МС: Уравновешиваю риски.
НВ: Я не Осси и не Хранящая, чтобы реконструировать твои мысли по обрывкам? Пожалуйста, просто будь аккуратней? Игрокод — не та вещь, с которой можно шутить? Я выросла с этим? Никакие симуляторы не могут компенсировать живого опыта?
МС: Я поняла. Про аналогии из профессии не надо.
НВ: Надеюсь, поняла... Грэм, последишь, чтобы она не пыталась активировать скрипты на игрокоде без консультации со мной?
ИЛ: Если будет выбор.
НВ: Угу?
НВ: Эм? Насчёт метамагии... Как думаете, зачем этот «комплекс»? Я не верю, что наше испытание — это задание Элрика? Грэм, как думаешь, что он скрывает?
МС: Неочевидное.
ИЛ: Иномаги как специалисты не обязательно создают не-вещи. Мало того, что это предельно опасно, а Элрик выглядит здравомыслящим человеком, так ещё сверхъякори наподобие Сердцевины Камня и Алатырь-камня «выталкивают» иное назад, «убивают» его и даже превращают в обычные вещи.
НВ: Я бы спросила Элрика, но он ведь не ответит... Думаешь, иномаги делали что-то иномагией «неиное»? Но что?
ИЛ: Например, Тёмная Луна модифицировала тело Джинни иномагически, но изменения исключительно материальные. Иномагия позволяет делать бытие эфемерным и податливым. Не исключаю, что все эти иномаги были ещё и магами, а иномагия нужна была им, чтобы лучше работать с тонкими материями.
МС: Душой.
ИЛ: Например, душой. Думаешь, психофора требует для содержания чужие души?
МС: Пальцем в небо.
НВ: Я спрошу у Элрика кое-что? Подождёте немного?
МС: Да.
> Наверное, мне не стоит писать «теперь ты Лилит — нельзя быть Лилит — давайте дама расскажет за себя сама»?
— Пожалуй, не стоит, — улыбается она.
> Хм. Что тебе нужно в Ковчеге? У меня есть только смутные идеи.
— Почему я должна... спойлерить? — улыбка становится шире.
> Ты хочешь, чтобы это было сюрпризом? Не вмешивайся в испытание.
— А если я — его часть?
> Я могу спросить у Януса.
— А я могу обмануть Януса. Что дальше, мистер запрещалкин?
> Я слежу за тобой.
— Ну попробуй:)
> Вернёмся к ДК-чату.
НВ: Я рассказала ему немного о ролях и всём таком? Сказала, что ты — Принц Времени. Он пригласил тебя мне в помощь? Ты не против? Без иномага здесь не обойтись?
МС: Удачно. Грэм чувствует ток времени.
НВ: Я не знала?
ИЛ: Я согласен. Куда
ИЛ: Подожди. Можешь чуть-чуть его задержать?
НВ: Ага? Что случилось?
МС: Новый источник информации.
ИЛ: Амбридж.
Амбридж прибыла внезапно. Просто аппарировала прямо на вершину горы. Сухо кивнула вам, что-то бросила Саламандеру, после чего тот буквально испарился, только и успев вам крикнуть, что «это срочно, скоро вернусь». Долорес Амбридж со странным облегчением вздохнула — и выпустила неясные чары, мгновенно искривившие причинность и заключившие вас в сферу тьмы, единственным светом в которой остались экраны ноутбуков.
Ты спокойно наблюдал за ней, не беря в руки волшебную палочку. Гермиона, в свою очередь, палочку извлекла и смотрела на Амбридж с лёгкой настороженностью.
— Всё в порядке, — бросил ты ей, осознав, наконец, что за «неправильность» в Амбридж нащупал. — Долорес нам не враг, — а затем достал из кармана хрономер и раскрутил его. Немного лишнего времени вам не помешает.
— В Ковчеге нет других иномагов? — полувопросительно-полуутвердительно откликнулась Гермиона, опуская палочку.
— Я — единственный, — Амбридж вглядывалась в тебя с непонятной надеждой и всё тем же облегчением. — Наконец-то!
— Пространственная магия? — уточнила Гермиона, взмахом палочки зажигая россыпь огоньков над «потолком» сферы.
— Я вырезала нас из пространства Ковчега, — кивнула Амбридж. — Не знаю, как именно Элрик наблюдает за любым местом в Ковчеге, но этого должно хватить.
— Смесь магии пространства и подобия, — нахмурилась Гермиона. — Он скрывает это?
— Он много чего скрывает, — неопределённая интонация. — Мне потребовалось много времени, чтобы войти к нему в доверие.
— Вы подслушивали все наши разговоры, — понял ты. — Какая у вас сфера?
— Сфера реальностей, — едва заметная улыбка. — У меня один из самых слабых иномагических даров в истории и я почти не практиковалась. Только поэтому и выжила. С вами... просто немного магии, — ты знал как минимум о двух Амбридж разных миров, и обеих из них считал довольно... отвратительными, пусть и не был знаком лично. Видеть на лице этой Амбридж тонкую, почти Дамблдорову улыбку было... невероятно? Ты окончательно утвердился во мнении, что в Ковчеге у вас есть союзник, умный и искренний союзник, годами дожидавшийся такого шанса, как вы. — Ньют никогда не проверяет свою мантию на чужие чары.
— Элрик убивает иномагов? — прямо спросил ты.
— Элрик не доверяет нам, — качнула головой Амбридж. — Он никогда не убивал — зачем убивать, если можно стереть память и личность?
— Иномагия вре... — и замер. Догадка была настолько безумной, что ты почти не сомневался в её реальности. Лишь одно слово. Сирень. — Иномагия времени не сработала? В вашем мире кто-то из иномагов попытался... что-то похитить? Элрик стёр всё, и никакая иномагия не помогла узнать, что и как?
— Отдел Тайн ничего не крадёт... без предварительного разрешения, — поджала губы Амбридж. Сейчас она напоминала недовольную, обиженную жабу — вот только глаза оставались цепкими, холодными, опасными. — Мы проводили разведку.
Логично. Кто не проводит разведку, когда к нему в мир прилетает такое... такой Ковчег? Насколько ты знал, Бойл занимался подобным, и он делился воспоминаниями о некоторых операциях. Иногда их курировали лично защитники 3М-линии — но редко. Чаще они предупреждали о каких-нибудь опасностях или даже давали странные на первый взгляд, однако срабатывающие хирургически точно советы. И тебя, и Бойла от защитников — Этана, Фло, Дениса, Ингрид и Адольфа — отделяют бездны возможностей и опыта. А ещё — жертв. Возможно, вы могли бы быстро встать с ними на одну ступень — но какой ценой? Что при этом останется от «вас»? Это не то, о чём ты хотел думать, но то, о чём задумываешься регулярно...
— Итак, ваша разведка, хм, пропала вместе с воспоминаниями о том, что вы её послали, — подытожил ты, соединяя то, что чуял и что знал. — Отдел Тайн восстановил воспоминания об отправке и послал вас и двоих авроров с защитой от иномагии. Вы были выбраны... из-за чувствительности? Из-за слабости дара?
— И то, и другое, — кивнула она. — Элрик всё отрицал, а иномагические «доказательства»... Он отрицает даже их возможность. Демонстративное отрицание иномагии с одной стороны — и четверо стёртых опытных сотрудников — с другой. Ковчег Элрика покидал наш мир, и мой долг не оставил иного выхода, — она вскинула голову, и в глазах её отразилась редкая непреклонность. — Я осталась здесь и втёрлась к Элрику в доверие. Наплела ему в три короба о сумасшедших из Отдела Тайн, о единственном шансе покинуть мир и всём таком. Была полезна, не была иномагом. Элрик кажется параноиком, — она хмыкнула с лёгким самодовольством, — но на самом деле всерьёз воспринимает только богов и иномагов и слишком полагается на предсказания Маюры. Магия может обмануть любые предсказания, если знать, как.
— Хаос, — шепнула Гермиона так, чтобы было слышно только тебе. Ты вздохнул про себя, сосредоточился и спросил:
— Что подозрительного вы обнаружили в ковчеге, мадам Амбридж?
— О Закрытой зоне вы уже знаете, — начала она. — Думаю, что мои коллеги пропали при попытке туда проникнуть. Я застала прибытие последней из великих птиц — Каладрия.
— Прибытия? — быстро уточнила Гермиона. — Элрик называл их «великими»?
— Обмолвился, — тонко улыбнулась Амбридж. — Элрик — не лучший лидер, но идеально планирует, а его тайм-менеджменту можно только позавидовать — но вот самоконтроль... Элрик только кажется непробиваемым. Когда он серьёзно волнуется или нервничает, то на языке у него то же, что и на уме. Элрик прямо сказал тогда, что «Каладрий слишком задержался», когда мы якобы «нашли» его в междумирье. Он казался по-настоящему счастливым, когда мы «нашли» Каладрия, и воскликнул, что «теперь-то, когда все великие птицы снова с нами...» — и замолчала.
— Что? — не выдержал ты. — Теперь, когда великие птицы с нами — что?
— Здесь он осёкся, взял себя в руки и схватился за палочку, — покачала она головой. — Я поняла, что услышала лишнее, и убрала следящие чары. Мне точно известно, что место для Каладрия в Закрытой зоне выделили заранее. И я знаю, что так было со всеми великими птицами.
— Маюра, — вставила Гермиона, опередив тебя на мгновение.
— У меня был занятный разговор со старой горгульей, одной из первых помощников Элрика, — тонко улыбнулась Амбридж. — Маюру Элрик тоже ждал. Но гораздо более интересен тот факт, что до Маюры Элрик ждал кого-то или чего-то ещё. Что-то, после чего он стал запирать свой кабинет такой магией, что и Мерлину под стать.
— Сверхъякорь, — Гермиона закрыла глаза, анализируя. — Сверхъякорь — живой? Сверхъякорь — также птица? Название — лишь метафора? Недостаточно информации. Рано делать выводы. Грэм, можно ли считать характеристики сверхъякоря издали, используя пробную иномагию одинаковой интенсивности?
— Кхм, — не сразу нашёлся ты. — Это так не работает, Гермиона.
— Жаль, — всё ещё не открывая глаз. — Как насчёт магии прорицания и познания? Работа через отрицание, — прежде, чем ты что-то ответил. — Глупо надеяться. Нет абсолютных защит. Каскад познания? Никогда не работала с этим. Скрипт игроязыков? Прямое кодирование? Элла?..
— Так, — не выдержал ты. — Гермиона, мы сейчас не собираемся штурмовать загадку. Это опасно. Я рассмотрю Закрытую зону с Эллой изнутри, после чего и решим. И не делай ничего сама! Не думаю, что за нами следят постоянно, но магию познания отследят точно — с непредсказуемым результатом. И помнишь, что Элла говорила про игровой код?
— Я помню, — открыла она глаза, в которых ты разглядел отражения, варианты и тысячи моделей, точно стал сейчас мастером инозеркалья, а она — инозеркальной аномалией. — Просто думаю, — повернулась к Амбридж. — Есть ли ещё какая-нибудь информация?
— Информация и предложение, — она обвела вас проницательным взглядом. Ты отметил про себя капельку иновременной чуждости, сквозящую в каждом её движении и жесте. Слабый иномаг? Может быть, сейчас, — но позже, если она решится развивать свой потенциал... Интересно, смогла ли бы она сравниться с Райсом? Но ты бы никогда не предложил ей «развиваться как иномаг». Это слишком личное: за каждую частицу силы, так или иначе, по тому или иному курсу, но отдаёшь частицу своей души.
— Помощь, — поняла Гермиона. — Доступ к Закрытой зоне?
— Ограниченный доступ, — уточнила Амбридж. — Как заместитель Айберга, я имею право в экстренных обстоятельствах войти внутрь с любым сопровождением. Но как только Элрик узнает об этом — допуск будет аннулирован.
— Ну допустим, — медленно произнёс ты, — в крайнем случае у нас есть способ проникнуть незамеченными.
— Грэм! — но ты лишь покачал головой на восклицанье Гермионы. В чём смысл знания о Мантии, если вы никогда её не примените? Тем более, рядом со сверхъякорем, в Ковчеге, где именно иная опасность от неё — минимальна. — Информация?
— Мне в руки попала пара любопытных документов, — ага-ага, «попали». Скопировала без ведома владельцев, вернее, владельца. Эта Амбридж — та ещё пройдоха! — В одном из них указано, что Закрытая зона делится на отдельные, малые подзоны.
Вы переглянулись с Гермионой. Над времягенераторной — цифра «7», над проекторной — «3». Как минимум пять подзон, о которых вы не знали. Пять — по числу великих птиц? Нет, подзон должно быть больше — ведь в самом защищённом месте Закрытой зоны находился Алатырь-камень. Жаль, что ты не интересовался в своё время славянской мифологией. Связана ли была с камнем какая-нибудь птица? Кажется, ты видел картинку, где, помимо камня, была изображена не птица, а змея. И кто из птиц требовал для содержания искривления времени? Точно не Маюра, не Рух и не Гамаюн, — тогда бы Ньютон вам сказал. Каладрий или Айя? Но то, что ты слышал о психофорах и арабу, не говорило об их связи со временем или зависимостью от него. Странно...
— Тоже нет идей — кивнула твоим мыслям Гермиона. — Второй документ?
— Очень, очень интересный документ, — мягко, опасно мягко прозвучала эта характеристика. Ты бы не хотел, чтобы Амбридж таким тоном сказала о тебе или твоих друзьях. Иметь врага — плохо, но такого, умного, терпеливого и хорошо мотивированного врага — хуже вдесятеро. — Это отчёт об убыли подопытных из некоей тюремной подзоны и предложение делать короткие остановки в случайных мирах, чтобы «возобновлять численность материала». Автор этой докладной записки жалуется на «чрезвычайно быстрый расход человеческого ресурса» и просит помощи Элрика с решением этой проблемы, — пауза. — Элрик пометил записку как «одобрено». Я узнавала у Саламандера: действительно, через год после принятия Гамаюн Ковчег стал делать короткие остановки для «пополнения складов на будущее», как охарактеризовал это Айберг. Вылазки «за ресурсами» делали смешанные отряды вейл, сирен и горгулий, и Элрик всегда спускался вместе с ними.
— Автор записки? — тут же уточнила Гермиона.
— Я ничего не знаю о персонале Закрытой зоны, — лишь пожала Амбридж плечами. — Это могут быть те самые доверенные люди с птичьей кровью. Одно точно — мы поставляем в зону продовольствие из расчёта на пятнадцать человек ежесуточно. Ещё один интересный момент — Саламандер может подтвердить, что это односторонние поставки, отходы обратно не удаляются, и у них с Ньютом был довольно жаркий спор по поводу замкнутых циклов, ограничений магии и чего-то экологического.
— Это очень ценная информация, — ответил ты, прикидывая, что же может односторонне потреблять органику. Кажется, у Гермионы тоже не было идей — или было слишком много и слишком разных, так что она не могла выбрать что-то определённое. — Вы нам очень помогли, мадам Амбридж. Когда всё закончится...
— Я бы хотела остаться здесь, — отрезала она прежде, чем ты озвучил предложение, — правильно его предугадав. — Я вложила много сил и лучшие свои годы в Ковчег. Если обстоятельства сложатся удачно, я бы хотела и дальше управлять Ковчегом. Это... — она замялась, — это хорошее место, Грэм. Чем бы ни руководствовался Элрик, он создал хорошее место, и я лишь хочу сделать его ещё лучше.
— Мы понимаем, — неожиданно тепло улыбнулась Гермиона. — Мы сделаем всё, что в наших силах, Долорес.
Она сухо кивнула, ты подускорил хрономер, и вы договорились, о чём именно говорили «на самом деле». Торговые взаимоотношения — сложная штука. В этот момент ты был особенно рад, что Гермиона так быстро нашла с Долорес общий язык.
> Будь Эллой Мэйдж
Вместе с Грэмом пролистывали вы длинную, дополняющуюся прямо на глазах таблицу изменений временных коэффициентов. Наконец, ты дораспознала данные через нейробруч и сбросила Мирддину. Тому хватило всего пяти минут, чтобы обнаружить несколько паттернов, а затем и периоды, причём не самые длинные. Таблица оказалась совмещением нескольких генераторов псевдослучайных чисел (причём Мирддин нашёл три «хороших» разбиения на последовательности) с достаточно «закономерным» шумом, который мог показаться случайным только на небольших промежутках.
