— Ты хочешь сказать, я могу любить... так? — наконец, решилась озвучить ты, уже после осознав, что не говоришь, а — говоришь.
— Если пожелаешь, — он потянулся к тебе сознанием самой вселенной, но ты — отшатнулась неведомо как и почему. Как ты сделала это? — Это естественно для таких, как ты, Джу. Перворождённые простираются вовне своего разума, тела и души, и разность между телом, разумом и духом для вас — иллюзия, которую вы можете поддерживать, а можете — и нет.
— Я... не хочу... терять тело? — не сразу нашлась ты. — Эм, Эрос, — он поощрительно улыбнулся, и ты вновь увидела в этой улыбке — улыбку самой вселенной. — А ты можешь... — ты с трудом заставляла себя говорить — все вопросы этому божеству казались глупой шуткой! — Можешь мне... что-нибудь подсказать?
— Я удержу эту реакцию столько, сколько понадобится, малышка Джу, — молвил Эрос. — Но помни, что реакция ядра — подобная пружине. Чем сильнее буду жать, тем сложнее будет вернуть её обычное течение. И реакция — лишь проявление большей непогоды, бури, что пространственность и временность нарушила, перемешала. Сможешь ли ты успокоить эту бурю?
— Я попробую, — вздохнула ты, не имея даже идеи, как.
— Не пробуй — делай, — тихий смех Эроса столь же многогранен, сколь и его речь. — В твоих руках будущее фей.
— Фей? — не поняла уже ты.
— Единственную формою проявленную фею тебе стоит отыскать. Она может дать ответ — если ты найдёшь вопрос. А ты можешь исполнить её сокровенное желание — пусть и не сама.
— А... — ты вспомнила слова Эллы о том, что Эрос — самый... лояльный Обитатель? — А ты не подскажешь, как мне научиться тому, что должны уметь лучерождённые?
— Лучерождённые ничего и никому не обязаны, — ты вдруг осознала, что, смотря на Эроса особым зрением, невольно остановила взгляд на его... мужских достоинствах. Успела подавить всколыхнувшиеся стыд и смущение прежде, чем полыхнула лицом. Фыркнула на саму себя. Как будто Эросу не всё равно! И, между прочим, достоинства — очень даже, куда там твоему бывшему! Мысли о том, каково завести роман с богом, ты уже сознательно подавила. Нашла место о таком думать!
— Даже своему лучу? — уточнила ты. То есть, ты не ощущала никаких обязательств сейчас, но ощущала их раньше, когда... становилась. Мало ли что ты ощущала иль не ощущала! Вон, у некоторых даже обычной эмпатии нет, по лицам — не читают, но это же не значит, что у людей вокруг них исчезают все мотивы и эмоции!
— Луч наполняет тебя, делает тебя больше, чем просто Джу, — с нотками наставительности ответил Эрос. Ты вдруг поняла, что не можешь прочесть его эмоции. С самого начала встречи не могла! А заметила — только вот сейчас. Попытка его прочесть закончилась приступом головокружения — Эрос взаправду не выделял себя из окружения. Он был... как будто бы всем и ничем одновременно? Его «эмоции», если их можно было так назвать буквально были везде, всюду, пронизывали тебя, весь этот зал, Нова Проспект, край, сеанс и дальше, больше! Он был пустым местом и, вместе с тем, расплетённым по всему мирозданию. Прочесть его эмоции и мысли было не проще, чем прочесть эмоции и мысли мультивселенной! — Луч наполняет тебя смыслом, который ты выбрала сама. Луч не уменьшает твою свободу, а помогает реализовать тебе свой главный выбор. Ты желаешь исцелять, Джулия. Но это слишком узко для луча. Не может существовать лучерождённого исцеления. Солнце дало тебе больше, чем ты желала, больше, чем ты могла мечтать. Ты не выросла до масштабов своего луча. Ты не сознаёшь, что ты и кто ты. Тебя ждёт увлекательное самопознание. И ты спрашиваешь, как тебе овладеть тем, чем владеют средние лучерождённые? Я отвечу. Не пробуй — делай! Не думай — будь! Не ищи — бери!
И вновь, как и раньше, никакого знания. Эрос — загадка для тебя. Не читаемый эмпатией, не прощупываемый новыми чувствами, непонятный, размытый, неясный... И в то же время ты не чуяла ни капли беспокойства или враждебности. И даже его любовь, которую ты ясно ощущала краем сознания и не могла игнорировать — она не навязывалась. Она просто была — естественная и неотъемлемая. Словно сама реальность всегда любила себя и тебя, а присутствие Эроса — это просто осознание такой любви.
— Исцеление, Джулия, — продолжал он тем временем, — это возвращение частей на место. Целостность, единство, единение, гармония — это то, что я символизирую, и это то, что ты делала с душами людей.
— Делала? — зацепилась ты за слово. — Разве я теперь...
— Ты делала это только с душами, — улыбнулся Эрос. — Но твой луч шире. Ты можешь исцелять и тела — если пожелаешь. Но будь осторожна — вещи могут быть целостны по-разному, и только тебе выбирать, что будет идеалом, образцом. У тебя большое сердце, Сильф, но хватит ли его на всех? Если хочешь совета, что же делать сейчас, покуда Советник не проснулся, то загляни в нейробруч. Возможно, кому-то нужна твоя помощь как целительницы душ?
Ой! А ты и вправду упустила чьё-то сообщение, заворожённая Эросом! Вот только чьё?
— главаГильдии [ГГ] начал доставать учёнуюУчёную [УУ] в 02:50 -
ГГ: Добрый вечер, Джулия. У тебя есть время?
ГГ: Джулия?
УУ: Просто Джу! Конечно — у меня всегда есть время — на моих сокомандников. Что-то — случилось? Прямо сейчас я — не занята: могу помочь.
ГГ: Мне нужна психологическая консультация.
УУ: Оу. Ты понимаешь: я не настоящий психолог? В смысле, я — не закончила университет? У меня — нет сертификата? И — не хватает практики? Насколько срочен — твой вопрос? Сгладить психотравму я могу быстро — но более серьёзные отклонения: неврозы, расстройства идентичности, комплексные расстройства поведения и т.п. — требуют времени. Особенно долгой работы требуют проблемы на грани с психиатрией. Можешь уточнить — что от меня требуется?
ГГ: Если говорить простым языком, то мне нужно найти себя. Найти новую цель или смысл. Я не уверен.
УУ: Это связано — с иномагией?
ГГ: Да.
УУ: И у тебя — мало свободного времени...
ГГ: Откуда ты знаешь?
УУ: Теперь — я знаю чуть больше — чем должна. Кажется, я — нащупала тебя! Скоро буду:) Как говорит мой Обитатель: не думай — делай!
ГГ: ?
ГГ: Джулия, сюда нельзя аппарировать, Ханна защитила «феникс»!
ГГ: Джулия?
> Будь Энтони Даффи
— Привет, — говорит Джулия Сайнс. — Это просто я, — и улыбается в ответ на вспыхнувшее лезвие искажение у своего горла и палочки — твою и Ханны. Ты уверен, что Ханна успела выпустить пару чар... но «просто Джулия» их «просто не заметила».
Просто Джулия... Просто? Её присутствие... Ты ощущаешь мир не так, как остальные иномаги. На самом деле, каждый иномаг «ощущает мир» по-разному. Каждый — уникален, и никакие сферы этого не поменяют. Ты чувствуешь Джулию. Но никогда не чувствуешь ничего, к чему не потянешься сознательно — минусы и плюсы иносферы разума. Но к Джулии не нужно тянуться. Она даже не касается — она раскинулась вокруг, пронизывая собой весь «феникс» и частью себя уходя куда-то в беспредельную даль. Она не давит — «просто» оборачивается вокруг.
Джулия Сайнс — именно такая красавица, какой ты её себе представлял. Светлые волосы, гармонирующая с ними кремовая мантия с узором из зелёных листьев и практически идеальные черты лица. Не убавить, не прибавить. А вот её присутствие и её глаза — зеркало души... Они — впечатляют. Ты догадываешься, что раньше — до того невыразимого, что с ней произошло, — эти глаза были ярко-голубыми. Сейчас они не имели одного цвета. Нет, какой-то частью себя ты понимаешь, что это обычные красивые глаза. Но большей частью — видишь в них отражение утренних небес и отблески миллионов рассветов. Ты слышишь пение птиц, чувствуешь бодрящую прохладу, различаешь шелест трав и запахи цветов. А когда Джулия улыбается — это похоже на улыбку самого утра, на первые лучи солнца, на саму надежду, пожелание всего самого лучшего, что только в голову придёт!
Взгляд Джулии встречается со взглядом Теромоса. Два разума распахиваются друг другу полностью, абсолютно и без компромиссов. С трудом удерживаешься, чтобы не упасть «в них» — в этот водоворот зеркал и осознаний. А потом протосс склоняет голову и молвит:
— Приветствую на моём корабле, Принцесса Свежести Утра.
— Лучерождённая? — невольно вырывается у тебя. Не зря вытащил из шляпы тот потёртый том! — Но как?
— Само получилось, — на первый взгляд кажется, будто она отмахивается от ответа, но это не так. Вольно или невольно, но Джулия добавляет крупицу знания в свои слова. Это действительно «само получилось»! Сколько же... чистоты? искренности? желания? — нужно, чтобы получилось взять — и стать лучерождённой? А ещё ты понимаешь, что твои мысли — не секрет. Они — как на ладони для неё. Причём, в отличие от Теромоса, ей даже не надо прикладывать усилия — она просто сверхъестественным (никакой иномагии!) образом знает, что ты думаешь, и, одновременно, видит твои эмоции и образы в твоей голове. И никакие защитные приёмы не помогут. Как с Теромосом — но хуже. Потому что он — холодное, полуравнодушное внимание, а она — светлые лучи сочувствия и понимания. То, как она на самом деле, ни капли не скрываясь, окутывая сознанием-присутствием, относится к тебе... От неё не получается, не хочется защищаться, ни в прямом, ни в переносном смысле.
— Ты можешь помочь Энтони и мне? — спрашивает Ханна, пока ты не можешь вымолвить ни слова.
Джулия улыбается ей — улыбка самого утра! — и Ханна замирает, как ты секундой раньше, поймав её взгляд. Берёшь себя в руки и спрашиваешь сам:
— Что ты видишь во мне?
— Одиночество, — грустно улыбается она. — Смерть. Пустоту.
И ты видишь их тоже. Она отражает тебя — всего целиком! Твой образ, твою пустую, бессмысленную, раненую душу... Но она (и ты вместе с ней) — видит больше. Перед твоими глазами проносится бесконечный страх, вечная тревога, гложущая душу, опасения, проверки и перепроверки. Ты вновь чувствуешь прикосновения чужой души — как в первый раз. Образ Ханны, чистый и близкий, полный тепла и света, мелькает перед мысленным взором. Ты успеваешь осознать, что твой лоб обхватывают прохладные ладони, прежде чем реальность окончательно перестаёт иметь значение.
Ты стоишь во внутреннем мире, на знакомой улочке, и камень её исчерчен чёрными трещинами. Всё почти такое же, каким и должно быть, — кроме одного. Солнца. Никогда раньше твоё небо, яркое небо внутреннего мира не светило солнцем. Равномерный, спокойный свет — тебя это устраивает больше. Но сейчас у границы небосвода приветливо сияло именно оно. Не солнце даже. Солнышко. Ласковое и тёплое, но вместе с тем бодрящее и наполняющее силой солнышко, под лучами которого трещины ускользали в тень.
— Снова привет, — ты резко оборачиваешься. Джулия стоит перед тобой как ни в чём не бывало. Как будто бы она не заглядывает во внутренний мир иномага разума! — Прости за это, но ты сам попросил. Отсюда я смогу сделать больше, чем извне.
— Я... не против, — выдавливаешь ты. — Добро пожаловать? — наверно, это звучит так, будто бы ты ищешь повод, как её прогнать.
— Здесь уютно, — улыбается Джулия. Переводит взгляд в тень, на движущиеся и порой сливающиеся в не-фигуры трещины. — Как ты сделал Бездну такой уютной и послушной?
— Иномагия разума, — как ей объяснить? Как объяснить слепой, что такое свет? — Я...
— Я поняла, — вновь улыбка. Её частые улыбки не раздражают, и это беспокоит. — Генерализированное тревожное расстройство, Энтони. Но это мелочь по сравнению с этим, — указывает на трещины, разглядывая их, — а ты стараешься ограничиться быстрым взглядом. «Сбежав» в тень от солнца, трещины срослись друг с другом, образуя почти проломы. Ты не хочешь думать, что будет, если туда упасть.
— Ты можешь мне помочь? — она молчит, всё не отрывая взгляда от трещин, и ты спрашиваешь сам.
— Это важно — чтобы инициатива исходила от пациента, — кивает она, переводя на тебя взгляд. Как и трещины, её глаза-небо кажутся бездонными, но эта бездонность — не пугает. — Пожалуй, я сделаю сначала так.
Ты не сразу понимаешь, что изменилось. Всё остаётся таким же, каким и было... Нет. Внутренний мир не меняется. Но меняешься ты. Как будто тебе до этого что-то мешало дышать, что-то давило со всех сторон — и сейчас ты с наслаждением вдыхаешь иллюзорный воздух. Что она сделала?
— На тебя много чего давит, Энтони, — отвечает она на незаданный вопрос. — Я убрала тревожность и давление, сняла напряжение и восстановила эмофон спокойствия. Это не навсегда — тревожность и напряжение вернутся, пока существуют определённые триггеры, привычки души. Теперь скажи мне, чего ты хочешь?
Перед глазами прокручиваются видения, видения тревожные и страшные, видения того, чего бы ты хотел избежать. Но ты понимаешь, что они страшные и тревожные, — именно умом. Они не касаются твоих эмоций. Джулия окутывает тебя своим светом, и никакие страхи не могут пробиться через этот покров. На короткий миг ты осознаёшь огромную усталость где-то там, в глубине, о которой и не подозревал... И усталость тает, исчезает под лучами Джулии. Ещё никогда ты не ощущал себя так хорошо!
— Ты хочешь, чтобы этого не произошло, — констатирует она. Её ровный, не мягкий, но и не твёрдый тон не задевает твою гордость. Она просто сделала то, что должна. Так странно... Она смотрит туда, куда ты не пускаешь не то что Ханну — порой и самого себя! Но это никак тебя не задевает. Она вся открыта, вся видима, вся здесь — и она не смотрит на тебя свысока. Её внимание подобно вниманию целителя с той разницей, что целитель обычно знает, с чем имеет дело, а она помогает тебе определить это «что-то».
— Не хочу. Но это... это не самоцель, — понимаешь ты. — Это просто мои страхи.
— Верно, — кивает она, и в этом кивке нет одобрения. Нет, впрочем, и критики. Она просто соглашается — не больше и не меньше. — Этого не будет.
Её слова в одно мгновение меняют твоё понимание. Этого действительно не будет! Как ты вообще мог пугаться таких глупостей? А что будет?
— Решай сам, — качает она головой. — Вы победите — вдвоём с Ханной. Вы вернётесь домой, в Гильдию. Всё будет хорошо. Что дальше, Энтони? Что ты будешь делать дальше?
— Я... я стану ещё сильней? — думается с трудом. Ты и вправду никогда не заглядывал так далеко! А вы ведь победите в худшем случае через несколько дней! Почему ты даже не задумывался о будущем?
— Ты станешь сильней. У вас с Ханной всё будет хорошо, — утверждает она. — Что дальше? Каким ты видишь свой путь? Ты останешься на Хогвартсе?
— Нет, — неожиданно для самого себя отвечаешь ты. — Гильдия мне надоела. И гильдийцы справятся без меня, ведь так?
— Справятся, — улыбается Джулия. — Куда ты отправишься?
— Не знаю, — ты и вправду не знаешь. Что будет, когда вы победите?
— Лист снова будет доступен тебе, а может — Древо. И тысячи новых миров — какие бы ты пожелал посетить?
— Миры будущего? — ты сам не уверен, просто такие мысли иногда мелькали, когда ты разглядывал очередную безделушку от Эллстар. — Найти мир, откуда родом Эллстар?
