«Посмотрим, у кого из нас судьба, а у кого — свобода», — хмыкнул ты, невольно отвечая пафосом на пафос.
«Что ты де...» — мыслеканал разорвался, когда ты вошёл.
> будь Джинни Уизли в прошлом
На той стороне было холодно. С приличной высоты вы упали прямиком в сугроб. Ты стала чуточку Королевой и удержалась на нём, не оставив ни следа. Том — спрайт, он просто завис рядом. Тёмная Луна спустилась с неба по невидимой лестнице. В отличие от тебя, она следы на снегу оставляла, только — чужие, не свои. Мелочь по сравнению с тем, что вас окружало!
Пронизывающий холод окутывал всё и вся, колол, морозил, казалось, саму душу. Снежная пыль кружилась в воздухе, сверкая под светом отсутствующего солнца. По светло-голубому, ослепительно-яркому небу быстро бежали лёгкие, похожие на огрызки, облачка. Дикий ветер сбивал с ног: тебе понадобилась капля силы Королевы, чтобы просто устоять на месте! Снежная равнина прерывалась чёрными, зияющими провалами, в которых не то что снег — кажется, сама Жизнь, само время умирало, перерождаясь во что-то уродливо-иное.
— Это же метафора? — дрогнувшим голосом уточнил Том. — Это не зеркало реального места?
— И да, и нет, — качнула головой Тёмная Луна, настороженно осматриваясь. — Есть места на стыке реального и иного. Бывала я в таких, — кривая усмешка. — Не советую. Даже я — живая чудом, едва не сожрали хищники поболе. Не слышали? Внешняя тьма — так порой называют его. Утгард, — вздох не то сожаления, не то печали. — Корни, ствол и ветви Древа пронизывают три мирья: наши миры, надмирье и подмирье. Космология, — поморщилась. — Не очень разбираюсь. Асгард, Мидгард и Хель — так их называют. Или Правь, Явь и Навь. Идиоты смертные верят, что вышние миры — пресвятые небеса, полные блага и чудесности, рай, в котором живут благие души. Души там и вправду есть, зато всё остальное... хе. Исключительно благих богов — не существует. В нижних мирах — смерть и забвенье, гибель и распад, часть вечного жизневорота.
— Мы знаем в общих чертах, — поспешила прервать ты лекцию. На самом деле, Темнушка уже сказала больше, чем Фло. Не потому, что та не знала. Потому что та не хотела говорить. И в словах Темнушки ты чувствовала отголоски того потустороннего, которого касаться не хотела. Есть места, в которых нельзя остаться собой. Места, в которых входишь ты, но выходишь уже не-ты. Вышние и нижние миры — из этих мест.
— Есть места, — улыбнулась Тёмная Луна настолько ласково и жутко, что ты едва не упустила контроль над силой-личностью Королевы, — куда не достаёт и ствол, и ветви, и даже корни Древа. Не Небо и не Твердь — места на грани и за гранью, Утгард, Тьма Внешняя, места не ниже и не выше, не вовне и не внутри. Места, где Бездна смешивается с реалом, места, в которых шаг неверный — уход туда. Это, — обвела она рукой снежную равнину, — отражение Утгарда. Эти ямки... — она, как и ты, избегала на них смотреть. — Должно быть, через них выбрасывает лишнее Завод.
— Завод? — об этом тоже ты не слышала. Как многого не говорили Фло и Райс, пытаясь оградить вас от... падения вовне?
— Завод, Фабрика, индустриалы, Механизм, — хмыкнула Тёмная Луна. — Ну, знаешь, бывают просто люди полуушедшие. Художники вон те же, некромаги Ивицера — почти оно. Кто сумасшедший, кто адекватный, но мне понять их — как раз плюнуть. Есть твари прямиком из Бездны, из-за Внешней Тьмы, чуждые и Утгарду — как тленные иль сверкуны. Их нельзя понять, нельзя постигнуть — стихийное бедствие, с которым можно бороться, от которого нас защищают якоря. А есть гадость посерёдке — чуждое и наше воедино. Индустриалы — именно оно. И эти штуки, — ткнула она на не-провалы, — ведут к их... месту. Знаете, что это значит, дорогие Джин и Том? В сеансе есть их место. Сюрпризик ждёт Грэма, ох сюрпризик... — нахмурилась. — Надеюсь только, сверкунов и тленных здесь не будет. Эти твари так себе жуются ѓ— и привкус фу какой мерзотный! — оскалилась она. Резко сменила тон на спокойный: — Есть идеи, как нам вход найти?
— А Аса и Ула? — недоумевал Том.
— Не здесь, — лёгкая досада. — Или думаешь, я на них полагаюсь в отражениях, тенях и прочих не-местах? На дуру я похожа, что ли? Иное — непознаваемо, Бездны касаемо, никакой концептуальщиной это не поменять! Сошедшие с ума импланты — знаешь ли, не то, о чём мечтаю. Здесь только я да Зара, и моё чутьё почти слепо, а Зарино — не видит вкусностей пока что. Да не вкусняшки нам нужны — нам нужен путь! Ну что? Идеи? Мысли? Замечанья? Я не мастер поисков в ином!
— Этот... генератор избыточного бытия должен как-то проявляться на этой стороне?
— Не знаю, — Темнушка задумчиво почесала ухо. — Он выдавливает всё иное — ну или старается давить — а далеко ли искажения расходятся — не знаю. Не моя сфера. Что? — поймала твой взгляд. — Удивлена, что я не всемогуща? Ха! Даже первые, Ивицер даже, сколь ни бравировал он грандмастерствами своими, не может иного области все охватить! Никто не может — я не исключенье.
— Из меня тоже плохой искатель, — снова огляделась, на этот раз через силу останавливая взгляд и на провалах. Ничего, что бы выделялось в этой бескрайней равнине. Только пронизывающий ветер и безумный холод, заставляющие кутаться в королевскую мантию с капюшоном. Бр-р-р! — Том?
— Я похож на генератора идей? — но всё же предложил: — Как насчёт найти проводника? Или того, кто здесь ориентируется, или того, кто хочет в ноосферу Эстуса, но не имеет тела.
— Эстус — лакомый кусочек, — кивнула Тёмная Луна. — Специфика ноосферы — шанс тело обрести, от нереальности бежать, как это сделал ты. Хм, хм, хм, Зара живых не видит здесь, идеи, как найти кого-нибудь?
Видеть Тёмную Луну такой: не уверенной, а просящей помощи, скорее уж ведомой, чем ведущей, — было очень странно. Умом ты понимала, что она действительно не может мочь прям всё-всё-всё, но сердце уму — не доверяло. Может, она испытывает вас? Или это уже не-Луна и какая-то изощрённая ловушка от иных? Однако ты помнишь наставления Фло. В местах достаточно... экзотических лучше полагаться на ум, а не чувства. Чувства, привычки, интуиция — полезны, да только если ты не слишком далеко. А здесь, пусть не на краю Бездны, но близ Утгарда точно — тут и Темнушка может заблудиться. Как бы ты к ней ни относилась, Тёмная Луна — скорее хищник и творец в одном лице, чуть-чуть учёный, но не проводник, не странник по зеркали, знакомая с «экзотикой» скорее за счёт опыта и лет (интересно, ей больше сотни или нет?), чем сферы интересов.
Вот только ты тоже не искатель и не проводник! Том — тем более. Всё, что тебе остаётся: подумать, что бы сделала Фло. Мастер сферы отражений, она, наверное... перевернула бы здесь всё? Это опасно! Чудовищно опасно. Да только разве есть варианты? И вращать должна ты — не Том, иномаг времени, не Темнушка с её искажённым восприятием. Ты озвучила идею. Тёмная Луна покосилась на тебя как на сумасшедшую (сама такая!), но всё же сказала:
— Пробуй. Страшно вращать такое, — качнула головой в сторону бездонной ямы, из которой вырвался поток чего-то ядовито-зелёного, быстро исчезающего на ветру. К счастью, зелень унесло от вас. Судя по тому, во что превращался снег, от вас бы осталось очень мало. — Тебе не помогу — слишком сильная, снесу изменностью тут всё, и в Бездну упадём мы быстро.
— Готовы? — готов никто не был, даже Темнушка была сосредоточенно-тревожна. Ты достала Вострый Нож, сменила его форму на не-палочку, воздела её и медленно-медленно повела, слог за слогом произнося:
— Транс...
Ветер закружился ураганом, а ты не могла ему противостоять. Ты была слишком сосредоточена на «заклинании». Том схватил тебя за талию одной рукой, а другой ухватился за протянутую руку Тёмной Луны. Она, в свою очередь, воткнула духовный... уже посох прям в снег, и тот обратился древом, распустившим корни глубоко вниз.
— ...ин... — следующий слог дался тебе с отчётливым трудом. Палочка медленно ползла по окружности, игнорируя ураган. Ты вдруг поняла, что уже не управляешь её движением, а держишься за неё сама, вцепилась, как Том в Темнушку. В лицо ударил снег. Столько снега, что, кажется, ураган поднял вообще весь снег с этой проклятой равнины!
— ...са... — это слог ты выговорила легко, даже слишком легко — слишком быстро. Снег исчез — остался ветер. Как щепки понесло вас в бескрайнем небе, и Тёмная Луна с Томом едва успевали отклонять курс от чёрных клякс — дыр в ткани инореальности, ведущих не то ниже, не то выше, не то вбок.
— ...э... — этот звук дался совсем тяжело, ты едва смогла его прокряхтеть. Воздух обратился водой, затем лавой, потом твердью и, наконец, снова стал воздухом — так быстро, что твоя одежда едва подкоптилась и даже не промокла.
— ...пис! — последний слог. Палочка завершила оборот. Небо то «разъезжалось» от вас, то «сужалось» обратно. Формы и грани мелькали призрачными силуэтами. Мироздание перетряхивало, точно в миксере. Когда всё, наконец, устаканилось, вы оказались на огромной трубе, только стоящей горизонтально. Множество таких труб застилало взор что вниз, что вверх, что влево, что вправо. Позади трубы таяли в бесконечности, и только красные огни, цепочкой зажигающиеся на них, намекали на истинный масштаб. Впереди же трубы заканчивались, выбрасывая в небо целую бесконечность дыма. Для дыма, и, наверно, труб притяжение было направлено иначе: он уходил от вас, точно поднимаясь.
В этой грани не осталось ни капли свежести грани предыдущей. В воздухе летали частицы пепла, пахло чем-то резким, алхимическим, напоминая тебе личную лабораторию Снейпа, в которой ты была раз в жизни. Запахи неприятно щекотали нос, тело душным одеялом укутала жара, а от трубы под ногами тянуло противоестественной прохладой.
— Приехали! Наша остановка! — рассмеялась Тёмная Луна. Продолжила серьёзно: — Вот тебе свидетельство. Это выбросы индустриалов. Мерзкая штуковина. Живых тут нет, зато направленье появилось. Нам туда, — ткнула пальцем с кривым и длинным ногтем в облако дыма. — Индустриалы сзади, это Грэма край, а нам — сквозь эту мерзость и вперёд.
И вы пошли вперёд. С содроганием подошла ты к дымовой завесе (Луна с интересом на неё уставилась), шепнула:
— Инкарнус, — завеса обратилась почти чёрной, с радужными разводами какой-то алхимии, водой. Гадость какая! Ты наложила на себя модификацию чар головного пузыря и, не дожидаясь чего-то под нос шепчущей Тёмной Луны и повторяющего твои чары Тома, шагнула внутрь.
Вода послушно разошлась перед тобой, а ты зависла в воздухе. Перевернула точку зрения вместе с собой, оглянувшись сквозь плёнку пузыря, высовывающегося из воды. Тёмная Луна кивнула тебе и вместе с Томом последовала за тобой. Что забавно — твоим же способом. Ваши пузыри соприкоснулись и слились в один большой пузырь, внутри которого вы и зависли в невесомости.
— Думала, ты изберёшь силовой путь, — смешок от Темнушки. — Забавно.
— Я ещё не настолько отбитая, как ты, — сбросила раздражение резкой фразой. Когда Луна говорит это «забавно», точно ты — её ручная зверушка, ведущая себя как-то неожиданно... Злит.
Том покачал головой и сколдовал невербальную левитацию. Одно хорошо у иномагов — никаких проблем с невербалкой. Тебе и жест не всегда требовался — многие можно было просто делать во внутреннем мире. Жаль, что магия никак не может исцелить душу. Уж ты-то столько расспрашивала у всех иномагов корабля, столько рылась в запретных книгах, к которым давал допуск Грэм... Без толку. Нашлась даже пара способов душу магией покалечить, правда, лишь свою. А ты — не учёный вроде ХОД-Дамблдора, чтобы эти способы переделать во что-то целительское. Жаль, что столько времени потратила. Если уж Тёмная Луна себе душу не сумела исцелить, то куда там тебе! Да и ХОД-Дамблдор, каким бы умным ни был, по сравнению с Тёмной Луной — так, мальчишка.
Вы медленно, с небольшим ускорением двигались сквозь ядовитую воду, а ты напрасно пыталась отогнать от себя всякие мысли типа «а что, если?..» Ничего, Джин! Ничего! Ты ничего не сможешь поменять! Нужно жить с тем, что случилось. Двигаться дальше, не оглядываться назад! Если бы только существовал способ воскрешать людей или вернуться в метавремени назад, наплевав и на Велиру, и на разрушение листа...
Элис хочет сделать всё как лучше, но ты уже видела, к чему такое приводит. Строители тоже хотят как лучше! И ХОД-Дамблдор, после директорства которого в Хогвартсе стало нельзя учить. И ХОД-Гриндельвальд. Скольких жизней стоила его война во имя блага? Объединил мир — но какой ценой? И РМ-Волдеморт. Они все слепо делали «как лучше», а получались катастрофы и трагедии, «приемлемые жертвы», «их не жалко»... Смогла бы ты это исправить? Или своим «как лучше» привела бы к новым катастрофам? Наверное, только Ивицер да Хранящая честны. Ивицер — потому что после воцарения Нелуны будет уже плевать на жертвы в прошлом. Хранящая — потому что жертвует душой, по кусочкам скармливает её новому будущему. И она знает, что это не лучшее будущее. Просто более... свободное, наверно?
А ты сама? Какого будущего ты хочешь? Хочется... хочется ответить как Луна: «не знаю, не моя сфера». Ты умеешь сражаться. Ты сражаешься, потому что можешь сражаться, потому что тебе это нравится! Ты не проклятый философ, чтобы выискивать тут смыслы жизни! Наверно, ты хочешь надежды. Надежды для всех. Надежды на лучшее. У каждого — своё. Ты не Гриндельвальд с его общим благом, чтобы говорить за всех! Ты просто Джинни Уизли, и тебя это всё бесит! Почему всё так сложно и запутанно?
Ты вздохнула. Сейчас не помешала бы настоящая надежда во плоти. Маг Надежды, да? Сейчас не помешал бы совет хорошей, светлой Луны. Где она там? Ты уверена, что она справится с любыми преградами. Главное, чтобы не пожертвовала собой! Луна... Она — может. Слишком светлая, слишком добрая, слишком жалеет других — но не себя. Тебе нужно было не в фолиантах по иномагии копаться, а быть с Луной почаще. Помочь ей вырасти без таких же жертв, как у тебя. Плохая из тебя подруга...
— Думаешь о прошлом? — тихо спросил Том. Тёмную Луну, к счастью, этот разговор не заинтересовал — даже не повернула в вашу сторону голову, продолжая разглядывать воду.
— Как догадался? — попыталась отогнать мысли. Мысли не отгонялись. А Том? Правильно ли ты поступила с ним? Ты почти уверена, что он не предаст. Почти. А если бы ты чаще слушала страшные сказки мамы, то никогда бы не стала писать в том дневнике. Не было бы этого Тома. Ты не стала бы иномагом. Что бы изменилось? Ты бы стала счастливей, наверное. Ведь на первом курсе так никто и не умер. А чудище Слизерина осталось бы спать. Вернулся ли бы Волдеморт? Кто бы мог найти дневник, если не ты? Что было бы с Гарри? Он ведь сейчас с Грэмом и Эллой, ты читала чат. Какой он теперь — твоя бывшая любовь? Могла ли ты завоевать его, если бы не стала иномагом, если бы Хранящая не прогнала вас четверых из 3М-листа?
— Немного тебя знаю, — криво улыбнулся Том. Да уж. Он жил в твоём разуме. Нет. В отражении твоего разума, в твоём безумии, в испорченном зеркале! Сколько он узнал о тебе-настоящей? Ты изменилась с тех пор. Он — тоже. Не хороший человек. Но не худший. Да. Не худший. Уж получше хищницы-Луны! — Ты всегда думаешь о прошлом, когда так грустно улыбаешься, — грустная улыбка? А ты и не заметила... — Ты сравниваешь с лучшим. Не стоит. Попробуй подумать, насколько всё стало бы хуже, если бы ты не выбрала то, что выбрала.
