— Что насчёт боевой силы? — уточнил Гарри, поигрывая родной палочкой. Его бывшую палочку, Старшую, ты хранил в расширенном пространстве маленького кармашка рукава мантии. Стоит особым образом тряхнуть рукой — и Палочка готова к бою! Воскрешающий же камень неприятно холодил шею, и ты с трудом привык к этому ощущению.
— Мы не знаем, — ответил Денис, переглянувшись с тобой. — Индустриалы изредка посылают агентов, и мы слышали, что когда-то давно они воевали с кем-то там, чуть ли не в Бе... Гиннунгагапе. Только слухи. Говорят, у них и вправду есть боевая техника. Их агенты обычно — киборги или роботы. Их технологии не воспроизводятся, слишком уж иные. Молодым иномагам я рекомендовал обходить индустриалов стороной, опытным — можно вступать в сделки. Иногда индустриалам нужны образцы или чертежи техники из реала, а иногда — лично инженеры и изобретатели. От них, конечно, никто не возвращается. Платят не-вещами, участием в алхимии и ритуалах, редко — настоящими деньгами, когда у них не просто агенты, а целые представительства в реальности. Линии с такими представительствами обычно живут стабильно, но несчастливо. Ядерная война, биологический апокалипсис, восстание ИИ — обычные сценарии после долгого... интереса индустриалов. По их словам — не специально, доказательств тоже нет, но статистика неумолима. Я не слышал, чтобы кто-то из иномагов спускался к ним самим лично. Грэм?
— Было несколько похожих случаев, — отмеряя слова, произнёс ты. — Один из древних иномагов описывает «край бесконечных механизмов и башен, бросающих вызов небесам». Он только смотрел на это место со стороны и едва успел бежать от «механизмов, подобных людям, и людей, подобных механизмам». Профессор Райс общался с культистом Разбитого бога в... — осёкся, — не важно, где. Они происходят из общего с индустриалами источника. Профессор спускался к этому «источнику», но не добрался до него. По его мыслям, это слишком далеко, оттуда — не возвращаются.
— Кто-то однажды вернулся, — тихо, но чётко произнёс Денис. — Кто-то спустился в Гиннунгагап, добрался до этого истока и вернулся.
— Спустился — «кто-то», а вернулось — «что-то», — поправил ты. — И оно, возможно, не в нашем... Утгарде, не в нашей окраине Бе... Гиннунгагапа, крайнем безмирье, которое ещё явно. Оно основало там первый город индустриалов. Я предполагаю, — ты качнул головой, выражая столько сомнения, сколько мог, — что индустриалы не всегда были настолько... человечны. В их «истоке» нет ничего человечного. Но потом случилось что-то, — развёл руками, — загадочное, и у индустриалов теперь два истока, человек и механизм. Человеческого истока достаточно, чтобы они удерживались на границе, в Утгарде, а не улетели обратно в Гиннунгагап, откуда пришли. Я не знаю, так ли было, это просто компиляция нескольких старейших источников, в которых упоминается подобие истории индустриалов. Сами индустриалы говорят, что «прибыли из сингулярности», имея в виду технологическую сингулярность. Технологическая сингулярность — это...
— Мы знаем, — улыбнулся Седрик. — В Латинской Америке спасли как-то целый футурологический конгресс — они нам такого нарассказывали! Фантасты обзавидуются.
— Не знаю, действительно ли техносингулярность может вести в Гиннунгагап, — продолжил ты, отметив, что про конгресс стоит расспросить. Потом, когда ваша игровая сессия закончится, — но из слов индустриалов получается, что так. Почему они не пытаются вернуться в сингулярность — загадка.
— Насколько безопасно контактировать с индустриалами нам, не иномагам? — уточнила Гермиона.
— Только косвенные опасности, — пожал ты плечами. — Их город полностью в реальности, — поправился. — Там много не-вещей и не-явлений, но они все на нашем уровне. Магия будет работать на них не хуже иномагии.
— А их пушки будут прекрасно работать на нас, — хмыкнул Гарри. — Какие нужны приготовления?
— Стоит организовать периметр из авроров и невыразимцев, — молвил Денис, и ты кивнул.
— Если индустриалы хотят войны, то они её получат, — ухмыльнулся Гарри. — Сделаем.
— Надеюсь, всё удастся решить миром, — вздохнул Седрик.
— Хочешь мира — готовься к войне, — заметила Бет, и ты не сдержал улыбки. Раньше она почти всегда молчала, не вставляла ни фразы в присутствии других, но сейчас начала открываться. К сожалению, начали открываться и её иномагические способности. Пока слабо, но ты чувствовал ветерок потустороннего рядом с ней.
— В точку! — энергично кивнул Гарри. — Мы с Седриком организуем оцепление, а вы отдыхайте. Чтобы разобраться с целым городом, нам понадобятся все силы!
— Почему ты не сказал о задании от Джинни? — спросила Гермиона, когда остальные разошлись. Большинство аппарировало на Хогвартс, куда исчезла с фениксом Бет — остаётся только гадать, но твоя с ней связь растянулась явно дальше корабля. Ты бы не удивился, если она сейчас болтает с кем-нибудь из великих птиц.
— Это ничего им не даст, — качнул ты головой. — Только отвлечёт от индустриалов. Мы не знаем, где искать источник духовной силы и как он может выглядеть, — солгал ты. — Лабиринт... Пока ещё рано туда спускаться, — потому что спускался совсем недавно. Ты видел и исток духовной силы, и место, в котором он находится. И пока что просто не готов туда лезть! Будут ли они врагами? Если будут, то нужен другой якорь. Нужен... новый союзник? Или попросить Сайика? Лаад? Ты и сам не знаешь! — С индустриалами нужно разобраться поскорее. Слишком... опасные, — не то слово. Ты не мог подобрать нужного. Не опасные, не непредсказуемые, а — какие? Было в индустриалах что-то совсем неправильное. Даже по сравнению с остальным иным. Чем-то они были неправильны в самой своей неправильности. Но чем?
— Сталкивался с ними сам? — бросила Гермиона, отвернувшись. Похоже, её тоже беспокоила эта ситуация.
— Только с парой артефактов, — ответил ты после паузы. В конце концов, столкновение в паутине — это не настоящее столкновение. Эхо тоже не считается, ведь так? — Интересные штуки и безопасные.
— Как и всё у индустриалов? — словно продолжила твою мысль Гермиона. — Они интересны тебе. Чем?
— Очень мало тех, кто удерживается на границе Гиннунгагапа, — тут ты ответил без запинки. — В Утгарде много живых, но мало разумных. Индустриалы с одной стороны смотрят вовне, а с другой — в нашу реальность. Должно быть, они знают о метавремени и о метаистории и постистории больше всех. И мне интересна их собственная история. От неё остались одни слухи и обрывки, и я думаю...
— Ты думаешь, что индустриалы связаны с важной метаисторической личностью, — констатировала Гермиона. С ней нужно быть осторожным. Каждое твоё слово может выдать слишком много. Не для тебя — слишком много для неё. Её свет остаётся чистым и ярким, но кому, как не тебе, знать, как быстро гаснет свет, коснувшись хотя бы тени Бездны?
— Прометей, — молвил ты. Здесь нечего скрывать. — Это ты ни в каких книгах не прочитаешь. Мой собственный... анализ. Я думаю, тем, кто спустился и вернулся, был именно он.
> Будь Ивицером Творцевым
Теперь ты колдун по имени Ивицер, проводник воли Нелуны, иномаг из числа древнейших, бывший некромаг, а ныне — жрец, служитель, не верующий, а верящий. Ты отрицаешь предназначения. Ты отвергаешь судьбы. Однако с тобой гигантский кристосорб с квинтэссенцией предназначения-судьбы — кристосорб Рока, созданный ещё во время пробуждения Варсиэра. Он — могучее, пусть и не великое, оружие, ему далеко до талисмана, однако его сил хватит, чтобы, к примеру, испарить половину флота Хранящей. И уж тем более хватит, чтобы убить кого-то одного. Даже бога. Даже чистого бога. Ни Элис, ни Хранящая не устоят перед таким ударом... если дадут его нанести. Осталось подгадать момент, когда они будут заняты друг другом или Крисом, и тогда...
Ты не торопишься. Твоё терпение развито тысячелетними медитациями и веками неустанной работы во торжество Нелуны. Нелуна победит. Даже если проиграешь лично ты. Это истина, истина предвечная, сама сущность Нелуны. Можно только откладывать её победу, и твои противники будут стараться сделать это всеми силами. Но твоё терпение всё-таки не безгранично. И ты жаждешь победы быстрой и окончательной. Победы, плодами которой воспользуются все — и победители, и проигравшие, пусть и не в равной мере.
Ты наблюдаешь за происходящим в сеансе, одновременно пребывая в лабиринте теней, охватывая сеанс иносознанием, блуждая в инозеркалах своими отражениями, занимая свободные инореальности и касаясь всех и каждого инонереальностно. Пять сфер синергируют друг с другом, и ты не ограничен только ими. Ты разработал эту систему и ты же всегда был вне неё, администратор и грандмастер.
Ты видишь варианты и исходы, ты предчувствуешь недалёкое будущее и разглядываешь неслучившееся прошлое. Твой разум, опираясь на Нелуну, дробясь мириадой отражений, постигает мир в фоновом режиме. Тебе не требуется прилагать усилий, система отлажена давно и чётко. Все возможные искажения уже учтены тобой и твоим учителем, Инфуцором — Пророком.
Игра идёт своим чередом. В основном, эти войны в песочницах не вызывают ничего, кроме скуки. Есть спектр исходов, и все варианты сводятся к нему. Хранящая сколько угодно может болтать про «недосвязанную сеть», но вместе с волею Пророка эта «недосвязность» — иллюзия, иллюзия свободы, достаточная, чтобы обмануть Игру, но недостаточная, чтобы допустить ненужные исходы. Ты — апологет свободы воли, но ты же признаёшь, что реальные дела важней абстрактных идеалов. Ты практик. Если для новой, подлинной свободы придётся жертвовать свободой прошлою — ты готов на то пойти.
Ты незримо присутствуешь во многих точках сеанса более, чем просто наблюдатель. Ты получаешь знанья об эссенции от Теромоса. Ты копируешь информацию из нейробруча Эллы. Ты изучаешь работу душеворота Ковчега. Ты морщишься на тень Сирени — ох уж сколько проблем с этой... чрезмерно одарённой было! Хорошо, что она ушла. Ты различаешь место, где скрывается Крис и Бард, и правишь кое-что, чтобы они не вышли раньше времени — аспект Пустоты не в силах тому помешать. Разве что... Снова морщишься: Морулис. Неучтённый фактор, который, впрочем, вмешиваться в Игру не собирается, разве что — в её финал. Слуга, свободу вырвавший зубами, слуга, отрицающий судьбу. Такой похожий на тебя, пусть и пошедший по пути иному. Ты изучаешь творенья Фло. Склоняешь голову. Достойно уважения, о грандмастер отражений, — подлинная наследница Сирени, превзошедшая твои представленья о возможном.
Ты чувствуешь волю и внимание — предельную волю и предельное внимание. Ты улыбаешься и.о. повествователя, Осси Нуару. Он не вмешается. Нелуна дарует много знаний, но это знание — не одно из них. Это знание получено из великой временной петли. Это знание, с которым прибыл твой Пророк, и ты можешь полагаться на него всемерно. Да, вы собираетесь разорвать петлю — но сделаете это не сейчас. Доселе ваши знания о будущем соответствовали произошедшему на самом деле. Нет причин, что дальше, до критической точки, возникнут отклоненья.
Равновесие соблюдено. Хранящая Время всегда его ткала и хранила. Но ты его нарушишь. Ты знаешь, пусть и не будешь, пусть запрещено контактировать с Инфуцором через Грэма, — ты понимаешь, кто тут подлинный нарушитель. Кто был тем, кого искала Хранящая в начале-середине этой истории. Кого было поручено нейтрализовать Энтони — задача, с которой он не справился. Ещё ты знаешь, что в голове самого Энтони ждёт внедрённый кусочек плоти бездны, неактивный, ограждённый от Пророка защитой Кольца Пустоты.
Это будет удар в спину, пусть не нарушающий Равновесие, как то, что Пророк сделает с Грэмом, но удар важный. А может быть, его не будет? Тебе неведомо, что произойдёт в критическое метавремя, в момент, когда метареальность сойдётся-разойдётся, в момент величайшей свободы и величайшего долга. Покинет ли Кольцо руку Энтони? Будет ли выгодно воспользоваться им как марионеткой? Неизвестно.
Ты прерываешь размышления и материализуешься в Нова Проспект, глупой тюрьме жалкого Альянса. Ты обращаешься к безымянному вортигонту, потерянной частице целого, частице народа, угодного Нелуне, народа единения и сути:
— Привет. Я бы хотел сделать тебе предложение.
— Жрец Исказителя! — восклицает Сайик, появляясь рядом.
Ты простираешь к нему руку, проецируя волшебство и иномагию, усиленные Роком. Сайик замирает, запертый в аватаре. Долго так лучерождённого не удержать, но малости — достаточно.
Вортигонт разумно выслушивает тебя. Он умён и осторожен, понимает, что внешне враг может оказаться лучшим другом, а цели освободителя порой расходится с целями пленника. Ты рассказываешь вортигонту о Нелуне. Ты спрашиваешь об одиночестве, которое невыносимо. Ты говоришь о единении, которое не разорвать. Ты делишься чувством великой общности. Ты демонстрируешь презрение к грубой функциональности Альянса. Ты добавляешь о благих целях Джулии, но указываешь, что ей не дано воссоединить вортигонтов Нова Проспект с прочими, с вортигонтами, оставшимися в другой вселенной. Зато Нелуне то под силу!
Ни Джулия, ни прочие служители Хранящей не займутся возвращением вортигонтов к общему народу. Ты искренне сочувствуешь потере. Ты понимаешь, насколько она важна — важна для вортигонтов, в сущности своей, бессмертных, пока един их народ, — вортигонтов, для которых переселение душ — обыденность. А ещё служители Хранящей не помогут в борьбе вортигонтов против Альянса. Они скорее заключат союз с Альянсом, но никакой компенсации за века страданий вортигонтам принесено не будет. Ты же предлагаешь не просто возвращение на Землю, к сородичам и братьям, но возвращенье с новыми силами, с могуществом, которое позволит сокрушить Альянс, подлинно освободиться.
Вортигонт соглашается. После твоих демонстраций, чувствуя искренность в твоей эссенции, — он и не мог поступить иначе. Он оставляет право расторгнуть союз, если ты ошибаешься в мотивах служителей Хранящей, и то, как легко ты соглашаешься на это, ещё больше убеждает вортигонта. Он принимает твой дар и указывает на Сайика. Сайик — не проблема. Не так многому научился ты у Сирени в том сражении за гранью реальности, сражении незримом, но потрясшем основания основ. Но этих навыков хватает, чтобы соединить волшебство и иномагию:
— Обливиэйт. Меня здесь не было, моего разговора с вортигонтом не было, ты спокойно наблюдал и занимался своими делами, твои воспоминания об этом будут непротиворечивыми и не вызывающими у тебя подозрения и желания проверить.
Ты выпускаешь Сайика из плена, полукланяешься напоследок вортигонту и размываешь своё бытие обратно, чтобы рефокусироваться на «своей» планете, бывшей раньше Варсиэром. Ты ещё вернёшь ему форму... если это действительно понадобится. Будущее слишком смутно. Итак, ты закончил реализовывать собственные планы, пора бы обратить внимание на инструкции Пророка, переданные из прошлобудущего.
— Я несъедобный, — ухмыляешься Амат. Амат не верит и чёрной громадиной нависает над тобой, прежде чем напасть. Ты зачерпываешь местного густого, будто кисель, бытия и оформляешь его в первородное пламя. Амат с гневным рыком отшатывается, удаляется прочь.
