— Мы знаем, — улыбнулся Седрик. — В Латинской Америке спасли как-то целый футурологический конгресс — они нам такого нарассказывали! Фантасты обзавидуются.
— Не знаю, действительно ли техносингулярность может вести в Гиннунгагап, — продолжил ты, отметив, что про конгресс стоит расспросить. Потом, когда ваша игровая сессия закончится, — но из слов индустриалов получается, что так. Почему они не пытаются вернуться в сингулярность — загадка.
— Насколько безопасно контактировать с индустриалами нам, не иномагам? — уточнила Гермиона.
— Только косвенные опасности, — пожал ты плечами. — Их город полностью в реальности, — поправился. — Там много не-вещей и не-явлений, но они все на нашем уровне. Магия будет работать на них не хуже иномагии.
— А их пушки будут прекрасно работать на нас, — хмыкнул Гарри. — Какие нужны приготовления?
— Стоит организовать периметр из авроров и невыразимцев, — молвил Денис, и ты кивнул.
— Если индустриалы хотят войны, то они её получат, — ухмыльнулся Гарри. — Сделаем.
— Надеюсь, всё удастся решить миром, — вздохнул Седрик.
— Хочешь мира — готовься к войне, — заметила Бет, и ты не сдержал улыбки. Раньше она почти всегда молчала, не вставляла ни фразы в присутствии других, но сейчас начала открываться. К сожалению, начали открываться и её иномагические способности. Пока слабо, но ты чувствовал ветерок потустороннего рядом с ней.
— В точку! — энергично кивнул Гарри. — Мы с Седриком организуем оцепление, а вы отдыхайте. Чтобы разобраться с целым городом, нам понадобятся все силы!
— Почему ты не сказал о задании от Джинни? — спросила Гермиона, когда остальные разошлись. Большинство аппарировало на Хогвартс, куда исчезла с фениксом Бет — остаётся только гадать, но твоя с ней связь растянулась явно дальше корабля. Ты бы не удивился, если она сейчас болтает с кем-нибудь из великих птиц.
— Это ничего им не даст, — качнул ты головой. — Только отвлечёт от индустриалов. Мы не знаем, где искать источник духовной силы и как он может выглядеть, — солгал ты. — Лабиринт... Пока ещё рано туда спускаться, — потому что спускался совсем недавно. Ты видел и исток духовной силы, и место, в котором он находится. И пока что просто не готов туда лезть! Будут ли они врагами? Если будут, то нужен другой якорь. Нужен... новый союзник? Или попросить Сайика? Лаад? Ты и сам не знаешь! — С индустриалами нужно разобраться поскорее. Слишком... опасные, — не то слово. Ты не мог подобрать нужного. Не опасные, не непредсказуемые, а — какие? Было в индустриалах что-то совсем неправильное. Даже по сравнению с остальным иным. Чем-то они были неправильны в самой своей неправильности. Но чем?
— Сталкивался с ними сам? — бросила Гермиона, отвернувшись. Похоже, её тоже беспокоила эта ситуация.
— Только с парой артефактов, — ответил ты после паузы. В конце концов, столкновение в паутине — это не настоящее столкновение. Эхо тоже не считается, ведь так? — Интересные штуки и безопасные.
— Как и всё у индустриалов? — словно продолжила твою мысль Гермиона. — Они интересны тебе. Чем?
— Очень мало тех, кто удерживается на границе Гиннунгагапа, — тут ты ответил без запинки. — В Утгарде много живых, но мало разумных. Индустриалы с одной стороны смотрят вовне, а с другой — в нашу реальность. Должно быть, они знают о метавремени и о метаистории и постистории больше всех. И мне интересна их собственная история. От неё остались одни слухи и обрывки, и я думаю...
— Ты думаешь, что индустриалы связаны с важной метаисторической личностью, — констатировала Гермиона. С ней нужно быть осторожным. Каждое твоё слово может выдать слишком много. Не для тебя — слишком много для неё. Её свет остаётся чистым и ярким, но кому, как не тебе, знать, как быстро гаснет свет, коснувшись хотя бы тени Бездны?
— Прометей, — молвил ты. Здесь нечего скрывать. — Это ты ни в каких книгах не прочитаешь. Мой собственный... анализ. Я думаю, тем, кто спустился и вернулся, был именно он.
> Будь Ивицером Творцевым
Теперь ты колдун по имени Ивицер, проводник воли Нелуны, иномаг из числа древнейших, бывший некромаг, а ныне — жрец, служитель, не верующий, а верящий. Ты отрицаешь предназначения. Ты отвергаешь судьбы. Однако с тобой гигантский кристосорб с квинтэссенцией предназначения-судьбы — кристосорб Рока, созданный ещё во время пробуждения Варсиэра. Он — могучее, пусть и не великое, оружие, ему далеко до талисмана, однако его сил хватит, чтобы, к примеру, испарить половину флота Хранящей. И уж тем более хватит, чтобы убить кого-то одного. Даже бога. Даже чистого бога. Ни Элис, ни Хранящая не устоят перед таким ударом... если дадут его нанести. Осталось подгадать момент, когда они будут заняты друг другом или Крисом, и тогда...
Ты не торопишься. Твоё терпение развито тысячелетними медитациями и веками неустанной работы во торжество Нелуны. Нелуна победит. Даже если проиграешь лично ты. Это истина, истина предвечная, сама сущность Нелуны. Можно только откладывать её победу, и твои противники будут стараться сделать это всеми силами. Но твоё терпение всё-таки не безгранично. И ты жаждешь победы быстрой и окончательной. Победы, плодами которой воспользуются все — и победители, и проигравшие, пусть и не в равной мере.
Ты наблюдаешь за происходящим в сеансе, одновременно пребывая в лабиринте теней, охватывая сеанс иносознанием, блуждая в инозеркалах своими отражениями, занимая свободные инореальности и касаясь всех и каждого инонереальностно. Пять сфер синергируют друг с другом, и ты не ограничен только ими. Ты разработал эту систему и ты же всегда был вне неё, администратор и грандмастер.
Ты видишь варианты и исходы, ты предчувствуешь недалёкое будущее и разглядываешь неслучившееся прошлое. Твой разум, опираясь на Нелуну, дробясь мириадой отражений, постигает мир в фоновом режиме. Тебе не требуется прилагать усилий, система отлажена давно и чётко. Все возможные искажения уже учтены тобой и твоим учителем, Инфуцором — Пророком.
Игра идёт своим чередом. В основном, эти войны в песочницах не вызывают ничего, кроме скуки. Есть спектр исходов, и все варианты сводятся к нему. Хранящая сколько угодно может болтать про «недосвязанную сеть», но вместе с волею Пророка эта «недосвязность» — иллюзия, иллюзия свободы, достаточная, чтобы обмануть Игру, но недостаточная, чтобы допустить ненужные исходы. Ты — апологет свободы воли, но ты же признаёшь, что реальные дела важней абстрактных идеалов. Ты практик. Если для новой, подлинной свободы придётся жертвовать свободой прошлою — ты готов на то пойти.
Ты незримо присутствуешь во многих точках сеанса более, чем просто наблюдатель. Ты получаешь знанья об эссенции от Теромоса. Ты копируешь информацию из нейробруча Эллы. Ты изучаешь работу душеворота Ковчега. Ты морщишься на тень Сирени — ох уж сколько проблем с этой... чрезмерно одарённой было! Хорошо, что она ушла. Ты различаешь место, где скрывается Крис и Бард, и правишь кое-что, чтобы они не вышли раньше времени — аспект Пустоты не в силах тому помешать. Разве что... Снова морщишься: Морулис. Неучтённый фактор, который, впрочем, вмешиваться в Игру не собирается, разве что — в её финал. Слуга, свободу вырвавший зубами, слуга, отрицающий судьбу. Такой похожий на тебя, пусть и пошедший по пути иному. Ты изучаешь творенья Фло. Склоняешь голову. Достойно уважения, о грандмастер отражений, — подлинная наследница Сирени, превзошедшая твои представленья о возможном.
Ты чувствуешь волю и внимание — предельную волю и предельное внимание. Ты улыбаешься и.о. повествователя, Осси Нуару. Он не вмешается. Нелуна дарует много знаний, но это знание — не одно из них. Это знание получено из великой временной петли. Это знание, с которым прибыл твой Пророк, и ты можешь полагаться на него всемерно. Да, вы собираетесь разорвать петлю — но сделаете это не сейчас. Доселе ваши знания о будущем соответствовали произошедшему на самом деле. Нет причин, что дальше, до критической точки, возникнут отклоненья.
Равновесие соблюдено. Хранящая Время всегда его ткала и хранила. Но ты его нарушишь. Ты знаешь, пусть и не будешь, пусть запрещено контактировать с Инфуцором через Грэма, — ты понимаешь, кто тут подлинный нарушитель. Кто был тем, кого искала Хранящая в начале-середине этой истории. Кого было поручено нейтрализовать Энтони — задача, с которой он не справился. Ещё ты знаешь, что в голове самого Энтони ждёт внедрённый кусочек плоти бездны, неактивный, ограждённый от Пророка защитой Кольца Пустоты.
Это будет удар в спину, пусть не нарушающий Равновесие, как то, что Пророк сделает с Грэмом, но удар важный. А может быть, его не будет? Тебе неведомо, что произойдёт в критическое метавремя, в момент, когда метареальность сойдётся-разойдётся, в момент величайшей свободы и величайшего долга. Покинет ли Кольцо руку Энтони? Будет ли выгодно воспользоваться им как марионеткой? Неизвестно.
Ты прерываешь размышления и материализуешься в Нова Проспект, глупой тюрьме жалкого Альянса. Ты обращаешься к безымянному вортигонту, потерянной частице целого, частице народа, угодного Нелуне, народа единения и сути:
— Привет. Я бы хотел сделать тебе предложение.
— Жрец Исказителя! — восклицает Сайик, появляясь рядом.
Ты простираешь к нему руку, проецируя волшебство и иномагию, усиленные Роком. Сайик замирает, запертый в аватаре. Долго так лучерождённого не удержать, но малости — достаточно.
Вортигонт разумно выслушивает тебя. Он умён и осторожен, понимает, что внешне враг может оказаться лучшим другом, а цели освободителя порой расходится с целями пленника. Ты рассказываешь вортигонту о Нелуне. Ты спрашиваешь об одиночестве, которое невыносимо. Ты говоришь о единении, которое не разорвать. Ты делишься чувством великой общности. Ты демонстрируешь презрение к грубой функциональности Альянса. Ты добавляешь о благих целях Джулии, но указываешь, что ей не дано воссоединить вортигонтов Нова Проспект с прочими, с вортигонтами, оставшимися в другой вселенной. Зато Нелуне то под силу!
Ни Джулия, ни прочие служители Хранящей не займутся возвращением вортигонтов к общему народу. Ты искренне сочувствуешь потере. Ты понимаешь, насколько она важна — важна для вортигонтов, в сущности своей, бессмертных, пока един их народ, — вортигонтов, для которых переселение душ — обыденность. А ещё служители Хранящей не помогут в борьбе вортигонтов против Альянса. Они скорее заключат союз с Альянсом, но никакой компенсации за века страданий вортигонтам принесено не будет. Ты же предлагаешь не просто возвращение на Землю, к сородичам и братьям, но возвращенье с новыми силами, с могуществом, которое позволит сокрушить Альянс, подлинно освободиться.
Вортигонт соглашается. После твоих демонстраций, чувствуя искренность в твоей эссенции, — он и не мог поступить иначе. Он оставляет право расторгнуть союз, если ты ошибаешься в мотивах служителей Хранящей, и то, как легко ты соглашаешься на это, ещё больше убеждает вортигонта. Он принимает твой дар и указывает на Сайика. Сайик — не проблема. Не так многому научился ты у Сирени в том сражении за гранью реальности, сражении незримом, но потрясшем основания основ. Но этих навыков хватает, чтобы соединить волшебство и иномагию:
— Обливиэйт. Меня здесь не было, моего разговора с вортигонтом не было, ты спокойно наблюдал и занимался своими делами, твои воспоминания об этом будут непротиворечивыми и не вызывающими у тебя подозрения и желания проверить.
Ты выпускаешь Сайика из плена, полукланяешься напоследок вортигонту и размываешь своё бытие обратно, чтобы рефокусироваться на «своей» планете, бывшей раньше Варсиэром. Ты ещё вернёшь ему форму... если это действительно понадобится. Будущее слишком смутно. Итак, ты закончил реализовывать собственные планы, пора бы обратить внимание на инструкции Пророка, переданные из прошлобудущего.
— Я несъедобный, — ухмыляешься Амат. Амат не верит и чёрной громадиной нависает над тобой, прежде чем напасть. Ты зачерпываешь местного густого, будто кисель, бытия и оформляешь его в первородное пламя. Амат с гневным рыком отшатывается, удаляется прочь.
Ты ступаешь по песку, обращая внимание на гармонию каждой песчинки, на идеально выглаженное небо с симметричным звёздным рисунком. Не самое приятное место, но стоит признать, что у его хозяйки есть вкус.
— Ивицер, брат посланника моего! — она смотрит на тебя идеальными глазами, идеальные черты лица идеально выражают каждую эмоцию. Мерзостно выглядит. Ты потерпишь. — Приветствую тебя в уголке моём, незванный гость. Пусть силою и мастерством, не чистотою светоча души, но испытанье Амат ты прошёл, искусник-чудодей.
— Давно меня не называли так, — искренне улыбаешься ты ей. — Льстишь, богиня. Не будем терять времени даром: я пришёл с предложением.
— Что же нужно чудодею, могуществом пустой души не обделённому отнюдь? — испытующий взгляд. Многие смертные влюбились бы за тень такого взгляда. Другие впали бы в религиозный экстаз. Её оправдывает лишь то, что такие вещи — часть её божественной природы. Половина «божественной природы» — дешёвые трюки вроде этого, и отказаться от них она не может.
Что такое — волей за власть платить? Что она такое — разум, но без воли, душа, но без свободы выбора, бесконечно вариативное пламя, горящее, однако, только по шаблону? Тебе не дано понять. Ты выбрал именно свободу. Свободу для всех, сколь тернистым ни был бы к ней путь. В этом ты похож на саму Хранящую, которой также некогда предлагали чистую божественность, величайшую власть — в обмен на волю всей души. В дальнейшем вы выбрали разные пути, однако это сходство, глубинное сходство истинно свободных, подлинных людей, отвергающих власть и вечность ради воли, — это в вас едино. Именно это, в конце концов, позволило Хранящей и Пророку договориться, выработать общий план, пусть и расходящийся потом.
— Я предлагаю сделку, госпожа северного ветра, — молвишь ты. — Есть нечто, что препятствует тебе, часть твоего облачения, что делает тебя подвластной другому существу.
— Гагана, малое дитя, уже касалась нити этой, — с оттенком задумчивости подтверждает Маат. — Крылья мои — сколь благословленье, столь проклятье в присутствие её. Без вмешательства сознания её интерференция порядков высших рождает псевдохаос в сущего узоре порождающем. Прав и в том ты, чудодей Ивицер, что крыл самой себе мне не отнять. Позволь узнать, зачем они тебе, не-жрец не-бога? Они не есть оружие, они — не инструмент, который с Нелуной работать будет ладно.
— А это будет... спойлером, — смеёшься ты. — Поверь, крылья порядка мне нужны не для оружия. Ты помнишь, для чего они были нужны в начале?
— Мысль эта восхитительна, — кивает она, подхватывая ассоциацию, сопрягая её с ордополевым узором и разматывая твой замысел до самого конца. — Согласна я. Делай, что велит тебе Пророк.
Она дарует тебе свои крылья, зелёные Крылья Порядка, освобождая себя от влияния Гаганы, а сеанс — от дисгармонии в божественных сферах. Ты исчезаешь из обители Маат и являешься в обитель Гефеста. Ты — величайший из алхимиков, но даже величайшему алхимику-человеку порой требуется помощь. Это часть сущности человеческой — кооперация. Ты зовёшь, и другое божество является прямо здесь. Втроём работать сподручней, чем в одиночку или же вдвоём.
