Элиза. Она явно отметила индустриалов как существ... как цивилизацию, которой можно доверять. Оставить здесь целый талисман, рассчитывать, что его никуда не украдут, сохранят до самого сеанса... Пожалуй, твоё доверие, пусть и слабое, индустриалы заслужили. Ты слышал о них много плохого, но всё же меньше, чем о других... существах с изнанки. И то, что ты слышал, не было доверенными, хорошо подтверждёнными фактами. Больше слухами.
— Маршрут в обход опасной зоны, — решился ты. — С использованием конфигуратора. Я могу летать, и быстро.
— Принято. Опрашиваю информационную сеть. Перерассчитываю маршрут. Меняю режим конфигуратора, — схема Города исчезла. — Указываю направление, — тонкий белый лучик из чемоданчика упёрся в стену. — Можете начинать полёт, пользователь. Рекомендуется соблюдать осторожность с разгоном в замкнутых пространствах: конфигуратор работает ограниченно быстро.
— Что ж, — оторвал ноги от пола и зажёг «люмос». — Поехали.
Стена изменилась.
> Будь Седриком Диггори
Когда связной камень сперва раскалился, а затем попросту распался в пыль, после чего громыхнуло и вырубился свет — липкий страх обволакивает тебя. Вы не сговаривались — просто молча поворачиваете обратно. В свете лишь волшебных палочек, вглядываясь в каждую тень, торопитесь вы по пустынным, а теперь и тёмным коридорам. Навстречу вам выпрыгивает какое-то... отдалённое подобие человека. Ты уже насмотрелся на таких на Земле — на одних рефлексах отбрасываешь его чарами, Гарри добавляет «конфринго». На полминуты останавливаетесь, передыхаете, пока Гермиона колдует что-то на явно сумасшедшего гибрида человека и робота. Наконец, она поднимается, а Денис кивает: путь свободен. Вы срываетесь с места, и ты жалеешь, что коридоры часто петляют, залы полны мусора под потолок, а света нету вовсе — а так бы хотелось запрыгнуть на мётлы и домчатся в мгновенье ока!
Полчаса бега, прерываемые только парочкой полулюдей, вы торопитесь обратно, пока, наконец, дорогу не преграждает завал. Гермиона бросает вопросительный взгляд на Гурьева. Тот вздыхает:
— Её душа ещё здесь. Состояние стабильно тяжёлое. Пара часов у нас есть.
Вы приступаете к разбору. Ты аккуратно оттаскиваешь крупные обломки, Гарри дезинтегрирует мелкие, Гермиона держит свод, а Денис, метнувшись вперёд призраком, помогает вам с другой стороны. Выбрасываешь из головы глупую мысль, что там, на месте Бет, должен был быть ты. Она выжила. Выжил ли бы ты? Вряд ли. Ты, может быть, неплохой боец, но иномаг из тебя — как бегун из зомби. Порой ты думаешь, что не ты должен был выжить тогда, в китайской мясорубке, а Рон. Рон был младше — но и лучше тебя. Или Невилл. Они были прирождёнными бойцами. Ты просто не мог оставаться в стороне.
Это начиналось как бесконечная месть и попытка спасти то, что ещё можно спасти, после того как пожиратели убили папу. И это всё никак не заканчивается. Ты устал. Иногда тебе кажется, что каждый шаг, каждое движение совершаешь точно через кисель, будто воздух сопротивляется жалким попыткам двигаться. Усталость преследует тебя не первый год. Усталость, горькая безнадёжность (не спасти, не вернуть, не отомстить...) и колючее одиночество.
Гарри и Гермиона проводили время вместе. Ты... ты не лез к ним. Не напрашивался на общение. Ты просто проводил время сам с собой, не позволяя и выпить лишнего. Жил на зельях живости. И шёл следом за Гарри в бой. Что-то в глубине тебя было против этой безнадёжности. С одиночеством ты готов смириться, усталость давно уже с тобой, и ты привык с ней жить. Ты бы остановился, Гарри бы понял, он никого не держал в отряде насильно — только добровольцы... родственные ль души? Но безнадёжность — безнадёжность бесила и заставляла сжимать зубы.
Сжимать зубы — и рваться в бой. Ты сражался, когда на Земле остались редкие оплоты обороняющихся. Ты сражался за Хогвартс и за Министерство. За мечту отца о мире и покое. Пусть не для него, не для тебя, но для остальных. Папа бы гордился тобой? Ты не знаешь. Наверное, он хотел бы внуков, но Чжоу... И некому уже мстить. Некому. И когда, казалось, вы проигрывали — прибыл Хогвартс. Хогвартс прилетел на помощь Хогвартсу, и ты увидел свет в конце тоннеля. Землю, даже саму реальность Земли было не спасти — но вы выжили. Ступая по Хогвартсу-дракону, ты ловил неверящие улыбки знакомых волшебников, вдруг оказавшихся в безопасности. И слышал их благодарности. Ты сражался не зря.
Но как же ты устал от потерь! И сейчас, сжимая зубы, чтобы не поторопиться, не натворить дел, левитируешь обломки. Да, Гермиона держит свод, но Гермиона — не всесильна. Бет не скажет спасибо, если вы переломаете себе ноги камнями, чтобы её выручить. Вы выручите! Выручите. Ты хочешь в это верить! Хочешь верить, что вы, наконец, победите, что этот сеанс закончится, что всё закончится и ты сможешь, наконец, заснуть без кошмаров, не заливаясь зельем сна без сновидений. А дальше... Ты не знаешь, что будет дальше. Голова отказывается думать в том направлении. Не важно, что будет дальше! Дальше — будет. Пусть даже не для тебя — так для других. Как же хочется в это верить...
Завал заканчивается, а тебе кажется, что вы разбирали его пару лет. Спешите дальше, проходите несколько коридоров, выбегаете в знакомый зал. Это место тебе подсознательно не нравится. Застывшие роботы напоминают терракотовую армию. Дементоров Китай с его безумными колдунами! Мало вам было зомби и мутантов, так ещё и колдуны с их «отерракочиванием» живых людей, как будто это могло Китай спасти! У тебя до сих пор мурашки бегают при вспоминании, как люди превращаются в послушные статуи. Той ночью было, пожалуй, так же темно, как в этом зале.
Молнии! Молнии кружатся между роботов, и сгустки молний напоминают вам неких существ. Денис без колебаний бросает «Аваду» в ближайшее существо, но заклятье пролетает насквозь и сбивает одного из роботов. Гермиона пробует «конфринго», ты поддерживаешь «ступефаем», а Гарри — «инкарцеро». Этим... электропризракам всё равно. Вы почти бежите через зал, предчувствуя неприятности. И неприятности следуют.
Электропризраки буквально забираются, точно с неким трудом, внутрь роботов. С лязгом и скрежетом роботы оживают — отнюдь не для того, чтобы пожелать вам удачного пути! Иногда тебе кажется, что все эти изобретения магглов делают только хуже. Разве Волдеморт смог бы раздобыть и улучшить этот их проклятый вирус, если бы у них не было проклятых лабораторий с, очевидно, безумными учёными? И этот бессмысленный Город! Эти бешеные роботы!
...Конечно, это глупо — проклинать технический прогресс. Ты отбрасываешь ближайших, а Гермиона пробует взять их под контроль. Без толку. Гарри тратит целую секунду на сложное заклинание, а потом незримый клинок буквально разрезает вереницу оживших машин. Денис делает нечто, и догоняющие с тыла проваливаются сквозь пол. И всё-таки тебе кажется, что эти технические штучки — половина ваших бед. Пусть даже и был бы вирус — что бы он сделал без горы оружия у магглов? Да и магглов было бы меньше, попросту не смогли бы стольких прокормить!
Ты вновь и вновь отбрасываешь роботов с пути то влево, то вправо. Гермиона что-то делает с теми, что справа, — двигаться они прекращают. Трансфигурация, наверное? Палочка Гарри едва не превращается в пропеллер, настолько быстро он посылает таранящие чары, сминающие роботов слева в кучу бесполезного металла. Денис нейтрализует догоняющих. Десять минут бега — и вы вырываетесь из западни.
— Протего! — вчетвером заклинаете вы выход. Переглядываетесь. Гермиона тратит полминуты, пока вы подновляете щитовые чары, и трансфигурирует воздух выхода в сталь трёх метров толщиной. Разворачиваетесь и продолжаете полушаг-полубег. Ещё половина пути!
Следующее препятствие поджидает вас в действительно неприятном месте. Низкий потолок едва не касается макушки, а впереди — нечто вроде моста над пропастью. Зачем вообще нужны эти места? Кто всё это придумал? Мост — всего метр шириной, никаких перил не предусмотрено, а снизу раздаётся раскатистый гул и идёт тёплый воздух. Света здесь не было и в прошлый раз, а вот гул — что-то новенькое.
Вы быстро двигаетесь по антрацитово-чёрному мосту под таким же потолком, и тебе чудится, что потолок прямо сейчас рухнет на голову, как тогда, в Нью-Йорке. Потолок не падает. Вас останавливает другое. Мост... заканчивается. Как будто его кто-то обрезал кривым ножом! Получается, всё это время вы шли как по доске, выставленной над бездной? И проклятый мост даже не качнулся!
— Мётлы? — и достаёшь свою.
— Мётлы, — кивает Гарри.
Денис попросту взлетает сам. Вы пытаетесь придерживаться потолка... пока потолок не атакует вас! Металл, точно живой, ощетинивается шипами, заставляя вас снизиться, а потом и вовсе формируется в подобия конечностей и щупалец. Заклятьям чёрная металлическая масса не поддаётся вовсе, и вы вынуждены снижаться, уклоняться, парировать щитами прямо на лету. А потом металл вздымается целой стеной, и ты, летящий первым, кричишь остальным, пытаешься повернуть, но...
Удар. Боль. Темнота.
> Будь Грэмом Фергюссоном
Конфигуратор реальности работал... странно. Иномагическая интуиция отказывала — понять было просто нельзя. Ощущения расходились. Как расходились в бесконечность тропы в лабиринте, если пробовать увидеть тени применения Времени. Времени — и Тени тоже. Единственное, в чём ты был уверен, — это то, что Тень в лице конфигуратора затрагивает не только твою сферу, но ещё инозеркала и инореальности. Скорей всего, сферы нереальности и разума она не трогает, но ты не был так уверен. Никогда нельзя быть уверенным с аспектами и другими... явлениями высшего порядка, по классификации «О вечном и божественном». С высшей технологией, например.
Внешне конфигуратор попросту превращал целые стены в дыры. Не взрывал, не долбил, не нагревал, не дробил, а именно что превращал. Секунда до — обычная стена да едва слышно гудящий чемоданчик. Секунда после — стены с дыркой удобного размера. Если честно, тебе не хотелось узнавать, почему так и как вообще оно работает. Устал от нового, устал осмыслять и укладывать в голове. Гермиона назвала бы это информационной перегрузкой.
Ты молча летел вперёд, минуя самые толстые стены и переборки, проделывая конфигуратором дыры в местах наименьшего сопротивления, огибая «агрессивные феномены», как называл их ассистент. Ты уверен, что Гарри, Бет и команда движутся в том же самом направлении, пусть и медленней. ИИ не имел доступа к «основному массиву внутренней сети», только к тому, что ответственен за целостность и наличие «феноменов», поэтому найти друзей он попросту не мог. Ты собирался подождать их возле генератора поля автоупорядочивания.
Перегрузка перегрузкой, но долго лететь в молчании оказалось ещё хуже. Жаль, с ИИ не поговоришь о погоде! Наконец, ты не выдержал и спросил:
— Как работает конфигуратор реальностей?
— Конфигуратор имитирует волепосыл Элизы Даттон к Зеркалу Тени. В память конфигуратора загружен базис из трёх миллионов посылов и двадцати рекурсивно применимых модификаторов со свободными переменными. Выбирая точное значение переменных в комбинации посылов и модификаторов, я заставляю Зеркало Тени плюс-воздействовать аспектом Тени на необходимый предмет или участок реальности.
— То есть, Элиза оставила индустриалам способ работы с Зеркалом? — это уже не просто доверие, это — совместная работа, и работа, должно быть, длительная. Удивительно.
— Да.
— Что такое «плюс-воздействовать»? — спросил ты после нескольких минут тихого полёта.
— Возможно, — пауза, — мне следует привести цитату Элизы Даттон, касающуюся аспекта Тени.
— Давай, — пожал ты плечами. Послушать Элизу — гораздо лучше, чем в тишине лететь сквозь этот... этот техносклеп. Какой же редкой всё-таки мерзотности — Город! Не опасности — а именно мерзотности. Будто бы пропитанный унынием, распадом и... и чем-то, продолжающим ускользать из головы! Это раздражает ещё больше.
— Я долго заблуждалась насчёт своего аспекта, Смотритель.
Тихий, но уверенный голос Элизы-из-записи вызвал у тебя улыбку. Живая. Что бы с ней ни случилось в прошлом-метапрошлом — есть надежда, что она живая. Хранящая ведь наблюдала за ней и помогала ей метатогда? И, главное, Луна ведь с ней? Хранящая позаботится об Элизе, Элиза — о Луне, и всё будет хорошо.
— В чём же? — спросил у Элизы-из-записи... наверное, индустриал? Звучал он как человек. Приятный голос, вызывающий подспудное доверие.
— Хранящая учила меня типа управлять через Тень другими аспектами. Ну, типа управлять — на самом деле, не управлять, а типа... менять.
— В чём же разница? — полюбопытствовал индустриал.
— Сейчас, погоди, я дойду до этого, — вздохнула Элиза. — Я с самого начала подозревала, что теория Хранящей неполна. Она хорошо понимает Время, а другие аспекты, особенно вторичные, — только в общих чертах. Она рассказывала мне больше об особенностях первичных аспектов, чтобы я наловчилась их менять, и о равновесии аспектов. Наверное, из вторичных ей ближе всего Мера, — хмыкнула Элиза. — Мера — это о равновесии, балансе, гармонии, синергии и всём таком.
— Это интересная информация, — с оттенком благодарности молвил индустриал по прозвищу Смотритель. — Возможно, позже вы расскажете нам об аспектах поподробней?
— Куда я денусь, — смешок, но холодноватый. Не похоже, что у Элизы всё хорошо. Скорее уж наоборот! — Так вот, первичные аспекты — они как оси. Типа есть параметр, который общий и на аспект, и на ему противоположный. В плюс бесконечность — это к одному аспекту, в минус бесконечность — к другому. Знак — условность, типа как оси намалюешь, так и будет. Та же Жизнь с Роком: в одну сторону это активное развитие, в другую — пассивный детерминизм. Только Пространство и Время устроены не так... да и то, я не уверена.
— Вы ведёте к тому, что вторичные аспекты отличаются?
— Угу. Вторичные аспекты устроены сложней, их диада... Я диады дуаспектом называю. Это как бы одно понятие. Дуаспект Жизни-Рока — это линия, а дуаспект Тени-Духа — плоскость.
— Вы хотите сказать, что со вторичными дуаспектами связано два параметра?
— Типа того. Это не потому что они сильномогучие какие, просто, ну, они должны направлять первичные аспекты, поэтому более... гибкие, наверно. Ими сложнее управлять. Ну, то есть, игрок дуаспекта Жизни-Рока может только выбирать, куда и сколько добавить аспекта или убавить. Ну или там разрушить, создать, переместить, не важно! А со вторичными аспектами всё спутанно. Есть типа базовая ось между полюсами. Между Тенью и Духом это «абстрактность-конкретность», «идея-вещь», «Дао-майя» и всё такое. А другой параметр — это вроде «индивидуальность», «оригинальность», «свойственность». Типа когда мы от всяких вещей и ощущений Тени движемся к Духу, то «раздеваем» мир, понимаете? Ну, убираем всякую конкретику, детали, мелочи, неважное, вторичное.
— Понимаю, — после паузы ответствовал индустриал. — А если мы движемся по другой оси, то...
— Тогда мы меняем одёжку на какую-нибудь другую. Ну, вот, например, я могла бы быть одета много во что. Это всё — типа вариация меня, ну, меня-конкретной, меня-в-одежде.
