— Я буду участвовать в творении, если ты об этом, — кивает она. — Без Света ваши попытки обречены на неудачу. Я не буду наблюдать, доберётесь ли вы до творения, со стороны. Я хочу помочь, — или тебе кажется, или она произносит это с некоторым трудом? Похоже, что Арании сложно предлагать свою помощь, чисто психологически сложно. Уже обожглась на этом и поэтому осторожничает сейчас?
— Близ критического момента было бы глупостью с нашей стороны отказываться от протянутой руки, — молвит Теромос. — Вопрос в том, что ты можешь предложить, Арания Серкет.
— Силы Сильфа Света. Я могу... — ты обрываешь её поднятой рукой. — О, разумеется, ты знаешь! Я могу усыплять и пробуждать людей — тот осколок гипнотических способностей, который применим для вашего вида. Я не лучший воин, несмотря на уроки Хранящей, но сейчас важна каждая частица силы на нашей стороне весов.
— Погоди? — ты переключаешь фокус внимания на связь. Крауч-старший докладывает тебе, что готов к эвакуации. Ты указываешь Джеймсу, куда открыть портал, и буквально через минуту команда Энтони в полном составе оказывается здесь, потрёпанная, но вполне дееспособная. Кроме самого Энтони? Энтони здесь, на руках у Ханны, без сознания и... и нужно проверить, как он! — Ханна, я посмотрю его?
— Ты? — с толикой сомнения смеряет тебя взглядом. Киваешь ей, и она достаёт из капчалога матрац, укладывает на него Энтони. Садишься на корточки и протягиваешь руки, углубляясь в эссенциальное восприятие. И, наверно, псионическое тоже?
Его мозг повреждён. Довольно «тонкие» повреждения, и ты не заметила бы их, когда только начинала работать с эссенцией, несмотря на знания Гемеры. Нужен был опыт, чтобы понять, на что следует обратить внимание. Медленно даже не прокручиваешь, а смещаешь, поворачиваешь эссенцию, восстанавливая утраченные нервные связи. Отмечаешь, что процесс воздействия на мозг скорее псионический, вернее, он ближе всего к «оттенкам» псионики. И он продолжается. Ты адаптируешь часть эссенции, ответственную за мозг, к этому процессу, помогаешь мозгу не утрачивать связи. Нужно быть предельно аккуратной: шаг в одну сторону, и ты добавишь механизм, разрушающий мозг в нормальных условиях, шаг в другую — мозг станет тратить слишком много энергии, шаг в третью — нарушится чувствительность к нейромедиаторам, шаг в четвёртую — увеличишь риск рака... Тёмная Луна или Джу смогли бы лучше, но ты справилась тоже.
— Впечатляюще, — комментирует Теромос, когда ты переключаешься на реальный мир. — Но это не вернёт его сознание на место.
— Арания? — та, не медля, садится рядом. Ты кладёшь руку на лоб Энтони, чтобы лучше контролировать ситуацию. Она кладёт руку поверх твоей. Вы встречаетесь взглядом — и уходите каждый в себя.
Ты чувствуешь воздействие Арании. Эссенция дрожит. Дрожит то, что... наверное, это и есть душа? Ты не очень ещё разбираешься в таких вопросах? Сила Сильфа Света одновременно течёт эссенцией, светит псионикой и замирает формой — а вот твоё пространственное чутьё замечает только вибрацию неведомо чего. Ты удерживаешь эссенцию от слишком резкого изменения, контролируешь через неё состояние организма и, в особенности, мозга. Наблюдаешь за его активацией и сглаживаешь постэффекты. Следом за Светом Арания использует псионику, посылая довольно грубые пробуждающие импульсы. Ты вновь нивелируешь негативные эффекты, на этот раз — уверенней.
Вы убираете ладони со лба Энтони. Открываете глаза втроём: ты, Арания и Энтони. Получилось!
— Я знаю, где он, — первое, что говорит Энтони. — Я знаю, где демон. Мы должны его убить.
> И вновь вернёмся к моей точке зрения
Я лишь кратко опишу, как именно Элла, Энтони, Мойлин и Арания изгоняли (разумеется, не убивали) демона. Ничего особенного в том изгнании не было. В геометрическом центре города, в невзрачном здании, маленьком снаружи, но больше всего города изнутри, находился Лабиринт, в котором и был заключён... нет, не демон. Место его нахождения относительно города не было определено, что, с одной стороны, давало ему огромные наблюдательные возможности и без прямого доступа к варпу, а с другой — ограничивало любые воздействия. В Лабиринте были заключены самые первые жертвенники, к которым был привязан демон, его главные якоря, вместе с тем помогающие призывать других демонов, меняющие свойства самой реальности, делающие варп к Эллаолу — ближе.
В своеобразном пространственном кармане внутри здания варп был предельно близок к реальности, буквально смешиваясь с нею, что позволяло демону расширять и перекраивать это место, защищая жертвенники. Он ещё не мог в полной мере атаковать, но сама ткань реальности внутри была в его власти. Разумеется, демон Тзинча приложил все силы, чтобы, во-первых, запутать вторженцев, во-вторых, посеять между ними раздор, в-третьих, убить самых опасных (Аранию и Эллу) и подчинить более уязвимых (Энтони и Мойлина).
Не буду тянуть. У демона не получилось. Запутать, когда сам Маг Пространства ищет путь? Бесполезная затея. Элла видела все ловушки заранее, легко ориентировалась в постоянно меняющемся антураже, помогала себе порталами и чарами стабильности, которые усиливала уже Арания, не оставившая даже шанса на раздор. Серьёзно, как можно обманывать или манипулировать, когда Сильф Света разрушает каждую иллюзию, проявляет каждый мотив, освещает любой посыл? Демону, самому Владыке Перемен, высшему демону Тзинча, это под силу — но лишь в своей родной реальности и в самом варпе, а не здесь, на стыке между варпом и чуждой демону реальностной структурой. В свою очередь, Энтони, посетивший память демона, с лёгкостью узнавал жертвенники, во что бы демон их ни превращал, а Мойлин не без труда, но противостоял демонову волшебству, скорее не сильному, а искусному.
Жертвенники были разрушены, демон был изгнан, пусть и с важной информацией для своего господина, а колдун Алфред, некогда и вызвавший его... Колдун наблюдал. Он никуда не торопился. Колдун терпел века и был готов терпеть ещё столько же, а уж жалкие дни... Алфред ждал момента, и ни предательство его ученика, ни изгнание союзного демона, ни даже пленение чемпиона колдунов неразимами — всё это не поколебало его спокойствия. События развивались по плану (подплану одного из множества подпланов). Алфред изучал возможности своих противников, показав лишь толику своих. И когда придёт время...
Мойлина Элла и Арания проверили на предмет лжи, и Энтони помогал им, и Теромос, но тщательность проверки оказалась тщетной: Мойлин не врал. Он несколько преувеличивал безальтернативность своего решения — не более того. Его выбор бросить колдунов, сам факт предательства и даже то, что ему уже подготовили место в жертвенном ритуале — всё оказалось чистейшей правдой. Его помощь была принята, его ввели в курс дела, пусть и не полностью доверяя, взяли в команду — команду Эллы, которой не помешала бы поддержка колдуна.
Сама же Элла отбыла по зову Кристо, помогла ему и Вере освободить Гвен, наконец, объединила все доступные команды игроков в одну большую группу. Порталами Джеймса прибыли они ровнёхонько в тот момент, когда появились в огненной вспышке Сайик и Джулия, неся бездыханного Грэма и чемоданчик-Конфи. Немедленно Элла извлекла из капчалога Гвен, сама же с Аранией и Тёмною Луною вместе Грэмом занявшись. Джулия, в свою очередь, обратила свет своего луча на Гвен.
Втроём Темнушка, Элла и Арания завершили начатое Джулией и Конфи, вернув Грэма в мир живым и дееспособным. Не без помощи Веры и Арании, Джулия завершила возвращение Гвен. Пока Вера и Кристо вводили Гвен в курс дела, вернули в строй и Миртл, отправив на Хогвартс отдыхать и приходить в себя вместе с Седриком, которому также нужно было время привыкнуть к новому телу.
Долгий мыследиалог, для остальных занявший лишь полчаса, произошёл у Эллы и индустриала с никнеймом «Смотритель», после чего они вдвоём переправились к генератору поля автоупорядочивания, неся с собой Конфигуратор. Элла запаковала Конфи чарами уменьшения и повесила себе на шею, будто медальон. Под монотонное «генератор поля автоупорядочивания работает в режиме «Антипарадокс»» последовали они к лифту, где Маг Пространства пожелала индустриалу-кубику всего наилучшего. Индустриал отправился обратно, на средние уровни этого щупа, а генератор — отключился.
Реальность, реальностность — дрогнули. Неторопливо, величественно (для моего восприятия) последние крепления с конструкцией, уходящей в самый низ Утгарда и дальше в Бездну, — разорвались, лопнули, оставляя Город в реальности, разнося первый и второй сверху уровни в неописуемую даль. Дрогнул сам щуп, и волна напряжения метафизики от разрыва связей пробежала до самого низа, сообщая тем, кто «жил» там, что миссия Смотрителя закончилась успехом, даже прежде, чем тот прибыл лично. Архитектор взглянул на меня с той стороны и привычно уже разорвал нить нашего сокосновения, уводя щуп за пределы восприятия, пусть даже и предельного.
Был ли Архитектор индустриалом? Совпадает ли Система с метацивилизацией индустриалов? Я думаю, что нет. Но определённо у них есть контакты, контакты глубокие и плодотворные. Система идёт одним путём, индустриалы — другим, однако пути эти в чём-то сходны, пусть и направлены по-разному. Системе и индустриалам нечего делить и незачем враждовать, зато обмениваться знаниями и технологиями, а то и агентами, самими архонтами к взаимной выгоде не мешает ровным счётом ничего.
Дальнейшая зачистка Города от аномалий не займёт много времени. Самыми мелкими смогут заняться сотрудники Отдела Тайн Хогвартса попозже, крупнейшей — Убийцей бессмертных — занялись Ивицер и Морулис, средние и сильные аномалии попросту исчезли, а с оставшимися быстро закончил Грэм при поддержке остальных. Благо система наблюдения и контроля Города продолжила работать на резервном энергопитании, с терминала у генератора поля автоупорядочивания Элла могла контролировать её целиком, ну а Кристо немедля сообразил себе удалённый доступ.
При помощи Марка Грэм выяснил, что оба объекта поиска находятся в аномалиях типа «пустое место», с которыми было решено закончить вместе. Грэм разморозил первую, и Элла была рядом с ним, защищённая от иномагии своей природою и матерью, Денис — в качестве поддержки. В этой аномалии не обнаружилось ничего. Ничего, доступного иномагам, зато Кристо, Элла и Мойлин быстро поняли, в чём суть. Подсказывая друг другу, втроём нашли они нужный триггер и активировали его, попутно проверив всю «инфомагическую» структуру на предмет повреждений. К счастью, всё было в порядке, аспект Времени не повредил слепленный на скорую руку игрокод.
— Мать моя Хранящая, неужели всё? — первое, что воскликнула Бета, когда их с Сэмом и Безымянным выдернули из «улучшенного» самокапчалогирования.
— Смотри-ка, дорогая, — ухмыльнулся Сэм, — нас встречают как положено, все вместе. Респект крутым перцам, влипшим в передрягу, а?
— Даже не буду спрашивать, где вы были и зачем, — вздохнула Элла. — Все в порядке? К работе готовы?
— Да мы со всеми времяштуками совсем тут заскучали, — фыркнул Сэм. — Не вечно же тренироваться, мать его перемать!
— А ты, смотрю, вдруг главная? — улыбнулась Бета, нисколечко не удивившись. — Расправляемся с аномалиями вместе?
— Да, — Элла бросила взгляд на Мойлина, подлетевшего к Безымянному и пожавшего тому руку. — И мы размораживаем следующую. Ищем Великий Кристалл Сердца. Вы с нами?
— Сто тысяч нахрен «да»! — энергично кивнул Сэм.
В расширенном составе игроки и их команды последовали к ещё одному «пустому месту». Грэм привычно его разморозил... зря. Это был неправильный выбор. Я ведь говорил, что «скоро они узнают, кто»? Время пришло.
> будь Грэмом Фергюссоном
Вокруг сверкающего зерна твоя личность, твой разум, душа твоя разбилась на части, удерживаемая только волей этого самого зерна. Тенью воли Инфуцора, тёпло-глубокой тенью. Твои мысли распались на множество потоков, соединяющихся и распадающихся, а память отражала их и себя калейдоскопом, и чувства пропали, оставив только боль... Время перестало иметь значение, а концепция пространства и времени ускользнула из твоей памяти, оставив взамен лишь болезненную пустоту.
Всё изменилось. Некая сила, мягкая и чистая, окружила тебя, пронизала насквозь, сложила осколки некогда целого — обратно. Трещины между ними срослись. Череда отражений-искажений прекратилась. Чужая воля, благая и упорная, находила каждую царапину на зеркале «я», приводила его в порядок, и память встраивалась в эту систему, и ощущенья разноцветной паутинной темноты вновь занимали своё место. Жар и мороз, боль и агония — отступали. То, что некогда было единым человеком, ткалось чередой видений и концепций, подобно всполохам света, кружащимся в зеркальном лабиринте, не способном собраться в нечто целое.
Чужая воля ушла, растворилась вовне, не в силах понять, что ещё можно сделать с твоей душой. Всё это ты не осознавал, но помнил, и разница между осознанием и памятью — в памяти отсутствовала. Лишь искры, хаотично скользящие по цепочкам ассоциаций. Останки лишь того, что звалось Грэмом Фергюссоном в прошлом. Ощущения тела вернулись рывком, только кто-то материализовал его и подключил к душе. Но сама душа, сам разум — не могли начать работать, и опора тела отразила эту невозможность, исказившись, искривившись. Все события методично отражались в памяти, и остатки сознания периодически пробегались по ним, не в силах ухватиться и соединить, блуждая в неустойчивом равновесии.
Равновесие было нарушено. Первая сила-нарушитель вторглась в тебя жёстко и бескомпромиссно, но вместе с тем умеренно и чётко. Она пробежалась по твоему телу, что-то настраивая и меняя, ухватывая саму связь между зеркалами и отражениями, стабилизируя её и восстанавливая. Другая сила действовала мягче и аккуратней. Она использовала восстановленную связь, чтобы вернуть порядок в блуждание световых искр. Третья же сила... Третья сила была самой жёсткой и могучей. Пламенем ворвалась она в зеркальный лабиринт, и искры от этого жара мгновенно обратились сознательным огнём. В тот миг казалось, что ты сожжёшь себя в пламени самосознания, но другие две силы, соединяя разум, тело и душу воедино, удержали нововозрождённое вниманье в рамках, не позволили ему заблудиться в самом себе, направили вовне, сфокусировали, и тогда...
— ...А? — ты резко открыл глаза.
— Как ощущения? — улыбнулся не-человек, не-сияющий от не-белизны собственных одежд. — Нравится снова вернуться в бренный мир?
— Инфуцор, — выдохнул ты, собираясь... даже не с мыслями, а с чувствами скорее. С собой всем. Это было на удивление тяжело — ощущать себя единым, настоящим и живым. Насколько может быть настоящим — иномаг! — Спасибо, — вырвалось у тебя, когда ты осознал, что вообще происходило.
— Мы делаем то, что должны, — без улыбки ответствовал он. — Будь так добр больше не подвергать свою душу экзистенциальной угрозе, пока не обретёшь предельную волю, предельное бытие или предельную истину.
— Пока у меня есть только обратное, — вздохнул ты. — Ты можешь... оценить повреждения?
