— Пустота, — молвил Теромос, — не похожа на аспект. Она не слушается движения наших мыслей и не отгадывает наши желания. И она определённо не подчинится нам по своей собственной воле. Тёмные тамплиеры охотятся за Пустотой, с помощью воли и концентрации принуждают её поделиться своей мощью. Ты никогда не проходила Путём Тени, Бета, но тебе выпадали испытания гораздо более суровые. Ты отменно владеешь своей волей, но у тебя нет привычки управлять Пустотой. Твой навык формировать лезвие искажения полезен, однако дарит ложное ощущение, будто бы направлять Пустоту просто.
— Насколько это опасно? — спросила Бета.
— Больше, чем ты думаешь, — качнул головой наставник неразимов с буквально многовековым опытом. — Ты уже сталкивалась с аспектом Пустоты и имеешь представление о его опасностях. Аспект Пустоты в равной, гармоничной мере содержит форму, эссенцию и псионную сущность, иначе смотря, материю, энергию и информацию. Это слияние выстроено таким образом, чтобы сделать аспект эффективным и многосторонним инструментом; это предопределённая гармония, опирающаяся на прочие аспекты так же, как целостно и монолитно само деление на форму, эссенцию и псионику. Однако Пустота, что лежит в основании аспекта Пустоты, гораздо более многогранна, она подобна мастер-аспектам, Пространству и Времени, сохраняя, между тем, сущность Пустоты. С другой стороны от первородной Пустоты происходит та Пустота, которой распоряжаемся мы, неразимы. Там, где Пустота-аспект гармонична, наша Пустота хаотична; где аспект управляет случайностью, тёмная Пустота сама подобна случайности, разрушающей упорядоченную материю, энергию и информацию в единый миг; где аспект скрывает, тёмная Пустота втягивает в себя; где аспект инертен и мёртв, тёмная Пустота подобна живому существу — агрессивному хищнику, жаждущему пожрать волю того, кто её коснётся.
— Неприятненько звучит, — пожала плечами Бета. — Примеры есть?
— Когда мы только начинали экспериментировать с силой Пустоты, нередки были случаи, когда один самоуверенный протосс разрушал целый нексус со всеми его обитателями, — ровно, безразлично мыслеговорил Теромос, но я знал, что он был свидетелем этого. Он видел рождённые самоуверенными неразимами, тогда ещё бывшими частью единого народа, пустотные «бури», хаотические прорывы энергии, сметающие всё на своём пути. И он был среди тех, кто первым нащупал дорогу управлять Пустотой не интуитивно, индивидуально, а систематически; тем, кто писал первые научные труды, первые учебники. Более талантливые, сильные его сородичи могли несравнимо больше, но все они сгинули за века, большинство — из-за собственной самоуверенности, в попытках обуздать могущество Пустоты, лежащее за границами их воли. Теромос выжил и извлёк из этих смертей уроки, которые пригодились всем неразимам в будущем.
— Если бы так происходило часто, от вашего народа остались бы рожки да ножки через пару поколений, — хмыкнула Бета.
— Мы научились не только владеть Пустотой, но и учить её подчинять. Наш путь — тяжёлое испытание воли, и многие неразимы не выдерживают его, не становятся тёмными тамплиерами ни с первого, ни со второго раза. Некоторые навсегда отказываются от этого звания, занимаются иными, пусть важными нашему народу вещами. Мы не презираем их. Мы не делились на касты, подобно кхалаям, но всегда были тёмные братья, недостойные, неспособные справиться с продвинутыми приёмами контроля Пустоты. Мы не обучаем их, потому что помним наши первые эксперименты и первые потери. И даже лучшие из нас порой поддаются зову Пустоты! Даже лучшие могут перейти свой предел, погнавшись за мнимым могуществом, не так разрушительно — но сгинуть. Пустота — это ядовитый, страшный дар: годы тренировки нужны, чтобы только научить безопасно её касаться, — он смерил Бету испытующим взглядом. — Не тебе.
— Ага, я на халяву научилась, — широко улыбнулась та. — Ну так что, я могу чего-то простое с этой вашей Пустотой делать? Ну там, чёрной молнией бросаться?
— Это неэффективно, — холодный смешок. — Без артефактов, подобных Кольцу Энтони, или технологий, подобных твоему браслету-генератору, Пустоту сложно направлять в единое русло. Я могу «бросаться чёрными молниями», однако после нескольких таких атак буду измучен, до предела вымотан. Когда я говорил, что управление Пустотой требует волевых усилий, то имел в виду именно это. Псионик испытывает чудовищное напряжение, заставляя Пустоту течь по его желанью.
— Но вы делаете всякие штуки без техники, — возразила Бета. — Становитесь невидимыми, телепортируетесь, кто-то даже всякими узами Пустоты владеет, заряжаете щиты и всё такое.
— Обрати внимание, что это не разрушительные эффекты, — молвил Теромос. — Чтобы заставить Пустоту высвободиться не хаотически, а в заданном направлении, использовать её как оружие напрямую, «чёрными молниями», нужно зачерпнуть её довольно много, единовременно и не фильтруя. Однако фильтруя, используя лишь часть субстанции, можно создавать более масштабные, но менее разрушительные эффекты. Опытный тёмный тамплиер использует собственную агрессивность Пустоты, её чуждость нашему материальному миру и принцип наименьшего действия, заставляя энергию течь в нужном русле с минимальными усилиями. Если дать мне секунду подготовки, я брошу сгусток Пустоты, сравнимый с пятёркой «молний», ни капли не устав.
— Короче, никакой сырой магии, только правильные заклинания, — криво улыбнулась Бета. — Типа, сымпровизируешь — или сам взорвёшься, или пшик получишь, да ещё и устанешь адски.
— Почти верно, Бета Робер, — сверкнул глазами Теромос. — Я уже упоминал, что более талантливые мои собратья порой постигали течение Пустоты во вспышке озарения. Со мной такое случалось редко, однако ты... — секундная пауза. — Не беги по этой тропе. Если поймёшь, что можешь больше, можешь иначе — не торопись проверять. Умеренность — вот первое, о чём должен помнить любой неразим. Бдительность — второе. Расчёт — третье. Прежде, чем я преподам тебе первый урок, задам традиционный вопрос, тот, что задаёт каждый наставник каждому ученику перед уроком: ты уверена, что хочешь двигаться дальше? Если ограничишься уже обретённым, то не подвергнешь себя риску.
— Наш сеанс — один большой риск, грёбанный бросок костей Хранящей, — невесёлая усмешка. — Уверена, тёмный, давай уже, показывай, чего можно нахимичить клёвой пустотной магией.
— Да будет так, Бета Робер, — неразим повёл плечами, и тени послушно закружились сперва вокруг него, а после и около неё. — Вслушайся, ученица. Закрой глаза и вслушайся всеми своими чувствами. Ты ощущала поток Пустоты, который направляла сама, — теперь попробуй ощутить Пустоту, направляемую мною...
> Пока Теромос проводит первый урок для Беты, Сэм осваивает технику пришельцев, а Снейп учит алхимию человека у моей коллеги Темнушки, Элла Мэйдж с сопровождением вылетает из Кости. Спустя короткое время она получает в распоряжение сотню опытных волшебников на мётлах, а спустя ещё некоторое время организует их верным образом. В свою очередь, Джинни Уизли, Энтони Даффи и Марк Творцев покидают Разноцветье. Они разделяются: целью Энтони служит Люос, он же Край Жаркой Ночи; в свою очередь целью Джинни служит Эстус, он же Край Летних Легенд. Грэм же Фергюссон фокусирует своё внимание на очередной аномалии, и именно к нему мы с вами и отправимся.
Наконец, после всех злоключений, твоя команда осталась одна, без поддержки и усиления, против аномалий. У Джулии и Эллы были какие-то свои дела, ты подозреваешь, в крае Джинни и самой Джу. С Седриком вы перекинулись патронусами: с ним всё было хорошо, привыкал к новому телу, совсем скоро вернётся в строй. Денис тоже восстанавливался ударными темпами. С Бет было похуже: она уже очнулась, но чувствовала себя... не очень. Хуже, чем ты надеялся. Кристо и Джу были с ней, помогали, подсказывали, и ты жалел, что не мог быть там, но понимал, что со знаниями и способностями вас всех у Бет всё будет хорошо, главное — до этого «хорошо» дожить.
Аномалий осталось совсем немного. Пещера на пустом острове. Странный Сад. Малый остров, оказавшийся Ковчегом, вы разморозили, Город индустриалов — тоже. Все три здания: место сна Лаад и Сайика (светлая ему память), лавка Олливандера (новая палочка согревала ладонь) и Кость (поёжился, закутался в согревающие чары, точно это могло изгнать остатки смертного хлада) — разморожены. Книга, оказавшаяся дневником Райса или не-Райса, прочитана и сожжена. Пустая библиотека-наследие Аиста подобрана Морганой. Сама Моргана... Ты надеялся, что в бою с ней столкнуться не придётся. И что Алиса если не убьёт, то хотя бы заставить отступить Морриган. Разноцветье, домен художников, оказалось дружественным место. Из трёх групп людей одна подарила вам союзника — Дениса Гурьева.
Остались ещё две группы людей, к которым ты, если честно, опасался приближаться одной лишь своей командой, да одно пустое место. Именно к нему вы прибыли, отложив Сад (конечно, не обычный сад — ты уже понаблюдал за ним издалека, не удивишься, если это будет извращённая штука рук Тёмной Луны) и Пещеру к людям.
Это пустое место было уникальным. Все иномагические чувства шептали, что там ничего нет. Совсем ничего. Просто пустота. Арадия лишь пожала плечами, мол, ей Янус подсказал его заморозить, а Янус отвечать отказался. В лабиринте место не существовало. Никаких причинных связей, ничего. Совершенная пустота. И ты был склонен считать, что это действительно так. Что там что-то максимально эфемерное и пассивное, невидное из-за временной заморозки, не отбрасывающее тени из-за пассивности. Гермиона даже предположила, что это может быть один из великих магистралов 3М-Земли — тот, который создала команда Райса-Хильды-Фло. Ты думаешь, что она ошибается, но уверенности не нет.
Протягиваешь руку и разрушаешь красное сияние. Гарри и Гермиона тут же пускают по заклинанью: простенький «ступефай» и более сложное, с непроизносимым названием, предназначенное выявлять иное. Заклятья бесполезно пролетают насквозь. Ничего. Пустота. Ни связей, ни теней, ни эха. Ни единого ощущения, как будто бы...
...мир исчез за серебристым занавесом. Мгновенно, без единого предупреждения. Ты не оказываешься за пределами сеанса, нет. Просто сеанс... отдаляется. Становится бесконечно удалённой точкой, вместе с тем, никуда не исчезнув. Тебя вырезало из его пространства-времени, оставив в том же самом месте. Ты ни капли не пугаешься, потому что серебристый занавес, скрывший мир, — знакомый, могущественный, пусть и неприятный инструмент.
— Мистер Певерелл, я полагаю? — спрашиваешь ты у стереотипнейшего волшебника, точно сошедшего со страниц истории начала двадцатого века.
— Мистер Фергюссон, — тонко улыбается он. — Мы заочно знакомы, хранитель моего творения.
— Могу ли я поинтересоваться, зачем вы здесь? — у тебя слишком много предположений... а ещё ты его не видел в лабиринте. Мантия обвивается вокруг него тоже, будто бы не она же скрывает вас от мира вплоть до хода времени снаружи. Как он это делает? Даже Элла так не умеет!
— Есть три вещи, которые мне должно сделать в вашем сеансе, мистер Фергюссон, — слегка хмурится человек-без-теней, кажущийся тебе-иномагу какой-то хитрой иллюзией, воображаемым, ненастоящим. — Одна из них — исключительно исследовательский вопрос, решение которого поможет моей второй спутнице. Второй вопрос... — он глубоко вздыхает, не скрывая тревоги, даже страха. — Я останусь тут до самого конца и буду наблюдать. Это личное. Не ждите вмешательства, мой путь — предопределён. Третье же связано с вами, мистер Фергюссон. Моя первая спутница, известная как Хранящая Время, лучший мой друг и коллега, поручила научить вас пользоваться этим, — обводит рукой окружающий вас серебристый занавес.
— Зачем? — вновь спрашиваешь ты.
— Некоторые вещи не должны быть найдены, — он внимательно смотрит на тебя. — Одной из таких вещей будет полностью собранный сверхъякорь для того, что вы собираетесь создать. Вы или тот, кому вы доверите Мантию, скроет его. Это всегда было главным предназначением Мантии — тем, ради чего мы с Хранящей пожертвовали так многим. Краеугольный Камень будет скрыт от всех настолько надёжно, что никто и ничто, особенно Инфуцор, не доберётся до него. Неважно, сколько сил, какие способности, будь они трижды предельные, привлекут — Мантия выше этого, она — за пределами пределов, наивысший из Талисманов.
— А как же Ключ? — а сам прикидываешь, что делать теперь. Сосредоточенное внимание Инфуцора изнутри подтверждало: его ставка сработала. Он здесь, где не должен был быть. Теперь он знает, как Хранящая собирается скрыть КраК. Более того, ты почти уверен, что при сильном желании он сможет хотя бы раз взять тебя под контроль, пусть даже разрушив этим вашу связь. И если это будет тот самый раз, когда ты должен будешь скрыть КраК...
«Я не настолько глуп, Грэм, — молвит Инфуцор. — Краеугольный Камень должен быть скрыт. Но ты прав в том, что этот поворот событий крайне благоприятен для меня. Неожиданная удача. Я не догадывался, что Мантия может так много. Это многое меняет, позволяет скорректировать мой план. Ты — моё лучшее вложение».
— Свободный Универсальный Ключ... — протягивает Игнотус Певерелл. — Мы с Хранящей рассчитывали на противодействие в том числе ему. Он уступит Мантии. Я не научу вас этому, — вновь обводит мистический занавес, за которым остался сеанс. — Я научу вас самому великому, на что способна Мантия, последнему её применению, методу вложить её раз и навсегда. У вас, мистер Фергюссон, — или у того, кому вы доверяете, — будет ровно одна попытка. Это можно будет сделать как изнутри КраКа, так и извне, но помните, что тот, кто окажется внутри, попадёт в состояние... неопределённости. Его существование окажется размазано по всему вашему творению, скажем так. Он сможет выйти — но куда? Это — загадка даже для меня. Однако, дорогой мистер Фергюссон, именно стратегия, при которой некто изнутри Камня скроет его сам, является наилучшей. Как только творение будет завершено и связано со сверхъякорем, вы уберёте КраК из сеанса. Не важно, как именно: будет ли это аспект Пустоты, какой-нибудь род телепортации или банальное сверхускорение. Тот, кто останется внутри, скроет КраК, после чего покинет его. Это — гарантия, что сверхъякорь будет недоступен, гарантия, что ваше творение станет вечным и неразрушимым. Этим вы поделитесь лишь с лидером вашей команды и тем, кто совершит деяние, если вы, по каким-нибудь загадочным причинам, не сможете спрятать сверхъякорь сами.
— Почему не вы сами, мистер Певерелл? — предлагаешь ты. — Вы ведь должны, как я понимаю, вернуться в метапрошлое, а значит, покинете Камень без риска.
— Хранящая Время предлагала мне, — вздыхает он. — Я отказался. Есть веские причины личного характера, которые вам необязательно знать. Это ваш долг. У меня, — он невесело усмехается, — свой долг. Хранящая доверяет вам дело своей души. Не подведите её, — взмахивает рукой, появляя пару стульев. — Садитесь, мистер Фергюссон. Это знание — из тех, что боится суеты.
Ты садишься, мысленно ругаясь на посмеивающегося Инфуцора, свою безумную жизнь и тайну, которую доверишь Элле — и кому?
