Сколько лет Темнушке на самом деле? И насколько... насколько правильно убивать её? Иномаги так редко сражаются друг с другом... Тёмная Луна — красива. Ужасная, страшная, опасная, никак не контролируемая... ученица Морганы-Модрон, общавшаяся с первыми иномагами, ищущая ученичества Ивицера, прожившая и протворившая столько метавремени, что такую бездну сложно и представить.
Ты смотрела на Тёмную Луну и ощущала, как прежнее, старое, устаревшее утверждение перестаёт иметь смысл. «Все люди одинаково ценны». Это не так. Сколько жизней простого человека, сколько потенциала собрано в одной Темнушке? А... а в тебе? Разве ты-Королева не можешь быть разрушительной? Глупо было сравнивать Тёмную Луну с бешеным драконом. Она человек, и человек, который... тебе дорог? Она дала тебе знания и силы. Пугала — но научила страх преодолевать. Она... твой учитель? Как и Фло. Наравне. Может, это противоречит всем её, Темнушки, урокам, но есть вещи, есть люди, которые должны уцелеть, несмотря на все естественные отборы, эволюции и нормальность смерти, столь близкой здесь, в Кости. Ты вдруг поняла, что такое настоящее наследие ИМ-листа. Не аномалии, не иное и даже не Хогвартс. Люди.
Заодно поняла и Грэма, восхищающегося историческими личностями и историей. Вот она — история. Ведёт вас за собой — человек, которого хотела уничтожить и которого желаешь сохранить. Не только для себя. В конце концов, часть её архива ты уже смотрела — сколько же Темнушка может сделать, если примет вызов! Модрон создаёт целые миры — может ли такое же Луна? Ты уверена, что сможет, особенно если правильно спросить. И этот ритуал, который разработала она, разработала в одиночку, подготовила за считанные часы... Просто убить такого творца (такого Бармаглота)? Как тебе только в голову могло прийти!
Минуты назад ты думала о том, как убить чудовище в человеческом обличье. О помощи Локонса, о том, что ныне не одна. Но будешь ли ты бросать ей вызов? И да, и нет. Ты хочешь доказать, показать, что не хуже, хочешь победить её! Не как человек побеждает чудовище. Превзойти — как ученик учителя (и владычица — дракона-Бармаглота). Может быть, ты не создатель, но Разбойник Жизни не только её, Жизнь, отнимает, но ещё — даёт. В конце концов, сохранила и вернула же ты Тома! А значит — у тебя есть шанс. Ты ещё не знаешь, как, но докажешь ей, что достойна этих знаний, её наследия, практически подаренного потенциала.
И... ты не думаешь, что она на самом деле сделает что-то ужасное. У неё есть что-то вроде чести (как и у всех, должно быть, Бармаглотов). Иначе Модрон её бы не учила, иначе её убили бы первые из иномагов. Мерлин, Эжак Су, Прометей — они бы не потерпели чудовище под боком, и Модрон её бы не укрыла. Нет, теперь ты была уверена, что Тёмная Луна сохранила адекватность — насколько можно сохранить её в таком возрасте. Смогла ли бы сама так на её месте? Звучит как вызов!
Вы шагаете по лабиринту, чем дальше, тем явней расступающемуся перед Луной, а следом за вами вьются алые ленты. Кровь. Кровь убитых существ, целая река крови повинуется воле Темнушки, проводя линии ритуала уже внутри Кости. В «крови» этой осталось уже мало от, собственно, крови: противоестественное синеватое свечение, никакого запаха, только чувство чего-то неправильного, иного, ломающего реальность. Да! Вы хотите сломать реальность! Ты хочешь. Как же хорошо, что Тёмная Луна согласилась помочь! (Разве Бармаглот бы отказал?) А разве она могла иначе? Это вызов! Сущность Жизни (и чудовищ вроде Бармаглота). А уж Том... кто, кроме твоего верного Пажа, додумался бы до такого безумия?
Вы идёте по лабиринту, и чем дальше, тем явней ты видишь многомерность Тёмной Луны. Видишь поляны прекраснейших цветов, но и монстров, каких и в родном Зазеркалье не бывает. Бармаглот — уникальная, одна такая, одновременно рыцарь в сияющих доспехах, но и алхимик в окровавленных перчатках. Эссенции переливаются внутри неё, и впервые ты видишь Темнушку как целое — целое прекрасное, страшное и бесконечно ценное. Своевольная драгоценность, которая должна существовать, пусть даже и не в Зазеркалье.
Рядом с ней идёт Паж. Смутные линии лабиринта вьются вокруг него, будто мозгошмыги, и яркая, не менее ценная, чем Тёмная Луна, цепь соединяет ваши души. Как это назвать? Дружба? Служба? Братство? Вы редко откровенны до конца, но доверяете друг другу, как и должны взаимно доверять её Паж Разума и его Королева — Рыцарь Рока. Ты разглядываешь тёмную сторону его души: бесконечный голод до жизни, жажду быть, страшную, безумную, сдерживаемую лишь стальной волей. Он хочет стать больше, чем спрайт, больше, чем иномаг. Он понимает, что потерял Волдеморт, что потерял Райс, что потеряла ты и Тёмная Луна.
Это общее ваше понимание — оно объединяет. Неписанное правило: иномаги не сражаются всерьёз друг с другом. Вы и так потеряли слишком много. Но всё-таки у каждого есть вещь, за которую будешь убивать. Ты — за семью. Том — за шанс избавиться от иномагии, стать полностью реальным, сохранив себя. Темнушка... ты не знаешь. Она не откажется от могущества и потенциала, но и неполноту свою желает уничтожить. Жадный-прежадный Бармаглот!
Аргус и Ангела идут рядом — душа, заключённая в плоть чар, и душа, принявшая тело. Сильные люди. Муж и жена — не по какому-то обряду. Они, верные стражи спящих в анабиозе, не могли не сблизиться. Фло подобрала их души как части единого целого, без капли волшебства создав союз, который пронёс личности в целости и сохранности сквозь века. Даже предательство Вихо не сломало, но закалило их. Они жили ради долга — ради долга и умрут. У любого есть цена — каждая Королева Зазеркалья это знает. Их цена — служенья долг. Их ценность? Минимальна — вместе с тем и бесконечно велика.
Марк Творцев идёт рядом. Тоже Паж, но не твой лично, а ваш общий. Тот, кто подаёт оружие. Его оружие — Символ. И сейчас он опасливо разглядывает часть Зазеркалья, что принято звать ноосферой, а порой выходит дальше, в океан идей, куда нет хода и тебе. Ты не понимаешь ни что, ни как он делает. Так и должно быть. У каждого — свой потенциал, своя функция, специализация, проводящая сквозь естественный отбор, что называют жизнью. Его сила — в таких, как ты, в союзе с теми, кто защитит и примет помощь в качестве оплаты.
Альбус Дамблдор — неподалёку. Волшебник, иномаг, чей аспект — не то Сердце, не то Разум. Читающий чужие души, а порой и пишущий в них, здесь он открыт и кивает на твой оценивающий взгляд. Не фигура, а игрок, пусть и смирившийся с фигурой-ролью на сеанс. Он опасен. Он был тем, кто столкнул Гарри с угрозами и испытаниями. Он руководил Хогвартсом, и воля его, прямо или косвенно, достигала всякой части общества волшебников. Хочешь ли ты, чтобы такой игрок вернулся в Хогвартс? Тебе нравится то, что создали Слизерины. Что он внесёт — порядок или хаос? Ты проследишь за ним. В конце концов, в Хогвартсе ждут мама и два брата, дядя Дон и все-все-все. Вот только справишься ли? Ты Королева, но много ли ты правила, а не сражалась?
Гемера. Чистая богиня — так называют подобных ей чудовищ. Самая могучая из всех здесь, самая реальная. Тварь, чей изощрённый разум бросил тебе и Бармаглоту вызов. Зачем она здесь? Следить за тем, как на вызов отвечаете? Не похоже на неё. Её вмешательство — худшее, что может произойти. Ты надеешься, что здесь она — лишь наблюдатель. Жаль, нельзя её убить. Жаль, нельзя её понять. Ничего. С тобою верный Паж и Тёмная Луна, профессор (как давно ты называла его так?) Дамблдор и Марк Творцев. Они умеют понимать, как ты — сражаться.
Кровь течёт под вашими ногами, неощутимая, эфемерная, мистичная. В её свете вы входите в сокрытое пространство Кости. Уже не чёрное, а красное, искажённое иномагией Темнушки, море простирается пред вами. Смело ступаете за Бармаглотом следом, и поверхность выдерживает, поддерживает вас, чуть пружиня под ногами. Сейчас кровь и ритуал соединяют всё в одно, словно придавливают друг к другу, протыкают пачку пергамента, и ты — Королева Джиневра в той же мере, в которой и Разбойница Джин. Это и странно, и болезненно немного, но вскоре ты находишь «точку равновесия». Становишься собой, единой, нераздельной.
Вы останавливаетесь перед тремя фигурами. Ты знаешь, как их зовут. Белая — Снежная Королева, Разрушенье во плоти, обратная сторона эволюции отбора. Чёрная — Смерть, границы Рока-Жизни, что заданы сначала. Красная — Дьявол равновесья, баланс-цена выживания, что двигает развитье. И именно к нему обращается Тёмная Луна:
— Я хочу заключить сделку.
Щупальца Луны хаотически пульсируют, а нос попыхивает струйками огня. Бармаглот напряжена. Ты не уверена, но подозреваешь, что она давно, а может, и никогда не свершала таких деяний, как сегодня.
— Сделку, говоришь, — наклоняет голову фигура в алом. — Чего же ты желаешь?
— Жизнь, — коротко отвечает Темнушка. Не нужно уточнять. Всё это — часть ритуала. Все вы знаете, зачем пришли.
— Чем же готова заплатить?
— Смертью, — скалится она.
— Да будет так, — кивает Дьявол. Его сила, сила ожившего Принципа, сила малой истины, а может, Истины, становится явней. Она есть во всём. Каждую частицу тебя, вас всех, воздуха, светящейся крови и всей Кости пронизывает Равновесие. Равновесие существований. Равновесие сил. Равновесие законов. Равновесие потенциалов. Равновесие идей. Равновесие причин и следствий.
Сейчас это равновесие смещается. Дьявол тасует возможности и вероятности, потенциалы и законы, силы и существования. Это не настоящее изменение, а скорее... виртуальное? Не изменение, а указание. Дьявол создаёт, открывает или становится весами, позволяя класть на одну чашу плату, а с другой забрать соразмерную покупку. И Бармаглот платит.
Бледный Аргус встаёт пред ней. Темнушка заносит ритуальный кинжал — духовный клинок, способный рассекать идеи, может, даже души? Сейчас узнаешь.
— Жизнь нового тела за новое тело, — взмах. Струя крови, самой обычной, льётся вниз. Жизнь вытекает из хрипящего человека вниз, тает в море противоестественного света. Следом в нём исчезает уже мёртвое тело.
— Жизнь старой души за древнюю душу, — взмах. Ты видишь душу как призрачный силуэт, дробящийся на бесконечность отражений, стоит приглядеться. Кинжал Луны не может уничтожить их все, но убивает достаточно много, чтобы разрушить идентичность Аргуса раз и навсегда. Рассечённые отражения, точно осколки разбитого стекла, падают в море крови.
— Этого недостаточно, — молвит Дьявол.
Без лишних слов к Луне шагает уже Ангела.
— Жизнь старой идеи за жизнь древней идеи, — два взмаха. Бармаглот разрезает и душу, и тело, сплетённые воедино в странной потоковомагической форме Ангелы. — Жизнь новой магии за жизнь прежней магии, — останки магии, останки духа падают в море тьмы и крови, пропадая навсегда.
— Плата принята, — кивает Дьявол. А потом говорит фигура, до этого молчавшая. Фигура в белом.
— Этого недостаточно, — ты словно видишь злую улыбку под капюшоном. Холодный взгляд пронизывает вас, и тебе хочется сделать шаг назад, уступить перед угрозой, которую в бою — не победить. — Разрушенное не восстановить. Утерянное не вернуть. Настолько разделённое не собирается обратно.
Её сила, её Принцип, холодный и мертвящий, дотягивается до метафорических весов. Чаша платы улетает вверх.
— Время обращаемо, — тихим, но веским голосом вмешивается Мрачный Жнец. — Нарушенная грань. Лишь большая цена.
— Время, — Дьявол явно недоволен ни вмешательством Энтропии, ни контрвмешательством Смерти, — может быть оплачено лишь временем. Вы не можете заплатить прошлым, — насмешка. — Платите будущим.
— В моих игроках скрыт бесконечный потенциал, — а это уже Гемера. Ты всё ещё не понимаешь, что именно происходит, но чувствуешь нависший рок (Рок?). Никак не можешь повлиять на ритуал, нити которого напряжены вокруг Тёмной Луны. Ты бы не удержала их так долго, но Бармаглот и близко не устала. Она готова, что бы ни последовало после. — Их будущее подойдёт.
Дьявол молча кивает.
— Один из вас, — поворачивается к тебе и Луне Гемера, — будет третьим. Хищник и жертва, проигравший и победитель, ученица и учитель — выживет одна! Такова жизнь, — её шипящий смех болезненно отдаётся внутри тебя. — Вы обе проиграли Вихо, и выбор был ваш изменён. Одна из вас здесь станет выше, другая — в моря кровь уйдёт. Эта жертва не будет добровольной, как недобровольно возвращение умерших.
Она вмешивается в ритуал. Ты чувствуешь странное, ни на что не похожее влияние Гемеры. Богиня открывает пасть, и сверкающее солнце Кристалла Жизни вылетает из неё. Она свивает округ Кристалла кольца, своей силой направляя Жизнь прямо в ритуал. И одновременно с ней достаёт безупречный камень непередаваемых цветов Марк. Ему не нужно направлять аспект Сердца: будет достаточно одного присутствия, чтобы невыразимое нечто, одновременно энергия и эссенция, а может, что-то ещё, стало фокусом ритуала. Марк бросает Кристалл Сердца, и тот повисает в воздухе, проявляя своим присутствием смутный силуэт. Жизнь и Сердце соединяются в единое целое, и ритуал гудит от напряжения.
Тёмная Луна поворачивается к тебе. Её жёлтые глаза выражают хищное желание. Жадность. Жажду победы. Желание забрать всё. Нет!
— Луна! — вскрикивает Том. — Подожди! — лабиринт вокруг него становится ещё более явным, и разум Тома частично там — в тенях и эхе.
— Да, мальчик? — ловит его взгляд. Том не выдерживает, делает шаг назад. — Хочешь встать меж мной и шансом на последнюю победу?
— Есть... есть иной выбор, — он упрямо не отводит взгляд, точно не понимая, кого провоцирует сейчас. — Должен быть! Ты всегда выходила за границы — не надо...
— Я тебя поняла, — обрывает Бармаглот. Делает нечто, и Том замолкает, не в силах контролировать ни разум, ни тело. Темнушка поворачивается к тебе. — Это было наивно. Последнее желание? — поднимает два кинжала. Она всё ещё держит ритуал, и это даёт надежду победить. Ложную надежду. Слишком сильна, слишком долго готовилась Темнушка к этому моменту! Тебе не победить древнюю ведьму в прямом бою — но это не значит, что ты сдашься!
— Моя семья, — поднимаешь Вострый Нож, принявший форму длинного меча. В левой руке — палочка. Вот теперь помощь Локонса бы пригодилась! Но — нельзя. Вмешается — проиграете вы все. Ты должна сделать всё сама. Пусть умрёшь — у остальных будет шанс победить. Тянешься к Жизни вокруг. Энергия копится внутри, и сила Разбойницы не позволяет тебе мутировать, превратиться во что-то несусветное. Но Жизнь крутится и вокруг Темнушки, меняя форму по её, Ведьмы, воле.
— Отомстить и сохранить? — с трудом заставляешь себя не смотреть ей в глаза, игнорировать жуткую притягательность. Расфокусировать взгляд, сосредоточиться. Только так ты успеешь среагировать. Если успеешь! — Я подумаю, Джин-Джин.
Она начинает движение, и ты осознаёшь только, что, несмотря на весь разгон от импланта, несмотря на тренировки с Локонсом, на всю Жизнь внутри, на силу тебя-Королевы, на навыки тебя-Джин — ты не успеваешь не то что среагировать. Ты не успеваешь даже осознать, что и как. Это конец.
