Непостижимость существам смертного облика и смертного разума, — сказала Смерть. — Бытие ранее света и тьмы, пустоты и полноты — единое, вечное и нераздельное. Мысли Эроса о воплощении сего.
Ты и не собираешься постигать! Ты собираешься упрощать. Твоя воля становится стальной клеткой, ядром жёсткости, несущими конструкциями, превращающими бесконечное многообразие в нечто более простое и понятное. Как там Эрос говорил? Не пробуй — делай!
Ты вводишь координатные сетки. Задаёшь параметры. Пишешь формулы. Запускаешь вычисления. Определяешь. Называешь. Одна делаешь то, что должны делать вместе: ты и Марк. Твой мозг, кажется, лопнет. Ты растянута между неописуемой безграничностью и ограниченными ресурсами самой себя. Задача кажется нередуцируемой, слишком большой для маленькой тебя! Должна стать больше. Пробуждаешь смутную, едва заметную часть тебя, что в домене Морганы осознавала себя над временем. Теперь ты должна встать над пространством! Ну же! Ну!
Уравнения имеют решения. Если ты не можешь решить их ни аналитически, ни численно — это не значит, что их нельзя решить вообще! Ты уже не совсем внутри сеанса — ты ещё и далеко вовне, там твой разум и твоё сознание. А ещё — разум и сознание Джу. У Джу уже однажды получалось быть над временем, как у Грэма. Любой поиск сходится; корректно определённые вычисления завершаются; идеи имеют реальные воплощения; набору признаков соответствуют некоторые системы — нужно только время. Сильф Времени может дать тебе всё время, которое только возможно дать! Вечность. И ты пускаешь свои мысли чрез неё.
...не совсем понимаешь, что именно сделала Джу. Ты была штурманом и капитаном, но она — бортовым механиком и кораблём одновременно. Ты дала цель и проложила путь. Подруга соединила две точки на расстоянии вечности друг от друга. Ряды формул и граничных условий заполняют твоё сознание, и ты следуешь им, ведёшь по ним, как по галактическим маякам космический корабль, вашу общую волю сквозь Эроса. Да!
Фрактал безграничности схлопывается сам в себя. Ты одновременно осознаёшь себя саму изнутри, но и — через огромное множество формул мистичного происхождения — видишь себя снаружи через Эроса. И воспринимаешь эмоции всего Края Неверного Утра, как чувствует их Эрос. Ты — нить-проводница по вывернутому зигзагу из Джулии чрез Эроса обратно в Нова Проспект. И что самое главное: теперь подруга чётко ощущает эмоции своего края и сеанса как целого, может влиять на него как эмпат. Делится с ним своим теплом, успокаивает, снимает боль, излечивает раны, сглаживает воспоминания, соединяет, сшивает, лечит, совмещает...
Это длится довольно долго. Ты вынуждена удерживать внутри себя и Джу весь каскад условий-формул, постоянно сознавать их, подновлять. Краем разума ухватываешь, как течёт минута за минутой, как выравнивается искривлённое пространство, как восстанавливается общее поле причинно-следственности, как вспыхивают и снова гаснут бесчисленные белые молнии. Джулия касается разума Советника-Координатора, присоединяя их к вашему дуэту. Добавляет разум Кристо. Сейчас ты не можешь помочь ей с метафизикой. Сейчас ты одновременно Маг Пространства и Провидица Власти, живой мост сквозь Эроса. Ты надеешься, что они справятся и так.
В определённый момент подключаются вортигонты в качестве реперных точек ордополя. Советник выступает своего рода ретранслятором-усилителем воли Джу, а Кристо — фокусатором. Помогает и Джеймс, ты чувствуешь помощь даже Элис, которой беспорядок вокруг и внутри Края Неверного Утра отнюдь не импонирует. Это не та задача, у которой есть быстрое окончательное решение. Работа по совмещению участков реальности с разной метафизикой продолжается итерация за итерацией, пока ты не находишь толику сил шепнуть про самонастройку. После паузы Кристо с Джу делают нечто, и всё завершается в один реальный момент — пусть часть тебя над и ухватывает мириады виртуальных циклов вовне-сверху.
С трудом отпускаешь ты формулы и условия, параллельно удаляясь и из Эроса — зеркала мультивселенной. И даже когда последнее из ограничений нехотя выталкивается из памяти, чувствуешь, что полный набор отпечатывается в тебе раз и навсегда. Вместе с ним — более глубокое понимание метафизики не листа или ветви, не Древа — Леса целиком. Ты ухватываешь, пусть мельком, пусть на грани компетенции, несколько черт, которые делают Лес именно Лесом. И что не менее важно, ты одновременно узнаёшь, что можно было бы поменять в самом основании, пусть и не сознаёшь, какими будут последствия. Это... это бесценный дар!
— Но это не тот дар, который ты искала, — молвит Эрос. — Я не могу дать тебе то, что неразрывно с моей формой-пребыванием.
Он говорит о том, что, в отличие от остальных Обитателей-богов, не обладает «пониманием» в человеческом смысле или в смысле индустриалов. Ему нечем с тобой делиться — и именно поэтому он не помогал тебе искать! Он дал тебе что-то, что пригодится после. Может быть, намного после, когда ты станешь равной Осси Нуару минимум.
— Спасибо, — киваешь живому фракталу, величественно висящему близ равномерно, упорядоченно пульсирующего ядра.
— Есть кое-что ещё, — поднимает палец Джу.
— Если ты пожелаешь, я могу дать совет, — похоже, Эрос специально ждал реакции или отсутствия реакции подруги. Не уверен сам и положился на неё? Но обращается он именно к тебе.
— Давай? — махнув рукой, удивляешься, что ещё способна здраво мыслить. Благодаря не иначе как полусознательному контролю эссенции всего организма — одной нервной системы было мало.
— Ты уже сгруппировала аспекты, — это не вопрос, а приглашение озвучить.
— Думаю, что да? — не была уверена. Тебе так нужна Элиза! Вдруг где-то ошибаешься коренным образом? Ты не Провидец Тени, не Маг Духа, ты просто Маг Пространства! — Дуаспект Сердца-Тени задаст ось от чистой метадуши до индивидуального воплощения в каждой точке с выделением внутренней структуры по идеальности-образцовости. Дуаспект Света-Пустоты... кстати, Джу, можешь дать мне свои фэнькай и фэньли?
— Конечно, — странное, но приятное чувство — видеть её искреннее удивление (в хорошем смысле!) твоими решениями. У неё ведь есть знание, а часто даже — понимание! — Я не метафизик, Эл, — улыбается она, протягивая два невзрачных ножа. Качает головой каким-то своим мыслям. — Я всё та же самая Джулия Сайнс, ни черта не смыслящая в классах и аспектах.
— Так вот, — капчалогируешь делители. — Свет-Пустота — это ось между осмысленной идеей и косным веществом. Эти два дуаспекта будут ведущими осями. Сердце и Свет будут... условно сверху? Тень и Пустота — внизу. Эта схема слишком... пассивная, чтобы быть реальностью? — многие вещи ты чувствуешь полуинтуитивно, слова подбираются не сразу. Ненавидишь такое! Инженер должен досконально понимать, с чем работает, а что ты сейчас — композитор, а не инженер, — нисколечко не важно! — Я вдохну в неё жизнь с помощью Дыхания и Жизни. Это будет не дуаспект, а комбинированный аспект? Жизнь соединит Сердце и Пустоту, а Дыхание — Тень и Свет? Седьмой аспект, Пространство, нужен, чтобы дать возможность движения?
— Но его недостаточно, — Эрос не выносит вердикт и никоим образом не давит. Просто сказанное им есть истина. Не правда — сразу истина. Он не то чтобы не умеет, а скорее не может лгать. Он — голос самой вселенной. Нужно только научиться понимать! — Недостаточно границ. Целое составляется из частей. Частей достаточно. Система создаётся из частей и связей между ними. Связей недостаточно. Упорядочивающим аспектом могло бы служить Время. У вас есть Сильф Времени, — улыбка подруге, — но Хранящая желает исключить эту возможность. Уравновешивающим хаос аспектом мог бы выступить Рок, наследующий Времени. Другие варианты — Разум и наследующая ему Кровь.
— У нас нет источника Рока, Разума или Крови, — а ведь он говорит всё правильно! Если подумать, то у тебя не получается система в полном смысле. Сердце-Тень и Свет-Пустота в выбранных проекциях пассивны. Пространство нейтральное, ближе скорее к хаосу само по себе, без парного Времени, а Жизнь и Дыхание активны и при этом хаотичны! Как бы ни размещала, ни комбинировала эти семь меж собой, Дыхание и Жизнь вместе — особенно Дыхание — не дадут сложиться любого рода гомеостазу, той статичности метафизики, которую ты ищешь.
...Погодите-ка, так вот что, на самом деле, предлагала тебе Смерть! Включить три Принципа, чтобы упорядочить течение Дыхания и развитие Жизни. И ты ещё можешь согласиться? Но захочешь ли? Есть ли тебе, чем Принципы заменить? Из трёх предложенных Эросом аспектов ровно один — самоочевидно, какой — безболезненно включается в схему в качестве надстройки. Понятно, что, непонятно — как.
— Тебе нужен связующий компонент, — подводит черту Эрос. — Подумай над другой функцией своего творения. Чтобы соединять счётное число произвольных конечных базисов, достаточно счётного отображения. Но ты собираешься соединять бесконечное число.
— Да, — невольно хмуришься ты. Это вторая проблема. — Значит, связующий компонент, — вот только единственный или разных два?
— Не обязательно аспект, — отмечает Обитатель — мастер соединений и совмещений. — Это может быть предельная истина или предельное бытие. У тебя есть иные варианты, — то есть, не один вариант, не только Принципы? Эрос определённо знает о чём-то ещё, но ограничивается намёком. — Подумай над этим. А я, — широкая улыбка, — буду с нетерпением ждать начала Песни.
> вернёмся к Сэму Роберу близ конца квеста его края, но отнюдь не сюжетной арки в целом
Трое ступали по холодным, тихим залам. Жар и шум, кажется, покинули их столетия назад. На Бету, Сэма и Беза смотрели со всех сторон часы. Всевозможные часовые механизмы, от песочных и механических, до игротеха и чистой магии, сопровождали их путь размеренным, равнодушным отсчётом. Тьма главной кузни встретила тускло-безразличными огнями люминесцентных ламп и тиканьем огромных заводных часов из иного металла. Гефест — фигура из тёмного, леденящего огня, гасящего даже этот холодный свет — кивнул им:
— Чемпионы. Я жду их.
Одного за другим извлекла пленных Бета. Яростного берсерка. Скривившегося колдуна. Готового напасть на жертву убийцу. Вынужденного делить сознание между полем боя и нападением на себя — командира. Наконец, предельно сосредоточенного мага, ищущего шанс перехитрить. Те из них, кто не был в стазисе, замерли под взглядом бога времени и механизмов. По его воле пленённые чемпионы были унесены металлическими лапами куда-то во тьму.
— Хорошая работа, — кивнул Гефест. — Но не все чемпионы побеждены, — и перевёл взгляд на Беза.
— Я сдаюсь, — пожал плечами тот. — Этого достаточно? Мне сохранят жизнь?
— Каждый должен быть побеждён — таковы мои условия, Безымянный, — сейчас сам Гефест казался равнодушным механизмом, подобным Принципу Равновесия.
Это была другая его сторона, с которой я успел познакомиться во время долгих бесед во тьме. Горячий, пылающий, формирующий будущее механизм творения — таков был Гефест, каким читатель встретил его в первый раз. Ледяная, бездушная неопределённость причин и следствий, непостижимая никакому смертному, в каждый момент бесконечно великая и вполне конечная одновременно — точно соединяющая все три Принципа: Дьявола, Снежную Королеву и Смерть — воедино в точке, которую люди зовут просто «настоящим». Разрушитель Надежды, антипод Абраксаса, создатель действительности, изрекающий финальный вердикт, что есть настоящее, а что останется нереализованной вариацией, — таким он был сейчас. И этот Гефест не принимал отказов и не нарушал собственные правила, будучи экстремумом порядка, антагонистом хаоса, детерминизмом во плоти.
— Вы приняли мой договор, — теперь он обращался ко всем троим. — Вы стали чемпионами. Лишь тот, кто победил всех остальных, получит награду. Нельзя победить, не сражаясь. Вы имели право выбрать, каким будет поражение: смерть или пленение. Вы отказались от этого права. Сэм и Бета или Безымянный — кто-то из вас должен умереть от руки другой стороны. Я жду! — он повысил голос, но не громом стал тот, а звонким, хладным звуком, точно дрожали льдинки причин и следствий, снежинки снегопада времени.
— Мы так не договаривались, — мрачно сказала Бета, в одной руке которой замер волшебный клинок, а в другой зажглось лезвие искривления. — Мне доводилось побеждать богов. Ничего особенного.
— Чувак, погоди, — Сэм хотел было останавливающе поднять руку, но вместо этого, поймав взгляд Беты, поднял свою — некогда созданную мной, между прочим — винтовку. — Мы друг с другом сражаться не будем и туда, — указал дулом во тьму, — не собираемся. Давай какой ещё квестец, а?
— Может быть, тебя кто-то расстроил, великий Гефест? — вокруг как никогда проницательного Безымянного играли огоньки готовых сорваться заклятий, и было их так много, что, казалось, светится сам воздух. — Мы накажем святотатца, если пожелаешь.
— Меня расстроили вы, — выдохнул Гефест. — Договор будет исполнен, желаете вы того или нет. Я был снисходителен, — он качнул головой, уже не кажущейся каменной. Напротив, она была металлическим переплетением непрерывно двигающихся механизмов, образующих загадочный порядок. — Я позволил двоим стать одним чемпионом, занять место одного героя. Гемера, — он плавно выпрямился — металлический истукан, нависший над тремя героями, которым был совсем не рад, — была права. Пусть выживет сильнейший! — и начал движение.
Что такое сила чистого или почти чистого бога некоторого элемента? Вопрос не так прост, как кажется. Как отсутствие воли, отсутствие трети души, связующей причину и объект, отсутствие самой субъектности может быть силой, а не слабостью? За счёт чего Элис способна противостоять мне на равных, может быть, и победить, пусть не уничтожить?
Элемент — это сила. Это род причины, одно из множества непрерывно воплощающихся, продавливающихся в мироздание стремлений. Одни элементы можно назвать смыслами. Другие — буквально являются материями. Третьи — формы движений. Достаточно первичные элементы соединяют все три этих взгляда, а также многие другие. Элементист или божество, разрушая собственную волю, получает своего рода «свободную связь» изнутри вовне себя. Теряя собственную причину, собственную субъектность, элементист может заменить её причиной иной. Заменить её элементом. Стать его порядком-разумом и бытием-воплощением одновременно, исказив, тем самым, собственное бытие и собственную истину, пусть их и не убавив.
Возможности элементиста растут нелинейно по мере разрушения его воли. Завершив великую алхимию, полностью разрушив собственную волю, элементист — или божество, что во многом вопрос вторичных ресурсов и терминологии, — получает возможность направить, переопределить собой нечто более масштабное, чем просто элемент. Это можно назвать первоэлементом, основанием, столпом Древа или как-то иначе — общепризнанного имени не существует. Элис лишилась собственной воли, став формой Света. Гефест — эта версия Обитателя Гефеста — сделал то же самое не совсем сам.
