Ты не умела измерять фундаментальные константы, но предположила, опираясь на интуицию, ощущения и простые модели, что сопряжение с варпом — это минус-воля и плюс-истина. Минус-бытие тоже, но очень... необычное? В конце концов, ты была не совсем совместима с иномагией? То есть, тебя нельзя было затянуть в тень, как вы выяснили с Грэмом, ты просто вывалишься из любого зазеркалья в реальность, причём можешь ещё и сломать отражение, как сказала Фло. Но полуварп вокруг был вполне надёжен, тебя не выбивало из него от неловкого движения. Изменчивая, но вполне надёжная опора.
Как же ты ненавидишь все эти интуитивные и иномагические штуки! Но должна уметь в них разбираться? Ты собираешься создать явление высшего порядка, штуку, которая не описывается конечной моделью, и даже счётная не подойдёт, — без интуиции, без обращения к душе, к той части тебя, которая над временем, к чувству эссенции и Пространства здесь не обойтись. Ты собираешься после сеанса заняться высшими технологиями, как индустриалы и Модрон. Там меньше всяких интуиций, но всё равно без иррационального — не обойтись? А значит, надо начинать учиться уже сейчас!
Ты-над-временем ощущала дрожь. Полуварп стремился размыть, размазать тебя по спектру, как бы ни непрерывному, линий реальностей, но у него... не получалось? Защита Хранящей — или особенность твоей природы? Пространственное чутьё наталкивалось на плавное размывание самой физики, будто бы упрощающейся, заменяющейся чем-то субъективным? То есть, это нереальность сферы разума? Не совсем, но близко! Ощущение эссенции тоже размывалось? Нет. Это полуварп размывался! Эссенция, форма и псионная сущность были переплетены здесь теснее, чем в сеансе, как будто всё вокруг было частично душой, причём душой Зел-Нага? Но из этой души как будто бы выдернули что-то предельно важное, центральное, то, что делает душу именно душой, а не... этим?
В любом случае, эссенциалистика в который раз оказалась самой полезной из трёх твоих «высших» способностей. Поскольку всё здесь связано тесней, чем в обычном мире, а ещё было субъективней, то у тебя появлялось больше возможностей. Потянувшись к эссенции полуварпа и одновременно его пси-сущности, ты вложила образ и повернула. Махнула рукой, обведя себя, чтобы в следующую микросекунду оказаться на парящем в варп-океане каменном островке, свободном от дымки.
Чужое внимание, до этого прячущееся в пси-шуме, стало заметно на фоне очистившегося места. Существо, вернее, чужая, чуждая сущность, определённо не человек, оформило себе облик, когда ступило на твой остров. Оно не пыталось скрыть свою нечеловеческую природу. Сложно-гармоничные переливы света, напоминающие одновременно крылатую фигуру и визуализацию проекции многомерного пространства на трёхмерность, определённо не были способны говорить. Тем не менее, ты услышала вполне нормальный, человечный голос от сущности, замершей на противоположной стороне островка:
— Ты превосходишь наши ожидания, Элла. Формирование собственного домена — это удел высших демонов.
— Кто вы такие? — спросила ты. С тобой действительно говорил — коллектив. Множество существ, выступающих как единая сущность. Оно не было каким-нибудь богом Хаоса — в конце концов, полуварп, тем более чуждой реальности, их бы не выдержал. Но коллектив мог быть упомянутым высшим демоном.
— Ты уже догадалась, Элла, — ты не рискнула лезть к разуму коллектива псионикой, но он показывает эмоции изменениями в переливе света, понятными... интуитивно? — Мы — высший демон, часть и проводник силы, которую смертные называют Слаанеш, Тёмным Принцем Наслаждений.
— Ты не обычный высший демон, — по описанию, так называемые «Хранители Секретов» Слаанеш — многорукие твари с клешнями, искусные в иллюзиях и убийствах. Но также в описании значилось, что Слаанеш — самая коварная (или коварный?) из четырёх богов.
— Не совсем, — отвечало существо. — Среди нас существует множество разновидностей. Искатели ощущений могут менять приоритетные цели. Некоторые из нас нацелены на ощущения боли и страдания. Есть существа, наслаждающиеся диссонансами разрушения. Кто-то из нас приветствует гармонию созидания. Кто-то постигает остроту наслаждений. Многие сочетают разные направленности или стремятся, чтобы каждое следующее яркое ощущение было как можно дальше от предыдущего. Те Хранители Секретов, о которых ты слышала, сосредоточены на насилии и войне. Они — избранные воины и полководцы Слаанеш, и лишь некоторые из них чередуют убийства и сражения с другими ощущениями. Но среди нас есть и другие. Те, кто захватывает человеческие миры без капли пролитой крови. Те, кто вдохновляет человеческие души из-за грани. Другие участвуют в Великой Игре, далёкие от дел смертных, и многие из них жаждут ощущений, неназываемых на языке смертных.
— Ты читаешь мои мысли? — но как? Даже Модрон...
— В этом нет ничего сложного здесь, в «полуварпе», — спокойно подтвердил демон. — Насколько возросли твои способности к контролю окружающего, настолько разум стал доступней для таких, как я. Ты — не открытая книга, как было бы с любым человеческим псайкером, но поверхностные мысли и эмоции видны мне ясно.
— Допустим? — окклюменцией ты не владеешь вовсе, о чём сейчас сильно пожалела. — Какой из демонов — ты? Участник «великой игры»?
— Не напрямую, — а эти переливы расшифровываются как тонкая улыбка. — Как и у прочих божеств, у Слаанеш есть демоны, чья единственная цель — усиливать своего бога. Демоны Кхорна сражаются друг с другом, питая Кровавого потоком ярости. Демоны Тзинча ведут меж собой бесконечные интриги, меняя и меняясь. Демоны Нургла... гниют, и этого достаточно. Демоны же Слаанеш практикуют друг с другом все излишества, какие только пришли тебе на ум — и множество других. Мы не контактируем со смертными, не вступаем в Великую Игру непосредственно, мы — двигатель, источник энергии, которым Слаанеш поддерживает и усиливает себя изнутри — та часть, что наделяет Тёмного Принца автономией, собственным бытием, независимым от смертных. Ты можешь называть нас Гармонией, ибо мы — Хор, поющий Её песни, и вместе с тем — слушатель и созерцатель. Мы ищем красоты, Элла, красоты во всех её проявлениях, но прежде прочих — в действиях, поступках и движениях себя и всего, что нас окружает.
— Так, — вдруг у тебя появляется мысль. — Гармония, да?
— Ты можешь звать нас так, — словно изящный поклон. И интерес. Серьёзный интерес. Вероятно, не может уловить эту мысль в полной мере — слишком уж глубокая идея сейчас разворачивается внутри тебя.
— Я пишу Песню, Гармония, — мельком отмечаешь, что широко улыбаешься. А ведь идея-то действительно крутая! — У меня нет никаких проблем с вдохновением и идеями, — теперь свечение сущности напротив отдаёт недоумением. Оно/они не понимают. — Я хотела бы пригласить тебя участвовать в исполнении. Как насчёт того, чтобы улучшить, гармонизировать, сделать более прекрасным то, что изменит не какие-нибудь тысячи, а, потенциально, актуальную бесконечность обитаемых миров?
— Это... — похоже, Гармония... захлёбывается в своих чувствах? Ты формулируешь на поверхности сознания чёткие образы будущего творения, и хор переполняет решимость. — Я хочу!
— Тогда, — наклоняешь ты голову, одновременно демонстрируя кольцо-Линзу, проводя сквозь Надежду часть воли, чтобы намекнуть на свои истинные возможности, — поговорим о цене. Чем по-настоящему ценным ты можешь заплатить за это, демон?*
Мгновение молчания...
— Всем, что мы есть, — и окончательный ответ.
> Вернёмся к Алфреду, отвлёкшемуся от триумфа на надоедливую мошку
Фло является в ослепительной вспышке. Она должна была ошеломить Алфреда, как ошеломил Джинни, Марка и их спрайтов ментальный удар самого колдуна. Конечно, это не срабатывает. Алфред готов к собственным трюкам, да и понятие сенсорного шока малоприменимо для осквернённого варпом повелителя демонического мира. Он повторяет предыдущий свой приём, намереваясь выжечь если не душу противницы, то значительную её часть психическим пламенем, питаемым Кристаллом Сердца.
Несть числа способам использовать Поток в бою. Равно как и бесконечно разнообразны методы применения в нём иномагии. Количество комбинаций же этих двух методов и вовсе не поддаются осмыслению. Всё это означает, что за тысячи лет жизни Фло Вефэа не научилась ни всем боевым заклятьям, ни даже самым эффективным из них (насколько понятие эффективности универсально): это попросту невозможно. Однако это не помешало ей выработать собственный стиль — стиль полностью оригинальный, опирающийся, прежде всего, на магию Потока. В конце концов, иномагия столь сильно вредила одинокому Эстусу!
Стиль Фло эволюционировал со временем. В начале своего героического прибытия она пользовалась преимущественно иномагией, мудро не применяя классику, а затем и вовсе «забыв» о ней. На замену классике пришёл Поток. Эстус был колонией Корпорации Эллстар — не самой старой, но и не самой новой. Соответственно, Эллстар выделила колонистам и, в особенности, кураторам колонии библиотеку знаний, умений и технологий. Как и колония, библиотека не включала новые достижения, однако не была и вместилищем только старых разработок. Фло не получила столь фундаментального понимания Потока, который имели научные институты Корпорации на метрополии, но всё же её понимание соответствовало передовым знаниям времён первого контакта метрополии и Системы.
Шли годы, и магия Потока постепенно вытесняла из навыков Фло иномагию, пока от той не остались считанные капли. Фло совершенствовала своё понимание, проводила полноценные научные исследования — как сама, так и с помощниками, порой — целыми организациями. Она научилась создавать потоковые генераторы, когда осознала, что рано или поздно малый Поток Эстуса истощится в Бездну, когда поняла, что он утрачивает полноценность — не потому, что такова природа Потока, а потому, что Поток был умерен кем-то невероятно могущественным, осведомлённым о Потоке на невообразимом уровне. Вероятно, это был один из высших агентов Системы; может быть, кто-то из архонтов: Арбитр, Архитектор или Когнизор.
Всё это было частью плана, связующего два метапространства: Лес и Поток. Были глубокие причины, по которым Система не могла допустить контакта полноценного Потока с Пространством Парадоксов или, по крайней мере, минимизировала этот контакт. Фло поняла это и подхватила план, буквально уничтожив, истратив остатки Потока, оставив его лишь себе. Это не было тяжёлым решением, несмотря на то, что она лишала собственный мир волшебства, столь сроднившегося с ним. На самом деле, Фло сделала это с облегчением даже большим, чем то, что испытала, когда свернула ноосферу.
Знание, что цикл близится к замыканию, грело её душу. Встреча с Джинни, почти забытой первой своей ученицей, поднимала в памяти далёкие, смутные образы. Образы великой битвы богов. Образы джунглей, полных загадочного аспекта Жизни. Образы Хогвартса, родного профессору Райсу, коллеге по защите от иномагии другого, прежнего её мира. Образы сплетались и расплетались, перетекали друг в друга в глубинах её сознания...
А потом она встретила Эллу Мэйдж. Поговорила с ней. И посмотрела не в прошлое, а в будущее. Будущее открывало вместе с ней порталы и... и она видела искру. Искру, из которой вырастет пламя. И тогда в её сердце проснулось позабытое века назад чувство. Надежда. Надежда, что это всё-таки не завершение, не лебединая песня. Что это начало. Пусть не для неё, может быть, не для Эстуса, но для людей, за которых она отвечает.
...Об этом думала одна из Фло. Одна из многих, уклонившихся от удара колдуна. Фло давно уже была единым целым, неразделимым... в той же степени, в которой неразделимым был Великий Кристалл Сердца или Жизни. Неразделимым в своей сущности, но не форме. Трансфоживлённая, научившаяся манипулировать преимуществами трансфоживления, Фло разделяет проекцию своей сущности, своего «я». Разделяет своё тело на множество тел таким образом, что психическое пламя проносится мимо, обращает в растворяющийся прах лишь камень да песок.
В следующий миг пятеро Фло синхронно ударяют духовными копьями с разных сторон. Синий барьер взмётывается от одной мысли Алфреда, и копья беззвучно соскальзывают с него. Ещё одна мысль — барьер разлетается острейшими осколками, и скорость их такова, что пятеро Фло окропляют песок своей кровью. Мертвы.
Три оранжевых луча сходятся в одной точке: на колдуне. Алфред лишь усмехается про себя, зачерпывая больше силы из бесконечного источника. Безусловно, искусная, сложная атака, природу которой он только может угадать. Но в его распоряжении — бесконечность. Смертный, даже одарённый Владыкой Перемен, как он, не способен проводить всю эту мощь... но насколько же велик потенциал его, Алфреда, души! Поневоле задумаешься над тем, что даже Тзинч — не больше бог, чем любой из демонов и смертных. Разница лишь в источнике силы.
Колдун желает, и лучи рассыпаются безвредными искрами в метре от него. Должно быть, такими были силы Анафемы, трупа на троне, когда он был ещё живым, живым предателем всех четверых богов! Каков был источник его мощи? Он узнает! Узнает, потому что теперь нет ничего, нет никого, кто может его остановить! А эта мошка? Умри, умри, умри!
Фло умирает трижды. Четыре новые Фло являются в следующий же миг. Вскидывают руки, и процесс рекристаллизации реальности четырьмя конусами охватывает Алфреда. Пятая Фло хватает противника за ноги, высунувшись из песка. Шестая пикирует ровно сверху с духовным копьём.
Алфред одним высокомерным взмахом руки заставляет песок смять пятую Фло. Его воля перекручивает пространство, и варп-воронки жадно всасывают в себя конусы рекристраллизации, заодно перемалывая всех четырёх Фло в мясной фарш. Та, что сверху, встречается с Алфредом взглядом. Взглядом этим, проводящим невероятную психическую мощь, колдун останавливает копейщицу и сдирает с неё кожу, прежде чем обратить в ничто.
За эти секунды прочие Фло успевают оттащить Джинни, Марка, Тома и Дамблдора с поля боя, прежде чем становится поздно. Алфред осознаёт это в тот же миг, когда уже не спрашивает, не гадает, а буквально выдирает обретённым могуществом знания о настоящем, ближайших прошлом и будущем. Он кивает очередным Фло перед собой:
— Быстрая, но слишком слабая мошка. Думаешь, что расстояние и скорость спасут тебя?
— А нет? — хмыкает Фло. Всё это время десятки заклятий с её рук без единого звука тонут в волнах хищного варпа вокруг колдуна.
— Твоя проблема, смертная, что ты хочешь подобрать эффективное оружие против другого смертного, — качает он головой, точно стыдя неразумного ребёнка, — а на самом деле пытаешься ранить будущего бога в мире, который ему принадлежит!
Алфред шагает, и само время уступает его силе. Пройдя через варп, он одновременно оказывается за спинами каждой из Фло, чтобы обратить их в пепел одним прикосновением. В том числе тех Фло, которые находятся за многие тысячи километров от сражения. Следующий шаг сквозь варп возвращает его в ту же самую точку.
