Иное

Две власти, две силы, или, если хотите точности, две антисилы сходятся в странном подобии борьбы. Традиционный миропорядок, первичная истина, страшная справедливость самой природы — со стороны одной. Искусственное совершенствование, новооткрытая правда, столь же страшная, но справедливость — человека. Древний человек — и рукотворная природа. Сокровенная гармония — рациональное устройство. Эволюция естественного отбора, творящая гармонию от микрозаконов физики до экосистем, от бесчисленного рождения вселенных до падающих на почву Леса листьев. Эволюция искусственного отбора, озарённая улыбкой лика Прометея, плотоядно скалящаяся Темнушкой, отрешённо хмурящаяся Алексом Мерсером, испытующе взирающая Игнотусом Певереллом и вдохновлённо увлечённая Эллой Мэйдж.

Жизнь и Дыхание переплетаются, сливаются, спеваются в борьбе; Надежда же следует над ними и под ними, отступая, фиксируя — не направляя. Луна вливает больше своей силы, уравновешивая мотив Маат, а Элла касается Линзы, останавливая через Надежду Дыханием Жизни бой. Три компонента и две антисилы временно стабилизированы. Луна кивает и исчезает. Гефест вставляет пустой кристосорб в кольцо Анха, и тот зависает, ожидая наполнения. Джулия касается Талисмана своим лучом, омывает, охлаждает, прерывая для него сам Цикл вместе с тем. Цикл, борьба продолжится, быть может, окончательно разрешится, когда пустой кристосорб будет заполнен четвёртым из аспектов — или чем-нибудь ещё? А пока Элла берёт Анх в левую руку и выдыхает: всё.

— Джу, поможешь Грэму с аномалиями? — устало просит она.

— Конечно, — улыбается она, освежающим утром унося усталость в Небо. — Сперва вортигонты и Альянс. Грэм... — наклоняет голову, прислушиваясь, — не против подождать меня. Джинни?

— С вами! — переглядывается та с Томом.

— И, друзья, — Элла прижимает Анх к животу, приказывая комбинезону захватить его и закрепить в районе живота так, чтобы не соприкасался со слезою Иши, — вы отлично сработали. Спасибо.

— Видюшка клёвая вышла, к слову, — хмыкает Бета. — Пафос пафосом, а смотрелось круто.

— Все вместе глянем, ну, после всего! — кажется, само присутствие Веры вымывает всю серьёзность. — Эй, Джу, народ, погнали? У Эллы с Гефестом дело, Гефесту не нравится, что мы тут болтаемся зазря!

— Да, — отрезает Обитатель, не вымётывая всех из кузни только потому, что веское слово улетучивается, уносится ветрами примерно туда же, куда усталость секундой раньше.

— Удачи! — напоследок бросает Вера, подхватывая всех собой-Дыханием и унося в мгновенье ока.

— Эм... — не сразу находится Элла, оставшись одна. — Извини их? Нервы на пределе.

— Как и у меня, — отзывается Гефест. Сейчас он похож на человека — насколько на человека может быть похоже божество. — Время движет нас к развязке. Но здесь... — он хлопает в ладоши, и звуки гаснут, краски выцветают — неестественная тишина и серость, тяжесть движения, даже мысли... С этим эффектом читатель уже сталкивался: похожее проворачивал ХОД-Дамблдор во время операции «Возрождения», чтобы провести Джинни и Райса в генштаб Строителей. Гефест делает всё не на порядок, а на пару классов выше, глубже, что характерно, обходя защиту Хранящей... а может, ему был дан к ней ключ? — Здесь у нас будет времени более чем вдоволь.

— Ты научишь меня делать так же? — немедля спрашивает Элла, напрягая чувства, естественные и искусственные, чтобы разобраться, что сотворил Гефест.

— Не прямо так, — взмах рукой: из камня вырастают два грубых стула. Он садится на свой, напоминающий скорее трон, а Элла на свой взлетает — теперь их лица на одном уровне. — Слушай и запоминай, Наследница. Я научу тебя, что такое время, что есть причина и что следствие, как плетётся их вязь, что такое синхровремя и почему это, — обводит руками серость, — в принципе возможно. Не в моих силах передать тебе способности. У тебя есть свои, избранница моя. Ты Наследница, не Ведьма, не Дева и не Рыцарь. Ты никогда не сможешь, как Хранящая, как я, Время непосредственно менять. В твоих руках — инструменты: талисман, — взгляд на Анх, — волшебство, — на палочку в другой руке, — эссенция и, — в глаза, — твой разум, разум псионика и владыки механизмов. Тебе никогда не стать повелительницей Времени, но вот инженером — если пожелаешь.

____________________________

*Что-то мне подсказывает, если компиляция инфопакетов по теме будет когда-нибудь опубликована, её назовут «заметками о Творении». Элла перепрыгивает в размышлениях целые каньоны, полагая их «чем-то подразумевающимся» или «легко решаемыми сопутствующими проблемами», в то время как многие из них (в творческом, а не вычислительном плане) — непосильны для меня.

**Нет. Вернее, да, но это — побочный эффект семени. Обычный человек не способен выдержать «груз», если можно так выразиться, более чем одного и класса, а аспекта — уж в особенности. Например, Темнушка — чистая богиня, а Крис обладает предельным бытием. То же касается, к слову, мастер-класса — любого из четырёх. Морулис, Элиза, Вера, Ивицер и, тем более, Кира вышли очень, очень далеко за пределы «просто человечности». Помимо очевидных плюсов, это несёт и много минусов. Да даже просто принятие собственного класса и аспекта, его познание... Все мы — иные. Не в смысле инореальности. Мы чужды людям, и чем дальше двигаемся вверх по лестнице познания и могущества, тем более рискуем оставить человечество в бесконечной дали — там, внизу. Здесь уместно сравнение с индустриалами, буквально ушедшими другим путём, но по всё той же лестнице. Интересно, понимает ли Элла, что если она вложит в Песню доступ к возвышению, то...

Void and Mind, part 2-3

> Пока Элла просвещается у Обитателя, шестого из восьми, поменяем точку зрения. Пролетим сквозь ещё бушующие ветра Люоса. Оставим позади излучатель пустоты. Разминёмся с медленно удаляющимся от Люоса Обелиском и защищающими его демонами под руководством Ор'гона Оскверняющего. Минуем разведчика из Ковчега. Не остановимся и у другого разведчика, на сей раз, — флота Строителей.

Наше внимание привлечёт Скайя. Похоже, что её облака — сереют. Не темнеют, нет, это отнюдь не Пустота — речь идёт о гораздо более редком явлении, которое на время заберёт источник знаний Элис. Слышали ли вы когда-нибудь о нелунном затмении? Прямо сейчас в бесконечной метавыси над Пространством Парадоксов, разрушенным листом и множеством деревьев Леса пролетает Нелуна, закрывая собою лучи Великого Солнца и, вместе с ними, колодец возможностей, из которого черпают знанья Обитатели — и Элис.

Мы не будем слишком вглядываться в сереющие облака, чтобы ненароком не увидеть саму Нелуну, уже постепенно подкрашивающую покров Скайи в иной оттенок красного. Вместо этого мы двинемся дальше. Пролетим гигантские боевые станции, проверяющие свои главные орудия — вакуум-трансмутеры. Не будем зацикливаться и на роящемся вокруг станций флоте. Не остановимся на боевых платформах бывшей Интеграции, где войска Геллерта Гриндельвальда готовятся к своему, вероятно, последнему бою против Строителей.

Наш взгляд пройдёт сквозь пустое пространство сеанса и натолкнётся на пояс астероидов, окружающий разворачивающуюся конструкцию. Конструкция уже вдвое больше, чем изначальный Край Зимней Пустоты и продолжает расти. По «странному совпадению» один уцелевший из участков пустотного конденсата-камня, «налипшего» на Храм, удерживает на себе и родовой особняк Энтони Даффи, превращённый Диланом в склад ценностей. Ныне особняк вращается на титаническом кольце, одном из миллионов механизмов активирующегося, «распаковывающегося» из «карманных измерений» Храма.

Ты пригибаешься, позволяя Снейпу выстрелить поверх головы. Бросаешь заклятье следом. Выстрел обращает силовой доспех в густую слизь, а разрушающие чары добивают беса без сопротивления. За его спиной оказывается ещё один, ещё и ещё! Бросаешь взрывные чары и щит, наполняя оба силой Родового камня. Этот взрыв едва не сносит тебя с ног, несмотря на щит. Ускоряешь субъективное время, вплетаешь в щит отталкивающие чары и поворачиваешься, наконец.

Идёт бой. Мелькают зелёные лучи: ни Ханна, ни отец Смертельным заклятьем не гнушаются. Один за другим бесы появляются из зелёной дымки потолка, прыгают вниз, в полёте телепортируются на пол широкого коридора и бросаются в бой. А позади них наплывает парочка конструктов, на сей раз окружённых голубым светом. От их камней струятся молнии, но щиты Роба и Оли пока что их держат. Однако чем ближе конструкты, тем сильнее их псионное давление. Бросаешь мыслевзгляд назад — бесы пока не могут преодолеть твою магию.

Вскидываешь руку скорее инстинктивно: бес буквально появился перед тобой! И безумно быстро машет рукой с лезвием искривления. Зелёное пламя лезвия сталкивается с зелёным пламенем же. Тебе не нужен кристалл-фокусатор, не нужен распределяющий браслет. Шарас достигла такого мастерства, когда эти инструменты становились просто костылями. Не силы, нет — сила Теромоса, не говоря уж о легендарном Зератуле, была намного выше. Именно мастерства. Ты инстинктивно тянешь Пустоту из Кольца, формируешь собственное лезвие, усиливаешь себя — и всё это капелькой внимания!

Бес давит. Он не укрепляет себя Пустотой, но его физическая сила... Ты мог бы удерживать его ещё долго, но неприятный холодок по телу напоминает: каким бы идеальным ни был контроль, тёмная энергия просочится наружу. Живой организм, что человеческий, что протосский, не предназначен для прямого контакта с Пустотой, она отравляет его, ослабляет... убивает, рано или поздно.

Развеиваешь лезвие, резко отшатываясь. Бес теряет равновесие, промахивается. Сжимаешь руки в кулаки, концентрируя энергию, выпускаешь синей вспышкой, отбрасывая беса. Давишь Пустотой левой рукой, а правой посылаешь Аваду. Ныряешь вовне, на миг становясь единым с бесконечной тьмой, чтобы вынырнуть на метр влево. Другой бес атакует воздух. Призываешь больше энергии из Кольца и ударяешь иссиня-чёрным лучом, насквозь прожигая силовой доспех.

Вновь смещаешься, на сей раз — иномагически. Зависаешь над полем боя, анализируя. Бесы прибывают и прибывают, конструктов — всё ещё двое, а значит... Прыгаешь подряд сквозь Пустоту и инореальность, в растянутое мгновение оказываясь за «спинами» конструктов. Площадной Конфундус, прыжок от молний, выплёскиваешь Пустоту во все стороны точки выхода — вовремя учуял будущий удар по площади. Молнии отскакивают от тёмно-зелёной волны, а ты дублируешь Конфундус. Наконец-то конструкты замирают, ошеломлённые, чтобы тут же получить по взрывному от Роба и Оли. Смещаешься под их щит, чтобы не задело осколками.

Размываешься, кутаясь в кокон волшебных и иномагических иллюзий. Заняв относительно безопасную позицию, тянешься к разумам бесов, дорогу прокладывая заклятьем, а используя её иноразумом. Сжимаешь зубы, удерживая сознание, готовое разлететься на кусочки, как те конструкты. Ты стоишь. Всеми двадцатью телами — стоишь. Стоишь — и умираешь от заклятий, лезвия искажения и алхимклинка. А потом ещё пятью телами. И ещё пятью.

Время становится тягучим и липким, сладким, точно льнущая извне тьма. Ты щедро её зачерпываешь, направляешь, делаешь своею силою, истончаешься, растягиваешься, как время, липнешь к простым разумам, ломаешь, скармливаешь тому, что вовне. Ты — мостик между беззвёздным мраком и всеми, кто хочет повредить, кто хочет тронуть Ханну и отца.

Тьма пожирает эмоции, жадно глотает ощущения, съела бы и волю — но ты отдариваешься чужой. Холод наполняет тебя, холод, которого впервые коснулся после создания первого крестража. Сначала был жар боли, жар смерти, горько-сладкая сила жертвы, но потом — лишь холод, холод тьмы, что за пределами сознания, вне разума и жизни, ненастоящей, несуществующей, нереальной... такой привычной и родной.

В какой-то момент ты смутно осознаёшь, что враждебных разумов просто нет. Они кончились. Отталкиваешь тьму, разрываешь мост, щитом воли останавливаешь голодные пасти внешней мертви, но вместе с тем продолжаешь тянуть её, мертви, силу. Мрак окутывает тебя с ног до головы. Иллюзии тают. Усталость исчезает, тает вместе с ними, как ещё одна иллюзия. Мёртвое не устаёт, не так ли, Морулис? Как вообще Ивицер смог отказаться от таких сил? Как мог променять их на Нелуну?

— Справились, — выдыхает отец. Встречается с тобой взглядом и спешно отводит глаза. Ему страшно. Его страх можно использовать в своих целях. Не сейчас, нет, потом, когда придёт время...

— Нужно спешить, — говоришь ты, вслушиваясь в окружение. Где-то вдалеке чувствуешь искры живого или псевдоживого. Они приближаются. Не бесы — конструкты. — Мы не будем сражаться с ними.

— Хороший план, — молвит протосс. Ты ощущаешь некое... неудобство в его разуме. Он ухватывает, что с тобой всё не так, но не понимает полностью. В отличие от Пустоты, внешняя тьма неразимам незнакома. С одной стороны, он одобряет состояние, в котором ты находишься, с другой стороны — догадывается, что есть некий подвох.

— Мы избежим сражений, если пойдём через закрытые сектора Храма, — озвучиваешь ты. — Туда невозможно телепортироваться, а двери за собой закроем. Конструкты внутрь тоже не пройдут.

— Что ещё за закрытые сектора? — спрашивает Снейп, пока Ханна аккуратно «стучится» по вашей связи. Приоткрываешься ей — совсем немного, чтобы не ошеломить. Она морщится от холода, ей привычного и непривычного одновременно. Одной мыслью предлагает разделить вес отдачи. Отказываешься. Ты справишься с ним лучше, он тебе — ещё послужит.