— Жаль, — равнодушно бросил Снейп, продиагностировав труп парочкой заклятий. — Нам бы не помешал ещё один волшебник.
— Ты не понимаешь, — неожиданно улыбнулась Элла. — Смерть не имеет значения, — одна её рука легла на лоб, друга — на грудь. — Важна лишь эссенция, — ладони засветились золотом. Сияние проникло внутрь, отражая не то паразитные потери, не то представления о них.
Одно и то же существо может иметь множество состояний. Оно может быть больным, травмированным, здоровым, полным сил, усталым, тренированным, истощённым, толстым и худым, умным и глупым... Вариация человеческого организма в значительной мере отражена в его генетическом коде, но отнюдь не только в нём. То, что можно считать далёким обобщением генетического кода, чем-то общим и для живого, и для неживого, сущностью, соединяющей материю и информацию, выражающую весь спектр состояний данного объекта, Зел-Нага называют эссенцией.
Один и тот же человек может иметь множество состояний. Манипулируя эссенцией, Элла перевела одно состояние, ещё не вышедшее за пределы спектра, в иное. Процессы обратились вспять. Свернувшаяся было кровь превратилась в самую обычную и втянулась в рану. Остановившееся было сердце сделало первый, пробный рывок. Деградировавшие было нейроны ожили. Нервные связи восстановились. Размножившиеся было болезнетворные бактерии разложились на питательные вещества, что поступили напрямую в кровь. Нервные импульсы заполнили центральную и периферическую нервную систему. Активировался дыхательный рефлекс.
Эссенция закрутилась — всё быстрее и быстрее! Весь спектр состояний на секунды наложился на организм, переводя его в некую медианную суперпозицию, в нечто среднее, нечто активное — живое. Именно так работает эссенциальное исцеление, на которое переключилась Элла. Обыкновенные манипуляции эссенцией позволяют вносить очень тонкие изменения, даже выводить объект за пределы своего э-спектра в другой, благо каждый объект затрагивает одновременно бесконечность спектров. Но «прокручивание» эссенции возвращает организм в средне-работоспособное состояние быстро — настолько, что изначальные зерги пользовались этим грубо-эффективным приёмом во время боя.
— Северус, — поднялась Элла, игнорируя крайнее удивление на лицах своих спутников, — не мог бы ты убедиться, что тело одушевлено? Я не знаю таких заклятий? Игровая оценка пасует на граничных случаях.
Снейп молча наложил с десяток заклятий, частью колдомедицинских, частью — из легилименции, а частью — граничащие с иномагией. Закончил проверку простым:
— Верум, — произнесённым вслух. Молча достал совсем крошечный бутылёк с зельем, приоткрыл рот Оливера и капнул на язык. — Восстановится в течение месяца. Возможно, потеряет часть воспоминаний, — добавил на вопросительный взгляд. — Душа на месте. Мы успели вовремя.
— Тогда эвакуируем его, — решила Элла. — Джеймс подготовит портальную цепочку.
— Здесь не должна работать связь, — заметил Снейп. — Мы не могли связаться с вами. Протосс говорил об искривлениях пространства-времени.
— Да, целостность нарушена, синхронизация затруднена, — подтвердила Элла, подхватывая Оливера «левикорпусом» и направляя в открывшийся портал. — Я оставляла по ходу движения игрокодовые ретрансляторы с телепорт-синхронизацией, сначала вручную, а потом автоматизировала. В поле подавления они не работают, но оставшийся на поверхности дотягивается сюда. Связь не самая стабильная, прямой портал не проложить, но цепочкой, — Оливер приземлился прямо на койку лазарета боевых станции Хранящей, — получается.
— И идею вызвать подкрепление ты отвергнешь? — предположил Снейп.
— Без моей защиты, — кивнула на незримый барьер пузыря, — здесь не выживет и армия. Пока что хватало нас с Мойлином, чтобы продвигаться дальше. Если честно, я не подумала, Северус, что можно просто эвакуировать тебя, — портал вновь раскрылся, на сей раз — к кораблю-дракону. — Уходишь?
— Могу в любой момент, — пожал плечами Снейп. — Вам не хватает иномага.
— Того стоит? — уголками губ улыбнулся Мойлин. Снейп не ответил, смотря на Эллу.
— Соединение может разорваться — или его могут разорвать, — она кивнула на пока работающий портал.
— Новые ингредиенты сами себя не добудут. Мы ещё чего-то ждём?
— Узнавала новости, — качнула Элла головой. — Джу и Грэм приступают к работе, — закрыла портал и подняла пузырь реальности, помедлив, выбрала, по какой же доменной нити следовать. Угадала, направившись за Ханной.
Несколько минут петляний, прерываемых на изучение текучей тьмы и осколков стражей. Лестница, ведущая наверх. Широкие, яркие галереи. Световая колонна. Останки стражей, убитые знакомыми способами. Следы когтей. Чей-то вой, прервавшийся хлюпаньем. Чудом выжившая пушка, тут же расщеплённая взмахом удлинившегося алхимножа. Врата, некогда из металла Зел-Нага, после — человеческой стали, насквозь проплавленные НЭ-кислотой. За вратами — Дилан Даффи, устало прислонившийся к узорчатой колонне.
— Охотник, — шепнул Снейп.
— Он прекрасно слышит, — Элла и не думала понижать тон. В руке её — Великий Кристалл Сердца, и псионная сущность, кажется, сияет, незримым светом затмевая всё вокруг, подавляя всякое присутствие, визуально проявляясь лишь редкими разрядами по комбинезону. — Не уверена насчёт понимания.
Её разум — направлен на разум «Дилана», но не стремился его распотрошить — просто окутал, считывая любой сигнал. В свою очередь, разум существа, натянувшего на себя тело Дилана, ювелирно чётко ощупал их. Охотник не нападал. Силы Кристалла, безусловно, хватило бы, чтобы испарить Охотника, пусть и с некоторым напряжением для Эллы. Она не нападала. Секунды взаимного наблюдения. Это была версия общения псиоников без явных сигналов, с помощью отображаемого на мысленных барьерах. Элла бросила, одновременно телепатически и вслух:
— Тогда ступай за мной. Цепляйся за пузырь, — подстроила стенку извне.
— Да, Вторая, — голос Дилана, но с нотками чего-то бесконечно чуждого, чего-то, не способного ни повиноваться, ни управлять, чего-то... неправильного. Неполного. Незавершённого. Но в чём-то, однако, совершенного, едва ль не идеального.
Охотник прыгнул к «пузырю» и устроился на его верхушке, зацепившись щупальцами, проросшими сквозь ботинки. Из внешних — единственная деталь, выдававшая, что это не Дилан, а кто-то, кто его пожрал.
— Это очень опасно, — озвучил Мойлин, сдержав любопытную матерную конструкцию, связующую космодесантников хаоса, еретехов и тёмных эльдаров.
— Я знаю, — просто ответила Элла, продолжая удерживать контакт с Кристаллом, не отпуская его ни на секунду. Золотой свет периодически окутывал её, исцеляя микроповреждения, адаптируя к нагрузке.
— Выдержишь?
— Да, спасибо геномодам, — поморщилась она.
Пузырь миновал Холл, следуя нетронутую Кольцом нитку Авалона, вырвался на серые просторы. Летающие стражи стаей спикировали на них, но Элла лишь скомандовала:
— Уничтожь.
Щупальца охотника разрослись, парочка оплела пузырь. Тело потекло и изменилось в нечто вроде хищного растения из плоти с десятками цветков-пастей. Пасти открылись и плюнули, затем ещё и ещё раз. Десятки ядовито-жёлтых снарядов устремились к стражам, подруливая на ходу. Стражи попытались уклониться, сбить своими выстрелами... Бесполезно — снаряды растворили сначала чужой огонь, а потом и самих противников. Оплавленные куски разлетелись во все стороны — Мойлин отбросил парочку щитом. Восемь стражей выжило — на них банально не хватило пастей. Охотник молниеносно трансформировался: десятки щупалец — неразличимо быстро для человеческого глаза — распрямились к стражам, с громким щелчком выплёскивая псионный импульс, чтобы тут же вернуться. Стражи развалились на кусочки, будто деревянные игрушки, порезанные «секо».
«Стань Диланом», — протелепатировала Элла.
С удивительным для Мойлина и Снейпа послушанием Охотник вернулся к прежней форме. Пузырь ускорился. На этот раз Элла не использовала никаких заклятий, а вручную облетала фрагменты, замедляясь по мере необходимости, отклоняясь от курса, но всегда возвращаясь к путеводной нити. Маг Пространства в сиянии своих класса и аспекта — боле нечего добавить.
Искомый сегмент Храма встретил их недружелюбно. Десятки пси-стражей, сотни конструктов и малых стражей атаковали сразу по прибытии.
— Уничтожь стражей, — велела Элла. — Мойлин — защита, Северус — конструкты.
А сама взяла на себя псионные сгустки. Вместо варпа Элла потянулась к Пустоте — не похоже, что Кристаллу вообще была разница, к какой силе повышать сродство души, с чем её объединять. Это, в конечном итоге, и есть подлинное могущество Сердца — объединение даже противоположностей, то общее, что есть у людей, у разумных, у живых, у вообще всего, что существует, что упорядочивает и что воздействует — душа. Алфред тянулся к Имматериуму, Элла пробовала и к нему, но сейчас она использовала силу Пустоты, о которой так многое узнала, проходя Галерею Памяти.
Кристалл Сердца опасен. Повышение сродства без должного контроля попросту превратит его оператора в нечто среднее между самим собой и тем, к чему он тянется. Даже просто прикосновение к Кристаллу — это всегда испытание, испытание не души, но разума. Только обладатели достаточно структурированного, жёсткого, сильного, волевого сознания способны не раствориться в «мировой душе», остаться самими собой, сохранить индивидуальность, но ещё и направить Кристалл, сфокусировать его силу.
В чём-то он напоминает Линзу, однако сила Кристалла более фундаментальная, более явная, более прямая. Сила Линзы скорее вспомогательная, срабатывающая там, где нужно доделать, сфокусировать, остановить, воплотить нечто уже имеющее, некую... возможность. Конечно, Линза способна и расшатывать глубинные основания мироздания, в чём-то хуже, в чём-то лучше Кристалла, но способ неочевидный, а Кристалл Сердца... О, мы знаем, какое могущество обрёл с помощью него Алфред, одним махом взойдя на уровень прямой манипуляции реальностью, уровень сильнейших псайкеров! Элла же, в свою очередь, обрела такую власть над энергиями Пустоты, что Охотник счёл её Второй.
Она воспользовалась приёмами древнейших из Зел-Нага, отточенными ещё до появления Великого Третьего. В конце концов, именно это она познала напрямую, на первых шагах в Галерее. Ближайшего пси-стража разорвало на части — Элла использовала неустойчивость, изменность его псионной сущности, ювелирно точным толчком спровоцировав распад. В следующий момент стражи адаптировались: теперь внутри них сформировался своего рода «скелет» и «нервная система» — веера упорядоченных псионных течений, противостоящих перегрузкам.
Приёмы первых Третьих зачастую повторяли самые опасные флуктуации Пустоты. Поэтому они и «вышли из моды» — все возможные противники научились им противостоять ещё до столкновения. Впрочем, на стороне Эллы было два преимущества: во-первых, пси-стражи имели отпечатки памяти, в которых таких устаревших приёмов просто не было, во-вторых, Кристалл Сердца давал возможность буквально перегружать приёмы грубой силой.
Пятнадцать пси-стражей внезапно обнаружили, что их «плотность» сыграла злую шутку: псионная энергия с лёгкостью затвердела, обратившись хаотическими наростами пустотного камня и кайдариновых кристаллов. Практически мгновенная гибель. Тем временем, «Дилан» превратился в буквально разумный поток НЭ-кислоты, сплетённый с псионной сущностью, «прыгнул» в сторону малых стражей, рванулся в стороны врагов кислотными щупальцами... всё было кончено менее чем за минуту. Пока Мойлин отражал молнии конструктов, Снейп расстреливал, как в тире, их центральные камни. Остался ещё десяток пси-стражей, которых Элла бесхитростно развеяла зелёными молниями, настолько сильными, что не выдержали и оптимизированные пси-щиты. Не зря могущественным Вторым противостояли сами Зел-Нага, координируя свои творения, используя специализированные технологии, а эти стражи предназначались для угроз помельче.
Не было ничего, что Храм мог бы быстро противопоставить команде Эллы, и далее та двигалась без остановок. Стражи лишь покидали её путь, освобождали дорогу, наблюдали издалека, не приближаясь. Путь прервался вместе с нитью Авалона у барьера, впечатанного в реальность. Барьер этот был осью симметрии Храма, одновременно защитой и важным элементом структуры, своего рода «внутренней опорой» Храма, вокруг которой, в конечном итоге, вращались все его части. Барьер не был статичен: как всё у Зел-Нага, соединял могущество Вторых и изменчивость Первых. Он мог трансформироваться, даже сворачиваться в узкое кольцо, пусть случалось это крайне редко. Варьировалась и проницаемость барьера.
Однако здесь и сейчас доменная нить обрывалась и не продолжалась ни с какой его стороны. Что это значило? Лишь то, что Энтони нашёл способ пройти, причём настолько ультимативный, что его упустил не только барьер, но и Модрон. Элла же решила использовать способ, который придумался ей при первой встрече Охотника, способ ненадёжный, но лучший, что у неё есть:
— Стань Зел-Нага, — велела ему. — Войди внутрь и сверни барьер безопасно для Храма, — обернулась к Мойлину и Снейпу. — Не знаю, как будет взаимодействовать Резчик с предельным бытием? Или не справится, или что-то необратимо повредит?
— Внутри ты его не достанешь, — заметил Мойлин, когда «Дилан» принял вид серощупальцевого создания, на сей раз вызывающего не отвращение, а впечатление некоей пыльной древности, будто на кожу существа некогда оседали пыльцой сами звёзды.
— Это имело бы значение, — Охотник свободно прошёл через барьер, — если бы он служил исключительно из страха.
— А это не так? — Консоль Управления откликнулась на приказ Зел-Нага, пусть и ненастоящего. Барьер дрогнул. Прозрачный для большинства чувств что иномага Снейпа, что колдуна Мойлина, менялся он зримо, ощутимо. Похоже, движение настолько проявленного предельного бытия отражается на самой душе, затрагивает отнюдь не эфемерные «высшие сферы», о которых мне так интересно было бы узнать у Когнизора с Архитектором.
— Я не стала бы так рисковать, Северус, — Элла внимательно следила за тем, как сворачивается «воплощённый запрет», используя все доступные ей способы восприятия.
Спойлер: она не поняла и нескоро поймёт хоть что-то. Даже мне не хватает... ориентиров и, должно быть, тонкости? Подходящих инструментов? Как попытка понять, что думает Лиа или восстановить отсечённую Архитектором причинно-следственную связь — вне моей компетенции пока что. Даже Модрон, при всём её безграничном опыте, улавливает — каплю. Её опыт, по большей части, касается минус-бесконечностей, из плюс-бесконечностей пред нею было только Солнце, сколь далёкое, столь и непостижимое, — соединение (вероятно) источника предельной воли и предельной истины, но не бытия. Некий же кинжал Модрон не застала — он был утерян до её «рождения».
— У этого... существа есть... интересы? — пузырь влетел в призрачно-зелёный луч, и Элла зафиксировала плюс-волевой инфопоток, посылаемый через... как-то... непонятно для её уровня миропонимания. Времени разбираться просто не было. Аккуратно, чтобы ничего не поломать, она высунула руки за пузырь, охватила пальцами прозрачный, искрящийся внутри кайдариновый кристалл и послала ему навстречу свою волю-представление.
