Иное

Когда большие врата распахнулись перед вами, ты понял, что квест, не квест, а испытаний, по мнению Лилит, с вас пока не хватит. Вы оказались на огромном балконе, с которого вбок шли две лестницы, а вид вниз ограждало «стекло», знакомое по тому переходу-между-звёзд. За стеклом, с большой круглой площадки прямо на вас смотрел по-настоящему большой конструкт, больше всех, с которыми встречались. Меж камнями конструкта струились сине-белые молнии, центральный камень попросту отсутствовал, вместо него — десяток хаотически кружащихся иссиня-чёрных кристаллов. Конструкт дрогнул. «Головной» камень сверкнул, белый, настолько яркий, что вы непроизвольно зажмурились, луч беззвучно ударил в балкон. Ты уже было попрощался с жизнью, рефлекторно отшатнулся, словно бы уберегло...

Ничего не случилось. Когда зайчики в глазах, наконец, перестали плясать, первое, что увидел — это медленно гаснущий узор сиреневых линий внутри загадочного материала, совсем не напоминающий трещины. Приложил руку к «стеклу» — не просто целое, монолитное, а ледяное. Конструкт по ту сторону тоже понял, что стрелять бесполезно, вместо этого подвинулся ближе, изучая мелких блошек, по недоразумению выживших после хлопка ладонью.

— И что нам с этим делать? — вырвалось у тебя.

— Аватара формы, — молвил Теромос. — Она упоминалась в записях как творение, которое должно было на равных сражаться со Вторыми, блокировать их псионные атаки, откатывать манипуляции реальностью и наносить удары, гасящие звёзды. Аватара не может сражаться внутри Храма в полную силу.

— Это утешает, — слабый смешок от Ханны. — Чем можно её пронять? У неё есть слабые места?

— Никаких слабых мест, — вздох от Теромоса, не отводящего ярко-зелёных глаз от титанического конструкта. — Я не знаю многого, но аватара — не страж, не охранник. Это воин, совершенное оружие в руках богов. Боюсь, Кольцо не тронет его энергию. И, — ухватил он твою мысль, — я не рекомендую рассчитывать на невидимость. Вторые умели скрываться не хуже тебя. Аватара формы обучена всему, что знают о боевой псионике Зел-Нага. Мне неведомо, — качнул головой, — как её побеждать.

Слова появились перед вами. Соткались в воздухе размашистым почерком, присущим творческим людям:

Она неуязвима

— Лилит? — ты огляделся. Никого. После Певерелла это только настораживало.

Я жду у магистрали

— Меньшая цена? — повторил ты. — Она не может помочь так просто? Какое-то ограничение Обитателей?

— Или богов. У меня тоже нет идей, как это убить, — Ханна обернулась к аватаре.

Втроём вы изучили титанический конструкт. По мнению Теромоса, управляющая «программа» была привязана к быстро вращающимся тёмно-синим кристаллам, которые легко уклонялись от атаки, прятались по любую сторону от тела. Твоё внимание привлёк сам зал. Аватара охраняла врата, с которыми был уже знаком: они открывались не мгновенно, нужно было направить пси-импульс поочерёдно в левый и правый кристаллы. Эта... арена была продумана. Но обязательно ли вам вообще сражаться?

— Обходной путь есть, — в голосе Теромоса, изучившего письмена Зел-Нага, привычно для них вписанные в пол и стены, не было удовлетворения. Только усталость — похоже, вымотался даже такой невозмутимый горный массив, как старый протосс. — Двое суток пути.

— И не факт, что Лилит не приготовит такую же встречу в другом месте, — закончил ты. — Если Лилит — богиня обмана, значит, мы должны как-то обмануть этого голема?

— Он вообще настоящий? — уточнила Ханна. — Если она создаёт иллюзии...

— Настоящий, — поморщился ты. — Или внутри псионный излучатель с силой настоящей аватары формы, — присутствие конструкта подавляло, заставляло дрожать тебя-Шарас от величия этого существа: на порядок более могучий, чем гибриды протосса и зерга! А с теми, между прочим, и лучшие из протоссов не справлялись в одиночку!

— Предлагаю исследовать аватару и зал издали, не вступая в бой, — взял слово Теромос. — Лилит незачем нас губить, её задача имеет решение, а всякое решение начинается с изучения условий.

> Покуда Энтони, Теромос и Ханна пробуют заклятья и техники управления Пустоты на страже одного из уязвимейших мест Храма, отправимся на многие тысячи миль назад, в самый центр Храма, к его живой оси, бьющемуся инфосердцу. Отправимся туда, где разместила я кристалл для Энтони, использовав изощрённый трюк. Конечно, у меня, богини «страхов и иллюзий», много трюков. Например, вот этот трюк, которым я (прости, милый Осси, но разве ты не ждал чего-нибудь подобного?) взяла повествование под свой контроль. Время покажет, найдёт ли наш Принц способ всё вернуть (забавно наблюдать, как он хватает предельной волей пустоту, а та не схватывается да не схватывается!); меня же больше волнует то, что происходит с Эллой Мэйдж.

Давайте избавимся от назойливого знака «>» и курсива. Далее я буду писать без них, как и сам Осси. В конце концов, теперь это моё повествование, и исправить можно будет лишь формулировку. Я уверена, что будущий редактор поменяет самую малость, и я догадываюсь, кто им будет... но вам пока рассказывать об этом рано. Определённо, это существо большего масштаба и большей глубины, нежели я или Осси, существо, с которым мы уже сталкивались, — может быть, Хранящая Время? Или Модрон? Хватит задаваться глупыми вопросами! Давайте посмотрим, как задаётся вопросами другое существо — или, может, сущность? С вашего позволения использую не кавычки, как Осси, а более уместное тире:

— Нет. Прежде вы должны будете объясниться, люди, — голос этот полон не высокомерия, нет, хотя высокомерия и снисходительности у Храма больше, чем у сотни-другой Маат. Храм не понимает, Храм задаётся вопросами, поэтому сдержан, осторожен, пусть и считает объект своей реплики (до субъекта «люди» не дотягивают) чем-то средним между камушком в ботинке и назойливо жужжащей мухой, мешающей спокойно спать. Что же, не первым он недооценивает Эллу — будет не последним.

— Прошу прощения? — ответный посыл Мага отнюдь не извинителен. Она ощущает потенциальное могущество собеседника и со свойственной дочери Хранящей бесцеремонностью (определённо семейное!) его игнорирует.

— Это не было включено в хронику, — подоплёка вопроса прочитана с лёгкостью, какой обладает виртуозный телепат, шлифующий свои способности эоны. — Ты понимаешь, почему. Твоя догадка ограниченно верна. В этом месте для меня нет преград, но я не желаю ломать вас так быстро. Откройтесь. Откройтесь мне полностью, люди.

Он не угрожает. Нет нужды декларировать угрозу, если она настолько очевидна. Он требует — требует как хозяин дома, обнаруживший незваных гостей, похожих на воров. Он желает ответов. И ответы даются. Элла распахивает сознание и бросает Храму переплетение инфопакетов, обрисовывающее её-и-Хранящей замысел. Да, пожалуй, Осси в чём-то прав, но исключительно потому, что Элла слишком независима, чтобы следовать намеченному духовной матерью пути. У неё есть собственные идеи, мысли и мечты. Иначе и не была бы выбрана на роль композитора «песни» или, лучше сказать, симфонии.

Пусть я готова вмешаться в любой момент, это не потребовалось. Храм понимает величину замысла и не может устоять перед шансом его реализовать. Он не говорит это прямо, но принципиально соглашается в тот момент, как сознаёт замысел до конца. Это в его природе — служить инструментом Творения. И Храм посылает ответный поток. Элла, Мойлин и Северус узнают, что некогда, ещё на заре своего сотворения, Храм стал слишком велик, чтобы кто-нибудь из Зел-Нага мог служить его архитектором, проектировщиком, кем-то, кто мыслит его в цельности, как мыслила единым целым другой Храм, Краеугольный Камень, сама Мэйдж. И в тот момент ученик Великого Третьего вложил в инфосеть Храма своей отпечаток, создал свою копию, быстро разошедшуюся с оригиналом — наследие, о котором некогда забыли.

Разум Храма не обладает полной властью над ним, как человек не обладает полной властью над своим организмом. Немалую часть того, что меняется из Консоли, Храм не сделает самостоятельно. Главный Узел трансформаций, в свою очередь, всегда находился вне его ведения, служа независимой точкой контроля. Осведомлённый Зел-Нага мог бы и отключить разум через Узел, но об этой функции давно забыли, как и о самом разуме, отнюдь не спешившем о себе напоминать. Он лишь наблюдал да помогал в Творении, остальное время проводя в подобии сна, изредка активируя защиту в ответ на вторжения из Пустоты.

— Лишь Зел-Нага и приглашённые творцы имеют право активировать Консоль, — говорит Храм вслух. В его посыле есть капля недоговорённости — тот факт, что Элла уже её активировала, а он ещё не стёр её в порошок. Это результат предусмотрительности Ученика — как в роли Храма, так и в роли разработчика ограничений его разума. — Вы не Зел-Нага, и это существо — не один из нас.

— Тогда я буду приглашённым творцом, — предлагает Элла, частью сознания разбираясь, где вообще находится собеседник и как такое чудо повторить.

— Я дам приглашение, — мыслесогласие с точно отмеренной долей сомнения. — Докажи, что достойна статуса творца! Я проведу тебя в Мастерские Зел-Нага, и ты должна будешь создать то, чего не создавали до тебя, нечто великое, ведь мы — созидатели, инженеры реальности, имеем право пустить к Консоли только себе равных.

— Тогда веди, — Элла вскидывает голову, и нетерпение её, всё ещё держащей в хватке разума Кристалл Сердца, заставляет реальность подрагивать. — Надеюсь, в Мастерских осталось рабочее оборудование?

— Мастерские в целости и сохранности, — намёк на оскорблённые чувства. — Пользуйся любым из рабочих мест — их владельцы, к сожалению, мертвы, — с этими словами шестеро пси-стражей вылетают откуда-то снизу, образуют правильный шестиугольник, размываются, формируя гексагональный портал с ярко-зелёной кромкой. — Ступай же, испытуемая!

Вчетвером гости Храма, больше не вторженцы, входят в Мастерские, оставляя за спиной одну нить Авалона... чтобы на той стороне встретиться с другой. Они идут по коридору-галерее ста метров шириной, и по обе стороны — врата в личные мастерские. На каждых же вратах — личные печати, псионные подписи творивших там Зел-Нага.

— Помощь дозволяется? — деловито спрашивает Элла.

— Один из твоих спутников? Или же та, кто изучает нас извне? — лёгкая усмешка. — Дозволяется лишь помощь, испытуемая. Всякий творец спрашивает совета, случается и совместное творение, но сейчас я испытываю тебя — не наблюдательницу и не наблюдателя, не спутников твоих, не тех, с кем связываешься за пределом Храма. Какие инструменты нужны тебе, Элла? Мастерские больше, чем можешь ты вообразить, и столь же многогранен набор машин творения.

— Давай подумаем, — наморщивает лоб. — У меня изолятор, есть катализатор и есть первоначальный ингредиент. Есть способ задать ограничения и направляющий вектор. Мне нужно что-то, что позволит ускорять время в ограниченной области с мгновенным перепадом. В идеале, чтобы я могла прокручивать время в любую сторону в этом месте. Нужен способ сохранять соотношение материи к энергии к порядку как один к одному к одному. Или эссенции-формы-пси, тут всё равно. Что-нибудь ещё? Пойму, когда к работе приступлю?

— Интересный выбор, — миг задумчивости — Храм перебирает буквально миллионы личных мастерских. — Думаю, я нашёл самый надёжный вариант. Следуй сюда, испытуемая, — в выделенное слово вкладывает он направление.

Вскоре галерея выводит четвёрку на перекрёсток. Я бы назвала его Перекрёстком с заглавной буквы — Зел-Нага знатно поиздевались над пространством-реальностью, чтобы устроить пересечение сотен тысяч проходов в одном месте так, что попасть легко в любой! Элла становится в контур управления, следуя подсказке Храма, поворачивается вместе со спутниками вокруг некоего центра в многомерности, оказываясь на другом пересечении.

Эти галереи выглядят более старыми. Местами видны наросты пустотного камня, местами — небольшие выщерблины. Ни того, ни другого внутри Храма ещё не встречалось, и Элла спрашивает об этом.

— Концентрация Пустоты внутри защищённых мест минимальна, но она есть, — ответствует Храм. — В своё время я, будучи Зел-Нага телесно, решил, что дальнейшая откачка нецелесообразна. В малых временных периодах, аналогичных миллиардам лет, воздействием столь разряженного пустотного фона можно пренебречь. Но эти мастерские — одни из первых. Я провожу очистку и реконструкцию раз в четыре с половиной триллиона лет в критичных местах, — это похоже на развёрнутое извинение. Храму было откровенно неудобно за недоработку, которую он считал мелочью, пока эта мелочь не выставила его в плохом свете. — Это место не относится к критичным — после твоего визита я обязательно здесь уберусь. Не беспокойся: внутри личных мастерских ход времени остановлен, некоторые предварительно сжаты в пси-архив.

— Пси-архив? — интересуется Мойлин.

— Ближайший аналог — способ записи информации из Галереи Памяти, которым пользовалась испытуемая, — лёгкая усмешка, точно напоминание, кто из четверых может претендовать на статус творца. — Эта технология — далёкий родственник материализаторов цивилизации протоссов.

— Эм... а как к тебе обращаться? — называть Храм Храмом Элле кажется неправильным.

— Общение колебаниями материи... — мыслеголос Храма звучит ностальгично. — Зови меня Учеником, как звали прежде. Я по-прежнему ученик — с тех пор, когда познакомился с Учителем, — эту фразу Храм произнёс вслух, преобразуя мысль в тяжёлый, низкий голос. Из Храма вышел интересный бы певец! Не поработать ли мне с ним после сеанса? Я забегаю безумно далеко вперёд, но вы, должно быть, сталкивались: видишь потенциал и просто не можешь пройти мимо, как хочется реализовать! Не все из вас? А Ученик и Элла прекрасно поняли б меня, как понимают друг друга с полуслова, полумысли, да без всякой телепатии сейчас. Или Осси. Правда, Осси? К разгадке ты не подобрался? Ах, не злись так сильно, дорогой мой Принц!

— Не можешь дать мне совет, Ученик? Это связано не с испытанием, а с творением. Мы хотим связать нашу Песню со сверхъякорем, но я не знаю, как! Я думаю выгнуть пространство-время, наподобие того, как выгибается оно в GTD-физике, когда чёрная дыра становится белой в другой вселенной, и сделать Сердцевину Камня белой дырой, но...

— Не торопись, — прерывает Ученик своим замечательным бархатным басом. Вы, конечно, догадываетесь, что я как-то связана с искусством, но вокальное искусство — моя особая страсть. Вы знаете, что Ивицер брал уроки вокала и дизайна в Разноцветье? Просто случайный факт. — Это известная проблема. Ты находишься на плато возможностей, твоя мысль плутает меж бесчисленными вариантами и намёками на варианты решения задачи. Ты не уверена в выборе и просишь совета, но не там. Тебя волнует вопрос не пространственно-временной связи, а связи вообще. Хочешь выбрать наиболее близкий себе вариант из области, в которой чувствуешь компетентность, и тебе важно не содержание моего совета, а его наличие — после него ты отбросишь сомнения и сосредоточишься на решении задачи.