Изначальная эссенция сталкивается с варпом. Сталкивается с жаждой совершенства, возведённой в абсолют. В абсолют восходит. Маг Пространства берёт в левую руку Кристалл Сердца. Сердце соединяет, и самые важные из соединений — это души. Но можно ли соединить, объединить, сделать чем-то, что самому Сердцу противоположно? Противоречащие возможности не могут быть реализованы одновременно... поэтому в правую руку Эллы ложится Анх. Анх не завершён, его части позволено использовать отдельно. Линзу Надежды — в том числе.
Две противоречащие возможности переплетаются. Невозможное становится возможным. Возможное обращается в действительное. Действительное же — в единственную необходимость. Варп превращается в настоящий хаос, в нечто, что не должно существовать, но всё-таки существует. Лишённое души, с безумной силой подталкиваемое Мойлином, оно тянется к противоположности всех душ. Оператор в разуме Эллы замедляет ход времени-метавремени. Северус уравновешивает флуктуации другим оператором. Варп эволюционирует. Процесс идёт всё быстрее и быстрее, оператор замедления не поспевает, Элле просто не хватает внимания, воли, широты разума, чтобы удерживать единство...
Я появляюсь за их спинами. Снимаю с её шеи чёрную цепочку-Смерть, а с её разума — часть нагрузки. На короткий миг становлюсь Ивицером. Мерлином. Игнотусом. Хранящей. Прометеем. Фло. Десятками и сотнями людей. Каждый из них знает часть ответа, и, комбинируя эти части, я создаю новое, пусть не своё. Формулирую условия и бросаю цепочку в алхимический котёл.
Хаос съёживается. Вновь вспучивается. Я помогаю Снейпу, становясь немного им. Помогаю Мойлину, будучи и им немного. Помогаю Элле, хотя Эллой быть — самое тяжёлое из пребываний в моей долгой жизни. Но этого мало! Процесс расходится. Нас четверых не хватает! Нет образа, нет цели, мириады путей нельзя свести в одно, это вне сил человеческих, а значит, и вне моих сил. Я предвижу то заранее, знаю, что в результате будет пшик или «взрыв», схлопывающий минивселенную.
Ученик готов к подобному. Он легко закроет, отрежет от Храма свою мастерскую. На самом деле, он не очень-то верит, что Элла Мэйдж достойна, что способна пройти испытание. Он считает, что ей ещё рано заниматься Творением, что она мала — прорастающее семя, ей суждено величие — но позже. А если у Эллы не получится, то он переведёт Храм в боевой режим и выведет из сеанса, чтобы самостоятельно исследовать Игру. Ему жаль замысел Хранящей, однако вдвойне жаль, если бы у Эллы не получилось не с испытанием, а уже с Творением. Его проверка — не только что формальность: Ученик ненавидит неудавшиеся сотворения, и если в его силах предотвратить, отфильтровать все неудачи...
Нить Авалона расширяется, проводя присутствие сущности, которой мне не в силах стать. Если Элла — росток, то это — древо. Модрон, не утруждаясь аватарой, бросает прямо в котёл и, вместе с тем, в наши с Эллой головы образ. Этот образ неуловим. Он прост и, вместе с тем, предельно сложен. Он разделяет. Однако — соединяет разделения. Противоречащий самому себе и, вместе с тем, всё, себя включая, объясняющий.
Без глупого спросу Модрон достаёт из капчалога Эллы генератор поля автоупорядочивания. Включает, питая от домена на максимальную мощность. Подхватывает один из операторов, слишком сложный, чтобы быть понятым сейчас, и подключает к нему генератор, а затем бросает в хаос потенциала — в алхимический котёл. Реконфигурирует стенки котла, не смущаясь отсутствием к тому допуска. С удовлетворением Сильф наблюдает, как хаос упорядочивается, как расходящиеся пути кристаллизуются фракталом, складываются сами в себя, обращаются в нечто эфемерное, но материальное, воплощённое объяснение, но существо различий, самоподобное, но саморазличное чудо, отделяющее всё от всего, подобно тому, как Сердце всё со всем соединяет. В аспект по имени Разум.
> Простимся со мною-синхропрошлой. Вырвемся из карманной вселенной, пронесёмся сквозь круговорот Мастерских, устремимся вдоль тысяч и тысяч загадочных механизмов, управляющих Творением, конфигурируемых Храмом в готовые модули. С успехом Эллы конфигурирование ускорится — Храм готовится выполнять свою основную функцию. Прорвёмся чрез вихри зелёных молний, полетим вдоль наполняющихся энергией магистралей в ту точку, где они соединяются, к энергосердцу Храма, гонящему пустотную кровь по его телу. Не долетая до сердца, остановимся у места, где аватару формы поместил Амун.
К несчастью игроков, такие аватары стерегут по всему периметру самой уязвимой точки Храма — Амун отнюдь не хотел терять свой дом. И если с защитой Узла трансформаций мне удалось кое-что сделать, взломав её для Теромоса и Энтони, то защиты Консоли и Генераторного Массива слишком хороши. К счастью, рояль в кустах имени господина Певерелла помог с Консолью, куда смогла просунуть лишь инфокристалл, но с аватарами формы справляться некому. Не в моей власти уничтожить или деактивировать такую, и пара неудачных попыток, когда меня едва не стёрли из ткани бытия, — незабываемый опыт. Не хотела бы такое повторять, но кто же меня спрашивает?
Я знала, на что подписывалась. И я-Обитатель, и я-богиня. Обитатель желала обрести свободу от Игры. Богиня мечтала о свободе вовне Леса и возвращеньи полной воли. Рисковать ради подлинной свободы всего лишь жизнью, жизнью неполноценной, скованной тысячей цепей — согласна. «Незабываемый опыт» принёс свои плоды. И именно они ожидали Энтони, Теромоса и Ханну, поднявшихся обратно по лестнице. К их сожалению, вход на «арену» был закрыт «стеклом» Зел-Нага, неразрушимым аватарой или, вернее, разрушимым, но со слишком высоким побочным ущербом. Исследовать её у них не получилось. А ей не получилось испарить наглецов тенью великой силы. Открывать же двери изнутри дураков не нашлось. Пока что.
Первый пункт моего плана — отвязаться от Игры. Игра не отпускает просто так, и мне потребовалось найти себе замену. Нет, не думайте, превращение Тёмной Луночки в Обитателя — это не исключительно мой план. Просто воспользовалась возможностью, предварительно увеличив вероятность. В конце концов, я координировала усилия семерых значительное время, оказывать влияние на квесты, зная последствия через Абраксаса и Гефеста, — ординарная задача. Посильная человеку, а значит, мне. Второй пункт — привязать себя-богиню к новому месту, и росток будущего Древа — удачная возможность.
Как видите, это лишь возможности; могла склонять чаши весов, класть гирьки, но не переопределять взвешиванье, как пожелаю. Третий же пункт — созданная Песня, чтобы... не важно, зачем. Для успешного Творения я должна провести Энтони к магистрали целым и невредимым, более того, добиться, чтобы он её зарядил, и всё это — с ограниченьями Игры. Нельзя просто взять и перенести троицу к цели, хотя как раз этому Амун не воспрепятствовал, рассчитывая на запреты, снятые Узлом. Нельзя за руку к цели провести. Более того, я должна бросить ему свой, отдельный вызов — вызов Обитателя, не касающийся опасностей Края. И вызов этот будет серьёзным, не игрушечным. Игра и рок дали больше шансов, чем надеялась. Компенсация за то, что не была удачливой девчонкой раньше?
— Интересно, — молвил Теромос, осматривая моё творчество. Три полупрозрачных мантии, две — классического кроя волшебников, одна — в точности для неразима.
— И полезно, — пишу я им. — Эти вещи помогут пройти мимо аватары, но не думайте, что они сделают за вас работу. Аватара будет в замешательстве, да ненадолго. Не упустите шанс.
— Почему ты нам помогаешь? — спросил Энтони, подозревая меня (ах, как лестно!) в «очередном подвохе». Интересно, почему очередном? Или за предыдущие считались мелкие стычки с бесами и активация конструктиков чуть раньше, чем активировал их Храм?
— Это не моё испытание, — почему бы (для разнообразия) не ответить правдой? — Она сторожит Генераторный Массив. Я обижусь, если погибнете до испытанья настоящего. Аватара просто вас убьёт, а я хочу ещё помучить, — и спроецировала улыбку. Строка повествователя такая милая! Спасибо, Осси, что показал её. Ой, кажется, ты продолжаешь злиться? А сам б не поделился с дамой ни за что! — Надевайте и будьте быстрее ветра. Не гарантия, а шанс! — и оставила их с вопросами наедине. Ну право слово, люди порой такие забавные в сомнениях и нерешительностях!
Им понадобилось целых двадцать минут, чтобы собраться. Выпили ещё зелий, не Снейповых, а просто от хороших спецов из Гильдии. Облачились, наконец, в модную обновку. Обновка немедля присосалась к их душам... в хорошем смысле, в хорошем, не волнуйтесь! Сами понимаете — крепление за тело не всегда надёжно. Использовав Кольцо, Энтони повёл троицу к двери. Аватара формы не сразу среагировала на открытие последней.
Здесь стоит коснуться того, как этот суперконструкт выродившихся пустотников ощущает окружение. Ну, обычные «глаза» у аватары есть. Разумеется, покрывающие весь диапазон светов, звуков, псионных эманаций и всего такого. Конечно, это я могу сокрыть, и в ту попытку аватара наглядно пояснила мне, что божественность — не равно неуязвимость. Никогда не чувствовали, как ваше тело медленно размывает на частицы? Убийство вместе с изучением — и много адской боли!
Так вот, всякие там «спектры излучений», «колебаний» и прочего барахла Вторые умеют менять по своему желанию, скрываться — тоже. А уж какими затейниками в этом были Первые! Хроники Зел-Нага — бесподобный источник всяческих идей! Конечно, Зел-Нага, не будь дураками, эти фишки просекли. Подобравшийся вплотную Первый — верная смерть, Второму и вплотную подбираться не сдалось — знай себе лови Зел-Нага с неактивными артефактами да выцеливай лучами смерти.
Такое бывало, и не раз. Зел-Нага научились простирать вокруг себя чувствительную ауру, тончайший «покров», улавливающий любые эссенции, формы и псионики. Что-то вроде паутины, в центре — паук-Зел-Нага, причём «ниточки» колеблются по загадочным законам, похожим на случайные, непредсказуемые, и противнику в маскировке надо имитировать колебания, предсказывая их заранее, а сделать это было ой как непросто — специальная антипророческая система... сейчас мы не о ней. Думаю, что суть ясна.
Аура аватары формы — дальнейшая эволюция такого покрова. Вместо касаний чего-то конкретного, она улавливает касания любого реального, даже если эти касания — лишь наблюдение. Знать не знаю, как штуковина работает, спрашивайте у Осси... ах, он недоступен, какая же досада! В общем, эту штуку обмануть одним Колечком не получится. Оно сокроет и эссенцию, и псионику, и форму, но реальность-то не выйдет! Реальность скроет Мантия, но мистер-само-обаяние Игнотус покинул (точно?) Храм ради своих безумно важных дел. Колечко улучшить, Мантию повторить — вне силёнок человеческих (не спрашивайте, как провернул то Певерелл!), а значит, и моих.
Пока я тут объясняю, какой подвиг совершила, троица ступила в зал. Активирую проекторы. Парочка миллионов зависших в виртуальности Ковчега вдруг ощущает себя здесь — в призрачных телах. Степень призрачности — чистый рандом. Ещё миллиончик (из других листьев) вдруг видит это место. Кто-то только видит, кто-то ещё слышит, кто-то обоняет или щупает... Обратно — целый миллиард набрала, кого сейчас синхровидит аватара, кто отражается на стенах и полу, ходит и парит иллюзиями, слышится, обоняется, осязается... Распределения — рандомом все. Ну разве я не гений? Один процент гениальности и девяносто девять — скрупулёзной подготовки!
Честно признаюсь, не тестировала идею. Нет гарантии, что аватары не связываются друг с другом, что на одной попробуешь — узнают все. Риск, конечно, а что делать? Сработало ж! Аватара формы повернулась к открывшейся двери. Неуверенно пальнула молнией. Управляющие кристаллы вибрировали, вращение их утратило стабильность. В Пустотке-то таких толп не существует! Сотня существ в кубическом километре — бесконечный легион! Вот и растерялась, бедная. Зел-Нага к такому не готовили? Ах, жаль!
Ладно, идеально не прошло. Аватара сообразила кинуть десяток особых пси-штормов по наиболее вероятным траекториям вторженцев, сливающихся с проекциями с помощью моих чудо-плащиков. По большей части, в молоко — наивная думала, что враги умеют летать и двигаются очень быстро; в конце концов, кто в Пустоте вообще не умеет летать и быстро двигаться? Не от людей же такой проекционный карнавал ей было ждать! В молоко — кроме одного. Краем тот задел бы Энтони, парализовал, заставил выпустить руки спутников, и тогда...
Теромос сам вырвался из хватки Даффи. Сбросил мой плащ, одновременно сотворяя щит. Пустота послушно укрыла его (и, что более важно, Энтони и Ханну) от молний. В результате Энтони успел активировать кристаллы и сбежать. Неплохое самопожертвание, не так ли? Не в мою смену! Игроку я помогать не помогла бы, а выдернуть неразима-старичка — святое дело! Пока до аватары всё-таки дошло, и объёмный пси-взрыв стёр проекции вместе с камнем на метр вглубь, Энтони уже и след простыл.
Давайте последуем за ним и Ханной в причудливо-симметричный лабиринт неактивного пси-распределителя. Среди такого по-слизерински зелёного мерцания Энтони и Ханна чувствовали себя как никогда уязвимо. Не было никаких бесов, никаких конструктов, никакой тьмы, Охотника и аватары. Но не было так же невозмутимого Теромоса, не было рискового Дилана, саркастичного Снейпа, верных Роба и Оли, высокомерного Крауча — только он и она. Их путь завершался, и каждый надеялся, что эти жертвы принесены не зря. Они ещё думали о желании, о том, может ли Хранящая вернуть погибших к жизни, когда дошли до очередных врат.
Эти врата оформлены в виде самой обыкновенной, нарочито маггловской двери с надписью золотыми буквами:
Кто бы ни вошёл сюда, выйдет лишь один.
Трюки не сработают.
Заклятья принесут лишь гибель.
И опасность. Дверь излучала опасность, угрозу, сравнимую с угрозой аватары формы или какого могучего божества, наподобие бездарно сдохшего Аида. Настоящая ли то опасность? Безусловное да. То, что за дверью, поглотит любого, кто не спрячется. Но оно — тихое, незаметное, ловушка, которая не будет кричать о себе издалека. Поэтому я постаралась создать иллюзию угрозы, иллюзию столь совершенную, что у Энтони и Ханны не возникло подозрений в безумно-смертельной ужасности за дверью.
Мы помним, о чём думали эти двое в пустом лабиринте. О потерях. И мы помним, о чём думал Энтони раньше. Возможно, он не готов ещё признаться, что любит Ханну. Не готов сказать ей заветные слова. Но он чувствовал эту любовь как никогда раньше. Любовь — и ощущение, что использовал её. Поверил собственной лжи, будто бы в их союзе она сделала больше, а он больше получил. Тепло её руки. Угроза впереди. Её слова:
— Давай войдём по очереди. Пошлёшь Патронуса, когда... — ещё раз пробежалась взглядом по надписи. — Просто зайду через час после тебя.
Её уверенность, её твёрдая решимость быть рядом, если надо, жизнь отдать, резанула сердце Энтони ножом. Уговаривать её остаться? Предложить не рисковать? Всё это не сработает! Она будет с ним во что бы то ни стало. Если он поделится всем-всем-всем, что на душе, она не откажется идти. Наоборот — решенье станет твёрже стали. Ну а если потеряет её, то потеряет всё. Он не может себе этого позволить. Никогда не мог.
