Здесь Лиа продемонстрировала своё могущество: воплотила путь до другого края. По её словам, воплощение (для неё) — это то же самое разделение, только разделяет она не что-то, а ничто. Воплощая чай или стул, Лиа просто разделяет воздух специфическим образом. Каждому такому специфическому разделению ей нужно долго учиться, а «просто» разделять — даже не освоенный, а интуитивно понятный во всех нюансах навык. Гвен припомнила фразочку Киры: «Ломать — не строить».
Переход через Пустоту занял целый месяц. По пути останавливались в воплощаемом Лиа домике, к которому Крауч добавлял защиту от холода и возобновление воздуха. Гвен училась колдовать палочкой — самой подходящей из запасных Бартемиуса. Лиа ни палочковая, ни беспалочковая магия не давалась, вместо этого она очень внимательно наблюдала и пробовала повторить. Сперва воплощением, а затем «просто» повторить — делала «что-то», ускользающее от понимания что Крауча, что Шепард. Получалось так себе, но было ясно, что «разделение-отталкивание-воплощение» — в сущности, одна многогранная способность — не единственная сила Лиа. Но что именно могла Лиа — полная загадка, подобных ей не было, учиться приходилось методом проб и ошибок.
В конце концов, путь привёл их в некую линию реальности. Войти в неё оказалось проще, чем опасался Крауч: Лиа просто... вошла, их двоих за собою утянув. Очутились в городском парке.
— Ещё одна Земля, — Крауч покосился на надписи. Китайский. Китайский он знал. Ну, официально-распространённый диалект. На чём общаются китайские магические кланы — одним Небесам известно!
— Ты жалуешься или испытываешь облегчение? — уточнила Гвен.
— Вместе, — огляделся внимательней. Ничего необычного: прохожие, не замечающие под чарами отвлечения внимания, магазинчики, гул машин, Лиа, спешащая к чаю... погодите-ка! — Нужно придумать чаеотталкивающее заклинание.
— Она опять? — улыбнулась Гвен.
Каждый раз, когда Лиа пробовала какой-нибудь способ перемещения из подсмотренных в Лабиринте пространственных манипуляций, её заносило к чаю. К чайным магазинчикам, к просто кафе с хорошим чаем, к чайным, на чайные плантации, даже на чайный склад! И Лиа тут же «залипала», по выражению Гвен, — не уходила, пока не узнавала хоть что-нибудь новое-интересное о любимом напитке. Барти много раз проклял про себя того любителя чая, чью душу вынесло к ней из Лабиринта. Ну хоть не какая-нибудь маггловская газировка!
Вздохнув, Барти сделал несколько шагов, прежде чем замереть. Что-то было не так. Невесомый, тихий ветер. Ненастоящий. Ощущение, что тебя подхватывает и несёт морским течением, а сам — стоишь на месте. Ещё раз огляделся. Гвен тоже чувствует? Где источник?
— Там, — она некультурно тычет пальцем в небо.
Поднимает голову. В вышине — серое пятнышко. И оно быстро расширяется. Не приближается — именно что расширяется! Барти цепляет на глаза чары дальнозрения. Похоже на объёмную воронку, в которую засасывает голубой цвет. По ощущениям напоминает дементоров, но хуже, гораздо, гораздо хуже! Что это вообще такое? Выглядит отвратительно.
Гвен, в отличие от него, не думает. Она наводит палочку в сторону серой воронки и шепчет:
— Дестракто.
Ярко-оранжевая молния заклятья ударяет в центр воронки и исчезает в нём без следа. Воронка продолжает неспешно расширяться. Неспешно — это так кажется. Практически же — через минуток десять этот город будет внутри. Барти уверен, что ничего хорошего после этого не будет. А затем обращает внимание на мелкие чёрно-серые точки, которые закружились сначала в глубине, а после — и на поверхности воронки. Похоже на неких... существ?
— Редукто, — не унимается Гвен. Заклятье ударяет ровнёхонько в смутное существо на поверхности воронки. Существо распадается на кусочки, каждый из которых вырастает в ещё десяток таких же.
— Замечательный результат, — бросает он Гвен. — Эти твари — результат «дестракто»? — на самом деле, его впечатляет, насколько просто у Гвен получается создавать самые могущественные боевые заклинания. Там, где Барти требуется время, концентрация, а порой и ритуалы, она просто говорит слово и колдует. По её словам — слишком часто видела, как их используют. Он не допытывался до того её прошлого, что разделяет героиню-Гвен и Гвен-на-Авалоне. А она, в свою очередь, не спрашивала, что с ним было до встречи с Хранящей Время. Молчаливое соглашение.
Сгустки тёмной серости, отдалённо похожие на дементоров, полетели вниз. Не только в город — хотя Моргана его знает (да уж она-то знает!), каких этот город размеров. Может, они на краю какого мегаполиса, вроде Пекина? В Китае больших городов — тьма, Поттер, помнится, ими ругаться начинает после той истории со статуями... Да и сам Крауч не любит Китай. Высокомерные японцы — и те получше будут. А эти запомнили всё, что магглы-англичане наделали их магглам, лучше, чем сами магглы. Не зря неклановые маги бегут отсюда, как только находят шанс. Кто-то даже выживает, кажется, в Хогвартс брали парочку таких...
— Что делать-то? — спрашивает Гвен.
— Сама как думаешь? — порой хочется сплюнуть, да не положено. Манеры, дементоры пожри! Вроде и нет уж перед кем держать себя, а всё одно...
— Ты сейчас предложишь что-то неприемлемое, — отрезает Гвен. Умная девочка!
— Забираем Лиа и уходим, — кивает он. — Мы в защитники линии не записывались, на героев тоже не тянем. Нам нужно добраться до сеанса живыми и здоровыми.
Одно из тёмно-серых пятен добралось до дома на том конце улицы. Немедленно дом начинает распадаться на стремительно сереющие частицы, поглощаемые этим... существом. Как миниворонка в небе, но подвижная. Это вообще существо или какое-то мобильное заклятье? Не заклятье, конечно. Заклятья подсказывают, что оно — иное.
— Тем более что это инореальный феномен, — добавляет Барти. — Мы — не иномаги, как видишь, магия делает лишь хуже.
— А если так? — всё никак не успокаивается Гвен. Как будто приглашает этих тварей ими пообедать! Колдует простейшее «протего», ограждая распадающийся дом от тёмно-серого пятна. Пятно замирает на секунды. «Съедает» невидимый щит, расщепляя на такие же серые частицы, и продолжает лакомиться домом.
— Ещё можно повесить табличку: «вкусные маги здесь»! Хватит, Гвен. Мы с ними не сразимся, и мало ли что эта гадость может сделать Лиа?
— Она ничего не сделает Лиа, — Барти согласен с этим, но вот сможет ли Лиа защитить их — большой вопрос. Она больше не по защите — вот наоборот...
— И как ты предлагаешь уговорить Лиа помочь китайцам? — вздыхает Крауч.
— Ну... — Гвен бросает выразительный взгляд. Смотришь на Лиа тоже. Лиа смотрит на существо. Смотрит вверх. Оборачивается к чайной лавке. Снова на существо. Снова вверх.
— Мой чай, — невыразительно, тихо, но слышно всем на улице.
— Теперь мне немного страшно, — признаётся Барти. На что похожа хотя бы раздражённая Лиа, если невозмутимая в мгновенье ока уничтожила одного древнего фейри, а другого выкинула в Авалон, как котёнка за шкирку?
— Надеюсь, она будет аккуратна, — Гвен не скрывает опасения.
Лиа внимательно смотрит на существо. На воронку. На дополнительных существ из воронки. На чайную лавку. Исчезает. Он готов поклясться, что это не перемещение и не работа с пространством — Лиа делает что-то ещё. Но что?
Невидимая волна прокатывается по городу. Крауч чувствует слабый позыв, влечение быть утянутым в воронку. Она пытается вытолкнуть их всех туда? Но существа не выталкиваются, они сопротивляются! Тогда вокруг инореальных монстров трескается пространство вместе с реальностью! Это настолько противоестественно, что Барти хочется заткнуть уши от не-звука! Лиа вырезает куски реальности с существами внутри и выбрасывает их в воронку. Заделывает получившиеся дырки — он понятия не имеет, как, желания смотреть, что по ту сторону, нет вовсе. Она готовится — он странным образом знает: Лиа, когда открывается, то декларирует свои намерения, их знают или все вообще, или те, кому, собственно, открылась, — готовится вырезать воронку, взбить пространственно-реальностным миксером всё, что внутри, и вывернуть наизнанку, после чего отправить прямо в Бездну — ту, которая с заглавной буквы.
— Что у нас тут? — перед Барти материализуется — опять проклятые иномагические перемещения! — высокая девушка. Волосы соломенного цвета, голубая футболка с надписью «я главная, и не ебёт», большие часы на запястье и ощущение скрытой силы. Могущественный иномаг. — Не угомоните того... ту, кто это делает?
— Лиа, подожди немного, — бросает он в воздух. Лиа сгущается около них и вопросительно смотрит:
— Мой чай? Люди защищают то, что им дорого.
— Вау, — неестественно улыбается ей пришелица. — Ты, вообще, что такое? В моём листе такого не водится!
— Мой. Чай, — с нажимом повторяет Лиа. — Должна защитить. Продолжу? — спрашивает... у Гвен. У Лиа сложилось странное впечатление, что каждый из них двоих обладает правом вето на решение другого относительно неё. Что у неё вообще в голове, учитывая, что голова, равно как и тело — это необязательное дополнение, прихоть существа, некогда удерживавшего Инфуцора в одиночку?
— Подожди, — хмурится та. — Вы имеете отношение к этому злу? — вновь тыкает пальцем в воронку. Сына Барти бы за такие жесты... М-да. Больше никогда. Пусть тыкает, как хочет. Он потерпит.
— Ну я же главная? — улыбается она. — Я Эбби, присматриваю за листом. Мы тут охоту на живца устроили, ловим очередную партию тленных, а тут кто-то реальность режет почём зря. Вы откуда и каких будете?
— Присматриваешь за... листом? — напрягается Крауч. — Я никогда о тебе не слышал.
— О, так вы из метабудущих? — улыбка становится лишь шире, искривляя лицо, точно то — не настоящее, а из какой-то глины. — Нет, ну не из прошлого, прошлые все борзые и быстрые на бой! Э-э-эй! Э-э-э-эшер! Земля вызывает Эшера, приё-о-о-ом! — звуки она тянет тоже неестественно, неправильно, не-так. А потом его спрашивают, за что не любит иномагию!
— Да-да? — высовывается голова парня тех же лет, что Эбби. — Мне это, чутка времени б, сейчас обратно раскручу, что незванцы накрутили!
— Это тленные? — кто-то же должен задать конструктивный вопрос? О тленных Барти самую малость, да читал. Согласно книгам, линии реальности, куда они попали, обречены. — Что вы собираетесь с ними делать?
— Эшер, побыстрее, — хлопает по голове парня Эбби, и та пропадает. — Вот растяпа! А вы... — щурится. Улыбка, к счастью, с лица исчезла вслед за Эшером. — Короче, Эшер приберёт, тленных скрутим, капсулируем и на продажу индустриальчикам отправим. Что? У нас хорошие деловые отношения! А вы своим проколом возмутили междуреальность, и вместо пустынной линии тленные вылезли сюда. Едва успели! Не хотелось бы перегружать, линия неплохонькая, в задницу скатится через две тыщи годиков — добрый середнячок. Что вам тут надо и почему сюда из метабудущего?
— Ты знаешь, что лист будет уничтожен? — отвечает Барти, переварив сказанное ей.
— Ну да, ну да, — отмахивается Эбби. — Мы все умрём, а кто не сдохнет, тому хуже. Я в курсе, все в курсе, но у нас тут очередная переходная эпоха, тленные ползут, как Сайик смылся, первое поколение, наконец, свалило и не мешает отжигать. Давайте так, — взмахивает рукой, распахивая вполне магический портал без палочки. — Пошли за мной, обсудим... хм, ты, Лиа, да? Пролезешь, врата не поломаешь?
— Пройду. Не поломаю, — привычно-бесцветно отвечает та, наблюдая, как серая воронка замирает, а затем нехотя, неторопливо уменьшается, а небо возвращает цвет. — У вас есть чай?
— Чай? — ухмыляется Эбби. — Да чтоб у Эбби Катастрофы не было чая для гостей? Всех расцветок, вкусов и раскрасок, какие только нарыла по листу! Ну что? Палочки скрещивать не будем? Мэйк ти, нот вар?
Переглядываются с Гвен. Кивают друг другу. И ступают в портал... следом за Эбби. Мало ли, вдруг всё-таки ловушка?
Оказались они во вполне уютной гостиной. За окном лил дождь и грохотал гром, а диванчики у массивного стола напоминали Бартемиусу факультетские гостиные. Эбби принесла поднос со сразу несколькими чайничками, сахаром, десятком чашек, блюдец и ложек. Втроём они уселись на диван, Лиа — посредине, а Эбби заняла место напротив.
— Как говаривал мой незабвенный учитель, туса тусой, а чай с тортиком — по расписанию.
— Интересный, должно быть, учитель, — качнул Барти головой. Эбби ему определённо не нравилась. Диссонанс между могуществом и поведением... Будь просто волшебником, подозревал бы в ней немного сумасшедшую или просто очень старую ведьму, а вот для иномагов такое — лёгкое отклонение, не больше.
— Серьёзный очень, — ярко улыбнулась она. — Всё говорил, будешь такой смурной и тихой, постареешь, минуя юность. А как я повеселела, так дёргал себя за усы да приговаривал, что вырастил, мол, на свою голову... Эм, Лиа? — Лиа сосредоточенно-вопросительно смотрела на Эбби, как и всегда, когда хотела задать очередной-очень-важный-вопрос-о-людях.
— Что такое тортик?
— Торт? Тортик? Тортецкий? Тортище? — повторила Эбби с явным недоумением. — Это штука к чаю! Без неё чай пьют только скучняшки вроде учителя. А? Не знаешь? Так-так-так-так-так, давайте-ка я налью вам самые подходящие под настроение чайки, и... Эшер, ты там вообще чем занимаешься? Через пять минут жду лучшие тортики, какие только разыщешь в этом драном универсуме! Невозможно возмутительно — знать о чае, но не знать о тортиках! Невыносимое недоразумение! Но не волнуйся, Лиа, дорогая, мы исправим! Начнём с теории. Тортик — это...
Спустя час разговора о тортах, плавно перешедшего на сладости вообще, а также дегустации (Эшер вынужден был доставлять каждый тип сладости, который упомянули, а Лиа могла буквально есть сколько угодно — Эбби предположила, что это её тайная суперспособность), разговор плавно перешёл на цели путешественников в метапрошлое. Эбби, конечно, уже встречала таких. Один из них — её старинный друг Лорд Аист, сейчас отбывший вместе с Леди Сиренью обратно в метабудущее. Эбби знала и о том, что лист будет разрушен — упомянула о проекте «Ковчег» самого Мерлина, в котором принимала участие, о загадочных конверторах Велисо «дядюшки Ива», ныне отошедшего от дел, о Сердце Хогвартса и о многом другом. Подготовка к гибели листа шла полным ходом, да только Эбби это нисколечко не волновало.
— Не доживу ж, — разводила руками она. — Это Элрик в своём Ковчеге отсидится, Сивиллушка дотерпит, небось, в обнимку с Сердцем Хогвартса, а старушке Моргане и вовсе давно плевать на всякие там листья, её, небось, и Убийца бессмертных не проймёт — схарчит бедного, как тортик, не поморщится, говаривала я Темнушке... Ах, в общем, мы с Эшером, Луной и остальными раньше сгинем. То тленные врываются, то Убийца буйствует, то бог какой с ума сойдёт, то все вместе устроят передел сфер влияния, а то художники чего-то начудят. Лист — это бурлящий котёл; мы живём, пока живётся, избегаем трансцендентностей, спасаем, кого можем, жертвуем, чем приходится, отрываемся на всю катушку и сгинем молодыми! Так если хотите вернуться ко времени разрушения листа, двигайте в Ковчег, там есть десяток метатемпоральных камер, забронирую одну для вас. Проснётесь, а лист уже тю-тю. К Моргане не советую, Темнушка говорит, она с ума сошла немного, Сивилла в своё Сердце никого не пустит, но в Разноцветье катастрофы вполне себе пережидаются, правда, Эшер? Дядюшка Ивицер конверторы туда вмонтировал по старой памяти. В принципе, конверторы есть и у меня, если надо, обустроите себе линию, отделите, как Аист с Сиренью собираются, только потом завернёте обратно... хм, а иномага-то среди вас нету. Тогда не выйдет.
