Ты едешь в центр Крака, наблюдая, как Элиза забирает полностью прототипированное Поле Боя в капчалог. Видишь, как начинает плавное движение громада Края, парного Краку: Храм Первотворения смещается в сторону облачного покрова, закрывающего ныне пустоту — Скайи. По похожему курсу ускоряется твой дом. А с другой стороны, словно им навстречу, движется внешне большая, но самом деле — пылинка Дерса. Три к одному. Всё движется к завершению. Ты тоже — к последнему непосещённому Обитателю. К первой, кого должна была бы посетить при нормальной логике сеанса.
Выходишь из лифта. Качаешь головой, невольно цепляясь взглядом за собственные технические решения. Крак... Здесь всё началось и здесь всё закончится. Была бы хоть какая-то гарантия, что этот конец переживёшь! Была бы гарантия, что само Творение удастся! Ты ненавидишь неопределённость! Наверно, в этом Маг Пространства похож на Принца Пустоты. Ты призвана находить места вещам, пути — процессам и порядок — для систем. Он — разрушать хаос внутри систем, схлопывать альтернативность в единственную осмысленную реальность. Гермиона говорила, что он хочет, чтобы ты стала его ученицей. А хочешь ли ты? Или выберешь самостоятельный путь? Ох, нашла время задуматься над всяким!
Над игровыми условностями, вроде того, почему в других Краях гравитация, причём несоответствующая истинной массе планетоидов, а у тебя — невесомость, тоже лучше не задумываться. В смысле, ты задумаешься над этим и определённо изучишь, но позже-позже-позже! После всего. И Игру изучишь, и Систему, и Лес, и индустриалов... и что-нибудь создашь, не такое фундаментальное, как Песнь, но полностью своё.
Вводишь вручную код на древней кнопочной консоли. Буквально нажимаешь пальцами. Это место, эта часть переделанного в космическую станцию, а затем многажды расширенного астероида практически не менялась с момента первой стройки. Лиа уже была здесь, но её не остановили никакие стены, защитные поля, чары и прочие меры безопасности. Джеймс, должно быть, использовал портал. А из нормальных людей ты — первая, кто сюда входит. Никакой пыли или пустотных наростов: ты не Ученик и заботишься о таких закрытых помещениях с помощью роботов-уборщиков и роботов-ремонтников!
Массивная дверь со скрежетом отодвинулась вверх. Ты вошла в полумрак большой сферической полости. В центре загадочно мерцала множеством глубоких, переливающихся друг в друга цветов Сердцевина Камня, занявшая эпохи назад назначенное место. Её свет совсем не походил на радугу. Что будет, если объединить Время и Пространство? Это были те самые загадочные изначальные силы, которыми разрушил ИМ-лист Лорд Инглиш? Те самые, какими просвечивают сквозь завесу неопределённости трещины в ткани реальности, им оставленные?
По периметру центральной полости стелилось огромное тело Ехидны, Матери Монстров. Прежде, чем говорить с ней, ты установила неподалёку от входа (ощущая одобрительный взгляд божества) генератор поля автоупорядочивания. Пока ещё выключенный, но готовый включиться по одному из триггеров или по внешнему сигналу. Рядом уложила Мантию, по-прежнему скрытую от всех, кроме тебя и тех, кому её видеть разрешишь. Возможность открывать доступ к Мантии, не контактируя с ней самой, — одна из полезнейших. Наследников этих привилегий ты назначила заранее. Если умрёшь, у вас должны остаться шансы.
— Хорош-ш-шо, — прошипела Ехидна, когда ты подошла к её... лицу или морде? Как правильно сказать? — Ты позаботилас-с-с-сь о Храме.
— Ты будешь меня как-то испытывать? — спросила, ожидая, в общем-то, чего угодно. Обитатели — слишком разные, чтобы делать предсказания.
— Ты уже завершила моё ис-с-с-спытание, — ответствовала богиня-Обитатель. Рядом с ней, громадной, чуть светящейся, ты ощущала нечто... родное? Что это было? Её нельзя было сравнить с любым из Обитателей — эта аура была... иной.
— Поможешь мне создать Головастика? — продолжила ты. Это ощущение... Да, ты уверена, с чем можно его сравнить. С флаконом радужной жидкости в капчалоге, с Эликсиром Мерлина. От Ехидны исходило глубокое чувство Чуда.
— Безус-с-с-с-словно, — ответила и ответила она. Массив знаний не обрушился на тебя со стороны, как это делали протоссы, другие Обитатели или тот же Кристо, а будто бы сам появился... родился внутри. Ты просто стала знать, как создаются и программируются Головастики. В подробностях, которые (как подозревала) игрокам Пространства в принципе даваться не должны.
— А как насчёт Песни? — выдохнула ты, потратив десяток минут на осознание и упорядочивание дара.
— Поняла с-с-с-сама... — протянула Ехидна. Встретилась с тобою взглядом. — Ес-с-с-с-сть одна вещ-щ-щ-щь, которую должна я рас-с-с-с-сказать. Ты желаеш-ш-ш-шь создать новое, великое, безумное... Рождение нес-с-с-сёт рис-с-ск, с-с-страх, боль. Такова природа нового, Элла Мэйдж. Чем больше родовые муки, тем больше то великое, что с-с-с-создаётс-с-ся. Не с-с-с-существует обучения без боли, нельзя с-с-с-сотворить волш-ш-ш-шебство, нормальность не разруш-ш-шив. Худш-ш-ш-шая из катастроф-ф-ф-ф — рос-с-с-сток нового начала.
— Подожди, — невольно подняла руку. — Ты хочешь сказать, что это не просто необходимо, а несёт вполне конкретную функцию или функции? И я ошибалась, когда хотела отказаться от побочных эффектов, в смысле, от разрушительных эффектов, потому что они должны сделать — что?
— Научить, — это было не утверждение, а предложение. — Мир и тех-х-х-х, кто в нём. Вплавить возможнос-с-с-сть. Ус-с-с-становить порядок. Ис-с-с-сказить запреты. С-с-с-создать условия для чуда. Решать тебе.
— Возможность? — ты ухватилась за аналогию и за столь вдохновившие тебя «возможностные технологии», о которых надеешься подробно Лилит расспросить. — А что, если это будут изменения в метавозможностном поле?
— Это твоё дитя, с-с-с-создательница, — дёрнула хвостом — эквивалент пожатия плечами. — Твой дар. Тебе реш-ш-ш-шать. Помни, что каждый дар не-с-с-с-сёт в себе и плату — есть Равновесие в Игре.
— У меня его не будет, — улыбнулась ты. — Но метаравновесия не избежать? Спасибо, Ехидна. Ты очень помогла.
— Для этого я здес-с-с-сь, — сверкнула глазами громадная змея. — Есть с-с-с-существа, желающие поговорить. Жаждут предложить, внес-с-с-с-ти свою лепту. Я их не пус-с-с-скаю.
— Кто они? — только сейчас обнаружила, что и чат, и подключение к сети Крака не работают. Ехидна изолировала это место.
— Трое, — ответствовала Обитатель. — Ис-с-с-скажённый вестник.
— Ивицер, — поняла ты, уловив мыслесогласие Ехидны.
— С-с-с-светлая противница.
— Элис? — удивилась ты. — Но Лиа...
— Лиш-ш-ш-ш-шь образ и через меня, — успокоила она. — Другой с-с-с-ветлый — твой друг, координатор.
— Кристо, — конечно, он беспокоится, что пропала связь. — Подключай их всех. Нет! Сначала Элис, — у тебя не было времени на споры и дискуссии: каждому из троих было что сказать другому.
— Приветствую, — её образ сформировался из сияния, дублирующе-преломляющего существующий свет настолько, насколько это позволила Ехидна. Понятия не имеешь, как взаимодействуют их «божественные домены», но Гемера неким образом умела подавлять, развеивать чужую антиволю. Столько интересных явлений, которые нет времени поизучать! — Рада, наконец, встретиться с тобой.
— К делу, — сухо бросила ты ей.
— Я бы хотела внести свою лепту, — не смутилась богиня, и ты обратила внимание, что она создаёт звук из света специфическим образом: слегка смещая физические константы. — Я слышала, ты разрабатываешь интерфейс. Я бы хотела предложить вот этот.
Поймала филигранно скомпилированный инфопакет. Это... это невероятно! Это то, как Элис, как все чистые боги в принципе управляли божественностью, своей силой. Одновременно формализм и указатель на явления высшего порядка, вернее, на их шаблон, который, в свою очередь, саморазворачивается... Это не просто информация. Она дала тебе частицу, и в этой частице не было ни капли самой Элис. Она не рассчитывала вписать себя в Песню, как Слаанеш. Тогда зачем?
— Есть вероятность, что я проиграю, — ответила она. Не чтение мыслей. Предугадала вопрос. — Я бы не хотела, чтобы ваше Творение было несовершенным.
— Спасибо, — не сдержала ты улыбки. Это был по-настоящему императорский подарок.
— Мы служим одному смыслу, — ответная улыбка. — Соперники, а не враги.
— Такое соперничество... — усмехнулась ты.
— Твой путь разрушителен, но направлен в ту же сторону, что мой, — качнула она головой. — Не умри в конце всего, — исчезла в мягкой вспышке.
В конце всего... она знала. Знала об Уловке. И говорила это на тот случай, если проиграет раньше. Если ты доживёшь до этого самого «конца». Если она не помешает Творению заранее. Сформулировано так, чтобы ты уверилась, будто бы она считает, что шансов вас победить — немного. Вселяет уверенность, провоцирует ошибаться? А, к Инглишу всё это!
— Давай Ивицера, — выдохнула Ехидне.
— Давно не виделись, творящая, — он «выплыл» с той стороны мучительно медленно. Смотреть за этой псевдоматериализацией было... просто бр-р-р-р! Ты не отвернулась.
— Что тебе надо? — сосредоточилась на окружении. Больше не было реальностного щита, превращённого в алхимический котёл и сгинувшего в Мастерских, но всё ещё была другая защита. Что-то, роднящее с Джеймсом, как Энтони сказывал. От прямых воздействий иномагии ты защищена, и именно косвенные нужно будет уловить.
— Элис была первой? — кивнул Ивицер не то твоим, не то своим мыслям. — Не напрягайся, ты мне нужна. Она предложила один интерфейс — я предложу другой. Смотри и постигай.
Он неким образом достроил твои собственные мысли, не коснувшись их напрямую, будто бы вытолкнув в память давно забытое воспоминание. Чистая память — ничего более. Отбросив сомнения (и страхи, если честно!), позволила воспоминанию усвоиться. В мгновение ока твои теоретико-магические знания расширились едва ль не вдвое!
— Иное не поможет, — прокомментировал он. — Мои и Прометея методы — окажутся полезны. Помню, как собрались в Кости, как Мерлин направлял наше совместное творение. Так же, как Элиза будет направлять Творенье ваше. Я и Прометей были теоретиками. Ты — такая же, как мы, преемница, Наследница нашего Времени, — кривая улыбка. — Будь так добра, не облажайся, — и растворился, отступил во мрак — неторопливо и болезненно.
— Хорошо, — вслух произнесла, чтобы собраться. — Пускай Кристо.
— Привет, — возник он привычной проекцией. Огляделся. — Элис и Ивицер? — ты бросила в него инфопакетом. — Интерфейсы? Я принёс ещё одну идею. Как смотришь на использование игрового интерфейса? — скинул заготовки под проект. — Есть ещё идея общеинфомагического, примерно так, — ещё один проект. — Разница значительная, я думал над абстракцией, — третий проект, — но не тяну один.
— Абстракция, — внутри словно зажёгся свет. — Ну конечно! — краем сознания отметила псионный выброс. Кристо поморщился, но не исчез. — Мне нужно время?
— Более совершенная версия виртуала? Держи, — без лишних объяснений понял Кристо. — Мы ждём тебя снаружи. Есть новости.
Глубоко вдохнула и, удерживая в голове идею, развернула код, капчалогируя себя, меняя теченье времени для псевдовиртуальной реальности. Абстракция! Магический Ивицера, божественный от Элис, игропрограммный Кристо, аспектальный от Элизы, псионный — от тебя. «Немножечко» додумать, обобщить...
In the Middle of the Night
Всё началось со сверхтяжёлых боевых станций. К этому времени Дерс присоединился к Проспиту на орбите Скайи. Вокруг неё, обменявшись местами с окружающими кораблями Строителей, зависли силы Хранящей Время. Помимо семи станций — множество космических кораблей всевозможных функций и размеров, танцующих медленно и гармонично под диктовку адмирала Ирен Ивановой. К этой величественной флотской композиции присоединялись две тени — два Храма, Первотворения и Крак.
Каждая СТБС — сложнейший, тонко настроенный инструмент, работу которого, физические и метафизические принципы, гениальный механизм, разработанный лично Хранящей, в сеансе могли бы понять лишь несколько человек (и ещё несколько сущностей, чья принадлежность к людям крайне сомнительна). Конечно, главный механизм станций — отнюдь не прыжковый двигатель, не многослойная система обороны и не ангары базирования сотен группировок перехватчиков. Нет, СТБС ещё не показывали свою истинную мощь в сеансе. Одну из станций разрушила Элис. А ещё три...
Тёмно-серая обшивка станций почернела. Эти чёрные, антрацитово-чёрные пятна и прожилки однозначно говорили о том, кому принадлежат. Равно как и пульсирующие грязно-синие вены и зашевелившаяся масса плоти бездны. Варсиэр. Станции треснули, точно яйца, бронеплиты со страшным не то гулом, не то воем ввернулись внутрь, точно некто голодный хотел их пожрать, а обратно, наружу вывернулись титанические щупальца и пасти.
Это был настоящий кошмар. Многие капитаны кораблей и даже сама Ирен смотрели на происходящее, как смотрят на падение какого-нибудь другого сверхценного музыкального, научного или военного инструмента с фатальной высоты. С замершим сердцем. Считанные секунды — но в восприятии они растягиваются на тягучие минуты леденящего ужаса с неотвратимым, неизбежным окончанием. Впрочем, большая часть флота рванулась от поглощённых станций перепуганными мотыльками — и уцелела.
По невероятному совпадению (имя которого начинается на «И» и заканчивается «Р») заражены и пали те самые станции, к которым Элис успела подобрать ключик — или захватить разум командного состава, или переписать программное обеспечение, или испортить главный реактор, или банально заминировать. Заражённые станции, впрочем, не рванули к перестраивающему формацию флоту. Щупальцами оттолкнувшись от пустоты, как от невидимого тела, они направились от Скайи, аккуратно разминувшись с Храмами, игнорируя заградительный огонь.
У них была цель. Поначалу Ирен думала, что цель эта — одно из четырех: Край Вечернего Покоя (кристаллизованный Варсиэр), Край Жаркой Ночи (опустошённый Люос), Край Летних Легенд (полный аномалий Эстус), Край Осеннего Уюта (готовый к обороне воздушный архипелаг). Остальные четыре или исчезли (развеянный по ветру Край Весенних Холодов, влившийся в архипелаг Грэма Край Неверного Утра), или становились на новое место (готовящиеся к финальному действу Край Зимней Ночи и Край Искусственного Дня). Но нет. Заражённые станции устремились, кажется, в совершенно случайном направлении. Стоило им пересечь незримую черту, как тонкий, неуловимый занавес сорвало, открывая страшную истину.
Морриган, Крис и Моргана были уже здесь. Надёжно сокрытые от сенсоров, заклятий, даже от божественного света Элис, они, однако, не могли укрыться от совместного взгляда мастера Пустоты и грандмастера всех представимых и парочки непредставимых иномагий — Морулиса и Ивицера, некогда слуги и хозяина, воина и военачальника, смертельных врагов, а ныне — невольных партнёров, вынужденных выступить вместе против общего врага. Вновь отложен был последний бой, что разрешит тысячелетний спор, тысячелетнюю жажду мести. Два существа, каждое из которых оставалось в некоторой мере человеком и всё-таки человеческую природу превзошло, — отвернулись от прошлого. Их взгляды были устремлены в общее будущее, и ради запланированного в равной мере Пророком Изначальной Истины и Хранящей Время они готовы были жертвовать собой — до последней толики души.
