В штабном крейсере сил Хранящей, прячущемся в серо-нелуновых облаках Скайи, собрались люди, координирующие оборону Творения. Ирен и Сэм, Бета и Кристо, Алан Шотун и ХОД-Гриндельвальд — таков был штаб на сей момент. Впрочем, маршал Шотун и первый координатор Гриндельвальд вскоре покинут корабль — у них собственные штабы, соответственно, космопехотной армии и сил Свободной Интеграции. Уйдут Сэм с Бетой и Кристо — участники Творения. Уйдёт ещё один, седьмой член совещания. Волшебница, кажущаяся лишней на фоне остальных. Она не будет командовать или советовать. Её отточенный разум — разум учёного, философа, а не управленца. Она — связной, важнейший источник информации.
— Элис нас поддержит, — сообщила Гермиона Грейнджер, соединённая с повествователем метафизической связью, не исчезнувшей, а лишь окрепнувшей со временем. Она — мой агент, мой способ вмешаться в происходящее, когда все силы уходят на стабилизацию сеанса.
— Принято, — механически отозвался Сэм, внося коррективы в общие директивы. Флот Элис возвращался к Скайе, группируясь вокруг Проспита — и готовясь встречать Криса вместе со всеми. И Строители, и Ивицер, и Хранящая — все вместе будут сражаться против сил, несущих окончательное разрушение. Пусть каждый желал совершенно другое будущее для Древа и для Леса, но важным сейчас было то, что все желали будущее. Любое, пусть даже под контролем конкурирующей силы. Между жизнью и смертью все трое выбрали жизнь.
— Что это за уроды? — ни капли отвращения в голосе Ирен. Ни капли страха. Лишь напряжение. Она готовилась к этой битве всю жизнь.
Большая проекция в центре штаба демонстрировала происходящее в масштабе. Скайя была окружена. Со стороны прибытия Дерса — огромная, в половину СТБС, масса змеиных тел с миллионами пастей. И эта масса нарастала, точно пожирая сам космос.
— Гидра, — указала на существо Гермиона. — Одно из первых чудовищ Модрон, одолжена Морриган в качестве оружия массового поражения, потому что не умеет ничего, кроме как расти и разрушать. Её дыхание близко по свойствам к универсальному растворителю и неполно-эссенциальным кислотам. Максимальный размер не ограничен.
Со стороны Проспита — громадный бледно-жёлтый расплывчатый, непрерывно меняющий форму, искажающий свет и само пространство контур. Округ контура — рой его копий поменьше, настоящий флот.
— Великая Машина Разрушения, — указала на него Гермиона. — Его называют «Хастур» — истинное имя нельзя произнести. Создан Морриган совместно с Модрон. Точные возможности — неизвестны. Известно, что Хастур блокировал атаки чистых богов и убивал меньших из них самостоятельно. Считалось, что он разрушен. Останкам, упокоенным во множестве линий реальности, некогда поклонялись как следам непостижимой, высшей силы.
Неотрывно, не сокращая, однако, дистанцию, за Краком следовал бесчисленный рой каменных созданий. На спине каменного же дракона размером с сам Край — такая маленькая, но более весомая, чем весь рой, фигурка. Изменив масштаб, Гермиона продемонстрировала бледную женщину с ярко-жёлтыми глазами без зрачков, закутавшуюся в собственные чёрные волосы — длиной, должной быть, в несколько метров, шевелящиеся, будто змеи.
— Фейри, чьё имя неизвестно, прозвание — Медуза, первоисток мифа о Медузе Горгоне. Взглядом обращает в камень и подчиняет себе любой объект, способный к самостоятельному передвижению. Космические корабли — не исключение. Одна из немногих первых членов Дикой Охоты Морриган, доживших до наших дней.
Позади каменной армии Медузы неторопливо летели двое. Одна — меняющая облик от маленькой девочки в белом платьице до могучей амазонки в меховых одеждах. В её руках — кинжал, вокруг которого, кажется, потрескивает ткань реальности, готовая разойтись в любой момент. Другой — безмятежный парень на вид лет двадцати со светло-синей кожей.
— Морриган и её паж, Хладо, — прокомментировала Гермиона. — Личные способности обоих неизвестны. Кинжал предположительно обладает предельным бытием. Точным ударом может убить чистого бога.
Гермиона рефокусировала карту-проекцию по другую сторону Скайи. Огромная чёрная тень с эту самую Скайю размером закрывала звёздочки уцелевших краёв. Переплетения фиочёрных щупалец и пастей — медленное, плавное, стелящееся, диссонирующее с активной, хищной плотью Гидры. Гидра вызывала ужас. Это существо — отчаяние, саму неизбежность смерти.
— Глуроболх, — спокойно-деловитый тон Гермионы диссонировал с видом твари не хуже Гидры. — Страхоужас, принадлежащий Среднему Кругу, один из прислужников Царственного Круга, Что Вовне. Предположительно сводит с ума прикосновением. Создаёт пузыри не менее безумных реальностей, из которых не возвращаются. Как и любой из Среднего Круга страхоужасов, слабоуязвим к физическому урону.
Вновь рефокус. В этом месте ничего не было. Настолько «не было», что включилась система когнитивно-защитной фильтрации, подсветив белым цветом поражённую область, похожую на колышущуюся кляксу.
— Обитатель Тихого Дома, существо, питающееся информацией, предположительно, связано с Силой Забвения Леди Сирени. Некогда успешно парализовало саму Хранящую Время. Ревенанты считали, что Хранящая уничтожила его. Внешний вид непередаваем, способы борьбы — неизвестны. Рекомендуется использовать когнитивно-защитные фильтры высшей категории. Секунда... — вслушалась Гермиона в ведомое мне, когда я спросил Сирень. — Предположительно — «живой провал в Лету», что бы это ни значило.
— Сам Крис? — уточнила Бета.
— Не детектируется, — ответил Сэм, подключённый, в частности, к сенсорной сети флота. — Затаился, сволочь.
— Продолжай, — велела Гермионе Ирен.
— Пленитель, — это существо, как и Гидра, росло, только состояло не из пастей и змеиных туловищ, а — цепей. Цепи, старые, а то и древние, ржавые, струились титанической рекой. — Козырь Морганы, иммунен, как считается, к любым воздействиям извне, основное свойство — обнуление любых «сверхъестественных» способностей. Ближе к кристаллу подавления, чем к дыханию пустоты. Считается, что «резкие всплески энергии» пробивают свойство Пленителя. Подтверждений нет. Физически не более опасен, чем обычные анимированные цепи. Моргана не применяла Пленителя с момента рождения Морриган.
— Ясно, — кивнула, скривившись, Ирен. Её можно было понять: готовилась сражаться со Строителями, с Элис, а вместо этого Элис оказывается союзником, а против выступает нечто совершенно новое, родом притом из седой древности листа. Насмарку — половина подготовки. — Дальше.
— Моргана, — это Гермиона произнесла с некоторым трепетом. Моргана — впечатляла.
Если все остальные были просто огромными, страшными, подавляющими, то Моргана — Моргана была прекрасной. Фигура размером с крейсер непринуждённо шла по пустоте; светловласая, зеленоглазая — и каждая чёрточка её лица, каждое движение было совершенным. Светло-зелёная мантия краем своим плавно обращалась в тёмное тускло-зелёное облако, кажущееся волшебным ореолом, а в волосах, кажется, сверкали звёзды.
— Облако — это... печаль? — озвучила Гермиона мои данные, взяв себя в руки. — Способности Морганы неизвестны, но она умеет воплощать чувства в реальность. Предположительно в облаке печали резко возрастают процессы, ассоциируемые со старением и энтропией.
Тонкие лучики света сошлись в одну точку перед Морганой. Та замерла, всем видом выражая недоумение, мол, кто посмел прервать её шествие к безукоризненной победе? Лучи соткались в фигуру Элис. И Элис обратилась к Моргане.
— Она говорит, что ей не нужно сражаться за Криса, — озвучила Гермиона. — Что на нашей стороне Лиа, и что Лиа — это её дочь, что она такая же, как Крис.
Моргана нахмурилась, а затем лик её посветлел. Элис исчезла. Моргана повернулась и махнула рукой. Повинуясь её жесту, Пленитель стремительно поменял направление, резко ускорился... столкнулся с Глуроболхом! Тонны фиолетовой крови выплеснулись наружу, а рёв страхоужаса был таков, что ткань реальности сеанса смялась, разорвалась уродливыми, медленно заживающими ранами. Моргана повернулась и посмотрела точно на них семерых. Её голоса не должно было звучать здесь, но он звучал:
— Я не трону сестру, если она не тронет Лиа. Я буду с вами, пока Лиа будет с вами.
Перевела взгляд на провал в Лету и, распавшись звёздными потоками, устремилась в точности к нему.
— Дай сюда Элис, — велела Ирен Сэму.
— Слушаю, — немедля появилась та.
— Хастур на тебе? — уточнила Ирен.
— Я займусь им, — быстро, но каким-то образом величественно кивнула Элис. — Помните, пока цело ядро Великой Машины, ни лично, ни флотом, ни армией не помогу я остальным. Игроки, мне верные, будут сражаться вместе с вами; Гидру — Варсиэру не пожрать. Удачной... охоты, — и исчезла, а флот её продолжил разворачиваться в направлении Машины.
— Ускорение! — команда Ирен.
Проекция замерла. Виртуальность, в которой они все собрались, окончательно оторвалась от реальности — смешанная хрономер-имплантная система обеспечила коэффициент в восемьдесят шесть раз. Ненадолго, с огромными затратами энергии и нагрузкой на каждого из присутствующих, за одну секунду реального времени в вирте проходило почти полторы минуты.
— Мы проиграем в прямом столкновении, — просто сказал Сэм.
— Враг опытнее нас, — согласилась Бета. — Сильнее, опытнее и хрен его пойми, какие ещё козыри скопила Морриган на Авалоне. Моргану они займут надолго, а Морриган не выглядит идиоткой, чтобы нападать на Лиа лично.
— Если нападёт, я бы поставил на быструю победу Морриган, — первая реплика Гриндельвальда за совещание. — Понял, к чему вы клоните. Уверены? На нашей стороне будет Морулис, Лиа, Кагуцути. Крис и Морриган — лишь две фигуры высшего ранга, тогда как на нашей стороне их три.
— Им не надо побеждать, — хриплый, усталый голос принадлежал маршалу Шотуну. — Достаточно убить любого из ключевых игроков или сломать любую машину Творения. Украсть любой Талисман. Убить беззащитную Хранящую, — качнул головой. — Мы слишком уязвимы. Нам под силу их уничтожить — ценой самой победы. Помните, зачем мы здесь! План Хранящей — не жизни её врагов.
— В обмен на наши жизни, — скривился Гриндельвальд. — Я пришёл сюда, чтобы прикончить стольких Строителей, скольких успею. Полюбоваться финальным актом Творения, прежде чем он превратит меня в ничто, — ухмылка. — Пусть их уничтожит Творение — не я. Мне всё равно. Ирен?
— Последний рубеж — не такой я видела эту битву, — она вздохнула. — Распределим роли. Мы, — она переглянулась с Гриндельвальдом и Шотуном, — выиграем для вас столько времени, сколько получится. Вы, — по очереди смерила взглядом Сэма, Бету, Гермиону и молчавшего всё это время Кристо, — закончите всё это. Предложения?
Так началось совсем короткое обсуждение. А затем и битва.
Subact 2: Inside
First Contact
Чёрные щупальца столкнулись с острозубыми пастями змеиных тел. Переплелись. Вцепились друга в друг. Три заражённые станции, окончательно избавившись от станционного облика, соединились в одно целое — очень злое целое, стремительно адаптирующееся к уничтожению существа по имени Гидра. Чёрные пасти откусывали громадные куски Гидры, чтобы тут же превратить их в плоть бездны. Варсиэр стремительно рос, норовя подгрести Гидру под собой раньше, чем та опомнится.
Не получилось. На месте сожранной сотни голов вырастала тысяча. И каждая из этих тысяч выдохнула в Варсиэра кислоту. Легко приспосабливающийся к жару и холоду, к вакууму и чудовищному давлению, к попыткам разрезать, взорвать, даже трансфигурировать или убить Смертельным заклинанием, Варсиэр ничего не смог противопоставить этой кислоте. Она не давала шанса измениться. Точно антиматерия, целиком исчезала, обращая плоть бездны в ничто. Никакого полудействия, никаких полумер — не к чему было адаптироваться — не к исчезновению же как таковому?
Варсиэр не мог приспособиться к Гидре. Но и Гидра не могла противопоставить поглощению Варсиэра какой-то защитной способности. Она умела лишь расти, а Варсиэр мог только пожирать. Пожирание против регенерации и кислоты. Это был бой двух чудовищ, чудовищный бой, и если сначала казалось, что Варсиэр побеждает, то далее стало понятно — Гидра росла быстрее, чем компенсировалась испарённая плоть бездны.
Ослепительно-белый луч вонзился в противоположную часть Гидры, заставляя её отвлечься. Пронзительное шипение ярости — головы выплёвывают струи кислоты в направлении «Зари Айура». Вот только там, где плоть бездны исчезала, у излучателя пустоты просели щиты — не более того. Просели, чтобы восстановиться усилиями множества неразимов и генераторов на борту. «Заре Айура» приходилось иметь дело с жутчайшими НЭ-кислотами зергов, если и уступающими по эффективности Гидровым плевкам, то немного. Ну а стремительные «фениксы» и «оракулы» терзали Гидру безнаказанно — чудовищу никак не удавалось по ним попасть.
Гидра имела дело и с такими противниками. Она бывала в схватках более серьёзных — побеждала врагов сильнее, многочисленнее. Как? Шипя и плюясь ядом, чудище продолжало расти — всё быстрее, быстрее и быстрее! В конце концов, она вырастет настолько, что от кислотных облаков нельзя будет уклоняться — только отступать. Никакие щиты не выдержат — как не выдерживают залпа десятка разорителей зергов. В конце концов, противники, сбегут, умрут или будут пожраны живьём.
Пульсирующий зелёный поток вонзился в Гидру. Ярящиеся головы, будто отражение Гидры в огненно-волшебном зеркале, испаряли её не хуже, чем она испаряла Варсиэра. Это было Адское Пламя, но изменённое, переработанное, усиленное не один, а три раза. Роберт Бойл создавал и контролировал изначальные чары, закрыв глаза, положившись на иновосприятие. Минерва Слизерин, воздев руку с розовым кольцом, оживляла, даровала силу, умножала размер и скорость колдовского Огня. Томас Слизерин, воздев руку с зелёным кольцом, вкладывал в Огонь сам Рок, усиливая смертоносность сверх предела. Дракон же Хогвартса, повинуясь воле директора и наследника, раздувал жар элементом, сотни лет назад вложенным Годриком Гриффиндором.
Это было действительно болезненно, особенно вкупе с тысячами замораживающих, останавливающих и взрывных чар от обычных волшебников. Многим в этот момент казалось, что они побеждают. Что Гидра, мифический монстр, закусывающий планетами на завтрак, погибнет быстро и бесславно. Многим — да не Гидре. Она, ощутив лёгкое раздражение после атаки протоссов, впала в ярость от Адского Огня. Не ту, безумную ярость загнанной в угол крысы. В холодную ярость могущественного существа, которому бросил вызов рой комаров, уклоняющихся от дихлофоса. Гидра прекратила поддаваться и начала серьёзный бой.
Как Гидра затормозила на пути к улетающему Дерсу, замедлилась и каменная стая Медузы. Ей навстречу выстроились две тысячи боевых платформ, основное свойство которых — усиливать заклятья мага-оператора. И этих операторов, закалённых годами, а порой и десятилетиями войны против Строителей, — десятки на платформу. Когда-то эта армия действительно потрясала — миллионы платформ с операторами и столько же — автономных. Выжили, прошли сквозь огонь и кровь операции «Рагнарёк» — лучшие из лучших. И эти волшебники сейчас деловито поправляли чехлы с запасными палочками, заканчивали калибровать щиты и усилители. Разделённый на малые стаи, умеющий моментально менять формацию в трёхмерности и действовать как единое целое, точно головы Гидры, рой платформ представлял собой более чем грозную силу.
