Иное

— Четырнадцать и пятнадцать свободны, — она посмотрела на тебя. Не обвиняюще. Она... будто спрашивает, почему она, почему не кто-нибудь другой! Ты приобняла девочку, не зная, что ответить.

— Потому что ты лучше их, — вдруг сказала Зара. — Старая хозяйка брала себе только лучшее. Ты — лучший улучшатель. Она, знаешь ли, про отдых ничего не знала, — Зара невесело усмехнулась. — Поэтому мы не отдыхали, а работали. Беспощадна и к себе, и к нам. И мы, — оскалилась она, — должны быть беспощадны! К себе, ко всем, ко всему! Сильный закалится, слабый — умрёт. Ты — сильная, Ула. Не воин, нет. Мы защитим — дальше будет жизнь. Я останусь, — клешни обратились руками — Зара задумчиво почесала голову. — Старшая — не хозяйка. Союзник, не погонщик. Вместе — сильнее, чем одной.

— Я знаю, — слабо улыбнулась Ула. — Эффективное решение. Высокий потенциал. Разделение, интеграция, совмещение, дублирование, взаимообмен. Я неэффективна. Нуждаюсь...

— Поступай, как хочешь ты сама, — оборвала её. — Ты свободна, Ула. Не важно, что лучше. Делай, как ты хочешь.

— Желание — критерий оптимизации, — зажмурилась она. — Оптимизирую мышление. Улучшаю выбор. Учитываю граничные условия. Временно-оптимально решаю. Я... я пойду с вами, — открыла глаза. — И они, — махнула рукой в сторону теней, — пойдут с нами. Временные. Необходимо потратить. Жалко не использовать. Хочешь что-нибудь улучшить, старшая?

— Хочу улучшить твоё состояние, младшая, — погладила её по голове.

Молчание.

— Её нельзя победить, — серьёзно сообщила тебе Ула, успокоившись. — Нельзя улучшить. Нет пути.

— Ты имеешь в виду... — медленно начала ты.

— Она — лучшая. Не я, не ты, не Зара, — последняя недовольно оскалилась. — Она — лучшая, последняя, непревзойдённая. Нельзя превзойти, нельзя улучшить!

— А если наоборот, — предложила ты, собравшись с мыслями. — Можно улучшить... ухудшение?

— Нет? — удивлённый полувопрос. Ула посмотрела на тебя по-новому. — Нет вариантов? Но...

— Она просто защищена, — предположила ты. — Или защитилась сама. Не она «так хороша», а твоя способность, ты не дотягиваешься до неё? Может быть, ты не везде можешь работать в этом месте? — месте — или состоянии?

— Мы должны проверить, — с неожиданной решительностью. — Я хочу её видеть... старшая. Я хочу увидеть последнюю из нас.

— Ты увидишь, — повернулась к Заре. — Понесёшь её?

— Ни волоска не упадёт, — кивнула та.

Туманный зал с колоннами остался позади. Вы поднимались выше и выше — ты с Ножом впереди расчищала путь, порой пуская теней вперёд, разминировать многочисленные ловушки, к счастью, одноразовые и незамысловатые. Зара с Улой на закорках окружены толпой воинов — Зара морщилась, что всё веселье достаётся тебе, но была согласна, что здесь и сейчас ты — лучше, эффективней: Ула подтвердила. Сама Ула восстановила силы благодаря Джу, но ни ты, ни Зара не собирались ей рисковать — слишком медленная, слишком... не воин. Так и должно быть. Воины существуют для того, чтобы не воины могли жить спокойно, в безопасности. Крис и Морриган — не воины, а убийцы!

Спустя неопределённое время (имплант недоступен, а ощущения размазываются между точками отсчёта), спустя сколько-то сотен этажей вы ступили на узкий мостик, висящий над чёрной пеленой. Такая же пелена сгущается вокруг. Над головой — яркие звёзды. Это место было прекрасно, но тебя больше волновало, не выпрыгнет ли кто из пелены. Никто не выпрыгнул. Прыгнула сама пелена. В одно мгновение растянутая процессия сгинула, утянутая дымными щупальцами, сквозь которые Нож прошёл свободно, без сопротивления. Только ты, Зара и Ула — тени пропали.

Зара теперь шла прямо за твоей спиной. А ты напрягала все чувства, периодически резко вспарывала пелену Ножом в надежде зацепить неведомого врага. Без толку.

Подул свежий ветер. Запах дождя. Пролетали облака, загораживая звёзды ненадолго. Мостик привёл вас на площадку. Никакой лестницы дальше. Только площадка, клубящаяся пелена вокруг и звёзды, то вспыхивающие, то меркнущие, над головой. Одинокий силуэт на краю площадки. Ты осторожно подошла и окликнула:

— Аса?

— Нам некуда спешить, — мужской голос. Ещё один враг? Нет, голос вполне знакомый, просто... мужской? — Моё прошлое имя вычеркнуто, — он повернулся — бледный, со шрамами, причудливо вьющимися по лбу и щёкам. — Моя внешность — возвращена.

— Ты... был мужчиной? — не сразу нашлась.

Зара остановилась рядом, ссадив Улу на прохладный камень площадки.

— Всегда, — отозвался он. — Она предпочитала видеть рядом женщину. Я не видел смысла возражать.

— Что ты будешь делать? — осторожно спросила... незнакомца? Аса почти не говорила (говорил!) с тобой вне данных ему задач. Если Зара большую часть времени проспала в твоём сердце, а Ула подсказывала по своей инициативе, то Аса откликался на команды — и не более того. Значит ли это, что он зол на тебя?

— Я по-прежнему вижу вас насквозь, — пожал он плечами. — Я бы хотел поделиться воспоминанием.

— Разве мы не должны... продолжить... то, что делает с нами Поток? — ты не понимала, а скорее чувствовала происходящее.

— Нет, — простой ответ. Его ровный тон — всё тот же тон Асы. Спокойный, но не безразличный. — Мы вне реального времени. Некуда спешить. Я бы хотел поделиться воспоминанием.

— Я не против, — кивнула ему. — Зара, Ула?

— Я не смогу улучшить воспоминание, — развела руками Ула.

— Так и должно быть, — молвил Аса. — Нельзя улучшить то, что реконструировано идеально точно. Нельзя улучшить меня.

— Показывай, что хочешь, — оскалилась Зара. — Чую подвох!

— Иногда, — он отвернулся, — следует взглянуть во мрак, чтобы получить понимание о свете. Следуйте за мной.

Вы следуете. Ступаете по сформировавшейся из пелены дорожке и смотрите на тёмно-коричневые горы, верхушки которых, кажется, щекочут звёзды. Облака проносятся не под звёздами, а над — что такое местные звёзды? Что за огни сверкают в ночном небе? Дорожка растворяется, а вы ступаете на потрескавшиеся плиты. Древняя дорога ведёт в горы, к развалинам строений настолько старых, что сейчас и не угадать, какой они были высоты, какого назначенья.

Далёкие беззвучные молнии прочерчивают темноту. Иногда сквозь облака пробиваются яркие лучи, отражаются бликами в горах, превращают пейзаж в счастливое лето, а скелеты деревьев и жухлая трава вновь обретают жизнь. Обретают, чтобы утратить в следующий же миг. Ветер то приятно холодит, то вытягивает жизнь по капле. Сумрачное место. Вы идёте следом за двумя фигурами. Их разговор неслышен, но ты знаешь, кто они. Тёмная Луна и Осси Нуар что-то ищут в этом месте. Что-то искали — сколько лет, сколько веков назад?

— Сопределье, — говорит Аса. — Место, где миры, подмирье и надмирье пересекаются. Это одно из особенных мест — особенных в том числе тем, что сюда не достаёт взор божеств, и иномагам нечего здесь делать. Здесь Тёмная Луна нашла нечто, с чем не была в силах совладать сама.

— Что же это за чудовище? — пробуждается интерес Зары. — Как она его убила?

— Не чудовище, но чудовищно, — ровно поправляет Аса. — Здесь не было монстров, врагов и ловушек. Это место было заброшено много эпох или метаэпох тому назад — тем не менее, могущество тех, кто здесь работал, было таково, что немалая часть — сохранилась. Та, что под землёй. Не будем торопить ход событий.

Вчетвером вы идёте за Луной и Осси. Они, кажется, расслаблены. Осси выглядит заинтригованным, но молчит. Тёмная Луна — хмура, едва ли не мрачна.

— Я не думал, что в Сопределье кто-то жил, — говорит Осси, когда, наконец, они добираются до края развалин. Серые камни, покрытые где мхом, где лишайником, где-то точно поеденные, а где-то — идеально ровные здания, совершенно пустые изнутри.

— Здесь никто никогда не жил, — голос Тёмной Луны звучит на удивление... обычно. Ни капли ехидства, никаких подтекстов. Лёгкая мрачность, как тени, пробегающие над звёздами Сопределья. — Душеворот не работает. Игнотус говорил, надо быть сумасшедшим, чтобы поселиться в Сопределье. Дети рождаются мёртвыми. Смертные сходят с ума. Богам нечего здесь делать. Ни духов, ни фейри, ни животных. Пародия на растения. Пародия на время.

— Это место кто-то стабилизировал, — возражает Осси. — Возможно, душеворот можно повторить искусственно?

— Можно, — соглашается Тёмная Луна, и ты вспоминаешь Ковчег. — Не здесь. Я не знаю, почему это место существует. Я не знаю, сколько оно существует.

— Что ты имеешь в виду? — Осси подходит к оплывшим, точно свечка, останкам здания. Ведёт по нему рукой. — Около десяти тысяч лет. Немалый срок.

— Мой учитель, — она морщится. Её учитель — Модрон. Она, ты слышала, пыталась её убить. Считала, что убила. Или хотела, чтобы другие думали, будто бы считала, что убила, — любила экспериментировать со временем и метавременем вне листа. Есть способы определять метавременной возраст вещи, если она пришла из метапрошлого.

— Вот как? Любопытно, — похоже, Осси этот способ интересовал не очень. — И сколько металет этим руинам?

— Все метагода, — отрезает Тёмная Луна. — Метод учителя отказывается определять возраст — настолько он велик. Я не знаю, сколько критических моментов назад это место уже существовало.

— Крайне маловероятно, чтобы... — он встречается с Луной взглядом и осекается. — Ладно, предположим, что дело обстоит именно так. Ты позвала меня, чтобы я изучил метавременную древность?

— Да, но не эту, — Луна направляется вглубь руин. — Пошли, это только прелюдия.

Они идут по разрушенному... городу? Сложно понять масштабы. Здания появляются и исчезают, точно призраки. Мёртвые призраки. О, ты уверена, что призрак тоже может умереть! И будет выглядеть так же жутко, как эти руины. Над головой проносится солнце, иногда — неправильного цвета. Облака сменяются ясным чистым небом, то по-дневному ярким, то полным звёзд, то рассветным иль закатным. Кристально-прозрачный воздух сменяется лёгкой дымкой, густым туманом, дождём, грохотом молний — даже пара градин выпадает!

— Так же не должно быть? — интересуется Осси, когда они приближаются (а порой отдаляются, чтобы снова приблизиться!) к огромным воротам, запечатывающим ход, прорубленный буквально в скальной породе.

— Эффекты метавременной защиты, — Луна звучит нехарактерно неуверенно для себя. — Когда стандартное течение метавремени сталкивается с искусственно стабилизированной зоной, происходят завихрения.

— Звучит логично, — Осси прищуривается и делает нечто. Он и Луна (а следом и вы, наблюдатели) переносятся к воротам. — Локально распрямил. Что дальше?

— Во-о-о-от за этим ты мне и нужен, — криво улыбается Тёмная Луна. — И поосторожней дальше, я сняла внешнюю меметическую защиту, но кто сказал, что она тут одна? Помнишь фильтр?

— Фильтр когнитивных и информационных угроз, который мы по твоему настоянию доводили до совершенства целый год? — хмурится Осси. — И ты не могла просто сказать тип угро... беру свои слова обратно. Создатели такого места могли придумать что угодно.

— Перебдеть — и выжить, недобдеть — и сгинуть навсегда, — ухмыляется Темнушка. — Теперь давай-ка разберись со следующей защитой. Чует моё чёрное сердечко, там внутри заждалось нечто интересненькое!

— Так уверена? — хмыкает Осси, подходя к воротам. — А если это склад особо токсичной иномагии?

— Ты даже представить себе не можешь, какие эксперименты с ней я проведу! — для тех, кто знаком с Луной, — звучит наигранно. Похоже, Темнушка всё ещё не уверена, что оно того стоит.

— Допустим, — Осси подносит руку к серебристому металлу ворот. Вокруг руки вспыхивает синий свет. Осси замирает. — Теперь я понимаю, зачем здесь нужен. Очень качественный код.

— У них была вся вечность совершенствования, — хмыкает она. — Игрокод, конечно, интересный, но я в нём не эксперт — вот Алиса или ты...

— Почему не Алиса? — Осси ведёт ладонями по синей дымке, надавливает на невидимый щит, точно перебирает пальцами струны.

— Злючка она, — хихикает Темнушка. — Всё бы запрещать да не пущать, Ведьма Рока, видите ль! И Кристо этот с моралями навязчивый. Только ты, мой дорогой, понимаешь настоящую красоту науки без ограничений! Вот если вдруг замок потребует тысчонку жизней в качестве ключа?

— Найдём, — невозмутимо пожимает он плечами.

— Видишь? А она б скорей себя прирезала, идиотка! Поживут с пару мгновений метавремени... Молодые дурочки да дурачки! Когда узор листа перестроится в десятый раз перед глазами, и судьбы всех, кто был внутри, исчезнут навсегда — тогда-то и поймут, что цена тем жизням — ровно ноль. Убивать бессмысленно — то не по мне, а вот со смыслом... хе-хе-хе.

— Ты в курсе, что я метастарше ненамного? — уточняет, похоже, только для порядка.

— Ты разумен и полезен, она — наоборот. С тобой договоришься, а с ней — нет. И, наконец, ты обладаешь властью: ресурсы Строителей нам могут пригодиться.

— Готово, — он резко разводит руки. Вспыхивает и гаснет белый свет. — Думаешь, там не просто старый схрон?

— Дай даме помечтать! — скалится она. — Как-то быстро ты взломал.

— Открыто было, — пожимает он плечами. — Для тех, кто видит, разумеется. Это место законсервировано и оставлено в покое, судя по защите. Знающий — войдёт.

— А в игрокоде разбирающихся на лист — три с половиной человека, ясно и понятно. Ну что, заходим? Фильтры активировал?

— Сквозь них работал, — Осси демонстративно щёлкает пальцами. Ворота растворяются.

Внутри тихо и темно. Широкий тоннель уходит вниз. Он освещённый тусклым оранжевым светом ламп по бокам. Ворота появляются за спиной. Медленно, периодически колдуя чары познания, Осси и Луна продвигаются вперёд.

— Не нравится мне это, — ровно отмечает Осси, заглядывая в боковую дверь. Пусто. Похоже, здесь был какой-то кабинет, но сейчас только голые стены и пол — нет даже пыли. — Не знал, что существуют настолько эффективные контрчары к познанию.

— Это ты ещё с Сиренью не встречался! — вновь наигранный энтузиазм. — Говорят, она, пока Ивицер не остановил, управляла самим Забвеньем как концептом.

— Что-то мне подсказывает, — усмехается Осси, — что с этой самой Сиренью ещё встречусь.

— Найти её нельзя. Многие пытались, я вот — тоже. Жуткая Сирень, да интересная какая! А уж какие пиры мы устраивали по ту сторону — объеденье-загляденье! О, а это что ещё такое? — тоннель закончился. Они подходят к большому... шлюзу? Возле шлюза — большое табло, сотканное из света, висящее прямо в воздухе.

— Интересно, — Осси внимательно разглядывает табло:

Complex Alpha, stage 2, iteration 413

Protection status: LOW