— Есть парочка идей, — кивает он. — Помните, что для нас здесь прошло два года, но для внешнего мира — ровным счётом ничего. Мы не должны торопиться, но и затягивать не стоит. Следующую неделю испытываем Процесс, затем неделя отдыха, ориентировочно через две недели я провожу общее собрание по Процессу и по новой задаче с чёткими техническими требованиями. Всем всё ясно?
Воспоминание замирает.
— Ха, — невольно повторяешь восклицание Темнушки. — Это... действительно интересно, Аса. Я правильно понимаю, что вас...
— Смотри дальше, — лишь отвечает он.
Тёмная Луна и Осси стоят у... окна? Очень толстого окна, сделанного из... кристосорба? Ты не уверена. За окном не то движется, не то замерло нечто, одновременно являющееся всем и ничем. Это напоминает Небо, только Небо — в твоей голове, твоих мыслях. Как будто пытаешься объять необъятное и каждый раз вытаскиваешь что-то одно. Выуживаешь из Неба то рыбу, то человека, то зелье, а порой иномагический кошмар. Всё сразу — сразу и одновременно. Ты понимаешь, что это. Не надо смотреть на надпись у обзорного окна — или экрана? Исток.
Исток — единственный источник освещения в этом месте. Нельзя понять, какого размера помещение: явно различаются лица да силуэты Осси и Темнушки, овеянные нереальным, невозможным светом.
— Знаешь, я не так много знаю о душах, — медленно произносит она. — Среди «наших» знатоком был только Игнотус Певерелл. Нет, мы все знали больше, чем метабудущие иномаги, — пожалуй, слишком много. У Игнотуса я спрашивала только об одном.
— Как исцелиться, — тихо говорит он.
— А что ещё? В общем случае, лекарства нет — так он отвечает каждый раз. А он ищет, я-то знаю! Чёртов гуманист! Он может исцелить любого из нас, — она смотрит на него — хищная, злая и, вместе с тем, беспомощно-усталая. — Он — лекарство. Певерелл разменивался на людей всего лишь дважды. Видите ли, ищет универсальное лекарство. Тратить годы, метагоды на кого-то одного, когда нас — миллионы в каждый метамиг... — скалится. — Проклятый Певерелл с его блядским гуманизмом и бессмысленной надеждой! Я знаю ещё одно лекарство.
— Вот как? — Осси выглядит всерьёз заинтересованным.
— Что, тоже чувствуешь? — болезненный выдох. — Прелесть иномагии познал, Принц Пустоты? Лекарство есть. Нелуна.
— Пожалуй, не подходит, — неясная некая гримаса, после которой его лицо превращается в маску боли.
— Я так и думала, хе-хе, — она не отрывает взгляда от Истока. Свет делает её лицо нереальным, волшебным, не то ангельским, не то демоническим. — Теперь я смотрю на Процесс и вижу фактически решение. Почти лекарство. Но!
— Но создатели Проекта не предназначали его для этого, — Осси смотрит не на Исток, а на неё. — Что бы они ни планировали, результатом Процесса должна быть новая душа — или дополненная старая. Может быть, изменённая.
— «Может быть», — она проводит языком по острым зубам. Режется. Капля крови стекает по губе. — Я хочу сделать это. Ты и я. Наделать побольше умняшек. Воспитать. Ты, я и они. Вместе мы могли бы довести Процесс до совершенства. Изменение души — один шаг до исцеления!
— Мы не первые так думаем, — мягко возражает Осси. — Ты читала записи. Было как минимум пятьдесят попыток. Они задействовали тогда рабочие «Пробы и ошибки», был заряд на «Временных махинациях», контрольная система — в целости, всего-то лишь подчищенная. Они использовали оригинальный Процесс, Луна! Мы воссоздали только часть. Они жили здесь годами — кто-то выдерживал столетия! Пятьдесят попыток — и парочка случайных успехов на них все.
— Когда я узнала, что мы не первые нашли комплекс... — кровь звонко капает на пол. — Мы — люди. Ну, почти, — полуоскал-полуулыбка. — Всегда считаем себя умней, мудрей, лучше предшественников. Уж мы-то справимся! Мы — не они, мы не наступим на те же грабли, не превратим свои души в мерзкую гадость, не сойдём с ума, не отрежем себя случайно от внешнего мира, не сгинем в тщетных попытках найти другие комплексы, добраться до создателей...
— Поэтому-то последние и взорвали внутреннее ядро, — вздыхает он. — Мы — люди. Они не желали нам пройти через то же, через что прошли.
— Бесит, когда решают за меня! — почти рычит Луна. — Я бы их всех...
— Как своих родителей? — качает он головой.
Пауза. Кап.
— Зачем тебе я только рассказала? — тихо и спокойно. — Будь одна, попробовала бы. И сейчас я предлагаю! Может быть, они шли ошибочным путём? У нас есть их записи, неполные, но ты же у нас Принц Пустоты, мастер реконструкции идей! Мы избежим их ошибок, и...
— Нет, — твёрдо и печально. — Я предлагаю использовать Процесс в личных целях. Один раз. На твоё усмотрение, Луна. Ты, я и любой... материал. Одна задача — не любая, а реализуемая. Это моё последнее слово. Наплодим потенциала для Империи, используем сами и закроем комплекс. Восстановим ресурс защит и захлопнем Альфу за собой. Записи оставим. Те, кто придут после нас, пусть сами для себя решают.
Кап. Кап. Кап. Кровь струится изо рта Темнушки.
— Хорошо, — она медленно отворачивается от Истока. — Я продолжу путь к Нелуне и Ивицеру.
— Из этого не выйдет ничего хорошего, поверь, — его глаза мерцают нереальным светом — отраженьем мириады форм.
— Знаю, — просто соглашается она. — Ты молод, Осси. Ты готов ждать. Веришь, что решение найдётся. Что плата того стоит. Я скоро уйду. Это поражение. Немного мне осталось! Я не проиграю, — она не прикусывает, а буквально откусывает кусок своей губы и сплёвывает его на пол. — Я буду бороться до конца. Если надо, сама душу себе вскрою!
— Верю, — кивает он. — Для чего бы ты хотела использовать Процесс?
— Есть одна идейка, — она облизывается и сглатывает кровь. — Тебе понравится, мистер инженер!
На сей раз сдвиг в воспоминаниях происходит без комментариев Асы. То же самое место. Вместо Осси с Тёмной Луной разговаривает девушка лет двадцати. Вы с Зарой переводите взгляд с неё на Улу и обратно.
— Младший исследователь Ульяна, — медленно, едва ли не по слогам произносит Тёмная Луна. Облизывает губы. Раньше это вызвало бы у тебя самые разные ассоциации, а теперь ты точно знаешь значение этого... жеста. Жажда. Желание достичь цели, возведённое в абсолют. Когда Луна уже видит цель и жаждет, наконец, её поймать. — Ульяна. Как символично! У меня к тебе личное предложение.
— Я не такая! — отшатывается она.
Темнушка смеётся, не хохочет, а буквально ржёт. Ровно десять секунд, а затем резко, жутко (для Ульяны — ты уже привычная) меняется на серьёзную и спокойную Луну. Это не маски и не игра. Темнушка ненормальна, как и любой древний иномаг.
— Не тело твоё меня волнует, глупышка, — это звучит почти ласково. — Мне нужна твоя душа, — снова облизывается, демонстрируя акульи зубы.
— Воланд сильно изменился за лето! — Ульяна явно что-то цитирует, делая шаг назад. Боится и, в то же время, боится показываться страх. Как ты её понимаешь!
— Посмотри сюда, — взмах в сторону Истока. — Тебе рассказывали, как работает Процесс?
— В общих чертах? — аккуратно отвечает она, явно не зная, чего же от Луны ждать. — Я занимаюсь хрономеханикой!
— И делаешь успехи, — это звучит не как похвала. Констатация фактов. — Вчера вас всех прогнали через «Испытатель».
— Групповой тест, — неуверенно кивает она, явно не улавливая, к чему ведёт Луна.
— Вообще-то нет, — Темнушка гладит кристосорб, всматриваясь в мешанину за ним. — Это ложь. Каждого из вас засунули в свою реальность. Столько раз, сколько потребовалось. Я направляла изнутри, Осси — через «Махинации». Видишь ли, Ульяночка, для Процесса требуются души. В одних случаях можно буквально собрать свою, — она кивает на Исток. — В других — эффективней и надёжней использовать чужую. Не обязательно оригинал. Более того, оригинал использовать вредно — сказывается специфика воплощения в естественном теле. Меньше гибкости для изменения, меньше простора для расширения. Чем дольше воплощение, тем хуже работает Процесс. За этим нужны «Делитель», «Хранилище», «Исток» и «Конструктор». С душами живых людей итерация Процесса выдаёт ошибки. Редкие, раз на миллиард, на триллион, — испытующий взгляд.
— Временная петля, — Ульяна подхватывает мысль. — Она умножает ошибки до...
— До предела, — удовлетворённо кивает Луна. — Вероятность ошибки будет стремиться к единице. Это исправлялось из «Проб и ошибок». А сейчас мы с Осси вынуждены отказаться от живых душ. Не очень-то хотелось, — фыркает она. — Но основа должна быть прочной. Процесс сходится не из любой точки. Я хочу копию твоей души, Ульяна.
— Почему... зачем... зачем меня спрашивать? — она смотрит на Темнушку с лёгким вызовом. А Ула сжимает твою руку до боли. Ты гладишь её по голове. Она не понимает. Они не понимают — ни Ула, ни Ульяна.
— Осси, — кривая улыбка, — бы не спрашивал. Приказал бы сесть в Конструктор — и вперёд. Выдал бы премию, хе-хе. Это наш проект, а не его, и тебя спрашиваю — я. Та, кого мы используем, будет чем-то средним между твоей сестрой и дочерью. Как мать и как старшая сестра ты имеешь право участвовать в её судьбе. Компенсировать деньгами жизнь близкого родственника, отданного для аморальных научных экспериментов? Ха! Жизнь компенсируется только жизнью. Говори, чего ты хочешь! Я могу отменить твоё старение. Изменить внешность — никакие «Лаборатории» мне не нужны. Любые модификации тела — для тебя, для близких. Идеальное здоровье, передающееся по наследству. Кого-нибудь спасти? Убить? Наше с Осси влияние достаточно, чтобы ты просто назвала имя. С верхушкой Империи у нас договоры, остальные... — недобрая усмешка. — Ты вольна выбирать любую плату.
— Что вы будете делать с... душой? — через силу спрашивает она. Руки-то подрагивают.
— Изменим до неузнаваемости, — пожимает плечами Луна. — Стандартный Процесс. Модификации, тесты, копирование, модификации, тесты. Пока не появится достойный результат. Сколько перезапусков Процесса мы потратим — уж не знаю. Много.
— Что вы хотите получить? — если бы не смертельная бледность и дрожь, эти вопросы в лицо Луне выглядели б смело.
— Как я сказала, ты делаешь успехи. Мы хотим, чтобы ты делала их лучше и всегда. Всегда лучше! Подробности пусть не волнуют. Откажешься — другие есть варианты.
— Я могу подумать?
— Общее решение — пять минут. О плате — до конца твоей работы здесь.
— Я...
— Спрашивай, — улыбка Тёмной Луны становится мягче. — Не в моём стиле предлагать кота в мешке.
— И не в моём, — останавливает воспоминание Аса. — В этом мы с Луной похожи. Ульяне было очень любопытно, но она сдержала предложение поучаствовать самой. Умная девочка. Она выбрала наследуемое здоровье, для себя и близких, удлинённую жизнь втрое, а Осси добавил пачку денег. Она осталась там, в Империи, и до сих пор жива. Все вопросы потом! Досмотрите до конца, прошу вас.
Следующее действие происходит в огромной лаборатории — ты сразу понимаешь, что это за ядро. «Лаборатории». Вокруг — тысячи колб, внутри которых — люди. Клоны. Клоны единственного человека — младшего исследователя Ульяны. Осси и Луна неспешно идут вдоль ряда колб.
— Молодость, — говорит Луна. — Лучше детство. Душа в теле ребёнка гибче, податливей.
— После поглощения своих версий у тебя не появилось тяги убивать детей? — неясно, всерьёз ли Осси.
— Помню, какой была. В детстве силу обретают! В детстве лепят из глины разума и духа подлинный талант... и гениальность. Я ни о чём не жалею, дорогая Принцесска Пустоты. Так что?
— Этого не хватит. Я пересчитывал и так. Больше расхождения, результата — нет.
— Ложная основа?
— Основа идеальна, я уверен. Ульяна того стоит. Нет, нам нужно кое-что ещё. Фрагмент, который не задуман изначально...
— Третьи и девятые, помнишь список? — предложила после паузы Луна. — Не души, они втянули игроков, сплели Процесс с класспектами!
— Допустим, найти игроков, которых... не хватятся, подстроить, затащить сюда — мы сможем. Это проблема, да решаемая. Что дальше? Использовать их души, скрещивать?
— Вытащить шаблон, ответственный за Свет. Ну, не совсем. Сам Свет не нужен, нужно кой-что производное. Держи схему. Как идейка?
— Согласен, — после колебания.
— Что, мораль пошаливает? — посмеивается незло Темнушка.
— Как ты говорила, я ещё молод, — почему звучит так горько? — Не разучился разбираться в способах и средствах. Когда смотрю на тысячи Ульян, бессмысленно кидаемых в утиль...
— Ах, забудь! После второй сотни метавременных искривлений больше не привязываешься ко всем этим... людишкам. Сегодня есть, а завтра нету. Иномаги народятся так и так, кто в метавремя вышел — может, и останутся. Тех цени. Всех прочих... Сильно дорог — в метавремя утащи. Я пробовала. Человечкам в метавремени хреново, не приспособлены они: потому что душами цельны, или ветер перемен, или ещё какой-то фактор. Певереллу было бы видней. Кто из игроков в метавремени останется? Пара-тройка, кто в иномаги вырвался. Вот их мне жалко. Прочих — на убой! Чего полезному материалу пропадать — всё равно же сгинут под волнами Велиры!
— Помнится, ты говорила, что экспериментируешь на тех, кто нападает на тебя, на воинах, не гражданских.
— Игроки сами за Алискою пошли. Сами выбрали в войне участвовать. А кто сопротивление сумеет оказать — так пусть уходит. Ничтожества пойдут под мой духовный скальпель! Что, Осси, неуютно? Я не всегда честна. Мои принципы не так тверды, как люблю всем повторять. Когда на кону такое... Когда есть шанс сделать шаг к Ивицеру, шаг себя улучшить кардинально, как никогда за последние столетия — принципы лишь дым. Что значат принципы по сравненью с той болью, что внутри? Что значат они рядом с целью — последней целью моей жизни? Рассказываю, чтобы удержал. Удержал от скатывания, от превращения в чудовище, тварь без чести и границ! Ты нужен мне. Я устала, друг. Я устала, а времени всё меньше. Я рассыпаюсь в пыль, в труху, рассеиваюсь по ветру, как дым, как принципы мои! Могу решиться я на что угодно! Одёргивай, прошу. Лишь ты один остался — молодой и перспективный, хах.
— Без проблем. Я прослежу, чтобы ты не заходила слишком далеко.
— Закончим — я поправлю это. Направлю результат на самоулучшение. Пока же...
— Забудь об игроках. Я добуду, сколько нужно. Любого класса и аспекта. После своего сеанса и до встречи с тобой у меня не было друзей. Коллеги, соратники, союзники — не друзья. Ты справилась бы с кодовой защитой и сама. Разобралась бы. Не сразу, но смогла б. Меня позвала.
— Может, торопилась? — криво улыбается.
— Торопилась, да, — хмыкает в ответ. — Я рад, что мы друзья.
— И я, — тихо, почти неслышимо. Осси усмехается под нос.
Воспоминание размывается — на сей раз нерезко, плавно переходит в следующее. Образы и фразы перетекают друг в друга, перекликаются, наслаиваются:
...скальпель, вскрывающий грудь Ульяны — совсем ещё ребёнка, младше Улы! Луна слизывает кровь.
— ...выращивать имеет смысл не прямо - компонентно, — рассуждает Осси, проталкивая игрока в оборванной оранжевой богоуровневой одежде в загадочную установку. Закрывает дверь. Игрок стучит изнутри, слышится приглушённый крик. — Похоже, работа «Конструктором» на живой душе — это больнее, чем я думал.
