— Да, — выдохнула она. — И спасибо-спасибо тебе большое за... за всё!
— На то я и Маг Пространства, чтобы указывать путь. Давай-ка посмотрим на структурную сеть подробней, покажу тебе один фокус...
...Потом была Песня. Это было запредельно! Элизабет не могла подобрать слов, чтобы описать то, что инореальность уничтожило. И как ощущала себя она сама — одна из этих разрушителей. Она касалась паутинки, и каждое касание было рассчитано филигранно — новое тело повиновалось не мысли, а желанию скорее. Интуитивно она чувствовала, как каждый её звук донаправляет, улучшает то, как разрушается Время, в Пространство обращаясь. Грэм вёл, но доводила, превращала ритм в гармонию — именно она. Порой ей приходилось замирать на минуты в ускорении, и реактор пылал в груди, пока выискивала, как дополнить, как завершить, как сделать чудом волшебство, как из обычной красоты — совершенство получить. Порой спрашивала у Эллы и Элизы, порой это было сотворчество их всех — всего оркестра, всех разумов, соединённых в целое одно, людей, которые чрез Песню сделались друг другу ближе всех на свете.
Они пожертвовали частицу души каждый, их души соединились в Песне, а Песнею была Метапеснь сотворена. Их идеи, их смыслы... Имя, что невыразимо... Это закончилось для неё капчалогированием. Спустя долгий, смутно ощутимый миг внутри Марковой инвентеки, она выпала — куда? Здесь не было тела, вернее, здесь «интерфейс» тела почти что не работал, сигнализируя об «особом состоянии» — и никаких ассоциаций из памяти Смотрителя! Ей предстояло разобраться в «состоянии» — самой.
Приготовилась было к трудному «разбиранию», но всё «ощутилось» само собой. Это был выбор. Песня предлагала ей в обмен на кусочек души, в обмен на иномагию — чего помногу, а чего и помаленьку. Песня исполняла желание, но не любое. Песня создавала, возможности даровала, раскрывала — но действительность не трогала совсем. Нельзя было попросить сделать человеком! Навык человеком становиться — слишком дорог, не хватало... «денег»? Знать бы ещё, от чего эти «деньги» появились! Знанья тоже не попросишь.
Ну и не надо! Она с Рейвенкло! Сама поймёт и разберётся: и с обликом, и с инженерией, и как тело работает, и как «носитель разума», и вообще! Целых три учебника с собой. Она не бесполезный призрак мёртвой девочки, она — наследница индустриалов, неразимов и немножечко Зел-Нага! Правда, всё это Грэму не рассказывала, больше слушала, что рассказывал он сам. Даже о псионике не говорила — как-то к слову не пришлось. Уж точно не потому, что секреты завести решила! Скорее потому, что сама до конца не определилась... не смирилась... в общем, не устоялась. Где бы время-то найти?
Здесь. Здесь время не шло. Выбор был бесконечно растянут и ускорен вместе с тем. Внутри — хоть вечность, снаружи — то мгновенно будет. Она использовала это, чтобы просто подумать в тишине. Тихие отголоски Песни, просачивающиеся «сюда», в это... «состояние», — они смывали всякую тоску, мысли текли сосредоточенно, вдохновенно даже. Перебирала эти самые мысли, бродила между воспоминаний, думала о том, что будет, думала о том, кем хочет стать.
Так и не решила, чем займётся, но уверилась, что учёба многое изменит. Одно точно: никаких больше войн, секретных агентов и всего такого! Хотелось поучаствовать в чём-нибудь огромном, вроде созданья Песни. Элла ведь не остановится — наверняка найдёт себе задачу. А задачи Эллы — это что-нибудь великое, и ей, Элизабет, местечко в них найдётся. Если учиться будет хорошо. Не как какая-то заучка, не как «мисс Уоррен», а так, чтобы разобраться и понять!
А если Грэму будет неинтересно с ней? Если... если он займётся чем-то историко-библиотечным, а она — инженерно-созидательным, выходит, они не будут вместе? Эх, Элизабет, какая же ты дура — даже не призналась ему в чувствах!
Перебирая возможности, любезно предоставленные Песней, она откладывала те, которые поинтересней, «помечая» в не-пространстве, пока не наткнулась на ту, что заставила остановиться. Фоукс! Она послала Фоукса подальше от сражения, послала найти местечко безопасней. Их с Фоуксом связь была инореальной — связь хозяина и фамильяра. Песня уничтожила её! Но возможность связи — она осталась внутри неё и внутри Фоукса. Песнь «предлагала» сделать эту возможность — способностью её. Связать их с Фоуксом неразрывно, ведь сам Фоукс с «той стороны» («куда» бы ни отправился Крак) её ждал, тянулся к ней!
Фоукс был для неё самым близким существом после Грэма. Или наравне! Его тепло согревало её призрачное тело, он разделял с ней свою реальность, помогал во всём. Она успокаивала его после смерти Дамблдора, а он — её. В Бездну едва не прыгнула за ним! Лишиться Фоукса? Ну уж нет! А ещё Фоукс, как поняла она, когда подумала как следует, — это путь. Путь обратно, путь в сеанс! Куда бы их ни занесло, связь между ним и ней останется, а пройти по связи — «чисто техническая задача», как выразилась б Элла. Значит, решено. Обойдётся без всякой там экзотики вроде способности к телепортации или локальному обращению времени (было забавно найти такую вещь, тогда как Песня, вообще-то, должна была Время-то убрать — или обращение работало через не Время, а — Пространство?). Хотелось бы, конечно, чего-нибудь «познавательского», но связь с Фоуксом была «тяжёлой», «дорогой». Справится сама!
Как выбрала — вернулась в реальность. С Грэмом, с Седриком и с Марком всё было хорошо! Их ждал путь наперегонки с остальными тремя командами к центру Крака. Вчетвером направились к метро мимо страшненьких вортигонтов, занятых неведомыми делами, чтобы у самого входа встретить Хельгу Хаффлпафф. Сначала Элизабет разволновалась, но потом... потом, тщательно укладывая в голове сказанное Хельгой, затаила подозрение. Химеролог. Элементист Жизни. Заключившая сделку с Инфуцором. Элизабет про себя решила, что будет внимательно следить за Хельгой. Защита от легилименции и контроль мимики, жестов, позы — её новый облик идеален для такого. Вот тебе и «никаких больше секретных агентов», да?
Хельга трансфигурировала энергию кристальной преграды (Элизабет наблюдала неотрывно: при ней такое демонстрировал только профессор Дамблдор!) в порыв ветра. Без энергии кристалл рассыпался от одного касания, в воздухе растаял! Забравшись в вагончик метро, поехали к центру. Элизабет с интересом оглядывала причудливо светящиеся в разных спектрах механизмы метро — однажды она разберётся, как это всё работает! Поговорить бы с Грэмом, но вместо этого позволила отсадить себя для разговора Хельге.
— Только не говори, что хотела бы исследовать меня! — а что ещё сказать на взгляд, которым Хельга её осматривала?
— Зачем говорить очевидное? — одними губами улыбнулась Хельга. — Мне хотелось бы знать твою историю, Элизабет. Если ты не против.
— Я не против, — зачем ей это? О, можно ведь спросить! — А зачем вам... тебе?
— Интересно, — со смешком пожала плечами. — У меня чутьё на истории, и твоя — самая увлекательная. Мне интересно и твоё тело — я никогда не встречала индустриалов с таких низких уровней, никогда не думала, что они делают свои тела живыми! Позволишь прикоснуться?
— Эм, да, — протянула руку. Одно касание, но долгое. Хельга нахмурилась. — Что-то не так?
— Это не обычная материя, — молвила она, убирая ладонь.
— «Экоталл», — озвучила она название, всплывшее в памяти. — «Живой металл». Здесь, на Краке, он поёт, — сначала она подумала, что внутри что-то сломалось, но никаких сообщений, откликов, ощущений о поломке не было. Зато потребление энергии вдвое снизилось! Эта «музыка», колебания в «металле» (он не был металлом, конечно же!) — наверное, экоталл так поглощал Поток, которым оказалась Песня?
— Поёт? — Хельга прищурилась. — Индустриалы как-то связаны с Потоком?
— Не знаю, — у неё были догадки, но «догадки к делу не пришьёшь», как говорилось в маггловских... в человеческих... в общем, в фильмах! — Мне нравится. С чего начать рассказ?
— С того, что считаешь нужным. Тебе виднее, Бет, когда твоя жизнь стала... интересной, — из её уст слышать «Бет» было... было препятствием удерживать бдительность! Соберись, Элизабет, ты секретный агент или погулять вышла?!
Она рассказала. Хельга разве что уточняла что-то о Хогвартсе — не о ней, не о её истории. Подозрительно! Специально пропустила, как адаптировалась к телу, чтобы, случись вдруг что, стало неприятным сюрпризом! Настоящие секретные агенты свои секреты держат при себе, используют крутые технические штучки в самый распоследний момент, как в фильмах! Если можешь промолчать, то лучше промолчи! Иномаги тоже сокровенное, опасное хранят при себе, даже от самых близких. Она уже не иномаг, но... но в душе ей это близко. Не сплетница Плакса, а секретный иномаг Элизабет теперь!
А вот Хельгу, кажется, это не заботило. Она следила за рассказом внимательно, но скорее за её интонацией? Что-то пыталась разгадать? Легилименцию Элизабет почувствовала бы, магия с неё слетает, тогда — что? Надо было взять уроки у Аластора Грюма! Он, конечно, не агент, но научил бы настоящей бдительности! Чует, что Хельга слушает с какой-то целью, но какой? Экзамен на секретного агента почти провален, «тролль» вам, мисс Уоррен, и отчисление в обычные волшебники!
Она закончила рассказом о Песне. Вновь вспоминать это... чудо было так же волнительно, как в первый раз. Досадно, что нельзя все чувства передать, все ощущения от Песни, что псионике учиться и учиться ей ещё! Отставить делиться чувствами, агент Миртл, с подозрительными на злодейско-инфуцорово миньонство дамами! И то, что Хельга тёплая внутри, как маленькое солнышко, не значит ничего! Бдеть и внимательно следить! Спасибо, что хоть мимикой себя не выдать.
Мимикой... Она теперь — вроде робота, только что живого! И пусть! Зато сильная и прочная. И красивая! Хотя цвет глаз-окуляров поправила бы на зелёный, ну не идёт ей синий, даже карий был бы лучше. Знать бы ещё, как цвет менять, ничего внутри себя не поломав... Не иллюзию же к одежде прикрепить? Элла делать так отказалась со словами, что это будет «инженерное извращенье, а не нормальное решенье». Просить у Грэма как-то язык не повернулся... О, точно! Есть же Хельга! Чего она подозрительно молчит?
— Не могла бы... — они начали говорить одновременно. Улыбнулись друг другу.
— Не могла бы ты немножко мне помочь? Я не разбираюсь в магии иллюзии.
— Хочешь поменять свой облик? — наклонила голову, пройдя оценивающим взглядом по её телу.
— Хочу стать как человек, — поняла, что вырвался ответ на совсем другой вопрос. — Эм, я не про облик, сейчас бы мне глаза другого цвета! Зелёные. Только иллюзию надо к одежде привязать, глаза нельзя заколдовать.
— Вот так? — взмахом палочки она наложила чары и создала иллюзорное же зеркало.
— Потемнее, — нахмурилась Элизабет. — Да, спасибо большое! А почему иллюзия такая... сложная? — она не знала, как описать ощущения иначе. Чары, наложенные на одежду, точно состояли из множества одинаковых кусочков, повторяющих друг друга!
— Для надёжности, — Миртл изобразила непонимание, и Хельга пояснила: — Не хотела бы беду пророчить, да если ввяжемся мы в бой, если будешь перехватывать атаки сильные, рассчитывая на прочность тела, от одежды останется чуть-чуть. И этого чуть-чуть хватит, чтобы иллюзию держать. Моя просьба будет посложней. Мы едем навстречу опасности, — да уж, этот поворот к накопителю... если честно, Элизабет ожидала подвоха. Один раз агент — агент навсегда? — Помнишь, что говорила о потенциале, об архиве судеб, переданном Исказителем за службу?
— Помню, — «помню, что ты агент Инфуцора!» — шепнула про себя. Агент Дамблдора... ну, точнее, Эллы Мэйдж — против агента Инфуцора! Но она круче, она ведь агент тайный, а Хельга — явный!
— Если я умру, вас защищая, моя работа, весь сбор потенциала — пропадёт, — вздохнула Хельга. — Из всех вас у тебя, Элизабет, шанс пережить это приключение — повыше. Ты надёжный человек. Я хочу доверить тебе копию. Поможешь ли ты мне, Элизабет Миртл?
— Четвёртое, — она едва не рассмеялась, путаясь в собственных эмоциях. От недоумения Хельги у неё всё-таки вырвался смешок. — Это будет четвёртое наследие, которое сохраню, и второе, которое мне предложили.
«Я правда такая надёжная?» — мелькнула мысль. Это было по-настоящему приятно: чувствовать себя надёжной, полезной... не вечно плачущей сплетницей! Элизабет чувствовала что-то внутри, что-то тёплое и холодное одновременно. Это... гордость? Она гордится собой? Она сделала это! Всё это было не зря — глупая жизнь, случайная смерть, поиски силы в виде призрака, знакомство и путь вниз, к Камню Слизерина, с Грэмом, задания Дамблдора, его завещание, полуматериальность, обученье иномагии, жертва, кажущаяся такой бессмысленной, но давшая ей много так! Новая судьба. Она сама себя создала. И теперь к ней, не к Грэму, не к Седрику обратилась Хельга.
— Я согласна, — голос звучал ровно и уверенно. Контроль — ещё одно приобретение. Стоит приложить капельку усилий, и эмоции с мыслями останутся внутри, не отражаясь ни в голосе, ни на лице, ни в жестах.
— Четвёртое? — Хельга кивнула своим мыслям. — В какую же компанию я попала?
— Инопланетяне и два наследия от Эллы Мэйдж, — не стала скрывать Элизабет. — Наследие инопланетян предназначено их виду, и я отдам его, если встречу протоссов. Остальные два — мои, — попыталась предугадать следующий вопрос. — Я не обещаю, что найду другого, кто закончит твои исследования, — ей самой было интересно, влекло скорее созидание, работа с материей, которой так долго лишена была как бестелесный призрак! А затеянная Хельгой работа — это не какой-нибудь обучающий проект, это то самое «дело всей жизни».
— Но если повстречаешь... — тонкая улыбка.
— Тогда — конечно передам! — ответно улыбнулась. — А как ты собираешься...
— Вот так, — в руках Хельги появилась сверкающая золотая искра. Неожиданно все повернулись к ним, привлечённые сверканьем.
Хельга развела руки, и искра поделилась. В спектре восприятия энергии Потока — целый вихрь, яркая вспышка, едва сенсоры не ослепившая! Вместо одной искры — одинаковые две. Одна втянулась в десницу Хельги и пропала, другая же окуталась зелёными стеблями и листвой, проросшими из воздуха — из ничего? Нет. В другом спектре Элизабет различила очень мелкие колебания, изменения... эм, «метаактивностного спектра»? Что это вообще такое? Память Смотрителя молчала. Эти колебания окутывали всю Хельгу постоянно, а сейчас «поляризовались» в направлении искры!
Листики и стебли потемнели, затвердели, соединились вокруг искры. Орех! Большой, с кулак размером, орех поглотил в себе искру, и эссенциальная её сигнатура распределилась под тёмно-коричневой кожурой.
— Возьми, — протянула его Хельга. — Это плод познания; достойный моей задачи разберётся, как работать с ним.
— Спасибо... за доверие, — капчалог, невзирая на сомнения, легко принял в себя орех. — Ты что-нибудь скажешь остальным? — несмотря на завесу чар приватности, и Грэму, и Седрику, и Марку было очень интересно знать, что между ней и Хельгою произошло!
— Нет, — твёрдый ответ. — Это наша тайна. Я не прошу обещания, но постарайся не рассказывать о потенциале. Меньше знающих — меньше соблазна отобрать. Поверь, для некоторых... личностей потенциал человечества — великая ценность, и ценностью этой можно распорядиться не только во благо, но и во вред. Спасибо и тебе, — она легонько поклонилась, и в этом «лёгком» поклоне больше благодарности, чем Элизабет видела за всю жизнь!
