Он справился. Не без помощи бодрящих и восстанавливающих зелий и заклятий Эбби, но справился. И результаты были однозначными — никаких изменений. Никакое физическое воздействие, а в некоторых Мойлин добрался до чудовищных плотностей энергии, не изменило интерференционную картину ни на гран. Напоследок попробовали с самыми «ограниченными» заклинаниями — сбили тонкую настройку двух интерферометров, но с третьим повезло. И тоже — ничего. Мутно-зеркальная поверхность двери и камеры представляла собой идеальный монолит с совершенно неизменными параметрами отражения света. А точность, по прикидкам Эбби, у них повыше вышла, чем у продвинутых гравидетекторов.
— Значит, обезвременность, — устало констатировала Эбби, последний раз сверив результаты по развёрнутому Мойлином инфомагическому когитатору, или компьютеру, как их называли в Пространстве Парадоксов. — Начинай сначала...
— Сначала? — он встал и размялся. Напряжение копилось не только в мыслях, но и в мышцах.
— У меня ничего против зоны без времени, — объяснила она. — Видела разок, а толку? Поработать с ней не удалось, сюда бы Хранящую или Прометея...
— А если порассуждать с точки зрения Элис? — предложил он. Поймав её заинтересованный взгляд, продолжил: — Смотри, она примерно знала, с кем имеет дело. Вероятно, могла предсказать и результат нашего боя.
— Плащ хаоса, — вставила Эбби. И тут же поправилась: — Нет-нет, я поняла, о чём ты. Богиня света — она же просчитала.
— Даже если нет, она полагалась на то, что выведет из строя или убьёт Лаад. Остальные наши силы она видела — твои стазис и волшебство, о потоковой магии Джеймса знала, о моей инфомагии тоже, Эшер пропал первым, ну и меч духа Вила следом. Раз она закрылась там, ну или велела себя там закрыть, то защита должна всё это выдержать. Меч духа, инфомагию, магию, стазис и Поток. Или не выдержать, а хорошо держать.
— Рассуждение не без изъянов, — молвила она. — Куда ведёшь-то?
— Предлагаю попробовать кое-что новенькое, чего точно не было в ИМ-листе, с чем Элис знакома слабо. Варп-магию.
— Ты уже говорил, но я не уловила — а откуда? Ты был связан с этим варпом на Люосе, но ту связь разрушили, ведь так?
— И до поляризованного ноктилита у меня была связь, — ответил он, невольно переводя внимание на приятное тепло кристалла Сердца. — Слёзы Иши — в них заключены души альдари, чья связь с варпом настолько стойкая, что работала в сеансе. Я отдал их Элле, а она — она дала мне замену. Малый кристалл Сердца. С его помощью я могу усилить своё сродство и связи с любой силой, и проще всего — с Имматериумом, с которым работал всю жизнь. А Имматериум, варп — имеет особые отношения со временем. А самое главное, — он ухмыльнулся, — псайкерские силы больше интуитивные: искусство, не наука! Риск, конечно, превратиться в мычащего мутанта есть всегда, но поверь, за исключением какого-нибудь серого рыцаря, — невольно поморщился, вспомнив Калдора Драйго, — я — лучший кандидат для экспериментов. А уж после того как коснулся Великого Кристалла Сердца... — и души Калдора, чистейшей, обжигающей, ненавистной... но на удивление полезной демонстрацией, как можно игнорировать опасности варпа одним своим присутствием.
— Звучит не так рискованно, как то, чем хотела поиграться я, — прервала его размышления.
— И что же опаснее экспериментов с варп-колдовством?
— Эксперименты с Хаосом с заглавной буквы. Ключа-права у меня нет, зато есть наработки с Эшером совместные. Систему магии можно обмануть, взломать и без иномагии, и без Старшей Палочки. А настоящее Чудо... — она смерила неподдающуюся дверь взглядом. — Думаю, я бы смогла укротить его достаточно, чтобы побочные эффекты ограничились моей душой. Может, и выжила бы, Эбби прежнею оставшись. Твоя идея звучит получше: варп не так страшен, как источник классического волшебства. Чем я могу тебе помочь?
— Мне нужна ясность здесь, — коснулся пальцем макушки головы. — Ясность и самоконтроль.
— И удача, — добавила она. Достала из-за пазухи (какой-то пространственный карман?) бутылочку с искрящимся золотом внутри. — «Феликс Фелицис», токсичная штучка, мне такую пить нельзя — наглоталась, вот через век-другой... А тебе — в самый раз. Нетрадиционная версия — жалкие пять минут удачи, но сильнейшей. А я выключу «плащ хаоса», чтобы не мешал.
Он принял бутылёк, а следом ещё два: с лёгкой прозрачной, похожей на воду субстанцией и тяжёлой кроваво-красной.
— Красный — на выносливость. Следующие пять минут ты перестанешь уставать умственно или физически. Сам по себе не токсичен, ни с чем не взаимодействует и слегка улучшает тело перманентно, но единожды в жизни. Повторно примешь — труп. Высшие зелья, — развела руками. — Прозрачный — ясность, как заказывал. Весь не пей, буквально каплю, это концентрат. Больше — улетишь в нирвану. Просветление — это, конечно, весело и полезно тоже, но нам сейчас не нужно. Порядок такой: красный, прозрачный, золотой.
Без колебаний откупорил и выпил красную жижу. Ничего не почувствовал. А вот прозрачная — прозрачная ударила. Ударила его ясностью, собственной кристальной прозрачностью, и сознание неожиданно стало настолько податливым и послушным... что он проигнорировал эффект, позволил эмоциям произойти и исчезнуть в мгновенье ока. И выпил золотое. Если эликсир ясности «ударил», то «Феликс»... Мойлин упал. Упал в пропасть бесконечных возможностей, плещущихся в Потоке, исходящих от кристалла на груди — и гаснущих, разбивающихся, точно прибой о скалы, о невозмутимую Эбби, затихающих, останавливающихся о пологий берег «Убежища 53».
Это было похоже и непохоже на то, что испытал, впервые коснувшись Великого Кристалла Сердца. Это была сила, но вместо того, чтобы лежать внутри, вместо того чтобы он стал бы её источником — сила была вокруг. Каждая частица, каждый элемент мира несли в себе возможности, и в его силах было реализовать их, соединить, чтобы получить... нет, не что угодно, но многое, и это многое выходило за пределы воображения, за возможности разума (которые тоже можно было увеличить). Мог делать буквально то, чего не понимал, и это привело бы к результату!
Внутри он оставался ясен. Цель — не «что угодно», а разрушить «бункер» Элис. И сейчас не надо было опираться на эксперименты — Мойлин видел, что это обезвремененная зона. Поток стал прозрачным для него — не меньше, чем сознание. Он был волшебником Потока, как и Эбби, но в отличие от неё, он раскрыл свой дар в сторону восприятия. Ей понадобятся дни, а может, месяцы иль годы, но это был вопрос не только тренировки, но и прозрения. Прозренья комбинация двух обеспечила — с лихвой.
На самом деле, он мог использовать Поток. Были возможности, сложные, выходящие за границу понимания, как трансформировать ткань реальности, чтобы вернуть ток времени туда, откуда тот изъят был. Вернуть утраченный аспект реальности. В конце концов, это было даже просто и энергетически выгодно. Не против ветра, а по ветру. Реальность сама «стремится» восстановить нарушенное равновесие. Конечно, было огромное «но», заключающееся в том, что его личного мастерства, мастерства самого новичкового из новичков, не хватит. Если сродство с Потоком дал бы кристалл, то искусность — нет. Поэтому он отложил этот вариант, равно как и совершенно невозможную по сложности инфомагическую конструкцию, на которую уйдут дни работы, в сторону.
Потянулся сквозь кристалл Сердца. Имматериум раскрылся перед ним, знакомый и совершенно новый вместе с тем. Восприятие варпа индивидуально — будь то для одного человека или для группы, вошедшей в него как в целое. Имматериум — это не просто море искажённых психических энергий, в отдельных местах организованных в домены Тёмных Богов и великих демонов. Это и пространство идей, зеркало собственного разума и много что ещё. Каждый раз, когда соприкасаешься варпом, есть шанс, что увидишь новую грань этого не-пространства.
Так же было и сейчас. Его восприятие, сфокусированно-ясное и возможностно-расширенное, буквально перевернуло варп. Или его по отношению к варпу? Никогда прежде Мойлин не видел его как хаотическое буйство сцепленных (меж собой и с множеством реальностей) возможностей — словно антагонист Потоку, чьи вихрящиеся, подвижные возможности всегда представляли собой упорядоченное, целостное, обозримое поле. Как никогда ясно он видел разницу между «пространством» (Потоком) и не-пространством (Имматериумом). И то, и другое могло, порой даже стремилось воплотиться, и то, и другое было отделено от физических реальностей, но по-разному.
Это было неважно. Он отбросил все нюансы и новое понимание тоже. В пылающем горниле возможностей, куда менее ограниченных, но куда более опасных, чем потоковые, ему была нужна та, что влияет даже не на время, а на саму временность. Проигнорировал заманчивые варианты создать временную петлю с собою-прошлым. Ему нравится тот он, каким является сейчас. Лишь взглядом скользнул по огромному множеству варп-сущностей, сделка с которыми могла бы помочь. Не то. Ему нужно то, что сделать может сам! Сам — здесь и сейчас, без вмешательства в прошлое, без превращения в мутанта, с сохранением рассудка!
Ответ лежал на поверхности — ну, одной из поверхностей бесконечномерной фигуры — одной из множества таких фигур — в одном из множества плоскостей восприятия. Тем не менее, он был на удивление простым и подъёмным. Он ведь так уже делал. Воспоминание мелькнуло ярким образом — космическая сила, сдавливающая такую тонкую, но такую прочную плёнку вокруг бесстрашно смотрящей на него фигуры. В следующий момент его-Алфреда остановил проклятый Драйго, но это не важно. Важна была конфигурация силы, которой он давил на барьер, разделяющий реальности.
Не просто варп. Он зачерпнул тогда саму варповость. Саму изменчивость, изменность, податливость и агрессивную непокорность вместе с тем. Одновременно сущность и не-сущность варпа, потому что у него не было и была собственная сущность, одна, ноль или множество одновременно. Многозначность и противоречивость всегда присутствовала в Имматериуме, даже в самом спокойном его кусочке, и ему требовалось «свернуть» её в единственную проекцию, как делал уже раньше.
Сознание полностью заполнил сложный мыслеобраз. То, что с Великим Кристаллом Сердца было элементарным, с малым — отдачи требовало полной. Он шагнул вперёд, не обращая внимания на какой-то вопрос Эбби. По жилам текло жидкое пламя Имматериума, а в разум назойливо стучались голоса. Какие-то из них напоминали Голоса Истины. Всё это рассыпалось об концентрацию на мыслеобразе, «фильтрующем» возможностное не-пространство. Образе, который строился, умещался в сознании с ощутимой тяжестью — будто бы он первым шагом пронёс на голове пару тонн, а со вторым — всю земную твердь.
Аккуратно. Протянул руки мимо вложенной зоны ускорения. Коснулся края двери. Распахнул другую, метафизическую дверь — дверь между Материумом и Имматериумом. Его душа стала мостом, каналом для сверхъестественной мощи, и разум сдерживал её, не позволяя выплеснуться в иных направлениях. Обезвременье дрогнуло. Он не менял его — нельзя изменить то, что меняться не может, потому что для изменений нужно — время. Он совмещал, соединял. На короткую минуту позволил изменчивости варпа и неизменности двери-стен убежища стать единым целым.
В какой-то момент вместо двух раздельных сущностей осталась лишь одна — в суперпозиции состояний. А затем — единственном смешанном состоянии. И это смешанное состояние схлопнулось в единственное устойчивое из состояний чистых. Каковым является обычная окружающая их физика и метафизика Потока. Мутное зеркало убежища пропало. Осталось только пятно мрака посредине, и это пятно в тот же миг, как он с трудом разорвал контакт с Имматериумом, начало «проедать» зону ускоренного времени — что обычного, что вложенного. Не надо было прилагать усилия — сочетание «Феликса» и ясности сразу показывало, что это. Ну конечно же.
— «Дыхание пустоты», — хрипло сказал он.
— А нам крышка, Мойлин, — спокойно так прокомментировала Эбби. — Я не успею зону ускорения снять быстрее, чем оно до нас дойдёт. Никогда не хотел проверить, каково это, когда правое полушарие думает вдвое быстрее левого? У нас отличный шанс.
— Есть идея, — не нужно было думать. Он видел решение, пусть также и ощущал, что виденье слабеет с каждою секундою. И «Феликс», и эликсир ясности постепенно выдыхались. Зато незаметный на первый взгляд эффект красного зелья поддерживал тело и разум бодрыми и полными сил, будто бы он только что не проецировал концепцию из варпа в реальность! — Доверишься?
— Как ты мне? — улыбнулась уголками губ. — А давай!
Он протянул ей руку. Пока протягивал, пока она её касалась — сосредоточенно писал, кодил, как сказал бы Кристо. Вот когда бы связь с Эллою не помешала! Увы, и будь здесь Эшер, не сработало б — ускоренное время... Полагаться следовало на себя и на живой, незашоренный ум Мойлина, осваивавший инфомагию куда легче и естественнее его-Алфреда. Если бы не зелья, если бы не чёткое отражение возможности в Потоке, если бы не холодок страха, подгоняющий чувством гибели на расстоянии протянутой руки, если бы не доверившаяся Эбби... Когда сокращение зоны ускорения заставило их сделать шаг назад, к другой её границе, Мойлин завершил свой код.
— Оружие, — шепнул напоследок. Сам успел извлечь в карман болтер, а в свободную руку — силовой меч. И мысленно нажал на кнопку активации.
Следующие мгновения он каким-то чудом (из-за зелий?) воспринял, пусть и мельком, отрешённо. Мир обратился в точку. Он смутно уловил, как рывком сдвинулся ход времени, как поменялись какие-то физические константы, как искривилось движение Потока — а затем они с Эбби стоят на метр дальше, а навстречу им из чёрного тумана выходит высокая белокурая красавица, чьё чело увенчано серебряной короной. Светло-серый доспех инкрустирован кристосорбами, в одной руке — громоздкий стаббер (скорее древний пистолет), в другой — меч раза в полтора длинней, чем его собственный.
Элис Орлофф обвела их долгим взглядом, пока струи «дыханья пустоты» эфемерно скользили тут и там. Кристалл Сердца не откликался, инфомагия больше не работала, молчал Поток. Эбби отпустила его руку. Какое-то время они просто стояли и смотрели друг на друга — богиня и два человека. Он потянулся к болтеру освободившейся рукой — остановился под взглядом Элис, чей стаббер дрогнул предостерегающе.
— Это странное и новое ощущение, — тихо сказала Элис. Её голос был обычным, ничем не примечательным. Он ожидал иного. — Я чувствую себя смертной, какой была до входа в Игру. Я помню, каково это — быть богиней, я помню свои планы и замыслы, но сейчас я почти как человек, — вздох. — Мне жаль. Переменную Джеймса было необходимо исключить, но Вильгельм — это необязательная жертва, — она не знает, что Вил не мёртв? — Не жертва, ранен? Я верну его в строй.
— Если ты вернёшься в строй, — он был готов действовать. Он не мастер фехтования, но нельзя не овладеть силовым мечом за столько лет. Средний Астартес победил бы его, но только за счёт габаритов и улучшений тела. Впрочем, его тело тоже было улучшено — биомантией владел отлично, и это было первое, что сделал после помощи от Джу.
