— Ну допустим, я каким-то чудом доведу ваше авто до цели, — вслух размышлял ты. — Допустим, эти ваши тысяча-две не означают, что вы нихрена не курсе, где искать эту цель. Допустим. Как возвращаться-то будем? Гарантирую, на обратном пути машина сдохнет, и без сервиса её не починить.
— Вы когда-нибудь слышали о такой вещи, как капчалог? — спросил после паузы, будто решаясь, святоша.
— Возможно, — осторожно произнёс ты.
Капчалог! Наследство одной из экспедиций — волшебная карта, дающая способность хранить один предмет внутри. Без доставшегося в наследство «метода доступа» эта штука бы не заработала. Древняя техника, по слухам — вершина развития человечества — ещё перед Исходом, первой катастрофой, разрушившей Старый Мир.
— Святой Осси! — воскликнул принципал. — У тебя есть инвентека? Нет, нет, Сэм, не ври, я хорошо различаю ложь! — на лице ни тени возмущения, скорее удивление и... радость? Ну конечно, алые же за каждую древнюю штуковину должны трястись, но всё же... — Вижу, ты удивлён моей реакцией. Видишь ли, карты капчалога нельзя отобрать, и среди нас они — своего рода символ близости к Ней. Ты, как и я, отмечен, но если я получил метку, когда принимал сан, то ты добыл её сам, что означает Её благосклонность к тебе.
— Вот как, — карты раскрывать — в прямом и переносном смысле — ты всё равно не собирался. — И что с того, что я знаю о капчалоге?
— В моём капчалоге — три карты, — а на самом деле? — На двух из них находятся полностью снаряжённые машины, только что с техосмотра. У нас не возникнет никаких проблем с дорогой туда и обратно, даже если придётся бросить обе. Это допустимые жертвы.
— Допустимые жертвы, значит, — сквозь зубы сказал ты. Хотелось выпить — но нечего. Слишком давно ты не бывал в центре — выпивка кончилась, да и за рулём — опасно. — Что вы такое ищете, а?
— Чудо, — коротко ответил принципал; кажется, зовут его Герберт, а? А имя мордоворота ты не спрашивал. — И тебя, Сэм Робер, может ждать величайшая награда за помощь в наших поисках.
— И сколько это в евро? — криво улыбнулся ты. Величайшая, мать их, награда. Вроде созерцания этого их чуда, да?
— Безбожный еретик... — прошипел телохран.
— Тише, Паоло, тише, — успокаивающе молвил Герберт. — Разумеется, мы заплатим. Как насчёт десяти тысяч, наёмник?
— Пятнадцать, и я не торгуюсь, — торг? Дело привычное...
— По рукам, — довольно улыбнулся принципал.
Ты с трудом удержался, чтобы не раскрыть рот от удивления. И злости на самого себя. Больше надо было просить, больше! Но ничего, пятнадцать штук — это ты из своей крошки конфетку сделаешь! И ещё одну крошку купишь. И команду наймёшь? Давно пора расширяться, одному становится небезопасно даже здесь, не то что в центре — алые, вот, со своим «чудом»...
— Я готов использовать любые средства в нашем поиске, — правильно понял его молчание Герберт. — Ты известен как верный своим принципам человек, на которого можно положиться в трудной ситуации.
— Половину вперёд, — если за этим святошей гонится кто или он против своих выступает — как бы не лишиться оплаты.
— Как только отправимся к цели, не раньше, — и тут согласился! Жадность велит не отказываться, жопа предсказывает неприятности... но пятнадцать штук! С этим да плюс накопления — и новую жизнь начать можно. А если появятся связи с алыми, то можно и больше поднять.
— Согласен, чувак. Мы подъезжаем к ковчегу Сабинильяс. Вас не встречают?
— Конечно же, нет. Я говорил тебе о секретности, Сэм.
Ожидаемо. Значит, у входа в ковчег очередные бродяги. Ты активировал турель — с неё сполз некогда белый пылезащитный чехол. Чудненько. Теперь притормозить чуть раньше предела дальности турели, переключиться на её экран, разметить цели...
— Эй, ты что делаешь? — встрепенулся телохран.
— У ворот бродяги, — пояснил ты. — Наверняка ждут каких-нибудь придурков, тормозящих рядом с ними, чтобы пограбить. Тут недалеко руины этого... — с трудом выудил из памяти. — Сан-Луис-де-Сабинильяса. В прошлый раз тоже грабили, а мэру Сабинильяса, как всегда, на всё насрать.
И нажал пуск. Турель негромко зажужжала сервомоторами и выплюнула первую дозу целительного свинца. Пара бродяг из собравшейся группы повалилась, но остальные достали какое-то оружие и, пригибаясь, побежали к машине. А вот и жопа!
— Слушай, чувак, — повернулся ты к святоше. — Ты точно никому о себе не говорил? Им, по ходу, за нас награду назначили евро в миллион!
— Клянусь, Сэм, никому! — воскликнул тот.
— И твой телохран проболтаться не мог, конечно, — хмыкнул ты, дав задний ход. Турель продолжала методично отстреливать бродяг, закутанных в какие-то грязно-серые лохмотья. Те пытались стрелять в ответ. Один раз даже попали — пуля без толку ударилась по бронестеклу.
— Разумеется, — сухо подтвердил принципал.
Бродяги припустили со всех ног, сократив дистанцию между вами. Теперь ты понял, что бегущие впереди прикрывали телами тех, кто сзади, безоружных... Безоружных, бля?! Ты поддал назад — как раз вовремя, чтобы быть всего лишь осыпанным пылью после взрыва первой гранаты.
— Вот же ёб твою мать приключеньице!
В поднявшейся пыли турель потеряла целеуказание. Хреново. Ты ускорил задний ход, а турели щёлкнул тупо постреливать перед собой. Быстрее, быстрее! Позади дюна? Значит, поворачиваем. Эти камикадзе, похоже, и сами потерялись в пыли, но рассчитывать на это не стоит. А ведь предлагали же похимичить со стволом, дальнобойность повысить, но нет, всё жлобился и жлобился... дожлобился, бля!
— В нас что, гранату кинули? — дошло, наконец, до святоши.
— Наступательную, бля, — подтвердил ты. — Я не знаю, что вы там за секретность развели, но или это не бродяги, или им обещали лимона три — тем, кто выживет. Фух, оторвались.
Когда большая часть пыли осела, осталось только спокойно добить контуженных и кашляющих бродяг. Нет, ты бы не отказался взять языка, но это уже сделали — за тебя. Стража Сабинильяса.
Ты аккуратно подъехал к группе обирающих бродяг стражей и, заметив знакомое лицо, без колебаний открыл дверь и выбрался в ещё худшую жару, чем внутри, бросив пассажирам ждать внутри.
— Эй, Франциско, старина, а как насчёт моей доли?
— Где ты, там неприятности, а, Сэм? — крепко пожал твою ладонь смуглый — от природы, ты знал, что выбираться на солнце Франциско не нравится, вот тот и завязал с наёмничеством, осел в ковчеге. Младше большинства стражей — но и опытней их. Мэр Сабинильяса этот опыт ценил, и Франциско быстро возглавил стражу ковчега.
— А то, — улыбнулся ему. — Ну так что с добычей?
— И зачем тебе их пукалки? — Франциско выразительно покосился на турель. — Только багажник захламлять.
— Продать и купить непукалки, — хмыкнул ты на попытку отвертеться. — Ну что, будем считать, кого турель, а кого твои — или как обычно?
— Хрен с тобой, наёмничья морда, — махнул рукой Франциско. — Пятьдесят на пятьдесят, и по рукам?
— О'кей, — не продешевил ли? Хотя... разбираться с барахлом... — Выкупишь?
— Семьдесят за пукалки, гранаты отдельно посчитаем, — предложил Франциско.
— Договорились.
Вы скрепили договор ещё одним рукопожатием, и ты повёл машину в гостеприимно раскрытый Франциско гараж. Отдых с ночёвкой — будет время подумать и, быть может, изменить решение.
Эти бродяги... Защищать нанимателей от толпы шушеры, а то и наёмников вроде него самого — это далеко от мирного «довезти и увезти». Не то что бы ты не любил такие штуки. Любил. Но риск должен быть рассчитанным и хорошо вознаграждённым. Лучше жить без денег, чем умереть богатым. Тем более — богатым лишь потенциально.
— ...значит, что-то в Альборанской пустоши? — задумался Франциско, отхлебнув бодяги, выдаваемой местными за самогон.
— В той стороне, — не менее задумчиво кивнул ты. — И мне не нравятся эти бродяги. Под пытками молчат, будто заколдованные. Вроде не лгут наниматели про секретность, так какого хрена они тут делают?
— Алый культ — дело тёмное, — многозначительное пожатие плечами. — Что там у них в кулуарах — только они да святая Гвен и знают.
— Гвен в это дерьмище заглядывать побрезгует, — усмехнулся ты, отхлебнув бодяги. Ничего так, под конец дня самое оно, не одну же воду пить.
— Меня, если честно, алые злят, — признался старый приятель. — Уж не знаю, что там во время Ночи творилось, нормальные люди по бункерам сидели, а не бродили между Красной Паутины, но эта их богиня — с тем же успехом могла только помогать, а останавливала святая Гвен с небес. А алые тут как тут — примазались к Гвен, и выехали на этом.
— В зелёные метишь? — прищурился ты. Самому тебе было совершенно насрать, что там на небесах, лишь бы деньги, тачка и на месте не стоять. А вот что Франциско заинтересовался — это плохой признак.
Франциско поморщился. Сплюнул. Бармен покосился на плевок, но ничего не сказал — кто же будет спорить с главстражником своего города? Только дурак, а дураки в барменах не задерживаются.
— Зелёные хуже. Оно, конечно, красивенько звучит — кара за извращение природы, перезагрузка, новый мир, божественный дар и прочая муть. Да только какой там дар-то, а? Если бы не святые Осси и Гвен, кто бы дар этот их получал хвалёный? Сожжённые Зеленью трупы? Да и дар этот — то-то алые со старой техникой зелёных давят. Вот и сейчас — бродяг зелёные наняли, заколдовали, некому больше, и что? Подохли, а тебе даже стекло не поцарапало. И дальше так же будет — какую бы херню из металлолома они бы себе ни смастерили, алые сделают то же самое по старым рецептам, но в сто раз круче. Алые, конечно, те ещё ублюдки, но они нам фильтры подкатили просто потому, что здесь несколько алых живут. Такая вот халява! И всем выгодно алых у себя держать — вот тебе и бескровный захват. Но, видит Осси, пока оно всем в плюс.
— Ненадолго, — вздохнул ты. — Думаешь, что я из центра убрался? Там, блядь, уже войны пошли, религиозные, мать их! Зелёным этот бескровный захват — кость в горле. А алые никогда не смирятся, что всех их святых называли «слугами Зелёного Господа». А умирают обычные люди, не культисты, не наёмники. И заказы пошли — спаси того, спаси другого, вывези из осаждённого ковчега, поддержи огнём наступление и прочее дерьмо. Помнишь Марко?
— Марко из Отморозков? — заинтересовался Франциско.
— Его самого. Сдох ни за хрен собачий. Беженцев вёз, а тут зелёные и налетели. Вроде как, эти беженцы — алые, а машины Марко — старая техника. Марко их послал, а те где-то ракетницы раздобыли. Ну и полёг с беженцами. Алые потом отомстили — а толку? Херня в центре творится, чувак, и это только начало. Готовься расстреливать всякую шушеру на подлёте — что красную, что зелёную, что мародёров.
— Да уж, — вздохнул Франциско и запил вдох богатырским глотком самогона. — Спасибо за предупреждение. Пойду своих обрадую. Ты как, завтра выйдешь или погостишь ещё?
— Скорее завтра, — решил ты. — Уж не знаю, прутся ли за нами зелёные, но лучше перебдеть.
— Живым параноиком лучше, — криво улыбнулся Франциско. — Хорошего отдыха, приятель.
Вышли поутру. Уже бодрствующий Франциско, щёлкая пультом управления ворот, бурчал что-то про сумасшедших. Твоя тачка осталась на ремонте — дел там было ещё на денёк, плату ты внёс, народ тут надёжный. Герберт вышел сразу, а вот его телохрана пришлось подождать. Когда он показался, ты сразу понял, в чём проблема — одежда! Видимо, раньше ручной мордоворот принципала никогда не одевался в пустыню, в отличие от Герберта. Зато в бурнусе и куфии выглядел он... впечатляюще. Одновременно грозно и как-то нелепо. Ты издал громкий смешок, смерив его взглядом, и кивнул принципалу, уже отслюнившему семь с половиной штук:
— Пошли.
— Эй, Сэм! — окликнул тебя сквозь сужающую щель чуть ли не полуметровых главных ворот ковчега Франциско. — У тебя есть план?
— Когда это у меня не было плана? — нарочито пафосно спросил ты.
— Никогда не было, — махнул рукой приятель. — Не изжарься там.
— Удачи.
Сориентировавшись по компасу, принципал повёл вас вдаль. Вскоре Сабинильяс исчез за горизонтом, а вдали показались руины Сан-Луис-де-Сабинильяса.
— Хватит, — сказал ты.
— Наконец-то, — вырвалось у мордоворота.
— Мы должны терпеливо переносить испытания, посланные свыше, Паоло, — занудно «поддержал» святоша.
— Зачем его вообще взял, если жару так переносит? — хмыкнул ты.
— Некого больше, — огрызнулся Паоло. — Агенты зелёных пронюхали бы о наших планах, но тебе не понять всей важности миссии, еретик.
— Не стоит так называть отмеченного Её десницей, — наставительно отметил Герберт. Демонстративно взмахнув рукой, он «извлёк» из инвентеки машину — прямо перед собой. И впрямь — полностью снаряженный военный внедорожник. Восстановленный алыми из какой-то рухляди, не особо надёжный — в отличие от грубых поделок зелёных — зато быстрый и технологичный. Но твоя тачка, конечно же, круче! — Прошу.
Двери были открыты, ключ зажигания внутри. Сойдёт. Конечно, сначала ты чуть ли не обнюхал авто, мало ли, чего там алые напридумывали, пока телохран с принципалом парились на задних сиденьях — рядом с собой пускать ты их по-прежнему не собирался. Наконец, решил, что сойдёт, и погнал.
Гнать на «святой» тачке понравилось. Сцепление с песком получше, чем у твоей крошки, скорость повыше, слушается лучше. Но без брони и турели всё это — херня. После первого привала ты понял, что не спросишь — наниматели так и будут в молчанку играть, о чём-то тихо переговариваясь. Ну уж нет! Ты должен знать, во что ввязался.
— Во что ввязался... — протянул святоша. — Видишь ли, Сэм, наш орден не столь монолитен, как кажется мирянам и даже обычным верующим, получившим ранг послушника. Прости за это многословие, — заметил выражение лица? Тебе никогда не нравилось словоблудие. — Оно необходимо для ясного понимания ситуации. Условно наш орден можно поделить на так называемых технократов, социалов и фанатиков. Это неточно, но достаточно для объяснения. Технократы — те из нас, кто считают священным долгом, прежде всего, восстановление и совершенствование технологий во имя Её и святого Осси. Социалы считают главным возвращение человечеству нормальной организации и кооперации — именно они проповедуют нашу веру. Я же, как и мой друг Паоло, считаемся фанатиками.
— Дай угадаю, вера, вера и ничего, кроме веры? — с неприязнью уточнил ты.
— Безусловно, — без тени смущения подтвердил святоша. — Мы — самая мирная и пассивная часть Алого ордена. Конечно, мы считаем важным и технологии, и расширение влияния, но главной для нас всегда является вера. Именно мы превращаем неофитов, завлечённых миссионерами социалов, в истинных братьев по вере. Работаем мы и с технократами. Нас интересуют не столько технологии, сколько упоминания, знаки, следы — всё, что могло бы рассказать нам о Ней, Её воле и Её провозвестниках — святой Гвен и святом Осси.
— Вот как, — только и сказал ты. — И что, мы едем на поиски какого-то священного знака, чувак?
— Почти, Сэм, — улыбнулся Герберт. — Мои коллеги нашли упоминание о месте, где находится ключ.
