СЛ: ~:)~
ДК: Извини, но сервер-программу я откатываю на вашу версию. Понравилась демонстрация?
ТоП: очень
ТоП: больше не откладываю освоение тех языков
ДК: Очень плохо, что понадобилась демонстрация, чтобы ты осознал важность развития.
ТоП: ну, у меня много дел
ТоП: контроль команды требует немалого времени
ДК: Мне странно говорит тебе это, но больше некому. Ты должен немного больше доверять своим сокомандникам.
ТоП: эм
ТоП: что ты имеешь в виду?
ДК: Говоря простым языком, ты не должен подтирать им сопельки. Дай им научиться принимать самостоятельные решения. Направляй, но не контролируй во всём. В качестве побочного эффекта у тебя появится свободное время начать свой квест и научиться программированию Игры.
ТоП: разумно
ТоП: возможно, ты права
ТоП: я подумаю над этим
ТоП: спасибо
ДК: Не за что, коллега. Это обязанность советника: указывать на ошибки и давать идеи. Удачи тебе.
ТоП: всё равно спасибо
ТоП: и удачи тебе тоже
— точныйПрицел [ТоП] прекратил советоваться с дочерьюКали [ДК] в 3:37 -
6 Эликсир
Было в этом особенное очарование — слушать лекцию по инореальности в совершенно инореальном месте — месте далеко за пределами привычного мира. Мерцание видений Велиры, пламя волшебного костра, отблесками жёлтого то тут, то там проявляющийся всполохами защитный купол Фло, отсекающий от отвлекающего шёпота Реки...
— В прошлый раз мы остановились на трёх основах нереальности, — взмах палочки — появились мерцающие слова «эфемерность», «чуждость», «субъективность». — Полагаю, стоит визуализировать эти связи, — ещё один взмах, и три слова усложнились до небольшой схемы:
Эфемерность - ветер перемен - кристальность — пассивный якорь
Чуждость - искажение - свойственность — активный якорь
Субъективность - ? - объективность — ?
— Эфемерность — важнейший и чаще всего встречающийся признак инореальности. Проще говоря, видишь эфемерное — подозревай инореальное. Противоположное эфемерности свойство называют кристальностью. Пассивный якорь увеличивает и удерживает кристальность, ветер перемен, с которыми мы ещё познакомимся, увеличивает и удерживает эфемерность.
Следующий признак — чуждость. Противоположное ей свойство — свойственность. Удерживает и возвращает свойственность активный якорь, разрушают же её бесчисленные искажения, которые настолько разные, которых настолько много, что иномагам так и не удалось выстроить их в систему. Что касается субъективности, то это очень... спорный признак. Она субъективна, — тонко улыбнулся Райс. — Для иных иномагов это самый верный признак, другие вообще им не пользуются. Субъективность тесно связана с чуждостью: что чуждое, а что своё, родственное — вопрос часто субъективный, зависящий от личности и настроя иномага. Связана она и с эфемерностью — то, что можно изменить, меняя лишь себя, эфемерно, мимолётно и изменчиво, поскольку все мы внутри изменчивы и мимолётны — мыслями, эмоциями и желаньями. Но в то же время некоторые чувства, отношения и мысли настолько устойчивы, что могут быть естественным якорем.
Почему я поставил субъективность на третье место? Ведь её значимость для магии вообще, не важно, классики, иномагии, элементов или даже изначальных, правящих мирозданием Сил кажется гораздо выше, чем эфемерность и чуждость! Нет, я не спрашиваю, мистер Грэм, не надо тянуть руку, мы не в классе. Это был риторический вопрос. Дело в том, что субъективность сопровождает всю магию и не только магию — все наши жизни, каждую их часть. В конечном итоге, объективную субъективность, субъективность самой реальности, всего, что вокруг, причём не просто ваше восприятие и мнение, а то, что ощущения, мысли и взгляды влияют на саму реальность — можно назвать сущностью волшебства.
Нет субъективности — нет магического, формула проста. Запишите, хм, в своей памяти следующее правило нашей дисциплины: «Всё субъективно, а потому относительно, индивидуально, уникально, символично и ограничено формой и сутью нашего разума». Это развёрнутый, подробный и в каждом месте важный практический принцип. Давайте разберёмся в нём.
Всё субъективно — что подразумевается под «всем»? Всё мыслимое и всё немыслимое, конечно же, кроме того, на что не распространяется этот принцип, но даже оно... Не буду углубляться в достаточно сложный вопрос. Всё — это сам маг и любой немаг тоже. Это Бог или боги, не важно, существуют они лишь в вашем воображении или на самом деле — зачастую достаточно даже не веры, а чёткого представления, чтобы сделать мыслимое действующим. Это мир, вселенная — её можно и частенько удобно осмыслять как живое, даже разумное существо, с которым можно говорить, договариваться, требовать, иногда и приказывать. Это сама магия в целом, живое и острое Чудо, как сказала бы Фло...
Фло ухмыльнулась, и ухмылка эта была... живой и будто бы острой.
— Обычно заклинание — это своего рода подпорка мага, нечто, помогающее направлять и трансформировать его волю и силу, как палочка — но иначе. Но бывает, что заклинание или ритуал становится живым, даже одушевлённым — пусть это и высоты, которых вам не удастся достичь скоро, но это возможно, и об этом стоит помнить. Так же живым может быть артефакт. Он может иметь свою волю и свою судьбу, тяжесть которой может придавать или усиливать его особые свойства — я уже рассказывал вам об этом. От собственной судьбы лишь шаг до собственной жизни, а опытный иномаг может обращаться с любым предметом как с живым и даже разумным — и сказать, правда это или лишь его воображение — невозможно. Такого мага можно назвать шаманом вещей — это странная и редкая специализация, и я бы советовал обходить таких иномагов стороной.
Наконец, субъектом может быть часть мага, множество магов, даже целое общество или культура — позже мы поговорим о понятии коллективной души и эгрегора. Отдельно стоит упомянуть так называемые Высшие Силы и Принципы — если маг сумеет договориться с ними, то его может ждать немыслимое могущество. У меня есть подозрение, что Хранящая Время договорилась или обманула само Равновесие — не зря она упоминает его так часто.
— Хранящая — иномаг? — не выдержала Джинни.
— Разве я говорил, что договоры с Силами и Принципами — это только иномагия? — тонко улыбнулся профессор. — Разве я утверждал, что с иным не способен контактировать неиномаг? Хранящая манипулирует кое-чем фундаментальней любого волшебства, и это даёт огромные возможности — но и ограничивает её. Она воспринимает мир через свой аспект. Субъективность — обоюдоострый меч. Более объективный маг ограничен скорее законами природы, магии, теми самыми Принципами и Силами, а вот воистину субъективный чародей ограничен, прежде всего, самим собой. Это великие возможности и великая опасность, поэтому не устану вам повторять: будьте бдительны! И сравнивайте себя, свои возможности и поведение с собой в прошлом и с окружающими — это даст вам шанс обойти ограничения субъективности и превратить их в преимущества. Это, к слову, — усмехнулся Райс, — связано с особым образом, который выбирают себе иномаги, личным стилем. Посмотрите, например, на Фло...
— Как можно победить и удержать ту, кто меняется быстрее вашей мысли? — краем губ улыбнулась та, перетекая от облика к облику. — И никто не задаёт вопросов, иллюзия это, трансфигурация, настоящее превращение, зелье или талант к метаморфизму, — покачала головой. — Нет, я не скажу — ведь так интересней, не правда ли?
— Кхм, эксцентричность — важная составляющая силы субъективности. Не только иномаги, но и обычные маги чувствуют это и создают себе особую манеру поведения, — Райс сделал паузу, дав ученикам осознать сказанное... и уместить его в памяти, благо необходимое заклинание произносилось им невербально перед каждой лекцией. — А теперь поговорим о следующей части нового правила. Относительность — это значит, что форма и даже сущность явлений зависит от вашего взгляда. Не только от него, но порой бывает достаточно взглянуть на нечто иначе, чтобы она изменилась, и не обязательно только для вас. Индивидуальность — каждый маг мыслит и ощущает волшебство по-своему. В иномагии это особенно ярко выражено. Вот например... Инкарнус! — взмах палочки и свободной руки — точно у дирижёра.
— Что?..
— Как?..
Ученики оглядывались. Уроки инореальности приучили их к неожиданным превращениям — но ещё недостаточно, чтобы невозмутимо, как Фло или Райс, пожимать плечами, когда реальность рассыпается на кусочки и собирается вновь. Холодный пол. Река Времени, бесконечной прозрачно-кристальной плоскостью плещущейся рядом. Совсем не то, что было раньше.
— Что видели до этого вы, мисс Уизли? — спросил профессор.
— Ну, реку, — растерянно ответила та. — Мы сидели на траве на берегу реки, я даже сорвала красивый цветок... — она вздохнула — цветок и впрямь был прекрасным.
— Действительно, очень вам подходит, — кивнул Райс. — Мистер Фергюссон?
— Пустыня, — выдохнул тот. — Спасибо, здесь уютней — там было очень жарко, и Велира текла не водой, а красной... красным. Что-то вроде светящейся пыли. Она... шелестела.
— О, понимаю, не за что, вам следовало сразу же сказать о своих неудобствах, как только поняли, что другие ничего такого не ощущают. Мистер Даффи?
Энтони закрыл и открыл глаза.
— Вокруг было очень темно, но мы, предметы... всё было как-то видно, но будто мы в полной темноте двигаемся. Он, — Энтони поёжился, указав на огонь, — не освещал, просто выглядел ярко. А Велира... как будто бесконечная череда призраков. Если всматриваться, то они затягивают...
— Поэтому вы часто отворачивались, — понял Райс. — Очень хорошо. Мисс Лавгуд, что изменилось для вас?
— Мы повёрнуты одинаково, — рассеянно ответила Луна, не отрывая взгляда от глади Велиры.
— Что-то подобное стоило предположить, — задумчиво молвил Райс. — Как выглядит для вас Река?
— Я не знаю таких слов, — искренне расстроилась та. — Она большая и маленькая сразу, она течёт и стоит, я её слышу и не слышу, она здесь, — коснулась себя, — и там, — обвела рукой всё вокруг. — Она... очень красивая, но я её немножко боюсь.
— Великая Река Времени, Река Всегда и Никогда... — протянул профессор. — Хотел бы я видеть Велиру, как видите её вы, мисс Лавгуд, но опасаюсь, что сойду с ума, если попробую. Постарайтесь не углубляться в неё взглядом.
— Она везде, — просто ответила Луна.
Профессор лишь покачал головой.
— А это ваше виденье? — с интересом спросил Грэм.
— Не его, — нахмурилась Фло. — И не моё, и не Джека. Того, кто сейчас за нами наблюдает.
— Хранящая? — сжал палочку Грэм.
— Боюсь, восприятие Хранящей не проще ощущений Луны, — потёр лоб профессор Райс. — Или это её слуга, или кто-то совершенно посторонний. Не стоит подозревать Хранящую во всём — лист реальностей велик и сложен. Это может быть случайный дух, заинтересовавшаяся нами сущность или просто кто-то, похожий мышлением на людей. Это, — он обвёл палочкой обстановку, — представление явно человеческого разума, кем бы он ни был.
— Я чувствую его, — вдруг сказал Энтони. — И он почуял меня! Он там! — указал пальцем в полумрак вдали от Реки. — И убегает!
— Ациус! — воскликнула Фло, направив палочку в ту сторону. Яркая вспышка на мгновение осветила бесконечность каменных плит так далеко, как только ухватывал взгляд... Никого.
— Чего и следовало ожидать, — как ни в чём не бывало заметил профессор. — После теории мы с вами выучим это заклинание. «Ациус» позволяет видеть цель, если маг знает, что она есть. Но будьте осторожны — если цели на самом деле нет, а уверенность велика, вы можете создать не-вещь или нечто похуже! А теперь, пока Фло поддаётся паранойе, — рекомая отправляла в полумрак заклятие за заклятием, но безрезультатно, — мы закончим с новым правилом. Уникальность. Каждый магический акт уникален, каждый требует своего подхода, и чем более иная магия, тем ярче это проявляется. Например, патронус требует вызвать положительные эмоции — под влиянием момента это может быть не только воспоминание, но и воображаемое, желание, несбывшееся... Каждый случай вызова патронуса уникален. На самом деле, уникально и каждое заклинание классической магии — настрой и воля мага чуть-чуть, но отличают его — а в иномагии это проявляется гораздо чётче.
Следующая часть — символичность. О роли символов, смысле ритуалов и различных символических системах мы поговорим позже. Пока же достаточно знать, что, во-первых, всё может быть символом, во-вторых, символы субъективны. То есть, к символам относится всё наше правило — они относительны, индивидуальны, уникальны... и даже символичны, ограничены нашим разумом. Всё есть символ, и чем чётче осознаётся конкретный символ, тем большую силу он имеет... в вашей голове. Как эта сила превращается в силу заклинания, мы тоже поговорим позже, но помните, что можно обойтись без символов совсем... но для этого нужно быть, как минимум, божеством.
Последняя часть — ограниченность нашим разумом. Формой разума — тем, как мы думаем, сутью разума — и тем, какова природа нашей разумности. Второе ограничение нельзя преодолеть, не потеряв разум. Первое же пересиливается с трудом — для этого надо хорошо знать, как мы думаем, решаем, ощущаем, понимаем и считаем. Настолько хорошо, что даже Адольфу далеко до полного освобождения. Возможно, Фло...
— Нет, — усмехнулась та. — Я коснулась каждого из своих отражений и большинства их отражений — но всё ещё ограничена... собой. Пусть я и больше, чем Этан, — профессор на это улыбнулся краем губ, — но до божества мне далеко. Скорее уж запутаюсь в себе. Постарайтесь не запутаться, ученики, если повстречаетесь со своими отраженьями.
— Замечу, что то, о чём говорит Фло — очень опасно, — вставил Райс. — В каком-то смысле Фло — настоящий уникум — она не просто встречалась с отражениями без последствий, но и...
— Тш-ш-ш, — приложила та палец к губам. — Я проникла глубже многих в тайны сферы зеркал, но это всё равно лишь начало пути. А вы ещё только на подступах к нему, и от некоторых вещей вам стоит пока что держаться подальше. Где твоё чувство меры, Этан?
— Не думаю, что это как-то им повредит, — пожал плечами профессор. — Но если ты так считаешь...
— Ты никогда не разглашал что-то такое ученикам их возраста, — неодобрительно заметила Фло. Кажется, даже её тёмно-зелёное платье посветлело в тон недовольству в голосе. — Расскажи лучше про источник волшебства — интересней и познавательней.
— Источник волшебства? — заинтересовался Энтони.
— Это древняя легенда, — невозмутимо молвил Райс. — И если Фло желает... то расскажет её сама.
— Почему бы и нет? — тряхнула та волосами, меняющими цвет и форму. — Я уже рассказывала вам, что волшебство, магия ассоциируется с четырьмя стихиями. Первейшая, самая таинственная и могущественная из них — огонь, и о нём мало кому ведомо. Твердь, земля, элементы — это продолжение огня, словно его отвердевшая, непластичная форма, потерявшая внутренний жар. Напротив, иномагия — это тонкий и воздушный потенциал, ветер перемен, сокрытый в изначальной силе — столь же лёгкий, сколь и неспокойный, как дрожание языков пламени. Первые элементисты возникали сами по себе, естественно — говорят, будто это высшие силы, помянутые Этаном, выбирали своими избранниками смертных. Иномагия проникает в другие реальности с ветром перемен, блуждающим между мирами, когда он собирается в сильнейшие бури, проникающие сквозь своего рода капсулу, защиту, отделяющую один мир от другого, одну реальность от другой и от той бездны, что между. Тогда же возникают те, кто способен обуздать этот ветер и направить его на пользу... или вред. Но как появилась классическая магия?
