Иное

— И что ты ей ответил? Как далеко зашло твоё исследование?

— Достаточно далеко, — промокнул рот салфеткой Дамблдор. — Теперь я могу однозначно утверждать, что Эликсир Мерлина существовал, но он никогда не «давал магию» в привычном понимании.

— Вот как?

— Именно так. Видите ли, в волшебниках нет ни грана магии как таковой — это, в конце концов, не материя, не субстанция! Вы никогда не задумывались над аналогией того, как получают свои способности классики и иномаги? Чтобы стать иномагом, совсем не обязательно быть классическим волшебником — достаточно коснуться запредельного, иного — и это можно сделать хоть в утробе матери! Совсем иначе выглядит классическая магия: до Эликсира, до того великого деяния, когда некий великий волшебник и его верная ученица выплеснули его в Реку Времён, классические волшебники встречались — но очень и очень редко. Потому, чтобы стать таковым, нужно тоже коснуться, только не Тайны, но Чуда! Именно им был Эликсир Мерлина — настоящим Чудом, квинтэссенцией чудес, напитком, чьи ингредиенты и само его создание было чем-то невероятным, невозможным, чудесным для всего мироздания! Вы представляете, каким чудом являлась победа над Пожирателем Миров? Можете ли вы представить, что такое — штурмовать бастионы Тихого Дома в зените его могущества — и победить? — он обвёл слушателей горящим, возвышенным взглядом. — Именно этим Чудом и являлся Эликсир — но Чудом не моментальным, а постоянным, пусть и исчезающим, стоит его только коснуться. Выплеснув Эликсир в Велиру по совету своей ассистентки, древний волшебник буквально коснулся Чудом судеб людей, родов и целых обществ! Это был акт воистину великого творения, деяние, с которым может сравниться только отпёртая Ветру Перемен дверь на заре нашего листа.

— Отпёртая ветру перемен дверь? — теперь на доселе невозмутимом лице Райса явственно проступил интерес. — О чём ты, Альбус?

— Ты не слышал легенду о Свободном Ключе и впущенном Ветре, друг? Что же, я и сам услышал её недавно — это было ещё одно исследование по договору с Хранящей. Свободный Ключ упоминается в «О вечном и божественном», в седьмом разделе.

— Я не мастер сферы разума, чтобы его прочесть, — заметил Райс. — И что же там есть о Ключе? До меня лишь доходили слухи о таком артефакте, затерянном в эпохах.

— Свободный Ключ — это не просто артефакт, — задумчиво и как-то мечтательно молвил Дамблдор. — Свободный Ключ или, полностью, Свободный Универсальный Ключ некогда попал в наш лист из вселенной настолько далёкой, что мы не в силах даже представить. Согласно автору «вечного» — та вселенная принадлежала как минимум не нашему Древу, а то и не нашему Лесу, если такое вообще возможно! Это не просто артефакт — это воплощённая идея, реализованная концепция, один из инструментов молодого Творца — так о нём говорят. Как и следует из названия, Ключ открывает и закрывает — что угодно. Им можно открыть любую запертую дверь — и закрыть любую открытую, даже если она не имела замка. Им можно открывать законы физики и магии — или «закрывать» их! Открывать и закрывать переходы между мирами, реальностями и листами, изолировать любое место от всего и вся или — наоборот... О, за Ключом охотятся бог ведает сколько эпох, ведь то, что сотворил им один древний маг — воистину невероятно! В те времена волшебников было не просто мало — их были сотни на весь ИМ-лист, да и сам лист был всего лишь почкой. Тот древний маг, возможно, первый из иномагов нашего листа, неким образом получил Ключ и открыл наш лист.

— Что? — не сразу понял — или не сразу поверил? — Райс. — Ты хочешь сказать...

— О да, Этан, именно это я и хочу сказать! Изначально наш лист был закрыт от других листов — кроме, быть может, пути через Ствол. Но возможность этого пути не помогала — ведь ходить даже между линиями реальности, не говоря уж о разных пучках, могут только иномаги и элементисты чего-то довольно редкого, вроде Пространства или Пути. А иномагов, друг мой, не было. Реальность была стабильна и устойчива, неоткуда было взяться тем, кто коснулся запредельного — разве что те, кто наткнулся на аналог Ключа... Не было никакого Ветра Перемен, не было загадочной бездны, объемлющего пространства, через которое можно найти тропинку куда угодно!

— Но это легенда, — заметил успокоившийся Райс.

— Легенда, частично подтверждённая моими метаархеологическими экспедициями! — воскликнул Дамблдор. — О, я не могу утверждать уверенно — и никто не может, ведь прошла не иначе как бездна лет, и доказательства можно найти лишь у самого начала, Истока Велиры, где-когда реальность была молодой, но как попасть туда... Увы, у меня нет идей, зато Хранящая на это вполне способна. Так или иначе, Свободный Ключ — это нечто невероятное, невероятно опасное и невероятно полезное. К сожалению, я узнал о нём не так уж много — нашёл подтверждения его использования, нашёл свидетельства очевидцев — след Ключа действительно теряется. Ходит слух, что последний владелец решил, что такое могущество не должно служить смертным, открыл путь так далеко вниз по течению Велиры, как только смог, и выбросил Ключ в Реку. По понятным причинам подтвердить такое невозможно, а опровергнуть мне не удалось.

— Очень интересная информация, — подытожил Райс после паузы, невозмутимо отпив появившегося рядом с ним горячего чая с лимоном. — Благодарю.

— Не за что, — отмахнулся Дамблдор. — Представь себе, каково было мне, когда я узнал детали легенды о Ключе? Ты ощущал когда-нибудь, будто касаешься дрожащими пальцами событий, которые сделали мироздание таким, каково оно есть?

— Я — нет, а вот мой ученик, мистер Фергюссон, — да, — улыбнулся Райс, бросив на замершего и ловящего каждое слово Грэма быстрый взгляд.

— Интересуешься историей? — кивнул Грэму Дамблдор. — Поверь, я тебя понимаю, — история хранит не меньше величественных тайн, чем изучающие глубины нормального и паранормального мироздания физика и теормагии. Уж не знаю, почему вами заинтересовалась Хранящая, но я бы посоветовал избегать внимания столь... неоднозначной сущности. Насколько мне известно, действительному мастеру аспекта не в месте, специально предназначенном для обороны, вроде моего Хогвартса, можно противостоять только с артефактами уровня Свободного Ключа. Должно быть, поэтому она и ищет Ключ — чтобы избавиться от угрозы.

— Чем ещё интересовалась Хранящая? — спросил Райс.

— Много чем — всего и не перечислить, — покачал головой Дамблдор. — Её интересы чрезвычайно обширны — от глубокой теормагии до механизма, которым аспекты стыкуются в Единое, от истории Тихого Дома до причин угасания листов, от Принципа Равновесия до навигации внутри реальностных бурь. В основном, её, как и положено сущности таких масштабов, интересуют глобальные вопросы.

— Меня волнует один вопрос, — задумчиво сказал Райс. — Если классика получается касанием к Чуду, то почему её не получают все, кто коснулся аспекта?

— Твою бы мне внимательность, Этан! — Дамблдор забросил сразу несколько лимонных долек в рот. — Сам я задался этим вопросом далеко не сразу, а ты уже заметил несоответствие. Чтобы понять это, нужно понимать, что такое Единое и как оно связано с мирозданием. Что значат абстрактные слова — «пронизывает всё сущее», «управляет развитием мироздания»? Так вот, Этан, это — не абстракция. Прямо сейчас тебя, меня, всех нас, Хогвартс, планету, вселенную, линию реальности, весь лист и всё Древо пронизывает Единая Сила, движущая всё вперёд. Мы постоянно не просто касаемся, а формируемы, управляемы ей — магглы и маги, звери и духи, от малого атома до метагалактик! Так почему же каждый атом и каждый маггл не обладают волшебной силой? Почему магов так мало?

— У меня есть идея, — Райс спокойно встретил пронзительный взгляд Дамблдора, — но гораздо полезней услышать твоё мнение.

— Потому что Единое — это чистый лист, — улыбнулся тот. Взмахнул рукой — перед ним появился чёрный лист, висящий в воздухе. — Представьте себе, что это фон, — взмахнул ещё раз — лист побелел. — А это — Единые Силы. Они удивительно просты, не так ли? В простой белизне скрыто столько всего... Но чтобы это сокрытое проявить, нужна... немонохромность, цветность. Например, мы можем выделить красный цвет, — часть листа покраснела, — и условно назвать его аспектом Времени. Это ещё не даст нам никакого узора — лишь краску, красное пятно. Мы уже можем нарисовать аспектом на фоне белого что-то интересное — но это будет двуцветный рисунок. Я могу выделить зелёное, например, аспект Пространства. Времени и Пространства хватит, чтобы нарисовать вселенную, при взаимодействии этих двух аспектов изначальные силы могут выделить любые другие, если они необходимы... но этого всё ещё мало. Потому что Чудо — это не отдельная краска. Чудо — это, например, пейзаж, — на листе появилось изображение лесной поляны. — Это не краска, это — форма! И я могу нарисовать пейзаж одним только белым по чёрному — или красным по зелёному, но самих по себе красок недостаточно, чтобы оно появилось.

Поэтому ни касания Единого, ни касания любого из аспектов и даже всех их сразу в призме распадающейся и собирающейся вновь Силы — недостаточно. А чтобы нарисовать пейзаж, не важно чей, не важно, какими красками — нужно быть художником. Как легко понять, таких пейзажистов не только в нашем, но и во всех известных листах почти что нет. Однако совсем не обязательно быть пейзажистом, чтобы увидеть пейзаж в реальности! Именно так появились первые, ещё до «дарования магии» классики, именно так появились и первые иномаги — даже в закрытом листе всегда найдётся нечто запредельное, некая Тайна, или нечто невозможное, некое Чудо. Примерно так, — и убрал листок.

— А как же элементисты? — спросил Райс. — Какое место занимают в этой картине они?

— А это, мой друг, — съел очередную дольку Дамблдор, — мне ещё только предстоит узнать. Возможно, касание божественной власти делает человека элементистом? Но как можно её коснуться, где можно её встретить, как выбирается конкретный элемент? Это мне неведомо, но любая загадка однажды сдаётся перед мощью науки и магии, не будь я Альбусом Дамблдором, первейшим из учёных Земли! — и широко развёл руки, будто пытаясь объять необъятное.

— Мне всегда импонировал твой оптимизм, — кивнул облаку серебряных искр, разлетающихся от мантии Дамблдора при резком движении, Райс. — Позволь узнать, что ты думаешь насчёт аспектов? Как обычные, смертные люди, даже не маги могут управлять частями Единой Силы?

— Дело в Игре, Этан, — помрачнел Дамблдор. — Игра — одна из далёких загадок, до которой, боюсь, я доберусь даже не в этом столетии. Не представляю, как она это делает, но каждый игрок «подключен» к наиболее соответствующему ему аспекту. Или же аспект формирует соответствующего ему игрока — вопрос примерно таков же, как выбор между «палочка выбирает волшебника», «волшебник выбирает палочку» и «волшебник и палочка совместимы меж собой». Аспект вместе с так называемым классом, определённым отношением к аспекту, методом управления и взаимодействия, вместе дают роль, соответствующую личности и роли игрока в его сеансе или Игре в целом... — Альбус нахмурился. — Понятия не имею, как Игра делает то, что она делает — могу лишь сказать, что она — шедевр, Принцип, причём не конкретней Принципа Равновесия, а полностью воплощённый в реальность. Если его кто-то создал, то, в сущности, он и есть Творец целого листа. Хотел бы я поговорить с этим Творцом... — Дамблдор мечтательно прищурился. — Так или иначе, про аспекты я могу сказать даже меньше, чем про элементы. А теперь, когда обед подошёл к концу и когда ты получил ответы, мне хотелось бы знать — чем будешь расплачиваться? — и теперь прищур Альбуса стал откровенно хищным — Грэм, Джинни и Энтони вздрогнули от него.

— Позволь задать ещё один вопрос, — Райс продолжил невозмутимо пить чай маленькими редкими глотками. — Чем заплатила тебе Хранящая, кроме карточек?

— Это касается оплаты? Что ж, изволь: Хранящая рассказала мне об Игре в общем и в частности, в том числе дала кое-какую бесценную информацию, которую я планирую использовать в далёком будущем.

— Она не предлагала тебе поддержку каким-нибудь аспектом? — уточнил Этан.

— Нет, друг мой, — с сожалением вздохнул Дамблдор. — Боюсь, мне просто нечем было бы оплатить такие услуги.

— В таком случае, что ты скажешь насчёт экспериментов, — Райс поднял руку, и над ней заклубилась фиолетовое и чёрное в быстром танце, — с аспектом Пустоты?

— По рукам, — широко и довольно улыбнулся Дамблдор. — Я уже говорил, что ты всегда желанный гость в моём доме?

— Много раз, — хмыкнул Райс.

14 Осколок

Ты снова становишься Элизой Даттон. И ты спишь. На этот раз никакого Адольфа. Он приходит или в начале сна — и как только узнаёт? — или в конце, проверить, как потренировалась, или не приходит вовсе. И всё-таки, он клёвый чувак и без его науки ты не имела бы сейчас новых уровней!

Ты сидишь на полянке из камней, парящей над натуральной бездной — бездной чёрно-синей, где-то чёрной, где-то тёмно-синей, а где-то иссиня-чёрной. Кажется, стоит отвести глаза, как оттенок меняется. В каких только странных местах ты не появляешься в начале сна! Обычно быстро меняешь довольно тревожные ландшафты на что-нибудь поспокойней, но сейчас эта чёрно-синяя бездна странным образом внушает тебе доверие.

— Привет! Ты Эльза, да?

— Привет, — оборачиваешься к... эм, что это за штука, говорящий чайник? Давненько у тебя не было таких странных гостей! И... и, кажется, это не очередное порождение сна, а что-то... иное. Ты поднимаешь волшебную палочку. «Инос детрактум», так? — Кто ты?

— Конечно, не Эльза, Элиза, верно? Привет-привет, я легендарная шляпа погибели, будем знакомы, любить и жаловать не прошу! — пыхтит старый чайник. — Заглянул на огонёк, смотрю, шаман сидит, одна и скучает, дай, думаю, скуку развею и вообще, разве это дело — сидеть без дела? Буду твоим делом, не против?

— Ты не легендарная шляпа погибели, — только и можешь сказать. Что это за типа чудо-юдо вообще?

— Угу, я просто кровавый вторник вечером вчера в четверг, — хихикает чайник, медленно трансформируясь в девочку, выкованную неведомым кузнецом из стали. Рот девочки неподвижен, а вот глаза — жёлтые, яркие! — быстро бегают туда-сюда. — Дух я, дух, не видишь, что ли?

— Я не должна была тебя пускать, — вздыхаешь ты.

— Правда? — девочка-чайник быстрым движением откручивает левой рукой правую кисть из гибкого металлического сустава и подносит к лицу. — Моя загадочница снова будет спать?

— Откуда дух взялся в моём сне? — прогнать или не прогнать? Выглядит и ощущается неопасной — но мало ли, что это за штука?

— У тебя необычный сон, — кукла сноровисто прикручивает кисть обратно, сжимает-разжимает пальцы. — Я тут немного потерялась! Светотоннель такой скучный, ну я и пробила стенку, а то в конце всё кончается, кроме тортов. А там такая белая дорога, чистая и яркая, ну я и полетела по ней, дальше дырка, дальше расколотая тьма. Побегала, полетала, тьма и собралась вместе, смотрю — вокруг цветные пузыри! Я и нырь в ближайший — тут как тут!