" Я знаю, что ты чувствуешь себя в ловушке, я знаю, что ты злишься, что ты ненавидишь. Я многое знаю о тебе, Гейл Марш, благодаря Агапе, — продолжил мужчина, опуская руку обратно на колени. Они все понимают вас, потому что разделяют ваши чувства. —
Значит, Агапе была ответственна за знание об импульсах Гейл. Адди молча отметила это. Телепат или эмпат, по крайней мере, или, возможно, какой-то его вариант — что-то, что позволяло собирать информацию. Название предполагало способности, связанные с эмоциями, но это "Не был наверняка. Почти наверняка метачеловек.
Воспоминание о Гейл резонировало в тот момент, пульсируя с намерением и контекстом. Адди чувствовала, как это давит на нее, как могли атаковать Гейл, чувствовала угрозу эмоций, просачивающихся через нее и в нее через колючие, острые концы. Она мысленно оттолкнула его, но почувствовала их на расстоянии. Потому что в этот самый момент Гейл согласился . Потому что, когда Гейл получила этот шприц, каждая последняя капля закупорки была оправдана, вознаграждена. Гейл ненавидела, хотела убить всех вокруг нее, и теперь мир вознаграждает ее за сдерживание.
Это был маниакальный гнев, которого Адди никогда прежде не испытывала. В самый разъяренный Тейлор, ее самый ненавистный и злой , ее гнев имел привычку рушиться в себя, как умирающая звезда, и становиться горько холодным.
Но этот гнев был почти обратным, совершенно новым опытом, поскольку Адди никогда не чувствовала его раньше. Это был всепоглощающий гнев, который ощущался почти как бред, как тепловой удар, когда его интенсивность была такова, что люди теряли связь с реальностью, теряли из виду то, на что они действительно способны. Это был тот вид гнева, который заставил бы кого-то полностью атаковать армию, с обычно предсказуемыми последствиями.
Возможно, единственная причина, по которой Гейл не была мертва в этот момент, заключалась в том, что у нее было достаточно силы, чтобы цепляться за нее, даже когда она бросалась на все, что могло причинить ей боль.
Говоря о Гейл, Адди повернулась и обнаружила, что она наконец встает на ноги, все еще шатаясь. "Пожалуйста, не делайте этого", — сказала она, ее голос колебался между яростью и страхом. "Они убьют меня, если ты узнаешь".
Адди ничего не сказала, взгляды вернулись к остальным членам группы. Приходилось отчитываться за двух других участников. Один из них был позади Агапе, и это был мужчина: более широкий, чем Бунт, и одетый в доспехи, казалось бы, вырезанные из цельного камня, а не из того камня, который легко вырезается. Наоборот, это была какая-то скала: набор доспехов, изрезанных рябью и складками, мало чем отличающихся от тех, которые самые профессиональные мастера вырезают из мраморных статуй. Он выглядел почти как ткань, свисающая с его тела, но местами была толщиной в несколько дюймов и закрывала тело так, что не было ясного способа снять доспехи, не сломав их.
Мантия , память обеспечена. Гейл предположил, что он, вероятно, обладает геокинетическими способностями, судя по внешнему виду и имени. Адди была склонна согласиться.
Последний из группы был в другом конце комнаты, прислонившись к полусгнившей стене, скрестив руки на груди. На ней было бледно-зеленое боди того же цвета, что и статуя Свободы в Нью-Йорке с годами, а ее маска была точной копией той же самой статуи, корона и все остальное, закрывавшее все до линии роста волос, где маска раскололась на зубцы короны.
Патина , подсказала ей память. Контекст Гейл для нее был скуден, почти не существовал — что бы ни могла сделать Патина, Гейл об этом не знала.
"Черт", — выругалась Гейл, отступая назад. "Да пошел ты. Да пошел ты за это. Они найдут способ убить меня, ты знаешь это?"
Страх, который чувствовала Гейл, былнастоящий, Адди могла сказать. В конце концов, он продолжал пытаться интегрироваться в ее присутствие, ментальное кровотечение из-за того, что оно было достаточно сконцентрировано, поэтому ей приходилось уделять некоторое внимание, чтобы оно не влияло на нее. Немного, но достаточно, чтобы не заметить.
Тем не менее, это был, во всяком случае, неуместный страх, потому что у Адди было предчувствие на этот счет. Гейл была права, опасаясь — вообще говоря, она была достаточной проблемой для всех, чтобы люди активно искали причины, чтобы избавиться от нее.
Что само по себе было проблемой: кем бы ни были эти люди, они явно пытались завербовать ее в свой внутренний круг. Во всяком случае, настроить ее на это. Что-то в Гейл привлекло их к ней, но они не довели это до конца. Человек, который, вероятно, имеет прямое отношение к продолжающемуся мета-кризису и распространению сыворотки, напрямую встречался с Гейл, тогда как до сих пор он действовал только через посредников. Мужчина рассчитывал, следя за тем, чтобы никогда не было достаточно нити, чтобы вернуться к нему.
И Гейл была незавершенной. В тот момент, когда стало ясно, что она не подходит для их команды — то ли из-за того, что она могла скомпрометировать других членов, то ли потому, что была слишком нестабильной — естественным ответом лидера была бы ее смерть, удаление кого-то со знанием дела. их. Но Гейл не умерла, и Адди начала думать, что это произошло не из-за того, что они не старались.
Ей понадобится больше информации, но ее не удивит, если уже будет разработан план по избавлению от нее. Тот, который был осложнен тем, что ДЭО схватил ее, и тем более присутствием Адди.
"Ты уже была осуждена, Гейл Марш", — твердо сказала ей Адди, отвернувшись от воспоминаний, чтобы посмотреть на свое впечатление. "Я думаю, вы тоже частично это осознаете. Ваш страх неуместен, но небезоснователен — в тот момент, когда вы не стали частью ближайшего окружения этого человека, вы стали уязвимым местом для его планов".
Гейл уставился на нее. "Что?" — спросила она, тело напряглось.
Воспоминание вспыхнуло раньше, чем Адди смогла продолжить, Гейл слегка дернулась, когда повернулась, чтобы посмотреть. Время возобновилось постепенно, со звуком скрипа дерева, когда воспоминание о Гейл наклонилось к шприцу, взяв его в руку. Вся памятьвздрогнула, рябь, мало чем отличающаяся от мурашек по коже, интуитивное и полностью мощное ощущение.
" Как мне тебя звать? " — спросила память Гейл Марш, ее глаза сверкнули от шприца в руке, и она с невероятной напряженностью повернулась к мужчине в кожаном кресле.
Мужчина в кресле откинулся назад, сложив пальцы вместе, и на его лице появилась улыбка. Это была не милая улыбка, и не красивая. Он не достиг его оставшегося глаза и не смягчил выражение его лица. Вместо этого улыбка раздвинула его губы в резком сжатии зубов, прямых и совершенно белых, но от этого не менее угрожающих. Джексон
_ — сказал мужчина с видом человека, принимающего сиюминутное решение. — Можешь звать меня Джексон .
, или так он утверждал, возможно, у него есть планы на Гейл Марш позже, она может быть еще одним винтиком в большом заговоре, который Адди видела только на периферии, но она знала по опыту, чем дальше ты отдаляешься от этого сюжета, тем больше "И было бы намного чище убить тебя после того, как стало ясно, что ты не будешь частью этого внутреннего круга, будь то потому, что ты представлял для них угрозу, или потому, что твое поведение было чем-то, чему они не могли доверять". . Вы знаете, что они существуют, и этого, безусловно, достаточно, чтобы устранить вас".
Гейл повернулась, чтобы посмотреть на нее, затем перевела взгляд на Джексона.
— Твой страх, как я уже сказала, небезоснователен, но опасность — это все твоя вина, — легко продолжила Адди, заведя обе руки за спину и сведя их вместе. Это был странный, довольно новый опыт, когда они оба снова стали плотью, каким бы мимолетным и галлюцинаторным ни был этот момент. "У вас никогда не было шанса действовать без того, чтобы вас не попытались убить. Теперь у вас есть выбор".
Челюсти Гейл вращались, сжимаясь и разжимаясь, пока она смотрела на сцену, развернувшуюся перед ней. Воспоминание уже изнашивалось, готовое перейти к следующему, наиболее близкому к этому. Адди в данный момент отрабатывала нейронную ассоциацию, и она была не прочь довести ее до конца.
"Выбор?" — наконец сказала Гейл, когда серьезность ситуации, наконец, осознала ее.
— Ты так или иначе будешь отбывать наказание, — вежливо сказала ей Адди, наблюдая, как ее поза напряглась. Ей это не нравилось, нет, но тогда это была правда. "То, что вы сделали, идет вразрез с возложенными на вас общественными ожиданиями, и по большей части люди, которые контролируют вашу реабилитацию, считают вас в лучшем случае безумным преступником, а в худшем — непоправимо жестоким. Теперь вы осознаете, что это очень скорее всего, кто-то попытается убить вас за ваши знания, независимо от того, поделились ли вы ими с кем-либо или нет".
Напряжение в челюсти Гейл ничуть не уменьшилось. — Я не вижу в этом особого выбора , — натянуто сказала она. — Если я все равно умру, какой в ??этом смысл?
"DEO сделает все возможное, чтобы вы остались в живых, — как ни в чем не бывало объяснила ей Адди, — в основном из-за государственной политики, но также и потому, что вы являетесь для них ценным активом. У вас есть информация и понимание, которые им могут понадобиться. чтобы использовать в преследовании этих людей, и обе эти вещи я могу силой получить от вас.Тем не менее, есть вещи, которые они должны сделать, если они должны обращаться с вами как с непосредственным врагом, такие как успокоительное или технология, которая ослабит вам, чтобы убедиться, что вы представляете меньшую угрозу для их офицеров. В таких обстоятельствах я не могу себе представить, чтобы вы пережили вторжение кого-то, связанного с Джексоном, поскольку вы были бы не в состоянии сделать это".
Наконец, Гейл повернулась, чтобы полностью взглянуть на нее. В ее глазах не было ничего приятного: они смотрели с такой горькой враждебностью, что даже Адди могла прочесть это. Ее челюсти были сжаты, а зубы оскалились почти так же резко, как у Джексона. Ее руки были сжаты в кулаки, но она особенно сдерживала себя от того, чтобы снова броситься на Адди или их окружение, очевидно, узнав о последствиях того и другого. — Ближе к делу, — отрезала она.
— Сотрудничество, Гейл Марш, — резко сообщила ей Адди. "Если вы будете сотрудничать с DEO и перестанете закатывать истерики, нападать на офицеров и делиться тем, что у вас есть, вместо того, чтобы заставлять меня тратить время на то, чтобы рыться в вашей голове, у вас будет больше свободы. сделано, и ваше поведение до этого момента не позволит этого, но позволит вам защитить себя, если все остальное не удастся.Есть и другие преимущества, особенно когда недели тянутся, и вам не остается ничего делать, кроме как шагать назад и вперед в пустую пещеру".
Впечатление Гейл смотрело на нее с ядом во взгляде, но это был взгляд, который метался между ней и Джексоном, развалившимся на стуле. В этот момент воспоминание стало нечетким по краям, остановилось слишком долго, начало разлагаться и становиться бесплотным. Все, что осталось от Джексона, — это смутные очертания его гуманоидной фигуры и его блестящие белые зубы, заметно оскаленные.
Наконец, на лице Гейл появилось нечто иное, чем ненависть, враждебность и загнанная в угол звериная ярость: хитрость. Эта эмоция была не намного лучше, чем другие, но она говорила с женщиной, используя высшие функции ее мозга, что было улучшением, если не было ничего другого. — Выбор пока невелик, — наконец сказала Гейл, но не отказывала ей, даже не выдвигала новых условий.
— У тебя было время сделать выбор, который привел бы тебя куда угодно, — прямо сказала ей Адди. "Вы могли бы присоединиться к ним, или, если бы это не было на столе, вам не нужно было выбирать грабить банки. путь к власти, оставаясь при этом вне поля зрения. Вы решили вести себя таким образом — не просто жестоко, но и неразумно в своем применении насилия ".
Лицо Гейл помрачнело, но впервые с тех пор, как все это началось, не было ни резкого удара, ни замечания, только вспышка унижения, которую Адди ощутила на себе от трения их психического присутствия, когда они терлись друг о друга.
— И теперь у тебя есть другой выбор. Либо ты откажешь мне и останешься такой, какая ты есть, а я извлеку нужную мне информацию, передам ее директору Дж'онну, и пусть они расправятся с тобой на своих условиях, — продолжила Адди, сохраняя ее голос ровный и монотонный, "или ты сделаешь себя полезным, и сотрудничаешь с DEO, и ты сможешь защитить себя, и даже найти что-то большее, чем просто эта клетка в какой-то момент в будущем."
"Что мешает мне просто взять верх?" — спросила Гейл жестко. "Они держат меня в этой камере не просто так".
Адди просто смотрела на нее. "Да, Гейл. Если ты воспользуешься этой возможностью и растратишь ее, как и все остальное, тебе негде будет спрятаться от меня. Ты не сможешь сделать мне ничего, что могло бы мне навредить. Я только даю тебе этот шанс. потому что мне сказали, что это был бы идеальный результат".
Гейл посмотрела на нее в последний момент. Память вокруг них превратилась в нервный пух: впечатления от форм, людей и голосов, поверхностей и измерений, которые искривлялись и выпирали в тех местах, где память была не так заполнена. Пространство вокруг них было не то чтобы домом. больше на улице, а скорее в грубой форме дома, с деревянной текстурой, в пустоте нервной активности. Время от времени его части истекали кровью, поглощаемые вторгающимися связанными воспоминаниями.
Затем женщина перед ней сглотнула, глубоко и медленно выдохнула.
— Хорошо, — сказала она голосом, ясно дававшим понять, что в этом нет ничего хорошего . Однако Адди это не слишком заботило, Гейл в этот момент создала свою собственную проблему, и Адди не была склонна поощрять глупость. "Хорошо. Я буду работать с тобой. А теперь убирайся из моей головы".
Адди больше ничего не требовалось, и она сделала именно это рывком мысленного намерения, оставив воспоминание растворяться, пока она убегала от содержимого разума Гейл Марш.
СЕЗОН 2 — ЭПИЗОД 50.
В районе было тихо, пока Адди работала. По общему признанию, это не было тихо — подземная база обладала естественной акустикой, позволяя ей слышать тихий бормотание разговора Кары и Дж'онна в стороне, устойчивый щелчок нескольких агентов, работающих на своих клавиатурах, и звук шаги — и приближающиеся, и удаляющиеся — стук сапог и по металлу, и по каменному полу. Но там было тихо , это позволяло ей сосредоточиться, и, к чести Сьюзен, это было больше, чем она могла сказать о главном управлении города, несмотря на то, что эстетика у него была несколько лучше.
Отведя перо от поверхности планшета, Адди осмотрела свою работу. На экране ровными рядами располагалась серия рисунков, настолько реалистичных, насколько она могла их сделать, изображающих пятерых людей, свидетелем которых она была в памяти Гейл. Каждый из этих пяти человек получил по крайней мере два рисунка — один всего тела, костюма и всего остального, а другой — просто головы, и все они были соответствующим образом помечены их именами и другими соответствующими деталями. В случае с Джексоном она остановилась на трех: одном в полный рост, другом в его голове, как она ее видела, и третьем в виде его головы, без шрамов на его лице и кибернетических аугментаций.
