(Все пребывают в ступоре, кроме Элронда)
ЭЛРОНД: Ты что, читал мои труды?
КЭРДАН: Да. Интересная вещь, между прочим!
ЭОМЕР: Да! меня тоже проперло! Такой клевый груз!
МАНДОС: Леголас.
ЛЕГОЛАС: а я никого грузить не буду. Я лучше спою.
Бродячий менестрель постучался в ворота замка.
Ему открыла дверь молодая служанка.
"Скажи, издалека ли ты идешь?
Скажи, а красиво ли ты поешь?
Мой господин тебе подарит грош,
Если грош для тебя не жалко".
И вот менестрель сидит перед старым бароном,
Барон ему говорит, придыхая неровно:
"Спой мне про мои родные края,
в них давно уже не был я.
все так же там тучны и зелены поля,
или вьются над ними вороны?"
и песня полилась, как льется тягучий мед в кубок,
как ветер, пролетая, шумит в ветвях древнего дуба.
В ней звенели то колокола, то мечи,
На ветру дрожало тихо пламя свечи,
Солнце садилось, и снова в ночи
Звучали военные трубы.
Но сила и закон победили посланников ночи,
И стал снова трон как прежде, незыблем и прочен.
Предатели нашли свой бесславный конец,
Влюбленные счастливо пошли под венец,
Последний раз по струнам ударил певец,
И этим песню закончил.
Золота кошель, согретая постель, кружка эля,
Наутро служанка вышла проводить менестреля.
"Скажи, а когда нам теперь тебя ждать?"
"Не знаю, но наверное, не скоро опять,
балладу я спел, но я должен узнать,
А как там на самом деле".
(снова аплодисменты. Леголас, поклонившись, садится на свое место.)
МАНДОС: Теперь пришла очередь Орлов. Прошу, Мерри.
МЕРРИ: Я тоже спою.
ай-яй-яй, девчонка,
где взяла такие ножки?
ай-яй-яй, девчонка,
топай-топай по дорожке
ай-яй-яй, мальчишки
об тебя сломали глазки,
ай-яй-яй, мальчишки,
на нее лететь опасно,
ай-яй-яй, девчонка,
где твои подружки?
ай-яй-яй, девчонки,
вам мальчишки не игрушки...
(все, кроме Пина, Луртца и Гимли, затыкают уши. Мандос машет рукой, чтобы Мерри прекратил. Мерри замолкает)
МАНДОС: Зачем петь попсу?
МЕРРИ: А вы не сказали, что это запрещено.
МАНДОС: Моя вина... Ладно, Фродо следующий.
ФРОДО: Это из "Войны и мира Кольца"
(со стороны Орлов слышен дружный вздох)
ФРОДО: И она улыбнулась свею восторженною улыбкой.
— Что делать? Кэрдан бы сказал мне, что у меня нет шишки родительской любви, -проговорил владыка.
— Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будет сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества Галадриэль, и жалеют вас...
Владыка не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Владыка Элронд поморщился.
-Что ж мне делать? — сказал он, наконец, — Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли дурни. Элладан по крайней мере спокойный дурак, а Элрохир — беспокойный. Вот одно различие, — сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно.
ЭЛРОНД (багровея): Что-о?! Да кто посмел!!!
МАНДОС: Спокойно. Саруман. Теперь ваша очередь.
САРУМАН: предупреждаю, это из записей Гэндальфа обо мне. Итак: ...В молодости дедок отличался завидной крутизной нрава и наводил шороху везде, где мог. То был великим разбойником, то вором, то аферистом, в общем, крупным спецом по криминальной части... На старости лет начал пить, отсюда впадать в философию, пописывать нравоучительные стишки и вести в целом законопослушный образ жизни. В те времена власти решили ужесточить режим контроля над преступным элементом — и многие друзья и ученики старика были казнены на плахе без суда и следствия.
(Слышны смешки)
МАНДОС: Фарамир.
ФАРАМИР: Я тоже спою.
Почему все не так? Вроде — все как всегда:
То же небо — опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода...
Только — он не вернулся из боя.
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас —
Когда он не вернулся из боя.
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал, —
а вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь — не про то разговор:
Вдруг заметил я — нас было двое...
Для меня — будто ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя.
Нынче вырвалась, словно из плена, весна.
По ошибке окликнул его я:
"Друг, подай мне стрелу!"— а в ответ — тишина...
Он вчера не вернулся из боя.
МАНДОС: Хорошая и печальная песня. Благодарю вас. Луртц, ваша очередь.
(слышно похихикивание. Но Луртц удивляет всех)
ЛУРТЦ: Эта... есть такой поэт, он мне по кайфу.
Вы помните ли то, что видели мы летом?
Мой друг, помните ли вы
Ту лошадь под ярким белым светом,
Среди рыжеющий травы?
Полуистлевшая, она, раскинув ноги
Подобно девке площадной,
Бесстыдно брюхом вверх валялась у дороги,
Зловонный выделяя гной.
И солнце эту гниль палило с небосвода,
Чтоб останки сжечь дотла,
Чтоб слитое в одном великая природа
Разъединенным приняла.
И в небо щерились куски скелета,
Большим подобные цветам.
От смрада на лугу в душистом зное лета,
Едва не стало дурно вам.
Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи
Над мерзким трупом тучею вились,
И черви ползали и копошились в брюхе,
Как черная густая слизь.
(тихо. Слышно только, как кто-то вздыхает.)
МАНДОС: Э-э... Неплохо. Гимли, теперь вы.
ГИМЛИ: Про гномов-шахтеров.
-Вперед, братва!
Качнулась твердь земная,
И с хряском уголь
Грохнул в рештаки.
Породу сапогами приминая,
Пошли на пласт
в атаку горняки.
они секундой каждой
дорожили,
а пласт сдаваться
не хотел никак,
и, как забои,
круто вздулись жилы
на их больших
и кряжистых руках.
Психует бригадир.
ручьями пот по спинам.
так горяча
любая тела пядь,
что если даже
солнце вдруг остынет,
тепла им хватит
землю согревать!
МАНДОС: Хорошо. Галадриэль, ваша очередь.
ГАЛАДРИЭЛЬ: Баллада о Берене и Лучиэнь.
над росной свежестью полей,
В прохладе вешней луговой,
Болиголов, высок и прян,
Цветением хмельным струится,
А Лучиэнь в тиши ночной,
Светла как утренний туман,
под звуки лютни золотой
в чудесном танце серебрится.
И вот однажды с Мглистых гор
в белесых шапках ледников
усталый путник бросил взор
на лес, светившийся искристо
под сонной сенью облаков,
и сквозь прозрачный их узор
над пенным кружевом ручьев
ему привиделась зарница
в волшебном облике земном.
тот путник Берен был; ему
Почудилось, что в золотом
лесу ночном должна открыться
тропинка к счастью; в полутьму,
за чуть мерцающим лучом,
светло пронзавшим кутерьму
теней, где явь и сон дробится,
он устремился, будто вдруг
забыв о грузе тяжких лиг
далекого пути на юг,
но Лучиэнь легко, как птица,
как луч, исчезла в тот же миг,
а перед ним — лишь темный луг,
болиголов, да лунный лик,
да леса зыбкая граница...
(все аплодируют, Луртц в том числе. Мандос снисходительно кивает головой, но Галадриэль гордо и надменно смотрит на него. Возникает впечатление, что Мандос слегка смутился)
МАНДОС: Халдир.
ХАЛДИР: Отлично. Владыка(обращается к Келеборну)! Это специально для вас. И для вас, Мандос.
"Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям.
Был правдой мой создатель вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен.
Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наравне.
Входящие, оставьте упованья!"
Я, прочитав над входом, в вышине,
Такие знаки сумрачного цвета,
Сказал: "О Мандос, смысл их страшен мне".
Он, прозорливый, отвечал на это:
"Здесь нужно, чтоб душа была тверда;
Здесь страх не должен подавать совета.
Я обещал, что мы придем туда,
Где ты увидишь, как томятся тени,
Свет разума утратив навсегда".
Дав руку мне, чтоб я не знал сомнений,
И обернув ко мне спокойный лик,
Он ввел меня в таинственные сени.
Там вздохи, плач и исступленный крик
Во тьме беззвездной были так велики,
Что поначалу я в слезах поник.
Обрывки всех наречий, ропот дикий,
Слова, в которых боль, и гнев, и страх,
Плесканье рук, и жалобы, и вскрики
Сливались в гул, без времени, в веках,
Кружащийся во мгле неозаренной,
Как бурным вихрем возмущенный прах.
И я, с главою, ужасом стесненной:
"Чей это крик? — едва спросить посмел.—
какой толпы, страданьем побежденной?!
И вала отвечал: "То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел.
И с ними майяров дурная стая,
Что, не восстав, была и не верна
Илуватару, середину соблюдая.
Их свергла Варда, не терпя пятна;
И милость Вайре их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина".
И я: "О Мандос, что их так терзает
И понуждает к жалобам таким?"
А он: "Ответ недолгий подобает.
И смертный час для них недостижим,
И эта жизнь настолько нестерпима,
Что все другое было б легче им".
(Келеборн краснеет. Мандос совершенно неподвижен. Все остальные реагируют по-разному: кто-то улыбается, кто-то аплодирует, кто-то молчит)
МАНДОС: А теперь Голлум.
ГОЛЛУМ: Скас-с-ска про рыбкус-с! Жилс-с старик со с-с-старойс-с с-старухойс-с...У с-самогос-с моряс-с-с-с...Онис-с-с-с жилис-с-с в старойс-с-с землянкес-с... Ровнос-с-с тридцатьс-с летс-с и трис-с годас-с... С-старик ловил рыбкус-с...Старухас-с прялас-с пряжус-с...Рас-с он в морес-с-с закинул сеткус-с... Пришел невод с-с-с старойс-с-с тиной... в другой рас-с-с закинул невод... Пришелс невод с-с-с травой с-старой... В третий рас-с-с закинул он неводс... Пришел неводс с-с старойс-с рыбкойс-с... с нестарой... а с-с-с с-с-старойс-с-с...
МАНДОС: Довольно. Берите вот эти коробки, и отдыхайте, пока жюри будет подсчитывать ваши баллы. Все, что в коробках — ваше.
(Мандос исчезает вместе с вазой. Пин первым хватает себе коробку и открывает ее. По всему пляжу разносится его вопль)
ЭЛРОНД: что уже стряслось? Что в коробке?
ПИН: тут три пирожных: эклер, "персик" и "ракушка", три больших мармеладины, три больших зефирины, две булочки по-лориенски, сахарная груша по-хоббитянски!!!
(У всех остальных то же самое. Все принимаются за лакомства. Едва успевают подмести сладкое, как появляется Мандос)
МАНДОС: Объявляю результаты. Ноль баллов получили Пин, Келеборн, Элронд, Арагорн, Саруман, Галадриэль и Халдир. Они не допустили ни единой ошибки в цитатах. По одному баллу получают Элрохир, Арвен, Мерри и Гимли, по два — Эомер, Кэрдан и Леголас. По три — Фродо и Фарамир, пять баллов — Луртц и десять баллов — Голлум. Голлум, вам придется сейчас покинуть остров.
ГОЛЛУМ: Мыс-с не хотимс!!!
МАНДОС: К сожалению, так надо. Вы проиграли.
ГОЛЛУМ: Тогдас-с... прощайтес-с, друзьяс-с-с!!!
(С неба спускается Гваихир с корзиной Голлума. Голлум садится на спину орла и они улетают. Мандос продолжает)
МАНДОС: Сумма баллов у Драконов — восемь, у Орлов — двадцать три. Сегодня Орлы пойдут на совет. А Драконы получают тотем.
(Мандос исчезает. Драконы уходят в свою сторону, орлы идут в свою. По пути Саруман бурчит что-то по поводу тупых урук-хаев, Голлума и еще кой-кого. На Луртца жалко смотреть: он очень смурной и топает прямо в пещеру-дневник)
ПЛЕМЯ ОРЛОВ.
ХАЛДИР(вспоминая про Луртца): Да... Он очень расстроился.
МЕРРИ: Ну и что? все равно мы проиграли из-за Голлума.
САРУМАН: и из-за Луртца тоже.
ФАРАМИР: а тебе-то что? или ты боишься, что тебя выкинут?
САРУМАН: Нет.
ФАРАМИР: ну и закройся тогда.
(Луртц в дневнике просто сидел молча, пригорюнившись. Потом вернулся в лагерь и сел в стороне. К нему подковылял Халдир)
ХАЛДИР: Да не расстраивайся ты так, все нормально. Никто тебя не выгонит.
ЛУРТЦ: не, меня выпрут.
ХАЛДИР: почему ты так думаешь?
ЛУРТЦ: урук-хаев никто не любит.
ХАЛДИР: да не выгонят тебя. Ты классный. И стихи хорошие были...
ЛУРТЦ: В натуре?
ХАЛДИР: Да!
(Луртц ухмыляется и вместе с Халдиром подходит к костру, где Саруман уже раздает обед. Все садятся за стол и молча обедают, наконец Мерри оживляет обстановку)
МЕРРИ: эй, люди, эльфы, гномы и прочие.
САРУМАН, ЛУРТЦ: сам ты прочий.
(Фродо вздыхает)
МЕРРИ: а, ну вас на фиг! Слушайте, сегодня мы спекалися этого Голлума. Кто следующий?
(Все поднимают головы)
МЕРРИ: надо кого-то выпихивать. Только не меня.
ФАРАМИР: предлагаю выкинуть Сарумана.
САРУМАНА: я предлагаю выкинуть Фарамира.
ФАРАМИР: на фига нам этот дед?! Ну в натуре, че он делает? Ни фига. Подстилочки плетет или рыбу ковыряет.
ЛУРТЦ: эй, не гони на дедка!
ФАРАМИР: а тебе какая редька?!
ГАЛАДРИЭЛЬ: спокойно! Никого мы выкидывать не будем.
МЕРРИ: а что, жребий?
ГАЛАДРИЭЛЬ: нет. Решим это прямо сейчас. Спрашиваю серьезно, Фарамир, хочешь домой?
ФАРАМИР(опуская голову): да.
ГАЛАДРИЭЛЬ: скажу честно, я домой не хочу. И насколько я понимаю, Луртц и Халдир тоже не хотят.
(Луртц и Халдир утвердительно кивают головами)
ГАЛАДРИЭЛЬ: Саруман?
САРУМАН: я домой не хочу.
ГАЛАДРИЭЛЬ: Гимли?
(Гимли говорит, что хочет. Затем Галадриэль спрашивает Фродо. Тот тоже хочет домой)
ГАЛАДРИЭЛЬ: а вот теперь бросим жребий (берет три соломинки), Фарамир, Фродо, Гимли, тот кто вытащит короткую поедет сегодня домой.
ПЛЕМЯ ДРАКОНОВ.
(Придя домой, радостные Драконы врубают радио. И попадают на песню Земфиры "Хочешь?". Арвен улыбается и идет на кухню. Арагорн идет ей помогать. Пин несет все коробки со сладостями в типа "холодильник", который сделали Кэрдан и Келеборн. Кэрдан идет в хижину. Келеборн лезет к себе на дерево. Эомер и Пин бегут купаться. Элрохира не видно. Элронд сидит на песке. К нему подходит Леголас)
ЛЕГОЛАС(издивательски): ...поскольку сознательные возбуждения всегда имеют отношение к удовольствию или... что там дальше?
ЭЛРОНД: Леголас, пошел ты на три буквы!
ЛЕГОЛАС: эй, не надо меня посылать. Я пришел к тебе с намеком.
ЭЛРОНД: и?
ЛЕГОЛАС: ты там что-то говорил про удовольствие и возбуждение...
ЭЛРОНД: я говорил про удовольствие! Про побуждения! Про отношение побуждения к удовольствию!
ЛЕГОЛАС: ладно-ладно. Я вот что хочу сказать. Ты знаешь, что вполне в правилах, если одно племя добровольно отдает другому племени тотем и идет вечером на собрание. Так вот, если хорошо попросить Мандоса, то...
ЭЛРОНД: Пошел ты! И не мечтай! Я уеду с этого острова только после тебя!
(Элронд выглядит слишком сердитым. Леголас пожимает плечами и подходит к Арвен)
