— Кто она вообще такая, эта Луиза Розенгарден? — приглядываясь к витражам в окнах мансарды на третьем этаже узкого высокого здания с деревянным фронтоном, презрительно воскликнул Элет.
— Это северная архитектурная традиция — начав издалека, кивнул в сторону дома Вертура — в Гирте много таких домов. Но это не ее дом, его купил и подарил ей профессор Розенгарден. Она была его третьей женой. Молодая женщина, требующая сразу собственный дом у старого мужа, явно выходит по расчету. Мне всегда казалось, что вы разбираетесь в женщинах лучше меня...
— С меня юво, если мы не найдем в этом доме и не спасем прелестную красотку, оболганную похотливым кривлякой стариком — прикрывая крагой фехтовальной перчатки лицо и корча лукавую гримасу, заулыбался Элет.
— Наливайте — пожал плечами детектив — похоже, она не страдает от его посягательств, раз держит при себе таких разряженных модников-слуг.
И вправду. К воротам спешил веселый, слегка-слегка небритый лакей. Длинные серые волосы венчала нарядная бордовая шапочка, на ногах — модные сапожки, а на плечах — теплый осенний плащ, чтоб не простудиться в холодную погоду.
— Старший следователь Второго Отдела полиции Мильды — вскинул руку с деревянной табличкой Бенет.
— Хо? — смахивая с моста полой плаща опавшие кленовые листья, поклонился лакей — чем могу служить?
— Нам следует немедленно увидеть леди Розенгарден.
— Ва! — разочарованно развел руками лакей — ее сиятельство уехала утром и оставила мне двухмесячное жалование и непререкаемые инструкции. Так что я не могу впустить вас.
— Мы ищем человека, который вчера доставил вам письмо — придерживая отстранившегося от лакея коня, строго продолжал Бенет — вы видели его.
-Да — растягивая слова, ответил тот — госпожа дала ему на чай и вам следует искать его в кабаке.
Бенет внимательно приглядывался к этому словно выжидающему чего-то человеку, и, казалось, даже принюхался. Слуга же припал к дереву у дороги и, словно оценивая угрозу, тоже вглядывается в троих всадников. Кони зафыркали. Элет похлопал свою лошадку по шее.
-Но, но! — весело приговаривал он — лакей не укусит!
Где-то наверху загалдели вороны, и стая с громким граем вспорхнула с ветвей. Бенет выхватил пистолет и молниеносно выстрелил. Щелкнула маленькая молния, взвыл рассекаемый снарядом воздух. Лошади вздрогнули, замотали мордами. Повеяло сухой грозой.
— Что вы делаете?! — воскликнул Элет, глядя на то, как слуга бесшумно оседает в кленовые листья.
— Мы идем в дом — коротко приказал старший следователь.
Они огляделись. Длинная безлюдная кленовая аллея между двумя старыми особняками. Серое осеннее небо. В конце аллеи желтела арка ворот. За аркой — людный проспект. Над кронами — белый шпиль колокольни. Полицейские спешились. Вертура распустил шнурок на рукояти меча. Тот самый, которым привязывают гарду, чтобы меч ненароком не выпал в грязь. У Элета под плащом угадывался контур секиры.
Не сводя с тела пистолета, Бенет перевернул слугу. Несмотря на то, что выстрел снес ему половину головы, тот еще дышал и, как только Бенет слегка отвел ствол в сторону, слуга вздрогнул, распахнул свою ужасную, полную множества острых, как у червя или пиявки под микроскопом, зубов пасть, и попытался было выхватить у старшего следователя оружие, но тот спокойно выстрелил два раза и чудовище снова откинулось на землю. Единственный уцелевший на расколотой выстрелом голове глаз помутнел и потух. Из окровавленной распахнутой пасти повеяло сладковатым, похожим одновременно на смесь гнилого мяса и терпких южных листьев, зловонием.
— Как вы догадались? — приглядываясь к убитому, спросил Вертура.
-Запах — мрачно ответил Бенет — раньше видел такого.
Они оттащили тело от дороги, оставили его в листьях у забора и направились к дому. Несмотря на слова о том, что госпожа покинула его только сегодня утром, дом и сад выглядели совсем неухоженными, словно в доме уже много недель не было ни дворника, ни садовника. Заваленные толстым слоем мокрых опавших, никем не убранных листьев, дорожки. Темные каменные стены, темные доски оконных рам и дверей. Черный фронтон фасада, башенки с мутными стеклами. Больше похоже на временное пристанище, чем на богатый обитаемый дом. Внимательно присматриваясь к окнам, полицейские держались деревьев вдоль каменной дорожки, но пока они шли к двери, внутри никто так и не проявил себя. Разукрашенные алым и белым стеклом витражи с немой снисходительной торжественностью взирали на приближающихся агентов.
— Мы же не полезем в подвал? — открывая парадную дверь, с неприязнью и опаской заглядывая в темную прихожую, поморщился Вертура — что за вонь? Сырое мясо, листья... Какие-то пряности. Жжет глаза. Тут курили опиум? Притон.
— Это с кухни — обгоняя его и входя первым, отвечал ему Элет — кровь — любимое лакомство всех чудовищ. Разделимся?
— Я понимаю, что вы, сэр Ленай Элет, профессионал высшего ранга — с язвительной мрачностью оборвал болтовню Бенет — но дом и так маленький.
Держа наготове пистолет, они заглянули в холл.
— Хо! — так и вырвалось у Вертуры, когда растущие в кадках у стены кусты с жирными мясистыми листьями потянули к нему свои огромные, пахнущие гнилым мясом, цветы.
— Подарите такие леди Марисе, ей понравятся — толкнул его локтем Элет.
Стараясь держаться подальше от плотоядных растений, полицейские заглянули в кухню.
— А где расчлененные христианские младенцы в пропитанной кровью маце? — заглядывая в один из огромных чугунных горшков, поинтересовался Элет.
— В сказках профессора Грюнге — проверяя коробочку со специями, разъяснил детектив — в наши дни все самые пакостные злодеи — поголовные вегетарианцы.
Они проверили заднюю дверь — она была открыта. Мощеная осколками мрамора дорожка уходила вглубь сада, к темным сараям и дальней изгороди.
— Если кто и был тут — приглядываясь к опавшим листьям, указал Элет — то он убежал через эту дверь.
И он продемонстрировал отодвинутый засов.
— По закону жанра в сарае должна быть бойня и там держат пленников — выглянул в сад Вертура.
— Раз пленники прикованы к стойлам, они никуда от нас не убегут — ответил Бенет и направился в гостиную.
Они оглядели комнаты для прислуги на первом этаже. Маленькие каморки с узкими, все также пахнущими гнилым мясом и травами, кроватями. В одной комнате была вынута половица. По всей видимости, это был тайник, где слуга держал свое жалование. Похотливо-алого, душного оттенка бархатом драпировок встретила их комната для спиритических сеансов. Тускло поблескивали расставленные вокруг черного изрезанного ножами стола жесткие деревянные стулья. Со стены из белой рамы на агентов взирала темная многоликая фигура держащая в руках человеческое лицо. Лица лежали раскиданными под ее ногами. Уродливый символизм картины вызывал неприятные ассоциации, навевал чувство тоскливой безысходности.
На втором этаже располагались меблированная каминная зала с темным ковром и кабинеты.
— Логично — сразу же направившись к камину, присел рядом на корточки Бенет — у самой решетки в золе проглядывали тонкие хлопья обгоревших листков. Порывшись поглубже, старший следователь извлек из угла камина клочок беленой, машинной выделки, бумаги.
-Те самые письма... — щупая пятачок головы чучела кабана на стене, догадался Вертура.
Элет подошел к приятному арочному окну и, выглянув в осенний сад, обернулся к комнате.
— Как на картинке 'найди все предметы' — оглядывая перспективу, поделился мнением он.
И вправду, тут было полно всякой всячины. От старой медной лампы для ночных прогулок по дому до большого собрания книг известного романиста прошлого века в шкафу.
— Ну и ножки у этой дамы — выходя из залы, кивнул на пару огромных охотничьих ботфортов Элет.
— Как у вас — пожал плечами Вертура — размер сорок седьмой я думаю.
Теперь необследованным оставался только третий этаж: мансарда и башенка с витражом. Но как только Бенет взялся за дубовые перила лестницы, чтобы подняться наверх, ноздрей следователей коснулся новый запах — пока еще едва-едва уловимый горький аромат тлеющей бумаги и какого-то терпкого химического дыма. Агенты тревожно переглянулись.
— Бегом вниз! Я... — приказал Бенет.
— Нет, я! — отстранил его за плечо детектив. Его лицо было бледным, он сорвал с себя через голову плащ и, сунув его в руки коллегам, бросился наверх. Элет и Бенет сбежали вниз, в уже полную дыма гостиную и бросились к парадной двери. Элет с разгона врезался в нее плечом, но массивные черные доски не поддались. Дверь была заперта. Бенет выхватил пистолет и, наведя его перед собой, выстрелил три раза — массивную панель сорвало с петель, она с грохотом упала с крыльца и придавила яростно зашипевшего на полицейских, каким-то чудом ожившего, зубастого слугу.
-Иеее! — потягивая окровавленные руки, было выдохнул он, но Элет прыгнул вперед и одним могучим ударом секиры отсек обе устремленные к нему клешни.
Топор сверкнул в его руках кровавой молнией, взметнулись кленовые листья, загремело, затрещало дерево, еще несколько секунд развороченные останки тела трепыхались в тщетных попытках срастись вновь, но Элет нанес еще несколько метких мясницких ударов и монстр затих. Держа наготове пистолет, Бенет отступал от особняка. Из дверного проема клубами валил едкий белый дым.
— Фосфор! — крикнул было подорвавшийся в дом за детективом Элет, но старший следователь, одернул его — Вертура!
— Проверьте заднюю дверь — приказал Бенет.
Детектив вбежал на третий этаж. Пинком попытался распахнуть дверь мансарды и ушиб ногу. Тогда он нажал на пружину и дверь открылась. Обычная спальня с большой кроватью и уютным невысоким окошком в эркере. Только вместо икон в алькове — выполненный из стекла какой-то необычный бесформенный оккультный символ. Подношения из монет и листьев на низком столике. Метнувшись обратно, следователь попытался открыть дверь в башенку, но она была заперта.
Толкнув ее и так, и этак, сунув в дверную щель меч, Вертура так и не смог открыть ее. Он закашлялся от дыма. Медлить было некогда и, отступив, он бросился вниз по лестнице. Разгоняя рукавами мантии дым, сбежал на второй этаж, потом на первый и, прикрыв голову руками, пробежал мимо охваченного пламенем дверного проема гостиной к спасительному выходу.
— Ох! — только и выдохнул он, едва не споткнувшись на мокрых ступенях крыльца — Где Элет?
-Там была дверь? — спросил Бенет.
— Да. Не смог открыть. Это моя вина...
— Входная тоже была заперта — указал на разбитую дубовую панель старший следователь — Вы бы не вышли — он достал трубку и задумчиво закурил.
— Ага — рассеянно кивнул Вертура. Он тяжело дышал.
Они обошли дом. Навстречу им от сараев шагал Элет.
— Где ваши пленники в стойлах? — спросил Бенет — вы освободили их?
— Лошадей нет. Кареты и повозки тоже. Похоже, лакей не соврал.
— А кто поджег дом? — спросил детектив, вопросительно оглядывая засыпанный мокрыми опавшими листьями двор.
Над разгорающимися стенами поднимался дым. С треском лопнуло стекло на первом этаже. Откуда-то с дороги кто-то звонко воскликнул: 'Пожар!'.
— Элет — обратился старший следователь — поедете к мэтру Даксу. Пусть пришлют патруль. Я останусь тут. Вертура, езжайте в контору, пришлите карету и доктора.
Агенты молча кивнули. Пламя и дым заволакивали темный деревянный фасад и фронтон.
* * *
— Еще одно убийство.
— Благодарю вас, Хелен — принимая карточку с адресом, кивнул Вертура. И налил себе чаю.
— Чего вы ждете? Поезжайте, мэтр Басик ждет вас, сказал это срочно — упрекнула его Миц.
— Жду, пока соберется мэтр Миксет, не хочу идти под дождь пешком. И тратиться на извозчика тоже.
— Копите на свадьбу?
— Нет. Считаю спешку излишней. Под присмотром полиции покойник далеко не уйдет.
Они вышли из полицейского дома на улицу, и остановили извозчика.
— Улица Мясников — прочел на карточке через плечо детектива доктор.
— Это там, где Элет учится фехтованию на топорах — пряча бумажку, глумливо пояснил Вертура.
Он вышел чуть не доезжая до площади Фонтана. Центральной площади Мильды, где они были сегодня утром. Пошел пешком. Перед ним возвышались стены собора святого Марка — покровителя города. Темная квадратная колоннада охватывала площадь. Если смотреть на запад, в сторону моря и храма, за спиной оставалась широкая белая лестница и бело-зеленый фасад ратуши. По левую руку — трехэтажная желтая стена полицейской академии Мильды — школы Моргет. На площади — серые камни мостовой, стаи грачей, повозки, люди и лошади. Одинокий скрипач у фонтана, звонко наигрывающий известную увертюру вплетал свои печальные ноты в привычный городской гул. К ногам музыканта сыпались монеты — квадратные марки Мильды и Гирты, крошечные медные кругляшки Лиры, блестящие шестиугольные столичные кроны. Бросил мелкую монету и Вертура. Он стоял у мраморного парапета фонтана и смотрел на фасад собора. Ветер трепал капюшон плаща и длинные серые, уже с сединой, волосы, раскачивал флаги и вымпелы. Серое пасмурное небо было холодно. Часы на башне ратуши пробили одиннадцать утра.
Улица Мясников — вторая улица от Малой Рыночной площади на восток. Проулок в десяток домов упирался в каменную кладку стены какого-то мрачного темного, с высокой крышей с мансардами, дома. Здесь было полно народу. Тут покупали и продавали мясо за любую цену и на любой вкус. От жирненьких мохнатых кроликов и уток до аппетитных откормленных собачек и замаринованных в собственном соку поросят. Несмотря на утреннюю свежесть, здесь пахло сукровицей и прогорклым жиром. Ароматы жареного и тушеного мяса смешивались с терпкими запахами вареного чеснока, масла, корицы, аниса, еловой хвои и лука — всем, чем приправляют мясо к жаркому, колбасам и супу.
— Хобот элефанта! — кричали с одной стороны.
— Костяная мука свежего помола!
— Свинина и кровяные сосиски!
— Нежные куриные попки!
— Молодые бычки, молодые бычки! — злобно кричала в ухо детектива особенно нахальная бабка.
— А старых-то куда деваете? — внезапно обернувшись к ней, страшным взглядом уставился на нее Вертура, и старуха с безразличным отвращением отшатнулась прочь в поисках новой жертвы.
Он быстро нашел нужный ему дом. Перед фасадом стояла полицейская карета и люди с трудом протискивались между стенами домов и ее бортами, зажавшими узкую улицу.
— Где ваш детектив? — строго вопрошал из раскрытого окна третьего этажа важный, привычный чтобы ему подчинялись, четко и скоро голос.
— Едет — спокойным, привычным ко всем аспектам полевой работы тоном, резонно отвечал ему мягкий тенор.
— Ну, так дайте пинка, чтоб летел! А, это вы, Вертура? Поднимайтесь сюда, только не заляпайтесь!
Перегнувшись через подоконник распахнутого настежь окна, вниз в переулок, смотрели двое полицейских. Кучерявый, с нежными щечками и усиками, в модном развесистом темно-синем берете красавец-шатен лейтенант и толстый, один, но с двумя подбородками, важный, разряженный как на парад, в начищенных регалиях, и при цепочке с серебряной поясной табличкой, полковник. Детектив прошел по шатким доскам к крыльцу и в сопровождении постового поднялся по тёмной лестнице в комнату.
