— А, приветствую! — слегка поклонился, приложил руку к груди какой-то знакомый полицейский — ну и ночка!
Детектив кивнул. Он подошел к колодцу, сбросил в него ведро и принялся крутить ворот.
— Много пострадавших? — рассеянно спросил он.
— Да с пяток у нас и с пару десятков по городу. Сколько служу, один раз такое было, тогда с Димстоком. Сидим мы в караулке, а тут ногами в дверь, думаю, вот я этому грубияну, как дам в ухо, открываю, а тут..... Еле поленьями отмахались. Даром что ли мы на службе хлебаем юво?
— Ну-ка полейте нам! — на ходу засучивая рукава, к колодцу подошли Турмадин и Ларге.
— Так, как старший следователь, мое первое распоряжение — выливая им на руки и сапоги ледяную колодезную воду, приказал детектив — прибрались? И по домам спать. Днем мертвецы не ходят. Так что до трех можете отдыхать.
— Не ходят! — возмутился Турмадин — а Дом на Окраине? Забыли Черный Приют?
— Если я сказал не ходят, значит не ходят — парировал детектив — и пощадите мое самолюбие я сегодня первый и последний день старший по службе, так что мне можно говорить любые глупости.
— Ха, это точно! — наполняя свой чайник, довольно крякнул полицейский офицер и зашагал к себе в караулку.
* * *
Оставшись одна, Райне первым делом подошла к развороченному шкафу детектива и подняла с дивана маленькую лакированную шкатулку. Раскрашенная алыми, по черному, языками пламени, она была заперта на ключ. Но Райне умело поддела ногтем, надавила на крышку и раскрыла ее. В шкатулке лежало свернутое письмо. То самое, где ее собственной рукой она писала о том, как ненавидит его. Длинный, полный отчаянья и боли разбитого сердца текст. Под письмом безвозвратно изляпанный, тоже в застарелых пятнах крови рыцарский платок. Тот самый, который она так долго и усердно вышивала для него много лет назад, а он сказал, что потерял его. Как она тогда была зла! Тут же лежал завернутый в кусочек тряпки локон темных, рыжеватых волос. Райне машинально приложила его к своим прядям. Ей стало грустно. Она привыкла считать себя несчастной, обиженной мужчинами и Богом, всеми брошенной на произвол судьбы с детьми на руках женщиной. Но сейчас, разглядывая эту маленькую шкатулку, она внезапно поняла, что это было все, чем дорожил и чем жил тот человек, которого она пыталась ненавидеть все эти годы и винила во всех своих неудачах больше всего. Человек, которого она не раз проклинала, обвиняя в своих бедах, которого она оскорбляла и гнала, человек, который преследовал ее в ночных кошмарах и снах, и который без колебаний пришел за ней, чтобы спасти ее, в самый черный и страшный в ее жизни день.
Райне бережно закрыла шкатулку и также бережно поставила ее на стол. Внезапно она поняла, что даже при всех своих недостатках Вертура был не так уж и плох, и от этого понимания ей стало стыдно.
Рядом с парой огромных черных башмаков на диване лежала старая книга. Ожившие мертвецы, пытались разорвать ее, но крепкий кожаный переплет оказался крепче, чем все силы мрака. Когда спад искажения настиг их, они успели вырвать всего пару десятков страниц. Видимо Вертура еще не успел заняться ей. Он только вложил под обложку измятые изодранные листы. Райне приладила страницы на место и аккуратно положила книгу рядом со шкатулкой на стол.
— Это книга Эмритов — печально объяснил вошедший Вертура — она осталась от Симоны. Что за гадкий вандализм...
— Тут несложно — попыталась приободрить его Райне — я возьму ее? Я перепишу и вклею новые страницы. Картинки не пострадали.
— Спасибо — кивнул детектив — жаль, что они разорвали альбом.
— Альбом?
— Да. Симона взяла и нарисовала нас всех — чуть улыбнулся детектив — и меня и сэра Роместальдуса и сэра Вайриго... Не бойся, тебя там нет.
— Было бы забавно — улыбнулась Райне — она подошла к дивану и подняла изляпанный грязными лапами, разорванный в клочья альбом. Расправила листок.
— Можно отдать в лавку Якки, он сделает гравюры. И вклеить их в твою книгу. Или сделать новый — прижала к груди альбом Райне.
— Можно — кивнул детектив — твоя вода.
— Спасибо. Я сейчас позову плотников. С разбитыми окнами ты простудишься.
— Даже мою пиалу разбили.... — пнул под стол осколки большой, раскрашенный голубями птицами пиалы, детектив.
— Ну... — спрятала улыбку и искоса посмотрела на него Райне — хочешь, я подарю тебе новую.
— Кая — обернулся к ней он — ты устала. Тебя ждут дети. Тебе тоже пора домой.
— Нет, я могу...
— Днем будет много дел — мягко заверил ее детектив — ты должна отдохнуть.
— Хорошо — кивнула Райне и, забрав мантию, альбом и книгу, вышла из кабинета.
Он вышел следом и смотрел, как она надевает своей старый, черный, с алым подбоем плащ, оправляет перед зеркалом волосы и надевает маленькую цилиндрическую шапочку. Надевает перчатки и поправляет черный в алую и зеленую полоску шарф. Проводил ее взглядом и вошел в канцелярию.
— Хелен, я прилягу тут, на диване? — спросил он у положившей на плечо голову Миц. Но та не пошевелилась. Приглядевшись, детектив понял, что она заснула прямо на рабочем месте, перед раскрытой книгой с пером в руке. Огонь в камине почти погас. Вертура бросил в него еще угля, укрыл плечи Миц висящей на стуле красной шерстяной жилеткой и сам упал на диван. Секунду он смотрел перед собой, слушал стук молотков и грохот сапог в коридоре, потом его глаза сомкнулись, и он тоже уснул.
* * *
Ему снился сон. За окном снова стояла белая зимняя пелена. В комнате было очень тихо и холодно. Он сидел в кресле, курил трубку. Напротив него, поджав укрытые пледом ноги, сидела Райне. В теплой мантии из тяжелой, малиновой шерсти, с фужером в руках. На столе лежали книги. Множество книг в темных кожаных переплетах, с тесненными желтыми буквами корешками и украшенные изображениями декоративных драконов и кошек. Тут же стояла вазочка с карамельками и коробка с благовониями. В большой глиняной кружке с песком дымились курительные палочки. В вазе на окне — черно-зеленая еловая ветка, а на прикрытой двери, на вешалке, черная с красным, рабочая мантия Райне. В комнате было еще много разных вещей, что придавало ей какой-то особый, какой бывает только в маленьких комнатах, где человек окружает себя любимыми вещами, чтобы отгородиться от внешнего мира, уют.
Заложив ногу за ногу, детектив устроился в старом продавленном кресле. Он и Райне беседовали о чем-то совершенно обыденном и совершенно неважном. Кажется о том, что недавно она прочла какую-то книгу, и там было про какого-то монаха, которого обворовали разбойники, а потом у них выросли ослиные уши... О том, что в контору заходил какой-то полицейский генерал, и что он что-то требовал от всех. А еще что хозяин какой-то лавки, где они были с инспекцией, подарил ей кофемолку с трещоткой. А потом за окном, где-то далеко, на засыпанном по пояс снегом пустыре, залаяла собака, зазвенел бубенчик. За въехавшими по ошибке на пустырь санями, глубоко проваливаясь в мягкий снег, бежал мохнатый барбос...
* * *
— Хой, не спите! — предупредил кучер — по такой погоде и простыть недолго! Вон Ак, заснул на козлах, неделю разогнуться не мог!
Мариса открыла глаза. Привалившись плечом к борту крытой складной брезентовой крыши коляски, она не заметила, как задремала и проспала всю дорогу. По правую руку возвышалась украшенная литыми чугунными ветвями кленов и ив высокая изгородь маршальского парка.
— Кто такой? — махал латной варежкой дежурный гвардеец — останавливаться запрещено!
— Анна Мария Гарро — демонстрируя письмо, представилась дежурному офицеру, высокому господину в латном нагруднике с зеленым кленовым листом — гербом Гарфинов на груди, писательница — мне назначена встреча.
— Сейчас проверим — браво кивнул тот и сверился с журналом в будочке — да. Проходите. Вас встретят у парадных дверей.
От ворот до парадной лестницы дворца Гарфинов было не меньше трех сотен метров. Серая дождливая дымка скрывала от посторонних взглядов засаженный густыми рядами высоких темных елей парк. Впереди, на фоне пасмурного серого неба светлел нарядный белый с голубым фасад дворца. Изящные гипсовые скульптуры взирали с крыши на мощеный белыми мраморными шестиугольниками двор. За высокими окнами белели голубоватые кружева портьер.
— Приветствую вас! — подмел полой плаща ступени какой-то молодой офицер — леди Гарро! Что вы напишите о сегодняшнем ночном происшествии? Вы уже опросили свидетелей?
— Пока нет — покачала головой Мариса — я ищу сэра Гарфункеля Гарфина....
— Пойдемте! Я вас провожу!
* * *
— Я видел вас из окна. Одну минуту — деловито ответил уже знакомый кучерявый господин, принимая писательницу в своем кабинете, аккуратном, с необычайно высоким потолком, украшенном лакированными панелями и резной мебелью, помещении. Придерживая одной рукой изящное пенсне в золоченой оправе, а другой бумагу, младший сын маршала Мильды, читал какое-то, помеченное важной печатью письмо.
В большом газовом камине ровно горел огонь. Воздух был сухим и теплым. За высоким, почти во всю стену, светлым окном в перспективу парка убегала темная дождливая аллея. В сторону ворот от дворца отъезжала карета. Где-то по левую руку свинцовой гладью темнел огороженный гипсовым парапетом с пузатыми колоннами пруд.
— Пойдемте — дочитав письмо, поднялся из-за стола Гарфункель Гарфин.
Они прошли узким коридором с такими же высокими, как в кабинете, окнами, миновали дежурных — двоих облаченных в нарядные, бледно-зеленые форменные мантии солдат с короткоствольными капсульными пистолетами и узкими мечами в ножнах, и следом за слугой с подносом вошли в просторный и светлый кабинет герцога Гарфина Старшего.
— Леди Гарро — кивнул ей высокий широкоплечий старик с густыми бровями.
— Приветствую — представился незнакомый, крепкий, рыцарского облика господин со спокойным, благородным, как с героического панно, помеченным несколькими давно зажившими шрамами лицом.
— Очень приятно познакомиться с вами — улыбнулась светловолосая женщина в тяжелой серо-голубой мантии. По ее мягким, округлым чертам лица трудно было угадать, сколько ей лет.
Мариса смутилась, опустила глаза и едва не выронила из рук зонтик. Он волнения она едва не забыла поклониться.
— Приветствую вас... — смущенно прошептала она.
— Формальности в сторону — заметив ее неловкость, жестом пригласил к низкому но просторному, на столичный манер, столику за которым собравшиеся пили чай, маршал — позвольте представить вам моих друзей. Генерал Алексий Гандо — продемонстрировал он — и канонисса Королевской медицинской Академии леди Влада Вилле. Добро пожаловать к нашему столу. Налейте леди Гарро чаю, или, может, вы предпочитаете вино? В такую погоду легко подхватить насморк. Гарфункель, присоединишься к нам? Вы слышали о том, что произошло сегодня в городе?
Мариса опасливо подошла к столу и уселась в любезно предоставленное слугой мягкое кресло. Тут же ей наполнили пиалу чая, а рядом поставили маленькую цилиндрическую чашечку крепкого. На маленьком подносике, который слуга принес лично писательнице, лежали сахар, дольки лимона, шоколадные конфеты и корзиночки кремовых пирожных.
Видя нерешительность писательницы, не знающий, куда спрятать взгляд от присутствия столь сиятельных особ, маршал Гарфин поднял свою пиалу и подал пример гостье.
— Не стесняйтесь — улыбнулся он — в нашем маленьком клубе все расходы за мой счет.
— Может, стоит подать пример? — слегка опустив глаза, чтобы не смотреть в смущенное лицо писательницы, обхватил своей огромной жилистой ладонью чашечку с крепким барон Гандо — ваше здоровье!
— Ага... — ответила та, и, стараясь принять как можно более чинный и благородный вид, сделала глоток из пиалы, потом крепкого и запила его оставшимся чаем.
Вначале они обсуждали свадьбу барона Корсона. Потом канонисса отчего-то вспомнила некоего сэра Брайго. Затем генерал поинтересовался у писательницы, слышала ли она о происшествии почти что семилетней давности — о маркизе Димстоке и Доме на Окраине, сэре Адаме Теодоре Роместальдусе и заговорщике принце-изгнаннике Марке Вертуре....
— Он не заговорщик! — обиженно возразила Мариса — хотя и похож на принца-изгнанника...
— Это было забавно. Из ничего образовалось нечто — кивнул генерал.
— Вы знали сэра Роместальдуса?
— Конечно. Он был одним из тех, о ком после смерти говорят, что это один из замечательнейших людей нашего времени — с легким сожалением кивнула канонисса Вилле — конечно о нем говорят разное. Он начинал как простой полицейский следователь и сделал для короны намного больше, чем многие генералы и лорды. Никто не заставлял его жертвовать собой, но он погиб стараясь сделать мир лучше, потому что считал это своим долгом.
— Ну... — ответила Мариса — я всего пару раз видела его... Я много читала о нем, а у мэтра Тралле даже была книжка, 'руководство полицейского дела', или как-то так... Я хотела написать книгу про него. Все случилось так внезапно...
— Смерть всегда внезапна — кивнул генерал — вы приехали в Мильду из-за Вертуры?
— Я... — слегка смутилась прямотой вопроса писательница — можно сказать и так... Он рассказывал о вас.
— Было бы удивительно, если бы он держал язык за зубами — мрачно улыбнулся барон Алексий Гандо — впрочем немудрено, что в Гирте и без него про меня сочиняют анекдоты.
И выразительно кивнул Марисе, отчего та стыдливо покраснела.
— Но не беспокойтесь. Я не обижаю девиц даже за глупые шутки и длинный язык. К тому же лично сэр Динмар просил не трогать вашего Вертуру. Зачем-то он нужнее ему живой, чем мертвый. А вы знаете леди Райне? Ее арестовали. В форте был пожар. Большинство заключенных погибло.
— Да... — кивнула Мариса — я читала об этом в газете....
— И что сказал Вертура? — заглянул в глаза писательнице генерал.
— Он... — попыталась Мариса, сделала глоток крепкого и, набравшись смелости, заявила — почему вы вообще спрашиваете у меня про моего жениха? Почему он вообще должен что-то говорить о другой женщине?
— Действительно — пожал плечами генерал — возможно, я слегка устал с дороги.
— Алексий — обратился маршал — я понимаю, что для вас государственные дела важнее ваших личных предпочтений, но, я прошу вас, вам все-таки следует отдохнуть.
— Вы правы, ваше сиятельство — доедая пирожное, устало кивнул генерал.
— Я провожу вас — поднялась вслед за генералом канонисса. И они вышли из кабинета.
— Есть еще один важный момент.... — объяснила она генералу в дверях. Тот устало кивнул.
Марисе стало неловко от того, что своим визитом она прервала важную встречу.
— Сэр Гандо прибыл сегодня ночью — пояснил маршал — даже самому сильному человеку требуется отдых. Но к делу. Я читал ваши статьи, а еще видел отчеты о командировке Вертуры. Вы очень помогли ему в раскрытии того дела и поэтому сейчас я хотел бы обратиться к вам с просьбой. Поскольку вы человек творческий и проницательный, сразу открою свои карты. Мне нужна ваша помощь в качестве курьера между мной и моим старым другом сэром Михаэлем Динмаром. Все было бы просто, если бы не одно но. Он и вся ваша группа встала на пути у очень серьезных, имеющих свои далеко идущие планы, людей. Разумеется, всем вам грозит смертельная опасность. Но прежде всего она грозит всему нашему городу. Вряд ли вы сможете серьезно помешать им, но вы сможете оказать существенную помощь мне и сэру Вайриго. А поскольку за лордом Михаэлем и сэром Бенетом, если он еще жив, к сожалению этого я пока утверждать не могу, установлена слежка, я не могу отправить к ним своих людей чтобы предупредить об опасности и подготовиться к тому чтобы дать отпор. Видите-ли, все произошло слишком внезапно. И теперь вероятнее всего развязкой будет не маленький штурм отдельно стоящего особняка, а серьезное противостояние сил, стремящихся сохранить существующий, устраивающий почти всех порядок и тех, кто хочет его изменить. Как вы смотрите на мое предложение?
