Ниже по улице Башен, у Южного Проспекта уже звенели колокольчики. К месту происшествия мчался запоздалый полицейский патруль.
* * *
— Мы задохнемся! — тяжело вдыхая, рычал Турмадин — она такая тяжелая!
— Это вы потолстели и ослабли — сухо перебил детектив — слышите рев? Воздух поднимается из шахты как в поддувало. Тут сквозняк.
Они заглянули в каземат, где была камера Райне. Сильный ветер задувал через решетки в полу. Хлопал раскрытыми дверями опустевших камер.
— Кая — поболтав ее за подбородок, обратился детектив — можешь идти сама? Нет? Максвелл, поставьте симулянтку ногами на твердую землю.
— Марк... — хотела было сказать что-то она — я...
— Надеюсь, арестанты спаслись... — беспокойно глядя на дверь караулки, прошептала детективу Миц.
— Ну, эти грязные штаны говорят нам о том, что один точно ушел этим путем. И вообще, после коменданта я бы поостерегся тех, кто мог остаться в форте... — спускаясь к железному люку последним, прислушался к шуму наверху детектив — Кажется за нами кто-то идет. Максвелл, кавалерия ускакала, готовьтесь к рукопашной.
— Меня беспокоит лестница в шахте... — прижимаясь к боку детектива травмированной рукой, прошептала Миц. Ветер свистел в ушах, со всех сторон чудились таящиеся в древних темных переходах монстры.
— Как всегда — качая головой, упрекнула детектива Райне — очередной, дурацкий, непродуманный план за который, должны расплачиваться окружающие.
— Хелен, замотайте руку шарфом. У меня есть платок, сейчас завяжу. Вы все спуститесь, а я прослежу, чтоб вам ничего не сбросили на голову — проигнорировал обвинение детектив.
У самого колодца втягиваемый в горящий форт ветер был невыносим. Вертура зажег еще одну фосфорную свечу. Зловещие красные сполохи озарили стены и дыру шахты посредине комнаты. Детектив бросил огонь вниз.
— Без героизма и рассуждений — отвернувшись, приказал он. Где-то наверху раздались шаги. Темная фигура проскользнула свете фонаря на лестнице. Во мраке мелькнула еще одна тень. Шум ветра и темнота мешали и нападающим.
Турмадин коротко кивнул и прыгнул в люк. За ним, бросив на отвернувшегося к лестнице, схватившегося за меч детектива униженно благодарный взгляд, Райне.
— Спасибо вам — обеими руками сжала его плечо Миц. Наверное, она хотела поцеловать его в щеку, но он отстранил ее.
— Бегом — строго приказал он — крикните снизу.
Только через несколько секунд он сообразил, что в таком реве он не услышит сигнала.
Он достал из сумки склянку светошумовой бомбы, сорвав пломбу, бросил ее наверх, на лестницу. Спрятался за углом. На миг звенящий хлопок перекрыл вой ветра и яркий свет выхватил из темноты угловатые бетонные стены с ржавыми подтеками от арматуры. С замиранием сердца выждав пока загибал пыльцы обоих рук и бросил вторую — последнюю.
Сверху, с лестницы на него уже смотрели полные ненависти глаза. Тени в грязно-белых, драных, как саваны мертвецов, балахонах выжидали момента для атаки. Детектив бросил им фосфорную свечу, достал и зажег последнюю, держа ее на вытянутой руке, спустился в люк и, подпалив запал предназначенной для взрыва каменной кладки бомбы — последнего, что у него осталось из арсенала Пемкина, со всей поспешностью начал спускаться вниз.
Он успел пройти всего пару метров, когда сверху вспыхнуло и, подхваченные огненным вихрем над шахтой завертелись какие-то моментально обуглившиеся ошметки. Невзирая на опасность, Вертура со всем проворством спускался вниз, пока его нога не ударилась во что-то мягкое.
— Марк! — жалобно всрикнула Миц — это вы?
— Да скорее же! — размахивая руками, кричал снизу Турмадин — вы целы?
Двери сарая были нараспашку. Затоптав свечу, они выбежали на пляж и заметались по берегу в поисках бесследно исчезнувшей лодки.
— Кто им сказал уплывать, если услышат взрыв? — укорял Турмадин — хо, а красиво горит!
Они задрали головы. Над обрывом пылал форт. Зловещее багровое зарево огненным цветком расцвечивало небо над черной отвесной скалой. Беспокойные бушующие волны переливались бело-рыжими сполохами. Угли, камни и горящие доски срывались с обрыва, с плеском и шипением падали в море. Все четверо переглянулись. Вертура вдохнул полной грудью свежий морской воздух.
— Ох, уж эти термоядерные бомбы, притягивание противоположностей, кубатуры круга и прочие научные теории.... — искоса поглядывая на перемазанное сажей, страдальчески-злое лицо Райне, самодовольно и важно высказался он.
— Радуйтесь что весь ваш арсенал не вспыхнул в ваших карманах — прищурившись на прожженный в нескольких местах плащ, штаны и обгоревшие полы мантии, Вертуры упрекнул его Турмадин.
— Марк... — заломив руки, попыталась Райне — почему именно ты? Почему даже в тюрьме ты не оставишь меня в покое?
Он пожал плечами, стянул через голову свой безвозвратно испорченный огнем сажей и кровью плащ и, молча протянув ей, обратился к Турмадину и Миц.
— Нам надо идти. Тут недалеко кабак, подождете, я сбегаю за каретой.
— Да в гипотенузу ваши параллелепипеды! — растирая вспотевшие грязные ладони о полы мантии, поежился Турмадин — хватит с меня приключений, давайте быстрее ногами дойдем.
— Ну да — согласился детектив — сейчас вся полиция с улиц будет у форта.
* * *
— Что будет теперь, а? — жалобно спросила Райне — что нам теперь делать? Моя семья, мои дети...
Они стояли перед перекрестком Южного проспекта и проспекта Лордов, наискосок от растревоженной ночным происшествием полицейского дома Южного района. Прятались от чужих глаз в темном портале церкви святого Луки. Ждали, пока станет поменьше верховых и карет, постоянно выезжающих из комендатуры в сторону горящего форта. Вода гулко журчала под свежевыбеленными сводами. Тяжелые створки дверей закрытого на ночь храма были безмолвны. Только зеленая лампада горела над образом где-то в сумрачной вышине. Все четверо беглецов устали и промокли насквозь.
— Все решает мастер Ди — прижавшись спиной к холодной стене, дрожащим от холода голосом отвечал Райне Вертура. Без плаща он промок и промерз больше всех — сэр Бенет приказал, что я могу сделать... — оправдывался он.
Райне было хотела сказать, что-то обидное, но сдержалась.
— Ты все такой же — отвернулась она. Мимо прогрохотала огромная карета лорда Лериона — коменданта Южного Района. За ним, разбрызгивая копытами фонтаны воды, следовал десяток верховых с пиками и вымпелами. Редкие ночные извозчики уступали дорогу картежу, прохожие шарахались в стороны.
— Ты о себе, да о себе, Хелен мерзнет. Что-то не нравится, отдай ей мой плащ — окончательно рассердившись на Райне, махнул рукой детектив.
— Что вы тут стоите? Думаете, вас не видно из окон? — держа на плече раскрытый зонтик, через улицу к ним спешила Мариса.
— Мы уже ничего не думаем — сварливо ответил ей подтягивающий выпавшую из-за пояса мантию Турмадин — наш мозг намок и заржавел.
— Леди Кая Райне, мы знакомы? Нет? Как ваше имя? — с высоты своих каблуков спросила Мариса и, демонстративно протянув Вертуре локоть, чтобы он взял ее под руку, развернулась к полицейскому дому — ты вернулся. Тебе удалось вырвать чудовище из лап красавицы? Не могу решить, радоваться или плакать. Надеюсь, ты хотя бы ранен? Я помажу йодом.
— Хелен обожгла руку.
— Идите, идите! — яростно, крикнула остальным писательница, когда они вошли под арку комендатуры, где у запасных, вечнозакрытых ворот их встретил уже вернувшийся из ночного рейда доктор Миксет. Сбивчивые шаги загремели по деревянным ступеням и затихли наверху. Детектив и писательница стояли одни под темными сводами. С одной стороны чернела глухая, обитая огромными, как крышки казенных кастрюль клепками стена наглухо запертых запасных ворот, с другой переливающаяся желтым светом фонарей завеса дождя.
— Антре — оскалилась Мариса. Ее глаза влажно блеснули, она схватила детектива за шею и прильнула губами к его губам — в следующий раз... в следующий раз пусть едет Элет!
Он обнял ее за плечи и, привалившись к стене, привлек к себе и сказал.
— Куда им. Без меня не справятся.
— Так. Делу время потехе час — с серьезностью канцелярской девы хлопнула его по руке писательница — пойдем уже, все ждут только тебя. Ты еще не написал отчет.
* * *
— Обед на тридцать шесть персон и компот!!! — вваливаясь в приемную, громогласно возвестил Турмадин, чем ужасно напугал вжавшуюся в кресло Гирке.
— Что вы орете, как оперный певец на горшке? — устало, огрызнулся Ларге — не видите? Мы устали и отдыхаем. Нам противопоказаны громкие вопли.
— Сэр Турмадин! — отсалютовал фужером Элет — так вас не убили?
— Ха, я непотопляем как бегемот.
— Сэр Бенет... — понурив голову, скромно поздоровалась Райне.
Старший следователь сидел на диване закинув ногу за ногу. В парадной бурой с золотом мантии и широких модных штанах. Как всегда аккуратный и застегнутый на все запонки. У него было разбито все лицо. Он поочередно курил трубку и деликатно промокал платком кровоточащие губы.
Все были в сборе. Доктор Миксет, который уже успел осмотреть контуженного старшего следователя. Пемкин и Пуляй у камина. Подавленные сегодняшними событиями Лейтенант Басик и инспектор Фик пили вечернее юво.
— Вертура — поднял строгий взгляд на вошедших рука об руку детектива и писательницу Бенет, на его перекошенном лице мелькнула мучительная улыбка — наверное, первый раз за много лет его серой безрадостной жизни.
Детектив приготовился к тому, что его будут снова ругать. Все взгляды были направлены на него.
— Вертура — утирая кровоточащие губы, продолжил агент — импровизация с чайником была хорошей идеей.
— Почему вы не выстрелили раньше? — только и спросил тот — вы могли не успеть...
— На то были причины — коротко ответил агент — меня отвлекли.
— Взорвать и сжечь наш старый форт — была отличной идеей! — поднимая фужер, нахально подбодрил Элет — зарево на весь город!
— Да, удивительно, отчего вы не сделали этого еще при переезде? — брезгливо кивнула ему Мариса.
— Герхольд, а я вас предупреждал, что когда-нибудь вы доиграетесь с вашими бомбами. А вы не верили — укорил старого оружейника Пемкина доктор. Старый механик и контрабандист только переглянулись и заулыбались друг другу.
— А ты говорил, что в искажении не взорвется! — подтрунивал оружейника мастер Пуляй.
— Действительно, сделано на тысячелетия — важно согласился старый механик и сделал серьезное, почти научное лицо — но чтоб точно знать, что это не исключение, а правило, надо произвести еще испытания и взорвать еще.
— Как гоблины на картинке в книжке — с усмешкой поделилась впечатлением Мариса и еще теснее прижалась к плечу Вертуры.
И все начали наперебой поздравлять детектива и его команду. Доктор пошел перевязывать ожоги Райне и руку Миц. Мариса посадила своего рыцаря на низкий диван, принесла вина и, усевшись рядом, торжественно положила свои ноги поперек его колен. Турмадину наконец-то принесли огромный сверток горячих бутербродов и жбан юва. Все поделились сегодняшними впечатлениями. Несмотря на мрачность вырисовывавшейся картины, никто не хотел думать о грустном.
— Радуйтесь что живы — ворчливо напоминал всем Пемкин — с вашими талантами вам просто повезло.
Пришел Тирэт. Они долго разговаривали с Бенетом в коридоре. Потом старший следователь коротко попрощался со всеми, напомнил, что труп на леднике не ждет и ушел.
Тирэт заходил еще раз. Потом пришел доверенный заместителя и принес письмо для Бенета. Было не меньше трех ночи, когда вернулся Пемкин и сказал, что все готово и их ждут внизу.
* * *
Дождь хлестал в окна. Желтые электрические фонари отражались в темных ночных тучах. В лаборатории доктора ярко горели ослепительные галогеновые лампы.
— Я помогу — вызвалась Райне.
Вертура смотрел, как она стерилизует в кипящей воде хирургические инструменты. Маленькая худая женщина в черной докторской мантии. Казалось, время было не властно над ее серо-зелеными глазами и точеными чертами лица. Ее движения, как и много лет назад, по-прежнему были точны, пальцы не утратили сноровки. Только за эти годы она еще больше похудела и стала как тростинка — совсем тонкой и легкой. Словно страдания и время постепенно вытянули из нее все жизненные силы. Она собрала длинные неопределенного серо-русого цвета, выцветшие волосы в хвост и подняла высокий воротник под самый подбородок, отчего ее облик стал казаться еще острее. Образ довершали черная головная повязка и такой же темный докторский передник.
Все было готово к вскрытию.
— Сколько лет прошло — не удержался и обратился детектив — как в былые времена.
И он едва-едва, словно сам боясь собственных чувств, улыбнулся.
— Да — тихо и ласково ответила в сторону темных окон Райне — как раньше...
Но сейчас было не до разговоров. Доктор Миксет уже требовал сверла и пилу для вскрытия черепа. На столе, обложенное по плечам и голове компрессами со льдом лежало развороченное зубами неведомого монстра тело расчетчика Ганета.
— Как закончим, поедем ко мне домой. У нас все оперативно! Как только случилась вся эта петрушка с вашим сэром Бастисом, сэр Динмар приказал заехать к вам домой и забрать ваших малышей к нам, так что с тех пор они под надежным присмотром моей домашней волшебницы. Мы своих не бросаем! — хвастался перед Райне Элет — а вы, Вертура, свободны.
Детектив развернулся и вышел, поднялся наверх. Только сейчас он почувствовал, насколько он подавлен и устал.
— Это все из-за нее? — наполняя для него кубок вина, участливо спросила Мариса.
Детектив только кивнул. Писательница взяла его за руку.
— Пойдем домой — заглядывая ему в глаза, повлекла она.
* * *
— Все хорошо, все кончилось — успокаивала Мариса. Она стояла у окна и глядела в темноту. Камин не горел. На столе тускло теплились свечи. Генерал на стене был все также героически-важен. За окнами стоял самый глухой и темный час ночи.
— Вы отлично справились... — глухо прошептала писательница — ты самый лучший.
Вертура молча стоял рядом. Мариса резко развернулась, схватила его за руки и прильнула к его груди.
— Ненавижу ее... — ее голос дрогнул, ее плечи тряслись от бессильных обжигающих слез — ненавижу.... Я...
— Нет — как можно более ласково и крепко обнял ее детектив. В его голосе прозвучали стальные нотки — я... Это всего лишь старая рана и она до сих пор болит.
Мариса схватила его за ворот мантии, сжала пальцы и затрясла его. Прижалась лицом к его шее. Ее слезы были холодными, как капли осеннего дождя за окном.
— Я лучше нее — прошептала она — во много раз...
— Это бесспорно — улыбнулся детектив — бррр, как холодно! Кажется, я простыл.
Мариса резко отняла голову от его груди.
— Точно — деловито бросила она в сторону — надо разжечь огонь.
* * *
Глава 5. Дело раскрыто.
* * *
Наступило утро. Стаи галок с криками носились над крышами. В лужах на мостовой с задорными визгами, плескались дети. Какие-то похмельные голоса вяло переругивались в коридоре. И только метла дворника основательными мерными шагами прибирала с дорожки перед домом опавшие за ночь кленовые листья. Серое небо глядело в окно. В комнате приятно пахло сандалом, дымом печи, жареными хлебом и луком. На сковородке шипело масло. Мариса сидела на ковре перед камином в одной нижней рубахе. Прихватив рукавом за длинную ручку, трясла над пламенем сковородкой. На полу стояла корзинка бакалейщика, а на столике уже ожидал почти готовый завтрак. Яичница, молоко и хлеб. Жареные колбаски были еще на подходе, но все ожидалось чин чином. Как на гобелене на стене. Не хватало только лукавых физиономий толстеньких амурчиков и ангела с театральным биноклем за занавеской.
