— Леди Салет! — воскликнула она и, заметив иглу в руке, с возгласом выдернула ее и поежилась — брррр, как холодно!
— Плащ — протянула ей плащ наставница. Мариса схватила его, скатала в комок на коленях и прижалась к нему лицом. Ее глаза горели безумным огнем разбуженного посреди ночи, очень уставшего за день человека.
— Сейчас принесу завтрак — коротко сообщила наставница и вышла.
* * *
— Чтоб был свет — строго приказал электрикам маршал Ян Гарфин.
— Хоть педали крутите — ткнул им пальцем сэр Эрик.
Снаружи громыхнуло. Из парка раздались предостерегающие окрики.
— Гаубичная артиллерия — вернулся из другой комнаты вооруженный подзорной трубой старший князь Колле — вот кто-то точно пойдет под трибунал.
— Дожить бы — нахмурил густые как у отца брови Эрик Гарфин.
Вторая, выброшенная из электромагнитной катапульты почти вертикально в небо болванка, ушла далеко в высь и по крутой дуге, под собственным весом устремилась обратно к земле. Падающей звездой под острым углом врезалась в стены дворца, вспыхнула, пробила двухметровую кладку и ушла в подвал. Те, кто был близко к месту удара, попадали на землю, сбитые воздушной волной мчащегося со скоростью свободного падения с высоты границы атмосферы снаряда. Со звоном посыпались выбитые стекла. Электрики — двое измазанных пылью и грязью людей с горящими почли что белыми на темных лицах глазами бросились вниз, в подвал к большому, укрытому от бомбардировки двухметровой плитой из сплава свинца вольфрама и титана распределительному щиту. В раздумье зачесали лица. Из всех мощностей в строю были только растопленные для тушения пожара паровые котлы. Но обмотка первой турбины сгорела еще до полуночи — когда резко повысился уровень искажения, и отказавшая автоматика не отключила ее. Стояли на месте и торсионные диски. Неровно и слабо мерцали индикаторы сеток концентраторов солнечного излучения, что были проложены под землей по всей площади маршальского парка. Под лунными лучами они были бесполезны.
— Попробуем третью турбину, половину мощности — предложил первый электрик.
— И эту сожжем — покачал головой второй — сэр Гарфин головы снимет.
— И так снимут.
Отсюда, из бункера под дворцом было не слышно того, что происходило снаружи наверху.
А там развернулась настоящая война. В штабе Замка прекрасно понимали, что если удастся взять штурмом маршальский дворец, то удастся не только уничтожить лидера роялистов маршала Яна Гарфина и раздавить наиболее мотивированные и боеспособные части, но и расколоть весь наступающий на город с востока фронт. Гранд Попси и маркграф Вальсон, которых сейчас сдерживали на марше вдоль Яблочной дороги десант из замка и лояльный барону Эмери гарнизон Иморы будет разбиты на юге огнем артиллерии в поле а четрые оставшиесвя недоукомплектованные терции и два кавалерийских полка генерала Гандо, часть примкнувшей к мятежникам полиции, гвардии и Орден на севере у ратуши можно будет выдавить к южному берегу Ниры использовав танки и примкнувшую к гарнизону города милицию. Генералы барона Эмери правильно рассудили, что если падет маршальский дворец, Орден предпочтет отойти, чем ровнять с землей город, где живут близкие и родственники его рыцарей, монахов и иных служащих. А генерал будет вынужден сдаться — лишенные поддержки, рассчитывавшие на стремительное единовременное наступление роялисты не имели ни резервов ни возможности подготовиться к осаде и при провале блицкрига многие солдаты и офицеры тут же непременно сложат оружие, под любыми предлогами дезертируют, вернутся к родному очагу.
Но не все было так просто. Одни за другой взорвались две мобильные системы залпового огня, почти разрушив занимаемый ими бастион. Еще две установки из развернутого дивизиона прекратили огонь. Но сил и возможностей канониссы Вилле и ее магнетизеров не хватало чтобы остановить мчащиеся со скоростью выхода в безвоздушное пространство вольфрамовые стрелы. Начался беспощадный и страшный обстрел. Выкаченные во дворы укреплений гарнизона из подземных ангаров замка установки мобильной артиллерии по высокой траектории бомбили город. Толстые канаты кабелей тянулись от них в бетонные недра туннелей горы. Тревожно мерцало освещение. Ионизированный воздух полнился запахом грозы. Черные силуэты обслуги и солдат метались на фоне режущего глаза аритмично, как ход часов Пришельца на руке Марисы, пульсирующего света ламп и прожекторов. Гремели сорванные голоса команд, выли рожки. Одни за другим грузовые экипажи выезжали из ангаров арсенала, вывозили под открытое звездное небо ждавшие этого часа уже много столетий под землей боеприпасы и оружие. Ледяной воздух полнился самрадом горящих высокотехнологичных полимеров, обожженного железа и раскаленного бетона. Между металлических частей и тюбингов подземных туннелей щелкали маленькие молнии. Стабилизаторы замка едва справлялись с одновременно замедляющим время и искажающим законы физики генераторами и работающей на износ точной механикой и электроникой, на пределах технических возможностей удерживая стабильными локальные области, для работы электромеханических и орудийных систем. Одни за другим перегорали предохранители и реле. Вспыхивали мобильные стабилизаторы, рассыпались радиоактивным пеплом, сгорая от перегрузки. Зараженные корнем Мо, движимые единой темной волей фанги Алисии Вальдэ люди, порожденные в заполненных зловонным кремниево-серным гелем колодцах сталкеры и цубернетические автоматы пробегая мимо стабилизаторов падали замертво. Их сердца останавливались, а тела на глазах рассыпались в серый бесцветный прах — молекулярные связи в их организмах стремительно теряли свою силу. Перегорали силовые магистрали. Поврежденные сингулярностью при выстрелах взрывались, обращались грудами раскаленного, закрученного от жара спиралями металлолома танки и орудия. Все без остатка было брошено на победу. В штабе знали — 'почти выиграли' — это значит поражение. И второго шанса уже не будет.
Падающие звезды взлетали со склонов горы, бесконечным потоком сыпались на город.
Но так не могло продолжаться вечно.
С сухим треском полыхнул голубым огнем и исчез с частью машинного зала и сводом бетонных креплений основной преобразователь пространства-времени. Приборные панели контрольных пультов вспыхнули тревожными лиловыми огнями, предупреждая о том, что уровень энергии получаемой от замедления временного потока пошел на убыль. Защелкали реле. Автоматика переключала питание, барьеры, порталы и фабрикаторы гибридной ткани наспех готовящие новых солдат для контратаки на накопленные за ночь запасы аккумуляторов. Качнулись вниз и индикаторы обскурации пространства и времени — с исчезновением преобразователей, уровень искажения в замке и городе пошел на убыль. Время возвращалось к нормальному ходу.
— Доложите оперативную обстановку! Курьера к адмиралу Боку! — стремительно командовал с коня командор Александр — оптическая связь с Центром! Уже доступна? Семафор — белый сигнал тревоги! Артиллерию на позиции! Код — белый, без ограничений. Подавить вражеские огневые позиции!
Снаряд попал в воды реки, через которую по мосту от Храма тянули новый, взамен недавно перегоревшего от перегрузки, толстый экранированный кабель для прикрывающей барьерным щитом центр города установки и, выбросив гейзер кипящей воды, озарил дома и набережные ледяным белым огнем. Над площадью Фонтана с ревом вспыхнули белые огненные полосы. Ночное небо засияло всеми цветами радуги. Орденские воздушные суда поднятые в воздух как только понизившийся фон обскурации пространства-времени позволил запустить системы навигации, управления огнем и движением, поднимались со своих взлетных площадок на склонах горы, обстреливали укрепления замка из рельсовой и магнетической артиллерии уничтожали выведенные на позиции из арсенала танки и мобильные артиллерийские системы.
На холодных ярко освещенных подсветкой фасада ступенях ратуши на плащах ожидали приказов сержанты и рыцари. Впереди, через площадь, еще один снаряд миновал упавший после отключения питания барьер, попал в стену собора святого Марка и отколол большой кусок от колонны.
— Война... Ничего святого — с тоской опирая подбородок о щит с изображением черного кота, вздохнул кавалер Вайриго.
— Послушание прежде всего. Как сэр Александр прикажет — сразу в рукопашную с Богом! Надаем всем! — пробегая мимо приунывших от безделья и ночного холода братьев, приободрил какой-то рыцарь. Его нагрудник был измят и расчирикан следами пуль.
* * *
У маршальского дворца дела обстояли все хуже и хуже. Разбитая ружейным и артиллерийским огнем терция генерала Гандо отступила под прикрытие стен. Теперь идущих на штурм сдерживали столько наскакивающие с проспекта и из переулков кавалеристы и засевшие за высоким чугунным забором и в квартирах окрестных домов стрелки. Кому-то, кто, расстреляв положенные пять патронов пришел первым, достался стабилизированный порох, но и он подходил к концу. В ход пошли хранящиеся на подобный случай в арсенале безотказные в искажении большие стальные луки и арбалеты. Солдаты с усилием отжимали 'козьи ноги', натягивали тетивы, накладывали болты, надвигали прижим, передавали заряженное оружие стрелкам. Те выбегали к воротам, или к решеткам, поднимали свои машины вверх и беспорядочно выпускали вдоль проспекта свои снаряды, создавая хоть и редкий, но непрерывный, беспокоящий атакующих поток болтов и стрел.
На первом этаже дворца перед мраморной лестницей, прямо на ковровой дорожке на плащах лежали раненые. Разгоняя смертельный ночной холод, жарко пылали камины. Орудовали своими инструментами доктор и срезающий доспехи кузнец. Очередной снаряд за высокими окнами попал в декоративный пруд и выбил высокий, не ниже колокольни, ослепительно-белой фонтан кипящей воды. Хватаясь за глаза, люди с запоздалыми стонами шарахнулись от выбитых окон.
Трое вассальных ополченцев с трудом внесли на плаще в холл поверженного сэра Пепса. Положили у большого камина на ковер.
— Мертвый — упрекал их доктор — зачем сюда приволокли?
Почуяв неладное внизу, в церкви, насторожился на колокольни храма святого Иоанна Крестителя, Гарфункель Гарфин. Обнажив короткий меч и достав пистолет, он заглянул в люк. Кто-то поднимался по лестнице.
— За барона или маршала? — звонко и яростно крикнул юный граф. В ответ ему было только натужное шипение дыхательной маски. Гарфункель выстрелил, но сталкер, казалось, не почувствовал удара. Его закованная в глухой шлем с узкой прорезью для глаз голова появилась над люком. Юный лорд сообразил что делать. Схватившись за шаткие деревянные перила обеими руками, он прыгнул вперед и ногами ударил в эту железную голову так, что у чудовища хрустнула шея. Противник обмяк и с неприятным глухим грохотом покатился по деревянным ступенькам вниз.
— Хо! — только и выдохнул юный лорд, выхватывая меч — ну же, давайте все сюда! Все ко мне!
Но никто не отвечал из темноты внизу. Гарфункель глянул на часы. Шесть пополудни. Время, когда качнулась стрелка часов в комнате, где сидела Райне. Гарфункель поспешил вниз и, какое же его было изумление, когда, заглянув в храм, он обнаружил распростершееся перед праздником в луже крови тело. Смело шагнув к нему, юный граф даже слегка удивился тому, что это обычный человек. Длинноствольный пистолет с плавающим затвором выпал из мертвой руки застрелившегося перед иконостасом. Рядом, в крови лежал опрокинутый черный дипломат с циферблатом, взрывчаткой и механизмом взвода.
* * *
Еще один снаряд попал в здание дворца и с такой силой ударился в прикрывающую бункер плиту, что все, кто был внизу, едва не оглохли от грохота. Наверху начался пожар. Прибежал растерянный толстый кастелян и приказал поддать котлов на паровую помпу.
Электрики еще раз проверили ручные соединения и скрутку на месте еще с вечера перегоревших пускателей. Один встал у пульта распределительного щита, взялся за рубильник. Второй рядом с машинистом паровых котлов.
— Стартуем! — скомандовал первый.
Лязгнул реверс. Вал рвануло, шаровые стабилизаторы упали и теперь вращались совсем медленно. Поршни натужно пыхтели, раскручивая старинную приводную турбину, которую еще лет двадцать назад кастелян предлагал продать куда-нибудь на ферму, или водяную мельницу.
— А что у нас тут война, будет что-ли? — в кулуарах недовольно гундел он.
Воздух наполнился сухими статическими разрядами. Бороды и волосы вставали дыбом. Кого-то больно укололо искрой от металлических поручней.
— Есть контакт! — радостно крикнул электрик из-за распределительного щита — подаю на стабилизаторы!
— Свет! — кричал, пытаясь переорать вой все быстрее раскручивающейся через редуктор турбины, второй — вначале свет!
— Стабилизируемся, а там и торсионы пустим! — довольно закатывая глаза и выгибая спину, словно от радости желая справить нужду прямо на распределительный щит под напряжением, кричал первый электрик — и свет и все будет!
— Именем Государя и барона Эмери! Граждане Мильды! Будьте сознательны! — громко и монотонно раз за разом гремел по проспектам один и тот же текст — Маршал Гарфин и генерал Гандо мятежники! Не поддавайтесь на провокации и лживые посулы! Сложите оружие! Помогите полиции и армии подавить мятеж арестовать заговорщиков!
— За барона и Государя! Барона и Государя! — задиристо кричали, в запале рвали глотки в надвигающейся по заваленному мертвыми телами Южному проспекту толпе. Ревели рожки и дудки. Нестройно стучали барабаны. Из замка прибыло очередное подкрепление. Сам барон Корсон возглавлял большой отряд рыцарей и пехоты, шествуя верхом в середине колонны. Торжественно и зловеще блестели алые и синие доспехи. У каждого был опознавательный знак для снайперов — белый треугольный кусок ткани на груди. Еще недавно напуганный чудовищным явлением перед собором Архангела Гавриила народ радостно приветствовал блистательного и грозного рыцаря. По рядам неслись одобрительные возгласы, люди вскидывали в воздух копья и, ликуя, следовали за важно едущими по проспекту к маршальскому парку кавалеристами.
— Барон и Замок! Барон и Замок! — торжественно разворачивая знамена Мильды с разноцветными кленовыми листьями, кричали они — долой мятежников Гарфинов! Казнить генерала! На плаху предателей! На колья!
Барон Корсон следовал за авангардом во главе штурмовой колонны. Окруженный пешими и конными рыцарями и оруженосцами, он торжественно улыбался в аккуратно расчесанную рыжую бороду и махал латной перчаткой приветствующим его людям. А рядом с ним следовала его блистательная, облаченная во все белое его прекрасная беловолосая жена и кровавая ведьма Алисия Вальдэ. Глядя перед собой, как ее конь переступает через распластавшиеся по камням трупы, она радовалась тому, как только недавно так сторонящаяся ее, шепчущаяся по углам толпа, теперь с фанатичным и диким раболепством приветствует ее. Ловила на себе восхищенные взгляды солдат и рыцарей и, мрачно и торжественно улыбалась снисходительной кровавой улыбкой своих алых губ.
— Смотри балбес, какое рвение! Видел когда-нибудь такое? — окидывая наполненный светом факелов и блеском оружия проспект величественным взором, указала она рукой в белой с багровым перчатке своему мужу — учись. Самое большое зло всегда совершается под восторженные рукоплескания толп! Как же легко оболгать этих мелочных недоумков! Всего-то поманить монетой одних и они убедят всех что так и нужно и гори все огнем! Еще вчера они жаждали моей крови, хотели четвертовать и сжечь на костре, а сегодня они готовы поднять на пики любого, кто даже напомнит им об этом прошлом! Какая жалкая и наивная человеческая натура! Какой приторный ажиотаж! Впрочем, мне тут начинает нравиться, я бы даже подумала, чтобы задержаться подольше!
