* * *
Надо отметить, что в эти беспокойные дни агентами тайной полиции было также совершено немало арестов. Тирэт выписывал ордера, Элет, Турмадин и Гирке преследовали тех, кого еще не успели поймать люди Гарфинов. Но по одному адресу агенты поехали без ордера.
Профессор Генжи Розенгарден прислушался. Громко и брехливо залаяла собака у ворот. Снаружи, на заднем крыльце дома что-то гулко упало. Хлопнула дверь. Что-то заставило оккультиста насторожиться. В этом стоящем вдалеке от дорог, посреди частного охотничьего парка доме, редко бывали гости, а тем более сторонние посетители. Профессору подумалось, что это один из трех его слуг-телохранителей неудачно поскользнулся на крыльце, на обледеневших ступеньках, и он хотел было встать и подойти к окну, чтобы выглянуть наружу, но потом все-таки передумал и снова опустил голову к письму. Жаркая печь наполняла просторный, меблированный красным деревом кабинет спокойным мягким теплом. За двумя высокими арочными окнами стояли белые от снега и наледи березы и ели. Было тихо-тихо, и эта тишина снова насторожила профессора. Он уже потянулся к ящику стола, но снова передумал. За последние дни он постоянно вздрагивал от каждого шума и слишком часто хватался за пистолет. Пора было взять волю в кулак и положить этому конец. Тонкая белая рука профессора снова легла на зеленое сукно стола. Перед ним лежала старая книга по демонологии. Рядом ключ к сокрытому в ней шифру. Тут же, на столе, рукопись. Профессор снова было взялся за перо, как в коридоре раздались шаги. Громыхнула нечаянно задетая железом стенная панель. Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое. Высокий плечистый человек в белых доспехах. Толстый рыцарь в вытертой черно-синей мантии, и хвостом кучерявых черных волос. Женщина в композитном жилете, больших очках и тяжелом голубом плаще. Рука профессора стремительно метнулась к ящику стола, но рыцарь в белом был быстрее. Сверкнула секира, треснула расколотая столешница.
— Как вы узнали об этом доме! — отшатнулся в кресле профессор Розенгарден — мы же уничтожили архив!
— Вас обманули — страшным шепотом ответила ему Гирке и ткнула в его сторону копьем. Капли свежей крови упали на дорогой темно-зеленый ковер.
Профессор поморщился, но быстро взял себя в руки и, приняв деловой вид, схлопнул закапанные алым воском ладони и заявил.
— Вас трое. Во сколько вы оцените мою свободу? По пять тысяч золотых марок каждому годится?
-Нас шестеро — грубо ткнул в него пальцем и скорчил гримасу Турмадин — забыли об остальных.
— Так, так, так — услужливо закивал профессор — итого тридцать тысяч. И еще тридцать через два дня — гарантия моей жизни. Я выпишу и пришлю вексель. Это целое состояние. Минуточку.
— Не советую никаких резких движений — приставила к его горлу лезвие своего копья Гирке. Она держала оружие на вытянутой руке, и по всему было заметно, что эта, несомненно тяжелая палка, нисколько не тяготит ее необычайно крепкую ладонь.
— Да, да — со всем обстоятельством, словно ведя деловую беседу с важным клиентом, отвечал глава оккультного общества. Он медленно встал, подошел к сейфу, аккуратно открыл его и достал бумаги. Разложил на конторке и пересчитал банковские ассигнации — ровно тридцать тысяч. Дайте мне три дня....
Он развернулся к агентам и протянул им деньги, но сверкнула секира, и профессор оккультных наук с тяжелым вздохом опустился на ковер. Пламя в камине поникло, в комнате стало сумрачно и словно запахло нечистотами.
— Ленай.... — присел на корочки и поднял с пола бумаги Турмадин — надо было сдать его сэру Вайриго и получить премию.
— Так сдавайте — пожал плечами Элет — теперь точно никуда не убежит.
Гирке присела рядом с телом и достала из сумки профессора остальные деловые бумаги и деньги. Проткнула копьем книгу по демонологии и отправила ее в камин.
— Все обобрали? — снимая с пояса убитого золотые часы в виде головы уродливого бульдога, оглядел кабинет Турмадин и достал из сумки склянку с зеленым гелем.
Когда они вышли из особняка, и ступили на каменную дорожку к воротам, то увидели только мелькающие между белых деревьев темные плащи. Почуяв беду, неверные телохранители покинули своего господина. За спинами агентов, в кабинете на втором этаже, полыхнул взрыв. Белое химическое пламя с ревом вырвалось из окон и в считанные секунды охватило весь деревянный дом.
— Дело закрыто? — развязно запустив руки в разрезы штанов, оглядел заснеженный двор зимнего особняка Элет.
— И прибавка к жалованию — пересчитывая ассигнации, согласился Турмадин — хой, будем надеяться не фальшивые. Жаль, что убили, было бы еще тридцать...
— Да надул бы — отмахнулся Элет -что с него взять? Не христианин же.
— Красивая зима — глядя на заснеженные березы, кивнула Гирке и, как делают рыцари после боя, отерла о рукав лезвие копья. Из ее прически выпало несколько прядей блестящих черно-серых волос. Она печально улыбнулась. Свет пожарища таинственно блеснул в линзах ее толстых очков.
* * *
Пришла зима. Пока еще ранняя и теплая, но уже белая и снежная.
После ареста барона Эмери и гибели охмурившей его и многих других видных деятелей города шайки, у второго отдела полиции набралось очень много дел. И самым главным было восстановить и набрать новый штат, организовать работу и вернуть в дело так хитроумно сохраненный лордом Динмаром и старшим следователем Бенетом архив.
— Ганс Ларге — заглянул в госпитальный дом Гильдии Вертура.
— А! — потянулся к своей палке раненый наемник — Марк! Страшный человек! Пришли арестовать меня?
Мора Хорнет, которая как раз делала ему перевязку, бросила на детектива взгляд кошки у которой пытаются отнять котят и вскинула руку.
— Не видите, мэтр Ганс ранен! — заявила она — Проваливайте отсюда!
— Как хотите — пожал плечами детектив — контракт оставлю на столе.
— Хо! — воскликнул Ларге — какой еще контракт?
— Вы наемник. А это контракт от мастера Ди. Можете почитать.
— Я потерял очки в драке — нагло наврал тот и, заметив ожидающий взгляд детектива, все-таки сознался — ну вы что, не знаете? Вы опять издеваетесь? Хой, Вертура! Я же не умею читать!
Детектив подвинул трехногий табурет и взялся за чтение, потом достал перо и Ларге с гордым видом накарябал единственную букву которую он умел писать — 'Га'. Первую букву своего имени. Итак.
— Лейтенант Гарри Басик. Разжалован за отсутствие прилежания.
— Матфей Верит. Восстановлен на службе в должности архивариуса.
— Бикус Драйзер Акора — зачислен на половину ставки в должности мастера-оружейника.
— Лилабет Гирке. В скобках (Акора). Зачислена на службу в должности оперативного агента.
— Марк Вертура. Временно зачислен на должность старшего следователя.
— Кая Райне. Зачислена на должность леди-наставницы.
— Дон Ризет — зачислен на половину ставки в должности осведомителя.
Остальные — Ленай Элет, Максвелл Турмадин и Хелен Миц так и остались в должностях агента, консультанта и секретаря соответственно.
Доктор Миксет еще долго лечился от полученной под стенами дворца Гарфинов тяжелой раны. Впоследствии он ушел из полиции, открыл свою практику и всю оставшуюся жизнь занимался тем, что в свободное от службы время писал мрачные, мистические рассказы и повести. Впоследствии он даже печатался в литературном журнале и даже приобрел некоторую известность.
Когда Вертура и Элет заходили в комнату Бенета, чтобы опечатать ее, помощник старшего следователя с некоторым изумлением подметил что исчезли все сбережения и личные бумаги из маленького, устроенного под столом сейфа.
— Сэр Динмар сказал принести все документы — сидя перед раскрытой, покореженной дверцей, мрачно констатировал Элет.
— Наверное, кто-то взломал до нас — пожал плечами детектив — так и напишем в докладной. Мало ли врагов было у сэра Бенета.
Выслушав их доклад, лорд Динмар многозначительно посмотрел на наставницу Салет, и та утвердительно кивнула в ответ.
Когда были изготовлены кресты и мемориал, на небольшом кладбище Динмаров состоялись похороны. Варфоломей Бенет, Герхольд Пемкин и Карло Спонсоне были торжественно погребены в этот день.
— Они были лучшими — сказал кто-то.
— Потому мы и победили — с горькой гордостью, от того, что он лично и очень хорошо знал каждого из этих людей, ответил Тирэт.
— Неслабые парни — согласился стоящий тут же без шапки и с лопатой в руках Хекстон — славная история. Жаль что я здесь ни к времени, и ни к месту. В прямом смысле слова.
И он достал Евангелие с картинками, которое велел купить для него лорд Динмар, и прочел несколько строк. Он никогда не читал Священного Писания, так как, пока был полковником, он думал, что может все, но теперь ему захотелось взять и читать эту книгу, потому что написанные в ней слова мистическим образом привносили покой в его смятенную душу, затерявшуюся в чуждом ему мире без единого шанса на возвращение.
Рядом с могилами Бенета, Пемкина и Спонсоне стоят могилы Мацла Бирса, Аристофана Лука, Николая Перкиле, Диона Лайнета, Барда Микуса, Альберта Корка, Мэла Дигета и Айлин Вайс. Наставница Салет всегда следит за тем, чтобы снег и листья не засыпали их, а весной и летом всегда росли красивые декоративные цветы.
Лорд Динмар никогда не посещает могилы своих бывших коллег, вассалов и друзей.
— Если бы у меня были дети... — как-то за чашкой чая перед камином в гостиной, поделился он мыслями с наставницей Салет — трудный вопрос, позволил бы я им пройти тот путь, которым прошли мы.
— Вот вы сами это им и скажите — улыбнулась волшебница.
— Рин — лорд Динмар отвел взгляд в сторону и сделал вид, будто он не понимает о чем идет речь — о чем вы? Что вы хотите сказать этим?
— Двое. Оба мальчики — сказала она и загадочно улыбнулась.
Улыбнулся и лорд-полицмейстер, но чтобы спрятать улыбку, он, как смущенный юноша сделал большой глоток из чашки.
— Рин, и вы не сказали тогда мне...
— Вы же сами говорили о выборе между личными предпочтениями и перспективами. Без меня бы вы не справились. А если бы вы не справились...
— По счастью в истории нет сослагательного наклонения. Давайте партию в шахматы.
* * *
Стоял снежный, холодный, но мягкий декабрь.
— Опухолей нет — поведя сканирование головного мозга Марисы, сообщила детективу наставница Салет — ее нервная система сильно пострадала, но сейчас томограмма в норме. Если все что вы рассказали верно, то этот глубокий сон — это шоковое состояние. Ее разум проживает в нормальном времени то, ускоренное, которое она провела в состоянии фанги.
— Кто такие фанги? — спросил детектив — черно-белые демоны. Хекстон тоже спрашивал. Постоянно слышу это слово, что они на самом деле?
— Падшие ангелы. Демоны, машины, люди. Сила без Бога, которая даже с самыми благими намерениями неминуемо обращается злом.
Вертура кивнул.
Марису перенесли в ее дом. Наставница Салет, Лилабет Гирке и Хелен Миц по очереди ухаживали за ней. Вертура часто сидел и держал ее за руку. Вглядывался в светлое и спокойное, озаренное легкой счастливой улыбкой лицо. Пытался звать ее. Пытался, как делают магнетизеры из книжки, представлять ее облик и направлять в его сторону мысли. Из этого ничего не выходило, но он не терял надежды. Каждый раз, приходя домой, он целовал ее в лоб, касался ее руки. Читал вслух газеты и книги. А ночью просыпался в соседней комнате и в напряжении вслушивался в темноту, пытаясь различить ее дыхание в шуме ветра за окном. Ему было больно и тоскливо в темноте. Хотелось плакать от одиночества, но еще страшнее было пойти и лечь на кровать рядом с ни мертвой ни живой возлюбленной женщиной.
Райне иногда заходила к нему. Как-то принесла его старую мантию и книгу. Все, что осталось от его вещей после пожара, потому что Райне забрала их домой, чтобы починить после нашествия восставших мертвецов. Они с детективом каждый день виделись в новой конторе. Большом каменном доме на углу проспекта Лордов и улицы Цветов, что ближе к центру города.
Старший следователь Марк Вертура и леди-наставница Кая Райне часто беседовали. Говорили о Боге, о книгах. Вспоминали пережитые события и ушедших. А потом Райне поступила в Академию, и у нее стало совсем мало времени, зато появилось очень много книг и важных дел. Как в семье, так на учебе и на службе. Дети пошли в школу, надо было защищать докторскую диссертацию по теме 'Прикладной магнетизм в детективном деле'. Она стала сосредоточенной, внимательной и спокойной. Держалась легко, но отстраненно, и больше не пыталась ни заигрывать с окружающими мужчинами, ни пытаться найти себе мужа.
— Надо будет, все сложится — говорила она воспитанницам, когда те пытались расспрашивать ее.
* * *
Угасал зимний день. За окном по подоконнику стучали клювами требовательные птицы. За стеклом висела кормушка и наставница Салет, когда приходила ухаживать за Марисой, всегда приносила из дома зачерствевший, заплесневелый хлеб и крошила им. Постепенно начал кормить их и Вертура. С ними было не так одиноко как без. Где-то на проспекте, в сизом мареве, по-зимнему глухо ударил колокол. Созывал горожан на вечернюю службу.
Мариса открыла глаза и прислушалась. Было по-зимнему тихо. Только едва различимый скрип валенок по снегу во дворе, и бубенцы пролетающих по соседней улице саней нарушили ватную тишину глухого февральского вечера. Камин не горел, но в комнате было тепло. Шторы раздвинуты. Рядом с кроватью укрытое пледом ее рабочее кресло. На простыне рядом Библия. Мариса бросила взгляд на крест на обложке, повинуясь какому-то порыву, протянула руку к груди, взяла за цепочку и дернула. Осколок звездного камня как-то легко хрустнул и рассыпался в ее ладони в серую невесомую пыль. Услышав знакомые шаги в коридоре, она вдохнула, замерла и прислушалась. Что-то захватывающее и радостное наполнило ее сердце. В замке громыхнул ключ. Мариса поудобнее легла на кровати, подтянула повыше к подбородку одеяло и улыбнулась. По ее щекам катились счастливые слезы.
Она чувствовала, что Бог простил ее и дал ей второй шанс.
Конец.
No Copyright: Михаил Фиреон (http://vk.com/id686957), 2013-2017
http://www.proza.ru/2014/08/15/204
http://www.proza.ru/2013/12/01/1646
