Я улегся в кровать и вздохнул. Время покажет. А пока нужно спать....
Глава — 3.
Драгоценная кровь.
За все время пребывания в Корне, а затем в заключении, я неоднократно слышал о том, что Коноха вела войну. Судя по разговорам, которые мне доводилось слышать или самому в них участвовать по той или иной причине (в основном среди корешков, которые считали правильным информировать меня о том, что меня ожидало в будущем), она сначала назревала невероятно быстрыми темпами, а потом и вовсе полыхнула
Однако эта война не чувствовалась. В базе Корня было полно народу, которые по моему скромному мнению, должны были бы находиться в зоне боевых действий. Да и особой суеты не наблюдалось, что казалось мне странным. Меня готовили, это конечно, факт, причем готовили интенсивно, но помимо этого никаких прочих факторов, указывающих на военный конфликт, не было видно. Когда же меня перевели на поверхность, и долгое время держали под замком, об этом вообще перестали поступать какие-либо сведения. АНБУ рядом со мной не болтали. Из-за этого сам факт войны словно бы затерся. Потускнел, исчез из виду и постепенно вовсе перестал как-либо восприниматься. Она вроде бы и есть, эта война, но в то же время ее вроде бы и не было.
О том, что война имеет место быть, и она пусть пока и далеко, но достаточно кровава, вспомнилось довольно скоро после моего определения в Госпиталь. Даже, несмотря на то, что я находился в относительно закрытом корпусе, далеко за пределы которого в первое время особо лезть не торопился, все же заметил, что в Госпиталь регулярно доставляют целые партии раненых. И их было довольно много. Глядя на которых становилось вполне понятно, отчего Дайчи практически безвылазно торчал в своей лаборатории, занимаясь исследованиями моей 'чудо-крови'. Ну а я находился поблизости, время от времени оказывая ту или иную помощь, или же просто слушал то, что он говорил. Человеком он оказался весьма общительным, увлеченный работой мог начать проговаривать все, что он делал вслух, а уж найдя благодарного слушателя в моем лице, и вовсе болтал почти без умолку. Я даже удивлялся тому, как такой человек мог работать на АНБУ. Впрочем, немного подумав, понял, что говорил он в основном, строго по делу, и ничего такого, что представляло бы государственную тайну, не выдавал. Ну и так выходило, что от этих разговоров и человек получал свое удовлетворение, и я черпал для себя довольно интересную, а порой даже неожиданную информацию. Касаемо войны, например, медик рассказал достаточно, пусть и с уклоном непосредственно на медицинскую тематику.
Когда Дайчи говорил о том, что основной моей обязанностью будет сдача крови в нужном объеме и нахождение определенного времени рядом с ним, он не врал. Правда, в условиях той самой войны, со всеми этими многочисленными ранеными, которых только доставляли до Конохи (а это меньшинство — самые тяжелые случаи, так как большинство латали в полевых госпиталях), медик занимался исследованием практически круглосуточно. Мое же время нахождения рядом с ним постоянно растягивалось. И причина этого, которую мне тщательно разжевал мой исследователь, была довольно занятной.
Как он уже упоминал ранее, моя кровь обладала способностью к регенерации, что по его словам было чем-то из ряда вон выходящим. Выслушав его объяснения и поразмыслив сам, я был склонен с ним согласиться. Если моя кровь находилась вне моего тела, при вливании в нее жизненной силы, она начинала стремительно увеличиваться в объеме. Но у этой способности были свои ограничения. Регенерация действовала лишь некоторое время, после чего прекращала свое действие. Дайчи, проведя целую серию экспериментов, выяснил, что причина этого заключается в оторванности от основного организма (хотя, выслушав его, я сразу пожал плечами — оно и так должно быть очевидным). Выходя за пределы моего тела кровь некоторое время регенерировалась, а потом переставала. А вот если рядом находился я, то регенерация продолжалась. И чем ближе я находился, тем сильнее она была. Конечно, и тут без ограничений нельзя. Но моя близость создавала условия для того, чтобы эта способность работала где-то в три раза дольше, чем без меня. И это было, пожалуй, самым интересным, что мне открылось за все последнее время. Особенно если учесть то, что оно с собой несло.
Дайчи измотался, анализируя многочисленные изменения, которые происходили с этой кровью во время моего присутствия и без оного, и нередко отрывался от дела, чтобы просто отдохнуть и разложить все по полочкам. Делал он это, обычно в моем присутствии, пытаясь объяснить, то, что до него дошло и, требуя от меня моих умозаключений. Как взгляд со стороны. Было в этом, к слову, кое-что странное, учитывая то, что я не обладал медицинскими познаниями, а он сам, при всей царящей атмосфере экстренного поиска панацеи из готового источника, отчего-то не привлекал к работе своих коллег, что работали в этом же корпусе. Они-то могли оказать существенную помощь.... Но это так, размышления. А суть в следующем. Моя кровь — это буквально продолжение моего организма. Она несла в себе немало тех свойств, которые были присущи всему моему телу. Регенерация там, наличие в ней того коктейля, образованного вследствие переработки моим телом йокай и смешения со всем тем, что было там раньше. И когда я оказывался рядом, все это в ней качественно увеличивалась. Кровь регенерировала можно сказать, сама по себе (при вливании жизненной силы скорость возрастала в разы). При этом и ее лечебные свойства должны были усилиться в тех же пропорциях, по мнению того же Дайчи. Вместе с уровнем воздействия йокай, как заметил уже я, а медик подтвердил. Все это вызывало массу закономерных вопросов.
Если каким-то образом извлечь из крови йокай, то не потеряет ли она свои свойства? Если и потеряет, не вернутся ли они при моем присутствии. Если не потеряет, то не вернутся ли вредоносные свойства йокай опять же при моем присутствии? Как будет реагировать кровь при переливании другому существу, и при этом какова будет реакция уже при моем присутствии. Этих 'если', при желании можно было наплодить достаточно. А вот ответы на них приходилось искать даже при полном отсутствии такого желания. Ибо просто необходимо. При всем этом у меня внутри рождались и другие вопросы. Которые я не торопился озвучивать.
Вопросы простые, но важные. Как бы лечение не происходило потом за мой счет, за счет моей жизненной силы (при постановке на поток нового метода это вполне способно нанести серьезный вред). И нельзя ли будет потом как-то воздействовать на мою кровь внутри других? Ведь раньше у меня вполне подобное получалось, пусть и следовал я тогда иной методике. Первый вопрос вызывал у меня опасение, второй же вселял некоторый оптимизм. Учитывая количество раненых, требующих лечения. И пока не учитывая то, что могла дать такая связь без первых экспериментов с настоящими людьми. Пока же разрешения на испытания даже с животными не было.
Несмотря на то, что в первое время старался особо не отсвечивать и сидеть тихо, оставаясь почти всегда внутри корпуса, да и требование Дайчи быть рядом с ним, территорию Госпиталя я осмотрел практически от и до. Как я уже упоминал, внутри нашего корпуса приготовлением пищи никто не занимался, и мне на каждый прием пищи приходилось ходить в общую кухню для всего учреждения, имея на то специальный документ — разрешение. Который давал мне полное право приходить три раза в сутки в нужное место, перекинуться парой фраз с дежурным на посту и получить причитающуюся мне порцию в специальном контейнере. Каждый раз, после получения таковой, я отправлялся обратно к себе, каждый раз выбирая какой-то новый маршрут. Так, очень скоро окружающее пространство, доступное мне для прогулок, было полностью изучено. Равно как и внешний вид всех прочих корпусов, со всеми входами и выходами, окнами, а также особенностями ограждающего территорию забора. Именно в процессе этих прогулок я и отметил количество раненых (пару раз становился свидетелем поступления очередной партии залатанных на поле до транспортабельного состояния бойцов, которых приводить в порядок должны были уже здесь). Некоторые, уже ставшие на ноги, но еще не до конца прошедшие реабилитацию, иногда прогуливались по территории. И глядя на их нередко изуродованные шрамами лица, покрытые бинтами тела и прихрамывающую походку, невольно задумывался над своими мечтами покинуть Коноху и оказаться во внешнем мире. Та часть меня, что успела оценить комфорт моей нынешней жизни и ратовала за постепенное вживание в эту реальность, а не погоню за призраками прошлого, от этих размышлений постепенно набирала силу. Впрочем, другая часть, до сих пор жаждущая вернуться к старой свободной от любой системы жизни уступать ничего не собиралась....
Кабинет Хокаге, святая святых четырех поколений правителей самого первого скрытого селения шиноби в мире, и который был всегда готов занять представитель уже пятого поколения (несмотря на возраст, соответствовавший третьему), обычно всегда служил местом приема докладов, встречи с представителями разных служб и провождения большей части рабочего времени главы. Одно из наиболее защищенных мест, где хранилось немало важнейшей информации, всегда находящаяся под присмотром пары бойцов АНБУ, следящих, чтобы сюда не пробрались незваные гости. Но бывали случаи, когда посетители Хокаге обладали статусом и положением. И требовали встреч в более подходящих для них условиях. Где они могли почувствовать себя в условиях, соответствующих своему статусу. Там где разговаривать с правителем деревни можно на равных.
Людей, способных требовать для себя подобные условия было немного. Во всем мире вряд ли набралось бы больше десятка таких персонажей. В самом селении их было всего трое. Все как один — старые друзья, соратники, которые когда-то учились у одних и тех же учителей, воевали в одних и тех же полях сражений, и вот уже несколько десятилетий вместе управляли самим селением, каждый занимая свое определенное и очень важное место. Нередко их интересы сталкивались, возникали противоречия, позиции одних терялись, пока другие возвышались, но при этом никогда эти трое не теряли главного — особого к себе отношения. И возможности говорить с Хокаге на равных.
Этот день был одним из тех достаточно редких случаев, когда все трое этих важных людей собрались вместе в резиденции Хокаге. И глава деревни просто не мог не почтить такое собрание своим присутствием. Предназначенная для подобных собраний комната заметно отличалась по своему уюту от кабинета Сарутоби. Удобные диванчики, столик, прекрасно украшенные шкафы с манускриптами, широкое окно, через который все заливало дневным светом. Все здесь было красиво и удобно для того, чтобы люди, пришедшие сюда, чувствовали себя удобно и могли беседовать неспешно.
Два советника, занимавшие свое почетное положение столько же, сколько нынешний Хокаге свой пост — Хомура Митокадо и Кохару Утотане, привычно расположившиеся на одном диванчике, словно представляли собой единое целое. Долгие годы занимая единую позицию по большинству вопросов, они общими усилиями добились внушительного влияния на политическом Олимпе селения, и представляли собой большую силу. Единственными людьми, кто мог не потеряться на их фоне, были сам Хокаге — Сарутоби Хирузен и лидер Корня АНБУ — Шимура Данзо. На данный момент последний обладал наименьшим влиянием из всех четверых присутствующих, потеряв должность главы всего АНБУ. Что, впрочем, не мешало ему находиться в этой компании и делиться своим видением.
Четверка занималась обсуждением наиболее важных вопросов последнего времени. Перешедшая в активную фазу война с Облаком, успехи в которой были крайне скромными, являлась главной темой разговора. Каждый владел доступом к секретной информации, заправляя той или иной отраслью, и каждый вносил свою лепту в стратегическое планирование. Со своей колокольни, так сказать. И в силу разной степени информированности и взглядов на стратегию, мнения часто разнились. Порой весьма серьезно.
— Нет! — в очередной раз жестко ответил Сарутоби на выпад своих советников на недавно разработанный план масштабного маневра, — Изменения, которые вы предлагаете, не допустимы! План составлен в соответствии с имеющимися разведданными. С учетом всех источников. И это лучший допустимый план боевых действий.
— Шикаку, конечно, обладает хорошим тактическим мышлением, — продолжил спор Митокадо, — однако слепо доверять его суждениям сейчас смертельно опасно. Особенно если они один в один копируют одну очень старую, но провальную схему. Вспомни, что случилось в прошлый раз. Вспомни, как погиб сенсей. Сейчас у нас все идет к тому же. Если не хуже!
— И к фронту стягивают их джинчюрики. Это — аргумент против плана, — поддержала его Кохару.
— План разрабатывался с учетом того, что джинчюрики примет участие в их наступлении, — холодно ответил Хокаге, бросив взгляд на стоящего у окна Данзо. Тот молчал, задумчиво наблюдая за облаками в небе, не вмешиваясь в разговор. И это раздражало главу селения. Шимура не любил играть открыто со всеми. Либо отдельно с советниками, либо с ним. Но крайне редко вместе со всеми, — И на данный момент это лучшее решение. И если в прошлый раз события разворачивались в условиях, когда мы не успели развернуть наши силы нужным образом, попав в засаду, то сейчас все складывается куда более приемлемо. Мы сможем провернуть маневр. И когда он будет проведен, главная опасность нашему нынешнему положению будет нейтрализована.
— Вражеский джинчюрики — идеален. И способен использовать силу своего биджу в совершенстве. Если он начнет действовать, то никакой маневр не сработает, — покачал головой Хомура, поправив очки, — У нас просто нет способа противодействовать такой напасти.
— Если конечно, ты не рассчитываешь, что Волк справиться, — скривилась Утотане.
— Потенциал Волка очень высок, — заметил Хирузен, перестав сверлить взглядом спину Данзо, — и при поддержке опытных бойцов АНБУ ему по силам многое.
— Брось, Хирузен. Волк еще не оправился от всего того, что на него навалилось. И не факт, что оправиться, — сказал советник, — Даже если вы с главой АНБУ уверены в том, что он в теории способен на это, справиться с такой целью как биджу, не дано.
— Даже среди Учих нет никого, кто способен на подобное, — вновь поддержала соратника советница. При этих словах Хирузен вновь скользнул взглядом по спине Данзо, который не шелохнулся.
— Так чего же вы хотите? — раздражено спросил он, уперев взгляд на советников, — Каков тогда ваш план?
— Тот же, что и у тебя, — неожиданно ответил Митокадо, и буквально сразу же сверкнув стеклом очков, продолжил, — Но при несколько иных исходных условиях.
— Каких еще условий?
— У нас должен быть свой аргумент. Свое оружие, — подхватила натиск Кохару, — Свой джинчюрики, если на то пошло.
— У нас нет джинчюрики! — выдавил Хокаге, на этот раз уже уперев взгляд в спину Данзо.
— У нас есть точная информация, что такой не просто есть, но может быть использован. И если поторопиться, то мы успеем не просто сделать нужные приготовления, но и перебросить на поле боя до начала операции. И мы требуем, чтобы это средство было использовано!
