Улыбка саннина впервые дала трещину. Почувствовав что-то неладное, он уже был готов на всякий случай разорвать дистанцию, заодно сделав выброс чакры. Но я сделал все возможное, чтобы он не воспринял невинный намек за что-то большее, чем следовало. Потому он быстро успокоился, хотя и не перестал пытаться сбросить с себя жгут, который продолжал держаться за его чакру.
— Что же, впечатляет, — сказал он, слегка прищурившись, — Полагаю, мне следует отозвать свою претензию касаемо клонов. Разговаривать с невидимым и неосязаемым тобой была бы той еще пыткой.
— Спасибо за понимание, — на этот раз усмехнулся уже я, — Итак, ты все-таки решил, что настало время привлечь к себе внимание старого родственника. Могу я узнать, что с подвигло тебя так поступить? Последние годы ты не демонстрировал такого желания.
— Надеюсь, тоже самое, что и с подвигло тебя вести мои поиски. Помнишь мое предложение оставить Коноху и последовать со мной?
— Как такое забыть? Банка с пауками.... Замечательная аналогия! После того, как я увидел, как одного такого паучка сожрали с потрохами, проникся ею.
Улыбка саннина вернулась на свое место. Стала даже чуть шире.
— То мое предложение все еще в силе. Точнее, я был сказал, что оно только стало лучше с тех пор. Почему бы тебе не последовать за мной? Время для этого самое подходящее. Можно сказать, нужное.
Он замолчал, ожидая моего ответа. А я свою очередь отчетливо ощутил, что за этими словами стоит нечто куда больше простого предложения о найме.
— Что делает это время самым подходящим? — спросил у него.
Тот выдержал небольшую паузу и с искоркой в янтарных глазах, начал отвечать.
— Обстоятельства, дорогой родич, складываются таким образом, что вокруг банки с пауками под названием Коноха все становится довольно сложным. И я бы сказал, не самым благополучным.
Он облизнул губы с какой-то предвкушающей улыбкой.
— Нельзя переваривать одного членистоногого слишком долго. Времени прошло много. Пауки голодные. Скоро снова начнется борьба, пока кого-то не завалят и не съедят. Оставаться в этой банке, пока идет этот процесс — сомнительное удовольствие. Тем более сейчас, когда ты уже не простой безызвестный ирьенин В-ранга.
Лукавый взгляд скользнул по мне, а я под этим взглядом прочувствовал, насколько главный враг деревни хорошо осведомлен обо всем, что твориться в ее пределах. Пускай из моего повышения никто не делал тайны, мой собеседник, кажется, отлично знал, что за этим повышением стояло. Возможно, не хуже моего.
— Звучит на удивление правдоподобно, — ответил я, смотря прямо в эти самые лукавые глаза, — Я бы даже сказал, слишком правдоподобно.
— В твоих словах я слышу иронию, — заметил тот, чуть склонив голову на бок, — Уж не сомневаешься ли ты в моих словах?
— Да что ты, — махнул я рукой, — Я же сказал, звучит все очень правдоподобно. Если бы я не наблюдал эту возню пауков с близкого расстояния, возможно и не поверил бы. Но повторюсь. Я видел, что случилось с одним из них. Но меня несколько смущают твои цели, Орочимару. Ты что-то говорил об идее, но что это за идея, и каков твой план по осуществлению ее в жизнь так и остается для меня в тени.
— Надеюсь, ты не станешь упрашивать меня рассказать тебе все здесь и сейчас. Будь здесь оригинал, еще можно было бы заикнуться обо всем и раскрыть кое-что. Но как ты пришел сюда в виде клона, так и я предпочту оставить что-то в тайне.
— Звучит разумно. Тогда позволь задать другой вопрос, и возможно, я пойму. Скажи, Орочимару, а зачем тебе сдался один из выводка мертвого паука?
Змей засмеялся. Его хриплый смех в этом залитом солнцем месте и переполненном птичьим чириканьем воздухе прозвучал своеобразно. Не жутко, но и не сказать, что он был сколь либо приятен.
— Точно-точно, — сказал он некоторое время спустя, — Я наслышан о том, что как только всплывают мои печати, как ты обязательно оказываешься поблизости.
В его взгляде на мгновение проглянуло что-то доселе мне незнакомое. И тут же исчезло, заменив это вызывающим и одновременно завуалированным знанием.
— Знаешь, наши встречи всегда оставляли на мне достаточно любопытный отпечаток. Стоило встретиться, переговорить, как немедленно пробуждалась во мне охота вести поиски касаемо моего, а если быть точнее, нашего общего прошлого. Любопытно, что за эти десять лет я умудрился нарыть столько, сколько не находил за всю свою жизнь. Клан Ямагами, о котором я слышал лишь туманные и почти полностью искаженные легенды, со знанием, полученными от тебя, внезапно предстал передо мной в совершенно ином виде. Слетала пыль со старых легенд и историй. Многие предания обрели иное звучание и смысл. А в какой-то момент обнаружились и нити, что тянулись от меня — последнего известного Ямагами в континенте к истокам клана.... Да, я искал их. Искал других Ямагами. Таких же, как ты, скрывающихся в отдаленных уголках континента, на островах, в оазисах посреди пустынь. И несмотря на то, что найти их самих не удалось, я нашел огромное множество следов их былого величия. Самый главный из которых, внезапно, до памятной битвы пауков существовал в Конохе.
Слова Орочимару обволакивали и затягивали в крепкие объятия подобно трясине. Змеиный саннин почти с полным равнодушием рассказывал то, что просто не могло оставить равнодушным меня. Клан, поисками которого занимался и я в Стране Медведя. Клан, чью историю мечтал узнать и я. От нахлынувших чувств было трудно избавиться. На мгновение перед моими глазами снова невольно возник образ моего собственного отражения с клубящимся за его спиной тумана его жизненного пути, деяний, битв, побед и поражений. Пришлось напрячь всю свою волю, чтобы обуздать собственные эмоции и направить свои мысли в нужное русло. Во время этой беседы нельзя было терять голову и упустить малейший жест, взгляд или слово. Все могло быть намеком. Все могло оказаться ловушкой. Родич несмотря на свои слова о семье был жестким прагматиком. Если потребуется, он будет готов пожертвовать мной.
На слова Орочимару я не отреагировал своими репликами. Справившись с нахлынувшими эмоциями, просто стоял и смотрел на него, терпеливо ожидая продолжения. И он, словно разочарованный отсутствием должной реакции на свое заявление, продолжил.
— Молчишь, — заметил он сначала, что вызвало у меня легкую улыбку, — Впрочем, твое лицо говорит куда больше твоего языка. Да, я нашел эту интересную связующую нить между Ямагами и легендарными Учиха. Кто бы мог подумать, что отец-основатель сильнейшего клана последнего века долгое время считал себя учеником прародителя отца-основателя другого клана? Того, чьим последним известным потомком которых являюсь я. Сколько лет могучие обладатели шарингана воевали на стороне повелителей змей. Сколько представителей потомков мифического Индры влились когда-то в ряды Ямагами. Былые времена так и тянут к себе своим величием, не находишь?
Саннин снова облизнул губы, его глаза отразив солнечный свет, на мгновение вспыхнули. А я, смотря на него, отчего-то видел ловкую ловушку, в которую меня хотели загнать. Направить по ложному следу, которая выглядела как правда, ведь в основе ее лежала реальная история. Или почти реальная. Что-то же, будь то мои старые туманные воспоминания, или предчувствия, а быть может просто опыт, подсказывали, что цели у родича совсем иные. Или же он видел за былым величием нечто большее, чем мог углядеть я.
— Значит ты захотел заполучить Саске для того, чтобы повторить былой успех? — поинтересовался я у него, — Снова получить союз Ямагами и Учиха?
Орочимару слегка подался вперед.
— Разве это не было бы замечательным? — ответил он вопросом на вопрос, — Я уже говорил, мы -семья. И заключив союз между собой, могли бы встать во главе чего-то нового. Нового союза. Если угодно, клана. И обеспечив вымирающим Учиха возможность восстановиться, могли бы объединиться с ними. В прошлую нашу встречу ты сказал, что не прочь создать место, где чувствовал бы себя в безопасности, вместе со своими близкими. Я напоминаю — это самое подходящее время.
— Звучит... занимательно. Правда, занимательно. Только одного не могу понять. Печать? Зачем нужно было клеймить парня?
Саннин продолжал улыбаться.
— Семейная традиция, — коротко бросил он. И этих двух сказанных им слов было достаточно для того, чтобы продемонстрировать, насколько глубоко он копал. Я почти отвлекся от своей главной мысли. То, что у печати этой несколько иные функции, нежели у той, что когда-то установил я на теле Учиха Утадзи.
— Возможно, тебе будет интересно, сколько всего я нашел, пока занимался поисками. Сколько всего любопытных вещей обнаружилось во время моих исследований. Даже касаемо моей печати и ее возможностей. Но позволь, я оставлю это в тайне до лучших времен. Когда ты согласишься последовать за мной, то эти секреты станут тебе доступны.
Брошенная приманка так и осталась лежать на земле. Хотя и не сказать, что я остался к ней равнодушен. Увы, но в каждом сказанном слове родича так и проскальзывали привлекательные детали.
— Все это звучит до нельзя интересно. Я возможно, и вправду, мог бы рассмотреть твое предложение. Да вот жаль, мне мешают неполное знание всего, что происходит вокруг. Позволь мне уточнить у тебя кое-что.
Саннин усмехнулся.
— Спрашивай, — сказал он.
— Говоря о возне пауков в банке, ты как-то упустил небольшую деталь, вроде угрозы целостности самой банки. Уж не собирался ли ты меня обмануть, Орочимару?
Взгляд змея несколько долгих мгновений пристально изучал меня. Я смотрел в ответ, демонстрируя свое спокойствие. Это был момент перехода инициативы в мою сторону. По крайней мере, мне в это хотелось верить.
— Хм... — улыбка Орочимару стала прежней. Такая же хитрая и с оттенком хищности, — С чего такие выводы, Широ?
Я улыбнулся в ответ.
— Пока ты вволю изучал мир прошлого, я занимался исследованием мира настоящего, — ответил ему и замолчал, ожидая его реакцию.
— Весьма интересное, и даже интригующее заявление, — сказал он, отбросив волосы назад, — Любопытно, о чем думает человек, покрывший своей сетью всю Страну Огня и многих ее соседей, не говоря про службу в АНБУ.
— Информация капает со многих сторон, но это ведь не суть. Для меня интересно, неужели ты решил утаить от меня кое-что и тем самым обмануть меня.
Саннин отмахнулся.
— Какой обман? Разве то, что я не успел упомянуть факт возможных проблем для Конохи помимо борьбы пауков — это признак лжи?
— В том то и заключался мой вопрос. Раз это не ложь, то поверю тебе на слово.
— Но это еще не все, что ты хочешь спросить, не так ли?
— Разумеется. Скажи мне, Орочимару, зачем тебе разбивать эту банку? Что это — ненависть к паукам внутри или что-то иное?
Наступило молчание. Мы стояли друг напротив друга, слушая пение птиц, шелест листьев и травы. Никто не торопился что-то говорить или же делать. Хотя я и почувствовал, как несколько напряглась аура вокруг саннина.
— Любопытно что еще известно моему дорогому родичу? — все также улыбаясь спросил змей.
— В Конохе финала экзамена дожидается один любопытный паренек, — ответил я, на всякий случай готовясь к рассеиванию. Дальнейшую беседу Орочимару с проекцией уже моего собрата, сотканного из природной энергии мне скорее всего, будет не суждено увидеть самостоятельной личностью.
Какой-либо негативной реакции со стороны родича не последовало. Пусть улыбка его стала несколько иной. Наверное, это можно было бы обозвать немного кровожадной.
— Что же, — сказал он, и тон его голоса уже намекал на другой уровень серьезности. Хорошо, — Твоя информированность и в самом деле впечатляюща. А то, что известно тебе, в той или иной степени может быть известна и паукам, не так ли?
— Это дело пауков. Так, ты можешь ответить на мой вопрос, Орочимару? Зачем тебе потребовалось разбивать эту банку? Это из-за одного старого паука?
Чувство легкого напряжения, которое, как мне казалось, витало в воздухе, внезапно будто бы исчезло. По крайней мере, когда спустя несколько долгих мгновений человек напротив меня усмехнулся совсем иначе, я его уже не чувствовал.
Впрочем, слов от саннина я удосужился чуть позже. Уже когда начал думать, что он решил вот так проигнорировать мой вопрос.
— Знаешь, ты прав.
Выражение его лица, продолжив изменяться, демонстрировало теперь превосходство. Да-да, именно то самое, из-за которого начинаешь чувствовать себя каким-то недотепой, который по неграмотности не смог разобраться в каких-то очевидных вещах. Не сказать, что это было чем-то приятным.
— Старый паук действительно вызывает у меня сильную неприязнь. И я не отказался бы укоротить его на голову. Пусть о причинах я и предпочту умолчать.... Но у тебя в корне неверна картина реальности, потому то ты видишь во мне двигатель процесса. Это конечно приятно, что во мне видят двигатель событий, справедливо полагая, что я могу таковым быть при желании. Но разрушать Коноху только ради головы одного старика? Это уже можно было бы рассмотреть как личное оскорбление, хотя тебя еще можно простить, как члену семьи.
Я смотрел на него во все глаза, пытаясь уловить фальшь в его словах. Но в тоне его голоса и произносимых им репликах можно было обнаружить превосходство, тонкую издевку, презрение к упоминаемому 'пауку', но среди этого набора не было той самой лжи. Той самой фальши. Неужели я ошибся в суждениях или же попался в его ловушку?
— Ты кажешься удивленным. Уж не собираешься ли ты снова обвинить меня во лжи?
— Хочешь сказать, что инициатива принадлежит Песку, а ты решил присоединиться к этой операции для того, чтобы добиться каких-то своих целей. Половить рыбку в мутной воде....
Зубастая улыбка саннина казалось могла отразить мне в лицо отблески солнечного света. Настолько довольным я его еще не видел.
— Браво! — восторг в его голосу был почти настоящим, равно как и несколько энергичных хлопков в ладони, — Завернул так завернул! И как быстро соображаешь! Воистину член семьи!
— Оставь пока свои восторги, Орочимару, — раздраженно бросил я, усиленно обрабатывая полученную информацию и пытаясь выдать какое-никакое, но осмысленное резюме, — Оставим в стороне возможности твоего искусного языка без костей и навыки запутывать людей в трех соснах. Если сказанное тобой абсолютно верно, то получается, что ты вместе со своим Звуком выступаешь как наемник Песка. Который отвлекает Лист своим присутствием, напрягает руководство Конохи и делает все возможное для того, чтобы Песок смог осуществить свою операцию быстро и эффективно. А когда это произойдет, ты получишь свою плату и дело завершено....
— Звучит очень правдоподобно, — поддакнул Орочимару, продолжая скалить свои зубы, — Всего пару намеков и практически весь скелет плана уже готов. Прекрасная способность к анализу. Меньшего и ждать не стоит от одного из Ямагами.
Он сделал небольшой шаг вперед, при этом во всем его естестве я так и уловил какой-то свой ехидный намек. Прежде чем мне удалось понять какой именно, родич приправил это новой репликой, мгновенно вогнавшей меня в состояние тупика. Несмотря на то, что я примерно к этому и готовился.
