История одного человека 2

Прелюдия.

Разъяренный зверь сокрушил все. Да, от его когтей и клыков, равно как и разрушительных исполинских хвостов и всплесков его силы пострадало куда меньше народу, чем могло бы быть при худшем сценарии. Да, его смогли остановить, пусть и ценой жизни немалого числа воинов, а потом и вовсе отбросить за пределы поселения, сохранив тем самым десятки тысяч жизней. Коноха, выстояла. Но цена была слишком высока.

В тот день, когда сильнейший из хвостатых зверей обрушил свою ярость на сосредоточие могущества Страны Огня, деревня лишилась буквально всего. Молодой лидер пал смертью храбрых, вместе со своей женой. В след за ним ушло немало сильных и способных бойцов, пожертвовавших своими жизнями ради сохранения своей Родины. Вместе с лидером и его воинами умерло еще много чего. Это был и вырванный с кровью мир после пусть и самой короткой, но в то же время самой кровавой войны. И статус сильнейшей военной деревни ниндзя, что была способна вести войну одновременно на несколько фронтов. И наконец, потеряла свою славу как островка стабильности и безопасности. Ведь впервые с момента основания враг смог ворваться вовнутрь и устроить такие разрушения, которые еще никогда никто не производил. Авторитет Конохи упал.

Деревня делала все, чтобы как можно скорее зализать раны. Вернулся на свой пост недавно сменившийся лидер, дабы ускорить ход восстановительных работ и мобилизовать доступные силы. Бросились вызволять оказавшихся под завалами людей шиноби, чтобы доставлять их в госпитали, где над ними работали немногочисленные медики. Активно работала полиция, наводя порядок. Все свои силы прикладывала разведка, которая пыталась предупредить любые телодвижения врагов (которые, уже присматривались на лакомые приграничные территории, пользуясь ослаблением конкурента).

Все проходило в безумном темпе. Медики делали все возможное, чтобы люди, раненые гражданские и шиноби как можно скорее избавились от отравляющей их йокай. Но даже работающие на износ ирьенины не справлялись с тем могучим потоком, что обрушился на них. Многие больные просто умирали. Йокай было много. Она была разлита в воздухе, ею была пропитана земля, где потопталась демоническая кицуне. Растения, которыми всегда была богата Коноха, в подобных местах просто начинали медленно чахнуть и умирать. Шиноби старались оградить подобные зоны как можно скорее. Выводя оттуда людей, возводили препятствия, чтобы никто ненароком туда не сунулся.

В подобных условиях суеты, введенного военного положения и беспрецедентных работах по разбору разрушений, в надежде найти если не раненых, то хотя бы тела павших, прошло больше недели. И лишь тогда, когда все люди, как живые, так и мертвые, были извлечены из-под завалов, когда большую часть раненых удалось кое-как поставить на ноги (что не делало их здоровыми), а обездоленных гражданских и шиноби устроить во временном лагере, деревня смогла выдохнуть. Был объявлен траур. Начались похороны. Сотни свежих могил, тысячи скорбных лиц с солеными следами слез на щеках и красными глазами и поразительно подходящая к такому настроению погода олицетворяли в те дни деревню.

Его нашли тогда. Патруль АНБУ, дежуривший неподалеку от места запечатывания исполинского зверя, заметил странные шевеления в том районе. Кто-то неизвестный пытался пробраться к завалу из деревьев, когда-то поваленных лисом и огромной призывной жабой. Находящаяся в состоянии самого сильного обострения паранойи деревня не могла оставить этот эпизод незамеченным. С тех пор АНБУ дежурили в том районе постоянно. И одновременно с этим группы шиноби взялись за разбор этого завала. Чтобы с одной стороны очистить зону, с другой — убедиться, что там не осталось ничего особенного, что могло бы привлечь чужаков в лице шпионов, разведчиков или просто всяких авантюристов.

Собственно, человека, оказавшегося неведомым образом под стволами могучих деревьев, никто найти не ожидал. Молодой, бледный, почти полностью обнаженный (одежды как таковой на нем не было вообще, зато был истлевший кусок ткани, прикрывавший его), что прекрасно выдавало его нечеловеческую худобу. Беглый осмотр показал, что у него не было никаких ран, кровоподтеков, ушибов и даже царапин, что учитывая место, откуда его извлекли, было несколько странным.

Не было ничего удивительно в том, что им тут же занялись АНБУ. Сюда Четвертый Хокаге переместил зверя, чтобы запечатать его. Здесь же он лишился своей жизни, вместе со своей женой. Это же место являлось одним из тех средоточий чакры лиса, нахождение рядом с которым было смертельно опасным. Сюда пытались пробраться неизвестные. Появление к куче всего еще и таинственного незнакомца, что пролежал спокойно под деревьями больше целой недели и при этом остававшегося здоровым.... Это настораживало.

Оперативники взялись за дело быстро. Объект был моментально доставлен в госпиталь, где был поручен лично начальнику госпиталя, невзирая на его большую занятость неспособного отказать людям в масках. Которые, при этом, немедленно взяли на себя роль охраны, опасаясь непредвиденных ситуаций. Одновременно был направлен доклад, пожалуй, самому заинтересованному лицу, который занимался подобными вопросами — человеку, что в данный момент руководил всеми силами АНБУ деревни и одновременно являлся одним из старейшин деревни, обладавшим огромными полномочиями. Тот отнесся к докладу со всей серьезностью. Выкроив время, лично посетил таинственного незнакомца, выслушал заключение начальника госпиталя, что провел осмотр и что-то для себя решив, принял решение забрать его. Ирьенин же получил рекомендацию не распространяться по поводу странного человека, и легко согласился с этим. В конце концов, ему, уже не первый год работавшему в Госпитале и вынужденному иметь немало дел со старейшиной, было прекрасно известно, что такое секретная информация.

'Найденыш' исчез также быстро, как и появился. В штаб-квартиру АНБУ он не 'дошел', информации о нем никому не передавали, что и не удивительно, учитывая незначительность самого факта его существования. И никто о его судьбе не озаботился. Просто было некому. И незачем....

Командующий АНБУ и старейшина по совместительству — Шимура Данзо не привык раскрывать кому-либо свои карты. И потому, никто лишний не узнал о том, кто был найден на месте гибели Четвертого Хокаге, и куда он делся после этого. Почти полностью подконтрольная организация носителей белых масок (короткое правление упомянутого лидера пусть и немного, но успело слегка поколебать его власть в родной ему структуре, но теперь все снова вернулось на круги своя) докладывала прямиком ему. Он был первым, кто узнал о странном человеке, первым, кто услышал заключение медика, что занимался его осмотром и единственным, кто принял необходимое решение на этот счет.

Десятилетия опыта работы с огромными массивами самой разнообразной, зачастую секретной информации научили его многому. Одним из этих многих особенностей стало умение видеть то, что было скрыто от глаз других людей. Там, где обычный человек видел какое-то вполне обыденное явление, опытный глаз разведчика замечал массу деталей, что позволяли ему определять связь между этим явлением и другими, создавая цельную картину. Вот и сейчас, едва выслушав то, что сказал врач, и, соединив эту информацию со всем, что ему было известно с докладов его многочисленных подчиненных, он сразу разглядел нечто крайне интересное. И понимая все нюансы своего видения, предпочел быстро переправить незнакомца в Корень — туда, где в отличие от основных сил АНБУ, его власть была абсолютной. И передал его в руки человека, способному раскрыть все интересующие его детали, при этом не распуская язык.

Орочимару — один из прославленной троицы учеников главного оппонента Данзо в вопросах политики деревни, вот уже почти десятилетие сотрудничающий с ним, взялся за дело тут же и без особого удивления. Старейшина часто доставлял к нему многочисленные 'объекты для исследования'. Будь то вражеский шиноби с обнаруженной у него интересной техникой или же способностью, живой он или мертвый при этом. Или же особый призыв, оружие, яд, препарат — все, что имело хоть какую-то ценность оказывалось в руках Змеиного Саннина. И он активно пользовался всем этим для своих интересов. Потому, когда ему доставили новый 'образец', работа закипела, если так можно выразиться в данной ситуации. И уже первый первичный анализ дал весьма интригующие результаты....

Старейшина сидел в своем кабинете, и пристально смотрел на ученого неприкрытым левым глазом. Тот расположился напротив, держа в руках небольшую папку, в которую были вложены несколько исписанных листов бумаги. Помещение, как и весь основной массив военной базы Корня располагался под землей, что выдавало полное отсутствие окон, вкупе с довольно тусклым освещением придававшие этому месту весьма примечательную атмосферу. Свет свечи делал сидящего за столом хозяина этого весьма функционального кабинета подобием высеченной из камня безжизненной фигуры, и лишь блеск в глазах выдавал то, что сейчас здесь находился именно живой человек. Ученый же, напротив, несмотря на свою весьма специфическую внешность, по сравнению со своим собеседником казался куда больше человеком.

— Ты припозднился, — заметил хозяин кабинета, даже не став выслушивать то, что хотел сказать ученый, — Я ожидал увидеть его раньше.

Гость лишь хмыкнул. Такие дела быстро не делаются, особенно на фоне непрерывного ужесточения международной политической обстановки после памятного нападения Лиса, и Данзо прекрасно понимал это. Даже простое дело становится сложным, если постоянно дергать того, кто его выполняет на миссии. А ситуация была такова, что даже Орочимару пару раз отправляли на выполнение миссий. Просто для того, чтобы посветить известной физиономией для психологического эффекта.

— Это оказалось интересной задачкой, — ответил он со всей возможной искренностью.

— Докладывай, — не стал тянуть старейшина, протягивая руку. Папка с бумагами быстро перекочевала к нему.

— Вы ведь уже в курсе того, какие выводы сделали медики из госпиталя? — чисто формально поинтересовался Орочимару, прежде чем приступить уже к изложению своих выводов. Несмотря на то, что данные исследования тех самых медиков были засекречены все тем же Данзо, у ученика Третьего было достаточно связей в той среде, чтобы разузнать некоторые подробности, не привлекая к этому особого внимания.

— Иначе он не оказался бы у тебя, — вместо этого ответил Шимура, просматривая сухую выжимку данных, изложенных на бумаге.

— Основную особенность объекта они уже раскрыли, — начал Орочимару, готовясь выстроить разговор в нужном для себя русле. В конечном счете, некоторые сведения он намеревался оставить при себе. Особенно после сделанных им неожиданных открытый, — этот человек почти полностью невосприимчив к чакре демона.

— Почти? — переспросил старейшина, сверкнув острым взглядом своего глаза.

— Он до сих пор в коме, — привел аргумент к своему 'почти' ученый.

— И нет возможности сделать так, чтобы он из нее вышел? — голос Данзо выражал полное безразличие, но Орочимару прекрасно чувствовал сильный интерес главы пока еще всего АНБУ (на переправе коней не меняют, но Третий явно настороженно относился к возросшему влиянию своего старого друга на волне военного положения).

— На данный момент — нет. Мне не хватает данных, — говорить, что для получения этих данных было бы неплохо 'покопаться' в объекте исследования при помощи скальпеля он не стал. Заинтересованность именно в живом и невредимом незнакомце со стороны начальства была очевидной

— Продолжай, — кивнул такому пояснению Данзо, не отрываясь от изучения документа.

— Для определения причин, по которым чакра Лиса не оказывала на него особо сильного негативного эффекта, мною была проведена проверка его собственной чакры. Результат вышел крайне занятным...

— ...вся его чакра — на 80% состоит из чакры Лиса, — процитировал часть письменного доклада старейшина и перевел взгляд на Орочимару, — А такое вообще возможно?

— Сложно сказать, — пожал плечами саннин, — Мы не имеем доступа к таким личностям, как джинчюрики. Но исходя из данных о тех, с кем лично мне удавалось контактировать, то это пока уникальный случай.... Хотя, этот момент мне кажется, наименее интересный.

— Наименее? — хмыкнул старейшина с какой-то долей иронии, что на его каменном лице практически не отразилось, — Восемьдесят процентов чакры биджу в теле человека, при этом этот человек не джинчюрики, и опять же при этом эта чакра не наносит ему никакого урона.... Наименее? А что тогда наиболее?

— Чакра биджу у него, как и у любого джинчюрики — это приобретенная сила. И если биджу нет, то и запасы демонической чакры начнут иссякать. Причем, как правило, довольно быстро. Данный случай — полностью соответствует этому принципу. С того момента, как объект был доставлен мне в лабораторию и по сегодняшний день общий процент сокращения доли чакры лиса составил почти семь процентов.

— Куда медленнее, чем в 'обычном' случае? — поинтересовался Шимура, сверля взглядом саннина. Тот кивнул.

— Можно и так сказать.... Если вычесть такую мелочь, как смерть после извлечения биджу у джинчюрики и неминуемую смерть у любого, кто получил такую порцию йокай, — с сарказмом заметил Орочимару. Сарказм, к слову, столкнувшись с ледяной стеной в виде без эмоционального взгляда старейшины, схлынул обратно.

— Я так понимаю, основная загвоздка заключается в оставшихся двадцати процентах, — заключил Данзо, бросив взгляд на записи.

— Именно так, — тут же кивнул саннин, ступив на непрочный лед. Говорить, что же собой представляют эти оставшиеся двадцать процентов чакры объекта исследования, он хотел меньше всего. И не собирался делать этого, скормив начальнику лишь часть правды.

— Запись гласит об особых точках сосредоточения собственной чакры исследуемого, — вновь привел информацию из доклада Орочимару.

— Да, — согласился тот, — Его чакра, находясь под давлением чакры лиса, сосредоточилась в определенных узлах его тела. И сформировала тем самым, защитный блок от проникновения йокай. Такие части организма, как мозг, сердце, печень, почки, половые железы, все восемь внутренних врат, очаг и желудок полностью защищены от негативного эффекта. Но это вряд ли бы сработало, если бы не дополнительные заслоны, которые работали чем-то вроде фильтра, которые заметно ослабляли йокай и делали ее более пригодной для организма.

— У чакры есть какие-то особые свойства? — поинтересовался Данзо, полностью сосредоточившись на Орочимару. Тот под испытывающим взглядом лишь пожал плечами.

— В каком-то роде, наверное. Сказать определенно точно пока сложно.... Тут дело скорее не в свойстве самой чакры, а в ее своеобразном использовании. Склоняюсь к тому, что в свое время объект, оказавшись в зоне воздействия йокай, смог выстроить свою чакру так, что она работала как неплохой защитный механизм. И та часть, которую я смог обнаружить и о которой я вам говорил — не единственная. Существовала еще одна, которая работала на поверхности. Уровень тенкецу.

— Хочешь сказать, что йокай проникла в его тело уже измененной благодаря фильтрам на тенкецу, оказалась в системе циркуляции, где наткнулась на очередные фильтры и постепенно смогла нейтрализовать весь отравляющий характер той чакры?

Орочимару кивнул. Данзо сделал нужный вывод, опираясь на его 'рабочую' версию. И оставалось надеяться, что на этом все и закончиться.

— Здесь написано, что в генетическом плане у него есть определенные отклонения от нормы, — вернулся к документу Шимура, — Проясни этот момент.

— Особый геном. Высокая регенерация, предположительно очень сильный иммунитет к разным вирусным заболеваниям, равно как и к немалому списку ядов. Тесты пока еще не завершены, — рассказал чистую правду саннин и, переведя дыхание, спокойно начал соединять эту информацию с выданной им ранее теорией, подхваченную главой белых масок, — Способность создавать защиту от проникновения йокай вероятно также являются особой уникальной чертой данного генома.

— Геном заточенный за защиту и выживание, — задумался старейшина, на некоторое время казалось бы, полностью уйдя в себя, а затем потянувшийся к одной из лежащих рядом на его столе папок. Вскоре в руке Данзо оказалась небольшая фотография, которую он внимательно изучил под светом свечи. Саннин все это время молча ожидал продолжения от начальства. Оно не заставило себя ждать, — Дай его полную внешнюю характеристику.

— Хм.... Человек мужского пола, на вид предположительно лет на двадцать. Рост метр восемьдесят. Вес около пятидесяти килограммов. Очень худощав. Кожа бледная. Лицо — овальное. Глаза глубоко посаженые. Волосы — каштановые. Глаза — карие с заметно-красноватым оттенком и ромбовидным зрачком (не иначе под влиянием силы Лиса).

Данзо потер подбородок. Внимательно всмотрелся в записи. Порылся в еще одной папке, где некоторое время задумчиво вчитывался в какой-то документ.

— Весьма интересно, — сказал он, наконец, вновь пристально взглянув на собеседника, — Давай подытожим. Человек, личность которого нам не известна, обнаружен на месте запечатывания Девятихвостого лиса. По результатам анализа выявлено, что он обладает высокой регенерацией, иммунитетом к ядам и болезням, поразительной устойчивостью к йокай, которая попав в его организм, становиться для него совершенно безвредной благодаря довольно сложной системе защиты из его собственной чакры. Так?

— Совершенно верно, — кивнул саннин.

— При всем этом до сих пор восемьдесят процентов его чакры составляет демоническая йокай, пусть и несколько ослабленная по сравнению с основной силой лиса. Но этот процент медленно снижается, так как ничто не подпитывает его извне, — продолжил старейшина, отчего-то хмурясь.

— Верно, — вновь поддакнул ученый, ожидая вердикта начальника.

— Так как твоя лаборатория полностью изолирована от внешнего мира, йокай, что до недавнего времени была разлита в Конохе, до него не доходила.

Тут уже нахмурился сам Орочимару. Данзо ушел туда, куда сам он не заглядывал.

— Если бы это было иначе, то возможно, он продолжил бы поглощать йокай из окружающей среды. И процентное соотношение его собственной чакры и силы демона оставалось бы неравномерным. Оказавшись в изолированном помещении, где йокай в него более не поступает, он начал постепенно это равновесие восстанавливать.... Интересно получается.

Данзо позволил себе улыбнуться. И это на его лице выглядело по-настоящему жутко. Что даже видавший виды саннин про себя отметил это. Равно как и то, что старейшина пришел к несколько неожиданным выводам. О которых сам Орочимару, увлекшись разгадкой несколько другой стороной сущности своего 'объекта' не заметил.

— Каков нынешний уровень его чакры? — спросил Шимура.

— Сейчас.... На крепкого чунина, — задумчиво сказал ученик Третьего, на что получил очередной непривычный оскал вместо улыбки от собеседника.

— То есть он, являясь обычным чунином по чакре, держит в себе силу лиса, по объему соизмеримую с уровнем каге... — спокойно заметил Данзо, делая свои выводы.

— Похоже на то, — ответил саннин, осознав, что было на уме у его собеседника. И что тот изначально увидел в добытом объекте. И не нужно было даже говорить те заветные слова, что крутились на языке у старейшины в этот момент, чтобы понять то, в каком направлении пойдут дальше исследования. Возможность не ждать порядка пятнадцати-двадцати лет до того момента, когда главный военный потенциал деревни достигнет необходимой зрелости, а получить нужное средство в течение года-полтора для противостояния активизировавшемуся Облаку.... А уж если при этом это средство будет полностью под его контролем, это уже станет идеальным поворотом для главного оппонента Третьего.

Шимура не стал дальше размышлять вслух. Вместо этого он предпочел ограничиться сухими распоряжениями, которые говорили сами за себя.

Выяснить степень родства данного человека с представителями клана Сенджу разных поколений, при этом не забыть сравнить полученные данные с Узумаки. Подготовить объект к проверке его памяти менталистами Корня. Подготовить объект к снижению доли йокай в его теле через запечатывание оной для повышения уровня собственно его чакры. При этом найти необходимые пропорции между этими двумя силами для оптимального контроля.

Орочимару покидал кабинет главы Корня с мыслями о том, что ему следует ускорить исследование объекта для выявления новых интригующих особенностей, о которых он умолчал в своем докладе Данзо. И о которых другие, как он мог позволить себе думать, вряд ли сразу дойдут, не зная, что и где искать.

Часть — 1

Глава — 1.

После тьмы и огня.

Это была пытка! Долгая, постоянная, можно сказать бесконечная мука, которая терзала все мое естество. Кошмар, в который я погрузился с головой и отчаянно сражался. Боролся с бесчисленным множеством мучительных образов, что стояли перед моими глазами. Боролся со жгучей болью жидкого огня, что медленно, основательно вгрызалась в мою суть. Я сопротивлялся злобному и беспощадному натиску страшной природы окружающего меня ужасающего и темного мира всеми силами, что были мне доступны. Сил моего тела было недостаточно для сражения с тьмой и огнем долго, и я начал сдавать. Тогда я потянулся к тому сгустку силы, что всегда выручал меня ранее и был буквально в одной из рук. Смешавшись с остатками сил в моем теле, он помог мне продержаться еще некоторую прорву времени, которое я просто не был в состоянии осознать.

Но и этих сил было недостаточно. И тогда я потянулся дальше. Попытался найти силу извне, как делал это прежде, в старые времена еще до погружения во тьму и огонь, что таилась в глотке демонического лиса. Знакомой мне чистой зеленой силы вокруг не было совсем, и тогда я попытался использовать красную силу вокруг, как делал однажды супротив гигантской черепахи. Попытался выбить клин клином. И это даже помогло.... На время. Пока огонь не проник в меня еще глубже и не попытался завладеть мной. И тогда я приложил еще больше сил. Вложил в свой позыв всю свою пребывающую в агонии и тьме разума волю и попытался вновь дозваться до зеленого океана силы. И смог сделать это!

Зеленая энергия просачивалась слабым потоком. Таким слабым, что в этой прорве красной и почуять было сложно. Но это было сродни пригоршне воды в жаркой пустыне. Освежало и давало надежду сражаться дальше. Не сдаться, не поддаться воле страшного зверя, что пытался переварить меня в средоточии тьмы и огня. И позволяло время от времени ощутить что-то родное и знакомое. То, чего в этом аду не могло быть.

В какой-то момент мою битву с кошмарами в этом аду неожиданно вмешался кто-то посторонний. Какие-то два огонька жизни кружились вокруг, тоже борясь со злой багровой огненной сутью окружающего мира. И я потянулся к ним. Попытался объединить силы с невольными соратниками, что разделили мою судьбу.... Не вышло! Два огонька начали впитывать окружающий огонь и часть той силы, которой я пытался им помочь, и зверь изгнал их из этого ада. Разочарованный такой судьбой, я в последний момент потянулся к ним и сорвал шлейф их силы, и попробовал приспособить для себя.

Бесконечный кошмар изменился, став еще большим кошмаром, когда мир вокруг резко сжался, а тонкий поток зеленой энергии прервался. Средоточие тьмы и огня, с которыми я боролся, пробило что-то холодное и удивительно спокойное. Решив, что вот он, мой шанс вырваться из плена, я потянулся к нему всем своим естеством и попытался использовать эту силу.

Вырваться не вышло. Даже хоть как-то ослабить мою камеру пыток тоже не получилось. Но впервые тот бесконечно длинный промежуток времени ко мне вернулось ощущение времени....

Больше шести десятков лет отчаянного противостояния с проникшим в меня огнем, злобой и ненавистью, больше шести десятков лет вслушивания в долетающие до меня обрывки чужих чувств, лишь один раз прерванных исчезновением того самого холодного и спокойного, с последующим возвращением.

Мир вокруг меня вновь изменился. Безумная сила едва не убила меня за те долгие мгновения, что все вокруг клокотало бешеным огнем и смертельной ненавистью. Убила бы, если бы в какой-то момент в окружающем меня аде меня не схватила ледяная когтистая рука, и не отбросила куда-то в... куда-то. Туда, где не было жгучего огня, где не было страшных образов, что терзали мой разум, не было обволакивающей и всепроникающей тьмы, а вместо нее царил лишь непривычный холод. И неприветливый разбушевавшийся океан силы вокруг.

Казалось бы, я вырвался из плена бесконечной пытки и кошмара. Казалось бы, не довлела надо мной безумная мощь зверя, что пыталась переварить меня, но почему-то не смогла. Не было вокруг того ада, в котором я провел неизмеримое количество времени.... Но всегда есть но! Ад остался внутри меня. Все то, что вгрызалось в меня так и осталось внутри. И один кошмар просто сменился другим. Более простым, не столь страшным, но все же кошмаром.

Не помню, как долго пробыл в этом состоянии. Вроде бы немало времени, и одновременно не так много. И все это время борьба продолжалась. И на этот раз не с бушующей мощью зверя снаружи, а наоборот. Силой зверя, что оказалась в моем теле и теперь всеми силами пыталась взять над ним контроль. Подпитывающего извне могучего источника в виде лиса не было, и его инстинкты, просочившиеся в меня вместе с силой, ныне пытались занять новый сосуд, вбирая те отголоски былого могущества. Я сопротивлялся. Сквозь силу избавился от старого сгустка силы в моей руке, теперь переполненную чакрой лиса. Пытался всеми силами вновь вобрать спасительную зеленую энергию вокруг из все еще бушующего океана снаружи. Но не получалось. Зеленая энергия впитывалась в меня через силу, и вызывала неимоверную боль. Я терпел, ведь это был единственный способ пересилить силу хвостатого во мне, но каждая лишняя капля силы делала мои страдания все больше и больше....

Спасение пришло неожиданно. Несколько огоньков жизни, появившиеся рядом со мной, сопроводили меня в место, где кто-то влил в меня немного жизненной силы, которая позволила перевести дух и одержать первую победу, отсекая некоторую часть бесчисленных мучающих меня образов перед глазами. А потом я оказался в месте, где все внешние отголоски силы демона не могли до меня добраться. И что самое главное, рядом со мной оказался кто-то, чья сила казалась мне какой-то до боли знакомой и... родной. Когда эта сила пытались пробиться сквозь заполонившую мое тело суть лиса, я невольно вспоминал старые миниатюрные жгутики, которые тоже когда-то тянулись ко мне. Нет, они не были такими же светлыми, как у того крошечного существа когда-то, даже несмотря на то, что сотворены были из чистой жизненной силы. Тьма, что таилась в них, была очевидна. Но все же эта сила была явно связана с той, которой дал жизнь когда-то я. Воспоминания, хлынувшие в моем мозгу, подобно бурному потоку начали смывать тьму, что царила в моем разуме вместе со всеми неприятными образами. Сердце забилось от осознания того, что снаружи есть кто-то близкий, кто-то связанный со мной, при этом достаточно сильный, чтобы помочь. И я потянулся к нему в ответ.

Тот поспешил разорвать контакт. Видимо его насторожил подобная связь. Но мне этого было достаточно. Ведь от контакта я уже получил то, что мне было нужно. Волю к победе и... часть позаимствованной жизненной силы родича, имевшую связь со старыми союзниками, которую тут же направил на достижение этой самой победы. Вытесняя силу зверя наружу, вместе с его инстинктами, и одновременно используя жизненную силу родича для разжигания собственного очага и ускорения выработки чакры, постепенно пересиливал чужую волю и разгонял тьму. Сдерживающий меня кошмар постепенно слабел, барьер, что сдерживал мое сознание, давал трещину и вскоре я должен был пробиться в реальный мир.

Когда родич рискнул исследовать меня в следующий раз на глубинном уровне, я уже был близок к прорыву. И его появление использовал в полной мере. Схватившись за его ауру, силой потянул на себя. И когда тот, опешив, поспешил разорвать контакт своей неимоверной силой, я лишь схватился крепче. И тот вырвал меня из тьмы....

Я обнаружил себя лежащим на какой-то жесткой поверхности под источником слепящего яркого света. Он резанул глаза, и я немедленно прикрыл веки, пытаясь преодолеть боль. По ушам ударила странная тишина, которую нарушал лишь звук чьего-то учащенного дыхания, а до носа донесся непривычный и смутно знакомый запах, вызывающий ассоциации с белыми стенами и халатами.

Когда я вновь приоткрыл глаза, то свет уже казался не столь ярким, и мне удалось осмотреться. Глаза немедленно зацепились за размазанную фигуру неподалеку. С некоторым трудом сфокусировав взгляд, я встретился со знакомыми янтарными змеиными глазами, что смотрели на меня с заметным интересом. Такие глаза я видел много раз. У Огавы. У остальных своих учеников. В отражении самого себя.

Попытка что-то сказать вызвала дичайшую боль в легких, и я согнулся в кашле. Горло было сухим, как земля в пустыне. Язык не ворочался во рту. Я понял, что до этого момента практически не дышал!

Стальные пальцы разжали мою челюсть и насильно влили какую-то мерзкую жидкость, что огнем прокатилась по глотке и вызвала небывалое чувство раздражения во всем теле. Но довольно скоро стало легче. Кашель пропал, дышать стало куда проще, а тело, как выяснилось, до этого напоминало дерево по своей гибкости.

— Спасибо, — сказал я, сумев, наконец, поднять взгляд на спасителя.

Родич смотрел на меня с какой-то странной улыбкой, от которой в прежние времена я скорее покрылся бы липким холодным потом. Сейчас же она особого впечатления на меня производила.

— Интересно... — хмыкнул он хриплым голосом.

Первые несколько часов жизни с момента освобождения из плена были самыми мучительными. Да, странная жидкость, влитая в мое горло родичем, дала просто замечательный результат.... Если сравнивать полученный эффект с тем, что было до этой помощи. Но этот результат был весьма далек от того состояния, которое я мог бы назвать приемлемым для себя.

Тело болело адски. Каждое лишнее движение казалось мне невыносимой пыткой. Любое сокращение мышц напоминало резкий укол раскаленных игл в мою плоть. Вдобавок к этому стоило отметить просто невероятную слабость. Мои конечности казались окованными железом, так они были тяжелы. Для того чтобы двигать свою грудную клетку тоже требовалось немало усилий.

Но это все было цветочками по сравнению с моей головой. Проведший неизвестную прорву времени во тьме разум, сражающийся со звериными инстинктами, злобой и ненавистью гигантского лиса, что пытались сломить его, а также огромной массой всевозможных образов просто не был в состоянии быстро прийти в норму. Хлынувшие же всевозможные воспоминания о былом, что шли вместе с неудержимым потоком старых чувств, переживаний, домыслов и планов лишь усугубили ситуацию. Про наличие родича и говорить не стоит. Утомленный организм воспринял его присутствие рядом как гарантию защиты и просто отказался включаться в окружающую действительность, полностью уйдя в себя. Мое тело и разум погрузился в процесс сложной реабилитации.

Степень моего потрясения, когда мне удалось преодолеть первую волну эмоционального всплеска, и кое-как запихав воспоминания в полки (до вдумчивого восстановления всех и вся требовалось немало времени и усилий) вернуться к реальности, позволив себе внимательно присмотреться к родичу, передать сложно. Не тогда, когда неожиданно на лбу этого самого дорогого человека замечаешь весьма примечательную металлическую пластину с довольно интересным выгравированным знаком (и как только этого не заметил сразу?). А потом с ужасом понимаешь, что зеленая жилетка с многочисленными отделениями на груди тоже выглядит чрезвычайно знакомо, а лицо человека, которому все это принадлежит, вызывает ассоциации не только со старыми товарищами и своим лицом. Короткий взгляд по сторонам, и осознал, что ассоциации с белыми халатами из-за запаха возникло не просто так. В голове немедленно всплыло имя возможного родича. И честно говоря, если бы я был в этот момент 'в форме', то наверняка попытался бы вскочить и занять выгодную позицию для возможной обороны. Как бы глупо это не звучало. Имея дело с гениальным и попутно безумным ученым экспериментатором, охотящимся за рецептом бессмертия, требовалось быть максимально осторожным и готовым ко всему....

Разумеется, никаких подобных попыток с моей стороны не последовало. Сначала потому, что не в том я сейчас состоянии, чтобы пытаться брыкаться лишь на основании опасений из-за стародавних воспоминаний. Кем бы ни был Орочимару, он определенно был со мной связан кровно. Я чувствовал это даже сейчас, в своем, откровенно говоря, хреновом положении. И опасаться его хоть и следовало, но не в такой степени. Не станет же человек без семьи что-то делать с таковой, когда она неожиданно появится (даже с учетом некоторых склонностей, приобретенных с течением времени). Ну а потом все эти мысли перестали иметь хоть какое-то значение. Просто потому, что не до конца восстановившийся организм, наконец, воспринял тот факт, что вообще происходит и куда его занесло (слово 'куда' здесь уместно заменить другим, более подходящим 'когда'). И дал сбой. Чертова слабость! Меня просто вырубило....

Когда я вновь пришел в себя, Орочимару в помещении не было. Во всяком случае, его присутствие не ощущалось. Большая часть осветительных приборов была выключена, и потому за исключением небольшого пятачка вокруг моей кушетки пространство утопало во тьме, и разглядеть кого-то там мне не удалось. И это было хорошо. Было время подумать и оценить ситуацию в более-менее спокойной обстановке. Особенно если учесть тот немаловажный факт, что сейчас я чувствовал себя гораздо лучше. Никаких иллюзий относительно того, что все произошедшее было сном или плодом моего воображения у меня не возникло даже на мгновение. Что значило, что мой разум уже принял факт моего местоположения и сейчас все воспринимал логически.

Моя попытка предпринять хоть какие-то телодвижения, чтобы встать были обречены на провал. Крепкие кожаные ремни зафиксировали мои руки и ноги на одном месте, не давая возможности подняться или даже поменять положение своего тела. Попытавшись как-то расшатать крепление, был вынужден признать, что делали эти штуковины на совесть и при моем нынешнем состоянии что-либо сделать с ними, вряд ли получиться. Хм, а раньше, вроде бы таких креплений не было. Видимо после моего пробуждения саннин решил подстраховаться и не дать возможности мне шарить в его лаборатории (или что это вообще за место?).

Что же, раз мне не позволяют двигаться, воспользуемся этой ситуацией с умом. Самое время попытаться установить связь с океаном природной энергии вокруг.

Зеленый океан встретил меня... странно. Огромный, могущественный, одновременно и равнодушный, и враждебный. Он волновался, мощные волны угрожающе нависали над моей головой, а я отчаянно пытался удержаться на своем месте, стараясь не исчезнуть в этом страшном потоке. А вот попытки проникнуть вглубь этой массы энергии, чтобы начать поглощать ее почему-то заканчивались неудачей. Столь привычная, вне всяких слов родная, выручавшая не один десяток раз источник силы сейчас был каким-то чужим, холодным и смертоносным.

Впитать кое-как частичку природной энергии все же удалось, но, как и в тот раз, в момент освобождения, вместо привычного притока сил это стало причиной страшной боли. Меня замутило, стало трудно дышать, кожа жутко зачесалась, а глаза немедленно заслезились. Я пытался это преодолеть, чтобы потом вернуть контроль над столь нужной силой, но чем дальше пихал в себя природную энергию, тем ужаснее были мои страдания. Боль в костях, боль в мышцах, резь в глазах, тяжелый и бешеный стук сердца, начавшие как-то пугающе неметь ноги — этот список постепенно пополнялся, и довольно скоро это стало просто невыносимо. Мой инстинкт самосохранения кричал о том, что я наношу себе реальный ущерб, а мой разум не мог понять причину этого. Ведь раньше же это работало? Эта способность вытащила меня из кучи неприятных ситуаций, дала массу интересных возможностей, включая способ пробудить настоящего демона, а теперь даже легкий приток этой силы казался отравляющим. Что случилось? Почему я не могу воспользоваться этим приемом?

'А ты уверен, что остался прежним?' — ехидно поинтересовалась часть меня, явственно намекая на пережитые мной злоключения внутри биджу. Память услужливо подкинула образы других таких же злосчастных, что побывали внутри лиса и выбрались наружу. Вроде бы они даже приобрели способность испускать чакру самого биджу, а также могли создавать покров с хвостами. А ведь пробыли они там всего ничего. По сравнению со мной, всего лишь мгновение. Представить, что могло со мной сделать вековое (или многовековое) переваривание в желудочном соку твари о девяти хвостах.... Мне стало страшно.

'Неужели изменения оказались столь сильными, и я потерял доступ к природной энергии? Чакра лиса блокирует ее? Или есть какая-то другая причина?'

Проклятье! Я устало прикрыл глаза, прекратив свои безуспешные попытки, и ожидал, пока тело, болезненно воспринявшее сеанс связи с окружающим 'мировым океаном', восстановится. Ну и попутно пытался успокоить поток мыслей, что хлынул в мозг после понимания той дыры, в которой мне повезло оказаться. У меня нет доступа к природной энергии. Иными словами, нет доступа к силе, благодаря которой я мог бы попытаться отсюда сбежать в случае чего. Да, я еще не общался с Орочимару, не знаю, что он вообще думает о приобретенном родственнике, и рассматривает ли вообще выше обычного подопытного. Вдруг мне ничего не угрожает! И меня отпустят, как только мы с ним договоримся.... Но, в том-то и дело, что я понятия не имею, каково это, общаться с этим учеником Хокаге. Да и вообще, признал ли он во мне родича? Если я пребывал внутри биджу столько лет, и при этом постепенно растерял все, что было у меня от природной энергии, то вполне возможно, что моя внешность сейчас куда менее похожа на внешность того же Орочимару. Как это было раньше, еще до всей этой эпопеи с этой силой. А это уже рождает определенные сложности.

По мере того, как мое состояние улучшалось, я продолжал свои размышления и анализ ситуации. Отсутствие доступа к природной энергии, безусловно, было не самым приятным открытием, и означало резкое уменьшение моих возможностей к бегству, если такая необходимость возникнет. Да и вообще, быть не способным воспользоваться своими старыми навыками, вряд ли могло бы мне поспособствовать к выживанию в новых условиях. Конечно, была еще надежда на призыв, а затем, как полагается, обратный призыв для бегства, но для того, чтобы кого-то призвать из Рьючидо, была необходима жертва. А вокруг пока никого, подходящего на эту роль не наблюдалось. Но если я не мог воспользоваться природной энергией, то где гарантия того, что сработает и эта техника. Что если мой контракт разорван, а проверить я не имею никакой возможности?

Пробормотав про себя проклятья, постарался успокоиться. Рано еще паниковать. Договориться с Орочимару вполне возможно, и получится, и меня не будет ждать участь подопытной крысы (причем, удастся ли добиться такой благоприятной судьбы путем договоренности или же просто созданием для себя благоприятных условий для побега — вопрос открытый). Как бы там ни было, саннин ощущался именно как родич. Причем не такой, как Огава и остальные ученики, которые лишь получили от меня доступ к природной энергии, а именно как энергия того малыша, что носила Йоко. Пусть и с изменениями, несколько более чуждая, но, тем не менее, родная сущность угадывалась отчетливо. Это мешало мне воспринимать его как врага, которого стоило бояться. И он вполне возможно, чувствовал то же самое. А если и нет, так он же ученый. Пока я пребывал в этом месте, у него было достаточно времени взять пробу моей крови и, сделав анализ, составить определенные выводы. А это был шанс на успешную коммуникацию.

Если договориться с саннином, то это снимет массу проблемных вопросов. Возможность адаптации в Конохе (а одежда и опознавательный знак явно указывали на то, что тот еще не покинул ее), изучения ниндзюцу взамен временно утраченных навыков контроля природной энергии, ну и в принципе выживание в новом для себя мире. То, что саннин — родич снимало массу сложностей — думаю, освоить змеиный стиль было бы проще. Но....

Дальнейшие мысли были прерваны появлением в помещении упомянутого Орочимару в сопровождении двух людей в балахонах и в довольно занимательных масках, изображающих каких-то не то животных, не то демонов.

— Он пришел в себя, — заметил змей, глядя на меня каким-то странным взглядом.

— Тем лучше. Пойдет сам, значит, — глухо произнес один из сопровождающих в маске с полосками. Видимо, это было своеобразное изображение тигра, — Освободите его, Орочимару-сан.

Саннин кивнул и сложил пальцами одну печать. В ту же секунду ремни на моих ногах и руках резко слетели. Хм, значит, они были на печатях. Будем знать.

Я попытался встать. После третьей попытки двое парней в масках решили мне помочь. Хм.... Мышцы атрофировались? Неприятно, однако. Тут ни о каком побеге и говорить не стоит. Даже если я попробую сделать призыв, пустив этих двоих в качестве жертвы и ритуал получиться, то где гарантия, что меня потом самого не сожрут мои же дорогие партнеры из Рьючидо? А сбежать уже от них у меня не выйдет. А если призыв вообще не получиться? Что подумают господа с масками? Как это отразиться на мне?

— Кажется, самому пойти ему все же не удастся, — как-то запоздало заметил второй в маске, что по наличию небольшого клюва видимо, изображала какую-то птичку.

— Не беда, — отмахнулся второй, таща меня куда-то.

Пока мы двигались, Орочимару тихо следовал за нами, не говоря ни слова. Молчание хранили и остальные, так что у меня была возможность понаблюдать за коридорами, по которым меня тащили. Хотя в них-то как ра-таки ничего примечательного не было. Каменные стены, потолок, пол, небольшие фонари, отбрасывающие слабый свет вокруг себя, да и только. Что-то подобное я много раз видел и раньше, так что особого интереса у меня ничего это не вызвало. Кроме, разве что большого количества периодически попадающихся то на стенах, то на потолке прилепленных листов бумаги с вязью символов. Долго думать о том, что это не пришлось. Память услужливо подсказала, что это пресловутые фуин — средство, позволяющее создавать либо барьеры, либо что-то вроде того. Хм... Что-то мне подсказывает, что призыв вряд ли бы здесь сработал. Эти символы явно предусматривали какую-то защиту, и вполне возможно, что защиту от всякого рода проникновения с использованием пространственных техник.

Шли мы недолго. Довольно скоро мы очутились в другом небольшом, хорошо освещенном помещении. Интерьер здесь был чрезвычайно скромным. Большой стол у стены, заставленный несколькими папками, одиноким свитком и небольшим чемоданом, небольшой пустой шкаф, стул, крепко привинченный к полу с креплениями для рук и ног, и странное подобие трибуны перед ним. Еще несколько стульев рядом с выкрашенными в зеленый цвет стенами можно было назвать довершением картины.

В помещении было еще двое. Один — такой же человек в маске, как и мои сопровождающие. Второй — мужчина с длинными русыми волосами, стянутыми в хвост. Если первого я быстро зачислил в охрану, то второй, скорее всего, был 'следователем' — человеком, который должен был вывести меня на чистую воду.

Пока меня сажали на стул, тщательно закрепляя ремни на руках и ногах, а заодно и на груди, я напряженно размышлял о том, что меня ожидает. Проклятье, видимо мои изначальные размышления о налаживании контактов с Орочимару не стоили и выеденного яйца. Я оказался не его возможным подопытным, а изучаемым объектом людей, о которых почему-то не сразу вспомнил. Корень.... Кажется, так называлась организация, с которой родич то ли сотрудничал, то ли работал в ее составе. А это сразу переворачивало все мои предположения с ног на голову. Договариваться нужно не с саннином — родичем, а с лидером этой пресловутой структуры. С учетом того, что я о ней смог вспомнить, не самая приятная перспектива.

А была ли вообще возможность договариваться? Меня собирались допрашивать, и я даже кажется, понимаю, почему. Учитывая историю моего появления в Конохе, это вообще не удивительно. И как мне вообще объясняться после этого с этими людьми. Что такое придумать, чтобы меня не 'замели' до конца моих дней в эту структуру? Или не списали в утиль?

Когда мужчина с русыми волосами оказался за трибуной напротив моего стула, и пристально посмотрел на меня своими голубыми глазами, до меня начало доходить, что все несколько хуже, чем я мог себе представить. Этот человек не собирался меня допрашивать. Он собирался прочитать мою память. И протянутая его рука к моей голове служили этому отличным доказательством. В последний раз бросил взгляд на застывшего в дверях Орочимару, который почему-то продолжал присутствовать здесь. Глядя в его прищуренные янтарные глаза невольно вспомнился взгляд таких же глаз существа, что именовало себя Ямато....

В привычно темном кабинете редко когда бывало многолюдно. За всю историю существования данного помещения, случаев, когда сюда заглядывало больше четырех человек, можно было пересчитать пальцами одной руки. Связано ли это с тем, что хозяин предпочитал работать с небольшим количеством людей за раз, тем самым уделяя все свое внимание именно им, не упуская никаких лишних деталей, или просто так была выстроена работа в Корне — неизвестно.

В этот раз традиция также осталась неизменной. Старейшина деревни, и что важнее внутри этих стен, глава организации, что базировалась за ними, по обыкновению сидел за столом, походя на неподвижную статую самому себе. Игра света слабого источника освещения лишь усиливала данный образ. Посетители же, следуя протоколу, стояли напротив в количестве двух верных подчиненных. Особенность этих двоих в отличие от остальной массы тех, кому доводилось топтать пол напротив стола начальника, заключалась в полном отсутствии стандартной экипировки бойцов Корня. Ни масок, ни балахонов с торчащими из-за спины танто.

Посетители отличались друг от друга буквально во всем. Рост, телосложение, экипировка, черты лица. В обычной ситуации, их сложно было бы заподозрить в том, что они хоть как-то связаны чисто внешне. А если знать их историю и прочее.... Хотя сейчас кое-что общее в них было. И хозяин кабинета, несмотря на все-то же тусклое освещение быстро определил эту черту. Цвет кожи.

Если для одного из них смертельная бледность было абсолютной нормой, заложенной в него природой, то второй, явно раньше явно не мог 'похвастать' тем, что ему всю жизнь не давали выходить на солнце.

— Что случилось? — поинтересовался он, прекрасно понимая, что что-то пошло не так при выполнении его поручения связанным с неожиданно выскочившим 'проектом'.

Ученик старого друга, кто выглядел совершенно невозмутимым, в отличие от другого специалиста, лишь спокойно перевел свой взгляд на второго, всем видом давая понять, что неприятности связаны не с ним. Разумеется, начальник понял это с самого начала. Смертельная бледность была не единственной непривычной чертой в запомнившемся образе холоднокровного мастера ментальных техник, которая у него появилась после 'допроса'.

— Я не смог просмотреть его память...

Голос Яманака подрагивал. Он старался говорить спокойно, держать себя в руках, но понимание того, что он столкнулся с чем-то неожиданным, от этого не покидало.

— Почему? — безэмоционально поинтересовался Данзо, хотя неудача его не радовала. Специально для этой операции он привлек лучшего доступного менталиста, выслушав доклад Орочимару о защитных способностях допрашиваемого. То, что он не справился с этой задачей, означало, что другие, которыми он располагал, вряд ли смогут добиться лучшего эффекта. А те, кто может и смог бы, он уже не мог привлечь по другим соображениям.

— Меня едва не убило, — лаконично ответил менталист, едва заметно вздрогнув. Для опытного шиноби, не раз разминувшегося со смертью, он вел себя несколько... непрофессионально.

— А если точнее, — терпеливо поинтересовался Шимура.

Шиноби вздохнул, сжал кулаки, собирая волю в кулак, чтобы не дать слабину.

— Тьма. Абсолютный мрак поглотил меня тот час же, как я попробовал проникнуть в его мысли. Там было невыносимо жарко.... Повсюду кипела демоническая чакра, что обжигала меня и пыталась прожечь, расплавить мою плоть! Я не мог разорвать контакт, потому что меня что-то держало! Не мог что-то противопоставить той жути, что обрушилась на меня. Это не было похоже на гендзюцу. Я чувствовал реальную боль, чувствовал слабость. Чувствовал, как чужая чакра циркулирует в моем теле, и не мог нарушить поток этой силы.... Простите, Данзо-сама! Я с таким не сталкивался!

Выслушав резкую, прерывистую речь менталиста, и посмотрев на дрожь в его руках, глава Корня и все еще АНБУ перевел взгляд на Орочимару. Его немой вопрос был тут же услышан ученым.

— Мне пришлось самому разорвать контакт, когда понял, что что-то не так. И с трудом смог вывести из тела Осаму-сана часть проникшей в него йокай. Видимо это и стало причиной этой иллюзии.

— А что сейчас наш клиент? — поинтересовался старейшина, оценивая полученную информацию.

— Он без сознания, — спокойно ответил саннин.

— Ты не пытался привести его в себя?

— Пытался. Но пока безуспешно. Хотя подозреваю, что он придет в себя. Достаточно скоро. Как только сможет переварить чакру Осаму-сана, что он поглотил.

— Поглотил? — насторожился Данзо.

— Да. При осуществлении ментального контакта наш уважаемый менталист установил прямой контакт с допрашиваемым. Когда в него хлынула чакра лиса, видимо в ответ вытесняемая его чакра перетекла в него, — пожал плечами Орочимару, блеснув глазами.

— И сколько в него перетекло?

— Где-то половина резерва.... Около сорока пяти процентов, если быть точнее.

Данзо задумался. Ситуация его не радовала. Перспективный проект от такого расклада тормозил. Для выявления всей необходимой информации к построению нужной логики действий и постепенной вербовке обычными методами требовалось куда больше времени. Времени, которого не так много, учитывая ситуацию на границах.

— Что же.... Не все может идти гладко, — заметил он и посмотрел на Орочимару, — Продолжать выполнение основной части работ по этому проекту. Мне нужна вся информация.

Саннин кивнул. Взгляд Данзо остановился на менталисте.

— Я крайне благодарен вам за ваше участие в этом деле. Корень высоко ценит сотрудничество с вами и вашей семей. И надеется, что все, что с ним связано, остается в этих стенах!

Яманака коротко кивнул.

— Моя миссия окончена?

— Согласно документам, через два дня вы официально вернетесь с границы. Пока можете отдохнуть у медиков. Отравление йокай необходимо свести к нулю.

— Понимаю.

— Можете идти.

Посетители выскользнули из кабинета, оставив хозяина одного внимательно рассматривать документы из папки с перспективным проектом.

Я вновь пришел в себя в том же самом помещении, что и в прошлый раз. Все та же кушетка, все те же ремни, что фиксировали мое бренное тело на месте, и все та же атмосфера специфического учреждения. На этот раз более полно отраженная, благодаря почти полностью включенному освещению. По пробуждению состояние было не особо хорошим, видимо способ погружения в 'сон' сказывался, но осмотреться настолько, насколько позволял неудобный ракурс, это не мешало.

Первого же взгляда на контуры многочисленных элементов достаточно специфического интерьера позволили определить примерное предназначение данного помещения. Разумеется, с ходу понять назначение большей части видимого мне инвентаря и приборов, я был не в состоянии, но это не помешало мне осознать, что первоначальное предположение оказалось верным. Основано ли оно было на ассоциативной цепочке 'Орочимару = лаборатория' или просто на моих ощущениях я уже честно не помнил, но это собственно и не важно. Теперь я точно знал, что нахожусь именно в лаборатории. В довольно большой, к слову. Все мое ощущение пространства подсказывало мне, что в тени скрыто куда больше, чем в освещенной части помещения. Много ли это или мало для помещений такого рода я не знал, но мне на это было наплевать, в общем-то.

Орочимару был тут же. Он сидел за каким-то столом, большую часть которого занимали многочисленные пробирки и мензурки, с небольшими наклейками-ярлычками. Лишь часть пространства было выделено под микроскоп и свободное место, где лежала, судя по всему, какая-то папка или что-то вроде того (с моего места было сложно рассмотреть). Разобрать, что он там делает, мне, не блещущему особыми познаниями в науках, было невозможно. Что было и не важно. Главное, саннин был здесь и вероятность того, что судьбоносный разговор с ним состоится прямо здесь и сейчас была максимальной. Без подготовки, без плана, без полного понимания положения дел относительно роли родича в делах Корня и его влиянии на руководителя этой организации.... Это напрягало. И практически сразу же стало все равно, когда глаза Орочимару поймали мой взгляд и буквально пришпилили к месту... еще крепче, чем это сделали ремни.

Игра в гляделки продолжалась где-то около минуты. Я лежал и смотрел со своего не совсем удобного положения на саннина, тот отвечал тем же, расположившись за своим столом. Никаких мыслей, никаких чувств, просто холодный обмен взглядами и попытка присмотреться друг к другу. Он не давил, никаких попыток воспользоваться специфическими методами воздействия не следовало. Анализ и восприятие.

Хмыкнув чему-то своему, Орочимару оторвал взгляд, поднялся со своего места, и, прихватив с собой небольшой потрепанный журнал, направился ко мне. Пока он шел, я невольно задался вопросом, почему в лаборатории он работает в своей полевой форме. Понятно, что вопрос глупый, и сейчас следовало бы задуматься о чем-то другом, но ничего более разумного в этот момент в голову не пришло. Саннин отчего-то не утруждал себя накидыванием какого-либо подобия халата, что было бы разумно в подобном помещении. Сомневаюсь, что проводить эксперименты в обычной экипировке шиноби в принципе верно, даже с учетом наплевательского отношения к правилам. Чистота эксперимента, стерильные условия, все дела. Хотя.... Несмотря на довольно внушительный вид, не похоже, что в последнее время в лаборатории проводился хотя бы один мало-мальски важный опыт, связанный непосредственно с основным направлением работы ученого....

Родич поставил рядом с моей кушеткой стул, и уселся на него, положив журнал себе на колени, и пристально вгляделся в меня. От этого взгляда, буквально источавшим какой-то странный интерес и азарт стало как-то не по себе. Как бы он не начал препарировать меня прямо здесь и сейчас! Плакало тогда все мое светлое будущее.

К счастью, никаких попыток добраться до моей сути хирургическим путем не последовало. Откровенно пристальный взгляд несколько изменился, и Орочимару, открыв свой журнал и найдя нужную страницу, что-то быстро набросал небольшим карандашом. И лишь после этого вернулся ко мне, на этот раз с куда менее напрягающим меня взглядом.

— Итак, как самочувствие?

Его голос звучал спокойно, с таким налетом интереса и одновременно некоторого уныния казалось от необходимости начинать разговор такими общими фразами, напрямую связанные с его работой. И от его вопроса я задумался одновременно о двух вещах. Если первое, это понятное дело то, как себя я чувствую, то второе было напрямую связано с речью спрашивавшего меня человека. Пока мозг обдумывал ответ, прислушиваясь и анализируя общее состояние организма, делая попутно, занимательную серию открытий, вопрос о речи несколько утратил свое первостепенную важность, хотя о нем я не забыл.

— Скорее жив, чем мертв, — ответил я, совершенно не кривя душой. Действительно, мое состояние, мягко говоря, было не радужным. По сравнению со мной старым, до пребывания в желудке демонического лиса, сейчас я был, откровенно говоря, полуживым существом, не способным даже самостоятельно двигаться.

— Вот как? — изогнул бровь Орочимару, пристально вглядевшись в меня, — И это все, что ты способен сказать?

— Мог бы сказать и больше. Но смысла в этом нет. Моя предыдущая фраза более чем емко отражает мое состояние.

— Позволь мне определять, в чем есть смысл, а в чем нет, — каким-то елейно мягким тоном возразил саннин, при этом его взгляд резко изменился, став каким-то колючим. Что впрочем, особого впечатления на меня не произвело. Сомневаюсь, что сейчас вообще существовало что-то, что могло сильно меня удивить или напугать. Не после пережитого знакомства с внутренностями биджу и попытки проникнуть в мой мозг. К слову, о попытке проникновения. Орочимару случаем не интересуется именно последствиями этой попытки? Судя по моим ощущениям, внутри меня сейчас было немало чакры того самого человека.

— Если тебя интересует то, как внутри меня приживается чакра того голубоглазого следователя, то могу ответить, более чем нормально. Хотя и вызывает некоторый дискомфорт, — высказался я, решив продолжить беседу.

— Дискомфорт? — оживился собеседник, блеснув глазами. Я что, угадал?

— В некотором роде, — подтвердил я, кивнув, — Не знаю, связано ли это непосредственно с ним, но чувство голода и желание посетить место уединения возникло после встречи с ним.... До этого вроде бы, не хотелось.

Орочимару слегка нахмурился, а во всем остальном его лицо стало походить на непроницаемую маску. О чем он думал в этот момент, было сложно разгадать, хотя общее направление мыслей, наверное, не трудно понять. Если сделать кое-какие предположения....

— Неожиданно получается, — странно хмыкнул он довольно скоро, и не прерываясь надолго, продолжил, — А я уж грешным делом было подумал, что ты не нуждаешься в еде в принципе. Решил, что наличие соответствующих органов лишь атавизм.

Слова саннина подтверждали мои предположения. За все то время (безусловно, небольшой промежуток, по сравнению с тем, сколько я провел внутри биджу), он не делал никаких попыток устроить мне подпитку теми или иными способами, видимо сделав вывод об отсутствии необходимости в этом после изучения моего организма. А что, вполне резонно. Проведя столько времени внутри монстра, я как-то умудрился выжить без питья и воды, и за эти месяцы после освобождения все так же не нуждался в этом. То ли я восполнял свои силы за счет чакры лиса, что была внутри меня, то ли еще что-то, но желудок это время не работал, равно как и кишечник, и ученый просто не мог не заметить это.

— Не атавизм, — высказался я, отведя взгляд от саннина. Лежать, повернув голову в его сторону было не слишком удобно, потому попытался слегка размять шею. Насколько это было возможно, — Необходимость в нем всегда была. Просто в последнее время есть было нечего, да и некогда.

— Что сразу приближает нас к главной интересующей меня теме. Каким образом человек попал внутрь девятихвостого лиса и смог выжить внутри?

Голос Орочимару резко изменился. Он явно подобрался к самому главному вопросу и намерен получить информацию. Этот момент был также важен и для меня. Устанавливать контакт с родичем предстояло именно сейчас.

— Почему ты решил, что я находился внутри девятихвостого? — мой вопрос был чистой формальностью. Сомневаться в том, что ученый не разобрался в этом вопросе, было бы глупо. Но учитывая то, что я до сих пор не решил, раскрывать ли мне карты в полной мере, или нет, знание хотя бы некоторых деталей могло помочь установить верный курс.

— Тебе не кажется, что этот вопрос очевидным? — все также холодно поинтересовался саннин.

— Мне просто интересно. Быть может, ты удовлетворишь мое любопытство, чтобы я в свою очередь сделал то же самое для тебя?

С этими словами я снова посмотрел на саннина, стараясь придать лицу максимально отрешенное выражение. Мол, ты же знаешь, где я побывал и что пережил, так что потешь мое самолюбие. Тот не стал особо противиться.

— Язык, — спокойно сказал он, и слегка уже подзабытая мною мысль о некоторых странностях речи мгновенно воскресла в памяти. Орочимару же не поленился продолжить, и расписал все, — Возможно, ты и не заметил, но твоя речь заметно отличается. Если не в словах, то в произношении. Тебе присущ довольно специфический акцент. Его можно было бы воспринять как один из малоизвестных диалектов. В конце концов, таковых великое множество. Можно было бы, если бы я уже не слышал подобный ему. Давно, еще во времена моего детства. От человека, который не просто своими глазами наблюдал основание Конохи, но и сам принимал самое непосредственное участие в нем. И, ни разу после этого. Где бы я ни был, с кем бы ни общался, подобную речь я услышал лишь от тебя. Спустя столько лет.

Саннин хмыкнул, всем своим видом задавая вопрос, 'дальше продолжать, или хватит и этого?' А я же с ужасом осознавал, что 'грози' мне беседа с Данзо — зубром, также своими глазами видевшим основание Конохи, то провести его мне вряд ли удастся. Знакомый акцент он распознает быстро. Если только не какое-то чудо.

Понимая, что на мой вопрос ответ получен, и теперь следует сделать то же самое, я ненадолго задумался, сопоставляя факты. Со слов Орочимару выходило, что он слышал подобный моему акцент лишь от одного человека. Это мог быть кто угодно, но почему-то во мне зрела уверенность, что речь шла о его родне. Возможно об отце, человеке, кто погиб, когда тот еще был ребенком. Если это так, то саннин уже как бы дал мне понять, кого он видит в моем лице. А это уже намек на направление беседы.

— Весьма любезно с твоей стороны ответить на мой вопрос, — сказал я, и пристально взглянул на собеседника, — Раз уж так, то отвечу на твой. Исходя из опыта, скажу, что попасть-то туда не особо трудно. Если добьешься того, что лис не прихлопнет тебя лапой, или раздавит одним из своих хвостов, то вероятность познания его пищеварительной системы весьма высока.

Я усмехнулся, показывая свое отношение ко всему этому. Собеседник остался серьезен. Видимо ждал продолжения моих пояснений, не будучи настроенным на шутки. Я на какое-то мгновение прикрыл глаза, сосредотачиваясь на тех крохах силы саннина, что мне удалось стянуть в то время, когда тот вытягивал меня из тьмы. Это заняло немного времени, и я тут же вывел их наружу и коснулся окружающей его тело ауры, мгновенно создав пусть и непрочную, но связь.

— Не каждый способен пережить подобное. А тот, кто способен, пользуется разными методами. Мой метод — это присущая мне сила... — с этими словами я резко потянул его за ауру, мгновенно показав, что это за сила.

Реакция саннина оказалась резкой. Он резко очутился на расстоянии десятка шагов, разорвав при этом быстрым выбросом чакры контакт. Взгляд его глаз был своеобразным.

— Что случилось? — невинно поинтересовался я. Никаких других действий с моих сторон не последовало, да и невозможно это было в данных условиях, — Ты ведь сам хотел знать о способе моего выживания. Вот он, мой способ.

— Нагло, — заметил змей, шагнув в мою сторону.

— А что ты ожидал от человека, кто хрен знает, сколько времени проторчал внутри сильнейшего хвостатого?

— Хоть какого-то проявления разумности. Я мог и прикончить тебя, реши, что это опасность.

— Ну, уж извини. Я могу немного туго соображать.

Орочимару вновь устроился на своем месте, явно готовый продолжить опрос.

— Значит, ты не помнишь, сколько времени провел внутри? — уточнил он.

— Много. Куда больше, чем самого Лиса удерживали внутри человека, — поделился я, и, зайдя еще дальше, добавил, — Те шесть десятков лет были единственными, которые я чувствовал время в полной мере. Все остальное как в тумане.

Саннин сохранил лицо. Хотя явно пребывал под некоторым впечатлением. Он даже вопрос задал буквально сразу же.

— И как же так случилось, что ты смог довести лиса до того, что тот возжелал сожрать тебя?

— Случайно, в общем-то. Оказался не в то время и не в том месте.

— И это все?

— Нет. Не тем местом оказался порог моего дома, а не то время совпало с тем, когда кое-кто глазастый очень жаждал добраться до него, чего я допустить не мог. Вот и вышел навстречу. Ну а на этом собственно, все и закончилось.

Орочимару бросил на меня задумчивый взгляд, явно обдумывая полученную информацию. Я же ждал дальнейших расспросов.

— Как-то это все странно, — наконец сказал он, потирая подбородок. Я согласно кивнул.

— Я тоже так думаю. Вместо того чтобы просто снести башку, зачем-то меня решили скормить лису. Змея, конечно, способна сбросить кожу, но не без головы делать это очень сложно.

Моя последняя реплика была самым рискованным шагом. По сути, намеком на то, что за карты у меня в рукаве, в дополнение ко всему ранее озвученному мной и услышанному от самого саннина. В конце концов, пора уже мне знать, смогу ли я добиться чего-то от родича, или же нужно делать ставки на разговор с Данзо.

Тот мою реплику воспринял правильно. Судя по несколько расширившимся глазам и промелькнувшему в лице странному выражению, он понял, что я знаю, что он знает.

— Змея говоришь, — задумчиво протянул он, отложив свой журнал, который до сих пор держал в руках, в сторону, — Уж, не на себя ли ты намекаешь?

— Ну, это как посмотреть... — я внимательно посмотрел на белую кожу собеседника, и демонстративно перевел взгляд на свои руки (только сейчас обратил внимание, что одет был в какое-то подобие распашонки белого цвета, с открытыми руками и ногами), с пусть и бледной, но не белой кожей, — Огонь выжигает многое, особенно если это многое держать в нем долго. Но, сдается мне, что не все. В крови должно было остаться что-то.

Тут я посмотрел на отложенный журнал, а потом перевел взгляд на стол, за которым раньше сидел ученый. Орочимару усмехнулся, поняв мой намек более чем верно.

— Любопытно, — прищурившись, проговорил он с едва заметной усмешкой на губах, — Весьма любопытно.

Он открыл журнал и, пролистав пару страниц, задумчиво просмотрел записи и вновь посмотрел на меня.

— Значит, мои предположения верны.

— Смотря, что это за предположения, — ответил я, вздохнув. Лежать и в самом деле было неудобно. А голод все усиливался. Проклятая чакра следователя!

— Твой геном — это прообраз моего. Базовая структура очень похожа, несмотря на существенные различия во внешности и структуре чакры.... Какое необычное чувство.

— Я не разбираюсь в геномах,— сказал я, выслушав саннина, — Но опираясь на внешние признаки, даже не такие ярко выраженные, как у некоторых, а также на силовую ауру, могу легко определить тех, кто со мной так или иначе связан.... Исходя из того, что я почувствовал в тот момент, когда ты решил изучить меня при помощи своей чакры, и в дальнейшем, могу только подтвердить твои слова.

— Вот как.... Весьма любопытно все получается. Очень любопытно. Настолько любопытно, что я даже в некотором замешательстве. Вот скажи мне, вероятный прародитель, — взгляд Орочимару не скрывал бешеный энтузиазм в поиске истины, и в то же время хладнокровие никуда не делось. Почти подтвержденное родство пока мало изменило его отношения ко мне, — как так вышло, что при всем совпадении нашего генома, твоя внешность при этом сильно тяготеет в несколько иную сторону? Там даже есть примесь крови этой самой стороны. Исходя из того, что известно мне о своем геноме, обычно он подавляет любой другой почти полностью.

Смутно представляя, что имеет в виду саннин, я переспросил об этом, заодно поинтересовавшись о той самой 'другой стороне'. В ответ услышал лишь одно слово: 'Сенджу'. Это несколько озадачило меня. Какие еще Сенджу? А потом в голове с щелчком встали на свои места некоторые сведения. Мой брат обладал риненганом. А это, насколько мне известно, глаз, получаемый путем соединения генов Учиха и Сенджу. Там вроде бы еще какое-то условие было, но ведь главная суть связана именно с этими двумя кланами. Если мой брат обладал таким риненганом, то вполне возможно, что его матерью была кто-то из упомянутых Сенджу. Его мать, вероятно, могла быть и моей (при условии, конечно, что я не бастард какой-то, уж слишком сильно мое развитие пошло в другую сторону).

— Сенджу? — задумчиво переспросил я, размышляя, стоит ли вообще говорить, что от самого лесного клана я такого названия не слышал и как бы слышать не мог. Но потом, не став усложнять и без того сложное положение дел, решил, что особо акцентировать на этом внимание просто не стоит, — Понятия не имею. Возможно, дело в моих родителях. Я их никогда не видел, и кем они были по крови, не знаю. Вполне возможно, что кем-то из них были упомянутые тобой Сенджу. Я не знаю.... Ну а внешность. Хех, в мое время она-то как раз ничего и не значила.

— Не значила, говоришь....

— Могу сказать наверняка. Стать подобным тебе внешне и частично внутренне, в общем-то, не сложно. Если есть определенные условия, можно и не такое.

— Контракт? — предположил саннин.

— Нет. Но при помощи контракта этого также можно добиться.

— Сендзюцу! — загорелись его глаза.

— Змеиное сендзюцу, — поправил я его, что особо не повлияло на его блеск в глазах.

— Кажется, у нас появилось много тем для разговоров, — улыбнулся зубастой улыбкой змей , на что я постарался изобразить страдальческое лицо.

— Может и так, — ответил ему, и попробовал дернуть рукой и ногой, — Но сытнее от этого не стало....

Вторая попытка допроса со стороны Корня последовала скоро. Спустя каких-то часов десять после пробуждения (механические часы — благо!) Орочимару доложил о том, что клиент пришел в себя, и практически сразу же после этого прибыла группа бойцов в масках, сопроводивших меня в очередную комнату для проведения подобных мероприятий. Она, к слову, походила на предыдущую один к одному, с небольшим отличием в виде отсутствия трибуны напротив стула. Ее заменял все также крепко привинченный к полу стол и стул с другой стороны. Допрашивать теперь явно намеревались без помощи чтения мыслей. Что было хорошо. Был простор для маневра, как-никак. Можно было избежать выдачи немалой доли сведений о себе и своем прошлом, заменив ее какой-либо легендой.

Те десять часов, кстати, были использованы мной именно для этого. И при этом активнейшее участие принимал и змеиный саннина, имевший свой интерес во всем этом. Как только между нами был установлен консенсус касаемо степени нашего родства и заключен своеобразный договор на основании этого, он освободил меня от печатей и помог удовлетворить большинство весьма важных потребностей. Откровенно плохое самочувствие, связанное с голодом, атрофированными мышцами и прочими факторами, серьезно изменилось к лучшему, стоило посетить уборную (это, пожалуй, было самой странной потребностью на фоне остальных), умыться (до душа или ванной речи не шло, но простое прикосновение к воде уже стало чем-то животворящим), и съесть разведенную водой безвкусную кашицу. Было чертовски неудобно, что практически все эти процедуры пришлось проделывать при помощи клона родича (пусть я уже и сталкивался с созданием подобий клонов на своем примере, но техника создания полноценной собственной копии всего парой печатей и за секунду было потрясающе). Даже несколько странно, что Орочимару, пусть и в виде клона вообще взялся за это, а не пригласил кого-то со стороны — а он наверняка мог это сделать — мало ли у него подчиненных в составе Корня из числа тех же медиков. Не таким я представлял этого человека, но что есть, то есть.

Когда с гигиеническими процедурами было закончено, а живот больше не резало от голода, перешли ко второй фазе нашего разговора. Обсуждали, что делать дальше. Орочимару, равно как и я, не хотел распространяться о связи между нами. Пусть ему было на меня, в общем-то плевать (иллюзий на этот счет я не питал и был готов устанавливать соглашение и с другими людьми, в частности Данзо), но тем не менее, источник знаний о своей семье, способностях и геноме терять не хотел. Я же не хотел, чтобы меня с ним формально много что связывало. Если (а если быть точнее, когда) Орочимару сделает ноги из Конохи, а я останусь (если он не решит со мной покончить или прихватить с собой (что маловероятно)), то мне будет куда сложнее. Тогда от роли средства против него меня не спасет ничего. Хотя все это опять же просто формальность, видимая причина, так сказать. Истинная причина заключалась в другом. Раскрывать кому-либо о своем прошлом, о старых знаниях было невыгодно. То, что Орочимару один не говорит, что других таких же Ямагами в мире не существует. Мир большой, и тихих уголков, где могли укрыться родичи, хватает. Раз тот же Орочимару существует, и он точно является моим родственником (можно сказать, потомком), то значит, что враг до Йоко не добрался. Либо не стал исследовать местность после того, как скормил меня девятому, либо они скрылись. Второй вариант уже намекает на отличные возможности скрываться от любых опасных элементов. Раскрыв сейчас свое прошлое, я мог нанести ущерб, как самому себе, так и другим родичам, с которыми, вполне возможно, удастся договориться. Позже, разумеется.

В качестве одной из важнейших составляющих новой легенды стало новое имя. Нет, конечно, можно было бы оставить и старое. Если подумать, то ничего зазорного в этом не было. Мое имя вряд ли сохранилось в анналах истории, ведь ничего такого грандиозного, что могло бы оставить заметный след я вроде бы не оставил. Большую часть той жизни провел вдали от цивилизации, особо о нем не распространялся, предпочитая пользоваться псевдонимами — тот же 'Ямато' например. Имя Ямагами знали лишь те, кто был со мной связан в Стране Болот, ну и собственно говоря, оно было записано в контракте с Рьючидо. Мое исчезновение, скорее всего, привело к тому, что о нем забыли. Я так подумал, и сначала было собирался себя так и продолжать называть по старому, пока не вспомнил о возможном совпадении моей фамилии с фамилией Орочимару. Да, я не имел ни малейшего понятия о таковой, ее насколько помню, никто никогда не называл, но сейчас, находясь рядом с ним и имея прекрасную возможность спросить, было бы глупо не сделать этого. И столкнулся с занятным фактом. У него ее не было. По весьма ироничному заявлению самого саннина, он во всех документах представлен именно как Орочимару. Ни фамилии, ни какой-либо важной информации о родственниках. При этом документов родителей у него собственно, тоже на руках не было, если таковые и имелись. Особо много он не говорил, но из того, что сказал, выходило, что и родителей он помнил лишь по именам. Информацию о принадлежности их он раздобыть не сумел.

Из этого следовало, что либо его родители так шифровались, предпочитая не раскрывать фамилий, либо кто-то предпочел данную информацию скрыть от самого саннина. Что автоматически наводило на определенные мысли. Что если скрытой фамилий Орочимару является Ямагами? Ведь если Йоко и дала фамилию ребенку, то это было бы Ямагами, будучи в курсе того, как оно связано с контрактом. Через ребенка эта фамилия вполне могла дойти и до нынешнего времени, также как имя Учиха. Раз это имя скрыли (либо родители саннина, опасаясь проблем, либо руководство Листа по каким-то причинам), то, пожалуй, следовало быть осторожнее. И взять себе псевдоним.

Сначала подумал, что следует по традиции снова воспользоваться Ямато, но это вызвало во мне сильное неприятие. Что-то внутри сопротивлялось этому. Было ли тому причиной потерянная сила демона с таким же именем, либо что-то иное, я не знаю, но старый псевдоним решил отодвинуть в сторону. Его время прошло. Почти сразу же в голову пришло воспоминание о брате. Хм, а ведь точно, у меня было вполне легитимное имя. Харада Кааге, если не ошибаюсь. Если Кааге звучало как-то непривычно и чуждо, то Харада меня вполне устраивал. Заменить Кааге на Широ (старое прозвище, ставшее именем, я менять не захотел), и в итоге получаем Харада Широ — человека, с частично поврежденной памятью в результате нападения группы вооруженных до зубов солдат в родное поселение и уничтожения оного.

Легенду строили на основе реальных событий. Просто потому, что так будет проще. Труднее запутаться, иначе говоря. Излишние придуманные детали могут быстро забыться, вступить в противоречие, быть переданы не так, как нужно. У меня нет навыков внедрения в чужой лагерь. Раньше такой необходимости не возникало, а если и приходилось проникать куда-то, то делал это, так скажем, удаленно, через 'посредников'. Потому проколоться могу очень быстро....

На этот раз роль следователя взял на себя кто-то другой. Невзрачный на вид мужчина, лет сорока, может моложе (определять возраст это явно не мое), невысокого роста и вытянутым лицом, на котором застыло равнодушное выражение. Короткие черные волосы, повязка на лбу с эмблемой листа, серая форма, отсутствие какого-либо оружия — вот все, на что я обратил внимание. Во всем остальном ничего примечательного. Человек как человек. От него не исходило ничего. Ни враждебности, ни дружелюбия — лишь постный нейтралитет ко всему происходящему. И что интересно, к нему я тоже ничего не испытывал. Такое же безразличие. Даже в его серых глазах не могу прочитать хоть что-то мало-мальски важное, и стоящее.

В помещении кроме нас никого не было. Металлическую дверь сразу после того, как меня занесли (ходить, понятное дело, я был не в состоянии), бойцы, выходя, закрыли и я остался один на один со следователем. Мои руки и ноги вновь были прикреплены ремнями к стулу так, что я не был в состоянии хоть как-то ими пошевелить.

Следователь устроился напротив. Положив на стол серую папку с несколькими незнакомыми для меня иероглифами (хотя, возможно, просто не успел разобрать), он быстро открыл ее и извлек несколько исписанных мелким почерком листов бумаги и приготовился писать на чистом.

Я приготовился к тому, что он сейчас начнет. Но следователь вместо этого сначала отложил чистый лист в сторону, долго вчитывался в записи, копался в папке. Так оно или нет, не знаю, но сдается мне, что это была попытка проследить мою реакцию. Нервничаю ли я, вызывает ли вся эта ситуация во мне какие-либо неприятные ощущения и так далее. Не имея возможности считать мою память и быстро получить ответы на все вопросы, ребята из этой структуры теперь работали по старинке и использовали давно отработанные методы. И только им известно, что они могли заметить в моем поведении такого, что можно было использовать. Я, естественно, нервничал. Любой в такой ситуации, наверное, чувствует то же самое. Но сомневаюсь, что моя реакция была яркой. У меня все тело вялое. Просто потому, что не было времени на восстановление. Моя мимика, полностью зависящая от мышечного тонуса, также была достаточно вялой, и по ощущениям, мое лицо скорее напоминало маску (забавно, что разговаривая с Орочимару сначала я не испытывал особой сложности, но потом, когда мы 'разговорились', лицо постепенно 'каменело').

— Ваше имя?

Вопрос следователя, произнесенный довольно сухим и каким-то отстраненным голосом прозвучал неожиданно. Тут он сидел, читая какой-то документ, совершенно не обращая на меня какого-либо внимания, а тут уже звучит его голос, а рука, схватив карандаш, уже что-то быстро строчит на чистом листочке. Хотя ответа я не успел дать, несколько ошеломленный таким странным подходом к допросу. Все подобные процессы, что мне, так или иначе, пришлось пройти, происходили по несколько другой схеме. Не важно, под что он был замаскирован. Этот следователь вообще на меня не смотрел.

— Вы слышали мой вопрос?

Второй вопрос прилетел тут же. Следователь подгонял меня, требуя более высокого темпа получения от меня ответов. То есть особо долго задумываться мне времени старался не давать.

— Широ.... Харада Широ.

С ответом я не особо торопился. Физические возможности, во-первых, и не сильное желание следовать чьим-то капризам, во-вторых. Пока мое положение крайне неопределенное, про меня им ничего, ровным счетом, неизвестно, так что можно и так. Уверен, что еще успею ощутить на себе эти самые капризы в полной мере.

Следователь продолжал что-то строчить с неимоверной скоростью, казалось, вновь неожиданно забыв о моем существовании. До чего же неприятный тип. Так этот допрос затянется.

— Возраст?

Очередной внезапный вопрос, и все тот же безумный процесс записи. Возраст, значит.... Знать бы, сколько моему бренному телу теперь лет. Сотня? Нет, слишком мало. Две сотни? Хм.... Кажется что больше.... Тогда три? А на сколько лет я вообще интересно выгляжу? Странно, но за все время моего пребывания здесь, с момента пробуждения, я еще ни разу не видел свое собственное отражение. То ли из-за того, что зеркал не встречал, то ли нашлись дела важней и на такие мелочи просто не обратил внимания. Не знаю. Хм, мне кажется или вообще свой возраст меня не сильно волновал. Меня вполне устраивало то, что я выглядел невероятно молодо, едва успевшим преодолеть подростковую субтильность юношей и зеркало меня интересовало лишь для тестирования внешних изменений из-за природной энергии.

— Возраст? — повторил я его вопрос.

— Ваш возраст? — уточнил следователь, бросив на меня мимолетный взгляд.

— Точно не помню, — честно ответил я ему, а затем добавил, — Думаю, где-то в пределах двадцати.

— Не помните?

— Совсем, — спокойно подтвердил я, — У меня провалы в памяти. Детство почти не помню.

До чего же трудно говорить! Лицевые мышцы отзывались на команды чертовски слабо. И как у меня вообще вышло так долго спокойно разговаривать с Орочимару?

— Откуда вы родом? — напомнил о своем существовании следователь, карандаш которого продолжал стремительно оставлять все новые и новые значки на бумаге.

— Точно... не помню. Знаю, что недалеко от моря....

— Какого моря?

— Не знаю, как называется... На севере.

— На севере? — переспросил он, вновь бросив быстрый взгляд на меня.

— Можно добраться до Страны Снега....

Поток вопросов резко схлынул. Следователь покопался в своей папке, достал какой-то документ, и начал вчитываться, казалось бы, вновь утратив ко мне интерес.

— Вы были в Стране Снега? — прозвучал вопрос спустя некоторое время.

— Да.

— Что вы делали там?

— Прятался.

При этих словах следователь впервые взглянул на меня пристальным взглядом и не стал отводить взгляд сразу. Некоторое время серые глаза внимательно изучали меня, и лишь потом снова вернулись к записям. К слову, рука, в момент этого переглядывания так и не перестала писать. Как так вообще возможно!

— От кого?

— От врагов.

— Каких врагов?

— Не спрашивал их имен.

Мой ответ вновь приковал его взгляд ко мне. Посчитал такое заявление наглым? Может и так. Но я ведь не соврал. Имен у тех я действительно не спрашивал. Когда я бежал за море, я их даже не видел. Следуя настойчивому совету старика Горо, а не по собственному выбору.

— Можете их описать?

Голос следователя, равно как и его выражение лица не изменились ни на йоту. Он оставался все таким же невозмутимым и даже как бы безразличным к тому, что он слышал от меня. Это и есть пресловутое отсутствие эмоций у сотрудников Корня? Кто знает.

— Нет. Я их не видел.

— Как вы узнали о врагах?

— Мне сообщили.

— Кто?

— Сплетники.

Ответ вызвал продолжительное молчание. Следователь долго смотрел на меня, потом также долго копался в своих документах. Про то, как он умудрился заполнить несколько страниц чрезвычайно мелким почерком и говорить нечего. Я явно что-то не понимаю в методике допроса.

— Где вы жили в Стране Снега? — поинтересовался, наконец, сотрудник Корня, отвлекаясь от своих бумаг.

— Юки.

— Юки? — почему-то переспросил он со странной интонацией, которую я не смог понять. Что он подразумевает?

— Да, если я правильно помню.

— Вы там прошли подготовку шиноби?

Этот вопрос, мягко говоря, для меня прозвучал неожиданно. Слишком неожиданно! Словно этот странный человек заглянул в меня и увидел все, что хотел увидеть. Мое прошлое, мои сокровенные тайны. И при этом практически не сделал никаких ошибок. Ведь именно там за меня когда-то взялся Мурата-сенсей. Проводил испытание. Подарил оружие. Да, он пытался сделать из меня призрака, но ведь с точки зрения современного человека — это тот же шиноби. Просто несколько необычный, можно сказать архаичный, последователь старого пути. Но как? Каким образом?

— Попытался, — честно решил я признаться, опуская мелочи.

— Что пошло не так? — спросил тот.

— Не подошел, — попытался я пожать плечами.

— Не подошли?

— Других объяснений у меня нет.

Он вновь замолчал, выполняя свой традиционный 'ритуал' копания в папке и чтения записей. Что у него там? Методичка? И почему мне не удается ничего понять из того, что улавливает мое зрение? За это время поменялся местный 'алфавит'?

— Как долго вы провели в Стране Снега? — в который раз вернулся к допросу следователь.

— Больше года, — ответил я и впервые вызвал какое-то странное подобие эмоций в лице. Ирония? Мол, ври дальше?

— Что заставило вас покинуть Страну Снега? — спустя пару секунд прозвучал следующий вопрос.

— Приказ.

— Приказ, — несколько оживился он, — Какой приказ?

— Доставить груз.

— Груз?

— Маленький кулек.

— Вы доставили?

— Да.

— Кому?

— Не знаю.

— А дальше?

— Что дальше?

— Что произошло после того, как вы передали кулек?

— Пошел на юг.

— На юг? — уточнил следователь.

— Да.

Этот раунд вопросов и ответов оказался рекордным. Даже не вериться! Надеюсь, и пауза не затянется, а ритуал пройдет куда быстрее.

— Где вы завершили вашу подготовку шиноби? — спросил он спустя некоторое время.

— Я ее не завершал, — был мой ответ, на что получил взгляд, переполненный скепсисом.

— Вы уверены? — даже спросил он, на что я согласно кивнул. А ведь это чистая правда. Я никогда не завершал свою подготовку на призрака. Все мое дальнейшее развитие пошло по другому пути — пути пользователя природной энергии — отшельника, так вроде их называют.

— Каким образом вы оказались в Стране Огня? — тут же задался он другим вопросом. Переход был необычен по своей скорости.

— Этого я не помню, — вновь сказал я чистую правду. Я ведь действительно не имею никакого понятия, что делал биджу до того, как добрался до этих краев. Его-то в последний раз я видел в Стране Болот, то есть за морем, перед тем, как он меня проглотил несколько сотен лет назад (самому страшно от того, сколько времени прошло, если вдуматься). Говорить то, что путешествовал в желудке зверя, не стал. Не к чему это.

— Что вы помните последнее до появления в Стране Огня?

— Врагов.

— Врагов? Каких именно?

— Люди в броне, — пояснил я, — С мечами.

— Самураи? — попытался угадать следователь.

— Возможно. Они себя так не называли. Они вообще себя никак не называли.

— И что произошло?

— Они напали.

— А вы?

— Попробовал отбиться.

— Получилось?

— Кажется... нет. Потом-то я очнулся уже здесь.

— Почему за вами охотились враги?

— Не знаю, чего они хотели.

Он вновь замолчал, на некоторое время погрузившись в уже порядком доставшие меня документы. Кое-какие читал, заполняя при этом листы бумаги мелкими иероглифами.

— Что на счет вашей семьи? — поинтересовался он.

— Насколько я помню, как таковой у меня ее не было.

— Сирота?

— В каком-то роде.

— Как это понять?

— У меня был дядя.

— Дядя, — ухватился за слово следователь и пристально взглянул на меня, — Кем был ваш дядя?

— Вероятно, шиноби.

— Где ваш дядя?

— Убит врагами.

Он вновь замолчал, продолжа строчить. А я сидел и ждал, продолжая удивляться тому, как его бросает из стороны в сторону в вопросах. То одно, то другое. Переходы просто неожиданные.

— Это произошло до или после вашего путешествия в Страну Снега?

— До.

— Вы видели, как он погиб?

— Нет.

— Нет?

— Почему? Вы были далеко?

— Нет. Но была ночь. Я упал в болота с его спины и ничего не видел.

— Но вы уверены, что он погиб?

— Да.

— Почему?

— Потому что он не вернулся.

Следователь как-то странно на меня посмотрел, но более ничего не сказал, вновь вернувшись к 'ритуалу'.

— Враги, что убили вашего дядю и враги, что напали на вас — одни и те же?

— Нет, — чистая правда, как ни крути. Я был на все сто уверен, что те железнобокие, что уничтожили наше поселение, и те, что пришли за мной в Страну Болот были представителями разных подразделений как минимум.

— Уверены? — засомневался тот. Я кивнул.

— Ваш дядя проводил подготовку шиноби? — вновь сменил тему следователь.

— Возможно. Я не помню своего детства.

Корневик кивнул и вновь вернулся к записям. И буквально тут же ко мне прилетел очередной вопрос.

— Вы сталкивались с биджу? Знаете что это такое?

Я кивнул.

— Я видел, как хвостатый зверь уничтожил корабль.

При этих словах, следователь заметно оживился. Хотя выражение его лица все еще можно было характеризовать как искусную маску, но упоминание подобного инцидента не могло его не заинтересовать. Ну а я ступил на ту дорожку, которая рано или поздно приведет меня к весьма специфическим последствиям. Легенда, которую мы на пару с Орочимару придумали, не учитывала того, что я житель 'современного' мира. Что бы там ни было, но выдавать себя за жителя этого периода времени я не смогу при всем желании. Прекрасно разбираясь во многих аспектах современной жизни, я был абсолютным нулем во всем остальном. Меня расколют быстро. По моей реакции, по отношению ко всему и так далее. Притвориться же шиноби или около того с какой-то захудалой деревушки тоже не получится. Просто потому, что много чего не знаю того, что должны знать такие люди. И проколюсь. Данзо не зря является главным разведчиком Листа (со слов Орочимару, во всяком случае). При его огромном опыте понять, что его водят за нос, ему будет не трудно. И как он на это отреагирует, никому не известно. Потому следовало действовать иначе.... Например, дать возможность ему предположить, что я 'пришелец' из некоего прошлого. Белых пятен той же эпохи до основания Листа много, по словам родича, и использовать их в качестве прикрытия будет куда легче. Упоминание свободного биджу должно стать отличным способом дать наводку на такой вывод. Если Данзо со мной встретиться лично, то полагаю, заставить поверить в это благодаря тому же акценту будет куда проще (я был уверен, что он, услышав его, легко примет это в качестве хорошего аргумента). Каким Макаром я вообще 'перенесся' из прошлого в будущее — это уже отдельный разговор. Думаю, при желании, желающие люди легко придумают способ. Печать там для запечатывания людей или что-то еще.

— Что это был за зверь? — задал ожидаемый вопрос следователь.

— Огромная черепаха с тремя хвостами.

— Вы уверены?

— Да.

— Насколько хорошо вы разглядели зверя?

— Лучше, чем хотелось бы. Я был на том корабле.... Очнувшись посреди моря на одном из обломков корабля, был сильно удивлен тому, что остался в живых....

— Треххвостый говоришь?

— Да. Он утверждает, что корабль, на котором он путешествовал, был атакован и уничтожен биджу, а сам он остался в живых.

— Ты уверен, что он говорил правду?

— Если меня не обманывает мое чутье, то да.

— А было, похоже, что он может обманывать твое чутье?

— Все также, как и всегда, господин. Двойное дно в словах...

— Ясно.... Что еще по нему?

— Характер уравновешенный. Я бы даже сказал, предельно уравновешенный. Реакция на все вялая, как результат общего состояния, но есть и в принципе нормальная. Утверждает, что подготовкой шиноби не владеет и отношения ни к каким скрытым селениям не имеет. Но пытался пройти таковую, в Стране Снега, однако не прошел отбор....

— Отношение к заключению?

— Абсолютно спокойное. Никакой враждебности не проявляет. Неискренности практически не замечал, хотя были случаи, когда что-то проскальзывало.

— В каких случаях?

— Упоминание о врагах. Несмотря на то, что при каждом заявлении о них он оставался спокоен, но всегда при этом я чувствовал, что он немало скрывает. Ответы с двойным дном обычно всегда касались именно этого.

— Что-то еще?

— Да. И основное. Акцент.

— Акцент?

— Язык содержит много устаревших слов и оборотов. Произношение специфическое. Некоторые вопросы он понимал не так.

— Можешь привести аналогии?

— Почти. Акцент специфический. Можно сказать, противоречивый. Стиль произношения и многие слова вроде бы соответствуют его рассказам о жизни на севере. Что-то подобное встречалось мне в Водопаде. Но есть и существенная примесь южных слов.

— Южных?

— Страна Воды. Острова. Страна Чая. Морское и приморское.

— Понятно. Можешь идти. Я должен изучить твой анализ.

— Да, Данзо-сама!

Будь я 'попаданцем обыкновенным', то есть существом, только что явившимся в этот мир из другого, был бы я напуган? Находился бы я в состоянии шока и чувствовал бы себя не в своей тарелке? Боялся бы сделать малейшее лишнее движение, находясь в столь необычной действительности? Находился бы в состоянии страшного пессимизма? Скорее всего, да. Не обладая нужными навыками, закалкой и прочими особенностями, постоянно находиться в подземельях, попутно не имея возможностями толком двигаться, нормально есть и пить, да еще и наслаждаться сомнительным удовольствием пребывания в лаборатории местного безумного ученого в качестве объекта исследования, я, скорее всего не выдержал бы этого. Произошел бы нервный срыв, паническая атака и еще что-нибудь этакое, что неминуемо приведет не к лучшим последствиям. Так что, наверное, можно только порадоваться тому, что к категории 'попаданец обыкновенный' я имел весьма отдаленное отношение, давно перейдя в несколько иную плоскость.

Закалка, которую обеспечила мне обжигающе огненная и пропитанная ядом чакра девятого осколка Древа за те сотни лет, проведенная в его желудке, вместе с опытом прошлого в роли Ямагами Широ дала мне удивительно спокойное отношение к тому, что происходило со мной в данный период времени. Окружающая реальность, в которую я, мягко говоря, пока что никак не вписывался, мало меня напрягала. Хотя, вроде бы и должна была. Я находился в подземной лаборатории в качестве объекта исследования, с неясными перспективами в будущем, окруженный довольно специфическими людьми. Я был в весьма плохой форме, которую не мог сам быстро восстановить, а другие этим особо озабочены не были (даже 'родная кровь', видимо выполняя приказ, а может просто не заинтересованный в этом). Что уже накладывало серьезный отпечаток на мои возможности и отношение ко всему. Но состояния апатии, нервного напряжения и ярости я не испытывал. Просто потому, что понимал, что это скоро должно закончиться. Не знаю как, но уверен, что перемены были близки. И моя закалка позволяла мне терпеливо ждать этого момента.

Этому должно было предшествовать одно весьма серьезное испытание. Окажись я вновь только в самом начале своего пребывания тут, в этой лаборатории, то наверняка испытал бы напряженность по этому поводу. Но сейчас, когда три других испытания уже остались позади и закончились они, по моему мнению, не так плачевно, как могли бы, можно было ожидать последнее с относительным спокойствием. Этими тремя испытаниями, безусловно, были три моих контакта с тремя разными людьми. Менталист, попытавшийся вскрыть мою память и провести экспресс-допрос своими особыми техниками. Пожалуй, это был самый успешный из всех. Это ведь не просто сохранение моих тайн, но и защита от посягательств подобного рода в дальнейшем. То есть возможность хранить в своей голове разные сведения и планы без опаски того, что кто-то их потом считает.

Родная кровь Орочимару, от установления конкретных взаимоотношений с которым зависела моя успешная легализация в этой новой для меня реальности — второй контакт. К сожалению, змеиный саннин все же оставался по большей части представителем местной существующей системы, со всеми ее особенностями, а также человеком, отдаленным от того пути, которым раньше следовал я и мои последователи. А во мне слишком мало осталось от прошлого меня, что снижало мою связь с кровью родича. Как результат, связь между нами образовалась, но сказать, что она была достаточно крепкой, я не мог при всем желании. Только холодный прагматизм и признание существующих реалий. Изменить это может и удастся, и тогда мы, как два представителя одного рода сможем держаться вместе.

Следователь, с которым я прошел самый странный допрос в жизни был третьим, по результатам которого я был уверен, меня и будут судить. Я был искренен настолько, насколько это было возможно в рамках моей легенды. И бросил нужные крючки, на которые должна была клюнуть главная рыба — Данзо, от решения которого зависело все.

Встреча с этой крупной рыбой и была последним испытанием. Уровень того, с кем предстоял разговор, был заметен совершенно отчетливо: меня к старейшине и главе Корня доставили отнюдь не сразу после допроса. Ни через день, ни через два, и даже не через неделю. Собственно, именно поэтому и потребовалась моя закалка внутри зверя и все терпение, которым я обладал. Более десяти дней я был чем-то вроде овоща, поддержание стабильного состояние которого было возложено на все того же Орочимару (который, к слову, отстранился от основных бытовых вопросов, полностью сосредоточившись на вопросах моего медицинского состояния) и какого-то незнакомого человека в маске. Этот человек, как я догадался, был представителем Корня, и приставили его специально по приказу Данзо, дав возможность моему родичу полностью отойти от грязной работы. Он постоянно находился поблизости, чтобы по любому зову мгновенно оказать помощь в приеме пищи, справить нужду, умыться и сменить одну распашонку на другую (к сожалению, никакой другой одежды мне не полагалось, что раздражало).

Когда лидер Корня нашел время для разговора, за мной вновь пришли бойцы в масках, которые живо доставили меня в какое-то очередное помещение в этой подземной базе. Оно, кстати, отличалось от других виденных мною комнат в лучшую сторону. Хотя бы потому, что вместо жесткого стула, к которому меня раньше привязывали, здесь было установлено подобие кресла. Ну, по сравнению со стульями, на которых меня раньше удерживали, оно было мягким. А так вроде ничего особенного: дерево, обтянутое кожей. Положительное впечатление оставило и отсутствие ремней, которыми мое тело обычно фиксировали на месте. Видимо оперативники Корня решили, что не способный толком двигаться человек не представляет угрозы даже для ребенка, не говоря о могучем шиноби, на минуту, одного из кандидатов на титул Хокаге в свое время.

Напротив меня находился небольшой пустой столик, за которым расположилось точно такое же кресло, что и у меня. Весь остальной интерьер помещения мало чем отличался от других виденных мной комнат. Сдается мне, что абсолютное большинство рабочих кабинетов в этой базе почти полностью идентичны, и различаются лишь одной определенной деталью. Которая, и определяет их функциональное назначение. Хотя я могу и ошибаться.

Лидер Корня АНБУ произвел на меня неизгладимое впечатление. Как только дверь отворилась, и в помещение прошествовал этот мужчина преклонных лет, меня сразу посетило чувство присутствия кого-то сильного и опасного. А ведь на вид ничего особенного, казалось бы. Человек как человек. Не очень высокий, сухой стареющий мужчина, одетый в странный темный не то халат, не то что-то вроде того с широкими рукавами и перевязью бинтов на правом глазу. Так может выглядеть всякий. Более того, любой шиноби сможет принять подобный облик.... Но первый взгляд обманчив. Уже чуть присмотревшись можно было сразу отметить множество деталей, меняющих картину радикально. Лицо, 'украшенное' крестообразным шрамом, напоминало маску. Неподвижное, будто бы высеченное из камня и обтянутое сверху тонким слоем кожи. Заметный только при пристальном взгляде пустой правый рукав одежды. Медленный шаг, скрывающий при этом хромоту и боль от шагов. И самое главное — взгляд левого зеленого глаза. Пронизывающий, холодный, цепкий и отстраненный. Под таким взглядом невольно начинаешь чувствовать себя букашкой, пришпиленной к столу, которую медленно и вдумчиво изучают. Такой комплекс всего никто не сможет подделать. Человек, хотя бы раз видевший Данзо и имевшим 'удовольствие' быть изученным его взглядом, вряд ли сможет перепутать оригинал и копию, созданную обычной техникой превращения (хотя, я эту технику еще не видел, в этом не сомневался ни на секунду). А это уже внушало.

Я терпеливо ждал, пока старейшина не расположится напротив, положив объемную папку на столик, и не закончит визуальное изучение моей персоны. Пусть меня не сильно пугала эта ситуация даже под этим тяжелым взглядом, но все же было неуютно. Особенно если при этом вокруг стоит абсолютная тишина (она и в самом деле была абсолютной — все за пределами этого помещения словно перестало существовать).

— Харада Широ, — наконец заговорил он после продолжительного молчания.

— Да, — был мой ответ, — А вы кто?

Мой вопрос остался без ответа. Он не стал представляться, вместо этого предпочтя пойти другим путем.

— Я ознакомился со всеми материалами, касаемо твоей личности, Харада Широ. И у меня возник ряд вопросов, — задумчиво проговорил он. Наблюдать за тем, как он говорит, было любопытнейшим зрелищем. Словно статуя ожила и начала разговаривать, — Вопрос первый. Кто ты?

— Человек, — не задумываясь, ответил я. В конце концов, что я еще могу сказать, если ответ Харада Широ уже был использован.

— Даже не обладая подготовкой шиноби, тем не менее, у тебя есть способности ниндзя. Потому вопрос второй следующий: почему? — совершенно спокойно продолжил Данзо свой вопрос.

— Возможно, это наследственность, — ответил я.

— Хорошо, — вновь спокойно отреагировал старейшина, — Исходя из твоего рассказа, ты не помнишь своих родителей. Твой дядя погиб. У тебя самого определенные проблемы с памятью.

Данзо остановился, как бы давая мне подтвердить, или опровергнуть информацию. Я пусть и с некоторым трудом, но согласно кивнул. Он продолжил.

— Ты провел некоторое время в Стране Снега и пытался освоить ниндзюцу.

Я кивнул снова.

— Но по какой-то причине, не прошел отбор. Вопрос третий: что это был за отбор?

— Пытка, — лаконично ответил я.

— Пытка? — переспросил он. Я согласно кивнул.

Рассказ об отборе был крючком. Одним из тех, что должны были подтвердить информацию о том, что я был выходцем из отдаленного прошлого. Конечно, мне не было известно, как тренируют своих шиноби в Стране Снега, если их вообще тренируют и там они есть, но думаю, знающий человек, вроде Данзо, услышав о методике, явно сделал бы нужное предположение. И я быстро пересказал ему о сути тогдашнего моего испытания. По виду старейшины выводы делать было невозможно, но он определенно задумался.

— После этого тебе поручили доставить что-то в соседнюю страну, и ты после выполнения миссии не вернулся, — вновь продолжил он спустя некоторое время.

— Меня там ничего не держало, — сказал я.

— Иными словами ты преодолел после этого всю Страну Молний и оказался у океана. Где столкнулся с хвостатым зверем — треххвостой черепахой.

Я вновь кивнул.

— Вопрос четвертый: после уничтожения корабля, который уничтожила черепаха, насколько долгим было твое пребывание в бессознательном положении?

Тут уж я крепко задумался. Я вообще тогда был без сознания сколько либо или нет? В памяти этот момент несколько затуманен. Помню нападение на корабль, то, как оказался в воде, как монстр появился и я бросился в атаку, используя наручи. И был ли без сознания или нет, не помню совершенно. Причем, пусть я не рассказал всего этого, ответить требовалось все же как можно точнее. Данзо ведь не просто так это спрашивает.

— Вроде немного, — ответил я, наконец.

Мой ответ остался без какой-либо реплики-реакции. Данзо о чем-то размышлял.

— Вопрос пятый: перед тем, как тебя схватили враги, ты успел обзавестись чем-то, что удержало бы на месте?

— Да.

— И что это было?

— Тот, кто ждал меня дома.

— Вопрос шестой: это значит, что сейчас у тебя нет ничего, что удерживало бы на месте?

— Да, — к сожалению, это правда. Сейчас уже нет того человека, кто ждет меня дома. У меня и дома-то нет. Только кушетка в лаборатории.

— Вопрос седьмой: раз тебе некуда идти, то, как ты отнесся бы к мысли задержаться у нас?

Это однозначно был тот момент, когда Данзо намеревался делать определенное предложение. Предложение остаться в составе Корня АНБУ. Иными словами, легализоваться. Именно то, что мне было нужно. Пусть у него явно был свой интерес.

— У меня есть выбор?

— Выбор есть всегда. И ты знаешь, какой он для тебя.

— Жить или умереть?

— Нет. Жить таким, какой ты сейчас или жить свободным.

Очевидный намек на возвращение мне возможности двигаться. Хм, собственно оно и верно. Зачем восстанавливать того, кто бесполезен, верно?

— Восстановление моей подвижности потребует платы, верно? — спросил я, прекрасно зная, что да.

Старейшина кивнул.

— Мне потребуются некоторые твои услуги. Но об этом мы поговорим позднее. Не в этот раз....

Разговор с Данзо стал поворотным моментом. Старейшина был заинтересован во мне (хотя, я до сих пор не понимаю, почему), и заинтересованность эта предусматривало наличие меня здорового и способного к действиям. Что весьма радовало. Во всяком случае, пока. Вне всякого сомнения, мне не скоро позволят выбраться из этих подземелий. База Корня наверняка станет моим домом на долгое время, а самого меня вплетут в систему структуры. Иными словами, меня ожидает роль марионетки. Не сказать, что я хотел становиться чьим-то инструментом, но на данный момент это было лучшим решением. Данзо сделал мне предложение: остаться безвольным овощем, которого пустят в расход или же его подчиненным со здоровым телом и возможностью познать что-то новое (учитывая неясную ситуацию вокруг моей способности использовать природную энергию — весьма хороший вариант, между прочим). И я выбрал второй вариант. Мне нужно было восстановиться. Снова вернуть былую форму, получить возможность тренироваться, стать сильнее. Пусть даже я стану работать на старика и выполнять за него какую-то грязную работу. В конце концов, мне не привыкать кому-то служить. Но ведь это не значит, что в Корне я останусь навечно. Уже сейчас мне было видно несколько вариантов. И побег был самым первым в списке. Вариантов побега было два: либо самостоятельное бегство, что требовало как раз таки обучения у местных или же хотя бы восстановления моих старых возможностей, либо же кооперация с Орочимару, когда тот будет линять сам. Вторым в списке следовало уже шел более пессимистичный вариант, которую можно было обозвать фразой 'Данзо не вечен'. Да, старик силен. Очень силен. Даже без одной руки, он внушителен и просто так справится с ним, мало кто сможет. Особенно если учесть то, что вокруг него всегда целая организация, готовая сделать все ради него. Но это не значит, что он бессмертен. И при грамотном расчете, можно было сыграть и против него.

Третий вариант был невероятно похож на второй. Он даже обозначался схожей фразой — 'Корень не вечен'. Как подсказывает память, Корень чуть позже будет объявлен чем-то вроде запрещенной структуры и будет расформирован. И пусть это будет сделано лишь на уровне официального заявления (вроде как, не уверен), но влияние и мощь структуры будет уменьшено. Даже некоторые бойцы перекочуют под крылышко к Хокаге и других старейшин. Тот же пользователь древесного элемента, например. А ведь если подсуетиться, то можно оказаться в числе этих перебежчиков. Не уверен, конечно, что на службе у Хокаге будет лучше, но все же быть листом, обласканным солнечным светом и дуновением ветерка все же лучше, чем корешком в кромешной тьме (образно говоря, конечно, но не суть). Да и легализация в Корне по сравнению с легализацией в Скрытом Листе — это разные вещи...

Буквально на следующий день я уже имел возможность убедиться в преимуществе сделанного выбора. Именно тогда восстановлением моего тела внезапно озаботились заинтересованные люди. В меня быстро ввели несколько инъекций, напичкали горстью разных лекарств, а затем приступили к проведению процедур. Массаж, использование лечебных техник, постепенное введение нагрузок на организм. За несколько часов мое тело размяли, хорошенько обработали зеленой чакрой (воздействие которой оказалось не ахти, я ожидал большего), а затем дали задание совершать доступные мне движения максимальное количество раз. И результат не заставил себя ждать. Мастерство местных специалистов просто поражало. Уже к концу дня я мог гораздо больше, чем до процедур. Это радовало! Сильно радовало!

Процесс восстановления пошел. И пошел семимильными шагами. Уже через несколько дней я мог довольствоваться, куда лучшим самочувствием, чем в конце первого дня. Тело постепенно сбрасывало с себя одеревенение. Мышцы начинали все лучше и лучше сокращаться, суставы обретали гибкость, слабость, что присутствовала в теле, отступала. Если так пойдет и дальше, то моя первоначальная форма (еще до пребывания в желудке Девятого) скоро вернется. И быть может, мне удастся получить вновь ключи к окружающему меня океану, что даст мне прекраснейшие возможности. Сейчас, увы, попытки воспользоваться этой силой всегда оказывались неудачными. С каждым разом я чувствовал, что есть что-то препятствующее поглощению этой силы. А то, что же это такое, знать я не мог. Это огорчало.

Пожалуй, еще одним не самым приятным моментом стало выделение специально для меня отдельного помещения. Нет, безусловно, иметь собственную отдельную комнату со всеми доступными удобствами (не думаю, что каждый мог похвастать личным туалетом и душевой), включая даже собственную сиделку, совмещенную с охранником — это неплохо. Жить в лаборатории все же не лучшее, что могло случиться. Но было в этом поселении что-то, что и заставило меня нервничать. Меня отделили от Орочимару. Единственного родича, который был рядом и так или иначе оказывал помощь и мог оказывать в дальнейшем. Нет, безусловно, это не значило, что саннина теперь рядом со мной не окажется. Как-никак исследованиями моего организма занимался он, и именно на основании его заключений, скорее всего, мной и заинтересовался Данзо. Но теперь я не мог в любой момент обратиться к нему за советом или помощью лично. Для того чтобы поговорить с ним, требовалось ждать тех случаев, когда он окажется рядом. Просить же зайти ко мне или же отвести меня к нему было чистой воды безумием, если учитывать наше общее желание оставить связующую нас нить в тайне.

Не сказать, что я сильно уж цеплялся за связь с родичем. В конце концов, Орочимару был и оставался продуктом нынешней системы и далек от моего старого пути. Но тем не менее... Тем не менее, он был близким по крови и духу, и оставаться совершенно одному внутри чужой систем было как-то неуютно.

В кабинете Данзо кроме него присутствовало еще трое. Как обычно, вытянувшиеся по струнке перед столом хозяина, который сам привычно держал в руках очередной документ и вчитывался в него. Привычно документ был напрямую связан с теми лицами, что находились сейчас здесь, представляя собой, по большей части непосредственно результатом их труда.

Все трое были достаточно важными представителями военной элиты Конохи, так или иначе служащими под руководством старейшины. Один был непосредственным подчиненным в Корне, занимая здесь достаточно высокую ступень в иерархии благодаря отличному послужному списку и навыкам. Забавно, но его лицо практически никому не было известно за пределами этой базы. Являясь верным соратником Данзо и идейным последователем, он полностью придерживался логики организации и всегда держался в тени, действуя инкогнито и используя разные личины. Другой же служил в составе основных сил АНБУ, и с Корнем его практически ничего не связывало, кроме общего руководителя этих структур. Несмотря на все сужающееся поле полномочий старейшины в данном подразделении (чрезвычайно усилившиеся позиции Шимуры в деревне не устраивали ни Хокаге, ни его советников) и слухов о скорой потере данной должности, он служил ему верой и правдой, и не собирался открещиваться от контактов со старым начальником. Ведь как бы там ни было, служить он начал непосредственно под началом этого человека и считал его чуть ли не учителем. Третий же посетитель, в отличие от этих двоих, формально вообще был в стороне от всех этих структур. Его имя было слишком хорошо известно. Пожалуй, даже больше, чем имя самого хозяина кабинета. Но связь с общим начальником была ничуть не слабее, и выполнял он поручения с не меньшей последовательностью.

Опытный мастер печатей, специалист поиска и ликвидатор в одном лице и ученый-экспериментатор высочайшего уровня, известный как один из саннинов — три профессионала в трех разных областях, на данный момент были готовы предоставить необходимую отчетность за последнее время. И только один человек в помещении был в курсе, что все их разномастные задания имеют одну общую цель. И делиться этой информацией он не собирался. Догадаются — не критично, не догадаются — тем лучше.

— Тоши, начнем с тебя, — произнес Шимура, переводя взгляд на высокого мужчину в стандартной экипировке АНБУ Конохи, включающий в себя и маску птицы, которую он не снимал и сейчас, — Что на счет наших таинственных гостей, которые так много времени уделяли нашим окрестностям? С ними ведь уже не будет проблем?

Упомянутый воин немедленно кивнул и сделал короткий шаг вперед.

— Да, Данзо-сама. Нам удалось обнаружить одного, а потом, следя за ним, выследить и остальных. Как и предполагалось ранее — это была группа шиноби. В книгах бинго никто из них не упомянут, равно как и в других источниках, так что судить о том, кто они пока сложно. Что касается лидера группы, то тут все наоборот.

Он замолчал, ожидая позволения говорить дальше. Недоверие к личностям, что находились рядом с ним, было очевидной. Выдавать секретную информацию своей структуры он не мог без особого разрешения.

Кивок старейшины послужил подобным разрешением.

— Казума — один из двенадцати ниндзя защитников дайме. Один из самых молодых членов данной организации.

— Союзнички... — хмыкнул Орочимару, стоящий рядом, за что немедленно удостоился косых взглядом остальных, — Вы ведь не забыли поинтересоваться их намерениями?

— Группа немедленно атаковала нас в тот момент, когда смогла нас обнаружить. По этой причине, мы не стали задавать бессмысленные вопросы.

— Вы ведь захватили его? — поинтересовался сотрудник Корня.

— Раненого, — кивнул оперативник АНБУ, — Он не сдавался, и сражался изо всех сил. Когда понял, что оказался в меньшинстве, попытался покончить с собой. Не успел.

— Тебе удалось выбить из него что-то стоящее? — сухо спросил Данзо.

— Не многое, — честно признался Тоши, — но, кажется, его влекла чакра Лиса, что была разлита в воздухе после его освобождения.

После этих слов оживились все. И Орочимару, работающий с человеком, что был связан с этой чакрой непосредственно, и сотрудник Корня, который также имел определенную связь к этому. Даже Данзо позволил себе редкую смену мимики.

— Он хотел собрать эту чакру? — спросил он.

— Судя по обнаруженному свитку печатей, да. Свиток, кстати, редкий. Изготовлен еще в Узушио. И крайне дорогой, судя по всему.

— У них получилось что-то?

— Неизвестно. Выбить информацию за короткий срок оказалось непросто. Свиток у меня с собой, так что можно будет проверить.

— Хорошо, — кивнул старейшина и махнул единственной рукой, давая понять, что доклад завершен, — Шиг, кто-то догадался о том же, о чем догадался ты. Каковы наши результаты?

Сотрудник Корня, одетый в балахон и также носивший маску, сделал шаг вперед.

— Все, что мы смогли собрать, мы собрали. Объем, безусловно, несопоставим с реальными объемами того, что осталось после высвобождения Лиса. Слишком много осталось в почве. Чакру из нее практически невозможно извлечь. Немало унесло ветром и водой. Но то, что нами собрано вполне тянет на полноценный S-ранг.

— Иными словами, до уровня полноценного биджу далеко, как до луны, но уровень каге превосходит вполне, — резюмировал Данзо.

— Да, господин, — согласился подчиненный, вызвав косые взгляды уже в свою сторону.

— Нужно будет проверить добытый свиток, — сказал старейшина, — Если они тоже смогли что-то собрать, добавить в наши запасы йокай.

— Безусловно, — согласился тот.

— Орочимару, — повернулся к саннину Шимура, — теперь твой черед. Я давал тебе поручение. Каковы результаты?

Саннин хмыкнул, достигнув понимания пожеланий начальника. Боевые действия разгорались и все были едины во мнении, что, скорее всего на фронте скоро появятся джинчюрики. С учетом того, что носитель Восьмихвостого контролировал своего биджу, это было крайне опасно, и отсутствие ответа на это было серьезным фактором. Новоявленный родственник с неожиданной способностью и устойчивостью к силе зверя был просто идеальным кандидатом на роль этого самого ответа.

— Поручение выполнено, — рапортовал он, — С момента пробуждения объекта отслеживается его общее состояние и проведен анализ генома. Общие выводы по итогам анализа и наблюдения: первичное предположение о вытеснении враждебной чакры из организма оказались неверны. Процент его собственной чакры растет не по мере освобождения 'места' для нее, а за счет переработки йокай в его собственную силу.

Данзо позволил себе нахмуриться. Информация была крайне специфической.

— Значит ли это, что объект так переработает всю чакру? — задал он тревожащий вопрос.

— Скорее всего, — спокойно кивнул Орочимару, — Йокай — слишком опасная вещь, и тело будет ее превращать во что-то менее опасное. Хотя есть один нюанс. Говоря о его собственной силе, я не имел в виду ту чакру, что производит его тело. Скажем так, это обеззараженная версия того же йокай, более пригодная для его организма.

Орочимару прервал поток своей речи, дожидаясь решения старейшины. Пока тот размышлял, саннин с внутренней усмешкой отметил направленные на него взгляды двух 'коллег'. Неужели они тоже начали догадываться, к чему весь сыр бор?

— Кто он? — задал вопрос Шимура.

— Ваша просьба выяснить наличие родства с Сенджу выполнена. Ответ положительный. У него определенно есть соответствующий геном.

Данзо задумался. И пока он взвешивал все, Орочимару со своей стороны размышлял о том, что ему стоит поторопиться с извлечением нужной информации от родственника на тот случай, что из него действительно сделают персональное оружие Данзо. Тогда контакты с ним ограничат действительно полностью. Уже сейчас старейшина стремился огородить нового подопечного от любого влияния.

— Как скоро он переработает йокай в собственную силу? — вновь заговорил Данзо, интересуясь о судьбе своего главного проекта.

— Сложно сказать. Скорость переработки постоянно растет. Судя по всему, по мере того, как восстанавливаются двигательные способности его тела.

— То есть, когда он будет полностью готов действовать, то тогда скорость достигнет максимума? — уточнил хозяин кабинета.

— Вероятно, — согласился саннин.

— А когда он восстановится полностью?

— С учетом нынешней скорости, недели через полторы. Я уже говорил, его возможности в этом плане очень высоки.

Данзо кивнул. И повернулся к Шигу.

— Проверить свиток. Если есть что-то, оставь немного для одного эксперимента. Печати в камере сдерживания 11А укрепить. Сделай так, чтобы было возможно там разлить немного этого самого йокай.

— Да господин! — склонил голову сотрудник Корня.

— Казума в руки Хокаге попасть не должен, — обратился старейшина уже к оперативнику АНБУ.

— Понял, — кивнул тот.

— Объект должен быть готов к эксперименту через полторы недели, — наконец повернул голову к саннину Шимура, — И эксперимент должен закончиться успешно. У нас слишком мало времени....

Забор крови происходил крайне медленно. Орочимару последовательно наполнял небольшие колбы красной телесной жидкостью, добавляя в каждую несколько капель прозрачного состава, и закупоривал резиновой пробкой. Процесс был не особо приятен, учитывая, что он брал чуть ли не отовсюду. Кровь с пальца, кровь с вены на изгибе руки, с шеи, с ноги, артерии. Невероятно длинная игла послужила для получения проб из брюшной полости. Пробы все до одного тщательно помечались небольшими, но чрезвычайно информативными ярлычками.

Я наблюдал за этим процессом с ощутимой неприязнью. Не сказать, что мне было больно. Даже наоборот, эти иголки практически не ощущались, видимо богатый опыт получения болезненных подарков от всяких ближних сказывался. Но смотреть на то, как в тебя втыкается железяка и оттуда вытекает твоя кровь.... Неприятно. И неестественно. Хотя собственно, неприязнью все и ограничивалось. Потому что все остальное меня устраивало полностью.

Мы находились в лаборатории Орочимару и были одни (моя сиделка, под раздраженным взглядом безумного ученого, трепетно относившегося к своим научным изысканиям, предпочел остаться за дверью). Это значило, что я имел просто прекрасную возможность говорить с саннином и постепенно выуживать из него нужную мне информацию. Просто замечательно, особенно вкупе с тем, что до лаборатории я дошагал самостоятельно, лишь изредка пользуясь помощью сиделки, который порой поддерживал меня. Лечение давало отличный результат, и я мог прогнозировать, что в ближайшее время верну себе подвижность в полной мере.

Конечно, родич в ответ активно вытягивал информацию с меня самого, но это ведь мелочи. Особенно если знать цену своим знаниям и иметь отличную возможность сохранить ее в тайне, если потребуется. Орочимару, при всех его способностях, не был в состоянии заставить меня говорить о том, чтобы я выложил ему все, и при этом он со мной ни чем не поделился. Не сейчас, когда мое тело уже являлось едва ли не собственностью Корня и Данзо, а любая угроза ему — это вызов упомянутым организации и личности. Хотя тот и не собирался давить. Зачем, если я готов поделиться с ним всем, в обмен на равноценное.

Орочимару, по мере получения всех необходимых ему проб (кажется, одной из причин медлительности самого процесса было именно в необходимости провести наше общение на должном уровне) рассказал мне немало интересного. В частности, именно от него я узнал то, что во мне так заинтересовало Данзо и что мне стоило ожидать. Стоит отметить, планы у старейшины были грандиозными и немного пугающими. Как оказывается, Коноха сейчас оказалась втянута в новую войну и при нынешних реалиях (то бишь после выбивания элиты военных сил деревни разбуянившимся лисом и потери тем самым некоторого авторитета, и это после недавней масштабной войны) была к ней слабо подготовлена. Пока боевые действия пусть и не переросли в активную фазу, но все уже понимали, что они неизбежны и следует ожидать в скором времени начало новой мясорубки. Это осознавало все руководство деревни, равно как и оставшаяся элитная часть бойцов. И если ни у кого из них не было решения данной проблемы, кроме естественного превозмогания за счет мобилизации всех доступных сил, то Данзо похоже решение для себя нашел. И этим решением должен был стать новый джинчюрики. Не тот, который сейчас в виде маленького свертка находился под присмотром нянечек и надежной охраны, созданный во всех смыслах предыдущим Хокаге, а другой. Взрослый разумный человек, способный игнорировать смертоносное воздействие йокай и при некоторых ухищрениях даже управлять биджу. Ну, или хотя бы его чакрой. То есть я.

Когда я это услышал, мне стало не по себе. Сама идея того, что в меня запихают Девятого, пусть и его половину, уже была настолько ужасающей, что меня охватила невольная паника. Это не значило, что мне предстояло вновь опуститься в тот адский котел, в котором я варился столько времени, а совсем наоборот. Тот адский котел должны были погрузить в меня. И честно говоря, я не видел особой разница. Что этот огонь жжет тебя снаружи, что он жжет изнутри — без разницы! Я не хотел вновь сталкиваться с этой силой! Что угодно, но только не это! А если бы и захотел, то не такой ценой. Ведь я знал, что должно было случиться с тем ребенком, когда из него извлекут Девятого. Невинный малыш, который не сделал ничего плохого ни мне, ни кому-то еще просто должен был умереть, чтобы претворить чужие планы в жизнь. А это было омерзительно. Лично для меня — человека, который без особой жалости сам убивал, приносил в жертву Рьючидо немало народу. Детей я не трогал никогда.

— Это основа, — спокойно продолжал между тем саннин, аккуратно смешивая очередную пробу с каким-то новым составом и наблюдая при этом за реакцией, — План-максимум, можно сказать. Сомневаюсь, что он рискнет взяться за его реализацию, будучи не уверенным до конца в твоей надежности.

— Уверен в чем? В моих способностях удержать биджу под контролем? Или же в надежности плана верности? — задал я естественный вопрос, потирая руки и снимая проклятую дрожь со всего тела. От упоминания возможности окунуться в силу лиса у меня бегали мурашки.

— Первое, — как само собой разумеющееся произнес Орочимару, сделав пару пометок в журнале. Хм, странно, кажется, и он пользуется той системой символов, которую я совершенно не знал.

— Потому что это приоритетнее? — 'догадался' я.

— Потому что это логичнее. Способов обеспечить твою верность найдется масса. В ней особой нужды нет. Если настроить печать соответствующим образом, то будет достаточно доставить тебя на поле боя и дальше будет кровавая вакханалия, выгодная Конохе. Разгром сил противника, отравление значительных территорий йокай и создание, таким образом, весьма серьезного потенциала для прекращения войны. Если же война прервется, то иного и не нужно. Другая начнется не раньше, чем лет через десять. По объективным причинам. Но Данзо не тот, кто готов потерять джинчюрики, разменяв его на мир. Это еще больше ударит по статусу Конохи. Потому он дождется того момента, когда убедится, что ты способен не просто сыграть роль доставочного пакета для бомбы, а стать оружием массового поражения многократного пользования.

— А если оружие массового поражения многократного пользования вздумает сбежать? Потеря биджу, все дела — это повод задуматься над верностью.

— Над ошейником, ты хотел сказать. Не беспокойся. Его тебе обеспечат.

Орочимару потянулся за очередной длинной и страшной даже на вид кривой иглой. До какого органа он собирался добраться с ее помощью, даже не хотелось думать.

— Хочешь сказать, что выбора у меня не будет?

Саннин пожал плечами.

— Там видно будет. У Данзо методик хватает. Насколько ты будешь восприимчив к этому — зависит лишь от тебя.

Игла крайне болезненно вошла в грудную клетку. Орочимару особо не церемонился, беря пробы, и как-то менять свой стиль не собирался. Одну озвученную жалобу он уже парировал бешеной регенерацией моего тела. Мол, что боишься, когда тебе такая мелочь все равно, что укус комара.

— Каким образом он собирается проверять мою способность управлять лисом? — осведомился я после того, как иглу вытащили, оставив на коже быстро затягивающуюся ранку. И вправду регенерация удивительная. Без природной энергии и так легко заживают раны. Проведенные годы среди огня и тьмы дали свой результат? Или это остатки сил Ямато?

— Соберет чакру, что оставил после себя Лис после буйства и втолкает в тебя. И будет наблюдать, как ты барахтаешься, — с абсолютно спокойным лицом наполнил пробой очередную колбу родич. Я представил этот процесс и скривился. Девятый успел немало сил высвободить. И если даже ее половину закачают в меня, то это будет не очень хорошо.

— А что случиться, если я не смогу управлять этой силой? — задал я вполне естественный вопрос.

Саннин бросил на меня задумчивый взгляд янтарных глаз и пожал плечами.

— Кто знает. Может, попробует приспособить для того же проекта контейнера с бомбой, только с той чакрой, что он собрал. Может, решит отдать мне в качестве подопытного материала, как раньше нередко делал с утратившими для него интерес пленными. А может, решит, что от тебя будет какой-то толк и попытается превратить в полноценного корневика. Вариантов множество.

— Это не хорошо, — прокомментировал я.

— Смотря для кого, — возразил саннин и выразительно кивнул в сторону колб.

Намек был каким-то уж слишком явным. Или это тихое издевательство? С его стороны каких-то агрессивных намерений я не ощущал, но с этим родственничком никогда нельзя быть во всем уверенным.

— Если меня отдадут тебе, то будь добр, дай перед печальным концом от твоих научных изысканий, устрой мне, хотя бы один выход на свежий воздух.

— Если тебя отдадут мне, печального конца для тебя не будет. Во всяком случае, пока ты мне полезен, — хмыкнул Орочимару. Кажется, мы начали находить общий язык, — И касаемо пользы. В твоем теле я нашел несколько крайне занимательных элементов, которых у себя найти не смог. Не мог бы ты попытаться мне кое-что пояснить на этот счет?

— Весь во внимании.

— Развитое третье веко. Специфическое строение клыков. Наличие неактивных, но когда-то использовавшихся желез непосредственно над ними. Это врожденное качество или же ты заполучил их при помощи сендзюцу?

— Сложно сказать, — пожал я плечами, — Я мог бы сказать, что это врожденное качество, но до применения природной энергии ничего такого у меня не было. Но однозначно ответить, что это только сендзюцу тоже не могу, потому что другие подобными качествами не блистали.... Хм. У тебя что, подобного нет?

— В том то и дело, — подтвердил саннин, — Несмотря на наличие специфического генома, изначально мои способности мало соответствовали змеиным. Я много лет работал со змеями, но многое зачастую приходилось достигать постепенно, с годами тренировок и наработок новых дзюцу. И даже сейчас у меня нет третьего века, этих самых желез, которые, видимо, предназначались для выработки яда и особого строения клыков для введения этого яда в организм.

— Яда? У меня никогда не было яда во рту.

— Тогда что? — заинтригованно прищурился родич.

— Точно сказать не могу. Но однажды я использовал свои зубы для того, чтобы парализовать врага. Правда, тогда был малость не в себе. А потом использовал то, что ввел в качестве средства блокирования его чакры, чуть позже для контроля над телом, а еще позже для усиления.

— А вот тут подробнее, — оживился собеседник....

По мнению Орочимару, моя реабилитация была полностью завершена. Прошли чуть больше полутора недель с момента начала активного лечения, и сейчас я мог совершенно спокойно ходить, двигать телом, выполнять те или иные манипуляции самостоятельно, не опасаясь того, что тело неожиданно подведет, и я окажусь в беспомощном состоянии. Конечно, как по мне, процесс еще был далек от завершения. Да, ходить и двигаться я теперь мог свободно. Но что касается манипуляций другого рода, напрямую связанных с чакрой, то тут дело пока не клеилось совершенно. Мне казалось, что с моей системой циркуляции что-то не то, и вероятно дело тут связано со все той же причиной — долгим отсутствием практики и вследствие этого деградацией. О чем я высказался родичу. Саннин был со мной склонен отчасти согласиться, но причину он видел не только в этом, а еще и в том, что мое тело не до конца освоило возможности поглощенного мной йокай. А для этого нужна была именно практика. Что совсем не входила в установленные параметры реабилитации. После этих слов я понял, что никакой отсрочки с экспериментом по обработке моего тела частицей чакры девятого ждать не стоит. Саннин в этом деле практически ничего не решал. Инициатива шла напрямую от самого Данзо. А спорит с ним в этих стенах мало кто бы смог. Если вообще мог. Старейшина нуждался в оружии и намеревался заполучить его. И мнение самого оружия на этот счет никто не спрашивал. Во всяком случае, пока.

На следующий день после вердикта за мной пришли. И на этот раз оперативников было четверо. Признаю, они относились к своей службе со всей ответственностью. Несмотря на то, что сейчас для меня было бы бессмысленно куда-то бежать или пытаться оказывать сопротивление, они учли повышение моих возможностей и оперативно усилили группу.

Спустя минут десять я был свято убежден, что действительно почти все помещения на этой базе составлены по одному образцу. Эта комната тоже мало чем отличалась от тех, в которых раньше мне приходилось бывать. Разве что стены были украшены значительным количеством бумажных печатей. Что сразу наводило на понимание. Эксперимент никто не собирался отменять или отсрочить. И мне предстоит вновь ощутить на себе все прелести воздействия йокай.

Странно, но Орочимару среди людей, что сновали вокруг, не было. Я-то думал, что он, как один из лучших специалистов должен принимать участие в процессе. Ответственный, как-никак, момент.

Меня посадили в кресло с крепежами для рук и ног и вновь зафиксировали на месте. Я не сопротивлялся, хотя и изрядно нервничал. Выполнив все указания людей в масках, которые аккуратно закрепили ремни, а потом дали мне выпить какой-то настойки с явным содержанием спирта, начал с опасением ждать начала того момента, когда огненную чакру начнут запечатывать в мое тело. Кстати, настойка, видимо играла роль своеобразного успокаивающего средства. Хотя я был напряжен внутренне, понимая то, что предстоит пережить, тело теперь реагировало на все куда спокойнее. Словно какой-то тюфяк.

В этот момент объявился Данзо. Зайдя в помещение, он с той же равнодушной миной, что и раньше, внимательно осмотрел меня, потом поиграл в гляделки с одним из своих людей в маске, подошел ко мне и сухим безэмоциональным голосом посоветовал мне относиться к происходящему ровно. Перед тем как выйти, он также напомнил про нашу договоренность и важность происходящего для его реализации. Я лишь кивнул, ожидая неминуемого. И желая отвлечь себя, невольно думал о том, что задача Орочимару заключалась лишь в подготовке меня к эксперименту, а всю основную задачу возьмет на себя инициатор всего этого проекта в лице главы организации. И в этом был смысл....

Я до конца не понял, что произошло. Меня заперли, оставив в комнате совсем одного. Прошло больше получаса и при этом ничего не происходило. Не было никого, кто должен был провернуть процесс запечатывания или какого-то иного действия. Я просто сидел в своем кресле и накручивал себя, ожидая того момента, когда же они прервут мое нервное ожидание и закончат то, что хотят. А потом неожиданно понял, что что-то не так. Вокруг моего тела неожиданно начала образовываться небольшое облако красного цвета, которое медленно, но верно обретало плотность, становясь все более и более густым и тяжелым. Облако никак не контактировало со мной, продолжая увеличиваться в размерах, приобретая все более и более причудливую форму.

Потом началось странное. Из моего тела начали вылезать тоненькие жгуты оранжевого с зеленым цвета, которые потянулись к облаку. Я попытался было взять под контроль это странное проявление собственной силы, но это привело к противоположным результатам. Внутри меня будто бы образовался пузырь, который спустя мгновение лопнул, создав пустоту. Жгуты в этот момент присоединились к облаку, и все красное облако резко устремилось в меня по этим каналам. В голове словно ударили в набат, а затем прозвучал громкий звериный рык.

Меня охватила ярость. Кто-то посмел нацепить на меня ошейник! Опять эти ничтожные твари пытаются меня усмирить!

Руки и ноги налились силой. Все мое тело воспылало огнем. Ногти резко выросли, трансформируясь в когти. Клыки перестали помещаться во рту. Я чувствовал, как мои губы застывают в зверином оскале. Сейчас! Сейчас я порву все на своем пути!

Огонь тек по моим жилам. Я дернул рукой. Кресло жалобно скрипнуло, а ремень вспыхнул все теми же незнакомыми голубыми символами. Очередная печать? Ненадолго! Нагнувшись, я схватился зубами о ремень и дернул изо всех сил. Проклятая чертовщина выдержала. Нет! Так не пойдет!

Своим клыком я нажал на один вспыхнувший символ и изо всех сил надавил. Вспомнив при этом, как следует вливать силу, мгновенно направил весь ее поток туда. Раздался жалкий треск и моя рука оказалась на свободе. Наконец-то!

Размах и острые когти с окутавшей их красноватой аурой разорвали ремни на второй руке. Еще несколько усилий и я окончательно свободен! Теперь можно встать на ноги!

Получилось встать на четвереньки. Но ведь это мелочи! Сейчас главное вырваться. Эти жалкие твари думают, что эти бумажки их спасут. Хех, посмотрим!

Разгон и сокрушительный удар по стальной двери, львиную долю которой занимают эти бумажки. Символы на них на мгновение вспыхивают ярчайшим огнем, и меня впечатывает в стену с противоположной стороны. Очередная вспышка и я оказываюсь посередине комнаты. Какого хрена! Я вкладываю силу с твердым намерением призвать сюда что-то огромное и мощное, которое разорвало бы эти стены. Рьючидо обязано помочь!

Холодная пустота вместо призыва стало чем-то отрезвляющим. Я озадаченно уставился на разорванное на куски кресло, на дверь с неожиданно эффективными печатями и стену с аналогичной системой. Задумчиво осмотрел на когтистую руку, ощупал выступающие клыки и с трудом поднялся на две ноги. Что это вообще такое? Откуда взялась такая ярость? Что вообще со мной?

Звериный рык на грани подсознания исчез, оставив в голове холодную пустоту, а в теле ощущение недавней вспышки безумного огня. А затем я провалился во тьму....

— Господин Данзо?

Мастер печатей, на пару со старейшиной наблюдавший за буйством 'объекта' через хитроумно выстроенную систему наблюдения, задал вполне естественный вопрос, ожидая реакцию высокого начальства. Ведь только ему решать, стоит ли добавить вторую порцию йокай в камеру, или же попытаться откачать то, что уже использовали обратно. Однако старейшина молчал, задумчиво продолжая смотреть на то, как молодой человек развалился на поле, приняв форму эмбриона, а красная аура медленно впитывается в его тело.

— Господин, нам нужно проверить состояние объекта, — возникла рядом фигура члена медицинской группы.

Старейшина отмер и, одарив соратников ледяным взглядом, кивнул.

— Проверьте состояние йокай в помещении! — приказал он.

Мастер печатей бросил взгляд на находившегося в стороне члена Корня, который следил за специфическим оборудованием. Мгновением позже пришел ответ.

— Наблюдается повышенный фон демонической чакры. Судя по всему около тридцати процентов закачанного объема.

Эти слова прозвучали как откровение. То есть оставшиеся семьдесят процентов уже находились внутри объекта!

— Открывайте!

Группа немедленно вскрыла камеру, и устремилась к лежащему на полу человеку. Быстрая проверка и медик уже стоял рядом с Данзо.

— Объект без сознания. Состояние стабильное. Признаков отравления йокай не наблюдается. Признаков повреждения нет. Фон чакры повышен, но при этом стабилен. Признаки трансформации имеются.

Старейшина кивнул.

— Процесс поглощения чакры продолжается? — задал он вопрос оперативникам.

— Объем йокай в помещении снижается.

— Что скажешь, Шиг?

— Это невероятно! Он собрал рассредоточенную йокай и поглотил ее полностью без особого вреда для себя с последующим восстановлением контроля! Если установить печать, то думаю, с контролем вообще не будет никаких проблем!

Данзо позволил себе подобие усмешки.

— Нужно повторить эксперимент.

— Повторить? Увеличим объем?

— Нет. Наоборот, уменьшим. А вот пространство вокруг объекта значительно увеличим. Возникла у меня одна мысль. Реализуем ее и тогда козырь наш....

Очнулся я, по словам сиделки, примерно через полторы суток в прескверном состоянии. Не сказать, что были проблемы со здоровьем. Тело работало как часы, а один из медиков, занимавшийся моей реабилитацией, после быстрой диагностики лишь подтвердил это. Дело было в другом. После того контакта с красной чакрой и неожиданного припадка ярости, в котором я бросался на защищенные печатями стены и дверь, в голове осталась достаточно специфическое и в то же время до ужаса знакомое ощущение. Раздвоенность! Состояние до нельзя похожее на то, что у меня было после пробуждения дополнительных очагов силы Ямато-но-Орочи. Когда одна часть меня начала противиться другой. Помниться, тогда мне с большим трудом удалось восстановить равновесие между осколками своей сущности, чтобы сформировать из нее цельного нового себя. Конечно, сейчас все было не так плохо. Мое тело не начало игнорировать собственное сознание из-за конфликта ее полюсов. Моему прежде абсолютно спокойному и расслабленному после пробуждения состоянию добавилась тлеющая где-то внутри ярость, ненависть, желание разорвать кого-то на части и устроить резню. Этакая толика безумия, щедрой рукой отсыпанная в прежде ледяное сознание. Безумие, которое мне с трудом удалось обуздать в момент пробуждения, когда, только увидев сиделку, мне захотелось полоснуть по его горлу своими когтями. Потом, это состояние как бы схлынуло, но где-то внутри искры так никуда и не делись. И это пугало. Кто знает, что случиться, когда господа местные экспериментаторы решаться повысить мощность. Вновь терять над собой контроль мне совершенно не хотелось.

Пока медики оценивали мое состояние, параллельно интересуясь моим самочувствием, я мрачно отслеживал внутри себя искры ярости, стараясь не дать им упасть на плодотворную почву и не попытаться прибить кого-то из них. После того, как мне удалось разорвать ремни с печатями, в своих возможностях провернуть подобное, несмотря на небольшую ограничивающую печать на моем лбу, я не сомневался. А в поводах распалиться не было недостатка. Начиная от просто банальных звериных инстинктов, частично оставшихся от меня старого, и частично доставшиеся по наследству от девятого, которым не нравилось ограничение свободы и заканчивая такой серьезной проблемой, как не сработавший призыв. Спокойная часть меня, что было 'большинством' понимала, что возможно причиной этого были те многочисленные печати, что развешены по всей базе. Кто знает, на что они способны и каковы их основные функции. Не зря же их установили. Тем более что опыт подсказывал, что эти бумажки довольно функциональные. Я твердо оценивал свои силы после поглощения того облака. Не будь там этих печатей, та железная дверь вряд ли смогла бы выстоять после удара, равно как и последующая за ней стена в коридоре. А тут меня отшвырнуло с аналогичной силой.... Однако, как говориться, осадок остался. После этого провала, и вкупе с тем, что природная энергия также отказывалась подчиняться моей воле, мое сознание не покидала мысль, что возможно контракт разорван и Рьючидо, услышав мой призыв о помощи, сознательно отказало в поддержке.

Это одновременно и злило, и пугало меня. Если со злостью все понятно, и я рассматривал ее лишь как часть проявления дурного влияния ненависти и ярости силы лиса, то вот страх был более чем рационален. Призыв был одной из моих основных преимуществ в те времена, а сейчас он мог вполне себе стать основным средством моего побега. Учитывая то, что планировалось сделать со мной, мысль о побеге стала основной. Оставаться в Корне, а учитывая степень влияния его лидера, и в Конохе я не мог, если не хотел потерять свою свободу в полном смысле, и превратиться в очередного носителя биджу. Существо, за которым следить будут куда серьезнее, а в случае побега, начнут охотиться все, кому не лень.

Потому-то встречу с Орочимару я дождался с большим трудом. Как только меня вновь доставили в лабораторию саннина, где тот занялся изучением изменений, что со мной произошли под влиянием чакры биджу, я немедленно обратился к тому с вопросом о контракте и призывах. Иными словами, обо всем, что было связано с этой важной для меня составляющей ресурса.

— В базе призыв невозможен, — это была, пожалуй, единственная приятная новость, услышанная от него в тот день. Она дала мне надежду на то, что не все так плохо и все это паранойя. Но последующие слова разбили эту иллюзию напрочь. Пусть и не до конца, но тем не менее.

Родич провернул небольшой эксперимент. Сначала достал откуда-то небольшой свиток, развернул его и продемонстрировал специфический и достаточно знакомый при этом рисунок. Уже мгновением позже он показал, где я мог раньше видеть его, приподняв рукав на своей левой руке и обнажив аналогичного вида татуированную печать.

— Это моя печать призыва, — пояснил он, вернув рукав в исходное положение, — А это его мобильная форма для пользования другими, не имеющими свой контракт.

Взяв одну из колбочек, в которую он минуту назад поместил пробу моей крови, капнул одну каплю в рисунок на свитке. Его руки стремительно сложили несколько печатей и хлопнули по свитку. Раздался легкий хлопок, рисунок на мгновение вспыхнул, но ничего далее не произошло. Разве что капля крови высохла и обратилась в небольшое пятнышко.

— И что это значит? — спросил я у него.

Тот хмыкнул.

— Контракт у тебя есть, — 'успокоил' он меня, чтобы затем добить следующей фразой, — но с моим призывом ничего общего у него нет.

— Но.... — я, честно говоря, потерялся. Это вообще как? Ведь, если я помню, именно змеи были основными партнерами Орочимару. Также, как и моими. Как может быть, что ничего общего между моими змеями и его змеями ничего общего быть не может? Он что, не связан с Рьючидо? Есть другие змеиные сообщества? Мой контракт устарел, и теперь змеи не откликались на призыв, из-за чего действительно ничего общего со змеями Орочимару у меня быть не может. Ведь змей у меня оказывается, и нет теперь.

— Во всяком случае, моя печать призыва с твоей кровью не работает, — пояснил саннин, свернув свиток и спрятав.

— А должна?

— Не знаю, — абсолютно спокойно признался тот, бросив на меня насмешливый взгляд.

— Тогда откуда такая уверенность? — вспылил я. Проклятая чакра биджу! Из-за нее я готов сорваться в любой момент!

— По логике вещей, разумеется. Видишь ли, многоуважаемый предок, я никогда не подписывал контракт. Можно сказать, мой случай уникален. Когда я по достоинству оценил возросшие возможности моего товарища по команде после того, как он случайно нашел свой контракт, меня это равнодушным оставить просто не могло. И я решился на аналогичный шаг. Сложил печати и надеялся уже перенестись в нужное место, но вместо этого появилась змея. В дальнейшем, я активно пользовался техникой призыва, но никогда не подписывал никакого контракта, и не испытывал никакой необходимости в нем. Однажды, одержимый жаждой знаний, поинтересовался у одного своего призыва о необходимости подобного документа между нами. Мне ответили, что в этом нет необходимости.

— Наследственный призыв.... — предположил я очевидное, на что получил ухмылку со стороны саннина.

— Именно. Когда создал эту печать, на основе собственной крови, я неоднократно давал возможность пользоваться ею некоторым товарищам на поле боя. Когда иного выбора не было, а от их выживания зависело очень многое. Увы, но несколько раз использование печати приводило к печальным для пользователей последствиям.

— Какого рода печальным?

— Они исчезали, — усмехнулся родич, — И не возвращались. Потом, когда у меня появилось свободное время, я, конечно, проанализировал все. И нашел видимую причину. Исчезали лишь те, у кого уже был собственный контракт. Неважно, с какими существами.

— Почему они вообще использовали твой призыв?

— Боевая мощь, — пожал плечами Орочимару, — Не все могут похвастать столь грозными призывами.

— Я никуда не исчез, — напомнил я ему.

— И не должен был, — хмыкнул тот,— барьер никто не снимал.

— Я так и не понял, как ты определил, что у меня контракт и т.д. и т.п....

— Кровь не исчезла. Если бы исчезла, это значило бы, что 'ключик' подошел и призыв возможен. И все дела.

Несмотря на то, что слова Орочимару не сильно меня в тот момент убедили, я решил поверить тому, кто разбирался в этом лучше. Вместо этого я крепко задумался. Ситуация нравилась все меньше.

Пока родич проводил какие-то манипуляции со мной, тщательно отслеживая все, я размышлял обо всем этом. Мне было необходимо бежать. Спасаться от участи живого оружия. А способов под рукой не было. Никакого обратного призыва не было. Тот способ, которым когда-то выбрался из Центра подчиненный мной самурай, здесь также сработать не мог. Просто потому, что призывавший любого чужака с контрактом призыв Орочимару не мог меня вытянуть назад из-за существующего барьера. А выбраться из базы я был не в состоянии. Не имея ни малейшего понятия относительно ее устройства и реальных размеров, я вряд ли способен добраться даже близко к выходу. Сомневаюсь, что многочисленная охрана позволит подопытному экспериментальному образцу разгуливать свободно. Дождаться момента закачки йокай и воспользоваться приливом сил, чтобы прорваться, устроив резню?

Сомнительно, что выгорит. Я не смог даже слегка поцарапать ту защиту, что стояла в помещении, где устроили эксперимент. А кто знает, сколько сил потребуется, чтобы прорвать эту защиту? Хватит ли ее? Если хватит, то хватит ли возможностей пройти через весь Корень, который наверняка попытается сдержать меня. Даже если Орочимару не выйдет против меня. А ведь он по идее должен. Как подчиненный Данзо наверняка.

— Скажи, Орочимару. Если я при попытке закачать в себя йокай, решу сбежать, ты встанешь у меня на пути? — спросил я.

Саннин, до этого момента строчивший что-то в своем журнале, взглянул на меня заинтересованным взглядом. Затем рассмеялся.

— Сомневаюсь, что до этого дойдет, — отсмеявшись, ответил он.

— Почему?

— Потому что когда в тебя будут закачивать йокай, на тебе же будет ошейник. Вряд ли ты будешь способен совершить подобный прорыв. Даже если это будет твое самое заветное желание, твое тело не станет слушаться.

— Уверен?

— У меня нет причин не быть уверенным, — как-то равнодушно ответил родич.

— Хорошо, я тебе верю. Тогда у меня к тебе другой вопрос. Не мог бы ты поспособствовать тому, чтобы до попытки закачки дело не дошло?

— Хочешь, чтобы я убил тебя? — поднял бровь саннин, и от его тона мне невольно стало страшно.... И возникло острое желание попытаться вскрыть ему череп. Эта проклятая ярость, готовая вспыхнуть в любой момент.

— А менее радикальных способов нет? — поинтересовался я, преодолев внутренний порыв.

— Это самый простой, — отметил Орочимару, который говорил таким тоном, что действительно мог по первой просьбе прибить меня.

— Нет спасибо. Я не для того хрен знает сколько не давал убить себя лису, чтобы потом меня прибил собственный родич.... Я говорю о присоединении к твоему бегству из Конохи.

Орочимару не изменился в лице. Почти. Возникло стойкое ощущение, что оно обратилось в неподвижную маску, которая со всей тщательностью воспроизводила царящую на лице ранее безмятежную маску. А вот все вокруг резко преобразилось. Расслабленная поза теперь лишь казалась имитацией. Воздух вокруг него словно загустился и похолодел. Он осторожным движением отложил карандаш в сторону, тщательно прикрыв журнал, и развернулся ко мне всем телом. Ледяной взгляд его глаз впился в меня подобно ядовитому жалу.

— Мое что? — спросил он таким голосом, от которого меня непременно бросило бы в дрожь. Бросило бы, не ожидай я нечто подобного. Вопрос ведь был задан мной не просто так.

— Бегство. Побег. Уход из рядов шиноби этого селения, — ответил я, стараясь сохранить свою расслабленную позу. Получалось хреново. Я чувствовал направленное на меня холодное внимание, готовность обрушиться в случае чего и не внутренние искры так и были готовы вспыхнуть пожаром для самозащиты. Сила девятого, что была мной поглощена, никуда не делась. Уверен, что в случае чего, она будет мне доступна. Поможет ли, вопрос другой.

— А зачем мне бежать из Конохи? — прозвучал его ледяной голос.

— Это уже вопрос к тебе. Возможно, амбиции. Возможно, что-то иное. Но ведь остается фактом, не правда ли?

Воцарилась гробовая тишина. Мы сверлили друг друга одинаково холодными и напряженными взглядами.

— Меня не нужно будет потом опекать, — решил разорвать я эту тишину, — Мне будет достаточно оказаться где-то за пределами Страны Огня. Там, где ищейки Корня не достанут. И я не прошу сделать это бесплатно.

Орочимару прищурился, видимо размышляя над тем, стоит ли ему устраивать несчастный случай со мной или пока что не стоит. Однако ответ оказался довольно специфичным.

— Интересное предложение, — хмыкнул он, — Но боюсь, что время для моего, как ты выразился 'побега' еще не пришло. Рановато мне еще становиться нукенином.

— Неужели? Как я мог так ошибаться. Придется то, чем я мог бы поделиться взамен, оставить при себе.

— Хорошая попытка. Но что же можешь ты дать для меня еще, кроме того, что я получу из твоей крови и чакры?

— Многое. Я, безусловно, не спец по ниндзюцу и многого не знаю. Но у меня хватит знаний, что могут тебя заинтересовать.

— Например?

— Ты когда-либо слышал о ключе, что способен пробудить полноценного демона, способного сражаться на равных с биджу? Я вот, к примеру, однажды нашел такой. Или, к примеру, быть может, тебе интересно узнать о таинственных артефактах древней цивилизации? За свою жизнь я нашел немало занимательного.

— Что же, действительно очень жаль, что столько всего ценного останется за пределами моего внимания, — усмехнулся саннин, — Звезды не сходятся.

— Хм.... Да уж, действительно жаль. Что же, тогда я буду надеяться, что они все же сойдутся. Даже если условия потом резко изменяться.

— Посмотрим.... Но не забывай о тех договоренностях, которых мы уже достигли.

— Я помню....

Менее чем через месяц после пробуждения объекта, его допроса, установления первого контакта с ним, восстановления его физических возможностей и начала первых экспериментов с ним, в руках старейшины Конохи и по совместительству лидера Корня АНБУ оказалась весьма объемная папка. Данные все поступали и поступали, и каждый день приносил все больше и больше интересных сведений об этом весьма занимательном человеке, над которым лучшие умы работали не покладая рук.

Не будь Данзо человеком дела и не будь он лишен всяческого самолюбования и самовосхваления, то он мог бы по праву гордиться собой. Его догадка, до которой он дошел сразу же, как только услышал первые сведения об этом объекте, оказалась верной. Безусловно, мужчина не мог предусмотреть и предвидеть всех нюансов, но основа его теории оказалась неоспоримой. И это открывало поистине неожиданные перспективы. Ведь в его руках оказалось то, о чем можно было только мечтать.

Это был идеальный сосуд. Не просто в том плане, что помести в него биджу, он сможет установить над ним контроль и использовать его силу в бою. Нет! Совершенство этого сосуда заключалось в его необратимости. Пусть это пока было не подтверждено, но опираясь на результаты проведенных опытов Данзо был свято уверен в одном — если с нынешним джинчюрики Девятихвостого что-то случится, и он умрет, то хвостатый не исчезнет бесследно. Вместо этого он возродиться в этом самом сосуде. И это не займет много времени. Просто потому, что чакра, вырвавшись из печати, не раствориться, а устремиться к этому человеку и впитается в него. Как это происходило каждый раз, когда проводились опыты. Неважно, какое расстояние разделяло будущий сосуд и выпускаемую йокай — она всегда устремлялась к нему. И впитывалась в него. Конечно, пока она перерабатывалась в чакру самого объекта. Но если установить печать, то йокай сохранится в своем первозданном виде.

В нынешних условиях это было преимущество. Серьезное преимущество и козырь. Особенно для человека, которого после недавнего неприятного инцидента в приграничье уже начали отводить к краешку политического Олимпа. Отстранение от поста командующего АНБУ пусть и была ожидаемой, но, тем не менее, неприятной новостью. Даже, несмотря на то, что сосуд пока не был готов к поглощению имеющихся в руках Корня запасов йокай, не говоря уже о самом Девятихвостом. Но это дело поправимое. Особенно если взяться за него всерьез. А Шимура Данзо никогда не делал ничего спустя рукава.

Он задумчиво посмотрел на новую руку, недавно подготовленную Орочимару и прикрепленную к телу. Несмотря на то, что она все еще ощущалась несколько не так, как старая, но стоило признать, результат был серьезный. Ученый проделал просто превосходную работу, используя гены Первого Хокаге и вырастив полноценную и при этом развитую по всем параметрам конечность. Саннин был безусловным гением и то, что он работал на Корень было еще одним преимуществом.... Хотя его все же стоило держать от объекта подальше.

Глава — 2.

От корней к листве.

Это длилось уже не первый час. Внушительный подземный полигон, как по своим размерам, так и по своим характеристикам производивший неизгладимое впечатление, вот уже долгое время служил в качестве площадки для ожесточенной тренировки десятка человек. Вокруг то и дело быстро пролетало острозаточенное железо, что с характерным звуком сталкивались с врытыми в землю столбами, каменными плитами, досками или же с другим железом. Погруженное большей частью во тьму пространство то и дело освещалось яркими всполохами пламени, не менее яркими электрическими разрядами и вспышками взрывов. Повсюду трещали куски дерева, медленно догоравшие и наполнявшие удушающим дымом помещение, шипели попавшие в разлитые по земле лужи воды искры пламени. Полигон был переполнен симфонией всевозможных звуков, как связанных со всеми этими действиями, так и прочими. Громкими и четкими командами, стонами боли, звуками ударов по различным поверхностям. Тренировка была жесткой.

Как и было сказано, их было около десяти. Сказать точно, сколько было здесь народу смог бы разве что тот, кто отвечал за полигон. Те, кто находился внутри, вряд ли могли пересчитать друг друга. Просто потому, что все предпочитали держаться подальше от источников света, скрываясь во тьме среди множества специальных преград, что были призваны увеличить сходство с реальным полем боя.

Они выглядели одинаково. Стандартный боевой комплект темных тонов позволял отлично скрываться в тени, неплохо защищал от легких повреждений, равно как и специальная маска на лице. Различие между противоборствующими сторонами заключалась лишь в небольшой повязке на руке. У одной группы она была синяя, у другой красная. Такие специфические условия серьезно мешали различить эти цвета, но это тоже была частью тренировки.

Сторон в этом учебном бою было две. Первая — тренеры, и вторая — гоняемый в хвост и гриву ученик. Именно так — ученик. Потому что одна сторона была представлена лишь одним человеком. И именно этого человека оставшиеся девятеро (а может и меньше, а то и больше) нещадно преследовали по полигону. Тренеры безжалостно атаковали ученика, загоняли того в угол, забрасывали железом, дымовыми шашками, слабыми техниками всевозможных типов, призванных не убить или покалечить, а задеть и показать тому все прелести жизни. Травля понарошку, так сказать...

Нельзя было сказать, что тренеры были такими уж и кровожадными упырями, которые всеми силами старались покончить с учеником, показав ему его место по жизни и продемонстрировать всю его никчемность. Все атаки, налеты, техники применялись с некоторой поблажкой. Учитывая уровень их уровень мастерства — это было более чем обоснованно. Ведь большинство из них уже прошли не один настоящий бой. Равно как и нельзя было назвать ученика никчемным простофилей, который ни на что не был способен. Нет, тот пусть и не мог похвастать большим мастерством и превосходными навыками, все же являлся хорошим бойцом. Он непрерывно двигался, уходил от постоянных засад, отбивал атаки, контратаковал. Оказавшись в окружении, рьяно прорывался. Преодолевал довольно сложные условия окружающей местности, пытаясь выполнить главную задачу: продержаться. Показать максимум своих умений, непрерывно вдалбливаемых в его голову и тело другими тренерами. Не сдаться. Не получить критическое повреждение, тем самым провалив миссию.

— Прекратить тренировку! — прозвучала команда через громкоговоритель, и весь полигон немедленно залил свет со специальных ламп под потолком. Недавнее поле боя вынырнуло из тьмы, открывая то, что успели наворотить бойцы. Результаты без лишних слов впечатляли.

— Лис, на выход! — прозвучала вторая команда из того же устройства и из-за обугленных досок осторожно выглянула человеческая фигура, с красной повязкой на правой руке. Бросив быстрый взгляд вокруг, и убедившись, что никто не собирается отправить ему напоследок кунай, он вылез из своего небольшого укрытия, сжимая левой рукой кровоточащее плечо.

— Цел? — коротко бросил стоящий ближе всего боец с синей повязкой, намекая на плечо, рана на которой была самой серьезной из всех. В ответ тот разжал правую руку и на землю упал сломанный клинок. Тот самый, что запустил интересующийся тренер.

— Жить буду, — прозвучал ответ и 'ученик' направился к открывшейся двери.

Стоило ему оказаться за пределами полигона, как его немедленно окружило несколько человек, принявшихся быстрыми темпами стягивать защитное снаряжение и боевой комплект. Тот привычно возмутился было, но его быстро заткнули, мотивируя это недостатком времени на долгие копания неопытного салаги. Несколько часов интенсивной тренировки для боевой формы из плотной и прочной ткани не прошли незаметно. Более чем десяток порезов, опалин, царапин, проколов по всей поверхности. Про запах и говорить не стоило. Дым, пот, кровь, еще что-то малоприятное, видимо вследствие контакта ткани с огнем. Крепкая безликая маска также не обошлась без повреждений. Теперь ее украшала занимательная трещина в половину лица.

— Однако, — проговорил один из окружающих, быстро осмотрев теперь уже обнаженное тело ученика и не обнаружив никаких кровоточащих ран или царапин, за исключением поврежденного плеча. Хотя кровавых следов хватало с избытком, равно как синяков и ушибов. Тренировка выдалась жесткой.

— Заживет, — коротко бросил исследуемый, продолжая зажимать рану, на что раздраженный медик цыкнул, приложив свою руку плечу, начал залечивать медицинской чакрой. Восстановление тут же пошло в гору и уже спустя несколько минут на месте раны остался лишь тоненький белесый шрам, свидетельствующий о недавнем повреждении.

— В душ и на ковер, — бросил медик. Тот кивнул и зашагал в указанном направлении. Когда он скрылся за дверью, сотрудник повернулся к остальным, — Мне бы такое самовосстановление!

Остальные выразили солидарность. За исключением одного, кто тщательно запаковывал снятую боевую форму в деревянный ящик, и прикреплял к нему блокирующую печать. От него послышалась совсем другая фраза, где он видел такую регенерацию за такую цену....

Быстрый душ, приведение себя в относительный порядок и одевание не заняло много времени. Несмотря на усталость, на пусть и затихающую, но все же ощутимую боль во всем теле, справился без особых проблем и через десяток минут был готов идти, как выразился этот Филин, на ковер. Меня ждал очередной разбор очередного учебного боя длившегося целую половину дня.

Ощупав крайне болезненно отзывавшееся после прилетевшего удара лицо, отметил заметно выросшую щетину. Хм, опять забыл побриться. Когда же я привыкну к тому, что у меня теперь растет борода? Будучи Ямагами Широ, такая проблема меня никогда не беспокоила. А тут уже несколько недель как мое лицо постоянно норовит стремительно обрасти черной растительностью.

Подойдя к зеркалу, быстро осмотрел свое лицо. Хм, так и есть, синяк. Даже через маску удар достиг цели. Барс бьет сильно. Даже с моей недавно обнаруженной высокой регенерацией, восстановление займет время. М-да, неприятно конечно светить своей рожей, половину которой, занимает такая 'печать'. До сих пор непривычные глаза на непривычном лице вкупе с этим кровоподтеком становились какими-то отталкивающе страшными. Жаль, что мне носить маску не полагается. Так было бы куда спокойнее.

Вздохнув и вновь ощупав синяк рукой (не забыть отстричь ногти, пока они вновь не стали напоминать когти!), направился к мастеру — слушать все, что он думает обо мне и моих 'талантах' вести бой. Чтобы потом еще пол дня методично вдалбливать в свою голову новые знания, без которых выжить на завтрашней тренировке будет крайне сложно.

Пока шел, положил одну руку в карман чистой форменной одежды, а другой отрабатывая нужную комбинацию печатей, невольно задумался о превратностях судьбы. Мысли эти, навеянные недавним самолюбованием в зеркале, вновь вернули меня к непониманию того фокуса, что случилось с моей внешностью и конституцией тела после пребывания внутри девятого. Хех! Да. До сих пор не могу поверить в то зрелище, которое увидел, впервые посмотревшись в зеркало после восстановления своей подвижности. Как стоял, раскрыв рот, пытаясь найти малейшую знакомую черту, которая была присуща когда-то Ямагами Широ. Как нашел ее в некоторой бледности и разрезе глаз. Как не понимал, каким образом из брюнета превратился в шатена. Как мое извечно худое тело пусть и осталось худым, но выглядело теперь иначе. Что мои глаза теперь красноваты с ромбовидным зрачком. Самое странное заключалось в том, что это непривычное лицо мне было смутно знакомо. Словно я его уже где-то видел и не раз. Вот только вспомнить где и когда мне доводилось это видеть не смог.

Странности с внешностью плавно переходили к странностям физиологическим. У меня начала расти борода. Если сначала это было не заметно, то после той серии экспериментов с йокай все пошло поехало. Щетина росла быстро. И если я не сбривал ее, то очень скоро мое лицо покрывалась ею полностью и приобретала непривычный для меня прежнего дикий вид. То же самое было с ногтями. После экспериментов с чакрой лиса у меня первое время вообще были звериные когти. Позже правда, их форма несколько изменилась, приобретя более-менее человеческий вид. Но вместе с тем скорость ее роста, равно как и плотность оставалась далеко не человеческой. И если я их не состригал вовремя, то уже не мог нормально сжать кулак...

Рядом со мной материализовалось две фигуры. Бойцы — охранники, всегда бывшие поблизости и призванные уберегать меня от ненужных поступков. Их появление сбило меня с мысли, и я некоторое время не мог сосредоточиться на чем-либо. Как назло, кабинет наставника находился по другую сторону полигона. Учитывая его размеры, путь был относительно не близким.

Шли молча. Сопровождающие в принципе никогда ничего не говорили, представляя собой молчаливую тень. Даже их шаги были практически неслышны, так что довольно скоро я привычно погрузился в свои мысли. Рука вернулась к постепенной отработке печатей (наставник почему-то обучал меня нестандартному способу их складывания одной рукой, игнорируя мои вопросы об этом), постепенно доводя мелкую моторику пальцев до приемлемого уровня. С этим у меня вообще оказались существенные проблемы. Совершенно непривычные к такому мои конечности поначалу, когда мне только начали показывать эти знаки, постоянно путались. Потом, когда с путаницей удалось покончить ценой долгих часов усердных тренировок под пристальным наблюдением, возникли сложности со скоростью. То, что творили своими пальцами другие оперативники Корня, поражало мое воображение. Особенно сейчас, когда мне самому пришлось изучать это, а не придумывать собственные фокусы.

Стоило признать, что за последний месяц прогресс был и весьма серьезный. То, чего я не знал и никогда особо не стремился изучать, постепенно постигалось и становилось естественной частью моей жизни. Оно и не удивительно, учитывая то, насколько серьезно за меня взялись. Весь этот месяц пролетел как один день. Все началось со стандартной проверки навыков, которые оказались так себе, на мой дилетантский взгляд. То, что я умел делать, почти полностью было завязано на применении природной энергии, которая раньше обеспечивала мне превосходную реакцию, огромную выносливость и высочайшее самовосстановление. Неудивительно, что после потери доступа к этому ценнейшему ресурсу, вместе с длительным перерывом в тренировках я не мог показать ничего стоящего. Представляю, каково было выражение лица моего назначенного наставника, когда он увидел, как меня откровенно размазывают по стене простыми комбо.... А потом понеслось.

Как оказалось с выносливостью здесь у меня оказалось все в порядке. Равно как и с самовосстановлением. Как только предел моих возможностей был выявлен опытным путем моим наставником, тот немедленно возложил на эти два показателя все мое обучение. И принялся беспощадно эксплуатировать. Многочасовые теоретические занятия, совмещаемые с практическими — что представляли собой жесткие тренировки немедленно дали свои плоды. Я воскресил в памяти старые навыки рукопашного боя, когда-то полученные в Стране Болот, и дополнил их новыми приемами и связками. Научился метать сюрикен (не идеально, конечно, но прогресс был), кунай, держать в руке танто (основное оружие оперативников Корня). Выучил одноручные печати для техник (никаким техникам не учили, но думается, это временно, учитывая все вышеперечисленное).

Первое время я пару раз сорвался, когда во время жесткого тренинга потерял контроль над источником внутренней ярости. Это едва не стоило жизни одному из тренеров, который получил пускай и небольшую царапину от моих когтей, но потом был госпитализирован и пролежал несколько дней со всеми признаками отравления йокай. И теперь после каждой тренировки мою экипировку со всей тщательностью упаковывали в особый ящик с печатью, и отправляли мастеру печатей. По замечанию наставника, каждая такая жесткая тренировка приводила к высвобождению энного объема около демонической чакры, крайне вредной для любого обычного человека. Она впитывалась в боевую форму, и после этого требовалось вновь извлечь ее, чтобы применять комплект снова....

Дверь, ведущая в помещение, облюбованное моим наставником, как обычно появилась справа, и я, представив, сколько времени уйдет на разбор всего учебного боя, невольно тоскливо вздохнул. Тот, пусть и являлся верным последователем Данзо, но вот в вопросе выражения собственных эмоций явно не придерживался его стандартов. Если он был зол на что-то, то непременно это демонстрировал в полной мере, любовно и с чувством поясняя, что я сделал не так и что он думает об умственных способностях всяких дегенератов. При этом что забавно, он всегда умудрялся сохранять баланс и удерживался на грани от того, когда у меня начинали чесаться кулаки, а внутренняя ярость вскипала жаждой крови.

Я вошел, как и полагалось, без стука. Хозяин помещения вообще не любил все эти условности, предпочитая действовать прямолинейно.

— Явился, наконец, — констатировал он факт моего появления, оторвавшись от небольшой книжки, которую до этого увлеченно читал.

— Да, — коротко кивнул ему и привычно застыл в центре комнаты, ожидая того, когда он приступит к своему анализу.

— Отработал неплохо, — сказал он, пряча книжку в ящик стола и сложив руки домиком под подбородком, — Хотя последний удар мог бы и не пропускать!

— Он зашел сзади. Я не успел.

— Будешь объяснять это тем, которые зайдут к тебе сзади, и поимеют тебя во всех позах, — едко заметил наставник, не поведя и бровью. Неужели у него хорошее настроение. И неужели мои косяки не столь велики?

— В бою я бы до этого не дожил, — спокойно прокомментировал я, мысленно подсчитывая, сколько раз меня условно прибили за сегодняшний день. Хм.... На девять больше, чем нужно для нормальной жизнедеятельности.

— Вот именно, — сказал, как плюнул наставник, — А это полный провал! Недопустимый провал! Хотя, что тут говорить? Твой котелок смог выдать это сам.

Он помолчал с минутку, извлекая из недр своего рабочего стола какой-то исписанный листок и быстро пробежав по нему глазами, несколько нахмурился.

— Хотя отработал все же лучше, чем вчера. Условно прищучил троих еще до первого попадания. Дважды ушел от условной молнии до попадания. Почти не подорвался на ловушке. Контакт у стены тоже был нормальным.

Я кивнул, вспоминая прошедший бой. Эти моменты и впрямь были лучшими. Новая тактика, попытка сыграть на источнике внутренней ярости в качестве аргумента. Все это сыграло положительную роль.

— Только вот ответь на такой вопрос. Какого хрена ты не использовал эти гребаные галлюцинации раньше?

— Не получалось, — 'покаялся' я, вспоминая свое ки, которое старался не демонстрировать, надеясь тайно довести его до убойного уровня и использовать при гипотетическом бегстве. И лишь за пару дней до этого понял, что тайно отработать его не получиться, потому решил извлечь козырь и попытаться научиться грамотно его применять в новых условиях.

— А я тебе на что, дурак! — выругался мужчина, сжав кулак, — Моя задача добиться, чтобы ты смог прожить до завтра, по ошибке не упав на собственный кунай от одного духа облачников! И чтобы не ты от их духа падал на свой кунай, а они от твоего!

— Виноват, исправлюсь!

— Исправиться он.... Что стоишь? Показывай!

— Показывать? Прямо здесь?

— А где еще?

Я задумался. Ки — это единственная моя способность из прошлого, что сохранилась в достаточно неплохом виде. Да, навык притупился. Новая энергетика, полностью завязанная на чакру, сказывалась. Но даже так я мог спроецировать достаточно неплохую жажду крови, что показал недавний бой. Та троица оценила! Но применять его здесь и сейчас, не научившись толком дозировать мощность? Как-то было не по себе от этого.

— Ты что заснул? — поддел меня наставник. Хм, ну как хочешь. Получи и распишись!

Очнулся я, лежащим на полу, скрученный четырьмя (!) бойцами, любовно приставившими свои кунаи к моему горлу. Откуда они появились, понять оказалось сложно, особенно находясь в таком неудобном положении. Чего это они? Решили, что я вознамерился прибить своего учителя?

— Отставить! — раздался голос упомянутого, и железная хватка, вместе с самим железом, мгновенно исчезла. Я поднялся, стряхивая пыль с одежды и бросая косой взгляд на вытянувшихся по стойке смирно бойцов за моей спиной. Задумался над странностью того факта, что за мной одним присматривает, и вообще возиться уж слишком много людей. У них вроде бы тут уже началась какая-то война или локальный конфликт. Разве не нужны эти кадры на фронтах?

Когда взгляд коснулся учителя, то был сильно удивлен. Несмотря на то, что вид внушал сейчас само спокойствие, равно как и голос, отдавший до этого команду, не заметить мелкую дрожь в руках я не мог. Пробрало?

— Свободны! — сказал он бойцам, которые тут же испарились, оставив нас наедине.

— Чт...

— Охренеть! — с чувством высказался он, прервав мой вопрос в зародыше, — И ты скрывал это!

— Не мог использовать это раньше, — соврал я, преданно смотря на прорези в маске, — не знал, смогу ли.

— И что ты еще скрываешь, тихоня? Есть еще что-то, что есть в твоем арсенале такого, что ты 'не знаешь, сможешь ли'?

— Вроде бы нет, — ответил я. И кажется, мне не поверили.

— Свободен! — неожиданно сказал он, вставая из-за стола. Хм.... Когда он успел так испачкаться в пыли?

— Свободен? — переспросил я, не понимая, к чему тот ведет. По плану должны были быть теоретические занятия. На несколько часов, как минимум. Пока мозги не закипят.

— Да, свободен, глухой что ли? Иди! Продолжай отрабатывать печати. Завтра проверю! Считай, что сегодня у тебя неполный рабочий день....

Когда дверь закрылась за учеником, наставник глухо выдохнул и стянул с себя маску, открывая бледное лицо с ошарашенно раскрытыми глазами.

— Вот тебе и Лис....

— Докладываю. За прошедшее время с начала обучения, отмечены высокие темпы освоения боевых дисциплин. Объект дисциплинирован, выполняет поставленные задачи с хорошей самоотдачей, неплохо усваивает учебный материал по большинству направлений. Большая выносливость, равно как и серьезный резерв чакры позволяют проводить интенсивные тренировки с высоким уровнем сложности с привлечением большого количества спарринг партнеров. Отмечен значительный прогресс в следующих направлениях: рукопашный бой и использование метательного оружия. С относительной сложностью продвигается обучение владению танто, но прогресс также наличествует. Скорость непрерывно повышается, равно как и боевое ориентирование непосредственно на поле боя.

Докладчик перевернул страницу, на котором были записаны основные тезисы его выступления, убедился, что его все еще внимательно слушают те немногие, кому дозволено было знать данную информацию и продолжил.

— В ходе одной из тренировок была выявлена способность проецировать исключительно мощное ки, которая впоследствии непрерывно совершенствовалась. Изначально предполагалось развивать данное направление как второстепенное, но недавнее начало обучения ниндзюцу показало весьма неприятные результаты с очень низким уровнем освоения объектом данного направления искусства ниндзя. Львиная доля всего спектра приемов, которые мы пытались ему предоставить, оказались невероятно трудны для его освоения.

— Насколько трудны? — перебил докладчика другой офицер, находившегося в помещении.

— На данный момент не освоена ни одна из базовых техник.

Заявление вызвало некоторое замешательство у слушателей.

— Быть может, стоило обучать объект сначала стандартной системе печатей? — высказал свою мысль второй из присутствующих офицеров.

— Насколько можно судить, дело не в этом. Вернее, не только в этом. Отсутствие прогресса в ниндзюцу заставило нас провести небольшое исследование. Результат следующий: у него вообще не получается контролировать чакру посредством печатей. Все манипуляции, которые он пытается совершить, непременно срываются и проходят не так, как нужно. В результате система печатей просто не работает. Вдобавок большой уровень чакры ухудшает контроль. Что при выполнении малозатратных техник серьезно мешает.

— Тогда стоит обучить его техникам с большими затратами. От него ведь и требуется быть тараном-штурмовиком, проламывающим защиту врага разрушительными дзюцу, — выразил свое мнение все тот же офицер, — Стандартная академическая связка ему и не нужна для этого.

— Данный вариант был рассмотрен. Но наша попытка приступить к обучению такого рода техник привела к выявлению целого ряда проблем. Первая: система печатей все еще не работает. Заставить его манипулировать чакрой так, как нужно не получается в принципе. Вторая проблема: стихийные преобразования. Он не владеет стихийным преобразованием. Когда мы захотели обучить его, то возникла не проблема, а скажем так, странность. Странная в своем равновесии ярко выраженная предрасположенность одновременно к двум стихиям: огню и воде. То есть и огонь, и вода у него представлены совершенно одинаково. И это серьезно мешает в освоении стихийного преобразования одной из стихий.

— То есть, рассчитывать на то, что он освоит стихийное преобразование невозможно?

— Я бы не сказал, что это невозможно. Но на это, возможно, потребуются десятилетие. Что неприемлемо в наших условиях.

Присутствующие замолчали, раздумывая над феноменом, то есть объектом их пристального интереса. Иначе назвать этого человека было сложно.

— Другими словами, вы хотите сказать, что именно проецирование ки и должно стать его главным оружием? — задался вопросом тот, кто возглавлял весь этот совет, по совместительству, являвшимся инициатором самого проекта.

— Мы полагаем, что это лучшее решение. Во всяком случае, до высвобождения им йокай, — подтвердил докладчик.

Старейшина кивнул.

— Хорошо. Раз у нас нет иного выбора, пока будем работать с тем, что есть, — он упер свой взгляд на того самого офицера, кто более всех интересовался прогрессом объекта, — У нас ведь еще есть время? Последние рейды облачников по нашим тылам не радуют.

— Рейды Облака не столь критичны для общего состояния наших сил, но вот касаемо нашего положения в Стране Мороза — это весьма серьезно. Высока вероятность того, что их партия при дворе дайме продавит решение оказать поддержку нашим врагам. Тогда силы Скрытого Мороза начнут действовать против нас. А это уже высокая вероятность того, что нас опрокинут. И союзники из Страны Горячих источников вряд ли смогут нам оказать серьезную помощь.

— Время, — напомнил Данзо и докладчик немедленно отреагировал, — Быть может, месяца полтора-два. Облако готовиться, но не готово в полной мере идти на прорыв. Силы Мороза пока еще против них. Но когда они начнут, сдержать их не получиться. Так что именно эти полтора-два месяца.

Старейшина перевел взгляд на третьего участника совещания.

— Что там с печатью? Мы успеем завершить ее?

— Печать готова. Ее базовая версия, во всяком случае. Второй уровень практически завершен. Остались решить последний вопрос с совместимостью. Это не должно занять много времени.

— Не будем терять времени. Установи первый уровень уже сейчас. Со вторым разберемся, как только она будет полностью готова.

— Есть!

Последние несколько месяцев пролетели в одном безумном темпе. События сменяли друг друга как в калейдоскопе, и я не всегда успевал за ними. Большинство моих действий были что, называется, на автомате. Тело находилось в непрерывном движении. Упражнения, отработки приемов метания оружия, рукопашного боя, тренировки со спарринг партнерами в условиях, максимально приближенных к боевым (с кровью, взрывами и всем подобным). Разум пытался вникнуть в суть того, что мне ежедневно объясняли. Всевозможная теория, информация о тактике, ловушках, ниндзюцу и многом другом.

После того раза, когда меня попросили показать ки, за него всерьез взялись и заставляли меня отрабатывать этот прием максимально возможное количество раз. Я не был против. Когда еще подвернется шанс довести свой главный инструмент до совершенства. Но потом, про ки неожиданно позабыли, вспомнив о ручных печатях, и тогда случилось несколько неприятное открытие. С ниндзюцу у меня возникли проблемы. Мое тело и мой разум отказались следовать по проторенной дорожке многих поколений пользователей чакры и осваивать техники данной методики. Не знаю почему, но заставить мою чакру следовать той логичной схеме, придуманной местными, не получалось. Я не мог и все тут. Несколько дзюцу, которыми владела абсолютная масса шиноби, мне не удалось освоить никаким образом. Потом, догадливый наставник решил, что нужно попытаться использовать не хитроумные печати одноручной системы, а стандартные. Правда, на результат это особо не повлияло. Что с одной рукой, что с двумя, у меня не выходило ровным счетом ничего. Уверен, что потрать я больше времени, то наверняка смог бы освоить эти приемы. Но все куда-то безумно спешили. Когда поняли, что базовые техники мне не даются, вместо того, чтобы дать возможность их постепенно доработать мне самому, резко переключились к стихийным преобразованиям.

Вручили мне лист бумаги и попросили направить на него чакру. Выполнение указания вызвало у меня чувство сильнейшего удивления. Наблюдая, как вместо бумаги у меня в руках оказался лишь мокрый пепел, я открыл, что моя чакра имеет предрасположенность к воде и огню в абсолютно равной степени. И если огню я не был удивлен (чакра девятого во мне вряд ли могла дать другой результат), то вот вода в таком объеме вызвала сильное недоумение. Почему-то мне казалось, что у меня должна быть такая стихия как ветер, или земля. Я всегда считал, что именно к ним испытываю определенное чувство. Но вместо этого неожиданно вода.

Правда чувство замешательства быстро прошло, когда наставник начал меня учить стихийному преобразованию, выбрав для начала огонь, как наиболее грозное оружие. Но все мои попытки заставить затлеть небольшой кусочек ткани обернулись провалом. Моя чакра, вместо того, чтобы сжигать что-то, не оказывала на объект никакого влияния. Сдается мне, что две предрасположенности почему-то нейтрализовали друг друга.

Тогда-то меня вообще перестали пытаться научить ниндзюцу, предпочтя вновь сосредоточиться на моем ки. Это несколько смущало, но я не жаловался. Тем более что тренировок с оружием не прерывали. Равно как и теорию с чакрой. А потом по мою душу пришел очередной незнакомый корневик, после встречи с которым на моем плече остался занимательный рисунок в виде двух этаких полумесяцев, один из которых был заключен в другой. Подробных объяснений того, что это такое он мне не давал, но то, что это была печать, сомнений не было. Разве что одно вызвало у меня некоторое беспокойство: что это была за печать? Если учесть, что ничего при этом не запечатывали, вроде того же йокай. Правда после этого возникла мысль, что это может быть своего рода ловушкой для все той же силы демона. Ведь помниться во время экспериментов в меня чакру девятого никто не закачивал. Она сама собой оказывалась у моего тела и потом резко всасывалась. Вполне возможно, что эта печать была создана на такой случай. Служить в качестве средства удержания йокай значительно большего объема, чем то, что в меня попадало раньше.

Тревога возросла. Установка печатей четко говорило, что Данзо был готов осуществить свой план и это одно из основных приготовлений на пути к этому. Это напрягало. И напрягало серьезно. Я хотел поговорить по этому поводу с Орочимару, как с единственным человеком, который знал куда больше остальных и мог дать подсказку или совет. Но проблема заключалась в том, что саннина я не видел уже несколько месяцев. С момента начала обучения в наших с ним встречах, по мнению вышестоящих начальников, не было смысла. Я не мог связаться с ним, не вызвав какого-либо подозрения, а что до самого родича, что было у него на уме сказать было сложно. Возможно, он сам не жаждал особого общения. С получением моего генетического материала для него интерес ко мне мог резко пропасть. В конце концов, мы не являемся одной семьей. То, что он получил от меня, ему может вполне хватить для дальнейшей жизни. Возможно, что я ошибаюсь, и саннин был заинтересован в дальнейших контактах (не зря ведь делал намеки относительно разнообразной информации), но сказать наверняка было невозможно. Вот и приходилось переживать все это в одиночку, размышляя о перспективах побега. К сожалению, пока со всеми допущениями выходило только одно: провал. Я видел, на что способны оперативники Корня, с которыми я тренируюсь. Я ощущал на себе сложную систему печатей, что защищали эти стены. Даже если мне и удастся вырваться за пределы базы, то, что меня ждет снаружи? Коноха? Огромная база для еще большего числа шиноби, которые отреагируют на появление чужака весьма непредсказуемым образом. Стоило дважды подумать, прежде чем искать спасения у них....

— И все-таки вы меня нашли.... Я оставил много ловушек, чтобы защититься, но вас они не остановили. Хм.... Не удивительно....

Это место мало соответствовало понятию лаборатория. В его истинном смысле. Мало места. Мало света. Сыро. Что еще ожидать от одного из стародавних подземелий, давно не посещаемых никем и служившим многие годы как убежище редко забредавшим сюда крысам и прочей живности? Он многого и не ожидал. Просто место, куда никто не сунется без особой необходимости, а при создании определенных условий, то и при необходимости быстро не прорвется.

Это была одной из самых первых его лабораторий. Кажется второй по счету. Обустроенной еще тогда, когда он начал постигать тайны человеческого тела и задаваться серьезными вопросами. Да с тех пор у него лабораторий только прибавилось. Далеко не одна, представлявшими собой просто превосходные места для проведения сложных операций и опытов. Там, где было полно света, достаточно лучшего оборудования, которое только можно достать, необходимое количество генетического материала, и что самое главное, материала, на котором проводились те самые опыты. Там было все. Кроме одного: независимости. Везде над ним стоял старик с перевязанной головой, готовый в любой момент заглянуть через плечо и вдумчиво просмотреть все записи и материалы. То, что в некоторых условиях нельзя было позволить сделать.

С тех пор, как упомянутый старик доставил к нему очередной материал, в его доступе оказался образец поразительного свойства. Поразительного настолько, что он просто не имел права позволить кому-либо узнать о них. Пожалуй, тот факт, что кровь того человека была для него родственной, оказалась самой меньшей из особенностей. Он не собирался доверять подобный дар Корню и Данзо. Поэтому, как только в его руках очутился весь необходимый набор проб, эта лаборатория немедленно ожила, став местом, где эти пробы тестировались в различных экспериментах на самых разных подопытных. Приходилось быть максимально осторожным. Без прикрытия Корня действовать было опасно. Но результаты экспериментов позволяли заглянуть далеко в будущее. Он видел то, что раньше казалось немыслимым. И его захватил энтузиазм. Родич предоставил то, что никто другой предоставить не мог.

То, что за ним пришли, было закономерным. Энтузиазм несколько притупил его чувство самосохранения, что привело к раскрытию. Но он не боялся. Результаты были обнадеживающими. Он приблизился к главной цели куда ближе, чем когда-либо с момента начала поисков.

— Орочимару! Что ты здесь делаешь?

Глупый вопрос. Все присутствующие и так знают, что здесь происходит. Неспроста же они прорвались сюда.

АНБУ что-то говорит о похищениях шиноби. А он все стоит и смотрит в глаза человека, который столько лет был его учителем. Тот выглядит неважно. Неужели ожидал чего-то другого? Вряд ли. О его экспериментах Хокаге знал. Даже несмотря на прикрытие Корня, о его увлечениях учитель просто не мог не знать.

Он что-то отвечает АНБУ, не сводя глаз с учителя. От того веет кровью. Неужели решил все-таки покончить с ним. Призыв. Энма — Король Обезьян. Намерения у Хокаге серьезные. Вот только во взгляде у него что-то незнакомое. Разочарование? Жалость?

Он сложил печати, обрушив на них технику стихии ветра. Шуншин за спину учителя. Энма кричит, призывая того покончить с ним. Но никто не спешит наносить удар. Змеиный саннин бросается к выходу. Пришло время его побега. Все необходимые материалы уже запечатаны и в надежном месте. Все следы заметены. Все, кроме одного. Позади осталась небольшая наводящая информация о человеке, имя которому Харада Широ. Единственная помощь, которую он был в состоянии оказать родичу, чтобы избавить того от участи псевдо-джинчюрики и оружия Корня. Помощь в качестве благодарности за то, что тот ему предоставил....

Это был первый раз, когда база Корня стала объектом такого внимания. Сразу несколько входов в подземную крепость были блокированы боевыми командами АНБУ, каждую из которых активно поддерживали сенсоры. Безусловно, полностью блокировать базу было просто невозможно — за годы существования была протянута разветвленная сеть тоннелей, ведущих в разные точки селения, а также за ее пределы с десятками тайных входов и выходов. Но при учете того, что никто из обитателей базы не собирался куда-либо бежать (Корень официально числился в составе действующих подразделений), особой необходимости перекрывать их все не было. Боевые команды блокировали эти входы лишь для того, чтобы в случае поступления приказа немедленно направиться внутрь и оказать поддержку тем, кто отправиться внутрь. А туда направилась достаточно внушительная команда из более чем двух десятков членов личной гвардии Хокаге во главе с ним самим.

Для Корня появление на собственной территории гостей оказалось полной неожиданностью. Глава деревни двигался впереди словно паровой каток, против которого было нельзя что-либо сделать. Не потому, что это было невозможно. А потому, что это был Хокаге. Тот, против которого Корень не имел ничего против (во всяком случае, таких задач не поступало), и даже был обязан выполнять его распоряжения (пусть и передаваемые через лидера структуры). Да и если бы нашелся бы здесь кто-то, кто посмел бы выступить против него, то, скорее всего, это мгновенно обернется бойней. Хокаге выглядел пугающе, что при исходящей от него жажде крови только усиливало это зрелище.

Данзо получил сообщение о появлении незваного гостя мгновенно. И сам, находясь не в лучшем распоряжении духа, вышел навстречу. Причина, по которой старый соратник решил зайти к нему на огонек, была ему уже известна. Буквально меньше часа назад прогремевший взрыв в лаборатории Орочимару и поднявшийся после этого пожар стали для старейшины неприятным сюрпризом. Змей сделал ноги. Уничтожив все то, что тому показалось чрезвычайно важным и не подлежащим чужому вниманию, он исчез, оставив после себя целый ворох проблем. Одна из которых, к слову, сейчас надвигалась на него. Разъяренный учитель блудного ученика пришел требовать объяснений.

Как только Сарутоби появился из-за угла во главе своего сопровождения, то его вид сразу вызвал у Данзо некоторое недоумение. Он был внушителен. Боевая экипировка, горящие гневом глаза, источаемая жажда крови, которая выплескивалась наружу вместе с мощной чакрой впечатляла и заставляла напрячься. Не то, чтобы Шимура боялся этого зрелища. Такое могло напугать его оперативников, если жажда крови Хокаге обрушится на них с полной силой, а не его. Он не раз сражался с ним, что в спаррингах, что в реальной схватке, когда-то оспорив решение Второго назначить Сарутоби преемником. Да и сам он мог вполне спокойно изобразить нечто подобное. Пусть и несколько иначе. Нет, дело было в другом. Зачем старый друг вообще явился к нему в таком виде? Уверен в конфронтации? Тогда он не ограничился бы таким маленьким сопровождением. При всей его личной мощи, против Данзо этого не хватит, а учитывая то, что это была территория Корня.... Пытается продемонстрировать свои серьезные намерения? Главу Корня этим не пронять. Сам может заставить сотворить тоже самое с кем угодно.

— Данзо! — сказал Сарутоби, останавливаясь в нескольких шагах от него. Его бойцы немедленно создали защитный периметр. Достаточно специфичный периметр, учитывающий мощь тех, кого они окружают. И стоящих за спиной старейшины бойцов Корня, которые в случае чего, поддержат своего лидера.

— Хокаге-сама, — отчеканил собеседник, — Что привело Вас во владения Корня АНБУ?

— Это, — Хокаге движением пальцев отправил в полет сложенный лист бумаги, который был с легкостью перехвачен лидером Корня. Развернув, он вчитался в те несколько строк, что были там записаны. И с каменным лицом посмотрел на гостя.

— Это дело Корня, — с абсолютным спокойствием произнес он, хотя внутреннее был готов проклясть этого змея. Важнейший проект, над которым он работал с момента смерти Четвертого, теперь оказался известен сопернику. И тот явно воспринял это как вызов.

— Этому не бывать! — грозно ответил Сарутоби, придавив своим ки. Данзо поморщился, остальные вздрогнули, — Джинчюрики в Конохе один! И таковым останется.

— Джинчюрики нам нужен уже сегодня, а не через пятнадцать-двадцать лет, — возразил Шимура.

— Даже если и так, то никакого карманного джинчюрики, Данзо. Джинчюрики — это то, что будет служить непосредственно деревни. И выполнять приказы Хокаге, а не кого-либо другого.

— У Хокаге уже есть свой джинчюрики. Настоящий, а не подделка. Подделке место на поле боя. Ее подготовка уже близится к завершению.

— Нет! После того, что случилось с Кушиной, никто, способный сработать как запасной барьер-сосуд не будет подвергнутым риску гибели на поле боя.

То, что происходило, нравилось Данзо все меньше. Сарутоби, вместо того, чтобы вести дело подобающим образом, без лишнего шума, наедине, сейчас отчего-то создавал этот самый шум. Говорил о важных вопросах при таком количестве свидетелей. Да, можно быть уверенным в своих людях. Сам Шимура был всегда готов положиться на своих парней. Равно как и на бойцов личной гвардии Хокаге. Абсолютное большинство из них оставались его воспитанниками и еще недавно докладывали непосредственно ему. Но ведь это не значит, что стоит исключать вариант, когда о том, что известно им, станет известно кому-то еще. А через них уже непосредственно врагам. Хирузена нельзя было назвать глупым человеком. Ученик Второго недалеко ушел от своего мастера в подобных вопросах и тоже предпочитал действовать разумно. Но не в этот раз. То ли побег ученика подействовал на него так, то ли в его действиях был свой мотив.

— Без этого риска увеличится риск в другом. И вы знаете об этом, Хокаге-сама!

— Знаю, — подтвердил Хокаге и тут же продолжил гнуть свою линию, — Но, это 'другое' — естественный риск при любых обстоятельствах. Так было всегда, и так будет всегда. Такова моя воля, Данзо, хочешь ты того, или нет. 'Объект 01' будет передан мне!

Сарутоби остался непреклонен. Как бы Данзо не старался все переиграть, его слова так и остались без внимания. Хокаге пустил в ход все свое влияние, силу и возможности, чтобы забрать то, что было лелеемым проектом старого друга. С холодной решимостью гордый ученик и преемник братьев Сенджу игнорировал все аргументы, продолжая настаивать на своем. Знакомился с документами, внимательно осмотрел помещенный в камеру с печатями после взрыва объект. Убедившись в своих мыслях, Сарутоби отдал прямой приказ и Данзо, впервые за многие годы столкнувшийся с такой прямолинейностью друга был вынужден подчиниться. Личные гвардейцы вошли в камеру, нацепили на руки оставшемуся в полном недоумении человеку кандалы, накинули мешок и уволокли прочь. Именно в этот момент впервые с момента вторжения незваных гостей Данзо остался с Хирузеном наедине. Попытка возмутиться подобными действиями в такой конфиденциальной обстановке ничего не дала. Кроме некоторого изменения тона.

— Ты сам прекрасно знаешь, что это неприемлемо! — сказал тогда Сарутоби, — Никогда не будет такого, что в твоих руках окажется джинчюрики. Полноценный он, или же псевдо. Неважно! Такому не бывать. И уж тем более не бывать такому, что полноценный ВОЗМОЖНЫЙ сосуд, способный собирать чакру лиса, как только та окажется поблизости, будет использоваться для сражений. Для него найдется цель поважней. А для того, чтобы он выполнил эту цель, нам не нужно, чтобы о его существовании узнали все, кому не лень!

— Он был в Корне! — возразил Шимура, — Единственном месте, где о нем никто, ничего не узнает. Не то, что там, на поверхности.

— Как только ты расчехлишь это оружие на поле боя, о нем станет известно всем. И не найдется в мире сенсора, кто не смог бы выяснить, кто он. Это сразу сделает его более важную цель невыполнимой.

— Ты о чем?

— О все том же, Данзо. О все том же, — с этими словами Хокаге взяв небольшой клочок бумаги, выжал из небольшой ранки на пальце капельку крови и вывел несколько закорючек. Прочитав запись, Шимура поморщился и щелчком пальцев превратил бумажку в пепел.

— Значит, опасения подтвердились?

— Расследование продолжается. Но видимо так оно и есть. Потому объект останется в тени. Не в твоих руках. После побега Орочимару это уже глупость. Я позабочусь, чтобы он остался скрытым от всех заинтересованных лиц.

С этими словами Третий направился к выходу, оставив Данзо одного в тяжелых думах. Первоочередная цель старейшины теперь оказалась в руках Хокаге, а сам лидер Корня остался разбирать целую кучу проблем, резко возникших за один день. И предательство Орочимару оказалось лишь одной из них....

День вышел насыщенным на события. Утренняя тренировка, по своей длительности и интенсивности не уступившей предыдущим, короткий медицинский осмотр, смена одежды, душ, разбор всей тренировки с наставником, теоретическая подготовка в течение нескольких часов, пока мой разум не утомился, несколько практических занятий, а потом неожиданный грохот, появление группы сопровождения, которая силой затолкала меня в уже знакомую камеру с печатями. Что произошло, мне сообщить никто не удосужился. Просто подсунули немного еды, чтобы я утолил голод, да и футон, чтобы мог прилечь. Подумав, что возможно дело в каком-то вторжении или боевой операции, на всякий случай подготовился воспользоваться всеми доступными своими силами. Но ничего более не происходило, и я просидел в течение нескольких часов в камере, смиренно ожидая момента, когда за мной придут, ну и готовился, в случае чего, устроить гипотетическим врагам жаркую встречу. Гадать, что произошло было бессмысленно. Кто знает, что могло произойти на военной базе. Мало ли, вдруг у них боезапас взрывных печатей рванул, или возможно даже, что были разлиты отравляющие вещества. Во всяком случае, я был точно уверен, что никто не решил проводить очередной эксперимент с чакрой лиса, просто потому, что йокай вокруг не ощущалась. А может, сама йокай высвободилась и меня на всякий пожарный, упрятали под барьер, от греха подальше? Все может быть.

А потом за мной пришли. Бойцы в необычных для Корня боевых костюмах и масках, появились в камере в составе аж пяти человек. И тут же заковали меня в кандалы. На руках оказалась металлическая конструкция с явно встроенной печатью. Мгновением позже на мою голову вовсе накинули мешок. К слову, необычный мешок. Стоило ткани покрыть мою голову, как резко отрубило все звуки и запахи, не говоря уже о зрении. Ребята в масках взяли меня под руки и куда-то повели. Я следовал за ними, размышляя над тем, что в последнее время слишком уж часто непонятные люди руководят моими действиями, а мне приходиться беспрекословно повиноваться. Невольно вспомнилась Страна Болот, в которой мне тоже некоторое время пришлось побыть в роли подчиненного. Но там меня никто не держал взаперти под пристальным вниманием готовых в любой момент вмешаться соглядатаев. А спустя некоторое время и вовсе приобрел статус чуть ли не одного из самых высокопоставленных руководителей. Эх, где те благословенные времена.... Свобода, независимость, четкое понимание того, что тебе нужно, где враги, и как с ними бороться. Йоко.... Сердце кольнуло от возникшего перед глазами светлого образа женщины, а глаза защипало. Опять.... Как же я скучаю по ней!

Шли мы довольно долго, непрерывно куда-то сворачивая. Я, опомнившись, попытался было подсчитать шаги, повороты, но довольно быстро понял, что мне это ничего не даст. Без подготовки и должной мотивации мой разум был неспособен сделать нужные вычисления. А потом, и вовсе получилось так, что я полностью потерял малейший интерес к этому делу. Мое тело обдал прохладный влажный воздух, а открытые участки кожи обожгло несколькими холодными каплями воды. Дождь? Мы на поверхности?

Далее последовало то, что запомнилось мне надолго. Руки, что вели меня, сжались крепче, а на поясе зафиксировалась дополнительная пара рук с аналогично крепким хватом. А затем мои ноги оторвало от земли, а тело обдало холодным воздухом, перемешенным с каплями воды. Одежду на моем теле рвал свирепый ветер, мешок на голове трепыхался, беспощадно хлеща по лицу. А потом я вновь оказался на земле, ощущая под ногами мокрую почву. Это что, техника перемещения такая? Впечатляет, однако! Особенно вслепую и вглухую.

Мешок с моей головы сняли чуть позже, когда завели в какое-то помещение. Теплое, но по атмосфере разительно отличавшейся от подземелий Корня. Явно какое-то здание на поверхности. Стоило мешку исчезнуть, как я убедился в своих догадках.

В нос тут же ударил запах каких-то трав и, ни с чем несравнимый запах медикаментов, которые я не мог спутать ни с чем другим. Ровный деревянный пол под ногами, белые стены, аналогичного цвета ровный потолок со свисающей лампочкой, ярко освещающей не слишком большое, но и не маленькое помещение. Большое зашторенное окно, дверь — седзи. Шкаф у стены, заполненный папками и свитками. Стул, на котором сижу я и стол, за которым восседал человек в белом халате. Вот и весь интерьер. Хотя, пожалуй, в число предметов можно было бы зачислить и застывшие фигуры в масках. Один такой боец расположился у окна, другой у двери. Уверен, что по другую сторону тоже кто-то да стоит.

Хм.... И где это я? Очередная лаборатория? По виду и не скажешь, уж слишком отличается от той, в которой меня исследовал Орочимару. Хотя этот запах.... Больница? Очень даже может быть. Другой вопрос, какого черта я тут делаю? Насколько я помню, никто не собирался меня выдергивать из подземелий в ближайшее время. И даже если и собирались, то точно не в больницу, а прямо на поле боя по завершению моего обучения и закачке йокай, дабы использовать в качестве оружия. Судя по униформе этих ребят, они явно не оперативники Корня. Насколько мне не изменяет память, подобную экипировку носили те самые бойцы, которые просто АНБУ. То есть люди Хокаге.... Это что же получается, меня передали ему? Интересно, с чего бы это?

— Мое имя Дайчи Хагаро, — представился мужчина в белом халате, — Моя задача выяснить кое-что о вас, Харада Широ.

Допрос? Хм... Ну ладно. Почему бы и нет. Только вот, почему этим должен заниматься медик? Хотя кто знает местные порядки?

Я лишь кивнул, и человек в белом халате поднялся. В его руке возник шприц, и мне сразу же стало все ясно. Их явно интересовало не содержимое моих мозгов, а содержимое других частей тела....

Дайчи закончил со сбором анализов довольно быстро. Чувствовался большой опыт. Хотя, если учесть, что он не пытался взять образцы там, где это делал мой ученый родич, то ничего удивительно в этом не было. Местный исследователь обошелся куда меньшим количеством проб, после чего лишь немного поводил по моему телу светящейся зеленой рукой и кивнул АНБУ, что стояли вокруг. Те недолго думая, накинули на меня мешок. Спрашивается, зачем они вообще его снимали? Могли бы все провернуть и так.

Меня опять куда-то повели и вскоре я оказался в другом помещении, которое разительно отличалось от предыдущего и уже куда больше напоминало казематы. И судя по ожидавшему меня здесь высокому мужчине со шрамами на лице, допрашивать меня все же собирались....

Допрос прошел также быстро. И стоит сказать огромную благодарность этому человеку со шрамами, в традиционном стиле, без скачков по вопросам. Спрашивал он без пауз, резко, прямолинейно, не тратя время на какие-то долгие размышления. С одной стороны, конечно, было сложно в том плане, что он не давал времени долго сидеть и придумывать ответы, напирая именно на скорость получения информации. Но с другой, это компенсировалось просто поразительной незаинтересованностью этого человека в том, кем я был на самом деле. Следователю было плевать, откуда я родом, кем был до появления в Конохе, какой путь прошел. По этим пунктам он прошелся поверхностно, можно сказать лишь для галочки. А вот информация о Корне АНБУ, его лидере, наличии в их базе лаборатории Орочимару и методиках подготовки спрашивал с большим рвением. Выискивал все, вплоть до мелочей. Размеры базы, примерная численность подразделений, подготовка, полигоны, боевые уставы, вооружение, отношение между сотрудниками. Насколько в структуру был вплетен Орочимару, обладал ли он какими-либо полномочиями в Корне, что я заметил в поведении саннина особенного. Иными словами, АНБУ было заинтересовано во всем, что касалось конкурирующей структуры и любую информацию, что я был в состоянии им выдать, следователи тщательно переспрашивали, выпрашивая больше деталей, выискивали следы подлога. Допрос был настолько подробным, что я не сразу понял, что информация о змеином саннине их интересует не просто так. И дело вовсе не просто в его связях с Данзо. В мозгу неприятно отметился тот факт, что, скорее всего родич все же сделал ноги из Конохи, а изменение условий моего содержания прямое следствие этого события. Проклятье! Он все-таки проигнорировал мою просьбу захватить меня с собой. Обидно, однако! Хотя.... Немного подумав, пожалуй, можно понять, что захватив меня, он мог не уйти. А так, видимо, даже оставил кое-какие зацепки для Хокаге, чтобы тот заинтересовался моим существованием и забрал на поверхность. Возможно, за это стоило бы, и поблагодарить родича.... Нет, пока еще рано. Неизвестно, что меня ожидает здесь. Вдруг Корень был тем местом, которое являлось наиболее безопасным для меня и моего существования? Не вериться, конечно, но мало ли.

Возвращаясь к допросу, то немаловажную долю всех вопросов составляли вопросы о моем отношении к Корню, к Данзо, к наставникам. По всей видимости, они пытались понять степень моей лояльности организации, в составе которой я пребывал столько времени. На эти вопросы отвечал предельно честно. Благодарен за то, что меня вылечили, научили вновь ходить, но на этом все и заканчивалось. Не знаю, удовлетворил ли подобный ответ следователя (по его вечно хмурому лицу определить что-либо было крайне сложно), но меня после этого отпустили. В камеру.... В которой, сидя с завязанными глазами и заткнутыми ушами, я размышлял о том, действительно ли здесь, на поверхности жизнь лучше.

— Что скажешь, Ибики?

Третий Хокаге, сидел и дымил трубкой в своем кабинете, мрачно вчитываясь в документы. Несмотря на крайне неприятную ситуацию с учеником, на которого он когда-то возлагал большие надежды, а вдобавок к этому и неожиданную находку среди вещей беглеца, позволить себе отдыхать было роскошью. Сарутоби честно пытался работать, разбирая многочисленные бумаги, требующие его пристального внимания, несмотря на то, что думы постоянно уводили его в другую степь. Потому, появление в кабинете главы отдела допросов и пыток воспринял как благую весть. Отвлечься, попытаться сосредоточиться на одной проблеме, чтобы потом вернуться к остальным.

— Малоинтересен с точки зрения источника информации о Корне, — выдал следователь, внимательно смотря на главу селения и сжимая в руках небольшой планшет с записями, — Согласно его словам, появился в составе структуры несколько месяцев назад, находился в плохой форме вследствие атрофированных мышц. Его допросили, потом завербовали в обмен на лечение и возвращение возможности ходить. Тренировали. Особой любви к Корню не питает, равно как и ненависти. Орочимару проводил его изучение, также принимал участие в его восстановлении. На этом контакт с ним ограничился.

— И это все? — приподнял бровь Хирузен.

— Если выразить суть, то да. О своем прошлом знает мало, обладает пробелами в памяти.... Сугуру потом подтвердил, что он не врал.

— Не густо, — задумчиво протянул Сарутоби, выудив из ящика стола записи, что он позаимствовал у Данзо касаемо объекта интереса.

— Возможно, ментальная проверка даст больше информации, — предложил Ибики, — Что касается меня, то ничего большего я дать не смогу, если не применять протоколы. А вы запретили их использовать.

— Запретил, — подтвердил Третий, явно пытающийся уловить в документах Данзо что-то важное.

— Хотя, есть кое-что, о чем я только вспомнил, — следователь поморщился, то ли напрягая память, то ли просто недовольный необходимостью вдыхать табачный дым. Хокаге был заядлым курильщиком и мог дымить не переставая довольно долго.

— Что еще? — отозвался глава селения, словно уловив неприязнь собеседника к дыму, высыпал остатки табака из трубки в пепельницу и затушил тлеющий огонек импульсом чакры.

— Крайне специфический акцент. Этот человек использует несколько необычный стиль произношения, а также в его словах часто проскальзывают незнакомые слова. Понять, что он имеет в виду довольно легко из контекста, но сами слова мне до этого не попадались. Произношение вроде бы даже знакомое. Я уже где-то это слышал, но вот, сколько бы, не пытался вспомнить, не вышло.

Сарутоби поднял голову и взглянул на главу отдела допросов и пыток.

— Сугуру выписал эти слова отдельно, — с этими словами Ибики протянул главе селения лист бумаги. Тот быстро пробежался глазами, нахмурился, посмотрел на следователя и потом молча кивнул.

— Я разберусь, — коротко бросил он после паузы.

— На этом все, — отрапортовал Ибики, — Полный доклад готов и могу предоставить. Если вас интересует больше сведений, то нужно разрешение на использование протоколов. Или же менталистов.

— Я ознакомлюсь, — кивнул глава селения, взяв документ в руки, — Можешь быть свободен, Ибики.

— Есть!

Как только глава отдела вышел, Хокаге отложил в сторону только что взятый документ и вновь вернулся к предоставленному списку неизвестных слов. Список был не особо длинным, всего около пятнадцати слов (присутствовало еще шесть, выписанных отдельно с пометкой 'чередуются с синонимами по ходу речи'). К каждому было приписано предполагаемое значение.

— Хм... — задумчиво протянул Хокаге, нащупав рукой документ Данзо и вчитываясь в него. Потратив на чтение некоторое время, он задумчиво провел рукой по бородке и вновь потянулся рукой к трубке, — Рысь!

Перед ним немедленно материализовалась высокая фигура дежурного бойца АНБУ.

— Мне нужен глава архива АНБУ, — последовала короткая команда, и фигура тут же растаяла в воздухе.

Несколько минут хозяин кабинета курил в тишине, изредка бросая задумчивые взгляды на все тот же список, пока перед ним не появилась очередная фигура. Такая же высокая, только на сей раз облаченная в серый балахон и безликую маску.

— Вызывали, Хокаге-сама? — послышался глухой голос.

— Мне нужны все уставы АНБУ в черновом варианте.

АНБУ кивнул и исчез, оставив мужчину одного пыхтеть трубкой. Свободной рукой он отложил в сторону все документы, решив сосредоточиться на неожиданно возникшем вопросе. Другая работа явно не задалась.

— Прошу, — сказал АНБУ спустя чуть больше четверти часа. Невероятные показатели времени, учитывая объем архива и его систему безопасности.

— Спасибо. Верну, как только найду нужное,— поблагодарил Сарутоби, мгновенно потеряв интерес к собеседнику. Тот, впрочем, уже исчез.

Мужчина взял объемную стопку рукописных листов, скрепленных вместе и, открыв прямо посередине, начал внимательно просматривать текст. Довольно скоро, когда были просмотрены первые несколько страниц черновика, его рука сама по себе нащупала карандаш и начала быстро ставить пометки на чистом листе бумаги.

Ночь уже близилась к завершению, когда третий в истории носитель гордого титула Хокаге закрыл черновой устав и взял в руки исписанный им же лист бумаги. Просидев несколько секунд с задумчивым взглядом, он отложил трубку в сторону и другой рукой взял лист переданный Ибики. Хмыкнул. Листы вышли едва ли не идентичными. С вычетом дополнительного списка слов, что часто чередовались с синонимами, все остальное полностью совпадало.

Сложив листы вместе, мужчина открыл устав на самой первой странице и внимательно прочитал набросанный торопливым почерком текст. Хмыкнул.

'Проект устава сил АНБУ. Составил: Ямагами Тензен — глава службы'.

Чуть ниже несколько иным почерком была выведена другая запись. Дополнение.

'Замечания и правки внесены. Одобрил: Второй Хокаге — Сенджу Тобирама'.

— Любопытно....

По ощущениям я провел в этой камере пару дней. Честно говоря, подобная ситуация меня начала как-то раздражать. Само по себе сидеть взаперти, не имея возможности двигаться — это неприятно. А вот когда ты вынужден сидеть неподвижно без возможности двигаться, и при этом лишен возможности что-либо видеть, слышать и чувствовать запахи — это уже перебор. Я пытался немного поспать, но сон не шел. Вместо этого меня ждали просто 'восхитительное' времяпровождение в описанных выше условиях. Чем дольше длилось это заключение, тем сильнее становилось мое внутреннее пламя ярости, которое жаждало вспыхнуть бушующим смерчем и обрушиться на все вокруг. Я что есть силы, сдерживал свои порывы. Пока сдерживал. Надеялся на то, что скоро во всем разберутся и на счет меня будет принято решение (какое угодно!). И уже тогда я буду решать, стоит ли выпускать джинна из бутылки и пытаться учинить разгром, сопроводив это изрядным кровопролитием (мой внутренний 'зверь' просто мечтал поточить о кого-то свои когти, и опробовать свои клыки). Сейчас же было рано. Я ведь не в курсе того, что вообще происходит. И что на уме у Хокаге, который, как уже понятно, прибрал меня к своим рукам.

Когда за мной пришли, мое терпение близилось к исходу. Ярость тихо клокотала внутри, готовая в любой момент выплеснуться обжигающим потоком наружу в виде моей ядовитой чакры. А я сам был готов применить свое ки. Устроить местным очередную ночь кошмаров. И плевать, что как оказалось, сейчас был день.

В этот день я впервые увидел поселение, в котором провел столько месяцев, а узнал о существовании и того раньше — еще в прошлой (или правильно будет сказать, в позапрошлой?) жизни. Коноха! Честно признаться, разглядел ее мельком, пока меня вели по длинному прямому коридору, через окно. Но, то ли то, что таких поселений я раньше не видел, то ли ракурс оказался чрезвычайно удачным (селение с окон было как на ладони, видимо коридор проходил внутри или очень высокого здания или находился на вершине высокой скалы), однако впечатление она произвела сильнейшее. Даже, несмотря на то, что свет слепил глаза после резкого снятия мешка с головы, а самочувствие после этого также не отличалось чем-то хорошим. Селение, что по сравнению с тем городком в Стране Болот, в котором я провел так много времени, было просто огромным. Раскинувшееся на многие и многие километры, переполненное зеленью, зданиями всевозможных цветов, дорогами, залитое прекрасными лучами.... Я бы не отказался прогуляться по нему, посмотреть на достопримечательности.

Насладиться красотами Конохи сверху мне не дали. Меня направили вправо, в сторону открытой двери, и светлый коридор с окнами, выходящими на прекрасную панораму поселения, остался у меня за спиной. Вновь я оказался в уже успевшим изрядно поднадоесть за последнее время изолированном помещении. Ни тебе окон, через которые проникал бы дневной свет, ни дверь открытой не оставили, заблокировав ход солнечным лучам. Снова лампочка, выхватывающая своим освещением лишь часть помещения, снова тьма вокруг светлого пятачка, и вновь стол и два стула. Один для меня, другой для человека в маске, что уже успел занять свое место. И снова открытая папка с исписанными незнакомыми символами листами бумаги. Что это? Допрос? Попытка вербовки? Очередное исследование?

— Садитесь, — сказал 'следователь', указав на стул. За неимением выбора, я повиновался. Хотя с удовольствием остался бы стоять. Успел уже отсидеть ноги в камере.

— У нас к вам очень важный разговор. Важный и откровенный. Очень хотелось бы от вас предельной честности.

— У меня нет причин вас обманывать, — ответил я, чувствуя внутреннее раздражение. Не из-за слов этого человека, виноватого передо мной лишь в том, что выполняет свою работу. Просто где-то в комнате капала вода. А я очень сильно хотел пить, потому любое ощущение воды лишь усиливало мою жажду, — Но перед началом, не могли бы дать мне немного воды. У меня горло пересохло.

— Конечно, — кивнул человек и чуть позже мне подали металлическую фляжку. Несмотря на неудобство, связанное с кандалами (АНБУ осторожничали и не стали снимать с меня железо), я присосался к источнику воды и полностью ее опустошил. Благословенная жидкость имела металлический привкус, но в этот момент это не имело никакого значения. Жажда вместе с раздражением отступила. А внутренняя ярость слегка поумерила свой пыл.

— Я готов ответить на ваши вопросы.

— Хорошо. Для начала, у нас одна важная просьба. Во время допроса вы сказали, что не помните многое из вашего прошлого. Мы бы хотели вам помочь вспомнить.

— Каким образом? — поинтересовался я, чувствуя какую-то гадость. Данзо тоже попытался 'помочь'. Правда он не спрашивал, а сразу с этого и начал. Вызвав мозголома.

— Существуют особые методики. Одна из них заключается в проникновении в вашу память и снятии всех блоков, что мешают вам ее просматривать, — начал ликбез мой собеседник.

— Я слышал об этом, — признался, слегка добавив сарказм в голос.

— Слышали? — заинтересовался тот.

— В Корне уже пытались мне помочь. У них ничего не вышло.

Собеседник слегка замешкался. На короткое мгновение, но как он дернул головой в сторону стоящего в тени одного из бойцов АНБУ, я заметил.

— Вы не упоминали об этом в допросе, — заметил он.

— Во время допроса я отвечал на вопросы. Такого вопроса не было.

— Возможно, это была другая методика. Не могли бы вы описать все, что тогда произошло?

— Ну, я не специалист. Какой-то человек приложил свою руку к моей голове, а потом все померкло. Я очнулся через несколько дней без новых воспоминаний.

— Мы не можем судить о качестве специалистов Корня АНБУ. Потому, почему бы нам не повторить процедуру?

— Дело ваше, — согласился я, прекрасно осознавая, что они провернут ее, даже если я буду умолять их не делать это. Одного не могу понять. Они собираются провернуть это прямо здесь? Без оборудования? В Корне присутствовала какая-то непонятная трибуна.

Судя по тому, как из тьмы шагнула фигура в длинном черном плаще, с голубыми глазами и светлыми волосами, то да. Хм, и почему от взгляда этого человека столь яркое чувство дежавю?

На мою голову мягко опустилась чужая рука и мир померк....

— Занятно, — прокомментировал доклад своего главного менталиста Хокаге, откинувшись в кресле и вчитываясь в строки документа, только что ему предоставленного, — Столько попыток и полный провал? Я, честно говоря, ожидал чего-то иного, Иноичи.

Менталист, стоящего прямо напротив него, на этот отческий упрек отреагировал спокойно. Как стоял, прямо смотря в глаза своего начальника, так и остался стоять, не меняясь в лице. Умение держать себя в руках, а самое главное, удерживать необходимую маску было достаточно важным в среде любых шиноби, не говоря уже о людях, способных при благоприятных обстоятельствах даже влезать собеседнику в голову. Что бы он не слышал или видел, что бы он не испытывал, узнав о чем-то, что слышать или знать не должен был, такие люди как он всегда оставались совершенно спокойны. Невозмутимость, спокойная реакция на все, отсечение эмоций и хладнокровные действия являлись отличительной чертой профессионала такого уровня, как он.

— Из того, что я видел, можно сделать один вывод: залезать в голову указанному объекту для таких как я лучше не стоит. Я указал в докладе — мы имеем дело не с ментальным блоком, а чем-то иного рода. Если говорить по сути, то это как лезть в голову джинчюрики. Если в голове джинчюрики менталиста поджидает биджу, то в данном случае проекция его инстинктов. Которая немедленно начинает тянуть чакру сразу после установления контакта. Мне приходилось постоянно разрывать связь, чтобы мою чакру просто не высосали.

— Сам объект утверждает, что его тоже пытались проверить соответствующим образом и также не смогли добиться ничего путного.... Это хорошо, что объект говорит правду и не скрывает от нас такую информацию, но кое-что меня настораживает. Насколько я помню, менталистов в руки Данзо никто не передавал. А вот откуда у них взялся специалист такого рода это, конечно, вопрос. Тем более даже в АНБУ их нет. Все только в твоем отделе.

— Сожалею, но сейчас информации по этому вопросу у меня нет. Я проведу проверку среди своих, чтобы выяснить, не подрабатывает ли кто-то из них на Корень. Но сразу скажу, что для выяснения этого потребуется наблюдение за всем отделом. Вы сами все понимаете.

— Понимаю. Я не осуждаю ни тебя, Иноичи, ни кого-либо из твоих подчиненных. Как бы там ни было, но Данзо с его Корнем часть наших общих сил и пока мы работаем на одной стороне. Но все же, постарайся вычислить того, кто сотрудничает с Корнем. Во избежание, так сказать.

— Есть.... Так что на счет объекта? Ментальное сканирование провалилось. Мне не вытащить его воспоминания на свет, пока внутри него сильна чакра лиса, а вместе с ней проекция его инстинктов.

— За него не волнуйся.... Было бы хорошо, конечно, если бы наши знания о прошлом интересующего нас человека были полными. Но и без них, думаю, ничего плохого не случиться. Мы найдем ему место и без уверенности о его происхождении. Можешь идти.

Главный менталист Конохи склонил голову, принимая волю хозяина кабинета и вышел за дверь. Хокаге же остался задумчиво втягивать дым в себя, чтобы потом заполнить ею кабинет.

— Дайчи ко мне, — коротко бросил он, и тут же в помещении, словно что-то изменилось. Боец АНБУ, абсолютно незамечено пребывавший в помещении, исчез выполнять поручение.

Искомая личность объявилась в кабинете оперативно. Понятное дело, когда за тобой пребывает посланник от самого главы селения, это уже повод поспешить. А когда ты еще и являешься одним из врачей, состоящим на службе в том же самом АНБУ в качестве штатного медика, обязанным мгновенно оказать помощь раненым бойцам подразделения, то скорость — это необходимое качество.

— Вызывали, Хокаге-сама? — произнес мужчина, стоило ему оказаться напротив начальника, который специально к его прибытию даже потрудился встать и открыть окно, чтобы проветрить помещение. Врач терпеть не мог табак в любом его проявлении. На уровне аллергической реакции. Знающие люди говорили, что причиной этому является перенесенная во время войны психологическая травма, когда его пытали сигаретами.

— Да, Дайчи. Мой интерес к выданному тебе поручению с каждым часов становиться все сильнее и сильнее. Ты ведь уже провел предварительный анализ образцов? — мягким голосом поинтересовался Хокаге.

— Да господин. Большая часть данных уже обработана и есть предварительные результаты, — ответил медик, кивнув и поправив папку в руках.

— И почему же мне приходиться самому за тобой посылать? — пожурил подчиненного Сарутоби.

— Работа с материалом еще предстоит большая. Вскрылись некоторые интересные особенности. Я хотел их проверить и выдать уже готовый результат.

— Пока обойдемся предварительными. Итак! Каков вердикт?

Медик вскрыл папку и извлек оттуда бумагу с данными. Быстро пробежал по ней глазами и взглянул на начальника.

— По предварительным данным, можно сделать следующее заключение: степень родства между генетическим материалом, представленным вами, и исследуемым объектом крайне высока.

— Они родственники, — заключил Хокаге, взяв в руки записанный на листочке результат от медика.

— Именно. Не сказать, что очень уж близкие. Но определенно они из одной семьи. От общего предка. Сколько поколений разницы сказать трудно, но однозначный вердикт — родственник.

— Хм... — задумался Хирузен, невольно потянувшись к трубке, но вместо этого заставившего себя взять в руки лист бумаги с заранее заготовленной информацией, — Очень интересно....

Медик прекрасно видел, что к его персоне резко теряют интерес. Хокаге явно получил тот результат, который ожидал и теперь хотел обдумать все. Но оба присутствующих в кабинете человека прекрасно понимали, что просто так завершать беседу нельзя. Если требовался такой короткий ответ, то можно было передать его просто на бумажке, а не вызывать для этого человека, оторвав от дел.

— Ты что-то сказал об особенностях....

— Совершенно верно, — кивнул Дайчи, мгновенно вспыхнув сдержанным энтузиазмом, — Довольно интересная находка, сразу скажу. Помните, вы сказали, чтобы я проверил его геном? Я проверил. Взял пробы крови, проанализировал, изучил по мере своих возможностей. И столкнулся с весьма неожиданным явлением. Регенерация!

— Регенерация? — уточнил Сарутоби, — Регенерация чего? Крови?

— Всего! Объект, который мне поручили изучить, судя по всему, обладает невероятными способностями к самовосстановлению. Я отметил это еще когда брал анализы. Ранки заживали чуть ли не мгновенно. Потом, когда изучал кровь, провел несколько опытов.

При слове 'опыты' Хирузен заметно поморщился, что не осталось без внимания медика, наслышанного о 'подвигах' ученика Хокаге на научном фронте и каких он добивался там целей.

— Все просто на самом деле, — немедленно постарался отойти от скользкой темы врач-исследователь, — Я, использовал мистическую руку на его крови. И знаете что? Кровь начала регенерироваться!

Сарутоби не без оснований назывался Профессором. Его знания в теории чакры, боевых практиках ниндзя было трудно переоценить. А богатый жизненный опыт был прекрасным дополнением ко всему этому. Но Профессором он был именно с точки зрения шиноби, а не медицины. Даже если и существовали ниндзя-медики. Потому восторг собеседника он не оценил.

— Кровь вырабатывается человеческим организмом, — начал пояснять медик, осознав что его эмоции не разделяют вследствие непонимания, — То есть кровяные тельца не способны делиться. А в данном случае, происходит деление! Кровь регенерируется самостоятельно под воздействием медицинской техники.

Хирузен кивнул, но ничего не сказал, давая возможность собеседнику самому выложить все карты. Но тот, уже почувствовал, что его открытие все равно остается не понятым, потому решил закругляться, выдав непосредственно вывод.

— Дело в том, Хокаге-сама, что перед нами, возможно, ключ от двери, за которой прячется лекарство. Лекарство от болезней, ран и критических повреждений. Универсальное средство, можно сказать.

— Исследование.... Дайчи, ты ведь знаком с материалами Орочимару? Думаю, ты прекрасно должен понять, что после увиденного слово 'исследование' перестает восприниматься как что-то безобидное....

— Хокаге-сама! — медик был готов оскорбиться за сравнение себя и безумного маньяка — ученого, но вспомнив все о взаимоотношениях Третьего с его учеником, успокоился, — Я все понимаю. Но эти исследования не имеют ничего общего с усовершенствованием организмов шиноби или что-то в этом роде всякими методами. Мне просто нужны образцы крови объекта в большом количестве и возможность поработать в лаборатории нашего госпиталя. Ну и провести испытания на добровольцах, если мою теорию получится довести до практики. Ну а если меня ждет провал.... Дальше копать не буду.

Хирузен задумался, пристально смотря на собеседника. Тот стоял напротив и смотрел прямо, всем своим видом демонстрируя свою честность и лояльность.

— Прежде чем я дам свое согласие, хочу у тебя кое-что спросить.

Медик встрепенулся.

— Надеюсь, ты не забыл о наличии в теле объекта 'исследования' йокай?

— Нет, господин. Это, безусловно, проблема, если дойдет до испытаний. Но думаю, проблема решаемая.

Хокаге кивнул.

— Хорошо. В условиях войны будет хорошо иметь дополнительное средство помощи нашим раненым. Так что работай.... Но, Дайчи! Ты не должен забывать о моем отношении к некоторым аспектам работы исследователя.

— Непременно, Хокаге-сама!

— Можешь идти. Доступ к объекту я тебе предоставлю в скором времени.

Медик поклонился и вышел, оставив Сарутоби в одиночестве.

— Исследователи... — сказал он с чувством, потянувшись к трубке.

Набивая трубку, вновь скользнул взглядом по оставленной Дайчи бумаге.

— Харада и Ямагами.... Ямагами и Харада....

Мое очередное возвращение в 'реальный' мир состоялось, по ощущениям, никак не раньше чем через сутки. Уж очень долгим мне показалось пребывание во тьме, куда меня загнал тот блондин-мозголом своими трюками. Внутренний костер злости и негатива пылал от факта таких попыток вмешательства. Что не происходит, то обязательно кто-то да решится влезть в мою голову и заглянуть в мою память. И в то же время я чувствовал некоторое злое удовлетворение. Моя голова оказалась крепким орешком для этих любителей пошарить в чужих чертогах разума. От одной мысли, что впредь эти люди дважды подумают, прежде чем рискнут вновь провернуть свой трюк, даже удалось слегка огонек внутри приглушить. И посмотреть на мир с оптимизмом. И даже не совсем приятные условия моего содержания не могли этому помешать.

К слову об условиях содержания. Их несколько улучшили. Решили на этот раз на мою голову не накидывать мешок. Приятно, когда имеешь возможность видеть и слышать то, что происходит вокруг. Даже если и смотреть особо не на что. Решетчатая камера, тусклый свет одинокой лампочки, где-то в коридоре и редкие звуки падающих капель воды, нарушающих тишину. Ну и запах. Сырость и покрытые плесенью стены, скрытые в темноте. Вот и все.

— Мда... — сказал я, попытавшись устроиться поудобнее. С кандалами получилось не слишком хорошо (кто-то умудрился прикрепить мои ноги цепью к полу), но все же смена позы привела к некоторому облегчению, — И когда я только перестану мотать срок?

Акустика в помещении оказалась неожиданно сильной. Мой голос мгновенно пронесся по всему внушительному закрытому помещению и привлек внимание тех, кто отвечал за охрану. Через минуту рядом с моей камерой уже стояла рослая фигура человека в маске. Значит, это объект АНБУ.... Что-то мне смена одного АНБУ на другое стала не нравиться. Под крылом у Данзо было немного удобнее, и ощущения постоянного пребывания под замком не было. А тут в одной клетке и сижу.

— В порядке? — поинтересовался охранник.

— В относительном, — ответил я, пошумев цепями. Черт! Уж не за Утадзи ли мне это отместка? Я ведь с ним как-то поступил также.

— Это хорошо.

Боец развернулся и зашагал обратно. Это меня возмутило.

— Стой! А мне не положено есть или пить? — крикнул я ему вслед.

— Со временем, — не оборачиваясь, бросил он ответ и исчез во тьме.

— Изверг! — выругался я и задумался о том, что делать дальше. Иллюзий я не строил и прекрасно понимал, что без необходимых знаний об окружающем меня современном мире вырваться за пределы Конохи вряд ли получиться. В селении проживало несколько тысяч шиноби, если не больше. Даже с моим 'режимом берсерка' дальше этих стен вероятно прорваться будет крайне сложно. А дальше, когда в дело вступят основные силы АНБУ? Тут и гадать не стоит. Прорыв мне не осуществить.... Кажется, позиция постепенного выжидания и поиска слабых мест остается единственным вариантом. А пока это будет происходить, нужно доводить свои возможности до приемлемого уровня. В идеале, конечно, это возвращение доступа к природной энергии и призыва. Но пока этого нет, нужно работать с тем, что есть. И с тем, что можно развивать, даже находясь взаперти под печатями. Хм.... И что же это может быть?

АНБУ вернулся неожиданно быстро. И вернулся не один.

— Вставай, — сказал он, сняв цепи и оставив одни лишь кандалы на руках. Я подчинился, при этом чувствуя просто острое желание разбить ему и его напарнику их раздражающие маски.

— Идем.

О, они не стали накидывать мешок на голову. Неужели меня ожидает очередное занимательное зрелище?

Обломали меня быстро, на выходе все же ограничив мой обзор и восприятие окружающего мира. Мы куда-то долго шли, поднимались по лестнице, потом спускались вниз, и наконец, остановились. Судя по теплому сухому воздуху вокруг, оказались снаружи. Руки конвоиров крепко зафиксировались на моих руках и поясе, что живо дало мне понять, что сейчас произойдет. Я не ошибся. Резко зашумел ветер, тряпка трепыхалась на моем лице под потоками воздуха, а тело чувствовало перемещение в пространстве с огромной скоростью. Опять шаги, подъем по лестнице, длинный коридор, поворот направо.... Мне кажется, или я уже проходил этим маршрутом?

Мешок сдернули, и я вновь оказался в знакомом помещении, с запахом больницы. А напротив меня находилась знакомая фигура в белом халате. Разглядев блеск в его глазах, мне очень захотелось, чтобы на его месте был кто-то другой. Хотя бы тот же Орочимару. С ним я, во всяком случае, знаком в достаточной степени. Этого я вижу только во второй раз, и понятия не имею, что он задумал.

— Рад вас видеть вновь, Харада-сан, — сказал он, между тем, радостно оскалившись.

— Рад бы сказать то же самое, — не стал я скрывать своего скепсиса.

— Ну, это вы зря, — отреагировал он на мои слова, — Поверьте, все ваши злоключения, связанные с заключением, временные. Уверен, что как только закончатся все основные процедуры, то ваше будущее будет определено.... Возможно, даже, что мы с вами будем очень часто видеться.

Видимо, на моем лице отобразилось что-то такое, что медик решил завернуть беседу к логическому завершению и взяться за дело. В его руке появилась проспиртованная салфетка, которой он быстро протер мою руку полностью (заключение не способствует хорошей гигиене), а затем проделал это еще раз уже другой салфеткой. Минутой позже в его руке появилась игла с длинной прозрачной трубкой.

— Мне потребуется много вашей крови, — пояснил он очевидные вещи, втыкая острый предмет в вену. Красная жидкость мгновенно потекла через трубку в странный на вид сосуд.

— Зачем вам столько моей крови? — поинтересовался я, когда половина сосуда была уже полна, а сам я чувствовал, как начинаю слабеть. Мне это не нравилось, а инстинкты внутри настойчиво 'рекомендовали' немедленно прервать отток важной телесной жидкости и вернуть услугу окружающим. В виде кровопускания, разумеется.

— Я же уже говорил, что возможно нам придется много раз видеться, — напомнил свои слова медик, указав глазами на вытекающую из меня телесную жидкость.

— Я догадался. Но для чего она вообще нужна? Сомневаюсь, что моя кровь подойдет для переливания, — тут я замялся. Стоит ли вообще говорить ему о том, что у меня за организм такой? Пропитанный насквозь йокай и всевозможными непонятными мутациями, оставшимися еще с 'прошлой' жизни демона. С одной стороны, тот должен знать, анализы то он брал и изучать, следовательно, их должен был именно он. Но, а если представить маловероятный сценарий, что из-за войны у местных банк крови истощился, а местным шиноби нельзя переливать кровь гражданских (кто их знает, а вдруг?), и они решили взять кровь первого попавшегося. Что будет, если потом реципиенты моей крови умрут жуткой смертью от отравления йокай или вообще мутируют, превратившись неизвестно во что?

— Йокай — это конечно, проблема, — развеял мои сомнения Дайчи, полистав какой-то свой журнал, с чем-то сверялся, — Но я думаю, что это проблема решаемая.... А на счет переливания, не волнуйтесь. Ваша кровь не для этого.... Пока не для этого. Сначала нужно изучить все ее возможные целебные свойства, а уж потом что-то решать.

Целебные свойства? Это он о чем? У меня что, еще и кровь целебная? Во что я вообще превратился с этими бесконечными демоническими и природными энергиями? И только не говорите, что эти люди задумали использовать меня как донора — источник целебной крови для своих шиноби... Если это так, то это уже меня напрягает, пугает и вызывает чувство раздражения. Ну и усиливает внутренний инстинкт, предлагающий окрасить эти стены чужой кровью! Ах, если бы я только мог.

— Не волнуйтесь, — поспешил успокоить меня медик, — Если свойства подтвердятся, то вы получите хорошее место при госпитале и очень неплохую крышу над головой. Образно говоря, конечно же. Ну и благодарность простых шиноби не стоит забывать. Когда кто-то вытаскивает вас из того света, это многое меняет по отношению к этому кому-то.

Слова медика лились рекой, но я уже пропускал их мимо ушей, крепко задумавшись о теперешних перспективах. И о том, хорошо ли это, оказаться здесь, на поверхности, вместо того, чтобы быть там — у корней. Стать возможным донором крови, которого ради целебной жидкости будут непрерывно 'доить' или же быть смертоносной боевой машиной — оружием-носителем йокай, призванной вершить кару....

Пока думал, глаза невольно скользнули в сторону окна. Хм... Я даже и не заметил, что оно не зашторено. Разглядывая залитые солнцем свежие листья деревьев во дворе большого комплекса зданий, так и не смог понять, что же все же лучше: шило или мыло....

После второго общения с медиком прошло ровно две недели. Благо, содержали меня теперь не в той камере, где я коротал время раньше, а в вполне себе комфортном помещении (по сравнению с камерой, естественно). Его главным преимуществом было окно. Да, небольшое, покрытое двойными решетками и отчетливо заметными печатями, но этого было вполне достаточно для того, чтобы наблюдать за окружающим миром и отслеживать смену дня и ночи. Не сказать, что вид из окна был чем-то примечательным, но, знаете ли, по сравнению с кромешной тьмой даже тот небольшой дворик, окруженный высокими деревьями с густой зеленой листвой, это было просто божественно. Большую часть времени я потратил, стоя у этого окна и созерцая окружающую действительность. Листва, деревья, небольшой дворик, птички, кошки. Голубое небо, облака, солнце, а по ночам россыпи звезд — все то, по чему я успел соскучиться за долгое время и на что не мог насмотреться. В этот момент я жалел лишь об одном — о прочном толстом стекле, через который с трудом проникали звуки внешнего мира, а про запахи и говорить не стоило. Я был бы счастлив, если бы у меня была возможность окунуться в этот внешний мир полностью.

Обстановка в помещении была спартанской. Циновка на полу для сна, место для удовлетворения естественных потребностей в уголке, небольшая раковина с источником воды и лампа на потолке, автоматически включавшаяся в темное время суток на несколько часов. Все остальное пространство было совершенно пустым. Голые стены, с прикрепленными печатями (куда уж без них!), прочная металлическая дверь с окошками для передачи еды и собственно уже упомянутое окно с двойными решетками.

В течение этих двух недель моей судьбой никто не интересовался, и я был полностью предоставлен самому себе. Через определенный промежуток времени окошко в двери открывалось, и оттуда мне протягивали порцию еды (рацион был всегда один и тот же: рис, галеты, плюс остывший чай), ну а я в ответ подавал уже использованную посуду.

Нельзя сказать, что я ничего кроме созерцания видов из окна не делал. После месяцев жестких тренировок организм без разминок чувствовал себя непривычно плохо, потому без них я не обходился. Обязательно выделив себе время по утрам и вечерам, разминал тело, а днем 'продувал' чакру, чтобы держать каналы в тонусе. А так да, основное время находился у окна.

К сожалению, такая невероятная близость с природой не давала мне возможности вернуть себе возможность использовать природную энергию. Я много раз пытался провернуть подобное, стоя у окна, надеясь на то, что получится. Но, увы.... Природный океан не отзывался и оставался глухим к моим просьбам. Видимо придется все же потратить время и обучиться применять техники шиноби, чтобы выжить в этом мире. Пожалуй, стоило попытаться вновь сработаться с ручными знаками.

По истечению второй недели за мной пришли. Все та же компашка из АНБУ в составе четырех бойцов, которые предусмотрительно накинули на меня мешок. Не забыли и про кандалы (во время моего пребывания в этом помещении их сняли), которые вновь ограничили мои возможности. И вновь быстрое перемещение до уже знакомого места. Через некоторое время мешок слетел, и я вновь обнаружил себя сидящим в том же самом кабинете в больнице, а напротив меня расположился уже знакомый Дайчи. Исследователь моей крови. Глядя на его светящееся лицо, несмотря на явные следы недосыпа, мысленно задался вопросом: хорошо ли это, или нет для меня.

— Рад вас видеть, Харада-сан, — все так же поприветствовал он меня.

— Рад бы сказать то же самое, — решил я повторить свой ответ, на что получил многозначительную ухмылку и вскоре оказался зрителем любопытнейшего действа, обозвать иначе как 'доктор читает свои записи' было просто невозможно. Да сколько можно то! Каждый, с кем я беседую, обязательно читает свои каракули!

— Не знаю, как вы, но мои чувства совершенно искренни, — сказал он некоторое время спустя, вычитав что-то важное и обратив на меня свое пристальное внимание, — Очень жаль, конечно, что работа продвигается так медленно, а в сутках всего лишь 24 часа. Но главное все же в том, что моя теория подтвердилась. Более или менее, но подтвердилась. И я крайне рад этому.

— Подтвердилась?

— О да! То, о чем я подозревал, оказалась просто невообразимой правдой. Невероятное открытие!

— Хотите сказать, что если перелить мою кровь другом человеку, то тот вылечиться от... чего-то там?

— Ну.... Грубо говоря... да.

— А проблема йокай? Не боитесь, что излечив от одного, моя кровь потом убьет его другим?

— Вы зрите в корень.... Это проблема, и, безусловно, весьма существенная. Нужно больше исследований. И... Нужно больше крови.

— Так вы меня ради этого вызвали? А я-то уж подумал, что только для того, чтобы поделиться радостью с первоисточником.

— Увы... — медик пожал плечами и потянулся к своему набору для забора крови. Я поморщился. Снова одно и то же. Как бы на этот раз удержать себя в руках и не попытаться устроить исследователю близкое знакомство с уже его кровью....

Игла привычно зашла в вену и красная жидкость начала стремительно заполнять сосуд. Я смотрел на это и старательно убеждал себя, что пока не стоит показывать свой нрав. Будет еще время, если уж на то пошло. И тогда любой, кто позволил себе больше чем можно, примет свою судьбу.

— Все хотел спросить, пока занимался исследованиями, да не мог, по понятным причинам. Ваши способности к регенерации...они.... Давно они проявились?

Я пожал плечами. Когда же у меня проявились способности к регенерации-то? Сколько же там лет прошло, интересно.

— Не помню, — честно признался я, — У меня провалы в памяти.

Медик пристально посмотрел на меня, потом скользнул взглядом по вытекающей из меня крови и снова посмотрел на меня.

— Но то, что вы можете восстанавливаться быстрее других людей вы, когда проснулись, осознавали?

— Да вроде бы. Мне еще Орочимару об этом сказал, когда кровь брал.

Видеть, как мой собеседник резко меняется в лице, было забавно.

— А он...

— Он ничего больше не говорил. Просто обратил на это внимание, когда брал анализы. И все.

Тот кивнул, хотя, возможно, мне не поверил. Ну да ладно. Они это в любом случае не докажут.

— Так что там, на счет моей крови? Как так может быть, что моя кровь как-то может помочь другому человеку? Я все понимаю, регенерация у самого организма.... Но чтобы перелитая кровь помогала другому человеку излечиться. Это как-то необычно. Хотя я и не специалист в области медицины.

Подозрительный взгляд медика-исследователя мгновенно растаял, стоило упомянуть о его открытии. Он мгновенно зажегся энтузиазмом и принялся объяснять, что за чудо оказывается моя кровь и какими предполагаемыми свойствами должна обладать (предполагаемая — потому что до сих пор не прошла нужных испытаний, и все гипотезы не подтверждены). Из того, что он говорил, выходило, что моя кровь обладает уникальной способностью к регенерации и при вливании жизненной силы (при обработке медицинскими техниками то есть) может постепенно увеличивать свой объем. Но у этой способности есть какой-то ограничитель, который не дает возможности создавать бесконечное количество моей крови постоянными вливании этой самой жизненной силы. Какое это ограничение медик еще не выяснил, но надеется сделать это в ближайшем времени. Для этого, собственно, ему и была нужна новая партия.

— Но самое поразительное, что мне удалось обнаружить, — продолжил вещать он, — заключается в способности передавать другому способность к регенерации. Или подстегивать таковую, если быть точным. Теоретически, если нивелировать воздействие йокай, то при переливании этой самой крови, раненый восстановиться куда быстрее. А смертельно раненый, возможно, даже сможет выкарабкаться с того света.

Я слушал это выступление и все больше напрягался. Что же для меня лучше: то, что он найдет способ использовать мою кровь в качестве панацеи для раненых, увеличив их регенеративные возможности, или же то, что он их не найдет. Лучше превратиться в постоянного донора, который будет спонсировать Коноху этим 'чудо-лекарством' или же стать запасным вариантом на случай непредвиденного обстоятельства с действующим джинчюрики? Учитывая то, что я не припоминаю этих самых обстоятельств с этим самым действующим джинчюрики, на минуточку, главным героем той самой манги, которая копировала наш мир и события, то запасным вариантом мне предстоит пробыть долго....

— Вот и все, — кивнул мне медик, вытащив иглу и наложив на ранку спиртованную вату. Делал он это явно в соответствии с правилами, хотя в его глазах нескрываемым огнем пылало желание посмотреть на то, как мое самовосстановление работает в режиме реального времени.

Я сидел в знакомом помещении, в котором когда-то блондин с голубыми глазами попытался провернуть свой трюк залезть в мои мозги. Обстановка с того раза осталась прежней. Все тот же стол, стулья. АНБУ, что сидел напротив также казался частью интерьера. Абсолютная идентичность с картиной, оставшейся у меня в памяти с моего прошлого визита сюда.

Не сказать, что я испытывал неприязнь к этому месту. Даже скорее наоборот, я ждал этого момента, ведь насколько мне было ясно, именно здесь должны были поведать о решении касаемо моей судьбы. Конечно, можно было бы решить этот вопрос проще, сделав все в той комнате, что служила мне домом уже более месяца, но не буду же я противиться местным представлениям о порядке работы их спецслужб.

Да, с момента третьей встречи с Дайчи Хагаро прошло уже более двух недель, а суммарно я провел время внутри того помещения с окошком больше месяца. И стоит отметить, за это время комфортабельное помещение успело заметно утратить свою первоначальную 'привлекательность'. Вид из окна надоел, постоянное пребывание внутри замкнутого пространства начало кое-как сказываться, а абсолютно неизменный рацион приестся. Зверь тоже постепенно поднимал голову внутри меня. И не избежать бы этим стенам близкого знакомства с обезумевшим мной, продлись заключение чуть дольше. Потому очередное появление на дверях пары АНБУ вызвало у меня искреннюю радость. А уж когда меня вновь провели по тому коридору с потрясающим видом из окна, так и вовсе моя душа была готова запеть.... Ну, слегка. Пока на руках висели кандалы, а вокруг ступали крепкие ребята с оружием, особо запевать не тянуло.

Я сидел напротив человека в маске и терпеливо ожидал того, что он собирался мне сказать. И вместе с тем невольно сравнивал свою прошлую жизнь с пребыванием в Конохе. Воистину, раньше жить определенно было легче! Здесь, буквально каждый, с кем мне приходиться встречаться, обязательно держит в руках какую-то бумажку. То заполняет ее, то что-то вычитывает, то просто держит ее в папке. Одни лишь АНБУ, что таскали меня туда-сюда как-то обходились без этих писулек, хотя кто знает, что в их подсумках храниться? А ведь там, раньше, с бумажками я сталкивался от силу несколько раз. Однозначно, бюрократия уже захватила этот мир и больше не ослабит своей мертвой хватки. И судя по тому, как мой вероятный собеседник (с момента моего появления здесь он не проронил ни слова) увлеченно что-то заполнял в каком-то бланке, это чистая правда.

— Итак, — начал он, спустя продолжительный промежуток времени, когда я уже успел заскучать и развлекал себя тем, что пытался что-то разобрать в закорючках собеседника, — Вроде бы все основные формы заполнены.

Я кивнул, сделав вид, что понимаю, что он несет.

— Что же, Харада Широ, мне поручено ознакомить вас с предписанием, касаемо вашей личности и провести подробный инструктаж по поводу ваших обязанностей, порядка действия в случае определенных обстоятельств и тому подобное.

— Я весь во внимании.

— Очень хорошо. Первый момент. Вы, с этого дня, согласно предписанию, поступаете в непосредственное подчинение человеку, который уже вам достаточно хорошо знаком. Я имею в виду Дайчи Хагаро. Он будет нести ответственность за введение вас в курс дела относительно основных ваших обязанностей и должности.

Так, значит все-таки вариант с донором....

— Что же с моей стороны, то с данного, опять же, числа, вы записаны в число персонала Госпиталя Конохи. Должность — санитар, но это чисто по документам. В чем будет заключаться ваша непосредственная задача — это вам объяснит ваш начальник. В соответствии с этим, вам будет предоставлена жилая комната на территории Госпиталя, жалование, согласно должности, а также рабочая форма, некоторые нужные вещи и прочее. Там разберетесь. Вам важно запомнить самое главное: на территории Госпиталя вы подчиняетесь только Дайчи Хагаро, и только он имеет право распоряжаться вашими услугами. Вы делаете только то, что он вам скажет. Если вас попросят выполнить то или иное поручение, то с его разрешения.

— Я понял, — кивнул я, старательно запоминая сказанную информацию и при этом гася все свои эмоции — как положительные, так и отрицательные.

— То же самое касается и общения с персоналом. Вы будете общаться только с теми, с кем разрешит ваш начальник. С кем запретит, вам лучше избегать встреч.

Снова кивок с моей стороны.

— Ваш рабочий график будет выстроен в соответствии с графиком вашего начальника. Повторюсь, все прочее вам разъяснит он сам. Что же касается того, что вам нужно будет делать по нашему поручению.... Первое и самое основное: вы территорию Госпиталя не покидаете ни в коем случае. Это понятно?

Вот ты и казарменном положении....

— Даже с разрешения начальника?

— Даже с разрешения. Вы должны оставаться на территории, не высвечивать, выполнять лишь свою работу, а если работа завершена, находиться либо в своем жилом помещении, либо где-то еще, желательно вдали от остального персонала.

Однако....

— Следующим моментом является то, что вам запрещено кому-либо разглашать информацию о том, что вы раньше входили в состав Корня АНБУ, а также о времени пребывания в заключении у нас.

— А...

— Согласно вашей легенде, вы выходец из южной части Страны Огня, прибыли в Коноху вместе с беженцами, прошли первый этап фильтрации, а сейчас проходите второй.

— А не слишком ли это подозрительно? — перебил я в отместку за то, что тот не дал мне вставить слово ранее, за что словил...эм... взгляд. Обычный взгляд через маску. Эмоции этот человек умеет держать в контроле в совершенстве, — Слова о фильтрации уже должны вызвать определенное подозрение, интерес... Еще что-то там...

— Информация о том, что вы проходите фильтрацию, уже доведена до нужных членов персонала Госпиталя, и это автоматически сократит количество желающих с вами потрепать языком. Если уж найдется кто-то, кто проявит интерес, а у вас будет разрешение от вашего начальника с этим человеком говорить, то никто не мешает вам воспользоваться вашей стандартной отмазкой....

АНБУ выдержал многозначительную паузу. Я в ответ лишь кивнул, стараясь держать каменное лицо.

— Что-нибудь еще? — поинтересовался я.

— Разумеется. За вами будут приглядывать. И я думаю, вы прекрасно понимаете это.

— Не сомневаюсь.

— Вот и отлично. Избегайте внимания со стороны других людей. Даже если на вас и обратили внимание, действуйте в соответствии с легендой. Если вы что-либо заметили подозрительное, то немедленно сообщите об этом вашему непосредственному начальнику. Через него мы получим всю необходимую информацию от вас.

— Я понял....

— Хорошо. И последнее. Касаемо мер пресечения и наказания. Нарушение вами установленных предписаний будет строго фиксироваться и на это будет немедленная реакция. Реакция, скажу прямо, будет не слабой. И откровенно неприятной. Та клетка, в которой вы провели время — это слабый аналог.

Я внутренне хмыкнул. Ну как же. Если не забыть, что я запасной вариант джинчюрики и в случае гибели оного внутри меня возродиться хвостатый, вам, господа, не выгодно прибегать к таким методам. Ибо, сильно сомневаюсь, что ваши печати смогут сдержать ярость полноценного биджу. Уж тогда-то сдерживать зверя я не стану и пытаться. Хотя....

— В случае же исполнения вами возложенных обязательств в полном соответствии с предписанием, ваши труды будут вознаграждены. Коноха ценит своих людей.

Хм.... Очень хочется верить, что это не просто пропаганда.

— Я вас понял. Буду стараться сделать все по уму.

— Рад слышать, — кивнул АНБУ и потянул мне заполненный формуляр с местом для подписи, — Распишитесь здесь.

Тут я, откровенно говоря, завис. Глядя на совершенно не знакомые мне закорючки, в которых не смог понять ни единого слова, озадаченно держал в руках карандаш. Хм, вот ведь не задача. Поставить крестик? Хотя...

Когда АНБУ уже был готов задать вопрос о моем затруднении, я четко вывел свое имя и фамилию теми иероглифами, которым мне когда-то научила Йоко. И протянул лист обратно.

— Данное предписание одобрено Хо... — АНБУ замолчал, разглядев мою запись и поднял голову, -...каге.... Хм... С основными моментами все. Вы все поняли?

— Да. Думаю, если возникнут вопросы, я могу спросить об этом Дайчи-сана.

— Совершенно верно. Именно в его руках и будут храниться некоторые из документов, что касаются вас. Основная же масса всех документов и сведений в руках АНБУ. И там они и останутся.

— У меня появился вопрос. Можно?

— Разумеется.

— А если меня захочет проверить какой-нибудь шиноби? Или там, не знаю, правоохранитель. Я не разбираюсь в вашей системе. Вдруг у кого-то есть полномочия сделать это. И он решит воспользоваться ими. Проверить информацию, так сказать, о моем статусе.

— Я понял вас. Все вопросы Дайчи-сану. Вот что вы передаете этому шиноби или полицейскому, если он заинтересуется. Если уж случилось так, что в Госпитале нет вашего начальника, то вы отсылаете к АНБУ.... В любом случае, АНБУ, что будет за вами наблюдать, вмешается.

— Спасибо, — кивнул я и тут же протянул руки, демонстративно звякнув кандалами. Раз уж я теперь работник Госпиталя, то, наверное, стоило бы их уже снять.

Мой намек собеседник понял и, молча, кивнул. Через минуту я имел удовольствие наблюдать, как металл исчезает в специальном подсумке АНБУ, а мои руки абсолютно свободны. Что же, теперь можно начать присматриваться окружающему миру на поверхности. Если все пойдет в том ключе, что я себе представил, то в скором времени можно будет и задуматься о возможном побеге. И подготовкой к нему. Если конечно, вдруг мне жизнь в Скрытом Листе не понравится настолько, что я решу здесь остаться по желанию. Сомневаюсь, конечно, но мало ли.... Жизнь изменчива.

Честно признаюсь, Коноха — это что-то с чем-то! Пока меня сопроводили до Госпиталя (а расстояние до него оказалось довольно внушительным), я только и делал, что озирался по сторонам и впитывал в себя специфический местный колорит.

Да, на этот раз меня не решили привычно быстро подбросить до нужного места, как это делали до этого. Не знаю почему. Но так как я не сведущ, что там за мысли витают в головах местных спецов, оставил размышления об этом на другой раз. Когда мой мозг не будет занят попытками запечатлеть все творящееся вокруг в своей памяти. А запечатлеть было чего!

Коноха была просто невероятной! Потрясающей, красочной, невообразимой, бесконечно занимательной.... Можно было целый день вот так вот сыпать эпитетами, пытаясь описать то, что я видел, слышал, чувствовал, пока шагал по многочисленным улицам, наблюдал местную архитектуру, людей, занятых своими делами, которым до тебя нет никакого дела. Это было просто удивительное место! Такого места мне еще не доводилось видеть. Ни в той жизни, которой меня называли Ямагами Широ, ни в той, что была до нее. Эх, было бы забавно вспомнить, как меня звали тогда.

Этот город (или если говорить на местный манер, деревня/селение) просто утопал в зелени. Она была повсюду. Вдоль дороги, что вела к той горе, на которой располагалась та комната, где меня попытались 'вскрыть', вокруг многочисленных зданий, вдоль улиц, в большом количестве парков, аллей. За то время, что продолжалось мое движение, я лишь раз оказался в месте, где зелени было относительно мало — и это главная улица, практически центр города/селения (запутаешься тут с этими терминами, хочется сказать одно, а по правилам должно быть другое....). Но даже там растений хватало. У кого-то свисали с балконов, кое-где молодые деревца виднелись на крыше зданий (!). Одним словом, свое название Коноха оправдывала на все сто процентов. Однозначно Скрытый Лист.

Но зелень была не главным. Главное выделить было вообще сложно. Уж достаточно много всего такого, за что цеплялся глаз. Это и всевозможные здания, глядя на которые складывалось впечатление, что местные архитекторы зареклись строить здание по одним чертежам дважды. Даже цвета соседних зданий часто различались диаметрально противоположно. Это и сама атмосфера города, переполненного таким количеством народа, что я просто поражался этому. Хотя, наверное, вернее будет сказать количество народа и разнообразие всего того, что они делали. Кто-то нес объемные тюки, кто-то легкие корзинки, кто-то вообще шел, сложив руки в карман. Встречались те, кто мел улицы, занимался ремонтом, предлагал что-то купить, продать.... Столько всего действий и просто безумное разнообразие в одежде. После долгого пребывания среди бойцов Корня и в застенках добрых ребят в масках, это разнообразие несколько выбивало из колеи. Но, наверное, самым интересным здесь было то, что вся эта жизнь шла параллельно тому, что творилось 'наверху'. По крышам то и дело проносились стремительные тени — шиноби, и при этом никто на это не обращал ни малейшего внимания. Я, конечно, все понимаю, привыкаешь к любым условиям, но вот лично для меня то, что над моей головой раз десять пронеслись люди на огромной скорости, было до жути странно. Внутренние инстинкты каждый раз хотели отреагировать так, чтобы эти летуны перестали носиться над головой. Насильно их приземлить. Не знаю, сказывался ли тут мой опыт столкновения со всякого рода летающими недружелюбными тварями в прошлом, или же тренировки в Корне вбили в подкорку сбивать таких вот прыгунов-летунов, но желание это у меня не исчезало до моего появления в Госпитале.

Про дыхание местным воздухом, переполненным всевозможными ароматами, погружение в огромный мир звуков жизни такого большого поселения и ощущение на себе теплых лучей солнца, что я не испытывал на себе так долго в полной мере и говорить не стоило. Меня просто переполнило все это окружающее великолепие и на душе впервые за долгое время стало неожиданно легко. А ведь раньше я был абсолютно уверен, что всегда любил находиться в стороне от таких вот мест. Впрочем, возможно, это просто разовое влияние обрушившейся на меня относительной свободы. Наверное, подобное должен испытать каждый, кто просидит в животе громадного лиса несколько веков, а потом долго будет торчать в разных подземельях или же прочих местах лишения свободы и неожиданно окажется в таких вот условиях....

Мое погружение в окружающий мир, когда даже мой разум как-то перестал пытаться строить какие-то умозаключения, а лишь впитывал все эти впечатления, оказалось внезапно прервано, стоило моему взгляду наткнуться в высокую мужскую фигуру, степенно двигавшуюся по тротуару. Несмотря на то, что он был одет как местные шиноби, носящиеся на 'верхних' этажах этого города, и по факту привлекать меня не должен, я не просто не мог отвести от него взгляда. Я смотрел на черты его лица, пытаясь вспомнить, где мне могло встретиться схожее лицо. И невольно привлек к себе внимание. Мужчина, довольно быстро почувствовал направленный на него взгляд и мгновенно вычислил, кто на него смотрит. Я отвел взгляд, но было уже поздно. Неожиданный незнакомец уже обратил на меня внимание, и уже собирался было идти в мою сторону, но боец АНБУ, что шел рядом, пресек это одним движением головы. Не знаю, опознал ли объект моего внезапного интереса в моих сопровождающих носителей масок (те двигались под личинами, воспользовавшись так называемой техникой перевоплощения), но на него это подействовало и он продолжил свой путь, напоследок смерив меня холодным взглядом черных глаз. Лишь когда он отвернулся, я обратил внимание на занимательный знак на его правом плече. Шестеренки в голове со скрежетом закрутились, и вскоре до меня все дошло. Ну, еще бы, не привлек он мое внимание. Да он просто вылитый Утадзи! Не сказать что, копия, но черты лица просто кричат, что они как минимум близкие родственники. Иными словами, Учиха. Точно.... В Конохе же должны проживать Учиха....

Госпиталь Конохи был внушителен. После огромного многообразия всевозможных сооружений всех цветов и форм, выполненное в довольно-таки строгом ключе здание (а если быть точнее комплекс оных) производило хорошее впечатление. Состоящее из нескольких разных корпусов это сооружение казалось настоящим оплотом спокойствия. В отличие от царящей снаружи суеты, довольно обширная территория Госпиталя сразу казалась островком тишины, где все звуки снаружи казались далекими и никому не интересными. Пока меня вели к нужному корпусу, я во все глаза смотрел на свое новое место обитания и деятельности. Да, сказать ничего плохого было нельзя. Судя по всему, в этом месте я не буду испытывать каких-то сложностей разного плана. И возможно даже, не буду сильно чувствовать ограничение собственной свободы передвижения. На ухоженной территории можно было спокойно разгуляться, тихих уголков, кажется, хватало, корпуса были довольно большими, народу не много.... Красота. Остается надеяться лишь на то, что жилплощадь не подкачает, а во всем остальном все кажется, вполне неплохо. Хотя, было кое-что здесь такое, что вызывало странное ощущение. Вроде бы все хорошо, и место достаточно приятное (насколько может быть таковым место лечения), но странное ощущение оставалось. И скоро меня настигло осознание. Следы былого величия.

За всей этой грандиозностью четко можно было проследить следы ветшания. Кое-где темнела краска, где-то что-то покосилось, трещинка.... Можно конечно, сказать, что это следы того, что давно никто не занимался косметическим ремонтом. Оно и понятно, в условиях войны, что не так давно закончилась, и войны, которая вроде бы сейчас идет, а также со всей этой историей с девятым заниматься такими делами не с руки. Но дело было не только в этом. Часть огромного комплекса явно была не обжита. Это чувствовалось по плотно закрытым окнам, глядя на которые можно было сразу сказать, что их не открывали уже давно, по отсутствию народа на части территории (да, все ухожено, но следов постоянного пребывания человека не видно). С Госпиталем что-то было не так.

Дайчи, кстати, обитал в одном из таких корпусов. Здание, с почти полностью перекрытыми окнами, выглядящее хуже всех остальных. Глядя на это здание, сразу складывалось впечатление какой-то отчужденности и забвения. Пока мы поднимались до кабинета, в котором меня должен был ждать мой начальник, я заметил всего несколько человек, облаченных в такие же халаты, что и он, прохаживающихся по коридорам. Судя по тому, как мое сопровождение сразу же оказавшись в здании, сбросили личины, местный персонал был в курсе моего существования и назначения. Во всяком случае, удивленными они не выглядели.

— Харада-сан! — поднялся Дайчи, стоило сопровождающему меня АНБУ открыть дверь в его кабинет. Он меня явно ожидал, — Рад вас видеть.

— Приветствую, — выдавил я из себя, глядя на его улыбчивое лицо, — Надеюсь, это взаимно.

— Надеетесь... — хмыкнул он и кивнул бойцам. Один из них, словно в подтверждение моим размышлениям о бюрократии, вытащил из своего подсумка сложенный пакет и протянул медику.

Тот принял, потом что-то быстро записал в каком-то формуляре и вручил бойцу. Быстро спрятав в тот же подсумок, АНБУ кивнул и вышел вместе со своим товарищем, оставив наедине меня и теперь уже моего начальника.

— Что же, давайте приступать к ознакомлению с вашими обязанностями и прочими жизненно важными моментами, — начал он, указав рукой на уже знакомое мне место для сидения. Сам же он тут же устроился напротив.

— Я так полагаю, вы смогли решить проблемы, о которых вы упоминали, — предположил я. На что получил многозначительный хмык.

— Условно, — снизошел он до ответа, мгновенно вызвав у меня ощущение некоторого диссонанса. Если нет, то почему меня решили определить сюда? — Проблем еще много, но я на пути к решению большинства из них.

— И как много времени это займет?

— Быть может несколько месяцев. Возможно полгода. Там видно будет. Процесс исследования крайне непростой, требует много времени и кропотливой работы. Но думаю, справимся.

— А меня сюда....

— Давайте с этим разберемся позже. Я понимаю, что у вас есть вопросы, но сначала разберемся с ознакомительной частью, инструктажем и прочими прелестями.

Я кивнул. Медик стал серьезен и не собирался терпеть своеволия. Что же, начнем сразу же выстраивать с новым начальником хорошие взаимоотношения. Мне они определенно пригодятся.

— Наши друзья из АНБУ уже должны были провести предварительное ознакомление с предписанием и инструкциями по вашей деятельности. Повторю некоторые ее аспекты для начала. Первое и самое основное: вы подчиняетесь мне. Во всем. Я взял на себя ответственность за то, что вы будете работать под моим непосредственным началом и выполните все предъявляемые требования. Надеюсь, с этим проблем не возникнет.

Под его пристальным взглядом я кивнул. Мне самому пока не нужно прослыть нарушителем предписания. Выгодно стать рабочей лошадкой, которая выполняет все поручения, пока надзора станет меньше и можно будет начать строить долгоиграющие планы.

— Разговоры с посторонними, членами персонала и прочее — опять же с моего разрешения. Могу сразу сказать, что с теми людьми, что работают в этом корпусе, можете говорить. Они сами с разговорами лезть вряд ли станут, будучи в курсе некоторых моментом вашей биографии, но если что, можно обратиться к ним.

— Они тоже связаны с АНБУ?

Медик хмыкнул и кивнул.

— Имеют определенное отношение к структуре. Так что секреты хранить умеют.... Так, второе: территорию Госпиталя покидать нельзя ни в коем случае. Желательно вообще держаться поблизости к нашему корпусу. Но так, прогулки по территории возбраняться не будут. А теперь перейдем к основным моментам, связанным с вашими обязанностями. Вам будет начисляться заработная плата за должность санитара. Но вы не будете выполнять эти обязанности. Ваша задача: это в первую очередь предоставлять вашу кровь. Иными словами, служить донором.

— И много крови потребуется?

— Все зависит от потребностей исследования — это сейчас, и сколько будет необходимо, когда (именно 'когда'!) мы решим основные проблемы и начнем ее использовать для переливания. Но не волнуйтесь, выкачивать из вас всю кровь никто не будет. Все в рамках стандартной нормы, с учетом особенностей вашего организма.

— Это вселяет оптимизм.

— Вы же не думали, что здесь вас подживают кровопийцы?

— Я не знаю Коноху, — пожал я плечами, на что получил задумчивый взгляд собеседника.

— Другой вашей обязанностью, именно обязанностью — будет в определенное время (какое я укажу), находиться в корпусе, поблизости от меня. Зачем это поясню позже, когда разберусь с некоторыми моментами нашего исследования.

— Думаю, это не сложно.

— Разумеется.... Собственно, на этом все ваши обязанности и заканчиваются. Если только я потом не попрошу что-то сделать. Там видно будет.... По поводу жилья. Вас должны были уведомить, что вы будете проживать на территории Госпиталя. Могу сказать больше, вы будете жить в нашем корпусе.

— Хм.... Теперь уж точно не заплутаю.

— Это верно. Пойдемте, я сразу провожу вас до вашей жилплощади, заодно поговорим по поводу вашей униформы....

Как выяснилось, корпус, в котором мне теперь предстояло жить и работать, не зря был на отшибе. И персонал здесь был малочислен, и общее впечатление запустения имели под собой вполне реальную причину. Это был объект АНБУ. Или сильно связан с ним, что не важно. Иными словами, все, кто работал здесь, или в прошлом были членами специальной службы Хокаге, или же сейчас являлись ими на определенных условиях. Занимались они исключительно ранеными АНБУ. Тех приводили сюда, здесь же они лечились, здесь же проходили медицинский осмотр. Подозреваю, что захваченные АНБУ люди, получившие раны, также лечились здесь. Специализированный объект внутри другого специализированного объекта.

Особенности этого корпуса сказывались во всем: в режиме работы, в компоновке здания и системе контроля. Так, например, здесь имелось целое крыло со специализированными комнатами для проживания. Сейчас они все пустовали, но когда объект строился, явно учитывалась возможность содержания здесь энного количества сотрудников, которые по тем или иным причинам не имели своих домов или квартир в Конохе.

Комнаты, стоит отметить, просто шикарные. А если уж сравнивать с тем помещением, где меня содержали до этого, то просто вершина роскоши! Просторно, чисто, светло. В наличии имелась самая настоящая кровать с набором постельного белья (уж этой роскоши я не видел действительно давно...), стол, несколько стульев, небольшое кресло, тумбочка. Уборная и душевая, правда, были отдельно (они вообще были общими для обитателей всего крыла), но располагались недалеко и сейчас были в полном моем распоряжении. Что радовало.

— Питаться будете в столовой. В нашем корпусе, увы, сейчас кухня не работает, хотя и имеется, потому пищу получите с общей кухни всего Госпиталя, — пояснил мне Дайчи, показывая мне мое место жительство. Честно говоря, в то, что он говорил, я вникал с трудом, но надеюсь, когда настанет время очередного приема пищи, он мне покажет что к чему.

Скоро я обзавелся униформой. Она, будучи заранее приготовленной, уже находилась в моей комнате, и все, что мне оставалось, это примерить ее. Что мной и было проделано. Стянув с себя временно предоставленный мне комплект одежды специально для похода в Госпиталь, вскоре облачился в то, что теперь предстояло носить постоянно. Свободные штаны, водолазка с длинными рукавами и резиновые сандалии, которые быстро привели меня в ступор. Хм... Мне что, и в самом деле предстоит носить это постоянно? Не знаю как местные, но открытая обувь, которая демонстрировала мои пальцы, ног меня не сильно прельщала. Возможно, это привычка, оставшаяся с прошлого, когда я носил подобие сапог, или же просто бзик в голове. Но эти сандалии уж слишком меня смущали.

— Не нравятся сандалии? — задал вопрос мой начальник, заметив, что даже после того, как я накинул сверху халат и напялил на голову странноватую и нелепую, на мой взгляд, шапочку, продолжил с сомнением пялиться на свои ноги.

— Не люблю выставлять свои пальцы на обзор, — признался я, — а можно где-нибудь приобрести носки?

— Хм.... Носки достать не проблема. Вот только эта обувь не предполагает ношение носков, — ответил собеседник.

— Почему? — удивился я.

— А какие носки выдержат темп шиноби? Все сугубо практично. Да и удобнее так. Проще оперировать чакрой.

— Ну, мне вроде как особо бегать не нужно, так что от носков я бы не отказался. Если, конечно, можно.

— Тут вы правы. Бегать вам действительно не придется. Во всяком случае, так, чтобы от них ничего не осталось. К слову, раз уж на то пошло, то можно поменять сандалии на гражданскую обувь закрытого типа. Она не такая прочная и может быстро прийти в негодность от активного воздействия чакрой, но в нашем случае это не грозит.

— Я буду вам благодарен.... И раз уж речь зашла о приобретении полезных вещей, то было бы просто замечательно купить бритву, — тут я ощупал пальцами покрывавшую мое лицо бородку. Что поделать, во время заключения бритвой меня не стали снабжать, — И было бы неплохо посетить парикмахера.

— Это без вопросов, — кивнул Дайчи, — Займемся этим сразу, чтобы потом не отвлекаться....

Вечером, когда со всеми необходимыми процедурами было покончено, меня отпустили в свою комнату, указав время рабочей 'смены', я довольно долго сидел на кровати, привыкая к новым условиям, и размышлял. Чувствовал себя при этом достаточно необычно. С одной стороны, после обретения нового жилья, определения моего будущего на ближайшую перспективу, не говоря уже о таких мелочах вроде посещения парикмахера, бритья, горячего душа и превосходного сытного ужина (это был все тот же рис, но приготовлен не в пример вкуснее) можно было выдохнуть. Физический комфорт достигнут. И если все пойдет в том же ключе, то он сохраниться и в будущем я смогу использовать его куда лучше, чем могу сейчас. Собственно, тренировки, чтение книг (пока с этим явный напряг, увы) и многое другое. А вот с другой, я до сих пор не знал, как относиться к перемене моего места проживания, имея в виду начало работы в Госпитале для АНБУ, променяв Корень. Да, комфортно, сытно, уютно, никто не будет гонять с тренировками, накачивать йокай и использовать в боях. Но во время тех тренировок я постигал науку шиноби. Становился сильнее, приобретал бесценный опыт борьбы с местными вояками. Даже накачка йокай давала свои плюсы, наделяя меня огромной, по сравнению с обычными ниндзя, мощью. Да, тогда я был заперт в подземельях, не имея возможности выйти наружу без распоряжения Данзо, да, потом меня намеревались бросить на поле боя в качестве оружия. Где меня вполне могли убить, несмотря на всю мою поражающую моего нынешнего начальника регенерацию. Однако в этом был мой шанс. Я мог попытаться сбежать, преодолеть все препятствия, найти где-нибудь убежище, чтобы переждать преследование, как уже делал когда-то. Потом, когда шум бы улегся, а я остался жив и невредим, отправился бы на поиски своего настоящего дома. Того самого, в котором когда-то в прошлом оставил женщину, которую любил, и не рожденного еще ребенка, со всеми своими амбициями и мечтами. Понимаю, что их уже давно нет в живых, но быть может, найдутся еще сородичи — потомки, которые, подобно мне, решили обосноваться вдали от войн шиноби и прочей суеты.

Смена условий проживания резко ограничивали мои возможности во всем этом. Стоило сейчас забыть о побеге, об интенсивной подготовке, поисках способов борьбы против шиноби их же методами. Только в будущем, когда надзор за мной уменьшится, а возможностей развернуться станет больше. А пока только выполнение возложенных обязательств без нарушения предписания и сбор информации. О мире, о людях, о системе. То, что можно узнать, будучи работником Госпиталя. Ну и жизнь в относительном комфорте. Я не сомневался. Если быть последовательным, то, даже следуя этому пути можно достигнуть поставленной цели. Найти способы. Дождаться все того же Орочимару, если ничего более умного не удастся придумать и реализовать этот план. Или даже связаться с ним через его шпионов, которые, помниться, должны были быть даже в Госпитале. Способов хватало. Вот только, как бы ни вышло так, что мне захотелось противостоять в будущем своему родичу — саннину, дабы защитить Коноху от его амбициозных планов. Живя в комфорте, обрастая связями, и даже ощущая некоторую лояльность со стороны своего начальства, можно к этому привыкнуть. И по истечению большого срока поменять свою точку зрения под влиянием всех этих факторов.

Я улегся в кровать и вздохнул. Время покажет. А пока нужно спать....

Глава — 3.

Драгоценная кровь.

За все время пребывания в Корне, а затем в заключении, я неоднократно слышал о том, что Коноха вела войну. Судя по разговорам, которые мне доводилось слышать или самому в них участвовать по той или иной причине (в основном среди корешков, которые считали правильным информировать меня о том, что меня ожидало в будущем), она сначала назревала невероятно быстрыми темпами, а потом и вовсе полыхнула

Однако эта война не чувствовалась. В базе Корня было полно народу, которые по моему скромному мнению, должны были бы находиться в зоне боевых действий. Да и особой суеты не наблюдалось, что казалось мне странным. Меня готовили, это конечно, факт, причем готовили интенсивно, но помимо этого никаких прочих факторов, указывающих на военный конфликт, не было видно. Когда же меня перевели на поверхность, и долгое время держали под замком, об этом вообще перестали поступать какие-либо сведения. АНБУ рядом со мной не болтали. Из-за этого сам факт войны словно бы затерся. Потускнел, исчез из виду и постепенно вовсе перестал как-либо восприниматься. Она вроде бы и есть, эта война, но в то же время ее вроде бы и не было.

О том, что война имеет место быть, и она пусть пока и далеко, но достаточно кровава, вспомнилось довольно скоро после моего определения в Госпиталь. Даже, несмотря на то, что я находился в относительно закрытом корпусе, далеко за пределы которого в первое время особо лезть не торопился, все же заметил, что в Госпиталь регулярно доставляют целые партии раненых. И их было довольно много. Глядя на которых становилось вполне понятно, отчего Дайчи практически безвылазно торчал в своей лаборатории, занимаясь исследованиями моей 'чудо-крови'. Ну а я находился поблизости, время от времени оказывая ту или иную помощь, или же просто слушал то, что он говорил. Человеком он оказался весьма общительным, увлеченный работой мог начать проговаривать все, что он делал вслух, а уж найдя благодарного слушателя в моем лице, и вовсе болтал почти без умолку. Я даже удивлялся тому, как такой человек мог работать на АНБУ. Впрочем, немного подумав, понял, что говорил он в основном, строго по делу, и ничего такого, что представляло бы государственную тайну, не выдавал. Ну и так выходило, что от этих разговоров и человек получал свое удовлетворение, и я черпал для себя довольно интересную, а порой даже неожиданную информацию. Касаемо войны, например, медик рассказал достаточно, пусть и с уклоном непосредственно на медицинскую тематику.

Когда Дайчи говорил о том, что основной моей обязанностью будет сдача крови в нужном объеме и нахождение определенного времени рядом с ним, он не врал. Правда, в условиях той самой войны, со всеми этими многочисленными ранеными, которых только доставляли до Конохи (а это меньшинство — самые тяжелые случаи, так как большинство латали в полевых госпиталях), медик занимался исследованием практически круглосуточно. Мое же время нахождения рядом с ним постоянно растягивалось. И причина этого, которую мне тщательно разжевал мой исследователь, была довольно занятной.

Как он уже упоминал ранее, моя кровь обладала способностью к регенерации, что по его словам было чем-то из ряда вон выходящим. Выслушав его объяснения и поразмыслив сам, я был склонен с ним согласиться. Если моя кровь находилась вне моего тела, при вливании в нее жизненной силы, она начинала стремительно увеличиваться в объеме. Но у этой способности были свои ограничения. Регенерация действовала лишь некоторое время, после чего прекращала свое действие. Дайчи, проведя целую серию экспериментов, выяснил, что причина этого заключается в оторванности от основного организма (хотя, выслушав его, я сразу пожал плечами — оно и так должно быть очевидным). Выходя за пределы моего тела кровь некоторое время регенерировалась, а потом переставала. А вот если рядом находился я, то регенерация продолжалась. И чем ближе я находился, тем сильнее она была. Конечно, и тут без ограничений нельзя. Но моя близость создавала условия для того, чтобы эта способность работала где-то в три раза дольше, чем без меня. И это было, пожалуй, самым интересным, что мне открылось за все последнее время. Особенно если учесть то, что оно с собой несло.

Дайчи измотался, анализируя многочисленные изменения, которые происходили с этой кровью во время моего присутствия и без оного, и нередко отрывался от дела, чтобы просто отдохнуть и разложить все по полочкам. Делал он это, обычно в моем присутствии, пытаясь объяснить, то, что до него дошло и, требуя от меня моих умозаключений. Как взгляд со стороны. Было в этом, к слову, кое-что странное, учитывая то, что я не обладал медицинскими познаниями, а он сам, при всей царящей атмосфере экстренного поиска панацеи из готового источника, отчего-то не привлекал к работе своих коллег, что работали в этом же корпусе. Они-то могли оказать существенную помощь.... Но это так, размышления. А суть в следующем. Моя кровь — это буквально продолжение моего организма. Она несла в себе немало тех свойств, которые были присущи всему моему телу. Регенерация там, наличие в ней того коктейля, образованного вследствие переработки моим телом йокай и смешения со всем тем, что было там раньше. И когда я оказывался рядом, все это в ней качественно увеличивалась. Кровь регенерировала можно сказать, сама по себе (при вливании жизненной силы скорость возрастала в разы). При этом и ее лечебные свойства должны были усилиться в тех же пропорциях, по мнению того же Дайчи. Вместе с уровнем воздействия йокай, как заметил уже я, а медик подтвердил. Все это вызывало массу закономерных вопросов.

Если каким-то образом извлечь из крови йокай, то не потеряет ли она свои свойства? Если и потеряет, не вернутся ли они при моем присутствии. Если не потеряет, то не вернутся ли вредоносные свойства йокай опять же при моем присутствии? Как будет реагировать кровь при переливании другому существу, и при этом какова будет реакция уже при моем присутствии. Этих 'если', при желании можно было наплодить достаточно. А вот ответы на них приходилось искать даже при полном отсутствии такого желания. Ибо просто необходимо. При всем этом у меня внутри рождались и другие вопросы. Которые я не торопился озвучивать.

Вопросы простые, но важные. Как бы лечение не происходило потом за мой счет, за счет моей жизненной силы (при постановке на поток нового метода это вполне способно нанести серьезный вред). И нельзя ли будет потом как-то воздействовать на мою кровь внутри других? Ведь раньше у меня вполне подобное получалось, пусть и следовал я тогда иной методике. Первый вопрос вызывал у меня опасение, второй же вселял некоторый оптимизм. Учитывая количество раненых, требующих лечения. И пока не учитывая то, что могла дать такая связь без первых экспериментов с настоящими людьми. Пока же разрешения на испытания даже с животными не было.

Несмотря на то, что в первое время старался особо не отсвечивать и сидеть тихо, оставаясь почти всегда внутри корпуса, да и требование Дайчи быть рядом с ним, территорию Госпиталя я осмотрел практически от и до. Как я уже упоминал, внутри нашего корпуса приготовлением пищи никто не занимался, и мне на каждый прием пищи приходилось ходить в общую кухню для всего учреждения, имея на то специальный документ — разрешение. Который давал мне полное право приходить три раза в сутки в нужное место, перекинуться парой фраз с дежурным на посту и получить причитающуюся мне порцию в специальном контейнере. Каждый раз, после получения таковой, я отправлялся обратно к себе, каждый раз выбирая какой-то новый маршрут. Так, очень скоро окружающее пространство, доступное мне для прогулок, было полностью изучено. Равно как и внешний вид всех прочих корпусов, со всеми входами и выходами, окнами, а также особенностями ограждающего территорию забора. Именно в процессе этих прогулок я и отметил количество раненых (пару раз становился свидетелем поступления очередной партии залатанных на поле до транспортабельного состояния бойцов, которых приводить в порядок должны были уже здесь). Некоторые, уже ставшие на ноги, но еще не до конца прошедшие реабилитацию, иногда прогуливались по территории. И глядя на их нередко изуродованные шрамами лица, покрытые бинтами тела и прихрамывающую походку, невольно задумывался над своими мечтами покинуть Коноху и оказаться во внешнем мире. Та часть меня, что успела оценить комфорт моей нынешней жизни и ратовала за постепенное вживание в эту реальность, а не погоню за призраками прошлого, от этих размышлений постепенно набирала силу. Впрочем, другая часть, до сих пор жаждущая вернуться к старой свободной от любой системы жизни уступать ничего не собиралась....

Кабинет Хокаге, святая святых четырех поколений правителей самого первого скрытого селения шиноби в мире, и который был всегда готов занять представитель уже пятого поколения (несмотря на возраст, соответствовавший третьему), обычно всегда служил местом приема докладов, встречи с представителями разных служб и провождения большей части рабочего времени главы. Одно из наиболее защищенных мест, где хранилось немало важнейшей информации, всегда находящаяся под присмотром пары бойцов АНБУ, следящих, чтобы сюда не пробрались незваные гости. Но бывали случаи, когда посетители Хокаге обладали статусом и положением. И требовали встреч в более подходящих для них условиях. Где они могли почувствовать себя в условиях, соответствующих своему статусу. Там где разговаривать с правителем деревни можно на равных.

Людей, способных требовать для себя подобные условия было немного. Во всем мире вряд ли набралось бы больше десятка таких персонажей. В самом селении их было всего трое. Все как один — старые друзья, соратники, которые когда-то учились у одних и тех же учителей, воевали в одних и тех же полях сражений, и вот уже несколько десятилетий вместе управляли самим селением, каждый занимая свое определенное и очень важное место. Нередко их интересы сталкивались, возникали противоречия, позиции одних терялись, пока другие возвышались, но при этом никогда эти трое не теряли главного — особого к себе отношения. И возможности говорить с Хокаге на равных.

Этот день был одним из тех достаточно редких случаев, когда все трое этих важных людей собрались вместе в резиденции Хокаге. И глава деревни просто не мог не почтить такое собрание своим присутствием. Предназначенная для подобных собраний комната заметно отличалась по своему уюту от кабинета Сарутоби. Удобные диванчики, столик, прекрасно украшенные шкафы с манускриптами, широкое окно, через который все заливало дневным светом. Все здесь было красиво и удобно для того, чтобы люди, пришедшие сюда, чувствовали себя удобно и могли беседовать неспешно.

Два советника, занимавшие свое почетное положение столько же, сколько нынешний Хокаге свой пост — Хомура Митокадо и Кохару Утотане, привычно расположившиеся на одном диванчике, словно представляли собой единое целое. Долгие годы занимая единую позицию по большинству вопросов, они общими усилиями добились внушительного влияния на политическом Олимпе селения, и представляли собой большую силу. Единственными людьми, кто мог не потеряться на их фоне, были сам Хокаге — Сарутоби Хирузен и лидер Корня АНБУ — Шимура Данзо. На данный момент последний обладал наименьшим влиянием из всех четверых присутствующих, потеряв должность главы всего АНБУ. Что, впрочем, не мешало ему находиться в этой компании и делиться своим видением.

Четверка занималась обсуждением наиболее важных вопросов последнего времени. Перешедшая в активную фазу война с Облаком, успехи в которой были крайне скромными, являлась главной темой разговора. Каждый владел доступом к секретной информации, заправляя той или иной отраслью, и каждый вносил свою лепту в стратегическое планирование. Со своей колокольни, так сказать. И в силу разной степени информированности и взглядов на стратегию, мнения часто разнились. Порой весьма серьезно.

— Нет! — в очередной раз жестко ответил Сарутоби на выпад своих советников на недавно разработанный план масштабного маневра, — Изменения, которые вы предлагаете, не допустимы! План составлен в соответствии с имеющимися разведданными. С учетом всех источников. И это лучший допустимый план боевых действий.

— Шикаку, конечно, обладает хорошим тактическим мышлением, — продолжил спор Митокадо, — однако слепо доверять его суждениям сейчас смертельно опасно. Особенно если они один в один копируют одну очень старую, но провальную схему. Вспомни, что случилось в прошлый раз. Вспомни, как погиб сенсей. Сейчас у нас все идет к тому же. Если не хуже!

— И к фронту стягивают их джинчюрики. Это — аргумент против плана, — поддержала его Кохару.

— План разрабатывался с учетом того, что джинчюрики примет участие в их наступлении, — холодно ответил Хокаге, бросив взгляд на стоящего у окна Данзо. Тот молчал, задумчиво наблюдая за облаками в небе, не вмешиваясь в разговор. И это раздражало главу селения. Шимура не любил играть открыто со всеми. Либо отдельно с советниками, либо с ним. Но крайне редко вместе со всеми, — И на данный момент это лучшее решение. И если в прошлый раз события разворачивались в условиях, когда мы не успели развернуть наши силы нужным образом, попав в засаду, то сейчас все складывается куда более приемлемо. Мы сможем провернуть маневр. И когда он будет проведен, главная опасность нашему нынешнему положению будет нейтрализована.

— Вражеский джинчюрики — идеален. И способен использовать силу своего биджу в совершенстве. Если он начнет действовать, то никакой маневр не сработает, — покачал головой Хомура, поправив очки, — У нас просто нет способа противодействовать такой напасти.

— Если конечно, ты не рассчитываешь, что Волк справиться, — скривилась Утотане.

— Потенциал Волка очень высок, — заметил Хирузен, перестав сверлить взглядом спину Данзо, — и при поддержке опытных бойцов АНБУ ему по силам многое.

— Брось, Хирузен. Волк еще не оправился от всего того, что на него навалилось. И не факт, что оправиться, — сказал советник, — Даже если вы с главой АНБУ уверены в том, что он в теории способен на это, справиться с такой целью как биджу, не дано.

— Даже среди Учих нет никого, кто способен на подобное, — вновь поддержала соратника советница. При этих словах Хирузен вновь скользнул взглядом по спине Данзо, который не шелохнулся.

— Так чего же вы хотите? — раздражено спросил он, уперев взгляд на советников, — Каков тогда ваш план?

— Тот же, что и у тебя, — неожиданно ответил Митокадо, и буквально сразу же сверкнув стеклом очков, продолжил, — Но при несколько иных исходных условиях.

— Каких еще условий?

— У нас должен быть свой аргумент. Свое оружие, — подхватила натиск Кохару, — Свой джинчюрики, если на то пошло.

— У нас нет джинчюрики! — выдавил Хокаге, на этот раз уже уперев взгляд в спину Данзо.

— У нас есть точная информация, что такой не просто есть, но может быть использован. И если поторопиться, то мы успеем не просто сделать нужные приготовления, но и перебросить на поле боя до начала операции. И мы требуем, чтобы это средство было использовано!

— Потому что это единственный способ избежать повторения истории Второго!

Сарутоби с трудом отвел взгляд от так и не шелохнувшегося Данзо и перевел его на своих старых соратников. Их общее давление было сложно побороть, особенно теперь, когда в их руки попала информация о том, что должно было остаться в секрете. Первой мыслью было, что виноват во всем этом именно Шимура — тот, чья идея изначально заключалась в использовании псевдо-джинчюркии, и которую разрушил он, как только наткнулся на информацию о проекте в лаборатории Орочимару. Не смирившись с нанесенным оскорблением, глава Корня подождал некоторое время, а потом сделал свой ход, раскрыв информацию советникам, сделав их оружием собственных амбиций. А то, насколько он сейчас был спокоен — это лишний аргумент за этот вариант.... Но Хирузен не был тем, кто делал поспешные выводы. Никогда. Данзо, безусловно, был разочарован тем, что его игрушка теперь попала в его руки, и его планам хода нет, но было бы глупо полагать, что он стал бы раскрывать сведения о таком козыре так просто. Особенно понимая, что даже если Сарутоби пойдет на попятную, и воспользуется его планом, власти над 'инструментом' он не получит. Советники ни за что не допустят этого, наделив Корень таким оружием. И Шимура это прекрасно знает. К тому же в его ведении есть информация — одна из причин, по которой оружие следовало держать в тайне. Кажется, он недооценил степень влияния своих соратников на структуру АНБУ.

— Это невозможно, — ответил Хокаге, максимально ожесточив свой взгляд, готовый побороть любое противодействие.

— Ты конечно, в своем праве, Хирузен, но сейчас твое упрямство смертельно опасно! — сказал Митокадо.

— Особенно в нынешних условиях, — немедленно получил он свою поддержку.

— Вы правы. Я в своем праве. И я буду пользоваться этим правом, пока того требует ситуация, — жестко высказался Третий, выдерживая пристальный взгляд своих товарищей, — И дело тут не упрямстве, как может показаться. Не ради этого я рискую жизнями наших людей и всем положением на фронте. На то есть причины. И эти причины, уж поверьте мне, стоят того.

На то, что советники поверят ему на слово, Хирузен не рассчитывал. Не такие уж они люди. Прожженные прагматики, с огромным опытом в политике и недюжинным влиянием среди шиноби Конохи, они, когда им нужно, будут действовать прямолинейно и жестко. Давить, используя сильные аргументы, давить, используя свое положение, связи во дворце дайме и своих собственных кланов, крепко спаянных между собой.

— Каковы эти причины? — поинтересовалась Кохару, полностью подтверждая мнение Хокаге на этот счет. Они не намеревались отступать. И простыми словами отмахнуться от них было невозможно. Особенно, если они считали, что находятся в своем праве и на их стороне правда. Даже если это было не так.

Хирузен вновь бросил взгляд на Данзо. Глава Корня все также делал вид, что происходящее в помещении его интересует куда меньше, чем плывучие по небу облака.

'Все как всегда', — подумал он. Шимура не собирался вмешиваться, оставаясь чуть в стороне. Впрочем, это пока на него никто не обращает внимание. В должной степени.

— Это связано со смертью Четвертого, — уклончиво сказал Сарутоби. Для того чтобы тщательно продуманный план был приведен в исполнение, ему требовалось единство. И если сейчас он был абсолютно уверен в том, что Данзо в этой ситуации особо возражать не будет, то в советниках такой уверенности не было. Их поддержку или хотя бы невмешательство требовалось обеспечить нужными аргументами.

— Минато? — оживился Митокадо, — Причем здесь это?

— Его смерть далеко не случайна, — продолжил Хокаге, продумывая нужную линию, — За высвобождением Девятихвостого стоял кто-то со стороны. Именно он пробрался через защитный барьер, перебил охрану и освободил Лиса.

Старые соратники прищурились. По их лицам нельзя было сказать, что они удивлены. Хирузен отчетливо понимал, что новость эта явно не нова для них. Что снова вызывало серьезные вопросы к АНБУ.

— Высока вероятность того, что этот кто-то способен также контролировать лиса. Именно он натравил биджу на Коноху. И именно с этим кем-то Минато сражался, пока мы пытались оттеснить зверя.

Хирузен взял паузу. Советники же никаких вопросов не задавали, то ли ожидая продолжения, то ли просто переваривая то, что услышали. В том, что они не смогут сложить дважды два, он сильно сомневался.

— Полагаю, нет смысла объяснять, кто способен контролировать биджу на таком высоком уровне, — после долгого молчания продолжил он, так и не дождавшись дальнейших выпадов.

— Есть подозрения? — осторожно спросил Хомура, как-то боязливо покосившись в сторону все того же главы Корня. Тот все также оставался вне беседы, невольно вызывая вопрос у всех остальных вопрос, что он вообще здесь забыл, если все о чем тут говорилось, уже ему прекрасно известно.

— Мы не можем утверждать, кто это был, — тяжело вздохнул Сарутоби, внутренне чувствуя облегчение. Старые друзья прониклись его заявлением, и кажется, дошли до понимания, — Процент недовольных среди них всегда был. Не говоря о том, что за все времена количество тех, кто пропал без вести, тоже хватает. Каков у них был потенциал сказать сложно. Но исключать вероятности нельзя.

— Значит, он — страховка? Козырь на случай повторной попытки? — осведомилась Кохару.

— И если мы воспользуемся им, то факт наличия такового раскроется, — подтвердил Хирузен, — Потому его существование должно оставаться в тайне. Иначе мы лишимся преимущества.

Советники задумались. И молчание их длилось достаточно долго.

— Значит, будем полагаться на Волка? — спустя время поинтересовался Митокадо.

— Не только на него, — возразил Сарутоби, — группа поддержки уже сформирована. Самые опытные бойцы. Они сделают все возможное, чтобы биджу не стал проблемой.... Во всяком случае, не такой серьезной, как мог бы быть.

— Что же.... — протянула Кохару, переглянувшись с товарищем, — Думаю, тогда мы примем план.

— Согласен, — поддержал Хомура, кивнув, — Хотя над некоторыми моментами плана следует подумать еще раз.

— Не думаю, что Шикаку проигнорирует ваши советы, — удовлетворенно кивнул Сарутоби. Весь этот порядком надоевший ему разговор был завершен и каждый мог считать себя победителем. Пусть его победа была достигнута раскрытием некоторых сведений, которые он до поры до времени желал оставить в тайне, — Есть еще вопросы ко мне?

— Один, — прозвучал в тишине бесстрастный голос руководителя Корня, — А ты уверен, что сможешь сохранить тайну существования 'козыря' после всего этого?

Шимура наконец, оторвался от зрелища за окном и соизволил повернуться к ним, бросив привычно безразличный взгляд левого глаза. Судя по тому, как встрепенулись советники, Хирузен рано праздновал победу. Это был тот редкий случай, когда бывший руководитель АНБУ решил действовать в их общем собрании.

— О чем ты, Данзо? — спросил он. Взгляды советников, пусть пока и не понимали до конца того, что хотел Шимура, но уже были готовы немедленно подключиться.

'Акулы почуяли кровь' — раздраженно подумал он.

— О существовании объекта уже знает слишком много людей, чтобы сведения о нем можно было хранить в секрете, — спокойно начал излагать свое мнение старейшина, прожигая всех взглядом, — Это означает, что через месяц о нем узнают все, кому не лень. И никакого преимущества. Скорее одни недостатки.... Каким образом ты собираешься обеспечивать секретность?

— Больше об этом никто ничего не узнает! — с нажимом сказал Сарутоби, бросив цепкий взгляд на остальных, — Я ведь правильно полагаю?

В глазах советников тут же мелькнуло сомнение. И Хокаге просто полыхнул своим раздражением.

— А какова сейчас защита объекта? — тут же спросила Кохару, подключившись к беседе.

— Он находиться в безопасном месте, — ответил Хирузен.

— В недостаточно безопасном, — холодно отреагировал глава Корня.

— Значит, он не у АНБУ? — сделал вывод Митокадо.

'Будто ты не знаешь, что это так' — подумал каге про себя.

— Нет.

— Это безумие! — тут же возмутилась Кохару, — Если такой козырь не находиться под защитой АНБУ, то это по меньшей мере глупо!

— Это не так, — внезапно холодно отмахнулся от ее восклицаний Данзо, отчего та с озадаченным лицом замолкла, — Спрятать на виду, это действительно верное решение. То, что храниться у АНБУ, всегда привлекает к себе внимание. А это опасно.

— Так чего ты хочешь? — откровенно разозлился Профессор, не понимая мотивов старого соперника.

— Дать разрешение на использование особых свойств, — немедленно ответил тот, слегка прищурившись, — Объект под присмотром в любом случае привлекает внимание. Особенно наблюдение без видимых причин. Наличие доступной и достойной причины же, наоборот, создает понимание. Помогает отвести глаза. Особенно если эта причина не простая легенда.

Данзо требовал разрешить Дайчи перевести исследования на совершенно иной уровень. Приступить к опытам.

— Рано, — отрезал Хирузен, — После того, что произошло с Орочимару, я не буду рисковать приступать к такого рода разработкам, пока не будет должного результата и уверенности в успехе.

— Идет война, — напомнил Шимура, — И у нас не хватает медиков для обеспечения должного лечения всех раненых. Нет времени долго ломаться и ждать. Нужны испытания. И немедленно. Это ускорит процесс и создаст вокруг объекта нужную завесу.

— О чем ты, Данзо? — вмешался Митокадо, — Какие еще свойства объекта?

Хирузен прикрыл глаза. Данзо, как и ожидалось, просто не мог потерять объект из виду и легко отследил место, где его содержали, равно как и то, ради чего его там держали. И разглядев новый неожиданный потенциал своего бывшего инструмента, тут же потребовал использовать его. Одно было не ясно. Ратовал ли он только за то, о чем собственно сказал, или же решил, что привлечение объекта для помощи раненым автоматически ослабит власть АНБУ и лично Хокаге над ним, привязав непосредственно к Госпиталю, а вместе с ним к Конохе в общем. Превратить его из потенциального инструмента одного лишь Хокаге в общее средство. А то, что общее, как известно, значит ничье. Месть со стороны Шимуры?

— У объекта есть одна особенность, — ответил тот, — И эта особенность, при правильном применении, способна создать вокруг него образ, который защитит его от излишнего внимания. Внимание на него, конечно, обращать будут. Но уже по совершенно иному поводу.

— И что это за способность? — задалась вопросом Кохару.

— Опасная, — мрачно ответил за Данзо Хирузен, — если ее неверно использовать или поторопиться. Вы слышали имя Орочимару. Могли бы и сообразить.

Глава Корня кивнул, соглашаясь со словами соперника и одновременно вместе с ним не раскрывая подробностей. Советники и так прознали излишне много, чем этого хотелось бы остальным присутствующим здесь мужчинам.

— Насколько опасная? — куда менее напористо спросил Хомура, видимо поняв, что дальнейшего раскрытия карт не будет. Во всяком случае, добровольно.

— Смертельно, — прозвучал ответ.

— Но при правильном подходе, это может дать серьезный и важный результат, — продолжил Шимура, — И чем дольше мы возимся, тем медленнее мы его добьемся. Заодно избавимся от лишнего внимания.

— Если это настолько опасно, то быть может все же следовать тому пути, по которому все идет? — осторожно спросила советница.

— Нет! — жестко отреагировал старейшина, — опасным это будет только если мы будем действовать неправильно. Мы все с вами знаем, как делаются дела. Как происходит разработка и испытание запретных техник. Мы многое повидали еще со Вторым на поле, а уж после. Нужно просто следовать этому пути.

— Пленные? Отступники? Преступники?

— Именно. Что бы ни творил Орочимару, без подобных методов порой не обойтись. Но мы ведь не собираемся что-то делать во имя эгоистических побуждений. Все во имя Конохи. Как это делали учителя.

В глазах советников отразилось понимание. Взгляды всех троих пересеклись на Хокаге.

Бурная, практически круглосуточная активность Дайчи, которая очень часто требовала моего постоянного присутствия рядом с ним, также внезапно, как у меня в последнее время все происходит, изменилась. Если раньше мой непосредственный начальник не вылезал из лаборатории, что-то яростно творя с моей кровью и множеством разнообразнейших веществ в виде порошков или жидкостей, то однажды я попросту его потерял. Зайдя к нему, по обыкновению утром сразу после раннего завтрака, я столкнулся с запертой дверью и, так и не дождавшись его, был вынужден вернуться к себе в комнату. Такая ситуация повторялась несколько дней подряд. Он меня не вызывал, я его не находил ни в корпусе, ни на территории Госпиталя (в той ее части, которая была доступна для посещения с моими то ограничениями). И что самое интересное, остальные сотрудники в нашем корпусе не знали, куда он делся (ну, или просто не хотели говорить, кто их знает). В общем, так вышло, что внезапно я оказался полностью предоставленным самому себе целую неделю.

Особо я не беспокоился. Да, все случилось внезапно, никто не удосужился мне ничего сообщить, но раз все ведут себя, будто ничего и не бывало, почему я должен напрягаться? К тому же, свободное время, которое у меня вроде бы появилось, довольно быстро исчезло. Пошатавшись около недели без дела, мне удалось найти место, куда приткнуться.

Этим местом оказался один из кабинетов нашего корпуса, где работал такой же медик, как и Дайчи, являвшийся, немногим немало, ветераном АНБУ. Настоящий специалист, как я позже узнал, едва ли не гений полевой медицины. Звали этого человека Кио. Завидев меня во время моей очередной попытки добиться ответов от закрытой двери в лабораторию Дайчи, он попросил мне ему помочь (к слову, просьба выглядела как приказ, но я не стал напрягаться по этому поводу, особенно после того, как я узнал то, что мне предстояло делать). Учитывая то, что мне было разрешено общаться с любым сотрудником этого корпуса, я не стал отказываться.

Нужно было помочь в весьма деликатном деле. Удерживание раненого бойца, пока происходила какая-то малопонятная, малоприятная даже на вид, и весьма болезненная для пациента процедура. Человек, прикрепленный к кушетке, бился в конвульсиях, дергался, что-то шипел, испуская пену изо рта, а медик при этом с абсолютно непроницаемым лицом копался у него в животе. Первой моей мыслью было удержать не бойца, а человека в белом халате. Уж слишком в этот момент он походил на палача, занимающегося выпытыванием информации. Но, тем не менее, начал удерживать шиноби на кушетке, у которого, как оказалось, удаляли из организма что-то...что-то. Страшное и мерзкое. Какое-то живое существо. Красное, бесформенное, испускающее противный запах, и одним своим видом вызывающее тошноту. Страшно представить себе, что должен был испытывать человек, у которого эта тварь находилась внутри. Мне не хотелось бы оказаться на его месте.

Операция заняла немногим немалым больше двух часов и все это время меня не покидала мысль, почему тот несчастный раненый до сих пор жив. Его сердце давно бы уже разорвалось от такой ужасной нагрузки, что ей пришлось пережить. Понимаю, что шиноби — народ крепкий, но болевой шок давно должен был его убить. Не говоря уже о потере крови — этот человек во время своих конвульсий извергал ее в пугающих масштабах. Возможно, дело в стимуляторах — ассистент Кио периодически вкалывал ему все новые порции какой-то жидкости.

По завершению процедуры, я имел возможность наблюдать, как огромную дыру в животе бойца зашивают, а на полу оказался контейнер, почти полностью заполненный тем самым бесформенным паразитом. Раненый перестал дергаться, как только эту тварь извлекли и прочистили рану каким-то раствором, попутно обработав мистической рукой, и я мог с чистой совестью отойти подальше от этого, как оказалось, невероятно противного места. Кио, к слову, полностью занятый раненым, махнул рукой, отсылая подальше. И я немедленно направился к себе — принимать душ.

На следующий день, я встретил медика вновь, и удостоился похвалы в свой адрес за оказанную помощь. Ветеран был очень доволен тем, что я не только не отказал ему, но и с честью выдержал все произошедшее, не имея особой подготовки. Ничего о том, что это была за тварь и где боец АНБУ умудрился ее подцепить (а других здесь не водилось), он, понятное дело, не сказал. Зато я услышал немало интересного как о нем самом, о том, почему он изменил когда-то давно свою специальность, ну и просто о разном. Разумеется, расспросил меня обо мне, в первую очередь, интересуясь моей реакцией на все произошедшее (историю мою, в дозволенном виде, он знал, как и все в корпусе). Я рассказал ему всего немного, на большинство вопросов отвечал, включая козырную 'амнезию'. Медик мою верность легенде оценил, равно как и небольшую толику искренности в моих словах, после чего предложил помогать ему, пока Дайчи не вернется со своей 'командировки'. Стиль этого профессионала мне понравился, и я не стал отказываться, раз уж это не воспрещалось. И с того дня начал подрабатывать у него.

Кио не был и близко занят тем же, что и Дайчи. Сколько бы я не оказывался на его рабочем месте, столько же приходилось работать непосредственно с людьми. Раненые, с самыми разными увечьями, требовавшими серьезного вмешательства врача, были его постоянными клиентами. И в мою задачу входило оказывать помощь этому медику. Конечно, дело не заключалось в помощи во время его копошения во внутренностях пострадавшего в большом мире шиноби бедолаги. Тут у Кио был свой ассистент, который неплохо справлялся со своей работой. Моя задача заключалась в том, чтобы в случае проявления какой-то активности оперируемого, удерживать его всеми силами. А такое, при всех возможностях современных медицинских техник и препаратов, случалось нередко, что с одной стороны удивительно, а с другой вполне понятно. Если учесть клиентуру. Все АНБУ. Люди, выполняющие миссии самого разного толка, и зачастую ведущие войну на фронте современных высоких технологий. За все то время, пока я пробыл у него в помощниках, успел принять непосредственное участие в трех таких операциях. Другой же обязанностью стало оказание помощи в приведении его рабочего места в порядок после такого специфического лечения (без крови Кио не обходился никогда).

За это время я немало расспрашивал медика. О Конохе, о войне, что шла, о разных странах, военных селениях как большого, так и малого калибра. В ходе разговоров однажды завел разговор на тему того, почему лучший полевой медик не на поле, где он был бы бесценным. Кио в ответ лишь пожал плечами.

— Я на своем месте, — сказал он в ответ, и я его не понял. Вернее, понял, что наверняка есть причина такому положению дел. И дальше лезть не стал, просто решив довольствоваться мыслью о приоритетах его службы.

А вообще медик рассказывал немало всего, несмотря на существующие ограничения. И я смог довольно сильно расширить собственное восприятие мира благодаря этим рассказам и пояснениям. Ведь моя реальность основывалась лишь на старых воспоминаниях о событиях местного будущего из манги, да на той картине, что я разглядел, будучи Ямагами Широ — скитальцем и беглецом. 'Новый мир', откровенно впечатлял размахом. Массы всевозможных организаций, государств, военных поселений, пиратских флотов, огромное множество культов, сект и прочее, прочее, прочее. Даже поверхностного взгляда хватало для того, чтобы заинтересоваться и захотеть заниматься изучением....

Возвращение Дайчи спустя две недели ознаменовалось лишь коротким разговором с ним, по ходу очередного выкачивания энного количества моей крови. Исследователь лишь коротко пояснил, что он сейчас находиться на очень важной командировке, и пока будет отсутствовать в корпусе. Несмотря на его немногословность (довольно для него необычную, между прочим), глядя на его проскальзывавшее какое-то довольство в усталом взгляде, понять, чем он занят, не составило труда. Он то ли выбил, то ли получил разрешение на начало испытаний и явно сейчас занят попытками применить мою кровь по тому назначению, о котором он мечтал. Собственно для этого он и брал мою кровь. Мой начальник просто рвался убежать обратно — явно жаждал вернуться к своей работе. Хм.... Надеюсь, в процессе для его исследований используют 'правильный' материал. Иначе было бы не очень хорошо.

Далее вновь последовала работа у Кио. Медик продолжал делать операции, поднимая на ноги все новых и новых пациентов. Ну а я находился рядом, оказывая посильную помощь и попутно все больше поражаясь тому, сколько человек оказывающихся у него, требуют специфического лечения. Возникало такое ощущение, что где-то там, на поле происходит испытание наиболее опасных и неприятных способов уничтожения себе подобных. Техники, после применения которых внутри шиноби оказывались непонятные осколки, постепенно отравляющие его изнутри, если не смогли убить сразу.

Впоследствии, я спросил его об этом, на что получил вполне понятный ответ: 'Естественно'. И моя картина мира вновь оказалась дополнена широкими мазками новой информации. Тот уровень знаний и техник, к которым пришли шиноби путем постепенной эволюции искусства управления чакрой, не мог удовлетворить всех потребностей. На иллюзии придумали способ противодействия, против стихийных атак существовали блокирующие их техники противоположного элемента, техники рукопашного боя и приемы владения оружием — тут и так все понятно. Даже против джинчюрики существовал как минимум другой джинчюрики, не считая множество способов его нейтрализации. Все страны активно разрабатывали что-то новое и преспокойно испытывали это в реальных условиях. Нынешним 'писком' была вот эта самая техника, после применения которой в теле шиноби оставались эти самые примечательные осколки. Причем, принципа действия самой техники я понять так и не смог, сколько бы не думал об этом. Стихийное ли дзюцу, или дело в каком-то особом компоненте — не знаю. Знал лишь то, что осколки причиняли страшную боль и отравляли человека....

Внезапность вокруг моей персоны, определенно явно стала тенденцией. Только-только все вроде бы устоялось, а потом 'бац!' и вновь резкое изменение. Так было в Корне, так было при работе у Дайчи, также вышло и с Кио. Месяц работы с ним, в течение которых я научился совершенно спокойно следить за ходом операции, практически не путаясь во всех тех манипуляциях, которые совершал медик и даже понимать логику его действий, как внезапно все снова поменялось. Моя работа у него прервалась абсолютно также, как и началась — с весьма сложной операции, во время которой мне пришлось приложить просто неимоверные усилия. Бледный, до ужаса изможденный человек, с практически развороченным животом и изодранной грудью (его жизнь обеспечивала лишь наложенная сверху на окровавленные бинты печать, что черными змеящимися символами покрыли чуть ли не все тело АНБУ). Когда я увидел эти раны, то подумал, что ему отсюда живым не выйти. Но Кио безнадежным его явно не считал и взялся за работу с тем же хладнокровием. Он привычно вколол тому что-то, а потом полез в огромную рану — приводить его внутренности в порядок. Сам пациент тоже не стал считать себя безнадежным и подыхающим, и начал барахтаться! Да еще так, что я с трудом удерживал его на месте, с не меньшим трудом представляя, как он вообще не отправляется на тот свет от своих движений.

Операция длилась долго. Я потерял чувство времени, всеми силами удерживая этого монстра, который начал казаться мне бессмертным последователем культа Джашина. Привычного наблюдения за ходом операции не состоялось по той же причине. Я лишь отмечал, что Кио продолжал работать, пока его ассистент что-то тому вкалывал.... Представьте мое удивление, когда операция завершилась. Пациент успокоился, его раны залатали, из тела извлекли все те же злосчастные осколки (куда больше, чем обычно), а сам он остался жив. Я наблюдал за тем, как его вывозят, а сам ирьенин с непроницаемым лицом похлопал меня по плечу и сказал, что жить будет.

А буквально на следующий день объявился Дайчи, который 'обрадовал' меня новостью, что пришло время начать накапливать банк моей крови. На прямой вопрос об исследованиях крови, он загадочно улыбнулся.

— Прорыв близок, — сказал он.

Из доклада исследовательской группы:

'Усовершенствованная версия сыворотки СК1/ХШ1 прошла первую серию испытаний. Тестировалась в двух вариантах. Первый вариант — изолированный.... Результат: положительный. Негативный эффект образца К1/ХШ1 нивелирован. Отмечена стимуляция организма на самовосстановление при первом способе применения. Организм начинает эффективнее бороться с заражением, болезнью, регенерация ускоряется. Отмечен эффект хорошего влияния на скорость выработки чакры....

При втором способе применения свойства резко возрастают. Скорость ирьениндзюцу повышается. Качество увеличивается до 51%....

Второй вариант — непосредственный контакт с источником. Результат: положительный. Негативный эффект образца К1/ХШ1 проявляется частично в виде сильных болей во всем теле. В процессе применения отмечены: резкое возрастание возможностей организма к самовосстановлению, повышение иммунитета. В зависимости от степени контакта от опосредованного до непосредственного организм начинает стремительно регенерироваться. Отмечен рекордный результат восстановления после критического уровня повреждений: полторы суток. Предполагаемая длительность реабилитации до полного возвращения боевой готовности: около недели без дополнительной стимуляции.

Общие рекомендации: начать производство текущей версии в ограниченном масштабе и провести полевые испытания по варианту 1. По вопросу к варианту 2 — необходимо завершить процесс испытаний.

Общий потенциал сыворотки на основе образца К1/ХШ1 требует полной реализации'.

Создание банка крови. Моей крови.... Слова Дайчи привели к целому ряду последствий. Сначала это были новые анализы — медик тщательно отбирал новые образцы моей крови, тканей кожи, при помощи длинных игл брал пробы с внутренних органов (неприятно, конечно, но ничего нового после знакомства с Орочимару в этом не было). Ну а затем последовало обновление моего рабочего графика. Свелось оно лишь к одному моменту — ежедневному обязательному забору крови. Причем, первое время мой начальник явно экспериментировал — пытался в точности определить то, какой объем телесной жидкости я способен выдавать ежесуточно без опасных последствий для организма. Результатом этого исследования стало то, что первоначально установленный объем впоследствии был признан как недостаточный. Способность моего тела к восстановлению давала возможность получать ее почти вдвое больше. И я искренне надеюсь на то, что Дайчи не придет в голову попытаться проводить забор не один, а два раза в сутки — после процесса выкачивания крови мое тело некоторое время чувствовало сильную слабость. Но уже часов через пять после хорошей сытной пищи (да, мой рацион резко улучшился как в плане качества и разнообразия, так и в объеме) приходил в норму. Надежда эта связана не с тем, что я боялся сдавать свою кровь или же просто превратиться в донора, которого просто подключат к какой-то хитроумной машине, которая будет качать кровь по мере ее восстановления. Скорее я опасался, что прибью своего начальника на месте, а потом устрою резню в корпусе. Сдача крови как была, так и осталась крайне раздражающим фактором для моей психики. Каждый раз, когда из меня извлекали кровь, внутренняя ярость вспыхивала как спичка. Увеличение же объема потери и наступающая слабость этот процесс лишь усиливали. И мне было очень трудно себя сдерживать в такие моменты.

Точно не знаю, догадывался ли Дайчи об этом или нет, но он должен был подметить некоторые изменения, происходившие со мной. Во всяком случае, на это была надежда. Иначе, вопреки слабости, вопреки всему, та ярость, что росла внутри меня, могла вырваться наружу и все доступные мне запасы чакры послужат лишь одной цели — истреблению всего живого вокруг. А так как я нахожусь все-таки в поселении шиноби, пусть и многие из них сейчас на войне, вероятность того, что меня угомонят кунаем в сердце равно чуть ли не ста процентам.

Все остальное время я был предоставлен опять же самому себе — иначе говоря, просто валялся у себя в комнате, терпеливо пережидая слабость, а потом просто размышляя о всяком. Было очень жаль, что я не умел читать местные закорючки. При таком большом объеме свободного времени я мог бы прочитать не одну книжку, раздобыть которые можно было в самом корпусе. Учить же меня было некому — система, в которую я был помещен, не предполагала близких друзей, что стали бы возиться со мной. Пока не предполагала. Спустя некоторое время наверняка это станет возможно, и я смогу этим воспользоваться. А пока пришлось валяться на кровати и от скуки разрабатывать руки, складывая печати. Какая-никакая, но тренировка, которая, возможно, поможет мне в будущем освоить ниндзюцу. Отрабатывал обе вариации — и одноручную систему, которой меня натаскивали в Корне, и двуручную, которой попытались научить после того, как поняли, что первая система не работает. Время от времени пытался направить чакру, дабы получить какую-то из дзюцу, которые когда-то у меня не получились. Прогресса как не было, так и нет, но все же с каждой попыткой появлялось некоторое едва ощутимое понимание того, почему ничего не работает. Полагаю, рано или поздно, при наличии свободного времени на тренировки и кропотливой работы, наверняка я смогу воспроизвести нужные техники. Пока же все это служило лишь как средство тренировок, которое развивало руки, и давало пищу для размышлений.

Другим важным видом деятельности, которой я собирался заняться, оказавшись где-нибудь вне печатей, что раньше меня окружали (база Корня и тюрьмы, в которых меня раньше содержали), было поглощение природной энергии — попытка установить полноценный контакт. Увы, но стоило признать, что печати тут явно не причем. Меня все также преследовали неудачи, выражавшиеся в невыносимой боли. Я пытался не один раз, и не только в своей комнате, но и как-то просто после приема пищи выбравшись на свежий воздух и разложившись под раскидистым деревом. Понимаю, что это было опасно, особенно учитывая наблюдение за мной (присутствие взгляда со стороны вне стен всегда сопровождало меня), но мне хотелось добиться полной чистоты эксперимента, ведь точно знать, вшито ли что-то в стены корпуса я не мог. Увы, но ничего нового это мне не дало. Океан все также оставался недоступным, я бы даже сказал враждебным ко мне, опасным для моей нынешней сути. Каждая неудача вгоняла меня в состояние, близкое к депрессии, ведь просто взять и отказаться от старого себя крайне трудно. Возможно, но трудно....

Разговаривать с Дайчи стало несколько сложнее, чем раньше. Если раньше исследователь активно делился со всем, что касалось его исследования, создавая отличную видимость моей сопричастности к проекту, то теперь от былой общительности изрядную долю словно вырезали. Количество тем уменьшилось, равно как и позволения получить некоторые подробности. После старых впечатлений такие изменения вызывали не самую приятную реакцию у меня, но я особо не переживал по этому поводу, предпочитая делать выводы из того, что видел. Умозаключений хватало.

Судя по всему, война вынудила руководство деревни все же разрешить ученому провести исследования на более высоком уровне. С испытаниями и экспериментами на живых существах. И, кажется, эксперименты эти дли неплохие результаты, раз им понадобился банк моей крови. Дайчи с его 'прорыв близок' скорее даже преуменьшал уровень достигнутого прогресса. Вполне возможно, что прорыв уже сделан и разработан нужный метод использования моей крови, которая не убивала бы людей после вливания ее в них из-за крайне опасной концентрации в ней йокай. Отфильтровали ли ее, или сделали на ее основе какой-то препарат, ослабив негативный эффект добавками — не важно. Важно то, что результат есть и сейчас эти результаты будет использоваться для вполне конкретной цели — помощи раненым на поле боя. Еще одним важным элементом следовало отметить то, что мое присутствие рядом с испытуемыми, видимо, не требуется и кровь работает сама. Выразить к этому отношение было сложно — с одной стороны, ну и ладно, не будет нужды мне находиться рядом с сотнями раненых, видя их страдания, кровь и прочее нелицеприятное зрелище. С другой же, это уменьшало мое влияние на людей, которым помогла моя кровь. Они не увидят моего лица, не будут знать, что спасло их и кто является источником их 'эликсира жизни'. Что было не лучшим при варианте, где я остался бы жить в Конохе.

Впрочем, и загадывать было рановато. За такой короткий срок испытания не могли быть завершены. Я был готов поверить в то, что сейчас Дайчи получил лишь первые, пусть и весьма многообещающие результаты, и высшее руководство решило воспользоваться ими в условиях военного времени. Это было логично. То, что есть, было уже бесценно на войне. Сокращение количества потерь, сокращение времени на восстановление бойцов, что позволяло им быстрее возвращаться на поле боя, опять же сокращение количества тех, кого было необходимо лечить в стационарных условиях.... Плюсов было много и руководство Конохи было намерено их использовать. А уж потом, после войны, когда будет полно и времени, и ресурсов, можно будет продолжить исследования. Вполне вероятно, что тогда и наступит новый этап для меня....

— Удар будет нанесен в течение ближайших дней. Основные силы противника готовы, вероятность начала действия наших 'друзей' из Мороза против нас практически равна ста процентам. Более того, также подготовлены подразделения для обманных ударов. Удар будет, и он будет нанесен в нужном нам месте.

Докладывавший высокий мужчина сделал небольшую паузу, давая возможность слушателям осмыслить сказанное. Не то, чтобы это было необходимо. Тем более что все, кто сейчас внимал его словам, являлись превосходными специалистами, способными легко обрабатывать массивы информации. Но все же натура брала свое. Клан, видным представителем которого он являлся, отличался своей степенностью и любовью к основательности. Спешка у них не чествовалась, и даже если приходилось иногда прибегать к ней, от этого основательности не убавлялось.

— Сейчас наша основная задача быть максимально сосредоточенными и выдержать первую волну их натиска, чтобы позже проделать эффективную серию маневров для точного исполнения принятого плана. Благодаря отличной работе ирьенинов за последние две недели, доля потерь серьезно сократилась, и из числа реабилитированных шиноби удалось доукомплектовать несколько подразделений до нужной нам нормы.

Мужчина ткнул указкой на точку в карте, где было множество пометок с разными цифрами и кодовыми обозначениями.

— Первый удар будет максимально жестким. Вероятность того, что первая линия наших сил выстоит минимальна. С учетом неподтвержденных данных о переброске вражеского джинчюрики тем более. Поэтому основной наш расчет — это удерживание второй линии. И реализация стратегии 'мешка'. Мы готовы к этому.

— Какова вероятность того, что враг не сменит направление удара? — задался вопросом малоприметный мужчина в стандартной форме шиноби Конохи, сидящий по левую руку от Хокаге, — Есть ли опасность того, что они попытаются реализовать другие направления. Тот участок, который мы сейчас удерживаем, всегда считался максимально защищенным. Мы всегда старались держаться этого пункта и во всех войнах не снимали оттуда свои силы. Райкаге знает об этом. Все помнят операцию Кин Гин во время Первой войны.

— Таких вероятностей минимум. Я бы даже сказал, что их нет.

— Откуда такая уверенность?

— Этот участок наиболее защищен, согласен, но Райкаге прекрасно осведомлен о том, что он же — это врата в Страну Огня. Если он прорвется здесь, значит, получит возможность развивать наступление. И вплоть до лесов Конохи они не остановятся. Через остальные направления грандиозность успеха обеспечить не удастся. Не думаю, что Райкаге не захочет сорвать такой большой куш. Специально для этого он и готовит своего джинчюрики. Прорыв будет именно здесь.

— А что насчет ложных ударов?

— Ожидается, что именно с них и начнется операция. Они отвлекут наши силы, создадут угрозу, а потом уже проведут основную атаку.

— Отражение ложных ударов не создаст для нас угрозы провала плана 'мешка'? У нас не так много сил для успешной реализации плана.

— Силы АНБУ и Корня, которые действуют в том районе. Также наши союзники из Горячих Источников, плюс реабилитированные раненые, о которых я уже упомянул, составят те подразделения, которые будут сдерживать натиск 'обманщиков'. Линия просядет, это факт, но обманные удары не пройдут и силы для обхвата будут использованы по назначению.

— Хм.... Вы говорите весьма убедительно. Хотя сама картина.... Она не сильно радует. Мы сильно рискуем.

— Согласен, риск есть. Но другого выбора нет. Или мы победим сейчас, реализовав этот план, или же будем вынуждены воевать с превосходящим противником, продолжая бросать на убой скороспелых генинов. Пара сражений и тогда даже победа для нас будет равна поражению.

Помолчали.

— Я отправляюсь на фронт уже утром. Со мной отправятся те, кого Госпиталь поставил на ноги, плюс часть внутреннего резерва. Мне нужно быть там, чтобы контролировать войска.

Хокаге, до этого молча слушавший разговор между главным стратегом, разработавшим план 'мешка' — Шикаку Нарой и начальником отдела планирования — Cэберу Ватанабэ, кашлянул, привлекая к себе внимание. Остальные присутствующие мгновенно скрестили свои взгляды на нем.

— План Шикаку — это самый лучший имеющийся вариант. Потому мы будем ему следовать. Также как и последуем запасному плану, в случае провала. Чтобы нам не пришлось оказаться в катастрофическом положении, необходимо использовать все наши возможности. И мы их используем. Потому, вместе с тобой на фронт отправиться также дополнительный отряд АНБУ, а также подразделение полиции.

— Учиха? — спросил Сэберу.

— Они самые.... Итак, основные вопросы мы обсудили, и теперь остается лишь сделать все так, как нужно. Шикаку, можешь идти. Тебе нужно время подготовиться. Да и ты Сэберу, тоже.

Мужчины кивнули и вышли, оставив главу деревни наедине с человеком в балахоне и маске АНБУ, который до этого стоял за его спиной.

— Вы не хотите использовать Хараду? Когда вся эта заварушка начнется, будет очень много раненых. А его присутствие — это возможность ставить их на ноги практически моментально.

Сарутоби закурил.

— Мы не для того забрали его из Корня, чтобы уже самим бросить его на фронт.

— Но он будет там в другом качестве.

— Тогда за ним будут охотиться уже по другой причине.... Или с него станется попытаться самому затеряться. Мы не можем так рисковать.

— Затеряться самому? Вы все же не верите в его 'потерю памяти'?

Каге хмыкнул и выпустил облако дыма....

— Безнадежен.... Прости.

С этими словами ирьенин тяжело вздохнул и, хлопнув рукой по плечу стоящего окровавленного мужчины, направился дальше, помогать тем, кого еще можно было спасти. Но уйти все же не смог. Железная хватка шиноби не давала ему отойти дальше.

— Прошу! — с трудом сказал человек, чья собственная голова была перевязана окровавленными бинтами, и сам едва стоял на ногах, — Я знаю, что можно хоть что-то сделать. Он всего лишь мальчишка! Последний!

Ирьенин вырываться не стал, хотя и мог бы. Бывалый медик обладал достаточными навыками для боя с полным сил бойцом, не говоря уж о прошедшем беспощадную мясорубку человеке. Вместо этого он лишь взглянул в глаза удерживавшему его на месте человеку твердым взглядом.

— Даже если я потрачу всю свою чакру, и буду сидеть с ним не один час, это не гарантирует и малейшей вероятности выживания. А эта чакра могла бы помочь другим, кому еще можно помочь. Они ничем не хуже этого мальчишки, но им повезло чуточку больше. Ровно настолько, что их еще можно спасти.

Мужчина с бинтами на голове не смог ничего сказать в ответ и беспомощно разжал пальцы. Ирьенин молча поспешил дальше, к другим раненым.

Тот, о ком шла речь, находился тут же. Вернее, то, что от него осталось. Полностью завернутое в бинты и едва дышащее тельце, пережившее то, чего нельзя было пожелать никому. Ему действительно не повезло. Не повезло оказаться в самом ожесточенном участке закипевшей бойни. Не повезло оказаться под ударом пытающихся вырваться из огненного мешка врагов. Не повезло потерять в сражении всех, кто был вместе с ним — свою команду, своих соратников, командиров, учителя. Мужчина, который нашел его на том поле, и сумевшего кое-как прямо там, на поле, залатать достаточно, для доставки в полевой госпиталь, теперь считал, что мальчишке не повезло до сих пор не умереть. Вместо того чтобы уйти быстро, без страданий, теперь его жизнь будет вытекать из него постепенно, до тех пор, пока действие всех тех стимуляторов, что он вколол, не перестанут насильно удерживать организм на грани жизни и смерти. И никому неведомо, какие страдания ему придется пережить. По своему опыту шиноби знал, насколько сильны увечья, наносимые чакрой разъяренного хвостатого зверя. Он видел это уже в Конохе, когда отравленные силой Лиса его друзья умирали в невыносимых муках. Сейчас мальчику наверняка грозило то же самое. Ведь та бойня была учинена вырывавшимся из мешка джинчюрики Облака. Не мог генин не получить отравление йокай. Просто не мог.

Изрядно потрепанная фигура АНБУ появилась рядом внезапно, но даже для погруженного в тяжелые думы человека оно не стало неожиданным. Отточенные рефлексы давали о себе знать. Он почувствовал приближение старого знакомого за секунды до того, как тот показал себя.

— Нобу, — коротко бросил тот, слегка наклонив голову к нему.

— Кот, — кивнул в ответ мужчина, подняв глаза на АНБУ.

— Нужны люди. Срочно.

— Я не в том состоянии, — шиноби дотронулся до своей повязки на голове, давая понять, что ничем помочь не сможет. Да, битва едва закончилась, да обе стороны сейчас обескровлены и при этом нужны силы для установления нового статуса quo на территориях, но он сейчас был не в состоянии.

— Нобу, — еще раз повторил знакомый, извлекая из подсумка упакованную в зеленую бумажку пилюлю и протягивая. Мужчина скривился. Еще одна пилюля вдогонку тем, что он уже принял, и скоро на месте мальчишки будет лежать он.

— Кот, — твердо ответил он, не протягивая руку в ответ, — Я не могу.

Из-подмаски раздался тяжелый вздох. Старый знакомый прекрасно все понимал, он сам наверняка был под завязку в препаратах, но ничего поделать не мог. У каждого своя работа.

— Могу помочь с мальчишкой, — неожиданно сказал он, по-прежнему стоя с протянутой рукой.

В глазах Нобу зажглась искорка.

— Но....

— Ничего не обещаю. Но попытаюсь. Обещаю. Но, прошу.... Делай что должен!

Мужчина непонимающе посмотрел на АНБУ, но тот насильно сунул пилюлю тому в карман и исчез. Через некоторое время рядом появилась уже другая фигура с большим шприцом.

— Всего лишь попытка, — холодно бросил он, вколов содержимое. Его руки тут же окутались зеленым светом. Поводив пару минут над бинтами, он достал еще один шприц со знакомой зеленоватой жидкостью — стимулятором, и также ввел в раненого, — Это все что можно сделать. Переживет ночь, отправим в Коноху. Нет — то тогда извини, сделали все возможное. Тратить чакру больше никто не станет. Слишком много раненых.

Замолчав и немного подумав, он вколол еще одну дозу стимулятора, что заставило шиноби скрипнуть зубами — эта вещь была незаменима, но не в таких количествах.

— Кот сделал свое дело. Делай свое, — бросил человек и ушел, оставив того смотреть на все тот же сверток, что скрывал внутри себя недавнего выпускника Академии. Жесткий и циничный ответ медика из специальной службы нельзя было назвать приятным, но это было неважно. Главное он вселял пусть и малую, но все же толику надежды. То, что было бесценно для воина, уже успевшего ее потерять и готовящегося попрощаться с последним членом команды своего старого погибшего друга.

Постоя некоторое время рядом, и тяжело вздохнув, он потянулся к пилюле. Сейчас от его присутствия здесь не было ни малейшего толка. А вот там, за пределами госпиталя он еще мог пригодиться. Даже если цена за это будет велика....

— Он жив?

Робкая надежда сквозила в голосе бойца, когда он в очередной раз появился в полевом госпитале. Время, проведенное на поле, оказалось куда больше указанного медиком в условии. После завершения бойни, что произошла в 'мешке', и ожесточенного прорыва войск Облака из западни, обе стороны довольно долго пытались навести хоть малейшее подобие порядка на своих позициях. Людей катастрофически не хватало, никакие сведения для оказавшихся на поле шиноби из тыла не поступали. Все довольствовались лишь слухами, которыми всегда полниться земля, ну и приказами, что поступали из штаба. Пока фронт, после долгого бурления в ожесточенных приграничных схватках между отдельными мелкими подразделениями и диверсионными группами постепенно стабилизировался, а дыры в рядах залатали реабилитированными ранеными и резервистами, ушло больше недели. И все это время Нобу находился далеко. Там, где его здоровью был нанесен тяжелый ущерб.

Медик специальной службы, которого он с трудом выловил после очередной встречи с Котом перед его отправкой обратно в Коноху для реабилитации (АНБУ пришлось нелегко, и он едва остался в живых после одной стычки с диверсантами Облака), несколько мгновений явно пытался вспомнить о ком речь, пока его не озарило.

— Выкарабкается, — коротко бросил он и поспешил по своим делам, — Хотя вряд ли вернется на поле, — заметил перед тем, как скрыться за углом большой палатки.

Шиноби вздохнул с облечением. Мальчик жив. Хотя вердикт об отставке не радовал. Быть может он будет прикован к кровати? Или еще что-то?

Мужчина прикрыл глаза.

— По шагу за раз, — пробормотал он и поковылял в палатку. Все тело ныло, чакра слушалась с трудом. Последствия безмерного применения стимуляторов давали о себе знать, — Скоро все выясню....

— Широ!

Неожиданное появление Кио после того, как он резко перестал нуждаться в моих услугах, застало меня врасплох. Особенно если учесть немаловажный факт, что медик объявился не где-нибудь, а в моей комнате. Я, к слову, как раз лежал, потихоньку борясь со слабостью после очередной процедуры сдачи крови и, внимательно вчитываясь в небольшую карточку с иероглифом, пытаясь запомнить знак. Да, я учился читать, используя местную версию иероглифов. Получалось пока, откровенно говоря, нелегко, но никаких других дел у меня не было, потому потихоньку восполнял пробел в знаниях.

— Да, Кио-сан, — приподнялся я, отложив карточку в сторону. Туда, где лежала целая стопка таких же — подарок Дайчи. Он собственно и озаботился моим образованием после моей неудачи в попытке разобрать один из его ярлыков.

— Ты в порядке? — тут же осведомился мужчина, осмотрев меня с ног до головы, — Идти сможешь?

— Куда?

— На рабочее место. Нужна срочная твоя помощь.

— Не думаю, что сейчас я в форме удерживать кого-то. Если только через пару часов.

— Это всего лишь мальчишка. Думаю, сил потребуется немного.

— А моя помощь обязательна в таком случае? — засомневался я.

— Я вроде бы все еще стою здесь. Наверное, да! — выдал свое раздражение медик.

Я задумался. Можно было конечно, его мягко говоря, послать куда подальше, и ему было бы нечего мне сказать. Попробовал бы он что-то делать после того, как из него выкачали столько крови. Но с другой стороны, я чувствовал себя уже заметно лучше и от помощи мальчишке не развалюсь. Да и портить отношения с людьми, кто мог в будущем помочь мне, не хотелось.

— Ладно, — кивнул я, поднимаясь и натягивая на себя верх униформы.

— Отлично. Следуй за мной, — Кио тут же стремительно направился к себе. Я последовал за ним.

Поджидавшее меня на операционном столе тело вызвало у меня не самые приятные ассоциации. За свою жизнь мне пришлось увидеть немало увечий, даже в той ее части, что я провел в Конохе, и те из них, которые предстали передо мной сейчас, можно было смело удостоить первым местом. Худосочный мальчишка, на котором буквально не было живого места. Большую часть тела занимали многочисленные ожоги, пугающее множество рубцов и глубоких царапин. Не совсем естественно вывернутые конечности лишь дополняли картину. При всем этом от этого полумертвого тельца исходило какое-то неприятное ощущение чего-то тяжелого и холодного. Мне так и не удалось понять что это — какая-то отрава, или что-то вроде этого.

— Очередная жертва испытания нового оружия, — спросил я, невольно всматриваясь в изуродованное лицо юнца и борясь с тяжелыми чувствами внутри. Мне было его жаль. Малец оказался перед лицом картины истинной реальности слишком рано и вместо того, чтобы радоваться жизни и мечтать о хорошем будущем, сейчас его существование представляло собой кошмар.

— Нет, — отрицательно покачал головой Кио, готовя свой набор инструментов, а его ассистент уже вкалывал какой-то препарат, — Это жертва войны в естественном ее проявлении. Чувствуешь это?

С этими словами он осторожно провел рукой вдоль груди мальчишки. Я тоже потянулся. Странное и неприятное ощущение усилилось и внутри меня что-то словно шевельнулось. Кажется, зря я решил повторить движения врача. Вспыхнувшую ярость не сразу удалось погасить. Равно как и ки, которое все же вырвалось наружу.

— Что это было? — прошипел я, с трудом сдерживаясь, глядя на напрягшегося Кио.

— Восьмихвостый, — спустя несколько мгновений ответил взявший себя в руки медик, — След его чакры. Мальчик попал под ярость биджу вместе с остальными нашими шиноби.

Хм.... Вот оно как оказывается. С чего это меня чакра другого осколка Древа настолько взбесила? Если Лисья сила вызывала во мне боль, то эта неожиданно едва не заставила меня начать все крушить. Чакра первого не может ужиться с чакрой последнего? Как-то это нелогично. Моя сущность не переносит присутствие другой зверюшки, после того, как смогла немного разобраться с силой одной?

— Ты в порядке?

— Да. Простите. Такого больше не повториться.

— Надеюсь на это. Не хотелось бы, чтобы мальчишка умер от твоего ки после того, как выжил под ударом ки биджу. Глупо получится.

Кио хмыкнул и взялся за дело. Ну а я, привычно устроился поблизости, готовый в любой момент оказать помощь, если тот начнет вырываться. Я смотрел за тем, как профессионал занят своим делом, медленно, но верно работал с неестественно вывернутыми конечностями, приводя их в правильное положение, с многочисленными ранами, царапинами, сломанными костями. Как лез к внутренним органам, извлекая из тела каменные крошки, явно оказавшиеся там вследствие какой-то техники стихии земли. Как исправлял и обрабатывал все, до чего мог дотянуться. В моей же голове вертелось сразу несколько мыслей. Первой из них было отслеживание общего состояния моего собственного тела. Забавно, но та вспышка ярости, которая едва не прорвалась наружу в виде безумного берсерка, полностью убила слабость, что была у меня до этого. Теперь я вновь ощущал себя бодро и полным сил. Словно не было этих недель планомерной работы донора на ежедневной основе. Хм, оказывается эмоции подстегивают возможности организма. Интересное открытие.

Другой же мыслью было неожиданное осознание того, что сейчас происходило в полном смысле и пересмотр моей роли во всем этом процессе. Хех, да уж, сдался я им в качестве усмирителя, когда можно было бы воспользоваться вполне себе неплохими креплениями с печатями (люди — это не накаченные чакрой биджу монстры, которые могут их рвать зубами, особенно если они ранены). Я тут играл вполне определенную роль. Усилитель для своей собственной крови, или вернее какого-то препарата на ее основе, которую и вкалывали в пациента. И как раньше мне в голову не пришло! Уже с самого начала всех этих операций с Кио, при которых присутствовал я, у них был этот препарат. И они испытывали ее. У меня, блин, под носом. В буквальном смысле. А я этого и не заметил. Вот ведь слепец! Хм.... Надеюсь тот кроваво-красный паразит — это не следствие влияние моей крови на живой организм. Иначе как-то страшно получается.

Выходит, что все-таки моя кровь работает. И судя по тому, какие раны они лечат при ее помощи, работает неплохо. При этом я сам не чувствую какого-либо негативного влияния на себя. Интересно.... Вдвойне интересно, способна ли моя кровь (или лекарство на ее основе) побороть отравление йокай другого биджу?

Ассистент за время операции вколол пять доз препарата. Все это время Кио планомерно работал с мальчишкой, не отвлекаясь ни на секунду, напоминая какой-то механизм, заточенный лишь на выполнение одной задачи. Вместе с этим я физически чувствовал, как юнец оживает. Медленно, с каждой новой дозой, с каждой заштопанной раной, его сердце явно билось увереннее, дыхание становилось глубже, а тело более свежим. Если выводы Дайчи верны, то сейчас его плоть активно перенимала мои способности к регенерации и попутно использовала мое присутствие для ускоренного самовосстановления. Значит, скоро его физические возможности достигнут достаточного уровня чтобы.... Чтобы начать дергаться от боли. Почти все те, рядом с которыми во время операции находился я, дергались. Занятно.

— Сколько доз необходимо для полного восстановления? — поинтересовался я. Кио резко остановился и задумчиво посмотрел на меня.

— Зависит от степени повреждений, — ответил он, некоторое время спустя, вернувшись к работе, — В данном случае, вероятно, потребуется до пятнадцати.

После этих слов я некоторое время посидел на своем месте, раздумывая обо всем этом, а потом встал и подошел вплотную к лежащему раненому, после чего положил руку ему на лоб.

— А если при этом будет непосредственный физический контакт со мной? — спросил я, наблюдая за тем, как мальчик едва заметно вздрогнул от прикосновения, — Это ускорит процесс?

На этот раз взгляд Кио не отпускал меня куда дольше, а пауза длилась еще дольше.

— Дело не в скорости, — наконец произнес он, возвращаясь к работе, — Дело в качестве.

— Быть может, мне изначально стоило так стоять?

— Может, — кивнул тот, уже не отрываясь от работы, — но действовать стоит с осторожностью. Твое нахождение рядом, но не вплотную и есть осторожность.

— Хм.... Кто я такой, чтобы спорить с вами, — с этими словами я убрал руку и вернулся на свое место, — А Дайчи-сан не говорил про это. Полагаю, он готовил сюрприз.

Кио на мгновение снова посмотрел на меня и хмыкнул.

— Возможно....

— Аналитические способности у тебя весьма неплохо развиты. Эх, как же жаль, что ты не помнишь, какое у тебя все-таки образование.

Дайчи внимательно следил за тем, как моя кровь постепенно заполняет сосуд, время от времени делая какие-то пометки в своем журнале. Он не скрывал то, что записывал, но мой прогресс в изучении местного алфавита был пока небольшим, и потому содержание оставалось для меня тайной.

— Если думаешь об одном и том же постоянно, не трудно сделать нужные выводы при обнаружении зацепки, — заметил я, стараясь думать обо всем хорошем. Внутренняя злость не давала мне покоя в такие моменты и раньше, а уж после того, как мне дали почувствовать чакру другой восьмихвостой твари, это чувство словно бы усилилось. Хотя, возможно, я преувеличиваю.

— Может и так. Но все же ты догадался обо всем несколько раньше, чем я думал. Поздравляю, ты меня удивил. Я бы даже сказал, в очередной раз, — медик усмехнулся и отложил журнал в сторону.

После операции с тем мальчиком прошли ровно сутки и, вновь настало время сеанса у Дайчи. Начальник мой, как я и предполагал, уже был в курсе того, что мне известно о проводимых испытаниях потому с ходу начал говорить именно об этом и о достигнутых успехах. Такое чувство, что он только и ждал, чтобы поделиться со мной. Даже как-то странно. С чего бы такая реакция?

— С мальчиком все в порядке? — поинтересовался я.

— Хочется самому взглянуть на результаты воздействия своей крови?

— Я бы сказал, что мне просто интересно самочувствие ребенка, но пусть будет так. После расписанного вами потенциала применения моей телесной жидкости я бы не отказался познать все самому. Увидеть, так сказать, плоды своих кровавых жертв.

— Он жив, — лаконично ответил медик, пристально взглянув мне в глаза, — Это главное.

— Он был жив и во время операции.

— Ему с тех пор стало явно лучше.

— Есть какие-то ограничения на информирование меня о ходе исследований?

— Что за глупый вопрос? Вся твоя жизнь — пока одно сплошное ограничение.... — он остановился, о чем-то задумался, и лишь потом продолжил, — Но сейчас не об этом. Как дела у пацана я не знаю. Вернее, я не осведомлен в полной мере. Не моя сфера ответственности, так сказать.

— Я думал, что это полностью ваш проект.

— Мой, — согласился Дайчи, — Но им уже занимаются и другие. Мальчик в данном случае, не моя ответственность. И доклад о результате я еще не успел получить.

— Жаль.

Медик пожал плечами.

— Если хочешь спросить о нем, то спрашивай Кио. Если он посчитает нужным, раскроет эту информацию. Тем более, уже ничего секретного в этом для тебя нет.

— Спасибо, Дайчи-сан. За информацию. Непременно поинтересуюсь.

Медик некоторое время молча смотрел, как капли моей крови продолжают заполнять сосуд, после чего вновь поднял на меня взгляд.

— Как продвигается изучение письма? — сменил он тему.

— Не сказать, что быстро, но думаю, осилю. Правда, не уверен сколько на это потребуется времени. Не совсем верно будет сказать, что у меня нет мотивации, но все же это близко к истине.

— Нет мотивации?

— Ну, я про книжки там или что-то вроде того. Понимаю, это может звучать глупо, но пока я не вижу ничего кроме тех карточек с иероглифами, все идет медленно. Непременно хочется чего-то другого.

— Хочешь книжки?

— Я бы сказал, что это мне явно необходимо.

— Хм, необычное желание, конечно, до того, как научиться читать, обзаводиться книгами, но не вижу ничего невозможного. Книжки я могу достать.

— Правда? Это было бы отлично.

— Но не забывай о фильтрационном режиме. Доступ к некоторой информации все же запрещен. Но доступного тоже немало.

— Уже что-то.

— А если посчитаешь, что для мотивации этого будет недостаточно, то подумай о некоторых аспектах жизни. Помниться, в самом начале я рассказывал тебе о том, что может дать тебе твоя нынешняя работа. Могу сказать одно: сейчас, когда мои теории оправдались, и твоя ценность как очень важного человека для всей Конохи подтверждена, перспективы вырисовываются весьма недурственные. Ограничения, что связывают тебя сейчас, в будущем заметно ослабнут, и ты получишь прекрасный шанс получить намного более высокий статус, чем сейчас имеешь. Я бы даже сказал, несопоставимо высокий.

— Не хочу оспаривать ваши слова, они греют мне сердце, но все же забавно, насколько сильно важно чтение для донора, пусть и с несопоставимо более высоким статусом? — я позволили себе улыбнуться. Вопрос был глупый. Читать местную азбуку я был намерен в любом случае, осознавая всю пользу этого, но все же логику Дайчи не мешало бы понять. Не хотелось бы упустить какой-либо интересный момент.

— Можно подумать, ты всегда будешь лишь источником бесценного лекарства, что помогает выживать шиноби на миссиях и что важно, которое никто не сможет воссоздать? — мой начальник остался серьезен. Видимо мой вопрос оказался более глубоким, чем я сам того ожидал.

— А разве нет? Ах да.... — догадка, из-за чего мой статус может измениться, пришла быстро. Неизвестно, что ожидает меня в будущем, но нельзя исключать вариант, когда мной воспользуются в качестве сосуда.

Дайчи не дал мне продолжить, отмахнувшись от моих слов как от назойливой мухи.

— Уверен, что ты понял меня неправильно, — твердо сказал он, не давая мне и шанса выдать, о чем же я подумал. Даже если на словах я собирался выдать несколько другое в целях секретности, — Широ, твои способности к регенерации просто потрясающие, и ты это знаешь.

— После всего сказанного вами....

— Но это далеко не все! Ты можешь как бы... поделиться этой способностью. Если обработанную твою кровь влить в другого человека, то он, пока на нее воздействуют либо твоя сила, либо жизненная сила медицинских техник, а то и просто остатки чакры самого человека, то это даст ему возможность исцелиться. Тебе это тоже известно.

На этот раз я не спешил вставлять слово. К Дайчи, наконец, вернулась его общительность, и он теперь мог сыпать словами долго и эмоционально, зачастую игнорируя попытки что-то сказать в ответ. Надо будет, сам все скажет или спросит.

— Но неужели ты не заглядывал дальше? — не подвела меня моя интуиция, начальник продолжил быстро, — Подумать о том, что на этом все не ограничивается?

Настала пауза. От меня явно ожидали однозначный ответ 'нет'. Ну, или 'да'. Я решил просто пожать плечами. Это, к слову вызвало неприятные ощущения по всему телу, что медик сразу подметил и вцепился за трубочку, через которую вытекала моя кровь. Кажется, норма была выполнена.

Как только на след от иглы опустилась проспиртованная салфетка, а полный моей кровью сосуд отправился в массивный холодильник, что стоял тут же, Дайчи решил вернуться к разговору. Я не возражал, тем более что мне привычно насыпали сладких карамелек, часть которых тут же была направлена в рот — для снижения, как уровня общей злости, так и просто для ускорения восстановления организма.

— Я говорю о лечении. Понимаешь? О медицинских техниках, но уже с твоим собственным уклоном в связи с некоторыми особенностями твоего организма.

Откровенно говоря, я был озадачен. Об этом я точно раньше не задумывался. А если и задумывался, то наверняка быстро забыл, посчитав неперспективным.

-Хм.... — нашелся я с ответом, после того, как прикормленная сладостями злость несколько утихомирилась, а голове начала выстраиваться теория о несовместимости медицинских техник с моей специфической чакрой, доля йокай в которой была довольно... внушительной. Даже спустя столько времени.

— Ты просто представь, какие это рождает перспективы! Слышал когда-нибудь о легендарном Хашираме Сенджу, и о его потрясающих способностях к лечению? Хотя, это я загнул. О его внучке — Цунаде, которая прославилась как потрясающий медик высочайшего уровня? Она еще была в команде с человеком, которого ты точно знаешь — Орочимару.

— О Цунаде слышал, — кивнул я, — Пару раз о ней упоминали в том Корпусе, куда я за едой хожу.... Только я не улавливаю связ....

— Цунаде — великий медик. Она способна вылечить самые страшные раны при помощи обычных медицинских техник. И при их же помощи способна, говорят, лечиться сама. То есть регенерировать.

— Эмм.... До сих пор не понимаю, к чему вы это говорите.

— Цунаде смогла бы вылечить тех людей, которых вылечили при помощи твоей крови и твоего непосредственного присутствия с вероятностью... скажем, в пятьдесят процентов. Того паренька, очень даже может быть, она спасти бы не смогла. А если бы и смогла, то времени на это понадобилось бы куда больше, чем это сделал ты при помощи своей крови.

Я оторопел от такого заявления. Легендарная Цунаде, о которой у меня в памяти даже спустя столько времени остались воспоминания как о медике, способном вылечить почти кого угодно не смогла бы справиться с такими повреждениями? Притом, что моя кровь сделала это.... Я бы сказал, что это преувеличение. Причем весьма сильное. Да, я никогда в жизни не видел ее, не знаю, на что она способна в реальности, но я видел то, что творили местные медики. Вернее, один местный медик — Кио, который во время операции уж совершенно не казался удивленным или опасающимся негативного исхода операции. Он спокойно делал свое дело, и совершенно не переживал по поводу того, что его пациент мог отойти в мир иной прямо на операционном столе. Не думаю, что та же легендарная целительница не сделала бы также....

— Хотите, чтобы я стал медиком? Попытался освоить техники лечения?

— Именно. Уже сейчас одно твое тело и сила, бессознательно способны излечить тяжелые ранения при некоторой помощи врача. Представь, что будет, когда ты сможешь направлять свою силу сознательно! Да легендарная Цунаде Сенджу станет лишь славной страницей прошлого, которую заменит новый гений. Тот, кто сделает куда больше нее, и станет легендой! Не прельщает такая перспектива?

Дайчи откровенно был возбужден своей идеей. Пожалуй, даже больше, чем тогда, когда он только заикнулся о целебных свойствах моей крови. Его слова лились подобно музыке, лишь представив такой результат можно было отправиться в нирвану.... Но ведь во всем и всегда есть 'но'.

— А что на счет моей чакры? Сомневаюсь в том, что йокай будет полезна моим возможным 'пациентам'.

Я постарался вложить в свои слова как можно больше скепсиса. Тем более что он был искренний.

— С вредными свойствами йокай в крови мы как-то разобрались, — напомнил начальник снисходительно, — Как-нибудь разберемся и с этим.

Что ответить на эти слова, честно говоря, я не нашелся. Скепсиса они не убавили. Чакра демона в крови — это одно, а вот чакра демона в моей чакре.... Мне даже представить сложно, как вообще можно с этим что-то поделать. Хм.... Сдается мне, что на этот раз уважаемый Дайчи ошибается и вторую Цунаде мужского пола он из меня сделать не сможет. Впрочем, ладно. Посмотрим. В любом случае, манипуляции с чакрой, которые будут проходить под присмотром мастера пойдут мне только на пользу, даже если цели добиться не получится. Можно решить другие цели. У медиков, помниться, были и боевые приемы.... Про необходимую литературу тоже не следовало забывать. Когда меня будут учить, смогу, думаю, извлечь нужные знания из местных учебников и пособий.

— Я пойду, Дайчи-сан, — кивнул я, прощаясь с медиком, который, мой скепсис явно не одобрял.

— Иди, — сказал он в ответ, отворачиваясь, и потянулся за своим журналом для записей, — Про мальчика не забудь, если он до сих пор тебе интересен.

— Непременно.

Когда я пришел к Кио, с просьбой рассказать про судьбу мальчишки, тот воспринял это спокойно. Выслушал, кивнул, подумал и затем поведал, что операция принесла свои плоды. В отличие от Дайчи никаких вопросов о причинах моей заинтересованности не задавал, за что ему спасибо. Не хотелось мне разыгрывать роль сердобольного человека, о неискренности которой знали все, равно как и казаться обычным циником, которому плевать на жизнь незнакомому мне мальчишке. Хотя и не сказал бы, что относился к молодому генину как к простой лабораторной мышке, на которой испытали новое средство. Мне его было жаль, но этим все и ограничивалось, уступая место холодному расчету и интересу. Я хотел увидеть своими глазами то, о чем говорил Дайчи. Да и нахождение рядом с человеком, в теле которого была моя кровь, могло быть полезно.

Короткий разговор, собственно, свелся к тому, что парень в порядке, моей просьбе посмотреть на все своими глазами в целях 'повышения мотивации при оказании помощи своим новым друзьям' и абсолютно спокойному согласию медика на посещение. Честно говоря, после всех тех секретов от моего непосредственного начальника, от Кио и всех остальных, такая откровенность и свобода несколько непривычно ощущались. Но особо долго над этим я не ломал голову. В конце-то концов, я оставался во все том же Госпитале, под все тем же наблюдением и в тех же рамках, предусмотренных моими 'должностными обязательствами', и ничего особенного во всем этом быть не должно.

Занятно, но в самом нашем корпусе пациента не было. Не знаю почему, но его уже успели перевести в соседнее здание. Словно не нужно было за ним наблюдать, выявлять какие-то возможные отклонения, брать анализы и выполнять прочие необходимые и понятные одним врачам операции. Не думаю, что даже очнись он здесь и увидеть интерьер палаты ему немедленно стали бы известны все секреты АНБУ. Или пройдись он по коридорам. Тут ничего сверхсекретного не было. Все секреты хранились в головах персонала, и их документации, которую они всегда хранили в специальных сейфах с защитой. Но, что уж тут поделаешь? Начальству виднее.

В соседний корпус впустили, стоило мне предоставить выписанную Кио бумажку, и сопроводили до нужной палаты. Где увидел картину, которая меня просто потрясла. Вместо изуродованного тела, на котором не было живого места даже после проведенной операции, на койке лежал мальчик. Пусть и с заметными шрамами и следами от ожогов, смертельно бледный и худощавый, но при этом целый. Взгляни на него кто-нибудь сейчас, кто не видел раньше, подумал бы о болезни, которая скоро отправит его в лучший мир, но я мог сказать определенно — по сравнению с тем, что было, это прелесть. Парень явно шел на поправку. И поправлялся просто стремительно. Если восстановление продолжиться в том же духе, то через недельку он уже будет бегать. Возможно, что даже побежит обратно на линию фронта....

Пока я стоял в изумлении, наблюдая за результатами лечения, медсестра, что провела меня до палаты, ушла, оставив нас наедине. Относительно наедине. Палата была большой, и я насчитал десять койко-мест. И все они были заняты. Кто-то спокойно посапывал, наслаждаясь возможностью отдыхать после тяжелых будней шиноби на войне, кто-то сидел, с увлечением читая какую-то книжку. Были и те, кто вышел прогуляться или же был уведен на процедуры — их места пустовали, но то, что они заняты было нетрудно определить. В любой другой момент наличие вокруг такого количества чужих людей, с которыми мне было прямо запрещено общаться в какой-либо форме, вызвало бы напряжение и дискомфорт, но стоит выразить благодарность конструкции этих палат. Каждая койка была отделена от других ширмой, что создавала небольшие индивидуальные кабинки, которые создавали ощущение личного пространства.

Немного постояв в раздумьях у койки мальчишки, присел рядом на небольшую табуретку, что стояла тут же. Пригляделся ко всем ранам парня внимательнее. Да.... Вот уж и не знаешь, что теперь думать после слов Дайчи о возможностях Цунаде — повезло ему, что при отсутствии легендарной целительницы его буквально вытащили с того света, или же не повезло, что он вообще оказался в такой вот страшной ситуации? М-да.... Интересно, а каков был бы процент выживших, будь тот легендарный саннин женского пола сейчас в деревне? Хм.... Слова Дайчи крепко запали мне в душу. Вот после мыслей о Цунаде в голову полезли совсем другие думы — неужели мой увлекающийся созданием разных теорий начальник может быть прав? Что я могу стать кем-то, кто отравит заслуженного медицинского гения на свалку истории, затмив ее новыми возможностями по лечению? Честно говоря, не верится. Я рационально мыслю. Понимаю то, что йокай смертельно опасен, а моя чакра, даже после ее переработки, не находиться слишком уж далеко от нее по качеству. Не думаю, что при ее помощи можно кого-то излечить. Скорее уж причинить немыслимые страдания, перед тем как убить. Но ведь если сделать такое допущение, особенно учтя факт того, что из моей крови смогли изготовить лекарство, которое не отправляет людей на тот свет.... Проклятье! Жаловался на якобы отсутствующую мотивацию в одном деле? Получи и распишись! Мне просто не терпится попробовать. Попытаться освоить медицинские техники, попытаться стать им — человеком, который может вылечить кого угодно. Какие это открывает перспективы! Какие возможности!

Спокойствие! Не хватало в порыве чувств наделать глупостей. Опасно это, поддаваться своим эмоциям, пока до сих пор не выяснены особенности моей внутренней природы.

Я огляделся. Ширма, что закрывала остальные койки, оставалась на месте, а в палате все также царила естественная (как по мне) атмосфера тишины и покоя. Хорошо. Мысли не унесли меня слишком далеко и надолго. Не хватало еще забыться и потратить все доступное время на то, что мог бы сделать у себя в комнате. У меня была конкретная цель визита. И мне следовало попытаться ее достичь.

Прикрыв глаза, плавно погрузился в медитативное состояние. Тут же одернул себя, когда по привычке сознание направило свои щупы в стороны, потянувшись к окружающему океану силы, стараясь достичь его. Нет, сейчас задача несколько другая. Тянуться нужно к парнишке. Короткая борьба со старыми рефлексами, вспышка воспоминаний о том, как я раньше проделывал подобное, попытка последовать по давно проторенной, но за годы заросшей бурьяном дорожке. Было нелегко. Старые навыки серьезно притупились и частично рассеялись. Но воля, с которой у меня было все в порядке и все тот же опыт не дали мне провалиться. Я достиг энергетической системы мальчишки и аккуратно начал исследовать ее, ведя поиски следов своей крови и силы.

Поиски закончились едва начавшись. Стоило частичке моей силы 'прошвырнуться' по его системе циркуляции чакры, как с удивлением обнаружил, что вообще-то ее сейчас заполняет именно она. Быстро обнаружились потоки, которые плавно отделяясь от моего тела, впитывались в его, быстро разносясь по всем частям его организма. Я озадачился. Некоторое время пытался обнаружить в себе ощутимый отток сил, но быстро понял, что мое тело не ощущает нагрузки. Словно той силы, что уходила на поддержание регенеративных процессов в мальчишке, у меня не убавлялось вовсе. Уровень моих сил оставался неизменным, никакой дополнительной слабости я не чувствовал (а ведь всего около часа назад я прошел процедуру сдачи крови). Мой мозг начал искать причину этого, быстро выстраивая возможную теорию. Ответ, нашелся на удивление быстро, во всяком случае на то, почему я не чувствую никаких изменений. Мой очаг просто начал автоматически передавать вырабатываемую чакру нуждающемуся. Ровно столько, сколько производил. Те же запасы, что были во мне до этого, так и оставались нетронутыми.

Любопытно получалось. Интересно, а сколько времени из меня выкачивается сила для восстановления пацана? С момента, как я оказался поблизости, или же она продолжала передаваться и тогда, когда его перенесли сюда? Если первый вариант, то это еще ладно, а вот если второй.... Это повод задуматься. Много над чем задуматься. Об успешности возможного изучения медицинских дзюцу с моим собственным уклоном, так сказать.

Решив, что просидел здесь достаточно долго, я собрался было уходить. Уходил, впрочем, оставляя за собой связующую нить с парнем — дабы отследить, будет ли расходоваться моя сила на расстоянии, было важно. Тщательно налаженная связь, надежда на то, что она не разорвется по причине потери навыков или каких-либо факторов. Странное ощущение сзади заставило меня вновь повернуться к нему вновь.

Генин лежал с открытыми глазами, и смотрел на меня пугающе пустым взглядом. Взгляд, который понять было не трудно. В глазах мальчика не было жизни. Лишь одна сплошная тьма, заполонившая все. Он пришел в себя, но в то же время был не здесь. Вероятно, до сих пор оставался там, в том кошмаре, в который его отправила война. Хотя о чем это я. Война ведь и есть кошмар.

Я понимал, что и так излишне тут задержался и мое дальнейшее пребывание здесь чревато излишним вниманием. Стоило бы сейчас кликнуть ирьенинов, чтобы они занялись делом, помогли пацану пережить весь тот ужас, который сейчас царит в его голове, чтобы он не свихнулся. Иначе от восстановления тела толку будет немного. Но поступить так не смог. Спрашивая себя, куда подевался весь цинизм, что у меня когда-либо был, шагнул обратно к нему, продолжавшему пустыми глазами следить за мной. Постоял несколько секунд, пытаясь на уровне инстинктов понять, как мне быть. Как поступить? Что сделать для того, чтобы он вынырнул из пустоты и вернулся к жизни?

Рука словно на автомате опустилась к нему на лоб. Парнишка вздрогнул, но никакой другой реакции не последовало.

— Все хорошо.... — сказал я тихо, — Все позади....

Эти слова, как мантру я повторял ровно до тех пор, пока мальчик неожиданно что-то пробормотал и закрыл глаза. Не совсем понимая, что произошло, я простоял некоторое время, а потом, поняв, что тот заснул, осторожно поднял руку и вышел из палаты. Тонкая связующая нить медленно тянулась за мной. Был ли толк от моих действий, или я сделал только хуже — не знаю. Но отчего-то была внутри меня уверенность, что все не напрасно. Смысл был.

Глава — 4.

Обучение.

Разговоры с Дайчи всегда имеют для меня далеко идущие последствия. Так было в первый раз, когда он предложил использовать мою кровь в качестве лекарства. Не успел оглянуться, как уже столько времени являюсь работником Госпиталя с весьма специфической профессией — постоянный и почетный донор-герой. И слово 'герой' — это не преувеличение! Сомневаюсь, что за всю историю существования самого института донорства в этом мире кто-то сдал крови столько, сколько я. Впрочем, не об этом речь.... Второй разговор, во время которого мой дорогой начальник заикнулся о перспективах сотворения из меня медика высочайшего уровня тоже не прошел бесследно. Можно сказать, он резко поменял мой привычный уклад жизни, ранее посвященный лишь вырабатыванию крови, ее сдачи, попыткам изучить местный алфавит и редким сеансам оказания помощи при операциях. Теперь появилась еще одна деятельность, которой приходилось посвящать время. Немало времени. Обучение медицине.

Впрочем, нельзя сказать, что все произошло резко. Нет, отнюдь. Не один месяц прошел, прежде чем Дайчи смог уделить внимание моей персоне сверх того, что он ей уделял в привычных рамках. Как-никак боевые действия никто не отменял, равно как и раненых, которым требовалась моя кровь. В специально обработанном варианте. Медик, безусловно, будучи профессионалом своего дела и заодно подкованным в некоторых аспектах жизни помимо медицины, замкнул на себе ключевую роль обработки моей крови, равно как и львиную долю исследований. Как результат, выгоду он явно извлек.

Война, о которой мне так много пришлось слышать, и последствия которой в виде множества покалеченных мужчин и женщин видел каждый раз, выбираясь из своего здания, а иногда и в операционной, где Кио проводил свои операции, постепенно сходила на нет. Собственно, та операция с мальчиком, произошла после самой тяжелой и кровавой битвы между двумя армиями, где он и получил свои увечья. С тех пор боевые действия пошли в убыль. Обе стороны стабилизировали фронт, и устраивать вторую грандиозную бойню не торопились. Сражения сменились стычками на линии соприкосновения. И как мне потом поведал Дайчи, начался поиск способов заключения перемирия. А где перемирие, там и до полноценного мира недалеко. Настолько, насколько он был возможен в этом мире перманентной войны. Самым занятным, пожалуй, было то, что якобы одной из основных причин прекращения войны являлась внезапно возросшая эффективность ирьенинов Конохи, которые ставили раненых на ноги гораздо быстрее, чем их коллеги по ту сторону фронта. И тем самым сильно нервировали врагов, осознающих, насколько сложно вести боевые действия с противником, который с большой долей вероятности очень быстро залижет свои раны. Эту версию озвучил все тот же мой начальник, который был невероятно доволен этим фактом. Не знаю, насколько она правдива, но особой гордости я не испытывал. Равно как и страха того, что за мной может начаться охота со стороны шиноби Облака. Мои мысли витали не в той области.

Собственно, эти месяцы, которые Дайчи продолжал снабжать фронт свежими партиями особой сыворотки на основе моей крови, а я активно ему помогал, давая эту самую основу, мне удалось серьезно продвинуться в освоении местного алфавита. В какой-то момент я неожиданно понял, что заучивать, как пишутся все эти закорючки, стало как-то легче. То ли принцип какой-то понял, то ли просто действительно мотивация в виде книжек помогла, но почти все загрузил в свою память. И начал постепенно читать небольшие тексты из переданных дорогим начальником книжек. Книжки были явно детскими. Не в смысле, что это были какие-то там сказочки или легенды о мифических персонажах. Нет, вполне себе интересные статьи об исторических событиях в Стране Огня, о выдающихся личностях из Конохи, о войнах, об знаменательных миссиях, проведенных ниндзя Листа. Изложено это все было достаточно специфическим языком, который явно использовали для того, чтобы написанное было понятны детишкам. Понятное дело, детишки непростые, а ученики местных школ шиноби, которые должны знать свою историю и понимать, на кого они должны равняться. Кто друзья и кто враги. Кто-то стал бы утверждать о пропаганде, но я не обращал на это никакого внимания. Я получал удовольствие от самого факта чтения этих статей. Одновременное закрепление навыка, плюс познание интересных фактов из жизни этого поселения, ну и страны в целом. Где бы я еще узнал все это?

Другой моей заботой в это время была слежка за пареньком, которому я оказывал помощь. Слежка не в привычном понимании, а по моей собственной методике. Через оставленную нить я отслеживал все, что с ним творилось. Выяснил, например, что на большом расстоянии передача моей силы для восстановления постепенно прекращается. Да, через поддерживаемую мной нить небольшой поток сохранялся, но это была капля в море, по сравнению с тем, что было. Думаю, если бы нити не было, то поток прервался бы окончательно.

Парень восстанавливался действительно неплохими темпами. Но все же моя близость явно позволила бы ему вернуться в строй куда раньше, чем восстановление за счет собственных ресурсов. Так, он во второй раз пришел в себя лишь спустя еще двое суток. В куда лучшем состоянии.

На этот раз вместо пустого взгляда по сторонам и полного безразличия у малого случилась своеобразная истерика, которая едва не стала причиной срыва связывающей нити. Я чувствовал, как прискакавшие ирьенины пытаются его успокоить, но тот не мог так просто сбросить вырвавшиеся наружу страх, боль, ужас и безумие, пережитое лично им. В итоге, доктора его успокоили, лишив чувств, а у меня случилось продолжительное размышление на тему того, что лечением одного тела дело не заканчивается. Это мне было плевать на полученные повреждения. В прошлом меня даже убивали, но я сбрасывал одну оболочку и начинал действовать в другой, не зацикливаясь на подобных моментах. Даже если причиной моей 'смерти' становилось существо вроде биджу. А вот простые люди не могут так легко подобное пережить. Надеюсь, Дайчи обучит меня приемам оказания психологической помощи, если идея выгорит.

Подумав над этим, я некоторое время спустя, попросился на посещение парнишки во второй раз. Ирьенин, отвечающий за его лечение в том корпусе, особо не хотел допускать подобного, но бумажка с подписью Кио у меня хранилась до сих пор. Авторитет медика из АНБУ и собственно, моя принадлежность к структурам сыграли свою роль, и я вновь оказался у него. И вновь почувствовал, как силы моего организма начали всеми силами помогать ему. Он уже выглядел неплохо. На месте множества ран оставались лишь шрамы, былая бледность уступила место более естественному цвету. Глядя на него можно было уже сказать, что он уже почти полностью поправился.

Мое появление и начало подпитки почти мгновенно вернуло его в сознание. Я даже опешил, когда спустя пару минут он открыл глаза и посмотрел на меня. Никакой былой пустоты не было. Равно как и паники. Просто внимательный взгляд и... чувство полной безысходности.

— Здравствуй, — сказал я, после того, как игра в гляделки продлилась больше пяти минут.

Он не ответил. Так и продолжил смотреть на меня.

— Так и будешь молчать? — спросил я его минут через пять. Его неразговорчивость меня не особенно смущала. Парень был цел физически, и местные врачи должны были бы заняться его психологическим здоровьем. Но в данном случае мне было любопытно. Можно ли каким-либо образом выдернуть его из этого состояния? Можно ли лишь моими усилиями привести его в чувство? Можно ли сделать вообще что-то?

Ответа не последовало. Он все также молчал. Просто лежал и смотрел, не отводя взгляда. Ну а я, так и не дождавшись никаких слов, некоторое время отслеживал то, как происходил отток моих сил, как эти силы проникали в него, и что происходило далее. Любопытно, но все, что оказывалось внутри, практически сразу же будто бы исчезало. Видимо расходовалась на регенерацию. Это было весьма интересно. Особенно на фоне того, как внешний вид парня уже минут через пятнадцать с момента моего появления начал заметно меняться в лучшую сторону. Я буквально видел то, как шел процесс восстановления.

— Мне нужно идти, — сказал я, когда дольше сидеть казалось, уже неприемлемо и встал. В этот момент что-то во взгляде пацана изменилось. Страх? Признаки паники?

Я сделал шаг к выходу. Страх проявился куда сильнее. Хм.... Любопытно. Шагнул обратно к нему и положил руку ему на лоб.

— Все хорошо... — проговорил я, — Все позади....

Пару минут спустя он заснул.

Выходя из палаты наткнулся на того самого ирьенина, кто отвечал за эту палату. Он лишь взглянул на меня и вздохнул, видимо что-то прочитав в моем взгляде.

— Детям на войне не место, — сказал он и исчез до того, как я успел спросить его о том, как можно помочь людям с такими проблемами с психикой....

Изучение медицинских техник, а если быть точнее, то пока только основ медицины началось одновременно с новостью о том, что власти Страны Огня и Страны Молнии смогли достичь перемирия и приостановили боевые действия по всей линии фронта. До заключения мира было еще далеко, слишком много требовалось усилий для того, чтобы стороны смогли выработать общие позиции к договору. Но уже сам факт перемирия снимал серьезную нагрузку с Дайчи и позволял ему приступить к реализации очередного своего грандиозного замысла.

С того самого дня он выделял по несколько часов в своем расписании до моей сдачи крови (в момент, когда мое настроение хорошее, равно как и состояние организма). В течение этого времени в мою голову упорно вбивались знания о моей будущей профессии. Первым делом проэкзаменовав меня по тому, что мне вообще было известно о медицине (о результатах скромно умолчу), он принялся ежедневно читать мне лекции по основам, обязательно устраивая по завершению тщательный опрос на то, что я запомнил. Его общительность и легкость, с которой он вел свои лекции безусловно шли только в плюс к обучению. Я ни разу не потерял нить его повествования, равно как и интерес к тому, что он рассказывает, что способствовало неплохим результатам. Через пару недель мне стало известно о лечении людей гораздо больше, чем выучил за всю мою прошлую жизнь. Можно сказать, обе жизни.

На этом ничего не заканчивалось. После лекции и опроса, теперь уже наставник делал перерыв, который был ничем иным, как очередной сеанс сдачи крови. Привычный отдых, восстановление сил, в процессе которого я читал уже необходимую литературу. Работать с книгами и статьями после живого и умелого повествования мастера было тяжеловато. Да и не до конца освоенная местная письменность давала о себе знать. Но время шло, я постепенно втягивался. Читать становилось все легче и легче, материал осваивался все лучше. До медицинских техник дело не доходило, равно как и изучения в принципе пригодности моей чакры для использования в этих самых дзюцу. А ведь после того как я наблюдал за моей силой, плавно перетекающей к тому самому мальчику, мне просто не терпелось это сделать. Впрочем, всему свое время.

Во время этих первых моих шагов на ниве становления профессионалом в вопросах лечения людей, случился инцидент, который на некоторое время выбил меня из колеи и вогнал в состояние апатии. Получилось все случайно. Во время моей привычной вылазки на территорию Госпиталя после получения порции еды, и небольшой прогулки между зелеными насаждениями я заметил существо, которое надеялся увидеть очень давно. Что там говорить, я вздрогнул, едва не выронив все, что держал в руках. Змея. Небольшая, темно-зеленая змея, один взгляд на которую вызвал у меня приступ искреннего счастья. Это было все равно встретить старого друга, дорогого товарища и верного помощника. Я остановился и постарался успокоиться. Не хватало тут выдать какую-нибудь глупость. Прислушался к своим ощущениям, стараясь обнаружить то, где находится тот человек, кто должен за мной присматривать. Сколько бы ни старался, не смог его отследить. Это либо удача такая, что он решил отойти, либо же от наплыва чувств у меня ничего не получается.

Повторные попытки ничего не дали. Ни тогда, когда я прошел еще несколько шагов, не упуская гревшуюся на солнышке рептилию, ни когда я присел чуть в сторонке от кустарника, якобы отдохнуть (отдыхал я так и раньше, особенно после процедуры сдачи крови). Когда понял, что никто за мной не наблюдает, решил познакомиться с пресмыкающимся поближе. Осторожно подошел к чешуйчатой твари и присел в паре шагов от нее на корточки. Рептилия мгновенно подняла голову и угрожающе зашипела. От этого у меня на лицо всплыла глупая улыбка. Еще ни разу за все время моего пребывания здесь я не чувствовал себя таким воодушевленным.

— Ну, привет, дружище. Готов подсобить мне?

В этот момент меня не волновали никакие планы, никакие там перспективы жизни в этом селении. Все, что было у меня на уме, начиналось и заканчивалось змеей. И ее смертоносными ядовитыми зубами, которые впились в меня сразу же, как только я резко протянул руку к ней.

Укус был болезненным. Как и ожидалось, в общем-то. Меня боль не волновала. Главное, цель достигнута.... Вот только то, как быстро рептилия отцепилась от меня и внезапно бросилась в сторону, вызвала оторопь. Когда я захотел ее поймать, ее и след простыл.

— Как это? — потрясенно спросил я, глядя на следы от зубов, откуда сочился змеиный яд вперемешку с моей кровью.

Раны заросли практически сразу же. Через пару часов от них остались лишь едва заметные следы. При этом никакого эффекта этот укус не дал. Вообще никакого! Мои традиционные попытки установить контакт с природной энергией, заодно использовать оказались бесполезными. Не было и каких-либо физических изменений. Мое тело вообще не отреагировало на то, что его отравили. Ни боли после укуса, ни слабости, ни головокружения. Вообще ничего! Когда на следующий день я заявился к Дайчи и признался ему в том, что меня покусали, он первым делом сделал анализ. Через некоторое время я узнал, что в моем теле нет следов яда.... Тот ключ, что должен был открыть дверь в мою прошлую жизнь, не сработал.

Не знаю почему, но это оказалось для меня неожиданно сильным ударом. Ни разу до этого, несмотря на все неудачные попытки вернуть себе былые возможности, контроль над природной энергией или призыв, это не воспринималось настолько болезненно. А ведь тогда я не был готов к этому психологически, и провалы должны были бы восприниматься именно так. Но нет. Именно инцидент со змеей вызвал у меня депрессию. Ни осознание того, что мой организм сейчас способен вывести любую заразу из организма благодаря своим возможностям лечения, ни то, что для полноценного погружения в океан энергии окружающего мира требуется постоянный контакт со змеей, а не просто укус не помогли мне устоять перед захлестнувшим меня отчаянием. Я резко потерял интерес ко всему, что творилось вокруг и обучение резко забуксовало. Слова Дайчи не воспринимал или воспринимал плохо, читать перестал вовсе, понимая всю бессмысленность этого занятия без осознания.

Такой резкой смене моего настроения наставник рад не был. Он сначала пытался до меня достучаться, что-то говорил, потом перешел к угрозам, а затем эти самые угрозы воплотил в реальность, однажды жестко так стукнув окутанным голубоватой чакрой кулаком. Меня знатно так приложило, но вопреки ожиданиям как моим, так и его, внутренней ярости не хватило меня растормошить. А затем, видимо, решив, что нужно решать вопрос иначе, притащил саке. И устроил попойку. Несмотря на то, что дурманящая огненная вода мне откровенно не нравилась, как и попытки вытащить меня из странного транса, действия Дайчи я оценил. Устроить подобное в специализированном объекте полноценной спецслужбы, в не совсем благоприятных условиях (перемирие, по слухам, вроде бы обещало долго жить из-за чрезмерно больших аппетитов Облака, которых предложенные условия мира не устроили) — это не самый одобряемый поступок для любого человека. Но наставник взял на себя такую ответственность и попытался помочь. За что я был ему благодарен. Даже несмотря на то, что огненную воду мой организм переварил с такой же легкостью, что и змеиный яд. Даже короткого помутнения сознания это не вызвало. Зато напился сам Дайчи. И в пьяном угаре излил мне немало своих душевных страданий. Если это только не хитрая игра. В то, что медик такого уровня не имеет способов нейтрализовать алкоголь, я не верил. Хотя все равно было приятно.

Из апатии я выбрался вскоре после этой попойки. Не сказать, что пьянка принесла свои плоды, но сразу после нее я столкнулся с тем самым мальчиком, судьбой которого заинтересовался в свое время. Увидев его на территории Госпиталя во время своего похода за едой, с удивлением отметил, что он мало того, что выглядит совершенно здоровым (в психологическом плане), так еще и одет почти также как и я. В форму сотрудников Госпиталя младшего звена. Увидев меня, застывшего при его виде, он неожиданно улыбнулся и помахал рукой. Что вызвало у меня странное чувство. Совершенно забыв про существующие запреты на разговор с кем бы то ни было кроме указанных лиц, подошел к нему.

Разговор с ним получился коротким, но запоминающимся. По сути, он состоял лишь из одного короткого монолога самого мальчика в ответ на мой короткий вопрос о его самочувствии.

'Я потерял все в войне. Но, благодаря Вам и другу моего сенсея, у меня осталась жизнь. Вы спасли мне жизнь и мою душу. Я хочу делать то же самое. Потому решил учиться на ирьенина. У меня не самые подходящие данные, но лучше я их использую для того, чтобы помогать людям, возвращать их к жизни, чем помогать их закапывать'.

Он поклонился и убежал на занятие, а я остался стоять, осмысливая сказанное. Невольно вспомнив собственные же слова 'Все хорошо, все позади', рассердился, сплюнул и пошел принимать душ, чтобы избавиться от этой нахлынувшей на меня дурацкой слабости.

Старая жизнь осталась позади. Сотни лет назад канула она в лету. В тот момент, когда ручной зверек моего родного брата отправил меня во тьму и огонь, дорога к ней исчезла, а двери захлопнулись. Я могу хотеть вернуться туда. В тот мир, что оставил позади. И я постараюсь это сделать. Когда-нибудь обязательно прогуляюсь по дороге через болото в одноименной стране. Найду город или его развалины. Постараюсь найти своих потомков, помимо Орочимару. Узнаю то, как они жили. Найду способ вернуть свои старые силы. Но не сейчас.... Сейчас я средство Конохи на его пути к достижению победы в войне с Облаком. Сейчас я на пути к получению статуса, гораздо большего, чем просто полезный инструмент. Не время сожалеть! Время действовать!

На следующий день я слушал Дайчи со всем вниманием. И получил от него одобрительный кивок, вместе с намеком на тяжелые последствия после излишнего потребления алкоголя. Как будто я ему поверил....

— Что можешь сказать нового на счет твоей задумки?

Хокаге, как и всегда во время визитов разных людей, просматривал документы, в обилии представленные на его рабочем столе. И не только там. Немалые стопки можно было невооруженным глазом заметить и на полу рядом со столом. И царящий полумрак в большей части кабинета, за исключением того самого стола, освещенного лампой, помешать никому не мог. Шиноби народ глазастый. Даже если специальности у них не всегда предполагают работу 'на поле', какой бы местностью оно не было представлено на самом деле.... Впрочем, в отличие от большинства случаев, когда к нему захаживали подчиненные для доклада, на этот раз он не курил свою трубку. И даже кабинет проветрил. Что было верхом демонстрируемого уважения к собеседнику. А не уважать человека, что стоял напротив него Сарутоби не мог при всем желании.

Медик, открытие и идея которого во многом позволила разговаривать с обнаглевшим от временной слабости Листа Облаком на равных, просто не мог рассчитывать на что-то меньшее и раньше. А сейчас уж тем более. Хирузен это прекрасно понимал.

— Проект развивается по плану. Парень учится. И должен признать, учиться упорно. Показывает хорошие результаты. Я доволен темпами, — ответил собеседник. Его явно не прельщало стоять лишь на самом краешке освещенного участка, но и он, прекрасно знающий некоторые предпочтения хозяина кабинета, относился к этому с пониманием. Хокаге не любил, когда весь кабинет был ярко освещен по ночам. Он явно имел слабость находиться лишь на пяточке света, окруженный тенью. Откуда пошла такая привычка посетитель знать не мог, да и не интересовался. Его работа была не в этом.

— Я так понимаю, все проблемы удалось решить без привлечения особ особого профиля? — короткий взгляд пожилого мужчины таил в себе хитринку.

— Да. Ограничились употреблением специального состава, — в тон ему ответил медик, слегка приподняв уголки губ.

— Ты вроде говорил, что высока угроза, что это на него не подействует.

— И не подействовало, — согласился тот, — Анализ на следующее утро показал полное отсутствие вредных примесей в крови.

— Как же так получилось, что это сработало? — с некоторым недоумением поинтересовался каге.

Медик пожал плечами.

— Атмосфера.... — с некоторым сомнением протянул он, на что получил задумчивый взгляд хозяина кабинета.

— Твоя уверенность в благонадежности объекта все также высока?

— Я не вижу поводов сомневаться в нем. Уже сейчас он невероятно полезен. Дальнейшая работа может интегрировать его в нашу жизнь настолько, что он окончательно и бесповоротно станет нашим....

— Пока никаких техник, — прервал его Сарутоби, уперев твердый взгляд на собеседника.

Собеседник Хокаге явно не был в восторге от этих слов. Он поморщился, набрал в легкие воздух, явно желая возразить, но его опередили.

— Твои аргументы я слышал и в прошлый раз. Мой ответ останется неизменным. Мои аргументы, я полагаю, ты тоже помнишь.

— Да, Хокаге-сама. Значит, буду продолжать углубляться в теории и исследовать геном.

— Рад, что ты не упрямишься, — удовлетворенно кивнул Хирузен.

— Вот только благонадежность объекта от постоянных ограничений не повыситься. Я уже говорил вам об этом.

— Помню. Но всему свое время. Ты знаешь, в каких условиях мы сейчас находимся. И знаешь про наши ограничения.

— Я все прекрасно понимаю. Но ведь все равно есть способы, не требующие серьезных ресурсов. Тем более что объект имеет огромный потенциал. Он обязательно окупится.

— Я согласен с тобой о необходимости. Но до того как мы не высвободим силы и скажем откровенно, внимание от этой войны, которую мы до сих пор не завершили, спешить не будем. Уже потом будем выстраивать политику. Грамотную политику. Ты ведь меня понимаешь, Дайчи.

— Да, господин.... Не буду дальше спорить. А вот о разрешении на привлечение особ особого профиля я бы заикнулся вновь.

Хокаге приподнял бровь.

— Проблема вроде бы решена? — спросил он.

— Не помешает. Для общего состояния. К тому же, это будет любопытно исследовать.

Сарутоби не мигая смотрел на исследователя несколько долгих секунд, отчего тот почувствовал себя не в своей тарелке, но не отступил и взгляда не отвел. Каге обреченно вздохнул.

— Один раз, — коротко бросил он, — И раз уж на то пошло, привлеки лучшую.

— Вкусы бывают разные, — заметил медик, но под пристальным и явно раздраженным взглядом Хирузена стушевался, — Прошу прощения. Обязательно лучшую.

— Свободен.

— Слушаюсь!

Медик скрылся за дверью, оставив хозяина разжигать табак в трубке.

Должен отметить, обучение медицины проходило высокими темпами. И как это случилось раньше с обучением искусству шиноби в Корне, пока никакого ступора вроде непредвиденной сложности с ниндзюцу не было. Возможно потому, что мед техникам меня Дайчи не учил, полностью сосредоточившись на теории, а также вдалбливании в мой мозг информации о строении человеческого организма, системы циркуляции чакры, болезнях и способах лечения без использования чакры. Не сказать, что это было легко, но я справлялся. Возможно, этому способствовало то, что в общих чертах о строении человека я знал (про свои многочисленные 'опыты' с внедрением собственной силы в тела других людей скромно умолчу). Конечно, мне не нравилось то, что к мистической руке мы так и не приступили. По сути именно в этой технике и заключался секрет будущего успеха. Смогу ли я преобразовывать собственную чакру в жизненную силу для лечения людей, как это делал с кровью? Не превращу в смертельный состав для быстрого, или же наоборот, медленного и мучительного убийства больного? Дайчи говорил, что еще не время и нужно постичь теорию. Я не спорил. Наверняка он прав.

Пока шла вся эта возня с теорией, я нашел достаточно занятный способ разгружать мозг от излишнего напряжения. Способ довольно специфический, возникший в результате довольно странной цепочки событий. Началом этому послужило неожиданное заявление Дайчи о том, что мне необходима профилактика о всякого рода депрессий. Ну, вы понимаете. Он имел в виду тот случай со змеей и последовавшим за ней периодом апатии. Первым делом я подумал, что врач решил из лучших побуждений устроить очередную пьянку. И попытался откреститься от этой затеи. Наставник же был решительно не согласен с тем, что ему, во-первых, перечат, а во-вторых, не позволяют реализовать очередную его затею. И сказал, что обязательно посетит меня вечерком.

Вечером он заявился не один, а в компании довольно привлекательной особы женского пола. Не успело возникнуть естественное подозрение, как медик пожелав мне хорошей ночи закрыл за собой дверь. А я остался один на один с девушкой.

Первой же мыслью было конечно, отправить ее вслед за наставником, а утром высказать тому все, что я думаю о его самодеятельности. Подсунуть проститутку.... Это же, блин, надо додуматься.... Но запах духов, прекрасная фигура и само общество женщины пробудило во мне дремавшую доселе похоть.... В итоге девушка оставила меня только ближе к утру. Очень довольного неожиданно свалившимся приятным досугом, в какой-то степени благодарного за такой подарок, а также жаждущего продолжения банкета. Настолько жаждущего, что первые несколько часов никакая логика не хотела возвращаться в мою голову. А когда вернулась в виде разумных доводов, то едва смогла устоять под напором той же похоти.

Дайчи, к слову, быстро пожалел, что вообще провернул эту авантюру, потому что в тот день думать о чем-то еще я не смог. Хотя ничего и не сказал. После процедуры сдачи крови и похода за едой в соседний корпус, я вернулся в свою комнату и долго пытался успокоиться. Внутреннее желание меня сильно обеспокоило после того, как я в течение всей свой короткой прогулки только и делал, что желал наброситься на первую попавшуюся медсестру. Удерживал себя с большим трудом, и это несмотря на слабость.

Чтобы побороть в себе эту вспыхнувшую озабоченность, решил удариться в медитацию. Пришлось изрядно напрячься, просто чтобы сосредоточиться, а потом, погрузиться в сам транс. Затем устроил себе шоковую терапию, вновь потянувшись к океану. Боль от негативной реакции на природную энергию позволила слегка сбросить напряжение. И очистить разум от бесконечных образов обнаженных женских тел. Открыв вместо этого тончайшие нити, что уходили от меня в разные стороны. Увлеченный неожиданным открытием, я потянулся к одной из них и попытался понять, куда она ведет. И уперся в пустоту. Мне не хватало возможностей дотянуться. На этот момент я вновь пожалел, что потерял доступ к океану. В нем я не был ограничен пространством.... Не давая в очередной раз негативу взять верх, потянулся к следующему. Когда провалился, то к третьему. А потом к четвертому.... В череде этих нескольких десятков нитей, нашлась та, конец которой оказался в поле моего 'зрения'. Все тот же мальчишка, к лечении которого принимал посильное участие. Выходит, что эти тончайшие нити тянулись ко всем, кого лечили при помощи моей крови при моем присутствии? Интересно!

С того дня я неоднократно пытался погрузиться в медитацию, чтобы так или иначе установить контакт с другим концом той или иной нити. Ничего не выходило, но я не прекращал попыток где-то с неделю, пока в процессе не попытался создать своего рода сообщение из чакры. Стоит ли говорить, что меня ждала очередная неудача? Хотя можно сказать, что неудача привлекла мое внимание к тому, что мой контроль чакры просто отвратителен. И мне явно нужны тренировки. Первой же мыслью о том, какая тренировка могла бы мне помочь в этом, стало упражнение на контроль в виде формирования шара из чакры. О том, что существуют упражнения гораздо более простые, и скажем так, базовые и полезные, я вспомнил уже после этого, но было уже поздно. В голове крутилось то самое глупое слово 'расенган', а в глазах горело желание освоить способ создания этого шарика. Плевать, что я оставался приверженцем боя на дистанции, вынужденным вступать в непосредственный контакт лишь при отсутствии иного выбора. Плевать, что пользоваться этой техникой, я мало того, что не собирался, так еще и не хотел. Но вот от мысли, что этот мини-смерч было бы неплохо освоить отделаться не смог. И взялся за нее.

Идея, что завладела мной, смогла вытеснить из моей головы всякие лишние мысли о плотских утехах. Не до конца, разумеется. Цветные сны снились мне практически каждую ночь. Но я себя уже контролировал и тратил время с пользой. Изучение теории медицины, анатомия, человеческая физиология, информация о способах приготовления препаратов с одной стороны (как при помощи наставника, который читал лекции с прежним энтузиазмом, так и самостоятельно, при помощи различной литературы). И попытка создать мини-торнадо-шар с другой.

Я мало что помнил из того, как он должен формироваться и какие там предусмотрены шаги для освоения. В памяти остались только образы самого шара, уже завершенного. Потому пришлось пойти своим путем. Мои пусть и не идеальные, но все же неплохие способности к медитации, стали неотъемлемой частью разрабатываемого метода. Погрузившись в транс, я старательно представлял все свои действия, потом старательно гонял небольшие объемы чакры, стараясь придать им вращение. И только потом, когда доводил одну манипуляцию чакры до идеала, старался провернуть это вне своего тела. Выводил немного чакры, упорно концентрировал ее, стараясь так, чтобы она не рассеялась, а потом начал потихоньку ее гонять. Торопиться было некуда, и я выполнял манипуляции со всей тщательностью, надолго останавливаясь и заостряя внимание на сложных моментах. Я старался сделать так, чтобы все получилось отличным. И шел к этому последовательно. В итоге, у меня попытка воспроизвести дзюцу Четвертого Хокаге превратилась именно в то, из-за чего я и взялся за нее — тренировка по совершенствованию контроля чакры. По ее выводу из тела, приданию ей формы, движения, функции. Как итог, рекорда в освоении быть не могло. Само воспроизведение расенгана и станет для меня рекордом. Эх.... Как же я скучаю по тем временам, когда мог заставить даже не свою, но чакру превратить в дракончиков! Тогда манипуляции почему-то казались куда проще. Насколько же сильно изменился мой организм за эти сотни лет? Или дело в том, что я вместо того, чтобы идти напролом, вынужден действовать скрытно? Аккуратно, чтобы ненароком не привлечь внимание АНБУ. Мне, пока режим контроля не снизится, не хотелось сильно напрягать дорогое руководство, чтобы не вызвать лишние вопросы. Расенган — именная техника, и кто попало знать ее не может. Это не мои драконы. Эх, как жаль, что наручей не осталось. При их помощи можно было бы.... Стоп! Наручи! У меня же где-то в Конохе остались лежать наручи! Пусть один, но ведь это что-то!

Воспоминание о потерянном оружии, которое я сам же снял, когда пытался побороть йокай после высвобождения из чрева лиса были чем-то из рода укола в пятую точку. Инструмент, который и стал средством достижения большинства моих побед, был где-то поблизости. Не где-то там, в дальних краях, среди болот и лесов, а прямо тут. В пределах Скрытого Листа. И это не змейка, укус которой мое нынешнее тело нейтрализует, а грозное оружие, при помощи которого мне удавалось наносить урон биджу.

Спокойно! Не нужно нервничать. Наруч — вещь действительно нужная и важная. Можно сказать, козырная. И если она попадет мне в руки, мои возможности существенно возрастут. Но сейчас от этого инструмента толку нет. Пока я под наблюдением и пойти обшарить место, где он мог остаться я просто не могу. А при условии его наличия, вряд ли смог бы укрывать здесь. Металл тот поглощает чакру. Он должен быть под завязку накачен йокай. То, что не останется незамеченным в специализированном объекте. У меня не будет возможностей тренироваться с ним, и реализовать весь его потенциал с ходу не смогу. Так! Сейчас нужно лишь надеяться на то, что его не нашли и в ближайшем будущем не найдут. Учитывая то, что они и меня-то вроде не сразу нашли, надежда имеет место быть. Пусть пока лежит там. Когда представиться возможность я обязательно сделаю все, чтобы он оказался в зоне непосредственного доступа. А когда это случиться, в моих руках появится козырь....

— Всего два вопроса.

— Это невозможно.

— Почему нет?

— Вы более не владеете объектом и все, что с ним связано в ведении Хокаге.

— Это так.

— Потому не вижу повода продолжать вести этот разговор. Я не хочу лишиться своего места и потерять результаты своего труда.

— Хокаге относиться к этой теме как второстепенной. И пока он не изменит свое мнение, пройдет много времени. Успехов проекта не будет. Мы — другое дело.

— Доступа вы все равно не получите. И не пытайтесь. Я знаю, как все устроено. Давить на меня не надо.

— Мы не давим. Предлагаем.

— Вы спрашиваете информацию, которая секретна. Если вам интересно, то пусть Хозяин поинтересуется у Хокаге.

— Вы ведь в курсе того, что объект гораздо старше, чем, кажется...

— Я ухожу.

— ...и вероятность того, что он обладает невиданным долголетием велика. Мы изучали кровь. Мы считаем, что в ваших руках сейчас старейший человек на земле.

-...

— И тому есть множество аргументов. Вы и сами про них знаете.

— И что?

— Вы смогли передать человеку временную его способность регенерировать с невероятной скоростью и заживлять раны необычайной сложности.

-...

— И мы считаем, что есть вероятность того, что можно передать человеку его способность жить невероятно долго.

— Зачем вы мне все это говорите?

— Хозяин заинтересован в этом. Мы заинтересованы в этом. Это путь к вершине. Подумайте о потенциале.

— Мне-то что с того?

— Если вы сможете выстроить теорию и реализовать ее, Хозяин не оставит вас не у дел. Хокаге не понимает истинный потенциал. Вы понимаете. И Хозяин тоже. Реализуйте его и получите то, о чем не смели и мечтать. Подумайте!

Пока я вживался в роль ученика и будущего врача, заодно пытаясь освоить запатентованную технику Четвертого Хокаге, прошло несколько месяцев. И за это время произошло множество знаменательных событий. Некоторые из них касались меня лишь косвенно, что не вызывало у меня какой-либо острой эмоциональной реакции. В число таких можно было включить многочисленные слухи о постепенном снижении уровня напряженности на линии соприкосновения войск Облака и Листа. После нескольких инцидентов, когда перемирие было готово полететь к чертям, и война могла продолжиться с большей интенсивностью, стороны смогли так или иначе договориться по основным пунктам предстоящего мирного договора и теперь все только и делали, что муссировали новости о том, что он скоро будет заключен. Среди подслушанных мной случайно разговоров некоторых работников Госпиталя и раненых были даже утверждения, что якобы вскоре должен даже прибыть посол Страны Молний. Правда это или нет, сказать не могу, но факт, что война должна была завершиться, уже никем не оспаривался. Разве что немногочисленными скептиками, которые по вполне обоснованной своей паранойе не верили в такую вероятность, предполагая худшее. Я, опираясь на смутные воспоминания, придерживался общего мнения. Война должна завершиться и на достаточно продолжительный промежуток времени установится мир. И этот промежуток соответствует достижению боеспособного возраста поколения молодого джинчюрики. Именно тогда вроде как мой дорогой родич Орочимару попытается развязать конфликт.

Вместе с тем, пока эти слухи циркулировали в обществе, меня не покидало смутное ощущение того, что предстоящий мир должен будет быть омрачен каким-то неприятным фактом. Вроде бы даже будет угроза продолжения войны. Но сколько бы я не пытался вспомнить, к чему это все, сделать этого не смог. Возможно, со временем это и удастся, но пока я решил не ломать голову и сосредоточиться на основных задачах.

Другим немаловажным событием для меня стала случайная встреча с довольно интересным человеком. Не сказать, что я смог 'опознать' его по старым воспоминаниям. Опознать-то я опознал, но лишь после обнаружения некоторых примечательных свойств, присущих ему. Вернее, ей. Митараши Анко. Девочка-подросток, лет тринадцать-четырнадцать от роду, вполне себе ординарная (для местных реалий) внешность. Ничего особенного, по сути. Увидев ее впервые во все той же территории Госпиталя, когда она с пустым взглядом сидела на лавочке и бессмысленно водила носком по песку, я даже внимания на нее не обратил и прошел мимо. Она была в стандартной одежде для больных, из чего я просто сделал вывод, что передо мной очередной пациент, получивших ранение на каком-то задании (скорее всего на поле боя нашей войны с Облаком). Возможно, потерявшая в боях кого-то из близких, что исходя из моих наблюдений здесь было нередким явлением. Тут много тех, у кого такой вот пустой взгляд. Таким людям обычно оказывается поддержка специалистов особого профиля, которые и помогают вернуться к полноценной жизни.

Мои несколько последующих столкновений с этой девчонкой произошли на все том же месте. Каждый раз я проходил с едой, а она с все тем же пустым взглядом сидела на лавочке. У меня даже невольно вопрос возник — ее что, решили провести через кабинет психолога последней? Я продолжал ее видеть, пока после, то ли десятого, то ли одиннадцатого раза уже не смог просто пройти мимо. Проходя мимо, аккуратно постарался прикрепить тонкую нить собственной силы, чтобы попытаться установить связь. Увы, но потом, когда постарался через медитацию найти связующую нить, то обнаружил, что без собственной крови в виде 'крепления' на ее теле ничего не получилось. Впрочем, совсем безрезультатным попытку назвать было нельзя. Нить, что с нее соскочила, и до моей комнаты 'волочилась' вслед за мной, на другом конце оказалась неожиданно утяжелена небольшим грузом в виде крохи чакры девочки. Ничего особенного в этом не было бы, не обнаружь в этой крохе что-то знакомое. Инстинкты сработали до того, как мозг успел проанализировать все. Ассоциативные цепочки мгновенно вызвали перед моими глазами скалящееся лицо со змеиными глазами.

О существовании ученицы Орочимару вспомнил буквально через несколько мгновений. Имени, правда, вспомнить с ходу не удалось, это я уже потом, подсуетившись, выведал у прочих сотрудников Госпиталя, с которыми был знаком и имел возможность переброситься парой слов. И только после этого, при следующем 'случайном' прохождении мимо, тщательно приглядевшись, смог воскресить в памяти более или менее знакомый образ. Действительно она. С поправкой на возраст. Чисто внешне ничего особо примечательного. Ребенок с психологической травмой. Таких в Госпитале встречалось немало, как бы печально это не было. Не мудрено, что в первое время я ее и не замечал. Вот только, кроме внешнего, есть еще и внутреннее. И тут-то и начинается самое интересное. Про ее проклятую печать я вспомнил почти сразу же, как только понял, кто она такая и сопоставил факты о наличие в ее чакре примеси силы моего родича.

Наличие в зоне моей досягаемости сосредоточения чакры змеиного саннина, смешанного с некоторым процентом природной энергии — это неожиданное открытие и скажем так, приятный бонус. В моей голове с ходу возникло сразу несколько самых разных методов использования этого средства для решения множества задач. И даже если у меня не выйдет воспользоваться большинством из них, все равно остаются некоторые из них, которыми я смогу воспользоваться. Да, вполне вероятно, связаться через печать с Орочимару у меня не получится. Возможно, я при желании не смогу и заключенной в печати частью его силы толком воспользоваться, не говоря уже о знаниях. Но сомневаюсь, что от этого исчезнет возможность использовать небольшую каплю его сущности вместе с капелькой крови для установления контакта с призывными змеями. Мой контракт либо аннулирован, либо просто недоступен мне из-за произошедших изменений, но ведь при помощи 'ключа' заключенного в печати, можно было бы подписать новый. Даже если Орочимару говорил об отличие его призывных животных от моих, они все равно остаются пресмыкающимися гигантских размеров, так или иначе связанных с Рьючидо. Могли поменяться условия заключения контракта, но сомневаюсь, что сама система так уж сильно изменилась.

Впрочем, даже если контракт подписать не выйдет, это не лишает преимуществ 'ключа'. При помощи капли крови можно все равно совершить призыв. Даже если это сделает другой человек. Мне хватило бы и одного разговора с рептилиями. Ну, может двух. Сейчас нельзя быть во всем уверенным. Хм.... При всем этом возникает один закономерный вопрос. Как мне обзавестись этим самым 'ключом' так, чтобы а) не вызвать ненужных подозрений со стороны наблюдателей (вряд ли связь бывшего исследуемого Орочимару с его же бывшей ученицей будет оставлен без внимания), и б) осуществить это, не вызвав ненужных сложностей с самой девчонкой? Девчонка, при всех своих сложностях с психикой, связанных, как мне помнится, с бегством учителя, все же куноичи. И ученица своего мастера. Может и змей натравить. Мне-то может и не страшны их укусы, но вот опять же лишнее внимание, все такое.... Пока у меня нет соответствующего статуса, это крайне нежелательно. Нет, это нежелательно при любом статусе. Даже при самом защищенном.

Этот факт привел меня к довольно долгому и напряженному размышлению. В первую очередь был сделан логичный вывод, что добывать необходимый материал нужно прямо сейчас. Пока девчонка была в Госпитале, провернуть подобное может и сложно, но вполне возможно. А вот когда она выйдет за территорию, то неизвестно, когда еще выпадет шанс. Да и выпадет ли.... Хотя о чем это я? Конечно выпадет. Профессия шиноби довольно опасна и не исключает получения ранений. А те, кто ходят на миссии регулярно, получают их соответственно.... Вот только непонятно, когда он выпадет-то, этот шанс в следующий раз. На это вполне могут уйти годы....

Потом правда, после достаточно долгих прикидок степени риска и начала прорабатывания вариантов, возник другой вопрос. А нужно ли мне вообще браться за это? Риск неудачи был велик, а ведь результат не гарантирован.

Это заставило меня задуматься. Действительно, не зря ли я до сих пор всеми силами хватаюсь за любую соломинку, которая могла бы спасти меня от погружения в глубины новой жизни? Не слишком ли сильно пытаюсь вернуть утраченное в прошлом, рискуя новыми возможностями? Да и, вообще, что мне даст полученная кровь? Призыв? Как мне для начала призвать даже самую крохотную змейку, если мне не известна техника призыва местного варианта. Мой-то вариант уже не работает, а новый остается вне моего доступа. А за меня никто призыв выполнять не будет. Положить в закрома, чтобы потом попытаться воспользоваться? Логично, конечно, но опять же, сколько времени уйдет на то, чтобы овладеть печатями? Для меня простейшие дзюцу пока не доступны, а тут техника высокого ранга....

От авантюры я отказался. Да, потенциал, да возможности в теории потрясающи. Но есть одно 'но'. Сейчас в этом не было никакого смысла. А в изучении медицины он был. Даже без техник, без гарантии, что моя чакра будет годна для этой работы. Был смысл в чтении книжек. Был смысл в работе донора. Даже в том же расенгане сейчас было больше смысла, нежели в попытках погони за чем-то, что возможно, накроет медным тазом все то, что я, так или иначе достиг, или смог бы достичь. Сейчас мне нужно другое. Другая жизнь, другие возможности, другой статус. А вот когда придет время, более благоприятное, то тогда и нужно будет вспомнить про Митараши Анко и ее скрытую в ней возможность. Сейчас не время....

— Неприемлемо!

Голос Данзо не был единственным против решения выдать брата нынешнего главы клана Хьюга. В зале, где собрались как верхушка упомянутого клана, так и Конохи, и до этого звучал такой же голос. Глава клана не хотел, чтобы за его действия отвечал его близнец. Он был готов отправиться на смерть сам. Но лидер Корня явно не переживал за судьбу главы побочной ветви белоглазых.

— Враг воспользовался ситуацией и попытался похитить наследницу древнего рода. И ответил за это. Разговор на этом должен быть закончен.

На старейшину посмотрели все. Одноглазый мужчина, до этого момента не проронивший ни слова и вслушивавшегося в речи остальных, заговорил неожиданно. И его слова полностью игнорировали все сказанное до него. Про угрозу продолжения войны с Облаком из-за ярости Райкаге. Про продолжающееся уничтожение шиноби Конохи. Про отношение к клану Хьюга в свете последних событий. Про общее повышение внутреннего напряжения.

— Клан Хьюга не может допустить того, что из-за его действий погибнут еще тысячи наших шиноби, — ответил старейшина и по совместительству, бывший глава клана, — Война и без того стоила нам огромных жертв.

Слова его, как и во время его прошлых заявлений, звучали как заученная речь. Он продолжал повторять одно и то же, лишь время от времени переставляя предложения. Но, ни тон, ни суть его слов не менялись.

— Жертвы были и будут всегда, — холодно возразил Шимура, — И передача нашего шиноби врагу, который посмел наплевать на только что заключенный мирный договор количество этих жертв не уменьшит. Все будет в точности до наоборот.

— Коноха не выдержит еще одной войны.

— Коноха не выдержит позора. Операция 'мешок' может и не смогла обеспечить нам полную победу, но во время ее проведения наши враги хорошенько умылись кровью. Мы смогли взять Райкаге за жабры и выбросили на сушу. Да, он потом смог добраться до воды, но сейчас он на мелководье. Его враги почувствовали кровь. И если он рискнет продолжить, то непременно привлечет внимание хищников. Если мы сейчас пойдем у него на поводу, то все прошлые успехи приведут к большим проблемам в дальнейшем.

Хьюга хотел было что-то сказать, но глава Корня продолжил свою речь. До этого момента задумчиво стоявший рядом с очагом, он начал медленно прохаживаться по помещению, заставляя остальных следить за своими движениями.

— Я могу предвидеть, что случиться в дальнейшем. Мы отдадим им вашего брата, Хиаши-сан, и допустим, что печать сработает и никаких важных секретов врагам передать не сможет. Мы, пожертвовав одной 'пешкой', сможем остановить невыгодную партию и начать восстанавливать собственные силы. Мы получим передышку. Возможно, мы получим долгий мир. Те жертвы, о которых вы все говорите, останутся лишь на бумаге и в скором времени они дадут нам свежие силы. Новую кровь. Но на этом все, что мы сможем добиться, закончиться. А что мы потеряем? Сейчас, мы единственная деревня, что сыграла с Облаком на равных, при этом, не находясь на равных условиях. Благодаря своему отцу, нынешний Райкаге когда-то смог сберечь серьезные силы и выйти из Третьей великой войны серьезно окрепшим, в отличие от нас. Все его конкуренты ослаблены, и он попытался попробовать нас на зуб. По этому же зубу он от нас и получил. Шикаку Нара превосходный стратег и его операция обеспечила врагам огромные потери. А ведь мы были куда слабее на тот момент. Мы заключили выгодный мирный договор. Весь мир понял, что после всех злосчастий мы все еще сильны и наше слово имеет вес. Тут мы неожиданно уступаем Райкаге. Вручаем ему нашего шиноби. Наши соседи, до этого узревшие нашу мощь будут, мягко говоря, удивлены. А наш враг почувствует нашу слабость. И он начнет наглеть. Сначала будет нарушать постепенно наши договоренности через своих подставных лиц, потом будет расширять свое влияние на наших подконтрольных территориях. А потом дойдет до того, что Райкаге начнет указывать нам, что делать. А мы ничем ему ответить уже не сможем. Просто потому, что однажды прогнулись. Просто потому, что те деревни, которые могли бы нас поддержать в критический момент, не станут этого делать. Ведь мы слабы. Мы уступили врагу, которого до этого сами же заставили умыться кровью.

Он, сделав круг по комнате, остановился и встал спиной к огню. Его глаз прошелся холодным взглядом по внимательно слушавшим его советникам. И не в одном из них, кроме главы Хьюга он не увидел хоть какого-то подобия согласия. Он не желал смерти брату, но был готов отправиться на нее сам. И проигнорировать утвержденные его же собственными предками стародавние традиции о защите собственного генома от посягательств чужаков. А ведь попади он в лапы Райкаге, то в руки врагов попадет не просто полноценный и сильный бьякуган, но и кровь Хьюга, которая может дать эту притягательную силу даровать другим. В том, что специалисты от Облака не смогут разобраться с привалившим в их руки богатством, глава Корня не верил. Он был готов поверить даже в то, что они смогут извлечь пользу и из трупа, предварительно обработанного активированной печатью. Долгие годы сотрудничества с Орочимару дали старейшине представление о многих вещах.

Взгляды всех остальных говорили сами за себя. Что старейшина Хьюга, что старые товарищи смотрели на него с явным непониманием. Вернее не так. С неприятием. Они прекрасно понимали то, о чем он сказал. Вполне возможно, сами думали об этом. И тем более, имели возможность переговорить друг с другом. Обсудить и прийти к определенным выводам. Выводам, прямо противоположным его видению.

— Коноха не выдержит еще одной войны.

Слова старейшины Хьюга повторил уже Третий. Сказал тихо, с грустью, как он это умел, но Данзо уже не слышал его. Весь его разум был поглощен видом старого друга.

Хирузен сдал. Шимура сейчас стоял и с некоторым удивлением для себя открыл то, что эти действия его соперника не связаны с тем или иным жестким расчетом, которые тот в бытность молодым, всегда делал. Не было в этом и простой ошибки и непонимания ситуации. Сарутоби терял свою волчью суть. Ту самую, благодаря которой он удерживался у власти гораздо больше, чем все остальные Хокаге вместе взятые. Когда-то он был вынужден уйти со своего поста из-за тяжелых итогов кровавой Третьей войны. Но он тогда оставался волком. Вернувшись после гибели Четвертого, он оставался волком. Безжалостным, могучим, жестким. Он отстранил его, Данзо, от рычагов влияния, прибрал к рукам больше власти, чем раньше и продолжил старую политику. Шимура чувствовал эту силу. Он мог все еще влиять на него, давить на главу деревни, но понимал, что тот подобен скале — не сдвинуть его с места, если упрется. А сегодня он узрел другого Хирузена. Все еще волка в овечьей шерсти, но уже ставшего на путь того, чтобы измениться и принять противоположную суть. Старый друг изменился. И поседевшая борода вместе с углубившимися морщинами — это лишь внешние проявления. Такие изменения не могли не напугать одноглазого разведчика. Его поколение впервые показало выпадающие зубы....

— Коноха выдержит войну! — с нажимом сказал он, не собираясь уступать. Они может и устали от войн, длящихся уже больше десятилетия, пусть и с небольшими перерывами, готовы отступить, замаскировав свою сдачу под необходимость передохнуть. Но он — нет. Глава Корня знал, что Коноха не просто способна вести войну, но и победить в ней. Особенно учитывая все имеющиеся ресурсы. Включая самые неожиданные и новые.

Хирузен с ним согласен не был.

— Какой ценой? — прозвучал его вопрос, — Сколько жизней нам придется положить на алтарь, чтобы выстоять в продолжающейся бойне. Сколько крови прольется. У Облака, в отличие от нас, достаточно войск, для продолжения войны. Ты сам сказал, что они вышли из прошлой войны, пострадав меньше всего. Та кровь, что мы пролили, не столь критична для них. Поднажав, они смогут набрать дополнительные силы. И скоро их войска будут превосходить наши во всем. Вдобавок, у них есть полноценный джинчюрики. Продолжим войну — проиграем то, что у нас есть. Мы не можем рассчитывать на остальных. Туман — враг хлестче Облака. После рейда Минато ни о каком сотрудничестве с Цучикаге еще долго будет нельзя. Песок тоже загнан в яму и от него дружбы нам ждать нельзя. На кого надеяться? На Ханзо? Он никогда не высунется из своей территории.... Сейчас мы в ситуации, в которой поступить иначе нельзя. Мы не можем продолжать войну. Если продолжим, то у нас вообще не будет будущего.

— У нас будет все необходимое, стоит только пожелать, — ответил Данзо. Это был намек. Намек на то, что при желании в их распоряжении будет оружие, сопоставимое по мощи с джинчюрики. И не только это. Сарутоби не глуп. Он прекрасно поймет его слова.

— Будет, — прозвучала реплика от Хирузена, — но это средство лишь на самый крайний случай. На случай, если враг будет стоять у ворот.

Несколько долгих минут переглядываний между двумя старыми товарищами так ни к чему и не привело. Хокаге был настроен решительно. А все остальные были готовы следовать за ним. И советники, которые не стали прислушиваться к словам Данзо. И старейшина Хьюга, который, кажется, был готов сделать все что угодно, чтобы война не стала причиной серьезных осложнений жизни клана. И глава клана, который должен был действовать по линии руководства селения, вынужденный смириться со своими личными желаниями и чувствами....

— У врага больше войск, но у нас большая живучесть. Мы можем поднимать своих солдат после любых ранений. Если направить объект в полевой госпиталь, то все попавшие туда и принявшие лекарство, быстро встанут на ноги. Если случиться критическая ситуация, там же можно распечатать вариант 'Б'! И использовать его в совершенно новой версии. У нас хватит сил.

— Я не намерен менять свое решение. И ты знаешь причину того, почему мы не будем использовать оружие в том формате, который ты предлагаешь!

— Знаю. Среди них растет недовольство. Однако пока идет война, они будут действовать заодно с нами.... Не суть важно. Даже если мы не будем использовать его как оружие, так почему бы не использовать как медика. Его эффективность возрастет в разы. Наши войска станут самыми живучими в мире. Никакое Облако не сможет долго вести войну против не убиваемого противника. Мы выстоим. И мы победим.

— Война не будет продолжена. Это решение непоколебимо.... Ты должен понять одно. Если мы продолжим, какими бы живучими не станут наши шиноби, то очень скоро найдутся те, кто захочет прекратить войну. Люди устали. Достаточно одной дурной голове, как все закончиться. Потому мы остановимся сейчас. Хьюга обречен....

-.... Раз уж ты все решил, то тогда дело твое. И раз уж остальные с этим согласны, то ладно. Помни, я с этим не согласен. Но все же прислушайся к голосу разума, Хирузен....

— Полагаю, вы приняли мое предложение, Дайчи-сан?

— Я готов сотрудничать в исследованиях. Тема действительно интересная и высока вероятность того, что вы совершенно правы.

— Вы нашли что-то, что подтверждает наши выводы?

— Нет, не нашел. Не нашел чего-либо конкретного, подтверждающего. Равно как и отрицающего. Поэтому, я готов сотрудничать, повторюсь.

— Очень хорошо. Мне нравится ваш подход. И я готов оказать вам всю необходимую помощь. Вы меня знаете.

— Знаю....

— Скажите, какая помощь вам требуется сейчас.

— Не уверен, что мне стоит спрашивать об этом...

— Спрашивайте. То, о чем я вас прошу, мне нужно как можно раньше. Никаких ограничений.

— Записи Орочимару. Мне известно, что именно он занимался исследованиями.

— Вы их получите. Еще что-то.

— Да. Мне нужно, чтобы объект получил разрешение на изучение мед техник.

— Это настолько важно для вашего исследования?

— Если я полностью погружусь в исследование, то вероятно, увлекусь этим настолько, что перестану обивать пороги кабинета Хокаге. А это привлечет ко мне излишнее внимание. Мне не хотелось бы такого.

— Я постараюсь решить этот вопрос.

— Благодарю.

— Один вопрос, Дайчи-сан.

— Спрашивайте.

— Хокаге в курсе об обсуждаемых нами особенностях объекта?

— Непосредственно об этом я ему не докладывал.

— Было ли что-то такое, что могло бы привести его к такому выводу?

— Хокаге-сама как-то просил сравнить геном объекта с другим. Анализ показал родство.

— Что это был за геном?

— Не могу знать. В доступном мне реестре ничего подобного не было.

— Хм.... Благодарю за ваш ответ.... Я приложу все усилия, чтобы ваша идея о новом медике осуществилась в ближайшее время.

Война, о которой я слышал с момента своего пробуждения в Конохе, наконец, закончилась. Приехал посол Страны Молний, который участвовал в торжественных мероприятиях, связанных с этим немаловажным событием. Его, я, понятное дело, не видел (Госпиталь в момент нахождения в Листе делегации Облака был полностью блокирован, и медперсоналу было строжайше запрещено покидать территорию). Все время, пока бывшие враги находились в деревне, меня не покидало ощущение того, что должно произойти что-то не очень приятное. Вспомнить, что именно должно случиться, я так и не смог, а новостей о какой-то проблеме никто не сообщал, так что вроде бы все обошлось. Видимо, память шалит. Ну да ладно.

А вот дальше, где-то через пару недель после оглашения мирного договора, моя жизнь вновь круто изменилась. Дайчи вместо своих стандартных лекций о медицине, внезапно провел занятие по основам медицинских техник. Ничего вроде бы особенного, этой темы он касался и раньше, но вот подробность, с которой он разъяснял суть основного дзюцу ирьенинов, а также уделенное внимание показывало, что он явно намерен приступить к новому этапу. Мистическая рука оказалась на повестке дня.

Мои выводы не были ошибочными. Потому что и в последующие дни он говорил исключительно об этой технике, разъясняя ее суть, принцип работы, основные условия применения, возможности. Каждая лекция сопровождалась подробной демонстрацией тех или иных аспектов работы. Пока без наглядного пособия в виде пациентов, увы, но и просто того, как зеленоватая чакра окутывает руку медика и оказывает положительный эффект даже на обычные растения уже впечатлял. Я искренне надеялся, что смогу освоить эту технику.

Ответ на главный мой вопрос, а именно подходит ли моя чакра для исполнения этого дзюцу был получен скоро. Дайчи, потратив где-то с неделю на мое просвещение всего, что касалось техники, вскоре приступил к выяснению данного вопроса. Для начала заставил меня положить руки на какой-то развернутый свиток, полностью покрытый непонятными схемами, и попросил подать немного чакры. Что я довольно быстро проделал. И ощутил, как некоторую долю моей силы просто всосало в бумагу.

Затем последовал второй тест. Очередной свиток, в который он попросил также положить руку, но перед этим он подал мне небольшое лезвие и попросил сделать неглубокий надрез. Не сказать, что мне было особо приятно, но следуя воле наставника, сделал небольшую ранку, после чего положил руку на свиток и подал немного чакры. Не понять логику Дайчи было сложно. Его, безусловно, интересовали особенности моей чакры. Оставалось лишь гадать, отчего он, раньше не проделывал все это. Еще до начала обучения.

Когда моя рана зажила (случилось это еще до того, как я поднял руку от свитка), наставник, наконец, решил, что пришло время перейти к делу со всей серьезностью. Он взял очередной свиток, лежащий у него на столе, разложил его. Там оказалась очередная печать. Стоило ему нажать на середину, как в облачке дыма появилась рыбина размером чуть больше ладони. Дохлая.

— Твоя задача — влить свою чакру в рыбу. Аккуратно, — наставлял Дайчи. Именно чакру, а не жизненную энергию или что-то иное. Вопрос как это сделать не стоял. Опираясь на изначальную теоретическую базу, я должен был попытаться проделать все самостоятельно.

Несмотря на то, что проблема с контролем имела место быть (треклятый шар Четвертого до сих пор осваивался и сомневаюсь, что освоение будет завершено в ближайшее время), нельзя было отрицать и мой старый опыт. Которым активно пользовался. Протянуть невидимые нити к объекту, провести их вовнутрь и начать постепенно закачивать собственную чакру. С объемами чакры у меня проблем не было, потому процесс пошел быстро. Так быстро, что скоро от Дайчи прилетело требование немедленно прервать процедуру. Я остановился.

С рыбкой, ожидаемо, ничего не случилось. Вообще сомнительно, что могло что-то случиться. Мои руки не окутал зеленый покров. Покрова не было вообще. Никаких особых манипуляций чакры вроде преобразования ее в жизненную энергию я не проделывал. Дайчи выразился ясно — вливать чистую чакру.

Наставник тут же сам положил руки на рыбку, и она немедленно окуталась зеленоватым свечением. Некоторое ожидание и он убрал руку, под которой билась живёхонькая рыбешка.

— Хм... — только и смог я выдавить из себя, глядя, как тот бросил рыбу, каким-то образом, оказавшееся здесь ведро с чистой водой.

— Любопытно, — прозвучал ответ на мою реплику.

— Что скажете? — спросил я его, когда понял, что дорогой врач излишне долго о чем-то размышляет.

— Нужно больше тестов.

— А что-то определенное уже можно сказать?

— Можно.... Но не сейчас. Еще тесты. Благо, к ним я готов.

Пару секунд спустя передо мной оказался свиток с очередной рыбиной. На этот раз гораздо крупнее, почти с мою руку по локоть.

— Сделай то же самое, — велел мне наставник и отступил на шаг, внимательно наблюдая за мной. Я не медлил. Подошел и снова положил руки на относительно свежий рыбий труп и вновь начал закачивать в него чакру. Опять нити, опять невидимые обычному глазу потоки энергии просачивались в плоть мертвого существа и опять никакого видимого эффекта.

— Достаточно, — приказал он, подходя ближе. Я отступил на шаг, внимательно наблюдая за тем, как тот положил свою руку на чешую, и она немедленно окуталась зеленым свечением. Меньше минуты и рыбина активно билась на столе, пока ее не отправили в ведро. Вслед за первой.

Глядя на то, как я не свожу с него глаз, он почесал затылок и сделал крайне озадаченное лицо.

— Что-то я ни черта не понимаю, — признался он, отчего мне даже как-то страшно стало.

— Эмм.... — не нашелся с что сказать.

— Весьма занятно.... Первое, и самое, пожалуй, странное — это видимое отсутствие любых негативных эффектов, о которых мы с тобой неоднократно упоминали. То есть, та чакра, которую ты закачал в тела этих рыб — она нормальная..... Легко преобразуется под воздействием ирьениндзюцу в жизненную энергию. Вроде бы даже негативного эффекта не оказывает. Странно. А ведь ту же кровь приходиться обрабатывать специальным образом, чтобы нейтрализовать все негативные элементы. И этот процесс, скажу я тебе, далеко не так прост.... Ничего не понимаю.

— То есть мистическая рука мне доступна, — уточнил я.

— Если судить лишь по этому эксперименту, то да. Если судить по острой необходимости процедуры обработки крови — то ни в коем случае..... Хм.... За этими рыбками придется хорошенько понаблюдать. Вдруг вскроются какие-то интересные факты.

— Разумно, — поддержал я выводы наставника. Ему, в конечном счете, виднее, — А что на счет тех свитков, куда я чакру закачивал? Что это вообще такое?

— Лакмус, — ответил Дайчи, доставая один из них, — используется для определения потенциала ян-чакры. Как я говорил на наших занятиях, все медицинские техники базируются в первую очередь именно на ян-чакре. Или же жизненной энергии. Эти свитки с печатями помогают определить то, насколько сильна в человеке такая энергия и насколько эффективно он в теории способен преобразовывать в нее свою нейтральную чакру.

Я даже задавать вопросов не стал. Моего красноречивого взгляда должно было хватить для того, чтобы понять всю степень моей заинтересованности результатами тестирования этим самым лакмусом. Медик меня не подвел.

— Тестирование проводилось в двух вариациях, как ты заметил. Обычное состояние чакры и состояние при ранении.

Я кивнул.

— У тебя нет преобладания той или иной чакры. Инь-чакра и ян-чакра в соответствии с печатью у тебя находятся в равновесии. Вполне нормальное явление, в общем-то. Кроме одного момента. После получения ранения, уровень ян-чакры повысился.

— Это, как я понимаю, нормально.

— Нормально для ирьенина. Нормально для некоторых кланов шиноби. Нормально для тех, кто способен, так или иначе увеличивать ян-чакру для того, чтобы ускорять заживление своих ран. И ненормально для тех, у кого нет либо соответствующей подготовки, либо наследия. В твоем случае, как я понимаю, дело именно в наследии.

— Так.... И что мы имеем, в конечном счете? Быть мне ирьенином или нет?

— В том то и вся загвоздка. Если судить по этим тестам, то тебя можно уже сегодня начать обучать мистической руке. Но вот опыт с твоей кровью меня по-прежнему беспокоит. Почему же каждый раз она буквально пропитана чакрой, которая ничего хорошего человеку не может сделать по определению? Если мы выясним этот момент, то думаю, уже можно будет ответить на этот важнейший вопрос.

— И как мы это сделаем?

— Очень просто. Сегодня после сдачи крови попробуем повторить все тесты. Посмотрим, что получится....

В тот день я провел у Дайчи весь день целиком. Сначала, сразу после тестов была процедура сдачи крови, а потом последовала новая волна тестов. И уж потом пришлось потратить изрядное время на то, чтобы проанализировать результаты, сравнить их с более ранними, а уж потом выстроить более или менее понятную теорию того, что же такого со мной.

Никогда доселе не видел на лице Дайчи такого спектра эмоций. Пожалуй, он успел показать мне все. И злость, и удивление, и страх, и радость и даже шок. Каждый час преподносил все новые и новые открытия, и каждое открытие вызывало у него разные чувства.

А испытать все эти чувства было от чего. Мало того, что после сдачи крови лакмус неожиданно показал совершенно другие результаты, с рыбой почти ничего не получилось (как дохлой была, таковой и осталась), так еще и на меня что-то нашло, и я попытался пришибить дорогое начальство своим ки. Видимо мои инстинкты посчитали после сдачи крови еще и изъятие чакры угрозой и решили защититься. И, кажется, слегка перестарались, потому как Дайчи выглядел не просто напуганным, но и готовым дорого продать свою жизнь. Пришлось даже извиниться и посетовать на некоторую несдержанность. Наставник извинения принял, а потом их же приписал в теорию о природе моей чакры и меня в целом.

Выводы, которые были нами сделаны (нами, это конечно, преувеличение, в основном их делал он, а я так, за компанию), оказались весьма специфическими. По мнению Дайчи, качественный ирьенин из меня получиться мог, но только при одном условии. Если в процессе лечения я буду совершенно спокоен, и все вокруг не будет восприниматься мной как угроза. Именно в таком состоянии моя чакра будет сохранять равновесие инь-ян и преобразование ее в чисто ян для медицинских дзюцу будет возможно. А вот если что-то в окружающем мире будет восприниматься в качестве угрозы, то тогда баланс измениться.... Вернее не так. Баланс инь-ян останется, но изменится его, скажем так, назначение. При обнаружении угрозы, получении серьезных ранений или просто в боевой обстановке (по нашему мнению) чакра автоматически разделялась на эти две составляющие. Ян чакра немедленно уходила вовнутрь, становясь средством восстановления повреждений, укрепления тела, повышения его характеристик, а инь выплескивалась наружу вместе со всей агрессией и прочим негативом. Мое ки было именно из этого разряда. Собрав ян внутри, тело укрепляло себя, а выплеснув инь, обрушивало его на потенциального противника с целью напугать, уничтожить, сломать....

— Когда ты чувствуешь угрозу, ни о каком лечении кого-то и речи быть не может. Ты инстинктивно сосредотачиваешь свою жизненную силу так, чтобы помочь себе. То, чем ты можешь поделиться — это превосходные образы смерти, что противопоказаны любому больному.... М-да.... Не знаю, можно ли это побороть, но с такими характеристиками великим полевым медиком тебе точно не стать. Хотя вот при нормальных обстоятельствах потенциал действительно велик.... Какой, все-таки, сложный случай.

— А как так вышло, что при моем присутствии вопреки всем моим ощущениям больные с препаратом из моей крови восстанавливаются быстрее? Даже без ирьениндзюцу. Тут же должен быть какой-то момент.

— Ну.... Думаю тут все ясно. Каждого, в ком есть частичка твоей крови, ты воспринимаешь как самого себя и лечишь его своей ян-чакрой.... К слову, эту гипотезу надо проверить.

— Пф.... И что же теперь, Дайчи-сан? Никакого обучения?

— Отчего же. Обучению быть. В спокойном состоянии ты ведь потенциально очень хорош. А в неспокойном состоянии.... Хм.... Придумаем что-нибудь. К тому же, ты ведь знаком с Кио. Видел, что он вытворяет даже без ирьениндзюцу.

— С моей кровью.

— Поверь, он делал это и до того, как я вообще догадался использовать тебя для этих целей. К тому же, вполне возможно, что если будет немного препарата, то лечение и в негативе пройдет. Нужно проверить.... Ладно. На сегодня хватит. Отдохни. С завтрашнего дня я начну тебя учить мистической руке. И заодно научу тебя паре приемов для повышения контроля чакры. При твоих объемах, контроля нужно много....

Стоит сказать, Дайчи был человеком слова. Сказал — сделал. Со следующего дня действительно начался курс полноценного обучения мистической руке. И на это времени уделялось много. Столько, сколько мы обычно тратили на лекции до процедуры сдачи крови, теперь было полностью забито именно тренировками. При этом про сами лекции обычной медицины никто не отменял. При существующих у меня особенностях такая практика была жизненно необходимой. На это пришлось также выделить дополнительные несколько часов. С учетом еще и времени на тренировки (официальные, для повышения контроля чакры, ради чего мне даже выделили отдельное специализированное помещение), занятия с литературой (про них тоже не стоило забывать), мой график серьезно так загрузился.

Мое утро теперь начиналось куда раньше, чем в предыдущие месяцы, и полчаса я обязательно тратил свое время в специальном зале, который являлся частью нашего Корпуса. Подозреваю, что предназначалось это место для того, чтобы раненые АНБУ при реабилитации не теряли свои навыки и могли слегка размяться. Помещение, конечно же, не рассчитывалось для того, чтобы отрабатывать разрушительные боевые техники, но для скромных занятий подходил очень даже отлично. Для работы с упражнениями по повышению контроля чакры зал был самым то.

Тренировки были скромными. Для сравнения расенган, на который я замахнулся чисто ради интереса, был в порядки сложнее всего того, что предлагал мой наставник. И это было правильно. Принцип от простого к сложному никто не отменял. Вот и я, вместо того, чтобы устроить себе умопомрачительный бег вертикальным поверхностям или по воде, учился 'приклеивать' свою ногу к стене, а затем сделать маленький шажок второй ногой. Снова приклеиться, сделать все наоборот. Этим я мог бы заниматься и у себя в комнате, о чем даже сказал Дайчи. Однако тот мою идею забраковал. Сказал, что не стоит рисковать стенами жилого помещения. Потом пояснил, что при моих объемах чакры, я мог случайно вместо того, чтобы 'приклеится' к стене, ее проломить. После первой тренировки в таком формате, пришлось признать его правоту. Контролировать необходимый объем было трудно. Вся моя природа хотела всего и сразу, что приводило к попытке пойти напролом. Например, добавив силы, смешав это все долей агрессии. Признаю, что агрессия здорово повышала эффективность. Я действительно прикреплялся невероятно хорошо, и подниматься получалось неплохо. Но вот только задача заключалась в контроле чакры, ее объема, а не в быстром достижении потолка бегом по стенке. Приходилось себя сдерживать.

Банальные упражнения, правда, на этом не ограничивались. Существовал также такой прием, как прикрепление к тому или иному участку тела кусочка бумаги, или листа от дерева и удержание его на себе долгое время. Потом добавить еще листочков. А потом, с этими листочками выполнить то же упражнение со стеной.

После тренировки следовали водные процедуры, поход за завтраком, легкая прогулка, завтрак, а потом занятия у Дайчи. Тот сначала основательно нагружал мой мозг все новыми и новыми медицинскими терминами, методиками лечения, разными материалами про лекарства, попутно активно выпрашивая у меня то, что я понял из прочитанного прошлым днем, из самой лекции, устраивал обзорное повторение. Затем уже следовала практика с мистической рукой, всегда начинающаяся по одному и тому же сценарию: это дзюцу до начала применялось на мне. Что немедленно убирало все напряжение, которое накапливалось в ходе теоретического занятия, и позволяло сосредоточиться на практике.

Сама практика заключалась в постепенном обучении преобразовывать чакру в ян, или другими словами, в жизненную энергию, которая и составляла основу мед техник. Увы, проблема с контролем никуда не делась. Благодаря тренировкам постепенно повышалось качество, но до идеала было еще слишком далеко. Потому преобразование у меня не получалось. Из-за этого мы с Дайчи пока действовали по другому сценарию. Вместо полноценного преобразования разделяли чакру на инь и ян. Серьезную помощь в этом оказывала ян чакра самого наставника. Когда он демонстрировал на мне свою мистическую руку, влитая в меня его чакра становилась чем-то вроде 'приманки', благодаря которой я мог выделить собственную ян. Собрав ее в нужном объеме, пытался при ее помощи работать со все теми же дохлыми рыбками. И кое-что уже получалось. Пусть рыбешки пока были маленькими, но то, что мне удавалось заставить их начать дышать, уже радовало.

Обычно после практики следовало обязательная сдача крови, и уже после этого, когда я находился на пике злости и раздражения, попутно со слабостью, следовал обед. Его, кстати, несмотря на заявления местного персонала о сложностях в экономике из-за отгремевшей войны, что сказывалось на снабжении, мне давали очень хороший. Питательный, вкусный, нередко содержащую какую-либо вкусняшку.

Отдых после обеда всегда оборачивался чтением теоретического материала, предоставляемого наставником, что я чередовал занимательными книжками по местной истории, законам, правилам этикета и прочими материалами, которые доставлял все тот же Дайчи. Ну а потом, уже после ужина, у меня проходила стандартная собственная тренировка по воссозданию смертоносного шарика из вихрящейся чакры, которая сопровождалась постоянными медитациями, во время которых я 'просчитывал' движения потоков собственной силы. Правда, время от времени приходилось идти к своего начальнику, который был серьезно заинтересован в изучении моего защитного механизма, когда мой организм осознанно делил силу на две разнородные составляющие для повышения эффективности как в защите, так и в нападении. А в период моей не до конца погашенной злобы, это было делать легче всего.

Поначалу такой график малость нервировал. С непривычки я уставал, и в конце дня обычно это вызывало неслабое раздражение. Но скоро привык к графику. Слабость перестала быть существенной проблемой, я чувствовал себя с каждым днем все лучше и лучше. Где-то месяца через полтора тренировки уже дали свои первые плоды. Постоянное повышение сложности, увеличение времени, которое на них выделялось, позволили мне освоить в совершенстве такие базовые способности шиноби, как ходьба по вертикальным поверхностям, при этом спокойно гоняя вдоль большей части тела листок дерева. Другим важным моментом стала отработка методики прыжков. Я научился грамотно прыгать на большие расстояния, вливая немного чакры, прикрепляться на любую поверхность, совершать прыжок уже оттуда, на другую поверхность и так далее. Контроль повышался, что серьезно отразилось и на моих успехах в освоении мистической руки. Размеры рыб все увеличивались, время, затраченное на них наоборот, уменьшалось. И Дайчи, и я были чрезвычайно довольны тем, как продвигается обучение.

А вот моя возня с расенганом в конечном итоге привела к совершенно другим результатам. Мало того, что прием Четвертого Хокаге я не освоил до конца, так еще и вовсе перестал им заниматься в какой-либо форме. Эта техника перестала представлять для меня интерес. Не сказать, что я в ней разочаровался. Это далеко не так. Просто так уж вышло, что пытаясь воссоздать эту технику, во время очередной своей медитации я внезапно натолкнулся на одно очень интересное явление. В очередной раз, выстраивая потоки чакры, двигающиеся вокруг условного центра и внутри сферы, непонятно каким образом закрутил там же одну из тех тончайших нитей, которые от меня расходились в разные стороны куда-то в темноту. Те самые, которые связывали меня с людьми, излеченных при помощи моей крови в моем присутствии. И эта нить, прежде чем я успел что-то сделать, мгновенно оказалась внутри сферы среди остальных потоков, полностью переплетаясь с большинством из них, и разрушила тщательно создаваемую мной гармонию. Вместо привычного шторма множества миниатюрных вихревых потоков получился своеобразный клубок, который вобрал в себя потоки, полностью погасив их движение.

Я долго пялился на это бесформенное нечто, боясь пошевелиться и спугнуть странный образ, который витал где-то на задворках сознания. Это было что-то очень важное. Мне не хотелось потерять это что-то из-за своей поспешности.

Вспоминалось с трудом, что не могло не вызвать внутреннюю злость. Тут я сжал пальцы, ощущая этот клубок чакры как нечто едва ощутимое. Словно сжатый воздух.... Тут меня словно ударили обухом по голове. Перед глазами возник образ прекрасной женщины с глазами цвета сирени. В ушах зазвенел ее голос, что произносил имя. Ее имя. Мисаки. И замаячили передо мной ее руки с тончайшими нитями чакры, которые стремительно переплетаясь, создавали барьер, способный сдержать демона....

Проклятье! Я совсем забыл про этот путь! Путь мастера печатей Страны Демонов!

Пробудившееся воспоминание о печатях Страны Демонов и немедленное начало восстановления своих умений накрыло меня подобно волне неудержимого энтузиазма. Забыв о расенгане, над которым работал, я переключился на создание энергетических конструкций по методике Мисаки и ее рода. А точнее, к возвращению умений к созданию оных. Увы, как ни тяжело это признавать, но интерес к этому искусству я потерял буквально сразу же после того, как покинул Страну Демонов. А уж после всей той эпопеи с Кусанаги, братом и Лисом про него я практически все забыл.

В этом искусстве было нечто, что удерживало мой самый пристальный интерес к нему, и энтузиазм мой по мере продолжения моих занятий не утихал. Скорее уж, даже наоборот. Каждый день, каждая тренировка над этими нитями его становилось лишь больше. Я даже начал задумываться о том, что надо бы временно ограничить свои работы, чтобы ненароком не навредить собственному обучению медицине. В отличие от того же шара Хокаге, мистическая рука была для меня также очень интересна и необходима. А одновременно сконцентрироваться на нескольких весьма трудоемких задачах без ущерба для результата было практически невозможно.

Главной причиной такого безумного энтузиазма являлось то, что все получалось. Да, не так хорошо, как хотелось бы, и уж тем более и близко не так идеально, как это было у Мисаки. Но получалось! Единственная способность, которую я развивал в прошлом и потерял, в том числе из-за своей дурости, да забывчивости, а не только по причине заключения в желудке Девятого. Каждый мой подход с витьем нитей из чакры и формирование из них узоров действовал на меня успокаивающе. Между делом в голове всплывали воспоминания о былых днях. Без той безумной спешки, в которой я провел долгое время, без ощущения постоянной нависающей опасности, чувства преследования, необходимости решать, каким образом убить своих врагов.... Только спокойствие. Только самое приятное.

Странно, что берясь за это искусство, я мало задумывался о его применении в своей жизни. Понимал, что в общем, эти навыки весьма полезны, и знание может помочь мне решить немало сложных вопросов в будущем. Да и сейчас уже можно было бы решать. Но осознавал ли я это в действительности? Задумывался ли о том, для чего конкретно мне это нужно? Конечно, нет. Я не думал об этом и через неделю после начала своих экспериментов, и даже через две. И относился к ним примерно также, как и к тому же расенгану — способу повышения контроля собственной силы. Пусть даже эта новая деятельность была не в пример приятнее и увлекательнее. Здесь в первую очередь играла важнейшую роль ностальгия. Я получил подарок от своего прошлого. И первое время просто наслаждался им. Получал истинное удовольствие от погружения в воспоминания. Лишь потом, спустя некоторое время, когда первая волна моей ностальгической реакции схлынула, обнажив дно в виде сухого холодного анализа, появились первые логичные мысли. Как использовать это искусство, в каких условиях мне оно может пригодиться, насколько эффективно получится его освоить. Возникли даже вопросы, касаемо того, уж не владеют ли им местные граждане? То, что я ничего не помню подобного, еще не значит, что этого нет. Если есть такие умельцы, то было неплохо найти от них какой-нибудь теоретический материал для обогащения собственного багажа знаний.

Найти области и ситуации, в каких условиях можно было бы применить это искусство, оказалось на удивление просто. Стоило просто призадуматься, как уже через час у меня была куча вариантов, одна другой привлекательней. Пришлось даже некоторые свои мысли скрепя сердце признать нереализуемыми. И составил второй, уже более приземленный и кажущийся вполне обоснованным.

Самой большой проблемой был недостаток моих знаний. Увы, но мое обучение было эпизодическим. Мисаки — не Дайчи, который пытается вместить в мой мозг просто невероятный объем всего важного и полезного. Она лишь показала саму суть этого искусства, можно сказать, в двух словах пояснив основные моменты и самые главные вопросы новичка. И на этом все и ограничилось. Не считая, конечно, практику, когда я пользовался данными инструкциями под пристальным взором жрицы и при ее активном участии. Все остальное осталось где-то за скобками.

Недостаток ощущался во всем. Как создать прочное плетение, какие именно узоры наиболее эффективны, каким образом заставить их выполнять те или иные функции? Немаловажным вопросом стояло также то, как заставить созданное плетение не разлагаться уже через пару часов без постоянной подпитки от стороннего источника энергии? А если без источника энергии нельзя, то, что использовать в этом качестве? И у меня не было ответов на эти вопросы. Меня никто не мог научить, никто не мог предоставить нужную литературу (если конечно, тут и вправду случаем не водятся другие люди, владеющие подобным искусством), и уж тем более учителя у меня не было. Добавим к этому мое желание оставить все в тайне, дабы иметь козырную карту на всякий случай.... В общем, ответы на эти вопросы я должен был искать сам. Искать опытным путем, ежедневно практикуясь в формировании все новых и новых узоров, постепенном их усложнении, укреплении нитей, вкладыванием большего объема чакры. Ну и прикидывая разные варианты, делая подсчеты, медитируя.

Однако, несмотря на все эти проблемы, мое желание освоить данное искусство, стать если не мастером, то хотя бы умельцем, способным сварганить что-нибудь этакое не утихало. Даже более того. Был тот самый энтузиазм, которого я так давно не ощущал. Искать ответы на эти вопросы было в радость. Будь моя воля, я бы только и делал бы, что сидел и вил нити из чакры, а потом плел из них узоры. А пока приходилось заниматься этим лишь по вечерам, после насыщенного и загруженного делами дня. Впрочем, нельзя было сказать, что это оказывало особо сильное замедляющее воздействие. Пожалуй, мои утренние тренировки, и практика с мед техниками даже помогали, с каждым разом улучшая мой контроль и позволяя взглянуть на все под несколько иным углом.

Непрерывная работа с нитями дала для меня неожиданный бонус в виде улучшения моей связи с теми людьми, которым я когда-то помогал своим присутствием при их лечении. Как-никак они были со мной связаны такими же нитями. Не скажу, что смог заглянуть на другой конец связующих нитей. Но теперь я не мог сказать, что не имею ни малейшего понятия, что творилось с ними. Я начал чувствовать присутствие кого-то на той стороне, ощущать микроскопические 'дуновения' их силы, жалкие отголоски которых долетали до меня по этим каналам. Теперь я мог с уверенностью сказать: там находиться кто-то и с этим кем-то у меня есть связь. Связь, которая пока что мало развита, и которую мне пока сложно понять. Но она, при этом имеет серьезный потенциал развития. Ведь первая ласточка уже была.

Ямада Ясуо. Тот самый мальчик, при спасении которого я и открыл то, что мою кровь уже не просто активно используют для лечения, но и то, что мое присутствие автоматически усиливает эффект в разы. Через него мной было также открыто, что между мной и теми, кого я 'лечил', существует связь в виде тончайших, невидимых глазу нитей (используемые для плетения были на порядок толще). В свое время мое вмешательство в процесс лечения сыграло важную роль в том, что он решил забросить карьеру шиноби и пойти путем ирьенина. Парень теперь постоянно находился в Госпитале и проходил то же обучение, что и я. Он изучал медицину и в ближайшем будущем планировал стать частью персонала. Время от времени мы с ним пересекались, когда я выбирался на приемы пищи из своего Корпуса. Во время одного из таких столкновений мы официально познакомились. Общаться с ним Дайчи разрешил, мальчишке запрета никто изначально не ставил, так что мы могли и поговорить о разном. Не то чтобы между нами было так уж и много тем для разговоров. О чем могут болтать взрослый (сколько там сотен лет от роду?) 'человек' со своеобразным прошлым и не менее своеобразным настоящим и мальчик, которому от роду-то было едва за двенадцать и которому не посчастливилось попасть на поле большой мясорубки, где своим присутствием отметился биджу (в носителе, но не суть)? Хм.... Об этом и говорили. Медицина, что было общим для обоих, война, да Коноха как таковая. Из этих разговоров я вынес для себя немало интересного. Ясуо делился со мной историями о самых разных сторонах жизни в деревне, о том, что он видел на войне, каков из себя джинчюрики. И собирался продолжать делиться. Не потому, что пылал ко мне особым чувством благодарности или считал кем-то вроде старшего товарища и друга. Изначально.

Начав постепенно работать с нитями, та из них, что связывала меня с ним, служила главным объектом для экспериментов. Я непрерывно пытался так или иначе посылать сигналы по этому связующему каналу, постепенно укреплял его, время от времени пытался делиться силой. Во время своих тогда еще редких встреч, старался держать канал под пристальным контролем, отслеживая поступающие через него эмоции мальчишки и то, как вообще реагирует мой собственный организм на него. Банальные инстинкты, возможно, но организм парня чувствовал, что при моем присутствии на него оказывается благотворный эффект (мое тело щедро делилось силой при встречах, при этом не испытывая негатива) и соответственно, его отношение ко мне было положительным. Оценив это, я продолжил подпитку через канал уже с расстояния, пытаясь вызвать положительную реакцию на постоянной основе.... Забавно, но уже на следующей встрече разговор с ним получился куда более дружеским, чем предыдущий. Ямада не желал прерывать общение, не испытывал каких-либо сложностей при обсуждении со мной многими, казалось бы, неприятными личными моментами. Благодаря своей связи с ним, и работе через нить, смог привязать совершенно чужого человека к себе. И это за малое время без регулярных встреч и каких-либо общих интересов. Если провернуть подобное с другими людьми, которые постарше и уже являются опытными шиноби.... Перспективы, однако!

К слову о Ямада Ясуо. Этот теперь уже бывший шиноби и будущий ирьенин, не был просто объектом для моих исследований. При его огромной мотивации (он буквально жил обучением, при каждой встрече делясь со мной всеми своими достижениями) и как оказалось, имеющем место быть таланте, парень обладал отличным потенциалом развития. Наличие такого друга уже хорошо. Особенно если я задержусь в Конохе. Помогая ему добиться тех или иных высот даже простой поддержкой, я добиваюсь тех же высот и для себя. Вклад в будущее. А будущее, оно непредсказуемое. Даже если знаешь о нем куда больше, чем остальные. О будущем остальных, в основном. О своем, увы, неведомо все. То как отразятся разные события, местные интриги, столкновения, войны. Ярким напоминанием о том, что таковые будут иметь место быть, служило многое. Те же высокие бледнолицые брюнеты с жесткими волосами, чьи глаза время от времени могли вспыхнуть красным, например. Они время от времени заглядывали в Госпиталь и одним своим видом вызывали во мне противоречивые чувства об их дальнейшей судьбе. Или же пепельноволосый паренек с очками, который начал проходить практику в одном из корпусов Госпиталя совсем недавно....

Не узнать Якуши Кабуто оказалось сложно. Что странно. Каким образом у меня так быстро получилось соотнести образ того матерого профессионального шпиона и гениального ниндзя-медика с неуклюжим и простоватым пареньком, так и осталось для меня загадкой. В тот миг, когда он случайным образом оказался неподалеку от меня во время очередного моего визита основного корпуса, мой взгляд мгновенно зацепился за него. Уже в следующее мгновение мой мозг выдавал мне информацию о том, кто это такой. Осознание этого факта оказалось для меня полнейшей неожиданностью. Оказывается, я умудрился забыть о существовании этого персонажа. Забыл недавно, полностью погрузившись в уже здешние хлопоты. Шпион Орочимару. Человек, через которого я планировал когда-то связаться с саннином и решать важные для себя вопросы. Тогда мои планы учитывали это если не в первую, так во вторую очередь. Сейчас же, найдя новые важные направления собственного развития и наиболее вероятный путь возвышения, эти планы неожиданно ушли даже не на второй, а на третий, а то и четвертый планы. Привычки полагаться на кого-то еще у меня не выработалось за время пребывания в Конохе и общения с родичем, потому я вновь выстроил для себя путь самостоятельного достижения поставленных целей.

К Кабуто с распростертыми объятьями я не побежал. Никаких завязок и знакомств заводить с ним не спешил. Избегал даже смотреть в его сторону, опасаясь привлекать излишнее внимание. Прежде чем решиться на то, чтобы попросить связать меня с Орочимару, нужно было быть готовым к этому. Иметь в рукаве козыри. Пусть пока парень явно не тянул на того бойца, память о котором у меня сохранилась, но он был опасен. Будучи шпионом, он легко может отреагировать на неожиданное раскрытие радикально. Убить может и не убьет, но после этого ни о каком связном мечтать будет уже нельзя. Кабуто исчезнет, других шпионов саннина я знать не знаю, вот и получается тупик. Потому, спешить не стоило. Не время.

Припоминая то, что этот парень должен был находиться здесь продолжительное время, я решил, что нужно держаться от него подальше. Пока следовало не торопиться и полностью сосредоточиться на обучении. Равно как и выстраивать для себя путь к влиянию и могуществу. До парня руки рано или поздно дойдут. А сейчас лишь стороннее наблюдение. Не более.

Обучение же, между тем, продолжалось. Я постигал основы и разные секреты профессии. Тренировки с мистической рукой, постепенно из работы с разного рода рыбами, превратилась в аналогичный процесс с другими существами. Осьминоги, какие-то ракообразные, пару раз птички, грызуны всех мастей. Потом последовали кошки, собаки, еноты. Самое большое мое удивление заслужил кабан. Размеры этого свинообразного впечатляли. Равно как и след от удара не то молотом, не то дубиной огромных размеров. Оставалось лишь догадываться, откуда эту тушу приволокли....

Укрупнение размеров животных делало работу все сложнее и сложнее. Приходилось вливать просто невероятные объемы чакры, чтобы заставить их повреждения исчезнуть, остановившееся сердце биться, а плоть перестать разлагаться. Работа с тем же кабаном вообще было самым сложным, что я когда-либо делал, будучи начинающим медиком. В какой-то момент, когда объемы затраченной чакры явно вышли за рамки терпимого, мой организм едва не выдал волну смертоносного ки. Пришлось срочно прекращать и начать успокаиваться.

Дайчи пользовался этими практическими занятиями не только как способом моего обучения, но и в качестве площадки для проведения всевозможных экспериментов. Чего стоит вливание где-то пол литра моей необработанной крови во все того же дикого свина. Произошло это уже после того, как я отошел, исчерпав степень своей выдержки, когда я был способен делиться с чужыми организмами своей силой. Спокойно совершив сие действие, он сам взялся за обработку кабана мистической рукой, явно желая проверить то, сработает ли. Я сидел в стороне и смотрел, испытывая двойственные чувства. С одной стороны столько крови, которой я поделился, потратили на чертов труп большущей свиньи, когда как эта телесная жидкость могла бы оставаться внутри меня. Это раздражало. На фоне общего противного настроения ни к чему хорошему это не вело. А вот с другой стороны той части меня, что являлась холодным разумом, было очень интересно. Сработает или нет? Потому я погрузился в медитацию, желая отследить возможный отток сил.

Успокоиться и сосредоточиться трудно. Слишком трудно в моем состоянии. Потому не сразу удалось. Но когда все же получилось погрузиться в этакий полу транс, нить, что тянулась подобно извивающейся змейке в сторону кабана, обнаружилась сразу. Вместе с следующим за ней шельфом из моей силы....

Спасти лабораторию удалось чудом. Когда разъяренный дикий вепрь, внезапно издав душераздирающий визг, вскочил с места, и обрушился на Дайчи, я невольно подумал, что тому явно пришел конец. Сила и скорость зверя ужасала. Ярость, что била из него ключом, рвалась вперед в виде нескольких тонн живого мяса.

Дайчи, однако, был хорош, чтобы не погибнуть от клыков зверя. Умудрившись выйти из зоны атаки, он мгновенно полоснул по шее гиганта рукой, окутанной голубоватой чакрой. Кабан взревел, но ничего особенного с ним не произошло. Развернувшись, он снова бросился на моего наставника. Тот снова ушел воздухом. Оказавшись над ним, повторил совой удар. И тут же заслужил внезапный в своей абсолютной неестественности выпад со стороны странного противника. Вильнув задом невообразимым образом, животина смогла задеть медика, отчего тот пошатнулся и едва не поцеловался со стеной.

Оставлять наставника в беде было неправильно. Потому я бросился ему на помощь, обрушив на того ки, а потом и реальный удар кулаком. Метил я в глаз, но тварь извернулась и едва не задела своими клыками мою ногу. Вот и лечи вас после этого! Впрочем, удар все равно нашел свою цель. Бил я в полную силу, будучи не в самом хорошем настроении. Попал по уху. Чем заставил того пошатнуться.

Дальнейшее наше героическое противостояние со зверем было прервано появившейся парой АНБУ. Они материализовались из воздуха и мгновенно нацепили на голову зверя бумажную печать, вызвав мгновенный паралич.

В итоге вся эта история оставила после себя несколько неприятное ощущение. Отсутствие нормальной боевой подготовки в течении стольких месяцев дало о себе знать. Я не справился с обычным кабаном (пусть и вернувшимся с того света) без поддержки АНБУ. А ведь те же шиноби куда более опасные существа. И в отличие от свиньи, могут огрызаться боевыми техниками. Двигаться быстрее. Противостоять ки. А могут и вовсе повесить втакую же бумажку, и от всей той силы, что сидит внутри тебя, не будет никакого толка... Впрочем, когда дежурная двойка выговорила Дайчи все свои претензии, а весь сбежавшийся посмотреть шоу персонал разошелся под недобрыми взглядами моего наставника, тот подошел ко мне и похлопал по плечу.

— Вот доказательство! — бросил он, отходя от меня и присаживаясь на стул. Достав платок, вытер лицо, — Можешь измерить свой потенциал этой свиньей.

— Не понял, — ответил я, глядя на него.

— А нечего понимать, Широ. Просто надо знать, что свинья до операции — это современный уровень медицины, а та, что сейчас — то, что лежит за гранью возможного.... Лежало, за гранью возможного.

— Но....

— Пояснения потом. Завтра. Сегодня важно лишь это.

— А что с ним делать? — указал я на кабана. Зверь беспомощно лежал на полу, не в силах совершить ни малейшего движения. Печать полностью нейтрализовало его.

— Снимем данные и выпустим.

— Выпустим!? — я подавился воздухом.

— В Лес Смерти. Там ему самое место!

Вся эта история с кабаном имела последствия. Была тут связь и с моим обучением, и особыми открытиями, совершенными мной в дальнейшем. Непосредственно об обучении можно сказать две вещи. Первое: Дайчи дал добро на практику с людьми, заявив, что на фоне такого мощного эффекта мне просто необходимо повышать квалификацию. Ну и второе: разработка новой особой методики лечения, которая в дальнейшем должна была решить основную проблему моей будущей карьеры медика — крайне острую реакцию к лишней потере сил. В дальнейшем и то, и другое должны были привести к одному — появлению медика с большой буквы, способного на такое, о чем нынешние ирьенины не рискнут и мечтать. И как само собой разумеющееся, он должен будет потеснить с вершины пьедестала нынешнюю легенду — Цунаде, давно не появлявшуюся в Конохе. Работа с людьми под присмотром мастера позволит мне глубже освоить мистическую руку, все те теоретические знания, которыми меня продолжают накачивать, получит реальную проверку и даст толчок к новым знаниям. Ну а новая методика, которая заключалась в использовании небольшой дозы препарата на основе моей крови и применения мной мистической руки позволит обойти некоторые особенности моего организма. Рано или поздно рождение новой 'сияющей звезды' местной медицины будет завершено. И тогда я приобрету то, о чем задумывался и раньше: статус человека, обладающего влиянием и возможностями в рамках Конохи. Что в дальнейшем может привести меня к еще большим вершинам. А это уже возможность реализовать те планы, о которых я мечтал с момента моего появления в этом новом в буквальном смысле, мире.

Эти идеи, несмотря на то, что я ими ни с кем не делился, предпочитая лелеять их в глубине души, разделялись моим наставником. По сути, именно он большинство из них когда-то мне и подкинул. Сначала, я их принимал со скепсисом, признаю. А вот теперь уже интересно мне, а сам Дайчи действительно верит в эти идеи также сильно, как и я, или же это лишь ловкий ход для убеждения? Хотя, о чем это я. Судя по тому, насколько он активен и погружен в процесс, не верить ему уже кажется глупостью. Пожалуй, будет не лишним задать другой вопрос: эта вера в возможность появления смертоносного конкурента легендарного саннина просто надежда на прогресс в врачевании или же тут был какой-то другой интерес? Что могло бы стать причиной того, что медик закрытого учреждения так страстно хочет оттеснить выдающегося коллегу в тень своего ученика.... Кхм.... Возможно, глупо задавать такие вопросы.

В лечении людей ничего особенного, что было бы достойно отдельного подробного рассказа. По сути это все та же отработка мистической руки на одном из пациентов Корпуса. Кто этот пациент, откуда, при каких обстоятельствах получил ранение, мне никто не говорил, что было не важно. Лишь то, что таковых мне со временем начали предоставлять регулярно, постепенно идя от легкого к сложному, и я набивал свою руку. Что действительно было важно, так это мое открытие. Не скажу, что оно было неожиданным. Берясь за исследование, что-то подобное я ожидал. И был приятно удивлен, что мои ожидания оказались оправданными.

Дело было во все тех же связях с теми, кого я лечил при помощи своей крови и своего присутствия. То, как образовывались связующие нити между нами — людьми я изучал с момента открытия самого факта испытаний препарата. После того же, как при помощи медицинских техник меня и Дайчи, и вливания моей крови была воскрешена огромная туша, было невозможно не изучить это.

Связь существовала. И даже показалась мне более крепкой, чем связь со все тем же мальчишкой Ямадой. Медитируя, я невольно сравнивал эти две нити. Связь с Ясуо была на удивление незначительной по сравнению с той, что существовала между мной и той свиньей. Что было даже странно. Все-таки животное и человек, разные виды и все такое. Но действительность была неумолимой.

Поначалу я долго возился с нитью кабана, пытаясь определить степень крепости связи и возможностей, которые были мне доступны. Ничего такого поначалу не обнаруживалось. Первое время, пока зверь был в связанном положении в корпусе, я лишь констатировал факт крепости контакта. Не более. А вот когда его доставили в так называемый Лес Смерти — особый полигон для проведения экзамена на получение одного из офицерских рангов шиноби, началось самое интересное. Контакт от расстояния не утратил свою силу. И мне кажется, даже окреп. Касаясь нити, я с удивлением обнаружил, что получаю небольшие образы от органов чувств зверушки. Поначалу уловить и распознать их, было нелегко. Я не смог сразу понять, что чувствую. Потом, когда до меня начало доходить, долго не мог расшифровать эти образы. Уж слишком уж они специфичными были. На то, чтобы хотя бы вычленить смутные очертания чего-то знакомого в этой мешанине цветов, форм и звуков ушло несколько недель. Еще около месяца потребовалось, чтобы понять, что в этих образах есть еще что-то, кроме просто звуков, цветов и форм, без понимания которых невозможно понять всю суть передаваемой информации. Кажется, тут были замешаны и такие факторы, как общее физическое состояние самого кабана, его намерения или же отношения к происходящему, возможно, даже инстинктивные устремления. Физиологические особенности животного не давали мне возможности все принять и осознать. Все было слишком сложным, мельтешащим, перегруженным массой лишней информации. Мой мозг не справлялся с ней.

Однако смысл не заключался в том, чтобы я научился получать массу, в общем-то, бесполезной информации от дикого кабана, проживающего насыщенную жизнь в так называемом Лесу Смерти. Кажется, именно благодаря этому открытию, я нашел способ вернуть себе один из своих старых излюбленных инструментов. И потому взялся за очередное начинание с большим энтузиазмом, слегка потеснив пока зашедший в небольшой тупик путь мастера печатей Страны Демонов. Тем более что при успехе в новом начинании эта дорога вновь должна была открыться вновь.

Отсутствие какой-либо относительно крупной живности на доступной мне территории Госпиталя, приходилось экспериментировать с самой разной мелочью. Подобранные во время прогулок всевозможные дохлые жучки, мушки, гусеницы и прочие насекомые становились объектами моего воздействия ян-чакрой. Рассудив, что при помощи этой чакры при определенной затрате, можно вернуть к жизни существ покрупнее, я начал пытаться реанимировать уже их. Правда, с насекомыми получалось не очень. Да, некоторые из них и вправду потом начинали двигаться, вновь возвращаясь к активной жизни, но большинство оставалось безучастным к моим попыткам. Видимо, тут дело было в сроках. Насекомые, которых я пытался вернуть к жизни, вероятно, уже не подлежали к этому, потому как их тела уже были в достаточной степени разрушены. Пришлось первую партию выбросить и подбирать вторую. Уже куда тщательнее. Эксперимент с ними прошел заметно успешнее. Количество восстановленных жучков-паучков было больше трети. Это наглядно показывало, что мистическая рука вполне работает и в случае таких существ. Что подстегнуло меня к переходу к следующей стадии — работу с кровью. Следующая партия насекомых реанимировалась мной уже после введения в их тела капелек моей крови. Сколько стоило забрать из лаборатории Дайчи медицинскую полую иглу незаметно страшно упоминать — медик казалось, чувствует все, что твориться на его территории! Не сказать, что эксперимент прошел так, как я ожидал. Восстановление случилось лишь с половиной образцов. При этом вся эта половина состояла из мух и комаров, что как бы намекало на то, что, то ли моя кровь остальным не подходила, то ли я просто напортачил. Однако эта десятка мушек сразу показала, что первоначальная задумка осуществляется вполне успешно. Между мной и этими существами установилась связь. Тончайшие нити, через которые циркулировала моя сила и информация. Последнее было особенно ценным и ради этого все и задумывалось. Недолго думая, я приступил к тестированию уже потенциальных возможностей такой передачи информации....

Повелителем жуков и насекомых стать мне не удалось. Увы. Главная польза этих небольших существ, заключавшаяся в их малозаметности, оказалась мне недоступна. В принципе, опять же из-за тех же физиологических особенностей. Информацию от мушек я получил. Это факт. Вот только осмыслить ее оказался не в состоянии. Передаваемые ими образы были неразличимы. Мой разум не был в силах что-то понять. И насекомых пришлось забраковать. Что, впрочем, не было особым поводом для беспокойства. Были и другие варианты. Те же птицы, мыши, крысы и другие млекопитающие. С этими можно было попробовать. Хотя, не скрою, я всеми силами пытался найти рептилий. Существа, чьи особенности восприятия окружающего мира я когда-то смог постичь и использовать для своих нужд. На них была самая большая надежда. И с ними же была связана главная проблема. Этих хладнокровных за все время я встречал лишь один раз. Тот памятный случай со змеей еще долго оставался в моей памяти как сильная оплеуха.

Пока шли мои поиски существ покрупнее, которые могли бы стать неплохим будущим материалом для эксперимента по созданию нового инструментария, параллельно продолжалось мое обучение. Работа с людьми все усложнялась. Раны, которые мне доверяли излечивать, постепенно становились все страшнее и страшнее, тратить силы на это приходилось все больше. Дайчи никогда не доводил меня до состояния потери контроля из-за излишних трат чакры, в нужный момент плавно отводя в сторону и продолжая работу самостоятельно. Что неплохо сказывалось на моем настроении и даже позволяло после короткого отдыха продолжать работу. При этом сам мой наставник все больше и больше намекал, что я непременно должен глубже понять суть человеческого тела и лечить его даже без использования мистической руки. Иными словами, говорил о хирургии. И даже начал давать первые уроки на этот счет. Не сказать, что мысль о том, что придется резать кого-то, пусть из благих побуждений, меня особо не радовала (мистическая рука импонировала все же больше, как бескровный метод решения сложных проблем). Но вместе с тем, я не был против такого обучения. В будущем эти навыки мне определенно пригодятся....

Вопрос с добычей рептилий в целом, и змей в частности удалось решить несколько неожиданным способом. Во время моей очередной случайной встречи с Ясуо, мне в голову пришла мысль обратиться к нему за такого рода помощью. Выпускник Академии шиноби, обладающий реальным боевым опытом, и полной свободой перемещения в деревне, заодно имеющий особое отношение ко мне, был идеальной кандидатурой для этого. Хотя сразу обратиться с этим не рискнул. Мало ли что подумают наблюдатели, которых я пусть и не ощущал, но о которых был предупрежден очень даже ясно. Для начала хорошенько поработал через наш связующий канал, старательно пытаясь внушить нужные мысли мальчишке. Не знаю, не слишком ли я перестраховался, но возился с этой связью больше недели и только после этого решился заикнуться о просьбе поискать для меня дохлых змеек. Или самому организовать таковых.

Мальчик воспринял просьбу спокойно. Даже не стал спрашивать, для чего мне сдались ядовитые твари и просто кивнул, будто бы с мыслью 'надо, значит надо'. И через пару дней с такой же спокойной миной нашел меня среди коридоров в основном корпусе во время моего ежедневного прихода туда и всучил небольшой мешок. Внутри оказалось семь серых змей небольшого размера со следами прямого попадания куная. Не желая привлекать внимания, перетащил их к себе в комнату в контейнере для еды. Ямаде же выразил сердечную благодарность. Кто бы мог подумать, что мои труды начнут приносить плоды так скоро.

С рептилиями работал сразу с кровью. Желания рисковать не было, потому вложился по полной. Не жалел ни крови, ни чакры. Сначала даже подумывал о том, что разумнее было бы вместо крови использовать непосредственно препарат на его основе, но так как его получение было той еще проблемой, обошелся бюджетной версией. Результат был.... Специфический. Если кабан после своего возрождения ринулся в бой, озверев настолько, что жаждал убить всех, кого он видел перед собой, то хладнокровные пресмыкающиеся меня удивили. Никаких бросков, никаких попыток покусать или же, как это случилось с первой змеей в Конохе, попыток побега. Все семеро как один сначала отмерли, после около суток лежали, едва подавая признаки жизни. Не скрою, это меня сильно разочаровало. Мало того, что ничего не вышло, так еще и связь с ними получилась, пожалуй, самой слабой. Я чувствовал соединяющие нити, но они были настолько тонкими, что можно было лишь расстроено качать головой. Однако дальнейшее оказалось еще более занимательным. На вторые сутки они все сбросили кожу и предстали передо мной в совершенно новом облике. Их чешуя изменила свой цвет с серого на кроваво-красный. При этом размер самих тварей изменился. Они стали заметно длиннее и толще. Имелось также и отличие в форме головы. Все как один стали обладателями небольших, но вполне отчетливо заметных рожек.

Никакой агрессии со стороны этих змей не было. Они как 'вылупились' из своих старых форм, так и остались лежать на том же месте, пробуя воздух и флегматично осматривая мою комнату своими такими же красными, как и вся их чешуя, глазами. Я немедленно встрепенулся и потянулся к их нитям. Те стали заметно толще. Можно даже сказать, что они едва уступали толщине того же кабана. Что навело меня на вполне понятные мысли. Пора было попытать счастье с получением информации с их органов чувств.

Выбрав одну из рептилий, потянулся к нити. Несколько томительных минут ожидания, и я получил первый образ. В довольно знакомой форме. Беззвучная картина моей комнаты со своеобразного ракурса, слегка туманная, содержащая дополнительные особенности вроде передаваемого ощущения прохладной ровной поверхности под собой и целого букета своеобразных резких запахов. Поблизости ощущалось присутствие громадного источника тепла. Это было именно то, к чему я привык в прошлом. То, как я видел мир глазами змей, в которых 'вселялся' и чьими действиями управлял. Разве что мир был словно залит красноватым светом. Были ли это как-то связано с цветом самой змеи, моим влиянием или же просто способом получения информации, не знаю. Но в этот момент было неважно, какой цвет преобладает в образе. Гораздо важнее был факт достигнутого успеха. Мои старые возможности, излюбленные способы ведения дел стали для меня доступны. Через пару мгновений поступающая информация от змеи слегка изменилась. Угол обзора поменялся, явно из-за того, что рептилия повернула голову. Перед моими глазами теперь предстал тот самый источник тепла. Мое собственное огромное тело. С устрашающей зубастой улыбкой на сияющем лице. Да! Я определенно доволен!

Глава — 5

Сквознячок свободы

Феномен времени всегда был мне интересен. Вот вроде бы только-только что-то начинается, как вдруг выходит так, что это что-то длиться чуть ли не целую вечность. Когда-то давно я пробудился посреди болот, не способный толком шевелиться и выживший лишь благодаря собственной воле и толике везения. А не успел оглянуться, как уже стал участником схватки трех сильнейших существ того времени, будучи одним из них. А как поразительно было с теми веками (подумать только, веками!) моего пребывания внутри Девятого. Одна сплошная пытка, отчаянная борьба за сохранение самого себя внутри ужасающей среды. Все вокруг слилось лишь в одно — боль и страдания. А потом закончилось и это. Четвертый Хокаге разорвал лиса на две части, а я проснулся в лаборатории человека, которого мог назвать родичем. Далее был Корень, странные разговоры, эксперименты, внутренние трения между организациями. В результате я оказался в Госпитале Конохи. Тогда все казалось до боли странным, необычным, временным.... А сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что все постоянное — это временное. Время снова совершило то действие, которое оно всегда совершает: утекло подобно воде, в один прекрасный момент оставив сухое дно, на котором я обнаружил себя. Себя, с некоторым удивлением всматривающегося в календарь и вычислившего, что с момента моего заселения в своей уютной каморке в Госпитале внезапно прошло почти три года. Три года!

Да, это не несколько веков, и даже не десятилетий. Но все равно, три года! По-моему, я в прошлый свой 'забег' по миру потратил и то меньше времени. И по первоначальным своим мыслям в Корне, должен был давно уже бегать где-то вдалеке. Свободный как ветер! Хотя это уже лирика. Свободным как ветер в нынешнем веку быть сложно.

Не сказать, что я был как-то сильно огорчен этим фактом или же шокирован. Нет. Была лишь легкая оторопь от осознания утекшего времени. Не более. Тем более что эти три года выдались чрезвычайно насыщенными. Я бы даже сказал слишком насыщенными, но могло быть и хуже.

Собственно, из-за чего это я решил заглянуть в календарь и заняться вычислениями? Да вот, выдалось свободное время. В отличие от других таких же 'свободных минут' я не был сильно уставшим, раздраженным, злым или же жаждущим обрушить на землю кару небесную из-за того, что все вокруг пытаются меня эксплуатировать. Сверх меры. Также, я не был погружен в мои вечные эксперименты с нитями, всевозможным зверьем, попытками освоить новые, более продвинутые методы лечения людей. Я был действительно свободен, и впервые за долгое время у меня не было никакой необходимости что-то делать. То, что можно было назвать полноценным отпуском. Достаточно коротким, всего на половину недели, но тем не менее! После того, как я непрерывно работал все эти годы, никогда не вспоминая о таких мелочах, вроде выходных или праздничных дней (иногда складывалось такое ощущение, что мой наставник тире начальник сам не был в курсе о существовании таких дней календаря), это было что-то действительно особенное!

Отпуск или же просто несколько дней выходных, я получил сразу после сдачи серьезной серии экзаменов для ирьенинов и вручения мне соответствующего сертификата. Этакого аттестата зрелости. И сертификат этот был далеко не простой. Полноценный B-ранг при существующем выше него лишь одном А-ранге. Причем количество обладателей более высокого ранга можно было пересчитать по пальцам. Не скажу, что одной руки, при желании пришлось бы воспользоваться пальцами и ног. Но все равно. Все эти А-ранговые занимали либо высокие руководящие должности в Госпитале, либо же были управляющими определенных отделов, вроде исследовательских или около того. И B-ранг был той вершиной, которую мне пока можно было занимать, не претендуя на пост того же Дайчи например, который, к слову, был управляющим исследовательского отдела. Пусть и состоящего из всего нескольких человек, включая меня, как...хм... помощника и ученика. Разумеется, теоретически вполне можно было бы занять и А-ранг, но боюсь, что пока все же рано. Да и не к чему он. Все равно толку от этого нет никакого.

Моим последним испытанием стала крайне тяжелая операция на раненом АНБУ, доставленного прямиком из Страны Снега. Честно говоря, сдается мне, что после ее успешного завершения обычный медик мог бы затребовать для себя долгожданный А-ранг. Уж слишком тяжелый был случай. Да что там говорить, тяжелый. Шутка ли, но его доставили внутри запечатанного свитка в качестве трупа. И распечатали сначала, не где-нибудь, а в морге, когда патологоанатом должен был вскрыть его и попытаться понять, какая штука его загубила. То, что дух еще не до конца покинул бренное тело, стало известно уже после начала самого процесса. Даже не понимаю, как.

Операция стала своего рода экспериментом. Серьезной игрой не на грани между жизнью и смертью, а скорее в поле последней, куда искорки жизни смогли залететь до того, как погаснуть окончательно. Дайчи, который будучи наставником, помогал мне в работе, предложил проверить нашу разрабатываемую методику комбинирования усилий медицинских техник с препаратом на базе моей крови. Плюс хирургическое вмешательство, для того, чтобы удалить многочисленные чужеродные элементы из враждебной чакры, которая сформировала каменные осколки. Нет смысла говорить о том, что работа была сложной и тяжелой. И так было все ясно. Операция заняла пять часов времени. За это время я лишился просто неимоверного количества чакры, а использованный объем препарата составил больше литра. Не считая обычной донорской крови. Но результат того стоил. АНБУ не просто остался жив, но и получил почти стопроцентную вероятность возвращения в строй в ближайшем будущем. Притом я сам за все эти пять часов не потерял над собой контроля, старательно регулируя объем затрачиваемой энергии и времени на ее восстановление, меняясь в критические моменты с Дайчи. И это тоже был хороший знак. Так как подобная работа в таком качестве проделана мной впервые. Я достиг определенной планки в собственном развитии в качестве медика, за что и был вознагражден. Ведь уже на следующее утро Дайчи подал мне сертификат о присвоении ранга и объявил выходные дни! Что не могло не порадовать.

Должен признать, просто так заняться подсчетом времени в календаре в свободные минуты я не стал бы. Многочисленные параллельные мои занятия требовали немало времени и внимания, и мои выходные, скорее всего, были бы затрачены именно на них. Не случись еще кое-чего. Присвоение В-ранга ознаменовалось новым знакомством с довольно интересной личностью. Интересной хотя бы тем, что она играла немаловажную роль в дальнейшем. АНБУ под кодовым именем Волк, пришедший поблагодарить меня за то, что я вернул подобранного им на поле боя уже полумертвого товарища с того света. Вроде бы ничего особенного, подумаешь, АНБУ пришел. Таковых видел не раз и не два за свою жизнь и в последнее время часто общался с ними. Вот только этот парень выделялся хотя бы тем, что выглядел как подросток, имел не подчиняющиеся гравитации светло серые волосы, а под волчьей маской время от времени поблескивал красный глаз с тремя томоэ. Сопоставление этих деталей с оставшимися образами в моей памяти позволили идентифицировать гостя как Хатаки Какаши. Ученик самого Четвертого Хокаге, и будущий учитель его же сына в частности, и довольно известной команды в будущем в целом. Легендарная личность в рамках этого мира и времени, что ни говори! Выслушать от него слова благодарности и получить скромный подарок от близкой подруги моего пациента, переданный им, оказалось необычайно приятно. Дальнейшая распаковка этого подарка, уже позже, после возвращения в комнату, и нахлынувшие всевозможные мысли, вызванные этим процессом, и привели меня к желанию все же немного передохнуть. А календарь, что нашелся среди подарков (близился местный вариант нового года, и мой разум ассоциировал наличие этой штуки среди других вещей именно с этим праздником), просто поспособствовал моим вычислениям.

Задуматься об утекшем времени было из-за чего. Как мной уже было сказано, я достиг куда большего во время прошлого 'забега' за меньший срок. И могущество, и влияние, и многочисленные связи чуть ли не по всему миру. Способности, аналогов которым ни у кого не было. По сравнению с тем промежутком времени нынешнее состояние не казалось сильно успешным. Я как был работником Госпиталя с сомнительными перспективами, так и оставался (хотя получение ранга было скорее признаком изменений). За все это время мне еще ни разу не удалось покинуть пределы указанной территории, прогуляться по улицам Конохи во второй раз уже на правах свободного человека, который мог заглянуть в любой уголок, и волен делать все, что пожелает. Да и прироста сил особых не было. Я не стал кем-то могущественным, не мог призывать огромных существ, способных тягаться с биджу, не мог заставить все окружающие меня рептилии сосредотачивать энергию и менять силой своей воли окружающую действительность. Не мог тягаться с монстром вроде моего брата. Да что там говорить, вряд ли сейчас смог бы что-либо противопоставить даже тем боевым летунам Морье. В этом времени я был обычным. Обычным в рамках этого чрезвычайно своеобразного и дикого Мира Шиноби, со всеми улучшенными геномами, странными кланами, массой дзюцу. И почти идеально в него вписывался.

Но при всем этом я не считал потраченные годы в Конохе бесполезными и просто потерянными. После смены первоначальных планов на другие, более реалистичные, проведенные годы в Скрытом Листе были более чем разумными. Каждый месяц моего пребывания здесь, в Корпусе, укрепляла созданную вокруг моей личности легенду, увеличивалась легитимность, а также существенно повышался мой потенциал по выживанию в этом громадном мире.

Дайчи, которого можно было назвать главным автором той легенды, постепенно совершенствовал ее, углублял, добавляя все новые и новые штрихи. Он добился сначала одной победы для себя, превратив меня в бесконечный источник бесценного лекарства, что повышало возможность шиноби Конохи выживать в самых тяжелых ситуациях. А уже потом замахнулся на другую — ту, которая была для чего-то нужна ему самому, но при этом представляла огромную пользу для меня. Мастер лечебных техник, превосходящий всех остальных. Это была та планка, к которой он стремился меня подвести, и то, до чего я пытался добраться сам. Сейчас, мы шаг за шагом шли к этому. Мой ранг это лишь закономерный итог самых первых этапов этого пути — подготовки. Он отображал все мои достижения в области медицины. Далее мне предстояло подтверждать его в многочисленных операциях, ежедневной работе во благо АНБУ и реже, остальных шиноби Листа — то, что было необходимо в соответствии с легендой, созданной и продолжавшей постоянно развиваться. Равно как и многое другое.

Однако если бы я рассматривал все лишь в рамках легенды, то возможно, был разочарован. Но к счастью, только ей моя жизнь не ограничивалась. Ведь под прикрытием оной существовали другие важные направления развития, которыми я старательно занимался все это время. С чем-то начал работать раньше, с чем-то позже, но внимания уделял почти ко всему одинаково. Это и стандартные, можно сказать, вполне официальные ежедневные утренние (со временем и вечерние) тренировки в специализированном зале, направленные на повышение контроля над собственной чакрой, и мои наработки в искусстве печатей Страны Демонов, и моя, лично разработанная методика создания незаметных разведчиков. Эти три направления за все время — три года, развивались, может и неравномерно, но плавно, постепенно переходя во все более сложные уровни. Те же тренировки, например, во время которых я сначала просто нарабатывал контроль, превратились потом в полноценный комплекс по попыткам освоить стандартные ниндзюцу местных шиноби. Я отрабатывал печати, ежедневно пытался разобраться в том, как правильно выполнить простейшие дзюцу, а потом освоить их. И не могу сказать, что меня преследовали одни лишь неудачи. В частности, ключики к такой привлекательной технике перевоплощения я практически подобрал и теперь пытался добиться ее идеального исполнения. То, что пока у меня получался только один образ, и скажу откровенно, не очень приятный, меня не сильно волновало. Дзюцу в ближайшем будущем должно было быть освоено. То же самое можно было сказать и о клонах. Этот стандартный прием местной Академии тоже находился на завершающей стадии освоения. И это радовало. Ведь все это означало, что планомерно осваиваемая мной система ручных печатей рано или поздно сдастся и окажется в моей власти.

Касаемо искусства печатей Страны Демонов, то тут я достиг одного существенного успеха — освоение метода формирования плетения. Годы практики дали свой эффект. Теперь я мог не сильно напрягаясь создать небольшое, скажем так, полотно из нитей чакры площадью квадратный метр за несколько минут и его прочность меня уже радовала (несмотря на минимальное вливание сил, оно не рвалось от сильных манипуляций с ним). Правда, пока не удалось решить основную проблему — источник энергии для поддержания этих конструкций для автономного существования. Я придумывал все новые и новые способы ее накопления, но пока что серьезного результата достичь не удалось. Хотя кое-какие мысли были, и мои размышления нередко касались того, как их воплотить в жизнь.

Последний серьезный момент, над которым я работал — это собственные разведчики в виде разнообразных рептилий, заполонивших как Коноху, так и окрестности. С той самой первой партии из семи змей я непрерывно повышал их количество. Все тот же Ямада неоднократно притаскивал мне новые партии то ящериц, то мелких змеек, а я активно возвращал их к жизни и отправлял обживать окрестности. Те к слову, неплохо это проделывали. Не имея возможности разгуливать по Скрытому Листу, я получил способ видеть то, что зачастую не видели другие с самых неожиданных ракурсов. Конечно, не везде пресмыкающиеся могли свободно ползать, но даже так мой обзор серьезно вырос.

На этих разведчиков у меня были большие планы. Я бы даже сказал, масштабные. Но из-за существующих ограничений 'производства' разведчиков в нужных количествах, не мог воплотить их в жизнь. И почти полтора года искал способ получать шпионов в несколько более высоких темпах. Выходом могла стать передача моей крови и чакры через укус, уже через них формировать нужную связующую нить достаточного уровня. Однако так как такая нить формировалась только при восстановлении особым способом, так что поначалу это вообще казалось невозможным. Но я не сдавался и упорно работал, пытаясь осуществить этот прием все новыми и новыми способами. И специально накачивал отправляемых на разведку змей чакрой, чтобы они могли передать ее другим через укус и свой яд, пытался активно использовать нарабатываемый опыт в формировании нитей для печатей и даже просто осуществить восстановление других змей дистанционно. Результат был.... Собственно, те полтора года я его добивался всеми силами. А следующие полтора постепенно наращивал опыт, вместе со своей сетью разведчиков. Формирование сети шло медленно, тут ничего не скажешь. Но все же, куда быстрее, чем было бы, если бы я занимался всем этим по первоначальному методу. И с каждым днем, с накоплением опыта, скорость возрастала. И уже была надежда на то, что в ближайшем будущем я смогу реализовать, пожалуй, самую амбициозную цель. Верну доступ к природной энергии. Нет, пока накачиваться ею сам не собирался. Я даже после получения контроля над таким количеством змей ни разу не пытался с их помощью вобрать в себя ее. Сейчас мне она была необходима для несколько других целей. В частности, для того, чтобы создать точку доступа к ней. И получить возможность в любой момент ею воспользоваться. Будь то для питания плетений, о чем я говорил раньше, или же для других важных задач. Например, для поддерживания через эту точку доступа самой сети, которую планировал непрерывно расширять. Раскинуть ее во все стороны, дабы видеть то, что не может видеть никто другой. Искать все, что могло быть полезным и добывать это при необходимости. Передавать через океан природной энергии информацию из разных концов континента и чакру для того, чтобы по возможности, накидывать такие же связующие нити на людей....

В своем нынешнем виде моя разведывательная сеть, которую я всеми силами пытался довести до ума, уже приносила свои плоды. Мне все же удалось при помощи своих шпионов заглянуть за ширму легенды под названием Коноха, что хорошо скрывала совершенно другого зверя, с тем же именем. Все то, что мне внушали об особенностях Скрытого Листа посредством различных статей, что мне давал читать Дайчи, книжек, журналов, историй, рассказанных знакомыми врачами (все как один — сотрудники нашего Корпуса АНБУ) — являлись фундаментом этой легенды в моей голове. Подозреваю, не только в моей. Тот же Ямада, например, вполне серьезно верил во все это. И наверняка, продолжит верить. Просто потому, что жил по этим устоям, был по ним воспитан и когда-то встал с оружием в руках защищать их от посягательства чужаков. Каждый день он ее отовсюду. На улицах, по радио (я был шокирован, узнав об этом давно позабытом приборе), во время занятий так или иначе упоминали Волю Огня, официальную политику Хокаге, напоминали об основах, на которых стоит деревня. Разведчики же, повторюсь, дали мне возможность увидеть картину под иным углом. И не сказать, что она мне понравилась.

Дело не в том, что она была чем-то отвратительным по своей природе. Если подумать, то любая система таких масштабов имеет примерно одинаковые особенности. Политическое поле всегда представляет собой своеобразное зрелище, насыщено безумным количеством разномастных игроков, что ведут свою игру. Это в городке в Стране Болот все было предельно просто и понятно, несмотря на существующую развитую систему. Здешняя картина разительно отличалась. Я бы сказал, в худшую сторону.

Не скажу, что я разглядел абсолютно все. Ограничения никуда не делись. Для того чтобы разобраться во всех хитросплетениях местной политики нужно куда большая вовлеченность в нее. Но того, что я смог увидеть хватило, чтобы убедиться в.... излишней ее сложности. Отсутствии какой-то привычной четкости и мобильности. Все эти кланы, структуры, как военного, так и гражданского назначения, огромная масса населения (по сравнению с той же Страной Болот и в особенности тем городком).... Эта махина была слишком громоздкой, подверженной инерции, стагнации. Потом, правда, немного подумав, я понял, что это естественно. И для абсолютного большинства населения в принципе не должна быть свойственна высокая организованность, как у шиноби (большинство шиноби не в миссиях также не представляли собой пример организации). Это я, являясь винтиком структуры особого назначения, обеспечивающей другую структуру специального назначения, привык к тому, что все вокруг живет в условиях военного положения. И если подумать, то нечто подобное прослеживалось и в прошлом. Там я также был частью СБ. Жил в особых условиях.

Попытавшись немного абстрагироваться от своих привычек и сосредоточиться на анализе действительности более объективно, все равно далеко не ушел. Скорее, только углубил свои выводы дальнейшими наблюдениями. Кланы и прочие структуры разных секторов, большая масса действующих шиноби, не принадлежащих к кланам, как я заметил, так или иначе, образовывали своеобразные группировки во главе с тем или иным лидером, занимающим высокое положение в иерархии Скрытого Листа. Некоторые из них стояли у власти или же просто являлись силой, что обеспечивала той самой властью то или иное высокопоставленное лицо, другие же занимали явно оппозиционное положение по отношению к тем, что у власти или примкнувшим к ним. Но все они имели свой 'надел' в Конохе. Например, некоторые кланы контролировали торговлю оружием, другие держали монополию на производство лекарств и так далее. Всегда пользовавшиеся особым интересом с моей стороны Учиха вон вообще контролировали военную полицию, являясь ее основной силой. При этом они обладали кучей сторонников, что работали под их началом. Своя зона ответственности была у клана Сарутоби — клана действующего ныне Хокаге. Со стороны может и нельзя было сразу определить, что все эти партии ведут борьбу между собой, да и не сразу тоже трудновато, но логическое мышление и постоянное наблюдение за Конохой (той ее частью, где мои шпионы могли его вести) со временем подтверждали мое мнение. Борьба за власть шла непрерывно. Пусть она и была вялотекущей, с давно устоявшимися игроками, которые знали друг друга как облупленных. Вполне возможно, что во время войны они смогли отложить в сторону свои интриги и работать сообща, но чем больше я вел наблюдение, тем больше у меня складывалось ощущение, что после завершения боевых действиях некогда единая система стремительно теряла это самое единство, превращаясь в банку с пауками. Пусть, со стороны это выглядело вполне прилично. Никто друг друга не резал, как могло бы быть, прочие откровенно враждебные действия не предпринимал, но ощущение внутреннего противостояния это не убавляло. Слежка за официально признанным сильнейшим кланом Учиха давало четкое понимание этого.

Да, безусловно, мне должно быть наплевать на все это. По крайней мере, сейчас, будучи сотрудником Госпиталя из Корпуса для АНБУ. Но именно эта жизнь под крылом спецслужбы и делала мои наблюдения столь своеобразными, и отношение формировалось специфическое. В данной ситуации боеспособность селения с каждым годом становиться все меньше и меньше. Просто потому, что все эти внутренние трения приведут к взаимным претензиям и реакция на возможное нападение будет запоздалой. Да и в первое время, пока система снова не притрется и не устаканится, погибнет много людей. Селению будет нанесен серьезный ущерб. Другим немаловажным фактором наверняка будет, серьезное замедление темпов восстановления боеспособности деревни после войны. А это тоже не есть хорошо с точки зрения дисциплинированного сотрудника спецслужбы.

Вообще, наблюдение и анализ ситуации непосредственно в Конохе кроме просто интереса и желания продолжать совершенствовать свои методы слежки и сбора информации, выполняли одну большую цель. Раз уж по легенде запланировано мое становление как будущего мирового светила в области медицины и при этом за мной будет сохраняться статус возможного оружия на манер джинчюрики, то это рано или поздно приведет меня к выходу из-под крылышка АНБУ в Большой мир, именуемого Конохой. И тогда знание того, кто является кем и кто за кем стоит, будет весьма полезно. Тем более, несмотря на официальный выход из-под крылышка спецслужбы будет лишь открытием моей личности общественности. Для всех остальных я буду оставаться частью гвардии Хокаге. И все будут это учитывать. Сначала во время правления Третьего, а потом уже после прихода его преемника (при условии, что я тогда решу все еще держаться Конохи, а не решу поискать себе другое гнездышко). Если я хочу, чтобы меня никто во время смуты в политическом Олимпе не попытались убрать или же просто прикарманить, нужно всегда иметь надежные связи с кем-либо, кто в трудную минуту поддержит или прикроет. Как-никак, Коноха — это большая махина, с огромным количеством боевиков как действующих, так и бывших, живущих по своим правилам. Поэтому знание ситуации было важно. И я прикладывал усилия, чтобы разобраться в окружающей Госпиталь системе....

Встреча традиционно происходила в укромном месте, которая, как ни парадоксально, была почти у всех на виду. Обычный район деревни, не центр, но и не окраины. Тихий, благополучный, изредка навещаемый патрулями полиции, а также с пролегающим неподалеку одним из маршрутов перемещения команд АНБУ. Двухэтажное здание, частично использующееся как забегаловка для простого люда, желающего испить дешевого саке или же набить живот такой же дешевой едой, а частично представляющего собой небольшую гостиницу. В которой, по причине все той же дешевизны, предпочитали останавливаться на ночь гости селения. Попасть сюда было очень просто как для одного, так и для другого даже без применения профессиональных навыков, которые у них обоих были на высочайшем уровне. Снять комнату, без каких-либо записей, тоже. Даже использование стандартной печати сокрытия здесь было вполне безопасно и вряд ли привлекало бы чье-либо внимание.

Чего этим двоим не нужно, так это именно внимание. Если для одного подобное внимание было чревато лишь вполне понятной лекцией о недопустимости влезания туда, куда не просят, то для другого существовал риск потерять все. Карьеру, которая сейчас была на взлете благодаря его же собственным стараниям, доверие высоких начальников, и возможно, даже здоровья, вместе с жизнью. Этот второй мог бы и не рисковать. Он и так был на хорошем счету. Без помощи посторонних добивался всего, чего хотел и собирался в ближайшем будущем провернуть величайшую свою задумку. Совершить если не прорыв, то большой шаг вперед точно. Но вопреки этому, он был здесь. В маленькой комнате, которую от прослушки защищала печать, с человеком, с которым добровольно мало кто желал сталкиваться. Просто потому, что идеи и предложения этого человека не просто перекликались с его взглядами на будущее, но и в каком-то смысле превосходили их. Это было то, что упустить невозможно.

Встреча проходила без всяких излишеств. Строго деловой подход обоих участников.

— Итак.... — многозначительно сказал мужчина с перевязанной головой, глядя на сидящего напротив него человека холодным взглядом. Без малейших признаков каких-либо чувств, демонстрирующий свою отстраненность всем своим видом и при этом умело создающий ощущение полной вовлеченности.

Мужчина напротив не заставил себя долго ждать.

— К моему прошлому докладу добавить особо нечего, — ответил он.

Ответ явно был не тем, чего ожидал его собеседник.

— Возможно, есть, что сказать сверх доклада? То, что вы не доверили ушам посыльных, — спросил тот.

— Сказать могу. Могу говорить долго и непрерывно, но сути дела это не изменит. Пока все так, как я и докладывал. Такие исследования не проводятся мгновенно. И то, что вы всеми силами меня торопите, скорость никоим образом не увеличит.

— Вы работаете над этим вопросом больше двух. И за это время вы не сказали ничего определенного, кроме одного — подтверждения первой части гипотезы. Что мы и без вас знали. При этом вы получили все, что хотели. Я предоставил вам все данные и даже сверх того. Не считаете ли, что подобные заявления после таких действий с нашей стороны уже смотрится некрасиво?

— Да, это не очень красиво смотрится. Но эта работа не так проста, как возможно вам кажется. Исследования Орочимару довольно серьезные, но они неполные. Многие фрагменты информации попросту отсутствуют. Кое-где явно внесены ошибки, для запутывания. Мне приходится заниматься расшифровкой и перепроверкой его сведений. А это при том, что у меня нет такой свободы действий, какая была у него. Так что не нужно сейчас пытаться давить на меня. Исследование продвигается. И продвигается успешно. Но ничего революционного пока не произошло!

Мужчины некоторое время молчали, каждый думая о чем-то своем. Пока тот, что был с повязкой, не продолжил.

— Печально это слышать, Дайчи-сан. Но я вам доверяю. И продолжу доверять. Правда, все же попрошу приложить больше усилий.

— Непременно, господин. Хотя мог бы и сказать, что усилия прикладываются и без того немаленькие. С учетом тех требований, что исходят от Хокаге и руководства АНБУ. И планов подготовки самого объекта.

— Да, наслышан об этом. Говорят, заинтересованность в способностях вашего подопечного с каждым днем растет. А его подготовка уже сейчас вызывает серьезные причины для оптимизма.

— Это так. В ближайшем будущем он непременно станет лучшим в этой области. И затмит некоторых особ... которые уже давно не заслуживают той славы, которая о них идет по всему миру.

Мужчина в повязке хмыкнул.

— Не то, чтобы я не был согласен с вашими словами об особах, на прикрытие и поддержку которых приходиться тратить так много ресурсов, но все же ваше навязчивое желание сотворить второго Хашираму без мокутона и шляпы Хокаге на голове меня не радует. И я всеми силами рекомендовал бы оставить его только для АНБУ.

— Я понимаю ваше желание. Но оставлять его в тени нельзя. Рано или поздно это может вызвать большие проблемы.... Особенно если случиться так, что ваш замысел осуществиться, а он вспомнит, что не обязательно ему впредь быть цепным псом, которого не выпускают из конуры. Пусть уж он наденет маску, на который наложим образ 'Хаширамы наших дней' и получит свое место под солнцем. Это принесет куда больше пользы....

— В ваших словах есть зерно истины.... Но отвлечемся от этого. И вернемся к тому, что мы обсуждали раньше. Ответьте мне на один вопрос. То, о чем я у вас не спрашивал, и то, что вы сами ни разу мне не говорили.

— Я слушаю.

— Что является источником этой силы? Откуда такое долголетие?

Собеседник задумался. Некоторое время он прикидывал что-то у себя в уме, после чего пожал плечами.

— Вы не знаете?

— Именно так. Я не знаю. Не говорите ничего лишнего. Я постараюсь все объяснить.... Видите ли. Я нашел сразу несколько довольно интересных и странных составляющих.... Каждая из них в теории может быть причиной. Возможно, дело даже в совокупности этих составляющих. Возможно все вместе. Я не знаю. И потому не могу сказать.

— Что это за составляющие?

— Хм.... Геном, чакра лиса, странная чакра, что явно была у него до того, как влилась сила биджу.

— Странная чакра?

— Да. Сейчас сложно определить, что это за чакра. Она сильно перемешана с силой лиса и вместе с ней и прочими элементами сформировала его нынешнюю силу. Определить ее природу не представляется возможным. Возможно, ответ можно найти, покопавшись глубже, но увы, не мой уровень.

— Интересно.... В таком случае, могу сказать лишь одно. Продолжайте работу. Повторюсь, мне очень важны ваши исследования и положительный результат обернется для вас щедрым вознаграждением. И я не говорю о деньгах.... Хотя, есть еще кое-что, что было бы важно сделать. Надеюсь, вы подсобите нам в этом вопросе.

— Что это за дело?

— Нужно подпустить одного нашего шиноби к объекту.

— Невозможно!

— Шиноби не будет частью Корня. Он вообще не будет считаться шиноби. Просто человеком с очередным сложным случаем, которым нужно заняться как можно скорее и который станет отличной практикой для вашего подопечного.

— Что это за человек?

— Ребенок. Так что опасности он вам не предоставит. И проблем тоже.

— Зачем это нужно?

— Вы говорили о геноме, как о возможном источнике. Хочу это проверить.

— Ребенок....

— Большего пока говорить не буду. Это крайне вредно, знать слишком многое, Дайчи-сан.... Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

— Хм.... Я попытаюсь это организовать.

— Очень хорошо. Жду вашего сообщения.

— До встречи, Данзо-сан.

Черно-белые полосы. Как бы ни хотелось, чтобы все было лишь белым, или хотя бы серым, черное, увы, попадается, кажется, даже чаще, чем его антоним. Вроде бы всегда готов к ним, настраиваешься, понимаешь, что их не избежать, а почти каждый раз они наступают неожиданно. Я бы даже сказал внезапно. Уж не белые ли полосы обладают особенностями обманывать тех, кто в них попадает. Или просто белый цвет чрезмерно яркий, заливает в глаза так, что черное и не замечаешь.

Вот и со мной в очередной раз случилось кое-что, что и навело на все эти философские рассуждения. Не сказать, что это была такая уж и особо выделяющаяся полоса. Скорее полоска. Или даже тоненькая нить. Но черный цвет она имела не просто так.

Случилось это вечером. По обыкновению сидя в своей комнатушке и старательно пробегаясь по своим многочисленным 'глазам' за пределами Госпиталя, в который раз попутно размышлял о необходимости расширить потенциал своей сети. Потенциал, заключавшийся в формировании точек входа в океан природной энергии, благодаря которой мог бы питать собственные конструкции. Те самые, что формировал путем создания плетений из бесчисленных нитей собственной силы. Размышлял-размышлял, а потом в голове как стукнуло. Наруч! Я совсем забыл про тот самый наруч, который потерял сразу же после обретения свободы от демона и когда-то надеялся найти. Это же просто идеальная батарейка для конструкций! Впитавшая в себя за все эти годы целую прорву силы лиса, не говоря уже о той силе, что была в ней до пленения.... Неужели я настолько увлекся прочими направлениями развития, что напрочь забыл об этом артефакте? Недолго размышляя, немедленно дал команду змеям начать поиск места запечатывания Девятого в джинчюрики. Там где я появился в этом новом мире.

Долго ли коротко ли (полноценный поиск отнял неделю, что уж тут таить), но змеи справились и выдали мне приблизительное местоположение ритуала. До сих пор представлявшее собой один внушительных размеров кратер специфической формы (Лис, понятное дело, не был круглым), с множеством следов гигантских когтистых лап, и, пожалуй, еще большим количеством поваленных деревьев. Не сказать, что для змей вообще существовали какие-либо препятствия в этой области (ни охраны, ни каких-либо ограждений не было в принципе) — территорию они нашли быстро, но вот для того, чтобы понять, что это именно то самое место, пришлось потратить немало времени. Специфика восприятия мира небольшими существами, действующими у самой поверхности, налагала свои ограничения, что и вылилось в целых семь дней поиска и попыток понять, что к чему. Когда же до меня снизошло озарение, и место было идентифицировано, змеи получили другую команду — искать нужный объект. Правда, уже отдавая эту команду, невольно задумался над тем, что змеи рептилии уже успели тут облазить чуть ли не все, пока я пытался определить что к чему. И по логике, должны были уже наткнуться на искомый объект. Однако шанс того что достаточно небольшой предмет мог затеряться среди мелкой растительности и больших могучих стволов поваленных деревьев, был большой. Потому я спокойно ждал результатов. Одного положительного результата.... Чтобы через неделю понять, что свою любимую игрушку не найду. Как бы ни вели поиски, сколько бы пресмыкающихся не стянул к зоне поисков, но наруч не обнаружился. Он будто испарился.

Это больно ударило по моему душевному равновесию. Нет, не то чтобы нельзя было такого ожидать. Инструмент вполне могли подобрать те же АНБУ Корня, когда нашли меня самого (вряд ли я отбросил металлическую штуковину так далеко, чтобы ее нельзя было не заметить). Или даже если они не нашли его сразу, то наверняка это место потом как минимум раз прочесали полностью. Уже после того, как поняли, что за фрукт они получили в моем лице. Это было логично. Это было ожидаемо. И это было больно. Осознание того, что мое оружие, с которым я прошагал от северной оконечности мира, до далеких восточных пределов, подарок клана призраков Страны Снега, с которым было связано столько надежд и грез, оказался в чужих руках, было не просто неприятным, а именно болезненным. И это притом, что я давно перестал уповать на свои старые возможности.

Переживая эти депрессивные чувства, я получил вызов от наставника. Подозревая, что он дело тут в очередном особом случае в виде тяжелораненого АНБУ, которым нужно срочно заняться (других причин вызвать меня почти за полночь обычно не было), направился прямиком в реанимацию. Туда, где всегда проходила моя практическая деятельность.

Мой расчет оказался верен. Наставник — начальник ожидал меня здесь же. Здесь же находилась уже знакомая мне личность в маске с выделяющейся прической. Опять Какаши? Что-то зачастил в наши края юный АНБУ.

— Давай быстрее, Широ! — требовательно махнул рукой Дайчи, приглашая меня. Хатаке остался стоять снаружи. Судя по взгляду, который я разглядел сквозь прорези в маске, он явно хотел последовать за нами.

На операционном столе лежал подросток. Невысокий, худой, с длинными спутавшимися каштановыми волосами. Бледное лицо покрывала испарина. Но это все как-то терялось на фоне до боли знакомой формы. Черная униформа бойцов Корня. Немного мешковатая, явно рассчитанная на человека большей комплекции.

Я невольно поморщился от вида этой экипировки. С тех пор, как меня вынесло на поверхность, корешков не видел ни разу. Ударившие не вовремя воспоминания о базе Корня не сразу позволили разглядеть причину того, почему его сюда занесло. Рана, вроде бы небольшая, едва заметная в этой излишне просторной и как оказалось, грязной форме, но нанесенная практически у самого сердца.

— Сердце, — мгновенно подтвердил мои догадки наставник, стремительным движением разрезая экипировку и открывая грудь паренька. Немедленно понял, что несколько приуменьшил тяжесть раны. Немалая доля повреждений оказалась доселе скрыта под тканью. Кунай, которым нанесли урон, явно прорвался под одежду, оставляя глубокую и опасную царапину под одеждой.

— Везунчик этот парень, — отметил я, своими глазами через рану наблюдая за бьющимся сердцем. Не знаю как, но ему явно удалось отклонить кунай так, чтобы тот не разорвал орган напополам, а лишь слегка задел, нанеся не смертельное повреждение.

Наставник на мое заявление раздраженно хлестанул ледяным взглядом. Хм... Необычное поведение. Плохой день? Или не доволен тем, что должен работать с людьми Данзо? К слову, как вообще так вышло, что боец Корня каким-то боком оказался в нашем Корпусе. Я всегда считал, что их ранеными занимаются исключительно их собственные ирьенины. На базе организации существовали специализированные отделы. Это я помню четко.

— Действуй, давай, — тем не менее, спокойным тоном потребовал Дайчи, указывая на рану. Пожав плечами, я взялся за дело. Собрал чакру, преобразовал в ян и опустил руки на судорожно вздымающуюся грудь. Было необходимо провести первичную диагностику.

— Повреждение сердечной мышцы минимально. Восстановим без особых проблем, — выдал я первую мысль по ходу осмотра, — Начинаю первичную обработку ян.... Наблюдается частичное повреждение легкого.... Дыхательные пути... не повреждены. Восстановить не составит труда.... Хм.... Чувствую кусочки костей. Они занимают пространство между грудной клеткой и легкими. Нужно удалять.... Касательное повреждение вдоль всей грудной клетки. Мышцы, кости, эпителий.... Справлюсь без препарата. Думаю.

Дайчи кивнул. Уже с момента получения ранга он не перепроверял мои выводы сам, предпочитая наблюдать со стороны за тем, как я провожу лечение.

Я начал активно работать. Зарастить поврежденную сердечную мышцу, несколько поврежденных коронарных сосудов действительно не требовалось много усилий. Вполне хватало стандартной мистической руки с вкладыванием достаточной 'мощности'. Какой никакой, а показатель достигнутого мастерства. Раньше я не справился бы с этим вот так просто, а скорее растратил всю чакру и взбесился.

Удаление кусочков костей, что образовались после пробития грудной клетки острием явно заряженного куная, заняло чуть больше времени. Как-никак приходилось осторожно, стараясь не нанести повреждений тканям, доставлять эти острые осколки до раны, захватив их своей чакрой по одному. Да и потом зарастить те раны, что они успели нанести за то время, что находились там с момента ранения. Некоторые впились в плоть, пришлось старательно их извлекать, а следы заращивать.

Выполнив самую тонкую работу, вроде удаления осколков костей и восстановления сердца, приступил к куда более простой ее части — регенерации путем постепенного наращивания потока ян чакры. Лечение приобрело чисто механическую форму — стой себе и постепенно затягивай рану, сращивай кости, удаляй разрывы. Только успевай подавать чакру.

Пока выполнял эту часть работы, по привычке бросил взгляд на Дайчи. Тот обычно часто одним своим видом показывал мне, доволен ли он моей работой, или же есть претензии к ней. Раньше вообще только и делал, что активно комментировал, но обстоятельства давно уже поменялись и кроме как выражением своего лица он иначе свое довольство или же недовольство не демонстрировал. К моему удивлению наставник вообще на меня не смотрел. Он все также стоял рядом с операционным столом, скрестив руки на груди, взгляд его был направлен строго на место попадания вражеского куная, но вот его глаза явно не видели того, что я делал. Мой наставник пребывал где-то не здесь, а глубоко в себе. И раздражение, которым он меня одарил в начале, теперь сменилось на глубокую задумчивость и... растерянность.

Такое поведение было необычным для этого человека. Я почти никогда не видел его таким. Его редкие погружения в свои мысли всегда длились меньше пары минут, после которых он резко возвращался к активной деятельности. Судя по его виду, сейчас он стоял столбом чуть ли не с самого начала моего лечения.

Такая ситуация просто не могла не отразиться на моем отношении к работе. Вроде бы обычный случай, явно не критическое повреждение, которое воспринято мной как практическое занятие для накопления опыта, стало казаться иначе. Неужели в пациенте есть какой-то подвох и это очередной особый случай?

Присмотрелся к ране внимательнее. Быстро провел повторную диагностику. На всякий случай прозондировал чакрой не только область раны, но и остальные части тела. Ничего необычного так и не смог обнаружить. Наоборот, лечение явно давало свои плоды — парень уже не выглядел таким смертельно бледным, да и дышал он гораздо свободнее.

Снова бросил взгляд на Дайчи. Тот как стоял, так и продолжал изображать статую, не спуская глаз с зарастающей раны. Хм... Может тут просто замешана усталость? Время позднее, а начальник в Корпусе с раннего утра. Или может просто заработался, вот и погрузился в себя.

Однако внутреннее ощущение не давало мне покоя. Раньше мне никогда не доводилось видеть Дайчи в таком состоянии, да и не может первоклассный медик в мирное время и при почти полном отсутствии пациентов так вымотаться, чтобы просто вот так уйти в себя во время операции. Даже если он просто присматривал за ее ходом, дабы помочь в случае чего. Потому мнение об особом клиенте снова заняло первое место. И я вгляделся в него в очередной раз. Обратив, в первую очередь, на его лицо.

Минуты через три, так ничего и, не обнаружив особо знакомого в еще детском лице, принялся осторожно зондировать его чакру. Осторожно потянулся к его системе циркуляции, коснулся своим 'щупом' его энергосистемы и 'попробовал' что называется, на вкус. И... снова ничего. Хотя... не совсем так. Кое-что я почувствовал. Но не сказал бы, что это что-то было чем-то особенным. Обычная на вид чакра. Пусть и с некоторыми отличиями от моей, равно как и остальных моих пациентов. Что вполне укладывалось в пределы нормы. Абсолютно идентичной чакры не было ни у кого. Это я мог утверждать из своего личного опыта. Но все же просто так махнуть рукой на это не стал и, решив, на всякий случай, разобраться с интересной загадкой позже, собрал немного энергии и припрятал в виде небольшого мотка нитей у себя. Такие действия не требовали каких-то особых выделяющихся действий, так что уверен, что все это осталось в секрете от все еще пребывающего в себе начальника.

— Вроде готово, — отрапортовал я, закончив все манипуляции. От раны оставался лишь красноватый шрам. Ну и кое-где отчетливо прочерчивался след от куная. Неглубокий, но заметный. Полностью убрать его было делом не сложным, но особого смысла заниматься этим тоже не было. В любом случае, в ближайшую неделю верхний слой кожи в районе раны должен отшелушиться и слинять, почти полностью избавившись от следов повреждений. Чакра заряженного куная влияла на процесс лечение именно таким образом.

Дайчи отмер. Тут же приняв свой старый уверенный вид, кивнул, быстро провел рукой по груди паренька, явно проверяя проделанную работу, после чего кивнул во второй раз.

— Хорошая работа. Можешь идти.

Я собрался было задать вопросы, но видя, как наставник вновь как-то задумался, решил не испытывать судьбу и вышел из реанимации. Где тут же столкнулся со знакомым АНБУ.

— Как он? — тут же прозвучал вопрос. Я бросил взгляд на настенные часы, что висели дальше по коридору. Хм... Работа неожиданно заняло куда больше времени, чем я думал. Почти два часа я провозился. Почему-то думал, что управился быстрее. А этот все это время стоял под дверями? И сна ни в одном глазу!

— В порядке твой товарищ, — махнул я рукой, подавив острое желание зевнуть. Почему-то взгляд на часы вызвал у меня сильное желание отправиться спать, — Операция прошла успешно. Сейчас он спит. К утру точно придет в себя.

В ответ немедленно услышал вздох облегчения. Хатаке явно переживал за товарища. За товарища из Корня?

— Большое Вам спасибо, Харада-сан! — немедленно склонился он в легком поклоне, что еще сильнее ввергло меня в ступор. С каких это пор бойцы АНБУ Хокаге так заботит судьба АНБУ Данзо?

— Это всего лишь моя работа, — выдал дежурную фразу, давно подслушанную у ирьенинов из основного Корпуса, — Так что не стоит благодарности, Волк.... Парень крепкий, так что ничего ему такая рана не сделает. Особенно после своевременной помощи. Это уже ваша заслуга, раз уж так быстро смогли его сюда доставили.

Парень выпрямился и заметно успокоившись, кивнул.

— Не знал, правда, что у нас лечат людей Корня, — как бы невзначай бросил я, нарочно шаря у себя в карманах, якобы в поисках чего-то.

Хатаке слегка замялся после моих слов, но быстро вернув серьезность себе, ответ дал быстро.

— Он свой.

Я посмотрел в его глаза через прорези в маске, вновь разглядев при этом красный отсвет его шарингана. Холодная решимость и уверенность в своих словах — вот все, что мне удалось в них прочитать.

— Как скажете, Волк. Я вынужден откланяться.

— Доброй ночи!

Пока я шагал обратно в свою комнату, мысль о странном парнишке в форме Корня, но при этой 'свой' — то есть представитель 'нашего' АНБУ по утверждению Какаши не давала мне покоя. Да и несколько странное поведение учителя. Хм.... Неужто перебежчик?

Вновь подступило чувство усталости. Жутко хотелось спать.

На следующее утро до начала утренней тренировки вспомнил про все еще хранящийся сгусток чужой чакры. Удостоверившись, что он в полном порядке, несколько сократил время своей 'зарядки', потратив его на попытку подробного анализа подозрительного материала. Снова попытался 'распробовать' эту каплю чужой силы, заодно старательно отслеживал, какие ассоциации она вызывает. Но то ли недостаток времени стал тому виной, или же просто в этой чакре не было ровным счетом ничего особенного, но найти какой-либо подвох не смог. Чакра как чакра. И ничего более. И ярких каких-то ассоциаций вроде не вызывала. Вообще. В какой-то момент я вообще перестал размышлять об ней, полностью погрузившись в созерцание деревянной панели на стене. Отметил потом про себя, что древесины оказывается, довольно много в этом зале. И глядя на эти гладкие куски древесины, захотелось посмотреть на настоящие, живые стволы....

Время тренировки быстро ушло, и потому пришлось завязать с анализом и направится делать вернуться к расписанию. Сгусток чакры был вновь аккуратно припрятан у меня же. Искусство Страны Демонов в создании относительно долговременной конструкции с подпиткой моей силой помогало отлично.

Дайчи выглядел почти также, как обычно, а именно спокойным и готовым к работе профессионалом. И глядя на это я почти забыл о странном его состоянии вчера, списав его на ту же усталость, ну и то, что пришлось иметь дело с возможным перебежчиком из Корня. Оно и понятно. С Данзо лучше не связываться, даже несмотря на то, что ты под защитой того же Хокаге. Правда любопытство по поводу того, что это мог быть за перебежчик, меня не покидало. О чем я и спросил у него.

— Пока это секретная информация, — был его ответ. От дальнейших расспросов пришлось отказаться. Раз секретно, значит не повод искать ответы. В открытую.... В любом случае, докопаюсь. Если не утрачу к этому интерес.

К этой теме вернулся уже вечером, вновь попытавшись проанализировать чужую чакру. Некая доля заинтересованности в раскрытии этого секрета во мне оставалась, а все остальные мои проекты находились во временном тупике, так что это было полезно даже чисто для разгрузки мозгов. И возможности взглянуть на все остальное с другого угла.

Времени на этот раз потратил куда больше. И не нашел ничего нового, кроме все тех же мыслей о деревьях. Стоило мне начать возиться с этой чакрой, как снова мои глаза уткнулись на деревянные объекты в моей комнате. А потом мое сознание захватили мысли о живых деревьях. Высоких, стройных, с широкими кронами, свежими листьями. Сначала всего несколько, потом больше, и еще больше, и еще, и еще. Перед моим внутренним взором вырастали образы бескрайних лесов, тянущиеся на сотни и сотни километров.... Где-то в начале второго часа мыслей о лесах и деревьях, понял, что эти бескрайние лесные просторы мне явно знакомы. Я их уже видел. Преодолевал эти массивы, видел, какие животные обитают внутри. И не только животные. Поляна, окруженная несколькими десятками могучих древесных исполинов, служащих домом для людей, способных за этими лесами не просто ухаживать, но и выращивать. Люди, в которых сам же заподозрил носителей крови Сенджу или же их родичей. Те, с которыми сам же заключил договор о сотрудничестве в борьбе с врагами из далекого Севера.

— Сенджу! — вырвалось у меня, стоило мне опомниться и перестать играться с чужой чакрой. Шестеренки быстро закрутились в голове, мысли помчались галопом. Не спроста меня мысленно тянуло к деревьям при долговременном и тесном контакте с чакрой этого парня из Корня. Не спроста его занесло в ту организацию, и не спроста он теперь оказался в руках АНБУ Хокаге. Официально вымерший клан лесовиков — основателей деревни, от которого остался лишь один представитель, и то сейчас безвозвратно гуляющий где-то в Большом Мире уже столько лет. Еще до потери своего могущества утративший свою главную отличительную особенность — управление деревом в любых проявлениях. И тут неожиданно в моих руках оказывается чакра человека, чья особенность вот так вот ненавязчиво намекает, что он — наследник той большой семьи. Одинокий росток, выросший из трухи и пепла, что осталось от великого древа Сенджу.

Я аж вскочил, поняв, что парень пережил мою судьбу. Как обладатель особо ценного потенциала, оказавшийся в руках Данзо, тренируемый им для каких-то известных лишь ему миссий, и каким-то образом очутившимся в руках уже Хокаге. Только, видимо, на этот раз старейшина не захотел потери очередного инструмента и попытался избавиться от него, чтобы тот не попал в чужие руки. Интересно!

В истории, которую мне довелось когда-то прочитать, не было Сенджу, овладевшим древесным элементом. Зато был человек без имени, некогда бывший экспериментом одной бледнолицей особы со змеиными глазами по внедрению генома Первого Хокаге.... Как же его называли-то, этого человека? Не помню.

На всякий случай снова сформировал из чакры пацана закольцованный клубок и припрятал у себя. Изучить эту интересную вещицу не помешает, а в таком виде она продержится некоторое время. Быть может найду, куда приспособить. Не знаю, правда, куда, да и что вообще можно сделать с капелькой чакры копии Хаширамы Сенджу, но....

Инцидент с парнишкой из Корня вырвал меня из состояния некоторого расстройства в связи с утраченным наручем и вернула жажду дальнейших поисков новых инструментов. Вместе с этим проснулось острое желание познавать тот огромный мир, что расстилался за пределами территории Госпиталя, да и Конохи, который в той или иной степени была изучена. Мне хотелось движения, исследований, поисков чего-то нового или давно забытого старого. Образец одной чакры одного мальчишки воскресили в моей памяти образы древнего поселения родичей/прародителей Сенджу. Что если где-то там, в далеких окраинах все еще есть такие же? Быть может и само то поселение могло уцелеть? В мире ведь столько всевозможных тайн! Нужно их познавать. Да и воплощать планы по созданию грандиозной сети, благодаря которой я смог бы творить невообразимое уже нужно начинать.

Поддавшись порыву, я собрал почти все доступные резервы рептилий за стенами селения и дал команду двигаться. Во все направления, во все страны, до которых можно добраться. На юг, север, восток и запад. И движение началось. С каждым днем я чувствовал, как непрерывно отдаляются от меня мои разведчики, растягивая границы моего визуального контроля все дальше и дальше. В то же время при помощи оставшихся здесь змей продолжил наращивать количество доступных 'агентов'. Терять сеть внутри Листа было не лучшей идеей, и, пожалуй, я поступил глупо, вот так разом направив огромные силы в сторону. Но небольшие сомнения быстро отпали в сторону уже после первых поступивших образов от них, содержащие в себе изображения других поселений, дорог, двигающихся караванов, мелькающих высоко над головой учебных команд шиноби. Моя картина окружающей реальности начала дополняться качественной информацией. В голове непрерывно рисовалась новая карта мира, вырастали новые города и села. То, что было мне недоступно из-за ограниченности официальных источников информации, теперь оказалось в моих руках, и никто эти сведения не мог исказить или недодать.

Змеи двигались сплошной сетью, почти не оставляя белых пятен. Каждая складка местности, каждый лесок, каждое поле, овраг, ручей — все это становилось местом прохождения разведчиков. Да, это создавало массу сложностей. Каждый сеанс получения информации от всех этих 'глаз' приводил к мучительной мигрени. Голова просто раскалывалась. А ведь иногда приходила не только просто информация об окружающей среде. Окружающий мир огромен и полон опасностей даже для подготовленного шиноби. Время от времени и опытный джонин по невнимательности ли или просто расслабленности мог стать жертвой дикой природы. Что уж говорить про небольших и не столь хорошо защищенных ползучих пусть и ядовитых тварей? Немало из них погибло. От хищников, ловушек, людей, которые заметив проползающего чешуйчатого шпиона запускали в него то нож, то камень. Информация об их предсмертном состоянии немедленно достигало меня, накапливаясь в моем подсознании, и стоило мне окунуться в них, найдя время, тут же получал по мозгам.

Но я продолжал следить за движением сети. Время от времени останавливал движение, и направлял силы на подключение новых элементов. Потери нужно было восполнять. Да и оставлять на территории контролирующих 'агентов' было нужно. Это было не только полезно с точки зрения сохранения контроля на пройденной территории и формирования сети 'ретрансляторов', которые помогали бы передавать информацию от ушедших излишне далеко разведчиков, с которыми было сложно поддерживать связь из-за удаленности. Иногда эти змейки вполне могли стать средством влияния. Достижения справедливости, в конце концов. В чем я убедился после крайне омерзительного, но, увы, распространенного случая, что наблюдал через глаза одной из змеек.

Насилие. Лесная чаща, послужившая убежищем шайки не то разбойников с большой дороги, не то просто каких-то беглецов, промышляющих не самыми достойными делами. Ровно десять человек. Вооружены кто чем. Ножи, топоры, плохенькие мечи, самострелы. Оборванцы, но с элементами брони на теле. Совершенно дикий вид. Не люди, а скорее животные. Не простые звери, живущих по законам природы, а мерзкие безумцы, твари, почуявшие силу и упивающиеся ей. Среди них девочки. Всего двое. Изрядно побитые, с разорванной одеждой, со связанными руками. И насилуемыми. Одна за другой, по кругу....

Ночь никто из них не пережил. Ни девочки, ни бандиты.... Пока я смог собрать достаточно ядовитых убийц из довольно обширной территории, с заложницами успели покончить. А сами бандиты были до смерти искусаны ночью. Сначала тот, что 'стоял' на часах, потом уже все остальные....

— Я полагаю, вы не это имели в виду, когда говорили, что все устроите?

— Не сыпьте соль на рану! Это вас не касается. Докладывайте о результатах!

— Реакции нет.

— Точно?

— Я давал повод сомневаться в себе?

— Вы прекрасно знаете ответ.... Вообще никакой?

— Если не считать чуть более долгий процесс лечения, что вполне объяснимо банальной усталостью, то ничего.

— Не наоборот? Я рассчитывал на иную реакцию. Чисто логически.

— Чисто логически он не Хаширама, а просто плод безумного эксперимента. Ничего странного.

— Доверюсь вашим словам.... А что на счет самого 'врача'?

— Тут, в общем-то, тоже ничего. Разве что после того случая он весь какой-то загруженный. Несколько раз мне самому пришлось лечить его головную боль.

— Хм.... Даже не буду говорить, что не этого ожидал.

— Соглашусь. Но утверждать что-либо нельзя. Вполне возможно тут что-то иное. Не знаю, правда, что.

— Это вполне можно выяснить.... Ладно. Парня определят в АНБУ. Иными словами, он будет в твоей юрисдикции при следующем ранении. При любом таком случае нужно его свести с твоим учеником. Не удивлюсь, если для полного раскрытия нужно больше времени и контактов.

— Ничего не обещаю. Ученик меня и без того сильно беспокоит.

То ли голова адаптировалась к постоянным наплывам больших объемов информации, то ли разнообразные методы по профилактике этих болей, которыми со мной поделился наставник, подействовали, но в скором времени постоянные боли перестали иметь место быть. Лишь в редкие моменты, когда я брался 'просматривать' отчеты своих разведчиков, она разливалась свинцом, но благо потом быстро все проходило.

Пока активная сеть постепенно распространялась по всей территории Страны Огня, а ее ядро восстанавливало силы здесь, в Конохе, вырос объем работы медиком. Ранее проводимые мной сеансы лечения и операции лишь в качестве средства накопления опыта под взором другого специалиста переросли в ежедневную полноценную рабочую практику. Любой, кто попадал в Корпус, немедленно оказывался в моих руках и получал всю необходимую помощь от меня же. Лишь изредка, когда случай оказывался слишком серьезным, рядом со мной вставал наставник, который в нужные минуты либо ассистировал, либо просто работал суфлером. Все остальное время рядом со мной просиживал штаны ассистент — ирьенин ранга С, у которого по какой-то причине не хватило возможностей получить ранг повыше и заниматься лечебной практикой самостоятельно. Хотя 'просиживать штаны', пожалуй, я это перегнул. Ирьенин помогал по мере сил. Но это была лишь часть моей работы.

Так как война уже достаточно давно отгремела, а все ее отзвуки постепенно стихли, количество поступающих раненых АНБУ было ничтожно мало, чтобы занимать меня каждый день. Да, раз в неделю обязательно появлялся так или иначе умудрившийся пораниться оперативник, но в большинстве случаев они к нам не попадали. Крепкие ребята настолько не любили захаживать в наше заведение, что абсолютное большинство жилых палат стояли закрытыми. Да, госпитализированные были, но почти все они были не самими АНБУ, а скажем, их 'клиентами'. Либо захваченные ими люди, получившие повреждения, за которыми присматривали наши медики, либо просто лица, которые обладали несколько иным статусом, чтобы поправлять здоровье в обычных отделах нашего Госпиталя. За ними присматривали специально закрепленные люди. А я каждый день отправлялся в основной Корпус, где так или иначе обслуживал энное количество человек в день. Все для того, чтобы мои навыки использования мистической руки не просто не затуплялись, но и постоянно оттачивались. Ради этого Дайчи даже откуда-то раздобыл разрешение.

Работа в основном Корпусе неожиданно оказалась весьма приятной. Нет, я изначально, как только услышал слова начальника об этом, подумал, что это резко прибавит мне свободы и предвкушал ее. Даже всякие негативные мысли о столкновении с новой реальностью, людьми, отношением коллектива отбросил в сторону, дабы не мешали моей радости. А реальность оказалась еще более радужной. Конечно, первые пару дней ирьенины, рядом с которыми работал, косо на меня поглядывали, но уже скоро перестали. Я к ним не лез, свое какое-то превосходство не демонстрировал, а лишь добросовестно выполнял возложенную задачу. К тому же в основном Корпусе были люди, с которыми я так или иначе пересекался во время своих ежедневных своих визитов сюда за едой, а те работали с этими, так что скоро меня начали спокойно воспринимать за своего. Не совсем 'свой' конечно, но и не чужой. В общем, коллега из параллельной структуры. Правда, меня радовало не только это. Я получил возможность общаться с людьми. С самыми разными. Пациентами здесь были не молчаливые АНБУ, от которых если и дождешься какого-либо слова, так это лишь 'спасибо' в конце лечения, или же 'так не болит, а вот так болит'. Тут были простые шиноби. Генины, чунины, джонины, бывшие шиноби, студенты Академии Шиноби. Хотя из последних я видел лишь одного. Люди получившие те или иначе ранения, или же отравления во время своих миссий. Пришедшие в Госпиталь быстро подлечиться, а заодно и похвастать своими успехами на своем служебном поприще. Да, это касалось в основном молодежь. Старшие предпочитали распространяться не сильно. Но по сравнению с АНБУ и эти были теми еще болтунами. Настоящая находка для такого благодарного слушателя как я! А рассказывали ведь о много чем интересном. Другие страны, города, миссии сопровождения, отслеживание разбойников и бандитов вдоль дорог, отлов нукенинов. Порой поднимались и такие темы как отношения с соседями, о ситуации в самой деревне. Обсуждения даже простых и банальных вещей вроде стоимости военной экипировки и оружия тоже интересовали меня немало. Да, при помощи своих змей я видел немало, но одно дело змей, который лишь наблюдает окружающую действительность без возможности заглянуть везде, и другое дело люди, у которых есть не только информация, но и свои мысли на счет нее, отношение к ней. А это совершенно другое. Напрямую общаясь с людьми, пусть и придерживаясь строго профессиональных взаимоотношений, я понял, как мне не хватало подобного. Не хватало уже очень, очень давно. Задолго до того, как попасть в желудок Лиса! Я всегда был вдали от общества, сторонился его так или иначе. Оказавшись внутри небольшого мирка с группой одних и тех же личностей, ограждал себя или меня ограждали от остальной части человечества. Нет, я не тот, кто любит большие столпотворения людей и предпочитает вариться в котле огромного общества. Но после прошедшего времени в изоляции, неважно, добровольной или нет, столкновение с чужими, но обычными людьми, их эмоциями, жизнью было просто воистину прекрасным. Этого не достичь, просто прогуливаясь по территории Госпиталя и видеть радующихся выписке друга или товарища людей, весело проводящих вместе коллег из основного Корпуса, на близкое общение с которыми был наложен запрет. А тут такое.

Любопытно, что, только оказавшись в такой ситуации, я вдруг сообразил, что в нашем Корпусе не работают женщины. Сплошное мужское царство. И врачи, и санитары. Признаться честно, я ни разу не видел того, чтобы к нам доставляли раненых женщин АНБУ! Не лез в обжитые палаты, может там и есть пациентки, но если так посудить, то таки да, мне ни разу не приходилось лечить женщин. Ха! Вот ведь интересно! И до чего доходят мысли, стоит пару раз заняться ранами на телах куноичи в основном Корпусе, и после этого давать наставления медсестрам. Нередко молодым (хотя по сравнению со мной, они все тут молодые) и нередко если не красивым, то, по крайней мере, симпатичным! И я был этого лишен! Три года как! И как так вышло, что до этого проходя мимо медсестер, никогда не обращал на этот факт никакого внимания?! Что со мной не так?!

Помня о своем состоянии, когда Дайчи устроил мне сюрприз с девушкой на одну ночь, старался держаться крайне осторожно. Не хватало еще случайно пробудить то состояние. Хотя отрицать, что появилось желание было нельзя. Пусть я и сдерживал его. Сначала подумал о возможности просто попросить наставника устроить мне еще один сеанс для снятия напряжения, но потом, подумав о том, что это может за собой повлечь (не только в плане самоконтроля, но и другого), решил воздержаться. Пусть Дайчи продолжал оставаться человеком, которого я воспринимал если не другом, то хотя бы неплохим товарищем, чья роль в моем постепенном будущем возвышении уже была огромной. Но все же у него были свои интересы. Я не мог быть уверен в намерениях....

Говоря о работе в основном Корпусе, нельзя не упомянуть о появлении у меня нескольких весьма интересных знакомых. Связано это было непосредственно с медицинской практикой. С момента начала работы мне первое время не доверяли сильно сложных пациентов, несмотря на весь мой ранг и соответствующее прошение от моего начальства. Местные ирьенины поступили вполне логично, сначала убедившись в моих профессиональных навыках на достаточно простых случаях, и лишь после этого перестали разделять их по уровню тяжести. Что соответственно отразилось на самой сути работы. Работа с простыми травмами и ранами не требовала особой дополнительной помощи, а вот при остальных без ассистента было не так просто. Вот и в качестве помощников мне стали давать разных молодых специалистов рангом пониже. В первую пору по удивительном совпадению в их число входил Ямада Ясуо, к этому моменту уже успевший не только закончить обучение на ирьенина, и подобраться к получению такого же ранга, что и я. Работа с ним была чистым удовольствием. Парень отлично освоил специальность и при его помощи процесс двигался удивительно быстро. Да и без того неплохие взаимоотношения с ним в этот период укрепились и достигли новых высот. Но как бы я не хотел бы работать с ним, не всегда он оказывался моим помощником. Самые разные ребята, в зависимости от их графика дежурств.

Однажды, у меня оказался весьма примечательный пациент. Подросток лет шестнадцати. В этой находящейся без сознания раненой в живот девчонке с лиловыми волосами опознал успевшую слегка вытянутся Митараши Анко. Ту самую, кровь которой когда-то хотел заполучить для возвращения себе призыва.

Ее доставил какой-то незнакомый мне шиноби. Судя по жилетке либо чунин, либо джонин. Усталый, потный, грязный, со следами крови на форме.

— Проникающее ранение в живот. Стрела от самострела с разборным наконечником. Мне удалось извлечь лишь основание. Мелкие частицы все еще внутри, — быстро отчитался он, положив ее на кушетку, — Я чакрой старался держать их, но не уверен, что что-то получилось.

Я кивнул и указал ему за дверь. Видимо ирьнины не стали рисковать передавая пациентку из рук в руки. Но сейчас грязному бойцу в стерильном помещении делать нечего. Осторожно размотал окровавленные бинты. Митараши дернулась. Вколол анестетик и продолжил. В голове, вместе с четкими алгоритмами предстоящей операции, блуждали мысли о проклятой печати, ее возможном влиянии как на меня, так и на Анко. А потом сюда же добавились образы о крови, которую надо бы получить, если я хочу вернуть себе призыв.

Дверь в помещение открылась, и к операционному столу торопливыми шагами направился другой подросток, на этот раз мужского пола. С пепельными волосами и очками с круглыми линзами.

— Широ-сан, я Якуши Кабуто — ваш ассистент, — бодро доложился он, выпрямившись, пока я внутри себя чертыхнулся. Надеюсь вся степень моего удивления не отразилась на моем лице. А то это может натолкнуть на лишние подозрения.

— Ранг? — коротко спросил я у него, стараясь вложить все свое удивление в этот вопрос. Пусть считает, что меня озадачил его возраст.

— С, — был краткий ответ, — но к экзамену на В уже готов.

Вот ведь... шпион! Вот тебе и маскировка одного из самых опасных людей в этом Госпитале. Впрочем, не время думать об этом.

— Давай сюда.

Разборный наконечник для стрелы от самострела определенно был предназначен для борьбы с шиноби. Оказавшись в теле человека, он застревал таким образом, что при попытке его вытащить, немедленно распадался на десяток острых осколков, тут же устремлявшихся по всему телу. И быстро извлечь их в полевых условиях было практически невозможно. Без помощи опытного ирьенина, разумеется. Даже для нас, оснащенных всеми необходимыми инструментами, и находящихся в отличных условиях работа потребовала немало времени. И то, подозреваю, что вряд ли мы смогли все быстро закончить, если бы не то, что командир Анко не додумался удерживать осколки своей чакрой в одном месте. Так их 'разлет' оказался не столь большим и за какие-то полтора часа мы смогли извлечь их все.

Якуши Кабуто в плане подготовки был хорош. Он не показывал ничего экстраординарного, сильно выходящего за рамки своего ранга, но я отчетливо осознавал, что он не только ничем не уступает мне, но возможно и превосходит. Работать с ним было на удивление приятно. Четкое выполнение команд, полное погружение в процесс, абсолютно точные и выверенные движения. Настоящий мастер. И что самое занятно, я так и не смог хоть как-то определить отношение этого человека к нашей пациентке. Глядя на него, нельзя было сказать, что он знает о том, что перед нами ученика его же хозяина, которая обладает проклятой печатью. Никакого признака интереса сверх необходимости. Просто четкая и мастерская работа.

По окончании операции, когда рана на животе была полностью излечена мистической рукой, Кабуто, которому пока я занимался этим, делать было нечего, и потому изучал осколки наконечника, обратил внимание, что несколько из них имеют внутри себя странные полости. И предположил, что тут мог быть замешан яд.

— Возможно отравление, — сказал он.

Я, держащий на данный момент, организм Митараши под полным контролем, и потому чувствовавший, что ее состояние не просто стабильно, но и стремительно улучшается, выдал свои выводы.

— Состояние стабильное. Нет никаких видимых признаков. И они проявились изначально. С момента нанесения раны прошло достаточно времени.

— Может какой-то вирус, — предположил он, глядя на меня с сомнением, — Я слышал, что были случаи использования таких веществ, которые начинают оказывать эффект лишь со временем. Ну, для того, чтобы раненого доставили на базу и уже там всех отравить.

— Нелогично, — отмахнулся я, — Зачем использовать такое вещество, при этом установив наконечник для гарантированного уничтожения цели до доставки его на базу.

— Об этом я не подумал.... Но а что если расчет был на более близкую базу? — не унимался ирьенин.

— Не будем теряться в догадках. Проведем полноценный анализ.

Сбор крови для анализа прошел в полном соответствии с моими планами. И если часть я и в самом деле планировал анализировать (передав их местным специалистам, и частично в нашем Корпусе, для сравнения результатов), то остальное приберег для себя.

— Благодарю за работу, Якуши Кабуто, — сказал я уже после забора крови.

— Приятно было с вами поработать, — кивнул тот и вышел из помещения, оставив наедине с пациенткой.

Шпион оставил после себя странное ощущение. Умело строящий из себя такого правильного, следующего буквально каждой букве данных ему профессиональных методичек, и при этом даже инстинктивно не воспринимаемый как опасный противник. До чего же умелая игра. Не знай я, кто он, никогда бы не подумал.

Еще раз осмотрел девчонку. На всякий случай прислушался к пульсу, оценил общее состояние. Вдруг и вправду какой-то особый яд. Но все было в порядке. Сердце билось ровно, дыхание спокойное, температура чуть выше, но в пределах нормы. Либо яда не было, либо же дело заключалось в том, чья она ученица. Вполне возможно что ученица эксперта по змеям и ядам, и сама ставшая (или собирающуюся стать) такой же, не обладает необходимой защитой. А может дело в проклятой печати?

Осторожно осмотрел шею Анко. Три томоэ — такие же, как и в шарингане. Проклятая печать, версия Орочимару. Всю операцию старательно держал свою чакру под максимальным контролем и старался не соваться к этим трем знакам. Не хватало еще как-то повлиять на них. Сейчас же я позволил себе слегка прикоснуться чакрой. В ответ я получил заметный отклик. Печать, пусть и подавленная, но тем не менее активна. Она реагировала на мои попытки изучить ее. Кажется, я ощущал полноценное внимание, направленное на меня. Осколок сознания....

— Хм.... Вот значит как.

Чрезмерная активность печати мне была не нужна. Потому я перестал лезть дальше и предпочел отступить. Хотя и прикрепил связующую нить. Вдруг захочется попытаться пообщаться с частичкой родной крови в этой девчонке....

Никакого заражения в крови Митараши не обнаружилось. Ни лаборатория основного Корпуса, ни наша не нашли ничего такого, что могло бы показаться опасным. Дело можно было бы на этом считать законченным, если бы не одно но: до ужаса подозрительный взгляд Дайчи, когда я передал ему образец, и почти такой же, когда он узнал, кому эта кровь принадлежала. Анализ он так-то сделал без вопросов, но тот взгляд мне не понравился. Не понравилось, что в моих руках оказалась ученица Орочимару? Что может быть не так с этим? Впрочем, дело наверняка в том, что и я имел определенные связи с саннином до его побега. Столкновение двух подобных личностей могло ему показаться не совсем уместным. И то на первый взгляд. Ведь от дальнейших контактов с девчонкой мне не оградили. В последующие дни я совершенно спокойно проводил ее осмотр, сообщил по ее пробуждению о том, что с ней произошло, и какого рода операция была проведена, какого рода действий временно следует избегать до полного восстановления сил. Сам же потом заполнял формуляр выписки, что кстати, было впервые в моей практике. Это меня даже несколько позабавило. Что может быть интереснее впервые сделать что-то, связанное с профессией. Наверняка в будущем я успею проклясть это, но пока мне было весело.

Общение с самой Митараши не особо задалось. За все время пребывания в Госпитале она была какой-то тихой, едва заметной, общалась как-то вяло. Хотя и не сказать, что по характеру она была такой тихоней. Когда она выписывалась, встречали ее несколько других подростков, не то друзей, не то приятелей, общение с которыми сразу выдал ее манеру общения с другими людьми с головой.

Естественно, заполучив кровь Анко, я просто не мог не вернуться к моей попытке восстановить призыв. И даже добился некоторых результатов. Сидя ночью у себя в комнате, капнув каплю ее крови в руку, попытался провернуть привычную схему призыва, которой пользовался изначально. Потом собрал чакру в ладони и мысленно постарался отправить ясный сигнал в пространство с требованием оказать мне помощь. Так, как делал давным-давно. И к моему удивлению, на месте, куда приложил ладонь, объявилась небольшая змейка.

Это резко приподняло мое настроение до невиданных высот. Сработало! Сколько потратил чакры, столько и получил в плане размеров. Однако потом мое настроение пошло на убыль. Призывной змей не особо-то стремился мне служить. Это вообще был какой-то странный пресмыкающийся, от которого я добился ровным счетом, лишь одного — смог заставить его оказаться здесь. Ничего более сделать с ним уже не смог. Он не реагировал на команды, на попытки наладить контакт лишь злобно шипел, когда протянул руку и вовсе цапнул. А потом также, как и предыдущий обладатель острых ядовитых зубов, что провернул подобное, стремительно разжал свою хватку и незамедлительно попытался сбежать. Сначала отпрыгнул достаточно далеко в сторону, а потом, когда я несколько раздраженный такими действиями, шагнул в его сторону, растаял в облачке дыма. Рассерженный подобным поведением попытался проделать тот же трюк во второй раз. Капля крови, чакра, сигнал и призыв. И снова передо мной небольшая змейка аналогичного размера и цвета. На этот раз подошел к общению с ней более осторожно, но добился лишь того, что эта исчезла через чуть большее время.

Прекратив попытки, засел за размышления. Быть может эти змеи какие-то не понятливые? Насколько я могу судить, в большинстве своем чем крупнее они, тем умнее. Во всяком случае, были те, с кем я имел дело. Разве что с моим старым партнером все было иначе. Он был на удивление сообразительным. Попытался призвать зверя покрупнее. Больше силы, больше воли. Передо мной оказалась рептилия куда большего размера. Раза в три она превосходила первых двух. В отличие от них же, не стала бояться, отступать, даже не захотела кусаться. Но и никаких команд она выполнять не стала. Абсолютное игнорирование моего существования. Раздражение мое было велико, и я в злости пнул его, приказав убираться. Змей зашипел, но буквально тут же испарился в клубах дыма, оставив меня размышлять над неожиданной проблемой.

Итак, что мы имеем? С одной стороны, я, так или иначе, теперь был в состоянии призывать змей. Судя по всему, их размеры и возможности были ограничены лишь объемами вложенной в сигнал чакры. Следовательно, при необходимости есть идеальная возможность призвать монстра, который способен наделать шороха. Но вот с другой.... Я не мог призвать змей не используя кровь Митараши. Специально после того, как трижды совершил призыв с ее кровью, сделал тоже самое со своей. Попытался, если быть точным. И ничего не добился. Змеи на мою кровь не 'повелись' и никакой реакции от них не было. Следовательно, применяя кровь Анко, я использовал именно ее контракт, а не свой. Да, призыв использовался по моей старой методике, без каких-либо ручных печатей, но мой контракт не работал. Что наводило на следующие мысли. По какой-то причине Рьючидо блокировало мои попытки связаться с ним, но присылало 'солдат', следуя договоренности с девочкой-подростком. При этом, солдаты, оказавшись здесь, игнорировали кого-то чужого, явно рассчитывая увидеть здесь именно указанное в контракте лицо.

Для того, чтобы прорвать 'кольцо блокады', мне было необходимо связаться с более высокоуровневыми призывными змеями. Что сделать, находясь в одном из самых защищенных объектов деревни было нельзя. Сомневаюсь, что АНБУ будут рады увидеть здесь многометрового гиганта, способного случайно обрушить добрую часть Госпиталя. Да и вариант с обратным призывом сейчас не совсем уместен. Во-первых, никто не станет меня призывать, а во-вторых, опять же не лучшая идея исчезнуть посреди того же хорошо охраняемого объекта. Кажется, восстановить мой собственный контракт пока было невозможно. Ну, или же крайне затруднительно. А вот попытаться подписать новый контракт....

В этот момент в моей голове вспыхнула мысль, что возможно причиной блокады могло стать отсутствие жертвы. Мой контракт ведь предусматривал конкретную плату за помощь. И простой капелькой крови тут нельзя было откупиться.... Да, когда-то я смог добиться изменений некоторых условий. В частности, смог избавиться от необходимости использовать жертвы каждый раз. Только вот тогда я был без пяти минут демоном — гидрой. Величайшим существом, с которым никто не мог тягаться. И старейшина был вынужден согласиться на мои условия. Но ведь теперь-то я уже не Ямато-но-Орочи. Рьючидо вполне возможно изменило условия....

В этом нужно было разобраться. Не обладая связью с другой стороной, ничего поделать было нельзя. А вот если забросить туда разведчика....

Следующий призыв состоялся на следующий вечер. Стоило небольшой змейке появиться из облачка дыма, как на ее шее тут же сомкнулись мои пальцы. Другой рукой я разжал ее челюсти, открывая рот. Тут же в нее заползла небольшая змейка красного цвета — один из моих разведчиков. Мгновением позже я вколол в импровизированного пленника свою кровь. Через несколько минут я отпустил рептилию. Она тут же исчезла в дыму.

Если замысел удастся, то на их территорию удастся забросить шпиона. Который постарается выведать, что там за дела творятся. Если получится, то через неделю призову ту же змею, что послужила средством доставки. Благодаря моей крови она должна доставить мне всю добытую информацию. Опять же, если все получится....

С момента, когда он получил заветную повязку об окончании Академии до нынешних времен, в своем статусе шиноби он недолюбливал только лишь одно — твердое расписание. Да, не то чтобы оно было таким уж и строгим, все же ниндзя не солдаты регулярной армии, а наемники, но все же оно его раздражало. Во время службы в разных отрядах, подразделениях, структурах — везде. Потому, как только он обрел спокойное место, где мог заниматься неожиданно появившимся любимым делом и при этом не отвлекаться на всякие миссии и прочее, он немедленно отказался от него. Он работал когда хотел. Отдыхал когда хотел. День и ночь не играли для него особой роли. Знающие люди прекрасно знали, что у них всегда есть шанс наткнуться на него на рабочем месте далеко за полночь, а иногда и под утро. И пользовались этим.

Глава деревни по давно устоявшейся привычке всегда вызывал его по ночам. Обычно в промежутке между полуночью и тремя часами. Башня Хокаге также жила не строго выверенным расписанием, а пожеланиями ее хозяина. Хотя по ночам количество обитателей этой постройки кроме него самого едва превышало человек пять-шесть. Дежурная команда АНБУ не покидала сердце деревни никогда. Даже когда самого Хокаге там не было.

Нынешний вызов не изменил традициям. Ровно без пяти час в кабинет вежливо постучали, а минутой позже он уже скакал по крышам к башне. Приказ явиться никогда не бывал не срочным. Пережитки военного положения по ночам в среде АНБУ все еще были сильны. Правда, в отличие от большинства случаев, в его руках не было никаких папок или прочих документов. Вызов подразумевал лишь необходимость присутствия его самого, не более. Хотя, отсутствие информации о причинах не мешало предположить, зачем он мог понадобиться. Уже более трех лет кабинет главы деревни он посещал по строго одному поводу. Вряд ли что-либо могло измениться. Пока ветер свистел у него в ушах, а перед глазами мелькала стремительная и едва уловимая тень фигуры сопровождающего бойца, он даже выстроил в голове возможные детали встречи. Вопросы, которые мог задать резко поседевший ученик Основателей. Благо, он всегда был в курсе событий, с объекта интереса множества могущественных персон никогда не сводил глаз и держал под контролем все, что его касалось. Даже если контроль в последнее время стал более общим, чем пристальным. Ему не был нужен тот, кто его опасается, а тот, кто собирался и дальше оставаться на его стороне.

Кабинет встретил его свежей ночной прохладой. Следствие того, что окна до этого момента были открыты. Едва уловимый запах табачного дыма оставался, намекая на пагубную привычку хозяина. Который, впрочем, прекрасно помня о предпочтениях одного из своих людей, привычно соизволил проветрить помещение. Очередной жест доброй воли. Будь он недоволен, гостя мог встретить настоящий смог.

— Вызывали, Хокаге-сама?

— Да, Дайчи. Возможно ты уже догадался, по какой причине я тебя сюда вызвал, — прозвучал ответ Хокаге, смотрящего на него из-за своего массивного стола.

— Могу предположить, что вас интересуют успехи моего ученика, Хокаге-сама, — выдал он свою мысль. По короткому кивку повелителя понял, что попал в точку. Что было не трудно.

— Верно. Успехи парня мне очень интересны. Насколько мне известно, он смог освоить ирьениндзюцу на хорошем уровне, чтобы не просто получить В-ранг, но и вполне претендовать на уровень повыше, — мужчина сделал паузу, давая собеседнику вставить слова.

— Совершенно верно. Его успехи действительно впечатляют. При активном обучении за три года он освоил огромный материал и не останавливается на достигнутом. Что полностью удовлетворяет меня, как учителя. И я осмелюсь выразить надежду, что и руководство Деревни в Вашем лице.

— Безусловно то, что в наших рядах появился превосходный мастер медицины — это отличная новость. И мне действительно приятно, что твоя идея превратить изначально предполагаемое орудие разрушения сначала в источник лекарства, а потом из него же в полноценного ирьенина — мастера созидания. Его работа на АНБУ, спасение многих хороших ребят, а также то, как он постепенно внедряется в общество, вселяют оптимизм. Но среди определенных кругов, посвященных в тайну личности нашего Харады Широ, растет опасение, что выводить его в большой мир еще слишком опасно. И в некотором я их поддерживаю. Но вместе с тем мне небезразличны твои усилия, которые ты вложил в создание этой новой Личности. И нужны аргументы в пользу того, чтобы расширить его легитимность в пределах Конохи.

То, что прямо здесь и сейчас решается судьба его важнейшего проекта, он понял тут же. О чем он просил так давно, и что так давно откладывалось Сарутоби по самым разным причинам, неожиданно оказалось перед ним на блюдечке. Шанс вывести ученика из тени окончательно, запустить механизм совместного возвышения, создания совершенно новой эры в истории Госпиталя, да и медицины в целом. Нужно было лишь сделать так, чтобы ему разрешили взять это с блюдечка и присвоить! Сделать очередной большой шаг вперед.

— Я бы мог предъявить много аргументов, Хокаге-сама. Ученик очень быстро развивается и те рамки, в которые сейчас он вписан, становятся излишне тесны для него. Они ограничивают. Но суть не в этом. Даже с этими рамками, он скорее рано, чем поздно достигнет высоких результатов. Сначала это будет А-ранг, а потом потянется за рангом S. Это неизбежно. Однако чем дольше он сидит взаперти, пусть и внутри комфортной среды, в которую когда-то я сам себя заключил добровольно, эта среда, этот наш Корпус, а потом сам Госпиталь станут для него чем-то вроде клетки. Сначала просторной, а потом все более и более сужающейся. Решетки будут давить, казаться заряженными током, а все, кто снаружи из возможных друзей превратятся в тюремщиков в его глазах. И тогда, с учетом его главной особенности, которую вы упомянули, это станет опасно. В какой-то момент та сила, что дремлет внутри него, заставит его сделать что-то, что никому не понравиться. Уж лучше дать ему возможность расширить горизонты. Сначала пределами Госпиталя, а потом и всей Конохой. Позволить обзавестись женой и детьми. Возможно даже большим количеством родственников. Это даст нам его преданность! Тогда не нужно будет думать о каких-то цепях, ошейниках, клетках. Он будет наш сам. Добровольно. Верный, действующий во благо Конохи!

Он старался говорить как можно увереннее. Вложить в свои слова больше силы. Убедить Хокаге дать ученику то, о чем тот, как и любой обычный человек желает. Пусть тот живет полной жизнью в Конохе, чувствует себя ее частью не просто фактом своего пребывания в одном из ее учреждений, а среди общества, шиноби и гражданских. Пусть даже интригует, вынашивает какие-то свои интересы. Так это сделает его больше верным бойцом Листа, чем планомерное промывание мозгов и куча контролирующих печатей.

Хокаге на некоторое время задумался. Внимательно просматривая что-то, что лежало на его столе, он явно сопоставлял факты, пытался разложить по полочкам все, что ему было известно. И делал он это быстро. Очень быстро. Как истинный мастер.

— Хорошо сказано, — произнес он после продолжительной паузы, — И твои слова кажутся мне более чем логичными. Честно говоря, я и сам пришел к подобным выводам совсем недавно. До того, как столкнулся с некоторыми сведениями, которые могут стать контраргументами в данном вопросе.

— Могу я узнать, что это за контраргументы? — осторожно спросил Дайчи, глядя на хозяина кабинета.

— Конечно. Это часть того, зачем тебя сюда пригласили.... Разрешение, которое ты у меня спрашивал еще полгода назад, и которое я, как обещал, выдал сразу после получения твоим учеником ранга В, позволило ему накапливать опыт в основном Корпусе. Я прекрасно понимаю, что говорить о сортировке людей по определенным признакам для медика не есть хорошо, особенно если это предписание человека, к этому делу не имеющего отношения. И то, что предписания выполняются иногда не так, как это положено. В силу самых разных обстоятельств. Потому, даже когда случается так, что нежелательная для определенного медика личность оказывается в его руках, я отношусь к этому с пониманием. Не осуждаю так, как мог бы. Особенно если работа была выполнена качественно и быстро. Я полагаю, ты понимаешь о чем я.

— Вы о случае с Митараши Анко?

— Да. Причины тебе известны.

— Разумеется.

— Дело тут не в самой Анко. Возможно, это просто совпадение, не более, но есть кое-что, что было отмечено буквально на следующей неделе, после того, как она оказалась в руках твоего ученика. Взгляни...

Хокаге ловким движением пальцем отправил в полет квадратную твердую бумагу, которую через секунду поймал его собеседник. Как оказалось, это была фотография. С весьма интересным содержимым.

— Это было обнаружено недалеко от Госпиталя. Всего в сотне метров от него. Согласно весьма надежным источникам, такой вид вообще не встречается в Стране Огня.... Теперь второй снимок, — он отправил в полет следующую фотографию, — Это то самое место, где когда-то твоего ученика нашли. Опять же, тот же вид..... Всего на территории Конохи после этого случая были зафиксированы шесть таких рептилий. Все они так или иначе оказывались неподалеку либо от Госпиталя. Либо направлялись к нему, либо шли от него.

— Вы думаете, он ... это его шпионы?

— Нам, несмотря на все наши старания, так и не удалось понять то, что собой представляет проклятая печать. Какие возможности она дает носителю, и тому, кто ее наложил.... Возможно, это никак не связано. Но то, что уже через неделю они обнаружились в Конохе.... Ты понимаешь, какие мысли витают в моей голове.

— Он наблюдает за ним...

— Он был первым, кому доверили работать с твоим учеником, и он прекрасно осведомлен обо всех особых возможностях, что тот может дать. Вероятно, ему не известно обо всем, что известно тебе, но не стоит его недооценивать. Есть немалая вероятность того, что он захочет попытаться воспользоваться возможностью и заполучить его себе. В случае снятия существующих ограничений, это может поставить твоего ученика под угрозу. И стоит пока рамки придержать, чтобы не допустить подобного развития событий.... Таково мнение некоторых людей, о которых я уже упомянул. Каково будет твое?

Слова Хокаге заставили его задуматься. Серьезно задуматься. Случай поразительного по своей непреднамеренности и безответственности контакта Митараши Анко — ученицы беглого предателя и при этом носительницы созданной им же проклятой печати и Широ — человека, изучением которого все тот же предатель активно занимался и приложил к этому немало старания, судя по переданным документам, сразу заставил его заподозрить угрозу. Никто не знал об истинных возможностях творения саннина, что он оставил в теле девчонки и гипотезы о том, что это могло быть элементом системы шпионажа, выдвигались некоторыми посвященными в детали знатоками. Эти же гипотезы стали причиной некоторых мер по ограничению продвижений девчонки по карьерной лестнице.

Если Орочимару смог через печать разглядеть в медике своего бывшего исследуемого, он, вне всякого сомнения, должен был снова заинтересоваться им. Располагая информацией о том, где тот находиться, и какого рода деятельностью занят, в случае чего он мог будущем попытаться раздобыть столь интересный образец. А в том, что образец для саннина интересен, он не сомневался. Как исследователь исследователя Дайчи понимал того очень хорошо. Слишком уж много было спрятано в генах ученика. Захоти Орочимару забрать объект, то для него не составит труда сделать это. Или хотя бы попытаться. Ученик человека, что сидел напротив, обладал массой неприятных навыков, вроде способности просачиваться в деревню через контуры защиты, выставленные АНБУ, равно как и огромным количеством знаний. Хотя бы о том, что, несмотря на то, что с момента завершения войны прошло три года Коноха восстановила ничтожно малую долю своего боевого потенциала. Не до укомплектованность того же АНБУ составляет почти тридцать процентов. А его действующий состав серьезно ослаблен после замещения павших профессионалов ребятами с куда более меньшим опытом. Для саннина это серьезно облегчает миссию.

— Звучит, безусловно, логично. Запереть объект в Корпусе АНБУ, повысить уровень охраны и надеяться, что змеиный саннин не сможет при желании прорваться до него и забраться с собой, используя свои запретные фокусы....

Он сделал паузу, продолжая размышлять и выстраивая логическую цепочку. Общая линия, которую он собирался выстраивать, уже вырисовывалась перед его глазами, хотя над аргументами приходилось еще думать. Просто заявить, что змей при желании достанет кого угодно (что, в общем-то было правдой, за некоторыми исключениями), и смысла принимать меры безопасности смысла нет было нельзя. Тогда ни о каком исполнении планов и думать нельзя. Требовалось аргументировать так, чтобы ограничения были сняты и при этом Хокаге был уверен в безопасности Широ. Благо, смутная мысль в голове появилась быстро, и он решил ее развивать. Она казалась логичной.

— При снятии ограничений риск похищения растет. Становиться куда выше просто потому, что повышение территории контроля для охранения АНБУ серьезно растянет наши силы. И сделать ход с его стороны будет куда легче.... Но мне кажется, что в данном случае стоит помнить не только о моем ученике как об источнике лекарства или медика, но и как об одном из потенциально наиболее опасных бойцов в Конохе. Если мне не изменяет память, кое-кто хотел использовать его не иначе как именно оружие.

— Для этого требуются особые условия, — заметил каге.

— Да, Хокаге-сама. Но даже без них, он способен быть крайне опасным бойцом. Уровень его чакры очень большой, крайне развитая способность использовать ки, скорость, сила и прочие показатели. Вдобавок, он неуязвим для ядов. Про живучесть промолчу вовсе. Этого, конечно, недостаточно для того, чтобы на равных сражаться с Орочимару, но в любом случае, он сможет дать отпор. Хотя бы на пару с АНБУ. А это уже хорошо. При этом боевая подготовка у него до сих пор находится на крайне низком уровне. Если подтянуть их до приемлемого результата, он станет куда более трудной целью, чем сейчас.

— Продолжай.

— Видите ли, в чем загвоздка. Когда он будет сидеть в Корпусе безвылазно, под круглосуточным контролем АНБУ больше, чем он захочет терпеть, при появлении Орочимару с его стороны может и не быть никакого сопротивления. Он саннина знает лично и тот вполне может уговорить его пойти с ним добровольно и тот согласиться. Даже поможет нейтрализовать АНБУ, использовав то, о чем я говорил раньше. Просто потому, что решит, что там, за пределами Конохи, его ждет жизнь лучше. И тогда у нас появиться либо очередной враг на услужении Орочимару, либо источник уникальных знаний для него, даже если он препарирует его. Или возможно, он просто не выживет, будучи убитым уже нами. Как результат, в лучшем случае мы останемся без средства восстановить наших бойцов в кратчайший срок при минимальном вмешательстве ирьенинов, а в худшем опасного врага.... Но, а что будет, если он будет чувствовать не удавку на шее, а свободу? Если у него появиться возможность делать то, что ему хочется, если у него будет много друзей, товарищей из числа наших шиноби, дом, семья? Возможно, прозвучит как-то наивно, но он будет стоять уже за нас, нашу деревню, свою деревню и свой дом. И вгрызаться в глотку врагам, которые хотят это погубить. Привязанности....

— Звучит очень даже разумно. Однако реализация всего этого потребует времени. А шпионы уже здесь.

— Не обязательно снимать все ограничения сразу. Даже просто работая в Госпитале и имея возможность чувствовать себя частью общества, уже позволит организовать большую часть необходимого списка привязанностей.... Это вообще стоило сделать уже давно. Но лучше поздно, чем никогда.

— Твои слова полны смысла. И мне они нравятся больше, чем слова остальных.... Поэтому, рассмотрим твой вариант как основной, — сказал глава деревни после долгого размышления, — К слову о привязанностях.... Со стороны твоего ученика все так и нет стремлений к тесному общению с женщинами?

— Да.... После того случая он принципиально закрыл этот вопрос и как мне кажется, возвращаться к этому не собирается. Я предлагал, но он отказывался в жесткой форме. Подозреваю, он опасается потери контроля над собой.

— Есть такая угроза?

— Несмотря на то, что воздействию йокай он не подвергался уже столько лет, дикие инстинкты все еще живут внутри него. И вкусив плод, он может не справиться с их влиянием.

— Я так понимаю, здесь идет речь об инстинкте продолжения рода? Или что-то еще?

— Первое.

— Так в чем же проблема? Дети — это цветы жизни. Особенно от таких людей.

— Можно, конечно и так, — согласно кивнул он, — вот только нет гарантии, что потом он сможет вернуть контроль обратно. А этого я не хочу.

— Хм.... Я тебя услышал. Все, что ты сказал....

Установленный срок в неделю для сбора информации по 'ту сторону призыва' пришлось несколько увеличить. Не потому, что разведчик не справился с заданием или собрал ее слишком мало. Это мне было неизвестно. С самим призывом я решил повременить. Уж слишком много событий нежданно навалилось на мою голову. Одно из них заставило вспомнить о повышенных мерах предосторожности. Мало того, что внезапно сразу несколько моих змей-шпионов непосредственно в Конохе были убиты, а парочка и вовсе захвачена, так еще и вышло так, что их всех 'щелкали' на территории недалеко от Госпиталя. За схваченных шпионов я не боялся. Сомневаюсь, что от них кто-то добьется какого-то толка. Но вот то, что произошло это поблизости, напрягало. Как бы не привлечь к себе ненужное внимание. Не хотел я объясняться с наставником и большими начальниками из АНБУ о своем хобби. Потому просто дал команду змейкам затаиться.

То, что меня пока не подозревают было очевидно. В пользу этого говорил тот факт, что через пару дней после случившихся случаев нейтрализации элементов моей сети меня вызвал наставник, который обрадовал новостью, что теперь моя личность отныне обозначена в документах не как санитар при Корпусе АНБУ, а ирьенин соответствующего мне ранга В, причем не здесь, а в основном Корпусе.

— Должность в соответствии с рангом. У тебя отныне свой кабинет, своя зона ответственности, свои подчиненные медсестры, — говоря все это, слово 'медсестры' Дайчи счел нужным выделить особо выразительной интонацией, — которые будут работать с тобой. Ну и соответственно, в соответствии с должностью будет рабочее расписание, суточные дежурства, без которых увы, никак и прочие сопутствующие прелести. Заработная плата, к слову, тоже вырастет и будет соответствовать уровню именно ирьенина твоей должности и ранга. Плюс-минус разные надбавки или наоборот. Хотя с 'наоборот' думаю, все обойдется. Надбавка за работу донором все это перекроет. К слову, о ней, о работе донора. Она сохранится, но время сдачи крови и общий объем придется изменить.

— Надеюсь, в лучшую сторону, — высказался я, переваривая всю вываливаемую на меня информацию. Отношение к нововведениям пока только предстояло выработать. Однозначно сказать, хорошо ли перейти на новое место службы с сохранением некоторой привязанности к старому, или наоборот рано.

— Как знать, — поджал плечами наставник, — Ты и сам в курсе рабочего расписания большинства врачей, которые работают здесь и там. Особой разницы между ними в принципе нет. С утра до вечера в соответствии с нагрузкой. Плюс, насколько мне известно, еженедельные дежурства по отделению. Иными словами, приходить ко мне ты будешь уже после своей работы. В дни дежурства полагаю, вполне можно отменить твои визиты. С учетом уже накопленного запаса твоей крови за эти годы, несмотря на достаточный уровень ее востребованности, вполне можно будет сократить общий ежедневный объем... до половины, плюс отменить в дни дежурства.

— Хм.... Если мне не придется взамен делать что-то еще, то эта новость кажется мне... приятной, — свой оптимизм я выражал осторожно. Хотя и хотелось ликовать. Такое резкое сокращение ежедневной выкачки крови не могло меня оставить равнодушным.

— Пока я не придумал для тебя ничего, чем мог бы нагрузить тебя вместо этого, — готов поклясться, что это он так шутит.

— Надеюсь.... А что с обучением?

Несмотря на то, что в последнее время наставник уже не читал мне лекции в предыдущих объемах, да и занимался со мной скорее по остаточному принципу, мне не хотелось терять такой источник знаний, как этот увлеченный свой работой исследователя человек. Даже если источник будет давать мне меньше этих самых знаний.

— Обучением.... Обучение будет, безусловно, продолжаться. По вечерам, после твоей работы.... Там видно будет, что это за материал, объем и так далее.

— Хорошо, — кивнул я.

— Что касается твоей работы здесь, — коснулся щекотливой темы наставник, — Как ты понимаешь, несмотря на работу в основном Корпусе, работа на АНБУ продолжит оставаться за тобой. Но не какие-нибудь, а лишь те случаи, которые потребуют непосредственно твоего вмешательства.... В случае таких ситуаций, наш Корпус оставляет за собой право мобилизовать тебя. Не думай ничего такого, это стандартная практика для любого, кто когда-нибудь работал на спецслужбу.

— Понял. Хотя это несколько странно, учитывая, что живу-то я все равно здесь.

— Это да, — кивнул Дайчи, — Но я должен тебя уведомить об этом. Просто чтобы соблюсти формальности.... Так, на чем я остановился? Ах да. В общем, служба в нашем Корпусе в обычной ситуации будет ограничиваться сдачей крови. Твоя комната при этом остается за тобой, питаться теперь будет разрешено в общей столовой.... М-дааа... Чуть не забыл о еще двух интересных пунктах. С этого дня у тебя официально есть выходной, в соответствии с занимаемой должностью, в который я также отменяю твою работу донора....

При этих словах я чуть не подавился воздухом. Это что за день кривых зеркал в Конохе? Что не заявление, а все такие, будто и хотят испытать, сколько счастья я смогу запихнуть в свои штаны! Сначала сокращение объема выкачиваемой крови, теперь еще и отмена этого процесса в определенные дни. А Дайчи при этом даже не закончил.

— ... и с тебя снят запрет покидать территорию Госпиталя. В твой выходной. Безусловно, остается ограничение на время пребывания за пределами территории, и мест, которые разрешено посещать, но....

Дальше я не слушал, попросту уйдя в свои мысли. Внезапно я получил то, о чем раньше только мог мечтать. Резкое изменение парадигмы по отношению ко мне. Коноха, после трех лет, внезапно решила преподнести для меня такой сюрприз.

— Широ!

Громкий крик вывел меня из состояния транса и заставил сфокусировать на наставнике, который до этого явно щелкал перед моим носом пальцами.

— Простите, я немного задумался.

— Задумался он. Я тебя почти весь инструктаж успел прочитать, прежде чем понял, что моим словам никто не внимает. Что с тобой опять случилось?

— Да ничего особенного. Просто это слишком сильные изменения в моей жизни. Я не ожидал.... Вот и отвлекся, переваривал.

От по большей части наигранного возмущения Дайчи не осталось и следа. Он дружелюбно похлопал меня по плечу и улыбнулся.

— Широ. Не стоит так сильно это все воспринимать. Это естественная реакция Конохи на все то, что ты сделал ради нее. Да, деревня, и в особенности руководство порой часто реагируют на все очень медленно, но реагируют они точно. Это лишь первые шаги с их стороны. И изменения продолжаться до тех пор, пока ты не почувствуешь себя как дома. По настоящему, в своем собственном, возможно не до конца родном, но от этого не менее теплом. Я приложу все силы, чтобы ты непременно получил все, что заслуживаешь. А заслуживаешь ты многого. Куда больше, чем некоторые....

После этих слов даже привыкший подвергать все анализу, я несколько расчувствовался. Не подозревал я в начальнике-наставнике дар психолога!

После этого несколько дней ушли на улаживание всех формальностей и постепенный вход в новую колею. Официальный перевод в основной Корпус пусть и был выполнен на высшем уровне, что подразумевало работу на уровне бюрократов из Башни Хокаге, и документами меня совсем не напрягали (я вообще их не видел), но все определенные вопросы требовали моего непосредственного участия. В частности хотя бы то, что мне пришлось трижды пройти довольно сложный и объемный инструктаж сначала со стороны Дайчи, потом от моего нового начальника из основного Корпуса, а также офицера АНБУ. Каждый имел свои, иногда противоречивые требования и пришлось потратить немало усилий, чтобы запомнить все, что я должен был усвоить назубок. Знакомство с новыми обязанностями, рабочим местом, коллективом, что работал в непосредственной близости, младшим персоналом, который ввели в мое подчинение (те же ассистенты), а потом постепенное вникание во все это отняло немало моих сил. Еще более серьезным испытанием стал подкативший с серьезным видом новый коллега, с кем предстояло мне работать в одном отделении. И его прозрачный намек, что с коллективом нужно не только познакомиться, но и 'влиться' в него. Намек был более чем понятен, и хотя я не испытывал ни малейшего желания устраивать посиделки с малознакомыми людьми, решил, что не стоит начинать работу на новом месте с игнорирования этого самого коллектива в его желании напиться. И согласился, посетовав, правда, что имею определенные затруднения в плане добычи всего необходимого. На что новоявленный 'друг', как он окрестил себя, лишь подмигнул и сказал, что в этом никаких проблем нет. Были бы деньги. А деньги у меня нашлись. Пусть и пришлось обратиться за ними к Дайчи, который на мою просьбу отреагировал ехидной улыбкой и всучил с десяток банкнот. Для меня, впервые увидевшего местную валюту, хрустящие купюры показались интересными игрушками. Увлекшись их разглядыванием, я как-то подзабыл поинтересоваться обменным курсом. И кажись зря, судя по тому, как вытянулось лицо 'друга', когда я протянул ему эту сумму.

— Я ценю твое рвение, но это будет перебор даже для нашего отделения, — хмыкнул он, справившись с удивлением, и взял всего четверть. И судя по тому, сколько всего потом появилось во время 'священного ритуала моего вливания', взял он немало. Хм.... Интересно, а Дайчи случаем не всю мою трехгодовую зарплату разом выдал? А то как-то жалко будет ее вот так вот потратить. Даже если я ей в принципе не интересовался, предпочитая думать о чем-то другом....

Впрочем, зря я так напрягался, конечно. Потом выяснилось, что денег было потрачено не столь уж и много по местным меркам, что выданная мне общая сумма едва соответствовала полутора ставкам работы санитара, а сами посиделки выдались хорошими. Пусть на меня алкоголь не действовал, зато он действовал на всех остальных, которые после пары опрокинутых стаканов тут же забыли о границах и принялись активно знакомиться и общаться. Душевные оказались ребята. Веселые, интересные, умные, общительные. Медсестры, коих тоже собралось порядком, были симпатичными. Все это вкупе с отличными закусками сделало вечер просто превосходным. Так что можно было с уверенностью сказать, что 'вливание' в коллектив состоялось успешно! А потом, после того, как эти несколько дней постепенного вхождения в новую колею прошли, перед глазами замаячил мой первый выходной в новом качестве. И выход за пределы Госпиталя впервые за три года. Большой мир ждал меня.

Глава — 6.

Старое и новое.

Время от времени у меня складывается ощущение, что со мной определенно что-то не так. Конечно, глядя на меня и на описываемую историю моей жизни можно было бы полным сарказма голосом спросить 'Неужели?'. Уж что-что, а вся моя жизнь — это одна большая, если не огромная странность. На что только не глянь, все не так, как у людей. Был раньше полузмеей, теперь непонятно что. Раньше мог превращать людей в таких же, как я сам, существ, теперь могу своей кровью и простым присутствием лечить их раны и болезни. Раньше за мной охотились как за готовым сосудом для демона-дракона, теперь держат про запас в качестве возможного сосуда для другой твари. Простыми словами тут это и не выразишь. Все не как у людей. И даже не как у шиноби. Тех, которые тоже на людей мало тянут из-за их странностей и особенностей.

К таким выводам я пришел в тот момент, когда внезапно обнаружил, что за все время моего пребывания в Конохе, а также существования специально организованной мной разведывательной сети подвластных змей, ни разу не удосужился вспомнить или просто обратить внимание на такую мелочь вроде Монумента Хокаге! Сколько раз, оказывается, у меня была прекрасная возможность увидеть этот грандиозный и масштабный памятник местного искусства и символа его могущества, а я так или иначе его не замечал! Безумие, да и только! В свое первое прохождение по улицам деревни три года назад не удосужился обернуться и посмотреть за спину, это раз. Когда находился в Корпусе АНБУ, ни разу не выглядывал из окон другой стороны здания, противоположной лицевой, хотя они находились в общедоступном месте — в коридоре. А ведь прояви я любопытство, непременно увидел бы если не весь Монумент, то значительную его часть как минимум. Про то, что змеи, неоднократно находящиеся в удобных местах для наблюдения за этой громадиной, почему-то не стали для меня окном возможностей для лицезрения этого памятника просто промолчу. Хм.... Действительно странно. Хотя, быть может, судьба берегла меня для этого самого момента. Момента, когда я впервые за три года покинул территорию Госпиталя и оказался среди центральных улиц Скрытого Листа, где мой взор немедленно пленил этот потрясающий рукотворный шедевр?

Сказать, что это было самым выдающимся и величественным, что мне когда-либо видел, у меня язык бы не повернулся. Я видел многое за свою жизнь. Да, с момента моего освобождения из моей темницы внутри Лиса, ничего такого грандиозного мне на глаза до нынешнего момента не попадалось, но вот раньше... Те же громадные змеи, призванные мной для сражений, или биджу, с которыми приходилось так или иначе иметь дело могли легко посоперничать по своему величию с этой украшенной скульптурными портретами Хокаге горой. Но все же увидев сейчас эти четыре каменных лика, я долго не мог оторваться от них, и даже постарался найти какое-нибудь другое, более удобное место для наблюдения. На улице, на которой я стоял, было как-то слишком многолюдно, и просто застыть означало нарушить движение людских масс. Сначала, мысля старыми шаблонами, пытался вырулить из этой толпы, которая переполняла улицы, но а потом, разглядев группу стремительно мелькающих наверху теней, хлопнул себя по лбу. Я — действующий ирьенин ранга В! Военный медик! Какой-никакой, а шиноби (хотя повязку мне никто не давал, о чем я вспомнил только тут), а мечусь как какой-то обыватель! Осторожно оглядевшись, чтобы убедиться, что по крышам сейчас не скачет какой-то боец по своим делам, а рядом со мной не окажется кто-то, кого я мог задеть при прыжке, собрал чакру в ногах и сделал рывок. Миг, и мне открылся просто прекрасный вид как на Монумент, от которого было необычайно сложно оторвать взгляд, так и на саму Коноху. Удивительно, как многое можно увидеть, стоя на крыше четырехэтажной постройки. Вся суета, которая уже едва не успела меня поглотить, оказалась внизу. А здесь был покой, порядок и просто изумительный вид, который поглотил меня надолго. Помню пейзаж, который когда-то наблюдал из окон какого-то бункера АНБУ на какой-то горе. Тот, конечно, впечатлял больше одними своими масштабами. Но тогда мне не дали толком насладиться зрелищем, гоняя на допрос. А сейчас, пусть и не со столь выгодного ракурса я мог лицезреть видимую мне часть Конохи столько, сколько длился весь мой выходной. А длился он, между прочим, до четырех после полудня, при том сейчас было раннее утро.

Я изучал мир с высоты долго. Достаточно долго, чтобы успеть подсчитать про себя передвижение около дюжины шиноби, что за все время проносились по разным направлениям, найти глазами сначала здание Госпиталя, от которого ушел не так далеко, а потом предположительно обнаружить и громадное здание из красного кирпича — Башню Хокаге. Когда я только ее увидел, мне поначалу захотелось направится к ней, чтобы посмотреть поближе на местный административный центр, да и взглянуть на Монумент с близкого расстояния было бы неплохо. Но передумал, как только пробежал по крышам нескольких зданий и почувствовал манящий запах чего-то явно очень вкусного. Желудок немедленно откликнулся, рот наполнился слюной. Маршрут изменился как-то сам собой. Решил, что стоит начать мое новое знакомство с этой деревней посетив какое-нибудь заведение общего питания.

Странная мысль мелькнула на грани сознания в тот момент, когда мои ноги донесли меня до небольшой забегаловки, от которой и поднимался столь аппетитный запах. Правда она тут же исчезла, оставив после себя странное ощущение зуда, но вспомнить, что это была за мысль так и не смог. Она однозначно была как-то связана именно с такими вот забегаловками, но так как память отказалась мне помочь в этой ситуации, немного помявшись, все же переступил порог заведения. Запах, который будто нарочно разливался по всей округе, было невозможно игнорировать. А если еще и учесть добродушные улыбки на лицах работников, то и подавно.

Забегаловка была небольшой, как и было сказано. Помещение с десятком столиков, не богато украшенное, но вместе с тем чистое, светлое и невероятно уютное. Возможно, во мне говорил затворник, проведший столько времени в специализированных учреждениях, где даже моя жилая комната являлась лишь переделанной, больничной палатой для особых пациентов, где домашним уютом никогда не пахло. И для человека искушенного это место вряд ли будет отличаться от сотен таких же уличных заведений. Но я почувствовал себя как дома. Не в своем, разумеется. Но как минимум, у кого-то в гостях. Даже не ожидал.

Посетителей практически не было. Лишь пара гражданских за одним из дальних столиков сосредоточенно поглощали свою порцию. Потому, на меня немедленно обратили внимание и предоставили меню. Быстро пробежавшись глазами, немедленно убедился, что вопреки моему положительному мнению о качестве еды в Госпитале, она справедливо уступает тому, что готовят здесь и, наверное, в домах простых жителей. Если они не нищие, конечно.

Мой заказ получился большим. Осмотр меню привел к тому, что я не удержался и заказал всего понемногу. И суп, и лапша, и всевозможные блюда из морепродуктов. Распробовал, немедленно сделал вывод, что не ошибся, придя сюда, и проглотил все. После чего повторил заказ. В ресторане я просидел больше часа, с удовольствием поглощая все новые и новые порции и ушел оттуда лишь тогда, когда понял, что больше не лезет, а судя по взглядам парочки новых посетителей, что сидели за соседним столиком, и самих работников ресторана, мой аппетит явно оказался для них большим сюрпризом. Оно и понятно. Несмотря на мои ежедневные тренировки и неплохое питание по специальной диете для доноров, я оставался худощавым человеком, а одежда, что сейчас была на мне, оказалась на пару размеров больше. Что поделать, я забыл озаботиться вопросом одежды перед выходом и поиск оной привел меня с просьбой к кладовщику в Корпусе АНБУ, который похмыкав, вручил мне какой-то завалявшийся гражданский комплект. Откуда он взялся в складе я спрашивать не стал, находясь в состоянии некоторого мандража.

— Приходите еще! — радостно попрощался со мной коллектив, как только я расплатился. Хм.... Пожалуй, непременно воспользуюсь их приглашением. Один раз, как минимум. Но не больше трех точно. Если я стану каждый выходной вот так наедаться до отвала, то тут никакой зарплаты не хватит.

Уже после того, как я оказался снаружи, та мысль, что потревожила меня ранее, вернулась, и мне не оставалось ничего, кроме как хмыкнуть. Да, действительно, это было бы иронично, окажись моим первым посещенным заведением пресловутое Ичираку Рамен, а первым блюдом ее знаменитая лапша. Если, конечно, она уже существует....

Дальнейшие мои 'приключения' в Конохе до истечения данного мне лимита времени пребывания за территорией Госпиталя слились в один поток. Поход в рынок, куда, как оказывается, и направлялся все те массы людей, от которых я недавно тактично сбежал на крышу. Потолкавшись среди огромного количества посетителей, так и не понял, что там забыл, и побрел дальше. Позаглядывал в разные улицы, рассматривая людей, что ходили вокруг, мелькающих по крышам шиноби, детишек мне по пояс ростом, но уже носящие характерные для бойцов подсумки с оружием — не иначе студенты Академии. Не знал, что им в таком возрасте уже дают оружие. Наткнулся на магазин, явно торговавший одеждой, куда заглянул, чтобы обзавестись какой-никакой, но своей одеждой.

Выйдя из магазина с несколькими свертками, в которые были завернуты мои покупки, чувствовал себя немного не в своей тарелке. Судя по взгляду продавщицы, помогавшей мне в примерке, она явно посчитала меня каким-то дикарем. Мог ли я подумать, что даже среди дикого разнообразия местных фасонов одежды мои предпочтения показались ей чем-то настолько диким, что она долго и упорно советовала мне выбрать что-нибудь еще. Совета я, конечно, ее послушался, как-никак выглядеть излишне вызывающе, или просто как-то непристойно в глазах местных мне не хотелось, но, разумеется, никакого удовлетворения не почувствовал.

Да уж, не думал, что долгая жизнь среди лесов, полей и болот, в максимальном отдалении от людей взрастит во мне специфический вкус к одежде. На свободную, бесформенную, в которой легко скрыть все что угодно, максимально комфортную и приземленную, не требующую особого ухода и которую не жалко будет потом выкинуть и заменить чем-то другим. Минимализм в чистом виде. Стоило мне разглядеть среди огромного количества представленных фасонов подобное и загореться желанием приобрести, я и получил изумленный взгляд продавщицы, которая явно не понимала, как нечто такое можно вообще носить. Не то что в полевых условиях. М-да.... По всей видимости, и моя нынешняя одежда показалась ей каким-то непотребством. А ведь меня она не устраивала лишь по той причине, что была не моей. Да и цвет ее несколько не совпадал с моими привычками. Видимо, нужно будет менять привычки и перестать думать, что в свободное время буду носить что-то отличное от своей рабочей формы.

За размышлениями меня чуть не занесло в квартал, где располагалось здание Военной полиции. Квартал, куда мне запретили соваться, по необъяснимым причинам.... Хотя, что это могли быть за причины, я догадывался. Полиция — это Учиха. Учиха — это те, кто в будущем должны стать врагами нынешнего руководства деревни. И если не ошибаюсь, они решат вопрос с противниками радикально. А я, при всех послаблениях моего режима пребывания в Листе и изменениях моего назначения, оставался игровой картой. Тот, кого Учихам лучше в лишний раз не демонстрировать.

За оставшееся время я посетил еще несколько разных магазинов, в числе которых оказался киоск с большим количеством разных книг и журналов, что привлекли мое самое пристальное внимание. Недолго думая, приобрел с десяток разных изданий, особо не заботясь об их содержании. Просто, чтобы было что почитать, случись у меня свободное время. А потом, так и не найдя для себя никакого полезного занятия, направился обратно в Госпиталь. Интерес ко всему, что было за пределами доступной мне территории, резко пошел на убыль. То ли потому, что ушел я не так далеко и не видел всего, то ли просто делать в селении одному нечего, когда как все мои цели и задачи сосредоточились либо внутри Госпиталя, либо уже за пределами деревни.

Стоило мне вернуться и отчитаться перед Дайчи, я уселся поудобнее и скользнул в медитацию, немедленно давая всему накопившемуся информационному облаку накрыть меня с головой. Все, что видели мои змеи-разведчики в виде образов и их чувств пронеслись перед моими глазами. Голова тут же налилась тяжестью и начала ощутимо побаливать. Это скоро пройдет, стоит выйти из медитации и прилечь, но пока нужно было терпеть. Переварить все очень непросто.

— Не может быть! — вырвалось у меня, и вся моя сосредоточенность тут же рухнула. Из медитативного состояния выбросило в реальность, где я с трудом отдышался, вытирая холодный пот. Какого черта это было?

Я прикрыл глаза, пытаясь вспомнить увиденный образ, переданный одной из змей. Глухая темная чаща какого-то старого леса. Под безумным переплетением корней огромного и могучего черного древа разливается темно-зеленый туман. И в этом тумане четко виднеется силуэт большой зеленой змеи, что обвивает до боли знакомый наруч, что надет на чью-то давно высохшую и оторванную по плечо руку. Мертвые пальцы сжимали хвост той рептилии.

— Какого демона мой второй наруч оказался в Стране Огня?

Давно я не испытывал подобного волнения. Настолько сильного, что вернуть контроль над собой смог далеко не сразу. Про то, чтобы вернуться в состояние медитации и вовсе промолчу. Сосредоточиться на этом деле не получалось. Сделав несколько неуклюжих попыток, решил вернуться к вопросу завтра, когда точно успокоюсь и переварю. Сейчас, и без того перегруженный информационными потоками мозг не справлялся со столь неожиданной волнительной новостью.

Заснул только под утро. Всю ночь в голову шли всевозможные мысли о прошлом. Призраки минувших дней воскресали перед глазами, не давая покоя. Друзья, товарищи, семья.... Не рожденный сын, что ощупывает жгутиками своей силы.... Глаза, что смотрят на меня с надеждой....

Не выдержав, отправился в душ, надеясь смыть эти мысли ледяной водой. В прошлое свое 'воплощение' я уяснил для себя, что ненавижу холод. Ненависть к нему должно было помочь. Отчасти так оно и случилось....

Утренняя тренировка, во время которой я умышленно увеличил нагрузки, очередной ледяной душ и погружение в ежедневную рутину помогло избавиться от навязчивых мыслей и образов, что в виде кошмаров преследовали меня и во время моего короткого сна. Да.... Мне определенно нужны тренировки самоконтроля. Время от времени запертые внутри чувства и воспоминания дают сбой. Не хотелось бы при очередном столкновении со следами из прошлого потерять голову.

Ближе к обеду, когда основной поток ежедневных пациентов отхлынул, а в освободившееся время успел перекинуться парой слов с Ямадой, работавшего по удачному совпадению сегодня, в соседнем отделении, понял что окончательно пришел в норму. Потому все время обеда посвятил размышлениям об образе, что передал мне разведчик. Тщательно анализировал все, что тот видел и ощущал вокруг себя, место, где он наткнулся на столь неожиданную вещь и главное, как это сделал.

Северо-восточная часть Страны Огня. Не так далеко от побережья. Лесистая местность. Лес не особо большой, по сравнению с теми, что окружают Коноху можно смело рассматривать его в качестве городского парка.... Поправка: большую ее часть. Если на границе леса и вспаханных полей крестьян (пшеницы, что интересно) чувствуется некоторое влияние людей (отсутствие мусора, валежника, редкие кострища), то чаща явно избежала попыток добраться до нее. Уж слишком тягучей и пугающей атмосферой она была пропитана. Присовокупить к этому завалы валежника, мелкого кустарника, многочисленные рытвины и ямы и получалось малоприятное препятствие для любого простого местного жителя.

В самом сердце этой чащи стояло древо. Огромное, на невообразимо сложной корневой системе, немалая часть которой лежала на поверхности, также покрытая мхом и местами зеленой водой. Ветви создавали над головой настоящий купол, отбрасывавшую тень, подобную сумеркам. Все вокруг дерева было поглощено туманом.... До боли знакомым. Неужели это природная энергия? Непонятно, как так вышло, что мне удалось тогда ее увидеть.... Ах да. Смотрел-то я глазами змеи, а не своими. Значит и в самом деле природная энергия. Плотная и окружающая наруч, что лежал в самой гуще корневой системы древа....

Вопрос с высохшей рукой не оставлял меня в покое до самого вечера, когда я вновь решил вернуться к этому вопросу, связавшись с разведчиком. Чья это рука? Как так вышло, что она до сих пор не сгнила полностью? Хотя не о том думаю. С научной точки зрения безусловно интересно, как так вышло что при довольно теплом и влажном климате плоть сохранилась до сих пор, но важно совершенно другое. Кто мало того, что смог надеть мой наруч (а в том, что это мой наруч, я не сомневался даже после первого мимолетного взгляда на этот предмет), так еще и доставил его на континент? И кто оторвал эту руку и после зачем-то бросил ее там? Раз нашелся умник, кто смог додуматься как этим оружием воспользоваться, значит нашелся бы кто-то еще. Но его бросили. Неужели испугались змеи? К слову о змее? Она уже другой вопрос. Как так вышло, что мертвая и усохшая рука до сих пор сжимает эту рептилию, а та, если предположить, что не покидала то место с момента появления руки прошло прорва времени.... Как она до сих пор жива? А если рука сжала ее недавно... Как мертвая рука вообще смогла сделать это?

Мое не совсем хорошее настроение уловил наставник, к которому я зашел для сдачи крови. Он некоторое время косо на меня поглядывал, а потом начал заваливать вопросами о работе, о моих впечатлениях от выхода в Коноху, а потом и вовсе о направлении, которое я хотел бы развивать дальше, намекнув при этом, что этим займемся лишь после того, как закончим его программу. Пришлось отвечать. Нехотя, но и этого оказалось достаточно, чтобы беспокоящие вопросы немного отодвинуть в сторону и вернуть себе более подходящий настрой. За что ему я был благодарен.

После забора крови по традиции дал себе немного передохнуть, прежде чем рисковать лезть медитировать. Неподготовленная нагрузка могла вызвать неприятные эффекты, потому полежал у себя, листая закупленные журналы. Вернее, не листая, а жадно поглощая 'светскую' хронику. Что-что, а вся эта белиберда после сплошь научных статей и учебников читалась на удивление легко, и что главное, вызывала живой интерес. В итоге, 'жвачка для мозгов' выполнила свою основную функцию — помогла скоротать время и попутно сбросила лишнее накопившееся напряжение из головы. Можно было вернуться к нашим баранам.

На этот раз никакого срыва контроля не было. Я целенаправленно отсек весь поток информации со всех остальных 'источников', сосредоточив все внимание лишь на той змее, что до сих пор дежурила у дерева. Быстро пробежавшись глазами по накопленной базе всего того, что она видела за сутки и не найдя там ничего такого, что выбивалось бы из нынешнего состояния, начал наблюдать уже в режиме реального времени.

Осторожно вновь 'подошел' к зеленому туману (змея для большей безопасности находилась на расстоянии от него), зашел в него и постарался приблизиться к наручу. И практически сразу же ощутил, что что-то не так. Нет, зайти в туман получилось и ничего, кроме как некоторого ухудшения видимости это не вызвало. Хотя, должен признать, изнутри туман казался куда более густым. И по мере движения становился лишь гуще. Основные сложности начались где-то за полтора метра до искомого объекта. Туман стал не просто непроницаемым для света, но и достаточно плотным, чтобы серьезно тормозить змею. Она прилагала серьезные усилия для того, чтобы продолжать двигаться. Сразу стало ясно, что изначальная теория происхождения и его природы оказались несколько неполными. Видимо это действительно природная энергия. Вот только далеко не простая и здесь она существует в такой форме с определенной целью. И кажется, мне уже ясно, с какой.

Впрочем, пока двигаться все еще было можно, и змея по моей команде не останавливалась, продолжая преодолевать густой теперь уже точно желеобразный туман. Еще метр, и до цели остаются какая-то половина этого отрезка.... Но двигаться дальше уже невозможно. Туман внезапно обрел такую плотность, что казался уже не желе, а непроницаемой стеной, через которую пройти невозможно, не обладая достаточными силами. Барьер!

Как же быть дальше? Попытаться зайти с другой стороны? Что-то мне подсказывается, что результат будет тем же. А вот если прыгнуть сверху?

Управляемая мной рептилия устремилась обратно, в сторону ствола могучего древа. Гигант вполне мог сыграть роль этакого трамплина для прыжка. Забраться по довольно внушительному стволу на желательную высоту вполне по силам. Равно как и совершить прыжок на нужное расстояние.

Сказано-сделано. Забрался на метра полтора, откуда и совершил толчок и полетел вниз, прямо на наруч, руку и змею, что опутывала ее. И с некоторым удивлением через мгновение осознал, что вместо того, чтобы упасть в указанную точку, оказался где-то в стороне, посреди тумана. Попытался двинуться в сторону, уперся в стену. Так.... Вполне логично, что барьер работает со всех сторон, но ощущения были такие, что упал я не на барьер, а сразу на корни, явно промахнувшись. Потому, для чистоты эксперимента решил провернуть то же самое еще раз.

Мои выводы о барьере подтвердились. Следующие две попытки прыжка оказались также результативны, как и первый. Защита работала эффективно. Кажется, я начинаю понимать, почему эту штуку до сих пор никто не прибрал к рукам. Но как же быть мне? Добраться до своего излюбленного оружия не могу, при этом со стороны прекрасно его вижу. Попытаться вступить в контакт с той змеей, что опутывает его? Можно конечно попробовать, да вот только контактировать с другими рептилиями на расстоянии я не могу. Без природной энергии уж точно. Но ведь это я — человек не в состоянии собирать природную энергию и использовать ее. Никто ничего не говорил о контролируемой мной змее. К тому же точки соприкосновения с этой энергией и искать не надо. Вот она, бери и пользуйся.

Подойдя ближе к барьеру, сосредоточился, вспоминая свой старый опыт питания этой энергией, будучи в теле других существ. Вроде бы все помню хорошо, но без отсутствия в своем собственном теле этой силы все это мероприятие кажется заранее обреченным на провал.... М-да. Как же меня все эти неудачные попытки демотивировали однако. Отбрасываю всю эту шелуху и открываю 'шлюзы', впуская эту энергию в рептилию. Мгновенно чуть не теряю контроль из-за резкого нарушения установившегося баланса сил, но с некоторым трудом восстанавливаю его. Теперь осторожное наращивание сил и попытка нащупать искомый объект. Объект, с которым нужно установить контакт.

Внезапно понимаю, что спокойный окружающий мир резко меняется. До этого безмятежная тихая природа, наполненная редкими звуками поющих где-то птиц, шелеста листьев и травы словно исчезла. Стало предельно тихо, а густой туман и вовсе пропал, оставив кристально чистый воздух и отличный обзор на наруч, высохшую руку и змею, что угрожающе шипит... на меня. Опешив, начинаю отступать.

Однако рептилия-защитник за мной не погналась. Вместо этого она с диким видом выпрямилась, широко раскрыла пасть, и мгновением позже меня выбросило в реальность на полу моей комнаты в Конохе. Последнее, что видела теперь уже точно мертвая змейка-разведчик — это двигающееся с молниеносной скоростью лезвие меча, выстрелившего из глотки той твари.

— А вот это уже не смешно! — не сдержался я, выплюнув сквозь зубы ругательства, встал и прошелся по комнате.

Да. Это был тот самый меч, который я когда-то заполучил в сражении против своего брата. Его меч, поглощенный мной, будучи демоном и возвращенный, после подвергнутых внутри меня изменений. Тот самый гребаный меч!

— Хочешь вернуть свое любимое оружие. Сначала управься с другим. Я знал, что будет нелегко. Но кажется, мой оптимизм в нынешней ситуации излишен!

Вопреки моим мыслям о том, что в этом временном промежутке что-то сильно мешает мне обрести старые возможности, просто так бросать на произвол судьбы свое лучшее оружие неизвестно где я не стал. Более того, не стал откладывать и решение самой проблемы, дожидаясь подходящего момента. Плевать, смогу ли я пользоваться наручем потом, когда (не если, а именно когда!) верну его, но он обязательно должен быть у меня. Пусть даже сработав как первичное решение проблемы с обеспечением энергии мои конструкции из нитей чакры. И став фундаментом при реализации с созданием точек доступа к природной энергии через змеиную сеть. Эта штука мне нужна. Я бы даже сказал, необходима. В ближайшие дни тот лес, где мой верный разведчик встретил свою смерть от острия созданного мной когда-то меча, начали стекаться другие шпионы. Следовало хорошенько изучить окружающую территорию и по возможности выработать способ возвращения оружия.

Пока в моей голове выстраивались возможные алгоритмы, одним из самых серьезных моментов было наличие там же того самого меча. Меча, что хранился внутри змеи и при появлении угрозы артефакту немедленно атаковал любую цель. Про этот смертоносный клинок, являющийся порождением Ямато-но-Орочи я, как оказалось, забыл. И совершенно не учитывал возможность его появления в своих планах. Как-то забавно получилось, что будто бы назло эта штука теперь выступила в качестве противодействия этим моим амбициям.

Возможность возвращения вместе с наручем еще и меча грела мне душу. Уж что-что, а этот клинок с его способностью, как выяснилось, 'мимикрировать', а также оперировать самостоятельно, был бы прекрасным подспорьем. На волне воспоминаний об уничтожении разведчика в голове всплывали образы сражения в Стране Болот, когда тот же меч летал, сбивая летящего противника, наносил скрытые удары и демонстрировал возможности, обычному оружию неприсущие. А ведь если подумать, то можно придумать целую кучу хитроумных способов его применения. Хотя бы использовать меч в качестве автономного средства поражения противника.... Мечта, а не оружие. Найти бы к нему еще подход. А то как-то боюсь, что после потери мной сил Ямато-но-Орочи, клинок мог 'забыть' кто его хозяин. И убийство им еще нескольких моих разведчиков на границе зеленого тумана служило весомым аргументом в пользу этой версии....

Разведчики окружили наруч с опасным змеем-мечом, держась от него на почтительном расстоянии. На таком, котором визуальный контакт поддерживать еще можно, а опасный защитник моего любимого оружия не дергается в предвкушении крови. И вели оттуда наблюдение. А я между тем готовил возможный план захвата инструмента и доставки его в Коноху, специально для чего вернулся к благополучно отложенному эксперименту с заброшенным разведчиком 'по ту сторону призыва'. В следующую ночь, капнув вновь кровью Анко, призвал ту самую змейку, которая должна была служить в качестве средства доставки шпионов. С попытки этак четвертой. Мой расчет несколько не оправдался и сразу определить какая именно змея нужна благодаря 'маячку' на ней было невозможно. Впрочем, безусловно наличие этого самого 'маячка' в виде моей крови все же облегчило процесс чуть ли не на порядки. Учитывая, что по ту сторону подобных змей тысячи. Тут не то, что заранее припасенной 'жертвы' для призыва, тут и моей чакры может не хватить.

Стоило змейке появиться, я мгновенно почувствовал наличие связи между нами. Процесс превращения ее в звено сети прошел успешно. Кровь прижилась. Хотя никаких внешних изменений не было.

На команды на этот раз рептилия реагировала нормально. Подключение с ней прошло быстро и успешно. Равно как и передача огромного массива информации, что она видела сама, и что передала другая шпионка.

Что можно было сказать по итогам всей этой операции? Вне всяких сомнений — это Рьючидо. На то, чтобы понять это у меня ушли какие-то жалкие секунды времени. На переданные образы мгновенно наложились старые воспоминания о моем самом первом пребывании там и вывод получился сам собой. Все остальное лишь послужило моим догадкам. Вот только на этом хорошие новости кончались. Потому как это была прибрежная часть острова. Низины. Та часть змеиного царства, где обитали всякая мелочь (все, что было меньше того же старого доброго Хоши в любом случае мелочь), отделенная от места обитания местных патрициев горным хребтом. Для того, чтобы предъявить что-то по поводу моего контракта было требовалось оказаться среди них. А для моих шпионов добраться до того района было предельно сложно. Практически невозможно. Преодолеть стену, в несколько сотен метров, пусть и заросшую растительностью сложно даже для того, кто способен мастерски цепляться за корни, стебли местного кустарника и многочисленные лианы. Что уж тут говорить о маленькой змейке, учитывая количество и разнообразие желающих ее съесть. Еще в мои личные визиты я неоднократно замечал присутствие больших хищных птиц, что искали мелочевку для прокорма. Воспоминания, переданные мне змеей, лишь показывали, что с тех пор изменений в этом плане ничтожно мало. Вне всякого сомнения, рано или поздно я доберусь до верхнего уровня, смогу довести своих разведчиков даже до пещеры Мудреца. Но сделаю я это скорее позже, чем раньше. Лишь после того, как смогу нарастить количество шпионов там хотя бы до десятка двух особей.

Это открытие несло с собой еще одно, уже касаемо контракта Анко. Не знаю, каким образом Орочимару смог передать ей кровный призыв и идентичен ли его собственному, но уверен — когда Митараши кого-то призывает, ей на помощь всегда приходят только обитатели нижнего уровня. Эта уверенность пришла ко мне сразу после того, как я просмотрел переданную информацию и сравнил свои ощущения при призыве по определенным критериям при перепроверке. Не знаю как, но я чувствовал, что при помощи крови ученицы саннина могу призвать любую по размерам особь, но выбор всегда представлялся лишь среди тех, кто жил внизу....

Ни один из осуществимых на данном этапе планов по возвращению наруча и меча не сработал. Смертоносный клинок, после второй попытки изучить его окружение даже с внушительной дистанции при помощи подключения змей к природной энергии, просто перебил всех моих разведчиков. Удлиняясь при этом на десятки метров и извиваясь при любых попытках уклониться! Вот уж действительно страшное оружие.

Конечно, можно было в ответ дождаться случая, когда можно будет заняться этим вопросом уже лично, а не через посредников, но неудача лишь подстегнула мою ярость. Уже сколько раз я оказываюсь в ситуации, что мое прошлое ускользает от меня как песок сквозь пальцы! Надоело чувствовать эту боль каждый раз, когда случалось подобное! Пора действовать. И, кажется, я знал, что следует делать для того, чтобы мои планы осуществились....

Появление миниатюрной змейки не было для него неожиданностью. Неожиданностью было послание, что она несла внутри. Даже, несмотря на ожидание новостей, которые могли быть внезапными, определенно содержащими невероятные сведения, это превзошло все ожидания. Ведь сообщение было отправлено отнюдь не тем адресатом, который мог связаться с ним подобным образом.

'Ты знаешь, кто я. Я знаю, кто ты. Мы оба знаем того, кому ты служишь. Передай ему, что пора продолжить разговор о наследстве. Ямагами'.

Ресторан, в который я в очередной раз зашел, дабы потешить свои вкусовые рецепторы, встретил меня как родного. Официанты, стоило им меня увидеть, немедленно радостно заулыбались и тут же услужливо предложили место, а в моей руке немедленно появилось меню. Уж не знаю, то ли они так хорошо запомнили мое лицо в предыдущий визит, и решили, что я намерен повторить, то ли что-то в моей физиономии намекало на мою предрасположенность к большим тратам. Но судя по тому, как они стелились передо мной, им не терпелось получить большой куш. Впрочем, чего еще ожидать? Пришел то я сюда за тем, чтобы хорошенько поесть. От души, так сказать.

Очень скоро мой стол уже ломился от всех тех блюд, которые я надиктовал обслуживающему меня официанту, а на кухне в спешке готовили то, что я решил заказать дополнительно. Аппетит у меня был хороший, а уж сегодня, в силу отсутствия завтрака в столовой и после предварительной обработки всеми этими манящими запахами снаружи тем более. Да и почти полуторамесячное отсутствие явно имело свое влияние.

Это был мой второй выход в 'свет'. Собственно, ради покупной еды по большей части он и состоялся. Ну и для мелких покупок до кучи, разумеется. Все то, что я купил в прошлый раз в киоске, уже было изучено мной вдоль и поперек, а мозг требовал новой 'жвачки'. Мог бы конечно, выбраться и раньше, но до этого момента особого желания как-то не возникало.

— Можно присоединиться?

Мой взгляд уперся в невысокого человека в простенькой одежде, в которой обычно ходили работники рынка. Вместо ответа я выразительно посмотрел на пустующие соседние столики. На что услышал лишь легкую усмешку.

— Уверен, что господину не помешает компания, — с этими словами на моем столе очутилась бутылочка саке и две пиалы.

Заявление вынудило меня оглядеть нарушителя своего спокойствия внимательнее. Увидеть в этом плотно сбитом с брюшком человеке в не самого лучшего качестве одежке какого-то пьяницу, было не сложно. Вот только в прищуренных серых глазах, что сильно выделялись на круглом блестящем лице, не было никаких признаков алкогольного опьянения. Рука, что держала бутылочку, была тверда, ни малейшего признака дрожи. Уверенный хват, пусть и несколько расслабленный.

— Не уверен, что хочу пить с утра пораньше, — ответил я ему.

— Не подумайте ничего плохого. Я ведь не навязываюсь. Просто хотелось в хорошей компании отметить получение наследства. Со своими так не посидишь. У них на уме лишь деньги.

Услышав слово 'наследство' что-то щелкнуло у меня в голове. Неужели?

Видя мое молчание, гость принял это как знак согласия и немедленно очутился за столиком. Мгновением позже в моей руке уже очутилась пиала.

— За знакомство! — произнес незнакомец тост и немедленно опрокинул свою пиалу себе в рот. В качестве закуски воспользовался одним из блюд на столе.

Я выпил следом, предварительно покатав жидкость во рту, проверяя изученными методами на содержание ядов. Ничего не выявив и понадеявшись на свою способность противостоять неприятным добавкам, отправил в итоге все это в желудок. Какой-либо реакции со стороны организма не последовало.

— Шиноби, — с нотками понимания заметил собеседник, неожиданно сделавшийся собутыльником, явно заприметив мои манипуляции, какими бы они быстрыми не были, — защита превыше всего! Не бойтесь. Кто я такой, чтобы травить добродетеля?

— Тоже шиноби, полагаю, — ответил я, принимая вторую пиалу, продолжая при этом жевать крабовое мясо.

— Можно и так сказать, — кивнул собеседник, и поднял пиалу, — За наследство!

Выпили.

— Как давно в Конохе? — поинтересовался я, закидывая удочку.

— Пару дней всего, — как ни в чем не бывало, ответил тот, налегая на еду, — Как услышал о решении дедушки начать распределять свои активы, так сразу же постарался уладить все дела и прискакать.

— Связь нынче хорошо работает.

В ответ разглядел ухмылку на губах.

— Все зависит от правильного выбора курьера, что и адрес не спутает, и вовремя послание доставит.

В ответ хмыкнул уже я.

— Давно не был за пределами деревни. Мне интересна процедура прохода через контрольно-пропускной пункт. Что нужно для благополучного прохода?

— Главное правильно оформленные документы. Ну и отсутствие запрещенных вещей. Во всем остальном система довольно мягкая.

— Приятно, что наши друзья могут спокойно заходить в деревню. Надеюсь, правда, что эта система не спровоцирует проникновение опасных элементов.... Вся надежда на АНБУ. Благо, вокруг их вроде всегда достаточно.

Я повернулся и глянул в окно, надеясь разглядеть на крыше одного из носителей масок. Разумеется, ничего там не увидел.

— Увы, но зачастую самых лучших воинов не хватает. И они не оказываются в нужном месте и нужное время. Потому, людям важно уметь себя защитить.

— Это точно.

Выпили еще по пиале. И стоило глиняным сосудам опуститься на гладкую поверхность стола, как взгляд собеседника изменился. Стал более острым, цепким и настороженным. Я смотрел на него, поглощая одно блюдо за другим, попутно спокойно ожидая, когда на стол доставят новые.

— Думаю, пора поговорить о наследстве подробнее, — сказал он, стоило официантам закончить и отойти в сторону. Голос его заметно изменился. Не сказать, что он стал другим, нет. Но тон и интонация уже не давали ошибиться с определением того, кто сидит напротив.

— Я ожидал весточки, — ответил я, пробуя новое блюдо, что только что принесли.

— Каким бы хорошим не был курьер, есть вещи, которые ему знать не обязательно.

— Значит, он не в курсе.

— В отличие от тебя. Признаться, не ожидал.

— Полагаю, это одна из причин, из-за которой ты сюда сунулся.

— Это скорее повод наоборот не соваться. Я в этих краях личность не самая желанная. Но оставить без внимания послание я не мог. К тому же передано оно было весьма занятным способом....

— Не уверен, что место подходит для разговоров подобного толка.

— Хочешь спрятаться — прячься на виду.... Между тем персонал — все гражданские без подготовки шиноби. Простейшей иллюзии для отвода глаз и ушей для них за глаза хватит.

— Разумно....

— Я тут слышал, что ты теперь работник Госпиталя. Весьма неожиданный исход, учитывая твою природу. Я ожидал чего-то иного.

— Талантом, как оказалось, не обделен в деле ирьенина.... Видимо, мне нужно выразить тебе благодарность за то, что из меня не сделали оружие массового поражения.

— Я приложил определенные усилия.... Надеюсь, не зря.

Я пожал плечами. Говорить в ресторане все же казалось не совсем надежно, но, тем не менее, считал, что опыту собеседника довериться можно.

— К делу, так к делу.... Мне нужно, чтобы ты приложил усилия еще в одном деле. Оказал услугу. В зависимости от успеха мероприятия ты либо получишь то, что я хочу тебе предложить, либо останешься с тем, что имеешь.

— Даже так? Какого же рода это услуга?

— Мне кое-что нужно. Это кое-что необходимо доставить и передать мне.

Собеседник не удержался и расхохотался. Видимо поставленная перед ним задача показалась ему смешной. Хотя... О чем это я? Задача ведь на первый взгляд и в самом деле предназначена для команды генинов, нежели чем для одного из величайших живущих ныне шиноби в мире.

— А сразу написать в послании об этом было нельзя? Я все понимаю, доверие — не доверие, но мы могли бы договориться и уладить наши дела уже сегодня, а не тратить уйму времени. У меня оно, знаешь ли, тоже ограничено.

— Неужели так не терпится избавиться от общества родственника? Мы давно не виделись, мог бы проявить и больше уважения к родственным связям.

— Не привык я к обществу родственника. Особенно если не знаю, как мне с ним быть.... Ладно. Выкладывай все. Что тебе нужно и что мне с этого будет?

— Так бы и сразу.... Во времена моей бурной юности обладал я одним предметом. Парой, если быть точнее. Это был подарок одного из моих наставников. Вещица весьма и весьма интересная как по свойствам, так и по своим возможностям. И этим я пользовался практически всю свою жизнь, что из-за тех самых особых свойств сделало из него крайне опасный и вместе с тем полезный инструмент для достижения моих целей.

— Тебе нужен этот инструмент, — сделал вывод собеседник, подавшись вперед. Он всем своим видом выражал живой интерес.

— Верно. Из-за череды случайностей вышло так, что перед ИНЦИДЕНТОМ с рыжей бестией я оказался его лишен. Недавно я 'вспомнил', где его искать. И даже попытался вернуть своими силами. Раз я обратился к тебе, ты должен понимать, что меня постигла неудача.

— Так.... Какова моя выгода из всего этого? Хочешь отдать мне одну из пары?

— Сохранилась лишь одна. Да и сомневаюсь я, что от этого инструмента тебе будет какая-то польза.... В качестве моей благодарности я намерен вручить тебе то, из-за чего я не смог вернуть эту вещь себе. Средство, которое сделало мой любимый инструмент недоступным.

— И что это?

— Меч.

— Меч?

— Не обычный меч, разумеется. Сможешь с ним управиться — можешь забрать себе. Нет — тогда ты либо будешь мертв, либо просто бросишь эту затею. Скажу сразу — единственный, кто может сладить с ним из числа моих знакомых — это ты.

— Звучит...интригующе.

После встречи с Орочимару я старался вести себя тише воды и ниже травы. С некоторой опаской поглядывал на время от времени встречавшегося в Госпитале Якуши Кабуто. Тот особого внимания ко мне при нашем поверхностном знакомстве не демонстрировал. Хотя один раз нам еще пришлось поработать. Со стороны АНБУ, от которых я ждал вопросов о неожиданном собутыльнике, также никакого интереса не последовало. Так что где-то через недельки две я окончательно успокоился. Визит нерукопожатного родственника то ли полностью остался без внимания, то ли не нашелся кто-либо, кто захотел предъявить мне контакты с предателем. Что радовало.

Когда именно саннин возьмется за возложенную на него работу и вообще возьмется ли я не знал. Однозначного ответа он не стал давать, ограничившись лишь общими формулировками. Чтобы не упустить момент я увеличил количество разведчиков по периметру леса, где хранились артефакты. К сожалению, слишком поздно в мою голову пробралась шальная мысль о том, что было бы неплохо 'вести' родственника всю его дорогу через развернутую сеть наблюдателей. При имеющихся возможностях, которые я непрерывно расширял, это было осуществимо. Но потом подумал, что упущенную возможность можно компенсировать путем создания кордонов уже вокруг леса для того, чтобы контролировать подход любого чужака. И взялся за дело, создавая многокилометровую 'закрытую зону', пересечь которую, не попав на глаза моим многочисленным наблюдателям было невозможно.

Зачем я это делал? Первая цель была банальна — убедиться в успешности миссии дорогого родственника. Но она была не единственной. Я опасался возможного отклонения от плана. Мало ли, вдруг он решит обуть предка, и тогда поминай, как звали. А так создавалась иллюзорный шанс того, что мои шпионы позволят отследить его маршрут и проконтролировать, куда он уйдет. Чтобы потом уже придумывать всякие козни (сам не ожидал от себя такой мстительности, даже зная о характере и особенностях собрата). Ну а если подобраться к самой, пожалуй, реальной цели — то все еще более банальна: контроль возможностей свой сети, расширение ее возможностей. Я видел перспективы ее развития и хотел убедиться, что мое видение верное. Что мне доступна способность вести слежку за любыми объектами на огромных расстояниях, отслеживать перемещения, передавать информацию и потом обрабатывать ее.

Орочимару не сильно торопился. То ли у него нашлись дела поважней, то ли решил, что сказанное мной бред и не стоит тратить на это свое время, но целых три недели ничего существенного происходило. Лес все также надежно хранил в себе два артефакта, а мои змеи вели наблюдение за местностью, не замечая присутствия кого бы то еще. Если в первое время я ждал, что с минуты на минуту родич вот-вот объявиться, то с каждым новым днем ожидание становилось все более и более скучным. Внутри росла уверенность в том, что что-то не так. Я прекрасно понимал, что саннин не послушная собачка, которая побежит выполнять просьбу в мгновение ока, что у него полно своих дел, но вместе со временем утекала моя уверенность в его занятости. Мысли, что он решил забить на 'наследство' наоборот крепчали.

Когда закончилась четвертая неделя ожидания, я практически был сосредоточен на других делах, и проверял свой 'невод' лишь по инерции. Дайчи продолжал гонять меня по своим занятиям, на работе мне удалось привлечь только что получившего В-ранг Ямаду в свое отделение, получив тем самым как лояльного человека, так и потенциально очень хорошего партнера в некоторых важных делах под свое крыло. Мальчишка, при всем том, что пока лишь мог надеяться в будущем стать первоклассным специалистом высшего уровня, а пока с трудом дотянулся до нынешнего своего ранга, уже был весьма полезен. И мог оказать помощь в самых разных делах. Зачастую в тех, которые я, в силу отсутствия некоторых дозволений, выполнить не мог. Та же сеть, что сейчас покрывала внушительную территорию, без него вряд ли могла быть создана.

Сам Ямада свое направление воспринял абсолютно спокойно. И когда я разговаривал с ним до прохождения им испытаний, и в промежутке между ними, и после них. Инициатива с его стороны в виде проявленного желания работать именно в нашей части Госпиталя сыграла немаловажную роль в его назначении. Администрация нашей организации учла как его пожелание, так и мою просьбу, которую выражал практически весь наш коллектив (кто бы мог подумать, что одна большая совместная 'правильная' пьянка так способствует крепости взаимоотношений между людьми). В итоге, говоря про свое 'крыло' я не шутил. Работал-то Ясуо может и отдельно, но роль его наставника оказалась у меня при единогласном решении нашего дружеского коллектива.... В ходе второй грандиозной пьянки всего отделения, которую оплатил опять же я по доброте душевной. Вливание нового коллеги вышло вполне себе успешным....

Появление дорогого родственника в дебрях одного известного леса моя сеть чуть не прозевала. Саннина удалось засечь почти на подступах, и, кажется, лишь потому, что он перестал заморачивать голову маскировкой. И это в районе, куда было согнано столько 'глаз и ушей'! Черт, да захоти саннин пробраться в лес незамеченным, он спокойно прошел бы. И это появление явно было рассчитано на стороннего наблюдателя. Уж слишком запоминающейся была его улыбка, которой он светил во все стороны. Несмотря на то, что вокруг была ночь.... Он словно специально подгадал время, когда я буду наблюдать за ним!

Орочимару вошел в лес абсолютно спокойно и уверенно. Даже, несмотря на то, что ему предстояло столкнуться с достаточно опасным оружием, он не казался хоть как-то напряженным или взволнованным. Бывалый ветеран, что с него взять. Правда, уже через пару десятков шагов он остановился, явно к чему-то прислушиваясь. А потом с беспристрастным лицом огляделся по сторонам. Пара мгновений и я имел удовольствие смотреть на то, как саннин повернулся всем корпусом ко 'мне', вернее к той змее, глазами которой я смотрел на мир. Зубастая улыбка и блестящие во тьме янтарные глаза говорили за себя. Он не просто в курсе наблюдения. Ему наверняка известно все о том, сколько глаз видят его на данный момент. Хорошо, что хоть рукой не помахал, чтобы я почувствовал себя еще более уязвленным. Зараза, он будто знает, которая змея сейчас служит моими 'глазами'.

Провернуть своеобразную проверку того, насколько хорошо родственник понимает наших общих любимцев — змей и посмотреть через другие 'глаза' не удалось. Орочимару не собирался тратить излишне много времени, играя со мной. Вместо этого он уже куда более решительно направился вглубь леса. Туда, где расстилался туман, и лежала рука. Я приготовился, передавая команды разведчикам, которые должны были отслеживать ход событий.

Вокруг тумана по всему лесу мной было сосредоточено более двадцати наблюдателей на разных позициях. Так что упустить что-либо важное по идее не мог. Мой нынешний опыт, к сожалению, не позволял мне мгновенно переключаться между 'глазами'. И потому в случае гибели одного из змей должна была возникнуть некая пауза, пока я находил следующую нужную точку доступа. Но в то же время каждая змея откладывала в памяти информацию и передавала мне, так что 'запись' я получу в любом случае.

Я 'вел' Орочимару, осторожно следуя за ним. Саннин на этакое преследование уже никак не реагировал. Он был сосредоточен на том, что его поджидало.

Туман встретил привычным безразличием. Змей, что обволакивал мумифицированную руку, никак на появление гостя не отреагировал. Орочимару не переступил границу тумана, предпочитая понаблюдать за целью издали. Он не торопился провоцировать опасный инструмент на атаку.

Я занял позицию чуть повыше, уместившись на стволе давно упавшего дерева неподалеку. Отсюда открывался отличный вид как на объект нашего общего с саннином пристального интереса, так и на самого родственника, чей сосредоточенный взгляд явно давал понять о степени его вовлеченности. Как только мои 'глаза' заняли позицию, ученик Хокаге посмотрел в мою сторону. Никакой старой улыбки или чего-то в этом роде не было.

До чего же сложно оттого, что мне никак не удается разобраться с восприятием звуков в змеином теле. При этом, насколько можно было судить по всем тем же крупным монстрам, с которыми мне приходилось иметь раньше дело, они прекрасно слышат. А вот с мелкими всегда какая-то засада. Вот и сейчас я видел, что Орочимару явно что-то сказал, а понять что у меня не получилось. Что я делаю не так?

Не дождавшись от змеи-наблюдателя никакого ответа на свой заданный вопрос, родственник указал рукой на наруч. Я передал команду змее кивнуть в ответ. В ответ получил слабое пожатие плеч и полное сосредоточение на объекте. Через мгновение он сделал решительный шаг в туман.

Дальнейшие события понеслись с умопомрачительной скоростью. Как только нога родственника перешагнула границу тумана змея, обволакивающая наруч немедленно подняла голову, чтобы мгновением позже из ее рта смертоносной лентой выстрелило блестящее лезвие. Саннин плавно перетек в сторону, сделал стремительный бросок вперед. И немедленно отпрянул назад, избегая второго смертоносного выстрела столь же стремительно вернувшегося в исходную позицию лезвия.

Дальнейшие несколько попыток Орочимару прорваться к наручу я иначе как тестированием возможностей своего будущего инструмента бы не назвал. Уж слишком неестественно прямолинейным были движения. Бросок и немедленный отскок, опять бросок и опять отскок, и снова, то же самое. Змей стрелял лезвием, стараясь попасть по верткому явно играющемуся противнику, постепенно наращивая свою скорость.

Игра резко изменила свои правила в тот момент, когда скорость клинка стала втрое выше первоначальной, а тактика резко переменилась. Вместо того чтобы пытаться попасть по чрезвычайно подвижной мишени и нанести смертельный укол, змея начала с безумной скоростью вертеть головой, при этом ее клинок с пугающей легкостью срезала как могучие корни деревьев, так и оставляла внушительные отметины на их стволах. Если саннин попался под один из этих ударов, то был бы нашинкован на сотни мелких кусков.

Орочимару разорвал дистанцию, выйдя из тумана, и тут же бросился в сторону, спасаясь от вновь выстрелившего лезвия. Резкий прыжок и рядом с наручем произошла короткая вспышка. Родич попытался провернуть трюк с захватом орудия, пока клинок не вернулся в исходную позицию, заодно проверив мою информацию о существующем барьере. Судя по тому, как резко он вновь оказался за границей тумана, с ходу пробить его он не сумел. Штука оказалась достаточно крепкой даже для него.

Клинок вновь стремительно выстрелил, пытаясь настичь нарушителя спокойствия. Тот вновь увернулся, скрывшись за стволом того самого дерева, под которым лежал объект нашего интереса. Через мгновение ствол был прошит насквозь очередным ударом. Легкость, с которой лезвие пробило сквозь такой слой древесины, заставило сожалеть об обещании передать столь грозное оружие Орочимару. Подумать только, на что эта штука способна в автономном режиме!

Раздавшийся взрыв прервал начинавшийся поток мыслей и сожалений. Саннин явно перешел к куда более серьезным действиям. Я не успел заметить, как это случилось, но в тот момент моего наблюдателя чуть не сдуло с ветки ударной волной. Благо, змей успел надежно укрепиться, что сберегло его, и позволило вернуться к наблюдению.

Над полем необычного сражения стояло облако непроницаемо густого дыма. Не знаю, чем воспользовался Орочимару, но штука оказалась невероятно убойной, чтобы вызвать такую ударную волну. Как бы он еще не уничтожил то, что мне нужно.

Из-за дыма наблюдение было сорвано. Я ничего не видел, про проблемы со слухом в этой форме уже упоминал, так что для меня все теперь превратилось в одно сплошное ожидание. Ожидание, когда дым рассеется, или же противоборствующие стороны каким-либо образом себя проявят.

Вторая, а затем и третья ударная волна немедленно дали понять, что подошел второй вариант. Родственник действовал всерьез и сейчас бил по барьеру взрывными печатями. То, что делал меч, сказать было невозможно. Его действия за этой завесой разглядеть не мог.

Затем настала тишина. Никаких взрывов, никакого мелькающего лезвия, ни силуэта шиноби. Лишь один дым, который медленно начал рассеиваться. Я с нетерпением ожидал, когда же он наконец, откроет мне картину происходящего, попутно гадая, что же там твориться. Уж не потерял ли я случайно своего дорогого родственника — потомка, которого демоническое оружие смогло-таки покрошить? И не уничтожил ли тот же родственник-потомок своими взрывами мой наруч, пытаясь пробить барьер.

Картина, что предстала перед 'моими' глазами после рассеяния дыма, бросила меня в дрожь. Орочимару стоял на коленях, сжимая одной рукой шею змеи-меча, другой воткнув кунай в его плоть. Кровь стекала по чешуе. Челюсти самой смертоносной рептилии были широко раскрыты, и изо рта все также торчало лезвие, что упиралось прямо в сердце родственника. Змея настигла свою цель, и поразила саннина.

Неужели он проиграл? Неужели ученик Третьего еще не обладает той силой, что позволяла ему выживать в самых страшных условиях? В страхе за жизнь потомка посмотрел на его лицо. Оно было все таким же. Бледное, худощавое, со все теми же глазами.... Вот только выражение его мне не нравилось. Не было в нем ни былой уверенности, веселости, решительности и презрения к опасности, что я успел увидеть за этот день. Только пустота. Неужели...

Рот саннина резко широко открылся, и я оказался свидетелем крайне неприятного процесса регенерации. Рядом с пустой оболочкой стоял совершенно целый и невредимый, но при этом покрытый какой-то слизью родственник, на лице которого не было никакого признака той пустоты, что видел только что. Брр.... Когда я сбрасывал оболочку, это выглядело также мерзко?

Саннин бросил взгляд в мою сторону, и его улыбка заставила меня напрячься. Неужели.... Он пригнулся, потянувшись за телом змеи, которую вырвал из рук мертвой оболочки и поднял. Рука его вспыхнула чакрой, и из ее рта вместе с клинком вышла и рукоять. Сама змея безвольно упала на землю.... Кажется, я недооценил потомка.

— Приятно иметь с тобой дело.

Мы сидели во все том же ресторане, в мой очередной выходной и наслаждались отличными блюдами местной кухни. Не сказать, что это было лучшее место для подобного рода встреч, все-таки люди мы, мягко говоря, не самые публичные. А сам повод встречи предполагал скрытность. Но обстоятельства, такие обстоятельства. В Конохе я ориентировался может и не так плохо, благодаря все тем же разведчикам, но привык смотреть на мир их глазами, а не своими. И потому, подобрать другого места просто не мог. Подозрительно это было бы, укрываться в каких бы не было отдаленных уголках, при том, что за мной, так или иначе предпочитали приглядывать. Не говоря уже о встречах там с незнакомцами, которого могли попытаться проверить.

Он вновь пребывал в том же облике, что и в нашу прошлую встречу. Разве что сменил одежду, прибрав несколько иной фасон. Но основная картина была все той же — обычный житель Страны Огня, решивший посетить Коноху по своим делам.

— По твоему виду можно предположить, что ты не верил до конца, что я вернусь, — хмыкнул Орочимару, сидя напротив и неторопливо отправляя в рот очередную порцию стоящего на столе блюда.

— Сомневаюсь, что ты не задумывался над возможностью оставить все себе, — ответил я ему, задумчиво поглядывая на лежащий рядом со мной сверток. Именно внутри него было то, что мне было так необходимо. То, что доставил и передал саннин, — Правда, я не до конца уверен, что послужило причиной того, что ты решил выполнить свою часть сделки.

— Родственные чувства? — язвительно предположил мужчина, скаля зубы. Того и гляди, сейчас облизнется. Забыл о маскировке?

— И почему я этому почти поверил? — изобразил искреннее удивление я.

Саннин усмехнулся.

— Да, звучит смешно.... Но было бы неправильно бросить родственника после такого подарка, — темные глаза, скрывшие под собой янтарь и змеиные зрачки, прищурились, — К тому же, вдруг у него найдутся и другие такие же подарки. Неприятно лишиться наследства.

Тут же усмехнулся я. Это звучало пусть и логично, но жутко неправдоподобно. Во всяком случае, я этому не верил.

— Значит, подарок понравился? — поинтересовался я.

— О, чудесная вещь, — тут же похвалил собеседник, расплываясь в широком оскале, именуемой улыбкой. Жуткое зрелище на этом незнакомом лице. На его собственной физиономии оно смотрелось бы куда уместнее, — Столько возможностей, столько скрытых свойств. Уму не постижимо, что легендарный Кусанаги все это время был скрыт в Стране Огня. И что самое забавное, он принадлежал тебе!

— Кусанаги? — удивился я.

Взгляд Орочимару тут же выразил такое же удивление.

— Я думал, этот меч называется именно так, — как-то осторожно сказал он, глядя на меня каким-то странным взглядом. Будто ребенок на взрослого. Никогда бы не подумал, что он может выдавать такой взгляд. При том что искренний, — Во всяком случае, слышал в легендах.

— Легендах? — мне стало смешно. Про меч и легенду успели придумать? До чего же занятно все выходит!

Мужчина напротив как-то замолчал, просто глядя на меня задумчивым взглядом. Оценивает то, насколько та легенда может отражать действительность?

— Чего только не придумают, однако, — с удобством располагаясь на своем месте, и откидываясь на спинку, — Про название и вовсе промолчу.... Хотя, учитывая его происхождение.... Забавно.

— Хм, — задумчиво хмыкнул саннин, — Сложно иметь с тобой дело. В некоторых аспектах....

— С тобой не легче, — отмахнулся уже я, про себя решив, что непременно поинтересуюсь в местном книжном о сборниках мифов и легенд. Мало ли, сколько интересной информации там может быть зашифровано. Сейчас просить разыскиваемого преступника сыграть роль рассказчика историй не к месту и времени. Последнее ограничено куда как серьезно. Торчать тут слишком долго не лучшая идея, — Что на счет руки?

— Руки? — переспросил Орочимару, и тут же сообразил, в чем дело, — Все вместе, — он кивнул на сверток.

— Серьезно? — озадаченно переспросил я, также поглядев на сверток. Чего-чего, а вот только мумифицированной руки мне для полного счастья не хватало. И как не парадоксально это не звучит, это был не сарказм. Рука была действительно нужна. Должен же я знать, кто носил наруч, и использовал меч, занеся потом эти два предмета в Страну Огня. А рука, ее ткани, которые требовалось проанализировать — были отличным источником данных. Смущало, правда, то, что саннин не забрал ее с собой. Хотя уверен, образцы он все же снял.

— По той же причине я притащил тебе в этом, — он кивнул на сверток, — а не в свитке.... Не знаю, как ты собрался укрощать эту штуку, но мне она не поддалась. В отличие от того же меча.

— Хм.... — я покосился на сверток еще раз и кивнул. Да, наручем овладеть без предварительной подготовки невозможно. Будь ты даже сто раз Орочимару. В отличие, от того же меча, как выяснилось.

Мы некоторое время помолчали, каждый думая о своем. Встреча с саннином должна была стать последней на довольно большой срок. Больше пока ничего от него не требовалось, но все же вновь расставаться на неопределенный срок с единственным человеком, который напоминал мне о прошлом, было... сложно.

— Насколько ты планируешь задержаться здесь? — прозвучал его вопрос.

— Есть предложения? — ответил вопросом на вопрос уже я.

— Мысль, — хмыкнул тот, продолжая смотреть на меня задумчиво, — Тут мне донесли любопытнейшие подробности о твоих начинаниях в качестве ирьенина.... Поговаривают, что специалист ты оказывается, весьма хорош. Я бы даже сказал, чрезвычайно хорош. И это при нынешнем уровне подготовки....

— При нынешнем уровне... — иронично переспросил я.

Саннин снова оскалился.

— Ранг В, — как что-то само собой разумеющееся выдал он, — Стандарт.

Я лишь покачал головой. Ключевое слово тут именно слово 'стандарт'. Явно намекает на 'не стандарт' — то есть то, чему посвятил жизнь уже он.

— В любом случае, при доведении твоих навыков и уровня знаний до еще большего предела, специалист из тебя получится мягко говоря, мирового масштаба.... Такие люди там, где сейчас я, не помешают.

— Это предложение о найме? — хмыкнул я.

— Можно назвать это так. Чисто формально, — пожал он плечами, и тут слегка подался вперед, — А вот что скрывается под этим понятием, уже совершенно другой вопрос.

— Занятно. Услышь я подобное предложение года три с половиной назад, я был бы счастлив или около того. Сейчас уже смотрю со скепсисом.

— Только не говори, что проникся Волей Огня?

В оскале Орочимару можно было прочитать много чего. Весь спектр сарказма и иронии в одной зубастой улыбке. А я между тем задумался над тем, как часто мне вообще приходилось слышать про эту самую пресловутую Волю Огня. И усмехнулся.

— Не скажу что проникся, но определенные преимущества, связанные с ней, извлечь научился. А вот про то, что готов мне предложить твоя воля, мне пока неизвестно.... Все-таки я еще не способен 'видеть' все.

Саннин смотрел на меня некоторое время пристальным взглядом. А потом словно отдалился назад. Будто решал, стоит ли продолжать меня переманивать к себе, или же не стоит терять время.

— Объяснение требует много времени, — как-то завуалировано выдал он.

— Мне многого не надо, — ответил я, — Важна лишь основная мысль. Для начала.

— Основная мысль.... Тогда я попытаюсь выразить все лишь одним словом: 'Идея'. Большая идея.

— Занятно, — я задумался. Приблизительные цели и мечты саннина я припоминал, вот только не мог быть уверен в том, что это правда. То, что сохранилось в моей памяти с прошлой жизни, и реальность не были идентичными. Вполне возможно, что мои предположения о планах родича ошибочны, и у его цели на деле куда как грандиознее.

— Идея говоришь. Только не говори, что решил привнести этому миру добро и справедливость, — сказал я после некоторого молчания.

Орочимару хмыкнул.

— Если это будет нам выгодно. Добро и справедливость должны восторжествовать в первую очередь для нас. Понимаешь, к чему я веду?

— Похоже, что да.... Я тоже стремился создать уголок, где торжествует добро и справедливость только для меня и моих близких. Сейчас мало что изменилось.

— Итак, каковы будут твои мысли?

— Скажу, что на данный момент я точно не идеалист.

— Вижу, ты пустил здесь корни.

— Отчасти. Через эти корни я получаю то, что получить где-либо в другом месте пока не могу.... В рамках 'стандарта'. И более того. И пока есть возможность, я бы хотел пользоваться всеми возможностями.

— Советую, не сильно привыкать к этому месту. Не успеешь оглянуться, как ты окажешься привязан к нему так, что уже ничего не поможет оторваться. И тогда все те планы со временем отправиться в свободное плавание... они рухнут. Поверь мне.

— Охотно.... — я посмотрел в сторону улицы, рассматривая прохожих.

— И помни еще кое-что. Любая такая деревня — это банка с пауками, где они все только и делают, что пожирают друг друга. Смотри за тем, чтобы не оказаться в числе тех, кого пожрут.... Не хотелось бы потерять тебя. Я буду рад видеть тебя на своей стороне.

— Банка... Интересное сравнение.

— Это не сравнение. Это реальность в том виде, в котором она есть. Приглядись повнимательнее, и ты все поймешь.

— Постараюсь.

— В таком случае, до встречи. Не знаю, когда она еще состоится, но в случае чего ты знаешь, как со мной связаться.

— Как и ты.... Благодарю за помощь. Без тебя я бы не справился.

— Тебе спасибо.... За подарок. Он мне пригодиться.

— Пользуйся на здоровье. Мне когда-то тоже пригодилась....

Пронося сверток на территорию Госпиталя, я сильно рисковал. Не потому, что кто-то мог заинтересоваться тем, что это гражданин медик тащит на стратегический объект. В конце-то концов, я был не просто работник, причем отнюдь не малого калибра, но и постоянный обитатель данного объекта. И всякого рода свертки проносил и раньше, в которых было все то, что находил в магазинах и лавках за территорией. Проблема заключалась в хранении чрезвычайно опасного объекта в своей комнате. И попытках с ней разобраться там же. Наруч был ничем иным, как хранилищем огромного объема энергии, которую я копил в прошлом. Если мне не изменяет память, это не только природная энергия с определенным 'привкусом' (кстати, весьма неоднозначным), но и всевозможные образцы чакры — от человеческой до биджу. Это там, в далеком лесу, окруженная барьером, она была незаметна для людей, которые могли случайно оказаться там. А вот здесь, по сути в самом сердце военного поселения ниндзя, которое заселено тысячами опытными пользователями чакры, способными эту энергию учуять... проще самому сразу отдать игрушку оперативникам АНБУ и выдать чистосердечное признание. Поэтому, даже заполучив игрушку, я должен был действовать крайне осторожно и не торопиться. И в первую очередь следовало озаботиться созданием надлежащих условий для работы. Условий, при которых всякого рода излучение чакры из наруча не могло быть засечено людьми в Корпусе. Настало время вернуться к практике искусства формирования печатей и барьеров Страны Демонов.

Сразу организовать защитный периметр и вскрыть 'упаковку' не решился. Несмотря на то, что практиковался я в этом деле практически постоянно, поддерживая наработанный уровень и продолжая постепенно совершенствовать схемы, без предварительных перепроверок бросаться сломя голову не стоило. Риск раскрытия был высок, а рисковать напрасно желания не было.

Несколько дней я старательно отрабатывал процесс формирования барьеров. Прикладывая значительные усилия, создавал метровое защитное поле, которое окружало бы сверток многослойным покровом, через которое по идее не должно было прорваться ни одной капельки излучаемой наручем энергии. Лишь после того, как быстрее и надежнее формировать барьерную технику уже попросту не мог, решил, что надо брать быка за рога. И вскрыл сверток.

Когда мой взгляд остановился на до боли знакомом предмете, на глаза чуть не навернулись слезы. Это было оно! В моих руках! Оружие, с которым я прошел столько испытаний, было в моей комнате, и, окутывая меня едва ощутимым, но терзающим душу 'ароматом' прошлого. Руки задрожали мелкой дрожью, сердце громко билось о грудную клетку, и не сразу я справился с этим всколыхнувшимися чувствами. Не переживай так сильно о безопасности и скрытности, возможно так и сидел бы, переживая 'удар' из прошлого и поддаваясь потоку эмоций. Однако предельная сосредоточенность до этого не позволила потерять рассудок и связь с действительностью. 'Аромат' из прошлого был ничем иным, как излучением энергии наруча, который прорывался через сформированный барьер. Пришлось немедленно браться за дело, и создавать дополнительный слой, тем самым заключив всю энергию внутри. И только после этого смог несколько расслабится и посидеть минуту-другую, поддаваясь чувствам и воспоминаниям.

Долго сидеть, впрочем, я не мог. Меня охватило чувство нетерпения. Потому приступил к делу, аккуратно просунув руки сквозь барьер, и осторожно дотронулся до металла. И прикосновение было подобно удару молнии. Обжигающе холодный металл был буквально перенасыщен чудовищной энергией. Не успел я хоть что-то сделать, как все мое тело ощутило ужасающее напряжение. Безумный коктейль силы из разных источников бил по всему моему телу и сознанию.

Мгновенно оторвав руку от железа, с трудом унял дрожь по всему телу и выровнял дыхание. Это было... страшно! И знакомо! Боль, что терзала меня при контакте... она была той же, что и при моих стремлениях вернуть свои былые способности. Природная энергия. Мощная, концентрированная, смешанная с устрашающе темной чакрой. Чакрой, которую когда-то я собирал сам! В своих сражениях, в контактах со всевозможными людьми и чудовищами.... Настоящая смесь ужаса, хаоса и смерти... Моя старая сила! Хех, никогда бы не подумал, что для человека со стороны эта энергия покажется столь страшной. Я то теперь пытался наводить ужас всякими разными способами, а тут....

Передохнув и дождавшись, когда боль уйдет, попытал счастье во второй раз. Да, сила, заключенная в наруче потрясала, но факт того, насколько болезненно она на мне сказалась, мне не нравилось. А моя душа рвалась к победе! К скорейшему возвращению любимого инструмента под полный контроль.

Второй контакт выдался ничуть не менее болезненным, чем в первый раз. Накрыв металл полной ладонью, сосредоточился на своих ощущениях. И терпел, сжимая зубы, пытаясь что-нибудь прочувствовать кроме адской боли, что рвала мой разум на куски.

Страшный рев на грани сознания и устрашающе красный глаз, раскрывшийся во тьме, были тем, что я осознал до того, как отодрал свою руку от металла. И рухнул на пол, тяжело дыша, весь мокрый от градом капающего пота. Рука, которой я надавил на металл представляла собой пугающее зрелище — дрожащая немая конечность с почти не двигающимися пальцами, покрытая серой кожей и с черными чуть ли не когтями.

Что это было? Какой-то образ, запечатанный внутри металла, собранный из всех частичек сил и сущностей всяких тварей? Или это реакция остатков сущности демонического лиса, что были внутри меня на опасность? И что с моей рукой?

Повышенная регенерация делала свое дело. Через несколько минут руке начала возвращаться подвижность, а боль, которая пульсировала в ней, постепенно стихла. С кожей проблема решалась медленнее, но уверен, что в ближайшие часы она должна была прийти в норму. А если и нет, то мед техники мне в помощь.

Вновь рисковать и касаться смертоносного металла, на который мое тело столь пугающе реагировало, я не стал. Хватит и двух этих попыток. Даже дураку теперь ясно, что для разбирательства с наручем, возвращения его под контроль или просто его применять в других аспектах нужно было время. Тут с наскока проблему было не решить. Потому вместе с временем было необходимо терпение. Но просто так закрыть надежный контейнер и вернуться позже было все же рановато. Ведь помимо металла было еще кое-что, что требовало моего внимания. Плоть. Что это за личность умудрилась носить, как теперь внезапно выяснилось, столь устрашающее оружие и доставить его до Страны Огня, где потеряла вместе с рукой? Кто был способен на подобное? Ответы на эти вопросы могли ответить данные, что хранились в той самой руке. После ее тщательного анализа.

Взять пробу не составило труда. Воспользовавшись заранее подготовленными инструментами, отобрал образец тканей и поместил в пробирку. Попутно обратил внимание на свежий отпечаток в той же самой руке. Явно след другого исследования. Я был прав. Орочимару не мог упустить такой шанс и не пополнить свою 'коллекцию' всевозможных геномов. Таковая вроде бы была, согласно моей памяти, или это уже мои домыслы?

Лишь после того, как необходимый материал был подготовлен, я вновь закрыл 'контейнер', полностью нейтрализовав излучение всей той чакры из смертоносного металла. Сверток, все еще защищенный невидимым барьером поместил среди всего прочего хлама, что у меня было.

Уже позже, убедившись в том, что как с моим здоровьем, так и с внешним видом все в порядке (рука, без особых усилий стремительно восстанавливалась, явно намекая, что к началу рабочего дня она будет в порядке), лег в койку. Однако заснуть, ожидаемо, не получилось. В голову лезли все эти мысли о результатах первой попытки установить контакт с оружием, о реакции организма, о странном видении, что разорвало мой контакт. Да, я ожидал того, что металл не сразу можно будет использовать. Уж столько раз меня щелкали по носу все эти попытки вернуть мое прошлое и сделать его настоящим. Но, увы.... Чувства порой разуму неподвластны. Хотя, о чем я говорю? Они вообще ему не подвластны... Я лежал и ощущал это горькое послевкусие очередного разочарования. И неудачи. Разум говорил, что наличие оружия под рукой даст мне массу возможностей его использовать. Но чувства вновь и вновь возвращали меня в те славные времена, когда оно всегда было под контролем, а я лишь придумывал новые способы его применения. В конце концов, воспоминания о прошлом окончательно затмили мое сознание, и я погрузился в сон.... И всю ночь будто наяву бродил я по улицам старого города посреди болот, не решаясь зайти в маленький домик, где слышался детский плач....

Изучение генетического материала с целью выяснить, кому этот материал принадлежал, каким образом он смог освоить крайне опасное оружие, которым простой смертный обладать не может, оказалось... дремучим лесом. Похлеще того, в котором этот материал был найден вместе с тем самым пресловутым оружием. Особенно учитывая такой момент, как почти полное отсутствие знаний по данному вопросу. Как бы ни был хорош мой наставник в плане преподавания и донесения до меня истин врачебной науки, большая часть его наставлений касалась лечения чакрой и проведения полевых операций. Что уж тут поделать. Таков был мой профиль.

Естественно, исследование застопорилось буквально сразу, стоило ему начаться. У меня не было необходимых знаний, а привлекать к делу кого бы то ни было со стороны, являлось скорейшим способом раскрыть все карты. А я очень сильно хотел оставить эти данные при себе.

Пришлось идти на поклон наставнику и упрашивать его внести некоторые коррективы в мой курс продолжавшегося обучения. А в его компетенции я не сомневался. Смог же он распознать весь потенциал моей крови сделав первичные анализы. До чего, к слову, не додумались другие. Дайчи на мою просьбу откликнулся довольно резво. Ему явно пришлась по душе инициатива с моей стороны в подборе путей обучения. И он живо внес новый пункт в программу.

Обучение не предполагало сиюминутных результатов. Потому немедленное раскрытие интересующей меня информации не предполагалось. Пришлось ждать. Хотя это мне и не нравилось. Напрягало то, что тот же Орочимару мог найти что-то такое, что могло его привести к решению вернуть себе источник материала. При условии наличия его шпионов в Конохе весьма вероятно. На всякий случай следовало бы позаботиться о надежном хранении наруча вместе с рукой. И, кажется, у меня был припасен способ.

Ожидание того момента, когда я стану обладателем бесценных знаний по изучению генетического материала, впрочем, не означало, что мне нечем было заняться. В моих руках вновь оказался весьма полезный инструмент, который я пусть и не мог применять так, как мог когда-то, но при этом вполне способный сыграть весьма важную роль в другом. Искусство печатей Страны Демонов, развитие которого застопорилось по причине отсутствия достаточного источника питания теперь вновь приобрело приоритет. Я мог приступить к масштабным исследованиям по созданию защитных конструкций, да и к претворению в жизнь своих давно вынашиваемых планов и замыслов.

Первые опыты были вполне стандартными. Все тот же метровый барьер, вновь окруживший сверток с наручем, и к нему же подключенный нитями чакры. Таким образом, наруч оказался не просто скрыт от чужаков, и защищен от них, но и приобрел высокую степень автономности. Как-никак, чакры в металле было более чем достаточно, и на первое время даже без нахождения точек доступа к природной энергии мог поддерживать конструкцию превосходно. Правда, над подсоединением барьера к источнику энергии пришлось попотеть. Металл-то чакру был приспособлен поглощать. Здесь важнейшую роль сыграла та самая рука. Она, играя роль проводника, стала точкой крепления, через которую барьер получал энергию.

Барьер, за которым я внимательно следил, безо всяких проблем простоял больше недели, и, судя по всему, вполне мог держаться куда дольше. Конечно, никаких серьезных испытаний я не проводил, пробить его снаружи грубой силой не пытался. Но и этого было достаточно, дабы удостовериться в эффективности примененного метода. Конечно, наверняка можно будет увеличить мощность путем реального соединения энергии из металла с окружающим полем природной энергии. Это дало бы чуть ли неограниченный объем. Да и саму систему крепления явно следовало усовершенствовать. Но первый этап был пройден успешно. Я получил возможность развиваться дальше. И продвигать амбициозный проект на данный момент, задуманный мной — создание брони чакры. Сформировать мощную систему плетений, формирующих гибкую конструкцию, которая окутывала бы все тело и играла бы роль надежного доспеха, способного защитить как от всевозможного колюще-режущего оружия, так и техник шиноби.

С учетом того, в каком мире я живу, и всех событий, что ожидали меня в дальнейшем, наличие мобильного барьера, который надежно прикрывал бы мое собственное тело от любой атаки, при этом в отличие от стандартной брони или доспехов не весящее ничего, и не ограничивающее мои движения было весьма полезным инструментом. И за работу я взялся с большим энтузиазмом. Непрерывно рисовал схемы плетений, которые должны были создать подвижную конструкцию, после чего пытался реализовать задуманное на практике. Создавал отдельные элементы, тестировал их, подключал к источнику питания, тем самым не позволяя им распадаться. Элементы первоначально были грубыми, я бы даже сказал рублеными, довольно большими, так как по привычке мною была сделана попытка объять все и сразу. Но по мере работы создаваемые части будущей брони становились куда изящнее, мельче, но вместе с тем прочнее, с куда большим количеством нитей.

Моя первая грубая поделка, состоящая из десятка скрепленных между собой элементов, была готова где-то через пару месяцев. И про которую, я предпочел забыть как о страшном сне после первой же тренировки, проведенную в зале. И принялся совершенствовать подход, который избрал до этого. С постепенным доведением элементов до надлежащего вида, их крепления друг к другу, повышения подвижности. Легкой прогулки ожидать не приходилось. Разработка доспеха занимала очень много сил и требовала особой сосредоточенности и проработки вопроса. Впрочем, не могу сказать, что в этот раз я был как-то удручен результатом. Наоборот, как по мне скорость была более чем впечатляющей и если мне ничего не помешает, в ближайшем будущем прототип должен был стать в разы совершеннее, а затем и на порядок. Схемы возникали в моей голове постоянно, и я только и делал, что с большим вовлечением реализовывал их на практике, создавая элементы брони, которые постепенно подсоединял друг к другу, формируя тем самым все новый и новый доспех. Да, правда, по мере работ элементы становились мельче, а объем вложенного в них труда больше, что растягивало общее время создания единой брони. Но я посчитал это оправданным. Важно сначала проработать технологию создания и довести до ума прототип, а уже потом задуматься над скоростью его создания или же просто решить вопрос долгосрочности существования этого средства. Вариант с подключением к полю природной энергии все еще оставался. И уверен, что мне хватит мозгов это реализовать.

Следующие испытания показали результаты получше. Вместо развалившегося после первых же прыжков образца, следующий показал себя куда более крепким, и так скажем, удобным для ношения. Что означало, что крепления на этот раз сделаны надежнее, а элементы эргономичнее. Но, тем не менее, я не мог назвать этот образец даже близким к тому подобию идеала, что в виде образа витал в моей голове. Разница была колоссальная....

Обучение начало давать плоды. Получив уже первые знания, опираясь на которые, мог провести первичные анализ генома, я взялся за дело. Безусловно, не сразу взял тот материал, который горел желанием проверить, а воспользовался образцами, которые имели куда более обыденное происхождение. В частности, я пользовался образцами крови своих пациентов, которые и анализировал под началом наставника. В качестве своеобразного теста, Дайчи специально путал меня, давая множество разных образцов вместе, приказывая определить одинаковые, сильно схожие по своим свойствам и другие. Вместе с этим учил также отличать кровь животных и людей. Лишь после подобных заданий, которые путем многократного повторения начали давать предсказуемые результаты, я рискнул протестировать тот образец. И едва не перехотел вообще заниматься этим делом. Уж слишком странным на фоне изученных мной ранее образцов был этот геном. Он имел слишком сильные отличия от всего остального, виденного мной.

Впрочем, немного погодя, и так и не добившись ничего существенного, в голову все-таки пришла мысль, что дело наверняка заключается в том, что мне не приходилось работать с обладателями так называемого модифицированного генома. Они то должны были серьезно так отличаться от простых образцов. А тот, кто стал источником образца, наверняка был не простым человеком. Потому, решил, что лучшим решением будет попытаться сравнить его с моим собственным. Раз уж этот кто-то когда-то смог освоить мой наруч, равно как и клинок, то вполне возможно у него есть что-то общее со мной. Даже если мое тело и мои гены могли несколько измениться под сильным воздействием чакры лиса.

Результат оказался... предсказуемым, и нет, одновременно. Действительно, найти общие черты между двумя образцами сложностей не составило. Я бы даже сказал, что сравнивая эти два образца можно было смело предположить, что это действительно два очень близких, практически родственных образца. Что наводило на определенные мысли. Кем бы ни был тот человек, он явно приходился мне родичем. Это отчасти объясняло то, как ему удалось освоить этот артефакт. Вроде бы. Но только этим все и ограничивалось. Различия между моей кровью и этим образцом были весьма серьезными. Некоторые элементы, что были в моей крови отсутствовали в геноме носителя наруча, а некоторые наоборот — у меня их не было, а в нем в избытке.

Подумать только, что желудок Лиса делает! Частично меняет суть существа, лишая его определенных особенностей и при этом, наделяя другими.... Глядя на эту странность, я невольно задался вопросом, смог бы кто-либо соотнести мой геном сейчас и его же тогда, в прошлом. Хмыкнул. М-да, а если бы эта рука принадлежал мне, то я бы ее не смог определить, кому она принадлежит из-за этих изменений. Правда, некоторое время спустя мне стало как-то не смешно. А ведь действительно, окажись это рукой одного из тех клонов, что я создавал (пусть и случайно), сейчас мне не по силам идентифицировать их. Все, что я могу, так это определить, что это родственник. И это меня несколько напрягало...

Глава — 7

Проблема основателей

Забавная вещь, человеческий разум. Сидишь спокойно на месте, работаешь, общаешься с людьми, а потом внезапно (даже как-то слишком внезапно), ты вспоминаешь что-то, о чем когда-то думал и это в корне меняет твое восприятие реальности. То, что казалось тихим и мирным, резко изменяет свой вид, становясь чем-то другим. Чем-то, что уже кажется не таким приятным, как прошлая картинка, что висела перед глазами.

Поводов задуматься над этим у меня раньше может и находилось, но особого времени и желания делать это не было. Я был погружен в другие дела. Важные и не очень, но так или иначе занимавшие все мое рабочее и свободное время. После памятного разговора со змеиным саннином и приобретением драгоценного артефакта, я не покладая рук работал. Обучался способам генетического анализа, а потом, открыв его, пустился, так сказать, во все тяжкие — начал анализировать все, до чего дошли руки. А не только то, что планировал изучать раньше. Уж слишком большой простор для исследований был в наличии. Про необходимость этого процесса в моих планах и говорить не стоит. Появилась возможность, тут же образовалась и необходимость в ней. А ведь попутно с этим я думал и над другими вопросами. Создание брони чакры путем искусства печатей и барьеров Страны Демонов шло полным ходом и каждый новый день продвигало разработки все дальше и дальше. Броня совершенствовалась. Улучшались методы формирования плетений, их скорость, объем вложенной энергии, качество ее циркуляции. До воплощения замысла было еще далеко. Хотя бы потому, что с каждым днем я осознавал реальные перспективы создаваемого проекта и вносил коррективы в предполагаемый образ.

Иными словами, я был занят. И занятость эта не располагала к размышлениям на отвлеченные темы. Как обычно, всякого рода мысли появлялись у меня чисто случайно. После не менее случайных событий. В данном случае таким событием стало мое неожиданное столкновение на территории Госпиталя ни с кем-нибудь, а с представителем одного небезызвестного клана. И конфликт, который разгорался при его участии. Хотя на первый взгляд и казалось, что он наоборот старается его погасить. Просто чисто по служебным обязанностям.

Так как это происходило в непосредственной близости от меня, я просто не мог не обратить внимание на это (хотя ссора выходила достаточно шумной благодаря колоритному составу участников). Наше отделение. Его глава, почтенный ветеран боевых действий и ирьенин А-ранга с одной стороны, которого мне еще ни разу не приходилось видеть в столь возбужденном состоянии с одной стороны, и высокий, молодой мужчина, в полной экипировке шиноби с другой. Этого шиноби я видел впервые, но уже первого взгляда на него хватило, чтобы определить его принадлежность к клану. Даже без взгляда на его эмблему на плече, кстати говоря. Правда, я не мог определиться, являлось ли его не менее шумное поведение чем-то естественным. О чем они там спорили я понял не сразу. Просто заметил, что в какой-то момент стало как-то слишком шумно, и выглянул из рабочего кабинета. Тут же став свидетелем громкого выяснения отношений между этими двумя. Равно как и многие другие работники отделения, что стояли вокруг, и наблюдали за представлением, широко распахнув свои глаза. Вмешиваться, правда, никто не спешил. И я их понимал. Лезть под руки разъяренного начальства, которое никогда таковым не бывало (ну, я таким его не видел), в его ссоре с представителем военной полиции из клана Учиха (а это был именно Учиха) себе дороже.

Понаблюдав несколько минут за громогласным диалогом между двумя представителями двух разных категорий граждан, до меня начало доходить, из-за чего они собственно сцепились. Молодой полицейский Учиха то ли не захотел дождаться своей очереди на прием, решив, что имеет право пройти без нее (а может и правда, имеет, кто их знает), то ли что-то вроде того, но это не понравилось одному из врачей, который отказался обслуживать наглеца. Наглец возмутился, пошел жаловаться главе отделения, а тот поддержал своего подчиненного, умалив достоинство представителя гордого клана. Что было высказано в ответ. И, кажется, в его высказывании нашлось что-то, что показалось пренебрежением к неклановому статусу уже самого главного по отделению. Чего заслуженный ветеран, за плечами которого был не один десяток лет верной службы, стерпеть не смог. И теперь в ярости обрушивал на собеседника весь шквал своей ярости. Причем, Учиха, несмотря на весь свой статус представителя клана основателей, отчего-то выглядел явно проигрывавшим в этом противостоянии.

В конечном счете, стороны все-таки решили прекратить свою словесную баталию. Стоящие вокруг мед персонал и пациенты сыграли в этом далеко не последнюю роль. Учиха ушел, а глава отделения, явно недовольный тем, что вокруг него столпился его рабочий персонал, устроил нам нагоняй.

Я вернулся на свое рабочее место и серьезно задумался над тем, что увидел. Жил я в Конохе уже достаточно давно, чтобы иметь представление о том, что такое клан шиноби и какую роль они играют в жизни деревни. И каким статусом обладают, исходя из своей роли, власти и могущества. Клановых шиноби в деревне было не мало, не ошибусь, если они составляли больше трети всего личного состава. Лучшие бойцы, лучшая подготовка, лучшие знания, лучшие техники, а иногда и особый геном. Все это делало их вне всякого слова элитой по сравнению с теми, кто к кланам отношения не имел и происходил в лучшем случае от простой семьи шиноби во втором или третьем поколении. И это всегда подчеркивалось. Не сказать, что как-то особо сильно, уничижительно по отношению к неклановым, но тем не менее. Простые ниндзя всегда знали, что представитель кланов по определению важнее. А среди клановых всегда чувствовался гонор. У кого-то больше, у кого-то меньше. Но кланов без гонора не было в принципе. Клан — это сила. Даже если от клана и осталась больше история, чем реальная мощь. Что уж говорить про Учиха — клан основателей. Эти по определению должны быть самыми гордыми, и самыми наглыми. И любой неклановый должен десять раз подумать, прежде чем повышать голос на них. Даже если забыть на время такую мелочь, как поголовную службу всех этих Учих в военной полиции — организации, способную устроить не сладкую жизнь каждому.

И тут я стал свидетелем того, как два человека, не являющихся клановыми, показали бравому полицейскому из клана основателей, что он мало того, что не прав, так еще и на чужой территории (первым оказался тот ирьенин, кому поведение Учиха не понравилось первым). И это показалось мне странным. Интересно, стоит ли ждать им проблем после этого? Сомнительно, что такие ребята как Учиха оставили бы такое оскорбление безнаказанным. Вне зависимости от того, ветеран против них выступил или нет.

Мои мысли витали вокруг этого довольно долго. Чуть ли не до вечера, когда я отправился на занятия к Дайчи, у которого и поинтересовался об этом. Как у более сведущего в разного рода вопросах. Наставник некоторое время переваривал информацию, попутно задавая вопросу о характере высказываний, о наличии каких-то жестких оскорблений с той или иной стороны. И уже после того, как убедился, что несмотря на всю жесткость заявлений с обоих сторон, до оскорблений дело не дошло, предположил, что дело на этом и закроется. На мой вопрос как такое возможно, он как-то спокойно пожал плечами.

— Никаких оскорблений никто не произносил, палку, следовательно, не перегнули, а красные линии остались нетронутыми. А это главное. Насколько бы возмущенным не остался уважаемый Учиха, но в этом вопросе дальше продвинуться он не сможет. И тут множество факторов. Во-первых, уважаемый Аки-сан не просто ветеран войны. Он начинал служить еще при Втором, и прошел немало сражений, в которых проявил себя очень хорошо. Даже имеет награды, причем не только от каге, но и от дайме. А это не простая формальность. Конечно, будь дело серьезнее, то это могло и не помочь, но здесь подобное играет роль. Во-вторых, он ирьенин А-ранга. Очень опытный профессионал, такие на дороге не валяются. А вообще, будучи частью этой профессии, ты уже должен был давно понять, что ирьенины — это особая каста. Нас всегда мало, что подразумевает нашу нехватку, а необходимость в нас очень велика, что подразумевает уважение, которое имеется к белым халатам в народе. Это тоже важный фактор. Но и третье — Госпиталь. Это не просто белые стены, огороженная территория и халаты. Ну и своеобразный запах. Госпиталь — это структура. Мощная организация, пусть и не лезущая в политику, но без которой невозможно существование всей деревни. Насколько бы могущественными не были Учиха — они всего лишь одна из организаций внутри деревни. Также, как и мы. И случись противостояние между Госпиталем и кланом основателей, выйти из него победителями у нас шансов как бы не больше.... Так что, задумайся.

Слова наставника действительно заставили меня задуматься. Правда, мысли витали уже в несколько иных материях, плавно вытекая из моих сомнений о степени правдивости в его высказывании о структуре, к которой я принадлежал. Не то, чтобы я не доверял ему. Все сказанное им было более чем логично. Госпиталь действительно представлял собой крайне мощную структуру, существование без которой большой военной деревни невозможно. А конкурентов у него практически не осталось, если мои познания о клане Сенджу и их навыках лечения верны. Вот только что-то тут было явно не так....

Тут то мне и вспомнились слова Орочимару о банке с пауками. Равно как и мои собственные мысли, что когда-то пришли мне в голову во время моих первых наблюдений за жизнью деревни глазами разведчиков. Борьба за власть, противостояние кланов, структур и отдельных групп, каждая из которых добивалась собственных целей и действовала своими методами. И конфликт, который мне пришлось наблюдать следствие этой идущей подковерной игры. Игры, которая в ближайшем будущем должна привести к полному исчезновению клана обладателей красных глаз из политического поля Конохи.... Резня клана Учиха. Событие, которое должно произойти в ближайшем будущем и о котором я чуть не забыл!

Внезапное 'прозрение' внесло определенные коррективы в мои планы. Тихо-мирное наращивание сил, количества техник, знаний и опыта, чтобы потом постепенно превратить это все во влияние и власть, если то потребуется. Именно в таком ключе я намеревался действовать. Не торопясь, не рвясь в гущу событий, не рискуя.

Первым изменением стало существенное наращивание количества моих агентов по всей Конохе. В особенности в районе активности тех же Учиха. Мне было необходимо определить временные рамки будущего истребления, а для этого требовалось выяснить то, насколько вражда между кланом и его противниками велика. Хотя, пожалуй, выразился я неверно. Вражда между ними определенно уже достаточна, чтобы в какой-то момент обе стороны были готовы уничтожить друг друга. Мне было важно определить степень нынешних взаимоотношений между сторонами, да и с самими сторонами не мешало бы разобраться. Несмотря на то, что в памяти у меня была кое-какая информация относительно того, кто 'заказал' красноглазых и кто выступил исполнителем, она была достаточно смутной (спасибо Лис, твой желудок творит чудеса!). Я не помнил всего. И я не мог знать всего. Источник моих знаний вполне мог быть не полным. Противоборствующих сторон как бы не оказалось больше, чем два. Потому, информация была жизненно необходима. Правда, одними змеями тут не обойдешься. С учетом текущих сложностей работы с ними, да и ограничениями, которые накладывает наличие у одной из сторон шарингана. Учиха прекрасно могут быть осведомлены о том, какую роль могут играть ползучие чешуйчатые твари. И начать сокращать их поголовье.... Потому агенты-змеи могли собирать только самую поверхностную, так сказать, стороннюю информацию, пусть иногда среди нее могли найтись самородки. Впрочем, была от них и другая польза. При моем достаточно неплохом уже знании территории Конохи, многие ее зоны все еще представляли собой дремучий лес для меня. Потому мне требовалось расширить уровень собственных познаний в топографии. В частности, хорошенько изучить территорию кланового квартала Учих. Место предстоящих событий.

Другой и наиболее эффективный в данной ситуации способ получения информации был полностью связан с контактами с людьми. Начать собирать слухи, сплетни, пытаясь вычленить из них полезные сведения. Люди видят многое, а места их наибольшего притока и оттока являются отличной точкой, где эти знания можно получить. Конечно, сплетни и слухи не всегда касались предмета моего интереса, но даже из косвенных разговоров можно вытащить многое. Натолкнул же меня тот же спор Учиха с нашим главой отделения на соответствующие выводы....

С этого дня я был вынужден заметно сильно изменить собственные привычки, стараясь больше приобщиться нашему коллективу. Если раньше, в силу привычки, я предпочитал проводить все время на своем непосредственном рабочем месте, общаясь с коллегами по остаточному принципу, то теперь мои 'случайные' посиделки с ними стали носить регулярный характер. Что буквально сразу (недельки где-то через две) вывалило на меня столько информации, сколько я никак не мог ожидать. Столько о внутренней жизни Конохи я не узнавал еще никогда. Пожалуй, даже тогда, когда начал заглядывать туда, куда обычные люди заглянуть не могли через своих шпионов.

Несколько недель наблюдений и сбора информации изрядно дополнили мои знания о Скрытом Листе. Картина, которая вырисовывалась в моей голове, была очень интересной. Плотно укоренившаяся в моей памяти мысль о том, что самый сильный клан в деревне — это Учиха осталась неизменной. Безусловно, обладатели шарингана являлись самой мощной независимой структурой подобного рода в деревне. И тому был ряд серьезных причин. Первая и самая главная — отсутствие прямых конкурентов. Если в момент основания, наравне с ними был другой не менее могучий клан — Сенджу, чьи лидеры-братья были первыми носителями титула Хокаге, то на данный момент конкурент был скорее мертв, чем жив. А точнее, полностью мертв. Насколько мне удалось выяснить, остатки Сенджу окончательно исчезли во время последней большой войны, а во время буйства большого рыжего хвостатого, их квартал был почти полностью снесен. Хотя я подозревал, что наверняка оставались те, у кого в жилах еще есть доля крови Сенджу, они себя никак не проявляли. Даже та же Цунаде. Ее в Конохе пусть и называли внучкой Первого, но что интересно, фамилию ее никто никогда не упоминал. Из-за чего так я не знал, хотя слухов по этому поводу было несколько.... Впрочем, я отвлекся. Исчезновение Сенджу возвело их главных конкурентов на пьедестал сильнейшего клана. Учиха в большинстве своем были отличными бойцами, выделяющимися на фоне других шиноби своими навыками и способностями. Их геном в этом деле играл немаловажную роль. Что было второй важной причиной. Мощь шарингана, прославленная такими известными его носителями, как Учиха Мадара, Изуна, Кагами, Масаси и недавно прославившимся Шисуи, была известна во всем мире шиноби и оправданно наводила ужас на всех. Авторитет клана был огромен и им он пользовался активно, давя на конкурентов и распространяя свое влияние.

Единство, многочисленность и наличие собственного ведомства — полиции были другими важными аспектами этого могущества. Пусть не все Учиха состояли в полиции, но все офицеры полиции были Учиха. И это давало немаловажное влияние. Под началом красноглазых было много простых полицейских — не членов клана, которые стояли за своих командиров горой. Красноглазые также владели немаловажным количеством разных объектов торговли, оружейных и мастерских, чем обеспечивали себе хорошее материальное состояние.

Клан был силен. Смотря на это, мне было сложно поверить в то, что структура, которую когда я хотел создать для борьбы с моими врагами при помощи Утадзи может оказаться подобной. Учиха здесь отчетливо представляли себе, кто они, свои возможности, цели, стремления, прекрасно знали, что они — сила. Если бы клан в нынешнем виде появился в то время, когда я воевал против Кусанаги, на моей стороне они могли бы наделать изрядного шороху. Пусть и против самой армии железнобоких они вероятно и не выстояли бы, но урон могли нанести серьезнейший....

Впрочем, при близком рассмотрении были здесь некоторые нюансы, которые показывали ситуацию с несколько иной стороны. При всем своем могуществе, отношение к клану было, мягко говоря, не самым лучшим. Учиха, как я уже сказал, прекрасно знали, кто они такие. И потому, рассматривали себя как людей более высокого положения, чем остальные. Даже на фоне других кланов. Пренебрежение к другим, гордыня, высокомерие были частыми спутниками многих представителей этого рода. Про то, что они не забывали пользоваться служебным положением ради собственных интересов и говорить не стоило. В большинстве своем разговоры об Учиха именно к этому и сводились. Простые шиноби из-за этого относились к ним с особой неприязнью. Равно как и некоторые кланы, которые на фоне основателей были слабее, и соответственно воспринимались теми как что-то второго сорта. В общем, можно было не сомневаться в одном: в случае чего все эти когда-то притесненные красноглазыми легко согласятся помочь устроить им неприятности.

Другим нюансом было несколько нетипичное расположение кланового квартала Учих. Очень близко к окрестностям деревни. В отличие от других кланов. Не сказать, что на самой границы поселения, у стен, но и достаточно близко. Сомнительная, так сказать, привилегия для клана основателей. Пусть квартал и выглядел весьма достойно в сравнении с остальными. Дом на пути вероятного противника — это не есть достойная участь. К слову, если бы Лис появился с несколько иной стороны, не миновать бы кварталу участи руин....

Насколько мне помниться, Учиха были недовольны той ситуацией, что даже будучи кланом-основателем, они не были допущены к власти. Не то, чтобы военная полиция не давала власти (а она, судя по услышанному и увиденному мной предоставляла им немало того, о чем другие могли только мечтать), но все же с момента основания деревни не было ни одного представителя гордых носителей шарингана, примеривший шляпу Хокаге. А это, согласитесь, несколько обидно, особенно если учесть тот немаловажный факт, что даже исчезнувший конкурент успел выдвинуть двух своих победивших в итоге кандидатов на эту должность. Учиха своим согласием поддержать объединение сделали для основания деревни ничуть не меньше чем братья Сенджу. Правление Сарутоби (в особенности второе) вряд ли пришлось им по душе. Не говоря уже безродного Намикадзе (то, что никакого клана Намикадзе не существует, я выяснил относительно недавно).

Недовольство таким положением вещей должно будет сыграть немаловажную роль в том, как все обернется. Власть имущие, ныне составляющие правящую верхушку Конохи сдерживали любые потуги клана на ниве их продвижения наверх. Что было, в общем-то, тоже понятно и логично. Кому нужен конкурент? Клан Сарутоби, сейчас, пусть и не мог сравниться с теми же Учиха, но, безусловно, за время занимания его главой должности правителя деревни, заметно приобрел влияния, могущества, богатства, постепенно нарастил количество своих людей, плавно выходя на ведущие позиции. Если к власти придут те же Учиха, естественно это серьезно скажется на благополучии родичей Третьего. А этого никто не хочет. И не допустит. Тоже самое можно было сказать и про пост старейшин. В тех сведениях, что мне удалось раздобыть, оба старейшины были представителями также достаточно уважаемых, но при этом не сильно бросающихся в глаза кланов. Богатых и наложивших лапы на определенные сферы деятельности. То есть также контролировавших свой кусок пирога благодаря влиятельным родичам и не собирающихся уступать этот кусок никому.

Иными словами, Учиха хотели преференций, которые, по своему мнению заслуживали, а те, кто всеми этими преференциями обладал, не хотели их никому уступать. И борьба между этими сторонами шла постоянно. Правда, если до этого момента она шла незаметно для большинства, то насколько мне помниться, нападение Лиса вызвало массу подозрений со стороны властей, что вылилось в притеснения Учих. Горячие красноглазые такое терпеть не захотели и решили закончить все это одним махом. Переворотом. Что в итоге вылилось в их уничтожение со стороны опасающегося восстания руководства деревней.

К сожалению, добытых сведений все же было недостаточно. Какие кланы были готовы поддержать Учиха (если ситуация именно такая, как я ее представил, а не иначе, конечно), а кто будет на стороне нынешнего руководства сказать было крайне трудно, если вообще возможно. Уж слишком много этих самых кланов. Даже если многие были способны выставить совсем немного бойцов, тем не менее.... Впрочем, я мог сказать наверняка: власть в лице нынешнего Хокаге, старейшин и прочих лиц, находящихся рядом с ними могли наверняка положиться на очень многих. Учиха, самим фактом своего прихода к власти полностью рушили выстраиваемую с момента основания деревни систему. А это не есть хорошо, учитывая, что многих вполне устраивало существующее положение дел. Хотя также наверняка найдется немало тех, кто без особых проблем встанет на сторону Учиха. Недовольных тоже всегда хватает. Кто-то пожелает расквитаться с недругами, пользуясь поддержкой могущественных шаринганов, а кто-то просто считал себя несправедливо обделенным и обиженным.

Это был клубок. Запутанный, с огромным количеством всевозможных игроков, каждый из которых преследовал свои интересы самого разного масштаба. И распутать этот клубок невероятно сложная, на грани невозможности задача. Либо вдумчиво и планомерно, идя на уступки друг другу, стараясь не допустить слома системы, что могло плачевно закончиться, либо же уже упоминавшимся быстрым решением — разрубанием всего и вся. В моей памяти хранились воспоминания о том, что выбран был второй вариант. С обеих сторон. И это привело к печальным последствиям....

Размышление о судьбе Учиха не было простым теоретизированием в области философии, политики и обществе. Все было реально. Учиха, Хокаге, советники, кланы, люди вокруг меня — все они существовали в действительности и в непосредственной близости. Любая ситуация связанная с ними сильно отражалось на моей жизни, на моих планах. Да и просто я оказался в той сложной ситуации, когда обладая представлениями о будущем, должен был выбирать — стоит ли предотвратить предстоящие события, или же оставить все как есть? Что пробуждало кучу других вопросов. Если спасать Учиха, то зачем? Потому что когда-то сам сделал все, чтобы клан объединился? По сути сам создал его, направив одного из них по пути объединения. Признаться, это было странно, наблюдать спустя столько лет на плоды трудов своих, даже не увидев того, как прежде чем он созрел, семена пустили корни, побеги, зазеленели листья, зацвели цветочки.... Вроде бы и я сделал это, а вроде бы и нет. Занятно. Но с другой стороны, теперь-то от них для меня толку нет. Они не играют те роли, что мне нужны. Не воюют с моими врагами, даже не находятся на моей стороне.... Хотя, шаринган и все такое.... Война, что насколько мне смутно помниться, за горизонтом, в которой бойцы клана могли бы сыграть важную роль.... М-да.

Если все же решиться их спасти, то как? Я — никто. Точнее, я никто для них. Давно минули те времена, когда сильнейший из них, которому мной был дан улучшенный шаринган называл меня своим учителем. У меня нет на них влияния. А вот они вполне могут попытаться навязать мне свое. Как я могу говорить с кланом, предлагать свое видение ситуации, доказывая при этом, что оно вернее их решения (при этом доказав это самому себе)?

Если даже и сделать это, то не нанесет ли это большего вреда. Откуда мне знать, как ударит меня реальность, в которой клан остался цел. Будет ли уже тогда у меня будущее, которое я для себя продумываю? Не станет ли это все заменой шила на мыло? Кто знает.

Мне было важно решить этот вопрос. Очень важно. Я чувствовал, что просто так оставлять на самотек нельзя. Учиха, как и тогда, в прошлом, были для меня ресурсом. Пусть недоступным в нынешнем виде, но вполне способный стать таковым при определенных условиях. Мне нужно было придумать способ сделать так, чтобы его не потерять, а заодно приобрести. Хотя бы ее долю. И все было лишь в моих руках....

— Я так понимаю, ваши исследования наконец дали результат?

Мужчина в кресле оторвал усталый взгляд единственного глаза от поданного ему исписанного мелким почерком листа бумаги и упер его в собеседника. Сама бумага немедленно исчезла под повязкой, что скрывала его правую руку.

— Побочный.

Собеседник сидел напротив, уперев спину о спинку кресла, которую занимал, и, поглаживая подлокотник. Весь его вид буквально кричал о той усталости, что сейчас он испытывает, и об остром желании отдохнуть. Под этой маской усталости было сложно прочитать то, как он относиться к своему достижению: рад ли он, или наоборот, расстроен тем, что не добился поставленной цели.

— Докладывайте.

Вид мужчины в повязке также не выдавал особого энтузиазма от необходимости сидеть здесь и слушать речь ученого. Даже, несмотря на то, что в работе он был заинтересованным лицом.

— Мои попытки точно определить источник долголетия объекта, к сожалению, до сих пор не увенчались успехом. Но работа в этом деле продолжается. В качестве первичного результата могу сказать наверняка одно — источник невероятных его возможностей в плане регенерации и особых целебных свойств крови есть продукт всех уникальных составляющих. А именно, особый геном, что был ему присущ изначально, странная чакра, что имела место быть до его накачки йокай и непосредственно сам йокай. Все вместе и дали столь странный и неожиданный результат.... Логичным было бы предположить, что это же и есть источник долголетия, но уверен, что это не так. И тому несколько причин....

— К сути, Дайчи-сан. У меня не так много времени, — жестко прервал разглагольствования ученого мужчина, слегка нахмурившись. Тот слегка осекся, но тут же кивнув, продолжил.

— Хорошо. Суть в том, что я пытался найти этот источник. И проводя эксперименты с кровью и чакрой объекта, сделал вывод, что на основе этих двух составляющих возможно создание новой сыворотки. Но совершенно иного типа.

Бровь над единственным глазом мужчины сдвинулась еще ниже. От этого непроницаемая маска, до селе выражавшая в лучшем случае легкую скуку и опять же некоторую усталость, теперь демонстрировала явное раздражение.

— Я надеюсь, в этой сыворотке есть что-то такое, что потеря моего времени будет по меньшей мере оправдано. А у меня очень мало времени, Дайчи-сан.

— Сыворотка СК1/ХШ1 позволяет раненому бойцу восстановиться за значительно более короткий срок, чем при обычном лечении. Причем при попытках лечить раненого после применения сыворотки скорость только увеличивается, а если к делу подключается источник сыворотки, то и вовсе результат невероятен.... Новый тип предназначен для передачи не раненому, а здоровому человеку перед возможным получением ран и сильного расхода чакры. Перед боем, если быть короче.

— Стимулятор?

— Именно. Сильнодействующий, приводящий просто к бешеной выработке чакры, резкому обострению рефлексов, силы и скорости.

— Вы говорите так, будто уже создали ее, — слегка заинтересовался мужчина в бинтах.

— Создал, — кивнул ученый, доставая небольшую ампулу, в которой переливалась красноватая жидкость.

— Что на счет испытаний?

— Не на людях. Но полученный результат уже весьма серьезен.

Мужчина взял ампулу и поднес к глазу, внимательно рассматривая ничем особо не примечательную жидкость.

— Значит, вам нужны полноценные испытания?

— Полевое тестирование было бы кстати.

— Хорошо. Еще что-то?

— Нужны тестирования для получения, в том числе и негативного результата. Мне необходимо знать о допустимой дозировке.

— Какого рода негативный результат следует ожидать?

— Ну, за исключением мучительной гибели, которая при резком повышении регенеративных способностей выглядит едва возможной, следует обратить внимание в первую очередь на адекватность человека. Животные, на которых тестировался опытный образец, при превышении определенной дозы проявляли сильную агрессивность, бросались на все, что видели.... При этом необходимо уделить самое пристальное внимание при такого рода испытаниях. 'Прототип' или образец ноль едва не стоил мне лаборатории по той причине, что мне самому не удалось нейтрализовать животное, на котором оно было применено.

— Хм.... Интересно.... Хорошо, мы это учтем. Материалы, полагаю, готовы?

Ученый кивнул и протянул запечатывающий свиток.

— Здесь все данные.

— Хорошо.... Что на счет твоего ученика?

— Работает в Госпитале, как и предполагалось. Обучение проводится в рамках программы. По мере накапливания знаний, опыта, а также постепенного повышения собственной репутации, он сможет в ближайшем будущем реализоваться в той роли, к которой готовиться все эти три года.... Хотя для полноценной реализации все же не хватает варианта полной легализации за пределами Госпиталя.

— Радует, что процесс идет хорошими темпами. Но на счет легализации.... Вы знаете, что я главный противник этого, пусть и дал свое согласие.... Сейчас рано. Именно сейчас. Но вскоре все измениться.

— Вскоре?

— В течение года.... И помните, Дайчи-сан. Мы ждем от вас результат.

— Я работаю над этим....

Мучительные размышления о судьбе клана красноглазых в конечном итоге привели меня лишь к одному выводу. Я — не спаситель родичей Утадзи. Не подхожу под эту роль ни при каких обстоятельствах. Мне не убедить обиженных властью, что стоит потерпеть и не устраивать бунта, тем самым обрекая себя на уничтожение. Вооруженные знанием о собственном уничтожении горячие парни Учиха скорее развяжут гражданскую войну, стараясь воспользоваться преимуществом полученных сведений, нежели успокоятся и продолжат борьбу за власть иными средствами. Мне не убедить власть Конохи сделать так, чтобы они не давили на клан и поделились властью с потомками основателей. В политическом поле деревни я меньше чем никто, чтобы беседовать на равных с парнями вроде Данзо или Хокаге. Для Учиха я тоже не представляю собой кого-либо значительного.

То, что я не спаситель органично приводило меня к решению. Я — не спаситель клана. Но думаю, вполне могу стать спасителем некоторых представителей этого клана. Немногих, но вполне достаточных для того, чтобы потом вновь восстановить клан из пепла. Воспользоваться-таки старым сценарием, который я задумал еще тогда — в бытность в моих руках Утадзи. Но даже для осуществления этой задумки мне требовалось напрячь почти все свои нынешние возможности, чтобы подготовить достойный план. Продумать кучу деталей, начиная от того, как мне отобрать подходящих Учиха, нейтрализовать в нужный момент, доставить их в ту или иную точку на карте и спрятать их там так, чтобы про них не пронюхал никто. Заодно обеспечив лояльность этих самых спасенных, чтобы они сидели на месте ровно, не дергались, не рвались мстить, не растеряли свои навыки, и по возможности планомерно их улучшали. Даже простого взгляда на эту задачку хватало, чтобы понять всю сложность затеи. А с учетом ограниченности времени на подготовку и необходимость осуществить все это в одиночку.... Если я смогу выполнить, хотя бы половину задуманного, можно будет протрубить об успехе. Пусть, возможно, и последнем.

Впрочем, отбросив все лишние теперь уже пункты и приняв решение осуществить работу, я взялся за проработку плана. Через змеиную сеть многочисленных разведчиков я накапливал информацию обо всех представителях клана, которые оказывались в поле зрения. Отмечал их поведение, старался вызнать об их взаимоотношениях внутри общей структуры (что было крайне сложно, опираясь лишь на змей). Пытался определить и уровень их сил и способностей (по большей части ведя слежку за ними в некоторых из полигонов, куда смогли пробраться шпионы). Через некоторое время у меня появился первый список кандидатов на 'спасение', который, впрочем, постоянно обновлялся по мене накопления знаний. Причем каждое изменение состава в основном вело к уменьшению качества 'материала'. На рассмотрении находились в основном женщины, дети, а также те Учиха, которые вместо службы в полиции и в составе подразделений шиноби вели размеренную и тихую жизнь в стороне от этого. Следовательно, при попытке их захвата имели меньше всего шансов своим сопротивлением сорвать операцию. Безусловно, отбор подобных кандидатов обещал сказаться на будущем клана не самым лучшим образом. Но я сознательно отказывался от самой идеи попытки отбора лучших его представителей. Мало того, что они могли сорвать миссию, так в случае удачи операции могли броситься мстить. И обречь на гибель выживших. Поэтому я предпочту выбрать далеко не лучших Учиха, которые со временем постепенно смогут оправиться и позволят клану переродиться в былой силе. Пусть и времени утечет немало. А если и рискну взяться за захват кого-нибудь посильней, так только одного-двух. Которые поймут, что их задача обеспечить безопасность своих людей, а не мстить.

Проникновение на территорию кланового квартала было осуществлено без сучка и задоринки. Не знаю, существовал ли способ противодействия всякого рода нарушителям на территории, вроде барьеров разного рода или нет, но даже если он и был, то на змей не отреагировал. Немалое количество шпионов проникли и планомерно занимали позиции в полигонах, потайных уголках, куда люди если и могли сунуться, то только случайно, формируя оперативную базу для операции. Мне был необходим потенциал для вмешательства в ситуацию в случае начала резни. Правда то, какого рода будет вмешательство оставалось только гадать. Способов нейтрализации и эвакуации бойцов еще предстояло придумать. Хотя и не скажу, что идей в голове у меня не было. Нет, как раз идеи у меня были. Но их предстояло хорошенько обдумать.

Призыв. Техника, доступная мне пусть и в ограниченном виде, виделась мне наиболее подходящей для моей затеи. Ограниченная по той причине, что мой контракт не действовал. Я применял чужой, через кровь Митараши Анко, запасов которой у меня было ничтожно мало. Чтобы все удалось, мне требовалось разобраться со своим призывом, что представлялось очень сложной затеей, учитывая все ограничения на действия в Рьючидо. Не менее сложным представлялось и дальнейшее пользование чужим контрактом. Драгоценную кровь Анко было непросто раздобыть в нужных объемах. Митараши на территории Госпиталя с момента ее выписки я больше не видел, равно как и во время моих редких вылазок за пределы территории учреждения. Что занятно, ни разу не сталкивались с ней и мои разведчики, которые худо-бедно покрывали территорию Листа и немалой доли территории Страны Огня. Во всяком случае ничего подобного не помню. То ли она на какой-либо миссии за пределами страны, то ли просто умудрилась не попадаться в сети наблюдения. Но что бы не случилось, отсутствие ее делало проблемной пополнение запасов ее крови. Потому требовалось попытаться обойтись имеющимся, попутно пытаясь ее отыскать.

Как воспользоваться призывом так, чтобы вывести за пределы Конохи (далеко за пределы, стоит отметить) определенное количество человек, и доставить их в какой-нибудь тихий уголок? На ум приходил лишь один вариант — обратный призыв в Рьючидо — тот же метод, которым я забрасывал на остров своих разведчиков, а уже оттуда снова призыв, но уже в нужную точку. Вот только осуществить этот план....

Отправка за пределы Конохи дополнительной группы змеек в количестве до десяти особей прошла успешно. Двигались они быстро, далеко друг от друга не отходя, стараясь быть рядом, чтобы в любой момент быть готовыми действовать сообща. Все до единого разведчики. Но не простые. 'Уроженцы' Рьючидо, призванные мной и с внедренными в их тела образцами моей крови для установления связи, что делало их послушными моей воле и заодно удерживало их здесь, благодаря получаемой от меня чакре. Направлялась вся эта группа на восток, ближе к морю. Район был выбран не случайно. Именно там змеиная сеть обнаружила и контролировала перемещения небольшой группы местных 'предпринимателей', решивших построить доходное дело на незащищенных караванах, 'предлагая' услуги проводников. Что любопытно, на сопровождаемые шиноби или самураями караванщиков они предпочитали не заглядываться.

Уж если в чем-то я и изменился, то только не в своей привычке использовать всякий сброд в качестве подопытного материала. Пусть и испытывал после этого угрызения совести. Мне нужно было протестировать разработанный метод, а без подопытных обойтись было нельзя. Безусловно, освой я к этому времени технику теневых клонов, то использовал бы их, но увы....

Группа достигла нужного места где-то за неделю, по пути потеряв несколько особей, которые стали жертвами молниеносных атак хищных птиц, а один пострадал при преодолении водной преграды, когда его за хвост цапнула какая-то рыбка. И дождавшись ночи, приступила к делу. Собранные там же несколько десятков разведчиков обеспечивали прикрытие и поддержку.

Охранник не понял, что произошло, когда подползшая во тьме змейка в мгновение ока обвилась вокруг его ноги и, вонзив в плоть свои зубы, попыталась уйти обратно отменив призыв. Однако что-то пошло не так, и вместо запланированного перемещения, их вместе с охранником слегка отбросило в сторону, но не более.

На человека, который опомнившись, попытался сорвать рептилию с ноги, мгновенно налетело еще несколько змей. Одна мигом оказалась у него на шее, а другая обвила вторую ногу. Очередная попытка с вкладыванием всей массы чакры и природной энергии, которая у них могла быть. Успех! Охранник исчез в клубе дыма.

Выскочивший из темноты второй охранник, явно услышавший возню вокруг, немедленно был нейтрализован тройкой змей. Очередной эксперимент. И очередной успех....

Сидя глубокой ночью у себя в комнате, и впервые мысленно помолившись, заодно перепроверив наложенный наспех барьер на комнату, капнул небольшую капельку крови. Призыв. Вместе с хлопком и улетучивающимися серьезными объемами чакры, у меня на полу материализовалась пускающая пену изо рта человеческая фигура в предсмертной агонии. С тремя змейками, держащимися за нее помимо своих гибких тел своими ядовитыми зубами. Мгновенная команда и змеи отскочили в сторону. Шприц вошел в шею, вводя сыворотку. Связь между нами установилась уже через несколько секунд, когда я уже активно обрабатывал его мистической рукой.

Где-то через полчаса, я прекратил оказание первой помощи, временно оставив беспамятного, но уже живого и невредимого после воздействия смертоносного яда охранника. И констатировал про себя результат. Операция по нейтрализации, захвату и транспортировке человека на огромное расстояние была осуществлена без особых проблем. Выявлены как плюсы, в виде возможности и эффективности применения техники, так и минусы, вроде необходимости уберечь человека о смертельного яда, количества необходимых особей для гарантированного перемещения человека (в случае с шиноби, подозреваю, требуется куда больше).

Я прошелся по комнате, размышляя над ситуацией. То, что способ действенный — это хорошо. Дает возможность осуществить задумку без проблем. Над нейтрализацией Учиха допустим, тоже особо можно и не задумываться. Что бы там ни было, уверен, вполне возможно сделать так, чтобы яд не убил их при контакте и после доставки их на нужную точку, не пришлось тратить массу сил на лечение. Подготовить нужное количество змей-'транспортеров' тоже, думаю, проблем не составит. Лишь призвать рептилий и накачать своей кровью. Это гарантированно дает мне возможность ими управлять. Проблема заключалась в другом — запасы крови для призыва. Мне требовалось срочно обзавестись нужными объемами ценной жидкости, чтобы все прошло успешно. Эксперимент и так почти стоил мне всех остатков. Даже после разведения их сывороткой. Нужно было как можно скорее найти Анко и любыми способами склонить ее к 'сотрудничеству'.

Другой сложностью являлся поиск точки заброски спасаемых Учиха. Мне требовалось найти место, которое было бы достаточно отдаленным, чтобы туда не добрались случайные разведчики из разных стран и деревень, или организацией разного рода, а информация туда и обратно шла достаточно туго. Иными словами, нужен медвежий угол. Было, конечно, у меня одно место на примете, которое когда-то послужило мне тем же укрытием от внимания людей из Большого мира. Правда мне неведомо, насколько там сейчас глухо, и как часто в тех краях бродят шиноби из материка.

Присев на койку, уставился на бессознательное тело, и, почесав вновь прорастающую щетину, продолжил рассматривать варианты. Так, допустим, что это место сработает даже в качестве временного перевалочного пункта. Возникает вопрос: как обеспечить призыв в то место? После обратного призыв в Рьючидо, нужно их перебросить туда. А сделать это банально некому. Я здесь — в Конохе. Техниками мгновенного перемещения на колоссальные расстояния не обучен. Да и просто манипулировать людьми на расстоянии через сеть, как делал это раньше не могу... Можно, конечно, попросить помощи у старого 'друга', чтобы он подсобил, вот только зная бешеный интерес этого человека ко всем красноглазым... Уж лучше дать всем Учиха погибнуть, чем добровольно сдать их ему, понадеявшись на его милость. Другим возможным вариантом было временное содержание спасенных на змеином острове. Если держать их на берегу, и не позволять им соваться вглубь в джунгли, то они там продержатся. Вот только, это все равно рискованно. Захотят ли змеи терпеть на своей земле людей, которые даже при фантастическом варианте течения событий, не будут дергаться и нервировать обитателей? Что-то я в этом сомневался. Наверняка найдутся любители свежатины, накаченной особой чакрой. И тогда пиши пропало все мои усилия. М-да. Вопрос, однако сложный.

Охранник слабо застонал, явно приходя в себя. Впрочем, пока еще рано беспокоиться. Потому можно пока никуда не спешить. И сосредоточиться на решении задачи. Итак, как осуществить призыв в точку в другом конце мира, находясь при этом здесь? Вариант с 'другом' не подходит. Другие варианты в голову что-то не приходят.... Клон... Хм... Попытаться научиться создать клона... Отпадает. Мой прогресс в этом направлении не сильно велик. Уж слишком я сосредоточился на другом, отодвинув данную стезю в сторону. Чтобы наверстать упущенное и продвинуться вперед дальше, чем кто-либо времени у меня не хватит. Это даже если я ошибаюсь в датировке и резня произойдет даже не в этом году. Нужен другой план.

Охранник вновь простонал. Змеи, до этого тихо лежавшие в сторонке, плавно оказались рядом с лежащим телом, готовые в любой момент вновь познакомить его со своими зубами. А я отвлекшись от задачи, невольно задался вопросом, а что мне собственно делать с этим человеком. Человеком, который мне мало того что не нужен, так еще и не представляет совершенно никакого теперь уже интереса. Обычный бандит, с естественным для любого не-шиноби слабым фоном чакры, о которого и руки-то марать было не охота. Забросить его в Рьючидо, чтобы с ним там разобрались рептилии? В принципе, так я и планировал раньше. Только, зачем я его вообще лечил? Мог бы просто обратно отправить, чтобы он там сгинул, расплатившись за все свои грешки. А так как то странно получается. Как бы совесть меня не замучила после такого. Пусть даже он бандит.... Бандит, разбойник...отступник...нукенин...наемник-нукенин....

В голове мелькнула мысль, которую я попытался ухватить за хвост. А ведь это идея! Я не могу сам попасть в нужную точку, равно как и не могу воспользоваться помощью своего родственника и услугами товарищей шиноби. Но ведь помимо них существуют и другие. Отщепенцы, беглецы, решившие искать счастья за пределами своих стран и подрабатывающие кто чем горазд. За хорошие деньги способные сделать всякое. Почему бы не воспользоваться их услугами?

Змеи, по моей команде, мгновенно вновь обвили тело охранника-бандита и попытались осуществить обратный призыв без попыток покусать его. Хотя сейчас их яд был против него бесполезен. Сыворотка из моей крови и моя чакра были отличным антидотом. Он не умрет от яда. А если хватит мозгов, не сгинет в желудке гигантских змей. Мне он пока здесь не нужен. Как бы я не относился к такому ходу. Так пусть пока маринуется в Рьючидо. Выживает. Возможно, я смогу воспользоваться им в качестве моста между мной и верхним уровнем острова.

С хлопком тело исчезло, оставив лишь пустоту среди ночи. Щелчком пальцев разложив барьер на составляющие, решил лечь спать. Ночь уже была близка к своему исходу, хорошо бы немного передохнуть.

Пока укладывался, в голове вертелась лишь одна мысль. Как мне найти подходящего наемника?

В Конохе существовало несколько коллегиальных органов для обсуждения разнообразных вопросов и вынесения общего решения. Совет кланов — самое большое собрание глав и представителей этих организаций, обладающий обширнейшими полномочиями. Совет джонинов — собрание всех, кто носил высшее командирское звание в деревне. Этот орган также решал множество разнообразных задач, в основном военного характера, а также обладал привелегией утверждать выбранного Хокаге. Существовали и прочие советы. Не столь влиятельные и не столь представительские, но тем не менее, имеющие место быть. Однако ни один из всех перечисленных советов не мог по своему влиянию даже приблизиться к, пожалуй, самому главному из них. У него не было официального названия, его существование не было нигде прописано, а состав никогда никем не утверждался. Но сам факт существования его знали все, кто хоть что-то смыслил в политике. Совет, состоящий всего из четырех человек, каждый из которых обладал влиянием и был облачен огромной властью. Этим людям были доступны все секреты, именно от их решения зачастую зависела судьба не только Конохи, но и Страны Огня, а также мира шиноби. В какой-то мере, разумеется. Этот совет собирался нечасто, пусть встречи между отдельными членами проходили регулярно. Нередко возникали ситуации, когда трое из четырех занимались делами, в то время как четвертый по тем или иным причинам держался в стороне.

Это собрание в полном составе проходило, как и обычно, по важному поводу. Вопрос, который требовал обсуждения, не мог быть решен без взаимодействия всех.

Все четверо сидели за общим столом. Перед каждым лежала объемная стопка бумаги. Уже многократно каждым перебранная и осмысляемая.

— Значит, все-таки они решились, — прервала молчание единственная женщина в этом сугубо мужском коллективе, мрачно обведя взглядом коллег. Особенно долго она задержалась на Данзо. Глава Корня, как ответственный за сбор всей этой массы информации, сидел абсолютно спокойно, направив непроницаемый взгляд куда-то в сторону.

— Судить рано. Но факты говорят сами за себя, — выдал усталым голосом Митокадо. Его пристальный взгляд из-под очков также не обделил вниманием главу Корня, — И если это так, то наши подозрения относительно 'инцидента' оправдываются.

Хокаге наравне с Данзо молчал. Его взгляд не отрывался от документов на столе. Содержащие в себе всю накопленную информацию о расследовании, проводимом по линии АНБУ, страницы которых явно интересовали его куда больше, чем все, что пока сказали его собеседники. Сведения, что были здесь изложены, предельно сухо отражали всю невеселую ситуацию, возникновение которой предвидели очень давно. Задолго до того, как немолодой уже мужчина примерил на своей голове шляпу каге.

— Что будем делать?

Вопрос, озвученный все той же единственной женщиной, был на языке у всех. Задача была не просто сложной. Она была архисложной в сложившейся обстановке.

— Это зависит от того, на что они и мы готовы пойти, — подал свой голос Данзо, впервые с момента встречи решивший проронить слово. Что немедленно привлекло к нему внимание всех остальных. Глава Корня говорил немного и нечасто, потому к его словам привыкли прислушиваться. К тому же его позиция, вне зависимости от всей жесткости и радикальности, всегда была логичной и взвешенной. Способной при определенных доработках послужить моделью для решения.

Помолчав некоторое время, словно решая, стоит ли ему продолжать, Шимура заговорил вновь.

— Исходя из тех редких, но, надежных сведений, можно сказать одно. Приверженцы пути Мадары, годами копившие силу, наконец, добились своего. Большинство клана на их стороне.

Он резко замолчал, вновь превратившись в безмолвный памятник самому себе, всем видом показывая, что сказал все.

— Так на что они готовы пойти? — с нетерпением поинтересовалась Кохару, явно не захотевшая сейчас читать между строк и гадать над скрытым в его словах.

В ответ глава Корня смерил ее холодным взглядом.

— На все, — прозвучал само собой значащий ответ. От ледяного голоса главы Корня у советников пробежали мурашки по коже. На этот раз с пониманием лаконичного ответа проблем не оказалось.

— Война... — тяжело вздохнул Хирузен, прикрыв глаза. То, чего он боялся с момента получения того злополучного доклада несколько лет назад, теперь внезапно оказалось перед ним во всей красе.

— Да, — кивнул разведчик, неожиданно воспрянув, — И завершение другой войны лишь подстегнуло ее.

Под несколько удивленными взглядами корневик снизошел до объяснений.

— Как бы ни была тяжела война с нашими врагами 'там', — он махнул в сторону, — она держала ситуацию здесь, внутри, под контролем. Своевременное устранение на боевых миссиях опасных элементов этому также способствовало. С наступлением мира ситуация изменилась. Отсутствие постоянного врага, перед которым необходимо держаться вместе, привело к тому, что все те, кто был недоволен, решили, что наступило время изменить ситуацию в свою пользу.... Возвращение и сохранение за собой поста Третьего ничуть не способствует сохранению ситуации в нужном ключе.

После этих слов взгляды советников скрестились на Сарутоби. На том, который вот уже несколько лет после смерти Четвертого удерживал пост каге за собой, не демонстрируя никаких видимых стремлений как-то поменять статус-кво. Не сказать, что абсолютно сухой посыл главы Корня был для кого-то откровением. Выпады по отношению к старому другу Шимура делал достаточно часто. И обычно их пропускали мимо ушей, считая не более чем выражением мнения. Но этот укол отличался. Обстоятельства вынуждали отнестись к словам Данзо со всей серьезностью.

— Ты призываешь меня отойти в сторону? — от голоса Хирузена веяло ничуть не меньшим холодом, — Опять?

— Я ни к чему не призываю, — как ни в чем не бывало продолжил его собеседник, уперев взгляд на него, — Лишь констатирую факты. А они таковы. Мы все помним, как недовольство среди Учиха росло по мере всей предыдущей большой войны. Вместе с ними зрело недовольство всех остальных. Помнишь чем обернулось тогда твое своевременное решение? Победой. Пусть я не одобрял кандидата на должность Четвертого, но даже этого оказалось достаточно, чтобы утихомирить всех. Воспрянуть духом. Одолеть врагов.... Твое возвращение на должность в сложный период поняли все. Но война окончена. И до этого удерживаемое в узде недовольство принимает неблагоприятные формы....

Договаривать старейшина не стал, дав все додумать самим. Что с успехом было проделано каждым.

— Учиха в роли Хокаге недопустим! — вставила свое твердое слово Кохару.

— Поддерживаю, — прозвучал голос Митокадо, — Полагаю, согласны все.

Хокаге смерил взглядом советников. Их слова не были демонстрацией поддержки его позиций. Они лишь высказались однозначно против определенных кандидатов на его замену, при этом, не отрицая факт предстоящей замены.

— Согласен, — спокойно сказал Данзо, степенно кивнув, — Слишком много того в закромах, чего человек с уровнем доступа Хокаге из Учиха видеть не должен. По крайней мере сейчас....

Хирузен сосредоточился на Данзо. Этот выпад со стороны главы Корня уж очень сильно напоминал ему тот период в конце Третьей войны, когда на него также надавили. Не без участия Шимуры. Старый 'друг', следуя своей мечте, собирался подобрать вожжи, пусть и стоя за спиной своего протеже. И вершить дела сам. Тогда удалось его хватку ослабить, продвинув своего кандидата, пусть и оставив пост. Сейчас он не был уверен, что удастся. Данзо, кажется, был готов действовать сам.

— Это невозможно, — жестко отрезал он.

Взгляды советников вновь уперлись на него.

— Раз уж пошло на то, то нет в деревне кандидата на должность, которого те же Учиха хотели бы видеть на посту Хокаге. Кроме тех же Учиха. Что совершенно не нужно никому из нас! Решать проблему Учиха нельзя простой сменой Хокаге.

— Тогда каково будет твое предложение? — осведомился Шимура.

— Пока — один путь. Переговоры.

— Разумно.... А что будет, когда переговоры проваляться?

— Когда?

— Это Учиха.

Данзо потер подбородок, дав свой лаконичный ответ. Все знали, кто такие Учиха. Как сложно с ними договариваться, если они вбили себе что-то в голову. Особенно, если никто им особых уступок давать не собирался, даже если декларирует это.

— Каково твое предложение? — прозвучал ответный вопрос.

В ответ Шимура лишь достал из-подсвоей повязки небольшую карточку и положил на середину стола. Быстрый взгляд и все трое узнали в изображенной на этой фотографии фигуре одного из самых выделяющихся бойцов Конохи.

— Шисуи?

— Да. Сын Кагами. Тот, кто готов сотрудничать.

— Сотрудничать в чем?

— Во всем.... Если понадобится, то сотрудничать даже в самом радикальном решении вопроса.

При слове 'радикальном' несколько непонимающие взгляды сошлись на главе Корня. Тот в ответ безразличным видом провел пальцем свободной от бинтов руки по горлу, вызвав резкую отопорь. Намек на истребление не понять было невозможно.

— Он... — изумленно спросил Хокаге, всем своим тоном выражая общий вопрос. То, что один из лучших бойцов клана из числа нового поколения был готов пойти на убийство своих.... Это казалось чем-то немыслимым. Чем-то, во что в отличие от холодного и безжалостного расчета на устранение всех проблем в лице Учиха путем их уничтожения, было невозможно поверить.

— Не сразу, — добавил Данзо, — На полную вербовку, вкупе с доведением мотивации до нужного уровня и самостоятельного прихода им к решению потребуется время. Но не настолько, что мы можем опоздать до выступления клана. Один Учиха зреет быстро. В отличие всего клана....

— Подожди! — прервал Сарутоби логические выкладки собеседника, — Вопрос об уничтожении Учиха не стоит! И не будет стоять!

— Не стоит, — согласно кивнул Шимура, — Пока. Но весьма скоро дело до этого дойдет. И тогда придется принимать меры. Хотим мы этого или нет.

Воцарилось тяжелое молчание. Обсуждение того, чтобы пойти на уничтожение одного из собственных кланов, дабы не допустить его претензий на власть — это не то, что кто-либо хотел обсуждать. Нечасто перед ними вставала подобная необходимость. Спасение Узушио когда-то стало первым такого рода моментом.

— Должен быть и другой путь, — проговорил Хокаге, исподлобья следя за Данзо. Советники молчали. У них явно не было своего предложения, и пока они взвешивали позиции остальных двух собеседников.

— Не сомневаюсь. Вот только, готовы ли вы все пройти этим путем?

Едва уловимая улыбка на маске, что играла роль лица лидера Корня, была жутким зрелищем. Он не смог отказать себе в удовольствии продемонстрировать сопернику свою правоту. Свое превосходство. Как бы не ратовал Сарутоби за мир и решение проблемы без решительных действий радикального характера, он же будет первым, кто не сможет сделать все необходимое для того, чтобы предотвратить подобное. Память лидера Корня не подводила и хранила в себе немало моментов из прошлого, когда глава деревни поступал так. А ведь до получения им шляпы каге все было иначе....

— Но вы вправе принимать решения сами. Действуйте. Я же буду наблюдать со стороны. И готовиться, 'если' события пойдут по предсказанному мной сценарию.... — Данзо поднялся, давая понять, что разговор на этом закончен. Однако прежде чем уйти, он остановился и оглядел всех троих, — Что бы не случилось, не смейте соваться к Учиха Шисуи. Его подготовка — моя забота. Провалите — пачкать руки будете сами!

Он никогда не задумывался, что чувство долга заведет его столь далеко. Не чувство долга перед родной деревней. Когда-то это чувство втянуло заставило его взглянуть в глаза чудовищу. Смердящему ужасной чакрой, испускающий вокруг себя волны страха и ужаса, едва не отправившему его на тот свет. Тогда ему удалось выжить только чудом. Если бы не упорство друга покойного теперь сенсея, который на своих плечах вынес его с поля бойни, белели бы его кости где-то там на севере. А не появись потом другой человек, одним своим присутствием сумевшим вытащить его из водоворота отчаяния, страха и ужаса, жизнь бы оборвалась. Та самая, которую с таким трудом смогли выцарапать из когтистых рук шинигами.

Это потом он узнал, что человек, что помог ему в тот миг, на деле сделал для него куда больше. Лекарство, что позволило пережить критический момент и буквально удержало на грани жизни и смерти, изготавливалось при его непосредственном участии. В эти слова, сказанные им же самим, не было повода не верить. Новый друг был с ним честен. Может не во всем, но он чувствовал, что недомолвки касались лишь тех вопросов, которые знать ему, молодому начинающему ирьенину не положено по статусу.... Друг сделал для него много. И продолжал помогать во всем, стоит его попросить или просто упомянуть о затруднении. И чувство долга перед человеком, который был так добр с ним, с каждым днем делалось лишь сильнее.

Хотя чувства долга порой было недостаточно. Как это было в этот раз. Друг просил о выполнении сложного мероприятия. Опасного, выходящего далеко за привычные рамки. Нет, он был готов в любом случае помочь. Но нуждался в чем-то, что помогло бы ему понять причину. И согласиться. Рассказанная история о необходимости спасти людей, оказавшихся в большой опасности, стала этим 'чем-то'. Спасение людей после того злополучного пробуждения после битвы стало для него смыслом жизни. А друг был весьма убедителен в своих словах. Не поверить ему он не смог.

— Вы хотели говорить со мной?

Тон голоса подсевшего к столику человека сразу ему не понравился. Показное высокомерие, демонстрация своего превосходства, и снисходительность к 'простому смертному', решившему воспользоваться его услугами. Отвращение шевельнулось в глубине души. Отвращение вкупе с желанием показать этому презренному предателю, кто здесь кто на самом деле.... Но нужда требовала обратное. Равно как и желание не снимать свою личину перед чужаками. Он в этом забытом человеческими законами и порядком месте с четкой задачей.

— Мне сказали, что вы способны выполнить просьбы деликатного характера.

Собственный измененный техникой голос звучал непривычно. Даже после того, сколько времен он потратил на то, чтобы довести маскировку до совершенства. Относительного совершенства.

Незнакомец подозрительно прищурился, придирчиво оглядев его, при этом держа руки так, чтобы в любой момент выхватить оружие из затаенного подсумка. Да, профессионализм в нем был явно не показной. Что-то да он умел. А если ощущения от излучения пусть и слегка подавляемой чакры верны, то он явно подходил по своим данным.

— Какого рода просьба? — спросил он спустя некоторое время, недобро оглядев окружающий зал, в котором бурно гремела пьянка. Что поделаешь. Кабак в темное время суток — место многолюдное. Особенно заведение такого рода и места расположения. Средоточие всякого отребья.

— Оперативная доставка груза в отдаленную страну, — быстро прозвучал ответ.

Мужчина нахмурился, явно раздумывая над тем, стоит ли ему спрашивать о подробностях, или же сразу откланяться. 'Работодатель' терпеливо ждал решения.

— Что за груз?

Голос уже не казался таким противным. Желание прервать беседу с высокомерным отбросом системы шиноби и искать другого более приятного наемника начало стремительно испаряться.

— Малообъемный, — уклончиво ответил молодой ирьенин, давая понять, что подробности сделки здесь он раскрывать не намерен.

— Цена вопроса?

Вместо ответа на стол лег рекламный буклет с расценками на услуги шиноби в зависимости от ранга миссии. Наемник хмуро глянул на бумагу и внимательно изучив, посмотрел на работодателя.

— Беретесь?

— Полагаю, подробности после согласия?

— Разумеется. Там же обсудим дополнительные условия и доплаты.

— Нужно подумать.

— Думайте. Завтра я буду здесь ровно в это же время.

Он встал и вышел, оставив наемника сидеть на месте, заодно радуясь, что покидает это изрядно поднадоевшее своим шумом и гамом помещение.

Прежде чем направиться в снятую комнату в местной шарашке, по нелепости именуемой гостиницей, нашел глазами притаившуюся среди листвы ближайшего деревца змею. Одну из многих десятков, которые, как он знал, следят за каждым человеком, кто находился в округе, и контролировали каждый метр данной территории. И вновь он почувствовал облегчение от чувства прикрытия и безопасности. Что бы ни случилось, змейки, которых он сам же когда-то доставлял другу для эксперимента, помогут ему. И не дадут в обиду....

Следующая встреча в том же помещении не заняла много времени. Наемник, подойдя, лишь коротко дал понять, что согласен и они переместились в менее шумное место. Туда, где можно было обсудить условия.

— Страна Болот?

Наемник задумчиво повел рукой по подбородку, смотря на точку в компактной карте, которая и изображала данную область.

— Именно так, — подтвердил работодатель, — Полагаю, как добраться туда, вы знаете?

— Да. Только озвученное вами время несколько напрягает.

— Какие-то проблемы?

— Мои познания, конечно, скромны, но помнится мне, корабли туда добираются через Страну Воды. А так как там сейчас большая заварушка, то мореходство в тех краях признано опасным и суда обходят. Что увеличивает время.

— Думаю, это приемлемо.... Другие вопросы?

— Касаемо груза. Вы сказали, груз малообъемный.

— Да. Вот он.

На столик легла небольшая запечатанная коробка, которую можно было легко спрятать.

— Действительно компактно.... На счет рисков....

— Он не представляет большой ценности ни для кого, так что если за вами и начнется преследование или охота, то скорее тут дело в вас, а не в этом.

Наемник хмыкнул.

— Все ясно. Только вы ничего не сказали про то, кому мне нужно это передать.

— Это следующее на повестке.... Цена за доставку груза, которую вы, полагаю, приняли — это полноценный С ранг для одной команды шиноби, плюс расходы на дорогу... То, что вам нужно будет сделать в Стране Болот — это полноценный А-ранг по оплате.

Наемник насторожился.

— Так...

— При достижении указанного места, вам потребуется ждать. Не знаю сколько времени, возможно, месяцы. Необходимо ждать сигнала, который мы вам передадим. Как только сигнал будет получен, от вас потребуется ровным счетом одно — выполнить кое-какую технику.

— Кое-какую технику?

— Да, — на столик легла исписанная тетрадка, подняв которую наемник быстро пробежался по ней глазами.

— Призыв?

— Именно так. Во время вашего пребывания в Стране Болот вам необходимо освоить технику. Печати, манипуляции с чакрой и прочие моменты, что здесь описаны.

— То есть по сигналу, я должен что-то призвать, — подозрительность и опаску наемника можно было разглядеть невооруженным глазом. Миссия оказалась не просто сложной, но еще и опасной. И он явно мог попытаться пойти на попятную.

— Именно так.

— Где гарантия, что после этого я останусь в живых.

Наемник был готов действовать. Пусть он не демонстрировал нервозность, но готовность выхватить оружие, было сложно скрыть.

— Я не могу гарантировать, что вы не захотите утонуть в трясине, — спокойно выдал работодатель, медленно и плавно положив на столик стандартный запечатывающий свиток. Легкий хлопок и на деревянной поверхности лежали несколько пачек с купюрами, — Это только ваше дело, соглашаться на работу, либо же нет....

При этих словах из-подворота его рубашки появилась змеиная голова, которая широко раскрыв пасть, зашипела на мужчину. Эффект, что это действие вызвало, было сложно переоценить. Особенно когда наемник понял, что в комнате по меньшей мере с десяток рептилий.

— Вторая половина ваших денег, плюс доплата за хорошо выполненную работу, прибудет вместе с призывом. Так что в ваших интересах сделать все....

— Вы уверены, что это того стоило?

Ямада, только что вернувшийся со своего официального 'отпуска' сейчас донимал меня своими расспросами. Собственно, ничего удивительного. Если бы я был бы вынужден тратить по ходатайству друга выбитый отпуск на посещение территории, с которой связаны не самые лучшие воспоминания, при этом выполняя не совсем законную сделку с настоящим отступником, то наверняка вел бы себя точно также. Если бы конечно, вообще решил бы возвращаться обратно. Но Ясуо — это не я. О бегстве молодой ветеран войны вряд ли задумается даже когда других вариантов просто не останется. А вот уже минут пятнадцать капать мне на мозги, по второму кругу задавая одни и те же вопросы — это да, с него станется. Тут даже мое особое влияние на него, серьезно поспособствовавшее вообще уговорить на эту авантюру, мало помогало. Что поделать, убеждения в том, что вести дела с нукенинами — это чуть ли не преступление, даже если эти дела во благо быстро не выветришь. Тут мое влияние не могло тягаться с могучей силой притяжения государственной идеологии.

— Не сомневаюсь! — во второй раз ответил я ему, перебирая бумажки. Разговор проходил в моем рабочем кабинете. Время обеденное, так что были уверены в том, что пациенты повалят только в экстренном случае, — Я же уже объяснял. Все продумано.

— Пф...

От этого 'пф' меня уже выворачивало. Вот что с человеком работа на поле делает! Уверенности теперь в нем хоть отбавляй. А ведь какой тихий и спокойный парень был до отпуска, который, если не поняли, организовал ему именно я.

-Ты хоть с другом сенсея-то повидался? А то только про дело и дело.

Упоминание о человеке, который когда-то на своих плечах вынес парня с мясорубки и сделал все возможное, чтобы он выжил, произвело интересный эффект. Некоторое раздражение на его лице мигом улетучилось и он явно начал успокаиваться. Отлично!

Собственно, весь его отпуск изначально строился на одном — необходимости парня сбросить накопившийся негатив и усталость путем смены обстановки и встречи с одним из редких оставшихся людей, которых он мог назвать близкими (отдаленно близкими, но все же). Собственно, учет заслуг того же близкого друга сыграл немаловажную роль. Зачем отказывать старому ветерану, уже много лет служащему на аванпостах на северо-восточной границе Страны Огня в удовольствии повидаться с человеком, которого он сам и спас.

— Повидал, — задумчиво тихо ответил он, погрузившись в какие-то свои воспоминания, — Хотя и не могу сказать, что был доволен тем, как не сообщив ему, пересек потом границу и прошвырнулся по отстойникам!

— Ну, извини меня за это. Если бы я мог сделать все сам, то не просил бы тебя.

— Да это-то ладно, — отмахнулся он, изменившись в лице. Мои извинения показались ему чем-то неуместным. Неужели вспомнил о наложенных на меня до сих пор ограничениях. Секрета из этого для него не делал. Он был в курсе, что несмотря на то, что я теперь значительно меньше ограничен в выходе за территорию Госпиталя (руководство решило увеличить количество дней, в которые мне можно сходить в деревню), границы Конохи покидать не имею права.

— Но я не уверен в том, что стоило довериться какому-то левому 'наемнику', — продолжил он, при слове 'наемник' явно желая выплюнуть мерзкое для него 'нукенин', — тем более за такие деньги! Он ведь может и не выполнить условий. А тогда.... Люди....

— Эх, Ямада, Ямада. У меня над этим мозги скрипели побольше твоих, поверь! В конце концов, я вложил в это дело почти все деньги, которые у меня были. А риск провала моей затеи.... Но риск здесь необходим. У меня просто нет других вариантов.... Да и с чего ты взял, что я не предусмотрел чего-нибудь на случай негативного сценария?

Он глянул на меня с интересом.

— Что за меры?

— Всего не раскрою. Тем более во всех не уверен... Но в том, что всю дорогу нашего дорого исполнителя будут контролировать мои наблюдатели, я не сомневаюсь. Равно как и в том, что тот смертоносный 'предохранитель', притаившийся внутри коробки на случай нечестных манипуляций, сделает все нужное.

— Очередная... ну вы поняли?

— Да. Особь со страшными свойствами. Антидот в свободном доступе для такого зверька почти не встречается. Уж очень редкая тварь. Мне стоило немало усилий заполучить ее....

— Надеюсь, это сработает.

— Я тоже.... И чтобы ты спал спокойно и больше не тревожился, раскрою последнюю деталь. Груз — это не та коробочка, которую тащит с собой. Груз — это человек.

Я сознательно раскрывал деталь. Конечно, это было опасно.... В некоторой степени. Все-таки, нельзя быть уверенным во всем. Но в то же время, доверие, которое установилось между мной и этим парнем — жизненно важно. К тому же, у меня были свои поводы для оптимистичного восприятия действительности.

— Как это? — озадачился Ямада.

— Коробка не содержит в себе ровным счетом ничего особенного, кроме зверька, который готов в случае чего утихомирить курьера. Главное — это человек, прошедший подготовку шиноби и имеющий потенциал к освоению техники призыва. В том, что он ее освоит, я почти уверен. Не каждый день простому недочунину попадает описание одной из наиболее продвинутых дзюцу в мире.

— Вам просто нужен тот, кто в нужный момент осуществит призыв в нужном месте и в нужное время.

— Точно, — кивнул я на озарение Ясуо.

— Но ведь для того, чтобы произвести призыв, нужна жертва. Кровь. Именно для этого мы так долго и упорно искали... кое-кого.

— Да. В чем ты мне опять же здорово помог, 'вовремя' оказавшись рядом с группой одной милой, но случайно пострадавшей от нападения треклятой рептилии девушке.

Раздражение на лице Ямада проступило вновь.

— Только во имя спасения людей! — будто некий девиз, призванный оправдать его действия, произнес он, вызвав у меня усмешку. Да, прежде чем просить парня отправиться в 'отпуск', я доверил ему другую миссию. Которую он с честью прошел, хотя и явно ощущал себя не в своей тарелке. Лицемерить он не любил, а вся та авантюра была ничем иным, как чистым лицемерием. Тщательно организованным лишь для того, чтобы заполучить немного крови Митараши Анко, которую вместе с командой моя сеть смогла обнаружить в восточной части Страны Огня во время возвращения из какой-то миссии.

— Я же вроде уже говорил, что все это было просто имитацией. Игрой для ее товарищей по команде. Ее антитела для противодействия ядам одни из лучших. Тот укус был совершенно ей безвреден. Просто временное выведение из строя. Не больше.

— Слышал. Но все равно как-то это.... Ну, некрасиво.

— Это зависит от точки зрения. Если посмотреть со стороны грамотно поставленной сцены, то исключительно приятная глазу картина. К тому же.... Больше таких представлений разыгрывать никто не собирается. Да и не потребуется. Стоит только одному молодому человеку своевременно подбить клинья к ней, то в случае необходимости просто убедить ее прийти на медосмотр....

Ямада смутился. Да, муки совести, направленные на симпатичную представительницу женского пола сопоставимого возраста, и чувство вины могут в итоге привести к весьма занимательному результату. Гормоны, которые он умело подавлял, сосредоточившись на своей великой 'миссии', при необычны условиях проснулись. Вот теперь я и издевался над ним по полной, смущая подростка, заодно отвлекая от прочих, ненужных мыслей.

Впрочем, ненадолго. Вопрос-то был серьезным, чтобы надолго отвлекаться.

— Так что на счет крови?

— Она будет доставлена другим 'курьером', — глядя, как открыл рот Ясуо, поспешил не дать ему разразиться справедливой с его точки зрения бранью, — роль которого исполнит кто-то, вроде наблюдателей, что ведут 'груз'. В количестве более десяти. Для надежности.

Ясуо рот закрыл. А потом вновь открыл.

— Далековато получиться для цели, — заметил он, прикинув расстояние и сложности, связанные с переброской туда такого количества рептилий.

— В кораблях немало всякой живности обитает. Просто в нескольких из них компанию млекопитающим составят хладнокровные ребята. Ничего особенного.

— Хм... Ну ладно.... Все равно сомневаюсь в наемнике.

— Как и я. Но тут уж ничего не пропишешь. Нанять более надежного и профессионального, а что еще важно, чистого перед законом работника не представляется возможным.... Если конечно, не обратиться к другим деревням. Но не думаю, что ты готов поддержать такой вариант.

Парень согласно кивнул. Да, чужие деревни, несмотря на заключенные мирные, а кое с кем даже союзные договоры, на памяти абсолютного большинства населения были вчерашними заклятыми врагами, которых взрослые привыкли, а детей учили ненавидеть. И те несколько лет, что отделяли последнюю войну от нынешних дней, не могли загладить все то, что она оставила после себя.

Ясуо ушел, оставив меня одного ждать завершения обеденного перерыва. Отпуск у него заканчивался официально только на следующий день, так что он потопал домой. А я хотел было вернуться к тем же бумагам, которые нужно было разобрать, но сделать этого не смог. Перед глазами так и маячил тот план в виде воображаемой схемы, который разработал и рискнул осуществить. На карту было поставлено все. Спасения части клана Учих, их сокрытие на отдаленной территории вдали от чужих глаз, восстановление под моим руководством. Осуществляемое в два этапа операция. Этап первый — нейтрализация и обратный призыв в Рьючидо. Этап второй — доставка в Страну Болот. Обе части операции были рискованны, хотя стоит признать, вторая, где нужно было положиться на совершенно незнакомого человека, была куда опасней. Даже, несмотря на существование запасных прорабатываемых вариантов. Установление связи с вылеченным лично мной бандитом, сейчас обитавшем на береговой полосе Рьючидо давало немалую пищу для размышлений. В частности о возвращении способов устанавливать контроль над человеком на более глубоком уровне....

— Самопожертвование... Безымянный шиноби, защищающий мир из тени... Вот истинный шиноби.

Данзо говорил медленно, с расстановками, с паузой. При этом его свободная от бинтов левая рука плавными движениями разливала чай по пиалам. Медленно, аккуратно, все движения с такт словам. Глядя на него, на лицо, застывшее маской, где двигались лишь губы, на все тело, что походило на статую, у которой ожила лишь одна рука, единственный зритель этой сцены испытывал чувство медленного погружения в гипноз. Он прекрасно знал, что дело тут не в иллюзии, которыми сам владел лучше многих. И дело явно не было в словах, которые произносил стареющий мужчина напротив. Эти слова он слышал далеко не в первый раз и давно научился не вздрагивать каждый раз, когда их кто-либо повторял. Скорее причиной такого состояния была сама атмосфера, что царила вокруг, в этом помещении. Тихая комната, оформленная в традиционном стиле, полумрак, едва разгоняемый лампадами вокруг, аромат чая, и человек, который этот чай сначала планомерно заваривал, а теперь разливал по пиалам, продолжая спокойным голосом свою речь. Эта обстановка казалось сама располагала к отстранению от всей лишней суеты, лишних эмоций. Это было царство покоя и порядка, в котором не было места для того хаоса, что творилось снаружи, не было места для тех проблем, что были за дверьми, отделившими их от окружающего мира. Только он — молодой, но уже успевший познать на себе, каким жестоким может быть мир, но желающий, чтобы никто другой такого не познал и человек-скала — столь нерушимый и казалось, безразличный ко всему, что творилось там, в стороне, пока оно не нарушает его покоя.

Пиала с едва слышным звуком оказалась на столике прямо перед ним. Облачко пара, смешанное с терпким ароматом чая поднималось над ней. На другом конце деревянной поверхности приземлилась точно такая же посуда.

— Нет смысла сожалеть об утраченном, юный Учиха. Все эти шиноби знали, на что идут и были готовы сделать это задолго до этого, — между тем продолжил Шимура, сделав глоток обжигающе горячего чая и вновь поставив пиалу на столик, — Успешно выполненная миссия — это лучшая память о них. Ради этого они жили.

Он тяжело вздохнул. Миссия в Стране Воды, которая едва не стоила ему головы, до сих пор мучила его. Даже, несмотря на то, что с момента ее завершения прошло достаточно времени.... Столько, сколько раньше было достаточно. Он до сих пор не понимал почему. Из-за погибшей группы Корня? Тех хладнокровных бойцов, с которыми он провел всего ничего, но при этом все как один пожертвовавшие собой для того, чтобы он мог жить? Он — человек, который был быстрее их всех вместе взятых и на голову должен был быть сильнее всех врагов, с которыми они столкнулись. Люди Данзо, к которым всегда относились неоднозначно, сделали то, чего он не мог ожидать.

— Это жестоко, — произнес он в ответ, с трудом встретившись ледяным взглядом командира Корня. Выдерживать этот взгляд долго было невозможно. Он не знал, сколько он продержался бы до этой миссии, но теперь точно не может. Даже после случившегося Изменения.

— Таков наш путь. Мы поступаем таким образом с момента нашего появления в этом мире и не собираемся что-либо менять. Некоторые, мог бы выразиться, многие, шепчутся, что дело в поехавшем на паранойе старике.... Но не было меня, был бы кто-то другой.... И ты знаешь об этом, раз пришел сюда.

Он снова вздохнул. Визит в базу Корня был не просто желанием прийти и выразить соболезнования лидеру организации после потери его подчиненных. В то, что потеря солдат вряд ли вышибет у мужчины скупую слезинку, не верил. В мире шиноби вообще с этим делом сложно, а уж здесь, в истинном проявлении этого самого мира тем более. Этот приход сюда был скорее выражением...уважения. А после первого разговора, то уже и почтения. Как бы это сильно не противоречило его старым взглядам....

— Вы правы.... Приход к этому пути — уход от иллюзий. Как бы в мире иллюзий не было приятно жить, кто-то должен оставаться вне ее и поддерживать ее. Я видел то, что находится за границами воображаемого мира и больше жить в его пределах не смогу.

Да, реальность была страшней даже самой страшной иллюзии. Он увидел это вскоре после Изменения и неожиданно понял, как до этого был едва ли не слеп. Как многого не понимал, или не желал понимать. Шиноби, прошедшие жернова войны, видели столько крови, что могли утонуть в ней, и отняли столько жизней, что сами рисковали застрять в той очереди душ в чистый мир, которую сами сотворили, жили иллюзиями. Верили в то, что всего добиваются сами, своими силами. Видели перед собой врагов, рядом друзей, в за спиной своих, не понимая, что на самом деле враги везде, и они ударили бы со всех сторон, если бы кое-кто не подчищал ряды.... Величайшей иллюзией всех было то, что есть разница между миром и войной. В мире шиноби не было понятия мира. Была лишь война. Иногда горячая, а иногда теплая, а порой холодная. Но война была всегда. Ниндзя спустя время начинали расслабляться, постепенно ослабевали, однако были те, кто продолжал воевать. На вражеской территории, устраняя опасных противников. На своей — защищали от врагов своих. А более всего, как он недавно осознал — не давая тем своим, что готовы обратиться 'чужими', стать таковыми. Разными способами.... И он оказался неожиданно близок к этому пути. К реальности. Чтобы продолжать поддерживать иллюзию.

Лицо Данзо на мгновение осветилась полуулыбкой. И снова застыло маской.

— Никто еще не преподносил эту мысль в такой обертке. Я слышал много вариантов. Но это отличается. Природа, видимо, берет свое.

Он пожал плечами. Вероятно, лидер Корня прав. Природа его клана сильно проявлялась в нем всегда. Ему это говорили с детства, когда отец только увидел его таланты, потом он научился видеть это сам. Другие тоже видели в нем истинного Учиху. Правда, ни один из Учиха не увидел в нем того, что увидел этот 'старик' напротив. То, насколько природа проявилась в нем после миссии и отразилась в его глазах. Уже в первую их беседу он заглянул в него и дал понять, что все понимает. Почти что словами отца. Будь отец человеком жестче и производил впечатление высеченного из гранита непроницаемого истукана. Не зря, они все-таки долго были в одной команде, учились у одного мастера и проливали кровь в сражениях Первой Великой Войны.

Слова о природе пробудили в голове и другие мысли. То, что беспокоило его с недавних пор и то, чего он опасался сильнее, чем нового этапа мирового побоища. В клане зрело недовольство. Недовольство, которое столько лет постепенно набирало силу, накапливая критическую массу и теперь готовое вылиться в заговор. Заговор, с которым никто мириться не будет. Заговор, который расколет родное поселение и превратит его в поле битвы, где старые товарищи начнут убивать друг друга и никто не сможет доверять никому.

— Я готов действовать, — выдавил он из себя, подавая в глаза силу и окрашивая их в красный свет. Узор в виде сюрикена окружил зрачок, показывая ту самую природу, о которой выразился Шимура, — Но я пока не понимаю как. Даже с этим у меня нет шансов сотворить иллюзию для всех. Нужно время. И нужны союзники.

— Только тебе известно, сколько времени осталось на подготовку. У меня нет доступа на ваши совещания. И только у тебя есть все шансы, чтобы сделать все необходимое для предотвращения того, что случилось в Стране Воды.... Но помни, Шисуи, что мы тоже готовимся. И если они решат стать гнойником, то мы сделаем все необходимое, чтобы он не залил все вокруг.

— Я понимаю.... Даже если не уверен, на чьей стороне буду, если это произойдет.

— Честно, — отметил Шимура его слова и кивнул, — Мне очень не хочется доводить все до этого. Потому, вся надежда на тебя.

— У меня просьба.

— Слушаю.

— Среди Учиха есть те, кто не поддерживает... это. Случись что, они будут сражаться за клан, но сейчас они не готовы разрушать все , что было построено за эти годы. Мне нужно привлечь некоторых из них на свою сторону.

— Все лишь в твоих руках.

— Я знаю. Дело в другом. Один из этих людей... Он готов. Почти готов. Но он пока не видит всего. Также как и я, хотя способен прозреть. Но для этого нужны условия.

— Какие? Что ты предлагаешь?

— АНБУ. Он должен попасть в АНБУ.

Каменная маска не выдержала напора удивления изнутри. Слегка вытянувшееся лицо и некоторая озадаченность показывали, насколько же дико звучат эти слова для него.

— Со времен основания в АНБУ не было ни одного Учиха, — выразил он этими словами свои мысли.

— Вы прекрасно знаете, что это не так.

— Твой отец никогда не входил в структуру, он лишь учился у офицера АНБУ.

— Тем не менее.... Это даст нам больше времени. Я освою Котоамацуками и буду готов.

— Допустим это так. Но просто так предложить Учиха место в АНБУ тоже нельзя. Это ломает привычный ход вещей и скорее вызовет подозрения.

— Глава клана сам попросит об этом. В этом я уверен.

Данзо нахмурился на несколько мгновений, прикидывая в голове причины, что могли побудить главу Учих сделать прошение. Таких просьб от них никогда еще не было.... Вернее, давно не было. Очень давно. Со времен молодого тогда Кагами.

— Шпион... — наконец сказал он, придя к умозаключению.

— Верно.

— Хм.... Тогда это возможно.

Удивляться готовности впустить в структуру шпиона со стороны главы Корня он не стал. Выдавать дезинформацию и создавать ложную картину реальности — это был давно проверенный способ работы. Про это было давно известно.

— Кто он? — задал главный вопрос Данзо.

— Учиха Итачи....

На то, чтобы преодолеть расстояние от полигона до Госпиталя ушли жалкие десятки секунд. Вся сила, все умение, опыт, накопленный за тысячи прыжков шуншина — все вложено в стремительный бросок. Главное успеть до того, как его движение кто-либо успеет засечь. Вопрос, способен ли кто-либо отследить его движения, не стоял. Несмотря на клонов, отвлекающих внимание, обманку, что обеспечивал друг и почти что младший брат и всю его невообразимую для абсолютного большинства его скорость. Человек, которого он так боялся упустить, был способен на все.

Любой бы посчитал его действия безумием. Стремиться на встречу с тем, кого он предполагал увидеть одному — все равно, что стремиться погибнуть. Силу этого противника знали не понаслышке. Знали, когда-то уважали, а теперь, откровенно говоря, боялись. Совсем другая лига, как могли бы сказать некоторые. Но причин так поступить у него хватало. Просочившийся через все мыслимые и немыслимые кордоны противник подглядел то, что видеть не должен был никто. Информация, которой он неожиданно стал обладать, теперь просто обязана быть стертой. Любой ценой. Иначе провал. Провал для всех, кто хотел мирного неба над головой и подставленное плечо товарища в любой момент.

Материализовавшись посреди листвы одного из деревьев на территории уже Госпиталя, он с трудом перевел дыхание. Здесь он не имел права рисковать и выдать себя. Не только перед противником, который сейчас внутри одного из зданий, но и товарищами в белых масках, что патрулировали этот район. Быстро прислушался к своим ощущениям. Чувства молчали. Никого, кто сейчас наблюдал за ним, не было. Никто его не вел. Вокруг была полная спокойствия тишина. Неужели ему удалось приблизиться к логову змеи незамеченным и сохранить тем самым свое преимущество? Тогда нельзя терять его.

Глубокий вдох и горящие красным глаза изменятся, приобретя особый узор. Главный козырь против этого противника. Раз! Нить вела к одному из окон отдаленного здания. Корпус АНБУ.... Плохо. Враг проник в обитель медиков гвардии Хокаге. Вторгаться туда — еще одно безумие! Всего авторитета клана не хватит, чтобы замять это дело, если объявят тревогу и режимный объект наводнят боевые подразделения белых масок.... Но тайна! Она уже попала не в те руки. Позволить ей утечь — куда хуже!

Два! Точное место определено, шаринган замечает созданный внутри помещения непроницаемый объект. Барьер. Слабый. Пробить можно. Явно рассчитан на противодействие утечкам. Если бы не нить, то засечь его было бы невозможно! Быстрый анализ и определен способ проникновения.

Три! Он срывается в еще одном бешеном шуншине на абсолютной скорости, в кратчайший миг, что длился меньше долей секунды, просочился в приоткрытое оконце. Клоны мгновенно сформировались вокруг и заняли оборону по периметру, беря под контроль каждый миллиметр помещения. Одно ловкое движение и барьер преодолен, пусть и не разрушен (так и есть, он рассчитан на сдерживание внутри фона чакры хозяина, не более) и красные глаза упираются испепеляющим взглядом в карие глаза явно опешившего от такого неожиданного вторжения человека.

— Котоамацуками!

Слово он произнес для придания себе уверенности. Большей, чем та, что у него уже была. И вложил в технику столько сил, сколько только мог. Так, как тренировался. Так, как это делал уже неоднократно, тестируя свои навыки.

Стремительный поток чакры вторгся через взгляд в тело стоящего напротив человека, распространяясь по всем его каналам и пробиваясь вовнутрь. Сейчас не было необходимости думать о скрытности перед противником. Он уже знает о нем. Главное подчинить его. Заставить сдаться до того, как тот успеет помыслить о сопротивлении. Быстрее доставить программу, вложенную в пронизывающий поток чакры в мозг. Подавить любую возможную защиту, заблокировать вражескую чакру, лишить его способности трезво мыслить и что-либо делать.

Успел ли подумать противник о сопротивлении или нет, прежде чем вся сила вложенная в технику обрушилась на него, но его пассивная защита действовала. Она не могла противостоять Котоамацуками, что подобно тончайшей и острейшей игле пробивалась сквозь пусть и достаточно плотную и толстую стену, но из ваты. Не под эти задачи она предназначалась, точно нет. Но все же времени на преодоление этой стены пришлось затратить время и силы.

Техника достигла своей цели. Игла поразила необходимую точку. Программа немедленно распространилась в мозг стремительными потоками. Совсем немного и необходимая власть над противником уже в руках. Последний барьер пал и вот уже его команды передаются всему телу. Стоять! Не сопротивляться! Не двигаться! Не использовать чакру! Не пытаться вызвать подкрепление! Не применять никакие техники! Список необходимых команд очень длинный. Нельзя недооценивать противника.

Человек не пытался больше сопротивляться, выполняя все данные ему команды. Он превратился в живую статую. Неспособную ни на что, кроме следования командам. Первый этап операции был завершен. Молодой шиноби выдохнул. Теперь — второй. Информация, которой он завладел... ее нужно извлечь, а заодно постараться выведать то, что ему еще может быть известно. Повелитель змей не был из числа тех, кто страдал отсутствием любопытства к чужим секретам. Да и его секреты были бы весьма полезны.

Импульс чакры. Передача приказа на воспроизведение необходимых данных. Все как учили. Все как он неоднократно проделывал при помощи обычного когда-то шарингана на поле. Теперь уже с помощью мангеке....

Мир в мгновенно сформировавшейся иллюзии резко померк, превратившись в абсолютную тьму, которую окрасил багровый отсвет гигантского красного звериного глаза, раскрывшегося впереди.

'Это... Лис...' — едва успело пронестись в его голове, как мир вздрогнул от безумного устрашающего рева невидимого чудища. Тьма мгновенно вскипела, превратившись в адское пекло. Воздух выгорел, оставив вместо себя лишь удушающий запах серы и горящей плоти.

— Кай! — судорожно крикнул он, позабыв про все остальное. Главное вырваться из этой безумной иллюзии.

Попытка возымела результат. Зверь исчез, да и тьма перестала быть адским пеклом. Это была снова просто тьма. Абсолютная тьма. Из которой вырвалась призрачная змея, обвив его горло раньше, чем он успел что-то предпринять. Он почувствовал на своей шее острые клыки.

— Кай! — уже прохрипел он, задыхаясь в сдавливающих тисках змеиных колец, и пытаясь взять под контроль ситуацию. Видя, что ничего не действует, он вспомнил о до сих пор активированном Котоамацуками. Нужно бороться не с иллюзией, а с тем, что изменило ее, — Ос...та..ноо...вись...

Слова давались с трудом. Да и мысли в голове текли вяло. Страшная змея давила со страшной силой. Он в отчаянии повторил команду, а потом еще и еще... Тиски исчезли.

Окружающий мир резко изменился. Он оказался в болоте по горло в грязной воде. Уши заложило от кваканья просто пугающего количества лягушек и криков каких-то птиц. Воздух переполняли целые тучи летающих насекомых.

Попытка вырваться из этой ловушки не увенчалась успехом. Илистое дно прочно удерживала ноги на месте, не давая освободиться. А резкие движения приводили к образованию волн, которые норовили накрыть с головой.

Он судорожно вдохнул и осмотрелся. Взгляд немедленно упал на гнилую корягу, торчавшую из воды на расстоянии где-то десяти шагов, которую облюбовало несколько десятков разнообразных рептилий. Над ними витало облачко каких-то мошек. До сих пор явно никуда не торопившиеся змеи тут же пришли в движение, переплетаясь между собой в причудливый клубок. Облачко над ними словно по команде резко опустилось и накрыло их всех, создав непреодолимую для взгляда завесу. Через несколько мгновений которая рассеялась подобно туману. И открыла взору торчащую из-за коряги голову. Белая кожа, красные узоры вокруг горящих красным светом глаз, длинные серые с фиолетовым оттенком волосы. И пугающее пустое выражение лица.

Не успел Учиха удивиться странному гостю, как изо рта последнего начал вырываться темно-зеленый туман, принявший форму огромных змееподобных тварей, медленно и угрожающе направившихся в его сторону. Именно в этот момент, глядя в свирепые морды этих существ, молодой обладатель шарингана наконец понял, что твориться и закрыл глаза. Не просто прикрыл веками, но и полностью перестал подавать в них чакру, поддерживая додзюцу активным.

— Кай!

В следующий момент он оказался в той самой комнате с барьером, в который он проник, желая уничтожить свидетеля и противника, заполучившего опаснейшую информацию. Один из защитных механизмов которого позволил тому перехватить управление над созданной иллюзией и обратить против Учиха.

Относительная тишина не продержалась и секунды. Буквально в следующее мгновение железные пальцы мертвой хваткой сжали его горло, а оказавшееся неожиданно сильным худощавое тело сбило с ног мощным таранным ударом.

Борьба была быстрой, но жесткой. Несколько сильных и болезненных ударов друг по другу, мощный захват, попытка вогнать под ребра хозяина комнаты кунай и острый смертоносный скальпель чакры, упершийся в грудь в районе сердца.

— Стой!

Мангеке, вновь активированный, вновь обрушил на противника всю мощь своей техники, но невиданное ки обрушилось на обладателя шарингана, сбив концентрацию и не давая исполнить дзюцу правильно.

— Верно. Стой, — прохрипел противник, продолжая душить и давя на сердце, — Лишнее движение и....кхе... конец твоему сердцу.... Вырубай свои глазки.... Пока не проткнул.

— Отпусти!

Лоб хозяина комнаты с силой обрушился в лицо Учиха, как только тот попытался во второй раз взять того под контроль. Брызнула кровь.

— Не вынуждай меня убивать тебя! Повторяю еще раз. Прекращай балаган....

Чакра противника была тяжелой. Страшному ее давлению было трудно противостоять. Но предпринял еще одну попытку. И почти достиг поставленной цели, наконец, прорвавшись сквозь окрепшую защиту. Но очередной удар ки, сопровождаемый сильнейшим ударом по болевой точке лишил его чувств....

Пробуждение было тяжелым, пусть и безболезненным. Руки и ноги были хорошо связаны, а вот следов борьбы на теле не было совсем. Не будь пост эффектов от использования мангеке, то он вообще мог считать себя в отличной форме.

— Не пытайся повторить свой фокус. Ослепнешь быстро.

Голос противника прозвучал где-то позади, за спиной. Аккуратно перекатившись, несмотря на крайне неудобное положение, обнаружил его, сидящим на койке, и смотрящим на него абсолютно спокойным взглядом.

— Ну и буйный же ты. Вторгся в объект АНБУ, даже не подумав о том, какие последствия могут повлечь твои действия.... Хорошо, что я привык ставить барьер.

Учиха глотнул. Горло, несмотря на явное лечение, кажется, немного побаливало. Он все еще жив. И теперь лишь надеялся на то, что друг не рискнет сунуться сюда, потеряв его. Ему-то точно не справиться с таким противником. Особенно теперь, когда тот предупрежден.

— Что молчишь? Давай думать, что теперь делать.

— Кто ты?

— Кто я? А ты разве не в курсе?

— Откуда мне знать, кто ты такой....Хотя раньше я был уверен, на счет твоей личности.

— Хм... Да, угадать ход твоих мыслей несложно, если понять, из-за чего ты сюда вломился. Вот только, с чего ты взял, что я не он? А... Контакт. Логично.

— Так кто ты такой?

— Хех.... Не вижу причин скрывать свое имя, благо на него гриф секретности уже не распространяется. Меня зовут Харада Широ. Ирьенин В-ранга. Сотрудник Госпиталя и попутно работник медицинского подразделения АНБУ. Пусть моя связь с масками не сильно распространенная информация среди обывателей.... А ты, если я правильно понял, никто иной, как Учиха Шисуи.

— Ты следил за нами через змей. Почему?

— Мне многое интересно, а удовлетворять свои потребности в информации простыми способами ее добычи сложно. Вот и приспособился.... Но мы отвлеклись. Что делать-то будем, господин Учиха? Решим вопрос путем договоренности? Или все-таки предпримем радикальные меры?

Шисуи думал недолго. Верить или не верить человеку, которому удалось одолеть его, воспользовавшись моментом и который обладал сейчас и знанием его подноготной, и возможностью убить прямо здесь и сейчас — вопрос отдельный. Но попытаться выиграть время и возможно, выйти из этой опасной ситуации без потерь — этот вопрос не требовал обсуждений.

— Будем договариваться, господин Харада....

Что называется, давно не имел дела с Учиха. Наблюдал за ними потихоньку, приглядывал, строил планы по нейтрализации и последующей эвакуации (похищению, если говорить корректно), а в итоге меня самого чуть не нейтрализовали и не эвакуировали в какое-нибудь отдаленное место, где мной бы занялись ясноглазые ястребы! Недооценил, и это мягко сказано. Тот, за кем я следил не только засек слежку, так еще и умудрился определить то, кто ее ведет, обнаружить мое местоположение, проникнуть в пусть и не самый охраняемый, но все же полноценный режимный объект АНБУ и чуть не покончить со мной. Ну как покончить. Чуть не уничтожить мой разум своей техникой. Выйти целым и невредимым из столкновения с обладателем мангеке шарингана мне удалось во многом благодаря удачному стечению обстоятельств. Налетевший на меня Учиха решил влезть туда, куда ему лезть не следовало, и сработавший защитный механизм позволил мне отыграться. Благо опыт противостояния шарингану имелся.

Вырвавшись из оков умопомрачительной техники Котоамацуками, я более не позволил ему воспользоваться ей, а далее уже смог перевести ситуацию в деловое русло. Начал договариваться.

Шисуи был молодым, но уже многое повидавшим человеком. Здравый смысл, как по мне, присутствовал в нем куда в большем объеме, чем в остальных представителях клана. Изначально помявшись, он согласился попытаться прийти к общей договоренности (то, что ему за это грозила смерть играла тут немалую роль, конечно, но точно не главную), а как только мы разговорились, то первоначальная неуверенность от такого поступка как-то сошла на нет. Учиха не только перестал воспринимать договор как нечто вынужденное и временное (до поры, когда я его освобожу и отвернусь), но и нашел пользу в диалоге и в его плодах.

Собственно о самом договоре. Первоначально мы сошлись на том, что врагами друг другу не являемся. Не знаю, убедил ли я его в полной мере, что не являюсь засланным казачком Орочимару (мои змеи наводили на такие мысли, увы), но снисхождение до раскрытия небольшого секрета о том, как работает моя техника явно послужили доказательством в мою пользу. Равно как и сам факт сотрудничества, чего уж греза таить. С чем Учиха был согласен. Враг Конохи, имея реальную возможность передать Орочимару живого носителя шарингана (не простого, как известно), вместо этого готовый отпустить его.... Это нонсенс!

Раскрытие секрета моей техники сделала нас равноправными в плане владения информацией друг о друге. Мне было известно о его мангеке, о главной способности этих глаз и что самое главное, способ противодействия им (выстраданный на собственной шкуре). Он же узнал обо мне, о наличии моей сети в Конохе, ну и о самой теневой стороне моей деятельности по сбору информацию. Это равноправие уже позволило договориться о более серьезных вещах.

Когда я рассказывал о своем способе получения разведчиков, не упомянуть о главном средстве контроля было нельзя. Пусть про саму кровь ничего не было сказано, но вот про сыворотку проговорился (хотя тут главный секрет заключался не в наличии оной, а о моем участии в ее производстве). Интерес Учиха к сыворотке, которая раскрылась с неожиданной стороны, был достаточно велик. Спустя несколько дней, после того, как мы все же разошлись миром, он заявился ко мне на прием, где и поинтересовался на счет возможности применения препарата в качестве своеобразного стимулятора. Несколько попыток применить мангеке против меня серьезно отразилось на его общем физическом состоянии, и он нуждался в чем-то, что помогло бы преодолеть подобные негативные последствия. А заодно повысить свои возможности, тем самым увеличить свой потенциал. В частности, прозвучал вопрос, можно ли при помощи препарата сделать так, чтобы можно было взять под контроль больше одного человека, и не оказаться при этом в бедственном положении.

То, что он вообще пришел ко мне, говорило ровным счетом об одном. Шисуи изучил все, что смог раскопать обо мне и то, что он нашел, ему показалось достаточным для доверия. Потому, я решил, что нужно сделать главный шаг и эту степень доверия довести до максимума.

— Для контроля всей верхушки клана? — невинно поинтересовался я, на всякий случай готовый ко всему.

Вопрос вызвал у него резкое изменение выражения лица. Сразу несколько самых разных эмоций стремительно отобразились на лице, и лишь явная готовность к какому-либо подвоху с моей стороны, да и вообще общая осторожность позволили ему удержать себя в руках.

— Это.... — начал он недобрым тоном.

— ...лишь продукт моего любопытства, господин Учиха. Окружающий меня мир представляет собой огромный простор для исследований. Анализ данных, различных процессов в обществе, да и просто слухов привел меня к довольно интересным выводам, — поспешил я высказаться, прежде чем Шисуи сделает не нужные шаги. Это была очередная порция сведений, что делало меня более информированным. Следовательно, при нашем общем статусе, я оказывался с некоторыми преимуществами. Что опасно.

— Подобная информация — это не то, о чем можно так просто говорить, — зло произнес он, с активированным шаринганом. Условный рефлекс?

— Поверьте, я в курсе. Я провел достаточно времени среди людей в масках обеих наших структур подобного типа. Правда, с вами-то об этом поговорить можно? Раз уж вы сами пришли с просьбой о консультации от специалиста.

— Это так, — согласился он с последним моим предложением, — Но подобные заявления.... За одно подобное высказывание вы должны быть уничтожены.

— Разумеется. Но пока у вас нет возможности это сделать... в ближайшие несколько часов, давайте поговорим начистоту. Мне известна подоплека... В общих чертах. Тот факт, что вы проверяете силу своего особого умения не в клановом полигоне; пошли искать ответы не к клановым медикам — это показатель какой стороны вы придерживаетесь.... В этом я вас поддерживаю. И даже больше. Учитывая существующие варианты (а их немного, если подумать), то ваш — наиболее предпочтителен. Потому — не бойтесь того, что я что-то знаю. Я на вашей стороне. И готов помочь.... Так что, призываю не спешить с выводами и не пытаться меня убрать. Или сдать моему начальству....

Шисуи молчал некоторое время, размышляя над моими словами, после чего задумчиво кивнул. Это не значило, что он согласен с моим предложением. Просто сейчас он был готов выслушать то, что я был готов предложить, прежде чем реагировать. Прекрасно понимая, что с моей стороны наверняка должны будут последовать ответные действия. По логике вещей, раз он против существующей политики своего клана, то будет действовать в связке с противниками клана. А я, следуя этой логике, должен в случае чего сдать его именно клану, от которого он и скрывал свой мангеке.

— Я слушаю, — сказал он.

— Начнем с раскрытия некоторых секретов.... Раз уж я выведал кое-что, то в знак доброй воли раскрою кое-что о себе. И это прямая информация о той самой сыворотке.... Начну, так сказать, издалека. С небольшого лирического отступления. Я — самый преданный житель деревни! Потому что никто в Конохе не пролил ради нее столько собственной крови, сколько это делаю я. Никто! Никогда! Запомните это, господин Учиха. Каждый день из моего тела выкачивают одну полноценную донорскую норму. Каждый день! А знаете для чего? Для того чтобы на ее базе создавать эту самую сыворотку. Забавно да?

Судя по взгляду Шисуи, он мне если и поверил, то лишь слегка. Да, и собственно немудрено. Я бы тоже не поверил. А потом он неожиданно усмехнулся.

— Если это правда, то выходит, что выше уничтожение нанесет сильный ущерб Конохе. И никто не будет счастлив узнать, что источник столь ценного препарата будет ликвидирован. Тот, кто поднял руку на него, как минимум пожалеет.

Я улыбнулся в ответ.

— Ну, разумеется.... Если вы, господин Учиха, ратуете за сохранность и безопасность деревни, помните об этом.

Он кивнул. Да, интересно получилось. Он подумал совсем о другом, нежели подразумевал я. Будет мне некая мера защиты от излишне опасливых обладателей мангеке, вздумай они все же изжить меня со свету. Пусть и не ахти какая. Если в дело вступит мое собственное начальство, меня просто в какой-то момент поместят в скрытый бункер и попытаются использовать как источник лекарства. Ключевое слово 'попытаются'. Я принял некоторые меры предосторожности, чтобы избежать такого.

— Но я не об этом хотел сказать. Мне прекрасно известны свойства данной сыворотки. Скажу больше, только в моих руках она способна реализовать весь свой уникальный потенциал. Что собственно и доказывают уже известные вам существа.

— К чему вы клоните?

— К ответу на ваш же вопрос. И ответ на него однозначен. Нет! Сыворотка для вас не станет стимулятором. Она не сможет помочь сделать вас сильнее и выносливее, чтобы вы могли не просто выдержать мощь собственного додзюцу, но и могли подавить им додзюцу целого клана (ну, или его руководства). Не в этом ее предназначение. Но, везде есть свое 'но'.

— Вы знаете, как сделать так, чтобы она помогла.

— Нет, дело не в этом. Вместо сыворотки-лекарства, я могу создать для вас стимулятор. Причем, заточенный исключительно под вас.

Он посмотрел на меня странным взглядом. Сомнения, явное недоверие и одновременно желание поверить.... Внутренняя борьба Шисуи была видна даже несмотря на надетую на него маску видимого спокойствия.

Говоря о способности создать стимулятор, я не лукавил. Так уж сложилось, что обучение у Дайчи дало мне достаточно знаний, чтобы не просто копаться в каком-то чужом генетическом материале, для определения ее принадлежности, но проанализировать структуру сыворотки. Исходя из моих наблюдений, я мог с уверенностью сказать, что сыворотка при всех своих плюсах все же не обладает всеми преимуществами моей крови. Очищенная от того воздействия моей не самой мирной чакры, она теряла определенную часть возможностей, вложенных в мою кровь. Что отлично выдавали восстановленные при помощи как сыворотки, так и самой крови змеи.

— Допустим. Что для этого потребуется от меня? — перешел на деловой тон Учиха.

— Ничего существенного. В основном образец вашей крови. И чакры. Для того, чтобы я смог адаптировать создаваемый препарат под вас.

— И что это даст мне в итоге? Вы ведь не хотите сказать, что вот так просто создадите средство от всех моих проблем?

— Нет. Свои проблемы вы будете решать сами своими силами. Но я могу сделать так, чтобы вам было заметно легче. Исходя из осмотра после нашей, скажем так, драки, применение той техники наносит серьезнейший урон, да и просто расходует огромное количество чакры. И на их восстановление уходит очень много времени. Я ведь прав?

Он поморщился. Мне было заметно, что он до сих пор не отошел. А ведь прошло немало времени. И это после лечения, которое я экстренно ему провел, чтобы он быстрее встал на ноги.

— Стимулятор позволит снизить нагрузку на весь организм, да и повысит, пусть и временно, ваши возможности в плане регенерации. И что самое главное, произойдет серьезнейшее повышение уровня чакры. Даже сыворотка дает определенный прирост. Правильно подогнанный стимулятор же вовсе обеспечит сильный ее приток. И даст возможность расходовать ее в больших объемах. А это, как вы можете догадываться, повысит скорость подавления сопротивления, и захват большего количества людей под контроль.

— В этом ведь есть какой-то подвох.... Я чувствую.

— Подвох? Ну, вы, судя по всему, и сами в курсе того, что я получу взамен.

Он прищурился. Да, Шисуи знал о моей возможности отслеживать живые существа, связанные со мной кровью. И только ему решать, согласится ему с моим предложением в ответ на свой запрос, или нет.

— Мне бы не хотелось, чтобы кто-то видел моими глазами.

— Хех... Вы можете посчитать меня обманщиком. Но с млекопитающими это не проходит. Может пока? Не знаю.... Решать в любом случае только вам. Мое дело предложить. Ваше право отказаться.

Он прикрыл глаза, а потом протянул руку.

— Я подумаю. А пока.... Берите кровь.

Это означало ровным счетом одно. Шисуи решил дать мне возможность создать сыворотку, а вот применять ее или нет, он не решил. Я взял у него образец крови, и немного чакры (предварительно закольцевав ее внутри миниатюрного барьера), что немедленно припрятал. В голове нежданно-негаданно всплыла мысль о припрятанном образце чакры Сенджу, о которой я почти успел забыть. Хм, а почему бы и ее не приплести к созданию стимулятора для него. Интересно, что получится.

— В таком случае, до встречи, господин Учиха, — сказал я, прощаясь с ним, — Я постараюсь удовлетворить вашу просьбу как можно скорее.

Он помялся некоторое время, а потом кивнул в ответ и, сказав что-то вроде 'До встречи' (что именно он буркнул себе под нос ведомо лишь пантеону Учих), скрылся за дверью. Оставив меня в раздумьях. Если ситуация будет и дальше так складываться, то скоро может получиться так, что мой план по спасению нескольких человек из клана может плавно перейти в категорию В. Ведь при правильной расстановке сил, у Шисуи есть все шансы решить неурядицы с Учиха максимум небольшой возней. Оставалось надеяться на то, что план сработает, и истребления не случится. Пожалуй, при всех своих недостатках, Учиха с Конохой, все же лучше, чем Коноха без Учиха.

Вся эта история с Учиха, моя роль в которой с каждым днем все возрастала и становилась достаточно весомой (в нынешних обстоятельствах уж точно), дала крайне интересные плоды. Все эти годы с момента моего появления в Конохе, я потратил сначала на то, чтобы вжиться в этот новый и чужой для себя мир, а уж потом для постепенного возвращения своих былых сил и способностей. Получалось это... по-разному. Что-то вышло, что-то нет. Часть старого удалось вернуть, а большая так и осталась недоступной.... Столкновение с Шисуи и заключение с ним договоренностей привело стали поворотным моментом. Я вновь стал частью большой игры. Игроком, если угодно, который ступил на опасный путь.

Поразительные ощущения, если честно. На фоне того застоя, во что превратилась моя жизнь в деревне уж точно. Как бы ни были сложны исследования, что я проводил, какими бы рискованными не были мои тренировки со всеми этими змеями, нитями и прочими элементами, это просто не могло идти ни в какое сравнение с теми чувствами, что я испытывал. Я должен был действовать. И действовать активно, чтобы все мои планы не просто воплотились в жизнь, но и сам я не оказался у разбитого корыта. Необходимость, чувство риска, адреналин, резкое сужение пространства для маневра из-за налаживания контактов с такой неоднозначной фигурой, как обладатель мангеке шарингана... это подстегивало меня. Заставляло делать то, что я не рискнул бы делать, не будучи загнанным (отчасти самим же собой) в определенные новые рамки.

Обещав Шисуи создать для него стимулятор, я взял на себя обязательство, которое должен был выполнить любыми способами. И стоило мне приступить к работе, как немедленно обнаружилась целая куча задач, которые нужно было выполнить. Причем позарез.

Про одну из задач я вспомнил в тот момент, когда нежданно-негаданно получил сигнал. Дело было глубокой ночью, когда я, следуя давней привычке сел просматривать данные от моих разведчиков. Быстро и отстраненно 'промотав' в голове огромный массив информации в виде образов и определенных ощущений, отмечая самые интересные моменты, наткнулся на одно кратковременное видение. Видение весьма примечательной картины, которая была до боли знакомой. На то, чтобы вспомнить, где я мог видеть подобное, мне потребовались секунды.

'Интересно!' — мелькнуло в моей голове. Мгновением позже я готовил технику призыва.

Технику пришлось выполнить дважды. В первый раз на моем полу появилась группа из нескольких рептилий, в головы которых я вложил нужную команду, а во второй существо куда более крупное и теплокровное. То, что носило гордое имя Человек. Или не гордое?

— Признаюсь, ты меня удивил, — с ходу бросил я, стоя от него в сторонке, наблюдая как рептилии, что опутывали его тело, планомерно сползают с его тела и расползаются по углам. Увы, вид у него не слишком гордый. Одиночество в лоне девственной природы явно не пошло на пользу его внешнему виду. Да и запаху, что уж тут таить.

Человек поднял дикий затравленный взгляд, оглядываясь по сторонам, пока не сфокусировался на мне. И успокоился. Совсем немного....

— У меня получилось?

Он закашлялся, на красных раскрасневшихся глазах мелькнула влага. Факт освобождения от заточения — сильный повод для радости.

— Если под 'получилось' ты предполагаешь передачу сигнала — то безусловно. Я тебя услышал.

Я продолжал стоять в стороне, наблюдая за ним и готовый случись что отправить его обратно. Змеи вокруг были полностью под моим контролем.

— Вы....ты... Это ты! Ты сделал это со мной.... Отправил туда. Кхе....

Имевшая место попытка вскочить на ноги прервалась из-за все того же сильного кашля. Подцепил болезнь? Нет. Кажется, тут дело в обезвоживании. Интересно, как он умудрился испытывать такую жажду там? Смерть от жажды — последнее, что могло с ним случиться на острове змей.

Я потянул ему флягу, к которой он не долго думая присосался и не остановился до тех пор, пока последняя капля жидкости не исчезла у него во рту.

— Благодарю, — заметно спокойнее заговорил он, отдышавшись и протянув сосуд обратно.

— Ну, что же, приятно видеть, что тебе все же удалось выжить. Не сказать, что я сильно сомневался в твоих умственных способностях, но все же опасений у меня было много. Рад, что они не оправдались, и ты не упокоился в желудке какого-нибудь зверька.

Возможно, не стоило улыбаться на манер моего дорогого родственника — изображать красивый зубастый оскал и безумный алчный взгляд. Но как по мне, это с небольшой долей ки сработало отличным средством убеждения для человека, готового на меня наброситься, этого не делать. И дважды подумать, прежде чем ляпнуть что-либо лишнее. В конце концов, факт передачи им мне сообщения пусть и сделало его не столь посредственным, но особо ценным назвать тоже было нельзя.

Почувствовав, что он наткнулся на зверя ничуть не менее страшного, чем обитатели его тюрьмы, человек побледнел и сделал невольный шаг назад. Едва при этом не наступив на одну из резко зашипевших змеек.

— Это случилось с Чен Ли, — затравленно сказал он. Он явно осознал, что от изменения его местоположения ситуация не стала лучше. Его жизнь по-прежнему была под большой угрозой. И только его действия могли изменить такой расклад к лучшему.

— Разве он не умер от яда? — поинтересовался я, чувствуя при этом себя последней скотиной. Что не говори, но этот мне не нравилось изображать из себя циника, готового разбрасываться чужими жизнями. Пусть я и часто делал это в прошлом, жертвуя всякими преступными элементами, да и врагами для своих целей.

— Умер, — дрогнувшим голосом сказал он, — а потом его сожрали. Мне едва удалось ускользнуть.... Я прятался от них.... Едва не погиб.... Несколько раз.

— Рад, что этого не случилось. И очень впечатлен, что тебе все же удалось передать мне послание. Для простого человека это дорогого стоит.

Что бы он не чувствовал, мало что отразилось на его лице. Затравленной маской осталось выражение лица, лишь в глазах вкупе со страхом я заметил клокочущую ненависть. Ненависть, направленную на меня.

— Зачем? — почти прошипел он.

— Зачем? — переспросил я, — Уж прости, но так уж вышло, что мне потребовались люди, на которых я мог бы испытать кое-что. А вы с дружком оказались теми, кто идеально подошел для этого.... Не дергайся. Змеи не любят, когда так дергаются рядом с ними.... Не будь ты одним из представителей той группы, занятых сомнительными делами, я бы обошел и тебя и твоего приятеля десятой дорогой. Но, что вышло, то вышло. Ты был тем, кто ты есть, а я всегда использовал таких личностей для разного рода грязных дел.... Ты ведь понимаешь, что я имею в виду?

— Кто ты?

— Кто я? Хороший вопрос. Я тот, кто отправил тебя туда, где ты научился тому, чему никогда бы не научился, в обычных условиях. Этого, думаю, будет более чем достаточно. Ты знаешь ровно столько, сколько знаю о тебе и я.

Он огляделся по сторонам, явно пытаясь найти какую-либо зацепку. Не обнаружить ничего он не мог. На стене висел календарь с хорошо заметным изображением спирали.

— Коноха? — озадачился он, быстро догадавшись, где он сейчас находиться, — Ты ниндзя?

— Можно и так сказать, — кивнул я в ответ, продолжая терпеливо выжидать, когда же инициатива с его стороны доведет нас до нормального разговора. Не знаю почему, но торопиться мне не хотелось.

Созрел призванный быстро. Уже следующий вопрос касался главной темы — что я собираюсь с ним делать. Он не был дураком. Может когда-то он и рискнул стать бандитом, но явно сделал это не по глупости. Понимая, что он оказался в военной деревне, и имеет дело с шиноби, ему нужно было попытаться решить вопрос не силой, а словами. Да такими, из-за которых его не уполовинят или не оттяпают что-нибудь лишнего.

— Знаешь, если честно, у меня нет никакого желания делать с тобой что-либо плохого. Равно как и необходимости так поступать. И я даже готов тебя отпустить на свободу. Но не за бесплатно, разумеется.

— У меня нет денег! — выпалил он, прикинув сумму, которую мог запросить шиноби.

— А мне и не нужны твои деньги. Мне нужна от тебя одна услуга. Окажешь ее, и считай, что ты уже свободен.

— Что за услуга? — осторожно спросил он, ожидая подвох.

— Тебе придется вновь вернуться на тот остров и кое-что там для меня сделать.

— Нет! — отшатнулся он, побледнев.

— Иного пути нет, — жестко ответил я, — Либо услуга, либо ничего. Я миндальничать не намерен.

— Может быть, есть другие пути? Другие услуги?

— Увы, но боюсь, что это единственное, что от тебя требуется. Остальное мне без надобности.

На то, чтобы преодолеть себя (предварительно отговорив все того же себя от попытки наброситься на меня — борьба отражалась на лице просто поразительно) ему потребовалось минут десять. И только после этого он рискнул спросить о сути услуги.

— Добраться до центра острова, — без затей передал я ему суть его миссии, что вызвало у него новую волну протестов и страха.

— Это равнозначно смерти! — почти кричал он (привычка создавать барьер в который раз способствовала сохранению моих секретов).

— Только для тех, кто не имеет понятия, куда идти, как идти и главное, что делать в тех или иных ситуациях, — парировал я, с нажимом, — Я предоставлю тебе проводников, которые помогут обойти засады, подберут самые безопасные тропы. В руки тебе дам отличное оружие, что поможет в случае чего отбиться от угрозы. При должном подходе путь к центру острова обернется простой прогулкой по джунглям....

'Нет имени.... Нет прошлого.... Кх.... Нет будущего.... Есть только...миссия.... Тц!'

В очередной раз едва не сорвавшись со скалы, он изо всех сил вжался в покрытую трещинами и корнями многочисленных растений поверхность, чтобы немного передохнуть. Не смотреть вниз. Хех, старая, неизвестно уже когда услышанная фраза-совет вновь проскользнула в голову. За пазухой вновь недовольно зашевелилась треклятая ядовитая тварь.

— Ну, извини, за неудобства, — раздраженно буркнул он, искренне надеясь, что эта сообразительная рептилия не просто поймет, что ей было сказано, но и оценит намек, что сейчас его раздражать ой как не стоит.

Он карабкался уже целую вечность, повторяя про себя заученную мантру, которой то ли желая помочь, то ли просто издеваясь, его научил тот, кто втянул во всю эту треклятую авантюру. Помогла ли она или нет, судить сложно, но прекращать повторять ее он не собирался. Так уж вышло, что каждое слово в ней было чистой правдой. У него и в самом деле не было имени. Оно не интересовало виновника всего этого, равно как и тех, кто был не прочь полакомиться его плотью. Прошлое его тоже здесь не имело никакой ценности. Острову было все равно на то, из какой дыры он выполз и как сюда попал. А будущее.... Хех. Пока миссия не будет выполнена, его действительно нет....

Змея высунула свою голову, и что-то прошипела, вызвав острое желание вырвать эту тварь из-за пазухи и сбросить вниз. Пущай полетает! Пока какая-нибудь миленькая птичка не опробует свои коготочки на ее чешуе. Терпеть ядовитое существо столь близко у себя его заставляла лишь острая нужда. Нужда не познакомиться поближе с ядовитыми существами покрупнее, в обилии водившихся на острове. Обходить смертоносных местных хищников проводник умел превосходно, лишь благодаря чему он до сих пор был жив и лез сейчас на гору. Но любить от этого рептилию он не стал. Уж слишком она больно кусалась с тех пор, как выяснилось, что яд против него бесполезен.

— Чего тебе? — спросил скалолаз, встретившись взглядом со змеей.

Та вновь зашипела, и причудливо извиваясь, будто бы осмотрелась.

— Да скоро уже, скоро... вроде как, — сказал он, искреннее надеясь, что это и в самом деле так. Лезть было тяжело, а конца до сих пор не было видно.

Змею сказанное не успокоило. Снова что-то прошипев, она неожиданно выстрелила из-за пазухи, и впилась в шею своими острыми длинными зубами.

— Вот ведь...— едва успел он процедить, цепляясь покрепче и прикрывая глаза. Тут же перед взором всплыл образ огромного существа, разлегшегося на самом краю обрыва. Через мгновение чувство боли исчезло, и вернулась ясность восприятия.

Такой необычный способ передачи информации змей практиковал с того самого момента, как он оказался на острове во второй раз. Это всегда случалось внезапно, казалось бы в самый неподходящий момент. Неприятно, больно, пугающе, чего уж греха таить, но в, то же время, невероятно действенно. Увиденной картины хватило, чтобы не схватить рептилию и не швырнуть ее вниз.

— Поджидает? — спросил он, укоризненно глядя на вновь торчащую из-за пазухи змеи и потирая окровавленную шею.

Змей что-то прошипел, и повел головой в сторону.

— Сместиться? — спросил он, приуныв. Дабы избежать встречи с притаившимся наверху хищником следовало ползти в сторону. Что не радовало. Усталость и стертые в кровь пальцы давали о себе знать.

Змей зашипел...утвердительно. Тяжело вздохнув, он крепко цепляясь за корни и лианы, начал смещаться в сторону. Мантра вновь зазвучала в голове....

— Вот это да!

Он искренне верил в то, что как только он заберется наверх, то развалится на траве и будет долго пытаться отдышаться. Вместо этого получился только взгляд по ошеломляющей картине, что открылась его взору. И какая-то запоздалая реакция, которую он, вопреки всей осторожности, сдержать не смог. Даже несмотря на опасное соседство с тем самым чешуйчатым существом, что посапывало где-то в нескольких сотнях метров от места его нынешнего пребывания. За всю свою жизнь ему ни разу не доводилось видеть хоть что-то близко величественное и прекрасное.

Из состояния сильнейшего шока, его вывела все та же змея. Опять зашевелившись за пазухой, она через мгновение высунулась и вновь прошипела.

— Ну и куда нам теперь? — поинтересовался он у рептилии, смотря ей в глаза и ожидая сигнала.

Змея, изогнувшись, указала головой в направлении покрытой растительностью горы.

— Значит туда? Ладно.

После долгого и утомительного подъема, шагать оказалось невероятно приятно. Шагалось легко, дышалось еще легче. И змея больше не трепыхалась. Но все это было ровно до тех пор, пока он взгляд не зацепился за весьма примечательную картину. Он застыл столбом, осознав, что небольшой холм рядом с ним, ничто иное, как исполинских размеров голова чудовищного змея.

— Это.... — еле дыша, произнес он. Сердце билось о грудную клетку, а тело прошибала дрожь.

Вновь высунувшаяся змея на этот раз не шипела. Мгновенно оказавшись на земле, стремительно поползла в направлении громадной застывшей камнеподобной голове. Оказавшись на вытянутом лбу твари, она свернулась клубком и зашипела. Не веря собственным глазам и ушам, истолковавшим это как приглашение, он сделал шаг вперед. А затем второй... Третий. И вот уже он стоит на гигантском лбу и отчетливо видит три томоэ вокруг себя.

Змея обвив его ногу, очень скоро оказалась на его плечах. Зубы вновь впились в плоть. И новый образ всплыл перед глазами.

— Вот значит что, — пробормотал он, спустя несколько часов спустя, приходя в себя. Вокруг уже царила лунная ночь, — Миссия.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Представить цель. С силой опуститься на колени и ударить руками по каменной чешуе, вкладывая все то, чем его доселе накачивала змея.

— Обратный призыв!

Непонятные слова впервые слетели с его губ, но вопреки опасениям, под его ладонями раздался хлопок, и вспышка белого дыма поглотила округу.

Когда же дым рассеялся, перед его глазами возникла знакомая фигура.

— У тебя получилось, — прозвучал его голос, — Миссия почти выполнена.

Рьючидо! Как много в этом слове! Место, где когда-то мне открылось столько удивительных возможностей. И место, в которое я давно мечтал снова попасть! Приятно, что иногда все же мечты сбываются.

Мое перемещение сюда — это одна большая авантюра. Риск на риске, да риском приправленный. Я поставил на этот обратный призыв все, что только мог. Как только до меня дошло, что дверца, доселе запертая прочным замком, неожиданно приоткрылась, я уже не мог упустить возможность просочиться. И рискнул. Вложил все свои способности, все силы и знания, передавая информацию о способе перемещения совершенно незнакомому человеку. Столько усилий было вложено для того, чтобы дать этому же человеку силы, дабы он мог осуществить технику, и не дать при этом погибнуть с непривычки.

— Пойдем, — сказал я ему, спрыгивая с головы погруженного в сон титана. Могучий змей — подобный тем, что я призывал когда-то для сражения с хвостатой черепахой, к слову, сыграла немаловажную роль. Накопленная им сила природной энергии использовалась змеей как источник дополнительного питания, — Змей спит крепко, но не стоит думать, что он не может проснуться.

Я старался не задерживать свой взгляд на призвавшем меня. Пожалуй, пока не стоило ему сообщать, что он мало походит на себя прежнего. Скорее его можно было принять за меня. Прежнего. Или одного из тех, кто служил мне в прошлом. Вроде Огава. Змея закачивала в него то, что было ей доступно. Моя сила и воля были средством сдерживания этой энергии и контроля. В моем теле она до сих пор не могла ужиться. А вот в теле другого, почти не обремененного чакрой.... Тут уж другое дело!

— Куда мы направляемся? — спросил, догоняя меня мужчина, смотря на меня круглыми глазами, не переставая впрочем, опасливо озираться и на гиганта.

— Нужно навестить кое-кого.

Я спешил. Как же хотелось пройтись по острову спокойно, насладившись пейзажами, а заодно побывать в одной из башен, вспомнив вид, открывающийся с его вершины. Но, увы, время было ограничено. В течение нескольких часов мне нужно было решить главный вопрос, который мучил меня уже несколько лет. Решить до того, как наступит утро и в Конохе меня хватятся. Надеюсь, они не хватятся меня сейчас, из-за какого-либо срочного вызова. Тогда будет сложно объяснить, куда я подевался с охраняемого объекта.

— Кого навестить? — не прекратил вопросы мой спутник.

— Хозяина этого острова.

— Здесь есть хозяин?

— Везде есть свой хозяин. Даже если ты его не замечаешь.

Несколько десятков метров мы преодолели в относительной тишине.

— А если ты сам здесь, то как мы вернемся обратно? — вновь нарушил тишину собеседник.

— Есть как минимум два способа, — отмахнулся я, — За этот счет можешь не переживать. Когда они не сработают, тогда и будешь думать.

— 'Когда?'. Может если? — иронично поинтересовался он.

— Если нравиться 'если', пусть будет так. Не шуми. Здесь много тех, которые сну предпочитают иной способ времяпровождения. Не хотелось бы привлечь их пристальное внимание.

При напоминании об обитателях он осекся и вновь опасливо огляделся. Немалую долю пути мы преодолели молча, стремительно направляясь к горе. Благо, по пути не встречались всевозможные обитатели этого уровня острова. Чему, к слову, неплохо способствовал проводник, что сейчас находился за пазухой моего спутника. При малейшей угрозе он должен был сообщить нам.

Расщелина, которая была началом искомой мной пещеры, встретила нас непроницаемой тьмой. Будь я здесь впервые, то наверняка не рискнул бы соваться туда ночью. Даже несмотря на то, что глаза мои в темноте различали куда больше, чем у простого человека (особенности строения, полагаю). Но наличие опыта проникновения, да и довольно неплохое представление о том, куда следует идти сделали свое дело. Я шагнул во мрак, полностью сосредоточившись на предстоящем меня длинном тоннеле, который предстояло преодолеть. Равно как и на его обитателях, которые могли там притаиться. Краем уха я слышал притихшие шаги спутника. Он так и остался стоять. Ненадолго.... Через десяток шагов он стремительно меня догнал, и попытался было подать голос, видимо желая что-то спросить, но 'доброе' мое шипение заставило его передумать. Хм, наличие у него природной энергии определенно пошло на пользу нашей коммуникации....

У меня не получилось сдержать улыбку, когда я ступил в ту самую пещеру. И когда различил в ней Его контуры. Старейшина Змеиного острова! Гигантский белый змей с рыжими волосами на голове.

— Хакуджа Сенин! — обратился я к нему, сделав несколько шагов вперед и остановившись, не дойдя немного до самой середины пещеры. Радость, что переполняла меня от одной мысли, что вот оно — цель достигнута, немного уступила место чувству опасности, исходящей от повелителя этого места. Теперь я был совершенно иным существом, чем раньше, и стоило бы быть готовым к неожиданностям. Мало ли какой фортель он может выкинуть. Вполне возможно, что мои предположения о намеренном блоке со стороны Рьючидо правда и мое появление здесь будет расценено... не так, как хотелось бы.

Гигантский змей поднял свою голову и заинтересованно вгляделся в меня. Вновь объяло забытое давно чувство кролика перед удавом. Нависающий титан, парализующий одним взглядом своих янтарных глаз.... Мурашки пробежали по коже. И вздрогнул всем телом, когда он выстрелил своим длинным раздвоенным языком, который щелкнул едва не коснувшись моего носа.

— Знакомое чувство, — произнес он задумчивым голосов, словно размышляя вслух, — Будто уже встречал тебя раньше. Но вот что занятно, не помню ни твоего омерзительного лица, ни твоей противной сути.... А вот твой спутник очень даже похож... на некоторых знакомых. Давно забытых знакомых.

— О да, определенно так и есть.... Хотя я искренне надеялся, что число подобных 'знакомых', посещающих Рьючидо куда выше. И мне удастся встретить тут некоторых.... Жаль, что это не так.

— В твоих словах я слышу намеки.... Я бы не прочь поиграть с тобой в загадки...человек. Но твой вид никогда не вызывал во мне приязни. Уж лучше не трать мое время и начни говорить по существу.

— Не думал, что у Великого Мудреца, что вылупился из яйца лет не меньше тысячи назад мало времени. Но не буду оспаривать ваши слова, мудрейший.... — я на мгновение прикрыл глаза, собрав чакру в горле, для укрепления собственного голоса, — Ямато... звали меня когда-то. Ямато-но-Орочи.

Я выплеснул свое ки наружу, дабы показать себя в полной, так сказать, красе.

Старейшину, это, понятное дело, не пробрало. Тут уж ничего не поделаешь. Его и почти активированная форма Ямато не сильно напрягала. Другое дело, что задачи его напугать и не было.

— Ямато говоришь, — все также задумчиво протянул змей, продолжая изучать меня с высоты своего огромного роста, — Ямато, насколько я помню, мертв. Уже давно.

— Вот и я о том же. Это меня раньше так называли. Для сегодняшних времен я взял себе другое имя. Можешь снова называть меня Широ.

— Ямагами Широ — мертв.

То, с какой спокойной уверенностью это было произнесено, стало даже как-то неуютно. Словно он своими глазами видел труп.

— Ямагами Широ, может и мертв, — пожал я плечами, — Именно поэтому теперь я Харада Широ.

Змей приблизился, словно присматриваясь и принюхиваясь. Его язык вновь выстрелил, едва не задев мою кожу, но я этот факт проигнорировал. Я был готов действовать, атакуй он меня. Но никаких действий не произошло.

— Харада, говоришь.... Занятно. В таком случае, полагаю, тебе нужно вручить кое-что...твое.

С этими словами гигантский хвост плавно потянулся к стене, и мгновением позже извлекла из малозаметной ниши внушительных размеров сверток и бросила к моим ногам. Я внимательно осмотрел неожиданный дар, и лишь убедившись, что ничего опасного в этом свертке ткани вроде бы нет, потянулся рукой. И только тогда уловил вязь барьерной техники. Немного отличающаяся от моей, но, безусловно, имеющей тоже происхождение. Искусство Страны Демонов! Найдя узловую точку, снял печать и принялся разворачивать.

Вид того, что было внутри, заставило меня отшатнуться назад. Скорее от неожиданности, чем от страха. Не каждый день увидишь лицо, которое несколько лет считал своим на мертвом уже теле без одной руки и с вырванным сердцем. Хотя и не сказать, что зрелище было таким уж и незнакомым. Ведь по сути это была одна из сброшенных мной оболочек. Такую же я когда-то использовал для сражения в свое время. Вот только характер повреждений.... Опустившись на одно колено, активировав мистическую руку, осмотрел страшную дыру, оставшуюся на месте вырванного сердца. Судя по всему, удар наносился голой рукой, которая пробила и чешую, и грудную клетку. Но смерть наступила не из-за потери важнейшего органа. Тут было что-то другое. Напоминающее отравление. Чем-то тяжелым и темным, выжигающим жизнь. Остатки чакры, что я уловил, показались мне отчасти знакомыми, а отчасти такими чужеродными, что я не понимал, как такое могло существовать. Странно.

— Это не простая оболочка, — в конце концов, выдал я, — Во всяком случае, тот, кто сюда ее доставил, приложил куда больше усилий для ее сохранения, чем предполагалось.

— Верно. Это был первый раз, когда сюда рискнули прибыть 'знакомые', что и подготовили кокон.... А то, что ты говоришь. Исходя из этого, возникают интересные впечатления. Ты определенно знаешь, о чем говоришь.... Будто и в самом деле.... Так уж и быть, поиграем в загадки. Только загадку буду загадывать я.

Огромный хвост указал на лежащий передо мной труп.

— Ямато-но-Орочи был в очередной раз 'мертв' уже несколько десятков лет, прежде чем сюда доставили его. Все, кто прибыл вместе с ним, сделали все возможное, чтобы тело Ямагами Широ было сохранено в целости и сохранности.... А тут спустя сотни лет, сюда заявляешься уже ты. И ты, внезапно Широ. Харада Широ.... Интересная загадка, как думаешь?

— И не говорите, — хмыкнул я, упорно стараясь, чтобы мои мысли не вылезли на мою физиономию. Это что же такое получается-то? Эта оболочка — мое тело? Которое появилось здесь спустя столько лет? А та рука, что нашлась в Стране Огня.... Она принадлежала этому же телу? Это действительно интересно получается. Неужели моя оболочка, которая осталась на поле боя каким-то образом... продолжила свое существование? Но как? Я был убежден, что она не пережила то сражение. Там вообще мало что могло уцелеть. Больно размен ударами был мощный. Сил никто не жалел. Но если это не та оболочка.... То что?

— Хм.... Задачка, безусловно, сложная. Уж больно больной разброс по времени. А у меня определенные пробелы в памяти имеются. С момента, как Ямато убили, а то, что осталось скормили одному из Девяти. Пока зверя не разделили на пополам несколько лет этак в пару назад. Из глубин лисьего желудка сложно что-либо понять.

— Осколок. Это многое объясняет.

— Осколок.... Не хотите ли вы сказать, что это, — я указал на труп, — Одна из частей Ямато, что осталась после его разделения? Которая восстала после моего поглощения? А так как тогда Ямато был я, то это — часть меня.

— Значит 'Харада' Широ.... С возвращением!

— Благодарю за теплейший прием! И раз уж дело дошло до даров, — я вновь указал на тело, — то я был бы не прочь вернуть свой контракт....

Удобная вещь — полевая аптечка. И удобно, когда начинаешь мыслить как медработник: взял ее с собой, отправляясь в рискованное 'путешествие'. Содержимого с лихвой хватило для того, чтобы взять образцы тканей из трупа Ямагами Широ (как же странно это звучит, интересно, Орочимару испытывает что-то похожее, когда меняет тела?) для последующего анализа. Не провести этот анализ я просто не мог. Слишком уж любопытный оказался феномен — другой 'я', который несколько десятилетий прожил в том времени. Лишенный сил Ямато-но-Орочи, со всеми этими Кусанаги и братом, что скормил меня Лису и прочими-прочими-прочими.... В такое сложно поверить, несмотря на весь мой необычный опыт жизни в том времени.... Сердце кольнуло. Зависть.... Как бы там ни было, смотря на это мертвое тело, я испытывал именно это чувство. Да, он сейчас был мертв, уже много столетий как, а я жив и здоров, готовился воплотить в жизнь свои планы. Но.... Он не перемещался во времени. Остался там. В прошлом. Там, где была Йоко. Там, где был наш малыш.... Малыш, который, я знаю, родился, и называл его отцом.... Возможно, он воевал. Не спроста ведь его рука нашлась в Стране Огня. Но это естественно. Я тоже воевал. Сражался за свое будущее, за воплощение тогдашних своих планов. За свою семью. Потомство. Я проиграл. А он.... Не знаю, при каких условиях он погиб. Но он погиб в бою. Погиб, воплощая мои мечты в жизнь, считая их своими, и успел увидеть достаточно....

Руки вновь свернули сверток машинально. Стремительными движениями вернули печать в исходное состояние. Не знаю, зачем его доставили сюда. Быть может, это была его воля. Или же воля его последователей. Но пусть все остается также, как и было. Пусть он остается здесь, в целости и сохранности. Возможно, когда-нибудь мне откроются его мысли. Возможно....

Старейшина поднял сверток и вновь поместил его туда же, откуда достал. И все это время его взгляд не отрывался от меня. Даже, несмотря на любопытство, что он испытывал к тому, что так и остался стоять 'на пороге'.

— Я так и думал, что ты захочешь оставить его здесь. Хотя и не совсем понимаю, для чего. Ты не сможешь использовать его также, как прошлую оболочку, — сказал он.

— Я успел сменить две личины, старейшина. Даже если эти личины были мной, некоторые их мысли и желания неведомы мне. Поэтому, подожду, когда Харада сможет понять, что было на уме у Ямагами.

— Как знаешь... Ты заговорил о контракте. Я вижу, что ты неоднократно призывал низших змей. Совсем недавно. Потому мне не понятна твоя просьба.

— Все призывы с нижнего уровня. И через чужую кровь. Пока я не раздобыл ту кровь, у меня ничего не получалось.

Несколько мгновений белый змей молчал, после чего бросил одно единственное слово — 'Жертва'. И я все понял. Да, кажется, все мои неудачи были связаны именно с этим — невыполнением главного условия. Рьючидо просто пересмотрело старое соглашение, заключенное мной в личине Ямато-но-Орочи, и просто не реагировало на наглые попытки воспользоваться его услугами без соответствующей планы. И сделано это было давно. Еще при моей гм...замене. Хотя, я все же попытался забросить удочки, сделав вид, что не понимаю, о чем идет речь.

— Помниться, мы заключили соглашение и пересмотрели условия контракта.

— Да, — было мне ответом, — Мы заключили соглашение с Ямато-но-Орочи. Возвращение Ямагами Широ вернуло все на свои места.

— Тогда как объяснить использование крови в качестве жертвы для других? Пользуясь чужой кровью, мне ни разу не предъявляли ценник.

— Вижу, с преображением Ямагами в Хараду, кое-что случилось и с твоими мозгами. С чего ты вообще взял, что капля крови — это и есть жертва?

— Не понял.

— Капля крови — всего лишь ключ, который позволяет воспользоваться контрактом и призывать низших змей. Не более. Призыв бойцов посильнее и покрупнее требует свою цену. И эта цена не изменилась ни разу за все время существования феномена под названием 'контракт', заведенный твоими усилиями.

— Хм.... Значит, если та девчонка попробует призвать кого-то особенного, то ей придется принести жертву?

— Разумеется, 'Харада' Широ.

— А если я скажу, что тот же Орочимару призывает змей покрупнее, не принося никакие жертвы. В этом я, почти уверен.

— 'Почти', это не значит быть уверенным наверняка.... Но я тебе отвечу. Все, кто ныне связан контрактом с Рьючидо, призывают змей только с нижнего уровня. Не самых сильных, и далеко не самых умных. С которыми можно 'договориться' и которых проще обмануть. Я на это смотрю спокойно. Закон суров, и пока глупцы ведутся на обман, они никогда не смогут стать частью верхнего уровня. Элитой, если нравится. Умные и сильные никогда не позволят себя призвать без соответствующей платы.... Из числа тех, кто живет здесь, на вершине, лишь один время от времени реагирует на призыв одного из Ямагами. Но его услуги стоят очень дорого.

— Манда, — вставил я мгновенно всплывшее в голове имя.

— Вижу, ты в курсе, кто это.

— Иными словами, контракт никто не расторгал.

— Именно. Ты мог призвать любого из нас в любой момент... Сразу после платы. А 'расценки' ты помнишь, я надеюсь.

— Уж что-что, а это я припоминаю.... Но что на счет природной энергии?

Болезненный вопрос, который мучил меня с момента пробуждения в этом времени — настал и его час.

— А что с ней не так?

Мне показалось, или в голосе старейшины прозвучала издевка.

— Я не могу ею пользоваться. Мне не терпится узнать почему.

— Мне это неведомо.

Я посмотрел на него внимательно. Так и хотелось крикнуть 'Ну, конечно!'. Специалист, можно сказать, величайший мастер и не знает. Или я слишком многого ожидал?

— Насколько я могу судить, сейчас ты не пытаешься ею воспользоваться.

'Проклятье!' едва не хлопнул себя по лбу. Ну конечно! И немедленно попытался почувствовать океан силы, что в этом месте должен был быть куда сильнее.

Меня скрутило в тот же момент, когда я только коснулся этой силы. Сосредоточенная вокруг энергия просто ударила в меня мощью гигантского водопада. Боль обрушилась на все тело, и едва не вывернула наизнанку. Несколько мгновений я еще терпел, стараясь удержать себя в руках, но скоро понял, что если так продолжиться, то ничем хорошим это не закончиться. И будет у старейшины два трупа с именем Широ.

— Любопытно, — констатировал старейшина, когда я с трудом смог вернуть своему телу более или менее устойчивое положение и кое-как сфокусировать на нем свой взгляд.

— Рассчитываю на подробную информацию.

— И все же, я был прав. Изменение фамилии как-то повлияло на твои мозги. Не в лучшую сторону.

— Не понял.

— Тебе кажется, что ты не можешь пользоваться природной энергией? Не можешь ее поглощать? Это неверно.

— То, что со мной произошло... — я раздраженно повел рукой, стараясь подобрать слова помягче.

-...всего лишь симптом.

— Симптом? Симптом чего?

— Изменения. Ты продолжаешь пользоваться энергией. Только вместо того, чтобы использовать ее напрямую, тянешь ее из другого источника.

— Я не понимаю.

— Я и не удивлен. Я говорю об осколке Древа. О Девятом, если точнее.

— Это....

— Как я и сказал. Изменение, что с тобой произошло за эти сотни лет.... Я не буду тебе всего говорить. Если 'Харада' хочет вернуть себе навыки Ямагами, то ему придется подумать.... А заодно решить, что он будет делать с головой другого Харады. И прочими...трофеями.

— Головой?

— Твоего брата, разумеется. Она у меня тут.... На хранении.

Возвращение в Коноху прошло вполне штатно. Никаких экстримальных новых способов придумывать не пришлось. Старейшина, после согласования всех необходимых деталей, следуя старой традиции, сам перенес меня в то самое место, откуда я был призван в Рьючидо. В мою комнату. Аккурат к рассвету. Несмотря на то, что после всего пережитого мне очень хотелось отправиться спать, дабы переспать со всеми новыми мыслями и переживаниями, пришлось начинать привычный рабочий день. Меня сегодня ожидало достаточно много дел в Госпитале, про привычные процедуры и вовсе умолчу.

Принимая душ и сбривая щетину, пытался хоть немного разложить по полочкам все то, что вывалил на меня старый знакомый. Другой 'я', странное заявление о том, что я оказался подключен к одному из осколков Древа, вместо природной энергии, неожиданно свалившаяся на мою голову...другую голову, с хорошо отпечатавшимся в памяти пугающим до чертиков глазом и еще несколько весьма примечательных открытий и образцов.... Все это было сложно воспринять. Моя способность пропускать сквозь себя огромные массивы информации банально не работала. Тут требовался систематический подход. Уж слишком специфичной была каждая из них.

В какой-то момент, устав от мучающих меня мыслей и теорий, даже попытался было отвлечься, но те с завидным упорством, достойным лучшего применения, возвращались в мой мозг. И я никак не мог от этого всего отделаться. Продолжал думать про это целый день. Пока тренировался, пока ел, пока работал с пациентами и даже когда пошел к Дайчи. Последнего озадачил новым, неожиданно ставшим актуальным вопросом о пересадке определенных органов. Глаз, к примеру. На что сразу же получил достаточно подробную лекцию, которая обещала свое продолжение в мои следующие визиты. Наставник явно владел темой и при должном подходе у меня есть все шансы не только освоить методику как это делать правильно, но и обучить других. Что немаловажно.

Вернувшись вечером в комнату уже полностью опустошенным со всем этим багажом, сразу рухнул в кровать. И как назло, не смог вырубиться, обреченный мучиться образами мертвого другого меня, который кровавыми слезами оплакивал вживленный глаз брата. Брр....

На следующий день, несмотря на не самую лучшую ночь, я все же чувствовал себя куда лучше. И на многие вопросы можно было не просто поискать ответы, но и вполне попробовать дать их. Именно этим и занимался, совмещая приятное с полезным, так сказать — проводя день на работе. Благо, серьезного наплыва пациентов не наблюдалось, так что времени было достаточно. Что интересно, вопрос с глазом беспокоил меня меньше всего. Он так и остался в Рьючидо. Доставлять в Коноху его, мало того, что не имело ни малейшего смысла, так еще и заведомо опасно. Вот научусь для начала, пересаживать его, подключать все нервные окончания, предусмотрю все методы защиты как своего тела (уникальнейший, без всякого преувеличения глаз, принадлежащий одному из самых могущественных воинов в мире, возглавлявший пожалуй, одну из самых мощных организаций в истории — это далеко не игрушка), так и додзюцу (мало ли как отразится пересадка в мое тело с его достаточно специфической системой защиты).... А уж там можно будет думать о необходимости его использования. Сейчас, опять же, это было бессмысленно.

Куда более важным вопросом была преподнесенная мне загадка от старейшины насчет природной энергии. Я честно постарался понять, какой смысл он вкладывал в свои слова, но решение задачи не поступало. Говоря об осколке Древа, наверняка речь шла о Девятихвостом. Лис, внутри которого мне 'повезло' провести сотни лет, был единственным осколком, с которым я был связан столь тесно. Да, в голове выстраивалась теория, которая пусть и с некоторыми оговорками была принята мной как рабочая версия.... Она заключалась в том, что за все время моей отчаянно борьбы с Лисом в его желудке, я каким-то образом научился абсорбировать силу именно зверя, вернее, поглощать силу природы через него. А в какой-то момент полностью подключился к его силе. Да, она была все также опасна, зверь пытался меня уничтожить, но научившись перерабатывать ее в свою силу, я выжил. Вроде как.... Хм. Тогда как объяснить невозможность подключения к океану силы? Уж не тем ли, что Лис все время пытался уничтожить именно сгусток природной энергии, из которой и состояла немалая часть силы Ямато-но-Орочи, и вся его ненависть к этому сгустку перешла и мне? Интересно....

Эти перемещения перестали казаться чем-то необычным на удивление скоро. Был всего лишь третий раз, когда его вновь переместили на огромное расстояние прежде, чем он успел щелкнуть пальцами, а будто всю свою жизнь только так и путешествовал. Обыденность какая-то, честное слово! Быть может, связано это было с тем, что теперь и сам он мог перемещать других тем же способом. Пусть и с чужой помощью, но все же. Впрочем, этот вопрос его не сильно беспокоил.

Удивляться больше заставляло то, как быстро он дал свое согласие на участие в другой 'миссии'. Не успел толком завершить первую и получить заслуженные плоды за ее выполнение, как уже покорно выслушивал подробный инструктаж к следующей. В какой-то момент в голове звякнул отчаянный крик разума, призывающий одуматься и немедленно потребовать вернуть его назад, выполнив тем самым обещание. Но все его естество почему-то этот голос предпочло проигнорировать. С тем же упорством, что сейчас отчаянно ругало себя за проявленную глупость. И данное обещание.

— Захотел приключений, болван! — сплюнул он раздраженно, в очередной раз едва не провалившись в трясину. Конечно! Ну что может быть более естественным в Стране Болот, чем болото? Очень большое болото! Зловонное, с кучей мошкары и прочих кровососущих тварей, в изобилии обитавших здесь. Хотя Великий Белый Змий мог бы и проявить милосердие и забросить его в менее вонючую дыру, чем эта. Не все же здесь болота?

Компаньон и проводник в одном лице, привычно высунулся из своего надежного укрытия и посмотрел на него. И когда только он научился выражать одним своим взглядом скорбное участие? Или с каких пор он — человек, неожиданно стал разбираться в выражениях 'лица' этих хладнокровных ядовитых тварей?

— Это я не тебе, — постарался отмахнуться он. Что тут еще скажешь? Змея разговаривать пока еще не научилась, а подставлять свою шею только ради того, чтобы выслушать ее мнение он не особо желал. Даже после недавнего открытия, что раны после этих укусов заживают куда как быстро.

Змей свернул голову набок, и чуть подалась вперед.

— Не надо, говорю. Я помню направление, — остановил он очередную попытку 'подключения'.

Компаньона такая реакция, если и не устроила, но он не подал виду, и вновь скрылся за пазухой. Человек вновь остался один на один со своими мыслями. Которые, он благополучно не озвучивал, не желая снова привлекать лишнее внимание. Еще одна удивительная особенность. Стал бы он пару месяцев назад думать о том, чтобы молчать рядом с каким-то домашним питомцем? Даже если бы он у него был? Хех.... Он и при некоторых людях без особых проблем высказывал свое мнение.

'Твоя задача, найти город. Или хотя бы место, где он стоял. Проверить его на предмет готовности принять достаточное количество жителей. Проверить, насколько этот район безопасен'.

Голос человека без имени (в его именах было слишком легко запутаться, так что так и побудет безымянным) прозвучал в голове вновь. Мгновенно воскресив в памяти суть миссии. А вместе с тем и все отношение к этому...к этому. На первый взгляд шиноби Конохи, а на деле непонятно кто (во всех сложных витиеватых формулировках Змия и Безымянного запутаться оказалось слишком легко, особенно после пережитого шока от зрелища разговаривающего белого монстра), занимался организацией странной аферы очень далеко от своих родных пенат. И оказался тем еще проходимцем. В его глазах уж точно! Причислив его, обычного парня, нашедшего свое место под солнцем под крылышком одного из дельцов большой дороги в число преступного отребья, испытал на нем свои какие-то ниндзюцу. Сам при этом, спокойно вел какие-то дела в стороне от своих. Дураком бывший теперь уже бандит не был точно и прекрасно понимал, что вряд ли эти действия законны. В глазах его боссов уж точно.

Хотя он будет последним, кто когда-либо раскроет свое мнение на этот счет. Кому-либо. Опыт работы на людей не с самой чистой репутацией не только подсказывал, что так будет лучше, но и явно намекал, что при успешном раскладе, с этого можно поиметь и некоторые барыши. Правда была и опаска. Мало ли что там потом выкинет шиноби. До этого случая он с шиноби сталкивался скорее лишь заочно — слышал множество слухов, общался с теми, кому повезло больше (или меньше, если шиноби пришел по их душу), да и пару раз видывал людей с протекторами издали. И что от них можно ждать он не знал.

В животе вновь заныло. Он осторожно уместился на какую-то торчащую из трясины корягу и, отмахиваясь от мошкары, тяжело вздохнул. Голод вновь подступил со всей своей неотвратимостью.

— Эй ты! Вылезай, — растормошил он компаньона. В ответ услышал недовольное шипение, — Да-да, я помню, что говорил только что.... Давай-давай, быстрее.

Змей, несмотря на все свое неудовольствие, показался, и укоризненно посмотрев на него, прыгнул в воду, где и исчез. И как только у него так получается? Смотреть с таким видом, будто это он тут тащит человека на своей шее по этим болотам!

Компаньон появился быстро. Настолько быстро, что даже немного неожиданно. Сжимая в своих кольцах все еще теплую водную крысу. Человек потянул руку и поднял тушку, вместе со змеей, которая вскоре стремительно вновь оказалась у него на шее. Неприятную процедуру укуса теперь уже было не миновать. Съесть только что бегавшего (плававшего) грызуна без какой-либо обработки он мог только после такого контакта. Тогда мокрая и откровенно говоря, мерзкая тушка превращалась в его глазах в комок свежего и драгоценного мяса, который был так необходим организму.

— Спасибо, — сказал он, с трудом затолкав-таки мясо в глотку и дождавшись, когда оно достигло желудка. От змея ответа не последовало. Ну не считать же ответом короткую дрожь, что пронеслась по всему телу от его зубов? — Никогда бы не подумал, что буду так спокойно глотать крыс. Такими темпами я болотной водой все это запивать начну....

С этими словами он бросил взгляд на мутную поверхность воды. Оттуда на него взглянуло отражение с озадаченным выражением желтых глаз.

— Давай прекращай, — немного более нервно, чем следовало бы, потребовал он, — А то мне кажется, что я тут сам начал в змею превращаться. Вон уже глаза...того.

Короткая мысль-образ мелькнула перед глазами.

— Да понял я уже, понял, что иначе не получится. Но прекращай.

Змей опять передал мысль.

— Да, я помню, что он говорил. Сила, опыт, способности. Но, не сейчас! И не здесь.... Когда? Да, когда понадобиться! Хотя бы если в городе нас встретят враждебно. Если мы этот город вообще найдем.... Да, знаю я, что и руины подойдут. Но.... Я не сомневаюсь в твоих способностях проводника.... Все, давай отпускай! Хватит меня кусать!

Змей вывел свои зубы с большой неохотой. Вот уж не думал, что рептилии такие охочи до разговоров. Пусть и он был построен на общении образами и только во время такого 'тесного' контакта. Недовольно прошипев что-то, он вновь скрылся за пазухой. И заставив вспомнить всю ту короткую лекцию о силе, которую змей-проводник мог ему передавать, рассказанную ему Безымянным. Или трехымянным... С тремя именами, если угодно. Суть которой он пусть и понял (вроде бы), но до сих пор не представлял реальные масштабы. Или боялся представить. Сила шиноби была известна всем, и многие (если не все), желали ею обладать. Но когда подобная сила неожиданно открылась у него...в таком своеобразном виде. Страшно.

— Иду-иду, — недовольно буркнул он в ответ на очередное шипение из-за пазухи. В кого эта тварь такая умная?

После еды и получения сил от змея, дело пошло веселее. Двигаться стало куда легче, да и вся эта проклятая мошкара стала восприниматься куда проще. Подумаешь, кровососы! Всю кровь им все равно не выпить. А то, что выпьют... интересно, насколько она ядовита после такого количества змеиных укусов?

Великий Белый Змий явно знал что делал. Такая мысль возникла у него тотчас же, когда перед глазами буквально из болота выросли дома. И он попал, что называется, с корабля на бал. Только что месил грязь, а тут уже прогуливается по улицам города. Пусть и заброшенного.

Он обошел весь город. И каждый шаг давал понимание того, насколько он был когда-то великолепен. Даже сейчас, по прошествии многих лет (вполне вероятно, десятилетий), все еще сохранялись следы былого величия. Здания, до сих пор целые, пусть и покрытые буйной растительностью, поражали своим видом. Прямые улочки, старые фонтаны, дворы, следы старых садов.... Красота этого места раньше должна была быть непомерной. Интересно, кто были те люди, кто просто так взял и оставил такое поселение? Ведь город не был захвачен. Не было никаких следов разрушений. Никаких следов вторжения чужаков, прибывших сюда с целью истребить всех. Город был именно оставлен. Кое-где сохранились старые ставни и двери, которые были аккуратно заперты.

Посидев некоторое время в центральной площади после обхода, и немного передохнув, он растормошил компаньона. Звать его привычным способом он не рискнул. Ему не хотелось нарушать царящую тишину в этом городе призраке.

Змей недовольно зашипел, пару раз угрожающе тыкнув своим носом ему в бок, но все же не став кусать, вылез из своего укрытия.

— Передай ему, что мы достигли цели. Город обнаружен. Никого нет.... Ну или я их не вижу.

Взгляд рептилии показался ему чрезмерно выразительным.

— Следов вражеского вторжения вроде не видно. Следов бойни тоже нет. Так что, скорее всего, тут безопасно.... Что? Я тебе кто? Откуда мне знать, насколько тут безопасно от шиноби? — нарушить тишину все-таки пришлось. Как не возмутиться, когда на тебя так смотрят?

Змею доводы если и показались неубедительными, он этого не показал.

— И долго ждать ответ? Опять до вечера?

Змей не ответил. То ли посчитал, что и так понятно, то ли просто решил привнести в город призрак былую тишину и покой.

'Ждем до вечера' — мелькнула в голове мысль. И тут же погасла, уступая место сонливости. Возникшая было идея пройтись еще и порыскать в поисках чего-нибудь полезного и вовсе испарилась не родившись. Не было у него такого желания.

Ответное сообщение, как и ожидалось, прибыло вечером. Хотя, куда там вечером. Ночью. Когда находиться в городе стало крайне неуютно.

'Направление движения — побережье. Необходимо встретить шиноби, прибывающего на корабле. Сопроводить в город. Обеспечить скрытность'.

— В деле еще кто-то? — невольно спросил он, глядя на змею, которая как раз закончила 'трансляцию' в его голову. Та посмотрела на него, одним своим взглядом говоря 'видимо да', — Полагаю, дальнейшие инструкции мы получим позже? И ты знаешь, куда следует идти, чтобы найти его?

Многозначительный взгляд был ему ответом....

— Все так, как ты и говорил.

Хирузен протянул руку с зажатым в цепких пальцах бумагой собеседнику. Тот схватил своими не менее цепкими, и будто железными пальцами левой руки и пробежал ледяным взглядом по строкам официального документа. Того самого, что служил олицетворением первого раунда сложной политической игры.

— Твое решение?

— Ты прекрасно знаешь мое отношение к подобному ходу. Это сильно противоречит ...всему.

— Времена Тобирамы давно минули, Хирузен.

— Будто ты не придерживаешься такого же подхода.

— Не спорю. Я сторонник чистоты АНБУ от любых лишних элементов. Но сейчас это лучшее из возможных решений.

— Не стоит пытаться убедить меня. Я не хуже тебя понимаю, что к чему.

— Значит согласен?

— Да. Ходатайство Военной Полиции, а также клана Учиха о назначении в состав особого подразделения АНБУ Учиха Итачи будет удовлетворено. Оперативник пройдет все необходимые тесты в ближайшее время и поступит под распоряжение Волка.

— Оперативно.... И весьма логичное назначение в команду. Что с переговорами?

Сарутоби задумчиво откинулся на спинку своего кресла и затянулся, чтобы потом выпустить большое облако дыма. Через несколько мгновений в руки Данзо перекочевал исписанный лист. Глава Корня с виду остался невозмутим.

— Хм.... Значит удовлетворение ходатайства лишь кость Учиха, чтобы они хоть немного успокоились.

— Двенадцать назначений, Данзо! В самые разные структуры. И в два раза большее количество дел, которые могут быть заведены в любое время. Понимаешь, к чему все идет?

— Фугаку продвигает своих людей на разные посты. Весьма интересная политика. Он же понимает, что подобные требования никто удовлетворять не будет.

— В том то и дело, что это все не требования. Это будущий официальный доклад главы полиции о не совсем чистой кадровой политике в некоторых ведомствах, что ведет к снижению уровня безопасности Конохи. А также представленный список хорошо зарекомендовавших себя профессионалов, способных решить данную задачу. Понимаешь, к чему он ведет?

Данзо кивнул.

— В списке нет ни одного члена клана Учиха. Все, что связывает этих людей с ним — это служба в Военной Полиции. Все до одного — ветераны, что сейчас не связаны ни с одним подразделением. Кадры, на которые собираются завести дела наоборот....

Кончики губ главы Корня чуть приподнялись. Понять логику лидера Учих было нетрудно. Фугаку давал понять Хокаге и его приближенным, что раз они собираются действительно договаривать, то должны сделать уступки. И если этих уступок не будет, то начнется планомерное давление на них через Совет кланов. С представлением доказательств о покрывании преступных элементов из-за связей с собственными кланами со стороны руководства деревни. И как следствие — нанесение урона всей деревне. Это мгновенно превращало Учих в достаточно привлекательную сторону. В отличие от оппонентов. Уступка же со стороны Хокаге означало ровным счетом одно — начало большой серии других уступок. Ведь стоит красноглазым почувствовать слабость, как они будут действовать в том же направлении.

— И что ты будешь делать, Хирузен? — поинтересовался он, глядя на старого друга.

Старый друг встал и начал задумчиво мерить кабинет шагами. Это не было признаком какой-то слабости или чего-то в этом роде. Шимура прекрасно знал, каков он — ученик Основателей. Мягкая вроде бы натура, вся эта готовность вести дела без крови или малой ее долей — все это не мешало в случае чего ему принимать крайне сложные и зачастую жестокие решения. Ничуть не менее жестокие, чем принимал сам Данзо.

— Как обстоят дела с Шисуи? — резко сменил тему Сарутоби, остановившись перед портретом Четвертого Хокаге.

— Он учится.

— Учится?

— Ты прекрасно знаешь, под что он затачивается. К этому надо готовиться. И процесс идет. Я бы даже сказал успешно.

— И ты уверен, что он в решающий момент окажется на нужной стороне?

— Я сделал свою ставку.

— Хорошо.... Переговоры продолжатся.

— Надеюсь, что не придется воспользоваться радикальным вариантом.

Покинув кабинет Хокаге, Шимура сосредоточенно размышлял над ситуацией. Фугаку действовал не так, как ожидалось. Совсем не так. Пусть Глава Корня не был сильно искушен в некоторых вопросах большой политики в силу несколько специфического взгляда на многие вещи (именно это было одной из причин, по которым до сих пор кресло Хокаго сейчас умещало другого человека), но просчитать суть данного хода Учиха он прекрасно понимал. И делал на их основе интересные выводы. Они указывали на то, что вся эта информация о предстоящем восстании клана — фикция.... Умелый фантом, созданный лишь для одного — заставить руководство Конохи занервничать и пойти на переговоры. И в ходе этих переговоров плавно решать задачу постепенно перехвата власти. С привлечением других важных игроков на свою сторону. Попутной корректировкой собственной репутации.... Весьма любопытный момент на фоне того, что в структуры АНБУ вводиться первый за всю историю существования организации член клана. Шпион, которого Хокаге согласился впустить по наводке его — Данзо агента.

'Нужно переговорить с Шисуи'....

Глава — 8

Падение столпа

— Значит, все-таки понадобилось?

Сидящий за неимением альтернативы, на кушетке единственный Учиха, с которым мне удалось наладить контакт, кивнул. Сегодня он вообще был каким-то молчаливым и чрезмерно задумчивым. Не то, чтобы мы были закадычными друзьями и при каждой возможности только и делали что болтали, но в наши прошлые встречи все же общение было более... многословным. Сейчас же все свелось к одной лишь фразе с его стороны: 'Мне нужно ЭТО'. И все. Никаких приветов, никаких прелюдий. Коротко и ясно. Что меня (как заинтересованное в некоторой степени лицо никак не устраивало).

Так и не дождавшись никаких больше слов со стороны обладателя опаснейших глаз на всей территории Госпиталя (себя к счастливым обладателям такого полезного инструмента, как додзюцу, пока оно не перекочует в мою глазницу, предпочитал не причислять), пожал плечами и достал из тайника запечатанную пробирку.

— Прошу, — протянул я ее 'заказчику', который сначала не думая взял ее в руки (скорее, размышляя о чем-то другом) и лишь после нескольких долгих секунд рассматривания, снизошел хоть на какую-то реакцию.

— Это...все?

Голос у него был какой-то пришибленный. Словно сейчас случилось что-то настолько невероятное, что он просто не мог в это поверить.

— Если это вы про общий объем готового продукта, то, конечно же, нет, — мгновенно выдал я заготовленный ответ. Не буду же я хранить все яйца в одной корзине — в своем рабочем кабинете держал лишь опытную дозу. Предназначенную для первичного испытания. Основная масса хранилась там, где на нее не могли наткнуться какие-нибудь случайные 'прохожие'. Вроде какого-нибудь агента АНБУ, решившего проверить подопечного и его жилое помещение.

— Где остальное? — резковато спросил он. Да, с Шисуи явно что-то было не в порядке. Какой-то он нервный... Явно обеспокоен чем-то. А это не хороший знак. Неужели тот день уже скоро наступит и сейчас Учиха готовится к операции?

— Быть может, вы захотите для начала удостовериться, что препарат работает? — максимально невинным голосом поинтересовался я ответ. А в душе скребли кошки. Неужели дело дойдет до резни?

Благо, дальнейших объяснений не потребовалось. Шисуи смог совладать с собой и отбросить все лишние мысли в сторону. Или просто сосредоточиться на мне и стимуляторе больше, чем на своих мыслях?

— Что от меня требуется? — тон голоса изменился кардинально. Теперь он напоминал не терзаемый внутренними демонами человека, а хладнокровного профессионала, готового выполнить поставленную задачу. Решать проблемы. Сейчас такой проблемой была необходимость заполучить необходимое вещество и научиться ею пользоваться.

— Ровным счетом ничего. Только воспользоваться, — ответил я.

— Есть какие-то противопоказания?

— Естественно. Это, — я указал глазами на пробирку с лекарством, — лучше не принимать вообще. Никогда.

Не будь он Учихой Шисуи, наверняка вытаращил бы глаза. Сейчас же лишь снизошел до некоторой демонстрации удивления. Маска профессионала, что с нее взять.

— Что это значит? Это опасно?

— Как и любое лекарство. Даже некоторые яды вполне могут быть лекарством, в разумных количествах. Но это не значит, что их стоит принимать.... Это — одно из таких.

— Яд?

— Превращенное в сильнодействующее лекарство и усилитель. Подогнанное под вашу кровь и чакру, готовое к испытаниям. И вместе с тем смертельно опасное. Я человек честный, пусть и в определенной мере. Потому, мой долг предупредить вас об этом и попросить еще раз все взвесить.

Он с минуту пытливо изучал меня черными глазами, а после столько же неотрывно смотрел на пробирку с красноватой жидкостью внутри.

— Я могу рассчитывать на вашу квалификацию?

— Сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить негативного сценария. Я бы даже дал гарантии. Но тогда грош цена моей честности.

— Действуйте! — спустя еще несколько долгих минут сказал он решительно.

Не сказать, что я не был уверен в стимуляторе, несмотря на то, что он ни на ком еще не тестировался. Скорее наоборот, я был в нем уверен, даже несмотря на введение некоторых элементов, которые в той же сыворотке, разработанной Дайчи, не было. В частности такая любопытная вещь, как чакра Первого Хокаге, образец которой хранился у меня с той самой операции на его копии, и кровь самого Шисуи, использованная в качестве связующего элемента. А вся эта болтовня и предупреждение применялись лишь для одного — попытаться развязать язык Учиха, вынудить его поделиться сведениями. Иметь пространство для маневра, в конце концов.

Введение дозы прошло быстро и без особых прелюдий. Прямо здесь, на моем рабочем месте. И ничего, чего можно было бы опасаться, благо не произошло. Даже Шисуи, после инъекции несколько минут задумчиво смотрел на свое плечо, куда вкололи стимулятор, чтобы потом несколько озадаченно взглянуть на меня.

— Ничего не чувствую, — наконец сказал он.

Даже странно. А вот я прекрасно чувствовал. Словно видел, как стимулятор медленно расползается по всем жилам, достигает внутренних органов, стремиться к мозгу. И ощущал, как моя собственная сила, словно обнаружив еще один сосуд, так и норовит заполнит его, дабы уравновесить друг друга. Благо, удержать ее под контролем сейчас, пока Учиха не устал, не был ранен и не нуждался в какой-либо серьезной помощи в чисто физическом плане.

— Даже сейчас? — задался я вопросом, спустя еще некоторое время, — Быть может вы попробуете шаринган активировать?

Мой собеседник меня послушался, и его глаза окрасились красным. Я же немедленно ощутил, как его глаза начали поглощать силу из организма, как тут же ускорилась выработка его собственной чакры.

— Теперь что-то есть, — кивнул он, осматривая комнату так, словно в первый раз ее увидел. А потом я разглядел в его глазах узор в виде сюрикена. И немедленно ощутил, как нагрузка на организм удвоилась, — Шаринган чувствуется как то легко.

— Это хорошо. Значит, стимулятор работает как надо, — поспешил я выдать свое экспертное мнение.

— А что с последствиями? — уточнил Учиха.

— На этот счет можете не беспокоиться. Если ваш организм принял стимулятор без какого-либо отторжения, то в идеале никаких пост эффектов быть не должно. В этом и заключается одна из положительных характеристик препаратов на основе моей крови.

— В таком случае, мне нужно остальное.

Верил ли в мои слова Шисуи или нет, мне было сложно понять. Почему-то создавалось у меня смутное ощущение того, что ему сейчас все равно на все. Он даже про пост эффекты кажется, уточнил лишь по причине того, что боялся вырубиться в самый ответственный момент.

— Я вам все предоставлю. Но не здесь. Место, откуда вы сможете забрать препарат, сообщу позже.

Он кивнул. Погасил свое додзюцу и, поблагодарив за помощь, скрылся за дверью. Я остался стоять в рабочем помещении, чувствуя, как он достаточно быстро оказался во дворе Госпиталя, откуда стремительно умчался куда-то шуншином.

— Надеюсь у него все получиться, — проговорил я про себя, прикидывая, где устроить передачу препарата....

-Значит, все-таки восстание...

Данзо продолжал смотреть на собеседника ледяным взглядом, продолжая перебирать в руках многочисленные рапорты и записки. Все, что в них было записано, так или иначе, касалось обсуждаемого вопроса. Что нисколько не облегчало ему задачу. Почти все документы говорили ему то же самое, что до этого сказал его гость. Пусть и с несколько иным тоном, взглядом с другой стороны, другим слегка посылом. И лишь редкие из них, можно сказать единицы, пытались донести совершенно иную информацию. Почти противоположную. Ту, которой он придерживался сам, после знакомства с источниками других людей.

— Готовность к этому с каждой неделей все больше. Те, кто 'за'... в общем, их стало заметно больше. И давление на тех, кто 'против', растет.

— Что на счет плана?

— Как я и говорил. Начата полноценная подготовка. Пусть и с некоторым запозданием. Очень многое зависит от информации, поступающей из известного Вам источника.

— Итачи, — кивнул Данзо.

— Да. А сведения от него поступают не так, как им нужно.

Шимура кивнул снова. Старший сын Фугаку был принят в ряды АНБУ не только потому, что тому нужно было бросить кость и отсрочить начало восстания. Основная миссия Итачи заключалась в планомерной доставке Учихам дезинформации, что должно было также способствовать замедлению процесса активизации красноглазых.

— Откуда такая уверенность в том, что все начнется в указанные сроки? Ты ведь сам говорил, что процесс подготовки идет не так быстро, чтобы опасаться поспешных действий. Со стороны Итачи поступали примерно те же сведения.

— Количество сторонников решительных действий растет быстро, и как мне кажется, растет не просто так. Те, кто изначально стоял за заговором, становятся все более и более жестче. Эта уверенность, я бы даже сказал, убежденность.... Такое ощущение, что у они знают, что на их стороне есть что-то такое, чего не будет у противостоящим им АНБУ.... Я пытался выяснить это, но у меня ничего не получилось. Кроме одной закравшейся в мое сознание мысли — есть еще один обладатель мангеке шарингана. И он явно стоит за ними.

Шисуи умолк, а Данзо, до этого напоминавший малоподвижную одеревенелую фигуру, теперь и вовсе словно превратился в неподвижного сфинкса. Будто даже цвет кожи изменился — посерел, став подобным камню. Как известно, внешность обманчива. Даже под самой спокойной земной поверхностью могут бурлить расплавленные породы, формирующие горящую магму. То же происходило и внутри ледяной оболочки грозного руководителя Корня. Мысли бурным потоком складывались в голове в почти четкую картину действительности. Доселе скрытые туманом неизвестности факты удачно вставали на места, давая понимание. Мангеке. Одно единственное слово и столь многое оно давало. Обладатель грозных глаз, подобный всесильному когда-то Мадары. Тот, кто одним видом своего грозного додзюцу смог вовлечь на свою сторону многих соклановцев и постепенно склоняющий их к выступлению против властей. Тот, кто плавно перенимает власть в клане в свои руки, вытесняя умеренных руководителей, чтобы потом повести красноглазых в бой. Тот, кто готовился к этому уже очень давно.... Нанесший удар по ослабленной Конохе, натравив на нее биджу.

Шимура не мог быть уверен в том, что это Фугаку. Последние действия нынешнего главы клана показывают, что он не сторонник войны. Да, он не белый и пушистый, не тот, кому стоит совать палец в рот и по отношении которого стоит ослаблять бдительность. Но в данной ситуации именно Фугаку был тем человеком, кто стоял против руки из тени. Своими действиями он вполне мог пытаться убедить своих радикалов в том, что способен достичь большего без угрозы гибели как клана, так и деревни....

— Ты готов действовать?

Голос Шимуры можно было назвать могильным. Даже успевший повидать многое молодой обладатель мангеке вздрогнул лишь от самого этого тона. А когда до него долетел уже смысл сказанных слов, он вздрогнул дважды. Время пришло.

— Я готов!

— Восстания быть не должно. Обладателя мангеке шарингана быть не должно. Ничего из того, что может случиться, быть не должно!

Передача стимулятора прошла по плану. Учиха Шисуи получил послание от одной из моих змей, где он может получить необходимое средство для повышения своих боевых возможностей и, явившись на место, обнаружил заранее заготовленную для него партию. В качестве курьеров опять же поработали все те же рептилии. Призванная из Рьючидо достаточно крупная для хранения внутри себя с десяток доз препарата змея доставила на тот самый полигон Учих все необходимое.

Явившийся для получения Учиха выглядел уже совершенно иначе, чем тогда, у меня в Госпитале. Хладнокровный, с жестким, я бы даже сказал ледяным взглядом черных глаз, он не производил впечатления кого-то, кто мучился какими-то мыслями. Решительный и готовый ко всему. Именно так я мог бы охарактеризовать этого человека. К сожалению, моя способность чувствовать что-либо, что творилось у него внутри, в данном случае меня подвела. Как только в его руках оказался груз, он мгновенно обрубил образовавшуюся между нами нить, тем самым закрыв от моего взора все то, что творилось у него внутри. Что лишний раз дало мне повод задуматься о скором начале операции по нейтрализации Учих. Шисуи явно не хотел, чтобы я мог отслеживать его действия и мог на них как-то повлиять. Хотя и прекрасно понимал, что это нисколько не повлияло на мою способность наблюдать за происходящим благодаря развитой сети наблюдателей.

Где-то через час после произведенной передачи я почувствовал очередную попытку образования связующей нас нити. Пусть она также была немедленно обрублена, вывод был однозначен — Учиха принял стимулятор и судя по скорости образования и прочности (даже едва образовавшаяся нить дала достаточно много информации о здоровье, уровне чакры и состоянии шарингана — доза была явно не одна).

Я срочном порядке дал команду на сосредоточении на территории вокруг кланового квартала Учих и на самом квартале максимально доступного количества своих разведчиков (достаточного для того, чтобы их не засекли раньше времени). Немедленно были перепроверены данные о местоположении заранее отобранных Учих на случай экстренной эвакуации. Тестовые сигналы пошли и в далекую Страну Болот — удостовериться, что варианты для перемещения эвакуированных в тот район работают и готовы к применению. И начал ждать.

Вся ночь прошла в нервном ожидании. Я сидел, обливаясь потом и чувствуя, как одежда липнет к телу, но боялся пошевелиться и упустить важный момент. Напряжение росло с каждым часом, и один раз я едва просто не сорвался, увидев легкую вспышку и несколько хлопков. Каково же было мое облегчение, когда до меня дошло, что на деле это оказалось шалостью каких-то детишек из клана, решивших устроить ночные тренировки. Ровно как и злорадство от вида того, как их за нарушение покоя в квартале взялись проучить старшие. Однако ничего более не случилось. Тишь да гладь. Ни Шисуи, которого я так и не смог засечь, ни руководства клана, ни АНБУ, которых, я подозревал, могли привлечь на решение вопроса. Никогда я так не радовался рассвету, когда он все же наступил. Хорошо это или нет, но я прогадал с началом операции. С мыслью, что сегодня уж точно ничего не случиться, пошел в душ, готовиться к рабочему дню. При свете солнца вряд ли кто-то начнет резать друг друга....

Приглашение от Совета поступило неожиданно. Пусть он и ожидал в ближайшее время вызова от Хокаге для консультаций (при текущем аврале и огромного количества противоречивых докладов от многочисленных агентов Сарутоби просто не мог пренебречь возможностью совета от старого друга/соперника), да и сам собирался заглянуть к нему для обсуждения новых фактов. Но все же вызов оказался внезапным. Впрочем, тут дело скорее было не в самом факте вызова. А в том, от кого он поступил. Приглашение было не на совет, а от Совета. Что и вызвало главные подозрения.

Когда он появился в до боли знакомом помещении, его подозрения только укрепились. Все остальные члена Совета из четырех человек уже находились здесь и, судя по клубам дыма, заполонившим все вокруг, провели они здесь достаточно долго времени. Мысль главы Корня была одна — Хокаге и советники на этом заседании будут на одной стороне. Одним фронтом. И это ему не нравилось. При таком раскладе влияние на советников будет очень трудно оказать.

— Нам нелегко говорить об этом, — начал Митокадо, после короткого приветствия, пристально смотря на Шимуру, — но похоже, к большому сожалению, пришло время воспользоваться предложенным тобой решением.

Данзо остался невозмутим, внимательно осмотрев лица всех присутствующих. Увиденное лишь подтверждало выводы. Совет принял решение и сейчас диктовал свою волю. А все слова — это лишь красивая формулировка леденящего даже его кровь приказа. Даже если этот приказ во многом был когда-то написан им же самим недрогнувшей рукой.

— Значит теперь пришло время мне марать руки?— сухим голосом поинтересовался он, уперев ледяной взгляд на Сарутоби. И получил почти такой же в ответ. Кажется, ему не позволят сегодня что-либо поменять.

— Все твои слова, — прозвучало замечание от Кохару.

Данзо, до этого успевший расположиться в своем кресле, поднялся и прошелся до окна — своего излюбленного места. Встав там, он несколько долгих минут смотрел в него, размышляя и перебирая факты. Его размышления никто не тревожил. Главный 'ястреб' Конохи не любил, когда кто-либо прерывал ход его мыслей. А советникам сейчас споры с ним были не нужны. Не теперь, когда ему предстояло сыграть решающую роль в подготовке и осуществлении операции.

— Когда я говорил о радикальном решении вопроса на случай провала переговоров, мной был озвучен наиболее тяжелый сценарий, — начал Шимура, не поворачиваясь к собеседникам и продолжая внимательно смотреть в окно, — Сценарий, который прорабатывался на самый крайний случай. На случай, когда уже никакие другие меры воздействия не могут сработать.... С тех пор прошло достаточно времени, чтобы я мог заявить о наличии достаточно эффективного метода предотвращения подобных ситуаций. И обеспечения 'спокойствия' со стороны Учиха.

За его спиной он не услышал не единого звука. Его внимательно слушали, не перебивая. И он продолжил.

— Все мои информаторы говорят об отсутствии опасности немедленного восстания. То, что оно готовится — факт, но также есть факт, что предпринимаются меры по максимальному замедлению этой подготовки, и попытки остановить сам процесс полностью. Учитывая это, а также то, что в моем распоряжении теперь есть способ нейтрализовать саму возможность переворота, я выступаю против радикального подхода в этом вопросе. Вместо того, чтобы уничтожить клан и лишить деревню серьезных резервов (слово 'резерв' он выделил голосом), я уже сейчас готов сделать так, чтобы мы вышли из этого кризиса без потерь.

— Если ты имеешь в виду мангеке шаринган Учиха Шисуи, то это невозможно.

Слова, прозвучавшие за спиной, и принадлежавшие Митокадо, неприятно кольнули по самолюбию. Старики за его спиной уже успели разнюхать о глазах Шисуи достаточно, чтобы едва не переиграть его в его же поле.

'Итачи', — мелькнула в голове мысль на источник утечки. Лучший друг сына Кагами и человек, который оказался в структурах АНБУ по его же рекомендации.

— Не вижу никаких причин сомневаться в способностях Шисуи в обеспечении лояльности клана. Подготовка, на которую были потрачены предыдущие месяцы, пройдена успешно. Он готов.

— Дело не в неверии в его способности, Данзо. Проблема в бесполезности этой способности.

Позади раздался узнаваемый легкий хлопок упавшей на поверхность столика бумажной папки. Дальше стоять и игнорировать одинаково тяжелые взгляды товарищей стало уже невозможно. Те пустили в ход свои аргументы, которые следовало изучить.

Вернувшись на свое место, он сосредоточенно распотрошил папку, пробежав глазами по всему содержимому, и чем дольше он смотрел, тем крепло понимание. Пока он — Глава Корня и бывший глава АНБУ Конохи видел лишь верхушку айсберга, именуемого большой политикой в виде восстания для смены власти в Листе, Фугаку успел сделать то, чего уже никто заинтересованный оставить без внимания не мог. Тут было даже не двойное, а тройное дно подковерной игры. Искусные манипуляции, которые не искушенному сложно просто даже заметить, даже не говоря о понимании их. Глава Учиха боялся восстания своих же людей и попытки переворота путем грубой силы. Он понимал то, что сил у его клана и сторонников не хватит для смещения существующей элиты со всеми их ресурсами. Делал все, чтобы сорвать попытки своих 'радикалов' организовать выступление. И в то же время, он грамотно пользовался тем, что информация о возможном восстании просочилась вовне. Если он сам не организовал утечку, чтобы заставить власти Конохи пойти на переговоры, и добиться уступок. План сработал. Хокаге действительно начал говорить с Учиха. Причем разговор вышел серьезным. Фугаку давил на Сарутоби как Хокаге, и на Сарутоби как клан, требуя перестановок в той или иной структуре. Власть реагировала, думала, а в то время Учиха, под прикрытием всего этого, сделал то, чего никто от него не ожидал. Он начал создавать Альянс. Именно Альянс, с большой буквы, состоящий из самых разных кланов и объединений вокруг них. Иными словами, создавал монстра, которого Сарутоби и Советники испугались даже больше, чем восстания и гражданской войны. Объединение, которое, судя по представленным сведениям, должно будет вобрать столько сил, что те, кто стоял на стороне нынешней верхушки просто меркли.

План был воистину гениален. Сложно поверить в то, что нынешний глава Учих умудрился такое придумать просто для того, чтобы увлечь свой собственный клан за собой, а не дать им пуститься во все тяжкие под влиянием зараженных идеями Мадары зачинщиков. Стоит его плану по созданию Альянса осуществиться, как власти уже нечем крыть такой козырь. Тут и восстания не понадобиться. Простого Большого Совета окажется достаточно для того, чтобы осуществить бескровный (ну или почти бескровный) государственный переворот. Данзо, будучи сосредоточенный на другом, этого просто не заметил. А вот более искушенные в играх коллеги не просто обнаружили тектонические сдвиги, но и успели испугаться. Испугаться настолько, что теперь были готовы прибегнуть к окончательному решению вопроса клана основателей.

— Впечатляет, — выдал он единственное слово, отложив документы и посмотрев в лица коллег. Их сосредоточенные лица, твердый взгляд и поджатые губы говорили о том, что своего они намерены добиться любым способом.

— Процесс запущен, — холодно продолжила Кохару, — Даже если Шисуи сможет взять под контроль главу клана и заставит его отречься от заданного пути, это мало что изменит. Кланы почувствовали то, как им изменить ход вещей. И даже если Учиха перестанут действовать, процесс продолжится. А через некоторое время, он вновь вовлечет их в себя, вернув план в нынешнем виде. Полное устранение Учих — единственное, что не просто остановит процесс, но и исключит дальнейшие попытки. Это единственная гарантия нашего выживания.

— Не нам тебя учить, Данзо, — прозвучали уже слова Митокадо, — ты сам прекрасно знаешь, как все бывает.

Шимура остался бесстрастен. Ледяным взглядом изучая то лица собеседников, то все те же документы, он думал над иронией судьбы. Фугаку затеял свою игру, дабы не обречь свой клан на братоубийственную войну и истребление, а в итоге сам того не ведая, привел их туда же. Недооценил Учиха своих оппонентов, совсем недооценил. Привыкшие к власти редко готовы отдавать ее добровольно. В оправдание прозвучат множество разных слов, будь они правдивы или нет.

Его взгляд упал на молчавшего доселе Сарутоби.

— А ты что скажешь? — чисто для формальности поинтересовался он у главы деревни, прекрасно понимая, что вряд ли он услышит что-то отличающееся.

— Шисуи для этой миссии не годится, — был ответ Хокаге, и Шимура был вынужден с ним согласиться. Сын Кагами был готов пресечь восстание не для спасения Конохи. Он собирался спасти всех. И клан, и деревню. Одно для него не существовало без другого, — Потому тебе придется подготовить другого исполнителя.

Невольный вопрос так и не вырвался из его губ. Мысль пронзила голову куда быстрее.

— Итачи, — только и проговорил он.

В ответ он увидел кивок.

— Ты лучше всех знаешь о том, что ему необходимо. Мы просим тебя сделать так, чтобы это у него появилось в ближайшие дни.... Что касается Шисуи.... Он не должен помешать.

Все произошло как всегда неожиданно. Мой относительно спокойный рабочий день был прерван внезапным появлением знакомого ощущения образования связующей нити с другим человеком. Произошло это быстро, ощутимо, отчего в голову мгновенно ударила информация о состоянии человека с другого конца 'провода', так что первоначально я подумал, что это снова Шисуи принял новую дозу стимулятора. Но в отличие от предыдущего раза, контакт не разорвали сразу же, и мне удалось как следует проанализировать полученную информацию. Она оказалась удручающей. На другом конце оказался не Учиха, а кто-то другой. Куда более старшего возраста, с всего лишь одним активным додзюцу, и внезапно — рукой, которая полностью состояла из тканей небезызвестных Сенджу. Догадаться кому принадлежали столь впечатляющие данные оказалось на удивление не сложно. Однорукий — одноглазый глава Корня и по совместительству мое бывшее начальство — Данзо. А затем точно такие же нити образовались с более чем дюжиной разных людей. Все как один сильные, с мощной чакрой, и находящиеся в одном месте. Сомнений быть не могло — это были бойцы Корня, которые приняли стимулятор, автором которого не мог быть кто-то кроме Дайчи.

Доза у всех была большой — достаточная для быстрой раскачки организма. Практически сразу же все они пришли в движение. Группа, под началом главы Корня, стремительно направились куда-то за пределы Конохи.

Время было близко к вечеру. Попросив Ямаду подменить меня, поспешил в свою комнату. Не нравилось мне что-то в этой группе, и мне хотелось убедиться, что все под контролем. А для этого мне было необходимо связаться со своими разведчиками.

На то, чтобы быстрым шагом выйти из Основного Корпуса, добраться до своего 'родного' корпуса АНБУ, отметиться у дежурного и добраться до комнаты заняло чуть больше десяти минут. И всего пару минут на то, чтобы быстро сформировать барьер и установить связь с ближайшим к группе корневиков разведчиком и направить его к ним, как все закипело. Я чувствовал, как оперативники и Данзо лично активизировали свои очаги на полную, вырабатывая чакру в просто бешеных объемах. И их перемещения на небольшом участке казались одним сплошным мельтешением. Вне всякого сомнения, группа с кем-то сражалась. И явно выкладывалась на полную, что поражало, учитывая состав подразделения.

Когда мой разведчик наконец, смог достичь поля боя, то моему взору через змеиные глаза открылась крайне впечатляющая картина: стремительно отступающая в лес группа бойцов Корня, и возвышающаяся посреди вала из снесенных громадных деревьев скелетообразная фигура из зеленого пламени. Внутри этого монстра угадывался знакомый силуэт. Учиха Шисуи. Корень попытался уничтожить его?

Я прислушался к своим ощущениям. Группа оперативников во главе с самим Данзо отступала куда-то в направлении к Конохе. Словно ничего не произошло. Тут явно что-то не так. Если бы они хотели уничтожить Учиха, то должны были бы перегруппироваться и атаковать вновь. Даже несмотря на эту громадину. Слишком нестабильной она была — видно, что Учиха впервые призвал эту штуку и толком пользоваться не умеет. Вместо повторного нападения — ретировались, а они сами уже умудрились успокоиться. Словно не было никакого смертельного боя.

Будто в подтверждение моим мыслям скелетообразное чудовище растворилось в воздухе, издав едва слышимый скрип. Сам Шисуи упал на одно колено, прижимая руку к правому глазу. И даже зрения змеи с достаточно большого расстояния хватило для того, чтобы разглядеть кровь, сочащуюся из нее. Сказалось перенапряжение мангеке?

Внезапно Учиха буквально исчез, явно воспользовавшись шуншином. Почти тут же поступила информация от другого разведчика где-то в километре от того места, что тот материализовался неподалеку от него. Не успел я направить своего шпиона ближе к нему, чтобы тот смог установить визуальный контакт, как внезапно объявился еще один человек. Человек, которого оказалось нетрудно опознать, когда тот приземлился всего в нескольких шагах, и направился к Шисуи. Учиха Итачи.

Разведчик подобрался поближе и застыл, стараясь уловить все, что там происходит. Впервые удалось рассмотреть лицо моего новоявленного партнера поближе. И осознать, что нападение на него не прошло бесследно. Кровавые разводы на лице были вызваны не перенапряжением мангеке от использования того гиганта. Они появились куда раньше. У Шисуи явно отсутствовал правый глаз.... Оперативники Корня вырвали ему его. Кажется Учиха для чего-то подпустил их чрезвычайно близко, чтобы у него просто не хватило времени уклониться.

Шокированный вид бойца говорил о том, что он не ожидал нападения. Слишком уж он был ошарашен и подавлен. Тут дело не в болевом шоке, а скажем... в ощущении предательстве. Какую бы цель не преследовал Данзо, Шисуи пришел сюда встретится с ним. И он доверял одноглазому-однорукому. А теперь тот предал его, лишив одного из мангеке. Мгновенно сорвав весь план по спасению клана.... Сложно.

Проклятая недоработка в системе управлении змеями! Двое Учих о чем-то говорили, с чувством, судя по всему, но из-за отсутствия возможности передачи звуковых сигналов, о чем шел разговор для меня так и остался загадкой. А потом, в какой-то момент, Шисуи неожиданно просто взял и...вырвал свой второй глаз, передав его своему другу. И шагнул с обрыва вниз, явно не с намерением приземлиться на свои двои. Самоубийство!

Нужно было действовать немедленно. Разведчик совершил стремительный прыжок, мгновенно оказавшись у края обрыва, и тут же второй бросок, вдогонку за стремительно падающим телом. Нужно было догнать его до того, как оно разобьется о скалы внизу, усеянные по всему руслу речушки. И мне было плевать на то, засечет ли разведчика Итачи или нет.

Догнать тело удалось, увы, уже тогда, когда верхняя часть туловища уже касалась воды, а нога скоро должна была разлететься вдребезги от столкновения с камнем. Укус — обратный призыв! Хлопок от техники поднимает кучу брызг.... Удалось. Слепой и сломленный Учиха Шисуи — самоубийца едва почти живой в Рьючидо.... И если ему срочно не помочь, то все для него там закончиться....

— То, что Рьючидо всегда рад тебя видеть, вовсе не означает, что тебе стоит злоупотреблять гостеприимством. В особенности таща сюда кого ни попади.

Недовольное бурчание змеиного старейшины и по совместительству, хозяина всего острова было первым, что я услышал, как только мои ноги переступили 'порог' его пещеры. И не могу сказать, что не согласен с его словами. Будь я на его месте, то был бы как минимум солидарен с ним, а уж как максимум.... Да, хорошо что я все же на своем месте, а он на своем.

— Простите, Хакуджа-сенин. У меня просто не было выбора, так что прошу не отказывать мне в вашем гостеприимстве, — взмолился я, впрочем, ни на секунду не останавливаясь и продолжая тащить на плечах многострадального Учиха.

— Что-то подобное я уже слышал, — раздраженно бросил змей, продолжая лицезреть мои телодвижения с высоты своей колокольни, именуемой шеей, — Неужели нельзя было подлатать его там, куда ты его доставил изначально? Вижу, врачевать ныне ты умеешь?

— Врачевать-то я могу, более того, основную работу по приведению его тела в более или менее нормальное состояние уже сделал. Вот только все усилия будут затрачены впустую, если не сделать еще кое-что. А в этом деле без вашей помощи не обойтись.

Я опустил тело на землю, и указал на повязку, наложенную на его глаза. С пониманием такого простого жеста проблем ожидаемо не возникло. Мудрейший из змей слегка склонил голову, осматривая.

— Вот оно в чем дело. Значит, тебе нужны глаза?

— Да. Этого молодого человека ослепили, а глаза для этого рода всегда были чувствительным вопросом. Оставить его слепым — обречь его на очередную попытку самоубийства.

— С каких это пор ты занят спасением самоубийств?

— Да вот, пришлось заняться. Не скажу, что я сильно этого хотел, и будь на его месте кто-нибудь другой, то возможно и пальца о палец бы не ударил. Но так уж сложилось, что не безразлична его судьба....

— Можешь не продолжать. Я помню твоих выкормышей.

— Кстати о них. Кажется, пришло время воспользоваться одним из них. Не вы ли говорили, что сохранили одного по моей же просьбе?

Змей потянулся хвостом в ту же нишу, откуда он в прошлую нашу встречу извлекал труп Ямагами Широ, и вытащил другой завернутый сверток, с таким же барьером.

— Благодарю, — искренне сказал я, убирая печать и распутывая ткань. Несколько минут возни, и передо мной лежало почти полностью усохшее тело старика, покрытое серой грубой кожей и сложной сетью практически черных кровеносных сосудов, бравших свое начало с шеи. Там виднелся черный круг.

— Надеюсь, глаза целы, — бросил я, скосив глаза на не затянувшийся шрам в районе живота. Явный след нанесенного тяжелого ранения. Старик, судя по всему, получил его незадолго перед смертью, возможно, ему так и не удалось восстановиться после нее.

— Раз твоя печать сохранила его тело, то сомневаюсь, что с глазами будут такие же проблемы, — вставил свое слово старейшина, смотря, как я тянусь к его векам.

Серый глаз мертвеца, который открылся моему взору, стоило приподнять веко, выглядел вполне себе целым и невредимым. Быстрый анализ мистической рукой только подтвердил это предположение. Глаз был в относительно неплохом состоянии. Относительно тому, в каком виде его доставили сюда на хранение в Рьючидо. А вот то, что глаз был уже не в лучшем состоянии до этого — это уже вопрос отдельный.

После проверки второго глаза, я приступил к их плавному извлечению. И именно тут и потребовалась помощь хозяина пещеры. Черный кровеносные сосуды и круг на шее на деле были проявлением проклятой печати, которая продолжала защищать тело даже после смерти. Я, в моем нынешнем состоянии, оказать воздействие на наложенную когда-то мной же самим печать не мог. А вот старейшина, вот уже столетия подпитывавший ее природной энергии, сделать это был в состоянии.

Работа заняла куда больше времени, чем хотелось бы. Отсутствие опыта с такого рода работой, неуверенность, страх повредить ценные зрительные органы — все это серьезно повлияло на скорость. Но скорость скоростью, а глаза вскоре оказались в небольшой банке со специальным раствором.

— А теперь самое интересное, — хмыкнул я, снимая повязку на глазах Шисуи, — вложим шарик в лунку....

Скривившись от своей же шутки, которая явно пришла мне на ум вследствие долгого общения со своими в меру циничными коллегами по Госпиталю, приступил к делу. Въедается в подкорку оказывается все это, ой как въедается.

— Надеюсь, это сработает, — проговорил я, старательно вводя глазное яблоко в глазницу, при этом активно обрабатывая все той же мистической рукой. Работа была чрезвычайно тонкой. Нужно было ввести глаз так, чтобы зрительный нерв попал в нужную точку, а затем произвести соединение с обрывков нерва, что остался внутри. И зарастить все. Также серьезные усилия требовались для соединения кровеносных сосудов. В данном вопросе серьезным подспорьем был введенный стимулятор, однако это не уменьшало уровень сложности.

— Значит, он такой же, — задумчиво заметил змей, бросив взгляд на труп поблизости.

— В общем-то, да, — согласился я.

— И ты хочешь использовать одну и ту же карту во второй раз.

— Не без этого. Хотя на этот раз контроль будет обеспечиваться совершенно иначе. Я разучился пока ставить проклятые печати....

— Я не сомневаюсь в том, что ты знаешь что делаешь. Но мне интересно, чего ты пытаешься добиться, давая ему эти глаза. Даже мне известно, что он уже давно был слеп. Что у него есть глаза, которые не видят, что их нет — не все ли равно?

— Тут есть один нюанс, уважаемый.... Возможно вы не в курсе, но у красноглазых не так давно, лет этак семьдесят или около того было сделано открытие, о котором не сильно распространялись... Если пересадить глаз одного красноглазого другому, то есть вероятность, что он не только вернет былое зрение, но и даже обретет новые силы. Хотя существует опасность того, что этого не случиться. Чего я и опасаюсь. И надеюсь, чего не произойдет.

— Интересное заявление. Что определяет то, будет ли глаз снова видеть или нет?

— Честно? Понятия не имею. Это первый раз, когда я взялся за такую работу. Можно сказать, эксперимент.

— Занятно. А ты узнал об этом до того, или же нет? Неспроста ведь его забросило сюда после смерти, — змей вновь указал на труп.

Я улыбнулся.

— Думал ли я об этом раньше? Скорее нет, чем да. Хотя возможность захвата ценных глаз предусмотреть пытался. Вот и вложил...кажется, эту функцию. Только вот не помню, когда и кто же это сделал: я что попал в желудок, или тот я, который не попал.

— И что ты будешь делать, если не сработает?

— Для начала, буду надеяться, что глаза, которым сотни лет, сработают. А если нет, то смогу их 'починить'. Если же не приживутся.... Я думаю, способов решить этот вопрос хватит....

Работа заняла почти всю ночь, по истечению которых, глаза встали на свои новые места. Соединение было осуществлено, приток крови вроде бы начался. Разве что с чакрой имелись некоторые сложности в силу объективных причин (глаза сохранялись природной энергией, а тело Шисуи было лишено таковой), но полагаю, это должно было решиться в скором времени.

— Я могу оставить его здесь, под вашим присмотром? — спросил у змея.

— Я же уже сказал, не злоупотреблять гостеприимством.

— Сомневаюсь, что валяющийся тюфяк вызовет у вас неудобства. Он проспит еще несколько дней, как минимум, а потом я уберу отсюда.

Змей задумался ненадолго, после чего кивнул.

— Хорошо, хотя ты должен помнить о долге.

— Я всегда про это помню.

— А что с ним?

Он указал на труп. Я несколько минут смотрел на него, и склонил голову.

— Боюсь, что время Учиха Утадзи окончательно пришло к концу. Его телу пора окончательно упокоиться с миром. Он сделал куда больше, чем я смел когда-либо надеяться....

Происходящее на полигоне можно было описать одним словом: форменный разгром. Испытуемый двигался с умопомрачительной скоростью, преодолевал все многочисленные преграды, обходил или обезвреживал ловушки, попутно 'вырезая' всех, кто становился у него на пути. Лабиринт, долго и скрупулезно возводившийся для испытаний особого уровня сложности, на фоне того, кто его проходил, начал казаться детской игровой площадкой. Испытуемый был хорош.

Данзо стоял на наблюдательном пункте и смотрел на тренировку с абсолютным безразличием. Глядя на него, складывалось впечатление того, что вся эта демонстрация его совершенно не впечатляет. Ни скорость, которая на фоне действий многочисленных 'противников' смотрелась непостижимой, ни атакующие дзюцу, которыми тот прорывался сквозь засады и барьеры, ни тактические ходы. Более того, ему было совершенно все равно, что творилось. А не придерживайся он давно заученного им самим принципа скрывания собственных чувств, то лицо его скорее выражало бы неприязнь или раздражение. Не будь необходимости и прямого приказа, ноги бы его не было здесь.

Какие бы чудеса боевой подготовки не демонстрировал старший сын Учиха Фугаку, каким бы пугающим не было черное пламя, которое он научился призывать пару дней назад, равно как и иллюзии, которые никто не мог прервать, все это для Лидера Корня смотрелось вторичным. Возможно, будь Итачи его бойцом, тем, кого он сам выбрал когда-то и приложил руку к его подготовке, все было бы иначе. Однако все было, как было — Итачи был завербован другими, он выполнял задания других, да и вообще был не его планом. Для Шимуры его роль должна была ограничиться лишь планомерным введением Учих в заблуждения. Максимум — оказание помощи другому, более подходящему бойцу выполнить тот план, который нравился Данзо. Но, увы, теперь об этом можно было лишь сожалеть. План главы Корня оказался не востребован, а боец, для которого этот лабиринт был когда-то возведен, теперь был мертв.

— Данзо-сама!

Стоявший рядом помощник, который руководил действиями 'противника' испытуемого, чуть ли не подпрыгивал, указывая пальцем на полигон. Попавший в засаду Учиха внезапно исчез под ребрами огромного красного скелета, что начало крушить 'врагов', стены и установленный барьер. Почти такого же призвал Шисуи, отличавшийся, разве что, зеленым цветом.

— Вижу, — кивнул он. Небольшой оттенок интереса едва коснулся его лица, который довольно быстро исчез. Ничего более примечательного красный скелет не показал, и едва он пробился через засаду, то мгновенно исчез, — Показания сенсора.

— Резкое падение уровня чакры, — немедленно отозвался помощник, выслушав что-то по портативной рации, — Почти в два раза больший расход, чем при использовании черного пламени, и в более чем четыре от его навороченной иллюзии.... Нынешний уровень — двадцать процентов от того, что было при начале испытания.

Шимура кивнул, продолжая наблюдение. Раздражение и неприязнь от сорванных планов не могли ему помешать выполнять работу. Уж в чем, а в этом он был профессионалом. В мозгу быстро начались все необходимые вычисления.

— Укрепить 15 квадрат. Стяните дополнительные силы. Укрепить барьер в том же квадрате, — быстро слетели приказы, немедленно передаваемые на поле.

То направление, куда испытуемый в любом случае должен был попасть, тут же было превращено в самый мощный район защиты. И АНБУ Корня, обслуживающие ловушки и барьеры, и многочисленные теневые клоны, играющих роль пушечного мяса, заняли свои позиции, выжидая подхода противника.

— Передай Ворону, что время поджимает. Легенда: вмешались дополнительные команды, пришедшие на помощь обороняющимся. Необходимо завершить операцию до их подхода.

— Есть!

Испытуемый ускорился. И вскоре оказался в зоне, где прорваться надеясь лишь на свои навыки подготовленного АНБУ он не мог. Ожидаемо вспыхнул багровый скелет, разносящий укрепления и барьер.

— Ответный огонь на максимум. Сделайте все, чтобы пробить эту штуку.

Клоны — 'пушечное мясо' огрызнулось серией мощный техник. Скелет тут же поглотила волна пламени и электрических разрядов. А спустя мгновений он вырвался, уже размахивая огромным клинком, которым разносил все, что только мог.

— Подрыв, — прозвучала команда и заложенные взрывные печати вспыхнули. Главная ловушка сработала, вновь скрыв из вида скелет. Чуть позже тот вырвался вновь, хотя на этот раз он напоминал уже какое-то существо из огненной плоти. Защищенное щитом, это существо прорвалось через остатки защиты, орудуя мечом и наконец, оказалось вне засады. Чтобы там рассеяться.

— Сенсоры, — прозвучала команда главы Корня.

— Близок к истощению, — было немедленно доложено.

— Прервать учение. Ворона сюда. Все остальным выйти отсюда.

— Есть!

Итачи появился в наблюдательном пункте меньше чем через пять минут. Усталый, покрытый потом, с потухшим шаринганом. Куда более отличное зрелище от того, что хладнокровный глава Корня наблюдал перед началом тренировки.

— Плохо, — вынес он свой вердикт, глядя в глаза Учиха. Тот промолчал.

— Миссия заключалась не только в обкатке способностей твоего мангеке шарингана, но и в отработке самой операции, — безжалостно продолжил Данзо, — Полагаю, ты понимаешь, сколько всего квадратов еще предстояло пройти?

Итачи кивнул.

— С твоим нынешним уровнем чакры, ты не в состоянии завершить миссию. Итог: провал.

— Я сделаю все возможное, — словно некую давно заученную формулу произнес Учиха, неизвестно что имея в виду на самом деле. Впрочем, Данзо это не интересовало.

— Разумеется, справишься. В любом случае все те, кто стоял против тебя в этой миссии, будут готовы помочь тебе во время миссии.... Но тебе ли не знать, цену такой поддержки.

— Я понимаю, — голос Итачи выдавал столько же льда, сколько и голос Данзо, — Я сделаю все возможное.

— Хорошо, — пропустив мимо ушей повторенную фразу, продолжил Данзо, — Операция будет несколько иного типа, чем была сейчас, что тебя несколько извиняет, но есть одно 'но'. Если все сорвется, потребуется вся твоя сила. А ее недостаточно. Ты еще не привык к силе своего мангеке шарингана. Ждать, пока ты полностью его освоишь невозможно. Потому, нам придется тебе помочь с этим.

С этими словами мужчина извлек из-подповязки, что скрывала правую руку, ампулу и вручил Учиха.

— Стимулятор?

— Да. Особого типа. Полагаю, ты знаком со специальной сывороткой, которую применяют в АНБУ для ускоренного восстановления после ранений? Это вариант данного препарата.

— Благодарю, — сухо ответил Итачи, сунув ампулу в подсумок.

— Препарат примешь сейчас же, немного отдохнешь, а потом, вторая доза. После этого пройдешь оставшуюся часть полигона. Протестируешь.... Если все будет хорошо, и ты не передумал... завтра ночью все решиться.... И, да.... Сочувствую по поводу друга...

Эти слова едва не пробили холодную маску Итачи, но он сдержался и, кивнув головой, вышел, оставив Данзо одного.

— Еще один день....

Мои планы поговорить с Шисуи до начала бойни накрылись медным тазом. Оставались еще целые сутки, прежде чем срок действия снотворного должен был истечь, как завертелось. Причем началось все внезапно, почти сразу же после заката. Едва опустилась ночь, как квартал Учиха мгновенно превратился в место кровавой резни. Я едва не опоздал. Даже несмотря на то, что почувствовал перемещение очередного накаченного стимулятором человека в квартале, своевременно поспеть банально не успел. В момент моего подключения уже летели головы и лилась кровь.

Первым же мои действием стала команда на эвакуацию. Заранее отобранные цели немедленно были атакованы моими змеями, которые нейтрализовали их своим ядом, и тут же сработал обратный призыв. Не знаю, было ли дело в везении, или в чем-то еще, но все прошло без малейших осложнений. Стоило всему этому произойти, как во мне вспыхнула мысль — а ведь еще так много тех, кого я все еще в состоянии спасти. При помощи Шисуи с его новыми глазами (а у меня были веские поводы для оптимизма) я мог удержать под контролем достаточно красноглазых. А если ничего не сделаю, то буду ничем не лучше того же Итачи, который сейчас призраком носился по кварталу, вырезая всех своих родных, пользуясь фактором внезапности. Учиха готовились к битве, они вполне могли ожидать всевозможных провокаций, но вот предательства... Один из них же, пользуясь знаниями об организации защиты клана, всех его ловушек, а также своими недюжинными возможностями (благодаря моей связи с ним, я знал, что он сейчас на пике — его чакра вырабатывается с безумной скоростью, усталости от постоянного применения мангеке почти нет) вырезал их десятками.

Решение было принято практически мгновенно. Немалая доля разведчиков бросилась на Учих, что выскакивали из своих домов или бежали рядом с садовой растительностью (главное убежище моих рекрутов), тут же стараясь покусать их и переправить в Рьючидо обратным призывом. Однако на этот раз все пошло не так успешно, как в первом раунде. Те, кто выскочил, уже были на боевом взводе. С активированными шаринганами бойцы успевали убивать змей до того, как те умудрялись либо покусать их, либо осуществить обратный призыв. Вторая волна тут же захлебнулась. Удалось эвакуировать лишь часть из тех, на кого нацеливались. А потери среди змей тут же достигли почти половины всей их массы. Что моментально сократило мои возможности наблюдения и реагирования.

Одному из последних захваченных и эвакуированных бойцов не повезло. В тот момент, когда змей вонзил свои зубы, стремительная тень возникла рядом. Блеснула сталь и Учиха достиг Рьчидо будучи уже мертвым. Это мгновенно изменило весь расклад. Против Учих, которые только начали организовывать кое-какое подобия сопротивления (жалкого, но тем не менее) действовало уже два бойца, которые по скорости и силе мало чем отличались друг от друга. Равно как и превосходили прочих красноглазых по всем параметрам. Если первого я уже видел и опознал как Учиха Итачи, то вот со вторым возникли проблемы. Было у меня ощущение, что мне уже доводилось видеть где-то эту одноглазую узорчатую маску, которая скрывала лицо человека, но вспомнить с ходу не удалось. Да и некогда было мне думать про это. Я пытался организовать третью волну эвакуации — раненых и умирающих, которых еще можно было вытащить. Получалось опять же отчасти. Если мне удалось отправить в Рьючидо где-то около десяти человек с разной степенью тяжести ранений, то потом возникла неожиданная проблема. Вокруг тел этих недобитков прямо из-подземли начали всплывать белые человекообразные фигуры, стремительными движениями делавшие 'контрольные' удары кунаями, а затем уволакивавшие с собой под землю теперь уже точно трупы Учиха. В мозгу тут же всплыло слово 'Зецу'. Оборотни.

Следующая команда была вполне предсказуемой. Несколько этих тварей через пару секунд отчаянно пытались оторвать от своей шеи впившихся рептилий, и исчезали в облачке белого дыма.

Появление группы красноглазых из пяти человек, что точно появились на территории квартала извне (явно полицейские, прибывшие со своих постов в деревне), сорвало дальнейшее пополнение своих рядов будущими бойцами и объектами для пристального изучения. Между белыми тварями и Учиха закипела безжалостная битва, в которой обладатели шарингана быстро задавили противников своей мощью, и тут же поспешили к центру квартала — к дому главы клана. Откуда немедленно прозвучали звуки ожесточенного боя. К тому моменту, когда мой разведчик смог установить визуальный контакт с этим районом, то группу красноглазых уже почти полностью перебил человек в маске. Последнего он убил буквально в тот момент, когда змее удалось разглядеть его. Убил довольно впечатляющим и пугающим способом, просто пройдя сквозь атакующего противника, оказавшись таким образом за его спиной и одним плавным воткнул кунай в шею. И буквально тут же этим самым кунаем он оборвал жизнь моего разведчика. Заметил!

Будто в подтверждение моих слов жизни еще десятка рептилий по всему кварталу прервались в течение минуты — почувствовав что-то неладное, таинственный убийца немедленно принял меры. Надеюсь, он не видит связующие нити. Иначе все это может нехорошо закончиться. Я не умею сражаться с теми, кто способен проходить сквозь тебя подобно призраку.... И таким образом он скрыл от моего взора почти все, что творилось в квартале.

Чувство было сродни удару ножа по сердцу. Тупой ледяной клинок пробил грудную клетку и попал в бьющийся внутренний орган, а по всему телу прокатилась волна страха, боли и отчаяния. Ощущения настолько реальные, что сквозь пелену образов и чувств, я схватился за грудь, пытаясь нащупать кровавую рану. Так и не обнаружив торчащую рукоять или же струящуюся кровь, понял, что дело не во мне. Все это пришло по мне через связующую нить из квартала Учих. Итачи.... Мгновенное соединение и анализ показали поистине жуткую картину. А этот момент вся суть кровавого убийцы шла в разнос. Его сердце билось бешеным темпом, чакра приобрела какой-то горючий 'привкус', а глаза горели огнем.... С трудом отсекая поступающую от него информации, постарался определить его местоположение. Короткие вычисления и единственно возможный вариант стоит перед глазами. Дом главы клана. Его дом. Там, где он, кажется, только что убил своих родителей — тех, кто дали ему когда-то жизнь, и кто возлагал на него огромные надежды....

'Младший' — прошептал я, вспомнив про второго сына главы клана, и мгновенно связавшись с разведчиком, что следил за тем на клановом полигоне. И тут же чертыхнулся, чувствуя, как волосы встают дыбом. Мальчик бежал домой с таким выражением невероятной радости и сосредоточенности одновременно. Тренировавшийся весь день, явно для родительского одобрения, и теперь стремящийся в объятья самого страшного кошмара в его жизни. Того, что уничтожит его.

Я не успел толком ни о чем подумать, как моя змея уже рвалась к нему. Мое желание было очевидно — спасти невинного ребенка от того, что его ожидало. Сделать все, чтобы он никогда не увидел того, что приготовил для него жестокий мир взрослых! Змею что-то остановило. Что-то сильное схватило его за шею и последним, что он передал мне — черная рука, торчащая из-подземли, отрывающая ее голову... Младший сын Фугаку ступил в жилую часть квартала. А через некоторое время по все той же связующей нити пришла очередная волна боли и отчаяния. Старший брат показывал младшему все 'прелести' произошедшего....

Ночка выдалась очень жаркой. По самым разным причинам. Не только потому, что я 'своими' глазами наблюдал за истреблением одного из столпов Скрытого Листа, его гордости и цвета. Не только из-за того, что всеми силами пытался помешать этому в меру своих сил, усиливая когда-то единственного возможного спасителя, а потом, уже во время самой резни, вытаскивал обреченных из смертельного капкана, в который превратился их дом. Столкновение с таинственными (пусть и смутно знакомыми) противниками, что всячески препятствовали моим усилиям также добавляли градус. Хотя, пожалуй, главным было то, что я не мог немедленно переправится в Рьючидо и заняться спасенными. Ну не мог я, сотрудник режимного объекта и полноценного действующего подразделения, взять и исчезнуть в такое время. Особенно после того, как весь наш Корпус подняли по тревоге. И меньше чем через полчаса я имел сомнительное удовольствие самолично ступить на территорию кровавого квартала в качестве одного из медиков АНБУ и выступить экспертом, который ставил закорючки на документе напротив фамилий мертвых Учих (тех, кого не утащили белые твари, естественно). Красноглазых складывали прямо на одной из улочек ровными рядами, отчего мне становилось все более и более мерзко. Был клан и нет теперь клана.

— Широ, сюда!

Голос Дайчи, зовущий меня куда-то в сторону от всего этого омерзительного зрелища, я воспринял как настоящее спасение. Как оказалось напрасно. Потому как мне пришлось лицезреть одну из моих главных неудач за сегодня — мальчишку, сокрушенного жестокой реальностью, роль которой исполнил его собственный брат.

Мальчик был просто в отвратительном состоянии. Чисто физически с ним вроде было все в порядке — на теле ни единой раны, разве что одна небольшая царапина, да и несколько небольших следов ударов — последствия тренировок, не иначе. А вот то, что творилось у него внутри.... Его чакра бушевала, давление скакало, сердце билось с безумной скоростью. Нечто подобное я уже видел сегодня — почти тоже творилось с убийцей клана в тот момент, когда он вырезал своих родителей.

Дайчи обрабатывал его своей чакрой, пытаясь как-то успокоить работающий на износ организм. Не знаю, чего именно пытался добиться его старший брат, но удар был кошмарным. Обрушить на ребенка всю ужасающую мощь мангеке шарингана.... Даже не хочу спрашивать, выжил бы этот мальчик, не будь он Учиха.

— Если мы не сделаем что-то, то он убьет себя раньше, чем наступит рассвет, — быстро произнес Дайчи, бросив на меня взгляд.

Я опустил руку на лоб мальчишки и активировал мистическую руку. На меня тут же обрушилась волна того, что тот переживал в виде информации. Судя по тому, как активна была чакра в районе глаз и по характерным признакам, что я когда-то определил у Шисуи, его додзюцу активировалось. Весьма сомнительно, что в таком возрасте в этом было хоть что-то хорошее.

Работа с мальчиком длилась долго. С трудом удалось успокоить организм, с еще большим трудом смогли прервать бешеную циркуляцию чакры, почти остановив сам процесс вообще. То, сколько чакры пришлось потратить на этот процесс и говорить не приходиться. К концу лечения, когда сердцебиение мальчика перестало напоминать бешеный барабан, а дыхание стало мерным и относительно спокойным, меня уже самого начало трясти. Причем так, что Дайчи обратил на это внимание.

— Сколько у тебя было пациентов? — немедленно в довольно суровой форме спросил он, решительно отстранив от мальца.

'До хрена!' — хотел я рыкнуть на него, чувствуя неимоверное раздражение, но смог себя сдержать, ограничившись лишь взглядом. Судя по тому, как резко отпрянул от меня мой наставник, взгляд получился не сильно дружелюбным.

— Помочь! — тут же отозвался знакомый голос, вслед за которым появилась фигура бойца АНБУ с белыми волосами.

— Все в порядке, Волк, — тут же успокоил бойца Дайчи, шагнув ко мне, — Широ, немедленно отправляйся к себе! На работу тебе зав... сегодня лучше не выходить.

Я кивнул в ответ и бросив прощальный взгляд на бессознательного мальчишку, направился к себе, чувствуя за спиной чей-то пристальный взгляд....

Отправляться сейчас в Рьючидо было чрезмерно рискованной затеей, и я бы ни за что не стал бы так рисковать, находись в других условиях. Мало того, что был уже почти рассвет, так еще и с чакрой имелись серьезные проблемы. Какими бы объемами силы я не обладал, но даже для меня переброска такого количества человек и лечение ребенка, попавшего под удар иллюзии мангеке шарингана крайне серьезная задача. Но ждать до следующего вечера было нельзя. Выживание оставшихся Учих все еще было под большим вопросом. Не спаси я их, то им просто придет конец от яда. Это не считая раненых, подобранных с поля бойни....

'Обратный призыв!'

— Я уже говорил о злоупотреблении гостеприимством.

Шипению старейшины можно было только позавидовать. Будь я в другом состоянии, то вполне вероятно даже испугался бы. Но сейчас мне было не до того. Меня ждали Учиха. Что я и выразил свои ки. Не до слов мне.

Странно, но старейшина меня кажется понял. И не стал накалять обстановку, ограничившись молчаливым наблюдением за тем, как я вожусь в его пещере с кучей народу, вкалывая им сыворотку, дабы нейтрализовать яд. Да и для того, чтобы раненые не отправились в мир иной раньше, чем до них дойдет лечение. Кстати об этих раненых. Они уже давно бы отправились туда, если бы кое-кто большой не поддерживал в них жизнь. Нужно будет не забыть его поблагодарить потом. От имени Учиха....

Сыворотки на всех не хватило, что примечательно. Причина банальна: изначально планировалось куда меньшее количество красноглазых. Потому пришлось прямо здесь устроить передачу моей собственной крови. В небольших количествах, но все же. Походная аптечка в этом вопросе оказалась отличным подспорьем.

Как только с переливанием было покончено, я уселся прямо на земле посреди всей этой массы валяющихся тел и начал усиленно концентрировать чакру. Лечить кого-либо одного и потратить на это всю мою чакру, да и время было слишком дорогой роскошью. Вся надежда была на старую схему, которую когда-то использовали в нашем Корпусе — влить сыворотку и посадить меня рядом, чтобы процесс восстановления шел быстрее, чем просто влить сыворотку. Процесс пошел....

— Вижу, долгое пребывание внутри Лиса оказалось отнюдь не бесполезным, — хмыкнул спустя некоторое время Змей, продолжая возвышаться надо мной.

— Скорее, компенсация за заключение. Небольшая, — выдавил я ответ.

— Весьма удобно.... Тридцать живых и пять мертвых. И все как один. Интересно, что ты собираешься делать со всей этой оравой? Вновь ставишь красноглазых под свой стяг?

— Все что сейчас происходит — лишь результат моего милосердия. Я не хотел, чтобы их род взяли и истребили.... А все остальное пока вторично. Пока...

— Ожидаемо. Мне лишь любопытно, как ты собираешься ими управлять? При условии, что с новым 'Утадзи' ты еще не договорился. А ведь он единственный, кто способен взять их под узду.

— А вы много знаете об их сути.

— Поинтересуешься, от кого?

— Пожалуй, не стану. Не сейчас.

— Так удовлетвори мое любопытство. Как же ты намерен контролировать этих, если даже не разобрался с тем глазастым?

— Там видно будет.... Хакуджа сенин, я мучайте меня этими вопросами... Я сейчас не в лучшем состоянии. Могу и нагрубить. А потом кто соберет мои кости?

От этих слов змей расхохотался, вызвав у меня оторопь и желание поскорее закончить со всем этим. Не из-за страха, а от самого факта того, что этот гигант способен так хохотать.

— Ладно, не буду. Кроме одного: а с теми белыми-то что делать будешь?

Впервые за весь день и ночь у меня на лице против моей воли появилась улыбка. Хотелось верить, что на звериный оскал она все же не сильно походила. Не было зеркала, чтобы оценить.

— О, я что-нибудь придумаю!

Он приходил в себя долго. Кошмарная реальность, в которой он продолжал пребывать, на короткие мгновения становилась все более и более прозрачной, впуская в себя запахи и звуки другого мира. И ему все никак не удавалось определить — где та действительность, в которой он хотел бы остаться. Посреди кошмарных образов без запахов и звуков, которые ежесекундно мучили его сознание, или же в мире, где не было света, однако были и запахи, и звуки, и что самое важное, мучительная боль.

Первое время он не хотел этой боли. Боялся ее, ненавидел, потому предпочитал оставаться в кошмаре, где его мучили образы, но не было физической боли. Однако время текло, и беспамятство, которое отсекало немалую часть образов от сознания, со временем уступило место полному восприятию кошмара. Боль физическая неожиданно перестала быть чем-то страшным, в отличие от боли сознания, страдания от которой уже было невозможно терпеть. Потому в очередной раз, когда открылось окно в другую реальность, он вынырнул из мира кошмаров и оказался в мире звуков и запахов. Там, где не было света. Зато было много боли. Боли там, где должны были быть глаза.

Рука потянулась к этому месту и наткнулась на ткань. Дрожащими с непривычки пальцами, он осторожно ощупал ее. Да, так и есть. Его глаза обхватывала плотная повязка. Легкое, почти случайное нажатие пальцев по глазному яблоку, и то мгновенно отозвалось болью.

Он попытался вспомнить, что с ним вообще было, и почему у него так болят глаза. Несколько минут в голове всплывали смутные образы старого кошмара, который повторялся почти непрерывно все то время, пока он был в беспамятстве, и он никак не мог понять, к чему все это.

— Присниться же такое, — прохрипел он, после чего раскашлялся. Выпить воды сейчас было бы очень кстати. И к его удивлению почти тут же ему под нос сунули открытую фляжку.

— Пей, — прозвучал смутно знакомый голос. Пересохшее горло, боль и тяжелая голова после пробуждения не позволили ему долго думать. Он послушался совета и немедленно принялся поглощать желанную жидкость. Пил до тех пор, пока фляжка не опустела, и последние капли воды не отправились в рот.

— Спасибо, — с заметным облегчением поблагодарил он благодетеля, заметно расслабившись. После утоления жажды даже боль показалась не столь заметной.

— Всегда пожалуйста, господин Учиха.

Опознать голос на этот раз не составило труда. Да, он знал человека, которому он принадлежал. Но не успел он ничего сказать ему, как голова едва не лопнула от нахлынувших воспоминаний. Те кошмарные образы в виде постоянного вырывания глаз из глазниц, внезапно оформились в одну четкую картину. Картину того, как человек, на которого он когда-то возложил большие надежды, и на которого начал ровняться, неожиданно предал его. И забрал один из его глаз до того, как ему удалось что-либо сделать. Картины сменяли друг друга в памяти с невиданной скоростью: вот мужчина, отобравший один его глаз, пытается забрать второй, но отчего-то делает это куда медленнее, чем в первый раз. Вот его бойцы атакуют его, с силой и скоростью, которой он от них не ожидал. Вот страшная сила вырывается из его тела и обрушилась на них. Нападающие скрылись, а он переместился к своему любимому водопаду — туда, где его мог найти единственный хороший друг. Место, где вся боль от осознания предательства, от понимания невозможности теперь выполнить план, сохранить клан терзают его до того, как друг не нашел его. И где он, осознавая свое поражение и свою потерю, решает уйти. Вырвав и отдав второй глаз другу, чтобы том смог им воспользоваться и спасти клан....

Пот катился с него градом, а его руки почти в бессознательном порыве обшаривали повязку, не понимая того, почему под ней чувствуются глаза. Глаза, которых у него теперь не было. Что за фантомные боли?

Сильные пальцы сжали его виски, и мощный импульс чакры мгновенно вышиб из него и панику, и страх, и непонимание. Осталась лишь холодная отстраненность и сознание.

— Спокойно, — ровный голос прозвучал перед ним в довесок тому, что уже было сделано для пресловутого успокоения, — Все нормально, все позади.

Дышать стало заметно легче, и он наконец смог оформить свои мысли в вопрос.

— Где я?

Возможно, стоило бы задаться другими вопросами. Но память услужливо подсказывала, что знакомый был работником АНБУ и вполне возможно, что он сейчас на одном из объектов.

— Как бы это выразить...правильно? Кхм, если сказать наиболее емко, то в посмертии.

От этих слов его бросило в дрожь. Даже сквозь сковывающей техники, ему едва удалось усидеть на месте и не попытаться вскочить. Слова о посмертии.... Это звучало слишком...страшно.

— Это согласно официальной точке зрения, — прозвучало дополнение, спустя несколько мгновений, однако успокоения ответ не принес, — Теперь вы, шиноби Конохи и один из лучших бойцов клана Учиха — Учиха Шисуи официально мертвы. Все, что от вас осталось — это надгробная плита над пустой могилой, записи в архивных документах, ваш образ в памяти сослуживцев, ну и пара глаз в руках разных людей.... Повторюсь, по официальной версии.

Спокойствию короткая речь Харады не способствовала. Все сказанное еще больше погрузило его в состояние уныния и того мрака, в котором он пребывал, будучи в кошмаре. Предательство, осознание провала, которое и стало неожиданно его наследием и наследием его семьи....Он никогда не был излишне чувствительным человеком, но сейчас вся навалившаяся тяжесть событий просто сломала его. В глазах предательски защипало. И к своему стыду, он уже был готов разрыдаться. И чем сильнее он понимал, что демонстрируя свою слабость этому чужому человеку, делает только хуже, тем больше становилось слез.

К эмоциям, что обрушились на него, и с которыми он не справился, собеседник проявил понимание. С его стороны не послышалось не единого упрека, ни одного слова. Он терпеливо ждал до того момента, как бойцу удалось взять себя наконец, в руки и восстановить дыхание.

— Простите, — с трудом выговорил он слово, подняв голову.

— Кажется, это мне следует извиниться. Мой тон, возможно, был излишне грубым. Простите, некоторые привычки бывают заразны, а практики эти привычки использовать в нужных местах, увы, нет.... Даже не знаю, как вам сказать остальную... новость.

Шисуи лишь вздохнул и опустил голову.

— Я уже догадался.... Мои слезы были не только из-за жалости к самому себе.... Они...все?

— Нет. Не все.

— Это был он? Итачи?

— Да.

Он несколько мгновений молчал, переваривая все.

— Те, кто выжили.... Как они? С ними все в порядке?

— Смотря с кем, и смотря где они. Большая часть выживших сейчас в состоянии, очень близком к вашему. До недавнего момента.... Спят, если вы не поняли. И находятся они также неподалеку. Буквально по соседству. А вот с теми, кто остался в Конохе.... Там не все так радужно. Особенно если остался лишь один....

Шисуи опустил голову еще ниже, зарывшись пальцами себе в волосы и тяжело дыша. Новость о том, что часть клана уцелела его, без сомнений радовала. Но, даже не зная точного количества людей, кто остался, он понимал, что погибли очень многие. Родная кровь. Родственники, друзья, братья и сестры, отцы и матери.... Те, с кем он прожил всю жизнь, те, ради кого он когда-то стал шиноби, и кого он собирался спасти. Многие пали. Стали жертвой его неудачи. Его слабости. Пусть, он не мог предотвратить этого, не мог всего учесть, это будет его мучить всю оставшуюся жизнь.

— Значит, это не Коноха? — с трудом продолжил он разговор.

— Совершенно верно. Мы в месте, далеком от Конохи. Настолько далеком, что шиноби оттуда могут попасть сюда лишь совершенно случайно благодаря самому невероятному стечению обстоятельств. Конечно, тут вы не останетесь надолго. Хозяева увы, уже устали оказывать остаткам вашего клана свое гостеприимство, а я не стал бы советовать злить их. Они очень страшны в гневе.

— Верю, — без всяких эмоций выдавил он в ответ, — А кто остался в Конохе?

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Почему?

— Как однажды сказал один мой хороший друг, думай сам. Как только вы начнете раскидывать мозгами, как следует, то тогда и получите все ответы. И быть может, мне еще предстоит увидеть настоящего Учиха Шисуи, а не его сломленную версию.

— Сломленную.... — эхом повторил человек в повязке и вздрогнул, — Зачем я вам нужен? Я не смог.... Проиграл....

— Да, проиграли, — подтвердил собеседник, — Да, вам не удалось спасти ваш клан. Хотя, я изначально сомневался, что вам позволят это сделать. Но у вас есть прекрасная возможность все исправить..... В некоторых странах говорят, что нужно смыть позор кровью, но в данном случае позор смыть можно не только ею.... Те люди, кого вы не смогли спасти — они уже там, в чистом мире. Их история закончилась. А вот те, кто жив, и находится рядом — вот им не помешала бы помощь одного из лучших бойцов клана. Защита от врагов, лидерство, обеспечение второго шанса — начать все сначала в новом месте! Изменить клан к лучшему, сбить всю ту спесь, что успела накопиться, и превратить его снова в величайший клан в мире. То, чего не смогли сделать Сенджу, сможете сделать вы. Вы нужны не мне, Учиха Шисуи. Вы нужны своему клану.

— Я не могу.... Я... Потерял себя.

Он вновь дотронулся до повязки. Вновь глазницы отозвались болью. Фантомные боли вырванных глаз.

— Так найдите его. Снимите повязку и попытайтесь увидеть мир новыми глазами, которые я вам дал.

От этих слов Шисуи вздрогнул. И подняв голову, будто попытался вцепиться взглядом за собеседника.

— Новые глаза? Это.... Чьи....

— Успокойтесь. Тому человеку они уже не нужны.... И оставьте свое мнение о том, насколько это хорошо или плохо с точки зрения морали. Эти глаза не принадлежали кому-либо, кого вы знали. Более того, когда-то их специально сохранили специально для этой цели. Так что, просто снимите повязку, и посмотрите на мир новыми глазами. Я должен убедиться, что выбрал правильного человека на роль хозяина этих глаз. Предыдущий владелец был более чем достоин.

— Я...

— Делай!

Рык Харады, подкрепленный внушительным ки, заставил его мгновенно послушаться. И руки сами собой стянули повязку с глаз. Тут же глаза резанул свет. От чего он вновь едва не скрючился от боли.

— Открывайте глаза, господин Учиха, — требовательно сказал Харада.

Более осторожная попытка сделать это в итоге привело к тому, что через пару мгновений он все же смог разглядеть собеседника.

— Хм.... Кажется, я не ошибся, Учиха Шисуи. Эти глаза определенно вам подходят.

— Что вы имеете... в виду? — Шисуи осторожно поморгал, вытирая выступившие слезы.

Вместо слов Харада протянул ему небольшое зеркальце. Закрученная спиралью вокруг зрачка змея на фоне едва заметных контуров четырех лезвийного сюрикена стала прекрасным ответом на вопрос.

Сигнал получили они оба. Он — через своего партнера, который в это время находился за пазухой, а наемник от появившейся рядом с ним хладнокровной рептилии. Примечательно, что у каждого способ получения был свой. Если для него это оказалась традиционная покусанная шея, в результате чего в его голову и была помещена нужная информация, то для неожиданного коллеги змей изобразил на земле своеобразный условный знак. И тот сразу все понял.

— Ну, что, начинаем? — поинтересовался он у временного подопечного, которого всего пару дней назад сопроводил до заброшенного города.

В ответ тот лишь кивнул. Наемный шиноби вообще не отличался болтливостью. То ли просто сторонился чужака, предпочитая хранить все о себе в тайне и опасаясь выдать малейшую крупицу интересных сведений случайной репликой, то ли это была черта его характера. Бывшего члена банды это не сильно, в общем-то, беспокоило. За свою жизнь он повидал немало всяких людей, среди которых подобные типы тоже встречались не сказать уж и редко. Хотя, безусловно, предпочел бы иметь в его лице хорошего собеседника в этом безлюдном месте, нежели этакой пародии огородного чучела — такого же не разговорчивого и призванного своим видом отпугивать птичек.

Коллега извлек из подсумка ампулу с кровью. Ту самую, которую, как он сам видел, несколько дней назад тот 'неожиданно' обнаружил среди своих вещей, равно как и след ускользающей змейки. Не понять, чей это 'подарок' было сложно. Накапав кровь себе на ладонь, наемник стремительно сложил несколько печатей, и с силой хлопнул по земле. Почти тут же раздался другой хлопок, уже посильнее и небольшое пространство заволокло дымом. Через пару мгновений взору обоих открылось несколько человек, бессознательно валяющихся на земле, и опутанных при этом змеями.

— Полагаю, это не все, — бросил он, вспомнив переданное сообщение. Призывать нужно было далеко не один раз. Тот кивнул, и вновь начал складывать печати. Еще один хлопок, и вновь на земле оказалось столько же тел.

— Больше пока не могу, — тяжело дыша, упал на одно колено коллега. Что было понятно. Призыв был далеко не самой простой техникой. Жутко энергоемкой.

— Тогда мой черед.

Он действовал также, как и в тот раз, на острове. Вход в состояние особого транса в момент соединения со змеей через укус — и спустя некоторое время уже он хлопнул по земле. И вокруг него через мгновения лежали тела людей со змеями. К своей величайшей гордости, призвал он за раз столько же, сколько наемник за два. Правда, сил это отняло тоже немало. Потому также опустился на землю, отдыхать, а заодно обратил пристальное внимание на тех, кто стал неожиданным пополнением их скудной компании.

— А ты хорош, — неожиданно в процессе пристального изучения бессознательных гостей прозвучал голос шиноби.

— Я тоже так думаю.

Не сказать, что хвастовство было ему так уж сильно присуще (хотя кто же откажется слегка преувеличить собственные достижения ради более увлекательного рассказа), но сейчас не похвалится было грех.

— Наглец.

В голосе наемника, вопреки сказанному, не звучало никакого раздражения. Скорее, так, вздох на тему глупой молодежи. Хотя и не сказать, что тот был заметно старше.

— Это иногда тоже бывает, — хмыкнул бывший бандит, честно признавая грешок. Он и раньше слышал, что совместный труд объединяет, но чтоб это случилось так быстро....

— Странный у тебя способ. Без печатей, без крови.... Не расскажешь, что за ниндзюцу ты используешь.

Рассказать? Хех, нашел дурака. Не то, чтобы он много знал о том, как вообще все происходит, но просто так делится пусть и такими скудными сведениями с... конкурентом. Пф.... Насколько он слышал, шиноби не сильно любят распространяться о своих дзюцу, дабы не лишиться преимущества перед другими такими же. Теперь, когда у него тоже есть своеобразное 'дзюцу', то с чего бы ему вот так делиться?

— Прости, друг, но не могу.

К удивлению, наемник воспринял все довольно спокойно. И тут же перевел тему.

— Как ты думаешь, нас оставят в живых после всего сделанного?

Вопрос оказался неожиданным. Нет, бывший бандит не был глупцом и понимал угрозу, которую таило в себе сотрудничество со смертоносным противником. Но до этого момента почему-то не задумывался о перспективе скорой гибели. А после таких слов.... Как-то стало неуютно.

— Почему нас должны убить? — как ни в чем не бывало спросил он. Хотя, возможно 'как ни в чем не бывало' было только у него в голове. Кто знает, что увидел в его глазах шиноби.

— А ты посмотри на них, — собеседник указал на валяющиеся тела. В особенности на повторяющийся у всех в одежде один и тот же символ.

— Что не так?

— Ты что, не в курсе, что это за люди?

— А должен?

Наемник смерил его неприятным взглядом. От этого взгляда только что возросшая с недавних пор уверенность в себе начала постепенно улетучиваться.

— Это Учиха. Вот что за люди. Самый страшный клан, который есть в мире. А то, что мы сюда призываем их жен и детей.... С самого начала было ясно, что дело тут не чисто. Сейчас мы лишь увидели, насколько.

Он серьезно задумался. Нет, про Учиха даже он что-то да слышал. И почти все, что он слышал, приписывали этим шиноби просто пугающие какие-то свойства. Настолько пугающие, что абсолютное большинство, кто вместе с ним эти россказни слушал, дружно считали все это чистейшим вымыслом или бредом сумасшедшего. Только вот тогда слухи распространяли такие простые люди, как и он сам. А сейчас почти тоже самое говорил шиноби — человек причастный.

Когда змей, продолжавший до этого момента обвивать его шею, шевельнулся, мысли его, однако, тут же устремились в другое русло.

— Какая разница, Учиха или нет? Что бы нам не было уготовано, встретим это с достоинством....

— Хех.... С достоинством?

— А как же. Тут, так уж мне кажется, нам иного не дано. Ну, на счет тебя, не уверен. У тебя могут быть свои мысли.... Но отчего-то мне кажется, что сейчас спорить об этом не имеет смысла. Если испугаемся и решим сбежать.... Пф.... Сомневаюсь, что тогда нас оставят в покое. Ты и сам видел, сколько тут змеек. А так, есть шанс договориться....

Наемник вздохнул так, что все желание продолжать изливать свои мысли вслух пропало. Да, бывшему бандиту явно не удавалось красиво складывать слова. Так, чтобы брало за душу и могло убедить не бросаться в крайности. Что-то ему подсказывало, что именно в сотрудничестве с тем шиноби Конохи и скрыт большой потенциал роста. Рост куда — это тот еще вопрос, но в любом случае, это все же рост.

Как только возникло чувство, что сила вновь вернулась, он снова приготовился совершить призыв. Очередной хлопок и снова перед ним появились новые люди. Наемник явно медлил с возвращением к своей работе, как-то подозрительно смотря на валяющиеся тела.

'Уж не задумал ли он чего-то не хорошего' — мелькнула мысль в голове, как неожиданно одно из тел пошевелилось и вскоре оказалось на ногах. Мысль, как и странная нерешительность коллеги, тут же испарились, стоило этому 'телу' взглянуть на них обоих кроваво красными глазами с причудливым узором. Более того, нерешительный наемник тут же воспользовался призывом, 'доставив' очередную 'партию' таинственных Учих.

Пробужденный Учиха между тем, кажется, полностью утратил к ним интерес, сосредоточившись на городе-призраке. Взгляд его красных глаз блуждал из стороны в сторону, словно запечатлев каждый уголок каждого старого здания. А спустя несколько мгновений и вовсе просто напросто исчез, словно его и не было, оставив на своем месте лишь россыпь листьев. Чем сильно поразил бывшего бандита.

— Ну и ну.... — только и успел он сказать, как тот вновь материализовался перед ними.

— Что застыли, господа? — задался он вопросом, оглядев их обоих, — На той стороне все еще есть те, кого надо сюда доставить.

И он, и наемник, от одного 'ласкового' взгляда этих глаз, тут же хлопнули по земле руками, вновь погрузив окружающую площадь в дым. И новая партия скоро лежала у их ног.

— Благодарю, — услышали они голос Учиха, — Вы сделали это. А сейчас, не могли бы вы... где-нибудь спрятаться. Боюсь, пробуждение не лучшее время для вашего нахождения здесь. Особенно рядом с некоторыми....

При этих словах крайне недобрый взгляд упал на одного из валяющихся мужчин рядом, плавно переместившись позже уже на какую-то женщину.

Оба 'призывальщика' предпочли совету прислушаться. И стремительно рванули в сторону болота. Желания перечить красноглазому жуткому типу ни у кого не было. Судя по мыслям, что перекочевали бывшему бандиту от змеи, его напарник его полностью поддерживал....

В себя я пришел только через пару дней. Вся эта история с Учиха со всеми ее мотаниями в Рьючидо и обратно, просто огромной тратой сил на восстановление Учих, приведение их нового 'главы' в соответствующее состояние, при не отмененной ежедневной практике в Госпитале стоила мне очень дорого. Я всегда считал себя человеком с не совсем здоровым телосложением (худоба была присуща мне даже в отнюдь не голодные эти несколько лет). Так за эти несколько дней я резко сбросил столько веса, что привлек этим к себе внимание как коллег, которым подобное показалось странным, так и наставника, когда в очередной раз завалился к нему на процедуры. Не будь я настолько погружен в эту проблему с Учиха, то наверняка был бы чрезвычайно растроган тем, сколько обеспокоенных взглядов на меня бросают, сколько человек интересуется, не нужна ли мне какая-либо помощь. А сейчас, находясь в этаком тумане, когда тело двигалось в основном за счет привычки и заточенных рефлексов, большинство этого проявления чувств прошло мимо. Большинство, но не все. Уж кого-кого, а вот наставника игнорировать я не мог. Равно как и его предложение о помощи. За которую, я впрочем, был ему благодарен. Мало того, что он в приказном порядке отправил меня на отпуск, строго настрого запретив какие-либо тренировки или попытки практики, так еще и выписал путевку на какой-то местный 'санаторий' — комплекс горячих источников с превосходной гостиницей и отменным питанием. Был конечно, и не совсем приятный момент — полное обследование в буквальном смысле слова 'полный'. Проведенная когда-то исследовательская процедура Орочимару показалась мне чем-то похожим по духу. Хотя тут уж ничего не пропишешь. В рамках корпуса АНБУ Дайчи оставался моим прямым начальником и отказаться от его предложения в данном случае было просто нельзя....

В любом случае, на санаторий я отправился с чистой совестью и спокойной душой. Неделя отдыха мне действительно не помешает. А Учиха думаю, за эту неделю в Стране Болот друг друга не перебьют. Уж кто-кто, а возвращенный в форму Шисуи вполне способен с ними управиться. Глаза Утадзи, оказавшись в его глазницах, не только обрели новый свет, но и пробудили свою мощь. Не на полную, естественно. Я чувствовал, что глазам требуется куда больше времени на пробуждение всего потенциала, равно как Шисуи на полную адаптацию, но первичные результаты уже впечатляли.... Не хочу торопиться с выводами, но что-то мне подсказывало, что термин 'мангеке шаринган' для молодого Учиха утратил свою актуальность. А вот если убрать одно лишнее слово, то пожалуй получиться именно то, что нужно. Мангеке. Глаза, что предположительно лишились своих 'томоэ', приобретя вместо них спираль и выцветший сюрикен старого мангеке Шисуи под ней. Что это был за феномен и прочее, говорить пока было рано. Время и наблюдения покажут. Я, во всяком случае, надеюсь на это.

Горячие источники, обильная еда, отличный массаж и крепкий сон сделали свое дело. Уже на следующий день процедур я почувствовал себя живым. Конечно, с худобой все еще было нужно бороться, чем я и занимался по мере сил, по поводу и без хватаясь за палочки для еды, но мое состояние резко улучшилось. Равно как и мое настроение. Впервые за несколько дней у меня появилось дело до того, что творилось вокруг.

А Коноха, тем временем, оказывается, представляла собой встревоженный муравейник. Новость о чуть ли не полном истреблении самого могущественного клана деревни, ее гордости и одного из основателей вызвали настоящий ужас у всех без исключения. Про это говорили все кому не лень. Слухи циркулировали по всему обществу, обрастая все более новыми и новыми подробностями (стоит ли говорить, насколько они отличались как от официальной версии событий, так и от того, что было в реальности).

Официальная версия случившегося, которую, я что странно, услышал только сейчас, гласила следующее: по неизвестным причинам боец АНБУ Скрытого Листа и старший сын главы клана Учиха Итачи уничтожил весь свой клан, за исключением одного единственного человека и после сбежал. Руководство деревни объявили его преступником высшего ранга и сделало его ликвидацию приоритетом. Вместе с этим была назначена весьма круглая сумма за его голову. Настолько круглая, что будь мне какое-то дело до денег, то побежал бы ловить его сам. Между тем руководство Конохи от лица всех жителей Скрытого Листа приносило свои соболезнования единственному выжившему члену клана, и объявило трехдневный траур по погибшим.

Забавно, но в этой официальной версии был лишь один элемент неправды — неизвестные причины. Уж кто-кто, а Хокаге, вместе с его советниками уж точно были в курсе этих причин. Точнее, они и были этой причиной, что подтверждал и Шисуи. А вот все остальное.... Все остальное было чистейшей правдой. Хотя были и те, кто в нее не верил. О чем которые активно шептались повсюду. Правда, у не согласных были довольно разные, иногда противоречащие друг другу мнения. Например, кое-кто был уверен, что в деле замешан небезызвестный предатель Орочимару. Сделали такой вывод основываясь на такой занятной детали как необычайная активность рептилий в тот период (камень в мой огород, кстати, о том, что не нужно думать, что действия моей змеиной сети разведчиков остались незамеченными даже среди простого народа). Другая же версия, о которой говорили заметно тише, утверждала, что Учих атаковали объединенные силы нескольких кланов. Люди, кто утверждал подобное, строили свои предположения на основе свидетельств зачистки штаб-квартиры Военной полиции. Говорили, что видели, как то засевших в здании офицеров полиции истреблял никакой не Учиха Итачи, а целая боевая группа в темной безликой униформе. Что удивительно, кто-то также утверждал, что видели и то, как уничтожили несколько полицейских патрулей в разных районах деревни с Учиха во главе. И опять же, уничтожали их далеко не один человек в форме АНБУ, а опять же бойцы в темной непроницаемой одежде без каких-либо опознавательных фактов....

Выслушав все это, я был сильно озадачен. Оказывается, все это время я смотрел на все несколько узким взглядом. Сосредоточился только на квартале Учих, совсем забыв про тех, кто оставался за его пределами. И их истреблением занимался отнюдь не Итачи. И простой народ знает про все это? Интересный расклад, однако. Так и хотелось погрузиться в изучение всего происходящего, тщательно покопаться в передаваемых 'сообщениях' разведчиков, несмотря на острую необходимость восстановить свою форму до приемлемого уровня, воспользовавшись удачно выпавшим отпуском.

Не удержался. Поздно ночью, специально вошел в состояние транса и соединился с шпионами. И тут же пожалел об этом. Обрушившаяся на меня боль оказалась настолько неожиданной, что я едва успел поставить блок. Образы, что появлялись перед моим внутренним взором, все мгновенно вспыхивали болью и просто исчезали. Я тянулся ко всем змеям в пределах Конохи. И был шокирован, когда понял, что ближайший отозвавшийся в реальном времени разведчик находиться в районе отдаленных полигонов. Далеких и редко используемых, вроде Леса Смерти. В голове неприятно щелкнула догадка. Кто бы ни был инициатором, но мою разведывательную сеть из Конохи полностью вывели под ноль. Кто-то целеустремленный и кропотливый, упорно и целенаправленно уничтожил всех змей, так или иначе со мной связанных. Хотя, возможно, я преувеличиваю, и уничтожили вообще всех змей, без исключения.

Что же. Кто-то обратил на мои действия свое пристальное внимание. И что-то мне подсказывает, если это кто-то из Конохи, то впредь создать такую сеть мне никто не позволит. Просекли фишку, так сказать....

Очередная встреча с Сарутоби состоялась только по истечению нескольких суток после приведения в действие крайнего приказа. Слишком многое требовало его постоянного внимания. Помимо тех распоряжений, которые он исполнял, следуя воле Совета, в виде зачистки полицейского управления, в котором в ту злополучную ночь находилось сразу несколько бойцов клана, а также вылавливания патрулей с теми же клановыми, у него нашлось немало других задач. О большинстве из которых никто другой попросту не догадывался. Лидер Корня пусть и привык действовать в тесном контакте со старыми товарищами у власти, про свои интересы он не забывал никогда. Зачастую преследуя их даже тогда, когда от него ожидали другого.

На территорию квартала его бойцам путь был заказан. Оцепленный практически до начала резни боевыми командами АНБУ, по завершении операции он быстро был занят именно гвардейцами Хокаге. Что означало ровным счетом одно — все ценное имущество Учих так или иначе оказалось в руках Сарутоби. А вот то, что он нашел в управлении полиции, а также в составе уничтоженных патрульных бойцов клана... Стоит ли говорить, что оно довольно резво перекочевали в секретные убежища Корня. Включая самих Учиха, разумеется. Их шаринганами никто разбрасываться не собирался. Да и многие интересные бумаги, что удалось раздобыть, обеспечивали неплохие перспективы в будущем. Хотя полный потенциал добытого еще предстояло выяснить.

Последним, что в последние дни было связано с Учиха — это операция его оперативников в ряде территорий Страны Огня. Несмотря на традиционное стремление большинства красноглазых служить в клановом 'предприятии', немало их шиноби проходили подготовку в составе полевых команд. И так уж сложилось, что на 'поле' во время резни находилось сразу несколько команд, среди которых находились молодые генины и чунины обладателей шарингана. В результате операции группы оперативников ликвидировали и эти опасные элементы. В одном случае, к сожалению, полностью полегла и вся команда. Командир оказался необычайно умел, и успел натаскать своих подопечных в плане командной работы. Не устранив всю команду нельзя было устранить Учиха. Лидер Корня выслушав доклад от своей группы, даже позволил себе проявить эмоции, и отдал распоряжение оказать помощь семье павшего командира. Таких специалистов теперь было мало, а факт гибели одного из них от рук своих же, он воспринял не легко.

Все остальные же заботы лидера Корня можно было описать одним словом — контрразведка. Уничтожение одного из самых могущественных кланов в мире мгновенно расшевелило всех. В том числе и многочисленных шпионов и двойных агентов, которые начали всеми силами стараться выведать больше информации. Его структура, следившая почти за всем в деревне, просто не могла пройти мимо такой активности и устроила облаву. В результате за пару дней удалось выявить и захватить столько подозрительных личностей, сколько не удавалось пару лет. С некоторым сожалением пришлось отметить и то, что среди захваченных оказалось очень много своих.... Не лучшие годы в Стране и Деревне определенно заставили некоторых шиноби поискать спонсоров в стороне. И спонсоры, как это всегда бывает, нашлись в лице разведок других стран и деревень....

— Проходи, — кивнул Сарутоби, дымя свой трубкой и разбирая документы. Привычный для любого постоянного посетителя этого кабинета завал бумаг был на удивление большим. Куда больше, чем обычно. Что было неудивительно. Цепкий взгляд Шимуры легко определил, что большинство из этой горы — рапорты АНБУ и остатков сил полиции, которые все еще продолжали дежурство на улицах Конохи (пусть теперь Учиха с ними не было).

— Итак? — подал голос Данзо после нескольких минут молчания, нарушаемого лишь шелестом страниц документов. В кабинете Хокаге он пусть и планировал оказаться сам и в ближайшее время, но вызов его опередил. Потому инициатива определенно принадлежала старому другу. В прямом смысле старому. Было видно, что последние годы дались Хирузену нелегко. Его старение было самым стремительным из числа всех четверых, что сейчас формировали Совет.

— Слишком многое требует твоего совета, Данзо, — мрачно бросил Хокаге, бросив взгляд из-подбровей.

— Слушаю.

— Операция, как и задумано, прошла успешно. И я, и те двое прекрасно понимают степень твоего вклада. Но есть что-то, что определенно вызывает у меня сильное беспокойство.

Перед Данзо на стол легла целая стопка бумаг, которые тот задумчиво просмотрел. И даже его привычная невозмутимость дала трещину после всего прочитанного.

— Не хорошо получается, — сказал он ледяным голосом, при этом усиленно размышляя над ситуацией. Его увлеченная борьба с шпионами и предателями стоила ему знания в другой области. А между тем в деревне едва не собралась целая волна тех, кто считал, что с уничтожением Учиха не просто не все чисто (только последний глупец мог считать обратное), но и явно устроено не без участия некоторых влиятельных личностей. Включая лидеров кланов и структур.... А это было серьезной угрозой. Пусть пока не оформившейся, находящейся лишь в зародыше, но грозящей в будущем не только обвинениями, но и вероятными боевыми действиями. Идея, захватившая мозг, может быть чрезвычайно опасной. Особенно для тех, кто эту идею не поддерживает.

— Да.... Именно что да. Твои бойцы действовали грамотно, но свидетелей все же нашлось слишком много. И теперь у нас началось распространение новой болезни.... Ты прекрасно понимаешь о чем я.

Данзо кивнул. Да, он не заметил этого ранее, но теперь он видел все отчетливо. И скорее всего, довольно скоро раскопает все, что представляет интерес в данном контексте.

— Что ты от меня хочешь Хирузен? Чтобы я уничтожил эту болезнь? Или чтобы нашел способ, куда ее направить так, чтобы угроза прошла мимо?

— Не то, и не другое, Данзо. Дело в том, что я уже нашел решение. И мне важно лишь то, как ты это воспримешь?

Шимура нахмурился. Сарутоби не был тем человеком, кто привык строить сложные планы, и потом возлагал их исполнение на кого-то. Скорее, он привык ставить задачу составить план другим, обладая отличной способностью оценивать степень успешности этого продукта мозгового штурма и затем уже возлагать на кого-то его исполнение. Очень редко от него можно было услышать подобные планы, и когда он это делал, всегда была какая-либо незаурядная ситуация. То, что именно его вызвали сюда говорило ровным счетом об одном — он должен был сыграть свою роль в этом плане. И это ему не нравилось.

— Слушаю.

— Полагаю, ты уже в курсе, что это?

Из-подстола была извлечена стеклянная банка, внутри которой обнаружилась мертвая рептилия необычной расцветки. Необычной пару лет назад, а как выяснилось недавно, уже достаточно распространенного в этих краях подвида.

— Да, — кивнул Шимура, — Мои люди уничтожили немало таких по всей Конохе.

— Как и мои АНБУ. И те же Учиха, к слову, судя по тому, сколько таких мы нашли на территории их квартала.

— Орочимару...

— Вероятно. И то, что он так активно вовлечен во все это дело, пусть сильно беспокоит, но в то же время в этом есть свое преимущество.

— Преимущество?

— Да.... Есть люди, уверенные, что именно он стоит за всеми событиями. И было бы хорошо, если бы количество таких людей увеличивалось.

— Логично. Так в этом и заключается твой план?

Сарутоби выдохнул облако дыма и отложил в сторону трубку. Ледяной взгляд его глаз уперся на Данзо. Тот встретил его в упор, совершенно не собираясь сдаваться под этим натиском. Так они и просидели около минуты, пока Хокаге не подал собеседнику сложенный лист. Взгляд Шимуры переместился на текст, а потом, резко вновь уперся в мужчину напротив. Былая невозмутимость держалась лишь на честном слове.

— Распустить Корень? Ты в своем уме?

Воздух словно потяжелел. Даже едва проявившийся сквозь привычную броню спокойствия и каменной мимики гнев чуть не заморозил все вокруг. Будь Данзо чуть более несдержан, вокруг него уже начался бы небольшой смерч.

— Иного выбора нет. Либо Корень будет распущен, предварительно проведя свою последнюю операцию по зачистке, в ходе борьбы с 'шпионами Орочимару', либо очень скоро мы получим новую волну недовольства в дополнение к той, что мы с таким трудом остановили.

Сарутоби замолчал, а Данзо сосредоточенно размышлял. Гнев, пусть до сих пор клокотал внутри него, он не мешал ему трезво оценивать ситуацию. Не спроста он так долго был на своем месте. План старого 'друга' был гениален в своей логике. Корень должен был инсценировать активную войну против шпионов и диверсантов змеиного саннина, в жерновах которой должны были исчезнуть все те, кто слишком близко к сердцу воспринял лишние слухи и пришел к 'неправильным' выводам. А потом, когда со 'шпионами' было бы покончено, Корень, успевший залить кровью весь Скрытый Лист, объявляется Хокаге вне закона и распускается. Тем самым укрепляется пошатнувшаяся репутация Сарутоби, а он, Данзо, привычно занимает свое место у корней.... Да. Не с проста Шимуре не понравилась сама мысль о плане друга до того, как он его услышал. Он был действительно гениален. Ведь главным признаком гениальности было не то, что он был действенен. А в том, что он — Данзо, всегда ставящий интересы деревни выше своих, исполнит его.

— Твоя взяла, — сухо бросил он, вставая и направляясь к выходу, не собираясь более тут задерживаться

'Наслаждайся последними годами, 'друг'.... Они пролетят быстро'

Мы расположились на песчаном берегу, наблюдая за тем, как по морю гуляют слабо освещенные лунным светом волны. Мысли и настрой эта картина навеивала своеобразные. Сидишь вот так, вдали от дома, вглядываясь в погруженные во мрак просторы Мирового океана, и чувствуешь, что нет вокруг никого, кто может понять, что твориться у тебя на душе. Кроме нас самих, разумеется. Просто потому, что каждый из нас сейчас был на чужбине друг для друга. При этом место, откуда каждый из нас прибыл, другой когда-то считал своим домом. Ирония судьбы, не иначе.

Со времени нашей последней встречи прошло немало времени. Недели три, не меньше. Так уж сложилось, что ни у меня, ни у него просто не оказывалось возможности вот так оторваться от своих дел, чтобы обсудить накопившиеся проблемы. Везде был аврал. У каждого свой. И каждый из них был связан между собой.

— Слышал, вы довольно сурово обошлись с некоторыми из своих родичей.

Разговор начал я. Что уж тут поделать, если мой собеседник по одному ему ведомым причинам в данной ситуации рассматривал меня как человека, так сказать, более высокого положения, чем он сам? То ли из-за того, что он просто считал эту землю моей территорией, а быть может причина кроилась в другом. Но не суть. Главное было в том, что красноглазый мой товарищ (это лунный свет пылал в его глазах подобно пламени, что создавало пугающий эффект) предоставил мне полную инициативу вести эту беседу....

Шисуи устало прикрыл глаза, продолжая сидеть и подставлять свое лицо легкому ветерку, что дул с моря. Глядя на него, можно было с уверенностью сказать одно — последние три недели дались ему нелегко. Не мудрено конечно. Остаток клана, пробудившийся после своего неожиданного спасения, в мгновение ока утративший былую мощь, влияние и богатство, и оказавшийся неведомо где, просто не мог оставаться спокойным. А учитывая крутой нрав этих людей, сложно представить, сколько усилий стоило молодому человеку, призванному стать их главой, чтобы просто удержать их.

— Так надо было, — лаконично бросил он, явно не желая вытаскивать сор из избы. Правда, я желание это все же не оценил. И дело не просто в том, что существование клана было моей заслугой, и я хотел преференций. Нет, тут иное — чтобы клан продолжил это самое существование, он должен был придерживаться определенных правил, так сказать, поведения. Мне было бы куда комфортнее, если бы я знал, чего стоит опасаться, а чего нет с их стороны, чтобы и дальше продолжить обеспечивать их прикрытие.

— Не сомневаюсь. Но я беспокоюсь, что это может... слегка разрушить существующий режим сохранения тайны. Вы прекрасно знаете, сколько сил затрачено, чтобы его создать.

Шисуи, открыл глаза и посмотрел на меня. Будь я в другой обстановке, то вероятно, испугался бы этого взгляда. Но сейчас такими гляделками меня сложно как-то встревожить.

— Это только поспособствует сохранению режима.... Если бы я сделал нечто подобное раньше, не было бы никакой необходимости этот режим вводить.

Ответ был невероятно емким. Стоило мне слегка напрячь мозги, как мозаика мигом сложилась.

— Зачинщики? — спросил я.

В ответ получил кивок.

— Стоило побеседовать с вами до операции....

— Уже неважно. Я решил вопрос....

— Похвально.... Ваш мангеке позволяет сейчас также эффективно управлять людьми, как это делала предыдущая пара глаз?

Вопрос был важным. Насколько хорошо работает додзюцу после столь долгого перерыва и последующей пересадки? Что требуется для успешного его запуска? И самое интересное, какими способностями обладает после смены владельца?

В ответ я различил лишь кривую усмешку, столь неестественно смотревшуюся на лице красноглазого. Слишком уж я привык к другому его образу — серьезному и сосредоточенному.

— Важно то, что он не дает другим управлять ими, — прозвучала реплика с его стороны, и меня невольно бросило в дрожь. Мой интерес мгновенно переменился.

— Значит, зачинщиков контролировали со стороны.... Тот человек с мангеке? — сказанное мной вслух было скорее игрой. Мне уже практически не были нужны никакие аргументы со стороны Шисуи. Все, что нужно, я уже получил от его слов.

Учиха вскочил. И судя по его лицу, то, что я скрыл от него такой немаловажный факт, он воспринял не очень хорошо.

— Хм.... Любопытно получается, — продолжил я, стараясь предупредить взрыв возмущения. Хотя, не уверен, что он последует. Шисуи умел держать себя в руках... в большинстве ситуаций, в которых я за ним наблюдал, — Значит, восстание изначально строилось по плану со стороны....

— Вы видели его! Где?

— Есть всего один правильный ответ, и он вам прекрасно известен.

Лицо Учиха вытянулось, а потом он вновь упал на песок.

— Значит, Итачи действовал не один.... Он тоже...попался.

Он с шумом выпустил воздух, и ударил кулаком по песку. Красные глаза сверкнули во тьме.

— Если вы считаете, что Итачи попался под действие чужого мангеке, то это ошибка.... Мое отношение к вашему кхм... 'другу', не самое хорошее, но не признавать того, что он достаточно... 'умен', для того, чтобы не попасться в сети другого шарингана... мягко говоря сложно. Итачи если и попался, то в другую иллюзию, сети других людей. И просто воспользовался еще одним обладателем мангеке шарингана и ненавистником клана в качестве помощника.... Или сам стал помощником того человека. Тут уж как посмотреть. Все это конечно, мои мысли, и только мои, но.... Вы меня поняли.

Он кивнул. Мой несколько сумбурный монолог он воспринял с пониманием. И сделал какие-то свои выводы.

— Как там Саске?

Я бросил на него быстрый взгляд. Да, шестеренки у нового лидера клана в голове заработали неплохо.

— Если я скажу 'в порядке', вы поверите?

Мрак, что опустился на лицо моего собеседника, не имел ничего общего с ночью, что окружала нас. Чего только не мелькало за эти жалкие мгновения на этом лице и в этом взгляде....

— Кто опекун?

— Если верить официальной информации, которую мне удалось услышать, некто Сарутоби Хирузен.

— Хокаге?

Чего-чего, а искреннего изумления на лице Учиха я не ожидал. Хм... А на что интересно я надеялся? На гнев? Ярость, при понимании ситуации в целом?

— Я же говорю. По официальной версии. А что там на самом деле, куда его прописали и за счет чего существует.... Тут простому работнику Госпиталя никто отсчитываться не будет.

— Что еще про него известно?

— Он вернулся к учебе в Академии, как я слышал.

Шисуи прикрыл глаза, и некоторое время сидел молча. Судя по тому, как бешено двигались его глаза под веками, он о чем-то напряженно думал.

— Я.... Я должен сделать что-то.... Вытащить его оттуда. Спасти от одиночества!

Взгляд, что он обратил на меня, был полон непередаваемой... мольбы? Он словно умолял меня об этом.

— Послушайте, господин Учиха.... Не мне вам указывать что делать, а что нет. Я могу лишь посоветовать вам взвесить все за и против. Человек внутри меня очень хотел был того же. Вырвать мальчика из того ада, в котором он оказался из-за игр взрослых.... Я видел его. В ту ночь. Сам лечил после всего.... Холодный разум же говорит иное. Не буду объяснять что. Вы и сами это знаете.

— Да. Я понимаю. Во мне те же две составляющие.... Вы сделали из меня главу клана, который я должен беречь и защищать. Защищать, в том числе и от своей глупости. А привлечение к себе внимания — это и есть она — глупость.... А с другой.... Какой из меня глава клана, если я не могу сберечь ребенка этого самого клана? Позволю ему расти среди.... В той среде.

— Итачи... возложил на его плечи тяжелую ношу. Ношу, которая уже должна захватить его суть и вести его по жизни до тех пор, пока он ее не сможет сбросить. А сделать это возможно только в одном случае. При совершении возмездия.... Это то, что вам нужно иметь в виду, прежде чем принять свое решение.

Шисуи кивнул. Я не знал какое решение будет принято. Захочет ли он захватить Саске и доставить к остальному клану? Станет ли он рисковать этим самым кланом ради одного его представителя? В любом случае, решение было его и только его. Что касается меня, то сейчас, сидя на этом самом месте и смотря на убывающую луну, я уже не рассматривал клан как возможный инструмент в будущем. И не собирался просто взять и пытаться его контролировать. Клан пережил страшный удар. Пережил в том числе, и по своей вине. И лишь от него, от самого клана зависело, сможет ли он восстановить былую мощь, следуя тому плану, который придумал я и передал Шисуи. Или все-таки сгинет, поддавшись на эмоции.

— Это тяжело.... Обрекать его на такое.

Видимо, это оно и есть — решение.

— Я бы хотел, чтобы вы... присматривали за ним.

— По мере возможности. А они у меня несколько ограничены. Пока ограничены.

Он кивнул.

— В любом случае, я вам благодарен. Вы сделали столько для Учих, сколько не делал никто другой. Кто-то другой сказал бы, что дело тут просто в алчности. В желании нас использовать.... Но мне почему-то кажется, что тут другое.

Против моей воли на мое лицо налезло подобие улыбки. Не знаю, как она смотрелась со стороны, но моего собеседника не передернуло. А это уже хороший знак. Улыбки давно перестали быть для меня естественной частью меня.

— Хех... Знали бы вы того, кому принадлежали эти глаза раньше, не говорили бы так.

Вопреки моим словам такое же подобие улыбки появилось и на лице красноглазого.

— Наверняка. К счастью ли, или к сожалению, я его не знаю.... Надеюсь, что не знаю.

Тон, которым была сказана последняя фраза, пробила меня на смех. Кто бы мог подумать, что сегодняшний разговор вызовет у кого-либо из нас смех. А тут уже смеюсь не только я, но и Учиха.

— Когда-нибудь мы это выясним. А сейчас, уважаемый господин глава клана, мне очень бы хотелось, чтобы вы помогли мне кое с кем. Уж очень любопытный персонаж.... Персонажи, если уж быть точнее. Болтливые во всем, что не надо, и молчаливые во всем, что надо... Обидно, что общий язык установить не удается. Вдвойне обидно, потому что они все мои тезки....

Память.... То, что являлось, пожалуй, важнейшей частью человеческого разума. Не может быть человека, у которого нет памяти. Ведь это все, ничто иное, как опыт. Опыт всего. Жизни, можно даже сказать, человеческого существования.

Для меня это понятие имело особенную ценность. Уж слишком странной оказалась моя жизнь, сама по себе она была невиданным событием, которое, подозреваю, редко встречалось во Вселенной. Я родился сначала в одном мире, а потом переродился в другом. С обеих миров у меня остались воспоминания. Некоторые четкие. Некоторые не очень. Другие и вовсе откровенно туманные. Пробуждение памяти о прошлой жизни в другом мире когда-то лишило меня немалой доли воспоминаний о том, что я пережил уже в этом. До пробуждения.

Тогда, в первые дни и недели, да что там таить — месяцы, было сложно осознать, кто я. Разные воспоминания, опыт конфликтовали друг с другом. Чтобы вновь собрать себя, осознать как новую личность... на все это ушло время. Я рос. Рос и телом, и духом. Рос над собой, путешествуя, обучаясь, совершая разного рода поступки, влюбляясь, терпя лишения. И в какой-то момент я просто стал другим. Кем-то, кем никогда не был тот я, что пришел из другого мира, и тем, что вряд ли когда-то должен , был вырасти из того ребенка, кого воспитывали здесь — в этом. Я начал жить сегодняшним днем, смотря больше в будущее, нежели в прошлое.

Но память была тем, что все же меня беспокоило. С того самого дня, как я проснулся в Конохе и неожиданно оказался оторван от того времени, когда от нее — памяти, зависело не так много, как зависело сейчас. Во времена, которые были описаны в произведении какого-то азиата, с которым в свое время я имел удовольствие ознакомиться. Сейчас от воспоминаний, что возможно, до сих пор сидели глубоко внутри меня, толку было не просто больше. Их наличие само по себе давало мне невероятные преимущества.

Да, кое-что восстановилось само. Некоторые имена, цепочки событий, места, и просто атмосфера. Но очень многое все еще оставалось неведомым. И я был готов многое отдать за то, чтобы вспомнить. Вспомнить, кем был обладатель смутно знакомой маски с единственной прорезью для глаза, какое он имел отношение к уничтожению клана Учих, да и вообще зачем он ввязался в это дело. Вспомнить, что ожидало меня в будущем, какие люди могли мне встретиться, какие опасности возникнуть передо мной.

Одним из тех способов это сделать было заняться допросом. Выбить информацию из томящихся в плену в Рьючидо тезок, и уже через эти сведения попытаться вызвать ассоциации в своей памяти. Вспомнил же я про Учих! Проблема, конечно, заключалась в том, что эти твари умели хранить тайну. Мои первые попытки развязать им языки окончились закономерным провалом. Как заставить говорить существ, кому плевать на боль, пытки, давление ки (последнее просто вводило их в какое-то подобие ступора и все)? Решение было одно — привлечь к помощи дорогого друга с красными глазами. Учиха Шисуи, то бишь. Мангеке — вообще отличная вещь для развязывания языков, насколько я помнил и из своего опыта. Оставалось надеяться, что белые твари не способны сопротивляться этой 'вещи', как когда-то, пусть и с трудом, но смог я.

Мои опасения по поводу того, что у молодого обладателя усовершенствованных глаз в виду отсутствия опыта пользования новым додзюцу могут возникнуть проблемы оказались напрасными. Стоило ему взглянуть на трепыхающегося в кольцах внушительной змейки белого 'человека', как тот мгновенно застыл и потерял прежнее достаточно уверенное настроение. И даже больше. Я несколько недооценил силу новых глаз. Прежде чем слова посыпались из уст беляка, как я ожидал, Шисуи изумленно отвел взгляд от своей жертвы и посмотрел на меня.

— Учиха Обито жив... — со странной интонацией произнес он, не отрываясь от меня, и видимо желая что-то увидеть на моем лице, но все вышло наоборот.

Изумление, которое несколько долгих секунд царило на его лице, тут же испарилось, сменив место настоящей бешеной ярости. На этот раз я, пожалуй, мог бы и испугаться — красные глаза вспыхнули каким-то внутренним огнем, а 'змея', что разложилась кольцами вокруг зрачка, начала стремительно раскручиваться спиралью. Только вот мое сознание в этот момент было занято другим — шестеренки в моей голове со скрипов завертелись, выуживая из омута памяти странные образы и обрывки слов.... Картина начала постепенно всплывать из тумана.

— Тварь! — сквозь зубы услышал я голос Шисуи, чьи глаза в этот момент буквально пришпилили бедолагу белого оборотня к месту еще сильнее, — За что?

Вопрос, как ни странно, был обращен скорее к нему самому, нежели чем к его жертве. Сейчас Шисуи был занят ничем иным, как напрямую копался в памяти пленника, используя мощь своих глаз и всеми теми возможностями, что она давала.

— План.... Глаз Луны.... Вечное Цукиеми.... Мадара....

Шисуи проговаривал слова обрывками. Он сейчас повторял их для себя, будто подтверждая и запоминая то, что он 'видел' в голове белого, но мне и этого оказалось вполне достаточно. Шестеренки в голове крутились с уже невообразимой скоростью, буквально насильно укладывая обрывки образов и каких-то обрывочных мыслей в одну стройную мозаику. И каждое слово, произнесенное Учиха, лишь ускоряло процесс, становясь этаким катализатором.

— Ринненган.... Воскрешение.... Статуя Гедо.... Биджу.... Скрытый Дождь.... Красная Луна.... Коноха.... Лис...

Я уже не видел перед собой ни пещеру, ни Шисуи, ни белых тварей, со сковывающими их змеями. Передо мной в голове словно кто с бешеной скоростью листал книжку с разноцветными картинками, каждую из которых я уже где-то когда-то видел. И сейчас просто вспоминал что к чему.

Все это напоминало огромный айсберг, который сорвался с огромной глубины и с не меньшей скоростью вырвался оттуда на поверхность. Волны боли от потока такого объема информации просто выбили у меня почву под ногами, и я упал. Дышать было тяжело, глаза слезились, а голова буквально налилась свинцом. Ощутив в руках что-то теплое, с трудом сфокусировал взгляд. Руки были в крови, что хлестала из носа.

— С вами все в порядке? — услышал я несколько встревоженный голос коллеги, что опустился рядом со мной на корточки и попытался мне помочь. Прикосновение к телу сработало как удар тока. Резко вся боль исчезла, и контроль над собой вернулся.

— Да, благодарю. Кажется, я немного перенапряг мозги....

Шисуи посмотрел на меня странным взглядом, но промолчал. Несмотря на мои протесты, он помог мне присесть на кусок скалы, а сам расположился напротив.

— Вы.... поняли, что я сказал? — спросил он.

Я кивнул.

— Это... просто какое-то безумие! Проклятье! Все бы отдал, чтобы посмотреть на Скрижаль Учих еще раз. Неужели там написан весь этот бред про Вечную Иллюзию?

Я, окончательно вытерев кровь платком, посмотрел на взволнованного собеседника. Его настрой был сейчас такой, что с него станется сунуться в квартал Учиха. И поменять вроде бы принятое решение по Саске (которое еще не озвучено, но прочувствовано)....

— Возможно. Хотя нельзя быть во всем уверенным на сто процентов.... У меня такое ощущение, что что-то мы все же упускаем. Эти белые могут не знать всего. Они вроде бы просто клоны....

— В любом случае, основная масса информации... — Шисуи повел руками в воздухе, явно подбирая слова, — Это просто настоящая бомба! Шквал, не иначе! Вот почему они готовили истребление клана! Начиная с Мадары, которого остановил Первый, и заканчивая этим Обито, у которого почти получилось. Им не нужны шаринганы, которые будут против них. Обладатель шарингана вполне способен разрушить этот план. Он способен также взять биджу под контроль, при определенной силе и сноровке.... Полное безумие!

Шисуи не утерпел и прошелся по пещере. Я наблюдал за ним с осторожным интересом.

— Мы должны остановить их! — внезапно сказал он, прежде чем я успел выстроить в голове дальнейшую модель поведения.

— Должны?

Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.

— Что-то не так? — спустя секунду уже с заметной осторожностью поинтересовался он.

— Определенно не так, — кивнул я, — Подумайте сами, уважаемый глава клана Учиха и попробуйте выстроить более или менее грамотную стратегию. Не вы ли только что повторили слово ринненган? Скрытая военная деревня Дождя, по-моему тоже прозвучала. Клоны, статуя Гедо, сам Обито с мангеке шаринганом. Знания, которые у них есть, а у нас нет, и так сказать, наоборот....

Он задумался, пытаясь связать мои слова вместе в одну четкую картину. Дошло до него лишь некоторое время спустя.

— У нас пока нет достаточных сил, — выдал он главное.

— Совершенно верно. Учиха Обито достаточно силен, чтобы контролировать Лиса. Он обладает высокоуровневым пространственным дзюцу, которое позволяет ему на равных сражаться с быстрейшими шиноби мира. Скажите мне, Шисуи-сан, сколько было в клане человек, способных на подобное до устроенной резни? Один вы, и то с натяжкой, если я могу судить верно. А сколько их сейчас? Не считая Итачи, местоположение которого сейчас неизвестно, равно как и то, каких взглядов придерживается сейчас после всего, что он сделал. На меня в данной игре нельзя полагаться. Сейчас мой главный козырь — это инкогнито. Ну и информация. А у них — два додзюцу высочайшего уровня.

Про ринненган, что был припасен, я ничего не сказал. Тем более, что не был уверен, когда смогу им воспользоваться. Если с глазами Утадзи я решился быстро, понимая, что иного выбора по сути нет, то вот с глазом моего родного братца я рисковать пока боялся. Разные были уровни. Разные были условия применения.

Да, определенно стоило задуматься над разрушением планов Мадары-Обито. Но не сейчас, когда я едва отошел от резкого возвращения части воспоминаний об этом. Сейчас на моей стороне нет достаточно сил и ресурсов во-первых, и четкого понимания того, зачем это надо во-вторых. Если уж что-то делать, то определенно нужно иметь с этого какую-никакую, но пользу.... Мда... Цинизм в последнее время так и прет.

— Однако все равно нужно что-то делать, — заметил Шисуи.

— Согласен, — кивнул я, — Что-то делать надо. И я полагаю, у нас будет куча возможностей. Но сейчас торопиться незачем.... Нужно копить силы.... И вот еще что, господин глава клана. Времена, когда клан Учиха был составной частью Конохи, прошли. Вам пора вспомнить те времена, когда клан был самостоятельной величиной. И научиться мыслить соответствующе.... Я, может, и не специалист в этом вопросе — кланом управлять мне не приходилось. Но все же кое-какой опыт самостоятельности у меня все же есть. Поверьте мне, чем быстрее вы вспомните, какого это, тем лучше.

— Я понимаю.... Разберемся.... А что с этими? — он кивнул на пленных.

— Один мой дорогой друг обычно не отказывает в том, чтобы взять на сохранение некоторые вещи. Уверен, за ними он также присмотрит....

Следующие несколько дней выдались довольно насыщенными. Вся деревня, и без того переживающая шок после истребления Учих, столкнулась с очередной пугающей ситуацией, когда она превратилась в этакое поле битвы между специфическими бойцами. За пару ночей в деревне было уничтожено до сотни человек самых разных слоев населения, начиная от простых гражданских, заканчивая опытными шиноби и даже представителями некоторых кланов. В наш Корпус АНБУ даже притащили несколько бойцов в масках, кого тоже зацепило — двоих из них спасти не удалось. А потом посыпалась целая волна слухов, дополнявшая официальную версию о жестокой борьбе оперативников Корня с диверсантами и шпионами Орочимару. Говорили, что в процессе чистки, устроенной Корнем погибло немало тех, кто был в стороне от этого, включая клановых. Операция была жестокой, достаточно кровавой и бесцеремонной, чтобы на это закрыли глаза. Кланы, пребывавшие в некотором ступоре после резни Учих, сильно возмутились. Кто-то поговаривал о возможной мобилизации сил и объединении для привлечения к ответу разошедшуюся машину контрразведки. Власть выслушала недовольных, покивала и согласилась. И на всю Коноху объявила, что Корень распущен как организация, а Шимура Данзо снят с должности руководителя данной структуры, равно как и потерял множество занимаемых им ранее постов.

Деревня, окончательно лишившись своих основателей, однозначно стала другой. Даже если кто-то этого еще не понял.

Часть — 2

Глава — 9

Открывая новые реалии

Операция длилась очень долго. Прошли уже больше пятнадцати часов с того момента, как ошметки мяса, лишь по недоразумению еще именуемые человеком оказались в операционной. Группа врачей всеми силами боролась за то, чтобы жизнь, жалкие искорки которой все еще теплились в этих кусках плоти, не угасла окончательно, подбрасывая в качестве топлива для нее огромные объемы жизненной энергии — преобразованной чакры.

Искусные руки медиков строго отточенными и осторожными движения постепенно сшивали между собой куски плоти, немедленно вливая в образовавшуюся связь огромную массу чакры, чтобы ускорить сращивание, а потом тут же брались за следующий, и так далее. Работа была невероятно сложной, требовала просто запредельного внимания и, вне всякого сомнения, колоссальных усилий. Не все куски плоти были собраны обезумевшей от случившегося, но, тем не менее, не растерявшейся подругой этого несчастного, которая запечатала полуживой... можно сказать даже труп. Многие органы были попросту уничтожены, и требовали немедленной замены....

В любой другой ситуации с одного взгляда на обезумевшую куноичи врачи скорее взялись бы лечить ее, а то, что хранилось в консервирующей печати, с чистой совестью отправили бы в морг, а то и сразу в могилу. Не было еще такого, чтобы кто-то брался за попытки вылечить...вернее, восстановить человеческое тело из еще не до конца мертвых фрагментов, а потом сделать так, чтобы смерть так и не взяла вверх. Это было чистым безумием. Но врачи Корпуса АНБУ вместо слов взялись за работу. Вкололи в каждый фрагмент плоти специализированную сыворотку, торопливо принялись за дело, вызвав лучших из лучших из своего состава. В запасниках быстро нашлись и органы, давно припасенные на всякий случай, и которые начали осторожно встраивать в восстанавливаемый организм.

Наверное, назвать эту операцию лечением было немного неверно. Это был эксперимент. Сложный, за гранью (по мнению любого здравомыслящего человека) возможного и допустимого, но в то же время крайне нужный и важный для всех, кто этим процессом сейчас занимался. Врачей было трое. Все как один, работники данного Корпуса. Все трое являлись при этом, пожалуй, лицами не менее, а возможно, и более заинтересованными чем та, кто сейчас отдыхала в соседней палате, куда ее уложил один из охранников (понятное дело, особо не интересуясь ее мнением, просто плавно вырубив одним касанием). То, что она притащила сюда эти ошметки, было скорее безумным жестом отчаянной любви. А вот те, кто взялся за это дело, руководствовались железной логикой. Логикой, постижимой только им.

Каждый из врачей делал свою работу. Один мастерски сшивал куски плоти. Второй не менее мастерски сращивал эти куски вместе, аккуратно вставлял органы, наводил артерии. Их действия были стремительными, невероятно быстрыми, и каждый их шаг был четко выверен. Если бы сторонний человек наблюдал бы за процессом, то был бы уверен, что главную работу выполняют именно эти двое, а третий здесь был кем-то вроде ассистента. Уж слишком мало он двигался, только и делая, что аккуратно проводя пальцами над восстанавливаемыми кусками плоти, освещая их зеленоватой чакрой. Однако те, кто сейчас буквально творили историю, прекрасно осознавали то, кто на самом деле вносит основной вклад. Даже одним своим присутствием третий врач делал не меньше, чем остальные двое, а вот всем остальным.... Тот, кто понимал реальные масштабы всего, едва мог поверить в подобное. Просто потому, что никто на подобное, как считалось, не был способен.

Дайчи, который и взялся за опыт с невиданным энтузиазмом (умудрившись, при этом, его никому не показать), прекрасно осознавал то, сколько сил требуется сейчас его ученику только для того, чтобы спокойно сидеть здесь, не говоря уже о том, чтобы что-то пытаться делать. Он периодически поглядывал на него, буквально каждые полчаса бросая требовательный взгляд в сторону, где примостился четвертый врач — ассистент, у которого были сторонние задачи. Одной из которых при подобном взгляде, была обязанность немедленно вливать в рот ученику особый стимулирующий состав. Не тот, что делался на основе его крови, нет. Подобный стимулятор на него не оказывал совершенно никакого влияния. Это был довольно старый, но проверенный годами препарат, вызывающий ускоренную выработку чакры и поддерживающий хорошее физическое состояние на некоторое время. Широ, который, к слову, этот состав терпеть не мог, морщился, страшно скалил зубы, но все же глотал, вновь доводя на некоторое время свои возможности до пиковых. Допустимо пиковых. Если бы не этот препарат, то операция, скорее всего, закончилась бы уже давно — включенный защитный механизм просто разнес бы тут все, и количество ошметок хватило бы уже на три, если не четыре трупа....

— Коли, — холодно бросил наставник, вновь бросив взгляд на ассистента, и тот тут же подскочил с готовым шприцом с сывороткой. Очередная обязанность — вводить в постепенно собираемый организм очередное мощное средство, способное оказать серьезную помощь в процессе.

Момент вливания в плоть прозрачной жидкости вызвал недовольный скрежет зубов от Широ. Он не смотрел на то, как это происходило, не комментировал, даже не выражал свое малопонятное для того же ассистента недовольство мимикой. Только скрежет зубов. Пугающий до чертиков.

— Готовь кровь, — тут же отогнал его Дайчи, вернувшись к своей работе, вновь бросив на ученика внимательный взгляд.

Кио, который продолжал, не обращая внимания на все эти телодвижения, планомерно сшивать куски плоти, на этот раз поднял взгляд.

— Не рановато? — поинтересовался он, обращаясь к Дайчи, — Сердце-то у него все равно полностью не подключено.

Дайчи отрицательно покачал головой.

— Подключим. Пора запускать, если не хотим потерять его. Времени почти не осталось. И без того на стимуляторах уже который час.

Кио бросил взгляд на Широ. Тот продолжал сосредоточенно водить рукой над головой оперируемого, слабо освещая своей зеленоватой чакрой не восстановленные участки кожи. Он будто находился в трансе. Никак не реагировал на разговор, взгляды, или совершаемые манипуляции коллег, преданный какому-то, только одному ему известному занятию. И тут даже профессиональный опыт старого полевого медика и одного из лучших хирургов пасовала перед полным представлением того, что сейчас тот делал. И та мелочь, что он сам мог отследить во время операции, уже поражала воображение, но ведь Дайчи утверждал, что на самом-то деле, его роль куда выше....

'Да, определенно хотят они задвинуть Цунаде, определенно...' — мелькнула у него шальная мысль, прежде чем тут же исчезнуть. Дайчи взялся за подключение сердца к общей кровеносной системе и системе циркуляции чакры. Сердце, кстати, в отличие от большинства внутренних органов, было у пациента свое. Пусть им и пришлось заняться в какой-то момент отдельно, извлечь и подержать в специальном составе из сыворотки. Что вроде бы тоже сопровождалось зубным скрежетом от Широ. Неужели своя пролитая кровь зовет?

— Широ, как там с соединением? — уточнил Дайчи, бросив взгляд на ученика. Тот откликнулся не скоро. Около минуты наставник терпеливо ждал, пока тот буквально вынырнет из своего транса, и соизволит бросить короткие: 'Можете начинать', после чего вновь погрузился в это свое отрешенное состояние.

— Отлично. Кровь!

Вливание крови в восстанавливаемый организм, было той еще песней. Многие артерии и кровеносные сосуды были буквально выращены прямо здесь и сейчас ценой неимоверных усилий. Кио справедливо полагал, что подобное до сегодняшнего дня не делал никто. И вряд ли сможет в дальнейшем, если Дайчи не раскроет свой секрет, как ему удавалось творить подобное. Хотя, покосившись на стоящего рядом Хараду, невольно задумался — а ведь скорее всего секрет-то ему уже известен. Неизвестно только то, способен ли кто-нибудь другой на подобное.

Кровь постепенно вливалась в кровеносную систему человека, пока не исчезла полностью. Сердце, между тем, заработало на полную мощность, гоняя полученную драгоценную телесную жидкость по венам и артериям.

Тяжелый вскрик от Широ в этот момент прозвучал как какой-то сигнал, понятный все тому же Дайчи. Он мгновенно ринулся к ученику, и резко вколол тому какую-то жидкость. Повторного крика или чего-то в этом роде не последовало. Однако только сейчас Кио обратил свое внимание на то, насколько бледным выглядит коллега, и насколько сильно он исхудал.

— Время на исходе, — пробормотал Дайчи, заметив взгляд хирурга, — Пора заканчивать.

Озадаченный Кио бросил взгляд на человека, с только что запущенным сердцем. Любой, кто даже не разбирается в медицине, сказал бы, что тот выглядит как отдающий концы тяжелораненый ветеран.... Слишком много еще предстояло сделать, пусть и уже было сделано ой как немало.

— Закрываем ему грудную клетку и зашиваем. Всем остальным займутся коллеги. Уж с этим сможет справиться любой с подтвержденным В-рангом.

И немедленно приступил к работе. Широ более не издавал никаких звуков, но теперь Кио физически чувствовал все то напряжение, которое тот испытывал.

— Готово, — отозвался через некоторое время Дайчи, отстранившись и немедленно бросив взгляд на ассистента, — Дежурную команду сюда. Переводите его в основной Корпус.

Несмотря на то, что решение о переводе показалось старому ветерану сомнительным, он все же не стал оспаривать его. В конце концов, номинально пациент был именно его — Дайчи. А они с Широ были как бы помощниками... Как только дежурные санитары стремительно вывезли оперируемого, наставник бросился к ученику, и помог тому присесть. Через несколько мгновений тут же вколол тому еще что-то. Харада, так и не вырвавшись из транса, просто вырубился.

— В его комнату, — отдал он распоряжение возникшему в дверях АНБУ.

— Что за чертовщина происходит? — спросил ветеран, озадаченно смотря, как коллегу стремительно унесли.

Дайчи устало разложился на стуле и вытер пот с лица.

— История, Кио.... История.

— Это-то я понял. С ним что?

— Перенапряжение. Не волнуйся. Все с ним будет в порядке. Восстановится. Через пару дней точно.

— Пару дней? Это просто... Не знаю что сказать.

— Знаешь Кио... Я бы рассказал тебе все. Если бы мог. Пока большая часть того, что ты видел — секретно. Могу сказать только немного в дополнение к тому, что говорил ранее.... Восстановление, которое происходило сейчас на твоих глазах и частично твоими руками.... Хм... В общем, дело в том, что его организм восстанавливал того раненого как себя....

— То есть....

— Через сыворотку, да. Поскольку организм того не был способен хоть как-то бороться сам, за него это делал Широ. Мы же просто помогали ему в этом...

Кио только и смог изумленно вытаращить глаза. И представить механизм.

— Ну, дела!

Пришел я в себя где-то через двое суток. И этим, собственно все и ограничилось. У меня не было ни сил, ни желания вставать с постели, двигаться, да и вообще что-либо делать. Одна сплошная вялость, апатия ко всему, что происходило вокруг и легкое раздражение тем фактом, что мне вообще пришлось разомкнуть веки и вновь лицезреть окружающий мир. Собственно, я и вовсе не проснулся бы, если бы ни острое чувство голода. Организм требовал пополнения сил извне, и потому прервал сон.

Мозги, откровенно говоря, не соображали. Думать о том, что случилось, и как я довел себя до жизни такой, не просто не хотелось. Я попросту не был на это способен. Первостепенная задача — добыть пищу, и ничего более.

Запас провизии обнаружился практически тут же. Рядом на стуле был помещен поднос с несколькими полевыми рационами и запасами жидкости — тот, кто оставил здесь это добро отлично представлял, что мне будет нужно в первую очередь.

Тройной паек был уничтожен менее чем за десять минут, от жидкости, на поверку оказавшейся весьма крепким травяным настоем с большим содержанием сахара, не осталось и капельки. Стоило последнему кусочку исчезнуть в казалось бы бездонном желудке, как на меня навалилась сильная сонливость. Организм, получив необходимое, мог продолжить спать, и восстанавливаться после того адского испытания, которое ему пришлось пережить.

Воспоминания об операции, впрочем, заснуть так и не позволили. Стоило слегка прикрыть глаза, как тут же возникали страшные образы того, с чем я имел дело до своего провала в беспамятство. Помучавшись чуток, я все же открыл глаза и решил просто полежать. Благо, перерабатывавшаяся с чудовищной скоростью в желудке еда, уже давала определенный запас энергии и мыслительные процессы протекали куда как лучше. Я мог просто смотреть в потолок и анализировать.

Когда я только увидел спешно возникшего на пороге моего кабинета Дайчи, то сразу почувствовал что-то неладное. Еще ни разу начальник не позволял себе посетить меня на моем рабочем месте, а тут такая неожиданность. Как выяснилось позже, настоящая неожиданность, находящаяся далеко за границами разумного, поджидала меня в операционной уже Корпуса АНБУ. Тело, которое и телом то можно было назвать исключительно в прошедшем времени. В настоящем это было ничто иное, как просто куски плоти, со все еще не погасшими искорками жизни. А наиболее вероятном будущем их поджидал крематорий.

Нет, понять то, что задумал наставник, было не трудно. Дайчи не оставлял свою мечту ни на минуту и стремился к ее достижению всеми силами, хватаясь за любую возможность еще больше продвинуться в нелегком пути. Вот и сейчас, стоило перед ним возникнуть еще одной возможности продвинуть меня дальше на ниве становления величайшим медиком всех времен и народов (вытеснив по пути с пьедестала ту же Цунаде), он мгновенно ухватился за нее. Даже несмотря на то, что шанс добиться успеха был на уровне статистической погрешности.

Сказать, что эта операция была сложной... это просто какая-то шутка, честное слово. У меня даже язык не повернулся бы назвать этот процесс операцией. Куда более уместным было бы... эмм... воссоздание человека из фрагментов или что-то в этом роде. Гребаная мозаика! Это было не просто собирание кусков плоти и их соединение между собой, чтобы потом в образовавшийся... хм...сосуд встроить органы и протянуть каналы оборванные каналы чакры и кровоснабжения. Было бы даже неправильно сказать, что это было сохранение жалкой искорки жизни в этих кусках, пока процесс шел. Тут было другое. С одной стороны, даже жуткое, при последующем осмыслении, пугающее и меня, видевшего всякое. Ведь в какой-то момент я сам перешел грань и вместо того, чтобы просто поддерживать существование уже практически несуществующего человека, сам занял его место. Количество доз сыворотки, что влили в эти ошметки, превосходило все мыслимые границы. Нити, что образовались со всеми кусками, в какой-то момент превзошли то, что когда-то я протягивал ко всем моим разведчикам по всей Конохе. Произошло прямое подключение. Чужая плоть и органы буквально превратились в мои собственные. Все мои регенеративные возможности были брошены на то, чтобы восстанавливать все это... нечто. Кио зашивал ткани, пришивал ошметки друг к другу, Дайчи активно восстанавливал органы и ткани, вливал всю свою чакру для ускорения восстановления. А я чувствовал все это, будто это происходило со мной. И контролировал процесс, используя медицинские техники.

Опыт, безусловно, умопомрачительный во всех смыслах этого слова. 'Я' другой (совершенно чужое тело) буквально восстанавливался из ничего, тратя на это ресурсы 'основного' тела (не будь тех стимуляторов, то скорее всего, просто не смог бы выжить), и при этом управлял восстановлением, направляя силы сначала на одно, потом на другое. Вырастил новую систему циркуляции чакры, кровеносную систему. На регенерацию нервных клеток были затрачены максимальные усилия.... Не знаю на счет моей способности в будущем воспроизвести подобную операцию (хотя бы близкую по духу), но кажется, устремления Дайчи могли вполне свершиться.

Слабость напомнила о том, что мое собственное тело пока не способно эффективно выполнять поставленную задачу. Слишком много сил требовалось для этого. Слишком. А затрачивать такие усилия только на одного человека с такой затратой времени.... Как бы цинично это не звучало, но нерентабельно. Или нерационально... Не суть. Для того, чтобы стать величайшим медиком, лелеемый Дайчи, требовалось быть способным лечить большое количество людей одновременно, ставить их на ноги в кратчайший срок. Та же Цунаде, к слову, этим стандартам соответствовала больше, нежели я. Для соперничества с ней мне нужно было как-то решить этот вопрос, придумав еще что-нибудь вдобавок к сыворотке на базе моей крови.

Размышления быстро меня утомили. То ли энергия от рационов пошла на другие задачи, то ли просто организм решил, что не гоже сейчас растрачивать силы на умственную деятельность. Меня разморило.

Следующее пробуждение состоялось уже не совсем по моей воле. В какой-то момент я почувствовал, как что-то укололо меня в руку. В обычных условиях я сразу запрыгнул бы на потолок и начал бы искать глазами противника. Сейчас просто вяло открыл глаза и посмотрел на единственно возможного человека, который вообще мог вот так вот спокойно вторгнуться в мое, кхм... жилище.

— Как все прошло?

Пересохший язык с трудом шевелился во рту. И тут же с благодарностью принял стакан с водой.

— Ты давай сначала берись за еду, а потом разберемся со всем остальным.

С этими словами наставник водрузил на меня поднос с внушительной горой всевозможных мясных блюд.

— Завтрак в постель, — хмыкнул я, с трудом глотая обильно выделившуюся слюну. Дайчи в ответ на шутку тоже изобразил смешок, хотя через полную концентрацию на еде, в его глазах не удалось заметить малейшего проявления веселья.

С едой было покончено в два счета. Дайчи хотел было что-то говорить, пока я увлеченно глотал, едва пережевывая все это, но поняв, что мясо чуть ли не буквально забило мои уши, замолчал, терпеливо ожидая завершения приема пищи.

— Так-то лучше, — удовлетворенно сказал он, когда я со вздохом откинулся на подушку. И немедленно сунул второй поднос, на этот раз с морепродуктами. Я хотел было озадаченно посмотреть на наставника, но руки ослушавшись головы, сами схватили кусок краба и начали методично отправлять в рот.

— Что-то меня начинает беспокоить такая щедрость, — бросил я позже, отпивая с огромной кружки какую-то сладковатую жидкость.

— Глупость говоришь, — ответил он, смерив меня холодным взглядом.

— Возможно. Сейчас у меня не самое лучшее состояние, чтобы рассуждать здраво. Так и норовит провалиться в сон.

В подтверждение этому я едва смог подавить зевок. Да что же это такое-то?

— В этом-то и вся проблема, — с все тем же ледяным тоном продолжил наставник, — Как ты думаешь, сколько дней ты тут валяешься?

Я постарался прикинуть, а потом беспомощно пожал плечами. Откуда мне знать-то.... То, что показалось мне двумя сутками в прошлое мое пробуждение вполне могло быть каким-то иным промежутком времени. А мои биологические часы просто дали сбой.

— Неделя.

— Неделя?

— И я не знаю, сколько бы еще валялся, если бы я насильно не пробудил тебя.

Мне стало как-то не по себе. Ошеломленно бросил взгляд на свои худосочные руки и сглотнул. Да, мне определенно это не нравиться.

— Со мной что-то не так?

— Не так? Не знаю как ты, но 'не так' это не совсем то слово, которое можно применить по отношению к человеку, который вернул другого человека с того света. И я говорю это без преувеличения. Хотя, ты же не глупец. Сам прекрасно должен осознавать, что к чему... Я хочу сказать, что все требует свою цену. Ты собрал ошметки человеческой плоти и превратил его обратно в человека. Сейчас вот ты и расплачиваешься за это.

Я кивнул. Это было абсолютной правдой. Правда было что-то, что так и не было сказано словами, но мы оба понимали. Как жаль, что с мозгами у меня сейчас туго. Никак не могу вспомнить.

— Вы так и не сказали, как все закончилось. Я так понимаю, он все еще жив?

— Жив, конечно. Позволил бы я ему умереть, после того, откуда мы его вытащили. Вернее, ты вытащил, а мы с Кио тебе усердно помогали.... А общем, за парня переживать не стоит. Он уже в куда более приемлемом состоянии, нежели ты.

— Сказал бы, что рад слышать, но боюсь, прозвучит неискренне.

Дайчи улыбнулся одними губами. В глазах тепла так и не прибавилось.

— Послушай внимательно, Широ. Обо всем этом... об операции, о цене, мы еще с тобой обязательно поговорим. Важно, чтобы ты сейчас вернулся в норму.

— Будто я сам не желаю того же.

— Понятное дело, что желаешь, но боюсь, мне придется... Скажем так, помощи с нашей стороны будет много. И не все методы тебе придутся по душе.

Я скривился. Мало ли что мне предложат в качестве метода восстановления. Даже не так, просто поставят перед фактом.

— А может обойдемся традиционными методами? Раньше срабатывало ведь. Я вполне себе нормально восстанавливался после хорошего отдыха.

— Будь ты в той же форме, что и тогда, перед твоим последним отпуском, может я и согласился бы. Но сейчас, увы, другие условия.... Широ.

Что-то в тоне его голоса мне показалось пугающе подозрительным.

— Да, Дайчи-сан... то есть сенсей....

— Прости, но это для твоего же блага!

С этими словами он извлек внушительный тубус, внутри которой оказался шприц, размеры которого мягко говоря, впечатляли.

— О, нет! Только не укол! Я до сих пор не отделался от страха перед ними!

Впервые с момента нашего небольшого разговора на лице Дайчи мелькнуло что-то искренне веселое. Изобразив смешок, он ловким движением перевернул меня и всадил укол в мягкое место. А я же лежал, с тоской вспоминая те времена, когда действительно боялся уколов. Хм.... А я их вообще когда-то боялся? Проклятая память. Все равно слишком многое так и осталось в тени....

Больничный отпуск выдался веселым. Дайчи, конечно же, изверг. Обещав взять мое восстановление в свои цепкие руки, он, как я и ожидал, применил массу малоприятных методов. Иглоукалывание среди этих методов можно было смело назвать самым приятным. Правда, для чего оно нужно, понять мне удалось далеко не сразу. А вот все остальное.... Взять хотя бы насильственное пичканье меня едой! В чудовищных объемах. Это случилось после того, как наставник выяснил, что мое тело перерабатывает поглощаемые порции на удивление быстро. Количество приемов пищи выросло со стандартных трех до восьми. Равно как и количество блюд. Я только и делал, что ел. Нет, сначала мне это даже нравилось. Не каждый день я так объедался. Но потом, по мере того, как в меня через силу пихали и пихали все это, мне стало как-то не по себе.

В итоге из отпуска я вышел, не только полностью восстановив силы, но и даже умудрившись набрать вес. Было до боли непривычно видеть себя столь... объемным. Сколько себя помню, всегда был худощавым. А тут... Впрочем, полагаю, это не надолго. Возьмусь я за еще одну операцию, и лишних килограммов как не бывало. Красота!

Накопленное веселье как рукой сняло буквально сразу же, как вернулся на работу. Ежедневная практика, возобновление сдачи крови почти на ежедневной основе, да и тренировки, которыми я в последнее время в силу обстоятельств пренебрегал — совокупность всего этого быстро вернула меня к достаточно трезвому взгляду на вещи. А каждодневный взгляд на стенной плакат, с изображением большой полной луны и соответствующей стихотворной подписью воскрешал в моей памяти образы 'будущего', так или иначе, с этой луной связанные. Что возвращало меня на извилистый путь разработки планов и стратегий, который были необходимы для того, чтобы из этого 'будущего' выбраться не только живым, но и желательно победителем.

Никогда не был игроком. Не говоря уже об азарте. Но то будущее, что нас всех поджидало, можно было назвать не иначе как игрой. Большой игрой. И только для того, чтобы просто выжить, нужно было научиться в нее играть. А для того, чтобы победить, нужно было научиться играть хорошо. А для того, чтобы хорошо играть, нужно было соответствовать стандартам игры.

Основной стандарт этой глобальной игры был один — сила. Если ты силен, то у тебя появляются очень неплохие шансы. Шансы на все. Другой же стандарт — это ум. Классическая 'сила есть — ума не надо' конечно, работало, но только в тех случаях, когда сильный давил слабых. Но когда сталкивались один сильный против другого сильного, ум решал очень многое. Особенно умение этим умом пользоваться.

И если я еще мог надеяться, что с умом у меня проблемы если и есть, то они не столь критичны, с силой все обстояло иначе. Для того, чтобы быть способным противостоять врагам с огромной силой, нужно было взобраться на куда более высокую ступеньку, нежели ту, которую я занимал сейчас. Нужны были дзюцу, освоенные стихии, куда более мощная чакра, чем есть у меня сейчас, союзники, и главное — умение пользоваться всем этим добром. Я, в целом, знал, как добиться немалой доли всего этого, но все никак не мог определиться с путем достижения поставленной цели. Каждый путь, каждый способ достижения этой самой пресловутой 'силы' или если с пафосом, 'мощи', имел и плюсы, и естественно, минусы. Если я выбирал один путь, то его минусы мешали мне достичь некоторых преимуществ, которые мне казались очень важными. А если бы я выбрал эти преимущества, то пришлось бы пожертвовать другими.

Именно поэтому я тщательно подбирал варианты. Строил теории, анализировал, рассчитывал, прорабатывал детали. И чем больше я во всем этом копался, тем больше закапывался. Путался. Нужны были серьезные исследования. Которые, я к слову, уже начал, даже запланировал некоторые эксперименты, но моя последняя, кхм... болезнь, на некоторое время выбила меня из колеи. Нужно было возвращаться к этой работе. Форсировать события, так сказать....

— Он мертв....

— Похоже, так оно и есть.

Одна из пещер в Рьючидо, уже долго служащая в качестве секретной 'лаборатории', сейчас являлась местом подведения итогов очередного эксперимента. Конечно, до полноценной лаборатории этой подземной полости было далеко. Здесь не было никакого особого оборудования, кроме нескольких наспех сколоченных столов, стульев, полок на стенах и достаточно хорошего освещения. Пожалуй, единственное, что давало пещере право называться лабораторией — это то, что здесь время от времени проводились пресловутые эксперименты. Или же, потому что результаты исследований также хранились здесь.

В лаборатории нас было двое. Я — как главный экспериментатор и заинтересованное лицо, и Шисуи — главный консультант, являясь единственным человеком, хорошо разбирающимся в интересующей меня области. Единственным доступным мне, разумеется. Третий же 'субъект' не так давно свое отбегал, превратившись в 'объект' нашего пристального интереса. Глядя на него, любой здравомыслящий человек мгновенно заподозрил бы нас обоих в тесном родстве с одним весьма одаренным непризнанным ученым родом из Конохи. Как минимум, в духовном. Уж слишком картина была 'красочной' и вгоняющей в дрожь.

Взгляд Шисуи был прикован к нашему 'объекту'. Его никогда не затухающий 'калейдоскоп' изучал его, высматривая то, что не мог увидеть я. Несмотря на всеми силами удерживаемую маску, не заметить следы активного мыслительного процесса было трудно.

— И почему мне кажется, что меня чудом минула такая же судьба, — довольно скоро озвучил свои мысли глазастый нынешний лидер клана Учиха, на мгновение бросив взгляд на меня. Что он имел в виду, понять было не трудно.

— Вы сильно преувеличиваете, — отмахнулся я, подойдя ближе к 'объекту', который до недавнего времени числился у нас под неофициальным именем Зецу-5 и потянулся к его правой глазнице.

— Неужели? Уж не по вашим ли рассказам выходило, что мои глаза тоже довольно... как вы там выразились, ах да, 'выдержанные'? Время соответствует, способ хранения тоже. В чем разница-то?

Я картинно вздохнул и прикрыл глаза, показывая своим видом всю нелепость этого возмущенного вопроса дорогого друга. Конечно, этот вопрос был скорее просто маленькой провокацией, не больше. Но все же ответа требовал.

— Я хотел привести пример с книгой, но слово 'выдержка' натолкнуло меня на несколько другое сравнение.... В общем, тут как с вином и каким-то другим напитком. Простите, но в силу моих пристрастий, в веселящих напитках разбираюсь на сильно. Оба вида напитка могут выдерживаться бесконечно долго, и сам принцип выдержки может быть одинаковым, вплоть до кувшинов или там бочек.... И тут дело не в том, как и в чем они хранились, равно как и время, а то, что внутри.

Я открыл веко мертвого оборотня. Свет отразился от риненгана, что скрывался под ним.

— Ваши глаза, конечно, довольно мощное додзюцу, но по сравнению с этим, — я указал на фиолетовый глаз в глазнице мертвого Зецу, — разница очевидна. Даже, несмотря на то, что именно мангеке является базой для развития риненгана....

Мои пальцы окутало зеленое свечение — я начал проводить тестирование додзюцу и готовить его для извлечения. Эта пересадка дала мне очень четкое представление о том, какая штуковина находилась в моих руках.

— Допустим, — задумчиво протянул он, подойдя чуть ближе, и внимательно рассматривая своим додзюцу глаз, — Но даже если это и так, не может же разница быть настолько огромной! Я с тем же уровнем чакры, что вы в него влили, вполне спокойно мог бы очень долго выдерживать два своих активных мангеке в прошлом. Не говоря уже о применении.... А тут один глаз просто убил его. Истощил до предела. И это за какие-то несколько минут!

— Полных ответов у меня пока нет. Хотя есть догадки.... Сдается мне, что дело тут в том, что этот глаз из-за длительного пребывания без сторонней подпитки просто оказался 'пуст'. И для полноценной активности его для начала нужно 'зарядить'. Здесь разница между вашими глазами и этим додзюцу проявляется именно в мощности. Для того, чтобы 'запустить' их, требуется больше сил. Ваших сил хватило для активации древнего мангеке, наверное в том числе и из-за родственных связей, а сил пусть и до предела 'заполненного' моей чакрой этого 'человека' — нет. Вот и все.

Я извлек риненган и вложил в специальный сосуд с раствором. Додзюцу оказалось куда опаснее, чем я опасался. Для того, чтобы смело пересаживать глаз, теперь требовалось не только придумать легенду, согласно которой можно было прикрыть глазницу повязкой и не привлекать впредь внимание. Следовало еще понять, как сделать так, чтобы глаз попросту не высосал всю мою силу, прежде чем пробудит свою. И превратится в грозное оружие, при помощи которого мне будет по силам сражаться с другим обладателем риненгана, что сейчас обитал в Стране Дождя.

— А кто был тот Учиха, кто пробудил этот риненган? И где его пара?

— Не знаю. Тот, у кого я видел его в последний раз, точно не был Учиха.

Шисуи посмотрел на меня странным взглядом, но ничего не сказал. Возможно, причиной тому послужил настрой, который я демонстрировал всякий раз, когда речь заходила об истоках моего риненгана. Я не любил разглашать информацию об этом глазе в большей степени, чем того требовали эксперименты.

Лужа воды постепенно расползалась под моими ногами. Я, застигнутый врасплох, стоял и таращился на это, время от времени переводя взгляд на свои влажные руки.

— Это что-то новенькое...

Выбравшись из лужи, я принялся изучать столь неожиданное явление. Осторожно потрогал руками жидкость, проверяя на ощупь, гадая, не привиделось ли мне это. Хм.... Вода как вода. Поднес палец к носу и принюхался. И запаха никакого нет. Попробовал на вкус. Ничего такого. Опустился на колени и присмотрелся на лужу еще внимательнее.

— Точно вода.... Хм.... Попробовать еще раз?

Сведя руки вместе, приготовился сложить печати.

— Собака, Лошадь, Тигр....

И вновь из моих рук полилась вода, которая тут же образовала новую лужу под ногами.

— Хм.... Что-то определенно не так.

Комбинация, которую я складывал, не была какой-либо техникой. Скорее так, учебная последовательность знаков, связанная с двумя стихиями: огнем и водой. Я придумал ее сам, покопавшись в нескольких специализированных учебниках, которые смог откопать в библиотеке Госпиталя (при этом, что там они делали, равно как и некоторые другие книги, понять не смог), и с тех пор отрабатывал ее каждый день. Со всеми правилами, вкладывая свою чакру, стараясь достичь изменения природы чакры так, как было описано в учебниках. Правда, никаких результатов, кроме улучшения потока чакры это не приносило от слова совсем. И на то были свои причины.

— Собака, Лошадь, Тигр... — повторный набор символов, который оборвался стремительно вырвавшимся потоком воды из ладоней.

Определить природу моей чакры попытались еще в мою бытность в Корне. Тогдашний мой наставник, после нескольких проверок сделал вывод, что моя чакра представляет собой абсолютный баланс двух элементов — воды и огня. Его объяснения были довольно запутанными, но главное я уяснил. Вода была сильнее огня — это непреложная истина этого мира. Любое дзюцу элемента огня будет потушено аналогичной по мощности техникой воды, просто в силу особенностей стихий. Однако это касалось именно дзюцу. То же, что было у меня внутри, представляло собой несколько иную картину. Баланс стихий попросту не позволял мне освоить одну из этих стихий. Это было все равно, что пытаться затолкать двух привязанных зайцев в одну норку одновременно.

Я пытался как-то исправить положение, обойти это правило. Но тренировки результата не давали. Именно тогда и родилась эта комбинация — сочетание печатей обеих стихий. Чтобы не пропала сноровка применения печатей. И, после подслушанной где-то сплетни о существовании особой способности соединять эти две стихии в одну — так называемый пар, надеялся, что у меня тоже что-то подобное получится...

Реальность же преподнесла мне сюрприз — внезапно удалось получить воду. Без никаких особых усилий, направленных на то, чтобы как-то сломать существующий внутри меня баланс. Что бы это значило? Сам того не зная, я смог как-то обойти его? Или же случилось что-то, что повлияло на меня, и внутреннее равновесие оказалось нарушено?

Отойдя, наконец, от лужи, я вытер руки и направился к выходу из зала, завершив тренировку на добрые полчаса раньше обычного. Нужно было кое-что проверить.

Добравшись до комнаты первым делом отыскал учебники, и, выбрав нужный, открыл. В страницу с описанием основных базовых упражнений стихии огня была вложена закладка. Она-то мне и нужна. Лакмусовая бумага для чакры, купленная в каком-то магазине.

Оторвав кусок, пустил по ней чакру. Впервые за очень долгое время бумага не превратилась в черную влажную пыль, а просто намокла, предварительно почернев.

— Любопытно.... Вода теперь преобладает?

Отбросив бумагу, прошелся по комнате. Странно все это. До боли странно.... В голове мелькнула мысль.

— Призыв!

На полу через секунду довольно большая змея, овивающая сверток.

— Кыш! — сказал я, наложив барьер.

Змея лениво отползла в сторону, давая мне доступ к свертку. Развернув его, нашел глазами наруч. Припрятанный на всякий случай в Рьючидо, мой старый инструмент был мне нужен как никогда.

Рука коснулась холодного металла и... вновь ощутила отторжение. Боль постепенно нарастала, металл обжигал, с каждой секундой становилось все труднее и труднее удерживать конечность на инструменте. Но! Я держался. Держался куда дольше, чем в прошлый раз. Когда, наконец, ощутив, что больше не могу, оторвался и посмотрел на руку, понял, что чувствую себя гораздо лучше, чем при последней попытке. Мое тело начало выдерживать эту силу!

— Интересно!

Неожиданное пробуждение стихии воды и резко снизившееся мое внутреннее сопротивление природной энергии, которую я получал при помощи наруча, пусть и вызвали у меня массу вопросов, но вместе с тем подняли волну воодушевления. Я чувствовал себя в какой-то степени даже счастливым человеком. Наконец-то один из путей, который я считал чуть ли не полностью закрытым, словно бы приоткрыл завесу, что скрывала его. Я бросился в образовавшуюся щель с головой. Мигом отбросив в сторону старую отработанную комбинацию в сторону, приступил к тренировкам со стихией воды. Пролистав все учебники, что у меня оказались, нашел и начал практиковать все упражнения с этим элементом. И надо сказать, дело пошло просто на ура. Каждое упражнение что-то да давало, укрепляя мои навыки работы со стихией. Конечно, о каких-либо техниках говорить было рановато. Способность бодро создавать лужицу еще не означало способность разливать воду достаточную для водяного дракона. Но! Сдвинувшееся дело уже само по себе было громадным прорывом. Я чувствовал, что уже скоро водные дзюцу станут для меня вполне обыденным явлением, которые мне будет создавать также просто, как сейчас применял медицинские техники.

Чувство эйфории и наметившийся прогресс были такими прекрасными, что я попросту игнорировал вопрос с огнем. Решил, что им займусь позднее, когда управлюсь с водой. В конце то концов, не зря ведь говорят, по шагу за раз. А я и без огня старался делать по полтора, а то и два. Начавшиеся эксперименты с природной энергией и наручем тоже никто не отменял. Теперь я каждую ночь так или иначе уделял время этому направлению, старательно заставляя себя сидеть рядом с этим металлом и раз за разом прикасаться к нему, вырабатывая привыкание. Процесс шел медленно, но что замечательно, он все-таки шел. Каждый день давал мне все больше и больше времени контакта. Да, оно почти всегда это было микроскопическое. По секундам в сутки. Но все равно это был прирост. И от этого чувствовалось ускорение. Набирать за неделю минуту, и понимать при этом, что будет только лучше — прогресс. И моральное удовлетворение.

К вопросам все же пришлось вернуться. И не сказать, что добровольно. Я, наверное, будучи чрезвычайно увлеченный своими тренировками, еще долго бы игнорировал их. Но рядом со мной были те, кто так или иначе оказался способен ткнуть меня в них носом. Пусть изначально они хотели обратить внимание на что-то иное.

Где-то через недельки три после моего возвращения с больничного отпуска и недельки через полторы после открытия водного элемента, состоялось мое участие в двух операциях. Достаточно простых, к слову (по сравнению с предыдущей экспериментальной, так вообще детской игрой на песочнице). Одна протекала опять же в рамках Корпуса АНБУ под непосредственным началом моего наставника (операция, судя по всем признакам, была чем-то вроде тренировки, чтобы я не потерял сноровку). Она прошла без сучка без задоринки, пусть и потребовала некоторого времени и сил. Вторая же прошла чуть ли не на следующий день, уже в рамках моих служебных обязанностей в Основном Корпусе. Недоросток-генин решил показать мастер класс и во время тренировки чуть себя не убил. Операция также была несложной, пусть также потребовала некоторого напряга с моей стороны.

Первый укол я получил от Ямады. Помогавший мне в качестве ассистента молодой человек в течение всей операции бросал на меня какие-то странные взгляды, а по завершению начал проявлять какую-то непонятную инициативу. Подобно матери наседке, он будто бы старался оградить меня от излишней траты сил. Такое необычное поведение мне пусть и показалось странным, но позже я решил, что дело тут скорее в стремлении молодого амбициозного ирьенина в расширении своего участия. Объяснение мне понравилось, и я благосклонно позволил тому закончить работу в таком режиме. Хотя и собирался потом поговорить с ним на этот счет, дав понять, что дружба дружбой, но нужно помнить о приличиях.

Объяснить ему что к чему не успел. По завершению, хватило одного мимолетного взгляда на часы, чтобы вспомнить о назначенной встрече с наставником, на которую я уже опаздывал. Потому просто попросив того заскочить с утра, пошел в другой корпус. Там же меня поджидал уже другой зверь. Привыкший в моем отношении всегда действовать прямолинейно.

Дайчи, стоило мне зайти и усесться за привычное место, буквально сразу же зафиксировал на мне свой взгляд и не как-то не спешил его отрывать. Столь пристальное внимание меня несколько смутило. Наставник, безусловно, был человеком со странностями, способным выдать несколько занятных финтов (пусть и строго в рамках процесса, которым мы были заняты), но было что-то в этом взгляде... Знакомого? Мгновениями позже память подкинула мне другой образ, который только за сегодня я имел удовольствие наблюдать несколько... десятков раз. И Ямада Ясуо был далеко не единственным, кто смотрел на меня так... подозрительно странно. Тут я забеспокоился. Что опять?

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Дайчи, не отрывая своего пристального взгляда.

Вопрос меня озадачил. Потому, прежде чем ответить, старательно проанализировал свое состояние, пытаясь найти признаки того, что могло бы вызвать беспокойство и столь пристальное внимание со стороны окружающих. И что характерно, за несколько минут так ничего и не обнаружил. Потому просто посмотрел на наставника, чувствуя какую-то беспомощность.

— Все в рамках нормы, — через некоторую силу пожал я плечами.

Дайчи склонил голову набок, после встал со своего места и прошелся по помещению, при этом, не сводя с меня своего взгляда. Оказавшись у окна, он повернулся к нему спиной и, облокотившись о подоконник, замер на несколько мгновений.

— Ты так думаешь?

Этот тон мне определенно не нравился. Я вновь сосредоточился на себе, стараясь заглянуть глубже и найти признаки беспокойства. Так ничего и не нашел. Состояние мое было действительно в рамках нормы. Разве что после операции чувствовалась некоторая усталость, но это опять же, вполне укладывалось в рамки той самой 'нормы' — она пусть и была простой, но некоторых сил потребовала. Да и утренняя тренировка сказывалась. Во всем же остальном я ощущал себя если не прекрасно, то близко к этому. Пусть и с оговорками, не стоящими внимания.

Не найдя никакого иного ответа, я кивнул.

Дайчи вздохнул, и, покачав головой, направился в прямо противоположный угол своего кабинета. Туда, где находилась небольшая вешалка, на которой сколько помню, всегда висела пара белых халатов, и рядом была небольшая полка для обуви (пара сандалий там также хранилась всегда).

— Давно смотрелся в зеркало? — прозвучал вопрос, пока сам наставник смотрел куда-то в стену. Что там находилось, я видеть отсюда не мог — мешали те самые халаты.

— Сегодня с утра, — сбитый с толку машинально ответил я.

— Странно. А я думал, что ты свое потерял....

— Что-то я вас не понимаю. У меня что-то с лицом, — пытаясь 'нащупать' проблему, я осторожно потрогал свою физиономию. Ответа на мучительный вопрос не последовало. Да, щетина снова проступала, но во всем остальном все было без изменений. Или это мои пальцы ничего не чувствуют?

— Посмотри еще раз, — судя по приглашающему жесту, на стене, куда он смотрел, висело пресловутое зеркало.

Повинуясь воле наставника и собственному вспыхнувшему немного нездоровому интересу, я чуть ли не подбежал к небольшой отражающей поверхности. Быстрого взгляда мне хватило, чтобы начать сомневаться в собственных глазах. Может это мои глаза ничего не видят такого, что видят остальные? Лицо-то такое же, как и было с утра. Без изменений. Ну, разве что та же щетина, да и покрасневшие немного глаза. Которые у меня краснеют всегда к вечеру, если есть какое-то напряжение. А оно у меня сегодня было.

— Что-то я совсем вас не понимаю, — сказал я, отлипнув от зеркала и посмотрев на Дайчи.

— Тяжелый случай, — покачал головой тот, тяжело вздохнув, и направился в другую часть своего кабинета. Покопавшись у себя под столом, через минуту он извлек оттуда напольные весы и положил в самом центре, — Вставай сюда.

Осознание пришло где-то на половине пути к этим весам. А когда же я все-таки на них встал и разглядел цифру, осознание сменилось абсолютным пониманием.

— Что-то мне не по себе, — выдал я свою реакцию, переведя взгляд на ирьенина напротив. Тот выглядел удовлетворенным. Прогресс моего мыслительного процесса сыграл в этом ключевую роль.

— Это мне немного не по себе. А вот тебе стоило бы выразить несколько другое чувство, — с некоторой брюзгливостью ответил он, жестом сгоняя меня с весов, — Сколько недель прошло с прошлого замера? Три?

Я кивнул.

— Потеря двадцати пяти килограммов живого веса за три недели... При этом тобой проведено всего две операции с существенной потерей чакры, которые даже вместе взятые не стоят и десяти процентов от той, что отправила тебя на больничный, плюс мелкие ежедневные расходы в рамках установленной и давно проверенной нормы.... Тебе не кажется, что это не совсем то, к чему стоит относиться спокойно?

— Я тренировался, — потупил я взор, вставляя небольшую копеечку. Не говорить же ему о том, сколько было потрачено чакры на эксперимент с Зецу и риненганом.

— Если бы ты в процессе тренировки потратил столько же чары, сколько за ту операцию, то от тренировочного зала осталось бы одно — кратер.... Так что, тренировки можно даже не учитывать... Норма твоего потребления пищи осталась на прежнем уровне?

— Стандартный паек. Такой же, какой он был до операции.

— Я же просил увеличить его.

— А... Ну да. Увеличен. Но по сравнению с питанием во время больничного, это почти что стандартная порция.

— Хм... Значит с питанием все нормально. М-да... Кажется нам нужно заняться серьезными исследованиями.

Сказав это, Дайчи направился к своему столу, где начал копаться в своем нагромождении записных журналов. А я, пусть и был серьезно озадачен столь неожиданной потерей собственной массы и своей слепотой на этот счет, внутреннее содрогался от возможных методов исследования. Исследовательский дух в моем наставнике был велик, и вряд ли его остановят такие мелочи, как некоторая 'неприятность' процедуры для исследуемого индивида.

— К слову, об операции, — между делом заговорил ирьенин, листая один из своих журналов, делая время от времени некоторые пометки, — Тот парень, которого мы так усердно лечили, недавно вернулся к полноценным тренировкам. Прошел полный перечень всех необходимых процедур на предмет, ну знаешь... сдвига по фазе, — он красноречиво покрутил палец у виска, — и говорят, теперь готовится вновь отправиться на миссию. Я, конечно, пока, это запретил, приказав, по завершению первой серии тренировок, явиться для полного обследования у нас, но судя по всему, скоро вновь будет бегать где-то за пределами....

Наставник прервался, видимо, обнаружив что-то более стоящее внимания на одной из страниц. Пока он читал про себя, играя желваками, я несколько отвлекся от мыслей о себе, задумавшись о том бедолаге. Ну надо же, какой дух.... После пережитого он должен был отправится на пенсию с солидными 'ветеранскими', но нет, намерен продолжать службу. И видимо, все с ним в порядке, раз никаких проблем не испытывает.

— Так вот, — продолжил Дайчи, отложив журнал в сторону и открывая другой, — В чем тут странность?

— Помимо того, что он жив?

Дайчи улыбнулся губами, стремительно что-то чиркая на странице второго журнала.

— Не без этого.... В общем, этот... дурак, мягче не скажешь, поперся в полигон в одиночку сразу после выписки домой, и отработал там полноценный комплекс. Ты понимаешь, что это за дурдом! Еще не до конца восстановленный, он пошел и отработал по стандартным нормативам здорового бойца его ранга. Если бы после этого его доставили к нам во второй раз с разорванными чакроканалами и мышцами, то он пробыл бы у нас очень долго! Но ведь какая шутка-то... Этому дураку хоть бы что! Я узнал-то об этом через его пассию, которая на радостях прискакала благодарить меня за столь чудное лечение. 'Вы просто чудотворец!' Тьфу!

Дайчи скривился, прервавшись на мгновение от своей писанины, а потом, посмотрев на меня, продолжил.

— Конечно, она услышала много красочных слов о том, какой ее друг 'молодец', да и она 'умница', раз позволила вчера еще мертвому парню своевольничать, равно как и о том, что из-за нее один из наших специалистов, кому по настоящему нужно быть благодарным, сам из-за этого оказался на больничной койке... Но, главное-то тут не в этом. А в том, что все это произошло еще тогда, когда ты лежал и бредил. Понимаешь?

— Вроде бы.... Потенциал лечения и все такое?

— Не угадал.

Дайчи замолчал, не собираясь, по всей видимости, давать все ответы сразу. Я задумался. Что он имеет в виду?

— Что, не сообразишь никак? — пару минут спустя спросил он, подняв на меня взгляд.

— Мысль есть, — ответил я.

— Это хорошо. Тогда прибереги ее напоследок. А то вдруг получится, что ляпнешь ерунду, а уже не исправить. Лучше уж потом, после изучения всех составляющих. Оценить картину со всех ракурсов...

Закончив записывать что-то, он подошел ко мне, держа в руках сумку из плотной серой ткани с несколькими трафаретными цифрами. Быстро открыв ее, он извлек странного вида прибор, из которого торчал длинный (с метр) кабель, заканчивавшийся внушительной острой иглой.

— Тебе нужно будет прилечь на кушетку.

Глядя на эту иглу, особо теплых чувств не испытывал. Но противиться работе наставника не собирался. В конце концов, проблему я осознавал.

Кушетка, которая была тут же, вдоль стены, была быстро мной занята.

— Сними верх, — напомнил ирьенин, подходя ближе.

— Просто не успел, — бросил я, заметив, что количество приборов в руках Дайчи увеличилось с одного до двух. Откуда он извлек второй, осталось загадкой.

— Помню, ты боишься уколов, но придется потерпеть, — иронично бросил наставник, протирая мой живот проспиртованной салфеткой. После чего аккуратно ввел иглу туда почти на всю длину, избегая внутренних органов, — Пока не проводи диагностику, — услышал я предупреждение.

Когда игла полностью исчезла внутри, он отложил первый прибор, и спустя секунды повторил процедуру со вторым прибором. Только иглу ввел в другое место — в район груди.

Задумчиво проверяя показатели, он быстро фиксировал данные в своем журнале, очутившемся у него в руках. Чуть позже второй прибор изменил свое положение. Игла воткнулась в район плеча. А позже оказалась в шее. Я стоически терпел, внутреннее проклиная все это, и искреннее надеясь, что эта процедура будет последней на сегодня.

Где-то минут через пятнадцать, когда второй прибор прошел почти через все тело, с ног до головы, он, наконец, убрал оба аппарата, и велев одеваться, уселся за своим столом. Быстро что-то считая, он продолжал записывать. Я между тем вернулся на свое место и терпеливо ожидал завершения его подсчетов.

— А теперь к самому интересному. К фактам, — хлопнул он ладонями и, взяв в руки небольшой бумажный пакет, бросил мне. Поймав его на лету, я вскрыл его. Выпал очередной журнал. Хотя пожалуй, эту можно было бы назвать даже книжкой. Твердая обложка, короткий номер и небольшое пояснение, которая на милю пахла канцелярщиной.

Буквально первая же страница удивила меня подробнейшей информационной выпиской о знакомом нам обоим шиноби, лечение которого и стоила мне здоровья. Тут были даже фотографии в полный рост, в профиль, со спины. Прочитал имя и фамилию, понял, что ничего они мне не говорят. Равно как и множество другой информации.

— Самое интересное дальше, — заметил наставник, и я кивнув, перелистнул страницу. Действительно, следующие страницы оказались куда более любопытными. Правда, таковыми они были только в контексте друг друга, поодиночке не представляя собой ничего особенного.

Здесь были указаны общие характеристики бойца до операции, такие как уровень чакры, предрасположенность к стихиям, освоенные дзюцу, выносливость, интеллект и многое другое. А на другой странице свежее записанные сведения о том, какой он стал после. И честно говоря, разница была серьезной.

У парня просто подскочил уровень чакры. Почти на тридцать процентов. А вместе с этим и выносливость. Теперь он мог спокойно развлекаться со своими техниками куда дольше. Да и вообще применять куда более ресурсоемкие дзюцу без видимого напряжения. Немало интересного преподнесли и стихии. Он изначально владел двумя — водой и землей. Его первоначальная вода, которой он владел уже давно, и вторичная земля — которую он осваивал постепенно. Теперь у него неожиданно проснулась третья — огонь (что сразу навело меня на мысль), которой он, внезапно, начал владеть чуть ли не также хорошо, как землей (которую тренировал не один год). А ведь раньше предрасположенности к огню не демонстрировал.

Пролистав данные до конца, я вернул книжку хозяину тем же способом, что она попала мне.

— Ну что, мысль твоя оказалась верной?

— Почти, — хмуро ответил я, — Как давно вы про это узнали?

— Сразу после того, как девчонка прибежала ко мне радоваться со слезами на глазах. Точнее, я про это задумался. И потребовал данные.... Хотя изначально я сомневался. Теперь, после дополнительного исследования можно сказать наверняка. Готов услышать диагноз?

Я кивнул.

— Для начала результат исследования, — он сверился со своими записями, которые только что делал, и упер взгляд на меня, — Согласно данным измерителя, если взять твои ранние показатели как сто процентов, то нынешняя продуктивность твоего очага составляет где-то процентов сто пятьдесят. Цифры более или менее верные, потому что раньше мы к услугам этих малышей не прибегали.... А теперь самое интересное. Согласно данным второго измерителя, процент чакры, который получает твое тело, составляет где-то... девяносто процентов от ста пятидесяти.

— Хотите сказать, что я теряю шестьдесят процентов чакры... на все вот это?

— В обычной обстановке, — кивнул Дайчи, — Тебе интересно, сколько процентов тебе достается во время интенсивной траты?

— Мне это не нравится! — вынес я свой вердикт.

Дайчи вновь кивнул.

— Говоря о диагнозе.... Я бы назвал это симбиотизмом.

— Мне кажется, это называется несколько иначе, Дайчи-сан.

— Понимаю, к чему ты клонишь. Но я убежден, что это не так. Тут именно симбиотизм. Правда, что получаешь ты, пока неизвестно. Возможно, ты пока не понял, как ты можешь что-то получить взамен.... Этот вопрос стоит подробно изучить.

Пусть я и не был полностью согласен с его термином, полагая, что мой 'паразитизм' звучит для этого случая более емко и верно, но все же кое в чем с ним согласился. Возможно, действительно я не до конца понимаю, как получить что-то взамен непрерывно растрачиваемой силе, что уходила на поддержку всяких там личностей. Но пока это был альтруизм с моей стороны. Альтруизм, которого я не желал.

Сидя вечером у себя в комнате, я только и делал, что опускал руку на обжигающе холодный наруч, и подержав немного, вновь поднимал. Почти механическое действие служило фоном для моих мыслей. Шестеренки в голове усиленно раскручивались, все глубже и глубже погружая меня в злободневный вопрос.

Звучал он достаточно просто: 'Какого черта?' И я по мере сил пытался найти на него ответ. К сожалению, эти попытки ничего кроме других вопросов не принесли. Хотя... Пожалуй 'какого черта?' все же не совсем правильный вопрос. Правильнее будет 'что мне с этой чертовщиной делать?' Потому как 'какого черта?' кажется, мне было понятно изначально. Просто я про это как-то не задумывался, сосредоточившись на других вещах.

Конечно, стоило лучше подумать об этом на холодную голову, а не прямо сейчас, стоило мне вырваться из кабинета наставника. Но просто лечь спать, не попытавшись выяснить все и сразу, увы, было не по мне. Потому я и мучил себя, попутно пытаясь тренировать способность контактировать с природной энергией без вреда.

К каким выводам я пришел за эти полчаса напряженного мыслительного процесса? Наверное, к тому, что на самом-то деле 'болезнь' то эта развивалась давно, а симптомы дали о себе знать только сейчас. Все эти сыворотки, после применения которых между мной и людьми устанавливалась тоненькая связующая нить, и стимуляторы (разработкой которых занимались не только Дайчи, но и я сам в свое время), не говоря уже о крови, которую я вливал в змей для получения разведчиков — все это так или иначе было связано. Даже, я бы сказал завязаны. И завязаны прямиком на мне.

Сыворотка на базе моей крови позволяет существенно ускорить процесс восстановления, а также стимулирует выработку чакры? И это просто потому, что, видите ли, клетки моего тела столь живучи и способны к самовосстановлению? Ха, и еще раз ха! Вводимая сыворотка немедленно тянулась к основному организму, то есть ко мне, и устанавливала связь. И что потом? А потом, основной организм передавал через связующую нить команду на то, как следует проводить восстановление, буквально регулируя чужое тело по своему подобию. А вместе с командой передавалась и энергия, чтобы запустить процесс, помочь восстановиться. Да, тратилось вроде бы ничтожно мало (я ведь даже не чувствовал потерю сил), но в совокупности-то всех, на ком эту сыворотку применяли, выходил ой как внушительный процент. Даже странно, что я до сих пор не мог этого почувствовать.

А стимулятор? Стимулятор, в отличие от сыворотки, был куда мощнее. Связь со мной устанавливалась настолько сильная, что я мог чувствовать тех, на ком использовали его чуть ли не идеально. Поразительно, что я опять же не почувствовал такого внушительного расхода собственных сил.

Последнее — это конечно, кровь. Из всех вычислений выходило, что и на змеиную сеть, до сих пор активно распространявшуюся по всей территории Страны Огня, за исключением зачищенной Конохи (туда я начал возвращать своих шпионов постепенно, пользуясь некоторой потерей бдительности защитников) так или иначе потребляла мою силу. Не постоянно, конечно. Благо змеи вполне способны поглощать природную энергию. Но когда происходила 'вербовка' нового агента, то чакра моя тратилась. Да, змеям ее нужно мало, но если прикинуть общее их количество.... Тут впору просто присвистнуть и почесать голову в недоумении. Это надо же на какой айсберг я не обращал внимания!

Конечно, судя по тем же измерениям Дайчи, выходило, что за последнее время уровень выработки чакры увеличился. Рост на условные пятьдесят процентов — это не шутки, учитывая объем, который у меня был изначально (тут уж без скромности можно было гордиться моим прежним резервом). По всей видимости, рост происходил по мере подключения ко мне все новых и новых 'потребителей' (назвать их паразитами почему-то не повернулся язык), чтобы компенсировать затраты. Что, как только что пришло мне в голову, можно было бы даже воспринять как плюс, если бы у меня была возможность воспользоваться всей этой мощью одному. Но тут случилось что-то, после чего я резко ощутил серьезную нехватку сил.

Гадать было не нужно. Та операция, во время которой произошло грандиозное по масштабам медицины событие — полное восстановление человека из кусочков. И возвращение его в активную службу с увеличением, как выяснилось, его же характеристик... Для того, чтобы осуществить подобное, я подключился к нему, превратив его тело в свое второе 'Я', что дало совершенно иной уровень связи. Что повлекло за собой последствия. А ведь, это даже логично! Высший из доступных форм соединения. Полное обеспечение чужого организма как своего. Мое тело, воспринимая его как себя, пытается не только восстановить того, приведя в норму, но и 'подогнать' его возможности к моим....

Я отложил наруч и взволновано прошелся по комнате. Размышления завели меня в совсем неожиданную область. Не этим ли можно объяснить ослабление моего элемента огня? Мой организм просто 'подарил' его часть тому второму якобы 'я'? Разгрузив тем самым мои собственные возможности и открыв воду... Но стоп! Было во всем этом еще что-то. Что-то другое, что-то способное объяснить мне, почему не 'паразитизм' а 'симбиотизм'.

Я остановился. Прикрыв глаза, настроился на связующие нити, что сотнями соединяли меня и змеиную сеть. Стоило открыть разум, как мгновенно мне стали доступны вся та информация, что они накопили. Отойдя от змеиных нитей, нашел те, что олицетворяли людей. Вот до боли знакомая нить, что связывала меня и Ямаду. А вот группа нитей, которые я мог обозначить одним ключевым словом — 'Корень'. Те боевики, что приняли стимулятор, включая Данзо. То, что было на другом конце, мешало определить.... Одна из самых неприятных мне связующих нитей также была на месте — Итачи. Я не мог определить его местоположение в силу большого расстояния, но вполне был способен узнать направление, в котором его можно было попытаться найти....

Вот оно! Вот он аргумент в пользу 'симбиотизма'! Да, я пока только даю, проявляя нездоровый альтруизм по отношению ко всем этим людям. Но ведь часть связующей системы уже дает кое-что в ответ! Змеи делятся со мной информацией, представляют живую силу для решения разного рода задач. А ведь эта система — не то, что я когда-то создавал в Стране Болот. Принцип может и схож, но основа другая. Та же основа, которая в идеале вполне могла бы лечь под людей. Людей, которые связаны со мной и которые пока получают от меня чакру и особые 'настройки', что помогает им повышать собственные силы. Если найти ключ, то я смогу получать что-то взамен. Взять хотя бы ту же информацию. Люди, которые могут проникнуть повсюду, видеть и слышать, а в случае достижения нужного уровня, и чувствовать, привлекая особые навыки.... И за всем этим я смогу следить. Видеть, что они видят. Слышать то, что услышали они. Получать доступ к чувствам сенсоров, к знаниям аналитиков, к пониманию ситуации от тактиков или стратегов.... И это лишь верхушка айсберга! То, что скрыто в глубине настолько огромно, что моего видавшего виды воображения пока не хватает. Вот это размах! Вот это масштаб!

Я перевел дух. Да.... Кажется, среди рассматриваемых мной путей неожиданно появился приоритет. Осталось только расколоть этот орех и понять, как получить желаемое. И не погибнуть в процессе от истощения....

Мой взгляд вновь упал на наруч. Кажется, нам придется дружить даже через силу.

За последнюю пару лет это была их первая встреча. Не только потому, что не было особых причин делать это, но и резко изменившимися условиями. Однако на место встречи они повлияли мало. Опять они находились в той самой комнате, где обычно всегда имели удовольствие выслушать друг друга и корректировать свои планы в соответствии с полученными сведениями. Впрочем, говорить о том, что все это время они были лишены возможности общаться, было неверно. Посыльных никто не отменял...

Сидевший напротив врача человек по своим манерам остался прежним. Все та же бесчувственная статуя, на которую натянули человеческую кожу и заставили играть роль живого существа. Минимум мимики, минимум движений. Минимум всего. И все тот же острый взгляд единственного глаза, пронизывающий, казалось, насквозь и оттого пугающий даже его, бывалого ветерана. Однако даже эта неизменная холодная аура вокруг него, повязки, одежда, которая казалось, была на нем всегда и привычный 'корешкам' полумрак не могли скрыть изменений, что с ним произошло за эти годы. Холодный и безжалостный бывший лидер АНБУ вне всяких сомнений старел. Да, не было у него не единого седого волоса, да и морщин было трудно заметить, что выгодно отличало его от его же сверстников и соратников. Но то, что человек неуклонно терял свою молодость и былую стать чувствовалось.

Ни один из них не проявлял особого сильного рвения поскорее начать этот разговор, чтобы закончить пораньше и разбежаться по своим делам, не привлекая лишнего внимания. Хотя у каждого было то, к чему они хотели бы вернуться и более не отвлекать друг друга от этого. Но они сидели и молча попивали чай, думая о своем.

Мысли ирьенина почти непрерывно витали вокруг нынешнего положения собеседника. Приняв вежливую просьбу явиться, он ни на мгновение не сомневался в необходимости это сделать. Он хорошо знал, с кем имеет дело и что будет, если вдруг решит этого человека обмануть. Но это было тогда. Сейчас же он все больше и больше задавался вопросом — а какова сейчас власть Данзо? Насколько велико его влияние? Способен ли он представлять действительную угрозу ему, если вдруг Дайчи окажется под крылышком Хокаге?

События, что отгремели несколько лет назад, вся эта история с Учиха и агентами Белого Змея повлияли на его заказчика очень сильно. Корень официально был расформирован, будучи объявленный как недееспособная структура и пережиток прошлых лет. Его лидер, до этого плавно оттесняемый с вершины политического Олимпа, внезапно оказался не у дел. Да, сотрудничающий с ним врач и исследователь прекрасно понимал, что никуда этот Корень не делся (люди, что передавали ему сообщения как были теми же оперативниками, так ими и остались). Но он понятия не имел, насколько сильно эта структура изменилась, оказавшись, официально, вне закона. А сам Данзо? Пусть все сведущие люди понимали, что он оставался одним из самых могущественных людей в деревне, но статус его претерпел серьезные изменения. Официально теперь он был никем иным, как простым пенсионером. Старым ветераном, отправленным в отставку, но время от времени который мог заявляться к старым друзьям и дать совет. И это должно было на нем сказаться. Наверняка должно, несмотря на то, что неофициально власть его была еще велика. Сказалось же это на их взаимоотношениях. Если раньше старейшина требуя ускорения работ, всячески подгонял его, то теперь этого не было. Все эти годы после падения Учиха он занимался исследованиями в меру своих возможностей, время от времени отправляя короткие доклады о состоянии дел. Большего от него никто не требовал. Что уже тогда наводило на мысли.... Продвижение достойной замены Цунаде тоже из-за этого застопорилось. Без поддержки могущественного старейшины было сложно раскрутить этот механизм.

Что же побудило его назначить встречу? Вспомнить про его существование и выразить желание выслушать доклад о состоянии дел лично. Что-то назревает? Или закончивший, наконец, разбирать последствия глава Корня, взялся за свои прочие проекты? Это и предстояло выяснить.

— Тут до меня дошли интересные слухи, — наконец соизволил начать Шимура, отложив в сторону пиалу и сконцентрировавшись полностью на собеседнике. Отчего он стал казаться готовящимся к броску ястребом, — Про необычное излечение. Ваш подопечный, говорят, сотворил настоящее чудо.

— Хм.... Кажется, конспирация окончательно умерла в этом мире, раз даже шиноби не умеют держать язык за зубами, — нарочито выругался врач, демонстрируя свое недовольство. Хотя он прекрасно понимал, что шила в мешке не утаишь. Особенно от него. Тем более что абсолютного запрета с присвоением степени допуска не было.

— Выходит, вам удалось добиться своего, — продолжил Данзо, проигнорировав реплику Дайчи, — Ученик однозначно показал, чего он стоит.

Ирьенин шумно выдохнул.

— Результат есть, — согласился он, выдав главную положительную новость, чтобы сохранить ту, которую он собирался представить позже. Если посчитает это нужным, — Но пока за этот результат приходиться платить. Очень даже высокую цену.

— Да, я наслышан. Ему самому потом пришлось оказывать помощь.... Хотя, результат, однозначно того стоит.

— Я бы согласился с этим, но возникшие проблемы сильно тормозят нас. И заставляют задуматься о другом.

— В чем суть проблемы?

Эта заинтересованность учеником со стороны Данзо несколько озадачивала и пугала Дайчи. С чего такой пристальный интерес? Откуда такие вопросы? Раньше ничего подобного с его стороны не наблюдалось.

— Его резерва просто не хватает для проведения подобных операций. Да и что-то в результате пошло не так, раз теперь расход чакры с его стороны даже на простые операции куда больше, чем нужно.... Я пытаюсь найти способ решить эту проблему. Пока, увы, не получается.

Интерес Данзо проявлялся еще сильнее. Даже внешне в этом полумраке было нетрудно разглядеть в его маске это чувство. И это действительно пугало.

— Весьма печально это слышать, — в голосе старейшины не было и тени печали, равно как и другой эмоции, — Значит, у него ощущается нехватка сил?

— Я не совсем это имел в виду, но... в общем, вроде того. Его возможности несколько... поубавились. Однако уверен, скоро мы найдем решение данной проблемы.

Уверенность в голосе Дайчи, в отличие от печали в голосе собеседника, все же была. Пусть и не сильно большая. В его голове уже зрело несколько весьма перспективных на его взгляд, пусть и в то же время пугающих вариантов того, как разрешить вопрос. Правда, он искреннее надеялся, что Широ и сам пока найдет какие-либо способы решения. Ведь методы, что был готов предложить он, были не самыми одобряемыми со стороны того же руководства....

Не успел он подумать, как подобно вспышке молнии в голове зародилась очередная мысль. Вот он — тот, кто возможно и станет тем самым спонсором, кто поможет ему провернуть все без лишнего внимания со стороны коллег. Решение, использовать ли припасенную новость или нет, было принято как-то само собой. Однозначно, если это поможет пойти на этот необходимый шаг.

— Весьма похвально, что у вас есть уверенность. И я все еще поддерживаю проект. Будет не хорошо, если после стольких трудов придется все свернуть.... Но пока сосредоточимся на другом аспекте. Прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз говорили об этом. Я дал вам возможность работать, не отвлекал вас , помимо некоторых вопросов, и, разумеется, мне весьма любопытно узнать, каков результат.... И прежде чем вы мне все расскажете, имейте в виду, что времени, которое я могу выделить в дополнение к тому, что уже давал, очень мало. Понимаете, к чему я клоню?

Дайчи кивнул, давая понять, что да, до него дошло все, что хочет сказать Шимура. И каковы вероятные последствия того, если он не оправдает доверия. Корень, когда-то оказавший ему помощь в некоторых моментах исследования, вполне мог затребовать компенсацию, забыв обо всем остальном.

— Честно говоря, ваше приглашение посетить это место лишь немного опередило мою просьбу об аудиенции. Я, возможно, попросился бы даже раньше, но то, что произошло с моим учеником, потребовало моего полного внимания и отвлекаться на остальное, пока мои мысли заняты другим, не мог.... Но раз уж вы сами захотели встречи, то тут уж никуда не деться.

Дайчи на мгновение помолчал, вытаскивая из подсумка сложенные листы, скрепленные кровавой печатью — простой, но эффективный способ защитить запись от разного рода воров до уровня спец подразделений. Бумага, а точнее то, что было на ней написано, было сейчас самым ценным, что у него было.... Здесь, в этой комнате, да и во всей Конохе, не считая укромного тайника, где хранилось все остальное. Быстрый импульс чакры после последовательности печатей и печать исчезла, дав ему возможность заглянуть в свои записи. Несмотря на полумрак он прекрасно все видел.... Впрочем, он мог бы свободно пересказать все на память в любом состоянии. Бумагу он собирался передать в руки старейшине, чтобы тот мог лично ознакомиться.

— Исследование все эти годы шло. Шло не быстро, я бы даже сказал, несколько раз я сталкивался с трудностями такого характера, что даже толком не знал, как к ним подступиться, чтобы взяться за их разрешение. Но тем не менее, определенные, я бы даже сказал, первичные результаты получены. Не в последнюю очередь благодаря той операции, о котором мы уже говорили.

Слегка приподнятая бровь Данзо так и говорила о небольшом удивлении.

— Первое и самое главное, что я готов вам сказать. Гипотеза о том, что мой ученик обладает если не бессмертием, то долголетием, правдива. За все время наблюдений я не заметил не единого признака постепенного старения организма. Гормонально он такой же, каким был в тот день, когда попал ко мне. То же самое касается его внешности, общих физиологических черт и прочих показателей. На вид ему едва можно дать двадцать лет, по всем анализам общий возраст тоже определить сложно — показатели соответствуют показателям примерно тех же двадцати лет. За годы, что он провел в Конохе, нет ни одного признака, что он стал на все эти годы старше.

Данзо не перебивал. По его виду теперь стало невозможно что-то определить. Маска какого-то холодного равнодушия вновь опустилась на его лицо. Дайчи же продолжил.

— Теперь о другом важном вопросе. О самой возможности передачи другому человеку его возможностей жить очень и очень долго.... Все мои наблюдения и исследования говорят о том, что да.

Данзо будто бы подобрался. До этого непробиваемый, как глухая стена, сейчас он вновь казался хищником, готовым броситься на свою добычу. Вернее, каменной статуей этого хищника.

— Пока точного 'рецепта' передачи этой способности получить не удалось, потому что основной объем необходимой информации был получен совсем недавно. Но уже можно сказать, что наметки некоего плана, который позволили бы это все провернуть есть.

— Что требуется для получения более точной информации? — довольно быстро прозвучал голос Шимуры.

— Не считая времени... я полагаю продвижение.

— Продвижение?

— Я про все тот же упомянутый проект. Про Цунаде, если уж совсем точно.

— Как это взаимосвязано? — удивился Шимура, вновь показав проблеск эмоций в своем голосе, — От того, что его будут считать лучшим медиком мира вместо Цунаде, у вас внезапно обнаружиться способ продления жизни?

Вторую часть своей тирады Шимура заканчивал уже совершенно спокойным голосом, лишь слегка приправленную интонацией, чтобы можно было понять, что это вопрос, а не утверждение. Эмоции вновь исчезли, уступив место холодному вниманию и осмыслению речи собеседника.

— Что есть продвижение, господин? Слава? Отчасти, но это не самое главное. Славу он завоюет в тот же день, когда окажется в забитом ранеными полевом госпитале и через час они снова все вступят в строй.... В продвижении важно получение им тех возможностей, которые он сможет применить на практике, чтобы эту славу заработать. Нужны знания, умения и навыки применения всего этого. Знания и умения у него уже есть. А вот навыков пока не хватает...

— Ему хватило одного раза, чтобы получить серьезный урон, — мгновенно прервал речь собеседника Данзо, быстро дойдя до ее сути.

— Но без этого я не смогу получить нужные сведения.

— Хотите сказать, что единственный способ, это проведение именно таких масштабных операций?

Дайчи кивнул.

— Я бы сказал, что это не предел. Нужны еще более серьезные случаи, и нужна еще более впечатляющая по своей сложности задача.

— Для чего?

— Потому что именно предыдущая операция дала ответы на очень многие вопросы. И определила сам путь того, каким образом будет добываться если не бессмертие, то опять же, долголетие.

Данзо позволил себе нахмуриться. Переняв листы бумаги, он достаточно долго просматривал их, казалось, вчитываясь в каждое слово и проверяя его значение с встроенным в его голову словарем. И лишь когда последний лист был изучен им вдоль и поперек, он вновь поднял глаз на собеседника.

— Вам ведь не составит труда раздобыть подобные 'особые случаи' самому. Доставка первого клиента прошла без малейших проблем. Что вам нужно от меня?

Внутри у Дайчи все похолодело. Данзо был готов обсудить то, что нужно. Ему оставалось лишь сделать свою 'заявку'. Мысленно воззвав к Предкам и Воле Огня, чтобы все получилось, он заговорил.

— Я не до конца успел договорить про продвижение, господин. Операции, которыми он отшлифует свои навыки и заодно, получит первые ростки своей славы — они конечно, важнейшая часть. Но ни одна операция не выйдет, если не удастся решить проблему с его чакрой.

— Вы говорили, что уверены в своем успехе.

— С вашей помощью.

Они смотрели друг на друга где-то минуту, пока старейшина не кивнул, позволяя врачу высказаться до конца.

— Вы как-то упомянули о Хашираме без мокутона и шляпы Хокаге, которого я хочу создать, и были против этого. С тех пор это пусть и формально, но случилось. У нас есть Широ без мокутона и шляпы Хокаге, но со способностями, почти достигшие способностей Хаширамы в лечении.... Сегодня я вынужден просить вас позволить мне сотворить нечто такое, что никто не одобрит, но это... просто необходимо.

Данзо нахмурился. Аура вокруг него стала даже холоднее, чем была.

— И ты хочешь, чтобы я помог тебе создать Хашираму без шляпы Хокаге, но уже с мокутоном?

Дайчи молчал. Не было никакой необходимости говорить сейчас, угрожая навлечь на себя еще больший гнев со стороны старейшины, чем он уже сделал. Он ждал бурю, пусть и надеялся, что она довольно быстро стихнет, однако ничего не последовало. Шимура как был статуей, окруженный льдом, так и остался ею.

— Нет.

Ответ был лаконичен, вполне ожидаем, и вместе с тем... разочаровывающим. Впрочем, еще не все потеряно...

— И не нужно меня уговаривать сейчас, Дайчи-сан. Никакого мокутона!

На попытку все же что-то сказать, Данзо приподнял руку. Дайчи против воли остановился. Шимура между тем поднялся на ноги.

— Продумайте другие способы. Попытайтесь найти иные пути решения проблемы. А про мокутон пока забудьте....

Он направился к выходу, но остановившись у самого выхода, развернулся.

— Возможно, проблема решиться сама собой, — произнес он, после чего повторил, — А пока забудьте.

Он ушел, а в голове Дайчи так и звучало это слово: 'пока'. Не 'забудь', а 'пока'. Последние слова старейшины так и несли в себе какой-то намек. Нужно было лишь понять какой.

Вернувшись на базу, и пройдя все необходимые процедуры допуска, глава Корня по своему обыкновению направился в кабинет. Объект встретил его привычной тишиной. И в лучшие годы здесь редко когда бывало шумно, а сейчас, после установления строгих ограничений численности со стороны Хокаге и подавно. Тогда, несколько лет назад, Данзо пришлось в срочном порядке выводить из Конохи немалую долю собственной структуры в секретные объекты за пределами деревни, а некоторые и вовсе оказались на территории других малых стран. Теперь немалая доля убежища пустовала, а целый ряд входов и выходов, которые стало невозможно охранять, пришлось полностью запечатать.

По пути встретился исполняющий обязанности секретаря боец, сунувший ему в руки несколько свежих донесений, и тут же испарился, оставив командира наедине с самим собой. Отворив дверь в кабинет, он уселся за своим столом, бегло пробежался глазами по сообщениям от агентов и отложил их в сторону. Обычные дежурные отчеты не требовали его пристального внимания и срочных решений, потому он имел возможность заняться другими своими делами. На стол легли листы, переданные Дайчи. Он полностью сосредоточился на чтении уже прочитанного раз материала, пытаясь полностью осмыслить его.

Он просмотрел листы дважды. Сначала прочитал полностью, не пропуская ни одного слова. А потом уже попытался сосредоточиться на деталях. Информация, изложенная здесь, несмотря на попытку увлеченного исследователя как-то упростить ее, была чрезвычайно сложной для понимания. Однако 'бывший' лидер Корня обладал как достаточными знаниями, так и острым аналитическим умом, что позволяло ему вполне на уровне разбираться в предмете. Он внимательно вчитывался в каждое слово, делал пометки на отдельном листе бумаги. В какой-то момент встал и достал из запечатанного сейфа папку, где были сложены все предыдущие доклады Дайчи и некоторые материалы исследований Орочимару.

Он сравнивал, сверялся со справочниками, часть которых нигде в другом месте было невозможно найти, продолжал делать пометки. За такой работой он просидел несколько часов, пока ночь постепенно не подошла к концу, и незаметно подобрался рассвет. Отложив в сторону записи, старый разведчик привычно запечатал их в сейфе, после чего позволил себе несколько часов сна.

К ним он вернулся только на следующий день. И вернулся уже не один. Человек, который был неофициальным куратором этой программы и занимался перепроверкой данных, также внимательно ознакомился с информацией.

— Очень похоже на правду, — констатировал он, глядя на Данзо, полностью подтверждая мысли самого лидера, — Для данного этапа сведения достаточно полные. При дальнейших исследованиях вполне возможно, удастся найти действующий метод.

Шимура кивнул.

— Значит, вы согласны утверждением нашего дорогого друга, что для получения полноценного результата, нужно, чтобы источник продолжал... совершенствоваться?

Человек кивнул. Он был не просто посвящен в суть программы. Он был ее автором изначально, выдвинув саму гипотезу. Пусть и опираясь на первые подвижки Дайчи в плане освоения крови бывшего пленника.

— Что же... В таком случае, полагаю, вам не помешает узнать некоторые детали. Дайчи утверждает, что объект получил серьезное последствие из-за своей операции.

— Это не удивительно, — кивнул человек, — Я слышал о его истощении. Хотя я полагал, что Дайчи вернул его в строй.

— Вернул. Но выяснилось, что проблемы с чакрой решить не удалось. Я так понял, ее катастрофически не хватает.

Человек задумался. После снова кивнул.

— Если подумать, то, похоже, что это не должно никого удивлять. Особенно, если взглянуть на того, какой урон они исправили и к каким результатам это привело.... У Дайчи-сана есть план решения?

— Мокутон....

Человек снова задумался.

— Серьезное заявление, — выдал он через некоторое время, удосужившись в ответ кивка со стороны Данзо, — И если подумать, то наверняка действенное, учитывая подтвержденные данные о геноме Сенджу. Только.... Сомневаюсь, что появление полноценного обладателя мокутона, кого-либо устроит.

— Ваши мысли идут в правильном направлении. Потому, на ваш взгляд, какой еще есть способ, чтобы вернуть объекту силу и возможность выполнять операции на должном уровне?

— Честно говоря, исходя их его данных, на ум приходит только один. Но он мне кажется... не совсем долговечным.

— Ты о чакре Лиса?

Человек кивнул.

— Если передать ему некоторый объем йокай, он обретет силу, которую либо израсходует сразу по проведении очередной операции, либо же это приведет к восстановлению его возможностей, усилив его очаг.

Данзо повел рукой по подбородку, размышляя над словами подчиненного. Вариант йокай пришел в его голову еще тогда, когда Дайчи упомянул о мокутоне. И услышав те же слова от другого, только укрепился в своем решении.

— Продумайте этот вопрос. Расходование запасенного йокай тоже не лучшая затея. Возможно, есть и другие варианты.

— Слушаюсь.

Человек ушел, а Данзо остался наедине со своими мыслями. Просидев некоторое время со все теми же бумагами, а потом выслушав несколько докладов от подчиненных, что залетали в его кабинет на какие-то жалкие мгновения, он устало отложил все в сторону. Заперев дверь кабинета, извлек руку из той перевязи, в которой она была всегда сокрыта. При тусклом свете свеч сверкнул металл сдерживающей печати — монструозного устройства, позволявшего контролировать все более и более выходившую из-подконтроля силу Первого Хокаге.

Несколько долгих минут его единственный глаз внимательно рассматривал руку. А потом, не удержавшись, он начал снимать печать. Вскоре все блоки механизмов легли на стол, освободив руку. Шимура вздохнул с некоторым облегчением. Ношение печати было малоприятным.

Стоило ему стянуть бинты, как его взору предстала грубая серая кожа и странные наросты вроде закрытых глазных век. Малоприятное зрелище, учитывая то, что они под собой скрывали. То, на что он решился, чтобы стать сильнее и быть готовым к любым угрозам. Интересно, а не будь принято решение Хокаге о роспуске Корня, стал бы он так рисковать? Это тебе не искусственную руку приделать, это гораздо хуже....

— Хаширама с мокутоном, но без шляпы.... — усмехнулся он, переведя взгляд уже на плечо. Очередной нарост, который даже он был готов обозвать жутким. Не каждый мог позволить себе миниатюрное лицо Первого Хокаге. Даже в виде татуировки.

— Хаширама с мокутоном, но без шляпы Хокаге, — вновь повторил он слова Дайчи. Ему стало смешно. Отчего-то эта реплика запала ему в память.

— Быть может, есть в этом смысл? — задался он вопросом некоторое время спустя, вдоволь 'насладившись' тем, как чакра Сенджу яростно пыталась побороть его собственную. Он шагнул к сейфу, откуда извлек небольшую коробочку. Открыв ее, обнаружил то, что и ожидал увидеть — десяток небольших ампул с ярлычками. Стимулятор на основе крови того самого человека, в котором он сам когда-то увидел невероятный потенциал. Сначала как сосуд и оружие. А теперь как источник вечной молодости.

Подумав еще несколько минут, он решился. И вколол одну дозу в руку, рядом с плечом, чувствуя, как сила разливается по плоти.

— С мокутоном и шляпой Хокаге... но точно не Хаширама, — сказал он, наблюдая за своей рукой.

Вызов от Дайчи поступил в самый неподходящий момент. Нет, так-то все было вполне себе чинно. До окончания рабочего дня оставалось какие-то полтора часа, пациентов практически не было, никаких желающих поболтать коллег тоже не наблюдалось. Идеальное время, чтобы спокойно сесть и погрузиться в состояние легкой медитации. Дело, конечно, было не в желании просто посидеть и отдохнуть, совмещая это процессом планомерного усиление выработки собственной чакры. Вот уже пару дней меня мучило странное, доселе незнакомое чувство, которое никак не хотело давать мне покоя. И который день я всеми силами пытался понять, что же это такое. Как назло, стоило мне показаться, что я вот-вот нащупаю источник странных ощущений, как у моей двери появился посыльный, передавший пожелание наставника увидеть меня у себя.

Попрощавшись с коллегами, и предупредив их относительно своего местонахождения, я направился в родной Корпус, где на удивление быстро нашел учителя. Он находился в таком состоянии плохо скрываемого радостного возбуждения, что в глубине моей души возникла подозрительная мысль, а не затеял ли он очередную авантюру небывалого масштаба. И был готов дать отворот-поворот, если это так. Не придя толком в себя, и не поняв, как заставить собственный организм работать полностью на меня самого, я не планировал подвергать свою жизнь опасности.

— Быстрее, Широ, быстрее, — чуть ли не пропел наставник, и тут мои подозрения усилились. Нет, если бы нас поджидала очередная масштабная операция, он бы так не радовался.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался я, будучи уже стремительно увлекаемый в направлении до боли знакомой операционной.

— Ты не представляешь, какой к нам человек заглянул! — заговорил Дайчи, почти полностью сорвав с себя маску спокойствия и полностью открыв свое радостное лицо.

— Это кто, интересно?

— Сейчас сам увидишь. Не сомневаюсь, ты будешь приятно удивлен....

В боковом коридоре обнаружилась знакомая фигура АНБУ с безумной прической. Тот, завидев меня, приветливо махнул рукой. Махнув рукой в ответ, я повернул голову в сторону учителя, и с удивлением заметил, что от радости не осталось и следа... Скорее, он вновь натянул маску относительного спокойствия.

— Не стоит так напрягать товарища излишней радостью. Он может не так понять, — чуть приглушив голос сказал он, когда тот скрылся за углом.

— Так зачем нам радоваться-то? — уже полностью озадачился я.

— Я же говорю, сам поймешь, когда увидишь. А если нет, то я объясню. Но потом.... Так, а теперь кратко и, по сути. Ранение не значительное, но есть яд. Яд вполне тебе знакомый, один из категории B. По отдельности оба этих фактора почти ничего не стоят, но характер ранения и место отравления создают не совсем приятную картину. Задача, понятное дело, исправить положение.... Сил у тебя это не должно занять много.

— Понял, — доложил я, хотя на самом деле ничего не понял. Если положение такое простое, то зачем дергать меня? Мог ведь и сам разобраться или передать кому-то другому.

Около операционной Дайчи остановил меня, придержав за руку.

— И вот еще что. На радостях случайно не забудь смотреть в оба. Сконцентрируйся, постарайся найти что-то особенное. Я не просто так тебя сюда вызвал.

Он давал инструкции в полголоса, после чего загнал меня в операционную и закрыл дверь за моей спиной. Мне осталось лишь озадаченно бросить взгляд сначала на нее, а потом перевел его на стол, где лежал больной.

Даже первого взгляда на раненого оказалось достаточно, чтобы понять, кто это такой. Даже, несмотря на то, что с момента нашей встречи прошло уже довольно много времени.

Рядом со мной тут же материализовался ассистент, держа в руках медицинскую карту. Заглянул я туда по одной простой причине — хотелось убедиться, что я прав. Информации там конечно, было немного. Карточки АНБУ были выдержаны в соответствующем стиле — минимум лишнего, исключительно интересующая нас — медиков информация. Кодовое имя, личный номер, которым человек обозначался только здесь, и параметры, вроде группы крови, вес, рост, цвет... Впрочем, мне хватило и этого.

'Тензо', — попробовал я на вкус знакомое имя, подходя уже к больному вплотную. Человек, кому оно принадлежало, находился без сознания.

Быстро осмотрев рану, и проведя над всем телом мистической рукой, на какое-то мгновение сосредоточился на своих внутренних ощущениях. Большего и не требовалось. Между мной и им определенно существовала связь. И сдается мне, что нить, которую я чувствовал, образовалась недавно. Скорее всего в тот момент, когда ему оказывали экстренную помощь на поле.

'Сыворотка' — про себя повторил это слово, внутренне скривившись. В последнее время все, что было связано с ней и стимулятором меня безумно нервировало.

Введенное вещество, судя по всему, уже активно боролось с заразой, и всеми силами помогало организму. Да, из-за яда действие, даже при моем присутствии серьезно затянется, но все равно рано или поздно будет доведено до конца. Вмешаюсь я лечебными техниками или нет.

Собственно, я и не вмешивался. Мою голову занимало только одно: что от этого случая хотел добиться Дайчи. Почему он вызвал меня и какую пользу должен извлечь? Конечно, найду я отгадку на его загадку, все равно, одна польза есть — чакра Первого Хокаге. В прошлый раз я сохранил частичку его чакры, просто почувствовав что-то в ней и захотев изучить. Теперь мог спокойно завладеть количеством достаточным, для удовлетворения всех моих потребностей. Но ограничиться только этим не хотелось. В голове наставника блуждали какие-то идеи, и сама мысль, что все это пройдет мимо меня без осознания несколько беспокоило.

Вот я и стоял рядом с больным, то и дело водя окутанную зеленым свечением руку над раной, ничего при этом не делая, кроме постоянного анализа. Я изучал все, что происходило внутри, какие процессы протекали, а сыворотка, частично получая силы от меня, активно боролась.

'Что может здесь быть интересного?' думал я, всеми силами пытаясь найти что-то определенное, — 'Ничего, кроме мокутона, здесь быть не может.... А может именно на него-то он и намекает?'

Вот только, что с того? Чего добивается Дайчи? Ну, вот он, пользователь древесных техник. И что? Я же уже один раз оказывал ему помощь, так что никакого на меня влияния он не оказывает....

Тут в моей голове с щелчком все встало на свои места. Тот раз... Первый, когда меня привлекли для помощи этому человеку. Кажется, начинаю понимать, почему это было так. Ха! Вот оно что! Что там говорил Орочимару? Есть связь с Сенджу? Два раза ха! А из какого клана был местный повелитель лесов, в народе именуемый Первым? Трижды ха! Неужели уже тогда меня проверяли на возможность пробуждения мокутона? Или хотя бы какой-то реакции на нее. Посмотрели, поняли, что никакого влияния не последовало, и вот, спустя столько времени, решили повторить?

Однако было во всем это что-то не так. Быть может то, что на этот раз мне было предложено не только догадаться о сути этого несомненно эксперимента, но и попытаться понять, почему вполне ожидаемая реакция не последовала? И стоит попытаться этой реакции добиться?

Я полностью сосредоточился на нити, что связывала меня и восстанавливающегося больного. Связь была слабой, по сравнению с действием стимуляторов и подавно, но мне было достаточно. Я осторожно наблюдал за тем, как внутри тела циркулирует чужая чакра, как в нее вливается моя сила и плавно ускоряет регенерацию. Поврежденные ткани планомерно заживали, а яд обезвреживался и выводился. Но никаких других процессов или же следов реакции его тела на мою чакру было незаметно....

А быть может, мне просто не хватает широты взгляда?

Я перевел взгляд на ассистента, вновь устроившегося на своем месте подальше от операционного стола. Забавная все же у него работа. Вроде бы работник медицины, вроде бы даже очень неплохой, а на работе даже к официальному рабочему месту не подходит, наблюдая со стороны. Разве что только в критических ситуациях.

— Мне нужна новая доза, — сказал я, не удосужившись уточнить, чего именно. Судя по тому, как легко и непринужденно коллега по ремеслу выхватил ампулу и оказался рядом со мной, меня он понял без проблем.

Быстро вколов сыворотку, я кивнул помощнику, что он пока может вновь отойти. А сам сосредоточился на резко усилившемся контакте между мной и пациентом. Нить стала толще, расход чакры повысился, но вместе с этим серьезно возросла и моя чувствительность. Теперь я мог наблюдать за процессом, что происходил внутри АНБУ с куда большей эффективностью.

Впрочем, наблюдать, как оказалось, было особо не зачем. Да, теперь я увидел все куда четче, но ничего более не заметил. Все здесь проходило в одном и том же ключе. Никакой дополнительной реакции на его организм моя кровь и чакра не оказывали. Даже при попытке подстегнуть как-то, вызвать эту реакцию путем вливания уже довольно внушительной 'порции' собственной силы. Мокутон в чужом теле на меня не реагировал....

В голове вспыхнули две мысли. Практически одновременно. Обе были такими яркими, что я первое время не мог выбрать между ними. На какой сосредоточиться? Впрочем, долго гадать не пришлось, и выиграла та, что была больше связана с пациентом.

Почему я пытаюсь добиться реакции чужого организма? Ведь уже должно быть ясно, что на него никакого воздействия мне по крайне мере пока оказать не могу. Уже проверено в первый раз. Но ведь я даже не попытался испытать чужую чакру на себе. Проверить то, как отреагирует мое собственное тело на ввод в организм энергии мокутона.... Тут даже непонятные слова Дайчи резко обретают смысл. Ну, конечно! Это же так просто, если подумать. Мы с наставником столкнулись проблемой. Конечно, по большей части я, ведь случилось это со мной и мне с этим жить, если что. Но и наставник потеряет свой глобальный проект великого медика, если проблему эту не удастся решить. А как ее решить? Как восстановить мою чакру до такого уровня, что операции не стали бы угрожать меня убить истощением? И тут неожиданно вспоминается, что есть во мне гены Сенджу. А величайший из них в свое время спокойно тягался с биджу, и мог творить невероятное, обладая огромными запасами сил. Что если попытаться мои гены разбудить, введя в них частичку сил того самого величайшего?

Вторая мысль вытеснила первую до того, как я успел приступить к коварному выкачиванию чужой чакры и взятию пробы его крови. По сравнению с первой, поначалу она казалась какой-то не столь значительной. Просто я вдруг понял, что чувствую что-то странное, а потом вспомнил, что уже сколько времени пытался найти источник этого чувства. Причем, так и не нашел до того, как оказался здесь. Но почему я вспомнил про это сейчас? Мне кажется, или работая с Тензо, чувство это будто бы стало сильнее.

Я сосредоточился на пациенте, пытаясь найти что-то необычное, но спустя долгих десять минут понял, что не вижу решительно ничего нового. Ни через медицинскую технику, ни через нить.... Слово 'нить' подсказкой скользнула из подсознания в сознание. Я вошел в более глубокий слой своей медитации, где мог видеть все нити, что соединяли меня со всеми, кого касалась моя 'кровь'. И сразу же обнаружилась одна интересная деталь: нить, на которой я концентрировался с момента начала работы с Тензо не единственная, что резонировала таким же образом. Была еще одна, куда более толстая и прочная, я бы даже сказал, знакомая, чтобы быстро определить, откуда она тянется. Соединение из-за стимулятора, связывающее меня с одним из ребят Корня.

Насторожившись и ожидая всего (вплоть до возможности существования еще одного эксперимента Орочимару в рядах белых масок Данзо), сосредоточился на этом контакте. Хм... Через этот связующий канал из моего тела небольшим, практически незаметным потоком уходила чакра. А обратно поступал странный последовательный ритм, который я до этого также не замечал. И, наверное, не заметил бы и дальше, если бы через связующую нить с Тензо ко мне не поступал точно такой же 'сигнал' с таким же потоком моей чакры обратно. Что это? На другом конце тоже кто-то обладает мокутоном? Или же только получил его, что немедленно отразилось на мне, потому что через связь до меня дошла соответствующая информация.... Или же это говорит о том, что мокутон еще не получен, а только прививается? Именно поэтому чужой организм 'докладывал' ситуацию, а мой обеспечивал отладку со стороны?

Сосредоточившись на канале, я потянулся к этому сигналу. Несколько долгих мгновений ушло на то, чтобы моему мозгу наконец 'принять' и расшифровать его, и буквально тут же я почувствовал укол в районе правого плеча. Боль волнами распространялась через все плечо и уходила по всему телу дальше. Что за чертовщина? Это я получил информацию, что именно переживает тот человек? Что испытывает.... Хм, а больше ничего получить не удастся?

Вновь напрягшись, я направил мысленную команду по каналу, передать мне более точную информацию. Точно также я делал со змеями, когда управлял ими. Надеюсь получиться....

Ответный сигнал, к моему удивлению, не просто не заставил себя ждать, но и вообще оказался полон сюрпризов. Моя правая рука внезапно потяжелела, баланс чакры сместился в ее сторону. Боль только усилилась. А мгновением позже я ощутил 'на вкус' чужую чакру, что минимальной порцией просочилась в меня. Озадачившись, так как подобное происходило впервые, я перестал принимать информацию и сосредоточился на поступившем образце чакры. Небольшого анализа хватило, чтобы сопоставить ее и силу Тензо. Выходила чуть ли не идентичная картина с незначительными различиями.

— Интересно, — задумчиво протянул я, прежде чем опомнился и прикусил язык. Я-то до сих пор находился рядом с пациентом, а у меня за спиной ассистент.

Тот ничего не ответил на вырвавшуюся реплику, а я перевел дух, обругав себя за оплошность. Не хватало тут еще лишнего ляпнуть.

Восстановление Тензо шло интенсивно. Еще чуть-чуть, и придет в себя, будучи готовым покинуть операционную на своих двоих. Нужно было скорее брать пробы крови и чакры. Чем я и занялся. Попутно размышляя над тем, что именно я разглядел в поступившем сигнале....

Размышления мои закончились на весьма занятной ноте. Запутавшись в какой-то момент в своих умозаключениях и сбившись с мысли, раз десять наверное, повторил про себя 'дело пахнет мокутоном'. На десятый раз АНБУ открыл глаза, и я смело решил сделать выводы позже. Одному в спокойной обстановке и на холодную голову. Уж слишком меня возбудила эта мысль об опыте прививки мокутона....

К чему привела операция с Тензо? Безусловно, в первую очередь к очередному разговору с Дайчи. Заинтересованный наставник просто не мог дождаться того момента, когда я поведаю ему все, что обнаружил. Конечно же я ему все рассказал. О том, что понял, что тот имел в виду, когда направлял меня на ту операцию. О том, что какого-либо серьезного прогресса с наскоку не добился. Эту новость, вполне ожидаемую, между прочим, тот встретил спокойным кивком. Что он мог еще сказать? А вот то, что я думаю о перспективах выслушал он с совершенно иной миной.

Я не рассказывал ему о странных ощущениях, поступавших с другого источника. Не говорил о собранном образце чакры. Только кровь. Но даже за это получил от него похвалу.

'Растешь помаленьку' — хлопнул он меня по плечу, сказав, что только дальнейшие исследования помогут мне рано или поздно взобраться на общий для нас обоих Олимп, — 'Исследованиями займись, постарайся найти способ, или метод, который помог бы разрешить нашу проблему. Найди применение этой крови, ее связь с собой. Быть может и добьемся мы вдвоем каких-то результатов'.

Получив от него такого рода наставления и заодно выслушав решение о необходимости проводить эти исследования раздельно, чтобы они получились независимыми друг от друга, я вышел из его кабинета. Направился было в свою комнату, но по пути столкнулся с Какаши, вновь став слушателем его благодарностей за помощь его другу.

— Да все в порядке, Волк. Вы правильно поступили, введя в него сыворотку вовремя, ну и доставили сюда. Моих заслуг тут немного, — постарался отмахнуться от него я, чтобы поскорее оказаться у себя.

— Я обязательно когда-нибудь верну свой долг, — патетично возразил АНБУ, прежде чем ушел.

'Надеюсь' — подумалось мне, когда его спина скрылась за дверью. Нужно было поспать, чтобы все сказанное улеглось в голове по полочкам.

На следующее утро я пропустил свои тренировки, посвятив время на посиделки за тетрадкой и карандашом. Все, что 'улеглось' в башке нужно было теперь систематизировать. Привести в состояние какой-никакой видимой формулы. Иначе не могла закравшаяся в голову идея превратиться в достойную разработку.

Просидев часа полтора, исписав с десяток страниц, испортив при этом в два раза больше, я направился на свое рабочее место, где по сути, только и делал, что думал все о том же. Конец дня я встретил с глупой радостной улыбкой человека, намеренного что-нибудь такое учудить ночью. И надо сказать, этот энтузиазм меня радовал.

— Мне нужно поскорее заняться делами, — прямо сказал я Дайчи, заглянув ему на 'вечерние процедуры'. Тот понятливо кивнул и сократил размер объем выкачиваемой крови.

Стоило мне оказаться у себя, я немедленно наложил на комнату барьер и тут же подал сигнал в Рьючидо с требованием призвать меня туда. Через минуту я уже прогуливался по острову под присмотром внушительных размеров рептилии, которой выпала сомнительная честь быть моим транспортером.

— Спасибо! — махнул я ему рукой, прежде чем скрыться в пещерах, где находилась моя 'лаборатория'.

Белые твари встретили меня привычным гробовым молчанием. Что и неудивительно, учитывая наложенные на них Шисуи иллюзии и живые путы, готовые мгновенно ввести парализующий яд. По правде говоря, парализующим он был только для них. Более живучие, чем люди, слабый яд им был нипочем.

Единственный, который не нуждался ни в каких средствах подобного рода, лежал поблизости. Мертвый, почти полностью усохший. Его жизнь выпил риненган.... Неоднократно приходила ко мне уже мысль, вот она вновь встала передо мной, глядя на этого... это существо. Не активна ли у риненгана какая-либо техника?

Постояв и поразмышляв о смертоносном додзюцу еще немного, я отбросил эти мысли в сторону и вернулся к той мысли, что занимала меня целый день. И потянулся к трупу.

Минут через двадцать я вынес его наружу и направился в сторону башен. Несмотря на лояльность населения острова, я не планировал проводить опыты прямо в доме их Владыки. А вот местность рядом с башнями, которая не шибко привлекала рептилий была весьма кстати для задуманных мной работ. Я вообще начал подумывать о том, чтобы обжить одну из этих башен. Несмотря на то, что эти 'небоскребы' были уж слишком сложными для доступа, но все же они были построены людьми. Ну и рассчитаны на людей, а раз я человек, то, пожалуй там база будет более удобной, чем змеиная пещера.

Выбрав место поудобнее, я опустил труп на землю и уселся на ближайший камень. Из подсумка выскочил фонарик и исписанная тетрадь, в которую я постарался вложить все, что родилось в моем мозгу с утра до вечера. И сосредоточился на чтении, периодически с некоторым сомнением поглядывая на останки белой твари.

Перечитав записи раза два, а потом для лишней уверенности еще разок, после добавив еще пару мелких штрихов быстрыми движениями карандаша, полез в подсумок. Вскоре в моих руках было две ампулы. Одна с чисто моей кровью, а вторая стимулятором, который я когда-то изготовил для Шисуи.

— Ну-с... Попробуем.

Введя в труп свою кровь, я немедленно сосредоточил собственную чакру внутри тканей существа, применяя целебную технику. Не то, чтобы я знал, что делаю. Это не была попытка воскресить эту тварь также, как я это делал со змеями. Задача была куда скромнее, и вместе с тем очень важна.

Пока я вливал свою чакру в труп, постепенно заполняя его систему циркуляции, сосредоточился. Ожидаемый канал образовался тут же. Правда, он был другим. Полагаю, причина заключалась в том, что имел дело с мертвым телом. Однако это нисколько не мешало моему организму начать прямую 'поставку' моей чакры в тело. Он явно пытался запустить процесс регенерации. Пусть и безрезультатно.

Влив достаточно чакры, тем самым обеспечив связь с тканями, влил уже стимулятор. Сосредоточился на ощущениях.

Небольшая капля чакры Тензо, которая была вложена в стимулятор тут же дала интересный результат. Клетки начали делиться. Я чувствовал, как влитая моя сила поглощалась ими и служила источником энергии для постепенной регенерации. Отток чакры через канал увеличился. Мой организм нашел точку опоры и теперь всячески старался обеспечить восстановление.

— Так-с.... — протянул я, наблюдая за всем этим, и вновь полез в подсумок. В моих руках через некоторое время оказалась еще одна ампула. На этот раз с кровью Тензо.

Держа в руке образец, я начал планомерно вливать в него извлеченную из того же АНБУ чакру, максимально обогащая его. А потом влил в продолжавшие стремительно восстанавливаться ткани.

Кровь и чакра Тензо вместе с моей силой и регенерацией, дали просо невиданную скорость деления клеток. Но процесс шел не так, как обычно он шел с восстановлением человека. До этого белое тело позеленело, по всей 'коже' проступили странные зеленые прожилки. Часть этих прожилок и вовсе вылезли из 'кожи' и потянулись к земле.

'Корни' сообразил я, увидев это. Да. Определенно, дорогой Зецу-5 из существа растительного происхождения превращался в растение специфического происхождения....

— Так...

Я попытался взять процесс под свой контроль. Через чакру потянулся к корням, чтобы направить их в нужное направление. Естественно, ничего у меня не вышло. Кроме одного. Корни, стремительно вошедшие в почву, начали поглощать питательные вещества. И сдается мне, обычное растение на такое стремительное поглощение не способно. Я смог взять под контроль потоки этих веществ и направить их в определенные участки. Не сказать, что имел понятие куда и зачем их направлять. Я исследовал саму возможность контроля.

Питательные вещества и передаваемая энергия начали концентрироваться в указанных точках.

— Так.... — вновь повторил я, — Дело пахнет мокутоном.... А что если так?

Я коснулся тех точек руками и влил медицинскую чакру. Потратив изрядный объем, убрал их и сосредоточился. А теперь самое интересное. Я постарался воспроизвести получаемые когда-то от двух связующих каналов во время операции сигналы и направить в эти точки. И.... о чудо! Из точек показались побеги. Я усилил поток чакры и энергии. Побеги ускорили свой рост.

— Хм... — только и смог я сказать, глядя на результат эксперимента. Опосредованное применение мокутона, это вам не шутки. Учитывая, что это была первая попытка при отсутствии у меня самого этого улучшенного генома.

— Первичный результат: я умею превращать мертвых Зецу в заготовки для кустарника, — почесал я затылок, видя, как с прекращением моего воздействия скорость роста резко упала, — Интересно будет поработать с живыми Зецу.... Конечно, когда буду уверен, что этот будущий кустарник не разовьется во что-то этакое...

Говорил я все это самому себе, не зная с какой целью. Может мне просто не хватало общения? Пожалуй, стоит следующий опыт проводить с кем-то вроде Шисуи. Или еще кем-то, кто мог бы поддержать беседу. А то я боялся что-то упустить.

Ближе к рассвету, когда я собрался обратно, Зецу напоминал грубо обтесанное в человеческой форме бревно, которое по всему своему периметру пустило сплошную сеть корней. Из плеч этой фигуры медленно поднимали головы побеги с почками. Явно скоро раскроются листья.... Я внимательно изучил свой экспериментальный образец, полностью нейтрализовав те потоки, которые сам же и создал, чтобы питание получали все клетки и процесс роста клеток шел так, как должен. Мне не терпелось увидеть, во что превратиться это 'чудо'. И какие выводы можно будет сделать на его основе, прежде чем браться за живых Зецу. Ну и за себя самого, если я все же рискну завладеть мокутоном....

Эксперимент с Зецу поглотил меня надолго. Я почти две недели только и делал, что каждую ночь заявлялся в Рьючидо и проводил несколько часов рядом. Первые дни в основном продолжал работать в том же ключе, что и в самом начале — введение собственной чакры и контроль некоторых внутренних потоков. Да, сначала мне хотелось просто понаблюдать за тем, к чему придет естественный ход странной эволюции оборотня. Но когда через дня два понял, что процесс явно застопорился и рост идет уж слишком медленно в силу окончательного расхода всей ранее введенной чакры — передумал. И начал всячески вмешиваться. Вливал как свою чакру, так и по крупицам чакру Тензо, что приводило к резкому ускорению процесса. Позже решил, что не помешает работа и через кровь, пока сущность оборотня окончательно не перешла в растительную. Так я ввел и часть своей крови, и частично кровь Тензо.

Эти первичные эксперименты дали весьма интересный результат. Человекоподобное бревно с корнями по всему периметру постепенно начало менять свою форму. Побеги с плеч оттянулись назад, заметно прибавили в объеме, и выпустили уже свои корни, которые впились в землю. Верхняя часть зазеленела листьями. Сама фигура, между тем, сначала нарастила также объем, при этом ее поверхность постепенно стала совершенно гладкой, а потом словно бы начала пытаться сесть. 'Поджимала' ноги, верхняя часть туловища приподнялась, насколько это позволяли побеги, руки уперлись в землю и словно бы толкали тело. При этом я четко видел, что несмотря на то, что этот процесс явно должен был привести к полному одеревенению, внутри тела существа все еще можно было разлить старую систему циркуляции чакры с не работающим очагом.

Все мое дальнейшее вмешательство свелось к работе с этой системой. Теперь я вливал чакру, всячески расширял и развивал эту систему циркуляции чакры, чтобы она не атрофировалась, ну и перенаправил потоки, что шли от корней в сторону, для недопущения поглощения каналов чакры развивающимися клетками. Я хотел добиться того, что даже когда Зецу окончательно превратиться в дерево (а к этому все и шло), сохранившаяся система циркуляции позволила мне не только чувствовать все, что с этим деревом происходит (связь между нами до сих пор сохранялась, между прочим), но и иметь возможность управлять им. Тем самым получить инструмент отработки техник мокутона или же чего-то еще. Кто знает, где может пригодиться дерево, которое куда живее, чем остальные? Может, я в будущем найду способ самому выращивать на ветвях этого дерева собственных Зецу? Хех, было бы конечно, забавно.

Задумавшись над этими перспективами и поняв, что для их реализации нужны куда более серьезные вливания сил и времени, чем я могу сейчас себе позволить, решил, что нужно что-то менять. И придумал. Притащил в Рьючидо свой наруч, который подключил к дереву, чтобы он питал своей энергией как само 'существо', так и не давал его системе циркуляции 'заглохнуть'. И, кажется, это дало определенный результат. Рост ускорился. А зеленоватая 'кожа' через недельку сменила свой цвет на темно-зеленый. Но самым главным было другое. Тот коктейль, что раньше находился внутри наруча, и до сих пор воспринималась моим телом, мягко говоря, враждебно (пусть теперь не столь явно, как прежде), оказавшись в системе циркуляции чакры существа...немного менялся. Мой организм мог управлять им, когда он был внутри этого 'растения', и даже впитывать ее часть.

Я честно не мог понять, что воздействовало на эту энергию так. Представьте степень моего удивления, когда мне случайно удалось поглотить немного этой энергии. И вместо того, чтобы свалиться, корчась от страшной боли (серьезно, мне достаточно кратковременных контактов моей кожи с этой смесью, не говоря о внедрении ее в систему циркуляции), воспринял ее совершенно спокойно.

Может дозы маловато, подумал я тогда, осознав случившееся, и попытался увеличить ее. А потом с чувством полнейшего непонимания поглотил объем достаточный, чтобы прежде меня могло свалить надолго. Я поглощал безумное соединение разнообразных образцов чакры, щедро разведенных в природной энергии и был совершенно спокоен. А ведь единственным изменением было то, что это соединение прошло сквозь систему циркуляции бывшего Зецу-5.

Старые перспективы, над которыми я думал до этого, мгновенно уступили место новым. Кажется, я внезапно обрел способ вернуть себе доступ к природной энергии. Всего то и требовалось, чтобы научить это 'дерево' поглощать ее самостоятельно и в нужный момент передавать мне. Новая стадия эксперимента не заставила себя ждать. В Рьючидо были переброшены измененные мной змеи, которых я заставил облепить все продолжавшую меняться фигуру теперь уж точно не Зецу-5 (она, кстати, теперь точно 'сидела', поджав ноги, опираясь спиной о стремительно развивающийся из нескольких побегов ствол), и концентрировать природную энергию. Ну и передавать эту энергию фигуре. Я не знал, к чему это все может привести, но идея была проста — пусть 'растение' сосредотачивает внутри природную энергию, гоняет ее по системе циркуляции, использует для собственного развития. Быть может, обретет способность поглощать ее самостоятельно.

Идей было масса. Огромная масса. Я выращиваю дерево, которое сохраняет систему циркуляции чакры, при помощи которой мне удастся управлять им. Будет тренажер для отработки мокутона. В то же время это древо — концентратор природной энергии, которую можно использовать в любой момент. Возможно, на этом же дереве удастся выращивать своих Зецу. Возможно, я смогу при помощи отработанных на дереве методиках усовершенствовать живого Зецу. А там, вполне вероятно, перенесу изменения в свое тело, обретя тем самым и мокутон, и природную энергию.... Непременно эксперимент стоит продолжать. Вливать больше чакры Тензо, хотя ее уже оставалось не так много. Продолжать вливать и свою чакру, чтобы случайно не потерять контроль над древом.... Ну и естественно, попросить хозяина острова на всякий случай присмотреть за этим местом. А то мало ли, вдруг эта штука разовьется в мое отсутствие во что-то странное и решит сбежать. Такого счастья мне не надо....

Когда мне на стол лег листок с приказом, я, особо не вчитываясь, просто подмахнул. Голова и без того была забита множеством мыслей , касаемо моего глобального эксперимента, чтобы еще и вникать во все мелочи, окружающей меня работы. Надо будет, добрые товарищи в любом случае напомнят. Тот же Ямада, к примеру. Он нередко выручал меня в такие моменты.

Про приказ этот я забыл буквально через минут пять. Поток пациентов пусть и не сильный, но имелся, многочисленные мучающие меня вопросы также требовали ответов. Вот я и предпочел сосредоточиться на делах, что важней. Потому, когда буквально с начала следующего рабочего дня мой кабинет заполонили малолетки, я оказался малость озадачен.

— Медосмотр? — переспросил я у самого первого, ребенка лет десяти, который протянул мне свою медицинскую карточку.

— Так точно! — бодро отрапортовал малыш, чуть ли не вытянувшись в струнку.

— Хм....

Между делом выскочив в коридор, наткнулся на спешащего по своим делам соседа, у которого быстро уточнил, не связан ли вчерашний приказ с сегодняшним медосмотром.

— Угу, — кивнул тот, — вот ведь удумали спихнуть это дело на нас.... Теперь пару лет так и будут у нас ошиваться, пока нельзя будет оформить рапорт с просьбой передать их кому-нибудь другому.

Возиться с малышней (не какой-либо, а студентами Академии), судя по этой реплике, особо никто не желал. Я в том числе. Хотя понял это после толи пятого, то ли шестого будущего шиноби.

Ирьенин В-ранга — это вам не узкий специалист. При должном подходе, он способен браться за все угодно. Конечно, есть области, в которых кто-то разбирается лучше или хуже, но в основном они готовы практически для любого дела. Потому-то собственно если медосмотр кому-то и поручается, то он изучает пациента целиком, без направлений к другим спецам. Собственно, в этом не было бы ничего плохого, имей мы дело со взрослыми. А вот дети.... После пятого или шестого эти активные и так и норовящие сделать что-нибудь не так.... Признаться, я считал, что терпения у меня куда больше. И поговорить толком не с кем (о чем еще можно серьезно можно разговаривать с десятилетним и того младше ребенком, когда твои мысли так и норовят уплыть в совсем другую сторону?), и задуматься о своем нельзя.... А ведь некоторые детишки оказываются такими приставучими. Уверенная в себе малышня, считающая, что через парочку лет они пополнят стройные ряды шиноби и будут защищать нас — ирьенинов от ужасов внешнего мира. Не знаю, то ли смеяться, то ли плакать.

Наверняка день этот и остался бы у меня в памяти, как дружный поход более взрослого местного аналога детсада в Госпиталь, если бы не одно 'но'. Вид последнего появившегося ребенка мигом убил во мне все то раздражение, которое успело появиться к тому моменту. С момента нашей последней 'встречи' он несколько изменился, но не узнать его было попросту невозможно.

— Учиха Саске? — уточнил я, бросив взгляд на его карточку.

Мальчик кивнул.

— Садись пока, — указав на кушетку, погрузился в чтение его мед карточки, при этом удерживая себя от косых взглядов в сторону мальчишки.

Тот вполне спокойно уселся на предложенное место и сейчас терпеливо ожидал начала процедуры. А у меня в голове между тем так и роились мысли о том, что пришлось пережить этому маленькому человеку, и с чем он встречал каждый день, что мучило его каждую ночь. Даже недолгого представления себя в его шкуре хватило, чтобы меня передернуло. Вот уж чего врагу не пожелаешь, так пожалуй этого.

Заставив через силу оторваться от несвоевременных мыслей, сосредоточился на данных, занесенных в медицинскую карту. На первый взгляд ничего выбивающегося из общей картины всего потока, который у меня сегодня уже побывал. Однако почему мне в это не хочется верить. Не понимая, что именно ожидал увидеть, и в чем тут подвох, я все таки не удержался и бросил на того взгляд.

Что-то в этом взгляде мальчишке явно не понравилось. Он тут же ощетинился. Не сказал ни слова, даже позы своей не сменил. Но вот гримаса и взгляд.... Слишком взрослый взгляд в этом еще детском лице. Из-за этого внутри меня что-то сжалось. Наверное, так и буду всю свою жизнь теперь чувствовать свою вину за то, что тогда не сделал больше.

— Начнем, — сказал я, силой отринув все ненужные мысли в сторону. В который раз, кстати, за эти несколько минут.

Общий осмотр занял от силы минут десять. Правда, он заметно отличался от того, что я изучал у остальных. За эти десять минут мистической рукой провел более глубокий анализ.

— Я могу идти? — спросил он, одеваясь, и по-прежнему смотря на меня холодным взрослым взглядом.

— Да, можешь быть свободен, Саске-кун, — кивнул я, занося последние результаты в карту, — И если кто-то будет после тебя, передай ему подождать минут пять.

Мальчик кивнул и исчез за дверью, а я, отбросив карту, откинулся на спинку стула. Никогда бы не подумал, что это окажется настолько тяжело. Даже по прошествии времени. Увидеть этого мальчугана и снова прикоснуться к его чакре оказалось само по себе настоящим испытанием.

Учиха Саске.... Да, не хотел бы я оказаться на твоем месте. Ты живешь один, без никого, зная, что где-то там в ночи бродит твой старший брат, вырезавший всех, кого ты когда-либо любил. И при этом не имеешь ни малейшего понятия, что там же скрывается осколок твоего клана, во главе с лучшим другом твоего брата-убийцы.... Не знаю, что это стоило Шисуи, но он все же решился оставить тебя в этом положении.

Я вновь посмотрел на результаты анализа, и некоторое время вдумчиво вчитываясь в них, наконец понял, что ожидал увидеть. Прогресс. Человек, одержимый местью самому страшному своему ночному кошмару, просто должен отчаянно стремиться обрести силу и стать, дабы одолеть его. Втоптать в грязь, испепелить, уничтожить. И он явно старается. Я видел, что его система циркуляции развита куда лучше, чем у остальных. Видел следы работы с метательным железом. Но это не те результаты, которыми должен обладать ребенок из клана Учиха, тренирующийся столь яростно, имеющий подобный потенциал и подобную цель. Вместо прогресса мне открылась картина медленно стагнации.

'Потеряв наставников в лице соклановцев, он остался никому не нужен. И вот он результат?' — подумал я, прежде чем закрыть карту и бросить ее в стопку других, — 'Определенно нужно поговорить с Шисуи на эту тему. Определенно'

Отмеченные пять минут прошли, но почему-то желающих зайти в мой кабинет не было. Я позволил было себе немного расслабиться, и подождать, пока очередной малолетний студентик решит проведать меня. Но тут же передумал. Если буду так сидеть, то Саске останется в моих мыслях надолго. А у меня не было ни малейшего желания продолжать ощущать то самое чувство вины, которое гложило с момента появления Учиха в моем кабинете. Потому рискнул выглянуть в коридор. И буквально тут же столкнулся с еще одним человеком, которого, мягко говоря, не ожидал увидеть. И которого узнал буквально сразу же.

— Чего ждешь? — спросил я у белобрысого мальчишки, который стоял между дверьми двух кабинетов, и будто бы решал, куда же ему пойти.

От звука моего голоса он чуть не подпрыгнул. Хотя нет, все-таки подпрыгнул. И прямо в прыжке повернулся ко мне лицом, застыв с глуповатой и слегка виноватой улыбкой. От нее мне почему-то самому почти захотелось улыбнуться. Почти, но что-то меня так и сдерживало.

— Со стеной все в порядке? — спросил я, стараясь заглянуть тому за спину.

— Конечно, с чего с ней случиться-то может! — возмутился малец, правда, старательно закрывая спиной что-то.

— Ну-ну, — покачал я головой, — Тогда заходи.... У тебя пол минуты.

Я кивнул ему за спину и вернулся к себе, оставив дверь открытой. Через пару десятков секунд в кабинете появился уже сам виновник. По-прежнему улыбающийся и старательно скрывающий белые ладони.

— Садись, — указал я на кушетку, намереваясь просмотреть его карту, и только тут понял, что мальчишка мне ее не принес, — А где твой документ?

Чертыхаясь, и все также старательно скрывая свои белые ладони, мальчуган извлек изрядно помятую карту откуда-то из-за пазухи и положил ко мне на стол.

— Сохранность превыше всего, — серьезно кивнул я, краем глаза наблюдая, как кушетке скоро явно предстоит познакомиться с известкой, — Руки можешь помыть в раковине в углу.

Мальчик с отметинами на щеках бросил на меня подозрительный взгляд, но довольно скоро воспользовался моим советом и вновь оказался на кушетке. На этот раз с чистыми руками. А я между тем, внутренне веселясь от столь неожиданного знакомства с таким кадром, сосредоточился на чтении.

Узумаки Наруто.... Если это не совпадение, что он оказался сразу после Учиха, то наверное, карма. Глядя на его данные, что содержались в карте, я просто не мог не сравнивать их с данными предыдущего своего посетителя. И также не мог не бросать на него косые взгляды. То, что я видел на страницах медкарты, просто не укладывалось у меня в голове. По этим параметрам Узумаки превосходил остальных детей буквально по всем фронтам. Ни одного случая заболевания. Чудовищная выносливость, что позволяла ему спокойно вытворять то, что никто из его потока просто не был в состоянии сделать. Просто невероятные объемы чакры.... Видя этого улыбчивого мальчонку, который кстати явно заскучал и сейчас поглядывал на полки моего шкафа с каким-то нехорошим интересом, никогда бы не подумал, что подобными данными может обладать он. Нет, так то оно понятно, учитывая кто он. Но соотнести это знание и этот образ... Сложно.

— Ладно, давай начнем, — обратился я к нему, приготовившись также провести быстрый осмотр, попутно проанализировать все мистической рукой.

Тот послушно оказался рядом со мной. Активировав технику, я осторожно коснулся его....

Не знаю, как в тот момент мне удалось удержать себя в руках и не броситься вон. Чудовищный удар по чему-то явно огромному, и сделанному из металла будто бы отразилось на моем собственном теле. Волна пронеслась по всему моему телу с головы до ног, чтобы тут же быть разогнанной другой — жутким, до боли знакомым ревом, что едва меня не оглушил.

Я с трудом перевел дыхание и стараясь вести себя как не в чем не бывало, сделал вид, что все прошло, как должно было и отошел от парнишки. Впрочем, сомневаюсь, что это его обмануло. Отголосок этого внутреннего удара он тоже должен был почувствовать, а уж про то, чтобы прочитать все что есть в моем взгляде особых трудностей для него не должно было составить.

— Ты можешь идти, — через силу сказал я, всем нутром ощущая, как запах той переполненной безумной жаждой чакры исходит от Узумаки.

Мальчик грустно кивнул и вышел, оставив меня с бешено колотящимся сердцем и воистину поганым настроением.

— С меня хватит, — сказал я, вытирая обильно проступивший пот. Не знаю, как так вышло, но одного прикосновения к чакре Наруто оказалось достаточным, чтобы почувствовать на себе убийственное внимание ненавидящего меня всем своим естеством зверя. И ощутить эту самую ненависть всем своим нутром. Не знаю, что он сделал, и как, но окажись контакт чуточку более глубоким, и я мог и пострадать.

Бросив взгляд на карту Узумаки, тяжело выдохнул. От одной мысли, что ощутил на себе уже этот сирота, мне стало откровенно нехорошо.

— Тьфу! Называется, познакомились....

Я сложил карты аккуратней и, убедившись, что никто другой ко мне не ломится, улегся на кушетку. Нужно успокоиться. И подумать....

Не знаю почему, но в последние недели это место неожиданно стало для меня идеальной зоной комфорта. Вроде бы совершенно дикая местность, по соседству с огромными и не очень ядовитыми рептилиями, над головой возвышаются громадные, давно покинутые башни, царящий почти все время мрак (в силу обстоятельств, мне еще ни разу не доводилось оказаться здесь днем), а нет — лучше места не придумаешь. Тишь да гладь. Возможно это чувство уединения, отдаленности от того шума и проблем, которыми казалось, был пропитан остальной мир и было тем самым условием, которое и позволяло мне чувствовать себя здесь невероятно хорошо. Так и тянуло расслабиться и предаться своим думам. Здесь кстати, думалось куда лучше, чем в моей комнате. Уж не в свежем ли воздухе дело?

Сидеть и наблюдать за тем, как некогда весьма странное существо изо дня в день все больше становиться самым странным растением, которое я когда-либо видел, этому ни сколько не мешало. Даже наоборот. Воздух вокруг него словно так и был создан для того, чтобы им дышали, когда нужно успокоиться, отдохнуть, избавиться от накопившегося груза и прочистить мозги. Может это была просто иллюзия, самовнушение, вызванное тем, что только здесь сила природы могла быть поглощена мной, и мое тело воспринимало этот уголок острова как идеальный. Или же вполне возможно дело в каких-то особых свойствах этого специфического 'растения'. Не знаю. Да и нет никакой разницы, особенно если нет никакого вреда.

Сегодня у меня не было никакого желания размышлять об этих свойствах, да и просто о сущности самого экспериментального растения, как это обычно случалось. Не думал я и о попытках освоить стихию воды и прочих способах собственного усиления. Нет, на этот раз мысли крутились исключительно вокруг будущего поколения. Вернее сказать, об отдельных его представителях.

Разумеется, на такие мысли меня натолкнул злосчастный медосмотр. Уж не знаю, совпадение ли это и нет, но посещение меня одновременно двумя самыми интересными представителями одного из потоков Академии оказалось весьма примечательным событием. К каждому из этих двоих у меня было свое отношение, свои определенные взгляды, да и просто определенные ожидания. И каждый умудрился выбиться из того образа, который существовал у меня в голове. Тем или иным способом.

Учиха Саске. Мальчик, от одного вида которого у меня кровоточило сердце, и поднималась ярость на тех, кто вверг его в нынешнее состояние. И шевелились волосы от осознания собственного бессилия, из-за которого я не мог ничего для него сделать в ту ночь. И странной болью воспринимал решение Шисуи оставить его в Конохе. Да, когда-то я мог бы оказать влияние на нынешнего главу клана, надавить на него, потребовать от него действий в качестве платы за спасение. Но вместо этого лишь предложил два варианта. Шисуи выбрал не тот, который был верен с точки зрения морали. Он не стал рисковать, как бы больно не было ему самому. Возможно, сам раскаивается об этом каждый день, но решения менять не собирался.

Мальчик, оставшись один, лишился ресурсов, которые могли бы помочь ему продвинуться вперед к его цели. Его никто не мог обучить тому, что преподали бы отец и другие члены клана, и как результат, прогресс остановлен. Да, он может быть лучшим в Академии, но это не значит, что данное обстоятельство поможет ему выйти один на один против брата. Рано или поздно, до него дойдет, что он движется к цели слишком медленно, увидит соперников, обходящих его и тогда и без того нестабильная психика даст течь. А это приведет его туда, куда лучше не стоит ходить. Хотел ли я этого? Однозначно нет. Тот малыш, которому я когда-то пытался помочь после Цукиеми, не заслуживал этого....

Узумаки Наруто. Забавный малец, коротких пяти минут наблюдения за которым мне хватило для того, чтобы проникнуться к нему некоторой симпатией. Мальчик — сирота, у которого нет в этом мире никого, и отчаянно пытающийся найти себе близких друзей. Не уверен, что он пока нашел хотя бы одного.... Возможно, я мог бы стать для него кем-то. Взрослым другом, который при посещении тем Госпиталя, готов с ним посидеть и поболтать. Угостить, быть может, чем-нибудь. Даже просто спокойно поздороваться, что уже было чем-то на фоне того что, как мне известно, сейчас твориться вокруг него.... Было бы возможно, если бы не одно но. Тот контакт был тяжелым. В тот миг, когда Лис обрушил удар по своей клетке, и его ки просочилось в мою голову, что-то во мне чуть не оборвалось. Словно зверь учуял во мне нечто и потянулся к этому своей волей. Это было больно. Будто то, что было во мне от него, попыталось оторваться. Вырваться из моих клеток, тканей и костей, разрывая все на своем пути.... Вдвойне страшно было от того, что до этого сила Лиса так не проявлялась. Чего хотел добиться биджу? Убить меня как будущий сосуд, чтобы в случае чего освободиться? Или это был просто спонтанный всплеск ненависти по отношении ненавистного не переваренного обеда несколько вековой выдержки? Не знаю. Но желания испытывать нечто подобное мне не хотелось. Равно как и того, чтобы мое отношение к демону, тот сиюминутный страх и боль не отразилось на мне при виде мальчика с отметинами на щеках.

Почувствовав покалывание в подушечках пальцев правой руки, вздохнул, отбрасывая мысли в сторону. Мой сигнал получен и Страна Болот просит обратный призыв.

Отойдя на некоторое расстояние от существа, дабы он был скрыт холмом от гостя, выполнил призыв. Передо мной разгоняя ночную мглу красными глазами стоял единственный современный знакомый мне глава клана.

— О, Шисуи-сан! Рад Вас видеть! — сказал я.

Тот несколько мгновений не сводил с меня глаз, после чего криво усмехнулся.

— По вам и не скажешь, Широ-сан. Не помню, когда я кому-то так 'радовался' в последний раз, — саркастично заметил тот.

— Простите, сказывается стресс из-за работы. Обязанностей целый воз, а разгребать их просто сил нет!

— Сомневаюсь, что это тяжелее, чем управлять кланом в забытых всеми болотах.

Тут уже пришлось усмехаться мне.

— А я все забываю вас там навестить.... Я, конечно, мало что смыслю в управлении кланом на болотах, особенно таких горячих кровью ребят, как Учиха, но почему-то считаю, что некоторые аспекты работы в Госпитале будут посложней. Особенно когда встречаешься с живым представителем официально мертвого клана.

При моих последних словах Шисуи мгновенно подобрался.

— Саске?

Я кивнул.

— Нам нужно поговорить. Много чего нужно обсудить, и Саске одна из тем....

— Как вам будет угодно, Широ-сан.

Выбор места для разговора показался ему несколько странным. Не привычная уже пещера, или тот же берег моря, где проходила в свое время памятная беседа между ними, а подножие одного из местных пиков. Тех самых, вершины которых 'украшали' внушительные древние башни. И не сказать, что это место нравилось молодому лидеру клана Учиха. Недалеко отсюда ощущалось дыхание заболоченного берега озера. То, что он чувствовал каждый день в своем новом доме, и с чем вынужден был мириться ради той безопасности на краю мира, где его укрыл новый друг. Он бы предпочел подышать другим воздухом. Но, кажется, пригласивший его собеседник, не догадывался о его желаниях.

— Может, выберем место получше? — поинтересовался Шисуи, глядя на то, как Широ присел прямо на траву, явно ожидая, что он к нему присоединиться.

— Выберем, — кивнул тот, однако никаких попыток поменять свое местоположение не предпринял, — Позже, — добавил он тоном, не терпящим возражений. Тоном, к которому он прибегал крайне редко во время их бесед.

Шисуи, мысленно прокляв упрямость собеседника, все же расположился рядом и сосредоточил свой взгляд на нем. От его додзюцу не ускользнуло ничего. Несмотря на царящую вокруг тьму, лишь слегка рассеиваемой светом звезд, он отлично видел как своего собеседника, так и то, что с ним творилось. Выражение лица, следы недавних морщин на лице — отпечатки тех чувств, что тот недавно переживал, поток чакры, ее общее состояние, сердечный ритм и многое другое — все это даже против воли Учихи непрерывно анализировались. Данных, что поступало, с лихвой хватало, чтобы сделать свои выводы.

— Ну.... Что с Саске? — желая поскорее выведать то, что не мог поведать шаринган, спросил он, не отрывая взгляда от ирьенина.

— Знаете, Учиха-сан, время от времени странные дела творятся с моей памятью... Вроде бы я многое помню, храню в голове столько всего разного, даже сказал бы, важного, а потом случается какая-то небольшая... ситуация и бац... понимаешь, что с памятью что-то не то. Не знаете, из-за чего это может быть?

Странное начало разговора озадачивала. Широ, конечно, был странным человеком. Шисуи сказал бы даже, что самым странным на его памяти, не бойся он при этом соврать. Но до сих пор его таинственный союзник всегда предпочитал лишний раз не демонстрировать свои тараканы, предпочитая говорить четко по делу, и держать в тени все, что к делу относиться не могло. Порой, в секрете держалось слишком многое. До сих пор молодому Учихе не было известно, что это за город, в котором их клан поселили, равно как и о своих новых глазах, их происхождении, да и вообще о всяком другом, с чем он был вынужден соприкасаться, а объяснить при этом ничего не мог. И тут такое...

— Пф... Мне кажется, вам следует больше общаться с людьми по душам, — пожал он плечами, спустя некоторое время, — Тогда вы бы поняли, что это происходит со всеми.

— Думаете?

— Знаю. Это же естественно. Человеческая природа и все такое.... Так, что с Саске?

— Даже если это касается собственных вроде бы даже, убеждений?

Странная тема, которую Широ никак не хотел оставлять, отчего-то сразу же начала раздражать обладателя додзюцу. Чего добивался его собеседник этими странными разговорами? Вызвал его сюда, чтобы излить душу, а имя последнего официально выжившего представителя клана использовал в качестве приманки?

— Наверное, это зависит от самих убеждений, — пытаясь скрыть свое непонимание и злость, выдавил из себя Шисуи.

Лицо ирьенина явно чем-то омрачилось, и он о чем-то задумался.

— Да, нехорошо получается, — загадочно молвил он, глядя на звезды,— Ладно, поговорим о Саске....

— С ним все в порядке? — не удержался Учиха от вопроса, стоило произойти столь резкой смене темы. Широ бросил на него странный взгляд, смысл которого дошел до обладателя шарингана мгновением позже.

'Если не учитывать того, что с ним произошло?' как бы говорил он, и лидер клана невольно вздрогнул. Призраки продолжали мучить и его, несмотря на то, что вокруг него были те, кого он мог назвать своей семьей. Так что говорить про мальчишку, который сейчас практически жил на кладбище, именуемом кварталом Учиха.

— Здоровье у него крепкое, — задумчиво проронил слова его собеседник, вновь устремив свой взгляд на звезды, — Насколько я могу судить, с тех пор, как на него обрушилась мощь мангеке шарингана, с ним не происходило ничего даже отдаленно напоминающее это. Что, полагаю, отличная новость.... Однако есть кое-что, что меня беспокоит.

Шисуи напрягся. Мозг его лихорадочно пытался понять, какие же проблемы испытывает мальчишка и выдавал один устрашающий сценарий за другим. Думать он умел хорошо.

— Что же это?

— Шисуи-сан, что бы вы ожидали от человека, одержимого жаждой мести, который прекрасно осознает, что единственная вещь, способная ему помочь достичь цели — это сила и всеми силами пытается ей овладеть?

— То, что он станет сильней?

— Верно. Мне почему-то, показалось также. Сначала я этого не понял. Когда я изучал Саске в рамках моей профессии (ничего плохого не случилось, это был простой медицинский осмотр), то пытался найти что-то, что и сам не понимал. А потом до меня вдруг дошло.... Он не двигается вперед. Его развитие, как бы это сказать... почти остановлено. Налицо стагнация.

— Что это значит? У него проблемы с возможностью получить силу? Какой-то блок....

— Нет-нет. Дело не в этом. Он просто тренируется изо всех сил, яростно отрабатывает все что умеет, и усваивает, то, что дают и... двигается с черепашьей скоростью вперед. Я ожидал увидеть гения, движимого жаждой мщения, который должен на голову превосходить всех своих сверстников по всем статьям, а вместо этого увидел одного из них. Только в отличие от них он искалеченный ребенок с серьезной психологической травмой.

Шисуи сосредоточился на услышанном. С одной стороны, все сказанное казалось простой.... паранойей что ли? Ну, не развивается пацан так быстро, как могло бы быть. Не бьет он тех рекордов, которые когда-то бил его же брат, да и многие представители его клана. Но ведь не все же раскрываются сразу.... Однако с другой стороны проблема была обозначена Широ без выдачи основных аргументов. Только намеки, которые глава клана понял правильно. Мальчик рано или поздно столкнется с кем-то, кто превосходит его и готов спровоцировать на какое-нибудь безумие. Он осознает, что не в состоянии развиваться для противостояния брату с нужной ему эффективностью и начнет искать силу в стороне. Не сказать, что Учиху заботило то, что тот бросит Коноху. Отношение к деревне у него теперь было совершенно другим. Его беспокоило другое. Кто же предложит молодому наследнику ту силу, которой он хочет? В чьи объятья устремиться Саске ради ее получения. Какие еще раны получит, когда будет рвать связи пусть и с опостылевшей и неблагодарной, но Родиной? С товарищами, друзьями, которых, возможно, заведет или завел? С памятью о семье и родным домом?

— У него нет ресурсов клана для тренировок, — кивнул он мрачно, соглашаясь со сказанным своего собеседника и заодно со своими мыслями.

— Да, — подтвердил Широ, — И это способно принести немало бед.

— Если он уйдет из Конохи, для него же лучше, — сделал выпад Учиха, не удержавшись на месте. Он прошелся перед сидящим ирьенином, стараясь обуздать свои чувства и попутно надеясь прийти к решению. Тот просто наблюдал за ним.

— Может быть.... — как-то слишком спокойно сказал тот, — Только куда он пойдет? В Страну Болот?

Шисуи остановился. Он надеялся, что по одному его взгляду понятен ответ.

— Не боитесь, что когда он узнает, что все эти годы остатки клана ему не помогли, получится не очень хорошо? Вы Учиха обладаете невероятно горячим нравом.

— Это поправимо, — мрачно бросил глава клана, отвернувшись. Вспышку гнева он благополучно подавил, холодный разум вновь подсказывал ему, что действовать нужно... иначе.

Широ явно прочитал что-то в его тоне, потому не торопился с ответом. Просто сидел и ждал, предоставляя инициативу ему. Шисуи вздохнул.

— А что думаете вы?

— Я? Хм... Я, конечно, тоже считаю, что мальчишке вне Конохи было бы куда лучше. Особенно если бы он понял, осознал, дошел до всего своими мозгами, что клан цел, невредим, вынужден скрываться, но готов ему помочь, принять его обратно. И в итоге он воссоединился бы с вами.... Потому-то и нужно сделать так, чтобы он не просто получил силу, но и почувствовал вашу поддержку.

— Обеспечить его ресурсами?

— Знаниями. Техниками. Возможно связями. Хоть какими-то.

— Надо это продумать.

— Для этого вас сюда я и пригласил. Вы, как глава клана приняли решение не рисковать тогда. Теперь вы должны рискнуть. Иначе вы можете потерять будущего хорошего рекрута. А вы знаете, что вам нужны рекруты.

Шисуи кивнул. Он хорошо помнил, что увидел в памяти Зецу. В представлении, которое грядет, сильный обладатель шарингана был нужен ему куда больше, чем необученный юнец, с неизвестным уровнем лояльности. Вопрос этот он продумает. И постарается сделать как можно скорее.

— Хорошо, — некоторое время спустя сказал он, вновь усаживаясь рядом с Широ, — Я непременно подам вам весточку, как только придумаю что-нибудь.... А теперь, давайте поговорим о чем-то кроме этого. Для чего еще я вам понадобился?

— Поговорить о чем-то еще? Что же, давайте. Первый и самый главный вопрос: что вы видите?

Широ видимо решил превратить сегодняшнюю беседу в парад странных вопросов. Вот опять, услышал вопрос и понимай, как хочешь. А ведь, никаких дополнительных пояснений не поступало. Где видишь, когда видишь или еще какое-то вопросительное слово.... Догадайся сам, что называется.

Впрочем, Шисуи не стал спрашивать пояснений. Не хотел он тратить свое время на них. Потому просто упер взгляд своего шарингана на собеседника и с абсолютным спокойствием изложил ответ. Искренне веря в то, что ответ при этом как минимум верный.

— Ваша чакра несет в себе следы какой-то нестабильности. Вы пережили что-то такое, из-за чего ваше обычное состояние так изменилось?

От додзюцу не укрылось мимолетное выражение лица человека рядом. Тот действительно ожидал услышать нечто подобное.

— В чем проявляется эта нестабильность? Как вы это поняли? Мне нужно как можно более подробный ответ.

— Поток чакры немного изменен. Такое ощущение, что недавно она текла совсем по иной схеме, а теперь старается вернуться в былое 'русло'. К тому же у меня такое чувство, что ваш очаг работает в несколько иной частоте.

Широ задумался. Некоторое время он смотрел на ночное небо.

— Это все?

— Вроде того.

— А если я скажу слово 'йокай', вы не найдете что-то во мне связанное с этим?

— Нет.

Услышав ответ, Харада вновь на некоторое время задумался, после чего встал и подобно Шисуи до этого, прошелся впереди.

— Изменения в потоке чакры и частоте работы очага сказались на мне как-то негативно? На ваш взгляд.

Учиха пожал плечами.

— Мои глаза не видят ничего такого. Возможно, вы и получили какой-то урон, но ваши способности к самолечению вполне могли его нейтрализовать.

— Хм.... Логично....

Широ еще несколько минут мерил шагами землю, пока не развернулся и не направился в сторону.

— Идемте. Мне нужно вам кое-что показать....

Увиденное произвело сильное впечатление. И это, мягко говоря. Уже на подходе, до того, как складки местности позволили его шаринганам найти искомый объект, он чувствовал что-то особенное. Какая-то неведомая сила, буквально витающая там, впереди. Его додзюцу прекрасно видело это. Облако зеленого света, не имеющее каких-либо четких границ, словно вытканное в окружающую тьму.... Определить масштаб этой энергии, ее объемы, не представлялось возможным. Но даже увиденного с лихвой хватало для того, чтобы понять главное — впереди его ждало что-то иное, не совсем привычное. И он не ошибся.

Когда его глаза зафиксировались на странной человеческой фигуре зеленого цвета, из которой росло молодое деревце, он просто не смог отвести взгляд. Увиденное поражало. Это не была какая-то искусная деревянная статуя. Нет, это было нечто живое. Не идеальное, не сказать что красивое, но в то же время не лишенное своей какой-то внутренней привлекательности, силы, которая словно переполняла ее и загадочности. Он чуть напряг глаза, чтобы разглядеть то, что скрывалось внутри. Крупные каналы и чакра, циркулирующая внутри, работающий очаг, в котором сила из каналов смешивалась с чем-то еще. И это что-то явно проникало снаружи, поступая с корней.

— Неожиданно... — не сразу нашелся что сказать Шисуи, с большим трудом оторвавшись от созерцания удивительного внутреннего мира странного объекта.

Широ стоял рядом, также пристально изучая фигуру, при этом сложив руки за спиной. Услышав реплику Учиха, он едва заметно улыбнулся и кивнул. Но ничего говорить не стал. Ожидал добиться от собеседника куда большей реакции?

Шисуи, не дождавшись никакого ответа, шагнул вперед к фигуре и присел на корточки, стараясь лучше разглядеть мелкие детали. Стоило ему сосредоточиться, как это занятие едва не поглотило его. Слишком уж увиденное было новым и необычным, чтобы просто так оправиться.

— Впечатляет... — прозвучала уже вторая его реплика, вызвав на этот раз более живую реакцию. Широ улыбнулся чуть шире и сделав пару шагов, положил руку на голову деревянного человека.

В этот момент энергия, до этого сосредоточенная внутри, буквально устремилась к руке, уже через мгновения начав вливаться в нее. Шисуи с удивлением наблюдал, как зеленая чакра стремительно разливается по каналам союзника, активно смешиваясь с его же чакрой.

— Это.... Ничего себе! — озадаченно проговорил он, в то же время воскрешая в памяти недавние странности, связанные с этим человеком. Уж не это ли является причиной? — Вы уверены, что это безопасно, Широ-сан?

— Вот потому-то вы и здесь, Шисуи-сан. Ваши глаза помогут определить, насколько хорошо я могу усваивать эту силу, и помогает ли она мне. Или быть может наоборот... А потому, прошу, будьте бдительны. В случае чего предупредите меня.

— Хорошо.

Шисуи сильно сомневался в том, что поглощаемая его собеседником сила наносит ущерб. Скорее наоборот. Он видел, как то несколько странное состояние чакры Широ сменялось на другое. Более привычное и спокойное. Хотя получаемая путем смешения этой энергии и его собственной чакры субстанция имела серьезные отличия от той, привычной. Была сильней... и кажется, куда более переполненная жизнью?

Широ продолжал поглощать энергию. И с каждым мгновением его чакра все больше и больше росла. Каналы его активно расширялись, подстраиваясь под изменившиеся объемы. Очаг работал с чудовищным темпом. Харада достигал пика формы.

— Дальше может быть опасно, — предупредил Учиха, выставив руку вперед, — Каналы явно достигли своего предела. Если дальше, то они начнут рваться.

Широ тут же убрал руку и отошел на несколько шагов назад. И бросил взгляд неожиданно зелеными глазами.

— Что в общем? — поинтересовался он, отвлекая собеседника от созерцания изменивших цвет глаз.

— Эмм.... Ваша чакра почти полностью вошла в норму. Более или менее.

— Более или менее?

— Эта энергия внесла определенные изменения.

— Понятно.

Широ задумчиво почесал затылок и уселся на землю.

— Задавайте свои вопросы.

— Это ведь был Зецу, да?

— Да.

— А энергия, которая в нем — природная?

— В общем, да. Но не только она.

— Да, это действительно впечатляет. Я слышал, что поглощение природной энергии не может быть произведено так просто. Что и является причиной отсутствия большого количества 'мудрецов'. Это Зецу дает такой эффект?

— А почему вы не думаете, что я уже не подготовленный мудрец?

— На змею вы не очень-то похожи.

— Подловил.

Они помолчали некоторое время.

— Вы правы, Шисуи-сан. Это и в самом деле Зецу. Тот самый, между прочим.

Учиха перевел взгляд на фигуру, оценивающе пригляделся и хмыкнул.

— В жизни бы не поверил.... Значит, вы звали меня сюда еще для проведения испытаний новой игрушки?

— Отчасти. Мне нужна была оценка специалиста, который смог бы сразу определить мои проблемы и пронаблюдать за их устранением. Испытания по большей части мной уже проведены были.

— Значит дело все-таки в тех странностях.... Вы что-то говорили о йокай. Не значит ли это, что наряду с Учиха Саске, вы случайно познакомились с еще одним одаренным ребенком?

— Вы чрезвычайно проницательны. Одаренный ребенок, как по мне, даже через чур одарен. После встречи с ним, мне было сильно не по себе. Сейчас, вроде бы полегчало. Так что, спасибо за помощь.

Широ улыбнулся и тут же неожиданно вздрогнул. Буквально мгновением позже Шисуи заметил, как его чакра взбесилась. Очаг словно всколыхнули. Он моментально произвел мощный выброс невероятно мощной концентрированной энергии, что тут же устремилась по всем каналам тела. Харада издал стон, полный боли и рухнул, как подкошенный, судорожно хватаясь за живот.

Шисуи бросился на помощь, слабо представляя, что он вообще может поделать в такой ситуации. Захватив отчаянно брыкающегося и отчаянно царапающегося неожиданно острыми и длинными ногтями человека, попытался нейтрализовать того. Сделать так, чтобы он перестал так рьяно дергаться и постараться помочь. Все, что ему требовалось — это заглянуть в глаза.

Сопротивление Широ выдалось пусть и коротким, но невероятно ожесточенным. За те несколько секунд яростной борьбы молодой Учиха получил немало глубоких болезненных царапин, ощутимых тычков и ударов, после которых наверняка останутся красочные следы. И это при этом, что брыкающийся Харада явно не хотел этого делать. Он всячески пытался сдержаться, прекратить свои ненужные и вредные телодвижения, побороть страшную боль силой собственной воли, но не справлялся.

Наконец 'калейдоскоп' достиг своей цели — зафиксировался на глазах Широ. Гендзюцу заработало еще до того, как Шисуи успел задуматься о вновь изменившемся цвете глаз союзника и о пугающе знакомых вытянутых вертикально зрачках в них. Яростное сопротивление прекратилось. Широ затих. Ненадолго. Его тело продолжало вздрагивать, руки и ноги то и дело дергались. Быстрого взгляда шарингана хватило для того, чтобы увидеть как продолжал пугающе быстро расти уровень чакры Харады. Как очаг вырабатывал чакру теперь просто на запредельном уровне, как она с безумным бурлящим потоком рвалась по всем каналам в теле. Как те не справлялись с напором и пытались выплеснуть эту огромную силу наружу. Тонкое облачко уже видимой невооруженным глазом чакры стремительно покрывало кожу ирьенина, выбрасываемая через тенкецу. И такое же облако в некоторых местах вырывалось из каналов во внутренние ткани и органы, заполняя все. Каналы не выдерживали и начинали лопаться. И это при том, что они могли вмещать куда больше, чем мог себе позволить молодой глава клана.

— Как тебе помочь? — прозвучал вопрос-приказ, чуть ли не напрямую транслированный в мозг Широ, сопровождаемый коротким, но емким описанием происходящего. Гендзюцу, при удачном исполнении, просто обязано было позволить отсечь разум от боли и позволить тому сосредоточиться на проблеме.

Почему-то ответ, который он получил, был до ужаса банален. Настолько, что и сам Учиха про это подумал практически сразу, но не понял, как это исполнить. Излишек чакры нужно было сбросить. Потратить на что-нибудь, чтобы стабилизировать общее состояние.

На вопрос 'как?' быстро нашелся ответ. Та же фигура, что косвенно стала причиной этой проблемы, могла стать ее же решением. Резкими движениями Шисуи дотащил союзника до нее, и хотел было уже положить руку, как Харада воспротивился. Несколько секундная борьба прекратилась тем, что Учиха получил очередную 'подсказку' от сознания 'больного'. Быстрые движения и между фигурой и стволом дерева за ней нашелся крайне ветхий на вид, и в то же время внушающий определенную опаску предмет. Усохшая рука мумии в древнем наруче. Едва он успел дотронуться до металла, как тут же почувствовал страшную боль. С трудом положив странную находку на руку Широ, он с проклятиями отскочил назад, потирая свою словно бы обожженную плоть.

Дальнейшее показалось странным. Странный древний артефакт принялся с невероятной эффективностью вытягивать из Харады его чакру, освобождая того от всех излишков. При этом от самого наруча (и руки, раз уж на то пошло), к деревянной фигуре тянулись тончайшие нити, через которые та же сила стремительно перетекала в растение. Очаг ирьенина, почувствовав, как утекают силы, продолжал наращивать объем выработки, попутно стараясь вытянуть тот же окружающий фигуру зеленоватый туман. Безумие, да и только.

Эта вакханалия длилась где-то около получаса, пока 'стороны' пытались пересилить друг друга, найдя баланс. Пока это не произошло. Вспышки невероятной активности очага прекратились, вместе с отчаянными попытками вытянуть из окружающей среды природную энергию. Шисуи прервал действие техники, вернув все чувства Широ, и тот уже самостоятельно смог убрать руку от наруча.

— Фух! — с чувством выдохнул ирьенин, вскакивая на ноги, словно ничего не бывало, и возбужденно попрыгал на месте, вводя своего собеседника в еще больший ступор, — А я уж было подумал, что все... настало время выполнения моего основного предназначения. К счастью, обошлось!

— Что это было? — с трудом выговорил тот вопрос, во все глаза изучая Хараду шаринганом.

Широ, вместо того, чтобы ответить, уставился на свои собственные руки, раз за разом ближе поднося собственные пальцы к глазам. Шисуи тоже обратил внимание на эти пальцы. Точнее на то, что их венчало. Вместо тех острых и длинных ногтей, что оставили на нем немало царапин уже самые настоящие когти. Еще более длинные, еще более острые, и еще более крепкие.

— Сдается мне, что нужно закругляться, — резко изменившимся голосом сказал ирьенин, обернувшись к Учиха. Вспыхнувшие коричневым цветом глаза с вытянутыми зрачками при его серьезном взгляде, выглядели устрашающе. Не говоря уже о темных кругах под глазами, — Меня вполне могли хватиться.

— Вы так и не сказали, что это было? — Шисуи позволил своему раздражению выплеснуться наружу. Сегодняшняя беседа выдалась сумасшедшим бедствием, и просто так уйти, без ответов, он не собирался. По крайней мере, совсем без них. Он прекрасно понимал, что Широ не из тех, кто станет давать все и сразу. Любит этот человек играть в загадки.

Харада несколько секунд молча смотрел на него, а потом вновь вздохнул, на этот раз с совсем другими чувствами.

— Шисуи-сан, я благодарен Вам за помощь, что оказали мне. Без вас я вряд ли так быстро смог бы оклематься.... В чем сама проблема вы отлично понимаете, но не знаете лишь причину. Причина проста — кто-то решил сбросить кое-что особенное в открытое пространство в небольшом объеме для того, чтобы попытаться повлиять на мои возможности. И очень скоро он захочет убедиться, прошло ли все как надо, или нужно повторить процедуру. Возможно, это уже происходит.... Мне нужно срочно возвращаться!

— Йокай?

Широ на мгновение замер.

— Да.

— Так вот почему вы спрашивали меня о его воздействии.

— Не совсем, но суть почти в этом.

— А тот кто сделал это? Данзо?

Произнося это имя, Шисуи сам того не желая усилии ток чакры в районе глаз. Он ничего не забыл!

— Это мог быть кто угодно, но... да! У меня нет времени, Шисуи-сан. Извините, но нам пора. Обещаю, я свяжусь с вами в ближайшее время... Если смогу.

Это были последние слова, которые услышал глава клана Учиха, прежде чем его поглотило облако дыма, а через мгновение он рассеяв завесу руками, оказался в собственном доме. Прямо перед лицом Кими.

— Это снова был он?... Что с тобой случилось? Откуда эти раны?

Она бросилась к нему, на ходу выхватывая невесть откуда взявшееся полотенце.

— Со мной все нормально, — попытался он ее успокоить, однако позволил ей быстрыми и точными движениями убирать следы крови и грязи с тела, попутно избавляясь от ненужной одежды. Там он как-то не задумывался об обработке своих ран, полностью поглощенный происходящим.

— Что ты там делал? С тиграми дрался?

— Ну.... Тигром вряд ли можно его назвать. Скорее большая собака. Хотя лис будет еще точнее...

Шисуи усмехнулся, хотя перед его глазами до сих пор стояли запечатленные шаринганом образы. И в голове скакали безумным галопом мысли. Чтобы хоть как-то отвлечься от них, он взглянул на нее, продолжавшую обрабатывать его раны.

— Ты почему не спишь?

— Ты тоже как-нибудь попробуй заснуть, зная, что твой любимый глава клана в неизвестном месте, куда может попасть только он, вместе с каким-то таинственным человеком, которого опять же знает только он.

Она укоризненно посмотрела на него.

— Настолько уж и любимый? — насмешливо поинтересовался упомянутый глава, за что получил ощутимый тычок как раз туда, куда недавно врезался локоть Широ. Согнуться пришлось даже несмотря на все попытки преодолеть боль. И он тут же ощутил ее губы на своих.

— Не шути так, — строго сказала она, отстранившись и сделав шаг назад, повелительно указала в сторону весьма знакомой комнаты, — Иди, помойся. А-то нахватался всякого в своей ночной прогулке. Завтра, помнится, ты собирался куда-то там лезть.

Улыбнувшись, Шисуи зашагал мыться, благодарный за то, что тяжелые мысли временно заглушены, и Кими сделает все возможное, чтобы они не мучили его этой ночью.

Исчезновение ученика оказалось столь неожиданной новостью, что в первое мгновение он в это просто не смог поверить. Стоя на пороге пустующей комнаты и понимая, что многообещающего 'молодого' ирьенина в ней нет, наставник испытывал острое желание прибить того человека, что стоял за его спиной. Сообщить ему о проведении первичной попытки эксперимента по восстановлении возможностей ученика не самым безопасным способом постфактум... было настоящим свинством. И этого он главе Корня не простит. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, каковы риски. Равно как и для того, чтобы оценить безумие решения направить к нему одного единственного человека для возможного урегулирования проблемы. Урегулирования проблемы с одержимым чакрой биджу человека! В Госпитале! Посреди всей Конохи, которая вряд ли забыла, чем попахивает большой рыжий зверек о девяти хвостах.

— Он сбежал?

Этот странный то ли вопросительный, то ли утвердительный тон слов агента Корня вызвала в нем еще больший гнев. Кто его знает, сбежал он или нет. Ученик вполне мог находиться где-то на территории Госпиталя, несмотря на позднее время или даже за ее пределами (существующие ограничения чем-то строго запретным никто не рассматривал уже порядком). И если в этот самый момент и произошел выброс йокай, то это вполне могло привести к очень серьезным последствиям. Даже если обойдется без крови. Но почему он даже не задумывался о бескровном варианте? Память о Лисе?

— Окно цело и закрыто. Дежурный говорит, что он никуда не уходил.... Откуда мне знать-то, в конце концов!

Речь его была сумбурной. В голове так и пульсировала мысль — что делать? Что происходит? Ученик каким-то образом вышел через окно, оставив его при этом закрытым изнутри? Смог пройти мимо дежурного незамеченным? Но это бред! В компетенции охраны Корпуса он никогда не сомневался. Если только не произошла какая-то заминка.... Но....

— Его нужно найти! — холодно добавил он, повернувшись к стоящему посыльному. АНБУ, до сих пор сохранявший верность старому начальству, кивнул. Ну, хоть не стал оспаривать решение — на том спасибо. Быстро развернувшись, он вышел, оставив его одного.

Наставник шагнул вовнутрь. Да, его терзало желание не находиться в этом помещении, а бежать и искать свой 'золотой билет'. Не допустить потерь, найти его раньше остальных и спешно доставить сюда. Но было что-то в этой комнате такое, что манило его.

Комната была как комната. С момента предыдущего посещения этого места мало что изменилось. Разве что теперь тут не было больного. Порядок не идеальный, но присутствовал. Стопки журналов на полу, несколько даже на вид новеньких, явно еще ни разу не использованных свитков, книги, тетради. Самая что ни на есть обычная обжитая комнатушка, хозяин которой был здесь от силы пару часов назад. И когда он покидал это место, явно собирался еще сюда вернуться.

Что стало источником странного предчувствия, ему открылось через несколько шагов глубь помещения. Его намерению преодолеть расстояние до одной из тетрадей казалось, воспрепятствовало само пространство. Что-то невидимое, упругое, непреодолимое и вместе с тем практически неосязаемое стало у него на пути. Несколько попыток преодолеть это странное препятствие окончилось провалом.

— Барьер? — про себя спросил ирьенин, удивленно проведя руками по неожиданно плотному воздуху. Для чего кому-то пришло в голову наложить сюда такого рода технику? Неужели ученик постарался?

Догадка осенила наставника буквально в следующий момент. Вполне возможно, что хозяин комнаты сейчас не бродит где-то снаружи, а сидит спокойно под барьером, который каким-то образом скрывает его присутствие. Быть может, он создал это препятствие в тот самый момент, когда понял что происходит? Для того, чтобы не наломать дров? Если это так, то у учителя будет лишь один вопрос — когда 'молодой' ирьенин освоил подобную технику.

Догадка и предположение не смогли его успокоить. Он мог думать что угодно, но пока ему неизвестно, что скрыто за барьером, нельзя останавливаться. Не окажись его ученик там, защищенный от любых проблем, вызванных всплеском агрессии из-за воздействия йокай, то он может быть где угодно. И для каждого оказавшегося рядом обывателя это может закончиться оторванной головой. А для самого наставника загубленной карьерой. Хокаге не забудет задать щекотливые вопросы, а потом еще и привлечет к ответственности.

Осторожно прикоснувшись к невидимой преграде, он выплеснул немного своей чакры. Его сила едва заметной пленкой растеклась по воздуху, с каждой секундой открывая все больше площади, занимаемой барьером.

— Серьезная заявка, — пробормотал он, увидев, что защитный 'пузырь' прикрывает большую часть объема комнатушки. Причем и сам вид барьера, подсвеченный его чакрой, и его свойства производили сильное впечатление. Медик не владел ничем подобным, да и вообще барьерные техники были доступны крайне узкому кругу лиц, так что факт наличия у ученика навыков создания что-то подобного несколько... задевал. И... в то же время несколько грел душу. Ради овладения чем-то подобным можно было даже временно поменяться ролями учитель/ученик.

Что делать дальше? Этот вопрос не давал покоя наставнику. Пытаться прорваться через барьер, тем самым, возможно, навлечь на себя же беду, учитывая возможное присутствие там озверевшего ученика? Или же начать поиски там, снаружи, надеясь, что тот каким-то неведомым образом очутился там. И постараться предупредить опасность. Чертов Данзо! Ну почему нельзя было его предупредить заранее? Они бы поместили его в безопасное место. Ученик был бы под надзором, и не пришлось бы сейчас вот так ломать голову, да паниковать. Почему старейшина решил действовать столь опрометчиво?

Частичка его порывалась броситься за пределы Корпуса — искать обезумевшего товарища. Но вся остальная его суть кричала ему — вот он, барьер. Тебе нужно его преодолеть. Под ним ответы на все вопросы.

Он был бы плохим шиноби, если бы не доверял своим инстинктам. Понимание ситуации — это одно. Но когда перед тобой нечто непонятное, причем на том месте, где по логике, должен был быть ответ.... Скорее всего ответ именно здесь. А нечто — лишь препятствие. Потому решение было принято быстро — барьер приоритетен. Его нужно преодолеть во что бы то не стало. А на счет безопасности.... На то есть клоны.

Прорыв оказался чем-то одновременно невероятно сложным, и в то же время удивительно простым. Конечно, когда для прорыва тебе нужно использовать большую часть собственного резерва на создание клонов и только за счет их гибели расшатать препятствие — это непростая задача. Ведь за пределами барьера может быть угроза пострашнее. Но преодолеть уже порядком потрепанный барьер оказалось делом несложным. Сопротивление было не таким сильным, неприятных ощущений он практически не принес. То ли наставник переоценил навыки ученика, раз его творение оказалось не столь прочным, как ему показалось изначально, то ли тот особо не старался, сотворив простенькую, но достаточно эффективную защиту.

То, что внутри пузыря никого не было, оказалось сюрпризом не приятным. Что это? Ловушка? Или быть может уловка, чтобы отвлечь его внимание, пока тот куда-то сбегает? И почему сегодня это уже не первый раз, когда он задумался о бегстве ученика?

Хлопок воздуха прямо под его носом и материализовавшаяся человеческая фигура практически вплотную к нему заставили действовать немедленно. Он не испугался, не напрягся и даже не попытался проанализировать ситуацию. Инстинкты сработали раньше всего. Рука его, мгновенно обернутая смертоносной чакрой скальпеля, начала стремительное движение, метя в горло, а другая уже ощущала каждую ниточку тканевой обертки рукоятки куная, возникшего из неоткуда. Через мгновение остро заточенное железо уже должно было поразить неведомого противника в печень, угостив заодно того изрядной долей сильнейшего яда.

Неведомый оказался проворней. Рука с чакро-скальпелем была тут же перехвачена сильным захватом. В плоть тут же впились несколько острых клинков. Сознание учителя посетило лишь сравнение этих клинков с когтями. Следом могучая рука с такими же острыми клинками на кончиках пальцев (видимо это все же были когтями), обхватила его кисть, сжимавшую кунай. Сокрушительный удар колена преодолел выставленный было блок ногой, и достиг живота, выбив весь воздух из легких. Неведомый не жалел сил на удар.

Металл из рук вырвали и явно он стал причиной лопнувшей лампочки, вторая рука угрожающе хрустнула, вызвав легкую вспышку боли, но опытного шиноби нельзя было так просто остановить. Мгновенно перегруппировавшись, игнорируя боль, неприятные ощущения по всему телу, он стремительно разорвал дистанцию, уперев спину о барьер (который в обратную сторону преодолеть не удалось) и огрызнулся несколькими острыми клинками, заряженными чакрой. Действовал он настолько быстро, что смог уловить знакомые очертания в фигуре неведомого только после того, как последний клинок сорвался с его пальцев.

— Черт! — успел он молвить, понимая то, что сейчас произошло.

Ученик взмахами руки отбил большинство клинков, причем сделал это с таким проворством, что заставило мастера невольно восхититься скоростью и ловкостью. Однако даже этого оказалось недостаточно, чтобы преодолеть залп из всего доступного учителю метательного железа. Два или три куная задели ирьенина, а один угодил тому в плечо, пусть и будучи приторможенным движением руки. Во все стороны брызнула кровь.

Воздух задрожал от нескрываемой жажды крови, и та же самая драгоценная красная жидкость в жилах наставника заледенела от ярости, что испускала раненая фигура ученика. Почти животный рык, мгновенно сгруппировавшееся для броска тело, отшвырнувшее в сторону впившийся в плоть клинок, и вот она — твоя смерть сенсей.

— Широ! — крик получился куда более отчаянным, чем хотел допустить мужчина. Страх смерти на мгновение затопил его сознание, и голос его поддался предательской слабости, — Остановись, это же я!

Едва заметная в ночи фигура ученика каким-то невероятным образом передала немое удивление и острое сомнение в верность утверждения. Он словно гадал, стоит ли ему прислушаться к знакомому голосу или же игнорировать эту явно вражескую уловку. Но что бы в этот момент не руководило действиями ученика, разум оказался превыше всего. Готовое к броску тело изменило свою позу на куда менее агрессивную.

— Учитель Дайчи?

Голос его выражал полнейшее удивление, но вместе с тем, произнося его имя, Широ влил в это слово не только свое недоумение, но и злость. Словно задавался вопросом 'что ты тут творишь, полуночник?'

— Прости, что напал, Широ. Это от неожиданности, — поспешил оправдаться наставник, в оба глаза следя за учеником. Тот стоял во мраке, и исходящая от него аура до сих пор явно не хотела давать никаких гарантий, что незваному гостю дадут уйти живым и здоровым.

— Что здесь происходит?

Ученик попытался избавиться от всех лишних эмоций в голосе, но скрыть до конца полузвериный рык не смог. И в ночи это звучало страшно. Даже для ветерана.

— Кое-кто решил попытаться решить нашу общую проблему одним своеобразным способом. При этом даже не потрудившись заранее предупредить. Вот мне и пришлось вторгнуться к тебе, чтобы уберечь от последствий....

— О, как мило с его стороны! — в голосе человека напротив прозвучал холодный сарказм, — А я всего-то едва не отбросил копыта из-за этого!

— С тобой все в порядке?

— Теперь уже да. Не знаю на счет клыков, но ногти придется обрубать топором.

— А что на счет всего остального? Твоя чакра...

— Учитель. Я был бы, безусловно, рад с вами поговорить здесь и сейчас, но у меня отчего-то дыра в плече, и несколько сильных порезов. Не говоря уже о яде. Давайте мы перенесем разговор и исследование моей чакры на другое время.

— Также, как и твои таинственные способности по перемещению?

Дайчи честно не хотел провоцировать ученика. Он до сих пор чувствовал агрессию, понимал, из-за чего тот переполнен ею и осознавал свою вину. Но что-то стукнуло в его голову спросить об этом в тот самый момент. Потому, когда темная фигура выросла прямо перед ним, а его глаза встретились с коричневыми со звериными зрачками, он даже не успел как-то удивиться. А когда когтистая рука сжалась на его горле, ему стало страшно. И еще страшнее ему было не взять оставшийся запасной кунай и не всадить тому в пах, как того планировал. Инстинкты ревели об угрозе, исходящей от ученика, а голос разума твердил — сделаешь глупость — конец всему. Как же сложно от того, что обе эти составляющие считали глупостью совершенно разные вещи.

— Дайчи-сан! — промурлыкал голос впереди, изрядно приправленный ки, отчего окружающая тьма словно сама пропиталась кровью, — Не поймите меня неправильно, но у каждого есть свои секреты.

Коричневые глаза во тьме вспыхнули внутренним огнем, а словно стальные когти чуть больше впились в плоть. Он физически ощущал, как тоненькие потоки крови скользнули вниз по коже.

— Я считаю вас не просто учителем, но и другом. Я бы даже сказал, самым настоящим другом, которых у меня, видят боги, было немного. И надеюсь, вы считаете также. Мне приятно, что такой человек, как вы смогли разгадать кучу секретов, связанных с моим естеством, помогаете подняться мне, равно как и помогаю вам достичь своей мечты... Но это не значит, что я рассматриваю себя как зверька на цепи, которого можно использовать как угодно и когда угодно, не оставляя ему и капельки свободы. Ничего подобного....

На короткое мгновение взгляд звериных глаз сместился в сторону, словно он разглядел в окружающей тьме что-то, что не видел Дайчи, но потом вновь зафиксировался на нем.

— Давайте мы с вами договоримся об одном. Мы с вами останемся друзьями, будем активно помогать друг другу и дальше, чтобы однажды мы оба смогли достигнуть своей мечты и получить желаемое, но оставим друг за другом право на некоторые... странности и секреты. Понимаете, о чем я говорю?

Взгляд коричневых глаз в это мгновение стал особенно невыносим. Чакра, испускаемая фигурой ученика словно обжигала на месте контакта его кожу, и одновременно заполняла комнату каким-то странным и притягательным 'ароматом'. Другого слова подобрать было нельзя. Эти глаза и эта чакра ждали от него ответ, и, кажется, были готовы на любой. Даже на тот, который учителю совершенно не нравился. И почему ему не хотелось спрашивать о последствиях неверного ответа.

— Откуда мне знать, что эти секреты не угроза для деревни... и для меня?

— Даже жалкая доля того, что я делаю сейчас для деревни и для вас, не говоря о том, что вероятнее всего сделаю в будущем для деревни и для вас, легко переплюнет все секреты, которые могут теоретически нести угрозу деревне.

Ответ удручал. Он пугал и в то же время давал определенные гарантии или... надежды. И Дайчи предстояло решиться. Согласиться и тут же предать, забыв о сияющих впереди перспективах, или же согласиться и принять условия.

— Хорошо, — через несколько мучительных минут ответил он, более склонившись ко второму варианту. Пожалуй, в том, что ученик впервые показал зубы, было что-то хорошее. Под влиянием ли йокай или просто под гнетом обстоятельств, но продемонстрировав свою доселе скрытую сторону, его партнер продемонстрировал честность. А это.... Мужчина надеялся, что это хоть чего-то да стоило.

Однако захват не торопился ослабевать. А глаза по-прежнему ледяным взглядом изучали его. Ученик ждал чего-то еще.

— И если мы договорились, то было бы неплохо продумать то, что сказать посыльному того самого человека, который видел пустую комнату.

Стальной захват ослабел. Темная фигура сделала шаг назад.

— Полагаю, вам все карты в руки, Дайчи-сан, — прозвучал ответ.

— Да, я возьму это дело на себя.... Если что, ты находился в душевой, где тебя вырубило во время получения йокай благодаря своевременному введению успокоительного. Там я тебя и нашел.

— И потому я туда и отправлюсь.

С этими словами Харада оказался рядом со своей кроватью, а в его руках появилась сменная одежда. Еще через несколько минут он собрал все разбросанные кунаи и, всучив их наставнику, поднял взгляд к разбитой лампочке.

— А что скажете по этому поводу?

— Из-за случайного импульса ки я схватился за оружие. Это результат.

— Звучит как бред. Но вам виднее.

С этими словами ученик равнодушно махнул рукой, и учитель почувствовал, как барьер за его спиной испаряется.

— Про барьер поговорим отдельно, — сказал он, глядя в глаза ученику, немедленно вызвав с его стороны пристальный интерес, — Хорошая техника. Мне нравиться. Даже очень.

— Поговорим, — пообещал тот, и зашагал в направлении душевой. Учитель же, выйдя вместе с ним из комнаты, наблюдал за его отдаляющейся спиной и чувствовал облегчение. Быстро состряпанная легенда и заключенная предварительная договоренность с Широ придало ему уверенности. Если все пойдет так, как задумано, то их сотрудничество действительно приведет их обоих к вершине. Одно не давало ему покоя. В сложной ситуации он забыл спросить, какую же мечту преследует Харада. Не хотелось бы ему оказаться в ситуации, когда его мечты окажутся несовместимы с мечтами его ученика.

— По шагу за раз, — сказал он себе, и, развернувшись, направился к выходу. Его ждал разговор с посыльным. И, как он надеялся, еще не скоро его ждала беседа с Данзо. Сейчас видеть этого старика он хотел меньше всего.

Неприятное чувство отвлекло его от мыслей, и только прикоснувшись к собственной шее, он вспомнил про оставленные когтями царапины. Нехорошо получиться, если он так и будет истекать кровью. Хотя было в ней что-то такое символичное.... Хех, они оба, и учитель и ученик пустили сегодня друг другу кровь....

После ночной потасовки его несколько нервировал факт встречи с учеником. Не то, чтобы он этой встречи боялся. Скорее уж наоборот, ждал ее с нетерпением. Но все же ожидание того момента, когда человек, с которым они достаточно жестко сцепились совсем недавно, наконец появится, оказалось делом напряженным. Даже предстоящая встреча со старейшиной, которому не терпелось узнать результаты своего вмешательства, казалось чем-то менее важным на этом фоне.

Широ объявился в назначенный час. Как раз после рабочей смены, когда его ожидала обыденная для него процедура сдачи крови и дальнейшего обучения. Несмотря на то, что чисто внешне он выглядел вполне обыденно, острый глаз наставника быстро заметил незначительные на вид изменения. И хотя небольшая смена цвета глаз и формы зрачка было важным свидетельством произошедшего влияния эксперимента Данзо, взгляд Дайчи задержался на другом. Ученик тоже явно чувствовал себя не совсем в своей тарелке. То ли вчерашний запал заметно поутих, то ли дело в чем-то еще, но эта некоторая неуверенность вызвала внутри учителя чувство облегчения. Значит, они будут выступать практически на равных условиях. Ему не хотелось давить, используя все свои ресурсы, и он теперь надеялся, что и Харада не станет излишне увлекаться демонстрацией своей силы.

— Ну, давай разберемся, как все это повлияло на тебя, — сказал Дайчи, дождавшись, когда посетитель уселся на привычном месте.

Широ кивнул в ответ. Говорить он пока не торопился.

Анализ чакры ученика проходил по все той же схеме, что и в предыдущий раз — использовались два аппарата для замера уровня выработки чакры и насыщения ею организма. Разве что на этот раз процесс сопровождался несколько подозрительными взглядами исследуемого. Тот просто неотрывно следил за каждым движением наставника, его так и было готово сорваться в любой момент в стремительное движение. Такое отношение пусть и несколько коробило учителя, но в то же время не сколько не удивляло и даже вызывало некоторое одобрение. Подозрительность — хорошая черта для любого шиноби в любое время. Такого бойца куда сложнее застать врасплох.

— Хм... — проведя необходимые вычисления, проговорил Дайчи, пристально наблюдая за учеником, что вновь занял свое место, — Честно говоря, не ожидал я такого эффекта.... Совсем не ожидал.

— Что там? — поинтересовался Широ, спокойно глядя на него, — Все так плохо?

— Да нет, в том то и дело. Помнишь расход чакры при предыдущем замере?

— Шестьдесят из ста пятидесяти. Да, что-то припоминаю.

— Притом, что расход чакры за эти недели повысился процентов этак еще на десять, — при этих словах Дайчи сам постарался определить, с какого перепуга он столь резко увеличился, — выработка чакры теперь составляет добрых двести процентов.

— Иными словами, теперь я получаю на сорок процентов больше чакры, чем раньше в обычной обстановке, — судя по тому, как поморщился Широ, результат был для него не совсем приятным.

— Да. И при интенсивной трате он наверняка упадет еще больше.... Конечно, это не сильно радостная новость, но, тем не менее, можно сказать одно. Пусть и с оговорками, та проблема разрешена. Ты способен проводить серьезные операции и двигаться дальше... в нужном нам направлении. И тот факт, что ты проводил опыты с чакрой одного известного нам обоим персонажа.... Это очень хорошо, что ты проделал все это. Иначе без дополнительных испытаний от третьего заинтересованного лица бы не обошлось.

Широ несколько склонил голову набок и несколько секунд изучал наставника, после чего молча кивнул.

— Значит, воздействие именно той чакры и стало решением проблемы?

Дайчи кивнул в ответ.

— Отчасти. Конечно, нам нужно будет перепроверить данные. Не один раз. Вполне возможно, что сейчас свою роль играет то, что йокай все еще в тебе и оказывает воздействие. Возможно, что со временем эффект прекратиться. Но пока мы имеем то, что имеем.

— Хорошо....

Ученик несколько долгих минут смотрел куда-то в сторону, явно собираясь с мыслями. Дайчи его не отвлекал. Он и сам готовился к основной части беседы.

— Ладно, Дайчи-сан. Давайте определимся с целями. И нашими желаниями.

— Я тебя слушаю.

— У меня один важный вопрос. Та идея создать из меня идеального противника для Цунаде Сенджу, который в какой-то момент свергнет ее с насиженного ею пьедестала — она искренняя?

— Да.

— А каков ваш в этом интерес? Не вы получите славу. Не у вас будет положение. Сдается мне, что помимо звания учителя 'лучшего медика всех времен' вам нечего ожидать. Так зачем усиленно стараться ради другого человека?

— Ты прав. Меня действительно будет поджидать только звание учителя 'гения'. Но даже если этого бы все этим бы и ограничивалось, неужели такая слава не заслуживает того, чтобы к ней стремиться?

— Возможно.... Хотя я сомневаюсь.

— Правильно сомневаешься.... Да, слава учителя — это неплохо, но мне хотелось бы большего. Я был бы не прочь занять место 'гения' сам, если бы мог. Но раз мне этого не дано, а простой славы недостаточно, но рассмотрим варианты.... У меня уже есть слава. Начнем с этого. И ты должен понимать, что это за слава.

— Да, понимаю.

— Благодаря этому, мой ранг в иерархии медиков Конохи стоит куда выше, чем у абсолютного большинства. Мой ранг и мое место службы уже дает мне немало. Теперь прибавь к этому будущую 'славу'. Что получается?

— Звучит несколько солиднее?

— Совершенно верно. А теперь последний штрих. Помниться, кое-кто лишь вчера говорил, что рассматривает меня в качестве друга и не прочь оставить в этом качестве.... Если у меня есть такой друг, который метит так высоко, и у которого по умолчанию будет весьма высокий статус, то насколько же укрепятся мои позиции? Сколького можно добиться благодаря помощи друга, который поможет мне из-за моей помощи ему?

— Логично....

— Мои амбиции тебя смущают?

— Честно? Почему-то нет.

— Хорошо. Значит, ты готов согласиться с моими условиями?

— Как только вы будете готовы сделать то же самое с моими.

— Тогда мой черед задавать вопросы.

— Прошу.

— Тебе известна моя цель. Какова твоя? Я так понимаю, достижение вершины — это не главное. Скорее средство, чем сама цель.

Широ задумался, и в какой-то момент даже старательно почесал затылок. И ответ оказался на удивление странным.

— Я хочу жить.

Дайчи несколько озадаченно посмотрел на ученика.

— Это хорошо.... — осторожно сказал он, — только...

Широ кашлянул, прервав речь собеседника, и попутно явно обдумывая продолжение своего спича.

— Наверное, стоит сказать, что я хочу жить хорошо.... Хочу, чтобы у меня была возможность оказывать влияние на все, что происходит вокруг меня. Хочу, чтобы никто не смог бросить меня на убой только потому, что ему так захотелось.... Можно говорить много о том, что я еще хочу. Чтобы вы оценили, скажу так — хочу, чтобы когда люди собрались выбирать нового Хокаге, то первым, кто придет им в голову, был я.

— Ты хочешь стать Хокаге? — озадаченно спросил Дайчи. Вот уж не ожидал он услышать этот мальчишеский бред возраста Академии.

— Вы неверно меня поняли. Я не хочу становиться Хокаге. Я хочу, чтобы на меня смотрели как на первого кандидата, кто не просто способен занять это место, но и если займет, то станет лучшим в истории.... Это сложно объяснить.

— Да, как-то не совсем понятно получается. Но, кажется, суть я уловил. Назовем это властью.

— Определенным ее видом.

— Что же.... Думаю, в этом нет ничего плохого.

— Надеюсь, что так.... Я так понимаю, мои желания не противоречат вашим.

— Отнюдь нет.... Надеюсь, согласовав наши общие усилия, мы добьемся того, что нам нужно.

— Определенно.... Теперь остается цена. Раньше все было иначе. Вы — учитель, который обучает меня, получая при этом взамен мою кровь и мою же собственную славу. А я — ученик, который получает знания в обмен на ту же кровь и славу.... Скажу прямо — мне нужно больше. И это не только знания в области медицины. Надеюсь, вы понимаете. Часть этих желаний вызвали вы, подтолкнув к одному известному нам персонажу....

— Дерево.... Я тебя услышал. Что еще?

— Сразу все не скажу. Но если сказать 'дзюцу', то думаю, можно пояснить многое.

— Сделаю все что могу.... Тогда и от тебя потребуется кое-что.

— Вы хотите барьерную технику.

— Да.

— Я обучу вас.

— Что же.... — Дайчи откинулся на спинку кресла и довольно улыбнулся, — Надеюсь, мы договорились.

Широ кивнул.

— Пока кто-нибудь из нас не нарушит заключенного соглашения, мы с вами останемся друзьями и поможем друг другу в достижении наших целей.

— В таком случае... думаю, стоит отпраздновать.

— Вы же знаете, что для меня это бесполезно.

— Не волнуйся. Я знаю, какое блюдо тебе точно понравится.

Глава — 10

Среди масок

Место встречи мало изменилась с момента прошлой встречи. Все тот же полумрак, тишина, в которой, если прислушаться, можно было легко расслышать звуки собственного сердца, и чувство уединения. И дело было даже не в печати, что создавала вокруг них непроницаемый пузырь, лишавший любопытных и излишне глазастых возможности подглядеть. Аура, исходящая от одного из присутствующих сама по себе порождала атмосферу холодного спокойствия.

Для второго присутствующего нахождение в этой комнате пусть и было не в новинку, но сейчас он с радостью находился бы в другом месте. Не сказать конечно, что он и раньше горел сильным желанием проводить эти встречи в тиши, но сейчас это чувствовалось куда острее. Прошедшие несколько месяцев оказали существенное влияние на многое.

В руках он сжимал потертую папку — неизменный атрибут при каждой встрече с недавнего времени. Заинтересованность человека, решившего поиграть в покровителя, росла, казалось, с каждым днем. Он настаивал на том, чтобы каждая мелочь документировалась и передавалась ему с подробными пояснениями. При этом в ответ он и сам постоянно передавал по несколько листов, полностью заполненных множеством подробных и вдумчивых вопросов. Каждый из этих вопросов нуждался в не менее подробных ответах.

Медик относился к происходящему с определенной долей напряжения. То, что его работу неоднократно перепроверяют и на их основе ведутся какие-то параллельные исследования, он принимал вполне спокойно. Это ему было известно давно. Его беспокоило другое. Чем была вызвана такая повышенная активность тех, кто всегда скрывался под землей.

Глава одной из самых секретных структур в мире, и по совместительству, один из наиболее влиятельных людей не только в деревне, но и в целом в стране, сидел напротив. Выглядел он настолько привычно, насколько вообще можно было представить. Все та же леденящая аура вокруг, бесчувственная грубая маска, играющая роль лица и острый взгляд единственного глаза. Не человек, а статуя тому человеку, кем она должна была быть. Мало кто из знающих людей сейчас мог бы спокойно сидеть напротив него, и еще меньше могли бы ожидать что-то хорошее по итогам беседы с ним. Репутация одного из самых одиозных лидеров деревни мчалась намного впереди. Впрочем, Дайчи чувствовал под всем этим льдом что-то еще. Что-то, что, как он интуитивно полагал, было причиной той самой настораживающей активности. Незнание пугало, как и все непонятное, связанное с главой Корня.

— Что нового? — поинтересовался Данзо. Пусть взгляд его глаза и был прикован к папке, Дайчи прекрасно знал, что старейшина предпочитал получить сначала устный доклад. Все данные, передаваемые письменно, на данной стадии, интересовали его скорее лишь как подтверждение того, что работы шли, не более.

Медик — исследователь прокашлялся.

— В целом, ничего существенного. Работа идет, есть некоторые сдвиги, но они такие... — он неопределенно повел рукой в воздухе, — мелкие. Словно их и нет. Как я говорил неоднократно, без серьезных операций ничего нового, скорее всего, выяснить не получится.

— Я помню ваши слова. Но тем не менее.

— Все, что мне удалось добыть здесь, — он распечатал папку. Несколько исписанных страниц перекочевали в свободную руку старого разведчика, — Повторюсь, с прошлого раза ничего особенного.

Данзо молча просмотрел бумаги, внимательно вчитываясь в каждое слово, как он обычно делал.

— Не густо, — прокомментировал он, некоторое время спустя, — После того, как вы убедили меня, что дополнительного впрыска йокай не требуется, я все же надеялся на большее.

Дайчи благоразумно оставил готовую сорваться с языка реплику о своем предупреждении при себе. Данзо не испытывал проблем с памятью.

Бумаги исчезли под перевязью правой руки старейшины, и тот вновь застыл, вновь обратившись в подобие статуи. И снова Дайчи почувствовал что-то незаметное в этой фигуре, что не поддавалось объяснению и даже четкому пониманию. Пытливый ум ученого мучился от невозможности расколоть этот орешек.

— Вы уже в курсе новостей, Дайчи-сан? — прозвучал внезапный вопрос от старейшины.

— Новости бывают разные и я в курсе многих.

— Я говорю про экзамен.

Давать какие-либо дополнительные пояснения о том, что за экзамен не требовалось. Да, в Конохе существовал целый ряд разного рода квалификационных экзаменов для шиноби всех рангов, но среди них был лишь один, который всегда привлекал самое пристальное внимание буквально всех. Экзамен на получение звания чунина — испытание, который проходили рядовые-генины. Не сказать, что кому-то было какое-то дело до этих низших шиноби в обычное время. По сравнению с элитой их было как грязи, причем нередко самые молодые из них в этой самой грязи копошились, выполняя порой странные для профессионального наемника задания. Особыми боевыми навыками они тоже не сказать что блистали. Однако экзамен всегда был на слуху и привлекал множество народу, который следил за его ходом. Причиной этому было одно — международный статус, который он получил вскоре после завершения Третьей великой войны шиноби. После заключения целой серии 'союзных договоров', большинство стран, где существовали свои селения ниндзя, согласились с тем, что экзамен должен быть один на всех. И с тех самых пор это было единственное мероприятие, во время которого шиноби самых разных стран собирались вместе и соревновались друг с другом ради повышения собственного звания. Причем соревновались они жестко — последнее испытание вообще представляло собой гладиаторские бои, за которыми наблюдали все, кто мог себе позволить посетить арену. Как и подобает гладиаторским боям, без крови и жертв никогда не обходилось.

— Насколько я могу судить по слухам, он будет проводиться у нас, — сказал Дайчи, — Хорошенькая такая новость.

Последние слова он произнес со всей возможной иронией. Пусть к самому экзамену он относился равнодушно, понимал — дистанцироваться от них вряд ли получится.

— Да. Впервые Конохе выпала эта честь. Хотя, по правде, меня вполне удовлетворило бы отсутствие этой головной боли.... Количество пропущенных 'очередей' растет, и мне больше не под силам убеждать Хокаге игнорировать все это. Потому, вскоре нам предстоит во все это окунуться.

Дайчи кивнул. Коноха действительно еще ни разу не служила площадкой для проведения данного мероприятия, хотя с момента завершения последней войны прошло много времени. Однако его несколько озадачивали слова Данзо, что он выступал против. Несмотря на всю логичность этих самых слов.

— Есть повод беспокоиться? — осведомился он, понимая, что неспроста глава Корня затронул эту тему.

— С того момента, как клан Учиха был уничтожен своим собственным сбрендившим наследником, количество шпионов всех мастей постепенно увеличивается. Не скажу, что я относился к красноглазым с особой приязнью, но нужно отдать им должное — работу свою они знали хорошо. Отсутствие официальных полномочий Корня также ослабляет наши возможности по их нейтрализации. АНБУ со всем не справляется.

— Что-то подобное я слышал, — кивнул медик. Быть сотрудником АНБУ давало определенные преимущества.

— А теперь представим, насколько возрастут риски, когда в деревню сунутся сотни, а то и тысячи чужаков. У нас просто не найдется резервов для всего этого... А у меня есть все основания полагать, что во время этого экзамена количество чужих агентов будет просто зашкаливать. Равно как количество участников экзамена в принципе.

— Я так понимаю, от меня что-то требуется, — уточнил Дайчи, внимательно изучая фигуру собеседника. Которая, впрочем, мало чем изменилась с момента начала беседы. Все тот же холодный ореол вокруг каменного изваяния.

— Короткое пояснение, — Данзо легким движением пальцев материализовал небольшую фотографию, которая вскоре оказалась в руках медика, — Вам известно кто это?

— Лицо знакомое, — вновь кивнул тот, пытаясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах он мог видеть это лицо со следами рваной раны над бровью практически под повязкой с протектором, — Вроде бы чунин.

— Токубецу. Аки Араи. Полевой патент. Был ранен во время войны с Облаком. Погиб во время миссии где-то около полугода назад.

— Так.... И что с этим связано?

— Прежде чем погибнуть, он получил очень серьезную рану ноги. Миссия, которую он выполнял вместе с группой, была очень важной и потому бойцы были нужны максимально... живучие. Для этого есть особые способы, о которых не мне вам рассказывать. Этим способом воспользовались, дабы вернуть его в строй. Но восстановиться он не успел, произошло нападение, в результате которого группу рассеяли, а токубецу попал в плен. Боец, стоит отдать ему должное, действовал при этом грамотно — понимая ситуацию, активировал печать.

Дайчи молча кивнул, начиная подозревать подоплеку. И не прогадал.

— Умереть он умер, но врагам удалось частично нейтрализовать эффект печати. В результате, тело так и осталось в их руках и отбить его не удалось.

— Образец сыворотки попал в чужие руки...

— Неизвестно, была ли это ловушка, подстроенная исключительно для этого случая, или же простое совпадение, — даже сквозь лед в голосе Данзо можно было легко различить, что он думает про такие совпадения, — но где-то через месяца два нападения на шиноби Конохи участились, а объем заброшенных агентов пугающе возрос... Корень провел операции по зачистке, постарался предпринять контрмеры, но круги по воде уже пошли. Понимаете о чем я?

— Значит, в Конохе они выискивают источник.

— Верное заключение. Когда мы поняли, что время упущено, провели операцию по сливу дезинформации. Удалось, как нам кажется, пустить их по ложному следу. Так что про твоего подопечного им ничего не известно. Но... Именно это 'но' и является большой проблемой. Им известно, что 'чудо-лекарство' производиться в Конохе. И естественно, что стоят за этим наши ирьенины, которые 'вылезли' из тени, отбрасываемой славой Цунаде.... Во время экзамена количество раненых будет зашкаливать. Количество медиков, привлеченных для оказания помощи, естественно, тоже. Я полагаю, вы прекрасно осознаете, что послужит тому причиной.

— Прикрыть Госпиталь легко, а вот уследить за всеми ирьенинами, действующими на полигонах куда сложнее. А в суматохе количество посетителей в Госпиталь также возрастет.... Да, кажется, я понимаю.

— Поэтому угроза твоему подопечному растет. Если он начнет действовать в открытую, леча раненых, то связать концы с концами не составит труда. И тогда начнется совсем другая игра.

— Вы предлагаете... спрятать его?

Впервые за долгое время губы хладнокровного главы Корня расплылись в улыбке, от одного вида которой Дайчи не смог сдержать дрожь. Улыбка, вроде бы даже искренняя, смотрелась жутко, особенно когда остальное лицо словно продолжало испускать холод.

— Спрятать. Какое хорошее слово. И как нельзя подходящее... — губы старейшины вернулись в прежнее положение холодного безразличия, — Все, что вы сейчас услышали — это легенда. Легенда, чуть более измененную версию которой вы должны будете рассказать всем заинтересованным лицам. Я говорю о нашем уважаемом Хокаге, и если потребуется, советникам.

Медик некоторое время сидел, переваривая услышанное. Мысль, что ему придется пойти на обман главы деревни, его беспокоила. Недоговорки, сокрытие полной информации — это одно, особенно в условиях некоторых препятствий для осуществления его мечты. Но сознательный обман.... Это уже нехорошо.

— Что эта легенда должна скрыть? — спросил он , неотрывно смотря в глаз собеседника, будто бы боясь упустить в малейшей детали смысл всего сущего.

— Миссию, — был ответ, вызвавший одновременно и понимание, и полнейший диссонанс.

— Миссию? Какую?

— Под грифом секретно, под личным контролем главы АНБУ. Твоего ученика отправят в секретный объект за пределами Конохи в сопровождении полноценной команды оперативников. Все в соответствии с правилами.

— А разве это не одно и то же? Мы все также намерены закрыть его в специализированном месте, чтобы он не маячил перед глазами?

— Было бы, если бы не цель. А цель у него не в том, чтобы отсиживаться, пока идет экзамен, а потом вычищают из деревни чужие хвосты.... В том объекте его ждет масса сюрпризов. Если все пройдет так, как надо, то наша с вами общая цель будет достигнута.

— Наша общая цель?

— Та самая, согласно которой для достижения моей цели, нужно достигнуть вашу.

'Продвижение' — мелькнуло в голове у медика.

— Он будет выполнять операции? — спросил он

— Да. В последнее время накопилось очень много интересного материала. И я бы не прочь посмотреть, на что способен твой ученик в деле....

Когда Дайчи двигался обратно, в ставший родным домом кабинет, он размышлял обо всем, что сообщил Данзо. Несмотря на довольно большую порцию информации (по меркам спецподразделений, к которым они оба относились, естественно), главное выяснить так и не удалось. Куда отправляют ученика, и какого же рода операции ему предстоит выполнить. Отсутствие понимания нервировало. Отправлять Широ неизвестно куда, не зная при этом, насколько тот останется на упомянутом объекте, да и вообще, собирается ли глава Корня вообще того возвращать — это не просто. Конечно, гарантия того, что контроль за процессом для самого Дайчи не потерян, была. До сих пор он оставался единственным, кто мог действительно решить задачку, подброшенную Шимурой. И вряд ли ради каких-то левых задач тот станет сильно рисковать. Но червячок сомнений, тем не менее, продолжал грызть его изнутри.

Нужно было поговорить с самим Широ. За тот пусть и короткий промежуток времени, что между ними появилась уже совершенно новая договоренность, их взаимосвязь существенно возросла. И он узнал о своем подопечном много нового. Не сказать, конечно, что тот делился всем — медик прекрасно знал, что тот утаивает абсолютное большинство сведений о себе и своих способностях. Но все же и того, что теперь было известно хватало, чтобы знать наверняка — ученик не прост. И при определенном подходе, вполне сможет за себя постоять. Да и поддержать с ним связь. Никто из них двоих не забыл сакральное слово 'симбиоз', принятое одним первоначально за 'паразитизм'. Они неоднократно обсуждали это между собой и пришли к некоторым интересным выводам. Хотя ученик наверняка некоторые сведения припрятал. Учитель нутром чуял это, хотя и старался не обижаться. Договор есть договор.

'Раз уж мы затеяли рост, то надо бы сделать все, чтобы он пошел быстрее' — подумал он, воскрешая в памяти весь перечень той информации, которую следовало передать Широ перед началом миссии. Равно как и вспоминал все методы, которыми можно было не убирать руку с пульса событий, пока тот будет далеко. Про свои лавры ни в коем случае забывать нельзя....

'Мда.... С одной стороны вроде бы повезло мальцу.... Девчонка-то подросла. Ой, как подросла.... А с другой.... Мда....'

Мои мысли лениво текли в голове, по мере того, как я наблюдал до ужаса неловкую сцену прощания двух... даже не знаю как их обозвать... голубков что ли. Неловкой она, впрочем, была исключительно для одного участника этого действа — голубка. Для него сама мысль простых обнимашек претила. Что уж тут говорить о более серьезном выражении своих чувств, вроде поцелуев. Скрывай это под маской хладнокровного профессионала-медика, который не моргнув и глазом проведет сложнейшую операцию, и визиты к начальству выдержит спокойно, но стеснительность в общении с противоположным полом всегда всплывает вот в такие моменты. И ничего с этим не поделать.

Голубку же, которая была вторым непосредственным участником этого действа, такие мелочи вроде случайных свидетелей вроде меня, не волновали. Она всем своим видом показывала, какое ей дело до мнения всяких прохожих относительно того, как она показывала свои взаимоотношения с одним из лучших медработников Госпиталя. В конце концов, она сильная и уверенная в себе девушка, которая и прибить-то может ненароком, благо силенок хватит. Токубецу — это вам не шуточки. А токубецу, неуязвимая к большинству ядов, и при этом сама способная напичкать отравленным железом (и не только) любого желающего тем более.

Что касается вынужденного свидетеля всех этих демонстраций чувств, то есть меня, эта картина, как и в предыдущие разы, сама по себе вгоняла в меланхоличные размышления о совместимости этой пары в принципе. В частности о том, насколько эта смертельно опасная буквально во всем красотка, могла осчастливить моего старого знакомого, а если быть честным, то первого друга в этом селении. Как бы мне не было радостно от мысли, что малец (хотя какой он теперь малец?) подцепил-таки такую... хм... особу, но никак не удавалось мне разглядеть в них хорошую пару. Уж слишком разные характеры у них.... Хотя, кто знает, что на самом деле прячется в этой грудастой фигуре? Не говоря уже о том, какие черти могли водиться и в моем друге. Наедине друг с другом они вполне могли ролями и поменяться.... Хм... Нет, нелегко мне такое представить, так что буду все рассматривать под привычным углом.

Неловкая сценка к великой радости голубка подошла к своему логическому завершению, и он, вырвавшись, наконец, из цепких объятий своей пассии, буквально спрятался за моей спиной. Помахать рукой и выразить всю печаль разлуки грустной улыбкой в знак прощания пришлось мне, на что получил ставшую уже привычным закатанные глаза и облачко пыли, что осталось на том месте, где она стояла.

— Еще несколько таких прощаний, и я начну бояться за твою жизнь, — сказал я, поворачиваясь к местному исполнителю роли Ромео. Вдали замечаю печальные глаза одной из медсестер. Да, я и сам был бы рад, свяжись он с тобой, а не с этой гадюкой, но что поделать.

— Ничего, через пару деньков она отправиться на миссию. Будет время передохнуть, — ответил молодой любовник, подозрительно быстро успевший оправиться от крайне неловкого своего состояния. Только не говорите, что я оказался прав, и в этом тихом омуте черти таки есть. Если так, то вопросов больше нет.

— Оптимистично, — высказался я, направляясь в сторону основного корпуса.

Ямада бодро вышагивал рядом, всем своим видом демонстрируя какую-то излишнюю энергичность. И где она была пару секунд назад, спрашивается?

— Ну, решение главной проблемы откладывается на некоторое время, за которое я точно успею все как следует продумать и подготовиться....

Перипетии чужой личной жизни на короткое мгновение погрузили меня в размышления, так что я не сразу отреагировал на это самое 'подготовиться'.

— Ты это о чем? — встрепенулся я, отгоняя подальше некоторые не совсем приятные мысли из головы.

— А? — озадачился тот, тоже явно успевший отвлечься.

— Подготовиться к чему?

— Как к чему? К этому самому. Ну.... К совместной жизни.

Слова 'совместная жизнь' явно несли куда более глубинный смысл, судя по тону. А может это у меня просто больная мозоль оказалась задета?

— Вы же встречаетесь самое большее месяц, — удивился я.

— И что? — пожал плечами Ясуо, — Рано или поздно это должно случиться. Как по мне, лучше раньше, чем позже.

Я посмотрел на собеседника, встретив его спокойный и уверенный взгляд, прикинул про себя, вспомнив нашу первую встречу и кивнув, согласился. Вот уж не думал, что когда-нибудь соглашусь с полностью противоречащим моей позиции мыслью. А ведь он прав. Жизнь шиноби слишком опасна, чтобы откладывать такие вещи на потом. Огромна вероятность того, что кого-нибудь из них убьют во время ближайшей миссии и тогда конец. А такие мелочи вроде разных характеров.... Ну, преодолеть можно многое. Да и людям свойственно меняться, если подумать. Какой была Йоко, будучи командиром корабля, и какой стала, готовясь родить того самого нашего единственного чудо-ребенка.

Далекие воспоминания неприятно кольнули сердце. Эх.... Сколько лет прошло, а образ прекрасной женщины, которую когда-то нас связала сама судьба, все еще жив во мне. А те чувства, которые испытывал при знакомстве с еще не рожденным малышом.... Вспоминая о них, сама мысль утоления плотских желаний, которые стали терзать меня после 'терапии йокай' казалась кощунственной. Не будет больше никогда в моей жизни тех двоих. Никогда.... Да, сейчас время от времени я вновь близко общался с женщинами. Не с целью наладить мосты, чтобы потом построить с ними что-то общее. Нет, это были простые ночные бабочки, которых мне время от времени теперь доставлял Дайчи, который раньше меня разглядел возросшую во мне жажду. Я проводил с ними ночь, сбрасывая напряжение, но эти простые плотские утехи перестали доставлять мне малейшую радость куда быстрее, чем хотелось.

Я задумывался иногда над тем, чтобы попытаться найти кого-то особенного. Кого-то, кто смог бы привнести в мою жизнь радость. Но эти мысли дальше простых взглядов на женщин не уходили. Не то это.... Возможно, кто-то и смог бы привнести в мою жизнь что-то хорошее. Однако а что смог бы привнести в их жизнь я? При всей своей казалось бы стабильности и чуть ли не статичности, моя жизнь была слишком непредсказуемой. И в ближайшее время таковой останется. Рисковать жизнями ради какой-то минутки радости не хотелось.... А может просто это потому, что я так и не смог не за кого зацепиться? Вот и жалуюсь...

Рабочий день раскачивался в привычном ритме. Работая в паре, мы прошлись по всем больным, находившихся под нашей ответственностью, после уже последовали индивидуальные приемы, количество которых оказалось вполне себе небольшим. Ну а далее, пользуясь временным затишьем, засели в отдельной палате, где занялись теоретизированием.

К слову, это была основная причина, по которой в последнее время мы работали большей части совместно. Одна вроде бы малозначимая вроде бы, идейка, высказанная одним (Ямада постарался), и внезапно поддержанная другим (тут торчат мои уши) в какой-то момент начала активно развиваться в полноценный исследовательский проект. Который, в свою очередь, в дальнейшем обещал вылиться во что-то куда более весомое, чем простые пространные теории, в состоянии которых он находился сейчас.

Если кратко, то мы вдвоем пытались придумать способ многократно усилить возможности стандартной техники мистической руки. Превратить основную 'рабочую лошадку' мед корпуса в животинку крупнее, и, следовательно, сильнее. Создать на ее основе что-то чрезвычайно эффективное, и что самое главное, не требующее огромного резерва (Ясуо -то начал придумывать ее под себя, еще до того, как к делу подключился я). И такое понятие, как природная энергия должны были сыграть в будущей технике далеко не последнюю роль. Конечно, использование этой силы было по большей части моим вкладом. Выступал-то я в качестве этакого эксперта. Хотя, повторюсь, инициатива принадлежала Ямаде — он, однажды выполнив для меня одну работенку, по сути зная минимум, додумался до такой возможности. И уже начал прорабатывать способы овладения этим инструментом. С моим вмешательством, процесс пошел куда быстрее. Хотя пока шла моя параллельная работа в Рьючидо над измененным Зецу, я особо не торопился представлять все данные, наш общий проект уже практически был готов к переходу в практическое русло. И как только мною будут получены все результаты на острове, и придумано грамотное обоснование получения доступа к природной энергии (ею в том или ином плане должен был овладеть тот же мой коллега) мы сделаем первый шаг.

Когда прозвучал вызов от Дайчи, мы находились в самом разгаре, так сказать, нашей беседы. Ясуо, будучи в курсе некоторых особенностей моих отношений с другим Корпусом, с некоторой толикой грусти вздохнул и спрятал объемистую тетрадь, в которой до поры хранились все наши общие выкладки. Наша работа, на данный момент, представлявшая собой яростный спор между двумя коллегами, была прервана.

— Позже закончим, — кивнув, вышел он, а я в свою очередь, направился к наставнику, гадая о причинах внезапной необходимости лицезреть мою особу с его стороны.

Неожиданные вызовы от исследователя случались, конечно, и раньше, но чтобы их посчитать вполне хватало пальцев одной руки. Дайчи не любил особо демонстрировать свою связь со мной в основном Корпусе. Он вообще предпочитал, как мне кажется, не соваться сюда. Было ли дело в секретности или что-то еще, не знаю. Но если следовал вызов, это означало ровным счетом одно — дело серьезное. Куда серьезнее того, с чем мы обычно работали по вечерам....

Наставник сидел за своим столом, привычно вчитывающийся в какие-то свои записи. Его задумчивый взгляд скользнул по мне в тот момент, когда я открыл дверь, после чего вновь вернулся к документу.

Заняв свое место напротив, принялся ждать, когда тот соизволит изложить суть своего дела. Мне собственно, торопиться причин не было, а раз и он позволяет себе не спешить, то почему бы просто не посидеть и не поплевать в потолок. Хотя не очень-то и хотелось.

В молчанку мы играли где-то около десяти минут. Дайчи что-то читал, часто сосредоточенно возвращаясь на страницу другую назад, ну а я ждал. Мысли скоро из практической плоскости соскользнули в другие области, и вот я уже сижу и предаюсь размышлениям относительно странных перипетий жизни. Из головы все так и не ушел образ обнимающихся голубков. Даже наоборот, образ этот так и привлекал к себе сопутствующие мысли.

Медик-исследователь закрыл то, что до этого неотрывно изучал, и как-то непривычно резко подавшись вперед, уставился на меня странноватым взглядом.

— Ситуация круто изменилась, — сказал он. Я ничего не ответил, ожидая продолжения. Но в ответ получил продолжительную паузу. К чему эта непонятная театральность?

— И? — пришлось, в конечном счете, вставить мне, поняв, что без реакции с моей стороны продолжения не будет.

Дайчи смерил меня все тем же несколько необычным взглядом. Что-то с ним не так. Он будто ждет чего-то.

— До меня дошли сведения, что относительно недавно кому-то удалось заполучить если не образец сыворотки, то, по крайней мере, некоторые сведения о ней.... Заранее скажу — этот кто-то явно не друг. Я бы даже сказал откровеннее — это враг.

Только когда прозвучали эти слова, мне удалось различить в странном взгляде медика знакомые искорки. О да, я много раз видел их, только не замаскированные под некое подобие легкого рассеянного безумия. Испытывающий и изучающий взгляд исследователя. И наверняка сейчас он анализирует все вокруг какими-то сканирующими техниками. Это он умеет. А выданные сведения ничто, как своего рода провокация. Провокация на действия уже с моей стороны. Чертов умник, что называется. Нет бы, чтобы просто сказать!

Я сосредоточился на собеседнике, старательно сканируя его всем тем, что было в моем арсенале. И мысленно выругался. Между мной и им существовала связующая нить. Почти такая же, как и со всеми вылеченными моей сывороткой людьми, разве что несколько тоньше. Вот значит как.

— Насколько все серьезно? — спросил я его, принимая игру и старательно анализируя нить, а также ту информацию, что от нее поступало (не говоря о том, что через нее утекало).

Дайчи, то ли почувствовав, что до меня дошло, то ли еще что-то, вернул себе куда более естественное положение.

— Сомневаюсь, что кому-то удастся из чужой крови раздобыть формулу сыворотки. Но вот то, что подобное средство у нас как минимум есть и используется, известно наверняка. А учитывая преимущество, которое оно даст в случае войны... скажем так, поиском источника лекарства уже занимаются. Причем весьма активно. Несмотря на всю работу АНБУ.

Не знаю, кажется мне или нет, но у меня складывалось впечатление, что все сказанное — это не придуманная для моей проверки легенда, а чистая правда. Причем та самая связующая нить будто бы так и кричала, что слова Дайчи совершено искренни....

— Я раскрыт?

— Пока нет. Во всяком случае, так думает наша контрразведка. И прилагает все усилия, чтобы не допустить этого. Но вероятность раскрытия существует. И она только будет усиливаться.

— Есть предпосылки?

— Увы, да. На носу событие, которое привлечет в нашу деревню огромное количество посторонних лиц, и есть все основания полагать, что количество особо глазастых будет много. Риск повысится многократно.

В этот момент я почувствовал что-то в связующем канале... Такое необъяснимое. Словно некая неуверенность в той правде, которую мне доносили. Попытка прикрыть некоторые сведения? Или попытка манипуляции через нить, чтобы изучить мою реакцию?

— И что это за событие? Только не говорите, что экзамен на чунина?

Про экзамен я услышал на днях. Чем хороша жизнь в Корпусе АНБУ, так это тем, что время от времени оказываешься носителем сведений, которые неизвестны простым смертным. Услышав как-то разговор про вроде бы готовящийся экзамен, я тогда не придал этому особого значения.

— В точку, — кивнул Дайчи, — Хотя и не сказать, что в засылке в деревню, устраивающую экзамен, разведчиков во время его проведения есть что-то необычное. Эта практика идет с самого начала ее международного статуса и ни сколько не меняется, несмотря на все меры. Но в нашем случае наверняка масштабы будут разниться. Коноха до этого экзамены не принимала, ссылаясь на разные внутренние проблемы. Потому желающих посмотреть, как живется деревне без красноглазых, с руинами от Лиса и прочими прелестями будет более чем достаточно.

— И что в итоге? Какие наши действия?

Дайчи вновь несколько подался вперед.

— И вот мы подобрались к самому главному. Для того, чтобы обеспечить секретность твоего статуса, принято решение тебя временно убрать из деревни.

При этих словах я уже отчетливо ощущал то, что сказанное уже точно полуправда. И если слова про то, чтобы убрать меня из деревни — скорее всего правда, то вот с причинами было не все так гладко.

— Убрать из деревни? Куда?

— На миссию.

От слова 'миссия' несло такой искренностью, что я даже несколько удивился. И это не говоря про то, что миссия и я казались несовместимыми понятиями. Интересно, что за задание могли для меня придумать?

— На миссию? — переспросил я.

— Понимаю, звучит странно, но не беспокойся. Тебя никто не просит отправиться устранять врагов или что-то вроде того. Миссия будет заключаться напрямую с твоими нынешними обязанностями медика. С некоторыми поправками.

— Хм... И куда меня отправят?

— Увы, но это секретно.... Не смотри на меня так. Мне тоже ничего про это место неизвестно. Только то, что твоим сопровождением озаботится команда АНБУ. Она же, судя по всему, будет обеспечивать твою безопасность.

Я пытался точно определить, что из сказанного им было правдой, что полуправдой, а что откровенной ложью, и честно сказать, запутался. И кажется, дело не в моей способности раскусить наставника, а скорее в его не полной информированности о деталях. И его неуверенность передавалась мне.

— Хм.... — сказал я, перебирая в голове весь тот перечень вопросов, который мне не терпелось задать.

— Миссия продлиться достаточно долго. Как минимум до завершения экзаменов, а максимум — пока не завершат чистки после него.... Короче говоря месяца два-три.

— Серьезно....

Чем больше я задумывался об этой миссии, тем сильнее мне эта идея не нравилась. Несколько месяцев находиться неведомо где, делая неведомо что, да еще и в сопровождении полноценной команды ребят из АНБУ.... Нет, я, конечно, могу в какой-то момент решить, что с меня хватит и скрыться, но ведь тогда и целей то своих не достигну. А цели сейчас мои были почти все связаны с Конохой.... И в то же время мне не достичь целей без моей тайной деятельности, которую я разворачивал в Рьючидо. А под присмотром АНБУ сматываться туда и обратно — вряд ли будет возможно. Хотя, кто его знает конечно.

— Естественно, во время выполнения миссии контакты между нами будут ограничены, — начал Дайчи, и я сразу понял, что только сейчас медик начал озвучивать то, что хотел обсудить с самого начала. А когда на столе появилась пустая ампула с до боли знакомым ярлычком, убедился полностью.

— Поэтому вы хотите форсировать исследования в конкретном направлении, — закончил я за него мысль, получив в ответ усмешку.

— Да. И, кажется, моя гипотеза действительно работает. Через создаваемую сывороткой связь вполне можно передавать информацию. Только нужно освоить этот инструмент. Если все получится, то во время твоей миссии я буду всегда готов помочь....

В ответ вместо улыбки я поморщился.

— А вас не смущает, что мне даст налаженная полностью эта связь? — задал я провокационный вопрос.

— Смущает, — прозвучал честный ответ, — Потому-то в этом принимаю участие я....

Интенсивная подготовка к миссии длилась чуть больше двух недель. Вполне достаточно для того, чтобы я и Дайчи успели хорошенько разобраться в известных нам деталях задания, продумали многие меры для того, чтобы все во время моего путешествия прошло нормально. Без лишних эксцессов, так сказать. Заодно здорово так подтянули некоторые явно хромающие у меня лично аспекты. Не сказать, что на отлично, но на троечку. Мой наставник, впервые вспомнил про существование боевой составляющей, и потратил некоторое время на нее. На перемещение в составе группы, например, уделили особое внимание. Пришлось даже немного переучиваться от старых, отрабатываемых мной годами темпов передвижения, прыжков и так далее. Хотя по признанию того же Дайчи, для самоучки многое из того, что я умел было неплохим. Пусть и не годным в контексте действий в составе спаянной команды. Немного уделили внимание и боевым протоколам АНБУ. Что будет делать тот или иной оперативник оказавшись в той или иной ситуации, и как все это будет выглядеть уже в составе группы. Иными словами, поработали неплохо.

Точных сроков начала миссии никто изначально не называл. И начальство, видимо, тоже на тот момент не было в курсе. Дайчи вообще сообщил, что параметры задания только утрясают, а учитывая количество заинтересованных сторон, а также предстоящие события, администрация Хокаге действовала куда медленнее, чем хотелось бы. Впрочем, торопиться мне смысла не было. Наоборот, любой лишний день, проведенный в Конохе, давал мне больше возможности многое предусмотреть. И предпринять меры предосторожности. А также сделал все возможное, чтобы мои собственные проекты не заглохли в мое отсутствие....

По странному совпадению (или нет), миссия началась в тот самый день, когда в Конохе впервые объявили о предстоящем экзамене на ее собственной территории. Ранним утром меня к себе вызвал Дайчи, и уже вместе с ним мы направились в сторону горы Хокаге. Быстрое перемещение по крышам все еще спящего поселения, в котором лишь время от времени мелькали силуэты спешащих по своим делам наших коллег по опасному ремеслу, и вскоре мы оказались у подножия холма с ликами Хокаге. Несколько мощных прыжков вверх по отвесной стене и мы очутились у вытесанного прямо в ней входа. Дверь оказалась предусмотрительно открыта, а за ней обнаружилось двое бойцов в знакомых масках.

Первого же взгляда на внутреннее помещение позволило мне безошибочно определить — в этом месте бывать мне уже пришлось. Это был тот самый коридор, по которому меня когда-то вели на допрос.

— К Дракону, — бросил наставник. Боец с маской, изображающей непонятное мне существо, кивнул и отступил на шаг, открывая путь к лестнице, уходящей куда-то вниз — далеко вглубь холма.

Спуск длился недолго. Каменная лестница, осыпанная сухим песком, и освещенная несколькими фонарями скоро вывела нас на новый уровень подземного убежища. Перед нами открылся длинный коридор, уходящий далеко вперед, с множеством дверей по обе стороны.

— Сюда, — указал Дайчи рукой дорогу и сам же направился вперед. Я последовал за ним, всматриваясь во все это множество закрытых, совершенно одинаковых дверей и гадал про себя, как обитатели этого места вообще различают их друг от друга. Я конечно, понимаю, наблюдательность у бойцов такой структуры как АНБУ должна быть на высшем уровне, да и любого непосвященного, вроде шпионов такая манера строительства должна как минимум запутать, но все же это неудобно.

Коридор был совершенно пуст. Не было ни единой души. Звуки наших шагов, несмотря на всю их аккуратность, гулко разносились по всему пространству, создавая крайне неуютное впечатление. Впрочем, наш путь был недолог. Вскоре Дайчи уверенно остановился у одной из дверей и открыл ее. Мгновениями позже мы уже находились в тесном помещении, немалую площадь которой занимали многочисленные настенные шкафы и внушительных размеров стол. За которым сидел упомянутый Дракон. Хотя, если бы я не знал, то вряд ли смог бы разглядеть в этой странной маске черты почти родной мифической рептилии.

— Дракон, — сухо поприветствовал мой наставник сидящего оперативника, вызвав в ответ столь же сухой ответный кивок.

— Харада Широ, — 'представил' меня Дайчи, следуя этикету. Я решил ограничиться кивком. Надо будет сказать что-то, скажут.

Оперативник (хотя по мне так скорее начальник какой-то) положил на стол небольшой свиток, легким движением снял печать и раскрыл. Бегло пробежавшись по записям глазами, поднял взгляд на меня.

— Вы в курсе миссии?

Его голос звучал пусть и тихо, но в то же время сильно. Этот тембр так и был создан для командования. И кажется, он не испытывал недостатка в этом.

— В общих чертах.

Несмотря на то, что вопрос был явно задан мне, ответил за меня Дайчи. Вызвав внутри меня смешанное чувство. Вроде бы и общаться с товарищем в маске не сильно охота, но в то же время когда за тебя все решают как-то малоприятно.

— В соответствии с распоряжением командования, точное местоположение объекта лично для вас останется засекречено вплоть до момента, когда туда доберетесь.

Я кивнул. Интересно, а есть ли поблизости этого объекта мои глаза и уши? А если и нет, то насколько далеко они находятся от него, чтобы в ближайшее время создать плотный кордон вокруг?

— Во время пути до объекта ваша функция будет заключаться лишь в оказании медицинской помощи в случае крайней необходимости. Все остальные ваши обязанности будут в полной мере пояснены уже на объекте.

При этих словах я поморщился. Секреты, секреты и еще раз секреты! Хоть бы словом обмолвились для приличия, что ли. Хорошо, что Дайчи уже успел мне прожужжать уши о том, что же на самом деле от меня будет требоваться, и насколько результаты моей работы будут влиять на реализацию наших целей. Моя гримаса не осталась без внимания. Пристальный взгляд Дракона сверлил меня довольно долго.

— Во время следования до точки назначения вы будете полностью повиноваться командиру группы и выполнять исключительно его приказы. С командиром группы и с ней самой познакомимся сразу после завершения вашей подготовки.

С этими словами он бросил мне запечатанный свиток. Поймав его на лету, я вопросительно приподнял бровь.

— Экипировка, — прозвучало пояснение. Хех, сбылось, что называется, 'предсказание' наставника, что ничего из специальной одежды для путешествия мне не потребуется. Теперь ощущаю несколько неловко из-за того, что у меня на руках целых два свитка с одеждой и прочим хламом, которые обошлись мне в копеечку (стоимость запечатывающего свитка и подробная инструкция по пользованию им включительно), — Проводите его до гардероба. Там же и попрощаетесь, — бросил он уже Дайчи, ясно давая понять, что его присутствие уже излишне.

— Понял, — кивнул тот.

Гардеробная находилась на этом же уровне. Пусть и разделяло эти два помещения существенное расстояние. Вот уж действительно повод задуматься о планировке странного убежища.

— Ладно, повторим напоследок все, — сказал Дайчи, легким движением вскрывая печать и распечатывая то, что передал Дракон. После чего тут же принялся копаться в своем подсумке, ведя поиски чего-то и совершенно не обращая внимания на появившиеся вещи. Хотя он то что? Для него все это повседневная действительность, в отличие от меня. Полноценная боевая форма оперативника АНБУ, включающая в себя и бронежилет, и ниндзято, и даже специальную накидку, явно призванную защищать от дождя — это вам не шутки. А ведь я не упомянул про маску. Она тут тоже была — оранжево-красно-белая. Лис. Кто бы не додумался до этого, но получился тот еще символизм. Хорошо, что хоть не змеиная. Получилось бы совсем нечто!

Я начал примерять все это, старательно пытаясь не запутаться. Необычного в экипировке было много. То тут, то там попадались ремешки, предназначение которых оставалось для меня загадкой. И пока я разбирался во всем этом, Дайчи раскладывал на столе уже свои свитки, не забывая старательно информировать меня, часто при этом говоря давно заученные мной истины.

— Все нужное здесь. Что бы там не случилось, фиксируй.... Тут же и вся информация обо всем, что можно вывозить за пределы деревни.... Запас препарата и стимулятора тоже тут.... Так, если что, ты знаешь, что делать.

Когда он, наконец, обратил на меня внимание, я натягивал бронежилет, искренне сомневаясь в необходимости этого атрибута оперативника. Пусть и не сильно тяжелый элемент экипировки, его было не так удобно таскать на себе. И пока не выработается привычка, будет ой как нелегко.

Дайчи покосился на мои ноги и закатил глаза.

— Опять эту хрень на себя напялил? — со вздохом спросил он. Я посмотрел на свою старую добрую обувку и пожал плечами.

— Я же говорил, не люблю сандалии.

— Эти сапожки развалятся меньше чем через неделю.

— Хорошо, что я не забыл про запасные.

Вздох обреченного был мне ответом.

— А маску мне надевать? — спросил я, когда оставался только этот элемент снаряжения. Все остальное так или иначе заняло свои места.

— Пока ты в этой форме лучше ее вообще не снимать, — ответил собеседник, всматриваясь в свиток, откуда он же и извлек мою форму, — Кстати, могу тебя поздравить. Согласно личному распоряжению Хокаге, у тебя теперь новое имя.

Я оторвался от разглядывая своей маски, мысленно гадая, как ее вообще прикрепить и уставился на Дайчи.

— Имя?

— Да. Отныне по всем протоколам АНБУ ты будешь проходить как 'Лис'.

Я усмехнулся.

— Наконец-то мое имя будет написано на моем лице.

Наставник усмехнулся в ответ.

— И кстати. Совсем забыл.

Он, покопавшись снова в своем подсумке, извлек оттуда какую-то тряпицу.

— Теперь ты полноценный оперативник АНБУ, пусть может и на одну миссию. Нельзя быть АНБУ, не будучи шиноби. Так что держи.

Тряпица, перекочевавшая в мои руки, оказалась ничем иным, как протектором Скрытого Листа. От вида этой металлической пластинки, прикрепленным к куску ткани возникло странное ощущение. Еще более странным оно стало, когда протектор занял свое законное место на лбу.

— Непривычно, — констатировал я, потрогав холодный металл. В голову пришла забавная мысль, что и у меня есть такая побрякушка.

— Привыкнешь. А теперь маска.

Изготовленный из неизвестного мне материала предмет коснулся моего лица. И буквально тут же буквально приклеился к нему, не вызывая никакого особого дискомфорта. Хотя признаться, смотреть на мир сквозь прорези было неудобно.

— Крепиться чакрой? — осведомился я, посмотрев на Дайчи. От того в ответ последовал лишь кивок.

— На этом я с тобой попрощаюсь, — сказал он, — Береги себя.

Он протянул руку, и я пожал ее. Что же, похоже, открывается новая страница моей истории....

Группа двигалась быстро и практически бесшумно. Подобно теням скользили человеческие фигуры под кронами огромных деревьев, порою пугая местных животных и птиц. Ни накапывающий вот уже несколько часов дождь, ни сильные порывы ветра нисколько не мешали их путешествию. Впереди них была лишь дорога, отсутствующая на картах, и ведомая лишь им самим. Дорога, ведущая на юг. Далеко на юг.

Их было пятеро. Одеты все как один, вооружены как один, даже разные маски выглядят как-то одинаково похоже. Сторонний наблюдатель заметил бы разве что некоторые различия в комплекции двигающихся людей, и то если бы они соизволили остановиться и показать себя. Но в движении их силуэты тоже мало чем отличались друг от друга. Идеальные копии друг друга. Идеальные капельки воды.

Однако ежели нашелся такой наблюдатель, кому хватило навыков разглядеть движение этих фигур и сравнить друг с другом, то заметил бы одну весьма важную деталь. В этой пятерке были четверо. И один. И насколько эти четверо были похожи друг на друга своим стилем движения, настолько же отличался от них всех последний. Тот, кто двигался в импровизированном кольце остальных. Тот, кто время от времени не соответствовал своим ритмом ритму остальных. Тот, кто собирал больше всех шишек во время этого перемещения. Его одежда была самой новой из всех, и в то же время самой потертой. Обувь — самой отличающейся и в то же время самой грязной. Пока четверо демонстрировали то, что стоило бы назвать мастерством, один показывал лишь одно — отсутствие оного. Он не был неучем, нет. Все же от четверых он не отставал. Но то, что ему не привычен сам стиль передвижения сразу бросалось в глаза.

Вечерело. Из-за свинцовых туч, укрывших собою солнце, свет мерк куда быстрее, чем было бы без них. И без того темный лес с каждой минутой постепенно становился все темнее и темнее. А дождь, не прекращавшийся все это время, постепенно чувствовался сильнее. Оно и не удивительно. Земля мокла, тяжелые капли падали с мокрых листьев, и полностью покрывали лесную траву бесконечной росой. Усложняющиеся условия лесного бездорожья постепенно сводили на нет невероятную скорость группы. Былая бесшумность все больше и больше нарушалась неприятным чавкающим звуком мокрой травы и грязи. Из-за сильных прыжков на мокрой земле скользила даже хорошая подошва специальной обуви. Про плохое освещение говорить не приходилось вовсе.

Нельзя сказать, что тормозили все. Неприятные условия для передвижения влияли на каждого, но четверка всем своим видом показывала, что она без сильных потерь в скорости могла бы держать темп. Спаянная боевая команда привыкла работать в разных условиях. И дождь в темнеющем лесу не был каким-то исключением. Скорее уж наоборот. Лучше места близлежащих деревне лесов для группы придумать было бы сложно. В таких условиях они росли, в таких местах учились воевать, да и сражались они здесь же чуть ли не всю свою жизнь. Однако пятый был другим. Он не хотел показывать свою слабость в данном аспекте, выставить себя неприспособленным. Но на фоне остальных это так или иначе выползало наружу. С темнотой росла его неуверенность. Прыжки становились неуклюжими, количество задетых веток и кустов росло, равно как и количество царапин на накидке и форме. И он замедлялся. С каждой лишней каплей воды, что впитывала его одежда, с каждым комком грязи, цеплявшейся к обуви, и каждым пересчитанным телом древесным суком.

Бросавшие на него косые взгляды товарищи постепенно подстраивались под него. Первое время это работало. Скорость еще оставалась приемлемой. Но темень становилась все гуще, дождь усиливался, а ветер крепчал. Каким бы выносливым не был пятый, он не справлялся. Окружающая его природа была слишком крепким орешком для его зубов. Он сдавал. Командир группы скомандовал привал.

Бойцы немедленно рассредоточились на местности. Двое исчезли среди растительности — провести разведку. Двое заняли удобные позиции для обороны до возвращения разведчиков. Пятый так и остался стоять на месте у одного из стволов могучих деревьев, вяло переводя взгляд то на одного притаившегося соратника, то туда, где скрывался другой. Делать что-либо не собирался, да и явно не знал, как должен поступить в такой ситуации. Потому просто ждал распоряжений. А их не поступало.

Разведчики вернулись быстро. Проверив ближайшие окрестности и убедившись в отсутствии угрозы, они вскоре вновь очутились на том пятачке земли, которую облюбовал их пятый товарищ. Двое других соратников присоединились к ним.

— Все чисто, — рутинно прозвучал голос одного из них. В его странной пятнистой маске мало кто смог бы разглядеть голову такой птицы, как филин — кодовое имя, что было ему присвоено.

Командир в ответ на это кивнул. Слабый свет практически ушедшего дня отливался на его полосатой маске. Тигр, как его называли, тут же придирчиво оглядел окружающее пространство. Что-то про себя посчитав, кивнул во второй раз.

— Устроимся здесь до рассвета, — сказал он.

Дальше говорить ничего не требовалось. Началось обустройство лагеря. Не прошло и нескольких минут, как под деревом выросли четыре миниатюрные палатки для защиты от ночного холода и сырости. Когда буквально из ничего появлялась последняя, двое бойцов уже ловко обвешивали окружающие деревья сигнальными ловушками. Соединенные в единую сеть, они создавали барьер, который никто не мог пройти незамеченным.

— Готово, — сухо прокомментировал третий боец с оскалившейся маской какого-то синего с примесями черного демона. Когда ему давали имя, у него явно была другая. Иначе как еще могли назвать его Лаской.

— Первая стража твоя, — отдал приказ Тигр, в ответ получив короткий кивок. Ласка тут же исчез в кроне соседнего дерева, занимая удобную для себя наблюдательную позицию, — Вторым пойду я, третьим ты — Филин.

Четвертый боец, когда на него посмотрели, лишь кивнул, всем своим видом показывая, что говорить, кто пойдет после Филина не требуется.

Пятый, во всей этой бурной деятельности принимавший лишь чисто номинальную роль, встрепенулся.

— Ты сегодня отдыхаешь, Лис, — прозвучал предугадавший его вопрос, голос Тигра, — Твоя миссия начнется не сегодня.

Он указал рукой на ближайшую палатку.

— Устраивайся, — сухо прозвучал его голос, — Завтра будет только сложнее.

Кивнув, пятый направился к палатке, близ которой мешкал где-то около минуты, пока не догадался, как забраться внутрь. Трое бойцов, молча следившие за его телодвижениями, в конце синхронно хмыкнули и разошлись по своим ночным укрытиям...

Наутро дождь стих, однако низкие облака продолжали полностью закрывать небо. Несмотря на то, что из-за них алеющий край ночного неба нельзя было различить, команда уже снималась с лагеря. Быстро разобрали палатки, сняли сигнальные ловушки, и меньше чем через полчаса после подъема группа уже продолжала свой путь. Четверка двигалась все также уверенно, как и накануне, поддерживая кольцевое построение. Пятый все также не демонстрировал большую удаль. Он как и прежде пусть и не отставал от них, старательно придерживаясь общего ритма прыжков, но любой мало-мальски толковый наблюдатель понял бы, что в группу он вписывается не так органично, как хотелось. Он нередко спотыкался, цеплялся одеждой за ветки, его накидка быстро намокла, в то время как остальные оставались сухими.

За день группа преодолела внушительное расстояние. Огромные деревья постепенно сменились растениями поменьше. Несколько раз лес и вовсе пропадал, сменившись покрытыми кустарником холмами, оврагами. Ближе к вечеру на пути группы и вовсе встретилась полноводная река, рядом с обрывистым берегом которой Тигр впервые приказал сменить направление движения с юга на юго-запад. Его слова о тяжелом дне полностью оправдывались. Даже закат, который удалось увидеть на очищенном краешке небосвода, не стал поводом остановить движение. Бойцы продолжали бежать, ловко огибая препятствия, игнорируя усталость, голод и довольно холодный для этого времени года ветер. В их движении нельзя было различить даже малейшего намека на то, что все вышеперечисленное может остановить их в ближайшие дни. Даже пятый, казалось, стал двигаться куда лучше. Он спотыкался меньше, да и выглядел куда свежее, чем был с утра. Видимо тяжелая практика добавляла опыта в его копилку.

Впрочем, бесконечно долго такой темп длиться не мог. Спустя час после заката, когда ночь окончательно вступила в свои права, а видимость свелась к нулю, Тигр дал команду остановиться. Группа тут же снова разделилась и немедленно рассредоточилась. Разведчики пошли обшаривать местность, наблюдатели притаились на своих позициях, ожидая донесений. А пятый также как и прошлой ночью застыл истуканом рядом с небольшой речкой. Правда, на этот раз, когда группа собралась вновь, не удержался, и опустившись на колени у воды, снял маску и открыв мокрое лицо, долго умывался и пил воду. Ласка, Тигр и Филин занимались обустройством лагеря, в то время как четвертый боец сидел на небольшой возвышенности, и периодически бросал на него взгляды. Что он при этом думал, так и осталось сокрыто под его безликой маской.

— Порядок тот же, — сказал Тигр после того, как сигнальные ловушки и палатки заняли свои места по протоколу. Его подчиненные тут же кивнули и разбрелись по указанным позициям — часовой на пост, остальные по палаткам. Лишь пятый так и остался сидеть рядом с речкой, сняв сапоги и опустив босые ноги в воду, явно не испытывая дискомфорта из-за ее температуры. Просидев некоторое время, он поднялся и, вдохнув полной грудью, отправился к выделенной ему палатке. Оказавшись у входа привычно замешкался, однако быстро разобравшись что к чему, наконец, исчез, опустив полог....

На третий день облака продержались лишь на пол дня. Холодный ветер, до этого дувший с запада, смог таки разогнать окончательно тучи. Все окружающее пространство залило солнечными лучами. Стало заметно теплее.

Этот день, пожалуй, выдался самым тяжелым для группы. Тигр, давший команду выдвигаться в предельно ранее утро, следуя будто бы лишь ему известному замыслу, периодически менял маршрут. Не проходило и часа, как направление сменялось чуть ли не кардинально. Как и скорость. Она варьировалась от стандартной, которой они придерживались предыдущие два дня, до чуть ли не скоростных забегов. Они пересекали реки, овраги, леса сменялись полями, поля переходили в холмы, а холмы снова в леса.

Закат, который раньше так или иначе служил сигналом к завершению дневного перехода, на этот раз остался совершенно незамеченным. Тигр продолжал вести группу вперед, игнорируя наступившие сумерки, а затем и ночную тьму. Бойцы передвигались при слабом свете звезд, не обращая внимание на ночной холодок, ветер и плохую видимость. Сложная пересеченная местность, которая сейчас преобладала, также не стала поводом как-то ограничиваться. Группа двигалась, продолжая внезапно менять направление.

— Стоп!

Приказ Тигра был достаточно тихим, но его услышали все. Практически мгновенно отряд застыл у края довольно внушительного обрыва, где-то в глубине которого слышалось слабое журчание воды.

— Привал, — прозвучала вторая команда, и разведчики тут же устремились вокруг.

Лис, на этот раз, не дожидаясь их возвращения, уселся прямо на край и стянул с себя маску. Его бледное лицо с густой черной порослью, блеснуло во тьме от пота. Тигр, занявший позицию чуть в стороне, неотрывно смотрел на него. Вряд ли кто-то смог бы прочитать его отношение к такому поведению соратника в его глазах через прорези в маске. Говорить он ничего не стал.

— Чисто, — доложили разведчики, возникнув на месте остановки.

— Отлично. Полтора часа на отдых. Филин — дежуришь ты.

— Есть.

Никаких палаток и сигналок на этот никто не ставил. Вместо этого воины в масках просто рассредоточились по небольшому пространству, каждый заняв укромный уголок, практически слившись с местностью. Слабо зашуршали извлекаемые из подсумков свитки, и отвинчиваемые крышки от фляжек — они восполняли потраченные силы. Пятый же как лег на краю обрыва, свесив ноги, так и лежал, время от времени поднося ко рту галеты, которые запивал водой. Его взгляд блуждал по звездному небу, подолгу задерживаясь на созвездиях. И все следующие полтора часа он ни разу не сменил своего положения.

— Время, — прозвучала команда, и группа уже в следующую минуту стояла на краю обрыва, готовая продолжить перемещение, — Пошли....

Остаток ночи и весь следующий день прошел во все том же бешеном темпе. Бойцы ничуть не жалея себя продолжали преодолевать огромное расстояние с невероятной скоростью, игнорируя великое множество препятствий. Увеличившееся количество холмов, частично заросших лесом, многочисленные овраги, множество мелких поселений, которые они старательно обходили, не попадаясь на глаза. Уж в чем можно было быть уверенным, так это в том, что они прекрасно справлялись с последним пунктом — их так никто и не увидел. Ни крестьяне, занимавшиеся своими делами, ни охотники, выбравшиеся в лес, ни рыбаки, и ни даже те шиноби, которых миссия загнала в эту отдаленную часть Страны Огня. А если бы кто-то и смог бы их разглядеть, то уже с заметным трудом смог найти различия между четырьмя и одним. Пятый явно приспособившись ритму товарищей, теперь двигался почти синхронно с остальными. Да и окружающие их бесчисленные опасные мелочи задевались им куда реже, чем в начале. Хотя следы от прошлых столкновений никуда не исчезли. Его новенькая форма выглядела куда хуже, чем форма всех остальных вместе взятых. Особенно это касалось обуви, на которой безумный четырехдневный переход сказался очень плохо. Судя по всему, уже следующий привал должен был стать для нее последним.

Ближе к вечеру командир приказал остановиться. Группа заняла позицию на отроге одного из многочисленных холмов, полностью заросшим колючим кустарником. Из-за которого собственно место для отдыха было так себе, если не считать вида, что открывался. Вдали, на расстоянии всего в километр виднелась береговая линия моря. Дыхание его отлично чувствовалось.

— Ждем до темноты, — пояснил свой приказ Тигр, укладываясь под один из кустов. Через несколько мгновений уже никто не смог бы разглядеть его на фоне ветвей и колючек.

Отряд последовал его примеру. Заняв удобные места, они лежали там вплоть до наступления сумерек. Пятый возился больше всех, устраивая своим погибшим сапогам достойные похороны под корнями кустарника. Старые сапоги не выдержали такого издевательства и полностью потеряли свой вид. Все это происходило под пристальным взглядом бойца в безликой маске — того, кто в это время дежурил.

С наступлением темноты, команда выдвинулась к морю. Быстро преодолев разделяющий километр от холма, они оказались на берегу, на котором провели несколько десятков минут. Все это время пятый осторожно практиковал свой стиль хождения по воде. Демонстрируемая им сильная неуверенность еще больше показывала его неопытность. Несмотря на хорошие показатели при преодолении рек, он не был полностью уверен в своих силах перед заходом в бескрайние водные просторы. Остальные смотрели за его тренировкой со стороны, не забывая присматривать и по сторонам.

— Готов? — спросил Тигр, когда Лис перестал подпрыгивать на волнах и остановился, покачиваясь. Тот неуверенно кивнул, — Пошли.

Группа вошла в море и тут же пустилась в бег. Построение оставалось тем же самым — четверка вокруг и пятый посередине. Правда на этот раз боец в безликой маске следовал практически вплотную с Лисом — страхуя его от непредвиденных ситуаций. И судя по время от времени проваливавшимся под воду щиколоткам, это было верным решением.

Двигались они долго — почти два с половиной часа непрерывного бега в кромешной темноте, в конце которых в непосредственной близости с пятым бежало уже двое его товарищей — его навык хождения по воде регулярно выходил из-подконтроля.

Тигр резко остановился в тот момент, когда впереди мелькнула черная громадина большой торчащей из воды скалы. В его руке тут же возник миниатюрный фонарик, которым он посигналил вперед. Через минуту основание холма ответило таким же сигналом.

— Вперед!

Группа устремилась вперед и через несколько минут оказалась у отвесной скалистой стены. Там же обнаружилась фигура человека в длинном плаще с головы до пят и странной белой маске с тремя глазами.

— Четыре столпа листвы..., — прозвучал голос Тигра.

— ...у моря-океана, — закончил фразу встречающий, — Добро пожаловать! Проходите.

За его спиной оказался практически незаметный в темноте проем. Группа нырнула внутрь будто бы в норку. Через мгновений даже самый глазастый человек не смог бы найти этот проход. Морская скала снова стала одним монолитным куском камня....

'Оперативник Лис. День первый. Слабые навыки перемещения в составе группы по пересеченной местности. С ухудшением погодных условий заметно упали его незаметность. Оставляет много следов. При этом отмечена большая выносливость. Несмотря на отсутствие опыта хорошо держится. Был относительно свеж к завершению перехода. Ночью не спал — контролировал ситуацию вокруг. К утру был бодр. Тигр'

'Оперативник Лис. День второй. Демонстрирует улучшение навыков при передвижении. Выносливость на прежнем уровне. Наблюдаю высокое потоотделение. Весь день держался хорошо. Отмечено завершение первого этапа адаптационного периода к ношению маски и снижению угла обзора. Контакт с окружающей природой заметно сократился. Ночью не спал. Питание — умеренное. Утром свеж и готов к передвижению. Тигр'

'Оперативник Лис. День третий. Адаптация к темпам перемещения в составе группы практически завершена. Негативной реакции на частые смены направлений, усложнение маршрута не наблюдаю. Фиксирую повышенную наблюдательность с его стороны. Высока вероятность того, что количество смен направлений не повлияет на возможность нахождения им обратного пути. Выносливость также на высоком уровне, хотя есть признаки постепенного уставания. Во время ночного перехода демонстрировал отличные навыки ориентирования в темноте после некоторой адаптации. Во время привала не демонстрировал сонливости. Увеличил расход продовольствия. Тигр'

'Оперативник Лис. День четвертый. Темп перемещения стабильный. Со стилем перемещения группы полностью освоился. Продолжает демонстрировать большую выносливость. Потоотделение заметно сократилось. Во время привала по-прежнему не спал, хотя и наблюдаю сонливость. Уровень потребления пищи заметно вырос. Показал слабые навыки перемещения по воде. Чувствуется почти полное отсутствие опыта в данном плане.

Общий итог: за четыре полных дня и ночи, проведенные без сна, сохранил превосходную физическую форму, бодрость и наблюдательность. Уровень чакры остался на прежнем уровне. Отмечена высокая адаптивность и готовность к действиям. Тигр'

Объект, честно говоря, впечатлял. Кто бы мог подумать, что база АНБУ размещена прямо под морским дном, и единственный известный мне доступ проходит через скалу, торчащую из моря? Признаю, ждал я чего-то куда более приземленного где-нибудь в лесу. Конечно, со всеми атрибутами, барьерами там, ловушками, множеством постов, перекрывающими определенный участок, но увиденное превзошло все мои ожидания. А ведь внутри нельзя было даже заподозрить, что объект возведен в таком нестандартном месте, и что над головой плещутся многие миллионы тонн морской воды. Несколько превосходно обустроенных уровней (мне кажется, или это место было невозможно даже сравнивать по качеству отделки с той базой в горе Хокаге), с множеством комнат (в отличие от той же базы в горе, пронумерованных, и даже подписанных). Воздух чистый, свежий, пусть и отдающий чем-то рыбным. Влажность на нормальном уровне. В общем, условия вполне себе приемлемые. Не сильно отличались от того же госпиталя, если забыть про некоторые аспекты. Вроде тех, что большинство персонала объекта предпочитали разгуливать в знакомых масках.

Буквально с момента моего прибытия, меня отделили от той группы, с которой я добирался до этого места. Вышедший нас встречать человек с ходу же повел меня за собой, оставив оперативников в каком-то помещении.

Проводник большую часть пути молчал. Как-то равнодушно указывая дорогу, он вел меня по одному из уровней (подозреваю, самому верхнему), кивая головой каждому встречному. Не сказать, что народу здесь было много, но учитывая безлюдность на базе АНБУ в Конохе, тут их просто прорва. И все в масках. Откуда только взялся такой персонал в столь отдаленном объекте?

Он остановился у одного из дверей, пронумерованной цифрой '18', и открыл ее небольшим ключиком. Щелкнул переключатель и вспыхнула лампочка, которая осветила небольшую комнатку, большую часть которых занимала кровать и стол со стулом. В сторонке виднелась еще одна дверь — судя по всему она вела в санузел.

— Располагайтесь, — вежливо кивнул он, подавая мне ключ, — Обо всем поговорим утром.

Он ушел, прикрыв дверь, ну а я тщательно осмотрел выделенные апартаменты. Что можно было сказать про них? По сути, моя комнатушка в Госпитале, разве что поменьше. Только убранство куда более скромное. Никаких окон. А так вполне ничего. Собственная душевая — настоящая роскошь по местным условиям. На пару месяцев, думаю, вполне сгодиться.

Повторный, уже более тщательный осмотр, дал понять, что никаких видимых средств слежения здесь нет. Хотя я не сомневался в их наличии. Учитывая то, как пристально за мной наблюдали все время нашего похода сюда. АНБУ, сопровождавшие меня, смотрели за мной в оба. Я чувствовал их взгляд постоянно. Особо сильное внимание исходило от того АНБУ в безликой маске — самого низкорослого, щуплого и в то же время невероятно быстрого и ловкого. Я даже не спал из-за этого внимания....

Убедившись, что на данный момент мои инстинкты не чувствуют того же самого внимания, уселся в кровати и сбросив маску, выдохнул. Как же тяжело в этой непонятной штуке! Трудно вдыхать и выдыхать, лицо практически не дышит, узкий угол обзора, хотя я чувствовал, что материал явно пористый, способен не просто пропускать воздух, но и фильтровать его от опасных примесей. Понятно, что дело в привычке, но носить это постоянно.... Кажется, моя карьера АНБУ под серьезной угрозой из-за моего неприятия этого атрибута спецов.

Хотелось сходить в душ, но я не мог себе этого позволить, предварительно не убедившись в собственной безопасности. Потому-то я сосредоточился, скользнул в медитативное состояние и проверил 'все подключения'. С некоторым интересом выяснил, что на объекте есть как минимум пятеро, с которыми меня связывали нити. Правда мои попытки найти какую-либо информацию оказались провальными. Не то, чтобы я особо старался, но кажется, эти пятеро — это та самая причина, по которой меня сюда забросили. Когда же проверка этих была завершена, я сосредоточился и постарался настроиться на тот ресурс, что всегда был вокруг — природную энергию. Нащупать контакт оказалось не проблемой. Это было отличной новостью. В случае чего я не буду беззащитен и смогу усилить себя. Пусть природная энергия не до конца еще подчинялась моей воле, но после того случая с йокай, работать с ней стало куда легче. А вот с призывом кажется, будут проблемы. Судя по всему, на территории объекта действовала та же система защиты, что и на базе Корня. Та, что блокировала работу пространственных техник.

Только закончив проверку, я направился в душ, а потом лег спать. После четырех дней бодрствования и безумного темпа передвижения АНБУ, сон пришел сразу....

С раннего утра ко мне заявился все тот же проводник. Постучавшись, он открыл дверь и, дав мне время собраться, принялся ждать. Напялив на себя маску, я направился вслед за ним. Всю дорогу я отчаянно зевал. Усталость пусть и ушла, но спать от этого меньше не хотелось.

Мы следовали по все тому же уровню, пока не оказались в внушительном помещении, полностью обставленного многочисленными столами, за которыми сидело человек двадцать. И мужчины, и женщины, все как один бледные, с короткой стрижкой, и снятыми масками на краю столов. Перед каждым из них стоял поднос, обставленный несколькими тарелками с поднимающимся из них паром. Так, это значит столовая. И время завтрака, судя по всему.

— Ваш стол, — кивнул на стоящий отдельно предмет мебели мой провожатый и отошел. Я уселся на стул, и стянул с себя маску. В ноздри тут же ударил вкуснейших запах свежеприготовленной пищи. Желудок заурчал, требуя свою долю. А я невольно задумался над тем, как в этих масках живется АНБУ, чей боевой стиль основан на анализе запахов? Или для них изготавливают уникальные образцы?

— Ваша порция, — прозвучал все тот же вежливый голос и передо мной опустился набитый пищей поднос.

Я благодарно кивнул, и только сейчас почувствовал на себе пристальное внимание. Глянув по сторонам, заметил, как на меня смотрят все эти бледнолицые обитатели базы. Это были взгляды, полные некоторого недоумения. Я посмотрел на них, и несколько неуютно чувствуя себя, принялся есть. Отчего такая странная реакция? Им не сообщили, что к ним прибудет пополнение? Или их озадачивает то, что проводник решил мне прислуживать? Если последнее, то меня вот совсем это не удивляло. Уверен, это лишь на этот раз. Потом уже все буду делать сам. Хотя, кто его знает, мне ведь еще неизвестны мои обязанности. В полной мере.

Еда была замечательной. Она мало отличалась от той же, что подавали в столовой в Госпитале, правда содержание морепродуктов здесь просто зашкаливало. И это было вполне нормально. Вкусно, сытно и уверен, приестся нескоро. Порция исчезла куда быстрее, чем хотелось.

— Следуйте за мной, — сказал проводник, когда я выпил чай и напялил вновь маску. Мы покинули помещение и направились дальше. Через некоторое время перед нами оказалась лестница, ведущая вниз. Мое предположение, что это самый верхний уровень, кажется, полностью оправдалось.

Следующий уровень заметно отличался внешне. Было сразу заметно, что предназначение его совершенно иное, чем у первого. Куда более просторный коридор, частота расположения дверей стала меньше, а сами двери были изготовлены из металла. У одной из них мы, к слову, и остановились. Проводник открыл ее, и я оказался в удивительно небольшом рабочем кабинете. Стол, на котором стояла настольная лампа, несколько стопок с папками, стойка для свитков и несколько огромных шкафов по все стороны, тонущие в полумраке — вот все, что открывалось на первый взгляд. Правда, чуть позже становилось ясно, что на самом деле это лишь первое впечатление, на которое специально была рассчитана обстановка. Что на самом деле эти шкафы с книгами лишь первая линия точно таких же, формирующих чуть ли не целый лабиринт. Кажется, это настоящий архив. И здесь же обитал его хозяин — человек, который отчего-то стоял за пределами круга света, отбрасываемого лампой. Если бы не его маска, блеснувшая в темноте, я не сразу смог бы различить его фигуру на фоне мебели.

— Я оставлю вас, — вновь вежливо проговорил провожатый и скрылся за дверью, оставив меня наедине с обитателем архива.

— Оперативник Лис? — тут же прозвучал сухой, потрескивающий старческий голос. Человек показался из тени. По его виду было сложно сказать, что это старик. Фигура подтянутая, крепкая, создавала ощущение скорее не архивариуса, а боевика, каким-то боком очутившегося здесь.

— Да, это я.

— Присаживайтесь, — он кивнул на стул, стоящий напротив стола. Я подчинился, — Мое имя — Скат. Во время вашего нахождения на базе, вы приписаны ко мне в штат. Мне же поручено ввести вас в курс дела.

— Слушаю.

— Да, не будем терять время. Первое, и главное, что вы обязаны запомнить — этого объекта официально не существует. Все, что здесь происходит — совершенно секретно, и разглашению не подлежит. Полагаю, вы понимаете это.

— Иначе бы меня здесь не было, полагаю.

— Правильно полагаете.... Следующее, что вы должны запомнить — те люди, с которыми вам предстоит работать (имею в виду объекты вашей деятельности) — практически все до одного — враги. Потому с ними следует быть предельно внимательными. Нельзя допустить, чтобы они натворили дел.

— Враги? То есть я должен буду работать с пленными вражескими шиноби?

— Не с пленными, Лис.... Помните бойца, которого вы не просто вырвали из лап смерти, но и вернули в строй? С того момента, как до нас дошли сведения об этом, мы несколько расширили свою деятельность. В результате накопилось достаточно образцов, которыми следует заняться. Не так, как вы работали с тем шиноби. Нам не нужно их возвращать в строй.... Но восстановленный до определенного состояния противник нам бы пригодился. Если вы понимаете, о чем я.

— Думаю, что понимаю.

— Хорошо. В таком случае, я покажу вам ваше рабочее место....

Рабочее место, судя по спуску через специальную лестницу, находилось уже в третьем по счету уровне. Правда, так ли это на самом деле проверить было не дано — лестница приводила в небольшую комнатку, из которой вела одна единственная дверь. А за дверью находилось уже другое, полностью закрытое помещение. Здесь больше не было ни единой двери, про окна вообще молчу. Только узкие вентиляционные люки под потолком по всему периметру. Существовали ли другие помещения за этими стенами, сказать было трудно. Я собственно, и не пытался. Меня куда больше интересовало то, что находилось по эту сторону. Ведь то, что мне открылось, впечатляло.

Внушительных размеров рабочее место было прекрасно освещено. Пожалуй, тут не было ни малейшего уголка, который был бы скрыт в тени. Яркие лампы горели чуть ли не повсюду. Все стены и полы были покрыты белой плиткой, что только усиливало эффект освещения. Хорошо, что хоть мебель была выкрашена в другие цвета, иначе от такого количества белого можно легко свихнуться. К слову о мебели. Пожалуй, самым поразительным было количество столов — все десять штук. Они стояли повсюду — вдоль стен, несколько размещались рядом с операционным столом, с кушеткой и между шкафами для книг и свитков. Да что тут говорить — тут и операционных столов-то было два. Шкафов для бумаги я с ходу насчитал штук пять. И сразу же невольно подивился количеству того, что было на полках — люди, что натаскали сюда всего этого постарались. Еще одним немаловажным объектом, пожалуй, были серьезных размеров металлические коробы — специализированные холодильники, предназначение которых мне не особо нравилось.

— Все что вам может понадобиться — здесь, — сказал Скат, обводя взглядом помещение, и указывая рукой на многочисленные шкафы, — Инструменты, документы, основной рабочий 'материал' для работы. Разумеется, 'материал' запечатан, и для того, чтобы получить к нему доступ перед работой нужно будет провести вскрытие печатей. Сделать это можно только в присутствии еще одного человека. Этим человеком будет ваш ассистент.

— Ассистент?

— Да. Тот, кто будет помогать вам в вашей работе. Другой сотрудник объекта.

— Это понятно. Кто это?

— Его имя Карп. Если интересует должность, уровень его допуска, то скажу лишь то, что это другой сотрудник объекта. Тот, кто отвечал за каталогизацию рабочего 'материала'. Все остальное узнаете у него самого.

— Понял.

— Отлично. Он скоро будет, а пока его нет, можете тут осмотреться. И изучите это, — Скат протянул мне свиток, который я тут же вскрыл и бросил на него беглый взгляд. Хмыкнул про себя. Да, пожалуй, с этого свитка и следовало начинать. Здесь было все, что меня интересовало с самого начала. То, что от меня требовалось, доля информации по 'материалу', об инструментах, что было мне доступно и так далее. Изучение этой информации поглотило меня надолго. Достаточно для того, чтобы я почти пропустил появление в помещении упомянутого ассистента — Карпа.

Что можно было сказать про этого человека? Наверное, то, что это был АНБУ. Серьезно! Конечно, я пробыл тут не так долго, но все же еще ни разу мне не попадался человек, который не носил бы маску. Стоит ли говорить, что и у Карпа было скрыто лицо. Конечно, по остальной его форме одежды было тяжело сказать, что он имеет что-либо общее с теми боевиками, что доставили меня сюда. Да и от того же Ската тоже, от которого за километр несло пресловутой военщиной. Ассистент больше всего походил именно на ирьенина. Такая же белая форма, берет на голове, скрывающий под собой волосы и полное отсутствие видимого вооружения. При такой одежде, даже впечатляющая физическая форма не могла помешать этой маске смотреться дико.

Реакция Карпа на мое присутствие в явно принадлежавшей раньше ему рабочем месте, оказалась занимательной. Когда к тебе впервые в жизни подходят со словами 'Наконец-то имею честь с вами познакомиться', это немножко странно. Да и интересные чувства вызывает.

— Полагаю, мне стоит сказать то же самое, — чуть сбивчиво поприветствовал его в ответ.

'Хозяин' помещения (пусть будет лаборатории) уверенно кивнул. Бросив взгляд на свиток в моих руках, кивнул уже в его сторону.

— Вы уже ознакомились со всеми материалами? — спросил он.

— По большей части да. Хотя, думаю, что не все нужное здесь есть.

— Это точно, — снова кивнул 'ассистент', направляясь в сторону одного из внушительных шкафов, — В свитке только общие сведения. Вся конкретика здесь.... Вы извините, но у меня не было, ни времени, да и честно говоря, особого желания внести все в него. К тому же рабочего материала слишком много, чтобы полностью его систематизировать.

Он подошел к шкафу и взял в руки одну из папок. Легким движением пальцев снял печать, и, открыв ее, принялся быстро просматривать вложенные в нее документы.

— Думаю, стоит начать с этого. Здесь он дольше остальных... — он повернулся ко мне, после чего резко прервал свою речь, — Хотя, кажется, я тороплю события.

Он дотронулся до своей белой формы, несколько оттянув ткань двумя пальцами. Намек я понял. Странно, что меня вообще впустили в это помещение в той же экипировке, в которой я четыре дня мотался известно где.

— С формой я подсоблю, — тут же сказал он, откладывая папку в сторону и направившись к другому шкафу, — Странно, я про это подумал заранее, а сейчас забыл....

Скоро я был полностью переодет, после посещения душевой кабинки (оказавшейся в хорошо скрытой комнате поблизости), и слушал то, что говорил мне Карп.

— Как я и сказал, этот был самым первым. Сказать про то, кто он... понятия не имею. Известно лишь то, что группа искателей попыталась захватить его во время рейда в Узушио. Тот показал очень хорошую подготовку, как указано в отчете, мастерски сопротивлялся, а когда понял, что сбежать не получится, покончил с собой.... Понимаю, как это выглядит. Я тоже подумал, что это какой-то отпетый фанатик. Но что поделать, работаем с кем прикажут.... В общем, убил он себя очень качественно — ввел какую-то в себя какую-то ядовитую хреновину, которая мигом превратила его в труп. Правда, не до конца — его успели запечатать прежде, чем его сердце издало последний стук.

— И мы должны попытаться вытащить его с того света, чтобы понять, кто он, и с какого перепугу полез на мертвый остров?

Карп пожал плечами.

— Ну, если кратко, то как-то так, почти. — сказал он, передавая мне папку, — Только одно 'но'. Не 'мы', а 'вы'. Из нас двоих только вам удавалось провернуть близкую по сути операцию.... Скажу сразу. Я постарался проанализировать то, что он в себя ввел. Состав — мама не горюй. Просто безумная смесь из огромного количества ядов, сплетенная в один. Если один компонент не срабатывает, то добивает другой, а если и другой не поможет, то третий. Как излечить после такого...понятия не имею. Так что, флаг вам в руки — от вас зависит, сможем ли мы создать противоядие, или же найти способ обойтись без него.

— А еще нам желательно узнать, кто произвел на свет подобное вещество, — высказал я предположение. Пожалуй, наиболее логичное. Зачем АНБУ информация о том, кто и зачем полез в развалины? Гораздо важнее, вытащить информацию о том, кто создал такой яд и как его воссоздать (раз уж этот яд настолько крут и сложен). Ну а создание противоядия — это так, план минимум. И сделать это можно, только работая с поврежденным организмом, наверняка получивший лошадиную дозу — вряд ли фанатик хотел, чтобы его смогли излечить враги.

— Верно мыслите, — согласился Карп, — Подобное знание могло бы оказать нам весьма большую пользу.

Я бегло просмотрел все записи по делу. Ничего такого, что не упомянул Карп не было. Разве что были записаны выявленные компоненты яда. И небольшая пометка, которая показалась мне интересной.

— Среди искателей тоже есть потери? — задал я вопрос наугад. Либо это так, либо Карп решил заняться тестированием меньших доз яда на других.

Мой собеседник взглянул на меня и спустя некоторое время кивнул.

— Да. Оружие, которым он пользовался, оставило на одном из них царапину. Спустя некоторое время он свалился.

— Его тело также здесь?

— Да. Думаю, если у нас не получится справиться с номером один, он будет следующим.

— А номером один мы будем работать, потому что в случае чего его не жалко, — констатировал я. В ответ получил утвердительный кивок. И молчание, длившееся минут десять, пока я изучал уже вторую папку — на этот раз с данными пресловутого 'искателя'.

— Говоря начистоту, я ожидал несколько иную реакцию, — чуть позже произнес Карп, глядя на меня сквозь прорези в своей маске.

Я посмотрел на него в ответ. Вопрос в моих глаза он разглядел без проблем.

— Просто, я слышал, что вы не совсем АНБУ. Точнее, совсем не АНБУ, а просто один из медиков, который работает с ними.... А они.... Ну, несколько щепетильны. Куда больше, чем АНБУ, если точнее.

Я только пожал плечами. Что можно ему сказать по этому поводу?

— Приступим к делу, Карп. Давайте глянем на наш номер один.

Взгляд в мою сторону и ассистент направляется в сторону другого шкафа, из которого спустя пару секунд возни с печатями (сколько тут печатей!) извлекает большой свиток и кладет его на один из столов.

— Наши действия? — спрашивает он.

Я посмотрел на него, на свиток, на свои руки и на папку, что лежала на том же столе. Перед глазами пробежался целый список того, что было мне доступно из числа местных запасников, и того, что было у меня с собой стараниями Дайчи.

— Пункт первый. Мне нужна еда. Много еды....

Операция длилась добрых часов пятнадцать, прежде чем я смог благополучно отступить назад и устало присесть на своевременно оказавшийся рядом стул. Человек, что лежал на операционном столе, тяжело дышал, обливаясь вонючим желтоватым потом, с каждым часом все больше и больше приобретая схожесть со скелетом, лишь слегка обтянутым плотью и кожей. Как бы страшно это не выглядело, его жизни уже ничего не угрожало. Подключенная к его телу капельница непрерывно снабжала его питательными веществами, а его сердечный ритм и необходимый для жизнедеятельности уровень чакры обеспечивались напрямую моим организмом. Хорошо, что я все это время был в маске. Иначе вряд ли удалось бы мне избежать всяких вопросов, на тему, почему и сам потерял немало своего живого веса, да и вопросы о некоторых физических изменениях тоже пришлось выслушать — несмотря даже на минимальное поглощение природной энергии, ее внешних проявлений избежать не удавалось. То глаза свой цвет поменяют, то вокруг них пигментные пятна возникнут — одним словом, демаскировка. А я не хотел, чтобы о моих некоторых талантах узнали некоторые ребята сверху. Даже если этот верх ограничивается пока только вершиной этого объекта.

Карп смотрел на дышащего, обильно потеющего, да и вообще уже активно демонстрирующего, что он жив, человека с выражением дичайшего интереса и в то же время неверием. То, что он регулярно проводил мистической рукой по телу, анализируя общее состояние объекта, показывало, насколько его это все занимает. Наверное, будь я менее выжат, то не сильно от него отличался бы. Конечно, мне вполне хватило прошлого опыта, когда мы трое собирали тело по кусочкам и вдыхали в него его же спасенную жизнь. Но тогда я был жутко измотан, и ближе к концу мне было плевать на все вокруг. Даже потом, узнав результат, мне как-то не хотелось посмотреть на результаты своими глазами. Но сейчас.... Сейчас все было иным. Мы (без лишней скромности, именно мы, а не я один) вытащили этого самоубийцу обратно с того света. Извлечь из тканей и органов весь яд, непрерывно обрабатывать жизненной энергией, заключенной в медицинские техники, провоцировать работу его органов, стимулировать деление клеток, выработку нужных антител путем непосредственного подключения к моему собственному организму (вколов в него немалую дозу сыворотки на основе моей крови, а потом уже перейдя и к самой крови). Это был недюжинный труд. А ведь я еще не упомянул о том, что в мою технику мистической руки я влил еще и немного природной энергии, чтобы организм восстанавливался быстрее.

Итог был перед глазами. Объект был жив. Его организм, получая силы от меня, справлялся с тяжелым отравлением и повреждениями внутренних органов (стоит ли говорить, насколько тяжело это мне давалось самому?). И сейчас уже не мог просто так отойти в мир иной. Однако в то же время нельзя сказать, что он готов вскочить и бодро прогуляться по нашей лаборатории. О чем вполне логично после окончательной проверки заключил Карп, бросив на меня взгляд.

— Повреждения мозга значительны, — констатировал он, убирая руку от его головы, — Есть большая вероятность, что он останется овощем.

— Согласен. Несмотря на то, что регенерация идет стремительными темпами, а воздействие усиленной сыворотки дает убойный эффект, он все равно может не очнутся. А если и очнется, то велики шансы, что память будет сильно повреждена. Не говоря уже и остальных функциях головного мозга.

— Что не совсем отвечает нашим требованиям.

— Да. Вылечить человека полностью после применения против него такой концентрации и массы яда практически невозможно. Если конечно, не прибегнуть к более серьезным способам.... Которые существуют пока только в виде зачатков теории.... Но если подумать, то думаю справиться с куда меньшим уровнем отравления вполне нам по силам.

Карп посмотрел на тело, некоторое время вновь сканировал его мистической рукой, после чего отошел от стола.

— Если у кого-то на вооружении появятся такой яд, в случае войны будут огромные потери. Над этим мы работали... — он взглянул на часы, — почти пятнадцать часов. А я до сих пор не понимаю, как можно составить противоядие к такому яду. Если конечно, не использовать в качестве средства ту же самую сыворотку.... Но она одна не справиться....

— Доза у этого была большой, — заметил я.

— Да. Но даже если сократить время на лечение в половину, а в оптимистичном сценарии, на две трети, все равно получается слишком много. А у наших меднинов просто нет столько чакры, сколько ее у вас.

Пессимизм, звучавший в голосе Карпа, меня почему-то задел. Мы ведь только что добились впечатляющего результата, а он смотрит так, будто это было не такое уж и большое достижение. Чертов скептик!

— Разберемся, — сухо пообещал я, переведя взгляд на 'пациента'. Надо бы им заняться. Провести все необходимые тесты, оценить динамику восстановительного процесса. Да и обеспечить безопасность, на случай его неожиданного пробуждения, — Переместите его куда-нибудь в более подходящее место. Пусть пока полежит. Займемся им позже. Мне нужно отдохнуть.

К моему удивлению, отданные мной приказы были восприняты моим 'подчиненным' поразительно спокойно. Словно забыв о своем недавнем проявлении некоторого отчаяния, он тут же кивнул и приступил к их выполнению. Может он и вправду мой подчиненный, а не лишь приставленный помощник? Надеясь, что Карп сделает все, как надо, я направился в душевую. Хотелось привести себя в порядок после операции, да и сходить к себе — поспать.

Заглянув в помещение после переодевания, я увидел, что мои распоряжения выполнены. Пациента там уже не было, как и Карпа. Вздохнув с облегчением, направился к себе. Снятая на время душа маска напомнила мне, что все эти четыре (хотя, скорее уже пять) дней я не брился, что при том интенсивном росте волос, уже привело к появлению бороды. Стоило от нее избавиться. Но это утром (хотя какое сейчас время суток, интересно?). Сейчас спать. Нужно восстановиться....

Мое второе появление в столовой на этот раз вызвало куда меньше внимания, чем первый. Возможно, причиной тому было мое некоторое опоздание (большинство оперативников отсутствовало, а оставшиеся были не столь любопытны), или мое появление на этот раз состоялось без проводника. Запомнив дорогу, я не счел нужным дожидаться, когда обо мне вспомнит мой первый знакомый на объекте, а решил действовать сам. Хотя, вполне вероятно уже я сам обращал куда меньше внимания на окружающих, чем было раньше.

Пока я размеренно поглощал свой завтрак (впрочем, я забыл взглянуть на часы — с той же уверенностью мог сказать, что это был обед), в моей голове лениво крутились мысли о проведенной операции, и о реабилитации, которую нужно было провести для вытащенного с того света пленника. Задачка была интересной. Мне не терпелось взяться за дело.

Еда вновь закончилась быстрее, чем хотелось бы. Здешние порции явно не были приспособлены к моим аппетитам. Не испытав вожделенного насыщения, грустно подумал, что придется снова влезть в полевые запасы. Отнеся пустой поднос, я направился было к выходу из столовой, как почувствовал на себе чужой взгляд. Проследив за ним, наткнулся на знакомую фигуру в безликой маске, сидящую за столом с пустым подносом. Странно, что я этого оперативника до этого не заметил. Мысленно пожав плечами, поприветствовал его кивком и вышел. Как-то долго задерживаться в компании такого человека не хотелось.

Лаборатория встретила меня своей прежней стерильностью. Никаких следов вчерашних действий тут не было. Карп, где бы то он не пропадал сейчас, хорошо поработал. Я направился в душевую — привести себя в готовность. К моменту моего возвращения, ассистент уже меня поджидал.

— С возвращением, — приветствовал он меня, держа в руках знакомую папку, — Наконец-то мы можем продолжить!

Его до странного бодрый и переполненный энтузиазмом голос ввел меня в некоторый ступор. И где вчерашний пессимизм? Когда он успел так резко поднять настроение? Или у него просто характер такой переменчивый?

— Хотел сказать то же самое, — кивнул я ему, принимая поданную папку и на ходу ее открывая. В глаза мигом бросились появившиеся новые страницы, в которых ровным четким почерком была описана как сама операция, так и все, к чему она привела. Два десятка исписанных страниц с подробным описанием — мое почтение, Карп!

— Пройдемте, — немедленно встрепенулся ассистент и повел меня к отдаленной стене лаборатории. Мазнул пальцем по одной из плит, я различил легкую вспышку его чакры, и вскоре мне открылся проход в другое, практически такое же по размерам помещение. Судя по количеству специальных коек и кушеток, она играла роль палаты. Наш больной обнаружился тут же, на одной из коек, с подключенной к нему сложной системой проводов и капельниц, которые тянулись от внушительного, примерно в мой рост белого металлического шкафа с несколькими горящими экранами и множеством кнопок. Какая вещь!

— Впечатляет,— только и смог я сказать, бросив взгляд на показания, высвеченные на экране. Удобная штуковина, особенно для малоопытного ирьенина.

— Особенно ценой, — усмехнулся Карп, сосредоточив свое внимание на пациенте, а не на приборе, — Взгляните.

Я отвлекся от игрушки и тоже сосредоточился на куда более презентабельно выглядящем больном. Да, былого безумного потоотделения больше не наблюдается. Судя по чистой коже, Карп не просто его полностью отмыл, но и отскреб все выделения. Значит, яд полностью выведен из организма.

Анализ посредством мистической руки занял немало времени. Я просканировал все его внутренние органы, ткани, кости, фиксируя наметившиеся процессы ускоренной регенерации. Сильно пострадавшие части его тела начали уверенно возвращаться к своему исходному состоянию. То же самое наблюдалось и с отказавшими органами. Нельзя было сказать, что процесс завершится уже в ближайшее время, но он шел.

— Тенденции положительные, — заметил я, подняв взгляд на Карпа, который неотрывно наблюдал за моими манипуляциями.

— Согласен, — кивнул он, и глазами указал в сторону головы, — Но как быть с мозгом.

Я опустил покрытую зеленым свечением руку на лоб пациенту и сосредоточился. Довольно скоро поток информации захлестнул мое сознание. Да, с этими тканями требовалась куда более серьезная работа. Яда конечно, там не было. Но ущерб нанесенный им, а также длительным отсутствием кислорода...

— Восстановление идет. Правда, слишком медленно, — заключил я спустя время, — Не факт, что разум сохраниться.

Карп посмотрел на меня сквозь прорези своей маски и долго не отпускал взгляд. Было что-то в его глазах...

— Нужно провести новую процедуру обработки, — сказал я, отводя взгляд и копаясь среди своих вещей. Нужно было увеличить степень контакта с человеком. Через некоторое время очередная доза сыворотки влилась в его кровеносную систему.

— Что-то от меня нужно? — осведомился ассистент.

— Ничего, кроме тишины.

Я долго сосредотачивался. Мне нужно было накопить запас природной энергии и тщательно смешать ее с моей собственной чакрой. Когда в процентном соотношении природная энергия дошла до тридцати процентов (мои глаза уже вполне могли выдать меня, равно как и возросший объем энергии внутри меня), я начал планомерно вводить этот коктейль тело пациента двумя путями — через медицинскую технику и нити. Я старался направлять оба потока исключительно в мозг — ничего лишнего нельзя было выводить за пределы черепной коробки. Малейший просчет и у больного могли появиться ненужные пигментные пятна под глазами, или вообще какие-то другие изменения внешности.

Процесс восстановления пошел стремительными темпами. Клетки головного мозга ускорили свое деление. Я наблюдал за тем, как определенные участки постепенно восстанавливаются, ток чакры в них плавно повышался. Судя по нескольким достаточно громким сигналам прибора, изменение работы мозга повлияло и на сам организм. Хорошо. Главное, чтобы процесс не останавливался....

— На сегодня достаточно, — сказал я, отводя руки от головы, — Восстанавливать головной мозг тяжелее, чем все остальное. Хотя есть причина для сдержанного оптимизма.

— Хоть так, — согласился Карп, весь процесс лечения простоявший рядом и неотрывно следивший за работой. Да, во время вчерашней работы ему цены не было, но сегодня его присутствие несколько раздражало. Мне непрерывно приходилось думать о том, чтобы не перегнуть с концентрацией природной энергии и не разрушить свою секретность. А мне до сих пор не так легко контролировать эту силу, как раньше. Длительная антипатия и простой сказывались сильно.

Я направился в сторону выхода. Желания оставаться в лаборатории не было. Хотелось сначала поесть, а потом запереться у себя в комнате и продолжить работу уже дистанционно. Не зря же я так долго и упорно формировал связь между мной и пациентом. Тем более, что никто не устанавливал мне никакого регламента.

В столовой я появился вновь одним из последних. Хорошо, что не опоздал. Хорошо бы выучить распорядок его работы. А то можно и остаться без еды.

На меня обратили примерно столько же внимания, сколько и утром (или все-таки днем?). Несколько человек проводили меня профессионально выверенными взглядами, несколько предпочли сделать вид, что меня не заметили, а работавший на раздаче АНБУ (хорошо, что только в маске, а не в полной боевой выкладке!) даже обмолвился несколькими фразами, уточняющими мою порцию. Еда вновь закончилась быстрее, чем хотелось, а по завершению моего приема пищи, я вновь ощутил знакомое чувство пристального взгляда. Уже ожидая увидеть знакомую маску, повернул голову. Да, это определенно тот же оперативник. Снова с пустым подносом, и во все той же позе. Словно и не двигался с прошлого раза. А ведь я не заметил его, когда заходил.

Я вышел из столовой, вновь кивнув ему, и направился в свою комнату. Стоило мне оказаться в ней, немедленно сформировал вокруг себя барьер и сосредоточился на нитях, что вели к пациенту. Попробую совместить приятное с полезным — продолжать восстановление, попутно пытаясь проникнуть в его память. Раз уж до завершения разрабатываемого мной и Дайчи способа передачи информации через эти самые нити между людьми до сих пор дойти не удалось.... В полной мере.

Сыграло ли свою роль отсутствие сопротивления вследствие крайне тяжелого общего положения самого организма и разума в частности, или же просто из-за того, что я сейчас был кем-то вроде хозяина, который снабжал почти всем необходимым объект, но мне удалось преодолеть первое препятствие на удивление просто. Проще, чем я опасался. Стоило лишь сосредоточиться и постараться направить свое сознание по нити к больному, как процесс пошел. Правда, нельзя было сказать ,что было также легко, как со змеями. Нет, тут все напоминало погружение в глубокий, чуть ли не бездонный колодец. К тому же переполненный непонятной субстанцией, которая всячески мешала продвижению. Преодолевать ее сопротивление было, не сказать что трудно, но неприятно уж точно. Временами я оборачивался и вновь связывался со своим телом, опасаясь какого-либо подвоха. Однако угроза не ощущалось, и я продолжал свой путь.

Колодец оборвался внезапно. В какой-то момент стало совершенно темно, полностью исчезли все звуки, запахи, повсюду воцарился неприятный холод. Проекция моего тела коснулась вязкого и склизкого подобия пола. Хм... Что-то мне это напоминало.

Мои попытки осмотреться приводили к вполне понятным последствиям. Здесь не работали стандартные органы чувств, кроме осязания. Абсолютная тьма, полностью поглотившая и звуки, и запахи, и погрузившая все это место в состояние холодной пустыни. Хотя, на счет пустыни, пожалуй, ошибочно так говорить. Тьма была осязаемой. Она напоминала воду. Тяжелую, холодную, неприятную, будто бы заливающую легкие. Да, моего тела здесь не было, но тем не менее при погружении создавалась иллюзия его присутствия здесь со всеми вытекающими последствиями. Мне приходилось дышать этой 'водой', которая осваивалось проекцией тела будто это был воздух, пусть и приносящий сильный дискомфорт.

Что это за место? Логично было бы предположить, что это некое подсознание. В каком состоянии оно находится сейчас. Мозг поврежден, разум неведомо где, если вообще имеет место быть, органы чувств не работают. Организм жив, да, но сейчас это был овощ, внутри которого была лишь эта тьма. И странное подобие пустоты.

Стоит ли углубляться в эту тьму? Всегда есть риск затеряться в пространстве и не проснуться вовремя в своем теле. А это нехорошо. Однако если не рискнуть сейчас, когда мне удалось проникнуть в это место, то позже шансов может не быть вовсе. И тогда все будет потеряно. Восстанавливая мозг до исходного состояния, я вполне могу вернуть его к стадии чистого листа, когда взрослый вражеский шиноби превратиться в глупого пускающего слюни младенца с нулевым опытом.

Минута мучительных размышлений и решение было принято. Углублюсь ровно настолько, чтобы хватило убедиться в полезности или бесполезности данного действия. И я пошел вперед. Вернее, скорее поплыл, потому как в этой 'воде' идти было просто невозможно. Двигался не быстро, постоянно останавливаясь и прощупывая дно, пытаясь как следует 'осмотреться'. Дно никаким образом не менялось, оставаясь все таким же скользким и склизким. Тьма вокруг также была неизменна.

Моему неуверенному движению вперед вскоре настал конец. После десятка остановок, я затормозил окончательно и вновь задумался о целесообразности такого движения. Желания идти становилось все меньше и меньше, а каких-либо изменений, которые могли бы повлечь за собой какой-то положительный эффект не было. Неприятное общее состояние также сказывалось. Что толку двигаться, если я все равно не знаю, что ищу? Я, конечно, мог бы долго тут бродить, но время-то у меня ограничено.

Жесткие рамки сроков и стали тем фактором, который позволил взглянуть на проблему с несколько другой стороны. Или я придумываю быстро способ провести исследование здесь и достигнуть результата, или же ухожу, закрыв для себя эту возможность. К удивлению долго думать не пришлось. На всякий случай удостоверившись в том, что я смогу найти путь обратно по тому потоку силы, что проникает в это пространство от моего тела, хлопнул себя по лбу. Сила! Да это место должно быть ее просто пропитано, учитывая то, сколько я ее сюда влил.

Сосредоточившись, прикрыл глаза, а мгновение спустя открыл их. Окружающая меня тьма обратилась в облако, казалось сотканное из бесчисленных нитей зеленого света. Не сказать, что мне все открылось (облако света ограничивалось где-то десятью метрами, за которыми вновь вставала стена тьмы), но так было куда лучше. И когда я начну соображать быстрее? Так и проходил бы тут неведомо сколько.

Осмотревшись внутри облака, с удивлением заметил, что склизкий и скользкий пол это не какая-то там грязь, а скорее некое подобие прозрачной мембраны, под которой открывался вид на какие-то руины. Кажется, я был прав о чистом листе! Моя сила в виде тысяч этих нитей впитывались в эту мембрану, сплетая все новые и новые тончайшие слои. И эта мембрана ничто иное, как новый слой подсознания, который хоронил под собой все то, что было разрушено. Иными словами, вскоре, когда слой будет сформирован окончательно, пациент проснется ничего не помнящим и не способным даже говорить или держать ложку дитем во взрослом теле.

Я внимательно вгляделся в те руины, что виднелись за мембраной. Занятно, что свет от облака там распространяется куда дальше, чем здесь. Видимо, нет там той 'воды', что витает здесь. Сказать что-то определенное по руинам было нельзя. Остовы старых монументальных зданий, провалы на месте мостов, разбитые дороги, разломанные высохшие деревья и как мне показалось, останки какого-то корабля, будто бы выброшенного на сушу. Или это выступившее дно?

Вид был мрачным. Это такое олицетворение разрушенного разума вследствие применения яда? Или какая-то картина из памяти, запечатленная в какой-то момент в прошлом? Не знаю. Куда более меня занимало другое — как быть? Попытаться прорваться через мембрану туда — вниз, и постараться найти ответы? Но это рискованно. Неизвестно еще, что я там найду, так еще ведь велик шанс, что мембрана потом зарастет и останусь там навсегда. И будут тогда тот же Карп или Скат ломать голову, что это случилось с их новым коллегой, который взял и не проснулся....

На всякий случай нажал на мембрану, накопив немного силы в руке. Прозрачная поверхность слегка поддалась. Да, она пока не так крепка. Но желания прорывать ее не прибавилось. Я не хотел рисковать.

Наверное, я так и оставил бы это дело и вернулся обратно, если бы не заметил мелькнувшую внизу тень. Напрягая зрение, попытался убедиться, что это не обман зрения. Ничего.... Неужели внизу есть что-то живое?

Я притаился и начал наблюдать за руинами. Если это действительно обман зрения, то уйду. Но если там что-то есть, то думаю стоит подождать.

Тень мелькнула еще раз спустя несколько секунд, мгновенно переместившись из обломков одного здания в другое. Буквально тут же поблизости проскочило еще несколько таких же. Люди? В смысле, шиноби? Что за чертовщина там происходит?

Я был весь во внимании. Старался разглядеть мельчайшее движение, уловить любое случайное шевеление. Пару раз мне удалось заметить небольшие взрыхления на песке, словно что-то небольшое с силой врезалось в него, но понять, что это не удалось. Потом снова заметил тень. Мгновенно сместившаяся из очередных руин в сторону того самого корабля. Несколько других появились с небольшим запозданием, но двигались они также быстро. Если не быстрее.

Часть старой стены ни с того ни с сего внезапно рухнула, подняв облако пыли. Первая тень немедленно бросилась в противоположном направлении. Ненадолго застывшие остальные тут же бросились вдогонку. Мне кажется, или они пытаются окружить первую? Это что, схватка шиноби?

Снова все затихло. Я старательно вглядывался в руины, но так ничего больше и не заметил. Тени словно исчезли.... А потом вновь мелькнула первая тень. В том же самом месте, где я ее заметил в первый раз. Когда она успела там оказаться?

Внезапный всплеск активности прошел снова среди тех же остовов древних зданий. Опять перемещение, опять преследование. И внезапно снова рухнула стена... которая, кажется, уже рушилась до этого.... Стоп! А когда она успела восстановиться?

Действия снова прервались затишьем. Чтобы буквально сразу же опять возобновиться с того же самого места, что и до этого.... И вновь рухнула стена....

'Закольцованное воспоминание' — мелькнуло в моей голове осознание. И если я правильно понял, то руины — это останки Узушио, а действия не что иное, как борьба искателей Конохи с беглецом-самоубийцей, в голове которого сейчас все и происходит. Его разрушенный разум воспроизводит одни и те же мгновения до отравления, и это будет продолжаться до тех пор, пока мембрана окончательно не сокроет это все... Тогда либо эти мгновения так и будут длиться вечно, скрытые глубоко внутри, либо же затухнут, когда ресурсы мозга будут направлены на формирование новой личности после пробуждения. Интересно.... А что если попытаться вытащить ту тень сюда? Можно ли будет таким образом восстановить его память в восстановленном теле?

Проснувшийся азарт тут же заставил меня действовать. Я надавил на мембрану, однако она не поддалась, лишь продолжая растягиваться. Однако мое воображение уже работало на полную катушку. Сосредоточившись на окружающих меня бесчисленных нитях, начал формировать из них клинок. Отсутствие опыта с лихвой компенсировалось моим присутствием в таком занятном месте, где сила воли и воображение играли куда большую роль, чем в реальности. Клинок в виде того меча, который я подарил Орочимару вскоре удобно лег в мою ладонь. Чтобы уже через несколько мгновений оставить разрез в мембране.

Из разреза меня тут же дыхнуло теплым морским воздухом, и абсолютную тишину вокруг разрушил отдаленный шум прибоя, да и едва слышный звон металла. Второй разрез уже перпендикулярно первому создал неплохой проход вниз. Правда, я туда не собирался. Вместо этого я развеял клинок и начал формировать из нитей длинную веревку, на конце которой образовалась стрела. На другой руке я попытался состряпать лук. Когда страшное подобие этого оружия было готово, я натянул его, вложив на тетиву стрелу, и принялся поджидать момент.

В тот момент, когда тень должна была броситься к останкам судна, стрела устремилась вниз на огромной скорости, а я мысленно про себя молился, чтобы эта штука не улетела куда-то не туда. Да и не убила его случайно.

Попал я немного не туда. Стрела с веревкой на конце оказалась заметно дальше от того места, куда я целился. Но для второго выстрела уже не было времени. Потому я просто крикнул: 'Хватайся' и уперев ноги о мембрану, цепляясь за нее чакрой, с силой потянул. Не знаю, с чего я решил, что этот способ подействует, и почему чужак прислушается к моему голосу, но на другом конце веревки ощущалась тяжесть человеческого тела. Я тянул изо всех сил, совершенно не задумываясь о том, что поднимающаяся на веревке тень вообще-то отменная мишень, да и сама светящаяся веревка хорошо заметна. Про возможность достать кунаем и сюрикеном дальнюю цель вообще подумал лишь тогда, когда один такой заостренный кусок металла свистнул в миллиметре от моего глаза, изрядно проехавшись по лицу. Но, видимо, спасаемый был не дурак, чтобы дожидаться, когда его поднимут. Он сам яростно рвался вверх, совершая мощные прыжки. Интересно, а о чем он мог думать в это время, поднимаясь к небесам?

Человеческая фигура влетела в облако с невероятной скоростью и буквально в ту же секунду налетела на меня, держа в руках кунай. Я невольно опешил, и через мгновение у меня появилась уже вторая царапина на лице. Боль, что вспыхнула, привела меня в состояние, близкое к бешенству. Какого черта! Я его вытаскиваю из петли, а он меня резать вздумал! Хотя, да, это потом уже до меня дошло, что моя проекция выглядела также, как и я сам в экипировке АНБУ, разве что без маски, которую снял в комнате. Но тогда про это не раздумывал. Веревка в моей руке немедленно преобразовалась в сеть, которую накинул на совершившего второй бросок противника. Тот попытался разрезать ее, но в данный момент моя чакра доминировала в этом мире. Он запутался, и прежде чем вырвался, на него уже налетел я, обрушив на него несколько ничем не сдерживаемых ударов. Противник затих, чем я воспользовался, и спеленал его окончательно. Тогда же мимо меня просвистел очередной снаряд, и я поспешил восстановить целостность мембраны. Что же.... Либо все, либо ничего! Или вытащенная проекция того больного сможет вернуть контроль над своим телом в реальности и АНБУ получат источник нужной ему информации, либо же он так и останется здесь. И станет источником полезных сведений только для меня.... Хотя моим он станет в любом случае. Хочет он того или нет.

— Ну, здравствуй, парень! — сказал я, как только смог сбросить с него тканевую маску и увидеть то самое лицо, — Давай поговорим!

Сопротивление, с горем пополам было окончательно подавлено минут через пять после первого заданного вопроса. Проекция личности пациента упорно пыталась сопротивляться, делая это так, что в меня закрались сомнения в том, того ли я вытащил сюда? Впрочем, после очередных тумаков и еще более крепких пут, он окончательно угомонился, и в его глазах появилось что-то осмысленное. Былая ярость угасла, сменившись холодной ненавистью, которая, впрочем, отлично сдерживалась проснувшимся ледяным спокойствием. Я бы даже сказал, хладнокровием удава. Только допусти ошибку, и он, не задумываясь, свернет тебе шею. Если конечно, не отравит, учитывая его любовь к ядам.

— Ты меня понимаешь? — задал я вопрос, предварительно щелкнув у него перед глазами пальцами. Последнее движение снова чуть не вызвало отчаянные попытки вырваться. Однако путы держали его крепко, его потуги даже равновесия не смогли нарушить, так что бить не понадобилось. Он снова успокоился.

— Повторяю свой вопрос: ты меня понимаешь?

Глаза моего теперь уже пленника сузились, но ответ в виде кивка я все же получил.

— Отлично. Не мог бы ты представиться?

Пленник так и остался смотреть на меня сквозь те щелочки, во что превратились его глаза. Когда я повторил свой вопрос, он попытался плюнуть мне в лицо. В итоге прозрачная мембрана под его ногами окрасилась кровью — мой кулак с размаху влетел ему в рот.

В качестве ответа на последующие вопросы я получал лишь презрительное молчание. Больше плеваться мой 'собеседник' не спешил, вырываться тоже как-то не пытался, да и вообще по его виду было сложно сказать, что он вообще чувствует какую-либо боль от перенесенных побоев, да и крепких пут, что буквально фиксировали на месте. Ледяной осмысленный взгляд несломленного человека, чхавшего на то, кто с ним говорит, и что пытается выведать — вот собственно и все, что было мне доступно. Это одновременно и раздражало, и в то же время вызывало во мне неподдельное уважение. Да, у меня не получалось выведать то, что меня интересовало, но и в то же время к этому человеку я не испытывал никакой злобы или ненависти. Он вообще не имел никакого отношения ни ко мне, ни к моим близким (если таковыми можно считать хоть одного жителя Конохи), врагом его назвать тоже как-то язык не поворачивался. Все, что он сделал, это перешел дорожку какому-то секретному подразделению Листа, неведомо чем занимавшимся в чужой стране. И когда понял, что дело пахнет плохо, попытался убить себя. И убил бы, если бы шиноби Конохи не имели секретных директив на запечатывание и доставку таких личностей на этот объект — в мои руки.

Передо мной встала неразрешимая задача — как развязать язык человеку, заставив того рассказать мне лишь то, откуда он достал такой сложный и чертовски опасный яд, а еще, что он забыл в руинах Узушио? Последний вопрос, к слову, меня не сильно интересовал. Просто я мог наткнуться на что-то интересное и полезное, что можно было бы попытаться прикарманить. Пытать его у меня никакого желания не было. Он уже настрадался, да и кроме меня найдутся те, кто постарается в будущем развязать ему язык. В том числе при помощи пыток....

Мысль о возможной проверке памяти заставила мою спину покрыться мурашками. Проклятье! Это ведь если в память к нему влезет какой-нибудь Яманака, то он вполне может увидеть и мою физиономию, бродящую в этих дебрях и неведомо чего добивающегося.... И это немедленно вызовет массу вопросов. Например, как это у такого красивого меня удалось залезть человеку в мозги? Меня ведь официально никто таким техникам не обучал, а я знание таких как-то умолчал.... Такими темпами могут докопаться и до связей моей способности и сыворотки на основе моей крови. Что немедленно вызовет еще больше вопросов. Это сколько секретов может быть теоретически похищено у огромного количества шиноби, включая действующих АНБУ? Тут и до тихой нейтрализации может дело дойти.

Немедленно всплыла перед глазами картина примерно такой же ситуации, в которой я оказался в прошлом. И ответ того, как следует работать с пленником. Да, подрастерял я хватку, однозначно подрастерял. Слишком углубился в другую степь, и вот так оказываюсь в глупой ситуации.

Как нельзя кстати вспомнилась фирменная улыбка одного родича-отступника. Которую попытался примерить на себе. Получилась она или нет, не мне судить. Ну а далее уже дело техники. Той самой, хорошо известной и долгое время отрабатываемой. В этот всплеск жажды убийства я вложил все, что только смог. Страх быть раскрытым, ярость от того, что из-за этого человечка все может пойти насмарку, злость на самого себя за допущенные ошибки, и то глубинное и злобное, что дремало где-то в глубине моего сознания. Не знаю, из-за моего ли подсознательного желания, или всплывшей части затаившейся внутри меня сущности одной твари, но нити, формирующие облако резко изменили свет, вспыхнув багровым огнем. Вместо привычного холодка вокруг, что остался от той тьмы, что окружало нас, все поглотил жар. Окружающий воздух раскалился, я услышал треск невидимого пламени, и как забурлила окружающая тьма.

В один момент я ощутил, как мои пальцы уже сдавливают шею забившегося в каком-то припадке пленника, а моя вроде бы имитируемая жажда была уже настоящей. Мои руки сжимали плоть какого-то червяка, которую так и хотелось смять, разорвать на кусочки, заставить долго и мучительно страдать.... Испугавшись своего этого безумного порыва и страшного выверта сознания, отнял руку, убрав ее для надежности за спину. Приблизив лицо, прошипел вопрос.... Хотя, нет, не шипение это было, а звериный рык, от которого сводило горло.

Представление удалось. Пленник дрожал, полубезумный взгляд его глаз метался из стороны в сторону, каждую секунду возвращаясь к моим глазам. Он что-то кричал, но мне было не по силам разобрать эти вопли. Я ослабил напор, и, повысив голос, повторил свой вопрос.

'Итами'. Это слово он повторил раз пять, прежде чем остановился. Значит, так зовут того, кто дал ему этот яд.

— Кто он? — спросил я. Вопрос был сопровожден импульсом ки, что вызвало очередную волну дрожи пленника и мгновения мучительной борьбы. Несмотря на страх и жуткое давление, он продолжал держаться. Пытался сохранить тайну. Это вызывало уважение и заставляло испытать неприятные чувства меня самого из-за моих действий.

Борьба, впрочем, длилась недолго. Встретившись с моим взглядом и как запоздало понял, дикой улыбкой, так и застывшей на моем лице, он начал говорить.

— Старший, — проговорил он быстро, — Глава клана. Тот, кто управляет всем.

— Конкретнее! — рявкнул я. Ну, почему у меня так и срываются эти рычащие приказы, вместо холодных и елейных вопросов и просьб, которые раньше действовали безотказно, — Где он, откуда у него взялся этот яд, что ты искал в Узушио? Говори быстрее! Не испытывай мое терпение. Его уже не осталось!

— Я не знаю, откуда он. Меня им вооружили и все. А в Узушио я искал то же, что и все — секреты! — довольно убедительно проговорил он скороговоркой свой ответ, впрочем, проигнорировав первую часть вопроса о местонахождении пресловутого Итами.

— Я спросил, где он! — вновь произвел импульс ки, мгновенно вызвав новую фазу отчаянного сопротивления.

— Не знаю, — прокричал он, чему я поверил. Действительно, откуда ему знать, где сейчас его старший.

— Где он может быть? Откуда вы взялись?

Сопротивление этому вопросу было куда сильнее. Проекция личности боролась с гнетом моей чакры и напором моей воли, выставляемые ею волевые щиты трещали и лопались. Сейчас я превосходил его во всем. Вся доступная чакра в его теле принадлежала только мне.

— Страна Озера, — наконец произнес он.

— Соври убедительнее, — рявкнул я, хотя и не уловил никой лжи в его словах. Просто сработал какой-то рефлекс, что ли.

Он задрожал и забился в конвульсиях от очередного импульса. Почувствовав не прекращающееся сопротивление, я продолжил давить.

— Страна Клыка, — вновь услышал ответ. На этот раз ответ показался мне менее убедительным. Потому натиск продолжился.

— Мое терпение лопнет через мгновение, — приложив все силы, я все же придал своему голосу ту холодную змеиную елейность, которой хотел добиться, — Не заставляй меня применить к тебе более серьезные методы....

Реакция на измененный голос и резкое изменение окружающей температуры была невообразимой. Когда я улыбаясь сделал шажок вперед ужас в его глазах словно выплеснулся наружу и стал реален.

— Страна Медведя, — сказал он таким голосом, что я будто бы пришел в себя после кошмарного сна и немедленно сделал шаг назад. Какого черта я делаю? Мне ведь нужно заметать следы, а не устраивать допрос с пристрастием. Неужели пробудив ярость лиса, я настолько сильно поддался ее влиянию?

Рефлексировать, впрочем, времени не было. Потому, взяв себя в руки, я решил закончить эту работу, а уже потом подумать над способами защиты от сканирования памяти.

— Какова ваша цель? Зачем брать на поиски секретов такой невероятно мощный яд? Что вы скрываете?

От звучания своего голоса я сам начал испытывать страх. Нет, раньше я так никогда не разговаривал. Что-то меня бросает из крайности в крайности...

— Нельзя допустить захвата.

На пленника было больно смотреть. Мертвенно бледный, сжавшийся в комок, словно уменьшившийся раза в два, человек сейчас сдавал свои секреты. И думает, что предает своих. Я думал бы точно также, если бы не знал, что мне эти сведения по сути и не нужны. Не интересен мне этот Итами, ни его цели и мотивы. Мне бы просто выяснить, как он додумался создать такой мощный яд, чтобы понимать, с кем может в будущем свести меня судьба. Предавать он будет потом, когда им займутся другие люди. И то, если только я не смогу создать защиту.

— В чем причина? Кто вы такие?

Мой второй вопрос внезапно вызвал у пленника прилив сил. Страх отступил, на первый план всплыла внутренняя сила. Гордость. Только так я смог расшифровать этот взгляд.

— Мы те, кто остаемся собой!

Странная малопонятная реплика, что бы она не значила, меня зацепила.

— То есть сохраняете независимость, — вставил я свое предположение. Любопытство взяло верх, и во мне снова проснулась та змеиная елейность, — Поддерживаете свои старые традиции. Не боитесь того, что о вас подумают всякие чужаки.

Человек снова вздрогнул. А я решил продолжить свое наступление. Пока словесное.

— А для такого маленького селения, секреты, спрятанные в руинах, могут быть в этом весьма полезны, не так ли?

Говоря про все это, я просто вспоминал все, что мне было известно о практически неизвестном широким кругам селении Скрытой Звезды, что располагалась в Стране Медведя. Об этой небольшой военной организации я прочитал когда-то в какой-то книжечке. Кажется, в учебнике для студентов Академии, заинтересовавшись о прочих странах и селениях. Информации о ней было немного. Селение, несмотря на свое довольно гордое название, звезд с неба не хватало (хотя, в свое время конечно, выхватила одну, от которой свое название и получила), и пусть ее руководитель носил гордое имя каге, его никто не признавал, да и по своей силе селение не было в состоянии конкурировать ни с кем. Кстати, оно и логично, почему шиноби Звезды попытался убить себя, дабы не допустить раскрытия себя. Ведь если та же Коноха узнает, что маленький сосед решил влезть туда, куда не просят, да еще и потравила ее шиноби, то с этим самым соседом может пройти серьезная воспитательная беседа, которую он может и не пережить. И не таким устраивали упокой. А Звезда, насколько мне известно — это действительно жалкая кучка шиноби.... Правда, тогда пара тройка таких самоубийственных миссий, и Звезда лишиться немалой доли своего потенциала. Быть может, на самом деле дела там обстоят лучше? Кто там знает, что у них в глухомани творится?

Следует отдать должное пленнику. Он не стал меня переспрашивать, демонстрировать, что я его как-то задел. Мгновенно сделал вид, что это мой голос вызвал у него дрожь, а не смысл моих слов. Это профессионал. Вот уж не думал, что такие бойцы водятся в таких мелких селениях.... Хотя, возможно я ошибаюсь. А те, кто остается собой, это вообще-то те люди, кто сохраняет в глухомани совсем иные традиции. Те, кого вытеснили носители другого порядка. Те, кто когда-то называли себя призраками....

Моя рука снова сомкнулась на горле человека, мое ки переполнило все вокруг. И снова улыбаясь, я приблизил свое лицо к нему.

— Давай, говори. Не терпится услышать что-то о старом добром клане призраке.... Моих старых друзьях!

Пленник попытался отпрянуть. Проявивший себя снова страх выдал в нем что-то, что до этого умело им скрывалось. Но он все еще держался. И мне следовало додавить его. Что-то мне подсказывало, что сейчас наиболее действенна куда более спокойная улыбка и голос, которому надо добавить немного 'яда'.

— Что же ты молчишь? Говори же, друг.... Я весь в нетерпении!

Я убрал руку с его горла и положил ее ему на голову. Другая рука уперлась ему в грудь. Начал взывать к природной энергии, стараясь попутно придать ей максимально змеиный характер. Тут чуть ли не буквально что-то щелкнуло.

— Кто ты?

Вопрос был задан мне переполненным священного ужаса голосом в тот самый момент, когда из нитей сформировалось подобие змеиной головы, что лизнула своим языком за его щеку. Казалось, я слышал ответ в его собственных мыслях, и просто не мог не произнести его вслух. Наплевав на страх раскрытия и на прочие риски, я действовал. В случае чего, найду способ скрыть его разум от ментального сканирования. Кажется, уже нашел.

— Ямагами...

Пленник белел прямо на моих глазах. Он не дрожал. Он застыл с немым вопросом в глазах и ужасом от осознания факта на лице. Да.... Этот человек прекрасно знал, что значит это имя. И знал явно не понаслышке.... Улыбнись! Прошлое передает привет....

Проснулся я от вежливого, но настойчивого стука в дверь. Не сказать, что не ожидал подобного пробуждения — мои вчерашние эксперименты могли дать вполне себе неожиданные плоды. Однако даже несмотря на психологическую готовность мое сердце пропустило удар, а в кровь хлынул адреналин. Этот небольшой страх опасности не дал мне вовремя сообразить, что для экстренной ситуации меня зовут чрезвычайно спокойно. Случись что, эта дверь уже давно была бы открыта, а мне пришлось бы спешно бежать в лабораторию в окружении провожатых, едва успев нацепить одну лишь маску.

Приведя в себя в относительно свежий вид, и естественно напялив маску, я, наконец, открыл дверь, ожидая увидеть там кого угодно. И, тем не менее, оказался удивлен. На меня снизу вверх смотрела безликая маска столь же знакомого, как и незнакомого оперативника, который вчера наблюдал за мной при каждом приеме пищи.

— Да? — несколько озадаченно я поприветствовал его, впервые оказавшись с ним наедине, да и еще чуть ли не вплотную.

Оперативник был не только ниже меня ростом. Он был еще и невероятно худощав. Это отчетливо было заметно даже сквозь накидку. Увидь я его без этой экипировки и маски, то, скорее всего, принял бы за подростка. Невысокого коротко стриженого худощавого жилистого подростка.

Мне молча протянули сложенный пополам листок. Раскрыв его, обнаружил несколько обрывистых фраз записанных размашистым почерком.

— Сейчас? — действительно озадаченно спросил я, глядя на безликого. Безмолвный кивок был мне ответом, — Мне нужно экипироваться.

Очередной кивок и боец сделал шаг назад, давая мне возможность прикрыть дверь и накинуть на себя всю боевую форму АНБУ, в которой я когда-то и попал в этот объект.

Пока бронежилет и прочие элементы формы постепенно занимали свои места, мой мозг не покидало странное 'послевкусие' от столь манерного приглашения на тренировку. Хотя, слово 'приглашение' здесь было натянутым. Эта бумажка ничто иное, как прямой приказ, исходящий с самых верхов, заседающих в Конохе. Кто-то решил, что мне нужно повышать свои боевые возможности. И потому с сегодняшнего дня я должен был постоянно тренироваться с другими АНБУ.

Когда я снова открыл дверь, то обнаружил ожидающего меня безликого. Я кивнул ему, на что получил ответный кивок. Он повел меня на второй уровень. Шагали в полном молчании — мой сегодняшний проводник вел себя так, словно дал обет молчания, а особого желания нарушать тишину у меня самого не было. Я только и делал, что размышлял над будущей тренировкой, причем мысли часто соскальзывали в сторону вчерашнего разговора с пленником.... Мне не терпелось отправиться в лабораторию — посмотреть на его состояние после всего того, что я творил в его сознании. Хотя часть меня почему-то побаивалась туда идти.

Во втором уровне мы оказались у одной из дверей, которая была тут же открыта безликим, который пропустил меня внутрь. Что можно было сказать про то, что ожидало меня внутри? Это был самый настоящий полигон впечатляющих размеров, судя по символам на стене — экранированный мощными барьерными техниками. Примерно такой же мне когда-то довелось увидеть в базе Корня. Правда, без каких-либо лабиринтов и чего-то в этом роде. Просто огромное пустое пространство, освещенное несколькими мощными прожекторами.

АНБУ указал пальцем на противоположный конец помещения, где стоял едва заметный одинокий манекен. Хотя, какой это манекен? Так, столб с небольшим расширением в районе груди, да и только. Рассмотрев его настолько внимательно, насколько это было возможно, кивнул. Так, хорошо, кажется, я знаю цель. Вот только что делать дальше? Я начал терпеливо ожидать указаний. Они последовали практически тут же в самой странной форме, которую мне когда-либо приходилось видеть: оперативник указал на себя, на меня, после чего обвел рукой, из чего я понял, что мы должны действовать вместе. Я неуверенно кивнул. АНБУ обнажил клинок и его острием указал несколько точек так, что у меня не возникло никаких других мыслей, что эти точки — это места, которые должны послужить местами нашего контакта с землей. Дальше клинок указал уже из стороны в сторону, на потолок — указание на ловушки? Если да, то угадал!

Мы начали двигаться практически одновременно. Сначала сорвался мой 'напарник', а уже после него — я. Говоря по правде, если бы мне не указали точки перемещения, то вряд ли мне удалось бы заметить, как этот АНБУ двигается. Его скорость и ловкость просто поражали. Он был быстрым, юрким и невероятно проворным. Последнее стало заметным в ту же секунду, когда мимо меня просвистел первый кунай, запущенный со стороны одной из стен. Приложив все силы, мне с трудом удалось отделаться лишь одним касательным попаданием, в то время как напарник уклонялся от них с завидной легкостью, явно не прилагая к этому особых усилий. Более того, он небрежными на вид движениями отправлял навстречу свои собственные ножи, которые отклоняли наиболее опасные кучи метательного железа в стороны. И эти действия обеспечивали прикрытие нам обоим — ему в полной мере, ну а мне — постольку, поскольку. Мне удалось отделаться несколькими царапинами, что было отлично, учитывая общее количество кунаев, что летели из стороны в сторону.

Оказавшись в финальной точке на незначительном расстоянии до манекена, АНБУ совершил превосходный прыжок в сторону, и одним молниеносным движением отправил сюрикен в полет. Через мгновение снаряд уже красовался на том месте, где у нашего 'противника' была голова. И тут же начал свое стремительное движение назад. Я, на фоне этих выверенных и потрясающих действий чувствовавший себя каким-то тормозом, последовал его примеру. И едва не схлопотал клинком в маску, когда сработала очередная метательная ловушка. Мой кунай вроде бы и задел 'противника', но сомневаюсь, что рана была бы смертельной. Да еще и обратный путь оказался все также полон ловушек, причем количество снарядов только увеличилось....

Эта короткая тренировка ясно дала понять одно — я не готов к серьезным боям. Те навыки, которые в свое время пытались развить во мне наставники из Корня, серьезно затупились. Во время своих тренировок я-то обращал на несколько иные аспекты. Хотя и не сказать, конечно, что так уж и рвался в бой. Но.... Лучше быть готовым ко всему.

Те небольшие царапины, которые мне достались, несмотря на защитное снаряжение, заживали прямо на мне даже без особой помощи медицинских техник. Регенерация работала как следует, а тяжесть повреждений была незначительной, чтобы вмешиваться. АНБУ, что стоял напротив меня, был полностью цел и невредим. Ни один из метательных снарядов не достиг его даже по касательной, что только показывало мастерство оперативника. Что же.... Если он будет исполнять обязанности моего тренера, то это неплохо. Надеюсь, чему-то меня такие тренировки научат.

— Это все? — уточнил я, подождав немного и так и не дождавшись никаких указаний. Ответом снова стал кивок. Оперативник откуда-то ловким движением извлек часы и указал пальцем на часовую стрелку, что сейчас занимала положение между восьмью и девятью утра, — Завтра в это же время?

АНБУ кивнул. Да, вот это я понимаю неразговорчивый.

Оставив его одного на полигоне, я направился обратно к себе — подготовиться к работе. Пока шел, невольно размышлял о странностях моего пресловутого 'тренера'. И мысли об этих странностях вытесняли из моей головы все, что касалось как боевой подготовки, так и тех страхов и сомнений перед походом к телу пленника и пациента в одном лице....

Мой завтрак в столовой прошел по старому сценарию — я снова один за своим столом, немногочисленные АНБУ в помещении косо на меня поглядывают, пока еда с невиданной скоростью исчезает в моем желудке, а под конец, когда уже собираюсь уходить вновь замечаю тот самый знакомый взгляд от носителя безликой маски. Приветливо киваю ему и направляюсь в сторону лаборатории. Странно, но, несмотря на то, что вроде бы все привычно, только сегодня я почувствовал себя чужеродным элементом. Насколько же чужды мне все эти люди, их взгляды на жизнь, устремления и мечты... Мне неизвестны их имена, я понятия не имею, почему они выбрали такую судьбу — быть носителями масок, и из-за чего они кукуют на этой подводной базе далеко от дома столько времени. А ведь если подумать, то тоже самое можно сказать и о самой Конохе. Там ведь я также был чужим, несмотря на небольшое количество хороших знакомых.... Хех, интересно, это из-за того, что я внезапно столкнулся с упоминанием о своей старой жизни? О Ямагами, о том мире, поделенном кланами призраков, о тех людях, что остались в прошлом....

Я двигался в сторону лаборатории и мысли вновь закрутились вокруг вчерашнего разговора-допроса. Он знает имя Ямагами. Нет, не того человека, кем когда-то был я, и не того, кто встал на мое место, после того, как я сыграл в желудок биджу. И даже не Орочимару — единственного известного мне живого родственника и потомка в неведомо каком поколении — саннин привык наводить ужас своим личным именем, а не неизвестной в Конохе фамилией. Речь шла о ком-то другом. О ком-то, кто также, как и я когда-то носил (а возможно и до сих пор носит) имя Ямагами, и кто активно контактировал с тем кланом призраков. Да, кажется лично он его никогда не видел, но тот факт, что ему не составило труда сопоставить змеи и Ямагами — это говорило о многом.

Я кивнул Карпу, который уже был в лаборатории, и направился в душевую — переодеваться. Пока молча скидывал с себя одежду и омывался струями горячей воды, в моей голове все также продолжали крутиться шестеренки.... Да, пленник не сказал мне, когда в последний раз с их кланом вступал в контакт Ямагами. Он этого не знал, а если и знал, то смог оставить сведения при себе. Но он, опять же, понимал суть Ямагами. Когда прозвучало это слово, для него все стало ясно. То, что он непонятно где переносит пытки от непонятно откуда взявшегося человека после произношения мной того самого слова немедленно перестало быть для него чем-то из ряда вон выходящим. Он просто все понял. И все. И это напрягало.... Ямагами были живы. Те, кто унаследовал от другого меня мое имя до сих пор бродили где-то по просторам этого мира и в отличие от Орочимару вполне понимали, кто они и откуда....

Выйдя из душевой, направился в палату — туда, где лежал пациент. Карп уже был там — стоял у аппаратуры. Я бросил короткий взгляд на показатели, отметив фиксируемые приборами улучшения, и принялся изучать мозг пленника мистической рукой. Пока покрытая свечением рука лежала на его лбу, я искренне порадовался, что все случившееся ночью никак не отразилось на общем физическом состоянии.... Не отразилось в достаточной мере, чтобы это стало заметно. Впрочем, скажу откровенно, восстановление шло куда быстрее, чем можно было предположить. Словно извлечение проекции его личности из-подмембраны привело к ускорению процессов регенерации.

— Ну как? — задал вопрос ассистент, когда я убрал руку.

— Неплохая динамика. Думаю, в скором времени он придет в себя. На счет восстановления разума сказать по-прежнему ничего нельзя.

Карп кивнул.

— Хорошо.... Хотя и надеюсь, что все пройдет по благоприятному сценарию, но ждать его времени уже нет.

— Почему?

— Извините, что не могу показать сам документ, но могу передать его основную суть. Пришло прямое распоряжение сверху — взяться за работу над пострадавшим искателем. Не знаю, что за срочность, но приказ предельно ясен — реабилитация бойца должна быть проведена в максимально короткие сроки.

Я выслушал это с некоторым непониманием. Мы еще толком не разобрались с этим самоубийцей, а тут нам приказывают броситься на новые высоты. О чем я тут же высказался.

— Тут мы ничего поделать не можем. Доклад о достигнутых результатах был отправлен наверх и там был оценен как удовлетворительный. Там же и поручили немедленно вернуть пострадавшего в строй.

— А если это не удастся? Мы можем потерять подготовленного шиноби.

— Вы же сами сказали — его случай — это не целенаправленное применение завышенной дозы, а поражение отравленным оружием. То есть доза минимальна. Так что результат должен быть куда лучше, чем с этим.... Повторюсь, это не мои слова, и не мои приказы. Так хотят сверху.

— Раз хотят, то пусть получат.

Я пожал плечами. Тем более, что появление второго положительного результата несколько ослабит внимание к первому. По крайней мере, была такая надежда. Пусть и не понимал, что могло стать причиной такой жажды рисковать собственным бойцом, вместо того, чтобы дождаться появления какого-никакого действенного рабочего противоядия. Быть может, ситуация в Конохе осложнилась и АНБУ остро нуждается в подготовленных оперативниках для вылавливания шпионов и диверсантов? Или же это испытание для меня — мало того, что кто-то решил, что меня нужно тренировать для сражений, так еще и своей основной работой должен заниматься интенсивней? Кто знает....

Работа с отравленным бойцом спецподразделения действительно шла не в пример лучше. Яд, попавший в его организм, пусть и был в небольшом количестве, но нанес достаточно серьезный ущерб. Однако нанесенный урон тем не менее был значительно меньше. Потому мы, уже сталкивавшиеся с куда более серьезным случаем, на этот раз сработали не в пример лучше. Яд выводился быстрее, процесс восстановления пошел также на ура. Возможно конечно, что немало этому процессу поспособствовало и то, что я на этот раз куда смелее пользовался природной энергией. Кто знает. Но как бы там не было, уже спустя часов шесть-семь результат был налицо — пациент выглядел вполне живим. Только без сознания. И судя по нанесенному урону мозга, должен был остаться таковым определенное время. Правда, опять же, тяжесть повреждений значительно уступала самоубийце — этот при определенной помощи мог выкарабкаться и самостоятельно.

— Хороший результат, — заметил я, отходя в сторону и бросая взгляд на выведенный из его организма смертельный яд, смешенный с кровью, — Если восстановление пойдет таким же темпом, то результат можно ожидать весьма оптимистичный.... Я полагаю. Только процедура реабилитации должна продолжаться. Не следует отвлекаться на новые дела, пока он и первый еще не доведены до дела.

— Я ежедневно докладываю Скату, — прямо заявил Карп, — А уж то, какие шлет доклады он, и с какой периодичностью — мне неизвестно. Также, как недоступно мое влияние на волю вышестоящих инстанций.

— Прекрасно. Однако когда будете передавать следующий доклад, упомяните, что если они ждут положительных результатов, не стоит меня торопить. В данной ситуации спешка не лучшее средство.

Карп молча кивнул, а я направился к выходу. В моем присутствии больше не было необходимости. А влезать в мозги искателю здесь, в присутствии ассистента я не собирался. Лучше я проверну этот трюк потом, сидя у себя под барьером....

'Искатель' пришел в себя спустя около трех суток. Все это время над ним шла самая что ни на есть кропотливая работа — все эти три дня он подвергался практически непрерывному воздействию моей чакры, в которой изрядная доля представляла собой природную энергию. Над мозгами я корпел особенно сильно — если с остальными органами удавалось разобраться более или менее легко, то вот повреждения серого вещества в голове было крайне тяжело залечить. Слишком уж тонким был этот самый важный элемент человеческого организма.

Пробуждение бойца прошло успешно. Буквально с первых же минут, когда Карп заговорил с ним и попытался до него достучаться, пошла обратная реакция, пусть и в первые мгновения заторможенная. Но постепенно он начал показывать, что прекрасно понимает кто он, что с ним было, и вполне осознает, что за люди в масках занимаются его лечением. Искатель был спасен и наверняка в дальнейшем сможет вернуться на службу. И вряд ли он когда-либо вспомнит о том, что кое-кто влезал в его голову, и лазил там, пытаясь найти что-то интересное. В его подсознании я вел себя предельно осторожно, и пусть ситуация там была несколько иной, мне удалось быстро найти способ вызволить его личность из плена.

Беседу с пробудившимся бойцом вести мне естественно не дали. Стоило ему обмолвиться первыми фразами с Карпом, как тот сразу же дал понять, что нет у меня соответствующего уровня допуска обсуждать миссию данного персонажа. Я не возражал. Что они там искали в Узушио мне уже было прекрасно известно. Потому вместо этого я направился в лабораторию — туда, где мог продолжить работу по окончательному анализу смертоносного яда во всех его вариациях. Анализируемые данные я тщательно фиксировал, надеясь передать эти сведения в Коноху — Дайчи через экспериментальный канал связи. Мне были необходимы его выводы перед тем, как создать работающую версию противоядия, которая позволила бы в случае отравления не допустить критического повреждения мозга и внутренних органов.

Нельзя сказать, что я так ратовал за благополучие сотрудников АНБУ, что шныряют по древним руинам в поисках старинных артефактов и древних знаний. Противоядие было необходимо для меня самого. Слово 'Ямагами' так и не выветрилось из моей головы, и я сейчас обдумывал все возможные способы провести надлежащую разведку в Стране Медведя. Туда уже перебрасывались значительные элементы змеиной шпионской сети. Посидев пару ночей, я тщательно перенаправил на юг немалую долю своих 'глаз и ушей'. Не знаю, смогут ли они в случае чего обнаружить другого повелителя змей. Но если это случится, то противоядие может пригодиться....

Искатель надолго в объекте не задержался. Не успел я провести последнее обследование, как он как в воду канул. От Карпа получил лишь короткую справку, что он отправился в Коноху. И отправился не один. Так до конца и не пришедший в себя пленник-самоубийца в особом коконе доставлялся туда же в сопровождении полноценной команды. Испытав неприятный укол страха, и понадеявшись на то, что Яманака не удастся обнаружить хорошо припрятанную частичку личности пленного со всеми его воспоминаниями в далеком уголке его подсознания, я взялся за другое дело. Благо, работы было много. Вскоре уже третье дело было подвергнуто тщательнейшему изучению. И очередной пострадавший оказался на операционном столе....

Тренировка была в самом разгаре. Мы двигались стремительно — настолько, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Я выжимал из себя все, что только мог, мой напарник же делал так, чтобы оставаться на моем уровне, а не обскакать при первой же возможности. Недели две упорного труда и нам наконец-то удалось достигнуть некоторой синхронности в действиях. По крайней мере, я уже не был тем едва поспевающим за старательно сдерживающим себя партнером. Теперь мои движения были куда более плавными, спокойными и более уверенными. Можно даже сказать, тактически выверенными. Смертоносная лавина кунаев, сенбонов и стрел приносила для меня куда меньше проблем, чем это было в первый раз. Да, напарник еще прикрывал меня своими клинками, да, царапин мне перепадало еще изрядно, но все же теперь было лучше. В полигоне мне теперь даже нравилось. Несмотря на все странности с безликим и безмолвным АНБУ. За все время совместных тренировок до сих пор мне не удалось услышать ни единого слова с его стороны. Да и под маску, честно говоря, заглянуть не вышло. А вроде бы ели в одно и то же время.... Нет, тут реально была какая-то чуть ли не мистика — я приходил в столовую — его нет, а собираюсь уходить — вот он, с пустым подносом и опять в маске, наблюдает за мной. Странности, да и только, что тут сказать.

Впрочем, я отвлекся. В полигоне сегодня было особенно жарко. Такое ощущение, что количество ловушек увеличилось вдвое. Каждый шаг и прыжок сопровождался целой кучей метательного железа, прилетавшего со всех сторон. Раз за разом вокруг раздавались громкие хлопки, и окружающее пространство закрывала пелена едкого тумана. Напарник двигался впереди. Его клинок подобно молнии оказывался то там, то тут, сбивая с пути летящие стрелы, сам он то и дело срывался в стремительные броски-прыжки, выходя из-подобстрела. Я старался поспевать за ним. Получалось не очень, но по крайне мере не отставал. Количество перехваченных железяк тоже радовало — успел сосчитать двадцать, прежде чем одна больно цапнула меня за бедро.

Цель оставалась невидимой с самого начала, и подозреваю, сегодня она вообще перемещалась по полигону, укрываясь в дыму. Кажется, напарник вел именно его поиски, планомерно рыща по огромному пространству и обшаривая дымовые завесы. При этом количество проявлявшихся ловушек непрерывно росло, словно кто-то невидимый щедрой рукой отсыпал нам их все больше и больше. Вот появились стрелы, летевшие к цели с пристегнутой к хвосту металлической леской. Какие-то пол минуты, и вокруг образовалась настоящая паутина. Да еще и пропускающая электричество, о чем мне доложила рукоять куная, которым я попытался разрубить одно из препятствий.

Напарник совершил стремительный прыжок в сторону, а я, уже неоднократно убеждавшийся, что в таких ситуациях от него лучше не отставать, бросился туда же. Вовремя. На то место, где я только что был, упала металлическая сеть. Мда... Тот, кто придумал этот полигон определенно был мастером своего дела. Интересно только, это штука автоматическая, или же кто-то за нами наблюдает и управляет боем со стороны?

На размышления времени не было, о чем мне напомнил пронесшийся в каких-то жалких миллиметрах от маски кунай. Я вновь совершил прыжок в сторону, и не отставая от несколько повысившего темп партнера, ринулся за ним в сторону очередного появившегося облака дыма. Из которого немедленно вылетело с десяток стрел, тянущими за собой сеть. Напарник мгновенно лег на землю, пропуская заряд над собой, а вот мне не повезло. Замешкался на секунду и мгновением позже меня уже спеленали. Несколько наконечников болезненно впились в мою плоть, а мое нутро так и завопило о резко изменившейся цели для метательного железа. Говорить о том, за кем они летели, думаю излишне.

Досада на себя, боль и противное чувство надвигающейся опасности пробудили ярость. Которая тут же вырвалась наружу в виде мощной вспышки чакры. Несколько клинков отскочили в стороны, а я между тем начал вырываться из сети, в ярости рвя ее в клочья. От остатков былого хладнокровия не осталось и следа, когда в меня впилось еще несколько клинков. Благо, жилет защитил, но инстинкты, почуявшие угрозу, просто снесли крышу. От очередного выброса чакры попавший в мое тело металл вылетел прочь, а затем уже самостоятельно рывком избавился от остатков сети.

Появившиеся вокруг меня очередные клинки снесло в сторону. Рядом материализовалась фигура АНБУ, который одним жестом указал направление движения уже в сторону от того злополучного облака. И тут же начал двигаться. Увидев это, я словно протрезвел, ярость почти полностью исчезла. Немедленно бросился вслед за напарником в его гонке за целью.

Цель обнаружилась спустя некоторое время в одном из облаков дыма. И немедленно была атакована партнером, тут же запустившим в нее несколько сюрикенов. Я поддержал его, запустив свой снаряд, который последним угодил куда-то в район пояса....

Когда мы вышли из зоны действия ловушек, я позволил себе передохнуть. Честно сказать, сегодняшняя тренировка оказалась тем еще испытанием. Раны пусть уже не кровоточили, но все еще болели. Но эта боль ничто по сравнению с тем неприятным осадком, что остался после самого факта такого ранения. Виноват-то был тут я и моя нерасторопность. Проклятье, две недели тренировок и внезапно попасть в такую ловушку.

Несмотря на то, что я давно привык дышать в маске и ощущать себя при этом достаточно комфортно, сейчас она словно душила. Так что я раздраженно ее стянул, дабы вдохнуть полной грудью. В ноздри тут же ударил запах переполнявшего полигон дыма, металла, крови и пота. От резкого прилива всего этого невольно раскашлялся. И только когда восстановил дыхание заметил взгляд АНБУ.

— Да-да, глупо получилось, — мрачно бросил я, покосившись на свои затягивающиеся раны.

АНБУ как обычно ничего не сказал. Так и продолжил стоять, глядя на меня сквозь прорези в маске. А потом пожал плечами и недвусмысленно повел рукой в воздухе. Бывает? Будь я на твоем месте, то скорее всего выразил бы то же самое. Вот только сомневаюсь, что окажись ты на моем месте, чувствовал бы себя как-то иначе.

— Ладно, в следующий раз, все будет по другому, — махнул я рукой, и подождав, не будет ли хоть какая-нибудь реакция, и так не дождавшись ее, направился к выходу. Да, тот, кто назначил мне такого тренера, и сам явно обладал весьма странной логикой. Это такой замечательный способ повысить мою сообразительность, заставив думать исключительно своей головой, наблюдая за действиями другого человека? Хотелось бы верить, что это так, равно как и в то, что потом АНБУ все-таки заговорит....

Войдя в столовую, я привычно подошел к раздаче и, набрав приличную порцию, засел за свой излюбленный стол. Паек мне, благо, теперь несколько повысили после моей жалобы на недостаток потребляемой пищи при таком уровне траты сил. Ел, размышляя о идущей работе над противоядием и моими попытками наладить до конца канал связи с Дайчи. Мысли текли ни шатко ни валко, периодически переключаясь то на тренировки (особенно о последней), то на странности с АНБУ, который к слову, просто обязан был каким-то непонятным образом материализоваться в этой самой столовой незаметно. Особых успехов в работе над противоядием без необходимых консультаций с Дайчи явно не предвидится, потому мысль о партнере по тренировкам плавно вытеснили остальное. Хм, и все-таки, как у него это получается вот так незаметно появляться? Я, конечно, все понимаю, АНБУ ребята способные на всякие трюки. Но на меня это все же производило впечатление....

Желание разгадать этот трюк стало доминирующим. Я сразу начал есть медленнее, начав попутно постоянно оглядывать помещение. Людей вокруг привычно было мало. Так уж получилось, что начав однажды приходить позже основной массы персонала базы, я постоянно следовал этой 'традиции'. Здесь было всего шесть человек и четверо из них сидели за одним столом, о чем-то тихо переговариваясь. Ребята здоровые, бодрые, немного бледноватые, молодые. Только мужчины, и все как один не обращающие на меня ни малейшего внимания. Остальные же двое напротив сидели за разными столами по одному, и внешне серьезно отличались. Хотя бы своим загаром. У них обоих он имел место быть. Равно как и различия в телосложении. Они были куда меньше чем те же парни, что сидели за общим столом как по росту, так и по габаритам. А если обратить внимание на лица.... Конечно, бывают всякие мужчины, но я был абсолютно уверен, что эти двое являются представителями именно женского пола. Хотя в их форме и было сложно заметить хоть какие-то другие признаки....

АНБУ так и не появился. Последний кусочек исчез в моем рту. Ждать больше не было времени, потому я встал и направился сдавать свой поднос. И только когда я уже почти достиг выхода, заметил, что знакомая фигура уже сидит за одним из столов и провожает меня взглядом. Безликая маска также продолжала скрывать лицо таинственного напарника.... Хм... Мне кажется, или АНБУ сидит за тем же самым столом, который до этого занимала та, кого я идентифицировал как куноичи?

Замешкавшись на мгновение, я кивнул в знак приветствия и вышел из помещения....

Рассуждая о преимуществах канала связи с учеником, Дайчи как-то не задумывался о том, как он будет выглядеть в процессе работы. Он размышлял больше о технических аспектах, о том, каким образом наладить связь, как ее поддерживать и как производить передачу необходимой информации на больших расстояниях. Когда же ученик отбыл из Конохи, то все это мигом дало о себе знать. Все наработки, все достижения, которые имели место быть, внезапно оказались сугубо односторонними. Все карты были в руках Широ, а он — учитель, внезапно утратил малейшую возможность влиять на связующий канал. Буквально первая же попытка передать простой тестовый сигнал показал, что он попросту не понимает, как заставить эту штуку работать отсюда. Все его сигналы так и исчезали в пустоте, а он понятия не имеет, достигли ли они цели, или же нет. Те почти три недели так и пролетели в неведении. Ученик не откликался, других сведений ему как-то никто передавать не торопился. Так что оставалось лишь надеяться и ждать....

Сон был для него крайне редким явлением. Прекрасно подготовленный и обученный медик вообще довольно редко прибегал к нему для того, чтобы восстановить силы. Множество разнообразных действенных методик прекрасно позволяли справится с усталостью и необходимостью разгрузить мозг. Лишь тогда, когда требовалось дать организму серьезный отдых, он позволял себе отвлекаться от работы, в которую был погружен с головой и отправлялся в постель. Как правило, его мгновенно вырубало и до пробуждения мало какие образы всплывали перед глазами. Правда, бывали и случаи, когда сновидения его все же настигали. И в большинстве своем оборачивались кошмарами. Ветеран войны за свою жизнь видел немало всего. И мало что из увиденного хотелось бы увидеть повторно. В моменты слабости они подобно океану крови часто вылезали из того закутка, в котором пребывали, закрытые тем массивом, чем он увлеченно набивал себе голову — данными исследований, планами, проектами...

Сегодня был тот редкий случай, когда после очередной вылазки в полигон во время этих треклятых экзаменов, ему просто захотелось сбросить с себя весь тот накопленный стресс, и он принял на грудь, после чего заснул. Заснул прямо в рабочем кабинете, на одной из кушеток, мало заботясь о том, что кто-то может его начать искать. Размягченный приемом алкоголя разум ослабил те щиты, что сдерживали скрытую глубоко внутри тьму и она немедленно залила все. Один сплошной и непрерывный тягучий сон так и навалился на него. Он не воспринимал то, что творилось вокруг, не особо понимал ситуацию, а просто рассеянно созерцал унылую картину. Будь он трезв, возможно сумел бы быстро найти ассоциативные цепочки. Скоро в голове выстроилась бы стройная картина, выстроенная по аналогии с событиями давно минувших дней во время одной миссии. Когда годов у него было мало, а опыта еще меньше.... А так перед глазами была лишь одна сплошная унылая картина полная серых цветов, с малопроницаемой пеленой непрерывного дождя, что пыталась смыть ту кровь, что изливалась из трупов под ногами... Мрачная картина, стоило вспомнить этих покойников, что валялись повсюду. Эх, сколько же их тут?

Те двое, что устремились на него, одернув дождь словно занавеску, смутно напомнили о тех старых временах. У них не было лиц, не было четких очертаний. Единственное, что отчетливо можно было разглядеть — это их клинки. Обагренные кровью и покрытые ржавчиной. Только эти клинки он и видел перед собой, только их движения, мгновенные и непредсказуемые. А те тела, что следовали за ними, казались такими жалкими и неуклюжими. Словно не могли успеть за танцем своих железок.

В его руке тоже блеснул острие. Короткое, предназначенный для метания. Из него плохой фехтовальщик. Не мечника из него готовили, а персонажа для другой пьесы. Его железо — лишь обманка. Настоящее оружие то, что держит этот металл.

Бросок вперед и металл устремляется вперед. На краю сознания вяло течет мысль: 'без этих вялых тел клинки не смогут так лихо танцевать'. И этим железом он пытается задеть одно из тел. Бросок в сторону. Руки вспыхивают голубым. Время основного оружия настало. Только слегка ускориться и цель будет достигнута!

Клинки танцуют адски. От одного ускользнуть удалось. Кажется, вяло тянущаяся за ним плоть повержена металлом и багровый фонтан тому свидетельство. А вот второй... Он оказался быстрее, чем он мог себе вообразить. Странное чувство щекотки возникает между ребер. Где-то на краю сознания вяло тянется мысль, что должно быть что-то иное.... Боль например. Но вместо этого он лишь падает на мокрую землю, и дождь хлещет по всему телу. А рядом наряду с хлюпаньем воды и тяжелых капель раздавались непонятный хрип и звон металла. Потом что-то тяжелое упало поблизости, и брызги от него попали на лицо.

— Интересное местечко.

Сквозь звуки дождя и звуки бьющегося чьего-то тела раздается смутно знакомый голос. Ощущение щекотки между ребрами повторилось, а затем там начало распространяться тепло. Да... Тогда ведь тоже было также. Те двое. Он убил одного, а второй отступил, когда подошел кто-то из своих. Тот, кто помог ему выкарабкаться.... Снова этот сон. Снова этот кошмар.

— С раной все.

Знакомый голос прозвучал рядом и чья-то рука, ухватив его за плечо, подняла на ноги. В глазах на мгновение потемнело, а потом, когда взор прояснился, перед ним предстала картина того, что здесь произошло.

Оба силуэта мечников сейчас валялись на земле сломанными куклами. Из горла одного торчал его металл. Тело второго все еще билось в агонии, но сомнительно, что с почти снесенной головой это продлится долго. До этого смутные фигуры приобрели четкость и прояснились детали. Да, это однозначно были шиноби Дождя. Дождевики мечники. Те самые, которые также, как и он выжили в том бою и нашли его. Только он всегда думал, что в воспоминаниях было как-то иначе. Убит был только один, тот, с клинком в горле. А второй ушел...

Он трезвел так, что чувствовал этот процесс. Тяжесть в голове уходила, а вместо этого возвращалось осознание окружающей действительности. Мир приобретал четкость, нереальность происходящего сменялось иными чувствами. Да, он уже осознавал, что это кошмар. Но вместо того, чтобы проснуться там, где заснул, сейчас его разум осознал себя прямо внутри этого сна. А еще этот голос.

Стремительно обернувшись, он наткнулся на смутно различимую фигуру, словно сотканную из дождя и тумана, с горящими красно-коричневыми глазами на том месте, где у нее должна была быть голова. Безусловно, это нечто было человекоподобным. Без четких контуров, расплывчатое, но вместе с тем вполне сопоставимое с человеческими размерами и пропорциями. Да что там говорить, фигуру эту было куда проще принять за человека, чем иллюзорных клонов некоторых малоопытных студентов Академии. Однако мало что в ней было знакомого, за исключением, разве что глаз. Этот красно-коричневый огонь ему уже приходилось видеть, и воспоминания об этом нельзя было назвать блеклыми. Ну а голос....

— Ты! — с большим трудом произнес он. Язык не слушался, словно опух и ворочался в сухом рту подобно вялой улитке на песке. Голос также скрипел, словно был несмазанными петлями в старых дверях. Пришлось изрядно прокашляться для того, чтобы заставить свои голосовые связки вновь издавать приличные звуки, — Это и в самом деле ты.

— Сомневаюсь, что вам когда-либо удастся представить, сколько сил пришлось потратить на то, чтобы прорваться сюда.

Странноватая фигура деловито осмотрелась по сторонам, и обнаружив поблизости некий выпирающий из-подземли не то корень, не то остатки какого-то строения, уселась на него. Хотя визуально это смотрелось малость необычно.

— Хотя, даже, несмотря на все мои старания, получилось не ахти.

Красноватые огоньки скользнули по всему странному телу человекообразного создания. Оно словно изучало свой облик, тоже находя его неестественным. Хотя и нельзя было сказать, что подобное состояние для него вообще было чем-то непривычным.

Медик с радостью последовал бы примеру собеседника и уселся куда-нибудь, но оглядев лежащие неподалеку трупы, резко перехотел. Было бы куда лучше, отойди они немного дальше. Те люди оставили в нем не самые приятные воспоминания.

— Вот значит, как это выглядит? — мрачнее, чем следовало бы, произнес он, снова уперев свой взгляд на туманную фигуру. Взгляд красно-коричневых глаз немедленно обратился к нему, — Ты можешь вторгаться в чужие сны? Видеть то, что сокрыто от чужих глаз. И это на таком расстоянии!

Способность трезво мыслить вернулась к исследователю окончательно. И разум принялся усиленно перебирать варианты и обдумывать всю информацию, которую он получил только что.

— Сны? — в голосе ученика прозвучала толика ехидства, тут же быстро прикрытая уже спокойным серьезным тоном, — Возможно. Не я выбирал, куда пробиваться. Я как нашел брешь в защите, так тут же прорвался сквозь нее и оказался здесь.... Но все эти расстояния, защита разума и прочие сложности неслабо так отразились. На форме, как минимум.

Он снова осмотрел свое тело, и явно забавы ради провел рукой сквозь другую, что привело к образованию завихрения в этом туманно-дождливом нечто.

— Да, любопытно. Никогда себя еще так не чувствовал.

В Дайчи в этот момент вспыхнуло желание броситься с расспросами, заняться изучением того странного явления, что сейчас предстало перед ним, да и вообще заняться чем-то важным, особенным. Но он с трудом это подавил. Контакт вполне мог быть ограничен по времени. Широ не зря заявил о потраченных силах. Нужно было решать другие вопросы. Остальное потом.

— Что нового? — немедленно спросил он, сходу переходя к делу, — Есть результаты?

— Частично. Большинство полученных данных отправлены в Коноху и скорее всего уже доставлены. Я не знаю, кому они адресованы. С этим объектом АНБУ не совсем все чисто.

— Да, как я и думал. До меня никто не снизошел.... Хотя, еще не вечер.

— Скорее всего. Я бы хотел передать образец крайне опасного яда и все то, что я смог с ним сделать, но не могу, так что вам нужно будет все запомнить. Равно как и все остальное, что имеет какую-либо ценность сейчас.

— Понял. Можешь начинать говорить.

Широ принялся изливать поток данных, причем в таком объеме и с такими подробностями. Учитель даже на некоторое время впал в ступор, но быстро собрался и принялся запоминать, стараясь во все вникнуть, посему непрерывно переспрашивал некоторые моменты. Он жалел, что не может получить весь объем данных в письменном виде, а еще не может попросту просмотреть опыты сам.

— Пока это все, — спустя время закончил ученик, поднимаясь со своего места и прохаживаясь вокруг трупов. Загруженный всем массивом информации учитель не сразу заметил, чем тот занят, а когда понял, то невольно скривился. Широ явно изучал трупы, пользуясь мистической рукой. Это выглядело как форменное безумие.

— Хм.... Интересные ощущения, — сказал он, прекратив свою странную деятельность, и отошел от останков, — Они словно реальные, и в то же время и нет. А ведь это просто образы.... Мне пора. Я постараюсь связаться с вами, как только смогу. Ну и когда смогу придумать способ улучшения этой связи. А то она слишком некомфортная.

— Хорошо, — Дайчи хотел было пожелать ученику удачи и спешно 'проснуться' в своем кабинете, чтобы срочно записать все, но тот снова прервал его. Блеснувший в его руке протектор Скрытого Дождя привлек внимание исследователя и немедленно всколыхнул старые воспоминания.

— До связи, — сказал он, и огоньки в глазах погасли, а ничем не сдерживаемые капли дождя оросили землю. А несколько мгновений спустя и Дайчи почувствовал связь с другим миром. Дождливый кошмар постепенно поблек, и начал исчезать. И прежде чем окончательно раствориться во тьме, в грязи под ногами словно что-то шевельнулось....

Работа в лаборатории все нарастала. Не успевал я закончить с одним, как тут же на операционном столе оказывался новый клиент, работа над которым вновь растягивалась на несколько дней. Конечно, первого клиента по сложности было сложно переплюнуть. Работа с организмом, подвергшегося воздействию яда с исключительными разрушительными свойствами — это весьма и весьма серьезно. Остальное на этом фоне волей не волей начинает меркнуть. Но нельзя было сказать, что следующие задачи были плевыми. В этой лаборатории вообще не было никого, кто не находился бы на грани жизни и смерти, причем грань эта, считай, уже была практически пройдена и жалкие крохи жизни оставались в останках лишь благодаря своевременному запечатыванию.

Список тяжело раненых и почти убитых людей, над которыми мне предстояло работать был внушителен. И что интересно, количество тех, кто из них примерил в свое время протектор Конохи, был минимальным. Не считая бедолагу искателя, был еще один, и тот, как выяснилось, оказался чуть ли не нукенином с воистину ужасным везением. Это надо же решиться на побег из деревни, перейдя на сторону одной из фракций идущей гражданской войны в Стране Воды и во время бегства от ищеек Конохи, попасться на ловушку новых союзников и едва бесславно не упокоиться. Кто-то из ищеек и доставил его сюда, к слову.

Остальная масса материала была представлена шиноби других деревень (что касалось шиноби), независимых группировок, действующих на определенных территориях, самураями, служившим определенным авторитетным людям, да и самими авторитетными людьми в том числе. Самым запомнившимся персонажем, кажется, был целый феодал одной из стран, почти убитый в результате переворота, учиненного одним из своих родственников. Действовавшая в той стране группа оперативников АНБУ за каким-то чертом захватила его почти хладный труп и доставила сюда. Где за него взялся уже я и путем вливания сыворотки и своей крови, а также сложнейшей процедуры смог вернуть его к жизни. Впрочем, это и не было сильно сложно. По сравнению с большинством, что прошли через меня, этот был то лишь чуть-чуть продырявлен и подрезан.... Мда....

С этими людьми у меня также никакого общения не получалось. Как правило, сразу же после пробуждения, их быстро окучивали товарищи в масках, и больше они мне на глаза не попадались. И судя по моим ощущениям через связующие нас нити, вряд ли попадутся. Их довольно быстро выводили из объекта и перебрасывали в Коноху. Зачем — вопрос отельный. Хотя признаюсь, меня это не сильно беспокоило. Во всяком случае не так сильно, как сложности в Стране Медведя.

Активно перебрасываемая масса моих разведчиков смогла добраться туда в предельно сжатые сроки. Однако стоило им пересечь условную границу и начать проникновение вглубь чужой территории, так сразу же возникли проблемы. Почти вся передовая часть разведчиков была попросту уничтожена. И это делали никакие не шиноби или там призраки. Их со стопроцентной эффективностью буквально перещелкали всевозможные хищники: птицы, некоторые виды млекопитающих. Несколько змей же были умерщвлены растениями, что вызвало у меня серьезное беспокойство.

Я остановил остальные подтягивающиеся силы и начал их планомерную концентрацию. План был прост — собрать серьезный кулак и прорваться внутрь, предварительно проведя разведку боем, так сказать, чтобы обнаружить максимально безопасное направление.

Когда мне показалось, что численность разведчиков достигла необходимого минимума, то начал осуществление своего замысла. И буквально через несколько часов был огорошен тем, что собранную группировку в почти несколько сотен рептилий истребили на площади в несколько квадратных километров. Опять те же птицы, животные и растения, не говоря о насекомых. Не осталось ни одного разведчика, даже включая тех, кому я дал приказ немедленно отступать. Хищники настигли и их, не дав никому уйти. А это как минимум вызывало вопросы.... Как минимум один, учитывая то, что на той территории проживали другие змеи, не повинующиеся моей воле. Но их никто не трогал....

Собственно, загруженный именно этими мыслями я вошел в столовую и взял порцию. По пути к своему обычно занимаемому месту, привычно нашел глазами знакомую фигуру, сидящую за одним за одним из дальних столов. Ту самую, за которой теперь я наблюдал каждый раз, оказываясь здесь. И которая, с не меньшим вниманием, следила за мной. И в столовой, во время приема пищи, и в полигоне, когда она же гоняла меня по всем ловушкам и лабиринтам.

Однако вместо того, чтобы просто проследовать до своего места, кивнув ей в знак приветствия, я неожиданно оказался у ее стола, получив в ответ равнодушный взгляд с толикой вопроса. Эти глаза словно так и спрашивали у меня, почему я решил подсесть к ней только сейчас.

Усевшись напротив нее, принялся поглощать пищу. Как обычно это бывало на наших тренировках — в полном молчании. Эта особа вообще никогда не произносила ни единого слова. Она только наблюдала. Спокойно, с легким налетом интереса во взгляде. И тоже отправляла кусочки пищи в рот.

Пока мы вот так сидели и молчали, занятые одним и тем же, в моей голове невольно крутились мысли о компаньонке, плавно вытеснившие на время мысли о Стране Медведя. Что я мог сказать о ней? Коротко стриженая худощавая девчушка неопределенного возраста. Да, чисто внешне в ней легко можно было бы опознать подростка. Уж слишком хрупкой и угловатой она казалась, даже, несмотря на то, что мне было прекрасно известно, на что эта особа способна. Да и лицо у нее было довольно юным. С видавшими виды взрослыми глазами. Эти же глаза были в ней самым привлекательным. С одной стороны, глаза как глаза, ничего обычного, а с другой.... Взгляд этих глаз говорил куда больше, чем иной мог передать словами. А ведь зачастую я мог видеть только их сквозь прорези в маске.

Мои размышления о том, кем была эта девушка, каков ее истинный возраст и возможные причины ее молчания плавно текли в моей голове до тех пор, пока тарелки на моем подносе не опустели. Так и не придумав ничего, что стоило бы сказать, я додумался лишь встать и, сдав поднос, уйти. Чтобы уже у выхода наткнуться на все ту же безликую маску, что провожала меня взглядом. Вновь кивнув, я вышел, направившись в лабораторию. А ту особу рано или поздно разгадаю. Если конечно, хватит времени....

Мой следующий контакт с Дайчи произошел где-то недели через полторы. Это была уже то ли третья, то ли четвертая неделя второго месяца моего пребывания на объекте — то есть в тот период времени, когда предположительно стоило ждать завершения моей вынужденной командировки. Экзамен на чунина, насколько мне было известно, к этому времени уже должен был завершиться. Иными словами, реальных причин содержать меня в этой зоне практически не было.

Встреча наша вновь состоялась в дождливых просторах старого воспоминания моего наставника. К немалому удивлению его самого, явно такого не ожидавшего. Мало того, что на этот раз я буквально вырвал его из реальности, так еще и затащил туда, куда тот явно не хотел. О чем он немедленно поинтересовался не самым дружелюбным тоном. Выдав ему первую же пришедшую в голову дезу, немедленно поинтересовался о состоянии дел с переданными мной данными. На что получил исчерпывающий ответ — данные обработаны и на их основе уже создан прототип противоядия.

— С пациентами меня тоже познакомили, — добавил позже медик, стараясь не смотреть в ту сторону, где валялись трупы, — Антитела, выработанные их организмами при помощи твоей чакры и крови, а также твои наработки и стали ключом для создания прототипа. Да, извини, что отобрал у тебя лавры создателя противоядия, но так уж получилось. АНБУ и те, кто свыше, почему-то чрезвычайно сильно заинтересованы в этом противоядии.... В любом случае, используя данные по прототипу, ты можешь попытаться довести его до ума.

Я махнул рукой.

— Мне не нужны эти лавры. Меня куда интереснее, насколько еще растянется мое пребывание в отдаленных краях. Что там известно?

Дайчи неопределенно пожал плечами.

— Сказать ничего не могу. Экзамен закончился, и если судить по словам Данзо, сейчас идет период вычищения от остатков чужаков. Процесс может затянуться, быть может, на недели две-три. Я не могу судить. Мне о таких вещах не докладывают. Хотя и держат в курсе некоторых деталей, потому что стоит производство сыворотки.... Впрочем, ты должен понимать, что экзамен — это повод, а не причина. То, насколько хорошо ты справляешься с делом и есть тот критерий, по которому будут определять завершенность миссии.

— Понятно. Ладно, будем ждать.

Я прошелся по мокрой земле, с интересом глядя на отражения своей странной проекции в этом мире. Тело, состоящее из капелек дождя и тумана. Мои глаза в этой форме горели красным светом, придавая отражению жуткий вид. Правда, зрелище собственного отражения не могло меня надолго отвлечь от мыслей. Моя командировка затягивалась. А это значило, что мне предстояло еще некоторое время пробыть на базе с ограничениями по перемещению. Для того, чтобы организовать более серьезную операцию в Страну Медведя требовалось больше усилий. Усилий, которые я не мог приложить, находясь здесь.

Мое внимание снова привлекли трупы павших дождевиков. До чего же это странно — вроде бы обычные воспоминания, образы давно мертвых врагов, но при этом обладают столь сложной внутренней структурой. Словно это не простые тени, воссозданные памятью Дайчи, а самые настоящие тела, помещенные в эту своеобразную реальность. Интересно, это так из-за знаний моего наставника об анатомии человека они получились такими реалистичными, или же тут другая причина? И возможно ли воздействуя на эти тела моей чакрой их реанимировать? Ну, или попытаться сделать что-то в этом роде с другими воспоминаниями людей в этом мире, которых я видел в мой прошлый визит сюда, прежде чем нашел Дайчи? Было бы любопытно. Особенно учитывая то, что именно в этом слое реальности находился сгусток моей сути, которую всю прошлую встречу я накачивал своей силой. Равно как и сейчас, рассчитывая, что смогу управлять им в дальнейшем.

— Как прошли экзамены? — спросил я, поворачиваясь к нему, — Оправдались ли опасения?

Дайчи впервые за все время его пребывания в этом мире позволили себе усмехнуться.

— О да. Экзамен выдался... интересным. Та ее часть, которая послужила поводом сам знаешь чего.

— Звучит занятно. Можно поподробнее?

Дайчи кратко рассказал о том, как несколько раз в Госпитале оказывались многочисленные чужие шиноби, совершенно 'случайно' поранившиеся в стычках друг с другом, о том, как активно липли к ирьенинам чужие куноичи, а к медсестрам оказывали пристальное внимание представители мужского пола. Про общее количество раненых, превысившее все допустимые рамки тоже упомянул, равно как и том, как рьяно представители чужих деревень просили помочь им, предлагая серьезные суммы, что вообще-то было не принято. Учитывая обязательства деревни, принимавшей экзамен на своей территории.

Слушая про это, я лишь кивал, мысленно осознавая масштаб того, с какими угрозами мне предстоит столкнуться в будущем из-за такого интереса к моей персоне. И в то же время продолжал накачивать силой ту часть меня, что находилась в этой грязи....

Сказать, что следующие недели две-три моего пребывания на закрытом объекте как-то отличились от всего остального времени, было нельзя. Я как работал в лаборатории, выполняя задачу АНБУ по реабилитации самого разного контингента лиц, так и продолжал делать это и дальше. И надо сказать, выкладывался по полной. Случаи были, самыми что ни на есть разнообразными, раны и повреждения на любой цвет и вкус! Человек, которому не повезло попасть под ужасающую по силе технику стихии огня, от которой не защитила ни земляная стена, ни защитное снаряжение, ни какое-то подобие барьера, например. Хех, забавно, но основной урон он получил в итоге не от огня, а от истощения собственного запаса чакры, борясь с этим самым огнем. Или же другой бедолага, которому не повезло попасть в желудок огромного морского чудовища, где его жизненная сила была практически полностью 'выкачена' прежде, чем группа АНБУ успела зверюгу завалить и извлечь ценную добычу на свежий воздух. Глядя на всех этих несчастных, складывалось весьма неоднозначное впечатление. Как им только удается разыскать такие странные и, несомненно, интересные с точки зрения медицины случаи? Действительно ли во всех этих 'гражданах' есть такой толк, чтобы тратить столько сил на их условное 'спасение'? Я вот, например, пока видел смысл только в своей практике с этими персонажами. Оно и понятно. Я получаю неоценимый опыт работы со сложнейшими и разнообразнейшими случаями, что в будущем станет превосходным заделом для моих дальнейших действий.... Хотя, о чем это я? Посмотреть, так и сразу становится ясно, что пользу от всех этих людей получить можно в любом случае. Просто это меня волнуют пока совсем другие вопросы и проблемы, вроде все той же таинственной Страны Медведя, вокруг которой сейчас действовала небольшие группы моих разведчиков, время от времени предпринимающих разведку боем и закономерно терпящих крах.

Помимо работы в лаборатории я тренировался в полигоне, где мой 'наставник' натаскивал меня в тех областях, в которых я был откровенно слаб. Тактика, стратегия, различные премудрости, известные исключительно умельцам АНБУ в силу специфики их работы, боевые приемы.... Мой 'наставник' (или же наставница, если угодно) ежедневно вдалбливал в мою голову эти знания. Что самое интересное, делалось это все также без единого слова. Только жесты и движения. Я часто не понимал многих аспектов просто потому, что немой инструктор просто не мог ответить на мои вопросы, или же дать развернутое пояснение. И сдается мне, я мог бы освоить куда больше, если бы не это ограничение. Однако, нельзя было сомневаться и в некоторых плюсах такого своеобразного обучения. Практически до всего приходилось додумывать собственной головой, вникать в суть основываясь лишь на движениях и жестах. Как результат, каждый выученный урок сам по себе был для меня открытием. Открытием, которое я сделал сам, опираясь лишь на небольшой демонстрации. И это оставляло за собой приятное 'послевкусие'....

Все это время я тщательно наблюдал за своим инструктором. Мое желание разгадать загадку, кою собой представляла эта куноичи, нисколько не угасало. Когда мы вместе тренировались, я видел перед собой лишь идеальную боевую машину — настоящий образец эффективности, которая была способна все. Когда она начинала посвящать меня в те или иные аспекты, перед моими глазами появлялся уже совершенно иной человек — тот, кто лишь взглядом глаз и жестами мог направить меня по нужному пути познания. И наконец, когда мы вместе принимали пищу, передо мной сидела уже совсем другая девушка — та, чье лицо не было скрыто под маской, и оттого она казалась другой.... Не сказать, что мои потуги как-то постичь эту загадку дали хоть какие-либо значимые результаты. Сложно вытащить из человека информацию, если она мало того, что безмолвна, так еще и тщательно скрывает свои мысли. Мало что отражалось в ее глазах во время наших тренировок, еще меньше я мог прочитать в ее лице, пока она спокойно пережевывала пищу. У меня даже возникало странное ощущение, что чем больше я пытаюсь заглянуть вглубь нее, тем сильнее она видит то, что скрыто во мне. И что не я разгадываю ее, а она меня. И порой это меня пугало. Хотя не могу сказать, что от этого терялось желание добиться своего. Это была своеобразная игра, в которую мы играли здесь — запертые в подводном объекте и выполняющие каждый свою определенную миссию. Игра, которой нет места там — снаружи, в Конохе или где-либо еще. Там другие правила, и каждый живет своей, совершенно разной жизнью.

Испытывал ли я какое-то влечение? Скорее нет, чем да. Да, долгое воздержание давало о себе знать, а жизнь в замкнутом пространстве только усугубляло это, но инструктор-наблюдатель и по совместительству загадка были объектом совсем иного интереса. Кто она? Откуда? Почему все время молчит? Какова ее миссия? На что она способна? Сколько всего ей пришлось пережить? Вопросов было много, и чем дольше мне не удавалось найти на них ответы, тем сильнее становился интерес. Такая вот ситуация....

Когда поступил вызов от Ската, я находился в лаборатории и занимался очередным раздобытым где-то 'материалом', интерес к которому заключался лишь в том, от чего он должен был вскоре отбросить копыта. Простой какой-то бродяга, не шиноби, оказавшийся на грани смерти не получив ни единой царапины, ни капельки яда или же малейшего воздействия чужой чакры. Непонятно, кто и как его отыскал, оценил ценность, запечатал до того, как тот не отошел в мир иной (настолько непонятно, что в который раз возникают сомнения в том, что эти находки отнюдь не случайны), но я сильно заинтересовался этим случаем и был буквально поглощен процессом исследования. Поглощен настолько, что несколько забылся и едва не обрушил ки на раздражающего уже третьим по счету повторением одной и той же фразы посыльного.

— Как закончу, подойду! — раздраженно бросил я, когда понял, что чуть не натворил дел. И тут наткнулся на осуждающий взгляд Карпа, который всем видом показывал, что вызов Ската — это куда важнее, чем копошение в столь интересном пациенте.

Вспышка осознания того, что вызов этот явно неспроста, раз меня решили оторвать от работы, дошла до меня лишь тогда. Что это, если не подготовка к моему отзыву обратно в Скрытый Лист? Причем срочный, раз Скат так торопится. Тут он просто исполнитель чужой воли, чьи решения лучше не оспаривать.

— Придется вновь его запечатать, — вздохнул я. Несмотря на то, что работа над пациентом шла не один час, особо далеко мы не продвинулись. Пациент все еще был во владении шинигами, и лишь тонкая нить связывала его с нашим миром.

— Я сделаю это, — немедленно кивнул Карп, и я направился вслед за посыльным. Мое желание переодеться было встречено с явным неудовольствием. И тут я еще сильнее убедился в своем предположении.... Впрочем, тут мое желание было исполнено. АНБУ, игравший роль посыльного, не смог найти доводов в пользу моего пребывания на аудиенцию к начальству в белом халате.

По пути к Скату, я испытывал двоякие чувства. С одной стороны, я искренне радовался тому, что мое пребывание в этом объекте прекратится. И скоро вновь окажусь среди лесов и полей, почувствую свежий воздух, солнечный свет. А оказавшись в Конохе, перестану, наконец, таскать эту опостылевшую маску! А с другой стороны, в душе появилось сожаление. Ведь если меня отзывают обратно, то я не смогу закончить это исследование, потеряю возможность и дальше проводить невероятно сложные операции, которые, честно говоря, неплохо поспособствовали накоплению опыта. Но не исследованием единым! Та игра, которую мы играли с куноичи инструктором закончится безрезультатно.... А мне этого не хотелось. Мне нравилась эта забава. И оказавшись там, снаружи, даже вполне возможно потеряв интерес к ней, вряд ли перестану сожалеть о том, что так и не смог выиграть....

Скат встретил меня сидя за своим столом. Причем сидел он с таким видом, словно только и ожидал моего появления. Прямая спина, сложенные перед собой руки, взгляд, который был устремлен на то место, куда я встал, стоило двери за моей спиной закрыться. Любопытная картина, ничего не скажешь.

— Вызывали? — поинтересовался я. Видя этого человека лишь во второй раз, я не мог воспринимать его как-то иначе, нежели очередного местного сотрудника АНБУ. Не испытывал я к нему особого пиетета.

Он кивнул и взглядом указал на стул. Я ответил таким же кивком и уселся на него, устремив взгляд на собеседника.

— Из деревни поступило распоряжение, — холодно начал он, буквально материализуя из воздуха сложенный конверт. Весьма необычная вещь, стоит сказать. Распоряжения шиноби, насколько помню, предпочитают передавать иными способами. Тем более, если они секретные. А тут простой почтовый конверт с наклеенными марками.... — В соответствии с ним, наш объект должен выполнить одну весьма важную миссию. Две усиленные боевые команды приказано направить на Восток. Задача групп — разведка, и, если подтвердится определенная информация — зачистка территории. Вы ведь понимаете, что это означает.

Я кивнул, хотя определенно не понимал того, почему он говорил все это мне. Восточное направление. Что у нас там? Самый серьезный объект интереса в восточном направлении — это Страна Воды, с находящейся там деревней Скрытого Тумана. Не самый миролюбивый сосед, насколько мне известно по изученной истории Конохи. Практически всегда бывший противников, обитель острозубых шиноби сейчас переживал не лучшие времена, скатившись в гражданскую войну. Только вот, от кого можно зачищать эту самую Страну Воды? Так поглядеть, там все противники.... Или я речь идет о другой стране. Менее влиятельной, но куда более близкой для данного объекта. Таинственная Страна Медведя, к которой у меня по совпадению, совсем недавно образовался сильный интерес.

— В соответствии с приказом деревни, вы будете в составе одной из групп, — с трудом расслышал я сквозь толщу заполонивших мою голову мыслей голос Ската, — Ваша задача — обеспечить безопасность групп от воздействия того яда, воздействие которого вы снимали находясь здесь в первую очередь.

Я вздрогнул. Как? Как им удалось так быстро навести мосты до Страны Медведя? Они нашли спрятанные воспоминания того призрака? Проклятье! Тогда, я серьезно недооценил их спецов! Но если они нашли память, то почему на моих руках еще нет сдерживающих печатей?

С большим трудом мне удалось избавиться от нахлынувшего чувства страха и накатывающего ощущения собственного бессилия перед мощью системы. С не меньшим трудом смог уговорить себя слушать дальше и адекватно реагировать на слова начальника.

— По имеющимся данным, противоядие, разработанное на основе ваших исследований, позволяет бороться с ядом, но тем не менее ему не удается в полной мере обеспечить защиту от воздействия. Боец, так или иначе, будет выведен из строя. Потому вам приказано отправиться с группами, и своими силами обеспечить быстрое восстановление оперативников в случае применения данного яда.

— А есть такая вероятность?

Мой вопрос вызвал такую реакцию, что я почти что ощутил нутром. Взгляд Ската словно так и говорил, 'если так приказано, конечно же она есть!'. Правда, он выразился совсем по-другому.

— Такова воля Деревни.

Мне не осталось ничего, как кивнуть. И вновь ощутить странное чувство. Меня до сих пор никто не попытался заарканить и устроить допрос с пристрастием. Быть может, они память до сих пор не нашли? А на Страну Медведя вышли другим путем.... Но если так, то каким?

— С какого рода противником мы можем встретиться? — решил я уточнить. И получил в ответ долгий испытывающий взгляд, от которого мне действительно стало не по себе. Вдвойне не по себе мне стало тогда, когда он открыл конверт и положил передо мной прямоугольник размером с ладонь, с черно-белым изображением на нем.... Да, не опознать это лицо было невозможно! Привет, старый 'друг'! Интересно, как часто в случае моих проколов все свалят на тебя?

— Вы думаете, он может быть в Стране Медведя? — поинтересовался я. Уже сказав, прикусил язык. Черт, он ведь ничего не говорил про конкретно эту страну! Если бы у Ската были какие-то подозрения, которые он должен был проверить, то сейчас эти подозрения нашли бы неплохое такое подтверждение. Пусть и косвенное.

— То, что я думаю, не имеет отношения к делу, оперативник Лис. Такова воля Деревни в соответствии с доступной ей информацией от разведки и прочих структур. Ваша задача, подготовиться к походу через шесть часов. И быть готовым обеспечит безопасность группы, как от указанного вида яда, так и от прочих опасных элементов, которые может устранить лишь медик, вроде вас.

Я кивнул и, бросив очередной взгляд на фотографию, встал. Скат меня явно не задерживал....

Глава — 11

Там, где упала звезда

Что я мог сказать по поводу миссии? Честно говоря, ничего особенного. Во всяком случае, сейчас, находясь практически у самой условной границы Страны Медведя, мог утверждать наверняка — ничего запоминающегося до этого момента не случилось. Внушительное расстояние было преодолено за какие-то два дня, причем перемещались мы, с явной экономией сил, периодически отдыхая. Погода стояла просто отличная, никаких дождей, свежий ветерок почти на всем пути следования. Да, местность в этих краях нельзя было назвать удобной — все-таки здесь были южные широты. Тропические леса, джунгли, огромное количество всевозможной экзотической живности — все это не способствовало превращению путешествия в легкую прогулку. Но почему-то мне это преодоление такого рода препятствий показалось почти той же прогулкой. Ничего сложного. Я бы даже назвал это скучным....

Тренировки явно принесли свои плоды. Стоило мне оказаться вновь на твердой земле, и быть окруженным товарищами в масках, то я практически сразу же подстроился под их ритм и поддерживал этот темп без проблем. Так и двигались. Невозмутимо, не напрягаясь, игнорируя природные препятствия. Не сильно мешало и то, что мы на этот раз перемещались исключительно под покровом темноты — сказывался статус миссии. Разведывательно-диверсионная миссия предполагала соблюдение строжайшего режима секретности, и темнота должна была помочь нам в этом деле. Пусть я и на свой дилетантский взгляд полагал, что это не многое дает. Все-таки в условиях существования шиноби-сенсоров скрыться в ночи — задачка не из легких.

Я вглядывался на условную границу соседней страны, пытаясь почувствовать что-либо особенное, но заросшие тропическим лесом просторы, раскинувшиеся внизу от вершины холма, мало чем отличались от тех, что остались позади нас. Словно не было там ничего, что, как я думал, там есть. Ни системы, что помешала мне осуществить проникновение на ту территорию моими 'глазами и ушами', ни тех, кто эту систему сотворил. Полная идиллия....

Неподалеку от меня я чувствовал присутствие одного из АНБУ, в составе группы которого сюда меня и занесло. Он лежал среди кустов, и как мне было известно, также вел наблюдение за той стороной. При этом вел ли он наблюдение чисто визуально, или же использовал для этого какие-либо свои особые уловки, так и осталось для меня сокрыто завесой тайны. Если посудить, то такой же завесой тайны были окутаны и остальные члены группы. Так уж вышло, что с людьми в маске мое общение как-то не сильно задалось, не говоря уже о полевых условиях. Бойцы АНБУ вообще предпочитали держать дистанцию, ну а я ее как-то сокращать не стремился. Во всяком случае, пока поводов этому не было.

Усиленная команда АНБУ, в составе которой находился и я, представляла собой ту же формацию в пять человек, что и во время моего путешествия из Конохи. Честно говоря, когда мы выходили глубокой ночью из базы, я ожидал увидеть отряд с куда большей численностью. Человек в десять, или восемь, на худой конец. Но так уж вышло, что общая численность двух команд оказалась десять человек. И это считая меня.... А у меня были веские причины рассматривать себя отнюдь не как эффективную боевую единицу. Скорее как боец поддержки, причем один на две команды, учитывая мой статус главного средства борьбы со смертоносным ядом.

Вторую команду я видел только один раз, и то лишь их спины — только их на самом выходе из базы. Они покинули ее раньше нас на добрых пол часа, и теперь одному командиру нашей группы известно их примерное местоположение, учитывая их постоянный обмен сообщениями небольшими летучими мышами. Что же касается нас, то я мог сказать про них только одно — они были мне неизвестны. И сказать про них что-то иное не мог. Все как на подбор — одного роста, в почти идентичных масках, различающиеся лишь узорами, и почти одинаковой экипировке. Действовали тихо, практически не общались между собой, а если и общались, то так, что дальше нескольких шагов от них их слова сливались с шелестом травы и листвы вокруг. Я двигался с ними, без особых проблем подстроившись под их ритм, и те несколько мгновений, пока шла притирка, кажется, было периодом, когда на меня кто-то из них обращал особое внимание. А когда они поняли, что проблем я не составляю, то мое присутствие, кажется, вовсе перестало их как-то волновать.... Странные привычки у этих ребят, странные. Впрочем, до сегодняшнего дня меня это опять же не сильно беспокоило. Все мое внимание и интерес был сосредоточен там, вдали. За границей, вглубь территории таинственной страны.

Сделав вдох и покосившись в сторону кустов, где притаился АНБУ, усилил собственную концентрацию, начав усиленно поглощать природную энергию. Если до этого я старался ограничить объемы поглощаемой силы, опасаясь ненужного раскрытия, то теперь излишняя осторожность в этом вопросе может привести к неприятным последствиям.

Стоило открыть 'шлюзы', как поток силы начал усиленно вливаться в мое тело. Несколько долгих минут и мое восприятие мира существенно улучшилось. Мир стал куда ярче, глаза начали различать куда больше и видеть дальше, а уши слышать лучше. Я обнаружил всю свою группу АНБУ, определил их местоположение и уловил тщательно скрываемую ими чакру. Честно говоря, впечатляет. Если эти четверо вместе атакуют противника со всей силой, то мало найдется врагов, кто сможет пережить такой совместный натиск.... А еще, не знаю, причудилось мне или же нет, но у всех четверых чакра очень схожая. Братья? Если это так, то впору еще раз сказать 'впечатляет'.

Долго размышлять над природой чакры разведчиков я не стал. Благо, были планы поважнее. Мое внимание немедленно сосредоточилось на других разведчиках. Тех, что скрывались также неподалеку и ждали своего момента. Взяв их под управление, начал подпитывать их своей силой. Благо теперь, когда они были практически в двух шагах, сделать это было не проблемой. Пока я работал над этим, периодически сканировал местность, особенно пристально следя за своими сотоварищами, которые могли засечь мои действия.

До темноты еще оставалось время, и потому я мог действовать относительно спокойно. Благо, АНБУ никакой активности не проявляли. Во всяком случае, я ничего подозрительного засечь не смог. Поэтому, когда разведчики напитались энергией и находились в полном моем управлении, я направил их вперед. Посмотрим, чья возьмет на этот раз.

Противодействие сработало и на этот раз. Почти сразу же, стоило углубиться на несколько сотен метров, последовали яростные нападения всех хищников, которые только здесь водились. Хотя, на этот раз действие уже не напоминало избиение младенцев. Максимально усиленные, разведчики яростно отбивались, вгрызаясь во врагов своими зубами, душили их, получая раны, стремительно регенерировали, пока хватал запас сил. А я управлял общим состоянием, пытаясь попутно анализировать ситуацию одновременно с двух сторон — и через змей, и через свое тело, максимально напрягая собственные чувства.

Прорыв не удался. Несмотря на подготовку, численное превосходство защитников в итоге сыграло решающую роль. Моих разведчиков, ту ее часть, что была брошена вперед, постепенно 'перещелкали', наваливаясь буквально со всех сторон. Последняя рептилия пала от когтей налетевшей хищной птицы где-то через минут двадцать после начала яростного противостояния.

Я открыл глаза, и осторожно покосившись в сторону АНБУ, стянул маску и вытер выступивший пот. После чего немедленно натянул ее обратно.... Не знаю, показалось мне или нет, но возникло такое ощущение, что ближе к концу сражения мне удалось разглядеть что-то, что по моему и являлось основой системы защиты. Огромная и разветвленная сеть бесчисленного множества нитей, которые тянулись от каждого существа, что в ярости бросалось на моих шпионов. В тот момент я словно взглянул в зеркало и почувствовал, что вступил в схватку с собственным отражением. С куда более умелым и опытным отражением, сумевшим заставить служить себе и птиц, и грызунов, и растения.... Мне стало не по себе. Да, я прекрасно понимал, что в Стране Медведя меня будут поджидать те, кто прекрасно осведомлен о том, кто такие Ямагами. Но мне и в голову не могло прийти, что придется столкнуться с кем-то, кто не только осведомлен о Ямагами, но и неожиданно владеет их силой. Причем силой, которой я сам овладел относительно недавно. Это было... страшно?

Соваться за границу мне внезапно перестало казаться удачной затеей. Скрытого проникновения не получится. Враг, кем бы он ни был на самом деле, будет знать о нашем движении с самого начала. И организовать засаду чужакам он сможет невероятно легко. Преимущество уже на его стороне. Когда каждая птичка, каждый зверек и каждое растение вокруг — это оружие врага, то это может обернуться крайне неприятными последствиями для нас. А чем это закончиться, трудно сказать.

Был, правда, шанс на то, что скрывающиеся в Стране Медведя призраки не станут с ходу атаковать АНБУ. Как-никак, даже если им удастся уничтожить две команды, то это может привести к вполне обоснованному желанию сильного соседа укоротить кого-то столь наглого. И кто бы ни прятался в лесистых просторах этой страны, но пережить вторжение уже серьезных сил у них шансов куда меньше. Так что, если мы вдруг не забредем куда не надо, то скорее всего никто нас не тронет. Пропустят по своей территории, внимательно следя за нашими действиями, а если что-то пойдет не так, то вполне могут организовать препятствия через свою систему. И все....

Подумав про все это, я несколько успокоился. Да, мы определенно сможем выбраться из пасти медведя живыми. Это хорошо. Воевать я ни с кем еще не готов. Осталось надеяться на то, что нас минует счастье найти все-таки логово врага.

Я перевел дух и вновь бросил взгляд в сторону АНБУ. Те по-прежнему ждали наступления темноты. Понаблюдав за их сигнатурами несколько минут, глубоко вздохнул и принялся сильнее накачивать себя природной энергией. Нужно быть готовым ко всему.

Проникновение в соседнюю страну мы начали под покровом темноты. АНБУ терпеливо выждали, пока вечерние сумерки плавно не перешли в ночь, и только после этого начали свое движение. В первые несколько минут этого вторжения, я чувствовал себя крайне неуютно. Стоило преодолеть несколько сотен метров, как буквально сразу же я ощутил пристальное внимание на нас всех. Причем, это внимание было направлено со всех сторон, с каждого кустика, с каждой травинки. И чем дольше мы шли, тем сильнее оно становилось. И пока мы двигались, я физически ощущал то, как бесчисленное множество едва заметных нитей пересекают наш путь. Они были невидимы для обычного глаза, но вот мое 'зрение', дарованное вливанием природной энергии, не могло их не заметить. Хотя не заметь я их еще до начала пути, вряд ли смог бы увидеть сразу. Уж слишком тонки они были.

Должен отдать должное профессионализму АНБУ. Они также почувствовали внимание, и буквально с ходу изменили направление своего движения. К тому же, команда, спустя несколько минут перестроилась в несколько иную формацию, в которой я оказался в центре, и продолжила движение с несколько иной скоростью. Они явно были готовы к засаде.

Пока мы двигались вперед, я сканировал окружающее пространство, пытаясь уловить источник нитей. Однако, несмотря на все старания, никого заметить не удалось. Нити как тянулись едва заметной сетью, так и продолжали тянуться. А чувство чужого пристального внимания так и продолжало преследовать нас. Глядя на это, у меня даже возникла неприятная мысль, что врагу не обязательно находиться близко к границе. 'Оператор' вполне возможно, сидит сейчас на другом краю страны и спокойно наблюдает за происходящим. Практически также как и я, сидя в Конохе наблюдал почти за всей территорией Страны Огня. Осознание такого положения дел меня неприятно кольнуло. То чувство, когда кто-то предвосхитил твою идею и достиг в ее воплощении куда большего, нежели ты. Неприятно!

Мы двигались практически всю ночь напролет. За все это время на нашем пути не попалось ни одного поселения, или даже следов человеческой деятельности. Девственно чистые тропические леса, заросшие деревьями холмы, несколько мелких речушек, сливавшиеся в одну и все. Это конечно, был лишь один участок приграничной зоны, но глядя на эту картину, возникало ощущение, что по крайне мере, в западной части Страны Медведя люди не живут. А если и живут, то где-то не здесь. Не на пути следования группы разведчиков.

С наступлением рассвета мы еще некоторое время продолжали свое движение, однако чуть позже остановились и вновь залегли. Меня такое положение дел озадачило. Ощущение чужого внимания-то никуда не делось. И разведчики прекрасно чувствовали это. Им ли не знать, что покров тьмы сейчас нам мало чем помогает. Простых людей, от чьих глаз ночная мгла могла нас защитить, здесь не было. Однако моя логика рушилась там, где действовала их логика. А она явно гласила, что ночь — друг, а с днем лучше не шутить.

Впрочем, пока мы отдыхали, терпеливо пережидая день, я не тратил время попросту. Улегшись под кустом, приступил к изучению тех нитей, что тянулись вокруг к неизвестному источнику. Просто дотронуться до них и начать изучать, вливая свою энергию, я опасался. Мало того, что враг поймет, что среди нас есть те, кто понимает принцип работы их системы наблюдения и контроля, так еще и велик шанс, что во мне распознают ненавидимую ими личность Ямагами. Тогда уж точно не миновать засады и попытки ликвидации. Или еще хуже: враг может попытаться получить доступ уже к моим нитям. Что не есть хорошо. Именно поэтому я просто тянулся вдоль этих нитей и искал источник....

С наступлением ночи, группа вновь продолжила свой путь. Мы двигались стремительно, аккуратно обходя препятствия, осторожно следуя вдоль рек и холмов. Чем больше мы двигались вперед, тем дальше меняли свое направление. Маршрут смещался с востока на северо-восток. Что довольно скоро привело к постепенному изменению природы. Увеличилось количество холмов, при этом леса резко поредели. К рассвету, когда мы вновь залегли на дневку, окружающий пейзаж сильно отличался от того, каким он был вчера.

Эти изменения, кстати, отразились на количестве нитей вокруг. Словно не было здесь того огромного многообразия живности, подключенной к местной системе защиты. Чужое внимание тоже будто бы немного рассеялось. Занятно....

Дневка прошла спокойно. АНБУ никуда не торопились. Спокойно прождав момента, когда солнце вновь начало медленно опускаться к закату, двинулись вперед. Причем на этот раз скорость нашего перемещения существенно упала. Мы бежали не так быстро, периодически меняя направление. Скоро стала ясна причина этого — я впервые почувствовал на периферии своего восприятия чужаков. Простых людей, судя по всему, двигавшиеся в противоположном от нас направлении. А некоторое время спустя мы и вовсе ступили на дорогу — обычную колею, проложенную среди редких деревьев и кустарников, но уже являющуюся четким сигналом — мы ступили в царство людей.

Поселения не заставили себя ждать. По пути мы проскочили несколько мелких деревушек максимум на полдесятка семей, посреди небольших рисовых полей. И дорога, которая нам попалась, была той, что соединяла их друг с другом. Несмотря на то, что была ночь, мне не удалось отделаться от назойливой мысли, что жизнь на периферии — далеко не сахар. А ведь здесь, вроде как не было никаких войн.... Жалкие домишки, болезненные сигнатуры людей, что я уловил внутри них, почти полное отсутствие скота. Далеко не богатые крестьяне Страны Огня на фоне этих казались вполне себе обеспеченными людьми! Причем нельзя было сказать, что здешняя природа была менее богатой. Видимо дело снова не в земле, а тех, кто этой землей владеет.

За ночь мы прошли мимо около десятка таких небольших деревушек вдоль продолжавшей тянуться дороги, пока не оказались у голых каменистых холмов, за которыми угадывался горный массив. Здесь-то была дана команда остановиться....

Впервые за все время нашего не сказать, что увлекательного, но достаточно напряженного путешествия, команда соизволила устроить некое подобие разговора. То есть, так как положено людям, выражая свои мысли не короткими командами а-ля 'стоп' или 'туда', а именно что полными предложениями. И что самое главное, на меня впервые обратили серьезное внимание, соизволив даже пояснить некоторые детали миссии! Просто невероятно! Причем, к моему удивлению, время для такого разговора было подобрано просто идеально. Здесь, в каменистой местности, количество чужих глаз и ушей было предельно низким. И потому чувство присутствия внимания со стороны почти полностью отсутствовало. А для того, чтобы его нейтрализовать, разведчики создали вокруг нас барьер, установив несколько печатей по периметру.

— Среди гор находится Скрытая Звезда. Мы проследуем туда и проведем переговоры с местными. Если им что-то известно, или же наоборот, неизвестно, мы вызнаем это.

Боец в маске с красными отметинами на правой стороне вроде следов удара лезвия, говорил все это только мне, поскольку остальным явно все было известно заранее. Потому, я только кивнул. И зачем, спрашивается, секретничать, если мы и так собирались показаться местным на глаза? Или в проникновении в Скрытую Звезду есть свой смысл?

— Проникать туда в форме АНБУ — не лучшая затея. Потому маски придется снять. То же самое стоит сказать и про численность группы. Появление пяти шиноби, вместо стандартной четверки может вызвать ненужные подозрения. Потому один из нас останется здесь. И это будешь ты.

АНБУ говорил прямо, а я про себя одновременно и радовался, и чертыхался. С одной стороны — хорошо, не придется снимать маску и объяснять товарищам, с какого это перепугу у меня забавные узоры появились на морде, да и глаза поменяли цвет. С другой — обидно! Скрытая Звезда для меня останется закрытой.

— Я должен буду оставаться прямо здесь? — поинтересовался я, глядя на успевшего стянуть свою маску АНБУ. На меня смотрели смутно знакомые глаза молодого человека, которого, кажется, не раз видел в столовой.

— Да, под барьером, — сухо кивнул разведчик, — Барьер обеспечит твою безопасность и прикрытие от чужих глаз. Маскировочные свойства — главное его преимущество.

— А что делать, если сюда кто-то заявится и обнаружит меня даже под барьером?

— Тогда воспользуешься тем, чему тебя учили.

Говоря последнее предложение, я так и чувствовал на себе пристальный взгляд каждого члена этой четверки. Не просто взгляд на приписанный лишний груз, который они должны охранять и водить, а что-то иное. Что-то преисполненное неких подозрений. Только вот на всех были маски — трое в белых, а четвертому маской служило его собственное лицо. Прочитать что-либо на нем было едва ли возможно.

— Понял, — кивнул я, и уселся на камень, демонстрируя свою готовность ждать, — И насколько это затянется?

— Зависит от того, как долго они будут ломаться.

АНБУ скинули свои маски, и мои подозрения, что все четверо — родственники, нашли новые доводы в свою пользу. Лица у всех были также сильно похожи, как и их чакра. Пока я озадаченно наблюдал за ними, пытаясь представить себе ситуацию, когда в семье рождается четверо детей-мальчиков, и все четверо пойдя по стезе шиноби, со временем формируют свою собственную команду, разведчики спешно переодевались. Скоро передо мной предстала уже не спец команда, а стандартная группа каких-то чунинов или джонинов, направленных с каким-то заданием в этот край. Причем, стоило им нанести несколько незначительных штрихов, как вся их схожесть как рукой сняло. Да, однозначно профи. Что еще удивительнее, если они действительно братья....

Мне дали дополнительные короткие инструкции и вскоре я остался один куковать под барьером — ждать их возвращения. Подождав для приличия где-то час, осторожно прикоснулся к стенке барьера и начал ее осторожно исследовать. Прежде чем предпринимать какие-либо действия, хотелось бы удостовериться, что барьер не выдаст меня с головой.

Несколько минут я осторожно вливал в него немного собственной чакры, осторожно направляя ее по всей площади пузыря. Скоро вся поверхность барьера целиком была мной изучена. Хм.... Да, эта техника определенно могла передавать сообщения о том, пересекал ли ее кто-нибудь. Между поверхностью экрана и ушедшими АНБУ тянулся след. Ну что же. Неплохо. Однако не критично. Мне вполне по силам блокировать передачу сообщений....

Я сосредоточился и коснулся ладонью земли. Едва ощутимый хлопок и внизу затрепыхались извивающиеся тела рептилий. Довольно крупные болотно-зеленые твари посмотрели на меня своими желтоватыми глазами, ожидая команд. Коснулся их, вливая часть собственной силы. И вместе с тем установил контакт.

Беззвучный приказ последовал тут же, и пресмыкающиеся исчезли среди камней и редких кустов — устремились в сторону горной гряды. Если я не могу попасть в Скрытую Звезду, то почему бы не попытаться перебросить туда своих шпионов. Благо здесь чужих защитников куда меньше, а мои солдаты — настоящие призывные хищники — куда сильнее своих местных собратьев.

Разведчики устремились вперед, а я, посидев и подумав немного, снова сосредоточился и снова осуществил призыв. Только на этот раз появилось существо, мало похожее на рептилию.

— Внезапно.... — задумчиво проговорил человек, осмотревшись и уперев взгляд своих красных глаз на меня, — а я уж начал думать, что нашему сотрудничеству пришел конец.

— И я тоже рад вас видеть, уважаемый глава клана, — ответил я, также внимательно осмотрев гостя. За те несколько месяцев, что я его не видел, он мало изменился. Хотя, как еще может измениться человек, который уже пережил самый тяжелый период своей жизни, и смог усвоить полученный опыт. Красноглазый обладатель смертоносного додзюцу теперь мало чем походил на свою молодую версию, когда-то эвакуированную мной во время попытки самоубийства. Хотя, пожалуй, не будь он одет в ночную юкату, выглядел бы он куда солиднее.

— Я вижу, вы решили примерить маску? — иронично протянул он, глядя на упомянутый элемент снаряжения любого АНБУ, что я положил рядом, сняв перед призывом.

— Не скажу, что в восторге от этого. Простите, что призвал Вас столь... рано. Традиции некоторых носителей масок очень строги к ночным похождениям с друзьями. Вот и приходится изгаляться.

— Вижу. Что-то случилось? И вообще, где мы?

— Страна Медведя. Довольно забавное место, если посмотреть. Тут оказывается столько интересных секретов, что я просто теряюсь. Вот и подумал, что было бы неплохо мне спросить у образованного человека обо всем, что он знает про это место. Про Скрытую Звезду, кстати, хотелось бы услышать больше, чем есть в обычных книжках уровня студента Академии. Уж очень интересно, а мы так близко от нее.

Шисуи приподнял бровь, вновь огляделся и наконец, явно сопоставив детали, кивнул.

— А что ищет АНБУ Конохи в Скрытой Звезде? — поинтересовался он, прищурившись.

— У Третьего есть один нерадивый ученик. Любит он прятаться в таких вот отдаленных местах, как думают некоторые.... Им то невдомек, что есть и другие, кто любит использовать змей в качестве шпионов.

Учиха хмыкнул.

— Надеюсь вы не поймаете самого себя.

— Постараюсь.... Благо, есть кого ловить.

— И кто же это?

— Вот и мне хотелось бы выяснить это. А для этого хорошо было бы узнать об этой стране больше. Для чего я вас сюда и призвал.

Шисуи снова огляделся и, вздохнув, уселся на камень неподалеку от моего.

— Хотелось бы мне сказать о Стране Медведя что-то особо интересное, — он пожал плечами, — Только вот особо много сказать сложно. Население — минимум. Причем оно очень бедное. Городов почти нет. Во главе всех стоит феодал, который обитает на восточном берегу и там же единственное поселение, которое может с большой натяжкой называться городом. И основной их доход — это добываемый местными крестьянами рис, который через этот портовый городок сбывают за море. Единственное, что представляет хоть какой-то интерес — это Скрытая Звезда. Точнее, то, что дало им название — упавшая звезда, источник их силы.

— Источник силы? — встрепенулся я. Конечно, я помнил про то, что название селения получило именно благодаря упавшей звезде, но чтобы она стала источником силы. Интерес к словам гостя мгновенно возрос.

— Да. О ней мало что известно, кроме того, что эта 'звезда' наделяет шиноби мощной чакрой, которая же, со временем, постепенно наносит вред ее пользователю.

— Интересно! — не удержался я от восклицания. Кажется, мне хочется заглянуть на огонек в Скрытую Звезду куда сильнее, чем раньше. Шисуи неопределенно повел плечами. Он явно не был впечатлен этим самым 'источником'.

— Сомневаюсь, — сказал он, — Будь в этой штуке какой-то толк, они давно захватили бы рынок услуг шиноби ближайших стран. А насколько мне известно, Звезда вообще еле сводит концы с концами. И титул 'Хошикаге' им тоже особо не помогает. Один лишь гонор, не более.

Я задумался, однако меня его слова не убедили. В конце-то концов, дело не в том, насколько силен артефакт, а в том, как им пользоваться. Они открыли эффект, усиливать шиноби его сырой токсичной энергией, вот и пользуются этим проверенным способом. Но если их положение действительно такое плохое, как говорят, то не удивительно, что они не ищут других способов. У них просто нет ни средств, ни ученых, чтобы провести надлежащее исследование и получить доступ к новым возможностям. А вот если бы я смог заполучить этот артефакт....

— Говорите, сводят концы с концами? — поинтересовался я.

Учиха покачал головой.

— Думаю, чтобы обеспечить защиту своего главного артефакта у них все-таки хватит сил.

— Не сомневаюсь, — серьезно кивнул я, в то же время проверяя, насколько далеко ушли моя команда. Странно. Я ожидал, что они будут быстрее, — А что-то кроме этого известно?

Шисуи снова пожал плечами.

— Если честно, то Страна Медведя никому никогда не была интересна. Как я и говорил, их шиноби в наших краях не мелькают, в рынок не лезут, да и вообще об их существовании можно услышать совершенно случайно. Когда один или два их ниндзя каким-то невероятным образом выползают в соседней стране при выполнении какой-то заурядной миссии.... Кто вообще будет нанимать ниндзя в отдаленной и малопосещаемой стране, когда рынок ими и так насыщен сверх меры? На любой вкус и цвет, по самым разным расценкам.

— А какой тогда смысл основывать селение ниндзя, если они даром не нужны? — озвучил я вопрос, ответ на который в моей голове уже имелся. Скрытая Звезда — ничтожное поселение, что играет роль этакой декорации, что скрывает за собой парней серьезней. Тогда, действительно ли от 'звезды' есть какой-то толк, если призраки его не присвоили?

— Да, кто его знает? — совершенно искренне пожал плечами Учиха, — Я бы конечно, сказал, дело престижа, или же просто своего рода игра того же феодала, который придумал себе игрушку. Но отсутствие серьезных ресурсов не дали развиться в структуру помощнее. Результат можно наблюдать своими глазами.

Я осмысливал слова собеседника. Учиха — это далеко не последние люди, и даже их нынешний глава клана, который в прошлом не был обделен информацией, все равно не знает ничего. Но если Скрытая Звезда — действительно лишь ширма, то она работает просто прекрасно! Мне известно, что в стране есть целый клан призраков, которые активно ведут сбор артефактов и знаний, причем явно не просто так. У них есть уникальный яд, способный убить кого угодно в кратчайший срок. Они создали такую продвинутую систему слежения и защиты от чужих шпионов, равную которой ни одна существующая военная деревня не способна создать. И это никому не известно! Целый континент, переполненный массой шпионов, следящих друг за другом, а такое никто не заметил! Мне снова стало неуютно. Да, в этой местности степень контроля над территорией минимален в силу специфики местности, но это не значит, что его нет. Я просто не могу поверить в то, что они позволили бы здесь существовать независимой скрытой деревне. Скрытая Звезда просто обязана быть их проектом. Равно как и местный феодал должен быть под их контролем. Ребята слишком серьезные....

Из этого мог следовать лишь два возможных вывода. Первый — 'звездочка' на самом деле малополезная для призраков штука, и потому они оставили ее для того, чтобы создавать ущербных ниндзя, которые играют роль ширмы. Второй же звучит несколько интереснее — из звезды уже выжали все, что нужно. Призраки, получив свою долю, держат артефакт в руках шиноби, чтобы те тренировались, и опять же успешно исполняли свою роль декорации. А в случае необходимости ничто не мешает им спокойно прийти в селение и забрать его обратно.

Вместо того, чтобы размышлять о сути и силе местного клана призраков, я думал о 'звезде'. И о том, с какой степенью эффективности мне удастся похитить эту игрушку. Также, как потом утащить награбленное и самого себя подальше от этих краев.

Моя задумчивость была прервана покашливанием Шисуи. Кажется, я слишком долго его игнорирую, а ему как-то не хочется засиживаться на сырой земле в таком виде.

— Кажется, я просто обязан перефразировать свой старый вопрос. Что ищете в Стране Медведя вы? Для того, чтобы найти воплощение Белого Змея, вам нужна не информация о Стране Медведя, а зеркало.

Я задумался на мгновение, а потом лишь улыбнулся...

Спикировавшая с огромной высоты крупная хищная птица мгновенно атаковала стремительно ползшую между камней змею. Острые как бритва когти блеснули в воздухе за мгновения до того, как настичь свежую плоть, скрытую под блестящей чешуей. Рептилия, несмотря на свои размеры, и впечатляющую скорость не успевала хоть как-то среагировать на падающего камнем охотника, даже если и заметила бы его тень. Еще мгновение и кровь обагрит каменистый холм....

Внушительную крылатую тушу отбросило в сторону врезавшимся в нее живым снарядом, возникшим из неоткуда. Раздался глухой стук, когти цапнули лишь камни, высекая искры, и вскоре переполненный боли крик могучего охотника пронесся по просторам неожиданного поля битвы. Отчаянные взмахи больших крыльев, острый клюв и когти уже были бесполезны. Смертоносные кольца в блестящей болотисто зеленой чешуе сомкнулись вокруг трепыхающегося гордого крылатого хищника, лишая его подвижности, а острые, полные яда зубы вонзились в плоть.

Через пару минут все закончилось. Мощные кольца плавно отпустили жертву. Большая рептилия аккуратно отползла в сторону, 'осмотрелась', пробуя воздух на вкус, и посмотрела на спасенного собрата. Тот глянул на него и продолжил свой стремительный путь. Спаситель двинулся следом.

Они ползли между крупными и мелкими камнями с большой скоростью, ловко обходя препятствия. Двигались вверх по все более крутому склону горы. Ползли осторожно. Периодически кто-то уходил вперед, а кто-то отставал, укрываясь в тени. Прикрывали, таким образом, друг друга от подобных нападений. Врагов, несмотря на кажущееся спокойствие, было предостаточно даже здесь. Лишняя осторожность было только на пользу миссии.

Ущелье перегородило им путь. Глубокое, одновременно с этим широкое, истинная глубина и размеры которого терялись в облаках желтоватого тумана, от которого за милю отдавало опасностью. Инстинкты существ, не понаслышке знакомых с понятием 'яд', говорили прямо — туман этот не несет никому ничего хорошего. А существа, у которых уже была толика разума, прекрасно поняли, что ядовитый туман здесь не просто так. Это была преграда на пути выполнения ими их миссии. И эту преграду нужно было обойти.

Рептилии устремились в обход. Острые глаза смертоносных хищников недаром питала сила самой природы — они видели куда лучше, чем остальные живые твари. От их взгляда не ускользнуло то, что ущелье имеет свой край. И что обходной путь на ту сторону существует. Все, что им нужно, дойти до этого обходного пути и преодолеть его. Если потребуется, силой. Ибо острые чувства посланников Драконьих пещер и их инстинкты ведали, что обходной путь охраняется.

Они ползли быстро, ловко обходя мелкие препятствия и находя наилучший путь. Ползли и ни на мгновение не ослабляли собственной бдительности. Их внимание было приковано к обходному пути, к тем силам, что берегли этот путь от чужаков, к врагам, что могли таиться среди этих скал. Но никто из них не чувствовал страха. Хладнокровные рептилии не ведали этого чувства. Все, что сейчас пульсировало в их головах — миссия. Ее выполнение было превыше всего. Таковы были условия контракта. И они собирались сделать все возможное, чтобы выполнить свои обязательства.

Вскоре проход по другую сторону оказался перед ними. Каменистая земля, заросшая мелкой травой и одинокое высохшее дерево, на котором сидело несколько птиц с изогнутыми клювами. Несмотря на не сильно внушительные размеры от этих местами полинявших крылатых существ исходило главное ощущение опасности. И не напрасно. Птицы мгновенно поднялись в воздух в тот же момент, когда змеи подобрались поближе. И начали кружить над ними, готовые сорваться вниз.

Рептилиям было их не достать. Но в то же время они не могли двигаться вперед, ведь стоило им начать движение, пернатые тут же срывались вниз, угрожая зацепить их своими смертоносными клювами и когтями. Змеи поднимались на защиту, и те мгновенно оказывались вне досягаемости. Этакая игра на грани. Ни туда, ни сюда.

Впрочем, змеи все-таки продвигались вперед. Каждый раунд приносил им несколько метров преодоленного пути. Но и птицы нельзя сказать, что не справлялись со своей задачей. Они серьезно затормозили передвижение группы ядовитых хищников. Спустя несколько десятков метров, когда рептилии оказались в максимально открытом месте, их количество резко возросло. И тут началась настоящая стремительная атака. Пернатые бросились на штурмовку, пользуясь своим численным превосходством и своими размерами, что обеспечивало им неплохую защиту от пусть и не медленных, но все же достаточно крупных пресмыкающихся. Очень скоро пролилась первая кровь, а несколько чешуйчатых тел обзавелись бороздами от ударов острых как бритва когтей. Не опасных, но многочисленных и малоприятных. Змеи берегли свои головы вместе с глазами — главную цель пикирующих крылатых охотников. Но тем не менее смогли обезвредить несколько врагов, ловко впрыснув в них смертоносный яд....

Кровавая битва местечкового значения продолжалась минут десять и все это время камни и мелкая трава уже были покрыты кровью, множеством отодранных чешуек, оторванных перьев и несколькими мертвыми или бьющимися в предсмертных конвульсиях пернатых. И, несмотря на потери, именно крылатые одерживали верх в противостоянии, сумев остановить движение рожденных ползать. Рептилии сражались яростно, но численность стаи летунов, налетавших на них, только росла, а они, несмотря на всю свою живучесть, силу и размеры, не были в состоянии прорваться.

Однако рептилии из Драконьих пещер были не простыми змеями. Их особенность не выражалась размерами, способностью питаться силой окружающего мира или даже зачатках разума в их головах. Не только этим, если быть точнее. Они были едины. Выполняя миссию, они могли совокупить собственные силы, чтобы добиться максимальной эффективности. Что они немедленно и сделали.

Когда стало ясно, что прорыв невозможен, и остается лишь один шанс — сбежать, отменив призыв, они пошли на меры, которые никто другой на их месте предпринять бы не смог. Окружили одного из своих плотным защитным кордоном, полностью прикрыв его от атак и дали возможность ему связаться с тем, кто призвал их сюда. Попросить о помощи. И помощь не заставила себя ждать.

Связующие их с призвавшим нити немедленно напряглись. Сразу же последовал мощный приток энергии. И вскоре глаза 'связного' уже передавали информацию совершенно другому мозгу. Человек 'прибыл' на место битвы, беря под контроль остальные тела и заставляя их следовать своей воле.

Рептилии на короткий миг бросились друг на друга, сплетясь в один большой живой клубок, тут же выплеснув собранную ими же природную энергию. 'Связной' подхватил эту энергию, смешал с силой окружающего мира, чтобы превратить в жажду смерти. А за ней в короткий миг словно сам лик шинигами 'осветил' это место. Большой, полупрозрачный горбящийся скелет на секунды возник на поле битвы, открыл усеянный острыми зубами рот, и, издав беззвучный вопль, испарился. Казалось бы не было в этом ничего страшного, но с десяток ближайших пернатых камнем рухнули на землю, а затем еще столько же отчаянно борясь с собственными неуклюжими телами, пытались отлететь подальше. Жажда утихла, а смерть, собрав жатву, исчезла, оставив живой клубок наедине с остатками пернатого воинства. Чешуйчатые окровавленные тела не упустили свой шанс. Вскоре численность защитников прохода упала до нескольких единиц, что по счастливой случайности оказались на большой высоте и не пострадали от смертоносного визита смерти.

Рептилии бросились вперед, преодолев остатки прохода, и вскоре уже спускались вниз по склону горы к почти полностью заросшему лесом и покрытому зеленым ковром огромному кратеру. Кратеру, в котором уже можно было различить крыши зданий. Каждый стремящийся вперед разведчик знал — цель близко. А вместе с ней новые враги....

Проникновение в селение не оказалось чем-то особенным. Они сделали все достаточно просто и без лишних сложностей. После битвы с пернатыми, других защитников, способных оказать должное сопротивление не нашлось. Из числа животных, по крайней мере. А вот из числа людей нашелся один человечек, который как не вовремя появился среди деревьев и заметил одну из рептилий. Восприняв крупную змею как угрозу, он попытался убить ее, ловко метнув кунай, но пресмыкающееся куда более ловко увернулось от стального снаряда и скрылось среди бурной растительности. Попытки достать его провалились, и неудачливый охотник ушел ни с чем. Судя по тому, что после этого не поднялась тревога, и никто не попытался найти опасную ядовитую особь, это действительно был 'человечек' — молодой, скорее всего, простой ученик, пока еще не обремененный достаточно развитыми мозгами.

Змеи рассредоточились по всему поселению, ловко скрываясь среди пышной растительности, и занимая наблюдательные позиции. В процессе ими были уничтожены более десятка всевозможных тварей — от грызунов до мелких птичек, в которых они чувствовали угрозу. Устранив противников, которые могли вести за ними слежку и навести на них более опасных врагов, а заодно подкрепившись за их счет, они принялись наблюдать. Скоро все поселение было как на ладони. Не было ни одного уголка, за которым не следила бы пара внимательных глаз, ни на мгновение не отвлекавшихся от происходящего.

Несмотря на все свои немалые силы, зачатки разума и чувствительность, могучие рептилии вряд ли смогли бы ведя наблюдение, собрать и проанализировать ту информацию, которая требовалась призвавшему. Однако на данном этапе им и не требовалось самостоятельно пытаться обработать полученные сведения. Сейчас все, что видели глаза змей, было доступно тому, кто сам жаждал попасть сюда. Именно он наблюдал за поселением, следя за тем, как ходят по своим делам немногочисленные жители, как бегают еще менее многочисленные шиноби. Он же смотрел на то, как здесь принимали гостей — группу шиноби из другой деревни, которых сейчас пригласили в один из домов, где устроили небольшое культурное мероприятие в рамках гостеприимства.

Поселение было небольшим. Куда меньше, чем то, в котором жил обладатель разума, что анализировал получаемую информацию. Для самих разведчиков, которым еще не доводилось видеть места обитания человека, было не с чем сравнивать, потому они бы согласились с разумом, поинтересуйся тот их мнением. Количество людей было соответствующим — меньше сотни. Даже если учесть, что кое-кто сейчас отсутствовал, отправившись на миссию или же просто совершал вылазку в соседний лес, это было до ничтожного мало. Не говоря о том немаловажном факте, что шиноби были частью этой 'сотни'.

Более всего разум озадачивало то, что взрослых шиноби было совсем немного. Они составляли какую жалкую часть от тех людей, что носили протектор. Основную массу бойцов представляли собой 'человечки' — дети и подростки, только ступившие на путь ниндзя. И это было необычно. Слишком необычно. Количество взрослых бойцов едва достигало десяти, и лишь ничтожная доля из их числа заставляла ядовитых рептилий почувствовать холодок внутри из-за сокрытой в них силы. Захоти те же гости, кого увлеченно потчевали местные, устроить здесь что-то нехорошее, то им удалось бы это сделать это с высочайшей вероятностью. И закончилось бы все исчезновением поселения раз и навсегда, даже если потом этих гостей те немногочисленные, наводящие холод хозяева перебьют. С большим трудом....

'Многочисленное' большинство местных шиноби из числа подростков и детей, в глазах призвавшего змей разума не представляло ни малейшего интереса. От них не исходила сила, в них не чувствовался даже определенный потенциал. Просто дети, которые получили в руки оружие и сейчас словно играли роль взрослых, воспринимая все именно как игру. Правда, сила, скрытая в них, не могла предоставить возможность воспринимать их просто как детишек, вылезших поиграть. Обладая такой чакрой, при дальнейших тренировках, из них все равно получатся шиноби. Пусть не сильно могучих, но тем не менее....

Анализируя происходящее, через органы чувств змей и поле природной энергии, разум обратил внимание на чакру местных шиноби. Нельзя было сказать, что змеи отлично разбирались в человеческой чакре. Для большинства из этой группы это был первый в жизни призыв, первая миссия. Но даже элементарно сравнивая тот же фон силы, что исходил от гостей, и местных, они уловили четкую разницу. У местных она была другой. Более тяжелой, даже можно было сказать, едкой.... По сравнению с чакрой гостей, она выглядела противной, не говоря уже про природную энергию, на фоне которой эта сила вызывала омерзение. Пусть разум призвавшего и твердил, что дело явно в ее необычности, а не какой-то токсичности.

Чакра местных отличалась по своей тяжести и друг от друга. Те несколько бойцов, от которых почему-то бросало в дрожь, обладали самой тяжелой аурой, в то время как другие их товарищи, отличались в разы более легким фоном. Дети же и вовсе терялись рядом с ними, хотя если сравнить их и гостей, то отличия чувствовались.... Влияние силы звезды?

Почувствовать саму звезду получилось как-то легко и буднично. Стоило разуму сильнее сосредоточиться на своих ощущениях, что побуждала аура, исходящая от местных, как словно из неоткуда возник до этого совершенно не ощущавшийся источник энергии. Странный, не сказать что мощный, мерно пульсирующий так, что практически сливался с силой окружающего мира, он мерно горел внутри самого большого здания в самом центре поселения.

Мгновенно вспыхнувшее желание призвавшего едва не заставило одного из разведчиков сделать стремительный бросок до здания. Однако он удержался. Здание охранялось. На крыше сидела группа птичек, внимательно следивших все, что творилось вокруг. И острые чувства змей отчетливо отнесли их в разряд угроз — они явно служили противникам. Но это были далеко не единственные защитники. В здании был один из взрослых шиноби, входивших в число наиболее опасных. Мимо него ни одному из разведчиков не прорваться. По крайней мере, сейчас. Нужно было накопить сил. И продолжить наблюдение.

Сказано — сделано. Наблюдение продолжилось. Змеи внимательно следили за происходящим, отслеживали то, как совместные посиделки гостей и хозяев плавно сошла на нет. Распрощавшись, группа чужаков покинула селение в сопровождении нескольких местных шиноби, которые вызвались сопроводить коллег.

Стоило чужакам оказаться за пределами селения, как группа 'опасных' взрослых шиноби, что остались в деревне, немедленно собрались в здании со звездой. Практически сразу же количество наблюдателей 'нелюдей' возросло, достигнув нескольких десятков особей. К зданию подтянулись и несколько пугающего вида черепах с невероятно мощной чешуей с шипастыми панцирями и внушительными лапами. Одни их легкие и непринужденные движения, не свойственные этому виду животных, внушал опасение.

Контролирующий разум быстро сделал свои выводы. Все разведчики немедленно были стянуты в одну точку. По одиночку они были слишком уязвимы. Вся эта живая масса с вражеской стороны явно была собрана по их души. И те несколько бойцов — шиноби явно входили в число защитников. Оставалось лишь догадываться, готовы ли они к тому, что собирался преподнести решивший пойти ва-банк и рискнуть разум призвавшего?

Обе стороны начали действовать практически одновременно. Правда по разному. Если с одной стороны в бой ринулись невероятные черепахи, развивая внушительную скорость, а воздух немедленно наполнился десятками птиц, готовых нанести стремительный отвлекающий удар, то рептилии со своей стороны поступили иначе. Они просто снова высвободили собранную массу природной энергии в одном порыве.

Окружающее пространство заволокло огромное облако дыма, из которого с жутким шипением вырвалась тварь куда больше, чем все остальные участники всего действия вместе взятые. Стремительный бросок громадного пресмыкающегося мгновенно лишил жизни и черепах, и нерасторопных птичек, сметенных чудовищным телом. Огромный гибкий хвост со стремительностью хлыста снес часть стены здания, обратив ее в пыль.

Изнутри ударил мощный поток фиолетовой чакры, принявший форму громадной исполинской лапы. Она с пугающей легкостью схватила громадную рептилию, и попыталась раздавить ее одним усилием своих когтистых пальцев. Однако змей, вместо того, чтобы лопнуть ошметками крови и мыса, просто взорвался белым дымом и исчез. А в дыму замелькали стремительно надвигавшиеся на полуразрушенное здание разведчики. Огромная лапа немедленно отреагировала на это. Немедленно обратившись в облако энергии, через мгновение преобразовалось вновь. На этот раз в несколько десятков стремительных щупалец, которые ринулись на рептилий. Но те, вместо того, чтобы быть нанизанными на эти стремительные и ловкие острия, следовали примеру старшего собрата. Через несколько мгновений не осталось ни одного змея, и щупальца из чакры застыли в воздухе, не находя цели.

Раздавшиеся вспышки боли и страха не почувствовал никто. Никто не понял, что произошло, когда облако фиолетовой чакры, во что превратились щупальца, исчезло. И никто позже не смог сказать, куда исчезла главная реликвия Селения Скрытой Звезды, когда спустя несколько десятков минут к полуразрушенному зданию рискнули подойти оставшиеся шиноби деревни. Внутри не было ничего. Ни тех, кто защищал его, ни то, что было укрыто внутри. Лишь следы ног на пыли, и разрушения.

Куда делись шиноби Звезды так, и осталось загадкой для всех. Для всех кроме двух человек в мире. Одного, кто все придумал, и другого, чьи глаза и скорость позволили провернуть все дело....

Кипишь в Скрытой Звезде не остался для группы АНБУ в тайне. Они быстро уловили начавшееся веселье, но сильного интереса к этому не проявили. Точнее, сделали вид, что не проявили. Даже когда занервничали сопровождающие, услышав весь тот грохот, что поднялся в деревне, и схватились за оружие, они лишь участливо пообещали найти дорогу самостоятельно и отпустили тех.

Шиноби малой деревни немедленно умчались обратно, оставив одного лишь проводника из числа юнцов, который изрядно нервничая, сопроводил их еще несколько километров, после чего также оставил их.

Дальнейшее путешествие до барьера, где притаился пятый член группы шло в почти полной тишине. Не считая чрезвычайно тихих переговоров бойцов, обсуждавших друг с другом услышанный ими грохот.

Общались они короткими, обрывистыми фразами, значение которых мало кто смог бы понять, не обладая особыми навыками. Ведь не в словах и фразах было дело, а в чувствах, что они вкладывали в них. Особое умение, которым владели лишь они. При желании, они и вовсе могли не разговаривать, общаясь исключительно при помощи жестов.

То, что в Скрытой Звезде не все ладно, они поняли немедленно. И грохот за спиной, который случился сразу же после их ухода оттуда, был лишним тому подтверждением. Вот только связь с искомым объектом они уловить не смогли. Если не наоборот. Одному из бойцов во время крайне 'необходимого' выхода по нужде услышал любопытные слова, оброненные каким-то юнцом поблизости о его неудачной попытке умертвить змею. Если таковая попытка была, и она оказалась неудачной, то объект интереса группы вполне мог здесь играл совсем не ту роль, о которой предполагали в Центре. А уж то, что потом случилось, вызывало скорее противоположные предположения....

Короткий обмен мыслями членов группы привел к одному выводу. Нужно было идти на соединение со второй группой и, обсудив вопрос уже с ними и тем, что смогли нарыть они, действовать совместно. А для этого нужно было добраться до точки рандеву.

Скоро барьер оказался перед их глазами, а спустя несколько минут стремительного передвижения, плотный защитный пузырь полностью укрыл их от любопытных глаз и ушей. Знакомая лисья маска вновь маячила перед глазами, а сквозь ее прорези их окатило взглядом красных глаз. Тех, из-за которых ни один представитель отряда никогда не смог бы доверять их обладателю больше, чем это было предусмотрено уровнем допуска. Уж слишком чужим был их взгляд. Не могли такие глаза принадлежать товарищу.

— Ну что? — поинтересовался пятый, привстав с камня, на котором он до этого удобно расположился. Нетерпение, которое видимо пытались сымитировать, получилось каким-то жутко фальшивым. АНБУ в маске лиса было явно все равно, что ему скажут.

Командир лишь неопределенно пожал плечами. Рассказывать что-либо о том, что он видел и слышал в деревне Звезды ни он, ни его бойцы не собирались. А пятый интересовался именно этим, что тот легко прочитал в вопросе. Потому, спустя несколько мгновений, пока он вновь стремительно облачался в свою форму с маской, выдал лишь короткое распоряжение о начале движения. Даже если медику такой ответ не понравился, он не стал подавать виду. Лишь взгляд красных глаз на мгновения задержался на нем и более ничего....

Барьер убрали сразу после заката, и группа стремительно направилась прочь от Селения Звезды. Они отправились на юго-восток — туда, где по договору, должны были встретиться со второй группой. Двигались быстро. Ловко обходя местные селения, они развили максимально допустимую скорость и полным ходом направились вперед к южному морскому побережью. Именно там, не доходя немного до моря, их и должны были поджидать товарищи, проводившие разведку южнее. Если все пройдет успешно, то в ближайшие несколько дней они имели все шансы встретиться.

Чужое внимание не оставляло их ни на мгновение. Каждое дерево, каждый кустик словно обладал глазами, и кто-то за ними наблюдал при их помощи. Ощущение постоянной слежки играло на нервах бойцов. Какими бы тренированными они не были, но чужой невидимый взгляд постоянно подтачивал их спокойствие, заставляло постоянно оставаться в напряжении в ожидании удара исподтишка. Боевое построение они поддерживали постоянно, старательно прикрывая пятого, о ценности которого командование проело всю плешь разведчиков и постаралось вбить в саму подкорку мозга. О его боевых навыках, вернее, об их почти полном отсутствии (в представлении подготовленной боевой команды, разумеется) они также были предупреждены. Пусть и слабо представляли, как смогут защитить его в случае схватки с противником, способным не сводить с них взгляда на всем пути следования....

Движение продолжалось всю ночь, по истечению которой они вновь остановились на дневку. Не то, чтобы в этом был какой-либо смысл — неведомый наблюдатель продолжал сверлить их взглядом отовсюду, и их местоположение ни для кого серьезного не составляло тайну. Однако командир продолжал следовать старой тактике, стараясь создать иллюзию того, что они не знают о наблюдателях, и потому старательно прячутся в тени. Это могло сыграть положительную роль в дальнейшем. Враги могли их недооценить, что уже преимущество в условиях полного чужого превосходства.

Пятый, вместо того, чтобы спать, спокойно просидел на одном месте посреди листвы, равнодушно наблюдая за жизнью окружающего его леса. Остальные, не перестававшие наблюдать за ним с момента выхода из базы, и сейчас периодически на него поглядывали. Командир же в который раз дал себе обещание по возвращению подать запрос на обучение его особому методу, благодаря которому их медик ни сомкнул и глаза, продолжая поддерживать отличную форму. Сам он и его команда держались на ногах только благодаря особым стимуляторам, после курса применения которых требовалось пройти сложный процесс реабилитации. Будь они в несколько иных условиях, то непременно предпочли бы не пользоваться допингом, но когда за каждым их шагом следил неведомый, предпочитали не рисковать.

Следующей ночью они продолжили движение в том же направлении. Поселений встречалось не много, основную массу пути занимали сплошные леса, перемещение по которым оказалось неожиданно сложным. В отличие от лесов вблизи Конохи с их огромными деревьями, по которым можно было ловко перемещаться, эти края довольно скоро стали напоминать худшую версию небезызвестного Леса Смерти. Запредельное количество всевозможной живности, густой, почти непроходимый лес с безумным разнообразием растительности. Передвигаться здесь ночью было чрезвычайно трудно. В нескольких шагах уже не было видно ничего. Сплошная тьма с затаившейся в ней внимающей им угрозой.

Резкое изменение местности стало причиной не менее резкого падения скорости. Передвигаться здесь было невероятно сложно. Бесчисленные виды ядовитых насекомых, растений и прочих тварей, в обилии водившихся в этом зеленом аду требовали повышенного внимания ко всему, что находилось вокруг. Любое неловкое движение вполне могло стоить серьезными неприятностями. Даже несмотря на то, что на бойцах была защитная экипировка, да и чакра добавляла запас прочности, это было чрезвычайно опасно. А ведь этим все не ограничивалось. Крайне неровный рельеф в этой части страны обеспечивал дополнительные сложности.

За ночь было преодолено куда меньшее расстояние, чем в предыдущую. И останавливаясь на дневку, все прекрасно ощущали то, насколько тяжело им далось это перемещение.

День выдался невероятно жарким. Повышенная влажность воздуха немедленно превратила лес в одну огромную парилку, где стало нечем дышать. Духота была настолько невыносимой, что командир даже отдал приказ активировать барьер, чтобы хоть как-то отгородиться от окружающей среды и создать внутри комфортные условия для отдыха. Внутри прозрачного пузыря группа даже позволила себе недолгий сон попарно.

Наступление ночи ознаменовало собой продолжение крайне сложного и малоприятного пути. Темп передвижения как был маленьким, так и остался таковым. Местность с каждым пройденным километром словно становилась все более и более непроходимой. Лес напоминал сплошную стену, с безумным количеством ветвей, вьющихся растений, лоз и кустарника, через который приходилось в буквальном смысле прорубаться. Колючки цеплялись за одежду, трава под ногами так и норовила поймать в импровизированную сеть, а стылый воздух словно обрел дополнительную плотность. Без клинков здесь было нечего делать.

Черепашья скорость, с которой они двигались, вызывала глухое раздражение у всех членов команды. Мало того, что они не смогли пройти и половины пути за все время, так еще и чужое внимание здесь словно усилилось. Те кусты и деревья словно стали цепкими руками того, кто следил за ними все это время и теперь этими руками он всячески тормозил их. И с каждым шагом, с каждым ударом клинка, это чувство крепло. Неведомый противник препятствовал им, всячески пытался остановить их. Правда никто из АНБУ не поверил, что он делает все возможное. Обладая такой силой, тот мог бы приложить куда больше усилий, пожелай этого. Он сейчас словно говорил: 'Лучше отступи сам, ты все равно не пройдешь!' И ближе к рассвету командир группы уже собирался с этим согласиться. Особенно после двух попыток изменить маршрут и отступить немного на запад — к Стране Огня. Тогда сопротивление окружающей среды ослабевало будто само собой. Идти немедленно становилось легче. И чужое внимание становилось не таким...страшным.

Остановку днем сделали, но долго на месте не оставались. Отдохнув пару часов, они решили изменить направление движения и отправиться на место соединения кружным путем. Надежда была одна — ослабить бдительность неведомого Никто и прорваться. Несмотря на то, что доказательств того, что этот Никто существовал не было, отряд в этом не сомневался.

Маневр начинался вполне успешно. Они направились на юго-запад, тем самым перестав продвигаться вглубь чужой территории. Также, как и ночью, смена маршрута немедленно отразилось на скорости. Препятствия словно исчезали перед ними. Клинки, без которых двигаться вперед раньше было невозможно, теперь стали не нужны. Но когда они начали совершать своеобразный крюк, постепенно меняя направление движения, цепкие ветви и буйная растительность сама собой начала постепенно им мешать. Через несколько часов упорного продвижения пришлось снова браться за клинки. Они вновь уперлись в практически непроходимую местность.

Пришлось остановиться и задуматься о том, что делать дальше. Поставленная задача провести разведку превратилась в необходимость прорыва через чужую территорию, которая самостоятельно защищалась. Неведомое нечто, подобного которому видеть бойцам еще не приходилось.

— Цена прорыва неприемлема, — констатировал командир, находясь под установленным барьером во время короткого совещания, — Мы и так успели устать, а если продолжим, то нас попросту прихлопнут.

Судя по кивкам его коллеги были с ним согласны. Даже пятый, который в обсуждении принимал самое минимальное участие.

— Но если мы не двинемся вперед, то провалим миссию, — констатировал один из бойцов, — Если то, что нас тормозит — это средство защиты...то наша цель как раз впереди.

АНБУ снова согласились. В утверждении было зерно истины.

— А что вторая группа? — поинтересовался пятый, — Она также будет прорываться к точке сбора любой ценой? Или же просто отступит, если поймет, что туда ей не добраться?

Пятый не был посвящен во многие детали, и потому его незнание было понятно.

— Если вторая группа встретит такое же сопротивление, то она может изменить свой маршрут. И попытаться добраться до запасной точки сбора.

— А мы сейчас по идее находимся в синхронных позициях?

Командир задумался на мгновение. Краем глаза он глянул на метки-печати, нанесенные на собственную руку. Ни одна из них не исчезла, что говорило ровным счетом об одном — вторая команда еще не добралась ни до одной из точек.

— Определенно, — кивнул он, — они либо на пути к ней, либо собираются...

Вертевшаяся в голове мысль, наконец, сформировалась полностью, и он смог ее по достоинству оценить. А ведь может сработать.

— Есть план, — немедленно выдал он, — Если мы не можем выполнить нашу миссию, то можем постараться поспособствовать ее выполнению второй группе.

Молчание соратников было спокойным. Они без лишних слов поняли, что он предлагал сделать. А если кто и не сразу понял, то вскоре дошло и до него. Что он и выдал одной короткой репликой.

— Приманка, — эхом отозвались остальные и кивнули. Говорить что-либо еще не имело никакого смысла. Приманка, она везде приманка.

— Отдыхаем и приступаем....

Сама мысль сунуться на территорию призраков, которые уже достаточно ясно обозначили, что делать этого не следует, мне не нравилась. И дураку было понятно, что окружающая среда так яро сопротивляется нашему путешествию не просто так. Неспроста она всячески потворствует нам, стоит только повернуть назад или в другую сторону. Мол 'да-да, именно туда, подальше отсюда, пока еще можете'.... Но увы, мои мысли мало совпадали с мыслями моих коллег. Хотя, возможно я не прав. АНБУ наверняка тоже не горели желанием рваться туда, в неведомую глушь. Вперед их вела поставленная задача и ответственность перед товарищами, которые действовали отдельно от нас. В отличие от меня. Мне вообще не терпелось скорее удрать с этой территории, особенно учитывая то, что я натворил в Скрытой Звезде. Даже мысли о возможном поиске следов моих дорогих родичей этого изменить не могли. Это проклятое непрерывное наблюдение уже сказывалось на моих нервах.

Прорываться мы начали интенсивно, после хорошего отдыха. Командир группы не намеревался идти туда неподготовленным и потому потратил время на восстановление после долгого и трудного периода активности. Перед началом очередного раунда, я тоже не тратил времени даром. Не спал, а усиленно накачивал себя максимально возможным объемом природной энергии. И, несмотря на то, что перед выходом мне было уже сильно нехорошо, я так и чувствовал, что поглощенного объема попросту недостаточно.

Прорыв начали осуществлять спокойно. С клинками наголо, активно прорубали себе путь среди вставшей непреодолимой стеной растительности, и шли вперед. Двигались медленно. Но, тем не менее, двигались.

За ночь мы преодолели внушительное расстояние (с учетом нашей скорости, разумеется), и снова остановились, окружив себя барьером. Непрерывная рубка стоила немых сил.

Дневка на этот раз прошла куда напряженной, чем обычно. Небольшое очищенное от растительности пространство внезапно показалось маленьким островком, окруженный огромным океаном чужой злой воли. И эта воля, ее внимание ощущалось даже через стенки барьера.

Ближе к закату островок казалось, уменьшился вдвое. Вроде бы его размеры остались прежними, но вот даже свободное пространство постепенно наполняла сила, направленная против нас. Хотя, почему словно? Я прекрасно видел, стоило чуть напрячься, как бесчисленные нити плавно опутывают все вокруг барьера, соединяясь с каждым обрубком растительности, с каждой мошкой вокруг, превращая все во что-то страшное. Становилось не по себе. И это не говоря о непрерывной и совершенно безумной какофонии звуков, что обрушилась на нас. Каждый зверь в близлежащей местности, каждая птица на соседних деревьях так и норовили прорычать, прокричать или прочирикать о своем присутствии, о неудовлетворении чужаками.

Следующий раунд прорыва сразу показал, что мы слишком близко сунулись туда, куда не следовало бы. Мы рубили растительность, медленно прорываясь вперед, и делали это в абсолютной тишине. Лес словно вымер, превратившись в глухую пустыню, по которой разносились лишь свистящие звуки наших клинков и чавкающие влажные звуки падающих ветвей и стеблей. Тишина сделала окружающую тьму гуще. Она словно окутывала нас черным коконом, и медленно переваривала, пыталась растворить внутри себя. И ужас, у нее это будто бы получалось. Какой-то выверт сознания или нет, но тьма словно тормозила наши руки, делая воздух плотнее, чем он был на самом деле, и ослабляла удары куда больше, чем возможно. Тут даже бывалые АНБУ занервничали. Хотя о чем это я? Нервничали они и раньше, только вот сейчас это стало ощущаться сильнее. Страх проронил свои семена и во тьме они всходили буйной порослью.

Ближе к утру не было никого из нас, кто не сомневался бы в своем решении. Да, все понимали, что мы приманка для Никто, чтобы вторая группа смогла выполнить свою миссию. Но суть сомнений заключалась в том, что план не сработает и все будет напрасно. Что и вторую группу остановят также, как и нас. И отвлечь чужое внимание у нас не выйдет....

Однако мы все равно двигались вперед. Враг, какой бы он силой не обладал, явно еще не применил весь свой арсенал средств, а того, что он использовал, было явно недостаточно, чтобы сломить волю команды АНБУ. Ну и того, кто болтался на шее этой команды.

С рассветом мы снова остановились и, следуя старой практике, быстро создали для себя островок, в котором намеревались вновь активировать барьер. Однако что-то пошло не так. Не успели установить контуры, как задрожала земля. Сначала мягко, будто не было ничего естественнее, чем землетрясение. А потом куда резче. Несколько мощных подземных толчков немедленно вызвали настоящее движение окружающего нас леса. Небо заполонили огромные массы птиц всех видов, которые только можно было здесь увидеть, шумом своих крыльев мгновенно заглушив все. Летающие насекомые заполонили пространство между растениями, словно безумные жужжащие облака, что устремились во все стороны. Деревья качались, падали листья, покрытая гниющим ковром старой растительности земля взбрыкивала от толчков. За жалкие секунды был рожден хаос.

Товарищи напряглись немедленно и предприняли меры предосторожности. Ловко сложили печати, и потоками воздуха остановили рвущихся на нас мелких тварей. Добавили огня, когда бесчисленное множество ползучих тварей поползло в нашем направлении. А через мгновения пришлось уклоняться от падающих стволов могучих деревьев, словно вырываемых с корнями чем-то могучим и страшным.

Инстинкты буквально взвыли об угрозе. Что-то приближалось, и все мое нутро кричало об этом. Нужно было бежать, как можно дальше!

— Осторожно! — только и успел я крикнуть, делая прыжок назад в просеку, оставшуюся с нашего прибытия. Уже приземляясь, с удовлетворением отметил, как рядом точно также появились остальные.

На месте нашего несостоявшегося лагеря земля пошла волнами и через мгновения с самого центра забил фонтан земли, и вырвалась огромная когтистая лапа, покрытая чешуей. Чтобы тут же исчезнуть под земле и возникнуть мгновением позже в другом месте, уже куда ближе к нам.

— Отходим, — прозвучала команда и мы сделали очередной бросок назад. Уже на лету командир сложил несколько печатей. Сокрушительный поток ветра, сжатый в виде снаряда, поразил землю. Раздался треск древесины, поднялся очередной фонтан земли, смешанный с облаком мелкого мусором. Мощь техники более чем впечатляла.

Однако неведомое существо явно сумело избежать серьезных ранений, если вообще их получило. Когтистая лапа снова вырвалась уже за нашими спинами. Стремительный взмах и когти пронеслись в опасной близости от меня. А мой клинок, выставленный для защиты, разлетелся бесполезными осколками. Металл не выдержал столкновения с когтями!

Пока во мне слишком медленно просыпались все те боевые навыки, которыми я так или иначе владел, мои коллеги действовали куда слаженнее. На лапу немедленно обрушился синхронный удар ветряных техник, тут же совмещенных с огнем. Полыхнуло зарево. Меня бы снесло, не укрепись я вовремя чакрой о грунт.

Мы ринулись назад по просеке. То, что взрыв не нанес непонятной твари никакого особого урона, стало ясно секундой позже, когда земля под нашими ногами снова пошла волнами, а за нашими спинами выросли новые фонтаны земли.

Я включился во всю эту суматоху только в этот момент. И наконец, посмотрел на ситуацию другими глазами — глазами того, кто видит больше, чем доступно другим. Увидел, как бесчисленное множество нитей, до этого пересекавшие все вокруг, сейчас горели ярчайшим огнем. Как целый клубок этих же нитей глубоко под землей образовывал какую-то непонятную фигуру, что сейчас увлеченно гналась за нами. И то, столько сил было собрано в этом нечто, с каким безумием циркулировала внутри него энергия. Это был Монстр! Монстр с большой буквы, накаченной такой прорвой силы (отдающей смутно знакомым 'запахом'), что те техники, что применяли АНБУ, явно были бесполезны против него.

То, с какой скоростью эта тварь двигалась прямо под землей, поражало воображение. Мы, двигаясь по земле, едва успевали от нее удирать, а ведь нельзя сказать, что АНБУ не пытались воспрепятствовать ей, периодически уплотняя землю своими дзюцу. При этом он выбраться на свет не торопился, предпочитая преследовать нас под землей.

Просека внезапно исчезла прямо перед нами. Вместо прорубленного коридора обнаружился свежий завал из множества обваленных деревьев и повылезших из грунта корней и перепаханной земли. А также огромного облака летающих насекомых, количество которых было таким, что они застилали и без того неяркий свет, погружая все во мрак.

Командир группы отреагировал быстро. Его снаряд из ветра обрушился на завал с чудовищным свистом, а один из АНБУ его немедленно поддержал. Мощнейший взрыв разнес преграду, создав проход, но воспользоваться им мы попросту не успели. Прямо на месте взрыва снова образовался земляной фонтан и когтистая лапа прорвалась на воздух. Тварь нас обогнала за те секунды, пока шло создание прохода.

Мощные когти тут же вгрызлись в ствол валяющегося рядом дерева. И это дерево тут же полетело в нашу сторону, разогнанное как снаряд. Очередной мощнейший залп ветра разнес ее в щепки, а наша группа сделала прыжок в обратном направлении, ожидая дальнейших действий монстра.

Лапа вновь исчезла под землей, а я уловил, как сгусток нитей начал раскручиваться вокруг себя, создавая дрожь земли. Все вокруг затряслось в безумной свистопляске.

АНБУ действовали решительно. Все четверо, не переговариваясь, ударили всеми своими техниками по эпицентру этого безумного вращения. За долю секунды до того, как на том месте начал образовываться очередной земляной фонтан.

— Вперед! — рявкнул командир, и группа ринулась вперед, на ходу давая повторный залп прямо по образовавшемуся кратеру. Под покровом очередного взрыва, который частично задел и нас самих, мы устремились в прорыв. Разминувшись со снова блеснувшими в воздухе когтями, ринулись дальше.

Я чувствовал, как смертоносное нечто снова разгоняется, следуя за нами. Но только в этот момент вдруг понял, что те же инстинкты, до этого кричавшие о страшной угрозе и опасности, сейчас говорили, что угроза и опасность эта тварь представляет далеко не смертельную. Монстр не жаждал нас уничтожить! Вместо того, чтобы просто выбраться из-подземли и устроить нам настоящую бойню, воспользоваться всеми своими конечностями, а не одной единственной, он продолжал играть в кошки мышки. Это была не смертельная битва с чудовищем, что на нас натравили. Это было пугало! Пугало, которым нас отгоняли от мест, куда нас не хотели допустить! Вот ведь чертовщина....

Монстр рвался за нами вслед, а я в свою очередь сканировал окружающее пространство, отслеживая ток энергии по многочисленным нитям, что в бесчисленном множестве покрывали все вокруг. И все больше убеждался в своей версии. Ток силы слабел. Нам не пытались организовать вторую пробку впереди, не пытались нас лишить нас пути к отступлению. Наоборот, отступление с каждой пройденной сотней метров становилось все легче и легче. А монстр, что следовал за нами неотступно, будто бы даже начал плавно отставать.

Командир, внимательно следивший за всем, что твориться позади нас, и явно заметивший резко угасшую интенсивность преследования, сделал едва заметный жест рукой. Группа мгновенно прекратила движение и заняла боевую позицию. Меня определили позади строя, а остальные бойцы оказались впереди — готовые ко всему.

Стоило нам остановиться, как я ощутил резко возросший к нам интерес со стороны противника. Неведомый зверь, до этого сильно замедлившийся, тут же почуял как мы затормозили и ускорился. Мои инстинкты взвыли. То, что мы решили проверить его, ему явно не понравилось.

Земля тут же пошла волнами, и тут я имел сомнительное удовольствие наблюдать за тем, как бесчисленные нити формируют что-то вроде щупалец, что тянулись от сгустка, бывшего монстром ко всем близлежащим деревьям. И очень скоро их вырвало с корнем и швырнуло в нашу сторону как обычный сорняк. Со всех сторон! Десятки деревьев! Земля вокруг взревела безумными фонтанами, что подняла тонны грунта в воздух, полностью закрыв утренний свет. Монстр ринулся в нашу сторону, и я чувствовал, как тянется к нам страшная когтистая лапа.

Спасались мы привычным образом — бегством. Очередной выплеск чакры в виде мощнейших техник и снова безумный рывок обратно на запад. И пока мы бежали, за нашими спинами то и дело вырывались деревья и метались в нас. Мы уклонялись и продолжали бег. В какой-то момент командир обрушил назад свою ветряную технику, которую тут же поддержал один из бойцов. Летящие на нас стволы деревьев немедленно разнесло в щепки, а на земле образовался внушительный кратер, тут же взорвавшийся очередным фонтаном.

На этот раз ситуация мало чем отличалась от того, что было в прошлый раз. После нескольких минут яростного преследования, которое по своей интенсивности превзошло все, что было до этого, я снова ощутил, как зверь теряет к нам интерес. Словно добившись своего, он начал постепенно отставать, намереваясь вскоре прекратить преследование.

— Что будем делать? — спросил я у командира, поравнявшись с ним. Деревья в нас больше не летели, и я чувствовал себя значительно лучше.

— Продолжать, — бросил тот, многозначительно посмотрев на меня.

— Бежать или его дразнить? — посчитал нужным уточнить у него.

— И то, и другое, — был его ответ. Да, кажется он продолжал играть роль приманки. И это мне не нравилось. Слишком эта тварь действовала предсказуемо. Понять, что это мог быть какой-то призывной зверь, которого бросили против нас, было не трудно. И потому командир будет продолжать свою игру, надеясь, что вторая группа выполнит разведывательную миссию.

— Следующий раунд может оказаться последним, — предупредил его я, хотя не сомневался, что тот и сам все понимает отлично.

В ответ тот лишь кивнул. И подал сигнал остальным.

Группа начала складывать длинную последовательность печатей, в которых я заметил те, что были связаны с элементом земли. Что дало мне повод резко ускориться. Они явно собирались выкурить тварь из-подземли. Когда это произойдет, лучше будет оказаться как можно дальше отсюда. Я окажусь мишенью, и уцелеть у меня будет не так много шансов. Ну если не воспользуюсь всей своей силой, что подразумевало раскрытие всего моего наличного арсенала.

Комбинированная техника была чем-то убойным. Земля вздрогнула так, что у меня сердце ушло в пятки. Через мгновения оглянувшись я увидел, как близлежащий лес позади меня попросту исчез, а на его месте образовалась странный выпуклый не то холм, не то купол.... Словно почву зачерпнули исполинской ложкой и, перевернув, впечатали обратно на место. Впечатляющее нечто!

Впрочем, нечто просуществовало недолго. Его разнесло через несколько секунд. Куполообразный холм пошел волнами и лопнул, а нам впервые открылся полный вид той твари, что устроила нам погоню.

Зверь был... страшным. Огромное вытянутое туловище, полностью покрытое костяными пластинами, что стояло на земле, опираясь на четыре мощнейших когтистых лапы, длинный хвост, оканчивающийся, разделяющийся на десяток отростков в конце, голова, полностью покрытая сплошной костяной броней с несколькими рогами и огромной зубастой пастью... Все его тело отливалось темно-фиолетовым цветом, а пар, вырывающийся при дыхании отдавал лиловым. Огромное, страшное, нереальное чудище! Однако специфический внешний вид монстра не вызывало столько страха, сколько невидимая аура, что окутывала его. Я видел своими глазами, как тело этого существа опутывал целый кокон из нитей, что увеличивали его объем вдвое. И эта невидимая часть была кажется опаснее, чем вся та мощь, заключенная в мясе. В коконе было столько силы, что вокруг даже в видимом спектре формировалось четко уловимое марево, несколько искажающее его вид. А ведь не силой едины! Эти нити постоянно находились в движении, периодически формируя разнообразные конструкции. Лишь за те несколько секунд, пока и зверь, и мы приходили в себя после такой техники, я успел увидеть, как у него образовалось с десяток щупалец, что изучили окружающее пространство. Некоторые даже образовали что-то вроде сети, что мгновенно опутали почву, словно хотели превратить ее в снаряд, но затем также быстро втянулись обратно в кокон. Да, я нисколько не сомневался, что эта тварь далека от призывных зверей. Скорее какое то специально взращенное живое оружие, способное творить такое с энергией....

То, что зря его так бесцеремонно вырвали из-подземли стало ясно сразу, как только зверь посмотрел в нашу сторону. Шаг, на деле оказавшийся броском, едва не стоит жизни всем. АНБУ бросились врассыпную, пользуясь образовавшимся свободным пространством после техники. Удар страшного корпуса был такой силы, что немедленно образовался огромный кратер. И практически сразу же зверь перегруппировался и снова атаковал, выбрав в качестве своей цели нашего командира. Очередной бросок невероятной скорости и АНБУ каким-то чудом разминулся со смертью. И говоря про чудо, я не преувеличивал. Даже вылетая из-подудара при помощи шуншина, он едва не попался в его скрытую ауру. Не знаю, сработали ли его инстинкты, или же просто чистое везение, но он выбрал самый успешный маршрут и вывернулся из когтей воплощенного инструмента самого шинигами.

Остальные АНБУ ударили в этот самый миг. Ветряные техники поразительной силы обрушились на чудовище, и я впервые смог наблюдать за попаданием по монстру измененным взглядом. Слов не было, одни проклятья. Снаряды воздуха размазались по невидимому кокону, и чакра впиталась в него. Сражаться против этой твари было невозможно! Она жрала чакру.

— Он жрет техники! — крикнул я во все горло, срывая голос. И метнул в сторону твари кунай, с подвязанной взрывной печатью.

Взрывов было несколько. Сначала взорвался мой заряд, а потом последовали взрывы других бойцов, которые поддержали меня своими залпами.

Впрочем, это все было бесполезно. Звериная невидимая 'шкура' оказалась непрошибаемой для этих фейерверков. Монстр даже бровью не повел. Только развернулся и снова ударил, словно таран.

Я сделал прыжок ввысь, намереваясь приземлиться как можно дальше, предварительно метнув еще один кунай с 'хлопушкой'. Смысла в этом не было, чисто для отвлечения. И нервно наблюдал за тем, как очередной кратер поглотил то место, где я стоял до этого.

Бойцы снова ударили земляными техникам. Образовавшееся болото попыталось засосать тварь, но не тут-то было. Монстр уперся лапами и начал вырываться. Причем так, что я ощутил весь тот ужас, исходящий от АНБУ, в сторону которого рвался хищник.

— Отступаем!

Команда была подана командиром. Он усилил болото мощным селевым потоком, который несколько затормозил чудовище, и тут же бросился на запад. Его бойцы немедленно оказались рядом с ним. Вскоре там же был и я, выбравшись из зарослей, куда приземлился.

Монстр взревел и понесся за нами со скоростью и силой способной растоптать нас. Чудом отскочили. Тварь пронеслась мимо, образовав огромную просеку, снося деревья, после чего остановилась, развернулась и снова совершила бросок.

Мы бежали со всех ног, уклоняясь от твари. Пока неслись так, как никогда, в моей голове мелькнула одна мысль — растительность, что не давала нам пройти раньше, сейчас мешала не больше, чем воздух. Иными словами, никак. Непроходимый лес превратился в простой парк. А несущийся за нами монстр.... Да, определенно! Стоило нам начать бегство, как тварь резко утратила часть своей ужасающей мощи и перестала демонстрировать даже ту скромную долю своего реального потенциала, что он раньше показывал. То, что он показал не все, было более чем понятно.

Спустя где-то около десятка минут, мы снова почувствовали себя в относительной безопасности. Монстр более не пытался протаранить нас, не делал просеки в лесу, не давил. Более того, он, кажется, вновь ушел под землю. И гнался за нами, отставая.

— Следующего раунда уже точно не будет! — решил прокомментировать я ситуацию, бросив взгляд на командира, который мрачно время от времени оглядывался назад и следил за идущими легким волнами на земле. Монстр все еще следовал за нами и не планировал останавливаться.

— Согласен, — отозвался он, посмотрев уже на меня, — Продолжим двигаться в этом же темпе.

Остальные бойцы лишь кивнули. Эта бойня уже изрядно вымотала их всех, и снова бросать вызов страшной твари в открытом бою никто не горел желанием. Особенно пока эта самая тварь особого желания немедленно догнать и скрутить нас не демонстрировала.

Однако ситуация изменилась внезапно. Монстр ни с того, ни с сего взревел, земля пошла ходуном и начал стремительно уходить в обратном направлении. Причем, судя по скорости, он до этого явно не мчался до этого в половину своих реальных возможностей!

Командир немедленно скомандовал стоп.

— Ловушка? — прокомментировал один из бойцов, оказавшихся справа от меня.

— Сомневаюсь, — тут же отозвался наш лидер, на мгновение задумавшись, после чего стянул маску, открыв вспотевшее бледное лицо с черными от недосыпа кругами под глазами. В его рот немедленно отправилась целая пригоршня пилюль, которые он запил из фляги и посмотрел на меня, — Если что-то пойдет не так, то на тебя вся надежда, Лис. Надеюсь, сможешь нас вытянуть с того света, если что.

Он невесело усмехнулся, ну а я с не меньшей мрачностью нашел у него все признаки приближающегося сбоя в организме. Стимуляторы, которыми он и его напарники пичкали себя, наносили телу сильнейший урон. Здоровье жертвовалось для бесценной в данных условиях чакры.

— Сделаю, что смогу, — кивнул я.

Ответив кивком на мои слова, он снова надел маску и сложил печать концентрации. Вздохнул, сосредоточился и опустил руки. Одна их меток, что была нанесена на его руку, отсутствовала.

— Вторая группа достигла точки рандеву. Понятно, куда понесся зверь.

Остальные бойцы тут же повторили процедуру поглощения стимуляторов, и немедленно бросились обратно, вслед за зверем. Сейчас никто не собирался задумываться о бесперспективности самого этого поступка. Зверя нам не одолеть. Во главе угла по-прежнему стояла миссия. И они должны были ее выполнить, во что бы то не стало. От них зависело то, сможет ли вторая группа провести надлежащую разведку и получить нужные сведения.

Мы мчались вперед на всех ногах, тщетно пытаясь нагнать монстра. Тот, даже под землей умудрялся развить скорость, куда большую нашей. И пока мы бежали, я мрачно размышлял над странными ощущениями в себе. Вся эта гонка со зверем нанесла сильный удар по моему самолюбию. Даже обладая объемом чакры, превосходящую всех этих АНБУ вместе взятых, в схватке с тварью я оказался самым бесполезным. Да, моя функция во время миссии заключалась не в сражениях с врагами, а в лечении, чего пока еще не потребовалось ни разу, но от этого было не легче. Будь у меня какие-то техники или что-то вроде этого, мой удар был бы куда эффективнее, чем все, что применяли разведчики. Вполне возможно, что совместными усилиями мы уже положили бы эту тварь. А вместо этого мы раз за разом оказывались в ситуации, когда приходилось то и дело, что бежать. Неприятно-с. А глядя на то, как товарищи рядом буквально сжигали себя заживо, становилось противнее вдвойне. Слишком слабо я оказался приспособлен для реальной войны, слишком слабо....

В моей руке мелькнул шприц. Сыворотка, которую я извлек из подсумка, стоило мне задуматься о самой ситуации и о роли медика. Мрачными думами делу сейчас было не помочь, а вот своевременная помощь медика очень даже могла помочь. Особенно сейчас, когда мы неслись навстречу опасности. Действие неизвестного стимулятора наносило вред бойцам, и я анализировал, решая, возможно ли при помощи сыворотки как-то снизить негативный эффект, сохранив положительный.

— Мне нужен ваш стимулятор, — сказал я командиру, повертев шприц на пальцах.

Тот бросил на меня короткий взгляд, и через мгновения у меня в руке оказалась пилюля, которую я тут же сжевал, слегка приподняв маску. Неприятный вкус заставил поморщиться, но не более. Я был куда сильнее увлечен изучением эффекта, что этот препарат оказывал на мой организм. Не то, чтобы я не опасался за себя в такой ситуации, но надеялся, что природная энергия вкупе с регенерацией позволят быстро нейтрализовать любой негативный эффект.

Чакра немедленно подскочила. Я почувствовал, как очаг начал работать интенсивнее, ток силы внутри увеличился. Задавленная мощью природной энергии усталость словно исчезла. Неплохой эффект, даже несмотря на то, что на меня этот стимулятор действовал не столь впечатляюще. Хотя, это была лишь одна пилюля, а для настоящего эффекта этого явно было мало.

Правда, этого хватило, чтобы определить негативное воздействие. Или то, за счет чего так активизировался очаг. Мда.... Если я прав, то крайне неприятная чертовщина! Эта штука снимала лимиты, заставляя организм работать на износ, попутно сжигая все жиры в теле, преобразовывая ее в энергию. И не только их, видимо.... Разовое применение было еще ничего, но если потреблять эту гадость горстями? Уверенности в необходимости собственного вмешательства прибавилось. И я протянул шприц командиру.

Тот посмотрел на меня.

— В помощь, — сказал я, и тот не став спорить со штатным медиком, позволил себя уколоть. А я почувствовал, как между нами образовывается связь. И мой организм начал оказывать тому поддержку, снимая часть негативных эффектов. Такие же шприцы я потянул остальным....

То, как заревело нечто огромное и страшное, мы услышали издали. Не опознать в этом реве крик нашего знакомого монстра было невозможно. Равно как и заметить, как близлежащий рядом с ним лес превращается в труху страшными ударами его чудовищных невидимых щупалец. Но помимо всего чувствовалось другое — ощутимая жажда убийства. Тварь жаждала кого-то прикончить, и я нисколько не сомневался, что это не повезло нашим коллегам со второй команды, на которых она обрушилась со всей своей силой.

— Поднажмем! — рявкнул командир, на ходу складывая печати. Что он собирался сделать, мне было неведомо. Хотя, судя по тому, что среди его печатей я разглядел несколько стихии земли, он явно стремился воспользоваться самым эффективным на данный момент элементом против чудовища. Его бойцы не отставали. Их руки также непрерывно складывали печати. И судя по тому, сколько чакры они сосредотачивали, готовилось что-то очень мощное.

Я вздрогнул от очередного удара далеко впереди, и вздохнув, прикрыл глаза на секунду. Что же, у меня было лишь одно оружие, которым мог воспользоваться. И надеялся, что оно поможет.

До места идущего сражения оставалось недолго, как впереди вспыхнуло зарево. Кто-то пустил в ход огонь. Причем такой силы, что жаром полыхнуло даже до нас, а столб дыма поднялся до небес. Как раз тогда мы и ворвались на поле боя.

Открывшаяся картина напоминала кошмар. Лес на огромной площади был превращен в один большой костер. Стволы деревьев лежали вокруг и пылали адским пламенем. От жара трескалась земля. Будто сам ад разверзся перед нами.

Монстра заметили практически сразу же, даже несмотря на весь тот кошмар, что творился здесь. И в тот же миг над этим трещавшим от жара пейзажем разнесся усиленный чакрой крик нашего командира.

— Берегись!

Крик был адресован понятно кому. Все, кто понимали ситуацию, должны были спасаться самостоятельно, так как ждать было нельзя. Тут же все окружающее пространство превратилось в громадную воронку. Страшное подобие водоворота, только из земли, начало затягивать в себя все, что было рядом. И образовалось это нечто прямо под тварью, что находилась в самом сердце инферно.

Стволы деревьев, сгоревшие кусты, тлеющая трава, шипящие камни — все это засасывало вглубь с бешеной силой, а я в который раз потрясенно наблюдал за тем, какой мощью обладают шиноби. И не меньше поражался тому, какой жуткой была та тварь, что сопротивлялась этой чудовищной технике массового поражения.

Кокон чудовища словно сжался, и буквально тут же во все стороны устремились длинные мощные невидимые щупальца, которыми он зацепился за твердую землю. И монстр начал вырываться! Нахрапом, прямолинейно, игнорируя то, что на него неслись потоки земли, смешанные с горящими остатками целого участка леса. Это был Титан! И он рвался вперед!

Рядом с нами материализовались изрядно помятые бойцы из второй группы, которые тут же обрушили потоки пламени на тварь, пытаясь загнать ее под землю. Не получилось!

Одно из щупалец, внезапно изменило свою форму, и зачерпнув несущиеся потоки земли и прочего мусора, сжала все это с такой силой, что то превратилось в снаряд. И кусок смертоносного теперь уже камня устремился на нас с умопомрачительной скоростью. Бойцы спешно рассыпались в стороны, а техника захлебнулась. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы тварь через мгновение оказалась рядом с одним из АНБУ и попросту откусила ему голову....

Бойцам моей группы требовался отдых после такой энергоемкой техники и они только и смогли, что забрасывать взрывающимся печатями и бомбами с газом, пока остальные пытались поливать тварь то огнем, то водой, то разрядами молний. Сказать что это не помогало, ничего не сказать. Тварь снова совершила бросок, причем с такой скоростью, что мгновением позже очередной боец второй группы упал без большей части своего туловища — страшная лапа вырвала ее своими когтями.

В этот момент тварь обратила свой взор на меня и я почувствовал, как что-то во мне дрогнуло. Между рогами чудовища я разглядел зажатую между ними до боли знакомую окровавленную безликую маску.... Неужели и она....

Тварь взревев сделала бросок, а я только и смог в последний момент воспользоваться своим главным оружием. Ки.

Удар пусть и был силен, но явно не столь силен, каким он должен был быть изначально. Я защитился в последний момент, уплотнив выбрасываемую до этого наружу чакру со всей силой. Потому и остался жив.

Немедленно вскочив, собрался было сделать стремительный бросок в сторону, чтобы отскочить от возможного повторного удара, но тут же рухнул на колено и едва смог сделать вдох. Грудь отозвалась болью, и я с ужасом увидел, как жалкими изодранными лентами падает на землю мой окровавленный бронежилет, а с глубоких ран на груди стремительно льются целые ручьи крови. Кажется, я недооценил не удар противника, а собственную живучесть....

Собрав чакру в груди, начал всеми силами лечение, чтобы быстрее встать в строй, да и избавиться от вспыхнувшей боли. Тут же опомнившись, начал втягивать в себя природную энергию — потрачу остатки на лечение и тогда мне не долго останется.

Первоочередные задачи были выполнены крайне быстро. Это заняло наверное всего секунд пять, и мое тело уже начало регенерировать, стягивая раны, останавливая кровь и избавляясь от заразы. Но и эти пять секунд ровно на четыре с половиной больше времени, достаточное для того, чтобы тварь сделал повторный бросок и добила меня. Так почему же я еще жив?

Только тогда я бросил взгляд вперед, начав искать глазами чудовище. И что забавно, с трудом нашел его. Кажется, я сильно недооценил силу удара! Меня отбросило глубоко в лес, и поле боя оказалось далеко. Настолько, что я едва видел стремительно мельтешащие точки — бойцов АНБУ, что поливали огнем как-то вяло отбивающегося монстра.

Задуматься о причинах такой слабой активности чудовища не позволила вовремя возникший образ девушки в окровавленной безликой маске. И холодная тяжелая рука сковала мое нутро. Неужели....

Я встал и направился вперед. Сначала шел медленно, так как организм не мог позволить большего. Но постепенно, по мере движения, мои раны стремительно затягивались, а моя скорость росла. Я оказался на поле боя и посмотрел на все новыми глазами. И увиденное меня не обрадовало.

Из членов второй группы в живых оставался один. Пока оставался.... Разорванные пополам люди, львиную часть останков которых сдавливают огромные когтистые лапы, обычно долго не живут. Тварь атаковали члены нашей группы, поливая ее железом, а она стояла и медленно выпивала из останков последние капельки жизни. Все остальные бойцы уже были мертвы. Но я нигде не видел ее....

Она нашлась практически сразу же, стоило мне подумать, что ее уже нет. Тело лежало вдали, на другом краю поля и медленно лишалось жизни с каждой потерянной каплей крови. И капель в ней оставалось мало. Слишком мало.... Но шанс был!

Я сделал стремительный бросок, проигнорировав и тварь, и бойцов АНБУ, которые, казалось, были для чудовища неинтересны. Пришло время выполнения моей миссии! Я здесь медик, и моя задача — спасение жизней. Хотя бы одной, хотя бы последней... В моей руке появился свиток с печатью — единственное, что могло спасти ее.

Инстинкты взревели в тот момент, когда я почти добрался до нее. Невидимые щупальца сбили меня с ног, возникнув из неоткуда. Я мгновенно сгруппировался, вспомнив старые уроки, вскочил на ноги и бросился было вперед, но тут же застыл как вкопанный. Монстр стоял между мной и ей. Позади себя я услышал крики товарищей, которые неслись на помощь, но я не обратил на это внимание. Враг был передо мной, и враг этот мешал выполнить мою миссию.

Все зло, что только могло быть во мне, вылилось наружу. В это ки я вложил все: боль, ненависть, ярость, усталость, жажду спасти товарища, который неожиданно показался мне дорогим, страх.... Вырывающиеся наружу вместе с чакрой и природной энергией кипящие чувства раздирали мое нутро. Я не сдержался, и закричал. Маска, что каким-то чудом до сих пор оставалась на моем лице, разлетелась осколками. Хотя.... Какой это был крик? Это было что-то жуткое, напоминавшее рев, смешанный с безумным воем, пропитанное чакрой.

А потом был прыжок вперед. Такой же безумный, каким был тот, первый. Только тогда я бросался на черепаху с тремя хвостами, а сейчас несся на землеройку с щупальцами. Тогда за моей спиной теплилась жизнь, которую я хотел защитить, а сейчас искорка жизни угасала за спиной монстра. Тогда в моей руке был смертоносный наруч из страшного металла. Сейчас же все, что было, это раскрученный вихрь чакры, со всей вложенной туда яростью.

Монстр подался вперед, рыкнул, и обнажил клыки. Своими глазами я видел, как кокон стремительно втягивается в его тело вместе с щупальцами, а затем из-подкостяных пластин вырываются огромные фиолетовые крылья с лазурными прожилками, что закрыли его с головой. Это было последнее, что я помню перед взрывом....

Моя рука почернела до локтя, а тело почти не слушалось, но глаза видели на удивление хорошо. Вися на плечах товарищей, я наблюдал за тем, как крылатая тварь медленно зарывается в землю, разбрасывая куски костяных пластин, а неподалеку от него догорает синим пламенем тело... Смерть настигла безликую и печать АНБУ уничтожала все, что от нее осталось, дабы она не попала в руки врагов. Пусть мои глаза и не видели этого, но я знал, то же самое происходит со всеми остальными павшими на этом поле. Из второй группы не выжил никто. И вместе с ними сгинуло все то, что они увидели.... Миссия была провалена.

Глава — 12

Заброшенный дом

Возвращение в Коноху получилось чем-то будничным. То ли дело заключалось в ночной мгле, из-за которой последние километры до селения прошли как в потемках, то ли в том, что во мне что-то изменилось за все время моего долгого пребывания среди АНБУ — не знаю. Знаю только то, что когда посреди густого леса неожиданно, будто по волшебству выросла громада стен, опоясывающих Скрытый Лист, а перед нами материализовались фигуры дежурной группы людей в масках, во мне мелькнула лишь одна мысль — наконец-то я высплюсь. И ничего.

Правда, не могу сказать, что мне удастся заснуть в ближайшее время. Последовавшие естественные процедуры убили ту способную существовать во мне радость от возвращения в ставшую привычной среду. Проход по секретному ходу через стены, быстрая пробежка по тайным маршрутам до ближайшего входа в подземный бункер АНБУ вдали от чужих глаз и долгая, в несколько часов, процедура. Доклады, прохождение необходимой медицинской проверки на возможный перенос опасных инфекций, а также специальных тестов, суть которых сводилась на установку личности.... Это выматывало. И без того не самое лучшее мое состояние к концу всего этого безобразия поддерживалось лишь надеждой на крепкий сон и несколько дней выходных, во время которых меня никто не будет трогать.

Все в нашей жизни кончается, кончилось и это. Я сдал экипировку, вооружение и наконец, мог отправиться в свой тихий уголок в Госпитале.

Оказавшись за дверьми объекта, я сделал было несколько шагов, но не смог. Чувство слабости навалилось так внезапно, что мне пришлось даже невольно опереться о ближайшую стену.

Несколько долгих минут я так и стоял, переводя дух. Сказать, что я испытывал какое-то недоумение по поводу своего состояния.... нет, не знаю. Было внутри меня подсознательное понимание, что дело в отсутствии уже ставшей привычной формы АНБУ с ее маской (выданной взамен уничтоженной в Стране Медведя), которая скрывала мои слабости и выпячивала мою силу. Эта форма, словно каркас держала меня на всем протяжении обратного пути. А сейчас у меня не было каркаса. Был лишь я — измотанный человек, которому нужно было пройти изрядное расстояние до своего уголка.

Восстановление дыхание, впрочем, прошло быстро. Дурманящая атмосфера, наполненная всевозможными запахами и ароматами огромного селения, до этого хорошо фильтруемая маской, быстро наполнила мои легкие, а ночная свежесть несколько взбодрила. Я, несколько пошатываясь, направился в Госпиталь.

Корпус АНБУ встретил меня несколько озадаченным взглядом дежурного.

— Ого, какие люди! — только и сказал он, изогнув брови, и попутно изображая сдержанную радость от встречи со старым знакомым, — Когда вернулся?

— Только что, — я сунул в его руки небольшой жетон, который мне вручили перед тем, как меня отпустили после процедур.

Получив то, что ему было нужно, дежурный практически сразу же потерял ко мне какой-либо интерес. Просто сунул мне в руки ключ и пожелал спокойной ночи. А я оставил его за спиной, делая вид, что не заметил, как он убрал руку от кобуры с кунаем. Наш Корпус — это особое место. Здесь ночные визиты никого не удивят, поскольку носители масок предпочитают действовать именно в темное время суток. Но вместе с тем уровень бдительности тут куда выше, чем в основном.

Войдя в свою комнату, и не обращая внимания на то, что здесь кто-то до этого уже успел похозяйничать, завалился спать....

Проснулся я весь в поту. Сон, словно обрывки сорванной пелены кошмара, медленно истлевали перед глазами, а я тяжело дыша, постепенно опознал возникающие контуры своей комнаты.

Глаза с трудом оторвались от угла, где подобно туману рассеялся образ пустых мертвых глаз на бледном лице мертвеца, преследовавших меня все то время, что я был во сне, и уставились на правую руку. На мгновение мне показалась лишь обугленная плоть, через трещины которой сочилась желто-красная жидкость. Я вздрогнул, и страшная картина испарилась, оставив в постели лишь вздрагивающую конечность со скрюченными пальцами, вцепившимися в металлическую часть кровати.

Отцепить руку от железа удалось лишь со второй попытки, после того, как я хорошенько ущипнул свою же собственную плоть. Судорога и подобие паралича отступила, и я смог перевести дух. Вытерев лицо от пота, вновь бросил взгляд на комнату.

В окно вливался яркий, словно зарево, свет.

'Вечереет', — сообразил я, на несколько минут откинувшись в кровать, приходя постепенно в себя. Слишком реальным был кошмар. Слишком тяжело было вновь и вновь переживать те воспоминания. Стоило закрыть глаза, как снова перед глазами возникли те глаза. Поэтому уставился на свою руку.

На вид она была вполне здоровой. Сейчас кровь вновь циркулировала без помех, болезненные ощущения исчезли, а движения снова стали подконтрольны мне. Но я-то знал, что она именно выглядит здоровой, но таковой не является. После того боя, когда от конечности пришлось буквально отдирать обугленную мертвую плоть, чтобы регенерация сделала свое дело, восстановления до конца так и не случилось. Восстановиться-то рука вроде бы и восстановилась, даже работала, но довольно часто случалось такие вот неприятные эксцессы. С ней определенно было что-то не так, и мне это не нравилось. Вот только мне было тяжело взяться за исследования. Я ограничивался лишь стандартными методиками, не требующими особых усилий и внимания. Сделать что-то еще почему-то не получалось. Не было ни желания, ни ощущения, что что-то получится. Какая-то апатия, право слово.... Ну ничего, здесь, думаю, найдется с избытком тех, кому можно доверить такой щепетильный вопрос, раз я сам не в состоянии.

Лежать больше сил не было. Я отправился в душ, сбросив мокрую одежду, как следует, освежился, и после, облачившись в чистое, направился к выходу. Был тут человек, с которым стоило поговорить прямо сейчас, а заодно показать ему свою руку. На выходе остановился и снова обвел взглядом комнату. Определенно, сюда заглядывали, и не один раз, кажется. Несмотря на то, что я не мог бы под страхом смерти сказать, как именно тут все лежало раньше, была абсолютная уверенность, что что-то не так. Что вон та книжка определенно лежала тут, а не там, а вон там вообще должна была валяться ненужная бумажка, а теперь вместо нее лежит другая, пусть и похожая на нее. Пфф.... Было бы что ценное.

Дайчи, я ожидаемо нашел в его кабинете. Наставник сидел за своим столом и увлеченно что-то строчил, периодически заглядывая в микроскоп, стоящий на столе напротив. Когда я вошел, он лишь кивком указал на привычное мне кресло, и продолжил свою бурную деятельность. Пожав плечами, уселся, и вдохнул в себя этот привычный запах, обитавший в этой каморке. Внутри что-то сжалось так, что даже пришлось отругать себя за излишнюю сентиментальность. Да-да, ты вернулся! Радуйся!

Наставник обратил на меня свое самое пристальное внимание очень скоро — минут через пятнадцать. И судя по тому, с какой тоской он оторвался от своей тетради и микроскопа, я мог вполне гордиться — ради меня он пожертвовал уж очень важным и интересным делом. При увлекающейся натуре Дайчи, это было достойно подвигу.

— С возвращением! — сказал он, улыбнувшись при этом так радушно, что мне стало даже не по себе. Не помню, чтобы мне в последнее время кто-то так радовался, — Рад, что наконец-то ты снова с нами!

— Я тоже, — немного неловко молвил я, изобразив гримасу в ответ. Что немедленно вызвало у наставника легкое веселье.

— Вижу-вижу! Все так и на морде написано! — улыбнулся он еще шире, обнажив белые зубы, — Тебя случаем по дороге никто по башке не стукнул? Выглядишь несколько пришибленным.

Блеснув чувством юмора, наставник вскочил со своего места и направился ко мне, и прежде чем я успел что-то ответить, меня подняли, заключили в дружеские объятия, от которых ощутил себя крайне неловко, а через мгновения уже сидел на кушетке, а Дайчи с крайне озадаченным видом изучал мою руку. Зеленоватый свет разливался от его техники, а я постепенно приходил в себя. Снова.

— М-да.... — спустя долгих полчаса произнес наставник с крайне озадаченным видом, — Интересно.

Он отошел к своему столу, порылся в полке, и, вытащив какой-то объемный свиток, что-то достаточно долго там вычитывал, и только после этого посмотрел на меня. Взгляд его мне не понравился.

— Сильно, — сказал он, — Весьма и весьма сильно. Кажется, нам есть о чем поговорить.

Я кивнул. Это уж точно.

— Что не так? — задал я вопрос, бросив взгляд на руку и пытаясь понять, что же такого там увидел мой собеседник. На мгновение мне вновь почудилась обугленная плоть, и я с трудом подавил дрожь.

— Да все, — сказал он, окатив меня спокойным взглядом, — Ты восстановил свою руку чуть ли не с нуля, но вместо того, чтобы получить рабочую конечность, у тебя вышло что-то странное. Неестественное, я бы даже сказал.

Я снова уставился на руку. К счастью, на этот раз не наблюдал черную мертвую плоть, превратившуюся в уголь, но увиденное не дало мне каких-либо ответов. А шестеренки в голове пока отказывались раскручиваться. Ну ладно, положимся на голову Дайчи.

— В чем дело-то?

— Плоть восстановилась, но с определенными изменениями. Какими до конца точно сказать нельзя, но....

Дайчи скривился, и неопределенно повел плечами.

— Но, что? — переспросил я.

— Такое ощущение, что она попыталась приспособиться к тому, что нанесло ей повреждения, но что-то пошло не так, и потому вышло совсем другое.

— Это плохо?

— Ну, как сказать.... Надо провести тесты. Потренироваться. А потом уже делать выводы.

— Понятно.

Я ответил и задумался. Волна малоприятных мыслей поднялась внутри, и пронеслась по застоявшемуся болоту, что собой представлял мой внутренний мир сейчас.

— Не переживай, — все также спокойно сказал Дайчи, — Разберемся. И не с таким разбирались. Пошли!

Резко вскочивший и направившийся к двери наставник был настолько необычным зрелищем, что я слегка растерялся, но очень скоро уже догонял быстро шагающего мужчину. Исходящее от него хорошее настроение словно разогнало мрачные тучи, висящие надо мной, и я почувствовал, как мне стало как-то лучше. И это за те жалкие полминуты, пока мы двигались к нашему общему знакомому — Кио. А уж когда мы заглянули к нему в кабинет, и я внезапно оказался заключен в такие же крепкие дружеские объятия, как это было незадолго до этого, то и вовсе что-то изменилось.

— Широ, с возвращением! — радостно оскалился медик, отойдя от меня на шаг, — Мы уж заждались тебя с твоей первой миссии!

— Спасибо! — ответил я, будучи усаженным на стул, перед которым очень скоро появился стол, а на столе оказались неведомо откуда вылезшие тарелки и рюмашки. Какие-то пять минут, как у меня в руках уже было саке, а рядом кто-то из персонала нашего Корпуса объявлял тост. Странно, но я этого человека даже не помнил....

В общем, вместо серьезного и последовательного разговора с наставником, получилась пьянка. Я бы даже сказал, большая пьянка в честь моего боевого крещения (что было секретной информацией, но о котором по секрету знали все присутствующие семь или восемь человек), первой долгой миссии и вливания в стройные ряды настоящих АНБУ. Алкоголь, который меня не брал в силу особенностей моего организма, тем не менее, в этот вечер, плавно перетекший в ночь, был потреблен в угрожающих масштабах, а еда, до которой я оказался чрезвычайно голоден, и вовсе заканчивалась полностью несколько раз. Пришлось даже засылать гонцов за припасами. В итоге, из этой посиделки я уходил с совершено иным настроением....

Следующее утро выдалось не в меру мерзким. И дело было не в зеленом змие, на которого мне как было наплевать, так и осталось. Всему виной все те же кошмары. Образ тех событий мучил меня всю ночь, а проснулся я от вспышки боли в руке в тот самый момент, когда словно воочию видел свой прыжок на ту тварь. Даже открыв глаза, я не сразу смог отделаться от пятен света, что плавали перед моими глазами после увиденной в кошмаре вспышке света после взрыва. А когда открыл, долго пытался отодрать руку от постели, в которую вцепились скрученные пальцы. Сведенная судорогой конечность не слушалась, пока я не прошелся мистической рукой по ней. Полегчало.

Посидел несколько минут в постели, снова прокручивая в голове картины своего кошмара. Образ монстра, вспышка света, крылья, рев, обугленная рука, мертвые глаза....

Вскочил и прошелся по комнате. Каждый раз, когда перед глазами вставали эти глаза, что-то внутри меня обрывалось. Всю дорогу обратно я только и делал, что пытался хоть как-то занять свои мысли, чтобы меня не преследовали эти глаза.

Вытерев пот со лба, направился в душевую — нужно привести себя в порядок и пойти к Дайчи. Пора было что-то уже сделать со всем этим. И начинать стоило с руки.

Дайчи был в отличном состоянии. По нему нельзя было заподозрить, что он пол ночи активно выпивал, причем ударными темпами. А сейчас на нем и следа от той активности не было. В чем тут дело — опыт или какие-то особые навыки? Хотя, какая разница?

— О, Широ! — немедленно, стоило ему меня увидеть, сказал он, улыбнувшись, — Как раз вовремя!

— Что-то случилось? — ответил я, направляясь к своему привычному месту.

— Может быть. Я не знаю, — он махнул рукой, введя меня в легкое недоумение, — В любом случае, надо бы провести исследования, не так ли? Лично мне не терпится.

Я кивнул, усаживаясь и смотря на наставника, который в это время возился с колбами. Память услужливо, пусть и со скрипом, доложила, что кажется, именно в этих хранились образцы моей крови.

— Ну, для начала, давай разберемся с причинами....

Дайчи бросил на меня пристальный взгляд, чтобы потом снова вернуться к своим колбам.

— Так уж вышло, что кое-что до меня дошли кое-какие сведения.... Не сказать, что в полной мере — секретность никто не отменял, — я кивнул. Подписанная мной бумага по возвращению накладывала на меня определенные обязательства по сохранению сведений в тайне, — Поэтому, не могу сказать всего наверняка. Так что, давай обговорим, что на самом деле случилось (в рамках приличий и правил, разумеется) и уже по итогам принимать решение.

Я снова кивнул.

— Сказать ничего конкретно не могу, — ответил, спустя некоторое время, — Помню все не так хорошо, как хотелось бы.... В общем, в какой-то момент я со всей дури ударил концентрированной чакрой по другому источнику концентрированной чакры....

Дайчи прекратив копаться в колбах, уставился на меня, явно ожидая подробностей.

— Я был в ярости.... Ну, вы понимаете...

— Выплеск йокай.... Так! А то, по которому ты наносил удар?

Я пожал плечами. Несмотря на наши доверительные отношения сейчас мне отчего-то сильно не хотелось разглашать информацию. Словно инстинкт говорил, что делать этого не следует. Вернее, следует ограничиться минимумом.

— Вы ведь знаете о Звезде?

Наставник на мгновение задумался и быстро кивнул.

— Та самая, которую согласно слухам, похитили...

— Так уж случилось... в общем, я почти уверен, что то, по чему я наносил удар обладала как минимум частью этой чакры.

Дайчи молчал некоторое время, внимательно смотря на мою руку. Когда же ему надоело, в его руках появился до боли знакомый набор игл.

— Нужны новые анализы, — коротко прокомментировал он свои действия, а я снова кивнул. Что тут еще скажешь....

— Ну что? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как наставник наконец, отодвинул микроскоп в сторону и откинулся на спинку своего удобного стула.

— Что уж тут сказать? — протянул он, лениво поведя пальцем по стройным рядам иероглифов, которые совсем недавно сам же наносил на белые страницы журнала, — Весьма интересно.... Не сказать, что я открыл что-то новое с момента вчерашнего исследования, но кое-какие моменты прояснились. Ты и сам бы, кстати, мог разобраться. Твои навыки уже достигли нужного уровня для этого.

— Возможно. Но я пока не в том состоянии. Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя.

Медик некоторое время смотрел на меня каким-то понимающим взглядом, отчего я быстро сообразил, что ему известно куда больше, чем мне казалось. Впрочем, что я удивляюсь?

— Так что там с результатами?

Дайчи хмыкнул, поиграл желваками и лишь потом начал.

— Скажем так.... Сейчас все отлично.

Видя мое несколько ироничное выражение лица, он махнул рукой, явно советуя не торопиться.

— Да, некоторые проблемы есть, но они вполне поправимы, и мы это исправим... думаю в ближайшие недели, если не неделю. И тогда все будет как прежде. Но моя оговорка 'сейчас все отлично', не случайна. Сейчас действительно все отлично по сравнению с тем, что могло бы быть.

— А что могло быть?

— Мутация.

Не знаю почему, но я вздрогнул. Вроде бы и слово вполне знакомое, и понимание того, что я по нынешним реалиям уже есть мутант, но почему-то оно прозвучало как-то... жутко.

— Понимаю. Это действительно странно. Но вот в чем суть. В соответствии с моей гипотезой, в тот момент, когда ты получил урон в результате столкновения двух сил, случилось нечто. Йокай нашего любимого демона о девяти хвостах и без того не самая приятная вещь. А тут произошел контакт с чем-то, что было как минимум равнозначным. Я не утверждаю, просто предполагаю.

Я согласно кивнул. Мощь той твари и ее чакры была бесспорно невероятна.

— Комбинация двух страшных сущностей была такой страшной, что урон, судя по всему, ты получил серьезный. А потом попытался восстановиться. Вот только результат вышел своеобразным. Твое тело, получив урон, постаралось адаптироваться к новой концентрированной чертовщине, и приложило определенные усилия для этого. И я уверен, что оно смогло бы провернуть что-то такое, проведя полноценное изменение. Но площадь поражения оказалась недостаточно велика, и организм, пусть и, начав процесс, потом вернул все на круги своя, скажем так.

— Не могу сказать, что все понял...

— Поймешь. Главное должна быть понятна суть. Твое тело едва не начало процесс мутации, чтобы подстроится под новые условия, но старая суть оказалась сильнее. Но свернутый процесс не прошел без последствий. Отголоски остались. И от них нам и потребуется избавиться, чтобы твоя рука снова работала как надо.... Я помогу тебе со всем, что касается медицинской составляющей. А со всем остальным, включая с этим, — он показательно коснулся пальцем виска, ты будешь разбираться сам.

Мы несколько долгих секунд сверлили друг друга взглядом, после чего он снизошел до пояснения.

— Твоя регенерация — самая мощная вещь, которую мне когда-либо приходилось видеть, Широ. Я изучал образцы крови джинчюрики, имею немало данных на этот счет. Но даже это не идет, ни в какое сравнение с тобой.... Я убежден, что твой организм должен был бы справиться с этим недугом давно. Но что-то этому мешает. Думаю, ты уже догадался, что по-моему, это такое.

— Да.... Дайчи-сан. Как вытравить из памяти смерть?

— Думаю, ты знаешь. Смерть из головы не уйдет, даже если в ней нет твоей вины. С ней можно лишь смириться....

Без дела долго валяться я не мог физически. Продержавшись еще один день, большую часть которого провел в компании Дайчи, который активно работал с моей рукой, на следующее утро решил, что с меня хватит. Мне как никогда хотелось оказаться в обществе, включиться в бурную деятельность. Ощутить жизнь, бьющую ключом, а не валяться в своей комнатушке, плюя в потолок или же торча у Дайчи, которому в этот момент я не мог помочь. Нет, помочь бы смог, но к этому не лежала душа. А так, поварившись в бурлящем котле, называемом Госпиталем, глядишь, и смогу прийти в себя....

Встретили на удивление хорошо. Стоило мне показаться в своем отделении, как коллеги высыпали из своих рабочих мест, оглядывая сначала удивленно, потом озаряя своими открытыми приветливыми улыбками и радостно поздравляя с возвращением. Пока добирался до своего рабочего места, успел переброситься словами практически со всеми, неоднократно пообещав обязательно угостить старых товарищей в честь моего появления впервые за несколько месяцев. Пока осторожно осматривался в рабочем кабинете, невольно задумался над особенностями меднинов по сравнению с обычными шиноби. Для работающих на поле генинов, чунинов и джонинов вполне обыденно пропадать месяцами где-нибудь далеко на важных миссиях, и их возвращение вряд ли спровоцирует повышенное внимание коллег. А вот для Госпиталя это было скорее событием из ряда вон выходящим, когда сотрудник пропадал на длительной миссии и встречали его соответствующим образом. Причем не важно, в каком именно Корпусе Госпиталя. Что АНБУ, что Основной Корпус действовали практически идентично. Разве что с единственной разницей: здесь нужно было проставляться самому....

Не успел я толком приступить к работе, как ко мне заглянул улыбающийся невероятно яркой улыбкой Ямада.

— С возвращением! — сказал он, радостно бросаясь с дружескими объятьями, вызывая у меня очередные странные чувства, — Я уж начал немного беспокоиться!

— Было бы о чем, — отмахнулся я, усаживаясь на свое место. Ясуо расположился на кушетке. Судя по всему, он не сильно торопился к своим пациентам.

— Ну, Вас долго не было, — заметил он, — К тому же, что за миссия может требовать присутствие ирьенина такое долгое время? Вот я и немного переживал.

— Приятно слышать, — кивнул я, — Хотя переживать не о чем. Со мной все в порядке.

Кажется, что-то в моем голосе показалось для собеседника неестественным. Он несколько секунд молча смотрел на меня и лишь кивнул.

— Тут говорят, что Вы тут решили отпраздновать свое возвращение, — сменил он тему, насмешливо прищурившись и вызвав у меня чувство искреннего возмущения.

— Меня вынудили! — воскликнул я, взмахнув рукой. Не той рукой, которой следовало совершать такие резкие движения. Неприятное ощущение дополнило сброшенную со стола неуклюжим движением стопку папок, — Проклятье!

К моему удивлению мое шипение вызвало у Ясуо совсем иную реакцию, чем я ожидал. Он резко погрустнел и вздохнул так, что и мне стало совестно ощущать что-либо кроме безграничной печали.

— Что там с Анко? — бросил я пробный камень, подбирая папки и складывая их на место, — Надеюсь, вы не успели разбежаться?

— Эх, если бы, — с величайшей скорбью в голосе ответил друг-коллега, снова печально вздохнув.

Я поднял на него взгляд, ожидая продолжения, но он успел уйти в себя так глубоко, что пришлось пощелкать у него перед глазами. Правильной рукой!

— Что? — озадаченно всплыл он в реальность, вызвав у меня насмешку.

— Ты что-то говорил про одну девицу, — напомнил я ему, на что он снова печально вздохнул так, что у меня возникло непреодолимое желание выгнать его взашей. Если так продолжится, ни о каком возвращении к норме мне нельзя будет и мечтать. Угробит настроение и с концами!

— Она на миссии, — ответил он, наконец, — Больше двух с половиной месяцев!

Хм... Как любопытно. Кажется, радость и беспокойство Ясуо можно смело списать на Анко. А я уж испугался, что успел завести куда больше друзей, чем думал.

— Скоро вернется, — пообещал я ему, открывая одну из папок и просматривая бумаги, пытаясь вспомнить, для чего они тут вообще нужны. Получилось только со второй попытки.

— Конечно вернется! — согласился Ямада, на мгновение задумавшись, а потом внезапно снова сменил тему, — По поводу нашей работы.... В общем, у меня есть некоторые подвижки.... Правда, не очень большие, но все-таки....

— Расскажешь позже, — остановил я его, — В мою голову это все равно сейчас не влезет. Мне нужно немного вернуться в колею. А потом.... Потом разберемся.

Ясуо может и ожидал чего-то иного, но в ответ только согласно кивнул, не став настаивать. Просидев у меня еще некоторое время, он ушел, пообещав обязательно присутствовать на общих посиделках, на что я только махнул рукой. Ко мне заглянул первый пациент, с которого и начался полноценный рабочий день, вскоре почти полностью меня поглотившим....

Вечерние посиделки вышли не менее веселыми и теплыми, чем вечер с коллегами по Корпусу АНБУ. С единственной разницей, что прошли они в одном из ресторанов, куда слетелось практически все отделение. Хотя, нет, разница была еще кое в чем. Эти коллеги были другими. Не суровые профессионалы, львиная доля деятельности которых находилось под грифом 'секретно', по привычке скрывающие свои истинные чувства даже на веселой попойке друг с другом, а скорее обычные гражданские, решившие отдохнуть после рабочего дня по неожиданно подвернувшемуся поводу. С этими людьми было... и проще, и сложнее одновременно.

Я общался с людьми, на каждом из которых был свой шрам, своя кровоточащая или уже зажившая рана, которая открывалась вследствие потребленного алкоголя. Я видел эти раны, слушая их рассказы, ощущал что-то близкое, что-то, что испытал и сам, и это было... странно. Я привык хранить все в себе, быть все тем же АНБУ, все секреты которого спрятаны за маской. И привык общаться с другими, такими же АНБУ, этого не замечая. Но после той миссии, после месяцев контактов исключительно с людьми в масках, после пережитой битвы, ощущения собственной беспомощности, несмотря на всю ту мощь, что кипела во мне тогда.... Это было уже совсем другое чувство. Я увидел их. Увидел людей. Простых людей, живущих своими проблемами, переживших свои потери, с грустью вспоминающие прошлое, где осталось и плохое, и хорошее, и смотрящие с надеждой на будущее.... В этих пьяных разговорах я услышал то, что не слышал до этого. В этих пьяных веселых улыбках различил то, чего раньше просто не понимал. И тяжелым обухом по моей голове ударила единственная мысль — те пустые глаза на безжизненном лице стали таковыми только ради этого, ради этих людей. Ради того, чтобы вот эти люди могли спасать и дальше жизни, а спасенные жизни продолжали жить, творить, совершать ошибки....

Мои мысли оказались слишком тяжелыми, чтобы удержать их под маской. И пьяные ирьенины не могли не заметить, как я смотрел на всех, на окружение. Через мгновения разговоры сменили русло, тон беседы изменился, а я оказался окружен таким вниманием, сочувствием и дружбой, что не тронуть меня это просто не могло. Что-то внутри дрогнуло, и к концу этой вечеринки мне уже было тяжело рассматривать всех этих людей не своими друзьями, товарищами. Теми, кто уже не могли быть мне не безразличным....

Хокаге внимательно перечитал документ во второй раз. Отложил, попыхтел трубкой, чтобы снова взять переданный ему некоторое время назад подробный отчет и пересмотреть в очередной раз.

Чуда не случилось. Стройные ряды иероглифов как стояли, так и продолжали стоять. И тот смысл, что они передавали своим построением, оставался неизменным.

Не сказать, что самый могущественный человек в селении только сейчас узнал о том, что пытались донести до него на бумаге. Нет, срочные рапорты с миссии он получил далеко не один раз, и каждая новая депеша содержала все больше и больше информации. Единственная разница между теми документам и этим заключалась в том, что последний объединял все остальные, и содержал множество ранее неучтенных деталей, которые по горячим следам не удалось вовремя оценить и придать им соответствующего значения. Да и нельзя было передавать информацию в достаточном объеме — секретные каналы связи не предполагали передачу излишне объемных донесений. Но проблема в том-то и заключалась, что все эти малозначимые вроде бы детали, при объединении с общими сведениями внезапно меняли картину, заставляли взглянуть на нее под другим, качественно новым углом. И картина эта мало радовала.

Мужчина перечитал документ в четвертый раз и наконец, отодвинул подальше от себя. Несколько минут после он так и сидел за своим столом, продолжая раз за разом затягиваться и выдыхать все новые и новые облака табачного дыма. В насквозь прокуренном помещении уже царил настоящий туман, скрывающий контуры многочисленных предметов интерьера. Царящий полумрак же только добавлял всему этому какой-то особый штрих.

Впрочем, глаза Хокаге не обращали никакого внимания на такие мелочи. Взгляд его уперся прямо перед собой во входную дверь, которая была сейчас естественно заперта, и не было в нем никакой осмысленности. Вся суть главы деревни ушла глубоко вовнутрь — в свои мысли, навеянные прочитанным. В голове всплывали и снова расплывались образы давно минувших дней, в ушах словно звучали голоса давно сгинувших людей и звенели звуки давно минувших битв. В сознании могущественного человека проскальзывали дни, месяцы и годы, отбрасывая его то в одно время, то в другое и нигде он не мог нащупать что-то, что действительно подходило бы к нынешней ситуации. К тем ассоциациям, что пробудили внутри него те самые построения иероглифов отчета одного из офицеров АНБУ, переданных после возвращения его группы с недавней провальной миссии.

В какой-то момент он почувствовал, что с раннего утра беспокоящая его головная боль теперь стала же совсем невыносимой. Железным обручем сжимали невидимые путы его голову, заставляя морщиться от боли и сильнее затягиваться табачным дымом. И все больше дыма вылетело из его ноздрей наружу, добавив туману плотности.

Он обернулся и бросил взгляд на окно. Пожалуй, стоило бы приоткрыть, впустить сюда немного воздуха. Он встал и, подойдя к стеклянной преграде, несколько мгновений равнодушно смотрел на раскинувшуюся вокруг деревню, освещенную бесчисленными огнями множества ярких фонарей. Было уже за полночь, так что на улицах никого нельзя было увидеть.

Открыв окно, мужчина несколько минут вдыхал поступающий свежий ночной воздух, с наслаждением отмечая, что головная боль вроде бы немного ослабла. Воздух в кабинете скоро снова стал прозрачным, и все приняло давно привычный облик. Облик, который сохранялся уже несколько десятилетий без какого-либо изменения.

Отойдя от окна, Хокаге прошелся взглядом по своему рабочему помещению, вздохнул и, сделав несколько шагов, очутился в самом центре кабинета. Его взгляд остановился на четырех портретах, висящих на стене. С четырех рам на него смотрели четыре совершенно разных человека. Могучие, холодные, суровые воины, внутри каждого из которых горело пламя силы. На мгновения задержавшись на изображении темноволосого мужчины, коим он когда-то был, глаза его скользнули дальше. Первый, чья безудержная энергия поражала воображение, и который оставил самые светлые воспоминания о прошлом. Суровый Второй — железный человек с ледяным взглядом красных глаз, которые много раз смотрели на него в самых разных ситуациях. Второй был ему большим учителем, нежели Первый. Хаширама погиб когда он был еще мальчишкой, и именно его брат тренировал будущего тогда Третьего и его товарищей, обучая премудростям, которые были важны для поста каге. В очередной раз в голове скользнула предательская мысль, мучившая его уже не один десяток лет, и вопрос, который он задавал безучастному изображению предшественника: 'неужели моя ветвь оказалась ошибкой?' и также испарившаяся под влиянием силы воли. Былого не воротишь и теперь уже поздно о чем-либо сожалеть. Да и возможный преемник уже тогда был мертв....

Последним его глаза встретили застывший взгляд изображения уже его мертвого преемника. Минато. Тот, кто должен был провести деревню в будущее сгинул, оставив после себя лишь кричащий комок жизни, с заточенным внутри демоном.... Снова перед глазами мелькнула картина той ночи. Огромный багровый исполин, с крушащими все могучими хвостами и возвышающийся на полыхающей деревней подобно горе. Та ночь навсегда останется в его памяти и в памяти всех, кому довелось ее пережить. Ночь, когда мир для них изменился и вместо светлого будущего наступило кошмарное настоящее. Ночь, что забрала Бивако....

Молодой Намикадзе смотрел на него, а он смотрел в ответ, погруженный в воспоминания. Он видел как вырастает тот юнец и как примеряет шляпу Хокаге, уже признанный сильнейшим. Безудержным гением, способным творить то, что никому другому не под силу....

— И все-таки, как это получилось? — спросил он вслух, глядя на портрет и вздохнув в очередной раз.

Четвертый, ожидаемо, ничего не ответил. Так и остался смотреть суровым взглядом из прошлого. Третий лишь снова вздохнул и направился к своему рабочему месту. Отчет вновь оказался в его руках и снова его глаза пробежались по стройным рядам иероглифов. Дойдя до нужного места, снова взгляд тормознуло то самое слово. Он вновь бросил взгляд на молчаливое изображение.

— Расенган.... — произнес он слово вслух, перечитывая пункт, в котором было упомянуто название той самой техники. То дзюцу, которое применил человек, которого ей никто не должен был учить. И использовал весь разрушительный потенциал этого страшного оружия, заставив отступить нечто, что не смогли остановить две усиленные команды АНБУ. Очередная таинственная особенность не менее таинственного человека. Очередной факт, пополняющий тонкую цепочку немногочисленных, но пугающих аргументов и доводов, что питали его подозрения.

Он покопался в выдвижной полке, и извлек перекочевавшее из архива несколько лет назад изображение одного практически неизвестного для большинства человека. Несколько долгих минут он неотрывно изучал это вытянутое худощавое лицо, длинные, завязанные в пучок волосы, тонкие практически невидимые губы и холодный взгляд проницательных глаз, словно пытаясь найти во всем этом ответы, и снова бессильно вернул карточку на место. Почему каждый раз, когда он подходит к грани принятия своих подозрений и началу полноценного расследования, даже малейший взгляд на портрет словно превращает все в иллюзию? Он боится того, что это может быть правдой? Не желает, чтобы то, что он считал прошлым, все-таки оказалось настоящим и пробудилось при его жизни? Или это просто очередная паранойя, и его сознание при взгляде на изображение давно сгинувшего человека просто осознает действительность?

— Бред... — выдохнул он, вновь набивая трубку табаком, — Все один сплошной бред....

Скорее все куда прозаичнее, чем кажется. И при должном подходе найдутся ответы на все вопросы. Даже включая тот, откуда неизвестному практически запертому в Госпитале человеку удалось раздобыть секреты техники одного из Хокаге. Притом, что те, кто ею владеет, никогда не стали бы ее ему учить. А его подозрения о невозможном.... Пусть это так и остается невозможным.

Он взял карандаш и сделал короткую пометку: допросить Дайчи....

Чтобы войти в колею мне потребовалось дня два-три. Сказать определенно было сложно, потому как на конец второго дня я вроде бы уже был в себе, пусть и не в полной мере, ну а в третий день какие-то неудобства, связанные с возвращением к делам ощущались лишь поутру, полностью испарившись к полудню. Сложно сказать, что поспособствовало этому лучше всего — то ли отличные посиделки, продлившиеся полночи, после которых пришлось идти на работу и лицезреть не особо довольные лица коллег, то ли то, что я включился в работу в полной мере. Приток пациентов, которых в первый день было не так много, внезапно возрос на второй и на третий дни. Потянулись старые знакомые, которые пришли подлечить свои болячки, ну и просто поболтать с готовым терпеливо слушать их треп доктором. Работы было навалом и от плохого настроения в это время просто не оставалось никакого следа — все целиком занимали новые 'старые' заботы. Впрочем, было еще кое-что, что так или иначе ощущалось по новому — мое отношение с окружающими. После вечеринки в честь моего возвращения (целиком оплаченной из моего кармана, кстати), не только мои коллеги стали восприниматься иначе (к слову, после этого наше общение стало качественно иным, хотя и раньше не мог бы назвать их плохими). Многочисленные люди, что приходили ко мне, бродили по коридору отделения, в поисках того или иного ирьенина и то казались другими. Новое отношение сделало мое вживление обратно в старую жизнь куда легче и стоит сказать прямо, приятнее. Да, по вечерам, оставаясь одному все еще было не по себе (боль в руке обычно возвращалась в это время), не говоря уже о пробуждениях по утрам, когда мне было по-настоящему тяжело. Но все менялось.

Постепенно мое чувство апатии медленно, но верно уступало постепенно пробуждающейся энергии. Было трудно просто лежать и хандрить, лелея прошлое, и понимая, что не самое лучшее будущее уже не за горами. Все мое нутро говорило мне: действуй! И я собирался. Честно!

Разговор с наставником случился несколько раньше, чем я успел приступить к каким-либо серьезным действиям. В то же время, чертовски вовремя!

В конце уже четвертого дня, когда я привычно посетил его в его же кабинете, между нами состоялась довольно серьезная и откровенная беседа. Впервые с момента, как между нами был заключен наш договор о ненападении и сотрудничестве. Вопрос, был задан им прямо во время одной из процедур (малоприятной, к слову, заключавшейся в планомерном удалении определенных тканей из тела, для того чтобы регенерация восстановила их правильно). И вопрос, снова отбросившим меня в тот черный день, когда ныне окровавленная рука была покрыта обугленной плотью того же цвета. Как именно я атаковал ту тварь?

В первые несколько мгновений после вылетевшей из уст Дайчи реплики, кою он словно облачил в само железо, настолько было в нем много металла, я был озадачен. И это не была игра, не попытка как-то отвлечь его, дабы быстро придумать ответ. В моей памяти те мгновения попросту исчезли. Я помнил лишь момент удара. До этого перед моими глазами стояло лишь безжизненное лицо, и оскалившаяся морда того чудища. Не говоря уже после удара, когда я видел лишь свой провал.... А потом до меня стало доходить.

— Сконцентрированная в сферу и раскрученная чакра...— ответил я, встретившись с взглядом наставника.

Если я мог только прочитать, что находилось под идеальной кожаной маской, что на данный момент представляло собой лицо Дайчи, мне было бы куда легче найти точку опоры для дальнейших своих действий в свете открывшихся обстоятельств. Я даже попытался невольно прощупать его через связующую нить, о существовании которой вспомнил только что. То ли я не смог своевременно настроиться, то ли в этот момент самоконтроль моего лечащего врача оказалось на высоте, но ничего не получилось.

— Ты говоришь так, словно не понимаешь, в чем же тут проблема, не так ли? — вставил он шпильку, слегка прищурившись.

— Быть может, уважаемый наставник мне пояснит, в чем собственно проблема? — максимально спокойно отреагировал я на его тон, бросив быстрый взгляд на постепенно затягивающийся разрез в руке, — В последнее время с соображалкой у меня некоторые сложности.

Дайчи посверлил меня своими глазами, отрешенно покачал головой, отошел на несколько шагов назад, сбросил перчатки в урну и, пододвинув стул, присел.

— Ну что же, почему бы и нет, — сказал он, протерев подбородок, — Видишь ли, 'сконцентрированная в сферу и раскрученная чакра' есть ни что иное, как идеальное описание одной весьма знаменитой техники. Одного весьма знаменитого шиноби. Правда, если сам шиноби знаменит везде, где только можно, а вот его техника — нет. Про нее осведомлены в весьма узких кругах. И вот ведь какая интересная ситуация: ты применил настолько качественный 'аналог' той техники, при этом никто из тех, кто про эту технику знает, никогда о ней тебе рассказать не мог, уж не говоря о такой мелочи, как обучить ею пользоваться. И когда твои дорогие товарищи по АНБУ ответственно доложили начальству о таком интригующем положении дел, у этого самого начальства просто не мог не возникнуть легкий интерес. Теперь понимаешь, 'в чем собственно проблема'?

Ирония, озвученная со всей железной серьезностью, выглядела жутко. Не говоря уже об эффекте, который добавляло понимание ситуации.

— Чем мне грозит 'легкий интерес'? — постарался мирно осведомиться я. Надеюсь, получилось не слишком невинно, — Надеюсь, меня не собираются ложно обвинить в плагиате? Я могу клятвенно заявить, что это было ничем иным, как тренировочным упражнением по контролю чакры. То, к чему привели мои вольные фантазии при переработки упражнений из учебников.

Дайчи смотрел на меня, явно пытаясь обработать полученную от меня информацию, а потом снова покачал головой.

— А если серьезно? — поинтересовался он.

— А если серьезно, то имел место быть коварный заговор, в результате которого злобный змеелюд-безумный гений-отступник-ученик Хокаге на досуге отвечал на вопросы препарируемого индивида, которые тот задавал, дабы отвлечься от зудящей боли где-то на месте копошения мерзких пальцев анатома.

Наставник приподнял уголки губ, но взгляд его оставался серьезным.

— Ладно, будем считать, что это так, — кивнул он вскоре, — Тем более, что проверить эти сведения будет сложно, если только 'змеелюд' не решится прийти на допрос и не выдать тебя с потрохами. Мало ли что он еще тебе мог наплести.... Одно мне непонятно. Каким боком разговор вообще мог зайти до такой занятной темы?

— На меня давили стены, и я искренне захотел снести их чем-нибудь этаким. Любезный анатом подсказал способ, а когда до меня не дошло, услужливо пояснил, как и что стоит делать. И ехидно еще посмеялся, что могу этим заняться, как только заново научусь ходить.

Дайчи кивнул. Он понял, что легенду, если что, я составить могу. И его голове ничего не угрожает.

— Так, каковы последствия интереса со стороны мудрых руководителей? — озвучил я свой вопрос.

— Исходя из того, что тебя еще никто никуда не вызывал, интерес действительно пока легкий. Потому интересоваться тобой будут в соответствующем стиле. Просто количество глаз, что наблюдают за тобой, может немного увеличиться. Не говоря уже о качестве этих глаз — твой дорогой 'анатом' просто обязан был поделиться с тобой сведениями о способностях глаз иных людей. Так что, было бы просто замечательно, если бы эти глаза увидели что-то такое, что позволило бы сделать правильные выводы. И положение наше не пошатнется.

— Мудрые слова, — кивнул я, — И почему-то мне кажется, что мне вполне по силам сделать что-то этакое...

— Очень рад слышать, — сдержанно ответил медик.

Помолчали. Я смотрел, как ранка становится все меньше и меньше, а Дайчи продолжал все также пристально наблюдать за мной. Длилось это ровно до тех пор, пока я не почувствовал легкий, едва заметный укол. С удивлением осознал, что это ничто иное, как та самая нить, через которую я только в начале разговора пытался прощупать собеседника.

Я посмотрел на него. Сейчас его отлично замаскированное истинное настроение было трудно не понять. Да это была откровенная насмешка!

— Вижу, ты заметил мой прогресс, — с совершенно спокойным тоном заметил он.

Я закашлялся. Инструмент, которым я пытался только что воспользоваться, напомнил о себе столь неожиданным образом.

— Работы в этом направлении еще много, и мне понадобиться немало времени, чтобы добиться настоящих результатов. Но я стараюсь и верю в успех.... Надеюсь, и ты еще не познал и сотой доли истинного потенциала этого шедевра. Советую тебе дерзать.

На этот раз это действительно была улыбка. А мне, внезапно, удалось с легкостью понять, на что именно он намекает. Это что, подобие передачи информации через канал уже с его стороны? Однако!

— Я Вас понял.

Действительно, если за мной будут следить АНБУ с 'качественными' глазами, просто на всякий случай, выясняя, откуда у какого-то не совсем простого медика знания о такой технике, будет сложно делать что-либо и не завалить всю свою секретность в пекло. Но дальнейшее совершенствование сети сделает возможным многое. Я бы даже сказал, невозможное.... Особенно сейчас, когда в мою голову закралась кажущаяся гениальной мысль. Хех.... Однозначно! Кажется, я понял, как заниматься своими делами и не рисковать быть пойманным....

Это было мое первое посещение додзе после возвращения с миссии. Снова оказавшись в знакомом старом, привычно пустующем в это время суток (впрочем, быть может, и всегда — не проверял) обширном зале, душу охватил легкий трепет. Атмосфера этого места, которой я проникался годами своих тренировок в одиночестве, а вместе с ней воспоминания о другом, подобном комплексе в подводной базе навеяли на меня сильные чувства. На несколько долгих минут реальность исчезла передо мной, сменившись грезами. Я нырнул в глубины собственных воспоминаний и наверняка продолжил бы погружаться, не заставь силой выбраться оттуда. Мой визит сюда имел чисто практическую цель и просто стоять, да предаваться былому, не было ни времени, ни желания. Я собирался тренироваться и тренироваться так упорно, как это только возможно.

Из-за выработанной привычки работать с напарником-инструктором, поначалу было тяжело отрабатывать прыжки, броски, ускорения, маневры. В голову так и лезли ненужные ассоциации, в не столь большом додзе казалось трудно развернуться. Из-за всего этого мои движения казались мне неловкими, неуклюжими, скорость черепашьей, а прыжки — одним большим позором. Все это давило психологически, все мое нутро так и говорило мне, что надо бы перестать выполнять все эти непонятные телодвижения и сосредоточиться на чем-то действительно важном и полезном. Так и подмывало бросить. Но путем постоянных смен упражнений, возрастающей интенсивностью и постоянным самовнушением, мне с горем пополам удалось преодолеть критическую точку. Следующие подходы показались куда проще и легче. К концу тренировки я уже мог с уверенностью заявить — мне удалось преодолеть очередную составляющую кризиса. И это радовало.

Так уж вышло, что вся тренировка оказалась посвящена исключительно силовым тренировкам тела. Хотя изначально я планировал совсем другое, надеясь уделить большую часть времени на отработку все того же расенгана (искренне надеясь, что товарищи возможные наблюдатели зафиксируют, что это действительно не более чем упражнение на контроль и не более), чтобы постепенно усложнить себе задачу и изменить, так сказать, вектор. Работе с чакрой решил выделить последний десяток минут. Я уселся на жесткую поверхность пола в позе медитации и решил попытаться сформировать ту самую сферу вихрящейся силы.

Сфера появилась в моей руке на удивление быстро. Нет, не мгновенно, но быстро. Сначала маленькая точка, тускло засветившаяся на ладони, которую вскоре окружили вихрящиеся потоки энергии, а потом уже образовался шар. Обманчиво красивый, такой маленький, невесомый, словно какая-то игрушка, но в то же время смертельно опасная. Это было удивительное сочетание красоты и мощи в таком небольшом явлении, что зрелище захватило меня. Не было желания радоваться, кричать об успехе, что впервые мне удалось воспроизвести эту технику без каких-либо проблем с первого раза. Просто хотелось наблюдать за завораживающим штормом, заключенным в маленькую сферу. Это было сродни наблюдению за огнем или же водой — одинаково прекрасно и притягательно.

Оторваться от созерцания было трудно. Еще труднее оказалось заставить себя развеять ее. С огромным сожалением я отпустил контроль позволив потокам чакры нарушить целостность структуры.

Неожиданно мощный импульс отбросил меня на несколько метров, а по ушам неприятно ударил оглушительный хлопок высвобожденной энергии.

— Идиот! — только и сказал я, поднимаясь с четверенек, на которые приземлился перегруппировавшись при падении. Подошел к полу, над которым случился взрыв и не сдержавшись, повторил, — Идиот!

Пол получил изрядные повреждения и на месте остался компрометирующий след в виде этакого мини-кратера со спиралевидными царапинами. То, о чем только можно мечтать!

Впрочем, все было не так плохо, да и вряд ли кто-то станет ставить мне в вину порчу имущества. Это место изначально было предназначено для шиноби, а им свойственно портить вещи. Но все же неприятный осадок после столь успешного создания техники остался....

Для него пробуждение посреди ночи давно стало таким же привычным явлением, как и просто ночные блуждания без какого-либо намека на сон. Началось это еще в те далекие времена, когда за его подготовку впервые взялся отец, для которого было важно, чтобы отпрыск перенял от него столько, сколько возможно. А потом последовал переход в шиноби, многочисленные миссии, боевые задания во время войны, которые мало учитывали времена суток или года. Да и после войны немногое изменилось. Миссии сменяли миссии, операции — операции, ночные дежурства, патрули очередные ночные дежурства и патрули. Бдения под луной оставались неизменными и сейчас — за те несколько лет, проведенные в одном из самых тихих уголков мира, которые когда-либо попадались ему в жизни. Он наблюдал звезды также часто, как и солнце с голубым небом. Не потому, что его кто-то заставлял так поступать. Дело было в ответственности, которую на него наложила сама судьба.

Впрочем, были в пробуждениях посреди ночи и иные причины, нежели просто ответственность, которую он нес. Время от времени о его существовании вспомнил некто, чье имя оставалось загадкой для всех остальных, кто следовал за ним, и призывал к себе. И он всегда откликался на эти призывы. Как бы ему не хотелось порою послать этого некто куда подальше и не отрываться от более важных и приятных дел, которые могут быть у взрослого мужчины, только начавшего познавать, что такое счастье. Но до сих пор он еще ни разу не сделал этого. Слишком велик был долг перед призывающим его существом, слишком многим был он и все, кто за ним следовал, обязаны.

Этот раз был другим. Похожим на все тот же призыв, но иной. Его настойчиво звали издали, но вместе с тем никто не предлагал ему путь туда, где обычно проходили тайные встречи заговорщиков. Он бы посчитал это ошибкой, нелепой случайностью, вызванной какими-то процессами там, на другой точке пространства, если бы это не повторилось раз, потом второй, а затем и в третий, а потом и в чет.... Зов был подобен пульсару, повторялся через определенный промежуток времени и каждый импульс становился более мощным, более ощутимым. Это точно не была ошибка. Некто пытался связаться с ним.

Он сел в постели и прикрыв глаза, осторожно прислушался к своим ощущениям. Пытался уловить импульсы, прочувствовать их, расшифровать заключенное в их ритме возможное послание. Однако вопреки всем стараниям, он не смог уловить ничего осмысленного. Ни один знакомый ему шифр не подходил к этому 'коду', а другого более внятного значения таинственного сигнала выявить не выходило.

Несмотря на то, что ему показалось, что никакого шума он не издавал, его действия вновь потревожили сон человека рядом. Человека, без которого не мог представить свою жизнь. Несмотря на мрак в комнате, от его взгляда не ускользнул легкий блеск ее открывшихся сонных глаз, а тонкий слух просто не мог не различить изменения дыхательного ритма. Она проснулась и сейчас смотрела на него.

— Что-то случилось? — задала она давно ставшим привычным вопрос, приподнимаясь и положив руку на его плечо.

— Все в порядке, Кими, — снова дает он один и тот же ответ, которому она снова привычно не верит и укоризненно качает головой, прежде чем уткнуться лбом о его плечо, — Только есть тут что-то, о чем нужно подумать.

Он снова накидывает на себя одежду и снова собирается выбраться из дома — прогуляться под звездами. То, что он часто делал, просыпаясь по ночам. За спиной слышится лишь обреченный вздох.

— Надеюсь, ты ненадолго, — вслед произносит она тихо, вызывая у него мимолетную улыбку. Которая тает после очередного импульса. Ему нужно разобраться с этим, как он разбирался со всеми проблемами, что непрерывно поступали даже в столь тихом и спокойном месте.

Ноги несли его по улицам древнего городка посреди болот, мимо не менее древних домов, частично заселенных его родичами, частично людьми, которые появились уже позже, из числа старых верных друзей, соратников, мало связанных с их старым местом жительства, но крепко привязанным к ним, к их крови. Однако этих людей было слишком мало, чтобы заселить даже четверть всех домов, и вся остальная часть города стояла погруженная в безмолвный мрак, навевая что-то мистическое.

Рядом он уловил знакомую тень и вскоре он уже приветствовал старого родича, который нес сегодня ночное дежурство. Перебросившись несколькими фразами, он продолжил свой путь в никуда, старательно вникая в эту путаную последовательность импульсов, пытаясь привести все это к общему знаменателю. Стоит ли говорить, что все это было чистым провалом?

Вновь он попытался прочувствовать возможный призыв, открыться ему, и потерпел неудачу. Раздражение внутри заставило его выругаться про себя. Отругать того умника, кто решил поиграть в очередные игры. Он не на мгновение не сомневался, кто виновен во всем этом. Если жизнь его чему-то и научила, так это к особенностям своего союзника. Не понятны были лишь мотивы некто, то, чего он пытался всем этим добиться.

Ноги довели его до одного из самых отдаленных из числа обитаемых домов. Место, где жили люди, служившие некогда ему, но забытые здесь (не испытывающие, впрочем, из-за этого сильного дискомфорта). И один из них сейчас сидел у двери, словно поджидая гостя.

Под взглядом красных глаз человек съежился. Он уже давно привык к такому эффекту новых мангеке. С тех пор, как у него они появились, все, даже обладатели похожих глаз вздрагивали, стоило ему на них посмотреть. Он знал лишь двух людей, которых они не пугали. В том, что один из них человек, он искренне сомневался.

— Что ты здесь делаешь? — задал он вопрос, выпустив в голос все накопившееся раздражение, пусть его собеседник пока ничего не сделал.

— Простите, Учиха-сама, — пролепетал под тяжестью взгляда додзюцу человек, склоняя голову, — Я ожидал, когда вы придете. Мне нужно передать Вам кое-что.

— Что передать?

Тот протянул руку. Додзюцу лишь в этот момент разглядело небольшой, едва заметный сгусток чакры в его ладони.

— Прикосновение, — послышался ответ.

Несмотря на весь свой скепсис, он протянул руку в ответ. Импульсы казалось, говорили ему, что это правильно. Его глаза говорили ему, что эта чакра идентична той, которой всегда пользуется его союзник. Память же подсказывала, что эти люди всегда выполняют только распоряжения того, кто за ними стоит.

Чакра впиталась в его руку мгновенно, а через несколько мгновений он своими глазами увидел, как к нему крепятся многочисленные тончайшие нити, что устремляются в окружающее пространство.

Человек с чувством выполненного долга, пожелав спокойно ночи, направился в дом, а он остался стоять, наконец-то расшифровав таинственный сигнал.

Руки сложили печать, и вскоре рядом с ним появилась его точная копия. Все те же горящие красные глаза устремились в него, ловя в иллюзию, чтобы мгновениями позже он оказался на все том же острове. Рядом, на месте клона стоял старый знакомый.

— А я уж думал, что не получится, — усмехнулся тот.

— А нельзя было обойтись куда более простым способом, — только и смог он огрызнуться в ответ....

Они прогуливались по берегу моря, чуть в стороне от накатывающих волн и время от времени бросая взгляды на висящую высоко в небе луну. Ночь была замечательной. Теплая, с легким свежим ветерком, гонящим как могучие волны, так и солоноватый морской воздух в сторону земли. Где-то вдали, посреди зарослей слышались крики ночных обитателей этого небольшого затерянного посреди огромного простора сплошной воды мирка. Идиллия. Идеально воспроизведенная, прекрасно подогнанная при помощи иллюзии так, чтобы ни один из собеседников не испытывал какого-либо неудобства.

— Хорошая работа, — задумчиво протянул Харада, пнув лежащий на песке миниатюрный камушек. Тот, набрав приличную скорость, исчез в темный водах, а последний 'хлюп' заглушили звуки накатывающих волн, — И не сказать, что все здесь ненастоящее.

Учиха, шедший рядом с ним, только покачал головой.

— Надеюсь, вы не записываете это на свой счет? — задался он вопросом, бросив взгляд в сторону, где мелькнула какая-то мелкая живность.

— Естественно, — ответил его собеседник, с интересом разрыхляя песок носком, — Я то всего лишь подкинул основную идею, а остальное сделал ваш клон, Учиха-сан.

— Спрошу во второй раз, для чего потребовалось придумывать все это? Мы вполне обходились встречами на самом острове.

— Посещение острова на данный момент имеет свои ограничения. Мне туда временно путь закрыт в силу определенных обстоятельств, потому приходится придумывать окольные пути.

Широ кивнул, глянул в сторону, на небольшой валун, на который скоро и присел, после чего вдохнул морской воздух.

— И замечу, окольный путь меня полностью устраивает. Отличный эффект погружения. Я практически не вижу никакой разницы.

— Что-то случилось? — проигнорировав предыдущую реплику собеседника, Шисуи встал напротив. Несмотря на полную власть над этим миром, создавать что-либо для того чтобы сесть самому он не стал.

— Ничего особенного. Просто за мной несколько усилил надзор, из-за чего мои ночные исчезновения могут вызвать вопросы. А я не хочу пока на них отвечать.

Учиха посмотрел на собеседника, но тот никак не отреагировал на этот взгляд.

— Что дальше? — задался он вопросом.

— Дальше? На все дальнейшее планов много. И некоторые из них без вас мне не реализовать.

— Помогу, чем смогу.

— Спасибо....

Широ остановил свой взгляд на луне и о чем-то задумался. По нему нельзя было сказать чего-либо определенного, что не помешало Шисуи догадаться, что тема, о которой хотел поговорить его союзник, явно требует определенной решимости. И тот явно подбирает слова, пытается начать передавать суть.

Вздохнув, Учиха все же сотворил удобный стул, на который сел и тоже уставился на луну. Правда, сидеть долго он не смог.

— Кстати, на счет Звезды, — сказал он, вспомнив о предмете, про который ожидал вопросов с самого начала, но до сих пор не дождался, — Я так понимаю, пока этот предмет Вам не сильно нужен?

Лицо Харады мгновенно преобразилось. Словно вспомнив про существование того самого артефакта, мужчина едва не подскочил на своем месте.

— Точно! Звезда... — начал он, правда довольно скоро его энтузиазм сменился спокойствием, — Да, Вы правы, Учиха-сан. Мне пока не до нее. Хотя, я был бы рад услышать, где она сейчас.

— В надежном месте, разумеется, — ответил Шисуи, — Я храню ее там, где никто до нее не доберется. Ее чакра опасна, потому нельзя позволить, чтобы она попала кому-то. Да и просто, чтобы артефакт не вызвал чьего-либо искушения.

— Это хорошо.

— Правда и возможности, которые дает этот артефакт, достаточно впечатляюще. Вы ведь видели, что творили его защитники? Потому, я заинтересован в возможном ее использовании. Нам понадобятся любые средства усиления для решения надвигающихся проблем, о которым мы оба в курсе.

— Понимаю. Но я бы попросил пока не трогать артефакт. Как только появится такая возможность, я постараюсь провести кое-какие манипуляции с этой штукой. Хотелось бы, чтобы звездочка до этого времени оставалась цела.

— Хорошо. Но надеюсь, мне не потребуется долго ждать. Время идет.

— Время действительно идет, Учиха-сан, и совсем недавно я полностью осознал это. Потому, не переживайте на этот счет. Сосредоточьтесь пока на собственных тренировках.

— Спасибо, конечно, за совет, но про собственные тренировки я никогда не забывал. Однако помимо меня, должны быть и другие. Но так уж вышло, что люди, что сейчас у меня в распоряжении, не претендуют на роль могучих бойцов. Не многие из них способны быть надежной силой в бою против тех врагов, которые ждут нас впереди.

Широ кивнул, соглашаясь с мнением товарища, и вновь отвлекся на луну, что висела в небе.

— В любом случае, в ваших руках находится пусть и урезанный, но все-таки клан Учиха. И до нужного времени вы сможете превратить его в достойную силу.... В любом случае, не одним кланом Учиха единым.... Не частью клана Учиха единым, так будет вернее. Вы знаете, к чему я клоню.

— Да, я понимаю.... И у меня готово решение. Часть решения... И мне бы очень хотелось, чтобы Вы поспособствовали этому.

— Сделаю все, что в моих силах.

Дальнейшие обсуждения пресловутого решения были бессмысленны. Каково бы не было мнение Харады на этот счет, он предпочел оставить это при себе. Шисуи был главой клана и он нес ответственность за свою родню. И то, какое именно решение он придумал, было полностью лишь на его совести, и не на чьей-либо еще.

— Что на счет глаза? — как бы невзначай поинтересовался Учиха, после минутного молчания. И мгновенно заслужил внимательный взгляд собеседника.

— Глаз ждет своего часа, — поступил ожидаемый ответ, на что Шисуи лишь поморщился, — У Вас какие-то иные предложения?

— Предложений у меня нет, есть лишь мнение, которым могу поделиться.

— Был бы рад выслушать вас.

— Судя по всему, вы не собираетесь воспользоваться додзюцу в ближайшее время. Пересадить его, начать освоение и так далее.

— Я же сказал, это все ждет своего момента.

— Мы оба знаем, что времени остается все меньше и меньше, а додзюцу, которое припрятано в вашем тайнике — это не какая-то игрушка, которую можно взять и начать использовать в любой момент. На ее освоение потребуется много времени. Чем больше вы тянете, тем меньше шансов освоить его в полной мере до того момента, когда оно станет действительно необходимым.

— Звучит логично.

— Тогда как раз ваше выжидание выглядит крайне нелогичным.

— Возможно. Но я пока не могу просто взять и пересадить себе додзюцу. Мало того, что оно способно убить меня, и я только начал прорабатывать способы защиты от него, так еще и надо мной все еще висит колпак. Я не могу просто начать разгуливать с повязкой на глазу. Объяснить это тем, что лишился глаза на миссии тоже пока не с руки — на мою жизнь пока пришлась лишь одна миссия, во время которой потерять глаз я как-то забыл. Не до того было. Поэтому мне нужно время. Вот и все.... К тому же... Есть еще одна причина.

Шисуи приподнял бровь.

— Ну же, вы же умный человек, попробуйте догадаться.

Учиха лишь пожал плечами. Варианты, возникшие в его голове, не захотели выстраиваться в логичный список причин. Каждая из них звучала как-то дико.

Широ усмехнулся и подался немного вперед.

— Скажите, а вас не смущает, что Коноха годами выкачивает мою кровь для того, чтобы делать из него лекарство, позволяющее спасать жизни даже тяжелораненых, а также создает специальный стимулятор, благодаря которому резко повышается уровень чакры и способности к самовосстановлению? Нет?

Шисуи порывался было что-то сказать, но его собеседник его опередил.

— Вот вас такая мелочь не смущает, а меня, как донора, уже несколько лет как забавляет любопытная загадка: а не вырастит ли на месте потерянного глаза какой-нибудь другой, такой же? Не захочет ли это исследовать мой наставник, который изначально стоял за созданием лекарства, и что вообще про это подумают другие люди, сидящие наверху... Хотя, да, плевать на них. Их я буду бояться только в том случае, если они через своих глазастых подручных выяснят, что под повязкой у меня случайно виднеется неучтенный глазик, и они заинтересуются, что это за глазик.... Я не боюсь этого, но мне будет неприятно, если так долго лелеемые мои планы в один миг рухнут и придется начинать сначала. Этого мне не хочется, и думаю, вы как никто другой должны понимать, каково это.

Монолог Широ прервался и он замолк. Шисуи же быстро обдумал его слова и был вынужден согласиться.... С некоторыми аспектами.

— Ладно, хватит об этом, — сказал Харада через несколько мгновений и встал, — Было еще кое-что, о чем я хотел бы вас попросить, но, кажется, не хочу портить себе впечатление иллюзией вместо того, чтобы взглянуть на все своими глазами. Так что на этом мы сегодня закончим.... К тому же... Средства связи протестированы...

Расенган. Кто бы мог подумать, что эта игрушечная на вид техника внезапно приобретет для меня такое значение. Дзюцу, которое я первоначально и осваивать то толком не собирался, а лишь использовал в качестве упражнения для повышения контроля, внезапно превратилось в нечто настолько важное. И получилось это против моей воли. Вот кто мог предположить, в какой-то момент у меня внезапно не окажется никаких средств нападения, кроме этого не доведенного до ума 'упражнения', которым я необдуманно воспользовался? И как мне тогда вообще в голову не взбрело, что применение левым медиком техники самого Четвертого Хокаге на глазах у АНБУ будет иметь последствия?

Вот и приходилось теперь пожинать плоды собственной глупости. Сидеть и любоваться этим шариком, создавая его раза по пять за последние полчаса с момента начала тренировки. И потом старательно гасить, стараясь не допустить излишних разрушений.

Был ли наблюдатель, и смотрел ли он сейчас за мной, достоверно было неизвестно. Я не ощущал чужого внимания, но тем не менее не собирался расслабляться. Намек от наставника был слишком очевидным, чтобы его проигнорировать. Да и мои собственные умозаключения подводили меня именно к этой мысли — наблюдатель просто обязан быть. И за тренировками моими он должен присматривать. А раз так, то нужно делать вид, что над этим шариком я продолжаю работать. Причем, хотелось бы сделать это как-то так, чтобы и дурак понял, что до него я такой гениальный додумался сам. И как бы мне сделать это? Хм....

В очередной раз развеяв шарик, задумчиво уселся на пол, размышляя. В голове крутилось множество мыслей. И самой привлекательной из них была задумка изменить форму шарика в нечто иное.... Например в конус. Чтобы получилась этакая дрель. На втором месте стояла мысль сделать что-то вроде диска. Чтобы у меня получилась уже циркулярная пила. В связи с чем возникало только два вопроса: с какого это перепугу у меня была такая тяга к созданию техник, которые можно было бы назвать гордостью столяра и как вообще это сделать? Я вновь сформировал шар, и взглянул на эту красивую 'игрушку'. Такая прелестная, красивая, завораживающая штука... Показалось кощунственным пытаться такую красоту переделывать во что-то другое. Тьфу!

Раздраженно погасив снова технику, начал шагать взад вперед, раздумывая. Даже если я начну сейчас пытаться переделывать шар в конус или диск, на это наверняка уйдет уйма времени. А мне не хотелось затягивать с этим делом. Вернее, можно было бы и затянуть, потратить время, но на что-нибудь действительно полезное. Несмотря на всю привлекательность мысли создать дрель или циркулярную пилу, я сильно сомневался, что мне эти штуки будут настолько полезны, чтобы убивать на них столько времени. Нужно было придумать что-нибудь более толковое.

В голове всплывали какие-то смутные образы, как-то связанные с ветром.... Ветер-ветер.... Ветер-ветер...

— Ветер-ветер, ты могуч... — мелькнула в голове странная фраза, заставившая меня улыбнуться и на несколько минут задуматься о ее происхождении. Где-то я уже такое слышал.... Так, не отвлекаться. С чем же был связан ветер? Причем тут вообще ветер?

Я остановился и с подозрением уставился на свою ладонь. Несколько секунд спустя снова образовалась сфера из бушующей голубой чакры. В голове что-то щелкнуло. Ветер — это стихия. А мои смутные воспоминания явно напоминают мне о том, что стихия должна быть соединена с этой сферой.... И тогда должно получиться что-то мощное.

Улыбка снова заиграла на моем лице. И я очень надеюсь, что ее никто не видел. Сомневаюсь, что у меня могло сейчас получиться что-то милее, чем звериный предвкушающий оскал. Я начал осваивать эту треклятую технику как упражнение по контролю чакры? Ха, так пусть таковой она и продолжает быть. Только теперь еще помогает мне добиться контроля в стихийных преобразованиях!

Я с трудом удержался от того, чтобы не подбросить сферу в воздух, а вместо этого старательно развеял ее, чтобы приняться с упоением складывать печати давно заученной, но слегка подзабытой комбинации. От волнения в первый раз я все запорол, но во второй все пошло как надо. Все как положено, печати, чакра, которую я попросту не жалея подавал к рукам. И как финиш — меня окатила вода, вырвавшаяся из моих же ладоней и разливающаяся потоками у моих ног.

— Переборщил, — констатировал я, отряхиваясь как можно дальше от огромной разлитой лужи. Впрочем, не могу сказать, что меня тогда это волновало. Улыбка так и продолжала царит на моих губах. Я чувствовал себя неожиданно очень довольным. Казалось, что еще чуть-чуть, и я соединю эти стихию и сферу во что-то одно и получу что-то убойное. Убью столько зайцев, столько вообще можно найти в местных лесах! Пусть только попробуют потом меня обвинить в плагиате! Я сам эту чертовщину придумал и достиг куда большего, чем ваш хваленый Четвертый!

Отрезвление пришло быстро. Какой 'придумал', какой 'достиг'? Все, что я пока сделал, так это одну лужу, которую надо было каким-то образом соединить с шариком из чакры, чтобы получить что-то 'убойное'. И почему у меня при мысли о луже слово 'убойность' куда-то испарилось? Тьфу!

В любом случае, мысль о комбинировании расенгана со стихией была здравой. Стихийное преобразование было необходимым. И раз у меня есть такая возможность совместить приятное с полезным, то почему бы этим не заняться? Я и занялся. На следующий, правда, уже день, на свежую голову. Весь день до тренировки же прошел в обдумывании планов подхода к этому затейливому процессу. Хотелось добиться всего и сразу с максимальной отдачей. А для этого следовало правильно начать.

Дело с ходу застопорилось. Выяснилась странная и в то же время какая-то глупая закономерность. Я оказался неспособен создавать воду из своей чакры без использования печатей. Не знаю, как такое вышло, но вся моя стихийная составляющая оказалась жестко привязана к созданному мной же тренировочному комплексу. Причем сделано это на бессознательном уровне. Нужно было эту систему кардинально менять, чтобы стихийные преобразования выходили без лишних напрягов.

Задачу усложняло и отсутствие дополнительного времени. Выделяемые час-полтора на утренние тренировки были ничтожными на ниве сотворения нового убойного инструмента. Только я успевал разогнаться, как время уже заканчивалось и приходилось ждать следующего утра, так как во все остальное время мне было не до этого. Это раздражало. Это бесило! И вместе с тем, я радовался. Радовался тому, что эти эмоции вкупе с целями и задачами помогали загнать неприятные воспоминания куда-то вглубь и придавить их тяжестью новых проблем и впечатлений. Мне было куда приятнее ощущать нервозность из-за вынужденного торможения, отсутствия времени на все свои проекты, а также ограничение на незаметные перемещения в дальние края, нежели каждое утро просыпаться с дрожащей рукой и образом окровавленного мертвого тела перед глазами....

Моя рука постепенно перестала напоминать о себе, и это радовало еще больше. Сеансы лечения с Дайчи постепенно принесли свои плоды. А тренировки с ним и дальнейшее обучение в плане медицинских техник и не только лишь способствовали этому. Вечера я тратил именно на это, не считая конечно, возобновившееся донорство. Моя кровь наставником была признана безопасной. Не могу сказать, что это меня сильно радовало, но опять же... Был в этом и свой определенный плюс. Это если учитывать и то, чем я занимался по ночам....

Система сетей, которые связывали меня с бесчисленным множеством людей, была подвергнута тотальному исследованию. То, на что раньше тратил не так много времени, теперь стало одним из основных направлений моей деятельности. Я копался, изучал связующие каналы, пытался установить связь с источниками чужой чакры. Именно процесс такого исследовательского бума сподвиг меня на установление нового способа контактов с Шисуи.

Я изучал связующие нити, чакру, что мизерными порциями утекала бесчисленным реципиентам (в общем объеме получалось очень много), а также то, какие сигналы прибывали через них до меня. Да, на данный момент концепция была выстроена так, что мной почти ничего, кроме этих сигналов не приобреталось. Лишь изредка до меня 'долетали' отголоски чужой силы в виде не менее мизерных капелек энергии. Кстати, тот случай с оперативником Корня, когда до меня долетел своеобразный сигнал, связанный с древесным элементом, был одним из таких.

Наиболее мощным соединением была наша связь с Дайчи. Наставник, который был в курсе некоторых особенностей моей силы, поспособствовал достижению максимального контакта друг с другом. Настолько максимальному, что мне даже удалось проникнуть в его сознание (точнее сон) и связаться с ним таким образом. И до того, как не случились все те неприятные события, я всерьез задумывался над изучением его памяти, доведя эту способность на совершенно новую ступень. Правда, сейчас уже мне как-то не хотелось лезть туда. И на то были свои причины. Например, я не хотел рисковать, будучи пойманным за руку при попытке взлома воспоминаний, что было вероятным, учитывая тот уровень, которого он сумел добиться. Вместо этого я решил найти в своей системе кое-что иное, не менее полезное.

Разработка (а если быть точнее, то успешное воспроизведение моего старого опыта связи) нового средства контактов посредством нитей привело к углублению исследований. Начало же активной фазы тренировок с техникой Четвертого и желанием скрестить с ней стихийную чакру немедленно стали причиной корректировки целей. Теперь планомерное изучение существующей сети строилось на совершенно иных принципах.

Что тут можно сказать? Наверное то, что я выбрал один из каналов, который показался мне наиболее развитым из общего числа (не считая всяких товарищей, пользовавшихся стимуляторами, к коим я пока не рисковал соваться), и немедленно взялся за попытки связаться с тем, кто был по ту сторону. Естественно, связаться так, чтобы тот ничего не заметил, а если и заметил, то не придал этому какого-то особого значения. Посылая на ту сторону больше своей чакры, я пытался дотянуться до адресата при ее помощи, а потом, притянуть ею чужую. После большого количества попыток получилось некое подобие приемлемого результата — мне удалось в достаточной степени раскачать канал, расширить его и наконец, установить контакт с чужим организмом. Доступ к его чакре был открыт. И я немедленно бросил все силы на проведение экспериментов. Пытался вытянуть ее излишки к себе, тщательно анализировал поступившие объемы, изучал то, как она действует внутри чужой системы циркуляции, и как на нее влияет поступающие крохи моей силы. Дошло до того, что мне удалось накопить энный объем этой энергии, которую я пустил на важнейшее дело, которое только мог сделать — проверил ее стихийную предрасположенность через лакмус.

Глядя на разрезанный пополам небольшой лист, я быстро пришел к интересным выводам: если все сработает, то удастся избежать огромного количества проблем с освоением природных преобразований. И с энтузиазмом принялся за дело.

Меня на тот момент больше интересовала вода, нежели чем ветер, потому уже раскачанный канал был пока оставлен. Нужно было найти человека, у которого развита нужная мне предрасположенность.

Искомая личность попалась мне с раза четвертого. Человек, чья связь со стихией воды оказалась очень мощной. Я взял его в оборот. Меньше чем за несколько дней нить, что связывала нас была доведена до максимально возможной толщины, и я принялся усиленно изучать интересующую меня личность.

Изучение, увы, заняло некоторое время. Мало того, что он не торопился как-то показывать свои способности, чтобы было удобнее подсмотреть чужую манеру использовать воду, так еще он находился чрезвычайно далеко. Шиноби явно пребывал на какой-то миссии в другом конце Страны Огня, а возможно и за ее пределами, что не сильно способствовало проводимым изысканиям.

Однако, мое терпение было вознаграждено. Спустя несколько суток удалось впервые увидеть, как тот провернул свою первую манипуляцию с чакрой воды, а также немного этой чакры себе перекачать. В результате получился небольшой кусочек чужого опыта, который перетек в меня и который я на следующее утро попытался воспроизвести....

Дело освоения стихийной чакры сразу пошло веселее. Моя попытка сломать наработанный шаблон создания водной чакры дала первые весомые результаты. Чакру воды удалось выработать без последовательности печатей, просто наложив чужой опыт на себя. Пусть первое преобразование дало ничтожные крохи по сравнению с моими обычными результатами (эквивалентно паре капелек, наверное), но это был прогресс. И этот прогресс с каждым следующим днем только нарастал. У меня словно оказались ключи, благодаря которым с каждым днем мне открывалось все больше и больше замков, сдерживающих развитие.

Наблюдение только за одним человеком, пытаясь поймать нужный момент, тогда показался мне излишне непродуктивным. Нужно было больше источников, больше опытных пользователей нужной стихии, чтобы изучить их способы работы с чакрой и выработать наиболее эффективный. В течение нескольких недель я перебрал до десятка нитей, пытаясь найти таких же опытных пользователей нужной стихии. Из их числа выделились двое. И за ними также было установлено наблюдение. По счастливому совпадению, один из этих двоих занимался в этот момент тренировкой одного из своих то ли учеников, то ли подопечного. И учил он нужному мне. Пусть работа и шла на начальном уровне (ученик делал только первые шаги, а учитель совершенно логично не испытывал острой необходимости ежедневно демонстрировать какие-то мощные дзюцу со своей стихией). Да и сам уровень наставника явно был не на уровне какого-то гения. Но то, как часто он был вынужден показывать простейшие приемы и упражнения, производя нужные преобразования чакры, служило мне отличным подспорьем в накоплении уже моего опыта.

Дело двигалось. К концу месяца, благодаря этим уловкам и собственным тренировкам, мне удалось добиться того, чего я хотел — преобразование чакры в стихию воды теперь проходило без последовательности печатей. Открылась дорога к объединению шарика Четвертого и единственной доступной мне почти в полном объеме стихии для получения дзюцу совершенно иного уровня... Хм, и все-таки странно получается, что я взялся по сути создания мощной и возможно убойной техники высокого ранга только для того, чтобы кто-то от меня отстал, а я мог заниматься другими делами....

Как и ожидалось, выполнить объединение оказалось делом не просто тяжелым, но и в принципе практически нереальным. И хотя составляющие техники получались у меня теперь легко и без намеков на сложность (что расенган, что водные преобразования), то сделать так, чтобы эти две составляющие сработали вместе, просто не получалось. Причем, барьер возник не сразу, а после еще нескольких вполне успешных шагов.

В первый раз, когда я решился-таки взяться за это дело и создав шар, начал добавлять в него стихийную чакру, все начало получаться настолько легко и без затей, что я даже обрадовался. Вот только потом что-то пошло не так. Шар, впитав в себя немного водной чакры, внезапно раздулся и распался одним потоком воды, оставив меня совершенно мокрым. И тут я понял, что явно что-то пошло не так.

Ответ был найден тоже очень быстро. На следующий день, когда я вновь провел эксперимент, понял, что при добавлении стихии я теряю контроль над формой. Из-за чего страдает устойчивость самой техники, а заранее накопленная энергия внутри шара стремительно рассеивается, в результате чего остается лишь водяной шарик (пусть и вмещающий внутри себя куда больше влаги, чем может показаться). Сосредоточившись на сохранении формы, я сделал несколько попыток, последняя из которых показалась мне самой успешной. Шар не только сохранил устойчивость, так еще и впиталась достаточным объемом водной чакры. Однако далее случилось самое неприятное. В какой-то момент контроль над формой все же был потерян, шар начал снова раздуваться. Я попытался было сохранить контроль, усилив вращение, но чего-то явно не хватило. Шар, чье вращение уже не поддавалось описанию, а уровень стихийной чакры внутри него был внушительным, внезапно взорвался.

Когда я пришел в себя, рядом со мной уже стоял Дайчи, не считая еще парочки человек, внимательно осматривающие заметно потрепанное додзе.

— Ты как? — осведомился у меня наставник, помогая встать так, чтобы накинутый на мое тело кусок ткани не слетел. Судя по всему, те жалкие валяющиеся повсюду клочки окровавленной материи были моей одеждой.

— Что-то как-то не очень, — признался, осматривая свое тело на предмет полученных повреждений. Но на моей коже не оставалось и царапины. Правда, глубоко внутри ясно ощущались последствия сокрушительного удара. Перед глазами всплыли последние мгновения до моего отруба. Сплошная стена из непрерывно двигающейся воды столкнулась со мной, а потом тьма..., — кажется, меня потрепало.

Наставник покачал головой.

— И не говори. Парой косточек не отделался. К счастью, восстанавливаешься ты быстро, иначе могли и не откачать.... И что ты тут устроил?

— Да так.... Осваивал одну интересную штуку.

Один из людей, осматривавших додзе, подошел к нам. В нем я скоро опознал коменданта нашего Корпуса, отвечающего за все, что находилось внутри здания.

— Боюсь, Широ-сан, я вынужден запретить вам устраивать здесь свои тренировки, — бросил он без тени какого-либо осуждения или неодобрения. В его глазах я вообще прочитал лишь вековую усталость, хотя человеком он был не старым, — Да и немного придется раскошелиться за нанесенный ущерб.

Я кивнул, а он зашагал к выходу. За ним потянулись остальные, оставив меня с наставником наедине. Тот, посмотрев, как последняя фигура скрылась, усмехнулся.

— Оригинально.... Я не ожидал такого.

— Будто бы я ожидал, — ответил я, стараясь натянуть кусок ткани как-то более удобно, чтобы получилось что-то приличное. Следовало сходить к себе и переодеться, — Черт, теперь еще и плати им за это.

— Ну, ничего не поделаешь.... — Дайчи продолжал смотреть на меня с усмешкой, на что я лишь поморщился. То-то ему весело, а я теперь страдаю!

— И где мне теперь тренироваться? — я оглядел додзе, повнимательнее рассмотрев нанесенный ущерб, и с некоторой задержкой отметив, что от эпицентра взрыва меня снесло значительно дальше, чем ожидалось, — Технику-то до конца доводить надо.

— А тебе одного раза не хватило? — хмыкнул тот, поманив меня к выходу, — Еще пара таких взрывов и можешь ненароком и коньки отбросить.

— Буду рассчитывать на помощь вездесущего друга, — отмахнулся я, хотя сейчас мне действительно было как-то не до тренировок с этой убийственной техникой. Действительно, слишком убойная вышла штуковина, а ведь это только начало. Страшно представить, что случится, если такая чертовщина взорвется при доведении ее мощности до еще большего уровня.

Дайчи вновь усмехнулся.

— Ну, тогда можно предложить пару вариантов, — сказал он, — Подобрать какой-нибудь полигон как раз предназначенных для такого рода деятельности.

— Ничего не имею против дружеской помощи в решении данного вопроса.

— Ну, тогда жди. Я посмотрю.

Прежде чем разойтись каждый по своим делам, он на короткое мгновение придержал меня за локоть.

— Действуй осторожнее. Порой создание техник рангом выше расенгана привлекают не меньше внимания, чем просто появление в арсенале того же расенгана, — шепнул он и ушел, оставив меня в задумчивости....

Полигон подобрали быстро. Через пару дней Дайчи предложил мне два возможных варианта — полигон ?33, как самый близлежащий от Госпиталя, и полигон ?А6 — секретный объект, где проходили тренировки спецов из АНБУ. В силу того, что я кое-каким образом был причастен к людям в масках, оказалось, что и права использовать этот объект имею. Равно как и пользоваться всеми его преимуществами, вроде специального барьера от особо 'красивых' глаз или же необычайно чувствительных людей. Правда, никто не отменял того, что доступ в полигон имели сами АНБУ, а для меня, как человека, который все делал именно для их наблюдателей, не было в этом барьере никакого смысла. Потому быстро выбрал первый вариант, оставшись этим вполне довольным. До того момента, пока на этот полигон не пришел.

'Ближайший' полигон явно не соответствовал своему названию. Для того, чтобы до него добраться я потратил где-то полчаса (не считая такой мелочи, что около часа я потом его искал, безуспешно пытаясь найти объект посреди местной бурной растительности). А когда все-таки нашел, то был крайне озадачен. Этот полигон был давно заброшен. Заросший колючим кустарником, прочей бурной порослью, окруженный со всех сторон внушительными по размеру деревьями и практически не единого следа того, что можно было назвать дорогой или на худой конец тропой до этого места. Люди если и ходили сюда, то явно очень редко. Поначалу я вообще решил было, что ошибся, и никакой это не полигон (несмотря на замеченную ржавую табличку с цифрой 33). Но осмотревшись, понял, что это не так. На деревьях хватало следов многочисленного остро-режущего вооружения (я даже наткнулся на торчащий из ствола могучего гиганта ржавый луч старого сюрикена, почти полностью поглощенного деревом), а на земле, присмотревшись, можно было увидеть и кратеры разных размеров. Это точно был полигон. Впрочем, меня это не сильно расстроило. Даже наоборот, обрадовало, что это место будет полностью в моем распоряжении. Жаль было только то, что в этот день времени на тренировку уже не оставалось и пришлось спешить обратно в Госпиталь. Но следующий день избавил меня и от этой проблемы.

Тренировки возобновились. Я старательно отрабатывал дзюцу, пытаясь довести комбинацию до логического завершения. Но именно в этот момент я и уперся в барьер. Дело не шло. Шар удавалось создать, также получалось влить в него стихийную чакру воды. Я своими глазами видел, как меняется сущность техники, как сосредотачивается внутри ударная мощь стихии. Но стоило мне достигнуть какого-то определенного уровня, как все ломалось. Шар терял устойчивость, его вращение становилось непредсказуемым, а потом сосредоточенная внутри сила попросту вырывалась вперед, снеся препятствие.

За три дня (по полтора-два часа) тренировок, в полигоне прибавилось количество кратеров, а я умудрился получить несколько ранений (на которые приходилось обращать внимание, потому что организм не мог их быстро залечить). И за это время я практически был готов взвыть! Потому что в день у меня обычно едва получалось две-три попытки. Обычно первые робкие две попытки, заканчивающиеся одинаково окатывающим меня дождем, и третий — когда мое терпение исчезало и я вкладывал больше сил. Обычно эти последние попытки приводили к взрыву, после которого приходилось восстанавливаться, одеваться (ради безопасности я теперь тренировался так сказать, налегке) и брести обратно в Госпиталь, размышляя над превратностями судьбы. И это меня не радовало. Прогресс попросту отсутствовал.

По ночам я без устали изучал сети, выискивая среди внушительного количества связанных со мной людей шиноби с максимально развитой стихией воды, и пытался почерпнуть их опыт. Хотя и понимал, что проблема заключается не в том, что я не умел создавать воду тогда, когда это нужно и столько, сколько мне нужно, а в умении соединять две сущности в одно. Но, тем не менее, процесс шел, и я постепенно сумел подглядеть до десятка новых способов манипуляции водой, чем пытался воспользоваться для облегчения своей задачи.

Не приносящие результаты тренировки меня откровенно раздражали. Довольно скоро, наверное, где-то с неделю спустя, после очередного неудачного взрыва, меня посетила крайне малодушная мысль бросить это дело. Мало того, что трачу время и нервы на эту чертовщину, так еще и не понимаю, чего в итоге хочу добиться. Вполне возможно, игра вообще не стоит свеч и стоит сосредоточиться на чем-то другом. Но постарался быстро эти мысли от себя отогнать. Процесс пусть и казался застопорившимся, он все равно медленно, но верно, со скрипом шел вперед. Просто он был крайне незначительным, я бы даже сказал, слишком медленным. И если сейчас просто брошу это дело, то мало того, что окажется, что я даром потратил массу времени, так еще и потерял возможность создать нечто крайне мощное, которое, кстати, было бы весьма полезным инструментом в будущем. С другой стороны, меня не покидало желание как-то ускориться, найти другой, обходной путь, который позволил бы избежать лишней потери времени, или в крайнем случае, затратив лишнее время, получил бы что-то значительно масштабнее. Появилась такая заманчивая мыслишка вместо попытки скрестить шар с водой, сделать то же самое, но еще и дополнив это чем-то еще. Например, второй стихией! Тот же ветер, к слову. Образец чакры ветра у меня до сих пор имелся, освоить стихию, наверное, тоже возможно.... А еще лучше, огонь! У меня ведь вроде бы как была предрасположенность к огню, причем, достаточно сильная. Что если развить вторую стихию, воспользовавшись хитрым методом связующих нитей и пустить ее в качестве дополнительного звена? Да, будет сложно, две вроде бы несовместимые стихии объединить во что-то одно, а потом это соединить с расенганом... Но результаты! Перспективы!

Начав, было всерьез просчитывать все плюсы и минусы такого подхода, я отказался от этой идеи уже на следующий день, когда сфера продержалась в моих руках на несколько секунд дольше, а стабильность ее показалась чуть выше. Решив для себя, что взявшись за что-то настолько масштабное, как скрестить одну технику сразу с двумя элементами, я только убью в себе все желание и массу времени на возможно невыполнимое действие, отверг такие варианты. Лучше уж делать шаг за шагом, чем пытаться сразу прыгнуть выше головы.... Условно говоря, конечно, потому что для шиноби прыгнуть выше головы не проблема чисто физически. Интересная поговорка, кстати. Тоже из прошлой жизни осталась?

Попытки продолжались. Прошла еще одна неделя, и снова прогрессом особо не пахло. Успех, если он и был, толком нигде не проявлялся. Максимум, чего, как мне кажется, удалось добиться, так это чуть больше времени, которое удавалось сохранить стабильность конструкции, прежде чем она взрывалась. Если, конечно, не считать за успех то, что к концу второй недели взрывы дзюцу перестали оказывать на меня сильный эффект. Выбрасывая свою чакру вперед непосредственно перед взрывом, я смягчал последствия, и обходился лишь неприятными ощущениями касательного столкновения, а не переломами костей и разорванной кожей. Последняя тренировка и вовсе стала своеобразным моментом, и дала некий намек на то, как может быть, стоит использовать эту технику.

В тот день технику удалось удерживать дольше, чем обычно, следовательно, влито в нее чакры было предостаточно. Когда эта масса все-таки пошла в разнос и вот-вот должна была рвануть, я не придумал ничего лучше, как бросить сферу подальше и залечь на землю, прикрывшись чакрой. Рвануло в стороне, и рвануло прилично. Меня окатило волной грязи, которая образовалась после смешения воды и поднятого дерна. Когда же я поднялся на ноги и постарался стряхнуть с себя всю то, что меня покрыло с головы до ног, увидел кратер, который образовался на месте кустарника. Это произвело на меня сильное впечатление.

Буквально этим же вечером я связался с Шисуи, 'пригласив' его на остров, созданный внутри его иллюзии, где пояснил суть своей проблемы. Ну и попросил помощи. После чего на его глазах сформировал технику. Конечно, это было обычным суррогатом, потому что это все же было гендзюцу, и, несмотря на кажущуюся реальность, некоторые вещи тут работали по-другому. Многое зависело от простой силы воли и воображения, а не реальных умений управлять чакрой. Но в любом случае, техника появилась, я влил в нее чакру стихии воды, и дождался естественного результата — взрыва, после чего попросил огласить вердикт.

Учиха, конечно же, не преминул напомнить, что тут все не настоящее, и, следовательно, выводы могут быть не самыми верными. Однако позже, выслушав мою настойчивую просьбу все же огласить результат своих наблюдений при помощи шарингана, он тем не менее вынес вердикт. И вердикт оказался весьма интересным.

Я, почему-то формировал сначала расенган из обычной чакры, и только потом соединял его с чакрой стихии воды. В результате получалось так, что вливание огромного массива водной чакры приводило к нарушению баланса и обычная чакра, из которой и формировался расенган, оказывался не способен удержать форму. Внутреннее давление попросту разрывало форму, в результате получался взрыв.

-Разумнее будет не вливать чакру стихии воды в сферу, а преобразовать ту, что уже сформировала шар, — сказал Шисуи, задумчиво изучая кратер, что остался на песчаном берегу, — Или же сразу пытаться создавать технику из чакры стихии воды.

Я кивнул. Слова моего 'эксперта' звучали более чем логично. И потому, буквально на следующий день мной была предпринята очередная попытка. Создать сферу, а уже потом всю собранную чакру преобразовать в стихийную, вместо того, чтобы добавлять в технику новую порцию.

Получилось так себе. Находящаяся в безудержном движении энергия слабо поддавалась манипуляциям. Вместо чего-то красивого и стройного получалось нечто корявое и малоприятное. Сохранить-то свою форму шар сохранил. Но результат откровенно не впечатлял. Впрочем, направление явно было верным. Нужно было лишь повышать уровень собственного контроля, чтобы добиться нужного эффекта, а уж потом....

Потом никак не наступал. Контроль повышался медленно. Преобразование энергии, уже заключенной в сфере в стихию воды получалось слабо. С огромным трудом удалось добиться каких-то жалких одной двадцатой составляющей. Но эта цифра менялась постепенно в лучшую сторону, и я был уверен, что мне только и нужно, что добиться нужных результатов....

В тот момент, когда уровень преобразованной чакры сферы постепенно достигла уже почти одной десятой, наставник шепнул мне, что высока вероятность того, что наблюдение за мной, которого мы оба опасались, не такое плотное, и львиную долю своей задачи они уже выполнили. Информация о моих экспериментах давно уже должны быть поданы на стол высокого начальства. И чисто логическое предположение о том, что разработками занимаюсь лично я сам у них должно появиться давно. Но я уже не мог отступиться. Работа над этой чертовой техникой стала делом принципа. Раз уж я с таким большим скрипом добивался прогресса в этом деле, было бы глупо отказываться от нее. Тем более, что результаты уже были. Потому мои тренировки продолжились. Равно как и мои размышления о том, что все-таки в сферу надо будет в дальнейшем попытаться добавить и другие стихии.... Потом. Когда разберемся с водой. Перспективы, перспективы, одни сплошные перспективы!

Когда уровень преобразования достиг до одной шестой (ах, сколько усилий для этого пришлось приложить, а еще сколько всего подсмотрел через сеть, пытаясь получить какие-то дополнительные ключи, для чего я влезал все глубже и глубже) вскрылась еще одна проблема. Стало очевидно, что преобразовывая энергию моего обычного расенгана, нисколько не влияя на ее общий объем и размеры, я не добиваюсь никаких преимуществ. По сравнению с моими первоначальными экспериментами, когда внутрь обычного расенгана вливалась чакра воды (в очень большом объеме, стоит признать), эта версия получалась какой-то слишком слабой. Для создания чего-то по-настоящему убойного нужно было вложить в это что-то неимоверно много сил, что вкупе с особенностями формы и стихией и дают впечатляющий результат. А здесь....

Быстро возникла мысль вернуться к первоначальному варианту неконтрольной бомбы. Добиться совершенства формы, концентрации, а уже потом влить вовнутрь достаточно много энергии стихии, чтобы получилось нечто мощное. Но я отогнал ее. Я уже добился неплохих результатов в преобразовании беспорядочно двигающейся бурлящей энергии внутри сферы, и следовало лишь дожать, чтобы преобразование достигло ста процентов. А вот потом, пожалуй, можно увеличить сам расенган, а также чакру, вложенную в нее....

Когда результат преобразования дорос до одной трети, я все-таки не выдержал. И попытался произвести дополнительное вливание внутрь стихийной чакры. Причем, намереваясь немного сбросить напряжение, чакры жалеть не стал. Вливание происходило стремительно, при этом я изо всех сил следил за устойчивостью формы сферы.

Это было странное ощущение. Словно пытаешься удержать в руках бушующий шторм, который норовит вырваться, выскользнуть и обрушиться на тебя же. А ты все держишь, держишь, чувствуешь эту скользящую мощь, но при этом умудряешься кое-как сохранить баланс....

Я прекратил подавать водную чакру и сосредоточился целиком на сохранении формы. Сфера яростно пыталась расшириться, бугрилась, периодически меняла форму подобно глине на гончарном круге от малейшего движения гончара. Я пытался стабилизировать ее, сжав зубы, обильно потея и твердо намеренный держаться до конца.

Взрыва не произошло. Каким-то чудом я все-таки смог удержать эту чертовщину в руках, влив немного чакры, сумел немного ее стабилизировать, а потом попытался произвести очередной этап преобразования....

Этих издевательств техника не выдержала. В какой-то момент она угрожающе сжалась, излишки чакры на мгновение собрались вокруг в подобие колец из водной пыли, а потом....

В последний момент я бросился в кратер, у которого предусмотрительно работал, предварительно закрывшись чакрой. Но моей скорости не хватило, и меня все же зацепил взрыв. Защитный покров сдуло ударной волной из несокрушимой водной пыли, а затем, когда я оглушенный и раненый рухнул на самое дно, накрыл поток почвы, которую просто снесло....

Для того, чтобы выбраться из внезапно образовавшейся грязевой могилы, пришлось приложить изрядно сил. Смешанная с водой и прочим мусором земля превратилась в невероятно вязкую субстанцию, которая затягивала внутрь себя не хуже болота. А учитывая тот факт, что я еще и был ранен, то стоит ли говорить о сложности.

Отдышавшись (предварительно вычистив собственные ноздри и рот от забившей грязи), и немного восстановившись, бросил взгляд на последствия взрыва дзюцу. И искренне порадовался за свою предусмотрительность. Судя по размерам кратера, и характеру ее образования, мне сильно повезло оказаться пусть и в таком ненадежном укрытии. Окружающее пространство на несколько десятков метров было попросту вычищено. Вся растительность отсутствовала, вытесненная всесокрушающим селевым потоком вместе с верхним слоем почвы. А ведь это густые заросли кустарника с невероятно развитой корневой системой! При этом я не считал изрешеченные листья, которые словно превратились в сито от попадания бесчисленных мириад миниатюрных водных капелек.

— Теперь у меня два желания: бросить эту хрень и довести ее до конца! — в сердцах крикнул я, не сумев сдержать накопившиеся чувства внутри себя.

Нельзя было сказать, что условия встречи лидера Корня и исследователя как-то изменились с предыдущего раза. Все та же комната, все те же старые добрые ритуалы, включающие в себя расшаркивания в рамках приличий. И, что естественно, все те же лица. Холодная фигура Данзо уместилась на одном из кресел. Старейшина раз за разом отпивал горячего чая, бросая равнодушный взгляд на собеседника своим единственным глазом. Его же собеседник и стоило признать, сообщник, сидел прямо напротив, совершая аналогичную процедуру употребления горячего напитка. Несмотря на то, что его движения были размеренными и спокойными, а чакра текла ровно, опытный старый ветеран прекрасно видел проскальзывающие в его глазах искры. Дайчи пришел на встречу не с пустыми руками.

— Итак, — наконец сказал Данзо, отодвинув пустую пиалу и полностью подготовившись слушать. Его рука извлекла объемную папку и, открыв ее, извлекла исписанный документ, — Могу ли я теперь считать эту справку устаревшей?

Дайчи осторожно кивнул. В его руках также появилась папка, разве что была она куда менее объемная.

— Кажется, мне удалось нащупать нить... — еще более осторожно ответил он, аккуратно вытащив из папки несколько заполненных вручную листов и передав в руки высокого начальства.

Шимура спокойно принял документы и погрузился в чтение, игнорируя недостаток света, который обычно всегда сопровождал их во время таких встреч. Взгляд его глаза скользил по исписанной поверхности с большой скоростью, видимо подмечая те детали, которые он понимал, и подбирая вопросы о тех моментах, которые оставались для него загадкой.

— Так значит, — задумчиво протянул он спустя некоторое время, вложив листы уже в свою папку, — Я так понимаю, его прогулка в Страну Медведя много чего открыла для Вас?

— Да, — с готовностью кивнул медик, — Повреждения, полученные им, а также то, как он залечивал свои раны, позволили обнаружить некоторые... так сказать, закономерности того, как он восстанавливает свое тело. Наложив эти данные на то, что было нам известно до этого момента, можно сказать, что мы приоткрыли ту дверь, ведущую к невиданному долголетию.... По крайней мере, смогли заглянуть в замочную скважину.

Дайчи говорил крайне осторожно, стараясь не выдать свои настоящие чувства. В его голосе то и дело проскальзывали те нотки нетерпения, которое так и прорывалось вместе с желанием начать обсуждать детали совершенного открытия.

Данзо смотрел ему в глаза, обдумывая каждое произнесенное слово, каждую подмеченную деталь в поведении собеседника, и каждый символ, что содержался в тех листах, переданных ему.

— Все это звучит весьма интересно и многообещающе, конечно, — сухим голосом сказал лидер Корня, уперев свой холодный взгляд на исследователя, — Но могу ли я уже рассчитывать на то, что мы от теории перейти к практическим действиям?

Вопрос был вполне ожидаем. Судя по Дайчи, ответ был припасен задолго до того, как он явился сюда. И этот ответ прозвучал немедленно.

— Нет.

Старейшина ожидал этого слова. Он прекрасно знал, насколько осторожен его союзник. Насколько он терпелив в отношении этого проекта. Насколько кропотливо собирает данные, проводит исследования и насколько нерешителен во всем, что касается перехода к решительным действиям. Можно было бы даже сказать, слишком терпелив. Совсем не такой, как тот же Орочимару, который собирал данные путем постоянной практики. Да, методы саннина были не самыми чистыми, и даже видавшего виды хладнокровного ветерана от них порой приводило в оторопь. Но с точки зрения скорости достижения целей.... В этом змею нельзя было отказать.

— Я, безусловно, доверяю Вам и вашему видению, — начал Данзо, не сводя пристального взгляда с собеседника и попутно отмечая, как тот застыл, — Но боюсь, что время не ждет. И я вынужден вас просить приступить к практической реализации.

Исследователь молчал. Он явно напряженно о чем-то думал, прикидывал в уме все варианты. Собирался с мыслями.

— Это невозможно, — наконец, выдал он, и его твердый взгляд встретился с глазами старейшины, — Мы заглянули в замочную скважину, но этого недостаточно для того, чтобы начать реализовывать 'проект' на таком уровне. Нужно больше данных, больше наблюдений!

Данзо внутренне поморщился. Исследователь, безусловно, был в своем праве, давая такой ответ. Все-таки Дайчи — это не Орочимару. Его амбиции лежат в иной плоскости, и бросаться в омут он не торопился.... Однако лидер Корня имел совершенно иные взгляды на ситуацию. И его аргументы 'за', были куда прочнее аргументов 'против' медика.

— Насколько я помню, Вы когда-то настойчиво рекомендовали бросать Вашего подопечного на самые сложные ситуации, чтобы он достиг той самой заветной цели, которую Вы так сильно лелеяли. Операции, невероятные и трудные случаи, которые дали ему непревзойденный опыт. Его уровень существенно вырос и на данный момент. Харада Широ находится на совершенно ином уровне, чем был когда-то.... Сейчас вы, Дайчи-сан, находитесь на его месте, а я выпрашиваю для вас те операции, невероятные случаи и новые вызовы. И если вы хотите добиться поставленной цели, то настоятельно рекомендую вам все-таки перестать вести лишь наблюдения и наконец, приступить к работе по-настоящему!

Дайчи снова молчал. Если его и впечатлили слова настойчивого старейшины, то по нему этого сказать было нельзя. А вот то, как упорно он пытается вывернуться из своего неловкого положения, Данзо прочитал в его глазах без проблем. И усмехнулся про себя. Сегодня он не собирался обходиться лишь туманными обещаниями.

— Описанная вами ситуация не совсем наш случай, — осторожно выдал Дайчи, — Конечно, перейти к полноценной реализации было бы неплохо. И результаты были бы получены значительно быстрее. Но то, что вы предлагаете, уж слишком близко подводит нас к черте, которую когда-то пересек один прекрасно известный вам человек. Я не хочу оказаться на его месте. А я непременно окажусь, как только мы начнем действовать раньше времени.

Данзо прищурился.

— Что же.... В таком случае, пожалуй, сделаем так, — он вытащил из своей папки очередной листок и подал медику. Тот быстро пробежался глазами и тут же бросил напряженный взгляд на старейшину, — Раз вы опасаетесь того, что случайно перейдете черту то, пожалуй, будем действовать иначе. Работу проведут другие. А вы, по мере возможности, будете консультировать их, а при необходимости помогать. Надеюсь, такой вариант Вас устроит?

Да, в Корне была своя команда, способная заниматься задачами такого рода. Безусловно, никто из них не смог бы поспорить с человеком, непосредственно работающим с главным испытуемым объектом. Тем, чьи наработки и стали основой всего проекта. Но учитывая все материалы, что у них были, и немалый опыт, связанный с операциями, они были способны потянуть эту программу. По крайней мере, частично.

— Это.... — начал медик, задумавшись, — не совсем приемлемо....

Данзо позволил себе усмехнуться про себя. Да, что бы это ни было, работа начнется, и Дайчи, так или иначе будет вовлечен в процесс. Либо сам будет руководить проектом, либо же будет контролировать группу ученых дистанционно, через связных. И в том, и в другом случае, рисков хватало.

— Приемлемо или нет, Дайчи-сан, я не могу больше ждать. Время не ждет, и я уже говорил вам это. Нужно действовать, и действовать мы будем любым из предложенных двух способов. Вам решать, каким именно. Мне нужны результаты!

Дайчи напряженно думал, пока наконец, не выдохнул и упер взгляд на начальство.

— Пусть пока будет второй вариант.

Сорвавшиеся с его губ слова были как никогда тяжелы.

— Будь по-вашему, — кивнул Данзо, — И раз так, то все материалы исследования, все новые данные в подробном изложении и ваши наметки должны оказаться у нас....

Уничтожение полигонов было делом вполне привычным для любой военной деревни за те десятилетия существования Мира Шиноби в современном виде. Рано или поздно, оказывался среди ниндзя человек, наделенный огромным могуществом и решившим испытать его, вложив в ту или иную технику. Что характерно, дзюцу стихии земли, как правило, лидировали в списке причин, несущих смерть огромным пространствам, предназначенных для тренировок этих самых могучих бойцов. Впрочем, если бы кто-то решился на составление подробной статистики, то стихия воды непременно оказалась бы на втором месте. По своей разрушительности, влиянию на окружающий ландшафт и рельеф этот элемент не имел равных. Опять же, если не считать землю. Однако разница между этими элементами существовала лишь потому, что найти могущественного повелителя воды посреди суши было сложнее, нежели такого же повелителя скальных пород....

Полное уничтожение видавшего виды и давно уже не использовавшегося полигона под номером 33, пожалуй, слегка выбивалось из общей канвы. Ни сколько тем, что таки да, впервые за многие годы нашелся шиноби, который смог разнести целый военный объект водными техниками. И не тем, что весь этот процесс был растянут во времени, а шиноби, который поставил-таки себе целью снести все к чертям многоразовым применением одного своего дзюцу по многу раз. Особенность сводилась к тому, что все время за этими варварскими действиями пристально наблюдало множество заинтересованных глаз, и ни разу ни один из их обладателей так и не соизволил вмешаться и остановить этот безусловный акт надругательства над бедной землей. Вместо этого скрытные и ловкие парни в масках продолжали внимательно следить за тем, как шиноби приходил и в без того разгромленное место и с увлечением продолжал свое дело. Делал он это без какого-либо злого умысла. Просто в рамках тренировок. Но при этом и к процессу отработки своего дзюцу, и к разрушению давно забытого, но от того, не утратившего ценность объекта, подходил со всей ответственность. Делал все на совесть!

Собственно, от полигона мало что осталось уже ближе к концу первой недели после первого 'удачного' применения смертоносного дзюцу, которое явно находилось на стадии доводки. Если первые дни после взрыва наблюдаемый объект просто перемещался на другие, пока еще не тронутые участки, то уже на пятый день по-настоящему свободного пространства не осталось. Но тренирующийся шиноби не увидел в этом чего-либо зазорного и просто продолжил свои опыты. И явно не собирался останавливаться. Ни тогда, когда на полигоне не осталось и малейшего следа буйной некогда растительности в виде кустов и деревьев. И ни тогда, когда полигон уже превратился в одно сплошное болото, изо дня в день заполнявшееся все новыми и новыми тоннами грязи и воды.

Доклады, составляемые для вышестоящего начальства с каждым днем пополнялись все новыми и новыми деталями активно разрабатываемого одного из мощнейших виденных бойцами дзюцу. Равно как и подробностями того, как быстро растут размеры новоявленного болота, и как скоро селевые потоки от испытаний захлестнут близлежащие территории. Начальство реагировало на донесения всегда одинаково: продолжать наблюдение и ничего более. И для АНБУ, занятых наблюдением, так и оставалось, что развлекать себя разгадыванием занятной головоломки: с каких пор сотворение оружия массового поражения стало зоной ответственности ирьенинов.

В руках командного состава АНБУ в свою очередь изо дня в день накапливался необходимый материал, который постепенно анализировался и оформлялся в соответствующем виде. Аналитики, по мере ознакомления с информацией, постепенно расписывали плюсы техники, ее боевой потенциал, разрушительную мощь, сферу применения и прочие атрибуты, оформляемые в виде длинной и подробной справки. Впрочем, несмотря на все эти действия, анализ техники был делом второстепенным. Ответственные за наблюдение и сбор информации об ирьенине имели несколько иные приоритеты. Важно было не дзюцу, а процесс того, как оно создавалось. По этому пункту информации накопилось ничуть не меньше. И для предоставления ее Хокаге не хватало ровно одного момента — того, как объект наблюдения решит главную проблему своего убойного (уж в этом сомнений не было никаких) оружия — как его применить, и пережить его применение. До сих пор не обходилось еще тренировки, которую экспериментатор покидал бы целым и невредимым. Несмотря на все его ухищрения, вроде стремительных мощных прыжков в сторону, которые все равно оказывались бесполезны. Ударная волна настигала его в любом случае. Сами аналитики имели свои варианты того, как эту проблему можно обойти. Например, воспользоваться клонами. Но ирьенин такими техниками похоже не владел, так что он искал какие-то свои пути.

К концу второй недели полигон окончательно превратился в огромное болото, которое уже начало постепенно выползать за границы отведенной ей территории. И даже создатель всего этого безобразия явно начал испытывать трудности с результатами своего 'труда'. Бесконечно перемешиваемые с грязью и массами воды остатки растительности уже активно гнили, создавая не самый приятный фон запахов. С учетом близости полигона от деревни и направлением ветров, это начало угрожать и жителям Конохи. По крайней мере тем, кто отличался отличным обонянием. А в деревне таких людей было в достатке.

Прежде чем вмешаться в процесс, АНБУ зафиксировало все произошедшие в полигоне до этого действия, направленные на доведение до ума техники и главное ответственное лицо направилось для доклада к Хокаге.

Прием состоялся вечером. Это было то время, когда основной поток посетителей увядал, равно как и отпадала необходимость присутствия правителя деревни в каких-либо мероприятиях, вроде раздачи миссий. Традиционное время докладов АНБУ и прочих служб подобного профиля.

Третий как и всегда восседал за своим столом в привычно задымленном кабинете, продолжая активно пускать облака дыма после каждой затяжки своей трубки. Покоящиеся на столе руки плавно перебирали бумаги, лежащие на столе. Усталый, но твердый взгляд время от времени отрывался от этих многочисленных документов, содержание которых было ведомо только ему и иногда его секретарю, чтобы скользнуть по человеку, стоящему в центре комнаты.

— Становится проблемой, говоришь, — вздохнул он все также устало после первой части доклада о состоянии дел на полигоне. Отложив в сторону трубку, провел головой по своей седине, открытую в силу отсутствия привычной квадратной шляпы на голове. Символ любого Хокаге, отмеченный иероглифом 'огонь', лежал тут же, на столе, всего в нескольких сантиметрах от рук своего хозяина.

— Да. Испытания проводятся каждый день, и за день он успевает произвести два-три взрыва, каждый из которых увеличивает общий объем воды на территории. Если так продолжится, то к концу недели болото увеличится в двое. Не лучшая затея, учитывая поднимающуюся оттуда вонь.

АНБУ, стоящий напротив каге держал в руке тоненькую папочку, в которой и лежала вся выжимка со всех наблюдений и анализов, уложенные в несколько страниц текста.

Глава деревни на какое-то мгновение задумался, после чего снова потянулся к своей неизменной трубке.

— Значит, вам нужна санкция на вмешательство? — спросил он, затянувшись и выпустив очередное облако белого дыма.

— Да. Мы, конечно, могли бы просто продолжить наблюдение. Но мы хотим избежать лишних проблем.

— А сам объект не торопится как-то принять какие-либо меры по ограничению своей активности?

— Судя по нашим наблюдениям, нет. Как кажется нашим наблюдателям, он слишком сильно увлечен процессом, и потому на сопутствующий ущерб перестал обращать какое-либо внимание.

— Не хорошо, — покачал головой Хокаге, снова выпустив облако дыма, и снова немного задумался, — Ладно, давай по существу. Есть что нового с прошлого доклада? Изменения, детали?

АНБУ кивнул и, открыв свою папку, извлек исписанные листы.

— Мы собрали здесь все подробности, связанные и с техникой, и с тем, как происходит процесс ее разработки. Если Вам будет угодно, я готов все озвучить.

Сарутоби Хирузен согласно кивнул и, сложив руки перед собой, полностью сосредоточился на собеседнике. АНБУ же, слегка прочистив горло, тут же принялся излагать основные пункты подготовленного доклада.

— Итак, общие сведения. Усовершенствованный расенган, создаваемый ирьенином В-ранга Харада Широ, представляет собой соединение классического расенгана со чакрой стихии воды. На данный момент описать данную технику с точки зрения ее внешней формы сложно в виду нестабильности этой самой формы. При формировании они представляет собой шар, но достигнув критической массы, шар крайне быстро лишается своей привычной формы, приобретая иные очертания и элементы. Зафиксирован случай, когда шар обзавелся подобием крыльев, что превратило его в некое подобие сюрикена, причем на очень короткий промежуток времени до взрыва. Хотя, как правило, вокруг шара формируются кольца. По нашему мнению, кольца состоят из водяной пыли. Количество колец разнится. Максимальное из зафиксированных случаев — восемь. Полагаем, количество колец зависит от мощности. При упомянутых восьми кольцах взрыв был самым мощным.

Принцип техники — взрывной. Шар достигает критического состояния и теряет стабильность, после чего следует взрыв. У взрыва одновременно два поражающих фактора. Первый — водная пыль, разогнанная до огромных скоростей, которая поражает все вокруг. Второй — основные потоки воды высвобождаются в виде сжатой в кольцо волны из воды, которая пропитывает почву и превращает ее в селевой поток, способный с легкостью сносить деревья с корнями. Радиус поражения составляет до пятидесяти метров.

Третий слегка приподнял брови. Информация об особенностях дзюцу, имевшаяся у него, была серьезно дополнена. И новые детали производили сильное впечатление.

— В качестве плюсов данной техники, можно выделить следующие моменты: огромная мощность и разрушительный потенциал, несколько поражающих факторов, позволяющих нанести достаточно серьезный урон. По мнению аналитиков, дзюцу может быть использовано как средство массового поражения в борьбе с противником низкого уровня.

Вместе с тем, имеют место быть и минусы. В первую очередь, это огромные затраты чакры, невероятная сложность формирования, нестабильность техники, проблема которой до сих пор не решена. И в качестве главного минуса выделяется отсутствие возможности использовать ее дистанционно. Шар невозможно бросить, или каким-то другим способом ее отправить вперед к цели. Малейшее нарушение контроля приводит к детонации. Как результат — взрыв и накрытие. Харада Широ при испытаниях совершает максимально возможный бросок в сторону, но еще ни разу не успел выйти из зоны поражения до того, как его накрыла ударная волна. Поэтому буквально каждая тренировка для него обходится многочисленными ранениями. Если бы не защита из чакры, которую он использует, то дело вполне могло закончиться фатально.

АНБУ на мгновение прервался, переворачивая лист, а в это время Хокаге высыпав из трубки пепел, начал набивать ее свежим табаком.

— Судя по имеющимся наблюдениям, Харада Широ всеми силами пытается добиться максимальной стабильности техники, чтобы все-таки осуществить бросок, но пока сдвигов в этом направлении не было зафиксировано. Однако у нас есть сильные сомнения, что такое в принципе возможно. Техника сама по себе представляет собой колоссальные объемы чакры, сжатые в форму небольшой сферы и сохранение ее стабильности при огромной скорости движения сосредоточенной энергии и ее природы практически невозможно.

— Клоны, — практично заметил Хокаге, бросив взгляд на АНБУ, закончив набивать трубку.

— Мы тоже так подумали. Но пока Харада Широ не владеет клонированием. Хотя при его объемах чакры, для него не составило бы труда его освоить.

Хокаге лишь кивнул, однако ничего говорить не стал. Он молча ожидал продолжения доклада. Точнее, ее основной части, ради которой наблюдение за ирьенином и велось. АНБУ не заставил себя ждать.

— Касаемо самого процесса разработки, то в этом плане с прошлого доклада практически никаких изменений. Харада Широ ни с кем не обсуждает свое дзюцу. Другими техниками стихии воды ни интересовался, равно как и другими способами применения своего элемента. Работой над техникой все также занимается лишь по утрам, до практики в Госпитале, что занимает максимум два с половиной часа, и то, это редкий случай. В основном все укладывается часа в полтора, после которых он занят уже другими делами. Иногда может читать теоретические материалы, которые с момента его возвращения с миссии не пополнялись и список у Вас имеется.

— Хочешь сказать, что разработка полностью самостоятельна? — уточнил Хокаге, выпустив облако табачного дыма изо рта. Его вновь зажженная трубка также дымилась.

— Из всех наших наблюдений мы можем сделать такой вывод. Все это полностью соответствует и прошлым наблюдениям, Хокаге-сама. Никаких доказательств того, что кто-то оказывает ему помощь в том или ином виде, нет.... По крайней мере, в усовершенствовании расенгана уж точно никакой другой руки мы не видим.

Хокаге бросил задумчивый взгляд на висевший на стене портрет Четвертого, после чего требовательно протянул руку. Через мгновение в нее вложили папку с докладом.

— Приведите полигон в порядок, — приказал он и прежде чем погрузиться в изучение доклада самостоятельно и во всех подробностях, коротко бросил, — Свободен.

АНБУ немедленно исчез, оставив лидера деревни пыхтеть трубкой и усталыми глазами изучать содержимое предоставленного документа.

Когда исписанные листы были полностью просмотрены, Хокаге откинулся на спинку своего кресла и задумался. Все, что было собрано в этих бумагах, давало немало пищи для размышления, но, к огромному сожалению, так и не позволяло ответить на главные вопросы. И сколько бы АНБУ не следили за ирьенином с загадочным прошлым, они не могли предоставить ни малейших деталей, которые могли либо убедить в верности подозрений одного из самых могущественных людей мира, либо же опровергнуть их. Слишком много всего такого, что не давало ему повода успокоиться. Слишком мало того, что заставило бы всерьез опасаться угроз со стороны этого человека.

Выпустив струю сизого дыма, каге извлек из ящика стола неприметную папку, из которой вскоре вытащил доставаемую в те нередкие случаи сомнений небольшую карточку с портретом человека, не дававшего ему покоя вот уже столько лет. Его взгляд снова остановился на худощавом лице мужчины, изображенного на бумаге, на все тех же волосах, собранных в пучок, тонких, едва заметных бледных губах. И снова его глаза поймали ледяной взгляд этих проницательных искусно нарисованных глаз. Тот самый взгляд, пугавший его и его друзей в бытность этих глаз живыми. Как же давно это было....

Вскоре крепкие пальцы держали в руках другое изображение — фотографию, сделанную относительно недавно. Запечатленный в ней человек, при сравнении с первым портретом, пожалуй, имел лишь две общих черты. То, что оба человека — представители мужского пола, раз, и то, что у обоих этих мужчин пугающе одинаковый взгляд. Даже несмотря на то, что и разрез глаз другой, не говоря уже о цвете и форме зрачка. Всматриваясь в эти такие разные, и вместе с тем одинаковые глаза, Хокаге не покидало ощущение того, что на него смотрит один и тот же человек. И это его пугало. Пугало несмотря на весь его опыт, отличное понимание того, что при желании так может смотреть каждый опытный шиноби, и не только, видевший излишне многое.

Он еще несколько минут неотрывно переводил взгляд с одного человека на другого, и снова обреченно выпустив дым, убрал портреты обратно в папку. И снова он остается в неведении. Снова попытки разгадать ведомую лишь ему загадку обернулись пшиком, оставив все на своих местах.... Хокаге мрачно отложил в сторону папку с документами и обернулся к окну. Ему определенно нужно было подышать свежим воздухом. И подумать.... Возможно, стоило перестать вести поиски того, чего нет и успокоиться. Сосредоточиться на других, более явных проблемах....

— Мы были бы весьма признательны, Широ-сан, если вы не будете доводить полигон до такого состояния в следующий раз.

В голосе АНБУ было не трудно прочитать все ту укоризненность, которую он не мог выразить взглядом в силу объективных причин. Да, маска тигра не способствует выражению эмоций. Звериный оскал маски малость не соответствовал ситуации.

— Благодарю! И обязательно послушаюсь вашего совета! — вежливо кивнул я, бросив короткий взгляд на совершенно ровную, твердую, и что самое важное, сухую площадку, которая осталась на месте недавнего болота. Болота, за появление которого был в ответе лишь я и моя трижды клятая техника стихии воды. Судя по тому, сколько угробил на нее своих сил, не говоря уже о том, сколько угробила полноценная команда АНБУ, чтобы справиться с последствиями, это дзюцу вполне заслуживало всех этих проклятий! — Я только надеюсь, что могу обратиться к Вам, если почувствую, что опять теряю контроль над ситуацией.

Я обвел рукой чистое пространство вокруг. Да, ребята постарались на совесть. Отличная площадка получилась. Жаль правда, что от былой красоты этого полигона не осталось и малейшего следа. Треклятое дзюцу! Ни деревьев, ни кустиков, ни травинки! Один твердый грунт.

АНБУ покачал головой и, махнув рукой, исчез в вихре из листьев. Вместе с ним исчезла и его команда, до этого стоявшая за его спиной. И откуда это странное ощущение, похожее на снисхождение, с которым они ко мне обращаются? Я бы понял, злость на то, что из-за меня им пришлось затратить кучу чакры, или там раздражение, но снисхождение? Некая вымученная покорность? Что за чертовщина тут вообще творится?

Впрочем, особо долго задумываться не было желания. Конечно, до конца тренировки времени еще оставалось порядком — ребята из АНБУ появились практически сразу после ее начала и моих первых традиционных разогревающих упражнений с чакрой. Но вот после того, как они потратив столько сил и времени, выровняли тут все, превратив болото в прекрасную площадку, показалось кощунством снова браться за свое и крушить. Так уж и быть. Обойдемся сегодня без очередного милого взрыва одной безымянной техники. Пожалеем творение товарищей в масках.

Направившись обратно к знакомому Корпусу, я невольно задумался о тех трудностях, над которыми планировал подумать на тренировке, и с чем сегодня как-то не сложилось. Эта проклятая техника определенно меня бесила. Я бы даже сказал, чуть ли не доводила до белого каления! Водяная бомба огромной мощности, удержать целостность которой мне удавалось лишь ценой ужасающих усилий и концентрации. И малейшее нарушение этой самой концентрации приводило к взрыву. С весьма неприятными последствиями. Не так легко с нарушенной концентрацией собраться и совершить стремительный прыжок (а ведь до сегодняшнего дня 'стартовал' я с болота), на лету выпуская максимум доступной чакры для создания некоего защитного покрова. А потом приземляться в условиях, когда тебя настигает ударная волна с бесчисленными мириадами смертоносных водных капелек, разогнанных до чудовищных скоростей. Это хорошо, что со временем удалось как-то приспособиться к некоторым проблемам. Например, повысить дальность и скорость броска, что позволило несколько снизить последствия близкого знакомства с поражающими факторами взрыва. Да и покров стал получаться заметно лучше. Но даже так, не проходило и дня, когда я бы не терял немало своей крови от нанесенных открытых ран. Что уж говорить про неприятные ощущения при ударе сжатым воздухом ударной волны, от которой получал ощутимые ушибы. Не будь у меня моей регенерации и медицинских дзюцу, то сомневаюсь, что смог бы поддерживать такой темп тренировок. А не догадайся я вовремя тренироваться без одежды, то мог бы разориться из-за необходимости каждый день закупать новый костюм. Ткань и взрыв оказались несовместимы друг для друга....

Снова испытав те несколько мгновений неловкости, которую ощутил, когда на практического голого меня вышли четверо ребят в масках (был бы это исключительно мужской отряд, еще ладно), вновь погрузился в неприятные мысли, касающиеся невозможности доведения своего оружия до совершенства. Сколько бы я не тренировался эти пару недель с момента первого удачного 'бума', мне так и не удалось продвинуться в повышении устойчивости дзюцу. Да, пока я его держал, шар не пытался взорваться (вернее, пытался, но у него не получалось...почти не получалось). Но стоило попытаться ловко сигануть в сторону, то снова все по новой — взрыв, накрытие ударной волной, сдутый покров, обильное кровотечение и время, необходимое на самовосстановление вкупе с самобичеванием. О каком броске этого шара с кольцами может быть речь, если даже при попытке замаха эта штука мгновенно теряла свою форму и детонировала? И это не говоря о такой мелочи, как чудовищную массу этого шарика. Пока я его держал, он стабилизировался в пространстве подобно концентрированному вихрю, удерживающему всю свою массу внутри себя. Но для того, чтобы сдвинуть эту чертовщину, определенно требовались силы, превосходящие мои на данный момент. Чертова техника! И почему я до сих пор не забросил все работы над ней? Ведь знаю же, что пока я копошусь в этом болоте (бывшем болоте) с ней, за мной приглядывают заинтересованные парни (и не только) в масках. А их пристальное внимание мешает мне осуществить некоторые другие важные мероприятия. Вроде изучения одного красивого камешка, упавшего с неба и прихваченного из Страны Медведя.

Работа в этот день шла как-то не шибко ни валко. Народу было немного, в основном старожилы-ветераны, которые заходят, чтобы унять ноющие боли с давно заживших ран, да и потрепаться о всяком. В таких условиях, когда я ничего не делал добрую половину рабочего дня, мысли снова и снова возвращались к злободневной теме. Проклятая безымянная техника стихии воды. Вновь и вновь прокручивая в голове сотни раз прокрученных уже вариантов того, что можно было сделать для доведения ее до ума, я снова и снова приходил к одному и тому же заключению: что-то явно пошло не так. И это несмотря на странную уверенность, что метание этого шара не только возможно, но и вполне осуществимо. Видимо, чего-то не хватало. Но чего? Может, природной энергии? Кстати, использование такой чакры для усиления собственного тела, дабы можно было осуществить бросок — уже звучит неплохо. Но это только при условии достижения совершенства в стабильности техники. А я сильно сомневаюсь в том, что добавив природную энергию в само дзюцу, получу эту самую стабильность. Бонусом скорее станет рост мощности и поражающих факторов, а никак не ее стабильность. Хм... С другой стороны в который уже раз возникала мысль изучить клонирование. Хотя бы водяное, к примеру, чтобы созданные клоны и служили камикадзе-пользователями моего безумного оружия. А ведь кстати, звучит это неплохо... Даже несмотря на то, что все равно без решения проблем со стабильностью техники это ровным счетом ничего не даст. Так что...

В какой-то момент заглянул Ямада. И как бы невзначай напомнил о нашем совместном проекте. Улучшение мистической руки при помощи применения природной энергии. Над этим вопросом мы просидели часа полтора, пользуясь отсутствием пациентов. По сути, все наши обсуждения деталей касались в основном одного конкретного вопроса — легализации самой природной энергии. Точнее, получения доступа к ней. Как-никак, овладение подобной силой — не плевое дело. Сразу же могут возникнуть кучи всевозможных вопросов деликатного характера, ответы на которые могут так или иначе сказаться на репутации. А этого никто из нас не хотел.

В частности, думали над тем, возможно ли освоить природную энергию без контракта призыва. Мои-то способности изначально были завязаны на змеях (неважно, с призывом или нет). И это сильно отражалось на моей внешности. Да, сейчас мои изменения при поглощении этой энергии отличались. Но это конкретно мой случай. Но если тот же Ясуо начнет тренировки по освоению этой силы под моим руководством, то он быстро может обзавестись незабываемым, но немного так компрометирующим внешним видом. Потому над этим вопросом следовало хорошенько подумать. Можно было, конечно, попытаться освоить эту энергию как я когда-то. Но для того, чтобы обзавестись такой силой, нужно было ее для начала почувствовать. А чтобы почувствовать эту силу требовался образец. А такой образец мог ему предоставить только я. Что опять же выводило нас к моему, скажем так, уклону в плане освоения этой энергии... Вот бы придумать способ проверить, как будет реагировать организм человека на мою природную энергию и какие меры принять, чтобы не допустить ненужных изменений, при этом почти не рискуя самим Ясуо... Разговор во второй раз вывел меня к мыслям о клонировании. Только на этот раз уже теневое. Про этот вид клонов напомнил Ямада, который оказался в курсе особенностей этого дзюцу. Хм...

Уже вечером того же дня, во время традиционного для меня процесса сдачи крови, я не удержался, и задал столь заинтересовавший вопрос наставнику.

— Клонирование? — рассеянно переспросил Дайчи, оторвав взгляд от какой-то бумажки, которую он до этого пытался заполнять. Именно пытался, судя по уже второму за время моего присутствия раздраженно скомканному и брошенному в корзину для мусора листку. Кажется, он опять размышлял о каких-то своих проектах, всегда в обилии водившихся в его голове. И смотря на его немного пришибленному виду, это было что-то серьезное.

— Да. Техника теневого клонирования, если быть точным. Говорят, очень хорошее дзюцу. Про пользу промолчу.

Дайчи некоторое время задумчиво смотрел на меня, переваривая сказанное мной, после чего вздохнул и покачал головой.

— Ну, вообще да, звучит разумно, — заговорил он, потирая подбородок, — С учетом твоих запасов чакры, эта техника не должна стать для тебя проблемой.

— Надеюсь, вы сможете меня ей научить, — сказал я, бросив короткий взгляд на вытекающую через трубочку и заполняющую сосуд кровь. Когда мои глаза встретились с глазами Дайчи, выражение его лица уже было несколько иным. Решил, что мой взгляд был намеком? Ну, ладно.

— Мочь-то могу, — ответил он, поморщившись, — Только я надеюсь, что ты осознаешь все плюсы и минусы данной техники. Когда ее следует применять, а когда лучше от этого воздержаться.

— Думаю, при ответственном наставнике это не должно стать проблемой.

Дайчи, кажется окончательно придя в себя, упер на меня пристальный взгляд. Я спокойно выдержал его и ждал.

— Техника теневого клонирования действительно вещь крайне полезная и при грамотном применении может существенно расширить возможности шиноби. Я так понимаю, о большинстве положительных сторон этого дзюцу ты слышал?

— Да, уши мне уже успели прожужжать. Особенно сильно отмечают необычайно высокие качества этих клонов для разведки....

— Вижу, тебе известны детали. Тогда перейдем сразу к минусам. В частности, минус первый — распределение всей чакры пользователя напополам с теневым клоном. В условиях, в которых нам, скорее всего, придется работать в случае военных действий или же просто серьезных миссий, это смертельно опасно, поскольку ты мгновенно потеряешь половину своего резерва.

— Да, с этим согласен, — подумав, сказал я, — Хотя с другой стороны я и получу возможность лечить одновременно как минимум двоих, не говоря уже о большем количестве людей.

— Вопрос дискуссионный, — согласился Дайчи и продолжил, — но вот что еще важно. При отмене техники или же гибели клона, ты, скорее всего потеряешь и свою чакру, вложенную в это дзюцу. Хотя она, как правило, возвращается к хозяину вместе с воспоминаниями и опытом, но я еще не встречал человека, который чувствовал себя хорошо после отмены.... Тут вопрос, скорее, упирающийся в психологию человека, но тем не менее, это проблема. И опять же, при нашей работе, это может причинить больше вреда, чем пользы.

Я кивнул. Да, Дайчи говорил вполне разумные вещи. Хотя, я рассматривал клонов скорее как элемент моей нынешней деятельности. Средство усовершенствования моего безымянного дзюцу, средство отработки влияния природной энергии на Ясуо (после того, как я бы научил его клонированию), ну может еще и как средство решения других проблем. В условиях войны это и в самом деле могло стать палкой о двух концах.

— В качестве еще одного возможного минуса, опять же, напрямую связанную исключительно с тобой, стоит отметить вероятность массированного применения лекарства, которая совпадет с моментом, когда ты создал некоторое количество клонов. Ты должен прекрасно понимать, что произойдет в таком случае.

Я усмехнулся. О да, я прекрасно представлял, что со мной случится, если к моему организму подключатся десятки, если не сотни тяжелораненых шиноби. И бояться того, что я не вытяну эту прорву народа из-за клонов.... Мой скепсис был верно интерпретирован.

— Да-да, при таком сценарии и без клонов высок риск. Но с клонами он повышается. И чем больше клонов, тем выше риск, — сказал Дайчи, продолжая смотреть на меня.

— Как же хорошо, что я и не думал использовать клонов при таких ситуациях, — честно признался я, заслужив ироничный взгляд направляющего ко мне медика. Время пришло и, нужно было прекратить процесс перекачки. До того, как мой пусть и успевший приспособиться ко всему этому, но все равно не испытывающему по этому поводу никаких восторгов организм не дал о себе знать.

— Долг учителя требует, чтобы я спросил, для чего же тебе они нужны, но, сдается мне, мне известен ответ, — он приложил проспиртованную салфетку к месту небольшой уже затягивающейся ранке, — Ух и учудил ты, говорят. Жалуются, что сегодня из-за тебя целую команду освободили от дежурства.

— Да, ребят действительно жалко, — ответил я, — Дежурство — это святое.

— И не говори!

Отсмеявшись, наставник аккуратно поместил сосуд в небольшую камеру, использовавшуюся им в качестве временного хранилища, предварительно налепив к нему небольшую бирку. После этого он оказался за своим столом. За его действиями я наблюдал, не сходя с места.

— Ну, так, когда вы меня научите, Дайчи-сан? — вежливо поинтересовался я у него. Медик ненадолго задумался, пригладил волосы и отчего-то тяжело вздохнув, сделал какую-то пометку в своих бумагах.

— Давай сделаем так, — сказал он, отложив карандаш в сторону, — Сегодня я подготовлю для тебя весь необходимый теоретический материал, который ты потом внимательно изучишь, а как только с теорией покончим, перейдем непосредственно к практике.

— Вот так просто?

Сказать, что я был озадачен, это не сказать ничего. Действительно, вот так вот просто?

— А что тебя смущает? — сделал удивленное лицо Дайчи. Настолько удивленное, что я почти поверил. Жаль, голос немного подкачал.

— Да так.... Тут целая буча поднялась из-за того, что у меня обнаружилась одна занятная техника, не говоря уже о таких вещах, как ограничения, наблюдение, постоянный контроль, необходимость всюду просить разрешения. Вот я и немножечко озадачен.

Удивление на лице наставника сменилось откровенным весельем.

— Ты и твоя техника, Широ, 'немножечко' другой случай. А все остальное.... Несмотря на все эти факторы, в природе не существует ограничения на твое знание техники теневого клонирования. Воспользуемся этим.

— Что же, тогда спасибо! — вполне искреннее сказал я, вставая.

— Пока не за что, — на автомате ответил Дайчи, а его взгляд уже вновь сосредоточился на непонятных бумагах на его столе.

— Да нет, есть за что.... пробормотал я, направляясь к выходу. Закрывая дверь его кабинета, я почувствовал на себе его взгляд....

Этот раз не отличался от предыдущего практически никаким образом. Просто в какой-то момент посреди ночи он почувствовал, как где-то на задворках его сознания проснулось нечто, которое издало свой призывный клич. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять что это за 'нечто' и почему был издан тот клич. В этом мире было не так много людей, которые были бы способны достучаться до него таким образом. Если ему не изменяла память, то он знал только одного такого уникума. И вроде как этот уникум сам придумал этот способ.

Вздохнув, он осторожно выбрался с постели, стараясь не потревожить спящую рядом девушку и накинув на себя одежду, выбрался из дому. Он прекрасно знал, что как бы тихо он это не делал, она все равно почувствует его движения, но ничего с собой поделать не мог.

На свежем воздухе, он вздохнул и, отойдя немного от дома, сосредоточился на себе и внутреннем кличе. Потребовалось всего мгновение, чтобы снова услышать тот протяжный зов, идущий с глубин его подсознания и суметь разобрать его смысл. И застыть в немом удивлении, не в силах поверить в то, что до него донесли зашифрованные в едва уловимые импульсы силы слова.

Когда первый шок ушел, сменившись трезвым осознанием той реальности, что ему только что преподнес старый союзник, он задумался. Воля звавшего была ясна. Были ясны и его мотивы. В конечном счете, это было именно его тайное убежище, предоставленное им в качестве жеста доброй воли. Опасение или скорее смущение вызывал другой факт. Их связь была всегда покрыта завесой тайны. С обеих сторон. Они всегда вели переговоры на нейтральной полосе, вдали от места, где близкие им обоим люди могли подсмотреть или подслушать что-либо. Действие, которое просил совершить друг, угрожало разрушить выстроенный баланс. А это было неприятно....

Сигнал повторялся снова и снова. Все те же импульсы, все то же зашифрованное сообщение. И все более и более натягивающиеся нити нервов при лихорадочных метаниях мыслей одного молодого, но уже умудренного опытом, тяготами жизни и бременем ответственности человека.

Впрочем, метания не длились долго. Он привык быстро думать и также быстро принимать решения. Все, что ему требовалось, это сложить нужные печати и направить свою чакру, следуя воле собрата с другого конца связующей их нити. Раздался ожидаемый легкий хлопок и поднялось небольшое облако дыма, которое тут же рассеялось в ночи. Из воздуха и окружающего мрака словно соткалась высокая человеческая фигура, блеснувшая красноватыми глазами.

Глазам призывавшего потребовалось жалкие доли секунды, чтобы осмотреть появившегося гостя, оценить его силу, сопоставить чакру с той, что он много раз улавливал ранее, разглядеть малейшие изменения в его внешности и мимике. И столько же мало времени потребовалось метнуть взгляд вдали — туда, где в ночи должна была дежурить ночная стража, охранявшая покой клана. Уловили они появление чужака? Почуяли совершенный призыв? Услышали посторонние звуки?

Прежде чем он призванный успел сделать шаг, он с облегчением констатировал некоторые шевеления. Еще чуть-чуть, и они вычислят появление чужака и сделают то, что должны для защиты безопасного сна клана.

— Рад видеть! — кривовато улыбнулся мужчина, сделав шаг вперед. Взгляд его глаз тут же заскользил по сторонам, разглядывая стены окружающих домов, прежде чем взор его не обратился в сторону стремительно надвигающихся караульных, — Неплохая реакция.

Его глаза, блеснув красноватым огоньком, вновь обратились к призвавшему хозяину.

— Впрочем, остаться инкогнито было бы замечательно....

Хозяин лишь вздохнул. Его руки мгновенно сложили очередную печать, и через мгновение по направлению к соратникам устремился возникший из воздуха клон.

— Сделал все что мог, — мрачно констатировал он, позволив себе выразить своим взглядом все, что он думал о всяких ночных гостях, пусть и пущенных им самим в их дом, — Нельзя было обойтись островом, раз уж вы решили проблему с надзором, Широ-сан?

Говорил он в полголоса, но в ночной тиши и этого было достаточно. Гость лишь улыбнулся на эти слова, и взгляд его вновь заскользил по стенам окружающих домов. На короткое мгновение в его глазах отразилось что-то такое, что хозяин внезапно почувствовал себя неуютно из-за своего тона.

— В следующий раз, непременно, Шисуи-сан, — прозвучал его немного глухой голос, — Прошу меня простить за доставленные неприятности, но заполучив возможность быть одновременно в двух местах, я не смог удержаться.... Теперь, когда мне нет нужды ограничивать время отсутствия, я смогу сделать то, о чем давно мечтал....

Шисуи снова вздохнул, на мгновение скосив глаза в сторону, где негромко переговаривались его клон и стражники. Да, однозначно, этот день должен был когда-нибудь наступить и он ждал этот час все то время, что жил в этом заброшенном городке. И вот он настал.

— Тогда.... — он на мгновение задумался над возможностью пригласить этого человека, а точнее, его клона, в собственный дом, где, наверняка не сомкнув глаз, ждала она. Нельзя было надеяться, что она сможет мирно спать, особенно после того, как он совершил призыв, — пожалуй, стоит заглянуть в мой дом, — сказал он, окончательно приняв решение.

— А вы уверены, что готовы пойти на такой шаг? — глаза гостя снова блеснули во тьме, мазнув взглядом по окнам дома, из которого он вылез. На его лице отразилось что-то, что невозможно было не расшифровать.

— Полагаю, что теперь у меня просто нет выбора, — ответил хозяин, обернувшись и разглядев мгновенно испарившуюся за занавесом тень.

— Ну, раз вы настаиваете, то почему бы и нет....

Кими не просто почувствовала исполнение дзюцу, уловила чужое присутствие рядом с их домом, но и достаточно быстро поняла, кто именно был гостем. За те короткие минуты с момента призыва и до того, как двое мужчин снаружи решились войти, она успела сделать много чего. Помимо наблюдения за всем, что творилось снаружи (сопровождаемого ожидаемым обнаружением со стороны наблюдаемых), она и оделась, приведя себя в приличный вид, и помимо всего прочего ловко организовала место, где можно было непринужденно поговорить. Не отвлекаясь на всякие мелочи.

Ее действия были быстрыми, аккуратными и точными. Все, что она делала, преследовало конкретную цель, и эту цель она достигла до того, как рука любимого ею мужчины коснуться двери, чтобы открыть ее.

— Эмм.... — как-то неловко затянул Шисуи, оказавшись напротив нее и бросив какой-то странный взгляд себе за спину, — Извини, что вот так вот неожиданно.... Но, в общем, у нас гости.

Она в ответ лишь одобрительно улыбнулась, и немедленно увидела отчетливое облегчение в глазах мужчины. На его губах также заиграла легкая улыбка, и он сделал шаг в сторону, давая пройти гостю, который до этого терпеливо ожидал позади него.

— Прошу прощения за столь поздний визит! — склонился в легком поклоне чужак, — Я вряд ли решился бы на такое бесцеремонное вторжение, будь мне известно, что тем самым нарушу Ваш покой!

Он выпрямился, улыбаясь какой-то стеснительной улыбкой. Голову Кими от всего этого посетила лишь одна мысль: до чего же разные у всех троих улыбки. Как будто ни о чем другом она подумать не могла.

— Ничего страшного, господин! — тотчас же ответила она благосклонно, — Я очень рада наконец-то встретиться с Вами.

Шисуи, закрывший к этому моменту дверь, и оказавшийся чуть в сторонке между ними, немедленно взял на себя роль хозяина.

— Итак, Кими, перед тобой мой друг, Широ-сан, — при этих словах гость чуть склонил голову, — А это дорогая мне Кими-чан, хозяйка этого дома.

При этих словах уже Кими ответила полупоклоном.

— Приятно с Вами познакомиться, — сказал Широ, снова улыбнувшись и вызвав ответную улыбку с ее стороны.

— Это взаимно, господин. Прошу сюда, — она тут же повела их в общую комнату.

Пока они преодолевали расстояние до места, в котором им предстояло обстоятельно беседовать (иного она просто не ожидала), она успела в мельчайших подробностях восстановить в своей памяти образ гостя и быстро проанализировать его. Настолько тщательно, насколько возможно. Достаточно для того, чтобы в случае необходимости легко принять его облик при помощи техники превращения.

Таинственный друг Шисуи был высок. Выше нынешнего главы клана Учиха почти на пол головы. Худощавая фигура облачена в непритязательную несколько мешковатую одежду. Волосы короткие, с заметными следами недавней весьма небрежной стрижки. Лицо опять же худое, с резко выступающими скулами, почти полностью покрытое жесткой щетиной. С небольшой горбинкой нос. Ничего особенного или выдающегося. В большой Конохе она спокойно прошла бы мимо такого человека и вряд ли обратила внимания. Правда, все это не касалось глаз. Глаза — это были единственной частью лица, да и, наверное, всего тела этого человека, что выделялось. Было что-то в этих почти красных глазах со странным несколько вытянутым, практически звериным зрачком. Что-то пугающее. Кими была поклясться чем угодно, что когда эти глаза смотрели на кого-то, как на врага, тот обязан был испытать если не страх, то, по крайней мере, беспокойство....

— Прошу, присаживайтесь, — она указала на небольшие удобные кресла, — Я приготовлю чай!

— Не стоит утруждать себя. Я всего лишь клон, — поспешил заявить гость.

Она на мгновение задумалась, но тут же ощутила на своем плече руку Шисуи.

— Я был бы не против чая, — легко улыбнулся он. Она кивнула в ответ....

Когда она вернулась с горячим напитком, гость и хозяин уже расположившись в креслах, неспешно вели свою беседу. Судя по тому, что в данный момент рассказывал Шисуи, Широ интересовало положение дел в городе. И кажется, он впервые настолько подробно интересовался всем этим.

Шисуи, увидев ее, на некоторое мгновение прервался, отвлекшись на пиалу с чаем, от которой он немедленно отпил глоток. Гость спокойно ожидал продолжения рассказа, наблюдая за тем, как она наливала для него.

— Кими-сан, я же говорил, что в этом нет никакой необходимости, — начал было он, но она решительно запротестовала.

— Широ-сан, тот факт, что вы — клон не помешает вам получить удовольствие от еды и питья. Насколько мне известно, теневым клонам мало что противопоказано, а то, что предлагаю я, не входит в их число.

— Это так, — согласился глава клана, посмотрев на Широ.

— Ну, если вы настаиваете, — сдался гость, принимая пиалу и осторожно отпивая глоток, — Ммм.... Действительно! Благодарю!

Его улыбка на этот раз была куда более открытой. От этого атмосфера стала заметно теплее и дружелюбнее.

Некоторое время они лишь наслаждались горчим напитком, не вмешивая сюда лишние сейчас серьезные вопросы и лишь обмениваясь малозначительными репликами. Только когда пиалы опустели во второй раз, Широ всем своим видом показал, что хотел бы уже заняться более важными делами, а Шисуи ничуть этому не сопротивлялся. И так как никто из них не обратил внимания на то, что она осталась здесь, ее присутствие было расценено приемлемым.

— В общем, город мы заселили поскольку постольку, — словно вычерчивая границу от прошлой части своего рассказа, заговорил молодой Учиха, задумчиво вглядываясь в гостя своими никогда не гаснущими шаринганами, — Большинство зданий пустует, многие требуют ремонта, которым мы занимаемся по мере возможности. Ну и заодно вносим сюда свои штрихи.

Гость кивнул, хотя его мысли сейчас было нелегко прочитать в его слегка затуманенном взоре.

— Я хотел бы посетить один дом, — внезапно словно вынырнул он из своего легкого забытья, поняв, что глава клана ненадолго замолчал, ожидая реакции, — Если конечно, этот дом все еще стоит....

— Постараюсь организовать, — пообещал Шисуи, задумчиво кивнув.

Наступившее очередное неловкое молчание, во время которого каждый думал о своем, был использован Кими, чтобы вновь присмотреться к гостю. В эти минуты его взгляд снова затуманился, из-за чего несколько пугающий взгляд красноватых глаз как-то растерял всю угрозу. Былое пугающее пламя в них угасло, сменившись чем-то иным В голове девушки родились вопросы, ответы на которые ей нельзя было получить, не озвучив их. И не используя шаринган, разумеется. Мангеке шаринган, если учитывать вот этот взгляд ее мужчины. Человек, сидящий здесь, был не прост.

— И еще.... Что насчет подземелья? — прозвучал вопрос встрепенувшегося Широ, который видимо, посчитал молчание излишне затянувшимся, — Вы ведь нашли его?

При этих словах она и Шисуи переглянулись. То, что находилось под городом было еще той головной болью, которую испытывал глава клана, много и подолгу исследуя это невероятное древнее чудо, и старательно сохраняя в секрете. После случившегося с кланом в ту кровавую ночь, настроения среди выживших были... тяжелыми. А то, что хранилось под городом могло только усугубить ситуацию. Многие горячие головы, несмотря ни на что, на все те тяжелые несколько лет, что они провели здесь, и пережили в новых условиях, могли попытаться применить это для претворения в жизнь своих потаенных желаний... И тогда Шисуи просто будет вынужден успокить их. Снова. Вновь его глаза вспыхнут неукротимым красным огнем, и опять его соклановцы ощутят на себе силу могущественнейшего из Учих, который карал за неповиновение и ощущал непередаваемую боль. Он болел за них душой, болел за клан, и прикладывал все силы, чтобы сохранить всех. Она знала это, и поддерживала его всеми силами. Всегда. И будет делать это. Будет хранить его секреты. Будет скрывать и тайны подземелий.... Но то, что про эти подземелья известно этому человеку.... Откуда? Что связывает его с этим древним городом? Кто он?

— Да, мы нашли проход, — ответил Шисуи, спустя некоторое время с некоторой неохотой, — И обшарили там все вдоль и поперек....

Его глаза на мгновение прищурились, от притока чакры радужки слегка вспыхнули огнем, отчего спиральный рисунок на них стал еще более отчетливым, а едва заметные сюрикены можно было легко различить.

— Очень странное и интересное место, — сказал он, не сводя своего пристального взгляда с гостя, — Многое оттуда явно вывезено, но далеко не все.... Скажите, Широ-сан, вам ведь известно, что это за место?

Голос мужчины звучал гораздо холоднее, чем до этого, и Кими ощутила напряжение, появившееся в воздухе. И с некоторым запозданием поняла, что напряжение исходит только от него, и отчасти от нее. Гостя подобное изменение в тональности голоса, во взглядах и выражениях лица не смутило. Он лишь спокойно кивнул.

— Надеюсь взглянуть и на них, — сказал он, позволив себе скромную улыбку, — Интересно будет поглазеть на то, что осталось.

— Так что это за место? — настойчивее спросил Шисуи и в ответ получил лишь пожатие плечами.

— Шисуи-сан, я не всеведущ. Я лишь знаю то, что это место существует, и что там примерно должно быть. Ровно как и парочку историй, которые, вполне вероятно, не имеют ничего общего с этим местом, и являются лишь придумками некоторых старожилов.... Если хотите, я вам про них расскажу. Но позже. Потому как, несмотря на то, что времени у меня куда больше, чем одна ночь, но его все равно не столь много, чтобы проводить все время за чаем и рассказывать старые истории. Хотя, Кими-сан, мое почтение, ваш чай просто замечателен!

Эмоции промелькнули лишь ближе к концу этой тирады. И тут же словно исчезли, вновь сменившись полным спокойствием. Гость терпеливо ожидал реакции на свои слова.

Кими бросила взгляд на Шисуи. Тот немного поморщился после всего сказанного, но ничего более, что указывало бы на его отношение к словам Широ не было.

— Что же.... Думаю, с этим мы точно разберемся, — сказал он, и на мгновение бросил взгляд на нее. Она кивнула, поддерживая его, — Но это крайне сложная тема, и мне хотелось бы знать заранее, не станет ли ваш визит в подземелья событием, что повлечет за собой последствия. Слишком уж там много того, отчего у некоторых может возникнуть желание пойти легким путем.

— Постараемся избежать этого. Хотя ничего обещать не могу. Ведь может сложиться так, что при всем моем желании, сдержать свое слово у меня не получится, а кривить душой я не хочу.

— Сойдемся и на этом....

Шисуи задумался, а после добавил: — но если что, не обижайтесь. В конце концов, вы — всего лишь клон.

Вспыхнувший на мгновение огонь в его глазах говорил сам за себя. Клон лишь улыбнулся на эти слова.

— Ну, тогда возьмите на себя обязательство вызвать меня сюда еще снова. Пока я не пройду полную экскурсию, от меня просто так вы не отделаетесь!

Последние слова вызвали облегчение у всех. Ссориться из-за мелочей никто не собирался, при этом каждый оставался при своем.

— Что же, — встрепенулся Широ, посмотрев на нее и снова улыбнувшись, — Думаю, с официальной частью мы закончили.... Очень был рад познакомиться с Вами, Кими-сан! Благодарю за Ваше гостеприимство. Не каждый день мне удается посидеть вот так в гостях.

Последнее слово для молодой хозяйки дома показалось пронизано глубинной тоской, пусть и умело замаскированной. Не зная почему, она испытала какую-то жалость к этому странному и загадочному человеку, уже поднимавшегося на ноги и переводящего взгляд на своего основного собеседника.

— Широ-сан.... Простите за мою бестактность, но могу я Вам задать один вопрос, — вырвалось у нее прежде чем она успела прикусить язык, посчитав свои слова некорректными.

— Для вас что угодно, Кими-сан,— вежливо отозвался мужчина, снова посмотрев на нее красноватыми глазами, в которых она по-прежнему не видела того несколько пугающего взгляда, который был у них сначала.

— Этот город.... Что Вас связывает с ним?

Широ некоторое время задумчиво смотрел на нее, в то время как Шисуи бросил на нее свой красноречивый взгляд. Пф.... Надо было задавать такие вопросы самому, а если задал, то следовало бы и поделиться ответом.

— Ну.... — протянул гость, подбирая слова и чуть нервно потирая руки, — Понимаете Кими-сан.... Когда-то моя участь чем-то напоминала Вашу. Да-да, я имею в виду именно вас и уважаемого Шисуи-сана. И также, как и для вас двоих, для меня он также стал прибежищем, когда у меня просто не осталось другого дома..... Так что, если хотите знать, что меня связывает с этим городом, вам всего лишь нужно задать себе этот вопрос.

Он улыбнулся, и отвесив полупоклон, направился к выходу, пока хозяин и хозяйка перебросились между собой многозначительными взглядами.

— Жду, — коротко шепнула она любимому мужчине, который кивнул и пошел следом за гостем, оставив ее стоять и думать над всем, что она услышала от этого таинственного человека....

Они шли по темным улицам древнего города, придерживаясь маршрута, который, к удивлению Шисуи, был выстроен не им, а его гостем. Широ, который после выхода из их дома, на несколько долгих минут застыл, казалось совершенно забыв о существовании Учиха и молча осматривал окружающие здания. А потом, обретя внезапную решимость, он зашагал в известном только ему направлении, напрочь игнорируя саму возможность столкновения со стражей. Пришлось принять меры, сообщив клону о необходимости отвлекать ребят от перемещения главы клана и его странного спутника путем создания другого клона. Другого выхода в этот момент он просто не видел....

Широ шагал вперед, и ноги вели его куда-то в сторону от мало-мальски обжитого центра города, что вызвало у главы клана некоторое облегчение. Ему не хотелось объясняться с немногочисленными остатками клана, компактно разместившимися в этой части поселения, в случае столкновения с кем-то из них.

Впрочем, шагать пришлось недолго. Довольно скоро, стоило им очутиться за границей центра города, как гость застыл у одного из старых заброшенных зданий. Шисуи также окинул взглядом этот дом. Ему уже приходилось бывать в нем, когда он по прибытии осматривал город, да и потом он неоднократно посещал его, каждый раз изучая древнее поселение с разными целями. Он помнил, что ничего особенного внутри не было. Да и снаружи строение было мало примечательным. Вокруг него стояли точно такие же дома, вполне приличные на вид, пусть время коснулось всего. Но нужно было быть последним глупцом, чтобы не понимать то, чем приковывало это здание внимание прибывшего гостя и бывшего обитателя этого города.

— Зайдем? — спросил Учиха, сделав шаг вперед и приглашающее указав вперед. Широ словно вынырнув из глубины собственных мыслей, кивнул и зашагал вперед. Но в его шагах теперь не было былой уверенности. Он двигался медленно, будто бы нерешительно, готовый остановиться в любой момент и прекратить свое вялое продвижение. Его глаза неотрывно смотрели на плотно закрытую дверь, с висящей на ней печатью-замком, которые когда-то развесили здесь нынешние хозяева города.

Шисуи обогнал его буквально у самой двери, и сорвал печать, давая возможность гостю войти внутрь. Широ остановился в нерешительности, и на несколько долгих мгновений его рука застыла на половине пути до ручки. В какой-то момент у главы клана возникло ощущение, что он так и уберет руку обратно и не станет открывать проход в свое прошлое. Но все же тот решился. Деревянная преграда скрипнула, несмотря на заверения ответственных за приведение в порядок дверей и ставен, что все петли обильно смазаны. Вскоре перед глазами двух мужчин открылся черный провал, открывающий доступ во мрак внутренних помещений.

Рука Широ оперлась о дверной косяк, проведя по ней короткую линию, будто бы ощупывая, а ноги перешагнули порог. А затем гость снова застыл. Его взгляд блуждал по темному помещению, и Шисуи не рискнул в этот момент как-то мешать. Он стоял за его плечом, ожидая того момента, когда его старый знакомый наконец придет в себя.

Широ бродил по давно заброшенному дому, в котором не осталось ни малейшего следа мебели или других вещей, не обращая ни малейшего внимания на царящий здесь мрак. Его ноги мягко, осторожно ступали по полу, иногда он останавливался и будто бы специально вызывая скрип половиц. Порою приседал на корочки, проводя рукой по пыльной поверхности, словно пытался найти там что-то. Порой же он застывал у входа в ту или иную комнату, и долго изучал каждый сантиметр темного помещения. Несмотря на кажущуюся осмысленность всех его действий, Шисуи не мог гарантировать, что его гость сейчас видит или слышит его, да и вообще помнит о существовании кого бы то ни было еще. Взгляд Широ был полон призраков. Он смотрел на эти пустые обшарпанные комнаты, и видел что-то свое. Грустная улыбка, иногда проскальзывавшая на его губах, лишь подтверждала это. Никто не стал бы так улыбаться, смотря на то, что осталось от старого жилища. И никто не смог бы разглядеть в этих пыльных и обшарпанных стенах нечто особенное после вида целого подобного города.

Состояние транса покинуло Широ внезапно. В самой последней комнате, которую он посетил и где истуканом простоял дольше всего, не сводя своего взгляда с одного угла. Шисуи не видел его лица, ведь гость замер тогда к нему спиной. Но он был готов поклясться, что рука, которую тот поднес к своему лицу, вытерла выступившую слезу. От этого жеста глава клана вздрогнул. Не из-за излишней сентиментальности, жалости или переизбытка чувств. Но это простое действие без малейшего звука, без единого прочего намека на переживания что-то тронуло в нутре могучего шиноби. Его глаза разглядели нечто сокрытое под броней абсолютного спокойствия. Нечто знакомое, нечто, что молодой человек пережил сам.... А потом Харада повернулся к нему лицом и в уже осознанном взгляде таинственного друга не было ничего, кроме остатков застарелой грусти, улетучивающихся под напором его воли.

— Идемте, Шисуи-сан. Здесь больше нечего делать...

Они вышли из дома, и Широ бросив последний взгляд на старое здание в то время как глава клана вернул печать на место, направился дальше. Туда, где их ждал вход в подземелье.

Замаскированный вход в подземный комплекс был защищен далеко не одной печатью. Во всем клане можно было насчитать всего несколько человек, кто смог бы их снять и проследовать вовнутрь. И всем этим людям Шисуи доверял как себе. Но не в доверчивости дело. Дело было в 'спиральном' шарингане. И добровольном решении тех, кто согласился подвергнуть себя воздействию его глаз. Оставшиеся члены клана не то что не имели доступа к этому месту, они в принципе не имели понятия о его существовании. И глава клана надеялся, что положение дел останется прежним. Подземелья поражали и пугали его даже после того, как он обошел далеко не один раз.

Снимая одну печать за другой, Учиха бросал внимательные взгляды на Широ, что стоял рядом и терпеливо ожидал завершения процедуры. И от одного его спокойного и несколько задумчивого вида в голове нынешнего хозяина этих мест всплывали одни и те же вопросы. А в глубине души поднималось чувство нетерпения вызнать все секреты с гостя. Что это было за подземелье? Что Харада знал о нем, и какого было его отношение к нему? Как поведет себя гость и как подозревал Шисуи, возможный бывший хозяин этого объекта, оказавшись внутри. И он не собирался покидать подземелье до тех пор, пока не вызнает все это. Или же не получит ответы хотя бы на часть своих вопросов, достаточных для удовлетворения своего любопытства.

Наконец, последняя печать была сорвана и зияющий проход открылся перед путниками. Учиха сделал шаг назад, бросив взгляд на Широ. Тот посмотрел на него в ответ.

— Полагаю, нам потребуется источник света, — спокойно сказал он, при этом губы его тронула легкая улыбка. Шисуи не мог не ответить тем же. Да, он уже убедился, что его спутник прекрасно способен обходиться без огня. Но все же не стоило соваться во мрак не позаботившись о хорошем фонаре.

— Все уже готово, — сказал он, извлекая небольшой, но мощный фонарь, оставшийся еще со времен его службы, — Идемте, Широ-сан.

Они направились вглубь подземелья, подсвечивая свой путь фонарем, а позади них остался очередной клон главы клана, готовый преградить путь любому излишне любопытному Учиха.

На этот раз Широ шел твердо и уверенно. Он не останавливался и не застывал на месте на каждом шагу, внимательно всматриваясь во все, что видел. Просто бросал внимательные взгляды на окружающие стены, изредка замедлял шаг, чтобы лучше рассмотреть ту или иную валяющуюся на полу каменную крошку, но все это не сильно захватывало его внимание. Его явно интересовало конкретно что-то одно, и он целенаправленно двигался туда. И Шисуи быстро угадал, какой именно из подземных залов его привлекали.

'Значит, это....' — подумал он, невольно скользнув взглядом по спине своего теперь уже точно провожатого.

До нужного зала они добрались скоро. С учетом того, что Широ ни на мгновение не задумывался о направлении движения, этому не стоило удивляться. И взгляду Шисуи он предстал в том виде, в котором он его запомнил. Практически пустой, не считая несколько весьма крупных треснувших валунов, которые, как показывал шаринган, имели внутри сложную, пусть и заметно поврежденную систему непонятных каналов. Кроме прочего здесь было еще немало разномастных кусков каких-то разбитых каменных статуй, сложенных в отдаленном углу. Это можно было бы посчитать обычным хламом, если бы не все те же каналы.

На первый взгляд в этом зале не было ничего особенного. Честно признаться, и все подземелье, кроме факта своего существования, не произвело на лидера беженцев в тот момент, когда его ноги впервые ступили под эти своды. Залы были почти полностью пусты. Все, что когда-то имело какую-либо ценность, было вынесено отсюда, и следы того, как это делалось, можно было до сих пор разглядеть на земле. Оставался лишь мусор, осколки тех вещей, что некогда здесь хранились, да и предметы, утратившие свою функциональность для людей, занимавшихся вывозом. Вроде тех же каменных валунов и кусков статуй. Или же осколки древних ваз или куски металла. Но стоило пройтись по этим подземным залам подольше, и присмотреться на все здесь оставшееся повнимательнее, как немедленно обнаружилось много чего интересного. Каналы внутри валунов и остатков статуй были лишь частью всего этого. Самое важное хранилось прямо на стенах....

Широ впервые с момента своего вхождения под своды подземелий застыл и долго озирался. И впервые на его лице появилось выражение ничем не сдерживаемого абсолютного изумления. Он с несколько пришибленным выражением лица прошелся по залу, озадаченно тронул носком сиротливо валяющийся кусок камня, по виду напоминающий глиняный черепок, а потом со странной виноватой улыбкой повернулся к Шисуи.

— А они все вывезли, — сказал он, и глуповато улыбнувшись, направился в сторону больших каменных валунов, на ходу бормоча невнятно что-то себе под нос. Вскоре он опустился рядом одним из них, — Что-то новенькое....

Некоторое время посидев около валуна, положив руку на него, и как видел шаринган, вливая немного своей чакры в него, он встал и вновь внимательно огляделся.

— Что-то не так? — задал Шисуи вопрос, хотя пожалуй, ответ на этот вопрос он знал. Должно быть все не так для того, кто увидел это место после его разграбления....

— Да так, — задумчиво сказал Широ, легонько попинав ближайший валун ногой, — Тут оставили только откровенный хлам, и ничего более.

— Кто оставил? — спросил Учиха один из самых интересующих его вопросов.

— Если бы я знал, — пожал плечами его собеседник, бросив на него неожиданно тяжелый взгляд, — Надеюсь это именно те, о ком я думаю, а не те, о которых не хотел бы вспоминать.... Иначе, было бы не очень хорошо. Хотя... Теперь-то это уже наверное, не важно.

Он направился к выходу из помещения, но не успел Шисуи сообщить тому о стенах, как тот уже шагал к одному из ее участков. Учиха нагнал его в тот момент, когда пальцы его спутника в этой занятной прогулке касались шероховатой стены, почти полностью покрытой вязью всевозможных символов.

— Хм.... — многозначительно потянул Широ, задумчиво просматривая длинную цепь знаков, которые вместе формировали схему в виде большого круга, внутрь которой устремлялись обрывающиеся лучи, — А вот этого я, кажется, совсем не припоминаю....

Шисуи несколько мгновений изучал, как пальцы Харады осторожно ощупывают высеченные на стене закорючки, время от времени вспыхивая чакрой. Шаринган мгновенно заметил, как энергия стремительным потоком пронеслась по всей схеме, а потом одним сплошным потоком невидимых прежде нитей устремилась по всей поверхности стен. На короткое мгновение почти все окружающее пространство вспыхнуло в виде огромной замысловатой паутины.... И в самой паутине бесчисленные нити формировали уже невидимую в обычное время вязь символов.

— Однако.... — задумчиво протянул Широ, озвучив мысли обоих, — Интересная штуковина.

Он вновь подал чакру и паутина вновь вспыхнула. На этот раз на пару секунд дольше. Но этого было более чем достаточно для того, чтобы шаринган запечатлел все. И для того, чтобы сам Харада, обделенный такими глазами, остался удовлетворен увиденным.

— Вы понимаете, что это значит, Широ-сан? — максимально спокойным голосом спросил Шисуи, укорив себя за то, что до этого в его голову не пришла мысль проверить все те многочисленные символы, украшающие буквально все подземелье подобным образом. Его более чем впечатлило и то, что лежало на поверхности.

— Честно говоря, этого раньше тут не было, — задумчиво протянул он, всматриваясь в круг из закорючек, — Сами знаки я видел не один раз, но вот то, что с ними сотворили.... Кто-то поработал на славу.

На несколько секунд красноватые глаза бросили пристальный взгляд на Шисуи, отчего тот внутреннее вздрогнул. Не от страха, а от вспыхнувшей в глубине его души дилеммой о необходимости раскрыть то, что ему было известно. Часть его сущности так и хотела оставить все в секрете, в то время как другая часть просто не могла удержаться от самой мысли признаться в том, что его шаринган не просто прекрасно различал все эти закорючки на стенах. Но и то, что он кажется, каким-то образом умудрялся понять, что многие из них значат.

Взгляд снова перевели на стену, и Шисуи почувствовал небывалое облегчение. Дилемма словно испарилась. Желание оставить все в тайне победило. До поры....

— Эти символы.... Много их тут?

— Да. Везде.... Каждый зал. Каждый уровень.

Он с еще более задумчивым видом покачал головой.

— Широ-сан, что это такое? — спросил он, указав рукой на круг.

— Честно? — он внезапно усмехнулся, — Я понятия не имею. Нет, я понимаю, как это устроено. Вроде бы. Но с другой стороны.... Не совсем понимаю предназначение этого.

Шисуи кивнул. И быстро попытался вспомнить и расшифровать запечатленное шаринганом. Получалось пока не очень. Его глаза отлично понимали отдельные символы, но когда те формировали сплошную вязь, общая суть терялась. Просто круг с лучами еще ладно. Он был понятен, пусть и не полностью. Но с символами всей паутины.... Это было совершенно иная картина.

— В любом случае, с этим нужно долго возиться, а на это нет времени. Так что давайте осмотрим все остальное.

И они пошли. Обошли буквально каждый подземный зал, подолгу останавливаясь у тех или иных исписанных стен, каждая из которых приковывала внимание. И по мере того, как они изучали тот или иной фрагмент стены, ту или иную массу разнообразных символов, знаков и схем, у Шисуи зарождалось сомнение в том, что Широ не знает значения всех символов. Иначе просто не получалось объяснить то, как каждая проверенная при помощи его чакры элемент обязательно оказывался с двойным дном и вспыхивал дополнительными контурами. В то же время все те фрагменты стен с теми или иными схемами, которые избежали тестирования чакрой, шаринганом не воспринимались как несколько урезанные. Неполные, может быть, но уж точно не с намеренно скрытыми элементами. И как только Харада умудрялся так ловко это определить при своем якобы незнании?

По завершению обхода, Шисуи насчитал пять конструкций, подобных той, что они нашли в первом зале. Хотя по своей форме и структуре, равно как и записанным формулам существенно отличались. И лишь одна из них привлекла внимание Широ дольше чем на несколько минут. Той, чья видимая часть содержала в себе большой символ, расшифрованный шаринганом как 'восемь'. Честно говоря, конструкция была и в самом деле довольно замысловатой, состоящей из шестнадцати кругов, разделенных на пары и соединенные друг с другом странными извивающимися линиями, сотканными из закорючек. При этом каждая пара шаров имела свой определенный оттенок. Эта конструкция была единственной из всех, чьи символы шаринган не смог с ходу понять и начать расшифровку.

При виде этого лицо гостя стало непроницаемо мрачным, и оно оставалось таковым до тех пор, пока он не остановился уже у другой стены с иными символами. Теми, которые он не стал проверять своей чакрой. А вместо этого внимательно пробежался по ним глазами, укрепив сомнения Шисуи. Впрочем, каждый ведь хранит свои секреты.

Наконец, они остановились в одном из самых отдаленных залов. Этот зал отличался тем, что количество записей на стенах практически равнялось нулю. Во всем помещении нашлось лишь одно слово, и то записанное понятным, пусть и устаревшим письмом. 'Темница'. Что, по всей видимости, отражало предназначение этого места. Хотя, учитывая оставшиеся древние металлические кольца, торчащие прямо из каменного пола, догадаться, что к ним когда-то крепились кандалы, было не трудно.

Здесь Широ осмотрелся предельно внимательно. Потрогал каждое кольцо, с самым серьезным видом заглянул в яму, которая явно раньше служила для сбрасывания нечистот заключенных. А потом что-то высматривал на полу в одном конкретном месте. Шисуи быстро разглядел там простые царапины, оставшиеся от цепей, некогда бывших там. И только после этого, Широ выпрямился и прямо посмотрел на вынужденного лидера клана Учиха.

— Знаете, Шисуи-сан, — заговорил он, и голос его звучал странно, — Нам нужно обязательно поговорить со всей серьезностью. Чтобы и вы, и я остались довольны. Правда, поначалу я думал, что наша беседа будет односторонней, а следовательно немного нечестной. Но в силу того, что после посещения этого места у меня родилось множество вопросов, то полагаю, беседа наша получится хорошей. Я бы даже сказал, правильной.

Шисуи не торопился с ответом. Пусть и думал он очень быстро, а реагировал на ситуации еще быстрее, но все равно пауза вышла знатной. Но просто так бросаться в гущу было нельзя. Следовало подумать. Все взвесить. Ведь именно в этот момент, возможно, они раскрыв друг другу некоторые тайны, станут ближе и впоследствии, смогут действовать куда слаженнее. А от этого выигрывали оба.

— Хорошо, — наконец, ответил он, сопроводив его кивком, — Тогда, полагаю, нам следует выбрать место получше.

Широ внезапно усмехнулся. И эта усмешка отчего-то Шисуи не понравилась.

— На том месте, где вы стоите, когда-то стоял я, — его указательный палец указывал под ноги главу клана, — А на том, где сейчас стою я, в свое время прикованный сидел один человек.... Было бы действительно странно, если бы мы говорили здесь, как тогда с ним. Я бы даже сказал, иронично.

— Возможно, это и в самом деле любопытно, Широ-сан. Но от этого это место не станет удобным местом для нашего разговора.... И к счастью, никто из нас не прикован.

Широ кивнул, но улыбка на его лице никуда не делась. А потом он сделав несколько шагов, оказался очень близко к Учиха. И прежде чем сделать очередной шаг и направиться к выходу, он бросил на него свой взгляд и пожал плечами.

— Возможно, вам это не понравиться, но этим человеком был предыдущий обладатель этих глаз.... До того, как мы договорились, что убивать меня не стоит.

Эти слова прозвучали с легким оттенком веселья, но отчего-то главу клана Учиха это бросило в дрожь. И внутри него вспыхнули крайне противоречивые эмоции.

'Какого черта это значит?' — только успел он подумать, прежде чем взять себя в руки и не броситься с вопросами, преисполненный ненужных и опасных чувств. Кровь Учиха.... Почему она вспыхивает когда не нужно? И какого черта Широ решил сказать это здесь и в этих условиях? Знак доверия? Или что-то иное?

— Вы идете? — послышался голос вдали, и Шисуи, собравшись с мыслями, двинулся следом. Да, определенно им нужно переговорить.....

Местом для беседы, к удивлению Шисуи, Широ выбрал все тот же первый зал. Приспособив один из больших валунов в качестве импровизированного постамента для сидящего себя, он с относительным удобством облокотился на торчащий выступ. Его собеседнику пришлось изрядно постараться для того, чтобы соседний валун стал приемлемым местом в качестве уже его импровизированного сидения. Расстояние между ними было не столь велико, хотя честно говоря, будь такая возможность, Шисуи предпочел бы, чтобы все-таки валуны стояли чуть ближе. От этого свет фонаря, небрежно расположенный на одном из кусков древней статуи, могли бы выхватывать обоих участников разговора из мрака. И не создавалось бы ощущение переговоров двух темных силуэтов, глаза обоих время от времени отбрасывали зловещий красный отсвет. Все-таки наличие источника света играло с шаринганом злую шутку, мешая ему просто видеть в темноте, и от этого порождалась эта странная и несколько неприятная иллюзия.

Широ, кажется, мало беспокоила такая ситуация. И честно говоря, после его недавнего признания о заключении одного из его соклановцев в мрачной тюрьме, полностью поглощенной тьмой, Учиха был склонен считать, что знает почему. Договариваться с изначально враждебным красноглазым в таких условиях вполне могло быть средством убеждения. Пусть даже и не основным.... Если только они и в самом деле договорились. Ведь глаза того человека сейчас использовал Шисуи.

В любом случае, обе стороны были готовы начать свой разговор, который наверняка должен был превратиться в очередной раунд их переговоров. Так уж вышло, что внезапно они подошли к тому, что их старый договор оказался на грани пересмотра. И Шисуи пока что не имел ни малейшего понятия, что они получат по итогу.

— Итак, — ровным голосом начал Учиха, сверля своего собеседника ледяным взглядом спирального шарингана, — неспроста вы упомянули предыдущего обладателя этих глаз. Быть может, вы готовы, наконец, поведать мне его историю. Для начала.

— Как мною было раньше сказано, я ожидал по большей части одностороннюю беседу, когда мне пришлось бы отвечать на ваши вопросы и сам почти не смог бы ничего спрашивать. По крайней мере, ничего, что представляло бы особый интерес, ведь хотим мы того или нет, я знаю о вас немного больше, чем вы обо мне. Но стоило спуститься в эти подземелья, как у меня самого внезапно родилось немало вопросов...

Глаза Широ вспыхнули красноватым огнем, а голос его, против воли говорившего выдал сокрытую в нем жажду вызнать интересующее его.

-... и ответы, на которые мне хотелось бы получить в любом случае. Потому, думаю, будет лучше, если я для начала расскажу вам одну занимательную историю. Для создания доверительной атмосферы.

— Считайте, что у вас это начало получаться, — ответил Шисуи, кивнув. В его голове уже возник перечень интересующих таинственного ирьенина тем беседы. И на некоторые из них он не был готов отвечать без получения чего-то равноценного.

— Что же.... Давайте поговорим про того безусловно уважаемого мной, а вполне возможно, и членами вашего клана человека. Точнее, про ту часть его истории, которая кое-каким образом связана со мной.

Красноватый отсвет от фонаря показал, что Широ прищурился. А Шисуи в этот момент был уверен, что он зеркально повторил каждый жест собеседника. Раз уж речь зашла о его шаринган и его истории, то пусть этот же шаринган сыграет определенную роль.

— Этот город.... Я уже сказал вам и Кими-сан, что в свое время он стал для меня точно таким же убежищем, что и для вас. Пусть тогда город заметно отличался от того, каким он является сейчас, хотя бы наличием жителей, но суть от этого мало изменилась. И так уж случилось, что я успел... не то чтобы привязаться к нему, сколько привыкнуть к тем благам, которые он давал. До этого в своей жизни у меня было лишь одно место, где я ощущал себя немного схожим образом, и оно.... Оно было безжалостно растоптано и сожжено, а все, кто там жил были перебиты. И тогда, когда я почувствовал, что жизнь вроде как налаживается, и что в этом отдаленном уголку мне удастся жить без тех вечно окружающих меня проблем, как появились люди, которые горели желанием этому помешать.

Широ взял короткую паузу, а его внимательный слушатель, отмечавший каждый жест его силуэта, и каждый взгляд отбрасывающих отблеск фонаря глаз, быстро сложил дважды два. И история быстро приобрела кисловатый привкус.

— Сначала, это были одни люди, встреча с которыми ничем хорошим для них не закончилась.... Впрочем, если подумать, и для меня тоже. Ведь вскоре по их следам в эти края заявились совсем другие ребята. И один из них смотрел на мир красными глазами, что в свое время примерили для себя Вы.

В этот момент Широ вновь остановился на какие-то мгновения. А Шисуи был убежден, что та едкая усмешка, что коснулась губ рассказчика, скрывала в себе немало подробностей тех событий. Подробностей, которые ему никто не расскажет.

— Сложилось так, что благодаря одному моему неожиданному другу мне удалось пленить того человека. И прогнать его друзей. А затем, спустя некоторое время, воспользовавшись некоторыми средствами, и ограничив его возможности, поместить в ту отдаленную часть этого подземелья. Где у нас со временем случился важный разговор. Разговор, что в дальнейшем позволил нам не только найти общий язык для улаживания конфликтов между нами. А в дальнейшем, выяснить, что у нас есть даже веские поводы для сотрудничества. Так был заключен договор. И предыдущий обладатель ваших нынешних глаз выбрался из подземелья....

Широ замолчал, а Шисуи почувствовал себя обманутым. Если Харада собирался ограничиться сказанным этим, то это было равносильно щелчку по носу. Ведь он не сказал ровным счетом ничего нового в довесок к тому, что уже успел сообщить всего парой предложений в той же темнице. Это не похоже на хитрость. Это походило на шутку. А шутить Учиха был не настроен.

— Я не думаю, что ваш рассказ поможет нам проникнуться доверием друг к другу, Широ-сан, — сказал он, придав своему голосу весь тот холод, который был способен вобрать в себя.

— При всем моем уважении, Учиха-сан, я не слишком хороший рассказчик. Уж слишком редко мне выдается вот так начинать рассказывать о себе кому бы то ни было. Зачастую приходиться обходиться короткими набросками.... Обычно, мои собеседники помогают мне. Хотя... — Широ внезапно издал смешок, — по странному совпадению подробно моей жизнью и моими историями интересуются только на допросах.

Шисуи моргнул, а Широ дополнив свою речь еще одним смешком, вставил новую реплику.

— К примеру, тот же Ибики Морино обязательно поинтересовался бы именем моего знакомого.

Мгновение потребовалось Учиха для того, чтобы отреагировать на слова собеседника. И усмешка, в сочетании с прищуром внимательно следящих за тем красных глаз с рисунком спирали и призрачного сюрикена, тронула его губы. Вот значит как.

— Раз так, то, я задам этот вопрос. Как звали вашего знакомого, бывшего обладателем моих глаз?

Стоило словам слететь с его языка, как необычное загадочное предчувствие всколыхнуло его сердце. Сам того не понимая, он мгновенно составил список имен, и попытался выбрать среди них того, кто непременно будет сейчас озвучен. Но, несмотря на все это, слова, произнесенные человеком напротив, упали подобно грому.

— Утадзи Учиха.

— Утадзи... Учиха... — эхом повторил Шисуи, и мысли устремились вдаль быстрее, чем он успевал за ними уследить. В его списке были люди с такими именами. Во всей известной истории клана было немало тех, кого так именовали, и лишь одного из их числа посчитал он достойным быть включенным в свой перечень. Но стоило этому имени прозвучать в устах Широ, как он понял, что имеется в виду совсем другой Утадзи. Просто потому, что это показалось ему невозможным.

— Отец-основатель... — прошептал он эти заветные слова и мурашки пробежали по его спине. Самое первое известное имя в клане, не считая мифического Индру из древней легенды, рассказываемой в клане. Имя, от которого начиналась известная история клана как... клана..., — этого не может быть!

— Вы сомневаетесь в моих словах? — поинтересовался Широ, слегка наклонив голову, из-за чего красноватые отблески его глаз немного сместились.

Шисуи, мысли которого метались, пока дисциплинированный разум железной волей не заставил их успокоиться и выстроиться в четкий строй. И только в этот момент до него дошло, какой информацией поделился его гость, друг и что самое важное, союзник. Даже, несмотря на то, что требовалось убедиться в сказанном, преодолев шок, неверие и простое непонимание.

— Первый мангеке шаринган, согласно хроникам Учиха, пробудил Учиха Мадара, — сказал он первое, что пришло ему в этот момент на ум. Как самый первый аргумент своих сомнений, — Пусть и были люди, кто был убежден, что на самом деле этим человеком вполне мог быть и его брат.... В любом случае, история вертится вокруг этих двух. Мадара и Изуна. И тех, кто во время Первой Великой войны достигли этой силы, из-за чего в клане случилось немало инцидентов....

— Историю вполне могли и подкорректировать, Шисуи-сан, — возразил Харада, подняв руку и коснувшись своего подбородка, — Уж вам ли этого не знать, после всего случившегося. Но у меня нет ни малейшего желания вас обманывать. Умолчать о чем-либо, это безусловно. У всех свои секреты. Но лгать?

— Даже если это и так.... Это все равно не умаляет остальные вопросы.

— Да. Я это прекрасно понимаю. И вполне мог бы озвучить самый главный из них.

— Сдается мне, что я его уже задавал в свое время. При нашей первой встрече.

— Да. Задавали. И я честно ответил.

— Тогда, я его перефразирую. Кем вы были, Широ-сан? Откуда взялся Харада Широ?

Вместо ответа он увидел зубастую улыбку, которая на короткий миг вызвала у него ощущение страха и желание подготовиться к бою. Слишком пугающей была эта усмешка, отразившая свет фонаря. И пусть в то же мгновение шаринган легко различил, что в ней нет ничего зловещего, эффект был достигнут. В какой-то момент его друг, союзник и гость смог его напугать. Возможно, даже против своей воли.

— Кем я был? Я был все тем же Широ, — ответил Харада, и зубастая улыбка исчезла, — Немного не таким, какой сейчас, но и не сильно другим. Со своими мечтами, стремлениями, иллюзиями, что я порой сам для себя строил. Так вышло, что однажды судьба свела меня с 'отцом-основателем' Учиха. И заключенный между нами когда-то давно договор, позволил в свое время вам вернуть зрение и обрести новую силу. Вот и все.

— Но....

— Причину же того, почему за мной до сих пор не явился шинигами, назвать не могу. Просто потому, что я не знаю. Вас удовлетворит такой ответ?

Шисуи несколько долгих минут обдумывал сказанное. Широ, бросив невероятно большую кость с жирными ошметками мяса, не торопился раскрывать всего. И вряд ли когда-либо раскроет. И пусть Учиха сейчас был уверен в том, что тот убежден в правдивости сказанных им слов, в этой истории вполне могли найтись немало интересных деталей и подробностей, которые могли перевернуть всю нарисованную рассказчиком картину. Однако, сейчас эта картина стояла перед его глазами, пусть и покрытая дымкой, а местами застланная непроницаемым туманом, многое на переднем плане было видно, и изображение это производило впечатление. Сильное впечатление.

— Почему вы рассказали мне все это? — только и смог спросить глава клана, надеясь, что ответ будет не банальным 'для повышения доверия'. Широ не стал опускаться до банальностей.

— Просто хочу убедиться, что вы теперь лучше понимаете, с кем имеете дело. А заодно, это позволит избежать множества лишних вопросов, когда мы перейдем к сути. Я надеюсь, вы помните, что эта небольшая забавная история лишь прелюдия перед основной частью нашей беседы.

Сказанное было туманно, без особой конкретики, но будто бы оформленное в один жирный намек. И как замечал Учиха, в этом прослеживался определенный присущий Хараде стиль. Потому он лишь вздохнул и кивнул.

— Думаю, мне стоит перечитать хроники, — сказал он негромко, вызвав хмык со стороны собеседника. Широ шутку оценил. И принял к сведению то, что за ней стоит. Не только он умеет разговаривать туманными намеками и загадками.

— Ну, раз мы закончили с моей историей, то почему бы нам не перейти к вашей?

В голосе гостя нетрудно было ощутить вспыхнувшее веселье. И Шисуи приготовился к обороне. Он сильно сомневался, что сможет сейчас изменить ход беседы после того, как тот уже направил ее по своему руслу мощным потоком.

— Я тут заприметил одну довольно занятную деталь, Шисуи-сан, -немедленно начал тот, и его легкий прищур в который раз отразил красноватый отблеск его глаз, — Сегодня, при упоминании этого интересного места, вы сказали, что здесь много того, что непременно может толкнуть людей из вашего клана на легкий путь. И имея представление о том, что здесь было давным-давно, я мог предположить, что здесь могли оставить что-то действительно мощное и опасное.... Но тут почти ничего нет, Шисуи-сан. Кроме того на чем мы сидим.

С этими словами Широ хлопнул рукой по каменной поверхности, звуки чего мгновенно разошлись по всему залу.

— Безусловно, при должном старании, с этими валунами можно разобраться, попытаться вернуть их работоспособность и применить. Но даже так, то, что скрывают эти камни, не дадут вашему клану никакого преимущества. Так что никакого легкого пути. Но я уверен, что вы не стали бы говорить такие громкие слова просто так. А во всей пещере помимо этих валунов есть только одно, что могло натолкнуть вас на такое заявление. И это мы с вами сегодня изучали достаточно.

Шисуи ожидал этот вопрос. Пусть и думал, что его понимание видимых символов осталось секретом. Впрочем, его подвел собственный язык.

— Исходя из этого, можно сделать только один вывод. Все, зашифрованное теми символами, вам понятно. Я ведь не ошибаюсь?

На этот раз подобие улыбки тронуло губы главу клана Учиха. И она царила в его губах ровно до тех пор, пока появившаяся недавно дилемма растворялась внутри него.

— Думаю, нет смысла отвечать на этот вопрос, Широ-сан. Он очевиден, — ответил он. Констатация факта была неизбежна. Свой главный вопрос Широ еще не задал.

— Это наводит меня на некоторые размышления, Шисуи-сан. Полагаю, вы вполне можете проследить за ходом моих мыслей. Либо для Учиха эти символы не являются чем-то новым и тайным в силу того, что у вас сохранились какие-то знания...

При последних словах было нетрудно понять, что воистину таинственный ирьенин мало верит в такую возможность, и Учиха прекрасно понимал, почему.

— ... либо же дело заключается в ваших глазах. А учитывая ваши опасения, понимать эти закорючки — это еще одна особенность шарингана. Какой мой вывод наиболее вероятен, Шисуи-сан?

— Исходя из моих слов, на основании которых вы сделали свои выводы, вы знаете ответ и на этот свой вопрос, Широ-сан.

Харада хмыкнул. Его смутный силуэт отобразил кивок.

— Интересно получается. Значит, вы прочитали все, что написано на стенах, Шисуи-сан. И у меня к вам один вопрос. Разве записи на стенах не содержат информацию о городе, которую вы у меня спрашивали? Я имею в виду те из них, которые не содержат спящие энергетические конструкции.

— Ни единого слова, — коротко ответил шиноби. И он не лгал. Записанное не содержало ничего, что навело бы его на мысли о сущности города. Зато там было много чего другого. Малопонятное, но от того не менее захватывающее.

— А про что там сказано?

— О многом. Например, в одной колонке текста идет речь о чем-то, что малопонятным образом описано термином 'сетецентрическое единство'. А в другой говориться о чем-то, что описано словом 'ядро'....

Да, тексты действительно были малопонятны. Пусть шаринган и расшифровывал почти каждый символ, каждую закорючку таких отрывков, но во многих местах разум просто отказывался понимать суть. Язык зубодробительной сложности, переполненный множеством непонятных оборотов, вызывающих лишь предположение о том, что это скорее какой-то шифр, нежели описание какого-то древнего... чего-то там. Но даже отсутствие четкого понимания сути всего написанного, на основе только некоторых понятых фрагментов и ощутимой связи с соседними схемами наталкивали на мысль об оружии. Или о чем-то, что можно было использовать в роли оного. И Шисуи опасался, что при желании и должном подходе, совмещенного с упорством, обладатель шарингана вполне сможет извлечь из этих текстов схему этого оружии. Или же, сумеет направить зашифрованную информацию на создание чего-то своего на его основе. И всякие 'ядро' или же 'сетецентрическое единство' вполне могли стать чем-то, что заведет до сих пор живущих призраками прошлого ретивых соклановцев на не тот путь. Личные тренировки просто уйдут в сторону в погоне за мечтами о чем-то запретном, могущественном, загадочном.

Шисуи не упустил реакцию на свои слова. Судя по тому, как блеснули в тени его глаза после все того же 'сетецентрического единства', Широ как минимум понял, о чем идет речь. И испытал немногим не меньшим, потрясение.

— Странно видеть ваше удивление, Широ-сан, — сказал шиноби, беря инициативу в свои руки, — То, как быстро вы догадались, что хранят под собой схемы, создавало иллюзию вашего понимания всего этого.

Ответ прозвучал где-то через минутную паузу, за время которой собеседник справился со своими эмоциями и издал смешок.

— И вы предположили, что я слегка покривил душой и сказал, что значения закорючек не ведаю.... Но те мои слова были правдой. А что касается схем. Я понял, их суть, как только дотронулся до первой. И всего-то сложил дважды два, проверив ее своей чакрой.

— И что же это за конструкции, Широ-сан? Вы уже говорили, что понимаете как это устроено. Но быть может у вас все же есть ответы?

Глаза Широ вместе со светом отразили саму серьезность. И что-то еще....

— Возможно, Шисуи-сан, возможно. Сказанное вами о сути всего остального дает мне намеки. Но, то лишь предположения, возможно, не имеющие никаких серьезных оснований под собой.

— Раз уж мы с вами разговорились 'по душам', то думаю, будет лишним оставлять это на потом. Возможно, ваши ответы дадут почву для моих выводов. А это в свою очередь поможет нам обоим в нашем деле.

Пауза, возникшая между ними, длилась некоторое время. Широ молчал, не торопясь отвечать. А Шисуи в свою очередь ждал решения собеседника. И был готов ждать дальше, пока тот не сделает свой ход.... Ход, который не заставил себя ждать долго. Харада открыл рот и издал первый звук, за которым последовал его ответ.

— Я сказал, что могу только гадать. Потому, если вы готовы воспринять мои предположения, пожалуйста.... Установить предназначение конструкций на стенах точно пока нельзя. Требуется время и долгое кропотливое исследование. Возможно, эти конструкции несут за собой куда большее, чем я могу пока представить. Но опираясь на все, что сказали вы о записях и то, что известно мне, я мог бы сказать, что это подземелье кто-то попытался превратить во что-то большее, чем просто невероятное чудо, что уже существует посреди болот. В нечто единое. Нечто грандиозное. И у них не получилось....

— Превратить во что, Широ-сан? — задал он вопрос тихим голосом.

Чакры Широ всколыхнулась с такой неожиданностью, что на сотые доли секунды Шисуи был готов поверить в нападение с его стороны. Но вместо этого энергия его собеседника сформировала нити, которые устремились в сторону той конструкции, что находилась в этом зале. Через мгновения чакра, переданная через эти нити заставила ее вспыхнуть ярким голубоватым огнем. Сложная паутина вновь возникла на каменной поверхности.

— А теперь представьте, что такие же паутины покрывают почти все подземелье, и они все соединены в единое целое, — сказал Широ и в голосе его прозвучали незнакомые железные нотки, — Подумайте, что это может быть. Представьте это сами и попытайтесь понять, что видите перед своим взором. Думайте сами, потому что сейчас даже мое воображение пасует перед этими набросками.

И Шисуи представил. Вплетая в картину, сотканную своим воображением все то, что он видел в Конохе, увидев впервые этого ирьенина, на змеином острове, в Стране Медведя. Добавляя туда то, что услышал и увидел сегодня. И развернутая пусть и частично картина произвела на него впечатление не меньшее, чем он слышал за весь сегодняшний день, если вообще события этого дня можно было сравнивать с воображаемой картиной. А ведь и его воображение пасовало, потому созданная им иллюзия была неполной и туманной....

— Кто мог до такого додуматься? — только и смог он произнести, наблюдая за тем, как паутина гаснет, после того, как Широ оборвал с ней контакт. И заслужил своим вопросом тяжелый взгляд человека напротив.

— Не могу об этом говорить.... — прозвучал его ответ. В голосе был отзвук металла.

Красноватые огоньки погасли, что означало, что Харада прикрыл свои глаза. Наступила очередная пауза, что длилась куда дольше, чем в прошлые разы. И пока Широ молчал, погруженный в свои мысли, перед внутренним взором Шисуи как наяву мелькали картины его собственных воспоминаний. То, как он ворвался в ту ночь в комнату своего собеседника, ведомый многочисленными нитями, что тянулись по всей Конохе и которые смог засечь только он один, просто потому, что посмотрел на все под несколько иным углом. То, как наткнулся внутри того помещения на барьер, созданный из почти таких же нитей. Вспомнились слова, сказанные собеседником только за эту ночь. Про то, каким убежищем был для него этот город. Про то, как он надеялся, что все хранимое в подземелье вывезли люди, о которых он думал, а не те, о ком он боится вспоминать. Сложил все вместе, и картина приобрела совсем иной вид. Осознание настигло главу клана и он молча принял это. Вопросы были излишни.

— Полагаю, с вопросами о подземелье закончили, — нарушил паузу гость, открыв глаза, и багровый свет отразился от них, — Мы можем много чего еще сказать обо всем этом, но считаю, что это бесполезно. Пока бесполезно...

Широ обвел взглядом подземелье, а его рука снова хлопнула по валуну, на котором он сидел. После он пристально взглянул уже на Шисуи.

— С этим можно согласиться, — ответил Шисуи, кивнув, — У меня такое ощущение, что теперь куда важнее задуматься о делах настоящего, а не прошлого.

— Верно. Дела настоящего.

Тон Харады полностью изменился. В нем чувствовалось внезапное облегчение. Его настолько тяготили рассказы о своей истории, чтобы случилась такая смена настроения? А ведь он был тем, кто задал тон беседе с самого начала.

— Для начала, Шисуи-сан, я бы хотел бы выразить вам благодарность за то, что вы так долго держали у себя добытый нами в Стране Медведя камень. Я был полностью спокоен на его счет, пока сам не мог использовать его.

— Это значит, что вы решили его забрать?

Не то, чтобы Шисуи испытывал особую привязанность к тому странному артефакту, буквально упавшему в свое время с неба, но эта штука привлекала его внимание. Он, пусть и не тщательно, но уже немного занялся его изучением. А также той энергией, что исходил от камня. Исходя из этих небольших исследований, он был готов признать потенциал, сокрытый в нем. Если бы его вынуждали бы выбирать между тем, что скрыто в этом подземелье, во всех этих записях и силой, что мог дать артефакт, он выбрал бы последнее. Не бросился пытаться обуздать сырую силу, но нашел бы способ воспользоваться ею. Чтобы дополнить и усилить свои собственные силы, которые, как он подозревал, пока не пробудились в полной мере как раз из-за отсутствия у него достаточной мощи....

— Да, — прозвучал ответ, и Учиха не смог сдержать вздох. Мысль о расставании с космическим камнем оказалась неприятной, — Я не совсем уверен, что буду в состоянии взять его с собой и доставить на остров, так что хотел бы, чтобы вы поспособствовали этому.... В следующий раз, когда вы почувствуете зов, как это обычно бывает перед призывом, возьмите его с собой. Заодно попробуем провернуть кое-что, о чем я раздумываю уже давно.

Шисуи кивнул. Значит, у него пока есть время, и он может продолжить изучение камня.

— Вы не хотите его отдавать?

— Вы довольно проницательны.

— Не нужно иронии, Шисуи-сан. Так или иначе, камень будет доступен и вам. Мы заняты не удовлетворением моих эгоистичных потребностей. Вернее, не только их. Мы работаем для нашего общего блага. И надеюсь, вы скоро оцените это полностью....

— Я знаю, что мы работаем над общим вопросом. И у меня даже в мыслях не было рассматривать вас как обычного эгоиста, который делает все только для себя. Я помню, что вы для нас сделали, и благодарен за это. Считайте, что дело тут в моих эгоистичных потребностях.

— Понимаю.... — Широ на мгновения замолчал, а потом с его стороны прилетела усмешка, — Если мне не удастся разобраться с камнем, то обещаю, что верну его вам. В том или ином состоянии.

Учиха подумал над сказанным и, издав вздох, тоже усмехнулся. Учитывая то, что этот человек сотворил с мертвым телом Зецу, глава клана сильно сомневался, что артефакту вообще суждено вернуться в его руки. Харада либо приспособит для чего-то, причем сделает наверняка лучше, чем сможет придумать бывший шиноби Листа, либо же уничтожит. Ненароком.... И не сказать, что тот сам этого не понимает. Понимает, и еще как. И его слова ничто иное, как своеобразная попытка пошутить.

— Если не выйдет, то попрошу компенсацию, — выдохнул позже, блеснув шаринганом.

— Постараюсь удовлетворить ваши запросы.

Они сидели некоторое время, после чего, Шисуи зашевелился. Сидеть в темном подземелье, по всей видимости, ему надоело. Да и разговор уже следовало прекращать. Но просто так оборвать беседу было нельзя.

— Широ-сан.... Мы с вами это уже обсуждали, и вы согласились мне помочь с решением некоторых вопросов. Один из которых имеет самое прямое отношение к моему клану.

— Вы о Саске-куне, Шисуи-сан?

— Да. Теперь, когда у Вас расширились возможности, думаю, вам удастся войти с ним в контакт.

Широ пристально посмотрел на него, видимо решая, как ему отреагировать на предположение собеседника, но Шисуи спокойно выдержал этот взгляд. Решение было принято. И некоторые вещи, которые должны были быть переданы последнему представителю клана в Конохе, обязаны у него оказаться.

— Если таково ваше решение, то пусть так и будет.

Шисуи кивнул, а Широ все-таки вскочил на ноги и вскоре оказался рядом с валуном, на котором до этого сидел. Фонарь быстро перекочевал в его руки, из-за чего он оказался в круге света. Лицо, которое теперь было освещено, выражало решительность. И эта решительность была связана не только с согласием помочь установить связь между членами клана Учиха.

— Полагаю, пора закругляться. Разговоры разговорами, но есть дела и важнее. И их следует провернуть до того, как ваши родичи начнут просыпаться.

Шисуи вопросительно приподнял бровь, заходя в круг света и тем самым позволяя тому разглядеть этот жест.

— Это дело, в общем-то, не требует вашего присутствия. Всего-то нужно прогуляться за город....

— И что это за дело?

Широ на несколько мгновений задумался. А потом в его губах появилась странная улыбка.

— Полагаю, могила.... Место, где упокоилось прошлое.

С этими странными словами он обернулся и направился к выходу, что-то задумчиво и беззвучно бормоча себе под нос.

Была уже глубокая ночь. После полного рабочего дня, плавно перешедшего в дополнительную операцию в Корпусе АНБУ, обессиленный, я спал. И именно в это время пришел отдаленный и настойчивый сигнал. Бессознательно определив, что это, недолго думая, отправил ответ. И честно говоря, не помню, каким образом мне удалось прямо во сне установить нужный контакт и выбрать подходящий сигнал. Впрочем, оно и не важно. Важным были последствия, вылившиеся в то, что всю оставшуюся ночь меня мучили кошмары в виде постоянно повторяющихся образов полупустого города в ночи, непрерывно сменяющиеся на еще более пустые подземные залы, в чьих просторах бродили две тени. Ну и обрывки разговоров, которые время от времени переходили в картины давно забытого прошлого, с давно мертвыми людьми, которые тоже что-то говорили.... Это был кошмар, перетекающий в другой, а из другого в третий, смешивающийся с четвертым. Кошмар, в котором перемешалось и прошлое, и настоящее. Современная Коноха с улицами древнего города из болот, в которых среди шиноби Листа разгуливали призраки дорогих мне когда-то людей. Это был сон, из которого невозможно было проснуться, несмотря ни на что. Ни на огонь, что терзал мое тело, ни тьму, что обволокла мое сознание, ни ненависть и злобу, что обрушилась на мою суть. Невозможно было проснуться до тех пор, пока каждый обрывок разговоров не прокрутились в моем сознании десяток раз, и пока вместе с фиолетовым отблеском страшного глаза передо мной не раскинулась мертвая пустыня со следами древнего побоища. Только вид обезображенной местности, только осознание того, что все те ощущения, что испытал я в этом кошмарном сне, были симптомами этого болезненного образа, заставило меня открыть глаза. А затем долго и мучительно собираться с мыслями, лежа на полу, где оказался во время ночных дерганий.

Свет, что проникал в комнату через приоткрытое окно, говорил о том, что рассвет только-только наступил. И что если я желаю сходить на полигон и практиковать свою технику перед работой, то через полчасика было бы неплохо встать. Вот только мне не хотелось даже думать о полигоне после этого до ужаса страшного и реалистичного сна.

— Присниться же такое.... — буркнул я спустя некоторое время, когда сердце, бешено бившееся после пробуждения, немного успокоилось. Встал, тряхнул головой и недолго думая, завернул в душевую. И только стоя под струями холодной воды, до меня наконец дошло понимание того, что это были за кошмары.

— Тьфу! — только и смог я сказать, выбравшись из душа, и приведя себя в порядок.

Было немедленно принято решение отменить тренировку в свете нового понимания ситуации. Требовалось посидеть и подумать, чтобы разложить все по полочкам.

Усевшись за столом, взял в руки карандаш, чувствуя острую потребность делать пометки. И не думая, на листе бумаги вывел первую, пришедшую на ум мысль: 'ни в коем случае не развеивать клона во время сна!'. Не знаю, то ли причина была в моем утомленном состоянии, или же в чем-то ином, вроде корявого исполнения дзюцу, но пришедшие в результате отмены воспоминания подстроились в мои сны, смешавшись с вызванными ими же ассоциативными цепочками. И в результате я всю ночь вел повторяющиеся разговоры с призраками минувших дней.

Проведя рукой по щетине, прикрыл глаза, вспоминая услышанное и увиденное клоном. И меня сразу же словно ударило под дых. Перед глазами всплыли не пустой город, то и дело норовящий перемешаться с Конохой, ни подземелья, в которых я по ощущениям провел не один год, пока перебирался из одного кошмара в другой. Это была пустыня. Пространство, будто бы выжженное, но без единого намека на пепел. Огромное поле, изрытое и перепаханное вдоль и поперек, с бесчисленным множеством ям, воронок и кратеров. Сухая поверхность, с редкими скоплениями чистой, но будто бы мертвой воды. Ни одного следа растительности. Ни одной птицы над этим местом, и ни одного насекомого или животного. В голову приходило всего два слова. Рана. Страшная рана, нанесенная по некогда кишевшему жизнью болоту, которая не заросла даже по истечению огромного промежутка времени. И пустота. Единственное, что осталось на месте древнего безумного буйства.

Они перешагнули рваную полосу чахлой растительности, что создавала иллюзию границы, и их ноги вместо зеленой воды ступили на каменистую потрескавшуюся твердь. Словно невидимая стена отделила их от бесчисленных туч мошкары, влажного болотного запаха, переполненного запахом гниющей растительности, криков птиц и прочей живности, которыми изобиловала местные деревья и кусты. Здесь царила другая атмосфера. В воздухе не было иного запаха, кроме гари, и чего-то еще. Неуловимо сладковатого, что щекотало ноздри и вызывало невольную легкую дрожь.

— Я уже бывал здесь, — услышал он слова спутника, что ступал за ним. Он оглянулся и посмотрел на него. Тот пожал плечами, — Мне было необходимо знать, что за местность вы приспособили под наше убежище. Но признаться, я не смог понять, что за чертовщина здесь произошла, чтобы оставить такие следы....

— Битва, — только и смог ответить клон, бросая взгляды по сторонам....

Я вытер выступивший на лбу пот от промелькнувшего в моей голове отрывка воспоминания, и невольно прошелся по комнате. Такое странное чувство. Будто бы и побывал на том месте, а будто и нет. Словно прочувствовал все, что хранила та далекая земля после того дня, той битвы демонов, и одновременно все это осталось во сне, а следовательно нереальное. Неужели я сделал что-то неправильно при создании того клона. Ведь на все предыдущие практики я реагировал нормально. И воспоминания воспринимались без каких-то особых проблем. Или просто я не отошел как следует ото сна?

Ходить по этой пустыне было одновременно и легко, и трудно. С одной стороны, не было ничего, что мешало двигаться. Стоило лишь слегка направить чакру на ступни, и земля словно сама отталкивала и пружинила каждый шаг. Но чем дальше они шагали, чем ближе к самому сердцу пустыни пробирались, что-то неумолимо тормозило их. Словно сам воздух плотнел, а желание идти вперед, уходило.

— Мне приходилось видеть места буйства биджу, — сказал тогда спутник, бросая взгляд на очередную воронку с оплавленными краями и собранной на дне лужей мертвой воды, — Но, ни одно из них даже близко не походили на это.

— Полагаю, все зависит от количества биджу, — ответил тогда клон, бросив очередной взгляд на него.

— Ну, не скажите, — спокойно отметил тогда спутник, сверкнув багровыми глазами, что отразили солнечный свет, — Есть местность в Стране Травы, где во время войны столкнулись два джинчюрики, и не успокоились, пока не сравняли с землей целую гору и все вокруг. Но через десять лет трава там растет, а живности хоть отбавляй.

— Тут их было трое, — задумчиво ответил клон. А сделав несколько шагов, присел на краю той самой воронки, потрогав оплавленные края, — И я сомневаюсь, что есть кто-то способный с ними сравниться....

Спутник лишь бросил взгляд, полный недоверия.

Образ пустыни не шел ни в какое сравнение с тем полем битвы, запечатленный в моей памяти. Тогда это была изрытая земля, пусть и местами оплавленная, потрескавшаяся, местами с остатками растительности в виде корней. В месте, где прошел клон, осталась только пустота. Земля была тверда и суха. Не было там ничего живого. Только смерть. Кажется, именно ее запах витал в воздухе.

Карандаш был взят в руки и вскоре на бумаге появилась очередная заметка:

'Столкновение сил биджу и подобных ему приводит к пустоте'

Посторонний, прочитав эту запись вряд ли поймет, что она значит. А я, увидев слово 'пустота', теперь всегда буду его ассоциировать с увиденным клоном образом. Местность, где перемешались сущности и силы самых разрушительных и смертоносных тварей. Местность, где запах гари до сих пор не смогли развеять ветра за сотни лет. Местность, на которую жизнь более не смела покуситься.

Я прикрыл глаза, вспоминая детали. И вместе с образами и картинами, что всплывали перед моим взором, в моей голове текли мысли. И чем больше воспоминаний мелькали передо мной, тем тревожнее они становились.

Огромный кратер был самым центром этой пустыни. Громадное нечто, оставшееся с древних времен, оно лучше всего остального хранило в себе следы давнего кошмара. Над этим глубоким провалом витало полупрозрачное марево, от которого перехватывало дыхание. Оплавленные стены его были покрыты зеленоватым нечто, что напоминало мох и одновременно болотную тину, и все инстинкты кричали, что прикасаться к этому явно неживому нечто не стоит. На самом дне виднелась большая лужа, хотя кто-то мог бы даже назвать это маленьким озером. Вот только было сложно сказать, вода ли была содержимым его. С высоты она казалось черной, а над ней витали неприятного вида испарения.

Клону не пришлось долго вспоминать, что это такое. В его памяти все пробудилось быстрее, чем он себе представить. Это было то самое место. Тот самый кратер, созданный яростью и огнем брата, и на дне которого боль и ненависть, вызванная ею, породила гидру.

— Это была бомба? — спросил спутник, осторожно посматривая со стороны. В отличие от клона, она опасался испарений. И клон не мог его судить за это. Даже он чувствовал угрозу, что таил в себе кратер, и даже он не собирался рисковать и соваться дальше. Пусть здесь и родился когда-то Ямато, и именно его сила по большей части пропитала это место, но не Ямато единым.

— Полагаю, после бомб не остаются следы такого рода? — иронично спросил клон, обведя кратер рукой.

— Неподалеку от Конохи есть место взрыва бомбы, — проигнорировав подначку, ответил спутник, — Осталась со дня буйства Девятихвостого. Есть и кратер, и оплавленные стенки, а также хватает и растительности, которая стремительно его захватывает.

— Возможно, попади в тот кратер несколько бомб, то дела обстояли бы немного иначе.... — задумчиво протянул клон, прикидывая в уме, сколько же раз в тот день брат запустил бомб и сколько из них попали в него (в оригинал, говоря точнее), — Но таки да.... Это была бомба.

Вздохнув, я вновь прошелся по комнате, осмысливая воспринятое воспоминание. Место рождения Ямато-но-Орочи выглядело жутко. То, что осталось в том кратере производило крайне отталкивающее впечатление. Сосредоточение чего-то пугающего и темного. Место, будто бы пропитанное ядом, и от чего непрерывно исходила опасность. Такова сила одного лишь восьмиглавого дракона или же тут замешано еще и воздействие йокай сильнейшего из биджу? Не считая еще и силу другого, третьего участника той вакханалии.

Отойдя от кратера, клон, пытаясь ориентироваться по памяти, но постоянно ошибаясь, начал поиски места, где когда-то сомкнулась зубастая пасть огромного лиса и начались века страданий и борьбы внутри него. В памяти оставались лишь обрывочные образы. В горячке боя, когда шла схватка монстров, трудно было сориентироваться на местности. Да и не было в этом особой необходимости. Главное — знать где враг. И этого более чем достаточно.

Поиски затруднялись не только проблемами с памятью. Окружающий воздух, спустя время после пересечение границы, становился все плотнее и плотнее. Дышать им становилось сложнее, а глаза словно теряли свою остроту. Появилось неприятное ощущение, что это место высасывает из него силу. А попытаться восстановить ее путем поглощения оной из окружающей среды он справедливо опасался. Его спутник пусть и держался, демонстрируя полнейшее спокойствие, но даже от него исходили почти ощутимые волны раздражения, перемешанного с беспокойством. И периодически задаваемые им вопросы, пусть и всегда сформулированные чуть иначе, но спрашивавшие одно и то же, заставляли нервничать. Ведь на каждый вопрос он давал ответ. Раз за разом клон пояснял, что они ищут. Как выглядит то, что они ищут. Где примерно это что-то должно быть. Но вопросы спустя время повторялись. И возникло острое желание поскорее покинуть это место, пока не случилось непоправимое. Пустота поглощала в себя не только чакру. Она словно пожирала внимание, направленное на себя, и порождала после себя другую пустоту. Пустоту в голове.

— Здесь! — воскликнул он, наткнувшись, наконец, на след гигантской лапы. И чертыхнулся от осознания факта того, что он прошел рядом несколько раз, прежде чем обратил на этот отпечаток свое внимание. Нужно было уходить отсюда. Восстановить силы и только после этого попросить разрешение на отмену дзюцу.

Спутник возник рядом, блеснув красными глазами. Он бросил взгляд на отпечаток, и на его лице выступило изумление. И от этого клону стало не по себе. Да, тот тоже понял, что они проходили рядом. Что до сего момента не обращали на след внимания.

— Это же лис! — с не меньшим удивлением заметил он, и клону стало страшно. Пустота пожирала не только внимание, но и память. И пребывание здесь, которое длилось менее получаса, уже сказывалось на них самым губительным образом.

Следовало торопиться. И он пошел по следам. Очередное отпечаток и вот оно — то самое место. Место, где вокруг него сомкнулись страшные челюсти. Их следы до сих пор оставались здесь. Порядком потрепанные какими-то другими действиями, но все равно отпечатки огромных клыков отчетливо виднелись на твердой поверхности.

Он не понимал, почему стоит, уставившись на это место, забыв про угрозу странного воздействия. Просто он чувствовал острую необходимость видеть то, что он сейчас видел, и запечатлеть эту картину в своем мозгу настолько отчетливо, насколько это возможно.

— Это следы зубов? — поинтересовался его спутник, присев рядом с отпечатком одного из страшных клыков. Несмотря на всю свою выдержку даже он сейчас выглядел неважно. И это служило очередным намеком покинуть это место.

— Да, — ответил клон, последовав примеру спутника и тоже присев на корточки. Его рука коснулась отпечатка и он будто наяву ощутил горючее дыхание с разверзшейся пасти. Вздрогнул.

— И это зубы лиса? — задал очередной вопрос спутник, бросив на него взгляд.

— Да, — снова ответил клон, дрожащей рукой вытирая лоб, — Именно его.... Пустая могила прошлого....

Спутник бросил на него взгляд. И, несмотря на все трудности, на то, как на него влияла окружающая среда, сказал то, что услышал клон.

— Видимо потому, что содержимое оказалось в желудке огненного зверя.

Клон ответил взглядом. И он был убежден, что в его взгляде, на его лице, можно было прочитать все, что он думает о высказанном. Спутник был бледен.... Бледнее, чем обычно.

— Вот как, — успел вымолвить он, прежде чем клон выскочил на ноги и решительно направился к границе этой пустыни. Тот чувствовал, как нечто все больше и больше высасывает из него силы. И если его собственная судьба была не столь важна, ибо он был просто клоном, то вот жизнь спутника представляла наивысшую ценность.

Спутник нагнал его быстро. На его лице появилась испарина, но в глазах читалось облегчение. Даже, несмотря на то, что шагать по твердой земле теперь было столько же тяжело, как до того легко.

— Во время моего прошлого посещения я не рискнул так долго здесь находиться, — выдал он, дыша с некоторым трудом.

— Жаль, что мы здесь потратили столько времени....

Я снова и снова мерил комнату шагами, периодически прикладываясь к стакану воды. Вид следов чудовищных клыков и воспоминание клона о горючем дыхании зверя пробудил во мне целую бурю чувств. Застарелую боль, что я ощущал за все те годы, пытку, что пришлось пережить, и тьму, что пыталась меня переварить. А ко всему этому накладывалась слабость, что помнил клон, когда растрачивая последние силы, он вместе с Шисуи вырывался из пустыни. В какой-то момент напор этих образов, ощущений и чего-то еще, что было сложно различить и объяснить, стал настолько силен, что я просто лег на пол и долго пытался обуздать все это.

Своеобразная медитация заняла немало времени. Время близилось к завтраку, когда я почувствовал себя лучше. Поднялся. Сел за стол. Решил снова напрячь память, собирая то, что пришло от клона.

Перед моими глазами пронеслись более четкие отрывки беседы в доме Шисуи, пустынные улицы погруженного в ночь полупустого старого города и все то, что таилось во тьме под ним.

Мне было тяжело снова видеть тот дом. Сравнивать ту пустоту, что там осталось и ту жизнь, что некогда была внутри него. Чувствовать, как скрипят половицы под ногами, и осознавать, что более никогда мне не услышать те голоса, что раньше сопровождали эти скрипы. Более не увидеть тех улыбок, не чувствовать тех запахов. И горькое чувство грозило поглотить меня целиком.

— Хватит! — сказал я, и, одевшись, решительно направился к выходу. Мне нужно было развеяться, отдохнуть, поработать, в конце концов, иначе воспоминания и переживания, вызванные ими, захлестнут меня надолго, — Хорошего понемногу....

Ко всему этому вернулся только вечером. Целый день я старательно дистанцировался от ненужных воспоминаний, упорно загоняя их глубже. И только оказавшись снова у себя, позволил им прорваться наружу и увлечь в свой поток. Поскольку днем меня так и так мучили картины прошлой жизни в том самом доме, я постарался просматривать все, что не связано с поверхностью. И потому почти всю ночь провел, вспоминая все то, что увидел, услышал, и что главное, сам говорил в подземелье. И по мере того, как раскручивался клубок, все больше и больше отрывался от процесса, чтобы быстро сделать пометки на бумаге.

Было грустно осознавать, что в подземелье не осталось ничего. Можно было лишь надеяться, что артефакты были вывезены людьми, которые жили в городе, возможно, моими родичами, а возможно и другим мной. Город наверняка был покинут не просто так. Вероятно, была какая-то угроза, что вынудило их оставить его. Если они организовали эвакуацию своевременно, то оставалась надежда, что все лишнее они вывезли с собой, а не оставили чужакам. Вроде тех же железнобоких.

Впрочем, все-таки нашлось там кое-что, что произвело на меня сильное впечатление. Оставленные на стенах энергетические конструкции, завязанные на неизвестный пока мне источник энергии, были чем-то особенным. Те же нити, из которых я плету время от времени свои барьеры, но уровень сложности рисунка, вплетения в одну паутину дополнительных, что зашифрованы письменами.... Это было что-то на совершенно ином уровне! Клон, лишь увидев и проверив их своей чакрой, сделал единственно верный вывод — определить истинное предназначение этих конструкций ему не дано. Ведь для этого требовалось проделать куда более сложный путь. Изучить то, что лежит не только на поверхности, но и протянуто вглубь подземных пород. Трехмерные конструкты умопомрачительной сложности!

Слова Шисуи 'сетецентричное единство' и то же 'ядро' грянули для меня как гром среди ясного неба. Ведь я уже наблюдал первое своими глазами. В Стране Медведя, где все вокруг было объединено сплошной сетью бесчисленных нитей, благодаря которым можно было управлять как животными, так и птицами, превращая их в идеальное оружие. Да что там говорить. Я сам был занят тем, что создавал нечто подобное, протянув свою сеть практически на всю Страну Огня, и постепенно вылезая за ее пределы. Находясь в Конохе, я могу наблюдать за тем, что твориться в сотнях километрах от нее. А в случае необходимости, мог использовать своих разведчиков для выполнения заданий совершенно другого толка....

Возможно, ни я, ни клон не поняли правильно то, что скрывалось под словом 'ядро', но мне (в лице клона) казалось и кажется сейчас, что суть этого термина заключается в создании единого центра управления или чего-то подобного. И это было логично. Ведь даже создав свою непрерывно расширяющуюся сеть, я просто физически не мог анализировать даже десятую часть той информации, что она предоставляла. Моему разуму не хватало ни времени, чтобы пробежаться по всему, что видели мои разведчики, ни сил, чтобы быстро все осознать и сделать надлежащие выводы. Львиную долю всех моих действий, связанных с сетью, составляли либо реакции на самые выделяющиеся события, которые на фоне остальных просто нельзя было пропустить, либо работа с конкретным участком сети. И то только потому, что мой разум сам контролировал его в определенный период времени. Говорить же о повсеместном сборе и своевременном анализе всей информации, собираемой всей сетью, требовались огромные вычислительные мощности. И создание чего-то, что было бы на такое способно, серьезно повысит мои возможности.... Кажется, мои родичи пришли к тем же выводам. И постарались создать внутри подземелья что-то вроде того самого центра управления, путем формирования целой системы сверхсложных и пока малопонятных энергетических конструкций. Как они собирались сделать так, чтобы система эта могла оперировать всей сетью (и не только ею, что наверняка), каковы были ее полные возможности, и куда еще могли замахнуться те гении, в мою голову просто не помещалось.... Слишком сложно, слишком невероятно и грандиозно!

Я набросал на бумаге свои мысли о структуре столь сложных конструкций, возможную сферу применения и сдержал порыв не броситься немедленно заняться разработкой чего-то подобного. Просто потому, что это было бы глупо. Ведь даже те конструкции, несмотря на всю свою немыслимую для меня степень сложности, явно были не доведены до конца. Еще неизвестно, на какой стадии формирования они находились. Вдруг требовались еще десятки таких схем, если не сотни. Я просто бездарно потрачу время пытаясь воссоздать хотя бы первую конструкцию, не говоря ни слова обо всем остальном.... Осознание этого опечалило меня. А ведь такой потенциал! Хотя, думаю, я еще наверстаю. Начну с чего-то попроще, и плавно буду совершенствовать результаты. Но посвятить всю свое время только этой технике? Точно нет!

Лишь в самом конце, я, наконец, отвлекся от всего прочего, привлекающего внимание, и сосредоточился на разговоре с Шисуи. И то, что я услышал/увидел, вызвало у меня ряд вопросов. В первую очередь к самому себе. И самый главный из них звучал так: 'Я и в самом деле так разговариваю?'

Погрузившись в воспоминания и прокрутив в голове все контакты с окружающими меня людьми, с некоторым удивлением и неприязнью осознал — да, всегда. И что еще более неприятное заключалось в том, что у меня просто нет друзей.... Настоящий, тех, с кем можно пообщаться от души, с кем можно делиться всеми секретами, рядом с которым чувствуешь себя в безопасности и понимаешь, что тот никогда не использует тебя ради каких-то своих целей. С кем не нужно держать ухо востро, а не думать о том, как бы тот не вонзил кунай в спину....У меня таких не было. Даже близко. Одни приятели, возможные союзники, коллеги, партнеры по тем или иным вопросам и ничего более. С кем-то я общался открыто по одним вопросам, и ни в коем случае не стал бы распространяться о чем-то другом. С другим сохранял иллюзию близкого контакта, но на самом деле дистанция всегда была, и вряд ли куда-либо денется. Всегда тайны. Везде секреты. И нет никого, кому я был бы готов довериться полностью.

Я просидел, глядя в темное окно, и с потрясением занимался сравнением своих взаимоотношений со своими знакомыми. И ощущения везде одни и те же. Дайчи, Ямада, Шисуи, Кио, Орочимару.... Трижды 'ха'! Вот они, мои приятели. Те, с кем меня так или иначе связывало что-то большее, чем просто работа или миссии. Хотя того же Кио можно было бы и вычеркнуть. С ним общением пожалуй, к одной работе с сводится. Дайчи, Ямада, Шисуи, Орочимару. По степени физической дальности от меня, и степень регулярности встреч. И Шисуи наравне с Орочимару, о котором за последние годы я мало что слышал?

Я прошелся по комнате. Меня то и дело пробирало на смех. Да.... Хорошо ты живешь, Харада/Ямагами Широ/Кааге. Очень хорошо. Вот они, твой мир! За почти десять лет в Конохе! Или даже не десять, а одиннадцать? Четыре человека, с кем ты можешь обсудить кое-что с разной степенью откровенности, а про все остальное помалкивать и хранить все в себе. Четыре человека, и целая куча других. Тех, с которыми тебя не связывает ровным счетом ничего. Случись что, ты забудешь про их существование, словно ничего и не было.... Четыре человека и призраки, что остались лишь в моей памяти. Призраки, список которых продолжает пополняться.... Союзники и призраки. И ни одного друга. Даже воображаемого.... Вспомнился один блондинистый паренек, что в моей памяти кричал что-то о своих друзьях.

— Кажется, я начинаю тебя понимать, — сказал я вслух, заваливаясь на кровать.

Глава — 13

Эхо слов жрицы

Одинокий крик в ночи. Или скорее краткий вопль, который затих еще до того, как человек, издавший его, успел выпустить весь воздух из своих легких. Птицы, дремавшие на ветвях соседних деревьев, едва успели проснуться, как залитые звездным светом окрестности вновь погрузились в привычную тишину, наполненную лишь звуками цикад. Про то, что что-то случилось немногочисленные безмолвные свидетели забыли тут же. Ничего интересного. Ничего важного.

Крупная змея с серо-зеленой чешуей наконец оторвала свои пропитанные ядом зубы от вздутой шеи бедолаги и подняв голову, осторожно попробовала воздух. Ее взгляд коснулся остекленевших глаз убитого, бледного лица с блестящей от жира кожей и длинными сальными волосами. Бессмысленный поступок для смертоносного хищника, прекрасно знающего, что с жертвой покончено. И необходимейшее действо для человека, что смотрел на мир ее глазами. Впрочем, хищнику было все равно. Она лишь дождалась мысленной команды, разрешавшей ей уходить, и спокойно направилась в густые заросли. В те самые, из которых смерть в ее лице настигла этого человека.

Ее чувства возвестили об угрозе раньше, чем она успела углубиться в зеленку. К месту убийства кто-то приближался и двигался он быстро. Слишком быстро. Змея ощутила на себе чужое внимание. И поспешила ускориться. Заросли мелькали перед ее глазами, она стремительно извивалась между стеблями и листьями, меняя направление каждое мгновение. Ей требовалось успеть. Успеть оказаться чуть глубже, там, где найти ее будет невозможно.

Сталь блеснула во тьме подобно молнии. Смерть, изготовленная в виде тяжелого граненого клинка, предназначенного для метания, настигла ее в тот самый миг, когда она попыталась скрыться между корней ближайшего дерева. Опавшие старые листья обагрились кровью и чешуйчатое тело забилось в агонии, буквально роняя рядом свою голову.

Из тьмы бесшумно соткалась мягко приземлившаяся высокая фигура человека в черном плаще с красными облаками. Понаблюдав несколько долгих секунд за последними утихающими движениями умирающей рептилии, он брезгливо приподнял ее голову, удерживая двумя пальцами так, чтобы ни одна капля крови не заляпала ни его одеяние, ни его самого.

Зеленые глаза некоторое время изучали эту голову, пока их хозяин не посчитал это достаточным и отбросил в сторону. Осторожно подобрав кунай, и вытерев его о сухую листву, скрыл в спрятанном под плащом подсумке. И только после этого направился к бедолаге, получившего смертельную дозу змеиного яда.

— Это превращается в проблему, — прозвучал его холодный голос в тишине, прежде чем он не исчез во тьме....

Общие собрания этих людей проводились крайне редко. И только в случаях, когда иначе было невозможно. В основное время большинство скитались по обширному континенту, выполняя многочисленные миссии на самых разных заказчиков, зарабатывая деньги и что еще важнее, репутацию. Каждое их действие, каждая успешно проведенная акция так или иначе приносили им и то, и другое. Слава о них распространялась в определенных кругах, что открывало им доступ ко все новым заказам, новым людям и новым странам. Чем они пользовались для достижения иных своих целей. Целей, которые никому кроме них не были известны.

Этот случай не стал исключением. Темное помещение, на вид напоминавшее какую-то отдаленную, никому не известную пещеру, служила местом встречи всего троих членов одной небольшой, но очень могущественной и опасной организации. И никто из них не был представлен тут лично. Только малозаметные в полумраке слегка отсвечивающие тени с отчетливо различимыми глазами — проекции тех, кто таким необычным способом обеспечивал свое присутствие в этом месте. Их настоящие тела находились очень далеко, и один собеседник не знал, из какого уголка держит связь другой. Пусть и с одним исключением. Человеку, смотрящему сейчас на остальных ледяным взглядом своих пугающих фиолетовых глаз, было известно все. Его сила была источником подобных 'сеансов'.

— Что за дело, не терпящее отлагательств? — прозвучал вопрос, искажаемый неприятными далекими техническими помехами. Но эти искажения не могли скрыть то, что говорил мужчина, и несмотря на кажущееся спокойствие, он был полон раздражения.

Собеседники переглянулись. Во тьме отчетливо блеснули зеленые глаза одного и желтые глаза другого. Взгляд каждого выражал немой вопрос, адресованный связавшему их обладателю фиолетовых глаз, почему они здесь не одни.

— Я слушаю!

Недовольство в голосе мужчины проявилось сильнее. Что только сильнее показало эхо, отразившееся от стен.

Очередное переглядывание и шаг вперед сделала тень с зелеными глазами.

— Есть проблема, — констатировал он сухим голосом, чем заслужил ледяной взгляд фокусированных на нем фиолетовых глаз, — За последние пару недель были убиты несколько людей, с которыми я работал. Их всех покусала змея.

И без того жесткий взгляд человека, с которым он делился информацией, казалось стал еще жестче и холоднее.

— Вот как, — ответил он мгновением позже, переведя взгляд на третьего присутствующего, который казалось, встрепенулся, услышав ключевое слово. И сразу же дал понять, что это не осталось незамеченным, — А у тебя?

— Почти тоже самое. Двое агентов в Траве схлопотали змеиные укусы. Оба мертвы.... — протянул молодой голос, и тут же был прерван другим, тяжелым и ворчливым, -...а третий скоро упокоится, несмотря на противоядие.

— Змеи значит, — сделал вывод мужчина с фиолетовыми глазами, — Его работа?

— Многовато для того, чтобы быть простым совпадением, — заметил зеленоглазый, пожав плечами, — Думаю, это очевидно.

Желтоглазый кивнул, соглашаясь с общим мнением. На некоторое время воцарилось молчание, пока главный о чем-то размышлял. Остальные не смели его перебивать, и молча ожидали его решений.

— В том, что Орочимару начал пакостить, конечно, ничего хорошего нет, — наконец заговорил старший, обведя обоих собеседников взглядом, — Но пока нет и ничего плохого. Это не наносит нам серьезного ущерба. Но допускать подобное нежелательно. Сначала его змеи будут кусать мелких сошек, а потом он займется целями и покрупнее. Нужно заняться этим делом всерьез.

Те кивнули.

— Я так понимаю, мы до сих пор не имеем ни малейших сведений относительно его местонахождения, Зецу?

Взгляд главного сосредоточился на желтоглазом. И немедленно дождался ответного кивка.

— Его трудно засечь, — ответил молодой голос, несколько растягивая слова, — Он слишком скрытен, подолгу нигде не задерживается, постоянно перемещается.

— Хотя и ходят слухи, что иногда ошивается в Рисовых Полях, но они не проверены, — проворчал второй голос, исходящий от все того же желтоглазого.

— Вот тебе и прекрасный повод заняться их проверкой.... Впрочем, было бы неплохо иметь и другие варианты для поисков.

Фиолетовые глаза посмотрели на другого собеседника.

— Зецу сказал, что змеи прикончили наших людей в Скрытой Траве. Какузу. Что на счет твоих?

— Сомневаюсь, что удастся таким образом вычислить его местоположение. Последний убит в Источниках. Предыдущий в Морозе. Самые первые на юге Огня.

— Согласен, разброс большой.... В таком случае остается только один путь. Зецу — Рисовые Поля. Проверь все, что сможешь. Так или иначе, но его лучше найти и прикончить, пока есть такая возможность.

— Понял! — подал молодой голос.

— А пока ты занят поисками, остальным стоит внимательнее вести дела со своими агентами. Вполне возможно, что за вами наблюдают.

Фиолетовые глаза пристально взглянули на зеленоглазого, именуемого Какузу и тот лишь согласно кивнул, заодно беря на себя обязательно передать соответствующую информацию напарнику. Пусть того клятого сектанта мало волновали подобные мелочи.

— В таком случае, до связи. Я сообщу остальным.

С этими словами фигура старшего растаяла. Двое остальных переглянувшись, после чего развеяли свои проекции, возвращаясь тем самым в свои тела. Один в Страну Горячих Источников, а другой на самую границу между Травой и Землей....

Проникновение на пустующую территорию прошло без сучка без задоринки. Пользуясь старыми, уже давно проложенными и опробованными тропами, абсолютно бесшумные существа осторожно преодолели разделяющее расстояние от одних зарослей, что всегда использовали как надежное укрытие до уже других, которыми покрылась давно не используемые тренировочные площадки. Действовали слаженно, раздельно друг от друга, чтобы даже если кто-то один случайно попадется, у остальных был шанс завершить возложенную миссию. И что самое главное, осуществили задумку не одновременно, а постепенно. Один просочился ранним утром, другой предпочел воспользоваться полуденным пеклом, справедливо полагая, что уж днем-то никто шпионов выискивать не станет, а третий выбрал период, когда все утонуло во мраке ночи, и лишь звездный свет иногда просачивался между затянувшими ближе к вечеру облаками.

Прошлый раз, когда эта территория становилась пристанищем большого количества таких же созданий, как они, закончился не лучшим образом. Те, чьими глазами были запечатлены события самой кровавой ночи за последние лет пять-шесть в деревне, были все до единого безжалостно вырезаны. А потом та же участь настигла остальных, кто действовал в других районах селения. С тех пор утекло уже много воды. Подобные им уже давно вновь вернулись на свои позиции, пользуясь ослаблением бдительности тех, кто когда-то почуял в них угрозу. Сегодняшняя акция была просто продолжением спокойного возвращения на старую территорию. Пусть и выполненная с высшими мерами предосторожности. Тот, кто был заинтересован в этом распространении хладнокровных наблюдателей по всему селению, не желал повторения истории с обнаружением своих помощников.

Сколько всего их было, никто не считал. Продолжая пополняться сородичами, они стремительно распространялись по всей территории, занимая наиболее удобные позиции для наблюдения и сбора первичной информации. За прошедшие годы, очень многое здесь изменилось, даже несмотря на то, что никто не пытался вносить сюда какое-либо целенаправленное изменение. Единственному разумному обитателю этого пустующего района не было ни малейшего дела до растущего бурьяна, постепенно заполняющего его владения, ни до постепенно ветшающего окружения, за которым никто не пытался следить и приводить в порядок. Потому-то единственными более или менее сохранными частями территории оставались один из домов, и прилегающий к нему небольшой участок с тянущимися от него дорожками. Одна к выходу из квартала, а другая к одному из тех тренировочных площадок. Самого близлежащего.

За единственным обитаемым домом, который на фоне остальных не выглядел готовым рухнуть в ближайшие несколько лет установилось круглосуточное наблюдение. Каждое мгновение следующей недели бессонные пары глаз внимательно следили за всем, что происходило вокруг, режимом дня человека, что жил здесь, его привычками, повадками, тем, что он делал и как, где предпочитал ходить, насколько часто вспоминал про существование тех или иных объектов на своей территории. Помимо прочего, внимательно изучалась возможность стороннего наблюдения. Не захаживает ли сюда еще кто-то тайком с какими-то своими целями. Они не торопились. Вместо того, чтобы быстро и без лишнего шума выполнить поставленную миссию, предпочитали быть абсолютно уверенными во всем. Иметь гарантию успеха, предусмотреть возможность повторения операции при наличии уже пребывающего в курсе о гостях хозяине.

К концу установленной недели, они, а также тот, кто поручил им данную миссию, знали об этом месте все, что было возможно. Был проверен каждый метр данной территории. Отслежен каждый шаг его хозяина, составлены примерные маршруты его передвижения и приблизительное расписание этих перемещений. Предусмотрены лежки для того, чтобы переждать возможный период активности со стороны этого самого хозяина после того, как он почувствует что-то неладное. И что самое главное, было обнаружено нужное место, гарантирующее успешность мероприятия.

На восьмой день, когда единственный обитатель квартала завершил свои ежедневные утренние процедуры, выражавшиеся в довольно интенсивной, но однообразной тренировки на полигоне, водных процедурах и завтраке, и умчался по своим делам, существа взялись за дело. Они знали, что в соответствии с существующим распорядком, хозяин должен был отсутствовать добрые пол дня. По звучащей в их голове мысли главного заинтересованного лица, это время тратилось им для занятий в местной Академии. Что им мало что говорило. Им и не было сильно интересно.

К дому, осторожно держась зеленой растительности, пробрался один из наблюдателей. Убедившись, что ему ничего не угрожает, сделал стремительный рывок, преодолев открытую часть пути, и оказался рядом со входом в здание. В том месте, где имелась небольшая щель, прикрытая доской, которая использовалась мышами для своих дел. Ловко обойдя эту доску, он протиснулся и оказался в мышиной норе. Чтобы незамедлительно пуститься вперед, ведя поиск прохода в жилую часть дома.

Проход обнаружился пусть и не сразу, но уже скоро наблюдатель-диверсант нашел нужную щель, и осторожно просочился наружу. И оказался за массивным шкафом, где тут же обнаружил нечто, изготовленное из дерева и металла, на котором лежал кусок явно чего-то съедобного. Только что убивший одного из многочисленных случайно попавшихся хозяев потайного прохода и рассчитывающий закусить им на обратом пути разведчик, проигнорировал возможность подкрепиться и предпочел обойти необычную конструкцию. Впрочем, даже будь он голоден до смерти, он все равно не попался бы на такую очевидную ловушку.

Вылезший из-за шкафа, он осторожно осмотрелся. Попробовав на вкус воздух и не уловив ничего опасного, он осторожно пополз в самый дальний угол. Туда, где случайный наблюдатель, если бы он был, не засечет его через окно. И только оказавшись там, позволил себе немного отдохнуть. Первая часть операции была завершена.

Следующая часть началась через некоторое время, когда он набрался сил. Собрав ее из окружающей среды, установил более тесную связь с тем, кто внимательно следил за всеми его действиями. Последовавшая короткая проверка убедила его, что все готово. И тут же последовала команда.

Легкий хлопок, небольшое облачко дыма, и рядом оказался точно такой же как и разведчик посланник, направленный сюда прямо техникой призыва. Его темно-красные кольца обвивали объемный сверток цилиндрической формы, пока сам он поднял маленькую голову и осмотрел помещение безучастным взглядом.

Стоило ему появиться, как наблюдавший за происходящим глазами разведчика немедленное передал приказ новоприбывшему. Тот лениво высвободил сверток из своих колец и отполз в сторону, где залег, равнодушно наблюдая за происходящим. Будь разведчик эмоциональным существом, его бы наверняка покоробило такое отношение к работе.

'Взять сверток и скрыть между теми коробками' — услышал он в своей голове и вцепившись за сверток, начал осторожно его перемещать в указанное место. Сделать это оказалось трудно. Сверток весил много, и разведчик немного иначе посмотрел на своего невольного напарника.

Впрочем, вскоре объект занял указанное место. Коробки, которые занимали часть этого помещения, надежно его скрыли.

'Отлично' — прозвучала реплика и разведчик бросил очередной взгляд на собрата, который по своему воспринял это, попросту исчезнув в облаке дыма.

Разведчик направился к точке выхода и уже собрался было проскользнуть через дыру обратно в подполье, как голос в голове остановил его. Выслушав приказ, он несколько недовольно уставился на ловушку с приманкой. Потратив несколько долгих минут на внимательное изучение конструкции, сделал стремительное движение, молниеносно вырвав приманку из него, прежде чем механизм защелкнулся на его шее. Сухой металлический звук прозвучал уже после того, как добыча исчезла в его пасти.

Голос прозвучал снова и змей снова остался недоволен прозвучавшей командой. Но все же он повиновался вышестоящей воле. Проскользнув в подполье, он вскоре вернулся, удерживая в зубах недавнюю добычу в серой шкурке. Выползя из-за шкафа, бросил свой предполагаемый обед неподалеку от коробок и направился обратно, слушая в голове одобрительные слова старшего. Но от этого было нелегче. Придется теперь довольствоваться жалкой приманкой, рассчитанной на грызунов, вместо свежего и мясистого зверька, который продолжать испускать свой манящий запах позади....

Когда хозяин дома вернулся после полудня, от недовольства разведчика-наблюдателя не осталось и следа. И попавшаяся в его зубы небольшая птичка сыграла в этом не последнюю роль. Потому за перемещениями человека он наблюдал с привычным спокойствием, искренне надеясь на то, что он найдет подарок самостоятельно. Было бы больно от осознания напрасности его вкусной жертвы....

Обожаю теневое клонирование! И как я только раньше жил без этой удобной, практичной и что самое главное, чрезвычайно функциональной техники? Стоило немного с ней повозиться, практикуясь, доводя ее применение до относительного совершенства, а затем приноровиться, постепенно привыкая к самому осознанию того, что теперь я способен одновременно делать несколько дел, как поехало! У меня словно образовалась целая прорва свободного времени. И что самое поразительное, ее можно было продолжать растягивать, просто создавая все новых и новых клонов. Красота! Вот вроде бы работаешь почти целый день в Госпитале, выполняя свои служебные обязанности, тратишь свое время, и в то же время точно такой же 'ты' сидит в твоей же комнате и занимается теми делами, которые ты обычно откладывал на ночь. Хотя бы теми же нитями, например. Или же способами формирования из них структур с разными интересными свойствами, на которые всегда не доставало времени. А другой 'ты' в это время всеми силами пытается разнести бедный полигон той самой трижды проклятой техникой стихии воды. А заодно старается усовершенствовать метод самозащиты, ведь попавший под удар дзюцу клон обычно всегда рассеивается. Хотя буду честным. После нескольких таких рассеиваний, от нахлынувших воспоминаний которых я почти вскакивал на рабочем месте, отправлять их на такую тренировку перестал. Не хватало еще напортачить во время каких-то процедур и тогда....

Поначалу, конечно, было непривычно. После того памятного случая применения данной техники и ее несколько неудачного рассеивания, я немного опасался вновь использовать ее. Но постепенно клоны прочно вошли в обиход. Сначала один, которого оставлял в своей комнате и тот занимался теми или иными делами. А потом, по мере накопления опыта работы с возвращающейся памятью, их количество постепенно увеличивалось. В итоге за какой-то месяц удалось рассчитать оптимальную норму двойников — пять. Именно столько я мог создавать ежедневно без каких-либо особых рисков. Да, хватало возможностей обзаводиться и большим количеством, благо чакры у меня было в достатке. Но именно пять было идеальным числом. Я мог без проблем проанализировать информацию от пяти клонов, не оказаться после их создания в плохой форме и развеять без серьезных последствий. Хотя в обычные дни я редко создавал больше двух-трех. Несмотря на количество направлений, которые требовали моего непосредственного внимания, и на которые его катастрофически не хватало, все-таки площади моей комнатушки были ограничены. А практически все, над чем работали клоны, требовало уединения для лучшей концентрации. Была, конечно, мысль забросить в Рьючидо некоторое количество клонов, чтобы они занимались делами там, тем более пространства для маневра там более чем достаточно. Но что-то удерживало меня от такого шага. Так что приходилось работать с тем, что есть....

Привлечение клонов к работе с разными областями интересов вскоре принесло свои плоды. И самые весомые из них наметились в использовании моей змеиной сети. До этого развивавшаяся в автоматическом режиме, действовавшая почти бесцельно и о которой я вспоминал лишь время от времени, она получила своего 'оператора'. Клон, который отныне только и делал, что сидел в дальнем уголке и занимался непосредственной работой с ней.

Первые же пара недель дало больше, чем иные несколько месяцев до этого. Ведомые моим клонированным разумом змеи активно расширяли собственное присутствие все дальше и дальше. Их сеть уже раскинулась на огромные пространства за пределами Страны Огня. Но не одним расширением единым. То, что клон теперь просматривал огромные массивы информации в режиме реального времени позволило осуществить куда более существенный ее обхват. И заметно лучше реагировать на те или иные действия. В течение недели было обнаружено несколько десятков мелких бандитских шаек, промышлявших в разных районах, пользуясь малым интересом шиноби по отношении к ним. И львиная их доля была без малейшей жалости уничтожена змеиной сетью. Чтобы буквально сразу же после этой чистки криминальных кругов, в сети попался улов пожирнее. Который я просто не мог упустить при всем моем желании.

Два человека в черных плащах с красными облаками были замечены одной из змеек в отдаленной южной части Страны Огня, шествующими на Восток. Стоило моему клону только увидеть их, то он едва удержался от сиюминутного порыва развеяться, чтобы донести эту информацию мне. Те ребята, к противостоянию с которыми я готовился вот уже много лет, вот так вот внезапно выпрыгнули как черт из табакерки. Когда же эту информацию передали мне самому, я тоже едва удержался от сиюминутного порыва. Порыва организовать для этих двоих веселую встречу со всей доступной хладнокровной мощью рептилий, что была сосредоточена в восточной части Страны Огня. Попутно воспользовавшись несколькими недобитыми шайками как жертвами для призыва рептилий покрупнее. А еще лучше и вовсе попросить одного весьма серьезно настроенного товарища протестировать на них свои могучие глаза.... Но сдержался. Мало того, что это было глупо, и грозило моим преждевременным раскрытием, так еще вполне могло и не сработать. Даже недолгое целенаправленное наблюдение за этими парнями со стороны нескольких змей оказалось достаточным, чтобы понять, что ребята они не простые. Даже чисто визуально создавалось серьезное впечатление, а ведь я еще ничего не сказал про ощущения, которые испытывали змеи через поле природной энергии. От них так и исходила невероятно мощная, и что самое главное, крайне необычная чакра, от которой за милю несло угрозой. Это был опасный дуэт и необдуманные действия могли привести к неоправданным результатам.

Дальнейшие размышления окончательно сняли засаду для любителей красивых плащей с повестки дня. Даже удачное устранение данной двойки не означало решение каких-либо проблемных вопросов. Скорее даже наоборот. Враги почувствуют угрозу и уже следующая двойка, что наверняка их заменит, будет в разы осторожнее. Если уж решаться на подобную авантюру, то тогда уж стоит организовать устранение как минимум двух пар, а в лучшем случае, трех, чтобы одним ударом уполовинить потенциал организации. Но остальные мне пока не попадались, так что я оставил этот вопрос на будущее. Вместо этого же сосредоточился на наблюдении за обнаруженными отступниками. Что очень скоро принесло свои плоды в виде одного весьма примечательного плана. Заключался он в поиске и устранении не самих опасных носителей стильных плащей, а тех, кто вел с ними дела. Сливал им информацию, помогал с определенными вопросами и тем самым оказывал поддержку коллективу дорогих друзей.

Эти личности не были опасными, если сравнивать их с теми же носителями плащей. Обычные криминальные элементы, вертящиеся в соответствующих кругах и готовых подсобить своим могущественным партнерам и покровителям, иногда забредающих в их края. Если подумать, то и толку от них было не много. Их уничтожение не приводило к каким-либо серьезным результатам. Но в то же время оказывало пусть и малое, но влияние на скорость исполнения планов врага. По мере уничтожения все большего количества этих личностей, оно будет становиться все выше. Случится это куда раньше, чем серьезные ребята воспримут подобные уколы всерьез и начнут основательные поиски виноватого. А к тому времени быть может будут обнаружены остальные серьезные бойцы и продуман план нейтрализации....

Только начав подчищать за отступниками мелких сошек, что за ними прислуживали, я вдруг осознал, что война, к которой вроде как шла подготовка как с моей стороны, так и со стороны Шисуи, вот так внезапно оказалась у порога. И что самое странное, ее начал я. Просто взяв и вступив в контакт с противником. Из-за планомерного и тихого наступления на его потенциал. Да, пока это было еще ничто. Враг мог и не обратить внимания на подобные комариные укусы. Но сам факт....

Это вызвало тревожные размышления. Стоило ли вот так сразу браться за это дело? Спешить, стараясь не упустить возможность и кусать опасным ребятам хвост? Ведь я еще не был готов вести игру на таком уровне. Несмотря на все старания, на долгое и планомерное наращивание моих сил и возможностей, противостояние с самыми грозными обладателями додзюцу виднелось для меня чем-то чрезвычайно опасным. Даже несмотря на наличие у меня союзника с не мене пугающими глазами....

В момент, когда я уже всерьез задумался над необходимостью сделать шаг назад и подождать некоторое время, в мои сети попалась очередная добыча. То, что просто не могло оставить меня равнодушным по отношению к себе. Черно-белое существо, которое как оказалось, было способно действовать практически незаметно для моей системы наблюдения, скрытно перемещаясь под землей. Зецу.... В глаза моим змеям он попался чисто случайно. Во время его встречи с каким-то малоприметным типом в Стране Травы его мельком заметил один из разведчиков. И тут же потерял, стоило тому завершить свой разговор и исчезнуть. Причем исчезнуть буквально, даже из диапазона, что открывала природная энергия.

Сам вид этого существа вызвал во мне целую бурю странных и противоречивых эмоций. Я прекрасно знал, кто такие Зецу. Благо, уже имел дело с копиями этого оборотня. Несколько таких томились в секретной тюрьме в Рьючидо, скованные надежными путами калейдоскопа. Над одним из них мной был проведен эксперимент по пересадке риненгана моего брата, а затем другой, куда более серьезный, связанный с мокутоном. Но что интересно, ни одного из них я ни в коем случае не воспринимал как угрозу. Даже до схватки со страшной тварью в Стране Медведя их боевые возможности откровенно не впечатляли. А уж после и подавно. Но вот ведь в чем дело. Эта особь отличалась от них. Даже мимолетного взгляда на него оказалось достаточно для того, чтобы почувствовать в этой черно-белой версии что-то неуловимое. Что-то, чего мне не удалось понять. Вроде не угроза, но в то же время в этом не было ничего хорошего и внушающего доверия. Чакры в нем тоже почти не ощущалось. Вернее, она чувствовалась, но какая-то специфическая, будто бы просто едва уловимый ее след, жалкий отголосок, который опять же, было невозможно расшифровать и понять ее суть.... Стоило ему исчезнуть, как в моей голове возникли какие-то смутные образы и обрывки слов, которые не удалось сходу выстроить в логичном порядке. Странное впечатление оставленное после такого своеобразного контакта помешало мне тогда думать о чем-то еще. Потому, решив, что разберусь со всем этим позже, направил своих змей следить за тем неприметным человеком. Требовалось заняться делами....

Прибытие в Рьючидо по давно устоявшейся традиции произошло ночью. Пусть теперь у меня были просто замечательные возможности прибыть сюда днем, особо не беспокоясь того, что могли хватится на рабочем месте. Уж кто-кто, а мои собственные клоны были способны меня подменить и остаться незамеченным. Или же на худой конец поручить им отправиться сюда, чтобы заняться давно запланированным делом. Но то ли в силу привычки я не решился воспользоваться ни одним из возможностей, то ли в силу все той же привычки в моей голове давно устоялась одна примечательная истина — любые глобальные и важные дела следовало делать под покровом ночи. Послушаешь себя, аж смешно становится. Кто бы мог подумать, что острая необходимость в секретности и отсутствие времени в дневное время суток приведет к тому, что работа ночью превратится в кредо! Хотя если подумать, то и очень многое на моем основном месте работы тоже делалось ночью. Тогда получается еще и замешаны особенности жизни в контакте с АНБУ? Впрочем, какая разница? Просто так получилось. Я пришел от Дайчи и некоторое время спустя просто подал сигнал с просьбой переправить меня. А уже через некоторое мгновение уже разгуливал под ночным небом, наслаждаясь приятным свежим ветерком под звездным небом.

Поднявшись на вершину небольшого холма, некоторое время задумчиво смотрел в сторону башен. Ощущавшийся даже на большом расстоянии от этого места фон чистой силы, витавшей под одной из них, призывно манил к себе, и я честно собирался направиться туда. Раньше. Сейчас же было на этом острове кое-что, что меня тянуло несколько сильнее. Импровизированная темница, где до сих пор содержались те несколько пленных оборотней, что остались с памятного дня падения Учих. Скованные силой могущественного гендзюцу нынешнего лидера этого клана, а также страхующими рептилиями, они ожидали там своего часа. Правда, что это будет за час никому не было ведомо. Даже тому, кто их туда поместил. Мне.... Собственно, туда-то я и направился.

Пещера встретила меня привычной тишиной. Свет сюда не проникал и днем, что уж говорить про ночь, так что я зажег фонарь, давно уже хранившийся здесь. Пусть мне как таковой свет и не требовался — мои глаза неплохо видели в темноте, но на данном этапе отсутствие его мне показалось чем-то неправильным. Потому предпочел, чтобы все вокруг, а в особенности цель моего визита было полностью освещено.

Зецу обнаружились на своем месте. Все такие же безвольные, какими я их запомнил с того раза, как видел их в последний раз. Хм... Интересно, а когда меня в последний раз сюда заносило? Неважно. Подойдя к ним, я остановился и просто уставился на них. Несколько больших змей, что находились рядом, подняли свои головы, чтобы посмотреть на меня, а потом снова равнодушно улеглись на свое место.

Я смотрел на этих белых существ долго. И все это время пытался ощутить что-то хотя бы близко подобное тому, что почувствовал глядя на их черно-белую версию. Но сколько бы не пытался, ничего не получалось. Хотя и нельзя сказать, что я не почувствовал ровным счетом ничего. Все то время, пока я не сводя своих глаз пристально смотрел на одного из них, мелькало в моей голове что-то до боли знакомое. Что-то едва ощутимое, можно сказать неуловимое, но это было другое. Не те ощущения, полученные через змеиную сеть при взгляде на черно-белого. Совсем не те. Но одновременно что-то связанное с ним.

Попытки уловить, что это такое тянулись долго. Я перебирал в голове все, что чувствовал и все что знал, пытаясь ухватиться за это, потянуть за цепочки ассоциаций и окончательно найти нужную деталь. Как на зло, ассоциации не тянулись. Цепь не выстраивалась. Процесс не шел.

Вздохнув от бесплодных усилий, и почувствовав накопившееся раздражение, направился к выходу, где некоторое время постоял просто слушая ночную природу и вдыхая порядком уже прохладный воздух. Нужно было успокоиться, немного передохнуть и попытаться отбросить лишние мысли в сторону, чтобы все получилось....

Вернувшись снова в пещеру, я снова уставился на бессознательных оборотней. Попытался было снова сосредоточиться на странных ощущениях, что они вроде как вызывали, но вместо этого отчего-то мысли поползли совершенно в ином направлении. И прежде чем я успел спохватиться, меня унесло довольно далеко.

— Хм... — только и смог я сказать, вновь пытаясь уловить нечто особенное, как вдруг только что отброшенные в сторону мысли показались мне отчего-то важными. Попытался ухватиться за них до того, как они позабудутся и их тоже потом отчаянно выискивать среди ассоциаций.

Мысль оказалась связана с особенности физиологии этих тварей. Они вообще ни в чем не нуждались. Ни в еде, ни в воде, ни в воздухе, учитывая то, что они как оказалось, не дышали. Вернее дышали, вот только это происходило только тогда, когда им требовалось что-то сказать. Нет, в памяти тут же всплыло объяснение. Насколько мне помнилось, здесь была замешана Статуя Гедо. То ли эти твари были к ней каким-то образом подключены и черпали из нее силы, то ли просто из-за того, что она была связана с их происхождением. Вот только не истоки этих необычных особенностей меня цепляли. Нет, тут было что-то еще. Что-то более глубинное.... Что бы это было?

Очередная ассоциативная цепочка не сработала. Раздраженный отсутствием прогресса в открытии истины, что казалось, просто витала рядом, я не нашел ничего более разумного, как подойти и прикоснуться к одному из оборотней. На ум невольно закрался вопрос о номере данного образца, но и он остался без ответа. Поскольку непосредственный контакт вызвал очередную ассоциацию, цепь которой снова казалось, тянулась в никуда. Но в то же время старая мысль об отсутствии естественных для человека потребностей вернулась и просияла с новой силой. И с несколько иной стороны.

— Бессмертие, — сказал я первое пришедшее в голову слово и невольно перевел взгляд на существо.

Точно. А ведь эти существа по факту были именно что бессмертными созданиями, которые не старели и не умирали от естественных причин. Только, опять же, каким образом этот факт связан со всем остальным?

Несколькими мгновениями позже я уже усиленно исследовал тело Зецу стандартными медицинскими методами. В ход пошла мистическая рука, которую я очень скоро дополнил природной энергией. Вскоре в моем распоряжении оказалась масса сведений о внутреннем состоянии испытуемого, о том, как на нем отразилось длительное пребывание в иллюзии (кстати, иронично, учитывая то, что они всеми своими силами помогали довести все остальное человечество до такой же участи), и отражается ли на нем присутствие на этом же острове того, во что превращался один из его копий. И тут в моей голове щелкнуло. Я занят не тем. Все эти исследования белых клонов на деле совершенно бесполезны. Обладай они чем-то особенным, то я ощутил бы это давно. Еще в тот день, когда впервые с ними столкнулся в квартале Учиха. И на самом деле тот, кто вызывал во мне странные ощущения, которые мне не удалось расшифровать, это черная часть черно-белой версии этих тварей.

Оставив в покое оборотней, я направился к выходу. Потушив огонь фонаря, некоторое время постоял под звездным небом, пока дальний маяк накопленной силы вдали не привлек мое внимание. Пожалуй, пойду, проведаю и Зецу-5, раз на то пошло.

Шел неспешно, пытаясь вспомнить все, что мне было известно о Черном Зецу. Честно говоря, наскреблось на удивление мало. Черно-белый член Акацуки был вроде как одним из ребят Мадары. То есть, работал непосредственно на него. Он и Обито действовали вместе. Черная сторона могла даже разделиться и действовать отдельно от белой. Шпион. Выполняет сбор информации.... Было там еще что-то. Про какую-то особую связь с Мадарой. Так-так.... Кажется, он был так называемой волей Мадары. Или нет? Хм... Так... А ведь вроде сходится. Черный Зецу отвечал за воскрешение Мадары при помощи риненгана. И осуществление планов именно Мадары. И слежка за тем, чтобы Обито как главный исполнитель не наломал дров или не решил кинуть мастера....

Пока я вспоминал все это, невольно спросил себя, каким же образом все эта информация связана с бессмертием его белых соратников. Я ведь чувствовал, что связь есть и она куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Странно....

Покрутив в голове несколько версий, которые показались мне одинаково паршивыми, я отбросил их в сторону и наконец оказался у Зецу-5. Точнее того, чем он стал.

Эта штука не переставала производить на меня впечатление даже по прошествии довольно большого промежутка времени. Наверное потому, что каждый мой визит сюда так или иначе преподносил все новые сюрпризы. Создание продолжало развиваться несмотря ни на что. Древо, являвшееся составной его частью, продолжало вырастать все выше. Ветки уже сформировали впечатляющую крону, которая, как мне кажется, будет только расширяться. Но не это столь сильно впечатляло. Человекоподобная фигура, которая когда-то была Зецу-5, теперь уде не сидела. По мере роста древа за его спиной, она начала медленно вставать, при этом она обретала куда более тонкие черты, чем были у нее раньше. Словно пыталась постепенно принять вид настоящего человека. Пусть я сильно сомневался, что до такого все-же дойдет, но процесс явно шел в этом направлении.

На некоторое время все мои мысли о всяких Черных Зецу покинули меня. Я вновь завороженно взялся за исследование результатов своего эксперимента. Внимательно изучил тот фон силы, что создавал объект, вновь отметив про себя, что при нахождении под его воздействием становлюсь удивительно спокойным. Словно не было ничего дурного в этом мире, исчезал весь негатив, сменяясь на тишину и покой. Немного погодя, заглянул уже в систему циркуляции чакры, внутри которой циркулировала невероятная смесь, что служила его внутренней энергией. Отметил, что сама система продолжала функционировать в нужном режиме, а также открыл, что объемы, которые она могла содержать в себе увеличиваются. Что было весьма занятным наблюдением. Интересно, во что же сможет развиться это творение рук моих, если ничего не предпринимать? А во что превратится, если я возьмусь за его усовершенствование, планы которого давно вынашивал.

Почесав затылок, я отошел немного от древа и припомнив, где находится еще один припрятанный предмет, направился к тайнику. И вскоре я уже преодолевал созданный мной барьер, который окружал один из самых примечательных моих трофеев. Звезда. Метеорит, когда-то упавший с неба, испускающий в пространство противную чакру. Артефакт Скрытой Звезды, похищенный при непосредственном участии Шисуи, доставленный им же сюда во время одной из недавних встреч. То, что нуждалось в пристальном изучении. И то, что как вариант, я хотел встроить в древо, чтобы нейтрализовать его негативный эффект и использовать его возможности вместе с возможностями древа. Правда, сидя сейчас здесь и вновь глядя на эту штуку, ощущая, как исходит от него энергия, сильно схожая с чакрой, мне как-то не хотелось делать этого. Уж слишком омерзительным казалось это излучение. В то время как древо создавало нечто совершенно иное. Я бы даже сказал, чистое. И пусть оно было способно перерабатывать даже смертоносную чакру биджу, обратив ее в светлый фон силы

Со звездой я посидел некоторое время. Чтобы в какой-то момент глядя на кусок космического камня, понял, что та замечательная идея объединить этот камень с древом всегда мешает мне взглянуть на ситуацию с несколько иной стороны.

— А что если просто объединить звезду с Зецу? — спросил я себя вслух, в очередной раз за день вспомнив про этих противных тварей. Кажется отсутствие прогресса с раскрытием их тайны как-то по своему влияло на мой мозг.

Потратив еще некоторое время, сканируя исходящее излучение и при этом невольно вспомнив про странное существо из Страны Медведя, я вздохнул и вылез из-за барьера. Кажется, в этой проблеме работы со звездой дело не только в рациональном стремлении сохранить свое творение чистым.

Я снова оказался у древа, на этот раз чтобы просто постоять и подышать воздухом рядом с ним. Немного отвлечься от неприятного воспоминания. А затем мои ноги понесли меня обратно в пещеру с Зецу. Установив фонарь на удобном месте, принялся вновь диагностировать внутреннюю структуру существа. Пусть на сей раз у исследования появились несколько дополнительных задач, напрямую связанных с самой мыслью провернуть объединение со звездой.

Небольшая работа практически поглотила меня, пока я случайно не бросил взгляд в сторону, разглядев некое шевеление и отпрянул. Да, потребовались доли секунды понять, что шевелился один из охранников-рептилий, по всей видимости, решивший выползти погулять и поохотиться. И еще столько же, чтобы осознать, что неожиданно почудившееся черно-белое воплощение Зецу на самом деле лишь игра света и тени, отброшенный фонарем. Тут внутри меня словно кто-то отчетливо и вдумчиво проговорил то самое слово. Тень.

-...и она убила тебя, — услышал я будто наяву женский голос и передо мной будто блеснули глаза цвета сирени.

Мисаки.... Одно из ее пророчеств, рассказывавшей о моей смерти. А я почти забыл о них. Осознание настигло меня в тот же момент и от того бросило в дрожь. Вот оно! Проклятье! Вот он ответ, который я искал. Он все это время был в моей голове. Не одну сотню лет!

Вскочив на ноги в возбуждении, принялся мерить шагами пещеру, попутно пытаясь вспомнить все остальное, что когда-то мне поведала провидица-жрица, заодно пытаясь наскрести в памяти больше деталей и сравнить все это с текущими реалиями и фактами.

Увы, но нахлынувшие эмоции мешали сосредоточиться. Вместо пророчеств перед глазами маячил образ трупа с вырванным сердцем и без руки.

— Нужно убедиться, — бросил я себе, затушив в очередной раз фонарь, направился к хозяину острова, — Нужно удостовериться....

В тот момент, когда сверток с телом Ямагами Широ был вскрыт и моему взору вновь предстала дыра в его груди на месте сердца, я вздрогнул. Сжав зубы, выпустил воздух через них, пытаясь унять вспыхнувшую внутри себя бурю. Спокойно! Сосредоточься!

Осторожно коснувшись рукой мертвой плоти, прислушался к своим ощущениям. И не смог унять очередную дрожь по всему телу. И вспыхнувшую внутри ярость.

— Ты что-то нашел? — поинтересовался старейшина, глядя на меня с едва заметным интересом.

— Да.... Своего убийцу....

С того самого момента, как солнце начало постепенно склоняться к закату, а тени постепенно удлиняться, он почувствовал что-то неладное. Оно-то собственно, было понятно. Как-никак вражеская территория, с большим количеством всякого сброда, который был опасен не только своей многочисленностью, но и тем, что в случае чего мог бросаться всякими опасными дзюцу. Страна, населенная множеством кланов, каждый из которых в той или иной степени обладал своими секретами в деле сокращения жизни себе подобных, по определению не могла быть безопасной. Вот только он немного отличался от остальных сумасшедших, решивших сунуться сюда с намерениями, что не могли понравиться аборигенам. Хотя бы тем, что для путешествия ему не требовалось выбираться на земную поверхность. Он прекрасно себя чувствовал и под землей, плавая в ней словно в воде. А ведь это не считая его уникальные навыки в маскировке, которые никто не мог превзойти. Нужно было быть кем-то куда более уникальным, чтобы засечь его.

На всякий случай углубившись в том самом месте, где он до этого отдыхал, ожидая поступления возможных сигналов от братьев, которые, как он знал, шли параллельным курсом, прислушался к своим ощущениям.

Окружающая почва по-прежнему хранила свое непоколебимое спокойствие. Где-то неподалеку ощущалось движение небольших зверьков — не иначе, что очередные беспокойные грызуны прорывают себе очередную норку. Идиллия подземного мира.

Удостоверившись, что никого поблизости нет и никто его не засек, поднялся чуть повыше, чтобы коснуться корней мелкого кустарника, под которым он таился все это время. Короткий импульс силы убег по растению, сканируя все, что находилось рядом. И скоро вернулся, доложив о полном спокойствии. Никого действительно вокруг не было. То же доложили и другие растения, с которыми он провернул те же манипуляции. Кустарник, находящийся на самой границе большого поля и высокого холма, был совершенно чист, равно как и прилегающие территории вокруг. Ни одного человека, или кого-то, сопоставимого с ним по размерам.

В голове вспыхнул раздраженный приказ черного зануды остерегаться змей. Пусть ему не нравился тон, которым был отдан приказ, он все же был вынужден признать его логичным. Учитывая личность того, которого нужно было найти, чем занимался и он, и его многочисленные братья. А он про это немного подзабыл.

Пришлось провернуть манипуляцию со сканированием по второму кругу. И с некоторым удовлетворением отметить, что противных кусачих тварей рядом тоже не оказалось. Одни птички да мыши вокруг. Не считая прочей мелочи, вроде насекомых. Чувство чего-то неладного скоро позабылось и разведчик решил продолжить свой путь. Тем более братья не торопились посылать сигналы, что они сделали бы случись что.

Его продвижение под землей длилось некоторое время. Несколько часов, если бы кто-то захотел узнать точнее. За все это время он осторожно 'плыл' под верхним слоем почвы, временами останавливаясь и сканируя окружающее пространство. Ничего особенного не происходило. Разве что пару раз под воздействие его силы попадались местные крестьяне, что-то делавшие среди зеленеющего риса, под одним редким деревом обнаружилась греющаяся на солнце змея, которая даже не шелохнулась, когда он проверил ее во второй раз. Ну и вечные спутники в виде всякой мелкой живности, что наслаждались жизнью. Чувство некоей опасности, которое померещилось ему до этого, более не возвращалось, хотя после засеченной змеи, оно почти вспыхнуло, чтобы тут же исчезнуть, видя полное безразличие хищника к окружающему.

Закат ожидаемо привнес толику радости в его душу. Он любил ночное время суток. Когда тьма заполняла землю и можно было вылезти на поверхность, чтобы взглянуть на мир своими глазами и насладиться ветерком на своей коже. Отличный шанс ощутить ту реальность, которой он был лишен, вынужденный все свое время прятаться под землей или в пещере, откуда его впервые вызвали на миссию.

Просканировав землю вокруг, и снова не обнаружив ничего, что показалось бы ему опасным, он на всякий случай направил сигнал братьям с информацией о своем статусе. И вскоре получил ответы. Да, кажется он один оказался в такой глухомани. Один везунчик вон за целой группой местных головорезов следил, а другой подслушал у парочки шиноби заветное имя и открыто посчитал себя везунчиком. Да.... Если он будет тем, кто засечет Орочимару, однозначно выиграет пари, который они заключили. Обидно!

Впервые с прошлой ночи он осторожно высунул голову на поверхность. В уши тут же ударил звук ночного небольшого леска, в котором он остановился, кроны деревьев которого облюбовали казалось, все местные птички. Очень шумные птицы! Вокруг же царил почти полный мрак в котором его глаза, привычные к ночи, также не различили никакой опасности. Потому он рискнул высунуться выше и вскоре спокойно прошелся по траве, перебирая босыми ногами.

Где-то вдали послышались звуки проезжающей мимо телеги, запряженную волом и короткие переговоры нескольких крестьян, которые, кажется, припозднились на работе в поле. И в этот момент то самое знакомое чувство чего-то неладного вернулось к нему.

Он нырнул в землю быстрее, чем мысль о столь внезапном и незаметном появлении крестьян проскользнула в голове. Отвлекся? Паранойя? А может и в самом деле шиноби?

Земля, это надежнейшее укрытие, внезапно сделалось неестественно плотным. А мгновениями позже он ощутил, как чужая чакра, столь резко пропитавшая ее, пытается вытолкнуть его, мешая при этом его врожденной способности преодолевать слой почвы. Это не было ошибкой. Его засекли.

Следуя правилам, он немедленно передал сигнал братьям. Предупредил их об угрозе и о своем положении. И немедленно попытался вырваться из зоны воздействия техники. Уйти глубже. Туда, где его не смогут достать.

Чужая чакра стала агрессивнее. Он отчаянно цепляясь за глубокие корни, отчаянно прорывался вглубь, а вражеское дзюцу с силой тянуло его вверх. И вытянуло бы, будь он простым подобно им шиноби. Его руки изменили свою форму, сами становясь корнями, и так он куда успешнее сопротивлялся технике.

Натиск усилился. Мощь техники заставила его потерять только-только завоеванные несколько метров и вновь оказаться на малой глубине. Там, где сила чужой чакры была куда выше и дзюцу опаснее. Руки-корни не справлялись.

Он припал к первому попавшемуся корню ближайшего дерева всем телом и собрав всю свою волю, направил импульс по нему к стволу. Если сработает, то это даст ему шанс спастись.

На какое-то мгновение дзюцу прекратило свое безжалостное давление, и он пользуясь этим, рванул вниз. И вовремя, ведь вскоре от дерева, что отвлекло его врагов, ничего не осталось.

Выигранного времени оказалось более чем достаточно. Он оказался на нужной глубине и стремительно начал уходить в обратном направлении, не останавливаясь ни на мгновение. Из-за чего едва не пропустил сигнал, настигший его.

— Кто это был? — прозвучал в голове сухой голос Черного, что впервые с момента начала миссии вышел на связь.

— Не знаю. Не разглядел, — отправил он ответ, прислушиваясь к своим ощущениям. Странно, но ощущения преследования не было. Хотя о чем это он? Кто его теперь засечет-то под землей при его маскировке?

— Как они нашли тебя? — мгновенно отозвался на его реплику Черный.

— Я вылез осмотреться, — ответил он.

— И они тут же тебя засекли?

— Не знаю. Похоже на то. Я немедленно скрылся под землей, а они попытались выкурить меня. Я ушел.

Вместо ответа до него долетело чистое раздражение, от которого ему стало не по себе. Хотя, это скорее от осознания проблемы. Невозможно было его засечь за те жалкие пол минуты, на которые он высунулся из-подземли и мгновенно принять решение атаковать, не оценив степень опасности. Это означало только одно: его появление на поверхности ни для кого не стало сюрпризом. Его каким-то образом засекли и вели до этого самого момента.

— Вали оттуда, — наконец долетел до него внятный приказ Черного, хотя в этот момент он и сам драпал что есть мочи. Правда, не успел.

Жуткий вибрирующий звук пробился сквозь толщу грунта и словно пригвоздил к месту, а земля вновь резко удвоила свою плотность, начав с силой выталкивать из себя. И на сей раз никакие руки-корни не помогли. Звук словно парализовал его, а когда он смог кое-как преодолеть воздействие, его тело уже вырвало наружу.

Осознал себя он уже лежа на траве вдоль дороги неподалеку от очередного рисового поля. И тут же засек расположившихся неподалеку несколько человек, каждый из которых выглядел как крестьянин. За одним небольшим исключением. Их чакра мало соответствовала уровню простых земледельцев. Шиноби. Четверо. Нет. Пятеро. Еще один ощущался позади него, пусть он его и не видел. Это были те ребята, что не только засекли его, но и организовали засаду. Которой ему миновать не удалось. Хотя еще не все потеряно. Сигнал передан. Черный в курсе. Если он подтянет братьев, то шанс уцелеть есть...

— Кто это у нас тут?

Голос, озвучивший этот вопрос, он никогда в жизни не слышал, но этого не требовалось, чтобы все выстроившиеся надежды обернулись иллюзиями и рассыпались подобно замку из песка. Общая память всех со всеми братьями, включая самого первого подсказала, кому он мог принадлежать. Орочимару.

Человек, задавший вопрос, вскоре стоял перед ним, и на его лице разгоняя даже ночной мрак сияла улыбка. Улыбка, от которой он почувствовал, как затряслись поджилки, а спина обратилась в желе. Янтарные глаза зафиксировали на нем свой взгляд, и он просто пришпилил жертву на месте, не давая даже шелохнуться. Стремительно вылетевший кончик языка облизнул зубы, на мгновение сделав и без того жуткую улыбку плотоядной. А потом раздался смех. И те остатки мужества, что у него были растворились в ночной мгле, оставив лишь чувство безграничного отчаяния.

— Так-так-так.... — чуть ли не пропел змеиный саннин, усаживаясь на корточки перед ним, тем самым став ближе к теперь уже своему пленнику, — Какая встреча, белый Зецу.... И не просто белый Зецу, а полноценный белый Зецу. Какая прелесть!

В глазах Орочимару так и горел огонь. Безумный огонь, переполненный абсолютным, безграничным счастьем. И плененный разведчик, свято убежденный, что испугаться больше невозможно, резко переменил свое мнение. Белый Змей ужасал его одним своим видом. Этот взгляд. Этот голос. Эта поза. Это аура, окутывающая его и являющаяся не просто какой-то чакрой, а чем-то еще.... Нельзя было смотреть на саннина и не испытывать, как волны ужаса накатывают на тебя. Как страх переполняет его и закипает, переходя из одного состояния в другое, и из другого в третье, обретая все новые и новые качества.

— Вижу, мои старые друзья решили выведать, как я поживаю, — продолжил змей, улыбка которого не меркла ни на мгновение, — Очень мило с их стороны. Какая жалость, что решили отправить только тебя, Зецу. Я бы не отказался поболтать и с остальными моими приятелями. Сасори, Кисаме, Какузу. Даже тот же Итачи. Эх!... Но ничего! Мы тебя тоже встретим надлежащим образом и ты почувствуешь на себе все прелести моего гостеприимства.

Его улыбка на мгновение стала еще шире, язык вновь облизал губы, а потом он выпрямился. Его рука потянулась в его сторону, а рукав бугрился, высвобождая скрытых под ним зеленых чешуйчатых рептилий. Острые зубы вцепились в плоть, а яд устремился по всему телу, притупляя все чувства и заставляя мир меркнуть. Последнее, что он увидел, это как позади ужасающего монстра в человеческом обличье раскручивается вихрь, из которой появляется оранжевая маска....

Человек в оранжевой маске может и пытался застать его врасплох, но годами заточенные инстинкты вкупе с отличной боевой командой, отслеживавшей любые угрозы, быстро свели эту попытку на нет. В то мгновение, когда противник совершенно бесшумно материализовался из воздуха и в руках мелькнул длинный заточенный кол из дерева, змеиные глаза уже зафиксировали на нем свой взгляд, находясь в десятке метров от него. Равно как и его люди, сосредоточившиеся на аналогичной дистанции до новой цели. Потому фигура в черном плаще просто застыла, уперев свой взгляд невидимого из-подмаски единственного глаза на нем, предварительно бросив короткие взгляды на остальных. И змеиный саннин, один из самых опасных людей в этом мире был бы последним, кто стал бы сомневаться в том, что этого взгляда не было достаточно, чтобы оценить и уровень угрозы, и степень готовности противников. Ведь ему было прекрасно известно, что глаз этого человека, ничто иное как шаринган, которым в последнее время главный отступник Скрытого Листа мечтал обладать. Причем настолько, что в свое время даже рискнул попытаться заполучить его от одного из последних обладателей подобных глаз, оставшихся на этом свете. Жаль, но того человека он немного недооценил. Тогда....

Его внимание на короткий миг привлекло странное оружие новоприбывшего противника. Слишком странный выбор, если судить по его внешнему виду, но так уж заведено в мире шиноби. Странная форма оружия зачастую лишь отражает необычные его свойства. И саннин, отчетливо ощущавший необычную чакру, что окружала этот кол, прекрасно это понимал. В конце концов этот любитель масок знал куда он пришел и с кем собрался сражаться. А в том, что он не дурак, бывшему члену Акацуки было известно. Не спроста же он так усердно изучал все, что было связано с той организацией, будучи в ее составе. А этот обладатель шарингана был связан с ней непосредственно. Кто-то даже бы сказал, что он и есть истинный лидер.

— Ты что-то здесь забыл, друг Тоби? — самым миролюбивым голосом поинтересовался он у так и не шелохнувшегося пришельца, бросив короткий взгляд на окончательно притихшую добычу. Зецу, отравленный мощным паралитическим ядом был без сознания и более не представлял даже той ничтожной возможной угрозы, которой мог бы обладать, — Тебя-то я кажется, сюда не звал.

Человек в маске остался безмолвен. Он снова бросил короткие взгляды по сторонам, после его взгляд окончательно сосредоточился только на нем — Орочимару. Все-таки готовился к битве? Неужели он думает, что сможет одолеть его здесь, на его территории? Хотя, нельзя было недооценивать обладателей шарингана. Они не просто обладали большой силой, но еще и излишней самоуверенностью. С них станется любая авантюра.

— Ты забыл как разговаривать? — ехидно спросил он снова, улавливая импульс от сработавшей сигналки. Ясно. Значит ожидает подкрепления в виде остальных Зецу. Надеется застать врасплох и атаковать под их прикрытием. Учитывая его скорость и необычное оружие, неплохая ставка.

— Просто друг Тоби не надеялся тебя здесь увидеть, — прозвучал холодный голос из-подмаски, который мало походил на те дурашливые нотки, которыми обычно он общался с Акацуки во время редких встреч, будучи 'работником' Зецу, — И надеется, что не увидит впредь.

— Твои слова ранят меня, друг Тоби, — иронично бросил Орочимару, уже нутром чувствуя, как к нему и остальным членам его группы подкрадываются белые твари из-подземли. Быстро же они сюда добрались. Не иначе решили спешно сотворить немного клонов перед делом, — Я ведь всегда считал тебя хорошим мальчиком....

Внутренне остчитав до трех, он резко сделал прыжок назад, разрывая дистанцию, и краем глаза отмечая, что его группа повторила его действия с абсолютно синхронностью. Дернувшийся было противник быстро ощутил на себе всю силу удара звуковой техники, и пока драгоценные доли секунды тратились им на преодоление внезапного воздействия вкупе с необходимостью пропускать сквозь себя метательное железо, саннин успел сложить нужную серию печатей. И пустить в ход козырь.

Рядом с выросшими прямо из-подземли белыми фигурами, которые опоздали на начало представления, разрывая землю выскочило несколько внушительных деревянных ящиков, один из которых, кстати, даже задел нерасторопного клона и отбросил в сторону. Мгновением позже передняя часть ящиков, обращенная в сторону резко затормозившего человека в маске, отделилась и рухнула на землю, открывая взору врага их содержимое. И судя по тому, как чертыхнулись белые, действие произвело свой эффект.

— Техника воскрешения... — произнес Тоби, всем своим видом демонстрируя то, насколько сильно усложнилась для него и его ребят ситуация. Он даже сделал пол шага назад, не сводя взгляда с находящихся в ящиках бессмертных, призванных для сражения с ним. Зецу же и вовсе предпочли отступить к главной ударной силе своего отряда, прекрасно осознавая свою бесполезность в такого рода схватке.

— О, да. Она самая, — улыбаясь приблизился к ящикам (хотя, какие уж это ящики — гробы!) саннин, дотронувшись к шершавой поверхности рукой, — На мой взгляд, истинное наследие Второго Хокаге, что бы не думали об этом остальные. Миг, и на твоей стороне сражаются воины, которых не так-то просто победить. Что скажешь, друг Тоби? Нравиться? Хочешь немного с ними поиграть?

Он почти с любовью посмотрел на людей, что до сих пор безучастно стояли внутри гробов поскольку до сих пор не получили приказа от своего хозяина. Превосходные образцы, чтобы заполучить которые пришлось потратить изрядное количество как времени, так и сил. Не говоря уже о такой важной вещи как здоровье. Да, здоровья потребовалось тоже немало. Все-таки действовать в мертвом острове, погибшего во войны и до сих пор переполненного множеством ловушек, ожидавших своего часа, было опасно. Чрезвычайно опасно. Но результат того стоил!

Не дожидаясь ответа человека в маске, он сложил печать, и глаза призванных вспыхнули огнем. Заранее вложенная в их головы команда была ими наконец получена и все как один они шагнули вперед, не сводя взглядов своих жутких глаз с обладателя шарингана. Их руки начали подниматься, с твердым намерением приступить к складыванию печатей, а в их телах уже бурлила мощнейшая чакра, что всегда была сильна в их роду.

— Надеюсь, ты любишь такие игры, — усмехнулся Орочимару, подняв руку и призвав к себе своих людей, которые мгновенно очутились рядом с ним. В их руки перекочевал захваченный Зецу, которого они должны были защищать любой ценой. Слишком ценный образец, чтобы его терять. Между тем воскрешенные уже рванули вперед, на ходу складывая печати и готовясь провернуть свою главную функцию. Захват обладателя шарингана сильнейшей запечатывающей техникой.

Схватка выдалась быстрой и невероятно короткой. Вернее, это не было схваткой. Скорее истребление. Тоби просто резко прыгнул назад, мгновенно обрушив чудовищную огненную технику не на призванных, а на своих же союзников, сжигая их дотла, после чего исчез в пространственной воронке, оставив своих противников озадаченно смотреть на догорающих белых.

Орочимару несколько секунд недоуменно смотрел на результат, после чего засмеялся. Какая жалость, что эти мастера не появились у него до того, как он решил заарканить Итачи. Был бы он сейчас в совершенно ином качестве.... Впрочем, оно и логично. Не будь того неудачного нападения на шинигами рода Учиха, он не задумался бы над созданием этого отряда бессмертных.

— Я не чувствую ничьего присутствия, — услышал он быстрый доклад штатного сенсора, — Кажется, он переместился за пределы зоны моей чувствительности.

— Отлично. Будем надеяться, что сюда он более не рискнет сунуться, — змей позволили себе облизнуть губы, — Что на счет других интересующих меня образцов?

— Я абсолютно уверен, что никаких чужих змей вокруг не наблюдается.

— Значит, я не ошибся. Отличная работа. Возвращаемся на базу, — он бросил взгляд на связанного бессознательного белого клона, и уже мечтал о возможности тщательно изучить столь любопытный и ценный образец....

Небольшое помещение, представлявшее собой одно из многочисленных ответвлений огромного подземного комплекса на данный момент превратилось в зал для совещаний. Тот факт, что сюда практически не проникал свет, а сама комната не была оборудована даже малейшим подобием мебели, осталось для малочисленных присутствующих незамеченным. Мысли каждого из присутствующих занимало совсем другое, о чем они и говорили.

Беседу вели двое, хотя по факту их тут было трое. Один из них предпочитал отмалчиваться, пусть обычно все было наоборот. Обладатель спирательной маски, которую он на данный момент снял и вертел в руках, меря шагами помещение вдоль и поперек, и существо, буквально сложенное из двух составляющих — черной и белой. В отличие от своего собеседника, который периодически зыркал в его сторону красным правым глазом, он предпочитал оставаться на одном месте, от того еще сильнее уподобляясь растению.

— Если эта тварь решится выступить против нас, то теперь у него есть серьезные аргументы против нас, — раздраженно заметил не останавливаясь главный исполнитель проекта Глаз Луны.

— Это не столь серьезная угроза, как могло показаться, — проскрежетал Черный, следя за движениями собеседника своим желтым глазом, — За всю историю существования этой техники, еще ни разу никто не решился на массовое применение.

— Насколько я правильно помню, никто до сих пор кроме ее создателя и не использовал, разве нет? — остановившись, холодно бросил человек, смерив Черного ледяным взглядом, — К тому же, мы имеем дело ни с кем-то там. Здесь ситуация похуже.

— Орочимару и в самом деле может быть непредсказуем и опасен. И его готовность начать активные действия не самая приятная картина. Но проблему так или иначе можно решить. И ты это понимаешь не хуже моего.

— Если мы сейчас по-серьезному сцепимся с ним, то это может стоить нам больших потерь. Не только людских, но и секретности. А большие потери — это замедление темпов. Особенно сейчас, когда нам не известно до конца ни имен всех джинчюрики, ни их точного местонахождения и степени их готовности. Проект застопорится. А это не нужно никому из нас. В том числе и твоему хозяину.

— Тогда нужно попытаться решить эту проблему иными способами. Возможно, подкинуть нужную информацию заинтересованным сторонам. Пусть та же Коноха охотится на него. А если они смогут его задеть, то мы со своей стороны сможем его добить....

Человек с шаринганом несколько мгновений молча обдумывал слова, сказанные Черным, взвешивая все за и против.

— А про селение, которое он там создает, ты надеюсь, не забыл? — едко поинтересовался он, — Есть большая вероятность того, что Коноха не рискнет развязать полноценную войну, даже если там укрывается этот ублюдок. Война сейчас им невыгодна. Потому, действовать придется нам самим. Нужен план поумней.

— В таком случае, следует собрать больше информации про него, — заметил Черный, — Если удастся выиграть время, то вполне возможно, что мы успеем собрать все сведения о джинчюрики до того, как он рискнет перейти к серьезным действиям. А тогда уже можно начать действовать всерьез. На самый крайний случай, всегда можно привлечь Пейна. Даже с техникой воскрешения и своим селением вряд ли Орочимару устоит.

Очередная пауза длилась чуть дольше.

— Звучит разумно. Оставим пока этот план как основной. Хотя в нем есть свои изъяны.

Он прошелся по помещению, после чего обернувшись, бросил на черного пугающий взгляд красного глаза.

— Постарайся выведать все. Но на рожон не лезь. Орочимару своими действиями ясно дал понять, что Рисовые поля — полностью его территория и там он способен засечь что тебя, что Белого.... Используй стандартные методы. И пока будешь работать, задумайся еще и над всеми возможными способами противодействия на случай того, что он сольет информацию о наших целях заинтересованным сторонам.

Черно-белая голова кивнула, и впервые с момента начала разговора, Белый подал свой голос.

— Ты думаешь, Орочимару пойдет на это?

Взгляд человека ясно дал понять, что он думает об интеллектуальных способностях одного из своих партнеров. Правда, вслух все же сказал другое.

— Он уже начал действовать чужими руками. Не вижу причин не выдать подобные сведения нашим врагам, чтобы они занялись нашим уничтожением, пока он осуществляет свои планы.

Черный данную реплику оставил без соответствующей реакции.

— В таком случае, будем действовать, — проскрипел он и, не дав Белому что-либо сказать, начал погружаться прямо в пол, оставляя человека одного.

— Что-то не так, — холодно бросил Черный, когда они оказались за пределами комплекса, направляясь туда же, откуда недавно прибыли — Страну Рисовых полей.

— Ты о Тоби? — миролюбиво спросил Белый, довольный тем, что сейчас они двигались по поверхности, а не так, как обычно, под землей. Прекрасная погода только добавляли ему настроения, и шагать сейчас среди буйной растительности было для него одно удовольствие, — Какой-то он нервный.

— При чем здесь Тоби? — проворчал его вторая половина, — Он всегда так себя ведет, если его немного прижать пока не придумает что-то, что поможет ему обойти препятствие.... Я про другое.

— Об Орочимару?

— И да, и нет.... Ты спросил, пойдет ли он на разглашение информации заинтересованным сторонам. И если Тоби предполагает худшее, то я, как и ты, тоже в этом сомневаюсь. У него хватало возможности сделать это до этого, но до сих пор такого не случилось.

— И что с того? Я тебя не понимаю.

— Было бы логично, если Орочимару все же слил информацию о наших планах нашим врагам. Пусть он всего не знает, равно как и остальные, но даже то, что наша цель — биджу не оставило бы никого равнодушным. Особенно учитывая личности Акацуки. Логично, если учесть то, что он, по нашему общему мнению начал кусать нас за хвост.... Но я тут подумал, что если это не он.

— Тех бедолаг прикончили змеи, — невинно заметил Белый, — А кто у нас еще любит работать со змеями?

— Я тоже так думал. Но когда ты спросил про его риски, то обратил внимание на детали.... Того клона изначально преследовали люди, а не змеи. А сигнальные барьеры, благодаря которым он засек приближение остальных клонов? И это опять же вместо змей. В Рисовых полях змей куда меньше, чем в соседних странах, а ведь казалось бы, это то место, где живет вероятный источник.

— Говори уже свои выводы сразу. У меня сейчас голова заболит от всех твоих вопросов!

— То, что мы изначально приняли за работу Орочимару, на деле вмешательство кого-то еще. Змеи нас запутали.... Мы оба увидели, как работает Орочимару. Чтобы разобраться с клоном, он вылез лично, а ведь мог бы провернуть то же самое, что произошло в ту ночь в Конохе. Помнишь исчезнувших клонов, атакованных змеями? Это два совершенно разных подчерка.

— Пф... Звучит как какая-то нелепая теория. Сейчас-то он действовал на своей территории, а то была Коноха.

— Я тоже мог бы сказать тоже самое, если бы не знал кое-кого, кто как и Орочимару любил работать со змеями, но в отличие от нашего дорогого 'друга', редко когда выползал сам....

— Хех, занятно! И кто же это?

— Тварь, что именовала себя Ямагами.... Пусть это немного странно.

— Почему?

— Потому что до сегодняшнего дня он был мертв. И именно я убил его....

Неожиданное открытие произвело для меня эффект разорвавшейся бомбы. Даже не думал, что это окажет на меня настолько сильное влияние. Пророчество жрицы Страны Демонов оказалось правдой! Да-да, то самое, которое я так и не смог толком понять, туманное, с огромным количеством деталей, которые когда-то показались мне совершенно излишними, искажающими суть. И от того напрочь благополучно подзабытое до сегодняшнего дня.

Сложно сказать, что шокировало меня больше. То, что да, весь тот вроде бы бред, который когда-то наговорила мне Мисаки, оказался как минимум правдивым? То, что оно частично уже исполнилось, причем произошло это давно — за века до становления современного Мира Шиноби? Или то, что даже сбывшаяся часть пророчества до сих пор имеет сильное влияние на текущие события? Не знаю. Чем больше я думал об этом, тем сильнее путался. Все эти предсказания, описанные видения будущего (частично уже ставшие прошлым), часть деталей которого только сейчас начали обретать ясную видимую форму — это не совсем то, с чем я привык иметь дело. Нет, у меня были знания об этом мире, о многих предстоящих событиях, оставшиеся еще с прошлой жизни. Пусть и фрагментарно, временами пополняющиеся вследствие вспоминания определенных моментов при некоторых условиях. Я часто полагался на весь этот иногда полезный, иногда не очень багаж при планировании своей жизни, хотя нередко события буквально щелкали меня по носу, из-за чего приходилось торопливо реагировать. И тут в мою жизнь вмешались эти таинственные картины возможного будущего, которые неожиданно содержали в себе информацию, заметно отличающуюся от тех, старых воспоминаний.... В общем, я запутался. Очень сильно запутался. Слишком многое требовало вдумчивого осмысления.

Тем, что буквально ткнуло меня носом в проблему, стало раскрытие, пожалуй, одного из самых интригующих тайн моего прошлого. Смерть другого меня, оставшегося после того, как я сыграл в 'желудок хвостатого зверя'. Убийство, произведенное таким образом, что даже тот, другой Ямагами Широ, оказался не способен спастись. А ведь я не понаслышке знаю, какими возможностями по восстановлению он должен был обладать. Даже еще не начав процесс пробуждения Ямато, мне в свое время удавалось сбросить кожу и выживать после получения тяжелейших ранений. Пусть мое тело и было накачано видоизмененной энергией из плиты. Но и этот Ямагами был не прост. Сам факт его появления после моего исчезновения чего стоит! Не говоря уже о том, что появился он уже после потери способностей Ямато....

Тень, убившая меня. Хех.... Какая же все-таки ирония в том, что эта загадка, над которой мне когда-то было некогда задумываться, будет разгадана уже постфактум. Мной.... И выяснится, что убийцей был никто иной, как Черный Зецу. Тот, которого я поначалу принял всего лишь за один из инструментов Мадары. И долго пытался понять, что же меня беспокоит после одного мимолетного взгляда на него. Учитывая сколько времени прошло с момента гибели другого Ямагами Широ, теперь можно было смело делать вывод, что ситуация на деле выглядит с точностью до наоборот. Скорее Мадара — один из инструментов Черного Зецу.

Серьезные размышления о сущности этой твари заставили кардинально пересмотреть мои старые взгляды относительно всего. И к удивлению образовавшаяся ассоциативная цепочка вывела из тени моего сознания целый ворох новой информации. Стоило связать новые сведения с тем, что мне было известно до этого, как вдруг общая картина обрела поразительную четкость и ясность. Та, кого змеи называли Нарушительницей Равновесия, сорвавшая плод Древа, первое применение Вечного Цукиеми (хм... название явно не отражает буквальный смысл), Древо, превратившееся в Безумие о десяти хвостах после слияния с той самой девицей, Мудрец, сразившийся с получившимся монстром и разбившим его на девять осколков — хвостатых демонов. История, которую тот постарался двинуть по пути ниншу, но вместо этого перетекшая в то, что видел уже я несколько веков тому назад, и то, что вижу сейчас своими глазами. История, которая не нравилась никому из тех, кто стоял у ее истоков. Сомневаюсь, что Мудрец был бы доволен тем, что получилось в итоге. Еще сильнее я сомневаюсь в том, что все, что произошло после поражения Демона о десяти хвостах, могло понравиться той, кто была в ответе за его появление. И говорить не стоило о черной склизкой желтоглазой твари, что с тех самых пор бродила по этому миру и делала все возможное, чтобы двинуть события по наиболее выгодному для нее сценарию....

Черный Зецу — был творением Кагуи — Нарушительницы, что сорвала плод. Это то, что вспомнилось мне после открывшейся мне относительно полной картины существующей действительности. Созданный, если я правильно понял, лишь для того, чтобы вернуть ее к жизни, освободив из того жалкого состояния, в которое ее погрузил Мудрец. И уже успевший наворотить столько всего для осуществления. Шисуи не зря засомневался в древнейшем из артефактов Учиха — скрижали, как только услышал об этом от Белого Зецу. Мудрец вряд ли бы хотел сделать так, чтобы весь мир погрузился в иллюзию, и сомнительно, что он оставил рецепт подобной катастрофы своим потомкам. А вот если учесть, что есть другой такой же древний и знающий индивид, который всеми силами хочет спасти существо, впервые воспользовавшееся подобной иллюзией.... Секрет скрижали Учих раскрывался очень просто и логично. Используя этот поддельный камень Черная тварь превратила в марионетку одного из сильнейших представителей могучего рода, направив того по наиболее выгодному для себя пути. Пути исполнения его основной цели. Цели, которую он не смог достичь тогда, несколько веков назад, когда тоже появился полноценный носитель риненгана, который одним взглядом подчинял своей воле любого хвостатого зверя. Мой брат....

Открывшиеся детали заставили меня в полной мере пересмотреть и все то, что случилось уже непосредственно со мной. Скоро у меня уже была правдоподобная теория, от которой просто бросало в дрожь. Я — брат дайме Страны Железа и лидера Кусанаги в одном лице. Судя по всему, кажется, был подвергнут какой-то особой процедуре для того, чтобы из меня получилась заготовка для Ямата-но-Орочи — древнего монстра, которого предыдущий правитель (чисто теоретически), хотел подчинить себе. Я должен был стать своего рода оружием высшего ранга в руках Кусанаги, который громил бы их врагов и помогал бы устанавливать новый мировой порядок. А мой брат в свою очередь получил другую силу — каким-то образом у него появился риненган. Кстати, в появлении у него этого глаза можно было углядеть руку того же Зецу, который был единственным, кто мог владеть информацией появления такого додзюцу. План предыдущего дайме (который вероятнее всего являлся моим отцом) был просто идеален. Он получал двух сыновей, каждый из которых становился совершенным средством укрепления мощи Кусанаги. Один — демон во плоти, против которого не было оружия, другой — обладатель величайшего додзюцу, способного при необходимости усмирить первого. Страна Железа, получив такую мощь в свои руки, могла существенно ускорить собственную экспансию. Все те непокорные призраки начнут оправдывать свое имя в буквальном смысле. И на обломках мира призраков из пепла возносилась новая Империя — наследница старой.

Но эти планы не соответствуют стремлениям Черного Зецу, которому важен иной путь. Гедо Мазо, осколки Древа, иллюзия. Пока есть Ямато — его пути не бывать. Что тогда случается? Появляется Дурман. Возможно, именно с подачи черной твари. Он похищает меня и укрывает у себя, намереваясь воспользоваться в будущем в своих целях. Так проходит несколько лет, пока в тот райский уголок не вторгаются железнобокие, откуда-то узнавшие о местонахождении Дурмана и не намеренные никого оставлять в живых. Уж не опять ли за этим вторжением виднеется рука Черного? Ведь если бы еще в той долине меня прикончили, то не видать миру Ямато еще очень долго. А самураи, которые потом преследовали меня по всему свету, в тот раз не были намерены кого-либо щадить.... На фоне всего этого, даже мысль о том, что и в Стране Болот эти солдаты появились по его наводке, не кажется абсурдной. А мой брат, который прибыл с твердым намерением меня уничтожить и даже больше, практически сделал это, причем самым жестоким способом, который только возможен....

Я вытер выступивший холодный пот. Логическая цепочка довела меня до того, что в конечном счете, мой клон — другой Ямагами Широ, каким-то образом справился с Хикару и разрушил все планы Черного Зецу. И в ответ без малейшей жалости был уничтожен странным и пугающим способом. Тварь совершила свою месть....

Иронично, но чисто логически получалось так, что во всех этих проблемах с Акацуки, сбором хвостатых, а если глянуть шире, с Мадарой — Хаширамой, клановыми войнами, скрытыми деревнями и Великими бойнями с их героями и злодеями был виновен только один человек. Другой я — Ямагами Широ. Не убей он каким-то образом Хикару, мир уже давно получил бы свою утопию — Вечную Иллюзию.... Ха-ха-ха.... И кем же теперь стоит его называть. Величайшим злодеем Мира Шиноби или же его спасителем?

— Все могут быть свободны!

Когда отчаянно пытающийся казаться бодрым голос сенсея прокатился по аудитории, все те, кто до сих пор был вынужден сидеть здесь и слушать затянувшуюся занудную лекцию, вздохнули с небывалым облегчением. Некоторые сделали это как и подобает, прекрасно помня о таких важных вещах, как уважение к наставнику, который до сих пор находился здесь и терпеливо ожидал, когда они все соизволят покинуть помещение. Другие же, кто не привык как-то особо акцентировать внимание на таких мелочах, свой вздох сопроводили громким комментарием.

— Ура! — раздался до ужаса довольный крик одного придурка с последней парты, и через мгновение этот, всего мгновения назад убитым взором созерцающий трибуну преподавателя, с невиданной энергией начал прорываться к выходу, на ходу урча голодным животом.

Энергичный прорыв наглеца с последних рядов не мог остаться незамеченным теми, кого этот дуралей обогнал, мало интересуясь их мнением относительно своего стиля преодоления препятствий в виде одногруппников. На него тут же посыпались раздраженные крики, кто-то по змеиному зашипел, кто-то не скупился на язвительный комментарий, а кто-то даже попытался дать тому затрещину. Но преисполненный бешеной энергией товарищ проигнорировал все эти невзгоды, и уже через какие-то секунды его спина в оранжевой футболке уже скрылась за дверью.

— Пф...

Все его отношение к происходящему он вложил в эту специфичную реплику. Несмотря на то, что и он весь сегодняшний день только и делал, что с нетерпением ждал вот этого самого момента, ему все же хватило выдержки дождаться момента, когда рядом с его столом не останутся преграждающие ему путь одногруппники, что были достойны упоминания. И лишь после этого встал и преисполненный чувства собственного достоинства направился к выходу из аудитории, с ледяным равнодушием проигнорировав всех тех, кто упоминания достойным не был. Потому, наверное, в его памяти не задержался весь тот щебет, который попытались обрушить на него те, кто в будущем намеревался обрести гордое звание 'куноичи'. А попытки до себя дотронуться он пресек на автомате, просто шикнув на них.

Стоило ему покинуть стены Академии и солнце, наконец, дотянуло до него свои лучи, его ноздрей настиг запах лежащей вокруг Конохи. Зелень, окружающая учебные корпусы и тренировочные полигоны, смешивающиеся друг с другом ароматы из забегаловок и ресторанов, что находились поблизости, из-за чего и у него невольно заурчало в животе. Захотелось подобно тому блондинистому придурку рвануть куда-то в направлении Ичираку, дабы утолить неприятное чувство голода. Дома все равно было есть нечего и пришлось бы озаботиться готовкой, что ему никогда не нравилось. Да и по себе он знал, что если сейчас окажется дома, то до еды ему уж точно дела не будет. С другой же стороны, посещение забегаловок вновь воскрешало перед ним всю остроту проблемы с деньгами. Их у него было немного....

Поколебавшись несколько мгновений, он все же решился направиться в сторону забегаловок. Хотя, слово 'направился' было, пожалуй, преуменьшением того, как он бросился в нужном направлении. Прекрасно помня о всяких личностях, которые с пугающей регулярностью вылавливали его при каждой вылазке из-за пределов кланового квартала, он предпочел как можно скорее оказаться за пределами территории Академии, после чего стремительно двинулся окольными путями, всячески стараясь запутать свой след. Сделал все возможное, чтобы те пятнадцать-двадцать минут, что были нужны ему для приема пищи и короткого отдыха пролетели в гордом одиночестве, а не в вынужденной компании любительниц цветастых платьев и длинных шелковистых волос, ничего не говоря уже о запахах....

Несмотря на всю привлекательность Ичираку как по ценам, так и по стандартам обслуживания, он целенаправленно проигнорировал эту забегаловку. Не нужно было быть мудрецом, чтобы догадаться, кого он, скорее всего там встретит и чьи раздражающие выпады будет вынужден стоически игнорировать. Потому вскоре он очутился в другом заведении, расположенном не столь далеко от любимой раменной блондинистого неудачника, но практически идентичного ей во всем, кроме подаваемого ассортимента блюд.

— Прошу, ваш соба! — приветливо поставил перед ним миску повар и хозяин заведения в одном лице, на что он привычно ответил коротким кивком и взялся за палочки.

Уплетая еду в привычно быстром ритме, желая во что бы то не стало не допустить свое обнаружение всякими сумасшедшими, он сосредоточенно думал. Продолжал осмысливать то, что занимало его голову целый день, равно как и прошлые несколько суток, из-за чего он теперь даже немного недосыпал.

Причиной всему была занимательная вещица, неизвестно каким образом очутившаяся в его доме и уже почти неделю заставляя гадать о своем происхождении и предназначении. И если о последнем хоть что-то да можно было предположить (несмотря на то, что шиноби могли использовать такой предмет, как свиток в самых разных ситуациях, но хранение информации все же оставалось главной функцией), но мысли откуда эта штука взялась, заставляли изрядно нервничать. Он не привык полагаться на благосклонность судьбы. Не доверял он и ее подаркам, предпочитая смотреть на них с опаской и подозрением. Испытав один раз все ее прелести, показавшуюся ему во всей своей замогильной красе, и получив в дар пустой обагренный кровью клановый квартал, он рассматривал судьбу как нечто опасное.

Он давно бы уже избавился от непонятного свитка, если бы вместе с подозрительностью ко всему вокруг не сосуществовало и кое-что другое. Его цель! Сам смысл его существования! То, что требовало от него все, что только возможно для того, чтобы он стал сильнее, смертоноснее, умнее, безжалостнее. То, что всегда заставляло его вставать по утрам и яростно отрабатывать все то, что он уже знал, и чему его пытались научить. Игнорируя слабости, настроение, погоду, прочие желания. То, что питало его ненависть к единственному человеку, которого он мечтал убить. Его месть, его абсолютное стремление!

Да, свиток не открывался, пусть сверток, внутри которого он был сдался легко. Но кто-то ведь проник в его дом и оставил его в одной из комнат. И тот небольшой символ, что был изображен на нем. Точно такой же символ он носил на своей спине. И точно такие же гербы украшали немалую долю кланового квартала. Камон Учиха. Знак его уничтоженного рода. Тот, кто нарисовал его на свитке, должен был обладать чрезвычайной наглостью, если он рискнул сделать это лишь для того, чтобы запутать и привлечь внимание последнего, внутри которого жила кровь клана. Или же невероятной храбростью, раз рискнул сделать это спустя столько лет после падения основателей Листа, демонстрируя их наследнику, что вспомнил о нем лишь сейчас....

Покончив с едой, он молча расплатился и уже скоро двигался в направлении кланового квартала. Шел быстро, пусть теперь он уже не пытался всеми силами увиливать от любого внезапного контакта. Он направлялся к себе домой, и любая мелочь, что могла позариться на его время, так или иначе будет остановлена. Клановый квартал продолжал оставаться местом, куда посторонним вход был заказан. Мысли плавно кружились в голове вокруг все той же загадки — таинственного свитка. Только на сей раз беспокоило его уже не происхождение, а способ того, как вскрыть возможный источник информации. За все то время, что он знал о существовании этого предмета, все, что получилось с ним сделать, это извлечь из свертка, в который тот был завернут. Сама бумага не желала поддаваться ни на какие ухищрения. Свиток скорее напоминал несокрушимый кусок стали, нежели приспособление для письма. Его не удалось ни поцарапать, ни пометить чернилами, да и огонь оказался бессилен, когда он, потеряв однажды терпение, попытался познакомить неподатливый материал с горящей свечой. Неразрушимая поверхность игнорировала все способы воздействия, включая даже чакру.

Конечно, он быстро понял, что к чему. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться о барьере, что надежно защищал свиток от любой опасности. Также не было проблемой сообразить, что к барьеру всего лишь нужно подобрать ключ. Если это была просто какая-то игра, направленная для того, чтобы взбесить его, заставить делать ненужные шаги, то наверняка неведомый нарушитель специально сделал так, чтобы он смог вскрыть свиток и обнаружить подделку. Потому уже дал себе слово ни в коем случае не натворить глупостей, если вся эта история и в самом деле окажется жалкой провокацией. Но если свиток подбросил друг, и внутри хранятся важные сведения для наследника, то барьер существует, чтобы защитить их от попадания в чужие руки. Сам же адресат, так или иначе, должен иметь возможность его снять.

Проблема заключалась именно в том, что ему до сих пор в голову так и не пришла идея, как это сделать. Он бился над этой загадкой вот уже который день подряд. Перепробовал массу способов, которые только могли прийти в его голову. Прочитал все, что нашел о барьерах и печатях у себя в доме из того небольшого перечня, что имелся в его доме, и того, что было можно получить в библиотеке Академии. Попытался применить полученные знания на практике. Но, увы.... Ни один из описанных методов не работал. Либо он не нашел правильный способ, либо же это и в самом деле простая дешевая провокация.

Вновь оказавшись на территории кланового квартала, он не останавливаясь направился к своему дому, всячески стараясь игнорировать все то, что творилось вокруг. Пусть жил он в этом запустении не один год и давно успел привыкнуть к тому состоянию, к которому скатывалось некогда богатое владение могучего клана, это вовсе не значило, что ему это все нравилось. Нет, он ненавидел окружающую картину, каждый раз внимательно вглядываясь в которую явственно ощущал приступы, от которых потом долго отходил. Но ничего сделать с ней не мог. Сама мысль об изменениях, о попытке что-то сотворить с кварталом, изменить его, привести в божеский вид наталкивалась на внутренний барьер. Части его претила сама мысль вносить изменения, нарушать установившийся порядок, который сохранялся с той самой ночи, сразу как тела убитых убрали и поспешно вымыли кровь техниками воды. Другая же его часть твердила себе, что он когда-нибудь возьмется за это. Изменит все, восстановит квартал, сделает лучше, красивее, чище. Наполнит снова жизнью и наделит былой силой. Но все это случится потом. Позже. Только после того, как он собственноручно вырвет глаза одному человеку. Те, что когда-то обрушили видение всего того ужаса, что сотворил их владелец той ночью....

Дом встретил привычной тишиной и пустотой. Сбросив сандалии, и преодолев из неоткуда взявшийся порыв сказать ту фразу, которую говорят в других, более счастливых домах такие же дети, как и он, решительно направился в свою комнату. Единственное обжитое помещение в этом здании, не считая кухни. И вскоре в его руках лежал непрошибаемый свиток, вновь оставляя на кончиках пальцев странное легкое ощущение покалывания. Барьер....

Он сосредоточенно вглядывался в предмет в своих руках и продолжал думать о том, как же снять защиту. Каким может быть ключ? Он сомневался. Сильно сомневался в необходимости продолжать это дело. Раздражение постепенно заполняло его, и чем больше бесплодных попыток делалось, тем сильнее оно росло. А ненависть, что всегда бурлила в его сердце, казалось, только поднимала свою голову, заставляя вновь и вновь ощущать не лучшие чувства.

Взгляд зацепился за камон Учиха. И вновь он постарался дотронуться до него пальцем, привычно наталкиваясь на прозрачную преграду. Вновь вспыхнула чакра, что растеклась по барьеру и исчезла. Тяжелый вздох сопроводил это. Пальцы нащупали тканевую обертку куная, чтобы вскоре один из них близко познакомился с острым концом этого оружия. Из тонкого надреза капнула кровь, которую он приложил к тому же гербу. Одна из книг говорила, что именно кровь зачастую становилась тем, что позволяло снять печать или барьер, если конечно, это кровь адресата. Но это была явно напрасная рана. Поскольку барьер проигнорировал такое подношение.... Другая статья говорила, что помимо крови, часто ключом может стать комбинация крови и чакры, что он немедленно повторил. И вновь неудачно. Чакра лишь согнала каплю крови с барьера.

Он стиснул зубы и выдохнул. Проклятая бесполезная вещь! Что еще он может сделать? Сложить классическую печать? Совместить это с кровью и выбросом чакры? Это была уже третья попытка с разными пропорциями чакры и крови, но снова реакция была никакой. Абсолютно бесполезно....

Раздражение продолжало накапливаться. Пустая возня с каждым разом приводила лишь к усилению этого чувства, стремление бросить бессмысленную деятельность лишь росло. Быть может это и в самом деле провокация? Чья-то глупая злая шутка, и кто-то сейчас издевательски смеется где-то вдали, представляя себе все злоключения молодого наследника уже мертвого клана. Вспыхнувший на мгновение в памяти образ человека, чьи красные глаза смотрели на него из мрака той ночи, и прозвучавшее в ушах уничижительное 'глупый младший брат...' лишь подкинули дров в пылавший внутри него огонь. Данное себе честное слово во что бы то не стало держать себя в руках в какой-то момент забылось и свиток со всей возможной скоростью, которую только могла придать рука тренированного будущего шиноби врезался в соседнюю стену. Вырвавшийся из горла злой крик смешался со звуком разлетающихся щепок, треском дерева и камня.

— Тупая шутка! — прорычал он, глядя на свиток, что отлетел обратно от стены и упал к его ногам. Ярость еще не успела схлынуть, прежде чем он ударил по свитку уже ногой, мало заботясь о своих действиях.

Незащищенная нога отозвалась неожиданной болью и, прошипев, он присел, протирая покрасневшую конечность. Осознание, что барьер может отразить направленную против него силу, достигло его только тогда.

На глазах выступили позорные слезы, и впервые за долгое время он был на грани не менее позорного плача из-за боли. Если бы никогда не дремлющая в нем гордость, то возможно, он бы не миновал этой судьбы. Сжав зубы, он яростно и быстро вытер глаза, и со смешанным чувством обиды, злости и отчаяния посмотрел на источник всех этих проблем. Глаза неприятно жгло, потому он сморгнул и протер их еще раз.... Сердце пропустило удар, когда его взгляд вновь зафиксировался на свитке и рядом с одним камоном Учиха он разглядел другой. Иной расцветки, проступавший на бумаге не столь четко, как первый, но в отличие от него, содержащий какие-то знаки. И некоторые из них, почему-то назвали его по имени.

'Саске...'

Он поднял свиток подрагивающими руками, неотрывно смотря на то слово, что он прочитал. Терзавшие его чувства и сомнения в тот миг куда-то исчезли, оставив после себя лишь изумление. И надежду.

'...наконец твои глаза смогли это прочитать'

Оставшаяся часть записи словно заставила глаза вновь полыхнуть огнем. Он неосознанно потянулся к зеркалу. И вздрогнул, когда увидел горящую кровь вместо привычной ночи.

— Шаринган.... — прошептал он, не в силах оторваться от того зрелища, что предоставило ему зеркало. Словно мечта стала явью. И слово 'наследник' обрело необходимую тяжесть и стать, ведь теперь оно несло в себе пробудившуюся кровь мертвого... нет, еще не мертвого, а готового к возрождению клана.

Он посмотрел на свиток вновь, не в силах поверить в то, что с ним произошло. И новый взгляд дал ему новые открытия. Пять закорючек в разных местах и каждую из них его глаза легко смогли распознать и расшифровать. Названия пальцев. И рядом с каждой закорючка поменьше. Кровь.

Вздохнув про себя, он осторожно уколол каждый палец, выдавливая капельку крови, и приложил к соответствующим символам. Мгновением позже с удивлением обнаружил, как из-под барьера проявилось слово.

'Чакра'

И он подал импульс собственной силы. Привычное покалывание при контакте с барьером исчезло. Кожа нащупала шершавую поверхность бумаги. Барьер был снят.

Сглотнув, он на мгновение прикрыл глаз и осторожно вскрыл свиток. Бумага легко поддалась и вскоре перед его глазами предстала исписанная поверхность.

'Я догадывался, что после произошедшего в ту ночь, твой шаринган должен был пробудиться, но не был уверен. Теперь мы оба знаем, что это так и в твоих глаза жива сила крови Учиха... У тебя много вопросов и я очень хотел бы дать тебе все ответы. Но всему свое время. Ты все еще не готов для тех знаний, которые я могу тебе дать, но не стоит беспокоиться. Я приложу все усилия для того, чтобы ты был готов ко всему. Этот свиток поможет тебе во всем. Но учти! Способ, каким ты дошел до вскрытия барьера, не будет работать дальше. Ярости нет места при обучении и осваивании знаний клана Учиха. Злость скорее приведет к тому, что ты потеряешь свиток и все те знания, что в него вложены. Потому, сразу обуздай себя, если не хочешь утратить все.

Отныне барьер не действует на свитке и чужие могут получить к нему доступ. Береги его, если не хочешь потерять его также, как весь архив Учиха, что вывезли АНБУ.

Твое обучение начнется здесь и сейчас. Свиток в полном твоем распоряжении. Но не думай, что ты сможешь освоить все и сразу. Знания будут открываться лишь после того, как ты разгадаешь открывшийся фрагмент.

Удачи в новых начинаниях. Увидимся тогда, когда ты дойдешь до второго уровня. Твой друг!'

Изумленный, и до сих пор слабо понимающий то, что происходит, он попытался раскрыть свиток дальше. Все, чего он добился, так это появления небольшого квадрата, полностью исписанного невероятно мелким и тонким почерком, и несколькими столь же тонкими линиями, что отходили от квадрата к другим, только много меньше по размеру. Однако эти были пусты. Дальше свиток уже не открывался...

Ненавижу пророчества! Ненавижу предсказания! И ненавижу все, что так или иначе мистически пытается рассказать мне о моем будущем, непременно облачая это в непроглядный туман!

Эти пророчества, целый ворох которых когда-то насыпала мне на голову жрица Страны Демонов, и которые в свете произошедших событий внезапно вспомнились, теперь буквально сидели у меня в печенках! Не было ни дня, да что там говорить, и часа, когда я возвращался бы к словам Мисаки, пытаясь разгадать озвученную ею загадку. И процесс этот давно вышел из под моего контроля. Пророчества словно обрели свою жизнь и самовольно посещали меня в любое время суток при, казалось бы, самых разных, порой совершенно не подходящих для этого обстоятельствах. И что самое противное, мне не удавалось от них отмахнуться. Несмотря на весь тренированный разум, медитации, попытки сосредоточиться на чем-то другом, проклятая загадка всегда находила брешь в защите и вновь выходила на первый план.

Конечно, поначалу все было чинно и мирно. Стоило вспомнить про тень-убийцу, сделать свои выводы относительно его личности, целей и возможностей, как все, когда-то сказанное моей временной союзницей-провидицей, казалось, обрело невероятную важность. Мне хотелось расшифровать все детали, наложить их на существующую в моей голове картину реальности, чтобы разглядеть то, что было скрыто от моих глаз. И в первые мгновения все пошло очень бодро. Про то, что именно от моей руки предстоит пасть Черному я вспомнил тут же. И даже нашел несколько возможных подсказок, как можно это сделать. Но все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Скорость моих разработок скоро упали до черепашьей. И будь это та знакомая мне черепаха о трех хвостах, лихо рассекающая морские просторы, я бы ничего не сказал. Но тут-то речь шла именно о самой простой, непонятно как заползшей в пустыню рептилии, что с трудом могло волочь собственный массивный панцирь. Причем, скоро некоторые из вроде бы расшифрованных пророчеств внезапно обрели какой-то двойной смысл, и первоначальные открытия показались ошибочными.

'Я видела бога и следующего за ним ангела, парящего среди дождя. Берегись двойного дна, что они скрывают'.

Эти слова стали тем, что заставило меня на корню пересмотреть все, что когда-то было мной услышано от Мисаки. Да, на первый взгляд, вроде бы все было понятно, и не требовалось долго думать. Слова 'дождь', чудесным образом совпадали с таким понятием как 'глаза бога'. Так иногда называли риненган. Единственный полноценный обладатель этих глаз обитал именно в Стране Дождя. А моя память подсказывала мне, что именно из-за этих глаз их обладатель, по совместительству член Акацуки и лидер этой организации, провозглашал себя не иначе, как бог. Пусть я так и не вспомнил, что же означало другое слово — 'ангел' — можно было наверняка предположить, что так мог себя величать кто-то из окружения самопровозглашенного божества. Вроде бы это все делало сказанное понятным. Есть 'бог' и есть некий 'ангел', которые обитали в Стране Дождя. Учитывая цели Акацуки, они были моими врагами и естественно мне следовало остерегаться их. Смущало лишь понятие 'двойное дно', что они якобы скрывают. Первоначально я предположил, что речь идет об одной из особенностей носителя риненгана. Слова Белого Зецу и моя память подсказывали, что он сам всегда оставался в тени, а вместо него действовали шесть марионеток, каждый из которых обладал своей уникальной силой. Пока ты сражаешься с марионетками, оригинал управляет боем со стороны, оставаясь в безопасности. А ангел, вполне возможно, прикрывает его. Чем не двойное дно?

Но после некоторого размышления на эту тему, мне показалось, что это немного не то. Я не мог объяснить, почему так, но смутное ощущение внутри как бы говорило, что моя первоначальная мысль будет слишком простой и наверняка у обладателя риненгана есть двойное дно, которое... 'двойнее'. Интуиция? Возможно. И с этого все началось. Каждое пророчество оборачивалось вот такими двусмысленностями, детали путались, тем самым разрушая картину, что у меня складывалась....

Все эти бесплодные размышления обернулись настоящими страданиями. Стоило только поверить на мгновение, что в мои руки попало невероятное подспорье в будущих деяниях, как все накрылось медным тазом. А дальше, когда пророчества начали самостоятельно всплывать в моей памяти в любое подходящее и не очень время, я вовсе был готов взвыть.

Один раз мной была предпринята попытка решить проблему одним махом. Я создал максимально доступное количество клонов, что могли развернуться в моей комнатушке с относительным удобством и предпринял мозговой штурм. Забавное, кстати, мероприятие получилось. Сидеть и отчаянно спорить с самим собой, представленным в количестве пяти человек — это что-то! Результат, конечно, был не ахти какой. Никакого грандиозного открытия, скорее так, мелкие подвижки. С того дня точная цитата Мисаки была зафиксирована на странице небольшой тетрадки, которую я начал регулярно таскать с собой на работу, чтобы в свободное время теоретизировать над этим вопросом. Не сказать, что пока в этом был какой-то смыл, но надежда ведь она дама такая. Все остальные пророчества были жестко отсечены, чтобы я мог сосредоточиться исключительно на одной загадке. И если в мои мысли они и закрадывались, быстро перенаправлял общий поток в конкретно одном направлении.

Дополнительным методом раскрытия загадки могло стать только наводнение Страны Дождя собственными шпионами. Уж если и искать где-то информацию об обитателе этой страны, так уж точно в его логове. И для этой цели у границы начал сосредотачивать полноценную группировку рептилий для постепенно внедрения. Действовал осторожно. Мои недавние действия по нейтрализации мелких сошек привели к резкому повышению бдительности со стороны носителей стильных плащей. Количество уничтоженных ими разведчиков уже исчислялось сотнями. А тут предстояло ввести крупную партию шпионов на вражескую территорию — прямо в резиденцию самого 'бога'. Требовалось немалая подготовка и проработка плана. Не хотелось навлечь на них внимание могущественного противника....

— Можно? — услышал я знакомый голос, который прорвался сквозь пелену моих размышлений и возвращая в реальный мир.

Оторвав взгляд от наполовину исписанной и вместе с тем наполовину зачеркнутой страницы тетради, я посмотрел туда, где должен был быть нарушитель спокойствия. По мере того, как мой взгляд достигал искомой точки в пространстве, разум быстро анализировал окружающую картину. К тому моменту, когда мои глаза зафиксировались на человеке, что подпирал плечом косяк, я уже полностью оторвался от головоломки и осознавал себя в своем рабочем кабинете.

— А, это ты... — сказал я, закрывая тетрадь и убирая ее в сторону. Хрустнув затекшей шеей, кивнул гостю на свободный стул.

— Как-то неважно выглядите, — заметил, усаживаясь на предложенное место Ямада, и видимо вспомнив о чем-то, многозначительно хмыкнул в голос, — Если бы я вас не знал, то подумал бы, что вы перебрали саке.

Я смерил умничающего великовозрастного ирьенина взглядом, который должен был передать тому все, что думаю о его шуточках. Судя по его сердобольному выражению лица с проскальзывающими ироничными искорками в глазах, мое послание он воспринял немного не так, как хотелось бы.

— Что у тебя, Ясуо? — спросил у него, потерев виски и скользнув взглядом по отложенной тетради. Несмотря на то, что сейчас визит Ясуо был скорее облегчением и временным отвлечением от изрядно поднадоевшей деятельности, она продолжала меня к себе тянуть. Вот ведь зависимость на ровном месте!

Мой вопрос у ирьенина вызвал очередной ироничный взгляд. Он хмыкнул и, покачав головой, тяжело вздохнул. Театральщина....

— Широ-сан, мы же с вами вроде как занимались кое-каким делом и в прошлый раз остановились на весьма интересном моменте. Вы сказали, что есть затруднение, попросили немного подождать.... Судя по вашим вопросам, вы кажется, немного забыли об этом. А ведь прошло немало времени.

Я чуть не хлопнул себя по лбу. Проклятье! А ведь точно. Клонирование-то изучалось с одной конкретной целью — продвинуть вперед нашу совместную разработку, которую Ямада небезосновательно рассматривал как свое главное достижение в жизни и свой билет в круги 'богатых и знаменитых'. Разработка, которая, к слову, и для меня и моих планов могла стать весьма существенным плюсом. Но заполучив технику создания своих двойников, я как-то слишком сильно увлекся сторонними проектами. Стало даже неудобно перед человеком.

— Слушай, Ясуо, мне нравится твоя порядочность и все такое, но пожалуйста, в следующий раз, если я что-то тебе пообещал, то не сиди и не жди слишком долго. Просто приди и напомни. Ты знаешь, что у меня много дел, и я могу легко все забыть.

Ямада стал серьезен и кивнул. Пусть он и не был посвящен в аспекты моей жизни, но кое-что ему все же было известно. В конце концов, без него операция по спасению Учих была бы невозможна.

— Так, вы сейчас не заняты? Мы можем над этим поработать? — осторожно спросил он. Его взгляд коснулся все той же тетради, что лежала на моем столе. Я проследил за ним и, вздохнув, убрал ее куда подальше в ящик.

— Более чем, — ответил я, полностью сосредотачиваясь на госте, — А ты долго решался ко мне подойти. Не иначе и сам что-то нарыл?

Ирьенин, что между делом уже извлек свою собственную объемную тетрадь и положил на стол, позволил себе улыбку.

— Ну, я тоже был немного занят, — от него так и полыхнуло самодовольством, и не трудно было догадаться, из-за кого он был 'немного' занят, — Но вы правы. Я действительно кое над чем думал. Может в этом будет какой-то смысл. Не знаю....

— Выкладывай давай, прежде чем я загружу тебя своими мыслями. А ты знаешь, как я люблю перекраивать твои наработки.

— В общем, теория такая. Вы сказали, что природная энергия в сыром виде чрезвычайно опасна и ее поглощение обычно производится при помощи какого-то посредника. По крайней мере, на начальном этапе, когда у человека нет контакта с этой энергией.

Я кивнул.

— Поглощение природной энергии в том или ином виде приводит к определенным физическим изменениям, о чем говорят все изученные мной источники. А вы сказали, что изменения варьируются в первую очередь от посредника. Помня о вашей любви к ползучим тварям, в нашем случае мы оба стали бы демонстрировать большую связь с одним весьма известным человеком, что в обществе не слишком одобряют.

Я снова кивнул. Ямада плавно подводил к основному выводу.

— Вы сказали, что поищете способ придумать, как обойти эту проблему. На досуге, я тоже над этим подумал. Почитал свитки, книжки, трактаты... в общем все, что смог найти и к чему имел доступ. Наткнулся на информацию, что Первый Хокаге тоже мог пользоваться природной энергией и за ее счет повышать свои возможности к самовосстановлению. При этом не удалось найти ни одного упоминания о том, что у него был какой-то призыв.... Нет, может он у него и был. В конце-концов, хроники отражают далеко не все. Но вот ведь в чем дело. Когда речь заходит о Первом, в первую очередь все вспоминают о мокутоне. Вот мне и пришла мысль.... Короче, а что если пропустить природную энергию через деревья или растения и тем самым, постараться немного ее изменить.

Ямада замолчал, а я озадаченно уставил на него, собираясь с мыслями. Этот парень только что описал то, что я сотворил в Рьючидо. Да, его мысли не включали в себя человекоподобную фигуру, сотворенную из клона Белого Зецу, но, черт возьми!

— Хм... — только и сказал я.

Ямада продолжал терпеливо ждать, пусть и чувствовалось, что ему явно нужна несколько иная реакция на выдвинутую им теорию. Которую, я постарался ему предоставить после короткого осмысления всего сказанного им.

— Звучит разумно, — некоторое время спустя выдал я, и внезапно почувствовав что-то, невольно бросил взгляд на его тетрадь. Подозрения мгновенно заполнили меня, — Так.... Только не говори мне, что ты уже занялся этим в практическом плане.

Ясуо несколько смутился, его пальцы, до этого лежавшие на обложке тетради, нервно погладили краешек.

— Ну, я подумал, что было бы неплохо придумать методику. Потому занялся экспериментами.... Использовал обычные растения и погнал через нее свою чакру.

— А чакра в обычном состоянии, или уже преобразованная в чистую ян?

— Сначала одно, но нам же нужна именно ян. Потому большинство экспериментов провел со второй версией.

— И каковы результаты.

Ямада несколько нервничал. Не от того, что он совершил что-то плохое или неприличное. Тут было что-то другое. Нежелание делиться недоведенными до конца наработками?

— Ну.... Методика так сказать, фильтрации чакры через обычное растение вполне опробована. Только сама чакра от этого не сказать, что изменилась. Так что тут непаханое поле для экспериментов. Взять растения покрупнее, опробовать разные варианты, в конце концов использовать настоящее крупное дерево, оставшееся со времен Первого....

— А как долго ты работал с одним растением? — прервал я его, не сводя с него глаз, — Имею в виду, при полном использовании ян чакры.

Смущение Ямады в этот момент достигло своего предела. Кажется, я попал в точку.

— Несколько недель....

— И я так понимаю, растение само по себе осталось не без изменений, не так ли?

Улыбка сама по себе выползла на мои губы, и кажется, простой улыбкой она явно не была. Мой собеседник аж дернулся.

— Изменения есть.... Небольшие.... Микроскопические.... Но есть...

Я постарался придать своей улыбке куда более приличный вид. И вместе с тем внутри у меня уже раскручивался маховик теорий. Контроль над растениями, управление процессом их роста, размерами, некоторыми особенностями.... Это была заветная мечта множества поколений шиноби, что были наслышаны о величии и могуществе легендарного Сенджу. То, чем на данный момент владел лишь один известный мне человек. И то, наметки чего уже были и у меня после экспериментов с древом. Ямада практически докопался до того, что и для него мокутон переставал быть чем-то из области далекой ненаучной фантастики. Конечно, наверняка были умники и до него, прорабатывавшие такую же методику — воздействия ян чакрой по растениям. Судя по отсутствию сведений о новых Хаширамах, дальше по этому пути пойти они не смогли. Но где они, а где мы? Если Ямада овладеет сендзюцу, то у него в доступе появятся серьезные объемы чакры, а добавление в нее капельку той же чакры Тензо и придания ей соответствующей частоты, думаю сделает мокутон реальностью. Без всяких там геномов, усовершенствований организма и прочих возможных опасных экспериментов. Пусть в простой форме, возможно уступающей даже уровню Тензо, которому до Хаширамы как до Луны....

От возможных перспектив чуть ли не дыхание захватывало. Но я постарался упокоиться и мыслить трезво. Не будем торопить события. Сначала решим вопрос с природной энергией и введением ее в существующую в Конохе систему. Кстати, с приданием легитимности Ямада и сам отлично справился. Его эту разработку вполне можно было подогнать в качестве легенды....

— Отличная работа, Ясуо, — сказал я, успокоившись, — Думаю, не стоит тебе даже говорить продолжать свою работу. Возможно наша общая мысль будет достигнута.

Ямада кивнул.

— Кажется, у меня есть подход к решению задачи по моей доле ответственности. И над этим мы подумаем.... Давай прямо с завтрашнего дня, и займемся этим.

— Как скажете....

Мы немного посидели, молча думая о своем, пока Ямада, явно решив, что на сегодня все, решил собираться. Но просто так уйти он не смог.

— И все-таки, такое ощущение, что у вас какие-то проблемы, — сказал он, — Быть может, я смогу вам чем-нибудь помочь?

Я усмехнулся и дотронулся рукой до ящика, куда спрятал тетрадь.

— Вряд ли, Ясуо. Я просто задумался о некоторых неприятных личностях....

— Неприятных личностях?

— Об отступниках.

Ямада хмыкнул, после пожав плечами, встал.

— Тут уж точно, вряд ли.... Хотя, если речь идет об отступниках, для исследования этих предателей обычно используют Книги Бинго. Хотя там ничего кроме общей информации нет.

Он ушел, а я остался сидеть, сначала пытаясь вспомнить, что вообще такое Книга Бинго, а потом, когда вспомнил, коря себя за то, что вспомнил об этом только сейчас.

Приобретение необходимой литературы в последнее время для меня уже не являлось какой-то проблемой. Если говорить о всякой мелочи, вроде продающихся художественных книг, журналов (включая даже издания фривольного так сказать, характера) или брошюр, что издавались достаточно крупными тиражами, то для этого было требовалось выбраться в свой выходной из Госпиталя и прогуляться по селению. Киосков и прочих заведений хватало с избытком, были бы деньги. Причем ограничение посещения киосков в выходной существовало только по одной причине — по утрам, до начала рабочей смены, когда я мог спокойно выбираться на полигон, подобные заведения еще не работали. Ну а по вечерам, после всех процедур у Дайчи, ситуация была аналогичной, с единственной разницей, заключавшейся в смене слова 'еще' на 'уже'. По факту, существовавший до этого режим моего пребывания в Госпитале окончательно утратил свою первоначальную суровость, превратившись скорее в подобие фикции. Меня больше сдерживали не надзор АНБУ, а мой специфический рабочий график....

Впрочем, я отвлекся. Если с книгами и журналами простого формата я мог обзавестись в киосках и магазинах, то специализированная литература всегда имелась в наличии в библиотеках самого Госпиталя. Причем, в обеих корпусах, к которым у меня был полноценный допуск в рамках моего ранга. Так что, жаловаться было не о чем. До определенного момента.

Специализированная литература бывает всякой. И не все можно отыскать в библиотеках Госпиталя. Я бы даже сказал, что далеко не все. Например, те же Книги Бинго, о которых мне напомнил Ясуо. И заполучить их просто так я не мог. Так что пришлось обратиться за помощью к человеку, который обычно всегда мог достать все что угодно. К Дайчи.

На мою просьбу он отреагировал своеобразно. Оторвавшись от заполнения каких-то очередных бумаг, мой наставник с недоумением долго разглядывал меня, после чего подозрительно прищурился.

— Собрался охотиться на отступников? — спросил он, вложив в свой голос весь тот сарказм, который только смог уместить, а глаза его при этом так и спрашивали: 'Что же ты задумал на самом деле? Неужели экспериментируешь, браток?'

— Охота не мой род деятельности, — постарался взять наиболее невинный тон, — Все, что я хочу, так это заняться изучением всяких шиноби, которые так или иначе могут встретиться нашим ребятам, и причинить им вред. Хотелось бы знать, что ожидать.

Моему объяснению никто не поверил. Не сводя с меня пристального взгляда, наставник постарался меня прощупать через связующую нить. Причем сделал он это максимально заметным образом, демонстрируя свое стремление понять настоящую причину и как бы говоря, что я могу ему довериться в любом вопросе. В ответ передал ему всю искренность в своих словах. В конце-то концов, мне ведь и в самом деле интересно, чего мне ожидать от огромной плеяды всяких шиноби, которые или являются отступниками, или могут ими стать. Не говоря уже о тех, кто никогда не предаст свое селение, но скорее всего станет врагом. Такие, между прочим, опаснее всего. Ведь за их спинами будут стоять силы их военных деревень.

Дайчи пожевал губу, явно раздумывая над тем, верить моим словам или нет, но после нехотя кивнул. Правда, вместе с кивком передал другой сигнал. Да-да, Дайчи-сан, если я возьмусь за возможные глобальные эксперименты по вербовке через сеть, то вы узнаете об этом первым! Надеюсь в это-то вы поверите и без моих дополнительных сигналов, и обойдемся лишь моими преданными глазами.

— Тебе какие требуются? — уточнил он.

— В смысле какие?

— Если ты не в курсе, то Книги Бинго составляются регулярно, причем каждая страна выпускает свои. Потому, количество изданий довольно большое. У одной только Конохи их до десятка вариантов. Так что, когда ты попросил Книги Бинго, считай, что захотел достать пусть и маленькую, но полноценную библиотеку.

Пояснение Дайчи поставило меня в тупик. Я-то надеялся просто найти информацию по членам членам Акацуки (а вместе с ними найти возможные зацепки и по самопровозглашенному божеству), а также тем, кто может в случае чего стать их заменой. А тут получалось, что объем даже такой литературы просто колоссален. Да, кое-чего я однозначно не учел.

— Хм.... Ну раз уж на то пошло, то хотелось бы получить всяких. Начиная от самых последних действующих и заканчивая некоторыми старыми.... Если конечно, можно.

Наставник выдал очередную порцию своей крайней озадаченности. Его попытки быстро вычислить причину такой заинтересованности окончились неудачно, но больше он никаких сигналов не слал. Только тяжело вздохнул, отчего я почти устыдился, что отвлекаю этого занятого человека от его работы.

— Постараюсь достать что смогу. Только ты не сильно увлекайся, и не перешагни грань приемлемого. Все-таки ты не совсем обычный человек.

Он взглянул на меня убедительным твердым взглядом, на что я лишь кивнул. Да, про свою необычность я прекрасно помнил. Пока проект 'величайший медик всех времен' не реализован и так скажем, 'бренд' не создан, я еще не мог позволить себе то, что мог позволить себе любой другой шиноби соответствующего уровня и ранга. Пока....

Дайчи не уточнил, когда он сможет предоставить мне нужные книги, потому я сосредоточился на нашей общей с Ямадой деятельности. Периодически прерываясь на все тот же анализ пророчества. Уж оно-то меня в покое оставлять не хотело.

Первым этапом стало обучение молодого ирьенина технике теневого клонирования. С чем тот прекрасно справился. Как-никак он был ирьенином В-ранга, что если наложить нашу иерархию на иерархию шиноби, соответствовало уровню токубецу. Прекрасный контроль чакры, большой опыт ее манипуляциями и превосходная подготовка быстро решили все возможные проблемы. Клон был создан. Правда, с объемами у Ясуо были некоторые проблемы, несмотря на все тренировки и попытки их нарастить. Потому оптимальным вариантом для него был один двойник. Чего впрочем, было достаточно для нашей работы.

Доведя уровень владения дзюцу до относительного совершенства (потребовалось всего пара дней), я уже мог всерьез задуматься над первичным этапом эксперимента по внедрению природной энергии в тело клона. После принятия некоторых мер предосторожности, разумеется, вроде подготовки барьера, который сдержал бы энергию клона после рассеивания, чтобы потом можно было ее очистить от природной энергии до ее попадания в тело оригинала. На всякий случай, так сказать.

Правда, для этого нужно было решить неожиданную проблему, которая встала во всей красе еще до начала тренировок по созданию клонов, а после завершения она обрела особую остроту. И заключалась она в надлежащем месте для подобных экспериментов и тренировок. Если для меня одного такого рода проблемы не существовало (привет, Рьючидо), то вместе с Ямадой это не работало. Несмотря на то, что он был посвящен в некоторые мои тайны (змеи и все дела), про существование змеиного острова он не знал. Даже при условии того, что я раскрою данный секрет (а мне при всей нашей совместной деятельности этого делать не хотелось), все равно пришлось бы продумывать способы совместного перемещения туда, обеспечения секретности и тому подобное.

Это была ситуация, когда полигоны отпадали. Несмотря на то, что в последнее время работа над техникой практически не велась (несколько масштабных испытаний с клонами и мой интерес к этой страшной игрушке полностью пропал, сменившись другими приоритетами), надзор, пусть и не постоянный, вполне мог осуществляться. А проделывать сомнительные делишки на глазах у возможных глазастых наблюдателей с масками АНБУ было не лучшей затеей. Я впервые за долгое время задумался над неудобствами моего места проживания. Поскольку в силу особенностей нашего эксперимента для этого не требовалось особо много места, то он мог быть осуществлен и внутри помещения. И моя комната для этого вполне подходила, особенно если ее экранировать барьером. Вот только я продолжал проживать в Корпусе АНБУ. Несмотря на постепенно ослабевающий режим контроля надо мной, просто так привести сюда, практически в святая святых, какого-то постороннего ирьенина из основного корпуса было практически невозможно. А ведь проживай я даже в соседнем здании, то такой проблемы бы просто не существовало! Посещение квартиры самого Ясуо было также невозможно. Парень проживал далеко за пределами территории Госпиталя, можно сказать в другом конце селения. Конечно, я мог туда наведаться разок-другой, вот только постоянные походы туда как минимум выглядели бы странно....

В конечном счете, временным решением стало использование старого, долгое время пустовавшего помещения внутри основного Корпуса в отдаленном крыле. Что Ямада, что я были на хорошем счету, потому когда мы обратились к начальству с просьбой разрешить нам воспользоваться этим местом, оно отнеслось благосклонно. Но все равно это оставалось именно что временным решением. Пожалуй, стоит намекнуть Дайчи о том, что его будущему 'медику всех времен и народов' немного тесновато в казенной комнатушке. Пусть он мало что решает, но у него в любом случае есть какое-никакое, но влияние.

Окружив помещение барьером, я создал внутри еще один для того, чтобы уже там провести непосредственное испытание. Ясуо дождавшись от меня кивка, кивнул в ответ и сложил печати техники. Через мгновение рядом с ним появилась его точная копия с таким же несколько пришибленным выражением лица. Кажется, необычная техника барьеров произвело на него сильное впечатление. Даже куда большее, чем предстоящая операция.

— Сюда, — указал я клону, на что, тот кивнув, осторожно прошел сквозь ослабленную стенку барьера, после чего я шагнул следом. Прежде чем сделать барьер непроницаемым, обернулся к оригиналу своего партнера, — Контролируй свою чакру. Если почувствуешь что-то неладное, лучше выбирайся за пределы внешнего барьера. На всякий случай.

— Понял, — ответил тот немного нервно. Несмотря на готовность, он все равно волновался.

— Ну, что же.... Приступим, — обратился я уже к клону, укрепляя барьер. Недостаточно для того, чтобы заблокировать доступ к природной энергии, но вполне способного остановить направленный поток чакры.

— Надеюсь, все получиться, — выдохнул тот, пристально наблюдая за мной.

— Я тоже.

С этими словами я принялся плавно поглощать энергию окружающего мира, постепенно меняя сущность своей чакры. Ее объемы начали стремительно расти, от прилива сил стало легко на душе, возникло ощущение постоянно нарастающего могущества. Приятное состояние. По мере того, как живительная энергия проникала в мое тело и насыщала его своей сущностью, глаза Ясуо все больше расширялись, а его волнение переросло в чистое изумление. Это были настолько чистые эмоции, что в какой-то момент мне захотелось и дальше потешить свое любопытство, посмотреть, что же будет дальше. Потому остановился позже чем планировал. Тогда, когда за изумлением отчетливо проступил страх.... От мелькнувшего где-то внутри глаз клона выражения мне стало немного совестно, ведь я мог случайно потревожить какие-либо внутренние раны этого парня, в свое время не понаслышке познакомившегося с яростью биджу.

— Спокойно, — сказал я, осторожно протягивая руку. Тот взглянул на нее со сдерживаемой опаской, но паниковать не торопился. Это радовало. Видимо, мой внешний облик все же не настолько ужасен, как я предположил, — Переходим к следующей стадии.

Он кивнул. План обсуждался нами неоднократно, потому прекрасно зная что эта стадия собой представляет, протянул руку в ответ. Получилось этакое дружеское рукопожатие.

— А теперь сосредоточься. Анализируй. Держи себя в руках!

Ответный кивок и я начал. Моя измененная чакра начала осторожно перетекать в него, стремительно распространяясь по внутренней сущности клона. Забавное, кстати ощущение. Процесс заметно отличался от того, что я испытывал при работе с живыми людьми из плоти и крови. Структура клона была специфичной, по своей сути она немного напоминала те трупы, которые я когда-то обнаружил во сне-воспоминании Дайчи. Те, пусть и напоминали настоящих живых существ со сложной внутренней системой, но все же не являлись настоящими. Этот клон был намного проще, но ощущения были похожи.

Я проводил вливание чрезвычайно осторожно. Старательно изучая, как реагирует клонированное тело на наполнявшую его энергию, периодически снижая поток, чтобы дать тому время на адаптацию. Сам Ямада стоял, боясь пошевелиться, тоже полностью поглощенный процессом.

Вливать много сил не пришлось. Объемы чакры Ясуо были несоразмерно малы, тем более после того, как они были уполовинены техникой. Изменения проявились очень быстро. Уже скоро я мог видеть, как медленно вокруг его глаз начали формироваться темные пятна не то зеленого, не то фиолетового оттенка, склера постепенно начала менять свой цвет, приобретая большую яркость и плавно окрашиваясь кровью....

Ясуо вздрогнул в тот момент, когда его зрачки вытянулись, а кожа начала стремительно бледнеть. А через мгновение он дрожал всем телом, а его грудь вздымалась с огромной скоростью, качая воздух. Я тут же прервал поток природной энергии и, не убирая руки, начал внимательно анализировать его общее состояние. Пока не обращая сильного внимания на его внешний облик. Смотрел на то, как его чакра смешивалась с моей измененной чакрой.

Честно говоря, я был несколько озадачен. Судя по тому, что я ощущал, смешение двух типов энергии произошло без сучка, без задоринки. Я бы даже сказал, что баланс был выдержан практически идеально. Около одной трети его объема теперь являлась природной энергией. И тело (пусть и условное, клонированное), воспринимало энергию нормально. Я не заметил никаких признаков отторжения, никакого нарушения структуры самого клона. Но отчего же он так дрожит? И выглядит, будто подвержен особенно негативному воздействию?

Не найдя какого-либо ответа, я отстранился от внутреннего состояния и сосредоточился на внешнем. Хм.... Первое: мои опасения на счет того, что полученная от меня природная энергия будет обладать змеиным 'привкусом' оказались как минимум обоснованными. Даже несмотря на то, что сам я на змею не походил. Клон пусть и не выглядел тем существом, которое я когда-то привык наблюдать в любой полированной поверхности, но змеиная суть в нем прослеживалась. Он был бледен, пятна под глазами своей формой намекали на связь со все тем же Орочимару, хотя цвет был иной, больше склоняясь к зеленому, нежели фиолетовому. Ну а глаза. Добавь в них больше яркости, и смени этот несколько красноватый оттенок на янтарный — и вот они, змеиные очи. Второе: змеиные черты были далеко не единственными в общем измененном состоянии. Тот же красноватый оттенок глаз, эти несколько увеличившиеся клыки, мало напоминающие змеиные зубы, медленно, но верно укрепившиеся ногти, постепенно приобретающие вид настоящих когтей.... Это были мои особенности, стоило мне получить бодрящий заряд йокай.

— Как ты себя чувствуешь? — задал я, пожалуй, один из самых глупых вопросов за сегодня. Парень до сих пор дрожал всем телом, выглядя не лучшим образом.

— Что-то как-то не очень, — с некоторым трудом ответил он мне, сглотнув, — не думал, что это будет так....

— Хорошо, что мы придумали такой метод.... — медленно протянул я, продолжая наблюдать за клоном, внимательно отслеживая его состояние, — Все никак не пойму, из-за чего такая реакция. То ли это потому, что это просто первый раз, а такое вполне возможно.... То ли тут замешано уже непосредственно мое влияние. Твое тело может плохо реагировать на мою чакру, которая смешана с природной энергией....

Я прошелся вокруг него, почесал затылок и под страдальческим видом партнера, выдал последнюю, самую неправдоподобную теорию.

— Ну, или дело в том, что ты клон. Хотя в этом я конечно, сильно сомневаюсь.

— Звучит интересно, — ответил тот, хотя в его голосе не было и намека на заинтересованность.

— Хотя.... Можно взять выше и предположить, что дело во всех трех вариантах в той или иной мере.

— И что будем делать?

— Продолжим эксперименты, пока не получим хотя бы часть ответов, конечно же. Сейчас я выкачаю из тебя всю природную энергию.

Я протянул руку, и скоро клон обессиленно припал на одно колено, в то же время издав вздох облегчения.

— Хорошо, — сказал он, посмотрев на меня, — Все прошло.

— Отлично. А теперь провернем это еще раз.... Только на этот раз я постараюсь обойтись без своей чакры в принципе. Попробуем проверить один из вариантов.

Мой настрой клону не понравился, мне даже показалось, что он побледнел, но ничего против не сказал. Лишь тяжело вздохнул и снова протянул руку. И вскоре я вливал в него уже чистую энергию природы, удерживая свою чакру в себе.

Процесс шел бодро. Очень скоро парень вновь приобрел специфический внешний вид, а его тело наполнила сила. Когда объем достиг того же уровня, который был в первый раз, он вновь задрожал. Я прервался и вновь взялся за изучение.

Природная энергия снова не демонстрировала какого-либо негативного эффекта, который можно было бы уловить при помощи медицинских техник. Сила вновь гармонично усваивалась телом, но вот эта странная дрожь оставалась.

Я оценил его внешний вид. С некоторым удовлетворением отметил про себя, что на этот раз ногти не стремятся превратиться в когти, хотя они все равно стали плотнее и крепче. Но во всем остальном какого-либо отклонения от прежнего облика почти не было. Что навевало определенные мысли.

— А теперь что скажешь? — поинтересовался я у испытуемого, на что получил красноречивый взгляд.

— Да не очень, — прозвучал его ответ, — Все та же хрень!

— Не хорошо, — отметил я, выкачивая из него природную энергию. Скоро клон обессиленно опустился на пол. После чего я немного ослабил барьер и посмотрел на оригинал, — Ясуо, выходи за пределы барьера. Будем развеивать клона.

Тот кивнул и вскоре исчез за дверью, оставив нас одних в помещении. Между тем я укрепил барьер и повернулся к двойнику, который мою предыдущую реплику воспринял без энтузиазма.

— Когда я скажу, отменишь технику и развеешься. Я профильтрую оставшуюся чакру на всякий случай, а потом попробуем уже с новым клоном.

Клон скривился. Но ничего говорить не стал и, дождавшись команды, исчез в облачке дыма, смешанного с чакрой, к которой я и потянулся. Вскоре все то, что в ней оставалось от природной энергии, было полностью извлечено (ну или почти полностью, если вдруг я что-то упустил). И только после этого я ослабил барьер и выбрался наружу.

— Не очень хорошо все смотрится — лаконично заметил оригинальный Ясуо, снова оказываясь в помещении. Память клона до него явно дошла без повреждений. Я поманил его к себе и на всякий случай просканировал. Удостоверившись, что парень не получил случайную порцию опасной энергии, успокоился.

— Согласен. Нужно разобраться с этим вопросом. Есть подозрение, что во второй раз проблема возникла не потому, что метод не рабочий, а в силу использования одного клона дважды. Он ведь уже был обработан природной энергией смешанного с моей чакрой.

— А если из-за того, что мой разум помнит случившееся, возникнет схожий эффект? Самовнушение и прочие прелести?

— Не будем гадать. Проверим. Ты ведь уже восстановил силы?

Ямада кивнул и вскоре рядом с ним снова стоял его двойник.

— Ты знаешь что делать, — сказал я ему, и тот кивнув, направился к барьеру, — И ты тоже помнишь свои действия.

— Да.

Скоро внутри барьера я накачивал природной энергией второго клона, стараясь не допустить ни малейшей капли своей чакры. Несколькими же минутами спустя имел удовольствие наблюдать за снова принявшим все тот же необычный облик парнем. Те же красноватые яркие глаза с вытянутым зрачком, бледная кожа, темно-зеленые пятна под глазами. Клыки и когти пусть и проявились, но незначительно.

— Кажется, на этот раз все идет куда лучше, — отметил я, не наблюдая той дикой дрожи, что была с предыдущим клоном. Испытуемый пожал плечами.

— Странные ощущения присутствуют, но это не боль или что-то в этом роде. Никаких нарушений не чувствую.

— Значит, дело все-таки заключалось в моей чакре. Что же, хорошая новость. Реакция на природную энергию у тебя относительно нормальная. Пусть и есть некоторые вопросы касаемо твоего внешнего облика.

— А что с ним не так?

Я поморщился, совершенно забыв, что ни клон, ни оригинал еще не видели изменения. А ведь вроде бы зеркало подготовили.

— Погляди, — сказал я, протягивая его.

Тот некоторое время смотрел на себя с широко раскрытыми глазами, после чего перевел на меня свой изумленный взгляд.

— Да.... Я пусть и ожидал чего-то такого, но все равно непривычно....

— Странно, что ты напоминаешь некую смесь моей трансформации со змеиной. А ведь на этот раз мы использовали чистую природную энергию....

Я вздрогнул, вспомнив слова, когда-то сказанные мне старейшиной змеиного острова о том, что причиной существовавшего после моего освобождения блока было подключение к иному источнику. После того, как проблема была решена, мной эти слова были быстро позабыты, а ведь возможно, что подключение в свое время к древу не изменило источник силы, а скорее... настроило мой организм на его использование. Соединило старую змеиную суть с сущностью демонической. Помогло моему организму преодолеть кризис.... И теперь, каждый раз, когда я вливал вроде бы 'сырую' энергию, она все равно далеко не такая 'сырая'. Я все равно подключаюсь к ней, используя своеобразный фильтр. И потому вместе со змеиным 'привкусом' эта природная энергия имела небольшой 'запах' йокай. Не сильный, судя по изменениям, но, тем не менее, достаточный для этих метаморфоз.... Хм.... Как кстати, что Ямада придумал свой возможный фильтр.

— Ясуо.... Сдается мне, что твой проект с растениями приобретает первостепенное значение.

Клон посмотрел на меня красноватыми глазами, демонстрируя понимание.

— И потому, советую не возиться с мелочью, а сразу браться за что-то крупное. Если мы хотим реализовать наш проект в ближайшее время, то времени играть в песочнице просто нет....

— У меня как раз есть на примете неплохое дерево, — ответил тот, вспыхнув интересом, — Довольно крупное, и практически у моего дома.

— Это хорошо. Я постараюсь помочь тебе. Есть у меня некоторые мысли, как это сделать....

Древо встретило меня привычным спокойствием. Вокруг него было тихо, тело вновь начинало переполнять успокаивающее чувство нежного прикосновения чистой энергии, что благотворно отражалось как на здоровье, так и на настроении. Только оказавшись здесь, я вдруг понял, что эти пару недель совершал одну большую глупость. Стоило мне очутиться рядом с человекоподобной фигурой, подпирающей небольшой ствол, как всякие мысли, мучавшие меня, отступили на второй план. Никакие пророчества, никакие тяготящие душу мысли в этот момент не были способны повлиять на мое самочувствие и самосознание. Словно огромный груз, что до сих пор висел на моих плечах, вдруг сделался невесомым и перестал ощущаться. Нет, он не исчез. Я прекрасно чувствовал его наличие. Но то, что теперь он не воспринимался как груз, стало очевидно. Какие пророчества, какие враги, какие проблемы? Весь мир не состоит из одних только проблем. Не стоит без конца утруждать себя всеми этими опостылевшими думами. Стоит порой отдохнуть, отвлечься, подумать о чем-то другом....

На некоторое мгновение чувство расслабленности, что накатило на меня, вызвало подозрение. Уж слишком все казалось спокойным. Слишком все было тихо. Как бы не получилось так, что сначала груз станет невесомым, а потом я и вовсе о нем забуду под воздействием какой-то таинственной особенности Древа. Но вспыхнув, оно тут же пропало. Спокойствие и расслабленность не были равны потере разума и контроля над собой. Скорее наоборот. Когда стоящие передо мной проблемы, что подобно тучам заслоняли мой взор, временно отступили, я увидел многое другое, чего раньше не видел или же на что перестал обращать внимания. Изменился ракурс, угол зрения, если угодно, и перед мной замаячили совершенно иные образы и мысли.

Древо.... Это странное мое творение, являющееся плодом эксперимента по овладению стихией дерева. Выращенное из тела одного из клонов Белого Зецу под воздействием чакры, как моей, так и Тензо, накаченное природной энергией и той силой, что хранилась внутри моего старого наруча. То, что внезапно обрело удивительную форму и свойства, и то, что я был уверен, еще даже близко не подошло к завершению своего развития. Даже если я не стану подвергать это растение очередному опыту по объединению его с метеоритом из Скрытой Звезды, оно наверняка еще будет расти дальше, приобретая еще больше сил. Да, пока сама мысль подключать к нему звезду казалась кощунством, но, в конце-то концов, оно поглотило всю ту ужасающую смесь, что хранилась внутри металла наручей и ничего.

Я некоторое время обдумывал перспективы эксперимента, пытаясь определить все плюсы и минусы данного решения. Воспоминания, посетившие меня о Стране Медведя и том, как была использована сила звезды для усиления того монстра, так подталкивали воспользоваться этим решением. Превратить Древо в нечто, что обладало бы как минимум, аналогичной мощью, а максимум, превзошла бы на порядок, а затем использовать эту силу. Перед глазами так и проплывали манящие видения будущего. Сколько лет уже пылится моя задумка о доспехе, созданного методикой барьеров Страны Демонов? Подключить его к этому источнику и получиться несокрушимое нечто, позволяющее сражаться, игнорируя практически любую угрозу. Или же придумать способ передавать полученную энергию тому же Шисуи для того, что усилить его. Он ведь хотел использовать звезду для себя. Почему бы не подключить его каким-то образом к этому древу с силой звезды, при том, что излучение космического камня наверняка будет обезврежено и станет пригодным для безопасного использования?

Это казалось мне хорошей затеей. Но с другой стороны кое-что пугало. Эта фигура, с каждым разом все больше и больше обретающее человеческие черты, беспокоила. Я прекрасно знал, что сама по себе она лишь часть того древа, что растет позади нее. Да у нее есть собственная система циркуляции чакры, которая активна и по которой постоянно течет энергия, смешиваясь с силой природы. Ничего другого не было. Ни мозгов, ни как следствие, сознания. Но все равно, глядя на нее, на то, как утончаются ее черты, на постепенно изменяющуюся позу, на то, как система циркуляции внутри продолжала функционировать с прежней эффективностью, хотя не было ровным счетом ничего, что поддерживало ее активность, я видел что-то еще. Что-то сокрытое от глаз. И это было одной из главных причин, почему не хотел рисковать.

Я посвятил созерцанию, а затем очередной серии исследований своего творения довольно много времени. Рассвет постепенно начал подступать, но мне не хотелось отрываться от своего процесса, не чувствуя ни усталости, ни желания прерывать свою работу. Изучать древо было невероятно интересно. Медленно, сантиметр за сантиметром сканируя фигуру, время от времени беря на пробу ее энергию, я постепенно погружался в это дело и отчетливо осознавал одно — это ничтожно мало для того, чтобы по-настоящему понять древо. Для точной оценки требовалось куда больше времени, куда больше усилий. Куда больше экспериментов....

Однако я не мог посвятить этому всю ночь. В конце-то концов, я прибыл сюда с конкретной целью. И излишне долгое копошение не предусматривалось. Потому вздохнув, я извлек из прихваченного подсумка скальпель и потянулся к растению. Через несколько мгновений в небольшой баночке уже покоилось некоторое количество растительных волокон, срезанных прямо из фигуры.

Разрез, сделанный скальпелем, тут же начал стремительно затягиваться. Быстрый анализ показал, что рана тут же стала районом сосредоточения большого объема чакры, что вызвало стремительное деление клеток. Пара минут и не осталось даже следа.

— Прости за это, — сам не знаю почему сказал я фигуре, коснувшись ее рукой и подав немного своей чакры. Короткая вспышка-мысль заставили возобновить вливание энергии, только на этот раз я сопроводил его мысленной командой.

Моя чакра быстро устремилась именно туда, куда я хотел ее направить. Молниеносно преодолев путь по системе циркуляции, она одним потоком начала продвигаться вдоль ствола дерева, чтобы вскоре оказаться ближе к кроне.

— Ну, давай, — сказал я, мысленно представив то, чего хотел добиться. Еще несколько мгновений, и сгусток моей силы резко увеличился, соединившись с точно таким же сгустком, но уже силы самого древа. А через некоторое время из ствола показала голову очередная веточка, — Хмм.... Работает....

Осторожно убрав руку, отошел на шаг, смотря как медленно ветка вытягивается, питаясь вложенной в нее энергией, и осмысливал случившееся. Да.... Эта штука, созданная при вливании моей силы, на удивление хорошо управлялось.... Даже не верится, что я не использовал чакру Тензо. Вот тебе и пища для размышлений.

Я перевел взгляд на баночку с образцом клеток. Если приглядеться, ничего особенного. Просто растительные волокна и все. Даже намека нет на то, что послужило донором. Надеюсь, они не утратят свои интересные свойства, стоит мне покинуть это место. У меня на эти клетки большие планы.... Хотя, на всякий случай, стоит подстраховаться. Возьму-ка я образец у кое-чего схожего по сущности, но разумного по природе....

Вернулся в Коноху я только под самое утро. Посещение пещеры с белыми оборотнями, долгое и вдумчивое их изучение, на что меня вдохновил анализ фигуры с древом, ну и наконец, забор генетического материала — все это отняло немало времени. Был уже практически рассвет, когда все мероприятия были завершены, и мне удалось покинуть остров. И оставлял я его с новыми впечатлениями и думами. Сравнивая фигуру — составную часть древа с тем, что когда-то стало исходным материалом, заставило серьезно задуматься о сущности моего творения. В очередной раз за одну ночь. Кажущаяся огромная разница между живыми и разумными гуманоидами и живым, но не разумным растением, выросшего из останков одного такого индивида, на практике оказалась существенно меньше. Я бы даже сказал, незначительной. Все то, что я не видел в древе, но в то же время видел в Зецу, не имело особого значения, поскольку сохранялось самая главная общая черта этих двух сущностей — почти одинаковая клеточная структура. И если бы раньше я спокойно покивал и сказал, что это естественно — материал-то и в самом деле был общий, то сейчас, после проведенного времени у древа и осмысления его сути, смотреть по-старому на это было невозможно. Какая разница в том, что у моего творения нет никакого мозга или каких-то внутренних органов, что в том или ином виде присутствовали у белых? Зецу — это оборотни. Они могут вырастить себе любую часть тела, любой орган и любую уникальную черту, им изначально несвойственную. И уподобиться кому-то другому так, что никто иной и не сумеет заметить разницу. Сдается мне, что тот мозг, что сейчас находился в их головах, на деле тоже выращен ими с какой-то целью, и они способны обходиться и без него. А думает эта тварь совсем не так, как люди.... Если Зецу способен вырастить любой орган, какой ему необходим за счет своей уникальной клеточной структуры, то почему бы и моему древу однажды не обзавестись такими дополнениями, вроде тех же мозгов или каких-то внутренних органов?

От одной мысли о том, что внезапно древо может обрести разум и внезапно выйти из под контроля стало как-то не по себе. Как бы не вышло так, что я вырастил какого-то монстра. Конечно сейчас все нормально, но все же, а вдруг....

Тряхнув головой, я отогнал от себя эти мысли. Зецу-5 был уже мертв к моменту начала эксперимента. И надеюсь, от его разума уже ничего не осталось к тому моменту. Буду рассчитывать на то, что древо — это все же мое творение, созданное при вливании моей силы и крови, следовательно контроль над ним так и останется моей прерогативой. А если этому существу и суждено обрести разум и волю, то пусть это случится по моей воле, а не чужой.

Припрятав баночки с образцами в укромном месте, попутно прикрыв их барьером, быстро провел все утренние процедуры и направился в Основной корпус. На работу. По пути же размышлял о том, как бы мне лучше организовать непринужденный визит к дому дорогого коллеги, друга и дорогого партнера по исследовательскому проекту в одном лице в ближайший же выходной. А потом немалую часть рабочего размышлять о том, как же наиболее грамотно приспособить добытые образцы к одному упомянутому этим самым товарищем дереву....

— Держи....

Процедура уже подошла к концу, и последние капли драгоценной красной жидкости упали в почти полностью заполненный сосуд. Я уже был готов отправиться к себе, когда наставник протянул мне свиток.

— Сделал все, что мог, — сказал он, когда нужный предмет перешел в мои руки и я после беглого осмотра уже понял, что там могло быть, — Надеюсь, все же, что это не несет за собой никаких ненужных действий.

Дайчи посмотрел на меня своим самым красноречивым взглядом, а я, постаравшись придать своему лицу всю возможную искренность, кивнул.

— Благодарю вас, Дайчи-сан, — ответил я ему, пряча свиток и бросив на мгновение взгляд на место, откуда до этого торчала трубка. Рана уже зажила, не оставив после себя ни следа. Осталось только немного передохнуть, после чего неприятный осадок окончательно улетучится и получится заняться изучением подарка.

— Ты только не делай с ними ничего такого. Книги казенные и состоят на учете. Не хотелось бы потом отвечать за их пропажу.

Предупреждение наставника я услышал, уже направляясь к выходу, и то ли от того, что в этот момент мне было все равно на все, или отчего-то еще, но особого внимания на это не обратил. Было у меня такое ощущение, что одному из лучших медиков Конохи и по совместительству, пожалуй, гениальнейшему исследователю и разработчику в области медицины легко простят исчезновение далеко не одной кипы подобных книжек. И его слова — это скорее такое дружеское напоминание мне — дураку, не нарываться и не портить наши общие планы. Потому лишь мысленно кивнул и направился к себе....

Свиток был мной распечатан буквально сразу же после того, как мои ноги завели меня в привычное помещение, а за спиной захлопнулась дверь. Неприятные ощущения после сдачи крови были быстро отброшены в сторону под натиском проснувшегося безумного интереса. А через мгновения я с изумлением стоял рядом с внушительной стопкой весьма объемных книг в твердом толстом, даже на вид прочном переплете. Быстро пересчитав один раз, не поверил своим глазами, и сделал это еще раз. И присвистнул. Тридцать два полноценных тома!

— Хех... — только и смог я сказать, хватая самую первую книгу и осматривая ее.

Зеленая твердая обложка, с выведенным черным типографским шрифтом названием, от которой за милю несло канцелярщиной и которая мало походила на заветную 'книгу бинго'. Чуть ниже был выведен номер издания, а рядом указан год. Хм, кажется это самая последняя изданная версия.

Открыв первую страницу, тут же наткнулся на информацию об общем количестве страниц. Да, впечатляет. Триста пятьдесят!

Буквально со следующей страницы на меня уже смотрела фотография незнакомого мне мужчины в форме шиноби Конохи, согласно записи некий Кен Сато, с указанием его звания и суммой, которую обязывался заплатить Скрытый Лист за предоставленный труп, и сколько полагалось тому, кто доставит его живьем.... М-да... Далее шли описания того, какими примерно техниками он владеет, информации о количестве миссий. Хм....

Я листал страницу за страницей, и с каждой новой страницы на меня смотрело новое лицо, с новым ценником, с новыми сведениями. И таких были сотни....

— Это будет явно сложнее, чем я думал....

— Вот собственно и оно.

Молодой ирьенин и по совместительству, ветеран прошлой войны, указал рукой на растущее впереди дерево, украдкой бросив взгляд на близлежащие дома. Несмотря на то, что оно росло можно сказать на самом отшибе и никогда не привлекало к себе внимания, он все же опасался излишнего внимания. В соседних домах в основном проживали люди, так или иначе имевшие отношение к шиноби. Пусть большинство из них относились к категории 'бывших', когда-то потерявшие те или иначе части тела, получившие серьезные раны, после которых вернуться на службу оказалось невозможным, но все же недооценивать бдительность некоторых из этих товарищей не стоило. Особенно учитывая то, чем именно они собирались заняться.... Хотел бы он знать, что именно задумал его партнер по 'заговору'.

Старший товарищ, попутно 'старый' друг и второй заговорщик, остановился рядом с ним и обвел указанный ствол внимательным взглядом.

— Хм.... — сказал он некоторое время спустя, после чего задумчиво обвел взглядом окрестности, также уделив внимание всем ближайшим домам. Потер подбородок и снова посмотрел на дерево, — Хм...

— Подойдет? — спросил ирьенин, потратив с десяток секунд на расшифровку его 'хм'. В ответ гость лишь неопределенно пожал плечами.

Постояв, он в третий раз протянул свое 'хм', после чего шагнул вперед и дотронулся до шершавой старой коры рукой. Легкое мимолетное ощущение и опыт дали понять медику, что тот явно взялся за анализ структуры древесины, прогоняя по ней свою чакру.

— Хм.... — уже в четвертый раз прилетело его хмыканье, когда старший товарищ перевел на него свой взгляд, — Как же все-таки нервирует все это окружение. Хотя не зря говорят, что лучше всего прятаться у всех на виду. Что думаешь, а Ясуо?

Названный Ясуо в свою очередь тоже лишь пожал плечами. Когда он присмотрел это дерево, главным критерием отбора являлось близость к его собственному дому. А то, что оно будет на глазах у множества возможных зрителей, его беспокоило не настолько сильно. В конечном счете, он-то не задумывался о том, что его деятельность будет выглядеть излишне подозрительной и зеленая завеса, окружающая это место сможет прикрыть все.

— Буду рассчитывать на вашу осторожность, — сказал он, немного сместившись вперед, чтобы лучше видеть все, что делал собеседник.

Тот в очередной раз хмыкнул, его губы на мгновения тронуло подобие усмешки, но никакого иного ответа не последовало. Вместо этого он полностью сосредоточился на своем деле, лишь иногда бросая взгляды в сторону. Пусть их и нельзя было назвать нервными, но ирьенин прекрасно понимал, что его товарищ все же напряжен.

Действие растянулось на долгие десяток минут. Все это время они оставались почти неподвижными и сохраняли молчание, внимательно прислушиваясь ко всему, что доносил до них ветер из окружавшей их Конохи. Известный в узких кругах под именем Харада Широ, человек занимался изучением дерева напротив. А Ясуо не сводил с него глаз. Слишком специфичной была суть самого происходящего. Никто не использовал мистическую руку для того, чтобы проводить анализ живого древесного ствола. Только сам молодой ирьенин, который не так давно понял, чего можно при помощи воздействия этой техники на растения достичь, и его друг, в каждом действии которого чувствовался куда больший опыт работы с таким материалом. И наблюдать за тем, как он работал, как двигалась при всем этом его чакра, было чрезвычайно интересно.

— Ладно... — в конце концов бросил Широ, убрав руку от дерева и усаживаясь прямо на траву, — Хороший образец. Вполне подойдет для наших планов.

Ясуо присоединился к нему и вскоре он уже сидя внимательно поглядывал на ствол и широкую крону, в которой скрывалась его вершина.

— Так что мы собираемся собственно делать? — задал он вопрос, на всякий случай приглушив голос и осторожно оглядевшись, — Из ваших объяснений я не многое понял.

— Сделаем мы ровно то, что собирались, Ясуо — создадим фильтр. Это наша первостепенная задача. Касаемо всего остального, о чем мы говорили до этого.... Думаю, над этим ты будешь работать самостоятельно, начиная с малого и стараясь не привлекать излишнего внимания.

— Я даже не буду пытаться делать вид, что что-либо понял. Потому спрошу еще раз: какие действия потребуются с нашей стороны, чтобы у нас получился фильтр?

Широ на мгновение задумался, после прищурился, протер подбородок, а затем, хмыкнув, усмехнулся.

— Привьем данному дереву определенные свойства. Прививать будем в буквальном смысле.

С этими словами он извлек из небольшого подсумка, что он носил с собой небольшую банку, внутри которой обнаружилось...

— Эмм.... Яйцо?

— Почти. Тут в результате моего воздействия материал немного изменил свою форму и теперь выглядит как оно. Но это не яйцо.

— Хорошо....

— Вот еще что, Ясуо. Я надеюсь, что ты сможешь случись что объяснить своим соседям, почему в какой-то момент тебе вдруг потребовалось быстро уничтожить это старое, никому не мешающее дерево. Потому что если что-то пойдет не так, я не допущу того, чтобы оно привлекло к себе внимание и выдало нас.

— А может до этого дойти?

— Я не буду исключать такой вариант.

— В таком случае... Думаю я найду что сказать.

— Тогда, займемся делом, пока наши действия не привлекли излишнего внимания. Для этого нам потребуется создать по одному клону. Я накрою здесь все барьером, и пока мы возимся внутри, клоны будут сидеть и делать вид, что отдыхают снаружи.

— Отвлечение внимания? Хорошо. Теневое клонирование!

Рядом с ним выросла его точная копия, которая уже прекрасно зная свою миссию, отступила на несколько шагов в сторону. Очень скоро к нему присоединился двойник его товарища. Пара мгновений, как и дерево, и оригиналы исчезли из их поля зрения, полностью скрытые барьерной техникой.

— Теперь, когда у нас есть шанс не быть разоблаченными и пока наши клоны играют свою роль, мы можем выполнить свою задачу. Надеюсь, все сработает как надо.

Широ, сказав последнюю фразу и не дожидаясь реплики Ясуо, поднял правую руку, которая осветилась голубоватой чакрой. Один из самых главных инструментов, доступных ирьенинам высокого ранга — скальпель чакры, был готов к действию.

— Начнем, — коротко бросил он, прежде чем стремительным движением не сделал надрез на дереве, после чего начал быстро водить рукой по коре. Еще несколько секунд, и он с легкостью отодрал часть коры в форме небольшого круга.

Кора была аккуратно уложена на траву, после чего рука-скальпель осторожно начала вырезать очередной кусок дерева.

— Нам нужна сердцевина? — уточнил Ясуо, подойдя поближе и наблюдая за каждым действием товарища. Тот просто кивнул, не отрываясь от своей деятельности. Вскоре конусообразный кусок был извлечен и уложен рядом с корой.

— Готово, — прокомментировал Широ, внимательно осмотрев углубление, — Теперь самое интересное.

Его рука вскрыла банку и 'яйцо' оказалось в его руке. Вспыхнула зеленая чакра и странный предмет внезапно стал казаться уже не яйцом, а скорее большой взбухшей почкой дерева с едва заметными линиями лепестков.

Легкое движение и 'почка' была помещена внутрь древесного ствола, где тут же вспыхнула зеленая чакра. Ясуо, прикоснувшись к дереву, чтобы оценивать ход операции, быстро определил, что сейчас в интегрируемый элемент усиленно вливается просто огромное количество ян-чакры, которая постепенно впитывалась им.

— Хорошо, — сказал Харда, прекращая процесс. Пару минут спустя, сделал вдох и прикрыл глаза. А после вытащил руку из дерева и взялся за извлеченный до этого конус, — Осталось только это...

Обрубив острие конуса, осторожно вернул его на место, после чего его руки снова осветились мощной зеленой чакрой. Жизненная энергия в невероятном объеме устремилась по всему участку дерева, провоцируя деление клеток и постепенное врастание конуса в общую массу. Ясуо впервые имел возможность ощутить то, насколько огромной силой обладал Харада, пусть до этого ему и приходилось несколько раз участвовать в совместных операциях. То, как тот вполне свободно и без напряжения влил в дерево чакру, объем которой превосходил в несколько раз весь резерв молодого ирьенина вызывало зависть. Если бы Ясуо обладал такой же чакрой, растение, над которым он экспериментировал, давно уже превратилось бы в дерево!

Прежде чем всякие тяжелые думы успели захлестнуть его голову, Широ закончил свои манипуляции. И вскоре уже кора заняла свое место, снова буквально врастая под воздействием ян-чакры.

— Что же.... Подготовительная часть завершена, — сказал Харада, отойдя на шаг назад.

Ясуо, не убирая руки, продолжал отслеживать все, что происходило внутри дерева. Поэтому, когда вся собранная внутри 'почки' энергия начала постепенно расползаться по всему стволу, он почувствовал это. И немедленно повернулся в сторону экспериментатора.

— Что происходит? — спросил он, видя, как тот снова приблизился к дереву.

— Внедренный элемент должен полностью вжиться в общую структуру. Что собственно и происходит сейчас.

— Получается, та чакра, что сейчас распространяется по всему дереву — это на деле тот элемент?

— Отчасти, да. И будем надеяться, что процесс не выйдет из под контроля.

Широ дотронулся до дерева и Ясуо ясно ощутил, как его чакра быстро достигла 'почки'. Мгновениями позже она словно проводник медленно но верно начала управлять потоками, что распространялись по всему стволу. Потоки же, подобно кровеносным сосудам, пронзили большую часть внутренней структуры, разветвляясь и расширяясь. Но им не дали возможность захватить все дерево. Проводники изменили их направление и они устремились в обратном направлении. Сначала молодой ирьенин не понимал, что его товарищ пытается сделать, но вскоре все стало ясно как день. Эти потоки не просто так казались кровеносными сосудами. Они ими и были, разве что вместо крови внутри текла энергия. И подобно кровеносной системе, они должны были образовать единую закольцованную структуру.

— Вроде работает как надо, — сказал он, заканчивая процедуру.

Он вздохнул и вскоре его чакра начала формировать прямо внутри нити, которые сплетались в сложную структуру. Ясуо уже видел подобное. Точно таким же образом Широ накладывал барьер, который покрывал дерево. Только сейчас он формировал прямо внутри, будучи встроенным в растение и являясь его частью.

— Готово, — задумчиво протянул Харада, когда барьер был готов и он соединился с интегрированным элементом внутри.

— И что в итоге? — спросил Ясуо, отрывая руку и озадаченно смотря на товарища, — Это и есть наш фильтр?

— В некотором роде.... — Широ задумался, а потом продолжил, — Если я все правильно рассчитал, то внедренный элемент постепенно распространится по всему дереву, превращая его в свое подобие. При этом измененная структура должна остаться внутри барьера, тем самым оставаясь сокрытой.... При удачном раскладе, дерево можно будет настроить на поглощение природной энергии, которая будет отфильтрована от змеиной составляющей, что позволит нам получить несколько иную вариацию.

— А почему поглощаемая деревом будет змеиной? — осведомился Ясуо, бросив взгляд на собеседника.

— Дерево не способно просто взять и начать поглощать природную энергию. Даже после внесенных изменений. Оно требует настройки. Кто-то должен предоставить образец этой силы, 'научить' структуру поглощать ее и хранить. Догадайся, кто это будет.

— Понятно.... И когда можно будет приступить к работе?

— Работа продолжается постоянно, Ясуо. Пока внедренная составляющая медленно укрепляет и вносит изменения, а я буду отслеживать ход этого процесса, пусть и не своими глазами, — Широ отвел взгляд в сторону. Проследив за ним, ирьенин наткнулся на блеснувшую в траве чешую, — Потребуется некоторое время. Так что подождем.

— Понял.

— Хорошо.... Пока мы ждем, сюда лучше не ходи. Не привлекай внимания. Займись лучше своим растением, что в твоем доме. Тренируйся. Это поможет тебе получить контроль над этим....

Широ бросил взгляд на дерево и, вздохнув, снял барьер. Встретившись глазами со своим клоном, кивнул ему, и тот исчез в клубах дыма....

Анализ Книг Бинго затягивался. Даже несмотря на привлечение клонов, изучение всех представленных Дайчи многочисленных томов требовало времени. Да и усилий, что уж тут скрывать. Несмотря на то, что изначально я вроде как пытался найти зацепки по лидеру Акацуки, а также на прочих членов этой структуры, вся та коллекция имен и портретов шиноби самых разных деревень оказалась тем еще затягивающим болотом. Огромная масса опасных в той или иной мере наемников, которые либо еще находились на службе своей деревни, либо же уже давно были на вольных хлебах — это был список тех людей, что вполне могли встать на моем пути. Те люди, что способны обернуться врагами, заключить союз с теми же Акацуки, вступить в состав организации, если что-то случиться с действующими членами, просто помешать осуществить мои цели и задачи, поскольку их цели и задачи будут прямо противоположны моим. Не стоило забывать и о такой возможности, как вероятный союз. Ведь кое-кто мог действовать против тех же Акацуки, поскольку их интересы уже не соответствовали планам носителей плащей с облаками. Что-то мне подсказывало, что тот же Орочимару далеко не единственный. Или я что-то путаю?

Во всем многообразии предоставленных мне томов, информация о некоторых членах Акацуки обнаружилась очень быстро. Стоит ли говорить, что первым я наткнулся на обладателя мангеке шарингана и по совместительству, одного из самых известных отступников Скрытого Листа? Учиха Итачи был отмечен в самой первом и свежем издании, причем его имя было вынесено в особый раздел 'высшего класса'. Информация о нем занимала пару страниц, с фотографиями отличного качества буквально со всех сторон. Общее описание его способностей, личности, 'заслуг', физических показателей было чрезвычайно подробным. Список техник, возможностей улучшенного шарингана, слабых сторон (на этот момент обратили особое внимание) также впечатлял. Одного взгляда на эти характеристики хватало, чтобы трезво оценить свои способности и осторожно обойти столь опасную и грозную цель десятой дорогой, постаравшись не привлекать к себе излишнее ее внимание. Если только мозги не размягчит информация в пункте 'Цена за предоставленный труп'. Сумма, что предлагалась Конохой за ликвидацию 'ликвидатора' клана Учиха впечатляла, особенно в контрасте с ценами за голову остальных людей из всей книги. И что примечательно, в этом пункте отсутствовала графа 'Цена за живого', что говорило о многом. В отличие от того же Орочимару, которого я нашел сразу после Итачи в том же разделе (забавно, что их двумя именами этот раздел и заканчивался). Змеиного саннина можно было как ликвидировать, так и захватить живьем. Причем за живого Коноха была готова заплатить едва ли не больше, чем за голову мертвого Итачи. А вот отступник без своей замечательной головы интересовал власти Листа куда меньше — сумма едва достигала половины награды за Учиха. И это тоже было показательно. Смертоносный ученик самого Хокаге был ценнее для своего родного селения живым, нежели мертвым, в отличие от другого выходца из этой деревни. Интересная картина, учитывая известные мне детали обстоятельств их отступничества.... И это при том, что даже чисто по описанию в книге, амбиции Орочимару воспринимались куда более опасными для Страны Огня в целом, а сам он вне всяких сомнений считался главным отступником деревни.

Если говорить о других членах организации Акацуки, то Коноха располагала информацией о некоторых из них. Самая современная книга говорила о некоем Хошигаке Кисаме — бывшем мечнике Скрытого Тумана, который являлся сейчас предателем и беглецом, похитившем одно из достояний данного селения. О том, что он причастен к Красной Луне не говорилось, но мне удалось кое что о нем вспомнить, как только разглядел его акулью физиономию. Сведения о нем были достаточно скудны, кроме некоторых заметок о том, какими особенностями наделен его клинок — Самехада (если конечно, эту штуку можно назвать клинком), и что о нем было известно со времен его службы в силах Тумана. Коноху он интересовал именно как обладатель уникального оружия, которое деревня была не прочь заиметь. Просочившиеся в мою голову мысли о том, как потом Лист будет разбираться с тем же Мизукаге, который наверняка может потребовать свою собственность обратно, быстро исчезли. Новости о том, что Страна Воды сейчас находиться в самом разгаре гражданской войны появились давно и вряд ли сейчас Туман будет грызться ради одного меча с сильным соседом. Потому просто обратил внимание на то, какая сумма предлагалась за его голову и продолжил листать....

Когда я просмотрел практически все книги, что имелись в наличии, мне удалось идентифицировать следующих ребят, как членов интересующей меня организации: Сасори из Скрытого Песка (его родная деревня обязалась заплатить за него живого или мертвого энную сумму, в то время как та же Коноха и Ива были заинтересованы в нем живом), Дейдара из Скрытой Скалы (Ива была готова заплатить как за него целиком, так и за голову отдельно, в то время как Суну он интересовал живым и невредимым), Хидан из Скрытых Источников (небольшое упоминание и незначительная сумма денег, что предлагалась за его голову несколько озадачивали, учитывая то, что я точно видел его в плаще с облаками). Сведений о них, к сожалению, было мало. Коноха знала о них не так много, как хотелось бы, а оказавшиеся в деревне Книги Бинго других стран явно были урезанными версиями, потому профили были достаточно скудными....

Еще одного из Акацуки я нашел в одном из старейших, чуть ли не первом издании, и наверняка просто не обратил бы внимание, если бы уже не видел этого лица, частично скрытого маской через змей. Некий Какузу из Скрытого Водопада, который напрочь отсутствовал в современных редакциях, но в то же время голова которого (как пришитая к телу, так и оторванная от нее) лет этак пятьдесят-шестьдесят назад оценивалась очень высоко. Этот невероятный долгожитель явно был далеко не прост, даже несмотря на немногочисленную о нем информацию....

Информации про лидера Акацуки я не нашел. Человека с риненганом не было ни в одной книге. Зная о том, что он из Страны Дождя, я тщательно изучил всех, кто так или иначе имел отношение к этой территории. Но в получившемся коротком списке не удалось найти никого, кто хоть как-то отдаленно мог быть с ним связан. За исключением, пожалуй, одного. Ханзо Саламандра — практически во всех современных книгах большинства деревень обозначенный как лидер Скрытого Дождя и один из самых опасных шиноби в мире. Читая описание про этого шиноби в книге Конохи (его имя появилось в изданиях несколкьо десятилетней давности и с тех пор информация о нем практически в неизменном виде кочевала во все следующие), невольно поражался тому, насколько внушительным он был. Грозный боец, политик, обладатель огромного опыта во всех касающихся шиноби его ранга аспектах. Сумма за его голову в старых книгах была поистине астрономической. Современные версии книг в большинстве своем уже не содержали информации о стоимости его головы, зато небольшая приписка, что появилась еще при первом его упоминании десятилетия назад 'избегать прямого столкновения', с каждым новым изданием дополнялась. Такой человек просто никак не мог не столкнуться с самопровозглашенным божеством. И при определенных обстоятельствах он мог бы даже хорошенько того покусать.... Память подсовывала смутные образы того, что и в самом деле Ханзо был каким-то образом связан с обладателем риненгана. Но вспомнить как именно не получалось. Подумав некоторое время и не сумев оформить туманный образ во что-то конкретное, сделал себе пометку расширить диапазон задач для своей группы в Стране Дождя. Ханзо мог стать достойным союзником против божества 'с двойным дном' и было бы неплохо наладить с ним контакт....

Забавно, но изучение этого огромного списка шиноби разных стран и разных временных периодов довольно скоро вытеснили из моей головы все мысли о текущем составе Акацуки. Больше никто из попавшихся мне на глаза людей никаким образом не ассоциировался с ребятами в плащах, разве что некоторые из них вызывали некоторые неясные ассоциации, но это могло быть что угодно. Куда более интересным стало просто исследование всего этого многообразия, что предоставляли эти книги. Сам не заметил, как под моей рукой появилась объемная тетрадь, которую мои руки быстро заполняли столбцами иероглифов. И вскоре у меня уже был длинный список самых разных кланов шиноби, причем те, о которых я хоть раз слышал до этого, составляли ничтожное меньшинство. Более чем полторы сотни подобных организаций из самых разных деревень и стран. Удивительно, но даже в Конохе официально их было почти вдвое больше, чем я знал до этого момента! А по всему миру? Да, возможно некоторые из них уже уничтожены, но все же.... Глядя на этот список, просто поражался тому, что на самом деле скрывал мир, в котором я жил все эти годы. Эти кланы, эти многочисленные, разбросанные по всему миру организации, которые когда-то предшествовали современному мировому порядку и системе военных деревень. С объединения самых сильных из них и началась современная история.

Когда-то прочитанная мной история Конохи пусть и описывала период времени до ее основания, упоминая о кровавом конфликте между многочисленными подобными мелкими объединениями, только рассмотрев наверняка далеко не полный, но все равно внушительный список, до меня наконец, дошло понимание того, что за война тогда шла. Все эти кланы, со своими разнообразными секретными техниками, знаниями, тактическими и стратегическими находками, нередко очень интересными и пугающими геномами, союзниками, не объединенные под началом одной страны и непрерывно режущие друг друга.... Даже если и сейчас Мир Шиноби нельзя было назвать далеко не самым мирным местом, что же творилось тогда? Отчего же понятие 'перманентная война' мне кажется наиболее подходящим....

Просматривая список всех этих кланов, я с некоторым удивлением обнаружил и то, что оказывается мой список улучшенных геномов, которыми я владел в силу специфики моей нынешней профессии, оказался опять же далеко не полным. Шаринган, господствующее ныне в Конохе додзюцу — бьякуган, мокутон Первого Хокаге и как мне известно, подвластное когда-то предкам Сенджу, магнетизм из Суны, пар из Тумана, лава из Скалы и других территорий — это еще было у меня на слуху так или иначе. Равно как и некоторые физиологические особенности, особо сильно проявившиеся у ребят из Тумана, некоторые из них всегда было интересно изучать, используя предоставленные Дайчи образцы клеток. Но это были лишь цветочки. Самые ранние книги содержали информацию о людях, чей геном позволял им перемещаться на огромной скорости! Или же были шиноби из одного клана с территории Страны Земли, которые могли то ли превращать, то ли покрывать свое тело необычным пластичным материалом, что делало их крайне живучими. Что еще интересно, некоторые бойцы с необычными геномами в последующих книгах более не упоминались, что позволяло делать вывод о том, что таковых просто не осталось. Зато нередко появлялись новые. Причем, соотношение исчезнувший/появившийся странны образом держался на примерно одном уровне. Любопытная картина, однако....

Анализ продолжался, и моя тетрадь постепенно пополнялась все новыми и новыми сведениями. Мне было интересно все: необычные стихии, кланы, геномы, техники, селения (коих, кстати, тоже оказалось немало за последний век, причем многие уже давно были уничтожены, судя по отсутствию упоминаний о них в современных книгах). Было интересно наблюдать, как оценивались головы тех или иных шиноби по годам, за тем, как менялось отношение к отступникам по мере развития современной системы с учетом той же 'ценовой политики' в их отношении. Изучая и сравнивая книги разных селений одного и того же периода, было любопытно, как шла конкурентная борьба за особо ценными кадрами, сбежавшими из своих деревень, что также отражалось на примечаниях к их профилям, ценах и общем тоне записей. Одним словом, эти книги были историей Мира Шиноби, наглядным свидетельством того, как постепенно он менялся за десятилетия войн, мира и ожесточенного соперничества. Как рождались и исчезали селения, кланы, страны. Как многочисленные ниндзя, зачастую очень успешные, сильные и весьма ценные, внезапно по той или иной причине уходили из службы и превращались в отступников. Как за них шла борьба конкурентов, что хотели переманить их к себе. И как некоторые что бы не случилось, почему-то так и оставались отступниками, предпочитая бродить где-то на задворках, игнорируя денежные предложения и оставаясь вне закона....

Последнее отчего-то меня зацепило. Случайно наткнувшись на одного сильного, если судить по описаниям в книге Облака ниндзя Скалы, обладавшего к тому же, улучшенным геномом (книга была старой), в книге уже родной для него деревни через несколько, если не десять, лет, он был обозначен как отступник. А в другом издании, уже от Конохи, этот же человек был зафиксирован как соратник того же Ханзо в Скрытом Дожде. И таковым он оставался до своего исчезновения из источников где-то за десятилетие до этого. Все бы хорошо, если бы не одно 'но'. Подобные случаи встречались нередко. Опытные и сильные бойцы, оцениваемые вражескими деревнями как наиболее опасные солдаты, наверняка находящиеся на хорошем счету, отчего-то продолжали покидать свои родные селения. И если часть из них со временем оказывалась в распоряжении других великих стран, то большинство либо предпочитало вербоваться в маленькие деревни, либо оставалось отступниками, за которыми шла охота. И это было немного странно. Уход из крупной деревни, где жить в любом случае гораздо лучше, сам по себе был необычен. Но еще более необычным было то, что очень часто такие люди примыкали именно к небольшим селениям. Причем часть этих мелких селений в свою очередь исчезла во время войн.... Получалось, что в сильнейших военных селениях существовали люди, по тем или иным причинам искавшие себе счастья в несколько необычных местах для этого. И нередко находившие там свою смерть.... Что бы это могло значить?

Глава — 14.

В поисках Бога

Сырость. Невероятная влажность. И неприятный холод. Избыток влаги в воздухе делал его только сильнее, делая и без того не лучшие условия для его вида еще хуже. Этот промозглый противный дождь не прерывался ни на мгновение, с завидным упорством поливая и без того щедро орошенную землю все новыми и новыми порциями воды. Почва уже не была в силах принять в себя эти объемы, и повсюду стояли громадные глубокие лужи, порою превращавшиеся в настоящие озера, в которых время от времени виднелись редкие водоплавающие птицы. Возможно, их было бы больше, но даже любящие воду пернатые не могли вечно терпеть падающие капли и эту безумную сырость.

Для разведчика, забредшего так далеко, этот дождь превратился в непреодолимое препятствие. Настоящая пелена, через которую не прорваться, не пройти. И она превратила небольшое укрытие, обнаруженное им незадолго до этого в ловушку, из которой оказалось невозможно вырваться. Старое строение, крепкое, возведенное когда-то из прочного камня, ныне заброшенное и пустующее. Хотя.... Разведчик, подумал бы, что оно пустует, только будь он человеком. Он же прекрасно видел, что внутри полно насекомых, прочей мелкой живности, которыми закусывал, когда ощущал признаки голода. И наконец, вьющееся растение, занимающее большую часть свободного пространства, среди бесконечных стеблей которого он и укрывался, старательно скрываясь от возможных чужих глаз. Да и мелочи так спокойнее, когда они его не видят и почти не чувствуют его присутствия. Жалкая иллюзия безопасности перед грозным чешуйчатым хищником....

Округа была полна воды, воздух дышал холодом, и от того хладнокровному существу, направленного в этот неблагоприятный c важной миссией, было трудно перемещаться снаружи. Стоит ему выбраться, как уже через некоторое время он становился излишне вялым, и смерть подбиралась к нему близко блаженным забытьем и сном. Потому он ждал. Ждал, надеясь на то, что дождь прекратиться и снова установиться та относительно ясная погода, что стояла ранее. Те несколько дней, которые он осторожно, отдельно от остальных собратьев, двигался вперед, были вполне спокойными. Ни дождя, ни ветра, ни того пронизывающего холода. Несмотря на пасмурность, воздух и земля казались теплыми, а подпитываясь силой окружающего мира, он вовсе не испытывал никаких лишений. Но потом что-то изменилось и только благодаря невероятной удаче ему удалось найти столь надежное укрытие в этом холодном, ставшем резко враждебном мире. Останься он еще немного под этим дождем, ползая по мокрой земле, а порой и плавая в стремительно появлявшихся лужах, отнимавших у него тепло, даже сила, что питала его не смогла бы ему помочь. Миссия была бы провалена, не говоря уже о собственной гибели....

Находясь здесь, он мало задумывался о том, как обстоят дела с собратьями, выполняющих ту же миссию. Ему было все равно, если кто-то смог уже добраться до нужного места и найти то, что от них требовалось. Он был автономен, также как и остальные. Пока тот, кто дал им цель не решит иначе, он будет выполнять задачу так, как ему вздумается, в полной зависимости от существующих условий. И даже если ее выполнит кто-то еще, он сделает это повторно, чтобы потом отправить свой отчет управляющему разуму. Он прекрасно знал, что такой подход устраивал не только его одного, но и упомянутое существо, находящееся очень далеко от этих краев. Тот вообще любил рассматривать одну и ту же вещь под разными углами. И разные разведчики по его мнению обеспечивали такой подход.

Когда в зоне чувствительности появились два больших источника тепла, он молниеносно подобрался. Для знающего разведчика не требовалось времени, чтобы понять, кто еще мог наведаться в этот укромный уголок. А для того, кто владел способностью использовать силу окружающего мира не стало секретом и то, что они тоже владеют силой. Силой, доступной людям. Силой, которую, как он знал, презирали там, откуда он был родом.

Осознание ситуации с необратимостью рока вызвало все вложенные в подкорку приказы. 'Немедленно обеспечить контакт с управляющим разумом, если вокруг появится хотя бы один слабый обладатель силы людей', — гласил один из них. Разведчик немедленно выполнил его. По связывающей нити быстрее молнии устремилось послание в глубь Великой сети. Жалкие мгновения требовались ему для того, чтобы преодолеть огромное расстояние и достичь адресата. Чуть больше для того, чтобы он был распознан и на него отреагировали. Нить напряглась. Разведчик ощутил, как где-то вдали с ним налаживается связь. Как внимание управляющего разума тянется к нему, преодолевая все преграды, всю ту пелену, что скрывала окружающие земли. В тот момент, когда в старое здание вступал первый двуногий, разведчик уже физически ощущал присутствие того отдаленного существа в самом себе. В этот миг хозяин уже смотрел его глазами, чувствовал его кожей и языком, случись что, был готов кусать его зубами и травить врагов его ядом. Правда, скрывал их общее присутствие он уже своими методами, изменив ток энергии вокруг особым образом.

Люди вошли в здание как к себе домой. Разведчик пусть и мало понимал суть двуногих, до сих пор не имея опыта столкновений с ними, но все же полагал, что проверка места, куда ступаешь естественным для любого живого существа. Особенно если оно желало остаться таковым. Даже та мелочь, не блещущая умом и постоянно становящаяся его едой, и то проявляла больше осторожности чем эти громадины. Оказавшись внутри, они небрежно окинули взглядом пространство, после чего быстрым движением стянули с себя защитный покров. 'Плащи', — донеслась до разведчика мысль наблюдающего разума, — 'Дождевики....'

Слова мало что значили для рептилии, но образы, мгновенно сформированные перед его мысленным взором силами его нынешнего сотоварища, быстро позволили рассеять мрак невежества. 'Дождевики' в понимании того существа были людьми, населяющими одно из поселений в этом неблагоприятном сыром краю. И как подсказывали мысли-сообщения в голове, те несколько потускневшие, но явно металлические пластины на их головах, служили опознавательными знаками.

Люди между тем, о чем-то говорили. О, этот язык людей.... Мало кому из рептилий он был ведом, и разведчик не привык причислять себя к числу знатоков. Как и большинство своих собратьев, он общался несколько иными способами. Даже с тем существом, что сейчас вместе с ним наблюдало за разворачивавшимся действом, 'разговор' всегда строился на обмене хитрыми сигналами через нить, а не этими странными и раздражающими колебаниями воздуха. Впрочем, как он чувствовал, контролирующий разум всеми силами пытался понять, что же несут в себе эти колебания воздуха и никак не справлялся с этим. До чего же наверное сложно ему жить среди себе подобных, не владея их же способами общения....

Двуногие между тем, извлекли откуда-то несколько сухих веток, которые уже через несколько мгновений бодро затрещали от ярких язычков пламени, что лизали их. Приятное тепло тут же разлилось по всему зданию, коснувшись и чешуи разведчика. Короткая мысль-благодарность этим возможным врагам сама по себе возникала в его голове, пока те усаживались вокруг своего костерка. Их разговор же не прерывался ни на мгновение, что вызывало у контролирующего разума приступ сильного раздражения. Не от того, что они болтали и нарушали приятную атмосферу спокойствия, как это было у рептилии, а потому, что он очень хотел их понять, но никак не мог. И то ли приятное тепло что-то тронуло в душе хладнокровного хищника, то ли что-то еще, но ему захотелось помочь своему сотоварищу. Он знал, что старшие родичи на Родине владели способом не только понимать, но и воспроизводить речь двуногих. И инстинктивно понимал, как это сделать, хотя сейчас, будучи очень молодым, ему большинство этих способностей были не доступны. Собравшись, он начал сосредотачиваться на звуковых колебаниях, воспринимая их всем своим телом, на всплесках энергии вокруг их тел, изменении температуры тела и всего остального, чтобы собрав это все воедино, преобразовать в импульсы и передать их через нить разуму на другом конце. У него не было никакой уверенности в том, что ему удается правильно перевести хотя бы часть всего того, что говорили эти двое, уж слишком непривычно было воспринимать, да и утомительно, что уж тут говорить. Эти люди слишком многое выплескивали наружу, что для предельно холодного и прагматичного, сосредоточенного на выполнении в основном только одного задания разума разведчика казалось диким.

Через нить мгновенно прибыл ответный сигнал, который иначе как эмоцией нельзя было назвать. Удивление? Кажется так называется это чувство. Но адресат уточнять это не стал. Разговор пары двуногих должен был быть передан до конца, и он почувствовал как сильно напряглась нить. Существо, что смотрело на мир его глазами ловило каждый посылаемый импульс, улавливая каждое 'переведенное' слово, каждую эмоцию, каждое изменение. Оно запоминало, явно пыталось додумать то, что перевести не удалось, или понять то, что явно было передано неверно. И в этот момент разведчик ни за что не посмел бы нарушить его концентрацию или сорвать свою новую работу. Он чувствовал, насколько для разума это важно. Почти также важно, как и миссия, порученная рептилии. Нет, всем сородичам и собратьям рептилии, что сейчас прокладывали себе путь в этих дождливых краях.

Двуногие продолжали о чем-то переговариваться, между тем в их руках появилась какая-то еда, которую они подогревали над костром. Запах, что распространился по воздуху, разведчику не сильно понравился. Но он не обращал на это никакого внимания. Главным все также оставалось не то, что уходило в рот этих двоих, а то, что оттуда вылетало. Потому он продолжал работать над этим, все больше чувствуя усталость от этого изредка прерываемого, но все же потока, хотя с каждым новым отправленным импульсом казалось, что работа спориться лучше.

Когда с едой было покончено, один из людей извлек странной формы предмет, что даже несмотря на загруженность вызвало у существа с другого конца связующей нити очередную эмоцию. Ироничное веселье? Что это значит?

Предмет оказался сосудом, к которому один из людей немедленно приложился и отхлебнул жидкость, что находилась внутри. Судя по запаху, разведчику больше понял бы скорее отвращение, нежели веселье от своего сотоварища. Мерзкий 'аромат'....

Распитие длилось недолго. Двуногие приложились к сосуду всего раза по два, после чего спрятали его в свои котомки, явно приберегая для следующего раза. При этом холодный ум рептилии кажется понял, для чего эта жидкость им потребовалась. Судя по тому, что люди стали казаться явно теплее, она создавала согревающий эффект. Воспользовавшись короткой заминкой, разведчик уточнил этот вопрос у контролирующего разума, вызвав очередную вспышку иронии и веселья. И короткий ответ, который можно было бы перевести как 'отчасти'....

Внезапно ситуация изменилась. Несмотря на сосредоточенность на переводе разговоров людей, разведчик довольно легко уловил приближение еще несколько источников тепла, причем, они, кажется, пытались скрыть свое присутствие. И если первые несколько мгновений он был уверен, что двуногие не замечали гостей, то через мгновения был вынужден изменить свое мнение. Расположившиеся в здании люди неожиданно раздвоились. Парочка все также спокойно осталась сидеть у костра, в то время точно такая же пара уже примерила для себя местечко на потолке, полностью слившись с камнем. Скорость, с которой все было проделано, изумляла.

Источники тепла снаружи между тем окружили здание со всех сторон, заняв позиции на большом расстоянии. Прятались они неплохо. Разведчик ощущал их с некоторым трудом, и то лишь благодаря своей способности использовать силу окружающего мира. Лишь один не скрывался. Он подождал некоторое время, после чего направился к зданию, при этом создавая странное ощущение неестественности. Наблюдатель обратил на это свое внимание и спустя мгновение понял, что он проделал почти такой же трюк, что и те двое внутри — раздвоился. И приближались оба — и двойник, и оригинал. Причем, если двойник шел впереди, всем своим видом показывая свое присутствие, то оригинал шел за ним, став невидимкой — обладающий отличным контролем окружающего мира хищник и то с трудом ощущал его присутствие — настолько хорошо он был сокрыт.

Гость-двойник ступил за порог, подняв руки и взору открылось то, что он был одет также, как и те, что расположились у костра. Выделялся разве что необычный предмет, висевший у него на шее, который сотоварищ прокомментировал странными образами. Разведчик из посланных образов понял, что эта штука предназначена для очистки воздуха от ядов. Полезная вещь, однако.

Расположившиеся у костра хозяева приняли гостя хорошо. Перебросившись парой реплик, пригласили к костру, после чего начался разговор, который любой разбирающийся в людях назвал бы странным или даже сюрреалистичным. Ведь беседу вели одни двойники, в то время как оригиналы всех троих прятались и судя по ощущениям разведчика, чьи инстинкты напряглись, были готовы убить друг друга максимально быстро и жестоко.

'Переговоры' — прозвучала мысль сотоварища в голове, который в этот момент был сосредоточен сильнее, чем когда-либо до этого. Рептилия эту мысль оставила без комментария. Он и так понимал, что дело тут явно не чисто, раз все трое для беседы использовали двойников.... Не говоря о том, что сейчас те, что остались снаружи также раздваивались, распространяясь по всей округе. Что-то назревало.

Тон переговорщиков становился все резче и резче, при этом оригиналы, сокрытые в тени, казались все меньше и меньше. А потом кто-то из трех, кажется гость сказал что-то, отчего все буквально повисло на волоске. Разведчик чувствовал, как сосредоточились те двое на потолке. Он ощущал, насколько сильно в этот момент напряглась маскировка гостя, с трудом сдерживавшаяся сосредоточенную внутри нее мощь.

'Пейн...', — прозвучала мысль сотоварища, наполненная странными чувствами. А уже через мгновение ситуация снова внезапно изменилась. Двойники двух людей в здании внезапно испарились, а на их месте выросли оригиналы. Они встали, опустив головы, а через мгновения из повязки с металлическими пластинами упали на каменный пол. Прозвучали еще слова и из тени вышел уже оригинал гостя, что подошел ближе, протягивая двум своим собеседникам небольшие карточки, после чего ловко схватив повязки, вышел наружу, отставив разведчика в недоумении смотреть ему вслед.

'А что собственно произошло?'

Такова была его единственная мысль, когда готовящаяся схватка опасных существ внезапно закончилась этим пшиком.

'Ханзо мертв', — прозвучала ответная мысль сотоварища, который также смотрел за тем, как вслед за гостем наружу направились и сидевшие до этого здесь двуногие, — 'Пейн победил и собирает трофеи....'

С этими словами замолчал, вместе с разведчиком следя за тем, как две отдельные группы, объединившись, направились куда-то на северо-восток. Бесчисленные двойники, что заполняли округу, видимо поняв, что схватки удалось избежать, исчезли....

Небольшое поле, слабо освещенное светом солнца, с трудом пробивающегося сквозь тяжелые свинцовые тучи и залитое тоннами воды, внезапно перестало быть тихим и богом забытым местом. Какие-то жалкие мгновения потребовалось для того, чтобы воздух заполнили звуки ударяющихся друг о друга металлических клинков, а редкие капли немного стихшего дождя разбивались о стремительно двигающиеся тела воинов. Фигуры, молниеносно двигающиеся в пространстве, яростно схлестнулись между собой, осыпав влажную траву и многочисленные лужи россыпью искр, что угасали уже после того, как сражающиеся успевали переместиться в другое место. Это была схватка шиноби — невероятно проворных, тихих, быстрых существ, появляющихся из неоткуда и исчезающих в никуда....

Лязг. Молниеносные перемещения серых теней по полю, сноп искр разлетающийся вокруг, и очередные перемещения. В воздухе взвились стремительно раскручивающиеся диски, в которых лишь особо глазастый различил бы зонты. И землю оросил очередной дождь — на этот раз из блестящих острейших и пропитанных ядом игл.

Фигуры, что попали под их удар вспыхнули белыми облачками, кое-где на их местах на землю попадали куски дерева, до этого валявшиеся чуть в стороне, кое-где камни, укромно мокшие в одной из луж. Очередной бросок. Очередной сноп искр, и в поле начался клубиться непроницаемый молочный туман. Одна из серых теней на ходу сложила ручные знаки и поток стремительного ветра немедленно разогнал его.

В столкновении обычному наблюдателю было трудно что-то распознать, что-то увидеть. Слишком быстро двигались фигуры. Слишком мало они отличались друг от друга. Слишком запутанными и непонятными казались их перемещения. И когда на землю упал один из сражавшихся, схватившись за окровавленную грудь, никто из возможных наблюдателей не смог бы сказать, какая из сторон понесла первую потерю.

Некоторые из луж обратились в водные щупальца, что стремительно ринулись в сторону двигающихся среди ближайших деревьев теней. Одно из растений оказалось на пути страшного водяного снаряда — его ствол прошило насквозь, пока водное щупальце пыталось настигнуть цель, что оказалось за ним. Снова в воздух взвился зонт и снова обрушил на землю поток смертоносных игл, метя туда, где мог укрываться тот, кто сотворил щупальца. Но вместо того, чтобы настигнуть живую человеческую плоть, они нашли лишь очередную лужу, во что распалась их цель. Снова начал сгущаться туман и снова порыв ветра снес его в сторону. Очередные стремительные железные снаряды прочертили свой путь по воздуху в поисках врага. Очередные искры разлетелись на месте, где встречные металлические клинки нашли друг друга.

В какой-то момент на землю рухнул еще один человек. Он тяжело дышал, хватался за маску, что скрывала его лицо, пытаясь скрючившимися пальцами отыскать пробоину от столкновения с железным острием и перекрыть поток ядовитого воздуха, что поступал в легкие. Но прилетевший тяжелый металлический клинок прервал его попытки, пробив шею и оросив землю багрянцем.

Схватка ожесточилась. Кто-то породил водяные снаряды, что сплошным потоком начали искать свою цель. Кто-то ответил на них землей, что взбугрилась под ногами сражавшихся и попыталась схватить врагов образовавшимися грязевыми лапами. Одному из них не повезло попасть под их удар, и за ляжку ухватилась холодная почва, остановив готовящийся прыжок. Стремительный росчерк клинка и лапа рухнула на землю, а человек сорвался в могучем прыжке. Чтобы прямо в воздухе его настигла тень, что на мгновение осветилась ярко вспыхнувшим клинком молнии.

Тело рухнуло на землю, а срезавший его воин с погасшим клинком уже исчез в тени ближайших деревьев, скрываясь от вновь поднявшихся водных щупалец. Одно из них почти настигло его, но на его месте осталось лишь материализовавшееся бревно, которое тут же было разнесено в клочья силой удара воды.

Бой продолжался. Стремительные тени начали постепенно смещаться в сторону леска — дальше от поля. Почему они не сделали этого изначально так и оставалось тайной. Изменившиеся условия мгновенно осложнили ситуацию. Стволы деревьев превратились в укрытия, за каждым из которых теперь мог укрываться противник и из-за каждого ствола или ветки которого в любое мгновение угрожал вылететь молниеносный клинок, готовый сразить неосторожную добычу. Сам лесок между тем начал постепенно скрываться в непроглядном тумане — уже в который раз одна из сторон пыталась создать идеальные для себя условия. И в который раз потоком воздуха от пелены попытались избавиться.

Первые мгновения схватка в леске протекала в прежнем ритме. Быстро, стремительно, с искрами и лязгом металла, летающего по воздуху и незаметными, будто бы сливающимися с окружающей серостью фигурами людей, что двигались между стволами, ведя поиск цели и укрываясь от тех, кто сделал целью их самих. Щупальца из воды вновь продырявили несколько деревьев, пытаясь настичь очередную быструю тень, вспыхнувший на мгновения желтый искрящийся клинок обрубил одну из них и едва не лишил жизни того, кто эти щупальца создавал. Лишь поднявшаяся стена из воды, во что превратилась одна из ближайших лужа, стала спасением, дав время разорвать дистанцию и выйти из зоны поражения.

Но потом схватка изменила свое течение, свою природу, стоило одной из сторон воспользоваться козырем. Бесчисленные иллюзорные копии заполонили лесок, превратив весь лесок в подобие ловушки, в которой всюду были враги, каждый из которых мог оказаться настоящим. Это немедленно усложнило жизнь другим, которые немедленно решили выбраться из столь опасного места, трезво оценив свои шансы. И по пути едва не потеряли одного из своих, когда воин с желтым клинком внезапно появился прямо из под ног одного из отступавших, стремительным росчерком нанеся рану в бок. Тому удалось спастись — в мгновения ока он обратился водой и скоро уже воин с клинком разрубал несколько прилетевших сюрикенов, направленных переместившимся бойцом. Впрочем, долго оставаться мишенью тень с клинком не планировала — тут же снова скрылась под землей, исчезнув из зоны видимости. Обрушившийся на то место водный поток своей цели не достиг — враг успел скрыться.

Очередной раунд схватки резко изменило прибывшее подкрепление одной из сторон. К тем, что отступили вновь на поле, присоединились еще несколько человек, облаченных во все серое и вооруженных длинными острыми кривыми клинками. Холодные глаза этих воинов смотрели над защитными полумасками, что фильтровали им воздух в сторону леса. О чем-то быстро переговорив со своими союзниками, они принялись складывать серию ручных печатей, пока те прикрывали их от вылетавших из леса метательных снарядов. Всплеск чакры и вся вода, что была в этом поле и продолжала падать с неба, обратилось в оружие. Огромный дракон, порожденный чакрой и влагой, обрушился в сторону леса, сметая иллюзии и снося слабые деревья — объединенная техника не щадила никого.

Бойцы немедленно бросились к деревьям — добить попавших под удар врагов. Ворвавшись в лесок, они были готовы рубить все, что попадется им под ноги, но изрядно пострадавшее место ответило им могильной тишиной. Сражавшиеся с той стороны просто испарились, словно их и не было.

По воздуху разилось раздражение, которое испускала одна из фигур в сером коротком защитном плаще с полностью закрытым маской-респиратором лицом. Что-то прошипев, воин указал на юго-запад — направление, куда скорее всего могли отступить враги. Один из новоприбывших с полумаской и клинком, висящим сейчас за спиной, несколько сомневающимся видом пожал плечами. И посмотрел на северо-восток, вызвав очередной приступ раздражения. Но спокойствие быстро было восстановлено, стоило мечнику произнести одну единственную фразу, слегка заглушенную полумаской.

'Приказ Пейна'

Лидер первоначальной группы склонил голову и отдал приказ своим заняться ранеными и телами убитых. Что оперативно и было сделано. Объединенный отряд вскоре был готов отправляться в путь в соответствии с распоряжением. Командир, прежде чем отдать приказ к выдвижению, бросил последний взгляд на яму, что осталась на месте, где скрылся проворный воин с клинком и которого так и не смогли настигнуть водным потоком. Прошипев ругательство, которое заглушил его респиратор, он поднял руку, и группа сорвалась с места, оставив на месте очередное поле сражения последних аккордов гражданской войны.

Не прошло и десятка минут, как победившая сторона исчезла, как земля на месте одной из бывших луж взбугрилась, освобождая скрывавшуюся под ней фигуру воина в маске в точно такой же серой форме. Бросив ледяной взгляд из под стекол защитных очков в сторону скрывшегося противника, обратил внимание на небольшой порез, оставшийся на руке. Дотронувшись, прошипел что-то про себя, и быстро вколол рядом противоядие, после чего извлек с пояса цилиндрическую рукоять, что мгновения вспыхнула желтой молнией. Убедившись что с любимым оружием, некогда открывшим ему двери в новый мир все в порядке, спрятал вновь и направился на юг — к точке рандеву. Предстояло прорваться через границу. Война была проиграна.

Уже собираясь совершить прыжок, он почувствовал взгляд и стремительно обернулся, готовый мгновенно оборвать любую жизнь быстрым залпом сюрикенов. Но на месте возможного противника его взгляду предстала лишь темно-зеленая чешуйчатая тварь, что смотрела ему вслед. Возникшая было мысль прикончить это существо, что как-то подозрительно осмысленно наблюдала за ним, быстро уступило место совсем другим выводам. И потому он предпочел оставить рептилию в покое. Собираясь на ту сторону границы стоило помнить о некоторых любителях хладнокровных тварей....

До этого места они добирались долго. Медленно, но верно преодолевали многочисленные препятствия, пережидали длящиеся по несколько суток холодные дожди, осторожно пробирались сквозь буйные заросли влаголюбивой растительности, среди которой обитали свои хищники, что были не прочь полакомиться их плотью. Время от времени они натыкались на редкие селения, частично разрушенные, частично пострадавшие от сражений, в которых обитало малочисленное двуногое население, вяло занимавшееся своими делами, стараясь по большей части избегать длительного пребывания на бесконечно влажном и очень часто холодном воздухе. Слабые, источающий странный и тягучий аромат страха смешавшегося с апатией и безразличием. Хотя встречались и другие двуногие. Исчезающе мало, но тем не менее попадались им на глаза те, кто был наделен силой и чувствовал себя прекрасно в этом неблагополучном и суровом краю. Они были быстрыми, лишенными слабостей, присущим оседлым людишкам, сытыми и крайне опасными, уверенными в себе. Зачастую такие люди появлялись неожиданно, быстро проносясь по обширным пространствам с умопомрачительной скоростью, игнорируя как проблемы с дорогами, так и погодные условия. Они всегда куда-то торопились, мчась по своим делам и ни разу не случалось так, чтобы таковые встречались в одиночку. Только группы от четырех человек, и всегда придерживающиеся определенного построения.

Среди буйной растительности всегда мокрой земли, и крайне редких следов благополучной жизни им часто попадались ржавеющие остатки железного хлама — испорченное оружие. Чем дальше они продвигались вперед, тем больше становилось этого добра, равно как и руин селений, взрыхленной земли, пепелищ. И реже встречались люди. Слабых, утомленных и напуганных оседлых не осталось вообще. Сильных, быстрых и опасных иногда можно было заметить, но они скорее уходили из этих мест, чем прибывали.

Конечно тем, кто двигался по данным мрачным пейзажам на это было наплевать. Их куда больше заботило отсутствие опасных хищников, что могли попытаться оттяпать кусок их плоти, или же страх холодной смерти несмотря на усиление энергией окружающего мира. Но существо, что следило за всем, что творилось вокруг, и направляло их движения, думало иначе. Потому с каждым найденным разрушенным зданием, каждым обнаруженным рядом обломком острого железа, он все больше контролировал их действия. Иногда задерживал, чтобы внимательнее осмотреть развалины или поле сражения. Иногда заставлял подолгу отслеживать перемещающихся сильных двуногих теней, и внимательно изучать маршруты их движения. Но в основном он торопил их. Гнал вперед, туда, где должен был быть сокрыт эпицентр разрушения....

То, что предстало перед ними мало походило на все то, что они встречали до этого момента. В какой-то момент лесок, разросшийся на невысоких холмах внезапно оборвался, и они наткнулись на вал, созданный из вырванных с корнем деревьев, внушительных глыб, грязи, обломков зданий, кусков дерева и всевозможного хлама. Словно некая сила смяла все, что находилось по ту сторону этого вала и сотворила это очередное препятствие.

На преодоление этого завала ушло много времени. Они были небольшими по своей природе, а завал внушителен, скользок, крайне сложен для прохождения для существ их вида. Вдобавок накапывающий дождь только усложнял задачу. Но они двигались. Существо, что смотрело их глазами, подгоняло, испытывая явное нетерпение. И часто пыталось помочь, раз за разом подключаясь и усиливая их тела силой окружающего мира. Несколько раз их глазам попадались гниющие куски плоти и торчащие кости, перемолотые в этом хаосе. Для них это не играло никакой роли, но существо от их вида несколько раз едва не терял контакт от неожиданности....

В какой-то момент они наконец, очутились на вершине завала, и им открылась картина того, что находилось за этой преградой. Не сказать, что открылось многое. Дождь, постепенно усиливаясь, покрыл сплошной почти непроницаемой пеленой большую часть того, что там находилось. Но даже этого оказалось достаточно для того, чтобы определить, что завал имел круглую форму, а впереди находилось огромное пустое пространство, откуда полностью смяли все, что находилось раньше. Чудовищный кратер, дно которого медленно, но верно заполняла вода из-за бесконечных дождей этого края.

Существо, что смотрело на этот мир их глазами долго вглядывалось во все, что лежало перед ними. В его чувствах, что доносились до них — исполнителей его воли, читалась внутренняя борьба. Словно оно долго на что-то решалось. Пока наконец не поступил приказ. Решение было явно принято. Они собрались в одном месте и начали поглощать столько энергии, сколько было возможно. Для осуществления задуманного ее требовалось много. Наконец, спустя довольно много времени, им удалось собрать ее достаточно. Достаточно, по мнению существа.

В последнее мгновение поступила команда — проанализировать возможное наличие опасных двуногих. Волны энергии устремились по окружавшему их океану силы, анализируя все, что было вокруг. Ничего опасного замечено не было и могучая воля существа издали захватила полный контроль над ними всеми и всей собранной силой. Момент, и вся эта сила устремилась вдаль, пронзая само пространство и формируя коридор. Миг, и весь собранный объем попросту исчез, образовав пустоту, на месте которой мгновения спустя материализовалась человеческая фигура в мешковатой одежде с обмотанной тканью половиной лица и горящими красно-коричневыми глазами. Существо прибыло....

Взгляду открылась безрадостная картина далекого и тоскливого пейзажа. Небо затянутое свинцовыми тучами, медленно накапывающий дождь, который постепенно усиливался, сильная влажность и что самое неприятное — холод. Не холод в смысле мороз в Стране Снега, а нечто другое, что вроде бы и есть, и чего вроде бы и нет. Но даже несмотря на это, он был таким же неприятным, как и тот, далекий, оставшийся в прошлом, ненавидимый мной всеми фибрами души. Хотелось бы сказать, что хоть что-то остается неизменным, вот только есть у меня ощущение, что раньше, до всех этих злоключений, была у меня тягучая любовь к трескучим морозам за окном, снежным сугробам и пару, идущему изо рта....

Место, в котором я сейчас находился, лишь добавляло мрачности к и без того не отрадной картине серой реальности. Огромный завал того, что когда-то было чьими-то домами, просто зданиями разного назначения, улицами, необходимыми элементами коммуникации, водопроводом и так далее. Не говоря об внушительном пласте земли, корнями и стволами деревьев, траве. И мусор. То, что когда-то было хламом теперь здесь находилось вперемешку с тем, что стало хламом. В качестве жуткого дополнения ко всему этому списку служили люди. Огромное количество некогда живых мужчин и женщин, стариков и детей, сметенных чудовищным ударом жуткой реальности. И не удивлюсь, если вдобавок перемешанных с телами давно истлевшими останками покойников с ближайшего кладбища.... Кровь стыла в жилах от осознания того, что я сейчас стоял на этой огромной могиле, из которой до сих пор выглядывали разлагающиеся части. Стыла, даже несмотря на то, что крови в моем теле не было от слова совсем....

Путь сюда я искал далеко не один день. Привлек для этой цели огромную массу живых разведчиков, для которых эти края оказались тем еще гиблым местом. Дождь и влага поглощали тепло слишком хорошо, чтобы хладнокровным рептилиям было возможно длительное время действовать с прежней эффективностью. Немало их не смогли вовремя найти укрытие, где они могли бы переждать, согреться в сухости и за счет поглощаемой силы.... Немало полегло и от случайно, или не случайно прилетевшего метательного железа. В этих краях и без того шла война, и присутствие еще одного источника ядовитых проблем воюющие стороны не терпели. Задачу усложняло еще и то, что этого места не оказалось на доступных мне картах. Удивительно, но мной были найдено как минимум пять разных карт в разных местах, и почти в каждой местонахождение разнилось. Стоило ли говорить о том, что истине не соответствовала ни одна?

Но вот он я. И вот оно — это самое место. То, что когда-то носило название 'Скрытый Дождь'. Деревня Ханзо.... Бывшее поселение, буквально превращенное в гигантский кратер одним сокрушительным ударом. И не нужно было быть умником, чтобы понять, кто мог такое сотворить. Ибо имя этого человека по всей этой стране звучало почти везде. Его произносили с трепетом и закаленные в боях шиноби, и обычное население, прозябающее в полуразрушенных поселениях. Человек, из-за которого я и сунулся в эту страну. Пейн.... Бог....

Я бросил взгляд на змей, что притаились рядом, постепенно собирая только что потраченную энергию. Передал им сигнал спрятаться среди обломков. Дождь прекращаться в ближайшее время явно не собирался. А в их ослабленном состоянии он был куда опаснее. После вдохнув полной грудью, зашагал по валу из обломков, вглядываясь во все, что находилось под моими ногами, в то, что тянулось вдали сплошной круглой стеной. Время от времени выглядывающие из грязи и обломков куски человеческих тел заставляли вздрагивать, но я преодолев себя, шагал дальше. Изучал обломки. Рассматривал вещи, оставшиеся от жителей раздавленного селения, время от времени подбирая некоторые, чтобы потом положить обратно. Странные чувства вспыхивали внутри меня, глядя на всю эту картину былой пусть и не сильно богатой, но все же жизни. Словно снова ступил в тот самый город в болотах, но совмещенного частично с пустыней, что осталась от места битвы демонов. Растоптанный и разрушенный мир....

Я спустился вниз в кратер, хватаясь за липкую и мокрую землю чакрой, хотя даже она слабо помогала. Стены были почти отвесные, щедро приправленные мусором, грязью, осколками.... Несколько раз я едва не напоролся на острые торчащие куски металла и дерева, чудом избежав 'смерти'. Но все же совладав с собой, в конце концов, очутился внизу. Там, где медленно, но верно собиралось новое озеро. И зашагал по воде под дождем, поглядывая по сторонам и оценивая глубину, ширину, прикидывая реальные размеры селения, его населения и того объема силы, который приложил Пейн чтобы породить такое. И каждый шаг все сильнее и сильнее заставлял проникнуться мощью этого человека. А также заставлял вспомнить другого обладателя таких же страшных глаз, схватку с которым когда-то не смог пережить Ямато-но-Орочи. Невольно вздрогнув от внезапно соткавшегося прямо передо мной из тумана фигуры с одним фиолетовым глазом и формирующимся за его спиной призрачным образом огромного лиса с чудовищными хвостами, сжал зубы и усилием воли развеял иллюзию. Что уж тут говорить. Мне стало страшно.

В ушах зазвучали голоса тех людей, которые мне передавали змеи во всей этой стране. Удивительное открытие, ниспосланное мне одной сообразительной змеей, благодаря которой мне впервые удалось наконец услышать звуки через своих разведчиков. И благодаря чему я узнал очень многое в этой стране о ней же, о шедшей незадолго до этого ожесточенной гражданской войне, которая после гибели Ханзо и сокрушения Скрытого Дождя, практически сошла на нет, оставляя после себя лишь разрозненных отщепенцев, пытающихся выбраться из страны. Мало где находились те, кто не упоминал бы имя Пейна. Или же Бога, как называли его простые обыватели. Человек, который сейчас становился всем для этого народа и подминал под себя этот неблагополучный мир, создавая свой. Бог, у которого, по предсказанию Мисаки, было двойное дно, и которое, после увиденного здесь, мне хотелось открыть. Надеюсь оно даст мне намеки, как одолеть такую мощь не рискуя быть раздавленным в ответ. Схватываться с ним один на один мне не хотелось....

Оказавшись по моим прикидкам, где-то в середине кратера, я осмотрелся по сторонам. Краев не было видно, они растворились в пелене дождя. Я словно оказался посреди странного водного мира. Под ногами вода, сверху вода, вокруг тоже.... Странное ощущение.

Встряхнув головой, я сосредоточился. Так.... Вот он центр. Если мыслить логически, то именно сюда должен был ударить Пейн для того, чтобы получился такой кратер. А любой удар такой силы должен оставить следы.

Прикрыв глаза, начал прислушиваться к своим ощущениям. Скользнул в медитативное состояние. Ощутил весь тот океан природной энергии вокруг, к которому тут же подключился и принялся изучать окружающую меня реальность. И тут же опешил от нахлынувших чувств. Да! Это именно то самое место. И это именно та сила, которую Бог обрушил на землю, смешав со своей яростью. Сила, пропитавшая каждый сантиметр этого участка, до сих пор не рассеявшаяся, хотя судя по тому, что я услышал, Скрытый Дождь разгромили не один месяц назад.... Чакра, что ударила в это место, была колоссальной. Настолько огромной, что даже на фоне ее отголосков то, что я чувствовал когда-то в Стране Медведя у монстра казалась не настолько внушительной. Мне уже приходилось ощущать нечто подобное раньше. Тогда, когда судьба сводила меня с биджу. И когда она же привела к моему порогу моего брата.

Положив руку на водную гладь, я начал плавно собирать столько энергии, сколько было возможно. Сначала задумывался просто о взятии образца, но потом всплыла мысль получше. Жаль, что мой излюбленный наруч так и остался храниться рядом с древом в Рьючидо. Здесь от него было бы куда больше толка. Но сожалеть долго времени не было. Собрав столько энергии, сколько мне удалось, я сформировал из нее нити, которые сплел в замкнутую структуру, в которую потом влил еще. Столько, сколько она могла впитать. Так.... Дело сделано. Теперь стоило эту штуку обезопасить. Я направил сигнал вдаль. Через мгновения на моих плечах уже висел внушительный змей с серо-зеленой чешуей. Встроив структуру в него, я просигналил ему команду, что делать и отменил призыв. Тот исчез в клубах дыма, снова оставив меня одного посреди дождя и бывшего селения Дождя....

Я направился дальше с намерением оказаться на другой стороне кратера. Не то, чтобы у меня была какая-то конкретная цель. Теперь уж и подавно. Призывая себя в эту дождливую страну, я горел желанием взглянуть на все с высоты своего роста и своими глазами, ощутить масштаб своими способами. Теперь же, после всего увиденного, получения образца чакры, оставшейся со времени применения одной из способностей риненгана, особых целей здесь у меня не было. Слоняться по стране и светить на каждом, пусть в большинстве своем безлюдном углу своей наполовину закрытой рожей также не хотелось. Но просто так взять и отправиться обратно, или же развеяться не мог. Перемещению воспрепятствовало смутное чувство, что я здесь не просто так. И раз уж я рискнул сюда выбраться, то наверняка стоит покопаться получше. Авось и найдется что-то интересное, а если точнее, полезное. Ну а развеяться.... Это странное чувство, быть клоном. Вроде бы ты — это ты, точно такой же как и оригинал. Та же память, те же чувства, те же мысли и желания. Но чуть присмотришься и прислушаешься — все другое. Ты — создан как просто инструмент, средство расширения возможностей того, двойником которого являешься. Но при этом ты испытываешь сейчас то, что он не испытывает и возможно, не испытает. Да, твои воспоминания перейдут к нему потом. Ты продолжишь существовать уже как оригинал, растворившись в нем. Ты и будешь оригиналом.... Но то все равно будет оригинал, а не ты.... А тебе хочется пожить. Как можно дольше оставаться независимым, быть вдали от того, что тебя ожидает там, в Конохе, чувствовать себя иначе, вести совершенно иной образ жизни. При этом ты не задумываешься о предательстве оригинала, ведь ты — это все равно он.... Сложно объяснить все это. Наверное потому, что такова суть клонов. Суть техники. Или же дело в том, что я сейчас находился очень далеко от оригинала и действовал полностью независимо? Хотя не исключено и то, что тут замешано мое исполнение дзюцу. Все-таки я несколько иной....

Я только увидел появившиеся из пелены дождя стены кратера, как почувствовал, что кто-то приближается. И этот кто-то был не один. Группа. Команда. Четверо. С двух сторон. Пока еще достаточно далеко, но быстро приближающиеся. Судя по моим ощущениям, довольно сильные ребята.

Возникла вполне себе разумная мысль, вот прямо здесь и сейчас рассеять технику и исчезнуть, не давая противнику даже намека на то, кто это шныряет по территории Скрытого Дождя. И на всякий случай быстро передал условный сигнал с запросом разрешения оригиналу. Но к моему некоторому неудовольствию и...удовольствию, ответ был отрицательным. Оригинал не хотел в этот момент рисковать, получая порцию моих воспоминаний, и потому как бы говорил выкручиваться самому. Вспыхнувшее на мгновение ощущение раздражения от такой ситуации быстро сменилось...жаждой! Я в чужой стране, в чужих условиях, нахожусь в разгромленном селении, на месте которого остался лишь кратер. Я ничем не рискую, меня никто не знает, а значит, почему бы и не ощутить вкус реальной жизни на реальной войне?

Прикрыв на мгновение глаза, я максимально сильно подавил собственную чакру, после чего устремился в сторону, с твердым намерением занять удобную позицию около вала. Запасы поглощенной энергии природы и собственной чакры достаточно велики и в случае чего я смогу постоять за себя. Однако, все же стоит постараться не нарываться на схватку. Возможно, эти люди засекли меня из-за какой-то допущенной мной ошибки, и моя деятельность оказалась излишне заметной. Теперь, когда я снова собран и контролирую собственную чакру на максимум, то надеюсь, что смогу скрыться. И уйти без схватки. Несмотря на бурление несуществующей крови, желания устраивать схватку и раскрывать себя у меня не было.

Я двигался максимально быстро, стараясь все сильнее и сильнее окутываться облаком природной энергии, надеясь таким образом заглушить свою чакру. И кажется, это пока работало. Приближающиеся люди не меняли своего направления и окружали то место, куда я изначально шел. Значит моя теория оказалась верной. Собирая чакру Пейна, я раскрылся, и их сенсор засек чужака. Интересно, почему мне не удалось их засечь до всего этого?

Очутившись у вала, приткнулся к одному выпирающему обломку огромного столба. В ноздри тут же ударил тошнотворный запах разложения, идущий откуда-то из глубины, и это несмотря на полумаску, но я постарался игнорировать его. Понадеялся на то, что это послужит дополнительным средством маскировки. Начал ждать.

Группа людей возникла на предположенном месте очень скоро. Пусть и несколько потопталась в сторонке, явно не понимая, куда их цель делась. Расстояние было большим, разглядеть их в подробностях оказалось нелегкой задачей, особенно под дождем, который казалось, только крепчал вот уже больше часа. А вот их чакру я ощущал хорошо. Несмотря на неплохую их маскировку. По моим ощущениям, ребята были крепкими и неплохо тренированными. Суммарный их резерв превосходил мой, совмещенный с энергией природы, а ведь это была группа. Причем явно сработавшаяся, отлично знающая особенности друг друга. Сражаться с такими было не лучшей затеей для любого.

Пока шиноби стояли там, и не торопились предпринимать какие-либо действия, я изучал их чакру, сопоставляя со всем, что ощущал через змей в этой стране. По-моему мне что-то подобное уже встречалось. Не так давно, всего где-то с недельку назад, когда произошла схватка двух групп шиноби, закончившаяся прибытием подкрепления в лице третьей одной из сторон. Если чакра сражавшихся тогда, несмотря на принадлежность разным сторонам, имела сильные схожие черты, то прибывшие ребята с полумасками и мечами несли совершенно иной 'привкус'. Те, кто пришел по мою душу сюда, чем-то напоминали их. Их 'привкус' был чужд, на фоне остальных людей и шиноби, что принадлежали Дождю. Неужели иностранцы?

Когда мою ногу схватила ледяная рука, я на мгновение опешил, ведь никто из членов группы до этого момента не сделал ни единого шага, по прежнему осматривая то место. Кто-то подкрался ко мне настолько хорошо, что даже несмотря на природную энергию я не почуял присутствия. Но когда разглядел что меня держало за ногу, несуществующее сердце пропустило удар. А рука со всей несдерживаемой силой обрушило удар кулака на тянущуюся к моему горлу вторую когтистую руку, сформированную из грязи, воды, мусора и ошметков человеческой плоти, разнося странную тварь в клочья. И с силой отбрасывая себя в сторону, к воде, прежде чем еще несколько точно таких же странных существ захватили меня. Какая техника!

Краем глаза заметил, как группа рассыпалась водой. Ловушка! Настоящая группа не попалась на мой трюк. Или же не было никакой группы?

Место куда я приземлился, точнее приводнился, мгновенно обратилось в сферу, что сомкнулась вокруг моего тела непреодолимой тюрьмой. Тьфу! Вот тебе и спрятался, вояка!

Задержав дыхание, сосредоточился. Все верно. Эта хрень выкачивает чакру. Во всяком случае пытается. А вот и исполнители! Вылезают прямо из под воды. Все как один в респираторах, закрывающих пол лица, в странных комбинезонах грязно-синего цвета и повязках с символом Скрытого Дождя.

Сквозь водные стенки своей тюрьмы, я услышал быструю малопонятную речь одного из бойцов, который и удерживал сферу. За ним последовал уже более связный ответ другого, который стоял впереди. 'Сильнее!' — звучал приказ. И процесс поглощения чакры попытались усилить. Чему я воспротивился. Так.... Кажется, все-таки стоит выбираться отсюда. Сосредоточившись направил сигнал оригиналу, понадеявшись на то, что до него он дойдет. И собрав силы, начал концентрировать чакру для формирования сферы. Превратим-ка водную тюрьму в водную бомбу!

Мои телодвижения мгновенно вызвало оторопь у того, что стоял впереди. И что-то прокричал и его ладонь тут же осветилась разрядами молний. Так-так, мне этого не надо! Природную энергию на максимум!

Электрический разряд был достаточно ощутим, но вода тюрьмы, уже разогнанная моей силой, которую я не жалел, и природная энергия, выплеснутая наружу, защитили меня. Воспользовавшись тем, что тюрьму уже никто не поддерживал, да и стабильность ее уже разрушили, я совершил прыжок ввысь, вырываясь из зоны взрыва не до конца сформированной, но уже получивший нехилую подпитку бомбы. Грянуло....

Честно говоря, я ожидал 'смерти'. Но природная энергия, расстояние и что самое главное, незавершенность техники сыграли свою роль. Меня лишь изрядно встряхнуло, отбросило в сторону, но я уцелел. Даже приводнился на свои ноги, и сумел быстро сориентироваться. Быстрее, чем мои враги. Я мгновенно совершил прыжок к ближайшему из них, на ходу формируя сферу смертоносного вихря чакры и нанося удар. Противник, которому явно хорошо досталось, только-только вставал на ноги, но поразить его я не успел. Его прикрыл другой. Тот, кто сумел избежать удара. Мгновенно сформировавшаяся водная стена стала серьезной защитой, с которой столкнулся мой расенган. Сил в атаку я не жалел, мощь техники, накаченной природной энергией была серьезной, так что стена не выдержала. Но и мою цель к моменту сокрушения защитной техники успели вывести из под удара. Когда я, злой из-за провала, выбрался из зоны брызг, мои враги в полном составе стояли в стороне, готовые к бою.

Злость сильнее закипела во мне, готовая вырваться наружу в виде привычного импульса жажды, но пока я сдержал себя. Смысла рвать и метать пока не было. Команды на рассеивание до сих пор не поступило, а это значило, что оригинал находится в не самых лучших условиях для отмены дзюцу. Погибнуть сейчас означало подставить его. А подставить его — это все же подставить себя.... Вместо всплеска ярости и жажды, сосредоточился на природной энергии. Не будем торопить события. Раз уж мне подкинули возможность схватки с реальным противником, то стоит воспользоваться им. Научиться думать в процессе схватки, анализировать действия столь опасных и крайне умелых противников. В конце-то концов, это мой первый опыт схватки с современными шиноби.

Враги тоже не торопились возобновлять нашу схватку. Они стояли в полной боевой готовности, выстроившись в какую-то формацию, и чего-то ждали. Я сосредоточился на своих ощущениях. Не хватало еще снова попасть под какую-то их хитрую технику. Но вместо того, чтобы ощутить приближение опасности, понял, что одному из шиноби Дождя не повезло, и поражающие факторы не до конца сформированного S-рангового дзюцу задели его серьезно. И боевая формация группы была выстроена так, чтобы держать его позади, вместе с другим бойцом, которого я до этого выбрал своей мишенью для удара. Оставшимся двоим повезло больше, и они были готовы сражаться на максимуме. Пусть и чакры у них теперь было меньше — они явно спаслись благодаря каким-то защитным техникам.

Стоило мне только задуматься над тем, что делать, как внезапно я получил сигнал. Что он означает понял уже после того, как на меня устремилось несколько кунаев и сюрикенов, а один из противников внезапно исчез под водой. Воспользовались моим коротким замешательством, гады! Я совершил бросок в сторону, выходя из зоны поражения, попутно замечая, как на месте, куда я стремился, вырастает стена из воды, которую тут же покрыли электрические снаряды. Влетая на полной скорости в эту ловушку, буквально услышал это требовательное 'Держись пока!'.

Шок от контакта с электричеством на этот раз был куда сильнее. Благо, меня не развеяло благодаря крепости от природной энергии и выбросу чакры в последний момент, но урон получил. И серьезно замешкался. Прямо рядом со мной выросло одновременно трое совершенно одинаковых шиноби, точные двойники того, кто скрылся под водой, с занесенными клинками. Один из которых уже летел в мое лицо....

Тормоза сорвало в этот самый миг и ничем не сдерживаемая жажда вырвалась наружу, сопровождаемая каким-то утробным воем с моей стороны. Двойников развеяло одним импульсом, и я уже летел в сторону цели, на ходу формируя очередной шар с твердым намерением прикончить зазевавшуюся цель впереди. Снова выросла водная стена, снова она покрылась электрическими импульсами, но мне в этот момент было плевать. Снова рев, снова ки, что рвалась быстрее моей мысли, и мое тело прошило защиту словно копье. Один из врагов, пытается уйти из зоны поражения, но я не позволю! Мысль-приказ оформилась в моей голове и прежде чем успел осознать то, что делаю, вперед устремилась природная энергия, что мгновениями позже зафиксировала мою цель на месте. Успеваю заметить полные ужаса расширившиеся глаза, прежде чем смерть, раскрученная вихрем, рвет его грудь в клочья и моя рука вырывается с другой стороны. Горячка боя и чувство первой вражеской крови опьяняет, и я, одурманенный своей неожиданной победой, взревел. Трезвое мышление куда-то испарялось, я с силой вырвал руку из груди корчащегося в агонии тела, и устремил свой жаждущий взгляд на другую добычу. Добычу, что сейчас драпала от меня в сторону в прыжке, один за другим посылая сюрикены и кунаи, на концах которых трепетали закрепленные к ним исписанные листы....

Грянул взрыв, но уже за моей спиной. Преисполненный невероятной дерзостью и по-прежнему жаждущий крови моих врагов, я прыгнул прямо туда, чудом пропуская их мимо. И когда печати рванули, использовал ударную волну как импульс. Очередной расенган формировался в моей руке, и снова я выплеснул свою жажду вперед, пытаясь зафиксировать противника на месте. Да! Попался!

Внезапно заступила тьма. И грязь, перемешанная с водой окружила меня непроницаемым коконом. Тюрьма! Тюрьма?

Я жаждал крови и жажда эта вела меня вперед. До сих пор рвавшийся к цели в моей руке расенган вихрем разносил образовавшуюся клетку, а я вырывался наружу. Удар. Импульс. Ярость. Жажда. Убить!

Клетка разлетелась прежде чем очередной удар электричества едва не парализовал меня. Противник, что подкрался слишком близко для исполнения своего дерзкого замысла, мгновенно поплатился за это. Мной управляли эмоции в этот момент, и потому я не осознавая до конца, что творю, потянулся в его сторону, высвобождая чакру. И бедолага, подхваченный стремительными потоками энергии, не в силах удержать себя на месте, устремился ко мне, чтобы схлопотать сокрушительный удар расенганом в район шеи. Его респиратор разнесло в клочья, а сам он рухнул под моими ногами безвольной куклой. А я стоял над ним, и завороженный следил за тем, как несколько призрачных змей, будто бы вырвавшиеся из моей плоти, рассеиваются в воздухе и каплях дождя, а там, внизу остекленевшим застывшим взглядом смотрели мертвые глаза уже где-то виденного мной человека.

'Развейся!' — услышал я в голове неоспоримый приказ оригинала и чувствовал, как мое тело уже теряло свою стабильность. И в этот момент мою грудь поразило водное лезвие, сформировавшееся прямо из капель дождя, удерживаемое точно такой же рукой, сотканной из окружающей пелены. Но это меня уже не волновало. Мой путь был окончен.... Прощай Страна Дождя!

Прокручивая в голове воспоминания 'эпического' сражения моего клона, отправленного в Страну Дождя, и анализируя все что произошло, я то и делал, что раздраженно скрипел зубами. Это надо же вот так подставиться! Разведывательная миссия, направленная на изучение жутких руин деревни Ханзо и оценки возможностей Пейна, превратилось в ожесточенную битву с превосходящим по численности противником. Не то, чтобы схватка была чем-то неожиданным, несмотря на то, что я надеялся избежать чего-либо подобного и не привлекать к себе ненужного внимания. В конце концов, любая миссия на подобную территорию — это риск нарваться на местных шиноби, которые между прочим, до сих пор продолжают вести полноценную, пусть и постепенно затихающую гражданскую войну. Раздражало совсем другое. Это гребаное состояние берсерка, в которое впал клон и начал рвать и метать. И это после того, как он же сам до этого размышлял о необходимости думать в бою, действовать разумно. Вместо этого вышло нечто мало похожее на трезвый расчет, анализ, точные действия и тактику. Просто метания, ки, броски взад-вперед и все в этом духе. Прелесть! А ведь в конце его все же 'убили'. Пусть произошло это в момент отмены техники, но факт остается фактом — некто сумел подкрасться и нанести мгновенный удар в сердце водным лезвием, которое образовалось из дождя....

Впрочем, ладно.... Анализировать его, а если быть точнее, свою агрессивную в бою натуру будем позже. Ведь окромя этой схватки было много другого интересного. И если опустить такую важную вещь, как сбор чакры Пейна, оставшейся с момента разгрома Скрытого Дождя, образец которой теперь ждал своей участи в Рьючидо, то оставалось еще кое-что интересное. Лицо того шиноби, что пал последним на том поле боя. Тот, чей респиратор был уничтожен и мне (ну, клону) удалось пусть и мельком, но разглядеть эту физиономию. А потом, уже здесь, успокоившись, ведомый вспыхнувшей догадкой, покопался в до сих пор хранившихся у меня книгах Бинго. И оказался прав. Это лицо и в самом деле было мне знакомо. Видеть мне его приходилось не один раз. В разных книгах далеко не одной деревни. Некий Ёкота Сабуро — шиноби деревни Скрытого Облака, звание чунин. Если оценивать общие характеристики, которые я нашел в посвященных ему разделах — ничего особенного и экстраординарного. Родился, на что-то сгодился, получил такой-то ранг, обладает какими-то техниками, сенсор. По факту, мало отличается от огромного множества таких же шиноби других деревень. Наверное, самым примечательным в нем было то, что информация о нем была в книгах всей Большой Пятерки где-то пятилетней давности. И если в книгах остальных деревень он шел именно как боец Облака, то книга самого Облака, вышедшая примерно в это же время уже отмечала его как предателя и отступника, сбежавшего из деревни. А потом информация о нем терялась. И вот я (мой клон) убил его в Стране Дождя, где он, как я понял, воевал за одну и сторон....

Конечно, далеко не лицо этого Ёкота Сабуро было мне интересно. Как он был особо не примечательным человеком по описанию в книгах, таковым и оставался для меня. Примечательным в нем было только одно — он подтверждал мое предположение, что вся группа, в составе которой он действовал являлись иностранцами. Выходцами из чужих деревень. И если вспомнить прошлые ощущения, они не одни такие. Мечники, что сыграли решающую роль в завершении подсмотренного мной сражения, к примеру. Или неожиданно вспомнившиеся мне случаи перемещения других подобных команд шиноби, зафиксированные змеями, на некоторые особенности чакры которых обратил внимание только сейчас. На фоне сделанных мной ранее открытий, возникал естественный вопрос — что делает такое обилие иностранных вояк на территории Страны Дождя. Или если перефразировать, то что привлекало иностранных отступников в воюющей, разоренной и неблагоприятной стране, где вряд ли их ждет что-то хорошее? Ну и ключевой вопрос — все ли иностранцы воюют на стороне Пейна? Ведь те две группы, за одной из которых я наблюдал, а с другой столкнулся в схватке, были ребятами именно самопровозглашенного Бога. А остальные? Тот человек с желтым мечом мне тоже показался несколько отличающимся от дождевиков, хотя на счет него я не был уверен. У него было скрыто как лицо, так и чакра отлично замаскирована.... Если все эти иностранные отступники служат Пейну, то это вызывало новые вопросы и корректировало старые. Однозначно, разведывательную деятельность в Стране Дождя стоит продолжать. Вдруг все-таки удастся обнаружить то самое двойное дно божества....

Утром следующего дня я направился на полигон. Не за тем, чтобы увлеченно крушить его, как раньше, а просто для того, чтобы отработать все остальное. Схватка клона привела к определенным мыслям о схватке с опытным противником, а я в последнее время как-то сократил объем тренировок, излишне увлекшись как техникой, так и бонусами, предоставляемыми клонами. Потому следующие часа полтора были потрачены исключительно для бросков, метанию колюще-режущего арсенала, уклонениям от этих клинков, скоростному формированию расенгана и стремительному удару на максимальной скорости. Выдалась предельно жесткая тренировка, во время которой ненужные мысли отступили, и наступила долгожданная трезвость мышления и холодный расчет. Потому, возвращаясь из полигона, я был занят мысленной корректировкой целей и задач разведывательной миссии в Стране Дождя и задумался о пополнении численности редеющей группировки шпионов. Мне было чрезвычайно важно найти нынешнее селение Скрытого Дождя — деревню Пейна, которая как и деревня Ханзо, являлись фантомом на карте. Только если дом последнего существовал в произвольных местах на разных картах, то новое селение отсутствовало вовсе. А найти это место было необходимо, если я хочу разгадать интересующие меня секреты.

Помимо этого, по пути в свою комнату, позволил себе наконец, задуматься о том необычном способе управления природной энергией, что продемонстрировал клон. Хотя вроде ничего необычного чисто логически в этом не было, но все же мне открытие показалось удивительным. Остановить противника, заставив окружающую его природную энергию сформировать своего рода капкан, из-за чего тот не смог выбраться из зоны поражения техникой. Интересно. Не говоря уже о том, как природная энергия преобразовалась под воздействием ки, став призрачными змеями, что захватили противника и притянули его ко мне. А потом испарились.... Сразу вспомнились драконы, которые я когда-то выпускал из своих наручей, смешав природную энергию со всем тем коктейлем из чакры, что в них хранилась. Но эти змейки заметно отличались. Они не взрывались, были почти невидимы, крайне быстры и эффективны. Подозреваю, что и засечь их нельзя. Интересно! Над этим приемом непременно стоило поработать. Жаль, что пока это нельзя сделать здесь, в Конохе, но думаю, в Рьючидо можно выкроить время на тесты. Быть может у меня в доступе появится новое уникальное оружие....

К слову, об оружии и о том, что давало мне возможность им пользоваться. Пожалуй, стоило снова навестить Ясуо в его доме и посмотреть на его дерево. С того момента, как мы провернули тот эксперимент, я пока держался в стороне, не решаясь снова сунуться к этому месту и заняться исследованиями. Конечно, через притаившихся рядом разведчиков продолжал держать его под наблюдением, время от время анализируя происходящие изменения. И пока то, что я видел и чувствовал, а иногда на что оказывал воздействие, меня не беспокоило. Но время произвести нужные настройки уже подходило...

Приняв душ, побрившись и посвятив некоторое время срезанию ногтей, направился в основной Корпус — сначала перекусить в общей столовой, а потом уже работать. При выходе из здания привычно кивнул дежурному, который сопроводил мой выход своим дежурным взглядом профессионального внимания, дополненного таким же дежурным приветствием. Кивнув ему в ответ, а также подметив, что где-то в конце коридора мелькнула знакомая фигура одного из местных медиков, оказался снаружи. Вздохнув полной грудью, направился по постепенно оживляющейся территории, на ходу встречая множество как знакомых, так и незнакомых лиц. Привычная утренняя суета. Идиллия!

В столовой ко мне подсело несколько старых знакомых — один ирьенин из соседнего отделения, с которым нас как-то свела судьба на одной операции и парочка бывших пациентов, неведомо каким боком решившие продегустировать местный рацион. Обыденная болтовня ни о чем оказалась крайне интересным дополнением к завтраку, после которого у меня несколько поднялось настроение. Попрощавшись с товарищами, направился в свое рабочее место, краем глаза заприметив мелькнувшую в сторонке знакомую шевелюру с хвостиком. Так.... Быть может не стоит тогда беспокоить Ясуо с моими желаниями, раз уж эта особа снова здесь ошивается? Наверняка у него сейчас мысли витают в несколько иных областях....

Рабочий день шел в привычном русле. Пациенты приходили и уходили, свободного время было при этом достаточно, чтобы сидеть, и размышлять о разных вещах. Тетрадка с пророчествами была перечитана еще один раз, была предпринята очередная попытка хоть как-то расшифровать ту самую, с двойным дном, после чего забросил и задумался о дереве. Дереве, что росло в Конохе, и о другом, что оставалось в Рьючидо, и к которому меня так и тянуло подключить метеорит, который до сих пор валялся без дела. Мысли же о дереве вновь вернули меня к нашему нетленному эксперименту с природной энергией. Нет, раз уж начали работу, то пора бы уже продолжать. И плевать на всяких особ с хвостиками....

Мой визит Ямада воспринял с плохо скрываемым энтузиазмом. Если до этого дня он предпочитал ходить вокруг да около, время от времени бросая многозначительные взгляды, на которые я отвечал точно также, то теперь позволил себе выдохнуть с невероятным облегчением. Да, он определенно ждал наших экспериментов. И это радовало.

Договорившись, что уже в следующий свой выходной, который к слову, был завтра, я непременно зайду к нему, отправился снова к себе. И остаток дня провел, размышляя над особенностями управления природной энергии, отвлекаясь только на заходивших ко мне пациентов....

— Итак?

Ямада, смотрел на меня во все глаза, время от времени переводя взгляд на дерево, что росло прямо перед нами. Я же был сосредоточен исключительно на растении. Этом пока еще неприметном, но уже содержащим внутри себя нечто, что делало его особенным.

Убрав руку от шершавой коры, перевел взгляд на своего товарища. Исследование, что длилось более десяти минут, дало немало интересных данных, что дополняли то, что мне передавали змеи. Несмотря на все свои невероятные возможности, созданная мною сеть тем не менее не была способна дать все. И личный анализ только подтвердил это.

— Процессы зашли куда дальше, чем предполагалось изначально, — ответил я, подняв взгляд уже на крону с шелестящими под дуновением легкого ветерка листьев. И замолчал, подбирая слова для того, чтобы объяснить в полной мере все, что собственно творилось внутри этого внушительного ствола.

— Это означает, что уже можно начать процесс реализации следующего этапа? — спросил парень, не сводя с меня своих глаз. Ох, чего только не было в этом взгляде. Эта надежда, какой-то безумный энтузиазм, который едва сдерживали железная дисциплина и правила приличия. Иначе он наверняка уже носился бы под нашим барьером не хуже ребенка, которому подарили интересную игрушку.

— В общем-то да. Если я все правильно понял, то все условия, что были необходимы, созданы. Осталось лишь приступить к работе....

Я замолчал, и снова сосредоточил весь свой взгляд на дереве. Да.... Однозначно то, что творилось внутри этого ствола, этих тянущихся вглубь земли корней меня несколько озадачивали. Не сказать, конечно, что что-либо выходило из под контроля. Совсем нет, я бы даже сказал, что эксперимент шел предсказуемо. Но было что-то, что все же беспокоило.

Это дерево развивалось высокими темпами. Несмотря на все, на отсутствие серьезной подпитки и первоначальную нацеленность на естественность скорости происходящих процессов, оно как-то чрезвычайно быстро изменило свою внутреннюю структуру. Клетки видоизменялись, введенный препарат медленно, но верно расширялся, подстраивая древесные ткани под себя. И 'реципиент' постепенно трансформировался в подобие своего 'донора' из Рьючидо. Правда, структура сама по себе отличалась. И мне не удалось понять в какую сторону тяготеют эти изменения. Было ли в этом влияние особенностей внедренных клеток живого Зецу или же само дерево оказывало эффект, не знаю. Но над этим стоило следить и попытаться найти ответы.

— Прежде чем взяться за работу, пожалуй, стоит провернуть финальный тест, — я посмотрел на Ямада, и сложил руками нужную последовательность печатей не подавая чакры. Это был просто намек, который тот мгновенно понял.

— Это будет трудновато... — прокомментировал он, готовясь сложить печати и создать клона. Да, правда была в его словах. Клонирование требовало много чакры, а если учесть, что до этого он уже создал одного, что сидит за барьером и беседует с моим... И это не говоря о том, что для работы с природной энергией требовался также существенный объем.

— Делай, — сказал я кратко, после чего рядом со мной появился еще один двойник моего товарища. Не долго думая, я влил в него немного чистой чакры, пользуясь стандартной медицинской методикой, делая клон значительно сильнее, — Теперь готово.

Я шагнул к дереву и сосредоточился на окружающей природной энергии. Некоторое время спустя сила начала мной вливаться в дерево и прогоняться по всей сложной внутренней его структуре.

— Так, мы готовы, — обратился к клону Ясуо, который следуя моим жестам, шагнул к стволу, а я накрыл нас новым слоем барьера, отделяя от оригинала, — Теперь прикоснись к дереву. Да, вот так. Я постараюсь направить энергию к тебе. Не сопротивляйся.

Тот кивнул, и выдохнув, приготовился к процессу. Я положив руку на ствол, вновь взялся за управление введенной в дерево энергией, медленно направив ее клону. Это заняло некоторое время, прежде чем тот получил свою долю силы.

В какой-то момент у клона изменился цвет глаз, медленно приобретя слабо выраженный красновато-коричневый оттенок, а вокруг глаз сформировались едва заметные зеленоватые круги, что постепенно становились все более отчетливыми и насыщенными....

— Хм... — сказал уже клон, после того, как я прервал процесс, и он отступил на шаг, рассматривая свои руки и ноги, и безуспешно ведя поиски зеркала, — Хм... Мне кажется, или на этот раз все идет не в пример лучше, чем раньше?

— Проблем с самочувствием мы избежали еще в прошлый раз... А вот с внешностью.... Однозначно, ты прав. Сейчас даже мне трудно найти в твоем облике хоть что-то змеиное.... Удивительно. И кожа не бледнеет, и форма пигментных пятен под глазами несколько иная, форма зрачка также мало отличается. Как я вижу, от когтей и клыков ты тоже избавился. Полагаю, это можно классифицировать как успех. Фильтр однозначно работает.

— Значит, дерево уже в рабочем состоянии?

— Не совсем. Пока еще процесс накопления энергии не запущен. Я только собираюсь провести настройку и активировать эту 'функцию'. Но в основном да. У нас теперь есть интересная игрушка, за которой нужно будет следить еще более основательно, чем раньше.

Тот кивнул, а я подойдя ближе, начал выкачивать из него всю природную энергию. Да, уже можно было бы и обойтись без этого, все-таки фильтрованная деревом сила давала совершенно иные отличительные внешние черты. Но у меня были свои причины так поступить. И если вопрос с тем, не станет ли дорогой друг Ямада неконтролируемо поглощать энергию, как это когда-то случилось с Огава, был первостепенным, то существовал и второй. Пока я не разберусь в структуре дерева и не увижу, что после подключения к природной энергии и накопления изрядной доли силы ничего плохого не случится, не стоит рисковать.

Я еще не успел до конца выкачать откровенно небольшие объемы этой энергии, как понял, что сила эта немного отличается от той энергии, что распространяет вокруг себя мое Древо в Рьчидо. От этой я не получал того чувства невероятного удовлетворения и спокойствия, но все же было в ней что-то.... Что-то свое, неповторимое. Ощущение силы, что свежим ветерком проносилось по кронам бескрайним девственно чистым лесам, переполненный ароматам тысяч растений, цветов и лесных трав.... От этого 'привкуса' закружило голову так, что я невольно тряхнул головой. Что это за колдовство?

— Ясуо.... А ты себя хорошо чувствуешь? — уточнил я на всякий случай, глядя на клона.

— После того, как выкачали эту силу, конечно, не так хорошо, как раньше, — ответил он, не демонстрируя ничего лишнего. Мне кажется, или его недавний энтузиазм немного поубавился? Ладно....

— Хорошо.... В общем, слушай. Как только я запущу процессы, не рискуй понапрасну и не экспериментируй. Для начала стоит как следует разобраться с этим деревом до конца. Надеюсь, ты меня понимаешь?

Клон озадаченно кивнул, мельком взглянув за пределы барьера, где за нами пристально следил оригинал. Кажется что-то в моем тоне показалось ему тревожным.

— Что-то не так? — спросил он.

— Разумеется, — ответил я, вызвав у него легкий испуг, — Все не так, потому что это первый эксперимент такого рода. В таких ситуациях нужно всегда быть предельно осторожным. Поверь мне, я знаю о чем говорю.

В последнюю фразу вложил всю доступную мне силу убеждения. И кажется, это подействовало. Клона проняло.... Ну или он успешно меня смог переиграть, пусть я и не понимаю, зачем это ему нужно.

— Я все понял. Значит, будем ждать.

— Да. Но не волнуйся. Уверен, что с этим феноменом мы разберемся скоро. А пока, я буду следить за этим местом.... Ну а ты.... А ты работай со своим растением. И по возможности, пытайся вспомнить те ощущения, которые у тебя были при поглощении этой силы. Что-то мне подсказывает, что есть в этом что-то, что может стать для нас ключом к серьезному прогрессу....

После запуска процесса сбора природной энергии деревом в Конохе, я просто не мог не навестить своего 'первенца' — то, что сейчас помаленьку развивалось в Рьючидо. Накопилось изрядное количество мыслей, догадок и задумок, над которыми следовало хорошенько подумать, попытаться проработать определенные моменты, да и вообще отдаться моему любимому экспериментированию.

Это был традиционно ночной визит, луны и россыпь звезд освещали мне мой путь на острове, заодно служа в роли безмолвных компаньонов. Истинные обитатели верхнего уровня предпочитали держаться подальше как от дерева, так и от той пещеры, что до сих пор служила тюрьмой для оставшихся Белых Зецу. Причин этого мне знать было не дано. То ли они не были как-то заинтересованы во всем, что я творю, то ли просто давали мне свободу деятельности, пока мои действия не вышли за рамки приличий. Что бы там ни было, меня это вполне устраивало.

Вдохнув полной грудью свежий воздух, в котором ощущалось дыхание моря, я направился к своему дереву. И вновь, по мере того, как приближался к тому месту, где оно росло, все сильнее и сильнее ощущалось чувство невероятного спокойствия и благоденствия. За весь тот промежуток времени что меня не было, мало что изменилось. Разве что немного раздвинулись границы этого эффекта, что обычно всегда случалось по мере накопления деревом энергии и ее переработки.

Первое время, оказавшись у ствола, я снова долго рассматривал фигуру, отмечая очередные изменения, произошедшие с ней. Не сказать, что их было много, но они все же были. Черты по-прежнему утончались, и даже несмотря на то, что по своим размерам она сейчас была крупнее обычного человека, это изменение сильнее увеличивало ее сходство с человеком....

Оторвавшись от лицезрения развивающегося образца, а заодно от своих многочисленных подозрений и ненужных мыслей, решительно шагнул к дереву. Пора было сосредоточить свое внимание на всей конструкции, а не на отдельном ее фрагменте, насколько бы занимательной он не был. Подойдя вплотную, испытал невероятно сильное искушение не торопить события. Это спокойствие и умиротворение било по мозгам эффективнее любого наркотика. С некоторым трудом отмахнувшись от этого приступа, а потом и вовсе разозлившись от слабости к такому воздействию, положил руку на голову фигуре, а вторую упер в ствол. И сосредоточился. Пока полыхнувшая во мне буря мыслей и эмоций усмирялись под натиском собственной сосредоточенности и силы воли, не говоря о продолжавшемся воздействии, перед моим мысленным взором пронесся образ, чья красота и те эмоции, что она вселяла, сердце будто полоснули тупым ножом. Боль.... Тяжелая, невыносимая, но понятная. И образ, и мысли, что он нес за собой, тоже были понятны. Ведь то был образ одного тихого дома в одном тихом городке, внутри которого меня всегда ждала та самая женщина, что отняли у меня когда-то обстоятельства. Место, которое я мог назвать своим домом, место, которое ассоциировалось у меня со спокойствием, с комфортом, с отдыхом.... Болезненный от того, что не было теперь этого места и не было того человека, что меня там ждал. И понятный, прогоняющий злость на дерево и его воздействие. Мысль была ясна. Внутри меня накапливалось что-то, что большую часть времени была подавлена моей волей, мыслями об окружающем меня мире, об ожидаемом будущем со всеми его событиями, потрясениями и неопределенностями. И это что-то было ничем иным, как усталостью. Усталостью и никуда не девшейся пустотой внутри. Пустотой от того, что до сих пор не нашлось того, что могло бы заполнить ее.... И пока существовала эта пустота и усталость, воздействие дерева оказывало на меня столь сильный эффект, становящийся с каждым разом лишь сильнее.

Покусав губу, я выдохнул, отгоняя и эти мысли. Нет. Не время. Нужно собраться и сделать то, ради чего я сюда пришел. Прикрыл глаза, сосредотачиваясь на той энергии, что струилась внутри Древа, и которой я мог управлять, воздействуя на фигуру.

Потратив немного времени на установления полного контроля, подключился к природной энергии, поглощая ее из окружающей среды. Когда силы во мне стало более чем достаточно, подключился к энергии Древа. И уже после этого скользнул в состояние транса, оказавшись в океане природной энергии.

Передо мной возникла огромная паутина знакомых мне нитей, расходящихся от меня во все стороны. По изучав некоторые из них, нашел то, что было нужно. И направил свой разум к нему. И уже скоро я смотрел на мир глазами той змейки, что сейчас скрывалась в зарослях рядом с тем, другим интересующим меня деревом. Немедленно направил рептилию к корням.

Подключение прошло как то просто и без затей. Просто в какой-то момент нить, что связывала меня с рептилией коснулась одного из узких каналов, по которым природная энергия проникала сквозь внутренний барьер, а далее я уже мог ощущать внутреннюю структуру дерева. И силу, что уже успела там накопиться.

Мне выпал уникальный шанс произвести полноценный анализ энергий одновременно двух интересных объектов. Притянув к себе силу от обоих, начал вдумчиво изучать каждую, сравнивая друг с другом. Конечно, методика была та еще, но все же нельзя было назвать ее бесполезной. Две силы отличались друг от друга не сказать что сильно. Но кое-что все-таки было. Практически не имевшее внутри себя какую-либо чакру дерево в Конохе, отличалось более чистой вариацией природной энергии, что содержалась внутри, в то время как образец из Рьючидо представлял собой коктейль, что получился путем смешивания разных составляющих. Пусть и переработанный так, что по своей структуре напоминала именно силу окружающего мира. Отличался также эффект, создаваемый двумя деревьями. Если Древо Рьючидо порождало невероятное спокойствие и умиротворение, от которого лично мне не хотелось куда-либо рваться и что-либо делать, то Древо Конохи создавало эффект связи с лесом. Огромным, древним, могучим. И от этой связи ты приобретал такое же чувство спокойствия и умиротворения, но по другим причинам. Образец на острове не лишал тебя твоих мыслей и переживаний, но позволял взглянуть на них с другой стороны, отринуть их на время, отдохнуть от них, вспомнить нечто иное, не менее полезное. А образец на континенте как бы уговаривал тебя не беспокоиться по пустякам, когда за твоей спиной стоит силы окружающих тебя лесов.... И это при том, что силы обоих были родственны по природе. Да и источник у них был почти один и тот же.

Загоревшись идеей, которая медленно тлела целый день в моей голове, а теперь вспыхнула ярким пламенем, притянул к себе (телу змеи) частички сил обоих источников и соединил воедино.

Нахлынувшие ощущения оказалось попросту невозможно описать. Странное ощущение родилось внутри тела рептилии, и мне — человеку, чье сознание находилось внутри, было трудно их анализировать и интерпретировать. Но это не было столь важно. Важное только предстояло.

Рептилия, под моим управлением, устремилась к небольшому ростку поодаль от дерева, и обвив его своими кольцами, влила смесь в него, после чего отползла в сторону. Чтобы уже оттуда я мог ее глазами наблюдать за тем, как медленно этот небольшой побег потянулся ввысь, добавляя к своему не сильно большому росту дополнительные миллиметры, а к своим листьям несколько маленьких почек, что подобно бисеринкам возникли прямо на тонкой коре....

Огромное озеро казалось океаном. Оно раскинуло свои воды во все стороны, и тянулось далеко-далеко вдаль, куда-то к горизонту, лишь рядом с которым глазастые могли бы разглядеть огоньки, горящие на той стороне. Величественное зрелище, существующее здесь, наверное, в самой влажной стране этого континента, и даже несмотря на это кажущееся одновременно как естественным, так и чужеродным элементом. Странное чувство. Впрочем, полагаться на свои чувства, какие-то переживания и мысли присуще скорее людям, нежели другим существам из мира природы. Это они стали бы задаваться ненужными в данном случае вопросами, вроде 'что питает это озеро, если вокруг нет полноводных больших рек?' или 'неужели уровень осадков в стране настолько велик, что этого хватает создать подобное величие?'. Для существ попроще, в понимании все тех же людей, такие вещи мало затрагивали их сознание и их бытие. Важным было существование озера и ничего больше. Хотя для некоторых важным было бы и то, что вода пресная и годная для питья. А для тех, кто облюбовал этот берег сейчас, еще одним важным моментом было то, что там, по ту сторону, находилась их цель, куда они стремились попасть. А огромное пространство воды являлось препятствием. И это препятствие следовало преодолеть.

Это была группа рептилий — чешуйчатых ядовитых разведчиков, вот уже несколько месяцев рыскающие в самой дождливой стране мира и пытающиеся не только выжить в неблагоприятных условиях, но и выполнить поставленную задачу. Им стоило невероятных усилий для того, чтобы преодолеть все препятствия, обойти многочисленные ловушки, миновать смерти от рук враждебно настроенных двуногих созданий, просто для того, чтобы найти это место. Выйти к этому озеру, за которым, как говорили им все инстинкты и обостренные чувства, находилась цель их путешествия. А тот, кто стоял у истоков их миссии, только подтвердил эти выводы, понаблюдав за всем происходящим через их глаза. И отдал приказ добраться до нее. Добраться до цели.

Нельзя было рисковать в одиночку. В темных глубоких водах огромного водоема наверняка таилось множество опасностей, многие из которых обладали любовью к любому виду мяса, что попадется на их пути. Здесь важно было количество, взаимовыручка, возможность маневра и дополнение действий друг-друга. И потому они не торопились. Ждали подкрепления, которые пусть и вяло, но мало-помалу подходило, и с каждым днем число их росло. Пока количество их увеличивалось, те, что находились на берегу, скрываясь в наиболее теплых уголках, куда не попадал холодный, высасывающий тепло ветерок, и готовились к своей миссии. Сосредотачивали силу окружающего мира вокруг себя, пытаясь собрать некий кокон, дабы защититься от угроз и самой возможности холодной смерти....

Момент настал тогда, когда стоящий у истоков оценил численность готовых к прорыву разведчиков и дал отмашку. Тогда несколько десятков разведчиков, готовых на выполнение своей миссии, устремились вдаль. Их чешуйчатые тела заскользили стремительными извивающимися молниями по водной глади. Они были быстры, сосредоточены, внимательны. Отслеживали каждое движение над водой и под водой, дабы ничто не могло подкрасться к ним неожиданно и оборвать миссию.

Была уже середина озера, когда внимательно следивший за их перемещением разум приказал увеличить время пребывания под водой. Они подчинились, появляясь среди волн лишь тогда, когда требовалось перевести дыхание. Пусть сами разведчики не ощущали присутствия какой-либо угрозы, что могла бы вести за ними наблюдение, они не сомневались в образах, переданных им. Тот берег мог быть для них сосредоточением излишне глазастых и опасных существ, по большей части двуногих обладателей опасного арсенала колюще-режущего оружия....

Нельзя сказать, что перемещение под волнами прошло без происшествий и потерь. Обитатели глубин не упустили своего шанса, и даже несмотря на усиление энергией природы, нескольким рептилиям не повезло обагрить своей кровью окружающую воду. Нашлись хищники и над волнами, один из которых камнем упав на волны, захватил извивающуюся добычу острыми когтями за голову и утянул ввысь. Но даже несмотря на эти потери, все остальные добрались до берега. И никто из них не пострадал от главной ожидавшейся угрозы — низкой температуры воды, а при выходе — от излишне агрессивных местных обитателей и защитников. Береговая охрана, даже при условии своего существования, их вторжение проспала. Не прошло и каких-то нескольких минут, как более двух десятков шпионов разбрелись по многочисленным закоулкам окружающих строений, исчезая из открытых мест. Они прорвались. Один из важнейших этапов миссии был достигнут. Начиналось самое интересное. Хотя интересным оно было только для того, кто следил за всем через глаза змеи, находясь очень и очень далеко....

Это место было чуждым для таких существ, как они. Даже в огромной и невероятно шумной Конохе они чувствовали себя почти как дома в любое время суток и почти в любую погоду. Что уж говорить о тех свободных от людей краях, полных зелени, тепла, обилия мелкой живности, готовой стать отменной добычей. Даже остальная часть этой страны казалась местом больше подходящим для них, нежели это. И это несмотря на погодные условия, угрозу постоянной смерти от клинков суетливо перемещающихся двуногих или их повсеместных ловушек. Здесь же все было иначе.

Странный мир, необычная система, расположившаяся на берегу озера и на фоне мрачного темно-серого неба кажущаяся органичной частью окружающего мира, она все же была другой. Слишком много камня. Слишком много железа. Слишком много шума. И слишком много людей....

По сравнению с огромной Конохой это поселение было не таким большим. Едва ли оно занимало хотя бы половину от территории того же Скрытого Листа. И едва ли половина от нее была предназначена для жизни людей. А вот самих двуногих здесь хватало. Тот, кто следил за ними глазами скрывающихся разведчиков, невольно сравнивал их количество с тем, что он мог наблюдать вокруг себя. Подсчеты и анализ говорили ему — народу здесь может и меньше, чем в Листе, но ненамного. И оттого плотность заселения просто поражала.

Но причиной раздражения таящихся в закоулках шпионов являлись не звуки, испускаемые столь огромным населением. Вопреки всему, они были не столь шумны, как во все той же Конохе. Мало было случаев, когда народ заполнял улицы, поднимая гвалт и порождая суету. В большинстве случаев местные вообще предпочитали находиться либо у себя по домам, либо же в тех местах, которые наблюдающий разум называл рабочим местом. Нет, шум как таковой существовал здесь отдельно от людей. Вне зависимости от того были люди на улицах, и когда никто из них не покидал своих домов. Этот шум, этот остающийся для тех же людей в большинстве своем незамеченным, а для чувствительных разведчиков неприятный гул, доносился, казалось отовсюду. От башен, от приземистых крупных зданий, что расположились на окраинах, из-под земли, из бесчисленного множества труб, пронизывающих каждый уголок этого немаленького селения. Селения, которое наблюдающий разум именовал образом, малопонятным для шпионов, но явно несущим для него самого особый смысл. Город. И то был не один из городов, что могли наблюдать бесчисленные элементы огромной сети, простертой на просторах целого ряда стран. Это был город — особое место, олицетворяющее какое-то понятие, ведомое только тому разуму....

Было трудно привыкнуть к новым условиям. К этому городу. Их повсюду поджидала опасность. Каждый закоулок таил в себе смерть. Люди, камень, железо, бесконечные трубы, внутри некоторых из которых проносилась кипящая жидкость, что в некоторых местах прорывалась наружу и ранила, а порой убивала. Странный, жестокий мир, являвшийся полной противоположностью всей той природе, в лоне которой они до сих пор существовали. Мир, в котором для них не было места.... Но у них была цель. У них была сила, обеспечивавшая возможностью не только выжить, но и выполнить поставленную задачу. И что самое главное, у них был единый разум, быстро учившийся и от того очень скоро придумавший необходимую стратегию. Город быстро перестал быть для них смертельной ловушкой, пытающийся их переварить в себе, убив своими антителами. Они растворились внутри, найдя тайные пути, места для лежок и способы наблюдения, поиска информации. И скоро большая часть всего окружающего жестокого синтеза камня и железа была у них как на ладони. Они начали видеть и слышать то, что никто до этого не видел и не слышал. А через них все это видел и слышал тот, кто стоял за ними. И который с каждым увиденным зданием, каждым увиденным человеком или странным элементом все больше и больше корректировал их первоначальный план. И все чаще заставлял хладнокровных наблюдателей ощущать такие чуждые им вещи, как эмоции, переполнявшие его.

Деревня Пейна поражала воображение. Хотя принятое в Мире Шиноби понятие 'деревня' отчего-то и вызывало какой-то внутренний скепсис (Коноха, которую к слову, тоже обозначали этим словом, больше походила на крупный город, нежели ассоциировавшееся у меня с чем-то небольшим, поселение), Скрытый Дождь одним своим видом отбрасывал в сторону это слово. Это не могла быть деревня. Это был город. И не город в привычном в этом мире понимании, что я неоднократно наблюдал глазами своих разведчиков. Нет, тут было нечто совершенно иное. Нечто, что будто призрак давно минувшего прошлого из другого мира пробился сквозь мокрую землю у озера, и из-за постоянного орошения дождем, стремительно разрастался. В голове всплыли такие странные выражения, как 'индустриальный центр', 'промышленная революция', 'производственный комплекс' и многое другое, подобное. Термины странным образом соответствовали всему тому, что видели 'мои' глаза. Город. Город, застроенный многоэтажными домами, чьи шпили уходили высоко в небо и нередко терялись среди низких облаков. Город, от начала и до конца пронизанный таким сумасшедшим количеством систем коммуникации, что это порой сводило с ума. Бесчисленные кабели, провода, трубы, что тянулись, казалось бы, в хаотичном порядке, производили сильное впечатление, особенно учитывая тот немаловажный факт, что все это функционировало. К какой бы трубе не подползал мой разведчик, в каждой ощущалось движение то ли воды, то ли еще какого-либо вещества. Каждый провод, каждый кабель пропускал энергию или же разнообразные импульсы, при помощи которых явно подавались непонятные мне сигналы. И за всеми этим без устали следили. Неоднократно глазам рептилий попадались люди, занятые работой с некоторыми элементами. Они то устраняли какие-то недочеты, то заменяли некоторые детали, то прокладывали какие-то новые коммуникации.

Это было самое необычное место во всем Мире Шиноби. Место, которое еще не закончило процесс своего формирования, не приняло свой конечный вид, поскольку разведчики обнаружили целые районы, возводившиеся в данный момент. Огромные здания из железа и камня росли как на дрожжах. Множество бригад строителей (многие из которых были обучены владеть чакрой) работали здесь в круглосуточном режиме посменно. При этом даже ночью стройка не погружалась во мрак, будучи освещенной мощнейшими прожекторами и огромным множеством фонарей. Странности добавляло еще и то, что над этой частью города не лил дождь. Над ней даже облаков не было, и чистый пятачок голубого неба целыми днями блистал среди завесы свинцовых туч. Сюрреализм!

Змеи проникали везде, куда только могли. Старались подглядеть и подслушать все, что только удавалось. Да, к сожалению не все было ясно. Не было возможности просочиться всюду. Особенности местного климата способствовали существованию крайне защищенных зданий и лишь у малого числа сооружений находились какие-либо недостатки в планировании, что позволило шпионам выполнить свою миссию. Но и того, что они увидели и услышали, хватало с избытков, чтобы прочувствовать нечто. То что, пожалуй, можно было обозначить одним словом — 'масштаб'. Пейн в своей столице творил такое, что воистину дико смотрелось на фоне всего остального Мира Шиноби. Уникальный проект чего-то действительно продвинутого и невероятного.

Город был насыщен большим количеством того, что мной было идентифицировано как 'промышленный объект'. И говоря насыщен, я, мягко говоря, скромничал. Такие объекты занимали больше половины нынешней площади поселения. А ведь они продолжали строиться! Было сложно определить, что производит львиная доля этих предприятий, но кое-что удалось найти. Судя по всему, местами здесь производилась обработка металла, разнообразных химических веществ. Вся та масса труб, кабелей, проводов, материалов для строительства, кажется, должна была производиться также где-то неподалеку. Откуда бралось сырье на все это великолепие, определить толком не удавалось — слишком сложна была существующая структура и слишком мало разведчиков для того, чтобы уследить за всем. Но глядя на все, нельзя было сомневаться в главном — то, что нужно тот, кто затеял все это, уже имеет. И знает, где искать в дальнейшем....

Население города тоже поражало. Во всей Стране Дождя до этого дня не встречалось люде даже близко к тому, что собралось в городе. Словно вся страна нашла для себя спасение среди этих многочисленных высоких башен. Хм.... А что если я прав и это в большинстве своем беженцы с пострадавших от войны частей страны?

Изучая данный необычный феномен, я все больше и больше задавался вопросами. Как все устроено, и как это все работает? Откуда для всей этой массы городского населения берется еда? Откуда Пейн взял такое количество подготовленных строителей, которые возводят огромные многоэтажные здания невероятными темпами? Зачем ему такое количество промышленных объектов, количество которых продолжает расти? И список вопросов продолжало удлиняться, при этом с ответами было не все однозначно, как хотелось бы.

Открытия сыпались на голову как из рога изобилия, и не все из них удавалось точно понять или просто интерпретировать. К некоторым я просто не знал, как относиться, ведь они продолжали ломать сложившуюся и устоявшуюся картину мира.

Одним из таких открытий были люди. Не те люди — простые гражданские, жившие в многоэтажных домах нового города вдали от практически уже затухшей гражданской войны. Им повезло оказаться на 'правильной стороне' в отличие от раздавленных людей Ханзо. Хотя и с ними было не все так просто. Я имел в виду иностранцев. Тех, за которыми мои разведчики следили по всей стране и чьи боевые команды перемещались в разных направлениях, участвуя в стычках. Так вот в городе Пейна их было очень много. Конечно, поначалу этот факт остался незамеченным. Но стоило разведчикам, да и мне самому приноровится, грамотно воспользоваться природной энергией среди целого океана живых людей, как внезапно все стало ясно как день. На фоне огромной массы исконных жителей Страны Дождя с их особым неповторимым следом чакры, чужаки выделялись. Проследив за ними, обнаружилось то, что немалый процент действующих в городе солдат — именно гости из-за границы. Многие из них носили офицерские звания — они командовали крупными отрядами, мелкими группами, работали тренерами и инструкторами. Одному из моих шпионов удалось обнаружить что-то вроде лагеря подготовки или даже может быть местной Академии шиноби, где подобные заграничные специалисты занимались подготовкой местных вояк. Причем, судя по различиям подготовки разных групп и подхода к занятиям, инструкторы были выходцами из разных стран, каждый из которых привносил в тренировки подход собственных селений. Это также заставляло задуматься.

Иностранцы выполняли задачи не только инструкторов и командиров подразделений, или же особых боевых команд. Они также играли роль местных тюремщиков или надсмотрщиков. Через природную энергию удалось обнаружить некий закрытый объект в одном из отдаленных районов города, внутри которого находилось большое количество тренированных пользователей чакры из числа как местных, так и чужаков. Среди них внезапно обнаружилось даже несколько знакомых источников силы, за которыми когда-то мои разведчики наблюдали в заброшенном здании. Проникнув туда, шпион нашел настоящий фильтрационный объект, где содержались люди Ханзо, сдавшиеся силам Пейна. Наблюдение и охрану за ними осуществляли исключительно иностранцы. Они следили за заключенными, обеспечивали порядок, а также занимались отбором тех, кого можно было выпустить, включив в число служащих новому правительству.

Глядя на такую концентрацию выходцев из прочих военных деревень, я сделал один вывод и получил ответ на свой старый вопрос — в Страну Дождя шиноби попадали не просто так. Они служили Пейну. А это вызывало лишь новые вопросы. Но они почему-то выветрились из памяти, когда перед моим взором предстала Ангел...

Событие произвело на меня неизгладимое впечатление. Несмотря на все увиденное мной за всю мою жизнь — вопреки всем биджу, божественным глазам, монстрам, змеям, пророчествам, удивительным женщинам и детям, несмотря на столетия, проведенные во тьме и терзающем огне. Все то потускнело, стоило мне через змеиные глаза разглядеть ее.

В какой-то момент моросивший дождь внезапно прекратился, а стоило пройти каким-то минутам, как облака над городом рассеялись столь стремительно, словно их никогда и не было. Голубое небо выглянуло из-за накрывавшей только что завесы и лучи солнца залили город из стали и камня. Окружение буквально запылало в ярчайшем свете. Вдали засияла радуга. Словно волна захлестнуло улицы бесчисленное множество людей, которые не сводили глаз с неба. Тогда же я через змею почувствовал приближение целого облака мощной необычной чакры. Облака, чей источник парил в воздухе.

Небо над городом заполонили тысячи миниатюрных бумажных бабочек, что порхали под солнечными лучами. И воздух дрогнул от восторженного крика тысяч людей, чакра вокруг забурлила, выплескиваясь вместе с безумным накалом эмоций обезумевшей от счастья толпы.

'АНГЕЛ!' — кричали тысячи голосов, и обливались счастливыми слезами, — 'АНГЕЛ! АНГЕЛ!'

И в этот момент бабочки закружились в небе одним огромным роем, раскладываясь в простые листы бумаги и прикрепляясь один к другому. А я стал свидетелем изумительнейшего зрелища, когда эти листы несколько долгих мгновений создавали из себя сложную и великолепную человеческую фигуру, постепенно меняя свой цвет, форму и качество. Чтобы скоро над городом парила женщина в черном плаще с красными облаками, который колыхался даже несмотря на полный штиль, с синими волосами, украшенные белоснежным цветком... Но все это меркло по сравнению с крыльями, что висели за ее спиной — огромные и прекрасные, блестящие при свете солнца, и поразительно смотрящиеся на фоне радуги и ярчайших лучей солнца. Глядя на нее, даже глазами змеи, я ощутил тот эффект, что производила эта фигура. Эта женщина. Словно нечто чудесное, сказочное явилось в этот бренный серый мир, избавив его от всего плохого, что только может быть, озарив одним лишь своим присутствием. Захватывающий дух образ. Образ нового мира....

Народ внизу взорвался бурными овациями, когда Ангел окончательно сформировался. Люди радостно махали руками, дети тянулись к нему, а я продолжал чувствовать то, как резонирует их чакра и насколько мощные эмоции выплескиваются наружу. Восторг. Почитание. Обожание. Благодарность....

— Послание Пейн-сама...

Ее голос разнесся по всему городу. Многие здания, увешанные громкоговорителями, усиливали его, позволяя услышать каждому. И стоило первым словам слететь с ее губ, как народ внизу застыл в немом благоговении, погрузившись в тишину.

— Пейн-сама благодарит народ Дождя за понимание, терпение и верность. Положение в последние годы были тяжелыми, но мы справились и теперь война наконец закончена!

Она сделала паузу, которая немедленно была использована людьми для оваций. Послышались одобрительные крики. Несколько раз я услышал громкие 'ПЕЙН-САМА'.

— Но завершение войны не означает быстрого решения всех проблем. Слишком многое разрушено. Слишком многие погибли. И Пейн-сама скорбит о павших наших братьях и сестрах....

Эти слова были встречены с поникшей головой. Ведь это были не простые слова, а озвучиванием той жестокой реальности, в которой они жили.

— Пейн-сама уверен, что мы обязательно восстановим все разрушенное. Каждый человек, потерявший свой дом, отстроит себе новый. Каждый, кто потерял все в этих войнах, обязательно вернет утерянное. И каждый, кто потерял своих близких, не останется одинок. Мы все семья!

Гул одобрения поднялся над городом, что только усилился, когда Ангел чуть взмахнула крыльями.

— Но Пейн-сама уверен, что ничего нельзя добиться в одиночку. Несмотря на все его усилия, всю его силу, эта война длилась слишком долго, а врагов вокруг по-прежнему слишком много. Он нуждается в помощи, и он рассчитывает на нее от нас! Мы — его главная опора! Мы — единственные, кто может помочь ему в нелегком деле!

Народ взорвался овациями. Люди выражали свое одобрение всеми возможными способами. Кто-то кричал, кто-то хлопал, кто-то махал руками. А кто-то просто стоял и кивал головой, соглашаясь с каждым словом. Здесь не было лишь одной категории — тех, кто был против.

Ангел между тем снова легким взмахом крыла остановила бурление, погрузив город в почтительную тишину.

— Пейн-сама желает, чтобы новые граждане обратились в вербовочные пункты и прошли испытание. Страна Дождя нуждается в сильных людях, и мы сделаем все возможное для того, чтобы выбрать самых достойных из Вас для этого. Пейн-сама желает, чтобы Вы обязательно следили за основными новостями и распоряжениями. Очень много указаний и правил следует придерживаться для сохранения наших завоеваний! Либо мы сделаем это, либо наша Победа будет потеряна!

Народ снова не сдержался в своих порывах. Поднятый ими рев долго не затихал. Одобрение, которым они встретили слова Ангела, так и висело в воздухе. Даже тогда, когда ангел склонил в последний момент голову и, совершив изумительно красивый пируэт в воздухе, снова распалась на тысячи бабочек, что разлетелись во все стороны, оставив меня потрясенно наблюдать за происходящим....

Следующие несколько дней после 'явления Ангела' наблюдалась поразительная картина, когда очень многие люди стояли в очередях перед зданиями с весьма приметными вывесками. Они зачастую игнорировали время от времени начинавшийся слабоватый дождик. Проникнуть внутрь туда не удалось, но сосредоточившись на сканировании людей, а также тех, кто как выходил из этого здания, удалось сделать первые выводы. Происходил полноценный отбор. Людей распределяли на несколько категорий, и сдается мне, категории зависели исключительно от уровня развития у них чакры. Те, кто отбор не прошел, возвращались по своим домам и в дальнейшем особо не выделялись, выполняя ту или иную работу. А вот те, кто отбор прошел впоследствии неоднократно замечались моими разведчиками по пути в строго определенные места. Исходя из зафиксированных колебаний энергии, там проводились занятия по управлению выявленной у них силы. Людей тренировали для выполнения каких-то определенных задач....

После открытия с этими заведениями, я взглянул на город с несколько иной стороны. Скоро в очередной раз обнаружилась масса интересного и, пожалуй, неосуществимого в других условиях. Город переполняли учебные заведения разного толка. Кроме пресловутой местной 'Академии шиноби', где шла подготовка ниндзя и школ для гражданского населения по базовым тренировкам использования чакры, существовало просто великое множество подобных учреждений. Буквально каждый район города имел несколько мест, где обучалась местная детвора. Существовали специализированные заведения для взрослых, из числа новоприбывших граждан, которые также периодически посещали их. Хотя, судя по всему, там упор делался не на чакру или прочие военные составляющие. В голову лезло немало мыслей о том, чему можно было научить еще вчера безграмотное сельское население со всей страны, бежавшей от войны и разрушений. Осознание вызвало уже другие эмоции к самопровозглашенному божеству. Это и есть мой враг? Враг, что творил все это лишь для того, чтобы в будущем погрузить весь мир в вечную иллюзию? Это же безумие!

Эта мысль, возникнув в голове, превратилась в навязчивую, и впредь меня не покидала. А по мере наблюдения, анализа специфических черт странного города, заставляло возвращаться к ней все больше....

Мои разведчики несколько раз становились свидетелями поставок провианта в город. Прибытие огромных караванов с рисом открыло целую систему складов, размещенных на одной из окраин города, куда столь ценное добро разгружалось.

Сам по себе караваны были также интересны. Хотя бы тем, что к их сопровождению и защите подошли крайне ответственно — только на один приходилось несколько полноценных боевых команд, всегда находившихся рядом. Это лишь подчеркивало отношение к собственной продовольственной безопасности. Караваны никогда не уходили пустыми. Обратно их загружали множеством запечатанных ящиков, бочок, объемных закрытых коробов. Осторожность и внимание при процессе погрузки сами по себе намекали, что немалую долю груза составляло оружие и товары военного назначения.

Озадаченный тем, кто мог торговать едой в обмен на вооружение, я проследил за уходящим караваном, пользуясь всеми возможностями продолжавшей распространяться разведывательной сети.

Караван под охраной ниндзя Дождя дошел до Страны Травы, где охрана сменилась на силы местных шиноби. Далее он ушел на территорию Страны Водопада. Процесс был не быстрый. Рутина перемещения торговой процессии, отсутствие происшествий, попыток налетов даже успели надоесть, когда встретился точно такой же обоз.

Это была граница Страны Железа (ее упоминание вызвало в сердце странный трепет). Два идущих крупных конвоя остановились на ночлег, разбив огромный временный лагерь. И все бы ничего, если бы не одно большое 'но'. Охрану встречного каравана осуществляли ребята в весьма приметных протекторах со знаком ноты. Я знал, что шиноби с такими опознавательными знаками в последнее время часто встречались в Рисовых полях. А Рисовые поля, если опять же мои сведения верны, были пристанищем одного небезызвестного персонажа с весьма приметной внешностью и специфическими связями со мной. Орочимару....

Поутру караваны обменялись охранниками и тот, что с оружием, отправился через территорию Страны Железа вдаль, в то время как встречный двинулся к Траве....

Факт того, что Скрытый Дождь торговал с Орочимару, вызвал чувство когнитивного диссонанса. Нет, с одной стороны вроде бы все логично. Страна Рисовых полей — это один из основных производителей продовольствия. Она зарабатывала на жизнь тем, что поставляла его соседям. А Страна Дождя в свою очередь, обладая, как оказалось, столь мощным производственным потенциалом, обменивала вооружение на продовольствие. Импорт риса жизненно важен для обездоленной и бедной страны с разрушенным сельским хозяйством. А поставки вооружения необходимы для молодой деревни Звука, что, судя по слухам, не так давно образовалась в Рисовых Полях. Но я ведь знал, что Орочимару связан со Скрытым Звуком. Память подсказывала, что как бы Скрытый Звук не оказался полностью его проектом. И тут внезапно оказывалось так, что два военных селения, чьи лидеры являлись врагами, занимались активной торговлей друг с другом.... НЕ ЛОГИЧНО....

Конечно, я позже выяснил, что караваны с грузами приходили и из других стран. Но этот факт не мог повлиять на мое непонимание. Я знал, что Акацуки охотятся на Орочимару. Знал, что и тот не в восторге от своих бывших коллег. Но как так вышло, что лидер Акацуки и враг этой организации так спокойно ведут дела друг с другом? Это же странно! Это глупо! Или нет?

Потратив некоторое время на размышления об этих странностях, я предположил, что возможно, у Пейна просто нет выбора. Ему так или иначе нужно обеспечивать собственный город, да и всю свою страну продовольствием, а лучший из возможных поставщиков — это противник, с которым на определенный период можно договориться. Особенно если осуществлять переговоры через третьих лиц. Если только я не упускаю какую-то важную деталь....

Продолжавшееся наблюдение и анализ позволили выявить еще одну интересную особенность. Мои предположения о том, что бывшие силы Ханзо после фильтрации вливались в общие силы, оказалось ошибочным. Да, им снова возвращали оружие, дополняли их оснащение, проводили с ними курсы переподготовки или что-то в этом духе. Но в городе их никогда не держали сверх необходимого. Стоило им пройти все предписанные процедуры, как их немедленно удаляли не только из города, но вообще из страны. Так, например, произошло с несколькими моими 'знакомыми', за которыми я наблюдал с того самого дня в заброшенном доме.

Они оставили город в составе команды точно таких же солдат, а спустя несколько дней спустя их зафиксировали уже в Стране Реки, где те нанимались на службу какому-то не то мелкому феодалу, не то дельцу. Такое обстоятельство заставило меня 'прошвырнуться' по всей разведывательной сети. Обнаружилось множество таких команд дождевиков, выполняющие миссии в целом ряде стран. Мой список вопросов к необычной политике Пейна пополнился....

Эта вынужденная проверка всей змеиной сети привели еще к одному неожиданному открытию. Открытие, которое я позже назвал странным словом из того старого, подзабытого мной языка. 'Айсберг'. Некоторые шиноби из числа иностранных 'наемников Пейна' что некогда бросались мне на глаза в Стране Дождя, внезапно объявились в числе отступников, действующих в целом ряде стран. Эти тоже занимались выполнением каких-то мелких вроде бы миссий, которые можно было бы классифицировать рангом-С или В по местной системе. Они работали на купцов, занятых перевозкой грузов, мелких дельцов, ремесленников, изредка оказываясь на службе членов того или иного влиятельного круга местного значения. И действовали отнюдь не как одиночки.

У них были свои команды, свои подчиненные, свои связные, что особенно важно. Мне как минимум пару раз удалось зафиксировать встречу одного такого связного с человеком в черном плаще с красными облаками. И еще одного с одной из команд в форме Скрытого Дождя....

Соотнося все эти факты, и перебирая в голове тот длинный список вопросов, я попытался собрать это все в единую теорию. Процесс пошел на удивление плавно.

На поверку ситуация выглядела следующим образом: реальная гражданская война в Стране Дождя завершена и оставались лишь малочисленные разрозненные вражеские силы, которые активно давились превосходящими силами победителей. Армия Пейна, разгромившая основные силы Ханзо и обеспечившая полное господство своего повелителя, оказалась уже лишней. Страна серьезно пострадала, экономический уклад разрушен и требуется очень много сил для восстановления.

Пейн не стал содержать эту ораву, и начал избавляться от излишков вооруженных сил. Делал он это просто и эффективно: вывел последователей-иностранцев из страны, влив их в круг отступников. Где те тут же начали заниматься привычным делом — выполнять миссии за плату без прикрытия деревни. Аналогично поступили с бывшими людьми Ханзо. Те хлынули на рынок услуг шиноби, зарабатывая деньги. Тем самым, Пейн обеспечил себе сокращение расходов на содержание крупных сил, и попутно, он возможно даже получает некоторую долю этих средств. Хотя смысл выведения ниндзя Дождя из страны может быть и другим. О гражданской войне практически никто ничего не знал, и эти шиноби могли поддерживать иллюзию стабильности. Будто не было никакой войны, не было падения Ханзо и нет никакого Пейна. Вот они, дождевики, выполняют миссии, зарабатывают деньги и вообще прекрасно себя чувствуют, как и подобает маленькой стране и деревне.

Но во всем этом действии был и другой смысл, до которого я дошел не сразу. Пейн только что выбросил в мировой рынок шиноби немало профессиональных наемников, которые взялись за выполнение тех или иных заказов. А я сильно сомневался в том, что кто-то стал бы платить безродным отступникам суммы, превосходящие стоимость 'легальных' ребят из скрытых деревень. Что означало одно — одним своим фактом своего существования 'отступники' приводили к сбиванию цен на услуги шиноби, что для крупных деревень было неприятно. А если взять то, что те же Акацуки вроде как были заняты тем же.

Пейн такими действиями уже пытался подорвать существующую систему военных деревень. Причем, делал он это, на мой дилетантский взгляд, до невероятного грамотно. У него есть группа профессиональных солдат, представляющий собой известных преступников в своих странах, которые активно выполняют миссии по всему континенту, зарабатывая себе репутацию, и в то же время играя роль этакой верхушки айсберга. Они — одновременно и элита, и пугало, и приманка. Они чрезвычайно сильны, потому на них всегда будут обращать внимание. Они известны, для своих стран они опасные преступники, потому за ними будут охотиться. Они чрезвычайно грозная сила, особенно вместе, потому их будут побаиваться. Но пока все будут следить за этой группой, за их спинами работает основная масса — многие сотни более мелких и менее заметных ниндзя, готовых трудиться за относительно малую плату. Не говоря также про целую кучу шиноби Дождя, которые тоже вряд ли будут оцениваться наравне с ребятами из Песка или Листа. И эта масса будет медленно, но верно оказывать влияние на общее положение дел, заставляя крупные страны терять деньги и терпеть убытки. А это ослабит врагов Акацуки. И наверняка в будущем приведет к войне.

Стоило вспомнить это слово — 'война', как резко появился смысл во множестве того, что я увидел в Скрытом Дожде Пейна. Все те предприятия, что производили, полагаю, в основном, оружие, масса складов, внутри которых сосредотачивалась готовая продукция. Пейн, не успев закончив свою гражданскую войну, уже вовсю готовился к предстоящему глобальному противостоянию. Эти горы оружия пойдут на оснащение карманных 'отступников'. А ведь мне неизвестен полный перечень производимой продукции. Кто знает, что еще там выпускалось, кроме стандартных средств ведения войны? Удивительно органично во все это вписывалась и известная мне от Белого Зецу цель Акацуки в виде хвостатых зверей. Пейн мог бы использовать этих существ как один из козырей в войне, чтобы гарантированно выйти из нее победителем.

Теория сложилась и вызвала диссонанс. Это было странно. Очень странно. Если подумать логически, зачем все это? Зачем готовиться к войне? Зачем подрывать экономики чужих деревень? Зачем строить собственный город, выстраивать сложный комплекс производств, готовить тысячи специалистов, заманивать к себе потоки тех чужаков, что бросали собственные селения ниндзя, отбрасывая в сторону амбиции, теплое местечко, перспективы и шли служить ему? Зачем пытаться делать все это множество всевозможных вещей, когда буквально все, к чему стремится организация под его началом — это иллюзия? Своего рода вечный сон, в котором упокоится в непробудных счастливых грезах все человечество. Можно ведь пойти куда более простым путем — собрать информацию о хвостатых зверях, подгадать время, пользуясь временным затишьем в мировой политике, быстро собрать зверей и не давая разжиревшим крупным селениям опомниться выполнить свою миссию. Победа! Это не требует таких усилий. Вполне достаточно сети шпионов и ударной группы, способной просочится куда следует и быстро нейтрализовать опасную зверушку и его носителя. Но нет! Вместо этого Пейн занят созданием чего-то масштабного. Чего-то, что при определенных обстоятельствах, вполне способно стать в будущем основой нового полноценного мирового порядка. Не кажется ли это странным?

Ощущение диссонанса не проходило. Я пытался логически вывести текущие усилия Пейна в Стране Дождя и за ее пределами к Вечному Цукиеми, справедливо учитывая такой важный момент, что мне не могли быть ведомы все детали его плана. И планы всех Акацуки. Но не получалось. Точнее, я был способен насильно увязать все к этому, но при этом меня не покидало ощущения полнейшей нелогичности. Слишком много лишних действий. Слишком много шагов, которые не подводили его к исполнению основной цели. Но стоило немного поменять конечную цель, убрать из уравнения иллюзию, заменить ее чем-то куда более приземленным, вроде разрушения существующей системы шиноби, и все резко менялось. Именно тогда его усилия неожиданно обретали смысл. Выстраивание сложного плана, который вел не к концу для Мира Шиноби в виде вечных грез, а к его полной перестройке. Изменению. И внезапно вспомнившиеся слова Мисаки о двойном дне в этот момент стали казаться невероятно близкими. Словно я подобрался к разгадке этой тайны. Но в чем же оно заключается это двойное дно? В том, что цель самопровозглашенного божества отличаются от целей Черного Зецу и тех, кто следуют за ним. В том, что Богу не нужна иллюзия для достижения своих целей. Бог способен творить новый мир своими собственными руками.

Мы находились в нашей импровизированной 'лаборатории' — одном из помещений пустующего крыла Госпиталя. Сказать, что бы мы были заняты чем-то серьезным, пожалуй, нельзя. Опытов никаких не проводили, исследовательскую работу вроде тоже не вели. Все что делали, так это просто сидели и разговаривали. Пользовались возможностью немного отдохнуть от работы, которую выпросили у начальства под благовидным предлогом. Впрочем, я не сказал бы, что наши разговоры были пустой болтовней. Пустой болтовне можно было предаться и в обычных рабочих помещениях — благо сказать, что поток пациентов у нас был таким уж и большим. Нет, беседа наша все же имела достаточно большое значение, причем некоторые ее аспекты мы собирались сохранить в полной секретности. Да и вообще она была выстроена специфическим образом.

Так уж сложилось, что к этому дню мы наконец-то смогли подойти к осуществлению нашего общего замысла. После долгой и планомерной работы подготовка важнейших компонентов и условий была завершена. И мы были готовы приступить к разработке новейшего метода лечения при активном использовании природной энергии.

Никто из нас не собирался откладывать это дело в долгий ящик. Каждый намеревался извлечь свои выгоды от нашего общего проекта (как тайные, так и явные) и никто не считал, что надо посидеть, да подождать. Время пришло. И потому мы были здесь — составляли план наших общих действий.

Он был сложным, этот план. Включающий в себя великое множество компонентов, он предусматривал действия каждого из нас на всех этапах общей деятельности, риски, проблемные вопросы и множество иных важных аспектов, включая также такие вещи, как общую позицию. Все осложняла необходимость сохранения постоянной секретности, не говоря об огромной опасности воздействия самой природной энергией. Потому, на обсуждение деталей приходилось тратить много времени.

Большую часть нашей беседы мы проводили под барьером. Это было нашим обеспечением секретности, хотя я был более чем убежден, что никто не будет сидеть и подслушивать то, о чем толкуют два медика (интерес к моей персоне в последнее время сошел на нет). В то же время за барьером находились два наших клона, занятых обучением технике создания подобных экранов. Ясуо, будучи чрезвычайно заинтересованным в освоении данного искусства, так от меня и не отстал, и смог убедить обучить его.

Главную 'звездную' роль в реализации нашей общей программы должен был исполнить Ямада. Как человек малоизвестный, и на которого вряд ли кто-то что-то смог бы накопать, не считая конечно, дружбу с сомнительными личностями вроде меня или той же Анко, он подходил идеально. И внезапный бум исследователя-первооткрывателя не вызовет к нему какого-либо пристального внимания, как это было бы в случае со мной.

— Именно поэтому основную часть работы по проведению исследований и экспериментов будешь проводить ты, — сказал я ему, — Твое понимание процесса, логики действий и манипуляции энергией должно быть идеальным или около того. Как только ты привлечешь к себе внимание, мое нахождение рядом некоторое время будет нежелательным.

Ясуо кивнул, не сводя глаз со своей книжки, где он стремительно делал записи. Глядя на его писанину, у меня отчего-то в голове всплыла шутка про плохой подчерк у врачей. Хм, интересно, откуда это? Насколько я помню, у большинства моих коллег проблем с письмом не было от слова совсем.

— Тогда нужно перейти к освоению природной энергии, — сделал заметку Ямада, метнув на меня быстрый взгляд, — Сколько примерно нужно времени для того, чтобы дойти до совершенства в этом вопросе?

Я пожал плечами, правда, снова начавший что-то строчить коллега этого вряд ли заметил.

— Сложно сказать, сколько. Полагаю, все это строго индивидуальная категория. Я осваивал довольно долго....

При этих словах тот снова поднял на меня взгляд.

— Но я-то постигал это самостоятельно, без помощи наставника. Думаю, с наставником дела делаются куда быстрее. Особенно у человека с твоим уровнем контроля чакры.

— Это... радует, — задумчиво протянул Ясуо, и, потерев подбородок, отложил свой карандаш, — И, как долго, по-вашему, потребуется времени на обучение?

— Обойдемся без конкретных цифр. Но думаю, пара месяцев это займет. Плюс минус месяц. Все зависит в первую очередь от тебя и твоей скорости обучения.

Взгляд Ямады стал укоризненным.

— На мое мастерство учителя можешь не рассчитывать, — сразу пресек я возможный вопрос, — Я не занимаюсь наставлениями, и опыта в этом деле нет.

— Не считая обучения клонированию, некоторым медицинским практикам и тому, чем занимаются клоны за барьером, — усмехнулся тот в ответ.

— Вот именно, — сдержав на лице серьезную мину, сказал я и глянул за барьер. Там мой клон что-то втолковывал двойнику моего партнера. Жаль, плохо видно лицо второго. Хотелось бы посмотреть, что тот думает о своем наставнике, — В любом случае, тот факт, что у тебя не сильно большой объем чакры сейчас безусловный плюс. Малым управлять проще и потому скорость наверняка будет выше чем в противном случае. Хотя малый объем создает свои трудности.

— И не говорите про малый объем, — вздохнул ирьенин, посмотрев на свои ногти.

Я пожал плечами. Однозначно, эта проблема его волновала. Надеюсь, что позже он станет относиться к этому спокойнее. Природная энергия должна ему что-то да возместить.

— Кстати, а каким образом мы будем проводить тренировки? Здесь? — спросил Ясуо, сделав какую-то пометку в своей книжке, — Я конечно, не специалист, но наше решение использовать дерево в качестве фильтра энергии создает для нас определенные ограничения.

Я согласно кивнул. Да, действительно. Дерево, даже после того, как оно, наконец, достигло необходимого, на мой взгляд, уровня развития, и уже накопившее изрядную долю энергии, обладало одним недостатком. Его нельзя было перемещать. А проводить эксперименты с поглощением природной энергии и освоением рядом с ним мы не могли. Работать с этим источником энергии и фильтром требовалось много. Нужно было придумать способ.

— Я уже думал об этом... — ответил ему, почесав затылок, по большей части лукавствуя. Уж про что-что, а про это я думал крайне мало. Хотя да, некие наметки в голове витали некоторое время. Пусть и связанные с несколько иными вопросами, но все же, — Да, это потребует некоторых решений, и надеюсь, мне удастся разрешить этот вопрос как можно скорее.

— Так значит, опять придется ждать? — спросил он. В его голосе отчетливо послышалось раздражение.

— Нет. Ждать мы не будем. Работать над этим проектом начнем без необходимого инструмента. Пока попробуем использовать меня в качестве временного инструмента.

— Мне казалось, что смысл дерева именно в этом — независимость именно от Вас и вашего стиля. Разве нет? — озадачился тот.

— Все верно. Мы просто немного изменим суть. Вместо того, чтобы самостоятельно накапливать энергию, я постараюсь подключиться к источнику через своего 'агента', и буду передавать тебе так. Точнее, мы попытаемся так поступить. У меня нет уверенности, что все получится, но если все пройдет успешно, то это существенно сократить время ожидания.

— В таком случае, нужно попытаться. Если все пойдет, то никаких дополнительных телодвижений не потребуется, насколько я правильно понял, не так ли?

— Не совсем так. Конечно, после того, как ты научишься самостоятельно поглощать энергию из окружающей среды, необходимости использовать какие-то ухищрения уже не будет. Но есть одно но. Поглощение природной энергии требует определенных навыков и соблюдения условий. А с учетом твоего резерва делать это придется часто. Потому нам нужно решение данного вопроса.

— Справедливо...

Ясуо задумался, равно как и я. Некоторое время прошло в тишине, и лишь за пределами барьера наши двойники что-то обсуждали активно жестикулируя. Как странно, что я уже привык видеть себя вот так со стороны, занятого делом. Не просто какую-то марионетку, которую я когда-то использовал, а полноценную личность, способную мыслить, чувствовать, принимать самостоятельные решения и при этом оставаться как бы мной. Любопытная все-таки это техника — клонирование.

— Значит, занятия мы все же будем проводить здесь? — внезапно уточнил Ямада, вынырнув из своих мыслей и попутно вытаскивая меня из моих.

— Естественно. На данный момент это лучшее место. Вдобавок у нас есть полноценная рабочая легенда. Над которой, кстати, следовало бы поработать тщательнее. Завести что ли некоторые вещички для имитации интенсивного процесса какого-то серьезного эксперимента? Ладно, подумаем об этом позже.... Полагаю, начнем работать уже на днях. Проведем первичный эксперимент, а потом, если все пойдет нормально, быстро прогоним полноценный курс.

Ясуо кивнул, соглашаясь с моими мыслями.

— Хорошо.... Исходя из имеющихся расчетов, у нас будет пара месяцев для доведения всего до приличного состояния. Следовательно, сам процесс работы над методом мы начнем по завершению обучения?

Я задумался, перебирая в голове огромную массу всего того, что беспокоило меня в последнее время. Покачал головой.

— Нет. С этим как раз-таки тянуть нельзя. Есть у меня стойкое ощущение, что новый метод пригодится нам скорее рано, чем поздно.... — я немного подумал, рассказывать ли партнеру о смутно беспокоящих меня проблемах, но решил отложить, — да и кажется мне, что сразу приступив к манипуляции энергией, мы получим более высокий результат. И ты, и я будем знать, что нам нужно, как лучше выстраивать процесс обучения в зависимости от того, как получаемые нами результаты влияют на ход работы.

Ямада немного помолчал.

— А вам не кажется, что это будет неверным решением. Без должной подготовки это может стать, скорее проблемой, нежели пользой.

— А никто и не собирается с ходу бросаться головой в омут. Это я о работе с больными, если ты понял. Ирьениндзюцу и соответствующий курс обучения с подготовкой меднина придумали не для того, чтобы мы игнорировали его основы. Мы пойдем по проверенному пути в полном соответствии со стандартами. Рыбешки там, мелкая живность, насекомые и так далее. Думаю, ты прекрасно понял ход моих мыслей.

— Ну, я не совсем про это говорил, но таки-да. Как-то я немного не продумал процедуру....

— Разумеется, мы не ограничимся стандартными практиками. Есть еще кое-что, что меня безумно привлекает в нашем эксперименте и над чем нам стоит работать, пока идет обучение. Я говорю о твоей идее относительно растений.

Ясуо смотрел на меня с глазами, полными сомнений. Я отчетливо ощущал их вес, что сейчас эти мысли витают вокруг него и, кажется, мог даже предсказать, в каком именно ключе идут его размышления.

— Ты долго работал над простым растением при помощи обычной ян-чакры мистической рукой. Наверняка за это время получил множество интересных данных.

Тот кивнул. Я же, решившись впервые за долгое время воспользоваться связующей нас нитью, активно сканировал его, пытаясь как можно четче и яснее прочитать как его мысли, так и чувства, чтобы говорить как можно более уверенно.

— Стимуляция живых клеток, скорее всего, давало тебе возможность ускорить процесс их деления, тем самым давая некоторую скорость к росту. И это при существующем у тебя уровне чакры. Неплохой опыт как с точки зрения медика, тестирующего свою возможности в новом поприще и получающего новый опыт, так и с точки зрения человека, нацелившегося в сферы, недоступные простым смертным.... Использования природной энергии даст тебе больший объем силы, следовательно, больше возможностей проводить соответствующие тесты. Мы получим данные, оценим заодно влияние этой энергии на процесс роста живых клеток и так далее. Вернее, могли бы, если бы сразу не взялись за куда более сложную задачу. Помнишь, что я сказал о нашем пути? Будем следовать основам. И работать будем не с живым растением, которое крепко укоренилось в землю, а с тем, что когда-то было живо. Понимаешь о чем я?

— Одновременный процесс работы как над новым методом, путем смешивания обычной ян-чакры с силой природы, используя клетки растений для дополнения общего исследовательского материала, так и над возможностью обеспечить рост клеток, получив тем самым ключ к 'сферам не для простых смертных'?

— Именно.

— Да. Кажется, я понимаю.... Честно признаться, меня это несколько удручает.

— Что именно?

— Вы давно могли бы провернуть все это самостоятельно, не занимаясь всей этой возней со мной. Ведь у Вас есть доступ ко всему! И природная энергия, и огромная чакра, и мощное ирьениндзюцу. Но вместо того, чтобы экспериментировать самому, ждете, когда я дойду до нужного уровня. Зачем?

Я позволил себе усмехнуться. Действительно, зачем? Зачем я действительно трачу столько времени на медленное натаскивание чужого человека, вместо того, чтобы быстро получить все, что мне было нужно? Мокутон, при активном смешении силы двух древ, был уже, можно сказать, получен. Ирьениндзюцу в сочетании с моей кровью и силой природы открывало передо мной огромные возможности, как в плане лечения, так и в других аспектах. Но я тормозил. Из-за сохранения режима секретности? Не хотелось бы привлекать к себе еще какое-то ненужное внимание, это да. И без того за моей душой слишком много такого, что заставляет компетентных парней за мной приглядывать. Однако если подумать, что такого плохого мне смогут сделать теперь, даже выяснив, что числу моих особенностей добавится еще и доступ к силе природы? Снова усилят слежку. Пф.... При наличии клонов, это уже не проблема. Попытаются запереть? Хм.... Сильно сомневаюсь. Да, сдается мне, что каких-то санкций со стороны вышестоящего руководства я не опасался вовсе. Тогда из-за чего же? Может потому что не хотел распылять свои силы на объятие чрезмерно многих направлений? Расширение змеиной сети, активная разведка, поиск информации, анализ, совершенствование ирьениндзюцу, пополнение знаний о медицине, изучение древа, желание приступить к интенсивной работе над метеоритом, начавшаяся работа над совершенствованием барьерных техник для создания чего-то более продвинутого, нежели обычный кокон. И это не говоря о боевых техниках, тренировках, планируемом изучении риненгана и чакры того же Пейна.... Да, направлений для работы пожалуй, через чур много. Но ведь теперь, когда у меня есть клоны, и это не так сильно страшно. Тогда в чем же причина?

Всплывшая в голове мысль отчего-то показалась мне неожиданно смешной, и заставила снова усмехнуться. Да.... Кто бы мог подумать, что когда-нибудь до такого дойдет. Ведь сдается мне, что мной двигало подсознательное желание перестать быть одиночкой. Подсознательное желание обрести все-таки друзей. Пусть и в такой форме.

— Это ведь твоя идея, — ответил я, некоторое время спустя, пожав плечами, отчего в глазах Ясуо проскользнуло странное выражение. И что характерно, даже благодаря подключению, мне не удалось распознать его. Это был сложная смесь противоречивых эмоций, каждая из которых тянули одеяло на себя. Интересно, — Да и не заинтересован я всем этим как одиночным проектом. Так что, как-то так.

— Ну... Ладно, — выдал тот, уставившись в свои записи, словно найдя там что-то невероятно интересное. Возможно, прочел он что-то в моем тоне такое, что заставило его задуматься.

Дальнейшая проработка плана длилась не так долго. Сделав вывод, что дальнейшие размышления следует вести уже с учетом первичных результатов обучения, мы предпочли разойтись по своим делам. Выйдя за пределы барьера, и оценив прогресс клонов, я направился в свой рабочий кабинет. Мысли перетекли к роли союзников и друзей в моей жизни. О моих попытках игнорировать абсолютный прагматизм по отношении к ним. Да, несмотря на все мои устремления, получалось это не сказать, что хорошо. Укоренившаяся глубоко внутри суть одиночки заставляла все оценивать только с точки зрения полезности тех или иных людей в качестве ближнего круга друзей и товарищей. И при этом почти полностью игнорировалась сама возможность наличия простых естественных дружеских отношений....

Оказавшись на рабочем месте, предварительно уточнив у соседей, не хватился ли меня кто, уселся на свое привычное место. Покопавшись, некоторое время в папках, что занимали мой стол, и, не сумев сконцентрироваться на работе, выдохнул, встал и прошелся по помещению. Чтобы потом оказаться на кушетке и тупо пялиться на потолок, разглядывая белоснежную известку и находя малые изъяны. Мысли в голове крутились вяло, ничего делать не хотелось. Снова навалилось это чувство какой-то внутренней усталости. Неприятное чувство....

Лежание ничего хорошего в мое состояние привнести не могло, и потому я заставил себя снова усесться за стол, некоторое время просматривать папки с многочисленными делами, на скорую руку делая нужные пометки, после чего бросил. Работать с бумагами не было никакого желания, пациенты не шли. Вспомнившаяся мысль о важности разработки некоего способа дистанционного подсоединения к древу на какое-то время захватила меня, но долго удержать интерес к ней у меня не вышло. Сознание раз за разом соскальзывало в другие области, чтобы снова и снова входить в странное чувство полнейшей прострации. И что это сегодня со мной?

Подумав немного, решил сходить в столовую. Где провел следующие полчаса, восстанавливая душевное равновесие путем набивания желудка свежей порцией, а попутно общением с подсевшим ко мне знакомым из соседнего отделения. Разговор ни о чем, в котором вскользь мы коснулись чуть ли не всей жизни в деревне, помог отвлечься от странноватого состояния и вернуться на рабочее место в куда лучшем настроении. И работа пошла бодрее. Перебрав почти все папки, и даже приняв бывалого ветерана, которого беспокоили фантомные боли давно зажившей раны, уже смог сосредоточится на серьезных вопросах. Хотя мысли в направлении разработки способа подключения так и не пошли. Вместо этого в моих руках снова оказалась тетрадь с пророчествами, и мои глаза уткнулись на те самые заветных словах. Двойное дно. То, что не отпускало меня вот уже несколько долгих месяцев, и расшифровке чего я уделил столько усилий. И то, к разгадке которого я, как казалось, постепенно подбирался.

Вот и теперь, открыв нужную страницу и взяв в руки карандаш, я снова начал расписывать все, добавляя все новые мысли ко всему тому, что уже успел собрать на страницах своей тетради. Теория, более или менее стройная, мало-помалу обретала в моих глазах стройность. Иногда я специально прерывал процесс размышлений просто потому, что элементарно не понимал, как относится ко всему накопленному объему информации и следующих за их совокупностью выводам.

Несколько десятков минут карандаш бежал по страницам, оставляя за собой вязь иероглифов, пока, наконец, я не отложил его в сторону. Пробежался глазами по всему, что появилось в результате этого процесса. И если мои выводы были верны, то выходило ровным счетом следующее.

Акацуки — это совершенно иной зверь, нежели то, с чем я ассоциировал его изначально. Не какая-то группа психов-фанатиков, нацеленных на создание безумной иллюзии. Это лишь вершина айсберга, видимая ее часть. Отряд, который рассчитан на выполнение разноплановых задач, отлов биджу, службу наемниками, игру роли средства отвлечения и этакого элитного пугала S-класса. Но не Акацуки единым. Ведь помимо них существуют и другие Акацуки — те, кто не носят черные плащи с красными облаками и не красят ногти в разные цвета. Те, кто растворившись в существующей системе Мира Шиноби, и представляя ее теневую сторону, планомерно подтачивает ее основы и готовится к войне. И те и другие Акацуки — это шиноби, находящиеся в состоянии оппозиции по отношению к правительствам своих деревень. И все это — тщательно создаваемая и организовываемая Пейном сила, готовая однажды ударить.

Тут кроилось глобальное противоречие между известным мне планом Обито-Черного Зецу и целями Пейна. Исходя из всего увиденного и услышанного в Стране Дождя, оно базировалось на принципиальной разнице между самими взглядами на жизнь этих людей тире существ, их философией, отношением к своему окружению. Убрав Черного Зецу как достаточно странную и специфическую сущность со своими целями и амбициями, и сравнивая двух оставшихся персонажей — Обито и Пейна, я получал разительную картину.

Обито — бывший шиноби Конохи, если верить моей дырявой памяти и словам Белого Зецу, идейный последователь Мадары, временно исполняющий его обязанности и выдающий себя за него. Тот, кто по мнению жителей Конохи, героически погиб во время войны. Тот, кто спустя несколько лет безжалостно натравил сильнейшего биджу на свою родную деревню, а затем, еще несколько лет спустя, участвовал в истреблении собственной родни. Человек, все свои силы и помыслы направивший на выполнение одной цели — своей высшей миссии — созданию величайшей иллюзии.

А с другой стороны — Пейн. Правитель Страны Дожя. Тот, кто построил собственное поселение (хотя возможно его деревня существовала и раньше, а он ее просто перестроил), собрал соратников, организовал армию, завербовал множество шиноби из других деревень, выиграл гражданскую войну, сокрушил врагов внутри страны и теперь распространяющий свое влияние за ее пределы. Человек, все свои силы бросивший на создание силы, равной которой в будущем не должно и не могло быть. И одновременно, человек, прикладывающий колоссальные усилия для того, чтобы восстановить собственную страну, обеспечить своих сограждан всем необходимым. Тот, кто готовился ввязаться в глобальную войну с остальным миром, чтобы сокрушить существующую несправедливую систему шиноби....

Фанатик и реалист. Фанатик, с которого когда-то слетели 'розовые очки' и кого жестокая реальность выдернула из иллюзий, в которых он некогда пребывал. Фанатик, что погрузившись в кровавый реальный мир, решил сбежать от нее в иллюзию и готов сделать все что угодно для достижения своей цели. И реалист, который не просто живет в этой жестокой и холодной реальности, но будучи несогласным с ней, готов ее изменить, перестроить, создать что-то новое, совершеннее. И эти две, казалось бы, несовместимые сущности сейчас сосуществовали в рамках одной организации....

У этого противоречия могло быть только одно логическое обоснование. Союз между Пейном и Обито был сугубо тактическим. И сдается мне, он существовал лишь до тех пор, пока хвостатые звери ими не собраны. И полагаю, что буквально сразу после сбора всех хвостатых Пейн, как жесткий прагматик, намеревается избавится от Обито как лишнего элемента в своей дальнейшей политике. Зная, на что он примерно способен, я был склонен считать, что он имел все основания быть уверенным в быстром и относительно безболезненном решении этого вопроса. Вполне возможно, что за ним должны были последовать и Зецу — ставленники Обито. Со стороны Обито вполне возможно, существует аналогичный план на случай конфронтации с Пейном.

Все это сводило ситуацию к совершенно двум взаимоисключающим вариантам возможного будущего — вариант иллюзии и вероятным попыткам ее остановить всеми силами (что-то в моей голове проскальзывало в виде множества смутных образов бушующей войны), или же вариант Пейна, который также сводился к войне — тотальной войне на уничтожение существующих Скрытых Деревень. И возникал вопрос — с каким из этих двух вариантов будущего мне не хотелось мириться? А если я не был готов мириться с обеими, то, как стоило все выстроить так, дабы разрушить планы обладателей сильных глаз?

Это была очередная ночь, проводимая мной на далеком-предалеком острове, населенном великими змеями. Поблизости от одного из холмов, на которых высились величественные башни — следы рухнувшего когда-то древнего мира. На небе не было ни облачка, отчего легко было наблюдать безумную россыпь звезд, покрывающих все небо. Ночная свежесть бодрила, где-то во мраке раздавались отдаленные звуки живущего своей жизнью острова, переполненного пугающим количеством страшных хищников. А я сидел и вслушивался во все это, устроившись у своего древа и поглядывая на все продолжавшую меняться фигуру. Все, что находилось вокруг этого моего творения, как и прежде, было погружено в успокаивающее поле его силы, и я получал настоящее удовольствие от присутствия рядом. Усталость, что никак не выветривалась вот уже несколько долгих месяцев, здесь казалось, отступала. Пусть и временно, но это нисколько не умаляло прелести этого места, этого воздуха и этой особенной тишины, нарушаемой лишь отдаленными звуками большого мира вокруг.

Находился я тут уже достаточно давно — пару часов уж точно. И пусть изначально мной не планировалось так долго просиживать штаны, по прибытию отчего-то перехотелось сразу браться за дела. И вот, все эти часы я только и делал, что отдыхал. Всматривался в древо, время от времени переводя свой взгляд на звезды, и даже порой пытаясь отыскать среди них какие-то неведомые, но продолжающие существовать в виде смутных образов в моей голове, созвездия. Увы, ничего не выходило, и оттого я вновь возвращался к созерцанию фигуры — часть древа, получая от этого какое-то свое особое удовлетворение. Лениво ворочавшиеся в голове мысли не могли сбить меня с этого созерцательного настроя. Как и вопросы, что продолжали накапливаться по мере такого исследования.

Впрочем, такая идиллия все равно не могла продолжаться вечно. Усталость усталостью, желание отдыхать желанием отдыхать, но дела продолжали существовать в объективной реальности. И я просто не мог игнорировать их слишком долго. Как обычно, мое прибытие на этот остров было вызвано вполне конкретной целью.

Выдохнув и отогнав дремотное состояние, я встал, потянулся, и зевнув, приблизился к древу вплотную. Чтобы затем упасть на колени рядом с ним и из-под корней извлечь старую добрую и самую любимую игрушку. Наруч, изготовленный из проклятого металла, поглощающего чакру, долгое время верой и правдой служивший мне в качестве отличного инструмента для выживания в чужом и опасном мире. Наруч, который до сих пор был надет на усохшую мумифицированную руку, принадлежавшую когда-то мне.... Поправка, другому мне.

Прикосновение к обжигающе холодному металлу привычно вызвало неприятное ощущение. Несмотря на то, что мне удалось преодолеть всю ту боль, что она порождала раньше, все равно внутри меня оставался какой-то негативный отпечаток. И он давал о себе знать, пусть и в таком ослабленном виде. Сжав зубы, и перетерпев на мгновение нахлынувшие ощущения, я отсоединил все нити, которыми наруч был прикреплен к древу и вновь уселся на то место, которое занимал до этого.

Смотреть на мертвую мумифицированную плоть как раньше было неприятно даже без осознания, кому она принадлежала. Тут не помогало ничего, даже холодный прагматизм профессионального ирьенина. Пришлось немного собраться с духом, чтобы перестать обращать на эту руку какое-либо внимание и полностью сосредоточиться на оружии. Будь здесь кто, он мог бы спросить, почему я до сих пор не избавился от нее. А я, в свою очередь, вряд ли сразу нашелся бы что ответить. Ведь причин было больше, чем одна. И были как объективными, так чисто субъективными.

Я провел рукой по холодному металлу, по многочисленным, порядком поврежденным пластинам. Пальцы скользили по ослабевшим креплениям, сгнившим тканевым элементам, собственной кожей прощупывая следы многочисленных битв, часть которых помнил сам, а многие другие запомнила другая сущность, заменившая когда-то меня. Ощущал дыхание времени, что за многие десятки лет, плавно переходящие в сотни, медленно, но верно вытачивало прочность структуры, порождая гниение и ржавчину. Но вопреки всему сам металл сохранял свои удивительные свойства, даже сейчас плавно пытаясь поглотить мою силу. Вздохнув, углубился в изучение оружия, сосредотачиваясь на том, что все еще оставалось внутри. И некоторое время спустя мог с полной уверенностью сказать — несмотря на то, что длительное времени наруч оставался подключен к древу, внутри еще было достаточно энергии. Всего того безумного коктейля, что годами накапливался в многочисленных схватках с самыми опасными врагами, начиная от просто людей и заканчивая хвостатыми демонами. Конечно, древо за годы успело поглотить и переварить немалую ее долю. Большую ее часть, если быть точным. И металл был почти что 'пуст'. Но после изучения складывалось ощущение, что несмотря ни на что, древу было не по силам извлечь все. И еще годы назад наруч перестал подавать энергию, сохранив небольшой резерв внутри. Интересное свойство металла, однако....

Достаточно долго посидев, размышляя об особенностях своего старого оружия, которое уже не было годно для боевого применения, я положил его перед собой, и задумался. И перед моим взором медленно проплывали многочисленные образы того же наруча. Наруча из металла, который я мысленно перестраивал, заменяя смертоносный металл, тканевую и кожаные составляющие на иной материал. Материал органический, лишенный тех недостатков, которыми обладали старые элементы, и наделенный уникальными новыми возможностями. Я менял форму орудия, представлял его структуру, возможные составные элементы. Пытался продумать, что помогло бы обеспечивать те возможности, которыми планировалось его наделить. Сохранить их в долгосрочной перспективе. И по мере моей визуализации, постепенно рождался образ чего-то принципиально нового. Превосходного инструмента, который может и не сможет заменить в полной мере древнее оружие, но способное выполнить те задачи, которые вставали передо мной сейчас.

Потом что-то в моей голове щелкнуло и плавно выполнявшее свою функцию воображение сорвалось с цепи и ринулось рисовать совершенно новые, порой кажущиеся безумными картины. Как новый наруч обзавелся собственными пластинами из того же смертоносного металла, отчего его возможности кардинально менялись и совершенствовались, превращаясь во что-то страшное. Как он же вобрал в себя сложную барьерную технику, обретя возможность создания мобильного защитного поля. Призраком скользнули идеи внедрения вкраплений того же метеорита, столь же быстро исчезнувшими под натиском логики. Было еще много других разных мыслей, одна интереснее другой, другая безумнее третьей, а третья фантастичнее четвертой. Весь этот ворох идей продолжал стремительно пополняться, пока я силой воли не прервал буйный полет фантазии. Передо мной вновь лежал мой старый видавший виды наруч все из того же железа и со все той же рукой, на которую он был надет. Несколько долгих минут я успокаивался, сосредоточив все свое внимание на старом оружии, пока наконец, не совладал с собой.

Мои глаза вновь обратились к фигуре, что казалось, подпирала ствол древа, хотя и являлась его полноценной частью, как та же кора или крона с листьями. Я долго и внимательно смотрел на эти тонкие черты, на эти формы, пока наконец, не встал, и снова не подошел к ней. Моя рука вновь коснулась ее, а чакра устремилась вовнутрь, неся с собой прямую команду. Которая некоторое время спустя была выполнена в виде образовавшейся небольшой капли из белого вещества — тех самых особых клеток с уникальными свойствами, позволявшим Зецу принимать любую форму, которая им заблагорассудиться. Наполнив постепенно увеличившейся каплей небольшую пробирку, закрыл ее и спрятал в карман. Это и должно было стать основой нового наруча — превосходный органический материал, наделенный способностью воплощать любую форму и обладающий возможностью к росту. Он же должен был стать средством решения главной проблемы Ясуо — инструмент подключения к энергии природы, а если быть точнее, орудие для трансляции собранной древом в Конохе силы прямо к нему.

Орудие из такого материала могло помочь не только Ясуо с его проблемой, но и мне с некоторыми моими проблемами, как и Шисуи уже с его запросами. Ведь идея с осколками метеорита, несмотря на всю ее глупость в своем изначальном виде (метеорит, в моем понимании, был ценен не совсем как источник энергии, а скорее как нечто, что могло провоцировать образование ее в живых существах), вполне могла быть осуществлена в иных вариациях. Древо, к которому я хотел присоединить древний артефакт, но боялся это сделать, как показывал опыт другого моего творения в Конохе, вполне могло быть заменено созданием такого же, но уже третьего в другом месте. Со своими свойствами, с чакрой, образованной под воздействием метеорита и соединенного с силой природы. И наручами, которые могли бы подключаться к этому древу, дабы питать бойцов клана Учиха, ну и меня, при необходимости....

Отогнав заполнившие мой мозг мысли и идеи, бросил последний прощальный взгляд на древо и отменил призыв, возвращаясь в свою комнату....

Рабочий день проходил по почти обычному сценарию: стандартная медленная утренняя раскачка, интенсивный промежуток наплыва основной массы пациентов, и, начиная где-то с полудня плавное их сокращение, что давало много свободного времени. Сейчас время медленно, но верно близилось к вечеру. За окном уже чувствовалось, как солнце постепенно склоняется к закату, даже несмотря на то, что облака скрыли небо еще с утра. У меня в кабинете вообще был включен светильник, для удобства работы с документами, оставшимися после пациентов. Сам я сидел за столом, и имитировал рабочий процесс. Именно имитировал, поскольку к этому моменту вся моя деятельность в рамках Основного Корпуса уже успела изрядно поднадоесть. Поток больных сегодня оказался большим, с ним пришлось изрядно повозиться. Да и сразу после обеденного перерыва я потратил более полутора часов на тренировку с Ясуо. Не сказать, что все эти дела были какими-то утомительными. В иные дни я и не обратил бы на все это ни малейшего внимания, даже будь пациентов раза в два больше, а их проблемы втрое сложнее. Но сегодня что-то не заладилось с самого раннего утра. Я проснулся еще до зари, мучаемый странным и до боли реалистичным кошмаром, в котором не было ничего кроме сплошной темноты и отдаленного хриплого и отрывистого завывания. Словно какой-то зверь где-то вдали то ли злился, то ли звал на помощь, а я никак не мог определить, откуда исходит этот звук, и тем более, кто их издает. После пробуждения отойти от неприятного состояния так и не удалось. Несмотря на то, что и сами завывания скоро позабылись, да и от тьмы в памяти остался лишь один безболезненный образ, настроение не поднялось, и большую часть дня я так и проходил в убитом состоянии. Ни разговоры с товарищами по отделению, ни со знакомыми на территории Госпиталя, больными, даже тем же Ямадой не помогли.

Рабочий день потому прошел не сильно удачно. Я работал без энтузиазма, по большей части механически выполняя свои задачи, периодически зевая и испытывая острое желание лечь на кушетку и заснуть, и одновременно понимая, что даже если лягу, то все равно сна мне не видать. А начавшийся в какой-то момент небольшой дождь лишь добавил к общей картине дополнительные серые краски, вызывая внутри какую-то пустоту. Потому, когда у меня образовалось свободное время, я тут же забросил все дела, и просто уселся за стол, пытаясь отвлечься и успокоиться. Побороть негативное состояние, как-нибудь прийти в себя и восстановить душевное равновесие. Получалось так себе. Охватившее уныние никуда не девалось, а в те редкие моменты, когда снова начинал накапывать дождь, сопровождаемый порывами ветра, я будто снова слышал тот отдаленный вой таинственного зверя. От этого призрачного зова в душе скреблись кошки.

Вытерев выступивший на лбу пот, и тряхнув головой, я прошелся по помещению, пытаясь отогнать неприятные чувства. В голове была одна сплошная пустота. Вместо этого меня переполняли какое-то неприятное предчувствие, и оно мучило меня. Словно кто-то только и делал, что вгонял мне под ногти иголки. Пальцы подрагивали, а самого меня периодически то бросало в дрожь, то заставляло потеть.

В какой-то миг меня озарила 'гениальная' по своей очевидности мысль, что, быть может, это признаки какой-то болезни, а я весь день вместо того, чтобы быстро проанализировать свое общее состояние, занят непонятно чем. Быстро собравшись, просканировал собственное тело, тщательно проверяя каждую клеточку и выискивая все, что могло быть чужеродным элементом. А потом, когда первая проверка провалилась из-за моего откровенно хренового самочувствия и потери концентрации, я разозлился. И не придумав ничего лучше, с силой укусил собственную руку, вызвав острую боль и заставляя себя концентрироваться на ней, а не на своих странных туманных ощущениях. Снова провел проверку. На этот раз удачно. С удивлением обнаружил, что мое физическое состояние, если верить технике методике, соответствует норме. Никаких признаков известных мне болезней, каких-либо следов заражений, отравлений и воздействий. Организм работал как часы. Чакра вырабатывалась на прежнем уровне, тратилась в стандартном объеме, никакой реакции не какие-либо раздражители чисто физиологически не наблюдалось. Странно...

Я уселся снова за стол и попытался отвлечься. Снова взялся за свою тетрадь, в которой не так давно настрочил много листов с моими мыслями об Акацуки, Пейне и Обито, предстоящих столкновениях, возможных действиях с моей стороны и принялся читать. Точнее, пытаться это делать. Слишком часто мне приходилось силой заставлять себя возвращаться к расшифровке иероглифов, поскольку я попросту останавливался и переставал понимать суть написанного.

Не знаю, как долго длилось это противостояние с самим собой. С огромным трудом дойдя где-то до середины своего опуса, едва ли вникнув хотя бы в треть всего того, что было там написано, я уже попросту не мог заставить себя читать. Неприятное состояние только усугублялось. В какой-то момент я закрыл глаза и полностью поддался нахлынувшему потоку. Тетрадь едва не упала из моих рук, и я не глядя засунул ее в ее привычное место, после чего просто сидел, слушая, как бьется сердце о грудную клетку, и вместе с гулом крови в ушах слышится отдаленный скрежет и далекое леденящее душу завывание. А потом у меня внезапно перехватило дыхание. Прошиб холодный пот. От ужаса и нахлынувшей паники распахнул глаза. Ослепительно-яркий свет электрической лампы больно резанул глаза. Я пытался сделать хотя бы один вдох, и в ужасе схватился за горло. Нечто острое впилось в плоть, и отрезвляюще острая боль вспыхнула в мозгу. Одновременно с тем, как рука рефлекторно отпрянула от моего же горла, почувствовал, как живительный воздух врывается в легкие. Потеряв равновесие, я рухнул на пол, пытаясь побороть сильное головокружение и одновременно осмыслить плавающие перед глазами образы собственных пальцев, увенчанных длинными острыми окровавленными когтями. Что-то внутри меня сорвалось. Последовала бездумная попытка крикнуть на помощь, но вместо осмысленной человеческой речи из моей глотки вырвался тот самый отдаленный вой, преследовавший меня с ночи....

Дайчи вдумчиво и внимательно вел записи своих исследований, над которыми он бился годами. Процесс шел, как и прежде, последовательно, периодически затормаживаясь в особо тяжелых моментах и ускоряясь, когда исследователю удавалось расшифровать ту или иную составляющую огромного, и неимоверно сложного паззла. Паззла в крови его ученика, в сборе которого было заинтересовано немало людей. И многие из них имели обыкновение без конца его торопить, вмешиваясь в исследования. Словно они не понимали, насколько сложна была подкинутая много лет назад им всем загадка. И что эта загадка могла в себе таить помимо того, что те люди ожидали увидеть. Ведь даже небольшие, вроде бы косвенные наметки давали интригующие намеки и заставляли задаваться такими вопросами, что невиданное долголетие и возможность передача ее отходили на вторые планы.

Объемная книга, в которой продолжали выстраиваться стройные ряды иероглифов, а также множество формул, графиков и таблиц с расшифрованными компонентами, уже подходила к своему концу. Она была не первой, и судя по нынешнему прогрессу, далеко не последней. А ведь то были лишь его изыскания. И результаты лишь его работы.

Глаза снова мельком упали на припрятанный под столом пакет с двумя увесистыми журналами. То, что не так давно передал посыльный заинтересованного человека. Результаты труда группы, которая вроде бы занималась той же проблемой, и даже под его заочным дистанционным руководством, хотя по факту их исследования шли параллельно и до многого те ребята доходили самостоятельно. Часто позже него, но иногда, крайне редко, но они заставляли даже его осознать собственные ошибки и признать, что их работа и видение в данном случае превзошло главного исследователя.

Эти два журнала были им уже просмотрены один раз. Так сказать, по диагонали. И он намеревался сделать это как минимум еще несколько раз, прежде чем сделает однозначные выводы. Но до этого дойдет только после того, как он закончит нынешний блок своей работы. Ведь если он сейчас сосредоточится на их результатах, то те могли оказать свое влияние на его труд. А в условиях, когда он казалось, подобрался к разгадке очередного элемента самостоятельно и сможет существенно продвинуться дальше, чужие мысли могли сбить с верного пути.

Работа была в самом разгаре, когда привычную тишину лаборатории нарушил громкий рев сирены. И буквально через мгновение, он повторился, чтобы позже сделать это еще несколько раз, заставляя сердце медика сжаться от нахлынувшего смертельного ужаса.

'Биджу! Джинчюрики вне контроля!'

Дайчи вскочил из помещения, оказываясь в коридоре, по которому уже несся поднятый по тревоге персонал, готовый взяться за оказание помощи пострадавшим от йокай. Но вместо того, чтобы последовать согласно общему предписанию, он ринулся за пределы Корпуса. На свежий воздух.

Территория Госпиталя напоминала встревоженный муравейник. По крышам молниеносными тенями двигались боевые команды АНБУ, спешно окружая основной Корпус и оттесняя гражданских. Персонал Госпиталя экстренно эвакуировался вместе с больными, а к входу уже подтягивались оказавшиеся поблизости шиноби и занимали позиции.

Дайчи бежал вслед за АНБУ, чувствуя сковывающий его суть страх. Будучи одним из немногих посвященных, он прекрасно понимал, чем может обернуться вышедший из-под контроля джинчюрики. Равно как и то, чем это грозило его ученику, и всему Госпиталю, внутри которого тому повезло в этот момент оказаться. И по мере того, как стремительно нарастало количество усиленных отрядов носителей масок, которые обложили здание плотным кольцом, понимал, что высшее руководство деревней как минимум того же мнения.

— Стой! — громко крикнул боец в длинной темной накидке и белой безликой маске, материализовавшись рядом с ним, — Дальнейшее передвижение может быть опасным.

— Я в курсе, — рявкнул он в ответ, на ходу вытаскивая всегда хранимый в кармане жетон, — Мне можно.

Увидев значок, АНБУ молча кивнул, но вместо того, чтобы вернуться на свою позицию, побежал вместе с ним.

— Что там случилось? — быстро спросил Дайчи, сжимая жетон в кулаке, и стремительно преодолевая разделяющее до передовой команды расстояние.

— Взбесился, — мрачно бросил боец, глядя на то, как вскинулся один из членов команды, и подал условный знак, — Зафиксирован резкий рост уровня йокай и он продолжает расти. Прямой приказ Хокаге — ограничить, обуздать, быть готовым запечатать.

— Что-то случилось с джинчюрики? — бросил медик уже тише, практически выровнявшись с командой АНБУ, повторно демонстрируя свой жетон.

Его сопровождающий промолчал, но вместо него подал голос человек в маске филина.

— Возможно, мертв, — бросил он леденящим голосом, отчего внутри у ирьенина словно что-то надорвалось. Если АНБУ не в курсе того, что случилось с джинчюрики, скорее всего того нет в деревне. Что он мог погибнуть в миссии. А это означало ровным счетом одно.

— Мне срочно нужно внутрь! — сказал было он, но вместо ответа увидел, как сильная рука уперлась ему в грудь.

— Не сейчас, — снова услышал он холодный голос, при этом маска филина была обращена в сторону здания. И только в этот момент ирьенин ощутил, как внутри взревела чудовищная чакра, а через мгновения здание словно вздрогнуло, пока все резко не стихло, — А теперь вперед!

Они ринулись внутрь вместе, на ходу залетая в здание через окна, чтобы через секунды уже оказаться в знакомом для ирьенина кабинете. Там уже находилась другая команда оперативников, глава которой превратил свои руки в деревянные путы. Путы, что удерживали его ученика.

— Состояние? — осведомился командир команды, что пришла вместе с Дайчи, на что обладатель древесного элемента повернулся, показал треснувшую маску и прошипел что-то.

— Стабилен, — разобрал он слово среди шипящих звуков, и, сделав глубокий вдох, шагнул было к ученику, но тот в этот момент внезапно поднял на него свои глаза.

Выглядел тот жутко. Даже больше. Кроваво красные зверины глаза с налившимися кровью белками, лицо, исказившееся в зловещем оскале с выпирающими клыками, чуть ли не вставшие дыбом волосы, лишь вчера казавшиеся вполовину короче. И полупрозрачная аура, источающая иссушающий жар. Не говоря уже скованных руках со скрюченными пальцами, когти на которых словно нож входили в удерживавшие его древесные путы и постепенно рвали на части. При том, что тот явно не прикладывал каких-то особых усилий.

На первый взгляд, разъяренный запасной джинчюрики пытался вырваться, а один его взгляд не сулил всем присутствующим ничего, кроме оторванных конечностей. Но стоило приглядеться, как он понял, что Широ на деле не рвется освободиться, иначе он давно сделал бы это (по крайней мере, попытался бы, разорвав хотя бы часть оков). А сами древесные путы здесь не для того, чтобы сковать его движения. Судя по чрезвычайно слабому фону йокай, что присутствовал в помещении, именно мокутон способствовал подавлению части этой силы поблизости от тела ученика, не давая распространиться дальше. Да и жуткий взгляд на деле лишь следствие изменившегося окраса глаз и этого медленно угасающего оскала.

Выдохнув, он все же рискнул сделать шаг вперед и, опустившись рядом, взглянуть прямо ученику в глаза.

— Ты как? — спросил он, проверяя догадку, и довольно быстро нашел подтверждение. Широ несмотря на мешающие жуткие клыки попытался ответить, но не справившись со своей мимикой и изменившейся анатомией, мало того, что выдал несуразицу, так еще и умудрился прокусить себе губу. Злость на этот факт не выдалась такой, какой она бы могла быть при безумии одержимого демоном.

— Нельзя тут оставаться, — быстро бросил командир группы сдерживания, вытаскивая металлические кандалы с нанесенными печатями, — Пусть он контролирует себя, но это не гарантирует, что дальнейших приступов не будет.

Кандалы очень скоро оказались на Хараде, на его голову мгновенно накинули мешок, после чего сверху спеленали древесным покровом, и очень скоро команда исчезла в шуншине, оставив их разбираться с последствиями.

— Полагаю, разговор со здешним персоналом следует взять Вам, — сказал командир группы, подходя к нему, — Насколько я понял, это входит в Вашу компетенцию.

— Да. Вместе с начальником Госпиталя, — ответил он, проводя рукой по воздуху и пытаясь уловить следы йокай. К его удивлению, воздух казался абсолютно чистым. Словно не было только что одержимого возможно возрождающимся внутри него демоном.

— Понятно. Я пошлю за ним.

Командир группы отошел, подавая сигнал одному из своих, а он так и остался стоять на месте, чувствуя, как сердце все еще громко стучит в груди. Даже несмотря на то, что скорее всего обошлось и худшего сценария не случилось. И он был готов молиться, чтобы джинчюрики был жив и вернул над собой контроль....

— Каково его состояние?

Появление бывшего главы АНБУ, старейшины, и по совместительству 'старого друга' нынешнего правителя деревни в его кабинете было предсказуемо и ожидаемо. Новости до него дошли даже раньше, чем до многих других и он мгновенно отправился к Хокаге, который в этот момент, мрачно выслушивал доклад нынешнего главы своей спецслужбы. Проигнорировав носителя маски, который при виде бывшего начальства замолчал, он дошел до середины помещения и застыл напротив главы деревни.

Командир АНБУ бросил взгляд на Третьего, словно ожидая какой-либо команды, но вместо этого из уст старого мужчины слетело нечто иное.

— Кажется, твоя теория оказалась на редкость живучей, Данзо, — сказал он, тяжело вздохнув и выпустив облако дыма, — Даже несмотря на все то расстояние отсюда до Страны Волн, йокай от Наруто добрался до твоего парня.... Поздравляю.

Последнее слово было буквально пропитано желчью, но старейшина проигнорировал это. Вместо этого задал другой вопрос.

— Джинчюрики все еще жив, не так ли?

После этих слов, он перевел взгляд на командира АНБУ, который застыл столбом на своем месте. Молчание, что воцарилось в помещении, длилось недолго. Несмотря на всю невероятную выдержку, офицер оказался не готов выдерживать тяжелые взгляды одновременно двух могучих стариков.

— В Страну Волн направлено две команды для полной проверки состояния джинчюркии и его команды, — быстро отрапортовал он, решив, что лидер деревни не против, чтобы он озвучил эти слова.

Взгляд Хирузена обратился к старейшине.

— Наверняка жив, — сказал он, снова выдыхая дым, и не сводя своего взгляда, — Иначе нам бы не миновать проблем.

— Это ошибочное суждение, — ровно ответил старейшина, — Печать, что установлена в тело Харада Широ, не только способна удержать силу хвостатого зверя, но и подавить ее. Что сегодня и было продемонстрировано.

— Сомневаюсь, что возраст Наруто и расстояние способствовало поступлению серьезного объема йокай — возразил Хокаге.

— Возможно, — ровно отреагировал Данзо, — Но это не умаляет эффективности печати. Разве что с годами она могла стать слабее....

При этих словах Хирузен прищурился, но дальше развивать тему не стал. Он был достаточно умен для того, чтобы понимать намеки и куда тоньше.

— Что привело тебя сюда Данзо? — спросил он, не сводя взгляд со старейшины. Тот же внутренне хмыкнув от факта наличия в помещении офицера, которого так и не отпустили.

— Каковы твои планы на него теперь? — ответил он вопросом на вопрос.

Хирузен промолчал, пыхтя трубкой некоторое время, а потом убрал ее изо рта и сосредоточил на нем пристальный взгляд.

— Если я скажу, что однозначно держать взаперти, что ты ответишь? — поинтересовался он, полностью игнорируя присутствующего командира АНБУ, который смотрел на пикировки двух высокопоставленных стариков боясь шелохнуться.

— Скажу, что это глупость, — сказал Данзо, при этом на его губы на короткое мгновение сползло настоящее подобие улыбки. Отчего оба присутствующие в помещении вздрогнули. Один внутренне, а другой сдержаться не смог. И на нем скрестились взгляды обоих стариков, чтобы через мгновение снова начать сверлить друг друга, — Не для того столь долго и упорно Дайчи-сан создавал такого ирьенина, чтобы заключить его в клетку.... Тем более, это обесценивает твое же собственное решение забрать его у меня. Если ты боишься последствий, то стоило оставить его там, где он был до твоего вторжения.

— Ты настолько заинтересован в его свободе? — пропустил мимо ушей большую часть реплики лидера Корня Хокаге, сосредотачиваясь на сути, — Он был бы способен решить большинство задач, которые ты хотел на него наложить и будучи под надежной защитой барьеров, разве нет?

— То было тогда, — снова приподнял кончики губ Данзо, отчего Сарутоби только прищурился, — Теперь меня вполне устраивает то, что из него делает Дайчи-сан. Особенно учитывая то, что весьма скоро он будет способен заткнуть за пояс кое-кого, о твоей безрассудности по отношении к которой я говорю уже не один год....

— Допустим, что дело в ней, — ответил Хокаге, одним стремительным движением руки вытряхивая на пепельницу остатки тлеющего табака с трубки, — Но ведь это далеко не все, не так ли?

— Верно.... Мне чрезвычайно интересен человек, способный поднять на ноги или, по крайней мере, привести в состояние отвечать на вопросы разных интересных личностей. Под замком сделать это будет не так удобно, как хотелось бы....

— Хочешь снова привлечь его в миссию? Сейчас?

— Разумеется, раз уж у нас случился такого рода инцидент. Будет отличная возможность все утрясти и вернуть ситуацию на круги своя, — Данзо на несколько секунд взял паузу, дожидаясь готовую сорваться с языка Хирузена реакцию, и продолжил, — пока мы будем разбираться, что же приключилось в Стране Волн, и отчего же дорогому нашему сердцу Узумаки Наруто вдруг потребовалась помощь биджу.

Хокаге проглотил готовые сорваться слова и упер на него свой ледяной взгляд, который вполне мог бы посоперничать с фирменным выражением лица лидера Корня. Как же редко он использовал его....

— Разумеется, команду номер семь и их сенсея ожидает серьезное разбирательство, — холодно бросил он, посмотрев на так и стоящего столбом АНБУ, — Особенно учитывая то, что мы уже отправили туда АНБУ. К их списку приказов непременно добавим пункт о способствовании скорейшего возвращения этих четверых.

— Безмерно рад это слышать, — ответил Данзо, бросив взгляд на подобравшегося АНБУ, который правильно поняв намек, уже готовился ретироваться, — Полагаю, АНБУ Лис будет готов к выполнению миссии в ближайшие дни. У нас накопилось очень много материала для него.

С этими словами он развернулся и направился к выходу, оставляя победу в этом небольшом споре за собой. Хирузен, увы, уже не способен понять всей ситуации. Равно как и оценить истинный потенциал объекта. Тот потенциал, который, безусловно, пригодится ему, Данзо, когда придет его время. А оно придет. Весьма скоро.

Глава — 15

Преддверие...

Подземная база Корня последние годы была не самым оживленным местом. Официально распущенная организация во главе с лишенным практически всех своих постов старейшиной, в самой деревне была представлена крайне незначительными силами. Конечно, за прошедшее время какое-либо имевшее место быть внимание к структуре постепенно сошло на нет, и лидер планомерно наращивал численность своих людей в деревне. Но, несмотря на этот процесс, обширный подземный комплекс все еще по большей части пустовал. И любое, даже самое незначительное действие угрожало вызвать эхо, которое можно было услышать почти в любом уголке базы. Из-за чего и без того осторожные и бесшумные обитатели подземелья предпочитали двигаться и действовать еще тише и осторожнее.

Но даже в этом практически пустом, погруженную в тень и постоянную тишину месте все же можно было отыскать помещения, в которых жизнь по-настоящему кипела. И годы тишины, забвения со стороны тех, кто жил наверху, а также полного отсутствия товарищей сказались на этом уголке базы положительно. Численность людей увеличилось, а вместе с ними росло количество выделенных квадратных метров, вкладываемых ресурсов, материалов, не говоря уже о внимании. Внимании тех, кто не просто надеялся, что нынешнее положение Корня временно, а прекрасно понимал, что это так. Не говоря уже о статусе лидера организации, на постепенное укрепление позиций, положения и возможностей которого обитатели этого уголка базы вкладывали неимоверные усилия.

Рабочая группа, состоящая из невероятно талантливых, ну или, по крайней мере, достаточно грамотных и толковых специалистов, которых только смог привлечь когда-то на свою сторону старейшина, выполняла серьезную работу. Вот уже не один год эти исследователи проводили, возможно, важнейшее исследование в истории селения, все больше и больше углубляясь в этот невероятно сложный, порой кажущийся бессмысленным процесс. Зачастую приходилось дробить группу, дополнять его новыми специалистами, на привлечение которых испытывающая определенные сложности с финансированием организация тратила немало ресурсов. Ведь обойтись без дополнительных команд ученых не получалось, поскольку изучаемое направление то и дело приходилось делить на составляющие, проводить параллельные эксперименты, сверять данные, снова экспериментировать, исследовать. Сложно. Трудно. Чрезвычайно увлекательно!

За все время с самого начала исследования ни один из привлеченных работников не проявил ни малейшего признака недовольства затянувшимся проектом. И на то было достаточно причин. Даже не беря в расчет то, что они работали в составе одного из самых секретных структур в мире, с лидером, на отказ которому решился бы либо очень смелый, либо глупый человек, их было много. Впрочем, человек, знающий то, над чем вообще они проводили работу, наверняка сделал бы вывод, что самой главной причиной являлось обыкновенное желание в итоге воспользоваться плодами своего труда.

Старейшина посещал рабочие лаборатории крайне редко. Он предпочитал разбираться с указанными вопросами у себя в кабинете, когда к нему приходил человек ответственный за весь проект, и отчитывался за проделанную работу, просил увеличить финансирование, раздобыть те или иные необходимые компоненты для проведения исследований. Или же просто принимал то, что передавало другое чрезвычайно важное и ответственное лицо, никогда в жизни не спускавшееся в эти лаборатории, но при этом вовлеченное в процесс едва ли не больше остальных. Тот, чьи наработки когда-то и стали основой самого проекта.

Но этот раз был особенным. Вместо того чтобы просто доложить о ходе работ, привычно ссылаясь на трудности получения нужных результатов работы вопреки всем вовлекаемым ресурсам и вкладываемым усилиям, куратор программы попросил навестить исследователей. И Шимура Данзо просто не мог проигнорировать столь вежливую, но настойчивую просьбу. Никто не рискнул бы дергать его по каким-то пустякам.

Шагая по пустынным коридорам, тихо и осторожно шаркая ногой и постукивая тростью, на которую опирался при ходьбе, он равнодушно игнорировал тщательно скрывавших собственное присутствие бойцов своего подразделения. То была молодежь, только-только оперившиеся птенцы, которым еще предстояло научиться летать. Добиться того, чтобы суть оперативника Корня въелась в их кровь и плоть, и они на своей шкуре познали, в чем разница между джонинами или чунинами там наверху, и ими, здесь — внизу. Понять, что куда важнее умение скрываться, исчезать, или обманывать противника так, чтобы просто зайти к нему за спину и перерезать глотку, нежели знать тысячи дзюцу и поливать ими всех вокруг. Впрочем, им еще представится такой шанс. Не один раз.

Стоило ему оказаться перед металлической дверью с нанесенными на него печатями, как та мгновенно бесшумно отошла в сторону, открывая ему путь в святая святых — главные лаборатории Корня. Где к легкому недоумению старейшины, его поджидало всего три человека. Столько, сколько он мог бы без проблем принять у себя в кабинете. Вся остальная часть рабочего коллектива отсутствовала.

— Господин Данзо! — немедленно поприветствовал его Куратор, склонив голову, и его примеру тут же последовали остальные. Внимательный взгляд старейшины быстро определила личности этих двух ученых. Первый — один из редких выживших выпускников экспериментального отряда, организованного когда-то принцессой клана Сенджу. Еще в те далекие времена, когда она всей своей душой радела за деревню. За будущее главного наследия своего деда и приложила еще немалые возможности своего медленно вымиравшего клана для организации небольшого учебного подразделения медиков. Перспективный был отряд. Перспективное начало. И перспективный первый и, увы, единственный подготовленный выпуск.... К большому сожалению, не оказалось внутри внучки легендарного Первого самого важного ресурса, нужного ей тогда — терпения. И не смогла она в те годы пережить отказ Хокаге и Совета на базе успешно работавшего отряда нечто куда более серьезное и продолжить свое дело. Потому-то Таро оказался один из тех редких счастливчиков, кто мог похвастать тем, что его когда-то учила сама легендарная Цунаде и сожалеть о том, что так мало его товарищей выжило во всех прошедших войнах.

Судьба второго мало отличалась по количеству пережитых войн, сражений и бесконечных миссий в самых сложных условиях, пусть и отличался он своим происхождением. Ведь родился он далеко не в Конохе, а лишь по пути туда, когда его похищенную беременную мать группа АНБУ пыталась доставить из Страны Молний. Йоши — воспитанник Корня, обученный на медика благодаря особой чакре, унаследованной от матери, вот уже много лет верой и правдой служил структуре.

— Итак, я здесь, — коротко бросил лидер Корня, остановившись перед этими тремя, — Полагаю, ваше приглашение каким-то образом связано с вашими успехами.

Его собеседники сохранили выражение своих лиц. Никаких признаков радости, вдохновения или оптимизма. Ученые лишь переглянулись между собой, а Куратор по своему обыкновению, несколько помялся. Это не был жест какой-либо нерешительности. Этот человек, верой и правдой служивший в Корне не один десяток лет, казалось, не знал такого слова. Скорее то была какая-то въевшаяся с незапамятных времен работы 'в поле' привычка, которую тот никак не мог перебороть все эти годы.

— Успехи будут излишне громкими словами, господин Данзо, — кратко, но емко прокомментировал он, сделав шаг в сторону и сделав приглашающий жест по направлению большого стола, на котором лежало всего несколько свитков и объемный журнал. Аскетичность картины мало радовала глаз опытного старого ветерана, но он привычно подавив малейший проблеск неудовольствия, направился к указанному месту. Ученые последовали за ним и вскоре все четверо стояли рядом с предметом мебели. Глаза хозяев помещения скрестились на госте, а тот в свою очередь ледяным взглядом изучал фигуру Куратора. Именно от него и ожидалось начало доклада.

— Последние несколько месяцев в нашей лаборатории проводился один крайне сложный, но в то же время, исключительно важный эксперимент в рамках нашего главного проекта, — начал тот незамедлительно, не отрывая своего взгляда от старейшины и даже не пытаясь глянуть в сторону коллег или же журнала на столе.

— О котором вы ничего не докладывали, — равнодушно отметил Данзо, на мгновение бросив взгляд на остальных ученых, которые по-прежнему сохраняли абсолютное спокойствие.

— Совершенно верно. На это были свои причины, о которых я непременно сообщу сейчас.... Итак, эксперимент. То было вершиной всех наших изысканий, общим итогом всей серии предыдущих экспериментов, доклады о которых поступали Вам в полном объеме. Вынужден сообщить, что опыт был неудачным.

При этих словах он перевел взгляд на одного из своих коллег и подчиненных — Йоши, который легким кашлем привлек к себе внимание.

— Неудачным он был в том плане, что нам не удалось добиться ни одной из поставленных целей. Все разработанные нами опытные способы передачи необходимого нам свойства донора, реализуемые во время указанного эксперимента оказались провальными. Испытуемый не только не получил то, что мы надеялись ему предоставить, так еще и кое-что потерял....

При этих словах он быстрыми движениями открыл журнал на одной из страниц и мгновениями позже глаз Данзо уже рассматривал сделанную фотографию, находя в изображенном в ней человеке мало приятного. И это мягко говоря.

— Выглядит не хорошо, — сухо прокомментировал он, привычно добавив своему голосу холода.

— Да. Зрелище малоприятное, — продолжил Йоши, тут же перелистнул страницу, словно не желая излишне долго демонстрировать изображение, — Но вместе с тем, именно этот эксперимент, этот наш откровенный провал дал нам возможность взглянуть на все наши эксперименты и исследования с несколько иного угла и я бы даже сказал, заглянуть куда глубже, чем мы видели до этого. Мы нащупали, пусть и смутно, с оговорками множество допущенных ошибок в собственном подходе....

-... а когда в наших руках оказались результаты всех исследований, проведенных в АНБУ, что были проанализированы и дополнены уважаемым Дайчи, то картина приобрела четкость, — взял эстафету Таро своим хрипловатым голосом.

Наступила пауза, которую ни один из ученых не торопился прерывать. Лидер Корня сразу выразил свое отношение ко всяким промедлениям, когда его трость стукнула по полу.

Куратор вместо слов перелистнул еще одну страницу журнала, заполненного большим количеством исключительно формул и достаточно сложным графиком. И на открывшейся новой странице появились совершенно новая фотография. Точнее, целая серия, пронумерованных и подписанных мелким шрифтом. Ледяной взгляд лидера Корня быстро пробежался по изображениям и по мере того, как одна картинка сменяла другую, лед в его глазах таял, постепенно сменяясь удивлением.

Изображения эти сами по себе отдельно были малоинтересны. Разве что первые две, в которых можно было найти множество общего с тем, что осталось двумя страницами ниже. А остальные быстро теряли эти общие черты. Но вместе.... Вместе они обладали особым притяжением, особенно если понимать, что на фотографиях был зафиксирован один и тот же человек. Все тот же испытуемый.

— Меня интересуют подробности, — сказал он, не позволив удивлению просочиться в сказанных им словах.

— Несмотря на долгие поиски, нам так и не удалось точно определить источник сил и способностей объекта исследования, — начал Куратор, глядя в глаз старейшины, — Несмотря на наличие у нас разнообразных гипотез, которые выработаны как нами, так и нашим дорогим Дайчи-саном, точных сведений получить не удалось. Впрочем, исходя из самого первого изображения, сделанного сразу по завершению эксперимента, можно сказать с уверенностью — источник этот явно не человеческий.

Данзо услышав эти слова и вспомнив то изображение, согласно кивнул. Между тем Куратор продолжал.

— Однако это, как по нашему мнению, так и по выводам Дайчи-сана не имеет ни малейшего значения для нас. Экспериментальная работа и опыт проведенных исследований в рамках программы создания сывороток и стимуляторов ясно дают понять одно — способности донора практически не представляют никакой особой угрозы, если эти способности используются правильно. Наш финальный эксперимент только доказывает это. Куда важнее другое — каким бы не был источник этих сил и способностей, они могут быть нами использованы. Необходимо лишь придумать способ, особые методики или операции, и в результате мы получаем то, что нам необходимо. Высокие способности к самовосстановлению, большую выносливость или же большой объем выработки чакры. Но есть одно большое 'но', что было выявлено нами при данном эксперименте.

При этих словах Куратор взглянул на Таро, который извлек из кармана своего халата несколько ампул со знакомыми каждому посвященному ярлычками и поставил на стол.

— Мы не приобретаем эти способности, — сказал он, — Сколько бы экспериментов нами не было проведено, сколько бы вариантов этих сывороток и стимуляторов нами не было создано, несмотря на все разработанные методы, операции и прочие ухищрения эффект данных улучшений всегда временный. Сыворотка, способная позволить выжить любому человеку после самых тяжелых ранений, наделяет его возможностью исцеляться самостоятельно только на время. Сразу после того, как кризис миновал и человек отошел от края, способность сразу же начинает утрачиваться. А с завершением лечения регенерация, что была, полностью пропадает. То же самое можно сказать и про стимуляторы. Стимулятор наделяет бойца большой выносливостью, усиленной выработкой чакры, опять же восстановлением, но эффект снова временный. После снижения уровня физического и психологического напряжения реципиента, вся полученная сила, скорость и прочие характеристики теряются....

Он перевел дух и указал на фотографии.

— Наш эксперимент — наглядное подтверждение этой теории. Попытавшись определить источник и вызвать нужный нам эффект уже опираясь на него, мы добились только этого безобразия. Физическое уродство.... Но стоило прервать эксперимент и прекратить весь комплекс воздействий, как он снова вернулся к своему прежнему состоянию. И на данный момент перед нами практически тот же человек, которым он был до эксперимента.

После этих слов он перелистнул страницу, где нашлись еще две фотографии, изображавшие одно и то же лицо. Только с разной датировкой снимков, что было указано под ними.

— И каков же вердикт? — спросил Данзо, внимательно изучив предложенные изображения.

Ученые переглянулись и слово по сложившейся традиции регулярных смен докладчиков, взял Йоши.

— Мы не можем передать, привить или же каким-то образом заставить чужой организм приобрести ту или иную способность, доступную донору. На данный момент, исходя из всех наших наработок, это абсолютно невозможно. А то, что мы долгое время принимали за, так скажем, признаки осуществимости данной идеи, оказались призраками. Иллюзиями.

Услышав эти неприятные слова, глава Корня позволил своему раздражению выйти наружу. И общая атмосфера тут же похолодела. И без того бледные ученые казалось, побледнели еще больше, но все же не было в них признака страха за проваленную работу или же ощущения пессимизма из-за этого. Что и подтвердил тот же Йоши, который рискнул продолжить свою речь.

— Иллюзии эти существовали по вполне объективным причинам, господин Данзо. Мы все это время обращали внимание на невероятные способности исследуемого объекта и потенциальные возможности, но основная суть, если угодно, особенность или принцип его состоит в совершенно ином. Не регенерация, не огромная мощь чакры, не долголетие или же возможность поглощать йокай без малейшего вреда для себя и контролировать его на том или ином уровне. Нет. Главная способность этого человека, а если быть точнее, его организма заключается в природном умении устанавливать связь с другим живым существом и делиться с ним той или иной силой, в котором то нуждается больше всего. И сразу же после того, как необходимость эта исчезает, он лишает реципиента своего дара, возвращая себе.

Во время наступившей короткой заминки старейшина задумался, а его собеседники и подчиненные переглядывались между собой. Рука Таро аккуратно перелистывала страницы журнала. На исписанных листах бумаги так и мелькали объемные таблицы с большим количеством цифр, внушительные колонки текста, изобиловавшие сложной терминологией. Кое-где виднелись изображения, как сделанные торопливой рукой, так и с использованием специальной техники.

— Позвольте продолжить, господин Данзо, — обратился к осмысливавшему услышанное мужчине Куратор, когда перелистывание журнала было прекращено. Перед ним была открыта страница с длинным списком, каждый пункт которого помечался уникальным знаком — ссылкой на приложение.

Глава Корня кивнул, полностью вернув себе полную сосредоточенность и ледяной взгляд.

— Безусловно, мы не можем быть полностью уверены в подобных выводах. Возможно, найдутся сведения, которые опровергнут некоторые положения из нашего доклада, или же обнаружатся некоторые исключения. Но все же на данный момент это основная теория, подтверждаемая нашей исследовательской работой, экспериментами и выкладками непосредственно Дайчи-сана.

После этих слов Куратор бросил взгляд на страницу со списком и, вчитавшись в первые пункты, снова сосредоточился на старейшине. Тот, к слову, также обратил внимание на записи в журнале, наметанным глазом зафиксировав основные наиболее выделяющиеся пункты. И потому часть дальнейшего доклада докладчика его мало удивила.

— Исходя из имеющихся данных, можно сделать однозначный вывод — чем выше концентрация крови в создаваемом на его основе препарате, тем сильнее получается эффект. Основные варианты сыворотки, как известно, проходят более высокую степень обработки, что приводит к воздействию малого уровня. Это усиление регенерации. Боевые стимуляторы же более приближены к оригинальному составу его крови, нежели сыворотка, что делает их эффект куда мощнее. Правда, серьезное влияние на получаемые результаты оказывают и дополнительные компоненты, что подтверждают самые последние версии стимулятора. Наш эксперимент также можно причислить в число примеров, хотя методика работы там существенно отличалась.... Хотя стоит отметить, что его чистую кровь переливать категорически нельзя. Содержащаяся в ней йокай делает из нее настоящий яд, что будет медленно, но верно убивать организм реципиента.

Куратор замолчал, снова сверяясь со списком, после переводя взгляд на Таро, который кивнул и продолжил вместо него.

— Во всем этом громадном списке примеров, обнаруженных теоретических возможностей для получения потенциальных временных способностей из его крови, все же есть один пример, что привлекает наше самое пристальное внимание.

Палец Таро с абсолютной точностью ткнул нужный ему пункт. Мгновением позже лидер Корня уже вчитывался в указанное предложение. И в его голове зародилось понимание.

— Единственный человек, кто не только не утратил полученные от исследуемого объекта способности, но еще и со временем открыл в себе новые, предрасположенности к которым у него изначально не наблюдалось. Единственное исключение из выявленного нами правила.

— Сузуки Ли, — произнес задумчиво старейшина имя того человека. А потом, немного подумав, добавил, — 'Мозаичный' Сузуки....

— На этот факт обратили внимание как мы, так и уважаемый Дайчи. Собственно, от него мы и получили информацию о динамике изменений, произошедших с момента проведения той операции. И изменения эти впечатляют. Полагаем, именно в этом конкретном случае мы и должны подыскать ответ на главный интересующий нас вопрос.

Старейшина задумчиво молчал, анализируя поступившую информацию и перебирая все, что ему было о проведенной несколько лет назад невероятной операции, равной которой не проводил никто. Тогда группа ирьенинов АНБУ, в составе которой был главная загадка лидера Корня последних дюжины лет — Харада Широ, собрали человека из ошметков его плоти. И тот человек не просто выжил, так еще и вернулся на активную службу, демонстрируя невероятные способности и повысившуюся живучесть. Размышления быстро провели его мимо первой всплывшей, но глупой и поверхностной мысли о необходимости тщательнейшего изучения Сузуки Ли методами, которыми любил работать Орочимару. Нет. Аналитический ум ветерана-разведчика перебирая имеющиеся сведения, вывел его к куда более верному выводу.

— Значит, вам нужен еще один подобный случай? — спросил он, и впервые с начала их разговора на лицах ученых он уловил признаки их искренних эмоций. Кажется, он оказался прав.

Слово на себя взял Йоши, все еще следуя интересному порядку очередности их высказываний.

— Не совсем, — ответил он, кашлянул, потер нос и бросив взгляд на Куратора, продолжил, — Вы, безусловно правильно все поняли, господин Данзо. Способности Сузуки Ли были переданы вследствие невероятно экстремальной ситуации, когда действия проводились не просто на грани жизни и смерти, а далеко во владениях шинигами, давно нарушив все грани дозволенного. И именно вследствие невероятности самого характера операции, ее неимоверной, запредельной сложности, использованных методов, между Харада Широ и Сузуки Ли образовалась связь. Нет смысла говорить о разнице между этой связью и тем, что происходит при применении самого мощного существующего на данный момент стимулятора. Она даже не колоссальна.... Мы полагаем, что именно это и являлось тем, что обеспечило Сузуки Ли все то, что в итоге получил, и то, что получил он это навсегда....

— Тогда чего же вы хотите? — спокойно спросил старейшина, обведя ледяным взглядом каждого.

— Подобная операция будет недостаточной, господин Данзо, — сказал Куратор низким голосом, и его рука одним решительным движением закрыла журнал. Глава Корня прищурился, ожидая продолжения. И оно вскоре последовало, — Как бы дико это не звучало, в виде ошметков или нет, но Сузуки-сан был все еще жив. Условно конечно, но до того, как эти обрывки мышц, костей, органов, почти целого мозга утратили жалкие тысячные доли процента жизни, их успели запечатать. Чтобы потом из этих искорок постепенно раздуть пламя.

При последних словах в глазах у самого этого человека словно будто бы на мгновение вспыхнуло пламя.

— Сузуки Ли получил много чего, но он даже близко не обладает теми возможностями, над передачей которых мы и думали все эти годы. Для того чтобы добиться большего, нужно сделать так, чтобы Харада Широ не раздувал из искр пламя, а разжег его самостоятельно.

Он замолчал, а пальцы его коснулись одного из свитков, лежащих на столе. Остальные ученые же во все глаза смотрели на Шимуру, ожидая его реакцию.

— Вы хотите, чтобы он попытался воскресить мертвого...

Это не был вопрос. В этих словах не звучало удивления или хотя бы малейшего подобия данной эмоции. То была сухая констатация факта, что даже несмотря на обычный голос бывшего лидера АНБУ, порождал какую-то замогильную атмосферу. Что было немного странно, ведь каждый присутствовавший без исключения далеко не просто был знаком со смертью. И давно они не видели в мертвых телах что-то больше, чем просто останки, судьба которых либо сгнить в земле, либо же сгореть.

— Это единственный шанс открыть ту дверь, что нам нужна, — сказал Куратор, а остальные его поддержали кивками головы.

— Даже если это окажется невозможным, — продолжил вместо него Йоши, впервые нарушая очередность, — То в любом случае, мы сможем получить множество бесценных сведений. Если не само пламя, то хотя бы следы попыток его разжечь могут нам серьезно помочь.

Данзо молчал некоторое время.

— Я так понимаю, вы уже подготовились? — спросил он, бросив взгляд на поддетый пальцами Куратора свиток. Тот кивнул, и рулон мгновенно перекочевал в его руки.

— Совершенно верно. Мы выбрали идеальный вариант, — он внимательно осмотрел свиток в своих руках, и развернув его, быстро пробежался глазами по содержимому, — Правда, на данный момент он находится в хранилище АНБУ и ожидает своей очереди на общий анализ.

— Допустим, — равнодушно сказал Шимура, — Но сам Харада Широ сейчас за пределами деревни и пробудет он там некоторое время.

— Господин Данзо, Вы всегда говорили, что 'морской корень' куда ближе к корням Конохи, нежели к листьям.... — начал было Куратор, но под ледяным взглядом начальника замолчал.

— В 'морском корне' не будет Дайчи-сана, чьи навыки и обеспечили саму возможность осуществления той операции. А операция, которую вы предлагаете, будет уже на совершенно ином уровне сложности, — прозвучал его голос.

— Но ведь туда может добраться кто-то, кто смог бы стать заменой Дайчи-сана. Заодно непосредственно на месте проанализировать ход эксперимента.

Слова Куратора были намеком и Данзо согласно кивнул. Да, обеспечить отправку и работу на объекте одного из этих троих, если не их всех было в его власти.

— Хорошо, — сказал он и задал последний интересующий его вопрос, — Кто?

— По моим сведениям, он обозначен кодом: СВ7НСТ2ЮХ.

— Слишком приметен, особенно после недавних событий, — холодно возразил старейшина.

— Не согласен. Куда более приметен другой. Этот практически не известен. Его данные не внесены ни в одну книгу Бинго. К тому же, он может быть проведен по программе в соответствии с профилем лаборатории 'морского корня'. Пусть и с натяжками.

Данзо подумал, потом спокойно кивнул.

— Допустим. При необходимости можно было бы взять обоих.... Но почему именно он? Что он, что другой успели провести некоторое время пролежать в могиле.

Куратор впервые позволил себе такой жест, как пожатие плеч.

— Причин на самом деле можно придумать немало. Но если говорить самые основные, то это особый геном, общие физические параметры (что исключительный плюс, если сравнивать с его напарником) и непосредственный контакт с йокай перед смертью.

При последнем слове лидер Корня нахмурился, но задавать лишних вопросов не стал. Взгляд Куратора и ученых был уверенный. Они просто не могли не учитывать возможное влияние остаточных следов йокай в трупе. И даже наоборот, предполагали, что это может оказать какое-то свое влияние, раз уж они до сих пор мало что знают об источниках силы Харады Широ.

— В таком случае, примем этот вариант, — сказал он после некоторого размышления, — Но только после консультаций с нашим другом Дайчи. Предыдущая операция не прошла для него без последствий, а она, как оказывается, далеко не так сложна, как эта. Мы не можем себе позволить потерять его. Его ценность на данный момент чрезвычайно высока.

Куратор немедленно кивнул.

— Мы уже прорабатываем все доступные способы не допустить ничего подобного. А один из возможных вариантов известен и Вам, поскольку его предлагал когда-то сам Дайчи-сан.

После этих слов Данзо думал долго, внутренне колеблясь при принятии решения. Ведь предлагаемый вариант, при решении одной проблемы вполне мог породить другую. Возможно, что даже страшнее, чем можно предположить сейчас, стоя в подземной лаборатории напротив трех исследователей. Они, несмотря на всю свою подкованность во многих вопросах, могли не слишком хорошо разбираться в такой сфере как политика. А ведь пробуждение у чрезвычайно мощного ирьенина одного из самых известных, редких и могучих геномов более чем вероятно перетекал именно в политическую плоскость. И плевать, что у этого ирьенина может и нет таких амбиций, стремления к власти и какой-либо силы, стоящей за ним в виде того же клана. Хаширама с мокутоном, но без шляпы Хокаге мог быстро превратиться в символ возрождения, возвращения основателей, что на фоне медленно, но верно дряхлеющего Хирузена смотрелось невероятно привлекательно. И желающие воспользоваться им как этим самым символом найдутся быстро. Те, кого когда-то хотел привлечь на свою сторону Фугаку Учиха, никуда не делись. Кланы их до сих пор вели размеренную жизнь, поглядывая на богатых Сарутоби с их союзниками с вполне конкретной гаммой разнообразных чувств.... Но с другой стороны, этот риск мог окупиться. Дать то, что не мог дать никто. Обеспечить ему, вернейшему воину своей деревни, пожертвовавшему слишком многим ради нее, наконец, достойную награду. И позволить дальше служить деревне, вести ее в будущее, не боясь, что и он когда-то превратиться в то, во что сейчас превращался его старый соперник....

Решение далось нелегко. Но если его собеседники и смогли догадаться о его мыслях, то только по самому потраченному на колебания времени. Его лицо по-прежнему оставалось высеченной маской, а глаз смотрел с привычной, пугающим многих, остротой. И решение было принято.

— Оставим это в качестве самой крайней решительной меры, которой ты воспользуешься на месте, — сказал он, и стукнул тростью о пол, — Но убедись в том, чтобы у нас не случилось никаких казусов, как это было у Орочимару. Вариант, если он используется, должен быть именно средством спасения, а не средством его добивания. Повторюсь. Пока он слишком ценен для Конохи.

— Безусловно, господин! — немедленно отреагировал на приказ Куратор, склонив голову, — Мы все подготовим.

— Сколько нужно времени на все это?

— Немного. Максимум, недели две.

— Хорошо. В таком случае, будь готов к миссии. Выберешь одного человека с собой в качестве помощника. В крайнем случае, двоих. А что касается объекта, то его перевод в 'морской корень' я обеспечу.

С этими словами, он развернулся и направился к выходу. Ему нужно было подумать. И многое сделать. Слишком многое стояло на кону.

Короткий стук в дверь отвлек меня от чтения. Выданная мне книга тут же была отложена в сторону, а я сам пошел открывать, на ходу надевая маску. Деревянная дверь бесшумно отворилась, и моему взору предстал уже знакомый мне боец в маске птицы. Хотя мне до сих пор было неизвестно, как его звали, а ведь и молчуном-то его обозвать сложно. Просто так получилось, что он как-то забыл представиться с самого начала, да и в нашем общении ни разу не обращался ко мне по моему кодовому имени.

— Приветствую! — как и всегда сказал он, стоило двери открыться, и тут же решительно шагнул внутрь, одновременно протягивая мне какую-то бумажку.

— Что это? Никак приказ? — поинтересовался я, беря листок с несколькими столбиками четко выведенных иероглифов.

— Время позднее, — в ответ сказал он странноватую фразу, которую после некоторого осмысления, я вроде как даже понял. Видимо в силу определенного времени суток, вышестоящее руководство решило вызвать меня на работу таким вот специфическим образом.

Пробежавшись глазами по иероглифам, окончательно убедился в своих мыслях. Приказ был составлен так, чтобы его было трудно интерпретировать как-то иначе.

— Здесь трудно следить за временем, — заметил я, собираясь к выходу, — так что какой смысл в этой бумажке?

— Видимо кое-кто не в курсе, что здесь нет часов, — флегматично заметил мой собеседник тире сопровождающий.

— Как будто от них все равно будет толк.

— Это смотря какие часы, — тем же тоном ответил он, на что я на некоторое время задумался, а потом был вынужден согласиться. Все-таки к местным реалиям после жизни на поверхности немного трудновато привыкнуть. Даже если у меня уже был опыт здешнего проживания.

Закончив сбор всего необходимого, мы направились в нижние уровни. Туда, где меня по обыкновению должен был поджидать Карп — мой постоянный ассистент, совмещающий заодно должность хранителя всех местных лабораторий и 'каталога'. Последнее, к слову, было самым странным и вместе с тем, пожалуй, жутким и уникальным аспектом, присущих этому месту.

Мой сопровождающий по пути привычно молчал. Такова уж была его натура. Наедине он мог разговориться до фантастических историй, описаний каких-то давних миссий, боевых операций в тылу у противника (название стран и селений при этом он тактично умалчивал), а вот в коридорах — ни-ни! Флегматичный сопровождающий, обязанный встречать меня каждый раз, стоит выглянуть мне из своей комнаты и сопроводить то в столовую, то в лаборатории, а изредка даже в местный полигон. Там меня отчего-то всегда предпочитали оставлять одного.

У входа в раздевалку он привычно кивнул, пропуская меня внутрь, а когда я вышел оттуда, полностью снаряженным к своей работе, его уже не было. Как обычно.

Внутри меня поджидал все тот же Карп. Как обычно, готовый к работе в любое время суток. Усталость или какие-либо другие чувства сквозь его маску увидеть было невозможно, сам он всегда казался бодрым и сосредоточенным. Стоило ему меня увидеть, встал, поприветствовал и кивнул на стул. На котором я и уместился, терпеливо ожидая хоть кого-то, кто мог бы объяснить мне задачу. Судя по тому, что мой ассистент вместо ответов предпочитал возиться со своими документами, этим должен был заняться другой человек. Возможно тот же Скат — начальник объекта.

Ожидание длилось не сказать что долго, но заскучать я все же успел. Наблюдая за тем, как Карп продолжает возиться со своими бумагами, обращая внимание на все эти многочисленные шкафы с огромным множеством свитков, папок и прочими вещами, включая и 'рабочий материал', невольно снова задумался. Снова, потому что одни и те же мысли бродили в моей голове уже давно, буквально со дня моего возвращения в стены этой лаборатории. Так уж вышло, что до меня никак не доходило, почему вообще существует эта лаборатория. Вернее, нет, не сама лаборатория, а скажем так, одна из ее составляющих, которую здесь называли интересным словечком — 'каталог'. Этакая коллекция разнообразных личностей, которые были запечатаны в особые печати незадолго до их окончательной смерти. Тут были и шиноби, и простые люди из самых разных стран, хотя 'простыми' они были только по отношении к адептам чакры, то есть не обученные владеть ею. А так среди них было полно и торговцев, чиновников, ремесленников, иногда даже представители криминального мира. Нет, я знал, что составление этого 'каталога' началось вскоре после той операции по собиранию человека из кусочков, окончившуюся пожалуй, даже слишком успешно. И в мой первый визит этого места, я занимался тем, что пытался их всех вырвать из лап шинигами. Но вот почему после той миссии в Страну Медведя случилось так, что про необходимость продолжения работы никто не вспоминал? А ведь с тех пор прошло времени изрядно. Вместо того чтобы снова привлечь меня к этому делу, АНБУ продолжали собирать материал и тихо хранили его здесь — очень далеко от Конохи. Карп разбирал поступающих, тщательно оформлял их, систематизировал и на этом все. Никто другой не пытался продолжить работу до тех пор, пока из-за случившегося инцидента меня снова быстро не убрали подальше от глаз, пока все не устаканиться. А ведь если этот материал настолько необходим можно было бы перевести 'каталог' поближе к Конохе, а также ввести меня в дело, раз уж он существовал исключительно по мою душу. Но вместо этого все оказалось так. Что это? Разные головы гидры не могут договориться?

Как некстати зачесался нос. Привычно потянувшись было к нему, наткнулся на шершавую поверхность маски, и раздраженно выдохнув, приподнял край и избавился от неприятного ощущения. До сих пор не могу снова привыкнуть к этому элементу формы АНБУ. Даже здесь, в лаборатории приходится носить эту штуку. А вокруг вместо лиц у людей тоже одни сплошные маски. Занятно, что лица можно было увидеть только у объектов моей работы — полумертвых бедолаг из разных частей континента, так или иначе заинтересовавшие спецслужбу. Стоит ли говорить о состоянии большинства этих физиономий, когда они оказывались на операционном столе?

Когда я вернул маску на ее обычное место, отворилась дверь, и в помещение зашел Скат. Он был в своей обычной форме, поверх которой накинул белый халат. А за ним двигались еще двое, с которыми мне до этого пересекаться не приходилось. Полностью белая униформа, что выдавало в них ирьенинов, белые маски. Что они изображали мне понять так и не удалось. Не похожи они были на морды животных, как обычно бывало у большинства АНБУ. Скорее уж какие-то гримасы. Но да ладно.

Увидев главного командира на этой базе, мы поднялись ему навстречу. Тот остановился в нескольких шагах, кивнул нам, а потом немного сдвинулся, давая место новоприбывшим.

— Приветствую, — кратко поприветствовал он нас, — Возникла острая необходимость в проведении одной крайне важной операции. И потому нам пришлось срочно вызвать вас — Лис и Карп.

Я кивнул, при этом надеясь, что это серьезная операция не выльется во что-то этакое. Пусть сегодня ничего серьезного мы и не делали, да и сил у меня было достаточно, но все же. Хотя глядя на этих двух незнакомцев, что-то внутри меня подсказывало, что дело явно не простое и отделаться легко не получится.

— Приказ на проведение операции исходит с самого верха, и я надеюсь, что вы сделаете все возможное, чтобы его выполнить.

Эти слова Скат произносил без особых эмоций. Никакого пафоса, словно просто и без запинки он зачитывал заранее выученный текст, и нужно это было сделать скорее для гостей, нежели для нас двоих. Хотя обращался он именно к нам. Если быть точнее, то ко мне.

— Эти два человека будут принимать непосредственное участие в операции. Лис, можешь считать их своими полноценными ассистентами....

Скат внезапно замолчал, а потом перевел взгляд на гостей.

— Они объяснят саму суть задачи, — сказал он, — Кальмар. Тур. Вы знаете, что делать.

Он кивнул новоприбывшим и, развернувшись, быстро покинул лабораторию, оставив нас наедине с ними. Хм.... Да, интересные у них имена. Вот попробуй соотнести их с масками.

— Рад с Вами познакомиться, Лис, — заговорил один из них, кажется, Кальмар, — Давно хотел с Вами поработать.

— Как и я, — добавил второй.

— Надеюсь сказать то же самое, — ответил я, не успев толком оторваться от своих мыслей по соотношению масок с именами. Правда скоро сосредоточенность вернулась ко мне, — Так что за операция нам предстоит?

В руках Кальмара материализовалась сумка, из которой довольно скоро было извлечено несколько объемных свитков, а вместе с ней на удивление тонкая папка. Которую тут же протянули мне.

— Объект представляет повышенный интерес сразу по нескольким серьезным причинам. Был добыт несколько недель назад. До недавнего времени его изучением занимались в Конохе, после чего было принято решение доставить сюда.

Пока Кальмар говорил, я просматривал какие-то жалкие несколько страниц текста с данными о некоем объекте СВ7НСТ2ЮХ. Данные относительно его биографии были, откровенно говоря, незначительны. Разве что короткое упоминание о том, что он родом из Страны Воды, прошел подготовку шиноби, по подтвержденным данным обладает улучшенным геномом (каким именно отчего-то записывать не стали), его возраст и по факту все. Вся остальная информация была относительно полученного им смертельного ранения, первичные результаты анализов крови, имеющих место быть болезнях, некоторых особенностях чакры, ее соотношения, следы отравлений и что самое главное, воздействии 'чакры хвостатого зверя', что сразу же натолкнуло меня на определенные мысли.

— Воздействие чакры хвостатого зверя? — озвучил немедленно я свой вопрос.

В ответ получил кивки от обоих.

— Совершенно верно, — взял слово Тур, выступив вперед, — Этот человек не так давно столкнулся с джинчюрики, вступил с ним в бой и, как известно, стал причиной срыва последнего. Результат: выброс йокай, полное поражение, а потом смерть.

— А джинчюрики... это который наш? — осторожно поинтересовался я, уже почувствовав что-то внутри.

Вместо ответа снова были кивки. Мда.... Так вот что случилось тогда в Стране Волн, из-за чего меня срочно спрятали от глаз подальше. Конечно, я и до этого понимал, что причиной инцидента стал Наруто. В первые часы после того, как немного пришел в себя в базе АНБУ и уже мог в полной мере контролировать свою чакру, ругал себя за то, что совсем забыл как про него, так и про своего вроде как подопечного Саске. Чертова Страна Дождя и тот же Пейн со своими Акацуки совсем затмили для меня все остальное и я упустил то, как эти двое стали генинами (подумать только, что мне каким-то образом удалось проморгать финальную медицинскую комиссию выпуска Академии перед финальными экзаменами!). А потом они отправились на свою первую серьезную миссию, встретили там противника, который оказался сильнее их вместе с их командиром, а потом бац! Взбешенный джинчюрики вскрывает печать, выплескивает наружу свою ярость, смешенную с дикой мощью заключенного хвостатого и убивает своего противника. В этой папке говориться, что объект был убит смертельным ударом в сердце. Подумать только.... Я невольно представил себе того озорного мальчугана с голубыми глазами, в ярости пронзающего своей рукой сердце человека. Стало страшно....

Отогнал от себя этот жуткий образ вместе с ненужными мыслями, что отголоски такой ярости всегда доберутся до меня, стоит ему снова прочувствовать такое. Сосредоточился на изучении материала.

— Здесь сказано, что объект мертв, — заметил я, во второй раз наткнувшись на слово 'убит'. Странно, что в первый раз меня это слово вообще не зацепило. Сказалось влияние другого слова, вроде 'зверь'? — От нас хотят, чтобы мы занялись воскрешением?

Я нисколько не сдерживал свой скепсис, говоря это. Равно как и все остальное, что думал по поводу таких 'пожеланий' высшего командования. Работать с материалом из 'каталога' еще куда не шло. Но объект с безумным набором символов и цифр в кодовом обозначении, а также его 'история болезни' — это совсем другая история. Даже Дайчи-сан никогда не заикался о подобном... Или заикался? Кто знает, что еще этот безумец мог придумать?

— Человек, известный как Сузуки Ли, тоже по факту был мертв, — сказал Кальмар, — Любой, кого разорвало на такое количество кусков — мертвец, кто бы что не говорил. Этот объект в отличие от него практически цел.

— У Сузуки Ли мозг еще не успел умереть в полной мере, — ответил я, — А объект не просто умер, так еще и успел окоченеть, проведя много времени после смерти вне печати. Вы предлагаете мне реанимировать труп?

Конечно, если подумать, то чисто логически в этой задаче не было ничего такого уж особенного. В свое время ведь работал с мертвыми животными, теми же змеями, к примеру. Да и каждый ирьенин при первичной практике мистической руки пытается вернуть к жизни то или иное живое существо. Но то небольшие особи, как правило, не представляющие собой чрезвычайно мощный организм вроде подготовленного шиноби. А тут был именно шиноби. С геномом, особой чакрой (хотя эти два пункта меня сейчас волновали не столь сильно), ну и бывший мертвым уже достаточно долгое время.

— И тем не менее, у нас есть все основания полагать, что Вы — специалист высочайшего класса, сумевший вернуть Сузуки Ли, способны придумать что-то, — сказал Тур.

Я позволил себе усмехнуться.

— Ну что же. Не поймите меня неправильно, я не против попытаться. Почему бы собственно и нет. Но я надеюсь, вы помимо оснований быть уверенным в моих способностях и навыках, в курсе определенных моих особенностей. Хотя о чем это я? Уверен, что да, раз уж вы АНБУ. И отдаете себе отчет, что может случиться, если ситуация вдруг выйдет из под контроля.... Эта лаборатория очень хорошая. Не хотелось бы допустить ее уничтожения.

Все трое моих собеседников смотрели на меня. И некоторое время царила полная тишина, нарушаемая разве что гулом оборудования. И оно длилось до тех пор, пока Кальмар не выступил вперед.

— Мы в курсе ситуации, Лис. И приложим все усилия для того, чтобы не допустить не только разрушения лаборатории, — последнее слово он выделил интонацией, давая понять, что он прекрасно понял, что подразумевалось под этим словом, — Но и для того, чтобы не вышли какие-либо негативные последствия лично для Вас.

Я подумал немного, а потом махнул рукой.

— В таком случае, давайте приступать.

Мыз занялись подготовкой. Очень скоро все свитки, принесенные гостями, кроме самого главного, оказались распечатаны. И стоит отдать должное, ребята подготовились на славу. Инструменты, большой объем готовой сыворотки, боевые стимуляторы, запас крови, полностью готовые к пересадке органы в специальных контейнерах и великое множество прочего необходимого снаряжения. Всех этих запасов хватило бы для того, чтобы попытаться провести операцию даже без учета всего того, что имелось в лаборатории. Основательный подход.

Полностью изучив материалы, и убедившись, что все необходимое имеется в наличии, обратился к Кальмару.

— Думаю, пора. Давайте объект.

Вскоре на операционном столе лежало тело. Стоит сказать, выглядело оно куда лучше, чем я ожидал. Кажется, перед доставкой сюда над ним уже успел кто-то поработать. Я бросил взгляд на лицо покойника и глядя на него, оказалось как-то трудно соотнести с его полом. Слишком уж черты были женственными. Словно не юноша, а девушка. Будь он одет в женскую одежду, то было бы не трудно поверить, что это так. В этот момент я снова невольно вспомнил образ Наруто, в ярости пробивающего человека рукой, только на этот раз представил на месте неизвестного именного этого бедолагу. Передернуло....

Внимательно изучил место смертельного ранения. Пробитая грудная клетка, с полностью отсутствующим сердцем. Рана чистая, тщательно обработанная. Да, работники АНБУ хорошо постарались.

— Итак, наши действия? — обратился ко мне Кальмар, стоя напротив и внимательно наблюдая за мной, — Согласно имеющимся процедурным записям, в качестве вашей первостепенной меры обычно применяется сыворотка. Я прав?

Слова медика мне показались раздражающими. Нет бы дать мне сосредоточится, все изучить, тем более что я уже чувствую что-то, что исходило от тела, а он лезет со своими вопросами. Но выдохнув и успокоившись, посмотрел на него.

— Я так понял, вы с Туром — мои ассистенты? — спросил у него, вспоминая слова Ската.

— Скорее, равноправные помощники, — уточнил тот, — Вы можете рассматривать нас двоих также, как рассматривали бы Дайчи-сана и Кио-сана.

— При всем моем уважении, ваша роль не соответствует роли Дайчи-сана, Кальмар. Ведь Дайчи-сан выступал как организатор всей прошлой операции, его главный теоретик, чьи виденье и легло в основу всего. Моя роль тогда была другой. Насколько я понимаю, вы ожидаете, что теоретиком в этой операции буду я?

Кальмар помолчал, а потом кивнул.

— Думаю, будет разумным считать нас Вашими подчиненными, Лис, — высказался Тур.

— Раз так, то позвольте будем действовать по протоколу. Думаю, вы прекрасно знаете, что это значит.

Медики кивнули, и более никаких вопросов не поступало. А я сосредоточился на теле. Активировав мистическую руку, начал осторожно изучать его. И мгновенно почувствовал, как внутри меня шевельнулось что-то. Потребовалось немного времени, чтобы понять причину. О да. Это однозначно йокай. Остаточный след демонической чакры. Та самая, что менее месяца назад добралась и до меня, что в итоге привело к нахождению в этом месте. Энергия, по своей структуре и особенностям настолько знакомая, что на мгновение у меня возникло неприятное ощущение, будто я смотрю на свое собственное отражение. Этот парень получил удар йокай практически в тот же самый день, что и я. Удар этот был почти такой же мощности, что и мой.... Да, неприятно увидеть свое отражение в лице мертвеца.

Правда чуть позже, помимо общих черт, стали ясны и отличия. Воздействие йокай у него было внешнее, а мое внутреннее. На него была направлена ужасающая ярость зверя, а в моем случае, мной эта ярость пыталась овладеть сама. Ну и самое главное, удар его этот убил, а меня, как это и раньше бывало, сделал сильнее.

При дальнейшем изучении я попытался абстрагироваться от демонической чакры. Как-никак на нем ее практически не осталось, поскольку поражение было именно внешним, а вовнутрь она не пробилась. Дальнейшее исследование свелось уже к внимательному и вдумчивому изучению органов, тканей, места смертельного ранения. Тут у меня впервые возникли сомнения в том, что убийцей был одержимый демоном ребенок. Место удара, во-первых, содержало минимум следов демонической чакры, во-вторых, наблюдались следы поражения совсем другой энергией, ну и в-третьих, рана оказалась куда больше, чем то, что могла бы оставить рука ребенка. Кажется, я то ли неправильно что-то понял, то ли меня ввели в заблуждение. Но да ладно. Это не суть.

— Отвечая на ваш вопрос, Кальмар, — сказал я, поднимая свой взгляд от тела на медика, — Введение сыворотки в ее стандартном виде здесь будет мало того, что бесполезно, так еще и опасно. Задача сыворотки — обеспечить регенерацию, выработку чакры для восстановительных процессов и все в этом духе. Иными словами, сыворотка — это средство поддержки для живого организма. В мертвом организме она бессмысленна. Вдобавок, так мы скорее уничтожим мой организм, который будет вливать неконтролируемо энергию в тело без какого-либо результата.

Кальмар кивнул. Но ничего не сказал. И тут впервые заговорил Карп. Он задумчиво задал довольно занимательный вопрос.

— Значит, для того, чтобы работали стандартные методы, внутри у этого парня должно быть что-то живое?

— Совершенно верно.

— И мы должны сделать так, чтобы это что-то живое внутри него оказалось?

Я улыбнулся под маской. Верная мысль. Под стать тому, что пришло и мне в голову.

— Да. Но для того, чтобы это живое оказалось в состоянии существовать внутри мертвого тела, там должно быть что-то, что позволить ему выжить. Нужно создать все необходимые условия.

Подумав немного, и прикинув последствия, выдал свое решение.

— Будем проводить операцию в несколько этапов. Сколько их будет, зависит исключительно от прогресса. Каждый этап будет сопровождаться процедурой запечатывания во избежание регресса. Думаю, не стоит говорить, что вся эта наша деятельность растянется во времени.

— А в чем будет заключаться эти этапы? — спросил Тур, бросив взгляд на тело, — И что именно будет играть роль 'живого'?

— Живые клетки. Они основа всего. Введение живых клеток поможет активировать первичную стадию замещения мертвых клеток живыми. Для этого необходимо наличие условий для их быстрого деления. Иными словами, питательная среда. Ян-чакра также способствует делению клеток. Посмотрите на размеры этого парня, представьте примерное количество клеток, составляющие все ткани, органы, нервы, мозг и прикиньте, сколько нам потребуется этой самой ян-чакры для того, чтобы успешно провести полную их замену живыми.

— Вы предлагаете накачивать тело чакрой? — спросил Кальмар, также внимательно изучая 'пациента', — Но ведь существуют чисто физические ограничения, сколько оно может впитать в себя. Сомневаюсь, что этого хватит.

— Этапы для того и нужны, чтобы проводить данный процесс постепенно. Полная накачка ян-чакрой, печать, восстановление с моей стороны, распечатывание и очередная процедура обработки, чтобы потом снова запечатать.

— Объема от этого больше не станет, — засомневался Кальмар. Я пожал плечами.

— Суть в том, чтобы относится к этому телу соответствующе. В него можно вместить столько чакры, сколько гарантированно убьет живого. Кости, органы, ткани, система циркуляции чакры, мозг, кровеносная система — все это послужит нам вместилищем. И не важно, пострадают ли они в процессе от переизбытка. Это мертвец. Ему все равно.

— Да я учел это. Но все равно этого не хватит.

Я пожал плечами и усмехнулся.

— Я искренне надеюсь, что никто из нас, присутствующих всерьез не рассматривает даже самую малую вероятность того, что этот парень спустя некоторое время встанет на ноги и побежит. Что бы не хотели там, — пальцем показал на потолок, — Может прецеденты такие и были, но мне про это никто не сообщал, так что не мешайте мне рассматривать это чисто как сомнительный эксперимент. Вы мне подкинули задачку от лица руководства, которую я рассматриваю практически невыполнимой, но в то же время интересной. Так дайте мне попытаться ее решить, придумать и опробовать свои методы, получится это или нет, раз уж это именно что моя задача.

Я обвел взглядом присутствующих. Возможно, не стоило выдавать такую речь, которая ясно показывала все мое отношение к процессу, но да ладно. Ведь как бы это не звучало с морально-этической точки зрения, и что бы не случилось в процессе операции, мы имели дело именно что с мертвецом. А ему как известно, все равно. От допущенных ошибок мертвее он не станет.

Отвечать мне никто не стал. Лишь удостоили взглядом, который я воспринял не иначе как готовность придерживаться ранее условленной иерархической модели в нашей лаборатории, и положил руки на тело. На короткое мгновение прикосновение холодной плоти вызвало странное, какое-то отдаленное глубинное чувство. Ни с того ни с сего взглянув на лицо парня, оторопел, увидев совершенно другое лицо с мертвыми глазами. И даже сквозь маску я почувствовал запах гари....

Меня прошиб холодный пот, я едва не вздрогнул. Прикрыв глаза и успокоившись, снова их открыл и посмотрел на лицо. К великому облегчению, передо мной снова было женственное лицо павшего выходца из Страны Воды, а не то бледный образ павшего в Страны Медведя АНБУ. Как же я ненавидел это место за то, что здесь меня снова начали навещать позабытые сны о событиях той миссии. Пусть и не каждый день, но мой бывший сопровождающий, тренер, наверное, в каком-то смысле друг периодически оказывался в моих снах. И это были болезненные воспоминания, несмотря на прошедшее с тех пор время.

Сосредоточившись и отогнав неприятные чувства в сторону, я начал планомерно закачивать в тело ян-чакру, вливая ее в огромных объемах. Пока шел этот процесс, задумался над тем, что некоторые слова Кальмара, пожалуй, были справедливы. Несмотря ни на что, объема все равно не хватит. Рано или поздно случится перенасыщение, сверх которого я просто не смогу заполнять тело энергией. Конечно, в любом случае, мне потребуется несколько подходов для того, чтобы дойти до такого состояния. Но что потом?

Сходу возникла мысль, что произвести сходу после перенасыщения внедрение живых клеток, чтобы они приступили к своей работе — постепенному размножению и замещению мертвых своих собратьев. Мысль разумная, можно сказать, основа всего подхода, но проблема в том, что введенную энергию они потратят быстро, часть ее 'выветрится' сама по себе. И тогда наступит необходимость вливать новые порции. Проблемка заключалась именно в этом. С момента появления внутри объекта живых клеток уже будет работать моя связь с ними. И помимо вложенной внутрь энергии, начнется попытка моего организма перестроить все. А это уже означает мгновенный переход к совершенно иному масштабу траты энергии. Я бы даже сказал, к опасному уровню. И почему-то что-то подсказывало мне, что одними запечатывающими техниками проблему не решить. Да и не хотелось мне после перехода на активную фазу запечатывать тело. Кто знает, как это могло отразиться на запущенном процессе, насколько бы мертвецу не было все безразлично. Не хотелось, чтобы все усилия пошли насмарку.

— Я на пределе, — сказал я, выдыхая и глядя на Кальмара, — Готовьте свиток. Нужно провести запечатывание.

Вливание чакры заняло почти час времени, и к этому моменту я действительно был близок к потере контроля. Растраченная ян-чакра привела к повышению уровня инь, что автоматически означала одно — готовый к активации защитный механизм, проявление которого не обещало ничего хорошего.

Кальмар кивнул Туру, и вскоре запечатывающий свиток был готов.

— Мы готовы, — сказал он, и я тут же отнял руки, сделав шаг назад. Резкие движения при несколько ослабленном состоянии вызвали потемнение перед глазами, и пока я разбирался с ее последствиями, медики уже закончили работу. На операционном столе вместо тела осталось только свиток. К моему удивлению, оба тяжело дышали.

— Этого я и опасался, — сказал Кальмар некоторое время спустя, — Приток такого объема чакры существенно усложняет процедуру запечатывания. Требуется много сил для этого. Если продолжить накачивать энергию в тело и дальше, то вполне вероятно, что печать не сработает.

Это была плохая новость. Хотя и несколько странная. Даже несмотря на то, что я влил довольно много собственной чакры, тело оказалось невероятно 'вместительным'. Бесчисленные миллиарды клеток были способны принять еще несколько точно таких же вливаний. Но это именно вливание чакры, а не запечатывание ее. Это тело никогда не сможет принять в себя даже жалкие доли процента реальной силы биджу, рядом с которыми и близко не лежал мой сегодняшний вклад. А ведь этих зверей каким-то образом умудрялись запечатать. В чем дело-то?

Вопрос был мной озвучен, а на него получен вполне емкий ответ: 'мы не шиноби уровня каге'. Был бы я спецом по части печатей, возможно, решил бы иначе, но сейчас посчитал ответ удовлетворительным. Думать о чем-то лишнем совсем не хотелось.

— На сегодня достаточно. Мне нужно восстановиться. Продолжим завтра. Постараемся довести уровень энергии до максимума допустимого. Ну а если процесс запечатывания не пройдет, то изменим принцип.

— Есть какие-то поручения до следующего этапа? — осведомился Тур. На что я в который раз пожал плечами. Правда, пришедшая в голову мимолетная мысль, показалась мне занимательной.

— Накопители чакры. Или печати. Нужно что-то, в чем можно было бы заключить энергию для использования во время операции.

Медики переглянулись, а Карп подал голос.

— Здесь такого рода оборудование есть, но они все используются в отделе энергоснабжения. Я уточню у Ската.

— Этот вопрос решаемый, — добавил Кальмар, в ответ на что лишь кивнул и направился к выходу. Мне следовало отдохнуть. А потом хорошенько подумать....

В итоге накопителей нам было выделено четыре. При этом я сильно сомневался, что нам попались самые лучшие образцы. Как-никак, какой бы приказ высшего руководства мы не выполняли своей операцией, от наличия работоспособных устройств такого типа зависело энергоснабжение всей базы, включая и многие элементы ее защиты. А это крайне серьезно, учитывая особенности строения и местоположения. Так что все то, что разрешил взять Скат, можно было без иронии назвать предельно щедрым даром.

Емкости накопителей были очень большими. Конечно, я сильно сомневался, что их хватит даже на половину операции, но на то, чтобы заполнить их до отказа потребовалось немало времени. На каждую емкость ушел целый день напитки в несколько подходов. Когда с этим было завершено, мы продолжили работу непосредственно с телом. Оно было извлечено из печати, и в него снова вливали максимум возможного объема ян-чакры. По завершению этого процесса была снова проведена процедура запечатывания. Судя по тому, как тяжело дышали два специалиста, ответственных за это дело, процесс прошел заметно труднее.

— Мы достигли предела, — констатировал я, стоя у операционного стола, на котором лежал свиток, — Больше закачивать в тело чакру уже невозможно. Нужно начинать непосредственный процесс внедрения живых клеток.

Коллеги по нашему специфическому делу стояли напротив, за столом и смотрели на меня. Мои слова словно не произвели никакого особого эффекта. Хотя уже первый вопрос, заданный заинтересованным тоном, мне дал понять, что я ошибаюсь.

— Это значит, что нам нужно подготовить живые клетки, не так ли? — спросил Кальмар, не сводя с меня взгляд. Я кивнул.

Мне хотелось снять эту надоевшую маску, чтобы вытереть мелкий пот, что мешал. Процесс вливания чакры выдался нелегким, поскольку приходилось не только подавать собственную энергию. Та сила, что уже была внутри тела, так и норовила вырваться наружу, и ее приходилось сдерживать. Что было трудно. Однако приходилось терпеть. Конечно, я мог бы снять маску и вовсе перестать следовать местным протоколам. В конце концов, нам предстояла трудная задача, во время выполнения которой лишний отвлекающий фактор мог только испортить ситуацию. Да и начальником я быть не переставал на время этой операции. Но дело в том-то и заключалось, что наличие маски могло спасти мне жизнь. Ее наличие в тяжелейших условиях могла предотвратить обнаружение приметных деталей использования природной энергии, на которую я делал немалые ставки.

— Я долго думал над тем, что именно использовать в качестве 'препарата'. Изначально возникла мысль просто влить в него мою чистую кровь без какой-либо обработки. Однако сейчас я несколько сомневаюсь в верности данного подхода.

— Почему? — спросил Карп.

— Это может с одной стороны запустить нужные нам процессы, вроде бы, пусть у меня нет даже пятидесятипроцентной уверенности в этом. Но вместе с тем, также это может привести к ненужным последствиям. Я бы даже сказал, изменению.... Несмотря на то, что наша операция уникальна, и результаты могут быть самыми разными, тем не менее, хотелось бы получить в конечном итоге именно того парня, кого когда-то убили. А не измененное непонятное существо.

— Его мозг в любом случае мертв, — пожал мой старый ассистент плечами, — Мы уже проходили нечто подобное с вами, пусть тогда все было не столь однозначно. Даже если он и 'проснется', не думаю, что это будет именно тот парень, которым он когда-то был. В лучшем случае, его не придется в дальнейшем учить ползать на четвереньках или держать ложку.

— Так-то оно так, — пожал я плечами, — но я говорю об изменениях гораздо более глубокого характера.

— Поясните, — попросил Карп, а между тем Кальмар и Тур, как мне показались, неожиданно застыли подобно статуям. На мгновение.

— Я тут недавно уяснил для себя, что при определенных обстоятельствах сыворотка на основе моей крови может приводить к изменениям нечеловеческого характера. Во время испытаний был один случай, который я наблюдал лично, хотя тогда по неопытности подумал, что это последствия применения какого-то оружия, яда или болезни.... Противное зрелище, стоит сказать.

Дальше я ничего говорить не стал, а Карп не настаивал на продолжении. Носитель маски не понаслышке знал, что значит секретность.

— Так каково будет Ваше решение, Лис? — спросил Кальмар ровным тоном.

— Нельзя использовать мою кровь непосредственно. Внедряться должны клетки самого объекта, после предварительной обработки, разумеется. Для этого мы воспользуемся тем материалом, что были доставлены из Конохи.

— Образцов такого рода достаточно, — сказал Тур, — Какого рода клетки нам должны быть интересны?

— Костный мозг.

Образец клеток костного мозга был представлен в числе прочих анализов. Пусть клеток было не так много, как хотелось бы, но это не было такой уж проблемой. Если процесс запустится, и мы получим необходимый нам материал, то нарастить количество не составит труда....

Работа над этими клетками заняла несколько дней. Она заключалась в содержании их в сыворотке и последовательной обработке мистической рукой. Долгий процесс, в конечном счете привел к нужным результатам: мой организм все-таки 'принял' эти клетки за свои и начал свое воздействие. В итоге часть клеток удалось оживить, и началось их интенсивное деление. На это дело я не жалел ни чакры, ни сыворотки. Был получен нужный объем готового живого материала. Оставалось надеяться, что все получится и процесс удастся запустить.

После долгого двухдневного отдыха, во время которого я получал интенсивное питание, мы окончательно были готовы начать. Тело извлекли из печати, и пока мной удерживалась вся та чакра, что была влита в него, Кальмар по моему распоряжению ввел препарат в позвоночник. Ну а я сосредоточился. Процесс пошел....

Это было долго. Невероятно долго. Время в какой-то момент попросту перестало иметь хоть какое-то значение, полностью исчезнув из того пространства, где шла работа. Стрелки механических часов продолжали отсчитывать часы, плавно переходя в день, потом второй, а затем и третий. Но на это мало кто обращал внимания. А если точнее, то из присутствовавших медиков на них не смотрел никто. Лишь изредка появлявшийся за дверью лаборатории, начальник объекта бросал вдумчивый взгляд на непрерывный трудящихся специалистов, и снова уходил по своим делам. А те оставались неизменны.

Сама по себе процедура с одной стороны не была похожа ни на одну другую, которую наверняка можно было бы вспомнить, учитывая поставленную цель. Никаких надрезов. Никаких попыток работы с органами. Не было вообще ни единого действия, напоминавшее стандартные операции. Все, на что обратил бы внимание любой наблюдатель, так это на то, что один из участников операции с самого начала работы, как застыл в одной позе над телом, сложив руки над ним, так и оставался таковым все это время. Ни единого телодвижения, ни одной видимой попытки вмешаться в происходящий процесс. Он не реагировал ни на какие раздражители вокруг и лишь время от времени с его стороны звучала та или иная короткая команда, в результате чего оставшиеся три участника процесса либо вводили в него стимулятор, либо подсоединяли к оперируемому телу капельницу с новыми и новыми порциями сыворотки, переливали кровь и тому подобное. В то время как остальные, помимо всего вышеописанного, двигались по помещению, непрерывно сканировали тело мистической рукой, периодически берясь за тот или иной участок тела, вливая туда свою чакру. Они же иногда самостоятельно вмешивались в процесс, давая порцию стимулятора своему неподвижному коллеге, когда тот временно утрачивал контакт с реальностью, а его силы падали до критического уровня. А бывали моменты, когда двое из троих медиков отвлекался от процесса и, направившись к одному из столов, торопливым почерком заполняли страницы объемной книги.

Кальмар во время этой операции прекрасно осознавал свою основную задачу. Несмотря на периодические попытки помочь Лису, под маской которого АНБУ скрывали личность Харада Широ, он выполнял другую, куда более важную работу. При помощи мистической руки шел тщательнейший мониторинг всего того, что тот делал. Каждый момент операции, каждая манипуляция, каждое изменение, которое он только был способен зафиксировать, он запоминал. Чтобы затем тщательнейшим образом перенести их на страницы книги, которую потом будут не менее тщательно изучать. И по мере того, как операция усложнялась с каждым часом, затраты энергии росли, а процессы, творящиеся внутри объекта манипуляций, набирали оборот, объем поступавших данных рос. А вместе с ними полностью из его сознания вымаралось все, что было связано с внешним миром. Он был полностью поглощен процессом.

Изначальные ожидания операции не соответствовали тому, что происходило на самом деле. Даже несмотря на то, что сам принцип вроде бы даже был тем же, что и с памятным случаем несколько летней давности. А именно работа через подключение к организму главного действующего лица. Но вместо этого получилось совершенно иное. Лис не стал пытаться подключиться к мертвому телу. Вместо этого он подключился к небольшому препарату из живых клеток, которые внедрил в труп. И начал питать его собственной чакрой, не говоря о той энергии, что уже была закачана в объект.

Первоначально процесс казался чрезвычайно медленным. Да и вообще не совсем верным. Внедренные в позвоночник и спинной мозг клетки начали постепенно делиться, мало-помалу распространяясь все дальше и дальше. Но время шло, а развитие клеток ускорялось. Их становилось все больше, они распространялись все дальше, поглощая огромные объемы энергии. От Лиса стали периодически поступать распоряжения вводить сыворотку. После второго или третьего вливания Кальмар смог окончательно разглядеть саму суть происходящего. Непрерывно делящиеся клетки последовательно заменили спинной мозг, начали проникать в структуру костей, продвигаться внутрь черепа. И попутно шла яростная борьба с уже мертвыми клетками. Появились клетки, что активно их пожирали, а затем выбрасывались за пределы позвоночника, чтобы не мешать новой развивающейся системе. Как бы это не смотрелось со стороны, вывод Кальмара был однозначен: Лис пытался вырастить объект СВ7НСТ2ЮХ заново в полном его размере. И в него закрались сомнения относительно успешности данного эксперимента, даже несмотря на бодрый старт. А потом для них как-то не осталось места.

Процесс, продолжавший усложняться, в какой-то момент стал требовать абсолютной сосредоточенности, чтобы не упустить ни малейшей детали. Чакра, впечатляющие объемы которой были закачены в тело, закончилась куда быстрее, чем ожидалось. Немедленно были использованы подготовленные заранее накопители. Рост числа живых клеток продолжался, что повышало как скорость их распространения, так и объемы потребляемой энергии. Накопители один за одним истощались, а общий прогресс едва составлял четверть необходимого. Достигнув-таки мозга, работа перешла к крайне долгому, и невероятно энергоемкому процессу его полной замены. А ведь на этом все не останавливалось. Прогресс распространялся по всему скелету. Шло замещение старого костного мозга новым.

Приказы о внедрении сыворотки участились. А потом подошел ожидаемый момент полного истощения последнего накопителя.

— Стимулятор мне, — коротко бросил Лис, и в него немедленно вкололи специально заготовленное спецсредство, увеличивая выработку его чакры.

За последующие часы количество доз стимулятора достигли десяти. И Кальмар впервые всерьез задумался над перспективой применения главного особого средства. Лис окончательно перешел к прямому подключению и трате собственных резервов.

— Нужно ввести питательный раствор, — быстро сообщил Тур, бросив ледяной взгляд на застывшего медика, — И срочно.

Цепкий взгляд Кальмара быстро уловил то, как одежда на Лисе стала казаться более свободной, чем раньше. И кивнул. Харада Широ приступил к сжиганию всех доступных жировых запасов.

Подключив его к капельнице с внутривенным питанием, они разделили обязанности. Теперь за оперирующим требовалось почти такое же внимание, как и за оперируемым. Потеря контроля вполне могла закончиться тем, что они вместо одного трупа получат два. И тогда их не жало ничего хорошего.

— Спец средство А, готовность стадия 2, — коротко шепнул Кальмар Туру, на что тот молча кивнул, продолжив следить за капельницей, к которой был подключен Лис.

Между тем ситуация изменилась. И первым заметил это Крап, пристально следивший за грудной клеткой и брюшной полостью объекта, пока Кальмар изучал процессы, протекавшие внутри черепной коробки.

— Скорость деления клеток меняется, — сказал он, подняв взгляд, — Без видимых изменений объема поступающей чакры.

Кальмар немедленно сосредоточился, но внутри головы никаких изменений не было. Потому оторвавшись, он также приложил руку к зоне ответственности Карпа.

И действительно. Здесь, процесс, вышедший впервые за пределы костной структуры, действительно шел быстрее. Клетки развивались активнее, планомерно уничтожая мертвые, и принялись за создание новых тканей. Некоторые участки уже напрямую затрагивали внутренние органы. Короткий анализ установил некоторое изменение самой чакры. Она казалась другой.

Кальмар бросил взгляд на Тура, который собрался было быстро провести проверку, как раздался очередной приказ Лиса, вынырнувшего из своего транса.

— Ввести сыворотку в следующие участки: шея, основание затылка, брюшная полость, таз, грудная клетка справа от места ранения. Следить за чистотой.

Медики выполнили приказ, после чего ситуация снова резко изменилась. Кальмар был в курсе того, что введение сыворотки усиливает силу контакта с организмом Харада Широ, передавая соответствующие способности. Потому для не стало сюрпризом, когда его уровень чакры внезапно упал, в то время как скорость деления клеток внутри объекта вырос.

Регенерация шла по многим направлениям. 'Жизнь' рвалась к органам, яростно распространялась по внутренним тканям, обновляла кровеносные сосуды. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, как развивались каналы чакры. Система циркуляции восстанавливалась безумными темпами. А по восстановленным участкам можно было отследить перемещение первых крох чакры Лиса.

Однако у этой скорости была цена. Сам Харада Широ слабел. Пусть куда медленнее, чем изначально они боялись, но даже со всей подпиткой, вливаниями стимуляторов и уже активным вливанием уже собственной силы тремя медиками в регенерирующие участки объекта он медленно терял силы. И с каждым мгновением Кальмар все больше и больше поглядывал на Тура. Напряжение росло. Не воспользовавшись этим средством, они рисковали потерять чрезвычайно ценного для высшего руководства человека. А воспользовавшись, могли сорвать операцию, которая уже успела дать немало ценных сведений. В ее продолжении заключался ключ ко всему. И сейчас эти две крайности боролись друг с другом внутри двух специалистов. А если точнее, то одного. Ведь за все отвечал именно он — Кальмар, каким было имя Куратора на этой миссии.

В какой-то момент Лис вздрогнул, а потом, обшарив взглядом вокруг, остановил свой взор на сосудах с готовыми для пересадки органами. С полминуты он неотрывно смотрел на них, словно что-то прикидывая про себя, а потом вновь вернулся к своей работе. Не единой команды от него не поступило. Лишь слегка дернул рукой с капельницей. В ответ на что Тур предпочел ввести в него новую дозу стимулятора. А некоторое время после этого неожиданно уже встрепенулся Карп. Чтобы через несколько минут непрерывного изучения, поднять голову и во второй раз прокомментировать процесс.

— Наблюдаю очередное изменение скорости деления клеток.

Кальмар снова провел проверку, в первую очередь, обратив внимание на чакру, поступавшую от Лиса. Изменения чакры с прошлого замера стали куда глубже. Более мощная при практически том же подходе, более концентрированная, явно наделенная куда сильными лечебными свойствами. И на этот раз просто нельзя было проигнорировать такое. Тур получил невербальную команду и быстро провел анализ уже самого Широ. А несколькими мгновениями позже оказался у книги и сделал запись.

'Наблюдаю изменение соотношения оттока и воспроизводства чакры. Негативная тенденция снизилась', — прочитал спустя некоторое время Кальмар. И немного подумав, набросал свои несколько слов.

'Предположительно обнаружена новая особенность объекта'.

Прибегать к спецсредству пока не стали. Лис практически стабилизировался, каким-то образом изменив собственную чакру. Но, тем не менее, были готовы в любой момент воспользоваться им....

Когда система циркуляции чакры была восстановлена почти вся, ее практически в полном объеме наполняла чакра Харада Широ. Циркулируя внутри тела, она впитывалась регенерирующими тканями, ускоряя процесс. Сам очаг еще не работал, но судя по происходящим изменениям, до этого оставалось не долго. Комплексное наблюдение с каждым мгновением открывало все более и более обновляемый организм. Объем фиксируемых данных рос умопомрачительными темпами.

Скрежет зубов, пожалуй, стал тем, что заставил медиков АНБУ впервые испугаться. Это был как раз тот момент, когда регенерация мозга достигла своей финальной стадии, и из черепной коробки закончилось выведение всех 'отходов производства'. Одновременно с этим происходила первая пробная попытка запуска очага, вместе с началом формирования в грудной клетке нового сердца(!) взамен уничтоженного. Масштаб оказался чрезмерным даже для стабилизированного Лиса, и уровень его чакры резко упал. Кальмар на какое-то мгновение даже почувствовал, как невидимая ледяная когтистая рука сжала его горло и вздрогнул. Теряющий жизнь организм начал источать беспощадную жажду убийства.

— Сейчас! — сказал он, посмотрев на Тура, и тот, кивнув, выхватил готовый шприц. Препарат был введен одновременно с несколькими дозами стимулятора, вместе с питательным составом через капельницу, — Карп, на тебе объект. Мы с Туром сделаем все возможное, чтобы у нас ничего не сорвалось.

Он устремился к Широ, который в этот момент задрожал всем телом и начал осторожно опускаться на пол, теряя силы. Когда он и Тур подхватили его, какого-либо сопротивления с его стороны не последовало. Они положили его и взялись за обработку мистической рукой. Требовалось сделать так, чтобы введенный состав, созданный из клеток Хаширамы, сработал....

Харада так и остался лежать. В какой-то момент его состояние стабилизировалось, но оно осталось на грани. Застыв, не доходя до критической точки, выработка и трата чакры уравновесились. Более ничего не произошло. Никаких изменений. Никаких улучшений. Введенный препарат — средство спасения, словно просто растворился внутри. И будто не было ни плюса, ни минуса от того, что его вообще ввели.

Впрочем, что бы там ни было, Кальмар прекрасно осознавал, что все прошло относительно успешно. Лис не сорвался, не перешел грань, восстановил равновесие. И если повезет, то и введенная в него сила Хаширамы вместо того, чтобы быть освоенной его организмом, была просто сожжена и пущена для стабилизации. Одновременно с этим, не сорвалась и операция. Несмотря на то, что теперь Харада лежал на другом, соседнем столе, не подавая признаков сознания, восстановительные процессы внутри объекта продолжались. Пусть и произошло некоторое замедление. Ведь даже потеряв сознание, ученик Дайчи под личиной АНБУ не утратил контакта с ним. И его организм продолжал исправно подавать чакру и управлять процессом.

Оставшееся трио играло роль ответственных. Именно они отслеживали то, как медленно, но верно вырастали новые ткани, шла постепенная замена старых органов новыми, как протягивались каналы кровоснабжения, появлялись нервные окончания. Кальмар во все глаза наблюдал за тем, как отсутствующее в грудной клетке сердце появилось на своем месте, и начало увеличиваться на глазах, пока одновременно с этим шло закрытие грудной клетки.

Все это невероятное зрелище обновления, возрождения и воссоздания внутри между тем сопровождалось донельзя омерзительными процессами снаружи. За те несколько дней кожный покров, до которого еще не добралась регенерация, начал гнить, чернеть. На всей поверхности тела появились крайне отвратительные нарывы, что увеличивались до пугающих размеров, после чего лопались, источая наружу продукты разложения. Кое-где образовались дыры, через которые наружу выбрасывались переработанные в процессе регенерации мертвые клетки в виде отвратительной и вонючей слизи. Медикам приходилось прилагать все силы, чтобы содержать рабочее место в чистоте.

— Было бы разумно избавиться от внешнего слоя, — прокомментировал Карп, мрачно отскребая очередную порцию отходов и убирая это в контейнер.

— Не будем мешать процессу, — ответил Кальмар, обрабатывая место обеззараживающим составом — действие вроде бы нужное и бесполезное одновременно, — Сейчас он естественен и потому мы можем нарушить что-нибудь. Надеюсь, Лис справится с задачей.

— Его уровень чакры на минимальной отметке, но это только потому, что сейчас вся его сила направлена на объект. Ему попросту не удается восстановиться самому. Думаю, как только трата чакры снизится, он быстро придет в себя, — сказал Тур, бросив взгляд в сторону указанного человека.

— Продолжай в том же духе.

— Конечно.

— Карп, приготовь кровь для переливания. Сердце практически выросло. Еще чуть-чуть, и оно заработает. Думаю, будет лучше сделать переливание, вместо того, чтобы ждать, пока выработается его собственная кровь.

— Понял.

В какой-то момент случилось то, чего все ожидали, но, тем не менее, для всех это стало сюрпризом. Внутри очага восстанавливаемого объекта вспыхнула 'искра', и чакра затеплилась там подобно слабому огоньку. Сила, что изначально казалась идентичной энергии Широ, с каждым часом все больше и больше менялась, приобретая свои особые уникальные черты. И вскоре Кальмар был убежден, что она приближается к тому остаточному следу, обнаруженному на трупе со времен его смерти.

— Господа.... — несмотря на все увиденное и пережитое до этого, Кальмар впервые с момента начала процесса почувствовал небывалое волнение, — Кажется можно сказать это вслух.... Объект СВ7НСТ2ЮХ официально жив!

Да, сейчас он мало походил на живого. Скорее это была часть живого организма со стремительно растущими органами, железами, системами внутри скелета, обтянутого мертвой гниющей дырявой оболочкой, из которой непрерывно вытекала всякая мерзость. Но факт оставался фактом. Эта часть организма начала самостоятельную выработку чакры. И вскоре должна была избавиться от ненужных составляющих. Как скоро — это оставалось вопросом, но тем не менее....

Переливание крови провели тогда, когда сердце окончательно выросло и скрылось внутри грудной клетки. И буквально через час мертвая кожа отслоилась под натиском образовавшейся под ней странной пленки, наполненной красноватой жидкостью.

— Вот сейчас, мне кажется, можно избавиться от верхнего слоя оболочки, — заметил Кальмар, посмотрев на Карпа и Тура. Те молча кивнули и приступили к работе. Скоро противная 'обертка' была полностью снята и запечатана, а живописные следы, оставшиеся на полу, операционном столе и одежде медиков были убраны.

На столе возлежал теперь лишь скелет, с уже окончательно выросшими внутренними органами и активно развивавшимися мышечными тканями, что было нетрудно разглядеть сквозь прозрачную пленку, наполненную жидкостью. А сердце начало первые попытки запуститься.

— У меня такое ощущение, что процесс серьезно замедлился, — заметил Карп, посмотрев на остальных двоих.

— Ты прав, — сказал Кальмар после анализа, — Организм уже функционирует, и вскоре начнет работать все интенсивнее. Все это обеспечивается той энергией, что поступает от Лиса.

— Предлагаю 'подкормить' его, — сказал Тур, вновь проверив состояние Широ, — Тоже подключим к капельнице. Будем вливать питательную смесь в кровь.

— Для этого придется проколоть этот 'пузырь', — заметил Карп.

— Думаю, стоит рискнуть. Все равно это необходимо. Легкие у него есть. Стоит подключить к системе подачи кислорода.

Когда объект уже был подключен к системе жизнеобеспечения с внутривенным питанием, через некоторое время зафиксировался рост деления клеток. Однозначно, перестав в полной мере обеспечивать его всем, Широ смог направить свои силы на выполнение основной задачи. Мышцы достигли нужного состояния, прикрепились сухожилиями к скелету, полностью скрыв все внутренние органы. Началось формирование кожного покрова.

Кальмар, продолжавший уделять самое пристальное внимание голове, в свою очередь зафиксировал то, как у объекта закончилось формирование новых глаз, ушных раковин, носового хряща, десен, и все это начала покрывать новая оболочка. И по мере того, как шел этот процесс, он все больше и больше бросал взгляды на Тура, который теперь уже просто не отходил от Лиса, непрерывно сканируя его состояние. Грандиозная, безумная и уникальная операция подходила к своему логическому, и что главное, успешному завершению. И это даже без учета такой мелочи, вроде сознания того парня из Страны Воды, убитого Хатаке Какаши в Стране Волн. Материалов для самого пристального изучения теперь была целая гора. И среди этой горы предстояло найти тот необходимый ключ. И Кальмар был уверен, что они его найдут.

Кожный покров формировался медленно. Кальмар полагал, что связано это было с огромным множеством происходящих внутри процессов, на которые тратились все силы. Увеличивалось воспроизводство чакры, один за другим внутренние органы достигали своего работоспособного состояния и 'запускались'. Он фиксировал интенсификацию нервных импульсов, бегущих по всему телу, попытки начать дыхание собственными легкими. Под развивающимися веками наблюдалось движение глазных яблок. Время от времени подрагивали мышцы.

Но время в итоге пришло и пленка, что покрывало тело объекта, в какой-то момент лопнула, и вся жидкость, что была внутри, вытекла, оставив полностью здорового физически молодого человека на операционном столе. Быстро приведя в порядок рабочее место, и очистив тело от остатков пленки, медики просто не могли не застыть вокруг него, чтобы внимательнейшим образом рассмотреть. По рукам каждого присутствовавшего прошла фотография, когда-то сделанная для запечатления только доставленного тела. Глядя на нее, и невольно сравнивая два лица, не было никого, кто мог бы усомниться в том, что они принадлежат одному и тому же человеку. С той лишь разницей, что фотография изображала мертвеца, а на столе лежал уже живой парень, что даже дышал самостоятельно.

— Что же.... — задумчиво протянул Карп, — Кажется, наше дорогое начальство может быть довольно. И думаю, кое-кто заслужил себе хорошенькую такую премию! Даже если у объекта не все в порядке с мозгами.

Кальмар положил руку на голову парня и молча проанализировал мистической рукой. Бросил красноречивый взгляд в сторону Лиса, что продолжал лежать на своем месте. Тур, быстро поняв, что нужно делать, дошел до него и также провел быстрый анализ.

— Затраты энергии остались на том же уровне, — выдал он свое заключение.

— Что значит, работа еще не завершена, — прокомментировал Кальмар, — Наш дорогой друг сейчас направил все свои силы на работу именно с головой объекта.

Такое положение дел продержалось около суток. И эти сутки группа медиков прочувствовала полностью. Теперь, когда объем работы неожиданно схлынул и заключался лишь в своевременной смене капельниц, время неожиданно стало для всех иметь колоссальное значение. Накатилась невероятная усталость. Дни и ночи, проведенные без сна и в напряжении, начали сказываться. И пока Лис, оставаясь без сознания, тем не менее, продолжал свою работу, а им оставалось лишь ждать, усталость пыталась взять вверх. Приходилось пользоваться стимуляторами, чтобы не потерять концентрацию и не заснуть стоя...

— Уровень чакры Харада Широ растет, — констатировал Тур ближе к концу этих самых суток, завершая очередную процедуру внутривенного питания, — Затраты сокращаются. Кажется он заканчивает.

Кальмар немедленно провел анализ головы объекта. И первые же секунды заставили его согласиться с мнением товарища. Ранее полностью отсутствовавшие признаки какой-либо внутренней нервной активности, начали проявляться. Причем на уровне достаточном для серьезных выводов.

— Ты прав. Объект близок к пробуждению.

Когда через несколько часов Карп при своей смене капельницы увидел, как на него смотрят карие глаза, он вздрогнул от неожиданности. И немедленно позвал Кальмара.

— Вот это да! — только и смог сказать тот в ответ, наблюдая за тем, как карие глаза удерживают его в поле своего зрения, — Он проснулся!

— А Лис? — Карп повернулся к Туру, который уже сканировал бессознательного медика.

— Его чакра растет, но требуется время, прежде чем она достигнет максимального уровня, — констатировал тот, — Не думаю, что в ближайшие сутки он придет в себя.

Все трое собрались вокруг парня с невероятно женственными чертами и только начавшими чернеть волосами лысиной на голове. Кальмар осторожно приблизился и подал голос.

— Ты меня слышишь?

Несколько долгих мгновений парень молчал, а потом открыл рот и закашлялся. Кальмар немедленно активировал мистическую руку, но быстро понял, что кашель связан явно не с проблемами со здоровьем.

— Я повторяю, Юки Хаку, ты слышишь меня? — спросил он, после того, как дал тому попить воды и кашель прекратился.

При упоминании собственного имени парень вздрогнул, его чакра пришла в движение и все трое почувствовали, как резко снизилась температура в помещении.

Кальмар мгновенно подвел руку ко лбу и под безумное мельтешение карих взгляд, активировал усыпляющую технику. Тело обмякло, и можно было услышать лишь его тихое дыхание. После чего он обвел взглядом всех троих и тяжело вздохнув, позволил себе стянуть маску. Холодный воздух, смешанный с запахом специальных обеззараживающих веществ ударил в лицо.

— Так! — сказал он, вытерев пот и протерев покрасневшие глаза, — Констатация факта: операция выполнена. Успешно.... Имеет место быть наличие каких-то воспоминаний о прошлом. Есть реакция в виде манипуляции стихией чакры. Самое время приступить к выполнению второму разделу предписанного протокола. Карп, ты знаешь что делать.

— Подготовить к транспортировке. Да, в курсе.

— А уважаемого Лиса поместить в условия, максимально пригодные для отдыха и восстановления. За ним требуется пристальный контроль. Первое время лучше его не беспокоить. Мы оставим предписания по обеспечению наблюдения. Скат в курсе.

— Понял.

— Что же, пора заканчивать.

Кальмар кивнул Туру с Карпом и, подойдя к Лису, несколько минут сам задумчиво изучал его мистической рукой, после чего направился к выходу. Где его встретил Скат.

— Мы возвращаемся в Коноху через двенадцать часов, — сказал он командиру базы, — Предупредите, пожалуйста, нашу группу сопровождения. Объект мы забираем с собой.

— Поступил запрос из Конохи, — равнодушно сказал в ответ тот, — Командование интересуется состоянием оперативника Лиса. Я должен отправить ответ в ближайшие часы.

— Оперативник Лис должен вернуться в строй в ближайшие сутки, максимум два, — ответил он, при этом испытывая неприятное чувство внутри. Как же он хотел задержаться здесь и дождаться каких-либо возможных проявлений введенных сил Хаширамы. Его терзали подозрения, что не может все закончиться вот так просто.

— Это хорошо, — кивнул Скат, и, развернувшись, направился обратно. Кальмар, пожав плечами, направился следом. Ему нужно было отдохнуть. Отдохнуть и собраться с силами перед долгим переходом. Там у него будет всего несколько дней, прежде чем он передаст объект в руки Данзо.

Вызов в башню оказался неожиданным. Не то, чтобы он не ожидал его совсем. Скорее, ждал, что Хокаге захочет видеть его днем, а не посреди ночи, незадолго перед рассветом. Даже он, бывший глава всего АНБУ, закаленный разведчик, привыкший к разного рода неприятностям, оставался человеком. И, несмотря на всю свою репутацию, свою леденящую кровь даже могучих ветеранов джонинов ауру, нуждался в отдыхе. Если даже для него ведение дел в такое время суток на данный момент было чрезмерным, что стоило сказать о Сарутоби, который в последние годы лишь сдавал и от былого могучего воина и правителя, постепенно оставалась лишь бледная тень?

Двигаясь по коридорам башни, Данзо мысленно готовился к предстоящей встрече. Пусть причин для вызова могло быть множество, учитывая все те сведения, что лично он не так давно передал старому другу и сопернику, он нутром чуял, что на самом деле видеть его хотят лишь по одной. Той, что беспокоила его самого больше остальных.

В насквозь прокуренном помещении Хокаге не оказалось. Дежурный АНБУ повел его по секретным коридорам в один из подземных уровней. И для главы Корня не составило труда понять, в какой именно. Старое убежище под основанием башни, возведенное еще во времена Второго с мощной защитой. С самого момента его появления АНБУ использовали это место лишь для одной цели — содержание особо важных пленников, из которых требовалось добыть важнейшие сведения. В первый раз молодого тогда еще шиноби сюда привел его наставник, желая показать особенности допросов с такого рода личностями. И многие годы уже он сам провел там, доставляя и допрашивая.

У бронированной двери его встретило двое дежурных, которые обвели его внимательными взглядами и пропустили вперед. Он перешагнул порог и оказался в хорошо освещенном зале с невыветривающимся многие годы легким запахом сырости. Серые стены, со следами невероятно давней покраски, печати, которые занимали немалую часть всей площади, как стен, так и невысокого потолка, металлический стол и два стула. Да, здесь мало что изменилось за годы, что минули с тех пор, как проход сюда для него был закрыт. Разве что обитатели....

Хирузен был здесь. Неожиданно без привычного уже белого облачения каге, без шляпы и даже без трубки. Он был в простой мешковатой черной одежде, подобную которой в былые времена часто надевал на сражения. Разве что не было сейчас у него элементов брони, подсумка с оружием и облика того молодого сильного и дерзкого человека, когда-то одолевшего его, Данзо во всем. Впрочем, старейшина не был наивен. Несмотря на белую бороду, залысины и глубокие морщины, не говоря об отсутствии молодой удали, у главы клана Сарутоби хватало и скрытого оружия, и силы его могучей чакры, чтобы выступить в бой против любого противника.

Второй обитатель в отличие от старого друга, был без сознания. И лежал он прямо на столе в крайне неудобном положении. Тот, кто его туда уложил, мало заботился о таком понятии, как комфорт. Единственный глаз главы Корня быстрым внимательным взглядом осмотрел человека, отметив про себя и серую робу, в которую он был одет, и общую худобу, и только начавшую чернеть волосами голову. А уже после он вгляделся в лицо, и из недр памяти всплыло совпадение с виденной давно фотографией. Да... Он угадал с причиной вызова.

— Хирузен, — равнодушно поприветствовал он каге, занимая место так, чтобы видеть и старого друга, и человека на столе.

— Твое самоволие слишком дорого нам обходится, Данзо, — сказал тот, бросив на него ледяной взгляд, — Тебе прекрасно известны последствия подобных действий, но ты все равно рискнул.

— Оперативник Лис был направлен в тот объект для выполнения определенных задач, — спокойно возразил Шимура, взглянув на Сарутоби, — Думаю, что работа над этим парнем не выбивается из списка этих самых задач.

— Выбиваются. Это не восстановление еще живого человека. Это совершенно иной уровень. Я уже упоминал о последствиях. Сомневаюсь, что ты не в курсе доклада Дайчи.

— С тех пор прошло много времени. И благодаря стараниям Дайчи-сана, он сумел достигнуть новых вершин. Поэтому я не вижу в этом ничего такого, что выбивалось бы из списка поставленных задач.

Хокаге некоторое время молчал, после чего сделав несколько шагов, остановился рядом со столом. Его глаза смотрели на юношу.

— Чего ты добиваешься этими действиями, Данзо?

Лидер Корня пожал плечами и вскоре тоже оказался рядом со столом.

— Мои цели мало изменились, Хирузен. Наличие медика такого уровня сейчас — это безусловный плюс. И чем больше практики для него, тем больше у нас шансов заполучить профессионала высочайшего уровня.... Быть может, нам даже удастся вывести одну важную отрасль из того застоя, в котором она пребывает уже много лет.

Хирузен смерил его взглядом, который Данзо выдержал. Всегда выдерживал.

— Тем не менее, это могло обернуться тем, что мы могли потерять не только потенциального Хашираму, — при упоминании этого имени лидер Корня против своей воли внутренне вздрогнул, — но и источник бесценного лекарства, не говоря уже про запасного джинчюрики! Такого рода действия опасны и глупы! Но ты знаешь об этом. И ты ни за что не рискнул бы всем этим ради достижения всего одной, пусть и благородной цели.

Старейшина внутренне скривился, хотя на его лице не дрогнул ни один мускул. Да, Хирузен проигнорировал укол, вложенный в предыдущую реплику о состоянии медицины после Цунаде, и продолжил свое наступление. Это было неприятно.

— Разве эти цели не очевидны? — спросил он, мысленно извлекая новую карту из своей колоды, — Проблем с каждым годом становится лишь больше, и закрывать на них глаза я не могу.

Выделенное интонацией слово 'я' достигло цели. Что-то внутри Хирузена неощутимо дрогнуло. Хорошо!

— Мы потратили слишком много времени впустую. И многое потеряли. Несмотря на то, что с момента прошлой войны минуло достаточно времени, мы до сих пор не восстановились. Скажи мне, Хирузен, что случиться, когда мы снова окажемся перед лицом врага на поле боя? Какие резервы за нашей спиной? Какие ресурсы? Оперативник Лис или Харада Широ — это тот человек, который когда-то был способен склонить чашу весов в нашу сторону. Я предлагал тогда воспользоваться им, но ты отказался. С тех пор прошли годы, но не изменилось ровным счетом ничего. Мы набрали немного жирка, но этого мало. Но в наших руках все еще есть он. И мы можем использовать его. Пусть и немного ином качестве.

— О чем ты? — прищурился Сарутоби.

— Ты сказал Хаширама....

И этот намек достиг цели. Хокаге не был дураком. Он быстро все понял.

— Символ? — спросил он.

— Твой век уходит, — совершенно спокойно заметил глава Корня, — Через пять лет или через десять, но тебе придется уступить кресло Хокаге. И будет лучше, если на твое место сядет не простой человек. Думаю тот, кого волей-неволей станут сравнивать с Первым, будет идеальной кандидатурой. Идеальной как для нас здесь, внутри деревни, так и за ее пределами. Ведь имя Хаширамы все еще что-то да стоит.

Пауза после этих слов длилась минуту. Два старых товарища и противника в одном лице сверлили друг друга холодным взглядом.

— Мой век уходит? — спросил Хирузен, и в его голосе чувствовался весь тот яд, который он собирался излить на старейшину.

— Я не Хокаге, — с непроницаемым лицом ответил на него Данзо, одной своей фразой обезвредив этот яд и обратив его против владельца. И пожав плечами, добавил, — К тому же, любой сторонний человек сказал бы, что мой век уже прошел.

Последняя брошенная им реплика была лишней. В нее не верил никто из собеседников. Потому и не обратили внимание. А вот первая...

— Харада Широ не тот человек, чтобы стать Хокаге, — заметил Хирузен, покосившись на по-прежнему бессознательного юношу, — Никому неизвестен, без опыта, без поддержки. От такого человека не будет толка, в отличие от других. Даже если они годами не появляются в Конохе....

Старейшина внутренне усмехнулся, услышав как понял его слова Сарутоби. Кажется, ему удалось выскользнуть из скользкой колеи и взяться за давнюю, и потому прекрасно знакомую ему тему с преемником. Пусть изначально он этого и не планировал. Сколько копий было сломано по этому вопросу со дня смерти Минато, а уж сколько после зачистки Учиха. Но на этот раз, от его немного спонтанного, пусть ранее обдумываемого решения у него внезапно появились новые интересные аргументы.

— Слава и сила мало что будет означать, при полном нежелании занять твое место, — спокойно возразил он, чтобы потом добавить свой достаточно старый, пусть и несколько дополненный аргумент, — И это касается обоих твоих учеников, Хирузен. Они люди своевольные, свободолюбивые, чрезвычайно независимые. Даже если ты убедишь одного из них стать Хокаге, что ты получишь в итоге? А что получишь ты, если на твоем месте очутится Харада Широ, которому за пару лет можно легко дать и славу, и признание. Ведь ключ у нас уже есть. Ключ, который даст ему нужный ореол.

Он свободной рукой плавным движением указал на юношу.

— А боевой опыт.... Ты и сам знаешь, как легко в нашем мире его получить, если у тебя достаточно сил, чтобы не погибнуть в первом же бою. На наше счастье, наш друг достаточно живуч и к слову, в своем первом бою он уже выжил.

Хирузен молча осмысливал услышанное, а потом, подняв голову, упер свой взгляд на Данзо.

— Звучит, конечно, хорошо. Действительно, могучий медик, способный творить чудеса на уровне Хаширамы и даже более того, с поддержкой клана Сарутоби за его спиной, он способен стать интересным решением. И что самое главное, нужным... — последнее слово он выделил интонацией, — Но! Я не понимаю одного, Данзо. Какова в этом деле твоя выгода?

Шимура несколько долгих секунд смотрел на него, а потом позволил улыбнуться. Как обычно это вызвало привычную оторопь. Да, столько лет прошло с тех пор, как он надел на себя эту ледяную маску, и сколько лет уже Хирузен уже знает все особенности этой маски, но, тем не менее, она на него действует.

— Моя выгода.... Вот она, моя выгода, — он указал на юношу.

Сарутоби тоже посмотрел на юношу, несколько секунд внимательно изучал его, а потом поднял взгляд и упер его в старейшину.

— Допустим, что ты получишь совершенную версию Эдо Тенсей, — сказал он, — При помощи которой можно вернуть в строй павших шиноби, при условии доведения способа восстановления до совершенства. Но что тебе это даст, Данзо?

— Мои интересы остались прежними, Хирузен. Что пост Хокаге, что воины, которых можно вернуть в строй после их смерти, при этом, не рискуя своей репутацией — все это лишь средства. Просто вспомни о том, что я тебе когда-то раньше говорил. Не изменится ничего.

Наступила пауза. Старейшина, не блефовал, говоря о своих истинных целях. Не ради богатств он когда-то загнал себя под землю, и пошел самым кровавым путем из всех существующих, в отличие от других троих, ныне занимающих политический Олимп. И не даже не ради власти. Не для того он рвался стать Хокаге много десятилетий назад, да и сейчас подумывал о том же. Важнее всего всегда была деревня. Ее положение сильнейшей, ее спокойствие, благополучие, процветание и защищенность от всего остального мира. Если потребуется, ценой их крови. А если возможно, то они, под властью Конохи. В этом был весь смысл. И он никогда не скрывал этой своей позиции. Раньше те трое были почти такими же. Но скоро все изменилось, и те начинания Хаширамы по борьбе с клановым сознанием потерпели полный крах. Власть как средство стало смыслом. А жаль....

— Хорошо, — сказал Сарутоби, и снова посмотрев на юношу, продолжил, — Я обдумаю твои слова. Но что касается Харада Широ... Дальнейшие решения по его судьбе, буду принимать я, а не ты. Надеюсь, ты понял это, Данзо.

— Безусловно. Я удовлетворен результатами.

— Рад это слышать....

— А вот этого парня я хотел бы забрать себе, — перебил старейшина каге, указав на юношу.

Сарутоби встретил это заявление на удивление спокойно.

— Ты его получишь. Со временем.

Данзо в ответ лишь прищурился и кивнул. Получение этого парня в любом случае было не принципиально. Нужные данные он получит в любом случае. Вряд ли изучение этого человека доверили бы кому-то, кроме Дайчи.

— Я могу идти? — спросил он, на что получил утвердительный ответ и вышел из помещения....

Глава АНБУ стоял рядом с Хокаге, глядя на все еще бессознательного парня. С момента ухода главы Корня прошли минуты.

— Вы получили подтверждение от Хатаке Какаши? — спросил Хокаге, посмотрев на человека в маске.

— Совершенно верно. Как и сказано в отчетах команды номер семь, и лично Хатаке Какаши, столкновение с Юки Хаку оказало очень сильный эффект на Учиха Саске и Узумаки Наруто. Причем на Узумаки Наруто влияние было максимальным, особенно его смерть. Согласно утверждению Хатаке Какаши, Наруто рассматривает этого парня как человека, давшему ему его путь ниндзя.

Хокаге хмыкнул и протер седую бороду. Он в который раз за день осмотрел юношу. И после некоторых размышлений, бросил взгляд на собеседника.

— Насколько я помню, его боевые навыки оценены чрезвычайно высоко.

— Да. Близко к уровню джонина, возможно токубецу. Улучшенный геном, в дополнении с хорошей подготовкой и боевым опытом — отличное сочетание в данном плане.

Сарутоби задумался, после чего потер руки. Раздражало отсутствие привычной трубки. Посмотрел на АНБУ.

— Иноичи взвали? — осведомился он.

— Он на подходе, Хокаге-сама. Скоро можно будет начать процедуру ментального сканирования. Дайчи-сана, мы, как Вы и велели, еще не предупредили, но он как всегда на месте. В случае чего, его можно быстро привлечь.

— Дайчи пока мне не нужен. Куда важнее вердикт Иноичи.

Помолчали. Хирузен задумчиво изучал юношу, глава АНБУ стоял рядом, терпеливо ожидая распоряжений. Которых так и не поступило до тех пор, пока в помещении не появился главный дознаватель и специалист ментального сканирования.

— Хокаге-сама! — поприветствовал Яманака каге, стоило ему войти. Несмотря на то, что его выдернули из постели, голубые глаза главы клана смотрели бодро и цепко.

— Ты справишься один? — спросил Сарутоби, указав на парня, на что получил молчаливый кивок.

— В таком случае, мы не будем тебе мешать. Рядом с тобой останется дежурный. Если что, он тебе поможет. Впрочем, ты прекрасно и сам все знаешь.

— Да, Хокаге-сама. Выведаю все, что в моих силах.

— Только не сильно увлекайся. И будь максимально осторожен. Его мозг может таить в себе немало угроз.

— Непременно, Хокаге-сама.

Оставив Яманака наедине с 'клиентом' до того, как туда прибудет дежурный, каге и глава его личной гвардии медленным шагом двинулись дальше по коридору. Вскоре перед ними оказалась металлическая дверь, которую быстро открыли материализовавшиеся бойцы в масках и пропустили их вовнутрь.

Помещение мало чем отличалось от предыдущего, разве что обставлено было лучше, и мебели здесь наблюдалось заметно больше. Как-никак это место служило рабочим кабинетом главы АНБУ во время работы в подземных уровнях под башней Хокаге.

Хокаге уселся за стол, а человек в маске застыл напротив него, молчаливо ожидая распоряжений. А их, вместе с вопросами должно было быть немало.

— От Ската поступали дополнительные сообщения? — спросил Хирузен, протирая глаза.

— Да. Последний отчет был вечером, незадолго до возвращения группы с объектом. Согласно его словам, оперативник Лис стремительно восстанавливает свои силы и по заключению их медиков, будет готов продолжить выполнение своих задач в ближайшее время.

— Вот как. Получается, что серьезных последствий, как это случилось при операции с Сузуки Ли, не наблюдается?

— Если судить по донесениям, то нет. Возможно, проблемы и есть, но их пока не обнаружили.

Пожилой мужчина провел рукой по бороде.

— Это хорошая новость на фоне всего остального.... Особенно учитывая тот факт, что у Данзо до сих пор слишком много своих людей в твоем ведомстве.

Взгляд каге потяжелел. От его фигуры повеяло холодом.

— Изменения кадрового состава идут медленно, — предпринял вялую попытку оправдаться АНБУ, которая заранее была обречена на провал. Он и сам прекрасно знал, что старейшина до сих пор обладает огромным влиянием в структуре, несмотря на серьезные перестановки внутри и попытки влить свежую кровь. Еще много офицеров разного звена начинали свою службу при Шимуре и неизвестно какие контакты они с ним имели. И прошедшие годы работы по поиску и аккуратному выкорчевыванию всяких неблагонадежных элементов пока не дали полноценных результатов.

— Мне это известно, — ответил Сарутоби, сложив пальцы в замок, — И я был вынужден мириться с этим, прекрасно понимая все трудности. Но сейчас, в условиях нарастающих проблем, наличие такого положения дел меня категорически не устраивает!

— Я приложу все силы, чтобы решить эту проблему! — заверил АНБУ, на что получил все такой же холодный взгляд.

— Надеюсь, что так, — правитель деревни задумался на некоторое время, после чего его взгляд несколько оттаял, — Хотя непосредственно перед экзаменами на чунина было бы глупо предпринимать излишне радикальные меры. Сейчас нам не нужен конфликт с Данзо, а вот его возможности, которые почему-то до сих пор не уступают, а возможно и превосходят в некоторых моментах наши, наоборот необходимы....

Он снова замолчал, задумавшись.

— Если так, то, что нам делать с теми двумя? — спросил АНБУ.

— Данзо пока не упоминал про них, но наверняка про них очень скоро вспомнит. — задумчиво протянул Хокаге, после чего поднял взгляд на подчиненного, — Что по ним известно?

— Оба — наши шиноби. Медики. Имеют боевой опыт. Один работал когда-то под началом Цунаде-сан, другой в свое время числился как член мед корпуса АНБУ, со временем был переведен в Корень. Оба формально числились в списках нашего подразделения.

— Поработайте с ними, попытайтесь вытянуть информацию. Но не увлекайтесь. Повторюсь, до окончания экзамена на чунина не стоит ввязываться в конфликт с Данзо.

— Понял. А что делать с объектом?

— Посмотрим, что скажет Иноичи. Если в его голове после всего случившегося что-то осталось, то нужно это что-то извлечь. Момочи Забуза мог раскрыть ему интересные сведения. Но! Потом его желательно убрать туда, где он гарантированно не попадет в глаза Наруто или же наоборот.

Хирузен некоторое время обдумывал свой ход, после чего махнул рукой.

— В самом крайнем случае, мы передадим его Данзо.

— Зачем? — удивился подчиненный.

— Это будет плата за другого парня.... Кстати, о нем. Отправь приказ Скату. Как только оперативник Лис будет готов, немедленно вернуть его в деревню. И вот еще что. Весь собранный 'каталог' также переместить поближе. Пусть будет работать над этим здесь.

— А разве это не опасно, непосредственно перед экзаменами...

— Сейчас не та ситуация, как тогда. И мне он нужен в Конохе, а не непонятно где.

— Понял.

— Можешь идти.

Глава АНБУ склонил голову и исчез, оставив Хокаге в раздумьях. Некоторое время спустя он взял лист бумаги и быстро набросал проект приказа. Перечитал, сделал пару поправок, после чего сложил лист и, взяв в руки, направился к выходу.

Оказавшись в своем кабинете, он положил лист в стопку к остальным бумагам, и ушел спать. А спустя несколько часов секретарь, выполняя свои обязанности, взял этот лист, и отправился готовить его чистовой вариант. Чтобы еще через несколько часов свежо отпечатанный лист с приказом снова лег на стол Хокаге на подпись.

Очень скоро глава Корпуса АНБУ Госпиталя Конохи уже читал распоряжение о назначении Харады Широ, под кодовым именем 'Лис', в группу 1А — резерв личной гвардии Хокаге.

Куратор стоял напротив стола Данзо. Помимо его и самого Главы Корня в кабинете последнего не было никого. Таро, что вернулся вместе ним, сейчас был в лабораториях. Таково было желание начальства в лице старейшины, который хотел переговорить наедине.

Сам Шимура сидел за столом, по обыкновению напоминая статую, хотя было что-то в его ауре такое, что несколько разрушало этот образ. Нетерпение? Или раздражение? Последнее, к слову, вполне могло иметь место быть. По завершению миссии Хокаге обратил свое самое пристальное внимание на ситуацию, и честно говоря, в какой-то момент Куратор ожидал близкого и серьезного знакомства как с Морино Ибики, так и с Яманака Иноичи. Не то, чтобы это его пугало, в конце концов над защитой его разума когда-то хорошенько постарались, и выдать секретные сведения он не смог бы при всем желании. Но все же нервы томительное ожидание около суток в глухой комнате без окон потрепало изрядно, пусть и закончилось оно коротким и достаточно поверхностным общением с человеком в маске.

— Касаемо результатов твоей миссии, — начал Данзо, дотронувшись пальцем левой руки до лежащего на столе единственного листа бумаги, в которой типографским текстом были изложены сухие официальные сведения о работе его подчиненных, — ...то их я уже наблюдал своими глазами, — легкое подобие усмешки коснулось губ начальника при слове 'глаза', что тут же исчезло.

Он несколько мгновений всматривался в бумагу, после чего продолжил.

— Признаюсь, я впечатлен. И думаю, в ближайшее время мне не придется слышать жалобы о недостатке материала для исследования. Но меня беспокоит кое-что другое. Несмотря на все существующие риски, Харада Широ не только жив, но как мне сообщили, уже почти восстановился. И скоро вернется в строй. Значит ли это, что специальное средство было применено?

— Да, — коротко ответил Куратор, не на мгновение не отводя взгляд от старейшины. Тот кивнул.

— Что на счет побочных последствий?

— Мы собрались и отбыли до того, как какие-либо побочные последствия проявились в принципе.

— Это значит, что условный мокутон я могу не учитывать?

— На счет этого уверенности нет никакой, Данзо-сама.

— Поясни.

Куратор вдохнул в легкие воздух и начал излагать свои доводы.

— В процессе операции, препарат был введен после того, как Харада Широ начал терять контроль. Как результат, спустя некоторое время он стабилизировался, но ничего такого, что могло бы выдать в нем эффект действия силы Хаширамы нами зафиксировано не было. Такое ощущение, что препарат попал в его тело, в кризисный момент был полностью им усвоен и использован как способ сохранить работоспособность, но не более. Но это не значит, что со временем соответствующие эффекты не проявятся. Это нужно изучать, причем очень тщательно.

Данзо кивнул. Надежда оставить все как есть оставалась, но так или иначе, стоило учесть возможное проявление мокутона в будущем.

— Ладно. Мы обратимся к нашему дорогому другу, чтобы он проследил за этим, — сказал он, а потом сменил тему, — Что касается объекта вашей операции. Насколько на данном этапе важно исследование этого человека?

— В принципе, у нас есть все необходимые анализы, которые мы взяли перед доставкой его в Коноху. Пока займемся их изучением и обработкой всего того, что мы собрали по ходу самой операции. Но, наличие самого объекта, было бы весьма желательно.

— Сейчас придется обойтись помощью исключительно Дайчи-сана. Менталисты в процессе изучения его мозга нашли что-то, что представляет безусловный интерес, и потому АНБУ пока заинтересованы в нем сами. Но наш друг получил к нему доступ.

— Я понял. Значит, будем полагаться на него.

— Тогда я тебя пока отпускаю. Жду от вас обоих отчета со всеми подробностями. Несмотря на помощь Дайчи-сана, мне нужно ваше мнение относительно мокутона.

— Да, господин.

— Свободен.

Куратор склонил голову и вышел, оставив Данзо одного.

Глава Корня пробежался взглядом по сухим строкам официальной информационной выжимки, и убрал лист в ящик стола. И принялся размышлять обо всех нюансах текущей ситуации.

То, что после операции и разговора между ними, Хокаге решит немедленно отозвать Харада, было предсказуемо. Более того, это было хорошо, что объект оказывался в непосредственной близости. Морской Корень был слишком далеко, чтобы своевременно реагировать на возможное пробуждение мокутона. Теперь, когда у него было подтверждение, что препарат был использован, за парнем был необходим самый пристальный контроль. Впрочем, он не сомневался, что он у него будет.

Вспомнив собственные слова о возможном преемнике Хирузена, он усмехнулся. Да, уж что-что, а характер старого друга он знал хорошо. Сейчас тот рассмотрит эту мысль, довольно скоро оценит все ее плюсы и минусы, и закономерно останется при своем старом мнении. Но при этом он уже будет смотреть на Харада Широ несколько другими глазами. И в случае пробуждения мокутона, скорее сделает все возможное для того, чтобы оставить новоявленного Хашираму в тени, чем позволит воспользоваться им как символом других. Пусть ненадолго, но этого времени должно быть достаточно для подготовки решения главного вопроса.

Данзо дотронулся до правого плеча, прикрыв глаз и несколько минут прислушивался к собственным ощущениям. А потом, убедившись, что ничто не отклонилось от нормы, вернулся к своим мыслям.

Главный вопрос для него был один — достойный Хокаге во главе Конохи. И решение он подбирал не один год, старательно готовясь к неминуемому — завершению эпохи Хирузена и всей его ветви, что прервется на его преемнике. Осталось лишь дождаться этого момента. Тогда уже не будет важно, есть ли у Харада Широ мокутон или нет. Все будет служить единой цели — тому пути, по которой поведет Коноху будущий Шестой.

Определенно, в последнее время что-то с моей жизнью не то. С того момента, как я схлопотал удар йокай прямо на рабочем месте, все шло как-то наперекосяк. Раз, и я в застенках под присмотром внимательных и вежливых товарищей в масках. Два, и уже коротаю дни в лаборатории объекта, что расположился прямо под морским дном. Три, и в той лаборатории получаю новый удар, причем уже при собственном активном участии в пожалуй самой сумасшедшей операции в моей жизни. После которой, к слову, долго и упорно восстанавливался, отлеживаясь в собственной комнате при усиленном питании и отдыхе. И вот опять можно назвать следующую цифру. Четыре. Меня, только-только получившего от Карпа справку о завершении курса реабилитации, вызывают к Скату и от него я получаю полтора часа на сборы для выступления обратно в Коноху. Причем оформлено все крайне официально. Был соответствующий приказ в письменной форме с печатью, с которым мне дали ознакомиться, а потом расписаться.

Что можно было сказать про обратный путь такого? Да ничего. Все те же огромные пространства, преодолеваемые преимущественно в темное время суток с лежками днями. Погода стояла хорошая, так что никаких проблем во время обратного пути не было. Все было крайне спокойно. Единственное, что немного смущало, так это то, что перемещались мы не абы как, а в составе двух полноценных усиленных команд. Десять бойцов АНБУ, и это не считая меня. Причем все держались на достаточно небольшом расстоянии друг от друга. Конечно, в это не было ничего такого. Вполне возможно, что руководство Конохи просто приняло решение отозвать в деревню столько шиноби по тем или иным причинам. А то, что за мной присматривали куда больше обычного могло ничего не значить.

Весь свой обратный путь я занимался тем же, что делал в дни, проведенные в процессе реабилитации. Думал. Размышлял о прошедшей операции, о том, насколько тяжело она мне далась и насколько близок я был к краю. Несмотря на все ухищрения, на всю подготовку, на применение природной энергии для поддержания собственного организма. Ну и про то, что лежало за этим самым краем, и то, что помогло избежать этого.

Не помню точно, что тогда произошло. Я был слишком сильно занят попытками наскрести где-нибудь дополнительные крохи силы, чтобы выдержать запущенный мной самим процесс. И в тот момент я почувствовал инъекцию. Кажется Тур или Кальмар ввели в мое тело какую-то сыворотку. Тогда мне было глубоко наплевать на то, что это за сыворотка, главное, что она могла помочь. И она помогла. Вроде бы.... Точно я не уверен, но именно после этого укола у меня случилось настоящее откровение. И вместо тех мощных нитей, что связывали меня тогда с возрождаемым телом, обратил свое внимание на всю огромную паутину точно таких связующих каналов, со мной в самом центре. Правда, если изначально самое пристальное внимание заслужили лишь некоторые из них, от которых исходила какая-то знакомая частота сигналов, то чуть позже я уже чувствовал их все. Какой-то внутренний инстинкт в тот момент помог мне тогда взглянуть на структуру совершенно новым взглядом. И вместо того, чтобы прикосновением к нитям получать образы и прочие подобные сигналы, вдруг понял, как можно притянуть к себе то, что можно было назвать силой.

Да.... В тот крайне тяжелый день, в той кризисной ситуации я впервые смог достичь новейшего уровня использования своей огромной сети. Те несколько вроде бы знакомых каналов положили этому начало сразу после инъекции, а спустя минуты мой организм уже получал небольшой ручеек с каждой нити, что вместе превратились в бурлящий поток. Этот поток позволил мне завершить операцию в кратчайшие сроки. Он же позволил стремительно восстановиться. Потребовалось меньше недели, чтобы не просто встать на ноги, но и быть готовым к новым операциям. Пусть мне никто не позволил за них взяться.

Что я испытал по пробуждению и разговору с Карпом, который доложил мне все результаты, после чего дав прочитать свой полный отчет? Да ничего, если честно. Никакого удивления от самого факта успеха операции. Даже без сознания я прекрасно чувствовал, как быстро он восстанавливался, возвращаясь к жизни. Удивление от того, что его по быстрому собрали и убрали в Коноху? В этом тоже не было ничего такого. Не в первый раз, кстати. Потому, вместо того, чтобы испытывать что-то по этому поводу, взялся за анализ проведенной работы и прикидывал, то насколько теперь возможны подобные операции. После нового открытия, так сказать.... Хотя, все же было странное, о чем мелькнула в моей голове мысль. За все время с того самого дня, как из кусочков был восстановлен некто под именем Сузуки Ли, мне еще ни разу не доводилось встречать хотя бы одного человека, кого я, скажем так, спас. И не испытывал ни малейшего желания узнать про их судьбу, их состояние, то, как они изменились после операции. Даже сейчас, вспоминая про этот объект с не перевариваемым кодовым обозначением, мне не сильно хотелось встретиться с ним, посмотреть, изучить в конце концов. А ведь при желании можно было бы просто 'потянуть за нити'....

В Конохе мы ожидаемо оказались ночью. И снова, как в прошлый раз, закрутилось, завертелось. Тщательнейшая проверка по всем статьям, причем на этот раз за дело взялись куда более ответственно, чем раньше, придумав несколько новых процедур. Дошли и до очень долгого и утомительного процесса измерения чакры, причем использовались приборы, чем-то напоминавшие те, что я когда-то видел у моего старого доброго наставника. Ну а потом, когда большая часть этих мероприятий, затянувшихся аж до утра (выяснил это совершенно случайно, проходя мимо по памятному коридору с окнами и увидев утреннее солнце), меня пригласили к Дракону. Он вручил мне целый пакет непонятных бумаг, которые требовалось быстро изучить и расписаться.

Утомленный долгим переходом и всеми этими надоедливыми процедурами, мой мозг не смог сразу понять, что было так заковыристо изложено во всех этих листах. Какие-то переводы, распоряжения о возобновлении работы с 'каталогом' в объекте 22Б, что бы это не значило, дополнения к легенде, присвоение какого-то не то звания, не то чего в этом роде. Информации было много, а времени и желания все это подробно изучать не настолько, потому получив от Дракона очень даже убедительное 'распоряжение Хокаге', я счел нужным просто расписаться везде. Сомневаюсь, что на данный момент, как действующий сотрудник, мне вообще было позволено не соглашаться с приказами командования. Хотя на всякий случай все же уточнил, продолжу ли я работу в Основном Корпусе Госпиталя, на что через некоторое время получил очередную бумажку, содержащую четкий ответ со сложно расписанным графиком. Мда.... В любом случае, решив разобраться со всеми этими вопросами потом, я уже собрался было идти сдавать свою экипировку, как получил емкий комментарий, что теперь моя форма должна быть всегда со мной. И только тогда до меня кажется, начали доходить некоторые тонкости моего нового положения.

Возвращение в родные стены Госпиталя (только в этот момент мне пришла в голову ненормальность такого эпитета по отношению к заведению такого толка) вышло весьма своеобразным. Стоило мне только перешагнуть порог, и показать дежурному жетон-пропуск, как меня тут же доброжелательно поприветствовали, поздравили с очередной выполненной миссией, а потом как-то не слишком тонко намекнули, что мой друг-наставник сейчас в своем рабочем месте. Намек этот я проигнорировал.

— Мне дали пару дней выходных, — отмахнулся от дежурного, и вскоре уже был готов войти в собственную комнату. И вошел бы, если бы не заметил по домашнему одетого человека с полотенцем и мыльно-рыльными принадлежностями, что буднично шагал откуда-то со стороны душевых.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровался этот человек красивым женским голосом и изобразив легкую улыбку, скоро скрылась за соседней дверью.

— Эм... Здравствуйте! — только и смог пришибленно ответить я, глядя вслед этому самому человеку, которого в двух словах можно было бы описать как миловидную особу. Это если особо не распинаться.... Что же такое получается? У меня внезапно впервые с момента моего заселения в это место появились соседи? А если быть точнее, один сосед женского пола, — Неожиданно как-то это....

Дайчи встретил меня как родного. Стоило на следующий день заявиться к нему с раннего утра, как он тут же вскочил на ноги и бросился с дружескими объятиями. Попеняв правда за то, что я сразу к нему не заскочил по возвращении.

— Мне было как-то не до этого, — отмахнулся было я, на что наставник ответил тяжелым осуждающим взглядом, не говоря уже о не менее тяжелом вздохе, от которого мне стало даже как-то совестно. Почти. Но все равно не смог отвертеться от двойного проставления в честь возвращения с задания и изменения моего статуса в общей иерархии АНБУ. Кажется я оказался прав, и мне все-таки что-то да присвоили. Впрочем, о последнем собирался как следует хорошенько разобраться. И прямо здесь от самого информированного человека, с которым знаком.

— Ты, конечно, делов натворил, — возбужденно вещал наставник, усадив меня на кресло, и начав увлеченно копаться в ящике стола, — Как до меня докатились слухи, я сначала даже не поверил! А потом меня пригласили осмотреть того парня. И знаешь что? Я был в шоке! Честно тебе говорю.

— Спасибо.... Наверное, — ответил я, глядя на непонятную деятельность Дайчи. У него там разве что щепки не летали!

— Конечно, потом у меня возникло острое желание оторвать тебе голову, не в обиду тебе будет сказано, — продолжил он, бросив на меня острый взгляд и тут же вернувшись к своим поискам, — Сам ведь прекрасно понимаешь, насколько это все опасно, а ведь все равно рискнул, дубина!

— Ну.... — я почувствовал себя немного неуверенно, — Я был более чем уверен, что операция сорвется не доходя до половины. Да и полагал, что подготовился в достаточной степени.... И вообще у меня был прямой приказ. Я же вроде как АНБУ и должен выполнять приказы.

— Дубина ты, а не АНБУ, — беззлобно выругался наставник, вытаскивая наконец-то какой-то объемный журнал (ну кто бы сомневался!) и одним резким движением открывая его. Стремительный выпад, и он не глядя ткнул пальцем открытую страницу, — Да и я хорош. Во всем было хорошо мое преподавание! Всем бы так уметь учить. Ты теперь даже мертвецов будить умеешь. А вот посидеть, подумать о том, что в твою башку следовало бы запихнуть и некоторые юридические моменты, как-то из моей чрезмерно занятой натуры ускользнуло.

— Это значит, что я мог отказаться?

Вопрос был явно лишним. И ироничный взгляд моего наставника был прекрасным тому ответом.

— Даже не зная всех тонкостей и нюансов, можно было бы прийти к такому решению, просто вспомнив, кто ты, Широ. Причина, по которой тебя спешно убрали из Конохи должно было бы стать отличным напоминанием. Не говоря о прочих мелочах, вроде звания 'донор века', который, судя по всему, останется у тебя навсегда, потому что никто тебя переплюнуть не сможет.

— Да, логично, — согласился я, также обернув свой ответ в иронию. Нет, действительно логично. Просто, видимо в тот момент мне было не до логики, поскольку тогда меня захватило нечто другое. О чем я и высказался.

Дайчи на мое заявление махнул рукой.

— Да, то что и тебе вдруг стало интересно, сдюжишь ты такое или нет, это хорошо. Я бы мог бы с гордостью сказать 'моя школа!'. Но это не отменяет того факта, что ты слишком сильно рисковал. Не догадайся ты в критический момент воспользоваться связующими каналами, сомневаюсь, что тебе удалось бы выжить.

В этот момент я почувствовал, как мое сердце пропустило удар. А потом, спустя долгие тягучие секунды, второй. Нет, я прекрасно помню, что мой наставник далеко не самый простой человек, и про нити он был не только в курсе, но и осознанно пытался научился управлять ими. Но чтобы засечь то, что творилось на огромном расстоянии и мгновенно оценить все.... Это заставило меня почувствовать что-то глубокое и неподдельное. Вот только определиться с выбором, что это, страх или уважение, не получилось.

Дайчи между тем увлеченно вчитывался в свой журнал, стремительно водя пальцем по странице. А потом что-то, наконец, вычитав такое, что его удовлетворило, захлопнул ее и швырнул в мою сторону.

— Почитаешь на досуге, — сказал он, глядя, как я поймал ее на лету, — Ознакомишься со своими правами и обязанностями, как полноценный гражданин Конохи. Плюс узнаешь о привилегиях, которые тебе полагаются, в силу твоей службы, выплаты и прочие детали. Я постарался собрать все, что может быть тебе полезно. Если найдешь какие-то неточности или возникнут вопросы, спросишь. Ты знаешь, ко мне всегда можно обратиться.

— Спасибо, — кивнул я, быстро пролистывая журнал. Какая забота!

— Ладно, а теперь, прежде чем мы с тобой отправимся праздновать твое долгожданное возвращение, давай пробежимся по некоторым важным моментам. Тебя должны были ознакомить с определенными изменениями.

— О да, ознакомили. И теперь, сидя здесь и осмысливая сказанное вами, что-то терзают меня смутные сомнения, что возможно зря я подписал все те бумаги....

Дайчи на этот раз усмехнулся. Кажется, на этот раз я все же поступил правильно.

— Ну, давай поговорим про это, — сказал он, поправив бумаги на столе несколькими движениями, — Вот здесь, в общем-то у тебя особого выбора как раз и не было. Хотя, конечно, при определенном желании можно было бы сказать, что тебя все и так устраивает, и никакие приказы ты выполнять не будешь. Только тогда пришлось бы заниматься разбирательствами в соответствии с Уставом АНБУ и прочими нормативными документами....

— Можете не продолжать. Я подумал примерно в том же духе. Можно было отказаться, тем самым нарушив приказ, и иметь возможность вылететь из АНБУ. Ведь так?

Дайчи хитро улыбнулся.

— Не то, чтобы у тебя могло это получиться так быстро. Особенно помня, кто ты такой. Но в принципе, при определенном подходе, почему бы и нет.... Журнал в твоих руках. Прочитай на досуге. Там много про что сказано, включая и такие моменты.

Я улыбнулся в ответ. Ну, что же. Ладно, изучим. Быть может и вправду решу махнуть ручкой АНБУ и попытаюсь устроиться кем-то еще. Если конечно, меня что-то не устроит. Кстати, о неустройстве.

— Раз с этим разобрались, то быть может вы объясните мне, какие все-таки изменения внесены в мою жизнь?

— А вот это, Широ, правильный вопрос. Итак. Начнем с главного. Твоя операция не прошла незамеченной и скажем так, произвела сильное впечатление на всех, кто осведомлен о ее особенностях. Хокаге, разумеется, попал в число этих избранных. И его оценка заключается в том самом переводе в 'группу 1А'. Которую еще называют резервом личной гвардии....

Он на некоторое время замешкался, то ли что-то вспоминая, то ли уже вспомнив о чем-то, и я воспользовался этим, задав свой вопрос.

— Что за резерв такой?

Дайчи посмотрел на меня, кашлянул.

— Группа 1А — это специальный отряд, состоящий из шиноби, не специализирующихся на боевых, или же не только на боевых областях. Мастера печатей, барьеров, эксперты в области химических соединений, ядов, разработчики разноплановых техник и вот теперь, врач высочайшего уровня. Хотя медики там и раньше состояли. Отряд не предназначен для действий как самостоятельной боевой единицы. Но все, кто состоит в нем, всегда находятся в боевой готовности на случай угрозы жизни Хокаге. И случись что, немедленно привлекается для его защиты. Или выполнения задач, направленных на обеспечение его безопасности.

— Иными словами....

— Иными словами, теперь ты — что-то вроде неофициального телохранителя многоуважаемого Профессора, наследника Воли Огня, ученика Основателей, Третьего Хокаге Сарутоби Хирузена! — последние слова он наполнил таким пафосом, что у меня невольно задергался глаз. Он что, решил поиздеваться надо мной?

Как подтверждение, тут же рассмеялся, правда, смех его оборвался довольно быстро.

— А если серьезно, то не нужно быть мудрецом, чтобы понять, для чего тебя так внезапно приняли в состав группы. Думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь.

Я кивнул.

— Случись что, моя задача вернуть его к жизни.

Он кивнул в ответ.

— Именно. Теперь ты — его спасительный билет. Шанс на вторую жизнь, если угодно.

Наступила пауза, во время которой я осмысливал услышанное. Весьма интересно получается. Весьма....

— Хотя я не думаю, что для тебя это будет как-то уж слишком обременительно, — пожал плечами Дайчи, прервав образовавшуюся тишину хлопком ладоней, — Просто теперь тебе нужно будет быть готовым в любой момент подорваться и бежать спасать нашего любимого Хокаге, только и всего. Конечно, это может нервировать, особенно на фоне всей остальной работы, которую, к слову, с тебя никто не снимал. Это я про твои обязанности посещать меня говорю, пусть график облегчен почти вдвое. Но есть и плюсы.

— Это какие? Только не говорите, что близость к дорогому начальству!

— А чем плоха близость к начальству? — иронично спросил наставник и тут же засмеялся, правда и в этот раз смех его прервался быстро, Ладно, это я так шутить пытаюсь.... Знаешь ли, за такую ответственную работу полагается солидное денежное довольство. Плюс компенсация.

— Компенсация?

— Да. За пропущенные высокоранговые миссии за пределами деревни, во время которых тот же джонин может заработать серьезные деньги. А телохранитель этого лишен. Потому ему идет постоянная компенсация в размере выполненной миссии ранга В. Вместе с остальным довольством получаются неплохие деньги.

— Пф... — только и смог я ответить, — Дайчи-сан, вы у меня заведуете моими финансами уже сколько лет? Скажите, как часто мне требовались эти самые финансы?

— Ну... — Дайчи криво усмехнулся, — Как говориться, аппетит приходит во время еды! Вот будешь грести бешеные деньги и за работу 'телохранителя', твои дополнительные обязанности, о которых, тебя тоже должны были предупредить, за свое донорство и несколько сокращенные обязательства в Госпитале, а потом бац! Наткнешься на какую-нибудь миловидную особу, на которую захочется произвести должное впечатление и гляди! Ты — богач! И дом, и роскошные вещи, и статус!

Наставник расхохотался, а я, пусть и улыбался в ответ, но после услышанного сочетания 'миловидная особа' насторожился.

— Скажи, Дайчи-сан. А с чего это в мое крыло подселили жильцов? — спросил у него, дождавшись, когда того отпустит его веселье.

— Ну, это вопрос не ко мне. Просто поступило распоряжение, и теперь у тебя есть соседка. Кстати, тоже из АНБУ. Она у нас проходила лечение, а потом ее просто оставили там. Вот и все.

— А от кого поступило распоряжение?

— Знаешь ли, я может лицо и уважаемое, но не глава Корпуса. Передо мной не отчитываются. Так что, считай, что спустили этот приказ откуда-то сверху.... К слову, ты теперь у нас будешь близок к нашему дорогому начальству. Быть может и выведаешь что-нибудь.

Он усмехнулся, а потом стал серьезен. И взглянул мне прямо в глаза холодным взглядом.

— Ну а теперь мы пришли к финальным изменениям, о которых тебя обязан проинформировать исключительно я.

От тона наставника стало как-то не по себе. Уж слишком пугающим он был.

— В соответствии с распоряжением, поступившим напрямую от Хокаге, отныне и впредь наше сотрудничество друг с другом более не представляет собой сотрудничество в рамках начальник-подчиненный. Официально, теперь я к тебе не имею никого отношения, кроме как коллега, который в соответствии с определенным графиком обязан брать у тебя кровь, а ты, как ответственный донор и коллега, приходишь ко мне эту кровь сдавать.... Ты можешь прийти ко мне за наставлениями, просить совета или просто заглянуть как к старому другу. Только в этом ключе, и никак не иначе. Любые вопросы, касаемо твоей службы в АНБУ, в этом Корпусе, в основной части Госпиталя решаешь непосредственно с соответствующими начальниками. Это понятно?

Эти слова... ранили. Было что-то в них неправильное, я бы даже сказал кощунственное. Словно более чем десять лет устоявшихся отношений и порядка вещей оборвались. И образовалась пустота.

— Почему? — задал я возможно глупый вопрос, на который, впрочем, хотелось получить ответ. И он был дан.

— Я ругал тебя не просто потому, что ты рискнул своей жизнью, Широ. Просто в тот момент, когда тот парень сделал первый вдох, и в тот, когда знакомый тебе Яманака Иноичи смог нащупать сохранившуюся личность внутри его свежих, только обретенных мозгов, ты поменял правила игра. Понимаешь?

— Не совсем, если честно.

— Эх.... Скажу так. Теперь тобой заинтересовались. Не так как раньше. В глазах определенных людей ты уже не просто источник крови, из которого можно сделать чудо-зелье, неплохой медик или же запасной носитель биджу, если с блондинистым пареньком что-то да случится. Отныне ты — нечто свыше. Тот, кто способен в случае чего вернуть человека к жизни. Да, с напряжением и риском для своей жизни, но может.... Помнишь то, что я тебе когда-то говорил о Цунаде? О том, что из тебя получится кто-то, кто сможет ее заменить и стать кем-то большим. Эти люди, кажется, осознали это. И я бы даже сказал, поняли, что мы слишком мелко брали.

— Допустим.... — осторожно сказал я, сжимая в руках журнал, — Но все равно....

— Дело в том, что до этой операции эти слова о Цунаде, ее замене для многих было скорее блажью одного ирьенина, которому просто стукнула безумная мысль в голову. И то ли от комплекса неполноценности, то ли от обиды он пытается это безуспешно реализовать. А теперь это уже не блажь. Это случившаяся реальность. Реальность, которой можно воспользоваться. Ну? Ты уже должен начать соображать!

Я кивнул.

— Хотите сказать, что этот кто-то хочет, чтобы я был его человеком, действовал в том числе, в его интересах.

— Особенно в его. Или в их. Я не знаю всех переменных, Широ. Но то, что знаю я, достаточно для того, чтобы предположить одно — Харада Широ должен быть связан с кем-то другим. Подчинялся кому-то другому. И был готов стать другом кому-то другому.

Он замолчал, а я не знал, что ответить. Правда потом Дайчи снова хлопнул ладонью.

— А может быть — это всего лишь говорит моя обида, что не мне суждено реализовать твой потенциал, и я просто сгущаю краски! Но! Как бы там ни было, Широ, помни, что я всегда открыт для тебя. Любые вопросы, любая необходимость и мои двери открыты для тебя. И я помню обещание, которое когда-то я тебе давал, равно как и ты мне. Я очень рассчитываю на то, что мы продолжим быть не просто друзьями, но и партнерами в некоторых известных нам вопросах.

— Безусловно, сенсей....

— Ну, в таком случае, давай выпьем! Пусть до конца рабочего дня еще времени полно, но думаю нам простят то, что два старых друга (плюс любые другие желающие, которых всегда хватает) отметили встречу!

Он встал и с выражением лица, от которого не осталось и тени той серьезности, которую оно только что излучало, подошел ко мне. Я встал навстречу. Выровнявшись со мной, он внезапно положил руку мне на плечо и уже более тихим голосом заговорил.

— Касаемо твоей службы и плюсов, которые ты возможно не видишь. Взгляни на ситуацию шире. Так или иначе ты получишь доступ к дополнительным знаниям. Пользуйся этим. Познай глубже структуру АНБУ. Так или иначе тебе придется иметь дело с аппаратом Хокаге. Тоже смотри в оба. Везде есть то, что может быть полезно. Люди, информация, ресурсы. Познавай все это.... Ни в коем случае не давай втянуть себя в противостояние группировок. Не торопись выбирать сторону.

Его внезапный порыв дать мне серьезное наставление прервался, он задумался, а потом еще тише добавил.

— Что касается миловидной особы, то ты и сам понимаешь, что следует быть осторожным. Но не слишком сильно бойся этой переменной.

В этот момент он напряг связывающую нас нить и я мгновения позже понял, что он имеет в виду под этими словами. Ясно. Значит моя соседка также со мной связана. А я как-то и не обратил внимания.

— Спасибо! — поблагодарил наставника, и от тона моего голоса он по доброму улыбнулся.

— Не расстраивайся ты так. Уж теперь-то мы можем стать настоящими друзьями. А не только в добровольно-принудительном стиле из-за давления начальства в лице одного безумного ирьенина! — он вновь рассмеялся и направился к выходу, — Пошли бороться с зеленым змием!

Я постояв несколько мгновений, направился за ним. Что же, попойка так попойка. Пусть и для меня бессмысленная. Все остальное пока подождет. До следующего утра....

О том, что на следующее утро было запланировано начинались экзамены на чунина, что характерно, я узнал именно на следующее утро.

У меня оставался еще один выходной день, прежде чем выйти на работу. Согласно новому утвержденному графику, на завтрашний день мне полагалась смена в Основном Корпусе. И в соответствии с ним же, с этого самого дня, общее количество рабочих смен сокращалось почти вдвое. Опять же из-за прибавившихся обязательств в других местах.

Выходной день я собирался потратить на хорошую прогулку по деревне, совместив ее посещением тех или иных магазинов, киосков и прочих заведений. Иными словами, было желание немного отвлечься от всех этих казенных учреждений, в которых я проводил большую часть своего времени, отдохнуть перед началом нового периода активности. А ведь помимо официальных задач уже было немало и личных. Но вместо того, чтобы прямо с утра направиться куда глаза глядят, ноги понесли меня в пресловутое казенное учреждение — Основной Корпус. Раз уж Дайчи теперь перестал быть моим начальством, которое отвечало за мои связи с этим заведением, то следовало заскочить к тамошнему руководству. Что-то мне говорили про легенду, объясняющую мое неожиданное исчезновение более чем на полтора месяца, но ничего толком почему-то не запомнилось. И дневная, плавно перетекшая в вечернюю, а затем и ночную попойку вечеринка явно не были причиной отсутствия у меня памяти.

Глава Основного Корпуса встретил меня без энтузиазма, но тем не менее был предельно вежлив, и не поленился в подробностях, с учетом всех деталей объяснить мне, что стоит говорить при возвращении на работу, а что наоборот, не говорить. Не говоря уже о том, что было известно самому коллективу.

Если рассказать в двух словах, то ничего сама легенда была какой-то достаточно простой. Специалист Харада Широ занимался изучением какого-то особо опасного вируса в рамках Корпуса АНБУ и в какой-то момент у людей в масках возникло подозрение об утечке этого самого вируса. Собственно поэтому Основной Госпиталь был быстро эвакуирован, а сектор оцеплен силами оперативников. Ну а мое долгое отсутствие объяснялось тем, что вирус на самом деле оказался другим, а я, будучи 'специалистом', занимался его изучением за пределами деревни. Ужасно неправдоподобно. Но раз всех уже проинформировали об этом, то пускай.

Получив, таким образом, все необходимые сведения, я направился r выходу из территории Госпиталя. Пришла пора хорошего времяпровождения. Но не тут то было! Буквально у самого выхода меня поджидала встреча с одним дорогим другом.

— Кого я вижу! — широко улыбаясь, ко мне направился Ямада Ясуо, ну а мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. Вот с кем-кем, а с ним я планировал побеседовать только завтра. На работе. Особенно после того, как наши только-только начавшиеся занятия внезапно прервались тем самым злополучным инцидентом.

— Ясуо! — поприветствовал я его, когда он оказался рядом со мной, — Рад видеть!

— А уж я то как рад! — голос его был переполнен абсолютной искренностью, — Все вроде было нормально, и вдруг вы исчезаете! Я даже немного испугался.

— Причин для беспокойства нет, — ответил я, размышляя, правда ли это или нет, — Думаю, ты и сам про это в курсе.

Ямада пожал плечами.

— Ну да, с официальной версией все знакомы, — сказал он, взглянув на меня с вопросом, но довольно быстро отвел взгляд, — Так, вы не на работу?

— Верно. У меня выходной. Пойду прогуляюсь немного. На работу выйду завтра.... Собственно, я собирался поговорить с тобой именно тогда.

Ирьенин кивнул, а потом на мгновение задумался.

— Хм.... Боюсь с этим могут некоторые проблемы, — протянул он, бросая взгляд куда-то в сторону, словно выискивал что-то среди зеленой растительности.

— Какие проблемы? — спросил я, предчувствуя что-то не хорошее.

— Да ничего особенного в общем-то.... Давайте присядем. До начала рабочего дня есть где-то с четверть часа. Так что надолго я вас не задержу.

Он указал в ту сторону, куда смотрел до этого. Там обнаружилась одна из скамеек для отдыха.

— Ну пойдем, присядем, — кивнул я, направляясь вслед за ним, — Ну так, в чем дело?

— Да ничего особенного, на самом деле. Просто уже сегодня вечером мне назначена миссия. Мне и еще некоторым ребятам из нашего отделения. Может вы слышали, что в этом году у нас проводятся экзамены на чунина?

Я попытался вспомнить, говорил ли мне хотя бы кто-то про это мероприятие. И покачал головой.

— Впервые слышу, — ответил ему, — Так причем здесь ты?

— Сегодня как раз начало экзамена. Сейчас с утра проходит первый этап — письменный экзамен. А после полудня стартует второй. Прямо в полигоне под номером сорок четыре. Теперь догадываетесь, при чем здесь ирьенины?

— Лес Смерти? Значит, будете лечить генинов?

— Тех, кто доберется до башни в течение пяти суток. Собственно, меня не будет до конца недели. Буду дежурить там.

— Хм.... — ответил я, поправив волосы, — Хочешь сказать, что сейчас в Конохе полно иностранцев?

— Ну да, участников хватает. Генины и их наставники из разных деревень, — он пожал плечами, а потом кашлянул и чуть наклонился, — Собственно, Широ-сан, я хотел сказать, что готов продолжать работу.

Я кивнул. Да, с Ямадой мне изначально хотелось как-то установить новый режим нашего обучения. Во время моего нахождения далеко от Конохи, я не рискнул работать через змею, что скрывалась у корней нашего с ним дерева.

— Хорошо. Как только ты освободишься, постараемся все реализовать. Я немного обдумал некоторые детали, пока меня не было. Думаю, мы постараемся ускорить процесс.

— Благодарю. Собственно....

Договорить он не успел, поскольку неподалеку мелькнула знакомая шевелюра, которую он мгновенно заприметил. И замолк на полуслове.

— Простите, Широ-сан. Мне надо дойти до Анко. Она кстати, тоже задействована, будет экзаменатором на втором этапе.

— Ничего-ничего. В любом случае, встретимся тогда после второго этапа. Там и займемся.

Мы оба встали и пошли по своим делам. Уже у самого выхода я поймал взгляд Митараши и кивнул в знак приветствия, после чего направился за территорию Госпиталя.

Честно говоря, в эти утренние часы я как-то не заметил какого-либо обилия иностранцев, которых ожидал увидеть. Прогуливаясь по улицам, наблюдая за уже начавшим свой дневной жизненный цикл селением, мой глаз не зацепился ни за что необычное. Обычные люди, коих я привык видеть на улицах, все также спешащие по своим делам, разнообразные заведения, уже открытые и зазывающие посетителей яркими вывесками, разнообразным товаром и прочими прелестями. Я бродил среди всего этого разнообразия, надеясь уловить хоть что-то необычное, и честно говоря, быстро забыл про это. Мое внимание поглотила окружающая меня реальность. Магазины, киоски, небольшие рестораны.... Позавтракав в одном из таких, вдоволь отъевшись блюдами не из стандартного рациона, принятого на базе АНБУ под морем или Госпитале (пусть каждый и со своей спецификой, но все же время от времени надоедающая), направился уже непосредственно по магазинам. Нужно было прикупить некоторое количество личных вещей, одежду, мою любимую закрытую обувь (оставался последний экземпляр, который уже дышал на ладан). И уже скоро у меня оказались достаточно объемные свертки с множеством нужного и возможно, ненужного хлама, что приглянулся мне или же был настойчиво навязан наглыми торговцами.

Мое желание направиться в киоск, чтобы присмотреть себе уже что-то из местных образчиков литературы, быстро улетучилось, когда мой взгляд случайно наткнулся на довольно внушительного размера плакат. Не то, чтобы я не сталкивался с плакатами, но этот привлек мое внимание. Глядя на цветастые изображения невероятно красивой женщины и нескольких мужчин в необычных позах, и прочитав надпись 'Приключения принцессы Фуун', некоторое время озадаченно пытался понять, что это такое. Театральное представление? Благо ответ нашелся очень быстро в виде более мелкой, но достаточно заметной надписи 'фильм'. Хм.... И почему я никогда не задумывался о том, что здесь вообще может быть кинематограф?

Несколько минут поисков и выяснилось, что таки-да, кинотеатр в Конохе не просто есть, но и он близко расположен от того места, где находился я. Подталкиваемый собственным любопытством, немедленно направился туда и очень скоро имел удовольствие разговаривать с работником местного кинобизнеса, именуемого кассиром. Несколько минут беседы, и я стал счастливым обладателем билета на ближайший сеанс этих самых 'Приключений принцессы Фуун'. Который, согласно заверениям работника и служившей ему шпаргалкой графику сеансов, должен был начаться в течение ближайшего часа.

Когда я уселся перед огромным белым полотном — экраном, в одном из средних рядов, то внутри меня начало зарождаться странное чувство. Легкая дрожь, ощущение какой-то ностальгии, пробившейся из глубин моего подсознания и охватывавшая меня А в тот миг, когда зрители окончательно собрались, и перед моими глазами экран вспыхнул ярким светом с вступительными титрами, то у меня навернулись слезы. Словно нечто отдаленно-домашнее, какое-то родное донеслось до меня и я ощущал невиданное волнение от разворачивавшегося передо мной действия.

Фильм произвел на меня неизгладимое впечатление. Персонажи, диалоги, костюмы, действия, эффекты, звуки, музыка, декорации.... Все те полтора или два часа, что он длился, пока не появились финальные титры, я сидел, не сводя глаз с экрана и ловя каждый кадр, каждое мгновение, вслушиваясь в каждый звук. Быть может кино было не очень хорошим, а сюжет прост как пробка, кто знает. Но в тот миг для меня не было ничего более совершенного и восхитительного, чем эти приключения одной принцессы, стремящейся к радуге. И не нашлось бы человека, кто смог бы меня переубедить. Ведь для меня это был не просто какой-то фильм, какая-то поделка местного режиссера. То было окошко в мою старую жизнь, через который вместе со сквозняком проникали смутные старые ощущения и воспоминания о том времени. Не времени, когда я был известен как Ямагами Широ. А другом. Задолго до Ямагами. Задолго до Харада. Задолго вообще до всей этой реальности. И смотря в это окно, я чувствовал невероятное притяжение меня старого. Запах моего уютного уголка, в котором прожил много лет — своего родного дома.

Из кинотеатра я вышел в состоянии легкой меланхолии. Вынырнув из чудесного мира кино, который словно магический портал открыл мне картину моей прошлой жизни, снова оказался в большой Конохе. В этой деревне с безумной специфической архитектурой, стремительно перемещающимися по крышам ниндзя и бредущими по своим делам гражданскими, что предпочитали от земли не отрываться. В этом странном поселении, в котором я прожил очень много времени и неизвестно, сколько проживу еще.

Я всматривался в эти здания, в этих людей, в это медленно склоняющееся к вечеру небо, с легкими облачками и редкими птичками. И впервые за долгое время задумался над тем, что вообще тут делаю. В этой Конохе, среди всех этих шиноби с их специфическими интересами и устремлениями, в этой Стране Огня с ее своеобразной политикой, в свое время приведшей не к одной большой войне, да и вообще в этом мире. И что следует делать дальше? Какие у меня цели? К чему я стремлюсь, вот уже больше десяти лет проживая здесь? Чего я хочу достичь, один раз провалившись и потеряв все, что когда-то имело значение?

Вздохнув от нахлынувшей тоски, обернулся, чтобы взглянуть на кинотеатр, так всколыхнувший мои чувства и направился обратно на территорию Госпиталя. То, что я хотел до того посетить киоски было мной благополучно забыто. Мне хотелось просто вернуть в свою комнату и забыться сном. Или быть может, поразмышлять обо всем.

Окружающий лес казался непроницаемым. Все эти громадные деревья, почти до самого верха заросшие густым мхом, с огромными раскидистыми кронами, буйная растительность, плотная листва. Все это с того самого момента, как они только переступили через порог ворот в металлической стене, мгновенно окружило их полумраком. Окружающий воздух был тяжелым. Невероятно влажный, пропитанный запахом сырости, всевозможной растительности, местами мускуса, заодно переполненный шелестом листьев, криками птиц, коих не было видно, диких животных, которые казалось, таились за каждым углом. Он словно создавал непроницаемую завесу, свою уникальную атмосферу, что уже в десятках метрах от границы леса надежно отсекал все звуки извне, превращая всех рискнувших вступить в его пределы в своих заложников.

Для молодого представителя клана Учиха, состоявшего из единственного члена, это место быстро сделалось отражением кошмаров. Разумеется, то были не те, что посещали его по ночам в его родном доме, вне зависимости от того, спал он или нет. И не сказать, что кошмары эти были настолько ужасны в привычном понимании этого слова. Ужас заключался в другом. В необходимости пребывания в таком месте со своими товарищами по команде.

Действовать в столь мрачном лесу в условиях, когда там рыскало еще около двух десятков полноценных команд, половина из которых была заинтересована в их свитке вместе с этими двумя — вот это кошмар. Ни Наруто, ни Сакура не были готовы работать. Глядя на них, у единственного Учиха складывалось впечатление, что они вообще не понимают где оказались и что следует делать. Шумные. Неаккуратные. Неосторожные. И это здесь, на территории, которая не просто так называлась Лесом Смерти. Здесь, где каждый метр хранил в себе опасных ядовитых насекомых, пресмыкающихся, где на каждом углу их так и норовила ужалить какая-то гадина, будь она растительного или же животного происхождения. Здесь, где сам звук имел немного странное свойство, периодически заглушаться, а местами звучать громче обычного.

Какие-то несколько десятков метров, в которые они углубились в лес, а он уже чувствовал, как нервы слегка пошаливают. Сколько раз ему приходилось одергивать чрезмерно активного Узумаки, так и норовящего умчаться куда-то в сторону и с упорством достойного лучшего применения, игнорирующего все преграды. Включая угрозу обнаружения. Приходилось пару раз бросить испытывающий взгляд на Харуно, что порой слишком сильно сокращала дистанцию между ними. Тем самым не только вторгаясь в его личное пространство, в которое он никого не допускал, но и опасно обнажая защиту их отряда со своей стороны! Куда делась вся та серьезность блондинистого придурка, который спас ему жизнь в Стране Волн, и показал себя с неожиданно хорошей стороны? Куда делась относительная самостоятельность этой розовой башки, и ее умение очень схватывать все на лету, что она также демонстрировала в той их памятной миссии? Почему же все так сложно? Сможет ли он выдержать столько времени с ними?

В тот момент, когда дураку Наруто захотелось сходить по нужде, и несмотря на всю свою вроде бы предусмотрительность, они столкнулись с фальшивкой, прикинувшегося им, он понял, что следует быть куда осторожнее. Да, того 'оборотня' из Дождя они быстро отогнали, благо тот особо и сопротивляться-то не стал. Видимо решил, что преимущество не на его стороне. Но ведь могло обойтись не настолько хорошо. Вместо того, чтобы просто прикинуться своим, этот генин мог для начала провести кунаем по горлу Наруто, а показавшись сам, нанести смертельный удар по Сакуре до того, как он успел бы что-то предпринять. Саске внутренне похолодел от подобных перспектив. Был ли это страх за жизнь товарищей, или же просто осознание того, что ему одному не выжить в этом лесу одному, он не знал. Это и не было важно. Важным было то, что это уже накладывало не лучший отпечаток на него и на все его тайное обучение, что он вот уже столько времени старательно постигал по секретному свитку. Не говоря уже об ударе по самолюбию.

— С этого момента, никакого разъединения команды! — жестко сказал он, когда они наконец, покинули место стычки и собрались на небольшой поляне.

Наруто немедленно вскинулся.

— А с чего это ты тут вздумал командовать? — возмутился он, сдвинув брови, за что тут же получил удар по голове от розововолосой. Учиха глядя на это только вздохнул. Почему из всего выпуска именно они? И почему ему приходиться так часто задавать себе этот вопрос?

— Мы постоянно будем находиться вместе. Что бы не случилось. У нас не так много времени для того, чтобы заполучить свиток. А желающих отобрать наш вокруг полно, — сказал он, проигнорировав продолжающего дуться Узумаки, — Но если вы будете себя вести так, как делаете это сейчас, нам ни за что не добраться до башни, добыв свиток и не потеряв свой.

Узумаки снова возмутился, в пропущенных мимо ушей словах явно мелькнуло что-то вроде 'да как ты смеешь... мы их быстро того...'. Сакура тут же устроила очередную перепалку, грозно потребовав блондина заткнуться, а Учиха между тем полностью сосредоточился на своих ощущениях. Чувство того, что за ними кто-то наблюдает, преследовало его с самого начала входа в лес, а сейчас оно стало намного сильнее. Хотя было бы неверно сказать, что следил какой-то дилетант. Не учись так долго доверять своим инстинктам, и не проводи он упорные тренировки по развитию внимания, вряд ли ему удалось бы так скоро обнаружить слежку. Понять бы, где источник....

— Заткнитесь, оба! — приказал он, и вздохнув, быстро прикинул план, — На всякий случай мы будем использовать пароль.

— Пароль? — недоверчиво протянул Наруто, а в глазах Сакуры зажглась искра обожания, отчего Учиха внутренне передернуло.

— Каждый раз, если нам придется разделиться, мы должны обязательно спрашивать его друг у друга. Так мы минимизируем хотя бы часть опасности... Я произнесу пароль один раз. Слушайте внимательно и запоминайте.

Быстро вспомнив какую-то старую цитату, выдранную прямиком из какого-то учебника, он быстро проговорил ее вслух. И пока он ее произносил, ясно видел медленно, но верно озадачивающееся лицо Узумаки и победную улыбку Харуно. Вместе с тем ощущения говорили ему, что некто, что наблюдает за ними, находиться достаточно близко, чтобы подслушивать.

— Какой-то слишком длинный пароль, — сказал Наруто, после того, как тот был озвучен полностью.

— Ты что не запомнил? — тут же спросила Сакура с легкой толикой ехидства, на что блондин немедленно возмутился.

— Конечно запомнил, даттебае!

— Тогда не жалуйся, — скептично заметила девчонка, посмотрев на Саске, — Что дальше?

Удар ветра был невероятно силен. Сокрушительный поток воздуха, сметающий все на своем пути, обрушился с такой скоростью и мощью, что команда номер семь не успела среагировать как положено. Саске, который в самый последний момент попытался выбраться из зоны поражения, все равно был отброшен и по пути больно ударился плечом о дерево. Куда делись остальные он и вовсе не успел заметить.

— Проклятье! — прошипел он, протирая ушибленное плечо и пытаясь встать. Получилось без особого труда, пусть плечо от неосторожного движения отозвалось болью. А когда встал, то перед его глазами предстала настоящая просека, пробитая всесокрушающим порывом ветра. Сердце невольно пропустило удар, а пред внутренним взором возникла картина схватки сенсея с мечником Тумана Забузой. Сила техники была подобно тем двум джонинам.

Холодея от осознания столкновения с кем-то, кто явно не был генином, он бросился на поиски тех двоих. Пусть даже все трое они были бесполезны против того, кто мог применить технику такого уровня, но все же вместе было не настолько страшно. И к удивлению товарищи нашлись очень быстро.

Первой была Сакура, которая выглядела так, словно удар ее и вовсе не задел. На первое мгновение в нем проснулась подозрительность и он немедленно выхватил кунай.

— Стой! Назови пароль.

Пока девочка без запинки проговаривала пароль, Саске уже был убежден, что это она. Все в этом образе с головой выдавало именно розововолосую, пытающуюся стать куноичи и в успешности затеи которой Учиха искренне сомневался. Потому когда она закончила, он лишь молча кивнул и начал осматриваться, пытаясь обнаружить третьего члена команды, попутно отвечая на вопрос Сакуры, спрашивающей то же самое.

Блондин обнаружился быстро. Запыхавшийся, со всеми следами полученного удара, множеством царапин и повреждениями своего комбинезона, он появился из-за кустов и каким-то до ужаса соответствующим образу действий Узумаки манером, выдохнул.

— Фух! Вот это штука, даттебае!

— Назови пароль, Наруто! — потребовал Саске, на что блондин поднял на него немного удивленный взгляд, в котором снова мелькнули все манеры того Узумаки, которого он знал всю свою жизнь с момента поступления в Академию, и через мгновение уже без запинки выдал пароль. Сердце Учиха пропустило удар, пока Сакура облегченно вздохнула, а еще через мгновение он изо всех сил попытался нанести смертельный удар по фальшивке, искренне надеясь на то, что у него это получится с первого раза.

Не получилось. Блондин каким-то неуклюжим, но невероятно точным движением вышел из-под удара, и все также искусно имитируя повадки Наруто, упал на землю.

— Ты что творишь, придурок! — яростно возмутился он, лежа на земле и смотря на него широко распахнутыми голубыми глазами. А Саске, чувствуя зарождающееся внутри ощущение страха, метнул свой клинок в него, готовясь разорвать дистанцию.

— Да, что ты делаешь, Саске? Это же Наруто, — скороговоркой выговорила Сакура до того, как клинок настиг парня в оранжевом комбинезоне. Вернее, почти настиг, поскольку его рука просто поднялась навстречу, и прежде чем что-то произошло, кунай крутился на пальце, остановленный за кольцо на рукояти.

— Это не он! — бросил Учиха, уже находясь на расстоянии с десяток метров, доставая другой кунай и прикидывая весь доступный арсенал. Противник и в самом деле был на совершенно ином уровне, чем хотелось бы, — Наруто никогда не смог бы повторить этот пароль!

Харуно, наконец-то поняв, что к чему, вскоре оказалась поблизости, а фальшивый Узумаки встал на ноги, крутя кунай как игрушку. Выползшая на его лицо улыбка никогда еще не играла на лице знакомого им Наруто.

— Удивительная проницательность, — сказал он немного странным голосом, а секунду спустя на его месте возникла совершенно другая фигура. Высокая женщина в соломенной шляпе и необычным фиолетовым поясом. Та самая, которую он уже видел сегодня на первом этапе экзамена, и незадолго до начала второго. Генин из Скрытой Травы, — Странно только, зачем давать такой длинный пароль, если известно, что напарник не сможет его запомнить?

— Я знал, что ты подслушиваешь наш разговор. Это была мера предосторожности. И она сработала, — ответил он, сосредоточенно напрягая собственную чакру. Сейчас у него был лишь одно достойное средство, овладевать которым он учился столько времени — шаринган. Наследие клана, которое в полной силе проявилось лишь в Стране Волн, но тонкости применения которого он оттачивал с момента возвращения, как только открылся соответствующий раздел в свитке.

Женщина улыбнулась и стянула с себя шляпу, На ее лбу блеснул протектор Травы.

— Что же, очень хорошо. Я думаю, с тобой можно будет хорошенько поиграть, малыш, — сказал она мягким голосом, — Выигрышем будет свиток. У тебя свиток Небес, а у меня, как видишь, свиток Земли.

В ее руках и в самом деле появился соответствующий свиток, и женщина, продолжая улыбаться, неожиданно взяла и проглотила его, совершенно проигнорировав тот факт, что в рот эта штука просто не была способна протиснутся. Жуткое зрелище.

— А теперь, давай начнем нашу битву, — сказала она.

В кратчайший миг от странноватой женщины ничего не осталось. Ее фигура растаяла в окружающем полумраке, какофонии лесных звуков стерлись следы ее голоса, а душный воздух, пересыщенный запахами сырости и растений растворил в себе ее ауру. Лишь ее глаза. Холодные, кажущиеся равнодушными, но не лишенные легкого налета интереса.

В какой-то миг, спустя жалкие мгновения, Саске понял, что не видит ничего перед собой, кроме этих глаз. И они смотрели на него с неотвратимостью судьбы, неотвратимостью смерти. Сердце ударилось о грудную клетку, и в ту секунду он взглянул на них как-то иначе. И будто по образовавшемуся между ними каналу из глубины этих черных глаз с немного вытянутыми зрачками наружу хлынул ужас.

Его сердце сжалось, когда прямо у ушей раздался чей-то выворачивающий душу наизнанку крик. Крик отчаяния, мольбы, ужаса и обреченной борьбы уже мертвого существа. Ледяные руки схватили его за руки, ноги, отчаянно царапались, пытались прорваться сквозь кожу. Их скрюченные пальцы цеплялись за одежду, за плоть, за волосы, пытаясь ухватиться за что-то, ведомое только им. Температура окружающего воздуха упала до минимума, в легкие ворвался мороз, а рядом после наступившей полной тишины, которую нарушали лишь звуки бешеного сердечного ритма, пронзил свист стремительного клинка. И горячая кровь брызнула ему в лицо, затмевая взор, мешая видеть те страшные и холодные глаза. Он пытался бороться, но в бессмысленном действии упустил миг, когда нечто холодное ударило ему в грудь. Наследник клана Учиха чувствовал, как ужасное, холодное и яростное рвется внутрь, рвя мышцы и кожу, проламывая кости. Наконец мертвая когтистая рука схватила его за сердце и оно застыло. И даже та жуткая картина возникшего прямо перед глазами ночного родного квартала, с разбросанными трупами родных и близких не смогли заставить его забиться вновь....

Он рухнул на колени в ту секунду, как пронизывающее до костей чувство леденящего ужаса словно отпустило его. Остатки кошмара, что пробрались внутрь, словно захотели наружу и он не смог этого сдержать. Его вырвало.

Стоя на коленях, упираясь дрожащими руками о землю в этом страшном лесу, он — Учиха Саске, отчаянно пытался понять где он и как здесь оказался. И куда делся клановый квартал и тень его старшего брата, которая как ему показалось, возникла мгновениями раньше. А потом его слух разобрал всхлипывающее дыхание рядом и с огромным трудом повернул голову на одеревеневшей шее в нужную сторону. Там прямо на земле сидела девочка, серая, словно из нее выкачали всю жизнь, с широко раскрытыми зелеными глазами. Слезы безостановочным потоком стекали по щекам и капали вниз, разбиваясь о подрагивающие ноги и руки, сложенные на них.

— Сакура.... — с трудом, пытаясь не откусить себе язык дрожащими челюстями, сказал он. И тут же почувствовал шевельнувшееся внутри ощущение угрозы. Женщина, что до этого растворилась из его сознания и восприятия, ввергнув их в кошмар, стояла напротив и смотрела на них с легким интересом. Стояла и смотрела, а не источала смерть в чистом ее проявлении так, что ему на мгновение старый кошмар показался ничем по сравнению с этим.... Кто она?

Мысли со скоростью улитки ворочались в голове, пытаясь набрать темп. Саске смотрел на эту женщину и всеми своими невеликими силами пытался преодолеть смертельное оцепенение. Оцепенение, охватившее его целиком, когда даже его сознание сковало льдом, который было не легко разбить. И чем больше он пытался освободиться, тем сильнее вопросы роились внутри. Кто она? Что эта особа, от одного взгляда которой непогрешимая мощь Забузы Момочи вдруг стала казаться ничем, делает на этом экзамене? Ведь она явно не генин.

Дисциплина, вложенная в мозги и тело упорными тренировками и изучением тайного свитка, медленно, но верно освобождала его. Однако этого было недостаточно.

— Что же, пора заканчивать игру, — равнодушно и с некоей толикой разочарования произнесла женщина, и несмотря на всю слабость, всю скованность, Учиха разглядел в ее руках два куная, что она медленно поднимала для броска. Слишком медленно. Слишком театрально. Словно это тоже было частью ее игры. Также как и снова всплывшая улыбка на ее губах.

Он видел, как рука медленно размахивается для броска. Видел, как острые метательные лезвия устремляются в их с Сакурой сторону, как-то лениво преодолевая препятствие в виде плотного влажного воздуха. Видел и чувствовал, как снаряды через мгновения попадут ему в голову. И уже не иллюзорная, а самая настоящая кровь будет застилать ему взор. Ужас снова шевельнулся внутри, сильнее разливаясь по конечностям и суставам, превращаясь в тяжелый свинец. И смерть бесшумной тенью чувствовалась за спиной с готовым мешком для их душ.

Он вложил в это движение всю свою волю, весь свой опыт, все свои цели, стремления, чувства. И ломая сопротивление одеревенелого тела, сковывающего его льда, разливая внутри себя горячую кровь Учиха, что жгла сейчас глаза, сделал бросок. Первый миг было невероятно тяжело. Движение причиняло физическую боль. Но вот уже второй миг, третий... Он подхватил Сакуру на руки, вложил всю свою чакру в один прыжок и устремился в сторону. За ничтожные доли секунды до того, как острые лезвия поразили ствол за их спинами.

Он отчаянно пытался отдышаться. Стремительный рывок дался нелегко. Учиха не был в этом уверен, но все его нутро кричало ему, что пытаясь вырваться из незримых пут он умудрился нанести себе такие же невидимые раны. Но помимо ран его мучил страх. Страх, что вроде бы на мгновение отпустил его, вытесненный вспыхнувшей внутри болью, но теперь он снова предстал во всей красе. Сердце стучало как бешеное, гоняя кровь по венам. Сейчас бы бежать, мчаться как можно дальше, лучше всего обратно за пределы леса — туда, где есть старшие шиноби. Те, кто способен защитить. Плевать на экзамен. Плевать на звание чунина. Плевать на все! Главное выжить!

— Саске, сзади! — крикнула Сакура, и он почувствовал, как витавший внутри него страх обрел четкие очертания и стал материальным. Он ринулся вперед, по-прежнему держа Харуно, и лишь в воздухе позволил себе обернуться и взглянуть на врага. И пожалел об этом. За ними двумя стремительно обвивая огромный древесный ствол двигалась лишь чуть менее огромная змея. Ее шипение словно кунай пронзило его сердце. Страх....

Руки сами выхватили сюрикены и сами ударили по этому источнику ужаса. Заряженные всей доступной ему силой, они с невиданной доселе скоростью ударили по чешуе этой твари и пробили ее. Очередное жуткое шипение и громадина рухнула, обливаясь собственной кровью. Но от этого чувство присутствия чего-то страшного, мучительно ужасного не исчезло. Ведь по чешуе пошли трещины и вскоре та дикая, жуткая женщина вышла прямо из внутренностей гигантской твари. И от одного ее вида, этой фигуры, перепачканной мерзкой слизью и кровью, Саске вновь почувствовал ту смесь страха и кошмара. Внутри даже мелькнуло пугающее его сильнее чем эта особа сожаление. Сожаление, что он не дал тому клинку настигнуть его и избавить от нее.

— Нельзя ни на минуту останавливаться, — заговорила она, и смотря прямо в его глаза, — Жертва всегда должна находиться в напряжении, чувствуя присутствие хищника.

Стоя на одной из ветвей дерева и глядя на нее, кровожадно облизывающуюся, и с глазами, зафиксировавшимися на нем с леденящим душу коктейлем эмоций внутри, он не видел ничего, кроме хищника. Сильнейшее в этом лесу существо, которое ради забавы способно устроить охоту и на Какаши. Монстр в хрупком женском обличии. Демон....

Только она подалась вперед, явно намереваясь двинуться на него, как в воздухе блеснула сталь и вонзилась в дерево и плоть огромной змеи. Помощь?

— Герой пришел на помощь! — раздался громкий крик, и сквозь поднимающуюся волну раздражения на обладателя этого голоса, вместе со злостью (мог ведь метнуть кунай в эту тварь, а не мимо нее), он вдруг почувствовал, как страх немного отступил. Подняв взгляд наверх, Учиха увидел его, — Кстати, пароль можешь не спрашивать. Я его все равно забыл.

— Наруто! — неожиданно обрадовалась напарнику Сакура, впервые демонстрируя такое тепло по отношению к нему.

Да, это был Узумаки. Весь грязный, тоже покрытый какой-то слизью и кровью, но от того не менее светлый и раздражающий, чем обычно. Все те же глаза, то же дурацкое самоуверенное выражение лица, и та же знакомая горделивая поза хорошего парня. Спаситель.... Ох!

— Эй ты, змеиный урод! — тут же выдал фразу в своем коронном стиле блондин, мало заботясь о таких понятиях, как род или что-то в этом роде, — Теперь настоящий герой здесь и он не позволит тебе обижать маленьких!

— О, Наруто-кун, — ласково улыбнулась женщина, от чего внутри Саске внезапно снова все сжалось. С такой улыбкой ей место было в его клановом квартале в ту зловещую ночь на пару с Итачи, — Вижу ты разобрался с той змеей.

Она поднялась на ноги, легким изящным движением избавившись и от грязи, и от крови, причем генин из рода Учиха так и не понял, как ей такое удалось. Но его заботило сейчас совершенно другое. Мысли копошились в голове безумным роем. От того, что сюда подоспел блондин ровным счетом ничего не менялось. Эта тварь все равно во много раз превосходит их вместе взятых. Да, он и Наруто когда-то сражались против мечника Тумана, но то был всего лишь клон, и то они его одолеть не смогли. Да, они вдвоем тягались против того невероятно быстрого и сильного парня в маске. Он со своим шаринганом, а Наруто своими клонами. И его напарнику тогда удалось выйти победителем. Но эта женщина была не просто сильна. Она была значительно сильнее и опаснее чем те двое вместе взятые. Нельзя было сейчас пытаться тягаться с ней. Это было невозможно. С другой стороны он же прекрасно понимал, что такой женщине ни к чему их жалкий свиток. Незачем существу такой силы шанс стать чунином. Что же делать? Бежать? Но они не смогут скрыться от нее. Попытаться договориться?

— Чего тебе надо? — задал он единственно верный, как ему показалось, вопрос.

Все посмотрели на него. Он же стоял и твердо смотрел в глаза страшной леди, надеясь не выдать свой страх. Подрагивающие время от времени руки и ноги немного мешали этому.

— Ты и сам прекрасно знаешь. Это экзамен на чунина, — снова улыбнулась она, и от этой доброй улыбки, он вздрогнул еще сильнее, — Мне нужен ваш свиток Небес.

Внутренне он знал, что это ложь. Но у него сейчас просто не было никаких других вариантов. Нужно было что-то да делать.

— Если я отдам тебе свиток, ты оставишь нас в покое? — спросил он, чувствуя, как вскинулись и Наруто, и Сакура, а улыбка этой змеи стала шире.

— Весьма разумное решение, Саске-кун, — ответила она, склонив голову набок, — Порой приходиться отдать что-то хищнику, чтобы выжить.

Ее рука потянулась в его сторону, словно ожидая того момента, когда он бросит свиток ей. И он на автомате вытащил один из ключей к прохождению этого этапа, намереваясь так и поступить. Главное выжить. Главное оказаться подальше от этой твари, собраться с силами, возможно вообще выбраться из леса. Надо будет, они могут найти и другие. Не получится, сдадут экзамен в другой раз. Лишь бы пережить эту игру смертоносного хищника.

— Что ты делаешь? — рявкнул Наруто со своей ветки, когда он уже был готов сделать бросок.

— Заткнись! — беззлобно сказал он, прикидывая про себя, сколько у него взрывных печатей, хватит ли их, чтобы проложить себе путь к выходу из леса. Равно как и скольких клонов сможет создать Узумаки для отвлечения внимания. Подсчеты говорили, что при удачном раскладе, у них был шанс. Главное, клоны Наруто и его кунаи с печатями. И редкие сюрикены Сакуры, хотя на них-то он ставку не делал изначально.

Когда он взмахнул рукой и метнул свиток в сторону женщины, Наруто снова показал то, что думать он не умеет. Вернее, думает он совсем не так, как хотелось бы ему, Саске. Узумаки камнем упал вниз и оказавшись на одной с Учиха веткой, зарядил неожиданный и безжалостный в своей силе удар. Не ожидавший этого генин мало того, что удар пропустил, так еще и впервые с момента встречи с женщиной, почувствовал злость вместо страха.

— Идиот! — рявкнул он, стирая кров с губы и вскакивая на ноги, — Надо валить отсюда!

Он не задумываясь выхватил кунаи с печатями и метнул мимо тяжело дышащего от ярости Наруто прямо в женщину, и бросил взгляд на Сакуру, надеясь вложить в него нужную команду. И к его удивлению, девочка ринулась исполнять его безмолвный приказ. Умудрившись даже крикнуть блондину: 'Беги!'

Взрыв настиг их в тот миг, когда они уже мчались в сторону выхода из леса. И Саске был счастлив, что даже упрямый как осел Узумаки несется за ним, а не остался на месте. Правда, это не избавило его от криков.

— Какого черта ты творишь, придурок? Отдать свиток....

— Заткнись! Для нас экзамена больше нет! Нужно выбираться отсюда, — рявкнул он в ответ, зыркнув на него. Ему показалось, или в голубых глазах на мгновение увидел покорность, — Создай лучше клонов! Отвлеки эту тварь!

— Сам знаю, даттебае! — недовольно буркнул тот. Скоро за спиной раздались бесчисленные хлопки, и кричащих блондинистых придурков стало слишком много.

— В бой! — раздался общий клич оравы генинов в оранжевом и все они ринулись назад.

— Саске, я.... — заговорила была неуверенным тоном Сакура, но он бросил на нее холодный взгляд.

— Не сейчас!

— Эй, Саске! — возмутился было его словам Узумаки, как тут же вздрогнул и обернулся назад широко раскрытыми глазами, — Моим клонам конец.

Когда их взгляды встретились вновь, Саске уже отчетливо разглядел понимание. Хорошо. Теперь он осознает, с чем они столкнулись. И плохо, что до границы леса так далеко, а клонов уже нет.

— Создавай новых! — крикнул он, метнув наугад назад пару кунаев с печатями. Раздались новые взрывы.

— Теневое.... Ай!

Хлесткий удар, и Наруто швырнуло в сторону словно куклу, чуть не задев Сакуру. А через секунду Учиха имел сомнительное удовольствие наблюдать стоявшую перед ним женщин со все той же пугающей спокойной улыбкой. Он не успел понять как, но последний кунай с печать устремился на нее.

Женщина с той же умопомрачительной легкостью поймала смертельный снаряд, сжала двумя пальцами печать. Та заискрилась, но никакого взрыва не произошло.

— Ну-ну, это не по правилам, — улыбалась она, глядя на них, отбрасывая клинок в сторону, — Если ты жертвуешь чем-то, то нельзя обманывать и оставлять его себе. Это некрасиво.

— Саске! — испуганно пролепетала Харуно, прижимаясь к нему, а у него в этот момент не было никаких сил одернуть ее. Они не смогли.

В следующий миг окружающий воздух словно налился запахом гари, и звуками трескучего пламени. Что-то смутно знакомое, подумал было Учиха, но не успел. Огромную ветвь, в сторону которой улетел Наруто, разорвало на куски и пылая яростью, оттуда показалась фигура чудовища. Зверь в человеческом обличье. Не сразу генин с гербом клана-основателей опознал в нем блондинистого придурка. Грозный, сгорбленный, оскалившийся, с горящими внутренним огнем животными глазами, ищущими себе добычу, он ухватился за другую ветвь и сосредоточил свой взгляд на женщине. А потом, издав нечеловеческий рык, словно разжатая пружина, ринулся в ее сторону, источая дикую злобу, ненависть и жажду смерти.

Впервые с момента столкновения, Саске увидел в глазах женщины совсем другие эмоции. Опаска? Понимание силы противника? И глядя на разъяренного напарника осознал, что это неспроста. Ведь именно благодаря этой дьявольской мощи, что выпирала сейчас из Наруто, тот смог победить того парня в маске. И холодея от собственной наглости, собственного страха, он тоже бросился на женщину, зная, что шаринган сейчас горит в его глазах.

Битва выдалась короткой, но невероятно жестокой. Возникшая за доли мгновения до удара Узумаки огромная змея была немедленно разорвана на куски чудовищным натиском озверевшего парня. Громадина одного из деревьев рухнула, сокрушенная свирепыми ударами этого новоявленного чудовища, не менее страшными выпадами стремительной женщины и сильнейшей огненной техникой, в которую Саске вложил всю доступную силу. Узумаки, несмотря на всю свое рвущееся наружу могущество, отлетел в сторону от сокрушительной пощечины, а через мгновения все запущенные кунаи и сюрикены Учиха были перехвачены прямо в воздухе и отправлены обратно, вынуждая спасаться через замещение.

Пара других совместных атак также провалились в пустоту. Противница была слишком быстра. Слишком ловка. Слишком сильна. Он пытался поймать ее проволокой, поставить ловушку с взрывными и дымовыми шарами, подставить под сокрушительные удары Наруто, что просто рвал и метал, но все безрезультатно. В какой-то момент Учиха словил казалось бы легкий удар в живот, но согнулся он от него так, словно эта легкая рука проткнула насквозь. А когда смог поднять взгляд, то увидел душераздирающую картину безвольно висящего блондина на вытянутой руке женщины, на губах которой играла все та же легкая улыбка.

Наруто отбросили в сторону и он рухнул на землю безвольным мешком с соломой. А все тот же взгляд с налетом интереса и равнодушия одновременно был обращен на него. В этот момент Саске окончательно понял, что победы ему не видать. Нет способа победить эту женщину, по которой он и Узумаки даже попасть толком не смогли. Это был другой уровень. Это была смерть.

— Что же, милый, было довольно неплохо для твоих лет, — улыбаясь шагнула к нему она, а он стоял, не в силах пошевелиться.

— Не приближайся к нему! — раздался откуда-то крик Сакуры, на что страшная особа лишь бросила короткий равнодушный взгляд, после которого никаких больше звуков со стороны не прозвучало.

— Конечно, тебе еще расти и расти, — продолжила она, все больше и больше приближаясь, а улыбка ее становилась все шире и шире, — Но потенциал, о да, потенциал впечатляющ.

Она оказалась к нему вплотную, а он уже не чувствовал собственного сердцебиения. Лед, от которого он вроде бы избавился, вернулся и сковал целиком.

— Я думаю, от тебя толку будет больше, чем от Итачи, — сказала она, и он почувствовал, как покрывшееся льдом сердце пропустило удар, разлетаясь осколками. Только не это имя. Только не от нее.

Еще одна улыбка, и он почувствовал, как острые длинные клыки впились в его шею, а через секунду раскаленная едкая смесь разлилась по его венам, расплавляя все внутри.

— Мое имя Орочимару. Запомни это. Ведь мы еще обязательно встретимся, — сказала она неожиданно мужским голосом, — Если сможешь выжить, закончи этот экзамен до конца. Учти, мои ребята тоже в нем участвуют и они не будут с вами играть в игры.

Несмотря на темнеющий взор, Саске увидел, как вместо протектора Травы на лбу женщины, обернувшейся мужчиной, знак Скрытого Звука. И как фигура ее (его), исчезает под землей....

Мой вечер после столь интересного дня был безнадежно испорчен. Или это был уже не вечер, а скорее уж начало ночи? Впрочем, какая разница! Факт в том, что время, что я намеревался посвятить себе, возможно размышлениям о собственном месте в этом мире, после всего навеянного фильмом, оказалось заполнено совершенно иными, малоприятными вещами.

Вернувшись в свою комнату, и разгрузив свои свертки с новоприобретенными вещами, я для начала сходил в душевую — привести себя в порядок. К великому облегчению следов соседки не было, и процесс приема водных процедур прошел без лишних эксцессов. После этого завалился в свою койку и уставился в потолок. И все бы ничего, но уже через какие-то жалкие полчаса ленивого перебирания в голове разнообразных мыслей, так или иначе норовивших умчать меня в далекие заболоченные просторы страны с соответствующим названием, мой нюх уловил появление запаха гари. А еще некоторое время спустя уже до слуха донеслись звуки треска пламени.

Мелькнувшая было мысль о пожаре подбросила меня с моего места, но вместо подъема случилось ленивое неказистое сваливание на пол. С ощутимым ударом носа твердую поверхность.

— Что за... — успел я едва выговорить, как губы напоролись на невероятно крупные собственные клыки. А опорная рука, при помощи которой попытался встать на ноги, обзавелась длинными заостренными ногтями, оставившими на досках глубокие царапины.

Запах гари стал сильнее, а к звукам пламени добавился отдаленный вой какого-то страшного зверя. Не надо было быть гением, чтобы осознать, что происходит, тем более не так давно такое уже случалось. Кажется у Наруто снова сорвало крышу.

Я постарался собрать всю доступную мне силу воли в кулак, надеясь сдержать яростный порыв, медленно, но верно вскипающий внутри меня. Ведь та злость, та жгучая ненависть ненасытного яростного зверя сейчас проникала в мое тело и стремилась овладеть дремлющей внутри меня тьмой. Чего-чего, а этого добра там хватало.

Еще в прошлый раз у меня получилось относительно неплохо обуздать одержимость. Пусть и с некоторыми трудностями, но мне не требовался поводок от Тензо, что примчался успокаивать меня. Сейчас же это было куда легче. То ли потому, что мое тело постепенно приспосабливалось. То ли были какие-то иные причины, но впадать в состояние берсерка я не стал. И даже более, сумел заставить свое тело застыть, пока медленно и осторожно справлялся с собственным рычащим дыханием. А чуть позже, в мою временами глупую голову пришла казалось бы гениальная мысль. Воспользоваться тем средством, что спасло мне жизнь при попытке воскрешения того парня. Нити.... Все, что требовалось, так это распределить нагрузку на огромную паутину, направив ее хотя бы на нечеловеческую часть, что составляла абсолютное ее большинство. Однако дальше попытки не пошло.

Только-только я собрался было с силами и сосредоточился на задании, как вдруг понял, что в комнате уже нахожусь не один. А через мгновения почувствовал, как передо мной на корточки опустилась фигура бойца АНБУ. Тонкие два пальца правой руки коснулись моего плеча, а точно такие же два пальца левой сложили простую печать концентрации. Плечо вспыхнуло так, словно вместо пальчиков приложили раскаленное железо. От нахлынувшей боли и злости на такую бесцеремонность, я на какой-то момент перестал сдерживать бурлящую внутри ненависть демона и наверное даже осознанно выпустил наружу в виде беспощадного ки. Однако вместо всепожирающей и всесокрушающей волны смерти и мучений жажды человека-зверя, вышел какой-то пшик. Звериной ярости как не бывало, а человеческой оказалось недостаточно.

— Спокойно! — прозвучал женский голос, и тут я ощутил невероятную ясность мыслей. Ни злости, ни ненависти, ни потери концентрации под напором проникающей силы чудовища о девяти хвостах. Только холодный разум и постепенно утихающая боль в районе плеча, — Это для твоего же блага.

Медленно вдохнув носом воздух, я выпустил его сквозь сжатые зубы. И пошевелил рукой. Когтистая пятерня послушно уперлась о пол, а остальное тело вскоре оказалось на ногах, без признаков былой неповоротливости и одеревенелости.

— Ты извини, но тебе придется пройти со мной, — сказала АНБУ, пока я ее беззастенчиво разглядывал, пытаясь сопоставить ее фигуру с фигурой своей соседки, равно как соотнести цвет волос и прическу, хотя видел ее лишь раз. Возможно моя память меня и подводила, но сейчас почему то у меня была какая-то невероятная уверенность в том, что это она и есть. Прелестно.

— Да что уж там, я все понимаю, — ответил ей, раздраженно натягивая верхнюю одежду, — Надеюсь, на этот-то раз меня не сошлюсь непонятно куда.

— Это не мне решать, — флегматично ответила АНБУ, на что я лишь усмехнулся. Да, это уж точно....

Через минут пять я снова находился в том самом бункере, куда меня запрятали в прошлый раз после инцидента. Невероятно защищенный объект с мощнейшими барьерами — средство сдерживания вышедшего из под контроля джинчюрики. При условии, что его смогут сюда загнать.

Провести часть ночи в этом помещении не слишком приятное занятие. Особенно зная то, что через специальные смотровые отверстия за тобой наблюдает множество глаз. Не взбесится ли молодчик? Не свихнется ли? Казалось именно такие мысли витали в их умах, и искренне надеялся, что эта стандартная процедура закончиться как можно скорее. А потом как-то мне стало не до этого, когда я задумался о Наруто. Из-за этого мальца у меня возникал не очень приятный риск довольно часто проводить время в этом месте. В любое время дня и ночи, как только ему вздумается выпустить своего зверька подышать воздухом! На каждой его гребаной миссии, стоит ей стать хоть немного перерасти уровень прополки огородов или поисков потерявшихся домашних животных!

Вспыхнувшее раздражение скоро стихло, когда память удачно подсунула мне сказанные с утра слова Ямада об экзамене на чунина. На какое-то мгновение сердце пропустило удар. А что если в этом треклятом испытании, именуемого вторым этапом, кто-то чуть не подрезал мальца? И от безысходности он обрушил на голову излишне ретивым врагам гром и молнии в лице своего внутреннего питомца. Вдруг мне как раз невероятно повезло, что его только чуть-чуть попытались подрезать, а не прибили. И я чудом миновал участи повышения моего статуса из запасного в основного джинчюрики.

Вскочив на ноги, в состоянии возбуждения прошелся по помещению, вызвав немедленное повышение внимания к себе. Плевать на наблюдателей. Сегодня меня щелкнула по носу судьба, и тонко так намекнула, что блондинистый паренек с голубыми глазами так и будет в дальнейшем рисковать схлопотать кунай не в то место. И что все мои планы, стремления, особенности моей жизни зависят от целости и сохранности этого самого паренька. Его душевного равновесия и контроля над собой. Мда.... Еще одна проблема.

Я остановился у дальней стены и обреченно стукнул по ней кулаком. Защитные печати мгновенно отозвались, вспыхнув огнем, хотя я вроде бы не вкладывал чакру. А из неожиданно включившегося громкоговорителя прозвучал встревоженный окрик.

— Харада Широ, прекратить провокации!

Хм.... А они на нервах. Хотя если подумать, немудрено. Если сейчас Наруто сдает экзамен, это же они только-только возможно, едва не потеряли своего джинчюрики прямо в своей деревне. Было бы еще страшнее, если окажется, что от рук своих же излишне ретивых шиноби. Вдобавок едва не получив прямо на территории Госпиталя Лиса, который наверняка бы появился, обрушься на меня вся его мощь. Проведя столько лет в его желудке, я не питал иллюзий, что с ходу смогу удерживать такую тварь под контролем.... А что если они до сих пор не уверены в том, что он жив? И боятся того, что сейчас тут сидит медленно перерождающийся демон. Нет, это вряд ли....

Хирузен мрачно шел по коридорам башни, в сопровождении двух АНБУ и прекрасно зная, что помимо этих двоих в здании найдется еще несколько бойцов, готовых в любой момент поддержать товарищей, но остающихся до той поры в тени. Боевая экипировка, накинутая под одеяниями Хокаге отдавала непривычной тяжестью. Столько лет прошло с того дня, когда он в последний раз одевал на себя элементы брони, носил весь комплект необходимого вооружения и сосредотачивал внутри достаточно чакры, чтобы в любой миг призвать Короля Обезьян. И что символично, также как и тогда, возможной причиной облачения в такую форму был бывший ученик. Тот, кому он дал уйти десять лет назад, и тот, кто по подозрениям его ученицы, вернулся. Как же хотелось, чтобы это было неправдой, и что слова Анко останутся всего лишь подозрениями. Старый шиноби не был уверен в том, что готов ко встрече с ним. Не был уверен, что способен выбить из того весь дух своим алмазным посохом. Вздохнул.

Снаружи его ожидало еще четверо. Закаленные в боях превосходные мастера ведения боя, лучшие из лучших. Личная гвардия, собравшаяся тут для сопровождения его в совсем другую башню. Ту, куда сейчас стремились все генины, принимавшие участие в экзамене.

— Все готово? — спросил он, бросив взгляд на командира команды. В ответ на что тот кивнул.

— Усиленная группа АНБУ направлена в полигон 44. Если повезет, то наткнемся на Анко до того, как она доберется до него, — ответил тот, — и случись что, мы можем успеть и помочь закончить дело.

Хирузен тоже кивнул. Пусть внутри него не было такой уж уверенности, что ученик сунулся в Коноху не будучи уверенным в своей безопасности. Внутри заскребли кошки в предчувствии неладного. Также как и неприятные подозрения зашевелились. Как же не вовремя. И как же тяжко, что именно он стал предвестником надвигающихся проблем.

— Тогда выдвигаемся...

— Хокаге-сама! — за пределами защитного круга, созданного его телохранителями материализовалась фигура другого АНБУ. Отличительные знаки на форме быстро дали ему ответ, из какого он был подразделения.

— Докладывай! — рявкнул он, подозревая неладное.

— Только что у оперативника Лиса был зафиксирован приступ. Причина: выброс йокай. Источник....

— Срочно бросить в полигон 44 все доступные отряды АНБУ! — не дослушивая доклад крикнул Сарутоби, сжав кулаки, — Немедленно найти команду ?7! Вызвать Какаши и подготовить волчью команду! Выполнять!

— Слушаюсь!

АНБУ мгновенно исчез, а Хокаге мгновенно изменив маршрут следования, ринулся в направлении бункера. Туда, куда должны были доставить нового предвестника катастрофы. Группа телохранителей следовала за ним по пятам.

Минутами позже жители Конохи наблюдали пугающее зрелище множества стремительно мчащихся команд АНБУ. И уже очень скоро экзаменаторы, отвечающие за ворота в окружающем Лес Смерти заборе с праведным ужасом смотрели, как вся эта сила ринулась вовнутрь, готовая найти и уничтожить все, что могло встать у них на пути.

В это время Хокаге уже находился в бункере и наблюдал за спокойно сидящим человеком в мощном экранированном помещении через специальные наблюдательные отверстия. Смотрел и вздрагивал каждый раз, когда взгляд красных звериных глаз время от времени смотрел в его сторону, а клыки не помещались в роту. Смотрел и надеялся на то, что это всего лишь пост эффекты от полученной чакры Лиса, а не начало полноценного превращения.

— Объект стабилен, — раз за разом успокаивал его ответственный за все это человек, а он все продолжал смотреть и ждать докладов. Жив ли Наруто? Не стал ли именно он целью Орочимару? Или быть может целью Орочимару стал Саске, а Наруто лишь попал под раздачу? А быть может причина вовсе не в Орочимару, а в столкновении с сыном Казекаге?

Каждый вопрос рождал в его душе бурю сомнений, тело так и рвалось туда, в Лес Смерти, чтобы самому все выяснить, а если понадобиться, обрушить всю мощь пусть старого, но все еще могучего Профессора. Но железная воля удерживала его на месте. Если что-то пойдет не так, он будет полезнее здесь. Он удержит печати, поможет специалистам сделать это. Он выслушает доклады и отдаст необходимые распоряжения. Он исполнит свой долг Хокаге. Долг правителя.

В какой-то момент тихо-мирно сидевший на своем месте Харада внезапно вскочил и начал мерить шагами камеру, блестя своими кроваво-красными глазами, отчего сердце Сарутоби пропустило удар. И тут же вернулось к своему обычному ритму. Нет, это не безумие. Это всего лишь размышления на ходу под порывом чувств. Страх? Гнев? Или что-то иное?

— Все под контролем, — повторил специалист, и он был склонен этому поверить. До того момента, когда Харада не остановился у одной из стен и не ударил по ней кулаком. Защитные печати вспыхнули огнем так, что только что уверявший в безопасности человек вздрогнул. Быстро отдал приказ временному заключенному, который лишь бросил недоуменный взгляд в сторону громкоговорителя и пожав плечами, отправился снова на свое место. И не было в его движениях и следа той неимоверной мощи, что заставила среагировать систему защиты....

Было тяжело. Мчаться по лесу, прислушиваясь к своим чувствам, игнорируя разные препятствия в виде ядовитых насекомых, разнообразных опасных тварей, коих тут всегда хватало. Ну и цепкие растения с острыми колючками или шипами. Одно прикосновение к которым могло обернуться чем-то не очень хорошим. Стоило ли в этот список включить вид, именуемый 'генин обыкновенный', в обилии бродящих среди всех этих опасностей и упорно ищущих друг друга? Впрочем, в эти мгновения для нее все это не имело ни малейшего смысла. Генины, звери, птицы, насекомые.... В ее голове существовала лишь одна настоящая угроза, и именно выслеживать ее она бросилась сломя голову, не дожидаясь прибытия подкреплений, или не подумав захватить с собой кого-то из помощников-чунинов. Учитель. Предатель, отступник, враг деревни. Тот, кого каждый шиноби Конохи должен был попытаться убить при встрече или по крайней мере постараться донести сведения о нем. Тот, кто когда-то ушел из деревни, не просто бросив ее, человека, рассматривавшего его как единственного близкого человека, чем-то заменившего ей фигуру отца, но и оставив на ней метку. Страшное нечто, печать, навсегда разделившая ее жизнь на до и после.

Она мчалась по ветвям деревьев, чувствуя как бешено колотится ее сердце. Волнение? Ненависть? Страх? Ей было плевать на это. Для нее сейчас было важно найти его. Выследить в этом огромном безжалостном лесу. Чувства, что переполняли ее, она также игнорировала, железной волей направляя свой разум. Это был ее долг. Ее святая обязанность как единственного человека во всей Конохе, кто не просто обучался у него, но и освоил немало секретов. И был способен используя их, найти его на относительно малой дистанции.

Помимо борьбы кипящих внутри нее эмоций, этих разных отвлекающих составляющих ее души, и разума, ведущего целенаправленную работу по поиску, ее мучили другие мысли. Те, в которых она пыталась разгадать причину того, почему он явился в деревню столько лет спустя. Что могло с подвигнуть его вспомнить о существовании Конохи и прибыть именно к этому экзамену. Проявить себя на том этапе, в котором она была экзаменатором. Она не была наивной дурочкой. В ее мыслях и на мгновение не проскользнул вариант, что помимо всего прочего все было подстроено так, чтобы лишь поиздеваться над ней. Снова попытаться очернить ее уже после одной 'порчи'. Нет. Учитель пусть и был странной персоной со своими заскоками, он всегда предпочитал играть по крупному. Даже малое, ничтожное на вид действие с его стороны всегда преследовало определенную, перспективную, наверняка амбициозную цель. Потому мысли ее скакали вдаль, к вершине. И первая высота, до которой довело ее воображение — Хокаге. Предавший ученик пришел за головой своего учителя.

Безусловно, были и другие мысли, но она сосредоточилась на этой. И сжала зубы, продолжая стремительно двигаться вперед, полагаясь на свое чутье и инстинкты. А они вели ее все дальше и дальше, периодически заставляя корректировать маршрут. Пока наконец все эмоции, собранная в кулак решимость, навыки, инстинкты и воля, вместе с гнетущими мыслями не переплелись в одной точке под натиском одного конкретного ощущения. Она была на месте. Он тоже....

— Орочимару, — сказала она, смотря прямо перед собой и чувствуя чужое присутствие за своей спиной. Не обращение к отступнику, а лишь холодная констатация факта. В этот миг все лишнее отступило, было придавлено задачами хладнокровного профессионала. Мастера своего дела, чьи навыки и способности были отточены исключительно для одной задачи — найти и убить.

— Давно не виделись, — услышала она в ответ до мурашек пугающий и знакомый голос и обернулась, чтобы разглядеть источник. Ее ищущий взгляд мгновенно поймал его фигуру, буквально прилипшую к стволу дерева и словно окутавшуюся ею. Один из его способов маскировки, позволяющий достаточно легко скрыть свое присутствие от большинства сенсоров. Но не предназначенный противодействовать его собственным техникам поиска.

Он все еще был с лицом той куноичи Травы. И на нее сейчас смотрела именно женщина с легкой ироничной улыбкой. Хорошо. Так будет намного легче, нежели видеть именно его физиономию. Тогда ее самоконтроль может дать трещину.

— Что ты забыл здесь? — холодно, с толикой равнодушия спросила она, глядя в черные глаза и намеренно не произнося его имя. Контроль. Главное контроль. Нужно потянуть время. Если потребуется, связать боем. Но не дать исчезнуть до подхода команды ликвидации.

— Мы столько не виделись, а ты такая холодная, — пожурил ее все тот же голос, а на женском лице появилось осуждающее выражение.

— Насколько я помню, ты особо опасный разыскиваемый преступник, — продолжила она говорить своим холодным тоном, нутром улавливая легкие импульсы. Лес обшаривал сенсор и у нее были все основания полагать, что поиском заняты именно АНБУ. Хорошо. И плохо одновременно. Ведь учитель тоже способен отслеживать такие импульсы. Именно он когда-то научил ее этому трюку.

— Ну-ну, зачем же портить нашу встречу такими мелкими, ненужными деталями, — улыбка выползла на лицо женщины. Она бросила взгляд в сторону и вдохнула пусть и ночной, но все еще душный лесной воздух этого места, — Тем более сейчас, когда у нас не так много времени для воспоминаний и обмена любезностями.

Анко чувствовала, как медленно меняется ощущение, исходящее от замаскированной фигуры учителя. Как постепенно сила, сокрытая под двумя слоями — дзюцу сокрытия и облика куноичи из Травы, постепенно выходит наружу, готовясь обратиться в смертельное оружие. Нельзя было просто стоять и смотреть, пока он не решит уйти или же быстро применить какую-то новую технику-обманку. Потому начала действовать мгновенно.

Сенбоны, щедро смазанные ядом, устремились в его сторону, а ее фигура уже взмыла ввысь, готовясь обрушиться связующими змеями. Не лучшее начало, но ведь этим все не ограничивалось. Прежде чем мастер успел ответить, она дополнила связку кунаями с блокирующими печатями. Главное задержать. Главное добиться хотя бы временной неподвижности. Дальше будет подкрепление. А потом либо захват, либо уничтожение. Чье, вопрос другой.

— Хорошая попытка, — услышала она голос за спиной в тот же миг, как оказалась на ветке. И стремительно обернулась, поскольку голос этот звучал буквально в паре шагов. Слишком близко.

Ее тело застыло на половине поворота, когда словно раскаленный кинжал вонзился в основание ее шеи. То самое место. Та самая печать....

Она услышала спокойные, уверенные шаги за спиной, и пока мучительно отсчитывала секунды, прежде чем учитель окажется вплотную к ее скрюченной фигуре, глаза ее увидели место собственной атаки. И какая-то внутренняя детская обита вырвалась из потаенного уголка души. Ведь там ее змеи кусали небольшую расползающуюся грязью, истыканную ядовитыми сенбонами и кунаями, фальшивку. Клон. Ее обманули клоном!

Холодные пальцы коснулись ее щеки, и кинжал словно стал меньше и тоньше. Скрюченное тело перестало напоминать застывшую статую и слабо опало на большую шершавую поверхность огромной ветки. А через мгновение она увидела его — преступника S-класса, ученика Хокаге и ее собственного учителя. Орочимару. Собственной персоной. Без маски. Те же старые янтарные глаза, волосы, бледная кожа, круги вокруг глаз. И та же ухмылка.

— Возможно стоило сразу начать с более серьезных техник, которым я когда-то тебя учил, — сказал он, прищурившись, — Тогда у тебя мог быть шанс умереть красивой и героической смертью. Но увы, этому не дано случиться. А все из-за меня....

Он тяжело вздохнул, а она, до сих пор лишенная почти всех возможностей шевелиться самостоятельно, отчаянно боролась с нахлынувшими эмоциями. Железный самоконтроль не выдержал боли и этого облика. Старых воспоминаний с уже их болью и обидой.

— Зачем ты здесь? — снова задала она этот вопрос, но на этот раз это не был холодный расчет. Тут были одни эмоции, — Ты пришел сюда убить Хокаге-сама?

В ответ на это Орочимару неожиданно рассмеялся, словно услышал хорошую шутку. И его смех был до того настоящим, что это больно кольнуло ее сердце.

— Зачем мне это по-твоему нужно, а Анко? — спросил он, отсмеявшись и даже вытерев слезу с глаза. А потом, внимательно посмотрев в ее глаза, приблизил свое лицо и в таком странном положении, продолжил, — Моя дорогая, запомни раз и навсегда то, что скажет тебе твой учитель. Возможно, это поможет тебе стать той, кем ты, увы, никогда не являлась... Если бы я хотел, он уже давно был бы мертв.

Он помолчал, его янтарные глаза смотрели на нее серьезно с легким налетом интереса, а потом добавил:

— А если бы он хотел, то давно был бы мертв уже я. Думай....

Он отстранился, но все еще продолжал сидеть на корточках рядом с ней, смотря ей в глаза. И все та же усмешка растянула его губы.

— Тогда зачем ты здесь? — спросила она через силу, не понимая, что сильнее мучило ее в этот момент — физическая боль или же бурлящие эмоции внутри.

— Да так, — хмыкнул учитель, отводя рукой ворот ее плаща и заглядывая туда, где должна была находиться поставленная когда-то им метка, — Слышал я, что в этих краях есть много интересных людей, которые были бы не прочь последовать за мной. Я пришел устроить свой 'экзамен'.

Его холодный палец коснулся ее печати и она почувствовала новую порцию боли. Из глаз против воли брызнули слезы. А Орочимару продолжал.

— Только ты как никто хорошо знаешь, мои испытания всегда жесткие. Пусть и награда за них достаточно высока.... Вот я и наградил одного.

— Он умрет, — выдавила она, чувствуя пульсацию печати.

— Может и так, — равнодушно бросил учитель, — Но в последние годы с выживаемостью стало куда лучше. Да и ты в свое время уцелела. А он. Он намного талантливей тебя. Все-таки Учиха.

Улыбка Орочимару в этот момент определенно несла какой-то смысл. Намек. Подсказку. Она чувствовала это всем своим нутром, всем своим опытом общения с этим человеком. Он никогда не стал бы говорить об этом. Обозначать свою цель. Свой интерес. Но в этом состоянии ей не удавалось поймать мысль. Она все время ускользала от нее. Скрывалась и исчезала под взглядом этих янтарных глаз.

— Ладно, — сказал учитель, бросив взгляд в сторону, словно что-то почувствовав, — Посидели и хватит. Пора расставаться, моя дорогая. Но перед расставанием, позволь дать тебе небольшой совет помимо того, что я уже дал.

Он снова приблизился и его взгляд стал пугающе ледяным.

— Не смей портить мне веселье. Если ты сорвешь мой 'экзамен', я найду способ сорвать твой.

С этими словами он неожиданно вспыхнул огнем и исчез, словно его никогда и не было, а она бессильно опала на ветвь, потеряв чувство давления и поддержки одновременно. Это был провал....

Для отличницы Академии, единственной куноичи среди остальных членов команды ?7 и просто красивой девочки с длинными розовыми волосами это был самый страшный день в ее жизни. Ужас испытанный ей в этом лесу меньше часа назад был в разы страшнее всего того, что она видела до этого вместе взятых. Ни Момочи Забуза с его туманом и звучащим среди него жутким голосом, перебирающим места, куда всадить кунай, ни его жуткая аура, ни не менее страшная аура ее собственного учителя, который вышел навстречу ему — ничего из этого даже близко не могло сравниться с тем, что источала фигура той женщины, оказавшейся мужчиной. Монстр. И это слово было скорее уж жалкой тенью, не способной отразить даже сотой доли всего того, что внушало то... существо в человеческом обличие. Тот, кто поверг ее и даже Саске одним своим взглядом. Тот, кто с легкостью выбил из строя внезапно озверевшего Наруто, в тот миг пылавшего яростью и животным безумием, пугавшим наверное, не меньше того же Забузы. Тот, кто одним укусом поставил на человеке, которого она, по собственному мнению, любила искренней безответной любовью, странную и страшную метку.

Демон в человеческом обличье ушел, даже не взглянув на нее в последний раз, вместе с ним ушел и весь тот ужас, страх, холод и мрак, что он с собой нес. Но кое-что осталось. Отчаяние....

Впервые она оказалась одна. Одна в огромном враждебном лесу, переполненного врагами и хищниками, жадных до крови и плоти. Одна, на чьи плечи внезапно обрушилось не только одиночество всем своим неимоверно тяжелым грузом, не только абсолютное безразличие к ней всего окружающего ее небольшого мирка, но и беспомощные, поверженные друзья. Саске, который после укуса и получения метки рухнул на землю и потерял сознание. И сейчас страдал в кошмарном забвении, покрытый испариной, сжав до боли зубы и одновременно безумно дрожа. А также тот, кого как она считала, ненавидела, а сейчас, когда жестокая реальность с болью отодрала от нее налет прежней жизни с розовыми очками, поняла, что никакой ненавистью тут никогда и не пахло. Наруто, в этот день, также как и тогда, в Стране Волн показавший себя куда более отважным и сильным, чем она когда-либо могла бы стать, и сокрушенный чудовищным противником. И сейчас он тоже валялся поблизости, обессиленный, без сознания. А ей, Харуно Сакуре, простой девочке, пусть и отличнице Академии, что как оказалось, мало значило в этом Лесу Смерти, предстояло стать их защитницей. Той, кто не только поможет им пережить момент слабости, но и не даст голодным тварям добраться до их плоти, а чрезвычайно ретивым конкурентам попытаться лишить жизни ослабевших противников. И она была уверена в одном — после увиденного сегодня, пережитого кошмара наяву, ощущения полнейшей беспомощности и накатывающих волн отчаяния, ей не справиться. Не выдержать появления врагов. Не спасти от хищников. Ей бы пережить эту ночь самой, в лучшем случае, не сойдя с ума, а в худшем..... Про худшее она боялась задумываться. Потому молча сидела, сжав в руках кунай и пытаясь взять себя в руки.

Когда окружающая листва дрогнула, а среди ветвей стремительно замелькали призрачные тени, она была готова к смерти. Нет, не к пустой бессмысленной кончине как жалкой трусихе и обычной девчонке. А как какой-никакой, но куноичи, с оружием в руках, пусть и все равно без особого смысла. Но вместо смерти к ней и ее товарищам прокралось нечто совершенно иное.

Из ночной тьмы вынырнули фигуры в броне и масках. Не меньше десятка, все как один вооруженные до зубов, с исходящей от них аурой силы и железного спокойствия. АНБУ! В тот миг, когда она увидела маски, эти символы на их руках, эту форму, она была готова расплакаться от счастья. Не демоны в человеческом обличье. Не звери или генины, ищущие их чтобы прибить в поиска свитка. Нет. Те, как учили в Академии, были призваны служить и защищать простых жителей Конохи от врагов. Те, кем все хотели стать, чьи маски желали носить, и те, кого многие побаивались из-за этих же масок и ореола таинственности. Воины Хокаге.

— Мы нашли их, — бросил один из них, направившись к ним. Мужчина. Средний рост, мускулист, маска какого-то оскалившегося животного, — Успокойся девочка. Свои.

— Я...я... — слезы были готовы залить ее глаза, тело ринутся в спасительные объятия могучих воинов, но под железным взглядом хладнокровных профессионалов бурлящие внутри чувства словно замерзли, так и не достигнув точки кипения.

— Ласка, займись, — коротко бросил командир, опускаясь на колени рядом с Наруто. И рядом с девочкой появилась совершенно другая фигура. Женщина. Тоже в броне, с каштановыми волосами до плеч, с такой же аурой полной уверенности и силы. Она опустила свою руку ей на плечо.

— Расскажи, что случилось, девочка, — сказала она мягким голосом, отчего замерзшие внутри чувства в миг дали трещину, и скоро она с трудом сдерживаясь изливала все, что увидела за день. Все, начиная с момента входа в лес. Появление первой фальшивки, стычку с ним, пароль, вторую фальшивку, ветер, страх, ужас, кошмар, отчаяние, змеи. Она говорила и говорила, слова потоком выходили из нее. Краем глаза она поглядывала на то, как склонились над Узумаки еще несколько АНБУ, полностью игнорируя Саске. Хотела возмутиться, потребовать помочь, но голос Ласки звучал так тепло, был переполнен добротой, а задаваемые вежливые, но твердые вопросы всегда достигали цели. Так что любые запруды в ее сознании, блокировавшие поток речи, мгновенно таяли, и она продолжала.

— Здоров, но произведено вмешательство в его печать, — между тем бросил один из АНБУ, закрывая верхом комбинезона открытый им же живот, — Полный вывод можно сделать только после того как он придет в себя и сможет попробовать воспользоваться чакрой.

— Что с Учиха? — бросил второй.

— Шея, — заметил командир, взглянув на Сакуру.

АНБУ отвел ворот и внимательно осмотрел место укуса. Посмотрел на командира.

— Печать. Такой же как и у 'нее', — ответил он, — Свежая.

Понять, кто такая 'она' молодой куноичи было не дано. Это поняли другие АНБУ, а она так и осталась гадать, что это значит до того, как рядом не материализовалась еще одна фигура. Тоже носитель маски.

— Докладываю. Полное подтверждение. Это Орочимару, — сказал он.

— Анко? — спросил командир.

— Повержена, но жива. Парализована.

— Проклятье! Необходимо доложить Хокаге. Немедленно. Этих двоих требуется срочно доставить в Госпиталь. Вызвать фуин-мастеров!

Один из АНБУ мгновенно исчез, словно его и не было, а новоприбывший выступил вперед.

— Анко говорит, что Орочимару потребовал не портить ему веселье и пообещал испортить его нам всем, если такое случиться, — он указал на Саске, отчего внутри у Сакуры, до которой едва-едва начал доходить, что слышать все эти переговоры ей не положено, все сжалось.

— Мне плевать на эту мразь! — рявкнул командир, — Мы должны доставить этих двоих в Госпиталь. Особенно помеченного.

Дальнейшее запомнилось ей немного сумбурно. АНБУ посадили и ее, и ее напарников себе за спины и стремительно помчались к выходу из леса. И внутри у нее даже впервые за весь день родилось чувство радости и облегчения. Кошмарный экзамен закончен. Они выйдут из этого полигона и забудут о нем как о сне. А АНБУ разберутся с этим Орочимару, чтобы в следующий раз они сдали экзамен без проблем. Ведь тогда они уже будут сильнее, чем сейчас. Даже она будет сильнее. И тоже будет способна сражаться на равных с парнями.

Но пересечь границу леса им не удалось. Потому что здесь их встретила другая группа таких же носителей масок, а также группа помощников экзаменатора. Их высадили из закорок, а командиры двух групп удалились для разговора в сторону. И после нескольких долгих минут лидер их отряда грязно выругался.

— Пока оставлять Лес категорически нельзя, девочка, — бросил он, когда он вернулся к ним, — Придется подождать здесь.

— Но почему? — искренне удивилась она, чувствуя вновь проснувшийся внутри нее страх. Неужели даже могучие АНБУ опасаются демона в человеческом обличье? Неужели настолько страшным был Орочимару?

— Таков приказ!

— Но ведь Саске нужна помощь! — взмолилась она, а потом, прикусила губу и добавила, — И Наруто тоже!

— Помощь в пути, — ответили ей, но она почувствовала какую-то неуверенность в этих словах. Неужели и в этом есть какой-то подвох?

Помощь действительно прибыла. Меньше чем через несколько минут к их группе присоединилась пара медиков. Что характерно, тоже в броне АНБУ и вооруженные не хуже. Один на каждого члена ее команды. Впрочем, довольно быстро оба поднялись на ноги, практически не приступив к работе.

— Ну что? — спросил командир.

— С Узумаки все нормально, — ответил один, — Помощь медика ему не нужна. Тут нужен мастер фуин и желательно, очень хороший. Тот, кто разбирается в печатях, если вы понимаете, о чем я.

Командир кивнул.

— Они до сих пор не прибыли, хотя вызывали, — констатировал он.

— И вряд ли прибудут, — заметил медик, — Спецы такого ранга не работают на поле.

— Тоже верно. Что с Учиха?

Заговорил уже другой медик, который поднялся чуть позже первого.

— Случай идентичен известному нам, — пожал он плечами, — Ему желателен стационар для смягчения симптомов, но вы сами знаете — тут все зависит только от него, а не от внешнего воздействия.

— Даже Вы не можете помочь? — в голове командира проскользнуло искреннее изумление.

— В стационаре с набором лабораторных инструментов, я мог бы усилить сопротивляемость. Даже попытался бы нейтрализовать воздействие. Но в полевых условиях заразу такого уровня... Она стала сильнее с прошлого раза. Гораздо сильнее!

— А если сыворотку? Или стимулятор?

— После того, что случилось сегодня, я бы не рекомендовал пока пользовать сывороткой. В ближайшие часы, максимум сутки. Пока я не доберусь до источника и не проведу полноценный анализ.... А вот вызвать его самого сюда и дать ему посмотреть....

— Это прерогатива лично Хокаге, — бросил командир и вздохнул, — Надеюсь приказы поступят от него до того, как ситуация выйдет из под контроля.

Переговоры между АНБУ закончились, а медики все-таки склонились над Саске. И начали внимательно его изучать, помогая чакрой. Пусть главный из них был скептичен в своих способностях изменить ситуацию к лучшему.

Так они провели всю ночь. Надо сказать, в какой-то момент она не выдержала и заснула, чувствуя вокруг столько могучих шиноби. А когда проснулась, то Наруто уже не только подавал признаки жизни, но и активно пытался вырваться от внимательно изучавшего его ирьенина. Потом же, где-то через час, состоялось пробуждение Саске. Мрачный, с ледяным взглядом, то и дело хватающийся за шею, последний Учиха первое время будто бы не узнавал ни ее, ни Узумаки. Но после того, как с ним тихо переговорили медик и командир АНБУ, пришел в себя. И даже казался нормальным. Пусть и бледнее обычного, с красноватыми белками глаз и синяками под ними.

— Приказ Хокаге для вашей команды следующий, — сказал АНБУ прежде чем оставить их, — Вы должны во что бы то не стало, сдать экзамен. По крайней мере этот этап. Мы понимаем, что послу произошедшего это может показаться несправедливым по отношению к вам, но Хокаге-сама надеется, что вы осознаете, что от этого зависит благо деревни.

Саске кивнул, Наруто возмутился самому факту того, что им приказывают делать то, что они сделают и без этого, а Сакура чувствовала что-то неладное. Вся эта ночь, действия АНБУ с ними, количество их, ушедших в лес. Это накладывало свою печать, заставляя смотреть на мир несколько иначе. Как же жаль, что она знала слишком мало, и оттого не могла понять даже часть всего. Но поймет. Обязательно, если сможет пережить этот экзамен. Если ей будет до этого дело потом.

АНБУ исчезли, а они так и остались стоять на границе леса. Как оказалось, с пустыми руками.

— Кажется, он все-таки забрал наш свиток, — констатировал Саске, после того, как они с Узумаки изучили содержимое своих подсумков.

— Чертова змея, даттебае! — возмутился Наруто....

Меня выпустили ближе к утру. К этому времени я успел задремать, окончательно успокоившись и решив, что впечатлений на сегодня достаточно. И потому появление небольшой так сказать комиссии, пришедшей устроить финальную проверку, 'проморгал'.

Что можно сказать в итоге? Меня именно что выпустили, а не стали ссылать на какую-то тайную базу. Быстро проведя все необходимые проверки, убедившись, что выгляжу я не как озверевший тип с красными глазами и страшным клыками, те несколько человек быстро подписали необходимые бумаги. А уже через какие-то полчаса я валялся у себя в комнате, тщательно раскладывая все услышанное и увиденное по полочкам.

В силу обстоятельств, в мой рабочий график были внесены определенные изменения. АНБУ опасались возможных эксцессов, потому попросили меня с утра идти не в Основной Корпус, а провести денек под крылышком Дайчи. И даже взяли на себя разговор с руководством соответствующих структур. Что же, тем лучше. Я и сам не был уверен в том, что после полученного удара йокай стоит так резко браться за лечение пациентов.

Дайчи изучал меня очень тщательно. Проверял чакру, делал анализы, заставил протестировать мистическую руку по старым учебным методикам. И по результатам проверки настрочил внушительную справку, с дополнениями в несколько страниц. После чего дал мне возможность внимательно изучить ее. И стоит отметить, записанные данные производили определенное впечатление.

Согласно вычислениям моего наставника выходило, что менее чем за ночь 'привкус' йокай, полученный мной ночью, полностью 'выветрился'. Конечно, сам фактор демонической сути никуда не делся. Он вообще был у меня всегда с момента моего освобождения из плена. Просто за годы серьезно упал и всегда оставался на минимальном уровне. Сейчас все вернулось к тому же состоянию.

— Вижу, своевременное вмешательство помогло тебе, — заметил тогда Дайчи, ткнув пальцем мне в плечо. А я вспомнил то, что сделала тогда та АНБУ. И был вынужден кивнуть. Ну, конечно! Печать, что была со мной все эти годы. Правда, я всегда полагал, что она не нуждается во вмешательстве. Как оказалось нет.

— Выходит, у моей соседки была одна конкретная задача, — заметил тогда я, продолжая размышлять о свойствах установленного когда-то фуин. Хм.... Стоило бы разобраться в ее устройстве. Для общего развития, так сказать.

— Выходит что так, — кивнул наставник, внимательно смотря на меня, — И это хорошо. Не случилось никаких проблем, какие могли бы быть.

Мне нечего оставалось, как согласиться. Хотя во мне крепла уверенность в том, что мне удалось бы справиться с последствиями одного обычного выброса. А потом вернулся к изучению справки.

Помимо особенностей воздействия йокай (равно как и практического отсутствия их), было немало того, что вызывало вопросы. В частности, стоило обратить внимание на изменившееся соотношение расхода и выработки чакры. Помня старые данные и соотнеся с новыми получалось так, что я теперь производил больше энергии. Вместо старых условных двухсот процентов, теперь мощность установилась на округленных трехстах. В то время как расход тоже вырос и остановился в районе ста пятидесяти вместо ста. Откуда могли взяться такие показатели, притом, что я сам не чувствовал такого чудовищного прироста сил, было совершенно не ясно.

— Да, странно конечно, согласен, — сказал Дайчи, видя мою задумчивость, — Если с расходом более или менее все ясно, помня прошлую операцию, то вот с производством не совсем. У меня безусловно есть теории, но какая из них правдива, и правдива ли вообще, неизвестно.

Я снова кивнул. Да, безусловно. Новый взгляд на сеть позволила мне когда-то стабилизировать собственное тело и получить внушительный приток сил. Вполне возможно, что часть этой системы продолжала функционировать, обеспечивая меня силой. Возможно, свою роль играла также такая маленькая вещь, вроде впрыска энергии биджу. Решив, что разберусь с этим позже, продолжил изучение. И остановился на таком моменте, как анализ крови. Вывод Дайчи был однозначен. Никаких серьезных изменений. Вот только формулировка как бы намекала то, что изменения как бы были. Пусть потом он же собственными руками расписал такие мелочи, вроде изменившегося соотношения кровяных клеток. Резкого увеличения тех же лейкоцитов, к примеру. Но все же почему-то мне показалось, что изменений было больше. Знание специфики своего наставника?

Я посмотрел на него, старательно удерживая пальцем именно ту самую графу с информацией, где про это говорилось. Лицо человека напротив через некоторое время приняло достаточно специфическое выражение. Наверное, можно было бы назвать это невинным, что при достаточно серьезном взгляде смотрелось странно.

— Да, есть в этом кое-что кроме изменения соотношения кровяных клеток, — кивнул он, спустя некоторое время.

— И что это? — нетерпеливо задал я вопрос, потому как Дайчи отчего-то взял слишком большую паузу.

— Сказать точно сложно, — опять же не торопясь сразу давать ответ, протянул он. А потом, некоторое время спустя, слегка наклонился и продолжил, глядя прямо в глаза, — Понимаешь ли, в чем дело. Я тебе никогда об этом не рассказывал, но с момента твоего появления тобой были заинтересованы не сказать что многие, но достаточно разных людей. И на первых порах всем было важно выяснить кто ты, и на что способен.

— Что-то такое припоминаю, — ответил я. Перед глазами так и стояли те менталисты, что пытались взломать мои мозги, следователи. Даже Данзо, с которым мне пришлось вести беседу.

— Так вот. Поскольку, как я выяснил позже, у кое-кого очень прочная голова, не пропускающая мозголомов внутрь, требовалось выяснить детали другими способами. Одним из этих способов стал генетический анализ.

После этих слов мне внезапно стало чрезвычайно интересно. Так-так. Я помню, что говорил когда-то тот же Орочимару. А что мог нарыть Дайчи, действуя от него независимо?

— В общем, анализ дал возможность установить, что у тебя, мой друг, есть родственная связь с некоторыми людьми.

В этот миг он замолчал, продолжая смотреть в глаза, а я внезапно, сам того не ожидая, едва не ляпнул то самое слово. Сенджу.

— Я не буду говорить тебе, что это за люди, — внезапно продолжил он, немного озадачив меня, — Просто потому, что мне самому ничего неизвестно.

Последние слова и вовсе едва меня не добили. Что это значит?

— Зато спустя еще некоторое время у меня появилась возможность провести дополнительные анализы. И выяснить новую группу твоих возможных родственников. Более близких, я бы сказал. Так вот.... Новые анализы говорят, что сейчас твой геном еще сильнее проявил в себе свойства именно второй группы родственников.

Он замолчал, спокойно наблюдая за мной.

— И что это за группа родственников? — осторожно спросил я, уже зная ответ.

— Клан основателей, — ответил Дайчи, — Дело в том, мой друг, я проводил вторую часть исследования самостоятельно, поскольку первая часть не удовлетворила меня самого, а во мне тогда проснулся научный интерес. Понятное дело, сейчас раздобыть образцы представителей клана основателей практически невозможно. Те несколько единиц, что сохранились, находятся вне моего доступа. Но благо, я нашел способы. Раздобыл образец крови самого известного представителя на данный момент, непосредственно связанного с Госпиталем, а потом, спустя несколько лет, сумел провести сравнение с тканями небезызвестного тебе парня. Результаты были убедительными.

Честно говоря, я ничего не понял. Нет, подоплека была понятна. Он говорил о Цунаде и Тензо. Тех, на основании чьих геномов он мог сделать соответствующее сравнение. Но не этот пункт меня беспокоил. Что за первая группа родственников?

— Поэтому, если сказать напрямую, то получается следующая картина, — между тем продолжил Дайчи, — Ты, после пребывания за пределами деревни, каким-то образом смог усилить составляющую клана-основателей в самом себе. Каким образом, вопрос к тебе, я думаю.

Я пропустил эти слова мимо ушей. Какая разница, в конце-то концов? Стала сильнее, или слабее. Учитывая все, что творил с энергией древ, всякое могло случиться. Куда сильнее меня беспокоил другой вопрос.

— Дайчи-сан. А можно подробнее остановиться на моменте с первой группой родственников? — спросил я у него, не сводя глаз.

Тот прищурился и хмыкнул.

— А я то думал, что родство с основателями покажется тебе более важным фактом.

— Мне это уже известно, — отмахнулся я от этого, на что Дайчи на меня достаточно внимательно посмотрел. Пришлось объясниться, — У меня была в свое время пообщаться с человеком, чрезвычайно хорошо разбиравшемся в таких вопросах. Пусть большую часть времени нашего общения я проводил в роли объекта исследования.

Наставник остался серьезен, но кивнул, приняв мои слова. И потому я продолжил.

— Так что там про родственников?

Он помолчал немного, а потом пожал плечами.

— Сказать ничего не могу, Широ. Дело не в секретности, или что-то в этом роде. Просто образец, который мне дали для сравнения, был единственным. Ни до, ни после мне никогда не приходилось сталкиваться с подобным геномом. Хотя, признаю, я пытался найти источник. Не вышло.

— А кто его вам предоставил?

— Твое нынешнее начальство, дорогой мой друг. Третий Хокаге. Сарутоби Хирузен.

После этих слов, я задумался. Родственник. Что за родственник? Орочимару? Нет, вряд ли. Тогда саннин только-только сбежал из Конохи. С какой стати Хокаге вообще стал бы пытаться сравнить наши геномы? Но если не он, то кто?

Видя мою задумчивость, Дайчи позволил себе усмехнуться.

— Да, кажется хорошую загадку я тебе задал, Широ. Вот теперь у тебя появился первый аргумент в пользу твоего нового статуса резервиста-гвардейца. Будучи ближе к начальству, есть шанс выяснить интересующие тебя данные.

В ответ я лишь поморщился. Сильно сомневаюсь.

— В любом случае, попытаться можно, — добавил он, глядя на меня, — А вот по линии твоей второй родственной линии, стоит побольше поработать. Ты знаешь, к чему я веду.

Посмотрел на него. Усмехнулся.

— О, да. Еще с первой операции на Тензо, — ответил ему, на что тот тоже улыбнулся. Правда, потом снова посерьезнел.

— Шутки-шутками, но подумай об этом. Это важно.

— Знаю. Как появится возможность, так сразу.

Он кивнул, а потом посмотрев в сторону, как бы невзначай бросил.

— Кстати, о знакомых исследователях.... Тут буквально вчера один известный любитель змей в деревню заявился. И твое вчерашнее заключение с этим связано напрямую.

Мы уперли взгляд друг на друга. А потом я медленно кивнул.

— Он атаковал Наруто? — спросил у него осторожно. Тот пожал плечами.

— Вроде бы джинчюрики попал под раздачу. Целью был другой парень. Учиха.

Я молчал. А мысли уже бешено крутились в голове.

— К слову.... На парня поставили печать. Такая же сейчас у Митараши. Ты ведь знаешь, что это за штука? Тебе вроде бы давали с таким работать.

Кивнул.

— Парень пережил установку печати. Сейчас сдает экзамен. Какие планы у руководства, мне не ведомы, но его не стали сразу доставлять сюда. Но как только это произойдет, жди. Это твой клиент.

Снова кивнул. Ничего не говорил. Боялся, что мысли, от которых голова уже была готова расколоться, выдадут меня и все то, что творилось внутри меня.

— Ладно... Что бы там ни было, пока можешь быть свободен, — сказал он, зевнув, и бросив взгляд на часы, — А то я вчера немного засиделся. Хочу немного полежать.

Я встал и направился к себе. И пока шел, яростно отсекал от себя любые мысли, старательно удерживаясь в состоянии этакого транса. И только когда дверь комнаты закрылась за мной, позволил от души выругаться. Проклятье, как же многое я упустил из виду!

Сбор высших руководителей деревни состоялся ранним утром. Только занялась заря, Коноха постепенно просыпалась, готовясь через час или два перейти в свой привычный ритм, а в башню Хокаге уже подтянулись все четверо. И помещение, обычно служившее им в качестве места для подобного рода встреч, было готово.

В эти мгновения Сарутоби Хирузен чувствовал себя, пожалуй, хуже всех остальных. Весь предыдущий день и ночь, проведенная на ногах, сказывались не очень хорошо для него. Не говоря уже о потраченных нервах, выслушивая многочисленные доклады от оперативников, что сейчас действовали в экстренном режиме. Особое внимание пришлось уделить и запасному джинчюрики, который пусть и вел себя спокойно, но одного взгляда на красные зверины глаза и пугающий оскал было достаточным поводом для беспокойства. И потому, глядя на остальных, ощущал что-то среднее между злостью и завистью. На некоторых из остальных.

Данзо, соответствуя своей давней привычке, предпочитал сидеть отдельно. По его равнодушной мине было сложно что-то прочитать, но Сарутоби не был бы собой, если бы не знал, что старый разведчик также предпочел провести ночь бодрствуя. Да, подозрения относительно этого человека у него оставались. Но чтобы лидер Корня позволил себе в такой момент отвлечься.... Это был бы нонсенс. В отличие от оставшихся двух.

Советники Митокадо и Утатане же, в отличие от Хокаге и бывшего претендента на эту должность, не были сколь либо сильно напряжены. Безусловно, в какой-то момент они наверняка получили соответствующую информацию от своих источников. Но на них она не отразилась каким-либо образом. Сидя на одном диванчике вместе, они спокойно поглядывали на него, всем своим видом демонстрируя свое абсолютное единство. Да.... Столько лет прошло, а их союз как был крепок, таковым и оставался. Словно не было между ними никаких раздоров, никаких склок. Полное взаимопонимание. Не то что у остальных.

Хирузен не торопился. Горячий чай, который по его велению был приготовлен и доставлен сюда, медленно, но верно разливал внутри тепло. Заодно давая возможность немного освежить голову и взбодриться. Пускай вряд ли кто-то из этих троих рискнул бы заикнуться о его старости, или же хуже, о немощи, но не следовало перенапрягаться. Силы были ему нужны. Остальные же терпеливо ждали. Советники, словно воды в рот набрав, поглядывали на него, изредка переводя взгляд на одинокого одноглазого собеседника. Ну а последний же предпочитал смотреть прямо перед собой, словно полностью потерял интерес ко всему, что творилось вокруг. Привычная холодная аура закрывала его мысли ото всех.

— Думаю, вы все осведомлены о случившемся, — наконец начал Третий, отложив в сторону пиалу и разложившись на своем месте. Появилось желание закурить, но он сдержал себя.

В качестве ответа стали синхронные кивки. Хорошо.

— И полагаю, вы все осведомлены, зачем он заявился сюда, — добавил он, правда, на этот раз кивнули не все. Взгляды всех скрестились на фигуре равнодушного лидере Корня.

— Поверхностной цели, хочешь сказать, — сказал тот, для начала проверив голос.

Сарутоби кивнул в ответ. Значит их взгляды совпадают в этом. Хорошо.

— Поверхностной? — уточнил Митокадо, прищурившись под стеклами очков, — С каких пор последний Учиха стал всего лишь 'поверхностной' целью? Тем более учитывая все особенности ситуации.

Третий был готов скривиться. Сколько лет прошло, а этим двоим до сих пор никто не сумел перекрыть доступ к информации от АНБУ. Настолько подробной, тем более!

Его постоянная поддержка в лице Кохару мгновенно кивнула, показывая полное согласие.

— Будь именно Учиха Саске первоочередной целью, то его уже не было бы в Конохе, — со все тем же бесстрастным тоном ответил Данзо, соблаговолив бросить на советника ледяной взгляд единственного глаза, — И не нашлось бы способа его быстро найти. Если вообще это возможно.

Воцарилось молчание. Впрочем, ненадолго. Поскольку свой голос подала единственная женщина из их небольшого круга.

— Именно поэтому команда семь до сих пор участвует в экзамене?

На этот раз все внимание сконцентрировалось на Хокаге. Даже ледяной взгляд Данзо уперся в него, хотя прочитать что-либо по нему было все также трудно. Сарутоби кивнул.

— Да. Он хочет, чтобы экзамен продолжался, а генины Какаши продолжили участвовать в нем. Пускай так и остается до завершения второго этапа. Подыграем ему, чтобы выяснить первоочередную цель.

Дольше всех на него смотрел Данзо. Пока советники переглядывались друг с другом, лидер Корня не сводил с него взгляд. В какой-то момент Хирузену показалось, что даже понял его. Было что-то в нем знакомое.

— Не было бы проще попытаться выследить его и выбить от него всю информацию привычными способами? — некоторое время спустя бросил Митокадо, вновь сосредоточив свой взгляд на каге. Кохару мгновенно его поддержала.

— Что бы не случилось, при полной поддержке АНБУ, его вполне можно было обнаружить. Раз уж у Митараши это получилось. А уж в твоей силе мы не сомневаемся.

Сарутоби сдержал усмешку. Ну конечно. Все именно так! Полная и абсолютная уверенность в его, Хокаге, силах!

— Может и так, — ответил он, — Вот только у меня пока нет уверенности, что получится его захватить. А стоит случиться провалу, как мы потеряем шансы выяснить то, что нам нужно.

— Значит мы будем спокойно терпеть то, что предатель разгуливает по деревне? — возмутился Митокадо. Лидер деревни вместо ответа взглянул тому в глаза. И не стал на этот раз хоть как-то сдерживать свои порывы. Ответный взгляд советника дрогнул. И никакая поддержка не помогла. Хирузен пусть и достаточно редко, но все же время от времени мог напомнить товарищам по политическому Олимпу кто из них все-таки носит шляпу Хокаге.

Говорить ничего не пришлось. Советники поняли все сами. И более не поступало никаких ненужных вопросов. Хорошо.

Он посмотрел на лидера Корня, равнодушно взирающего на общую беседу.

— С какой стороны нам стоит ждать угрозы на этот раз, Данзо? — спросил он у него.

Разведчик, на котором снова скрестились все взгляды, все также равнодушно подал свой голос.

— Если верить всем донесениям и докладам, что поступают в последний год, то больше всего я бы ставил на Скалу. Ситуация у них не в пример лучше нашей, да и после войны они давно оклемались. Количество шиноби из нового поколения растет, а из-за растущей конкуренции рынок услуг постепенно сужается.

Он замолчал, словно собираясь с мыслями, чем воспользовалась Кохару и вставила свою реплику.

— Сужение рынка услуг происходит всегда, — возразила она, — Для старта боевых действий этого все равно мало. Всегда было мало.

— Да. Вспомните прошлую большую войну. Началу войн предшествовали другие, более существенные причины, — поддержал ее Митокадо.

Данзо лишь смерил их взглядом. И продолжил так, словно и не слышал возражений.

— За последнее время наблюдается постепенное выдавливание из рынка Травы. Шиноби Травы сначала пытались действовать самостоятельно, пользуясь существующими противоречиями, но после нескольких стычек на границе, которые по моему мнению, были организованы Скалой, притихли. И теперь они сузили свой собственный рынок, тем самым предоставив шиноби Скалы больше возможностей для действия. Но рынок Травы слишком мал. Денег приносит немного. Потому нужны дальнейшие расширения. Однако с расширениями есть проблемы. На востоке Облако, а против него Ооноки не рискнет пойти. Райкаге слишком силен. На юго-востоке — Песок. Со своей спецификой и проблемами. Остается юг. Коноха.

Он снова замолчал, бросил взгляд на советников. Продолжил.

— Но сужение рынка — это лишь часть проблемы. Помимо этого следует отметить проблемы с едой. Год назад случился сильный неурожай в большей части Страны Земли. Несмотря на то, что кризис вроде бы преодолен, от голода погибло много людей из числа крестьян. В следствие этого был нанесен серьезный удар по сельскому хозяйству. Вдобавок к этому, добавим существующие непреодоленные последствия войны, вроде многих закрытых торговых путей на востоке, куда Страна Земли обычно направляла свои товары. Это тоже серьезно мешает общему благосостоянию и заставляет Цучикаге посматривать на соседей. А смотреть, как обычно, можно только на юг. Страна Ветра — пустыня. На Молнию Земля не полезет. Про Дождь и Траву промолчу.

Он потер подбородок, и будто бы в довесок, добавил:

— Ооноки очень старается беречь собственные силы. На многие серьезные миссии и операции на стороне он предпочитает привлекать свободных наемников. Вместе с старательным поддерживанием собственных сил, обращу ваше внимание и на то, что особой любовью Цучикаге пользуется группа наемников, в число которых в свое время входил и Орочимару.

После этих слов он замолчал. И немедленно советники посмотрели на него, Хокаге.

— Скала? — спросила Кохару, подавшись вперед, — Значит Орочимару и Ооноки.

— Это еще не все, — ответил Сарутоби, — Продолжай, Данзо.

Вновь почувствовав на себе всеобщее внимание, лидер Корня вновь заговорил.

— Облако, — выдал он, и Хирузен наблюдал за тем, как скривились оба советника. К этой деревне отношение у всех было практически одинаковым. Еще первая война, в которой они участвовали, была война с Облаком.

— Мы не рискнули показать Райкаге его место, когда у нас был шанс, — между тем продолжил Данзо, бросив замораживающий взгляд на Сарутоби, намекая на инцидент с Хьюга, — И оттого, он ведет себя излишне нагло. Сил он потерял меньше всего, восстановить их ему понадобилось всего несколько лет. И все годы после этих событий, именно Облако распространяет свое влияние повсеместно.

— Это известный факт, — холодно заметил Хокаге, на что советники согласно кивнули. Да, про мощь Райкаге знали все.

— Однако это не умаляет проблемы. Облако продолжает наращивать свои силы. В довесок к одному полноценному джинчюрики, согласно данным, они получили второго. Это уже серьезная заявка. Не забудем про общую численность армии. И общее состояние их хозяйства. Сейчас именно облачники контролируют большую часть рынка услуг, а торговля с восточными странами почти полностью замкнулась на них, благодаря их базам на островах. И это не изменится, пока Туман лихорадит. Сейчас у Райкаге просто идеальные возможности взять все то, что он не смог в прошлую войну. Туман выведен из игры. Мизукаге не сможет влезть в разборки, почувствуй он выгоду. Скала ему не нужна — далеко. А вот Коноха. Страна Огня, с прилегающими к ней малыми странами. Это уже другой разговор....

Он задумался. Чтобы после добавить:

— Впрочем, на Облако я бы не ставил. Райкаге нагл, но в то же время предпочитает, чтобы риск был оправдан. Пока существует теоретическая возможность того, что на нашей стороне выступит Скала как против общего врага, он не станет на нас нападать. А вот если Скала нападет на нас....

— Старо как мир, — выдал Митокадо, на что все согласно кивнули. Да, это практиковал еще отец нынешнего главы Облака. Хотя даже при нем Страна Молния не могла похвастать такой мощью, превосходящей остальные великие страны.

— Только не говори, что есть еще кто-то, — сказала Кохару, настороженно оглядев Данзо, — Учитывая нынешнее состояние Тумана и Песка....

— Песок, — равнодушно прервал ее Шимура.

— Песок? — недоверчиво переспросил Митокадо.

— Песок, — эхом повторил глава Корня, — Самый слабый из списка, но тоже с достаточными претензиями.... Проблем у Песка всегда хватало, и не было еще ни одного года, когда там все шло гладко.

При этих словах все снова согласно кивнули. Да. Ближайший сосед, с которым существовал пожалуй, самый крепкий мирный и союзный договор по сравнению с остальными, находился в плачевном состоянии всегда. И это не менялось десятилетиями. Но вместе с тем, Песок никогда не рисковал начинать серьезные конфликты, также как Облако втягиваясь в них позже остальных. И причина этому была одна — малая численность войск, и слабое состояние хозяйства.

— К сегодняшнему дню у Песка есть еще одна серьезная проблема: разногласия между Казекаге и дайме. Новый дайме Страны Ветра решил полностью подчинить Песок своей воле и в качестве средства давления использует запрет шиноби Казекаге работать на ряде территорий собственной страны. Тем самым урезав поступление необходимых средств. Стоило образоваться пустоте, на свободное место немедленно пришли шиноби из других стран, включая шиноби Конохи. Потому тихо-мирно разобраться с проблемой Казекаге не может. И у него есть всего несколько вариантов. Первый: достаточно жесткий путь — устранение собственного дайме с вырезанием его новых партнеров, и почти наверняка, проблемами с соседями, чьи шиноби пострадают по ходу. И второй: быстрый, можно сказать молниеносный удар по одному из соседей, нанесение тому серьезного урона, почти наверняка, развязывание серьезной войны, и уже после этого, разговор с собственным дайме с позиции силы. Без устранения. Коноха, в данном случае, опять же, идеальный вариант для реализации второго варианта. Здесь проходит экзамен — раз. И то, что на этом экзамене, в последнем скорее всего этапе, наверняка будет находится его сын — два. Думаю, что за чудовище он воспитал, и какое чудовище в него засунул, рассказывать не стоит.

Воцарилось молчание. И на этот раз оно длилось достаточно долго.

— Не хорошо, — мрачно бросил Митокадо, глядя на Сарутоби, — Значит, один из трех вариантов развития событий будет реализовываться наверняка?

— Полагаю, что так, — ответил Хокаге, — Орочимару, так или иначе, связан с этими событиями. И мы прекрасно знаем, почему он может быть привлечен к этим событиям. Скрытый Звук, что появился пару лет назад, по имеющимся данным, его творение. Целая деревня в качестве союзника — это сильный козырь.

— Мы должны помнить другое. Кто бы не пытался использовать Орочимару против нас, остальные две нанесут удар тотчас же, как только он и его союзник достигнут успеха, — добавил Данзо, — Потому важно выяснить, от кого именно исходит угроза. И обеспечить безопасность.

Все замолчали, принимая позицию ветерана разведки и Хокаге, который придерживался точно такого же мнения.

— Каким образом мы намерены выяснить это? — спросила Кохару, переводя взгляд с Хирузена на Данзо и обратно, ожидая услышать ответ.

Два соперника тоже переглянулись. Слово взял лидер Корня.

— Корень на данный момент в полной мере работает по линии Скалы и Облака. Все доступные агенты направлены в указанные две цели. Мы постараемся отследить их действия.

— А вот с Песком придется сложнее, — заметил Хокаге, — Пока мы будем следить за границей и за всеми, кто участвует на экзамене. Вместе с тем, немало сил придется выделить на отслеживание Орочимару. Группы уже работают.

— Этого явно недостаточно, — вздохнул Митокадо, — Но в полной мере напрячь все силы по всем этим направлениям тоже невозможно.

— Разумеется, — согласился Сарутоби, — Хотя у нас все еще есть Учиха Саске.

— Саске? — переспросила Кохару.

— Пусть он не первичная цель Орочимару, но тем не менее, он показал свою заинтересованность кланом Учиха. Возможно, что через него нам удастся отследить его. Или отследить кого-то из его людей. Мы ведь все понимаем, что после того, как он ушел, в деревне остались люди, кому он может доверять.

— Шпионы.... Может сработать, — Митокадо кивнул. А потом подался вперед, — А что если он решит, что пора? И захватит Учиха. Особенно сейчас, когда он знает, что печать прижилась, а он сдает экзамен.

— Печать — это явно не все, — ответил Хирузен, — Анко ясно дала понять, что Орочимару проверяет Саске. И выживание после печати, лишь часть этой проверки. Он вряд ли станет пытаться захватить его сразу.

— Ты прекрасно понял, что я имел в виду, Хирузен! — твердо сказал советник, — Мы готовы потерять Учиха Саске? Последнего из его клана?

Короткое молчание прервал Данзо.

— Учиха Саске можно легко заменить, — сказал он, обведя всех спокойным взглядом, — Стоит только пожелать. Впрочем, если он и в самом деле вдруг попадет в руки Орочимару, думаю, уже можно будет не придерживаться договоренности.

Хокаге нахмурился. Да.... Договор. Единственное, что до сих пор удерживало численность клана Учиха на его нынешнем уровне. Предусматривающий не сокращение, и в то же время препятствующий повышению.

Советники в сказанные слова вникали дольше. Но сделав это, предпочли молча кивнуть. Да.... Они тоже все понимали.

— Хорошо. В таком случае, будем действовать по этому сценарию, — заключил Сарутоби, — Приложим все усилия, чтобы у нас не началась очередная война. Сейчас мы к ней не готовы.

— Я бы оспорил это заявление, но все же соглашусь, — ответил Данзо, переглянувшись с ним, — Будем действовать.

К счастью самообладание ко мне вернулось очень скоро. Дав волю своим эмоциям, я через непродолжительное время решил, что не выход пока рвать на себе волосы или иже с ним. И потому взяв себя в руки, сосредоточился на анализе обстановки. Все услышанное мной у Дайчи, касаемо Орочимару, пережитое ночью из-за всплеска йокай, и некоторых смутных воспоминаний, что всплыли из закутков моей памяти требовало осмысления. И я немедленно взялся за дело. Причем взялся не один.

Так уж вышло, что в тот момент эмоции все еще бурлили внутри меня и самоконтроля чтобы взглянуть на ситуацию холодным трезвым взглядом не хватало. Я так и рвался все разгадать как можно скорее, вспомнить все, что нужно, если конечно есть что вспоминать и как можно скорее приступить к делу. Ну и эта спешка подкинула мне мысль воспользоваться нестандартным для себя приемом. И скоро моя комната вмещала в себя еще четыре моих полноразмерных думающих копии.

Конечно, наверняка в этом был свой изъян. Сложно все-таки устраивать мозговой штурм, полагаясь на людей, которые и мыслят также как ты, и обладают твоим же опытом. Да и вообще сам факт того, что вынужден не просто разговаривать, но и возможно спорить с самим собой, глядя в глаза и находясь в одном помещении.... Честно говоря, даже при наличии уже определенного опыта работы с клонами это все равно было психологически немного некомфортно. Я бы даже сказал, не естественно. Но выбора у меня на тот момент не было, других людей привлечь было невозможно, так что куда деваться. Пришлось иметь дело с тем, что было.

И началась битва! Нет, честно! Самая настоящая словесная перепалка, стоило немного привыкнуть, притереться между собой (до чего же это нелепо звучит!), отбросить в сторону некоторые моменты. Казалось мгновенно от клонов начали поступать неожиданные заявления, посыпались детали, которые я не сразу смог вспомнить или же просто обратить на них какое-либо внимание. В какой-то момент, осознавая, что пожалуй, не следует столь бурно общаться, когда буквально за стеной есть свободные уши с довольно чутким слухом, наложили барьер. После чего процесс буквально закипел.

Какие-то несколько десятков минут спустя я уже сидел за столом и яростно строчил в тетради все, что вспомнил сам вместе с клонами. И что они сами продолжали активно мне диктовать, продолжая работу. Как же это оказалось удивительно!

Если отбросить все детали, относительно особенностей самого процесса, и оставить лишь выводы в сухом остатке, то получалась нелицеприятная картина. Воспоминаний касаемо Орочимару и всей его деятельности в этот период времени у меня оказалось не сказать, что много. Нет, я (ну, вместе с клонами, разумеется) помнил, что с ним были связаны множество разнообразных событий. Вроде бы даже был какой-то серьезный конфликт, кажется на самом последнем этапе текущего сейчас экзамена. Из памяти удалось выудить немного сведений о вражеских шиноби, хотя что это было за шиноби, из какой деревни, вспомнить точно не удалось. Конечно, я помнил, что Орочимару был связан со Звуком, но я не был точно уверен, что именно эти шиноби были в числе тех, что фигурировали в моих смутных воспоминаниях. Помимо этого даже без воспоминаний установилось, что саннин заинтересован в Учиха Саске. А уж вместе с воспоминаниями, выяснилось, что интерес этот был чрезвычайно большой.

Вообще, было немного странно, что пытаясь как можно больше понять, прояснить для себя ситуацию с Орочимару, думая о Саске, о Конохе, об этом вероятном конфликте, и многих других вещах, в голову постоянно лезли какие-то посторонние вещи. Например, некая особа, известная как Цунаде — легендарный медик, который уже более десятилетия не появлялась в деревне. Или член ее и Орочимару команды — третий ученик нынешнего Хокаге, Джирая. Всплывали многие другие имена. В числе которых, к примеру, был хорошо известный мне Учиха Итачи. Но все это было как-то слишком сумбурно. И требовало очень тщательного анализа. Ну, или ассоциаций, которые нередко помогали мне вспоминать порой целые события. Но даже без этого было понятно одно — назревало что-то большое. Я бы даже сказал, слишком большое и опасное. Ну а кое-кто в моем лице все это почти проморгал. Опять!

Закончив набрасывать все, что удалось вспомнить и выяснить, опираясь на имеющиеся данные, я набросал план действий. И самый первый пункт гласил: найти Орочимару.

Кто может дать мне максимум сведений о змеином саннине, как не сам змеиный саннин? Быть может, увидев его лично в текущих условиях, удастся вспомнить новые детали. Было бы здорово еще поработать с Саске, тем более, что сам факт заинтересованности моего родича этим парнем ставило меня затруднительное положение из-за Шисуи. Я не хотел портить отношения ни с тем, ни с другим. Пусть с Орочимару мы были не так уж сильно близки, скорее просто родственники, которые время от времени могли перекинуться друг с другом парой словечек. Или же выполнить друг для друга мелкую просьбу. Но все равно, превращать его в врага не было желания. Ну а о Шисуи и говорить не стоило. На клан Учиха я ставил многое.... Впрочем, если говорить о Саске, то с ним разберемся позже. Дайчи сказал мне, что после этого этапа его доставят ко мне. Ну а там я покопаюсь в его печати. Может действительно откопаю что-то интересное.

Итак, Орочимару! Клоны заняли свои позиции и вместе мы сосредоточили все свое внимание на змеиной сети. Все ее элементы, что находились в Конохе и ее окрестностях, были моментально включены в работу. Мы вшестером принялись изучать все, что там находилось, надеясь выследить дорогого родича, чтобы задать впоследствии нужные вопросы.

Пока шла интенсивная работа, я попутно размышлял над вероятным местонахождением нашей цели. И вскоре пришел к закономерному выводу. Раз уж объектом интереса Орочимару является Саске, человек, который, между прочим, сдает экзамен, то наверняка он находится в том же самом лесу. Там, где сможет вести соответствующее наблюдение. А где у нас проходил второй этап экзамен? Так-так, полигон сорок четыре, более известный в народе, как Лес Смерти. Хм....

Так уж вышло, что за всю историю существования змеиной сети, Лес Смерти практически никогда не становился объектом моего интереса. Собственно, оно и понятно. Огромное пространство, огороженное защитной стеной, не имело ничего такого, что могло бы заставить меня отправить туда своих разведчиков. И теперь я с удивлением для себя осознал, что весь полигон со всем происходящим в нем, является для меня одним большим белым пятном на карте! Проклятье, у меня шпион нашелся даже в самом центре Конохи! Там, где условий для него практически не было. А тут, где казалось, все для них идеально....

Стоп! Это было неверное утверждение. В Лесу очень быстро обнаружился объект, который был со мной связан. Причем, прочной связью. Некоторое сосредоточение, и вдруг, озарение! Точно. Именно в этот лес когда-то давно, на самой заре моей карьеры медика, был выпущен огромный кабан. Тот, с которым я пытался немного наладить контакт, но столкнулся с рядом сложностей и забросил это дело. Кажется, пришло время исправить этот недостаток.

Пока мои клоны анализировали действующую змеиную сеть и попутно пытались забросить в Лес некоторое количество разведчиков, чтобы охватить его (да-да, занятие по факту бессмысленное, ведь это дело даже не дней, а недель), я взялся за кабана. Тоже, в общем-то не самое важное занятие, но почему-то в тот момент идея показалась существенной. И даже полезной. Потому и занялся.

Собственно, первичный контакт установился довольно-таки быстро. Стоило обнаружить свина и сосредоточить свое внимание на канале, как буквально сразу же я получил доступ к информации из его органов чувств. Да, получаемые данные шли с перебоями, имелись сложности с ее восприятием, но все равно такое начало воодушевило меня. В душе зародился оптимизм.

Правда, дальнейшие несколько попыток улучшить взаимодействие были откровенно говоря провальными, что оптимизма у меня поубавило, но в тот момент у меня хватало упорства и запаса терпения. Равно как и определенных инструментов, которых не было в прошлые разы.

Природная энергия начала насыщать мое тело, значительно усиливая мой контакт с окружающим миром. Как только объем накопленной силы стал оптимальным, я направил часть ее по каналу животному, как раз отдыхавшему под каким-то деревом. И результат мгновенно проявился. Передаваемая 'картинка' улучшилась, появился звук, частично запахи. Так! Хорошее начало.

Попытка взять под контроль тело животного провалилась сразу. Кабан напрочь проигнорировал все мои потуги, так и не шелохнувшись с места. Что же.... Я постарался усилить контакт, влив дополнительные объемы энергии. И это работало. Зрение становилось все лучше, также как и слух и запахи. Но до тактильных ощущений дело не дошло. Что же я делал не так?

Немного подумав, решил воспользоваться недавно приобретенным опытом и посмотрел на собратьев-клонов. Устроили второй мозговой штурм. Причем сделали это так быстро, что даже стало как-то неловко оттого, что я сам не дошел до такого казалось бы простого решения сам. Еще на стадии обсуждения идеи обучения владению природной энергии Ясуо, я забраковал саму мысль приступить к этому процессу сходу. Ведь существовал риск того, что произойдет настройка организма молодого ирьенина на змеиный фильтр при получении этой силы. А теперь пытался воздействовать на животное энергией, обладающее змеиным 'компонентом'. И вообще, пытался применить чисто змеиный подход, вместо поиска альтернатив. А они были!

Мгновенно отвлекшись на змея, что дежурил под нашим с Ясуо секретным деревом, приказал тому собрать энергию от него и передать мне. И скоро через канал начал поступать тонкий приток силы. Мало, но тем не менее....

Как только мной было получен, как мне показалось, достаточный объем, немедленно начал переливать ее же своему испытуемому. Причем распределял силу между нами поровну. И... Впервые за все время я ощутил эффект полного погружения. Полный спектр всех звуков, запахов, красок окружающего мира оказался мне доступен. Даже более того. Кабан встал. Встал, потому что я отдал соответствующий приказ!

Эксперимент с кабаном как-то подозрительно быстро выбил из моих мозгов все то, зачем я собственно затевал эти опыты. Увлекшись процессом дачи команд свину, я начал увлеченно гонять его по лесу, мало беспокоясь о всяких мелочах вроде поисков змеиного саннина. Ну или необходимости попридержать пыл и не попадаться в глаза хищникам или голодным и опасным генинам. Просто носился по лесу, несколько раз отдал команду рыть (зверь был в этом деле хорош!), с удивлением и даже некоторым страхом для себя обнаружил такую занятную деталь вроде возможности получения вкусовых ощущений. Серьезно, через змеиную сеть такого контакта у меня пожалуй не было никогда. Чтобы вот так вот ощущать вкус каждого корешка, каждого ореха и каждой ягоды. Ммм.... Что называется, почувствуй себя свиньей. Ну а потом наступила вполне ожидаемая вещь, как расплата.

Пока я, увлеченный экспериментами, 'разгуливал' по лесу, как оказалось, полностью отключив все инстинкты самосохранения, вышло так, что прямо передо мной выросла фигура другого громадного зверя. Огромное нечто, полностью покрытое густой шерстью, выше свина почти раза в два, издало чудовищный рев, от которого у меня заложило уши и едва не выскочило сердце из груди. А потом последовал жуткий удар. Немедленно обнаружилась другая проблема: боль новый вид контакта передавал также хорошо, как и все остальное! У меня перехватило дыхание, словно по моим ребрам заехали бревном.

Чудовищное мохнатое нечто издало еще один рев и ринулось на меня в теле кабана. Все еще не опомнившись от боли, я пропустил еще один удар, пусть и пытался уклониться. Последовала очередная порция страшной боли.

Меня захлестнула ярость. Пылая жаждой причинить этой твари те же мучения, что она причинила мне, я развернул свой казавшийся неповоротливый корпус и издав животный рев, устремился на обидчика.

В удар рылом вложил всю доступную силу, скорость и ярость. И врезался в монструозную волосатую тварь со всей дури, намереваясь разорвать его своими клыками.

Столкновение вышло очень жестким. Монстр, оказавшийся огромным медведем, не выдержал натиск разъяренного кабана и отлетел назад. А я, пользуясь преимуществом в виде некоторого количества природной энергии, и все еще клокотавшей внутри яростью, направил свина на повторную атаку. Последовал второй удар успевшего подскочить медведя, но остановить разогнавшегося зверя он не смог. Последовало второе жесткое столкновение. И на этот раз хищник, явно не ожидавший такого сопротивления, предпочел отступить.

Тяжело дыша и чувствуя кровоточащие следы могучих когтей, сосредоточился на окружающем мире. Нужно было увеличить уровень природной энергии для ускоренного восстановления. Однако стоило мне сделать это, как меня ждал сюрприз. Рядом со мной находилась еще какое-то живое существо.

Мгновенно развернувшись, готовый пустить свои клыки в бой, упер свой взгляд на предполагаемом свидетеле. И только сейчас осознал, насколько же огромным был этот кабан. Ведь прямо передо мной, у корней исполинского раскидистого древа, вжалась в землю девочка с красными волосами. Ее широко раскрытые глаза уставились на меня, сама дрожала как лист под дождем. И у меня язык не повернулся бы назвать маленькой, хотя по сравнению с телом кабана она и в самом деле была миниатюрной. Это был целый генин, а какая-то свинья была больше ее раза в два, а то и три. Вот это я называю, чудеса.

Так.... Что же мне делать-то, интересно? С одной стороны, вроде бы стоило просто уйти, пусть малышка продолжает свой экзамен. А вот с другой.... Что-то говорило мне, что девчонка эта мало предназначена для этого леса. И доказательство тому тот монстр, которого я только что прогнал. А ведь не вылези я столь своевременно перед медведем, то она уже стала бы ужином.

Я обратил внимание на ее протектор. Хм.... Скрытая Трава. Я откровенно мало знал про это селение, несмотря на то, что мои разведчики уже действовали в соответствующей стране. Вроде бы и наблюдения имеют место быть, а вроде бы никакого интереса к этому селению до сих пор не появилось. Что же. Какой хороший повод исправить этот недостаток.

Идея как сделать это, появилось быстро. Собрать всю доступную энергию природы, мысленно потянуться к собственному телу, а через него передать сигнал одному из клонов. Готово. Еще мгновение, и я использовал призыв, искренне надеясь на то, что сработает.

Вместе с облаком дыма, что заполонило все вокруг, на моей 'кабаньей' спине образовалась тяжесть. Я немедленно ощутил собственную чакру. Хм... Какое необычное это все-таки чувство. Но все сработало. Пусть и немного не так, как, как хотелось бы, с лишними проволочками и вниманием из Рьючидо.

— Привет, девочка! — раздался мой собственный голос и я со странным чувством внутри отметил, что клон расположился на моей спине поудобнее. Вот ведь позер!

Странное это все-таки чувство, быть клоном. Казалось, всего какие-то мгновения назад осознавал себя самым настоящим человеком, отзывающимся на имя Харада Широ, сложил несколько печатей, и вдруг ты осознаешь, что уже в теле клона. И существуешь только до тех пор, пока выполняешь возложенную на тебя оригиналом миссию. Эти чувства, собственно, были одной из причин, по которым, как самому кажется, мне не нравилось создавать много клонов. И что важно, находиться слишком близко к оригиналу.

Мое нынешнее положение было специфическим. Я находился в непосредственной близости от пресловутого оригинала, и в то же время не испытывал совершенно никакого дискомфорта. Это из-за того, что он был в теле громадной свиньи, а я сидел на его спине? Право слово, не знаю. Впрочем, какая разница?

Я расположился поудобнее на спине огромного кабана, физически ощущая то, насколько это его раздражает. Забавно! Ну-ну, потерпи, приятель. Дай человеку повеселиться. Редкое это дело в наших краях, увы.

Зачем меня сюда призвали было пока невдомек. Сигнал оригинала содержал в себе лишь общую задачу, вроде установления какого-то контакта, а с кем и почему никаких подробностей не было. Потому я ждал, пока не рассеется облако дыма, что обычно сопровождало призыв. Хм, как же медленно это происходит. Впрочем, оно и понятно. Судя по запаху окружающего воздуха, и духоте, в лесу с циркуляцией воздуха были некоторые проблемы.

Когда же наконец, пелена спала, и прозрачность окружающего воздуха восстановилась, я и увидел ради чего меня оторвали от моих дел. Хм... Девочка. Маленькая... А нет, это просто зверь, на спине которого я сижу слишком большой. В общем девочка. Судя по протектору на голове, генин. Судя по символу на этом самом протекторе, родом она из Скрытой Травы. Сжимает в руках свиток белого цвета. Странно, но как по мне, видя перед собой огромного клыкастого монстра, который к тому же, здорово так поцарапан и кровоточит, кунай был бы уместнее. Волосы красноватого оттенка. Или они полностью красные? При этом освещении трудновато четко различить. Вся бледная, в глазах непередаваемое выражение священного ужаса. Дрожит. Так!

— Привет, девочка! — поздоровался я с ней, и просигналил оригиналу, что собственно ему от нее нужно. Да, девочка, которой место уж явно не в этом лесу. Да, сдает она экзамен. Да, вокруг что-то не наблюдается ее напарников. Но а дальше то что? Что от нее нужно то?

Кабан подо мной раздраженно хрюкнул, попутно ударив меня по сети несколькими образами. Хех, занятное у нас общение, ничего не скажешь. Хочешь узнать что-то про Скрытую Траву? Ну, ладно, раз хочешь.

— Как дела? — поинтересовался я у нее, пытаясь завести беседу. И в этот момент в мою голову пришло осознание, что пожалуй, заводить беседу с маленькими (ну почти) девочками в диком, смертельно опасном лесу, сидя на спине огромного зверя с чисто познавательными целями не умею. Не лучшее осознание. Девочка продолжала смотреть на меня как баран на новые ворота. Глаза, переполненные диким ужасом, которые время от времени бросали взгляд на моего 'скакуна', что в очередной раз раздраженно хрюкнул. И никакого ответа, что характерно.

— Ты что, глухая? — задал я очередной вопрос. Чуть повысил голос, и впервые в глазах девчонки я разглядел некое осмысленное выражение. Она стремительно замотала головой. Хм, хорошо, значит не глухая. Осталось надеяться, что не немая. У сожалению языком жестов я не владел, да и сомневаюсь, что смог бы в таком случае добиться от нее чего-то существенного.

— Где твои напарники? — поинтересовался я, когда яростное мотание головы было завершено. Вместо ответа она указала дрожащей рукой куда-то в сторону. Я последовал взглядом и наткнулся на помятый кустарник. Свин подо мной, который, видимо, сделал тоже самое, хрюкнул. Это было сопровождено сигналом, в котором был передан образ огромного мохнатого медведя. Впечатляющая тварь, стоит признать, — Подожди.

Я сделал прыжок в указанном направлении, и вскоре приземлился в метрах полста от места нашей милой беседы. Сразу за кустарником. Лучше бы я этого не делал....

— Страшно мне за тебя как-то стало, — обратился я кабану, снова оказавшись на его спине, — Если здесь обитают такие монстры, странно, что ты до сих пор жив.

Свин хрюкнул, а девочка задрожала еще сильнее.

— Успокойся, хватит пугать детей, — хлопнул я по голове 'скакуна', на что тот снова хрюкнул, сопроводив очередным сигналом, требующим от меня перестать валять дурака. Пожалуй он прав. Меня как-то понесло не в ту степь.

— Я тебе соболезную, детка, — обратился уже к девочке, — Похоже что твоим напарникам повезло куда меньше, чем тебе. Их уже не спасти.

Мне показалось, или при моих словах о гибели ее напарников, никакой жалости по отношению к ним в ее глазах не увидел. Я конечно, не мастер по чтению чужих эмоций, но все же это несколько контрастировало с остальными ее выражаемыми чувствами.

Кабан передал мне сигнал. Перейти к делу? Хорошо, к делу так к делу.

— Как твое имя, девочка? — обратился я к ней. И впервые услышал ее голос. Такой же дрожащий, как и все ее тело, всхлипывающий.

— Карин.

— Приятно познакомиться. Скажи мне, Карин, с тобой все в порядке? Ты можешь говорить?

Она кивнула. Прелесть!

— У меня к тебе несколько вопросов. Я надеюсь, ты дашь мне полные и исчерпывающие ответы.

Она отчего-то вздрогнула и посмотрела на меня с выражением затаенного страха. Я что, использовал не ту формулировку? Ладно.

— Я плохо разбираюсь в особенностях экзамена на чунина. Насколько мне известно, вы должны добраться со своей командой до башни в центре этого леса. Скажи, раз уж остальные члены твоей команды мертвы, то что должна делать ты?

Она ответила не сразу. Лишь по истечению определенного срока, крайне осторожно, выдала одну фразу:

— Вернуться в деревню.

Это в ней до сих пор страх говорит? Или я опять чувствую что-то иное, более тяжелое?

— Если я прав, то ты из Скрытой Травы. Это так?

Она кивнула.

— Так уж сложилось, моя дорогая, что я плохо знаю о некоторых селениях. При этом мне интересно узнать о разных странах. Не могла бы ты рассказать мне что-то интересное про свою Траву?

Свин снова вмешался со своими сигналами. Что значит глупые вопросы? Это разве не тебе вздумалось выяснить про Скрытую Траву? Мне вот до нее нет никакого дела!

Моя вспышка гнева, направленная на бессовестный оригинал, был прерван репликой моей собеседницы. Все тот же дрожащий голос, но уже точно не от страха.

— Это ад...

Эти слова больно резанули мне сердце. Не от того, что мне вдруг стало обидно за старую добрую Скрытую Траву, про которую я знать ничего не знаю. Было что-то во взгляде этой девочки, которая глядя на меня, совершенно незнакомого ей человека, неожиданно утратила чувство страха и ужаса, что был до этого. Словно в эти слова она вложила все то, что копилось в ее маленьком сердечке за те немногие годы ее жизни.

Я молчал, свин не пытался сигналить, полностью обратившись в слух. Молчала и девочка. Она просто смотрела на меня, твердым взглядом, плотно сжав свои тонкие губы и кулачки. Эмоциональный фон изменился.

Вздохнул. И понимая, что не лучшая мысль теребить раны ребенка, тем не менее задал следующий вопрос.

— Почему?

Твердый взгляд ее дрогнул. Глаза сделались печальными и кажется, я разглядел в них мокринку выступающих новых слез.

— Они убили маму... — был ее ответ. Она не заплакала, не всхлипнула, так и осталась смотреть печальными глазами, а я почувствовал, как ее чувства ударили по мне со всей их силой. И не из-за какого-то воздействия.

Словно опомнившись, я сосредоточился на ней. Напряг все свои чувства, на всякий случай, начал вбирать в себя природную энергию. Хм.... Мне кажется, или с чакрой этой девочки что-то не так. Какая-то она своеобразная.

— Как это случилось? — задал я очередной вопрос. Мне нужно было убедиться в своих подозрениях.

Ее взгляд потемнел. А через мгновение, словно опомнившись, она посмотрела на меня совсем другим взглядом. Кажется, в нем снова проявился страх.

— Это случилось во время битвы, — ответила она, и я впервые почувствовал какой-то подвох. Это она так пытается увести в сторону?

Я спрыгнул из-за спины кабана, в один миг оказавшись рядом с ней и опустил свою руку на ее голову. Мой зверь вскинулся, но я не обратил на это внимания. Вместо этого, игнорируя панический взгляд генина, сосредоточился на ее чакре. Что-то все же было с ней не так. Вскоре необходимая капелька ее силы была у меня и взялся за анализ.

— Чистая ян-чакра, — сказал я вслух, посмотрев на нее. Начавшая было брыкаться, она застыла, стоило мне поймать ее взгляд. Да, именно так выглядят мои глаза при использовании природной энергии, девочка. Жуткое зрелище, — С крайне мощным целебным эффектом.... Что-то мне подсказывает, Карин, что ты немного нечестна со мной.

Она продолжала смотреть на меня как кролик на удава, ну а я присел наклонился к ней так, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

— Скажи мне, твоя мама обладала такой же силой, что и ты? Можешь мне рассказать. Все равно у тебя нет никакого выбора.

Кабан за моей спиной вновь вскинулся, явно недовольный тем, куда понеслась нить нашей беседы. Отправил обратный сигнал с требованием не мешать. Хочешь чтобы было по другому, стоило самому заняться этим делом. А то неизвестно что он пережил в свинячьей шкуре, и теперь переносит это на меня.

Карин, молча медленно кивнула, все еще не моргая смотря на меня.

— Твоя непреобразованная сырая чакра обладает способностью лечить кого угодно. Стоит лишь немного ее просто оказаться в организме. В Скрытой Траве придумали способ, как это делать?

Снова кивок, на этот раз куда медленнее. И страх.

— И однажды случилось так, что они выкачали из твоей матери всю ее чакру, чтобы восстановиться?

Слезы выступили, все еще было полно страха, но она снова кивнула.

— Каким образом они делали это? Поверь, для меня это уже мелочи, но было бы неплохо знать.

Она вздрогнула, но через долгие несколько секунд все же соизволила ответить.

— Укусы.

Я выпрямился, и повернулся к кабану.

— Слышал? — спросил я у него, в этот момент физически ощущая удивление девочки.

Гигант молчал. Хотя бы хрюкнул бы, что ли?

— У тебя еще есть вопросы? — задал я новый вопрос, на что зверь соизволил таки хрюкнуть в ответ. В голову ударили образы.

Я повернулся к девочке и увидел в ее глазах следы чистого потрясения. Странно. После пережитого за день, меня вряд ли удивило бы подобное. Или удивило?

— Скажи, Карин, а тебя используют для такой же цели?

В ее глазах мелькнул было страх, но через мгновение он исчез. Появилось что-то вроде обреченности. И последовал кивок.

— Как давно?

— Несколько лет, — был ее тихий ответ.

Я задумался, почесал затылок и повернулся к кабану. Тот смотрел на меня пристальным взглядом. Последовала очередная серия образов. Снова повернулся к девочке.

— Что бы ответила, если бы я предложил тебе не возвращаться в Скрытую Траву?

Она подняла на меня взгляд.

— Чтобы делать для вас тоже самое? — равнодушно спросила она.

'Поменять шило на мыло?' перевел я ее вопрос. И сильно пожалел, что все-таки не оригинал. Мог бы продемонстрировать кое-что.... Стоп. А ведь у нас тут раненый свин имеется в наличии. Пусть он уже активно лечится природной энергией, но так даже лучше. Будет эффектнее.

— Мне это без надобности, — я шагнул к кабану, присматривая себе подходящую рану, — Видишь ли, моя дорогая, возможно это прозвучит немного странно, но мы немного с тобой похожи. Только в отличие от тебя, я умею делать вот так.

Выбрав рану повнушительнее, положил свою руку на нее, и активировал мистическую руку. Под воздействием ян-чакры регенерация зверя стремительно начала решать проблему. Рана быстро затянулась.

Я посмотрел на Карин. Она смотрела на мою демонстрацию с широко раскрытыми глазами.

— Как видишь, мне хватит умений вылечить кого угодно. Себя я тоже умею лечить. Достаточно хорошо... Я мог бы научить этому и тебя, будь у тебя желание.

Я остановился между кабаном и девочкой.

— Как тебе такой вариант?

— Вы хотите меня научить?

— Да. Человек с такими данными при знании медицинских техник был бы неплохим товарищем. Стоит только пожелать, и я избавлю тебя от того ада, в котором ты живешь.

— А что вам нужно взамен?

Взгляд ее был полон подозрений. И винить ее было нельзя.

— Мне скорее всего потребуется помощь квалифицированного медика в свое время. Еще одного. Так вот, когда этот момент настанет, я хотел бы, чтобы ты мне помогла.

— И все?

— Да.

Почувствовал в ней борьбу.

— Я вам не верю.

— Это правильно. Но боюсь, я не могу сейчас стоять здесь и убеждать тебя вечно. Выбор у тебя таков: либо ты пойдешь со мной, и я дам тебе все, что обещал, либо останешься здесь. Он, — я указал себе за спину, — скорее всего поможет выбраться тебе из леса, а дальше, ты будешь предоставлена сама себе. Вернешься в Траву или попробуешь сбежать, твое дело. Меня это уже не касается.

Я подумал немного и добавил:

— Решай.

Решала она не долго....

Немного трудновато все-таки производить прыжки, делая большой крюк. В Рьючидо попытки использовать призыв в качестве быстрого средства перемещения, не затрагивая сам остров воспринимали с трудом. И потому уже второй раз пришлось для начала призваться туда, и тут же сменив маршрут, вновь оказаться в Конохе. Как это неэффективно, нерентабельно. Так и получается, что ради быстрого преодоления расстояния в несколько, максимум с десяток километров, приходится преодолевать несколько тысяч, как минимум. Но да ладно. Это пусть и существенные, но все-таки мелочи. Главное заключалось в том, что я снова оказался в своей комнате. И оказался не один, не считая тех своих собратьев, что расположились по всему помещению и мониторили змеиную сеть или же оригинал. Его сознание все еще оставалось в лесу, в теле огромного кабана. Что он там делал, было ведомо только ему одному.

Девочка испуганно озиралась, бросая взгляд то на мои безучастные копии, то на стены, кровать, стол и шкаф и прочие мелочи, составляющие интерьер этого места. Ее руки все еще подрагивали, сама она казалась какой-то слишком бледной. Куда бледнее, чем запомнилась мне в лесу. Это на нее так перемещение сказалось?

— С тобой все в порядке? — спросил у нее, на что она неуверенно кивнула. Бросаться оказывать помощь мне как-то не хотелось. Мало ли как она воспримет такую попытку. Пока между нами нет ничего, кроме небольшой устной договоренности. Не хватало еще ее паники, — Если все хорошо, то пока присядь.

Я указал ей свободное место у стола, в качестве возможного выбора показал кровать, и на худой конец, пол. Кто знает чужие предпочтения.

— За пределы комнаты не выходи. Ни в коем случае. Нужно разобраться с тем, куда тебя устроить. Пока этого не случилось, будет хорошо, что никто не будет видеть дезертира Скрытой Травы за пределами этого помещения.

— Здесь преграда, — сказала она, указав рукой в сторону двери, а я вспомнил, что таки-да, действительно, помещение до сих пор было закрыто барьером.

— Тогда еще лучше. Не пытайся его преодолеть. Можешь посидеть, полежать. Ну или даже просто постоять. Книжная полка тоже в твоем распоряжении. Все, что не защищено, можно смотреть. С едой, ванной и прочими прелестями, разберемся как только я вернусь. Я скоро.

— А... — вставила она слово, только шагнул я было в сторону двери.

— Что?

— Можно мне посмотреть в окно?

Я бросил взгляд на окно. Хм.... Так-то барьер защищает от непрошенных взглядов, так что, почему бы и нет. Сомневаюсь, что она там разглядит какие-то секретные сведения, что сделает ее легализацию проблемной.

— Конечно. Только не высовывайся через барьер. Это опасно.

— Спасибо.

Она устроилась у окна, вытаращившись в какую-то отдаленную часть территории Госпиталя, где изредка разгуливали люди. А я направился на выход.

Безусловно, мое решение завербовать генина чужой деревни было чистым экспромтом. В жалости ли дело, или же тут была замешана какая-то корысть, сложно сказать. Скорее уж и то и другое. Но в тот миг, когда предложение было сделано, я мало задумывался обо всем том, что следовало сделать для успешного выполнения собственного обещания. И теперь, шагая по коридорам Корпуса АНБУ, передо мной все эти возможные проблемы встали во весь рост. А для того, чтобы их решить безболезненно и максимально эффективно, я направился к единственному человеку, которому мог доверять.

Мое второе вторжение за день, Дайчи встретил стоически. Даже несмотря на свой крайне сонный вид (кажется, причина, по которой никто, включая меня, до сих пор не задумался о предоставлении мне моего собственного отдельного жилья кроется именно в наставнике — уверен на сто процентов, что и он живет в этом здании!) и явные признаки того, что проснулся он от моих настойчивых стуков в дверь.

— Какая встреча! — сказал он зевая, — Что, уже наступило завтра?

— Для кого-то да, — ответил ему, проходя внутрь, — Вы извините, Дайчи-сан, за мое бесцеремонное вторжение....

— Какая вежливость, — восхитился моими словами наставник.

— Ученик, все-таки отражение учителя, — ответил я на это, усаживаясь на свое привычное место. Дайчи же, зевнув еще раз, уселся за свое.

— Ладно, выкладывай, с чем пожаловал, — махнул он рукой, протирая второй глаза.

— Тут такое дело, Дайчи-сан. Мне срочно потребовалась ваша помощь. Конечно, я мог бы попытаться обойтись и без нее, но думается мне, что у вас все получится куда лучше. И качественнее.

— Судя по тому, что на работу ты сегодня не ходил, вопрос явно не связан с медициной, я прав?

— Вы чрезвычайно проницательны!

— Давай уже говори. Хватит уже тянуть время, — немного раздраженно бросил наставник.

— Ладно. Буду предельно краток.... Дайчи-сан. Мне нужно, чтобы вы помогли устроить в Коноху одного человека.

Дайчи моргнул. Потом еще раз.

— Вот это называется краткость, — усмехнулся он через пару секунд, — Это конечно, можно сделать, но подробности не помешали бы.

— Это шиноби. Генин. Скрытая Трава.

Медик прищурился.

— Хм.... А вот это уже попахивает чем-то нехорошим. Пристроить отступника из признанной военной деревни не самое простое дело, знаешь ли. И не самое разумное, учитывая многочисленные проблемы, которые это может навлечь.

— А если генин будет считаться официально мертвым?

— Мертвым?

— Да. Как с тем парнем, с которым я недавно работал. Вы ведь понимаете, о чем я?

Дайчи задумался. Потом зевнув еще раз, подался вперед.

— Сложно судить. Давай больше деталей. Мне нужно разобраться.

— Детали? Если говорить прямо, то детали следующие: генин из Скрытой Травы. Сдавала до сегодняшнего дня экзамен на чунина. В Лесу Смерти ее команда была уничтожена огромным хищником. Официально, полагаю, и ее можно добавить к ним же. Вот и все детали.

Он смотрел на меня, а потом шмыгнув носом, задал вопрос:

— Хорошо. При таком раскладе по линии Травы проблем не будет. Но это меньшая из проблем. Ответь на другие вопросы. Что это за генин?

— Девочка. Лет....наверное где-то двенадцать, может тринадцать. Есть улучшенный геном, на мой взгляд.

— А вот тут, пожалуйста, поподробнее. Что за геном?

— Исцеление.

В этот момент в глазах наставника я увидел зарождающийся интерес. Такой взгляд мне уже не раз приходилось видеть, правда, он обычно был обращен на меня, когда он находил что-то во мне новое.

— Так, ты меня заинтересовал. В чем проявляется способность?

— Чакра. Чистая ян. Даже в сыром виде напоминает медицинскую технику, при этом достаточно высокого уровня. Правда, в таком виде действует исключительно при приеме внутрь.

— Если попадет в организм, — кивнул он, уже начав делать какие-то пометки, — Как там ее зовут?

— Карин.

Дайчи посмотрел на меня как на несмышленого дурачка. После его вопроса, я понял, что кажется он прав в своих суждениях.

— А фамилию ты не уточнял?

— Как-то не подумал.

— И этот человек действующий оперативник АНБУ, — вздохнул он. Тут уже я возмутился.

— Так у меня не профиль следователя!

— Оставь, — махнул он рукой, явно оставаясь при своем мнении, — Ладно, с личностью твоего генина разберемся позже. Хотя на будущее, запомни, что важнее всего не личное имя человека, а имя его рода. Вернее, ты и так наверняка это знаешь. Просто обрати на это внимание.

— Обязательно, учитель! — кивнул я, вложив особую интонацию в последнее слово. Тот покачал головой.

— Итак, пойдем дальше. Конечно то, что у девчонки есть улучшенный геном существенно упрощает возможность ее легализации. Особенно если она личность не сильно известная.

— Значит, дело выгорит? — уточнил я.

— Безусловно. Только во всей этой истории есть один маленький пункт, чрезвычайно мешающий успеху операции. И этот пункт сидит передо мной.

Я кивнул. Да, тут Дайчи прав. Моя связь с появлением этой девочки не лучшая вещь, особенно учитывая такую мелочь, как мою любовь оставлять свои возможности в тайне. А тут всем известно, что я сегодня территорию Корпуса не покидал, причем, я можно сказать, на карантине после выброса йокай. В Лесу Смерти оказаться тоже никак не мог. Тут слишком много вопросов ко мне возникнет.

— В таком случае, у меня к вам есть еще одна большая просьба, — сказал я.

— Хочешь, чтобы именно я сделался человеком, который умыкнул шиноби чужой деревни. Оригинально!

Я проигнорировал этот выпад, просто смотря ему в глаза. Тот вздохнул.

— Как будто стоило ожидать что-то другое, — сказал он, покачав головой, — Ладно, на счет этого тоже подумаем.

Он задумчиво что-то чиркал у себя карандашом, время от времени хватая кончик зубами. Видимо прикидывал все детали. Что же, флаг ему в руки. От меня пока в этом плане маловато пользы.

— Так, я вспомнил несколько возможных процедур для выполнения твоей просьбы. Но то, какой именно мы последуем, зависит от ответа на еще один вопрос.

— Я слушаю.

— Насколько важно, чтобы эта девочка оказалась в твоем кругу? Тебе ведь интересны именно ее способности и тебе нужен к ним доступ, я правильно рассуждаю? Или это излишне цинично для тебя и то был лишь порыв души и жалость?

Медик внимательно смотрел и ждал ответа.

— Я заинтересован в том, чтобы она стала моей ученицей. Или кем-то вроде того, — ответил ему, полностью пропустив часть вопросов про цинизм и жалость. Все-таки мне и самому все еще не совсем ясно, что именно побудило поступить так.

— Даже так.... — протянул он, — Какой порыв, однако. Хотя тут я тебя понимаю как никто другой.

Он кивнул в мою сторону, намекая на свои амбиции в своей роли моего учителя. Даже немного жаль, что он пока еще не добился ничего того, что хотел. По крайней мере, мне так кажется.

— Твое желание на ходу лишает нас нескольких возможных вариантов. Мы должны устроить эту девочку так, чтобы она сходу оказалась близка к Госпиталю. И не пошла по другим стандартным профилям. Учитывая ситуацию с нашим финансированием, другие профили — это именно то, на что сейчас и можно рассчитывать в большинстве случаев.

— Но вообще процедура есть?

— Есть. И возможно, мы ей воспользуемся. Но окончательно определиться я смогу только после того, как увижу девочку и оценю ее сам. Думаю, ты понимаешь о чем я.

— Безусловно.

— В таком случае, давай, показывай, где она. Разберемся по ходу.

Прежде чем пойти в мою комнату, я воспользовался необходимостью наставника умыться и переодеться после его сна, и отправил сигнал оригиналу. Все-таки было бы немного неловко вести Дайчи в комнату, в которой находилось такое количество клонов, да и еще под барьерной техникой. Сразу возникали вопросы, чем я там занимаюсь. Не то, чтобы между нами не существовал договоренность о некоторых особенностях моего времяпровождения, но все же стоило соблюсти приличия. И секретность.

Потому, когда мы подходили к комнате, я был уверен, что более клонов там нет, а оригинал успел сам занять другое место и скрыться под дополнительным барьером. Просто чтобы не отсвечивать.

Войдя в помещение, наставник тотчас же обвел взглядом пустую комнату и посмотрел на меня приподняв бровь.

— Барьер, — подсказал ему, и создал проход.

— Молодец, — похвалил он меня, проходя внутрь. Я зашел за ним и тут же восстановил целостность защитного пузыря.

Карин обнаружилась сидящей за столом. По всему ее виду сразу складывалось ощущение, что оказалась она тут только что, в процессе экстренного рассеивания прочих клонов и маскировки оригинала. Она выглядела неуверенно, и явно не понимала, что произошло. Мда.... Надеюсь хоть кто-то из собратьев шепнул ей, что вообще происходит. А то как бы...

Увидев нас, она все также неуверенно поднялась. Взгляд ее был прикован к новому для себя человеку.

— Как дела? — поинтересовался у нее, привлекая к себе ее внимание.

Она посмотрела на меня и сглотнула. Хорошо, что я догадался прихватить фляжку с водой, пока шли обратно. В комнате то ничего нет.

— Нормально, — ответила она хрипловатым голосом, пока я передавал ей воду, — Спасибо.

Она с той же робостью взяла в руки флягу, но не торопилась пить. Ну а я посмотрел на Дайчи.

— Пей, Карин, — сказал ей, видя серьезное сосредоточенное лицо медика, который не сводил с нее глаз, — Нам предстоит серьезный разговор, от которого очень многое зависит. Мне нужно, чтобы ты ответила на некоторые вопросы.

Она кивнула и вскоре присосалась к фляге. Очень скоро сосуд лег на стол совершенно пустым.

— Спасибо, — еще раз сказала она.

Я кивнул и указал на гостя.

— Карин, этот человек — мой хороший друг. Его имя я пока говорить тебе не буду. Со временем, ты конечно же его узнаешь.

— Хорошо.

— Тогда садись.

Я посмотрел на Дайчи. Тот шагнул вперед и вскоре тоже оказался за столом.

— Итак, Карин, — заговорил он, — Меня интересуют некоторые детали. Первое. Мне нужно твое полное имя.

Она кивнула.

— Ито Карин, — был ее ответ.

Дайчи быстро записал эти слова в небольшой блокнот.

— Второй вопрос. Это твое настоящее имя?

Она отчего-то вздрогнула, но потом уверенно кивнула.

— Можешь назвать нам имена твоих родителей?

— Ито Харуко.... Так звали мою мать, — ответила она после некоторой паузы.

— А отец? — продолжил свой допрос медик, продолжая спокойно записывать ответы.

— Его я никогда не видела, — был ответ, — Мама не рассказывала про него.

Он кивнул.

— Следующий вопрос. Твоя мать. Скажи, ты была похожа на нее или нет? Я говорю о внешности.

Кажется вопросы о матери были для девочки крайне болезненными. На ее глазах сразу же навернулись слезы. Но Дайчи сохранил полную сосредоточенность. Он смотрел на нее и ждал ответа.

— Я ее плохо помню.... Лицо будто в тумане, — всхлипнув ответила Карин, вытирая глаза, — Только волосы. Они были такого же цвета, что и мои.

Мой наставник удовлетворенно кивнул.

— Скажи, как ты помнишь, ты и твоя мама всегда жили в Скрытой Траве? Или быть может вы откуда-то приехали?

— Ну.... Я плохо помню... Я еще была маленькой. Но мама всегда говорила, что она должна работать, чтобы нам разрешили остаться в деревне и получать еду.

— Значит, приехали, — сделал свой вывод медик, сделав очередную пометку, — Твоя мама работала в Скрытой Траве? Это как-то связано с той силой, которой обладаешь ты?

Ответом был кивок. И ответ был быстро записан.

— Тебя заставляли использовать твои способности?

Снова кивок.

— Тебя или твою мать обучали?

Отрицательное покачивание головы.

Дайчи задумался, прочистил горло и бросил взгляд на меня.

— Ладно.... Послушай меня внимательно, Карин. Я и мой друг постараемся сделать все возможное для того, чтобы ты получила хорошее место в Конохе. Но для того, чтобы это получилось, нужно будет тщательно запомнить то, что тебе скажет Широ-сан, ну и я, разумеется. И выполнить некоторые просьбы, касаемо временного изменения имени к примеру. Понимаешь?

Она кивнула, хотя ее глаза все еще были на мокром месте.

— Тогда посиди тут немного. Нам с Широ-саном нужно переговорить наедине. Как только мы с ним обсудим все, окончательно разберемся с тем, куда тебя поселить, обеспечим питание и новую одежду.

Она снова кивнула, ну а он встал и последовал к двери. Я пошел за ним, обогнал, чтобы создать проход сквозь барьер и скоро мы направлялись к его кабинету. И только когда двери закрылись за нами, он позволил себе проронить слово.

— Да, неожиданный подарок ты подцепил, конечно, Широ, — сказал он, располагаясь на своем месте, — Я даже сказал, чрезвычайно редкий.

— Может я что-то не понял, но разве Ито — это какое-то известное имя? Я перелопатил все Книги Бинго, что вы мне дали, и ни разу еще не встречал шиноби под этим именем.

— Да плевать на это имя, — отмахнулся он, — Возможно, мать этой девочки просто придумала его, чтобы скрыть свое настоящее. Ну или же она просто приняла имя своего мужа.

— Значит ее мать имела другое имя, — сделал я вывод.

— Да. И я более чем убежден, что настоящее ее имя — Узумаки.

— Узумаки? Как Узумаки Наруто?

Дайчи усмехнулся.

— Что занятно, так оно и есть. Она именно как Узумаки Наруто. Только отличается от него тем, что в отличие от известного тебе человека, она унаследовала черты своего клана, а не отца со стороны.

— Черты. Красные волосы?

— Да. Красные волосы и особая чакра — это одна из отличительных черт этого клана. Впрочем, что тебе рассказывать. Ты наверняка должен это знать, учитывая то, что ты прочитал все Книги Бинго.

— Там было много тех, у кого были красные волосы и отличались мощной чакрой, но при этом не относились к Узумаки. Тот же Третий Казекаге, к примеру.

— Тут ты конечно прав. Красные волосы не делает из человека Узумаки, равно как и мощная чакра. Но в данном случае, я уверен. Думаю, анализы дадут нам полный ответ на этот вопрос... Но даже если это не так, у нас с тобой появились новые сложности.

— Из-за того, что она возможно Узумаки?

— Да. Во-первых, это сходу лишает нас возможности воспользоваться самым эффективным из возможных процедур. Это если действовать по линии АНБУ. Структура всегда собирает полную информацию о таких людях и передает ее в высшие эшелоны. Как только это произойдет, то ни о каком возможном привлечении генина в твои руки не будет и речи. Девочка Узумаки — это не шутки, Широ. Это дар богов! Ее еще можно воспитать так, как нужно. Можно привлечь на свою сторону. Влить в свой клан, тем самым обеспечив его столь могущественным геномом и возможностями.

Я кивнул. Рассуждает он логично. Не то, чтобы у меня так уж и горело сделать ее своей ученицей или кем-то в этом роде, да и вообще, если подумать, то вливание в могучий клан для нее будет даже лучше. Но то, что я дал ей обещание накладывало свой груз ответственности. А обещания мне было привычно сдержать.

— Во-вторых — это продолжение во-первых. Мы можем попробовать провести ее по линии Госпиталя, но не раскрывая того, кто она такая, то есть не привлекая внимание, это сделать будет сложно. Ты знаешь состояние наших дел. У нас целые корпуса стоят без медиков, а обучение новых идет со скрипом. С трудом финансируется обучение медиков из своих. Привлечь чужака с обеспечением жилья, питания, денежного довольствия — это уже что-то между добром и злом. На себя можешь даже не пытаться кивать. Не выйдет.

— Хм...

— И вот еще. Для того, чтобы попытаться все-таки провести ее по этой линии, нужно будет ее как-минимум покрасить. Я имею в виду волосы. Пока ее чакра развита недостаточно, потому поменяв цвет волос, мы уже избежим множества проблем.

— Думаю, с этим-то вопросов не возникнет. Хотя, не пойму одного. По чакре ее пока трудно определить, а людей с красными волосами всегда хватает....

— Согласен. Хватает. И живи мы где-нибудь в Песке, то это никого бы не заботило. Или в той же Скале, к примеру. Но мы здесь, в Конохе. Конохе, где в свое время было немало Узумаки. Да, их не осталось, уже достаточно многие и вовсе думать забыли о них. Но уверяю тебя, как только в деревне появится девочка с красными волосами, первой мыслью каждого, кто старше двадцати пяти — тридцати будет одно — я вижу Узумаки. А там и до пристального внимания дело дойдет.

— Возможно я задам глупый вопрос, но один Узумаки у них спокойно бегает по улицам. Или то, что он блондин, как-то меняет дело?

Дайчи усмехнулся. Удобнее расположился на своем месте.

— Тут все немного иначе. Пусть он каждый день кричит, что он Узумаки и станет Хокаге, в нем видят совершенно другое. Знающие — его отца. А те, кто нет, носителя рыжего зверька. Возможно в этом пока трудно поверить, но он величина. С ним не получится добиться того, чего можно добиться с женщиной из Узумаки. Понимаешь?

Кивнул. Да. Снова железная логика. Узумаки Наруто и в самом деле — потенциально самый грозный шиноби деревни, носитель демона. Когда он подрастет да поумнеет, ему будет достаточно трудно навязывать свои взгляды. Хм... Надо бы изучить то, каким образом проводят его воспитание для обеспечения лояльности к деревне. Ведь если не воспитать ее сейчас, в будущем может стать проблемно этого добиться.

— Думаю, Карин не откажется, — кивнул я.

— Имя, разумеется, тоже надо будет поменять. Она останется Карин, но придумаем ей какую-то другую фамилию. Но это мелочи. С этим мы разберемся по ходу, когда в полной мере проработаем сам наш план. Для начала нужно придумать то, как все-таки провести ее по линии Госпиталя. Я переговорю с главой Основного Корпуса, но результат не гарантирован.

— Подождите. Скажите, а финансирование — это единственная сложность?

Дайчи прищурился и подался вперед.

— Можно придумать и другие, но деньги — важная составляющая.

— А если финансирование обеспечит третья сторона? В полном или частичном объеме. Тогда шансы повысятся?

— Намекаешь на свое участие?

— Вы недавно сказали мне, что в силу новых обязанностей, я буду получать солидное довольствие. Думаю, Вы также помните то, что я сказал по поводу этого.

— Да, — согласился он, — Знаешь, это конечно, звучит как существенный довод и неплохой вариант для повышения шансов решить вопрос без лишнего внимания. Тем более, что платить придется не всегда, а лишь в период обучения, которым, насколько я понял, ты хотел бы заняться сам.

Я кивнул в ответ. Дайчи потер подбородок.

— Скажи мне, Широ, тебе настолько это важно, что ты готов пойти на такой шаг? Я конечно понимаю, что деньги особого значения для тебя не имели никогда, тем более пока ты на полном обеспечении АНБУ. Но все равно, это очень серьезно. Я не уверен, что был бы готов пойти на такое даже ради тебя, если бы в свое время оказался перед таким выбором.

— Боюсь что это прозвучит как-то глупо, но кажется, у меня нет выбора. Ведь я дал обещание. А это — дело принципа.

Он смотрел на меня, а я на него. И через продолжительную паузу, наконец, мой наставник кивнул.

— Честный ответ, — прозвучали его слова, — Странный конечно, в контексте того, что ты дал его совершенно незнакомому человеку, но честный. И это неплохо. Совсем неплохо.... Раз это твой выбор, то попробуем поступить так.

— Спасибо, Дайчи-сан.

— Пока не за что.

Дайчи взял на себя всю работу по оформлению всего необходимого перечня документов. Причем я сильно сомневался в том, что расписанные им сложности и в половину не настолько затруднительны. Особенно если учесть то, что за дело взялся именно он. Уж кто-кто, а этот человек, чрезвычайно уважаемый медик, исследователь, экспериментатор, эксперт с огромным опытом и связями в структурах АНБУ и Госпиталя наверняка обладал достаточным влиянием, чтобы провернуть все быстро и без проблем. Не то, чтобы я полагал, что мой наставник решил просто набить себе цену (я и без этого хорошо знаю, насколько он ценен). Просто небольшое преувеличение.

Впрочем, даже несмотря на связи и пресловутое понимание всех тонкостей и деталей, при самом оптимистичном сценарии наверняка требовалось некоторое время. И пока мой наставник делал свое дело, мне предстояло взять на себя присмотр за девочкой. Как-никак, она находилась внутри объекта АНБУ, причем от этого самого АНБУ я ее скрывал. А ведь надо было обеспечить ее питанием, элементарным доступом в уборную и душевую. В условиях, когда у меня была соседка, сделать это было не так просто. Особенно учитывая то, что эта соседка должна была присматривать за мной на случай каких-то новых инцидентов. Пришлось выкручиваться.

Если с доставкой столовой еды проблем не было, то для посещения уборной пришлось немного пораскинуть мозгами. В конечном счете, и с этой проблемой разобрались. Несколько часов труда с экспериментированием и в итоге у меня получился небольшой барьер, который я перемещал с собой. Поддерживать конструкцию в движении было нелегко, но мне вполне хватило и сил, и терпения удержать стабильность во время нашей вылазки до нужного помещения. В итоге, Карин делала свои дела под барьером, оставаясь невидимой для всех.

— Надо перетерпеть пару дней, где-то, — сказал я, после первой такой вылазки, готовя ей спальное место, — Потом уже получишь свое жилье, новые документы и прятаться не придется. А пока извини, но побудешь под барьером.

Девочка, которая после посещения душевой и хорошего обеда заметно оживилась, уже не смотрела на все вокруг со смесью страха и опаски.

— Мы же итак под барьером? Зачем делать еще один? — спросила она.

— Для предосторожности, — ответил я, бросив взгляд в тот угол, где до сих пор уместился оригинал. И чем он там занят до сих пор?

Мой ответ, видимо, ее удовлетворил. И вылазка под барьером, думаю, сыграла немаловажную роль.

— Ложись, — сказал ей, указывая на спальный мешок, — Тебе нужно отдыхать.... И вот еще что. Надеюсь ты прекрасно учитываешь степень секретности. Учти, что если я почувствую, что ты становишься чрезвычайной угрозой нарушению этого режима, спать будешь долго. Несколько суток как минимум, пока в его соблюдении необходимости уже не будет. Я это умею.

Она кивнула, хотя моя угроза кажется, не сильно ее впечатлила. Хотя хорошо, что страха в ней почти не ощущается. Моя задача не играть роль пугала.

Была уже глубокая ночь, когда из под своего барьера высунулся оригинал. Протирая глаза и зевая, он уселся за стол, где свое ночное дежурство нес и я.

— Как успехи? — спросил он, не торопясь отменять технику.

— Дайчи сказал, что займется делом. Я потом передам все воспоминания.

— Проблем не будет?

— Могут быть. Но думаю Дайчи разрулит. Особенно если учесть, что я предложил оплатить некоторые издержки, вроде обучения и проживания.

Оригинал посмотрел на меня задумчиво и равнодушно кивнул. А чего еще я ожидал? Все-таки мы один и тот же человек.

— Детали передам с памятью, — добавил я.

— Хорошо, — он снова кивнул, а потом неожиданно усмехнулся. Интересно оказывается разглядывать свое ухмыляющееся лицо со стороны.

— Что-то случилось?

— Да так.... — он махнул было рукой, а потом улыбнулся еще шире и не удержавшись, засмеялся, — Ладно, слушай. Тут забавная ситуация вышла в лесу. Иду значит я там, сканирую, пытаюсь найти того, кто нам нужен, и тут сам того не ожидая, наткнулся на тех двоих.

— Двоих? В смысле Наруто и Саске?

— Да. Наткнулся не в смысле как с медведем вышло, а так, почуял на расстоянии. Прислушался. А они оказывается, без свитка. Тут думаю, а почему бы им не помочь. Перенес сознание сюда, взял свиток, создал клона и призвал его в лес. Вас, кстати, не было.

— Сходили в душевую под барьером.

— Ну я так и понял. В общем, клон передал кабану свиток, и я направил к ним. Вышел, порычал на них, швырнул свиток, развернулся и ушел. Видел бы ты выражение их лиц! — он засмеялся, — У Саске глаза чуть из орбит не вылезли. Про остальных вообще молчу. Наруто потом даже спасибо вслед прокричал.

Я представил эту ситуацию и тоже засмеялся. Да, зрелище наверное, было то еще. Представляю себя на месте этих генинов. Сначала нападает на них монстр уровня Хокаге, избивает, ставит печать, подавляет хвостатого, а потом приходит большая свинья и подкидывает им свиток. Сюрреализм в чистом виде!

Правда скоро смешная картина сменилась другой.

— А что там с ним? Есть следы? — спросил у него. Тот пожал плечами.

— Он либо за пределами зоны моего обхвата, либо хорошо маскируется. Почувствовать его не вышло. Хотя я прошел большое расстояние по лесу. Кстати, наткнулся на останки одного призывного змея.

— Хм... — сказал было я, как внезапно мою голову посетила как показалась, интересная мысль. За которую тут же постарался ухватиться и погнать ее дальше, развивая и совершенствуя, — Хм.... А мы ведь с ним пользуемся одним призывом?

Оригинал посмотрел на меня пристальным взглядом.

— Насколько я могу судить, — протянул он, явно задумавшись в том же направлении.

— Но при этом мы имеем доступ к самому острову, а он пока вроде нет. Мне вот интересно, а насколько часто он пользуется призывами, которые возможно мы смогли бы отследить через остров.

Оригинал думал достаточно долго. Аж целую минуту. А потом хмыкнул.

— Мне определенно начала нравиться тенденция применения клонов, — заявил он, — Такие мысли просто так мне бы не пришли. А ведь я сам наблюдал за теми останками.... Думаю, мне надо отлучиться.

Он вскочил и не успел я ничего ответить, как уже исчез. Странно, но не помню за собой такой спонтанности. Или это из-за того, что все хорошие мысли обычно приходят мне днем, и мне приходится долго дожидаться вечера, чтобы попытаться их осуществить?

— Да, всегда пожалуйста, — сказал я, смотря на то место, где он только что находился и снова задумался.

Следующие несколько суток для меня прошли в некотором напряжении. Посетив Рьючидо и переговорив со старейшиной относительно возможного отслеживания призывов, я вернулся к своим делам.

Первым делом на остров был переправлен созданный клон, причем это был первый раз, когда я позволил себе забросить туда свои копии. На продолжительный срок. Его задачей, как можно догадаться, было осуществление контроля за призывами. Правда, не совсем ясно, как он будет это делать, поскольку придумать метод предстояло именно ему. Старейшина на мою просьбу отреагировал ровно, заявив, что не собирается вмешиваться в разбирательства между обладателями контракта. Жаль конечно, что он отказался помогать, но хорошо, что и запретов никаких не было. Так что пускай клон попробует разобраться с этим вопросом, быть может что-то и выгорит.

Клон же, что придумал саму эту идею, после определенных размышлений, все-таки был мной рассеян. И я получил полный доступ ко всему, что он видел и слышал, включая разговор с Дайчи. Осмыслив все, что было сделано, я остался доволен.

Создав еще одного клона для присмотра за Карин, сам я включился в рабочую деятельность. Отработал полную смену в Основной Корпусе, влившись заново в рабочий коллектив. Несколько раз посетил Дайчи, с которым общался как на тему оформления девочки из Скрытой Травы, так и по нашим рабочим вопросам. В частности, был проведен привычный забор крови.

Если верить словам моего наставника, то процесс постепенного внедрения девочки в Коноху был запущен. Причем, судя по его прогнозам, завершиться он должен был вполне удачно. И по его словам, мое вложение должно было сыграть определенную роль.

— Это одна из старых программ, — пояснил ирьенин, давая мне ознакомиться с некоторыми документами, — В последние годы о ней я мало что слышал, но как оказалась, она до сих пор работает, пусть и в сильно урезанных объемах. Суть ее проста: Госпиталь принимает заказ того или иного инвестора и занимается обучением конкретного ирьенина. Конечно, существует ряд серьезных условий при оформлении такого 'заказа', да и принадлежность инвесторов к той или иной категории граждан имеет большое значение.

— А... — хотел было у него спросить, как тот одним взглядом заставил меня замолчать.

— Не волнуйся, о секретности можешь не переживать. Роль инвестора сыграет кто-то другой. Кто именно, думаю, для тебя особого значения иметь не должно. Извини за недоверие, но он не знает ничего про тебя, а я не рассказываю ничего про него. Просто один мой хороший знакомый и можно сказать, должник.

Я кивнул. В самом деле, какая разница? Главное, чтобы результат был.

— Как я и сказал, программа старая. Довоенная. Из тех времен, когда порядки были немного другие. Каждый, кто проходит ее, получает временное гражданство, начальный уровень допуска, осваивает необходимый курс и после уже должен отправиться отработать деньги инвестора. Правда, в преддверие войны, были внесены новые условия. Свежеиспеченный ирьенин должен был отслужить несколько лет в Госпитале, чтобы отработать свои знания, переданные деревней. Это, понятное дело, было необходимым условием из-за больших потерь медицинского корпуса во время боевых действий. После войны условия чуть смягчились и вместо обязательной отработки ввели практику заключения обязательного контракта, подразумевающего требование помочь любому действующему шиноби Конохи при необходимости или же один раз явиться в деревню в случае экстренной мобилизации.

— Разумная логика, — заметил я, — а к самим воспитанникам какие-то особые условия предъявляют?

— Только стандартные тесты. Ничего особенного. Ну и в первое время за ними будут присматривать кураторы, пока те осваиваются. При соблюдении нами элементарных принципов маскировки для нашего человека, вряд ли кто-то будет интересоваться ей больше обычного.

— Это радует.... Значит, пока ждем?

— Да. Несколько дней как минимум, возможно неделя. Все-таки эти экзамены никто не отменял, а из-за них и одного отступника сейчас все на нервах. А после, сразу же проведем процедуру оформления. Легенду я уже начал прорабатывать. Думаю где-то завтра я ее тебе представлю, а потом уже отрепетируем с самой девочкой.

— Хорошо. Значит будем ждать.... Скажите, Дайчи-сан, а почему эта программа сейчас так плохо работает?

Дайчи пожал плечами.

— После войны много чего плохо работает, — сказал он, — Политика политикой, а кризис так преодолеть и не могут вот уже столько лет.... Видел бы ты Коноху до нее!

Он вздохнул, а я на этой ноте решил его оставить.

И в самом деле, сама процедура растянулась дня на четыре. Все это время пришлось обеспечивать девочку всем необходимым. Дайчи довел до ума легенду и ознакомил меня с ней, предложив ввести дополнения. Мне она показалась в принципе достойной, потому просто согласился с существующим вариантом.

Согласно ей, Карин была выходцем из районов, очень близко соприкасающихся со Страной Травы, что должно было объяснить ее специфический акцент. У меня с распознаванием этой специфики обозначились проблемы, но Дайчи утверждал, что он мало того, что есть, так еще и заметно выделяется. В свое время какой-то шиноби из Конохи заметил у нее наличие достаточного объема чакры для прохождения соответствующего обучения. Ну и собственно, посоветовал человека, кто мог бы ей помочь. Этот человек ей и помог.

Конечно, история была чрезвычайно проста, но как заверил Дайчи, главное чуть разбавить ее деталями и этого более чем достаточно. Как-никак, она не претендовала на постоянное гражданство, ее обучение не финансировалось деревней, а после завершения обучения, учитывая личность инвестора, должна была вращаться в кругах, близких к Конохе. Идеально. Просто нужно было все выучить, хорошенько забыть про такую мелочь, вроде жизни в Скрытой Траве, свою старую фамилию (новая, как поведал мой наставник с хитрым взглядом, звучала Хара). Но и не забывать всегда следить за цветом своих волос.

После того, как все детали были утрясены, потратил несколько дней на муштру Карин. Я постарался вдолбить в ее голову все, что она должна знать и говорить. Мной же для нее была куплена новая одежда, с которой, я попал впросак. Обновка оказалась излишне свободной, из-за чего висела она на девочке мешком. Она на это лишь покачала головой и тяжело вздохнула так, словно это не я спустил на этот с позволения сказать, наряд, столько денег!

Ну и в самом конце состоялся процесс покраски волос под мудрым руководством Дайчи как единственного из нас, кто знал, как это делается. Я, понятное дело, с такими вещами не соприкасался ни разу в жизни. Карин тоже, что, впрочем, неудивительно, учитывая историю ее жизни. Мой наставник не только помог с самой процедурой, но и подобрал краску. И в конце концов, из рыжей (интересно, а красные волосы можно называть рыжими?), девочка превратилась в шатенку. Что вкупе с новой специфично смотрящейся свободной одеждой, новыми очками с несколько иной формой оправы и линз, буквально сделало из нее другого человека.

— Ну вот, кажется с этим мы готовы, — сказал тогда Дайчи, бросив на нее оценивающий взгляд, — Завтра ты официально прибываешь в деревню, так что будь готова морально. Широ-сан подбросит тебя туда с утра, где тебя встретит мой клон и проведет через врата. Если повезет, то следующим вечером, ты уже будешь жить в собственной комнате.

— Спасибо, Дайчи-сан, — сказал я тогда, провожая наставника к двери.

— До завтра!

Карин молчала, задумчиво уставившись в зеркало. Я смотрел на нее некоторое время, но она ушла слишком глубоко в себя, потому просто сел за стол и начал налаживать связь с Рьючидо. Хотелось проверить успехи клона. Правда, чужой пристальный взгляд не дал мне это сделать.

Девочка теперь смотрела на меня своим задумчивым и пристальным взглядом. Когда я поймал его своими глазами, она вздрогнула и отвернувшись, направилась в сторону своего спального места. Она что, обиделась из-за своих волос? Или просто переживает из-за изменения цвета? Возможно они напоминали ей о ее матери — единственное, что она о ней так хорошо запомнила. Потому не обратив на это внимание, просто пожал плечами и вернулся к своему занятию.

Наутро я наладив связь с группой своих разведчиков, обеспечил призыв своего клона с девочкой за пределы Конохи. А через некоторое время клон предоставил ее уже поджидавшей копии моего наставника.

Ближе к полудню ко мне прибыл посыльный с прямым приказом немедленно явиться в один из процедурных кабинетов нашего Корпуса. Там меня поджидала полноценная боевая команда АНБУ и бледный мальчик, что без сознания лежал на койке. Учиха Саске...

— Харада-сан!

Приветствие командира группы АНБУ было кратким и емким. Вложив в эти слова все доступные эмоции, он ими же и ограничился. Вместо каких-либо пояснений лишь вручил в мои руки справку, составленную на скорую руку медиками, что дежурили в башне Леса Смерти.

Я только кивнул в ответ, принимая предоставленные несколько сложенных листов со столбцами иероглифов. Говорить что-либо в ответ не посчитал нужным. С ребятами в масках в этом плане всегда было просто. Как я выучил еще во время моего пребывания в моих миссиях, они не станут обижаться на такого рода отношение. Специфика такая.

Погрузившись в чтение, узнал в этих иероглифах хорошо знакомую мне манеру написания. Ясуо. Так значит Саске попал ему в руки, прежде чем его доставили сюда. Какое любопытное совпадение. Хотя, какое это совпадение? Не так уж и много туда медиков отправили. Потому быстро отринув в сторону все лишние эмоции, сосредоточился на вложенном смысле и деталях.

Если говорить начистоту, то ничего существенного Ясуо в состоянии Учиха не обнаружил. Это конечно, если не брать в счет печать, о чем он ясно выразился, выделив этот момент особенно четко выраженной формулировкой. А поскольку специалистом в плане работы с такого рода печатями он не был, то сосредоточился исключительно на прочих ранах и повреждениях. И сделал все возможное для того, чтобы помочь парню. Ну, это если судить по записям.

Отложив в сторону листы, шагнул к кровати, с намерением взяться за изучение уже своими силами. Давно мне не выпадала возможность оказаться так близко к творениям Орочимару. Анко уже который год предпочитала ко мне на приемы не попадаться, полностью возложив обязанности своего лечащего врача на все того же Ясуо. Но взяться за дело не успел. Один из АНБУ подал голос.

— В печать были внесены изменения, — коротко доложил он, указав на место, где судя по всему, и находилась указанная метка, — Какаши-сан сказал, что запечатал ее.

Я кивнул и найдя для себя удобное место, наконец, увидел это самое нечто. М-да.... Однозначно, это та самая штука, которую я когда-то изучал у Анко. Такая же метка, разве что отличающаяся от нее тем, что была окружена вязью других малопонятных символов. И судя по всему, это и была работа Какаши.

Дотронувшись до печати и пустив по ней чакру, столкнулся с проблемой. Печать блокировала мои возможности анализа. Вздохнул.

— А Какаши-сану разве не передали, что это я, а не он должен был заняться печатью? — на всякий случай уточнил у того самого АНБУ, что предупредил меня.

— Он сказал, что печать становится сильнее и нужно было торопиться, — ответил тот. Голос уверенный, явно свято убежден в логичности произведенного действа со стороны наставника команды. Хм, ну, может он и прав, — Есть какие-то проблемы?

— Печать мешает проводить изучение, — пожал я плечами, снова сосредотачивая все свое внимание на метке. Ладно, наверняка есть и другие способы. Более чем уверен, что смогу их найти.

АНБУ однако, не был склонен заканчивать нашу беседу.

— При желании, можно печать снять. Но под вашу ответственность, — сказал он, и я физически ощутил его ожидающий чего-то взгляд.

— Раз уж это было так необходимо, не будем пока рисковать, — ответил я, внимательно рассматривая вязь символов вокруг печати Орочимару, — Но если что, вы можете это сделать?

— Конечно, — кивнул тот.

— Хорошо.

Я вновь сосредоточился на изучении. Правда, чуть изменил подход. Вместо того, чтобы пытаться пробиться со своей чакрой в лоб, влил ее в систему циркуляции парня. И начал ждать, когда ее разнесет по всему его телу, включая нужную мне область. Учитывая то, что мне было известно о печатях (пусть даже о несколько иного типа), им нужен был источник питания для постоянной работы. И что-то подсказывало, что установленный Какаши элемент работал на силе самого Саске. А если так, то моя чакра однозначно проникнет в эту самую печать. Через нее же можно будет попытаться изучить то, что под ней.

Процесс шел не сказать, что быстро. Потребовалось где-то около получаса только для того, чтобы моя сила разошлась по всей системе циркуляции чакры. И на то были веские причины. Нанесение печатей так или иначе нанесло серьезный урон этой самой системе, и она до сих пор не могла в полной мере прийти в состояние равновесия. То, что оставил Орочимару, если судить по опыту с Анко, произвело одни изменения. А творение же Какаши ввело туда новые, попытавшись предыдущие изменения заморозить. Результат был не сказать, что хорошим.

Я постарался оказать помощь. Опасаясь пока использовать сыворотку, занимался поддержкой организма обычными методами. Хотя, тут Ясуо был прав. Все проблемы были связаны именно с печатями. Пока они оставались в его теле, было трудно работать с ним традиционными методиками. Требовалось что-то помощнее. Что-то, к чему пока не было никакой необходимости прибегать.

Наконец, я почувствовал, как моя энергия достигла нужной точки. И кажется, мои выводы оказались верными. Печать, установленная Какаши, начала постепенно вбирать ее в себя. Немного, но все же это чувствовалось. Хорошо. Значит, есть шанс, что через некоторое время у меня будет представление об этой конструкции. И возможно даже мне удастся получить доступ к тому, что находилось под ней.

Некое подобие устойчивой связи удалось установить где-то часа через полтора. Ужасно медленно. Но процесс шел. И наконец, я смог почувствовать чужую чакру. Знакомую, принадлежавшую змеиному саннину, пусть и видоизмененную. Так.... Ну, давай посмотрим, что это такое.

Печать Орочимару на мои попытки изучить ее, начала сопротивляться. Хм... Странно. Когда я пытался сделать тоже самое с печатью Анко, то она реагировала совсем по-другому. Впрочем, это не помешало мне все-таки отщипнуть небольшую капельку чакры из нее и осторожно проанализировать. Получилось с некоторыми сложностями. Но у меня довольно скоро перед глазами маячил список примерных е составляющих. Кажется несколько иному поведению печати не стоит удивляться. Смесь, что находилась в печати, серьезно отличалась от того, что было в Анко. Чакра Орочимару, как один из основополагающих компонентов. Природная энергия, причем с интересным и необычным 'привкусом'. Отчетливо ощущалась энергия и самого Саске, правда была она чрезмерно темной и отдавала холодом. Хм.... Если не ошибаюсь, то это чистая инь. Интересно! Было немало других составляющих, но их общее процентное соотношение ни шло ни в какое сравнение с первыми тремя. Этакие добавки для достижения какой-то цели. Вопрос один — какой именно?

Странное ощущение заставило меня отвлечься от интересного наблюдения. Заставив себя снова сосредоточиться на том, что происходит вокруг меня, с удивлением обнаружил то, что в помещении я остался один. Не считая Саске, разумеется. Вся команда АНБУ попросту исчезла. Могли бы предупредить, что они собираются оставить свой пост.

Вернуться снова к работе я так и не сумел. Хотя хотел. И не сказать, что в исчезновении бойцов в масках было дело. Просто было какое-то ощущение, наверное, можно сказать, предчувствие. Что-то было не так. Прислушался к себе. Быстро на всякий случай перебрал множество нитей, что связывали меня с множеством живых существ. Никакого напряжения. Никаких сигналов. Ни клоны, ни люди, ни змеи, не говоря уже о кабане, не давали никаких поводов беспокоиться. Все в рамках нормы, так и говорила эта картина.

Пожав плечами, я собрался вновь сосредоточиться на работе. Руки привычно легли на печати на шее генина. Снова перед моим мысленным взором начали возникать образы сложной структуры этих конструкций и энергий, что ее составляли. Но в полной мере сконцентрировать не вышло. Странное непонятное и неприятное ощущение усилилось, и я заставил себя вернуться в реальность. И немедленно обнаружил, что в помещении был уже не один бодрствующий. Появились двое АНБУ. Тот, с которым я разговаривал, стоял и смотрел прямо на меня. Другой же уместился поодаль и смотрел в сторону двери. Где остальная команда осталось неясным.

Я не был экспертом во многих вещах. В чтении человека уж точно. Вот только в этот момент все мое нутро говорило мне, что что-то не так с этим парнем. С ними обоими.

— Напомни-ка мне, что именно сказал Какаши, когда ставил эту печать? — поинтересовался у него.

Действия его были невероятно стремительны и отточены. Мое горло едва разминулось с его рукой, зажимающей короткий кривой клинок. Еще мгновение и уже второе лезвие целилось в мою артерию. Быстро. Точно.

Выставил вперед руку, собрав в нее чакру, и встретив тем самым клинок. Остро заточенный металл вошел в мою плоть, брызнули капли крови. Клацнули стиснутые зубы от боли. Ярость.

Я использовал свое главное оружие. Ки. И следующая атака проворного АНБУ захлебнулась. Вложенная вся сила в кулак разбила маску противнику и отбросила его самого на несколько метров, где он рухнул сломанной куклой. А я сделав как мне показалось, немного неуклюжий бросок вперед, избежал смертельного удара второго носителя маски. Впрочем, его движения были не настолько точны и быстры, как у его упавшего коллеги. Чувствовалась в них какая-то замедленность, словно он замешкался.

Не сдерживаясь обрушился на него очередным ки. В моей правой руке формировался смертоносная сфера чакры, а левой окровавленной тянулся к пошатнувшемуся противнику. На мгновение перед моими глазами возникла фигура моего врага в Стране Дождя и змеи, что опутали его. А через мгновение те же смертоносные призрачные твари уже рвались в сторону этого самозванца.

Инстинкты взвыли, и я спешно уклонился от нескольких молниеносных сюрикенов, что метнул недавно рухнувший АНБУ. Сбившейся концентрации хватило другому противнику, чтобы проворно оказаться на потолке, а прежде чем я успел до него дотянуться, очутиться у окна и сигануть наружу с безумной скоростью.

Раздался звук падающего тела и я обнаружил мертвые глаза того, кто только что метал кунаи и чью маску разбил мой кулак. Хм.... Это явно не моих рук дело.

— Какая-то чертовщина, — сказал я, создавая клона и отправив его следом за сбежавшим. Сам подошел к бойцу АНБУ и осторожно проанализировал его. Мертв....

Дверь чуть не разлетелась вдребезги и в помещении появилось новое действующее лицо. Мы оба мгновенно застыли друг напротив друга, готовые к бою.

— Харада-сан? — осторожно спросил он, держа в руках кунай, и сверля меня своим правым глазом.

— Хатаке-сан, — кивнул ему.

— Что здесь произошло?

Я заметил за спиной Какаши нечто и осторожно заглянул за нее. В коридоре сразу за сломанной дверью обнаружились новые тела. Оставшаяся часть команды охраны.

— Они мертвы, — сказал Какаши, убирая кунай.

— Тот, кто их убил, сбежал, — указал в разбитое окно, — Я послал за ним клона. Надеюсь ему удастся настигнуть его. Сильный противник.

Я бросил взгляд на свою руку, которая уже перестала кровоточить и постепенно восстанавливалась. Между тем джонин создал своего клона и тот также исчез в окне. Сам же он осторожно подошел ближе к Саске.

— С ним все в порядке, — сказал я и указал на трупы, — А вот их нужно срочно запечатать. У вас есть свитки.

Тот бросил на меня взгляд. Но не успел ничего сказать. В помещении резко стало тесно. Прибыла очередная команда АНБУ. И почему мне эти ребята уже не внушают былое чувство силы?

Их командир бросил на меня лишь один короткий взгляд, а уже через мгновения тела павших были спешно запечатаны в свитки, а те спрятаны.

— Нужно переговорить, — сказал их командир, и бросил взгляд на Какаши, — Вам нужно покинуть территорию Корпуса. Мы устанавливаем полный карантин.

Джонин лишь кивнул и также как и его клон до того, прыгнул в окно.

— Учиха Саске будет помещен в экранированное помещение. Мы приложим все силы, чтобы никто до него не смог добраться.

— Хорошо.

Для общения с ребятами из АНБУ мне пришлось проследовать в знакомый объект на скале, откуда вся Коноха смотрелась как на ладони. В сопровождении одного единственного проводника. Что собственно, можно сказать по самому общению? Да ничего существенного.

Я посидел наедине с одним из носителей масок, и пока я кратко пересказывал все, что увидел и услышал, тот быстро все записывал. Ну и время от времени задавал уточняющие вопросы. На момент схватки оперативник обратил особое внимание. Но как только я пересказал все, и даже доложил, что отправленный следом за вражеским диверсантом клон того потерял, меня вежливо попросили расписаться в одном документе и пожелав хорошего дня, отпустили. Точнее, отпустил меня человек, что со мной беседовал. Стоило выйти за пределы той комнаты, как меня под руку взял другой носитель маски и повел уже в другое помещение. Где поджидал очередной человек в маске, с точно такой же папкой, что была у допрашивавшего меня оперативника.

— Тот факт, что вражеский диверсант сумел проникнуть и уничтожить целую команду — это серьезный удар, — сказал он, раскладывая передо мной четыре листа с именами и приклеенными к ним фотографиями. Одно из изображенных лиц я уже видел — оно принадлежало тому АНБУ, которому я разбил маску во время стычки, — Мало того, это показывает, что у нас в деревне разгуливает человек, которому подобное под силу, так еще и наносит существенный урон нашей общей боеспособности. Про такую вещь, как нанесенный ущерб репутации и говорить не стоит.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Да, безусловно, оперативник дело говорит. Осталось дождаться, чего он хочет.

— В условиях, когда деревня находится не в лучшей ситуации, потеря целой команды подготовленных АНБУ — это серьезная проблема. Проблема с которой необходимо разобраться.

— Что вы этим хотите сказать? — спросил у него, хотя были у меня уже появились первые подозрения.

Вместо ответа на стол лег еще один документ. С точно такой же фотографией, разве что я прекрасно знал, кому принадлежала эта физиономия.

Я просто посмотрел в прорези его маски.

— Хотите, чтобы я попытался вернуть их к жизни?

Ответом был кивок. И сразу же последовало уточнение.

— Дело не в моих желаниях, Харада-сан, — сказал он так, что у меня впервые возник вопрос, а почему сейчас ко мне все обращаются не по кодовому имени, — Это дело безопасности всей Конохи. Равно как и дело исключительно вашей воли.

— Значит это просьба, а не приказ?

Последовал утвердительный кивок, сопровождаемый смешком.

— Боюсь, что у меня нет полномочий отдавать подобные приказы, — сказал он. Логичное утверждение.

Я задумался. Меня такая мысль посетила еще тогда, когда появился Какаши. Равно как и желание проверить, насколько быстро можно попытаться провернуть такой с позволения сказать, трюк не с пролежавшим в земле несколько дней трупом. Хм... А почему бы собственно и нет?

— Мне нужны детали.

— Какого рода детали?

— Место работы, кто будет ассистентом, оборудование и прочее. Или это все будет организовано в рамках Корпуса АНБУ в Госпитале?

Человек напротив кивнул.

— Специально для вас сейчас оборудуется новая лаборатория в одном из объектов АНБУ. Туда доставят хорошо известный вам 'каталог'. Что касается ассистента, то пока на этот счет не могу ничего сказать. Распоряжений еще не поступало.

— Хорошо. Значит на данный момент я к работе приступить не могу?

— Пока да. Но процесс подготовки не затянется, уверяю вас. Лаборатория в принципе действующая, просто нужно доставить оставшееся оборудование, и подтянуть некоторые материалы.

— Примерное время завершения?

— Думаю, максимум неделя. Скорее всего меньше. АНБУ заинтересованы в вашей работе, Харада-сан.

— Приятно это слышать.... Так, я могу быть свободен.

Все документы с фотографиями исчезли со стола, а вместо них лег лист бумаги с коротким отпечатанным текстом. Добровольное согласие? Хех, вот что называется бюрократия! Пришлось подписать.

— Приятно иметь с вами дело, Харада-сан.

Я покинул объект и вернулся в Корпус. Пройдя внезапно усложнившуюся процедуру входа, смог оказаться внутрь здания. И к своему удивлению обнаружил новехонькую дверь на месте выбитой Какаши. Оперативно работают, однако!

Неподалеку обнаружился Дайчи, что стоял и разговаривал с Кио. Выглядели оба мрачно, из нескольких разобранных при подходе к ним обрывочных фраз, выходило, что два ветерана осуждали бездарные действия охраны. Оно и понятно. Действительно, что это за режимный объект такой, если в него проникают как нечего делать и вырезают целую команду оперативников. Правда, вертелось у меня в голове то, что раз диверсант сумел провернуть такое, он как минимум был осведомлен об особенностях охраны, владел паролями, не говоря о мастерской маскировке под другого бойца АНБУ. Это высочайший уровень.... Хотя наверное, это все равно не умаляет проблемы самих бойцов. Все-таки их работа заключалась в борьбе с такого рода угрозами.

— О, герой дня! — сказал Дайчи, увидев меня.

— Дайчи-сан, Кио-сан! — поприветствовал ирьенинов, останавливаясь рядом с ними.

— Широ! — ответил Кио, — Отличная работа!

— Это вряд ли, — пожал я плечами.

— В отличие от тех парней, ты все еще жив. И охраняемый объект тоже. Так что, не скромничай, — возразил ветеран. Я бросил взгляд на свою руку. К этому моменту от следа столкновения с клинком не осталось ничего.

— Отлично было бы, если бы и те парни остались в живых, — не согласился я, — Мне следовало заметить, что вся команда охраны вышла из помещения, была уничтожена, а одного и вовсе заставили сыграть роль марионетки.

Дайчи отмахнулся от этого.

— У каждого свой профиль, — сказал он, вздохнув и бросил взгляд на новую дверь, — В любом случае, рад, что ты до сих пор жив.

— А я то как рад.

Короткая усмешка пробежала по лицам обоих, позже сменившись спокойными выражениями.

— Так, ладно Кио-сан. Нам с Широ надо заняться делами, — сказал Дайчи, маня за собой в сторону своего кабинета.

— Еще увидимся, — согласился полевой медик и направился по своим делам.

Когда мы оказались в нужном помещении, Дайчи бросил на меня уже совершенно иной взгляд.

— Понимаю, что это секретно, но тебе уже предложили 'дело'? — спросил он, выделяя последнее слово интонацией.

— Это секретно, но да, — кивнул в ответ, усаживаясь на свое место.

— Ты согласился? — прозвучал очередной вопрос.

— Я подписал соответствующий документ.

— А не прогадал ли ты? — настороженно спросил он.

— Если верить тому, что написано в документе, не думаю. В любом случае, это не будет равносильно тому, что я уже делал. Не тот масштаб в силу обстоятельств.

— Звучит логично.... Надеюсь ты будешь осторожен. Если что, то можешь рассчитывать на меня.

— Обязательно.

Он кивнул, усаживаясь за свой стол и вздохнув, извлек из ящика стола небольшую папку. Открыл и начал раскладывать несколько листов. Посмотрел на меня, как только все было закончено.

— Можешь ознакомиться, — сказал он, обведя рукой свое добро. Пришлось сделать это. И не успел я подойти к столу, как глазам бросилась фотография знакомой мне девочки. И знакомым именем.

— Получилось? — спросил я, пробегая глазами по документам с печатями, справками и записями. С ходу отметил, что немалая доля всех справок была подписана рукой одного известного мне человека. Что как раз сейчас смотрел на меня.

— Девочка по имени Хара Карин официально принята в Госпиталь на испытательный срок в соответствии с программой подготовки ирьенина начальной ступени. Ей выделена собственная комната в общежитии, назначен график начальной подготовки в соответствии с протоколами, ну и плюс выделен собственный куратор.

— Куратор?

— Человек, который будет присматривать за ней некоторое время. Хотя тебе это известно. Конкретно в данном случае, куратором является генин, которого нанял Госпиталь на эту роль.

— Генин?

— Не будь столь скептично настроен. Этого более чем достаточно.

— Это не скепсис. Скорее некоторая доля удивления. Я ожидал чего-то иного.

Дайчи усмехнулся.

— Можешь не беспокоиться. Пока девочка ведет себя так, как ей сказано, и живет нормальной жизнью, никакое лишнее внимание ей не грозит.

Я кивнул. Да, пожалуй, у меня развелась какая-то паранойя. Надо бы слегка расслабиться.

— Иными словами, Карин теперь временный гражданин Конохи с полным набором прав и обязательств. Пока ты будешь оплачивать ее обучение, проживание и снаряжение, с ней все будет хорошо. А после заверения курсов подготовки, она может стать полноценным гражданином Конохи. Или же покинуть деревню с возможностью в любой момент вернуться. Главное, чтобы она придерживалась установленных правил.

— Думаю, с этим она справиться.... У меня остается один вопрос.

— Сколько все это удовольствие обойдется? — насмешливо поинтересовался наставник, — Можешь не переживать, сильно беднее ты от этого не станешь.

Я посмотрел на него и закатил глаза. Кому что, а ему до сих пор не дают покоя мои деньги. Хотя, если подумать, то ведь это именно он до недавнего времени играл роль моей сберегательной кассы.

— Понял-понял, — рассмеялся он, но все равно подвинул ко мне что-то вроде набора квитанций. Хотя почему вроде. Это они и были.... Стоп! Ничего себе сумма получается! Это сколько это я должен зарабатывать, если такой ценник для меня не проблема? Вот уж счастье в неведении!

— А если серьезно, то я помню про твое желание быть для нее своего рода наставником.

— Своего рода? — покачал я головой, на что получил очередной смешок.

— Ну извини, настоящим наставником.... В общем, Широ, ты конечно, парень умный, но время от времени у тебя возникают сложности со складыванием простых чисел. Образно говоря. Или у тебя просто своя математика. Я не знаю.... Слушай внимательно. Ты, как человек, столь упорно стремящийся всеми силами скрыть девочку от всех, не говоря уже о самом факте вашей связи, должен обращать внимание на такие небольшие моменты. Ты у нас кто? Отвечу: ирьенин, на полном серьезе претендующий на А-ранг, причем, имеющий эту официальную квалификацию в рамках двух разных подразделениях — корпусах. Плюс АНБУ. Плюс гвардейский резерв. Плюс много кто еще, о существовании которого всегда помнят те, кто сидит выше нас. Скажи, как будет выглядеть, если такой человек неожиданно проявит интерес к простому голодранцу, который в Конохе-то официально сегодня появился?

— Кажется я понял, куда ветер дует.

— Это хорошо, что понял. Потому, не провоцируй пока ситуацию. Со временем, когда девочка пройдет первичную подготовку и освоит азы, возможно, начнет показывать более-менее приличные результаты, твой интерес уже будет куда как обоснованным. И логичным.

Не согласиться с этими выводами было нельзя.

— А кто будет заниматься первичной подготовкой?

Дайчи пожал плечами.

— Этого я тебе не скажу. Курсовая подготовка ведется разными специалистами. С ними я не пересекаюсь. Кстати, можешь спросить своего друга из Основного Корпуса. Он ведь проходил начальную подготовку у тех же специалистов.

Кивнул. Хорошая мысль.

— Спасибо, Дайчи-сан. Вы здорово мне помогли.

— Не стоит благодарностей, Широ.... К слову. Если тебе захочется увидеть девочку, думаю, это можно устроить. Правда, об этом уже подумай сам. У тебя в Основном Корпусе тоже есть свои знакомые.

— Спасибо. Обязательно!

Глава — 16

Битва за Лист

Миг, когда установленные приборы зафиксировали слабое сокращение мышц, приведшее в дальнейшем к первому удару сердца, был встречен участниками операции спокойно. Собственно, для них в самом факте сердцебиения не было ничего особенного. Всего лишь результат долгих и упорных трудов, на которые они вложили немало сил, времени и терпения. Да и если внутри них и были какие-либо эмоции, того самого времени для их проявления не хватало. Ведь работа не была завершена. И каждый, кто был вовлечен в процесс, до сих пор выполнял уйму разноплановых действий, направленных на исправное завершение всей сложной, трудоемкой и затратной процедуры. Вне зависимости от того, был ли это ассистент, или же тот, кто являлся ведущим специалистом в данном вопросе и главным ответственным лицом. Потому, когда первый писк аппарата пронесся по помещению, врачи обратили на это внимание мимоходом, просто и без затей подстроив собственную деятельность под новые условия. Вокруг операционного стола так и сохранилась полная тишина, лишь изредка нарушаемая почти бесшумными звуками шагов и короткими отрывочными переговорами между специалистами.

Впрочем, нельзя было сказать тоже самое о происходящем в другом помещении, что находилось за несколькими крайне толстыми и чрезвычайно крепкими стенами. То была небольшая по сравнению с размерами лаборатории и операционной комната, половину которой занимало внушительное оборудование, оснащенное не менее внушительным экраном, а вторую большой стол с множеством удобных кресел за ними. Стол был буквально завален множеством бумаг, а за ним собралась весьма представительная компания. Компания, каждый член которой пристально следил за всем, что транслировалось на экран. За той самой операцией, если быть точным. И в тот миг, когда до них донеся звук пискнувшего аппарата, не было никого, кто остался бы равнодушен.

Переглядывания, быстрые заметки, поиск среди бумаг, быстрые тихие переговоры между собой, и все это было приправлено атмосферой настоящего возбуждения и признаками чего-то, очень схожего с шоком. Если описать то, что творилось в их головах одной фразой, то лучше всего подошло бы: 'Они действительно сделали это!' Про все остальное, вроде скачущих вдаль мыслей, необузданного или же наоборот, крайне дисциплинированного воображения, амбиций, предположений, теорий — это пока оставалось в тени первых эмоций. Внимание, что до этого было приковано к экрану, стало жадным. Ведь каждое движение выполнявших операцию уже воспринимались совершенно иначе. То, что раньше казалось лишь чудом, неведомо каким образом случившемся на отдаленной базе, внезапно стало самой настоящей реальностью. Реальностью, которую они лицезрели своими глазами и слышали своими ушами.

Человек в маске, что сидел в самом краю, мало отвлекаясь на остальных членов коллектива, тоже сосредоточенно следил за происходящим. В отличие от остальных, рядом с ним на столе не лежало никаких бумаг. Лишь тонкая папка, что была у него на коленях, и которую он время от времени задумчиво сжимал в руках. До этого момента ее он открывал лишь однажды. В самом начале, когда заглянул сюда, после чего сразу же закрыл. В отличие от остальных, он не был специалистом, кому были важны детали, вроде применяемых препаратов, используемых накопителей чакры, прочего ценного оборудования, методов, приемов и прочего. Его волновали чуть иные категории. И на них он обращал внимание в первую очередь.

Между тем операция продолжалась. Медики по ту сторону экрана продолжали делать свою работу, последовательно выполняя те или иные действия, попутно делая пометки уже для себя. И если в первые полчаса после писка оборудования, никаких изменений не происходило, то вскоре аппаратура начала выдавать другие данные. Данные, что транслировались наблюдателям, и каждый из них, будучи не зря приглашенным на это с позволения сказать, 'мероприятие', мог сделать соответствующие выводы. О том, что испытуемый сейчас медленно, но верно идет на поправку, что пульс его крепнет, дыхание становится глубже, а чакра, что доселе неравномерно пульсировала в теле, стабилизируется.

Человек в маске тоже следил за этими показателями. По мере того, как они менялись, он все пристальнее вглядывался в них, периодически переводя свой взгляд на оперируемого, словно пытаясь разглядеть в экране эти изменения. Но время шло, а это у него не получалось. И тогда он впервые за долгое время перевел взгляд на прочих наблюдателей. Один из них, поймав его взгляд и прочитав немой вопрос, кивнул. И тогда папка снова была открыта. На одном из листов с фотографией и отпечатанным текстом, отмеченного одной галочкой, появилась еще одна.

— На данный момент все, — прозвучал из динамиков голос одного из медиков, что работал над оперируемым, — Его восстановление идет полным ходом, и лишь дело времени, когда все процессы завершаться.

— Согласен. Процесс идет, причем организм уже способен справиться с такого рода задачами самостоятельно, — ответил другой, — Его уже можно поместить в Госпиталь для последующей реабилитации.

— Пока повременим с перемещениями. Пусть пройдет немного времени. Уже потом организуем путевку в Госпиталь.

Медики начали спокойно собираться, явно не находя причин больше находиться в операционной. Один из них нажал на кнопку и в помещение вошел третий человек. В такой же медицинской форме.

— Присмотрите за ним, — спокойно сказал первый из оперировавших специалистов, — Все процедуры в соответствии с протоколами.

— Понял, — прозвучал ответ.

Когда медики, уже закончившие свою работу, выходили из операционной, человек в маске поджидал их у входа. Его руки сжимали ту самую тоненькую папку.

— Харада-сан, — коротко кивнул он одному из них, после чего перевел взгляд на второго, — Дайчи-сан.

Медики уставились на него с одинаково усталыми взглядами. Впрочем, сколько-либо изможденными их было трудно назвать. Человек в маске же в свою очередь сосредоточился только на одном из них — первом упомянутом. Второй посмотрел на него.

— Я пока пойду, — сказал он, кивнув, и получив ответный кивок, направился в сторону.

Человек в маске проводил его коротким взглядом, после чего полностью сосредоточился на оставшемся Харада.

— Простите за то, что отвлекаю вас. Вам наверняка необходим отдых после проведенной операции, — начал он.

— Давайте сразу к делу, — прервал его тот, махнув рукой.

— Как скажете. Мне поручили следить за операцией и так сказать, оценить ее результаты.

Харада слегка наклонил голову. Человек в маске продолжил.

— Я их оценил. И потому, хотел бы пригласить вас кое к кому.

— К кое к кому? А этот кое кто не подождет некоторое время, пока я не приведу себя в порядок после работы? — в голосе медика прозвучала мало прикрытая ирония. Правда к чему именно была приплетена эта ирония, его собеседник не понял.

— Боюсь что я должен настоять на этом. Не волнуйтесь. От вас не потребуется ровным счетом ничего, что могло бы утомить вас или же напрячь. Скорее даже это могло бы помочь вам немного прийти в себя.

Харада хмыкнул, но возражать или иронизировать дальше не стал.

— Ладно. Давайте, ведите меня к этому 'кое к кому', — ответил он.

— Следуйте за мной, — оживился человек в маске и быстро повел того по коридору.

Лаборатория, совмещенная с операционной, да и сам весь объект, спешно переоборудованный под новые задачи, находился за пределами жилых районов деревни. И для того, чтобы до него добраться, требовалось преодолеть немало препятствий. Даже для тех, кто обладал соответствующей подготовкой. Собственно поэтому, посвященные предпочитали пользоваться подземным проходом, что вел до него с территории одной из баз АНБУ.

Человек в маске с медиком также прошли по этому же подземному проходу. Правда, вышли они через совершенно другую дверь. Дверь, что вывела их в пустой коридор, с единственной дверью на другом конце.

— Мы пришли? — спросил недоуменно Харада, когда они остановились прямо перед ней. Проводник не торопился каким-либо образом привлекать к себе внимание кого-то по ту сторону.

— Почти, — коротко ответил тот, продолжая ждать, при этом оставаясь практически неподвижным.

— Ну как знаете, — пожал плечами медик, тоже уставившись в дверь.

Дверь, кстати, была изготовлена из металла и покрыта причудливой гравировкой. Сложная паутина непонятных узоров и символов, вплетенных в один сложный и многомерный рисунок. Чем-то она напоминала вязь символов, используемых при создании печатей, но так ли это на самом деле сказать медик не мог. А спрашивать он не стал.

Ожидание длилось недолго. Спустя несколько минут раздался едва слышный щелчок и дверь, неестественно тихо для своих размеров, толщины и массы, отворилась, открывая взору вид другого коридора. Практически такого же, что оставалась за спиной гостей, разве что освещенного получше, да и обставленного побогаче. На стенах отчетливо виднелись следы недавней покраски, светильники казались лучше да и ярче. Плюс в этом коридоре было куда больше дверей с обоих сторон. И каждая отличалась своим уникальным цветом.

Они прошли этот коридор весь, пока не остановились у самой крайней, выкрашенной в серо-стальной цвет, и имевшей на себе ту же необычную гравировку, что и входная. На этот раз ждать не пришлось. Путь открылся спустя секунды после того, как они остановились. И на них сразу же дыхнул теплый воздух, наполненного легким, почти каким-то цветочным ароматом. А перед ними появилась картина очень внушительной комнаты.

— Прошу, — сказал человек в маске, указав направление, а сам уступив дорогу, — Вас ждут.

Харада посмотрел на него, пожал плечами и шагнул вперед. Человек в маске зашел следом.

Комната была и в самом деле внушительной. Размерами она превосходила ту, что служила лабораторией и операционной для того же Харады почти вдвое. И почти половину ее составляли массивные шкафы, доверху заполненные огромным множеством книг, свитков и папок. Оставшаяся половина же представляла собой достаточно уютное подобие рабочего кабинета. Деревянный стол, несколько удобных кресел, красиво украшенная циновка на полу. Отличное освещение от нескольких светильников, чей мягкий свет лился с потолка, словно обволакивая все пространство теплым дождем. И в центре всего этого великолепия, за тем самым столом сидел человек. Что характерно, тоже в маске.

— Харада-сан, — сказал он, вставая в тот же миг, когда медик вошел в помещение, — Рад видеть!

— Надеюсь сказать тоже самое, — ответил тот, посмотрев на своего проводника, который обойдя его, положил перед хозяином комнаты свою тоненькую папку и немедленно удалился.

— Полагаю, с этим мы разберемся, — спокойно кивнул хозяин, указывая на кресло перед столом, — Присаживайтесь.

Они оба уселись, а на столе немедленно появился поднос с несколькими тарелками и небольшой бутылью и двумя чашами. От всей посуды так и веяла казенщина, и медик подозревал, что вполне возможно на донышке каждого предмета можно найти прописанный инвентарный номер. Но совсем другие впечатления оставляло то, что находилось на этой посуде. В тарелках лежало несколько больших кусков не то мяса, не то рыбы, щедро приправленного необычного вида соусом. От всего этого шел невероятно приятный и подстегивающий аппетит запах.

— Вы верно голодны, — сказал хозяин, указывая рукой на тарелки, — Не стесняйтесь. Это все для вас.

Он тут же налил из непрозрачного бутыля золотистый напиток, от которого донесся тот самый легкий цветочный аромат, что витал во всей комнате. А после сделал то, чего медик не ожидал — он снял свою потертую маску, открывая тем самым лицо. Бледноватое, с серьезным взглядом серых глаз, под которыми можно было легко разглядеть образовывающиеся мешки, не сказать что старое, но уже и явно не молодое.

— Не сочтите за невежливость, — начал он, выпивая ту самую золотистую жидкость из своей чаши, и явно получая от этого определенное удовольствие, — Но называть свое имя я не буду. Даже если бы я его вам назвал, оно все равно ничего бы не дало. Оно мало кому известно, а те, кому известно, ассоциируют больше с этим, — он указал на свою маску, — и тем, что она собой олицетворяет. Но я могу показать вам мое лицо. Думаю, вы знаете, что это означает.

Харада молча кивнул. В этот момент он мало задумывался о таких вещах, как о возможности изменить свою внешность или иных способах маскировки. Для него происходящее было исключительной демонстрацией серьезных намерений и проявления большого доверия. Или же попытки это доверие завоевать.

— Вы ешьте, — снова указал на еду и питье АНБУ, наливая себе новую порцию золотистого напитка, — Думаю, после длительной операции вам необходимо подкрепить свои силы.

— Благодарю, — сказал медик, пододвигая тарелку ближе к себе и пробуя один кусок. Быстро оценив вкус и качество приготовленного блюда, он уже с куда большим рвением начал поглощать предложенную еду. А когда тарелка опустела, попробовал и золотистый напиток, — Какая хорошая вещь!

— В силу моих служебных обязательств, мне нельзя потреблять саке или что-то вроде того, — коротко пояснил АНБУ, — Но мне как-то удалось найти эту замечательную вещь во время одной из миссией. Отличная штука для настроения, здоровья и отдыха.

— Благодарю еще раз, — кивнул медик, с позволения хозяина наливая себе вторую чашу, — Никогда ничего подобного не пробовал.

— Рад, что услужил, — кивнул тот, отпивая снова со своей чаши, — Полагаю, теперь Вы готовы выслушать меня и мое дело.

— А куда мне деваться, — усмехнулся Харада, откидываясь на спинку кресла, — Значит, помимо моей нынешней деятельности, АНБУ заинтересованы еще в чем-то?

АНБУ вместо того, чтобы ответить на вопрос, открыл папку и извлек тот самый документ, что был помечен двумя галочками. Быстро просмотрел глазами, словно что-то уточняя, а потом положил его перед медиком. Тот не стал брать бумагу в руки. Взглянул издалека, и перевел взгляд на хозяина.

— Я уже видел этот документ, — сказал он, — Он принадлежит тому парню, с которым мы работали сегодня. Хотите сказать, что дело как-то связано с ним?

— Когда вы спросили, нужно ли АНБУ что-то помимо нынешней вашей работы, я не мог подобрать какой-либо другой ответ, кроме 'нет'. Нет, Харада-сан, на данный момент наша структура чрезвычайно заинтересована непосредственно в этом аспекте вашей работы. И ничего другое нас не интересует. Или интересует, но только если это либо связано с данным аспектом, либо же навязано нам распоряжениями вышестоящего начальства.

Он замолчал на время, вновь отпил из своей чаши, а потом задумчиво продолжил.

— Все это время, с самого момента начала вашей операции, мои люди постоянно наблюдали за ее ходом. Несмотря на то, что мне было известно то, что вам когда-то удалось провернуть нечто подобное, я честно говоря, полагал, что во второй раз сделать такое будет невозможно. Что это случайность, чудо или же искусная подделка, суррогат, если угодно. Но сегодня, когда мой человек увидел не просто успешное повторение того эксперимента, так еще и обратил особое внимание на скорость, то это стало для нас приятным сюрпризом. И игнорировать такое я попросту не мог.

— Приятно слышать, — хмыкнул Харада, дотронувшись пальцем до документа и повозив им по столу, — Но до сих пор не понимаю причины этого разговора.

— Думаю вы поймете, — ответил хозяин, наливая себе очередную порцию, — Позвольте мне продолжить.

— Воля ваша, — пожал плечами медик.

— Тот человек, лицо, имя и прочие данные которого записаны на этом листе — это довольно молодой парень. Во время прошлой большой войны он был еще ребенком, но успел в ней поучаствовать. Получил серьезное ранение, но выкарабкался. Во время войны с Облаком он также не остался в стороне. Сражался в числе многих, добыл ценного пленника, проявил себя с лучшей стороны, если говорить вкратце. Отличный шиноби. В структуру АНБУ он попал через несколько лет после этого, прошел всю необходимую подготовку и выполнил множество миссий. И до того злополучного дня, когда вражеский диверсант под видом одного из наших просочился в Госпиталь, он служил Конохе непрерывно. И не собирался завершать эту службу, хотя многие из тех, кто начинал вместе с ним, давно покинули структуру, предпочтя более спокойную жизнь простых ниндзя.

Он замолчал на некоторое время, прошелся взглядом по шкафам с книгами, задумчиво попивая золотистый напиток, а потом снова взглянул на медика.

— Этот парень был одним из моих людей все эти годы. Одним из хороших людей. Да, может сил у него не столь много, как могло бы быть, но он был профессионал. Хороший боец и оперативник. А я ценю таких людей. Всегда ценил.... И то, что вы, Харада-сан, вернули его к жизни — для меня не просто возвращение в строй боевой единицы....

— Возможно он не вернется в строй, — вставил свое слово ирьенин, — Есть риск, что восстановление пройдет не в полной мере. Не для возвращения к службе.

Хозяин проигнорировал эту реплику.

— Можете считать меня сентиментальным, хотя род моей деятельности и все то, что я делал всю свою жизнь мало способствуют такому качеству человеческой души, Харада-сан. Но мне всегда было горько от того, что хорошие парни гибнут во время миссий и безызвестными уходят в Чистый Мир. Нет никого, кто мог бы оценить их жертву. Я ценю своих людей, Харада-сан. Для меня тот факт, что кто-то способен дать им второй шанс — это чудо. Настоящий дар богов, сидящий сейчас напротив меня.... Потому я пригласил Вас сюда для того, чтобы выразить свою благодарность. Спасибо вам, Харада-сан.

Наступила неловкая тишина. Ирьенин, от таких слов замешкался, былая ироничная уверенность в себе словно куда-то испарилась. АНБУ молча наблюдал за его ерзаньем на месте, попытку вставить слово. И не торопился что-либо говорить сам, равно как и не торопил его.

— Немного непривычно слышать такое, — через некоторое время ответил наконец, медик, взяв себя в руки, — Особенно от АНБУ, уж извините за такие слова.

— Да, ваша работа и раньше оказывала очень серьезную помощь нашим ребятам. Но к сожалению, тогда я не обратил на это нужного внимания. Либо был слишком занят, либо просто слеп. Но сейчас я выражаю вам свою благодарность.

Харада некоторое время молчал. Прикрыл на пару секунд глаза, после чего упер свой взгляд на АНБУ.

— Вы ведь вызвали меня не только за этим, — сказал он, скорее утверждая, нежели спрашивая. Хозяин слегка наклонил голову набок. А потом подался вперед.

— Я же сказал вам, Харада-сан, что ценю своих людей, — ответил он.

— И вам нужно, чтобы ваши люди продолжили возвращаться к жизни, — продолжил медик.

— Совершенно верно. Возвращение в строй моих людей, которых я раньше считал потерянными — это то, о чем я раньше не мог и мечтать. Считайте, что сейчас мои мечты сбываются.

— Звучит разумно, — потянул Харада, потерев подбородок и бросив взгляд на фотографию спасенного им бойца, — Но я итак собирался заняться этим делом. И без просьбы лично от вас.

— Я не говорю о возвращении в строй только этих четверых, Харада-сан. Я говорю о постоянном выполнении подобных операций. Разумеется, в рамках возможного, хотя вы сами приложили немало усилий для того, чтобы эти рамки оказались почти необъятно широки.... Каждый раз, когда возникнет такая необходимость, каждый боец АНБУ, которому потребуется подобного рода помощь — это то, о чем я вас прошу. Не прошу как человек, обладающий властью над вами, только потому, что и вы сами являетесь частью нашей структуры. Я прошу как тот, кто ценит подобные ваши способности и возможности, равно как и готов применить свои способности и возможности, чтобы удовлетворить некоторые ваши желания.

Харада хмыкнул. И тоже подался вперед.

— Возможно, это прозвучит как-то не так, но я просто не могу не сказать этого слова. Например?

АНБУ слегка прищурился.

— Поддержка АНБУ, — ответил он, — Возможно, будучи человеком, и без того всю свою жизнь в Конохе проведшего как часть нашей структуры, явно или нет, у вас нет каких-либо проблем или сложностей.... Которые могла бы решить целая организация, вроде нашей. И возможно, вы еще не понимаете, что может дать такая поддержка, такой союзник за вашей спиной. Но поверьте мне, есть много чего, на что мы можем повлиять. И чем можем вас обеспечить.

Харада кивнул. Но уже через минуту задал другой вопрос.

— А то, что я, будучи частью АНБУ, буду требовать что-то взамен, хотя вроде бы спасаю своих же товарищей — это не будет смотреться немного странно?

Тон его голоса все также содержал какую-то долю иронии. Как бы демонстрируя, что он задает эти вопросы не совсем всерьез. Хотя не нужно было быть умником, чтобы понять, что это не так.

— Спасти человеку жизнь — это долг каждого товарища, — ответил хозяин, — А вернуть ее обратно после того, как ее отняли.... Думаю, это уже совсем другая история. На все есть своя цена. За все требуется платить.

— Звучит разумно. Знаете, я не против выполнять такого рода работу. Тем более, я уже ее выполняю. И буду выполнять, пока все это и в самом деле вписывается в рамки разумного. Да и отказывать, кажется, не умею.... Но....

Он замешкался, подбирая слова и словно пытался помочь себе руками, выполняя странные жесты. АНБУ немедленно пришел ему на помощь.

— Возможно, вас все же смущают мои слова о поддержке АНБУ. И пока не знаете, что можно попросить в качестве первой услуги с нашей стороны. Позвольте вам помочь в первом вопросе. Что вы скажете, если получите повышение по службе?

— Я итак недавно получил что-то, что, как мне объяснили, является чем-то вроде повышения, — усмехнулся Харада, — Не думаю, что мне нужно еще одно такое повышение.

— Я говорю о другом, — спокойно ответил хозяин, — Что если вы вместо ранга В получите что-то повыше. Причем, во всех Корпусах Госпиталя. Или быть может предоставить вам полноправное звание джонина?

— Зачем мне звание джонина? — недоуменно спросил медик.

— Дело не в необходимости, а в возможности вам это звание предоставить. Но главное, это безусловно, ранг ирьенина. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Как положительными, так и отрицательными.

— Хм.... Кажется мы поняли друг друга. Что же. Как мной и было сказано, я не против работать в данном ключе. А что касается ранга.... Для меня это не столь важно.

— Это лишь пример. Все остальное мы можем обсудить позже. По мере необходимости. Поверьте, Харада-сан. Подобный союз с АНБУ — это выгодное сотрудничество.

— Не буду спорить.

— В таком случае, полагаю, мы договорились. Будьте готовы получить повышение в ближайшее время, Харада-сан. И помните: АНБУ рассчитывает на вас.

— Благодарю за доверие.

Ирьенин и хозяин попрощались, после чего первого забрал человек в маске, до этого исполнивший роль проводника. Как только они вышли, а дверь за ними закрылась, хозяин снова уселся в кресло и в его руках появились все четыре документа. Личные карты той команды, что были убиты во время их миссии по охране Учиха Саске. Внимательно всмотревшись в лицо человека, чья карта была помечена двумя галочками, он отложил ее в сторону. Через мгновение за ней последовали и остальные. Оставшийся документ с фотографией малоприметного человека он рассматривал дольше всего. И вздохнув, вложил в папку. А за ней последовали и все остальные.

— Еще немного, сын. Еще немного, — сказал он тихо, и допив из своей чаши, встал и направился к выходу. На ходу он осторожно провел рукой по шершавой поверхности надетой незадолго перед прощанием с ирьенином маской. Несмотря на все невзгоды, у главы АНБУ было много дел.

Тренировка шла не шатко, ни валко. Ученик старался, прилагал все силы, раз за разом, словно мантру повторяя слова наставника, неоднократно произнесенные тем в самых разных вариантах с сохранением общей сути. Кое-что вроде бы даже получалось. Например, ему наконец-то удалось не просто почувствовать ту энергию, что в него вливали, но и постараться поглотить ее самостоятельно. Вот только общий прогресс не радовал.

Не сказать, что в голосе наставника, внимательно наблюдавшим за ним, проявлялись нотки раздражения, да и во взгляде его нельзя было уловить нечто подобное. Однако что-то подсказывало молодому ирьенину, что ожидания явно были завышенными. Впрочем, возможно он перекладывал свои ожидания и свое разочарование в собственных способностях и раздражение на свой прогресс на учителя. Ведь когда он брался за это дело, то рассчитывал на быстрое освоение.

— Давай еще раз, — прозвучал голос наставника, и Ямада Ясуо тяжело вздохнув, снова уселся на пол и принялся сосредотачиваться на окружающей его энергии природы. Некоторое время ушло на достижение неподвижного состояния. Не то, чтобы наблюдавший за его действиями учитель первоначально настаивал на подобном. Он, кажется полностью оправдывая свои собственные слова о малом опыте наставничества, вообще забыл про такой аспект. И молодой ирьенин использовал вычитанную в какой-то старой книжке методику.

— Сосредоточься, — прозвучал голос Харада, который всегда был недоволен тем, как он достигает состояния спокойствия и готовности к контакту с энергией. Ямада полагал, что причина здесь заключается в нетерпении опытного мастера, который выполнял это действие также легко, как дышал. Впрочем, терзали его и некоторые сомнения, что таким образом он оправдывает свою собственную излишнюю медлительность. Да, водился за ним такой грешок — трудно ему было успокоиться и войти в состояние этакого транса. И то, что во время операций сосредоточиться ему было в разы легче, нисколько не помогало.

— Стараюсь, — выдохнул он, стараясь ощутить окружающее поле силы.

'Когда я только начинал, энергия казалась мне зеленоватым туманом' — вспомнились слова наставника, сказанные во время первого занятия, — 'Сосредоточься на этом тумане. Поверь мне, он везде'.

Через легкую нервную дрожь ему наконец удалось преодолеть какой-то внутренний блок и мгновением позже словно легкий холодок коснулся его кожи. Странное и немного неприятное ощущение всегда предвещало присутствие той самой силы. Хорошо. Значит он снова смог.

— Хорошо. У тебя получилось. Теперь сосредотачивай энергию внутри, — услышал он голос, звучащий будто бы со всех сторон. Пугающая особенность, которую он открыл еще при первом подобном контакте, когда наставник решил проверить его. Тогда тот каким-то образом преобразовал окружающую энергию в последовательность сигналов, воспринимаемых словно произнесенные слова.

Произносить уточняющие вопросы было нельзя. Как только он шевельнется, собьется с ритма дыхания, то транс полетит к чертям. И контакт сорвется. Придется вновь полагаться на память и подсказки наставника, которые, к сожалению, не всегда соответствовали тем вопросам, которые были необходимы ему. Слишком часто Харада думал совсем не так, как он, и видел картину под совершенно иным углом. Опять же сказывался опыт.

'Туман на первых этапах впитывается в дыхательном ритме. Установив контакт с энергией, ты сосредотачиваешь ее внутри себя в процессе дыхания. Со временем, когда накопиться опыт и усилится контакт, энергию можно будет поглощать быстро и без подобной привязки' — прозвучал в памяти отрывок лекции. Ямада начал дышать, стараясь сосредоточиться на том самом холодке вокруг него. Процесс пошел. Холодок словно проникал внутрь и накапливался там.

'Почему энергия отдает холодом?' — вспомнился собственный вопрос после первого успешного контакта.

'Думаю, это индивидуальные особенности' — был ответ, — 'Я воспринимаю ее совершенно иначе'.

'Надеюсь при концентрации внутри меня этого холода, я не замерзну'

'Надейся...'

— Неплохо держишь темп, — услышал он до боли знакомые слова. Харада всегда произносил их на этом этапе. Только вот почему он никогда не чувствовал какого-либо роста?

Поток времени привычно утратил свое значение. Полностью погруженный в процесс, ученик продолжал дышать, сосредотачиваясь на окружающем его 'тумане'. Холодок проникал внутрь его тела, а он старался вспомнить наставления учителя, которые слышал до этого. Не думать о собственной чакре. Не думать о целях. Не думать о чем-то, что лежит за гранью этого холодка и тумана. Лишь дыхание. Лишь собирание силы внутри. Расширение канала, которым он контактирует с окружающим его уникальным энергетическим полем. Наработка опыта.

— Стоп! — услышал он внезапно команду, в тот момент, когда у него зародилось мимолетное ощущение, что процесс пошел чуть лучше.

Замешкавшись на мгновение, Ямада с трудом отринул в сторону контакт с невидимым туманом. Привыкнув к монотонному процессу, было не так легко заставить себя не поглощать эту энергию дальше.

— Открой глаза! — услышал он настоящий голос Харада, а не тот, что звучал отражением поля природной энергии. Повиновался.

Наставник сидел на том же месте, что и до того, как он погрузился в транс. Разве что слегка подавшись вперед и смотря на него куда более внимательным и вдумчивым взглядом. Его красноватые глаза словно пронизывали своим взглядом и молодой ирьенин отчетливо понимал — они видят куда больше, чем другие. Ведь сейчас человек напротив тоже использовал природную энергию.

— Что ты чувствуешь? — немедленно задал вопрос Харада, не давая излишне долго задумываться над тем, откуда он, Ясуо, знает, что тот использовал ту самую энергию. Глаза учителя не отличались от обычных.

— Дайте немного проанализировать себя, — попросил ученик, вдохнув глубже и взявшись за изучение собственного состояния. Изменения...были. Определенно были. Он чувствовал, как несколько повысился уровень его чакры. Не сказать, что намного, но все же, — Уровень чакры возрос. Процентов на десять. Может чуть больше. Сама чакра кажется немного плотнее.... И такое чувство, что долгое сидение на одном месте совершенно не сказалось на общем состоянии организма.

— Убедись в этом, — посоветовал Харада, не сводя с него взгляда. Ямада снова повиновался. Встал. Потянулся. Пошевелил руками и ногами. Повертелся на месте. Для пущего эффекта, попрыгал.

— Да. Самочувствие идеальное. А ведь я просидел неподвижно... — он бросил взгляд на часы, — Часа полтора....

Сознание быстро зацепилось за потраченное время и настроение упало. Как много ему пришлось сидеть и дышать просто для достижения такого эффекта.

Учитель между тем просто кивнул.

— Хороший показатель, — сказал он после, — Неплохое начало.

Ямада отвлекся от собственных переживаний. Слова человека напротив немного не вязались с его собственным мироощущением.

— Продолжим, — между тем сказал тот и что-то в нем неожиданно изменилось. Что именно ученик понять не успел, но почувствовал это вполне отчетливо, — Прежде чем я вынесу тебе какой-либо вердикт, проведем дополнительную проверку твоих успехов. Готов?

— Да, — ответил он, хотя и не был в этом уверен.

— Скажи мне, что ты видишь, — прозвучала команда. И ирьенин сосредоточился.

То самое неуловимое, но все же чувствующееся изменение в наставнике определенно было ключом. Он пытался анализировать все, что он чувствовал при взгляде на сидящего напротив. Собраться, разглядеть. Некоторое время он словно пытался зацепиться за невероятно скользкую ледяную стену без помощи чакры. Но потом, словно бы случайно, он увидел. Или ему показалось, что увидел.

— Вы постоянно меняете концентрацию поглощаемой природной энергии. Она становится то меньше, то больше.

— Хорошо, — ответил Харада, слегка изменив свою позу, — Попробуем кое-что другое. Скажи, когда почувствуешь.

Наставник казалось бы застыл. Превратился в некое подобие неподвижной статуи, что смотрела немигающими глазами на ученика. А через мгновения ученик ощутил какое-то движение вокруг себя. Вздрогнул, ощутив, как это что-то, практически невидимое, словно обретя центр тяжести у него за спиной, начало формировать нечто ощутимое. Объемное. Стремительно обернувшись он ничего не увидел. Сначала не увидел. А потом, когда немного сосредоточился, вздрогнул во второй раз. Ведь там стоял призрачный силуэт его наставника. Будто бы сотканная из едва заметного зеленоватого тумана тень, имеющая объем, более или менее четкие контуры и что-то еще. Что-то, что ему определить так и не удалось.

— Это вы? — спросил он, невольно шагнув назад, когда он почувствовал взгляд этой тени.

— Это определенно хорошо, — услышал он ответ за своей спиной и в миг, когда он уже стремительно поворачивался, мельком заметил, как таяла тень.

Харада перестал напоминать статую и смотрел на него спокойным осмысленным взглядом.

— Что это было? — не удержался от вопроса Ямада, успокаиваясь.

— Это, мой дорогой друг, ясное свидетельство того, что твой прогресс движется хорошим темпом. Тебе удалось собрать достаточно энергии для того, чтобы чувствовать мои манипуляции.

Харада говорил, при этом поглядывая по сторонам несколько задумчивым взглядом.

— Безусловно, поглощаемый объем и время, затрачиваемое на это пока оставляет желать лучшего. Но учитывая то, сколько мы занимаемся и имеющиеся у тебя нынешние объемы чакры — это безусловный прогресс. Причем, достаточно быстрый. Если я что-то в этом деле понимаю, то по мере накопления опыта, частоты контактов, планомерного роста поглощаемой природной энергии процесс лишь будет ускоряться. Повысится скорость соединения, поглощения, объем как поглощаемой энергии, так и, скорее всего, самой чакры. Тело будет приспосабливаться к изменениям.... Сложно сказать, как долго потребуется времени для достижения идеального баланса, контроля и прочих составляющих. Но приемлемые результаты мы должны получить в скором времени. Если прогресс будет сохраняться в нынешнем темпе.

Ямада забыл о своем вопросе, пока переваривал сказанное. А потом наставник добавил:

— Все, что я перечислил, мы можем назвать первым этапом и первым вариантом полноценного развития в этой области. Но наша задача — это достижение именно высокого уровня контроля и накопление опыта. Чтобы можно было реализовать второй вариант.

— Дерево?

— Да. Полное подключение к силе дерева с возможностью работы без долгого вхождения в транс. Как в моем случае.

Мысли завихрились в голове. Дерево уже долгое время являлось частью той картины реальности, что он построил в своей голове. Инструмент, который был создан исключительно для того, чтобы концентрировать и фильтровать природную энергию особым образом. Именно силу, взятую у этого древа, внедрили в его тело для того, чтобы пробудить способность к контакту. Чтобы при физических изменениях, ничто в метаморфозах не напоминало одного весьма неблагонадежного человека с отвратительной репутацией. Вот только даже будучи осведомленным о возможности черпать силу непосредственно от дерева, он до этого момента мало понимал, когда ему откроется доступ к этому. Когда молодой ирьенин, только начавший осваивать новую стезю, окажется в силах немедленно связаться с этим инструментом и получить от него достаточно сил для любого действия? Так, как это может делать наставник — единственный человек, на данный момент способный на такое. Ему было известно, что Харада вроде бы разрабатывал методику, дающий такую возможность. Но сказанные сейчас слова будто бы говорили, что скорее всего придется идти более естественным путем — тропой тренировок, плавного установления связи с природной энергией в целом, и силой древа в частности.

По виду учителя сказать что-либо определенное было нельзя. Он продолжал сидеть на своем месте, задумчиво изучая носок своей правой обуви, будто бы найдя в ней невероятную загадку. Потому Ямада лишь вздохнул и прикрыв на мгновения глаза, медленно выдохнул.

— Значит, пока тренировки? — спросил он, привлекая к себе внимание.

— Разумеется. Каждый день, вне зависимости от выходных дней и вроде того. Несмотря на дежурства, загруженность и прочие моменты. Если не может заниматься оригинал, то место его занимает клон. Если не может прийти оригинал наставника, значит заменой будет уже его копия. Как это случилось сегодня, — выдал тираду Широ, откидываясь немного назад и подняв взгляд на ученика, — Главное наработать базу. А там уже посмотрим. Возможно даже сумеем серьезно ускориться.

В этих словах Ямаде причудилось уже совершенно иное, нежели долгие и упорные тренировки до победного конца. Может даже, что разработка универсального метода соединения ведется. Просто наставник по своим причинам пока не торопиться их раскрывать. Что же, хорошо.

Мысли о тренировках и о хитрых приспособлениях или же способах управления природной энергией воскресили в памяти таинственный образ призрачной тени. Ту, что он увидел пару минут назад.

— У меня вопрос, Широ-сан! — сказал он, подготавливая свой вопрос так, чтобы наставник от него не смог легко отмахнуться, — Тот образ, что вы сформировали у меня за спиной — это один из способов управления природной энергией? Обладая большим опытом, можно творить подобное?

Харада мгновение смотрел немигающим взглядом, а потом хмыкнул.

— Отчасти, — ответил он, а вокруг его глаз образовались тоненькие морщинки, — Когда ты сможешь освоить контакт с природной энергией на более глубинном уровне, то и тебе откроются новые возможности.

— Это впечатляет! — восхитился ученик, — Невидимый разведчик, которого обычный шиноби засечь не сумеет!

— У данного приема есть свои недостатки. Возможно, кода-либо ты окажешься в том состоянии, чтобы задумываться о них всерьез. Сейчас соберись и сосредоточься на других задачах.

— Без проблем. Хотя пожалуй, на сегодня следует закончить. Пусть сил у меня полно, но ночное дежурство никто не отменял. А к нему еще стоит подготовиться.

Ямада несколько неуверенно посмотрел на Широ, что все также сидел. Тот в ответ кивнул.

— Да. На сегодня хватит. Мы оба прекрасно знаем особенность адаптации человеческого тела к новым условиям и происходящим в нем изменениям под влиянием тренировок. Подойди.

Ученик шагнул к наставнику, и тот схватил того за руку. Через короткий промежуток времени он ощутил, как недавно попавшая в тело сила попросту исчезла. Резкая потеря постепенно приживавшейся энергии неприятно отразилась на самочувствии. Словно изнутри извлекли стальной стержень и заменили его чем-то попроще и помягче. Да и настроение почти подкосилось. Неприятно!

— Пока я буду помогать тебе с этим. Но потом все сам. Считай это тоже частью тренировки.

— Понял.

Ясуо отошел и присел на другой стул в стороне. Достав флягу, отпил воды. Несколько раз глубоко вдохнул, приводя себя в порядок. За его действиями Харада следил спокойным взглядом, не торопясь что-либо предпринимать со своей стороны. Впрочем, по всей видимости у клона никаких других забот не было.

— К слову сказать, — заговорил ученик, вспомнив кое-что, — Вы спрашивали меня о группе по подготовке новых ирьенинов по дополнительным программам.

Стоило Широ услышать эти слова, его железная невозмутимость дала трещину. В глазах мгновенно зажегся огонек интереса. Он даже слегка подался вперед.

— Да... — сказал он выжидательным тоном.

— В общем да, действительно меня намерены привлечь к их подготовке. Только через некоторое время. Когда они освоят первейшие теоретические аспекты. Я так понимаю, то вы решили подсобить моей дополнительной нагрузке.

Ямада усмехнулся, глядя на аналогичный смешок клона.

— Не воспринимай мои возможности чрезмерно высоко, Ясуо. Я просто попросил кое-кого подсказать кое-кому, что кое-какой молодой ирьенин намерен в будущем обзавестись семьей и нуждается в дополнительном заработке. Кто бы мог подумать, что люди столь серьезно отнесутся к невинному проявлению заботы со стороны одного из коллег.

— Ага. Так я и подумал. Спасибо вам большое за заботу!

— Давай прервем этот поток сарказма и сосредоточимся на некоторых других аспектах, о которых ты наверняка хотел упомянуть, когда решил вспомнить про все это.

Ясуо сохраняя усмешку на губах, пожал плечами.

— Разумеется, предложение о возможном дополнительном доходе меня заинтересовало и будучи ответственным человеком, решил проявить большое участие сразу. Потому просмотрел как материалы подготовки, так и списки студентов, психологические тесты и прочие интересные документы, связанные с этим. Вывод однозначен: ничего плохого ни по одному из тех нескольких человек сказать нельзя. Но вас ведь интересует кто-то конкретный.

Харада кивнул.

— Девочка, которую вы мне не называли, но посмотрев на которую я сразу все понял, также как и остальные, вполне неплохо обустроилась. Я расспросил об этом ее куратора, тех людей, кто уже проводит занятия. В рамках, так сказать, профессионального интереса.

Клон снова кивнул.

— Пообщаться лично я посчитал преждевременным, потому оценки только такие. Хотя, полагаю, и этого должно быть достаточно.

— Думаю что так, — согласился Широ, хотя в его голосе все же прозвучало некоторое сомнение. Сомнение, которое Ямаде показалось странным.

— А почему бы самому не разобраться с этим вопросом? Раз уж вы настолько сильно заинтересованы в ее будущем? Возможно, это и не совсем мое дело, но не думаю, что вам стали бы отказывать в участии при обучении или же простом общении?

Вопросы были слишком простыми. И наверное даже через чур наивные. В конце концов ирьенин что-то да понимал. Только вот его интересовали несколько иные моменты. Моменты вроде доверия.

— Пока еще слишком рано, — ответил клон, бросив взгляд в сторону, — Возможно я и в самом деле мог бы добиться большего в этом направлении, стоило бы лишь приложить больше усилий и твердости. Но если жизнь в Конохе меня чему-то и научила, так это осторожности и выдержке. Я не люблю спешить.

— Это конечно разумно, Широ-сан, но стоит ли ради каких-то одних принципов столь сильно беспокоиться о человеке, и при этом даже опасаться приблизиться к нему?

Харада задумался. Несколько мгновений внутри него словно шла некоторая борьба, которая скоро исчезла под снова возобладавшим абсолютным спокойствием.

— Может ты и прав, — задумчиво ответил клон, потерев подбородок, — И стоило бы действовать более открыто.... Но не так-то просто пересилить свои убеждения и привычки. Равно как и свою рациональную суть. Так что думаю, пока буду действовать так, как действовал.

В наступившей тишине Ямада размышлял над сказанными словами наставника, анализируя их и расставляя все по полочкам. Многое следовало бы еще обдумать, но первичные выводы говорили сами за себя. Широ не изменял своей привычке. Даже рассказывая о чем-то, он на деле не рассказывал почти ничего. Судить о его мыслях и чувствах можно было лишь из полунамеков или намеков. Неужели жизнь в рядах АНБУ настолько сильно воздействует на мозги?

— Такая рациональная суть — это конечно разумно, — выдал он, покачав головой, — особенно в условиях большого количества секретов, что вы держите внутри себя. Но в некоторых вопросах это не самая лучшая стратегия.

— На что ты намекаешь?

Ямада потер пальцы, слегка заерзав на месте.

— Я говорю о близких взаимоотношениях с другими людьми, с кем приходиться сталкиваться не в рамках просто дела или работы....

— Думаю, мы неправильно друг друга поняли....

— Возможно, что так. Считайте это просто моим мнением, которое оказалось не к месту. В любом случае, это ваше дело.

Он встал, и кивнув, остановился у выхода из помещения. Через мгновение почувствовал, как тонкая стенка барьера исчезла, и он мог выбраться в большой мир. А клон так и остался сидеть на своем месте, будучи погруженным в свои мысли.

Красные глаза с замысловатым узором внимательно следили за тем, как давний знакомый, можно сказать друг, мерил шагами ночной пляж. Освещенный луной песок сохранял в себе его следы — необычные на фоне всего остального. На этом острове, населенного преимущественно существами, способными лишь ползать, подобные отпечатки были в диковинку.

Сам обладатель красных глаз предпочитал сидеть на большом валуне, предварительно убедившись, что под ним не притаилась какая-то ползучая ядовитая чешуйчатая смерть. Терпеливо ждать, когда же знакомый тире друг все-таки соизволит перестать прогуливаться на самой грани темных волн и серого песка. И наконец объяснит ему из-за чего он снова решил призвать сюда его — человека, что с куда большим удовольствием мог бы сейчас спать. Возможно, стоило бы окликнуть знакомого, попросить поторопиться с изложением своих дел, но он, глава клана Учиха, все же предпочитал сидеть и ждать. Не каждый день, все-таки, можно вот так внезапно выпрыгнуть из упрятанного посреди болот города и оказаться рядом с морем и ощущать его свежее дыхание. Пусть шиноби и не считал себя затворником, и бывал в населенных районах Страны Болота не раз, закупая все, что необходимо ему и его людям.

Харада Широ, что ходил кругами и что-то тихо бормотал себе под нос, в какой-то момент внезапно остановился. Будто встрепенувшись, он поглазел немного на море, отчего-то смочил носок своей обуви на правой ноге морской водой и повернулся к Шисуи. Сделав вздох, направился к нему, чтобы через несколько минут усесться рядом. Прямо на песок, поскольку иных камней вокруг не наблюдалось.

— Я конечно все понимаю, — задумчиво протянул Учиха, бросив короткий взгляд на друга, после переведя взгляд на плескающиеся волны, — Но хозяину порой стоит прилагать куда больше усилий, чтобы угодить гостю. Даже если пригласили его на дикий остров, населенный ядовитыми ползучими... существами.

— Прошу меня простить, — ответил Широ, кашлянув и протерев нос, — Я когда призывал вас не до конца был уверен, что и как говорить. Вот и пришлось потратить немного времени, чтобы подумать.

— Звучит не слишком оптимистично, — сделал вывод Шисуи, снова бросив оценивающий взгляд, — Мне стоит беспокоиться?

— Вот для выяснения этого я вас сюда и призвал. В общем, — Харада немного замешкался, подбирая слова, но довольно быстро продолжил, — ситуация в Конохе в последнее время начала стремительно меняться. Хотя о чем это я? Я бы сказал, что процессы, что творятся во всем мире, коснулись отчасти и Коноху. И так случилось, что одним из первых коснулись они одного интересующего нас обоих человека.

— Саске, — догадался глава клана, в ответ на что получив такой же короткий взгляд, который он сам бросал на собеседника, — Что с ним?

— Вы ведь знакомы с человеком, по имени Орочимару?

При этих словах Учиха вскочил на ноги и упер пристальный взгляд на ирьенина. Тот смотрел в ответ несколько неуверенно.

— Орочимару! Что эта змея сделала?

— Помимо Орочимару, вам возможно, известна его ученица, по имени Митараши Анко? — старательно проигнорировав вопрос, осведомился тот.

Учиха, которого упоминание одного имени самого известного отступника Конохи почти вывело из себя, с некоторым трудом сдержал себя от новых вопросов. Названный им же хозяином острова, человек не собирался идти на поводу его нравов. И потому он вместо вопросов выдавил из себя ответ.

— Помеченная, — выдавил он, слегка кивнув.

— С Саске приключилось примерно то же самое. Он теперь тоже... 'помеченный'.

— Где он?

— В Конохе, где же еще. Не уверен насчет достаточной надежности того места, где его содержат сейчас, но несмотря на то, что при попытке его защитить недавно положили целую команду АНБУ, его немедленный захват не предусмотрен Орочимару. И волноваться пока преждевременно.

Шисуи и Широ несколько мгновений смотрели друг на друга. Глава клана, чьи глаза сейчас пылали, пытался выдавить больше смысла из ответного взгляда красноватых глаз своего собеседника и произнесенных им слов. Сказанное доселе мало ему понравилась.

Взгляд Широ был спокоен. Присутствовавшая не так давно в нем неуверенность исчезла.

— Я понял, — выдавил Учиха, и не сводя глаз, продолжил, — Вы ведь пришли сюда не просто для того, чтобы передать мне эти сведения, не так ли?

Тот кивнул.

— Вы очень проницательны. Я прибыл сюда для того, чтобы узнать, что вы, как глава клана Учиха, намерены делать с Саске теперь. До этого времени он благополучно занимался тренировками по свитку, постепенно открывая все новые и новые знания, и тем самым расширяя свои возможности. Но сдается мне, что мое давнее предположение касаемо общей скорости его роста и жажды раскрыть их побыстрее может оказаться верной. Орочимару ведь не просто заинтересовался им. Он показал ему, на что способен шиноби, близкий к уровню его брата. А это, сами понимаете, какой момент.

Учиха несколько мгновений размышлял о сказанном, обдумывая детали и представляя все то множество вариантов решения, которое он может принять. После обратился к собеседнику.

— Вы полагаете, что все это — выбор самого Саске?

— Разумеется. Орочимару свой выбор сделал давно, и сделал достаточно для того, чтобы наследник видимой части клана Учиха шагнул ему навстречу. По крайней мере, я так думаю. Можно было бы предположить нечто иное, но он не захватил его, когда у него был шанс, а оставил метку.

— Вы сказали, что положили целую команду АНБУ.

— Да, это так. Команду АНБУ и в самом деле уничтожили, а потом и меня атаковали, поскольку в тот момент я находился рядом с ним. Но я не уверен в намерениях того, кто сделал это.

Помолчали.

— Допустим, что это так, — наконец, сказал Шисуи, бросив взгляд на небо, — И Орочимару ждет, когда Саске сам сделает выбор и придет к нему.

— Я не уверен, но склонен считать, что скорее всего он будет убеждать его сделать нужный ему шаг. Не знаю, насколько сильно воздействие через метку, которое он может оказывать, но так или иначе он своего добьется. А Саске, несмотря на все тренировки, весь свой прогресс при работе со свитком, скорее всего не выдержит напора. Мы слишком долго тянулись с тем подарком, и время упущено. Он примет неверное решение.

Шисуи вдохнул свежий ночной воздух и прошелся по пляжу, теперь уже сам оставляя следы на песке. Время, о неизбежном потоке которого он несколько подзабыл, поглощенный делами в далеком краю, снова напомнило о себе. А вместе с ним и все те проблемы, что за ним стояло.

— Я мог бы воздействовать на него, — задумчиво протянул он, остановившись у самой границы между сушей и той ее частью, которую омывали волны, — Заставить даже забыть о самом существовании пути, что предлагает Орочимару.... Но я знаю, что вы скажете. Я знаю, что сам сказал бы, услышь это от другого.

Широ не стал ничего говорить в ответ. Шисуи продолжил.

— Но мне неимоверно трудно даже представить сейчас саму возможность забрать его в Страну Болот. Я не готов к этому. Не готов клан, который только начал оправляться от нанесенного урона. Про Саске и говорить не нужно. Мое когда-то решение оставить его в Конохе, аукается сейчас.

Он повернулся и его красные глаза снова зафиксировали свой взгляд на собеседнике.

— Мы готовимся действовать, пытаемся нарастить свою силу, тренируемся по мере возможностей. Но этого мало. Мало, учитывая количество уцелевших, не говоря о качестве.... Стоит Саске объявиться в нашем городе, как сразу же начнется такое, что может вылиться во что-то вроде попытки бунта. А я не уверен, что смогу справиться с этим. И говорю я не про свои физические возможности.

Он больше ничего не сказал, но во взгляде его можно было легко прочитать, что именно спрятано между строк его монолога. По крайней мере, Харада явно это понял и проникся.

— Да.... Обладай вы возможностью нарастить свои возможности, клан был бы готов действовать. И чувствовал бы себя силой, что терпеливо ждет момента нанести удар. А кое-кто, кто собирался эту возможность вам предоставить, слишком долго возится с этим. Он слишком часто отвлекается на посторонние дела.

Широ встал и прямо взглянул в глаза Шисуи.

— Да, в этом безусловно есть моя вина, Учиха-сан, что я слишком мало уделяю времени и внимание на повышение наших возможностей. Многовато я трачу время на ненужное и упускаю множество возможностей. Это так.... Но свои обещания я намерен сдержать. И сдержу их. То, о чем когда-то было мной сказано, касаемо возможностей нарастить наши... возможности.... Я обдумал это. Проработал. Практически готов начать это реализовывать. Но это никак не решает проблему с Саске.

Воцарилось молчание. В который раз. Глава клана Учиха был мрачен и думал. Его собеседник стоя ждал его решения, внимательно наблюдая за ним. Длилось это достаточно долго.

— Если вы готовы взяться за дело, то беритесь, — внезапно сказал Шисуи, когда Широ уже смотрел на море, наблюдая за переливанием лунного света на волнах, — Пора сделать так, чтобы клан Учиха смог стать силой, способной действовать в условиях надвигающейся войны.

Он смотрел в сторону, словно высматривая что-то в темной полосе начинающихся невдалеке джунглей. Его слова, совершенно не касающиеся Учиха Саске, казались немного странными и не относящимися к сути разговора. Но через несколько мгновений он все-таки взглянул на Хараду, и в глазах его мелькнула неуверенность, смешанная с долей какой-то решимости.

— Что касается Саске.... — он словно перешагнул некое невидимое препятствие, — Я заберу его. Не сразу! Но заберу.... Я хочу, чтобы вы проследили за ним. И как только почувствуете угрозу того, что он готов сделать свой шаг, предупредили меня. Тогда я разберусь.

Харада прикусил губу.

— Будете готовиться?

— Да. Я не могу сделать этого вот так сразу. Сходу. Нужно время.

— Я вас понимаю, но что-то подсказывает мне, что лучше всего сделать это быстро. До того, как он все-таки решится сделать свой шаг.

— Знаю.... Но не могу...

Ирьенин пожал плечами.

— Это решение ваше и только ваше, глава клана. Мое дело предупредить.

— За это спасибо.

Слова человека, так и не назвавшего свое имя, оказались на удивление верны. Не прошло и несколько дней после того разговора, как я получил приглашение от начальства в лице главы Основного Корпуса посетить его кабинет. И уже там, сидя на специально приготовленном для этого случая удобном стуле, был проинформирован о том, что в соответствии со всеми законами деревни, я имею полное право претендовать на более высокий ранг. Ходатайство на мое имя было получено, глава Госпиталя с ним ознакомился и по его собственным словам, ничего против не имеет. Потому он передал дело на рассмотрение аттестационной комиссии.

Конечно, немного не того я ожидал, когда АНБУ говорил о том, что может дать мне следующий ранг. Не простое это бюрократическое телодвижение, как казалось мне ранее. Его действия ограничились передачей письма руководителю другой структуры, с чем-то вроде краткой, но емкой характеристикой моей персоны и профессиональных навыков, демонстрируемых мной на службе. И больше ничего! Вот знал бы, ни за что не стал соглашаться!

Теперь я должен был принять участие в заседании комиссии, выслушать мнения других ирьенинов, наделенных рангом А, ответить на их вопросы, возможно даже провести специальную операцию. Иными словами, это был обычный экзамен. Аттестация. И не сказать, что я не был к ней готов. Просто меня немного раздражало то, что это займет слишком много времени и потребует лишних усилий. Усилий, которые в этот момент хотелось приложить в немного других областях. Куда более важных и нужных на данный момент.

Впрочем, не сказать, что я не понимал, почему не вышло организовать все простым росчерком пера. Тут все было до банального просто. То, что я творил в лабораториях Корпуса АНБУ и в отдельных объектах той же структуры, и что могло мне без проблем обеспечить не просто ранг А, скорее уж S или же SS (если таковые вообще существуют), было засекречено. И ребята в масках ни за что не стали бы их разглашать эти сведения. Госпиталь был самостоятельной структурой, со своими действующими порядками, с которым нужно было договариваться, а не указывать.

Заседание комиссии было назначено на той же неделе. Эксперты должны были собраться, изучить предоставленный им материал, а потом уже провести первую встречу со мной, где, если следовать процедуре, они и проэкзаменуют меня. Возможно, назначат какое-то дополнительное испытание. Ну а потом проведут еще одно заседание, с последующим заполнением всех необходимых документов. Вроде бы плевое дело, тем более, в своих способностях и знаниях после недавних экспериментов я не сомневался. Но время, внимание, необходимость возиться с документацией.... Конечно, и тут все ясно, как-никак А-ранг. Можно сказать, практически командирская должность. Такое повышение просто не может обойтись без подобных действий. Но это не умаляло всего вышеперечисленного.

Дел было действительно много. Даже как-то слишком много. Это и работа в лаборатории АНБУ (или называть ее моей лабораторией в АНБУ?), и возня с Ясуо, которому я пытался вдолбить основы искусства пользования природной энергией. Нельзя было забывать и про Саске, за которым я пообещал присмотреть, о самом Шисуи и моем обещании дать наконец ему возможность усилить его клан, своем стремлении все-таки приспособить звезду из Страны Медведя для собственных в том числе нужд. В этот же список входили поиски Орочимару посредством змеиной сети.

Моя скромная комната превратилась в настоящее сосредоточение моих копий, которые сидя под барьером усиленно обшаривали разведчиками всю Страну Огня и ее окрестности. Кое-кого перебросили в Рьючидо, чтобы он немного времени провел там, изучая Древо и разрабатывал создание еще одной его версии, в который можно было бы встроить звезду.

Информации накапливалось много. Порой развеивая даже одного клона я получал мощнейший удар 'информационной дубиной' по мозгам. Все, просмотренное клоном мгновенно оказывалось у меня в голове и с трудом удавалось все это разложить по полочкам. А количество направлений и тех же клонов (впервые численность которых перевалила за ранее установленные оптимальные рамки) только усиливало эффект. Иногда я просто терялся во всем этом потоке сведений, и с трудом восстанавливал связь с реальностью. Требовалось больше опыта работы в таком темпе.

В назначенный день я явился на заседание комиссии. Практически все эксперты оказались людьми знакомыми. Как-никак, количества ирьенинов соответствующего ранга в Госпитале было немного, и почти с каждым приходилось сталкиваться по тем или иным делам. Не знаком был только один человек — седой загорелый мужчина небольшого роста. Его я видел впервые. Это потом, уже после заседания я выяснил, что этот почти уже старик — отставной врач-ветеран, который ушел с активной службы незадолго до того, как меня назначили работать в Основной Корпус. По странной и непонятной кажется, только мне одному, традиции, его приглашали на каждую аттестацию каждого ирьенина, претендующего на ранг А.

Передавать суть самого заседания особого смысла не было. Эксперты с деловитым видом просмотрели документы, задали мне несколько вопросов, ответы на которые должен был знать каждый представитель соответствующей категории. После приступили к обсуждению моей персоны, представленных результатов моей деятельности в качестве медика за годы службы, рекомендаций, полученных от третьих лиц (их количество вызвало у меня чуть ли не оторопь). Под конец же они принялись уверенно аргументировать, что я достоин повышения. Слушая все это, у меня невольно начало складываться ощущение, что все в порядке, и комиссия оказалась тем самым необходимым бюрократическим телодвижением. Дело займет не так много времени, как казалось до этого.

А потом слово взял старик. Голос его звучал добродушно, спокойно, смотрел он на меня чуть ли не ласково, как на старого доброго ученика, который пришел просить его благословения. Вот только смысл сказанных им слов...

— Я, увы, незнаком с вами, уважаемый Харада-сан, — начал он, смотря на меня прямым открытым взглядом, — И слушая то, что говорят мои дорогие друзья и старые товарищи, честно признаюсь, искренне сожалею об этом. Судя по всему, по документам, рекомендациям, количеству пациентов, вы, бесспорно, специалист невероятно талантливый. А то, что вашим обучением занимался Дайчи-кун — это и вовсе делает нас чуть ли не родными, ведь когда-то я сам прикладывал руку к его обучению....

Он сделал паузу, а я был готов услышать то самое 'но', что уже витало в воздухе.

— Но получение звания ирьенина ранга А сейчас, на мой взгляд, выглядит немного несвоевременным, Харада-сан. Тут дело даже не в вас, а вообще во всем Госпитале. Когда ко мне обратились с просьбой принять участие на заседании этой комиссии, я был очень зол. Я собирался прийти сюда, войти в кабинет начальника Госпиталя и высказать ему все, что я думаю о таком нелепейшем решении провести подобную аттестацию в такое время. При таких обстоятельствах. Но благо, перед тем, как мной был совершен подобный поступок, который, возможно, закрыл бы мне отныне путь сюда, мне встретился один мой друг, — при этих словах он посмотрел на одного из присутствовавших экспертов, — после общения с которым я выяснил, что аттестацию намерены провести для вас. Для ученика Дайчи-куна. И потому, решил для начал прийти сюда и выслушать остальных, ознакомиться с материалами....

Говоривший снова сделал короткую паузу, переведя дыхание. Но вскоре продолжил, по-прежнему смотря на меня.

— То, что вы — ученик Дайчи уже говорит о многом. Вы — человек АНБУ. И как любой АНБУ смотрите на мир несколько иначе, чем мы — ирьенины, которые маски никогда не носили. Даже несмотря на то, что вы работаете в Основном Корпусе, это все равно, увы, не меняет сути дела.... Не так давно, ко мне обратился один джонин.

При упоминании джонина взгляды экспертов неожиданно как будто потускнели. Обратились эти взгляды в разные стороны. Никто не смотрел на старика. И никто не смотрел на меня. Между тем ветеран продолжил свою речь.

— Человек он странный. Со своими нравами, возможно немного буйный, но хороший. Достойный.... А во время проходящего экзамена на чунина, одного из его учеников покалечили. И не нашлось ни одного ирьенина, который мог бы ему помочь. Ни одного. И этот человек пришел искать помощи у меня. У человека, который не занимается медициной уже столько лет. Который даже в свои лучшие годы не претендовал на что-то большее, чем А ранг.... Так вот, Харада-сан, скажите. Справедливо ли будет в такой ситуации, когда Госпиталь Конохи, когда-то гремевший на весь Мир Шиноби, не способен помочь одному из своих ниндзя? И одновременно с этим он же вручает своему ирьенину высший ранг! А ведь были времена, когда ирьенины годами не позволяли себе даже заикнуться о подобном повышении. Просто потому, что у них имелась честь!

Он замолчал, и все помещение погрузилось в тишину. Я и старик смотрели друг на друга, а остальные ирьенины глядели на нас.

Пусть вопрос прозвучал будто он был риторическим, но так и чувствовалось, что ответ на него должен быть дан мной.

— Я про это не знал, — ляпнул первое попавшееся на ум, и внутренне скривился. Прозвучало как нелепое оправдание. Но вопреки моим ожиданиям, старик смотрел на меня все тем же открытым спокойным взглядом.

— Теперь вам известно это, — заметил он.

— Да, теперь известно, — согласно кивнул я, — И не прочь взглянуть на него и попытаться помочь. Быть может, от моих действий будет толк.... Ну а если нет, то последую вашим словам о справедливости.

Губы старика тронула легкая улыбка, и он подался вперед.

— Очень рад слышать такое, Харада-сан.... Я не собираюсь разубеждать остальных в их решении предоставить вам ранг. Но сам я буду готов подписать бумаги только тогда, когда вы сами докажете, что этого достойны. Думаю, вы сами знаете, когда такое произойдет.

— Безусловно, — кивнул я, вставая со своего места, — Думаю, мне пора.

— Увидимся позже, Харада-сан, — попрощался со мной старик.

По выходу из помещения, я ощутил внутри себя неприятный осадок. Не сказать, что слова старика как-то меня сильно задели. Да, мне во многом понравились его слова. Действительно, было в этом что-то нелепое и даже возмутительное: ирьенин идет на повышение, на получение высшего ранга, а в то же время ни он, никто другой оказываются бессильны помочь человеку, которому они просто обязаны помочь. И за помощью обратились человеку со стороны! Интересная фраза всплыла в моей голове по этому поводу. Пир во время чумы. Не знаю откуда она, но кажется, она немного соответствовала этому. И по сложившемуся лично у меня впечатлению, 'пировал' в этой истории, кажется я.

Отказаться от повышения ранга казалось делом простым. Прожил же столько лет без него как-то. Мог бы обходиться и дальше. Благо не настолько это нужная и важная вещь, эта отметка в документе. Но уже шагая по коридорам Госпиталя в направлении лестницы для спуска на первый этаж, я понимал — просто так от этого не отвязаться. И причиной этому было что-то, что кажется, называется, профессиональной этикой. Или гордостью? Слова старика меня может и не задели. Но чтобы снова взглянуть в лицо всем ирьенинам А-ранга Основного Корпуса и сказать, что я не справился... Хех, такого точно не будет! Пусть это, возможно, окажется той еще проблемой. По крайней мере, в плане времени и лишних усилий.

Уже оказавшись на первом этаже, и пройдя мимо регистратуры, я вспомнил, что во-первых, понятия не имею, как звали и джонина, и его ученика — пациента, а во-вторых, не в курсе того, в каком он отделении размещен. Как-то вылетело из головы спросить.

Обернулся и посмотрел обратно. Хм.... Мысль подняться и поинтересоваться была быстро отвергнута. Еще чего! Потому вместо этого направился к регистратуре.

Знакомая медсестра, выслушав мою просьбу, не колеблясь просто и буднично извлекла медицинскую карту, словно только этого и ждала весь день.

— Рок Ли в отделении 7, — улыбнулась она, явно получая удовольствие от просочившегося на мое лицо удивления, — Должен быть в своей палате.

— Спасибо, — ответил я ей, как-то забыв улыбнуться в ответ, и направился в указанном направлении. Хм.... То, как хорошо медсестра знала местонахождение карты среди огромного количества подобных вызывало ровно два вопроса. Это либо ранение оказалось столь примечательным, что об этом знал весь Госпиталь (а я, как-то совсем умудрился это упустить из виду), либо же примечателен генин со своим наставником.

В указанной палате пациента не оказалось. Там вообще никого не было. Зато из открытых окон отчетливо доносились какие-то испуганные женские крики. Это что, генин решил сбежать?

Выглянув в окно, обнаружил необычную картину. Две девочки, что застыли как вкопанные, и которые своими спинами загораживали что-то, что лежало на земле. Медсестра, что бегала вокруг этого чего-то, и отчаянно вздыхала, время от времени пытаясь то ли успокоить кого-то, то ли остановить от чего-то. Ну и это самое что-то, а если судить по издаваемым тяжелым вздохам и какому-то бормотанию, смешанному со стонами боли, кто-то. Хм.... Неужели и вправду решил сбежать?

Одним прыжком оказался за окном. Вторым прыжком уже застыл прямо за спинами девочек, чтобы пользуясь своим ростом, все-таки рассмотреть, что же там твориться. А девочки, кстати, даже не шелохнулись. Зрелищем увлеклись? А вроде бы куноичи.

Впрочем, зрелище и в самом деле было примечательным. Пациент, который генин, которому, как говорили, никто не смог помочь... отжимался. В бинтах, с валяющимися рядом костылями, о чем-то яростно говоря, хотя его слова частично перебивались его же собственным дыханием и едва сдерживаемыми криками от боли. Да.... Кажется, теперь я начинаю понимать, отчего медсестра так быстро обнаружила медкарту. Такой кадр!

Именно в этот момент до меня наконец долетел смысл сказанных им слов. Это был учет количества отжиманий. И счет шел за сотню! Вот ведь дурень!

Обогнув препятствие в виде застывших куноичи, я сделал шаг к генину. А уже через секунду я опустил на его голову свою руку, и он обмяк прямо на земле.

— Вот дурак! — вздохнул и посмотрел на медсестру. Молоденькая незнакомая девушка, неуверенно и слегка испуганно смотрела на меня, — В следующий раз, советую сразу приложить чем-нибудь тяжелым, чтобы не мучился. Так он пострадает куда меньше, чем от своей тренировки.

— Д-да, — закивала та. Откуда такое волнение? На новенькую вроде не смахивает. Хотя кто их всех знает? Сегодня вдруг выяснилось, до чего же мало мне известно о месте моей работы.

— Ладно, его я сам возьму. А, вы, пожалуйста, подготовьте комплект чистой одежды. Не думаю, что валяние на земле способствует стерильности.

Она снова закивала и бросилась исполнять мою просьбу. Ну а я осторожно взял парня, поддерживая его чакрой, и приготовился сделать один максимально аккуратный прыжок до окна. И тут же наткнулся на взгляд остолбеневших генинов, что смотрели на меня круглыми глазами.

— Представление закончилось, — сказал я им и прыгнул, перестав обращать на них какое-либо внимание. Это потом возникла у меня мысль, что их лица кажутся мне какими-то знакомыми. Возникла и тут же прошла. Не до них было.

Когда с переодеванием бессознательного генина при активной помощи медсестры было покончено, а сам он был аккуратно уложен на свою кровать, я взялся за анализ. Медицинская карта уже содержала диагноз, вынесенный одновременно несколькими знакомыми мне ирьенинами. Включая того же Ясуо, кстати, который, как оказалось, был первым, кто принял парня сразу после его ранения и попытался оказать первую помощь. А потом за него брались и другие, внеся некоторые уточнения по мере проводимого анализа, но какого-либо существенного прогресса от их вмешательства не было. Я взялся за перепроверку этих сведений, одновременно не переставая размышлять о том, насколько все-таки верны слова старика об особенностях медиков из АНБУ. Тот же Ясуо, человек, которого кто-то мог бы даже назвать моим другом, не стал мне ничего говорить. Не обмолвился ни словом, и то только потому, что он, даже будучи в курсе многих моих особенностей, понятие не имеет о том, насколько далеко я продвинулся. Да....

Впрочем, вскоре неприятные мысли отошли на второй план. Тщательно проводимый анализ начал давать свои первые результаты. И они не были радужными. Диагноз подтверждался полностью. Серьезное поражение осколками позвоночника спинного мозга. Странно то, что он вообще способен двигаться, не говоря про отжимания. А ведь помимо поврежденного позвоночника имелись и другие ранения. Проблемы с мышцами, суставами, очень серьезные переломы руки и ноги. Хотя с последними уже успели основательно поработать. Рука и нога должны были постепенно восстановиться. Не сразу, но со временем. С суставами и мускулами также занимались. Основной проблемой оставался именно позвоночник. И спинной мозг.

Изучение повреждений заняло некоторое время. По завершению которой у меня имелась полная картина произошедшего, а также примерные пути решения возникшей проблемы. Требовалось осторожно извлечь все осколки из спинного мозга, не нарушив всех его функций, восстановить его, а затем уже браться за сам позвоночник. Не сказать, что на фоне выращивания нового тела внутри другого мертвого тела это казалось чем-то столь серьезным, но все же это требовало определенных усилий. И проведения достаточно сложной и тонкой операции.

Я прикинул всю ту массу дел, которую делал сейчас, и все, что следовало сделать помимо них и скривился. Многовато взвалил на себя в последнее время. Впрочем, ладно. Можно было бы конечно, отложить эту операцию на некоторое время (пока не разгребу все остальное, разумеется), но пресловутая профессиональная гордость не даст это сделать. Кажется, надо учиться работать с еще большим количеством клонов.

Постаравшись отогнать свои лишние мысли подальше, я вздохнул, и влив собственную чакру, разбудил пациента.

Парень распахнул на удивление круглые глаза и первые несколько секунд их взгляд мельтешил по комнате, пытаясь сфокусироваться. Но уже скоро они зафиксировались на мне. Я внутренне порадовался, что обошлось без каких-либо попыток вскочить. От парня, чудом еще не парализованного, но умудрившегося пойти во двор отжиматься одной рукой следовало ожидать всякого.

— Рок Ли? — спросил у него, хотя никакой необходимости в том не было.

— Да, — последовал его кивок. Выражение его лица, в момент пробуждения открытое и ясное, в этот момент стало безучастным. Парень явно вспомнил, где он и по какой причине. Равно как и вероятные перспективы.

— Мое имя Харада Широ. Я здесь для того, чтобы помочь тебе.

— Остальные говорили то же самое, Харада-сан, — ответил он мне, посмотрев на меня спокойным, с легким налетом грусти взглядом.

— Надеюсь, помимо этого они также говорили не заниматься физическими упражнениями до выздоровления.

Парень промолчал.

— Говорили они это или нет, скажу от себя — не делай так. Этим ты себе не поможешь. А вот сократить шансы на поправку, причем кардинально — запросто. Я вообще не советовал бы тебе даже пытаться встать с постели. Побереги позвоночник.

Тот продолжил хранить молчание. Лишь перевел свой взгляд на другой коней койки и смотрел на покрытые тканью ноги.

— Надеюсь, мы поняли друг друга. Но ты не волнуйся. Я сделаю все для того, чтобы ты не просто встал на ноги, но и смог вернуться в строй. Этим мы займемся очень скоро. По крайней мере, я так думаю.

Мои слова если и придали тому хоть какую-то толику надежды, то я этого не заметил. Хм.... Я что, и с людьми разговаривать не умею? Пф!

Не став тратить лишнее время, попрощался с ним и вышел из палаты. Следовало немного подумать, в частности, и об ассистенте для операции. Подготовить все необходимое. А уже после этого браться за дело.

В тот же вечер я нашел Ясуо и попросил именно его ассистировать мне во время операции. И сделал это по целому ряду причин. То, что он из всего персонала Госпиталя оставался единственным, кого я мог назвать другом, было одной из основных, вокруг которой строились все остальные. Учитывая все произошедшее за день, я принял для себя решение, что надо повышать уровень взаимного доверия. И сделать это частично приоткрыв собственные навыки и возможности в применении ирьениндзюцу. Пусть со всякими интересными случаями он приходил ко мне и спрашивал моего совета, а не махал на это рукой до лучших времен. Заодно же следовало показать, что я уже активно исследую эти самые 'лучшие времена' в виде природной энергии, вкладываемой при лечении. Для дополнительного стимула в обучении, так сказать. Не сказать, что парень демонстрировал недостаток мотивации, но все равно.

Ямада не долго думал. Конечно, он задал мне немало вопросов об операции, на большинство из которых ответа не получил. На все я лишь прозрачно намекнул на фактор природной энергии. Этого оказалось вполне достаточно, хотя от меня не укрылось несколько кислое выражение его лица. Кажется, парень и в самом деле мечтает о славе первооткрывателя.

По возвращению в свою комнатушку, меня ждал очередной сюрприз. Как оказалось, из своей палаты 'сбежал' Саске. Подозреваю, что его побег был изначально одобрен нашим дорогим руководством, раз весь путь парня из Корпуса АНБУ до тренировочного полигона его тихо сопровождала команда людей в масках. А в полигоне и вовсе поджидал Какаши — один из сильнейших джонинов Листа, насколько мне известно. Это одновременно и упрощало, и усложняло наблюдение за Учиха. С одной стороны, теперь он вне стен защищенного здания, охрану которого существенно усилили. С другой же, он теперь всегда будет находиться в зоне доступа моей сети. Хотя с последней стоило быть поосторожнее. Клоны доложили, что только за день количество уничтоженных змей-наблюдателей сократилось на десяток. Вернулись те времена, когда к любой рептилии относились как к потенциальному шпиону беглого ученика Хокаге.

Увы, но к операции удалось приступить далеко не на следующий день. АНБУ ждали от меня продолжения работы по их направлению, потому некоторое время пришлось посвятить им. А доверять столь тонкое дело как работа с чужим спинным мозгом клону я посчитал неразумным. И опасным. Мало ли чем все обернется. К тому же помимо линии АНБУ находились и другие дела.

Только где-то через неделю или около того, удалось уделить время моему новому пациенту. Хорошо, что я хотя бы догадался отправлять к нему клонов для проведения простых процедур, чтобы парень чувствовал планомерную подготовку к предстоящему лечению, и не пытался выкинуть что-то такое этакое. А еще лучше то, что мне благополучно удавалось разминуться с его наставником. Мне не хотелось сталкиваться с этим самым Майто Гаем, о чьей экспрессивности и странностях успели рассказать и Ясуо, и пара знакомых медсестер. Не хватало сейчас встретиться с такого рода личностями. У меня и своих любопытных персонажей хватает.

— Операция будет длиться долго, — говорил я генину, глядя на него, перед тем, как того уложили в нужном положении, — В это время ты будешь спать. Мы с моим другом постараемся сделать все так, как надо. Но от неудачи не застрахован никто, и надеюсь ты это понимаешь и выдержишь любой исход с честью.

Тот кивнул, косо поглядев на занимавшегося подготовкой необходимых инструментов и лекарств ассистента.

— Я могу умереть, знаю, — подавленно ответил он мне секундами позже.

— Ну-ну, я бы попросил! — мое возмущение было почти настоящим, — Не настолько криворукий ирьенин с тобой работает, Ли-кун!

Парня уложили на операционный стол, а через мгновение он уже спал под воздействием моей техники.

— Ну, что, Ясуо, приступаем? — задал я риторический вопрос. Тот шагнул ко мне.

— Как скажете, Широ-сан. Вы у нас сейчас за главного.

— В таком случае, начнем с самого главного, — я взял в руки ампулу с сывороткой.

Длилась операция практически целый день. Большую часть заняло очень кропотливое и тщательное извлечение всех осколков, с регулярным отвлечением на последовательное восстановление тканей по мере самого процесса избавления от опасных элементов. Когда же с этим делом было покончено, последовал процесс планомерного общего восстановления спинного мозга, с последующим переходом к позвонкам. Данный этап занял минимум времени. Два полноценных ирьенина при активной поддержке 'допинга' в виде сыворотки сделали все за считанные часы, не оставив на месте воздействия и шрама.

Собственно, операция оказалась намного проще, чем я ожидал. Больше нервов было потрачено на ожидание ее, нежели подготовку и саму процедуру. Извлечение осколков было самым сложным моментом, но выработав методику, мы управились без особых проблем.

Ясуо, однако, остался под впечатлением. Я постарался сделать так, чтобы он в полной мере увидел то, как мной выстраивается процесс, как оказывается воздействие, как через вливание природной энергии и сыворотки многократно усиливается эффект медицинской техники. Многое из того, что было освоено мной, чему меня обучили и чего достиг сам, переработанное в виде моего собственного уникального опыта было специально продемонстрировано моему ассистенту. На правах друга так сказать. И эффект это оказало особый.

Пока мы собирали инструменты, препараты и некоторые другие нужные вещи после операции, мой ученик пользования природной энергией внимательно поглядывал на меня. А потом, когда с этим делом было покончено, и мы снова собрались вокруг операционного стола, он, глядя на здоровую спину парнишки, не сдержался.

— Знаете, Широ-сан.... До этого дня я был свято уверен, что именно мне стоит сделать большой рывок вперед. Что посредством природной энергии, я смогу достигнуть выдающихся вершин. Но сейчас я чувствую себя слишком наивным мечтателем.

— Кое-кто скажет, что мечтать порой не только не вредно, но и полезно, — ответил я и зевнул, — Конечно, быть реалистом хорошо, но если судить по тому, что показал тебе я и не знать, как это все мне дается, то легко можно сделаться пессимистом.

— Не поймите меня неправильно. Я не пессимист. И столкнувшись с объективной реальностью, не стану падать духом. Но не сделать нужные выводы не могу. Широ-сан! У меня начало складывать такое ощущение, что вы мне нужны не только как наставник в области изучения природной энергии.

Я посмотрел на его пугающе честные глаза и покачал головой.

— Всему свое время. Давай мы для начала оценим качество моего наставничества в одной области. А уже потом станем начнем думать об иных прикладных направлениях.

— Я слышу в этих словах чуть ли не согласие, Широ-сан!

— Странно, а мне показалось, что то был тактичный намек на отказ.

Ясуо усмехнулся и кивнул.

— Пусть будет по-вашему. Но я все же буду надеяться на ваше наставничество.

Я лишь махнул рукой. Сейчас мне было немного не до этого. Надо решить с ним основную задачу — управление энергией окружающего нас мира, а уж потом пусть экспериментирует ею в рамках разумного столько, сколько ему вздумается.

— Ну, думаю, мы можем идти, — заметил Ясуо, когда мы перевернули парня и уложили его на спину, — Он пусть пока отдыхает.

— Согласен, — я не удержался и снова зевнул. Почему это меня так в сон потянуло?

Я уже было шагнул к закрытой двери, чтобы вызвать санитаров, как услышал легкое покашливание.

— В свете того, как вы прокрались в операционную до того, как мы начали, не могу не задать еще один вопрос.

— Валяй, — махнул рукой, обернувшись на ассистента.

— Вы уверены, что готовы вот так открыто выходить из операционной? Учитывая того человека, встречи с которым вы столь упорно избегали, он наверняка стоит там и ждет. Вы готовы к этому?

Я тяжело вздохнул. Как же мне не хотелось встречаться с тем страшным джонином, о странностях которого мне успели прожужжать все уши! Но пытаться украдкой сбежать через аварийный выход сейчас почему-то показалось чем-то неправильным.

— Похоже, у меня нет иного выбора, — ответил ему и решительно шагнул к двери. Через мгновения на мое лицо упал свет от ламп в коридоре, а ноздри уловили те запахи, которые были отсечены от операционной.

— Харада Широ-сан!

Чертыхнувшись от столь громкого крика, разнесшегося по всему коридору, я молча ждал, пока передо мной не выросла подтянутая фигура человека в зеленом.

До того, как тот успел открыть рот, мельком изучил его. Хм... Так вот он какой, Майто Гай. Тот, которого иначе как безумным не называют. Твердый пронизывающий взгляд черных глаз на суровом лице с играющими желваками. На фоне этого взгляда и этого выражения лица как-то терялось из виду и странная прическа, и как потом я понял, несколько нелепая на вид одежда. В этот момент я не заметил ни того, ни другого. Только огромного могучего шиноби, сотканного из мышц и излучающего едва сдерживаемую мощь.

— Как он?— прозвучал его вопрос буквально сразу же.

— Вам не о чем беспокоиться. Его жизни ничего не угрожает, — ответил я, бросив взгляд себе за спину, где виднелась фигура Ясуо, — Касаемо того, сможет ли он вернуться к тренировкам и дальнейшим миссиям, я бы сказал, что скорее да, чем нет.

Во взгляде джонина не мелькнуло ни малейшего подобия облегчения. Он продолжал смотреть на меня все тем же твердым взглядом. Совсем не вяжется с тем, что мне рассказали.

— Я бы хотел знать точнее, Харада-сан, — сказал он.

— Я тоже хотел бы знать точнее, Гай-сан, — ответил ему в тон его голоса, — Лечение предусматривает то, что он вероятно, вернется на службу. Учитывая стремления пациента до операции, я склонен считать, что скорее всего, он начнет тренировки, как только будет выписан. Так что, скорее да, чем нет, как и было сказано.

— Я.... Я понял.

Он собирался сказать еще что-то, но я прервал его.

— Обсудим результаты лечения через пару дней, когда и пациент придет в себя, и первые результаты будут известны, и курс реабилитации пройден. А сейчас прошу прощения, но мне нужно идти. У меня еще много дел.

С этими словами я обошел его и направился в свой Корпус. Из-за всех этих задач, после вполне успешной операции, которая была не настолько трудной, мне дико захотелось спать....

Собственно, история с Роком Ли, его операцией, реабилитацией и прочими связанными с этим моментами решилась дня через два. Следующий день после проведенной процедуры ушел на исследования позвоночника, то, как организм себя чувствует после восстановления, нет ли каких-либо дефектов в работе нервной системы. Парень чувствовал себя просто отлично, и хотя я строго запретил ему даже думать пока о самостоятельных передвижениях, ссылаясь на необходимость укрепления новой костной ткани, то и дело порывался это сделать. В нем горел чистый энтузиазм, погасить который, теперь уже, было невозможно. В итоге, чтобы немного его утихомирить, пришлось сказать, что в противном случае придется либо посадить к нему сиделку, либо воспользоваться методами посуровее.

— Сегодня тебе нужно еще отдохнуть. В тебя введено лекарство, которое будет помогать с лечением. Завтра проведем последние процедуры. Твои руки, ноги, связки, мускулы — все, что было повреждено, и еще не до конца восстановлено, проверим и приведем в норму. А пока не смей даже дергаться! А если все же решишь так поступить, Рок Ли, то я тебе обещаю, что запру тебя здесь как минимум на месяц!

Собственно, процедуры эти были практически не нужны. Организм лечился сам под воздействием сыворотки. Причем быстро. Потому, через день все было окончательно готово. Было проведено последнее исследование, занявшее от силы час, и я спокойно подписал выписку.

— Можешь быть свободен, — сказал я ему, после того, как наконец, разрешил ему пройтись по палате и выполнить несколько простых упражнений, — К тренировкам, я бы рекомендовал, сразу не приступать, а подождать хотя бы недельку-полторы. Отдохнуть, медленно набрать нужную форму и так далее. Через недели две хотелось бы увидеть тебя у себя для профилактического осмотра. Но сейчас, как и сказал, свободен!

Чувствую, мои слова скорее всего, так и останутся пустой рекомендацией. Не может столь пылающий энергией человек заставить себя оставаться не у дел хотя бы день. Он вчерашний день едва выдержал и чудом не взорвался. А тут....

Парень вырвался в коридор, по которому громогласно пронесся безумный крик:

— Ли!

— Гай-сенсей! — прозвучал ответный.

— Ли!

— Гай-сенсей! Я здоров!

Почувствовав угрозу столкновения с учителем, который сейчас пылал внутренним огнем, я счел полезным сбежать через окно. Пугают меня столь экспрессивные люди. Очень пугают...

— Как успехи?

Я бросил взгляд в сторону красноглазого лидера клана и только вздохнул. Никогда не думал, что этот человек может быть настолько раздражающим. С того момента, как в окрестностях теперь уже его города мной началась подготовка к созданию нового древа, Шисуи не отходил от меня ни на шаг. Вроде бы ничего страшного в этом нет, но то, как на тебя постоянно смотрят мангеке шаринганы и изучают каждое твое движение, каждую манипуляцию... А вопросы задаваемые почти каждый час или два? Бесит!

— Мало что изменилось, Учиха-сан, — ответил ему, возвращаясь к процессу, — Работа требует времени.

Шисуи кажется кивнул. Или мне показалось. Попытка игнорировать его, когда я был подключен к природной энергии уже почти принесла свои плоды

Работа проходила в месте, которое находилось не столь далеко от той площадки, где-то когда-то давно я тренировался со своими людьми. Эх, святые времена.... Даже здесь, спустя столько лет так и хочется вернуться в те деньки, и вновь почувствовать себя счастливым.

Место это было у самой границы болот, где тесно росли несколько тоненьких молодых деревьев. Именно эти растения, после долгого и тщательного обследования окружающих районов, показались мне максимально подходящими. Не сказать, конечно, что они даже близко могли сравниться с тем, что мы с Ясуо использовали в Конохе. Но при определенных манипуляциях и этого было достаточно. Важно ведь не то, чем они были в начале, а то, чем станут в дальнейшем.

Идея была относительно проста. Используя материал Древа с Рьючидо, объединить эти несколько стволов в один. А в самом центре этого одного выращенного ствола, который должен был собирать природную энергию из окружающего пространства, разместить метеорит. Чтобы таким образом получить нечто, способное концентрировать свою собственную уникальную энергию и в будущем превратить это в источник силы как для представителей клана Учиха, размещенных в городе, так и для тех, кому передали особое средство подключения к нему. Кстати, над этим средством работы тоже велись. Не столь интенсивно, конечно, но первые шаги уже были сделаны.

Сейчас процесс находился в зачаточной стадии. Только-только был подготовлен особый состав на базе материала Древа, моей крови, стимуляторов. Часть этого состава уже была введена в стволы деревьев, повторяя операцию со Древом в Конохе. Другая часть еще ожидала своего череда. Помимо этого внутри специально подготовленного барьера шел процесс роста органического материала, который должен был стать связующим элементом между стволами. И внутрь которого я планировал установить метеорит.

Я взялся за работу над очередным, предпоследним стволом, а глава клана Учиха специально сместившись так, чтобы лучше видеть мои действия, наблюдал за мной. И почему меня не покидало ощущение, что такая внимательность ничто иное, как подготовка на случай срыва наших взаимоотношений как союзников? Словно впитывая каждые изменение моей мимики, каждое подрагивание пальцев и малейшие детали манипуляции чакрой, он накапливал базу знаний для возможного воспроизведения технологии. Но меня отчего-то раздражало только то, что он стоял над душой, а не возможный плагиат.

— Каждый внедренный в ствол элемент собирает природную энергию? — уточнил он в тот момент, когда состав был помешен внутрь я насыщал ее своей силой.

Я снова бросил на него косой взгляд, не отвлекаясь от работы. Кивнул.

— В итоге каждый из этих пяти стволов станут своеобразными концентраторами энергии?

Снова кивок.

— А потом в самом центре этого пятиугольника размещается звезда?

Кивок после тяжелого вздоха. До чего же надоедлив!

— Энергия звезды соединяется с природной энергией и тем самым должна стать безопасной для использования?

— Если вы и сами все поняли, зачем меня об этом спрашивать, Шисуи-сан? — не смог я сдержать своего раздражения.

— Не каждый день становишься свидетелем создания чего-то равнозначного Древу Змеиного острова. Мне интересно.

— Ваш интерес несколько несвоевременен.

— Простите.

Наступила достаточно долгая тишина, в течение которой мне удалось закончить с одним стволом и взяться за другой. Последний. И когда работа с ним уже была близка к завершению, а я всерьез начал рассчитывать запустить активный процесс роста составов на полную мощность, как главное заинтересованное лицо всего проекта не смогло сдержать своей...заинтересованности.

— А для того, чтобы осуществлялся сбор энергии вы намерены воспользоваться змеями? Как на острове?

— Да, Шисуи-сан, именно так. А так как мы решили форсировать события, их будет много!

Последний фрагмент дерева встал на свое место, и я влил в ствол столько силы, сколько было возможно, без риска рассеивания. Да, да, бегать столь далеко от Страны Огня во плоти и тратить уйму времени было нереально. Пришлось прибегнуть к клонам. То есть мне.

— Вроде готово. Если все пойдет в нормальном ритме, где-то через недельку эти деревья уже достигнут первичной стадии готовности.

Шисуи оживился. Прошелся вокруг стволов, внимательно всматриваясь шаринганом в каждый изъян из структуры. И я был более чем уверен, что его глаза видели куда больше, чем сейчас могли видеть мои. Даже несмотря на пресловутую природную энергию.

— Когда приступим к процессу соединения? — спросил сразу после того, как его взгляд обшарил все вокруг.

— Дождемся того момента, когда заготовки достигнут нужной стадии развития. Пока они растут за счет вложенной моей силы. Через некоторое время произойдет подключение 'сборщиков'. А ориентировочно через недельку мы проведем общее слияние.

— А сколько времени нам потребуется для того, чтобы Древо достигло нужного....состояния?

Я пожал плечами.

— Кто его знает-то? Может месяц. Может два. А может и три. Я конечно, постараюсь ускорить процесс, но злоупотреблять этим не стоит. Древо должно расти само. Но не стоит беспокоиться на счет потерянного времени. Пока оно будет расти, стоит довести до ума систему подключения.

— Очень животрепещущий вопрос. Что это за система?

Против своей воли я не смог сдержать усмешку. Кажется конец моему раздражению положит неловкая ситуация.

— Понятия не имею, Шисуи-сан. Она на стадии проработки концепции. Во что конкретно она выльется неизвестно еще никому.

Глава клана промолчал и некоторое время спустя махнул рукой. Хм... Он что, мне не верит? Ну, как хочет. А я пока спрошу кое-что интересующее меня.

— Вижу, в последнее время вы провели немалую работу для того, чтобы укрепить свою власть над кланом. Исходя из ваших рассказов, я ожидал куда большее внимание к своей персоне. И куда больший интерес к происходящему.

После моего вопроса лицо Шисуи накрыла тень. Он стал мрачен, глаза посуровели, аура вокруг него дыхнула холодом. Но ничего такого не последовало. Только простой лаконичный ответ.

— Последние недели выдались тяжелыми.

За этой фразой стояло куда большее, чем я мог себе представить. Если даже могучему лидеру клана, заработавшего авторитет среди своих потерянных, побитых и жаждущих мести собратьев пришлось тяжело, что ему все это стоило? Одной силой невероятных глаз явно не обошлось.

— В любом случае, я надеюсь, что проблем нет и клан готов к главному сюрпризу с момента своего второго рождения.

Учиха вместо ответа шагнул к одному из стволов и некоторое время водил рукой по шероховатой поверхности. Взгляд его блуждал в густой зелени окружающих болот. И так он простоял долго. Больше минуты мы просто слушали лишь звуки окружающей нас природы, ощущая прикосновение легкого ветерка, и вдыхая влажный воздух.

— Клан может и готов, — наконец нарушил молчание он, оборачиваясь, — но к этому не готов я сам.

Я лишь кивнул. Да, сложно себе представить, каково ему будет встретиться лицом к лицу с Саске, когда время придет. Встретиться и сказать, что все эти годы мальчик был обречен на одиночество по его решению. Это была та ситуация, когда сила мангеке шарингана бесполезна. Куда важнее сила другого рода. И пусть я не сомневался, что Шисуи крепкий орешек, и справиться, но легче от этого не становилось.

— Время еще есть, — сказал я ему в ответ, подняв оставшуюся после операции щепку и метнув ее в сторону воды, — Тренировками мальчика озаботился его наставник. Возможно, он сделает его сильнее и этим удастся отсрочить момент.

— Может и так. Но все равно счет идет скорее на месяцы, если не недели.

Я пожал плечами. В этих словах безусловно была доля истины. Что-то назревало. А Орочимару был замешан в этом в полной мере. Смутные воспоминания же в моей голове говорили мне, что все это связано с финалом экзамена на чунина. Который должен был состояться меньше чем через полторы недели.

— Хм.... — только успел я сказать, вдруг осознав, что скорее всего проект, запущенный сейчас, может не успеть быть реализованным к нужному сроку. Неделя для достижения оптимального состояния для начала объединения, сам процесс, который продлиться неизвестно сколько.... К моменту, когда Древо выйдет на первичные мощности, ситуация может сложиться так, что Учиха Саске уже будет находиться в Стране Болот. И одним своим присутствием начнет разлагать существующие порядки. Кажется, стоит поспешить с реализацией системы соединения. Чтобы хотя бы была видимость интенсивной подготовки. И обеспечить пробной версией Шисуи, чтобы он мог использовать если не силу этого Древа, то хотя бы того, что соберет какая-то отдельная группа змей в этих болотах.... Определенно так и стоит поступить.

— Так, вы нас покинете, пока будет проходить процесс созревания? — сменил тему Учиха.

— Да. Не хочу смущать клан. Так что охрана этого места от излишне любопытных останется только на вас.

— С этим я как-нибудь разберусь. Благодарю.

Я кивнул и в последний раз проанализировав процесс внутри стволов, ушел обратным призывом в Рьючидо. Предстояло много работы.

В преддверии экзамена, который приближался с неумолимостью судьбы, а значит и в преддверии ожидаемых неприятностей, масса проблем, свалившихся на меня, становилось только больше. Не проходило и дня, чтобы не выскакивала какая-то новая задачка или событие, заставляя все сильнее напрягаться, пытаясь реагировать на них адекватно и готовиться встретить возможную бурю достойно.

В числе таковых проблем оказалось обнаружение группой АНБУ в отдаленном районе селения труп одного из экзаменаторов. Ставшего таковым, понятное дело, далеко не естественным способом. Токубецу джонина по имени Гекко Хаяте убили. И если верить тому, что видели мои глаза и подтвердили медицинские техники, сделали это при помощи чакры, преобразованной в смертоносный клинок. Быстро и эффективно, мгновенно пробив защиту бойца и лишив того возможности к сопротивлению.

Власти деревни и руководство АНБУ в частности отреагировали на эту новость чрезвычайно остро. Район был оцеплен, все вокруг вплоть до сантиметра тщательно обследовала специальная группа, пытаясь найти зацепку. А для обследования трупа вызвали меня.

— То, что видел Хаяте чрезвычайно важно для Конохи, — сказал, когда мы остались наедине, один из офицеров АНБУ. Мы находились рядом с телом, изучение которого только что было мной завершено.

— Не спорю с этим, — согласился я, То, на что он намекает, было нетрудно понять.

— Полагаю, вы могли бы помочь нам найти эту информацию добыть, — продолжил тот. Я кивнул.

— Мог бы. Но тело пролежало всю ночь. Времени и сил на такую операцию потребуется куда больше, чем на тех двоих, с которыми я работал до этого в деревне.

— Я все понимаю. Времени может оказаться недостаточно. Но ведь можно попытаться сделать так, чтобы вернулся только его мозг, чтобы считать всю информацию. А все остальное закончить позже.

Посмотрел на АНБУ. Он что, мои мысли читает?

— Можно попробовать, — снова согласился я.

— В таком случае, мы доставим тело в лабораторию. И предупредим господина Дайчи. Время ограничено.

— Хорошо.

Браться за джонина было делом непростым. Даже при условии наличия мощных накопителей, превосходного ассистента и моих новых навыков, возможностей и знаний, времени должно было уйти немало. Хотя пожалуй, не это волновало меня. Ведь буквально одновременно с просьбой заняться этой операцией, одному из моих разведчиков, что вел наблюдение за Саске, удалось обнаружить кое-что чрезвычайно важное. То, что буквально ткнуло меня носом в мои же собственные воспоминания и заставило увидеть картину в более полном ее виде.

Песчаный Гаара. Невысокий парень с красными волосами и огромной чертовщиной за спиной, которая, как выяснилось позже (в том числе благодаря моим собственным воспоминаниям) была набита песком. Хотя пожалуй, не это привлекло мое к нему внимание. И даже не мертвый взгляд ледяных глаз, с огромными черными мешками под ними и странной надписью, что была вытатуирована на его лбу. Все это было лишь фасадом. Да, покосившимся, да не способный в полной мере скрыть то, что он содержал внутри. Холодный дуновения его ледяной, пропитанной ненавистью ауры ощутила даже рептилия, скрывавшаяся в мелкой трещине среди скал. Без анализа через природную энергию. А когда она все же взглянула, используя ее возможности....

За фасадом скрывалась бестия. Огромная, жуткая, безумная, ненавидящая все вокруг, и жаждущая эту ненависть обрушить при любом удобном случае. Монструозная сущность, очень похожая на ту, что в свое время долгие столетия удерживала и пытала меня внутри себя. Только в отличие от своего девятихвостого собрата, этот был наделен лишь одним. Биджу. Однохвостый.

Встреча носителя хвостатого демона с Саске и Какаши, меня не заинтересовала так сильно, как могла бы. Ни одно слово, сказанное во время этого безусловно странного разговора, меня не смогло зацепить. Возможно, причиной этому было то, что в этот момент мою голову штурмовала волна воспоминаний, а в качестве дополнения ко всему этому шло осознание, логические выкладки. Детали, если угодно. Носитель Однохвостого, Песчаный Гаара был никем иным, как шиноби Скрытого Песка. Представитель той военной деревни, союз с которой должен был заключить Орочимару для нападения на Скрытый Лист. Во время финального этапа экзамена на чунина силы Звука и Песка должны были обрушиться на ту деревню, в которой я сейчас проживал. И частью которой все эти годы становился.

Потому-то, берясь за работу над Гекко Хаяте, я чувствовал накопившееся внутри меня напряжение. То переполняющее неистовое чувство, когда наконец, осознал угрозу, что грозит как тебе, твоим пусть и немногим вроде бы друзьям и ставшему привычным за многие годы укладу жизни. Но в то же время не можешь броситься собирать доступные силы, готовиться, потому что вынужден на несколько суток запереться в лаборатории и старательно возвращать человека к жизни.

Мой наставник и по совместительству, ассистент, быстро заметил мою нервозность.

— В чем дело? — тихо спросил он в процессе проверки накопителей.

Я постарался отмахнуться. Сосредоточился на поставленной задаче. И проверке оборудования. Руководство еще до того, как я вошел в лабораторию предпочло тонко так намекнуть, что вопрос чрезвычайно важный. И требуется все провернуть максимально быстро. И специально для этого они обеспечили зарядку накопителей. Обычно этим всегда занимался я сам, собирая внутри собственную силу. На этот раз АНБУ быстро нашли добровольцев и накачали в нее ян-чакру.

'Главное добиться того, чтобы из его мозга можно было получить информацию. Завершить процедуру так, как это положено вы сможете потом', — сказал мне офицер, передавая свиток с запечатанным телом.

— Много чужой чакры, — как бы невзначай заметил Дайчи, бросив на меня косой взгляд, — Вроде бы ян, но качество сильно разниться. Тебя не это беспокоит?

— К этому можно приспособиться, — ответил я, постаравшись не выдавать свои чувства и заставить убедить наставника в том, что таки-да, это и есть главная проблема. Правда в его случае это было трудно.

— Можно. С этим я не спорю. Но результат может получиться немного не тем, на какой мы рассчитываем, если из-за этого что-то сорвется и пойдет не так.

Я кивнул, но говорить ничего больше не стал. Нужно было как-то успокоиться. У меня комната полна клонами. Их там почти десяток! Что-нибудь да придумают и без меня — оригинала. Справятся. Составят план.

— Накопители в порядке. Стимуляторы в наличии. Аппаратура готова к подключению. Думаю пора начинать, Дайчи-сан. Распечатывайте....

Операция над Гекко Хаяте длилась почти трое суток. Не так-то просто оживить мертвые клетки, заменить немалую их долю, залатать раны, восстановить некоторые поврежденные органы. А если присовокупить к этому постоянно кружащих вокруг АНБУ, присутствие которых чувствовалось даже в те моменты, когда их самих в помещении не было, то трудностей было еще больше. Все время я чувствовал, как за каждым моим шагом внимательно следят, равно как и за каждым показателем аппаратуры. И понимал, что если бы аппаратура хотя бы на мгновение показала что-то, что заставило бы их усомниться в том, что джонин мертв, то не миновать нам вторжения менталиста. Хорошо, что я намеренно искажал их показатели, воздействуя на районы их крепления, чтобы мне не помешали. Я не горел желанием прерываться и ждать, пока от только давшего признаки жизни мозга пытаются выудить последние воспоминания, что там сохранились.

Но в конечном счете, закончилось и это. Огромная рана на груди была закрыта, сердце, разрезанное пополам было восстановлено по методике Дайчи. Чакра снова пронеслась по каналам, равно как и горячая новая кровь наполнила вены и артерии. А сколько сил было вложено в его легкие! Я не смог успокоиться, пока полностью не вычистил их и не запустил процесс обновления. Ведь до того они оказались в ужасном состоянии.

Человек сделал первый самостоятельный вдох и выдох. Почти открыл глаза. Но не более. До полного восстановления приемлемого состояния нужно было пройти очень долгую и сложную терапию. Несмотря на свой достаточно юный возраст, он был джонином. Человеком с мощной чакрой, сильным и тренированным телом, благодаря чему он умудрялся неплохо справляться с тяжелой и гадкой болезнью легких. Восстанавливать подобных людей было труднее. Процессы шли медленнее.

— Он готов? — поинтересовался знакомый офицер, которого я увидел в тот же миг, когда только открыл дверь операционной. За его спиной маячила фигура в черном плаще и со светлыми волосами. Главный мозголом Конохи, если мои подозрения верны.

— Это все, что я могу сделать за столь короткий срок при таких ранах и болезни.

— Полагаю, этого достаточно, Харада-сан. Далее мы возьмем его на себя.

Офицер шагнул было внутрь операционной, но я остановил его. На меня устремились холодные взгляды как его, так и Яманака.

— Я искреннее надеюсь, что вы обойдетесь мягко с этим человеком. Если я почувствую, что он пострадал из-за ваших действий, впредь на мою помощь в таких делах можете не рассчитывать. Не для того возвращали к жизни!

— Мы учтем ваше требование, Харада-сан, — дежурно ответил офицер, и больше удерживать его я не стал. Он вошел в помещение, а скоро рядом со мной прошлась и фигура в плаще, на мгновение смерив меня задумчивым взглядом.

Они скрылись в недрах лаборатории, а рядом со мной остановился Дайчи. Почти такой же усталый, как и я. Хлопнув меня по плечу, он приблизил свое лицо ко мне.

— Браво, Широ, давно я ожидал от тебя такого поведения! Вижу твой дух наконец-то начал просыпаться.

Сказал он это тихо, почти шепотом, почти без малейшего проявления эмоций ни в голосе, ни в выражении лица. Оттого я не совсем понял, правда ли он восхищается, или же это ирония. Потому только смерил его взглядом, вздохнул и пошел.

События развивались стремительно. На следующий день после завершения работы над Гекко Хаяте, я, направился на работу в Основной Корпус. Хотя у меня и имелись несколько дней полноценных выходных, о которых АНБУ попросили другое мое начальство, отлеживаться мне не хотелось. В комнате было полно клонов, занятых кто чем, так что было куда приятнее посидеть в своем рабочем кабинете, немного отдохнуть, а в придачу еще и заняться тренировкой Ясуо. Вместо того, чтобы отправлять на это дело очередного клона, будь они неладны, эти мешающие ночью спать копии!

Поработать правда, как-то не удалось. Не успел я появиться у регистратуры, как меня тут же окликнула медсестра.

— Меня просили передать вам, немедленно явиться к главе Госпиталя, если вдруг объявитесь, — сказала она.

— Однако! — только и смог ответить на такое заявление, и пошел в указанном направление. Чтобы через какие-то несколько минут лицезреть как указанное лицо, так и оказавшегося там же знакомого мне ветерана.

— Харада-сан! Как хорошо, что вы заглянули! — встал мне навстречу начальник.

— Точно! — поддакнул старик, тоже встав со своего насиженного места.

— Здравствуйте! — только и смог ответить на это я. Скоро меня усадили на удобный стул, а напротив меня оказалось как мое начальство, так и представитель старшего поколения ирьенинов Конохи.

— Честно признаться, Харада-сан, безумно приятно видеть такого человека, как вы, — немедленно взял слово старик, смотря на меня тем же открытым взглядом, каким он смотрел на той комиссии, — Хорошо, когда знаешь, что остались у нас достойные специалисты! Жаль только, что вы, как и мой старый друг, Дайчи, оказались в числе тех, кто надел маску.

Начальник Госпиталя вряд ли был столь рад, слышать такие слова, но свои чувства проявлять не стал, уважая старшего товарища. Вместо каких-то комментариев, он просто и без затей извлек из какой-то папки на столе бумагу и протянул мне.

— После продемонстрированного вами мастерства, Харада-сан, никто из членов экспертной комиссии не стал препятствовать присуждению следующего ранга. Так что поздравляю. Вы теперь официально ирьенин ранга А.

Я принял документ и вчитался в заветную графу, в которой красным цветом было выделено мое новое положение. Хм... Да, наверное это все-таки приятно.

— Благодарю, — сказал я.

— Пожалуй, это я должен сказать вам спасибо! — заявил старик, чуть склонив голову, — То, что молодой Рок Ли теперь способен двигаться и снова может вернуться в строй — это прекрасно. И я, как человек, которому не все равно на такие действия, скажу вам это. Спасибо, Харада-сан! Надеюсь вы будете и дальше помогать нашим шиноби. А если вам вдруг понадобится какая-либо помощь от старика, то просите не стесняясь. Я помогу в любое время. Все, что в моих силах....

Получив документ, вместе с рукопожатиями от старого ветерана и начальника Госпиталя, я направился в свой кабинет, чтобы для начала, отбиться от внезапно выскочивших коллег с из поздравлениями (и откуда они это успели узнать?). А потом, после того, как клятвенно пообещал, что непременно проставлюсь по этому поводу где-то сразу после финала экзамена на чунина, заперся. Не сказать, что коллег такое обещание удовлетворило (это же почти неделю ждать!), хотя мое заявление, что до экзамена мне не до посиделок вроде бы и сработало. Но не успел я перевести дух и задуматься над тем, что конкретно делать, как получил сигнал. Быстро просив все свои мыли, сосредоточился на нити, через которую меня вызывали. Один из моих клонов, который бросил всего одну фразу, которая вогнала меня в дрожь.

'Мы нашли его!'

Орочимару впервые за многие годы дал себя засечь змеиной сети.

Змеиный саннин был один. По крайней мере так говорили результаты поспешной проверки, устроенной змеиной сетью. На расстоянии более чем в десяток километров не наблюдалось присутствие никого, кто мог бы сойти за даже на мало-мальски подготовленного шиноби. Разыскивавшийся мной на протяжении нескольких недель человек совершенно спокойно шел по весьма отдаленному району Страны Огня в направлении Страны Реки. Именно шел. В своим обличии, почти не скрывая свою чакру по старой дороге между небольшими пролесками. Шел и улыбался своей привычной улыбкой, время от времени бросая взгляды по сторонам. Все бы ничего, но бросал он эти взгляды сугубо в тех местах, где притаились мои разведчики. Что это могло быть если не приглашение?

Долго думать и решаться было нельзя. Оригинал понимал это также прекрасно, как и я. Потому когда пришел ответный сигнал, ни на секунду не сомневался в том, какой приказ был в нем зашифрован.

'Понял!' — передал ему сообщение, и начал собираться для перемещения. Собратья клоны должны были обеспечить сбор необходимого объема энергии, а также помочь осуществить призыв в указанный район. Очень скоро район, куда направлялся родич, стал местом сбора нескольких десятков рептилий, которые начали готовить точку моего прибытия.

— Готово, — передал со временем собрат, сидевший ближе всех, бросив на меня взгляд, — Можно начинать.

— Хорошо. Я тоже готов.

— Маску или что-то вроде того одевать не станешь? — поинтересовался он, перед тем как осуществить переход.

— Вокруг все равно никого нет. Ну а в крайнем случае, всегда можно развеяться.

Собрат пожал плечами.

— Ну, как знаешь. Я тоже не стал бы возиться с этим.

'Как будто мы друг от друга чем-то отличаемся', — подумал про себя и кивнул. Не прошло и мгновения, как почувствовал привычный набор ощущений, сопровождавший призыв. Моргнул, и когда открыл глаза, мои глаза видели уже не перенаселенную комнатушку в Корпусе АНБУ Госпиталя, а лес. Чистый свежий воздух, смешанный ароматом множество растений, ударил в ноздри, а неровно подстриженные волосы тронул приятный ветерок. Осмотрелся. Дикая глушь с пролегающей через нее старой, на вид, давно заброшенной дорогой. Крики огромного множества птиц и прочих живых существ, населяющих эти края. Красота! Пожалуй, стоит как-нибудь выбраться, дабы просто прогуляться по природе Страны Огня. Было в этих краях что-то свое, отличное от Рьючидо или той же Страны Болот.

Выйдя на дорогу, прикрыл глаза, сосредотачиваясь и подключаясь к сети. И буквально сразу же получил направление. Значит, пошли.

Я зашагал вперед, при этом готовясь к встрече с одним из своих самых проблемных знакомых на данный момент. Перебирал про себя все то, о чем стоило переговорить с этим человеком, о том, чего стоило его просить. Хм.... Странно, и почему я так и чувствовал, что скорее всего испытаю немало сложностей при этих переговорах. Не так легко идти на встречу с человеком и понимать, что не так много у меня способов давления на кого-то вроде него.

Орочимару появился скоро. Идущий все тем же неспешным шагом, он вынырнул среди деревьев, продолжая улыбаться своей фирменной улыбкой. Янтарные глаза смотрели точно в моем направлении и поблескивали на солнце. В какой-то миг, глядя в эти слегка прищуренные глаза, в это его бледное лицо и чувствуя его сдержанную ауру, мне привиделся совершенно иной образ. Почти точно такой же, разве что отраженный мутными водами бесчисленных болот одной отдаленной страны. И принадлежавший мне самому. Очень и очень давно.

Наваждение заставило вздрогнуть. И несколько мгновений потребовалось мне, чтобы силой воли изгнать из глаз долой призрак былого меня. И всматриваться в лицо уже в другой призрак своего прошлого.

Змеиный саннин остановился шагах в пяти от меня, широко разведя пустые руки. Бессмысленный жест, учитывая уровень его сил. Впрочем, ладно. Я поступил аналогичным образом.

— Давно не виделись! — сказал он, и зубастая улыбка его стала только шире, — Как жизнь?

— Надеюсь, не хуже чем у тебя. Было бы не очень хорошо, будь это не так.

— Ну, когда-то я предлагал тебе пойти со мной. Тогда мы не стояли бы и не гадали.

Орочимару бросил взгляд в сторону, где как я знал, должен был скрываться один из разведчиков.

— Лихо ты развернулся в последние годы. Нет, чтобы куда-то пойти и не натыкаться на шпионов.

— Это да, — согласился я, — Жаль правда, что с основной своей задачей они так и не смогли справиться. Для моей сети ты оказался неуловим.

Откровенная усмешка стала ответом на мое заявление.

— Для этого многого не надо, — сказал он, — Если знаешь исходные данные о призыве и о том, кто использует его. Мы же как-никак семья.

— Да, хорошо, что я подумал также, иначе это ранило бы мои чувства.

Наступила короткая пауза, во время которой Орочимару продолжал улыбаться, ну а я смотрел на него и ждал. Родич сделал первый шаг, показавшись моей сети, так что следовало для начала выслушать его. А уже после этого действовать самому.

— Знаешь, немного сложно понять, как же относиться к старому родственнику, — начал саннин, обнажив острые клыки, — С одной стороны, наконец-то мы встретились. Уверен, у каждого из нас хватает вопросов друг другу. А с другой стороны немного неприятно чувствовать, что на встречу с тобой отправили клона. Я бы даже сказал, это несколько оскорбительно.

— Не делай вид, что обиделся. Это наиболее логичный шаг, учитывая время, которое ты выбрал для этого разговора.

Саннин снова усмехнулся.

— Обычно в таких ситуациях я предпочитаю избавляться от клонов, и ждать, когда вылезет оригинал, — как бы невзначай заметил он.

— Оригинал не вылезет. Но если тебе так противна эта версия клонов, мы можем пообщаться с несколько иной. Учитывая твои успехи в улучшении твоих проклятых печатей, думаю, ты смог бы осилить такого рода беседу, — в этот момент я напряг одну из нитей, передавая сигнал собрату, что сейчас должен был наблюдать за нами. Тот все понял сразу. Я немедленно ощутил приток природной энергии через эту нить, частично приложив и немного своей силы. Несколько мгновений и я коснулся небольшим невидимым жгутом Орочимару и запустил небольшой сигнал.

Улыбка саннина впервые дала трещину. Почувствовав что-то неладное, он уже был готов на всякий случай разорвать дистанцию, заодно сделав выброс чакры. Но я сделал все возможное, чтобы он не воспринял невинный намек за что-то большее, чем следовало. Потому он быстро успокоился, хотя и не перестал пытаться сбросить с себя жгут, который продолжал держаться за его чакру.

— Что же, впечатляет, — сказал он, слегка прищурившись, — Полагаю, мне следует отозвать свою претензию касаемо клонов. Разговаривать с невидимым и неосязаемым тобой была бы той еще пыткой.

— Спасибо за понимание, — на этот раз усмехнулся уже я, — Итак, ты все-таки решил, что настало время привлечь к себе внимание старого родственника. Могу я узнать, что с подвигло тебя так поступить? Последние годы ты не демонстрировал такого желания.

— Надеюсь, тоже самое, что и с подвигло тебя вести мои поиски. Помнишь мое предложение оставить Коноху и последовать со мной?

— Как такое забыть? Банка с пауками.... Замечательная аналогия! После того, как я увидел, как одного такого паучка сожрали с потрохами, проникся ею.

Улыбка саннина вернулась на свое место. Стала даже чуть шире.

— То мое предложение все еще в силе. Точнее, я был сказал, что оно только стало лучше с тех пор. Почему бы тебе не последовать за мной? Время для этого самое подходящее. Можно сказать, нужное.

Он замолчал, ожидая моего ответа. А я свою очередь отчетливо ощутил, что за этими словами стоит нечто куда больше простого предложения о найме.

— Что делает это время самым подходящим? — спросил у него.

Тот выдержал небольшую паузу и с искоркой в янтарных глазах, начал отвечать.

— Обстоятельства, дорогой родич, складываются таким образом, что вокруг банки с пауками под названием Коноха все становится довольно сложным. И я бы сказал, не самым благополучным.

Он облизнул губы с какой-то предвкушающей улыбкой.

— Нельзя переваривать одного членистоногого слишком долго. Времени прошло много. Пауки голодные. Скоро снова начнется борьба, пока кого-то не завалят и не съедят. Оставаться в этой банке, пока идет этот процесс — сомнительное удовольствие. Тем более сейчас, когда ты уже не простой безызвестный ирьенин В-ранга.

Лукавый взгляд скользнул по мне, а я под этим взглядом прочувствовал, насколько главный враг деревни хорошо осведомлен обо всем, что твориться в ее пределах. Пускай из моего повышения никто не делал тайны, мой собеседник, кажется, отлично знал, что за этим повышением стояло. Возможно, не хуже моего.

— Звучит на удивление правдоподобно, — ответил я, смотря прямо в эти самые лукавые глаза, — Я бы даже сказал, слишком правдоподобно.

— В твоих словах я слышу иронию, — заметил тот, чуть склонив голову на бок, — Уж не сомневаешься ли ты в моих словах?

— Да что ты, — махнул я рукой, — Я же сказал, звучит все очень правдоподобно. Если бы я не наблюдал эту возню пауков с близкого расстояния, возможно и не поверил бы. Но повторюсь. Я видел, что случилось с одним из них. Но меня несколько смущают твои цели, Орочимару. Ты что-то говорил об идее, но что это за идея, и каков твой план по осуществлению ее в жизнь так и остается для меня в тени.

— Надеюсь, ты не станешь упрашивать меня рассказать тебе все здесь и сейчас. Будь здесь оригинал, еще можно было бы заикнуться обо всем и раскрыть кое-что. Но как ты пришел сюда в виде клона, так и я предпочту оставить что-то в тайне.

— Звучит разумно. Тогда позволь задать другой вопрос, и возможно, я пойму. Скажи, Орочимару, а зачем тебе сдался один из выводка мертвого паука?

Змей засмеялся. Его хриплый смех в этом залитом солнцем месте и переполненном птичьим чириканьем воздухе прозвучал своеобразно. Не жутко, но и не сказать, что он был сколь либо приятен.

— Точно-точно, — сказал он некоторое время спустя, — Я наслышан о том, что как только всплывают мои печати, как ты обязательно оказываешься поблизости.

В его взгляде на мгновение проглянуло что-то доселе мне незнакомое. И тут же исчезло, заменив это вызывающим и одновременно завуалированным знанием.

— Знаешь, наши встречи всегда оставляли на мне достаточно любопытный отпечаток. Стоило встретиться, переговорить, как немедленно пробуждалась во мне охота вести поиски касаемо моего, а если быть точнее, нашего общего прошлого. Любопытно, что за эти десять лет я умудрился нарыть столько, сколько не находил за всю свою жизнь. Клан Ямагами, о котором я слышал лишь туманные и почти полностью искаженные легенды, со знанием, полученными от тебя, внезапно предстал передо мной в совершенно ином виде. Слетала пыль со старых легенд и историй. Многие предания обрели иное звучание и смысл. А в какой-то момент обнаружились и нити, что тянулись от меня — последнего известного Ямагами в континенте к истокам клана.... Да, я искал их. Искал других Ямагами. Таких же, как ты, скрывающихся в отдаленных уголках континента, на островах, в оазисах посреди пустынь. И несмотря на то, что найти их самих не удалось, я нашел огромное множество следов их былого величия. Самый главный из которых, внезапно, до памятной битвы пауков существовал в Конохе.

Слова Орочимару обволакивали и затягивали в крепкие объятия подобно трясине. Змеиный саннин почти с полным равнодушием рассказывал то, что просто не могло оставить равнодушным меня. Клан, поисками которого занимался и я в Стране Медведя. Клан, чью историю мечтал узнать и я. От нахлынувших чувств было трудно избавиться. На мгновение перед моими глазами снова невольно возник образ моего собственного отражения с клубящимся за его спиной тумана его жизненного пути, деяний, битв, побед и поражений. Пришлось напрячь всю свою волю, чтобы обуздать собственные эмоции и направить свои мысли в нужное русло. Во время этой беседы нельзя было терять голову и упустить малейший жест, взгляд или слово. Все могло быть намеком. Все могло оказаться ловушкой. Родич несмотря на свои слова о семье был жестким прагматиком. Если потребуется, он будет готов пожертвовать мной.

На слова Орочимару я не отреагировал своими репликами. Справившись с нахлынувшими эмоциями, просто стоял и смотрел на него, терпеливо ожидая продолжения. И он, словно разочарованный отсутствием должной реакции на свое заявление, продолжил.

— Молчишь, — заметил он сначала, что вызвало у меня легкую улыбку, — Впрочем, твое лицо говорит куда больше твоего языка. Да, я нашел эту интересную связующую нить между Ямагами и легендарными Учиха. Кто бы мог подумать, что отец-основатель сильнейшего клана последнего века долгое время считал себя учеником прародителя отца-основателя другого клана? Того, чьим последним известным потомком которых являюсь я. Сколько лет могучие обладатели шарингана воевали на стороне повелителей змей. Сколько представителей потомков мифического Индры влились когда-то в ряды Ямагами. Былые времена так и тянут к себе своим величием, не находишь?

Саннин снова облизнул губы, его глаза отразив солнечный свет, на мгновение вспыхнули. А я, смотря на него, отчего-то видел ловкую ловушку, в которую меня хотели загнать. Направить по ложному следу, которая выглядела как правда, ведь в основе ее лежала реальная история. Или почти реальная. Что-то же, будь то мои старые туманные воспоминания, или предчувствия, а быть может просто опыт, подсказывали, что цели у родича совсем иные. Или же он видел за былым величием нечто большее, чем мог углядеть я.

— Значит ты захотел заполучить Саске для того, чтобы повторить былой успех? — поинтересовался я у него, — Снова получить союз Ямагами и Учиха?

Орочимару слегка подался вперед.

— Разве это не было бы замечательным? — ответил он вопросом на вопрос, — Я уже говорил, мы -семья. И заключив союз между собой, могли бы встать во главе чего-то нового. Нового союза. Если угодно, клана. И обеспечив вымирающим Учиха возможность восстановиться, могли бы объединиться с ними. В прошлую нашу встречу ты сказал, что не прочь создать место, где чувствовал бы себя в безопасности, вместе со своими близкими. Я напоминаю — это самое подходящее время.

— Звучит... занимательно. Правда, занимательно. Только одного не могу понять. Печать? Зачем нужно было клеймить парня?

Саннин продолжал улыбаться.

— Семейная традиция, — коротко бросил он. И этих двух сказанных им слов было достаточно для того, чтобы продемонстрировать, насколько глубоко он копал. Я почти отвлекся от своей главной мысли. То, что у печати этой несколько иные функции, нежели у той, что когда-то установил я на теле Учиха Утадзи.

— Возможно, тебе будет интересно, сколько всего я нашел, пока занимался поисками. Сколько всего любопытных вещей обнаружилось во время моих исследований. Даже касаемо моей печати и ее возможностей. Но позволь, я оставлю это в тайне до лучших времен. Когда ты согласишься последовать за мной, то эти секреты станут тебе доступны.

Брошенная приманка так и осталась лежать на земле. Хотя и не сказать, что я остался к ней равнодушен. Увы, но в каждом сказанном слове родича так и проскальзывали привлекательные детали.

— Все это звучит до нельзя интересно. Я возможно, и вправду, мог бы рассмотреть твое предложение. Да вот жаль, мне мешают неполное знание всего, что происходит вокруг. Позволь мне уточнить у тебя кое-что.

Саннин усмехнулся.

— Спрашивай, — сказал он.

— Говоря о возне пауков в банке, ты как-то упустил небольшую деталь, вроде угрозы целостности самой банки. Уж не собирался ли ты меня обмануть, Орочимару?

Взгляд змея несколько долгих мгновений пристально изучал меня. Я смотрел в ответ, демонстрируя свое спокойствие. Это был момент перехода инициативы в мою сторону. По крайней мере, мне в это хотелось верить.

— Хм... — улыбка Орочимару стала прежней. Такая же хитрая и с оттенком хищности, — С чего такие выводы, Широ?

Я улыбнулся в ответ.

— Пока ты вволю изучал мир прошлого, я занимался исследованием мира настоящего, — ответил ему и замолчал, ожидая его реакцию.

— Весьма интересное, и даже интригующее заявление, — сказал он, отбросив волосы назад, — Любопытно, о чем думает человек, покрывший своей сетью всю Страну Огня и многих ее соседей, не говоря про службу в АНБУ.

— Информация капает со многих сторон, но это ведь не суть. Для меня интересно, неужели ты решил утаить от меня кое-что и тем самым обмануть меня.

Саннин отмахнулся.

— Какой обман? Разве то, что я не успел упомянуть факт возможных проблем для Конохи помимо борьбы пауков — это признак лжи?

— В том то и заключался мой вопрос. Раз это не ложь, то поверю тебе на слово.

— Но это еще не все, что ты хочешь спросить, не так ли?

— Разумеется. Скажи мне, Орочимару, зачем тебе разбивать эту банку? Что это — ненависть к паукам внутри или что-то иное?

Наступило молчание. Мы стояли друг напротив друга, слушая пение птиц, шелест листьев и травы. Никто не торопился что-то говорить или же делать. Хотя я и почувствовал, как несколько напряглась аура вокруг саннина.

— Любопытно что еще известно моему дорогому родичу? — все также улыбаясь спросил змей.

— В Конохе финала экзамена дожидается один любопытный паренек, — ответил я, на всякий случай готовясь к рассеиванию. Дальнейшую беседу Орочимару с проекцией уже моего собрата, сотканного из природной энергии мне скорее всего, будет не суждено увидеть самостоятельной личностью.

Какой-либо негативной реакции со стороны родича не последовало. Пусть улыбка его стала несколько иной. Наверное, это можно было бы обозвать немного кровожадной.

— Что же, — сказал он, и тон его голоса уже намекал на другой уровень серьезности. Хорошо, — Твоя информированность и в самом деле впечатляюща. А то, что известно тебе, в той или иной степени может быть известна и паукам, не так ли?

— Это дело пауков. Так, ты можешь ответить на мой вопрос, Орочимару? Зачем тебе потребовалось разбивать эту банку? Это из-за одного старого паука?

Чувство легкого напряжения, которое, как мне казалось, витало в воздухе, внезапно будто бы исчезло. По крайней мере, когда спустя несколько долгих мгновений человек напротив меня усмехнулся совсем иначе, я его уже не чувствовал.

Впрочем, слов от саннина я удосужился чуть позже. Уже когда начал думать, что он решил вот так проигнорировать мой вопрос.

— Знаешь, ты прав.

Выражение его лица, продолжив изменяться, демонстрировало теперь превосходство. Да-да, именно то самое, из-за которого начинаешь чувствовать себя каким-то недотепой, который по неграмотности не смог разобраться в каких-то очевидных вещах. Не сказать, что это было чем-то приятным.

— Старый паук действительно вызывает у меня сильную неприязнь. И я не отказался бы укоротить его на голову. Пусть о причинах я и предпочту умолчать.... Но у тебя в корне неверна картина реальности, потому то ты видишь во мне двигатель процесса. Это конечно приятно, что во мне видят двигатель событий, справедливо полагая, что я могу таковым быть при желании. Но разрушать Коноху только ради головы одного старика? Это уже можно было бы рассмотреть как личное оскорбление, хотя тебя еще можно простить, как члену семьи.

Я смотрел на него во все глаза, пытаясь уловить фальшь в его словах. Но в тоне его голоса и произносимых им репликах можно было обнаружить превосходство, тонкую издевку, презрение к упоминаемому 'пауку', но среди этого набора не было той самой лжи. Той самой фальши. Неужели я ошибся в суждениях или же попался в его ловушку?

— Ты кажешься удивленным. Уж не собираешься ли ты снова обвинить меня во лжи?

— Хочешь сказать, что инициатива принадлежит Песку, а ты решил присоединиться к этой операции для того, чтобы добиться каких-то своих целей. Половить рыбку в мутной воде....

Зубастая улыбка саннина казалось могла отразить мне в лицо отблески солнечного света. Настолько довольным я его еще не видел.

— Браво! — восторг в его голосу был почти настоящим, равно как и несколько энергичных хлопков в ладони, — Завернул так завернул! И как быстро соображаешь! Воистину член семьи!

— Оставь пока свои восторги, Орочимару, — раздраженно бросил я, усиленно обрабатывая полученную информацию и пытаясь выдать какое-никакое, но осмысленное резюме, — Оставим в стороне возможности твоего искусного языка без костей и навыки запутывать людей в трех соснах. Если сказанное тобой абсолютно верно, то получается, что ты вместе со своим Звуком выступаешь как наемник Песка. Который отвлекает Лист своим присутствием, напрягает руководство Конохи и делает все возможное для того, чтобы Песок смог осуществить свою операцию быстро и эффективно. А когда это произойдет, ты получишь свою плату и дело завершено....

— Звучит очень правдоподобно, — поддакнул Орочимару, продолжая скалить свои зубы, — Всего пару намеков и практически весь скелет плана уже готов. Прекрасная способность к анализу. Меньшего и ждать не стоит от одного из Ямагами.

Он сделал небольшой шаг вперед, при этом во всем его естестве я так и уловил какой-то свой ехидный намек. Прежде чем мне удалось понять какой именно, родич приправил это новой репликой, мгновенно вогнавшей меня в состояние тупика. Несмотря на то, что я примерно к этому и готовился.

— Вот ты теперь почти многое знаешь. Про наш план, про мое участие, участие Песка, общие цели, возможные последствия и прочее. Думать ты умеешь, так что сделать далеко идущие выводы наверняка осилишь. Вот только скажи теперь, мой дорогой родич, а что ты намерен делать с этой информацией?

Саннин сделал еще один шаг. Его взгляд, блестящий лукавой хищнической искоркой, не давал соскользнуть моему.

— Уж не затем ли ты меня искал, что опасался, что мои действия могут нанести урон банке с пауками? Чтобы потребовать от меня держаться подальше? Ведь поскольку за последние годы тебя она засосала в себя и ты находишь для себя интересным и важным наблюдение за членистоногими. А предложение члена семье кажется в этих условиях кажется чем-то диким и ненормальным. Потому что из-за этого придется высунуться из теплой привычной банки и снова взглянуть на окружающий мир не через ее стенки.

Он сделал еще один шаг и уже напоминал готовую к броску смертоносную кобру. Вместо готовности к рассеиванию и ведению беседы в иной форме, я инстинктивно укрепил собственное тело. Начал вбирать природную энергию для возможной схватки.

Быстрый сигнал, что иглой впился в мой несуществующий мозг, вместе с притоком природной энергии, резко убрал в сторону все лишние эмоции. Собрат требовал действовать разумно, а сила, что наполняла меня, придавала этим словам особое значение. Змей передо мной в таком состоянии не был страшен. Он не мог быть страшен.

Против воли мои губы расплылись в улыбке, а сам почувствовал приятное ощущение спокойствия и уверенности. Я едва удержался от того, чтобы засмеяться, но благо успел взять себя под контроль.

— Уж не пытается ли кое-кто строить из себя старшего члена семьи? — поинтересовался я, вложив в голос вкрадчивые нотки и слегка высвободив собственную ауру, намереваясь превратить ее в свою излюбленное оружие. При этом мое тело было полностью расслаблено, хотя и готово начать действовать.

Орочимару остановился, а я продолжая улыбаться, не смог удержаться от следующей реплики.

— И не собираешься ли ты указывать своему старшему родственнику, что ему стоит делать, а что нет?

Это было не совсем ки, но что-то наподобие этого. Я просто не мог не высвободить один из витавших в моей голове образов и слегка надавить им на саннина. Да, один из величайших и опаснейших шиноби в мире плевать хотел и на что-то во много раз более серьезное. Но моя-то цель не наводить страх на него, а всего лишь показать, что его давление не сработает. И что разговаривает он с кем-то, кто очень сильно похож на него. В некоторых аспектах, разумеется.

Пауза, что образовалась после моих вопросов длилась несколько дольше, чем предыдущие. И наверняка, в этот момент со стороны это все смотрелось жутко. Два человека, застывших друг напротив друга с жуткими улыбкам и пристальными взглядами. Это не говоря о колебаниях силы, выплескиваемых от обоих. Не сказать, что мощных, но вполне ощутимых.

К счастью, какого-либо столкновения не состоялось. Орочимару, в какой-то момент пощекотав мои нервы импульсами своей силы и такого же легкого подобия ки, успокоился. И с куда менее жуткой улыбкой, заговорил.

— Что же, похоже, мне стоит принести свои извинения старшему родственнику. И в самом деле, не гоже так разговаривать с членом семьи.

Его слова были приправлены изрядной долей иронии, которую он и не скрывал, но все же в них не чувствовалась издевка. Или это мне так показалось?

— Посчитаем на этом конфликт интересов касаемо семьи исчерпанным, — под стать ему ответил я, — И перейдем к сути нашей встречи с моей стороны.

— Слушаю.

— Есть ли такая вероятность, что мне удастся убедить тебя отказаться от твоего участия во вторжении в Коноху?

Саннин стал куда серьезнее, хотя улыбка с его лица так и не слетела.

— Нет, — ответил он уверенно, — Даже из уважения старшему родственнику. Отказ от этой операции заставит меня отказаться от некоторых моих целей. А это недопустимо. Потому что это важно для семьи.

Ирония вновь просочилась в его голос. Вся эта тема семьи, родственников звучала настолько неестественно и странно, что воспринимать это всерьез было невозможно. Впрочем, это если не пытаться читать между строк. А так было понятно, что и в самом деле он не отступится от своего. И у меня вряд ли будет возможность на него надавить, чтобы он меня послушался.

— Даже если про этот план станет известно руководству Конохи? — поинтересовался я спокойно.

— Считай, что план уже скорректирован, — с не меньшим спокойствием ответил тот, а потом добавил, — Хотя не верится мне, что кое-кто решится раскрыть свои карты перед пауками самому не успев стать столь же ядовитой тварью.

— Так значит.... — задумался я. Хм.... Что-то не получалось у меня действовать правильно, — Но последствий боится не только тот, кто может выдать план руководству Конохи, но и один из его разработчиков. Учитывая то, что мои ресурсы выступят против твоих. Даже если мне этого и не хочется.

Орочимару окончательно стал серьезен. Усмешка наконец, полностью пропала из его губ, сам он выглядел чуть ли не мрачно.

— Это было бы неприятно,— сказал он, — Но я готов рискнуть. Цель в данном случае, оправдывает средства.

Мы некоторое время помолчали, пока наконец, я не предпринял свой последний шаг.

— Ладно. В таком случае, давай договоримся.

— Договоримся? Вряд ли ты можешь мне предложить то же, что и целая великая военная деревня. В каком бы состоянии она не находилась. А просто так на уступки я идти не собираюсь. И в своих силах я более чем уверен.

— А что может предложить Песок? Деньги за участие? Долю Листа в общем рынке услуг? Какие-то техники, оружие или артефакты? Или быть может репутацию Звуку, как силе, с которой стоит считаться?

Орочимару улыбнулся. Я продолжил.

— Или быть может тебе просто нужна голова старого паука, а вместе с ней и один молодой Учиха, плюс какие-то другие бонусы, что ты мог бы получить во время атаки Скрытого Листа?

— На что это ты намекаешь, а старший родственник?

— Полагаю, все что обещает Скрытый Песок, ты получишь в любом случае при нападении на Лист. При любом результате этой атаки. Равно как и прочие цели....

Саннин подался чуть вперед.

— Так на что же ты намекаешь, Широ?

— Тебя не пугают возможные проблемы при атаке на Лист и отказываться не собираешься. Хорошо. Раз собираешься атаковать, так атакуй. Но обещай мне кое-что.

— Я не смогу тебе ничего обещать, пока не буду знать что именно.

— Сделай так, чтобы во время этого нападения Госпиталь остался неприкосновенным. Чтобы никто из Звука даже близко не подходил туда. И как только ты выполнишь свои цели из своего личного списка, ты со своими людьми убрался из Конохи, если тебя до этого не выгонят взашей.

— Звучит как-то по-детски, — усмехнулся Орочимару, впервые позволив себе легкую издевку.

— По-детски или нет, но знай, что если ты этого не сделаешь, то боюсь что Скрытый Песок подвергнется атаке. Парочка другая рептилий уровня Манды немного разомнутся. Догадайся от чьего имени.

Усмешка саннина снова стала хищной.

— Браво! — рассмеялся он своим хриплым смехом, — Замечательная угроза.

— Атаку на Скрытый Песок можно провести и сейчас.

Смех саннина со временем все же прекратился. Он посмотрел на меня чуть более серьезно, хотя веселым быть не перестал.

— Давай я соглашусь на твои условия, пока ты не додумался до чего-то и в самом деле неприятного.

Слова его показались мне немного обидными, но я мысленно махнул на это рукой. Будем считать это простой обманкой.

— Мудрое решение, — выдал я, постаравшись влить в свои слова больше сарказма, — Если мы будем ссориться, не видать Ямагами единения и мира между собой....

Финал экзамена на чунина должен был быть завтра. И тот факт, что он должен перерасти во что-то куда более серьезное и масштабное, нежели 'простое' побоище генинов, заметно напрягал. С того самого дня, как между мной и Орочимару состоялись наши переговоры, я ждал эту дату со все более и более нарастающим напряжением. Нервы, мягко говоря, пошаливали. И не было никакого способа хоть как-то унять эту нервозность.

Я готовился к этому дню. Делал все возможное для того, чтобы не только выжить в предстоящем сражении, но и не дать своим товарищам как-либо пострадать. Слова Орочимару словами, но я так или иначе все же ожидал нападения на Госпиталь — место, в котором и концентрировалась большая часть так или иначе дорогих мне людей. Может Звук и не появится в пределах нашей территории, но сомневаюсь, что змеиный саннин мог отдавать приказания людям Песка.

Вообще, Госпиталь сам по себе был неплохо защищен. Когда я поинтересовался способами обороны данного комплекса, то выяснилось, что вся территория должна была быть закрыта барьерной техникой. Не сказать, что невероятно мощной, но этого должно хватить. Учитывая то, что изнутри ее должна защищать боевая команда АНБУ — прикрытие нашего Корпуса, плюс две команды шиноби, приписанные сюда же. Немного. Даже с учетом медиков, немалый процент которых являлись ветеранами боевых действий, этого казалось недостаточным. Территория Госпиталя была внушительной, сам комплекс являлся довольно важным объектом. Но так казалось только на первый взгляд.

Огромный Госпиталь честно говоря, терялся на фоне всей территории Конохи, с большим количеством разнообразных объектов, владений кланов, оборонительных сооружений, каждый из которых имел собственную защиту. Противник, по замыслу стратегов деревни, должен был так или иначе распределить собственные войска для нападения на каждый объект по отдельности. Что отражалось на количестве нападающих на тот же Госпиталь. Поэтому, прикрытый барьером комплекс, под защитой соответствующих боевых команд и мобилизованных медиков, мог относительно спокойно продержаться в условиях разыгравшегося сражения. По крайней мере, до тех пор, если враг сможет нанести поражение основным силам Листа и затем нанесет сосредоточенный удар. Тогда никакой барьер не выстоит.

Я оценил эту информацию как положительную. Если Орочимару сдержит свое слово, и бойцы Звука не ударят по объекту, то возможно, песчаники пробить барьер не смогут. А если же вспомнить образы большой войны, которую вроде как намеревался развязать Учиха Обито, то получалось, что нанести поражение основным силам Листа вражеским силам не удастся. Там ведь Коноха осталась цела и невредима. Вроде бы... Значит, если подкрепить силы защитников Госпиталя моими клонами в форме АНБУ, благодаря чему они смогут пользоваться природной энергией. Думаю, сдюжим. Только нужно было на всякий случай собрать в данном районе достаточно энергии, чтобы легче использовать ее в бою.

Собственно сам последний день перед экзаменами, который я ожидал провести в нервном ожидании, внезапно пролетел совсем не так, как ожидалось. Вместо запланированного посещения своего рабочего места в Основном Корпусе, где собирался переговорить с Ясуо на тему завтрашнего дня, пришлось присутствовать на собрании всех ирьенинов Корпуса АНБУ.

Перед нами выступал наш начальник. Спокойным, хорошо поставленным голосом он произносил речь, от которой у меня невольно глаза полезли в лоб, а по телу пробежали мурашки. Ведь из сказанных им слов оказывалось, что деревня не просто дожидалась какой-то возможной гипотетической гадости со стороны своего главного отступника. Она была готова чуть ли не к любому возможному сценарию, вплоть до полномасштабного вторжения сил Звука. И не только его...

— Приоритеты нашего Корпуса остались неизменны, — вещал начальник, обводя нас ледяным взглядом, — Командный состав деревни, руководство АНБУ, главы кланов и лучшие джонины должны быть излечены в первую очередь. Поскольку с полуночи будет объявлено военное положение для нашего Корпуса, это значит, что снимаются все ограничения на применение спецсредств. Повторюсь, весь список спецсредств в полном вашем распоряжении. Так что работа должна быть выполнена максимально эффективно. Куда лучше, чем это было в прошлый раз!

Между рядами медиков прошел короткий гул одобрения и мгновенно затих. Я бросил украдкой взгляд на Дайчи, что сидел рядом со мной, а затем на Кио, что расположился чуть дальше. Никто из них не выглядел сколь либо удивленным сказанным словам. Если подумать, то вообще ни один из присутствовавших здесь ирьенинов не беспокоился на счет того, что они готовятся завтра участвовать в немного немало, войне. Почему они все в курсе происходящего? Почему все выглядит так, словно нет никакой тайны предстоящего вторжения? И почему один я ничего не понимаю?

— Наборы спецсредств для полевой работы должны быть подготовлены до полуночи. То же самое касается для стационара. От эффективности нашей работы зависит слишком многое!

Дайчи, не сводивший взгляд с нашего начальника, перевел взгляд на меня. Я встретил этот взгляд, то ли что-то спрашивающий, то ли за что-то извиняющийся (слишком он был специфичен), и немедленно почувствовал, как еще одна пара глаз зафиксировалась на мне.

— Харада Широ! — услышал я голос начальника и понял, что кому они принадлежали.

Я поднялся со своего места, немедленно привлекая всеобщее внимание.

— Предполагаемая стратегия изначально предусматривала ваше полное присутствие на территории Корпуса во время военного положения, — сказал командир, не сводя с меня прямого спокойного взгляда, — Однако недавние распоряжения администрации Хокаге меняют общее положение дел. По этой причине, я вынужден вас просить оставить вместо себя клона, пока вы будете выполнять свои обязательства в другом месте.

У меня было много вопросов. И пока я бешено выбирал, какой из них следовало бы задать, меня определи.

— А как же существующие ограничения на применение клонов в условиях возможно массового применения спецсредств? — услышал я голос Дайчи, который также поднялся, — Это может негативно сказаться на его общем состоянии.

— Я помню про ваш доклад, Дайчи-сан, — спокойно ответил тот, переведя на мгновение взгляд на него, — Однако командование АНБУ, а вместе с ним и администрация Хокаге полагает, что с недавнего времени Харада-сан существенно повысил уровень собственной выносливости и объем силы. Наличие одного или даже двух клонов не сильно повлияет на его боеспособность.

— Это все равно крайне опасно, — настаивал на своем мой учитель, — А в условиях серьезного противостояния вполне предсказуемо применение большого количества спецсредств. Это предельно опасно. Вне зависимости от роста уровня возможностей Широ-сана.

Дайчи бросил взгляд на меня. Я встретил его и мысленно пожал плечами. Нет, серьезно, почему всем все известно, а я дуб дубом?

— Может и так, — сделал уступку начальник, когда наши переглядывания с наставником закончились, — Однако мы должны в полной мере оценивать наши задачи и возможности. Мы обязаны вернуть в строй наших людей как можно скорее. Наличие Харада-сана существенно облегчает данную задачу. Не это ли было выявлено в результате ваших исследований, Дайчи-сан?

— Быть может мы не будем сейчас разводить ненужные споры, — примирительно поднял я руки, — Если вы поясните мне, каково мое нынешнее предписание, уверен, мне удалось бы понять уровень сложности поставленной задачи.

В глазах начальника я разглядел легкий отблеск искры одобрения. На наставника посмотреть не решился.

— Резерв Гвардии имеет одну задачу, Харада-сан — защита жизни Хокаге. Быть готовым применить для решения этой задачи всех ваших сил и способностей.

Я кивнул. Хм... А ставки-то повышаются! Находиться неподалеку от главной цели Орочимару во время вражеского вторжения.... Это не совсем то, чего мне бы хотелось.

— Полагаю, поддержка клонами возможна, — сказал я, все же посмотрев на Дайчи, — Поскольку я более чем уверен в том, что Хокаге-сама вполне способен себя защитить, думается мне, что наличие клона меня не убьет.

Наставник некоторое время глядел на меня испытывающим взглядом, но возражать уже не стал. Только молча сел на свое место. Я последовал его примеру.

— Если остальных возражений нет, то займемся подготовкой. У нас есть остаток дня для полного завершения этой работы.

С Дайчи после заседания переговорить не удалось, хотя кажется, мы оба этого хотели. Буквально у выхода из помещения, где нас собирали, меня перехватил офицер АНБУ. А через десяток минут я уже находился в совершенно ином помещении, выслушивая речь другого знакомого высокопоставленного человека....

Практически весь день пролетел на объекте АНБУ. Поднятому по тревоге Резерву Гвардии объясняли задачу на завтрашний день, подбирали необходимое снаряжение для решения данной задачи. Нас ознакомили с огромным массивом информации, что была необходима для осуществления основной нашей функции — защиты жизни каге, обеспечения его безопасности, поддержки его в случае противостояния сильному и возможно превосходящему противнику. И пока наши инструкторы тщательно посвящали нас во все эти тонкости (кстати, многие из резервистов также имели определенные представления о ситуации, что говорило о многом), я напряженно размышлял о каком-то существующем внутри меня конфликте. Все эти логичные и грамотные действия почему-то казались мне немного неправильными. Неужели опять память шалит? И в той истории, что существует в моей голове, было как-то иначе. Неужели деревня там оказалась не готова к нападению? И нападение там и в самом деле оказалось неожиданным?

Подготовительные мероприятия для нас закончились ближе к вечеру. И нас распустили до трех часов утра — выспаться и подготовиться морально к предстоящему испытанию. Я правда, ненадолго задержался, чтобы подойдя к знакомому офицеру, мягко поинтересоваться судьбой Гекко Хаяте. На что получил задумчивый взгляд и лаконичный ответ о хорошем его самочувствии. Что немедленно дало мне богатую пищу для размышлений. Кажется, мозголомы со своей задачей справились.

Вернувшись в свою комнату, я где-то с полчаса просто сидел на месте, уставившись в одну точку. Все та мешанина образов, что подсовывала память, огромное количество полученной только за день информации, странные предчувствия заполонили мою и без того изрядно нагруженную голову. Надо было хотя бы немного унять то чувство накатившейся усталости, не сходящего напряжения и нервозности. Получилась своеобразная медитация, по завершению которой я почувствовал куда лучше. Можно было еще сходить в пару мест, переговорить с несколькими людьми. Подготовиться к завтрашнему дню или по крайней мере, просто очистить совесть попытками это сделать.

Прежде чем отправиться к наставнику, чей кабинет я и так с большим трудом обошел при возвращении сюда, бросил взгляд на ближайшего своего клона. Тот, следуя стандартной практике, сидел на полу и занимался контролем змеиной сети.

— Как успехи? — обратился к нему, прочистив горло.

Моя точная копия обернулась, блеснув красноватыми глазами. Пожал плечами.

— Все еще ничего нет? — озадачился я.

Исходя из полученных мной сегодня распоряжений, той бурной работы, что происходило что в Госпитале, что в объекте АНБУ, Коноха активно готовилась к вторжению противника. Не знаю, как долго это происходило — последние несколько дней явно как-то прошли мимо моих глаз и ушей, но процесс шел интенсивно, пусть и скрытно. Я сам занимался тем же с того момента, как догадался о сути плана Орочимару (хотя по его словам идея принадлежала и не ему вовсе) и переговорил с ним. Но сколько ли не мониторили территорию Страны Огня, мы не могли обнаружить присутствие вражеской армии. Не было шиноби Звука. Не было шиноби Песка. А нападение вроде как должно состояться завтра.

— Почему же, — сказал тот, потянувшись, — Аж целых три шиноби Скрытого Песка как шли, так и продолжают свое движение в направлении Конохи.

— Трое? — оживился я.

— Если я все правильно понял по деталям одежды, то это должен быть Казекаге. А двое с ним — это его телохранители. Идут не торопливо, редко когда переходя на бег. Постоянно молчат.

— Когда ты их засек?

— Буквально сегодня с утра. Да-да, меня тоже это насторожило. Слишком незаметно они появились прямо с того района, который мы изучали всеми доступными силами. Я подумал было, что тут замешана какая-то техника маскировки или что-то вроде того. Возможно, конечно, что не обошлось без этого, но думаю, что у в лесах Страны Огня возможности сети серьезно падают.

— Деревья, — догадался я. Проклятье! И в самом деле, что стоит трем тренированным бойцам высокого уровня скрыть свою чакру и двигаться бесшумно по деревьям. И тем самым остаться невидимыми. Далеко не вся сеть может пользоваться природной энергией на постоянной основе.

Но даже учитывая этот факт, не может же вся армия оставаться совершенно незамеченной! Поправка: две армии. Неужели какие-то изменения в плане? Может нападение запланировано на другое время. Или просто другой расчет. Сходу вспомнилась унылая физиономия того жуткого ребенка с огромным сосудом за спиной. Ставка на биджу?

Воображение немедленно нарисовало картину огромной твари, что вырастает на стадионе во время экзамена, и начинает сносить все вокруг. А Казекаге, что должен присутствовать там, вместе с Орочимару нанесут удар по Хокаге....Вместо полноценного вторжения армий, разошедшийся биджу и диверсионный отряд во главе с двумя опасными шиноби уровня каге. Хм.... Странно, что этот вроде бы не самый удачный вариант внезапно начал казаться мне достаточно логичным. Вместо того, чтобы нападать на деревню, которая уже ждет подвоха, натравить на нее оружие другого вида. Повторить, так сказать, опыт двенадцатилетней давности, когда другой биджу разносил деревню своими хвостами. И не дать сильнейшим воинам его усмирить....

— Что-то это мне не нравиться, но да ладно, — сказал я клону, — Есть мысли, как можно усмирить биджу?

Моя точная копия несколько секунд обдумывала фразу, а потом криво усмехнулась.

— Был у нас вроде как подобный опыт, — заметил он, — Жаль правда, что сейчас у нас недостаточно средств для организации ловушки даже близкой к той, что поймала когда-то Третьего.

Я кивнул. Да, на подготовку условий для такого призыва требовалось время. Много времени. Да и сомневался я, что от этого способа был бы какой-то смысл. Пытаясь усмирить биджу при помощи громадин с Рьючидо, мы скорее разнесем Коноху, чем сумеем ее защитить от угрозы. Явно нужен план поумней.

— Поразмышляем на досуге, — вздохнул я, — Надо перераспределить силы.

— Слушаю.

— Передай сигнал в Рьючидо. Мне нужно, чтобы наш экспедиционный боец был готов к рассеиванию. Будем сокращать наше количество до оптимального.

Тот кивнул. Через некоторое время пришел обратный сигнал. Клон на далеком острове сообщал, что не совершает никаких важных действий и готов к прерыванию техники. Не долго думая, я сделал это. И немедленно получил новый удар по только-только отошедшим мозгам. Пришлось потратить немного времени для восстановления самоконтроля.

— Что дальше? — спросил мой нынешний собеседник.

— Пока продолжай сбор информации. Постарайся найти их. Я все равно не могу до конца поверить в полное изменение плана. Как только я вернусь, проведем замену.

— Всех? — уточнил он.

— Да. Хочу, чтобы клоны знали все, что буду знать я после разговора с Дайчи, Ясуо и, после того, как объединим общий опыт.

— Разумно. Тогда до твоего возвращения.

— Да.

Я направился к Дайчи. Уже по пути к нему создал еще одного клона, поскольку решил, что добраться до Ясуо сегодня сам точно не успею. Наставнику следовало уделить много времени.

Наставник встретил меня немного мрачноватым взглядом, но тон его все равно остался деловым. Конечно, он первым делом попенял мне за мое безрассудство. Я сразу выдал чистосердечное признание в своей глупости, попросил у него прощения за собственную дурость, пообещав, что такое скорее всего никогда не повториться. Эх, знал бы он, сколько клонов по моим планам должно быть завтра, наверняка получил бы чем-то тяжелым по башке! А потом не избежал бы тщательной медицинской проверки на предмет какой-то инфекции с симптомами в виде потери разума.

— Я сколько раз тебе говорил, быть всегда осторожным и не делать того, что кажется ненормальным, — вздохнул под конец моей признательной речи наставник, — Итак уже на шее сидят все, кому не лень, а ты только усугубляешь.

Прокравшаяся было до моего языка реплика о таком своеобразном повышении моей репутации, была мной беспощадно остановлена путем прикусывания этого самого языка. Не хватало мне очередной головомойки от старого друга, который несмотря на некоторую нехватку времени не поскупится на это. Попытался перевести тему.

— Значит, все-таки Орочимару, — сказал я, глядя на него.

— И не он один, — кивнул Дайчи, — У тебя ведь есть допуск. Наверняка вас там посвятили в детали.

— Относительно. Резерв Гвардии не перестает быть резервом, даже если с нее сдуть на время пыль. Некоторые вещи оставляют за завесой тайны.

Да, АНБУ не сильно распространялись относительно наших врагов. Сообщалось об основном вероятном противнике в лице Скрытого Звука. Плюс ремарка о возможном союзнике Звука в лице одной из деревень. Мы должны были выполнить свой долг вне зависимости от того, какой рисунок на протекторах нападавших.

— Это да, есть такое дело, — согласился наставник, — Но в любом случае, тебе все равно должно быть известно достаточно. Помня про твои таланты, укрытые от чужих глаз.

Он бросил быстрый взгляд, после чего вернулся к ровному перебиранию ампул перед собой. Судя по ярлычкам, с сывороткой на основе моей крови.

— Песок, — ответил я, кивнув.

— Да, Песок, — кивнул наставник не поднимая головы, — Казекаге прибудет завтра с утра со своими телохранителями. Здесь же в Конохе есть команда из его детей во главе с опытным и одним из опаснейших джонинов их деревни.

— Детей? — переспросил я, будучи застигнутый врасплох этим сведением, — И джинчюрики?

— Рад, что я не ошибся в твоих способностях. Да, вся та троица, что играючи прошла до финала экзамена — это его дети. Включая самого младшего. Небезызвестный Гаара, о котором ходит достаточно слухов, которые известны всем, кто хоть раз побывал в Суне.

— Не самая радужная перспектива, учитывая биджу, — заметил я, — Всем все известно, так почему не решить эту проблему заранее? Я не сильно интересовался этой темой с экзаменами, но насколько мне известно, в финале кроме наших и песчаников вообще никого нет.

Дайчи поднял на меня взгляд, и по его лицу пробежала усмешка. Такая, с хитринкой и насмешкой над необразованным дурачком. Почему в последнее время я только и чувствую себя таковым?

— Да, тебе еще учиться и учиться, — со смешком выдал он и осторожно уложив одну ампулу в специальный подсумок, снова посмотрел на меня, — Нападение может случиться, а может и не случиться. Так бывало не раз за всю историю. Союзники уничтожали друг друга сразу после устранения третьего. Бывало так, что кто-то вместо того, чтобы вступить в бой друг с другом, объединялись и атаковали союзника другой стороны. Это дело большой политики. Потому, никаких действий по превентивному удару и не предпринимаются. Мы можем устранить детей Казекаге, попытаться перехватить его самого, а что в итоге? Окажемся нарушителями союзного договора, и как следствие, создадим для себя не лучшие условия в дальнейшем.

— Так значит план стратегов заключается в том, чтобы... дождаться нападения?

— Ну, по факту, так, — кивнул наставник, — Убедиться в нарушении союзного договора и уничтожить его на нашей территории. Именно для этого производится полная мобилизация всех доступных сил АНБУ. Все, кто покинул службу когда-то, уже пару дней как неофициально возвращен в строй. Убежища для гражданского населения распечатаны. Подготовлены расчеты для обеспечения быстрой эвакуации. Тоже самое можно сказать про ирьенинов.

— Мне все же это кажется глупостью. Да, я не стратег, в этих делах не шарю, но это же в любом случае повлечет потери. Разрушения. Не будем забывать про такую мелочь вроде биджу.

— Потери неизбежны при любом раскладе. Уж мы как никто должны это понимать. А что касается джинчюрики. Уверен, что с этим вопросом тоже есть кому разобраться. Про материальный ущерб в принципе, можно не беспокоиться. Это-то как раз, дело поправимое.

— Вы, как я вижу, настроены весьма оптимистично.

Дайчи усмехнулся.

— Приходится, поскольку другие варианты не самые приятные.... Постарайся успокоиться. Ситуация так или иначе находится под контролем. Мы не настолько уязвимы, какими были двенадцать лет назад. У нас есть силы противостоять врагу. Не забывай про то, что ты сам когда-то сделал для этого.

Он указал на ампулы с сывороткой. А потом, для пущего эффекта, в его руке появилось кое-что другое. Знакомое сочетание символов в названии быстро прояснили все. Боевой стимулятор. Один из тех, что также изготавливался из моей крови. В голове закрутились шестеренки. И мой задумчивый вид не остался незамеченным.

— Кажется, до тебя начало доходить.

— Значит моя основная задача — это не лечение Хокаге....

— Ну как теперь ты смотришь на свою глупость?

Издевка в голосе наставника не была злой. Скорее уж какой-то вымученной. А я усиленно соображал. Хокаге — основная цель Орочимару. Казекаге во время финала экзамена будет находиться рядом с ним. То есть ему предстоит схватка с двумя противниками уровня каге, без учета собственной охраны и возможных вражеских сил поддержки. Что делает немолодой уже шиноби? Правильно, применяет самый эффективный из имеющихся стимуляторов, а его источник оказывается поблизости, превращаясь в средство максимального усиления.

Я помню какой силой обладал Данзо и его ребята при нападении на Шисуи. Помнил, какие преимущества должен был получить Учиха при помощи той версии данного средства, что было изготовлено мной. И представил, на что будет способен и без того один из сильнейших и опытнейших бойцов деревни, утратив старческие проблемы. Хех, воображаемая картина меня впечатлила. А если сюда же добавить силы АНБУ.... Картина и в самом деле получалась интересной. Не потому ли Хокаге и его штаб столь спокойны?

Молча посидев и немного поразмышляв об особенностях планов как нашего дорогого руководства, так и наших противников, и осознав, что чего-то явно не догоняю, посмотрел на продолжавшего заниматься своими делами наставника.

— Что-то не нравиться мне все это, — сказал ему, на что получил легкую усмешку.

— Ну, если переживаешь за собственное здоровье, то думаю, что расчеты АНБУ касаемо твоей выносливости не преувеличены. Ты ведь помнишь способ поддержки своего организма?

Я кивнул. Да, питание через сеть вкупе с возможностями природной энергии были серьезной поддержкой. Пусть беспокоило меня нечто совершенно иное.

— Непривычно как-то сидеть и просто ждать, когда нагрянет противник. Все-таки было бы логичнее использовать превентивный удар.

— Ну, я конечно, тоже был бы не прочь встретить противника на заранее заготовленной ловушке и уничтожить его до подхода его к деревне. С полным истреблением вражеских диверсантов. Будь мы в условии войны, думаю, Третий поступил бы также. И не только он. Но условия-то у нас другие. Так что вариантов не столь много.

— Да, умеете вы утешить.

Очередной смешок от Дайчи стал своеобразной реакцией на мою нервозность. А я в свою очередь понял, что кажется ничего нового сейчас точно не узнаю. И стоит вернуться к себе и отдохнуть перед тем, что бы не произошло завтра.

— Не беспокойся, Широ, и не из таких ситуаций выкарабкивались, — сказал мне на прощание наставник, бросив прямой взгляд. Я молча кивнул и удалился....

Когда вернулся клон от Ясуо, с которым у него состоялась серьезная беседа, я развеял все свои копии. Потребовалось некоторое время для того, чтобы в полной мере переварить полученный массив информации. Даже пришлось прибегнуть к поглощению природной энергии для укреплении собственного тела и выносливости. А потом создал новую партию. Первоначальный оптимальный состав — пятеро. Если одному из них придется находиться в Корпусе АНБУ, а одному в этой комнате, занимаясь контролем змеиной сети, то оставшиеся три по моей задумке должны были стать поддержкой обороны Госпиталя (при необходимости, разумеется).

Двойники, следуя изначально задуманному плану, сразу же собрали достаточно природной энергии для того, чтобы довести уровень силы до моего полноценного резерва. То же самое проделал и я. Стянув с себя форму АНБУ, которую надевал специально для того, чтобы трое из пяти клонов имели соответствующий облик, прилег. Нужно было немного поспать, чтобы хотя бы немного прийти в себя. Сон сначала не шел, отгоняемый неприятными мыслями и странными переживаниями, пока в какой-то момент не перешел в своеобразный кошмар, не отличимый от реальности....

Резерв Гвардии (а как потом я уже выяснил, его наиболее боевая часть) был собран в одном из помещений объекта АНБУ. Все как один экипированные в боевую форму, мы сидели и ожидали указаний. Поскольку в это время на нас мало кто обращал внимание, кто-то решил поспать, кто-то тихо переговаривался между собой. Ну а кто-то вроде меня, решил воспользоваться моментом и попытаться самому взглянуть на все глазами огромного множества разведчиков. Отсутствующая вражеская армия напрягала куда сильнее, чем я этого ожидал.

Обнаружить медленно перемещавшегося Казекаге труда не составило. Он шел, явно не скрывая своего местонахождения. Спокойно, уверенно, как-то игнорируя тот факт, что вот-вот займется рассвет, а глава одной из великих деревень провел всю ночь на ногах. Его телохранители от него мало отличались в этом плане. Такие же спокойные, молчаливые и уверенные.

Все остальное пространство так и оставалось совершенно чистым от присутствия каких-либо шиноби. По крайней мере, в количестве, превосходящей численность стандартной команды. По всей Стране Огня перемещалось довольно много разномастных таких групп, выполняющие миссии и двигающиеся по самым разным направлениям. Но никто из них не был хоть сколь либо интересен мне в контексте сегодняшнего события.

В какой-то миг мне показалось, что я что-то заметил, но именно в этот момент наша группа внезапно стала интересна кому-то кроме нас самих.

— Здравствуйте! Рад вас всех видеть! — громко произнес вошедший человек в маске. Его голос и маску я узнал сразу. Именно с ним как-то я разговаривал насчет моего повышения и благодарности за проделанную мной работу.

Мы все встали навстречу ему.

— Время постепенно подходит, господа, — сказал он, когда перед ним образовалось какое-то подобие строя, — Думаю, самое время вам занять свою основную позицию. Все вы прекрасно знаете свою работу, так что мне нечего вам об этом говорить. Скажу лишь то, что я рассчитываю на вас. Я, Хокаге-сама, и безусловно, вся Коноха.

После серии кивков практически каждого присутствующего, появился оперативник, который должен был сопроводить нас до нужного места. Когда я уже собрался было покинуть помещение, человек, что только что выдал лаконичную речь, слегка притормозил меня около себя.

— Харада-сан, на вас я рассчитываю больше, чем на кого-либо еще, — бросил он, опустив руку мне на плечо, — И потому, я хочу вас попросить, оставаться предельно спокойным в любой ситуации. Что бы не случилось, делайте все возможное и оставайтесь на позиции. Вся остальная группа прикроет вас от любой опасности.

— Я постараюсь оправдать такое доверие, — ляпнул я первое попавшееся обещание, и шагнул вслед за остальными. А сам в то время бешеным темпом продолжал пытаться выстроить логическую цепь, способную привести меня к полному осознанию действительности. Им теперь от меня нужна сила ирьенина? Чтобы в случае чего быстро вернуть обезглавленной Конохе ее голову, имея в виду одного старого мужчину. Или это запасной вариант?

К моему удивлению, нас разместили не абы где, а в подземелье. Практически пустая этакая подземная коробка с несколькими лавками, достаточными, чтобы вместить нашу скромную группу и одним единственным выходом. Скудное освещение в виде одной лампы, висящей над пыльным потолком, обшарпанные стены, посыпанный песком каменный пол. Прелестное место, стоило сказать. Воздух здесь был так и пропитан сыростью, и это несмотря аж на четыре вентиляционных люка. Отсутствие прочих удобств.

Оперативник, что сопроводил нас сюда, пожелал нам успешного выполнения миссии, после чего не долго думая закрыл толстую металлическую дверь. А через мгновения возникло странное ощущение, словно помимо замка нас здесь удерживало кое-что еще. Уж не печать ли на нее с обратной стороны повесили?

— Располагаемся, — сказал человек в маске, смутно напоминающем какое-то кошачье, бросив свои вещи на одну из лавок. После чего повернулся к другому нашему собрату, — Установи барьер. Никто не должен быть способен нас отследить.

— Понял, — прозвучал ответ бойца в маске с клювом. Его руки принялись виртуозно складывать длинную последовательность печатей, пока наконец, я снова не ощутил еще более сильную преграду на пути отсюда, — Готово. Дополнительный скрывающий барьер активирован. Мы в достаточной степени защищены.

Скоро все лавки были заняты нами и мы принялись ждать. Никто не снимал масок, не пытался завязать беседу друг с другом или же заняться чем-то другим. Мы просто сидели на лавках, подпирая стены своими спинами и смотрели перед собой, слушая гробовую тишину, лишь изредка нарушаемую чьим-либо неловким движением или скрипом нашей простой мебели.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я понял, что все так и собираются сидеть и терпеливо ждать. А когда до меня наконец дошло, я снова соскользнул в состояние медитации и вернулся к изучению змеиной сети. Крайне поверхностно, разумеется. Не хватало еще отвлечься и пропустить что-то. Но тем не менее.

Я пытался обнаружить мелькнувшее на грани моего восприятия нечто, что показалось мне чем-то подозрительным. Правда, сделать это, не до конца погружаясь в транс было непросто. Контакт то и дело обрывался, стоило кому-то скрипнуть или зашуршать. В полной и напряженной тишине это казалось чуть ли не раскатами грома.

Мои не самые удачные попытки прервались после каких-то получаса когда в мой мозг впился сигнал, отправленный дежурным клоном. Мне стоило больших усилий не вскочить, когда смог расшифровать послание и получил большой массив новой информации.

Армии, которые я ждал, и которые не мог найти, образовались с внезапностью, которую и представить себе было невозможно. Словно из воздуха крупные силы материализовались в близлежащих лесах, активно занимая свои позиции и крайне успешно избегая патрулей. И бойцы Звука, и шиноби Песка спускались с деревьев, демонстрируя катастрофические недостатки моей сети. А заодно объясняя, почему не сработали ее преимущества. Объявившиеся отряды немедленно после своего прибытия принялись очищать окружающее пространство от рептилий. Били они практически всех, но в первую очередь обращали внимание на самых сильных представителей — тех, кто обладал наибольшим контактом с природной энергией. А уже потом выбивали прочую мелочь. Ну и гад же ты Орочимару! Все казавшиеся естественными потери сети в пространстве между Конохой и Песком явно были делом рук осведомленных охотников...

Я прикрыл глаза и несколько минут осмысливал все увиденное и услышанное. Значит, моя версия о плане, построенном на диверсии, при высвобождении биджу немного не соответствует истине. Но от этого ситуация все равно не казалась благоприятной. Наоборот. Теперь вместо диверсионного отряда с биджу будет все тоже самое, но дополненное целой армией.

Бросил взгляд на остальных, продолжавших терпеливо ждать. Как же интересно, что целую группу АНБУ заключили в подземном бункере, накрыв несколькими барьерами. А те воспринимают это как нечто вполне нормальное.

— Скоро все начнется, — внезапно нарушил тишину до этого молчавший боец с кошачьей маской, — Терпение.

Смотрел он в этот момент в мою сторону.

— Жаль, что не удастся посмотреть на экзамен, — подал голос другой, изображение на маске которого мне распознать не удалось, — Такое событие не каждый год устраивают, а тут еще Учиха....

Я посмотрел на него. Вот уж действительно, каждому свое.

— Сдался тебе этот Учиха, — хмыкнул тот, что был с клювом, — Раньше что ли не насмотрелся на них?

Тишина, нарушенная, как оказалось, нашим командиром, уже не могла быть восстановлена. Бойцы, будто бы вцепились в возможность нарушить эту нервную обстановку и развлечь себя за разговорами.

— Этот-то последний, — возразил первый, — Если какой-то и появится в дальнейшем, то точно не скоро. Вот когда такой шанс еще выпадет?

— Все равно, — махнул рукой второй, — Я бы лучше поглазел на бой джинчюрики. Крутая вывеска получилась бы: 'Демоническая мощь джинчюрики против гениальности человека из рода Хьюга'. Или 'Хьюга против демона'.

— Тоже мне демоническая мощь! — фыркнул первый, — Сам знаешь, что никакой мощью там и не пахнет.

Разговор быстро перешел в обсасывание подробностей о титанах из мира генинов. А я, прислушивавшийся в их спор изначально, скоро утомился этими бесконечными слухами, сравнениями преимуществ того или иного малолетнего гладиатора, обсуждениями их недостатков, потерял интерес. Ожидание снова стало невероятно тягостным.

В миг когда мое плечо обожгло огнем, я не удержался и вздрогнул, привлекая внимание несколько затихших спорщиков. А где-то минуту спустя имел удовольствие наблюдать за тем, как мои ногти начали расти так, что это можно было заметить невооруженным взглядом. Это не укрылось от взглядов моих сотоварищей.

— Что с тобой? — спросил человек с маской, которая изображала какое-то зубастое существо с узором на лбу.

— Ничего серьезного, — ответил я, не сводя глаз с ногтей и при этом чувствуя, что клыки процессу роста не подверглись, — Но сдается мне, что джинчюрики свою демоническую мощь проявил.

Наступила тишина. Мы сидели на своих местах. Я уставился на ногти, что постепенно утратили свой первоначальный импульс, а все остальные изучали меня. А потом голос подал человек в кошачьей маске.

— Ты прав. Узумаки осознанно использовал отголосок демонической мощи и победил Хьюга.

Взгляды скрестились на нем. В том числе и мой. А это интересно. Не только то, что Наруто каким-то образом извлек силу демона в нужных для себя объеме (благодаря этому и я остался спокоен). Факт осведомленности происходящим со стороны нашего товарища также был любопытен. Он что, сенсор какой-то? Или у него есть какая-то своя особая способность для отслеживания происходящего на расстоянии?

— Скоро назначат следующий бой.

Я для интереса решил задать вопрос.

— А Казекаге уже прибыл?

Через несколько мгновений мне дали емкий ответ: 'да'.

Не помню, сколько времени прошло после получения мной отголоска силы хвостатого. В наступившей снова тишине было невероятно тяжело уследить за временем. Оно казалось слишком медленным, тягучим. Сколько бы мы не сидели, казалось ничего не происходит и не меняется. Только тягучее ожидание.

— Второй бой завершен, — внезапно сказал товарищ в кошачьей маске, которого для удобства я решил называть про себя котом, — Победу одержал Нара. Правда потом сдался...

— А они не торопились, — хмыкнул тот, что с клювом. Назвать его птицей, что ли?

— Знавал я одного Нара, — сказал носитель зубастой маски, — Медлительность у них в крови.

— Не у всех, — бросил Кот, — Есть расторопные.

— Я таких не встречал.

Кот пожал плечами. А я вернулся к процессу ожидания.

— Начинается третий бой, — снова подал голос Кот, — Выход Учиха.

АНБУ встрепенулись. Я, как не странно, тоже. В бой-то он должен был вступить с тем самым парнем — носителем биджу. Не самый простой противник.

Комментировать ход боя наш связист не стал. Потому наступила напряженная пауза, что длилась несколько долгих минут. А потом он же бросил на меня свой взгляд.

— А сейчас ты ничего не чувствуешь? — поинтересовался у меня.

— Насколько я знаю, нет, — ответил ему, предполагая, чем может быть вызвана эта реплика.

— Хорошо, — сказал он, снова замолкая. А через какие-то мгновения он вздрогнул и вскочил на ноги, — Началось!

На месте не смог удержаться никто. Секундой позже все мы стояли, собравшись в круг и напряженно следя за Котом.

— Они атаковали Хокаге! — напряженным голосом произнес он, — Повсюду вражеские шиноби. Вторжение!

Следующие мгновения застыли в напряженной тишине. Кот явно следил за происходящим своими способами. Он ерзал на месте, чувствуя себя не на своей тарелке, видя, как наверху развязывается сражение. Все остальные в нетерпении ждали от него комментариев. Что же там творится? Как развиваются события? Что делают защитники? Как проходит эвакуация? Столько вопросов, и никаких ответов....

— Песок и Звук вторгся на территорию Конохи. Огромные змеи прорвались сквозь защитный периметр. Боевые команды сдерживают вражеские группы, пока идет эвакуация. На стадионе идет бой. Хокаге-сама оказался один на один внутри барьера с Казекаге. Стоп! Это не Казекаге.... Это Орочимару! Его чакра.

Кот говорил быстрыми обрывистыми фразами, давая короткие, но емкие описания ситуации. Я же стоял и мрачно представлял, как это происходит на самом деле. Как там сражаются. Как Орочимару оказался на месте Казекаге.... Почему Орочимару вообще оказался на его месте? Где сам организатор этого действа? Или мой родич наврал и план был его с самого начала? Но все равно, должен же быть Казекаге!

В какой-то миг, когда Кот разразился очередной порцией описаний ситуации, я почувствовал резко установившееся соединение с целой кучей разных людей. Все примерно в одно и то же время, и практически все они являлись результатом применения стимулятора. Вот и перешли к спец средствам....

Я присел на место, приняв решение немедленно начать поглощать природную энергию для укрепления собственного тела. Применение стимуляторов таким количеством людей просто не могло не отразиться на мне в дальнейшем. Не говоря о скором начале применения сывороток. АНБУ бросили на меня взгляд.

— Отойдите от него. Не мешайте, — быстро бросил Кот, моментально вернувшись к своему прерванному занятию, — Хокаге и Орочимару вступили в бой друг с другом....

То, что все закрутилось, мы поняли сразу. Несмотря на отдаленность от границы деревни, до нас быстро докатились и грохот взрывов, и треск разваливающейся секции стены, сопровождаемый чудовищным шипением чего-то воистину громадного. Потому, когда спустя менее чем через минуту по всей деревне пронесся сигнал тревоги из громкоговорителей, Госпиталь уже был готов к обороне. Барьерная команда готовилась с минуты на минуту накрыть территорию непроницаемым щитом, ирьенины бегали, спешно делясь на команды для выполнения своих основных обязанностей, а боевые группы занимали свои позиции. Немногочисленные пациенты либо укрывались в палатах, либо же, при наличии у них специальной подготовки, также устремлялись наружу — помогать защищать комплекс.

Я наблюдал за всем происходящим, сидя на крыше Основного Корпуса вместе с еще двумя собратьями. Все как один. Одна форма, одна маска, одни габариты, одинаковый резерв. Этакие братья-близнецы, специально созданные для того, чтобы показать любому вражескому шиноби, что ему тут не рады.

Собранная внутри природная энергия, смешанная с чакрой, бурлила внутри тела вместе со всеми вспыхнувшими эмоциями, порождая необычайный и подозреваю, крайне взрывоопасный коктейль. Сидя сейчас здесь и ожидая подхода противника, все мое нутро так и дрожало от нетерпения. Внутри меня росла жажда битвы.

Звуки битвы доносились с разных сторон. На границе деревни явно было очень жарко. Грохот там не затихал не на мгновение. Громкое шипение вместе с отзвуками чего-то громадного только усиливалось. Казалось еще чуть-чуть, и можно будет уже услышать звон металла от множества кунаев и сюрикенов, и почувствовать на своей коже дыхание чакры массы ниндзя, что обрушивали сейчас свои техники друг на друга.

Со стороны стадиона шума было гораздо меньше. Не в пример утра, когда он гремел шумом огромного количества людей, что громко болели за того или иного гладиатора. Сейчас там было заметно тише. Лишь изредка бывало какой-то отзвук не то взрыва, не то просто непонятного хлопка пробивался сквозь рев со стороны границы и достигал наших ушей. Впрочем, стадион нельзя было просто так сбросить со счетов. Даже первый отголосок огромной чакры, что пронеслась над всей деревней превосходил все то, что до того высвобождали два молодых генина — участника — носителя хвостатых братьев. Воздух вздрогнул и что для меня, что для моих собратьев, подключенных к полю природной энергии, стало совершенно ясно, кто сейчас расправлял плечи для выяснения своих отношений. А ведь были и иные импульсы, сильнее и интенсивнее.

Барьерная команда выжидала ровно до тех пор, пока все оказавшиеся вокруг гражданские и немногочисленные шиноби не зашли на территорию, и лишь после этого активировала щит. Воздух вокруг будто бы на мгновение загустел, и все то, что до того момента я прекрасно слышал и чувствовал, внезапно потускнело. Тонкая пленка силового поля превратилась в своеобразный фильтр.

Рядом со мной зашевелился один из собратьев. Хм.... Кажется стоило друг друга как-то обозвать для приличия. А то как обращаться-то? Надо будет обязательно учесть на будущее.

— Что такое? — спросил у него, на что получил короткое 'проверка идет'.

И действительно, рядом с нами бесшумно остановился один из бойцов АНБУ.

— Лис? — спросил он, смотря на каждого из нас, — А я думал, ты внутри.

— Это Харада Широ внутри, — ответил другой мой собрат, — А Лис будет принимать участие в защите Госпиталя. В количестве трех единиц.

— А предупредить заранее было нельзя? — раздраженно бросил АНБУ.

— Считай, что это была проверка на реакцию. Думаю, надо будет повторить, а то нынешние результаты как-то не красят таких гордых орлов, как вы.

— Я Воробей, — не то искренне, не то не очень, возмутился оперативник и тут же испарился.

— А гонору как у орла, — отметил первый заметивший его собрат.

Я сосредоточился на отзвуках сражения вдали. Мне кажется, или темп вражеского наступления несколько замедлился. Звуки взрывов как были, так и продолжали доносится примерно с одной и той же дистанции. Пожалуй, это хороший знак....

Именно в этот момент окружающий воздух снова вздрогнул. Причем так, что я на какое-то мгновение подумал было, что это слегка успевший забыться джинчюрики Песка взялся за дело. Но уже через мгновения стало ясно, что никакой монструозной фигуры на горизонте со стороны стадиона не видно. А вспышка чакры явно образовалась от усилий тех, кого я чувствовал до этого. Впечатляющая мощь! Орочимару и Хокаге горели так, что зарево пожара их чакры накрывала чуть ли не всю деревню! И это чувствуется несмотря на барьер.

— Ничего не замечаете? — бросил один из моих собратьев. Тот, что сравнил Воробья с орлом.

Я посмотрел на него, заодно прислушиваясь к своим чувствам. Что это я интересно упускаю. Уж не еще ли один источник огромной чакры, что появился где-то в зоне кипящего сражения на границе деревни?

— Ты про что? — на всякий случай спросил у него.

— У Хокаге стимулятор. Причем, кажется ему выдали двойную дозу. Оригинал уже подключился к сети и природной энергии.

— А ведь ты прав, — тут же поддержал его второй собрат. Хм, а еще одного титана в деревне, что частично раскочегарил свой очаг никто из не заметил?

Мой вопрос, заданный им, быстро заставил их отвлечься от анализа Хокаге. Они быстро начали изучать указанное направление.

— Сдается мне, что там кто-то балуется призывом. Жаба. И она колоссальная! — выдал второй через мгновения.

— Точно, — тут же подхватил первый, — Сражается со змеями.... Откуда могла взяться трехглавая змея?

— Трехглавая? — удивился я, сосредотачиваясь. И вскоре в поле природной энергии смог прочувствовать пожалуй самое странное, что я видел за сегодняшний день, — Откуда могла взяться трехглавая змея?

— Это были мои слова, — вставил первый.

— Никогда не видел трехглавых змей, — заявил второй, озвучивая, полагаю, наши общие мысли, — Надо будет кое с кем пообщаться после всей этой заварушки.

— Определенно, брат! — поддержал его первый.

Со стороны стадиона снова дыхнуло сдержанной, но все равно впечатляющей мощью. На мгновения мне стало жаль всех тех гражданских, что остались там. Сомневаюсь, что кому-то из них удалось эвакуироваться в условиях развернувшегося сражения титанов. А потом мне как-то стало не до того. Поскольку волна вражеского наступления все же докатилась до Госпиталя.

Не заметить их оказалось невозможно. Казалось в один миг в направлении границы устремляется боевая команда шиноби Конохи. А в следующий внезапно они оказываются под настоящим дождем из метательного железа, подкрепленного несколькими взрывными печатями. Какие-то жалкие секунды, и из-за облака дыма и пыли, образованного взрывом, выскочила группа в песчаных жилетах и блестящими протекторами. Куда делась команда Листа осталось лишь гадать, поскольку никаких их следов вокруг не осталось.

— Хм.... Это воспринимать как то, что он не держит свое слово, или как раз так, будто держит? — тихо спросил второй, вытаскивая кунай и готовясь метнуть его туда, откуда враги попытаются осуществить прорыв.

— Посчитаем это как полумерами, — сказал я, не став пояснять дальше. Раз уж мы одна и та же личность, переставшие быть таковыми всего лишь какие-то двенадцать часов назад, думаю догадаются.

— Согласен, — хмыкнул первый, тоже вытаскивая кунай, — Мне вот интересно, а каким образом мы с ними будем сражаться. Оригинал избавил себя от подобных размышлений, а вот для меня лично это насущный вопрос. Снова ки в сочетании с природной энергией?

— А зачем отказываться от того, что работает? — спросил второй, — Хотя в нынешних условиях может оказаться, что будет достаточно и кунаев. Врагов не столь много. Я насчитал меньше дюжины. Это ни о чем.

Группа вражеских шиноби действительно едва насчитывала десяток. Точнее одиннадцать, но последний похоже был ранен, поскольку его левая рука была обвязана окровавленными бинтами. Для прорыва барьера этого было явно недостаточно. Особенно учитывая, что с этой стороны их поджидало как минимум столько же. Без учета нас — клонов, и ирьенинов, которые сейчас также занимали боевые позиции, готовые обрушиться на врагов.

Однако гаданиями долго заниматься оказалось невозможно. Довольно скоро с другой стороны барьера появился еще один десяток. А затем еще. Появившиеся было две команды шиноби Конохи были быстро отогнаны моментально материализовавшимся четвертым десятком песчаников.

— Так, похоже что сейчас начнется, — сказал я, глядя на то, как самая первая появившаяся группа синхронно извлекла кунаи с взрывными печатями, — Посмотрим, на что способен этот барьер.

Грянул взрыв. Мы во все глаза смотрели, как невидимая доселе стенка пошла волнами под натиском потока огня и дыма. Но судя по всему для защитного поля эти несколько десятков взрывных печатей были что гусю вода.

— Хороший барьер, — заметил первый, переместившись чуть дальше и следя за действиями второй вражеской группы, — Надеюсь он также хорошо справиться с ударом со всех сторон одновременно.

— Будем начеку, — сказал я, не сводя глаз с того самого раненого песчаника. Мне было трудно различить какие-либо знаки отличия, но готов спорить, что это командир. Слишком внимательно он изучал барьер, а его голос казалось пробивался даже сквозь весь царящий в деревне шум.

Неподалеку пронеслась боевая команда шиноби Звука. В специфической форме со скрытыми лицами, они на мгновение остановились около группы Песка, после чего продолжила свой путь в направлении стадиона. У меня отлегло от несуществующего сердца. Кажется, люди Орочимару и в самом деле не собирались штурмовать Госпиталь. Вот уж действительно полумеры.

Когда все три десятка вражеских шиноби обрушили свои взрывные печати с одновременно трех сторон, взрывная волна несколько раз прошла по всему щиту, создавая еще большие волны на ее поверхности. Барьер выдержал, но что-то подсказывало мне, что для этого потребовались немалые усилия барьерной команды.

— Дела идут не сказать, что хорошо, — отметил второй, наблюдая за действиями третьей группы песчаников. В этот момент рядом с ними остановилась одна команда шиноби Звука, — Не нравится мне, что люди Орочимару трутся вокруг.

— Главное чтобы и они не начали принимать участие, — сказал я, — Тогда барьер уж точно не выдержит.

— Смотри, они уходят. Надеюсь, это хорошо, — бросил первый, на короткое мгновение отвлекшись от своего направления.

— Из командир что-то передал песчанику. Кажется свиток.

— Зараза!

Офицер песчаников и в самом деле развернул свиток, а через секунду вокруг него образовалось облако быстро рассеивающегося дыма. Но даже он не успел толком исчезнуть, а его люди уже спешно устанавливали какой-то треножник с полтора человеческих роста. Это едва отняло у них полминуты. Еще примерно столько же потребовалось им для того, чтобы водрузить на него большой диск.

— Это что еще за бандура? — вырвалось у меня, когда шиноби все как один отскочили на расстояние до двух десятков шагов от установки. А офицер, державший в руках длинный трос, что тянулся к диску, стремительно потянул его.

Удар звуковой волны был короток, но страшен. Все стекла той стороны Основного Корпуса разлетелись вдребезги еще до того, как словно натянутая струна и издав короткий хлопок, лопнул барьер. И готов поклясться чем угодно, что если бы в тот миг установка была нацелена чуть выше, не избежать бы и нам той же судьбы. Вне зависимости от объема поглощенной природной энергии.

— В бой, — хрипло, будто с резко пересохшим горлом крикнул второй, а я бросив короткий взгляд назад, где в атаку на территорию Госпиталя устремилась самая первая группа, рванул за вторым. В той стороне оставалась команда АНБУ. На них вся надежда.

Все втроем мы ринулись в бой. Двигаясь вслед за вторым и ощущая неподалеку от себя первого, я чувствовал распирающую меня жажду мести и кипящую ярость. Эта бледная поганка решила, что он самый умный? Может обмануть меня? Что же, хорошо! Просто прекрасно! Так и не терпится с ним встретится!

Я ощущал, как улыбка сама собой появилась на моем лице. И всю ту безумную 'радость', что мы несли окружающим в этот момент.

Песчаники двигались быстро. Даже слишком быстро. Их было много, они были отлично вооружены, а боевого азарта им было не занимать. В отличие от нас....

Я не мог удержать свое ки даже на мгновение. Мое лицо перекосило в жуткой гримасе под маской, а моя несуществующая душа рвалась вперед раньше моего тела, окутавшись облаком природной энергии и принимая форму невидимых всепоглощающих рептилий. Ярость, обернувшаяся жаждой крови и убийства.

Оказавшись на земле, я инстинктивно пригнулся, пропуская над собой несколько кунаев, и бросив страждущий взгляд на ближайшего песчаника. Ярость обернулась восторгом внутри, когда он замешкался, стоило одной моей смертоносной змейке устремиться к нему. Через долю секунды я уже рванул вперед, мало заботясь о том, что впереди кроме него хватает быстрых и вертких врагов. В миг, когда мои подошвы оторвались от земли, невидимая змея уже обвивала его шею, превращая его в беспомощную жертву, отчаянно замахнувшуюся бесполезным кунаем.

Вытянув руку на лету, рванул к себе. И подобно кукле, лишенного опоры, врага бросило мне навстречу, чтобы еще через доли секунды его собственный кунай вошел в его же горло.

Кровь брызнула во все стороны, а я выглянув из-за тела поверженного врага, уже направил своих рептилий из моей жажды и энергии природы на дрогнувших врагов.

Мимо меня просвистел сюрикен. Еще два с силой вошли в спину до сих пор используемого мной как щитом их уже мертвого соратника.

— Мой! — прошипел проносясь мимо меня первый, игнорирующего несколько царапин, оставленных пронесшихся рядом с ним снарядов. Через мгновение одного из песчаников оторвало от земли невидимой змеей и притянуло к горящему своей жаждой клону. Раздался слишком громкий хруст сломанного хребта.

Сбоку на нас обрушился огонь. Мощная струя, мгновенно превратившаяся в сплошной поток ревущего пламени. Я швырнул в него тело врага и прыгнул в другом направлении, заприметив там новую цель. Рядом со мной чудом не столкнувшись, снова проскользнул первый. В его руке вспыхнул голубой шарик. Вскоре в направлении, куда он устремился, раздался грохот, громкий вскрик и рухнуло одно из деревьев.

Я пытался уйти от пламени. Враг, что создал его, пытался меня поймать. Он двигался быстро, его огонь преследовал меня не медленнее. А прочие враги разбегались от меня, огрызаясь метательным железом. Я извивался как мог, юлил, прыгал, метал свое железо, но все равно едва не схлопотал сюрикеном в лоб, и ударом адского пламени в спину. А избежав столкновения со всем этим, почти остался без целого горла, когда острозаточенное лезвие полоснуло в миллиметрах от него.

Второй замах был бы смертелен. Сотканный будто прямо из воздуха враг, проворным и плавным движением уже метил свой второй клинок в мой бок, как я огрызнулся своими змеями. Вряд ли то было неосознанное действие. Скорее просто реакция застигнутого врасплох, но находящегося на пике своей чувствительности существа. Но сработало!

Призрачная тварь, вырвавшаяся прямо из моего тела, поймала своими челюстями замахнувшуюся руку с клинком, а вторая такая же через секунду обвила вторую. Возбужденный прошедшей на волосок от себя гибелью, перехватил первую руку с клинком, и с яростью всадил ее ему в грудь. Избегая смотреть в его изумленные и одновременно с застывшим в них ужасом глаза, снова прыгнул в сторону, уклоняясь от очередной порции клинков и удара огнем.

Чуть дальше прокатилась настоящая волна смерти, и вскоре рядом со мной приземлился второй. Покрытый кровью от головы до ног, обвитый все теми же призрачными змеями, он бросил на меня взгляд горящих красным огнем глаз.

— Убей его, — прошипел он, махнув головой в сторону продолжавшего палить врага, и рванул туда, откуда продолжали лететь сюрикены.

Я сосредоточился на противнике. Неудобный. Держит дистанцию. Всегда прикрыт другим. Сильная техника. На ки реагирует лучше остальных.

Выхватив кунай, метнул в его сторону. Снаряд был сбит точно таким же. Ловко. Снова уклоняюсь от потока пламени. Чувствую, как там меня же поджидают летящие пара сюрикенов. Снова выпускаю змей, пытаясь остановить летящих под неудобным углом клинки.

Металл со звоном падает на землю. Змеи обвивают мои же руки, постепенно исчезая. Получилось! В голове родился план.

Выхватив те же сюрикены, прыгнул в сторону и метнул в прикрытие повелителя огня. Сходу после этого метнул уже свой второй кунай, после чего собрав всю доступную силу, рванул в его направлении. Как и ожидалось, огненный поток уже несся мне навстречу.

Выпускаю змей и они обвиваются вокруг меня. Недостаточно быстро. Я чувствую, как горячий поток обволакивает проносящееся сквозь него тело, и часть его прошлась по моей плоти, слизывая немалую долю моей силы. Игнорируя очень близкую смерть, метаю последний кунай в направлении противника, которого пытался загнать в ту позицию.

Когда пусть и несколько замедленный, но все же относительно целый и почти невредимый, я вырвался из огня, который, впрочем, быстро начал менять свое направление, с радостью увидел, что последний кунай достиг своей цели. Противник — прикрытие пользователя огненной техники получил рану в бедро. И он замедлился! Отлично!

Змеи ринулись вперед меня, и вскоре начавший было двигаться противник застыл на месте. А мгновениями позже моя дымящаяся фигура укрылась за его спиной, когда огненная техника накрыла нас обоих....

Огневик увлекся. Накрыв своего мертвого товарища с нашим собратом сплошным потоком пламени, он приложил немало сил, чтобы гарантированно сжечь их дотла. И простоял на одном месте дольше, чем следовало бы. Забыв об отсутствии какого-либо прикрытия, он открылся, и другой мой собрат наградил его быстрой смертью со спины.

К этому времени вражеская группа была уничтожена. Кажется.... Невозможно было сказать, куда делось как минимум двое песчаников, остальные же были все тут.

— Надо бежать в другом направлении, — бросил собрат, смотря на здание Основного Корпуса, за которым слышались треск электричества и звон металла.

— Ты иди. Я следом.

Он кивнул и, совершив несколько стремительных прыжков, скрылся за зданием. Я же переместился туда, где не успело еще утихнуть пожарище от огненной техники.

— Ты там еще жив? — на всякий случай громко спросил я, особо не надеясь на ответ. И к своему удивлению его получил.

— Клубок из призрачных змей... — кряхтя и шипя из огня вылезла насквозь черная дымящаяся фигура, — Вещь!

Собрат, шатаясь выбрался из огня, рухнул на колени и издал душераздирающий вопль.

— Но под огонь лучше не попадаться, — вновь издал он шипение, — Плесни водой, что стоишь!

Я не долго думая собрал чакру и преобразовав ее в воду, окатил ею собрата, от которого немедленно поднялось настоящее облако пара.

— Ох! — чуть ли не пропел пострадавший, рухнув оземь. Я хотел было вслух озадачиться тем, что он до сих пор не отбросил ласты, но очередная приглушенная, но впечатляющая волна-отголосок чакры титанов заставил передумать.

— Ты приходи в себя, а мне пора!

Я рванул в направлении другой стороны Основного Корпуса. И буквально в тот же миг, когда только выглянул из-за угла здания, едва смог разминуться с несколькими сюрикенами. И тут же выдержал сокрушительный удар выскочившего прямо из земли песчаника. Хвала природной энергии! Призрачные змеи снизили удар, а поглощенная сила наделила достаточной выносливостью, чтобы не получить серьезное повреждение.

Шиноби Песка закончил свою жизнь быстро. Прежде чем он успел понять, что его усиленная атака голыми руками не снесла мне голову, моя рука с раскрученным шаром чакры проделала это с его. Только после этого мне удалось осмотреться.

Бой здесь был близок к своему завершению. Почти все пространство начиная от стен Основного Корпуса и вплоть до границы территории усеяно метательным железом и следами применения техник. И это не говоря о множестве валяющихся тел как наших врагов, так и наших товарищей. Благо, конечно, что последних было меньше, чем первых, но хорошего в этой новости было мало. Не сумевшие прорваться сквозь оборону защитников враги сейчас отступали назад, огрызаясь железом и техниками. А шиноби Конохи, в свою очередь, продолжая забрасывать их в ответ тем же железом и постреливая огненными сгустками, не рисковали их преследовать. Ведь на границе восприятия то и дело мелькали стремительно проносящиеся шиноби Звука.

Мой собрат в этот момент был в числе защитников, что сбивали вражеское железо и прикрывали тем самым ирьенинов, что пытались оттащить раненых в здание. Оно кстати, с этой стороны пострадало куда меньше, но все равно повреждений хватало.

— Надо бы их оттуда выкурить, — раздраженно сказал собрат, поймав вражеский кунай и немедленно отправив его обратно, — Пока к ним не подошли подкрепления. А барьерная команда что-то мешкает.

— Пробили один раз, пробьют и во второй, — ответил я, задумавшись над способом уничтожить окопавшегося врага, — Что там с третьим направлением?

— С ними разбирались АНБУ. Думаю, удачно, раз взрывов с той стороны больше не слышно....

— Что я пропустил?

Рядом с нами появился третий собрат. Весь черный, будто бы вымазанный дегтем и частично деформировавшимся внешним видом. Он напоминал восковую свечу, которую некоторое время подержали у огня.

— Ну и вид у тебя!

Изумление у отбившего новый кунай клона было самым настоящим. Почти такое же, как у всех остальных защитников Госпиталя, что проводили его ошарашенными взглядами.

— Да-да, это требует изучения, — буркнул пострадавший, мгновенно сосредотачиваясь по зеленых насаждениях, — А сейчас позвольте мне на них оторваться. Хочу излить на них все свои комплексы!

Он испустил жуткую ауру смерти, и прежде чем его собственное тело не выстрелило вперед, из прорезей расплавившейся маски полыхнуло пламя его очей. Я своими глазами видел, как его окутал безумный клубок извивающихся призрачных змей, от которых отскакивали кунаи. И выпущенная словно стрела его фигура ворвалась в наш миленький парк, полыхая чистой незамутненной ненавистью. А потом там что-то грянуло, и одно из деревьев рухнуло, подняв целое облако кровавых щепок и опилок.

— Разберись с барьерной командой! — бросил я собрату и рванул в те же зеленые насаждения.

Когда я ворвался внутрь, от трех засевших там песчаников остался ровно один. Удерживаемый призрачными змеями, он умирал от глубокой раны в бедре, откуда хлестала черная кровь. Жалкие ошметки второго обнаружились под стволом снесенного дерева. Третий же спешно отступал под прикрытие команды Звука, которая на первую же попытку к ним сунуться огрызнулась крайне неприятным оглушающим ниндзюцу.

— Они все же не атакуют Госпиталь, — заметил собрат, пока я пытался избавиться от звона в ушах. Он сам на удивление легко пережил удар звуковой техники. Что в очередной раз доказывала преимущества сделанного им открытия.

— Но в обиду союзников давать, похоже, не собираются, — ответил я, уклоняясь от нескольких сюрикенов и воспользовавшись стволом дерева как щитом.

— Это ничего. Пока нас не атакуют объединенные силы Песка и Звука мы способны оборонять это место.

— Ты хочешь сказать, пока Звук не одолжил Песку очередную звуковую пушку.

— Можно и так сказать.

Мы наблюдали за тем, как ниндзя Песка что-то говорил союзникам, но те в ответ на его крики лишь пожали плечами и скрылись в направлении стадиона. Оттуда, кстати, перестали доноситься отголоски ударов могущественных шиноби. Титаны словно пытались пересилить друг друга просто давлением своей чакры, а не за счет чудовищных дзюцу.

В этот момент на периферии сознания возникло знакомое чувство передаваемого сигнала. Я даже невольно глянул в сторону здания Корпуса АНБУ, в недрах которого сейчас один из наших собратьев слал нам сообщение. Быстро расшифровал послание.

— Количество подключений растет, и это все стимулятор, — сказал я, бросив взгляд на окончательно рухнувшего вражеского шиноби, когда призрачные змеи перестали удерживать его, — Словно все АНБУ Конохи сейчас работают с ними.

— Это объяснило бы скорость, с которой они перебили третью вражескую группу. Они и в правду сделали ставку на это... Осторожно, барьер!

Воздух действительно вздрогнул в этот миг, и вскоре невидимое поле вновь отделило всю территорию комплекса от остальной деревни. Барьер был восстановлен.

— Первый раунд мы выдержали....

Они смотрели друг на друга, окруженные со всех сторон несокрушимыми стенами барьера, а за этими полупрозрачными гранями — хаосом, что охватил Коноху. Учитель и ученик. Трудно было в этот миг найти людей, столь не похожих друг на друга. Один высокий, другой никогда не славился своим ростом. Один — прямой как тростинка, буквально дышащий молодостью, несмотря отсчитанные годы, другой уже успевший слегка сгорбиться под тяжестью лет, покрыться морщинами и лишиться немалой части своих уже седых волос. Один — пришедший без видимого оружия и снаряжения, другой же защищенный броней и обвешанный смертоносным железом.

И в то же время невозможно было бы найти кого-то, кто был бы столь похож. Одинаковый хладнокровный взгляд. Одинаковая расчетливость. Одинаковая твердость. Одинаковая сила, что пылала в них и вырывалась наружу. И одинаковая решимость воспользоваться всем, что есть в рукавах, чтобы закончить здесь все раз и навсегда.

Ученик смотрел на учителя и стоя сейчас напротив него, слушая как трескается под ногами черепица, не выдерживая давления одного лишь их общего дыхания, размышлял об этом. О своей ненависти к этому старику, о своей давней мечте покончить с ним, продемонстрировать все свое превосходство, истинное мастерство. Об остром желании доказать ему, что все, что творил человек напротив него — одна сплошная ошибка. Что не он должен был быть Хокаге. Не ему полагалось быть его учителем. Не ему было положено отвергать своего собственного ученика и предпочесть другого наследника. Но одновременно с этим он же видел в глазах своего наставника собственное отражение. Сарутоби Хирузен превратил его в того, кем он является сейчас. Он обучил его. Он создал его. Он дал ему в руки все необходимые инструменты для того, чтобы он, Орочимару, смог пойти своим путем. И именно он — Хирузен, когда-то сделал все возможное для того, чтобы они встретились при таких обстоятельствах.

Змеиный саннин не был существом, который придавал слишком много внимания чувствам. Эмоции были лишь инструментом в его руках. Орудуя ими, он мог обратить их в смертельное оружие, или же превратить в орудие своих манипуляций. Ненависть, что он сейчас чувствовал, тоже было не более чем инструментом. Искусственным образованием, которое он намеренно взрастил, изучая все, что было связано с ним и его наставником лишь для того, чтобы однажды использовать его. Ему не было дела до того, что его в свое время отвергли, лишили возможность примерить шляпу Хокаге, пусть это и сулило немало выгод. Ему не было дела до всей той лжи, которой его пичкали все кому не лень, в бытность его молодости. И уж тем более ему не было дела до этого старика, который пытался всячески удержать в руках свою власть, но и без врагов обреченный скоро ее лишиться. Неприятные чувства, этот негатив был нужен только для одного — достижения нужных ему целей. А цели у него были громадные.

При мысли о целях губы невольно растянулись в усмешке. Знания, которые он получил за все годы, что провел вне Конохи дали ему многое. Понимание мира, в котором он жил стало лучше. Занимаясь исследованиями, он открыл столько всего, о чем раньше нельзя было и предположить. Выглянувшие из тени призраки как его прошлого, так и прошлого всего его рода особенно впечатляли. Те цели, которые он лелеял, покидая Коноху, серьезным образом изменились, учитывая новые открытия. И с недавних пор начал делать все возможное для того, чтобы осуществить их. Эта операция, которая решала множество стратегических задач, была сейчас важнейшим этапом реализации его планов. Равно как и некоторые аспекты, которые сопровождали ее. Вроде уже мертвого Казекаге. Интересно, что подумал этот человек, в момент, когда его собственные цели и планы рухнули вместе с клинком Кусанаги, что пробил его грудную клетку?

Учитель был спокоен. Он был просто убийственно спокоен. Твердый взгляд, лишенный каких-либо сомнений и страхов. И не сказать, что у него не было оснований чувствовать какой-то страх. Несмотря на свою сомнительную политическую карьеру, как шиноби он был и оставался крайне серьезной силой. И даже старость не могла этого умалить. По крайней мере, сразу. Отточенный и смертельно опасный клинок, способный в мгновение ока лишить жизни. Пусть Орочимару сомневался в способности этого клинка выдержать долгий ожесточенный бой с противником равного уровня, но в том, что если в первые мгновения схватки оплошать, эта оплошность могла стоить жизни он был уверен. Даже для него — змеиного саннина. Того, кто за последние годы поднял планку собственной живучести до невероятных высот.

Впрочем, на то и была проведена вся та долгая и упорная подготовка. Нельзя было давать учителю фору в первые мгновения боя. Ни в каком отношении. Руки быстро сложили печать. Чакра взвихрилась, направленная в технику, и несколько мгновений спустя черепица под ногами разлетелась жалкими осколками. Из твердой поверхности крыши начали вырываться гробы.

— Первый, — усмехнулся саннин в тот же миг, когда гроб вырос перед ним.

За первым последовал другой.

— Второй, — сказал он далее, оказываясь полностью прикрытый двумя деревянными ящиками. Оставался еще один, и он начал вырываться из под черепицы, готовясь вырасти рядом с остальными.

Волна металлической смерти обрушилась на гробы в тот миг, когда последний вылез на треть. Бесчисленные сюрикены напоминали сплошной град. От гробов разлетались щепки, от окружающих нескольких метров крыши напрочь сорвало черепицу, а от тех снарядов, что пронеслись мимо, никого не задев, поднялся ветер.

Орочимару помнил этот прием. Теневое клонирование сюрикена. Одна из любимых в арсенале Сарутоби, что несмотря на кажущуюся простоту, ввергала в трепет любого противника. На мгновение он даже восхитился мощью, видя как жестоко пострадали гробы, и не сразу заметил, что с третьим что-то пошло не так. Техника словно сорвалась и деревянный ящик снова исчез в тверди крыши.

'Интересно, дело в моем пренебрежении?' — задался он вопросом, вспоминая, как мало он уделил время этому призыву. Не перепроверил образец ткани, не озаботился предварительным призывом, а оставил напоследок, хотя с первыми двумя таких проблем не было, — 'В любом случае, этих двоих будет вполне достаточно. Посмотрим, что ты на это скажешь'.

Деревянные крышки гробов с грохотом упали на остатки черепицы, подняв заодно звон металла. Из-за поднявшейся пыли на свет шагнули две фигуры, облаченные в металл.

Саннин бросил взгляд на учителя. И столкнулся с жутким холодом в его глазах.

— Ты посмел сделать это, — услышал он его слова, — Посмел оскорбить память предков.

Хокаге смотрел то на одного, то на другого призванного. Его взгляд оставался холодным, на лице застыла выражение, напоминавшее скорее пустую маску, нежели живую плоть. Но Орочимару чувствовал то смятение, что укрепилось внутри наставника.

— Это ты, Сару? — подал голос один из призванных. Высокий воин с белыми волосами смотрел на старика. Его безучастное выражение лица скорее утверждало, нежели спрашивало.

— Сару? — куда более эмоциональнее отозвался другой, с темными волосами, — Каким же старым ты стал.

— Первый и Второй Хокаге-сама, — мрачно сказал Сарутоби, сделав шаг вперед. Его ледяной взгляд скользил то по одному, то по второму, а лицо между тем словно пыталось сохранить старое выражение, — Простите меня за то, что мне придется сражаться с Вами.

— Прошло столько лет, а здесь все равно идет война, — выдохнул черноволосый мужчина.

Орочимару приблизился к призванным, готовя амулеты контроля. Первый шаг был сделан. Разговор с собственными предшественниками и учителями должен был поколебать Хирузена. Далее следовало полностью взять предыдущих каге под контроль и натравить их на него. Разменять мгновения пика его мощи на схватку с неуязвимыми марионетками. А затем закончить эту игру.

— Твой поступок заслуживает презрения! — выплюнул нынешний Хокаге, смотря на то, как первый амулет погрузился в голову черноволосого воина.

— О, безусловно, — усмехнулся саннин, встретившись на мгновение со взглядом красных глаз беловолосого воина, — Но что презрение, что ненависть, что жалость ко мне в данный момент тебе не помогут, сенсей. Потому что тебе сейчас придется показать своим учителям, на что ты способен.

Второй амулет занял свое место, и оба призванных каге начали испускать пар, стремительно теряя свой серый убитый вид. Через какие-то несколько мгновений два мертвеца выглядели куда живее, чем когда-либо. Посвежели, кожа обрела цвет, от их тел так и потянуло мощью. Сдержанной, безусловно. Полный контроль требовал свою плату. Но это все равно была мощь двух величайших шиноби своего времени.

Выдержка Хокаге дала трещину. Глядя на своих наставников, он застыл в изумлении. Его широко раскрытые глаза изучали то, как из облачка пара вперед шагнули совершенно неотличимые от живых люди. Люди, которых давным-давно похоронили, и никогда не ожидали увидеть.

— Вы... выглядите даже лучше, чем были.... — произнес он в порыве чувств, совершенно не замечая того, как воины сделали еще один шаг навстречу ему, а потом еще. А их глаза смотрели на него как на того, кого следует убить.

Откуда-то из-за пределов барьера раздались громкие крики 'зрителей' — нескольких бойцов АНБУ, что наблюдали за схваткой внутри, не успев вовремя пробраться вовнутрь. Орочимару удостоил их коротким взглядом. Куда интереснее было наблюдать за разворачивающейся схваткой трех Хокаге.

Вот двое первых каге устремились на следующего по счету, двигаясь так, чтобы зайти с двух сторон и нанести одновременный удар. Первый совершает бросок, оказываясь у Сарутоби раньше Второго. Удар, который был мастерски заблокирован, последующий выпад подоспевшего Второго, который был встречен успешным ответным выпадом. Стремительный обмен ударами, и старик предпочел быстро разорвать дистанцию.

Орочимару прищурился. С лица Хирузена полностью исчезли все признаки каких-либо сомнений. Снова вернулась каменная маска и холодный оценивающий взгляд. По этим карим глазам можно было буквально прочитать то, как он проводит расчеты, как анализирует движения двух бессмертных противников, как прорабатывает свой план. А затем он вновь разорвал дистанцию, оказавшись у самого дальнего края барьера. В его руке мелькнуло что-то, что уже через какое-то мгновение испарилось, будто этого никогда и не бывало. Но змеиный саннин быстро понял, что что-то резко изменилось. Когда же следующая быстрая атака бывших каге сорвалась, будучи встреченная мощными жесткими блоками, и отражена с невероятной силой, это 'что-то' начало проясняться.

'Допинг...' — мелькнула в голове насмешливая мысль. Старик решил уравнять свои шансы, воспользовавшись боевым стимулятором. Что же, видимо схватка протянется чуть дольше, чем следовало ожидать. И он дал сигнал.

Второй мгновенно сложил серию печатей, чтобы уже спустя секунды обрушить на старого каге водяного дракона. Поток воды устремился на него с невиданной скоростью и столкнулся с выросшей перед ней как по волшебству, каменной стеной. Напор был невероятно силен, и часть стены пошла трещинами, а от краев оторвались приличные куски. Но к этому моменту Хирузен уже был на вершине своего творения, складывая бешеной скоростью печати.

Удар Первого опередил его. Стена мгновенно обратилась в цветущую пущу, стремительно обрастая мощными древесными стволами. Что бы не затеял Третий, но он явно опоздал, оказавшись буквально захваченный живой клеткой.

— Допинг-то и не помог, — задумчиво протянул саннин, сделав шаг вперед, желая рассмотреть ловушку своего учителя получше. Марионетки застыли на позициях, готовые в любой момент броситься в бой.

Сомнения в собственных словах настигли в тот же миг, как окружающий воздух дрогнул, и по всему окруженному барьером пространству пронеслась волна чакры. Не узнать ее Орочимару не мог бы при всем своем желании. А через несколько мгновений живой капкан разрезало несколькими быстрыми потоками воды, а его пленник очутился у другого края барьера.

Марионетки быстро очутились между саннином и Третьим Хокаге. И пока первый размышлял о том, чем дальше следует развлекать учителя, второй сложил печати. Секундой позже на небольшом поле схватки количество бойцов, выглядящих одинаково прибавилось.

— Теневое клонирование? — усмехнулся змей, глядя на еще три экземпляра своего наставника, — Я бы сказал, что это разумно, но сейчас? Это скорее смахивает на отчаяние.

— Ты прав. Это действительно смахивает на отчаяние.... Отчаянное желание повеселиться напоследок со своим любимым учеником!

Хокаге тоже усмехнулись. Все четверо. В руках одного появился громадный сюрикен, другие принялись бешеным темпом складывать печати. Каждый свою последовательность, и ни одна мельком зафиксированная готовящаяся техника саннину не понравилась. Он стремительно разорвал дистанцию, желая оказаться поближе к остаткам каменной стены, а марионетки начали готовить свою последовательность печатей. Только они опоздали....

В тот момент, когда волна металлической смерти, разогнанная потоком ветра, и поддержанная двумя чудовищными огненными техниками обрушились на то место, где недавно стоял Орочимару, сам он уже складывал печати призыва Рашомон. И появившиеся бронированные врата успели появиться как раз тогда, когда обжигающе горячее дыхание пламени уже успело коснуться его лица. Вслед за жуткой температурой, поднялся страшнейший рев инферно. А мгновениями позже стало попросту нечем дышать, поскольку пламя уже сожгло весь воздух.

Картина, открывшаяся ему в момент, когда он сумел все-таки высунуться из-за своего убежища, ужасала. Что с каменной стены, что с его врат на поверхность, когда-то бывшей крышей одного из пристроек огромного стадиона, стекало расплавленное железо. Ручейки лавы текли вниз по откосу, собираясь у самой границы барьера в большие лужи. Чудовищный жар было почти невозможно терпеть, и если бы не собранная в легких чакра, обращенная в воздух, и защитный покров той же силы, он не был способен просто так стоять и смотреть на эту плавильню.

Змеиный саннин бросил взгляд на самый дальний край огороженного поля битвы и увидел стоящих там четверых одинаковых старика, не сводящих с него взгляда. И ни один из них не выглядел сколь либо обеспокоенным тем, что происходило вокруг них. А вот двух марионеток, что должны были выдержать этот удар и обрушить в противоположную сторону стену воды, наоборот не наблюдалось. Что вызывало не сколько беспокойство, сколько любопытство. Куда они могли подеваться?

В этой невыносимой среде начали постепенно формироваться хлопья пепла, что спутывались в единое целое, приобретая форму и размер. Да, кажется секрет, куда подевались призванные марионетки раскрылся. Даже они не выдержали сокрушительный удар такой силы. Сарутоби Хирузен мог собой гордиться.

Третий между тем сложил печать, а его двойники все как один повторили ее. Вскоре каждый из них складывал длинную последовательность знаков с невероятной скоростью.

'Был огонь, теперь вода?' — успел только подумать Орочимару, в тот миг, когда наставник четыре экземпляра его наставника обрушили на него и не до конца сформированных предыдущих каге всесокрушающее цунами. Саннин мгновенно скрылся за своими защитными вратами, которые выдержали первый удар стихии.

'Не думаю, что далее последует что-то хорошее', — подумал он про себя за мгновения до того, как вода сомкнулась над его головой, и он сделал выброс собственной чакры, создавая защитный барьер между собой и образовавшейся водной гладью. И буквально сразу же почувствовал, как по телу пробежали мурашки. Глаза ослепила ярчайшая вспышка, и даже сквозь импровизированный, но от этого не менее надежный буфер он почувствовал, как электрические разряды далеко не по дружески пощекотали его нервы. Чтобы выдержать жуткий импульс, пришлось высвободить почти половину наличного резерва. И даже этого показалось мало.

Вода резко схлынула, а все вокруг поглотил непроницаемый белый туман, в котором исчезли и марионетки, и многочисленные экземпляры Третьего Хокаге.

'Сильно....' — подумал Орочимару, сделав вдох и едва не захлебнувшись от такой концентрации влаги в воздухе. В его руке вырос меч Кусанаги, а другой он сложил несколько печатей. Клинок блеснул голубоватым огнем и вскоре исчез в тумане. Несколькими мгновениями позже вдали раздался короткий вскрик и хлопок.

'Первый, твой ход!' — подал он сигнал призванному, и воздух вздрогнул от высвобожденной чакры. Вскоре все поле боя превратилось в цветущий сад с бесчисленным количеством мелких ветвей, обрушившихся в предполагаемое место противника, — 'Второй, теперь ты!'

Туман в воздухе обратился в водные лезвия, что устремились вслед за лианами. Среди звуков прямого попадания смертоносной стихии, саннин услышал какое-то подобие хлопка. Однозначно, с еще одним клоном покончено.

Впереди вспыхнуло пламя, и через мгновения ослепительная вспышка поглотила половину закрытой барьером крыши. Третий в ответ вновь ударил огнем, пожирающим лианы, ветви и выросшие стволы деревьев. А затем вся крыша пошла волной и чудовищные потоки сели устремились в сторону марионеток, неся с собой корни и остатки растений Первого.

Орочимару вновь сложил печать рукой, восстанавливая связь с мечом. Ну, же найди свою цель, клинок!

Впереди раздался звон металла, хлопок, давший повод почувствовать радость от уничтожения последнего двойника противника, как фигура оригинала оказалась прямо под верхней частью барьера. Руки его мельтешили на огромной скорости, явно складывая печати. И прежде чем саннин успел дать сигнал мечу, или своим марионеткам, на него устремилось одновременно пять Хокаге на безумной скорости, также складывая печати. Все вокруг вспыхнуло и ученик, почуявший реальную угрозу, приготовился прибегнуть к козырю....

Хирузен приземлился недалеко от большого сгустка обугленной плоти, во что превратился его ученик после обрушения на него комбинации огня, ветра и земли. Его клоны моментально очутились у него за спиной, внимательно следя за тем, что делают призванные каге. Впрочем, о них сам он пока не сильно беспокоился. Несмотря на всю свою силу, они были серьезно ограничены, что показывали их движения, тактика и сила техник, что они применяли. Не говоря о реакции, которая ничего кроме скорби видевшего их в лучшие годы человека не вызывала. Так пусть пока они, утратившие своего командира, будут пытаться выползти из селевого болота, сверху хорошенько обработанного огнем. Важнее было убедиться, что перед ним сейчас не мастерки заготовленная ловушка ученика, а он сам, не сумевший выбраться из ловушки своего учителя.

Ледяной взгляд Хокаге внимательно изучал обугленные останки своей величайшей ошибки. Внутри боролись смешанные эмоции, каждая из которых так и норовила взять верх. Жалость, направленная на мальчика, который когда-то мог стать ему сыном и истинным наследником. Застарелую боль, которая терзала его задолго до того, как он впервые увидел в глазах своего ученика совсем не то, что ожидал увидеть. Ненависть, направленная как на самого себя, за нерешительность, слабость и покорность перед лицом других, так и на этого человека, за его амбиции и склонность совершать свои ошибки.... И среди всего этого коктейля, что смешивался в его сердце, отчетливо ощущалась та неиссякаемая мощь, что питала его с момента применения стимулятора. То, что позволило ему применить в схватке весь тот набор разрушительных техник, которыми он никогда прежде не рискнул бы воспользоваться. Клонирование, стихии, тайдзюцу, перемещение, иллюзии.... Все то, что годами копилось в его голове, теперь было доступно разом. И это чувство было непередаваемым. Словно он снова стал молодым. С острым зрением, обонянием, слухом...

Казалось обновившийся слух уловил сердцебиение и прежде чем рука, движимая инстинктами, не обрушила на сгусток плоти удар молний, тот лопнул и из него вырвалась страшная фигура, лишь отдаленно напоминающая человека. Ловко избежав удар электрических разрядов, это странное обезображенное существо разорвало дистанцию, очутившись неподалеку от остатков врат, что когда-то были призваны Орочимару.

Сарутоби не смог скрыть своего изумления от вида этой твари. Странное создание, с тонкими передними руками или лапами, длинным змеиным хвостом, сильно выпирающими ребрами и отвратительного вида головой с высунутым длинным языком. Кожа местами гладкая белая, местами покрытая чешуйками, а местами и вовсе без нее, с кровоточащими мышцами и виднеющимися костями. Яркие желтые змеиные глаза, местами растущие, а местами полностью отсутствующие волосы на голове, слюна или нечто иное капающее с длинных острых зубов.... Нечто, явно не являющееся творением природы.

— Очередной эксперимент? — брезгливо поморщился он, готовясь прибить это существо, пока оно не выкинуло что-то этакое.

Тварь скривило гримасу, что на ее безобразной морде видимо означало ухмылку. Открыла рот, щелкнув языков. Сделала вдох и из ее глотки вырвались шипящие звуки, удивительно быстро расшифрованные как слова.

— Отчего же? — задалось вопросом существо, в чьих шипящих нотках угадывался голос Орочимару, — Это не эксперимент. Это целенаправленная операция, проведенная мной в рамках моей программы исследований и усовершенствований.... И не слишком ли много отвращения я вижу в глазах человека, кто пользуется результатами точно таких же опытов и исследований? Допинг....

Изумление на лице Хирузена продержалось долго. Почти с пол минуты он смотрел, удивленно продолжая изучать странное существо, которое говорило голосом его ученика, и постепенно покрываясь кожей там, где ее еще не было. Тонкие руки казалось, последовательно наливались силой, а сами омерзительные черты сглаживались, приобретая куда более приземленный и очеловеченный вид.

— Значит, это и есть результат твоих исследований? Полная потеря человеческого облика? — спросил он, сумев вернуть себе контроль над собственными эмоциями, — Ради этого ты погрузился во тьму и грязь?

— Да что Вы, сенсей. Мои исследования завели меня куда дальше. Это лишь один из их аспектов. Не более. Хотя и очень качественный. Раз уж мне удалось выжить в том аду, что вы сотворили.... Признаться, я не ожидал от вас такой силы. Эти комбинации... Они просто восхитительны. Мощь, сила натиска, чакра, которая восстанавливается столь стремительно. Я полагал, что встречу здесь дряхлого старика, который уже утратил свое былое могущество. И которому следовало преподать урок, продемонстрировав широту возможностей того нового, что я пытался открыть. Но кажется, это что-то новое отыскали здесь вы самостоятельно. Впечатляет!

Сарутоби впервые с момента начала всего этого побоища позволил себе усмехнуться. Слова ученика.... Они и в самом деле были столь смешны. Преподать урок. Тому, кто годами последовательно и старательно изучал техники, приемы, тактики, для того, чтобы унять в душе неприятное чувство, тот непрерывно грызущий его червячок сомнений. Сомнений того, что он оказался достойным каге, достаточно хорошим наследником Первого и Второго. Тем, кто не посрамит предков, достойно передаст в будущем своим наследникам власть и не даст повода для сомнений тем, кто помнил о другом кандидате на свой пост.

Между тем Орочимару стремительно восстанавливался. Его плоть крепла, округлялась, выпирающие ребра исчезли под мышцами. Волосы росли, лицо уже почти достигло нужного вида. Кожа на хвосте потрескалась, высвобождая из под нее вполне человеческие ноги. Его чакра также возвращалась. Что значило продолжение кипевшей схватки. И под стать ему, из под затвердевшего селевого болота показались головы его марионеток.

— Игра стала чрезвычайно интересной, сенсей. Я учел свои ошибки, и теперь, пожалуй, буду сражаться всерьез. Конечно, можно было бы призвать еще несколько человек для того, чтобы лишить вас вашего новоприобретенного преимущества. Продемонстрировать, что я все же прогрессивнее вас во всех отношениях. Но зачем портить веселье? Будем играть так. Вы и ваши клоны против меня и моих марионеток.

Саннин выпрямился. Пусть он еще не до конца принял свой облик, но явно был готов к схватке. По крайней мере, Сарутоби воспринял это движение так. И его клоны немедленно сделали свой ход.

Следующая комбинация была не менее ужасающа, чем предыдущая. Пожалуй, она была даже страшнее, поскольку теперь Хокаге и его двойники совершенно не задумывались над предупреждениями, лишними разговорами и атаковали мгновенно. Ветер, смешанный с огненным пеплом, в мгновения ока окружил дернувшегося было ученика. Еще через мгновение плотный поток грязи облепил его со всех сторон, образовав кокон. Последним штрихом стало пламя, что обрушилось на образование.

Марионетки бросились на защиту своего хозяина. Настолько быстро, насколько это возможно, они атаковали сокрушительными водными потоками, заставив клонов Третьего отступить в другом направлении, огрызаясь огненными сгустками и огромными сюрикенами. Древесный элемент снова образовал клетку, которую немедленно разнесли в щепки удары огня и ветра.

В воздухе мелькнул горящий голубым огнем меч и разбил кокон, высвобождая едкий дым и голубое пламя. Изнутри выскочило изуродованное, жалкое создание, слегка напоминающее то, что недавно высвободилось из сгустка плоти. Снова хвост, снова слабое тельце. И снова начавшееся бодрое восстановление, стоило ему сбросить с себя плавящуюся кожу с кусками мяса. Омерзительное зрелище. И одновременно заставляющее задуматься.

— Мои подозрения, касаемо твоей живучести начали подтверждаться, — сказал Хирузен, сделав шаг вперед. Его клоны спешно сложили печати, готовясь обрушить на марионеток несколько липких земляных драконов, — Эта комбинация должна была убить тебя.

Существо, именовавшееся его учеником, подняло на него свой взгляд. Слезящиеся глаза, закрытые третьим веко на лице без кожи смотрелись страшно. А еще страшнее выглядело то, как оно содрогается от кашляющего смеха.

— Вы приложили немало сил, чтобы сделать это.... — прошипело оно, старательно закрываясь спиной Первого Хокаге, который к этому моменту создал пару своих клонов, — Никогда бы не подумал, что можно совместить такое количество смертоносных дзюцу в одну комбинацию. Столько чакры! И ни в одном глазу. Допинг.... Хороший допинг....

Хирузен обратил внимание на то, как стремительно восстанавливается тело ученика. Невероятно быстро. На фоне этого даже доклады о способности возвращать к полноценной жизни мертвых одного ирьенина уже не казались невероятными. Для такого восстановления были необходимы колоссальные запасы энергии. Но ученик откуда-то добыл силы для осуществления не одного, а двух полноценных восстановлений. В голове на удивление быстро появилась стройная логическая цепочка. Стимулятор, что делал его куда сильнее и выносливее, чем во времена его молодости, созданный на основе крови одного человека. Этот человек, найденная им в Корне АНБУ. Наводка на этого человека, обнаруженная в лаборатории того существа, коим стал его ученик и сейчас находился перед ним. Данные о том, что именно этот его ученик, бывший первым исследователем, кому в руки попал тот самый человек.... Неужели!

В тот миг, когда Сарутоби сложил печати теневого клонирования, Орочимару, частично принявший свой облик, начал действовать немедленно. Один из клонов Первого тут же оказался рядом с ним, сложив печати призыва. Вокруг них выросли огромные тройные врата, образовав своеобразную крепость. Мощные древесные стволы незамедлительно прикрыли все бреши, и образовали прочную крышу. А остальные клоны вместе с самими марионетками обрушили на клонов Третьего ничем не сдерживаемый удар всех стихий. Те ответили тем же.

Для тех, кто наблюдал за сражением снаружи барьера наверняка показалось бы, что полупрозрачные стенки его начали расширяться, не выдерживая сверхъестественного давления изнутри. В этот миг две силы пытались пересилить друг друга. Бессмертные марионетки с нескончаемым запасом силы, и многочисленные клоны, чакра оригинала которого восстанавливалась с чудовищной скоростью.

Впрочем, Сарутоби не собирался пытаться бодаться в этой бессмысленной и обреченной борьбе. Скорее, он, пользуясь преимуществом в виде полного безразличия марионеток к происходящему, выиграл время своими клонами. И использовал очередную комбинацию. На этот раз с применением стихии земли.

Врата с деревьями вырвало из крыши страшными земляными фонтанами, а затем начало стремительно затягивать в грязевое болото. Из которого немедленно сформировалось несколько грязевых драконов и обрушились на спасающегося, еще не до конца восстановившегося змеиного саннина. Прикрывавший его клон попал под раздачу, а сам призвавший сумел-таки вырваться из зоны поражения. Чтобы немедленно угодить в последнюю заготовленную для него ловушку. Каменные челюсти с силой сомкнулись на его груди, вырвавшись из под жалких остатков черепицы и отсекли голову вместе с плечами.

Сарутоби немедленно использовал перемещение, предоставив своих клонов удару марионеток, который их попросту смял. А мгновениями позже внутри раскаленного барьера вновь наступила тишина, поскольку выполнив полученный приказ призванные застыли на своих местах.

Из достаточного расстояния Третий наблюдал за тем, как окровавленная голова ученика широко раскрывает свои челюсти и оттуда вылезла рука. Ухватившись за трещину, закрепилась, позволила вылезти второй. И уже вместе они принялись вытягивать целое и неповрежденное тело. Через несколько секунд на земле лежал его ученик, смотря в его сторону и улыбаясь зубастой улыбкой. И это несмотря на тяжелое дыхание и покрывающую его тело омерзительную слизь.

Марионетки тут же пришли в движение и заняли позиции между учителем и учеником, готовые действовать. К саннину подлетел его меч, опираясь на который он встал.

— Вы действуете невероятно жестко. Не даете мне даже немного прийти в себя.

Орочимару рассмеялся. Его тяжелое дыхание выровнялось. Сам он выпрямился и в нем снова начала ощущаться возрастающая сила.

Хирузен между тем сделал свои выводы. И потому в его руке появилась еще один шприц, содержимое которого он вогнал в бедро. И почувствовал, как жестокая окружающая среда, натиск которой он сдерживал собственной чакрой, стала давить чуть слабее.

— Становится не смешно, — сказал он, скорее размышляя вслух, нежели обращаясь к ученику, — Сколько бы я тебя не убивал, сделать это не получается. Ты очень быстро восстанавливаешься. Чудовищно быстро. Пока я не лишу тебя возможности это делать, нечего и думать о завершении схватки....

— Разумное замечание. Я в свою очередь, наверное, должен сказать, что стоит вас лишить возможности восстанавливать вашу чакру. Ваш допинг преподносит немало неприятных сюрпризов. Мой подарок Вам, вы похоже, не просто оценили, но и пользуетесь без малейшей благодарности мне за него!

Хирузен бросил на саннина задумчивое выражение. Остановить противника, которого нереально сложно убить обычными средствами. С учетом наличия бессмертных марионеток, каждый из которых обзавелся пятеркой клонов, сделать это стало куда сложнее.... Призванных Эдо Тенсей невозможно также убить. Только запечатать. Пока они защищают Орочимару, его тоже невозможно убить. Только запечатать.... На ум пришли сразу несколько запечатывающих техник, которые он мог бы применить. И только одно из них показалось ему достаточно мощным, чтобы сделать это наверняка.

Все его тело содрогнулось от самой мысли воспользоваться этим дзюцу. Печать Бога смерти. Техника, призывающая самого Шинигами, при условии пожертвования собственной души взамен.... Не этого он хотел. Не так он мечтал закончить свою жизнь. И не в страхе за собственную жизнь было дело. Он уже был стар. Он видел более чем достаточно за свою долгую жизнь. Он готовился умереть не один год. Но родные. Семья. Клан. То, что собирал все эти годы, оберегал, наставлял, укреплял.... Сейчас, когда все указывает на то, что вновь грядет передел. А главная семья в последнее время была далека от единства.

Он посмотрел на ученика Тот стоял напротив, пока не торопясь отдавать приказ своим призванным воинам. В этом был смысл. Он восстанавливал свои силы, которые потратил на регенерацию. И при этом не сводил глаз с учителя.

На мгновение в этих глазах ему почудился взгляд совершенно другого человека. Того, чей призрак преследовал не одно десятилетие. Того, упоминания о котором привык ранее ненавидеть, а последние лет десять бояться. И стоило образу этому появиться, как уже через мгновение он сменился другим. С иным цветом глаз, иными повадками, но с тем же пугающе знакомым взглядом.... Он не хотел умирать сейчас. Умирать, так и не выяснив, прав ли он был тогда. Умирать, еще ни разу в жизни не переговорив с тем, разговаривать с которым он боялся вот уже десять лет.

Проглотив комок, что встал у него в горле, он выдохнул. Снова посмотрел на ученика. Внутри боролись эмоции, но он старательно подавлял их. Медленно росла решимость.

— Мне очень жаль, Орочимару, — сказал он, в какой-то момент начав понимать, что иного выбора нет. Что даже призови он сюда Энму — Короля Обезьян, преимущества ему не заполучить.

— О чем именно вам жаль, сенсей? — спросил тот, выглядывая из-за спин своих марионеток, — Вы совершили много чего, о чем стоило бы сожалеть.... Или быть может, вы жалеете о том, что твориться сейчас там, за пределами барьера?

— Мне жаль, что однажды лишив тебя твоего отца, я не смог дать тебе другого....

Орочимару смотрел на него не мигая. В его лице царило абсолютная серьезность и некоторая отрешенность от происходящего. Но в том, что его внимание сейчас целиком направлено на него, Хирузен не сомневался.

— Дело уже сделано, — ответил он секунды спустя.

— Да.... Полагаю, это и была моя величайшая ошибка. Вместо того, чтобы воспитать из тебя сына, я создал то, что стоит сейчас передо мной. Я не знаю, чего ты хочешь на самом деле, и честно говоря, мне страшно глядя на метаморфозы, что с тобой произошли....

Саннин пожал плечами. Второй Хокаге поднял руки, готовясь сложить печати. Третий оставался неподвижен.

— Возможно, что и так, — задумчиво протянул Орочимару, — Но ваши игры того времени сейчас меня уже мало волнуют. Я нашел об отце достаточно. Мне теперь известно, кем он был раньше, кем являлся перед моим рождением, и кем должен был стать после него.

Янтарные глаза блеснули, указав в сторону застывшего в готовности Второго.

— И скажу я вам, меня волнует только то, кем он был раньше. До того, как пришел в Коноху.... А что касается Вас, сенсей, то ваше время пришло. Пора заканчивать эту игру.

Второй закончил складывание печатей, погружая все в абсолютную тьму. Остальные пришли в движение, готовясь атаковать старика и покончить с ним в темноте. А тот между тем складывал свои печати, создавая новых клонов.

'Видимо, я все-таки был не прав. И мне не о чем волноваться', — подумал он, когда клоны приняли на себя первый удар. Его пальцы начали складывать знаки, — 'Это не Тензен. А вместе со мной, уйдет и последний из его рода'.

— Печать Бога смерти! — произнес он, не сумев сдержать торжества от осознания того, что он делает это. Что за его спиной сейчас вырастает фигура самого Шинигами, и что ближайшие минуты он будет властвовать самой смертью, — Пора заканчивать!

Дополнительных попыток пробиться сквозь барьер в Госпиталь никто более не предпринимал. Хотя вокруг мелькали стремительные боевые группы, которые так или иначе приближались к территории, осматривали установленную систему защиты. Даже пару раз попробовали ее, так сказать, на прочность, метнув пару кунаев с взрывными печатями. Но до полноценного штурма дело так и не дошло. Да и вообще, судя по количеству боевых команд шиноби Конохи, что двигались со стороны центра деревни к ее окраинам, сражение снова постепенно перемещалось туда. Вражеское вторжение захлебнулось, прорывавшиеся вглубь территории отряды противника постепенно вытеснялись к границе. И не далек был тот час, когда их окончательно выбьют.

Я наблюдал за всем этим, снова уместившись на крыше Основного Корпуса. Барьер никто снимать не торопился, равно как и защитники Госпиталя также не спешили покидать свои посты, чтобы помочь наступающим собственным войскам. Так что это было вполне логично. Сигналы, передаваемые посредством сети, а также то волнение чакры, ощущавшееся в океане природной энергии, позволяли мне вполне свободно отслеживать большую часть происходящего сражения. И давать свою оценку количеству раненых, кому выдавали сыворотку для ускоренного восстановления, количество бойцов, что получили стимулятор, не говоря уже о количестве убитых, что пали, когда в их крови было либо то, либо другое. Честно говоря, соотношение последних к первым двум категориям было не велико, что радовало. Несмотря на ожесточенность битвы, потерь было не так много. Пусть скептик и сказал бы, что само вторжение длится от силы часа полтора, но пусть этот скептик засунет свое мнение куда подальше. Чувствуя, как по пространству проносятся волны силы от разных источников невероятной мощности, наоборот, было удивительно, что все вокруг не было уничтожено под чистую, а погибшие не исчисляются тысячами.

Я бросил взгляд в сторону стадиона, откуда до недавнего времени прилетали самые мощные импульсы чакры. Мне было известно, кто там затеял схватку, и потому прекрасно понимал накал борьбы. Но судя по тому, что этот накал становился все тише и тише, видимо схватка приближалась к своему логическому завершению — победе одной из сторон. И честно говоря, мне самому было непонятно, на кого мне хотелось бы поставить. На родственника, пришедшего в, по сути, мой дом как враг? Или на правителя деревни, которого я ни разу в жизни не видел, особой приязни к нему не испытывал, но который сейчас был таким же защитником деревни, как и мы с собратьями? Эта была не сказать что какая-то особо сильная внутренняя борьба, но все равно как-то странно и неприятно.

Ослабление в стадионе, и то, как количество голов у гигантского трехглавого змея сокращалось с необратимой последовательностью, позволили лучше прочувствовать импульсы из дальних окраин деревни. Можно сказать, из-за ее пределов. Ведь где-то там сейчас происходила еще одна чудовищная схватка. И судя по тем ощущениям, что наконец до меня добрались, сражались там двое джинчюрики. Носители демонов о девяти и об одном хвосте. Из-за расстояния и многочисленных прочих отвлекающих источников достаточной силы, в полной мере анализировать их битву было трудновато. Но даже так я прекрасно понимал одно: два парня уже успели пойти ва-банк и перешли к своим козырям. Объемы чакры, которые они использовали для битвы, были вполне сопоставимы с тем заревом, что наблюдалось в начале сражения на стадионе. И если честно, отслеживать обмен их ударами было немного страшно, особенно понимая, до чего может дойти дело, когда оба демона развернуться на полную. Хотя, возможно, я перегибаю палку такими размышлениями. Несмотря на то, как пылал носитель Однохвостого, чакры Девятихвостого практически не ощущалось. А на стороне Наруто сражалась гигантская жаба. Был шанс, что битва закончиться до того, как обладатель самого большого количества хвостов все-таки поднимет голову на полную, что отразиться на всех. И особенно на мне, не говоря об оригинале.

В какой-то миг битва за пределами деревни достигла своей кульминации. Последовал мощный импульс, а потом огромная, продолжавшая постепенно расти чакра демона с одним хвостом резко оборвалась и начала рассеиваться. Правда, вскоре после этого я почувствовал докатившийся до меня отголосок силы Лиса, но возникший было страх был остановлен логическим выводом, что при потере контроля со стороны Наруто, отдача была бы куда сильнее. Несуществующее сердце пропустило радостный удар. Значит, с джинчюрики Однохвостого все-таки разобрались. И дело оставалось за малым — выбить силы Песка и Звука из деревни и уничтожить самых нерасторопных из них.

— Лис! — услышал я голос за собой и обернувшись, застал Воробья, с которым разговаривал до начала сражения.

— Слушаю, — ответил ему, поднимаясь. Судя по тому, как тот дернулся, моя так и не вернувшаяся в норму внешность произвела на него впечатление.

— Барьер снимаем через пять минут. Ирьенины отправятся на поле. Потребуется прикрытие.

— Понял, — ответил я, выражая свою полную готовность.

— Это касается тех двоих, — тут же вставил слово АНБУ, — Для тебя есть другое поручение.

— Слушаю.

— Твой двойник метко заметил, что от твоего вида пациенты скорее получат приступ, нежели ощущение безопасности....

От этих слов мне захотелось прибить того шутника, кто мог ляпнуть такое. И это сказал другой 'Я'? Человек, которого, казалось бы, я знал лучше всех! Издевается над внешностью клона, пострадавшего в результате очень жаркого во всех смыслах сражения?

— Потому отправляйся за пределы деревни и найди Узумаки Наруто. Другой твой двойник сказал, что это лучшее, что ты можешь сделать для деревни и всех ее жителей.

— Я понял, — кивнул, бросив взгляд в ту сторону, куда предстояло отправиться, — А ты передай моим дорогим двойникам, что непременно прибью их, когда вернусь.

АНБУ в ответ только кивнул и исчез.

— Честно, не замечал за собой таких наклонностей, — бросил вслух, сосредотачиваясь на змеиной сети. Если на месте схватки уцелели разведчики, то быть может, удастся осуществить перемещение.

Немедленно пришел сигнал от собрата, что следил за сетью.

'Сомневаюсь, что там наберется достаточно разведчиков для перемещения. Да и количество чакры вокруг будет мешать пробиться. Лучше топай сам...красавец!'

'Спасибо за совет. И кстати, тебя я тоже прибью', — отправил я ответное послание, искренне надеясь по-настоящему вскипеть от ярости. Правда, что-то как-то не получалось. У меня что, та огненная техника негативные эмоции выжгла?

'Очень надеюсь на это', — получил я очередной сигнал, — 'И постарайся сделать это до того, как мои глаза успеют тебя рассмотреть полностью'.

Когда барьер сняли, я рванул в указанном направлении. Сказанные злыми языками собратьев-клонов тем не менее, продолжали звучать в ушах. Хотя, слыша их, думал не о том, насколько они обидно звучат, а о том, что возможно несколько помятый мой вид способен вызвать невольные попытки меня прихлопнуть со стороны союзников. Потому старался не попадаться лишний раз на глаза и как можно скорее оказаться вдали от перемещения боевых команд, что продолжали двигаться к главному очагу кипящего сражения.

Окружающее пространство производило не самое лучшее впечатление. Даже несмотря на большую скорость, в глаза то и дело попадались разрушенные дома, следы взрывов, горящие здания, трупы. Не говоря о массе всевозможного мусора, следов крови и огромного количества метательного железа, которыми были завалены улицы. И это та Коноха, которую я привык видеть, когда прогуливался по этим самым улицам. Или крышам, если уж на то пошло. Всегда полная жизни, она сейчас напоминала пустыню, по которой проносились лишь люди, стремящиеся сделать лишь одно — лишить кого-то той самой жизни. Удручало....

К счастью, я избежал встречи с какими-либо боевыми командами Листа, не говоря уже о ребятах из Звука или Песка. Повышенная чувствительность благодаря природной энергии сыграли в этом деле решающую роль. И довольно скоро оказался практически у самой границы деревни, неподалеку от линии стен. И только здесь меня едва не убил прилетевший откуда-то из листвы ближайших зарослей кунай. А потом дорогу мне преградили ребята в масках, которых, к своему удивлению, я до этого не чувствовал.

— Стой! — прозвучал приказ, и второй кунай едва не задев меня, вонзился в ствол росшего позади меня дерева, — Назови себя.

— Свой, — сказал я, разглядывая накидки, что прикрывала тела бойцов, — Оперативник Лис. АНБУ Конохи. Назовите себя.

Один из стоящих напротив людей сделал шаг вперед, ни на секунду утратив бдительности и готовности превратить меня в цель для своего метательного железа.

— Еж, — коротко бросил он, — Второе отделение.

Короткая формулировка моментально расставило все на свои места. Теперь я точно вспомнил, где видел такие накидки, равно как и то, что под ними должно быть, включая полный комплект вооружения, обмундирования, защитного снаряжения и прочих деталей. Корень. Именно таким наименованием пользовались их оперативники при работе еще в бытность моей службы в их рядах. И видимо, до сих пор они своим традициям не изменяют.

— Рад встрече. Хотя прежде чем пытаться убить, можно было бы и спросить для приличия, — ответил им.

— Считай это непроизвольной реакцией в обиде за все прекрасное, — сказал Еж, продолжая смотреть на меня так, словно подбирает максимально удобный ракурс для прицеливания, — Ты слишком необычен даже для этого места. А местная публика та еще....

В его руке возник свиток, и никаких хороших впечатлений вид этого рулона бумаги у меня не вызвал. Ведь именно такие использовались для запечатывания трупов или около того силами АНБУ. Значит, эта группа прикрывала данный участок стены, занимаясь истреблением вражеских шиноби. Странно только, что они защищали ее с этой, внутренней стороны, а не с той.

— Меня попытались поджарить, — постарался спокойно ответить я, — Вам виднее, получилось это у них, или нет.

Еж слегка склонил голову.

— Получилось чутка расплавить. Ты клон?

— Да. У оригинала полно дел в другом месте.

— Ясно. И что ты здесь делаешь?

— Ищу место встречи двух джинчюрики.

При этих словах один из бойцов, что стоял чуть поодаль, вздрогнул. Да и по пробежавшей какой-то волне между носителями масок, остальные тоже чувствовали себя неуютно даже при упоминании этих двух. Неужели в этом краю деревни, да и без барьера их схватка ощущалась куда серьезнее, чем мне в другом?

— Прошло не так много времени с того момента, как они кажется, закончили, — сказал Еж, уже не демонстрируя готовность меня прибить, — Во всяком случае, трясти тут точно перестало.

— Тем лучше. Значит, меня никто там не прихлопнет.... Так вы меня пропускаете, второе отделение? Мне нужно выполнить приказ.

Короткое раздумывание, и вскоре бойцы исчезли среди растительности, а Еж указал участок стены, где был скрыт потайной ход. Я спешно направился туда, и только доходя до того места, наткнулся на следы крови среди примятой травы. И несколько срезанных ветвей. Мое подозрение, что эта команда АНБУ успела неслабо здесь поработать только укрепилось. Никто из Песка или Звука через этот район, по всей видимости, просочиться внутрь не смог. И это впечатляло....

Странно конечно, но стоило мне оказаться за стенами, как у меня возникло ощущение крайне сильного дискомфорта. Словно я, несмотря на большой резерв, питаемый энергией окружающего мира, резко терял свою жизненную силу. Нечто подтачивало меня, высасывало соки, сжимало ледяной рукой несуществующую душу. И этот переход был настолько резок, что мне не удалось устоять на ногах. Я рухнул на колени и уперся рукой о ближайший древесный ствол. Сделал с огромным трудом вдох и выдох, хотя мне это было и не нужно.

В этот миг было как-то не до попыток связаться с собратьями через сеть. На кону стояло мое выживание и выполнение миссии. Не говоря уже о первейшей задаче любого клона сегодня — не развеяться и не нагрузить оригинал множеством ненужных проблем. Ведь это вполне могло стоить ему и жизни, окажись отмена техники несвоевременным. Потому я напряг всю оставшуюся волю и начал сосредоточенно увеличивать уровень поглощаемой энергии. А когда процесс вроде бы пошел, и мне удалось выровнять баланс расхода и прихода силы, постарался дотянуться своей волей до Древа. Точнее, до тех разведчиков, что таились у его корней и позволяли осуществить связь. Вскоре мое ослабевшее тело получило блаженный заряд свежей бодрости, буквально пропитанной духом огромных лесных массивов. Вкупе с тем, что я уже находился в почти таком же, сразу стало легче. Я стабилизировался.

— Не знаю, что это было, но если бы случилось что-то действительно плохое, то эта хитрость вряд ли бы мне помогла, — пробубнил себе под нос, вставая на ноги, и вспоминая направление. А через пару мгновений уже мчался по выбранному пути, изредка натыкаясь на следы проходившего среди этих лесов сражения.

Трупов здесь не было, как и за стенами, но зато следов ударов клинков, самого острозаточенного железа или пролитой крови хватало. Кажется, Корень действовал не только внутри стен, но и за ней. И при этом постарался оставить после себя минимум следов, с учетом текущей непростой обстановки.

Останавливаться и осматриваться я не стал. Не до того было. Найти Наруто, возможно при этом добить джинчюрики Песка было куда важнее, чем все остальное. А еще меня беспокоили навязчиво лезущие в голову мысли о случившемся сразу по выходу за пределы деревни. Я старался отгонять их подальше, к тому же вроде то ощущение почти прошло. Но червячок сомнений, тем не менее, продолжал грызть.

Место схватки двух джинчюрики выглядело впечатляюще. Поваленный лес, пугающе большие кучи песка, поляны, образовавшиеся то от попадания огромных водяных, то от не менее огромных воздушных шаров, что буквально снесли деревья. С чувством нависающего огромного облака очень тяжелой и враждебной чакры, смешанной с природной энергией, картина виделась еще более впечатляющей. Да и мрачной, что уж тут лукавить. Смесь давила на мозги, изменяя само видение окружающей действительности.

Я побродил по местности, всячески стараясь избежать попадания негативной враждебной чакры в собственное тело. Постарался вычислить местонахождение искомых целей, что в этих условиях оказалось несколько сложнее. А когда понял, что действовать привычными методами поиска через окружающий океан силы не получается, перешел к куда 'примитивным' способам. Начал искать глазами и ушами. И через некоторое время мне-таки удалось обнаружить розовое пятно среди зеленой растительности, оказавшейся при приближении знакомой девочкой. Та самая, которую я видел в команде Наруто и Саске в Лесу Смерти. А еще она была зрительницей шоу, устроенного Роком Ли в Госпитале.

Вспоминая на ходу, как же ее звали, быстро обшарил округу взглядом, попутно прислушиваясь ко всему, что происходило вокруг. Попутно, можно сказать на автомате, рука моя коснулась лба девчонки и начала проводить анализ посредством мистической руки. Куноичи сама была без сознания, и судя по первичным данным, что поступили после активации техники, она получила серьезный урон. Практически на всю площадь собственного тела. Такое ощущение, что ее попытались раздавить, и только по какой-то неизвестной причине этого не сделали.

Я на все том же автомате уже начал оказывать ей первую помощь, сам при этом прислушиваясь к звукам, что доносились издали. Из-за шелеста листьев расслышать что-либо конкретно не получалось, хотя мне казалось, что наверняка это приглушенные голоса людей. А потом я отвлекся на другой шум и чувство присутствия кого-то, устремившего на меня самое пристальное внимание. Кунай возник в руке раньше, чем мне удалось понять, что или кто это, на каком он расстоянии и с какой стороны чувствуется его присутствие. Через секунду все мои пробудившиеся инстинкты уже дали мне примерное направление, оценку возможного уровня угрозы и вероятно, с какого рода атакой могу столкнуться. Я повернул голову в ту сторону.

— Покажись! — сказал, смотря в густой кустарник, частично засыпанный песком.

Выплескивать ки в этих условиях мне не хотелось. Я слышал шум со стороны. Вероятнее всего именно там можно будет найти Наруто и кого-то еще. Но привлекать их внимание к себе сейчас? С неизвестным существом, что таилось в кустах при этом? Не хотелось рисковать.

Через короткий промежуток времени из листвы показался влажный черный нос¸ которая быстро перешла в покрытую короткой гладкой шерстью мордочку. А потом моему взору предстало само существо — маленький пес, с протектором Листа, повязанной на голову и смешной курточкой, накинутой на него. Призывное животное?

— Кто ты? — спросил у него, не сводя с него глаз. Странно, наверное, я выглядел со стороны. Сижу на корточках, весь такой напряженный, готовый совершить бросок, одновременно держа в одной руке кунай, готовый к его использованию, а другой используя медицинскую технику на девочке. Впрочем, мне сейчас было как-то все равно.

— Я — Паккун, — отозвался пес, моментально подтвердив мою теорию о том, что это призыв. Животное, наделенное способностью к человеческой речи. Хорошо. Интересно, как глупо бы я выглядел, если бы он не умел говорить и не смог ответить на мои вопросы? — Я с Какаши.

— Понял. Тебя призвал Какаши. Что ты делал в кустах, Паккун? Почему не охраняешь девчонку?

— Я ее охраняю. Но когда почуял твое приближение, решил устроить тебе засаду.... Кем бы ты ни был.

— Я из АНБУ.

— Да, есть что-то в твоем запахе такого.... Несмотря на запах дыма, чего-то паленого и запашка теневых клонов. Только внешне....

— Моего вида прошу не касаться! Послушай, Паккун, раз уж ты не враг, то присмотри пока за ней. Я скоро вернусь.

Оставив собачку на месте, рванул в направлении, откуда до недавнего времени слышались голоса. И корил себя за то, что так и не додумался все-таки, освоить технику перевоплощения. Как бы из-за моего специфического вида меня не приняли за какого-то монстра. А потом едва не схлопотал кунай между глаз. Призрачная змея вовремя отклонила смертельный снаряд в сторону.

Саске был наготове бросить в меня еще один нож, но я, не до конца успев осознать, что делаю, метнул свое железо в него. Кунай выбило у него из рук.

— Успокойся! Свои! — крикнул ему, когда он уже сменил позицию, расчехлил огромный сюрикен и намеревался его метнуть. Я между тем на мгновение отвлекся на валяющегося на земле генина в оранжевом, что счастливо улыбаясь, пребывал в беспамятстве.

Учиха какое-то время колебался, верить мне или нет, но, так и не дождавшись действий, которые он смог бы расценивать как угрозу, опустил оружие. Я же не торопился доставать новый кунай и стоял напротив него, ожидая момента, когда он успокоится.

— Где парень из Песка? — спросил я у него, видя, что Саске более не рассматривает меня как перспективную мишень. Мой вопрос еще больше снизил его напряжение.

— Они ушли, — прозвучал его ответ.

— Они?

— Он и его родня....

— Давно?

— Нет.

Несколько долгих секунд я размышлял, стоит ли догнать песчаников и постараться ликвидировать. С одной стороны, боевой настрой настаивал, что опасного противника надо бы уничтожить. И лишить врага сильнейшего оружия, и просто таким образом наказать Песок за свои действия. Но с другой, довольно быстро включилась уже совершенно иная логика. И ключевой вопрос: зачем делать это? Я не ликвидатор. В мою задачу никогда не входило поиск и уничтожение цели. Да и Коноха выстояла. Враг разбит. Он опозорен, отброшен и даже сильнейшее его оружие оказалось бесполезным.

Вариант, который уговаривал перестать думать о врагах и сосредоточиться на союзниках победил. И я опустился на колени рядом с Наруто. Нужно было осмотреть его. Убедиться, что с ним все в порядке.

— Спокойно. Я не причиню ему вреда, — сказал я, чувствуя, как снова напрягся Саске, — Мне нужно посмотреть, здоров ли он.

— Вы ирьенин?

В голосе мальчика проскользнул тон сильнейшего удивления. Пусть он умел держать себя в руках, от меня не скрылся тот шок, что он пытался не показать.

— Что, лицом не вышел для ирьенина? — иронично спросил, подняв на него взгляд, — Если да, то лучше промолчи.

Стоило мне активировать мистическую руку и прикоснуться к парню, как меня окатил жутчайший рев чего-то колоссального, яростного. Удар чистой ненавистью был силен, что я не удержался и вздрогнул. И мне стоило огромных усилий в этот момент не отпрыгнуть как можно дальше.

'Девятый...' — пробормотал я про себя, пытаясь унять дрожь от нахлынувших воспоминаний о тьме и огне, о боли, об агонии, борьбе и попытках выжить там, где выжить было нельзя по определению. Заодно надеясь привыкнуть к вниманию источника всей той гаммы зла и звериной жажды, что наблюдало за мной здесь, далеко за пределами его клетки, — 'не надо рычать. Я не к тебе пришел....'

Анализ привычными методами провести не получилось. Несмотря на то, что я вроде бы смог взять себя в руки, Лис сделать того же самого не захотел. И продолжение попытки обернулось неминуемым — добавлением в общую демоническую смесь вокруг нас нового облака йокай. Он ревел, яростно бил когтями и хвостами о решетки своей клетки, обрушая на меня пусть и обрывочные, но вполне ощутимые отголоски своей обжигающей ки. Потому не найдя ничего лучше, предпочел сделать шаг назад. И постараться проанализировать с расстояния через природную энергию.

— Возьми его, — сказал я Саске, готовя свою предварительную оценку. Судя по всему, с Наруто все было нормально, за исключением, разве что, легкого истощения. Которое, впрочем, уже активно восполнялось. Скорость выработки его чакры впечатляла, — С ним все в норме. Но стоит дать ему выспаться.... Я пока займусь девчонкой.

Не дав тому вставить слово, переместился подальше от опасного соседства, вновь оказываясь рядом с песиком в смешной одежде. Тот на этот раз и бровью не повел при моем появлении, пусть и предпочел держать определенную дистанцию.

— Они в порядке, — сказал я ему, вновь опускаясь рядом с генином. Мои руки принялись излучать ян-чакру, что воздействовала на нее. Нужно было как можно скорее вернуть ее в приемлемое состояние, чтобы хотя бы транспортировать до Госпиталя без угрозы для жизни.

Мои слова пес оставил без комментария. Так и продолжил сидеть, поглядывая на меня до тех пор, пока не появился Саске, неся Наруто за спиной.

— С ней все в порядке? — уточнил он, опуская напарника на землю.

— Нужно немного подлечить. Иначе доставка до Госпиталя может стать проблемой. Это ненадолго.

— Хорошо.

Он уселся на землю и принялся следить за моими манипуляциями. Ну а я просто работал, продолжая своей спиной ощущать дыхание огромного существа, ненавидящее меня всем своим сердцем. Неприятное ощущение. Еще более неприятное, если учесть тот факт, что есть немалые шансы, что это существо, этот зверь может когда-либо оказаться внутри меня. Меня чуть не передернуло от одной мысли об этом. Тьма. Огонь. Боль.

— Готово, — сказал я, поднимая девочку и пристраивая ее за спиной, — Можем двигаться.

Саске кивнул, поднял товарища и посмотрел на меня, ожидая распоряжений.

— Я пойду впереди, — сказал ему, — Ты за мной.... И да. Советую держать дистанцию. Мой внешний вид сегодня много кого нервирует.

Мы двинулись обратно в направлении стен сразу после очередного кивка Учиха. Я впереди, он за мной. Бежали быстро. Саске со своим грузом, от которого несло ненавистью, жаром и страданиями, подобно кнутам погонщика подстегивал двигаться быстрее. И очень скоро мы оказались у того самого входа, через который меня пропустили корневики. Нависающее облако демонической чакры здесь чувствовалось куда слабее, так что дышать стало заметно легче. И от этого даже звериная ярость Лиса стала казаться меньше.

Бойцы Корня пропустили нас без вопросов. Лишь внимательно осмотрели нас всех, после чего скрылись среди листвы. Через некоторое время мы уже бежали по улицам Конохи в направлении Госпиталя. Вокруг было полно шиноби, что малыми группами перемещались в казалось бы хаотичном порядке. На меня косились все, но никто не стал обращать внимания сверх необходимого. Потому без проволочек перед нами выросли корпуса нашего комплекса. Со всеми красотами, оставшимися после попытки неудачного штурма. И огромным количеством раненых, что сюда как были доставлены, так и продолжали доставляться.

Передав девочку, чье имя, как мне удалось вспомнить во время нашего забега, было Сакура, товарищам ирьенинам, и кивком попрощавшись с Саске, отошел в сторону. На грани восприятия меня звал сигнал, который надо было быстро изучить. А уже потом задумываться, где могли быть собратья.

Сигнал, вопреки моим ожиданиям, был направлен не 'оператором' нашей сети, а собратом, что остался в Корпусе АНБУ. Что моментально настроило на крайне серьезный лад.

— Твое состояние? — моментально откликнулся он, стоило мне установить соединение.

— Я почти цел, — ответил ему, — Только с внешней оболочкой некоторые проблемы.

— Внешность не имеет значения. Каков резерв?

— Где-то четыре пятых. В облаке демонической чакры я не мог собирать природную энергию.

— Ты подвергся ее воздействию?

— Где-то с полчаса.

— Понятно. Тогда тебе лучше не развеивать дзюцу.... В общем, собери столько природной энергии, сколько сможешь и просто займи место в Основном Корпусе. По возможности перекинь всех пользователей сыворотки и стимуляторов там на себя. Сними напряжение с оригинала.

— Принял.... Где остальные?

— Твои напарники развеялись, чтобы подпитать оригинал в критический момент. Оператор собирает энергию и передает ее ему.

— Что-то случилось?

— Почти....

Все то время, пока шло сражение, я провел в полубессознательном состоянии. Начало, которое казалось не столь напряженным, постепенно, в течении менее получаса превратилось в тягостное действо. И выдерживать его в спокойно оказалось просто невозможно.

Я раньше не испытывал особых проблем при применении стимуляторов. Мое тело уже достаточно окрепло, вместе с огромным количеством установленных соединений росло воспроизводство чакры, что делало процесс не столь заметным. Но, стоило взяться за применение стимуляторов в так сказать 'промышленном' масштабе (интересное слово, кстати, удачно подмеченное в Стране Дождя), 'приятные' ощущения так и захлестнули. Сотни человек — членов АНБУ, джонинов, токубецу и редких чунинов, не говоря уже об одном человеке, который был уровня каге во всех смыслах этого понятия, оказались гирей, тянуть которую и не надорваться оказалось едва ли возможным. Временное передача им моих собственных возможностей в плане силы, скорости выработки чакры, самовосстановлении стоило моему телу чудовищных усилий.

Пришлось в спешном порядке забыть обо всем на свете и мгновенно подключиться к природной энергии. Я поглощал ее постоянно, укрепляя свое тело и переводя в силу, которую в преобразованном виде, сжирали организмы многочисленных шиноби, перестраиваясь под новые возможности. В какой-то момент стало ясно, что поглощаемых мной объемов попросту не хватает. Появились первые раненые, и началась выдача сыворотки, что добавило грузиков. Я потянулся к сети. Вскоре оттуда начал поступать резервный поток энергии. Достигнув баланса расхода и притока сил, вздохнул с облегчением. Мое тело теперь представляло собой что-то вроде распределительного центра, что поглощало силу от одной части сети и передавало ее в новые участки, осуществляя общее соединение и перестройку. И все это проходило в состоянии некоего транса, благодаря чему я мог отслеживать все нити, направление и объемы потоков, а также получать сигналы от новых элементов сети. Первое время мне было как-то все равно на них. Самому бы не потерять точку опоры, нарушить баланс и не пуститься в разнос. Но стоило установиться равновесию, как сигналы превратились в весьма интересные источники информации обо всем, что творилось в Конохе. Правда, через призму личных переживаний и состояния организмов сражающихся бойцов.

Самой примечательной из всего была самая толстая новообразованная нить, требовавшая максимальной загрузки чакрой. Ее колебания, формирующих довольно сложные сигналы, доставляли такие сведения, на фоне которых меркло все остальное.

Невероятно мощный организм перестраивался очень быстро, в том числе и за счет своей собственной огромной силы. И при этом сам процесс был чрезвычайно затратным, но в то же время до ужаса эффективным. Человек на той стороне нити не успев закончить сам этап полного усиления, уже активно жег свою чакру, вкладывая ее в невероятные техники. До меня докатились только редкие образы, но даже этого было более чем достаточно, чтобы прочувствовать всю ту энергию, все ту мощь, что в них было вложено. Смертоносные стихийные преобразования, клонирование, комбинации и сложные связки дзюцу — будоражащее воображение и нервы зрелище. Я испытывал сложную смесь восхищения, некоторой доли зависти и откровенного ужаса, глядя и анализируя всю ту бурю, сотворенную одним человеком. Так вот он какой — Третий Хокаге, Сарутоби Хирузен!

Стоило ему избавиться от возрастных ограничений, и получить бонус в виде чудовищно быстрой выработки чакры, как он начал жечь, топить, закапывать, поражать молниями и рвать ветром своего врага. И с такой силой, что я искреннее не мог понять, как ему это удается. Разнообразие, обилие как защитных, так и атакующих техник, немыслимая скорость реакции — все это потрясало. Ввергало в состояние непреодолимого восторга. Настоящий гений разрушения! Последний раз, когда я видел что-то похожее, закончилось для меня многовековым заключением в желудке Девятихвостого. Но в отличие от моего брата, у него не было никакого чудного глаза, припрятанного внутри зверя с определенным количеством хвостом. Только я, в роли запасной батарейки, которая позволяет его постаревшему телу сражаться с энергией молодого. И собственные знания техник, и огромный опыт их применения. Мастер!

Наблюдать за схваткой Хокаге и Орочимару, пусть и в таком специфическом виде было неимоверно захватывающе. Битва с применением невиданных дзюцу, призывы мертвых предшественников сражавшегося лидера деревни, безумная трата чакры, негативное воздействие которой казалось, чувствовал даже я, сидя в этом подземном объекте. Два монстра бились с такой интенсивностью, что неоднократно полностью выжигали воздух внутри своего, как мне кажется, барьера. Окружающие их условия мало подходили для выживания любого другого шиноби, а этим двоим было будто бы все равно. Чудовищная температура, молнии, грязевые потоки, древесные стволы, превращающиеся в мгновения ока в невероятно прочные ловушки, яд, воздействие которого на организм старого правителя ощущалось. Но, несмотря на все это, никто из них не демонстрировал какого-либо желания отступить, сдаться, попытаться решить вопрос как-то иначе. Только яростный натиск старого Сарутоби и жуткая в своем стиле оборона со стороны Орочимару.

Кстати, в первые мгновения я как-то умудрился забыть, что Хокаге бьется именно с ним. Этот факт просто затерялся. Пока восстанавливал баланс, преодолевал захлестнувшую меня с головой волну неприятных ощущений, пока восхищался поступающими сведениями скорее об организме старика, нежели чем-то другим.... Только потом, пытаясь расширить диапазон получаемых сигналов, сумел разглядеть не только применение немыслимых дзюцу, их сочетания и тактические приемы, но и то, против кого все это направлено. А когда получилось, то ничего, кроме очередного приступа любопытства, искреннего восторга со смесью потрясения испытать не смог. Ведь Орочимару, в какой-то момент явно потеряв инициативу в этой бойне, внезапно оказался в роли защищающегося. И то, что он использовал для выживания в рукотворном аду, мягко говоря, изумляло.

Я ждал всякого. В конце концов, он сам признался, что активно копал в направлении своего прошлого. Нашего общего прошлого. Пытался отыскать следы своих предков и других родственников. Но кто бы мог подумать, что он умудрится достичь почти всего того, чего достиг когда-то я.

Он сбрасывал кожу, чтобы избавиться от повреждений. Он регенерировал с невиданной скоростью, полностью восстанавливая собственное тело. А ведь незадолго до того его тело было почти уничтожено! Он восполнял свою чакру почти столь же быстро, как и его противник. Я смотрел на него, на его образ, достигавший меня через глаза Хокаге, чувствовал выбросы его силы. Анализировал. Вспоминал. Сопоставлял. И с каждым разом, когда он сбрасывал кожу, активно возвращал себе боеспособность в кратчайший срок, усиленно восполнял потери, понимал — если попавшие ему когда-то в руки образцы крови для чего-то и потребовались, так именно для этого. Орочимару, за десять прошедших лет, активно изучая взятые у меня гены, и наверняка соединяя все это со своими наработками, практически достиг того, чем когда-то стал обладать я. Вскоре после того, как в мое тело впервые попал образец видоизмененной природной энергии из плиты-ключа Ямато-но-Орочи. Не говоря о некоторых особенностях, что появились у меня после томительного плена в желудке хвостатого....

Обмен ударами продолжался не сказать что долго. Но этого оказалось достаточно, чтобы обе стороны оценили уровень друг друга. И понять, что просто так битву закончить нельзя. Требовалось пойти ва-банк. Изменить соотношение сил. С одной стороны Хокаге, который благодаря паре усиленных доз стимулятора был сильнее, чем когда-либо. И потому, чтобы его победить требовалось что-то больше, чем два воскрешенных Хокаге и не до конца успевший адаптироваться к этому саннин. С другой — человек, который умудрился сделать себя чуть ли неубиваемым. И для победы над которым требовалось явно что-то другое, нежели огонь или вода.

Именно ближе к этому моменту образовалось несколько десятков новых нитей. Я отвлекся, пытаясь восполнить прибавившийся расход своих сил, увеличив потребление природной энергии и чакры из сети, пока новые подключенные не получат нужные преобразования. Это не заняло много времени, но когда мне удалось снова сосредоточиться на нужной нити, ситуация там изменилась кардинально. Хокаге начал действовать, высвобождая неимоверные объемы собственной чакры и направляя ее в пустоту. И это в условиях, когда его глаза ничего не видели, а тело испытывало необычное воздействие, прямо влияющее на остальные органы чувств.

Повеяло холодом. Даже я, сидя в надежном убежище с множеством барьеров, почувствовал, как по моей спине пробежало стадо мурашек. И каждая капля до того не ощущавшегося пота, будто обернулась ледяной бусинкой. Сила, извергаемая могучим старым шиноби, завихрилась, сплетаясь в один толстый канат. И на обратном конце этого каната, нечто ухватилось за него. Большой, костлявой и когтистой, ледяной рукой, если не лапой и потянуло, проверяя на прочность. Хокаге дернулся, стиснув зубы. Тяжелый стон вырвался сквозь них, и он едва не рухнул на колени, когда то же самое произошло во второй раз. Ведь на этот раз потянули с куда большей силой. Нечто тянулось за канат, высвобождаясь из пустоты и переходя из нее сюда, в наш мир....

Я не удержался, и вздрогнул в тот же миг, когда тело каге окатила леденящая волна жуткой ауры вырывающейся твари. Еще казалось бы мгновение, растянувшееся в долгие мучительные секунды, и ужас сумел освободиться. И пользуясь канатом как путеводной нитью, рванул к старику.

В тот миг во мне проснулись инстинкты. Под их воздействием моя суть едва не разорвала контакт и не бросилась прочь, как можно дальше от твари, что вырвалась наружу. Я уже чувствовал нечто подобное. Несколько раз за всю мою жизнь мне приходилось ощущать на загривке то леденящее дыхание, что сейчас летело к Хокаге. Смерть.... Та самая, единственная и неизбежная, неважно кто ты — человек, демон или божество. И то было не просто ее дыхание, призрак, который навещал нас в каждый опасный момент нашей жизни. Сейчас смерть явилась сюда во плоти, если к ней применимы такие понятия. Пришла, будучи призванной в таком виде человеком, к которому всеми силами стремилась.

Мне стоило титанических усилий в тот момент не слететь со своего транса, не разорвать все соединения, не попытаться перебить остальных гвардейцев и вырваться из убежища. Ведь когда смерть остановилась за спиной старого Хокаге и ее ледяные пальцы коснулись его, я почувствовал на себе пристальное внимание жутких глаз. Долгим, слишком долгим, растянувшимся на часы мне показался прямой взгляд той сущности, заглянувшей внутрь всего моего естества. Она, эта ужасная сущность, смотрела на меня, и не было потайного уголка моей души, в который ее взгляд не смог бы пробиться. В глазах чувствовалось и равнодушие, и одновременно с этим интерес, направленный на что-то, что в этот момент я сам углядеть внутри себя не мог.

Когда взгляд холодных глаз обратился на что-то другое, я ощутил внутри себя всепоглощающую пустоту, от которой захотелось выть. Словно из меня вырвали нечто крайне ценное. Важное. Часть целого. И оставили на ее месте ничего, кроме кровоточившей когда-то, а сейчас лишь покрывшуюся ужасными рубцами, но не годную к исцелению рану. Захотелось взвыть подобно волкам, воющим на луну.

Было немыслимо тяжело дышать. В тот миг мое тело и сознание представляло собой лишь работающий механизм — устройство, перекачивающее силу из одного элемента сети в другую. Я не мог овладеть собой, взять себя в руки. Заставить либо разорвать ту нить, через которую до меня до сих пор доносились леденящие кровь отголоски сути самой смерти, либо хотя бы следить за событиями. Просто находился в трансе, чувствуя пульсацию бесчисленных каналов, пропуская через себя передаваемые через них сигналы, энергию и не имея возможность унять душевную боль, что терзала меня.

В себя я приходил, как казалось, долго. Не столь долго, каким мне показался опустошающий взгляд смерти. Но все равно этого хватило для того, чтобы почти полностью пропустить то, что происходило на поле битвы между Хокаге и его непутевым учеником. И я наверняка пропустил бы ее до конца, если бы не взвыли мои инстинкты, пробиваясь через тупую, физически неощутимую боль. Схватка, превратившаяся в бойню с участием высших потусторонних сил, подошла к своей кульминации. Близилась кровавая развязка, которая никому не сулила ничего хорошего. Никому, включая меня.

И Хокаге, и Орочимару стояли в самом центре своего поля битвы. Стояли близко. Вплотную, буквально сцепившись друг в друга. И если со стороны могло бы показаться, что это именно старый учитель держит своего ученика, а тот не в состоянии шевельнуться под воздействием какой-то техники, то это было неверно. Не более, чем иллюзия для тех, кто не мог взглянуть глубже. Глубже достаточно, чтобы разглядеть то, как костлявая ледяная рука смерти, пройдя сквозь тело старика, вцепилась своими когтями в нутро змеиного саннина. И упорно вытягивала оттуда что-то. Что-то, что как подсказывала мне моя память, называется душой.

Волна ужаса пронеслась по моему телу. Осознание того, на какой шаг пошел Хокаге для убийства неубиваемого ученика леденила кровь. Призвать само воплощение смерти.... В первые мгновения я сильно сомневался в том, что мой родич способен выкарабкаться из такой передряги. Насколько бы сильны не были его способности к самовосстановлению. А потом сумев кое-как абстрагироваться от висящего рядом источника смертельного страха, взглянул на ситуацию под иным углом. Картина немедленно поменялась.

Да, воплощенная смерть вытягивала душу из Орочимару. И тот, став даже бледнее, чем был раньше, был в ужасе от этого. Он обильно потел, изрыгал проклятья, отчаянно пытался цепляться за жизнь, побороть охвативший его почти полный паралич. Однако не все было столь радушно и у Хокаге. Ведь он был ранен. Из его груди торчал знакомый мне клинок, что горел пугающий белым огнем. И, несмотря на всю мощь стимулятора, повышенную регенерацию, просто так пережить без проблем удар, нанесенный этим демоническим оружием, не мог. Сарутоби теперь тратил массу сил только для того, чтобы стоять на ногах и как я догадался, поддерживать призыв смерти. Просто так закончить извлечение души он не мог.

Каждый раз, когда он напрягался, чтобы усилить свою связь со своим ужасающим призывом, Орочимару стискивал зубы и едва шевелящимся пальцем манил к себе свой меч. Новая порция боли от дьявольского оружия, и Хокаге терял выдержку. Все возвращалось в шаткое равновесие. До очередной попытки. Яростная и беспощадная схватка двух монстров с невиданной мощью переросла в схватку воли. Тот, кто выдержит этот раунд и не умрет раньше положенного, тот и победил. Если Орочимару дождется, когда раны добьют его наставника, значит он освободится. Если же тот сможет ослабить ученика в нужной степени, то закончит извлечение. И битва закончится в его пользу.... Только вместе с осознанием этого до меня дошло, что человек, что призвал смерть, был сейчас с ней неразрывно связан. И когда время закончиться, вне зависимости от результата, итог будет все равно один — он уйдет вместе со смертью в пустоту. А ведь кое-кто был с ним связан прочной нитью. И смерть уже обратила на него внимание.

В этот момент я решительно взялся за свою нить. Нужно было срочно оборвать контакт, чтобы случайно меня не утащили в пустоту с собой. Моя рука замерла в нерешительности почти коснувшись канала. А что если, оборвав его сейчас, вынесу Хокаге преждевременный приговор? Он падет, и Орочимару, освободившись от ледяных тисков самой смерти, бросит свои силы на уничтожение Конохи. Ту, которую я пассивно защищал, просто сидя в этом убежище, растрачивая на это немало своих сил. Не обреку ли тем самым деревню на смерть?

Я впервые отвлекся от этого канала связи, пусть и сделал это с трудом, и начал активно прислушиваться к другим. До меня немедленно донеслись многочисленные обрывки чужих сигналов, пытаться анализировать который в полной мере было бессмысленно. Отбросив лишние, сосредоточился на самых важных, как мне показалось. Вскоре информация была в моем доступе. Не сказать, что самая полная, ведь для того, чтобы быстро адаптироваться к новым источникам ее было не просто. Однако, тем не менее, я смог составить более или менее цельную картину.

Коноха яростно сражалась с врагом. Многочисленные ее защитники дрались с вражескими шиноби на улицах, в самых разных важных объектах, в клановых кварталах. Везде, где мог встретиться противник, бойцы Листа набрасывались на них, готовые рвать и метать, уничтожить, вытеснить. Особенно жарко кипела битва в одном из районов деревни, недалеко от ее границы. Крупный вражеский отряд при поддержке огромных змей пытался прорваться через чуть менее крупный, но не менее сильный отряд обороняющихся. У которых был собственный гигант — огромная жаба, что сражалась большими мечами.

Ситуация не казалась какой-то безнадежной. Лист, благодаря заранее проработанному плану методично крушил врага, отбивая атаки по разным направлениям. Кое-где и вовсе их теснили, стараясь выбить за пределы деревни. Если так пойдет и дальше, то никакое появление Орочимару среди них вряд ли окажет серьезную положительную роль. Но в этом стоило убедиться.

Укорив себя, что сразу не связался с клоном, что отвечал за сеть, немедленно исправил этот недостаток. Мой приказ немедленно доложить обстановку был принят им быстро и безоговорочно. И через несколько мгновений я получил от него куда более подробный доклад, который только подтвердил мои выводы. Да, Коноха однозначно выигрывала битву. Джинчюрики Песка исчез в лесах, где у него нашлись дела поважней в виде еще одного гигантского земноводного с носителем другого демона на его голове. А наступление противника давно захлебнулось, и теперь он пятился назад, уступая квартал за кварталом. Та часть центра деревни, до которой едва-едва смогли просочиться редкие разведывательные группы противника, уже давно была очищена от них, и там работали полевые медики.

Выдохнул. Хорошо, значит, обрыв связи не нанесет серьезного ущерба. Просто уже обреченный старик умрет один, а не вместе с учеником. Хотя, не уверен, хочу ли я спасения Орочимару.... Долго думать не стал. Как бы там ни было, надо было заканчивать. Я не хотел рисковать возможным столкновением с сущностью, которую не могу победить. И взялся за дело....

Взгляд ледяных глаз приковал меня к месту, стоило мне только попытаться сделать свое дело. И несколько мучительных минут, которые вполне возможно, в реальности протекли в десятки раз быстрее этот взгляд буквально пытал меня, вновь обшаривая закоулки моего сознания. Он будто сыпал соль на оставшуюся с прошлого контакта рану, и я едва удержался от крика за пределами этого транса.

Вскоре пытка взгляда закончилась, и вновь до моего сознания донеслись слабые отголоски той упорной битвы воли. Уже успевшей перейти во что-то иное. Ослабшие могучие учитель и ученик, оба так или иначе раненые, сейчас черпали силы из своих убеждений. Эмоций, что просто не могли не кипеть внутри них. И в этот миг сила чувств была явно на стороне Хокаге. Он что-то говорил, вкладывая в свои слова всю свою волю, страсть, желание победить и свою правду. Его ученик проигрывал. Последний яростный натиск. Последнее напряжение Сарутоби, вложившего в это действо все, что у него было, игнорируя боль и страдания. И смерть за его спиной рванула к себе душу змеиного саннина, издавшего отчаянный вопль. Блеснула вторая когтистая рука, держащая, как мне показалось, нечто острое. Беззвучное лезвие блеснуло в воздухе и с шипением разрезало частично извлеченную душу врага.

'Печать!' — крикнул задыхающимся голосом старик, и когтистая рука втянула осколок чужой души в его тело.

В это мгновение все померкло, и я прочувствовал все. Смерть вновь обратила на меня свое внимание. С леденящим душу взглядом ее когтистая костлявая рука тянулась ко мне. К настоящему мне, здесь, в убежище. Ведь, несмотря на смерть, мы с Хокаге до сих пор оставались связанными.

Из меня начала утекать моя сила. Сплошной поток, словно сквозь прорвавшую трубу, она устремилась в направлении двигающегося кошмара. И воплощенный кошмар двигался ко мне, хватаясь другой рукой об этот поток, так сильно напоминавшей тот самый канат, которым его вытянули в этот мир.

Инстинкты ударили по моей голове с силой огромного молота. Моя суть, приспособленная выживать начала действовать прежде, чем сознание успевало за ней. Каналы между мной и стариком вырвало с корнем. Игнорируя боль, ужас, накатывающее отчаяние от осознания приближающейся смерти, напряг все свои силы, всю мощь сети, и попытался заткнуть этим прорвавшую 'трубу'. Напряжение было столь велико, что из моего носа горлом пошла кровь. Я начал задыхаться в своей маске. И инстинкты, в очередной раз почуяв новую лазейку для приближающейся сущности, заставили напрячь свою ярость и ужас в одном импульсе. Маска разлетелась вдребезги.

Я рухнул на пол, схватившись за плечи и отчаянно силясь удержать поток силы внутри себя. Было невыносимо больно. И страшнее этой боли было только одно — ужас, что замер неподалеку, но все еще не торопился исчезать. Смерть, ведомая единственной своей целью, кружила вокруг, и ждала, когда я все же утрачу контроль.

Спасение прошло всего на волосок от нее. Лишь чудом удалось удержаться на лезвии бритвы и дождаться ухода воплощения обратно в пустоту со своей добычей. Удержаться прежде, чем лезвие сделало бы свое дело.... В миг, когда я понял, что более не чувствую леденящую ауру, носящейся вокруг, не смог больше сдерживаться и отпустил свою силу. Раздались крики, вспышки чакры, появилось чувство спешно возводимых барьеров. Но мне уже было не до этого. Я просто лежал и чувствовал, как слезы текут по моим щекам, смывая кровь с окровавленного лица. Сегодня костлявую удалось провести....

Глава — 17

Последствия

Змеиному саннину все же удалось ускользнуть. Несмотря на тяжелейшую рану, полученную им в бою с Хокаге и преследование силами АНБУ. Правда, за билет из Конохи тоже пришлось заплатить свою цену. Из четверых его телохранителей, обеспечивавших недоступность поля битвы барьером, спаслись в лучшем случае двое. Если конечно та девушка с красными волосами и скверным характером смогла пережить полученные раны прежде, чем сработала ее странная техника. Техника, позволившая им выиграть время и скрыться от глаз разъяренных оперативников, заряженных боевыми стимуляторами.

Двое других: шестирукий паукообразный человек и двухголовый были уничтожены при попытке осуществить прикрытие отступления. Быстро и без малейшей жалости. АНБУ буквально разорвалили их, несмотря на применение ими каких-то странных дзюцу, уродливые физические трансформации и прочие мерзости. Но свою миссию они все же выполнили. Предатель ушел....

Стадион был полностью освобожден. Здесь не осталось вражеских шиноби. Только трупы, павшие от рук могучих джонинов и чунинов. И гражданские, усыпленных в самом начале развернувшегося сражения, пробуждением которых занимались подоспевшие группы ирьенинов. Они же забирали тех, кто получил ранения. Равно как и помечали в своих списках тех, кто битву пережить не смог.

Это место ничем не отличалось от остальной деревни. Много шиноби, живых и мертвых, редкие павшие и раненые гражданские. И признаки только что закончившегося сражения. Хватало и торчащих из стен кунаев с сюрикенами, луж крови, следов применения дзюцу. Все то, что осталось после того, как выстоявшая в битве с объединенными силами двух деревень Коноха обратила их в бегство. И впервые за двенадцать лет вспомнила, каково это, когда в ее улицах бушует война....

Впрочем, стадион все же имел кое-что, чего не было во всех остальных частях Листа. Не прошло много времени с того момента, как сбежал Орочимару, как он стал местом своеобразного паломничества. Со всех сторон деревни сюда тянулись многочисленные джонины и чунины, офицеры АНБУ и главы кланов. Все как один они устремлялись туда, где в самом начале этого злополучного дня располагалось ложи Хокаге и Казекаге. Чтобы подняться выше и оказаться на поле самой жаркой битвы во всем грандиозном побоище. То самое поле, где пал Сарутоби Хирузен — Третий Хокаге деревни Скрытой в Листве. То самое место, где до сих пор лежало его не успевшее еще остыть тело.

Вокруг собрался весь цвет деревни. Сильнейшие из сильнейших. Те, кто только что обратил армию Песка и Звука в бегство, не дав ей осуществить свой план. Был здесь и сын павшего главы деревни — бородатый джонин Сарутоби Асума. Неоднократно споривший и порой ссорившийся с ним в былые дни, теперь он мрачно смотрел на тело своего отца, и по его застывшему лицу было сложно прочитать что-либо. Разве что сжатые кулаки могли бы кое-что сказать. А неподалеку от него возвышался другой человек. Огромный, с неукротимой гривой белых волос мужчина, выделяющийся на фоне остальных как своим видом, так и самим ощущением силы. Жабий отшельник и ученик Хокаге — Джирая. Его вид также был сумрачен. Взгляд, устремленный на тело учителя, не говорил ничего хорошего. Впрочем, кроме его глаз ничто не выдавало его истинных чувств.

Собравшаяся толпа пришедших почтить память человека, для многих стоявшего во главе Конохи больше всей их жизни, росла. Некоторые шиноби специально уходили, дабы дать возможность новоприбывшим взглянуть на него. Уходили и возвращались к своим делам, движимые обязанностями, предписанными жесткими законами военного времени. Уходили и уносили с собой мрачные мысли и тяжелый настрой. Уходили и разносили по всей деревне скорбные вести. Скрытому Листу предстоял траур.

Прибытие на крышу усиленной боевой команды АНБУ, так и излучавшей новоприобретенную мощь, стало большой неожиданностью. Не менее неожиданным стало и то, как оперативники решительно и очень быстро прошли через всю собравшуюся толпу. Во главе шагал человек в маске, которая была знакома каждому, кто имел хотя бы малейшее представление об особенностях работы секретных служб. Глава АНБУ. Непосредственный командир всей гвардии Хокаге.

Остановившись у тела лидера деревни, он обвел взглядом присутствующих. А после кивнул своим людям, в руках одного из которых появился запечатывающий свиток. По рядам шиноби быстро пронесся ропот, а взгляд большинства тех, кто стоял в переднем ряду, выражал сильное неодобрение. Один из них шагнул вперед. И взгляды всех немедленно обратились к его высокой фигуре.

— Ты что себе такое позволяешь? — мрачно бросил он, возвышаясь над главой АНБУ чуть ли не на целую голову, — Ты упаковываешь Третьего, как будто он какой-то трофей!

Послышались одобрительные возгласы. Сейчас все были согласны с учеником Хокаге. Почти все... Глава АНБУ повернул голову и упер свой взгляд на Сарутоби Асуму. Тот помолчал несколько долгих секунд, а после подал голос.

— Оставьте это, Джирая-сан, — сказал он, не сдвинувшись с места, — Он выполняет его приказ.

Джирая посмотрел на него недоуменным взглядом. Тот выдержал его, продолжая излучать мрачное безразличие и демонстрируя сжатые кулаки по бокам. А многочисленные шиноби вокруг, озадаченные сказанным, не сводили свои взглядов с оперативников, что уже подготовили свиток и собирались запечатать Третьего.

Глава АНБУ, между тем, перестав обращать какое-либо внимание на саннина, уже вернулся к своему делу.

— Давай, — сказал он, и через мгновение на крыше не осталось ничего, кроме лужи черной крови, вытекшей с раны на животе мертвого каге.

АНБУ исчезли с крыши также внезапно, как и появились, оставив после себя лишь недоуменных ниндзя, что искренне не понимали произошедшее. И ждали от сына павшего лидера хоть что-то. Но тот оставил непроизнесенный вопрос без ответа. Лишь обвел всех мрачным взглядом, а после того, как на крышу начали прибывать посланники советников с приказами, первым покинул это место.

Вопрос с телом Хокаге, несмотря на имевший место быть инцидент на крыше, тем не менее, довольно скоро перестал быть для большинства шиноби Листа чем-то особо значимым. Распоряжения, посыпавшиеся как из рога изобилия, многочисленные вопросы, связанные с наведением порядка в только что пережившей битву деревне, помощь медикам.... Забот хватало. А если присовокупить ко всему этому опыт двенадцатилетней давности, когда Коноха тоже лишилась лидера, и то, как быстро его тело было тщательно запечатано силами АНБУ.... Многие просто отринули все ненужные мысли в сторону, полностью сосредоточившись на своих задачах. После жаркого дня их ждала чуть менее жаркая, но все же достаточно насыщенная ночь.

Впрочем, сказать, что сам вопрос разрешили, было нельзя. Там, где обычные люди просто кивнули и отошли в сторону, люди, облаченные властью, влиянием и информацией, не могли остаться в стороне. И Глава АНБУ оказался один на один с такими персонами. В том самом кабинете, который сегодня утром в последний раз оставил уже покойный Хокаге.

Их было трое. Те, кто до сегодняшнего дня всегда находился рядом с Третьим, являясь его советниками, соратниками, а нередко и противниками в нелегкой подковерной борьбе. Митокадо Хомура и Утотане Кохару. Расположившись у самого стола, до сих пор заваленного бумагами и вещами Сарутоби, они, тем не менее, пока не стремились оказаться за ним. Впрочем, человек в маске прекрасно понимал, что это только на сегодня. И уже с завтрашнего дня завал на столе исчезнет, а за ним появятся как минимум два кресла. Если конечно, однорукий и одноглазый старейшина не займет место рядом с ними. Или вместо них....

Самого бывшего главы АНБУ, кстати, не было. Главный соперник Сраутоби Хирузена не появлялся сегодня в башне, да и вообще, согласно отчетам оперативников, не покидал своего убежища. Пока шло сражение за деревню, Корень оборонял некоторые участки стены, а также определенные районы деревни, так или иначе связанные с их интересами. Стоило же битве закончиться, как все они исчезли, вернувшись на свою базу. Впрочем, тот, кому сейчас предстояло держать ответ за свои поступки, был более чем уверен в одном: даже если он не появится сейчас, своей выгоды он все равно не упустит.

Советники, всегда выступавшие единым фронтом, сейчас смотрели на него одинаковыми взглядами. Холодные, цепкие глаза внимательно изучали его с казалось бы полным равнодушием, но командир гвардии Хокаге прекрасно научился видеть другие 'оттенки серого'. Например, сейчас, он ни на мгновение не сомневался, что на него изливается раздражение вкупе с легким презрением. Да, они пока не в коем случае не рискнуть показать эти чувства открыто. Труп Хокаге, которому он служил, еще не успел остыть, всегда готовые к действию АНБУ действуют по законам военного времени. Сейчас малейшее неловкое действие могло привести эту готовую и еще даже не начинавшую успокаиваться машину в движение. Редкая ситуация, когда власть и влияние вполне могли оказаться недостаточным активом в руках столь опытных и искушенных стариков.

Он не докладывал. Им не были интересны доклады. Будь здесь Данзо, наверняка о такой мелочи, вроде состояния дел с противником, перемещении его отступавших войск обязательно поинтересовались бы. Пусть даже потом все равно начали бы попытки решить главный вопрос вечера. Но советники торопились.

Митокадо взял на себя слово. Глядя на офицера АНБУ сквозь линзы своих очков, он прочистил горло.

— Ваши действия на данный момент, недопустимы, — прозвучали его слова, — Мало того, что вы забрали тело Третьего Хокаге, так еще и полностью перекрыли доступ к нему для всех. Немыслимое действо, учитывая текущую обстановку.

Советница сопроводила слова напарника кивком головы.

— А ситуация непростая. С завтрашнего дня траур по погибшим защитникам деревни. Похороны павших героев. Но вместо того, чтобы предоставить тело Хокаге его семье и клану, вы помещаете его в лабораторию. И это в условиях надвигающихся боевых действий за пределами Листа!

Глава АНБУ слушал поток слов двух советников, каждый из которых словно плел кружева из своих речей. Слушал и ждал. Ждал и надеялся, что все выданные им распоряжения уже выполнены. И главный интересующий его объект уже находится там, где ему надлежало быть. Не говоря о главном — что этот самый объект готов выполнить поставленную задачу. Несмотря на все сложности.

В тот миг, когда ему уже чудилось, что его полностью спеленали паутиной этих сложных запутанных высказываний, он почувствовал, как к ним кое-кто направляется. Кое-кто большой, сильный, быстрый. И одновременно со всем этим, скрытный, несмотря на то, что ему в этом здании не было кого опасаться. Мгновениями позже его приближение засекли и советники. Немедленно слегка изменив тон и форму своих слов, усилили свой словесный натиск. Ровно для того, чтобы вошедший в кабинет могучий отшельник, даже не услышав всего, быстро догадался бы, что хотят соратники его учителя. Не в полной мере, разумеется.

— Джирая, — поднял на него взгляд Митокадо в тот миг, когда дверь отворилась и фигура саннина застыла у входа. Свет отразился от протектора на голове, его глаза с мгновение осматривали цепким взглядом все вокруг, прежде чем остановиться на маске главы АНБУ.

— Господин и Госпожа советники, — поприветствовал он нынешних хозяев этого места, и как-то забыв показать учтивость и человеку в маске, разместился недалеко от стены. На достаточном расстоянии, чтобы хорошо видеть как стариков, так и их собеседника.

— Что ты здесь делаешь, Джирая? — поинтересовалась Кохару, бросив на него взгляд. Куда более приветливый, нежели тот, которым она одаривала главу АНБУ.

— Я слышал, что здесь решается судьба тела Третьего, — прозвучал ответ саннина, — И пришел, чтобы принять в этом участие.

Голос ученика каге был серьезен. По одному его тону можно было сказать наверняка: сейчас здесь находился именно тот человек, который когда-то прославился как легендарный отшельник, прошедший ад войны с Дождем. А не тот легкомысленный писатель, известный многим своей огромной любовью к горячим источникам. И купающимся в них молодым женщинам.

Советники переглянулись. Затем их взгляды мельком коснулись командира АНБУ, чтобы упереться в неподвижную фигуру беловласого мужчины.

— Что же, мы не имеем ничего против, — сказал Митокадо, едва кивнув, — Думаю, как ученик Хирузена, ты имеешь полное право принять участие.

— Благодарю, — ответил саннин.

— В таком случае, давайте все-таки решим этот вопрос, над которым мы бьемся уже столько времени, — взяла дело в свои руки Кохару, — Всем нам известно, что согласно лично подписанному предписанию Третьего, тело каждого умершего Хокаге должно быть передано в руки АНБУ для надлежащей заботы о нем. И ситуация, когда такие изверги, как Орочимару раздобыли части тела Первого и Второго для использования их в технике воскрешения — показатель того, что это разумная мера.... Но сейчас, мы находимся в ситуации, когда деревня потеряла Третьего. Человека, кто правил деревней много-много лет. Вместе с ним ушла целая эпоха. Мы должны проститься с ним, как это подобает, похоронить его надлежащим образом. И только после этого стоит позаботиться о таких важных вещах, как сохранения его останков в безопасности. Не это ли то, что следует сделать, чтобы жители нашей деревни почувствовали, что все идет своим чередом? Что мы соблюли традиции, и готовы взглянуть в новое будущее с уже Пятым Хокаге.

Глава АНБУ почувствовал на себе взгляд всех троих. Твердый, убежденный в разумности сказанных слов — Джираи, и все те холодные, с примесью раздражения и презрения — советников. Хотя, казалось, что помимо привычной смеси у стариков появилось еще кое-что. Опасение? Страх? То, на что он и рассчитывал, когда оставлял после себя следы из крошек, следуя по которому сюда и явился жабий отшельник. Тот, кого трудно игнорировать, учитывая многочисленные расклады, о которых было ему известно. Что же, пришло время взять слово и ему.

— Третий Хокаге, Сарутоби Хирузен, готовился к этому дню не один месяц, — начал он, спокойно, — И он сделал немалое для того, чтобы этот день не стал для нашей деревни концом. Это было сделано им лично на поле сегодняшней битвы, это было сделано им раньше, задолго до того, как началась полномасштабная подготовка. И то, что Вы вернулись сюда, Джирая-сан, тоже часть его плана.

Упомянутый отшельник нахмурился. Но ничего говорить не стал. Ему ли не знать, как сложить дважды два и проанализировать всю ту информацию, что он получал от своих источников. Источников, некоторые из которых были прекрасно известны ему, главе АНБУ, и другому человеку, что сейчас сидел в своем убежище.

— План сработал. Хорошо или плохо, судить можно по-разному, но Коноха выстояла. Потери минимальные. С нанесенным ущербом, думаю, тоже можно будет совладать быстро. При верном подходе.... И этот успешный план предусматривал возможную смерть Третьего. Равно как и то, что в этом плане есть пункт, согласно которому после этого его тело будет запечатано и доставлено в базу АНБУ. Где его изучением займется человек, который не нуждается в представлении для Вас, господа советники.

— Какой человек? — спросил Джирая. Его брови все еще были сдвинуты, сам он выглядел мрачно, но при всем этом было не трудно разглядеть удивление и любопытство. Хорошо.

Взгляды советников были совершенно иные. Хотя, кажется или нет, но человек в маске разглядел в них такие же признаки удивления. Не любопытства. Удивления. Неужели им что-то было неизвестно? Но как такое возможно, если они должны были принимать непосредственное участие в планировании обороны. Неужели Хокаге и Данзо смогли каким-то образом скрыть от них информацию о воскрешении? Или они не до конца уверены в этом?

— Ирьенин А-ранга, Харада Широ, — ответил он, не моргнув и глазом раскрыл имя и звание, — Человек, который меньше года назад медицинскими техниками сумел вернуть к жизни мертвого человека. И если кто-то из вас не понял, это не Эдо Тенсей.

Воцарилось молчание. Реакция была... разной. У кого-то смесь удивления, переходящего в шок и попутно смешанное с искренним недоверием и непониманием. У кого-то удивление, раздражение, недовольство и все то же непонимание. Внимательный взгляд главы АНБУ фиксировал все это, высчитывал, анализировал. А голос продолжил выполнять свою работу.

— Экспериментальная операция, занявшая несколько дней, закончилась успешно. Воскрешенный индивид был возвращен полностью здоровым. Пусть и имелись определенные сложности и недостатки, но их удалось нивелировать.... После этого случая было осуществлено еще три полноценные операции. Все как один, успешно. Что дает все основания полагать, что методика отработана, и вполне может быть применена еще раз. Только на этот раз для того, чтобы вернуть к жизни Третьего Хокаге.

Конечно, он о многом умолчал. Операция не была быстрой и простой сама по себе. Не говоря о тяжести нанесенных ран, о том, что чем сильнее был шиноби до смерти, тем сложнее было восстановить его тело. К тому же все возвращенные к жизни люди до этого были молодыми. Насколько сложным окажется процесс работы над кем-то вроде Сарутоби Хирузена — это серьезный вопрос. Учитывая также то, как именно он умер. А ведь была еще реабилитация. Никто из воскрешенных не возвращался в идеальном состоянии. Разум, переживший смерть, тело, только восстановленное, внесенные так или иначе изменения — все это требовало времени на стабилизацию. А это было непросто. Именно поэтому было так трудно добыть сведения из разума Гекко Хаяте. Поэтому же никто из его оперативников даже близко не подошел к возвращению в строй.... Но тем не менее.

Джирая смотрел на него во все глаза. И изумление его было велико.

— Это... немыслимо! — только и смог он сказать.

— Это реальность, — констатировал глава АНБУ в ответ, — И эта реальность требует, чтобы тело Третьего Хокаге было изучено специалистом в этом вопросе. Этого же требует приказ, оставленный вашим учителем.

— А что на счет того, как его убили? — спросил саннин. Теперь в его голосе не было былого холода. Любопытство. Заинтересованность. Уточнение деталей. Поиск решения, — Я слышал, что ему пришлось сделать, чтобы запечатать души Первого и Второго. Третий пошел путем Минато — пожертвовал своей душой, отдав ее шинигами ради достижения победы.

Глава АНБУ почувствовал холодок в спине, когда услышал это. Веяние дыхания самой смерти, от которой волосы зашевелились на голове. Ему была известна та техника. Печать Бога Смерти. И ему была известна цена ее применения.

В глазах советников появились уже совсем иные эмоции. Да, если цена за технику окажется слишком велика и вернуть к жизни Третьего не удастся, то ему это припомнят. Его настойчивость в следовании плану Хокаге, игнорирование мнения столь высокопоставленных личностей быстро сделает его положение шатким. А это случится уже завтра, когда эти двое окажутся за вот этим вот столом. Пусть и временно. Пока они не встанут за спиной того, кто нахлобучит на свою голову шляпу с иероглифом 'огонь'. Но он не мог отступить.

— Как бы там ни было, важно услышать вердикт специалиста. Если он скажет, его методика не работает, то тогда мы поступим так, как предлагают уважаемые советники. А если работает....

Джирая кивнул, не став дослушивать. И бросил взгляд на советников. И под взглядом вполне вероятно, будущего Пятого, они милостиво согласились. Ведь пока еще он не играл по их правилам.

— В любом случае, нельзя медлить, — заметил Митокадо, вновь обратив на АНБУ ледяной взгляд скрытых под стеклами очков глаз, — Сегодня еще ладно, но уже завтра начнут задавать ненужные вопросы. А это недопустимо!

Человек в маске выдохнул и решив идти до конца, ответил в тон ему.

— Исследование будет произведено тотчас же, как главный специалист будет в состоянии сделать это.

— А что с ним не так? — спросил Джирая.

— Во время вторжения он выполнял крайне ответственную и рискованную работу. Это далось ему нелегко. Пусть он очень быстро восстанавливается, но все же немного отдыха ему необходимо.

— Нельзя медлить, — возмутилась Кохару, — Пусть мы уважаем действия каждого защитника деревни, но любая задержка — это удар по самой деревне.

— Так или иначе, вердикт будет вынесен, — холодно ответил АНБУ, — И будет это сделано либо сегодня, либо завтра.

— Это верное суждение, — услышал он за своей спиной голос, от которого едва смог не вздрогнуть. Глава Корня появился из тени настолько незаметно, что это стало сюрпризом даже для него, — Харада Широ — слишком ценен, чтобы рисковать им, заставляя перенапрягаться. Уверен, что уважаемые советники найдут способ, как успокоить жителей, если он не успеет все сделать к завтрашнему дню.

Взгляды всех обратились на старейшину. Удивление, неприязнь, недовольство. Многое было в глазах, что смотрели на него. И совершенно ничего невозможно было обнаружить в единственном глазу Данзо, что равнодушно дошел до стола и расположился за ним. Несколько долгих мгновений все остальные участники этого собрания были единодушны в своих мыслях. И наверняка видели в голове одну и ту же картину. То, как мрачная тень Третьего Хокаге начала примерять его шляпу. И вряд ли хоть кому-то этот образ понравился.

— Вы можете быть свободны, — обратился к АНБУ Шимура, проигнорировав то, как на него смотрели, — Пока Хирузен не вернулся в наши ряды, нам нужно многое решить без него.

Человек в маске не стал спорить, да и вообще что-либо говорить. Просто развернулся и вышел из кабинета, с твердым намерением добраться до лаборатории и убедиться, что все идет по плану. А через несколько мгновений его нагнал Джирая, который, по всей видимости, тоже не испытывал особого желания остаться там.

— Поверить не могу, что такое вообще может быть, — сказал он, хотя в тоне его голоса командир гвардии услышал что-то еще. Уж не желание ли потолковать скорее о тех, кто сейчас остался в кабинете. Или быть может о том, кто занял место за столом, проигнорировав все приличия.

— Я тоже относился к этому со скепсисом, — бросил в ответ АНБУ, — А потом....

— Что потом?

— Потом мой сын вернулся ко мне.

Саннин на мгновение замешкался, и воспользовавшись этим, его собеседник ушел в шуншин....

Пришел я в себя в смутно знакомом, но одновременно в несколько неожиданном месте. Собственно, не каждый день ты просыпаешься на операционном столе абсолютно голый и прикрытый лишь тонкой простыней. Тело ощущает холод, кажется, что кожа покрыта влагой, и это немудрено, ведь судя по даже первому взгляду, на мне не было и следа крови. А до потери сознания ее хватало с избытком.

Вдохнул свежий, пропитанный запахом медикаментов воздух. Быстро проанализировал собственное состояние. Признаков вмешательства нет. Отлично. Признаков ранения, тоже. Только чувство застарелой усталости, но оно стало привычным моим спутником уже очень давно. Что уж тут поделать, если все вокруг меня, включая и меня самого, только и делали, что эксплуатировали мою выносливость. Поднялся.

Помещение было более чем знакомым. Моя лаборатория в объекте АНБУ. То самое место, где мной осуществлялись операции по возвращению к жизни мертвых оперативников. Почему меня доставили сюда, не вызывало никаких вопросов. Я помнил, что должен был сделать, случись что-то с Хокаге. Вопрос был лишь в том, отчего меня решили уложить в такое экстравагантное место.

Беглый осмотр помещения не дал никакой конкретной информации. Ни моей одежды, ни инструментов, которыми кто-то пользовался. Ничего. Ни ассистентов, ни кого-либо еще. Спустив ноги, коснулся ими пола, и вскоре стоял у стола. Простынь превратилась в подобие набедренной повязки.

— Так.... — сказал я, почесав голову и соображая, что делать дальше. И именно в этот миг двери операционной открылись, пропуская вовнутрь знакомого офицера АНБУ. В знакомой маске, со знакомым лицом под ней, и совершенно незнакомым именем.

— Харада-сан, — кивнул он в знак приветствия, останавливаясь рядом, — Отлично, что вы пришли в себя так быстро. Мы опасались за ваше здоровье.

— Благодарю за заботу.... А что собственно происходит?

Я демонстративно бросил взгляд на свои босые ноги, простынь, прикрывающую причинные места и дотронулся до влажных волос. Офицер кивнул.

— Да, простите за это. Вы потеряли немало крови, и мы подумали, что возможно есть какое-то серьезное ранение. Потому здесь вас спешно обследовали. Ну и попутно избавили от грязи и крови. Комплект новой одежды уже готов. Мы просто не успели доставить его. Вам сейчас же его предоставят.

— Спасибо.

Я задумался, глядя на маску человека напротив, а потом осторожно поинтересовался.

— Выходит, что мы победили?

Тот кивнул.

— Да. Силы Песка и Звука отброшены. Орочимару удалось сбежать, но он тяжело ранен и надеюсь, не скоро оправится. Коноха выстояла в битве. И в этом есть огромный Ваш вклад. Так что, благодарю!

— Это мой долг....

Зашел еще один оперативник, вручив аккуратно сложенную стопку одежды. Офицер, с которым я разговаривал, извинился, и вышел, прикрыв дверь, давая мне возможность быстро одеться. Скоро мою наготу вновь прикрыли слои ткани, идеально подогнанные под мой размер. Настолько идеально, что я даже не почувствовал привычный дискомфорт от всего, что не висело на мне, как мешок. Хорошие у них портные, однако!

Офицер зашел снова, стоило мне приоткрыть дверь. И в руке он держал то, что я ожидал увидеть.

— Мне очень сильно неудобно это делать, Харада-сан, но боюсь, что сейчас просто нет выбора. Не могли бы вы изучить его. Вынести вердикт нужно уже сегодня.

Я взял свиток, посмотрел на него, раздумывал где-то с минуту, после чего пожал плечами.

— Раз надо, значит надо. Как кстати, что я уже на месте.

Мою нелепую попытку пошутить как-то проигнорировали, так что я пожав плечами, начал раскладывать свиток на столе, намереваясь распечатать тело.

— Полагаю, вам нужен ассистент? — спросил АНБУ.

— Не обязательно. Если нужен только вердикт, то это ни к чему. Уверен, что все, кто мог бы мне ассистировать, сейчас заняты важными делами.

— Количество раненых не столь критично, как могло бы быть.

— Все равно.

Скоро все было готово и я положил руку на рисунок, выпуская немного чакры. Пара мгновений и операционный стол уже занимал пожилой человек в полной боевой экипировке. Поправка, тело пожилого человека. Воздух тут же наполнил запах крови, дыма и горелой плоти. С непривычки даже стало тошно. Не удержавшись, натянул на себя маску.

Мои телодвижения офицер АНБУ, так и не покинувший помещение, также проигнорировал. Все его внимание поглотил человек на операционном столе. Я не стал задумываться о том, что для моего компаньона сейчас означает этот старик. Вот смотрю на этого безусловно грозного, невероятного могучего каге, с которым длительное время находился в связке и не испытывал по отношению к нему абсолютно ничего. Просто еще один труп, с которым надо иметь дело. Еще один интересный случай в моей странной карьере. А ведь он по идее и для меня должен что-то да значить. Именно его распоряжения, его видение во многом заставило меня пройти тот путь, который я преодолел за эти десять лет.

Подойдя ближе, активировал мистическую руку и приступил к анализу. И стоит сказать, те несколько минут, что я водил руками над телом Третьего дались нелегко. И не в дискомфорте дело или в плохом самочувствии. Мое состояние было оптимальным несмотря ни на что. Стоило мне коснуться своей чакрой его плоти, как это незамедлительно разворошило рой неприятных воспоминаний и ощущений. Ощущение той самой пустоты, из которой днем в этот мир явилась Смерть.

— Что-то не так? — спросил АНБУ, видя, как я убрал руки и стою, пытаясь отдышаться.

— Если вы обо мне, то со мной все нормально. Просто накопившийся стресс дает о себе знать.... А если говорить про него, — я указал головой на тело, — то мой стресс — лишь малая толика того, что пришлось испытать ему. Это я о том, что его убило.

Офицер смотрел на меня некоторое время, прежде чем задать вопрос.

— Безнадежно?

Его голос был ровным. Не стой он до того как вкопанный и не смотри на тело неподвижным взглядом, я бы поверил, что он на самом деле спокойно воспринял эти слова.

— Я этого не говорил. Исследование только началось. Но скажу сразу, что эффект от техники...убийственен. Он ужасает.

— Это был сам Шинигами.

— Да. Но я не про это. Видите ли, когда мне доставили труп парня, погибшего от прямого удара в сердце, и пролежавшего в сырой земле несколько дней, внутри него все равно можно было что-то почувствовать. Пусть то была лишь готовая начать разложение плоть. А если сравнить его, — я кивнул на Хокаге, — с теми, над кем я работал в этой лаборатории, то разница выйдет еще большой.

— Говорите прямо, Харада-сан.

— Хорошо. Я бы сказал, что внутри него нет жизни. Но вместо этого скажу, что в этом теле нет совсем ничего. Только пустота.

Воцарилось молчание. Мы стояли и смотрели друг на друга некоторое время, пока наконец, он не кивнул.

— Мне нужен ваш полный вердикт. Чем скорее, тем лучше.

— Я сделаю это.

Я вернулся к работе. Еще раз внимательнейшим образом исследовал все тело, стараясь разглядеть все, что только возможно. Специально попробовал влить в мертвую плоть ян-чару в больших объемах, чтобы понаблюдать реакцию. Взял образцы тканей, с которыми провел несколько анализов. И в самом конце, когда у меня уже накопился определенный массив данных, взялся за самый важный эксперимент. Взял пробу костного мозга и при активном использовании сыворотки, особых средств и просто нереального количества чакры попытался реанимировать эти клетки. Все это заняло немало времени. Но в конечном счете, я был готов дать ответ.

— Вы хотели вердикт. Готов озвучить, — сказал, посмотрев в дальний угол комнаты. Офицер АНБУ, неоднократно отлучавшийся, пока я работал, сейчас сидел там и терпеливо ждал. И стоило мне заговорить, как он немедленно оказался рядом.

— Я слушаю, — прозвучал его голос.

— Видите вот это? — я указал рукой на небольшой сосуд, полностью заполненный розоватой жидкостью, в котором плавал небольшой желтоватый сгусток, — Это небольшая культура живых клеток, выращенных из костного мозга Третьего Хокаге.

АНБУ молча кивнул. Он не задавал вопросов, не демонстрировал эмоций. Его внимание было остро как клинок.

— Знаете, сколько времени и сил мне потребовалось, чтобы создать эту культуру? Отвечу сам — много. Много материалов, чакры и времени. Какой может быть общий вывод из всего этого? Отвечу сам: я мог бы попытаться провернуть ту же операцию, которую провел с парнем из Страны Волн. Мог бы, и наверняка сделаю это, если будет соответствующее распоряжение. Однако сильно надеюсь на то, что вы поймете меня правильно. Я смогу вырастить новое тело Третьего Хокаге. Оно будет выглядеть как он, будет молодым, полным сил, с соответствующей мощью, уровнем чакры и так далее и тому подобное.... Но, это не будет Третий Хокаге, Сарутоби Хирузен.

Молчание длилось пусть и недолго, но сколь же напряженным оно было. Я так и чувствовал ту бурю эмоций, мыслей и возможных реакций, что сейчас бушевали внутри этого казалось бы равнодушно наблюдающего за мной человека. И когда услышал единственное произнесенное им слово, понял, что не ошибся. Было что-то в голосе. Определенно было. Пусть и трудно сказать, что именно.

— Поясните.

— Понимаете, его клетки.... Они не реанимируются. Я вливал в это тело свою чакру, и оно пропускало его также, как пропустил бы любой объект неживой природы. Пусть и со своими особенностями. Я изучил образцы клеток с каждой части организма. Везде наблюдается то, что и было мной сказано. Пустота.... В конечном счете, я специально извлек часть костного мозга, чтобы попытаться провернуть тот трюк, что сделал с первым испытуемым. Попытался создать препарат из этих клеток. Но мне это сделать не удалось.

Взгляд офицера остановился на стеклянном сосуде, с плавающей в нем культурой. Я так и услышал этот вопрос, пусть его и не произнесли вслух.

— Мне не удалось оживить его клетки. Но в конечном итоге получилось.... Так сказать, воссоздать их заново, используя текущие клетки как образец. Как источник генетической информации. Немалая доля того, что есть в этой культуре — это моя составляющая. Можно ее превратить в препарат, подобный тому, что я использовал в первый раз, внедрить в позвоночник Третьего, и потом просто вырастить новое тело внутри старого. Но мы в итоге получим лишь его клон, который наверняка не будет обладать знаниями Сарутоби Хирузена, его опытом, памятью и прочим, что имеет значение.... Я могу, с огромной натяжкой, допустить, что возможно, внутри него пробудится какое-то воспоминание. Но это скорее из области фантастики, нежели реальной науки.

Офицер АНБУ молчал. Он долго стоял, смотрел то на тело Хокаге, то переводил свой взгляд на сосуд с культурой, то внимательно изучал меня, стоящего перед ним. И лишь когда прошло минут пять, если не все десять, кивнул.

— Благодарю за вашу работу, Харада-сан, — сказал он, протягивая мне руку. Я пожал ее, почувствовал крепкую его хватку и впервые почувствовал что-то тягостное на душе с момента, как оказался здесь и провел с этим телом столь времени один на один. Неужели сейчас вот так, стоя и принимая благодарность безусловно расстроенного человека, я ощущаю на себе чувства всей огромной деревни. Для которой обычный труп для меня, для них играл колоссальную роль. Роль, которую мне, возможно, попросту не понять.

— Не стоит благодарностей, — ответил ему, когда тот разжал руку и приготовился запечатать тело.

— Харада-сан, если вас это не затруднит, подготовьте письменную форму. Это... серьезный вопрос.

— Безусловно.

— И вот еще что.... На счет культуры, что вы создали. Подготовьте ее к длительному хранению, если такое возможно. Неизвестно, когда нам может пригодиться зернышко от целого Хокаге....

'В соответствии с проведенными исследованиями, выявлено крайне мощное негативное воздействие на человеческий организм техники запретного свойства, известной как 'Печать Бога Смерти'. В результате применения техники, произошла не только смерть пользователя в качестве одного из ее эффектов, но и нанесение клеткам организма ущерба, исключающий возможность реанимации этих клеток в принципе. Что в свою очередь делает невозможным выполнение секретного приказа под номером 033'.

Данзо зачитал последний пункт справки вслух сухим равнодушным голосом, в конце не забыв упомянуть авторство данной записи, а также точную дату записи и время. И лишь после этого он поднял взгляд единственного глаза на советников, что сидели расположились напротив. Их глаза смотрели на него с идентичным выражением. Разве что скрытое в них хладнокровный глава Корня мог считать куда лучше, чем когда-либо кто-либо сможет разглядеть в нем. Он был готов поклясться, что ожидал увидеть в этих глазах куда больше облегчения. Вместо него вперед проступал отчетливый страх. Неужели одна ночь проведенная наедине с ним уже заставила их изменить свои первоначальные суждения? Теперь смерть Хирузена, окончательная и бесповоротная, не кажется им чем-то безобидным?

— Как и следовало ожидать, тот, кого сожрал шинигами, не вернется в этот мир обратно. И даже прорыв в медицине, обеспеченный нашим дорогим другом пока что далек от того, чтобы побороть смерть в ее истинной ипостаси.

Он отложил документ в сторону и не сводя своего взгляда с этих двоих, принялся ждать реакции. И она последовала. Примерно в том ключе, котором и ожидалось.

— Мир его праху, — сказал Митокадо, склонив голову. Кохару тут же поддержала его, повторив его жест. Но уже мгновением позже они снова сидели прямые, как тростник и смотрели на него, — И раз вопрос с возможным его возвращением уже не актуален, полагаю, самое время задуматься о выборе Пятого.

Советники и старейшина несколько мгновений молчали. И Данзо физически ощущал, как сейчас неуютно чувствуют себя его собеседники, видя его здесь, за столом Хокаге, смотрящего на них, как на подчиненных. Быть может страх, который он видел в них, был не столь велик, как казалось изначально. Но он определенно был. Присутствовал в них в виде опаски перед ним, человеком, что способен примерить красно-белую шляпу. И всем тем, что стояло за таким развитием событий. Вопреки своей натуре, в этот момент глава Корня был готов рассмеяться им в лицо.

— Да, в условиях начавшейся войны наличие сильного лидера чрезвычайно важно, — спокойно ответил он, сосредоточив свой взгляд на мужчине в очках, — Кто-то должен повести Коноху вперед, к ее неминуемой победе в противостоянии.

Митокадо проявил хорошую выдержку. Встретил его выпад, выдержал его взгляд. Чего нельзя было сказать о его вечной спутнице, можно заметить, второй половинке во всем, касающемся общих деловых вопросов. Советница едва смогла подавить дрожь. В ее взгляде, который Шимура игнорировал, он кожей чувствовал беспокойство. А за этим беспокойством должна была последовать решительность действовать. Как можно скорее, чтобы не дать ему, Данзо, сказать заветные слова. И вот уже он с трудом подавил в себе дрожь. Дрожь от предвкушения предстоящего веселья. Как же давно он так не веселился, играя с ними и чувствуя их в полной своей власти.

— Самым идеальным вариантом является Джирая, — сделала свой ход женщина, посмотрев на своего партнера, — В сегодняшней битве он показал себя очень хорошо. И пока Хирузен сражался против Орочимару, Джирая успешно сдерживал натиск вражеских войск и призывы.

Хомура встретил ее взгляд и тут же переведя свой на главу Корня, продолжил ее речь.

— К тому же Джирая хорошо известен во всем мире. Он один из саннинов, за ним неувядающая слава, да и шиноби Конохи за ним последуют,

Данзо, спокойно наблюдая за этой логической цепочкой, продолжил ее. Только про себя.

'Он не представитель кланов. За ним нет собственной силы. Как только он окажется за вот этим столом, именно мы, советники, встанем за его спиной. И неважно, каким могучим шиноби он является. Он силен ровно настолько, насколько сильна его опора. А опоры у него нет. И не будет, пока мы, советники, не предложим ее. Против тебя....'

— Джирая ненадежен, — сказал он, подавив желание сразу же согласиться с их кандидатурой. Раз уж играем, так поиграем подольше. Получим удовольствие. Пусть это и не практично, — Он вечно мотается за пределами Листа и за последние почти десять лет ни разу не появлялся в деревне и не останавливался более чем на неделю. Уж не собираемся ли мы доверить деревню такому человеку?

— Как бы там ни было, во всех войнах он всегда был на нашей стороне, — немедленно отринули его довод, — Уверен, сразу после получения титула Хокаге, он станет достоин его.

Данзо задумался. Для него сейчас не было совершенно никакой разницы в том, кто именно возглавит Коноху. Что Джирая, что кто-то другой из джонинов — это не играло важной роли. В любом случае, все они были не более чем временными фигурами, которые будут пока занимать соответствующий пост. Когда придет время, их будет нетрудно заменить. Вот только та или иная кандидатура могла бы пустить лишние корни, пойти на сотрудничество с советниками. Превратится из обычной марионетки в того, кто может успешно воспользоваться предоставленными ресурсами для укрепления своих позиций. Выкорчевывать такой пень может быть стать проблемой. Ему бы человека, кто определенно на сотрудничество с этими двумя не пойдет. А если и пойдет, то будет от этого не в восторге. И всячески будет стараться дистанцироваться. Жабьего отшельника Шимура не воспринимал за серьезного и амбициозного политика, способного умело манипулировать советниками. Проблема заключалась скорее в том, что это им будут умело манипулировать. Воспользуются его сильным нежеланием вникать в дела управления деревней и по факту перехватят управление. То чего не следовало допускать. Вот если бы был кто-то, кто реально способен уживаться с ними только из чувства долга.... Кто-то, кто возможно даже не осознанно, но всячески будет стараться действовать самовольно, почти независимо, тем самым ослабляя как советников, так и самого себя в этом противостоянии....

Мысли быстро выстроились в логичную цепочку. Джирая не будет самым приемлемым кандидатом на пост Хокаге, но ему можно предложить этот титул. Он никогда не желал этого титула и в этом заключалась одна из причин, по которой он держался от Конохи подальше. Третий тоже видел в нем возможного преемника. Раз так, то возможно он постарается избежать этой участи снова, возложив ответственность на кого-то другого. А на кого он может скинуть всю грязную работу?

Глава Корня внутренне скривился. Мысль вернуть в деревню еще одного саннина его не прельщала. Эта наглая зазноба всегда его раздражала. Не говоря об усилиях, которые приходилось прилагать, чтобы она оставалась жива и ее не прибили где-нибудь. Желающих сделать это хватало в избытке. Но кто, если не Цунаде со своим ершистым характером, не терпящая всех, кто находится в совете, способен стать идеальным Хокаге с его точки зрения? Что же....

— Звучит разумно, — наконец ответил он, внимательно изучив каждого из собеседников взглядом, — Вы можете предложить титул Хокаге Джирае. Но он ведь может и отказаться. И я надеюсь вы отдаете себе отчет, кого вы попросите после него управлять деревней.

Советники выдержали его взгляд. Но он все же разглядел мелькнувший в их глазах страх. Да, они поняли намек. В этом кабинете с самого начала сидел самый достойный выбор....

То, что происходило в Конохе в последующие дни мало походило на то, что когда-либо оказывалось у меня на глазах. Траур по погибшим, переросшую в огромную церемонию похорон погибшего лидера деревни и последовавших за ним во смерть защитников. Восстановительные работы, к которым спешно привлекли немалую долю имеющихся в резерве генинов, не говоря о простых гражданских. И небывалая активность практически всего личного состава. В короткие промежуток времени численность шиноби увеличилось настолько, что даже мне, как человеку оторванному от всего, что творилось за пределами Госпиталя, пришлось обратить на это внимание. Деревня переживала наплыв воистину огромного количества ниндзя. Не бывало и дня, как через ворота проходили до десятка боевых команд, при том что обратно они никуда не уходили. Только редкие подразделения АНБУ, направляемые на разведку.

У меня имелись свои соображения на этот счет. Но, вместо того, чтобы заниматься самодеятельностью, просто обратился за информацией к знающему человеку. И наставник мой не преминул быстро ввести меня в курс дела. Заодно подтвердив некоторые мои предположения.

Коноха находилась в состоянии войны. Скрытый Песок, как одна из великих деревень, осуществила вторжение на ее территорию, в результате которой погибли граждане Страны Огня, сам Хокаге, был нанесен немалый урон. Да, противника отбросили, его силы разбили и теперь они спешно бежали на свою собственную территорию. Под прикрытие пустынь Страны Ветра. Но это не означало, что боевые действия на этом закончатся. Скрытый Лист не собирался спускать такое. Он собирался предъявить бывшему союзнику счет, и нанести ответный визит. И потому активно производил мобилизацию собственных сил. Стягивались обратно все шиноби, находящиеся на дальних миссиях, попутно резко сократилось количество их выдачи. Для осуществления ответной акции требовались значительные ресурсы.

Оценив полученную информацию, я впервые задумался о том, какова реальная численность всех шиноби деревни. И когда спросил это, Дайчи не нашелся, что ответить. Вместо ответа просто пожал плечами.

— Точные данные есть наверное, только в штабе. Она же имелась у Хокаге. Вероятно, также у АНБУ. А так, кто знает, сколько их на самом деле, — сказал он тогда.

— А сколько примерно нужно времени, чтобы собрать достаточно сил для нанесения ответного удара по Песку? — задал ему вопрос.

— Если исходить из опыта прошлой войны.... Хм.... Наверное, когда деревня вернет из миссий где-то половину активных шиноби, находящихся на миссиях. Еще столько же находятся на дальних миссиях или выполняют долгосрочные и дорогостоящие контракты, разорвать которые решаться только в случае крупномасштабной войны. Третья война так и начиналась, кстати. Мобилизация всех сил тогда несколько затянулась. Думается мне, что из-за недооценки противника.

Честно говоря, я остался под сильным впечатлением. Как оказалось, в Конохе на момент вражеского вторжения было сосредоточено едва ли треть всех доступных сил. И без учета сил, размещенных на приграничных зонах, разнообразных объектах, принадлежащих дайме и высшим сановникам Страны Огня, где-то две трети сил находились на миссиях! Это были тысячи ниндзя, плавно переходящие в десятки тысяч. Огромная, можно сказать, немыслимая сила. А ведь это та самая армия, что всего чуть меньше десяти лет назад закончила свою последнюю войну, испытывая жесточайший кадровый голод вследствие истощения резервов. Страшно представить, какие силы участвовали в той самой Третьей войне. И не менее страшно представить, сколько их полегло на полях сражений.

Впрочем, в тот момент на все эти цифры я обратил не столь сильное внимание, как сделал это позже. Как говорится, покой нам только снился. Проведя бессонную ночь с телом Хокаге, а после нее, все утро, сочиняя справку о результатах своей работы, я сходу оказался включен в общую работу всего корпуса ирьенинов Конохи. Несмотря на то, что благодаря массовому применению стимуляторов и сыворотки общее количество раненых было не сравнимо меньше, чем обычно, работы все равно хватало. И медики всей деревни работали не покладая рук, активно возвращая в строй пострадавших. Вернувшись в Госпиталь, я просто включился в общий ритм. И он поглотил меня.

Во всей этой суматохе, вызванного массами раненых, выполнений обязательств одновременно и для Корпуса АНБУ, и для Основного Корпуса, и прочими факторами, те самые несколько дней пролетели как-то незаметно. Вокруг было столько всякого движения, вроде той же мобилизации, текущего ремонта Госпиталя, визитов вернувшихся с миссий ниндзя с ранениями или болячками, что я упустил одно важное событие. Событие, которое оказало серьезное влияние на все мои текущие планы.

Проведать родную деревню явилась весьма важная персона или преступник ранга S по версии книги Бинго Конохи. Учиха Итачи. Вместе с другим известным персонажем согласно все той же книге — Хошигаке Кисаме, бывший мечник Тумана. Два члена небезызвестной организации Акацуки. Эти двое легко просочились сквозь всю систему защиты находящейся в условиях, вроде как, повышенной боеготовности Конохи, что-то там вынюхивали, наткнулись на двух джонинов, устроили потасовку, к которой позже присоединились еще двое. Результат оказался специфическим: нукенины ушли, снова легко миновав все кордоны АНБУ, а один из участников с нашей, так сказать, стороны, оказался в Госпитале в состоянии комы.

Пожалуй, самым странным во всей этой кутерьме было то, что я узнал об этом последним! Нет, ну вот он я, один из тех редких ирьенинов А-ранга, тот, кто работает одновременно в двух корпусах, иногда умудряясь находить время и для посещений секретной лаборатории, а про такое мне додумались сообщить в самом конце. Тогда, когда количество пациентов с подобным диагнозом было уже двое. И к Хатаке Какаши (а первым пострадавшим был именно он), добавился Учиха Саске. Тот умудрился, вызнав откуда-то, что брат объявился в деревне, догнать его в соседнем городе, где попытался вступить с ним в бой. За что и поплатился, в очередной раз прочувствовав на себе мощь мангеке шарингана.

— По крайней мере, так я понял ситуацию. Жаль, мне не сразу пришла в голову мысль, что он додумается бежать за ним, — сказал Майто Гай, укладывая пацана на койку, после того, как нам удалось найти для него свободную палату. Именно этот джонин умудрился заметить меня при появлении Госпиталя и немедленно обратился за помощью.

— Какая дурость! — раздраженно огрызнулся я, сам не понимая, чему злюсь. Тому, что меня сразу не бросили работать с Какаши, которого несколько ирьенинов попытались поднять, но не справившись, не стали торопиться искать выход? Хотя, с другой стороны, чему удивляться-то? Весь день я тоже не бездельничал, работая с множеством госпитализированных. Или быть может меня раздражала глупость мальчишки, бросившегося за смертоносным старшим братом, тем самым подвергнув себя смертельной опасности? Ведь я должен был присматривать за ним.... А может проблема в том, что вся эта чертовщина с младшим Учиха случилась на глазах одного так называемого легендарного саннина? Который оказался достаточно силен, чтобы потом этих двух преступников прогнать.

— Если бы я оказался там вовремя, то мы вдвоем могли бы покончить с Итачи, — сказал джонин, наблюдая за тем, как я положив руку на лоб Саске, начал обрабатывать ян-чакрой, — И парень бы не пострадал.

Я поднял на него взгляд, борясь с желанием ляпнуть что-то не очень лицеприятное. А перед глазами так и висел огромный список всех тех, чьи действия после рассказа Гая вызывали у меня массу недовольства. АНБУ, что проворонили этих двоих. Все тех же коллег по цеху, которые не явились после начала столкновения с джонинами и не прихлопнули их. С боевыми стимуляторами, которые, как я знал, сейчас, по условиям военного времени, им выдавались перед каждым дежурством, это было бы возможно сделать. Джонинов, которые в количестве четырех человек не смогли оказать должного сопротивления Акацуки. Саннина Джираи, который тоже, при всей своей мощи, не уничтожил их. Саске, за глупость (пусть мной и понимаемую, и принимаемую). Итачи, которого теперь уже мне захотелось встретить и во всех подробностях познакомить его с принципами работы моей лично разработанной техники.

Подавив желание высказаться, вернулся к работе. Гай же, продолжая демонстрировать свою серьезную сторону, тоже сохранил молчание. Просто стоял и смотрел. И стоило сказать, эта серьезность и спокойствие позволили быстро успокоится мне самому. Все лишнее ушло в сторону, эмоции схлынули, а я собрался и погрузился в рабочий ритм. Мысли, касающиеся последствий случившегося инцидента, теперь рассматривались мной холодно. Что может случиться дальше и к каким выводам может прийти Саске после жестокого избиения, устроенного братом? Стоит ли немедленно побеседовать с Шисуи, чтобы тот был наготове к решению вопроса с младшим Учиха? Каким образом исчезновение парнишки генина отразится на другом таком же парнишке, с заключенным дьявольским созданием внутри него? Наруто ведь все видел. Итачи и его напарник приходили в деревню за ним. В тот город они добрались тоже не просто так, а следуя за ним. Не приведет ли какая-то глупость со стороны юного обладателя шарингана к не меньшей глупости, сопровождаемого очередным безумным выбросом неприятного мне йокай?

Пока эти мысли ворочались в голове, работа продолжалась. Моя чакра осторожно проникала в его тело, более или менее восстанавливая нарушенное равновесие ударом ин-чакры Итачи. Процесс был не из приятных. Выяснилось, что то, самое первое, нанесенное в день гибели клана увечье, не рассосалось, как мне казалось. Оно оставило на своем месте страшный уродливый рубец, прикрытый и слегка сглаженный временем. А сегодняшний удар вскрыл не только эту застарелую рану, но и факт ее наличия. Что стало неприятным уколом моему профессиональному самолюбию. Как я раньше во время осмотров не замечал все эти проблемы? Это не какая-то мелочь.

С парнем нужно было работать. Причем, работать долго, тщательно, осторожно, чтобы постараться сделать все возможное для исцеления. Пусть и понимал, что исцелить полностью этого ребенка невозможно. Потому что не все решалась медициной. Даже такой, что могла возвращать мертвых с того света при определенных условиях.

Я убрал руку со лба Саске и поднялся. Некоторое время смотрел на него, после чего перевел взгляд на Гая.

— На сегодня достаточно, Гай-сан.

— С ним все в порядке? — осторожно уточнил джонин, смотря на меня одновременно простым, и в то же время подозрительным взглядом.

— Сомневаюсь, что сочетание 'в порядке' применимо в данном случае, Гай-сан. Хотя могу вас заверить, что с чисто медицинской точки зрения, он почти полностью здоров. Я даже мог бы поднять его, вывести из этого состояния. Но этого делать пока не буду. Пусть побудет здесь. А я постараюсь сделать все, чтобы через некоторое время он был не почти здоров, а полностью здоров.

Мы простояли несколько секунд друг напротив друга, после чего не сговариваясь развернулись и направились к выходу. Уже в коридоре я пошел искать Хатаке Какаши, а то, куда направился джонин так и осталось для меня тайной. Тайной, которую мне не хотелось разгадывать.

День, как и все предыдущие, выдался не простым. Целый день, проведенный в Госпитале за работой, непрерывный поток раненых, как из числа шиноби, так и гражданских, мало способствовал приятному времяпровождению. Работы хватало и в Корпусе АНБУ, хотя там не настолько сильно требовалась моя помощь. Учитывая сосредоточение там превосходных мастеров своего дела вроде тех же Дайчи или Кио, не говоря уже про огромное разнообразие специального оборудования и средств, они справлялись значительно лучше Основного. Впрочем, от помощи они никогда не отказывались. Среди АНБУ (или, что случалось гораздо чаще в последнее время, людей, добытых оперативниками специальной службы) куда больше находилось опасных случаев.

В итоге, ближе к вечеру, несмотря ни на что, я уже чувствовал себя выжатым, обессиленным. Хотя и вечером у меня хватало дел. С тем же Саске работать в иное время было попросту невозможно.

Добравшись кое-как, наконец, до его палаты, в очередной раз взялся за сосредоточенное лечение. Делал это не спеша. У меня не было желания перестараться и в итоге, несмотря на все свое терпение, все-таки сорваться. И устроить что-то нехорошее в этом месте.

Работа шла постепенно, и точно также постепенно текли мысли в голове. От накопившейся усталости, большинство их касалось только острого желания забить на все происходящее и отдохнуть. Ну или же сделать все тяп-ляп и опять отправиться отдыхать. Приходилось все это настойчиво отгонять подальше, пытаться заменить чем-то иным, куда более рациональным и оптимистичным. Получалось, увы, не слишком хорошо. Стоило как-то отвлечься, вроде бы сосредоточиться на конкретном участке работы, как внезапно всплыло сравнение этого случая с тем же Какаши.

'С ним работать было куда проще!' — язвительно произнес внутренний голос, и прежде чем мне удалось обуздать излишне разошедшееся воображение, мысли успели ускакать далеко вперед. Вот ведь прыткие! Пришлось натянуть удила и успокоиться. И старательно убедить себя в том, что джонин, подвергшейся той же атаке, что и этот мальчик, все же был куда старше, сильнее, выносливее, да и вообще, его мангеке ударило лишь один раз. Несравнимые случаи! Потому-то его поднять не составило труда.

Окончательно успокоившись и взяв себя в руки, кое-как закончил работу над очередным участком, и решил прерваться. Накатывало раздражение. Оно кстати, вообще стало постоянным спутником не только меня, но и абсолютного большинства корпуса медиков вообще. В отличие от всей остальной массы шиноби, только готовившихся к предстоящим боевым действиям, ирьенины работали в поте лица ежедневно. Без выходных, лишь изредка отвлекаясь на сон и еду. А это само по себе способствовало сильному стрессу.

— Хватит на сегодня, — пробормотал себе под нос, направляясь к двери. Надо было пойти к себе, закачать в себя столько природной энергии, сколько возможно, и заснуть. Постараться хоть как-то сбросить нервное напряжение.

Выбраться из Основного Корпуса мне не удалось. Буквально на выходе на меня наткнулась медсестра из регистратуры, что увидев меня тут же подозвала к себе. И передала распоряжение начальника корпуса срочно явиться в операционную. Подавив острое желание в этот момент вспылить, все же последовал в указанном направлении. И пока я шел, раздражение и злость постепенно сошли на нет. Ведь встречающиеся мне по пути ирьенины выглядели немногим лучше меня. А некоторых я вообще удалил бы из этого места как минимум на неделю, чтобы они пришли в себя. Слишком уж изможденными они выглядели.

Операция уже шла. Сам мой непосредственный начальник здесь работал над пациентом на столе, время от времени бросая ассистенту быстрые рубленые команды. И судя по всему, случай был достаточно серьезным, раз уж он сам взялся за дело.

— Быстрее, Широ-сан, — сказал он, стоило мне появиться, — Берись за дело. Тут все по твоей части.

Я шагнул к столу и поморщился. Да, рана и в самом деле была отвратительная. Пробитый живот с поврежденным желудком и пробитой кишкой. Не думая сжевав стимулятор, подключился к делу. И несколько минут мы с главой Корпуса работали вместе, активно вливая свою чакру в умирающего. Работали, пока не примчалась медсестра и заявила, что в соседнем помещении требуется помощь.

— Справишься? — спросил он кратко, и когда я кивнул, бросился на выход.

— Что случилось? — коротко поинтересовался у ассистента, когда тот поднес мне готовую дозу сыворотки.

— Нападение на севере, — лаконично отрапортовал тот, дождавшись разрешения вколоть средство и сделав это, — Двое раненых. Один убит.

— Далеко отсюда?

— Да.

Внимательно пригляделся к оперируемому. Точнее, проанализировал установившуюся между мной и им связью. Быстро определил степень ее крепости. Понятно, почему он до сих пор жив. Судя по всему, ему вкололи сыворотку еще в поле. Правда, то, что и его, и его напарника умудрились доставить сюда в таком состоянии — уже настоящее чудо.

Я занялся делом. Подключившись к природной энергии и попутно вливая в себя силу из сети, запихнул подальше все свои негативные мысли и чувства. Единственное, что так и не исчезло до конца, мысль, что сегодня мне свою постель точно не видать.

Операция закончилась только под утро. Накопившаяся усталость, нервы мешали, но работа была проведена успешная. Несмотря на то, что ощущение от хорошо проделанной работы было скромным утешением в этот момент, все же стало чуть легче. А когда меня на выходе из операционной встретил начальник, что посоветовал идти к себе и отдохнуть где-то сутки, настроение подпрыгнуло.

Собственно, этот самый выходной (к сожалению, его все равно показалось маловато), изменил многое. Я наконец-то смог почувствовать себя более или менее живым. Изрядная доля накопившегося стресса и напряжения исчезла. И потому, уже выходя поутру из собственной комнаты, вдруг сообразил, что совершенно забил на все, что творилось вокруг. За сетью никто не следил, разработками также никто не занимался. Да и вообще, хватало дел, которые требовали моего внимания, но больше чем на неделю оказались напрочь заброшенными. Полностью забитый собственными делами, так и не оправившийся от экзамена, все забылось. И тщательно игнорировалось. Потому немедленно создал и оставил пару клонов. Пусть поработают. А сам направился на работу.

Выбраться из Корпуса АНБУ не успел. Меня поймал Дайчи, выскочивший из ниоткуда и мгновенно увлекший за собой.

— Дело есть, — сказал он, пока мы шагали по направлению его кабинета.

— Дело так дело, — кивнул ему, в этот момент задумавшись над тем, как поаккуратнее закончить работу над Саске. И стоит ли поговорить с Шисуи до его пробуждения, или же нет. Правда, как только мы добрались до заветного помещения, все лишние мысли опять же попросту выбило из головы. Поскольку в мои руки попала весьма занимательная бумага, подкрепленная множеством подписей и печатей высокопоставленных людей из башни Хокаге.

— Предполагаемые объемы производства сыворотки СК1/ХШ1 и ее модификаций в рамках обеспечения потребности доступных войск для длительных операций... — прочитал я самую примечательную часть документа и поднял взгляд на наставника, — Уж не хотят ли уважаемые руководители деревни в нынешних условиях возобновить забор крови?

Дайчи встретил мой взгляд спокойно. Кивнул. И прежде чем я успел отметить всю несостоятельность этой идеи, он поднял предостерегающе поднял палец.

— Взгляни на последний пункт, — посоветовал он. И я последовал его совету.

— Возможно на добровольной основе, — озвучил я общий смысл сказанного в этом самом пункте, — То есть, руководство деревни ставит задачу, а после заявляет, что ее либо можно выполнить, либо нет?

— В общем-то да, — кивнул тот, — Когда со мной поговорили касаемо увеличения объемов выпуска, я сразу отметил некоторые последствия, к которым можно прийти в данных условиях. И как видишь, реакция последовала соответствующая. Мы сможем приступить только в том случае, если ты сам дашь добро на это.

— А если нет?

— А если нет, то придется обойтись наработанными резервами. Их в общем-то хватает, но руководство деревни теперь всерьез заинтересовано в максимально возможном наращивании запасов. Наличие сыворотки позволило сократить потери до минимума. И в частности, благодаря этому средству Коноха так легко выстояла во время вторжения.

— Раз все зависит от моего желания, то я против. Сейчас не время. Последние недели выдались отвратительными. Мне едва удается сохранять ясность ума от всех этих напрягов. Забор крови сразу приведет к нехорошим последствиям.

— Твоя воля, — спокойно кивнул наставник и потянул мне второй документ. Это оказалась канцелярская форма моего отказа от исполнения предыдущей резолюции, несущей, так сказать, рекомендательный характер. Пришлось расписаться, — Отлично! Думаю в ближайшее время никто пока особо настаивать на процедуре не будет. Правда, не знаю, насколько этой бумаги хватит.

Он отложил документы. Установилась тишина. И пока никто не торопился говорить, в мою голову пришла интересная мысль, что именно наличие сыворотки может быть причиной всей этой невероятной нагрузки всей ирьенинов. Шутка ли, когда благодаря ей удавалось спасти от верной гибели множество шиноби, и доставить их в Госпиталь, где над ними корпели медики. Как итоге, руководство деревни довольно, что масса бойцов остается в живых и военная мощь сохраняется, а ирьенины измотаны массивом дополнительной работы. Которая раньше свелась бы к простой констатации смерти и возможно, вскрытию.

— Что там слышно о предполагаемом походе на Песок? — спросил у Дайчи, когда мысли о сыворотке забрели куда-то слишком далеко.

Наставник в ответ на мой вопрос лишь пожал плечами.

— Вообще, крайне сомнительно, что Коноха рискнет направить силы сейчас, когда у нас нет Хокаге, — сказал он, — Так что надо дождаться, когда у нас появится Пятый, а уже после этого смотреть, что будет дальше.

Слова о новом Хокаге меня заинтриговали. Серьезно, и как мне раньше в голову не пришла мысль, что что-то не так? Что прошло столько времени, а ни словом ни духом никто не высказался о кандидатах на этот пост? Самом стало интересно, кто может взяться за управление деревней. Уж не Данзо ли? Или быть может тот же Джирая? Хотя, пожелай он стать каге, то с какого перепугу его понесло куда-то подальше? Да еще и в компании Наруто.

— А кто у нас вероятный Пятый? — поинтересовался у него.

— Об стараются не говорить, — ответил он, и надо сказать, тон у него стал каким-то отстраненным, — Но есть все предпосылки считать, что будет у нас еще один Сенджу.

Несколько мгновений я думал, какой еще Сенджу может быть, а потом догадался. Так вот почему Дайчи недоволен. Он эту Цунаде терпеть не может. Хм.... Странно, что видя такую своеобразную реакцию наставника и сам начал испытывать не самые позитивные чувства к возможному Хокаге. Кстати, уж не ее ли до сих пор называют лучшим медиком, когда таковой она сейчас точно не является? И достойный этого звания кандидат сидит и размышляет сейчас об этом в этой самой комнате.

— Интересно, — только и смог я сказать, пытаясь вернуться к более ранней теме. Размышлять о том, на чем основывается выбор следующего Хокаге не хотелось.

— Вообще-то ничего интересного, — с показным равнодушием ответил на мою реплику Дайчи, — Все предельно просто и понятно. Джирая — наиболее предпочтительная фигура для большинства, но он сам тот, кто не хочет этого больше всего. Вместо него есть всего две возможные альтернативы, которые можно рассматривать. Одна из них по всей видимости и реализуется, поскольку вторая пугает остальных до чертиков.

Немного подумав и решив, что вроде бы догадался, о ком он говорит, покивал головой.

— Значит, мы ждем, когда в деревню не вернется Цунаде? — спросил я, надеясь, все же перевести тему на нужную мне, — И тогда Коноха нанесет ответный удар?

Наставник некоторое время сидел, не произнося ни слова. И у мне даже показалось, что он меня не услышал, задумавшись о своем. Однако, когда я уже собрался было уйти, он все же подал голос.

— Я не уверен в этом, — сказал он. Правда, добавлять что-либо он уже не стал. И так и не дождавшись продолжения, я ушел. Пусть сказанные им несколько слов и засели в моей голове.

Через некоторое время я уже был в Основном Корпусе, где для меня быстро нашлась работа. Пациентов хватало с избытком.

Несмотря на то, что выходной день мне показался недостаточным, но все же отдых вернул жизнь мне и моей способности изучать окружающую действительность, анализировать детали и даже мелкие крупинки информации. И должен сказать, все, что я увидел, услышал, сопоставил и сложил в одну большую и местами невероятно четкую картину, окатило меня подобно ледяной воде. Шутка ли, но вдруг вот так вот проснуться и по малейшим намекам осознать, что живешь чуть ли не на острие лезвия — это пугает.

Коноха и Песок, эти две военные деревни, во всем мире признаваемые как великие, вцепившись друг в друга, оказались у черты чего-то куда более страшного, нежели простое противостояние. Хватило меньше месяца, чтобы весь известный нам мир, можно сказать, ближний круг стран оказались на изготовке к очередной полномасштабной бойне. Эта мысль возникла спонтанно в моей голове, сразу после того, как я поинтересовался судьбой вылеченного шиноби во время той ночной операции. Выяснилось, что он был атакован не абы кем, а группой шиноби из Скрытой Скалы. Которые нагло действовали на территории Страны Огня. И это явно не был несчастный случай, или же какое-то недоразумение. Воины Цучикаге лезли целенаправленно, практически организовав засаду для команды Листа. А чем больше я узнавал, то сильнее убеждался в этом.

Количество нападений на шиноби Листа увеличилось многократно с момента экзамена. Осуществлялись они разными силами. На северо-востоке такие столкновения возникали с облачниками. Север превратился в родину конфликтов с воинами Скалы. Даже на востоке случались редкие появления Тумана. А ведь они до сих пор шла гражданская война. Забавно, но только на западе, где у нас был настоящий враг, с которым шла настоящая война, пока столкновения были на нуле. Песок не торопился продолжать боевые действия.

Я поразмышлял о таком странном состоянии дел, поспрашивал у знакомых, изучал при помощи змеиной сети. Выводы напрашивались сами собой. Лист, готовясь к вторжения в Страну Ветра, сосредотачивал огромные силы, при этом почти полностью закрыв рынок услуг, что немедленно спровоцировало желающих урвать кусок пирога. И наглецы действовали...нагло. Быстро, стремительно, стараясь оттяпать столько, сколько возможно, прежде чем Коноха вернется в игру. И уже это вызывало у меня осознание, что спокойно так передел рынков не произойдет. Уже пошли конфликты. А то ли еще будет! С другой стороны, силы Скалы и Облака активизировались на границах Страны Огня. И чем больше времени проходило, тем больше их становилось. Такое положение дел будто бы говорило мне: стоит Листу атаковать Песок, то скорее всего, на нее сразу же набросятся остальные. И попытаются уничтожить до того, как он отомстит вероломному противнику.

Руководство деревни это прекрасно понимало. Судя по всему, именно этим был вызван возросший интерес к сыворотке и стимуляторам. Я был более чем уверен, что выработанных запасов должно было с лихвой хватить на полноценный поход в Страну Ветра. А вот если подумать о большой полномасштабной войне.... Тут скорее уж вырисовывался дефицит. Причем огромный, учитывая сосредотачиваемые силы по все стороны границ. Неуверенность Дайчи в готовности деревни осуществить рискованный удар по пустыне также был аргументом в пользу этой версии. Не станет руководство подвергать себя угрозе и ослаблять защиту при попытке осуществить месть. И как-то сомнительно, что оно будет рисковать и излишне долго не распределять миссии. На все были нужны деньги, включая и на восстановление деревни, а отдавая в руки конкурентов рынок услуг шиноби, Коноха только проигрывала.... Было любопытно, как же нынешние правители деревни выйдут из этой ситуации. Хокаге-то нет.

Слова Дайчи оказались невероятно точными. Никаким вторжением и в самом деле перестало пахнуть довольно скоро. И самым явным свидетельством этого стало такое событие как появление целого посольства из Песка. Моя змеиная сеть засекла их сразу по пересечению ими границы, а уже через некоторое время их окружила команда АНБУ Листа, которая и сопроводила их до самой Конохи. Само их появление в самой деревне не афишировалось. В деревню они проникли под маскировкой. Проведя же на ее территории более чем двое суток, все это время не покидая башни Хокаге, ушли тем же путем обратно. Через несколько дней после этого открылся центр распределения миссий, и огромные массы шиноби принялись уходить на задания. Витавшее гнетущее чувство присутствия чего-то тяжелого и незримого начала убывать, внеся приятное разнообразие в нашу жизнь. Неужели со Скрытым Песком заключили мир?

Ситуация в деревне начала вроде бы, выправляться. Количество раненых постепенно снижалось, дойдя до минимального уровня. Масса шиноби вернулась к выполнению миссий. Правда, на границах усилили патрули, количество вылавливаемых групп излишне ретивых соседей было большим. Да и сил соседей по ту сторону границы хватало. Но ощущение того, что великие страны вот-вот схлестнутся в яростном противостоянии начало исчезать. Неужели обошлось? И новой мясорубки удалось избежать?

Стоило нагрузке немного ослабеть, как я получил небольшой отпуск. Он был и в самом деле короткий. Если сложить все дни и часы, едва получалась неделя. Но этого оказалось более чем достаточно для того, чтобы привести себя в порядок. Посещение горячих источников, обильное питание в разнообразных ресторанах, когда я активно прожигал накопленные за годы средства, даже совершение мной вылазки в Лес Смерти, дабы немного отвлечься от окружающей меня цивилизации и дать волю своим инстинктам. Все это способствовало быстрому и интенсивному восстановлению. Впервые за долгое время я почувствовал себя невероятно легко и полным сил. И дело было не в физическом состоянии, которое всегда налаживалось, стоило лишь немного поглотить природную энергию. Тут скорее был замешан фактор психологической нагрузки, от которой удалось в значительной мере избавиться.

В эту неделю я не торопился совершить какие-либо действия. С Шисуи не разговаривал, в Основной Корпус не заглядывал, Дайчи тоже не попадался. Потому, когда отпуск, наконец, закончился, передо мной выросла огромная куча дел, которые требовали своего разрешения.

Буквально в первый же час в день моего выхода на работу, я наткнулся на Карин. И честно признаюсь, испытал не самые приятные чувства, поскольку во всей этой кутерьме она немного забылась. Бывало, конечно, что у меня просыпалось желание до нее как-нибудь дойти, поговорить с ней, но суматоха первых дней после вторжения отмела все это в сторону.

Вздохнув, и загнав чувство вины куда-то вглубь, поприветствовал ее. Сама девчонка выглядела хорошо. Бодрая, явно освоившаяся в новых условиях, и давно не вспоминавшая о существовании своего особого дара. Что я счел за хороший знак. Если так, значит, ей удалось сохранить тайну свой личности.

Не ожидал, но я был рад ее видеть. Причем настолько, что захотелось с ней провести немного времени, поговорить, расспросить о ее успехах, о том, как прошли для нее все эти недели с момента начала новой жизни. Потому, перебросившись несколькими словами, сразу же договорился с ней встретится в ближайшие выходные. Дабы можно было пообщаться. Девочка согласилась. И смутившись чему-то, убежала, оставив меня в приятном расположении духа. Хотя я не знал, отчего. Толи оттого, что она не была на меня обижена за то, что столько времени ее игнорировал. Толи отчего-то еще. В любом случае, ладно.

Следующим важным вопросом, требующим своего разрешения стал Саске. До сих пор находящийся в беспамятстве, поддерживаемый моей чакрой, которую я в него влил в изрядном количестве. Надо было закончить с его лечением.

Будучи в отличной форме, мне не составило какого-либо особого труда серьезно продвинуться вперед в тот же день. То, что раньше казалось чем-то сложным и невероятно трудоемким, оказалось заметно проще. Хорошие результаты дали о себе знать очень скоро. Можно было уже разбудить его, но решил немного повременить. Все же стоило переговорить с главой клана. На всякий случай. И кажется уже ночью к нему отправится клон.

Выходя из палаты мальчика, наткнулся на девочку с розовыми волосами и протектором Листа. Сакура. Она стояла у двери, держа в руке какой-то белый цветок и ждала. Не нужно было быть мудрецом, чтобы понять, чего.

— Если все пойдет удачно, то завтра он придет в себя, — сказал ей, проходя мимо и направился в свой кабинет. Хотела она что-то сказать в ответ, или же нет, для меня осталось неизвестным.

В кабинете меня нашел никто иной, как Ямада. Вошел, с чрезвычайно довольным видом, поприветствовал, и немедленно уселся в свободное место за столом. Мне, к слову, тоже было приятно его видеть.

— Очень рад, что ваш отпуск закончился, — сказал он, сразу после приветствия, — Мне не терпится продолжить наши занятия.

Я согласно кивнул. Да, после экзамена было как-то не до встреч с Ямадой и наших с ним тренировок. Хотя само по себе владение им методиками пользования природной энергией могли бы существенно повысить его возможности во время этого сложнейшего периода в жизни Госпиталя. И деревни, раз уж на то пошло.

— Да, об этом я тоже думал.

Это была полуправда, поскольку эти занятия напрочь выскочили у меня из головы после вторжения.

— Так, когда мы можем приступить? — тут же решил взять быка за рога мой ученик, — Если что, я готов прямо сегодня. Тем более что сейчас нагрузка упала. Приток пациентов невысок.... Хотя бывает конечно. На границе до сих пор шалят.

Я с ним согласился. Да, змеиная сеть исправно докладывала о том, что количество столкновений с чужими шиноби оставались все еще частым явлением. Великие деревни, несмотря на вроде бы разрядку между Песком и Конохой, продолжали активно прощупывать друг друга. Вероятно не все были в курсе новых договоренностей между старыми союзниками, ставшими врагами, а потом перешедшими в новый неизвестный пока статус. Призрак новой войны, пусть и отступил, но его присутствие все еще чувствовалось.

— Можно и сегодня, — ответил ему, задумчиво просмотрев корешки попавших мне в руки папок, — В принципе, не стоит тратить время. Мы и так ного его потратили....

— Отлично! — обрадовался тот, уже готовый вскочить на ноги, — Если что, наш небольшой 'полигон' цел и невредим.

Я кивнул, при этом невольно выудив из головы воспоминание клона, что видел, как звуковая волна прошибла барьер и разнесла все стекла на одной стороне Госпиталя. Мощная же там была штука, пусть и одноразовая.

— Как Анко?

— Нормально, — пожал он плечами, — В последнее время было трудно. Она вечно на миссиях, я торчал здесь. Но вроде бы все налаживается.

— Еще не передумал с серьезными намерениями?

— Пф... Конечно нет!

От улыбки парня стало и одновременно радостно, и тоскливо. А еще несколько завидно. Вот ведь везет этому вчерашнему задохлику!

— Что же, давай в таком случае, займемся делом. Я тут оставлю клона, он если что заменит. Хочу посмотреть на твой прогресс лично.

— Да какой прогресс? Эти недели я вообще ничего, кроме пациентов не видел. Хотя какой там пациенты. Я ничего кроме их ран не видел. Переломы, отравления, проломленные головы, порезы, царапины, колотые раны.... Весь набор. Все, что только можно придумать!

— Можешь не рассказывать.

— Да, — Ясуо отмахнулся, — Извините, немного лишнего накопилось. Не берите в голову.... Хм, кстати, тут мне в процессе работы одна занимательная мыслишка пришла в голову. Это касаемо методики использования 'энергии' для заживления ран. Не знаю, может вам уже она известна, но даже если это так, мне все равно хочется ее обсудить.

— Валяй. Это кстати, очень хорошо, что ты про это думаешь. Мотивация, как-никак.

Мы уже собирались выйти, а я создать клона, как в дверь постучали. Мягко, но в то же время уверенно. И отложив клонирование, открыл ее.

Передо мной выросла изящная фигура. Женщина. Уже в возрасте, с тонкой сетью морщин на лице, с седыми волосами, в которых еще проблескивала чернь. Сохранившиеся остатки былой красоты подчеркивали карие глаза, излучавших какое-то свое внутреннее обаяние.

— Харада-сан? — спросила она, глядя на меня, а затем переведя взгляд на Ясуо, стоявшего поодаль.

— Это я, — кивнул ей.

— Мое имя Танака Акико. Рада Вас приветствовать!

— Чем могу служить?

— Прошу меня простить за то, что я отвлекаю Вас от работы, но мне нужно поговорить.

Она бросила легкий взгляд в сторону Ясуо, и тот быстро понял намек, начав собираться.

— Тогда, встретимся позже, Харада-сан? — спросил он.

— Постой, — я сложил печать и рядом со мной появился клон. Ирьенин улыбнулся и вышел, а мой двойник последовал за ним, — Кхм....Прошу внутрь, Танака-сан.

— О, благодарю, Харада-сан.

Женщина вошла и быстрым взглядом осмотрела помещение. Не знаю, как она восприняла мой достаточно скромный кабинет, но что бы она не подумала, она успешно скрыла это. Я указал ей на то место, которое до этого занимал Ямада.

— Прошу, присаживайтесь.

Она кивнула и заняла указанный стул.

— Итак, о чем вы хотели бы поговорить, Танака-сан? — спросил у нее, расположившись на своем месте.

— Я давно хотела до вас дойти, Харада-сан, но первое время все ирьенины были очень сильно заняты, и я не желала нарушать рабочий режим. А потом мне передали, что вам дали небольшой отпуск, и снова не сочла правильным отвлекать во время отдыха.

Она сделала небольшую паузу. Я не торопился что-либо ей отвечать. Просто сидел и ждал, когда последует продолжение. А оно последовало. Через некоторое время.

— Как бы то ни было, я очень рада, что наконец смогла вас застать здесь и встретиться лицом к лицу. И прошу вас, Харада-сан, примите мою самую искреннюю благодарность. Благодарность за всех тех, кого вы спасли за эти недели, за всех, кого вы спасли за все годы своей службы. Но особенно я бы хотела поблагодарить вас за самого дорогого человека в моей жизни!

От высказанных эмоций у меня чуть не перехватило дыхание. Пусть сказала она все это спокойным голосом, но выражение лица, глаза, в которых в последний момент проскользнули слезы — все это ударило под дых. Это от того, что я так давно не сталкивался с женскими эмоциями?

— Это моя работа, — смог ответить ей, поборов странное чувство внутри себя, — И не нужно никаких благодарностей, Танака-сан. Я делаю это не ради этого.

Она слегка улыбнулась, покивала с важным видом, но чувствую, мои слова мало на что повлияли.

— Понимаю. Вы достойный ирьенин, с достойным отношением к своему делу! Это вызывает искреннее уважение, Харада-сан.... Но даже если это и так, оставить без благодарности человека, который сохранил для меня единственный свет в моей жизни, просто не могу. Это невозможно....

Я кивнул, на этот раз куда легче перенеся натиск эмоций. Интересно, а чего на самом деле мне хотелось, когда говорил о намерении стать лучшим медиком всех времен? Вот она, благодарность — необходимость выслушивать родных и близких излечившихся. И выдерживать их слезы и сопли, не в обиду им будет сказано!

— Еще раз повторюсь, Танака-сан, не стоит благодарностей. Кем бы ни был ваш свет, и какой бы тяжелой не был его случай (заранее простите за то, что никак не могу вспомнить, кого вы имеете в виду), я сделал это просто потому, что такова моя работа. И все. И сделал бы это в любом случае.

— Да, простите, это моя вина. Я должна была сразу вам сказать, о ком идет речь, чтобы вы понимали. Мияки Юдай, его имя. Тот, которого Вы спасли, проведя ночную операцию.

Я искренне пытался вспомнить человека с упомянутым именем, но так и не смог этого сделать. Куда больше информации принесло сочетание 'ночная операция'. Таковых у меня было не так много вообще, а если взять самые последние, то и вовсе можно было сосчитать пальцами одной руки. Хм, а ведь действительно, тот самый последний случай с ранением в живот. Мне было откровенно все равно, кто там лежит на операционном столе. Поскорее бы закончить и пойти спать. Вот какие мысли бродили тогда в моей голове.

— Ну да, случай у него был достаточно серьезным, — кивнул я, — Хотя в любом случае, вылечить его не составило большого труда. Так что вам не о кем волноваться.

Странно, но в беседе с этой женщиной все мои слова приносили обратный эффект. Стоило сказать, что проблемой его случай не стал, так она еще больше раскраснелась (хотя многим бы вот так вот краснеть — невероятная выдержка!). И от очередного эмоционального напора стало совсем не по себе.

— Понимаете, этот мальчик — это все, что у меня осталось, Харада-сан. Возможно, вам смерть давно стала привычной. Что тут поделать, работа в вас такая, иметь дело со смертью, и не всегда ее можно побороть. Но для меня, сколько бы в моей жизни не было ее, привыкнуть к ней никогда не удавалось.... А ведь я жила в не самые лучшие годы.

Ее взгляд потускнел. Казалось, что сейчас глаза ее смотрели не перед собой, а куда-то вовнутрь, в глубину прожитых ею лет. И видели всех тех людей, которые ушли, раз за разом оставляя ее одну.

Она не стала ударятся в подробности, отчего ее потерянно-потускневшие глаза сделались еще выразительнее. Не стала она изливать историю всей своей семьи, хотя призрак ее словно витал за ней, а дух тех лет и тех потерь переполнил рабочий кабинет.

— Мияко Юдай — это ребенок, которым я пыталась заполнить образовавшуюся внутри меня пустоту, Харада-сан, — выдала она единственную деталь, и от неожиданно сухого тона которого мне стало еще тяжелее, — Замена, как бы я не ненавидела это слово... Замена погибшего моего собственного дитя, той радости, ради которой я когда-то сделала отчаяннейший шаг в своей жизни....

Дальше она ничего не говорила. Просто смотрела куда-то в пустоту, ну а я сидел напротив нее и чувствовал ее. Чувствовал ту самую пустоту. Чувствовал и сравнивал. Она когда-то попыталась заполнить образовавшуюся брешь другим человеком. Чужим ребенком, в которого вложила всю свою любовь, мысли и надежды. И который не так давно едва не ушел, создав еще одну брешь, которую, скорее всего она бы не вынесла. Напротив же находился тот, кто до сих пор не смог заполнить хоть чем-то ту брешь, что образовалась в его душе сотни лет назад. Чувствующий эту брешь, понимающий, что за ней лежит пустота, и не так давно в которую заглянула сама Смерть. Сорвав налет новых впечатлений, опыта и мелких устремлений, она показала, насколько велика она, эта пустота. Насколько огромна рана, нанесенная мне когда-то. И насколько велики мои потери, от которых до сих пор не удалось оправиться....

— Я рад, что смог вернуть вам ваш свет, Танака-сан. Такова моя ра.... Таков мой путь!

Женщина встала, и одарив меня взглядом, переполненным чувств, склонилась передо мной в поклоне. Я встал напротив.

— Мне нужно идти, Харада-сан. Благодарю, что выслушали меня.

Она ушла, а я остался, размышляя о сказанном ей, а также обо всем том, о чем думать раньше не хотел....

Изучение дерева, за прошедшие недели успевшего неплохо развиться без постоянного присмотра, заняло некоторое время. Время, в течение которого нынешний хозяин этих мест старательно хранил молчание, терпеливо ожидая того момента, когда начнется интересующий его разговор. А поговорить было о чем. Неожиданное исчезновение друга из далеких, когда-то родных земель на долгий срок, и это сразу после того, как он сам упомянул о имеющих место быть проблемах.... Все это уже намекало на то, что отсутствие было вынужденным. В силу определенных, и явно не самых приятных причин.

Клон крутился вдоль творения предыдущего посланника долго. Явно заинтересованный текущим прогрессом, он на время вовсе забыл причину своего прибытия сюда. И попытался внести свои изменения, корректируя видимые только ему одному ошибки или недостатки. Ждущий его будущий пользователь всеми возможностями этого дерева не сводил глаз. Но даже несмотря на то, что наблюдение за растением стало в последнее время одним из его излюбленных способов времяпровождения, многое так и оставалось непонятным. Слишком странные манипуляции производил клон. Слишком специфическими были его взгляды касаемо своего творения.

— Хорошо идет, — в какой-то момент подал двойник голос, соизволив-таки бросить взгляд на собеседника, — Очень хорошо. Совсем чуть-чуть, и можно сказать, основа будет окончательно готова. Остается только подготовить средства соединения. Эх, как же жаль, что мне не удавалось сюда прийти раньше! Наверняка прогресс был бы еще больше.

Он наконец оторвался от могучего ствола и повернулся к главе клана Учиха, ждущего его в сторонке.

— Буду рад услышать объяснения того, почему же вы так долго сюда не приходили.

— Что же, значит сразу перейдем к делу... Так уж вышло, что Коноха подверглась нападению. Скрытый Песок и Звук атаковали деревню. Третий Хокаге погиб. Последние недели были потрачены на разгребание последствий. Вот собственно, причина.

Глава клана некоторое время переваривал новость. Огромное количество вопросов, возникшие в голове, так и остались не заданными. Гордость говорила ему, что не стоит человеку, преданному своей деревней, показывать свои переживания о ней. Единственное, что его интересовало, это судьба одного конкретного мальчика, носящего то же имя, что и он.

— Саске в порядке? — спросил он наконец.

На губах клона заиграла легкая усмешка, которая впрочем, скоро пропала. Выдержав паузу, видимо потянув время, чтобы эта гримаса забылась, он начал отвечать.

— В принципе, битву за Коноху парень выдержал неплохо. По крайней мере, мне так показалось, когда я его встретил на поле недавнего боя.

Он снова выдержал паузу, из-за чего поднявшееся было внутри облегчение начало снова опускаться вниз под напором этой самой паузы и внимательного взгляда.

— Так... — осторожно сказал Шисуи.

— А потом, спустя несколько дней после этих событий, случилось кое-что еще. Если быть точнее, кое-кто.

Страшная догадка мгновенно осенила главу клана. И при этом лишь малая частичка его сущности вообще задумалась о таком человеке, как Орочимару.

— Итачи? — сказал он, хотя его вопрос скорее походил на твердое утверждение, — Он?

— Вы очень проницательны. Да, именно Итачи заявился в деревню, в поисках джинчюрики Девятихвостого. Он столкнулся с несколькими джонинами, отступил, отправившись вдогонку за ним. А узнавший об этом Саске последовал за ним. Мне честно говоря, неизвестно, с какой целью он сделал это: хотел отомстить, пусть и понимая разницу в силах, или же желал спасти товарища. Однако ничем хорошим для него это не закончилось.

— Что произошло?

— Второй в его жизни контакт с мангеке шаринганом. Вот что случилось. И вот уже больше недели он находится в бессознательном состоянии.

— И вы не в состоянии ему помочь?

Шисуи в этот момент едва смог себя сдержать. Несмотря на упорные тренировки в самоконтроле, время от времени эмоции бывало трудно обуздать. Горячая кровь Учиха давала о себе знать. И то, что стоящий напротив него клон был абсолютно спокоен скорее мешало, нежели помогало.

— Отчего же, — с тем же ровным голосом ответил его собеседник, — Не только в состоянии, но и делаю это почти все время. И захоти я, он вернулся бы в строй в первый же день, как только мне его доставили.

— Но что-то не так, — не сводя с него пристального взгляда сказал глава клана. В ответ ему только кивнули.

— Тут, уважаемый Учиха-сан, все зависит от того, что так, а что не так. Я вот, например, сказал бы, что проще перечислить все, что с ним так, нежели наоборот. Но давайте не буду сейчас тянуть время и просто поясню всю суть... В общем, исходя из своих наблюдений, можно сделать один вывод: Итачи — это абсолютное зло.

Такая формулировка выбила Шисуи из колеи. Несмотря на свое полное неодобрение поступка бывшего друга, он тем не менее, относился к этому с определенным пониманием. Как бы бесчеловечно это не звучало. Ведь сам он тоже побывал в его шкуре. Пусть вопрос клана ему полагалось решить иными методами. Между тем клон продолжил.

— Сам факт уничтожения клана, как бы это страшно не звучало лично для вас и ваших родичей, не вызывает у меня сколь либо сильного беспокойства. Да, я сделал все возможное, чтобы спасти как можно ваших. Но само уничтожение клана.... Уверен, вы далеко не первый клан, подвергнутый истреблению. Такова жестокая реальность существующего мира. Но оставлять после этого в живых родного брата. Это даже без воздействия мангеке шаринганом — жестоко. А подвергнуть пыткам такого рода неокрепший разум — куда хуже.

Учиха, выслушав тираду, сжал зубы. Сказанное про клан вызывало ярость. Даже звучание этих слов из уст спасителя этого клана. Равно как и то, как сказанное про младшего брата старого друга вызывало скорбь. А затем печаль и боль. В самом конце к этому списку прибавлялось понимание.

Двойник медика, стоящий напротив него, был именно что медиком. Врачом, ирьенинов, человеком, призвание которого спасать жизни и возвращать людям утраченное здоровье. И даже для самого циничного из них сам факт умышленного нанесения вреда здоровью людей это должно вызывать злость. Злость и ненависть. Пусть и не всем людям, а только своим. Но все равно. Та же злость и ненависть.

— Насколько серьезен ущерб? — спросил он, желая перевести разговор в практическую плоскость и выскользнуть из опасных сфер.

— Ущерб невосполним, — отрезал клон. И сердце главы клана будто резанули осколком стекла, — Я постарался сделать так, чтобы все, что можно исправить силами медицины, было исправлено. И уверен, что в принципе, сделал это. Львиная доля всех нанесенных ему повреждений устранена. Но рану, нанесенную сердцу, если угодно, душе, я исцелить не в силах. Да и сомневаюсь, что это вообще возможно. Учиха Саске — это если не разбитый сосуд, то точно сосуд с трещиной. С изъяном. И это его судьба.

— Что вы хотите, Харада-сан? — устало спросил Шисуи, переварив сказанное. Речь ирьенина была очень тяжелой. Даже при осознании того, что его слова можно было бы применить к огромному множеству других шиноби. Да и вообще людей в мире. Ведь другие шиноби — это не члены своей семьи.

— Пробуждение Саске состоится завтра. Я выведу его из бессознательного состояния. И буду честен, мне неизвестно, что он захочет сделать по пробуждению.

Двойник на мгновение задумался, а потом продолжил, краем глаза наблюдая за летающими стрекозами.

— Тело его полностью здорово, поэтому держать в Госпитале смысла нет никакого. Он покинет его в тот же час, как только я сделаю последние проверки и выпишу ему справку. А вот то, в каком состоянии он засыпал, и что видел.... Рискну предположить не самые приятные сценарии. Может, это будет попытка бегства. Итачи наглядно показал ему, насколько велика между ними разница. Недавно тоже самое сделал Орочимару. Мы-то понимаем, что сравнивать пусть и не простого, но генина с двумя опаснейшими шиноби деревни за последние десять лет — это безумие. Но у него в голове могут быть иные мысли. А может быть что-то еще, менее или более опасное.... В любом случае, вы должны быть готовы действовать. И забрать его.

Учиха закрыл глаза и несколько секунд молчал. А потом тяжело вздохнув, кивнул.

— Да.... Я...готов к этому.

Слова эти дались нелегко. Несмотря на сказанное, сам он был далек от готовности.

— Собственно, это именно то, ради чего я сюда прибыл, Учиха-сан.

Клон постоял немного, не сводя глаз с собеседника, а потом развернулся к дереву, явно потеряв интерес к чему бы то ни было еще....

Возвращение Саске в строй прошло просто и буднично. Несколько манипуляций с чакрой, и в какой-то момент удерживающее его в состоянии сна дзюцу перестало работать. И он пришел в себя. Трудно сказать, что он чувствовал в этот момент. При пробуждении он выглядел пусть и подавленно, но достаточно скоро на его лицо натянулась привычная уже гримаса полного равнодушия. И ничто не оказалось в силах это пробиться сквозь эту броню. Ни я, зачитавший ему его диагноз, лечение и методы профилактики, ни Сакура, что накинулась на него в тот же час, как только от него отошли. Кивнув безразличным видом на все то, что было сказано мной, и одарив не менее равнодушным, и можно сказать, даже пустым взглядом девчонку, он ушел. И судя по тому, как позже я обнаружил растерянную куноичи у выхода из здания, он умудрился от нее легко оторваться.

Дальнейшие события протекали в общем-то спокойно. Я вернулся к своим рабочим обязанностям, совмещенными с тренировками Ясуо, а мои разведчики активно следили за всем, что происходило в квартале Учиха. Где собственно, и обнаружился последний представитель этого клана в деревне. Если верить небольшим образам, что были получены от них, он буквально с ходу отправился в свой излюбленный полигон и яростно швырял метательное железо в близлежащие мишени. И не остановился до тех пор, пока на руках у него не появилась кровь. Случилось это уже вечером. Мне ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть. Может я и смог снять последствия воздействия мощного гендзцу на его тело, а также его ликвидировать многие проблемы с застаревшими повреждениями. Но главная сложность была не в теле, а в голове. В той ее части, которая была для меня не подвластна. Вернее, не подвластна при условии сохранении его целым и невредимым....

Была уже практически ночь. Разведчики доложили, что Саске вернулся в свой дом, весь мокрый и злой, ну а я планировал уже отправиться спать. И именно это время показалось кое-кому подходящим для того, чтобы дать о себе знать. И не просто намекнуть, что не прочь встретиться. А сделать это особо наглым образом.

Орочимару отловил одного из моих разведчиков где-то лесах Страны Огня, практически у границ Страны Рисовых Полей. Под словом отловил, я хотел сказать, наступил на мою рептилию, лишив возможности двигаться. А уже после влез к ней в голову свой чакрой, сформировав четкий собственный образ с заложенным посланием. Посланием, которое в виде сигнала было отправлено по всей сети и достигло меня.

'Надо встретиться. Если хочешь, можешь отправить клона. Ловушек не будет, обещаю!'

Несколько раз 'воспроизведя' это послание, вслушиваясь в его хриплый голос и тщательно проанализировав чакру, с которой оно было отправлено, не смог удержаться от злорадной ухмылки. Так тебе зараза, за то, что решил не выполнить условия нашего соглашения. И плевать, что родич!

Следующей мыслью было послать ему ответ, в котором я бы описал все, что думаю о всяких проходимцах, но эта мысль почему-то быстро исчезла. В голове все еще был жив образ Смерти, от которой единственный известный мне живой Ямагами пострадал. Равно как и то, к каким выводам меня эта Смерть привела. Трудно было отречься от прошлого, чтобы просто начать жить настоящим. Особенно трудно сделать это с той ее часть, что продолжает жить сейчас. А Орочимару был именно этой частью. Связь с теми деньками, когда я был собой, при этом прекрасно себя чувствующий в нынешнее время.

Потому, немного подумав, я все же решил с ним встретиться. А если быть точнее, отправить клона, чтобы он переговорил с ним. А если что-то пойдет не так, сделает все возможное для того, чтобы.... Почему-то в этот момент фантазия меня подвела. Надеюсь, клону удастся что-нибудь придумать этакое.

Посланник был создан быстро. Потратив немного времени на приведение себя в надлежащее состояние, он отправился на место по специально созданному для него каналу. Ну а я, сразу после того, как его тело исчезло, уселся на полу и задумался о необходимости наблюдения за происходящим. С одной стороны, стоило бы, с другой мне физически не хотелось этого делать. Он — это я, к тому же, рядом имелось еще парочка таких же 'я', которые следили за ситуацией.

'Справятся', — махнул на это рукой, решив поддаться своему желанию не делать ничего. И не долго думая, рухнув в постель, просто вырубился....

Прибытие произошло тихо. Практически бесшумно появившаяся группа змей некоторое время копошилась среди мелкой растительности. А затем хлопок, образовавшееся облако дыма, и из него шагнула человеческая фигура.

Наблюдатель, которого поместили сюда заранее специально для этого момента, лежал на земле под прикрытием нескольких маскировочных дзюцу. И стоило произойти перемещению, он немедленно обратился во слух. При этом сам избегал смотреть на объект наблюдения прямым взглядом.

Все шло так, как и предсказывал мастер. Человек, появившийся при помощи змей, терпеливо дождался того момента, пока его помощники не растворятся во тьме. Сам он все это время смотрел в ту сторону, где его и поджидали. И когда момент настал, ни разу не оглянувшись, решительно направился в том направлении.

Наблюдатель делал свое дело. Убедившись, что гость один, и более никто не торопился появляться в этом месте, начал осторожно красться за ним. Мастер, когда давал инструкции, был предельно точен: ни в коем случае не оставлять их наедине. То, что такие слова были сказаны не кем-то, а самим змеиным саннином, что-то да говорило. Пусть в последнее время сам он не был в лучшей форме.

Гость продолжал идти. Все также спокойно, не обращая внимания не окружающую беспросветную тьму из-за свинцовых туч, что накрывали небо. Шел между деревьями, направляясь в небольшое заведение на отшибе маленького селения. Именно там, внутри необитаемого здания его и поджидали.

Наконец, они оба достигли места назначения. Гость, что своим ходом дошел туда сам. И наблюдатель, что в какой-то момент воспользовался шуншином и засел на крыше здания. Внутри они оказались одновременно. Вошедший через дверь пришелец, и просочившийся через особое отверстие на крыше шпион.

Орочимару ждал там. Мрачный, бледный, вернее, куда бледнее, чем обычно. Весь покрытый испариной, с глубокими провалами вместо глаз. От его шумного частого дыхания создавалось крайне душная, тягостная атмосфера для любого здорового человека. На гостя тоже это произвело впечатление.

— Привет! — сказал змеиный саннин, изобразив жуткий оскал вместо усмешки, — Как видишь, дела мои, не сладки.

Пока гость пытался справиться с удивлением от открывшегося ему вида, шпион боролся со своим. Человек, стоявший у двери, был ему знаком. Харада Широ — один из ирьенинов Конохи. Тот, с кем верного помощника Орочимару несколько раз работал вместе. И тот, с кем он однажды столкнулся в короткой схватке. Вместе с тем, он же был тем, чье появление стало здесь настоящим сюрпризом.

— Думаю, ты это заслужил, — некоторое время спустя сказал гость, справившись со своими чувствами. И сделал шаг вперед, приближаясь к столику, за которым и сидел его собеседник.

— О, и не говори! — снова оскалился Орочимару, издав смешок, — Я вижу в твоем лице осуждение. Так и хочется извиниться и покаяться.

Саннин содрогнулся от смеха. И от этого смеха шпиону стало не по себе. Терпящий нечеловеческую истязающую его каждый момент времени боль, мастер хохотал. И окружающая его кровожадная аура смерти становилась еще более устрашающей, чем была изначально.

Гость скривился от этого смеха. Судя по тому, как заскрипели его зубы, в этот момент он был не прочь пересчитать зубы хохочущему собеседнику. Своим кулаком. Точно также, как всего несколько дней назад это сделала другая.

— Хватит! — рявкнул он, позволив своему раздражению вырваться наружу, — Избавь меня от этого представления. Ты прекрасно знаешь, что я недоволен тобой. Не переполняй чашу моего терпения!

Саннин успокоился, хотя его оскал никуда не делся.

— О, да... кхм...хм...кхм...кх...

Его на несколько секунд скрутил сильный кашель, который скоро пропал. А вместе с ним и оскал. Теперь мастер был абсолютно серьезен.

— Именно поэтому я не рискнул сразу же обратиться к тебе за помощью. Хотя очень сильно этого желал. Попытался обойтись другими...вариантами. Но увы.... Ничего не получилось. Потому, я попросил тебя прийти сюда. Мне нужна твоя помощь.

Шпион внимательно следил за реакций гостя. Тот после такого заявления, остался совершенно спокоен. И сделав еще несколько шагов вперед, уселся на заранее подготовленный для него стул. Некоторое время посидел молча, смотря прямо на собеседника. А после подался вперед. Его глаза, холодные как лед, словно прицеливались перед смертоносным выпадом. Пусть в этот миг наблюдатель не чувствовал какого-либо напряжения с его стороны, ощущение чего-то нехорошего так и витало в воздухе. Исходило от него, подобно ледяному ветру, разгоняющему душную ауру змеиного саннина.

— Вижу, Шинигами больно кусается, — сказал он равнодушным тоном, но от этих слов, произнесенных таким взглядом и таким видом, Орочимару дернулся как от пощечины. Вздрогнул и шпион, в какой-то миг неведомо как прочувствовав отголосок того самого Шинигами в его казалось бы ледяных глазах. Отголосок в виде затаенного страха, сейчас превращенное в оружие и вливаемое в извергаемые слова, — Страшное, неумолимое воплощение самой Смерти, хватающее тебя своими нематериальными когтями и впивающееся ими в твою душу. Ощутить, как тебя касается что-то, от чего невозможно избавиться. Даже теперь, когда этот кошмар казалось бы, остался позади, и ты живой, пусть, судя по твоему виду, и ненадолго.... Я ведь прав, не так ли Орочимару.

Саннин справился с собой. Куда быстрее, чем шпион, который ощущал изливаемый гостем 'яд' и анализировал, пытаясь понять его природу. Сделав глубокий вдох, мастер приложил серьезное усилие, и его бинтованная рука оказалась на столе. Перед взором ирьенина, что бросил на нее почти равнодушный взгляд. Даже несмотря на явное старание, невозможно было не различить проскользнувшую в его глазах искорку любопытства.

— О, ты даже не представляешь, насколько! — хрипло сказал больной, скрипнув зубами, — Знаешь, я не удивлен, что тебе все это знакомо! Я не удивлен, что ты обо всем в курсе! Кха.... Но как бы то ни было, не мог бы ты, наконец, оказать мне одну небольшую услугу. Помочь с моими руками.... А взамен... Взамен, я обещаю дать все, что ты захочешь! И все, что есть в моей власти!

— Многовато обещаний от того, кто не умеет держать слово.

Рука медика накрыла руку саннина, а через мгновение палец прижал больную ладонь о стол. Не выдержав такого издевательства больной издал полный ярости крик. Мгновенно его тело окружила видимая черная аура страшнейшего ки, рефлекторно обрушившаяся на бесцеремонного обидчика. И буквально в следующий момент навстречу этому вихрю поднялся другой шторм. Вспыхнув красными глазами, гость с не меньшей яростью нанес сокрушительный удар по лицу Орочимару, отчего тот отлетел к ближайшей стене и врезался с немалой силой. Еще мгновение и уже другая рука тянулась в его сторону, облачаясь в призрачный кокон из бесчисленных змей, что ринулись вперед.

Шпион понял, что пора выполнить свой долг. Защитить мастера в случае неудачных переговоров. Он выстрелил своим телом из угла. Быстро, подобно стреле, оно достигло цели. Вспыхнул скальпель чакры. Абсолютная точность прицеливания. Жалящий смертоносный удар.

Удар остановился в миллиметрах от тела противника, врезавшись в призрачный барьер из бесчисленного множества мелких копошащихся змей. Змей, что вырастали прямо из его тела, и превращались в броню.

Попытка уйти назад, к мастеру, что в этот миг боролся со спеленавшими его хищниками, провалилась. Именно в этот миг из груди гостя выросла голова жуткой едва видимой дымчатой рептилии, что в мгновение ока обернулось огромными кольцами, что обвили его тело. Вырваться не получилось. Невидимые клыки впились ему в плечо, вызвав нечеловеческую боль. Моментальная потеря концентрации, и секундой позже он уже лежал у дальней стены, пытаясь побороть обрушившийся на него подобно тарану ки.

— Исходя из твоих действий, у меня сложилось впечатление, что ты воспринимаешь меня не всерьез, — заговорил Харада, стоя посреди комнаты и смотря на саннина, который тяжело дыша, вставал на ноги. Призрачный змеи к этому моменту испарились, успев еще раз швырнуть того о стену. Которая, кстати, едва уцелела, пусть по ней и пошли многочисленные трещины, — Мало того, что ты нарушаешь свое слово, и твои люди обеспечивают песчаников звуковым оружием, направленным против Госпиталя, так еще и сейчас ты, вместо того, чтобы сразу показать себя хорошо, решил утаить от меня этого....

Взгляд его красных глаз встретился с глазами шпиона, едва сумевшего побороть натиск и вскочить на ноги, для продолжения схватки.

— Мог бы сразу его пригласить на общий разговор, раз уж решил, что между вами нет секретов касаемо тайны моей личности. Тем более, мы ведь уже все знакомы, не так, Кабуто-сан?

Шпион бросил взгляд на мастера. Вставший на ноги, он стоял и смотрел на гостя тяжелым взглядом. Впрочем, никакого желания бросаться в драку не торопился.

— Ладно.... Кх...чего ты хочешь? — спросил саннин, едва не сорвавшись в шипение, — Извинений? Покаяний? Если да, то только попроси, и ты получишь их столько, сколько в тебя влезет!

Харада думал недолго.

— От неискренних извинений и покаяний толка совершенно никакого. А мы с тобой, думается мне, прагматики. Почти прагматики....

— Так чего тебе нужно....прагматичного?

— Информация.

Несколько мгновений двое переговорщиков стояли и смотрели друг на друга. Совершенно одинаковыми взглядами, отчего у шпиона возникло ощущение, что видит перед собой клонов друг друга. Пусть и с отличиями во внешности.

— Какого рода информация? — спросил Орочимару.

— Разная. И в первую очередь, меня интересует все, что касается клана.

— Допустим, я предоставлю ее тебе.... Что еще?

— Остальное пока не существенно.... Хотя, мне пригодилось бы больше сведений о таких личностях, как Акацуки. Все, что известно тебе о них. Но на данный момент, это не критично.

— Это все?

— Пока да. Если мне что-то и потребуется, я найду способ задать тебе интересующие меня вопросы.

— Договорились. Все, что не касается лично меня и моих планов в твоем распоряжении.

Кабуто бросил взгляд на мастера. И пытался угадать, правда ли тот согласился или это обычный блеф. По его виду сказать это наверняка было невозможно.

— В таком случае, давай приступим. Мне нужно взглянуть на твою руку.

Скоро они снова оказались за столом, вернувшемуся на свое законное место. Орочимару, с лежащей рукой на деревянной поверхности. Шпион, стоящий за его спиной и внимательно следящий за процедурой. И ирьенин, что водил рукой над больной конечностью.

По сосредоточенному лицу Харады сказать что-либо было трудно. Пусть в нем наблюдался оттенок любопытства, ничего более глубокого обнаружить не получалось. И оттого, что тот умело держал свои чувства под маской почти полного равнодушия. И оттого, что Кабуто был поглощен проводимым исследованием. Все это не считая еще одного момента. Шпион и медик в одном лице искренне не мог понять, что рассчитывал добиться от гостя Орочимару, который ни на шаг не отходил от стандартных практик медкорпуса Конохи? Практик, немалую долю которых сам он давно перерос.

Наконец, ирьенин убрал руку и сложил их на груди. Облокотился о спинку своего стула. Упер прямой взгляд на саннина.

— Готов выслушать диагноз? — спросил он.

— Уж хотелось бы... доктор

Саннин усмехнулся, но за этой усмешкой верный помощник уловил напряжение.

— Твои руки невозможно вылечить.

Эти слова были произнесенные Харадой, несмотря на предсказуемость, тем не менее, показались чрезвычайно тяжелыми. Кабуто хотел возразить. Отметить некачественную методику исследования. Сослаться на ту же Цунаде, почти согласившуюся помочь. Но сказать ничего не успел.

— Цунаде ни на мгновение не сомневалась в возможности сделать это, — сказал Орочимару хрипло.

— А она провела соответствующее исследование? — спросил Харада, высказав чрезвычайно живой интерес.

Вместо ответа больной задумался. Вопрос ирьенина был логичен. И верен. Старая напарница, вроде бы приготовившаяся вылечить его, на деле лишь подстроила смертельную ловушку. Никаких попыток провести анализ его рук она не предпринимала.

— Объясни почему этого сделать нельзя, — сказал он позже.

— Такова особенность воздействия той силы, что лишила тебя этих рук. Ее принцип таков, что из цели полностью извлекается вся жизненная энергия в принципе. Клетки умирают, и умирают таким образом, что нет, или почти нет способа сделать так, чтобы их впоследствии реанимировать. Так-как твою жизненную энергию вырвали не полностью, а лишь часть ее, отвечающую за руки, то это касается теперь их. Твои руки невозможно восстановить. В принципе невозможно.... Хотя, можно было бы, конечно, их отрезать и попробовать приделать другие руки. Но у меня есть теория, что воздействие таким образом нейтрализовать невозможно. И твое тело сейчас лишено самой возможности их иметь.

— Откуда такие выводы? — спросил Кабуто, не выдержав. Сказать такое после проведения лишь частичного анализа.... Насколько сильно бы они не соответствовали его собственным предположениям.

Ирьенин поднял на него взгляд. Выдержав небольшую паузу, он пожал плечами.

— Я исследовал тело Третьего Хокаге, который умер от точно такого же воздействия.

— Этого недостаточно....

— Что ты предлагаешь? — перебил Кабуто саннин, мрачно, — Если ты хочешь получить свое, тебе нужно, чтобы я был жив.

— Ну.... Можно просто один раз умереть, — снова пожал он плечами. Орочимару скривился.

— Оставим вопрос моей смерти за пределами списка.

— Почему? Это вполне разумная мера, учитывая то, насколько далеко ты продвинулся в вопросе самовосстановления. Твое нынешнее тело умрет, но ничто не мешает тебе воссоздать себе новое.

— Моя техника замещения не работает, — поделился новостью больной, — Сколько бы я не пытался ее сейчас активировать, не получается. Я не могу провернуть фокус замены. Отчасти из-за этого тебя сюда и пригласили. Да и вся эта возня с Цунаде оттуда же.

— Ты меня не понял. Твое нынешнее тело должно умереть. В идеале, умереть полностью. Без каких-либо шансов. Чтобы была возможность создать совершенно новое, лишенное недостатков, присущих нынешнему вроде возможного блока на обладание верхними конечностями.

— Я почти тебя понял.... Но давай договоримся, что почти не считается. Поясни свою мысль.

— Проклятая печать, Орочимару. Проклятая печать. Тебе куда больше известно о них, чем кому-либо, но даже я, не успевший в полной мере закончить исследования, знаю, что внутри них хватает твоей чакры. И не только ее. Вместе с тем, я более чем уверен, что где-то у тебя должны быть образцы твоих собственных клеток, взятых еще до битвы с Третьим....

Саннин резко выпрямился. Скрипнув зубами, он через мгновение уже забыл о внезапной боли.

— Вот значит что... — сказал он тихо, — Дать умереть этому телу, а вместо него использовать проклятую печать в качестве средства для использования своеобразной версии техники замещения. Мои ранние клетки как образец генома.... Кх.... В этом определенно что-то есть, насколько бы неприятно не звучала мысль о медленной и мучительной смерти этого тела.

Некоторое время царило молчание, пока наконец, Орочимару не нарушил тишину.

— Есть еще варианты?

— Это зависит только от того, до чего ты дошел в своих исследованиях....

После этих слов змеиный саннин размышлял долго. Секунды плавно перешли в минуты, а сами минуты сложились в целый десяток. И все это время в помещении царило полное молчание, нарушаемое, разве что, лишь шумным дыханием самого больного. Который, несмотря ни на что, включая свое плачевное состояние и безусловно малый срок, отмеренный для его тела, не торопился раскрывать свои карты.

Харада на это молчание отреагировал все с тем же равнодушием, которое редко менялось с момента начала встречи. Он ровно дышал, спокойно изучая лицо своего собеседника, а изредка бросал взгляд на шпиона. А Кабуто, что не покидал своего места, между тем размышлял обо всем, что он только что услышал. Странная связь между мастером и этим ирьенином, которая учитывая произнесенные слова 'клан' и впечатляющей демонстрации с призрачными змеями вроде бы начала проясняться. Пусть и не явная, но осведомленность об определенных вещах, касающихся секретных опытов Орочимару также говорило о многом.

Одна из лампад, освещавших помещение, в какой-то момент потухла. Сразу стало заметно темнее. Гость перевел взгляд на нее, и выражение его лица изменилось, начав выражать вселенскую скуку. Что не осталось без внимания со стороны его собеседника.

— Можешь не намекать, — сказал он, прокашлявшись, — Давай перейдем к делу....

— Итак? — поднял бровь Харада.

— Да, именно. Итак.... Но все, что я могу рассказать, это не та вещь, которую следует раскрывать просто так. Без предварительной договоренности.

— Договоренности? Чего ты боишься?

— Ну...кх...кх... Ты сам сказал, что мы прагматики. А с прагматической точки зрения, все, что я тебе могу рассказать, в немалой степени является моей платой тебе за помощь. Помощь, которую ты мне не оказал, заявив, что это просто невозможно....

Орочимару позволили себе усмехнуться, что тут же подхватил и ирьенин.

— Какая интересная логика. Ладно, пока опустим споры. Чего ты хочешь?

— Я сообщу тебе все, что мне удалось нарыть, и это в немалой степени является информацией, которую ты потребовал от меня за не оказанную услугу...

— Это мы уже слышали.

— Да.... В ответ на эту информацию мне нужно, чтобы и ты поделился мной информацией.

— Я думал, мы торгуемся за мою возможную помощь.

— Что-то мне подсказывает, что после того, как я расскажу тебе о своих наработках, максимум, что ты сделаешь, так это дашь совет, основываясь на своих знаниях и опыте. Который уже мы с Кабуто будем претворять в жизнь. А это, думается мне...кха...кх... вполне...кх... укладывается в наши прежние договоренности о предоставлении информации с моей стороны. Не связанной с кланом.

Орочимару переводил дух, а Харада задумчиво смотрел на него. Его размышления, впрочем, длились не долго.

— Хорошо. Все, что не касается меня лично и моих планов в твоем распоряжении.

Эти слова были произнесены абсолютно серьезно, но и мастер, и его верный помощник прекрасно поняли сокрытую в них иронию. Иронию, обернутую в формулировку, которую можно было использовать для вежливого, но твердого отказа предоставлять сведения.

Кабуто бросил взгляд на мастера. Тот, продолжая шумно дышать, смотрел на гостя. И не став тянуть время, согласился, кивнув. Что означало только одно: если потребуется, саннин сможет обойти данную формулировку в любом случае.

— Раз так, начнем, — сказал он, и прикрыл глаза. Секунд пять было слышно только его дыхание и видно, как блестит испарина на его лице. А потом глаза открылись, — Какая конкретно информация интересует тебя в первую очередь? За что можно зацепиться в данном случае?

Харада подумал немного, после чего подался вперед.

— У меня много вопросов. Давай проясним детали. Не буду скрывать, я наблюдал за применением твоей техники замещения. И так уж сложилось, то в некотором роде, знаком с принципом ее действия. Точнее, ее полного аналога.... Так вот, мне нужно знать источник этой техники.

После короткого молчания Орочимару подал голос.

— Полагаю, ты ожидаешь услышать один конкретный ответ. И если я расскажу, что подсмотрел ее принцип у призыва, явно не поверишь в это.

— А ты соври убедительно, быть может и получится.

Сопроводив слова ирьенина усмешкой, Орочимару поднял голову на Кабуто. Обменявшись с ним взглядом, снова глянул на собеседника.

— В общем-то, изначально техника и самом деле была подсмотрена у призыва. Для ее реализации потребовалось немало попотеть, изучая то, как рептилии сбрасывают кожу, и попытаться воспроизвести. В итоге получилось своеобразное дзюцу. Слишком затратное, но вместе с тем, имеющая немало преимуществ и недостатков.

— Пока звучит правдоподобно, — кивнул гость.

— Но это касаемо ее самой первой версии. А потом у меня появился весьма интересный материал, тщательное исследование которого дало возможность предположить, что мое изобретение, как минимум не оригинально. И существует куда более продвинутая ее версия. И используя этот материал удалось серьезно улучшить мое творение. Стоит ли говорить, что это был за материал?

— Догадываюсь.

— То была вторая версия данной техники. А потом появилась еще одна. После того, как я наткнулся на другой, достаточно любопытный материал. Самое забавное, ты помог мне раздобыть его.

— Я понял, к чему ты клонишь.... Выходит, все то, что ты использовал в бою против Третьего — это результат исследования тканей руки и 'объекта под номером 1'?

— В абсолютном ее проявлении. Все, что мне удалось найти, проанализировать и объединить стало тем средством, что позволило создать максимально мощную версию техники замещения. Способность восстанавливаться даже в самых критических случаях, вместе с возможностью максимально быстро восполнять резерв. Пусть, эта техника оказалась бесполезна против сущностей вроде Шинигами.

Воцарилось молчание. Орочимару переводил дыхание, а Харада под задумчивым взглядом Кабуто, уставившись на доски стола, о чем-то размышлял. Его палец отбивал неровный ритм, который часто сбивался и начинался сначала.

Пауза затянулась. Саннин успел отдышаться после своего повествования, шпион устать от стуков пальцем по доскам, а ирьенин продолжал о чем-то думать, переведя взгляд на одну из ламп вдали. Длилась эта пауза ровно до тех пор, пока больной не привлек к себе внимание, снова закашлявшись. Тяжелое физическое состояние давало о себе знать, хотя в этот момент его помощник был более чем уверен, что кашель поддельный.

— У тебя получилось? — вдруг спросил мгновенно отвлекшись от лампы гость, посмотрев на собеседника.

Пауза вернулась вновь. И на этот раз ее виновником была другое лицо. То, которое не сразу стало отвечать на вопрос, хотя не было сомнений, что он его понял.

— Что ты молчишь? — через некоторое время потерял терпение медик, — Твои попытки скрыть это все равно обречены. Даже если ты меня сейчас уничтожишь, необходимые данные в любом случае поступят куда надо. И результат моего небольшого исследования даст мне все ответы.

Кабуто не понравился тон говорившего. И немедленно вмешался.

— Существуют способы не дать клону доставить информацию оригиналу, — сказал он. И в этот момент его собственный тон должен был стать наглядным доказательством серьезности данного утверждения.

— Я нисколько не сомневаюсь в этом, — равнодушно пожал плечами гость, — Но боюсь, это работает только в том случае, если знания остаются до сих пор только в моей голове. А это не соответствует действительности.

Харада посмотрел своими красными глазами и тут что-то будто бы изменилось. На короткий миг шпион понял, скорее даже просто почувствовал, что этими глазами на него смотрит далеко не один человек. Равно как и то, что все, что чувствует этот, как и было предсказано мастером, клон, чувствуют и другие такие же существа. Далеко отсюда. И это осознание неожиданно стало сильным ударом.

— Ладно, не будем терять время. Я отвечу на твой вопрос.... Скажем так, я вплотную подошел к решению основного вопроса своего первоначального исследования. Но последний шаг для этого не был сделан.

— Почему ты не довел дело до конца? У тебя наверняка была возможность сделать это. В твоих навыках поиска и анализа я не сомневаюсь. В возможностях, ресурсах тоже. И это не говоря о мотивации.

— Изменились приоритеты.

Орочимару не стал раскрывать сказанное дальше. Когда его собеседник явно захотел вытащить из него больше сведений, лишь улыбнулся.

— Нет-нет. Дальше мы с тобой пока не пойдем. Я слишком близко подошел к грани, когда ты просто захочешь расторгнуть договор и уйти. Потому, я хочу получить свою плату за информацию. Мне нужно то, что знаешь ты и только ты.

— Не боишься, что такая прыть с твоей стороны закончиться тем же?

— В любом случае, один вариант-то ты уже мне подкинул. Так что я готов рискнуть. Мне нужны ответы и на мои вопросы, Широ!

Харада задумался ненадолго. А уже через минуту кивнул.

— Спрашивай, — сказал он.

Саннин подался вперед, максимально приближаясь к собеседнику. Все его естество в этот миг напоминало сжатую пружину, готовую сорваться для решения абсолютно одной конкретной задачи.

— Знаешь, занимаясь исследованием еще 'объекта номер 1', я наткнулся на множество интересных деталей, которые порождали массу вопросов. От того, как это работает, что чрезвычайно важно, и до того, что еще сокрыто такого, что можно использовать в своих целях. Но ключевой вопрос все же был иным. Я задавал его себе много раз, но не мог найти на него ответ, несмотря на то, что пытался. Когда же мне попал второй материал, то этот вопрос прозвучал еще раз. Пусть в этот раз мне уже было известно, где примерно искать ответы....

Орочимару прервался, переводя дыхание, но тут же продолжил, после того, как откашлялся.

— И я искал. Долго и упорно, проводя много времени в самых разных странах, надеясь найти интересующие меня сведения. Что-то нашлось, до чего-то я дошел своим умом. Некоторые детали открылись в результате исследований и экспериментов над своим собственным телом в рамках совершенствования моей техники замещения. Работа над проклятой печатью тоже помогла. Но все равно в полной мере ответить на интересующий меня вопрос мне так и не удалось.

— Так что это за вопрос? — спросил ирьенин, наклонив голову вбок. Судя по его виду, он уже догадался о том, что хотел выведать саннин.

— Способности, которыми ты владеешь, не появились из неоткуда. Даже если предположить, что они в тебя были заложены изначально в том или ином виде, имело место быть что-то, что послужило толчком. Что-то... что-то вроде....ключа.

Больной в этот момент был абсолютно серьезен. Он смотрел на гостя немигающим взглядом, не отвлекаясь ни на мгновение, не упуская ни малейшего изменения мимики лица. А тот сидел на своем месте, поймав этот взгляд своими красными глазами, и его лицо напоминало маску. Белую, с четко выраженными тенями вокруг этих самых глаз. Тенями, которые до этого, как показалось Кабуто, были не столь хорошо заметны.

— Так вот что ты задумал, — сказал он спустя несколько долгих секунд, и голос его звучал совершенно иным тоном. Тихий, твердый, пропитанный осознанием чего-то такого, что не было известно ему — главному и самому близкому соратнику Орочимару.

Больной молчал. Он по-прежнему не сводил своего взгляда с Харады, всем своим видом показывая, что он все еще ждет ответа. И добьется его так или иначе. И в ответ на это молчание гость заговорил сам.

— Это самая глупая затея, которую ты только мог предпринять! Несусветная и опасная чушь!

Он сказал эти слова как выплюнул. Саннин приоткрыл рот и прочистив горло, подал голос.

— Если ты считаешь, что меня интересует то, что сейчас пришло тебе в голову, то уволь, — было сказано им, — Мне нет дела до такого изменения.... Я достаточно изучил материал, что понимаю опасность этого шага лично для меня и моего мировосприятия. Не для этого я покинул Скрытый Лист, чтобы кто-то, быть может даже моя какая-то отдаленная часть подсознания, заставляла меня пойти иным путем, кроме того, который был выбран исключительно мной. Через размышления и четкий анализ окружающей действительности....

Он снова отдышался, а затем его речь продолжилась.

— Но мне интересно другое. То, что можно сделать при помощи этого ключа. То, как можно применить изменить тот механизм, чтобы получилось нечто иное. Более приземленное, но в то же время, более подходящее под текущие условия. Понимаешь?

Кабуто в этот момент чувствовал, что разговор, который шел исключительно через намеки без использования конкретики, был прекрасно понятен им обоим. Но по какой-то причине, собеседники предпочитали использовать этот своеобразный способ общения. Конечно, было ясно, что одной из причин был он сам. Что мастер, что гость предпочитали хранить свои секреты. И несмотря на доверие присутствовать здесь, часть беседы так и осталась для него тайной за семью печатями, несмотря на то, что он услышал каждое слово. Правда, в то же время было понимание, что не только в этом вся причина. Такое ощущение, что двое знакомых с каким-то общим прошлым, разговаривали так потому, что оба боялись, что стоит одному назвать вещи своими именами, и разговор на этом закончиться.

— Вот оно что... — мрачно потянул Харада некоторое время спустя, — В твоих словах я слышу правду.... Какую-то долю уж точно. Но полной уверенности в этом нет и быть не может.

— Сейчас мне нет смысла скрывать это. Сам подумай, что было бы логично. Захоти я обладать подобной силой, то попросту занялся бы поиском биджу. Это куда проще, да и безопаснее, учитывая, что их усмирением занимаются не одно десятилетие. В результате этого придуманы множество способов использования их возможностей.... Кхх.... Так что можешь поверить мне. Мне не нужен ключ для того, чтобы попытаться сделать то, что когда-то сотворил ты сам. Мне он нужен для того, чтобы постичь тайны замка, который им отпирается. И придумать способ сотворить свой замок, с нужными лишь мне параметрами.

Молчание длилось несколько дольше, чем раньше. Ирьенин размышлял, не торопясь раскрывать сведения. Шпион будто видел его мысли, что копошились внутри головы, чувствовал, как их рой налетает на известные одному ему данные и пытается выстроить их в нужной ему форме. Мастер в этот момент сидел и все также пристально смотрел на него. Казалось он пытался уловить этот рой, расщепить и получить нужные сведения со стороны, простым взглядом. И его последователь не был уверен, насколько успешной может стать такой метод.

— Ладно, — сказал в какой-то момент Харада, — Я тебе верю. Твои доводы логичны.

— И? — потянул саннин, моргнув и постаравшись вытереть пот со своего лица плечом. Неудачно, несмотря на невероятную гибкость.

— Ты прав. Ключ и в самом деле имел место быть. И мне удалось его отыскать в свое время.... Но он сейчас недоступен.

— Почему? Где он?

— Этого я тебе сказать не могу. Не потому, что не хочу, хотя и не без этого. А просто потому, что сам не знаю. Ключ был мной использован для достижения моей цели когда-то, и после этого он был утерян. Подозреваю, раз и навсегда.

— Каким образом это случилось?

Гость задумался, а потом его губы скривились в усмешке.

— Я не уверен, но сдается мне, что тогда вокруг ошивался огромное чудовище, в народе именуемое Треххвостым....

Орочимару мгновенно оживился. Короткие несколько секунд он переваривал сказанное, а потом разразился серией вопросов, которые мало затрагивали биджу.

— Каков он, ключ? Его форма? Масса? Свойства? Какие-то детали, на которые стоило бы обратить внимание?

— Хм.... Каков он? Это плита. Прямоугольная. Большая, но ее могли переносить несколько человек. Состоит из какого-то многослойного минерала, происхождение которого мне неизвестны.

— Что ты сделал для того, чтобы воспользоваться им? Что при обнаружении мне не стоит делать в первую очередь?

Вопрос этот не вызвал никакого недоумения у медика. Он вполне спокойно обдумал ответ, а после поделился им.

— Ты можешь провести через нее свою чакру. Но ни в коем случае не поглощай ее обратно. Это немедленно спровоцирует начало изменения.

На этот раз задумался Орочимару. Он думал также долго, раскладывая все по полочкам, прежде чем перевел взгляд на гостя, и кивнул.

— Спасибо за эту информацию.

Харада приподнял бровь, когда саннин повернулся к Кабуто и кивнул ему.

— Ты собираешься уходить? — спросил он.

— Полагаю, мы обговорили достаточно, — ответил ему тот, бросив на него взгляд, — Для первого раза более чем достаточно.

— Насколько я помню, твоему телу не долго осталось, — напомнил ирьенин. На что тот усмехнулся.

— Ты же рассказал мне способ все исправить. Я всего лишь последую твоему совету и воссоздам себе новое тело....

Усмешка, что на короткий миг превратилась в смех, тут же обернулась в тяжелый кашель, от которого мастер долго не мог избавиться. С трудом и при помощи шпиона только он пришел в себя. И бросил взгляд на гостя.

— Ты не подумай, что я решил так над тобой пошутить. Просто после рассказанного тобой, твоих вопросов и общего направления твоих интересов, у меня сложилось убеждение, что предложенный тобой метод действенный. И он уже был применен.

Гость вздрогнул, на что мастер только усмехнулся.

— Да, я говорю про него. Ты наверняка и сам думал об этом, когда нашел тот образец и попросил меня достать его для тебя. Возможно не сразу, но после исследования-то уж точно! Так что, я последую твоему совету.... До скорого. И искреннее надеюсь, что это была не последняя наша встреча. Как я и говорил, мне безумно приятно, когда у нас с тобой полное взаимопонимание и сотрудничество.

Орочимару встал, и посмотрел на Кабуто. И шпион понял все правильно. Он мгновенно положил руку на плечо саннину, и через мгновение их уже не было в здании. Находясь под защитой нескольких скрывающих дзюцу, они неслись в направлении Страны Рисовых полей.

— Мы и в самом деле поступим так, как он сказал? — спросил помощник мастера, что двигался впереди, — Этот план не кажется мне разумным.

— О, Кабуто, теперь-то я как раз убежден, что он самый разумный из всех. А вот мой собственный план воспользоваться сырой и непроработанной техникой переселения теперь кажется безумием.

— Вы доверяете ему?

— Конечно же нет.

Усмешка Орочимару вылилась в короткий смешок.

— Но при всем недоверии, информация, выданная им, чрезвычайно ценна. И не стоит ею пренебрегать.

— А что на счет ключа?

— До него еще дойдет дело....

Дни плавно сменялись днями. Окружающая действительность после разговора с Орочимару новых сюрпризов подбрасывать не торопилась, так что к выходному дню я подошел на удивление спокойно. Конечно, дел хватало. Куда уж без них, учитывая возобновившиеся тренировки Ясуо, работы в Рьючидо по созданию средства использования энергии древ, да и самого приведения этих растений в приемлемый вид. Творение, сейчас взращиваемое в Стране Болот, постепенно приближалось к плановым базовым мощностям, что также требовало определенного внимания. Но учитывая наличие клонов, все эти вопросы не затрагивали много сил и времени. Лично моего, разумеется.

Выходной день я собирался провести в обществе Карин. С которой мне не терпелось поговорить. Правда, будучи с вечера несвоевременно вспомнив про беседу с родичем и его проблеме, немного забылся. И только утром вспомнил, что мне до сих пор неизвестно, где собственно, мне эту девчонку искать. Мне не было известно, где она живет, по какому графику проходят ее занятия, в какие часы она бывает в Госпитале. Потому, озадаченный этим, отправился за помощью тому единственному человеку, который был в курсе этого, и которого никогда не требовалось искать.

— Хм... — задумчиво выслушал меня наставник, протирая раскрасневшиеся от недосыпа глаза, — Ну ты, конечно, Широ, даешь...

— Да-да, сам знаю. Если чему-то меня вы и не научили, так это назначать свидания.

После этих слов, зевающий медик смерил меня еще более задумчивым взглядом, причем смотрел он достаточно долго. Задумчивость быстро превратилась в видимую попытку ухватиться за какую-то мысль, успешность чего для меня так и осталась загадкой.

— Сейчас вспомним, — сказал он, наконец, приглашая меня присесть, а сам принялся копошиться среди всей той макулатуры, которой у него всегда было завалено все. И судя по всему, это оказалось той еще задачей.

— Может быть вам помочь? — спросил я, когда поиски затянулись, и длились уже с четверть часа.

— Ни в коем случае! — немедленно отреагировал ирьенин, — Тут у меня своя атмосфера. Не хочу, чтобы ты тут все перелопатил.

— Как скажете. Но если что, я могу заняться поисками сам.

— Не торопись, Широ, я тебе обязательно помогу. И никуда твоя девочка от тебя не денется.

В этих словах, брошенных в пылу яростной борьбы с бумажными завалами, мне послышалась какая-то двусмысленность, но что-либо возражать по этому поводу я не стал. Ирьенин сейчас был погружен в процесс и вряд ли беспокоился о чем-либо, кроме выполняемой им задачи. В том числе и о тоне сказанного.

— Нашел! — внезапно возвестил он о своей победе, подняв над головой заветный вырванный откуда-то лист, — Извини, что в таком виде. Первоначальный документ пришлось вернуть в кадровую службу. Переписал куда пришлось. Хотел привести в нормальное состояние, но дела-дела-дела....

Я взял в руки лист, заполненный несколькими колонками быстро выведенных иероглифов. Быстро прочитав, собрался было вернуть, но тот лишь покачал головой.

— Оставь себе. Мне от этой бумажки толка никакого.

Поблагодарив наставника, направился по адресу, указанному на этом черновике. Ориентировался я в Конохе, мягко говоря, не очень хорошо. Зная примерные направления, и хорошо разбираясь лишь в некоторых ее районах, пришлось поплутать, прежде чем меня занесло в нужное место.

Небольшой квартал был застроен несколькими весьма похожими, пусть и отличающимися множеством деталей, зданиями. Три этажа, множество небольших окошек, балконы, наружные лестницы и прекрасно видные даже с земли массивные баки для воды на крыше. На первый взгляд казалось, что через этот район тоже прошла война. Обшарпанные стены, царапины на стенах, местами разбитые стекла создавали подобное ощущение. Но приглядевшись, быстро понял, что это скорее общее состояние этих зданий, а не последствия битвы. Проржавевшие местами металлические крепления балконов и лестниц, сгнившие кое-где части фасада, местами валяющийся мусор, убиравшийся, судя по всему, по остаточному принципу.

Не сказать, что такое зрелище произвело на меня какое-то негативное впечатление. Район, безусловно, был не самым благополучным в огромной деревне, но сейчас немалая часть ее выглядела примерно также. И это несмотря на проводимые ремонтные работы. Хотя все же глядя на все это, стоило бы расспросить девчонку об условиях проживания.

Сама Карин появилась еще до того, как я начал выяснять, где вообще вход в ее квартиру, и как до этого самого входа добраться. Выскочив откуда-то сверху, меньше чем через минуту она уже находилась рядом со мной, пытаясь отдышаться.

— Я готова! — выдала она, как только смогла справиться с дыханием.

— Отлично. Пойдем.

Идей, куда можно вообще пойти с девочкой подростком, которую я рассматривал как будущую ученицу, мне было решительно непонятно. Потому, решил воспользоваться услугами своего любимого ресторана, который навещал время от времени, когда еда в столовой Госпиталя надоедала.

Шли мы по улице. Обычным шагом, среди огромного множества людей, несшихся по своим делам. Шли и молчали. Мне было непривычно завязывать разговоры среди такого количества народу, потому я молчал. Ну а от моей спутницы какой-либо активности тоже не было. Она шла за мной, поглядывая по сторонам, иногда слегка отставая, иногда выравниваясь со мной и бросая на меня задумчивый взгляд, часто потом упиравшийся на землю. Оставалось только пожимать плечами и гадать о причинах такого поведения. Хотя, с другой стороны, что гадать-то? Сомневаюсь, что ей такая прогулка тоже была привычным делом.

В ресторане меня встретили как родного. Хозяин выскочил навстречу как дорогому гостю, немедленно предложил по его заверениям лучшее место.

— Давайте привычный заказ, — сказал я ему, а потом вспомнил, что не один и посмотрел на спутницу, — И да, примите заказ и у нее.

Заказ Карин был скромным. Что сразу стало заметно, как только принесли мою порцию, которая тут же заняла почти весь стол. Наткнувшись на ее ошарашенный взгляд, осталось только пожать плечами.

— Ну, не так уж я часто так куда-то выбираюсь.

Вскоре мы оказались почти что наедине (это если не считать редких посетителей за другими столиками), поглощенные едой. Я, в который раз почувствовав вкус деликатесов, забыл зачем сюда пришел. И только после опустошенных нескольких тарелок, впал в более или менее благостное расположение духа . Тогда же наткнулся на еще один озадаченный взгляд девочки, что смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Если ты хочешь, можешь тоже заказать себе столько, сколько хочешь. Это не проблема.

Она вежливо отказалась, и закончив со своим заказом, тихо и мирно ждала, когда собственно начнется наш разговор. Пришлось мне немного поторопиться.

— Ты извини, если что-то не так, Карин.... Просто, как я и сказал, не так часто у меня выпадает возможность немного вот так вот себя побаловать.

Получив от нее кивок в знак согласия, успокоился и откинулся на спинку кресла.

— Итак, расскажи мне, как тебе первый месяц жизни в Конохе. Не было поинтересоваться раньше, но я надеюсь устроилась ты хорошо.

Она говорила неуверенно. Рассказывала, что устроилась в общем-то хорошо. Что занятия, проходящие в Госпитале, ей нравятся. Что все вокруг обращаются с ней отлично. Я сидел, и внимательно слушал, наблюдая за тем, как с каждым сказанным ей предложением она раскрепощалась. И описание ее жизни в деревне с каждым сказанным словом становилось все более и более животрепещущим, переполненный множеством подробностей и что самое главное, эмоций. В какой-то момент ее просто прорвало, и на меня обрушился концентрированный восторг, ударивший не слабее молота по голове.

— Тут все замечательно! — говорила она, раскрасневшись, — В первое время было сложно, соседи казались какими-то подозрительными, а наставники суровыми. Но так было только в первое время! Здесь так легко.... У меня есть все, чего мне так не хватало! Подумать только, сколько всего мне не хватало!

— А твоем районе все нормально? Мне он показался не самым благоприятным, — на всякий случай уточнил у нее.

— А, это.... — она махнула рукой, — Видели бы вы то, в каком доме я жила до этого. Эта комната — настоящий дворец по сравнению с ним. Там есть все! Вода, электричество, канализация. Внутри тепло, чисто! Мечта, а не квартира!

Я кивнул. Что же, раз так, значит пока все хорошо. Конечно, пока девчонка только-только привыкает к условиям проживания в огромной по сравнению с Травой деревне. И не успела в полной мере почувствовать себя в своей тарелке. Для нее сейчас все казалось чем-то невероятным. Даже несмотря на произошедшую битву за Коноху. Хотя, как я позже выяснил, это событие тоже укрепило ее мнение в том, что она попала в лучшее место, чем было раньше.

— Нас в тот день всех собрали и сразу сопроводили в убежище, — рассказывала она, когда я расспросил подробнее об экзамене, — В основном это были дети, женщины. Не шиноби. И пока шла битва снаружи, убежище охраняли несколько отрядов. Кто-то рядом говорил, что охрана там используется только на всякий случай, потому что издревле убежища защищены барьерами. А после того, как все закончилось, нас всех вернули по домам. Я думала, что меня привлекут для работы в Госпитале, но куратор сказал, что пока у меня нет необходимой подготовки, делать там мне нечего. Правда, меня и несколько ребят из нашей группы попросили помочь потом при уборке территории. А потом, как только с наплывом пациентов справились, мои занятия продолжились.

Она не решилась в этот момент все же вставить свой какой-то вывод, но даже без этого судя по одним лишь ее эмоциям я понял главное — она была в восторге от того, что после битвы никто даже не посмотрел в ее сторону. Не подумал о том, что рядом ходит кто-то, кого можно было бы использовать как источник бесплатной лечебной чакры. И мне ничего не оставалось как только кивком головы поддержать ее восторг.

Дальнейший ее рассказ свелся к описанию ее занятий. Тому, чему ее учили ее наставники, как обстояла жизнь в Госпитале. И по итогам я остался доволен. Карин неплохо приживалась в Конохе. И я был удовлетворен тем, что ей здесь нравилось. Пусть пока мной не было сделано ничего для того, чтобы выполнить мое собственное обещание — взяться за ее обучение лично. О чем не преминул напомнить.

— Очень хорошо, что твоя жизнь обстоит именно таким образом, — сказал ей, — И очень надеюсь на то, что твоя подготовка идет хорошими темпами.

Услышав мои слова, она согласно кивнула.

— Если ты считаешь, что у тебя хватит времени и способностей, то я уже готов заняться твоим обучением. В полной мере.

— Это.... Это было бы хорошо.

Эти слова не были произнесены уверенно. Это понятно. Несмотря на то, что именно я был тем человеком, кто привел ее в деревню и обещал ей обучение, со мной она общалась не столь много. И за месяц она привыкла к новой жизни, в которой такого человека как я не было. Любое мое вмешательство в эту жизнь естественно воспринималось ею как возможность ее разрушить.

— Это не означает, что твоя подготовка от остальных наставников пострадает, — поспешил предупредить ее, — Не думаю, что в первое время будет разумно полностью перейти только под мое наставление. Я готов обучать тебя дополнительно. Для общего развития. А уже потом, когда ты будешь в полной мере готова, мы станем полноправными учителем и учеником. И твое обучение замкнется преимущество на мне. Но и то, не в полной мере. При желании, никто не мешает тебе поучиться у кого-либо еще.

Девочка замялась, раскраснелась. С минуту царила тишина, которой я воспользовался, чтобы вновь взяться за очередное блюдо.

— Будет очень... невежливо отказываться от вашего предложения, — сказала она наконец, опустив взор на пол. Кажется, я угадал. И девочка, только-только обустроившись на новом месте, и успев притереться с новыми людьми, заведя друзей и знакомых, боялась все это потерять. Одновременно понимая, что вся ее жизнь держится на моем слове.

— Я тебя не заставляю сразу бросаться ко мне, — сказал ей, покончив с блюдом, — Я тебе предлагаю. Только и всего. Мое обещание обучить тебя... Оно остается в любом случае. Но если ты считаешь, что этого тебе не хочется, то это исключительно твой выбор.

Далее случилось то, что заставило меня сильно смутиться. Карин, просидев несколько долгих минут молча, стала абсолютно красной, а потом из ее глаз хлынул град слез. Всхлипы, сопровождавшие каждый вдох, подрагивающие плечи.... Девочка разрыдалась. А я сидел и смотрел на это, не понимая, что мне делать. Собственно, ничего и не сделал. Просто дождался того, когда она наконец, не успокоилась и не привела себя в порядок.

Подняв на меня красные от слез глаза, она в последний раз всхлипнула.

— Простите, — прозвучал ее тоненький голос, после чего она раскашлялась. А когда кашель прошел, села ровно, смотря на меня.

— Не хочу показаться бесчувственным человеком, но что с тобой?

Она замялась, некоторое время молчала, а потом, глядя в пол, заговорила.

— Просто.... Просто после смерти мамы у меня никогда не было никого, кто был бы готов проявить доброту.... Заботу....

Ее руки, ухватившись за подол своего платьишка (если это конечно оно, с моим-то пониманием современных реалий в моде), мяли ткань пальцами.

— Простите меня.... Я не сдержалась....

Она больше ничего не говорила , так и продолжила сидеть, смотря в пол.

— Тебе не стоит извиняться. Ничего страшного в этом нет.

Воцарившаяся тишина переросло в тягучее молчание. Я сидел и смотрел на то, как красная девчонка сидит и смотрит в пол. Скоро правда, мне это надоело, и передо мной снова появилась тарелка с едой.

Мне удалось покончить с двумя или точнее, почти с тремя блюдами, когда это привлекло внимание Карин. Подняв на меня глаза, она в очередной раз изумленно посмотрела на то, как я поглощал пищу. Встретившись с ее взглядом, пожал плечами.

— Если тебе хочется еще, не стесняйся.... У меня у самого редко выдается возможность вот так выбраться. Так что пользуйся, пока есть такая возможность!

Я улыбнулся, поднимая руку и зовя официанта. И несмотря на сильное смущение, под моим не терпящим возражений взглядом все же заказала себе еще.

В итоге, посидели мы в том ресторане часа три, если не больше. Поедая все новые и новые порции местных деликатесов и разговаривая о всяком. И ближе к концу наших посиделок моя собеседница уже чувствовала себя свободно. Не стеснялась, рассказывала о своей жизни, об успехах в обучении, мельком поделилась несколькими эпизодами жизни в Траве (все, что касалось этой деревни у нее было окрашено в исключительно черный цвет). Ближе к концу нашей беседы осмелела достаточно, чтобы начать задавать вопросы обо мне. И впервые в своей жизни в Конохе я столкнулся с тем, что оказывается мне банально не о чем рассказывать о себе. Вернее, слишком мало в моей жизни было такого, что не покрывалось бы грифом 'совершенно секретно' от командования АНБУ или непосредственно администрации Хокаге. И это не считая моей жизни до попадания в деревню. О том, что творилось когда-то при моем участии в Стране Болот тоже делиться было нежелательно. Я задумался над этим, скривившись от мысли, что все-таки с моей достаточно долгой жизнью что-то явно не так. Вместе с той же пустотой, что вскрылась после встречи с Шинигами, это было очередным неприятным фактом.

Карин заметила то, как я помрачнел, когда мои мысли занесли меня далеко в дебри, и явно испугалась. Поспешив успокоить ее, и рассказал то немногое, что было допустимо. Насколько она поверила в тот момент в мою искренность сказать не берусь. Но в любом случае, мы договорились, что если девочке потребуется какая-либо помощь, то она незамедлительно обратиться ко мне. Равно как и о том, что она подумает над возможным обучением у меня в качестве дополнительных занятий.

— Что бы не случилось, я практически всегда в Госпитале. В крайнем случае, обращайся к Ямада Ясуо. Не волнуйся и не бойся. Я всегда готов прийти тебе на помощь.

Мы попрощались, и разошлись. Девчонка умчалась в сторону своего дома, а я тихим шагом направился в Госпиталь. Мешанину мыслей в голове нужно было привести в божеский вид. В особенности стоило немного успокоить неприятные эмоции, нахлынувшие после осознания неприятного факта о своей жизни. Жизни, в которой нужно было что-то менять, а я сам не понимал, что именно. Возможно, для начала стоило бы разобраться с тем, что же мне хочется добиться на самом деле. Ведь все те вроде бы планы и цели, которые витали в моей голове мало соответствовали такому понятию как план на будущее.

В тот вечер я не делал ровным счетом ничего. Просто лежал и смотрел в потолок, погруженный в свои мысли. Неприятная апатия, захватившая мое сознание, мешала к чему-либо стремиться, о чем-то думать, кроме пустоты внутри. Об отсутствии цели в жизни. Как следствие, об отсутствии перспектив, потому что, что бы я не думал, что бы не разрабатывал и не придумывал, это не казалось таковым. Простые телодвижения, обычные реакции на происходящее вокруг. И ничего.... Думал я и об отсутствии мечты. С этими негативными мыслями кое-как заснул, и всю ночь меня преследовали кошмарные видения моей прежней жизни и плач ребенка в пустом заброшенном доме в городе среди болот....

Следующий рабочий день прошел как в тумане. Не сумев толком оправиться от тяжелой ночи, я во время работы был не собран, с трудом выполнял свои обязанности, а под вечер был готов лезть на стенку. Хотелось вырваться из четырех стен, выбраться за стены Конохи и броситься бежать. Бежать без оглядки, не думая куда, не задумываясь зачем. Просто бежать, чувствуя, как ветер бьет в лицо, и я остаюсь с огромным миром наедине. Один на один, как это было раньше. Идти своим путем, не зная, куда он меня приведет. Быть может снова добраться до того маленького городка у моря, где проживал старик Горо или умчаться через море в Страну Снега, где жил клан призраков с моим несостоявшимся наставником. Это было неосознанное желание. В какой-то степени понятное, а в какой-то нет. Хотел ли я таким образом найти свою мечту? Цель своей долгой жизни? А может мне просто хотелось, чтобы жизнь одиночки снова свела меня с кем-то, с которым можно было бы почувствовать себя дорогим кому-то человеком?

В тот миг я мало думал о том, что есть в деревне. Что только вчера общался с девочкой, жизнь которой изменил, сделав для нее что-то, чтобы она почувствовала себя счастливой. Помучавшись целый день, и наконец, вырвавшись из здания Основного Корпуса, как-то неосознанно понесся в кабинет единственного человека, с которым привык иметь дело в большинстве ситуаций.

Дайчи, к моему удивлению, тоже был не в лучшем расположении духа. Мрачный, со все теми же красными глазами, что свидетельствовало об очень непростом проведенном дне (возможно даже не одном), он встретил меня чуть ли не раздраженным окриком вместо приветствия. Конечно, потом быстро успокоился и предложил присесть. Но радушным его настроение было сложно назвать.

— Вижу, не у меня одного отвратное настроение, — сказал он, когда мы заняли свои места. Я обратил внимание на беспорядок на его рабочем столе. Со вчерашнего дня количество бумаг там чуть ли не удвоилось.

— Можно и так сказать, — кивнул в ответ, откидываясь на спинку стула, стараясь усесться максимально комфортно. Получилось не очень.

— Что, свидание вчера не задалось? — фыркнул он, протерев глаз и обведя взглядом свои бумаги. Кажется, одной из причин его дурного настроения была попытка систематизировать всю эту кипу всевозможных записей и документов.

— Не думаю, что это так называется, — возразил ему. На что он только пожал плечами.

— А как еще можно это назвать? Отличное понятие для обозначения встречи двух людей.

— А мне всегда казалось, что в этом слове есть какой-то... своеобразный подтекст.

— Это называется 'романтический'.

— Во-во!

— Тебе стоит хотя бы иногда пользоваться словарем. Ты конечно, неплохо продвинулся в освоении местного диалекта, но акцент все же иногда дает о себе знать.

Я промолчал, пропустив эту колкость мимо ушей. В голосе наставника чувствовалось раздражение, причем оно было направлено не на меня. А мне не хотелось сейчас ощутить его на себе. Не потому что боялся этого, а скорее опасался, что оно станет причиной ответных эмоций. А в негативных эмоциях я всегда был силен.

— Что пришел? — через некоторое время спросил Дайчи, не отвлекаясь от бумаг. И прежде чем я успел сформулировать ответ, поднял на меня взгляд, — Ты не подумай, что я не рад тебя видеть. Просто я сейчас немного не в себе.

— Оно и заметно, — ляпнул я, не подумав.

— Вот как, — хмыкнул тот, возвращаясь к своей работе, — Ну, извини за это.

— Незачем извиняться. Простое наблюдение, такое же, как и ваше.

— Действительно.... Так что пришел-то?

— Да вот.... Сдается мне, что у меня наметился личностный кризис. И если раньше, я бы стал бы переживать его в одиночку, сегодня решил и загрузить им кого-то еще. Правда, похоже, он у меня как-то не вовремя начался. У вас тут свой кризис.

Наставник отвлекся от своих бумаг, и некоторое время смотрел на меня. А потом усмехнулся.

— Что за кризис Широ? Я бы конечно, не прочь пошутить, но некогда. Так что побыстрее!

— Да.... — я уже хотел было начать рассказывать о сути проблемы, но какая-то нелегкая в тот миг шепнула на ушко, что стоило бы для приличия поинтересоваться делами хозяина, прежде чем грузить его своими проблемами, — Это немного подождет. У вас-то что за напасть? Вы тут уже который день копошитесь.

Моя на первый взгляд неловкая попытка сменить тему разговора удалась как-то слишком легко. Дайчи уже через мгновение забыл о своем заданном вопросе и обрушил на меня массу подробностей своей деятельности.

— Эта гребаная ревизия меня доконает! — в какой-то момент рявкнул он, — Все было идеально! Все работало! Все документы в порядке! Все на своих местах! А тут бац! И разнарядка! Срочно перелопатить весь архив, все папки, записи, документы. Привести их в приличный вид, что надо спрятать, что не надо запутать, чтобы никто не смог докопаться. Сделать так, чтобы большая часть секретных проектов оказались в надежных хранилищах и хорошенько зашифрованы. Проснулись! Чертовски вовремя!

— В связи с чем такая активность?

— Ну, ты же не глупец, Широ. Догадайся с трех попыток!

Я задумался, пытаясь угадать. И первые пришедшие в голову варианты показались мне какими-то странными, глупыми и просто фантастическими. Если о таких мерах не задумались даже при ожидавшемся нападении противника, что такое могло заставить руководство Корпуса заняться такими мероприятиями.

— Что, не получается? — видя тщетность моих попыток, поинтересовался Дайчи.

— Можно и так сказать.

— Знаешь, я бы рад понаблюдать, как ты ломаешь голову, но времени попросту нет. Так что сам скажу.

— Премного благодарен!

— Возможно ты немного забыл, но у нас тут новый Хокаге на носу.

После этих слов наставник замолчал, видимо посчитав, что сказал более чем достаточно. А я, совершенно не поняв, при чем тут вообще новый руководитель деревни, не нашел ничего разумнее, как спросить.

— И?

На меня подняли взгляд, полный абсолютного изумления.

— Что значит 'и'? — спросил он с почти что круглыми глазами, — Ты что, не помнишь, кто у нас новый Хокаге?

— Ну.... Я так понял, им должна стать некая Цунаде.

— Вот именно! А кто у нас эта Цунаде?

— Ирьенин?

— Вот именно!

— И при чем тут это?

— Как это при чем? Эта особа более десятилетия шаталась неизвестно где, и все эти годы совсем не контактировала с сотрудниками Госпиталя. Как бы она не противилась возвращению, знаешь, что будет по ее появлению в деревне? Она в тот же день заявится сюда. В Госпиталь. И немедленно начнет интересоваться делами. Насколько бы переоцененным специалистом не была, ей хватит ума выяснить произошедший за годы ее отсутствия технологический скачок. С ее стороны немедленно последует попытка разобраться, определить основные направления наших исследований, проектов и так далее.

— Логично. Только я все равно не понимаю, в чем проблема. Она же возвращается для того, чтобы стать Хокаге. АНБУ хотят скрывать свои исследования от правителя деревни?

Дайчи посмотрел на меня как на неразумное дитя. Я испытал острое желание почувствовать себя этим самым глупым малым, но увы, не получилось. Логика сказанного от меня решительно ускользала.

— Все ясно, — выдохнул он, откинувшись на своем кресле, — Я тебе объясню. Тут много факторов. Самое простое: Цунаде еще не Хокаге. До вступления в должность уйдет некоторое время. А вместе с тем, и до получения всех степеней допусков. Но в Госпиталь она заявится сразу же. Портить отношения с будущим правителем никто не хочет, потому грубого отказа никто опять же себе не позволит. Максимум, ее допустят к документам, которые имеют низшую степень допуска. Если смотреть глубже, то руководство АНБУ ей не доверяет. Отсутствие более десяти лет — не лучшая характеристика для правителя деревни. Наше командование сделает все возможное для того, чтобы большая часть сведений от нее было скрыто до тех пор, пока оно не убедится в ее надежности как лидера. А на это также потребуется время.... Есть и другие факторы. Но это уже не кухня АНБУ. Будет время, я тебе расскажу. А сейчас просто намекну, что это связано с текущим руководством деревни.... Ты наверняка должен был заметить, что мы без каге почти месяц, а Конохой кто-то да управляет. Хотя мы не видим этого кого-то.

Я кивнул. Слова Дайчи звучали логично. И пока переваривал полученную информацию, мои собственные проблемы отошли на второй план. Потому его вопрос застал меня врасплох.

— Скажи, Широ, что ты думаешь о девчонке?

— О девчонке? — не понял я.

— Ты ведь сюда пришел из-за нее, я прав? Не спроста же твой личностный кризис случился после вчерашней встречи.

— Ну... Я бы не сказал, что это и в самом деле так. Хотя, в каком-то смысле...

— Вот именно. В каком-то смысле. Рассказать, что я вижу?

Я кивнул. Выслушать мнение этого человека стоило однозначно. Хотя бы потому, что ради этого собственно, я сюда и пришел.

— Я давно ожидал нечто подобное. Тот, личностный кризис, о котором ты сказал.... Помнишь, время от времени я помогал тебе? Звал хорошеньких девушек, которые проводили с тобой ночь, утоляя на время накопившееся желание. А в какой-то момент ты начал решительно от этого отказываться.

Я снова кивнул. Да, было дело.

— У меня тогда мелькнула мысль, что возможно связано это с тем, что ты просто встретил кого-то. Кого-то, кто мог бы стать объектом твоей страсти или любви. Называй, как хочешь. Думал, что возможно, ты уже готов постепенно наладить свою жизнь. Но сколько бы я не приглядывался, все мои догадки оказывались неудачными. И ты так и остался одиноким человеком, вынужденным заниматься тем, что тебе может и интересно, но особой страсти к этому у тебя нет. Когда у тебя появилось желание обзавестись собственным местом жительства вне территории Госпиталя, я снова подумал, что возможно дело в изменении. В готовности этих изменений. Но дальнейшей инициативы ты снова проявлять не стал, и мне стало ясно, что это очередная моя ошибка.

Я слушал его внимательно, мысленно уже понимая, куда он ведет.

— А потом случилось так, что ты проявил интерес к этой девочке. Обычный генин чужой деревни, которую ты подобрал в Лесу Смерти и проявил к ней невероятную заботу. Тогда я снова подумал, что вот оно, готовность измениться. Стать немного другим человеком. Личностью, заинтересованной обычными ценностями. А потом случилась вчерашняя встреча и вот теперь ты заявляешься ко мне. Логично же, что девочка по имени Карин просто стала той, кого можно назвать катализатором твоего личностного кризиса. Ты после общения с ней просто понял, что дальше так жить нельзя. И пришел ко мне за советом.

Я не смог ничего поделать, кроме как снова кивнуть.

— Вот я и спрашиваю тебя, что ты думаешь о девочке? Как она тебе? Хорошая? Не очень? Она та, с которой ты хотел бы связать свою жизнь в том или ином виде?

Эти вопросы мгновенно загнали меня в тупик. Я чувствовал вложенный в них намек. И не понимал их. Причем непонимание их не касалось смысла, а скорее уместности. Что и было мной озвучено.

— Ты извини, что я тебе скажу дальше. Возможно это даже может показаться тебе вторжением в твою личную жизнь.

При словах 'личная жизнь' я не сдержался и рассмеялся, мгновенно вызвав ответную улыбку. Да, уж чего-чего, а неприкосновенности моей личной жизни как раз-таки не существовало в принципе. И Дайчи был одним из тех, кто знал о ней больше, чем следовало бы.

— В общем, еще раз извини, но я провел некоторые тесты. Знаю, это может показаться тебе чем-то неприятным....

— Оставьте эти формальности, Дайчи-сан. Вам не идет.

— Как скажешь. Итак, я провел несколько тестов. Взяв твои гены и чакру, провел эксперимент на выявление совместимости между тобой и нашей дорогой Карин. И... получил весьма обнадеживающие результаты, должен сказать.

Очередной намек был куда очевиднее, чем предыдущие. И он не показался мне чем-то приятным.

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил у него, чувствуя зарождающееся внутреннее недовольство. Не фактом проведенного теста, а скорее просто тем, что про это вообще зашла речь.

Дайчи помолчал с пару секунд, а потом честно глядя мне в глаза выдал свое заключение.

— Твой геном и геном, что есть у Карин, с учетом, безусловно, того, кем она является по крови, совместимы просто идеально. Я бы даже больше сказал. Совместимость на самом высоком уровне на моей практике. И в случае, если вы войдете в связь, то шанс на рождение потенциально мощного потомства просто огромен.

Я выслушал это в глубокой задумчивости. После достаточно долго формулировал свой ответ, выжигая из него любые лишние проявления чувств.

— Вам не кажется, что это уже слишком? — спросил у него.

— А я не говорю тебе заваливать ее к себе в постель прямо сегодня, — совершенно спокойно прозвучал его ответ, — Каким бы юным не был человек, рано или поздно он вырастает и становится взрослым. Те многочисленные красивые медсестры, которые работают в Основном Корпусе, в день, когда ты впервые оказался в этом кабинете, были нередко моложе той же Карин сегодня. А посмотри на них сегодня. Вполне себе взрослые и готовые рожать. Но а если взглянуть на тебя.... Широ, ты просто сравни, каким был я, когда ты впервые меня увидел и как выгляжу сейчас. И попытайся найти разницу в своем отражении в зеркале тогда и теперь. Понимаешь к чему я все это веду?

Дайчи был логичен. Да, он был безусловно прав. Я не старел, в то время как даже мой вечный наставник, полный неуемного энтузиазма во всем, что касается исследований, постепенно менялся. Обзаводился морщинами, в его голове один за другим начинали проявляться седые волосинки. Ясуо из раненого дитя превратился во взрослого ирьенина В-ранга, собирающегося обзавестись семьей. И в жены себе он собирался взять другую когда-то такую же девочку с потерянным взглядом, что сейчас просто приковывала к себе взгляд своей внешностью и формами. Через лет пять, та же Карин будет выглядеть как сегодня Анко. И вряд ли кто-то тогда сможет даже заикнуться о том, что нельзя задумываться о половой жизни с ней. Но эту девочку я никогда не рассматривал с подобной точки зрения. В моих глазах это был именно ребенок, а не будущая мать.

— Я вас понимаю. Но этого не будет... Возможно, это покажется немного странным, но я не заинтересован в особом потомстве, Дайчи-сан. Я вообще не задумывался о таковом, если честно.

В этот момент в моей голове снова прозвучал тот одинокий детский плач с моего ночного кошмара. И сам не знаю сколько мне потребовалось для того, чтобы избавиться от него. Судя по внимательному взгляду наставника, достаточно долго.

Он молчал. Пусть в его глазах я уловил понимание. Полное понимание. Я не смог сдержаться.

— Когда-то давно, у меня должен был появиться особенный ребенок, — сказал я, прежде чем прикусил себе язык. Но Дайчи не стал настаивать на продолжении. Он просто молча кивнул.

— Понимаю, — сказал он позже, возвращаясь к своей работе, — Но если ты не заинтересован в этом варианте, остается еще один. Тебе стоит задуматься над этим.

Больше разговаривать мы не стали. Я, погруженный в свои мысли, и осмысливая сказанное другом слова, отправился к себе. А он остался копошиться со своим хозяйством, готовясь к предстоящему появлению нового Хокаге в деревне. Какого же было мое удивление, что Коноха обзавелась им буквально на следующий день.

Глава — 18

Новый лидер

В тот день, когда состоялось долгожданное и торжественное прибытие в деревню ее нового лидера, и о чем народ искренне мечтал, вспомнили и о моем существовании. А если быть точнее, то услужливая память высокопоставленных офицеров АНБУ подкинула воспоминание об одном из важнейших аспектов моей работы.

Это произошло еще ранним утром. Едва успела заняться заря, как в мою дверь вежливо, но настойчиво постучали, а когда я ее открыл, то мне в руки сунули короткое, но весьма емкое предписание. И уже через какие-то десяток минут мне предстояло оказаться перед лицом одного знакомого человека в старой потертой маске в не менее знакомом бункере. Он предпочел не заводить разговоры прямо в коридоре, где собственно меня и встретил, а сходу направился по еще одному небезызвестному маршруту. Что немедленно навело меня на понимание того, чего от меня хочет родное ведомство. Правда когда по пути к нам присоединился еще один человек, коротко кивнув мне в знак приветствия, стало ясно, что мои предположения не совсем верны.

Когда наконец за нашими спинами закрылись двери моей секретной лаборатории, начальство соизволило озвучить свои пожелания. Подтвердив таким образом мои новые предположения.

— Приказ на перевод Ската из Морского Корня был подписан еще Третьим Хокаге, — сказал тогда офицер, кивнув на моего стародавнего ассистента по моей работе на далекой базе, — Но так уж сложилось, что осуществить это мероприятие удалось лишь недавно. Сами понимаете, Харада-сан, объем материалов, собранных на той базе, внушителен. Да и все эти события с Орочимару...

Он сделал короткую паузу, после чего продолжил, полностью перейдя в деловое русло.

— Скат доставил сюда весь наш каталог. АНБУ весьма нуждается в дальнейшей работе над ним.

Я не нашел, что стоит сказать, поэтому просто кивнул. Да и что говорить-то? Итак все ясно.

— Разумеется, работа сама в целом не настолько срочная задача, — продолжил между тем офицер, протягивая мне несколько сложенных листов, которые он вытащил из своего подсумка, — Но буквально сегодня ночью в него был внесен новый образец. Весьма интересный, стоит отметить. И этот...экземпляр, нам нужен целый и способный вести осмысленную передачу данных. Это крайне важно для нас.

Я развернул листы и пробежался по ним глазами. На них торопливым почерком были записаны примерные параметры объекта, с которым нам предстояло работать. Рост, вес, телосложение, характер ранений, общее состояние и так далее. Отдельно было отмечено, какими техниками бросался в тех, кто собственно и довел его до жизни такой. Ну и на сладкое, обстоятельства запечатывания.

'Объект 'законсервирован' в момент активации техники самоуничтожения', — вслух прочитал я заветный столбец иероглифов и поднял взгляд на начальство, — Это означает, что как только мы его распечатаем, он сгорит до конца?

Офицер АНБУ посмотрел на моего до сих скромно молчащего ассистента. Я проследил за его взглядом.

— Существует способы нейтрализации воздействия таких техник при наличии стационарных условий, — коротко выдал тот ровным голосом, — Конечно, в первые мгновения процесс уничтожения тела будет продолжаться, но контр техника сработает до того, как повреждения станут критическими.

Я снова взглянул на свое начальство.

— А тот факт, что такая печать сработала означает, что он уже мертв?

— Не обязательно, — прозвучал ответ, — Дзюцу можно активировать и заранее, если тебя вдруг загнали в угол. Это особенность практически всех печатей такого рода. Не только у нас, но и среди прочих служб подобных нашей.

Кивнул, принимая информацию к сведению.

— Ладно. Последний вопрос. Тот факт, что на этом парне оказалась такая печать означает, что он тоже АНБУ?

Несмотря на свой крайне серьезный настрой, офицер позволил себе усмешку. Прозвучало это...неожиданно. Эмоции носителей масок в принципе были вещью крайне своеобразной.

— У них эта служба называется по другому, — прозвучал его ответ, который после короткой паузы был дополнен, — А так да. Одно но. Это не он. Это она.

Информацию о том, что работать предстояло с женщиной, я воспринял спокойно. Почти.... Просто так уж сложились обстоятельства, что до сих пор в рамках нашей программы 'каталог', женщины через мои руки не проходили. А если подумать, то с ними вообще в своей практике не так уж часто имел дело.

— Я вас понял, — сказал в ответ, на что он, кивнув, оставил нас наедине.

Внимательно обведя взглядом Ската, который также кивнув мне, спокойно и непринужденно принялся изучать новое рабочее место, я в свою очередь снова перечитал все, что было написано на листочках. И только сейчас обратил внимание на качество самой бумаги. Грязная, местами мятая. Даже небольшая капелька засохшей крови имелась. Не иначе добывшие объект ребята настрочили эту кляузу прямо на поле, боясь забыть те или иначе детали.

— А где сам свиток? — спросил у ассистента, когда окончательно убедился, что старые добрые товарищи не стали заморачиваться над такой мелочью, вроде упоминания пола своей добычи. Тот отвлекшись от внимательного изучения оборудования, ловко извлек из своего подсумка требуемый предмет.

— Мне нужно немного времени, чтобы понять, что к чему в этом месте, — предупредил он меня, когда мои руки уже ощущали тяжесть средства доставки почти убитого вражеского бойца.

— Знакомься, — ответил ему, положив свиток на операционный стол и начав готовиться к будущей операции.

Через какие-то полтора часа Скат посчитал, что изучил все, что нужно, и задал мне все необходимые вопросы, касающиеся этого места. Правда, несмотря на его уверенность и демонстрируемое спокойствие, сам он явно испытывал определенный дискомфорт от необходимости работать на чужом для себя объекте. Оно и неудивительно. После той превосходной лаборатории под морем, где истинным хозяином был он, немудрено испытывать затруднения здесь.

Мы оба встали у стола, готовые взяться за дело. Я посмотрел на своего ассистента, который в моем представлении и был тем, кто обязан остановить процесс уничтожения тела.

— Итак, — сказал ему, ожидая инструкций, — Как произвести извлечение из свитка так, чтобы можно было эффективно остановить процесс работы?

— Вообще, существует несколько разных методик, — ответил тот, прямо смотря на меня, — Для разных случаев, разумеется. Правда, все они рассчитаны для того, чтобы распечатать мертвое тело....

Он взял паузу. Несколько секунд мы просто обменивались взглядами. И казалось, что вели подобным образом странный, но в то же время прекрасно понятный обоим нам разговор. Который закончился тем, что я лишь кивнул, старательно демонстрируя свое полное равнодушие к такому факту. Скат не был кем-то со стороны. Будучи участником того эксперимента за гранью безумия, он прекрасно понимал, что на самом деле это мелочь. И в любом случае операцию можно провести, пусть несколько усложнив ее уровень. Своим взглядом он скорее спрашивал, готов ли я к такому.

— Что подойдет лучше? — спросил его я.

— Дестабилизация.

— Что это?

— Неприятный, но в то же время эффективный прием. Суть ее заключается в использовании конфликта между запечатывающей техникой свитка и печати самоуничтожения. В созданное противоречие вноситься еще одна переменная в виде третьей печати, которая окончательно дестабилизирует технику и позволяет от нее избавиться.

— Из-за чего она неприятна?

— Печать нужно встроить в тело до того, как оно сгорит. Желательно в самый эпицентр, то есть в то место, где уже процессы горения уже активно идут и крайне высок риск схлопотать ожог самому. Причем ожог серьезный, учитывая то, что для уничтожения лишних секретов, как правило, сил не жалеют.

— А в чем заключается преимущество этого подхода перед остальными?

— При удачном раскладе, повреждений будет меньше обычного.

Я несколько секунд внимательно изучал свиток со стороны, пока снова не поднял взгляд на Ската.

— Дестабилизация, так дестабилизация. Мои действия?

В руках ассистента появилась небольшого размера карточка с замысловатой вязью символов на ней. Взяв ее в правую, он уперся левой о стол.

— Все нужное я сделаю сам, — сказал он, выдохнув, — Вам потребуется лишь произвести распечатывание, а потом немного помочь уже мне справиться с ожогами. Не забывая, разумеется, про сам объект.

Его очередной красноречивый взгляд был на удивление понятен. Он так и говорил: 'Я, пока у меня будут проблемы с рукой, не помощник. Надо бы придумать выход'. И потому скоро рядом со мной выросла фигура моего двойника.

— Вашей рукой займется он.

Он лишь кивнул, а потому мои руки начали осторожно раскрывать свиток и искать нужный круг, куда следовало приложить руку с чакрой для распечатывания.

— Начинаем?

— Я готов!

Далее произошел один из самых грязных и малоприятных случаев за все время моей работы. Моя рука легла на нужное место, вспыхнула чакра, а через мгновения воздух лаборатории заполнил отвратительный запах паленого мяса, кожи, волос и одежды. В лицо ударил отсвет голубого пламени стремительно вспыхнувшего тела, полыхнуло нестерпимым жаром. Скат стремительным движением сунул окутанную чакрой руку прямо в огонь, и шипя от боли сложил знак концентрации одной рукой. Мощная вспышка, и на рабочем столе осталась лишь обгорелая дымящаяся человеческая фигура. Вся черная, словно вымазанная дегтем, с продолжающим исходить омерзительным запахом.

Мой ассистент с воплем оторвал свою руку от тела и продолжая шипеть, принялся обрабатывать руку ян-чакрой. Мой клон бросился к нему на помощь, в то время как я быстр потерял к ним малейший интерес. В моих руках уже покоился шприц с сывороткой, которую с силой загнал прямо в сердце своего нового пациента....

Что можно такого сказать про этот случай? Помимо того, что это была женщина и она до своего захвата решила, что обречена, повлекшее за собой применение техники самоуничтожения? Да ничего. Раны на ней были в общем-то не замысловаты. Попадание куная в ногу лишило ее былой подвижности. Что в схватке с быстрыми охотниками стало фатальным. Еще несколько неудачных попаданий и она оказалась в загнанном положении. Что и вынудило воспользоваться крайними мерами. Львиная доля нашей работы над ней оказалось именно что устранением последствий этих крайних мер.

Крайне серьезные ожоги верхней части тела, полностью покрывавшие район шеи, грудь, спину, плечи и живот. На месте непосредственной активации дзюцу были очень тяжелые внутренние повреждения, приведшие к сгоранию части легкого, расплавлению дыхательных путей и начавшегося уничтожения сердца. Остальная же часть тела от пламени пострадала куда меньше. И то, что я изначально принял за обгорелую кожу, оказались элементами одежды, воспламенившиеся в первую очередь.

Несмотря на видимость, сам процесс работы оказался значительно проще, чем можно было представить. Введенная сыворотка моментально активизировало процессы восстановления все еще живых клеток, а вливание изрядных объемов ян-чакры подстегнуло это. Можно сказать, все свелось к регенерации. Я ее включил, я ее подпитал, я же добился того, чтобы она работала правильно. А во всем остальном ничего.... Хотя, наверное еще можно добавить, что это вылилось в очередной, пусть и не столь масштабный эксперимент. Ведь впервые за все время моего обучения и работы ирьенина я выполнял операцию будучи представленным в двух экземплярах. Мой клон, после того как он помог Скату с его рукой, никуда не делся. И вместе с нами он проторчал у операционного стола, помогая тем или иным образом. Ощущения были немного странные. Необычные. Да и вообще этот опыт требовал осмысления.

Впрочем, несмотря на все вышесказанное, на вроде бы относительную простоту, процесс стоил немало чакры, и как выяснилось уже после того, как мы закончили, времени. Два почти полных дня.

— Отличная работа, — сказал начальник нам, пока мы все наблюдали за тем, как еще не успевшую прийти в себя женщину уносили на носилках двое оперативников, — Искренне надеюсь на то, что оно того стоило.

— Надеюсь что так, — ответил я, когда бойцы скрылись в коридоре, — Я пойду. Мне нужно отдохнуть.

Однако он меня тактично остановил, положив руку на плечо. Скату повезло больше. Получив взгляд, он быстро исчез из лаборатории, оставив меня наедине с командиром, который жестом повел меня к моему же собственному столу.

— Харада-сан, мне неловко задерживать вас после всего сделанного вами, но боюсь, дело не требует отлагательств. Уверяю вас, это не займет много времени, но потребует предельного внимания.

— Я слушаю.

Руки моего собеседника сложили печати, и нас отрезало от окружающего мира мгновенно возникшим барьером. Еще мгновение, и офицер занял место за столом на соседнем стуле, а в его руке появился листок. Самый просто, из обычной бумаги, исписанный карандашом и с множеством пометок и поправок.

— Разговор этот касается в первую очередь вас и всего того, чем вы занимаетесь в рамках этой лаборатории. Все остальное, в основном, по остаточному принципу, хотя и там есть важные моменты.

— Я весь во внимании.

— Как вам известно, на данный момент деревня Скрытого Листа вступает в новую эпоху. С новым Хокаге. В качестве Пятого, а если быть точнее, Пятой, избрана одна из легендарных саннинов Конохи, Цунаде Сенджу, которая по совместительству, является внучкой Первого, и внучатой племянницей Второго Хокаге. Сами понимаете, персона она именитая, представительница великого рода, с огромными заслугами в прошлом. Заслугами, которые в частности, относятся к вашему роду деятельности.

— Да, я слышал, — кивнул, вспоминая все, что когда-либо узнавал о ней. Только сейчас пришла в голову мысль о том, что про ее род, тот самый легендарный клан мне было известно достаточно. Равно как и обо всех легендах, которыми полнилось медицинское сообщество нашей деревни, касаемо будущего правителя, сами эти два понятия мало соотносились между собой. Цунаде и Сенджу будто бы существовали порознь....

— Вся эта слава, заслуги, именитые предки и принадлежность к великому роду... Это конечно хорошо. Но значение всего этого недостаточно для того, чтобы просто взять и окупить более дюжины лет полного отсутствия. Причем нельзя назвать эти годы простыми и мирными. Вы понимаете, о чем я говорю, Харада-сан?

— Более чем, — согласился я с холодным спокойным тоном офицера, чувствуя, как за этим холодом скрывается что-то иное. Что именно понять было нелегко. Скрывать свои эмоции он умел прекрасно.

— Разумеется, мы не будем здесь рассуждать о пригодности этой женщины на роль нашего Хокаге. Ее утверждением занимаются люди, достаточно компетентные в этом вопросе. Так или иначе. Не будем мы рассуждать и о том, чем она занималась во время своего длительного отсутствия. Человек имеет право на частную жизнь, и большинстве аспектов, эта жизнь нас мало касается. Но мы, будучи людьми ответственными, оба время от времени скрывающие свои лица за маской и использующие другие имена, должны все же предпринять определенные меры предосторожности. Думаете, вы и сейчас меня понимаете, Харада-сан.

— Мне доводилось подобное слышать....кое-где. Не имею ничего против.

— Рад слышать слова практичного и понимающего человека. Итак, Харада-сан, от вас потребуется следующее. Цунаде-сан — бывший медик. И как любой представитель, получивший возможность рассмотреть поблизости место своей прошлой работы, она не собирается упускать ее. Ей весьма интересна жизнь Госпиталя, изменения, произошедшие в нем, наши ирьенины, разные любопытные дела и прочее.

При упоминании слова 'бывший', я несколько озадаченно посмотрел на собеседника, и тот мгновенно это заметил. Закончив свою тираду, он взял короткую паузу, переводя дух, после чего без всяких просьб с моей стороны, решил прояснить этот момент.

— Вас смущает мое определение ее как бывшего медика, Харада-сан, — сказал он, отнюдь не спрашивая, — Конечно, и она, и многие другие считают иначе, но вы, как действующий ирьенин А-ранга, должны понимать, что любой человек, не появляющийся в Госпитале столько времени просто не может оставаться частью структуры. И не только в бюрократии дело. Сильно сомневаюсь, что действующим медиком может называть себя человек, не отягощенный ежедневной практикой, работой с разнообразными тяжелыми случаями, постоянно постигающий что-то новое в разных аспектах своей работы.

Слова АНБУ звучали на удивление емко и логично. И услышь подобное тот же Дайчи, или Кио, да что там говорить, даже Ясуо, то они согласились бы с каждой проговоренной буквой. Также, как согласился с этим и я.

Увидев мой кивок, мой собеседник продолжил.

— Исходя из всего сказанного, Цунаде-сан, при всех своих талантах, заслугах, имеющихся у нее достоинствах, на данный момент не имеет никакого права располагать сведениями, которые находятся под грифом 'Секретно'. Безусловно, очень скоро, с вероятностью почти в сто процентов, она получит доступ ко всему. У нее появятся допуски, я лично начну докладывать ей все, что видит и слышит АНБУ, то же самое сделают руководители и других ведомств. Она получит возможность отдать прямой приказ и будет крайне трудно сказать ей 'нет'. Но пока она не получила эти допуски. Не приняла дела. Не стала Хокаге, несмотря на то, что на днях ей на голову уже водрузят красную шляпу. И что самое главное, она не является, и вряд ли когда-либо станет ирьенином, работающим в Корпусе АНБУ и в прочих наших структурах. Потому многое, что известно вам, и многое, чем вы занимаетесь, отныне и до определенного момента становится запретным знанием. Для нее. И вам полагается сделать все возможное для того, чтобы этот режим сохранялся.

— Я вас понял. Полагаю, имеет место быть список подобных вещей, — я указал на лист, до сих пор удерживаемый в руках у АНБУ. Тот кивнул и прошелся по своим записям взглядом.

— Что же, давайте приступать. Вы — ответственный человек, и дальше разъяснять о важности секретности смысла нет. Итак, список. Первый пункт: 'каталог'. Начнем с этого, раз уж с ним вы работали столько времени только сегодня. Эта программа от и до является совершенно секретной. Не существует такого понятия, нет программы по сохранению тел, потенциально годных для относительно быстрого их восстановления до относительно пригодного состояния.

— Понял, — кивнул я, и тут же нарвался на взгляд.

— Я не закончил, Харада-сан. Вы, являясь сотрудником Основного Корпуса и ирьенином А-ранга (то есть человеком максимально примечательным в общей иерархии), вынуждены много отсутствовать в силу своих обязательств здесь. Поэтому, для вас подобрана легенда, которую вы, в случае проявленного интереса, должны выдать. Она звучит так: вы штатный сотрудник программы изучения биологических трофеев. Вы и ваш ассистент Скат ответственны за сбор необходимой информации, изучении вражеских шиноби, улучшенных геномов, дзюцу, разрабатываемого вооружения, веществ и так далее. На счет материальных подтверждений не волнуйтесь. У Ската этого материала достаточно.... С первым пунктом все.

— Хм.... Кажется, я и в самом деле все понял. Сбор биологических трофеев — это означает сбор трупов, не так ли? И такая практика существует уже давно?

— Совершенно верно. Морской Корень долго служил для подобных целей на юге.... Перейдем к следующему пункту.

— Как скажете.

— Про то, что вы являетесь частью Резерва Гвардии упоминать тоже пока не следует. Практически все сведения о данном подразделении секретны, и для максимальной надежности, в списках значится оперативник Лис. То, что Харада Широ и Лис — это одно и то же лицо скрыто сейчас в архиве АНБУ и доступно только по приказу полностью введенного в должность и к приведенного к присяге Хокаге.

Он замолчал, и подождав немного, я кивнул.

— О том, что вы являетесь действующим членом АНБУ — также секретно. Вы — работник Корпуса АНБУ Госпиталя. И можете выполнять миссии как соответствующий работник. Сведения про ваши подвиги в Стране Медведя, естественно, также под запретом. Информацию можно разгласить только по прямому приказу Хокаге. Настоящего, я имею в виду.

Снова кивнул, когда молчание продлилось больше пяти секунд.

— Следующий пункт — сыворотка. На данный момент — это пожалуй, один из важнейших, если не важнейший стратегический секрет деревни в принципе. Все, что известно за пределами Листа о ней — это дезинформация, слухи, многочисленные левые подброшенные составы, чем мы занимаемся не один год. Информацию о ней ищут многие, если не все, в результате какой-то утечки. В силу этого важнейшим компонентом данного секрета являетесь опять же вы, как источник. Было бы разумно вообще удалить все упоминания о вас из всех документов, но это совершенно невозможно. Равно как и то, что невозможно удалить информацию о том, что Дайчи Хагаро — тот, кто разработал методику создания такого средства, правду о том, что придумали его где-то в Госпитале, а активно производит и использует в своих целях Коноха. Несмотря на контрразведку, привлекаемые к сокрытию всего этого силы и средства, все удержать не получается. Как ни крути, вы — сотрудник Госпиталя. Для многих известно, что вы ученик Дайчи-сана. Так что в любом случае ваше имя так или иначе витает рядом.

Он немного помедлил, а потом, вздохнув, продолжил.

— Поэтому, если та же Цунаде-сан решит осведомится о том, какое вы имеете отношение к производству сыворотки, то вам должен быть известен ответ. А он таков: вы его испытатель. Вы присутствуете на каждом тестировании каждой новой версии. Вы принимаете участие при изготовлении компонентов для стимулятора. В свое время именно вы испытали первый стимулятор на себе для проверки его возможностей.

Офицер замолчал, а я, дождавшись нужной длительности паузы, задал вопрос.

— А что потом? Допустим Цунаде-сан выслушала от меня эту историю, а потом, спустя время, подняла документы и выяснила правду. Что тогда?

— Скажете, что действовали согласно протоколу.

— А этот протокол....

— Этот протокол предписывает вам скрывать информацию о вашей роли в производстве сыворотки в соответствии с прямым приказом главы АНБУ и покойного Третьего Хокаге. Можете не беспокоиться. Протокол существует, и на нем есть все необходимые печати и подписи.

Он задумался, а его взгляд остановился на мне.

— К слову о сыворотке, Харада-сан. Я слышал, вы отказались от сдачи крови для ее производства.

Эти слова были произнесены обычным спокойным тоном. В них я не почувствовал никаких скрытых эмоций, никакого намека. Словно обычный знакомый просто интересуется моими делами, не более. Но сам не знаю почему, после того, как я услышал их, мне стало не по себе.

— Да, — сказал, едва выдержав этот его взгляд. Благо запаса прочности оказалось достаточно и мне удалось удержать твердость духа, — Момент, когда ко мне обратились с этим предложением был выбран неподходящий. Тогда я едва держал себя в руках на грани бешенства. А если бы кто-то тогда рискнул ткнуть иглу мне в вену....

-... то этот кто-то был бы мертв. Я знаю о вашей проблеме, Харада-сан. Я не осуждаю вас. Мне просто интересно, как человеку, заинтересованному во благе нашей деревни, может ли она рассчитывать в дальнейшем на вашу помощь. Чрезмерную, конечно, в каком-то смысле, чрезвычайно альтруистическую с вашей стороны, но все же помощь.

Его речь была открытой. Слишком открытой. И только это не позволило мне броситься сейчас ему с заверениями о признании в вечной дружбе Скрытому Листу, родному АНБУ и ее командиру. Я просто испугался, посчитав, что такого быть просто не может.

— Я вернусь к ним. Со временем. Обязательно вернусь. Мне был нужен отдых. Очень нужен.

Человек рядом со мной ровно кивнул, после снова бросил взгляд на свой лист.

— Ладно, давайте продолжим. Не думаю, что вам хочется просиживать здесь штаны из-за меня так долго... Итак, следующий пункт. Программа 'Хаку'.

Услышав это слово, я был озадачен. И вся эта озадаченность быстро отобразилась на моем лице. И она снова не осталась незамеченной.

— Программа эта, понятное дело, не официальна. Равно как и ее название. Но если когда-нибудь ее название, определенные малозначительные сведения о ней и окажутся где-то вне архивов АНБУ, это слово обязательно останется. Вместо возможного 'феникс', например, или что-то еще такого же характера. Думаю, вы понимаете.

— Чтобы никто не догадался.

— Именно так. Чтобы никто не смог найти ничего особенного в этом названии среди тысяч таких же. Так вот, на счет нее... Программы Хаку — не существует. В принципе, не существует.

Он замолчал. А я, дождавшись, когда пауза продлится достаточно, согласно кивнул. Что уж тут непонятного-то.

— Правда, есть одна проблема.

Его пауза продлилась долго, чтобы я решил переспросить.

— Проблема в том, что Цунаде-сан долгое время находилась рядом с человеком, которому кое-что известно про программу. Известно про вас, про то, что именно вы проводите работы, относящиеся по своим особенностям к этой программе. Понимаете, к чему я клоню?

— Вы боитесь, что он мог ей про это рассказать.

— Да. Возможно, что он даже мог попытаться использовать это знание, чтобы завлечь ее обратно в Коноху. Как одно из средств убеждения. Это могло просто всплыть при их беседе, при воспоминании о своем учителе, о сражении за Скрытый Лист.

Я задумался. Мысли скоро привели меня к закономерному с моей точки зрения, вопросу.

— Есть причины так считать?

Офицер некоторое время молчал. А потом задумчиво выдал ответ.

— В день своего возвращения, Цунаде-сан сразу направилась в Госпиталь. Посетила Основной Корпус. Исходя из имеющейся у меня информации, как минимум один раз она назвала ваше полное имя, Харада-сан. И назвала его, задавая вопрос о вашем текущем местонахождении.

Не знаю, что в этом ответе удивило меня больше всего. То, что легендарной Цунаде Сенджу, нашему будущему, да, что там говорить, почти что настоящему Хокаге известно, кто я такой? То, что ей может быть известно не только мое имя, но и результаты, пожалуй, моего величайшего достижения на данный момент? С точки зрения коллеги, так сказать, пусть мой собеседник логично обосновал, что называть ее таковой сейчас некорректно. Или то, что она вообще находится в Конохе? Причем уже не первый день! А может все-таки то, что я опять все проворонил?!

— Я не знаю ответа на вопрос, почему она интересовалась вами, Харада-сан. Возможно дело в пацане Узумаки, который пришел вместе с ней с твердым намерением получить от нее помощь для своего друга и учителя. А может и нет.

— А причем тут он вообще? — удивился я, услышав про Наруто.

Офицер пожал плечами.

— Этого мне неизвестно. Возможно он был уверен, что только Цунаде-сан может помочь тем двоим после контакта с Учиха Итачи... Не знаю. Но в любом случае, вопрос имел место быть. И нужно быть готовым.

— А вы не можете спросить у того человека, говорил он, или нет?

— Нет.

Переспрашивать я не стал. Потому просто задумался, а через некоторое время мозг выкинул самый простой возможный вариант решения.

— А разве нельзя сослаться на тот же протокол? — спросил у него.

— Протокол, озвученный постфактум, надежное, и что самое главное, безопасное средство. Протокол, который тычут в лицо ни сегодня ни завтра Хокаге, который уже входит в курс дела и с каждым часом у нее накапливаются полномочия — это не лучшее решение.

— Иными словами, вы не знаете выход из этой ситуации, — высказал я очевидное мнение, на что получил спокойный кивок.

— Верно. Отчасти именно этим было продиктовано то, что вы провели день ее прибытия здесь, Харада-сан.

Услышав эти слова, я был готов возмутиться. Почти. Странно, но после успешно проведенной операции, во время которой я познакомился с необычным методом подавления активированной техники самоуничтожения и протестировал использование клона как дополнительного ассистента мне было как-то все равно.

— Если вы скажете, что и особой срочности в работе над этой АНБУ другой деревни не было, это будет обидно, — сказал я, хотя судя по взгляду, моим словам не поверили. Хотя, что уж тут, мне и самому они показались неубедительными.

— Не волнуйтесь, Харада-сан, ваш труд был продиктован не только моими проблемами с Цунаде-сан. Но все подробности секретны.

Его слова, в отличие от моих, были убедительны. И я принял его правду.

— Итак? — спросил у него после.

— Единственное, что мы можем сейчас сделать, это действовать по обстановке. Сделаем ставку на то, что ничего ей неизвестно. И интерес к вашей персоне был вызван лишь тем, что именно вы были тем, кто поднял на ноги Учиха Саске и Хатаке Какаши. Но прежде чем вы отправитесь в Основной Корпус, настоятельно рекомендую зайти к вашему наставнику.

Завершение нашего разговора вышло вот таким вот сумбурным. Оставшись без решения вопроса по последнему пункту, я был обречен теперь думать о причинах такой своей известности у легендарного саннина. Между тем мой собеседник щелчком пальцев превратил свой листок в пепел. Кстати, выглядело это впечатляюще.

— Не смею вас задерживать, Харада-сан, — сказал на прощание офицер, — Но обязательно переговорите с Дайчи-саном. Его совет в данном вопросе крайне важен.

Когда я вышел из бункера, был уже вечер. Солнце заходило за горизонт, а Коноха медленно, но верно из яркого дня переходила в красивую звездную ночь.

— Ну что же. Прощай Коноха вчерашнего дня, — отчего-то пробормотал себе под нос и направился к себе. Мне был нужен отдых.

К наставнику я заглянул спозаранку. Солнце к тому моменту только-только показалось из-за горизонта, начав заливать своими лучами еще по большей частью спящую Коноху. До завтрака тоже времени хватало с избытком.

Когда я выбрался из своей комнаты с твердым намерением добраться до нужного себе кабинета, я совершенно не задумывался о таких мелочах, что хозяин кабинета может в это время быть занят. Крепко укоренившаяся ассоциативная связь между словами 'Дайчи' и 'кабинет Дайчи' появилась не просто так. А выходящая из своей комнаты в повседневной одежде соседка, явно решившая отправиться по своим делам, еще сильнее укрепила иллюзию того, что время самое подходящее... Как оказалось, не совсем.

На мой стук коллега, друг, товарищ, учитель, сообщник и изредка собутыльник долго не отзывался, хотя у своему удивлению я прекрасно слышал его шаги внутри. Помня о вчерашнем разговоре с начальством, я не собирался просто так уходить ни с чем, потому терпеливо ждал, пока он все-таки соизволит добраться до двери и высунуть свой нос.

Дождаться мне удалось. Даже терпение потерять толком не успел, когда шаги (только сейчас понял, что они какие-то излишне громкие, хорошо слышимые) наконец, добрались до двери, которая слегка приоткрылась. И раньше появившейся головы с лохматой головой, в ноздри ударил странный (для этого места уж точно) аромат, мгновенно вызвавший у меня первые подозрения. А потом я имел удовольствие лицезреть немного помятого с виду, несколько смущенного и одновременно раздраженного медика.

— Что-то ты рановато сюда заявился, — заметил он вместо приветствия, так и продолжая скрываться за дверью и показывая одну только голову.

— Дело есть, — в тон ему сказал я, мысленно поморщившись от насыщенного запаха, который шел из кабинета, — Но что-то мне подсказывает, что вы сейчас немного заняты.

— Это ты правильно понял. Быть может ты заскочишь вечером? Как обычно.

— Будь это чисто моим делом, я бы так и сделал. Только дело не совсем мое, — я указал пальцем на потолок, продолжая смотреть ему в глаза. Объяснять что это значит не пришлось.

— Понял. Приходи через час. Я буду готов.

Кивнув, я развернулся и направился было к себе, но ноги понесли меня в совсем другое место. И через несколько минут мне выпало сомнительное удовольствие наблюдать очередное не самое довольное лицо.

— О, нет-нет, Широ-сан, только не снова вы! — искренне возмутился комендант, который как некстати проходил мимо нужного мне помещения, — Только еще одного разгрома мне не хватало в эти трудные времена. Вам же должны были выделить собственный полигон!

— Да что вы! — в свою очередь выразил я всю чистоту своих намерений, — Никаких испытаний техник! Я сюда размяться пришел.

— Знаю я, как вы разминаетесь. То лужи воды, то пробоины на полу, Широ-сан. Это место не для таких развлечений.

— Пф.... Можно подумать я потом не оплатил ремонт. Хватит вам вредничать, Изао-сан. Мне нужно лишь размяться.

Демонстрация эмоций, на самом деле, у него была только на словах. Уже через несколько секунд он с вполне себе равнодушным, немного усталым видом направился дальше по своим делам. Ну а я оказался в старом добром додзе, в котором когда-то пытался сотворить нечто убойное со стихией воды. И секундами позже уже вволю прыгал, прилипая ногами, руками или спиной к стенам, потолку, за снаряды, расположенные у дальней стены. Снова запущенные тренировки моментально дали о себе знать. Да, кажется в последнее время привык я без конца эксплуатировать клонов. Не сказать, что было тяжело, но ощущения все равно были немного не те. Не заржавел, но пыль уже начала покрывать.

— Хм... Да, нехорошо это, нехорошо, — сказал вслух после десятка минут таких прыжков, — Совсем забывать про тренировки не надо.

Дополнительные десять минут, впрочем, уже после того, как тело разогрелось, прошли намного лучше. Что естественно навело на мысль, что не все еще потеряно. А когда для интереса я поглотил немного природной энергии и попробовал снова, результаты и вовсе вышли на прежний уровень. Что одновременно подняло мое настроение, а с другой заставило крепко задуматься. Да, несмотря на понимание того, что впереди меня ждут не самые простые времена вроде будущей войны с Акацуки, я подсознательно никогда не рассматривал себя как бойца переднего края. Мой идеал — это дистанционные атаки, притом что само мое тело находится зачастую очень и очень далеко от противника. Это был наиболее привычный, и что самое главное, понятный путь, проверенный на практике. Я всегда старался поступать таким образом. И тогда, в прошлом, применяя змей, носителей частицы собственной силы, собственные сброшенные оболочки. И сейчас. Змеи, распространившиеся далеко в разные направления, клоны, которых можно забрасывать в самые отдаленные районы благодаря тем же самым змеям.... Как правило, каждый раз, когда я действовал подобным образом, меня сопутствовала удача. Процент побед всегда был выше процента поражений. А когда я выходил против врага лично... Мгновенно вспомнившаяся битва с братом и заключение в желудке рыжей бестии неприятно кольнула сердце. А Страна Медведя и те мертвые глаза, смотрящие пустым взглядом...

Я вздрогнул и выдохнул. Да, неприятный опыт. Но сейчас, стоя после короткой тренировки, и едва преодолев последствия начавшегося было регресса, осознавал, что пожалуй, следовало бы предусмотреть все варианты. Полагаться не только на клонов, но и на себя настоящего. Повысить силу собственного тела, отточить навыки, которые сейчас, увы, держаться на относительно хорошем уровне только за счет трюков с природной энергией. А ведь если подумать, чем буду я сильнее, тем сильнее будут клоны. Следовательно, стратегия дистанционного боя от этого станет только лучше. Занимательное противоречие. Будь сильным для схватки с врагом самому, чтобы делать этого не гарантированно не пришлось. Усмехнувшись таким выводам, а заодно невольно всплывшей мысли, что вряд ли этот настрой продержится дольше очередного всплеска интереса к какому-то интересному направлению, собрался уходить. Но до выхода добраться так и не сумел, остановившись за несколько шагов до него. А причиной этому стало то самое заветное слово 'война'. Война, к которой следовало готовиться.

Я вспомнил про войну, которая скорее всего состоится из-за плана Обито и сопротивления этому плану скрытых деревень. Немедленно после этого вспомнилась совершенно иная война. Война, которую, как мне казалось, планировал другой член Акацуки — Пейн. С совершенно другими целями и задачами. И с иным подходом и результатом. А потом мне в голову пришла мысль о третьей войне в этом же списке. Войне, которая казалась призрачной угрозой, этаким фантомом, но которая грозила начаться....вот уже месяц. Причем, до сих пор существовал, пусть и незначительный, но риск начала полноценных боевых действий. И я это не про противостояние Песка и Конохи. А про настоящую, масштабную, жестокую, кровавую бойню уровня прежних великих войн, в которую готовы втянуться четыре из пяти великих деревень, без учета малых.

Холодок пробежался по спине от внезапного осознания этого факта. Факта, который был мне уже давно известен. Который я обсуждал с разными людьми весь этот месяц, но истинную глубину которой понял только сейчас.

Прикрыв глаза, я с трудом смог успокоиться. Мысль о вспышке интереса к новому направлению оказалась чуть ли не пророческой. Мне нужно было обдумать все это. Осмыслить детали, оценить шансы начала этой войны сейчас, за годы ожидаемых мной иных событий. Обсудить с некоторыми понимающими людьми, в крайнем случае. Но не сейчас. Сейчас у меня были другие дела. Дела, которые стоило решить с наставником, который, как мне хочется надеяться, уже готов.

Когда я снова оказался у двери и постучался о деревянную поверхность, реакция не заставила себя долго ждать. Менее чем через минуту Дайчи уже встречал меня в своем привычном виде. Свежий, спокойный, с искоркой в глазах. Такой, каким он обычно всегда был, и такой, каким он не был всего час назад.

— Заходи, — сказал он, направляясь к своему месту, а я при этом размышлял над феноменом запаха. Тот аромат, та смесь духов и чего-то еще, которая так и била в голову при прошлой попытке этого визита, отсутствовала напрочь. Вместо него здесь царил старый. Опять-таки привычный, с каким-то этаким привкусом застоявшегося воздуха. Удивительно!

Я уселся на своем месте, и только сейчас, отвлекшись от размышлений относительно воздуха в кабинете, обратил внимание на то, что сам интерьер претерпел серьезные изменения. Были полностью заменены старые шкафы, привычный стол, кушетка.... Изменилось их расположение. Глядя на такие перемены, у меня из головы напрочь вылетело все остальное.

— Здесь явно что-то не так, — не удержался я от реплики, когда осмотр был завершен.

Взгляд наставника остался все тем же. Но глядя на него, у меня сложилось стойкое ощущение, что после моих слов ему потребовалось приложить изрядное усилие, чтобы добиться этого.

— Так уж получилось, — прозвучал его натянутый ответ, — Все в рамках реорганизации....

В последнее слово он явно вложил достаточно эмоций, чтобы понять, что он об этом думает. Кажется, к прибытию нового начальства решили подготовиться основательно.

— А что, прежними мерами обойтись не удалось? — поинтересовался я. На что впервые получил искреннее проявление эмоций.

— Слушай, Широ, давай сразу к делу. Ты меня итак разбудил не свет не заря, а еще достаешь своими вопросами.

Внутренне усмехнувшись, я кивнул. Да уж, извините сенсей, что я вас застал в не самое подходящее время. И заставил избавиться от приятной компании раньше запланированного.

— Мое дело, это продолжение всего того, что творится в вашем кабинете, Дайчи-сан, — сказал, чуть подавшись вперед, — Вчера я поговорил с вышестоящим начальством, и оно находится в глубокой задумчивости касаемо меня и некоторых проектов, связанных со мной.

— Это вышестоящее начальство успело достать и меня, — бросил мой собеседник, — Пришлось немало бумаг исписать для того, чтобы завуалировать многие детали как разработки, так и производства разных производных на базе твоей крови. Наверное, ты в курсе, что согласно легенде, твоя должность — испытатель.

— Это да, — ответил я, — А кроме этого проекта он ни о чем не упоминал?

Дайчи некоторое мгновение будто бы размышлял, а потом хмыкнул.

— В соответствии с имеющимися документами, я не причем ко всему тому, чем ты там занимаешься за пределами Корпуса АНБУ в принципе.

— Хм.... Оригинальное решение вопроса. Жаль, что в моем случае так просто обойтись не удастся.

— Широ, давай уже переходи к конкретике. Я конечно, ни на что не намекаю, но... Просто не тяни.

— К конкретике, так к конкретике. Дело вот в чем, Дайчи-сан. Так уж сложилось, что одному человеку стало известно о том, чем я иногда занимаюсь за пределами этого корпуса. А потом, он же провел немало времени общаясь с личностью, из-за которой вы решили затеять обновление своего кабинета. Понимаете, к чему я веду?

Глаза наставника расширились. Пожалуй, это был один из тех случаев, когда мне довелось увидеть искреннее удивление, весьма близкое к потрясению. А еще это ясно свидетельство о главном — человек напротив меня проникся всем.

— Значит, она в курсе....

— В том-то и дело, что это неизвестно. Начальство по какой-то причине не может взять и спросить информированного персонажа о том, сболтнул он о проводимых операциях такого плана или нет.

— Если речь идет о том человеке, о котором я подумал, то неудивительно.

— Я тоже вроде бы понял, в чем причина.

— И наш начальник не уверен, как стоит в этот момент поступить в случае прямой заинтересованности, не так ли?

— Именно так. Можно было бы, конечно, предположить, что раз уж до сих пор меня никто не вызвал в башню Хокаге, значит все нормально. Вот только согласно информации, которой располагает наш вышестоящий друг, наш новый Хокаге в день своего посещения Госпиталя демонстрировала осведомленность о моей личности.

Я замолчал и стал наблюдать за тем, как мысли ирьенина напротив отражаются на его лице. Кажется, он окончательно перестал пытаться удержать маску.

— Хм.... Теперь все ясно, — сказал он, некоторое время спустя, — Можно было бы, конечно, попенять на то, что стоило сразу мне об этом сообщить, но учитывая то, что я вчера был не в лучшем состоянии.... Мда.... Наше начальство хочет совета знающего человека.

— Скорее, совет знающего человека нужен мне, раз уж именно мне надо будет отвечать на возможные вопросы заинтересованных лиц.

— Знаешь, Широ, я более чем уверен, что тебе-то в принципе незачем волноваться. Я понимаю, режим секретности, до присяги Хокаге еще время не пришло, а портить отношения с ним... точнее, с ней, не лучшая затея. Но зная ее. Не думаю, что тут есть о чем волноваться.

— Поясните.

— Воскрешение человека спустя некоторое время после смерти — это, сам понимаешь, вершина. Пик. То, что лежит за пределами возможностей. В том числе и для одной зазнавшейся особы, которая рассматривает себя в качестве апогея развития медицины. Понимаешь?

— Это-то понятно. Но....

— Подожди, я разовью мысль. Операции в рамках той лаборатории — они находятся на одной стороне. На другой же стороне у нас есть та самая зазнавшаяся особа, поверь мне, не отличающаяся особым терпением. Конечно, во время лечения она может показывать себя хорошо, но когда дело заходит обо всем остальном.... Исходя из всего этого, знаешь что бы произошло, если бы о первой стороне стало известно второй? Хокаге она или нет, есть ты или нет, но уже сейчас у тебя был бы на руках прямой приказ спешить к ней в резиденцию или куда-то в этом роде. И ты уже держал бы ответ.

— Занятно, — озадачился я, после чего не выдержал и почесал затылок, — Если все так просто, то почему наше начальство само не догадалось об этом.

Дайчи позволил себе усмехнуться. Потом порывался было что-то сказать, но немного подождал, явно подбирая более подходящие формулировки.

— У нашего начальства много достоинств, Широ, — наконец заговорил он со второй попытки, — Только сомневаюсь, что оно, несмотря на близость наших взглядов, все же смотрит на интересующую нас сейчас личность с того же угла, что я, и, хочу надеяться, ты.

Я пожал плечами. Несмотря на то, что все сказанное моим собеседником было логично, мне было все же не столь легко придерживаться такой же позиции. Просто по той простой причине, что мне о той же Цунаде было известно мягко говоря, ничего. Это Дайчи в свое время выработал стойкое негативное отношение к ней на основании собственного опыта. Ему пришлось работать при ней, видеть ее взлеты и падения, ощутить, какой урон получил Госпиталь после ее ухода в не самые мирные времена. Ну а я.... Меня это обошло стороной.

— Значит, мне не о чем беспокоиться? — на всякий случай уточнил у него, на что нарвался на скептический взгляд.

— Да, вижу у тебя тоже свой угол зрения, — вздохнул он, — Уверяю тебя, что процентов на девяносто убежден, что про эту операцию ей ничего неизвестно. И предупреждая твой вопрос, остальные десять процентов — это вероятность того, что ей про это рассказали, но она восприняла это не иначе, как издевку, попытку манипуляции или пьяный бред. Выбирай на свой вкус.

Ухватившись за эти пресловутые десять процентов, я мгновенно задал следующий вопрос. На что получил ехидный ответ.

— Сделай все возможное для того, чтобы она уверилась в своем неверии. Вот и все.... Ну а если, точнее, когда вскроется.... Свалишь все на протокол. Только и всего.

Странно, но казавшийся вчера невозможным запрещающий документ, при таком отношении вполне себе закономерным и оправданным. Вот уж тебе и совет знающего человека.

Решив, что раз уж именно мнение наставника было ключевым, я встал.

— Спасибо, Дайчи-сан. Вы мне очень помогли. И мне даже немного жаль, что я вам немного помешал с утра.

Не знаю, что в этот момент прочитал в моем взгляде мой друг, но его реплика мне показалась несколько странной.

— Эй-эй, бывают и у меня подобия личностного кризиса! И мне нужно иногда их решать, в отличие от некоторых!

Пожав плечами и не до конца поняв, помахал ему рукой и вышел. А потом немного удивился собственной мысли, что моя теория о проживании наставника в собственном кабинете, кажется подтвердилась.

— А теперь завтрак! — сказал я себе, взяв курс в Основной Корпус, при этом старательно отгоняя пока в сторону прочие мысли, вроде обнаружившегося факта о новой призрачной войне и о связи ее с тем, что планировал Пейн. Мне не хотелось размышлять об этом. Не хотелось сходу бросаться в омут и пытаться ухватиться за проклюнувшиеся ответы. Позже. Вечером. Тогда, когда я переживу этот день и смогу применить мозговой штурм.

День выдался трудным. Через чур трудным. Таким же трудным, каким было вчера. И позавчера. Если подумать, то все дни, начиная с того момента, как не доходя до деревни их группу встретили две команды АНБУ, были такими же. Трудными. Тяжелыми. Угнетающими...

Коноха встретила их восторженно. Она и сама честно не ожидала такой встречи. Не могла понять тех чувств, которые забурлили внутри нее в тот самый момент, когда из-за поворота вдали выросли громадные ворота со знакомыми символами. А еще дальше, пусть пока еще едва-едва, но виднелась гора Хокаге. Откуда сверху вниз смотрели лица упомянутые каге. Все четверо...

Она не удержалась в тот миг. В тот самый миг, когда ее взору открылась эта картина, ей почудилось, будто пустые глаза гигантских изваяний взглянули прямо на нее. В вихре хлынувших воспоминаний как-то растворились и разговоры мальчугана, что сейчас гордо носил на себе ожерелье Первого Хокаге. Исчезли и звуки гэта Джираи, что шел сейчас рядом и поглядывал на нее. Испарились где-то шажки Тонтона, следующего за Шизуне. Перед ней, вокруг нее, рядом, везде были призраки. Призраки минувших дней, людей, семьи.... Большой и добрый Хаширама, каким ей запомнился дедушка. Временами строгая, а временами добродушная Мито — ее бабушка, способная изредка показывать свой норов. Тихий и равнодушный отец, никогда не отличавшийся сильным здоровьем... Мама, что всегда заботилась о нем больше, чем о ком-либо еще.

Ее ноги остановились сами. Она застыла, окруженная призрачным обликом той деревни, которой уже не существовало. Вот что-то говорил жизнерадостный Наваки, мечтавший однажды стать столь же великим, как дедушка. Суровый Тобирама, возвышавшийся над всеми Сенджу и всегда следующая за ним его тень. Родня... Дан....

Ей не сразу удалось преодолеть этот поток нахлынувших воспоминаний, столько лет удерживаемых внутри и старательно отгоняемых вдаль при каждой их попытке проявить себя. Не сразу получилось взять в руки и заставить себя сделать новый шаг. Единственное, что не составило труда, так это отгородиться от этих взглядов. Взгляда верной ученицы и воспитанницы, столько лет следовавшая за ней подобно ее тени. Взгляда старого напарника, что возвышался подобно горе и смотрел на нее сверху вниз. Взгляда голубых глаз Наруто, дополненный множеством каких-то ненужных сейчас реплик. И это не говоря о множестве других глаз. АНБУ, стоявших в стороне. Других носителей масок, скрывавшихся в лесу, но чье присутствие она чувствовала не один год. Люди Данзо.

Преодолеть расстояние от ворот Конохи до башни Хокаге оказалось легче всего. Тогда натиск чувств и воспоминаний схлынул, оставив после себя лишь тонкий привкус радости от того, как ее встречали. Много людей. Множество. Целые толпы, выстроившиеся вдоль улиц и приветливо махавших рукой. Видеть всех этих жителей, на глазах некоторых из которых стояли слезы счастья... Да, тогда внутри нее что-то шевельнулось. Уверенность, что была раньше, теперь только укрепилась. Она вернулась верно. Поступила правильно, приняв предложение.

С момента входа в башню Хокаге изменилось все. Нет, уверенности не стало меньше. Ее решение было твердым. Об отступлении она даже не думала. Но первое же появление перед ней советников Митокадо и Утотане породило в ней бурю негодования. Негодования, которого она в первый миг и сама не смогла бы объяснить.

Тяжесть шляпы Хокаге обрушилась на нее столь неожиданно, столь внезапно, что в первые мгновения она даже растерялась. А ведь этот головной убор еще даже не коснулся ее головы. Уже первая беседа с этими двумя ударил под дых. Советники ее ждали. Они ее заждались. Им не терпелось погрузить ее в свой мир, заставить играть ту роль, ради которой ее сюда вызвали. В эти мгновения, наблюдая эти два лица, таких старых и уже давно въевшихся в интерьер этой башни, и не видя при этом Джираю, она поняла, от чего он прикрылся ей и скрылся.

Уже успев прочувствовав весь этот гнет, от которого в ближайшее время не избавиться и не спастись, она все же сумела сбежать. Воспользоваться вездесущим Наруто, что примчался к ней с требованием немедленно отправиться лечить ее друзей. И направилась в Госпиталь. Пожалуй, единственное место, которое она хотела посетить.

Госпиталь произвел на нее противоречивое впечатление. С одной стороны стоящие закрытыми целые корпуса, число которых с момента ее ухода только увеличилось, что удручало, не говоря о следах недавнего сражения. Количество ирьенинов, даже близко не подходившее к тому, который был до прошлой большой войны и даже момента ее окончании... А с другой стороны, удивляло количество раненых. Несмотря на то, что битва за Коноху закончилась едва меньше месяца назад, здание Основного Корпуса стояло чуть ли не пустым. И царящее здесь невероятное спокойствие и обычный рабочий ритм. Словно не было сражения. Словно не было раненых после полномасштабного вражеского вторжения.

Медики встретили ее радушно. Высыпали из своих кабинетов. Глава Госпиталя лично вышел навстречу ее во главе целой когорты, собранного из А-ранга. Все были сдержаны и вежливы. Провели ей экскурсию. Показали палаты, операционные, аптечные. Все было чисто, аккуратно, свежо...

— Странно, никак не могу найти Какаши-сенсея и Саске, — сказал, выскочивший откуда-то Наруто, который на момент начала встречи куда-то исчез, — А все ирьенины чем-то заняты, на вопросы не отвечают.

Стоявший рядом с ней у входа в закрытое, наиболее пострадавшее во время боя крыло, глава Госпиталя, бросил на него озадаченный взгляд. Когда она посмотрела на него, он пожал плечами.

— Хатаке-сан и Учиха-кун давно выписаны. И наверняка уже выполняют миссии.

С самого начала упорные просьбы Узумаки о необходимости вылечить тех двоих были не более, чем смешной идеей ребенка. Пусть столкновение с обладателем мангеке шарингана не сулило ничего хорошего пострадавшему, она не думала, что бедолагам можно помочь. Потому тоже просто пожала плечами.

— Да, кажется ты меня жестоко обманул, Наруто, — хмыкнула она тогда, щелкнув того по лбу, отчего тот едва не завопил, — 'Только ты можешь помочь, больше никто!'. Эх, надо было сделать ставку.

— Но мне так Извращенный отшельник сказал! — возмутился тот, потирая лоб.

Усмехнувшись на пару с ирьенином, она направилась дальше, невольно задумавшись над диссонансом. Ее расспросы позволили нарисовать удивительную картину. Глава Госпиталя изливал ей все проблемы, зачатки которой она наблюдала когда-то сама. Еще на заре своей деятельности. Недостаточное финансирование, малая численность корпуса ирьенинов в общем, и недостаточный процент подготавливаемых в частности. Слишком малое количество койко-мест, сложности с обеспечением и многое, многое другое. И вместе с тем, ей рассказали о том, что действия этого недоукомплектованного личного состава оказалось достаточным, чтобы пусть и с серьезными нагрузками, но все же выстоять после битвы. И обеспечить высокий процент возвращенных в строй шиноби. Как-то немного странновато все получалось.

— А я за них еще волновался, даттебае, — между тем где-то позади продолжал бормотать себе под нос Узумаки, поправляя проектор.

— Ну, в волнении за друзей ничего плохого нет, — бросил ирьенин, глянув на него, — Но беспокоиться не о чем. Рока Ли-то вылечили. А там случай был куда хуже этого.

Услышав незнакомое имя, мальчик на мгновение задумался, а потом его глаза просияли и он согласно кивнул.

— Точно! А у меня из головы это как-то вылетело.

— Что за случай с Роком Ли? — поинтересовалась она, хотя при этом ее мысли были далеки от судьбы незнакомца.

— Это Толстобровик! — тут же вставил свое слово Наруто, выровнявшись с ней, — Он ученик Толстобрового сенсея.

— Рок Ли, ученик Майто Гая, — перевел глава Госпиталя, — Получил серьезное повреждение позвоночника во время отборочных боев. Был очень серьезный риск того, что он мог остаться, навсегда прикованным к постели. Благо, удалось справиться с этим случаем.

Выслушав это вроде бы конкретное, а вместе с тем обтекаемое объяснение, она лишь молча кивнула. Ее взгляд в этот момент был прикован к девчонке возраста сопровождавшего ее сейчас мальчугана, которая ходила и помогала медсестрам. Задумавшись о том, что все еще есть люди, стремящиеся стать ирьенинами в таком юном возрасте, она пропустила еще несколько сказанных собеседником предложений.

— О, его я знаю, — услышала она реплику Узумаки, отреагировавшего на слова медика, — Мы у него в Академии медосмотр проходили. Правда, я к нему всего раз ходил. Он какой-то страшный.... До жути!

Услышав эти слова взрослый бросил на него взгляд. Взгляд, в котором она прочитала удивление, злость и... понимание. Что-то недоброе шевельнулось внутри нее.

Узумаки ничего не заметил, потому как отвлекся на ту же девчонку, что не так давно привлекла внимание самой Цунаде. Несколько мгновений он смотрел в ее сторону сильно задумчивым взглядом, а потом, явно ничего не надумав, неожиданно встрепенулся.

— Ой! Тогда мне нужно срочно найти Сакуру-чан и этих двоих! — воскликнул он, подпрыгнув, — Вдруг они в деревне! Пока, бабуля, еще встретимся!

С этими словами он умчался куда-то в сторону выхода. А она недобро посмотрела на главу Госпиталя.

— О ком сейчас шла речь? — задала она вопрос.

Она не смогла понять, осознал ли ее собеседник причину возникшего у нее недовольного тона или нет. На его лице застыла прежняя маска, а от недавнего взгляда не осталось и следа.

— Харада Широ, ирьенин ранга А, — ответил он ровным голосом, — Тот, кто занимался случаями Учиха Саске, Хатаке Какаши и Рока Ли. Ну а еще, в свое время, в составе отделения, занимался медосмотром студентов Академии, в число которых входил и Узумаки Наруто.

В его спокойном тоне она не смогла обнаружить и капельку того недоброго чувства, что только что испытывала. Единственное, за что она зацепилось, так это имя.

— Где сейчас Харада Широ? — спросила она, хотя в то же время не испытывала какого-либо желания вообще сталкиваться с упомянутым человеком.

— Согласно имеющемуся у меня объяснительному документу, он выполняет задачи в рамках Корпуса АНБУ.

Сочетание 'Корпус АНБУ' никогда не вызывало у нее приятных чувств. Это подразделение, несмотря на формальную принадлежность к общей структуре Госпиталя, всегда тяготело к независимости. Если в начале своей службы, она еще могла посетить это место без малейших проблем, то в последующие годы количество ее визитов туда упало до нуля. Она и сама сейчас не помнила, что стало последней каплей. То ли отношение к Данзо, который, будучи главой носителей масок, старался огородить то место, сделав своей вотчиной. То ли отношение самих сотрудников того Корпуса.

— Он из этих?

— Работает и там, и здесь.

Не сказать, что не было таких случаев, когда сотрудники одного корпуса работали в других. Но они, как правило, были чрезвычайно редки. Потому к таким обычно проявляли повышенное внимание.

Некоторое время она еще размышляла о том, стоит ли ей закончить осмотр, забыв об этом человеке, по крайней мере на сегодня? Сейчас копаться в этом случае у нее не было никакого особого желания. Правда мысль об альтернативе в виде продолжении общения с советниками мгновенно изменила все расклады.

— Хочу взглянуть на карту этого Рока Ли, — сказал она, когда глава Госпиталя только начал бросать тоскливые взгляды в сторону.

— Как вам будет угодно, — тут же согласился он, и в его тоне она услышала облегчение. А через несколько минут, когда она оказалась у регистратуры и получила в руки нужную папку, стало ясно, почему.

Рядом с ним появился человек, который всем своим видом показывал острую необходимость начальника в каком-то другом месте. Тут же сославшись на неотложные дела, тот скоро исчез, не забыв сказать, что готов при любой необходимости прийти на помощь.

Оставшись одна, она присела на ближайшее подходящее место и открыла карту. Некоторое время она листала, особо не вчитываясь в то, что видела перед собой, пока не пошли страницы с историей болезни. Первое мгновение она читала, не сказать, что вдумчиво, но по мере того, как иероглифы старательно составляли все новые и новые слова, вместе звучавшие не очень хорошо, невольно заострила внимание. А потом....

Тут было все. Снимки, результаты анализов, общий перечень всех повреждений, с указанием степени тяжести и причин, предпринимаемые попытки осуществить лечение, первичные диагнозы. И ничего из вышеперечисленного не могло оставить ее равнодушной. Это был тяжелый случай. Чрезвычайно тяжелый. И слова главы Госпиталя о существовавшей угрозы потери подвижности нижних конечностей были полностью обоснованы. И совершенно ясным была неудачность самой попытки обеспечить лечение стандартными методами.

Через пару страниц перечисления неудачных попыток во всех подробностях, она наконец наткнулась на описание проведенной операции, что поставила парня на ноги. Описание, которое показалось ей каким-то поверхностным. Все выглядело на удивление простым и сводилось буквально к двум постулатам: извлечь осколок, залечить. Извлечь осколок, залечить. И снова, извлечь осколок, залечить. Конечно, общее количество извлеченных осколков, объемов залеченных тканей и восстановленных позвонков впечатляло. Но тем не менее.

Прочитав о том, что после самой операции парень пролежал в постели от силы двое суток, она только убедилась в своем мнении. Это выглядело слишком легко. Настолько легко, что казалось невозможным. Хотя почему казалось? Это и было невозможным!

Дальнейшие страницы содержали в себе информацию о профилактическом осмотре. Результаты которого впечатляли еще сильнее.

Закрыв дело, она некоторое время сидела, уставившись на обложку и пытаясь собраться с мыслями. Внутри зашевелились неприятные эмоции. Эмоции, в которых ей не удалось сходу разобраться.

Вздохнув, она встала и всучила дело медсестре на регистратуре. Несколько мгновений она боролась с искушением позвать главу Госпиталя, чтобы тот устроил ей встречу с этим ирьенином. Как она хотела думать, просто чтобы поинтересоваться всеми аспектами проведенного лечения. Справившись с собой, решила, что для этого не самое лучшее время.

Взглянув на заинтересованную медсестру, Цунаде все же не смогла просто так оставить ставшие когда-то родными стены. И обратилась к ней.

— Скажи, каков график работы Харада Широ?

— Ммм.... Сейчас посмотрю, Цунаде-сама! — тут же бросилась она копаться среди каких-то бумаг. Скоро в ее руках появился листок, который она несколько секунд изучала наморщив лоб, — Ну, если официально, то он здесь работает три дня в неделю.

Она с сильным сомнением отложила лист в сторону и подняла слегка озадаченный взгляд.

— А вообще, этот график мало что значит. На работу он может прийти в любой день. Может пропадать неделями.... Такие дела.

В этом ответе было ноль какой-либо конкретики. Хотя, в данном случае, это выглядело чрезвычайно логично.

— Ладно, спасибо, — сказала она, и направилась к выходу, как вдруг услышала себе вдогонку слова той самой медсестры:

— Но он почти каждый день сюда приходит во время приема пищи в столовой!

Кивнув этой информации, она уже шла в башню Хокаге. На очередную встречу с советниками. А последовавший за этим каждый час ее времени был заполнен тем, чего она с радостью хотела бы избежать....

Это совещание длилось столько, что впору было уже взвыть. Комната, в которой они сидели, успела опостылеть. Воздух, пропитанный запахом пыли от бесчисленного множества папок, извлеченных непонятно откуда, ароматом типографской краски, бумаги, вызывал удушение. А те бесчисленные цифры и иероглифы уже плясали перед глазами. Равно также, как и скрипучие голоса Митокадо и Утотане звучали в голове даже в редкие моменты, когда те замолкали.

Это заседание шло с самого утра. Проклятые советники, ухватившись за имеющуюся возможность, продолжали активно лить воду в свою мельницу, с каждым мгновением переполняя и без того полную чашу терпения. Раздражение росло вместе с усталостью и накатывающим безразличием. И был близок тот миг, когда последняя соломинка переломит спину верблюду.

Она со свистом выпустила воздух между зубами в момент, когда Кохару умудрилась впервые за долгие десятки минут взять паузу, а ее компаньон не успел еще открыть свой рот. Молчание, что воцарилось после такого демонстративного жеста, звучала как музыка.

— Пойду передохну! — бескомпромиссно заявила она, отодвинув опостылевшую стопку с документами в сторону, — Хватит с меня этого балагана!

Шизуне, стоявшая за спиной, и допущенная сюда по ее требованию, несмотря на явное нежелание советников, улыбаясь попыталась немного смягчить ее тон. Ее несколько быстро брошенных реплик, кажется, вызвали обратный эффект. Лица у стариков сморщились, обратившись в противные гримасы.

— Мы не успеем, Цунаде.... — начал было Митокадо, но она решительно отмахнулась. В этот момент ей было плевать на всякие там переговоры, необходимость принести присягу до прибытия посольства из Песка для заключения соглашения о мире.

— Успеется!

Выйти из помещения ей, тем не менее, не удалось. Когда дверь отворилась, взгляд ее глаз наткнулся на лед в единственном глазу пожилого хищника, застывшего у порога.

— Давно не виделись, Цунаде-химе, — прозвучал его ровный голос. Трость в руках, с легким стуком опустился на деревянный пол уже за порогом, — Наконец-то наша дорогая принцесса вернулась домой.

От его попытки изобразить улыбку она против воли почувствовала дрожь, пронесшейся по спине.

— Данзо! — только и смогла она сказать, пытаясь оправиться от столь внезапной встречи. Встречи, которую она ждала с момента возвращения, и о которой успела забыть за эти дни, поскольку ни разу о нем никто до сих пор не вспомнил.

— Простите, что опоздал. Где моя молодость, когда нужно столько всего успеть?

Взгляд его глаза в какой-то миг скользнул ей за спину и задержался там. Обернувшись, дабы проследить за ним, она наткнулась сначала на застывшую, как вкопанную, Шизуне. А дальше увидела тех двоих. В совершенно новом свете, хотя они упорно пытались натянуть старую маску на место. Уж не страх ли скользнул в их глазах?

Данзо сделал шаг, и его фигура оказалась уже внутри помещения, казалось тут же заполнив ее собой. Его губы все еще силились изображать легкую улыбку и выглядело это жутко.

Он медленно прошелся по помещению, шаркая тростью и четыре пары глаз внимательно следило за каждым его шагом. Следили ровно до тех пор, пока он не уселся в дальнем кресле у самого окна. Игравшая до сих пор натянутая улыбка исчезла, словно ее и не было. Лицо его снова напоминало каменную маску, а тело обернулось неподвижной статуей. Единственное, что сохраняло подвижность, так это глаз. Он медленно скользил по комнате, поочередно остановившись на каждом.

Это странное, в каком-то роде жуткое и пугающее представление внезапно закончилось тем, что уже на ней скрестились все взгляды. И Данзо, чей глаз сосредоточился на ее фигуре. И советники, молча уставившиеся и терпеливо наблюдающие за ней. И Шизуне, что отмерла, стоило фигуре старейшины пройти мимо. Каждый смотрел на нее по своему. Глаза каждого выражали свои чувства или мысли. Ученица, всем своим видом показывающая, что сейчас явно не лучший момент покидать совет. Два старика, еще с утра медленно вытачивавшие из ее терпения хрупкую вазу, которую только и стоило подтолкнуть и разбить. Сейчас в их глазах она прочитала нечто отличное от того, что видела и ощущала все эти дни. И Данзо. Его холодный взгляд с налетом интереса и внимания ощущался сильнее всего. Не только тем, что от него даже казавшийся до этого затхлым воздух словно обрел замораживающую свежесть. Но и тем, как разительно менялись советники под воздействием этого взгляда. Призраки страха она улавливала до сих пор.

Несмотря на все свое острое желание уйти, она просто не могла этого сделать. По крайней мере сейчас. С появлением старого лидера Корня все резко изменилось. Совет, из надоедливого, пусть и вроде бы необходимого собрания превратился в настоящее поле битвы. Все еще неощутимой, завуалированной, но уже с понятной расстановкой сил, которые собрались здесь для решения главного вопроса. Вопроса власти. И уйти сейчас означало отказ от сражения. Отказ от схватки в тот самый момент, когда здесь должна была решаться и ее судьба.

— Я задержусь, — бросила она, возвращаясь на свое место и раздраженно откидываясь на спинку кресла, — Раз уж мы тут все собрались.

Несколько мгновений продолжала царить тишина, поскольку никто не решался что-либо говорить. Советники поглядывали на Данзо, а тот с абсолютно равнодушным видом изучал ее. А потом каменный памятник самому себе открыл рот.

— Есть вопросы, требующие немедленного рассмотрения, — сказал он ровным тоном, а через секунду из под повязки на его прямой руке возникла папка. Тоненькая, серого цвета, не подписанная. Один вид ее одновременно и радовал, и беспокоил. Она выгодно отличалась от объемных документов, коими был завален стол. Малая толщина уже ровнялось малому времени обсуждения. С другой же стороны бумаги бывшего главы АНБУ наверняка относились к иной, не связанной с основными рассмотренными делами области.

Вздохнув и ничем не скрывая своего отношения к происходящему, она молча ждала, пока старейшина откроет свою папку, достанет ровно два листа и даже не взглянув на них, обведет взглядом каждого присутствующего.

— Вопрос первый, — прозвучал его голос, — Скорейшее урегулирование конфликта со Скрытым Песком....

Эти слова прозвучали как старая потертая пластинка. Она слышала их с самого первого дня, буквально с момента, как оказалась в этой башне. Советники буквально сходу дали ей понять, что только этим и была обусловлена срочность во всем. Необходимость закончить войну, которая бушевала на улицах деревни буквально месяц назад. Заключить мир, отвести силы от западной границы. Как можно скорее. До того, как прибудет посольство. И услышать эти слова от этого старика, этого ястреба....

— Очень хочется надеяться на то, что ты, Цунаде-химе, прекрасно понимаешь то, что за этим всем стоит, — между тем продолжил Данзо, скользнув по ней взглядом, — Когда прибудет посольство (а оно будет здесь дня через два, в крайнем случае, три), Пятый Хокаге уже должен быть подведен к присяге, утвержден Советом джонинов и печатью Дайме. Чтобы ты, Цунаде-химе, могла поставить свою подпись и печать на документе, и окончательно закрыть этот вопрос.

Советники закивали, но никто не стал пытаться вставить свое слово. Ведь в данном случае лидер Корня просто повторил многократно озвученные их мысли.

— Отношения со Скрытым Песком, как бы не хотелось показать им, где их место на самом деле, чрезвычайно важны, Цунаде-химе, — между тем продолжил старейшина, пройдясь для начала взглядом по Митокадо и Утотане, — Поэтому, во время переговоров, которые будут иметь место быть, нам не следует сомневаться в их официальной версии. Мы проигнорируем тот факт, что нам известно: у истоков плана вторжения в Коноху стоял не Орочимару, а Казекаге. Также мы поверим в то, что будто бы Раса был убит задолго до начала вторжения, а все это время его роль играл либо его убийца, либо он сам в виде воскрешенной марионетки.

Упоминание о воскрешенных в мгновение ока вызвал из задворок сознания образ скалящейся змеиной морды и предложение, озвученное ей. А между тем, Данзо продолжал говорить.

— Пусть плетут любые оправдания, заверяют в помутнении сознания, кознях врагов и заверяют, что уж теперь-то они точно наши верные друзья. Песок нам нужен в роли если не союзника, так точно не нашего врага.

Только теперь ей удалось сосредоточиться на всем сказанном. Отбросив в сторону свои мысли об Орочимару, о воскрешении мертвых, обо всем, она вцепилась в то, что советники еще не успели ей поведать. Старейшина, в отличие от них, не стал тратить время, как-то юлить. Просто и без затей выложил неприглядную правду. Правду, которая выглядела отвратительно. Коноха в лице этого совета собирался мирится, прекрасно зная о нутре своего недавнего врага, пришедшего когда-то сюда с мыслью убивать.

— Вопрос второй, — не дав времени обдумать все сказанное и вставить хотя бы одно обдуманное слово, продолжил Шимура, все также игнорируя свои листы, — Имеет место быть острая необходимость в высвобождении отмобилизованных подразделений во-первых, для восстановления наших позиций на рынке услуг, а во-вторых, для того, чтобы воспользоваться плодами одержанной убедительной победы для расширения нашей в ней доли. Полноценное высвобождение ресурсов будет возможно только в случае подписания договора с Песком. Если переговорный процесс по какой-либо причине затянется, то она скоро будет окончательно захвачена. Это сулит огромные проблемы для деревни.

Взгляд Данзо, брошенный на нее, был обжигающе холодным... и понятным. Он так и намекал, из-за чего собственно ястреб стоял горой за мир. И из-за чего ей, будущему Хокаге, стоит пока забыть обо всех неприглядных сторонах этого дела.

— Между тем, авторитет Конохи на фоне разгрома одновременно двух военных деревень за полдня вырос значительно. Спрос на услуги наших шиноби растет изо дня в день. К нам тянутся множество важных личностей, готовых иметь дела, заключать выгодные сделки. Что на деревне отразиться исключительно положительно.

Очередной взгляд с заключенным внутри него намеком.

'Делай, то что нужно, девочка!' — так и говорил он.

— Вопрос третий, — сорвалась с губ старейшины новая реплика, — Общее соотношение сил в Стране Воды.

Этот переход был внезапен. Казалось, он не имел никакого отношения ко всему вышеперечисленному. И стоило бы потратить некоторое время на обсуждение общей ситуации с Песком. Дать ей слово, чтобы она высказала все, что она думает. Даже советники и то несколько озадаченно переглянулись между собой. Между тем оратор продолжал равнодушно говорить.

— За последний месяц в Тумане наметился перелом в войне. Повстанцам удалось привлечь на свою сторону несколько кланов, получить поддержку некоторых сильных домов за пределами страны. Позиции Ягуры пошатнулись. Если существующие тенденции сохранятся, то в скором времени можно рассчитывать на то, что Туман обретет нового Мизукаге.

Короткая пауза, взятая старейшиной дал возможность ей попытаться ухватиться за все сказанное и переварить. Информация о гражданской войне в Стране Воды не была секретом. Ей доводилось слышать о зверствах, что творились на всей ее территории. Было немало тех, кто бежал оттуда, скрываясь вдали от бойни. Слышала она и о тех, кому повезло куда меньше... Но понять, что могло в этой ситуации заинтересовать Коноху, было нелегко. С Туманом они друзьями никогда не были.

— В случае, если Ягура потерпит поражение, то мы получим пусть и пока слабую, но в то же время готовую присоединиться к любому военному конфликту сторону. После всеобщего разорения, именно в войне на чужой территории Туман сможет попытаться отыскать свое потерянное 'величие'.

Данзо снова замолчал, впервые посмотрев на свои листы. Несколько секунд его глаза изучали написанное, а затем, оглядев советников, продолжил.

— Вопрос четвертый. Общее соотношение сил на границах и текущая вероятность конфликта.

Несколько долгих минут старейшина равнодушным голосом излагал то, какие силы держал недалеко от границы Цучикаге, и то, какая их доля была направлена на восток, против Райкаге. Привел количество столкновений с шиноби Скалы, отметил, что в последние недели их процент немного снизился. Выдал приблизительно рассчитанные силы, которые можно было мобилизовать в Стране Земли на всякий случай, рассчитанные сроки. И чем больше он говорил, тем сильнее и сильнее она вместо этого успевшего постареть мужчины, видела другого. Чуть более молодого, мрачного, такого же сухого, облаченного в форму АНБУ и столь же холодно докладывавшего о состоянии дел на границе. В самый канун начала Третьей великой войны.... А потом последовали цифры о силах размещенных уже на северо-востоке в Стране Молнии.

— Заключение соглашения с Песком позволит нам обеспечить прикрытие своих границ на севере и северо-востоке. Одновременно с этим отсутствие боевых действий на западе удержит Скалу и Облако от необдуманных действий. Что позволит нам выиграть время. Если все сложится в данном ключе, то нам удастся избежать большой войны. Что даст нам еще некоторое время мира для восстановления и укрепления наших сил.

Детали большой политики, излагаемые Данзо, наконец сложились в общую картину. То, почему Коноха собиралась мирится с Песком, с возможным дальнейшим союзным договором. То, почему уже сейчас старейшина рассматривал обстановку в Стране Воды, которая к моменту очередного витка противостояния обязательно будет готовым к действиям игроком.

— Хорошо, я тебя поняла, — сказала она, предварительно бросив взгляд на советников, — Переговоры с Песком пройдут успешно.

— Очень хорошо, — старейшина кивнул, а потом внимательно просмотрел свои записи, — В таком случае, давайте рассмотрим последний вопрос.

Она мысленно застонала. Несмотря на относительную краткость изложения, времени это все равно заняло немало.

— Я слушаю, — бросила она, снова скользнув взглядом по старейшинам. Те сидели на удивление тихо. Все, что до этого момента говорил Данзо, кроме пункта с Туманом, полностью укладывалось в их видение ситуации. И сейчас от них уже не исходило былого чувства страха. Даже наоборот.

— Война — это неизбежность. Если бы в свое время мы довели дело с Райкаге до конца, то мир у нас длился бы дольше... Но, это дело несостоявшегося прошлого, и изменить это невозможно. Потому, сосредоточимся на текущих задачах. При удачном раскладе, боевые действия вспыхнут не раньше чем через пять лет. А если убрать все радужные тона, то через два-три года. Это значит, что деревня должна к этому времени подготовиться для ведения войны против нескольких противников одновременно. Про тактику и стратегию самих действий пока говорить не стоит. До этого еще дойдет. А вот про стратегию подготовки следовало бы.

Утотане впервые с момента появления Данзо заговорила.

— Что ты предлагаешь, Данзо?

В этом вопросе Цунаде снова уловила едва ощутимое. Надежду на дальнейшее следование общему видению?

Митокаде просто взглянул на Шимуру, поддержав свою напарницу кивком.

— Основой нашей победы.... Не так. Основой нашей быстрой победы и очень хорошего соотношения потерь является высокая эффективность медицинского корпуса. В условиях сражения на территории деревни, ирьенины проделали замечательную работу, в результате чего у нас так мало убитых и столь высокий процент вернувшихся в строй раненных. То, что я предлагал использовать еще во время войны с Облаком в качестве главного козыря, к этому моменту достигло больших высот.

Слова о Госпитале и медиках мгновенно пробудил ее интерес. Данзо говорил о том, что она наблюдала своими глазами в день возвращения. Ее область. Она вся обратилась в слух, и во взгляде старейшины прочитала молчаливое одобрение.

— Однако, нужно все же понимать, что эффективность эта была обусловлены множеством факторов. Одним из которых было то, что у нас уже был опыт боевых действий в деревне. После буйства Девятихвостого руководство Госпиталя учло многие недочеты. Другим же являлось то, что стационар находился в пределах досягаемости. И обеспечить быструю доставку раненых не составляло большого труда. Это не говоря о новых средствах и методах. Но! Если бы боевые действия начались на границе с тем же составом участников, эффективность медиков немедленно снизилась бы как минимум вдвое. Стоит ли говорить о войне против Скалы или отожравшегося Облака?

Он помолчал несколько секунд, продолжая смотреть на нее. Что было в этом взгляде ей понять не удалось, хотя в голове был целый вихрь мыслей. Как медик, как человек, знакомый с проблемами Госпиталя, она понимала многое. И была готова согласиться с каждым сказанным словом этого неприятного человека.

— Медицинский корпус — слишком малочислен, — резко продолжил свою речь ястреб, — У нас стоят целые корпуса без врачей просто потому, что все эти годы нам не хватало средств на финансирование интенсивной подготовки новых ирьенинов. Нужно решить этот вопрос. Нужно снова превратить Госпиталь в то, чем он был когда-то, чтобы в момент начала следующей войны, мы могли обеспечить наших шиноби максимально качественным медицинским обслуживанием. Чтобы любая следующая война прошла столь же стремительно, как битва за Коноху. С теми же результатами.

В ледяном взгляде она видела намек. Скрытый под всем этим холодом, но все же намек. Но полностью понять его не получалось. Было какое-то двойное дно. Шимура Данзо что-то пытался ей сказать, а у нее не получалось расшифровать это.

— Это потребует огромных средств, — услышала она мужской голос. Вскоре ее глаза смотрели на такой же холод, что и у главы Корня, только во взгляде советника. Хомура. Было что-то в этом тоне. В этих глазах. Неудовлетворение? Недовольство?

— А мы до сих пор не смогли реализовать те преимущества, о которых ты говорил, Данзо, — отозвалась и Кохару.

Шимура посмотрел на них. Внимательно, пристально. От этого взгляда даже у нее мурашки пробежали по телу, не говоря о тех двоих. Взгляд старейшины был пугающим. Но она ожидала услышать что угодно, но только не то, что произнес этот человек.

— Безусловно, вы правы, — удивительно мягко прозвучал его голос, — Без подписания договора трудно пока судить о стремительном расширении нашей доли рынка и соответствующем получении средств. И даже после получения первых дивидендов, нужно помнить про все составляющие нашей системы. Восстановление деревни, увеличение количества наших шиноби, что означает расширение финансирования Академии и подготовительных школ. Производство оружия...

Он снова взял паузу, переведя взгляд на Цунаде, несколько секунд смотрел на нее и в этом взгляде она почувствовала намек. Намек, совершенно непонятный, но буквально заставляющий напрягать все мозги, пытаясь дойти до сути. Понять смысл таинственного послания.

Она посмотрела на советников. В их глазах, несмотря на сохраняющееся недовольство, уже всплыли искорки легкого удовлетворения. Глава Корня своими словами успокоил их.

— Как бы там ни было, именно в медицинском корпусе наше главное преимущество, — между тем снова вставил слово старейшина, обратив свой взор куда-то в сторону, — И пусть пока нам не удастся стремительно нарастить численность ирьенинов, стоит предпринимать определенные меры... В частности, необходимо обратить самое пристальное внимание на интенсивность производства сывороток и боевых стимуляторов на базе СК1/ХШ1, которое, к сожалению, сейчас несколько застопорилось. Этот вопрос нужно уладить. И желательно срочно.

Странная аббревиатура сразу показалась ей знакомой. А уже через пару секунд она вспомнила, где ей довелось столкнуться с ней. Дело Рока Ли. Это средство, пусть и в несколько измененном виде значилось в списке примененных лекарств.

— Этот вопрос уже поднимался, — высказалась Кохару, недовольно сморщившись, — Но как нам объяснили, в силу объективных обстоятельств, производство сейчас остановилось.

— Полагаю, уважаемые советники смогут сделать все возможное для того, чтобы работу смогли продолжить. Вы ведь должны понимать, что сейчас — это одно из основных средств наших шиноби, особенно в поле.

Во взгляде Данзо мелькнула крохотная искорка и тут же пропала. Когда Митокадо заявил, что обязательно сам возьмет это в свои руки, он лишь равнодушно пожал плечами. И глянул за спину Цунаде. Судя по тому, как нервно переступала с ног на ногу Шизуне, смотрел он на нее.

— Свое дело я изложил, — спокойно сказал он, закончив изучать взглядом ученицу и поднялся. И направился к выходу, не став дожидаться какой-либо реакции, — Надеюсь, встреча с посольством закончится удачно... Хокаге.

Дверь закрылась за ним, и стоило этому произойти, как невооруженным взглядом стало видно, какое облегчение промелькнуло в глазах советников.

— Да, мне тоже надо отдохнуть, — сказала Цунаде встав, и направилась к выходу. В голове вихрились мысли о странных намеках старейшины, равно как о том, не были ли все они лишь ее собственной фантазией. Не столь часто она общалась с этим человеком, чтобы хорошо его понимать. Или хотя бы немного осознавать то, что у него на уме.

Шизуне нагнала ее уже у самого выхода.

— Вы так быстро идете, Цунаде-сама, — возмутилась ученица, переводя дыхание.

— Это ты мешкаешь, — раздраженно бросила она в ответ.

— Ну, так получилось, — услышала она оправдание и буквально в следующий миг она почувствовала, как в ее руку легло что-то из плотной бумаги. Беглого взгляда оказалось достаточным для того, чтобы понять, что это такое было. Листы Данзо...

— Когда? — понизив голос, спросила у девушки, что шагала рядом.

— Когда уходил.

— Понятно... Ладно, пошли поедим. Разберемся с этим позже.

День у меня прошел в привычном ритме. И это несмотря на все еще существующее опасение получения пригласительного билета в башню Хокаге. На прием к будущему обладателю соответствующего титула. Хотя убедительная речь Дайчи в значительной степени и убрала эту опаску, но увы, внутри кое-что оставалось. А когда я шел в направлении столовой, меня поманила к себе одна знакомая медсестра, этого кое-что резко прибавилось.

— Харада-сан! — заговорщицким тоном тихо шептала она, осторожно поглядывая по сторонам, — Должна вам сообщить, что тут о вас наводили справки!

Она замолчала, смотря на меня так, что не спросить 'кто?' было бы бессовестным поступком. Потому я так и поступил.

— Кто спрашивал? — в тон ей шепнул, тоже бросив взгляды по сторонам. Судя по тому, как она еще сильнее приблизилась, моя почти что игра получилась на славу.

— Сама Цунаде-сама, когда приходила в Госпиталь. Представляете!

— Что, вот так просто пришла и начала расспрашивать?

— Почти. Она сначала пришла с начальником Госпиталя. Потом взяла карту Рока Ли. Села вон туда вот, — она взглядом указала на одну из мест ожидания неподалеку, — Прочитала, посидела, потом подошла сюда и давай спрашивать график вашей работы.

— Только не говори, что ты меня выдала!

— Ну....

Наблюдать за тем, как девчонка резко засомневалась, озадачилась и неуверенно посмотрела на меня было смешно. В этот момент хорошая, с ее точки зрения мысль, рассказать мне опять же хорошую новость, явно уже не казались лучшим решением. У меня же в это время отлегло от сердца. Опасения оказались напрасными. Внимание ко мне привлекла операция над одним крутым генином, отжимающегося при страшных повреждениях позвоночника. И сам того не ожидая, почувствовал желание поиграть.

— Да так и есть! Ты ей все рассказала!

Медсестра, явно не ожидавшая такого поворота событий, отчаянно пыталась найти путь к отступлению. Как-никак, не с каким-то клоуном она тут стоит, а практически с начальством (пусть и без соответствующей должности, но ведь это тонкости).

— Да что вы такое говорите, Харада-сан! — ее возмущение получилось почти убедительным, — Вы же вообще по графику не работаете. Как вас можно выдать?

— Хм.... А ведь и то правда. Я и сам не помню, в какие дни сюда должен приходить, а в какие — нет.

Видя мою имитацию сомнений, девчушка, кажется, почувствовала облегчение. А я, решив, закончить игру с хорошей миной, степенно покивал.

— Прости, что сомневался в тебе, Казуко-тян. Сама понимаешь... — сделав многозначительную паузу, намеренно бросил быстрый взгляд в направлении здания Корпуса АНБУ. Судя по всему, медсестра этот жест быстро поняла как надо, — Только давай оставим это между нами. Нехорошо будет, если кто-то подумает, что мы тут саму Хокаге перехитрили.

Она быстро закивала, а я кивнув один раз, направился дальше. А остальной день прошел по накатанной. Работа, привычно заглянувший Ясуо, с которым мы потратили несколько часов работая с природной энергией. Явно не случайное столкновение с главой Госпиталя, который между делом рассказал о некоем внимании ко мне со стороны одной известной личности. И извинился, поскольку по его мнению, причиной скорее всего является его ошибка при общении с мальчишкой Узумаки.

— Я только тогда понял, что сам факт твоей работы с джинчюрики — это огромная ошибка. Наверное, кое-что отразилось у меня на лице. Вот она и ухватилась. С пацаном-то она вроде в хороших отношениях.

— Понятно, — только и смог я ответить, почувствовав еще большее облегчение. Просто отличная новость при нынешних моих обязанностях хранить от нашего пока еще не Хокаге секреты.

А потом была моя ставшая за столькие годы родной, комната. И нахлынувший поток образов, мыслей, ассоциаций и суждений, которые по мере сил старался отгонять подальше весь день. Я сложил печати и рядом со мной образовалась команда моих двойников.

— Итак, ребята, мы все прекрасно знаем, что нужно, чтобы у нас была какая-никакая иллюзия общения разных людей, давайте проведем наш штурм...нормально, — обратился к ним, озвучив первую попавшую мысль, — И пользуясь своим неоспоримым правом оригинала, возьму на себя роль главного оратора.

Это была своеобразная игра. Тот вид деятельности, к которой я практически не прибегал, и вкус которой оказался внезапно столь сладок. И даже взявшись за решение столь важного вопроса, захотелось и дальше играть.

Мои клоны меня поддержали. Через мгновение они уже уселись вокруг, образовав этакий круглый стол. Каждый занял свое место, принял какую-то свою особую позу, имитируя разность личностей. Наблюдая за этим, невольно перед глазами всплыла похожая картина. Тоже с клонами, только сделанных из крови и мяса. Одинаковые внешне. Только совершенно разные в плане того, как убить другого такого же...

С трудом подавил дрожь, избавляясь от наваждения. Не лучшее воспоминание. И не лучшее событие в моей жизни до тьмы и огня.

Наткнулся на внимательный взгляд одного из двойников. Интересно, он что-то понял, или мне так только кажется?

— Ладно, давайте приступим. Мысли мои запутаны, но думаю, основная причина нашего сегодняшнего собрания понятна всем. Причина эта — война. Если быть точнее, то не одна война, а целых три. И как мне кажется, все они взаимосвязаны. Тем или иным образом. У меня такое ощущение, что это чрезвычайно важный момент. Есть какая-то деталь, какая-то... вроде бы мелочь, из-за чего казалось бы очевидные вещи приобретают несколько иное звучание и вид. Есть какие-то соображения?

Клоны некоторое время посидели, поглядывая друг на друга и на меня, особо не торопясь высказываться. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Они все были одной личностью — мной. И обладали, несмотря на попытку изобразить немного разных людей, одинаковым мышлением, взглядами на жизнь и опытом. Нужно было немного подождать, пока каждый клон проработает вопрос отдельно. И надеяться, что ответы не у всех будут одинаковыми, несмотря на общую идентичность во всем остальном.

— Мы будем тут думать долго, — взял слово один из двойников. Тот самый, что, как мне казалось, понял мой взгляд, — Так что давайте рассмотрим все составляющие. Что мы имеем?

Он приподнялся, чтобы усесться удобнее и лучше видеть остальных. Его рука нащупала на столе тетрадь и карандаш. Скоро он приготовился писать.

— Исходя из общеизвестной нам всем информации, которая подтверждается допросом Зецу при помощи мангеке шарингана, существует план Черного Зецу. Существо, которое по нашему мнению, является творением Разрушительницы равновесия, созданным лишь для одной цели — ее освобождения, устроив великое гендзюцу. Возможно именно он стоял за нашими неприятностями в Стране Болот. Он же вероятнее всего, создал скрижаль Учиха, и именно его усилиями Учиха Мадара когда-то встал на свой путь. Как мы знаем, этот план подразумевает захват всех хвостатых зверей, объединение в одной огромной твари с десятью хвостами, запечатывание и кто-то из обладателей шарингана запустит гендзюцу. Кандидат на эту роль — Обито.

Мы смотрели на него, а он, словно забыв о нас, активно что-то чертил и подписывал в тетради. Если я правильно заметил, это была своеобразная схема.

— Наша общая память говорит нам, что на последних этапах произойдет осечка плана, из-за чего Обито ничего не останется, как развязать большую войну за обладание биджу.

— Эту войну мы изначально и ждем, — высказался я, заслужив задумчивый взгляд и кивок.

— Назовем это, чисто теоретически, вариантом развития событий А.... Наши же поиски бога с двойным дном по пророчеству Мисаки, натолкнули нас на радикально иную реальность, существующую на территории Страны Дождя и планомерно создаваемую Пейном. Основываясь на наблюдениях, анализе деятельности в деревне Дождя и создаваемой сети армии отступников по всему миру, мы выдвинули гипотезу, что существует 'план Пейна' — еще одна война, только в отличие от того, что ждет нас в варианте А, у этой совершенно иные цели. Мы считаем, что план таков: собрать всех биджу, используя Акацуки для достижения этой цели и одновременно отвлечения внимания деревень и стран. Когда нужное количество зверей будет сосредоточено на руках, Пейн вероятно, уничтожит Обито и возможно, Зецу, и начнет активные действия. Он будет разрушать экономическую систему мира шиноби, подтачивая стабильность рынка услуг, а когда терпящие крах деревни попытаются решить свои проблемы привычным методом, ударит. Итог: разрушение существующего мирового порядка и создание чего-то нового. Думаю, это можно назвать вариантом В. Или же, неплохо было бы попытаться воспользоваться таким словом, как 'революция'.

Удивительно, но уже описание плана Пейна звучало как-то по другому, нежели я привык себе представлять. В основном все то же самое, но используемое последнее слово.... Оно, пусть до этого мне в голову не приходило, но поразительно хорошо отображало все мои мысли и предположения.

Остальные клоны тоже закивали, явно получив что-то новое для себя. Хорошо. В очередной раз убеждаюсь, что методика таких совещаний имеет потенциал.

— Ну и наконец, третье. Война, которая могла разгореться, если бы Коноха ударила Скрытый Песок после памятного вторжения. Учитывая отголоски прошлой войны, которую наблюдаем и 'мы', стоит отметить, что бойня была бы страшной. Песок и Коноха. Скала и Коноха. Облако и Коноха. Возможно кто-то еще. Полноценная великая война, когда крупные деревни атакуют друг друга, пытаясь урвать кусок получше. Я не знаю в полной мере, что может подтолкнуть стороны начать боевые действия, но тот факт, что при малейшем напряжении между двумя, двое других тут же подготовились к войне говорит о многом.

Он замолчал, задумавшись. Карандаш в его руках перечеркнул несколько знаков и начал непрерывно обводить какой-то отдельный символ.

— В общем, это вариант С. Именно с ним нужно разобраться в полной мере. Я бы выразил свои ощущения, но также не уверен в них. Они запутанные. Будет лучше, если выскажется еще кто-то. Возможно я смогу что-то добавить.

Очередная пауза длилась некоторое время. Клоны, да и я тоже, размышляли над всем сказанным, перебирая в голове все детали, ощущения, предчувствия, мысли.

— Кто еще что скажет? — спросил я, когда посчитал, что пауза длилась более чем достаточно, а в моей голове уже начала оформляться вроде бы работающая теория.

Один из клонов, до сих пор сидевший на кровати, приподнял руку, привлекая к себе внимание.

— Попробую я, — сказал он, — Посмотрим, как мои мысли вяжутся с вашими.

Он несколько мгновений еще молчал, настраиваясь, а потом кашлянул и все-таки начал излагать свои выкладки.

— Мне кажется.... Хм...я бы не сказал, что вариант С является чем-то особенным, если поразмыслить с точки зрения простой логики. Наоборот, опять же, чисто логически, крупная война между большими военными деревнями является вполне себе нормальным состоянием дел. Это просто мы сосредоточились на противостоянии с Акацуки и размышлениями относительно варианта нейтрализации этой организации. Потому вероятность обычной войны мы как-то просто забыли рассмотреть.

Он покачался на своем месте, наверняка испытывая острую тягу пройтись по комнате, чтобы рассуждать на ходу. Только в условиях тесного помещения для всех нас, сделать этого не смог. И продолжил сидя.

— Если верить всем тем учебникам истории и статьям в брошюрах, мы можем сделать один однозначный вывод: в течение последних ста лет произошло три крупномасштабных войны между великими странами и деревнями. С привлечением огромных сил, средств и ресурсов. Если смотреть на карту, то на внушительной территории, когда полем битвы становились целые страны. Помимо больших войн существовали и маленькие, между отдельными деревнями. Конечно, нам то уж точно неизвестно, сколько их всего было, но думаю понятно, что не меньше крупных войн.... Судить о первопричинах боевых действий сложно. Коноха пишет в своих учебниках свое, другие наверняка поступают также, выставляя чужих источником проблем. Но что нам известно точно, так это то, что большие войны вспыхивают через определенный промежуток времени, определяемый как пятнадцать-двадцать лет. Исходя из всего сказанного, можно сделать один вывод: вариант С — это текущая реальность, в которой мы существуем. Сейчас — мирный промежуток. Третья великая война закончилась примерно лет тринадцать назад. Страны успели поднакопить силы, количество шиноби увеличилось, и по всей видимости, начали увеличиваться противоречия, ведущие к противостоянию. То, что деревни еще не вцепились в глотки друг другу, думаю, связано с тем, что есть запас прочности. Который и позволяет некоторое время потянуть время, пока не настанет нужный час.... Во всяком случае, таково мое мнение.

Пока клон выкладывал 'свое мнение', которое было во многом созвучно с моим собственным, другой мой двойник, тот что сидел с тетрадью и карандашом, усиленно что-то писал. А потом, когда он закончил, долго и вдумчиво смотрел на результат своих трудов, поправляя некоторые моменты. И лишь после этого потянул свою запись соседу. Самому ближайшему от себя.

Собрат внимательно посмотрел, хмыкнул, покивал, передал следующему. Эта цепочка тянулась до тех пор, пока тетрадь не оказалась в моих руках. И уже я смог наконец, взглянуть на эту чрезвычайно сложную, монструозную конструкцию схемы, с множеством деталей, для понимания всех аспектов которой требовалось время. Впрочем, внимание привлекала не сама схема, а краткая ее выжимка, состоящая всего из двух слов. 'Выбора нет'.

Положив тетрадь на стол, обвел взглядом клонов. Несколько секунд гляделок, и один из еще не бравших слово двойников подал голос.

— Да, интересно все получается, — сказал он, хмыкнув, — Нет у нас дилеммы между миром и войной. Уничтожим мы Акацуки в ближайшее время или нет, но избежать бойни не получится в любом случае. Если оставим Акацуки, будем воевать по одному из сценариев их лидеров. Если каким-то образом избавимся от них, то перед нами во весь рост встает Четвертая великая война между великими деревнями. Все, что у нас есть — это выбор между войной и...войной.

— Да, выбор что надо, — подхватил слово другой клон, также из числа еще не бравших слово, — Классическая резня всех против всех в рамках тех или иных союзов, гибель десятков тысяч человек, непредсказуемые итоги и в конечном счете — лет через пятнадцать-двадцать после ее завершения повторение истории. Замкнутый круг, так сказать.... Забавно, но планы что Обито, что Пейна на фоне всего этого смотрятся как попытки разорвать этот круг. Перевернуть доску, перестроить реальность, причем в одном из случаев, буквально.

Я кивнул вместе со всеми остальными. Логика его была неоспорима. Равно как и дальнейшие его рассуждения.

— План Обито — это чистое безумие. Погружение в Вечную иллюзию, создание счастливого мира грез, как цель ослепленного мальчишки, и возрождение Разрушительницы равновесия, как истинная цель всего этого балагана. Мы изначально собираемся противостоять этому плану, потому что для нас это неприемлемо. Ни жизнь в иллюзии, ни сам факт появления той особы в мире... План Пейна же — это жесточайший прагматизм. Снести существующий Мир Шиноби со всеми его противоречиями и цикличностью крупных конфликтов и построение нового мирового порядка с новоявленным богом во главе. Для этого он формирует сложную систему, даже короткого взгляда на которую дает все основания полагать, что фундамент нового порядка уже вовсю создается. Правда этот план нисколько не умаляет всей той крови, что прольется, пока мир не встанет на новый путь. Мне пока трудно понять, что получится в итоге, но если что-то и получится, то это будет уже упомянутой Революцией....

Он помолчал, словно подбирая слова и собираясь с мыслями, а потом, вроде ухватившись за что-то, щелкнул пальцами.

— Думаю, я озвучу общую мысль, — его взгляд задержался на мне некоторое время, — Размышляя над всеми этими планами, над этими вариантами развития событий, выбирая что делать, 'мы' должны понять, что нам нужно. Чего хотим добиться? Что у нас в планах не на следующие пару лет, когда борьба с теми же Акацуки вступит в горячую фазу, а на десятилетия вперед? В каком мире хотим жить? Как мы видим свое собственное будущее? Как мы видим свою жизнь?

Не усидев на месте, он встал и прошелся по помещению, игнорируя неудобства. И хотя в этот миг обращался мой двойник вроде бы ко всем, я понимал, что в первую очередь эти слова были нацелены на меня. По понятным причинам.

— Только ответив на эти вопросы, можно сделать выбор. Заниматься планированием. Думать о том, что более предпочтительно для достижения нужной нам цели, к каким средствам можно прибегнуть, а к каким нет. С каким человеком можно сотрудничать, попытаться установить контакты, навести мосты, а с каким не только не стоит, но и пожалуй, от которых следует избавиться. В рамках цели...

Он задержался на месте, потом подойдя к столу, взял тетрадь, карандаш, и быстро что-то набросал. После чего снова прошелся по помещению под пристальным взглядом остальных. Остановился. Вздохнул.

— Поняв, что нам нужно, мы сможем, если нужно, переступить через себя. Сделать нужные шаги. Возможно, наконец, пойти на какой-то риск. Быть может, даже заявиться в Скрытый Дождь и заключить союз с Пейном. Или намеренно позволить развязать большую войну.

Последние слова прозвучали уже не столь уверенно. Гораздо тише. А под конец его речь и вовсе заглохла, потому что с нынешнего моего мировоззрения сама мысль об этом казалась мягко говоря, глупостью. Но все остальное.... Это был крик души. Моей души. Я все эти годы готовился к чему-то. Учился. Пытался вернуть потерянное. Овладевал новыми способностями и навыками. Придумывал какие-то планы, пытался создать технологии с учетом моего прошлого опыта и нынешнего уровня развития тайных искусств. А потом открылось то, что мир, в котором я живу (а я собирался жить относительно тихой и спокойной жизнью мирного человека, предварительно обеспечив себе тот самый мирный тихий уголок) на самом деле далеко не мирное место. Что война — это ее естественная часть. И даже предотвратив войну с единственной известной мне серьезной угрозой, на деле получу другую, после которой последует следующая. А потом и последующая.... Возможно, это было как-то наивно. Глупо, по-детски, но моя душа не жаждала битв. Не жаждала угроз. Войн. Катаклизмов. Столкновений монстров. Все это я уже видел... Видел, от чего бежал, и в конце концов, вступив в борьбу, проиграл. Вернувшись в этот мир снова, я не хотел повторения этой истории. Малейших подобий ее.

Но я должен был знать, что делать. Знать, чего желаю. Получить наконец, простую и понятную цель, чтобы можно было делать дело. Бежать вдаль, пытаясь отыскать тихое место и жить припеваючи, надеясь, что у меня получится? Начать накапливать силу для получения абсолютной мощи, возглавить, подчинить и властвовать, как бы абсурдно это не звучало? Или быть может какой-то другой гипотетический вариант? Ведь может статься так, что большая часть проведенного мной времени в Конохе окажется всего лишь бессмысленным.

Сумбур моих же мыслей обрушился на меня, и думается мне, на всех моих клонов. Ведь они сейчас мыслили примерно одинаково. Осознавали одинаково. Чувствовали тоже самое.

Опустив ладонь на поверхность стола, я вздохнул. Посмотрел на оратора.

— Ты прав. Мы должны обдумать это. Ответить на все поставленные вопросы. А вопросы с вариантами.... Это решим позднее. Пусть кое-кто считает, что мы слишком сильно медлим и из-за этого можем оказаться не готовы к предстоящим нас испытаниям. Но лучше уж мы не будем все-таки торопиться, пока не будем точно уверены, какова наша цель на самом деле. Ну а если прижмет.... Хех! Как показывает опыт, мы умеем решать вопросы и не в таких условиях.

Я обвел взглядом всех.

— И говоря 'мы' я имел в виду 'Я'.

Клоны развеялись, мгновенно обогатив мою память воспоминаниями одной и той же беседы с пяти разных ракурсов и с незначительными, но все же отличиями.

Нащупав тетрадь и карандаш, я быстро, пока были сильны отдельные фрагменты, быстро набросал короткий план. Хотя, этот план был скорее дополнением того, что уже начал составлять последний выступавший клон.

Список пунктов был короток. Ведь всего их было ровно единица. И звучала она так: 'Собрать больше сведений'. И короткие подписи, указывающие направления поисков и темы.

Отложив тетрадь и все еще переваривая беседу, рухнул к себе в кровать и закрыл глаза. Нужно было поспать, чтобы с утра взяться за дело. Как-никак, появилась первая далеко идущая цель.

Утром следующего дня я проснулся в отвратительном настроении. Ночь для меня стала чередой странных, смутных, местами абсурдных образов, слившихся в один сплошной кошмар. Кошмар, от которого, казалось, просто никак невозможно избавиться. Я просыпался, поправлял постель, ходил попить, а стоило потом прикрыть глаза, как все повторялось. Или продолжалось. Тут сложно судить. Стоит ли говорить, что когда за окном едва забрезжил рассвет, а мои глаза, в очередной раз открывшиеся тогда увидели это, я больше лежать не мог. Вскочив на ноги, накинул на себя одежду и отправился на поиски приключений. А спустя некоторое время обнаружил себя на своем полигоне.

Пока я прыгал, бегал, выполнял знакомый комплекс стандартных упражнений, в голове моей продолжал витать один сплошной сумбур. Сумбур, состоящий из всех тех мыслей, что пришли мне в голову вчера и кошмаров, что преследовали меня всю ночь.

Легко сказать, найти цель. Понять то, что тебе нужно на десятилетия вперед. Еще легче дать себе установку думать о далеком перспективном будущем. Сделать это на самом деле невероятно трудно. Трудно просто потому, что не было у тебя никогда этих самых далеко идущих целей. Я всю свою жизнь прожил сегодняшним днем, смутно представляя себе то, каков будет завтрашний день. Да, у меня были какие-то наметки, можно сказать желания, которые, как я себе внезапно уяснил после тяжелой ночи, все сводились к одному — что-то как-то поменять, чтобы все было тихо, спокойно, наверное сытно. Продумываемые перспективы — что-то кажущееся отличным, но на самом деле опять же воспринимаемое каким-то нереальным.

Единственный период в моей жизни, когда я действительно чего-то по-настоящему желал — это те месяцы, когда мы с Йоко ждали ребенка. И месяц-другой до этого. Тогда у меня были мечты. Тогда у меня были планы. Тогда у меня была жизнь!

От нахлынувших образов утраченного прошлого, с кровью и плотью оторванных у меня перехватило дыхание. В глазах потемнело, виски сжало, а внутри начало клокотать что-то темное.

Не помню, что ударило тогда мне в голову. Помню только то, что в какой-то миг у меня в руке образовался вихрь чакры расенгана, который чуть позже обзавелся чудовищной массой и несколькими кольцами. Моя чертова техника! Начавшая уже терять стабильность...

Я попытался выйти из зоны поражения, вложив в прыжок все доступные силы, а потом еще и прикрылся мгновенно созданной парочкой клонов. После даже сделал выброс чакры. Но этого оказалось мало. Меня накрыла ударная волна с водяной пылью.

Приземление вышло жестким. На мгновение, я даже потерял связь с реальностью. Потребовалась почти минута, прежде чем мне удалось собраться и подняться. А потом еще несколько, чтобы во-первых, осознать, что урон вышел куда больше обычного, а во-вторых, разглядеть иные последствия в виде внушительной воронки. С полностью сорванным слоем почвы вокруг на дистанции нескольких десятков метров.

— Бахнуло так бахнуло! — не удержался я, окончательно придя в себя и оглядывая собственное тело. От одежды остались одни жалкие окровавленные лохмотья со следами зарастающих ран, — И что на меня нашло?

Осознание того, что же все-таки нашло, оказалось делом не долгим. Благо после испытанного болевого шока всю шелуху словно сорвало напрочь, оставив только холодный разум. И даже некоторое спокойствие. Кажется, по причине кратковременного состояния аффекта, я вложил в технику слишком много чакры. Куда больше того, что обычно мог влить, не теряя контроля над самим дзюцу. И случайно смог довести таким образом разрушительную мощь до немыслимого ранее предела.... Хм....

Поглядев некоторое время на результаты трудов своих, подумал было произвести давно запланированный эксперимент. Но оглядев остатки собственной одежды, а также оценив то, какое внимание произведенному взрыву могли уделить в нынешние неспокойные времена, отказался. Будет еще время.

Мое возвращение на территорию Госпиталя оказалось очень занимательным. Мало того, что оказался я там уже тогда, когда количество народу здесь начинает плавно нарастать, так еще и при входе в свой Корпус, столкнулся с человеком, пришедшим исключительно по мою душу. Незнакомец, судя по форме, чунин или возможно даже джонин (если в их форме, конечно, есть какая-то разница), увидев меня, вытаращился. Редко я встречаюсь с таким потрясением у человека, особенно если причиной этого становлюсь сам.

— Харада-сан, тут к вам посетитель, — сказал дежурный, тоже оглядев меня, только в отличие от таинственного гостя, ехидно ухмыляясь. Ну да, ну да, он-то у нас далеко не новичок. Ему уже доводилось видеть последствия моих тренировок.

Благо, некоторое смущение мою голову не вскружило. Логика и здравомыслие в голове присутствовали. То, что этот человек сидел здесь и терпеливо меня ждал, говорило сразу о многом. Его не только впустили (это было редкостью, чтобы кому-то разрешали заходить за первую из двух крепких дверей), но и позволили остаться около поста дежурного, а не выставили за дверь, ожидать там. Значит, человек он был как минимум не простой. Вернее, не он сам, разумеется, а тот, кто его послал. А в том, что его именно послали, я почему-то был убежден.

— Здравствуйте! — поприветствовал его, наблюдая за тем, как тот очень осторожно ко мне подошел.

— Харада-сан, что с вами случилось? — вместо приветствия выдал мой собеседник, продолжая изумленно осматривать меня. Как же хорошо, что лохмотья мои все же прикрывают то, что надо. А то получилось бы еще более неловко.

— Да, так, тренировка не задалась, — пожал плечами, — Вы чего-то хотели?

— Прошу прощения. Мое имя Ёкото Сэтоши. Меня послали к вам с просьбой сопроводить до Башни Хокаге для решения крайне важного вопроса.

Ответ этот мне не понравился. Просто вот так вот? С утра пораньше? После каких-то десяти-двенадцати лет моей жизни в деревне кому-то понадобилось вот так меня вызвать в святая святых?

— А в чем дело? — спросил у него, после того, как вся огромная масса вопросов промчалась перед моими глазами.

— Я не владею информацией по этому вопросу, Харада-сан. Моя задача передать вам распоряжение и проводить до нужного места.

В этот момент моя память подкинула мне список моих прав и обязанностей, предоставленных когда-то Дайчи. Пусть и не слишком хорошо изученных, но тем не менее. Что-что, а например принципы субординации я изучил хорошо.

— Кто отдал такое распоряжение? — уточнил у него. Будет забавно, если он скажет Хокаге. Кого-кого, а его-то у нас пока что нет.

— Я здесь по приказу советника Митокадо Хомуры.

— Не хочу быть грубым, Ёкото-сан, но согласно всем имеющимся документам, отдавать мне распоряжения имеют право только Хокаге, глава АНБУ и начальники Корпусов Госпиталя, — сказал я, глядя тому прямо в глаза, — Только так и никак иначе. Так что я не думаю, что нам с вами по пути.

Не знаю почему в этот момент решил показать характер. Вроде бы той же логики и холодного рассудка во мне не убавилось. Но это слово 'распоряжение' мне не понравилось. И все тут.

Взгляд чунина или джонина (наверное, все-таки первое — сомневаюсь, что в роли посыльного послали бы элиту деревни) еще некоторое время оставался озадаченным. А потом изменился. Я почувствовал и растерянность, и недовольство (последнего, по-моему было больше, потому очень скоро оно стало преобладать).

— Простите, но мне нужно привести себя в порядок. До встречи.

С этими словами я направился к себе. Принял душ. Привел в порядок ногти. Избавился от надоевшей щетины. Приоделся и направился завтракать. У дежурного снова застал все того же Ёкото Сэтоши. Который немедленно вскочил на ноги, стоило мне показаться.

— Прошу прощения, Харада-сан! В прошлый раз я неверно выразился. Распоряжение получил я, и заключалось оно в приглашении Вас в башню Хокаге от лица советника Митокадо Хомуры.

— Хм.... Уже звучит лучше, Ёкото-сан. А то я было подумал, что кто-то решил попытаться злоупотребить властью по отношении к сотрудникам Госпиталя.

Мимо прошла парочка АНБУ, которые весьма удачно решили поприветствовать меня кивками. Кивнув им в ответ, снова посмотрел на посыльного.

— А когда уважаемый советник предполагает со мной встретиться?

Чунин почему-то бросил быстрый взгляд на дежурного, который наблюдал за нашим разговором с интересом. Эх, жаль что дежурные здесь не носят маски. Так смотрелось бы куда внушительнее. И устрашающе.

— Сегодня с утра, Харада-сан.

— Какая жалость, что у меня сегодня рабочая смена в Госпитале, — вздохнул я, покачивая головой.

— Я думаю, начальник Госпиталя поймет такую ситуацию. Предполагаю, что у господина советника очень важное дело в преддверии инаугурации госпожи Хокаге.

— Звучит логично. Я поговорю на этот счет с ним сразу после завтрака.

— Позвольте я поговорю с ним сам, пока вы завтракаете. Просто времени слишком мало, а я и так задержался.

— Как скажете, Ёкото-сан.

Мы направились в Основной Корпус вместе. Потом конечно, разделились. Он умчался искать мое начальство, а я, сразу после того, как создал клона, направился в столовую. К тому моменту, когда с едой было покончено, меня же ждал посыльный.

— Я поговорил с ним. Он не против, чтобы Вы отправились в башню Хокаге.

— Отлично. Тогда пойдемте.

Мы почти дошли уже до места назначения, как до меня дошли воспоминания клона, которого отправлял поговорить с дежурным, а под конец заглянуть к Дайчи. С первым получился пусть и короткий, но интересный разговор. Если верить его словам, то получалось так, что собрат по службе утихомирил начавшего было закипать посыльного.

— Он конечно, хотел бежать жаловаться, — усмехнулся парень, — Но я посоветовал ему прекратить играть в эту игру, прежде чем его действия станут известны нашему командиру. Советник, конечно, птица высокого полета, но и АНБУ не бедные родственники. Думаю, он это быстро смекнул. Хотя еще и зеленый совсем... А еще намекнул, что ты на очень хорошем счету у всех. На всякий случай. Чтобы понимал.

Клон его поблагодарил за поддержку. А потом имел короткую, но емкую беседу с наставником.

— Наверняка это связано с кровью, — быстро он выдвинул теорию, с которой я вынужден был согласиться, — Твой отказ они в первое время приняли, но как и ожидалось, ненадолго.

— Что делать?

— Ну, это уже тебе самому решать. Я то что могу тебе посоветовать? Мне, конечно, выгодно, когда ты сдаешь кровь, а я могу за ее счет поддерживать свой высокий авторитет, создавая лекарство и стимуляторы. Но решение исключительно твое.

— Хм.

— Ты только не продешеви.

— Что?

— И не притворяйся, что сможешь долго и упорно выдерживать словесный натиск. Тебя уболтает кто угодно. А уж этот-то, кто тренировал свой язык с рождения на все сто процентов. Так что, говорю, не продешеви. Попроси чего-нибудь такого. Условия выдвигай. В крайнем случае, вспомни, кто твое начальство.

К советнику я попал не слишком уверенным в успешности этого предприятия. Легко сказать, не продешеви или попроси чего-нибудь, когда только с утра случайно впал в ярость в том числе и от отсутствия своих желаний. Потому уже заходя во внушительную башню, решил, что буду действовать по обстановке. Может что-то и сымпровизирую.

Башня Хокаге произвела на меня впечатление. Не сказать, конечно, что чисто внешне она была сколь либо примечательна. На фоне остальной безумной архитектуры деревни уж точно, и выделялась скорее своими внушительными размерами. Но когда я подошел к ней вплотную, должен был отдать должное. С близкого расстояния она излучала сокрытую внутри себя мощь. От нее так и несло какой-то монументальностью, величием. Властью.

Правда, внутри это ощущение несколько терялось. Обычные коридоры, ступеньки, комнаты. Большая масса народа самого разного вида, начиная от обычного горожанина, заканчивая шиноби в форме джонинов или даже АНБУ.

— Сюда, Харада-сан, — поманил за собой мой провожатый, указывая на лестницу. Нужно было подниматься на другой этаж.

— Идемте, — кивнул я, отвлекшись от всей той массы людей вокруг себя. Никогда бы не подумал, что здесь может быть столько посетителей.

— О, Харада-сан, какая встреча! — услышал я знакомый голос, только шагнул в сторону лестницы. Внутренне чертыхнулся. Майто Гай. В своей излюбленной крикливой манере, о которой я так много слышал и так мало сталкивался сам.

Голос исходил откуда-то справа, и я повернул туда голову. Джонин шел ко мне, освещая дорогу своей широкой блестящей улыбкой, расталкивая всех, кто оказался перед ним. Наблюдая за тем, как возмущались препятствия на его пути, я не сразу заметил, что за ним по пятам идет его точная копия. Абсолютно идентичная одежда, прическа, брови.... В Госпитале сходство между учителем и учеником было не столь очевидно.

Скоро рядом со мной образовалась своя толпа. Потому как выяснилось, что помимо Гая и Ли, за ним следовало еще два генина. Мальчишка с длинными волосами и примечательными глазами (удивительно, это было мое первое знакомство с бьякуганом за всю мою жизнь здесь). И миловидная девчонка в нежно-розовой одежке и с забавной прической на голове.

— О, Харада-сан, как я рад вас видеть! — громко выдал джонин, радостно улыбаясь, — Кто бы мог подумать, что мы столкнемся здесь! Ли!

— Да, Харада-сан! Мы рады вас видеть! — в тон ему прокричал ученик с выражением абсолютной серьезности на лице.

— Я тоже рад.... Наверное.

— Конечно рады! Не каждый день к вам в Госпиталь заявляются два благородных зверя Конохи, чтобы выразить свое почтение и благодарность. А тут, такая возможность!

При всей этой тираде лица двух других учеников Гая приобретали все более и более убитое выражение. Вернее, приобретало оно у девчонки. Парнишка пытался держаться. Только получалось это у него через силу.

— Да, что я тут стою! Позвольте представить вам других моих учеников. Познакомьтесь, Харада-сан! Это Неджи! А это Тен-тен! Ребята, поприветствуйте благородного медика, Харада-сана!

— Здравствуйте! — промямлили те двое с кислыми лицами, что просто не могло не вызвать у меня понимающую улыбку. Да, представляю, что значит работать с таким наставником каждый день. Если бы Дайчи откидывал такие номера, то вряд ли нам удалось бы наладить столь тесное сотрудничество.

— Простите, Гай-сан, но Харада-сана ожидают, — попытался встрять провожатый. Его виду можно было только посочувствовать.

— Да, Гай, не думаю, что это хорошая затея устраивать здесь заторы.

Обладатель голоса появился столь же внезапно, как и сам голос. Из-за угла. Какаши. И следующая за ним его детвора.

Пока между двумя джонинами 'вспыхнула' дружеская беседа, я оглядел новоприбывших. Сакура, давно оправившаяся от полученных ранений после битвы за Коноху. Наруто, чей питомец сейчас не чувствовался, что безмерно радовало. Саске, оглядывавший всех, включая и меня тяжелым взглядом.

— Мне пора, — сказал я, разворачиваясь и направляясь вслед за облегченно вздохнувшим чунином. Вслед услышал что-то вроде: 'Еще увидимся! Да пылает весна нашей юности!' Что бы не значила вторая часть этой фразы.

— Сюда, — указал провожатый, кивнув в сторону, когда мы поднялись на следующий этаж.

Кивнув ему, направился вслед за ним. Здесь, в отличие от проходной, было невероятно тихо. Звуки с первого этажа были слышны только близ лестницы. Стоило от нее отойти на несколько шагов, как их будто отрезало. Лишь не громкие шаги редких проходящих мимо людей отражались от стен коридора.

Двери помещений здесь все как один были пронумерованы и подписаны. Абсолютное большинство записанных на табличках имен и должностей ничего мне не говорили. Так что довольно скоро я потерял к ним какой-либо интерес. Единственный раз, разве что, глаз зацепился за табличку со знакомым именем. 'Штатный ирьенин' гласила надпись над ним.

'Интересно', — подумал я, собираясь было следовать дальше, но в этот момент дверь внезапно открылась, едва не задев моего провожатого.

— Ой, простите Ёкото-сан! — засуетилась выскочившая из помещения молодая девушка с короткими черными волосами, — Мне ужасно неловко.

— Ой, что вы, что вы, Шизуне-сан. Это мне следовало быть осторожнее, — промямлил чунин, потирая плечо, до которого дверь однако, так и не коснулась, — Просто мы торопимся, потому я потерял бдительность.

С этими словами он взглянул на меня и убедившись, что я все еще плетусь за ним, зашагал дальше. Пожав плечами, направился за ним, по пути разглядев за спиной девушки знакомого ирьенина из Основного Корпуса. Махнул тому рукой.

Странно, но кабинет советника оказался на следующем этаже. Но вместо того, чтобы подниматься по общей лестнице, пришлось воспользоваться другой, расположенной в дальней части второго этажа.

— Я доложу, подождите здесь, Харада-сан, — быстро сказал тот, и постучав, скрылся за дверью. Ну а я остался, рассматривая уже этот уровень здания. Хм, занятно, что здесь вообще никого нет. Если конечно не считать парочку АНБУ, которые оставались невидимы, но которых я прекрасно чувствовал. Могу ошибаться, но сдается мне, что оба этих бойца были в числе тех, кто сопровождал меня из дальней подводной базы.

Скоро чунин выскочил из кабинета весь бледный и испуганный. Ему что, устроили нагоняй за задержку?

— Митокадо-сама просит вас к себе, — вежливо сказал он, придержав дверь.

Кивнув ему, перешагнул порог и оказался в роскошно обставленном кабинете. Да, интерьер производил сильное впечатление. Расписные стены, красивые шкафы, заполненные книгами и свитками, мягкий диванчик, массивный стол с резьбой... Обставлено все было так, чтобы максимально подчеркнуть фигуру хозяина этого кабинета. Мужчина с седыми волосами восседал за столом, подобно какому-то царю. Каменное лицо с этаким налетом презрения ко всем недостойным, властный взгляд холодных глаз сквозь очки, одеяние, позволяющее выделится из окружающей роскоши в лучшем свете. Да, действительно впечатляет. Куда там всяким главам АНБУ, которые сидят за столом сняв собственную маску и демонстрируя свое лицо как чистоту намерений.

— Харад Широ, я полагаю, — холодно бросил мужчина, не сводя с меня своего взгляда. Хм, не разговаривай я в свое время с такими стариками как Данзо или тот же Такаюши в старые добрые времена, то наверное, такие глаза могли бы меня впечатлить. Но сейчас.

— А вы, полагаю, Митокадо Хомура, — в тон ему ответил, выбирая себе место для сидения. Раз уж меня пригласили, то полагаю, не гоже гостю стоять как подчиненному. Диван выглядит неплохо.

Сделав несколько шагов, уселся на понравившуюся мебель. Удобно! Хорошая вещь. Мягкая, расслабляющая с подлокотником слева. А что самое главное, повернутая в сторону хозяина кабинета. Не нужно будет сидеть повернув голову.

Мои действия, равно как и сказанные слова, кажется, не понравились моему собеседнику. Вылезшая гримаса показывала это слишком хорошо. А таким взглядом и напугать можно.

— Вы что-то от меня хотели, Митокадо-сан?

Наверное, не следовало злить столь высокопоставленное лицо. И сдается мне, еще вчера я не стал бы столь сильно рисковать, ведя себя таким образом. Но то ли не лучшая ночь сказывается, то ли утренний инцидент с техникой. И мне было мягко говоря, плевать на то, что скажет этот человек и что попытается сделать. Если что, проверим, насколько ценна поддержка АНБУ, которую мне как-то обещали.

— Не кажется ли вам, что вам следует умерить свой пыл, Харада Широ? — мрачно бросил советник, глядя исподлобья.

— Уважаемый советник! Меня сегодня с утра уже попытались оскорбить ваши люди, демонстрируя свое неуважение к действующему члену АНБУ и ирьенину А-ранга двух Корпусов Госпиталя. А потом они же, следуя вашему распоряжению, оторвали меня от массы важных дел и выполнения моих обязанностей. Полагаю, я заслужил то, чтобы со мной либо обращались как следует обращаться с гостем. Либо быстро изложить суть своего дела. В противном случае я сильно сомневаюсь, что у нас с вами выйдет хороший разговор.

Я постарался воспроизвести взгляд самого советника. Правда без пренебрежительных гримас. Правда очень скоро я поймал себя на мысли, что смотрю на своего собеседника как-то уж слишком равнодушно, отвлекшись на выскочившие из головы всякие нужные и ненужные мысли. В том числе над словами своего наставника. 'Не продешеви' — так и звучала его реплика в голове. А когда понял это, то заметил, что взгляд Митокадо изменился. И мелькнуло в нем что-то совсем иное, нежели презрение ко всяким отбросам.

— Кхм.... Прошу прощения за не лучшее приветствие, Харада-сан, — резко изменился его тон, когда наша пауза продлилась больше минуты, — Подготовка к вступлению в должность утомительное дело, особенно для нас, советников.

— В таком случае, я буду рад выслушать то, о чем вы хотели переговорить, Митокадо-сан.

Старик открыл папку и где-то с минуту делал вид, что листал ее. То что это именно так, я понял тогда, когда увидел, взгляд его прикован к совершенно иному месту. Но чем было вызвано такое странное действо понять мне не удалось. Да и сам советник скоро перестал обращать внимание на макулатуру на своем столе. И смотрел прямо на меня.

— Харада-сан, Коноха нуждается в вашей помощи, — сказал он так, что у меня чуть не дрогнуло сердце от желания помочь родимой! Да, кажется слова Дайчи были пророческими.

— Я слушаю.

— Харада-сан, вы принимали участие в обороне Конохи при нашествии Песка и Звука. И как ирьенин, и как член АНБУ вы наверняка должны быть прекрасно осведомлены о том, чего нам стоила та победа.

Я кивнул.

— Крови и грязи в войне всегда много. А смерти еще больше.... Но то, что видела Коноха в этот раз — это можно сказать ничто по сравнению с тем, что было двенадцать лет назад. Тогда, когда наша деревня познала на себе ярость Девятихвостого.

Его взгляд стал острым.

— Поверьте мне, как человеку, что тогда принимал участие в сражение лично. И разгребал последствия. То, сколько мы потеряли в недавней битве, и то, сколько мы потеряли тогда.... Это просто нельзя сравнивать. Хотите, я засчитаю вам общую статистику? Покажу, во что нам обошлось буйство биджу, а во что вторжение двух военных деревень?

Не то, чтобы я сильно хотел этого, тем более о цифрах за последний месяц был проинформирован хорошо. Но советник, по всей видимости, и не собирался дожидаться моего ответа. И зачитал. А минут десять спустя, когда поток его речи прекратился, я имел прекрасную возможность дать свою оценку.

— Да, разница очевидна, — согласился я вслух.

— Одной из причин, по которой нам удалось на этот раз обойтись столь малой кровью, безусловно является наличие большого перечня средств, создаваемых на основе вашей крови. Сыворотки лечебного типа, боевые стимуляторы — все это в значительной мере позволили обеспечить наших медиков орудием, позволяющим куда эффективнее возвращать в строй раненых шиноби. А также дали остальным шанс стать сильнее и куда лучше истреблять врагов.

Он сделал паузу. Внимательно посмотрел мне в глаза. А после бросив короткий взгляд на папку, из которой только что зачитывал статистические данные, снова взглянул на меня.

— Вне всяких сомнений, результаты вашего самопожертвования и непрерывного труда вашего уважаемого наставника позволили накопить серьезные запасы столь необходимого средства. И лишь малая часть их были использованы в сражении и последующих столкновениях на границах. Но позвольте спросить у вас, как долго мы сможем обходиться имеющимися у нас запасами в случае начала новой войны.

— Вы говорите о продолжении войны с Песком и Звуком? — поинтересовался у него. На что получил скептический взгляд.

— Война с Песком и Звуком — это лишь малая доля всего того, с чем нам предстоит столкнуться, Харада-сан. Ситуация такова, что за пределами Страны Огня врагов у нас хватает. А в друзьях у нас наоборот, недостаток. Не буду скрывать от вас ничего, Харада-сан, нас ждет война. Очень тяжелая, жестокая, кровавая война. Нам удалось ее избежать сейчас, и вероятно, мы сможем потянуть время до ее начала еще немного. Но она неизбежна. И вы, как столь ответственный и понимающий человек, просто обязаны быть проинформированы об этом.

— Вы хотите сказать о Четвертой великой войне? — спросил я, на что получил еще один тяжелый взгляд и посеревшее лицо. И тут же испытал настоящие сомнения в том, искренни ли его демонстрируемые переживания или же это искусная игра на зрителя.

— Да, Харада-сан. Четвертая великая война не за горами. И поверьте мне, участнику всех предыдущих великих войн — она будет не менее жестока, чем остальные. Только на этот раз мы не находимся на тех же позициях, на каких находились раньше. К великому сожалению, мы ослабели. Наследия наших великих предков уже не хватает. И Коноха находиться в большой опасности!

Его тяжелый вздох и едва дрогнувший голос подействовал на меня как-то слишком сильно. Проклятье, если это и в самом деле игра, то тут надо только снять шляпу (что бы не означал этот странный всплывший из головы жест). За столь короткое время столь мастерски изменить манеру и тон разговора от недовольного высокородного аристократа до удрученного тяжелыми буднями старшего товарища, что беспокоится за судьбу Родины.

— Это никакая не шутка, не преувеличение, Харада-сан. На кону само существование нашей деревни. То, что когда-то построил великий Хаширама-сама, мой могучий учитель, является лакомым кусочком для наших врагов. Для целой свары врагов. Всех остальных деревень. И у нас единственная возможность пересилить их. Эта возможность — вы. Вы и ваша драгоценная кровь, позволяющая создавать лекарство, что ставит на ноги безнадежных, и наделяет силой слабых. Только при вашей помощи мы сможем выиграть будущую войну. Только вам под силу спасти нашу большую общую семью.

Некоторое время царила тишина. Советник отпил из небольшой пиалы, смочив горло. Но а я до сих пор оставался под впечатлением столь высокого мастерства оратора и его умелой игры. Настоящий талант!

— Безусловно, руководство деревни понимает, что требовать от вас продолжать жертвовать свою кровь — это уже кажется безумием. Да и звучит наверняка, отвратительно. Потому, совет сразу поставил этот вопрос исключительно под ваше собственное усмотрение. Но! Харада-сан, сейчас я вынужден воззвать к вам и просить вашей помощи. Просить вас снова начать сдавать вашу кровь, чтобы через год или два, мы были готовы. Могли встретить врага и дать отпор. Показать ему, что жива еще деревня Хаширамы и Тобирамы. Крепка еще в ней память о Хирузене Сарутоби и Намикадзе Минато. И сильна она своими защитниками и своим будущим в лице многих новых достойных шиноби. Могуча, благодаря помощи таких людей, как Харада Широ.

Натиск его был столь сильным, что пожалуй, в этот момент я просто растерялся. Каким бы скептичным не было мое отношение к этому человеку в самом начале нашего диалога, должен отдать ему должное. Это был мастер своего дела. И в политике продержался так долго на своем месте не просто так. Возможно, конечно, что дело просто в моей неопытности. На меня не действовал хмурый взгляд и демонстрируемое пренебрежение. А вот ораторское искусство, демонстрация вовлеченности, эмоции.... Забавно, но против такого у меня не было защиты.

— Вы имеете право отказаться, Харада-сан. Трудно будет сказать что-то плохое человеку, уже сделавшему для деревни столько, сколько иные не делали за всю свою жизнь как бы не старались. Но я вас прошу, подумайте. Помогите Скрытому Листу. Помогите подрастающему поколению не стать мясом в будущей войне. И просто не позвольте обесценить свою жертву.

Последняя фраза была произнесена тихим голосом, пробирающим до мурашек. Это было сильно! Я смотрел на него, и понимал, что в этот момент будет трудно что-то сказать в ответ, кроме заветного 'да, я согласен'. Забавно, почти тоже самое, что и в случае с главой АНБУ. Только запал в этот раз был куда сильнее. Проклятье, я тоже хочу так уметь!

— Я никогда не отказывался от помощи Конохе, — сказал ему, выдержав паузу, — Но легко просить каждый день проливать свою кровь, Митокадо-сан... Можете ничего не говорить. Для меня это все равно будет казаться так. Вы когда-то может и проливали свою кровь на полях сражений. Уж извините за мои сомнения, просто я не осведомлен о том, какой путь прошли вы. Но я пролил столько крови, сколько не пролил никто.... Это нелегко. На самом деле, это очень тяжело. Каждый раз, когда у меня берут кровь, Дайчи-сан сильно рискует, потому что может просто не выйти из своего кабинета. Если вы понимаете о чем я, конечно.

Под моим взглядом советник молча кивнул. А выждав несколько секунд, взял в руки карандаш.

— Мне трудно судить о человеке, чьи способности позволяют ему проливать столько крови и восстанавливаться меньше чем за сутки. Признаюсь сразу. За свою жизнь, мне ни разу не доводилось стать донором. Свою кровь я проливал только на полях сражений. Но в любом случае, я понимаю, что это невообразимая жертва. Жертва, достойная своей награды. Скажите, Харада-сан. На каких условиях вы согласились бы делать это? Какую награду вы хотели бы получить, что удостовериться в том, что Коноха ценит своих людей?

Это означало начало торга. 'Не продешеви', — прозвучали в голове слова Дайчи и я внутренне застонал. Почему этот разговор должен был состояться прямо сейчас? Тогда, когда мое сознание чистое, как стеклышко, и в нем нет никаких идей. Как можно выгодно продать свой труд, если ты не знаешь, что попросить? Что же мне нужно? Чего мне не хватает? Что изменилось с тех пор, как от главы АНБУ поступило примерно такой же вопрос?

Все, что я мог бы пожелать в рамках той же Конохи, можно было заполучить и так. Без привлечения аж целого советника. По крайней мере, все то, что могло прийти в мою голову. А все остальное вряд ли смогла бы решить вся власть всей деревни. Сказать, что не нуждаюсь в награде? Но ведь это было бы абсолютной глупостью. Отвергнув ее, я оказался бы странном положении. Можно сказать, набил себе цену, а когда тебе эту цену предложили, махнул рукой и ушел восвояси. Не порядок.

Мои размышления, кажется, затянулись. Несмотря на демонстрируемое терпение, я чувствовал, как советник сдерживается через силу. Наверняка у столь высокопоставленного человека имелись дела и на стороне. Не зря ведь он упомянул о подготовке к вступлению в должность нового Хокаге. Уж кто-кто, а представитель высшего совета наверняка должен иметь к этому непосредственное отношение. А я, вместо того, чтобы примчаться по первому требованию, позволил себе задержаться, заставил уговаривать себя. Потом сходу отказался играть по первоначальным правилам в стиле 'начальник-подчиненный', а предпочел несколько другую. Правда, ни малейшего раскаяния по этому поводу не испытывал. Как-никак, собственные интересы дороже.

Внезапно пронзившая меня мысль показалась мне спасением. Вроде бы примитивная, до ужаса простая, но тем не менее, уже некоторое время бывшее частью моих желаний. То, что я как-то захотел, дабы перестать зависеть от множества негативных условий проживания в режимном объекте. А потом позабыл, когда дела обернулись войной, во время которой было как-то не до этого. Дом...

— Прошу прощения за излишне долгие размышления. Но, что уж поделать, не каждый день у меня спрашивают о моих желаниях и о том, какую награду я бы для себя хотел. Тем более от деревни. Какой бы заслуженной она не была.

Чувствую, моя попытка обернуть свое требование чуть ли не высокоблагородной милостью гордого сына деревни не будет иметь тот вид, какой я ее задумал. Так что, будь что будет. Даже если и продешевил.

— Все эти годы я прожил на территории Госпиталя. Пользовался исключительно казенным имуществом. Питался казенной едой. Большую часть этого времени не имел возможности покидать территорию учреждения без соответствующего разрешения, а затем, исключительно в строго определенные дни. Так что мое желание таково: я хочу дом.

— Дом? — поднял бровь советник.

— Да. Свой собственный. Отдельный. Со своей территорией, садом и прочими прелестями, о которых обычно, насколько я знаю, мечтают простые люди.

Мужчина быстро сделал пометку у себя в папке, после чего поднял взгляд.

— Это все?

— Да.

Говоря это 'да', я уже был далеко. Обдумывал то, действительно ли следовало ограничиваться одним желанием. Может стоило бы выдвинуть еще что-то. Но все это как-то быстро растворилось под натиском других мыслей. Мыслей о том, что у меня появится свой угол, в котором я смогу творить все то, что моей душе угодно. Приглашать кого нужно, организовать то, что мне хочется, быть может даже завести какого-то питомца (странно, что о таком вообще подумал). И совершенно потерял контроль над ситуацией. Очнулся только тогда, когда вдруг понял, что поймал взгляд советника и удерживаю его, вот уже не знаю сколько времени. И глядя на его широко раскрытые глаза, пусть и не явные, но попытки как-то отгородиться от моего, был озадачен.

— Мы обязательно учтем ваше пожелание, Харада-сан, — быстро проговорил он, стоило мне наконец посмотреть в сторону, — Я лично прослежу за тем, чтобы ваше желание было исполнено в самом лучшем виде!

Воцарилось короткое молчание. После чего, советник встал.

— Благодарю, что пришли, Харада-сан. Сейчас прошу прощения, но у меня очень важные дела. Хокаге вступает в должность завтра. Нужно готовиться.

Я тоже встал и кивнув, направился к выходу. И сразу же в коридоре наткнулся на своего провожатого.

— Позвольте, я провожу вас, — сказал он, на что я покачал головой.

— Я запомнил дорогу. Благодарю, но дойду сам.

Он не стал возражать. Ну а я, следуя своей памяти, направился обратно. На втором этаже снова наткнувшись на дверь штатного медика, ради интереса заглянул. Где наткнулся на старого знакомого, с которым обменялся любезностями, а заодно поинтересовался о том, когда тот умудрился устроиться работать в таком месте.

— Пф, ну ты и кадр, конечно, Харада, — только вздохнул знакомый, — Я тут работал еще до того, как ты в Основном Корпусе появился.

— Однако! — удивился я, оглядывая его рабочий кабинет, — А я и не знал.

— Я так и сказал. Кадр, да и только!

— Вот не надо тут меня обзывать. Откуда мне знать, что ты тут работаешь, если ты про это не говорил?

— Мог бы и поинтересоваться.

— Пф....

Расставшись с коллегой, направился к выходу. На лестнице еще раз наткнулся на ту же девушку с короткой стрижкой, которая тащила в руках целую стопку каких-то бумаг. Едва не столкнувшись со мной, она скороговоркой проговорила извинения и умчалась наверх. На следующий этаж. Проводив ее взглядом и пожав плечами, направился вниз. Увидев, что ни Гая, ни его команды вокруг не наблюдается, выдохнул с облегчением и покинул башню.

Уже вечером состоялась моя беседа с Дайчи, который большую часть моего пересказа беседы с советником глядел на меня со скептической миной. Только в самом конце хмыкнул, покивал некоторое время, а потом и вовсе тяжело вздохнул.

— Ну.... Что тут сказать, — прозвучал его голос, — Могло быть и хуже.

— Наверное, — согласился с ним. Что уж тут сказать? Я и сам чувствовал, что можно было бы затребовать чего-нибудь серьезнее. Но других мыслей у меня до сих не было.

— Наверное, наверное, — покачал тот головой, — Ладно, как я и сказал, все могло быть гораздо хуже.

Хотел было поинтересоваться, чего на самом деле следовало попросить, но махнул рукой. Все равно. Раз уж это было мое решение, так пусть таковым и остается.

— Слышал, что завтра вступление в должность Пятой Хокаге? — поинтересовался мой наставник, отвлекшись от предыдущей темы.

— Да, довелось. Видел, как некоторые бегают, готовятся.

Дайчи цокнул языком и откинулся на спинку.

— Понимаешь ты это или нет, но с завтрашнего дня мы с тобой вступаем в новую реальность. То, о чем мы с тобой много раз говорили... Трудно сказать, осуществимо ли это на должном уровне в этих условиях, но думаю, все возможно.

— Вы о смещении Цунаде с пьедестала величайшего медика? При том, что она же будет нашим Хокаге? Интересная задачка.

Наставник усмехнулся.

— Да, задачка интересная. Но, думаю, осуществима.... Конечно, результат будет уже совсем не тот, на который я когда-то рассчитывал, но все равно это стоящая задача.

Покивав и решив, что пожалуй, пора закругляться, я попрощался с ним и направился к себе.

Следующий день выдался интересным. Если утро было не сказать, что особо примечательным (подумаешь, сбегал опять на полигон и эксперимента ради, взорвал еще одну свою 'бомбу', подняв неимоверный шум), то ближе к полудню началось самое веселое. А именно запланированная масштабная церемония вступления в должность нового Хокаге.

Не сказать, конечно, что я испытывал какое-то острое желание присутствовать в этот момент среди огромной толпы народа. Да и дел было более чем достаточно. Например, сидя в тихом кабинете, ввиду отсутствия большинства пациентов, можно было бы немного поразмышлять о всяком. Хотя бы о своих желаниях. Начать, так сказать, осуществлять план-максимум на ближайшее время. Но, тем не менее, пропустить такое событие не смог.

Мало того, что то был какой-никакой, но исторический момент. Каждый ли день можно увидеть такое? Да и на самого Хокаге следовало бы посмотреть. Своими глазами правителя деревни мне еще видеть не приходилось. А было любопытно.... Были и другие моменты. Мне было интересно посмотреть на саму Цунаде, о которой я так много слышал, да и должен был стать ее заменой в свое время. А в глаза еще ни разу не видел. Стоило составить свои впечатления. Что же касается такой мелочи, как просто потолкаться среди большого количества шиноби родной деревни, опять же чисто ради интереса, то об этом и упоминать не стоило.

Так что, когда солнце почти добралось до зенита, я покинул территорию Госпиталя, направившись к башне Хокаге. Народ должен был собраться непосредственно перед ней, на площади. Перед уходом, ради интереса постучался к Дайчи. Тот, стоило услышать мое предложение вместе прогуляться до центра, усмехнулся и покачал головой.

— Меня ты в это дело не втянешь, — сказал он.

— Почему? Не хотите посмотреть на конкурента?

— Пф.... На этого конкурента я уже насмотрелся в свое время. Так что, чего я там не видел. Да и церемонию вступления в должность мне как-то приходилось видеть. Сомневаюсь, что эта сможет с сравниться с предыдущей... Иди один, Широ. У меня много дел.... И, да! Не ведись на обертку!

— Что это значит?

— Увидишь.

Он улыбнулся и выставил меня за дверь, оставив в раздумьях. Но долго думать не стал и все же направился в нужное место. И уже подходя к площади, засомневался в правильности своего решения. Потому как такого столпотворения я не видел еще ни разу за все годы проживания в Конохе. Народу было столько, что первые несколько минут меня не покидала мысль развернуться и уйти, наплевав на все, что я там перечислил раньше. Подумаешь, церемония!

Но, к счастью ли, или, к сожалению, ноги продолжили чеканить шаг, и скоро я очутился в самом центре всей этой толпы. Окруженный огромным множеством разных людей, как шиноби, так и гражданских, одетых кто как, самой разной комплекции и выражением лица. От них исходил такой шум, что от сплошного гула просто закладывало в ушах. И это не говоря про недостаток воздуха. Хотя, это, пожалуй, выверт моего сознания, поскольку дышал я нормально.

— Мда.... — сказал я себе, и мое слово утонуло в бесконечном гуле.

В этой толпе тоже повстречались знакомые лица. Не сказать, что я много кого заметил. Но все же стоя и ожидая начала церемонии, от нечего делать, оглядываясь, наткнулся на таковых. Та же команда Гая, только стоящая чуть ближе к башне. Его я быстро узнал по зеленой форме и прическе. Также по прическе удалось идентифицировать Какаши, стоявшего рядом с другим высоким бородатым джонином. Вдали заметил Ясуо, который, видимо, тоже не смог упустить такого шанса. Рядом с ним виднелась Анко. Кое-где стояли мои бывшие пациенты.

Пойти к кому-либо и навязаться в собеседники, желания не было, потому я просто стоял и терпеливо ждал, когда, наконец, все начнется. К счастью, долго ждать не пришлось. Скоро, может спустя четверть часа, на вершине башни появились человеческие фигуры.

Честно говоря, я был несколько разочарован. Несмотря на то, что на зрение никогда не жаловался, разглядеть нового Хокаге оказалось той еще задачей. Башня была высокой. Расстояние от меня до ее вершины впечатляли еще больше. Новый правитель казался едва заметной фигурой зеленоватого цвета с чем-то красным на голове. А сама церемония от силы длилась минуты две-три и заключалась в невероятно, даже поразительно короткой речи новоиспеченного лидера, после которой поднялся рев толпы. И все? Народ просто начал расходиться? Да, вот уж действительно краткость сестра таланта (кстати, а эта фраза откуда всплыла?). Хотя, должен отдать должное голосу Пятой. Несмотря на то, что не я не заметил ни единого усилителя звука, произнесенные ей слова прогремели по всей площади, накрыв всех.

Как только фигура Хокаге исчезла из виду, я некоторое время смотрел за тем, как на все это отреагируют остальные. А потом, увидев, что те начали расходиться, пожал плечами, и направился обратно в Госпиталь. И вскоре оказался в своем кабинете.

Остальная часть моего дня до вечера прошла в одиночестве. Важных служебных дел не было, желающих ко мне заглянуть тоже, так что я лег на кушетку и размышлял. Думал обо всем, что произошло вчера, обдумывал о том, в какой реальности хотел бы жить. Что хочу от жизни. Иными словами обо всем, о чем постановил наш 'консилиум клонов'. Правда, особо далеко в своих думах я не ушел. Зачастую все, чего я касался в своих мыслях, приобретало абстрактный характер. Что-то надо, а вот что — это просто абстрактность без какой-либо конкретики.

Полежав таким образом с час или полтора, махнул рукой на эти попытки и сосредоточился на других делах. Для интереса попробовал создать барьер особой формы, чтобы, например, защищать голову. В процессе обдумывания подходов к осуществлению такого экстравагантного шлема, невольно мысли умчались в другую сторону. И скоро барьер забылся, а я увлеченно чертил в тетради схему взаимоотношений между странами и деревнями. И стоит сказать, вопросы политики оказались куда интереснее всего остального. Я исписал листов четыре или пять, прежде чем понял, что оперировать исключительно имеющимися знаниями не получится. И для выстраивания четкого понимания современного мироустройства и прогнозирования на основе этого нужно проводить исследование посложнее. И поосновательней.

— Пункт 'собери информацию' с подпунктом 'информация о строении мира шиноби' становится приоритетным, — сказал я вслух, просмотрев записи.

В поиске информации был смысл. Вместо того, чтобы лежать и размышлять об абстрактных желаниях и сферах, лучше попробовать изучить окружающий мир досконально, чтобы понять, что мне хочется в нем изменить, а что оставить неизменным. А уже потом, составив себе список задач, решать, выбрав какой вариант развития событий можно добиться максимальной выгоды.

Бросаться искать информацию о строении окружающего мира сейчас, было глупо. Требовался комплексный подход. Следовательно, стоило проработать план. Так что я положил карандаш и снова задумался. И мысли мои вернули меня к сегодняшней церемонии. И нашему новому Хокаге. Да, то, о чем говорил Дайчи, однозначно случилось. Мы жили в новой реальности. Реальности, устанавливаемой Пятой. И буквально с завтрашнего дня именно она начнет плавно вводить свои порядки. Так или иначе. Но отчего-то сейчас, сидя здесь, в своем кабинете Госпиталя, я искренне не понимал одного. Кому вообще потребовалось выдернуть эту женщину обратно в Скрытый Лист для того, чтобы посадить на кресло Хокаге? В деревне наверняка могли быть люди, достойные стать каге. Или те, кто обладает амбициями, чтобы потребовать шляпу для себя. Но почему-то вызывают именно ее. Ту, о которой нелестно отзывается как мой наставник, так и глава АНБУ, демонстрирующий недоверие к ней. Зачастую из-за того, что она бросила деревню много лет назад и ни разу не появлялась. Странно все это.

Вспомнились мои первые месяцы, проведенные в деревне. В поземном объекте организации, именуемым Корнем. И человек, что возглавлял эту структуру, который, на мой взгляд, куда больше подходил на эту роль. Тот, одного взгляда которого было достаточно для того, чтобы внушать опасность и силу. Данзо. Да, о нем в последние годы мало что слышно, но сомневаюсь, что о его существовании кто-то мог забыть. Корень до сих пор существовал. Он тоже участвовал в обороне Листа, пусть и действовал скрытно. Странно, что тот человек не мог предъявить свои претензии.

Над этим вопросом я раздумывал еще некоторое время, после чего решил отложить на потом. Такие вопросы следовало бы спросить у Дайчи. Уж кто-кто, а он может дать логичный ответ. Я, наверное, тоже смог бы, но пусть уж сначала послушаю мнение авторитетного источника, а уж потом сравню со своими выводами.... Хм, а не про него ли случайно он уже намекал?

Мысль о наставнике воскресила в памяти слова об обертке. Что же он имел в виду? Если он о церемонии, то сомневаюсь, что можно было бы назвать это странное мероприятие красивой оберткой. Скорее уж наоборот. Наверняка можно было бы организовать все куда лучше и красивее. Чтобы запомнилось надолго. А тут такое разочарование.... Или может дело тут в чем-то ином?

Когда наступил вечер, я, не придумав ничего иного, направился к нему. И скоро имел возможность гадать об ответах на свои вопросы, глядя в лицо своему бывшему начальнику.

— Ну, как церемония? — усмехнулся тот, сидя на своем месте и выразительно глядя на сортируемые им колбы. Не иначе намекает на начало активной работы донора, то есть меня. Сам я к этой роли возвращаться не торопился. Слишком уж приятными выдались эти недели без всякого забора крови. Да и позволю начать только тогда, когда получу если не саму награду, так хотя бы намек на то, что она уже интенсивно готовится.

— Невероятно насыщенное мероприятие, — соврал я, поправив одежду, — Впечатляющее количество зрителей, вдохновляющая речь и никому ничего не успело надоесть.

— Звучит хорошо, — продолжал улыбаться ирьенин, — Всегда бы так. А то часто всякие церемонии тянутся целыми днями, и нет от них продыху.

— Да, наверное. Хотя зря вы не пошли.

— Извини, но у меня нашлись дела поважнее. К счастью ты такой замечательный рассказчик, что услышав тебя, у меня появилось впечатление, словно побывал там наяву!

Помолчали. Наставник продолжал, улыбаясь спокойно сортировать колбы, проверяя ярлычки, ну а я внимательно наблюдал за ним. Попутно пытаясь сформулировать свой вопрос.

— Я тут сегодня кое-что заметил, Дайчи-сан....

— Если ты об обертке, о которой я сказал, то пока забудь. Судя по твоему рассказу, оценить ее возможности у тебя не было.

— Наверное, поэтому я и не понял, к чему вы про это сказали. Но у меня вопрос иного характера.

— Знаете, мне показалось странным, что Хокаге решили поставить Цунаде.

— Почему странным? Если учесть, что Джирая не проявляет особого желания становиться правителем.

— Есть же еще кандидаты. Например, Данзо.

Наставник отвлекся от своего занятия. И некоторое время внимательно изучал меня взглядом, после чего усмехнулся и покачал головой.

— Браво! Спустя всего какой-то месяц после начала политических игр, ты вдруг задумался о кандидатурах на пост Хокаге. Поразительная реакция.

— Да, про свою реакцию и вовлеченность в общую жизнь я уже наслушался. Только вчера щелкнули мне по носу этим. Но думаю, мне это простительно. Тем более, что я из праздного любопытства все это спрашиваю.

— Могу посоветовать тебе только одно: из праздного любопытства не следует интересоваться людьми вроде Данзо. Не лучшая затея. Может привлечь ненужное внимание.

— А если не из праздного любопытства, а по делу?

— Смотря, по какому делу?

— По делу повышения собственной подготовки и образования. Чтобы, так сказать, ориентироваться в местном политическом поле. Считайте, что после посещения башни Хокаге и разговора с одним из советников у меня проснулась политическая сознательность.

— Вот это завернул! Формулировки на уровне истинных мастеров! Да, я горд тобой, ученик!

— Благодарю за похвалу! Хотя ответа на свой вопрос я все еще не услышал.

— Ну.... Как бы на него ответить-то? Лучший ответ, наверное, будет звучать примерно так — 'понятия не имею'. Он краткий, емкий, содержит исключительно конкретную и проверенную информацию. И за него я ручаюсь... Я не сотрудник аппарата Хокаге. Или Корня, если уж на то пошло. Мне-то откуда знать?

— А если немного подумать, подключить к этому вопросу ваш безмерно богатый опыт, знания, представление о реалиях Конохи. Уж у такого хорошего ученика, как я, наверняка учитель осведомлен куда-как лучше, чем у других.

— Нет, вы посмотрите, что с людьми общение с политиками делает? Какие высказывания! Какие обороты! Прелесть!

Я промолчал, а наставник, отсмеявшись, стал серьезен.

— А если поразмыслить с точки зрения чистых предположений и слухов.... У Данзо не было каких-либо шансов сейчас занять место Хокаге. Только и всего. Даже если шанс и был, то он не стал рисковать сейчас, а вместо этого решил ждать дальше.

— Почему?

— Ты уже давно у нас тут. Наверняка помнишь, когда расформировали Корень. А пост главы АНБУ Данзо потерял куда раньше. Скажи, как много раз ты слышал упоминания о нем после всего этого?

— Цунаде не сказать, что тоже часто поминали....

— Ладно, давай зайдем немного с другой стороны. Видишь ли, Цунаде никто не вычеркивал из общей повестки. Интерес к ней, так или иначе, проявлялся, даже в стенах этого помещения с моей стороны. А ведь она к нашему Корпусу имеет далеко не прямое отношение. В отличие от того же Данзо, который когда-то вывел наше подразделение из общей структуры Госпиталя и напрямую переподчинил АНБУ. Которым, опять же, долгое время руководил лично. Видишь разницу.

— Что-то определенно есть.

— Как и сказал, к политике я имею весьма отдаленно отношение. Ну и представление о ней соответственно, тоже, не сказать, что богатое. Хотя, конечно, кое-что все-таки знаю. Или думаю, что знаю... не суть. В общем смотри.

Он несколько понизил свой голос. Пусть в этом и не было никакой нужды. Я пусть и не был в курсе всех нюансов, но у меня подозрение, что стены этого кабинета пропускали только те звуки, которые хотел пропустить сам хозяин.

— Во главе Конохи длительное время стоит одна определенная группа людей. Она образовалась вскоре после смерти Второго Хокаге и в неизменном виде существовала до последнего экзамена на чунина. Понимаешь, о ком я говорю?

— Логично было бы предположить Третьего Хокаге. И возможно, тот советник, с которым я вчера разговаривал.

— Верно. Третий Хокаге Сарутоби Хирузен, советник Митокадо Хомура и советница Утотане Кохару. Как-то я даже нашел меткое слово, которое как мне когда-то казалось, идеально описывает данную троицу. Триумвират. Хотя, теперь я сомневаюсь, что это точно подходит к нашему случаю. Знаешь, что объединяет эту троицу?

Про советников я мало что слышал и мало что помнил. Того советника, с которым разговаривал вчера, кстати, тоже не смог визуально идентифицировать, сопоставить с каким-либо образом из своей памяти. Так что просто пожал плечами.

— Все трое когда-то были учениками таких уважаемых, а по сути, легендарных личностей, как Первый и Второй Хокаге. Иными словами, это одна полноценная команда. Кстати, очень сплоченная. На примере тех же саннинов можно увидеть просто разительный контраст. Столько десятилетий прошло, а они вместе.

Я согласно кивнул. Да, это было однозначным достижением.

— Когда во главе Скрытого Листа стал Третий, он естественно, сделал своих товарищей по команде своими советниками и помощниками. И вместе они управляли деревней все эти годы, несмотря на все трудности.... Понимаешь, Широ, власть это такая вещь, которую нельзя получить просто так. Если тебя, например, назначат главой Основного Корпуса, тебе придется иметь какую-то опору, чтобы осуществить все то, что тебе кажется правильным. Опора в виде верных ирьенинов А-ранга, каждый из которых обеспечивает лояльность своего отделения. Если этого не будет, то управлять структурой ты просто не сможешь. И наступит крах. Либо Госпиталя, либо тебя, как руководителя.... Как ты думаешь, что является опорой Хокаге?

Я задумался. А потом выдал первое же попавшееся слово.

— АНБУ?

— АНБУ, конечно, сильное средство и мощный инструмент в руках того, кто умеет им пользоваться. Но полноценной, я бы сказал, исключительной опорой каге он быть не может. Будь это так, то Данзо давно стал бы Хокаге. Он этим АНБУ тоже управлял десятки лет. Причем был его самым известным руководителем с момента его существования.

— Хм.... Наверное, тогда он неправильно им воспользовался.

Дайчи хмыкнул, но продолжил серьезным тоном.

— Опорой власти служат кланы.... По крайней мере, именно такая система сложилась у нас в Конохе. Хотя Первый Хокаге когда-то и декларировал отход от кланового мышления, но после его смерти про такой подход быстро забыли. Сарутоби Хирузен был лидером клана Сарутоби.

— Про них я слышал. Только мало с ними сталкивался.

— Повезло, ничего не скажешь. Они не плохие, не хорошие, но лучше все же держаться от них подальше. Вообще от любого клана, если у тебя за спиной не стоит свой клан.... Клан Сарутоби не выделялся на фоне таких как Сенджу и Учиха. Основатели были невероятно могущественны и многочисленны. Но когда к силе Сарутоби прибавились пусть и относительно мелкие, но все же такие же кланы советников, их общая сила оказалась достаточной для того, чтобы постепенно подмять власть под себя.

— Интересно. А что основатели что? Они же наверняка могли тогда их подвинуть.

— Третьего назначил Второй. Второй был лидером Сенджу. Понимаешь.

— Теперь понятно. Сенджу поддержали Третьего.

— Да. К чему я это все? В общем, смотри. Есть группа людей, что правит Конохой. Третий и два советника. Один большой и сильный клан, который, кстати, постепенно только наращивал свою силу, в отличие от вымерших к сегодняшнему дню основателей. И два чуть поменьше, правда, тоже окрепших за последние десятилетия. Большая сила, как видишь.... Но помимо этих троих там же обитает еще один человек. Шимура Данзо. Он, кстати, тоже клановый. Были у нас раньше Шимура. Может и сейчас есть, не знаю. О них вообще ничего неизвестно. Дело правда в том, что особой мощью его клан никогда не блистал. Но каким-то образом все эти десятилетия наш бывший глава АНБУ оставался на вершине.

— Так...

— Данзо не был учеником Первого и Второго. Ни один из его товарищей по команде так высоко забраться не смог. А ему удалось и удавалось удерживаться. Он сначала стал во главе АНБУ, у него был Корень. В свое время он сделал все возможное для того, чтобы в его руках появилась собственный кусочек Госпиталя. Приход Четвертого на некоторое время пошатнул его положение. Стоял даже вопрос о снятии его с поста командира АНБУ. А потом случился Девятихвостый, во время кризиса с которым он набрал максимальное влияние.... Понятия не имею, что там в высоких кабинетах происходило тогда, но после того случая его постепенно начали оттеснять с вершины. А после случая с Учиха практически сделали это. Он окончательно ушел в тень. И пока был жив Третий, никаких шансов выбраться оттуда у него не было.

— Кажется, я все понял. Данзо не может претендовать сейчас на пост Хокаге просто потому, что на данный момент не обладает достаточно крепкой опорой.

— Ну, я могу объяснить это так. А как оно на самом деле? Тут уж можно только у самого Данзо и спрашивать. Кстати, не хочешь пойти поздороваться со своим бывшим начальником? Он-то наверняка был бы рад увидеть своего любимого бывшего протеже. Может твое не праздное любопытство бы удовлетворил.

Он усмехнулся, а я просто не смог не повторить его усмешку. Да, вот уж действительно замечательная идея сходить в гости к лидеру Корня.

— Может и так, — сказал я, — Да вот боюсь, пришлось бы заплатить чем-нибудь за такое откровение.

— Это точно.

Возможно, объяснение Дайчи было и примитивным, по крайней мере, той ее части, что отвечала на вопрос о самом Данзо, но оно мне понравилось. Можно, конечно, эту теорию дополнить деталями, но так или иначе она все равно достаточно стройная.

Я чувствовал, что с вопросом о лидере Корня стоило разобраться лучше. Вообще, для хорошего понимания того, что творится в Конохе, нужно получить представление о намерениях и возможностях этого человека.

После этой информативной и занимательной беседы я уже хотел было уходить. Но напоследок решил спросить у наставника совета и помощи в еще одном вопросе.

— Дайчи-сан, помните, вы как-то помогли мне достать Книги Бинго? — спросил у него, на что сразу же заработал внимательный взгляд.

— Так! Что ты решил клянчить у меня на этот раз?

— Ну, не клянчить.... Скорее просто попросить совета, помощи и наставления в весьма важном академическом вопросе.

— Давай выкладывай. И перестань тут демонстрировать мастерство оратора. Увы, но после первых формулировок, ты как-то выдохся.

Пропустив мимо ушей колкость, несколько секунд раздумывал над самой просьбой.

— Тут мне стали интересны определенные моменты из истории Мира Шиноби. Не подскажете какую-либо литературу по этому поводу. Только серьезнее уровня учебника Академии. Чтобы было больше подробностей и деталей.

Наставник смотрел на меня некоторое время, после чего махнул рукой.

— Я потом тебе список составлю и скажу, где достать.

— Спасибо! Тогда, пожалуй, я пойду.

— Иди.

Не знаю почему, но без ежедневного взрыва своей техники утро казалось неполноценным. Вот и сейчас, только после того, как неплохо так бахнуло, а я, с трудом выбравшись из зоны поражения целыv и невредимым, почувствовал себя окончательно проснувшимся и готовым ко всему. Бодрости способствовала также утренняя свежесть, насыщенная воздухом мокрой земли, проведенная до взрыва неплохая тренировка и отчасти внимание человека, что стоял и наблюдал за всем со стороны. Хотя, насчет последнего, пожалуй, я погорячился. Сомневаюсь, что никак не пытающийся скрыть своего присутствия, а даже наоборот, явно ждущий завершения моих потуг боец АНБУ способствовал бодрости.

Стоял он там уже добрых минут десять. С того момента, как я только-только закончил отрабатывать свой комплекс упражнений. Не особо торопился он и тогда, когда я прервался, раздумывая, стоит ли к нему подходить. Потому, я решил для приличия все же закончить свой утренний тренировочный процесс дзюцу и потом только спрашивать, чего этому парню надо.

— Приветствую, — сказал ему, когда тот заметил, что моя тренировка, наконец, заверена и, решился подойти ко мне.

— Приветствую-приветствую, — вздохнул АНБУ, оглядев на результат трудов моих. Да, полигон после трех ежедневных взрывов снова представлял не лучшее зрелище. А ведь именно ребята в масках когда-то привели это место в надлежащий вид после моих экспериментов, — Не цените вы труд остальных, ой, не цените!

— Ну, у каждого своя работа. Моя работа — ломать полигоны и лечить людей, а ваша — кромсать людей и чинить полигоны. Так что, каждый просто делает свое дело.

— Железная логика!

— Ну, извините за это. Сами понимаете, цинизм врачей та еще зараза.

Оперативник хмыкнул, после чего покопавшись в своем подсумке, вручил мне сложенный пополам лист. Я взял его в руки и обнаружил текст приказа за авторством не кого-то там, а самого командира АНБУ. Пусть и явно в черновом варианте.

— Интересно.... — только и смог я сказать, прочитав написанное.

— Не то слово. Как видите, мое раздражение не от того, что вы разбомбили этот полигон, а от того, что мне придется подработать не по специальности.

Бумага перекочевала в его руки и тут же вспыхнула, превращаясь в пепел.

— Вы готовы? — спросил он, когда остатки приказа развеяло по ветру, — Или что-то нужно.

— Пойдем прямо сейчас? — озадачился я.

— Есть проблема?

— Нет. Просто я думал, надо немного подумать, посмотреть что к чему, подобрать варианты.

— У меня все нужное с собой. Идемте. Не хочу излишне долго задерживаться.

— Тогда идемте.

АНБУ кивнул и быстрыми прыжками начал стремительно удаляться из территории полигона в сторону окраин. Я последовал за ним, пытаясь подстроиться под его темп. Когда мы уже достигли места назначения, у меня практически получилось.

— Вот здесь, — указал оперативник, обведя руками обширный пустырь. Я огляделся. Ближайшие дома находились достаточно далеко, хотя при той скорости движения, что мы использовали, чтобы добраться сюда, добраться до них можно за минуту. До стен расстояние куда больше. Вокруг полно растительности. Высокая трава, окруженная деревьями и кустарником.

— Вроде ничего, — кивнул, после первичного ознакомления, — Разве что в порядок привести.

— Это как-нибудь успеется.

Мне всучили несколько листов бумаги с рисунками. Я внимательно просмотрел каждый, после чего пожал плечами.

— Неплохо.

— Выбирайте.

— Этот.

— Хорошо. Отойдите.

Взяв руки выбранный рисунок, мой собеседник внимательно изучал его некоторое время, а уже после, положив прямо на землю, начал складывать печати. Некоторое время спустя, земля дрогнула, а прямо из земли начали вырастать большие и мощные древесные стволы. Быстро извиваясь и меняя свою форму, соединяясь друг с другом и обрастая новыми и новыми элементами. Выглядело это впечатляюще, так что мне ничего не оставалось, как внимательно следить за виртуозным исполнением мастера. Да, это был настоящий мокутон. Применяемый на самом высоком уровне.

Когда менее чем через десяток минут на пустыре вырос самый настоящий дом, я даже от неожиданности протер глаза. Пусть и с самого начала было понятно, что собирался делать Тензо. И пусть я своими глазами прочитал приказ командира АНБУ, гласивший, что дом мне будет выстроен таким вот способом. Но, все равно удивительно! Вот он пустырь, а минуты спустя вот он дом. Большой, красивый, уютный на вид. Невероятно!

Самому строительных дел мастеру столь виртуозное искусство далось нелегко. Он потратил на свою технику немало своей чакры и испытывал одышку. Так что я подошел к нему и, положив руку на плечо, влил немного своей чакры.

— Спасибо, — немного погодя поблагодарил Тензо, и жестом пригласил меня пройти в дом, — Принимайте работу.

Дом изнутри также оставлял только самые хорошие впечатления. Светлый, просторный, с двумя этажами и обилием комнат. Пахнущий свежей древесиной (кое-где даже резьба имелась, что особенно удивляло). Несмотря на то, что выглядело все это как обычный деревянный дом, я знал, что он монолитен. А еще живой. Мои ноги чувствовали до сих пор циркулирующую по деревянному полу чакру исполнителя техники.

— На технику я вложил достаточно сил. Дом не развалится, — поспешил предупредить меня специалист, — С древесиной тоже ничего не случится.

— Впечатляюще, — высказал я свое отношение ко всему увиденному и услышанному, — Вам нужно срочно податься в строители! Такой талант пропадает!

Тензо хмыкнул и отвернулся.

— А что на счет всего остального? — спросил у него я, заглянув в заготовку под душевую.

— Это уже вопрос не ко мне, — отмахнулся оперативник, кажется, оценивая результат некоторых своих трудов, — У меня свой приказ А все остальное меня не касается.

— Понятно. В таком случае, спасибо за работу.

АНБУ кивнул и скоро его и след простыл. Ну а я задержался, осматривая строение и время от времени касаясь стен руками, изучая структуру как чакры, так и самого материала. Правда, интерес к архитектурному стилю и процессу строительства меня покинул вместе с самим строителем. Мне куда интереснее была методика, при помощи которой обладатель генов Первого Хокаге смог сотворить подобное. Я следил за этим через нить в момент, когда он работал. И сделал примерно тоже самое, когда вливал чакру уже после. Сейчас же, стоя в доме, созданном мокутоном, меня переполняла просто железная уверенность в том, что мне не составит труда потом делать с этим зданием что мне вздумается. При помощи примерно такой же техники.

Оставив дом (закрыв дверь и на всякий случай, создав клона), направился обратно в Госпиталь. Удивительно, как скоро решили исполнить мое требование, раз буквально через день у меня уже стоит практически готовое здание. Не хватало, конечно, всякой мелочи, вроде всяких коммуникаций (надеюсь, конструкция предусматривает их проведение, иначе выйдет не ахти). Но ведь это дело наживное!

Приведя себя в порядок и позавтракав, создал еще клонов. Одного я направил к Дайчи. Если тот составил список литературы, то пускай займется приобретением. Одного забросил в Рьючидо, а другого в Страну Болот. Сам же отправился на работу. Правда, не в Основной Корпус. Ноги мои понесли меня в лабораторию. Предстояло поработать там.

Там я провел весь день. Активная работа с еще одним из экземпляров нашего каталога, во время которой я активно пользовался всеми возможностями своей сети для постоянного генерирования недостающего объема чакры, закончилась ближе к ночи. Объект был приведен в приемлемое состояние. Скат пообещал довести остальную работу до конца и сдать его в трепетные руки наших коллег по цеху, так что я направился к себе. По пути как бы случайно столкнувшись с человеком, чей приказ читал с утра.

Короткий разговор между нами позволил прояснить все вопросы. Проведение коммуникаций в мой новый дом должны были обеспечить уже специальные службы деревни, причем в ближайшее время. И всего через какую-то недельку я должен был получить документы на владение дома в администрации, после чего мог заселиться. Первая партия сыворотки Дайчи должен был сдать на хранение примерно в то же время. Плюс-минус пара суток.

— За дело взялись серьезно. На самом высоком уровне. Так что, полагаю, вы не подведете, Харада-сан.

Помимо этого командир прямо дал понять, что он ждет не дождется, когда в строй вернутся оставшиеся АНБУ, из числа наполовину возвращенной уже команды.

— Реабилитация одного закончилась успешно. Другой близок к завершению, — сказал он тогда, вызвав у меня некоторые вопросы.

— А где они восстанавливаются? — спросил у него. На территории нашего Корпуса я ни одного из этих ребят не видел. И не слышал.

— Здесь, в Конохе. В центре рекреации.

Про существование такого места я услышал впервые. Правда, уточнять где это находиться не стал. Думаю, лучше задать такие вопросы Дайчи.

— Ладно, разберемся, — сказал я, после чего меня отпустили.

Проводить новую операцию решил на следующей неделе. К этому времени и подготовиться успею, и с ассистентом в лице Дайчи договорюсь (привлекать Ската к этому роду деятельности не стал). Кстати о нем. Полноценного списка он составить еще не успел, так что моего клона, можно сказать, послали куда подальше, чтобы отучить от привычки беспокоить добрых людей с утра пораньше. Пусть в процессе и успел назвать парочку источников. Изучением которых двойник и занимался.

— Есть что интересного? — спросил, глядя на него.

— Можно и так сказать.

— А если подробнее?

— Если подробнее, то есть у меня смутное желание выбрать либо вариант А, либо В.

— Все настолько плохо?

— Прочитаешь, узнаешь.

— Хм....

Следующий день я посвятил работе в Основном Корпусе. Снова провел время с Ясуо, который шаг за шагом осваивал базовые принципы управления природной энергией. Обсудил с ним и то, как продвигаются лично его эксперименты с растениями. Желающих зайти ко мне на прием было немного. Так что большую часть своей кабинетной работы можно было охарактеризовать как безделье. Безделье, которое потом плавно переросло в попытки наладить связь с клонами в далеких краях. Что удалось осуществить без малейших проблем. Ну а после несколько часов подряд общался с ними, обсуждая то, что те там творили.

Было близко к вечеру, и я подумывал над тем, чтобы начать закругляться, как в мою дверь постучали. Открыв дверь, наткнулся на знакомую женскую фигуру.

— Танака-сан! — удивился я, глядя на гостью, что стояла у двери. Прямая как струна, она склонила голову в знак приветствия.

— Здравствуйте, Харада-сан! Могу ли я войти? — прозвучал ее голос.

— Прошу.

Скоро она сидела на том же месте, которое занимала в свой прошлый визит. Я разместился на своем.

— Чем могу быть полезен? — спросил у нее.

— Не подумайте ничего плохого, Харада-сан, — слабо улыбнулась она, — Просто после того, как вы столь отлично справились с ранами моего мальчика, я решила, что могу обратиться к вам, чтобы взглянули уже на меня. Как ирьенин.

— Вас что-то беспокоит?

— Да. Старость, — она улыбнулась шире, ну а я не смог не ответить на это.

— Сомневаюсь, что смогу помочь с этим в должной мере.

— Мне только снять боли в суставах и шрамах. Вторую молодость просить не буду.

— В таком случае, прошу.

Я взялся за дело. Ничего особенного, конечно, не делал. Обычная обработка мистической рукой. Все в рамках стандартных процедур. Разве что провозился с ней чуть дольше, чем планировал, но, а в целом работа не сложная. Впрочем, если в моих действиях ничего такого не было, сама пациентка оказалась интересной особой. Что стоили хотя бы сказанные ею слова 'суставы и шрамы'. Как оказалось, сколь либо серьезный шрам у нее был всего один. На правом колене. Залеченная когда-то тяжелая рана сустава. След от нее имелся до сих пор, хотя даже поверхностного взгляда хватило, чтобы понять — ирьенин, что справился с повреждением, был профессионалом высочайшего уровня. Она могла ходить практически не хромая, пусть старость и давала о ней знать.

— Если говорить о снятии боли, то все. Думаю, вы должны были это заметить, — сказал я, когда, на мой взгляд, сделано было достаточно. Можно было бы попытаться переделать чужую работу, но у меня не было уверенности, что в итоге получится лучше. По крайней мере, вот так сразу. Требовалось куда более серьезное вмешательство.

Женщина внимательно осмотрела ногу, подвигала ею, а потом встала. Для пущего эффекта, даже слегка топнула. После подняла на меня глаза.

— Примите мою благодарность, Харада-сан. Очень хорошая работа!

— Это рана.... Такое ощущение, что вы получили ее еще в детстве.

Танака кивнула, не сводя с меня внимательного взгляда.

— Да, это так, Харада-сан. Я была еще маленькой, когда угодила в ловушку. Я едва не осталась без ноги... Благо, мне вовремя помогли. И нога вернулась на место. Пусть мне после этого настоятельно рекомендовали не увлекаться путем ниндзя.... Я пойду, Харада-сан.

Она ушла, ну а я, еще раз подумав об уровне специалиста, что работал в прошлом с ней, отправился к себе.... Вернее к Дайчи. Сдать кровь.

Заключение мира с Песком произошло просто и буднично. Послы появились в Конохе уже на следующий день после ее официального назначения. С полным набором всех необходимых документов. А уже на следующий день они отбыли на Родину со всеми нужными подписями, печатями на бумагах и заверениями на словах. Ее участие в этом процессе свелось именно к подписанию договора. Сам он уже был давно проработан, обговорен и признан обеими сторонами как приемлемый. Два совета, что в Конохе, что в Песке, в отсутствии каге, нашли общий язык и заключили сделку. Как результат, деревня, всего месяц назад организовавшая вторжение, теперь рассматривалась чуть ли не как союзник. Это было отвратительно. Ее натуре претили такие договоренности, но поскольку в этих условиях это было лучшим решением, она не могла поступить иначе.

А далее последовала череда рабочих будней. Очень трудных рабочих будней.... Количество дел, которыми заведовал Хокаге, было огромным. Вопросы, которые должна была решать она, мягко говоря, пугали. А то, что следовало разгребать после Третьего.... Эти дни словно вылетели в трубу. Превратившись в сплошную черную полосу. Не потому черную, что это было проблемой. А потому, что она в эти дни ничего не видела, кроме одного сплошного, непрерывного потока бумаг. Совет джонинов, Совет кланов, гражданские структуры, доклады АНБУ, рапорты после миссий, отчеты из Госпиталя, сообщения из столицы, старые документы, откладывавшиеся еще учителем, но сейчас оказавшиеся востребованными. Не было и дня, чтобы неутомимая Шизуне не откапывала на ее рабочем столе все новые и новые срочные вопросы и документы. В шкафах тоже нередко обнаруживались всякое, что она не заметила при первичном ознакомлении, а теперь всплывало при каждом удобном случае.

Она терпела где-то с неделю. Хотя, судя по скромно умолчавшей помощнице тире коллеге по несчастью, это она немного преувеличила. Времени прошло не так много.

— Так, хватит этого бардака! В этом кабинете не протолкнуться! — стукнула она по столу. Стопка с бумагами рухнула на пол, но она махнула на это рукой, несмотря на укоризненный взгляд ученицы.

— Но.... — хотела было та что-то сказать, но Цунаде сразу рявкнула на нее.

— Хватит! Никакой нормальной работы, пока в этом кабинете не сделают перестановку!

— Э....

— Все барахло отсюда вынести! Ничего лишнего! Чтобы здесь можно было дышать свободно!

— Но ведь это вещи Третьего....

— Вот пусть его вещи и выносят.

Следующие пару дней шел интенсивный процесс переделки кабинета под нужды новой хозяйки. Из него вынесли все. Быстро подкрасили, там где надо, поставили новый стол, кресло, шкафы для документов и....все. Большая часть помещения осталась совершенно пустой. И в сравнении с тем, что было, это создавало противоречивые эмоции. Некое чувство запустения.... И свободы!

Дело пошло веселее. Теперь, если бумаги Третьего и всплывут когда-то, то только спустя много-много лет, в результате проверки архива, поскольку все, что плохо лежало, сдали именно туда. Шизуне, конечно, сделала все возможное, чтобы все это рассортировать, но Цунаде справедливо полагала, что в том темпе и объеме работы, немалая доля могла уйти незамеченным. Правда, это ее тогда мало волновало. И без этих бумаг дел хватало. Их было настолько много, что не хватало времени толком осмыслить все то, что ей через ученицу передал Данзо. Равно как и то, с чем она столкнулась сама.

Обо всех этих вещах ей напомнили совершенно случайно, когда к ней на стол легла бумага, требующая подписи. Содержимое документа было малопримечательным. Примерно такие, в том или ином виде, встречались ей постоянно. Единственное, что сразу же бросалось в глаза, так это упоминание одного знакомого имени. Ирьенин А-ранга Харада Широ, за свои заслуги перед деревней должен был получить собственный дом. Соответствующий приказ исходил непосредственно от руководства АНБУ и был поддержан советниками.

Формулировка 'за заслуги' была предельно обтекаемой и ничего конкретного не отражала. Что на фоне повсеместно демонстрируемого уважения и благодарности за заслуги всех остальных работников Госпиталя смотрелось немного странновато. Было бы неплохо прописать, что такого сделал этот самый ирьенин, и что выделило его среди остальных, кому никто домов не дарил. Причем дом-то непростой, а выстроенный с использованием мокутона (существование обладателя которого тоже в свое время стало большой неожиданностью). Царский подарок, потому что подобных зданий более не было нигде. Даже в Конохе.

Возможно, этот факт скоро затерся бы из ее памяти. Забот хватало, внимание постепенно рассеивалось, и вся работа превращалась в монотонный поток одинаковых действий. Она быстро потеряла интерес к награжденному, документ в какой-то момент ловко исчез вместе с остальными подписанными экземплярами. А спустя пару часов она думала только об одном — сбежать из своего кабинета и отправиться искать спокойствие на дне бутылки. Хотя бы на сегодня. Однако скоро случай вновь настойчиво подвел к несколько подзабытой области.

Был уже вечер, и усталость от монотонно-раздражающей работы уже давала о себе знать. В какой-то момент она поняла, что вместо того, чтобы пытаться вчитаться в смысл одного донесения, тупо уткнулась в текст и задумалась.

— Хватит! — раздраженно бросила она, с силой хлопнув надоевшим документом по столу.

— Осторожно! — только успела крикнуть возившаяся рядом Шизуне, но было уже поздно. Аккуратно сложенная стопка вздрогнула от не рассчитанной силы и начала заваливаться вбок. Попытка спасти положение обернулось неудачей. Все бумаги оказались на полу.

— К черту все это! — бросила она, поднимаясь.

— Но Цунаде-сама! Мы же договорились, что закончим сегодня с этим, — возразила ученица, подбирая бумаги и складывая обратно в стопку, — Так мы никогда не управимся.

— Мы с этим и так не управляемся. К черту! Я не обязана торчать здесь круглые сутки, и возится с этой макулатурой вечно!

— Но....

— Никаких 'но'!

Она потянулась, хрустнула чуть ли не всем телом, и решительно вышла из-за стола с твердым намерением покинуть помещение. И тут же наступила на отлетевший лист с несколькими столбиками иероглифов и небольшой печатью. Знак Госпиталя — Корпус АНБУ.

Несмотря на все желание уйти, она все наклонилась и подобрала бумагу. Взгляд ее, словно намагниченный, был прикован к одному единственному слову. СК1/ХШ1. Таинственный код, использовавшийся для обозначения секретного средства, производством которого были озабочены все те советники и старейшины, с которыми ей приходилось иметь дело. То, что рассматривалось как один из залогов победы Конохи при недавнем вражеском вторжении.

'Производство сыворотки СК1/ХШ1 в базовой версии возобновлено. Первая партия поступила в склад. Объем партии — стандартный по установленной норме. Темп производства — средний', — прочитала она записку, и несколько долгих секунд рассматривала имя ответственного человека. Дайчи Хагаро. Ирьенин А-ранга.

Она знала этого человека. Не сказать, что хорошо. Не сказать даже шапочно. Но о его существовании была осведомлена. Он начинал свою службу ирьенином в Основном Корпусе, прежде чем перешел в АНБУ. Как глава Госпиталя, она тогда подписывала документ, присваивавший ему его первое звание. Но в данном случае, не он сам был ей интересен. Его имя скорее только подчеркивало знак Корпуса АНБУ.

В ее голове мгновенно сложились странные параллели. Секретное средство с неизвестными ей свойствами. В его производстве заинтересованы как Данзо, так и советники, вопросом возобновления которого лично озаботился один из них. Корпус АНБУ Госпиталя — особое подразделение, которое докладывает о том, что первая партия после перерыва поступила в склады. Ирьенин, сотрудник одновременно как этого, так и Основного корпусов, работающий с применением таинственного средства, получает высокую награду за заслуги. Причем награду обеспечивает руководство АНБУ, и советники поддерживают такое решение. И все это по странному стечению обстоятельств совпадает с возобновлением производства лекарства....

— Цунаде-сама? — осторожно окликнула ее Шизуне.

Хокаге оглянулась на ученицу. Та стояла рядом со столом, на котором снова аккуратно лежала рухнувшая ранее стопка. Ее взгляд красноречиво дал понять, что слишком уж долго собиравшаяся уйти женщина, безмолвно стояла на месте.

— Все в порядке, Шизуне. Я пойду. До завтра!

Она сама не знала, что именно привлекло ее в этом вопросе. Не разгаданная до конца таинственная эффективность родного Госпиталя? Та самая, что в ее воображении отчего-то представлялась небольшой медицинской картой одного конкретного генина. Или быть может очередные секреты Корпуса АНБУ, что всегда предпочитали хранить их как зеницу ока? А быть может, дело заключалось в тяге к той сфере, которую она сама когда-то бросила? Желание отбросить в сторону все лишнее, все эти надоедливые документы, обязанности и просто вернуться к своей роли величайшего в мире врача? Неизвестно. Но как бы то ни было, на этот раз ее память не подвела. И следующим утром она появилась в башне Хокаге с твердым намерением удовлетворить собственное любопытство.

— Слушай меня внимательно, Шизуне! — сказала она, стоило ей усесться на свое место и бросить взгляд на раздражающе большие стопки бумаг, — Я пока с этой макулатурой сама повожусь. А вот ты отправляйся в Госпиталь. Мне нужно все, что связано с...

Она быстро отыскала оставленный вчера лист и подсмотрела странное название.

— ... СК1/ХШ1. Лучше запиши.

— Я запомнила.

— Так, еще кое-что. Попроси еще личное дело ирьенина А-ранга, Харада Широ.

— Хорошо.

— Все, иди!

Шизуне вернулась не сказать, что скоро. Ей потребовалось часа два, чтобы добраться до указанного места, раздобыть все необходимое и явиться обратно.

— С личным делом никаких проблем не было. Но в Основном Корпусе не было ничего о сыворотке, кроме общего описания и инструкции к применению. Пришлось зайти в Корпус АНБУ. И ждать, прежде чем мне выделили нужную информацию, — сказала она и положила на стол две папки.

— Отлично. Давай за работу! Этот дурдом меня уже доконал.

До принесенных документов руки дошли не скоро. Продолжая разгребать оставшиеся дела, как-то незаметно пролетел весь день. И лишь вечером, когда ей все окончательно надоело, она махнула на все рукой и обратила внимание на них, сиротливо лежащих на краю стола.

Между папками оказалась тоненькая печатная брошюра.

'Инструкция к применению специального лечебного средства категории СК1. Для внутреннего пользования. Госпиталь Конохи', — гласило название.

Цунаде даже не успела сама понять как, но брошюра неожиданно оказалась в ее руках в открытом виде, а ее глаза бегло просматривали раздел 'Общая информация', содержащее короткое описание того самого средства. Это потом до нее дошло, в том числе и благодаря скептическому взгляду ученицы, что дело скорее в объеме материала. После дней напряженной бумажной работы она инстинктивно тянулась ко всему простому и понятному.

Брошюра, к своему удивлению, поглотила ее внимание полностью. Каждый пункт, каждый абзац, каждое предложение, записанное в инструкции, с отличным изложением материала, было понятным, и что важно, интересным. Давно в ее руках не оказывалось что-то печатное, что не вызывало у нее внутреннее отвращение и раздражение.

— Что-то интересное? — спросила Шизуне в какой-то момент, когда она дошла примерно до середины.

— Мхм.... — задумчиво ответила она, не отрываясь от содержимого.

— Цунаде-сама, вы меня извините, но, пожалуй, я пойду, — еще через некоторое время неуверенно произнесла ученица. И на эту фразу она уже не смогла отреагировать столь безучастно.

— Что?

— Уже слишком поздно...

— Да?

Быстрый взгляд на часы вызвал сильное удивление. Она столько не засиживалась еще никогда. И странно, почему такая тонкая брошюра читается так медленно!

— Ты иди. Мне надо закончить с этим.

Ученица кивнула и скоро дверь закрылась за ней. А Хокаге вернулась к изучению текста. Который оказался каким-то слишком... Она так и не смогла подобрать нужного слова. Как еще можно назвать условную книгу, каждый раздел которой требовал вдумчивого чтения и последующего осмысления. Просто потому, что содержал в себе информацию, существенно меняющую основные нормы работы, принятые при работе с ранеными разной степени тяжести.

Когда она, наконец, закончила с брошюрой, было уже за полночь. А рядом лежали еще две нетронутые папки. Поборов любопытство, она все же убрала их в ящик стола и направилась к себе....

— Как ваше исследование, Цунаде-сама? — утром следующего дня поинтересовалась Шизуне. Ее вид был какой-то слишком жизнерадостный. И на какое-то мгновение у Пятой возникло даже желание поинтересоваться о причинах. Едко.... Только под напором вала работы, стало как-то не до того.

За дальнейшее изучение ждущих ее внимания документов она снова засела вечером. Выбирая между двумя папками, она сходу отложила в сторону личное дело, взявшись за предоставленные Корпусом АНБУ сведения о сыворотке. Она даже засомневалась в том, что вообще дело дойдет до первого материала. После вчерашнего чтива, неожиданно впечатляющее средство казалось ей куда более важным, нежели какой-то ирьенин. Пусть и сумевший провести весьма серьезную операцию. Было у нее подозрение, что все сводится именно к грамотному применению сыворотки.

Материал о СК1/ХШ1 поглотил ее. Даже несмотря на то, что изложение материала в сравнении с инструкцией изменилось в худшую сторону. Готовившего материал человека мало заботил тот факт, что его работу мог прочитать кто-то еще. Потому он, совершенно не стесняясь, применял формулировки зубодробительной сложности, активно насыщая все это не менее сложной, а местами и вовсе запутанной терминологией. И это не говоря о графиках и объемны таблицах, в которой приводились цифры по каждой существующей версии сыворотки.

Это не было простое и легкое чтиво, рассчитанное для каждого. Даже лучшему медику в мире пришлось изрядно потрудиться для того, чтобы заново заставить себя не только читать, но и тщательно понимать научный стиль. Не раз пришлось сверяться со справочником и словарем, чтобы в полной мере разобраться с тем или иным фрагментом текста. А на разбор одного из графиков вообще ушло больше времени, чем на всю брошюру.

— Цунаде-сама! Вы уже здесь! — в какой-то момент услышала она полный чистого изумления голос Шизуне. Пожалуй, и сама уставилась на нее с точно таким же выражением лица. Недоверчиво посмотрев на часы, новоявленный исследователь даже оглянулась на окно. На лице уже взошло солнце, и пели птицы, — Подождите! Вы что, не уходили?

Снова бросив взгляд на часы, и поняв, что все окружающее ее не мираж, Цунаде по-новому взглянула на разбираемый материал.

— Так! — сказала она, поднимаясь и протирая глаза, — Шизуне, я скоро....

Изучение материала о сыворотке отняло у нее два следующих дня. Невероятно сложный, изложенный специфическим образом, местами обрывочный, он оказался настоящим вызовом. Многое мешало, включая явное отсутствие некоторых фрагментов и данных (существовали редкие ссылки на Приложения, но и сами они были представлены не в полной мере). И не сумей она понять суть, то, скорее всего уже успела бы взбеситься и отправить за тем умником, кто решил секретничать. Но она справлялась. Это была борьба, настоящее исследование, куда приятное ей, чем вся та рутина, с которой ей приходилось возиться в остальное время. И наконец, последняя страница была прочитана. Полностью осмыслена. В голове у нее уже складывалась определенная картина. Да, не хватало некоторых деталей, но это было поправимо. Сейчас же ее взгляд был направлен на последний оставшийся документ. Личное дело Харада Широ.

Желание проигнорировать эту папку у нее пропало в тот же момент, как в материале о сыворотке она наткнулась на имена автора проекта, помощников и испытателей. Среди которых значился и Харада.

Откинувшись на спинку своего кресла, она некоторое время молча смотрела на обложку папки. После завершения работы с первой папкой женщина чувствовала пусть и приятную, но усталость. Браться за что-то новое не хотелось. Да и часы показывали уже поздний час. Следовало бы сходить к себе и поспать. А уже завтра разобраться. Вряд ли разбираться с личным делом окажется столь же трудно, как и с серьезнейшей научной работой. Но руки сами потянулись к делу. И скоро она равнодушно изучала лицо ирьенина, что холодно смотрел на нее с фотографии. Некоторое время задержавшись на красноватых глазах, ее взгляд скоро скользнул к общим данным. Имя. Фамилия. Рост. Вес. Группа крови. Дата и год рождения не указаны. Ранг. Сведения об аттестации. Годы службы.

Перелистнув страницу, наткнулась на таблицу с карандашными записями со следами многократных исправлений. Количество проведенных операций с распределением по уровням сложности и категории. Цифры хорошие, но ничего запредельного в них не было. Для человека, работающего столько лет, вполне естественные.... Она пролистала дальше, натыкаясь на массу стандартных данных. И глядя на них, зевнула и протерла глаза. Хотелось спать. И потому, она, мысленно махнув рукой пока на это дело, закрыла его и снова положила в ящик стола. Быть может, как-нибудь еще почитает на досуге.

Утром же, она составила приказ, который отправила в Корпус АНБУ. В приказе прямо были указаны имена Дайчи Хагаро, как создателя сыворотки и после некоторых размышлений записанный туда Харада Широ, как испытателя.

Это должна была быть моя последняя ночь в этой комнате. В той самой, расположенной в здании Корпуса АНБУ Госпиталя. Одной из многих, предназначенных для временного проживания раненых сотрудников нашей спецслужбы или же людей, которые либо нуждались в защите, либо в изоляции. В комнате, в которой я прожил, более десятилетия. Как быстро летит время....

Мой дом был окончательно готов. В течение недели к нему подвели все необходимые коммуникации, вроде электричества, водопровода, провели канализацию, установили светильники, раковины, ванну, душ.... Все, что необходимо, к указанному сроку было полностью установлено и готово к заселению. Конечно, имелись и проблемы. Например, почти полностью отсутствовала мебель. Такой важной, как оказывается, вещи, вроде холодильника тоже не было. И строители, и доводчики не собирались снабжать меня этим.

— Ну, это же ваш дом. Он пока пуст и готов к захламлению. А это уже ваше дело, — спокойно сказал человек, который показывал мне готовую работу, отвечая на мой же вопрос, — А если вздумаете жаловаться, то это уже не к нам. С такими вопросами только в администрацию. Это их работа.

— Не беспокойтесь, я просто уточняю, — ответил я, ему тогда, осматривая комнаты, — Благодарю за отличную работу! Надеюсь, все работает также замечательно, как выглядит.

Возможно, я сказал немного не то, но работяга фыркнул и оставил меня одного. Это уже потом в мою голову пришла мысль, что возможно со стороны кажущаяся нормальной реплика могла такой не показаться. Но да ладно. Не до того мне тогда было.

Потом последовала закупка необходимой мебели. Кровать, диван, несколько кресел, столы, стулья, шкафы, отдельные полки. Кто бы мог подумать, что мебель стоит так дорого. Я, конечно, был далек от счета каждой монетки, но глядя на итоговую сумму, остался под впечатлением. А ведь еще оставалось и посуда, и тот же холодильник, и плита.... Как же хорошо, что мои финансы, накопленные за годы бережного обращения и проживания за счет деревни, позволяли смело игнорировать такие проблемы.

Когда с закупками вроде было закончено, я ежедневно оставлял в доме парочку своих клонов, которые занимались приведением жилища в надлежащее состояние. Пригодное для жизни, так сказать. Пока я сам занимался своими делами....

И вот, наконец, день переезда настал. Все мои вещи были упакованы (хвала запечатывающим свиткам!), сам я тоже оказался готов и собран. Как физически, так и морально. И после утренних процедур, сидел на стуле за столом и мысленно прощался с этим местом. Кто бы мог подумать, что казенное помещение, что долгое время играла роль чуть ли не своеобразной тюрьмы, может превратиться в столь дорогое место. Место, которое даже несмотря на все желание трудно взять и оставить.

Впрочем, предаваться меланхолии долго не пришлось. Не потому, что я взял себя в руки и одним решительным взмахом отрубил все концы. А потому, что в мою дверь решительно постучали. А через секунды я имел удовольствие лицезреть раздраженное лицо своего наставника.

— Я клон, — сразу предупредил он меня, завлекая за собой, — Срочно в кабинет. Важное дело.

Пожав плечами, я направился за ним.

— Что за дело? — спросил у него, направляясь за быстро шагающим двойником Дайчи.

— Оригинал все расскажет. Поторопись. Нет времени мешкать.

Скоро показалась дверь в кабинет, а некоторое время после этого я уже наблюдал за стремительно меряющего шагом комнату врача.

— Наконец-то! — встрепенулся он, указывая мне на мое место, — Садись. И слушай внимательно.

Я последовал его указаниям. И скоро наблюдал за тем, как наставник, взяв в руки довольно объемную папку, присел на край стола. Необычное поведение для человека, который всегда предпочитал свое собственное место за столом. С полным доступом ко всем документам и инструментам.

— Поступил срочный приказ из башни Хокаге. Пятая зовет нас к ней.

— О.... — только и смог я ответить. Вызова от Цунаде я ждал меньше всего. Неужели у нее дошли руки до исследования сыворотки?

— Вот именно, что 'о'! — бросил Дайчи, ухватившись за папку удобнее, — Вопрос, по которому нас вызывают, понятное дело, сыворотка. Некоторое время назад ее помощница вытребовала у руководства Корпуса данные о ней. Судя по всему, она их изучила и решила познакомиться поближе и подробнее.

Он сунул мне в руки приказ, и я пробежался по нему глазами.

'...разработчику Дайчи Хагаро и испытателю Харада Широ прибыть на прием к Пятой Хокаге в срочном порядке со ПОЛНЫМИ данными, касаемо сыворотки СК1/ХШ1...' — прочитал я наиболее интересную часть.

— Полными? — приподнял я бровь.

— Ей, в рамках существующего режима секретности были предоставлены данные группы 1. Раз она требует полные, значит, она разобралась что к чему. Придется передать данные группы 2.

— Группы 2?

— Да. Для этого я тебя тут сижу и жду.... Объясняю. Данные группы 1 — это общие выкладки. Пусть и в достаточной мере подробные, но в то же время сильно урезанные, и передающие лишь суть. Группа 2 — это уже совсем другой уровень, содержащий множество дополнительной информации, включая некоторые сведения об испытаниях. И поскольку ты официально испытатель, то твоя задача суметь объяснить, что и как происходило.

— Так...

— Ничего придумывать не надо! Если тебя спросят, то ты расскажешь о том, как проходили испытания в Корпусе. Ты должен все их помнить. Этими делами тогда занимался Кио. Плюс можешь дополнить это несколькими случаями из своей практики. Все просто и понятно.

— Хм.... Исходя из того, что вы сказали, я так понимаю, существует еще одна группа данных, не так ли?

— Разумеется. Только не одна, а.... сколько их там? В общем, данных много. Есть отдельная группа по стимуляторам. Есть группа по не прошедшим испытания версиям. Есть группа с версиями, которые не проходят по коду СК1/ХШ1.

— Как многого я оказывается, не знаю.

— Чем я, по-твоему, тут занимаюсь последние десять лет? — Дайчи хмыкнул, — Но большая часть того, о чем я тебе рассказал, уже находится в полном контроле у высшего руководства АНБУ. И работа с ними требует специального согласования.

— Получается, мы снова обманываем нашего дорогого лидера?

— Она запросила данные по конкретной сыворотке. Их мы и предоставим.... Ах да, вот еще что, Широ. Чисто на всякий случай, поясняю. В группе 2 нет никакой информации об источнике. Следовательно, об этом мы молчим.

— Понял.

Мы направились к башне Хокаге. Поскольку приказ был срочным, решили двигаться быстро и воспользовались крышами. На удивление легко подстроившись под темп движения Дайчи, я не успел даже толком разогреться, как уже оказался у входа в нужное здание.

— Идем, — сказал наставник, и уверенно зашагал вперед, ловко обходя препятствия в виде еще редких посетителей.

Он повел меня к уже знакомой лестнице, только в отличие от моего прошлого раза, подъем длился куда дольше без каких-то сворачиваний в разные стороны. Несколько монотонное наше движение по ступенькам заставило меня заскучать, я отвлекся и как-то потерял счет этажам. Потому, когда мой друг и провожатый в одном лице, наконец, остановился, я понятия не имел, на каком именно. Впрочем, это мало меня беспокоило. Куда больше меня волновало то, что сейчас нам предстояло предстать перед лицом Хокаге.

Коридор, по которому меня повел Дайчи, оказался небольшим. С таким же небольшим количеством дверей, ни одна из которых не была ни пронумерована, ни подписана. Подивиться такой странности подхода к нумерации в одном здании не успел, поскольку медик, шедший впереди, остановился у одной из них.

Ожидание было недолгим. Словно получив какой-то неведомый знак, наставник бросил на меня взгляд и открыл дверь. После чего, не задумываясь, шагнул внутрь, продолжая сжимать в руках заветную папку. Я последовал за ним, входя в залитый светом кабинет.

Честно говоря, первым делом я обратил внимание на пустоту помещения. Здесь было так мало мебели, что казалось, будто ее не было совсем. Всего пара небольших шкафов, стол около окна, по направлению которого шел мой провожатый и по сути все. Уже позже я выяснил, что тут даже есть небольшое эхо, что слышалось при любом случайном звуке.

Отсутствие мебели заставило меня сосредоточить все свои чувства и постараться найти что-то скрытое от глаз. Боец АНБУ, прилипший к потолку, обнаружился тогда же, что несколько озадачило меня. Это охрана? Если да, то не завидую я нашему Хокаге. Вот так целыми днями сидеть в кабинете, где за тобой наблюдает невидимка, призванный защищать тебя.... Бррр!

Саму Цунаде я заметил только тогда, когда Дайчи, наконец, застыл где-то посреди кабинета. И мне пришлось выйти у него из-за спины и встать рядом. Именно в этот момент и посмотрел вперед, на стол у окна внимательнее, чтобы разглядеть сидящую за ним... девушку?

До меня, наконец, дошло, что имел в виду мой товарищ, когда говорил об обертке. Наша Хокаге выглядела.... впечатляюще. Молодая, свежая, вне всяких сомнений, красивая, с внимательным взглядом светло-карих глаз. Блондинка. Волосы завязаны в два хвостика, что казалось, только подчеркивало ту самую молодость и свежесть. Глядя на нее, было трудно представить себе, что сидящая перед тобой женщина приходится внучкой Первому Хокаге, следовательно, уже успела разменять немало лет. А годы, как правило, отражаются на внешности человека (про себя пожалуй, скромно умолчим, хотя если подумать, то годы не пощадили и меня).

— Приветствую, Цунаде-сама! — услышал я голос рядом. Быстрый взгляд в сторону. Дайчи начинал нашу беседу, — Дайчи Хагаро и Харада Широ по вашему приказу прибыли.

Блондинка перед нами несколько секунд неотрывно смотрела на моего наставника, а после ее взгляд коснулся уже меня и задержался. Он мне ни о чем не говорил, но посчитав, что не следует молчать, тоже подал голос. И повторил первую часть фразы товарища.

— Ты сильно изменился, Дайчи, — услышал я голос. Взгляд женщины снова был направлен на человека рядом со мной. Ну а я между тем, начал изучать все то, что валялось на столе каге. Мда.... Такого количества на первый взгляд, бессистемно высящихся стопок с документами я еще не видел никогда. Даже тогда, когда моему наставнику пришлось перебирать весь свой немалый архив. А ведь одним столом все не ограничивалось. Бумаг хватало и на полу, собранных во все те же стопки.

— Думаю, со стороны виднее, — спокойно ответил ирьенин. Я между тем услышал звук открывающейся двери откуда-то сбоку. Инстинктивно повернув голову на источник, обнаружил там уже знакомую девушку с короткими волосами. Она входила в кабинет, держа в руках еще одну стопку. Вот это я называю бумажной работой!

Девушка оглядела нас быстрым взглядом, слегка улыбнулась, дошла до стола и положила удерживаемый ею груз на пол и встала рядом с Хокаге.

Между тем общение между Дайчи и Цунаде продолжилось.

— Что же, — хмыкнула каге, оставаясь совершенно серьезной, — В любом случае, должен сказать, что я сильно впечатлена твоей работой. Если судить по материалам, что попали ко мне, то созданная тобой сыворотка невероятна.

— Благодарю, Цунаде-сама. Рад, что мои старания оценены по достоинству.

— Жаль, конечно, что результаты твоих исследований не попали ко мне руки сразу в полном виде. Возможно, я была бы впечатлена куда больше.

— Прошу прощения за это. Видимо глава Корпуса не мог предположить, что вам могут интересно что-то помимо общих сведений. В любом случае, мы здесь для того, чтобы исправить этот недостаток.

Дайчи сделал пару шагов вперед и положил на стол свою папку.... Попытался. Не найдя свободного места, он хотел было пристроить ее на одной из стопок, но девушка рядом подсуетилась и ловко взяла сама. Между тем мой наставник занял место рядом со мной.

— Я изучу материал, и если возникнут какие-то вопросы, то непременно вызову тебя, — сказал Цунаде, не сводя глаз от собеседника, — Впрочем, у меня есть некоторые вопросы. И надеюсь, ты удовлетворишь мое любопытство.

— Разумеется, Цунаде-сама.

— Сколько уже ведется производство сыворотки?

— Лет десять, примерно.

— И каков темп производства?

— Темпы разные, хотя в основном — это примерно одна партия в неделю. Бывает больше, бывает меньше. Объем партии соответствует моему докладу на этой неделе.

— Значит, в течение примерно десяти лет еженедельно производилась одна партия.

— Бывали периоды, когда производство останавливалось по ряду объективных причин.

— Вот как. Когда сыворотка начала поступать в распоряжение медиков Госпиталя?

— Несколько лет назад. Первоначально обеспечивался только Корпус АНБУ, и сами бойцы АНБУ, работающие на поле. По мере накопления запасов, по распоряжению Третьего Хокаге, сыворотка начала выдаваться джонинам и ирьенинам Основного Корпуса.

— Интересно....

Цунаде задумалась, откинувшись на спинку своего кресла. Я мельком бросил взгляд на Дайчи. Тот стоял с абсолютно спокойным, можно даже сказать, равнодушным лицом, смотря прямо перед собой. Настоящий эталон выдержки... Не исходи от него едва ощутимое ощущение неприязни. Хотя, думается мне, улавливал это чувство своего наставника благодаря связующей нас нити. Чисто внешне уловить в нем что-либо помимо спокойствия было невозможно.

Молчание длилось некоторое время. Хокаге что-то обдумывала, периодически поглядывая на папку в руках девушки с короткой стрижкой. Мой товарищ стоял рядом и также не демонстрировал какого-либо желания прервать молчания. Я, предоставленный самому себе, от нечего делать, еще раз осмотрел стол, всю ту массу документов на нем. Потом мой взгляд приковала все та же злополучная папка с материалами сыворотки. Интересно, а Цунаде на этот раз сможет понять, что они тоже неполные или же нет? В конце концов, мое внимание привлекла уже та, кто держала папку в руках.

Странная девушка. Она стояла рядом с хозяйкой кабинета, поглядывая то на нее, то на Дайчи. Я и сам случайно встретился с ней взглядом. Судя по тому, что ей было дозволено находиться здесь, означало, что она обладала доступом к секретной информации. Помощница?

— При помощи этой сыворотки можно максимально увеличить результативность любого ирьенина. Благодаря этой штуке количество вставших на ноги шиноби после битвы за Коноху столь высоко.... Скажи мне, Дайчи, как разработчик. Эта вещь ведь способна помочь спасти даже самых...тяжелых. Так?

Ее тон изменился. Какая-то примесь злости и чего-то еще. Она смотрела на моего наставника тяжелым отстраненным взглядом. Не сумев расшифровать ни этот тон, ни взгляд, ни какую-то неестественно расслабленную позу, бросил взгляд на ее собеседника.

Дайчи мало чем изменился. Все такое же спокойное лицо с налетом безразличия. Разве что взгляд теперь был направлен на Цунаде. И он был холоден.

Озадачившись еще сильнее, посмотрел уже на короткостриженую девушку, которую в прошлый мой визит сюда, кажется, назвали Шизуне. Странно, но почему у нее на лице проступает настоящий ужас? Откуда такой страх, с которым она смотрит то на Хокаге, то на ирьенина рядом со мной?

— Верно, — в этот миг прозвучал голос Дайчи. Со стороны стола раздался хруст. Шизуне вздрогнула, а на пол упал небольшой кусочек сломанного карандаша. Хм....

— Насколько тяжелые? — прозвучал вопрос Цунаде, которая говорила медленно, при этом уже смотрела перед собой.

В этот момент Дайчи совершил настоящую подлость! Он повернул голову в мою сторону и, одарив меня все тем же холодным взглядом, обратился ко мне.

— Харада-сан, насколько я знаю, вы находитесь в очень хороших отношениях с Ямада Ясуо.

Взгляды что Цунаде, что Шизуне скрестились на мне. Я же под всеми этими взглядами от неожиданности только и смог сделать, что кивнуть.

— Не могли бы вы рассказать обстоятельства вашего с ним знакомства? — с все тем же спокойным тоном попросил меня Дайчи.

Для того, чтобы наскрести внутри себя резко пропавшую куда-то смелость, потребовалось некоторое время. Хотя раньше никогда такой проблемы не бывало. Но благо, и слова скоро нашлись, и нужный настрой появился. Немалую роль сыграл гнев на этого умника, что решил вмешать меня в их непонятную беседу, явно превратившуюся во что-то другое.

— Насколько мне известно, он тогда находился в районе, где захлопнули мешок с войсками Облака. И со своим отрядом оказался на пути прорыва вражеского джинчюрики.

Начавшая слушать мою речь тем же странным взглядом и настроением Пятая, при последнем сказанном мной слове вздрогнула на пару со своей помощницей. Что такое носитель хвостатого демона эти двое просто не могли не знать и не понимать последствия столкновения с таковым.

— В результате он получил множественные тяжелые повреждения, дополненные отравлением йокай Восьмихвостого. Ему повезло. Он не погиб сразу, как все остальные. А благодаря товарищу, был своевременно доставлен медикам, один из которых применил дозу сыворотки. Благодаря этому и первичной помощи он не умер в течение суток. Был доставлен в Коноху и попал в наш Корпус. Где им занялись мы с Кио-саном при активном использовании сыворотки. Результат: его реабилитация заняла чуть больше недели.... Если вам интересно, то в медкарте у него есть вся информация.

Я замолчал, наблюдая за тем, как изумленно вытаращилась Шизуне и молчит помрачневшая Цунаде. Хм, и к чему это? Я сказал что-то не то? Хотя, что может разозлить в информации о том, что одного человека вытащили из лап смерти, а потом избавили от участи инвалида.

— Свободны! — услышали мы Хокаге, и прежде чем я успел удивиться, Дайчи развернулся и, подцепив меня пальцами, уволок за собой. Скоро двери кабинета закрылись за нами.

— Что-то я не догнал.... — сказал было я, но мой наставник, не слушая меня, быстро шагал по коридору в направлении лестницы. Пришлось его догонять.

Сделать это удалось только у самого выхода. Он сам слегка притормозил и дождался меня, а потом, усмехнувшись, зашагал спокойным шагом. Я выровнялся с ним.

— Повторюсь, что-то я не понял, — сказал ему, бросив взгляд на его скривившиеся в усмешке губы.

— А что тут не понятного? Нас выставили за дверь, — ответил он.

— То, что выставили, я представьте себе, догадался. А вот из-за чего....

— Считай, что ты задел ее за живое.

— Пф! Каким образом?

— Потом поймешь.

Я сделал еще несколько шагов, после чего решил повторить свою попытку.

— Дайчи-сан, вы надеюсь в курсе, что очень близко подошли к грани.

— А то, — усмехнулся тот, — Мне стоило попридержать себя, конечно, но что-то не вышло. Ты должен был заметить.

— Если вы про то, как общались с ней, то заблуждаетесь. Я говорю про себя.

— Про тебя?

— Решив воспользоваться мной как орудием, вы очень близко перешли к черте, и подозреваю, нажили смертельного врага. Так что давайте выкладывайте все, и мы уладим это все миром.

Несколько секунд наставник смотрел на меня озадаченным взглядом, а потом рассмеялся.

— А, ну извини за это.

— Нет-нет, так не получится. Давайте выкладывайте.

— Скажу, но не на улице. Когда дойдем до кабинета. Хотя.... Ты не голоден? Давай где-нибудь здесь перекусим. Там и объясню все.

Вскоре мы оказались за столиком одного из местных ресторанов. Еще через некоторое время перед нами появились вкусно пахнущие блюда.

— Давайте, Дайчи-сан, быстрее заключим мирный договор. Платите компенсацию, и мы снова станем друзьями, — поторопил я медика, после того, как сам попробовал несколько кусочков. Тот только улыбнулся. Чтобы быстро успокоиться.

— На самом деле, все очень просто. Понимаешь, рано или поздно все мы сталкиваемся с ситуацией, когда наших сил оказывается недостаточно. И терпим поражение.

Я вздрогнул, вспомнив пустые мертвые глаза сгорающего тела. Случай, когда вся моя ярость, сила, чакра и навыки медика оказались бесполезны.

— Вижу, ты понимаешь, о чем я говорю.... Да, в обычной ситуации, нам ирьенинам по большей части плевать. Неприятно, конечно, да. Ты этого не хочешь, пытаешься сделать все возможное, и не получается. Но с этим можно жить. А бывает так, что не справляешься, и на тот свет уходит уже не чужой человек.... Это трудно пережить. Не нужно, наверное, говорить, что и ей пришлось столкнуться с подобным. На ее руках когда-то погиб один важный для нее человек. И она не смогла ничего сделать. Оказалась совершенно бесполезной.

Я кивнул. Кажется, ситуация начала проясняться. В какой-то момент нашей беседы Цунаде отчего-то вспомнила тот случай. И что-то в самом факте возможностей сыворотки ее задело. Между тем Дайчи продолжал говорить.

— В том, что человек не справляется, нет ничего плохого. Конечно, было лучше, если бы он сделал свое дело, и сделал хорошо, но, увы, мир не идеален. Это нельзя осуждать..... Но после поражения нужно встать и идти. Кто-то справляется. Кто-то — нет.

— Я так понимаю, она в числе последних.

Дайчи некоторое время задумчиво смотрел в сторону. После кивнул.

— Да. Это так.

— Это одна из причин? Вашего отношения к ней?

Ирьенин напротив меня посмотрел на меня.

— Отчасти...да. В те времена я относился к этому с пониманием. Мне тоже...пришлось испытать нечто похожее. Но позже все изменилось. Я столкнулся с множеством переживших тоже самое. Были не легкие годы. Впрочем, настоящая причина все равно в другом.

Мы посидели молча, продолжая есть. Пока у меня не возникла мысль. Сомнительная, конечно, но я рискнул.

— А может... — понизив голос, сказал я, — может... дело в том, что вы сами случайно повелись на красивую обертку. До того, как узнали про содержимое.

Дайчи одарил меня тяжелым взглядом. Несколько секунд я чувствовал себя чуть ли не как кролик перед удавом. Но потом холодная маска дала трещину, и мой товарищ рассмеялся.

— Эн нет! — сказал он, немного погодя, — Про содержимое я знал изначально. Так что на обертку никогда слюни не пускал. Себе дороже.

Разрядив обстановку, мы еще немного поели, пока мне в голову не пришла еще одна мысль. Что и озвучил в виде вопроса.

— А эта, другая, которую, кажется, Шизуне зовут. Она кто?

— Ого, ты и имя успел выяснить! — неподдельно удивился он, но прежде чем я начал объяснять, откуда его знаю, он продолжил, — Она ученица Цунаде. Хотя, пожалуй, лучше сказать воспитанница. Если я правильно помню, она родственница того самого человека, которого она не смогла спасти.

— Хм.... Понятно.

Слова об ученице напомнили мне о Карин, с которой мне так и не удалось поговорить еще раз. А стоило бы, потому что мне до сих пор интересен вопрос с ее обучением. Быть ей моей ученицей или же нет. Моя задумчивость не осталась незамеченной.

— О чем задумался? — спросил он, глядя на меня с подозрением.

— Да вот, мысль о наставничестве не дает, — ответил ему, вызвав усмешку.

— А... — только и сказал он, закончив с блюдом, — Ладно, давай закругляться. С Хокаге пока все, так что надо другими делами заниматься.... Стоп! Ты же сегодня переезжаешь!

Дайчи встрепенулся. Глаза его блеснули.

— Если ты думаешь, что у тебя получится сделать это тихо и незаметно.... Так-так-так. Пошли Широ! Надо срочно устроить тебе достойные проводы и совместить это с новосельем.

— А может....

— Не сегодня, Широ! Сегодня Корпус АНБУ выпускает своего оперившегося птенца. Надо отпраздновать!

Глава — 19

История

— Значит, это оно?

Мы с Шисуи находились в той самой поляне, рядом с которой вот уже более пару месяцев постепенно развивалось новое древо. Могучее нечто, конечно еще даже близко не приблизившееся к тому уровню, которым оно должно обладать согласно моей задумке. Хотя, о чем это я? Мне то откуда знать, какой мощью эта штука будет обладать, если даже самое старое из сотворенных мной древ продолжало свое развитие. И останавливаться не собиралось. Впрочем, если так посмотреть, то это мое творение еще даже не начало приобретать форму одного единого дерева, пусть мной и предполагалась соответствующая форма.

В Страну Болот я прибыл не ради дерева. Мне, безусловно, было интересно наблюдать за его постепенным ростом, за тем, как медленно, но верно оно поглощает природную энергию и смешивает ее с излучением встроенного метеорита. Но сейчас у меня были совсем иные дела.

— Да. Работа была сложной, но все получилось. По крайней мере, мне так кажется.

Я держал в руках главное достижение последних нескольких месяцев. То, над чем упорно бился клон в Рьючидо, то, что существовало в виде лишь нескольких непонятных идей, приобрело, наконец, материальную форму. Перчатка....

— Достаточно интересная форма, — заметил Шисуи, не сводя своего взгляда с этого предмета, — Хотя я ждал чего более...внушительного.

— На вашем месте я бы вообще молчал, Учиха-сан. Вы, можно сказать, первый, кому эту штуку показывают, да и возможно, дадут поиграть, а вместо благодарности....

Я покачал головой, любовно посмотрев на перчатку. Это не какая-то простенькая игрушка. Даже мой любимый старый добрый наруч по сравнению с ним — простенькая вещица (в плане изготовления, разумеется, а не освоения).

— В таком случае, я ожидаю подробной демонстрации, Широ-сан. Чтобы проникнуться всеми достоинствами вашего изобретения, — сказал Шисуи, поймав мой взгляд.

— Что же, давайте начнем. Первое, перчатка надевается исключительно на левую руку. Не спрашивайте почему. Просто при разработке оказалось удобнее работать таким образом, вот и результат. Стоит ли рассказывать, из чего ее сделали?

Пока я надевал перчатку на свою руку, Учиха задумчиво изучал каждое мое движение. А когда я уже почти закончил, он заговорил.

— Если мне не изменяют мои глаза, это ничто иное, как клетки Зецу.

— У вас очень хорошие глаза, Учиха-сан. Именно так. Клетки одного из тех ребят были использованы в качестве первичного материала. Дополнительным элементом служат волокна Древа из острова. Они все объединены в единый живой организм.

Глава клана приподнял бровь.

— Да, именно так. Когда вы получите перчатки, имейте в виду, что каждая из них — это такое же живое существо, как и древо, силой которого оно должно питаться. И создана она из точно такого же материала.

Я, окончательно закончив с приведением перчатки в нужное состояние, сжал и разжал кулак. Поработал пальцами. Идеально. Хотя учитывая то, что она создавалась под мою руку, то немудрено.

— Можете воспринимать эту перчатку как составную часть древа. И поскольку они часть единого целого, то не нужно говорить, что между ними установлена связь.

— В перчатке есть своя чакра, — заметил Шисуи, продолжая изучать мою руку шаринганом.

— Да. В ней предусмотрена собственная система циркуляции. Это стало одной из проблем при создании. Создать работоспособную систему с определенным набором функций нелегкая задача. Что-то получилось, что-то нет. Как все это работает, будем выяснять в процессе эксплуатации.

Заинтересованность наконец-то смогла пробиться сквозь тщательно удерживаемую маску. Учиха покачал головой и посмотрел прямо на меня.

— Впечатляет, — сказал он, — Давайте дальше.

— Давайте. Второе. Основные функции. Перчатка — это инструмент, благодаря которому можно подключиться к энергии древа и тем самым увеличить собственные возможности. Конечно, существует множество ограничений, и эту штуку надо будет дорабатывать еще долго. Но поговорим о том, что уже есть.

Я подошел к древу и дотронулся до коры. Несколько секунд устанавливал соединение, поглощая энергию. Некоторое время спустя, все было готово. Система циркуляции наполнилась этой силой.

Отойдя от дерева, раскрыл ладонь и начал формировать расенган. Секундами позже уже вихрился смертоносный шар, переливающийся лиловым оттенком.

— Видите?

Я отменил технику и снова показал руку.

— Ваша чакра смешалась с энергией перчатки, которая идет от дерева, — кивнул Шисуи.

— Да. Это первая особенность перчатки. Ее можно использовать как усилитель обычных техник, смешивая собственную чакру с поглощенной энергией. Процесс смешивания происходит в самой перчатке. Это оказалось легче всего реализовать.

— Я так понимаю, будет трудно производить усиление техник, которые используются через другие части тела. Например, при выдыхании пламени.

— Ну.... Скорее всего это именно так. У меня не столь большой набор боевых техник. Но лучше, конечно, провести испытания.

— Думаю, над этим вопросом я поработаю.... Но вы сказали, что это лишь первая особенность. Значит, есть еще?

— Да, именно так. Хотя на первичном этапе меня вполне устраивали и уже озвученные возможности, я попытался впихнуть еще кое-что. Смотрите внимательно.

Я сосредоточился на перчатке. Через мгновения в меня через перчатку начала поступать пусть и сдержанная, но, тем не менее, мощь развивающегося дерева. Смесь природной энергии и излучения метеорита. Пусть после того, как сам артефакт был когда-то встроен в мое творение, полученная энергия была тщательно изучена и признана моим клоном безопасной, я все же немного опасался. Поэтому я постарался встроить дополнительные фильтрующие свойства в перчатку (пусть и сильно сомневался в том, что они вообще работают). Так или иначе, мое тело получило дополнительную силу.

— Передача энергии, — кивнул Шисуи, внимательно изучая непосредственно меня.

— Именно так. Я постарался сделать так, чтобы эта штука могла делиться своей силой с носителем.

Я раскрыл ладонь правой руки и сформировал расенган. Снова появился точно такой же шар, только с почти полностью отсутствующим лиловым оттенком.

— Как видите, техника сформировалась моей чакрой, в которую добавили немного энергии перчатки.

— А объемы поглощаемой энергии имеют ограничения? — уточнил глава клана заинтересованно.

— Если мои расчеты верны, то, разумеется. Нельзя увеличить скорость выше той, которая предусмотрена. Сам поток не сказать, что сильно большой. Максимум, что вы сможете сделать при помощи этой перчатки — получить дополнительную четверть своего резерва. Скорее всего, настоящий объем будет меньше.

Скепсис в глазах собеседника не заметил бы только слепой. Так и читались в них его слова: 'и зачем мне эта игрушка тогда'.

— Конечно, нельзя сказать, что эта штука является оружием какого-то невероятно высокого уровня. Она не способна сделать вас значительно сильнее, чем вы есть на самом деле. Это скорее средство дополнительного усиления, поддержки. Способ повышения физических возможностей. Но давайте, все-таки не будем торопиться с выводами.

— Насколько я помню, я еще не высказал ни единого слова критики после начала демонстрации, — ровно отметил Шисуи, хотя весь его вид и был одной сплошной критикой.

— Тогда лицо надо бы сделать попроще, для убедительности, — позволил себе усмехнуться я, чем заслужил слегка вспыхнувшие красные глаза. Страшно, ничего не скажешь. Показать их кому-то другому, точно испугался бы.

— Вы продолжайте, Широ-сан, — снова прежним тоном сказал мой собеседник.

— Существуют причины, почему имеются такие ограничения. Первая заключается в том, что это обусловлено размерами перчатки. Чтобы впихнуть все возможности в это, пришлось изрядно потрудиться. Безусловно, можно увеличить ее, добавить дополнительные слои, дотянуть до плеча, например. Возможно, в будущем мы так и поступим. Но пока будем обходиться тем, что уже есть.

Шисуи кивнул, принимая довод.

— Вторая причина — это страх. Мое опасение, что видоизмененная под воздействием силы метеорита природная энергия может быть ядовита. Пусть сейчас я не вижу никаких признаков негативного воздействия, но все же следует быть осторожным. Потому, я не стал пытаться довести поглощаемый объем до максимального уже сейчас. Будем практиковать, тренироваться, изучать. Когда я буду на все сто процентов убежден, что никакая опасность нам не грозит, и что дерево и природная энергия позволяют полностью нейтрализовать негативные эффекты метеорита, то тогда доведем дело до конца.

— Звучит разумно, — потянул Учиха, хотя в его голосе я услышал сомнение.

— Ну и для комплектности, третья причина. Надеюсь, вы не станете оспаривать то, что я (несмотря на всю мою скромность) являюсь безусловным мастером владения природной энергией?

Шисуи хмыкнул.

— Будучи этим самым мастером, я владею определенными знаниями о сущности этой силы. Если использовать их, то в голову приходит одна мысль, которую так и хочется назвать словом 'костыль'. Ну, или 'адаптацией', на случай того, что первое не нравится.... Итак, к сути. Тело любого человека, после контакта с природной энергией в определенном объеме, постепенно приспосабливается к ней. Он все лучше и лучше смешивает ее со своей чакрой, использует для повышения собственных возможностей и самое главное, поглощает. Понимаете, к чему я веду?

— Кажется, да. Вы хотите сказать, что со временем мое тело привыкнет к новой силе так, что само получит возможность поглощать ее извне? Без помощи перчатки.

— Да. В идеале именно так. Хотя у чистого поглощения природной энергией есть свои ограничения, которые можно решить при помощи перчатки. Но об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас необходимо научиться пользоваться этой штукой.

Я снял перчатку и потянул ее ему. Он несколько секунд внимательно изучал предмет, и лишь после этого натянул на свою руку. Сжал и разжал кулак. Повторил это действие еще пару раз. Встряхнул руку. Потом, видимо убедившись, что все в порядке, бросил взгляд на меня.

— Конечно, перчаткой нужно учиться пользоваться. Главный минус ее заключается в том, что мне не удалось придумать способ вытягивать переданную энергию. А она крайне опасна, если пользоваться ею неосторожно. Потому, на всякий случай, не поглощайте сразу много. Небольшими дозами. Постепенно. Чтобы организм привык, да и вы научились управлять этой энергией.... Хотя обработанная деревом сила должна быть безопаснее, но все это в теории. Неизвестно, как вы отреагируете на нее.

— Я понял.

— Хорошо, что поняли. Но я не закончил. В случае, если случайно поглотили больше, чем хотели, лучше сразу излишек сжечь. И немедленно перекрывать поток силы.... Думаю, я оставлю вам змею, которая будет помогать вам первое время. Но на всякий случай, во время тренировок в мое отсутствие, пусть рядом будет мой человек. У него есть небольшой опыт в этих делах.

— Хорошо. Думаю, я понял.... Так, мы пробуем или нет?

— У вас шаринган. Вы все видели.

Учиха кивнул. И через мгновения он поднял левую руку, над ладонью которой начал формироваться шар с оттенками лилового цвета. Еще некоторое время и техника, что заняла у меня массу времени при изучении, была мастерски воспроизведена.

— Неплохо, — сказал он, наблюдая за вихрем в руке, пока я размышлял о способности шарингана к копированию.

— Хорошо. Давайте попробуем второй вариант.

Скоро Шисуи повторил трюк уже с другой рукой. Пока я внимательно наблюдал за тем, как энергия перетекает в его тело и смешивается с его чакрой.

— Определенно, в этом что-то есть, — погасив технику, сказал он, осматривая свое собственное тело, — Такое ощущение, что я получил приток свежего воздуха. Дышится легче. Тело ощущается легче.

Он несколько раз моргнул, после чего его глаза вспыхнули. А несколько мгновений спустя его тело внезапно объяло призрачное пламя. Через жалкие секунды оно обернулось огромными нечеловеческими ребрами, заключивших его тело внутри своеобразной клетки. Еще мгновение, и на землю уперлись огромные когтистые руки чудовищного скелета. Позвоночник за спиной стремительно развивался, удлиняясь и обзаведясь все таким же призрачным черепом.

Я не смог сдержаться. Мой рот открылся сам собой, когда передо мной выросла фигура пылающего зеленого исполина, чье тело обрастало слоями такой же призрачной плоти и брони. Огонь горел в его глазах.

— Это другое дело, — услышал я слова Шисуи, что звучали из нутра этого демона.

Огромная демоническая рука поднялась. Из пламени образовался исполинский меч странной формы. Хотя, какой это меч. Это скорее копье, своим видом напоминающее сверло.

Я ждал, что случится дальше, но демон внезапно испарился, словно его и не было. На его месте осталась только незначительная по сравнению с ним фигура человека.

— Вы не правы, Широ-сан, — сказал глава клана Учиха, бросив взгляд в сторону города, — В моих руках — это все-таки оружие. Мне нужно только освоить его. И я буду готов.... Обеспечьте нас этим оружием в достаточной мере, и будет готов весь клан.

Он сделал несколько шагов вперед, оказавшись почти вплотную. При этом его глаза продолжали смотреть на перчатку.

— Я, конечно, сильно впечатлен, Учиха-сан, но все же не торопитесь так сильно. Вы могли утратить контроль, поглотив столь много и при этом, лишив меня возможности вмешаться.

— Вы сказали, сжечь. Я и сжег.

Шисуи поднял взгляд на меня.

— Отличная работа, Широ-сан. Теперь, как я и сказал, нужно обеспечить перчатками остальной клан. И мы будем готовы.

Я постоял некоторое время, осмысливая сказанное им.

— Нам следует обсудить наши планы, Учиха-сан....

Для разговора я предпочел, на всякий случай, активировать барьер. Не хотелось случайных взглядов. Какой бы властью сейчас не обладал Шисуи, стоило быть осторожным. Особенно при обсуждении многих тонких моментов. Мало ли как это воспримут особо ретивые ребята.

Мой собеседник на такие меры предосторожности только слегка удивленно огляделся, изучая преграду, после пожал плечами.

— Есть что-то конкретное? — спросил он, усаживаясь на траву. Я последовал его же примеру.

— В какой-то степени. Трудновато будет все объяснить, но я постараюсь, — я покопался в специально прихваченном подсумке и вытащил исписанную объемную тетрадь, — Даже шпаргалку прихватил.

— Слушаю, — спокойно кивнул тот, внимательно осмотрев предмет в моих руках.

— Для начала, я хотел бы уточнить некоторые детали уже заранее оговоренных нами моментов. Касаемо планов Обито, Акацуки и всего вот этого.

— Если вы ждете от меня конкретных ответов, то задавайте конкретные вопросы, Широ-сан. Тем более, насколько мне известно, планами у нас заведовали вы.

— Хорошо. Мы ведь планируем убить Обито и других сторонников этого плана до того, как они осуществят свой большой план?

— Наше сотрудничество сводится именно к этому. Никто из нас не желает, чтобы мир погрузился в вечную иллюзию. Хотя это, конечно, в основном ваша цель. Я намерен отомстить Обито за его действия. Отомстить Итачи жаждет весь остальной клан, и жажда эта только усилится, как только к нам прибудет Саске. О нем мы, кстати, обязательно поговорим.... Хотя, наверное, должен признать, что я не хочу мстить своему бывшему другу. После того, что он совершил, его нельзя назвать живым человеком. Он мертв....

Он смотрел на меня и в глубине его красных глаз с узором я видел еще кое-что. Намерение совершить месть еще одной группе лиц. И сдается мне, один мой недавний знакомый просто обязан стать мишенью для моего собеседника.

— В любом случае, у нас имеется основной общий интерес. Предотвращение плана 'Глаз Луны'.

— Одно без другого невозможно.

— Думаю, вы, как и я в свое время, предполагаете превентивные действия. Уничтожить Акацуки до того, как они успеют слишком близко подобраться к осуществлению своего замысла.

— Это наиболее предпочтительная стратегия. У вас другие мысли?

— Отчасти.... Не так давно я немного поломал голову, благо нашелся повод. И наткнулся на определенные закономерности. Как оказывается, мы, то есть деревни шиноби находятся на пороге большой войны. И она бы непременно вспыхнула бы, не заключи Песок и Лист мир. Исходя из всего того, что говорят разные уважаемые люди, начало боевых действий просто отложено на пару лет. После чего снова начнется очередная великая война. Уже четвертая по счету.

— Хм.... — задумался Шисуи, — Если подумать, то это вполне понятно. Только я не понимаю, как это связано с нашими планами. Какое нам есть дело до того, начнется очередная большая война или нет, когда наш интерес заключается в уничтожении одной конкретной группы лиц?

— В принципе верно. Для вас на данный момент большие потрясения в большом мире не имеют особого значения. Здесь в глуши вы защищены от негативных воздействий. Я это более чем понимаю.

На мои слова Шисуи скривился, но промолчал. Я немного замешкался, все же ожидая словесную реакцию, но не получив ее, решил продолжить.

— Для меня, как жителя Скрытого Листа — новая большая война влияет серьезнейшим образом. Конечно, можно было бы снова попытаться скрыться, благо опыт имеется.... Но, пока меня на такие приключения не тянет. Хм.... Как бы сказать это правильно.... После долгого анализа всей информации, которую мне удалось отыскать, я пришел к выводу, что не нужно торопиться с устранением Обито и остальных Акацуки. По крайней мере, до тех пор, пока они не смогут достаточно наследить. И в глазах больших деревень не превратятся в большую угрозу.

Учиха смотрел на меня с сомнением. А может это был откровенный скепсис. Не знаю. Трудновато оказалось расшифровать это его выражение лица. Молчание длилось продолжительное время. Я ждал, что скажет он, а мой собеседник не торопился озвучивать свои мысли.

— Понятно, — наконец прозвучали слова главы клана, — Вы хотите оттянуть большую войну. Пока великие деревни будут действовать против Акацуки, почувствовав в них угрозу, они не будут торопиться рвать друг другу глотки. Только я вижу в этом ошибку, Широ-сан. Деревни с недоверием относятся к соседям. Они больше следят за шагами конкурентов, нежели мелкой группой отступников. И эту инертность не так-то просто преодолеть. Учитывая то, кто есть в числе Акацуки, высок риск того, что биджу будут собраны до того, как каге очнутся и попытаются скоординировать усилия. А это огромный риск уже нашего поражения. Потому что как только активируется иллюзия, наша игра закончится.

— У меня еще нет конкретного плана, но это не означает, что мы не можем вмешаться в определенные моменты, чтобы направить события в нужное русло. Заставить кого-то, наделенного властью увидеть угрозу, например. У нас ведь есть такие возможности. Учитывая ваш мангеке шаринган.

Мы помолчали. Шисуи снова думал, не сводя с меня взгляда, полного сомнений. Я не отставал, пытаясь грамотно сформулировать свои мысли. Увы, мои поиски ответов еще не дошли до нужной точки. Да, мои клоны активно изучали все, что только можно. Копались среди источников. Заново перелопатили список пророчеств. Пытались извлечь из дырявой памяти все, что мне было известно о реалиях этого мира и дальнейших событиях. Работы было еще много. Но договариваться с Учиха требовалось уже сейчас. Убедить их не торопить события. Ведь если момент будет упущен, мы утратим уникальную возможность выбрать наиболее разумный путь. Каким бы он не был....

— Широ-сан, давайте не будем ходить вокруг да около. В ваших словах я слышу лукавство. У вас уже что-то есть на уме, иначе вы не стали бы заикаться об этом. Потому, прошу, расскажите мне. Чтобы мы с вами и дальше могли строить наше сотрудничество на взаимном доверии. И чтобы оно продолжалось даже после нашей победы.... Если хотите пример искренности, то позвольте, я вам кое-что расскажу.

Учиха прочистил горло и уселся удобнее.

— Вы только что сказали, что нам здесь в глуши все равно на то, что творится на большой земле.... Знаете, я очень вам благодарен за все, что вы сделали ради моего клана, но, тем не менее, просто не могу ткнуть вас, простите, носом в один немаловажный факт. Вас не сильно заботит жизнь самого клана. Да, вы его спрятали здесь. И это безопасное место, спасибо вам за него еще раз. Но это — город посреди болот. Заброшенный много лет назад. Здесь нет ничего. То, что когда-то здесь росло, одичало. И лишь немногое дает плоды, что можно потреблять в пищу. Да, мы можем охотиться и кое-где рыбачить. Но нам нужны и другие вещи. Нам нужна мебель, одежда, инструменты, предметы личной гигиены. Нам нужны материалы, книги, свитки и многое другое. Да, можно выжить без многого из этого, и мы в первое время выживали. Но мы — люди, которых выдернули из далекого и богатого места. Мы хотим жить хорошо. А как нам получить то, что нам нужно? Разумеется, отправится на побережье. Туда, где есть торговля. Туда, куда приходят корабли с нужными товарами. А чтобы вести торговлю, нужны деньги.... Где их взять? Можно, конечно, украсть. Мы — шиноби. Это мы умеем. Но нельзя воровать вечно. Ведь рано или поздно это привлечет внимание. Кое-кто может забеспокоиться. Попросить помощи других шиноби.... Знаете, что тогда произойдет? Произойдет большая угроза нашего раскрытия. Стоит только какому-то глазастому чунину из Тумана или Горячих Источников заприметить нас, как о нашем существовании через месяц узнают все, кто интересуется делами соседей. И тогда конец нашей мирной жизни.

Глаза Шисуи на мгновение вспыхнули. Он глубоко вдохнул, слегка сбавляя темп и продолжил.

— Даже находясь здесь, Широ-сан, мы глубоко зависимы от тех людей, кто проживает на побережье. Мы осторожно предлагаем то, что умеем делать лучше всего. Быть наемниками. Я отправляю туда одного-двух соклановцев, которые никогда не снимают маскировку. Инструктирую их при помощи своего шарингана, чтобы они не наделали глупостей.... Мы много чего делаем такого, чтобы можно было получать средства на существование, на закупку нужных вещей. Мы пытаемся восстановить этот город, развить здесь какое-то дело. Играем на противоречиях между жителями разных городов.... Но знаете, что смешно? Даже тут, даже живя между этим городом и побережьем, мы остаемся зависимыми от большого мира! Туман лихорадит, а мы чувствуем это. Один корабль не дошел до нас, и нам сложно приходится из-за отсутствия груза с этого судна!

Он еще раз выдохнул, и наконец, максимально спокойным тоном выдал последнюю часть своей речи.

— Так что, вы не правы в своем суждении. Этот город, возможно, был независим тогда, когда вы жили здесь. Но те времена давно ушли в небытие. Мы неразрывно связаны с большим миром. Будь нас больше, было бы легче.... Мой клан понимает, почему мы таимся здесь. Он готов скрываться дальше. Но он живет надеждой, что однажды такое положение дел прекратиться. И Учиха снова заживут если не как прежде, то хотя бы близко к этому.... Поймите, что у этой надежды есть материальное воплощение, которое станет основой новой жизни. Выглядит оно как голова Учиха Итачи. Когда же сюда прибудет Саске, то они захотят эту голову заполучить.... Потому, расскажите мне, Широ-сан, что у вас на уме. Я вас пойму. Но и вы поймите меня.

Слова Шисуи нельзя было не воспринять всерьез. Он только что прямо и без обиняков высказал правду о положении дел здесь. В далеком краю, который я сам когда-то рассматривал как собственный дом. А его замечание о моей малой заинтересованности их делами также было справедливым. Я действительно уделял немного внимания их жизни, больше интересуясь лишь какими-то отдельными аспектами. А это тоже не хорошо. Клан Учиха мне нужен как союзник, а не как обычный сброд малознакомых людей. Ситуация требовала искренности.

Наполнив легкие воздухом, я несколько мгновений удерживал его внутри, после чего со свистом выпустил наружу.

— Хорошо. Раз уж у нас искренняя беседа, то и я постараюсь быть таковым.... Видите ли, изучением Акацуки я занимаюсь уже длительное время. В какой-то момент мной даже была предпринята попытка начать планомерное истребление их мелких сошек. А однажды передо мной стоял соблазн уничтожить парочку из них. Причем, в качестве поддержки хотел призвать вас. Но все же не рискнул. Потому, что не был уверен.

Я задумался. Моя речь несла меня не совсем в ту сторону, которую должна была. Сдается мне, сейчас незачем рассказывать здесь всю эпопею с Пейном и его планами.

— После того я много думал. Размышлял. Изучал состояние дел в некоторых кругах. А потом вспомнил одну замечательную историю, что когда-то приключилась со мной неподалеку от этих мест. Знаете, забавно, но я никогда никому не рассказывал ее. Не выпадало подходящего случая.

В моей голове пронесся целый водоворот лиц встреченных мною людей. Огромная масса тех, с которым меня сводила судьба. Враги и друзья, простые знакомые и незнакомцы, с которыми встречался лишь раз. Люди, кого я ценил, и к кому относился как к пустому месту. Как же мало среди них было тех, кому можно было довериться.

— Что это за история? — спросил Шисуи.

— Что? — переспросил я, приходя в себя.

— Вы сказали, что вспомнили историю.

— Ах да. Простите, задумался.... Видите ли, однажды мне довелось встретиться с одной весьма интересной женщиной. Все было при ней. И красота, и влияние, и богатство, и власть. Хороший собеседник и человек, которому можно было довериться, даже если ты видел его в первый раз. Но, пожалуй, главной особой ее чертой был дар предвиденья.

Учиха распахнул глаза.

— Да, она была провидицей. Стоило ей увидеть меня, она сразу поняла, с кем имеет дело. Или это я просто так запомнил? Все-таки давно это было.... Очень давно. Но в ее способностях предвидеть события я не сомневался, потому что имел возможность увидеть их воочию. И они впечатляли... Не буду рассказывать всей подоплеки тех событий. Сейчас они не имеют никакого значения. Но расскажу о том, что действительно имеет. Перед тем, как мы попрощались, провидица дала мне сразу несколько пророчеств. Если честно, я далеко не сразу понял, про что они. Слишком они были туманны и малопонятны. В какой-то момент это и вовсе вылетело у меня из головы. Не до них было.... Но однажды случилось так, что жизнь буквально ткнула в них носом. И заставила вспомнить.

Лицо Шисуи было задумчивым. Не недоверчиво-задумчивым, каким бывает тогда, когда кто-то рассказывает что-то, а ты подозреваешь в этом какую-то нелепость. Наоборот. Здесь даже чувствовалось доверие. И не только оно. Будто мой собеседник выражал определенное понимание. Но он молчал. А я продолжил.

— Мне удалось расшифровать некоторые из них. Благодаря этому я выяснил, кто создал Скрижаль Учиха, или, в крайнем случае, изменил содержание. Мне удалось узнать то, кто все это время дергал за ниточки и чьи желания и устремления на самом деле выполняет Учиха Обито. Понял, что внутри организации Акацуки есть те, кто имеет свои планы, и Глаз Луны в них не вписывается.... Понимаете, к чему я веду?

— Я.... — глава клана несколько секунд подбирал слова, — Широ-сан, мне нужно только одно слово.... Только одно слово, и я буду готов поверить в вашу историю о пророчестве.

— Какое слово, Учиха-сан?

— Назовите мне имя. Того, кто находится в тени.

В это мгновение Учиха Шисуи напоминал готовую сорваться стрелу. Он полностью обратился в слух. Его лицо застыло в непонятном выражении, словно готовое измениться любым образом, в зависимости от слова, которое я назову. Он был готов поверить. И в то же время был готов обратить все это в сомнение и полное недоверие.

— Я не знаю его имени, Шисуи-сан. Настоящего имени, имею в виду. Провидица называла его Тенью. В Акацуки он известен как Черный Зецу.

Несколько мгновений внутри моего собеседника шла борьба. И она закончилась тем, что мой собеседник кивнул.

— Так вот в чем дело! — сказал он, вытерев лоб, — Тот момент, в пещере. Это ведь было тогда?

То, что Шисуи связал мою слабость после мощного всплеска воспоминаний при допросе Белого Зецу, было несомненной удачей. Хотя меня и немного озадачило такой резкий переход. Он не расспрашивать меня о подробностях, связанных с Черным, хотя я и ожидал этого.... А может, он уже был в курсе? Кто знает, что могло храниться в голове Белого.

— Мне потребовалось немало усилий, чтобы понять суть. Многое еще остается тайной и только предстоит расшифровать. Но то, что я уже смог раскрыть, дает основания полагать, что Обито не сможет справиться. Не всех биджу получится поймать. Деревни спохватятся, джинчюрики спрячут и у него ничего не останется, кроме как развязать войну.

Взгляд Учиха выражал удивление. Вполне понятное удивление.

— Но тогда какой смысл пытаться предотвратить одну войну, если за место нее будет другая? — задал он логичный вопрос.

— Как я и сказал сразу, у меня нет конкретного плана, Учиха-сан. Есть только некоторое видение ситуации на основании пока еще ни разу не обманывавших меня пророчеств. И предполагаемой мной возможности направить события в нужное для нас русло.... В общем, в этом варианте войны против Акацуки, есть кое-что, что меня интригует. Это что-то называется 'Альянс Шиноби'.

— Вы имеете в виду добровольное объединение деревень под единым командованием? — Шисуи немного помолчал, размышляя, — А вам не кажется, что в этом нет смысла?

— Объясните?

— То, что впервые в истории деревни шиноби объединят силы против общего врага — это конечно, и в самом деле звучит интригующе и оптимистично. Но такого никогда не было! Я скорее поверю в то, что они все попытаются провернуть какую-то хитрую аферу.... Вы же сами сказали, деревни находятся в готовности развязать войну друг с другом. Они с самого момента своего появления только и делают, что воюют.... А даже если предположить, что кто-нибудь, вроде меня в нужный момент поможет им принять нужное решение, и мы получим союз деревень.... Это же деревни шиноби, Широ-сан. Альянс, даже при самом оптимистичном сценарии и просуществует некоторое время, благодаря связям и пролитой вместе крови, то все равно долго не продержится.... Союзы, созданные против общего врага, после потери его обычно теряют смысл существования. И мы снова получим ту же реальность.

Я кивнул. Слова Шисуи были логичны. Да что там говорить. Он излагал чистую правду. Я и сам думал примерно также. Каждый раз, анализируя текущую действительность, именно такие мысли и приходили в мою голову, заставляя внимательнее присматриваться к плану Пейна. Я еще не смог найти нужный путь. Но было у меня ощущение, что именно в этом направлении и нужно было искать.

— Повторюсь, конкретного плана у меня еще нет. Я должен расшифровать все пророчества. Собрать всю доступную информацию. Проанализировать некоторые возможные способы контроля над ситуацией.... Но это мне кажется наиболее верным путем. Уничтожим Обито и его товарищей, мы получим очередную бойню между пятеркой. Чтобы через лет пятнадцать-двадцать получить другую.

Мы замолчали. И пару минут сидели, думая о своем. Наконец, Шисуи кашлянул.

— Я готов прислушаться к вам, Широ-сан. Но мне нужно понимать, какой все-таки у нас план. Какие шаги мы должны предпринять. Когда мы должны это сделать. Чтобы я проводил жесткую целенаправленную политику внутри клана. А поскольку мы с вами связаны единой стратегией, и вы действуете как наш мозговой центр, то от вас я и жду ее.... Без четкого представления о целях, мне не удастся действовать уверенно. И когда у нас все-таки появится дестабилизирующий элемент, мне нужно точное видение, чтобы вести всех нас в нужном направлении.

Он посмотрел в сторону города, после чего вновь обратил внимание на меня.

— К слову, о дестабилизирующем элементе. Вы давно пророчите достижение Саске нужного состояния, когда его нахождение в Скрытом Листе станет невозможным. Я готовлюсь к этому. Готовлю клан. Я натянул удила. Ужесточил правила. Все для того, чтобы удержать всех в узде. Но до сих пор никаких новостей о нем не слышно. В чем дело, Широ-сан?

Я прочистил горло. Не помешало бы, конечно, глотнуть воды, но, увы, флягу взять с собой забыл. А просить ее у человека, вызвавшего сухость во рту своими вопросами, не хотел.

— В отличие от той женщины, я не провидец. Мне свойственно ошибаться с прогнозами.... Но все же думаю, что этот час близок. После лечения я стараюсь приглядывать за парнем. Пусть это и несколько сложнее, чем обычно.

— Почему?

— Потому что после того, как он вернулся в свой квартал, все свое время он посвящает тренировкам. Любое свободное время использует, чтобы метать сюрикены, кунаи, отработать свои техники. Помимо деревянных мишеней, ему теперь особо нравятся мелкие скрытные рептилии, если вы понимаете, о чем я.

— Значит, он истребил змей в квартале.

— О, да. Наткнулся на одного случайно, и не успокоился до тех пор, пока не истребил всех, до кого смог дотянуться.... Тренируется он как проклятый. Зачастую доводит себя до изнеможения. Пусть пока никуда он и не торопится, но чувствуется, что нынешнее положение дел его не устраивает. Он жаждет чего-то еще. И вполне возможно, советам из свитка он уже не прислушивается.

Шисуи скривился и кивнул.

— Если его позовут, он пойдет, — сказал он.

— Думаю, что да. Пусть пока Орочимару не демонстрировал таких попыток. К тому же, то, что он вырезал большую часть змей в квартале — это тоже неплохой знак. Но мы же понимаем, что парень нестабилен. У него не получается найти точку опоры.

— Понятно. Значит, будем ждать.

Я не стал озвучивать провокационный вопрос. Тем более, что знал на него ответ. Потому сказал другое.

— В любом случае, Учиха-сан, готовьтесь. Момент рано или поздно наступит. Не уверен, что смогу обеспечить вас полной картиной своего видения будущего до того, как это случится. Возможно, и вы не сможете со мной согласиться. Но я постараюсь сделать все нужное.

Я поднялся. Мой собеседник с запозданием присоединился ко мне.

— Надеюсь, вы обеспечите нас достаточным количеством перчаток, Широ-сан. Чем раньше они появятся у нас, тем лучше клан будет готов к нашим общим сражениям.

— На этот счет не беспокойтесь. Теперь, когда есть отработанная технология, думаю, сделать новые экземпляры не будет столь сложной задачей. Но на всякий случай, вам следует довести свое владение этим инструментом до максимально возможного уровня. На случай, если кто-то почувствует себя достаточно сильным.

— Непременно!

Я снял барьер и вдохнул свежий воздух.

— Я рассчитываю на вас, Широ-сан, — сказал мне напоследок Шисуи.

— Как и я на вас, Учиха-сан, — ответил ему, прежде чем уйти переместиться обратно в деревню, оставив на своем месте небольшую змейку. Именно она должна был дополнить перчатку главы клана на время освоения.

Было как-то непривычно находиться здесь. Как бы хорошо она не владела медицинскими дзюцу, как бы хорошо не разбиралась во многих вопросах, касающихся данного учреждения, оно все равно оставалось для нее чужим. Она никогда здесь не работала. Да и львиная доля обучения прошла вообще вдали от деревни. Куда уж тут говорить про Госпиталь. Но все равно, несмотря на все эти условности, она всегда рассматривала себя как его часть. Если не нынешнюю, то хотя бы будущую.

Находясь здесь, она испытывала противоречивые эмоции. С одной стороны, ей было приятно быть в среде близких по духу людей. С самого момента, как она переступила порог Основного Корпуса Госпиталя, ее окружило множество точно таких же ирьенинов. Санитары, медсестры, многочисленные врачи самого разного уровня. Можно было обратиться к любому из них с вопросом и получить на него ответ. Можно было просто поговорить. А ведь не стоило забывать еще про одну важную вещь. Ей не нужно было безвылазно торчать в башне Хокаге и на пару с Цунаде разбирать огромные завалы документации, которая словно только увеличивалась. Несмотря на все усилия.

С другой стороны, ей все же было неудобно. Давно выработанная привычка заботиться о своей наставнице превратилась чуть ли не в манию. И ее было очень трудно преодолеть. Каждые минут пять или десять ей приходилось отгонять подальше мысли о том, что та осталась в своем кабинете одна. И вынуждена мучиться с великим множеством дел, поскольку до сих пор не удалось найти более эффективного способа работы с ними. Возникало странное, и даже неприятное чувство вины. Хотя какая вина могла на ней быть? Она ведь здесь по прямому приказу. Тоже выполняет не самую простую работу. Но все равно, странное иррациональное чувство преследовало ее.

Отгоняя неприятные мысли и чувства, она тяжело вздохнула. Вечно она страдает от всяких глупостей. Это несерьезно! Наставница — не ребенок, чтобы так за нее беспокоиться. Да и сама она не наседка, чтобы носиться с ней, как с нерадивым цыпленком. Впервые у нее оказалась работа, которая вызвала чувство внутреннего удовлетворения. Она в Госпитале. В специально выделенном кабинете. Стоит возникнуть вопросам, нужно только постучаться в соседнюю дверь, и консультация ей обеспечена. Может быть, ей тут удастся завести друзей, с кем можно переговорить или просто посидеть. Пусть даже если в местной столовой.

Стук в дверь стал для нее неожиданностью. Чертыхнувшись про себя и выругавшись из-за собственных, ушедших вдаль мыслей, она подала голос.

— Прошу прощения, Шизуне-сан, но вот еще документы, которые могут быть вам полезны.

Это была медсестра. С целой стопкой папок на руках.

— Да, спасибо. Поставьте вот на этот стол, пожалуйста, — живо откликнулась она, с тоской бросив взгляд на еще несколько точно таких же стопок, что уже были в помещении. Да, кажется, она несколько поторопилась со словами о деле, приносящем удовольствие. И на деле, задача может быть не простой. А может быть и не отличаться от бумажных войн в башне Хокаге.

Медсестра улыбнулась и ушла, оставив ее одну.

— Ну, что же, — вздохнула она, усаживаясь на свое место и берясь за работу, — Приступим....

Документы касались деятельности Госпиталя за последние несколько лет. В них было все или почти все, что связано с подготовкой новых специалистов, организацией, штатом, распределением бюджета, производством новых лекарств и других важных данных. И всю эту информацию требовалось тщательно изучить и проанализировать. Чтобы было можно ответить на главный вопрос: что собой представляет данная организация, и почему некоторые силы столь решительно выступили против начала немедленного ее расширения. При том, что были и другие, кто прямо намекал на важность такого шага.

— То, что нам предоставил Данзо — это очень хорошая вещь, — сказала Цунаде, просматривая те листы, с изложенной на них информацией, — Даже слишком хорошая. И я ни за что не поверю, что он сделал это по доброте душевной. Надо с этим разобраться.

После этого прошло некоторое время. Пока произошло вступление в должность, постепенный прием дел, медленная и мучительная адаптация, до изучения этого вопроса как-то руки не доходили. Конечно, в какой-то момент показалось, что наставница решила сама разобраться с ним. Потребовала дело одного из ирьенинов. А вместе с ней и информацию о неизвестной странной сыворотке. Самостоятельно изучала эти материалы, впервые за долгое время демонстрируя недюжинный интерес к чему-то помимо азартных игр и алкоголю. А потом случилась та встреча...

Разговор Цунаде с теми двумя ирьенинами из Корпуса АНБУ закончился плохо. Она и сама не ожидала, что ее учитель так воспримет сказанное этими двумя. Нет, ее можно было понять. Существовало нечто. Оно было способно спасти жизни в тех случаях, в которых раньше это считалось невозможным. Создатели этого нечто стояли и спокойно рассказывали о своем достижении. Только слушал их человек, который когда-то держал жизнь любимого человека и удержать не смог. И после потратила годы, чтобы оправиться, причем сделать этого до конца не получилось.... Ирьенины тогда ушли, а учитель весь день была в отвратительном расположении духа. Она была раздражена, и ничто не могло ее успокоить. Про вытребованные материалы вовсе забыла, бросив их в ящик стола. Лишь через день или два она достаточно мрачным тоном пролистывала их, уже не демонстрируя былого увлечения.

Изучила она их в полной мере или нет, Шизуне не знала. Не было никаких распоряжений касаемо этих документов. Хотя время от времени папка, принесенная ирьенином лежала на столе в открытом виде. А вот личное дело второго ирьенина так и осталось в ящике стола. Словно про него забыли или намеренно игнорировали. Впрочем, саму ученицу это мало волновало. Хватало других забот. Лишь по истечению некоторого времени Цунаде вспомнила про необходимость разобраться с Госпиталем.

— Этим делом лучше займись ты, Шизуне, — сказала тогда наставница, — Просмотри все, изучи. Удели внимание всему, до чего сможешь добраться. Сравни это все с бумагами Данзо. Сделай все возможное.

Верная ученица взялась за дело. Перебирала документы. Одна за другой просматривались папки. Информации о проводимых операциях, о сложных случаях, о мерах, принимаемых для передачи опыта, обучения новых ирьенинов. Сведения о новых методиках лечения, лекарствах. Хотя, пожалуй, многое из всего этого можно было бы пропустить. По крайней мере, ей так казалось.

Возня с документацией Госпиталя заняла у нее далеко не один день. Дело, которое вызывало только самые положительные эмоции, в какой-то момент въелось в ее мозг настолько, что мысли о нем начали мучить ее даже во сне. Живя исключительно этим, она думала, анализировала, пыталась взглянуть на вещи под другим углом. В какой-то момент ей и вовсе показалось, что она внезапно поняла, из-за чего возник спор вокруг данной структуры. Почему Данзо прямо говорил о необходимости расширить Госпиталь и тихо подбросил им немало нужной информации. А почему советники аккуратно намекнули, что есть много проблемных вопросов и помимо Госпиталя, зачастую более важных и нужных.

Свои мысли на этот счет она внимательно обдумала. Не единожды. Попыталась рассмотреть с разных углов. После некоторых корректировок, они показались ей вполне разумными. Потому Шизуне старательно запомнила их, чтобы позже рассказать наставнице. Чтобы уже она с высоты своего полета могла рассмотреть все и сделать свои выводы.

Несмотря на то, что работа с бумагами была утомительной, она, тем не менее, все же находила в ней свои плюсы. Конечно, сидеть и часами разбирать огромное множество сведений надоедало. Иногда и вовсе раздражало или вызывало какие-то иные чувства, на которые, как она раньше считала, была не способна. Но это не отменяло того факта, что человек, всю жизнь мечтавший поступить в работу в Госпиталь, сейчас находился именно там. Выбираясь ближе к полудню из кабинета, девушка шла в столовую, где сталкивалась с врачами, медсестрами, некоторыми интересными пациентами, с которыми ей не доводилось видеться. Завязывалось общение, что вкупе с атмосферой самого учреждения воздействовало на нее благотворно. Хотя, конечно, встречались и те, кто вызывал неосознанную неприязнь.

Знакомый ирьенин, тот самый чье личное дело до сих пор лежало в ящике стола у Цунаде. После того приема у Хокаге, он был ей неприятен. Неосознанно, конечно, иррационально. Не было в нем вины за то, что ее наставница так восприняла переданные им и его коллегой новость. Да и со стороны он выглядел вполне нормальным человеком. Спокойный, общительный завсегдатай столовой, при каждом своем посещении обязательно привлекавший внимание. Пусть его появления в столовой были не ежедневны, но каждый раз, как он объявлялся, обязательно находились те, кто подсаживался, завязывал разговор, что-то спрашивал. Обычный, уважаемый медик, полностью соответствующий собственному рангу. Но, не имея возможности, а если точнее, желания хоть как-то переговорить, пообщаться, от своей неприязни она избавиться не могла. Вот и продолжала смотреть на него соответствующе....

Бумаги были уже почти разобраны, и ее отчет близился к своему логическому завершению. А вот терпение, с которым проблем раньше не возникало, быстро подходило к концу. Мир Госпиталя за пределами ее рабочего кабинета манил и притягивал сильнее магнита. Не хотелось просто сидеть и перебирать опостылевшие записи, обрабатывая всевозможные цифры. Росла жажда выйти за пределы этого надоевшего помещения и попытаться найти себе другое занятие. Хотя бы раз поучаствовать в лечении пациентов. Проверить свои навыки, отточить владение ирьениндзюцу.

— Интересная просьба, Шизуне-сан. Очень интересное, — задумчиво протянул глава Госпиталя, когда она в какой-то момент не сдержалась и обратилась к нему. А сейчас стояла и мучилась от вспыхнувшего чувства вины. Она подводит Цунаде-сама. Вместо того, чтобы быстро закончить дело, больше недели торчит в Основном Корпусе, с каждым днем лишь замедляя рабочий темп.

— Ну, если нет такой возможности.... — попыталась она пойти на попятную, но замолчала на половине фразы, наткнувшись на взгляд собеседника.

— Я такого не говорил, Шизуне-сан, — ответил тот, стоило ей запнуться, — Подобную возможность найти не проблема. Тем более, что и нам интересно посмотреть, на что вы способны.

Эти слова не несли в себе никаких намеков. Она чувствовала это всем своим нутром. Но от неприятного ощущения неожиданной проверки избавиться не удалось. Даже если она сама на это напросилась.

Глава Госпиталя повел ее в одно из отделений. И едва поспевая за его уверенным шагом, Шизуне снова вела отчаянную борьбу сама с собой. Желание проявить себя, стать частью этой дружной внутри системы, впервые сделать что-то не ради наставницы, а просто для себя сражалось со страхом. Со страхом перемен, с опаской, что ее собственные навыки могут оказаться далеко не такими хорошими, какими казались. Страхом опозорить не только себя, но и легендарную Цунаде — величайшего медика в мире. Ведь она напросилась на испытание не где-нибудь, а среди профессионалов, которые с помощью особой сыворотки или нет, но за последние годы достигли серьезных успехов.

— Какая жалость, что Харада-сан сегодня опять выполняет работу в соседнем Корпусе, — сокрушался ее проводник, идя по коридору, — Обычно с ним интересно работать.... Впрочем, нет времени печалиться. Есть у нас и другие специалисты.

Скоро он остановился у одной из дверей и постучался. Несколькими секундами позже та открылась, открывая молодого человека в форме ирьенина.

— Ямада-сан, разрешите, — прозвучал голос начальника.

— Муракама-сан! — поприветствовал тот, после чего бросил взгляд на нее. В этот короткий миг она различила несколько едва заметных шрамов на лице.

— Тут у нас образовалось одно дело, и мне очень сильно хотелось бы, чтобы вы помогли нам, — между тем сразу приступил к делу глава Госпиталя.

— Все, что в моих силах, — бодро ответил ирьенин.

— Наша дорогая гостья, Шизуне-сан изъявила желание поучаствовать в каком-нибудь деле. Посмотреть, как работают наши ирьенины, проверить свои навыки в нашем непростом деле. Надеюсь, вы не подведете.

— Конечно, Муракама-сан! Всегда рад помочь, — заверил упомянутый Ямада.

— В таком случае, позвольте, я вас оставлю. Думаю, вы сами сможете договориться.

С этими словами глава Госпиталя ушел, и она осталась наедине с незнакомым медиком.

— Что же, приятно познакомиться, Шизуне-сан. Я Ямада Ясуо, как и сказал Муракама-сан. Давайте обсудим, в каком деле хотите принять участие.... Ой, что мы стоим в коридоре! Проходите.

Когда она переступала порог кабинета, ее охватила дрожь. Только сейчас ей удалось вспомнить, что это имя она слышит не в первый раз. Именно его упоминали те два ирьенина, когда они были на приеме у Хокаге. Выживший благодаря сыворотке шиноби, ставший после этого врачом...

— Итак? — спросил тот, когда она присела на указанное место и замолчала, не в силах справиться со своими чувствами. То, что она внезапно оказалась здесь, лицом к лицу с человеком, живым благодаря проведенным полевым испытаниям чудо-средства сбило ее с толку.

Пришлось потратить некоторое время и силы, чтобы взять себя в руки. И быстро, немного сбивчиво пояснить суть своего желания.

— Значит, вы хотите принять участие в той или иной операции? — переспросил задумчиво Ямада, беглым взглядом просмотрев лежащие у него на столе медицинские карты, — Пожелание, безусловно, хорошее, но проблема в том, что в последние пару недель серьезные случаи почти не попадаются... Что, будем честны, неплохо! Так что придется поработать со случаями попроще. Вы как на это смотрите?

Она заверила его в том, что ей все равно на степень серьезности поставленной задачи. Что ей просто хочется познакомиться со стилем работы ирьенинов Конохи в современных условиях.

Ямада, услышав эти слова, некоторое время задумчиво смотрел на нее, а после, хитро прищурился. Он снова бросил взгляд на карты, будто бы оценивая их, а после быстро махнул на них рукой.

— Знаете, это просто отлично, что вы этого хотите, — усмехнулся он не менее хитрой улыбкой. Из ящика стола появилась зеленоватая перчатка, которую он натянул на левую руку, — Давайте пройдемся. Думаю, я знаю отличное место, где можно найти прекрасные случаи для врачебной практики.

Он решительно встал и направился к выходу. Она последовала за ним, чувствуя странную неловкость от вида пышущего энтузиазмом медика.

— Я все думал, как бы к ним подобраться, но никак не получалось придумать повода получше. А тут такая отличная возможность, — тихо сказал он, когда они оказались на другом этаже. Скоро перед ними появилась дверь в кабинет, — Мне потребуется ваша помощь. Как только я скажу, вам нужно будет подтвердить мои слова. Согласны?

Это попахивало какой-то авантюрой, но она не успела даже ничего сказать, как вверенный ей инструктор уже постучался в дверь и вошел. И уже о чем-то оживленно болтал с человеком внутри. Поборовшись сама с собой, она вошла следом.

Ямада активно уговаривал допустить его до больных, что содержались в ведомстве хозяина кабинета. Мужчина, с копной седых волос и пронзительным взглядом серых глаз смотрел раздражено, но выгонять чрезмерно активного гостя не торопился.

— Надо помочь друзьям, раз уж такое дело! — заявил между тем гость, указывая на нее, — Когда еще выпадет такая замечательная возможность. Ученица самой Цунаде-сама, как-никак! Не так ли, Шизуне-сан?

Ирьенин смерил ее внимательным взглядом, но раздражение из его глаз никуда не делось. Впрочем, уничижительного отказа, который она ждала, не последовало.

— Знаешь, Ямада, рано или поздно я отправлю тебя в отпуск, — бросил он, — Не сидится ему в своем отделении.

— Так я же не ради себя стараюсь! — возмутился тот.

— Ну-ну, — покачал головой ирьенин, после чего снова посмотрел на нее, — Только ради вас, Шизуне-сан, и ради Цунаде-сама. Можете поработать с моими больными, хотя они уже прошли большую часть лечебных процедур.... Но присматривайте за этим энтузиастом.

Вскоре они уже находились в палате с несколькими пациентами, что валялись на своих койках. Работавший с ними ирьенин безусловно был прав. Они действительно получили помощь и уже постепенно выздоравливали. Просто подгонять этот процесс не было особого смысла. Потому лечащий врач не торопился.

— Можно вопрос? — тихо спросила она, когда они оказались внутри, держа в руках медицинские карты каждого из больных. Ямада кивнул.

— Вы уже не в первый раз пытаетесь сюда попасть?

Ее сопровождающий улыбнулся.

— Ну.... Я просто считаю, что для того, чтобы стать хорошим ирьенином, нужна большая практика. А мне ее не хватает в рамках моего отделения. Вот и сную, туда-сюда, пытаясь получить возможность.

Она приняла сказанное, пусть и оговорками. Не так давно была настоящая война. Ямада просто обязан был получить столь желанную им практику. Неужели не хватило?

— Итак, давайте поработаем.

Работа вышла куда занимательнее, чем она могла предположить. Мало того, что практика с разными людьми была сама по себе очень интересна. Так еще и наблюдение за деятельностью нового знакомого преподнесло свои сюрпризы. Увлеченный процессом Ямада был настолько поглощен, что кажется, сразу потерял интерес к ней. И принялся активно работать сам. Он применял вроде бы стандартную методику. Та же мистическая рука, те же подходы. Но даже первого внимательного взгляда оказалось достаточно для того, чтобы найти кучу отличительных черт. Его техника была другой. Измененной. И даже на первый взгляд казалась эффективнее той, что применяла она.

— Вроде бы все, — сказал ирьенин, шмыгнув носом, — Неплохо поработали.

Она кивнула, внимательно изучая тех больных, над которыми колдовал Ямада. Ей показалось, или были в куда лучшем состоянии, чем те, с которыми имела дело она?

— Если будет еще желание, то обращайтесь, — между тем продолжая пылать энтузиазмом, направился к выходу ее сопровождающий, — А теперь, прошу прощения, но мне нужно бежать. Моя смена уже закончилась, и если я не появлюсь вовремя у выхода, мне придется туго.

Он исчез, оставив ее в состоянии глубокой задумчивости. Из которого ей удалось выйти минут пять спустя, будучи в полной уверенности, что следует куда внимательнее изучать результаты проведенных операций.

Был уже глубокий вечер, плавно переходящий в ночь. Кабинет Хокаге, бывший весь день наполненным просто зашкаливающим количеством посетителей, наконец, вернулся к своему обычному состоянию. Тихое и относительно спокойное местечко. Не было больше пришедших на распределение миссий многочисленных генинов, чунинов и джонинов. Не было представителей самых разных слоев общества скрытой деревни, каждый из которых нуждался в отдельном приеме. И что самое главное, не было здесь двух советников, чей визит едва не стоил хозяйке кабинета душевного здоровья. Тишь, да гладь. Относительное уединение и порядком поднадоевшая куча непрерывно накапливающихся бумаг.

Отправка Шизуне в Госпиталь с важным заданием стоило ей изрядной доли работы, которую верная ученица, воспитанница и что особенно важно в данных условиях, помощница обычно брала на себя. Приходилось возиться самой, что вкупе с необходимостью разбираться еще и с посетителями сильно било по скорости работы. Конечно, ей удалось привлечь к делу и старого секретаря Третьего, что несколько облегчило задачу, но его помощь не была решающей. Впрочем, был в этом и свой положительный момент. Чем сильнее она страдала от этой проклятой бумажной работы, тем лучше в голове вырисовывалась реформа. Та, что просто обязана была навести порядок в этом аду, окончательно все систематизировать и выстроить в хорошую логическую цепочку. Стоит только помощнице вернуться, как она обязательно начнет это дело и доведет его до конца.

Работать она смогла недолго. Разобрав одну стопку отчетов с миссий, Цунаде отложила их в сторону и, откинувшись на спинку кресла, бросила взгляд на часы. Стоило бы отправиться спать. Усталость постепенно брала свое.

Зевнув, она протерла глаза, и хотела было уже встать, как собственная рука неосознанным движением коснулась ручки ящика стола. Вздохнула. Да, изучение второй части материалов по сыворотке застопорилось. После встречи с Дайчи Хагаро и Харада Широ настроение у нее ушло на убыль, и с тех самых пор она едва прикоснулась к папке. Несколько попыток взяться за дело окончились полной неудачей. Не было у нее былого энтузиазма. Жажды познать неведомое. Она лишь пролистала материал и более ничего.

Выдвинув ящик, несколько мгновений смотрела на обложку папки с несколькими нанесенными на нее цифрами и парой иероглифов. А затем, так и не сумев найти в себе желание заняться этим делом, вернула все на место. Лучше уж отправиться спать....

Шизуне вернулась на следующий день. Тоже держа в руках объемную папку, от одного вида которой Хокаге испытала острую неприязнь, она вошла в кабинет, сияя счастливой улыбкой. Кажется, девчонка-то неплохо провела время.

— Все готово, Цунаде-сама! — радостно сказала она, положив на стол свой груз, — Это отняло больше времени, чем я думала, но мне кажется, все получилось.

— Мхм.... — ответила она, состроив гримасу от бурно изливаемой радости, — Займемся этим вечером. А сейчас, за работу!

Та кивнула и, продолжая улыбаться, начала рыться среди бумаг, постепенно вовлекаясь в дело. Предстоял длинный рабочий день. Со всеми вытекающими, вроде отправки той же команды номер 7 на ответственную миссию в Страну Снега. Или награждение нескольких чунинов за заслуги при выполнении важного задания. И только вечером, когда нагрузка немного спала, Пятая потребовала, чтобы оперативник АНБУ, незримо присутствовавший здесь всегда, оставил с помощницей наедине.

— Давай все по порядку, — сказала она, бросив взгляд на стул, предлагая той присесть. Бегавшая весь день девушка уже не выглядела столь радостно, как утром, — Мне нужны общие впечатления и выводы. С подробностями буду знакомиться уже сама отдельно.

Шизуне заняла указанное место и начала излагать все то, что ей удалось выяснить.

— Я выписала немало интересных данных, но меня все время не покидало ощущение, что на самом деле все лежит на поверхности, Цунаде-сама, — сказала она задумчиво, после того, как в общих чертах рассказала об увиденном и услышанном. Большая часть сказанного ей до этого соответствовала тому, что увидела при посещении Госпиталя сама Цунаде, разве что было более углубленным.

— Ты о чем?

— О Госпитале и советниках.

— Говори.

— Если я правильно поняла, то Госпиталь после вторжения Песка и Звука стал очень авторитетной организацией. Я видела, как простые люди и шиноби обращаются к ирьенинам и прочим сотрудникам. Не мне, конечно, судить, но раньше такого вроде не было. Даже не уважение. Скорее обожание.

— У Госпиталя всегда был высокий авторитет, — уверенно возразила Цунаде. Хотя потом засомневалась. Авторитет организации и в самом деле должен был стать куда выше, чем раньше, просто потому, что люди ощутили ее работу на себе.

— Ну, может и так, — задумалась ненадолго Шизуне.

— Ладно, давай договаривай до конца, а потом уже будем разбираться, так оно или нет.

— Ну... Если предположить, что авторитет Госпиталя вырос и стал больше, чем раньше, то можно сделать вывод, что он может стать чем-то вроде... ну, силой. И.... Ну, то, что эта сила, если она продолжит увеличиваться, то может поддерживать вас. Во всем.

Неуверенность ученицы в словах оказалась настолько сильной, что просто так преодолеть себя она просто не смогла. И, следовательно, ей не удалось произнести ключевой тезис. Но Пятая не была дурой. Она все поняла. Вроде бы даже быстро, можно сказать мгновенно. Правда, то, что обратила она на этот вопрос внимание с верного угла, оспаривало слово 'быстро'.

Ну, конечно! Советники были прожженными политиканами. Людьми, которые в первую очередь размышляют не о понятиях, вроде деревни и ее процветания, а о своем положении в ней. Вот почему они так напряглись, стоило Данзо упомянуть о расширении Госпиталя. И столь же быстро ухватились за пусть и временную, но альтернативу в виде производства сыворотки. Цунаде понимала это. Когда-то ее учили разбираться в подобных вещах. Ну, или пытались сделать это. Она была не слишком прилежной ученицей в таких делах, а учителя, которые собирались вбить ей в голову знание, к тому времени потеряли хватку. И желание.

Опора. Госпиталь, в случае своего расширения и роста своего авторитета, мог превратиться в сильную точку опоры для нее. Для Хокаге. Для ирьенинов Конохи она была своим человеком. Точно таким же ирьенином. Они встанут на ее сторону в случае чего. А авторитет Госпиталя, стоящего за ее спиной, будет гарантией сильной поддержки других шиноби.... Советникам это было не очень выгодно, ведь в какой-то момент такое положение дел может лишить их текущих позиций.

Во всей этой вроде бы понятной ситуации, все же оставалось белое пятно. Данзо. Глава Корня поддержал расширение Госпиталя. Он же подсунул Шизуне бумаги, в которых были изложены некоторые выкладки, касаемо этого вопроса. Почему этот пугающий старик давал ей намеки, что ей нужно делать для того, чтобы обрести еще большую власть? Какие у него мотивы, кроме очевидных, и выглядящих благородно? Уж во что-что, но в благородство ни одного из старых соратников Третьего она не верила.

— Я тебя поняла, — сказала она после раздумий, — Давай дальше.

Далее последовала прочая информация. Состояние дел в Госпитале, примерный анализ деятельности ирьенинов с применением сыворотки и без нее. Поделилась Шизуне и собственным опытом наблюдений за этой работой на примере одного конкретного человека. Упомянутое имя почему-то вызвало дрожь.

— Удивительный парень, — вещала она, хлопая ресницами, — Такое ощущение, что его техника вдвое эффективнее моей. А по уровню у нас вроде все было одинаковым.

Девушка задумалась и замолчала. Цунаде восприняла это как подозрительный знак.

— Кхм....

— На всякий случай я просмотрела его личное дело с разрешения главы Госпиталя. Сделала выписки. Но трудно найти там данные, которые говорили бы об особой эффективности его техники.

Пятая не удержалась от хитрой усмешки. Неужели ее ученица умудрилась положить глаз на какого-то парня?

— Продолжай, — сказала она, когда Шизуне замолчала, недоуменно глядя на нее.

— Ну, мне стало интересно. Информация из личного дела мне не помогла. Решила расспросить Муракама-сана. Он сказал, что Ямада Ясуо подающий надежды ирьенин. Несмотря на не лучшие данные смог достигнуть хороших результатов, и что главное, не останавливается. Постоянно пытается улучшить свои навыки.... И знаете, что меня заинтересовало? Он в дружеских отношениях с тем самым ирьенинов, с которым вы разговаривали, и чье дело до сих пор лежит здесь. Харада Широ. По словам Муракама-сана, эти двое некоторое время назад выпросили свободное помещение для работ над улучшением стандартных методов.

Всплывшая в очередной раз личность знакомого ирьенина только заставило ее вздохнуть. Так и не изученное его личное дело уже должно было быть возвращено обратно в Госпиталь. И просто руки не доходили, чтобы уже сделать это.

— На что ты намекаешь, Шизуне?

— Просто мне стало очень интересно. Вдруг и в самом деле разрабатывается какая-то продвинутая версия техники лечения. А в документах это не отображено. Может в том деле что-то есть? Это же может быть важно.

Еще раз вздохнув, она махнула рукой.

— Ладно, я посмотрю.

Последовавшая за этим еще одна часть пояснений Шизуне продлились не долго. И она отпустила ученицу, после чего принялась внимательно изучать результаты ее трудом за эти дни. Потратив на это всю ночь, она к утру пусть и чувствовала себя уставшей, но в то же время довольной. Теперь ее представление о родной структуре было куда как больше, нежели раньше. И можно было уже начать размышлять о реформах.

До личного дела ирьенина она добралась только через пару дней, когда удалось до конца проработать изменения в структуре секретариата. И запустить процесс. Только тогда у нее нашлось время открыть давно требовавший разбора раздел с зафиксированными сведениями о проведенных операциях и лечебных процедурах....

— Нет, это просто какое-то издевательство!

Цунаде стукнула кулаком по столу, отчего массивный стол едва не треснул.

— Цунаде-сама! — жалобно вскрикнула ученица, которую ее раздражение застало врасплох. Равно как и упавшие пару стопок с документами. Жалкая мелочь на фоне того, что могло быть раньше. Секретариат, пусть только начинал работать по новым правилам, но хорошие изменения уже чувствовались.

— Тише ты! — рявкнула она.

Шизуне притихла, пока сама Хокаге пыталась взять свои эмоции под контроль. Получилось не сразу.

— АНБУ!

Незримый телохранитель материализовался мгновенно.

— Сейчас бегом отправляешься в Корпус АНБУ Госпиталя. Находишь начальника. И передаешь мой приказ: немедленно передать мне личное дело Харада Широ! Полное, а не какую-то урезанную версию. Выполнять!

АНБУ исчез, а она вновь бросила взгляд на досконально просмотренный документ. Столько времени было убито понапрасну, прежде чем она поняла, что в этих бумагах нет ключевой информации. И быть в принципе не могло. Все, что содержалось в этой папке — это вершки. Небольшая демонстрация реальных возможностей, достигнутых в совсем другом месте. Месте, которое предпочитало хранить свои секреты.

— На, посмотри. И скажи, что не так с этим делом, — передала она раздражающую бесполезную вещицу ученице. Та приняла и немного помявшись, взялась за просмотр. Гонец вернулся до того, как она успела просмотреть первую четверть всех страниц.

— Как вы и приказывали, Хокаге-сама!

АНБУ положил на стол другую папку и, не дождавшись распоряжений, исчез. А глаза как Цунаде, так и Шизуне были прикованы к этому новому предмету. Невероятно объемное нечто, сходу производило сильное впечатление. По сравнению этим, материалы Основного Корпуса были тоненькой тетрадкой.

— Так! — только и смогла сказать Пятая, приоткрыв первую страницу и обнаружив на ней фото со знакомым лицом и первичными сведениями.

— У меня такое чувство, Цунаде-сама, что я поняла, что не так с этим делом, — задумчиво потянула ученица, встряхнув папкой в своих руках.

Исследование данного материала отняло несколько дней. И стоило-таки Хокаге душевного спокойствия. То, что было сухими словами зафиксировано на страницах этого документа, натурально ужасало. В Корпусе АНБУ творилось нечто, что просто выбивалось из всего того, что она привыкла рассматривать как норму в медицине. И вплотную приблизилось к тем слухам, которые ходили о некоторых увлечениях ее двоюродного деда. Ямада Ясуо. Это имя, после встречи с теми двумя, казалось ей символом злого рока. Рока, что отнял у нее когда-то любимого, не дав возможность спасти всеми силами, и рока, что через годы подарило Конохе способ спасать таких, как Дан.... Теперь у нее появилось еще одно имя, что вызывало страх и отчаяние. Сузуки Ли. Человек, что пострадал в десятки раз сильнее, чем ее брат, и человек, которого смогли собрать заново. Безумие! То, что выходило за грань добра и зла!

В тот день она не выдержала. На ее столе, несмотря на все возражения и уговоры Шизуне появилось саке. Сначала одна бутылочка. Потом вторая. Затем третья.... Она вливала алкоголь непрерывно, мрачно листая по-настоящему страшный документ. Но спасительное помутнение не шло. А в голову продолжали впитываться все новые и новые строки информации. Новые имена. Новые случаи. Новые примененные приемы. Новые сведения о здоровье. А затем из глубин сознания прокрались новые сомнения.

— АНБУ!

Она не сдерживала собственный голос. Кабинет словно вздрогнул, когда волны от произнесенного слова пронеслось по воздуху.

Оперативник появился тут же.

— Харада Широ не просто ирьенин Корпуса АНБУ, правильно? — спросила она, бросив раздраженный взгляд на пустую бутылочку с бесполезным пойлом. Почему оно не действует в столь нужное время?

— Протокол А12, — прозвучал в ответ мужской голос, — В соответствии с Уставом внутренней службы АНБУ. Распространение информации о сотрудниках.

— Это мой прямой приказ! Выкладывай информацию обо всем, что тебе известно о личности Харада Широ!

— Приказ принят. Харада Широ — сотрудник Госпиталя по своей основной специализации. По дополнительной — оперативник АНБУ. Кодовое имя: Лис.

— Дай угадаю, для оперативника Лиса существует тоже отдельное досье, не так ли? — голос Пятой приобрел елейные нотки.

— Знание этого не водит в мою компетенцию.

— Слушай мой приказ. Мне нужно полное досье об оперативнике Лисе! Понимаешь? Вся информация, которая есть! Выполнять!

АНБУ испарился, а Цунаде раздраженно отправила бутылочку в ящик.

— Что-то не так? — спросила Шизуне, обеспокоенно глядя на нее.

— Одни чертовы секреты. Везде одни секреты.... — тяжело произнесла она, только в этот момент ощутив первые признаки опьянения. Странное саке. Медленное....

— Я не понимаю.

— Поймешь, — вздохнула и прикрыла глаза. Она просидела так, пока в тяжелеющую голову не пробралась последняя на сегодня мысль, — Шизуне, покопайся в бумагах.... Вдруг и там что-то спрятано.... Очередные... гребаные секреты....

С этими словами она вырубилась, упав лицом на информацию о длительном восстановлении Харада Широ после операции над Сузуки Ли.

Жизнь постепенно двигалась своим чередом. Я продолжал заниматься своими делами. На пару с клонами изучал окружавшую нас действительность, разнообразные источники, продолжали работать над расшифровкой оставшихся пророчеств Мисаки. Плюс, безусловно, прочая деятельность. Как в рамках Основного Корпуса и Корпуса АНБУ, так и лаборатории, где шла параллельная реализация двух программ. Вместе со Скатом мы работали над каталогом. А с Дайчи, после еще одной долгой и весьма утомительной операции, закончили с возвращением к жизни последнего павшего бойца той самой команды носителей масок. Ну и как вишенка на торте, производство перчаток.

Процесс создания этих средств контакта с силой древ (а через них и энергией природы) был не быстрым. Хотя конечно, с каждым разом у меня постепенно накапливался опыт, и делать их становилось все легче. Однако у меня были весьма оптимистичные прогнозы по срокам производства нужного количества этих перчаток. К слову о перчатках. Не только Шисуи получил свой экземпляр. Ясуо, который был одним из тех, ради которого разрабатывалась эта штука, также не был обделен. Он стал вторым, кому я ее вручил, настроил на ближайший для него источник, ну и проконсультировал. Мы даже провели несколько тренировок, после чего мной был дан совет повысить интенсивность экспериментов с растениями. При этом Ямада рвался к усовершенствованию собственных техник лечения. Ему явно не терпелось добиться лавров первооткрывателя. Я пока придерживал его, но было у меня сомнение, что излишне долго горящий энтузиазмом парень просто не выдержит. Особенно теперь, когда у него появилась такая игрушка. Нужно было взять это дело под контроль и провести серьезный цикл совместных опытов. Чтобы не напортачил.

Параллельно со всем этим я через свою сеть следил за перемещениями команды под руководством Какаши. Знакомая троица в лице Наруто, Саске и той девочки с розовыми волосами, Сакуры, как раз недавно отправилась на далекую миссию. Они, двигаясь в составе каравана, медленно, но верно прошли через всю северо-восточную территорию Страны Огня, преодолели Страну Горячих Источников, где сели на корабль и ушли в открытое море.

Следил я за ними по ряду причин. Во-первых, я обещал приглядывать за Саске (неоднократно, между прочим, про это забывая). Во-вторых, не хотелось допустить очередного ненужного всплеска йокай от Наруто. Поэтому мои разведчики осторожно наблюдали за этой командой, чтобы в крайнем случае перебросить на помощь одного оперативника АНБУ, носящего лисью маску. Хотя, стоит признать, вести слежку за ними было не сказать, что легко. Стоит, наверное, сказать спасибо за это Орочимару. После вторжения на каждую рептилию генины и их наставник-джонин справедливо смотрели как на потенциальных шпионов. И при малейшем подозрении присутствия поблизости таковых, предпринимали усилия, чтобы быстренько сократить их популяцию. Пришлось изменить подходы за наблюдением и действовать осторожно. Жаль, правда, что изменение подхода не помогло шпионам просочиться в сам корабль.

Куда бы ни отправилась эта команда, я искренне надеялся, что все закончиться благополучно. И все вернутся в целости и сохранности. Без всплесков йокай, без попыток захвата обладателей шарингана всякими заинтересованными ребятами....

Так собственно, дни мои и проходили. Насыщенно, но вместе с тем относительно спокойно. Дела делались, но ничего экстраординарного не происходило. И как раз в один из таких спокойных дней со мной приключилось, пожалуй, самое необычное за все годы моей жизни в деревне событие. Я был приглашен в гости.

Произошло это спонтанно. Как говориться, ничего не предвещало. В один из рабочих дней, который я проводил в Основном Корпусе, меня навестила одна из моих знакомых. Акико Танака. Женщина в возрасте, которая один раз уже приходила благодарить за спасение жизни ее приемного сына. А во второй обратилась ко мне за помощью уже лично для своей старой раны.

Она и на этот раз обратилась для устранения болей. Только на этот раз не на колене, а в голове. С чем я быстро справился. После последовали слова ее благодарности. А за ними вопросы. Она интересовалась много чем. Моей службой. Отношениями с другими ирьенинами. Моими успехами. Текущим Хокаге. В какой-то момент разговор переключился на обсуждение всего того, что творится с деревней. В числе первых последовало обсасывание факта заключения мира с Песком.... Я отвечал на ее вопросы, высказывал свое мнение, слушал то, что говорила женщина. А попутно со всем этим всячески старался понять главное: каким это образом моей новоявленной собеседнице удавалось сохранять невероятно легкий тон беседы. Разговаривая с ней, не возникало ощущения общения с практически незнакомым человеком. Скорее наоборот. Казалось, что мы уже давно знаем друг друга и такое времяпровождение естественно. А ведь у меня хватало дел. Я с удовольствием возился бы с Ясуо и методикой совершенствования мистической руки путем добавления в нее природной энергии. Или еще чем-нибудь. А вместо этого сидел и разговаривал о всяких мелочах, испытывая подлинный интерес.

— Ох, прошу прощения, Харада-сан, что отняла у вас столько времени, — встрепенулась она, спустя где-то час, — У вас наверняка дела, да и у меня тоже....

Несмотря на все мои заверения, что все в порядке, она встала, еще раз извинилась, а после вручила мне небольшой сложенный лист бумаги и ушла, улыбнувшись на прощание.

Эта бумага на поверку оказалась самым настоящим приглашением. На нем было указано время (судя по этой записи, моя пациентка была рада видеть меня исключительно в те дни, когда я официально в Основном Корпусе не работал). Был также адрес. И несколько колонок иероглифов. Формулировки и тон делали любую попытку отказа чуть ли не святотатством.

Я и не стал отказываться. Ни сколько из боязни обидеть человека, которого и в самом деле знать не знаю, столько из-за того, что это было первое подобное мероприятие для меня. Выбрав подходящее время, и предположив, что вряд ли пребывание в гостях должно продлиться слишком долго, направился по указанному адресу. Привычно поплутав в незнакомой части города, в конце концов, набрел на приличного вида, но уже старый двухэтажный дом. В записке было сказано, что мне следует подняться на второй этаж. Туда и направился.

На мой стук, зеленую дверь открыл человек со знакомым лицом. Приглядевшись, понял, что это тот самый парень, жизнь которого я как-то спасал ночью.

— О, Харада-сан, прошу! — немедленно раскланялся он, давая мне возможность пройти. Я немного замешкался, пытаясь вспомнить его имя.

— Ты, Мияки Юдай, — наконец память подкинула мне нужные слова.

— Да, это я, — слегка смутился парень, закрывая за мной дверь, — Пройдемте.

Он провел меня по длинному, но узкому коридору, и вскоре мы оказались в просторной комнате. Хорошо обставленная, она создавала теплое чувство домашнего уюта. То, с чем я так давно не сталкивался, будучи завсегдатаем исключительно казенных учреждений. Даже мой собственный дом недалеко пока ушел от них. Приятное разнообразие, что уж тут говорить.

— Харада-сан! — поприветствовала меня хозяйка дома, указывая мне на удобный диванчик, где я мог присесть.

— Танака-сан! — кивнул ей в ответ, занимая предложенное место, — У вас очень уютный дом.

— О, благодарю, — улыбнулась женщина, и не успел я ничего сделать, как передо мной появился стол, на который с невиданной скоростью начали ставиться испускающие приятный запах блюда.

Еда оказалась невероятно вкусной. Самая что ни на есть домашняя кухня. От запаха текли слюнки. А от самой снеди было невозможно оторваться прежде, чем на столе оставались лишь пустые тарелки. Я ел, ел и снова ел, слушая то, что говорила моя собеседница, и лишь спустя где-то полчаса смог откинуться на спинку диванчика. Не поблагодарить ее за такой обед было невозможно.

— Я рада, что угодила вам, Харада-сан, — был ее ответ.

Скоро на столе не осталось ни единой пустой тарелки, а сам он стал идеально чистым. Танака со своим приемным сыном убрали все столь же быстро, как и накрывали.

— Давайте продолжим нашу беседу, — сказала хозяйка, усаживаясь на глубокое кресло. Между тем я услышал, как где-то вдали закрывающуюся входную дверь. Кажется, мы остались наедине.

— Я не против, — кивнул ей, усаживаясь удобнее. После такого сытного и вкусного приема пищи дальнейший разговор казался лишь приятным дополнением.

— Знаете, Харада-сан, я не сразу смогла решиться на это, — между тем начала она, бросив короткий взгляд на окно, — Долго я готовилась к нему, а еще дольше собирала знания, чтобы провести его в должной степени.

В этот момент от ее тона несло чем-то серьезным. Подобные ощущения всегда предшествовали разговорам с разного рода просьбами, от которых было трудно отказаться. И редко они казались мне чем-то приятным.

— Я вас слушаю, Танака-сан, — ответил в тон ей.

— Не подумайте ничего такого. Я не собираюсь у вас ничего просить, о чем-то упрашивать или умолять, — заверила она, посмотрев на меня, — Мне от вас не нужно ничего такого, что могло бы вызвать у вас затруднения, проблемы или просто дискомфорт. Быть может, даже наоборот я смогу предложить вам нечто, что может вам помочь. И только вам решать, нужно это вам или нет.

— Звучит интересно.

Это и в самом деле было любопытно. Неожиданный деловой тон, и никаких просьб. И даже наоборот. Такое уж точно со мной происходит впервые.

— Хотя, вполне вероятно, вам может показаться, что я лезу в вашу жизнь, так что простите меня за это. Я не со зла. И ничего не навязываю. Просто хочу поделиться с вами некоторым своим виденьем.

Она прочистила горло, и ее спокойный взгляд уперся прямо в меня.

— Начну, пожалуй, с нашей второй встречи.... Скажу прямо. Когда вы убрали боль с моего колена, с самого начала в меня вселилось ощущение, которое мне так и не удалось преодолеть. Словно со мной работал не чужой, пусть и успевший спасти мой свет, ирьенин, а тот, кто когда-то давно вернул мне мою ногу.... Я не могла заснуть две ночи подряд. Я думала и думала про это. Пыталась понять, все трезво рассчитать. Осмыслить. Но ничего, кроме одного в мою голову так и не пришло.

Танака вздохнула.

— За все годы моей жизни после того случая, не было еще никого, кто смог бы вселить в меня такие же ощущения. И потому, я порывалась дойти до вас еще раз. Если потребуется, еще. И еще. Просто, чтоб подтвердить собственные подозрения, уж простите меня за это слово.... Но не смогла. Кто я такая, чтобы отвлекать вас от ваших дел, пытаясь удовлетворить собственное эго? Однако и отказаться вовсе не было возможности. Потому я начала собирать слухи.

Слушая странный рассказ женщины, я искренне пытался понять, что к чему. В голове так и норовил раскрутиться маховик предположений, но в полную силу его пускать не хотелось. Пусть уж мне это изложат устно. Так будет правильно.

— Все, что говорили о вас, только укрепляло мои, опять же простите за слово, подозрения. Пока количество слухов или просто ответов на мои вопросы разных людей, не переросло в уверенность. Мой последний визит к вам стал окончательной проверкой. После него просто не осталось никаких сомнений. Я нашла именно то, что так давно утратила. В том числе и добровольно, что многие годы мучило меня, несмотря ни на что.

— Что же вы нашли, Танака-сан? — задал я ей вопрос, поскольку женщина полностью ушла в свои мысли и надолго замолчала.

— Я не всегда была известна, как Танака Акико, — она неожиданно сменила, как мне показалось, тему разговора, словно проигнорировав мой вопрос, — Акико, конечно, меня звали всегда, но имя Танака я взяла когда-то добровольно, окончательно отрывая себя от тех жалких остатков моей некогда большой семьи. Первые два десятка лет моей жизни меня называли не иначе, как Сенджу....

Слово ударило под дых. Неожиданно выскочило оно в беседе с женщиной, из числа близких которой остался только ее приемный сын. Оно же ответило на мой собственный вопрос, заданный ранее, от чего тоже было не легче. Какая-то простая женщина разглядела во мне родню.

— Сейчас мой клан — это не более чем просто легенда. История его постепенно покрывается пылью, год за годом искажается. Реальность смешивается с вымыслом. Не далек тот день, когда люди вместо клана Сенджу будут знать нечто совершенно иное. Они наполнят его иным содержанием. Иным смыслом. Возможно, что кроме Первого и Второго никого из нас и не будут помнить, если сейчас конечно помнят....

Она немного помолчала, после чего блуждавший где-то в стороне взгляд сосредоточился на мне.

— Возможно, вы не понимаете, о чем я говорю.... Как я и сказала, мне очень трудно было решиться на этот разговор. Не только потому, что собираюсь поведать вам немного о своем прошлом. Вы ведь все равно остаетесь чужим человеком. Я сама не сильно люблю ворошить прошлое. Оно полно не самыми хорошими моментами.... Но боюсь, у меня просто нет выбора. Если я не расскажу вам все то, что хочу рассказать, не будет мне покоя. Конечно, вам решать, как распорядится сказанным мной. Однако моя миссия на этом все равно будет закончена.

Акико снова замолчала, пока я переваривал сказанное ей. Мои попытки понять все то, что хотела сказать она, непременно проваливались. Постичь странную логику, даже понимая, кто она, казалось невозможным. Или я просто не решался взглянуть на ситуацию с верного угла? Не знаю.

— Многие, когда слышат слово Сенджу, в первую очередь видят Первого Хокаге. Не господина Второго, его младшего брата, а именно Первого. Великого Хашираму. И на то есть множество понятных причин.... В известной нам части истории клана, нет никого, кто был бы ему равен. Ни один другой Сенджу не обладал такой силой. Никто не достигал могущества достаточного, чтобы быть способным одолеть весь клан наших древних врагов Учиха. Не беря в расчет, конечно, Мадару.... Хаширама-сама был велик. Могучий, добрый, открытый человек. Все войны, что выпали ему в долю, не смогли ожесточить его сердце. Я знала его. Знала и любила как и каждый, кто считал себя Сенджу. Но это большая ошибка смотреть на Сенджу и пытаться найти там другого такого же Хашираму. Ведь даже его собственный брат отличался от него, как день и ночь... А ведь они были кровными родственниками.

Она снова сделала паузу, а я просто не смог удержаться и не задать вопрос.

— Вы сказали, кровные родственники?

— Да. Простите, я не лучший рассказчик. Но это именно то, что я и пыталась сказать, говоря про нынешнее понимание моего клана. Мы, Сенджу, отличаемся от тех же Учиха. Что видит человек, когда он видит их? Шаринган? Бледную кожу? Черные глаза, когда шарингана нет? Предрасположенность к огню у всех? А что надеется увидеть посторонний, представляя Сенджу? Огромную выносливость? Большую чакру? Мокутон?

Женщина усмехнулась, но усмешка эта была переполнена грустью.

— Хаширама-сама — первый и единственный человек, кто смог пробудить мокутон за последние полторы сотни лет, что нам достоверно известны. Далеко не все Сенджу могли похвастать огромной чакрой или выносливостью. Не существует в нашем клане какой-то единой предрасположенности к стихиям. И на это есть одна единственная причина. Клан Сенджу — это не родственники. Вернее, не кровные родственники. Даже Хаширама и Тобирама — это не дети одних и тех же родителей. У них разные матери.

— Вы хотите сказать, что большинство членов клана — это посторонние люди? — изумился я, и заработал кивок.

— Конечно, слово 'посторонние', не самое подходящее. Но оно отражает ситуацию внутри клана.... Во времена моего детства разобраться во всех тонкостях было уже почти невозможно. Слишком уж все запуталось. Но можно привести то, откуда такая ситуация возникла.... Вы, Харада-сан, будучи медиком, как никто другой должны понимать, как война отражается на жизни людей. Очень часто случается так, что они гибнут. Порой целыми семьями. Иногда в могилах оказываются целые кланы. Случаются так, что истребляются целые поселения.... А ведь были времена, когда войны не прекращались никогда. Кланы сражались друг с другом по великому множеству причин. В учебниках истории, что можно сейчас найти, приводится целый их список. Наш клан пострадал очень сильно. Случалось так, что раза два он оказывался на грани вымирания. И лишь невероятная удача и разумная политика позволяли пережить и снова набраться сил.

Она тяжело вздохнула и потянулась за водой. Сделав пару глотков, продолжила.

— Однажды случилось так, что клан снова втянулся в войну. И в очередной раз начал терпеть потери. Выбор был невелик. Или продолжать, и снова оказаться у черты. Или же отступить, отказавшись от всего того, из-за чего собственно, и шла война.... Но лидер клана придумал кое-что другое. Он начал привлекать на свою сторону других, сторонних людей. Заключал союзы с другими кланами, с отдельными семьями шиноби. Бывало, что собирали и самураев, у которых были способности к управлению чакрой. Как только последовали первые победы, появились деньги. А вместе с деньгами, новые люди. Многие из которых просто становились такими же членами клана. С возможностью породниться со старшей семьей и другими кровными Сенджу.... Внутри клана говорили, что именно так мы накопили силу. Постепенно расплавляя внутри себя чужих, мы делались единой силой. Но единство наше не обеспечивалось кровью....

Ее взгляд уперся в меня.

— Члены старшей семьи оставались теми, кто больше всех сохранял в себе старую кровь. Считалось, что господин Хаширама тот, у кого она проявилась сильнее всего. Но даже среди старшей семьи существовали большие различия. Что уж говорить про остальных кровных Сенджу, многократно перемешанных с другими? Я надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю.

— Да, я прекрасно все понял. Кровь древних Сенджу смешалась с другими и теперь нельзя называть это слово и иметь в виду Хашираму. Потому что Сенджу бывают разными.... Только я никак не могу понять, для чего вы мне это рассказываете. Хотя это, конечно, интересно.

— Это важно, чтобы вы смогли понять мою главную мысль, до которой я еще дойду.... Теперь немного обо мне. По мне нетрудно сказать, что к старшей семье я отношения не имею. Пусть капля крови былых Сенджу есть и во мне. Моя семья была их числа тех, кто когда-то вошел в клан и смог установить очень тесные связи с тогдашними кровными... Во времена моего рождения мы занимали достойное место внутри клана. Этакая грань между кровными и некровными. Потому, в свое время я могла чувствовать себя уверенно даже среди сверстников из старшей семьи. Они, конечно, были принцами и принцессами, но и я не пустое место. Мы вместе играли, когда стали старше, бывало, даже тренировались. А однажды это едва не стоило мне жизни.

Она указала на свое колено с шрамом.

— Во время тренировки произошел несчастный случай. Я угодила в одну из ловушек, которые мы сами же расставляли.... Мне до сих пор не удается вспомнить тогдашний день в деталях. Помню лишь страшную боль.... Это потом я узнала, что тогда мне почти оторвало ногу. И лишь вмешательство самого господина Хаширамы, что делился своей жизненной силой и всячески помогал ирьенинам, вернули мне возможность ходить.... Я навсегда запомнила его. То, как его огромная сила обволакивала меня, подобно океану, унося прочь боль и страдания, оставляя вместо них лишь необычайную легкость.... Это было удивительное, потрясающее чувство. Мощь, которая несла в себе жизнь, свет и тепло. Никакого разрушения....

Акико прикрыла глаза и слегка улыбнулась, поддавшись напору приятных воспоминаний.

— После этого прошло много десятилетий, Харада-сан. И мне не раз пришлось обращаться к услугам ирьенинов, пусть даже куноичи и не стала. Но сколько бы разных людей меня не лечило, не было никого, кто смог даже немного, но приблизиться к господину Хашираму. Хотя бы чуть-чуть воспроизвести что-то подобное.... До того раза, как вы помогли мне унять боль в ноге.

Ее взгляд стал острым.

— Да, это пусть и не был тот же океан, что у господина Хаширамы, но я ощутила, насколько ваша сила похожа на его. Мне было трудно поверить в это. Я не могла понять, как такое может быть! Все то время, что мной было потрачено для того, чтобы разузнать о вас больше. Мой последний визит к вам, чтобы еще раз прочувствовать это.... Думаю, теперь вы понимаете, почему я сказала 'подозрение'.

Она замолчала, продолжая смотреть на меня острым внимательным взглядом. Ну а я, и в самом деле поняв, что же эта женщина имела в виду, только кивнул.

— Вам почудился великий Первый Хокаге в обычном ирьенине Госпиталя, — сказал ей некоторое время спустя. В ответ получил улыбку.

— Нет нужды скромничать, Харада-сан. Как мной и было сказано, я много о вас расспрашивала. Кем-кем, а обычным ирьенином вас называть нельзя.... Но если отбросить все лишнее, то да. Вы правы. Мне действительно почудился Хаширама-сама. Потому, я просто не могу задать вам один вопрос. Откуда вы, Харада-сан? Кем были ваши родители?

— То, откуда я прибыл, не имеет никакого значения, Танака-сан. Особенно, если мне удалось правильно понять цель ваших расспросов. Ну а на счет родителей.... Хм. Видите ли, так уж сложилось, что я никогда их не видел. Моим воспитанием занимались совершенно посторонние люди, которые точно не приходились мне кровными родственниками.

Я пожал плечами.

— Понимаю, — вздохнула Акико, — Вы правильно поняли цель моих расспросов, Харада-сан. Во мне было зародилась крошечная надежда, что где-то в глуши еще остались другие Сенджу, пережившие войны, но я знала, что это всего лишь фантом. А то, что у вас не было родителей.... Мне жаль. Юдай тоже никогда не видел своих настоящих родителей. Такое бывает слишком часто в нашем мире.

Мы помолчали. Каждый сидел и думал о своем. И тянулось это наше молчание до тех пор, пока свой голос снова не подала моя собеседница.

— Что бы там ни было, Харада-сан, я надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии считать вам одним из Сенджу. Одним из своих.... — ее взгляд был полон надежды, от которого мне стало немного не по себе, — Думаю, что вы — потерянное дитя нашего рода. И в вас невероятно сильно проявилась его кровь.

— Вы можете считать меня кем угодно, Танака-сан. Если для вас так это важно. Но для самого себя я не какой-то потерявшийся Сенджу. Мое имя Харада. И если судить по обрывочным сведениям о моем прошлом, так меня называли бы, даже будь рядом со мной родители. В этом я уверен.

Акико вздохнула и кивнула.

— Не мне оспаривать ваше имя и ваши взгляды. Считайте, что просто мое прошлое дает о себе знать. И мне порой хочется, чтобы оно вернулось.... До того, как все сломалось и исчезло в небытие.

Она снова отпила воды.

— Но все же, прошу еще немного выслушать меня. Возможно, то, что я скажу, вам не понравится. Однако не принимайте это слишком близко к сердцу. Если что, просто воспринимайте это как бредни сумасшедшей старухи.

На короткий миг на ее лице появилась улыбка, и я просто не смог не улыбнуться в ответ. Пусть уж рассказывает.

— Прежде чем начать, предупрежу о бреднях старухи еще раз, — она чуть прикрыла глаза, — И потому, не судите меня слишком строго.... Харада-сан, скажите мне, как вы смотрите на то, чтобы взять в жены принцессу и стать принцем?

Я не удержался. И подавить быстро свой смех не вышло. Даже не знаю, что настолько сильно меня рассмешило. Сам вопрос, казавшийся каким-то странным и детским, или же осознание того факта, что сложись моя жизнь когда-то давно по-другому, я и в самом деле был бы принцем. Принцем Страны Железа, одним из сыновей дайме, наделенный силой демона.

Она молча дождалась того момента, когда я замолчал и пожал плечами.

— Простите. Я не смог сдержаться.

— Да, возможно вопрос прозвучал так... Но что поделать, если он дословно отражает суть того, что я хочу у вас спросить. Позвольте, я поясню.

— Можете не утруждать себя, Танака-сан. Я понял, что вы имели в виду. Принцессой вашего клана была наша нынешняя Хокаге, будучи внучкой Первого Хокаге, Хаширамы Сенджу. Вы хотите вернуть свой клан к жизни, пусть и отказались почему-то некогда от него. Единственным способом сделать это, по вашему мнению, является брак двух кровных Сенджу, чтобы получить сильных детей. А уже в дальнейшем они сделают все необходимое. Ваша миссия будет выполнена.... Знаете, это не первый раз, когда мне говорят подобное или, по крайней мере, намекают. Но мне такие дела не интересны. Простите меня за это.

Женщина с минуту задумчиво смотрела на меня, после чего усмехнулась.

— Знаете, почему-то я не удивлена вашему ответу. Уверена, если бы я обратилась с тем же к самой принцессе, то получила бы похожий ответ. С возможными оскорблениями. Мне припомнили бы все мои собственные грехи.

— Тогда к чему эта попытка?

— Я же сказала — миссия. Не просто так мне трудно вспоминать о прошлом. Неспроста я отказалась от имени Сенджу вскоре после смерти господина Тобирамы. Меня мучает прошлое, пусть и пытаюсь от него отгородиться. Увы, не получается....

Я вздохнул. Да, прошлое и моя больная тема. Все лучшее для меня осталось там.

— От прошлого нелегко избавиться. В этом я вас прекрасно понимаю. Есть там и светлое, к чему стремится сердце, и плохое, что перекрыло тот свет.

Акико кивнула моим словам.

— Вы правы. Наверное, вы правы и в том, что столь быстро отказались от моей затеи. Но все же, позвольте мне немного потешить вас, рассказав еще кое-что.

Я задумался. Стоит ли тратить время на продолжение ее попыток убедить меня (а в том, что эта история будет именно этим, сомневаться не приходилось)? Или быть может, просто сослаться на неотложные дела и уйти? Даже несмотря на то, что рассказ бывшей Сенджу, что звучал до этого, был очень даже интересен. Когда бы я узнал о такой странной ситуации внутри клана основателей?

Решение было принято до того, как я вообще задался вопросами. Согласие было дано.

— Когда речь заходит о кланах основателей, люди раньше всегда удивлялись одному. Почему те, кто дал Конохе двух ее первых Хокаге к началу Третьей Великой войны уже почти вымерли, а Учиха как были сильны, так и остались такими? Да, сейчас уже нет и Учиха. Собственное дитя истребило их, оставив лишь одного живого мальчика. И такие вопросы уже никто не задает.... Возможно, вы удивитесь, но за крахом Сенджу тоже стоит свой человек.

Ее взгляд на мгновение потускнел. И пока я пытался осознать странное заявление, она успела прийти в себя. И продолжила рассказ.

— Когда деревня была основана, не было никого, кто был бы равен нам. Мы были сильнейшим кланом. Вместе с господином Хаширамой, Сенджу были способны на все. И как бы Учиха тогда не сопротивлялись, они были обречены. Мы достигли такого уровня, что если бы война продолжилась, то они стояли бы на грани истребления.... То, что за созданием Конохи стоит мирный договор и союз между Сенджу и Учиха — это конечно, правда. Но, правда не совсем полная. Союз кланов начал образовываться раньше. Под руку господина Хаширамы уже стекались союзники. С момента появления за нашей спиной Узумаки, другие кланы уже смотрели на нас как на побеждающую сторону. И даже если бы Мадара не согласился пойти на мир, Коноха все равно была бы основана. И была бы деревня, но без Учиха.... Но Мадара пошел на мир.

Моя собеседница бросила взгляд на окно. Несколько секунд понаблюдав за текущими на небе облаками, она вновь обратила внимание на меня.

— Коноха была мечтой господина Хаширамы. Он жил деревней. Он мечтал о светлом ее будущем. Видел в ней идеал. Зародыш идеального мира без войн, без резни. Нечто большое, светлое и чистое.... Я помню те времена. Помню, как люди шли за ним. Даже господин Тобирама, несмотря на весь его жесткий характер и взгляды. Конечно, в те годы я не так хорошо все понимала. Ведь я была чуть старше тех сорванцов, которые стали его учениками. Это потом, по истечению многих лет, до меня порой доходило кое-что.... Знаете, думаю, что идеалом господина Хаширамы был именно наш клан. Я говорю не о превосходстве Сенджу в силе или в чем-то еще. Речь о том, как мы смогли вобрать в себя столько семейств, мелких кланов и прочих союзников, постепенно растворив их в себе. Полагаю, что в этом и была его цель. Создать деревню и растворить внутри нее кланы. Чтобы более их не было. Чтобы Коноха стала домом одной большой семьи шиноби, которая не раздирается противоречиями кланов и группировок.

Акико пожала плечами.

— Эта идея была проста и понятна. И пока господин Хаширама оставался у власти, она развивалась. Началось, причем, все, именно с нас. С Сенджу. Несколько союзных кланов обособились. Ушли некоторые семьи при полном одобрении и поддержке главы клана. Нечто похожее происходило и с остальными, но куда медленнее.... Первый Хокаге был могущественен. Живи он дольше, наверняка этот процесс коснулся бы всех в полной мере. Увы, но правление его было не настолько долгим. Смерть настигла даже такого человека, как он. И Хокаге стал господин Тобирама.

Я, до сих пор, продолжавший ждать некоего предателя, кто уничтожил Сенджу, в этот момент начал понимать, кого же на самом деле имела в виду моя собеседница. Первый Хокаге и стал началом конца Сенджу?

— Господин Тобирама никогда не мог сравниться с братом. Нельзя сказать, что он был слаб. Просто господин Хаширама был немыслимо могуч. При всем своем мастерстве, силе и уме, Второму Хокаге приходилось прилагать огромные усилия, чтобы сделать то, для чего Первому хватило бы одного взгляда.... Зашевелились соседи. Внутри деревни оставались Учиха, с которыми у него были не лучшие отношения. Думаю, господин Тобирама быстро понял, что он не в силах проводить ту же политику, что и его брат. В условиях, когда личной силы не хватало, нужно было действовать хитростью, изворотливостью, умом, заключать союзы. Тогда же появилось АНБУ, на которое он всегда опирался. Но он считал, что главным оплотом должен быть именно свой собственный клан. А он уже успел сильно ослабеть.

Она снова взяла паузу, а я вставил слово.

— И это все отражалось на вашей жизни?

— Разумеется. То, в какую сторону подул ветер, сразу стало ясно вскоре после назначения господина Тобирамы Вторым Хокаге. Я слышала много чего от старших членов своей семьи. Знаете, это случилось примерно в то же самое время, когда даже мы, Сенджу в каком поколении размышляли, стоит ли нам оставаться частью клана. Кто-то считал, что это будет разумно, пойти по заветам господина Хаширамы. Хотя большинство полагало, что мы должны быть едины с кланом.... Господин Тобирама вскоре жестко пресек любые дальнейшие такие поползновения. Кое-кто даже был сурово наказан. Он был очень жестким человеком.

Акико глотнула воды, а я кивал ее ответу.

— Постепенно в нашем клане начали происходить изменения. И были те, кто был ими недоволен.... Больше всего людям не понравился выбор наследника, — она ненадолго задумалась, — Видите ли, у самого господина Тобирамы не было детей. У господина Хаширамы был сын. Только от этого никому не было легче, ведь он родился болезненным и слабым человеком. И никто в здравом уме никогда не задумывался о том, что он может возглавить клан. Но у него в свою очередь родилось двое детей: Цунаде, которая тогда была маленькой избалованной девчонкой. И Наваки, который появился на свет уже после смерти Второго.

— У Цунаде есть брат? — удивился я, пытаясь припомнить такую деталь. Хм, а ведь да, кажется, что-то такое припоминаю...

— Был, — коротко, но емко ответила она, сразу сняв все вопросы, — Так вот, о наследнике.... Господин Тобирама хотел не только удержать клан в руках, но и восстановить его силу. Потому он решил, что ему нужен сильный наследник, который не был бы маленькой девочкой, неизвестно когда способной достичь нужной силы.... Должна сказать, нам никто не говорил, что наследником будет именно этот человек. Но то, что выбор сделан, стало ясно сразу. Причем, личность самого наследника вопросов не вызывало. Скорее только возмущение....

— Кто это был?

— Сомневаюсь, что вы когда-либо о нем слышали. Сегодня про него мало кто помнит. Даже в те времена он возвысился только при Втором. Тогда его называли Тенью Тобирамы и это прозвище подходило ему идеально. Они и в самом деле были невероятно похожи. Не внешне, а по характеру. Жесткие, хладнокровные и расчетливые. Иногда это сходство даже пугало.

Она замолчала на мгновение, после продолжила.

— Его звали Тензен. Только так и никак иначе. Я знала его всю свою жизнь, и считала, что он просто еще один присоединившийся когда-то к клану шиноби.... Он был доверенным лицом Второго. Всегда следовал за ним. Был на его стороне. Когда господин Тобирама собрался создать АНБУ, их первым главой стал именно Тензен.

— Хотите сказать, что главой клана после Тобирамы должен был стать какой-то чужак? Я так понял, даже не кровный Сенджу?

— Да. Это-то многих и возмущало. Нет, конечно, Тензен был женат на кровной Сенджу и у них был сын. Но все равно, он слишком отличался от остальных. Некоторые, несмотря на годы верной службы господину Тобираме, ему не доверяли. А тут случается так, что однажды глава клана приказывает оказывать своему доверенному лицу те же почести, что и ему самому. И что этот безродный чужак получает право отдавать распоряжения всем, даже самой госпоже Мито. А она ведь никто-то посторонний, а жена самого господина Хаширамы.

— Странно, — хмыкнул я, задумавшись над этим.

— Господин Тобирама и Тензен были невероятно близки. По взглядам, по манерам, хотя наш несостоявшийся глава клана был куда как более молчалив. Брак с кровной Сенджу был тоже не спроста. Ходили слухи, что господин Тобирама был готов выдать за него представительницу старшей семьи, только вот его брат выступил против. А еще поговаривали, что в случае смерти Второго, Тензен должен был не только возглавить наш клан, но и, используя все свои связи, союзников и главное, своих АНБУ, возглавить Коноху. То есть стать Третьим Хокаге.

— Все равно странно, — покачал я головой, — Если бы Тобирама умер, то наверняка он не смог бы удержаться у власти. Даже внутри клана....

— Смог бы. Сарутоби же смог возглавить Коноху. А он тогда по сравнению с Тензеном был сопляком. Да и никто никогда не сомневался в том, что Тень Тобирамы силен. Кое-кто говорил, что все техники, которые придумал Второй, знает и он.

— Ну, вам виднее.... Так что случилось? Почему Тензен не стал главой клана?

— Случилось тоже, что случается всегда, Харада-сан. Началась Первая Великая война. И ее не смогли пережить ни господин Тобирама, ни его наследник, который не вернулся с миссии несколькими месяцами ранее.... Второй искренне скорбел по потере друга, и именно он сам передал весть о его гибели вдове павшего и его сыну.

Она тяжело вздохнула и снова бросила взгляд в окно.

— Тензен, как оказалось, был последним шансом нашего клана на сохранение. Как только ушел он, и не стало Второго, как все снова поменялось. Клан просто развалился. Не кровные разошлись. А редкие оставшиеся кровные растеряли единство, потому что не было никого, кто смог бы взять все в свои руки. Цунаде как была избалованной девчонкой, такой и осталась. И те попытки, что предпринимались, чтобы воспитать из нее будущую главу клана, оказались неудачными. Ее брат, конечно, подавал надежды. Но, к сожалению, он погиб в следующую войну бездарной и глупой смертью.... Я тогда тоже ушла из клана. Не потому, что потеряла надежду на его возрождение. Просто случилось так, что я встретила человека. Молодого, обычного шиноби. Из числа потомственных всего-то во втором поколении. И последовала за ним. Сменила имя. Стала жить вдали от кланового квартала.... Я тогда не знала, что счастливая жизнь, ради которой последовала в новую реальность, обернется спустя годы кошмаром. Что моя любовь сгинет на полях сражений Третьей войны. А мой сын не переживет буйство Лиса.

Ее молчание было тяжелым и гнетущим. Она долго справлялась с нахлынувшими чувствами по своей потерянной семье, и я не тревожил ее. Пока, наконец, рассказ снова не продолжился.

— Такова была история падения нашего клана, Харада-сан. Это если рассказывать все вкратце. В период после смерти господина Тобирамы было немало грязных страниц, прежде чем все не сменилось одной сплошной серостью.... Особенно противна история с вдовой Тензена.

— А что случилось?

— Ее убили.

Я сам не знаю отчего, вздрогнул.

— Не знаю, кто совершил это убийство. Зачем это было сделано. Но очень скоро после смерти Второго ее тоже нашли мертвой. И в том, что это было убийство, не сомневался никто.

Ее голос стал мрачен.

— Сына Тензена предпочли убрать из кланового квартала. И он на долгое время исчез из моего поля зрения. Лишь позже до меня дошли новости, что он стал генином в составе одной команды с Цунаде. Не так давно его имя появилось у всех на слуху, кстати, в связи со смертью Сарутоби. Думаю, вы понимаете, кого я имею в виду.

— Орочимару....

— Да. Орочимару. Стоило его отцу исчезнуть, мать была убита, а самого выдворили прочь. А ведь если бы даже его мать не трогали, все могло сложить иначе. Это не говоря про жизнь Тензена.

После некоторого молчания, которое Акико не торопилась нарушать, я подал свой голос.

— Это была отличная история, Танака-сан. Очень интересно было выслушать о таких деталях истории Скрытого Листа и вашего клана.

— Я рада, что смогла вам угодить. И прежде чем вы уйдете, я хотела бы вас все же подумать над моими словами. О союзе с Цунаде. Ведь всю эту историю я рассказала вам не просто так.

Я вздохнул и покачал головой.

— Танака-сан, я же уже сказал, что меня не интересуют такие вопросы.

— Я вас прекрасно понимаю. Но все же подумайте. Взгляните на ситуацию под несколько иным углом. Возможно, это вам поможет сделать выбор.

Я хотел было еще раз возразить, но не успел.

— Позвольте, добавлю еще кое-что.... Когда всем в клане стало известно, что Тензен скорее всего и стал наследником, я услышала одну историю. Говорилось, что якобы когда-то давно Тензен первым делом пошел на службу не к Сенджу, а к Учиха. И что он воевал на их стороне, пока не был схвачен Вторым. Тому удалось разговорить пленника и заключить с ним сделку. И с тех пор, Тензен стал его тенью.... Второй доверял ему во всем. А его тень ему никогда не отказывал в просьбах. Нужно выполнить миссию — он выполнил. Нужно установить контакт с кем-то из кланов — он взял команду из их отпрысков и обучил. И вместе с тем получил друзей из числа Акимичи, Учиха и Шимура. Нужно создать АНБУ — он в деле. Нужно возглавить клан — он всегда рядом. Нужно возглавить Коноху — только попросите.... Тензен ведь делал это не потому, что был просто преданным другом или же своего рода инструментом. Он делал это для себя. В своих интересах.... Подумайте. Ведь я не прошу вас взять на себя ненужные обязательства и начать пытаться договариваться с Цунаде и ее 'ангельским' характером просто так. Думайте о себе. Человек такой силы, как вы просто не может быть простым обывателем, Харада-сан. Рано или поздно вами заинтересуются, если уже не заинтересовались. Будут люди, кто попытается вас использовать в своих целях, которые вам самим не интересны. А возможно просто вредны.... А что если у вас будет пусть даже не клан, а просто семья Сенджу? Вы — тот, кто может быть велик как сам Хаширама, и Цунаде, его внучка, и та, кто уже является Хокаге.... Повторюсь еще раз. Это только ваше решение. И только ваша выгода. Я вам лишь предлагаю подумать об этом. Увидеть плюсы. И все.... Ну а если вы посчитаете это неинтересным и дальше. Тогда просто вспомните мои слова о бреднях одной старухи.

Глава — 20

Воссоединение

Последующие несколько дней провел в состоянии глубокой задумчивости. Я делал свое дело, и думал. Я сдавал кровь, и думал. Я наблюдал за тем, как Ясуо тренируется с природной энергией, и думал. Я смотрел за тем, как клоны продолжают исследования, и все также думал. Каждая попытка сосредоточиться на чем-то ином воспринималось моим собственным подсознанием как нечто неправильное. Словно была верна лишь одна мысль. Та, что не оставляла меня с того самого дня, как я выслушал историю Акико Танака.

Было в этой истории что-то такое, что привлекало мое внимание. Вернее, там было много чего, что приковывало к ней мой интерес, но помимо всего прочего существовало нечто, наделенное каким-то глубинным смыслом. Смыслом, который мне было важно раскрыть.

Захватила ли меня идея, которую пыталась донести старая женщина из клана Сенджу? Определенно нет. Пусть в ней и хватало правильных постулатов, мне претила сама мысль попытаться навязаться кому-то в мужья ради выгоды. Было ли это связано с моим предыдущим опытом семейной жизни, основанной на сильных взаимных чувствах, или же нет, мне оставалось неизвестно. Собственно, я и не пытался особо сильно акцентировать на этом внимание. Куда больше меня интересовали другие моменты.

Не буду скрывать правду. Первоначально самым сильным притягивающим мое внимание человеком из истории Акико стал упомянутый ею Тензен. Удивительно! Неизвестный посторонний человек, по слухам, враг, примкнул к Тобираме Сенджу и в дальнейшем достиг такого положения, что считался наследником последнего. Причем, в роли как главы клана, так и правителя деревни. Та не самая длинная и подробная часть рассказа женщины произвела на меня очень сильное впечатление. Ведь даже если особо не вдумываться, здесь можно было найти много чего занимательного. А уж если читать между строк.... О, это был рог изобилия любопытных и важных деталей!

Взять хотя бы такую занимательную вещь, как отцовство Тензена. Орочимару был его сыном. И рожден он был в браке ни кого-то там, а Ямагами и кровной Сенджу. Зная это, интересно звучала запомнившаяся мне одна фраза саннина, которую он произнес в начале нашего знакомства. Что-то вроде, 'мой геном подавляет другие'. Интересно, он выяснил это, изучив собственную кровь? Быть может он пытался найти в ней скрытое наследие своей матери? Хотя, должен отметить, этот факт не был настолько примечателен, как другой. Имевшая место быть, по слухам, служба Тензена клану Учиха. Конечно, это могло быть не более чем попыткой очернить неугодного человека. Но если знать историю взаимоотношений Ямагами и обладателей шарингана в далеком прошлом, это не выглядело чистым враньем. Даже наоборот, оно кажется вполне правдивым.... Мой разговор в подсознании пленного призрака из Страны Медведя говорил мне, что клан Ямагами, ну или, как минимум, часть его, продолжает существовать. Что как бы намекает, что во времена Хаширамы и Мадары была примерно аналогичная ситуация. В то же время исследования Книг Бинго дает все основания полагать, что они никогда не мелькали в истории уже во времена скрытых деревень, наверняка исчезнув из большей части континента задолго до этой новой эпохи.... И тут любопытная ситуация, что один из Ямагами проявляет себя в открытую. Неизвестно, что побудило его так поступить. Но он первым делом отправляется именно к красноглазым. Я бы не удивился, если бы это была этакая попытка отдаленного клана поддерживать хорошие отношения со старыми союзниками.

История Тензена стала очередным щелчком по носу от моего прошлого. Конечно, это события минувших дней. Даже мое столкновение с молодым призраком из Страны Медведя было куда свежее.... Однако все равно, это пощекотало мои нервы. Очередное упоминание. Очередные, может и выдуманные только что мной, но все же признаки существования целого клана моих родичей. Это действовало на меня. Сильно. Определенно, прошлое требовало, чтобы с ним разобрались. И пожалуй, надо бы поискать новые ключики к нему.

В конечном счете, отринув все, что касалось отца Орочимару, пусть и сделав для себя пометку по ведению дальнейших поисков в этом направлении, я сосредоточился на других фактах. Вернее, попытался.... Только задумавшись об интересной структуре клана Сенджу, случайно вспомнилась одна моя старая беседа с Дайчи. Он, кажется, говорил, что ему как-то Третьим Хокаге было поручено провести сравнительный анализ моего генома. Сравнивать предлагалось с образцом, которого в руках тех же медиков, например, не было. Даже мой наставник, уважаемый работник Корпуса АНБУ понятия не имел, кому он принадлежал. Только не говорите, что тот геном принадлежал Тензену, с которым тот же Третий должен был быть знаком наверняка! Хватило и небольшого умственного усилия, чтобы быстро выяснить, что могло стать связующим звеном между мной и той же Тенью Тобирамы в глазах Сарутоби. И наверняка Данзо. Язык! Еще Орочимару прямо сказал, что мой язык отличается от местного диалекта, при этом намекнув, что сам он когда-то слышал нечто подобное.

То, насколько близко к моей истинной личности подобрался наш бывший Хокаге признаться, меня озадачило и в некоторой степени позабавило. Подумать только.... Это Данзо, тогдашний командир АНБУ мгновенно зацепился за интересующую его особенность, быстро отбросив все остальное. А Сарутоби действовал иначе. Любопытный факт.

Фактор сильной опоры, которую обеспечивает клан, я постарался опустить. Даже несмотря на то, что это правда. Да, действительно, какие-нибудь Сарутоби или Хьюга, или еще кто-то за спиной при грамотном подходе стали бы неплохой поддержкой. Или защитой. Истребление Учиха только подтверждало этот тезис. Но вместе с тем было у меня убеждение, что роль их со временем будет падать. Те же Книги Бинго показывали, что раньше внутри одной только Конохи их существовало великое множество. С большим количеством сильных шиноби в их составе, за которыми старательно следили чужие деревни и исправно вносили в свои издания. А сегодня же создавалось такое ощущение, что от них осталась, в лучшем случае, треть. Причем даже оставшиеся не играют прежней роли. И планомерно растет количество простых, не клановых шиноби. Иными словами, наличие опоры было весьма важным элементом. Но опорой должна была стать какая-то другая сила. Не клан.

Были и другие аспекты, что привлекали мое внимание. Однако не было ничего из этого, что обладала бы столь сильным притяжением, как слова о мечте Хаширамы Сенджу. Или же о его идее о растворении внутри деревни всех кланов, чтобы создать нечто принципиально иное, нежели есть сейчас. Мечта выстроить на месте сборной солянки разношерстных кланов, приправленных большим количеством обычных ниндзя чего-то единого. Можно сказать, однородного. Нечто, что не терзают внутренние противоречия и то, что готово всегда действовать заодно.... Мне почему-то казалось, что из всего сказанного Акико, именно это являлось ключевым моментом. Глубинный смысл требовалось искать здесь.

Постепенно весь анализ всего рассказа свелся именно к этому. Поиску глубинного смысла. Чего-то такого, что было прямо связано с моими собственными усилиями по исследованию всего окружающего мира. То, чем я занимался, чтобы найти цель. Видение мира будущего, если угодно. И очень скоро результаты моего анализа начали переплетаться с создаваемой мной же картиной реальности.

— Что же, могу поздравить. Твой уровень постепенно растет.

Мы находились в нашей импровизированной тренировочной площадке в заброшенном крыле Основного Корпуса. Я, расположившийся на стуле и играющий свою роль наставника. И Ясуо, что был учеником, пытающимся овладеть всеми аспектами управления природной энергии. Мы были окружены барьером, и, находясь под его защитой от любопытных глаз, проводили очередное занятие.

Ямада действительно далеко продвинулся. Еще до того, как я выдал ему перчатку, что давала возможность манипулировать энергией, не тратя время на длительный сбор, он показывал неплохие результаты. А стоило дать ему новое средство, как он значительно ускорился. Что было хорошим знаком.

— Благодарю! — откликнулся тот, бросив взгляд на перчатку, что была натянута на его левую руку, — Только обязательно работать со столь сильными ограничениями в объеме?

— Разумеется. Чем больший объем природной энергии ты поглощаешь, тем сильнее это проявляется внешне. А я пока не сильно хочу раскрывать фактор сендзюцу.

— Ну, это-то понятно. Но не было бы разумнее сейчас проработать на полном допустимом объеме, а уже во время публичной практики действовать с ограничениями? Сейчас-то у нас тренировка.

— Нет. Я, конечно, согласился бы твоими доводами. Но давай мы с тобой сразу приспособимся к работе с минимальными, пока, объемами. А уже потом, когда фактор риска будет значительно снижен, и ты уже сможешь в открытую заявить, что нашел способ освоить природную энергию. Тогда и начнем работать с полным объемом. Если же что-то не нравится, то просто можешь считать, что я все еще не доволен тобой.

Ямада вздохнул. И не сказать, что я почувствовал хотя бы какое-то проявление чувства вины. Хорошо, что он хотя бы глаза не закатил.

— Ну, тогда я просто слишком увлекся, вот и все.

— Это все равно не повод демонстрировать свои особые способности помощнице Хокаге. А ведь это даже не был крайний случай. Хорошо, что додумался не поглощать природную энергию, а использовал то, что было в перчатке. Избежал демаскировки.

Судя по виду, вряд ли мои слова произвели на нетерпеливого ученика сильное впечатление. Хотя, оно и неудивительно. Был бы я зол на такую опрометчивость, эффект еще мог получиться. А так, скорее просто небольшое внушение.

— Ладно, а теперь давай приступим к следующей части, — я покопался у себя в кармане и вытащил прихваченный по дороге в Госпиталь небольшой отломившийся кусочек ветки с почти засохшей почкой, — Ты знаешь, что делать.

Он кивнул. И в самом деле, почти каждая наша с ним тренировка превращалась в попытки оживить тот или иной кусок растения. Мы назвали это отработкой нулевого мокутона.

— Даже с этим будем придерживаться минимума? — спросил Ясуо, принимая веточку и вертя ее в руках.

— Разумеется. Перчатку я перенастраивать не собираюсь.

Ямада недовольно поморщился, но ничего говорить не стал. Вместо этого его руку окружило зеленое свечение. И он начал колдовать над объектом своего эксперимента.

Я наблюдал за этим процессом некоторое время. Он медленно, но верно обрабатывал клетки, вливая ян-чакру, приправленную природной энергией. И если судить по моим собственным ощущениям, то через где-то полчаса, можно было уверенно говорить, что процесс идет успешно. Пусть и неспешно. Очень неспешно.

— Ну как? — поинтересовался у него, наблюдая за тем, как почка начала оживать.

— Все еще трудно. Нелегко запустить деление клеток.... Хотя с природной энергией все получается лучше. Жаль, что ее так мало.

Он бросил на меня взгляд, который я истолковал как просьбу. Нет, друг Ясуо, никаких поблажек. Для работы с людьми таких объемов более чем достаточно.

Прочитав мой взгляд, Ямада вздохнул и вернулся к работе. И ветвь все сильнее и сильнее преображалась. Да, опять же очень медленно. Но все же прогресс был. При наличии куда более мощной чакры и опыта, можно добиться весьма существенных результатов.

— Хм, — неожиданно встрепенулся ученик, снова посмотрев на меня. Так! Этот взгляд мне понравился, — Широ-сан, я тут кое о чем подумал.

— Тогда выкладывай, — кивнул в ответ, удобнее расположившись на своем месте.

— А почему это я использую только энергию, которую собирает перчатка?

— И в самом деле, почему только так?

Ясуо одарил меня взглядом и вздохнул. Кажется, ему показалось, что мне уже было известно то, о чем он только что подумал. Зря. Хотя то, что он имел в виду, я понял сразу, стоило задать ему вопрос.

— Перчатка имеет ограниченный объем приема и накопления природной энергии. В обычной ситуации, эта сила просто достигает определенного уровня и останавливается. При применении техник, она расходуется и восполняется по мере возможности. При поглощении мной, опять же расходуется и восполняется, — пробубнил себе под нос Ямада.

Да, может, стоит ему сказать, что его идея оригинальна, и он не занят повторным открытием? А то тут до упадка духа недалеко.

Он несколько секунд внимательно изучал то, как зеленое свечение окутывает позеленевший кусочек ветки с набухшей почкой.

— В момент, когда я только начал, накопленная внутри меня природная энергия быстро вышла из меня вместе с ян-чакрой и более не восполнялась.... Но если поглотить природную энергию самостоятельно и непрерывно подавать ее вместе с собственной ян-чакрой в перчатку для дополнительного увеличения ее концентрации....

Свечение в руках Ямады стало интенсивнее. Я же отметил про себя, что скорость восстановления ветки увеличилась. Скоро прогресс стал более чем очевиден. Почка распустилась и стала красивым зеленым листочком. В помещении даже появился приятный запах свежей растительности.

Ученик посмотрел на меня. Ну а я отметил слегка изменившийся цвет глаз. Не сильно приметно. Хорошо. Объем чуть больше установленного. Объединение с силой, что поглощалась перчаткой, получалось достаточно много. Хватит для незаметного, но успешного применения.

— Что же, очень даже неплохо, — сказал я, принимая работу, — Ты нашел хороший способ увеличить доступный объем.

После короткого молчания, Ямада кивнул.

— Нужно куда больше, чтобы творить то, о чем мы говорили раньше, — заметил он, бросив взгляд на зеленый лист, — Моих резервов просто недостаточно.

— Оставь этот настрой. Сосредоточься на тренировках. Сам знаешь, что надо делать в таких случаях.

— Да-да... — снова кивнул Ямада и начал собираться. Я не препятствовал. Времени мы и так потратили много. А помимо этого у нас обоих хватало дел.

Когда мы направлялись в свое отделение, мне навстречу выскочила знакомая медсестра.

— Харада-сан, вас вызывает к себе Мураками-сан! — сказала она запыхавшись.

— Хорошо, иду, — ответил ей и направился в кабинет главы Корпуса. Интересно, что могло ему потребоваться от меня?

Через несколько минут я оказался у нужной двери. Постучался и вошел.

— А, Харада-сан, вы вовремя! — сказал он, оторвавшись на мгновение от бумаги, в которой что-то писал, — Сейчас, дайте мне буквально пару секунд!

Его работа и в самом деле заняла какие-то секунды. Лист бумаги, исписанный мелким почерком, лег в объемную папку, после чего он поднялся.

— Тут такое дело, Харада-сан. К нам поступил раненый. Один умник раздобыл где-то трофей и попытался его освоить. Но вражеское оружие не далось, и он умудрился 'порезаться'. Случай, конечно, не сказать очень сложный, но сама рана крайне противная. Возьмешься?

Я, кивнул.

— Разумеется. Возьму Ямада Ясоу в качестве ассистента. Он так и рвется в дело.

Начальник усмехнулся, будучи прекрасно осведомленный порывами энтузиазма молодого коллеги, но покачал головой.

— Ямада-сан хороший парень, и при других обстоятельствах, я бы с вами согласился. Но боюсь, сегодня мне придется подобрать вам другого ассистента.

Я пожал плечами, не найдя никаких возражений такому условию. Начальство моей реакцией осталось довольно.

— Пойдемте. Ваш ассистент уже на месте. Я поручил ей работу сразу же, как только мы получили бедолагу.

Мы направились в одну из операционных. Двигаясь быстрым шагом, оказались на месте несколькими минутами позже. Пройдя все необходимые процедуры, я был готов зайти внутрь. Начальник кивнул и открыл дверь, пропуская меня.

— Как успехи? — быстро поинтересовался он у фигуры, что стояла к нам спиной.

— Могло бы быть и лучше, — услышал я знакомый голос. Через секунды же имел удовольствие наблюдать лицо, что уже видел не один раз. Правда, мне всегда приходилось сталкиваться с их обладателем в башне Хокаге.

— В чем дело? — поинтересовался уже я, оказавшись рядом и протягивая руку для начала анализа. Сходу подметил, что рана да, действительно не производила какого-то сильного впечатления. По крайней мере, чисто внешне. Так, порез всего с пол сантиметра. Вот только место ее расположения, глубина и наличие странного новообразования под кожей, заполненного кровью действительно делали ее крайне неприятной.

Девушка, что уже работала над повреждением, бросила на меня быстрый взгляд. Но сказать ничего не успела, поскольку, вмешался Мураками.

— Шизуне-сан, это Харада Широ. Он будет проводить операцию вместе с вами. Сразу скажу, что вы будете выполнять работу ассистента. Думаю, вы не станете со мной спорить.

Она глянула на него и мгновениями позже уже смотрела на меня.

— Оружие, по всей видимости, содержало в себе какой-то состав, расположенный на самом острие. Как только случился порез, часть этого состава осталась в ране, постепенно расширялся, увеличиваясь в размерах. А теперь постепенно двигается вглубь. К артерии, и в дальнейшем, к крупному узлу чакры. Такое ощущение, что эта штука поглощает кровь и чакру для своего роста.

Начальство бросило на меня взгляд и, кивнув, направилось наружу. Да, теперь это уже мое дело.

— В таком случае, давайте извлечем эту штуку, — сказал я, попутно заканчивая свой первичный анализ. Да, сказанное Шизуне полностью подтверждалось. Мы имели дело с необычным веществом на основе металла, что медленно, но верно поглощало кровь и чакру, таким образом увеличивая свой объем. По сути, это был своеобразный наконечник, что попав внутрь, становилось больше и, достигнув определенной точки, наносило смертельное повреждение. Гибель, конечно, отсроченная, но зато хватает и небольшого пореза, чтобы кусочек металла оказался внутри, чтобы потом, оставшись незамеченным, убить врага.

— Инородный предмет имеет странную форму. Что-то вроде многолучевой звезды с отведенными назад лучами. Извлечь будет не просто.

— Думаю, мы справимся.

Работа предстояла сложная. Та штука и в самом деле напоминала наконечник, специально сделанный так, чтобы он цеплялся за плоть при попытке извлечь. А ведь эту штука продолжала расширяться, тем самым цепляясь еще сильнее. Кажется, глава Госпиталя немного преуменьшил уровень сложности. Или он так ляпнул, не успев в полной мере провести проверку?

— Давайте приступим, Шизуне-сан, — сказал я, готовясь делать надрез. И наткнулся на внимательный, будто бы чего-то ожидающий взгляд. Но никаких вопросов не последовало. Только согласие. И мы начали.

Сама работа заняла несколько часов. Операция вышла и в самом деле, не сказать, что такой уж сложной, как казалось на первый взгляд (стоило приноровиться и начать, как все пошло как по накатанной). Но противной. Пока мы извлекали странное оружие, крови было много. Слишком уж неудобной оказалась штуковина.

Впрочем, металлическое нечто оказалось снаружи, сама рана тщательно исследована на предмет оставшихся кусочков, после чего начали заживлять. Я вливал свою ян-чакру в огромных объемах, чтобы быстрее довести дело до конца. А в какой-то момент решил, что излишне долго я копаюсь и потому слегка подхалтурил, так сказать. Немного усилил эффект техники природной энергией. В конечном счете, ближе к вечеру от раны оставался лишь тоненький, едва заметный шрам на шее.

— Отлично! — сказал я, вытирая руки. Бросил взгляд на девушку, которая заканчивала осмотр с крайне задумчивым видом.

Услышав мои слова, она отвлеклась от своего занятия. Несколько секунд смотрела на меня, после чего прочистила горло.

— Согласна, — услышал ее слова.

— Вы хорошо поработали, Шизуне-сан. Как часто вам раньше приходилось практиковать ирьениндзюцу?

Внимательный взгляд. Сначала на меня, потом на спящего пациента, после снова на меня.

— Бывало, возникала такая необходимость, — прозвучал уклончивый ответ.

Я не стал пытаться допытываться подробностей. Не хочет говорить, не надо.

— В любом случае, очень хорошая работа, — сказал я, подумав завершить, таким образом, наше короткое общение, — Ладно. Я оформлю этого парня по всем документам. Оружием, думаю, должны заинтересоваться в АНБУ.... Если хотите, то можете быть свободны, Шизуне-сан.

Девушка снова посмотрела сначала на меня, после перевела взгляд на пациента. Поколебавшись несколько секунд, снова взглянула на меня.

— Могу я кое-что у вас спросить, Харада-сан? — сказала она.

— Конечно.

— Почему вы не стали использовать сыворотку? Насколько я знаю, она способна значительно облегчить процесс восстановления.

Шизуне отчего-то смутилась. Во всяком случае, у меня возникло ощущение, что она хотела спросить нечто другое. Или сам вопрос прозвучал не в полной мере. Хм.... Ах да. Я же вроде как испытатель сыворотки. И, наверное, странновато выглядит то, что такой человек пренебрегает возможностью использовать такое средство.

— Просто в этом не было необходимости. Будь рана серьезнее, то тогда можно, — пожал я плечами.

— Да, — прозвучал ее ответ. Снова внимательный взгляд, но дополнительных вопросов не последовало. Она возилась рядом с раненым некоторое время, после чего сославшись на необходимость вернуться к Хокаге, выскочила из операционной.

— Хм... — только и смог я сказать, глядя ей вслед.

После завершения всех процедур, несколько мгновений думал, стоит ли сегодня заходить к Дайчи. Вскоре решение было принято, и минут через десять оказался в старом добром кабинете наставника.

— Хех, ты как раз вовремя, — усмехнулся тот, посмотрев на меня.

— Странно, но я это уже слышал сегодня, — ответил ему, усаживаясь на свое место.

— Не сомневаюсь. Ты и в самом деле вовремя. Я уже было начал думать пойти тебя встретить.

— Я мог бы сегодня не приходить. У меня была операция.

— Да, слышал. Я уточнял.

Тон наставника был необычным. Серьезность, приправленная иронией и все это при задумчиво-отстраненном выражении лица.

— Что-то случилось? — спросил у него. И тут же нарвался на усмешку.

— Ну, кое-то точно случилось. Не могу сказать, что это что-то плохое, или хорошее. Скорее, просто данность, которую мы все ожидали.

Он вытер нос и подался вперед.

— В общем, про свой режим секретности, связанный со всей своей деятельностью можешь забыть. Ну, ты понимаешь, я думаю, от кого больше нет смысла скрывать все.

— Цунаде, — кивнул я.

— Да, — Дайчи усмехнулся, — Наша дорогая Пятая Хокаге смогла-таки меня удивить. И вскрыла секреты куда быстрее, чем ожидалось.

— Ну, в этом, как вы и сказали, нет ничего плохого.

— Это так. То, что она знает, это только плюс. Я бы даже сказал, что такое положение дел мне куда интереснее, чем попытка утаить от нее на определенный срок.

Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Что-то все же было не так.

— Я так понимаю, есть что-то, то вы еще хотите мне сказать, — сказал ему, заработав кивок.

— Да, — он ненадолго замолчал, будто подбирая слова, пока его губы не расплылись в улыбке, — Сдается мне, Широ, она поняла, кто ты такой.

Эти слова были непонятны. Слишком уж много смыслов они могли содержать.

— В каком смысле? — просто не мог уточнить я.

— О, все том же, Широ. Мы с тобой с самого момента начала разработки сыворотки говорили про это.... То, кем ты должен стать. Понимаешь?

— Хех! Уж не про замену ли одного легендарного медика вы говорите, сенсей?

Улыбка Дайчи стала шире.

— Да. Пока сегодня ты демонстрировал свои навыки ученице Цунаде, мне пришлось выдержать ее общество. Не самое приятное времяпровождение, особенно учитывая то, какие она задавала вопросы.

— И?

— Пересказывать тебе свой разговор с ней я не буду. Увы, но в разговоре было слишком много личного. Будучи приличным человеком, должен сохранять определенные секреты. Но ты не волнуйся. Тебе тоже доведется обзавестись своими.

Он подал мне небольшой лист бумаги с весьма внушительной печатью. Приказ Хокаге.

— Ох ты, ох ты, — проговорил я, прочитав текст, — Мне выходит, предстоит личная встреча с ней.

— Вот именно. Мне поручили тебе это вручить. Как видишь, она ждет тебя завтра. Не знаю, что конкретно она от тебя хочет, но будь готов ко всему.

Близился вечер. Время суток, что она ждала. Ждала с одной стороны, с некоторой долей нетерпения, а с другой, ощущала все нарастающее беспокойство. А причин для этого хватало.

День, сам по себе, выдался бодрым. С самого раннего утра образовалось множество дел, требующих ее, Хокаге, внимания. То, что нельзя было легко и безмятежно свалить на выстраиваемую ею обновленную структуру секретариата. Ну, или на Шизуне, в крайнем случае. Это тебе и необходимость выслушать прибывшего из столицы посланника Дайме, что заняло несколько часов. Несколько очень долгих часов, если быть точнее, ведь встреча эта была не наедине, а в присутствии двух раздражающих стариков-советников. Их общество превращало и без того не самое веселое мероприятие в настоящую тоску. Там, где можно было бы обойтись парой предложений, приходилось плести кружева витиеватых фраз и формулировок. А потом, стоило ей только распрощаться с дорогим гостем, как ей громко доложили о прибытии еще одного. За которым, впрочем, тянулась, целая команда. Узумаки Наруто и команда номер 7 во главе с Хатаке Какаши вернулась из миссии со Страны Снега.

Она честно была готова послать их куда подальше в тот момент. Чтобы вернулись на следующее утро или через пару дней. В тот момент Цунаде меньше всего хотела выслушивать громкую детскую браваду мальчишки с ожерельем Первого Хокаге, не говоря о необходимости лицезреть кислые лица его наставника или товарищей по команде. Но одного самодовольного крика о победе над неким Дото оказалось достаточно, чтобы передумать.

Следующие часы ушли на разбирательства. Как учебная команда, охранявшая одну смазливую актрису от назойливых фанатов умудрилась свергнуть целого дайме? Как так вышло, что сама актриса оказалась немного немало, настоящей принцессой, что взошла на престол? И это не говоря про прочие мелочи, вроде встречи с несколькими боевыми группами вражеских шиноби, о странных технологиях, применяемых теми, о множестве необычных особенностей устройства, меняющим климат.... В какой-то момент Пятая просто поняла, что от всей нелепости и странности ситуации у нее голова пошла кругом. Пришлось спешно звать на помощь людей, что были более подкованы в таких вопросах.

— Почему мы должны разговаривать с этим? — в ужасе промямлил Наруто, увидев вошедшего в ее кабинет Ибики Морино.

— Но-но, имей уважение! — раздраженно бросила она, кивнув специалисту по допросам, — И чтобы подробный отчет был у меня до завтра.

— Есть! — отчеканил мужчина с шрамами на лице, бросив на мгновение насмешливый взгляд на побледневшего блондина и его команду.

— Вы уверены, что это лучшее решение? — засомневалась Шизуне, глядя как команда покидает помещение.

— Более чем. Меня этот бардак доконал! Эти то сделали, те — это. Надоело. Пусть этим займутся люди Ибики.... Да и не стоит переживать за Наруто. Не пытать же я их приказала.

— Ну, вам виднее, — все еще пребывала в сомнениях ученица, сжимая в руках папку. Опять она с этими бумагами носится. Видимо пара проведенных операций в Госпитале произвело на нее впечатление.

Когда время уже подходило, она отослала Шизуне под благовидным предлогом. А уже после того, как девушка ушла, выперла за дверь и АНБУ. Эту встречу ей было просто необходимо провести полностью наедине. Чтобы никто не отвлекал. Чтобы не было ничего, что могло бы помешать ей вести разговор в нужном ключе.

Оставшись в полном одиночестве, Цунаде несколько минут сидела, просматривая документы, но скоро отложила их в сторону. В память так и лезли воспоминания вчерашнего разговора с Дайчи. То, что он тогда говорил. То, какие вопросы задавала она сама. То как она все сильнее и сильнее разрушала границы и выходя на принципиально иной уровень откровения. То, как отреагировала на холодную и безжалостную правду, изливаемую исследователем и врачом, что смотрел на нее равнодушным взглядом.

— Твое открытие невероятно, — говорила она тогда, — Но вместо того, чтобы ограничиться этим, ты пошел на создание оружия. И оно направлено против меня.

— Вы преувеличиваете, — был ответ.

— Конечно, преувеличиваю. С тех пор, как открылись новые перспективы, рассматривать твоего ученика как нечто столь мелочное, немного не вяжется. И ты смотришь дальше и видишь нечто большее.

Дайчи тогда только посмотрел на нее и сохранил молчание.

— Но даже несмотря на это, твои действия все равно говорят, что от мелочной цели ты не отказался. Тебе ведь все еще важно подвинуть меня дальше от Госпиталя. Искоренить мою связь с медициной, сделать так, чтобы я осталась лишь на этом кресле и не задумывалась о том, чтобы соваться туда, где мне уже не место.

Тогда она изливала не столько обиду на этого исследователя, сколько на всех тех, кто ей не доверял. На руководство АНБУ, что скрывало от нее данные, связанные с невероятными открытиями в ее родной области. На руководство части медицинского корпуса, что молча поддержало носителей масок, просто потому, что не видели в ней кого-то своего. Одни секреты. Одно сплошное недоверие. И подозрения, что уже она сыпала прямо на своего собеседника.

— Сомневаюсь, что вы умеете читать мои мысли, — прозвучал тогда холодный ответ. Да, она действительно не могла их прочитать. Пусть и была уверена, что в мыслях эта реплика прозвучала куда жестче.

— Может и так. Но скажи мне вот что, Дайчи. Что именно вызывает у тебя такое желание? Зависть? Ненависть? Или какие-то другие чувства, перечень которых можно перечислять долго?

Медик посмотрел на нее. Несколько тяжелых мгновений спустя прозвучал болезненный ответ.

— Разочарование.

После этого слова их разговор продлился еще некоторое время. Она, подавив собственный характер, задавала вопросы. Некоторые из них были провокационными. На некоторые подобные сама никогда не стала бы отвечать. Но Дайчи отвечал. Он рассказал несколько историй из своей жизни, каждая следующая из которых били по ней все сильнее и сильнее. Он объяснил некоторые аспекты работы с сывороткой. Со стимулятором. С невозмутимым тоном поведал о том, как решился на операцию над Сузуки Ли. Под конец, когда сложилось такое впечатление, что между ними уже просто не могло остаться секретов, она поблагодарила его за честность и отпустила. Предварительно решившись вызвать ученика этого человека. Чтобы взглянуть ему в глаза и подумать о том, что же делать ей с подобной личностью. Как относиться к его существованию.

Раздался короткий стук и дверь отворилась. На пороге появилась ожидаемая фигура. Цунаде несколько мгновений смотрела на него, впервые обращая внимание на все детали, что были присущи новоприбывшему гостю.

Высокий. В мешковатой одежде, что малопривлекательно висела на нем. Неровно подстриженные волосы. На фоне бледного лица выделялись красноватые глаза. В заметно потемневшем к этому времени кабинете их взгляд словно обладал какой-то особой силой. И на мгновение даже показался каким-то знакомым. Но наваждение быстро пропало, стоило прозвучать голосу гостя.

— По вашему приказанию прибыл.

— Да, проходи, — ответила она, сложив руки в замок и внимательно следя за тем, как человек закрывает дверь и направляется к самому центру кабинета. На короткое мгновение его красноватые глаза стрельнули взглядом в сторону. В тот самое место, где обычно таился телохранитель. Снова возникло ощущение чего-то знакомого, которое тут же пропало, стоило ему остановиться и взглянуть на нее ожидающим взглядом.

Она несколько мгновений изучала его, после чего чуть откинулась назад, выдвигая ящик стола и один за другим извлекая объемные папки. Скоро на столе образовалась стопка, и руки Цунаде потянулись к следующему ящику. Еще немного, и к первой стопке присоединилась вторая.

— Ты знаешь, зачем здесь? — спросила она, обведя взглядом все эти многочисленные папки и журналы, содержащие огромный массив информации. Все, что ей пришлось просмотреть, прежде чем эта встреча стала возможной.

— В приказе было сказано, что вы желаете меня видеть. Касаемо целей никакой информации не было, — отрапортовал ирьенин, внимательно осматривая всю документы со стороны.

— Дайчи ничего тебе не сказал?

— Он сказал, что вы передали ему приказ мне явиться сюда. А еще сказал, что все остальное скажете уже вы сами.

Пятая кивнула. Ее рука легла на личное дело собеседника. Одно из, если быть точнее.

— У меня к тебе много вопросов. Я надеюсь, ты дашь мне полные ответы на них.

— Если буду обладать достаточной квалификацией.

— В таком случае, приступим.... Итак, Харада Широ. Ирьенин А-ранга в соответствии с документами, как Основного Корпуса Госпиталя, так и Корпуса АНБУ. Помимо всего прочего, исходя из твоего личного дела самого АНБУ, ты еще и имеешь статус оперативника. Кодовое имя — Лис. Под этим же именем тебя записали в Резерв Гвардии. Помимо этого, согласно документам Исследовательского отдела Корпуса АНБУ Госпиталя, ты — донор, находящийся под номером S01, с высоким приоритетом защиты.

Она сделала короткую паузу, переводя дыхание, после чего продолжила.

— В АНБУ на тебе также завязаны так называемые проекты 'Каталог' и 'Хаку'. Оба они полностью засекречены и охраняются соответствующими структурами. В рамках 'каталога' тобой были реанимированы более двух десятков человек. Проект 'Хаку' остановился на шестом человеке.... Это все, что я нашла во всех документах, касающихся тебя. Скажите, это все, или что-то упустила.

Цунаде посмотрела на него, ожидая увидеть какую-либо реакцию. И наткнулась на равнодушное пожатие плечами.

— Да вроде все, — сказал он задумчиво, почесав затылок, — Хотя, пожалуй, вы забыли упомянуть, куда идет моя кровь.

Она кивнула, бросив взгляд на одну из папок с документами. Журнал донора S01, как было сказано на его обложке.

— Да, это так. Твоя кровь используется в качестве базового материала для производства сыворотки и стимуляторов.

Ее собеседник согласно кивнул.

— Нехилый багаж у тебя накопился за душой, Харада Широ, — Хокаге указала рукой на внушительные стопки, — В какое подразделение не глянь, везде есть как минимум одно личное дело на тебя. Не говоря о прочих бумагах. Здесь больше макулатуры, чем на всех саннинов!

Реакция гостя была снова спокойной. Он просмотрел все многочисленные папки и пожал плечами.

— Хорошо, что я не знал про их существование.

— Возможно, что это и так. Но меня волнует не твое знание или незнание обо всем этом. Куда важнее для меня содержимое всего этого.... За тобой и в самом деле огромный багаж всего. Достижения, которые поражают и в некоторых случаях, ужасают. И это все за одно десятилетие. Стремительный взлет, не находишь?

Харада вновь пожал плечами.

— Наверное.... — не совсем уверенно протянул он, задумавшись, — Мне просто не с чем особо сравнивать.... Да и не все из всего перечисленного можно назвать достижениями. Или на худой конец, моими достижениями. То, что я обладаю особым геномом, не есть моя заслуга. Сыворотка тоже не мной придумана, а без нее не столь уж много лично моих заслуг было бы возможно.

Он умолк, обратив внимание на что-то, что было за окном. Несколько мгновений его взгляд скользил там, пока снова не коснулся ее.

— При том, что согласно документам работа сыворотки связана опять же исключительно с тобой.... Но, ладно. Это и в самом деле можно приписать к особенностям твоего генома.

Она задумалась, внимательно посмотрев на стоявшего напротив ирьенина. Тот, на ее слова о заслуги его генома отреагировал с все тем же спокойствием. А ведь саму ее подобные слова бы наверняка задели. Просто не могли бы не задеть, особенно после проведения такого рода операций.... Но ирьенин напротив смотрел на нее без какого-либо раздражения, злости, обычного недовольства. Словно сказанное его не касалось. Он лишь стоял и ждал, что она скажет дальше, чтобы дать очередной ответ, мало что для него значащий. 'Я терпеливый, творящееся вокруг меня действо мало меня касается, но если можно, то все же лучше закончить побыстрее. Надо еще до дома добираться'. Этот его взгляд будто повторял эту реплику раз за разом.

— Но даже если и так, — продолжила она свою мысль, — Даже если все вышеперечисленные достижения, столь пугающие и поражающие одновременно, в основном заслуга твоего уникального генома и результата действий других специалистов вроде Дайчи Хагаро, все равно остается один вопрос. Ты готов на него ответить?

— Смотря, что это за вопрос.

— До того, как ты появился на поверхности, у тебя был опыт пребывания среди корней.... — она уловила легкий прищур гостя при упоминании структуры Данзо, — Сарутоби-сенсей забрал тебя оттуда, обнаружив данные о тебе среди некоторых бумаг Орочимару. Там же он забрал немного информации о тебе. Уверена, далеко не все, зная одноглазого старика. Мне вот любопытно, а у него-то ты откуда взялся?

Легкий прищур красноватых глаз плавно перешел в легкое подобие улыбки. Еще бы чуть-чуть, и до смешка могло дойти дело. Но вместо него прозвучала ответная реплика.

— Мне кажется, среди ваших многочисленных бумаг должны быть протоколы допросов. Меня много кто допрашивал в свое время. Ну, или пытался, если говорить о Яманака-сане.

Цунаде хмыкнула. Логичный ответ. Особенно учитывая то, что было написано в протоколах отдела Ибики. Интересно было бы посмотреть на аналогичные протоколы Корня.

— Да, протоколы конечно, весьма интересные, но информации в них, увы, не столь много, как хотелось бы. Так что я надеюсь, что ты все же поделишься чем-то сверх того, что рассказал раньше.

Подобия улыбки больше не было. Появилось подобие равнодушия. Именно подобие, потому что она нутром чуяла, что в этот момент он уже ощущал все что угодно, кроме безразличия.

— Сомневаюсь, что это возможно. У меня сильные провалы в памяти. Об этом, я, кстати, тоже рассказывал допрашивавшим меня людям.

— Да, про это я читала. Но давай мы с тобой все же оставим условности. И поговорим как ирьенин с ирьенином, как бы там некоторые у вас в Корпусе не считали. Ты наверняка знаешь, что память имеет свойство возвращаться. Существуют такие вещи, как ассоциативные цепочки. Что-то увидел сколь либо знакомое, и формируется та самая цепь. Она тянется вглубь сознания человека и буквально вытягивает воспоминание. Порой бывает так, что всплывают целые пласты памяти. Конечно, учитывая то, что ты наверняка человек не местный по своему происхождению, вокруг тебя вряд ли встречалось столь много знакомых явлений и мест. Но это все же можно было бы использовать в качестве оправдания, если бы из деревни ты не выбирался.... Тут у меня, к слову, есть замечательная папка, в которой указано твое участие в миссии ранга S на юг Страны Огня, с дальнейшим проникновением в Страну Медведя.

Она пристально посмотрела на Хараду. Тот остался спокоен. Словно сказанное не смогло произвести на него сильного впечатления. Но в данном случае это играло скорее в ее пользу, а не наоборот.

— Ну, наверное, будет неверно сказать, что с тех пор не было какого-либо прогресса вообще, — прозвучал его ответ. Осторожный, заранее предусматривающий заветное 'но'. 'Да, память ко мне возвращается, но это все равно вам ничего не даст. Так что нет смысла в этом разговоре'. Этими словами был пропитан его взгляд.

— Разумеется, — улыбнулась она, откинувшись на спинку кресла, смотря на него, — Прогресс бывает всяким. Да и возможно Страна Медведя была не самым знакомым местом для тебя, чтобы стать достойной ассоциацией с чем-то из прошлого.... Так можно было бы сказать, если бы не пресловутый твой геном, дорогой мой Харада Широ.

Он слегка приподнял бровь, от чего его красноватый глаз блеснул. Снова мелькнуло что-то смутно знакомое в этом взгляде, и она поспешила включить свет, чтобы более тени не играли с ней в игры.

— Ты сам только что заметил, что можно немалую долю твоих заслуг записать на счет твоего собственного генома. Он хорош. Подумать только, что благодаря обработанной крови ты можешь заставить чужое тело восстановиться. При помощи ее можно даже вытянуть человека из-за края. Поразительная жизненная сила, способность выжить после любых ран. Было бы странно, если бы такие природные данные не позволили преодолеть то негативное явление, что вызвало потерю памяти.

Харада задумался, явно собираясь дать свой ответ. В его глазах нельзя было заметить какого-то особого волнения или беспокойства. Но то, что он был абсолютно спокоен, уже сказать она не могла.

— Впрочем, не подумай, что я пытаюсь занизить твои способности и посчитать твои достижения как следствие обладания особым геномом. Пусть поначалу у меня была такая мысль. До того, как я просмотрела всю эту массу бумаг, — Цунаде хлопнула рукой по стопке, после прямо взглянула на гостя, — Среди них же я наткнулась на кое-что по-настоящему интересное, особенно в контексте нашей беседы. Некий парень, по имени Юки Хаку, первый твой 'пациент' по одноименному проекту, был... выращен заново. Знаешь что самое примечательное в этом случае, если отбросить в сторону первое, что приходит на ум, вроде слова 'все!'? То, что выращенный заново человек со временем умудрился вернуть себе память того парня, кем он был до своей смерти.

Она прищурилась и криво усмехнулась.

— Не надеешься ли ты, что я поверю в то, что человек, сумевший вернуть другому человеку память, не смог сделать то же самое с собой? Раз уж он обладает такими талантами.

Выражение лица Харады изменилось вновь. Он приподнял брови, выражая удивление. А после на его лице появилась смущенная улыбка.

— Хм, то, что вы сказали, и в самом деле звучит очень логично. Жаль, что мне не было известно про это раньше. Я наверняка бы про такое задумался.

Его ответ был одновременно и раздражающим, словно наглая попытка отскочить в сторону, и озадачивающим. Ирьенин, воскресивший человека, не знает, в какой степени находится его пациент? Конечно, ее мозг быстро придумал объяснение этому. АНБУ с их особенностями, все дела. Но с точки зрения врача это звучало жутко. Даже для нее, не отличавшейся особой прилежностью и приверженностью к медицине в нужной степени.

— Хочешь сказать, что тебе неизвестно, в каком состоянии находятся твои пациенты по проекту 'Хаку'? — уточнила она на всякий случай.

— Эти проекты, что 'Хаку', что 'Каталог' — программы АНБУ. Меня не должно волновать, какую тварь я возвращаю к жизни по второму из них, и какого верного шиноби по первому. Я делаю свое дело. Также как делаю это в Госпитале. Везде свои правила.

Его голос был спокоен. Он смотрел с некоторым интересом, но чувствовалось, что он нашел точку опоры и возвращается к прежнему состоянию. И у него было на это время, пока она справлялась с полученной информацией. Заодно пыталась разобраться, хитрость это или же истина. И как следует относиться к такому заявлению, если все-таки истина. Верность идеалам АНБУ или же не лучшие действия в соответствии с идеалами врача? Лишь потом Цунаде поняла, что сейчас это не столь важно. Харада быстро воспользовался шансом и отвлек ее от прежнего курса беседы. А она, сама предоставив такую возможность, просто ушла по неверному пути. Какая дура!

Вздохнув, она быстро обдумала все, что говорила до этого, проанализировала ответы собеседника и быстро нашла нужные слова, чтобы продолжать натиск.

— Ну, теперь тебе все известно. Если интересно, я могла бы даже поделиться некоторыми данными, чтобы ты мог ознакомиться. И использовать для собственных нужд. Но знаешь, у меня есть идея получше.

Она улыбнулась и подалась вперед.

— Вполне возможно, что твои проблемы с памятью не проходят оттого, что ими никто до этого не пытался заниматься. Они оказались той болезнью, с которой твой геном справиться не может. Так сказать исключение из правил. Да и тебе самому они могут быть не по зубам. Но, а что если мы привлечем какого-то толкового специалиста? Не мозголома, не подумай. А ирьенина.... Например, меня? Я тут после изучения твоих материалов так и чувствую, что немного отстала от жизни. Быть может, благодаря тебе я справлюсь с чем-то, что не под силу даже столь великому без преувеличений врачу по имени Харада Широ!

Она, улыбаясь, ждала ответ, чувствуя проснувшееся внутри веселье. Как же давно ей не давалось вот так вот просто поиграть, загоняя очередную добычу в угол. Чтобы потом легко вытрясти все ей нужно. Что же ты ответишь, дорогой?

Взгляд собеседника изменился. Прежнее спокойствие треснуло, а из под него выглянуло что-то малопонятное. Какая-то нестабильная смесь скепсиса, озадаченности, непонимания и неуверенности. Не говоря о явных признаках сильной умственной активности. Блеснув красноватым глазом, человек напротив размышлял о ситуации, в которой он оказался, явно пытаясь придумать ответ на столь неожиданное предложение. Что интересно, не было в нем никакого раздражения или чего-то еще подобного. Ирьенин не воспринимал ситуацию как-то негативно. Он не считал происходящее чем-то опасным. Пятая восприняла это как хороший знак. Ненужный негатив мог испортить игру и направить все в не лучшее русло.

Наконец, Харада собрался с силами и был готов к ответу.

— Хм, наверное, я должен был бы сказать, что это честь, дать возможность самой Цунаде заняться проблемами моей головы, — начал он, но неискренность этих слов портила все. Она внутренне скривилась. Широ был учеником Дайчи. И, разумеется, он впитал в себя отношение учителя к ней. Может и не полностью, но ему не хватало силы выдавить из себя благоговение перед легендарной ею. А может, дело в том, что она сама знала про него. И потому эти слова звучали столь фальшиво.

— Но боюсь, что это не лучшая затея, учитывая вашу невероятную занятость, Цунаде-сама, — между тем продолжил собеседник, — А я не хотел бы отвлекать саму Хокаге в наши неспокойные времена проблемами моей памяти. Лучше я займусь этим делом сам. Наверняка мне удастся что-то да исправить. Ну а крайнем случае, я мог бы попросить помощи того же Дайчи-сана, благо мы с ним работаем вместе постоянно.

Эта попытка ловко уйти куда-то в сторону ее одновременно и насмешило, и вызвало внутри нее раздражение. Да сдайся ты уже, наконец! Или придумай что-то более убедительное. А не играй в театр одного актера.

— Если же вы полагаете, что Дайчи-сан не подходит, то почему бы не доверить это дело вашей собственной ученице? Мы вчера с ней провели совместную операцию в Госпитале, и должен сказать, ее навыки и знания произвели на меня приятное впечатление. Наверняка, вы могли бы доверить такое дело ей, благо вы сами ее обучали и знаете, на что она способна.

Такое заявление вызвало удивление. А парой секунд позже она даже внутренне зааплодировала. Попытался выкрутиться. Почти изящно, даже.

— Что же. Какая интересная мысль! Я подумаю об этом.

На секунды она задумалась над дальнейшим ходом беседы, после чего слегка прикрыла глаза. Чтобы потом вновь сосредоточиться на собеседнике.

— Так или иначе, с твоей памятью, мы думаю, разберемся. Либо ты сам это сделаешь, либо кто-то еще. Не важно.... Но я искренне надеюсь на то, что рано или поздно ты все же расскажешь мне, как тебя занесло в Корень. И этот рассказ будет подробнее всего того, что написано в протоколах допроса.

Харада кивнул. Он снова был спокоен.

— Если ты думаешь, что я допытываюсь до чего-то личного и сокровенного из-за недоверия или чего-то вроде того, можешь не даже не волноваться. Содержимое этих бумаг говорит, что недоверие к тебе было бы чем-то неправильным. Да и не от лица деревни я расспрашиваю тебя. Считай, что это попытка решить некоторые личные вопросы.

Человек напротив снова кивнул. На его спокойном лице, на мгновение отразился не озвученный вопрос.

— Ты ведь в курсе, кто я такая? — спросила она.

— Это вопрос с подвохом? — поднял он бровь.

— Разумеется, — на ее лице появилась усмешка, — Ты-то прекрасно знаешь, что имеешь дело с Пятой Хокаге из числа саннинов.... Я говорю про то, что моим дедом был Первый Хокаге Сенджу Хаширама.

— Да, я слышал об этом, — кивнул он.

— И наверняка ты понимаешь, что из этого следует.

— Наверное....

— Да, это тоже можно интерпретировать по-разному. Согласно вот этому вот документу, — она извлекла достаточно объемную папку, относящуюся к секретным сведениям Исследовательского отдела Корпуса АНБУ, — твой наставник в свое время провел несколько сравнительных анализов твоей крови на предмет обнаружения возможных родственников.

При этих словах Харада поморщился. И даже не попытался как-то замаскировать свое такое отношение к услышанному. Интересная реакция

— В качестве сравнительных образцов он использовал кровь твоего соратника по АНБУ и что характерно, бывшего соратника по Корню. Ты понимаешь о ком я.... Ну и еще взял тот образец, что хранится в Основном Корпусе в доступе исключительно для ирьенинов А-ранга. Ты и здесь должен понимать, о ком я говорю.

Она указала большим пальцем на себя.

— Да, Дайчи-сан говорил мне про это, — выдал ирьенин, глядя на папку с подозрением.

— Тогда ты знаешь, какие были результаты.

— Да. Было подтверждено родство, — кивнул тот, снова поморщившись.

— А что это еще значит?

Что-то мелькнуло во взгляде Харады, но тот быстро скрыл это. Она, сложив пальцы домиком, внимательно изучала его взглядом поверх получившейся конструкции.

— Любой обычный человек, сколь либо разбирающийся в том, что твориться у нас в деревне, особенно среди кланов, сделал бы один, единственно верный вывод. Что все мы трое, включая известного тебе АНБУ — родственники и оставшиеся выжившие члены некогда огромного клана Сенджу. Но мы, будучи не совсем обычными людьми, придем к несколько иным умозаключениям. Они звучат так: есть один близкий родственник, в котором есть гены предка, по имени Хаширама Сенджу, в определенном соотношении с генами прочих членов семьи. Есть другой человек, у которого в наличии имеется практически идентичная с Хаширамой Сенджу генетическая структура, пусть и с некоторыми различиями в виде дополнительных примесей. Это дает возможность утверждать, что была предпринята попытка клонирования. Ну и наконец, третий человек. Его генетическая структура близка по своему виду ко всем трем прочим упомянутым личностям, включая все того же Хаширамы Сенджу, пусть и имеет место быть наличие дополнительных генов.... Догадываешься, кто из этих людей, кто?

Взгляд Харады был серьезен. Свет отражался на красноватых глазах, и в какой-то миг, вновь у нее возникло ощущение присутствия чего-то знакомого. И на этот раз странное впечатление продлилось дольше обычного. Наконец, Широ разорвал зрительный контакт, отвлекшись на пыльное пятно у себя в рукаве.

— Первый человек — вы, второй — друг Тензо, третий — я, — прозвучал его ответ сразу после быстрого похлопывания по своему рукаву.

— Да, это правильно и соответствует этому документу, — она вновь посмотрела на папку и провела пальцем по корешку, — А теперь вернемся к выводам. В соответствии со всем тем, что я знаю о моем бывшем клане, можно сказать одно: все мы — три человека, являемся непосредственными, кровными родственниками Хаширамы Сенджу. Один — естественный. Другой — искусственный. Что касается третьего.... Тут, увы, история имеет свои белые пятна в виде не до конца восстановленной памяти этого самого человека.

Харада молчал, смотря на нее все теми же красноватыми глазами и в который раз она словно ощутила дежавю. Было что-то в этом взгляде, мгновенно утратившем налет эмоций. Нечто, въевшееся в подкорку, и то, что она до сих пор не могла вспомнить. Цунаде попыталась сделать это, но не получилось.

— Мне вот что интересно. Даже если у тебя есть определенные пробелы, которые рано или поздно будут заполнены необходимыми фрагментами, ты ведь помнишь все, что случилось с тобой уже непосредственно в Корне АНБУ?

Кивок.

— Раз так, ты можешь мне сказать, пытался ли один небезызвестный человек, не так давно атаковавший Скрытый Лист, колдовать с твоими генами?

Она слегка прищурилась, при этом старательно демонстрируя скепсис.

— Не могу судить наверняка, но сдается мне, что нет, — прозвучал ответ.

— Вот как.... То есть твой геном — он как бы сказать... твой. Собственный.

Легкое подобие улыбки вновь проскользнуло в губах.

— Не могу утверждать. Я не помню всего.... Но полагаю, что так оно и есть.

— Любопытно....

Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. Она со смесью иронии, обдумывая свои следующие слова. Он — почти равнодушно, но остатки той улыбки еще не угасли до конца.

— В таком случае, давай продолжим. Перейдем, так сказать, в область догадок и теорий, — Цунаде вздохнула, готовясь излить свою мысль на неподготовленного слушателя. Может быть, удастся таким образом получить нужные ответы. Ну, или, по крайней мере, нужную реакцию, — Если Орочимару не попытался экспериментировать на тебе и создать новую улучшенную версию клона моего деда и, исходя из этого, предположить, что твой геном исключительно твой, можно сказать уникальный. Это создает в моей голове одно интересное допущение.

Во взгляде Харады блеснуло что-то. Кажется, он уже начал строить свои догадки относительно ее допущений.

— Я думаю, что ты приходишься то ли внебрачным сыном Хашираме Сенджу, то ли неизвестным потерянным братом.

Реакция ирьенина была забавной. Его брови поползли вверх, выражая искреннее удивление. Да, похоже, он не ожидал подобных слов. Но скоро на его лицо вернулась почти прежнее выражение полного спокойствия. Да, не сразу ему удалось справиться с удивлением. Но все же скорость, с которой он это сделал, вызывала определенные вопросы.

— Не спросишь, с чего такие выводы? — задала она вопрос.

— Думаю, в этом нет необходимости. Учитывая сравнительный анализ и его результаты, наверняка можно было бы прийти к таким предположениям, — был его ответ.

— Но тебя такая теория не сильно напрягает?

— А должна?

— Хм...

Пауза продлилась некоторое время. Конечно, такое отношение казалось немного необычным, особенно на фоне озвученной теории. Любой другой простой шиноби, услышав подобное, мог бы попытаться ухватиться за такое высказывание. Связь с Хаширамой Сенджу и его родом — это не пустые слова. Даже в мире, где от его рода почти никого не осталось, равно как и от былого величия, она что-то да значила. Хотя, несомненно, такую реакцию тоже можно было логично объяснить. Широ ведь был в курсе о родстве. Если допустить, что его слова о потерянной памяти были правдой, то это неудивительно. Но все же внучка Первого сомневалась, что все так просто. Равно как и сомневалась в амнезии.

В этот момент сам собеседник подал голос.

— Цунаде-сама, а могу я задать вопрос?

— Спрашивай.

— А что, если это и в самом деле так? Что, если окажется, что Хаширама Сенджу — мой отец? Что это даст вам?

Его глаза блеснули при свете ламп, и прищурились. Хокаге чуть склонила голову вбок, глядя на него.

— И в самом деле, какое мне до этого дело, что возможно из моей семьи все еще жив? — усмехнулась она, выдав сарказм. Харада не моргнул и глазом на это.

— И формально, и фактически я не член вашей семьи, даже если бы ваша теория подтвердилась, — заметил тот, — Родственник, еще куда не шло, но родственник и семья не всегда одно и то же.

— Ты прав. В данном случае, тебя даже при подтвержденной теории нельзя назвать частью семьи. Да и подтвердится она или нет, также имеет мало какое значение. Как для меня, так и для всех остальных, что живут в нашей деревне. Пара упоминаний, документ, плюс твои способности и достижения, и никто завтра не будет сомневаться, правда это или нет.... Мне важно знать, что ты задумал.

— Что я задумал?

Голос собеседника выражал искреннее удивление. Вопрос для него стал неожиданностью.

— Да. Что ты задумал? Как ты планируешь жить дальше? Каких вершин планируешь достичь? — она приподняла брови, откинувшись на спинку кресла.

— Немного странные вопросы, — прозвучал его комментарий, взгляд его при этом скользнул в сторону.

— Ах да, где же мой такт? Прости за это. Наверное, сразу стоило дать полное пояснение и не сбивать тебя с мысли....

Она запнулась, сама на мгновение, сбившись с мысли, когда ее взгляд случайно коснулся на дальней стене портрета Второго.

— Давай начнем с самого первого и самого простого пункта. Скажи мне, о грозное оружие одного разочарованного ирьенина, собираешься ли ты сбрасывать меня с вершины? Преследуешь ли ты ту цель, которую так лелеял в свое время твой учитель?

Цунаде посмотрела на Хараду с выражением абсолютной невинности. Тот хмурился, наморщил лоб и явно подбирал соответствующий ответ. Или уточняющий вопрос, как потом стало ясно.

— Что вы имеете в виду, под понятием сбросить с вершины, Цунаде-сама? — спросил он, скоро воспроизведя ее собственное выражение лица. Такая же невинность.

— В контексте всего того, что сказано о тебе в этих бумагах, уж точно не сбросить меня с поста Хокаге, хотя, кто там знает, какие мысли могут бродить у человека с пробелами в памяти.... Я не пытаюсь тебя оскорбить. Я просто пытаюсь быть откровенной.

Широ хмыкнул. Уголки губ слегка приподнялись.

— Да, ваш пост мне незачем. Уж больно это трудоемкая и утомительная работа, — потянул он, вызвав у нее приступ раздражения. Конечно, Пятая сама настраивала его на самоуверенный лад своими формулировками, но не наглеть же столь быстро! — Что касается давней мечты моего наставника, как вы ее представляете.... Знаете, звание величайшего медика всех времен и народов за чужой счет мне также не особо нужно.

— Поясни свою мысль.

— Я не думаю, что статус какого-то величайшего или сильнейшего, ну или добрейшего, — он хмыкнул, — достигается путем само провозглашения. Вы наверняка не стали сами себя называть величайшим ирьенином или же легендарным саннином. Вот и я не собираюсь обзывать себя кем-то. Когда время придет, кто-то сделает это за меня. И раз уж на то пошло.... Это могут сделать разные люди с разными целями. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы распознать попытку использовать это в качестве оружия против вас и не допустить этого. Мне не нужна грязная слава.

Цунаде несколько мгновений смотрела на него исподлобья, после чего хмыкнула. Какая интересная формулировка. Что же....

— Весьма польщена такими словами, — сказала она, — И раз за эту часть можно не беспокоиться, перейдем к следующей. Скажи мне, Широ, есть ли в твоих мыслях планы похлеще получения всеобщего признания и славы, которой ты заслуживаешь? Возможно, ты считаешь это личным, но какой человек откажет в удовлетворении любопытства своего Хокаге.

Харада задумался, но довольно скоро он просто пожал плечами.

— Там видно будет, — прозвучал его ответ. Снова раздражающий, и снова вызывающий какие-то другие чувства. Уж не расслышала ли она за этой обтекаемой фразой какую-то искренность? Неуверенность?

— Хочешь сказать, что у тебя нет каких-то оформившихся планов? — уточнила Пятая.

В ответ она увидела усмешку.

— Скажем так, я как раз задумался над тем, что мне не помешали бы какие-то планы. Правда, пока хорошие мысли не идут в голову. А все, что приходит, одна какая-то тарабарщина, не заслуживающего внимания.

— Вот как, — перед глазами на несколько мгновений всплыли образы трех дорогих ее сердцу людей. У всех внутри пылала одна простая и понятная мечта. У двоих из них этот огонь уже погас вместе с их жизнью, лишив ее когда-то его согревающего тепла.... Вспоминая их, перебирая в памяти то немногое, что осталось от дедушки и его идеи, было нелегко разглядеть в Хараде кого-то, кто бы походил на них. Они были теплом. Он, стоя здесь, пусть и не создавал иллюзию холода, но и тепла от него не исходило. Из-за сказанных им слов, он чем-то напомнил Джираю. Тот, достигнув немалых высот, сейчас просто жил, ожидая момента, когда столкнется со своей судьбой.

Несколько секунд молчания, и она была готова продолжить диалог.

— Планы вещь нужная, — заметила она, и чуть подалась вперед, — Очень важно знать, чего ты хочешь, особенно если учитывать все то, какими способностями ты обладаешь. Кто-то может захотеть воспользоваться ими, и по незнанию, можно нанести себе же ущерб.... Не лучшая вещь.

Ирьенин кивнул. Но говорить ничего не стал. Он ждал продолжения.

— Ты тогда думай о них. Чтобы никто не смог сбить тебя с толка в будущем. А еще, мне весьма хотелось бы, чтобы мы с тобой, Широ, не оказались случайно противниками, соперниками или чем-то вроде того.

— Не думаю, что до этого дойдет, — пожал тот плечами.

— Да, у меня такая же мысль. Но на всякий случай, намекну, что я была бы рада видеть тебя в числе самых верных людей Пятой Хокаге. Если ты понимаешь, о чем я.

— Я состою в Резерве Гвардии, Цунаде-сама. Я и без того ваш человек, обязанный в случае чего, защищать вас всеми правдами и неправдами.

— Я говорю о чем-то большем, нежели простом исполнении своих служебных обязанностей, Широ. Мы может, и не семья, но думаю, в случае чего, могли бы помочь друг другу в трудные моменты. Особенно, если дело касается чего-то важного и чего-то, о чем не хочется распространяться кому-то еще.

Она не стала говорить больше. Это был ее намек о дружбе. Нравился ей стоящий напротив человек, или нет, но бывшая принцесса исчезнувшего рода Сенджу нутром чуяла, что лучше держать его на виду. Привлечь на свою сторону. Не дать кому-то излишне ретивому и недовольному ненужные рычаги воздействия на нее. Даже если когда-то кто-то попытается воспользоваться всем имеющимся багажом Харады против нее, пусть это обернется ей на пользу, нежели во вред.

Ее мысли на какое-то мгновение унесли ее вдаль, и ей пришлось напрячься, чтобы вернуться к беседе. И буквально тут же она вздрогнула, когда разглядела неподвижный взгляд собеседника.

Цунаде едва не прошиб холодный пот, когда она поняла, что же такого знакомого все время проскальзывало в этом человеке, в его глазах. Широ уловил намек. И он глубоко ушел в свои мысли, обдумывая сказанное, в результате полностью перестав контролировать свое лицо и взгляд. То, что раньше всегда развеивалось до того, как она успевала разглядеть и вспомнить, сейчас проступило с неизбежной отчетливостью. Окаменевшее лицо, безразличный холодный взгляд, застывший на месте и отразивший-таки часть внутренней силы.... Ей уже приходилось видеть нечто похожее. Не так давно так на советников смотрел Данзо. А когда-то в отдаленном прошлом таким выражением лица ее пугал человек, что смотрел со своего портрета красными глазами. Второй Хокаге....

Она плохо знала Харада Широ. Этот разговор пусть и дал немного, но этого было крайне мало, чтобы понять, каков он, этот человек. Что у него на уме. И как он смотрит на людей вокруг. Возможно ли, что создавая впечатление в меру общительного, спокойного и даже отчасти добродушного врача, у него внутри холодное жесткое сознание, подобное ее двоюродному деду? Или же того старика, что вгоняет советников в состояние ужаса одним своим взглядом?

— Простите, я задумался, — опомнился в этот момент ее собеседник, моргнув.

— Так, что ты думаешь, Широ? Что можешь сказать по моим словам?

Тот вздохнул и, сделав простое выражение лица, ответил:

— Как и сказал, я был и остаюсь человеком Хокаге. В данном случае, вашим человеком. Я готов помочь вам так или иначе, не собираюсь что-то делать против вас. Ожидая, разумеется, что и сама Пятая Хокаге, в случае чего, не обделит своим вниманием своего человека.

Она хмыкнула и кивнула.

— Но.... Даже являясь человеком Хокаге, я остаюсь им ровно до тех пор, пока она действует ради деревни, а значит, и других людей. Я не собираюсь давать обещание защищать или просто помогать возможному врагу.... Я не пытаюсь вас оскорбить. Я просто пытаюсь быть откровенным.

Несколько мгновений они молчали, после чего Цунаде слегка улыбнулась. Что же, такое положение дел ей нравилось. Пусть и не в полной мере, но нравилось.

— Ладно, ирьенин Харада Широ. Ты можешь быть свободен.... Надеюсь, что пока мы будем справляться со своими проблемами самостоятельно. Я со своими. Ну а ты, со своими, в частности, с проблемами с памятью. Но помни, что я помню про твои слова. Уверена, Шизуне будет рада тебе помочь, стоит только попросить.

— Непременно.

— Но я на тебя все же не давлю. Раз уж мы с тобой определились, что нам не важно, насколько близки мы по крови.

— Благодарю. Все бы так, — он хмыкнул и ушел, оставив ее в думах.

Мой разговор с Цунаде оказался необычным событием. Даже несмотря на то, что в конце концов, и он свелся к давно уже ставшему привычным тезису: делай свое дело и если что, будь на моей стороне. Впрочем, а чего я еще ожидал? Признания в любви и предложении руки и сердца? Хех, смешно!

Впрочем, были в этой беседе и определенные особенности, не присущие общению с другими моими знакомыми. Забавно, но до этого момента никто на поверхности особо не задумывался и не интересовался состоянием моей памяти. Не смог известный Яманака пробиться сквозь необычную защиту, и на этом все. АНБУ просто убедились, что я не верный сотрудник Корня, после чего благополучно придумали мне легенду и сунули в Госпиталь. И более не вспоминали. А тут такой интерес.

Помимо вопросов с памятью всплыли особенности моего генома и связь с Сенджу. Это, конечно, было логично. Раз уж мы говорим о наследнице этого клана, которая к тому же, в курсе особенностей кровных связей внутри него. Но достаточно своеобразно звучали ее выводы относительно возможного моего места в родословной старшей семьи, равно как и само отношение к такому положению. 'Мы наверняка, близкие родственники, так что сделай милость, держись от плохих дядюшек подальше и если что, помни, что они-то тебе не родственники'. Мне слышалось что-то такое в ее намеках. Ей, вроде бы, даже было наплевать на факт родства, но не наплевать на то, как это родство могли использовать другие.... Или это уже я придумал?

В любом случае, как бы там не было, я считал, что наш диалог вышел удачным. Вроде бы определились, что мы, если что, можем друг другу помочь, что вопрос с моей памятью всегда будет своеобразной точкой давления, пойди что-то не так. А во всем остальном вполне обычные рабочие взаимоотношения. Ничего лишнего. По крайней мере, пока. Собственно, именно поэтому мне потребовалось всего где-то один день размышлений, после чего я вернулся к своим обычным делам. Работа с все тем же Ясуо, смены в Госпитале, не говоря уже про мои визиты к Дайчи.

Именно в эти дни закончилось большинство работ, так сказать, по благоустройству моего дома и прилегающей территории. И речь не идет о каких-то мелочах, вроде внутренней отделки, установки новой мебели, ну или про обустройство клумб, если говорить о дворе. Мои клоны в это время закончили колдовать над самим домом. Буквально выращенное стихией дерева здание, содержащее внутри себя немало чакры того же Тензо, было настоящим живым организмом. И мои клоны все это время подпитывали его, старательно поддерживали существующие внутри тоненькие каналы с чакрой. А с того момента, как дом стал официально моим, занялись его совершенствованием.

Конечным результатом их работы стало создание своеобразного аналога моих древ. Тоже способное накапливать природную энергию живое существо с развитой системой корней, что уходили глубоко под землю. Конечно, говорить о создании полноценного подобия древ было нельзя. Такой цели никто и не ставил. Просто удалось получить живой дом, сосредотачивающий внутри своих стен природную энергию. И тратящий часть этой силы на поддерживание нескольких барьеров.

Поначалу, у меня была мысль создать своеобразный пузырь, что закрывал бы всю территорию, находящейся вокруг дома. Чтобы у меня было свободное от чужих глаз и ушей пространство, где можно творить, что душе годно. Но довольно скоро пришла мысль, что это слишком подозрительно выглядит. И появилась совершенно иная идея. В результате, мои клоны создали барьер, буквально вплетенный в стены самого дома. Защитное поле, предназначенное обеспечить защиту от попыток проникновения и взлома. Немного погодя, был установлен еще один, только чуть меньше размерами и охватывающий всего одну комнату — ту, что я превратил в кабинет, где хранил свои бумаги. Именно этот барьер должен был скрывать меня от лишних глаз и ушей.... Система барьеров постоянно совершенствовалась, и я намеревался со временем довести их до максимально доступного уровня. Чтобы и дом защитить, и свои тайны, скрытые за его стенами.

То, что получилось в итоге, мне нравилось. Конечно, еще предстояло вносить изменения, доработки, но даже без них у меня было нечто, что создавало определенную уверенность. Чувство защищенности и конфиденциальности. Приятное, кстати, чувство. Весьма.

Не знаю, было ли это как-то связано с этим, или же нет, но сразу же после появления у меня такого экранированного помещения мои поиски информации и анализ полученных сведений резко пошло в гору. Многие детали обрели четкость. Удалось связать их с другими, тем самым выстраивать в достаточно сложную, но в то же время, понятную картину. То, чего мне и не хватало. Клоны, работавшие над всем этим, медленно, но верно сводили весь массив к единому знаменателю, все дальше и дальше продвигаясь вперед в получении ответа на главный вопрос. Какой путь выбрать.... А проведенные новые мозговые штурмы лишь подкрепляли общие тезисы, внося ясность.

— Итак, наверное, можно уже подвести черту хотя бы в одном, — сказал я, глядя на своих двойников во время одного из таких общих заседаний, — Из всех трех вариантов, которые были изначально обозначены, лучшим кажется путь, по которому идет Обито. Или, если говорить конкретнее, те последствия, к которым приведут его действия. А именно большая война против него и его армии, при том, что противостоять ему будет объединенная сила всех пяти больших деревень. Мы просмотрели огромную массу доводов за все варианты развития событий, но по совокупности кажущихся нам сейчас положительными аргументам, именно вариант с ним кажется наиболее предпочтительным.

Мои клоны смотрели на меня и кивали. Да, желающих рьяно отставить другие варианты не было. Мы были одной и той же личностью, что не говори. Даже несмотря на то, что во время иных таких вот посиделок я специально просил некоторые из копий активно продвигать противоположный путь. Играть роль адвокатов, рьяно выстраивающими свою линию защиты, со всеми аргументами, так сказать.

Я продолжил свое 'выступление' на публику, хотя по большей части пытался укрепить в полной мере собственную уверенность.

— Война в любом случае неизбежна, так что выбрать нужно ту, которая сразу же станет полезной, как бы это не звучало. В данном случае, план Обито, и противодействие ему дает идеальную возможность объединения стран шиноби в единую силу. И чем более тяжелой будет борьба, полагаю, тем сильнее она скрепит союз между ними. Чего собственно 'нам' и надо. Единство в данном случае, будет означать мир. А мир — это то, чего 'мы' хотим больше всего.... Важно также отметить и то, что данный путь может стать наименее кровопролитным. Ведь, исходя из имеющихся статистических данных, позаимствованных у друзей из Госпиталя, выходит, что каждая большая война на континенте приводит к просто невиданным жертвам. То есть Четвертая Великая война между странами будет такой же кровавой, что и все предыдущие.... Вариант с Пейном также очень кровав, поскольку, высока вероятность того, что он начнет действовать в условиях именно войны между деревнями. Это если с захватом всех хвостатых выйдет осечка.... Крови прольется много. А это не то, чего 'нам' хочется.

Клоны кивнули. У каждого в руках был лист бумаги, куда каждый записывал мысли, что могли им прийти в голову в процессе обсуждения. Вот и сейчас один что-то строчил.

— Конечно, в случае с Альянсом существует немалая степень вероятности того, что он спустя некоторое время развалится. Это заметил Шисуи, до этого путем анализа исторических материалов дошли и мы сами.... Однако, на мой взгляд, вместе с вероятностью развала, есть и другая составляющая. А именно, достаточно большой промежуток возможного мира. Ведь как обычно это и бывало, после войн и потерь рынок стабилизировался. В результате, появлялись эти самые условные пятнадцать — двадцать лет мира. В данном случае, во-первых, будет такая ситуация, ну а во-вторых, за период существования большого союзного договора, между странами должны установиться более крепкие связи и даже какой-то новый экономический уклад. Как следствие, даже в случае развала Альянса, некоторое время мир продержится. И длиться он, надеюсь, будет долго.

— Здесь есть одна ошибка, — вставил слово один из двойников, тряхнув листом над головой.

— Поясни.

— Конечно, тут мы говорим преимущественно поверхностно, основными тезисами. Так что выскажусь в том же ключе.... Большие потери обуславливаются соответствующим уровнем медицины. У меня же есть смутное предположение, что Коноха в случае объединения, будет активно лечить союзников, причем, наверняка в ход пустят и сыворотку. Как результат, уровень потерь сократиться. Не будем, также забывать про стимуляторы, которые обязательно получат наши АНБУ и джонины, что повысит их эффективность. Как следствие, это также скажется на потерях. Да, мощная медицинская поддержка, с одной стороны, ключ к единству. А вот с другой, это дестабилизирующий элемент, поскольку после войны численность шиноби быстро вернется к довоенному уровню. А это приведет к известно каким последствиям.

Я кивнул, соглашаясь с доводом клона. Да, звучало все логично. Если будет Альянс, будет и массовое применение сыворотки. Если, конечно, удастся преодолеть стремление властей Конохи не допустить попадание секретных средств в руки вчерашних противников.

— Хм... Потребуется устроить настоящий слом сознания верхушки деревни, чтобы они начали делиться такими средствами, — озвучил мои мысли другой, хмыкнув и пожав плечами, — Сомневаюсь, что в нынешних условиях такое вообще возможно. Мы конечно, постепенно пытаемся вспомнить, по заветам нашей дорогой Пятой, то, что забылось, и вроде бы знаем, что именно она вроде как и была инициатором заключения союза со стороны деревни.... Если, это конечно так. Но это возможно только в условиях, если она будет обладать всей полнотой власти. А вот в этом я сомневаюсь.

— Вопрос требует уточнений, — сказал еще один клон, сделав запись у себя.

— Определенно, — кивнул я, после чего решил продолжать, — Применение или не применение сыворотки, кстати, вопрос серьезный. Если применение есть, это ведет к понижению боевых потерь, укреплению единения, а что еще важнее, установлению связей с огромным количеством шиноби из других деревень. Если предположить, что 'нам' удастся максимально освоить связь через нити, то это создаст возможность влиять на этих людей и тем самым обеспечить сохранение единства Альянса после войны. Я считаю, что это безусловный плюс.

Клоны меня поддержали кивками. Правда, тут же один подал голос.

— Выдержать такую массу подключений будет непросто, — заметил он.

— Согласен. Но если мы окончательно примем решение, над этим вопросом будем работать интенсивно. Соединение с древами, просто природная энергия, повышение собственных резервов.... Вариантов много. Так что этот вопрос решаемый. Потому, я закончу свою мысль. Если же деревня не станет делиться сывороткой, то это, во-первых, обеспечивает высокие потери, что в свою очередь несет стабильность рынка на некоторое время. Во-вторых же, случайно всплывшая информация про наличие данной сыворотки может способствовать негативным событиям, что сразу перечеркнет идею союза в принципе. Так что желательно не допустить такого положения вещей в принципе.

— Полагаю, здесь и всплывает фактор Цунаде, — заметил двойник, — И отсутствие сильного противодействия со стороны кого-то вроде Данзо, например.

— Да, если будет такая необходимость, решить вопрос с ним будет не просто, — сказал другой, вызвав синхронный кивок у всех остальных.

— Решим, — ответил я, пусть и с трудом представлял, каким образом, — Время еще есть.

На некоторое время установилась тишина. После я продолжил.

— Конечно, трудно пока судить, будет ли этот Альянс стоить того. Но надеюсь, при определенных условиях, 'нам' удастся удержать все под контролем. Теми или иными способами. Придумать, как влиять на его политику. Придумать, как удержать их в едином строю, чтобы это оставалось для всех выгодно. Придумать, как сделать так, чтобы произошли нужные изменения. Чтобы этот союз был именно тем, что нужно, а не наоборот.... Так что, надо думать. И принимать окончательное решение. Начать работу.

Следующие дни ушли на осмысление сказанного. И серьезная работа уже с практически принятым вариантом с Обито и противодействием его плану. Проработка деталей, анализ недостатков, преимуществ, необходимых условий для успешного хода событий, чтобы в итоге получить требующийся результат. Процесс выдался сложным. Требующим немалого труда. У нас с клонами появился объемный журнал, заполненный всей доступной необходимой информацией. С множеством пунктов, разделов, цифр, схем и таблиц. Чуть ли не самый настоящий справочник по нужной теме. И чем больше сведений заносилось в этот журнал, тем больше и больше я убеждался в том, что путь, скорее всего, уже выбран. Мне просто не хватает смелости твердо сказать себе об этом. Чтобы взглянуть в будущее другими глазами и взяться за совсем уже другие дела.

В один из таких дней, когда я на своем рабочем месте продолжал думать над всем этим, ко мне заглянул неожиданный гость. Вернее гостья. Карин.

— Простите, что так долго откладывала этот визит, — сказала она, немного неуверенно глядя на меня, когда я усадил ее на свободное место за столом, — Мне просто нужно было принять решение, которое я боялась принимать. И, я готова.

Я моргнул и переспросил.

— Готова?

— Вы.... Вы говорили, что станете моим учителем.... Я долго думала. Откладывала. Теперь я готова. Я готова стать вашей ученицей, Широ-сан. Простите, Широ-сенсей!

Последнее время он плохо спал. Казалось бы, каждую ночь его голова касалась подушки, глаза закрывались, и сознание уносилось куда-то во тьму. Все как обычно. Вот только каждое такое погружение во тьму облачалось в какую-то пугающую реалистичность. Она словно обретала плотность, становилась вязкой, непреодолимой массой, что постепенно затягивала его все глубже и глубже в свое нутро. И словно по проторенной дорожке по этой тьме к нему приходили образы. Поначалу привычные, давно уже ставшие естественной частью его жизни в виде пустого квартала Учиха. Но каждую ночь он претерпевал изменения. Пустые, заросшие бурьяном дорожки постепенно получали страшные украшения в виде полуразложившихся трупов его семьи. Кровь, что была когда-то пролита на землю, снова обрела былую свежесть, и постепенно ее становилось все больше. Чтобы в очередное тягостное погружение обрести на земле вполне ясные очертания. Итачи.... Когда он вновь увидел этот образ, его едва не задушила собственная злость. Кипящая внутри ярость, которую было невозможно выпустить. Вязкая тьма не давала ей вырваться, и та превращалась в яд, что отравлял его сердце.

По утрам было нелегко просыпаться. Звуки будильника пробивались сквозь тьму, словно сквозь огромную толщу воды. Даже открыв глаза, не сразу ему удавалось разглядеть свет, пробивающийся сквозь окна дома или сквозь листву во время ночевок в лесу на миссии. А 'нащупав'-таки свет, он некоторое время сидел, преодолевая образовавшуюся внутри пустоту. Отрава, во что обращалась ярость и боль, казалось, изъедала его нутро подобно кислоте, с каждым днем оставляя от него лишь тоненькую оболочку. И все светлое время суток превращалось в источник чего-то, чем он заполнял эту внутреннюю пустоту. Чтобы снова почувствовать ее на утро следующего дня.

Неприятное чувство. Противное. Он знал, что с ним не все в порядке. Что все дни, что прошли с момента начала миссии в Стране Снега и столкновения с очередными опасными противниками, его неустанно преследовали неприятные образы. А за ними уже следовали мысли, от которых не убежать. И которые словно капали на мозг, лишая его душевного равновесия.... Понимая проблему, он не понимал как бороться с ней. А потом и образы начали меняться. И тело начало подавать совсем иные сигналы. Мысль обратиться за помощью к знакомому ирьенину, что уже раз помог ему после столкновения с братом, отпала сразу. Пусть тот сам говорил, что его всегда можно попросить о помощи в случае чего. Слишком нехорошие образы навещали его по ночам, продолжая непрерывно меняться. И слишком пугающими были сигналы, что отдавались в теле, особенно в районе шеи.

Та зараза, оставленная Орочимару, его до недавнего времени не беспокоила. Как сказал Какаши, ирьенины, что помогли ему пережить процесс ее прививания, обеспечили неплохую защиту. А потом уже сам сенсей провел ритуал запечатывания, надолго заставив его забыть об этом странном 'подарке' ужасающего демона в человеческом обличии. Бывало, конечно, что в шее покалывало. Во время боя с Гаарой оно переросло в боль, но тогда удалось ее пересилить. А потом была та самая злополучная миссия в Стране Снега. Да, те враги, что там попались, не были даже близко к тому, что собой представлял Итачи. Он сражался там с ними на равных. Всего лишь раз попал под весьма болезненный удар.

Но во время нее он понял, что каждую ночь, засыпая, в своем кошмарном сне он все чаще и чаще видел не только брата, сотканного из пролитой его же рукой крови матери и отца. Не одни лишь трупы и следы кровавой резни. В непроглядной тьме постоянно угадывались очертания одного весьма знакомого человека, что обычно смотрел на мир своими пронзительно голубыми глазами. Правда нередко они начинали гореть кроваво-красным цветом, а фигура преображалась. Проявлялась что-то звероподобное, пышущее нечеловеческой мощью.... Наруто.

Образ Узумаки не просто так прокрадывался в его сны. Еще после той ожесточенной битвы в Лесу Смерти, он непрерывно рос в его глазах. Сначала стал казаться кем-то равным. После битвы с Гаарой, в которой не так давно не блиставший ничем дурак и неудачник, одолел несокрушимого противника, тот словно стал выше его, Саске. Это было странное чувство, оказаться в тени Наруто. Сакура видела в нем своего спасителя, а ведь их всех спас он.... Потом был Итачи. Старший брат, убийца, что посмел снова ступить на замаранную им землю. Человек, которого он, Саске, поклялся убить, вернулся в деревню для того, чтобы найти Узумаки.... И вот уже Страна Снега. Наруто одолел в бою противника, которого наследник клана Учиха победить не смог. Да, часть его говорила, что победой тот обязан тем, что он своим чидори пробил брешь в защите. Но другая часть лишь подстегивала все, подпитывала образ сокомандника, товарища и даже друга, превращая его во что-то мощное. Наруто уже не казался простым мальчишкой. Не казался равным соперником. Он стремительно превращался в нечто такое, до чего уже недавний лучший выпускник этого года Академии не мог дотянуться. И вряд ли сможет, если будет расти так же медленно, а тот столь же быстро.

В этом состоянии он отправился на миссию в Страну Чая. Поначалу вроде бы все было даже нормально. Не было Какаши. Он, Наруто и Сакура отправились втроем, и все время до того, как они оказались на нужном месте, именно ему предстояло играть роль лидера команды. Его мнение было решающим при выборе маршрута, темпа передвижения, места привала и прочих важных и нужных деталей, без которых путешествие невозможно. Узумаки, несмотря на свое упрямство и любовь все воспринять в пику, не возникал, предпочитая трепать нервы Сакуре. Сакура же, продолжая смотреть на него все теми же глазами заядлой фанатки, была вынуждена тратить все свое время на отбивание ухаживаний блондина. Свежий воздух, тишина на маршруте, приличная скорость движения, невероятное ощущение свободы и концентрации сделали свое дело. Негативное настроение понемногу начало сдаваться под натиском этой умиротворяющей действительности. Но, к сожалению, всегда наступает 'но'.

Парень, которого, как оказалось, было нужно охранять, оказался самодовольным выскочкой хлеще Наруто. И если у последнего в глазах Саске были все основания так себя вести (пусть было бы куда лучше, если он этого не делал), то этот был натуральным идиотом. Да, он был неплох в плане скорости, да и кое-что из курса Академии помнил. А факт того, что он никто иной, как брат грозного и устрашающего экзаменатора Морино Ибики тоже играло свою роль. Но его поведение и действия, странная логика и самоуверенность все это перекрывало.

Они попали в засаду уже знакомых ниндзя Дождя. В крайне благоприятных для противника условиях. Вражеское трио мастерски действовало на воде и под водой. Та слабость, что они когда-то демонстрировали в Лесу Смерти, здесь куда-то ушла, сменившись с превосходством. Ситуация, казалось, начала выходить из под контроля. Весь тот тщательно совершенствующийся арсенал Саске внезапно оказался бесполезен. Он оказался не готов.... А Наруто смог! Его клоны, необычная техника, при помощи которой товарищ породил страшный по силе водоворот — все это оказалось чертовски эффективным. Узумаки снова вышел победителем. Снова одолел противника, которому наследник Учиха противостоять не смог!

Внутренняя злость тогда больно кольнула сердце. Едкая смесь вновь казалось, проела очередной слой у него внутри. Опять дала о себе знать печать на шее, будто она была каленым железом, что приложили к коже. Но ему удалось взять себя в руки. Стиснув зубы, он продолжил выполнение миссии. Дождевики исчезли и более не показывались. И по мере быстрого бега вперед стало казаться, что неприятности позади. Можно успокоиться, отбросить в сторону злящий образ в виде десятка одинаковых Узумаки, что создавали подводный вихрь. Слишком неприятную и болезненную для самообладания картину.

Судьба продолжила подкидывать неприятности. То, что только что казалось предпосылками успешного завершения миссии, обернулось очередным препятствием. И новым жестким ударом для Саске.

Это был ниндзя Дождя. Не сильно примечательный, если говорить о внешности. Не сказать, что и по его поведению он казался кем-то серьезным. Самодовольство, прущее из всех щелей, наглая ухмылка, которая была присуща всякой шпане в той же Стране Волн, не сильно впечатляющая на фоне прошлых противников аура.... Для Учиха он был не более чем очередным дешевым позером. Возможно, от него и можно ждать какого-то сопротивления. Но темное нечто внутри говорило ему, что надолго того не хватит. Да, рядом Идате быстро опознал в нем бывшего своего боевого инструктора, о котором не так давно рассказывал. Да, согласно его рассказам предатель был джонином, а значит, сильным противником. Да, узнавший в своей жертве бывшего ученика противник непременно имел все основания вести себя подобным наглым образом. Ведь сила позволяла. Но Саске в этот момент думал совершенно иначе. Он чувствовал жажду вступить в бой. Доказать, в первую очередь самому себе, что и силен. Что ему хватит сил одолеть этого врага. Что не только Наруто рос над собой, но и гордый обладатель шарингана.

В эту атаку он вложил все. Скорость, целый месяц упорно оттачиваемый под пристальным взглядом Какаши. Остроту зрения, присущей каждому, в ком была сильна кровь Учиха. Чакру, обращенную в смертоносный клинок, издававший безумный щебет тысячи птиц.... Он видел, как напрягся предатель, как расширились его глаза при виде столь стремительного броска. Как с его лица успела слететь гримаса самодовольного мерзкого типа....

Контрудар был быстрым и жестким. Куда быстрее, чем атакующий генин успел ожидать. Куда жестче, чем мог предположить. Еще мгновение назад он несся вперед, ощетинившись разрядами молний, и вот уже его собственная плоть получила удар электричеством где-то в районе правого бока. Ему не удалось сдержать крик, равно как и удержать собственную технику. Не смог он и вовремя увидеть и наносимый новый удар. Нога, 'прилетевшая' из неоткуда, с силой впечатала свою подошву ему в грудь. Что-то пугающе хрустнуло, а секундой спустя Саске валялся на земле, пытаясь сделать вдох. И лишь позже пришла боль по всему телу.

— О.... Да это же Учиха!

Насмешливый голос доносился словно сквозь толщу воды. Было трудно сосредоточиться на нем, избавиться от каких-то непонятных слов Сакуры, что примчалась на помощь. Трудно до тех пор, пока до его ушей не долетел крик Наруто.

— Ах ты урод! Я тебя сломаю, предатель!

Слова, переполненные яростью, что закипела внутри Узумаки, подняли его быстрее, чем смогла бы бригада врачей. Саске знал, что они несли в себе правду и ничего кроме жестокой беспощадной правды. Это не было бахвальство. Это было обещание, клятва, если угодно, и он знал, что в этот миг тень блондина снова накрыла его. А через мгновения армия в его лице обрушится на врага и не остановится до тех пор, пока от бывшего джонина не останется и следа....

— Стой! — сплюнув кровь, выкрикнул он, вскакивая на ноги и блестя шаринганом, — Это мой противник!

Наследника клана-основателей сейчас трясло. Он не хотел снова оказаться в тени. Не мог себе позволить быть спасенным Наруто еще раз. Только не снова. Только не сейчас!

— Ха-ха-ха-ха! — мерзкий хохот противника, сжимающего в своих руках серебристый цилиндр, прокатился по воздуху, — Какие громкие слова! Милые детишки из Конохи.... Какие наглые и самоуверенные! Впрочем, что еще ждать от такой мелюзги?

Ухмылка всплыла на лице врага, и Саске не удержался. Его тело бросило вперед со всей доступной скоростью. Шаринган горел огнем, а ярость была топливом для этого инферно. Молнии били во все стороны из клубка, что он держал в левой руке. Он несся вперед, он видел, как враг снова напрягается и сосредотачивается. Как в его глазах снова исчезает самодовольство и появляется холод. Как правая рука с серебристым цилиндром начала подниматься и двигаться по замысловатой траектории.

Удар был нанесен именно по вражеской руке. Он был убежден, что сработает. Что он поразит странное оружие своим чидори и разрушит его. Что лишив врага средства защиты, прорвется дальше и скоро почувствует, как страшная техника Какаши пройдет сквозь плоть беспомощного врага. Но странное серебристое оружие обернулась точно такой же техникой стихии молнии! Желтый клинок встретил его окруженное голубым свечением и разрядами руку и отразил страшный натиск. Сила, вложенная в чудовищный таранный удар, была остановлена, и мгновениями позже Саске почувствовал на себе шок от столкновения с силой электричества. А затем он снова близко познакомился с вражеской подошвой, а его тело уже на внушительном расстоянии поймала Сакура.

— Кажется, правду говорят люди, что последний выживший Учиха самый слабый, — слишком четко услышал он печальный вдох противника, прежде чем его перекрыл крик Узумаки.

— Получай!

Масса единовременных хлопков означало только одно. Наруто ринулся в атаку, будучи во множественном числе. Было слышно, как кричали и развеивались клоны. Как свистят сюрикены, как в землю врезаются кунаи, и как взорвалось несколько взрывных печатей. Блондин начал свою войну!

— Нет! — вскрикнув, вскочил снова Учиха, тяжело дыша от клокотавшей внутри ненависти. Его глаза уловили, как несколько десятков одинаковых парней рвется в бой, пытаясь окружить верткого и быстрого врага. Как они, не жалея себя, пытаются загнать того в угол, как одновременно создают ловушку. Как вся эта орава в этот момент выбрасывает столько чакры, что, даже продолжая издевательски улыбаться предатель, смотрит на них с опаской.

'С пониманием', — шепнул ему внутренний голос. Да! Даже этот предатель джонин, впервые увидев Наруто и сейчас сражаясь с ним, прекрасно понимал, с кем он имеет дело. И чем это может закончиться.

Зубы заскрежетали сами собой. Сакура что-то было сказала, но он бросил на нее взгляд, от которого она побледнела и сделала шаг назад. А его это уже не волновало. Его вообще она не волновала. Он несся вперед, складывая печати.

— Стихия огня, цветы феникса! — прорычал он название техники, и обрушил ее на врага. А после снова обратил всю свою силу в скорость. Развил ее до предела, перескочив прежние границы. И вместе с огненными сгустками, врезался во врага, проносясь мимо опешивших клонов. Очередной удар чидори!

И очередной провал, выбивший из него буквально все. Зонт поймал пламя и превратился в щит против чидори. Когда же от него остались одни лишь щепки, перед его глазами вновь вспыхнуло желтое электрическое пламя клинка. И вновь разряд, вновь подошва оставила на нем свою печать. Он рухнул на землю на расстоянии в десяток метров, сбив с ног несколько нерасторопных клонов напарника....

— Саске!

— Саске!

Два крика, пусть и разных по тональности и вложенным чувствам, но слившихся в один. И очередная насмешка, брошенная предателем. Бессильная злость, боль, чувство собственной никчемности перемешивались в нем, медленно, но верно обращаясь в гремучую смесь. Но прежде чем он успел обратить ее в оружие, чтобы снова подняться, она, словно кислота пожгла еще один слой внутри.... И сквозь тонкую оставшуюся преграду из-за ее пределов начала прорываться тьма. Печать на шее вспыхнула огнем, и вскоре тьма обернулась расплавленным свинцом, что разливалась по всем жилам.

Он видел, как отшатнулась Сакура, как вздрогнул клон Наруто и как вдали озадаченно хмыкнул враг. Но в этот момент его ничего из этого не волновало. Было лишь одно, что имело значение. Неприятная, обжигающая его плоть и разум смесь кипела внутри, смешиваясь с его чакрой и кровью. И новый образующийся состав мог иметь только одно название. Сила!

— Прочь! — сказал он клонам, что до сих пор стояли между ним и его целью. Глаза вспыхнули, и, несмотря на боль, стало понятно, что они видят куда больше прежнего. Сила....

Этот его бросок был куда быстрее. Саске чувствовал, как мощь переполняла его. Словно где-то прорвало плотину, и сдерживавшаяся ею сила стала доступна ему. Она несла его. Быстрее, чем раньше. Она позволяла видеть лучше. Вложенная в чидори чакра заставила технику обрести ослепляющее свечение и обернуться настоящим штормом, с эпицентром в его руке.

Враг впервые не принял удар. За мгновения до столкновения, он использовал замещение, а уже через мгновения место, где он стоял, обрушилось две техники. Чидори, разнесшее внушительное замешенное полено, и водяной снаряд, в какой-то жалкий миг обращенный в водную пыль. А Саске продолжил движение. Шаринган мгновенно вычислил местоположение противника. Он зафиксировался на цели. Очередной рывок. Яростный и беспощадный, пылающий от переполняющей его силы, Учиха несся вперед, разрывая землю вокруг него страшными электрическими разрядами. Еще немного и победа! Еще немного, и враг будет настигнут!

Вспышка чакры впереди и нога ищущего возмездие генина с силой опустилась на трясину, что мгновенно поглотила ее. Равновесие было потеряно мгновенно. И болото, возникшее между ним и противником, приняло его всего. А сила собственной техники обернулась против него самого, когда разряды ударили его через поглотившую его воду и грязь....

Крик захлебнулся, в рот попала жидкость и тут же устремилась в легкие. Он начал задыхаться, пытаться вырваться из поглотившей его с головой трясины. Недавняя страшная мощь исчезла столь же стремительно, как и появилась. Со все й своей страшной сутью на него обратила взор сама смерть в виде абсолютной темноты....

Он очнулся уже на корабле, что должен был доставить его и его команду в Коноху. Первым, кого он увидел после пробуждения, оказалась Сакура. И буквально сразу же за ней появился Наруто.

— Что... что случилось? — спросил он, с трудом ворочая языком.

— Мы на корабле. За нами прибыл Морино Ибики, — прозвучал ответ Сакуры, — Скоро мы будем в Стране Огня.

— А... Что с...

— Ты все пропустил! — тут же встрял Узумаки, блестя зубами, — Почти сразу после того, как ты попал в болото, появился охотник в маске. Он помог тебя вытащить и прочистить твои легкие.... Ну а потом утащил с собой предателя.

От таких слов Саске, несмотря на неприятную слабость едва не вскочил.

— Это же, как в случае с Хаку! — воскликнул он.

— Нет! — Наруто помрачнел и отвернулся, — Это совсем не как с Хаку...

— Что случилось?

Блондин молчал. Сакура побледнела и вздрогнула.

— Это было страшно, Саске-кун.... Словно вернулся Орочимару, — она снова вздрогнула, и осеклась, после чего посмотрела на него.

Имя, прозвучавшее из ее уст, мгновенно заставило его забыть все сомнения. Он сильно сомневался, что после встречи с кем-то настолько страшным, жертва могла рассчитывать на хороший исход....

По возвращению в Коноху, Саске сразу был отправлен в Госпиталь. И никто даже слушать не захотел какие-либо отговорки. На мрачного Морино Ибики, что сопровождал их весь обратный путь, не подействовало ничего. Ни статус лидера команды, согласно которой именно молодой Учиха должен был докладывать ситуацию. Ни тот факт, что еще в море он успел оклематься от полученного шока и весь путь земле прошел на своих ногах. Ничего. Возможно, его удалось бы отговорить, благо сам парень не замечал за грозным бывшим экзаменатором особого сердоболия по отношению к их команде. Но когда практически у самого входа в деревню они столкнулись с одним знакомым ирьенином и тот даже не глядя потребовал немедленной госпитализации, сопровождающий только кивнул. И обратился в скалу, которую невозможно было сдвинуть никакими уговорами и аргументами. Пришлось подчиниться.

Впрочем, нашлись в Госпитале свои плюсы. Конечно, чувство какого-то унижения оттого, что из всей команды только его засунули сюда, присутствовало. Это просто не могло не задеть. Но тот факт, что ирьенин, потребовавший госпитализацию, и слушать не захотел Сакуру, когда та попробовала просочиться в палату, радовал. Хотя бы немного вдали от этой назойливой девчонки.

Им занимался все тот же врач, что и в последний раз при его пребывании здесь. Харада Широ, как он запомнил еще со времен Академии. Данный специалист никогда не вызывал у него ни симпатии, ни неприязни. Обычный посторонний человек, который по долгу службы вторгался в его личное пространство и мог отдавать распоряжения. Преимущественно молчаливый, время от времени подающий голос, чтобы либо как-то прокомментировать ситуацию, либо дать рекомендации. Ничего особенного. Кроме, разве что глаз. Только сегодня, вынужденный провести некоторое время с ним наедине, он разглядел, что и цвет его глаз и форма зрачка до боли напоминали точно таковые у Наруто в состоянии ярости. Тогда, во время экзамена. В Лесу Смерти. Разве что эти глаза не пылали от злости, а их обладатель не рвался в бой.

Ирьенин буквально сразу же полез к шее, полностью проигнорировав прочие раны. А его лицо, бывшее каменным с самого момента их встречи недалеко от ворот в деревню, и очень тяжелый взгляд, так и навевало подозрения. Такое ощущение, словно он появился на пути у команды номер 7 не случайно. И решение доставить в Госпиталь его, Саске, было принято задолго до того, как на горизонте появились леса, окружающие деревню.

Печать больно кольнуло, стоило руке, опутанной зеленым свечением коснуться ее. Учиха зашипел и дернулся. Действие медика как-то слишком быстро наполнило чашу его терпения. И тут же встретился с взглядом красноватых глаз. Несколько секундный поединок воли он проиграл, не выдержав натиска. Какое бы раздражение сейчас не переполняло его, ирьенин потушил этот огонь холодом в своих глазах.

— Успокойся, — прозвучал голос, и печать снова кольнула. Кольнула, чтобы через мгновение затихнуть. Лечебная техника, кажется, сработала, — Злость побереги на потом. А то и без того твоя проклятая печать разжирела.

Эти слова заставили вздрогнуть. Странный и страшный подарок Орочимару, что отныне являлось частью его собственного тела. То, что во время миссии наделила его невероятной мощью. Если бы он не потерял контроль и действовал вместе с Наруто....

— Что происходит со мной? — спросил он, чувствуя, как ирьенин возится с его шеей.

— Я уже сказал, — лаконично бросил тот. Чакра, что теплилась вокруг его рук постепенно меняла свою частоту.

— Я хочу знать все! — сквозь зубы сказал Саске. Печать снова кольнула.

— Помнится, я сказал тебе успокоиться. Успокойся, или отправишься смотреть сны.

Ультиматум врач подкрепил очень тяжелым взглядом. И несмотря на желание протестовать, Учиха замолчал, молча ожидая того момента, когда странная процедура будет закончена.

Понадобилось не малое терпение, чтобы выдержать все те несколько долгих часов. Все это время пациент сидел в одной и той же позе, и чувствуя, как время от времени печать на его шее начинала покалывать. Как иногда холод разливался по всей шее, а затем спускаясь ниже, к плечу. Порой бывало так, что он начинал чувствовать раздражение, злость, ненависть, что сменялось резким безразличием и переходило в простое безмятежное спокойствие. Все эти изменения невольно пугали его. Словно кто-то просто брал и переключал его эмоции одним щелчком. Неприятное чувство. А ведь дальше пошли совсем другие ощущения. Не менее странные. Не менее раздражающие. Было мгновение, когда тело налилось тяжестью. Саске буквально почувствовал весь неподъемный вес своих рук, как тяжело было заполнять легкие воздухом. Через какое-то мгновение тяжесть исчезла, и все обратилось в невесомость. От такой легкости захотелось вскочить, бегать, попробовать совершить самый мощный прыжок. А затем от легкости не осталось и следа, и все заменило больное покалывание уже в районе лопаток. Что тоже скоро прекратилось. И началось обильное слезотечение.

Все это время Харада Широ не отходил от него ни на шаг, продолжая вливать свою чакру и непрерывно манипулировать ею. Да, однажды наследник рода Учиха просто забыл о его существовании, равно как и о существовании печати, с которой шла работа. Под воздействием собственного странного состояния он думал о совершенно иных вещах. А затем и вовсе утратил контроль над реальностью, полностью попав под натиск этих ощущений.

Неожиданно все прекратилось. Не текли больше слезы, не чувствовалась тяжесть или наоборот, легкость. Ничего не покалывало, не болело, не нервировало и не радовало. Перед его глазами снова была то же самое помещение, где он находился изначально. Разве что немного свет за окном померк, но это только потому, что уже вечерело.

— Вроде все, — услышал он слова ирьенина, что сделал шаг в сторону и смотрел теперь на него со стороны, — Полежишь тут еще денек. До конца с твоими ранами разобраться не выйдет. Слишком много сил потребовалось, чтобы успокоить твою печать.

Слово 'печать' заставило Саске окончательно опомниться. Наполнив легкие воздухом, он немедленно озвучил свой уже заданный сегодня вопрос. Разве что был теперь куда спокойнее.

— Проклятая печать, конечно, и была запечатана, но Хатаке-сан должен был тебе объяснить, что штука, что удерживает ее в неактивном состоянии, имеет определенное условие для эффективной работы. Помнишь, что он говорил?

Учиха поморщился. Да, он помнил, что все упиралось в силу воли. Утрата воли приводило к ослаблению действия печати.

— Ну, а дальше? — спросил он, не став отвечать на вопрос.

— Преграда постепенно ослабевала, а из-за этого печать, что оставил Орочимару, начала накапливать силу, черпая ее из тебя. Ну и из твоих эмоций. Результат тебе известен больше, чем мне. Проклятая печать стала достаточно сильной, чтобы постепенно подтачивать защиту с той стороны, в то время как ты делал это со своей. В критический момент преграду просто смело и ты почувствовал, каково это, когда тело переполняет такая сила.

Мысли Саске умчались было вдаль, но очень быстро он задавил их всей своей волей в нужное русло. Дисциплинированный ум быстро просчитал все и несколькими секундами позже он уже смотрел на ирьенина холодным взглядом.

— Откуда вы знаете это?

Кто-то бы не понял сути вопроса, но парень был уверен в одном. Стоявший рядом человек сообразил об этом раньше, чем он успел до конца прозвучать.

— Трудно не понять все, провозившись с этим столько времени. Я наблюдаю за твоей печатью с того дня, как тебя в первый с ней доставили в Госпиталь.

Прозвучавший ответ был более чем естественным, но, несмотря на это, подозрения не оставили спрашивавшего. Но он не стал допытываться, пытаться выразить сомнения. Вместо этого решил в полной мере уточнить свое состояние и проблемы с печатью.

— Какие последствия с... этим?

Харада, до этого выглядевший бодрым, в этот момент устало вздохнул и присел на стул, что находился поблизости. На несколько мгновений его взгляд стал рассеянным, но вскоре он снова смотрел спокойным взглядом.

— Слушай меня внимательно, Саске. Эта штука, что на тебе, крайне сложная и опасная вещь, с которой лучше не шутить. Чакра, что находится внутри нее, темная и может очень серьезно повлиять на твое тело. Нельзя точно сказать, что именно произойдет. Но одно могу сказать точно. Возможно все, что угодно, вплоть до мутации. Думаю, ты знаешь, о чем я говорю.

Учиха кивнул. Пусть в этот момент случайная мысль успела крепко засесть в голову. Она так и ассоциировалась со словом 'сила', при этом странным образом затмевая собой слова, вроде 'опасно'.

— Эта зараза питается в первую очередь твоими самыми темными эмоциями. Не потому, что она такой пожиратель негатива. Но каждое чувство подобного рода приводит к выработке видоизмененной чакры (это если говорить просто). Эта чакра в обычной ситуации должна высвобождаться, сжигаться. Но печать вместо этого поглощает ее, и тем самым становится сильнее.... И, подозреваю, способна самостоятельно порождать все те же темные чувства.

— И что мне делать? Не испытывать негативных эмоций?

Он вложил весь свой сарказм в эти слова. Они же вызвали лишь пожатие плеч у собеседника.

— Можешь, конечно, и попытаться. Всяко лучше, чем питать эту заразу. Но если говорить серьезно, то печать пока подавлена. Я сделал все возможное, чтобы твоя сдерживающая преграда стала максимально крепкой. Чтобы не было никакого негативного воздействия на тебя. Но все же старайся держать себя в руках. Питать не проклятую печать, а то, что установил на тебя Хатаке-сан.

Саске промолчал вместо ответа. Харада Широ несколько минут просидел с ним в тишине, после чего встал и, пожелав хорошо отдохнуть, покинул его.

Всю ночь он провел в размышлениях обо всем этом. О печатях, о силе, о последствиях, о собственных действиях. Были мысли и о прогрессе. О сильных врагах. О мести.... Он не один раз решал, что пора бы отдохнуть, поспать, но вместо этого одна мысль лезла за другой, а голова принималась снова и снова переваривать. В результате, к утру он чувствовал себя невероятно паршиво, а в голове была самая настоящая каша. Ирьенин после своего прихода, его состояние оценил, и покачав головой, усыпил его одним прикосновением. Так что оставшуюся работу над ранами он проспал.

Из Госпиталя его выписали скоро. Буквально на следующее утро. Харада Широ разбудил его точно таким же одним единственным прикосновением.

— Держи свою справку, — сказал он, вручая листок с печатью, — И помни, что я тебе говорил. Будь осторожнее.

Выйдя из самого здания, Саске некоторое время продолжал размышлять об ирьенине, добавив в список своих подозрений еще одно, связанное с его полуторасуточным непробудным сном. Но скоро он задумался об иных вещах. Желудок требовал своего, и потому он направился в ближайшую забегаловку. Чтобы подкрепившись, оказаться в башне Хокаге, вручить справку, получить деньги за миссию и добраться до уже своего дома.

У самого входа в дом, он остановился. Несколько секунд он стоял с ключами в руках, прислушиваясь к своим ощущениям. А потом, сделав глубокий вдох, метнул моментально выхваченный из подсумка кунай в дальний угол видимой части двора. Скоро он направлялся туда же сам.

Острие лезвия вошло в сырую землю ровно столько, сколько было изначально рассчитано силы. Острозаточенное железо, пусть и с легким налетом ржавчины после миссии, теперь было покрыто кровью. И рядом лежал отсеченный чешуйчатый хвост. Змея.... Еще одна проклятая змея!

Саске прикрыл глаза, максимально успокаиваясь и сосредотачиваясь на окружающем пространстве. Прыжок, и он оказался на крыше собственного дома. Шаринган вспыхнул в его глазах. Внимательно осмотрелся.

— Пять.... Нет. Восемь....

Восемь змей. Вокруг одного его дома, держа дистанцию, таилось восемь рептилий. И это вместо тех десяти, что он убил до того, как отправиться еще на миссию в Страну Снега.

'Шпионы...' — мелькнула мысль в голове. Пальцы коснулись кольца куная в подсумке. Быстрый расчет скорости и направления атаки. Уничтожение пресмыкающихся не займет много времени и сил... Сил...

Мысль о силе застала его врасплох. Его рука невольно потянулась к шее. Подушечками пальцев нащупал то самое место. И фантомная боль укола вновь пробудилась в голове.

Взгляд его глаз скользнул по двору. По всему кварталу.... Пальцы сами собой сжались в кулак, зубы заскрежетали, а скулы свело болью. Нет, он не хотел снова сейчас видеть тот день. Ту ночь. Тот самый образ, что приходил к нему все эти годы и мучил, выпивая все силы досуха.

Он выдохнул и сел на крыше. Под натиском железной воли все ненужное улетело куда-то в сторону. Временно. Оно всегда возвращается, раз за разом напоминая о себе и о его миссии. Той, которую на него возложил его собственный мертвый клан. Сейчас же Саске, сидя здесь, прямо на крыше, погрузился в мрачные размышления. Все то, о чем он думал в Госпитале всю ночь, маячило перед глазами в виде сухих доводов и фактов.

Размышления на крыше перешли плавно в точно такие же размышления дома. Он посидел несколько долгих минут в гостиной. Прошелся по кухне. Оказался в старой кладовой, где когда-то нашел свиток, наткнувшись на мертвую мышь.... Много времени прошло в полупустом отцовском кабинете. Еще больше он простоял перед закрытой дверью самой дальней, заколоченной им собственноручно комнаты.... Он знал, что за ней, за этой дверью. Помнил еще с тех пор, как заходил в последний раз, где его в последний раз щелкнули в лоб. Та самая комната....

Он направился к себе, так и не решившись открыть дверь. Заглянуть в то помещение, снова окунуться в атмосферу того дня. Дня перед кошмаром. Спальню родителей он также не открывал. Бывало, что пару раз после, его туда заносило, но находиться там долго он не мог. И сейчас не захотел.

В собственной комнате он просидел несколько часов, уткнувшись в одну точку. Мысли следовали одна за другой, выстраиваясь в сложную многосоставную нить. Из этой нити сознание создавало тяжелую, жестокую, угнетающую и одновременно с этим подающую надежду картины. Слова 'месть', 'сила', 'клан', 'будущее', 'друзья', 'цель' прыгали перед глазами. И затем вплетались в появляющуюся картину.

Саске прилег и уставился в потолок. Снова мысли. Снова усложняющаяся картина реальности перед глазами. У него была цель. Цель, которая успела впитаться в саму его кровь, и которую он должен был выполнить несмотря ни на что. Не желанием это было, и не мечтой. Это была его суть. Тяжелое бремя, что он нес, и то, от чего он устал. Устал от своей слабости, от того, что слишком медленно он преодолевает эту слабость. Слишком медленно растет, пытается построить мост, ведущий его к своей цели.

Глаза упали на свиток, что лежал вместе с другими такими же на столе. Кажется, он забыл про этот странный подарок неизвестного человека. Подарок, который пусть и помог ему немного, но для дальнейшего раскрытия требовал терпения. И времени. А он чувствовал всем своим нутром. Времени у него нет. Если он не будет двигаться вперед быстро, его раздавит собственное бремя.

Рука все же взяла свиток. Раскрыли до той задачи, решение которой предполагало переход на дальнейший уровень. Шаринган снова активировался и он начал изучать символы, что образовывали давно знакомый текст. Несколько мгновений он еще читал заученные уже наизусть предложения, после чего тяжело вздохнул. В них просто не было смысла....

В какой-то момент ему показалось, что он вроде бы понял, к чему ведет уже эта загадка. Но уже через несколько минут Саске вспомнил, что уже думал об этом. И не раз. И каждый раз, осознав бесполезность этой мысли, отбрасывал ее и забывал. Он раздраженно хлопнул по свитку, намеренно вложив немного чакры. На мгновение показалось, что что-то произошло. Как в самый первый раз.... Но это была иллюзия. Самообман. Вся эта мысль, что ему помогает друг. Сама мысль, что у него есть таинственный друг — это был самообман. Иллюзия.

Он снова вздохнул. Палец коснулся той точки на шее. Проклятая печать. Странная, страшная штука от странного и очень страшного человека. Зловещий подарок, наделяющий силой, и что-то требовала взамен.

'Мы еще обязательно встретимся' — вспомнились слова Орочимару. Да. Он был нужен Орочимару. Для каких-то целей. Этот страшный человек. Этот демон нуждался в нем. И он оставил на Учиха свое клеймо. Теперь Саске известно, что дает это клеймо. Силу. Но за все полагается платить.

'Убей своего лучшего друга!' — прозвучал ненавистный голос человека, что смотрел на него страшными глазами. Особым шаринганом. Мангеке. Сила, за которую тоже полагалось платить.

Взгляд скользнул по свитку. Он тоже обещал ему силу. Знания. Что-то ценное. И также требовал свою цену. Время. Время, которого у мстителя в тупике просто не было.

Пальцы сложили свиток, и он бросил его обратно на стол. Снова прилег. Полчаса проведенные за тупым наблюдением за паучком, что лазил по потолку, и он оказался у окна. Шаринган обшаривал округу. Острое зрение быстро уловило присутствие очередной рептилии. Эта без хвоста.

Ему показалось, или они встретились взглядами. И что-то было в этих глазах. Проблеск разума?

Пальцы снова нащупали печать. Очередная фантомная боль, которая показалась почти что настоящей. Опять взгляд скользнул в сторону свитка. Снова на улицу. Змея все там же.... Да, она следит за ним. Смотрит на него.

Он понял, что в этот момент у него внутри идет выбор. Душа его разрывалась. Часть его цеплялась за деревню. За друзей, пусть с ними он и держал дистанцию. За привычки. За свое прошлое.... Другая часть рвалась вперед. Туда, где была сила. Был прогресс. Было движение. И не было этого пустого квартала. Не было того, что каждый день напоминало бы ему, что прошлое мертво. И что остается последняя ее часть, которую он собственноручно должен убить.

Борьба была яростной. Он застыл на месте, глядя прямо перед собой, а внутри него все кипело и клокотало. Несколько раз он казалось бы принимал решение. Делал выбор. Но каждый раз другая сторона медали оборачивалась темной волной, что захлестывала его с головой. И борьба начиналась вновь.

Последний взгляд в окно стал решающим. Наблюдавшая за ним рептилия уже была не одна. Их было девять. И все они смотрели на него.

— Решение принято, — прошептал он, не решаясь сказать это вслух. И бросился собираться. Пришло время отринуть слабости, чтобы стать сильным.

Скоро он был готов. Рюкзак полон всем необходимым. Подсумок набит оружием. После недолгих размышлений даже свиток был взят в руки.

— Пора!

Он вздрогнул от сказанного, от того, что собирался сделать, но ноги уже несли его вперед. Они провели его по коридору, вниз по лестнице, снова по коридору. Взгляд на мгновение задержался на знакомых вещах, прежде чем он очутился у двери.

'Последний шанс остановиться!' — шепнула та сторона, что была за то, чтобы остаться. Не бросаться сломя голову куда-то в сторону.

— Нет! — твердо сказал он, и открыв дверь, шагнул наружу. И застыл, полностью утратив способность соображать. По всему телу пробежало стадо мурашек, а горячая кровь словно обратилась в лед.

'Он!' — услышал он вопль ужаса у себя в голове, так и не сумев понять, какая же его часть испытала это чувство. Ведь сам он не чувствовал ничего, кроме мертвецкого холода.

Человек перед ним смотрел на него горящими красными глазами с узором в виде закрученной спирали и едва заметными сюрикенами за ними. Бледное знакомое лицо. Знакомая прическа. Знакомый взгляд....

— Итак, ты сделал свой выбор, — прозвучал знакомый голос. Голос Учиха Шисуи.

'Этого не может быть!' — сказал он, так и не уверенный в том, говорит он это вслух или нет.

— Но боюсь, что тебе придется отправиться в другое место, — голос мужчины напротив звучал спокойно, пусть в глазах и мелькало нечто совершенно иное, — Саске, пришло время воссоединиться с семьей!

В этот миг самый младший из Учиха слышал голос убийцы, что произносил те самые страшные слова.

'Есть еще один обладатель мангеке шарингана'. Но сказать что-то или сделать, он уже не успел.

— Котоамацуками! — прозвучал ледяной голос, и Саске уже понимал, что ничего сделать невозможно. А в следующий миг мир померк, и все обратилось во мрак.

Пробуждение оказалось трудной задачкой. Это напоминало попытку вырваться из под воды, что не хотела отпускать свою добычу. Он то пробивался сквозь эту толщу воды, именуемой сном, то она снова накрывала его с головой, немедленно забивая рот, уши и глаза, обращаясь в странные и причудливые образы. Образы, что складывались в одну странную историю, в которой, с одной стороны, казалось, не было никакого смысла, а с другой, сонный разум просто не мог за ней не следить.

Борьба длилась долго. Раз за разом сон одолевал его, и он отрубался еще на какое-то время, чтобы потом сделать очередную попытку открыть глаза и взглянуть на мир ими. Впрочем, уже потом, когда разум уже окончательно осознал, что видит сон, в голову пришла мысль, что таким образом он просто защищается. Защищается от того, что его ждало в реальном мире, за пределами этой иллюзорной действительности, порожденной собственным подсознанием. А как только пришло осознание, удержаться в этом плену, уже не получилось.

Саске открыл глаза и уставился на простенький деревянный потолок. Несколько мгновений он медленно осознавал, где он находится, чувствуя всем своим телом приятное тепло накрывавшего вплоть до кончика носа одеяло и мягкую постель. И прежде чем в голову пришла мысль, что в его памяти нет ничего, что было бы связано с этим потолком, перед глазами материализовался образ красных глаз на бледном лице покойника.

Это воспоминание вырвало его из приятного блаженства. Одеяло отлетело куда-то в сторону, а сам он оказался на покрытом циновкой полу в боевой стойке. Чтобы немедленно наткнуться взглядом на все те же красные глаза на все том же лице. Обладатель всего этого восседал на кресле, сложив руки на подлокотниках. Саске почувствовал, как с одной стороны волосы встают дыбом на голове, а с другой как что-то вскипает внутри. Молодой наследник клана Учиха просто застыл, столкнувшись с жесточайшим натиском предельно противоречивых чувств, ни одна из которых не могла взять вверх.

— Привет, Саске! — прозвучал в этот момент голос человека в кресле, чей взгляд не изменился ни на мгновение. Тяжелый, мрачный, с толикой равнодушия и пустоты внутри.

От этого приветствия Саске почувствовал ком в горле. Он забыл, как дышать, не мог ничего сказать, бурлящие и клокочущие внутри него чувства словно застыли льдом, заморозив и его самого. Учиха.... Шисуи.... Живой....

Эти три слова заставили сердце с силой удариться о грудную клетку. От удара застывшая ледяная масса разбилась на тысячи кусочков и рассыпалась, оставив после себя пустоту. И начавшую поднимать голову где-то глубоко-глубоко внутри тьму.

— Ты! — сказал он, не чувствуя собственных губ и языка. Слова дались тяжело. Взгляд красных глаз, этого мангеке шарингана одновременно пугал и вызывал внутри чувство бурлящий ненависти.

'...есть еще один...' — прозвучали в голове знакомые слова, и ее стало заметно больше. Часть ее обратилась в силу, что он использовал.

— Что за чертовщина здесь твориться?

Это не был вопрос. Это был рык загнанного в угол событиями в жизни зверя. В голове Саске в этот момент кишели вопросы, смешиваясь с подозрениями и обвинениями, что обращались в гремучую смесь вместе с кипящими эмоциями. Он хотел кричать, клеймить, рвать, метать. Его бросало из крайности в крайность. Шисуи жив. Жив, как и сказал Итачи. Итачи знал! Итачи предатель! Шисуи, значит тоже предатель. Итачи должен быть убит! Шисуи тоже? С другой стороны было и другое. Итачи предатель! Итачи лжец! Итачи убийца! Итачи подозревали в убийстве Шисуи! А Шисуи здесь. Он сидит. Он не атакует. Он не использует на нем Цукиеми и не показывает смерть родителей. Что если Шисуи тоже был предан? Что если Шисуи почти был убит, но смог выжить?

Подозрения, сомнения, вопросы, обвинения. Злость, ненависть, страх... А ведь вместе с этим было и другое. Была толика радости, что пыталась поднять голову, но боялась это сделать. Радость оттого, что возможно Шисуи друг. Что он тоже был предан, как и остальной клан. Что он, наконец, пришел к Саске на помощь. И теперь Саске не один. Клан Учиха не состоит из одного человека. Их двое. И у одного есть мангеке шаринган.

'...есть еще один...' — и сердце снова пропускает удар. Шисуи и Итачи заодно? Шисуи предатель? Шисуи убийца?

Его лихорадило. За мгновения сознание прокрутило все эти варианты по много-много раз. Он смотрел в красные глаза, что горели огнем, и не понимал, как быть. Не понимал, что делать. Броситься, как бросился на Итачи? Ждать ответа? Почему Шисуи так долго не отвечает? Почему?

— Успокойся, — прозвучало еще одно слово. Шаринган Шисуи вспыхнул на миг, и все сомнения вместе с чувствами просто отрезало. Они остались где-то там внутри. А здесь был только сбитый с толку Саске и почти холодная голова.

Спокойствие возвращалось быстро. Чуть было не начавшаяся позорная истерика от всех противоречий этого сильнейшего удара за последние годы отступила. И младший Учиха почувствовал себя немного лучше. Но ни о каком полном спокойствии говорить было невозможно. Ведь оно было искусственным, вызванным силой этих красных глаз.

— Садись, — прозвучал голос Шисуи. И это не было предложение. Саске слышал прямой, не терпящий никаких обсуждений приказ. Приказ, который он просто не мог нарушить. Потому скоро краешек кровати был занят. В этот момент парень задумался было о таком странном своем состоянии, но не успел. Старший Учиха заговорил вновь.

— Слушай меня очень внимательно, Саске. Я отвечу на все твои вопросы. Я объясню, где был все это время, где находимся сейчас, как так вышло, что мое тело не гниет в сырой земле. И что самое главное, я расскажу тебе, почему мы с тобой встретились так поздно. Все, что мне нужно от тебя, внимание.

Он тяжело вздохнул, и только в этот миг Саске заметил, что под горящими и приковывающими к себе внимание красными глазами темные мешки. Что лицо Шисуи болезненно бледное. Сам он, даже сидя, заметно ссутулился, а пальцы с силой сжимают подлокотники. Этот человек, который, как он помнил с детства, был могучим шиноби, казалось, перенес тяжелую болезнь. И сидит он здесь лишь благодаря силе своей воли. Это настолько не вязалось с образом холодного и безжалостного Итачи, что радость внутри сделалась сильнее. 'Шисуи не предатель'. Эта робкая надежда, даже не получившая своего подтверждения, была подобна рассвету после темной ночи. Мальчишка, что сидел на краю кровати, всем своим израненным сердцем чувствовал необходимость в этом. В этой надежде. В том, чтобы эта надежда оказалась правдой. Чтобы он более не один....

— Начну с самого главного.... Почему я до сих пор жив.

Шаринганы вспыхнули, и в какой-то момент Саске показалось, что Шисуи собирается провернуть тот же трюк, что проделывал Итачи — показать события тех дней через иллюзию. Но ничего такого не последовало. Комната осталась неизменной. Они как сидели каждый на своем месте, так и остались сидеть. Никаких попыток создания гендзюцу.

Шисуи вздохнул, прежде чем приступить к рассказу, он лишь сильнее сжал подлокотники кресла.

— Это случилось за несколько дней до гибели клана.... Это было очень тяжелое время. Я знал об угрозе. Знал о том, чем могут обернуться дела, что тогда шли внутри нашего клана в те дни. И хотел это предотвратить.... Я готовился. Очень сильно готовился.... Я был готов совершить не самые благородные поступки, если бы это потребовалось.

Старший Учиха говорил с длинными паузами. Он смотрел прямо на Саске. Его взгляд был тверд, холоден, с временами проскальзывающей пустотой. Но чувствовалось, что для того, чтобы так смотреть, приходилось прикладывать огромные усилия. Шисуи было очень нелегко говорить то, что он говорил, и то, что он собирался сказать. Его собеседник видел это. И не мог определиться с тем, как относиться к предстоящим ответам.

— Но меня предали.... Кто-то захотел действовать по своему разумению. По своему плану.... И он ударил мне в спину.... Тогда я потерял свой первый глаз.

Странное утверждение на фоне горящих шаринганов, но голос, который произнес эти слова не оставлял ни малейших сомнений. Человек, что рассказывал свою историю, искренне верил в то, что говорил. И даже сейчас он словно проживает те темные мгновения снова, пусть и пытается удержаться здесь. В том числе не сводя своего взгляда от собеседника.

— Мой план был разрушен.... Я понимал, что без одного своего глаза мне не по силам решить проблему.... Спасти клан уже моими силами было невозможно. Кажется, тогда я просто сломался....

Воцарилось молчание. Шисуи не смог сдержаться и все же бросил взгляд в сторону, что тут же потускнел. И потребовалось время, прежде чем ему удалось снова взять себя в руки.

— Это был позорный момент для меня. Я почувствовал себя жалким и никчемным. Слабым и неспособным выполнить свою миссию.... И поэтому лишился своего второго глаза. А через мгновения должен был потерять и свою собственную жизнь.... Хотя о чем это я? Ведь я ее потерял.... Очнувшись долгое время спустя в убежище одного неравнодушного знакомого, с новыми глазами вместо старых, с известием от него о том, что клан Учиха уничтожен, я понял, что прежний Шисуи и в самом деле мертв. Вместо него остался другой человек. Тот, кто все эти годы отчаянно пытался собрать старые осколки и соединить их в нечто, что можно было бы назвать жизнью....

— Это.... Это сделал Итачи?

Слова вырывались из уст Саске с большим трудом. За все это время Шисуи ни словом не обмолвился об убийце. Он казалось, рассказывал историю о ком-то ином. О ком-то, кто был чужд клана. Не имел к нему ни малейшего отношения. И это казалось неестественным.

Хозяин комнаты молчал некоторое время. Его взгляд был столь же мрачен и тяжел. Слишком мрачен и тяжел....

— Наверное, это нелегко будет принять, Саске.... Но Итачи я доверял больше, чем кому-либо еще. И в тот день, когда меня предали, именно он был тем единственным человеком, кто попытался оказать мне помощь....

Эти слова были подобно удару ножу в сердце. Да, Шисуи был прав. Такое было нелегко принять. Такое было невозможно принять! Даже несмотря на то, что брат особенно озлобился после исчезновения своего лучшего друга.

— В том, что случилось со мной, нет вины твоего брата.... Он предал тебя, но не меня. Это противно звучит, я знаю. Но боюсь, что это еще одна жестокая правда, — он снова вздохнул, — Меня предали другие люди. Я сломался из-за действия других людей. Я был готов убить себя из-за других людей. Не этого, наверное, ожидают услышать от Шуншина Шисуи.

Молчание царило долго. Саске просто молча ждал продолжения. Он думал, он старался держать себя в руках, он готовил вопросы, равно как и был готов действовать. Шисуи же просто сидел на своем месте, уткнувшись в одну точку и будто бы потеряв контакт с реальностью.

Наконец, длинная пауза прервалась. Ледяной взгляд собеседника вновь сосредоточился на госте.

— Если сказать прямо, то собственно, это и есть моя история, — сказал он мрачно, — В ней нет ничего красивого и захватывающего. Просто сказ о человеке, который сломался и был вынужден собрать себя заново, чтобы не допустить провала.... Конечно, у меня есть свои секреты. Большинство из них касаются нашего клана. Но сейчас эти секреты останутся со мной.... Хотя я непременно поделюсь с тобой ими. Но со временем.

Он промолчал несколько секунд, словно давая возможность что-то сказать в ответ на свое заявление. И Саске просто не мог не воспользоваться этим шансом.

— Где мы, Шисуи? — спросил он, не сводя глаз с собеседника, но при этом, старательно прислушиваясь ко всему, что творилось вокруг. То, что вокруг царила абсолютная тишина, удалось понять не сразу, что вызвало легкий укол раздражения.

На губы хозяина помещения на короткое мгновение пришла легкая усмешка, но она была столь призрачной, что гость не был уверен в том, что она имела место быть.

— Это мой дом, Саске. Место, которое стало для меня надежным убежищем, где мне удалось собраться с силами и одержать победу над собственной слабостью.... Пусть и не в полной мере.

Буквально мгновением позже он стал куда сосредоточеннее, чем был до этого.

— Саске. То, что ты увидишь дальше, будет очень тяжело принять. Ты наверняка возненавидишь это место, которое стало для меня домом. Возможно, захочешь меня проклясть... Я готовился к этому разговору столько времени, столько было возможно, и до сих пор чувствуя себя не до конца решившимся на него. Но боюсь, что тянуть больше нельзя.

Эти бесконечные слова, эти отговорки, объяснения звучали слишком странно. Саске не мог утверждать, что он хорошо знал Шисуи раньше. Это Итачи считался его лучшим другом, а не младший сын главы клана, который только пошел в Академию. Но учитывая то, какие ходили слухи про этого человека, он был уверен в одном — тот, кого называли Шуншином, не мог быть таким неуверенным человеком, кто боится что-то сказать. Неужели то, что случилось, настолько сильно ударило по грозному обладателю мангеке шарингана?

— Я готов услышать все, что угодно, Шисуи, — ответил младший Учиха.

Несколько мгновений собеседник изучал его задумчивым холодным голосом, после чего бросил взгляд в сторону.

— Входи, Кими.

Стоило прозвучать этим словам, как в комнате появился еще один человек. Девушка. По-домашнему одетая, высокая, с длинными черными волосами и красивым, смутно знакомым лицом.

— Здравствуй, Саске-кун! — обратилась она к нему, и пока упомянутый пытался вспомнить, где же он мог ее видеть, ее глаза налились красным, и секундой позже в ее глазах горел шаринган. И это стало ударом похлеще того зрелища, что несостоявшийся беглец увидел перед своим бегством. Еще один Учиха. Еще один обладатель крови клана основателей.

— Количество выживших членов клана не один. Не два. И даже не три, Саске, — звучали отдаленно слова Шисуи, и доносились до мгновенно опустошенного мальчика куда медленнее, чем могли бы. До него неожиданно дошло, почему тот странно себя вел. Откуда появились все эти оговорки и хождение вокруг да около. Все эти годы маленький Учиха считал себя единственным. Последним Учиха. Он жил в пустом квартале, где только-только отмыли кровь его родных. Спал в том доме, где родной брат зарезал собственных родителей. И все это время он мечтал отомстить за них. Отомстить за родных. Отомстить за клан. Отомстить за себя.... А все это время были другие. Такие же Учиха! Вдали, скрытые от глаз. Те, кто прятался. Родня. Клан....

Противоречивые эмоции захлестнули его. Пустота заполнилась не перевариваемым коктейлем из чувств, мыслей, реакций. Он задрожал. Не понимал, что происходит вокруг. Не понимал, что творит сам. Что он говорит. Говорит ли, или же шепчет. А может кричит? Не понимал, что сейчас льется у него из глаз. Слезы? А может это кровь? Не понимал, отчего ему столь тяжко. И одновременно с этим, недоумевал, отчего среди всего этого мутного варева, во что превратилось его сознание, он улавливает что-то светлое. Почему он чувствует тепло. То, как кто-то мягко заключил его в объятья, а он почувствовал в этом что-то родное, что-то свое, давно забытое и утерянное. Он слышал женский голос, что шептал ему на ушко и на мгновение перед глазами возник образ, от которого стало еще тяжелее.... Что-то шевельнулось внутри, впоследствии кольнув в районе шеи, но младший Учиха лишь сжал зубы. Нет! Со своими чувствами он справиться сам. Без печати. Без всего этого чужого....

Когда он очнулся, первым, что бросилось в глаза, так это все тот же Шисуи. Разве что теперь его кресло оказалось заметно ближе, и он сидел там, где его можно было легко разглядеть. Несколько мгновений Саске просто пялился на него, не зная и не понимая, что сказать, что чувствовать. Попытка сделать вдох поглубже привело его к сильному кашлю. Горло пересохло и только после того, как ему в руки сунули пиалу с ароматной жидкостью, он смог справиться с этим.

— Сколько? — первое, что спросил он, сразу после того, как пиала вернулась в руки Шисуи, а сам гость устроился на кровати удобнее.

— Изначально тридцать, — был ответ, вызвавший неприятный укол. Тридцать живых Учиха, — За годы наше количество менялось. Двое покинуло нас со временем. Трое новых прибыло. Так что теперь нас тридцать один. Прости, тридцать два.

Саске не уделил внимание тому факту, что его посчитали как тридцать второго. Его мысли занимало совсем другое.

— Почему? — только и смог он спросить, не отводя взгляда от горящих красных глаз собеседника.

Тот молчал. Некоторое время он лишь смотрел вперед взглядом, в котором чувствовалась какая-то внутренняя борьба. Младший Учиха не торопил его с ответом. Он не хотел снова уступать эмоциям, как недавно уже случилось. Даже странный барьер внутри него не выдержал.

— Я хотел это сделать. С самого начала хотел.... Как только мне сказали, что ты остался в живых, моим первым желанием было отправиться в Коноху и забрать тебя сюда. Это не оправдание или что-то вроде того, но в то время я все еще был сломленным человеком. Мне на голову упали осколки разбитого клана, и каждый этот осколок нес в себе страшные изъяны. То было тяжелое время, наполненное апатией, бессильным гневом, ненавистью, которую каждый хотел излить друг на друга, потому что было не на кого.

Шисуи тяжело вздохнул.

— На то, чтобы привести все в относительный порядок ушли годы. Мы собрали осколки, попытались соорудить из них подобие старого клана. Получилось это вяло, ведь большинство нас оказались сиротами, единственными выжившими членами семей. Некоторые недолюбливали друг друга.... Но мне удалось направить тогда это нечто в правильное русло. Взять их ненависть, гнев, ярость и злобу, а потом указать ей направление. Цель, которую требуется достичь. Это помогло достичь некоторого единения. Тогда я снова вспомнил о тебе. У меня появилась мысль забрать тебя. Вернуть в родную среду. Но решиться сделать этого не смог.

Саске проглотил ком в горле, и снова повторил свой последний вопрос.

— Я знал, что и внутри тебя живет ненависть. Очень сильная. Самая сильная из всех нас, оставшихся Учиха. Не мне тебе говорить почему.... Я боялся того, что стоит тебе появиться здесь, среди остальных, твоя ненависть усилит ненависть остальных. И клан захочет крови. Сразу. Без подготовки. И выдаст себя. Тогда наши дни были бы сочтены.... Была и другая мысль. Страшная, пугающая меня сильнее, чего-либо еще. Саске, каким бы человеком ты не был, хорошим или плохим, некоторым людям, отравленным злобой из-за того, что их семью и друзей резали у них на глазах, твое лицо могло не понравиться. Ты мог стать той последней каплей, что сломило бы их, и направило бы их внутреннюю тьму против тебя.... Боюсь, не все в нашем клане такие сильные, как ты.

Образовалась пауза. Мальчик, слушавший все это, почувствовал новый укол внутри себя. Все то, что являлось чувствами, в этот момент пыталось поднять голову. Воспылать ненавистью к этому болезненно бледному человеку, что сидел напротив него, который пожертвовал его детством в угоду своих целей. На память лезли те бесчисленные одинокие вечера и ночи в пустом родительском доме, в котором поначалу каждый шорох вызывал иррациональный страх. Все то, что ему пришлось пережить, все те жалостливые взгляды прохожих, учителей, все те шушуканья у него за спиной. Вся та боль и пустота, которую он заливал злобой и яростью. А в противовес этому разум холодно воспринимал сказанное. Анализировал. Накладывал застарелую боль на свой собственный клан. На тех, кому повезло или же не повезло выжить, чтобы тоже оказаться в новом кошмаре. Без семьи, среди соклановцев, некоторых из которых они возможно, раньше недолюбливали. И каждый из которых мечтал заполнить свою образовавшуюся пустоту той же злобой и ненавистью.... Его клан был таким же, как и он. Одинокий Учиха затерянный в Конохе, и одинокий клан в.... Пока неважно, где.

— Почему сейчас? — спросил он, когда молчание затянулось, а Шисуи не торопился его прерывать.

— Я узнал, что произошло вскоре после экзамена....

— Это было давно!

— Да. Это было давно. Но я ждал того момента, когда ты сам будешь готов уйти. И дождался.

Эти слова вызвали странное чувство внутри.

— Откуда ты узнал, что я собираюсь уйти?

— Я отслеживал все то, что с тобой происходит. Не всегда получалось, но мне удавалось быть в курсе некоторых событий. И я старался помочь тебе, по мере возможности.

Мужчина извлек из-за пазухи знакомый свиток и положил его на край кровати. Саске вздрогнул, увидев эту вещь.

— Жить ненавистью тяжкая ноша. Слишком высок риск не выдержать. Захотеть быстрых решений.... Когда ты был готов сделать шаг к направлению такого решения, я тоже был готов сделать свой шаг. И вот, ты здесь.

— Я...ненавижу! — Саске выплюнул это слово. Шисуи воспринял его равнодушно.

— Я знаю, — прозвучал его ответ, — Не ты один, Саске. Не ты один....

Снова последовал тяжелый вздох, после чего старший Учиха встал. Он возвышался над сидящим Саске. И, несмотря на болезненность, он был внушителен. Его горящие красным огнем глаза с удивительным узором придавали ему пугающий вид.

— Я долго готовился к твоему прибытию. Я готовил весь наш клан. Постепенно зарабатывая авторитет и укрепляя его, делал все возможное, чтобы у меня было достаточно сил, чтобы рассказать о тебе и добиться возможности твоего безболезненного вливания к ним.... В тот день, когда ты оказался в Госпитале, я сделал последний шаг к этому. Собрал всех. И сделал заявление. Поведал обо всем. О тебе. О себе. О том, почему скрывал все о существовании последнего из Учиха в Конохе.... Тогда я услышал о себе много 'хороших' слов. Но, так или иначе, клан здесь. И он готов принять тебя. Я сделал все возможное, чтобы это стало возможно. Остальное зависит только от тебя....

Несколько долгих секунд Саске чувствовал возвышающуюся над ним гору. Огонь, что испускали шаринганы Шисуи словно давил на него невиданной тяжестью, и ему было физически трудно просто выдерживать этот гнет. Это была мощь. Неимоверная, жестокая сила, что в этот миг просто не сдерживалась этим человеком, что смотрел на него свысока. А потом все резко поменялось.

Старший Учиха опустился на колени, вызвав у мальчика оторопь.

— Я не буду просить у тебя прощения, Саске. Потому что, это не имеет никакого значения ни для меня, ни для тебя.... Ты здесь. И только тебе решать, как ты попытаешься влиться в клан. Захочешь стать частью клана — дверь для тебя открыта. Захочешь учиться всему тому, что должен знать настоящий Учиха — у тебя будет такая возможность. Если ты сможешь меня простить, то, пожалуйста. Это тоже твое решение. Не мне указывать, что тебе чувствовать, а что нет.... Но как бы там ни было, себя я простить не смогу никогда.

В странной позе мужчина просидел более минуты. Он ничего не говорил. Смотрел при этом куда-то перед собой. Его взгляд стал пустым, словно он полностью ушел в себя. Саске же просто не понимал, что ему говорить сейчас. Что это означало? В чем смысл этого жеста, если он не просит прощения? Что вообще происходит? Но ответов ему так никто и не дал.

В какой-то момент Шисуи снова пришел в себя, и прямо посмотрел на него.

— Но все же есть кое-что, за что я должен попросить у тебя прощения, — внезапно сказал он, вызвав странный диссонанс, — Саске, все, что я тебе сказал до этого момента, правда. Все зависит от тебя. Твое решение может сделать тебя частью клана, нашим лучшим в будущем бойцом и главным мстителем за то, что произошло в ту ночь. Но я должен предупредить тебя кое о чем другом.... Запомни раз и навсегда. Если твои действия пойдут во вред клану, и ты начнешь представлять угрозу всему тому, что я все эти годы пытался починить, с моей стороны последует реакция. Очень жесткая реакция! Сейчас я являюсь главой клана, и ответственность за него лежит полностью на мне. Чтобы не допустить чего-то, что может повлечь за собой разрушение, в ночь, когда мы, наконец, встретились, я установил в тебя очень мощное гендзюцу, которое в случае чего, возьмет твое тело под полный контроль. Говорю тебе это совершенно честно. Прости меня за это.

На то, чтобы все проанализировать, осознать и наконец, смириться со всей обрушившейся на него информацией, не смешивая это все с кипящими внутри эмоциями, потребовалось время. Немало времени. И все это время названный глава клана стоял перед ним на коленях.

— Прошу Вас, встаньте, Шисуи-сан, — с трудом смог сказать Саске, — Я... Я хочу поговорить обо всем этом позже.... Когда немного успокоюсь. И подумаю.... Можно мне увидеть... Увидеть остальных?

Мужчина поднялся и, кивнув, поманил его за собой. Ступая не слушающимися ногами, мальчик зашагал следом. Скоро он оказался за пределами комнаты, в длинном коридоре, чтобы очутиться вдоль двери. Шисуи плавным движением открыл ее, и в глаза ударил дневной свет. Когда удалось справиться с внезапно возникшей слепотой, долгое время считавший себя последним Учиха человек столкнулся с множеством знакомых лиц. И точно таким же множеством разнообразных знакомых взглядов.

— Саске! — услышал он знакомый голос, и через мгновение разглядел одного из соседей, живших неподалеку.

— Ой, а ведь и правда, он! — сказал кто-то другой, в котором мальчик опознал жившего рядом с полигонами мужчину.

— Вырос-то как!

— Эй, Саске!

— Привет!

— Дорогие мои Учиха! — раздался громкий голос Шисуи над ним, отчего все немедленно замолчали, — Учиха Саске вернулся домой!

Сердце последнего из Учиха дрогнуло в этот миг, и слезы застилали глаза. И ничто не могло остановить их поток, когда его заключили в объятья, хлопали по плечу, пожимали руки, что-то говорили, спрашивали. Радость, что до сих пор боролась внутри со всем остальным, прорвалась-таки наружу, и привыкшему сдерживать себя мальчику так и не удалось загнать ее обратно. В этот момент он был абсолютно счастлив и забыл обо всем.

Исчезновение Учиха Саске заметили не сразу. На то, что он пару дней не выходил из кланового квартала, обратили внимание всего два человека. Две девочки. Харуно Сакура и Яманака Ино, что пару раз специально проходили мимо того района. Но их жалобы на то, что искомый ими объект не показывается, проигнорировали все. Просто потому, что он всегда старался держаться от них подальше. А с учетом того, что в эти дни как раз и саму команду номер 7 никто не планировал привлекать к миссиям, и генины предавались отдыху, то и подавно. Но когда мальчик не пришел на сбор команды, и угрожал пропустить выполнение миссии, этим делом сразу заинтересовались.

Беспокойство волной пронеслось по всем уровням властной вертикали. Хатаке Какаши, что отправился в клановый квартал Учиха в поисках ученика, обнаружил, во-первых, лишь пустые дома без признаков жизни, а во-вторых, учуял запах разложения и наткнулся на отрезанный змеиный хвост. О чем немедленно и доложил наверх.

Сама возможность того, что главный отступник Скрытого Листа пробрался в деревню и похитил единственного оставшегося представителя клана основателей, вызвало оторопь. Были подняты по тревоге АНБУ. Срочно допрошены члены барьерной команды, что занималась контролем границ деревни, начиная с последнего дня, как видели Саске. Обшарили все, что только возможно. Территорию кланового квартала, окрестности деревни, полигоны. Были направлены сообщения дежурным подразделениям на границе Страны Огня. К работе привлекли лучших следопытов. Но поиски закончились, не успев толком начаться. За полным отсутствием улик. Не было вообще никаких следов. Ни на земле, ни где-либо еще. Не было никаких запахов. Не единого намека на то, куда мог подеваться единственный обитатель пустующего квартала.

Все доклады стекались прямо в руки Хокаге. Она взяла это дело под полный контроль, поскольку слишком многое стояло на кону. Причем, медленно, но верно выходящий из себя от недостатка сведений и оттого потенциально взрывоопасный мальчишка со светлыми волосами находился далеко не на первом месте. С ним хотя бы можно было договориться, не говоря о таких мелочах, вроде дезинформации. Были куда как более серьезные и сложные вопросы. А также люди, которые эти вопросы задавали.

Собственно, буквально на исходе первого дня активных поисков, когда уже стало ясно, что сама эта затея вряд ли обернется успехом, в кабинет Цунаде заявился Данзо. Он возник настолько внезапно, что на мгновение даже у самой правительницы деревни по спине пробежали мурашки. Шизуне вообще вздрогнула, когда обнаружила, что прямо посредине помещения стоит этот старик, смотря прямо на них двоих ледяным взглядом.

— Нам нужно поговорить, принцесса Цунаде, — сказал он тогда своим привычным спокойным голосом, но в котором прозвучали стальные нотки, — И будет лучше, если мы это сделаем прямо здесь и сейчас. До того, как к нам присоединятся еще пара собеседников.

Сам их разговор мало напоминал то, во что обычно превращались беседы с участием советников. Лидер Корня холодно, но очень четко и сжато изложил множество весьма интересных сведений из своих источников. Про какие-то странные телодвижения в Стране Рисовых полей и непонятную ротацию сил Скрытого Звука. Про сильную активность шпионов разных деревень в том же районе, особенно отметив то, как старательно прощупывают Ото люди Райкаге. Из уст Данзо также прозвучали слова об Акацуки, о которых она впервые услышала еще от Джираи и прочитала не одно донесение здесь. А под самый конец, старый ветеран засунул руку под свою повязку, и вскоре на столе Цунаде лежала завернутая в сверток миниатюрная змея. Благо, уже мертвая.

— Таких красавиц много ползает по округе. Корень уничтожил немалую их долю вокруг. Конкретно эта была убита, когда она двигалась от полигонов кланового квартала Учиха, — прокомментировал он, после чего указал пальцем на специфическую форму головы, — Такая порода в наших краях обычно не встречается. Но в последнее время их количество растет. Я надеюсь, ты понимаешь, к чему я клоню.

Да, она понимала. Данзо прямо указывал на Орочимару. Единственного известного повелителя змей, кто был заинтересован в Саске. Тот, кто оставил на нем свою метку. А ведь она не так давно как раз проявилась в полной мере. В голове пронеслось немало мыслей на счет этой печати, о том, каким образом она была запечатана, как с ней работали уже в Госпитале. Снова всплывшая личность одного знакомого ирьенина в этой ситуации настораживала.

— Что ты предлагаешь? — спросила она его.

Размышлял тот недолго.

— Определиться со статусом, — прозвучали его слова, — И действовать, исходя из него.

— Пф.... Мог и не утруждать себя говорить очевидные вещи, — раздраженно отмахнулась она от такого заявления.

Данзо отреагировал на ее слова все также спокойно.

— Выбор статусов невелик, — пожал он левым плечом, — Либо отступник, либо похищенный. Первое подразумевает охоту и уничтожение. Второе — поиск и спасение.

Цунаде некоторое время удерживала взгляд ледяного взгляда, после чего снова отмахнулась.

— Ты сегодня так и будешь талдычить очевиднейшие вещи? — спросила она, — Это и без тебя было понятно.

Шимура несколько секунд оставался неподвижен, после чего хмыкнул. При каменном выражении лица смотрелось это слишком странно.

— То, что надо определиться со статусом джинчюрики тоже очевидно. Но прости мои сомнения, что ты про это не подумала сразу, — сказал он, при этом было непонятно, ирония сквозит в голосе или что-то иное. Все сказанное прозвучало слишком однотонно.

Осознание того, что старик прав пришло практически сразу же. Однозначно, определение того, кем для деревни является Саске немедленно отражалось на Наруто, который считал того своим лучшим другом. Он только сегодня мелькал вокруг несколько раз, каждый раз пытаясь выклянчить нужную ему информацию. Пусть разгневанная Пятая в конце концов послала его куда подальше извилистым маршрутом, уже завтра с утра он появится здесь еще раз. И будет выпрашивать, выискивать, пока, наконец, что-то да не выяснит. Цунаде в этом вопросе принципиально не хотела идти на обман мальчишки. Не только потому, что испытывала к мальчишке теплые чувства. Несколько вычитанные рапортов АНБУ и подробного доклада мастеров запечатывающих техник давали все основания опасаться заключенного внутри него зверька.

Причем, опять же, вопрос непосредственно с самим Наруто не стоял на первом месте. Были и другие важные моменты. Репутация деревни, например, на территорию которой можно столь легко проникнуть и осуществить похищение или же ее покинуть без соответствующего разрешения. Множество слепых зон и немалые бреши в защите подконтрольной территории. Внутренняя стабильность внутри общества в целом, и в верхушке в частности.

— Я тебя поняла, — сказала она Данзо, который продолжал стоять на месте.

Он ушел, а Цунаде осталась сидеть за столом и размышлять не столько об Учиха и Узумаки, сколько статусе самого лидера Корня в этом вопросе. Почему этот человек пришел сюда и дал ей соответствующую информацию? Он ничего не требовал, ни на что, по факту, не намекал. Просто рассказал о многих вещах, как хорошо информированный подчиненный офицер командиру, после чего сделал пару очевиднейших заявлений и исчез. В чем его выгода? Чего он пытается достичь? Каким может быть интерес, учитывая все то, что она про него знала?

Совет собрался на следующее утро. И к удивлению Пятой, Данзо предпочел не присутствовать, оставив ее один на один с советниками. Что вызвало еще больше вопросов. Вопросов, ответы на которые искать времени не было. Ее собеседники были не той породы людей, с которыми можно было расслабиться.

Само их общение сразу же переросло в сложный и утомительный спор. Если в самом начале позиции что Хокаге, что советников казались очень близкими, то скоро эта иллюзия рассыпалась в прах. Цунаде склонялась к тому, чтобы объявить Саске похищенным. И не кем-то там, а самим Орочимару. Человеком, опять же, заинтересованным в нем, установившем проклятую печать, а также обладающим несомненно очень высокими познаниями во всем, что касалось систем защиты и контроля Конохи.

— Репутация Орочимару в данном вопросе только плюс, — сказала Цунаде, — После всего того, что он уже успел сделать, такое действие не кажется чем-то невероятным. Это хорошо впишется в нашу версию.

Советники не соглашались с ее точкой зрения.

— Орочимару, конечно, личность известная. Но все сваливать исключительно на него — это глупость, — ответил Митокадо, блеснув очками, — Это наоборот плохо отразиться на репутации нашей деревни. Мы оказались неспособны защитить последнего Учиха внутри собственной деревни. Возникнут вполне логичные вопросы, а сможем ли мы защитить наших клиентов. Это очень плохо. Тем более сейчас, когда заказы на услуги наших шиноби поступают в таких больших объемах.

Кохару поддержала товарища.

— Версия, что Саске сбежал сам за пределы деревни, и исчез уже там, куда более безопасна. Он ведь шиноби Конохи и имел права, воспользовавшись которыми, сумел собственно, совершить побег.

Пятая поморщилась. Логика в словах советников была. И она была весома. Репутация Орочимару, конечно, говорит сама за себя. Но если деревня будет демонстрировать то, что ее отступники могут разгуливать внутри как дома, это действительно не очень хорошо отражалось на ней. И на самом главном, что было важно для всех ниндзя Листа — заказах. Миссии сопровождения и охраны всегда были одними из самых прибыльных. Возможность охранять или просто исполнять поручения того или иного феодала давала неплохие бонусы во все времена. Но вот просто так взять и записать последнего Учиха в нукенины.... Это ей претило.

Они еще некоторое время поломали копья, каждый отстаивая свою точку зрения. Цунаде пыталась продавить свою версию. Советники давили своей. Компромисс казался делом маловероятным. Кто-то должен был уступить. И Хокаге не была бы собой, если бы легко позволила бы себе сдаться. В качестве козыря она использовала именно статус Наруто.

— Не самая разумная мысль выставлять человека, воспринимаемого Узумаки Наруто в качестве лучшего друга отступником, — высказалась она, сходу заработав скептичные взгляды. И оно было понятно. Несмотря на то, что мальчик был джинчюрики, в глазах этих двоих он был не более чем ребенком, — В условиях, когда все указывает на то, что было совершено именно похищение, делать из Учиха Саске нукенина, не лучшим образом скажется на нем. Мы должны помнить кто он. И что собой будет представлять в будущем.

Советники ее мысль поначалу не оценили. Пара едких комментариев подобно кислоте начали прожигать ее аргументы. Но она не останавливаясь, продолжила наращивать их количество, слой за слоем укрепляя свою позицию.

— Выгоды от заказов никто не отрицает. Но разумно ли в данном случае рисковать? Недовольство Узумаки Наруто сейчас — это ерунда. Но оно в будущем может стать тем, что игнорировать будет невозможно. И мы должны это понимать. Особенно сейчас, когда и он является объектом самого пристального интереса. Вы ведь прекрасно знаете, кто такие Акацуки.

Упоминание организации, в состав которой входил Учиха Итачи, стало тем, что на короткое мгновение заставило этих двух стариков замолчать. Дальнейшие их несколько попыток отстоять свою точку зрения Цунаде не восприняла сколь либо убедительными. Слово 'Акацуки' и стремление этой организации заполучить Наруто, а если быть точным, заключенного внутри него зверя, казалось, полностью переключило все их внимание на себя. Потому Пятая почувствовала свою победу в данном вопросе. Правда, после пришлось выдержать еще один раунд жесткой, но быстрой словесной борьбы для определения уже статуса самого молодого джинчюрики. В этом вопросе главным аргументом стал Джирая, которого старая напарница решила использовать в своих целях. Баш на баш, как говориться, учитывая то, как он использовал ее, чтобы избежать поста Хокаге.

На этом и решили. Кандидатура легендарного саннина на роль учителя, тренера и одновременно, защитника, была утверждена. Джирая должен был готовить Наруто к спасению лучшего друга, заодно подготовить его к схваткам с вероятными противниками. Ну и просто оберегать. Сделано это было заочно, без ведома самого будущего учителя. Цунаде была более чем уверена, что если тот заупрямиться, у нее хватит сил и если нужно, очарования, его уговорить.

После совета, Хокаге вернулась в свой кабинет, где призвала Кацую и приказала той обнаружить местоположение напарника. После того, как призыв исчез, села и набросала текст приказа, который передала Шизуне, а сама задумалась над всем, что произошло в последние дни. Думы, в конечном счете, привели ее к все тому же знакомому ирьенину. Он, как и все, кто имел дело с Саске перед его исчезновением, был допрошен (допрос, впрочем, никаких результатов не дал). Но даже несмотря на практически полную непричастность ко всей этой странной истории, Цунаде чувствовала, что было что-то здесь нечисто. Слишком много совпадений. И слишком много белых пятен.

Вздохнув, она перевела взгляд на вернувшуюся из секретарской комнаты ученицу. Несколько мгновений задумчиво она изучала ее, после чего посмотрела на дальнюю стену. Скользнув по портрету деда, остановилась на красноглазом и беловолосом мужчине, что приходился ей двоюродным дедом. Пару мгновений повспоминав все, что было с ним связано, включая то, что не так давно ее заставил испытать все тот же Харада Широ, снова обернулась к Шизуне. В голове начала зарождаться показавшаяся интересной мысль.

— Как ты относишься к тому, чтобы чаще проводить время в Госпитале?

Вся эта эпопея с Саске закончилась благополучно. И даже несмотря на то, что во время данной операции я изначально сильно рисковал, действуя настолько открыто, все обошлось благополучно. Конечно, мне пришлось побеседовать с офицером АНБУ, которого интересовали подробности моего последнего контакта с неожиданно пропавшим наследником великого клана. Но по факту эта беседа была именно беседой, во время которой я выдал заранее заготовленную историю, в результате чего просто подписал кое-какие бумаги. Вмешательство же моего клона в облике охотника в битву генинов в Стране Чая вообще никто со мной не связывал. Потому я просто вернулся к своей прежней жизни.

То, что творилось в Стране Болот непосредственно в это время, мне было неизвестно. Как обустроился Саске, как его встретил клан, как он сам воспринял сам факт существования своего клана — все это так и оставалось для меня загадкой. Шисуи не торопился меня как-то информировать, ну а я сам, если честно, не проявлял должного интереса. И, несмотря на наличие всех возможностей провести разведку самостоятельно, решил, что мне пока это не нужно. Это их внутренняя кухня, так пусть пока там варятся сами. Я пока займусь другими делами. Хотя бы буду наблюдать за тем, как на произошедшее событие реагируют местные жители, а также определенные круги, вращающиеся на орбите Башни Хокаге.

Надо сказать, сам факт исчезновения последнего представителя клана Учиха в деревне не придали особого значения. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Обычное население казалось и вовсе этого не заметило. А более или менее информированное сообщество шиноби в званиях выше генина и, наверное, даже чунина, помалкивало, хотя не знать про такое событие они просто не могли. Уж не означает ли это то, что деревня решила просто умолчать о произошедшем?

Мои подозрения подтвердил Дайчи. Точнее, он тоже придерживался схожих воззрений, не обладая, разумеется, секретной информацией.

— Ну, наверное, так оно и есть, — были его слова, — Будут помалкивать, пока есть такая возможность. А если как-то случайно что-то всплывет, то сделают какое-то заявление.

— А такая тактика не приведет к проблемам, когда что-то кому-то станет известно? — поинтересовался у него.

— Может и приведет. А может, и нет... Тут ведь все это — игра на публику, которая наблюдает за нами из-за наших стен и вообще за границей деревни. То, что подумают свои шиноби мало кого вообще волнует, потому что все, кому надо, и без того знают в чем дело. А с чужаками можно и поиграть в игры с секретами.

Так или нет на самом деле в головах Хокаге и ее советников, мне было неизвестно. Но я принял слова Дайчи как подтверждение и некое дополнение к своей собственной версии. Потому успокоился и попытался сосредоточиться на своих делах. Правда, получилось это, не сказать, что хорошо. Потому что я был в очередной раз приглашен в бункер АНБУ, где специально для меня провели очень долгий и подробный инструктаж. Все, что было в него включено, серьезнейшим образом напоминало мне о моем статусе запасного джинчюрики. Тогда же я узнал, что действующий джинчюрики планирует длительное время находиться за пределами деревни, находясь в статусе личного ученика легендарного саннина Джираи.

— Так что вам придется быть постоянно на виду, Харада-сан, — сказал мне человек в маске, — Чтобы в случае очередного приступа, была возможность быстро отреагировать и укрепить сдерживающую печать.

Я поморщился. Мой жест не остался без внимания.

— Это не означает, что мы собираемся влезать в вашу личную жизнь и устанавливать за вами надзор. Но нам предстоит придумать способ установления контактов для того, чтобы в случае каких-либо подозрений вы могли быстро связаться с нашими специалистами и получить помощь. Думаю, вы не станете утверждать, что это нужно только нам.

Возразить такого рода заявлению было невозможно. И в самом деле, если с Наруто что-то случится и хвостатый зверь начнет вселяться в мое тело, то лучше бы в этот момент за мной присматривали ребята, кто понимает, как все устроено. И может помочь тем или иным способом. Мне не хотелось однажды проснуться демоном, а если быть точнее, придатком этого самого демона, лишенный контроля над собственным когда-то телом.

В качестве средства связи было предусмотрено несколько способов. Первый, от которого я сразу постарался отказаться, предполагал введение изменений в печать, что уже находилась в моем теле. Мне не хотелось, во-первых, чтобы лезли в работающую штуковину, рискуя, тем самым, что-то там нарушить, а во-вторых, о чем я собственно, предпочел умолчать, не собирался установку на собственное тело маячок, который отслеживал бы мое состояние.

— Не будем рисковать, и нарушать работоспособность уже проверенной техники, — был моим главным аргументом.

Второй способ предполагал ношение специального сигнального амулета, который активировался бы в случае проявления рядом со мной того или иного процента йокай. АНБУ получают сигнал и немедленно реагируют. Так, по крайней мере, было задумано. Я был склонен именно к этому варианту, хотя и полагал, что лучше подстраховаться и на всякий случай, носить амулет внутри миниатюрного барьера. Чтобы артефакт не мог отслеживать мои перемещения. Мало ли какие внутрь него могли быть вшиты функции.

Третий способ предполагал дежурство неподалеку от меня группы оперативников, которые в случае чего отреагировали бы. Этот вариант был признан и мной, и разговаривавшим со мной офицером как самый естественный. Его применяли бы при любом раскладе.

Были и другие варианты разной степени сложности, но мы решили остановиться именно на гибриде второго и третьего.

— Будем надеяться, что с Наруто-куном ничего не случится, — сказал мне мой собеседник на прощание, вызвав у меня искреннее желание согласиться с ним. Да, лучше бы путешествие Узумаки и в самом деле прошло благополучно. Без всяких неприятных как для него, так и для меня эксцессов.

Не могу сказать, что после того случая, я как-то специально следил за Наруто. У меня было одно крайне важное дело, которое требовало своего решения. Потому неудивительно, что уход мальчика из деревни вместе с его новым наставником прошел как-то мимо меня. И узнал я про это совершенно случайно, как-то вечером снова сдавая кровь Дайчи и услышав ироничное поздравление с очередным изменением своего статуса.

Тогда я только покивал и посмеялся. Наставник своими шутливыми словами имел в виду, конечно, резкое выпячивание моей роли потенциального носителя биджу. Но для меня они имели несколько иное звучание. Ведь именно в тот самый день я примерил кое-какую другую роль. И только этим утром впервые проводил занятие со своей первой официальной ученицей. Над документальным подтверждением такого положения вещей я и работал все последние дни.

Уход Наруто из деревни пробудил очередное воспоминание. Образ того, как этот парень уходит из деревни на два-три года и с возвращения которого начиналась большая буря. Это воспоминание стало своеобразным щелчком по носу. И оно в очередной раз сказало мне, что время ограничено. Остаются эти самые два или три годы, прежде чем мир испытает большие потрясения. И если я хочу добиться всего того, чего хочу, то нужно браться за дело всерьез. Перестать думать над теорией, и потихоньку браться за практику.

Часть — 3

Глава — 21

Во тьме глубин.

Пелена кошмара тянулась, казалось, бесконечно. Не было конца ярким танцующим перед глазами образам, что хаотично смешивались и перемешивались в голове. Они сплетались и расплетались, формируя иногда целую, будто бы, имеющую какой-то глубинный смысл историю. А иногда обращались потоком бессмысленных фрагментов, следующих один за другим без какой-либо логичной последовательности.

Большинство образов и красок, из которых эти образы были созданы, были приятны глазу. И отдельные фрагменты сплошного хаоса в сознании, находили порой, живой отклик. Чувства, рожденные где-то глубоко внутри, заставляли вздрагивать, отчего по самому потоку хаоса проносились волны, меняя его. И выбрасывая на поверхность какие-то новые образы, вызывая другие чувства. Но сам он, этот хаос, эта одна сплошная пелена, казалась непроницаемым Нечто, которое невозможно понять и постичь. А раз это невозможно постичь, то и вырваться из нее не представляется возможным. Вот и тянулось это все нескончаемым маревом, притупляющим чувство пространства и времени, но очень часто вызывающие затаенные где-то в глубинах подсознания эмоции.

В какой-то момент кажущийся бесконечным поток хаоса на жалкое мгновение будто бы истончился. А до сих пор пребывавшее в состоянии туповатого созерцания сознание, словно клещ вцепилось за те чувства, что вызвало это явление. Яркие, красочные образы внезапно обрели пронзительную, чрезвычайно неестественную для этой странной реальности четкость, чтобы уже через мгновение в него ворвалось чувство реальности. Вместе с осознанием того, что все это лишь сон.

Я очнулся в своей собственной постели. Глаза привычно выхватили на фоне стены циферблат часов, определяя время. Половина третьего. Еще через мгновение левая рука приподнялась и протерла веки, чтобы потом вновь бросить взгляд в сторону. На этот раз в окно, сквозь которое в комнату заглядывала полная Луна.

На то, чтобы окончательно прийти в себя, ушли дополнительные секунд пять-десять. И только после этого я приподнялся и сел на кровати, задумчиво перебирая в голове факты того, с какими мыслями ложился спать, и того, во что это все вылилось.

— Мда.... — прочистил я горло, еще некоторое время, поглядывая в не зашторенное окно. Лунный свет заливал не только большую часть комнаты, но и весь двор моего дома, выхватывая из тьмы весь тот дикий бурьян, что остался с момента строительства. В очередной раз укорив себя за то, что до сих пор не привел двор в приличный вид, тут же предпочел об этом забыть.

— Как-нибудь потом, — озвучил свою же мысль, чтобы просто убедиться, что с голосом все в порядке.

Зевая, накинул на себя одежду и, потянувшись, направился к выходу из комнаты. Открыв дверь, очутился в коридоре, где немедленно зашагал в сторону кухни. Преодолев короткий коридор и спустившись по лестнице на первый этаж, наконец, очутился в помещении с холодильником.

Ярко горела лампочка, освещавшая не самую маленькую кухню. Буквально под ней, склонившись над обеденным столом, сидела человеческая фигура, мало чем отличающаяся от того, что я привык наблюдать в зеркале. Такая же заросшая неопрятной щетиной физиономия, те же красноватые глаза, окруженные темноватыми пятнами, и вся та же мешковатая одежда, точная копия которой висела на мне.

Моего прихода сюда ждали. Копия, до сих пор увлеченно что-то строчившая в объемном журнале для записей, немедленно оживилась, смерив мое все еще сонное лицо, и даже соизволила подняться навстречу.

— Ну как самочувствие? — прозвучал немедленно вопрос. В глазах застыла готовность немедленно воспользоваться всем арсеналом медицинских дзюцу, чтобы провести необходимую диагностику и помощь. Я отмахнулся.

— Не так хорошо, как могло бы быть, — ответил я, открывая холодильник и выискивая внутри что-то съедобное.

— Что, совсем никаких подвижек? — поинтересовался он.

Я отрицательно покачал головой.

— Кажется, так только хуже.... Не знаю, в общем. Неприятно, непонятно, запутанно.

Обнаружив-таки в недрах холодильного агрегата закупленную когда-то в одной забегаловке закуску, сел за стол и принялся ее поглощать. В голове вновь пронеслись мысли о том, что предшествовало сну, и то, какие цели я преследовал, устраивая очередной своеобразный эксперимент.

— Значит, сон клонов не помогает разгрузить мозг оригинала при отмене, — сделал между тем вывод из моих реплик двойник, задумчиво изучая мое лицо. В ответ я одновременно пожал плечами и кивнул головой, выдавая все свое отношение к результатам проведенного опыта.

— Делать окончательные выводы преждевременно, но ощущения именно такие, — вздохнул я, когда с закуской было покончено и появившееся за время сна чувство голода отступило, — Раньше, когда происходила резкая отмена до десяти клонов после продолжительного срока их активности, ощущения тоже были не сахар. Но этот раз отличается. По-моему в худшую сторону.... Это как будто пытаться переварить что-то полупереваренное, смешавшееся с чем-то свежим. Получается какая-то каша.

Клон, послушав меня, откинулся на спинку стула и постучал кончиком карандаша по своим губам.

— Это осложняет дело, — выдал он свое мнение, задумчиво изучая плиту для варки пищи, — Нужно тогда искать другие варианты решения проблемы. Тут либо тогда уменьшить продолжительность активности, либо рассеивать малыми группами. А может и то и другое сразу. Ну, или пойти на радикальные меры и вернуться к старой оптимальной численности.

Я промолчал, размышляя над этим, уже некоторое время мучающим вопросом. Рассуждения двойника звучали логично (что не удивительно, ведь мы один и тот же человек, ну или бывшие такими некоторое время назад). Решить вопрос со снижением нагрузки при рассеивании техники после продолжительной активности большого количества клонов на данный момент вышел на передний план. И требовал разрешения как можно скорее, если я хочу продолжать делать массу дел одновременно, успевая тем самым максимально хорошо подготовиться к будущим событиям.

— Ладно, мы еще подумаем об этом, — сказал я, бросив взгляд на часы, что висели на стене. Несмотря на то, что все еще была глубокая ночь, заснуть снова вряд ли удастся. Да и не хочется, если честно, после всей этой хаотичной пелены кошмара, — Пойду немного подвигаюсь, потом снова за работу.

Я встал, немедленно столкнувшись вопросительным взглядом двойника.

— А я? — прозвучал его голос.

— Не сегодня, — ответил ему, посмотрев на исписанные страницы журнала, — Пока продолжай.

Клон кивнул. Когда я выходил из кухни, за спиной уже слышалось то, как карандаш стремительно бегает по бумаге, оставляя за собой столбцы иероглифов.

Я направился во двор. Хотелось подышать свежим ночным воздухом, немного размыться, чтобы окончательно прогнать неприятную одеревенелость с тела и затуманенность с разума. Минутой позже я уже стоял на протоптанной дорожке, что разделял бурьян напополам. Лунный свет ударил в глаза, а кожа ощутила прикосновение прохлады.

Постояв немного, наполняя легкие свежестью, направился за дом, где находилась небольшая площадка, которую я привык использовать в качестве небольшой тренировочной площадки. На вид ничего особенного. Торчащая из земли старая коряга, используемая мной как мишень для метания острозаточенного железа, и пространство, где можно немного поразмахивать руками и ногами. Чем, собственно, сейчас и занялся.

К концу не самой продолжительной разминки, несмотря на всю ее простоту, чувствовал я себя куда лучше, чем до нее. Вся та каша в голове окончательно утряслась. Стало легче дышать, двигаться. По-настоящему хорошо стало чувствоваться тело. Отличное состояние! Приправь все это глотком природной энергии, и превосходная форма обеспечены на целый день вперед. И не только для меня одного.

Вернувшись в дом, и таки погрузившись на короткое время в лоно океана силы природы, вскоре окончательно достиг идеального состояния. А мгновениями позже руки самостоятельно сложили печати.

Появились клоны. Пятнадцать точных моих копий с присутствующей во взгляде красных глаз энергией и свежестью. Здоровые, крепкие, готовые и дальше продолжать вывозить на себе весь тот ворох задач и проблем, которыми я был озадачен вот уже несколько месяцев. С того момента, как из деревни 'исчез' Учиха Саске, и на поиски приключений с новым наставником отправился Узумаки Наруто.

— Задачи прежние, — коротко сказал я скорее для приличия, нежели из необходимости. Уж кто-кто, а мои клоны не нуждались в командах, способные самостоятельно распределить между собой обязанности и выполнять возложенные на них функции.

Они почти сразу же разошлись по разным комнатам, попутно разделяясь на группы. Ну а я остался стоять, вновь задумавшись над особенностями применения клонов. Стоило ли сократить их количество? Повысить частотность рассеивания и, следовательно, усваивания накопленной ими информации моим бедным мозгом? Или ломать голову над очередным финтом ушами, который мог бы помочь разрешить поставленную задачу?

Увы, но мысли как-то быстро ускакали в совершенно другие области бытия, так что, проторчав несколько долгих минут на одном месте, пошел в свое излюбленное помещение — кабинет. Уже там, оказавшись среди нескольких клонов, уселся за любимый стол и, взявшись за один из объемных журналов, погрузился в чтение.

То, что было у меня в руках, являлось результатом труда все тех же двойников. Из-за этого же я был вынужден ежедневно создавать их в таких количествах и старательно поддерживать длительное время. Из-за чего потом сам же и страдал. Огромная исследовательская программа, запущенная мной с памятного разговора с самими собой (насколько обыденная для пользователя теневыми клонами фраза, однако!) и условия моего проживания буквально не оставили мне иных вариантов. Я нуждался в планомерном и полном изучении того огромного континента, что именовался Миром Шиноби, чтобы построить наиболее четкую картину окружающей действительности. Этого требовало все: уже выбранный предполагаемый вариант развития событий, те меры, которые требовалось предпринять, чтобы удалось пройти по этому пути и что самое главное, дойти до нужной цели. К этому нельзя было отнестись легкомысленно. Слишком многое стояло на кону. И потому, приходилось расплачиваться за это всеми переживаемыми мной неудобствами.

Клоны занимались этим исследованием. Они работали со всеми доступными источниками информации, до которых можно было дотянуться. Сюда входило все: литература из разных корпусов Госпиталя, свитки, что нередко удавалось выпросить у АНБУ, тома, раздобытые в библиотеке для шиноби, доступ в которую, у меня, как оказалось, был. Кое-что удавалось подцепить в книжных лавках, изредка нечто полезное мелькало на страницах брошюр и журналов. Помимо этого свою роль играли слухи, которыми полнилась земля, и которые всегда были излить все, от мала до велика, стоило лишь рядом оказаться свободным ушам. Особняком стояли пророчества Мисаки, что также требовалось расшифровать и верно интерпретировать. Про огромную и планомерную работу с разросшейся змеиной сетью и говорить не стоило.

В итоге, объемы поступающей информации оказывались неимоверными. И только для их обработки и анализа требовались серьезные 'мощности'. Что заставляло увеличивать количество клонов, которые возились с этой работой, пока оригинал в моем лице 'демонстрировал флаг' то в корпусах Госпиталя, то в лаборатории АНБУ. Специфика моего распорядка дня, занятость, и количество возложенных на меня обязанностей вынуждало поддерживать двойников дольше обычного. Из-за чего приходилось часто страдать после необходимой отмены техники от чудовищного прилива информации. До сих пор меня спасала только бешеная выносливость, значительно усиленная природной энергией, да и ставшие частыми вылазки в Рьючидо. Древо все также эффективно снимало часть напряжения и помогало пережить трудные моменты.

Я ненавидел это. То, как отражается на мне отмена дзюцу. То, как раз за разом проваливались мои попытки придумать способ обойти препятствие. То, как плохо помогли мне советы Дайчи, с которым я обсуждал эту проблему. И то, что до сих пор не удавалось заставить себя брать кусок поменьше, чтобы снизить риски. Увы и ах, но сделать этого я просто не мог. И на то были серьезные причины.

Отвлекшись на мгновение на клона, что в этот момент прощупывал стену своей чакрой, я обнаружил, что просто сижу, уткнувшись в текст. Глаз зацепился за одно слово, после прочтения которого не смог двигаться дальше, погрузившись в мысли, к которым оно привело. Да, причины....

Коноха и Страна Огня отошли от той грани, что разделяла их и бойню одновременно со всеми прочими Великими странами. После заключения мира с Песком, ситуация стабилизировалась. Шиноби вернулись к выполнению миссий и теперь носились как угорелые из одной в другую. Гражданские тоже успокоились после того, как по улицам деревни пронеслась война. Шрамы, нанесенные лику Скрытого Листа вторжением, постепенно затирались, и на нее опускалась атмосфера той идиллии, которая была до злополучного экзамена. Казалось бы....

Волей тех условий, которые сложились для меня к моменту возвращения Саске в лоно родного клана, я не стал привычно отбрасывать все в сторону и погружаться в свою старую добрую колею отстранения. Наоборот, так пристально за событиями в мире я не следил никогда. Моя сеть теперь постоянно следила за всем, что творилось на границах, в сопредельных малых странах, в приграничных районах владений Конохи. И оттого от меня не укрылось то, насколько часто сталкивались между собой вроде бы не воюющие между собой ниндзя Листа и Скалы. Как упорно стараются они подпортить друг другу жизнь. Как неистово они боролись между собой на территории Травы за заказы, распространяли слухи о конкурентах и очерняли их перед местными. Я наблюдал за тем, как подозрительно поглядывали друг на друга ребята из Листа и Облака на северо-западе. Как росла их активность на границах Страны Рисовых полей.

Война, что готова была вспыхнуть полгода назад, на деле не делась никуда. Просто стала не такой явной, как было прежде. Я отчетливо видел, как медленно тлеют ее угольки. Да, страны не демонстрировали острого желания вцепиться в глотки соперников. Но мирного настроя не было ни у кого. Скорее каждый присматривался к соседу, примерял расстояние для прыжка и гадал, с какой позиции удар получится лучше всего. И, несмотря на все мое осознание, что это естественная позиция для воинственных государств и ее военных деревень, страх будущей кровавой войны никуда не девался. Ведь это были не пустые теоретизирования. Все знали, что бойня случится. И потому внимательно изучали доску, на которой предстоит играть и старались занять удобные позиции.

Это была одной из главных причин, по которой я не мог дать себе поблажку. Война дышала в затылок и казалась слишком реальной, чтобы просто так от нее отмахнуться. Малейший просчет, и ситуация начнет развиваться по неблагоприятному сценарию. И прощай тогда мои мечты и планы. Прощай тот мир, который я с недавних пор вознамерился построить. Нельзя было допустить провала. А для этого требовалось изрядно потрудиться. Подготовиться. Направить события, если нужно, в правильное русло. Встретить угрозу лицом к лицу и выстоять в этой схватке.

Изучив написанное слово 'эскалация', ставшее причиной моего полета мысли в сторону, протер глаза и вновь бросил взгляд на клона, что стоял у стены. Я чувствовал, как он тонкими потоками своей чакры аккуратно воздействует на основной материал дома. Как эта сила плавно проникает сквозь древесные волокна внутрь, и вливались в те каналы, по которым текла природная энергия. Как она же воздействует на структуру вплетенную в эти же стены барьерной техники, которая защищала помещение от любых любопытных глаз и ушей. Несмотря на свое твердое намерение продолжить чтение подготовленного материала для наилучшего закрепления, снова отвлекся. И соскользнул в медитативное состояние.

Усилив собственное восприятие, я сосредоточился на том, что творил двойник, и то, как его чакра аккуратно проносилась по всему дому. Внимательно следил за тем, как реагирует древесина, как меняются внутренние каналы. Ощутил в другой части дома другого клона, что занимался тем же самым, только оперируя с другими элементами конструкции. Потянувшись собственными чувствами вглубь, обнаружил, как третья моя копия работает с корнями, старательно удлиняя и развивая их.

Потратив несколько десятков минут на наблюдение, снова вернулся к исписанным страницам журнала. Мысли некоторое время еще бродили вокруг все дальше развивавшейся идеи трансформации моего дома сначала в подобие Древ, переросшей в нечто более амбициозное. Шутка ли, превратить эти стены во что-то такое, что могло бы не просто собирать природную энергию, но и улавливать ауру упомянутых уже особых растений. А потом объединять их в новый уникальный коктейль. Не знаю, что получится в итоге, но выглядела задумка очень интересной. И как показывала практика, полезной, если удастся реализовать все то, что было задумано.

Силой воли все-таки смог заставить себя вернуться к работе. Несколько мгновений внутренней борьбы, и потоки информации снова принялись обновлять картину реальности в моей голове. Еще десяток минут вдумчивого чтения, и наконец, внутри что-то щелкнуло и поглощенные воспоминания клонов начали ускорять процесс. Отлично! Если так пойдет, то к рассвету процесс укладывания знаний более чем десятка моих двойников будет завершен. И со значительно расширившимся представлением об окружающей меня реальности я отправлюсь в Основной Корпус....

— Тут есть кое-что интересное, — услышал я голос одного из клонов, что вошел в кабинет, прерывая уже почти завершенное чтение/освоение/воспоминание. С некоторым недовольством бросил взгляд на часы. До рассвета оставалось совсем немного времени, и если бы не вмешательство, я бы успел закончить к этому времени.

— Что там? — спросил у нарушителя спокойствия, стараясь не выдать своих никому ненужных эмоций. Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Самого себя?

— Активность у Рисовых полей, — прозвучал ответ, моментально заставив забыть о недовольстве. Клон был прав. Это действительно интересно.

— Кто? — оживился я.

— Облачники, — ответил тот, усаживаясь за стол, — Две команды обнаружилась куда дальше, чем им обычно позволяли соваться. Встретиться с шиноби Звука пока не встретились, но очень скоро они окажутся у одной из 'белых пятен' для наших разведчиков.

— А наблюдение за ними ощущается? — поинтересовался у него.

— Разведчики ничего явного не заметили, но сами облачники не скрываются и игнорируют местных крестьян...

— ...среди которых полно осведомителей, — закончил я за него, откидываясь на спинку стула, — Интересно!

Все, что касалось блудного родственника, не могло меня не интересовать. Хотя бы потому, что это именно-таки родственник, с которым у меня не сказать что радужные, но все же деловые отношения. А если учитывать и прочие факты, вроде интересов этого человека, которые пересекались местами с моими и его возможной роли в предполагаемом будущем, интерес этот только возрастал. Был еще один немаловажный момент. Орочимару был главным подозреваемым в 'похищении' Саске, что учитывая серьезное отношение к остатку клана Учиха, также играло свою роль. Пусть он свой трофей и не получил.

Активность вокруг Рисовых полей развивалась еще до того, как исчез Саске. После нападения Звука и Песка на Лист, внимание персоне змеиного саннина повысилось многократно. Ситуация же с наследником клана Учиха только подстегнула это. И моя сеть начала выявлять то, как увеличилось количество команд Облака, выполняющих миссии в том районе. Как туда пытались просочиться редкие ниндзя Скалы. Как рыщут в тех же краях ребята из Конохи. Орочимару был той фигурой, которая интересна всем. И я всеми силами пытался понять, в качестве кого. Союзника? Потенциального обладателя носителя особо ценного генома и целого клана таковых в будущем? Вероятного противника? Кого-то ни было еще?

— Это пока все? — уточнил у двойника, когда ворох мыслей пронесся в моей голове.

— Да. Облачники двигаются дальше, их пока никто не встретил.

Отпустив оператора змеиной сети, некоторое время размышлял обо всей этой ситуации вокруг родственника. Интересно, получилось ли у него провернуть опыт с перерождением? А если да, то удалось ли избавиться от проблемы с руками? Что от него ждать в таком случае?

Бросил взгляд на часы. Рассвет. Проклятье! Немного не успел закончить с освоением готового материала. Вздохнув, закрыл журнал и направился в душевую приводить себя в порядок и готовиться к работе....

Перед отправлением в Госпиталь, столкнулся с тем двойником, что оставался единственным не развеянным с прошлой 'партии'. Он сунул мне в руки очередной исписанный журнал.

— Если будет время, озадачишься на пару с Ясуо, — сказал он, воскрешая в моей памяти необходимость сегодня поработать с парнем. Кивнув ему в ответ, вышел из дома, чтобы через мгновения уже на полной скорости мчаться на место работы. Несмотря на ранее утро, дел хватало с избытком. И еще до завтрака стоило очень многое успеть сделать...

Такой темп успел стать для меня привычным. Компенсируя недостаток сна серьезными вливаниями природной энергии, я выполнял массу обязательств, часть которых придумал себе сам. Те же тренировки с Ясуо, например, что изо дня в день отнимали все больше и больше времени. И давно уже переросшие из обычного освоения природной энергии в серьезную работу по грамотному ее применению в разных ситуациях. Были еще медленно развивавшиеся опыты по изучению влияния ян-чакры и той же силы природы на растения. И не Ясуо единым, стоило сказать. Та же Карин навещала меня раз в несколько дней, чтобы поработать вместе со мной над теорией и практикой ирьениндзюцу. Ради этого тоже приходилось корпеть над книжками, чтобы преподнести материал максимально доступно и понятно. А это не просто, учитывая мои, как выяснилось уже давно, не самые развитые навыки педагога. Не хотелось упасть в глазах ребенка, не говоря уже о своих.

Оказавшись в своем кабинете, я быстро погрузился в чтение заранее заготовленного свитка. Если повезет, то удастся получить требуемую информацию до завтрака в столовой, с которого обычно и начинался официальный рабочий день. Но, как и в случае с журналом до рассвета сделать этого не успел.

В дверь твердо постучали, а через мгновение она открылась, впуская внутрь незнакомца.

— Харада-сан, — склонил он голову в знак приветствия и немедленно протянул сложенный лист бумаги, — Прошу срочно ознакомиться.

— Эм, спасибо, — только и успел я ответить, как тот уже успел закрыть за собой дверь.

Раскрыв лист, обнаружил девственно чистую поверхность. Секундой позже, вспомнив о существующих мерах конспирации, пустил по ней чакру. В глаза тут же бросились малозаметные иероглифы, складывающиеся в строки приказа, заверенного знакомой подписью и печатью. Хм, я внезапно срочно пригодился друзьям в масках в обход оговоренного графика.

Начальник Корпуса, которого я навестил сразу после этого, сунул мне в руку другую бумажку. С примерно таким же содержанием.

— На сегодня вы свободны, Харада-сан, — сказал он, — Не беспокойтесь, Ямада-сан с радостью возьмет на себя ваших пациентов...

В объекте АНБУ встретили меня доброжелательно. Быстро нашелся провожатый, что сопроводил до кабинета высокого начальства. В самом кабинете предложили удобный мягкий стул. Предложили даже позавтракать вместе с указанным начальством. От чего, кстати, отказываться я не стал.

— Вы простите за такую срочность, Харада-сан, — сказал офицер со знакомым лицом, — но неожиданно возникла серьезная задача, в решении которой, я надеюсь, вы примете самое активное участие.

— Опять работа по 'Каталогу'? — спросил я, отпивая приятный напиток с цветочным ароматом.

— В каком-то роде да, — кивнул тот, — В наши базы объект попал уже давно, но, к сожалению, успел затеряться во всей суматохе последних месяцев. Только недавно он был обнаружен и сегодня доставлен в вашу лабораторию. Карп уже должен внести его в списки.

— Это настолько срочно, если объект пролежал неизвестно где столько времени? — выразил я скепсис.

— К счастью, это один из тех случаев, когда временная утрата не стала критической проблемой. А такое счастливое обнаружение оказалось очень кстати. Особенно на фоне всего того, что происходит там, на поле.

Я пожал плечами. Объяснение, не сказать, что удовлетворило, но ничего против возразить было нельзя. Хотя мне все равно было что сказать.

— Если случай серьезный, то не думаю, что сегодня я смогу взяться за него в полной мере. Мне потребуется время на подготовку.

Да, любая работа такой высокой сложности как возвращение человека из грани между жизнью и смертью при активных шестнадцати клонах не самая разумная мысль. Нужно было большую их часть развеять, тех, кто остался проинструктировать, самому пережить приток лишней информации и прийти в себя.

— Операцию не требуется проводить немедленно, Харада-сан, — успокоил меня АНБУ, — Но уже сегодня необходимо ознакомиться с объектом, характером полученных повреждений и наметить путь решения проблемы.

Он на несколько мгновений задумался.

— И быть готовым, в случае несоответствия объекта стандартам одной программы, реализовать другую. Я думаю, вы понимаете, о чем я говорю.

Эти дополнительные слова все меняли. Значит, случай как минимум очень сложный, раз есть готовность рассматривать его в рамках программы 'Хаку'. Вот только интересно, с кем хотят провернуть такую работу?

— Объект...наш? — спросил я. В ответ получил многозначительный взгляд.

— Изначально нет, — подкрепил он словами то, что говорили его глаза, — Но его ценность от этого не меньше.

— Понятно.

Сразу после разговора, я отправился в лабораторию. Уже там меня встретил Карп, который дал всю доступную на данный момент информацию по объекту. И написанное на нескольких страницах в тоненькой папке заставило еще более серьезно отнестись к тому, с чем предстояло поработать. Это даже без учета информации о повреждениях, времени и условиях запечатывания, примерных мерах для подготовки операции.

'...пол: женский. Статус: один из телохранителей Орочимару. Имя: неизвестно. Особые приметы: наличие проклятой печати...'

Это было во всех смыслах интересной задачкой. С какой бы стороны к ней не подступаешься, обязательно вскрываются факторы. Причем один другого занятнее.

Пожалуй, самыми прозаичными во всей этой истории были причины. Они на самом-то деле, предельно ясны. Орочимару — главный отступник Листа. Предатель с большой буквы. Можно даже сказать, один из опаснейших врагов, который доказал эту свою сущность недавним вторжением двух военных селений и убийством Хокаге. Чтобы усмирить такого хитроумного, опытного и смертоносного шиноби не хватило даже самого Бога Смерти. А это, знаете ли, уровень. Из-за этого им же наверняка интересуются облачники, которые сейчас прыгают вокруг Страны Рисовых полей. Пусть он пока ослаблен, но в союзе с Райкаге бед может наворотить достаточно. В таких условиях столь удачно подвернувшийся его телохранитель, можно сказать, член личной гвардии — это невероятная удача. Ценнейший источник информации, от которого можно заполучить нужные сведения и использовать их, чтобы придушить змеюку в его же логове. Ну, или хотя бы попытаться, тут уж как повезет. Я поразмыслил над этими фактами немного, и быстро предпочел от них отмахнуться. Уверен, тот знает, как себя защитить (при условии, конечно, что он все еще жив, а не отбросил копыта в попытках преодолеть следы близкого знакомства с Шинигами).

Куда более интересным моментом являлось то, при каких условиях упомянутый телохранитель женского пола был обнаружен. Прочитав о них в скудной информационной справке об объекте, я сразу отмел те робкие надежды, что работать придется по программе 'Каталог'. Нет и еще раз нет. Не может человек, труп которого обнаружили только через несколько дней после получения им смертельного ранения, проходить по этой программе. Просто не может. После того, как мы с Карпом распечатали его (тьфу ты, ее), эта мысль нашла свое абсолютное подтверждение. Здесь требовались методы куда серьезнее.

Дальше — больше. У нее была проклятая печать. И не просто печать, подобные которой я наблюдал у Анко и Саске. Штука на теле этой девушки была чем-то куда более неприятным. Она никуда не исчезла после смерти, так еще и до сих пор фонила чакрой, а при моей первичной проверке активно реагировала на манипуляции, вызывая когнитивный диссонанс. Тело телохранителя было мертво. В нем не было ничего живого. Но печать казалась таковой. Более того, я был уверен, что чувствую жизнь. И не я один. Когда после проверки, мои глаза поймали взгляд Карпа, в них отчетливо отражались мои же мысли и чувства.

— Мда... — только и смог сказать он, когда наши гляделки продолжились больше половины минуты. Я был с ним солидарен.

Вообще, факторов, как и сказано выше, было много. Тут и количество полученных девушкой в столкновении с АНБУ ран, и ясные наметки на регенерацию, что пыталась с ними справиться, прервав кровотечение. Здесь же время, что она пролежала в открытом воздухе посреди дикой природы и удивительная сохранность при этом. Никаких следов разложения, попыток насекомых или прочей живности устроить пиршество. Имело место быть окоченение тела, но кровь внутри не свернулась. Чем больше я вместе с Карпом изучал и анализировал, тем больше этих факторов вскрывалось. Произведенное мной экспериментальное вливание ян-чакры в клетки привело к совсем не той реакции, которой я ожидал. Энергия сохранилась внутри недолго, исчезнув буквально несколькими секундами позже. Этот факт, и небольшой ее след, который удалось отследить, заставил еще более внимательно всмотреться в проклятую печать.

— Эта штука пожирает чакру, — высказал я свое наблюдение. Мой ассистент, также внимательно следивший за процессом, посмотрел на меня.

— Это усложняет дело, — ответил он, делая пометку в журнале.

Карп был прав. Это и в самом деле резко усложняло дело. Хотя бы потому, что прежде чем взяться за работу над телом, требовалось сначала разобраться с печатью. Ведь она мало того, что оказалась до сих пор активной, так еще и была способна мешать проводить необходимые процедуры. Как пытаться провернуть процесс начала возрождения и деления клеток, если энергия, затрачиваемая на это, будет поглощаться этой ненасытной штуковиной?

— С этим придется повозиться, — почесал я затылок, неотрывно смотря на то место, где бесследно испарились несколько процентов моей чакры.

Я погрузился в исследование печати. И хотя в отличие от варианта Саске, здесь не было другой запечатывающей техники, которая служила барьером, имелись иные проблемы. Данный образец, несмотря ни на что, упорно поглощал любую энергию, которая на нее воздействовала. Мои стандартные диагностические техники либо не работали, либо работали очень плохо, поскольку вкладываемая в них сила усваивалась изучаемым объектом.

Помучавшись почти целый день, и прибегнув ко всему доступному арсеналу, включая природную энергию, удалось выцедить лишь немного информации. А потом, опираясь на нее, и свои собственные умозаключения, ощущения и знания, попытаться выстроить шаткую теорию.

Согласно ей, проклятая печать, которая была установлена на тело этой девушки, была на совершенно ином уровне, нежели печати Саске или Анко. И дело тут не столько в разновидности (отметины отличались от вариантов тех двоих), сколько в уровне развития. Слишком велика была разница в мощности, в энергетике и содержимом, при том, что общая суть и структура первых изученных мной печатей здесь вроде бы повторялась.

Другой особенностью, на мой взгляд, являлось то, что печать эта была активна. Это не сумевшая каким-то образом развиться во что-то серьезное метка Анко, или подавленное другой печатью клеймо Саске. Здесь ситуация была прямо противоположной. Эта штука, даже после смерти носителя сохраняла несопоставимую с прочими вариантами мощь. И возможно она же до сих пор предохраняла тело от постепенного разложения...

— Ладно, давай запечатывай, — сказал я, когда количество тезисов подобралось к десятку, а анализ был далек от завершения.

Карп кивнул и через несколько минут на столе лежал лишь свиток. Я обратил внимание на то, как себя чувствует мой ассистент после произведенного запечатывания. Да, эта зараза и на запечатывающих техниках сказывается, делая процесс значительно сложнее.

— Как будем решать вопрос? — поинтересовался тот некоторое время спустя.

— Пока никак. Необходимо продолжить исследования. Мы даже работу с клеточным материалом не начинали, а система циркуляции чакры объекта не изучена до конца.... Короче, сначала доведем исследование до конца, а уже потом будем разбираться.

— Будут какие-то распоряжения?

— Пока никаких.... Хотя на всякий случай, заряди пару накопителей. Чтобы все было готово, если удастся придумать путь решения.

— Понял.

Я вышел из лаборатории и, постояв несколько минут в коридоре, зашагал к знакомому кабинету. Скоро меня уже встречал дежурный офицер, уточняя мое направление.

— Срочный разговор, — объяснил я, — Секретно.

Еще через несколько минут меня уже сопроводили к искомой личности.

— Какие новости? — поинтересовался командир, внимательно осмотрев меня с ног до головы.

— Задачка оказалась сложнее, чем предполагалось. Мне нужно разрешение привлечь к этому делу Дайчи-сана в качестве дополнительного специалиста.

Офицер несколько мгновений думал, не сводя с меня своего пристального взгляда.

— Уровень допуска Дайчи-сана позволяет ему поучаствовать в работе, — сказал он после паузы, — Хотя мы и хотели бы, чтобы количество осведомленных конкретно этим случаем было минимальным.

— Я вполне могу разобраться и сам. Но пока мне удастся это сделать, уйдет много времени. А вы говорили о срочности. Привлечение Дайчи-сана многократно ускорит процесс.

Мой собеседник все еще демонстрировал сомнение.

— Что конкретно вызывает у вас вопросы, Широ-сан? — спросил он.

— На теле объекта есть такая штука, как проклятая печать. Если быть точнее, то действующая и серьезно мешающая исследованиям проклятая печать. Я один буду долго с ней возиться.

Снова образовалась пауза. Командир принимал решение.

— Хорошо, — прозвучал его ответ, — Я рассчитываю, что получу интересующий объект как можно скорее.

Оказавшись на улицах Конохи, которые заливало предзакатное солнце, я завернул в Госпиталь. С десяток минут быстрой ходьбы, плавно перешедшей в бег, и вскоре меня уже проверял дежурный на посту в Корпусе АНБУ.

— Проходите, Широ-сан, — кивнул мне оперативник, когда с проверкой было закончено, — Дайчи-сан должен быть у себя.

Поблагодарив, я вскоре оказался у до боли знакомой двери в кабинет своего наставника.

— Интересная история, ничего не скажешь, — сказал Дайчи, выслушав мою просьбу и короткое пояснение к ней, — Было сразу ясно, что все эти поделки Орочимару — штука непростая. Но то, что она сохраняет свои свойства и после смерти носителя — весьма занимательно.... Просто не терпится на такое посмотреть.

— Очень рад, что вы заинтересованы, Дайчи-сан.

На мои слова исследователь лишь усмехнулся.

— Ты меня немного неправильно понял, — сказал он, увидев мое недоумение, — Проклятая печать и в самом деле штука интересная, но куда больше меня интересует не она, а то, как ты будешь с ней справляться.

— Это что, какой-то очередной тест? — поморщился я, видя широкую улыбку наставника, — А я-то уже думал, что мне уже нечего доказывать.

Ответом мне стал смех. Благо недолгий, он не успел меня сильно раздражить.

— Тут дело не в доказательстве чего-то, а желании учителя посмотреть на очередной бенефис своего ученика. Считай, что я подписался на все твои операции с той четверкой АНБУ и бедолагой Хаято только по той причине, что мне хотелось посмотреть на нечто равнозначную твоему первому прорыву. Я имею в виду того паренька, именем которого названа программа. Этот случай как нельзя кстати соотносится с ним.

Глядя на довольное лицо Дайчи, я только покачал головой. Мало ли какие у этого человека тараканы в голове, не так ли? Особенно если он согласился уже помочь, что играло куда большую роль, нежели его специфическое чувство юмора.

— Ладно, а если отбросить шуточки, то что собираешься делать, Широ? Чисто теоретически, тебе нет никакой необходимости возиться с этой печатью. Будет достаточно нескольких образцов клеток объекта и одной вместительной емкости, если ты понимаешь о чем я.

Глаза Дайчи уже смотрели со всей возможной серьезностью. Я вновь покачал головой.

— Если говорить о теории, то чисто теоретически можно было бы просто попытаться вытащить мозг и его реанимировать. А уже потом копошиться внутри него, чтобы извлечь информацию, если она там сохранилась, — ответил я.

— Но ведь тебе такой подход не нравиться, не так ли?

Я задумался. А через несколько секунд кивнул.

— Наверное, потому, что чисто теоретически, у меня есть просьба выполнить полное восстановление.

Мои слова вызвали усмешку, не ответить на которую точно такой же было нельзя.

— Если же говорить о попытке воссоздания человека из его генетического материала, то велик риск того, что мы просто получим точную копию, которая будет лишена каких-либо знаний и навыков, — сказал я.

— Такой риск присутствует во всех случаях, даже самых простых, — отмахнулся от моих слов Дайчи. Его довод я принял и согласно кивнул.

— Да, это так.... Но если предположить, что проклятая печать действительно предохраняет тело от серьезных разрушений, то обойдя ее недостатки, удастся применить уже давно опробованные решения. Конечный результат в таком случае, будет максимальным, если мои знания меня не подводят. Вроде бы никто из возвращенных к жизни АНБУ, прошедших такую практику, не стал овощем.

— Логично, — кивнул наставник, не сводя с меня глаз, — Значит, ты ставишь на то, что удастся каким-то образом разобраться с печатью и тем самым получить относительно целый труп, с которым уже можно работать.... Насколько говоришь, печать предохраняет тело от разложения?

— Трудно сказать наверняка, но почему-то есть у меня какая-то уверенность, что пока внутри печати есть чакра, ничего с телом не случится непоправимого. А чакры внутри достаточно, чтобы долго отгонять мух и личинок. Ну и всякую живность.

— Что же. Раз так, то пусть будет по-твоему. Но думаю, будет разумно предусмотреть и иные варианты решения.

— Я подумаю над этим....

Следующий мой визит в лабораторию состоялся в сопровождении Дайчи. Тот, несмотря на демонстрируемое свое желание просто понаблюдать за моими действиями, устоять перед соблазном покопаться во вражеской игрушке самостоятельно, конечно же, не смог. Исследование проклятой печати, таким образом, быстро превратилось в наши совместные попытки выудить из этой метки какую-никакую, но информацию.

Привлечение моего наставника к работе положительно сказалось на деле. Хотя бы потому, что он, как только приступил к работе, немедленно начал пользоваться методиками, которые явно лежали за пределами области медицины. На мой вопрос, последовало краткое пояснение.

— Для более глубокого понимания этой штуки недостаточно изучать ее с медицинской точки зрения. Здесь требуется системный подход. Вот я и применяю то немногое, что мне известно о фуиндзюцу.

Мы с Карпом только переглянулись после такого заявления. Мой ассистент, который впервые работал вместе с Дайчи, также как и я, явно пребывал под некоторым впечатлением от применяемого подхода.

Полученные результаты скоро были отражены на страницах журнала. Действуя в традиционной для себя манере работы исследователя, мой наставник одной рукой проводил диагностику, а другой старательно записывал все, что ему становилось известно. Как-то устно комментировать свои заключения он не слишком торопился.

— До получения полных данных по этим методикам, лучше не соваться ему под руку, — сказал я Карпу, после того, как прошелся глазами по быстро записываемым иероглифам. Тот, покосившись на погруженного в работу ученого, лишь пожал плечами.

Я отошел в сторону и взялся за подготовленные образцы клеток. Готовить полноценный препарат на их основе было пока рано. Особенно до завершения исследования и выбора пути восстановления. Но мне было нужно чем-то себя занять, чтобы отвлечься от нахлынувших неприятных мыслей о недостатках собственного образования и подготовки. Дайчи получал сведения в масштабах, многократно превосходящих то, что удалось добиться мне в прошлый свой визит сюда. На фоне его работы, мои методы казались какими-то примитивными и топорными. И это удручало.

Дайчи возился с печатью почти целый день. Исписал при этом чуть ли не половину журнала. И только после того, как Карп отметил, что мы торчим в лаборатории добрых десять часов, его руки опустили карандаш, а глаза поймали мой взгляд.

— Да, занятная штука, — сказал он, протягивая мне журнал, — То, что я видел до этого жалкая пародия на это.

— Вы об образцах Учиха Саске и Митараши Анко? — поинтересовался я, беря его записи, но не торопясь их читать.

— Почти, — немного уклончиво ответил наставник, бросив взгляд на пробирки, с которыми я работал, — В общем, ты был прав, говоря, что эта штука намного мощнее прочих образцов. Судя по всему, это дальнейшее их развитие. Более совершенная модель.... Посмотри мои записи. Там все есть. А пока мне надо подумать. Слишком многое во всем этом не ясно.

Дайчи оставил нас. Запечатав тело обратно в свиток, и убрав результаты уже моего труда, я принялся изучать то, что смог обнаружить Дайчи. И объемное чтиво поглотило меня на всю ночь....

Лучший известный мне исследователь, как и ожидалось, нашел многое. Проклятая печать, которую он исследовал комплексно, по его мнению, представляла собой сложнейший энергетический конструкт, срощенный с человеческим телом. Крайне запутанная и не до конца ясная даже Дайчи внутренняя структура, пронизывала весь организм бывшего телохранителя Орочимару. Важнейшие органы, железы, артерии, каналы чакры, костный мозг — все эти компоненты оказывались, так или иначе, взаимосвязаны с печатью. В районе шеи, практически под самими метками, располагалось ядро — то, от чего ко всему организму тянулись бесчисленные корни, обеспечивающие ту самую взаимосвязь.

Пожалуй, самым впечатляющим моментом являлось то, что печать Орочимару была, как бы сказать, независима от состояния носителя. Жив ли он, или мертв, энергетическая конструкция оставалась целой и невредимой. Чакра, что была внутри нее, предохраняла конструкцию от разрушения. И любое дополнительное вливание ее добавляло прочность и долготу ее существования. Что только вызывало дополнительные вопросы. Ведь если печать — это средство контроля и усиления носителя, то зачем делать ее настолько долгоживущей, если свою основную функцию она после смерти того выполнять не сможет? А может у печати есть и какое-то иное предназначение? Если да, то какое?

На следующий день мы снова собрались втроем, чтобы обсудить полученные результаты. Дайчи, который по своим словам, провел всю ночь в размышлениях о возможности снятия печати, прямо заявил, что вряд ли получится сделать такое.

— Структура слишком сложна, многомерна и запутанна. Потребуется долгие исследования только для того, чтобы составить полную картину тех связей, которые образуют конструкцию. Для этого нужны специалисты высшего уровня. А про полноценное распутывание и говорить нечего. Результат не то, что не гарантирован. Он на грани невозможного.

— Без снятия печати произвести стандартную операцию не получится, — сказал на это я, — Она активна. Любое вливание чакры приведет лишь к одному результату — мы сделаем конструкцию сильнее. Вариант, который мы провернули с самым первым парнем, тоже не сработает. Причины, в общем-то, те же.

Мы немного помолчали, каждый думая о своем.

— Тогда.... Если у нас нет иных вариантов, то следовало бы внимательнее рассмотреть вопрос с клеточным материалом и большой емкостью, — сказал Дайчи, отвлекшись от своих мыслей.

— Вырастить тело из препарата? — встрепенулся Карп, — Мы сможем такое провернуть?

Вопрос был обращен мне, но я лишь отмахнулся от него. Несмотря на то, что уже подумывал об этом, все же браться за такой вариант не хотелось. Мои помыслы никак не хотели отходить от проклятой печати. Было в ней что-то, что никак не отпускало мое внимание.

— Я не понимаю основное предназначение печати, — решил я вернуться к старой теме, — В нее заложены функции разной степени контроля носителя, а также усиления, наделения более мощной чакрой. Это если мои выводы верны.... Но такое странное поведение уже после того, как носитель мертв, вызывает у меня полное непонимание.

Дайчи смотрел на меня несколько секунд, после чего лишь пожал плечами.

— Возможно, это лишь побочный эффект, — сказал он, явно не собираясь сейчас активно дискутировать по этому вопросу, — В любом случае, сдается мне, что для решения нашей задачи ответ на этот вопрос уже не настолько принципиален.

Карп бросил взгляд сначала на моего наставника, после уже на меня.

— Так, насколько реален вариант выращивания тела из препарата — живой культуры клеток? — поинтересовался он у меня.

— Настолько же, насколько возможно вырастить тело внутри другого тела, — ответил я, продолжая сверлить глазами Дайчи. Мысль о проклятой печати продолжала крепко сидеть в моей голове. Думать о ранее озвученном методе не хотелось.

Наши переглядывания длились некоторое время, пока исследователь не прикрыл глаза и протер лицо ладонью.

— Ты не считаешь, что мы закончили с печатью, — понял он меня, — Хочешь продолжить изучение? Учти, это только растянет время с мизерными шансами получить какой-то приемлемый результат.

— Я хочу знать об этой штуке больше. Это может быть полезным с точки зрения решения нашей задачи.

Карп был явно склонен поддержать Дайчи в этом разговоре. Его напоминание рекомендаций и предпочтений руководства АНБУ были неспроста. Но я был настроен серьезно.

— Я помню о времени. И я готов, если его станет мало, отбросить все ненужное и взяться за предлагаемый вариант. Но пока нужно изучить эту проклятую печать подробнее. Возможно, в ней можно будет отыскать ключ к успешному решению.

— Что же, руководитель проекта ты, — склонил голову Дайчи, — Тебе и решать. Но будет лучше сначала подготовить все необходимое к варианту Б, прежде чем браться за вариант А.

Я согласился. И остаток дня был нами потрачен на основательную работу над клеточным материалом, составление списка необходимых компонентов будущей операции и настройка оборудования. Только после этого я оказался готов взяться за творение Орочимару всерьез. И попытаться обеспечить максимальный контакт с его ядром для получения полной информации.

После размышлений, продлившихся почти всю ночь, у меня, наконец, появились первые наметки на план. Идея пусть и была рискованной, учитывая свойства печати, я не видел иного выхода. Потому утром был готов приступать.

— Проследите за тем, чтобы я случайно не подошел к грани истощения, — сказал я своему ассистенту. Дайчи в этот день отсутствовал, поскольку его непосредственного присутствия на данный момент не требовалось. А у него имелось немало своих не менее важных дел.

— Если что я разорву контакт, — ответил мне Карп, которому я вкратце рассказал свою идею.

Кивнув, я глубоко вздохнул и положил руку на метку, и тут же принялся интенсивно вливать в нее чакру. Требовалось сделать все возможное для того, чтобы как можно больше моей силы оказалось внутри печати, чтобы можно было протянуть нить вглубь. Рискованная затея, учитывая невероятную прожорливость самого конструкта. Объемы чакры здесь требовались внушительные.

Проделать то, что требовалось, с первой попытки не получилось. Моя сила, оказавшись внутри печати, словно проваливалась в черную дыру. И какого-либо отклика от нее ожидать не приходилось. Потратив почти половину доступного резерва, я прервался и принялся сканировать тело телохранителя своими старыми методами. Каких-либо изменений засечь не удалось, хотя и чувствовалось что-то неуловимое где-то на периферии восприятия. Но распознать это 'что-то' не удалось.

— Попробую еще раз, — сказал я Карпу, который внимательно наблюдал за моими манипуляциями, — Чего-то не хватает.

— Условия прежние? — уточнил он.

— Да.

Я вновь принялся вливать в метку свою чакру, совершенно ее не жалея. Требовалось пробиться вглубь, забросить туда крючок и выудить информацию. Не может же эта штука быть бездонной и впитывать силу без какого-либо шанса повлиять на нее потом.

Только-только восстановленный резерв снова будто улетел в трубу. У меня оставалась жалкая ее четвертая часть, когда я решил снова прерваться и отдохнуть. Пока я восстанавливал свои силы, Карп пытался проводить анализ сам. Его окутанные зеленым свечением руки проходили над всем телом, подолгу задерживаясь над отдельными участками.

— Тут что-то есть, — поднял он на меня взгляд. Я тотчас встрепенулся и подошел к нему.

— Что такое?

— Не могу определить. Но что-то точно есть.

Я кивнул и также активировал мистическую руку. Принялся осторожно изучать ткани и клетки, стараясь удерживать собственную чакру от попадания в элементы конструкции печати, дабы и она не была впитана этой 'губкой'. Смутное ощущение снова дало о себе знать. Только на этот раз ее контуры были куда отчетливее.

— Точность техник возросла, — несколько минут спустя сказал я, сообразив, что вижу куда больше, чем первых попытках исследования, — Печать меньше мешает использовать мистическую руку.

Я поднял глаза на Карпа. Его ответный взгляд вскоре отразил понимание.

— Это штука начала насыщаться? — предположил он, вызвав мое пожатие плеч. Хотя мои мысли недалеко ушли от него.

— Нужно попробовать еще разок, — сказал я, вновь взглянув на метку.

Третья попытка была самой долгой. Мной был влит огромный объем чакры, которую прожорливая штуковина поглотила до последней капельки. И пусть даже на этот раз какого-либо отклика ее в глубине ядра добиться не удалось, во мне зрела уверенность, что это все не напрасно. Короткое исследование Карпа лишь укрепило ее. Его слова: 'Точность техники растет' отлично служили этому процессу.

После восстановления моего резерва, я решил попробовать в четвертый раз. Снова положил руку на метку и принялся вливать громадные объемы собственной чакры в нее. Вновь проклятая печать подобно 'губке' впитывала ее.

Мои попытки что-то прочувствовать внутри ядра впервые дали кое-какое смутное ощущение. Я будто бы почувствовал, как на другом конце потока что-то шевельнулось. Шевельнулось и замерло, лишив меня возможности ухватиться за что-либо. Но это небольшое ощутимое движение говорило, насколько я близок к какому-никакому, но прогрессу.

Карп в очередной раз провел анализ. Его вердикт был куда оптимистичнее предыдущих наблюдений.

— Поглощение чакры с разных частей тела уменьшилось, — сказал он, — Техника теперь работает намного лучше прежнего.

Я кивнул и задумался. Это была хорошая новость. Она говорила, что при продолжении попыток, я скоро должен нащупать путь вглубь. И мне удастся проникнуть туда своим сознанием. Но вместе с тем имелись и сомнения. В печать уже были вложены неимоверные объемы чакры. Чакры, которая попав внутри переставала быть моей, а следовательно становилась частью этого конструкта. Конструкта, внутри которого должны были таиться сюрпризы.

— Произведем запечатывание, — сказал я, — Мне нужно отдохнуть. Продолжим завтра.

Ночь я посвятил подготовке к новому этапу проникновения. Было создано два клона, которые должны были контролировать мое состояние и при необходимости поддержать меня чакрой через сеть. Мне требовалась куча сил для установления и дальнейшего поддержания контакта.

Пятая попытка оказалась-таки той, что позволила мне осуществить желаемое. В процессе вливания моей чакры, сдобренной долей природной энергии, мне удалось вновь прочувствовать некое шевеление в глубине ядра печати. И направив всю свою волю и навыки, ухватиться за него. Следуя давно отработанным движениям, начала формироваться нить. И в какой-то счастливый момент она, наконец, связала меня снаружи, и то, что таилось внутри.

— Что же... — сказал я себе, делая глубокий вдох. И через мгновение я соскользнул в медитативное состояние, устанавливая связь с одним из клонов. Подал условный сигнал. И скоро перед моими глазами сформировался его призрачный образ.

'Готов!' — просигналил он. Мысленно кивнув ему, прикрепил к нему новые нити, которые должны были обеспечить максимально качественную связь.

'Действуй!' — приказал ему, и проекция сознания моего двойника устремилась по нити в глубины темного творения моего родича. Разведчик -камикадзе отправился выполнять смертельно опасную миссию, где было нечего делать моему уязвимому сознанию.

Потребовались минуты, прежде чем удалось получить первые смутные образы. Еще десять, чтобы навелась резкость, и то темное несуразное нечто обзавелось вполне отчетливыми контурами. А когда внутренние часы отчитали полчаса, разведчик наконец-то смог ощутить что-то, в чем чувствовалась жизнь.

Недра ядра творения Орочимару представляли собой лабиринт. Темный и страшный, он состоял из многочисленных кривых тоннелей, каждый из которых постоянно то раздваивался, то соединялся с другими, то резко менял направление, не ограничиваясь горизонтальной плоскостью. Иллюзия сырости не покидала моего клона ни на мгновение. Стены, будто высеченные из камня, периодически оборачивались какой-то мягкой и склизкой поверхностью, малейшее прикосновение к которым вызывало чувство отвращения. А еще здесь был запах.

Иллюзорный воздух был пропитан такой смесью ароматов, что порой даже неуязвимой проекции сознания становилось не по себе. То отвратительная вонь, то приторная сладость, то нечто острое, выжигающее0 несуществующие легкие.... Присутствие тех или иных запахов зависело от каждого поворота. Каждый новый шаг приводил к смене атмосферы. Любой 'аромат' нес в себе какой-то сигнал, какое-то послание. Каждая его смена заставляла роиться мысли в голове, меняя представление об окружающем пространстве. Один и тот же тоннель порой казался шире, порой уже, хотя зрительно никакой разницы не существовало.

Клон старался игнорировать неприятные ощущения. Он шел, старательно отслеживая поток моей чакры, что подобно сквознячку, устремлялся куда-то вперед, периодически меняя направление. Куда бы эта энергия не направлялась, наверняка именно там и должна была находиться цель нашего исследования. Изначально это было делать нетрудно. Поток было отслеживать легко. Даже в царящем полумраке он словно подсвечивался изнутри зеленоватым светом, который радовал глаз в этом обиталище ужаса. Но чем дальше продолжалось движение, тем сложнее это становилось делать.

В глуби коридоры были пропитаны значительно более сильными запахами, которые давили на сознание. Идти по омерзительно чавкающей поверхности было тошно. А глаза постоянно отвлекало грязно-фиолетовое свечение, что подобно туману загораживала путь и поглощала свет моей чакры.

Несколько тоннелей внезапно соединились в один, образовав чрезвычайно широкий проход. Фиолетовый туман здесь изрядно поредел, отчего удалось лучше разглядеть поток моей чакры, что устремлялся вдаль. А еще глазам разведчика открылась небольшой светящийся тем же фиолетовым цветом ручеек, что бесшумно нес свои 'воды' туда же вперед.

Стоило сделать шаг в том же направлении и ступить под своды этого широкого прохода, как в жизнь разведчика ворвалось новое ощущение. Присутствие чужого внимания. И витавшие здесь запахи как нельзя лучше передавали это чувство, ведь то был неуловимый запах крови.

Идти вдоль ручейка было неуютно. Постоянное невидимое чужое присутствие давило на мозг столь же сильно, как и вся окружающая атмосфера. А случайно подсмотренное зрелище фиолетового тумана, к которому поднимались и с которым смешивались едва заметные потоки собственной чакры со своего же тела только подкрепляло это чувство. Окружающий мир старательно выжимал из разведчика его силы. Природа вокруг была враждебной, и впервые это нашло столь явное свое подтверждение.

Дальнейший путь по проходу все меньше вызывал ассоциации с пещерой. Существовавшая доселе иллюзия каменных стен, пола и свода окончательно рассеялась. То противно-склизкое окончательно вышло на передний план. Теперь из этого странного и смутно знакомого материала состояло все вокруг. Ноги, что ступали по непонятному полу, слегка проваливались под тяжестью тела. А стоило им оторваться от него, как ровная поверхность тут же восстанавливала свой прежний вид. Разве что на месте недавнего провала оставался едва заметный след голубоватого свечения. Кажется, не один туман поглощал силы.

Зародившиеся некоторое время назад и зревшие весь путь по этому проходу подозрения окончательно окрепли тогда, когда ручей, до этого текший вперед, внезапно расширился. И в какой-то момент перед клоном появилось целое озеро той же странной фиолетовой воды. Витавший над ней туман был куда плотнее, чем во всем преодоленном пространстве. Но он слабо мешал рассмотреть то, что находилось на другом берегу озера и по совместительству, конце этого тоннеля,

Перед взором разведчика предстала внушительная стена, часть которой занимало небольшое по сравнению с ней отверстие, через которую воды озера покидали эту 'пещеру', а сюда проникали новые облачка тумана. Вот только здесь вся не 'каменность' материала играла совсем иными красками. Отверстие слишком сильно напоминало сфинктер. Что быстро создавала ассоциацию этого тоннеля с кишкой. А материал стенок только подкреплял это. Омерзительное открытие в этом омерзительном мире.

Чужое внимание казалось, здесь только окрепло. Но это были цветочки, ведь шло это ощущение из-за пределов этого тоннеля. Оттуда, куда требовалось идти дальше. А значит, что бы ни ждало клона дальше, оно находилось там — за этим отверстием.

Осторожно обойдя озеро, от которого разведчик не ожидал ничего хорошего, он вплотную подошел к отверстию. Запах, вопреки ожиданиям, был не таким отвратительным, каким мог бы быть. Но здесь его поджидало нечто иное. То, что должно было существовать и ранее, но ворвалось в жизнь с ошеломляющей внезапностью. Холод и тепло.

Воздух из отверстия дышал теплом. Преодоленный же огромный тоннель был холоден до окоченения. Клон, до сих пор испытывая изумление от столь неожиданно проснувшегося ощущения температуры, невольно оглянулся. Затем присел, чтобы потрогать пол. После провел рукой по стене рядом с отверстием. В конце концов, осторожно глянул в само отверстие, попутно проведя пальцами по самому его краешку. Даже без четкого обзора того, что находилось в глубине, из-за недостатка света, было ясно, что здесь буквально пролегала граница между жизнью и смертью.

Проход, образованный этим отверстием, был достаточно широким, чтобы мой разведчик мог пройти. Он и пошел. Стараясь не наступать на воду, которая не вызывала ничего кроме чувства опасности, осторожно двинулся вперед. Единственным источником света здесь служила все та же вода. Этого было достаточно для того, чтобы определить длину этого нового коридора, но совершенно недостаточно для того, чтобы выяснить, что лежит за ним.

Тоннель был не сказать что длинным. Через пару минут медленного и осторожного шага, клон очутился у выхода из него. Среди кромешной тьмы вода внезапно разливалась вширь и образовывала другое озеро. Только его можно было различить. Все же остальное было погружено в непроницаемый мрак. Здесь же обрывалась та нить, что тянулась вглубь ядра в виде тонкого потока моей зеленоватой чакры.

Клон достаточно долго изучал окружающую тьму и озеро, не рискуя делать шаг вперед. Слишком явно чувствовалась вокруг опасность. Чужое внимание теперь казалось давило со всех сторон. Было невыносимо жарко, влажно. Запахи вдруг начали передавать отчетливые сигналы и дополнять картину реальности. Тут тебе и кровь, и пот, и ароматы, что отчетливо ассоциировались с жертвой охотника. В какой-то момент разведчик даже ощутил дуновение знакомой чакры одного саннина.

Для придания уверенности, я отправил по связующим нитям немало чакры. И свою мысль-приказ, что хочу видеть, что лежит за этим озером. Через пару минут клон начал двигаться, старательно обходя водную гладь. Я же немедленно почувствовал возросшую силу чужого внимания. То, что пряталось во мраке, этот шаг восприняло настороженно.

Когда озеро удалось обойти и отойти от него на некоторое расстояние, клон окончательно был поглощен мраком. Здесь не было никакого света. Только запах, тепло, влажность и чужая воля. Пока он, как и я, ломали голову, что же стоит сделать для того, чтобы разогнать эту все поглощающую тьму, обрел особую четкость звук. Та тишина, нарушаемая лишь редкими звуками чавкающих когда-то шагов, вдруг стала невыносимо звенящей. Словно мой разведчик оказался на грани очередного какого-то барьера.

Ведомый собственными инстинктами, двойник сделал еще несколько шагов и всем телом почувствовал отдаленные едва уловимые раскаты. Мгновения потребовались ему, а затем и мне услышать в них биение сердца. То живое, что скрывалось во тьме, впервые оказалось на грани слышимости. И внимание этого чужого резко усилилось, породив сильнейшее чувство опасности.

Нужно было как можно скорее разогнать эту тьму, чтобы увидеть то, что она скрывала. Решение было найдено быстро. Клон выпустил свою чакру и закружил ее в привычном вихре. Вся его была вложена в смертоносный шар, чтобы сделать его максимально ярким. Через секунды горящим голубым огнем расенган превратился в ярчайший маяк, что вырвал из мрака значительное пространство.

Открывшаяся картина была одновременно и странной (как и все в этом мире), и жуткой, и поражающей. Глаза немедленно ухватились за огромное полупрозрачное овальное нечто с чем-то темным внутри. В памяти быстро вспыхнули смутные ассоциации с чем-то виденным во время моего обучения на ирьенина. Но достигнуть полного осознания, равно как и в полной мере рассмотреть таинственное образование не было никакой возможности. Ведь в тот же миг пол под ногами пошел волной, а через секунды все внимание клона занимала жуткий оскал на безумном лице с не менее безумными глазами. Инстинкты завопили, рука с расенганом устремилась на несущееся с неимоверной скоростью чудовище. Готовая поразить страшное существо техника уже почти настигает свою цель. Но немыслимым движением оно уклоняется, и последнее, что увидел разведчик — это разинутая пасть и раздвоенный змеиный язык....

От внезапности я не удержался на ногах и умудрился упасть на ноги. Потребовалось несколько долгих секунд, прежде чем мне удалось осознать себя в лаборатории рядом с операционным столом и суетящимся вокруг меня Карпом.

— Вы в порядке, Широ-сан? — допытывался ассистент, водя надо мной светящимися руками, — Вы меня слышите? Широ-сан!

Протерев глаза подрагивающими руками, я, наконец, смог отойти от столь резкого разрыва контакта. И сделав глубокий вдох, окончательно убедить себя, что вокруг не странный и страшный полуживой лабиринт, а холодная и светлая лаборатория. Здесь не было ни огромного нечто. Не было стремительного и смертоносного монстра с безумными, но пронзительно знакомыми глазами. Только лишь я, Карп и тело...

— Все в порядке, — ответил коллеге, поднимаясь. Чувствовалась слабость. Кажется, обеспечение контакта стоило куда больше сил, чем ожидалось в начале.

— Что случилось? Есть результаты? — спросил Карп, убедившись, что со мной все в порядке и падать во второй раз не собираюсь.

Я бросил взгляд на тело и невольно сглотнул. Память на мгновение подсунула несколько образов, что успели отпечататься в моей голове. Ни один из них не мог оставить меня равнодушным. Ассоциативная цепочка-таки образовалась, и теперь я имел некоторое представление о том, что видели глаза сгинувшего разведчика.

— Мне нужно отдохнуть и подумать, — я вновь протер глаза, — Про результаты выскажусь потом, Карп. Пока в голове сплошной сумбур....

Ассистент смотрел на меня испытывающим взглядом. Он многое хотел сказать в ответ, но ограничился лишь одним вопросом, за что я был ему благодарен.

— Что мне сказать, если от меня потребуют отчет? Вы знаете, время идет.

— Скажи, что мы близки к принятию решения. Если я смогу осмыслить все, что обнаружил, то очень скоро окончательно определимся с путем, по которому пойдем дальше.

Мои слова были слишком общими, но они были приняты. Карп более не мучая меня вопросами, запечатал тело, а я отправился домой, чтобы сначала создать парочку клонов для мозгового штурма, а потом хорошенько выспаться. Правда ситуация внесла свои коррективы, стоило мне переступить порог собственного дома. Там меня ждал очередной сюрприз в виде воистину абсурдного явления — мертвого теневого клона....

Овощ. Так порой называют людей, чье сознание покинуло их навсегда, оставив после себя лишь неспособное поддерживать собственное существование тело. Оно конечно, будет еще жить, пока кто-то рядом присматривает за ним. Следит за тем, чтобы вовремя подавалась инъекция с внутривенным питанием. Чтобы воздух поступал в легкие в достаточном объеме. Чтобы поддерживалась чистота. А как можно назвать теневого клона, которого постигла похожая участь?

На том месте, где мой клон-разведчик вышел со мной на связь, теперь лежала пустая его оболочка. Да, она была тех же размеров, что и я — оригинал. Имела ту же внешность и одежду. И при первом непритязательном взгляде создавалось ощущение, что разницы никакой нет. Но стоило приглядеться получше, как сразу становилось понятно, что это не так. И клон признаков жизни не подает....

Двойник напоминал куклу. Неподвижное бездыханное тело, застывшее подобно маске выражение лица и что самое главное, полное отсутствие малейших признаков течения внутри него чакры. Все это создавало слишком качественную иллюзию марионетки, которой оборвали все нити и бросили здесь. Неприятное зрелище, особенно если учесть, что второе пришедшее в голову после 'кукла' слово было 'труп'. Труп теневого клона.

— Когда оборвался контакт, он просто упал и все, — доложил второй двойник, что работал с ним в паре и следил за сетью, — Я просканировал его. Такое чувство, что изучал какой-то неживой объект.

Я продолжал смотреть на собственное застывшее лицо и пытался разобраться с мучавшими меня вопросами. Что произошло? Почему он не рассеялся, как это обычно бывает? Какое влияние на все это оказала та тварь внутри проклятой печати? Что случилось с его сознанием?

Опустившись на колени рядом с ним, я также просканировал его тело. Ощущения отлично описывали слова моего собеседника. Я словно работал с каким-то неживым объектом. Не с чакрой. Не каким-то конструктом из нее. Именно с неживой материей.

Почесав затылок, я посмотрел на живого клона.

— Такого я не ожидал, — сказал ему, поднимаясь, — Кто бы мог подумать, что при применении клонирования есть риски такого феномена.

Тот лишь кивнул.

— Я же правильно понял, что его сознание сожрал Орочимару? — спросил он меня.

Перед моими глазами мгновенно выскочил образ широко раскрытых челюстей и безумных змеиных глаз. Волевое усилие, и эти безумные глаза заняли свое привычное место на лице змеиного саннина в моем воображении. Картина получилась не сказать что приятная, ведь такого сумасшедшего взгляда у родича мне видеть еще не приходилось. Но эти глаза определенно принадлежали ему и никому иному.

— Подобие его... — ответил я, некоторое время спустя, — Осколок его сознания, что сохранился внутри печати, судя по всему....

Думать сейчас об этом не хотелось. Особенно сейчас, когда вопрос с клоном до сих пор не решен.

— Как-то не хочется даже отменять технику и посмотреть, что выйдет, — сказал я, во второй раз просканировав двойника. Чего-то нового разузнать не получилось.

— И не нужно, — быстро ответил мой собеседник, — Лучше не рисковать в лишний раз пока все не прояснится.

Мое собственное настроение после увиденного за день и убежденность моего второго 'Я' сыграли решающую роль. Вместо того, чтобы рассеять клона, я укрыл его барьером и убрал куда подальше. Даже если он в конечном счете и обратится в облачко дыма, то все, что от него осталось сохранится внутри пузыря не попав в мое тело.

Странное зрелище, тем не менее, оказалось слишком удручающим. Потому, вместо того, чтобы создать новые собственные копии и отрядить их на анализ произошедшего, я просто пошел спать. Помучавшись с десяток минут в постели от нагнетенных собственным сознанием образов, провалился в беспокойный сон. Помучавшись с десяток минут в постели от нагнетенных собственным сознанием образов, провалился в беспокойный сон.

Несмотря ни на что, я проснулся бодрым и полным сил. Посвятив время небольшой разминке, и разогнав собственный очаг, скоро был полностью готов вернуться к работе. Благо, дел было много, а в моей голове наконец-то начало многое проясняться относительно чрезвычайно сложного случая с проклятой печатью и мертвым ее носителем.

Чтобы не терять время, первым делом я воспользовался техникой теневого клонирования. А через несколько минут в давно уже приспособленном для этого кабинете уже собрался 'консилиум' для обсуждения и анализа. Созданные уже после того, как я переспал со всеми пережитыми впечатлениями и свежими мыслями, они были идеально приспособлены для решения нашего первостепенного вопроса.

Следуя давно установившейся привычке, я взял на себя роль 'говорящей головы', который будет регулировать ход нашего обсуждения. Один из двойников между тем обзавелся записной книжкой и карандашом. Ему предстояло сыграть роль нашего секретаря. Ну а остальные расположились кто где, готовые принять непосредственное участие в диалоге (или как там называется общение шести человек?).

— Начну с главного, — сказал я, расположившись за своим любимым столом. Пока мысли спешно выстраивались в стройные ряды для дальнейшего изложения, мелькнула еще одна шальная, что говорить из-за большого стола удивительно приятно. Сразу начинаешь чувствовать себя более важным, чем раньше, — То, что увидел в глубинах ядра проклятой печати наш собрат, натолкнуло меня на интересную мысль. И вы все знаете, что это за мысль....

Двойники почти синхронно кивнули. Да, до появления некоторой разности мышления требовалось чуть больше времени чем жалкие минуты.

— Конечно, обнаружение там действующего осколка сознания Орочимару сильно влияет на восприятие увиденного, но главное внутри все же не он. Главное — это та огромная штуковина из полупрозрачного материала.

— Эмбрион, — вставил слово 'секретарь', быстро сделав пометку и уже позже обведя нас взглядом. Теперь вместе с остальными кивнул и я. Да, то темное нечто внутри полупрозрачной овальной штуки уж слишком сильно напоминало человеческий зародыш.

— Да, эмбрион. Тут или глаза нас обманули, или что-то еще, но не думаю, что мы столкнулись с чем-то иным. Уж слишком сильно на это нечто похоже.... А если увиденное разведчиком — это действительно готовый зародыш, то выходит, что то последнее помещение, до которого он сумел добраться играет роль громадной матки. И вся чакра, которую поглощает печать, устремляется туда, чтобы развивать плод дальше. Думаю, когда я старался создать связующую нить, в немалой степени поспособствовал этому....

Пока я осмысливал дальнейшую свою речь, секретарь быстро писал. А остальные клоны внимательно смотрели на меня и слушали.

— Ключевой вопрос во всем этом деле — что именно это за эмбрион? Кто должен получиться в недрах проклятой печати на теле мертвой девушки? Кого формирует любая вливаемая в нее чакра? И какова роль во всем этом того, что осталось от Орочимару?

Я замолчал, обведя взглядом свои копии. Несмотря на то, что еще было что сказать и начать спешно выстраивать теории, хотелось, чтобы это за меня сделали другие. Быть может услышанное со стороны как-то позволит мне лучше разглядеть ситуацию. Увидеть это с несколько иного угла.

— Ну, у нас у всех уже есть предполагаемый ответ на этот вопрос, — подал голос один из них, — Хотя никто из нас не видел этот процесс со стороны и никогда не имел возможности вникнуть в механику самого действия в полном смысле, все мы понимаем, что эмбрион — это заготовка для перерождения. То, что мы неоднократно проделывали в былые дни. И то, чему Орочимару тоже успел в свое время научиться.... По всей видимости именно так оно и выглядит. Создаваемый внутри зародыш, который после своего созревания выходит из мертвого тела как змея, сбросившая кожу.... Здесь, мне кажется, уместен другой вопрос. А собственно, кто внутри плаценты формируется? Чье именно тело? Той девицы, которая была носителем печати? Или быть может, уже самого Орочимару?

Клоны переглянулись, между тем секретарь продолжал строчить. Его взгляд лишь раз мельком прошелся по всем присутствующим, после чего вновь сосредоточился на записной книжке.

— Правильный вопрос, — после некоторой паузы высказался сосед предыдущего оратора, — Впрочем, если следовать логике, то не думаю, что он особенно сложный.

— Ну, это как сказать, — хмыкнул секретарь, на мгновение отвлекшись от письма, — При следовании логике как раз довольно сложная схема выстраивается.

— Согласен. Но сложность здесь все равно лишь видимость. На деле, все куда проще.

— Истолкуй, — попросил я, на что тот кивнул.

— Способность сбрасывать старую поврежденную и не годную оболочку вряд ли сегодня доступна кому-либо кроме Орочимару. По крайней мере, из числа тех людей, которых мы знаем лично. Даже 'мы' ее утратили в свое время, потеряв силы Ямато.... Так что будет логичным предположить, что за формирование эмбриона и его развитие ответственен именно он. Ну, или то, что его заменяет внутри проклятой печати. Возможно, осколок его сознания после смерти носителя собрал всю чакру внутри ядра и начал процесс подготовки....

Он ненадолго прервался, явно обдумывая какую-то мысль, но очень скоро продолжил.

— Если я правильно все помню, сброс оболочки обычно длится недолго. Может и не минуты, но уж точно не дни. Мне кажется, это явно свидетельствует, что Орочимару не хватило чакры на технику, и поэтому девчонка так и осталась мертвой.... Это кстати, логично. Она ведь сражалась с АНБУ, получила серьезные ранения, а потом попыталась регенерировать. Такое требует немало сил.

Клон посмотрел на секретаря и окликнул его, попросив попутно подрисовать излагаемую им схему. После продолжил излагать свои мысли.

— Если следовать логике и дальше, то я сильно сомневаюсь, что Орочимару стал бы пытаться вернуть к жизни девчонку, насколько бы сильной и полезной она не была. Скорее наоборот. Он попытался бы вылезти из ее тела сам, воспользовавшись этой способностью....

— А это, по-твоему, укладывается в логику оригинального Орочимару, кто эти печати устанавливал? — встрял другой клон, до этого не бравший слова, — Я не думаю, что змеиный саннин предусмотрел возможность того, что из умирающих его подчиненных с печатями начнут вылезать его полноценные клоны.... Ну, я имею в виду, что это же нелогично. Одно дело, если у него припасена запасная карта на случай смерти оригинального тела, а совсем другая — получить еще одну версию себя, которую не развеешь как простого теневого клона.

— Разумно, — поддакнул ему я, — Орочимару не казался тем, кто рассматривал вариант своего перерождения из печати во время нашей беседы... Хотя тут можно предположить всякое. Возможных ситуаций много.

— Да, это все можно оспаривать, но мне кажется, здесь все кроется в другом. И это другое объясняется очень легко, — вернул себе слово говоривший до того двойник, — Мы все помним встречу с этим осколком его сознания. И ни один из нас не может вспомнить настолько безумный взгляд в его глазах.... Мне кажется, Орочимару, что затаился там, внутри, далеко не тот наш родич, с которым мы привыкли иметь дело. Может он изначально был ущербен, что впрочем, тоже можно оспорить. Но скорее всего во всем виновата пережитая смерть носителя. Мы не понаслышке знаем, насколько сильным бывает инстинкт самосохранения вне зависимости от того, к какой роли тебя готовили изначально. Может оригинальный Орочимару и не собирался воспользоваться такой картой, он мог даже ее не предусматривать. Но осколок его сознания, его сущности внутри печати начал яростно цепляться за жизнь и решил провернуть перерождение.... Это его инициатива, которую он пытается реализовать даже несмотря на то, что находится на грани безумия.

После этих слов, я невольно хмыкнул. Не сказать, что эти мысли смутными тенями не витали где-то в подсознании. Но озвученные двойником, они произвели на меня свое впечатление.

— Это может быть лишь имитация безумия, — как-то не слишком убедительно предположил еще один из клонов. Впрочем, эта его реплика была лишь попыткой вставить слово и преподнести и несколько отличную версию. Так, как это предполагали правила наших 'дискуссий' с самим собой.

— Может и так, — согласился секретарь, — Но я за безумие.

— Ладно, я продолжу свою линию, — между тем сказал наш главный оратор, — Итак, по моей логике, осколок сознания Орочимару запустил процесс перерождения внутри проклятой печати. Он подготовил зародыш, который должен стать новым телом и использовал для этого всю доступную чакру. Но что же сам зародыш? Кто же на самом деле формируется?

Он усмехнулся, выдерживая паузу. На этот раз это уже была чисто игра, а не попытка собраться с мыслями.

— Отталкиваясь от нашего опыта использования этой способности и того, что мы видели во время схватки Орочимару с Третьим, перерождается, как правило, тот же самый индивид, которого до этого попытались прикончить. Внутри меня не станет формироваться кто-то другой, также как и внутри Орочимару не формировался какой-нибудь Четвертый Хокаге. А поскольку эмбрион сейчас растет внутри проклятой печати одной девушки, то более чем логично предположить, что развиться он должен в нее же.

— Это не доказательство, — вставил секретарь, на что заработал пожатие плеч оратора.

— Согласен. Но это аргумент. И есть еще. Наш собрат пал от рук осколка Орочимару. Было бы разумно предположить, что если бы внутри плаценты создавалось его тело, то этого столкновения не было.... Или то, что мы увидели там его, а не сущность той девчонки.

— Девчонки уже может и не существовать, — снова заметил секретарь, — Или ее просто не успели разглядеть. Разведчик увидел там далеко не все.

— Логично, — признал собеседник, — но позвольте я закончу свою линию. В общем, если смотреть на ситуацию под таким углом, все выходит логично. Орочимару запустил перерождение: собрал чакру, сформировал эмбрион, контролирует процесс и защищает его. Но оно пошло по несколько иному варианту. Зародышем должна стать носитель проклятой печати и хозяйка тела. Это логика данной способности. Предусмотрел ли это изначально организатор этого действа или нет, не ясно. Но он в любом случае должен в дальнейшем исправить это. И по той же самой логике, самым вероятным шагом для этого станет захват эмбриона в дальнейшем. Замена его сознания на свое собственное.... Как он провернет такое, неизвестно. Но он просто обязан постараться сделать это.

Мысли, озвученные клоном, были логичны и понятны. Пусть в его логике имелись свои огрехи. Я сам, не сильно напрягаясь, быстро нашел несколько таковых. Но все же как основная рабочая гипотеза данный вариант работал хорошо. Требовалось лишь развить ее. Тщательно изучить составляющие. И если она действительно соотносится с реальностью, попытаться ею воспользоваться.

Я попросил записную книжку у секретаря, после чего пробежался по схематичным наброскам глазами. Несколько минут в почти полной тишине изучал происходящее, укрепляясь в своем решении попробовать пройти этот открывшийся путь...

— А что если на самом деле внутри плаценты развивается тело Орочимару, а то, что погубило разведчика всего лишь какой-то защитный механизм? — спросил очередной участник нашей дискуссии, — Или, даже если ранее описывавшаяся логика действий правдива, то быть может, процесс слияния с эмбрионом уже начался. И пока мы обсуждаем все это, Орочимару уже старательно захватывает развивающееся тело, чтобы переродиться в новом качестве?

— Такое тоже возможно, — кивнул секретарь, получив от меня книжку обратно и принявшись делать в ней новые пометки.

— Может и так. Но я буду стоять на своей точке зрения, — вставил главный оратор, взглянув на меня, — Она наиболее полно отражает суть нашей ситуации. И если подтвердится, то может стать идеальным средством осуществления цели всей этой возни с этим телом и печатью. Если мы нейтрализуем сущность Орочимару и доведем процесс развития эмбриона до логического завершения, то получим в итоге нужный результат.

— Сложно бороться с безумной тварью там, где она безраздельно правит, — засомневался недавний скептик, — Да и результат может получиться не самым хорошим, если окажется так, что внутри зародыша припрятано немного от нашего родича. Девчонку-то потом наверняка прогонят через мозголомов. А это не есть хорошо....

Я вздохнул, принимая и эту точку зрения. Операция обещала стать не менее простой, нежели выращивание полноценного тела из образца клеточного материала. Тут требовалось играть по совершенно иным правилам. И играть в условиях, когда помощи со стороны ожидать не приходилось.... Хотя у меня скоро появились идеи и на этот счет.

— Ладно, — сказал я после продолжительных раздумий, — Надо будет организовать вторую вылазку в ядро печати. Но потребуется большая подготовка.... Если все подтвердится, то нужно сделать все, чтобы завершить операцию быстро и без лишних потерь. А для этого попробуем использовать новые методы.

— Придумал способ, говоришь?

Дайчи оглядел меня хмурым взглядом. Хотя причиной его хмурости были не мои слова. Он выглядел так еще в тот момент, когда я решил навестить его в его же кабинете. Видимо опять какие-то дела в исследованиях не заладились.

— В каком-то роде. Не знаю точно, но у меня такое ощущение, что мне удалось нащупать нужный способ. Нужно проверить.

Я сидел на своем привычном месте напротив, внимательно наблюдая за тем, как его рука методично что-то чиркает на страницах журнала.

— Понятно. И ты хочешь, чтобы я присутствовал, верно?

— Отчасти. Я уверен, что справлюсь и сам, но все же страховка не помешает. К тому же, в мою голову пришла одна занимательная мысль, касаемо того, как проводить проверку, и если получится, грамотно перевести ее в решение проблемы. В общем, новая методика, и было бы очень хорошо, если вы поприсутствуете и понаблюдаете.

Дайчи некоторое время молчал. Его взгляд, не сумев задержаться на мне, прошелся почти по всему помещению, потом коснулся журнала, нескольких объемных свитков на столе. И лишь после этого, вновь вернулся ко мне. Учитель вздохнул и покачал головой.

— Ну, ничего не поделаешь...

Он посмотрел на свой злосчастный журнал с сомнением, после чего закрыл и убрал в ящик стола.

— ...все равно пока я сам зашел в тупик, — сказал он, прокомментировав собственную работу, вызвав мое небольшое любопытство.

— Над чем работаете?

— Да так.... Потом объясню, если будет время. Сейчас одна мысль об этой чертовщине вызывает раздражение, — с этими словами он указал на мусорное ведро, доверху набитое изорванными кусочками бумаги. Видимо да, исследование действительно зашло в тупик.

Не став расспрашивать дальше, я пригласил ученого в свою лабораторию.

— Я уже пару дней повозился. Поломал голову над приготовлениями и обдумыванием всех аспектов. Большая часть необходимого в принципе готова. Так что самое время приступать. Не хватает только вас.

— Хорошо. Давай, выкладывай суть нового метода.

— При всем уважении Дайчи-сан, не здесь и не сейчас. В лаборатории.

Мой наставник бросил на меня испытывающий взгляд, после чего его лицо скривилось в усмешке.

— Отличное соблюдение режима секретности. Молодец!

Его похвала была обернута в иронию, на что просто нельзя было не дать соответствующий ответ.

— Да, режим секретности — главнее всего.... А еще в той лаборатории главный я, и там у вас будет куда меньше шансов отругать и отговорить меня от моих безумных затей!

Усмешка Дайчи стала куда шире и он поднялся со стола.

— Что же, звучит интригующе. Давай, веди!

Скоро мы уже находились в лаборатории, где нас поджидал Карп, целая куча заготовленных заранее и полностью заряженных накопителей чакры, множество необходимых или кажущихся таковыми материалов и главный объект всего этого затянувшегося эксперимента. Собственно только там я и рискнул рассказать им обоим свой план, который прорабатывал пару дней с несколькими своими клонами. И ожидаемо заработал полный осуждения взгляд исследователя.

— Нет, ну это безумие! — не замедлил он с критикой, — Применять теневых клонов-ассистентов при такой операции — это больше чем глупость! Это вещь на грани предательства. Я же объяснял тебе опасность клонирования при подобных условиях. И ты обещал мне не рисковать.

— Я знаю, что это небезопасно. Но если судить здраво, то каждая операция такого рода есть большой риск, сопряженный с возможным пересечением грани, — парировал я его замечание, — Я не просто так собираюсь воспользоваться клоном. Просто это единственный способ успешно провернуть подобную операцию. Если все пройдет удачно, то по завершению мы получим гарантированный результат.

Дайчи мои слова не убедили.

— Ты прекрасно знаешь, что есть и другие способы. Как минимум один, — он ткнул пальцем в заготовленный препарат живых клеток девчонки, готовый к началу воспроизводства нового тела, — А применение клона — это сумасшествие. Это гарантированное удваивание рисков. Ты сам прекрасно понимаешь, что это даже не вполовину не может сравниться с прошлыми сложностями в операциях.

— Этот способ мы оставим на крайний случай, поскольку он самый ненадежный и не гарантирует того результата, который требуется. Придуманный мной способ просто обязан дать мне его, дать результат.

Пока между нами шел спор на словах, совсем иное творилось на более глубинном уровне. Используя существующую связь между нами, я напомнил наставнику о своей сети. О возможности черпать из нее силы, как это уже случалось однажды. Убеждал его, что при помощи клона я лишь увеличиваю собственные шансы воспользоваться всеми этими инструментами. Дайчи продолжал сомневаться, но аргументы действовали. И после нескольких уточнений, он все же сдался. Что было им озвучено после нескольких дополнительных выпадов, которые я успешно отбил.

— Хорошо. Как ты и сказал, ты здесь начальник.

Карп в спор не лез, хотя в какой-то момент и поддержал меня, напомнив, что клонов во время операций в качестве ассистента я уже использовал.

— Думаю, все будет хорошо, Дайчи-сан, — сказал он, бросив на меня короткий взгляд, — Особенно если мы не в состоянии помочь с самым главным.

Наконец, придя к общему мнению, мы могли сосредоточиться на выполнении поставленной задачи. Я начал озвучивать главные составляющие собственного плана.

— Наша сейчас главная цель — это обеспечить повторный контакт с ядром проклятой печати. Я волью вовнутрь достаточно своей чакры, чтобы сформировать связующую нить. После того, как это произойдет, я и мой клон попытаемся обеспечить исследование. А затем, по возможности, провести операцию.

Я бросил взгляд на накопители и указал на них пальцем.

— Ваша задача будет заключаться, помимо наблюдения за мной и своевременного обрывания контакта, если что-то пойдет не так, в обеспечении активации накопителей. В случае начала операции потребуется много чакры.

— Я так понимаю, вы предусмотрели способ обеспечения связи между вами и нами, — сказал Карп. Его намек был понятен. В прошлый раз я полностью погрузился в процесс и ушел из реальности.

— Да, — кивнул ему, — мой клон будет играть соответствующую роль.

После этих слов я создал сразу три двойника, мгновенно вызвав недоуменный взгляд обоих товарищей. Да, похоже, никто из них не ожидал, что планировалось создание больше одного дополнительного ассистента. Это хорошо, что им неизвестно, сколько на самом деле таких ребят примет участие во всем предстоящем веселье удаленно, через сеть. Иначе не миновать мне расправы со стороны нахмурившегося наставника. Исключительно из благих побуждений.

— Работа с ядром требует много сил и внимания. Один я не справлюсь, — постарался я объяснить собственные действия, — Помимо этого нужно следить за ситуацией и контролировать ее со стороны. Ну и обеспечивать связь с вами. Так что три — это пока оптимальное количество.

Дайчи мои слова не стал комментировать. Лишь его взгляд говорил мне, что меня ждет серьезный разговор относительно моего безрассудства. Потом. Сейчас, после того, как он уже дал свое согласие, спорить дальше явно не собирался.

Мой план был одновременно и прост и сложен. Вновь протянуть нить вглубь печати. Отправить очередного разведчика. Вместе с ним протянуть новые нити для максимального усиления контакта и скорости передачи сигналов и энергии. Провести проверку доставки и того и другого, чтобы в дальнейшем не возникали проблемы. И это первый этап.

— Распечатывай, — дал я команду Карпу, на что тот лишь кивнул. Скоро на операционном столе вновь заняла свое место бывший телохранитель Орочимару.

— Готово, — отрапортовал ассистент, посмотрев на меня и моих клонов.

— Хорошо. Я приступаю к первой части.

С этими словами я снова начал вливать в печать чакру, пытаясь воспроизвести былой опыт. Прежде чем я успел хоть что-то прочувствовать, природа печати незамедлительно дала о себе знать. Моя энергия впиталась в нее как губка, а потом будто испарилась. Невероятная ее прожорливость резко контрастировала с тем состоянием, что она демонстрировала после прошлых вливаний силы.

— Печать успела переработать то, что мы вложили до этого, — прокомментировал я свои наблюдения. Взгляд мой на мгновение задержался на помрачневшем собственном клоне, который как нельзя лучше понимал, что это могло означать.

— Стоит поторопиться, — сказал он, подняв на меня глаза.

Я начал интенсивно наращивать объемы вливаемой силы, попутно делая все возможное, чтобы зацепиться за что-то в глубине. То, как плохо это получалось ничего, кроме глухого раздражения не вызывало. Любая лишняя кроха энергии, полученная осколком Орочимару, могла стать той каплей, что запустит перемещение остатков его разума в создаваемый сосуд. Или сделает уже идущий процесс необратимым. Об этой вероятности раньше я как-то не задумывался.

Кое-какой контакт образовался со второй попытки. В первые мгновения я не был уверен, что его удастся сохранить. Слишком уж нестабильным он казался. Словно готовый оборваться в любую секунду. Но секунды плавно переросли в минуту, и нить под неустанным контролем моей воли смогла окрепнуть достаточно. Можно было отправлять разведчика.

Переведя дух, я бросил взгляд на свой небольшой собравшийся коллектив.

— Есть контакт, — сказал я, комментируя свой успех, — Первый этап почти осуществлен.

Не дождавшись какой-либо существенной реакции, прикрыл глаза и подал сигнал по сети. Скоро перед моим мысленным взором уже находилась проекция сознания одного из двойников, что остались дома. Он был полностью готов к уготованной для него роли.

— Вперед, — дал я ему команду, и тот немедленно устремился в глубины ядра печати, протягивая за собой десятки новых каналов для передачи энергии.

Далее последовали несколько десятков долгих минут, пока разведчик пробирался сквозь лабиринт, пока не очутился в том самом широком коридоре, где брала начало странная мелкая речушка. То самое место, в котором мы должны были начать осуществлять второй этап нашей операции.

— Готово! — передал я ему сообщение, сам при этом сосредотачиваясь для усиленной передачи по протянутым им каналам чакру. Разведчик, достигнув нужной точки, теперь обязан был стать концентратором нашей общей силы. Для осуществления дальнейшей задумки ее требовалось много.

Последовали еще несколько десятков минут, прежде чем я не был удовлетворен результатами. Настало время выполнения нового этапа.

— Теперь переходим ко второй части, — сказал я, выйдя из состояния транса и обращаясь ко всей команде, — Я и один из моих клонов будем заняты работой непосредственно с печатью. Всю необходимую информацию будете получать от него.

Я указал на третьего своего двойника и посмотрел прямо на Дайчи. Тот встретил мои пояснения кивком головы и горящими глазами. Мой наставник был полностью поглощен тем, что уже происходило между мной и телом бывшего телохранителя.

— Какие-то дополнительные действия с нашей стороны еще предполагаются? — спросил он, бросив короткий взгляд в сторону контейнера с готовыми живыми клетками нашего подопытного.

— На данном этапе нет, Дайчи-сан. И если все пойдет так, как запланировано, ничего кроме накопителей возможно не потребуется.

— Хорошо.

Удостоверившись, что все идет так, как надо, я кивнул своему двойнику и погрузился в транс. Буквально через несколько секунд перед собой я почувствовал то, как рядом со мной появилась проекция уже его сознания. Мы собирались спуститься в ядро вдвоем.

— Поехали. Делаем все по плану, — сказал я ему и получил условный кивок головы. Сразу после этого мы оба устремились по связующему каналу, при этом протягивая за собой новые нити. Очередная мера предосторожности перед достижением опаснейшего места и столкновением с притаившейся внутри угрозой.

Вскоре лабиринт со всеми его прелестями был преодолен. Мы оказались лицом к лицу с пышущим силу разведчиком.

— Что же, — сказал я, окинув взглядом поток фиолетовой воды и широкий тоннель перед собой, — Давайте взглянем на нашего дорогого друга поближе. Все помнят свою роль?

Получив согласные кивки и едкие усмешки, я шагнул вперед. За мной последовали остальные. Так мы и шагали, периодически меняя свое построение. Поначалу я шел впереди. Потом меня обогнал спустившийся вместе со мной клон. А потом на первое место вышел разведчик. И все это под неприятным ощущением чужого присутствия и пристального внимания. Да, однозначно Орочимару (точнее, то, что осталось от него внутри этой печати) прекрасно знал о нашем присутствии и наверняка поджидал с засадой. Впрочем, на этот раз хотелось надеяться, что и мы готовы встретиться с ним.

Когда мы очутились у стены со сфинктером, пришлось остановиться. Проход, через который в прошлый раз пробрался наш собрат, сейчас оказался закрыт. А озеро из фиолетовой воды было заполнено лишь на четверть.

— М-да, — прокомментировал я, почесав затылок, — Об этом я как-то не подумал.

Мои клоны были со мной солидарны. Засада, которую мы ждали, оказалась куда более оригинальна, чем предполагалась. Мы остановились перед запертой 'дверью', которую каким-то образом нужно было открыть.

— Может попробуем расенганом бахнуть? — предложил разведчик, внимательно осмотрев стену и запертый проход, — Или чем-нибудь помощнее. Пробить проход может, и не пробьем, но хотя бы эффективность техник в этих условиях проверим?

Несмотря на всю соблазнительность этого варианта, я его отверг. Глядя на стену, столь сильно напоминающую живую ткань, мне не хотелось даже думать о том, к каким последствиям могло привести столкновение ее с дзюцу.

— Должен быть какой-то другой способ, — ответил я, бросив взгляд на озеро, уровень воды в котором был слишком мал, чтобы достигнуть прохода. Хм... А ведь в этом фиолетовом водоеме явно что-то есть. Такое чувство, что секрет закрытого прохода именно в нем и заключается....

— А почему воды на этот раз так мало? — словно прочитав мои мысли, спросил клон, что спустился сюда со мной, — В прошлый раз ее было куда больше.... Достаточно для того, чтобы она вытекала из озера через проход.

Мы переглянулись друг с другом. Глядя на мелькнувший огонек в одной паре глаз и как медленно он разгорается в другой, я немедленно почувствовал озарение. Да, однозначно! Это не бесхитростная задумка Орочимару перегородила нам путь. Все куда прозаичнее.

— Кажется, пора просить добавки, — сказал я, собираясь передать сигнал оставшемуся клону-ассистенту, — Используем один накопитель. Посмотрим, сколько потребуется чакры, чтобы заполнить это озеро и открыть нам проход.

Сообщение было отправлено незамедлительно. Скоро был получен ответ с подтверждением. Оставалось лишь ждать.

Уровень воды озера начал подниматься очень нескоро. Мы просидели не один час в полной тишине, прежде чем фиолетовая вода начала подниматься, а туман над нашими головами загустел. Тогда же внезапно появилось ощущение холода, и резко контрастирующего ему тепла, исходящего из района прохода, который чуть приоткрылся.

— Хм.... Гипотеза оказалась верной, — прокомментировал успех разведчик, стараясь держаться к сфинктеру как можно ближе. Холод, появившийся будто из неоткуда, заставлял себя чувствовать крайне неуютно.

— Да, — согласился с ним второй двойник, протирая руки, — Вот только поразительно, насколько много чакры требуется для того, чтобы заставить это озеро наполниться. Один полный накопитель.... Я почему-то был уверен, что парочки таких хватило бы на полноценное исполнение самой техники. А тут...

Ощущение чужого присутствия и внимания заставило меня промолчать о своих выводах и предположениях. Потому, вместо того, чтобы теоретизировать об изначальных условиях, при которых шла вся эта игра на выживание внутри мертвого тела, я сосредоточился на своих чувствах. И принялся перебирать в голове все те способы, при помощи которых можно было успешно противостоять осколку сущности Орочимару. Если клоны не справятся с ним, придется мне одному. А это неприятная перспектива, учитывая цели этой миссии.

Между тем уровень воды плавно достиг того момента, когда ей уже требовался проход достаточной для нас ширины. И этот таинственный исполинский 'организм' отреагировал на это правильно. Перед нами появился путь к 'матке'.

— Пора, — сказал я, и получил решительные кивки головой двойников.

Вперед шагнул разведчик. Освещая свой путь расенганом, он пересек тоннель и застыл по ту сторону, ожидая второго клона. Тот сразу же последовал за ним, правда, в отличие от собрата, без активной техники.

Последним под своды мрачного 'подземелья' ступил я. Вдыхая теплый влажный воздух, чувствуя пронизывающее враждебное внимание, остановился за спинами двойников и огляделся.

Все вокруг было погружено в мрак, лишь слегка рассеянное свечением фиолетовой реки и расенгана в руках разведчика. От этого края огромного пространства наших источников света было совершенно недостаточно для того, чтобы удалось разглядеть зародыш. Для этого требовалось пройти некоторое расстояние.

— Вперед, — скомандовал я, и обладатель активного дзюцу направился вперед, освещая путь, в то время как другой клон вместе со мной двинулись следом.

Между нами быстро образовалась старательно удерживаемая дистанция в несколько шагов. Каждый был готов к неожиданному нападению осколка сознания Орочимару и собирался в случае чего немедленно прийти на помощь друг-другу. Нейтрализация этой сущности входила в число основополагающих задач нашей операции.

Когда, наконец, нашему взору открылась громада плаценты, присутствие чужого внимания стало настолько отчетливым, что казалось, будто враг стоит буквально между нами. Эта пропитанная жаждой крови враждебная воля обрела нестерпимую тяжесть, давя надвигающимся ощущением неминуемой смерти. Атака не могла не произойти здесь и сейчас. Просто не могла!

Но нападения не было. Было лишь давление, которое лишь нарастало с каждым сделанным шагом. Жажда крови, свирепая воля и холодное дыхание смерти в этом чрезвычайно теплом и влажном месте продолжало высасывать из нас нашу же решимость идти дальше. Орочимару не торопился бить, то ли предпочитая выжидать и не рисковать нападать на одновременно трех противников. То ли он просто не мог этого сделать, заведя процесс перерождения слишком далеко, и теперь лишь пытался удержать нас вдали, не имея возможности физического воздействия. Искренне хотелось верить, что мы имеем дело не с вторым вариантом.

Предположения худшего только укрепились, когда свет смог разогнать завесу темноты, что скрывала плод и нашим глазам открылись произошедшие ним изменения. Несмотря на то, что ни я, ни один из моих двойников не имел какую-либо уверенность в том, что эти метаморфозы серьезны, появился страх. Казалось, что мы опоздали.

Инстинкты завопили в тот самый миг, когда я уже бросился к зародышу разгребать последствия. Все мое нутро кричало мне, что впереди меня ждет смертельная угроза в виде сотканных из тьмы челюстей. А чужая смертоносная воля, вобравшая в себя все неистовое давление своей жажды, уже материализовала это видение в реальность, дополняя эту картину страшными деталями змееподобной сущности родича.

— Берегись! — закричал один из клонов, а разведчик уже готовил бросок со своим расенганом. В голосе кричавшего я уловил отчетливый ужас. Перед глазами каждого из нас в этот миг стояла картина нашей прошлой встречи с этим хищником.

Сердце пропустило удар. Я уже несся вперед, а противник на еще большей скорости летел на меня, поблескивая безумными глазами на матово черном лице. Вся моя суть кричала о необходимости уклониться, попытаться выбросить вперед чакру, сформировать расенган для защиты. Но вместо этого я лишь влил лишнюю силу в собственные ноги. И максимально ускорившись, совершенно безоружным врезался в жуткую фигуру с широко раскрытыми челюстями. И...просто прошел ее насквозь, не ощутив ни малейшего препятствия.

— Сзади! — услышал я крик, который прервало громкое пронизывающее плоть шипение. И оглушительный и знакомый хлопок лопнувшего расенгана.

Я развернулся на ходу и только тогда смог разглядеть настоящую угрозу. Ту, что под прикрытием сотворенного ее волей и моими страхами фантома попыталась атаковать сзади. Это была сгорбившаяся после брошенной прямо на нее техники Четвертого Хокаге фигура, наполовину змеиная, наполовину человеческая, с жуткими и искаженными чертами змеиного саннина. Безумный взгляд янтарных глаз, лицо, покрытое постепенно осыпающейся чешуей, путаные черные как смоль длинные волосы. Эта страшная тварь выползла прямо из 'земли' (на месте осталась наполняющаяся фиолетовым свечением дыра) в миг моего отчаянного броска вперед и наверняка зацепила бы меня, не ускорься я в тот момент.

Подобие Орочимару недолго переживало неприятный шок от прилетевшего расенгана. Уже через мгновение хвост этого существа молниеносно извивался, сам он уподобился сжатой пружине, а безумные глаза без малейших признаков разума, нацелились на меня. Его нестерпимая жажда крови и смерти заполонило воздух. Миг, а эта стрела летела в мою сторону с монструозной скоростью, прямо на ходу окутываясь тьмой.

Впрочем, эффект внезапности с его стороны уже был утерян. В эту стремительнейшую стрелу на лету врезался корпус моего двойника, окутанного голубым свечением высвобождаемой чакры. Траектория была сбита. Монстр шипя и извиваясь рухнул где-то в стороне, куда немедленно прилетел разведчик, со смертоносным вихрем в руках. Разделся грохот, душераздирающий вопль и влажное чавканье раздираемой в клочья плоти. Поднялся кровавый туман. В стороны полетели кровавые ошметки.

Покрытый чужой кровью разведчик немедленно разорвал дистанцию и очутился рядом со мной. Мимолетный взгляд, брошенный на него, отметил, как подрагивают его руки, а глаза неотрывно смотрят на место недавнего удара его техники.

Второй клон тоже оказался рядом с нами, держа в руке очередную активную технику, которая освещала поле нашего боя. Благодаря тому, что он приблизился достаточно, нам открылись последствия недавнего применения расенгана на местном воплощении Орочимару.

Судя по страшной кровоточащей дыре, разведчику повезло попасть прямо по груди чуть ниже левого плеча. Любое другое живое существо после того, как вихрь чакры изодрал в ошметки немало жизненно важной плоти и оторвал руку, вряд ли смогло бы выжить. Но это чудовище было живее всех живых. И хуже того, оно стремительно регенерировало, впитывая в себя материал 'пола' под нами всеми.

— Эту тварь не убить, — сказал разведчик, широко раскрытыми глазами на зрелище врага, — Не здесь.

Мы переглянулись с клоном, что спустился со мной.

— Значит, план Б. Нужно его каким-то образом сковать. Справитесь?

Двойник кивнул. Все еще остававшийся под впечатлением недавнего столкновения и результата его разведчик чуть замешкался, но тоже кивнул.

— Если сможем заарканить и ограничить его барьером, его регенерация ему не поможет, — сказал клон. Между его пальцами я разглядел тонкие нити, — Но этот гад слишком безумен. В нем нет разума. Он может оказаться не настоящим Орочимару. Скорее средством отвлечения. Где-то может скрываться еще один.

— Я учту. Постараюсь быть осторож....

Не успев закончить собственное восстановление, монстр внезапно исчез, словно растворившись в той плоти, что заменяла пол. Чувство угрозы моментально подскочило до небес и мы оказались в воздухе. Действуя на инстинктах, клон бросил расенган прямо нам под ноги, тут же формируя второй. Мгновением позже стремительно теряющий стабильность шар влетел в образовавшуюся дыру, где немедленно лопнул с оглушительным хлопком. Воздух дрогнул от неистового шипения.

Мы приземлились чуть дальше от того места, где дыра уже стремительно затянулась обратно, оставив лишь небольшой след. И застыли, поскольку противник перестал торопиться нас атаковать. Окружающая среда вновь пропиталась ощущением чужого присутствия и его жаждой крови. Так, как это случилось до начала нашей схватки. Но и только.

— Хм.... Что теперь? — поинтересовался разведчик, также формируя светящийся шар.

Пользуясь свечением сразу двух дзюцу, я внимательно осмотрел пол. На всякий случай влив в ноги достаточно для сильного прыжка или же мощного удара чакры, далее обвел взглядом большую часть освещенного пространства. И лишь затем мои глаза застыли на громаде зародыша, что возвышалась вдали.

— Сдается мне, не настолько он безумен, — заметил я, не чувствуя ни малейших колебаний под ногами, продолжая между тем чувствовать холодок между лопатками от якобы направленного туда взгляда. Враг играл со своим талантом обозначать собственного присутствия, открывая новые стороны этой способности. Судя по нервному подергиванию спутника-клона, воздействовал он на каждого индивидуально.

— Ты прав. Не стоит обсуждать наши действия настолько безалаберно, — высказался он, на всякий случай, оглянувшись, — Несмотря на кажущееся безумие, он может отлично понимать наши слова и реагировать на них.

— Тогда у нас не остается иного выбора..., — сказал разведчик и сделал многозначительную паузу. Я, надеясь, что правильно его понял, дополнил его.

— ...кроме как воспользоваться тем, что мы один и тот же человек.

С этими словами мы синхронно кивнули и сделали максимально мощный прыжок в сторону плаценты с эмбрионом. И немедленно ощутили чудовищный удар жажды убийства вместе с пошедшей волной поверхностью. Существо не осталось довольным таким сильным сближением нас с главным содержимым этого места.

Наш прыжок был достаточно сильным, чтобы преодолеть внушительное расстояние и оказаться на дистанции всего пары подобных бросков до цели. Дальнейшее наше продвижение враг воспринял как нечто, абсолютно недопустимое. Потому вскоре перед нами выросла огромная волна плоти, обернувшаяся огромным разверзшейся глоткой, что собиралась нас поглотить.

Мы немедленно снова очутились в воздухе, попутно побросав в бездонную дыру наши расенганы на всякий случай. Судя по отсутствию прежней реакции, это оказалось напрасной тратой чакры. Техники нисколько не повредили волне, что пронеслась под нами. А вот противник временно получил преимущество в виде почти полного мрака. И также успел очутиться в воздухе.

Как и в прошлый раз, я оказался главной целью летевшего подобно стреле чудовища со скрюченными пальцами, метившими в мое горло. Но меня спас собственный мощнейший выброс чакры и сильный удар разведчика, который в воздухе сумел задеть противника окутанным чакрой кулаком. Вместо смертельного попадания, произошло столкновение по касательной, сильно смягченного и частично отраженного импровизированным экраном.

Скрюченные пальцы до моего горла не добрались, весьма неприятный взмах извивающегося хвоста не стал чем-то смертельным. Потому мы и рухнули обратно на поверхность втроем, в то время как никак не вовлеченный в столкновение двойник продолжил лететь дальше. Он не мог как-то поменять траекторию собственного движения, потому был вынужден сначала достигнуть нужной точки, а потом прыгнуть обратно в нашу сторону.

Собственно, пока клон совершал свой круг, между мной, разведчиком и рухнувшим не так далеко монстром состоялся очередной раунд нашего ожесточенного столкновения. Наш противник применил невероятно изощренный и пугающий прием, когда его тело внезапно обернулось быстро исчезающим в общей массе сгустком плоти. А его точная копия образовалась из 'почвы' под моими ногами, молнией выстрелившая и обвившая меня. Секунда, и все должно было закончиться. Я уже видел раскрывшуюся пасть с острыми зубами и длинный раздвоенный язык. В ноздри ударил смрад.

На то, чтобы не быть съеденным я потратил большую часть доступных сил. Высвободив их в один момент и придав им уже свою жажду смерти, которую до этого опасался применять, мне удалось замелить поглощение и даже ослабить вражескую хватку. А затем по замешавшемуся врагу ударил подоспевший разведчик. Чудовищный вопль существа в тот момент, когда твоя голова практически у него во рту.... Первые несколько секунд я был убежден, что мой череп лопнул. Звук резонировал в моих несуществующих костях, ослаблял иллюзорные мышцы и наносил страшнейший удар по восприятию реальности. Наверняка, будь в этот момент здесь не проекция сознания, а реальный я, то шинигами определенно явился бы по мою душу.

Тварь барахталась, извивалась, ее конечности отчаянно тормошили меня, но ей никак не удавалось отцепиться от меня. Действуя скорее на одних инстинктах, нежели полагаясь на здравый смысл, я продолжал давить ее своей чакрой, смешивая ее с ки. Какая-то часть меня, между тем отчаянно хотела, чтобы собратья клоны уже сделали что-нибудь, и я оказался на свободе.

Наконец, кажется, это что-то было сделано. Железная хватка вокруг моего тела исчезла. Монстр, что рвал и метал, и одновременно, пытался высвободиться, теперь делал это где-то в стороне. Я же оказался на земле, перестав подавать чакру, и теперь пытался отдышаться.

Не сразу мне удалось расслышать громкие крики. Колокола, бившие в моей голове, на какое-то время превратили окружающий мир в оркестровый зал, где не было места ни для чего иного. Лишь позже, после того, как по каналам в меня пришло немного сил, мне удалось взять себя в руки и силой воли подавить собственную слабость.

— ...действуй! Вставай! Действуй! — между тем кричал разведчик где-то в стороне. Так как вокруг не осталось источников света, я не сразу смог понять, что собственно происходит. Лишь спустя тянущиеся подобно жесткой резине секунды, мои глаза немного сфокусировались. И поймали призрачный огонь бесчисленного множества мелких змеек, что сковали отчаянно шипящую и пытающуюся биться в конвульсиях тварь. Разведчик, кто был создателем этих рептилий, одновременно удерживал тварь вдали от поверхности, в то время как второй клон упорно формировал барьер.

— Действуй! — повторил свой крик разведчик, и я не мог не подчиниться. Двойники выполняли свою задачу. Я должен был выполнить свою.

Я совершил прыжок в сторону зародыша, чувствуя отчаянную попытку позади себя вырваться из пут. На мгновение возникшая было опаска того, что команда сдерживания не справиться скоро пропала. Я приземлился и снова оказался в воздухе. Громада плаценты стремительно приближалась, а чувство угрозы так и осталось позади вместе с криками и шипением.

И вот, наконец, цель! Придя-таки в себя во время моего 'полета', я отправил сигнал 'оператору' в реальном мире с просьбой подпитать мое тело. Перед работой с этой штукой требовалось быть в лучшей форме. Сам немедленно начал восполнять утраченную чакру, стараясь как можно скорее быть полностью готовым приступить к работе.

Почувствовав, как через протянутый канал до меня доходит нужный объем сил, перевел дух. Чтобы через секунды прикоснуться к прозрачным стенкам и запустить технику сканирования. Пора выяснить, что это за штуковина.

Сюрпризы поджидали буквально тут же. Поскольку вместо ожидаемого зародыша я столкнулся с двойней. Уж не знаю, то ли местный осколок сущности Орочимару оказался куда гениальнее, чем ожидалось, то ли здесь сказался какой-то неизвестный подобный эффект перерождения. Но вместо одного плода медленно, но верно формировалось два. Причем на данном этапе своего развития они были соединены в один с явными тенденциями на дальнейшее разъединение. Сейчас существовало одно начавшее делиться на две туловище, две головы, две полноценные и две не совсем руки и две ноги.

Невольно оторвавшись от созерцания этого явления, я постарался уместить данный факт в голове. Это оказалось непросто, учитывая существующие различия между двумя составными частями пока еще целого организма. Ведь тут, словно кто-то или что-то пыталось отделить зерна от плевел. Один из зародышей в дальнейшем должен был вобрать в себя все самое лучшее, в то время как второй худшее.

— Неужели..., — подумал я, услышав далекий вопль. Как бы защитник этого места не высвободился.

Напряженное вглядывание в темноту не дало ничего. Крики и вопли так и остались вдали и не приближались. Кажется, клоны пока хорошо справлялись со своей задачей.

Еще немного постояв и поразмышляв о сущности осколка Орочимару в этом мире, и о том, насколько продуманным выглядит его план, я почувствовал, как сердце начинает учащенно биться. Снова бросил взгляд на прозрачные стенки. Провел рукой по теплой поверхности. Обернулся в сторону, где вдали клоны сдерживали безумную тварь.

— Ну конечно! — сказал я, принявшись огораживать собственное тело барьером на случай непредвиденной атаки. Лишь когда это было сделано, я высунул руку и начал вливать в плаценту собственную чакру, намереваясь протянуть нить, подобную той, что я протянул вглубь этого мира.

Потребовалось почти десяток минут, прежде чем у меня получился очередной связующий канал. После этого я начал всеми правдами и неправдами его расширять, пока не получилось нечто удовлетворяющее мои запросы. А потом, слабо понимая, что же собираюсь сделать, закрыл глаза и попытался погрузиться в транс.

Конечно, это было чистой воды безумием. Попытаться устроить медитацию внутри другой медитации. И в этом был огромный риск. Но мне нужно было попытаться проникнуть вглубь этого плода и постараться не только изучить процессы, происходящие внутри. Но и возможно, направить их по нужному мне направлению. Потому я решил, что риск оправдан.

— Хе-хе... Этого следовало ожидать от тебя.

Знакомый голос, прозвучавший прямо в моей голове был настолько неожиданным, что я едва не потерял всю свою концентрацию и не подпрыгнул на месте.

В этот раз моя медитация протекала иначе. Вместо создаваемого мысленного взора с формированием перед ним картины иллюзорной реальности, вокруг царила абсолютная тьма. И я сидел посреди этой темноты, в которой теперь присутствовал еще один человек. Именно человек, судя по произнесенным сейчас словам. Тот, кто обладал разумом, которого так не хватало той твари, что осталась где-то снаружи. Тот, кто, судя по всему, был ответственен за то, как протекал процесс перерождения. Истинная сущность осколка Орочимару, по ошибке принятая мной за обезумевшего от пережитого чудовища. Его разумное начало.

— Я боялся, что так оно все и обернется, — сказал я после минутного молчания, когда табун мурашек пронесся по моей спине, а мысли в голове начали понемногу успокаиваться.

— Да, ты на редкость сообразительный. Никому другому не пришла бы в голову такая мысль как проникновение внутрь проклятой печати.

Определить где в этой кромешной тьме находиться змеиный саннин было решительно невозможно. Его голос звучал будто бы в моей голове. Словно здесь не было рта, что произносил слова. А те, что я слышу, не воспринимаются моими ушами. Я на всякий случай попробовал сделать шаг. Странно, но ощущения движения не появилось. Воздух остался неподвижен.

— Впрочем, я должен поблагодарить тебя. Если бы не твои щедрые вливания, мне не удалось бы зайти так далеко.... По крайне мере, настолько быстро.

Прозвучал смешок. Я снова попробовал определить местонахождение источника голоса, но потерпел неудачу.

— Знаешь, на мой взгляд, ты все-таки спятил. Только задолго до того, как эту девчонку убили.... Это надо же додуматься засунуть внутрь печати частичку собственного разума. А потом пережить все такое.

Я говорил эти слова, и шагал вперед, по-прежнему не чувствуя того, что двигаюсь. Решив проверить собственное подозрение, опустился на колени и дотронулся до поверхности рукой. С ужасом ощутил, как рука провалилась в пустоту.

— Ты не лучше. Сунуться настолько глубоко мог только безумец.

Орочимару рассмеялся, ну а внутри меня что-то дрогнуло. Странное пространство, где я мог стоять, ходить, сидеть или лежать, при этом оставаясь подвешенным посреди пустоты начало воздействовать на меня пугающе.

— Ты еще скажи, что и выхода отсюда нет.

Я невольно начал чаще дышать, и немедленно с ужасом обнаружил, что на самом деле здесь нет воздуха. И мое дыхание — лишь имитация. Стало по-настоящему страшно.

— Отчего же.... Выход отсюда есть. И он только один.

— Может быть для тебя? Ты ведь загнал себя в это место только для того, чтобы взять тело под контроль в тот миг, когда оно родиться заново. Не так ли?

— Ну а ты попробуй выбраться.

В его голосе отчетливо звучала издевка. Да, я мог бы попытаться разорвать соединение, тем более во мне чувствовалась та связующая нить, что мною создавалась. Но все же не стоило торопиться, поддаваясь на провокацию. Вместо этого следовало попытаться сделать что-то иное.

Я сосредоточился, старательно прощупывая внутри себя ту нить, что должна была связывать меня с менее глубинным уровнем этой реальности. Долгие минуты протекли в абсолютной пугающей тишине. Голос Орочимару не пытался что-то говорить. Здесь даже не чувствовалось его присутствия. А потом мне удалось....

В моей руке вспыхнуло голубое пламя, сотворенное силой воли из моей же чакры. Яркое зарево немедленно ударило по глазам и разогнало вечный мрак, открывая новую реальность, до сих пор неведомую мне.

Я обнаружил себя висящим прямо в воздухе внутри большого пузыря со знакомой текстурой. Точно также обычно создавались мои барьеры. Сам же этот пузырь находился внутри другого такого же. Только в отличие от моего, воистину громадного. Рядом с моим по воздуху плавало множество точно таких же, каждый из которых был заполнен что чем. И в самом центре всего этого очередной зародыш, только начавший обретать человеческие черты. Каждый пузырь был соединен с ним несколькими трубочками, по которым циркулировала разноцветная жидкость.

— А ты догадлив, — произнес голос саннина, только на этот раз мне удалось определить, откуда на самом деле он исходит. Если я не ошибся, то разум местной версии Орочимару находился внутри одного из пузырей, окутанного фиолетовым свечением.

— Интересно... — только и смог я произнести, внимательно всматриваясь в каждый пузырь, что окружал зародыш.

Внутри каждого из них было что-то свое, особенное. Можно сказать, уникальное. Если в одном находился тот же змеиный саннин, пусть и лишенный какой-либо человеческой формы (он напоминал лишь тень себя с яркими янтарными глазами), то внутри другого обнаружилось рогатое чудовище с коричневой кожей и золотыми глазами. Еще один пузырь содержал в себя зеленое пламя. В другом обнаружилась чистая вода. В третьем мои глаза разобрали уже пламя голубого цвета, собравшуюся в какую-то человекоподобную кляксу. В одном из самых отдаленных и мелких мне показалось, что я увидел призрачного себя. Только потом до меня дошло, что таковой оказалась участь бедолаги разведчика под номером один, что стал жертвой во время прошлого исследования.

Вдумчивый осмотр занял время. Не меньше времени потребовалось для того, чтобы, в конечном счете, придумать теорию того, что собственно, здесь происходит. И только после этого я снизошел до похвалы родичу.

— Знаешь, а ведь это гениально! Собрать все, что есть только внутри этой девчонки, твоей проклятой печати и в самом тебе, и на их основе попытаться сформировать нечто принципиально новое. Мало того, что ты сможешь обойти принцип действия способности перерождения, так еще и создашь для себя идеальное тело, о котором можно мечтать в данных условиях.

— О, благодарю за столь высокую оценку!

Несмотря на произнесенные слова, тон их не выражал какой-либо радости. И на то были веские причины. Это стало очевидно в тот самый момент, когда я начал рассеивать свой собственный пузырь, чтобы очутиться у зародыша.

— Вот только ты ведь понимаешь, что у меня нет ни малейшего желания позволить тебе получить желаемое.... Даже если тебе улыбнется удача, и ты осуществишь свой план, ты немедленно окажешься в объекте АНБУ со всеми средствами защиты. Ты, конечно, парень..., — я с сомнением посмотрел на зародыш, пытаясь определить его пол, — крепкий, но не думаю, что возродишься в отличной форме. Так что тебя наверняка смогут повязать.... В общем, мне не хотелось бы подвергать себя такой угрозе.

Мой пузырь лопнул, и я легко очутился у самого эмбриона.

— Да и не хотелось бы мне провалить задание....

— Не нужно этого делать, — произнес голос Орочимару ледяным тоном. Я даже на миг почувствовал, как его слова обернулись реальной силой. Вот только, то был лишь эффект, навеянный моей памятью. Разум саннина организовал все это, да. Но он, будучи включенным в процесс перерождения и отделенным от своего тела, не обладал силой, способной мне помешать здесь и сейчас.

— Возможно, — ответил я на его слова, добравшись до того пузыря, внутри которого медленно таял мой попавший в плен разведчик, чья сила должна была стать частью будущего тела, — Но у каждого из нас свои интересы. И ни один из нас не станет ради интересов другого жертвовать своими.... Я не планировал оставлять нынешнего тебя в живых также, как и ты не планировал спасать моего клона....

Далее, игнорируя все увещевания Орочимару, я принялся перенастраивать систему на свой лад. Разобравшись в каждом из компонентов, которые должны были стать частью будущего тела саннина, я перекрыл те из них, что, на мой взгляд, помешали бы мне получить ту самую девушку. Если моя теория верна, то эти отсеянные элементы в дальнейшем должны были стать частью второго, дефектного зародыша. А первый обязан вобрать в себя все лучшее, и переродиться тем самым телохранителем саннина, которого я должен был вернуть.

Когда с этим было покончено, я подключился напрямую и принялся осторожно вливать собственную силу для контроля над процессом и его ускорением. Процесс сразу же пошел куда бодрее предыдущего, пока, наконец, внутри центрального пузыря не сформировалась та самая девушка.

— Постой.... — в очередной раз обратился мне впавший в отчаяние заключенный беспомощный разум осколка змеиного саннина, видя, как я собираюсь покинуть данное пространство.

— Прощай. Уверен, мы еще встретимся, когда ты будешь в ином качестве....

— Дайчи-сан! Время пришло! Подключайте накопители.

Безмолвствовавший более суток теневой клон, служивший координатором всей операции, внезапно ожил и переполошил тем самым обоих сторонних участников операции. Наставник главного специалиста в этом деле, до этого занятый исключительно слежкой за состоянием оригинала, отреагировал мгновенно.

— Сколько нужно? — спросил он быстро.

— Все шесть. Срочно!

И Дайчи, и Карп бросились подсоединять громоздкие устройства к телу. Скоро все необходимые провода заняли свое место, а ассистенты были готовы осуществить запуск.

— Готово! Включать?

— Да. Немедленно!

Последовали щелчки переключателей. И огромные объемы запасенной энергии устремились в мертвое тело в том самом месте, над которым светились зеленым свечением руки теневого клона — ассистента. Исследователь сразу заметил, как тот напрягся, беря под контроль столь мощный поток. Увидел он и то, как одновременно поморщились и стоявшие неподвижно и другие безмолвные участники операции.

И он, и Карп напряглись, прекрасно понимая, что операция перешла-таки в заключительную стадию. Теперь могла потребоваться любая помощь, чтобы перевести дело в правильное русло и запустить...

Раздавшийся треск ломающихся ребер объекта операции стал самым неожиданным звуком с момента начала всего этого. Не менее неожиданным оказалась и внезапно вздувшаяся шея. То, как широко раскрылся рот и оттуда вырвался целый поток слизи и вовсе был самым жутким, что видели профессиональные медики за многие годы....

А потом изо рта мертвого тела показалась сначала голова с рыжими волосами и морщащимся от яркого света лицом. После, спустя какие-то секунды, не давая ирьенинам прийти в себя, оттуда выскользнуло уже все здоровое обнаженное женское тело. Если бы не вовремя спохватившийся в последний момент Карп, то оно неизбежно рухнуло бы на пол с высоты операционного стола вниз головой.

В этот момент ожил Широ. Пошатнувшись на мгновение, он ухватился за край стола, сохраняя равновесие. Его красноватые глаза очень скоро сфокусировались на только что появившемся живом теле девушки.

— Состояние? — хриплым голосом спросил он, не сводя взгляда с нее.

Карп, уже запустивший сканирование, вскоре выдал вердикт.

— Стабильное! Она жива и полностью здорова...

Его голос звучал несколько пришибленно. Да и глаза его до сих пор были широко раскрыты. И Дайчи не мог его винить. Также как и не мог остаться в стороне от сканирования. Лишь после того, как он убедился, что выводы Карпа верны, он поднял взгляд на ученика.

— Нам определенно нужно о многом поговорить.... — сказал он, чувствуя, как губы сами собой расплываются в улыбке.

Глава — 22

В кабинете царила полная тишина. Несмотря на то, что до этого здесь были произнесены слова, способные вызвать самую бурную реакцию, находящиеся в помещении люди сохраняли полное спокойствие. Или возможно, то была лишь искусная имитация, которая достигалась, в том числе благодаря великолепной подготовке.

Их было двое. Гость, что прибежал со срочным докладом, стоял в самом центре помещения. Он был куратором самого амбициозного и ответственного исследовательского проекта и сейчас терпеливо ждал ответную реакцию на сказанные им же самим слова. С другой стороны, здесь находился хозяин кабинета — уподобившийся каменной статуе человек с ледяным взглядом единственного левого глаза. Лидер организации под названием Корень, он же главное заинтересованное лицо того самого особо важного проекта. Сейчас этот человек в свойственной ему невозмутимой манере с кажущимся равнодушием переваривал сказанное.

— Самоубийство говоришь.

По словам, сорвавшимся с губ Данзо, было решительно невозможно определить его отношение к тому инциденту, о чем только что докладывал Куратор. Словно речь шла о чем-то малозначимом, особенно для него. Но гость имел все основания предполагать, что это не так. Хотя бы потому, что глава Корня обратил внимание именно на этот факт. А не на то, что последовало за этим.

— Да, господин. Объект 1А попытался покончить с собой.

Снова воцарилось молчание. Данзо, словно услышав то, что хотел, вновь погрузился в раздумья, не торопясь как-либо комментировать все остальное, что не так давно говорил Куратор. А доложил он многое. Очень многое. Ведь когда ученый примчался в этот кабинет посреди ночи, его в самую последнюю очередь волновала попытка испытуемого убить себя. Куда более важным и ценным являлись последствия данного поступка.

— Я думал, что мы ограничиваем доступ к оружию для объекта, — между тем задумчиво высказался хозяин, продолжая игнорировать главный факт доклада, — Скажи мне, как так вышло, что ему удалось скрыть целый кунай от твоих людей?

Акцент на неприятной детали несколько смутил ученого. Даже несмотря на то, что формально он к ней какого-либо отношения не имел. Тренировками испытуемого занимались другие люди. Да, под руководством его подчиненных. Да, для того, чтобы собрать сведения для него и его проекта. Но оружием, снаряжением и обучением занимались специалисты иного профиля.... Хотя все же было кое-что, что могли вменять ему в вину.

— Полагаю, это результат пробуждения его навыков. Способ, который он избрал, наглядно свидетельствует об этом.

Это короткое объяснение не вызвало ни малейших изменений в мимике лица хозяина. Глава Корня остался столь же бесстрастен.

— Получается, вы это проморгали, — столь же равнодушно сделал он вывод, заставив Куратора внутренне поморщиться. В этом простом обвинении, содержалась небольшое, но неприятное замечание.

'Что вы еще могли упустить из-за своей невнимательности?' — как бы говорил этот голос. И ученый хорошо понимал, что стояло за сказанными словами.

— К моему сожалению, да, — посчитал правильным признать ошибку гость, — Мы слишком увлеклись другими сторонами данного вопроса.

Хозяин кабинета не стал демонстрировать своего отношения к сказанному. Даже если он остался удовлетворенным признанием, от собеседника это скрыл.

— Очень жаль, что мы едва не лишились столь ценного экземпляра, — выдал он между тем дежурную фразу, — Но на наше счастье, кое-что помогло нам обойтись без потерь.

В фигуре Данзо что-то неуловимо изменилось. Он по-прежнему остался сидеть на своем месте, его лицо оставалось почти неподвижным, а взгляд продолжал излучать холод. Но Куратор отлично понимал то, что недовольство начальства фактом возможной потери сменилось интересом к главной составляющей всего инцидента. Обстоятельствам выживания самоубийцы.

— Я ведь правильно понимаю? Это оно? — спросил Шимура, и даже сквозь лед в единственном его глазе ученый разглядел, наконец, неподдельную заинтересованность.

— Да, господин. Объект 1А нанес себе смертельную рану. В любых других обстоятельствах он был бы гарантированно мертв. И никакая медицина не смогла бы его спасти... — Куратор на мгновение замешкался, и в глазах его собеседника мелькнуло понимание. Они оба прекрасно знали, какая медицина и какие техники могли вытащить человека буквально с того света, — Но вместо этого, он выжил. Пусть мы еще не провели полную проверку, но я уверен, что он смог бы выкарабкаться даже без медицинской помощи.

Замолчав, ученый обратился в слух. Многое из того, что он только что сказал, уже было озвучено еще в первый раз, в момент доклада. Тогда его слова остались без соответствующей реакции. Сейчас же он надеялся ее дождаться. Ведь хозяин кабинета был не тем человеком, который не понимал бы значения сказанных им слов.

— Значит, именно этого мы и ждали. Наконец-то проявились те особенности, которые в него, сам того не ведая, вложил Харада Широ. И это то, что должно стать важнейшим компонентом нашего исследования.

Данзо пристально посмотрел на гостя. Его лицо снова начало излучать полное равнодушие, словно он говорил о каких-то посторонних и малозначимых вещах. И даже привыкший к подобной манере общения начальства подчиненный остался несколько озадаченным. Ему, например, во время доклада с трудом удалось удержать себя в руках. Слишком серьезными были полученные открытия.

— Да, господин Данзо. Все то, что мы надеялись найти, найдено. Конечно, требуются испытания, дальнейшее изучение крови объекта, его чакры, но даже то, что мы уже обнаружили, дает нам очень многое. Мы почти подобрали ключ!

От проскочившего в голос энтузиазма, Данзо поморщился. Но какой-либо критики за излишний оптимизм не последовало. Вместо этого он извлек из папки на столе сложенный пополам лист и аккуратно развернул его. Пробежавшись взглядом и кивнув, протянул документ гостю.

Куратор взял лист, быстро прочитал несколько столбцов текста и поднял озадаченный взгляд на начальство.

— Что думаешь? — прозвучал вопрос упомянутого начальства.

— Это.... — не нашелся сразу с ответом ученый, на мгновение замешкавшись. Информация, изложенная на бумаге, заставляла задаться некоторыми вопросами, — Это нужно проверить. Я имею в виду, изучить степень влияния.... Возможно, есть какая-то связь. Хотя без подробной информации от Дайчи-сана нельзя сделать полноценные выводы.

— Значит, мои подозрения имеют под собой некоторое основание, — удовлетворенно сказал Данзо.

— Безусловно, господин. Новая операция Харада Широ подобного уровня вполне могла бы оказать влияние на Объект 1А. Но без надлежащей проверки сказать ничего нельзя.

Глава Корня кивнул, согласившись со сказанным. А затем его взгляд изменился. Простой лед сделался колючим.

— Дайчи-сан непременно сделает все нужные тесты нового объекта нашего интереса. И как только все необходимые данные будут собраны, он непременно передаст их нам. Тогда в распоряжении твоей группы будет полный объем исследовательского материала.... Ты выражал большой оптимизм, Нобуо. Я искренне надеюсь на то, что он окажется оправдан.

В тоне Данзо отчетливо прозвучало недовольство темпами проводимой работы. Но Куратора не требовалось подгонять. Он был увлечен проектом не меньше хозяина кабинета. И столь же страстно жаждал получить результаты своего исследования.

— Я постараюсь оправдать ваше доверие, господин Данзо, — сказал он, склонив голову, — С вашего позволения, я готов немедленно приступить к работе.

— Хорошо. Можешь идти. Инструкции те же. Я жду от тебя полный отчет и готовые материалы.

— Слушаюсь!

Куратор уже собрался было уходить, как вдруг он вновь услышал голос Данзо.

— Как только Объект 1А будет в состоянии вести диалог, сообщи мне. Пожалуй, самое время переговорить с бедным наследником клана Юки.

Помещение, в которое поместили больного, мало походило на больничную палату. Здесь было тесно, мало света, и чувствовалась некоторая духота, несмотря на работающую вентиляцию. Это место походило скорее на одиночную камеру, лишь по причине острой необходимости превращенную во временное обиталище вчерашнего самоубийцы. Серые стены, ровный пол, покрытый местами потрескавшимися плитами и белый побеленный когда-то потолок. Прочная дверь, окованная железом, имела открывающееся оконце, через которую тюремщики за ней могли бы передавать миску с едой. Настоящего же окна, дающего доступ к свежему воздуху и солнечному свету, здесь не имелось.

Мебели тоже было самый минимум. Кровать, занимавшая почти половину всего свободного пространства. Тумбочка, на которой оставили маленькую флягу с водой и крошечную пиалу для удобства питья. Стул, приставленный к стене недалеко от двери. И все. Никакими другими удобствами создатели этого места утруждать себя не стали. Хотя возможно, для настоящих заключенных они и не были предусмотрены. Кто знает.

Источником света в помещении служила потрепанная и видавшая виды лампа, подвешенная над дверью. Тусклое свечение, что от нее исходило, не было способно в полной мере разогнать мрак. Возможно, причина кроилась в слое не то краски, не то побелки, которую когда-то умудрились нанести на стекло фонаря. А возможно сама лампа была такой.

Для любого слабо подготовленного человека заключение в таком помещении быстро стало бы причиной развития клаустрофобии. Эти стены, эта темная дверь, этот белый когда-то, но давно успевший посереть потолок и этот полумрак вместе с затхлым воздухом... Каменная ловушка давила, будто высасывала жизнь из своих пленников.

Впрочем, для нынешнего обитателя камеры тире палаты, неприятное воздействие ее пока еще не затронуло. С момента доставки сюда и до сих пор, он оставался под воздействием техники, что удерживала его в состоянии сна. И техника эта должна была действовать еще долго. Пусть и острой необходимости в ней уже не было. Большая часть работы ирьенинов давно закончена, а со всеми остальными последствиями опрометчивого поступка должен был справиться собственный организм. Благо, он был очень крепким, и как показала практика, не так просто этот орешек можно было расколоть. Даже если очень постараться.

С того самого момента, как человек, известный в этих подземельях под кодовым обозначением Объект 1А, попытался окончить свой путь стремительным ударом куная в сердце, прошло несколько дней. И большую часть этого времени он провел на операционном столе. За это время с ним успели поработать почти все, кто был так или иначе заинтересован в исследовании его феномена. Ученые-исследователи и ирьенины провозились с ним, практически не отходя от него. Они старательно изучали рану, брали анализы крови с разных частей тела и даже внутренних органов, собирали образцы эпителия, костного мозга. Были измерены частоты колебаний чакры, ее мощность, зафиксированы изменения объема. И только после того, как данная работа была в общих чертах завершена, его отправили сюда, дожидаться того момента, когда ему хватит сил встретиться с главным заинтересованным лицом.

Данзо пришел в палату до того, как действие техники прекратилось. Он был прекрасно осведомлен о состоянии больного, и о ходе проводимых работ, потому он знал, что тот готов к диалогу. Если не морально, то хотя бы физически. А это было то, что нужно. Глава Корня не собирался дожидаться того момента, когда его собеседник проведет немного время наедине с самим собой и успеет осмыслить произошедшее. Нужно было действовать сейчас. На полностью своих условиях, когда тот еще не готов. И не ожидает контакта.

Боец, отвечавший за охрану палаты, склонил голову перед высоким начальством и, услышав короткий пароль, немедленно отворил дверь. Старый разведчик прошел внутрь, шаркая ногами и постукивая тростью и остановился. Только после того, как тяжелая дверь вернулась на свое место, и щелкнул замок, он уселся на стул. Несколько минут пролетели в полной тишине. Данзо не торопился что-либо делать. Вместо этого он задумчиво осмотрел помещение, бросив придирчивый взгляд на вентиляцию, тусклую лампу, низкую тумбу. После свободной от повязок рукой осторожно провел рукой по стене у самой двери, нащупывая встроенные печати. А когда проверка была завершена, обратил свой взор на заключенного больного.

С того дня, как АНБУ передали его на попечение Корня, Шимура видел его лишь один раз. Юноша был интересен ему исключительно как материал для исследований, который был так нужен для завершения важнейшего проекта в его жизни. Именно поэтому все эти месяцы с ним работали только люди Куратора. Вся жизнь этого бедолаги была подчинена их работе и требованиям их исследования. Пока им был необходим источник крови и образцов чакры, парня держали в его комнате, недалеко от лабораторий. Когда первичные статичные данные перестали отвечать их нуждам, ему начали устраивать тренировки, чтобы изучить организм в движении. Данзо же всегда оставался в стороне, терпеливо дожидаясь результатов и не задумываясь о том, что нужно будет делать с объектом после. Но этот поступок. Эта совершенная попытка привлекли его внимание к себе.

Время, проведенное на подземной базе Корня, внешне не сильно отразилось на юноше. Да, он был бледен, худощав, в целом имел немного болезненный вид. Но вся группа исследователей еще до какого-либо интереса со стороны начальства предупредила его, что та же сильная худоба и болезненность связаны в первую очередь с раной. Ученые уверяли, что вскоре после выздоровления, парень обязательно вернется в надлежащую форму. Данзо не видел причин сомневаться в их словах. Он задумчиво изучал лицо будущего собеседника. В процессе в голову пришла мысль, что присущая этому парню женственность сильно сгладилась под натиском того же болезненного вида. А немного отросшие, но все равно короткие волосы только усиливали этот эффект.

Потратив на изучение внешней стороны вопроса время, глава Корня был готов взяться за внутреннюю. Пальцы его левой руки сложили печать. Взвихрилась идеально отмеренная порция чакры. Сработала техника. И те путы, что удерживали сознание юноши в состоянии беспамятства, растворились в воздухе.

Лицо объекта сразу же пришло в движение. Парень поморщился, его брови сдвинулись. Он сделал один глубокий вдох, после чего последовал долгий выдох. Потом был второй вдох, и снова выдох, только побыстрее. И наконец, третий, на выдохе которого карие глаза резко открылись и невольно отразили тусклое свечение лампы.

Секунду взгляд больного фокусировался, а после он уже смотрел прямо в единственный левый глаз Данзо. На его лицо легла тень невидимой маски. Болезненно-бледное худощавое лицо с синяками под глазами и сдвинутыми бровями, что создавало удивительный контраст с тем, как выглядел парень раньше. Любые эмоции, которые прорывались в ту самую первую секунду наружу, словно замерли и немедленно исчезли под той самой маской, оставив лишь равнодушное внимание.

Глядя на эту мимику, Шимура слегка вытянул бровь. Не признак удивления. Скорее, небольшая ее демонстрация собеседнику, воспринявшего его таким образом.

— Юки Хаку, — ровным голосом сказал он, глядя во все те же карие глаза. И мгновением позже он имел возможность наблюдать то, как маска дрогнула. Пусть она быстро вернулась к прежнему состоянию. Однако было нетрудно заметить, что маска эта не настолько прочна и крепка, какой хотят ее выставить.

— Да, — прозвучало ответное высказывание, — Это мое имя.

Голос юноши звучал тихо. Подавленно. В тоне его чувствовались те чувства, что бурлили у него внутри, но упорно сдерживались. Данзо быстро представил себе то, что должен ощущать человек, решившийся на поступок, но после пробуждения, осознавший свое полное поражение. Часть его даже восхитилась тем, как хорошо держался этот парень. Как легко ему удалось взять под контроль внешние проявления своих мыслей и эмоций. В воображаемом списке одним пунктом стало больше.

— Ты пытался убить себя, — сказал глава Корня все тем же ровным голосом.

— Да, — было ему ответом все тем же тихим голосом. Взгляд карих глаз к тому моменту уперся куда-то на повязку на голове его собеседника, — Пытался.

— В качестве средства исполнения этого действия, ты выбрал кунай. Ты смог скрыть один такой после тренировки, — вновь констатировал факты Данзо, наблюдая за тем, как маска немного изменила свои очертания. Бывшая немного неопределенной, с легкой примесью злости, она теперь больше демонстрировала пустоту. Хотя наблюдатель и сомневался в том, что она имеет место быть на самом деле.

— Да, — в третий раз повторил это слово юноша, — Скрыл.

— Те, кто отвечает за оружие во время твоих тренировок, являются достаточно хорошими специалистами. Так легко украсть кунай невозможно. Недостача должна была обнаружиться очень быстро, — продолжил говорить старый шиноби, — Но как оказывается, изобретательность позволяет искусно создать подмену оружия из грязи, ржавчины, железной пыли и стружек, скрепив это все ледяной чакрой. Подделку смогли обнаружить только после того, как эти люди перерыли свои запасы повторно.

— Да. Нельзя просто украсть. Нужно обмануть их глаза.

— Очень хорошее качество — изобретательность. Находчивость, достойная лучших шиноби не только нашей деревни, но и всего мира.... Но странно наблюдать такие усилия от того, кто смог бы создать оружие не хуже. Изо льда.

— Да. Но для создания оружия изо льда нужно использовать чакру. Я под надзором.

— Логично. Поэтому лучше создать подделку во время тренировки, когда колебания чакры не привлекут излишнего внимания. Но все равно, можно нанести сильнейший урон и за то время, пока группа наблюдения реагирует. Особенно учитывая другие обстоятельства нанесенного ранения.

Ответ от парня пришел не сразу. Он пролежал почти целую минуту, пока его глаза смотрели куда-то на потолок. Данзо не торопил его.

— Я боялся, что не все получится, — наконец сказал он. Карие глаза закрылись на долгие пять или шесть секунд, — Я мог не суметь заморозить свое сердце.

— Да, способ самоубийства ты выбрал изощренный, — отметил Шимура, кивнув, — Собрать чакру стихии льда и ударить по сердцу, чтобы заморозить его и разбить одновременным ударом. Неработающее сердце — гарантированная смерть. Замороженное сердце — гарантия того, что его не смогут запустить. Разбитое сердце — гарантия того, что его не смогут вылечить. Изобретательно.

Голос Данзо оставался ровным и бесстрастным, как и было изначально. Но вот уголки губ все же приподнялись в подобии улыбки. Это была демонстрация того небольшого удовлетворения от наблюдения за методичной работой с мелочным учетом всех деталей. Юноша постарался на славу. Показал те качества и черты, которые были полезны в работе любого шиноби. А глава Корня это уважал.

Хаку, на короткое мгновение посмотревший на собеседника, увидел изменение в выражении лица. Его маска снова дрогнула. Привычная реакция большинства людей, которым когда-либо посчастливилось наблюдать зрелище улыбающегося старейшины.

— Твои навыки, мастерство использования чакры стихии льда и сам твой поступок, которые ты продемонстрировал, вызывают у меня вопрос. И я надеюсь, ты на него ответишь, Хаку.

Данзо сделал короткую паузу, наблюдая за тем, как его собеседник пытается взять под контроль свою мимику. Да, улыбка сыграла предназначенную для нее роль.

— Твои воспоминания сохранились, и это факт, который выяснили сразу. Но не все из них были тебе доступны изначально. Следует ли из твоих действий то, что они, наконец, пробудились? Техники стихии льда, то, чему тебя учили, а также память о чем-то личном, важном, дорогом.... Как иначе объяснить эту попытку убить себя, даже с учетом понимания тобой же обстоятельств твоего предыдущего возвращения к жизни.

Под ледяным взглядом Хаку не смог сразу собраться. Та неопределенность в себе и своих мыслях, на которую изначально ставил Данзо, теперь играла свою роль. И пока юноша мучился с нахлынувшими чувствами, думами и прочим, что клокотало у него внутри, старейшина невольно вспомнил о том образе, что пришла в его голову. В глазах главы Корня, этот парень, погибший когда-то в Стране Волн от рук Хатаке Какаши и возвращенный к жизни Харада Широ, напоминал книгу. Книгу, что содержала в себе когда-то историю жизни Юки Хаку, и которую переработали обратно в бумагу, чтобы изготовить новый том. Но так вышло, что иероглифы не стерлись в полной мере. Они побледнели, некоторые исчезли. Любой разбирающийся человек, был способен прочитать эту книгу. Узнать историю Юки Хаку. Но при этом это уже не была его история. При желании ее можно было переписать. Бледные иероглифы изменить, белые пятна заполнить своим текстом. Однако сейчас, сидя с ним и наблюдая за тем, как он пытается приподняться для удобства, глава Корня АНБУ не был уже уверен в том, что это положение дел сохраняется до сих пор. Что кровь Харада Широ каким-то образом не проявила старую историю. А может даже....

— Я помню, кем был раньше, — сказал Хаку, наконец, усевшись в кровати и смотря прямо на Данзо. Его слова и тон емко давали понять, что он вкладывает в них.

— Хорошо, — кивнул Шимура удовлетворенный полученным ответом, — Полагаю, твоя память просыпалась постепенно, а старые навыки плавно оттачивались во время тренировок. Ты не демонстрировал их ранее, потому что не хотел привлекать к себе излишнее внимание. Поэтому твои действия возымели успех. Никто этого не ожидал.

Глаза Хаку ненадолго забегали под испытывающим взглядом старейшины. Слова Данзо были проверкой. Ловушкой, на которую молодой и еще неопытный во многих вещах юноша должен попасться. Любая его ложь будет раскрыта не тогда, когда она вылетит из его рта. Опытный шиноби, всю свою жизнь учившийся читать людей, поймет это в процессе ее подготовки.

— Да, — сказал больной, и неуверенность проскочила в его голосе, — И нет, — добавил он некоторое время спустя.

— Память просыпалась постепенно, но в какой-то момент случилось так, что она проснулась очень резко, — немедленно пошел в атаку его собеседник.

Хаку встретился взглядом с глазом Данзо. Старейшина уже был готов услышать заветное 'да'. Но вместо этого увидел неуверенное пожатие плеч.

— Все сложно. Память просыпалась постепенно, но я не чувствовал себя...собой.... А потом я проснулся собой.

Сказанное юношей говорило в пользу теории, придуманную главой Корня. Пусть и не в том виде, какой она выглядела в своем первозданном виде. Операция по возрождению бывшего телохранителя Орочимару, проводимая Харада Широ, каким-то образом смогла оказать влияние на первого человека, прошедшего через подобное.

Не успел поток мыслей зайти слишком далеко, как Шимура железной рукой направил их в нужное русло. И его взгляд немедленно впился в сидящего на кровати больного. Нужно было решить ту задачу, которую он возложил на себя перед тем, как прийти сюда.

— Скажи мне, Хаку-кун, — начал он, продолжая неотрывно наблюдать за парнем перед собой, — Что значит для тебя Момочи Забуза, раз ты решил, что твоя собственная жизнь без него настолько пуста и бессмысленна?

Услышав имя, Юки вздрогнул. Его глаза расширились. А дыхание участилось. Взгляд медленно устремился на Данзо и скоро его карие глаза смотрели на лед в глазу старейшины.

— Он был тебе отцом? — между тем продолжил его собеседник. Голос его казался иссушающим ветром пустыни. Сухое 'отец' хлестнуло юношу подобно бичу. Старый шиноби даже предположил, что тот за свою жизнь даже не осмеливался применить к нукенину Скрытого Тумана это слово.

Хаку не решался сказать что-либо, а глава Корня между тем продолжил свой натиск.

— Он тот, кто подобрал тебя, сироту, лишившегося семьи. Он тот, кто повел тебя за собой, обучил всему тому, что ты знаешь, и дал тебе смысл существования. Большую часть своей жизни ты провел вместе с ним, всегда следуя его воле, служа ему, исполняя его приказы. Ты был инструментом для него, не видел иной жизни кроме той, что дал тебе он. Тебя не волновало то, ради чего живет он, какие у него цели и на какие преступления готов пойти, ведь он — все для тебя. Я ведь прав, Хаку-кун? Не так ли? Ведь ради него ты пожертвовал собой, спасая от удара Хатаке Какаши. И нечто подобное вырисовывается из твоих слов Узумаки Наруто.

Данзо наносил удар по самому уязвимому месту этого мальчика. Он видел, как ломается его защита. Как маска, которую тот держал, превращается в ничто. Несмотря на все — на силу воли, не простой опыт жизни и что главное, смерти, убеждения и стремления. И Шимура был намерен продолжать. Для достижения теперь уже главной цели.

— Неужели потеря Момочи Забузы, твоего спасителя, хозяина, отца превратила твою жизнь в черную трясину, из которой нет спасения? У тебя нет смысла жить дальше? Нет надежды на радость? Нет надежды на дружбу? Нет надежды ни на что.

Старейшины замолчал и принялся ждать. Ему было важно дождаться ответа. Тех слов, которые должен был произнести этот потерянный мальчишка.

— Забуза-сан был всем для меня.... — сказал Хаку упавшим голосом, — Я... я должен был быть его инструментом.... Его оружием.... Он тот смысл, что наполнял мою жизнь.

Он замолчал, а слушавший его слова Данзо кивнул.

— А если бы тебе снова подвернулся случай сделать то, что сделал недавно, но с 'удачным' результатом. Ты бы пошел на это?

Взгляд Юки застыл на месте. А затем его глаза посмотрели в глаз главы Корня. В этом взгляде было все. Противоречивые чувства и запутанные мысли потерянного человека.

— А что если бы я предложил убить тебя? Моей рукой? — левая рука Шимуры сделала легкое движение и вскоре она сжимала черную при таком освещении сталь.

Глаза Хаку уставились на острозаточенный кунай, острие которого было направлено прямо на него. Его брови поползли вверх, а мгновением позже он встретился взглядом со старейшиной.

— Я могу убить тебя. Тебе стоит только попросить, и твое сердце остановится навсегда, — равнодушно сказал Данзо. На заточенном лезвии клинка блеснул свет лампы, — И я обещаю тебе, никто не попытается вернуть тебя к жизни снова. Твое тело снова окажется в могиле, из которой его откопали....

Юноша слушал его слова, не отрывая своего взгляда с глаза Данзо. В этот миг казалось, в комнате не существовало ничего, кроме глаз. Карие зеркала души мальчика, что отражали все то смятение, что царило в его сердце. И застывший лед в глазнице старика, ждущего свой ответ и играющего в важную игру.

— Решайся. Другого шанса у тебя не будет.

Последовала пауза. Неизвестно, сколько она длилась, но уже ближе к ее концу старый шиноби понимал, что он победил. Сыграла его ставка. Какой бы беспросветной не казалась жизнь Юки Хаку до того, как он наносил себе тот удар, сейчас его рука не была готова сделать этого снова. А из его рта не могла вырваться просьба оборвать его собственную жизнь. Кровь Харада Широ не просто пробудилась внутри него и собрала убитое сердце заново. Она пробудила тот инстинкт, что заставлял сжимать зубы и цепляться за жизнь, какой бы бессмысленной она не казалась.

— Что же, Хаку-кун. Раз это твой выбор, и жизнь все же имеет для тебя значение, то позволь наполнить ее смыслом. Добро пожаловать домой! Добро пожаловать в Корень!

'...и я готов сделать это ради тебя, Миюки! Тебе нужно только сказать свое слово, и я клянусь всеми богами, всеми духами, что непременно сделаю это! Скажи это слово!

— Но я не могу, Тао.... Это неправильно!

— Разве то, что ты делала до этого правильно? Разве тот путь, которым тебя заставили идти, верен? Неужели будет справедливым, если все продолжиться в подобном духе? Миюки, я...'

— Готово! Спускайся сюда!

Очередной поворот в приключениях одного чрезмерно хитроумного плута, пусть и не лишенного благородства, успела изрядно вовлечь меня в себя. И потому громкий крик, донесшийся из полуприкрытой двери, оказался по-настоящему неожиданным. Он вырвал меня из состояния полнейшей умиротворенности, в котором я пребывал, заставив осознать себя лежащим в собственной постели, уткнувшись на страницы одной неприметной с виду книжки в мягкой обложке.

Пропечатанные иероглифы манили к себе и призывали продолжить чтение, проигнорировав столь дерзкое нарушение моего спокойствия. Глаза вновь поймали те самые заветные слова в той самой заветной строчке, которые я читал до этого, но уши слишком уж быстро уловили этот неприятный повторный крик.

— Спускайся, давай! Я тебя вечно ждать не буду! Дел и без этого полно!

Невольно отвлекшись от страницы, я скосил глаза в сторону двери. Судя по громкости и отдаленности крика, голос доносился откуда-то со стороны кухни. Расстояние более чем приличное. Потому возникшее у меня желание крикнуть в ответ пропало. Так громко кричать мне не хотелось. Потому проглотив так и не произнесенные слова о собственном не самом хорошем самочувствии и о необходимом сострадании к больным, был вынужден отложить книгу в сторону. А потом с тоской оторваться уже от мягкого и теплого спального места, чтобы опустить босые ноги на деревянный пол.

Потребовалось чуть больше минуты, чтобы сначала дошлёпать до ванной комнаты, где ополоснул лицо и прополоскал рот. И еще примерно столько же, чтобы добраться до кухни и уже на подходах к ней унюхать аромат свежеприготовленного обеда.

Желание высказать все, что я думаю о всяких нарушителях спокойствия своими громкими криками исчезло также, как и предыдущее желание кричать в ответ. Человек, накрывший только для тебя богатый стол, заслуживал куда трепетного отношения. Даже если этот человек, человеком являлся чисто условно.

— Знаешь, в моей комнате тоже есть стол, — все же не смог я отказаться от реплики сразу по пересечению границы кухни. Хлопотавший у мойки двойник в ответ смерил меня взглядом.

— Я знаю, — бросил он, продолжая уверенными движениями отмывать кастрюлю. Больше он ничего не сказал, полностью проигнорировав мой прозрачный намек.

Продолжать разговор я не хотел. Мое внимание привлекли стоящие на гладкой поверхности стола объемные тарелки, испускающие приятный аромат. В животе заурчало, а проблемы, витавшие в книжных страницах, как-то слишком быстро перестали меня волновать. Я принялся за дело.

Между тем клон закончил свое работу и с невозмутимым видом уселся на другую сторону стола. Полностью игнорируя его пристальный взгляд, я продолжал набивать свой желудок, попутно давая себе обещание непременно поблагодарить того за столь восхитительную трапезу.

Скоро с едой было покончено. Я съел все до последней крошки, запив это несколькими пиалами свежезаваренного чая. И только после этого откинулся на спинку стула и поймал-таки взгляд заботливого двойника.

— Спасибо! Было очень вкусно! — сказал я, пребывая в отличном расположении духа. В голову быстро пришли несколько противоречивые мысли. Часть меня говорила, что неплохо бы сейчас выглянуть во двор и подышать свежим воздухом. Возможно, немного размяться. Другая часть намекала на недочитанную книжку и тоскливо взывающую постель. Поскольку мысли оказались на удивление равноценными, я даже несколько замешкался, решая, которую следовало бы выбрать.

— Что же, очень приятно, что мои старания оценены по заслугам. И раз так, то я вернусь к делам. А ты давай, разберись с посудой. А потом советую прогуляться до Госпиталя. Уверен, что Дайчи-сенсей изнывает от нетерпения встретиться с тобой.

Свои слова клон произнес с самым серьезным выражением лица, которое я только мог представить. Хотя у меня была полная уверенность в том, что на самом деле серьезность эта наигранная. А за этой маской скрывается то еще ехидство. Пусть мной и не в полной мере расшифрованное. Что уж тут поделаешь, если этот образец просуществовал уже почти целую неделю. А за это время он мог всякого нахвататься.

— У меня больничный отпуск! — честно попытался я возмутиться, пусть и понимал, что продолжение отпуска накрывается медным тазом.

— Если мое чутье не подводит меня, твое самочувствие вернулось в норму. И ты первый, кто заметил это, — с просочившейся в голос иронией заметила моя копия, — Так что хватит симулировать. Дел невпроворот.

С этими словами клон встал и ушел из кухни, оставив меня наедине с собственными мыслями. И несколько последующих минут я потратил на то, что разобраться немного с ними. Скоро мозг, проанализировав большую часть этого добра, постановил, что лень-матушка уж слишком сильно захватила мое сознание. И из-за этого короткий отдых после проведенной серьезной операции внезапно рисковал разрастись во что-то этакое.

Вздохнув с тоской, я быстро перемыл посуду, после чего направился приводить себя в порядок. По мере того, как совершались эти действия, часть меня упорно сопротивлялась нарушению установившегося щадящего режима. Когда я переодевался в своей комнате, это состояние достигло своего пика. Мимолетно брошенный взгляд на оставленную прямо на кровати открытую книгу едва не заставил отложить поход за пределы дома назавтра. Но благо, мне удалось пересилить себя.

— Ладно, пойду прогуляюсь до Госпиталя и обратно, изверг, — сказал я напоследок разложившемуся с открытым объемным журналом собеседнику.

— Скатертью дорога! — напутствовал он мне вслед. Кажется, в его голосе прозвучала издевка...

Свет солнца, легкий ветерок и шум большого селения быстро стерли с меня налет меланхолии. Уже через десяток минут, когда впереди показались стены Основного Корпуса Госпиталя, я чувствовал себя уже совершенно другим человеком. Дышалось свободно, все мое нутро радовалось прекрасному солнечному дню, а внутри так и бурлила энергия. Глядя на проходящих мимо людей в форме ирьенинов, возникло даже желание поскорее вернуться за работу. Окунуться в жизнь нашего учреждения.

Однако ноги привели меня не в мой родной кабинет, который я не видел уже недели две, а к дверям Корпуса АНБУ. Где, после короткого разговора с дежурным оперативником, отправился к дверям другого кабинета. Не менее родного, и в данном случае, даже более нужного для посещения. Короткий стук и скоро я имел удовольствие наблюдать как озаряется лицо наставника.

— О-хо-хо! — заулыбался Дайчи, вставая мне навстречу, — Смотрите, кто решил выбраться из дому! Никак сам легендарный Харада Широ, знаменитый своей удивительной склонностью отправлять себя в больничный после любой мало-мальски серьезной операции!

— Хватит вам, Дайчи-сан, — вздохнул я, пожимая поданную руку и будучи насильно усаживаемый на старое доброе мое место, — Вы же знаете, что это не так. Это всего второй или третий раз.

— Ага, — усмехнулся мой друг, усаживаясь за своим столом, — Каждый не каждый, но скоро можно будет составлять целую коллекцию твоих случаев. Знаешь, даже не терпится посмотреть, что дальше-то будет. Особенно после сильных болей в сердце при идеальном его состоянии и работе.

Я отмахнулся и немного поерзав в давно уже установленном для меня кресле, уселся поудобнее.

— Оставьте, Дайчи-сан. Мне меньше всего сейчас хотелось бы выслушивать все это.

Дайчи мое отсутствие энтузиазма не оценил, продолжая улыбаться зубастой улыбкой.

— Да что ты говоришь! Где твое научное любопытство? Такие удивительные события происходят, знаешь ли, в твоей собственной жизни, а ты не проявляешь к ним должного интереса. Это настоящее преступление!

— Сдались они мне, — вздохнул я. Отчего-то захотелось зевнуть.

— Хм, сдается мне, что ты не в настроении, друг мой, — покачал головой наставник, — Хотя я слышал, что твое самочувствие уже должно было выправиться. Да и то, что я наблюдаю своими собственными глазами, говорит о том же....

Последнее предложение он произнес с другой интонацией. Не уловить прозвучавший намек было невозможно. В моем мозгу кое-что щелкнуло.

— Ладно, выкладывайте, Дайчи-сан, — сказал я, несколько подавшись вперед. При моем не до конца прояснившемся сознании и чересполосице возможных планов и действий мысли исследователя напротив могли быть очень важны.

Дайчи изменение моего отношения обрадовало. Он улыбнулся уже другой улыбкой. А потом стал серьезен.

— Ты проявляешь удивительную беспечность на фоне того, что с тобой приключилось на этот раз. Мало того, что после операции уже на следующий день тебя свалил этот странный недуг, так ты еще и не проявляешь нужного рвения в исследовании данного феномена. А ведь все говорит о том, что случай здесь немного-немало, уникальный.

— Мне было немного не до того, — ответил я.

— Знаю. Реальные боли в районе сердца, общая слабость, резкая потеря аппетита и нарушения сна. Хороший букет, учитывая то, что сам твой организм тогда был если не в отличном то, как минимум в хорошем состоянии. Не говоря уже о динамике протекавшего заболевания.

— А вы неплохо продвинулись в работе с нитями, — заметил я, припоминая, что Дайчи во время моего больничного отпуска видел меня всего два раза. Все остальное время моим лечением занимался тот самый клон, что выгнал сегодня меня из дому.

— Люблю исследовать феномены, знаешь ли, — коротко отреагировал на мою реплику наставник, тут же вернувшись к прежней теме разговора, — Этот случай оказался опаснее, чем могло показаться на первый взгляд, несмотря на вроде бы положительные полученные результаты. А ты даже не стараешься как-то вникнуть в суть дела. Мы с тобой говорили по поводу ненужных рисков во время разных операцией.

Он замолчал, а я задумался. Да, мой учитель, коллега и друг в одном лице был прав. Этот случай, в самом деле, оказался странным и даже опасным, чем все остальное до этого. В первую очередь из-за неочевидности рисков и последствий. Мной была проведена сложная и трудоемкая операция по проникновению в проклятую печать Орочимару. Она закончилась успешно. Удалось отсечь сущность змеиного саннина, и правильно настроив его способность к самовосстановлению, вернуть к жизни ту девчонку. При этом мое состояние было отличным. Да, немного устал, но во всем остальном все было просто замечательно. Но через сутки мне резко поплохело. Появилась слабость и очень сильно закололо сердце. Конечно, я сразу же провел весь набор необходимых исследований. А когда вместо четкого ответа, получил странно-обнадеживающие результаты, попросил заняться этим делом последнему оставшемуся тогда клону. Тот тоже диагностировал, что мое здоровье очень близко к идеальному. Что уровень чакры стабилен, сердце работает как часы. Пищеварительная система функционирует исправно. А самочувствие мое с этим в корне не вязалось.

Тогда я испугался. Вызвал Дайчи на дом через клона, поскольку сам не мог встать с постели из-за сильных болей. И к нашему общему удивлению, он тоже ничего не нашел, и это при моем состоянии. Все, что мы тогда сделали — это решили положиться на мощный организм и его способности к регенерации, поскольку ничто другое помочь мне не смогло. Это, в общем-то, и сработало. Через несколько дней мне стало лучше, а последующие дни слабость постепенно отступала, пока не пропала вовсе. Примерно тогда же мной была предпринята еще одна попытка отыскать причины столь странного состояния. На этот раз, на более глубинном уровне, что включало в себя полный анализ огромной сети связующих нитей. И вновь полное фиаско. Я не смог обнаружить ничего конкретного. Разве что....

— Я не думаю, что причина могла быть связана с той девицей, Дайчи-сан, — ответил учителю, вспоминая все, что смог найти во время своих поисков, — Я проверял.

Взгляд Дайчи стал цепким. Он просто не мог не понять мои слова правильно.

— Не мне вам рассказывать о некоторых особенностях. Это вы и сами прекрасно смогли когда-то обнаружить.

Тот кивнул. Мы только что уже говорили о его достижениях в области освоения нитей.

— Разумеется, я первым делом подумал, что дело в ней и изучил все, что меня с ней связывает или может связывать.... Знаете, с иными пользователями сыворотки у меня больший контакт, нежели с ней.

— Ты уверен?

— Да.... Конечно, тогда я ощущал, что с ней не все так просто. Некоторый отток сил в ее направлении был. Но это могло стать проблемой, только если бы я уже был при смерти.

Дайчи задумался. Несколько секунд его карандаш барабанил о страницу какой-то записной книги.

— А ты не обнаружил другое использование состава из твоей крови? — спросил он некоторое время спустя.

— Нет. В том-то и дело....

Больше раскрывать карты я не торопился. При всей откровенности, существующей между нами, мне не хотелось доверять своему другу излишнюю информацию.

— М-да.... Не самая приятная ситуация вся эта история с твоей болезнью. Это первое проявление подобного недуга за всю историю наблюдений. Тут, знаешь ли, теперь страшно представить, что такое может повториться еще раз. И не просто повториться, а проявиться вдвое сильнее, например.... Искренне хочу надеяться, что это все лишь удачная симуляция, вызванная какими-то своими причинами.

В глазах наставника мелькнула искорка, и я был вынужден усмехнуться. В симуляцию болезни он явно не верил. Я скорее был готов поклясться в том, что пытливый исследователь уже дошел до сути и выяснил источник проблему. И теперь лишь пытается заставить меня самого пройти нужным путем. Найти реальную причину. Так это или нет, понятное дело, никто выяснять не собирался.

— Впрочем, ладно, — решил сменить тему Дайчи, просматривая смутно знакомый журнал, — Из-за этого случая у нас встало производство сыворотки. Пока вышестоящее начальство не нервничает, но сам понимаешь, не нужно сильно тормозить это дело.

Я кивнул. Да, из-за этого недуга застопорилась не только сдача крови, но и большинство прочих моих проектов и дел. Даже слегка окинув взглядом воображаемый список, невольно испытал легкий стыд из-за двух последних потраченных дней. Тогда я больше валялся без дела, нежели реально восстанавливал силы. Теперь предстояло многое наверстывать.

— Это без проблем, но давайте не сегодня, Дайчи-сан. Обещаю, с завтрашнего дня я буду исправно посещать вас каждый день. Недельку уж точно.

— Хорошо, как скажешь.... Тогда, может быть, воспользуемся случаем и поговорим про ту операцию? И чтобы немного подсластить эту беседу для тебя, сразу признаю, что ты утер мне нос своим новым подходом. Я был впечатлен.

— Ну....

Несмотря на исповедуемый мной принцип не сильно лезть в дебри проекта 'Хаку' и 'Каталог' (после завершения операций над очередными объектами уж точно), на этот раз просто так обойти эту тему было невозможно. Так что следующие полчаса мы с Дайчи активно обсуждали то, что тогда произошло. Ближе к концу нашей беседы мой наставник уже не стесняясь стремительно записывал за мной, вызывая у меня смешанное чувство гордости и смущения.

— Очень остроумный подход, должен сказать, — сказал он, когда я закончил излагать свою версию событий, описав в общих чертах примененные мной методики, — Знаешь, Широ.... То, что ты рассказал, вызывает с одной стороны настоящий восторг, а с другой, ужас. Сомневаюсь, что кто-то додумался бы до такого необычного решения проблемы. Уж не за такой короткий срок, это точно! Но сам подход.... Ты ведь понимаешь, что есть в этом что-то такое... примечательное, я бы сказал.

Я пожал плечами.

— Не вижу в этом проблему, Дайчи-сан. Особенно после того, что АНБУ начали рассматривать меня в качестве этакого эксперта в вопросах, связанных с проклятыми печатями Орочимару.

— Да, это так. И это тот фиговый листок, который пока надежно прикрывает тебя от излишнего любопытства.... — Дайчи сделал паузу, — Но да ладно. Никаких вопросов ни от кого не последовало, значит пока все тихо и спокойно. Впрочем, есть еще кое-что, что я хотел бы тебе сказать.

Мой наставник несколько подался вперед. Он бросил мимолетный взгляд в сторону закрытой двери и несколько притихшим голосом, заговорил.

— Знаешь, у некоторых людей сложилось мнение, что твоя главная сила заключается в крови. Особая кровь, уникальная чакра, сильный организм с редкой способностью. Грамотно используй этот дар и получишь того самого ирьенина, о котором впору начать слагать легенды.... Это мнение, несмотря на то, что я косвенно являлся его автором, невольно раздражает. Думаю, ты прекрасно понимаешь из-за чего.

Я, сообразив, что имеет в виду Дайчи, хмыкнул. Сказанное звучало неприятно, несмотря на то, что это была чистая правда.

— Но во время этой операции ты не использовал ни свою кровь, ни способности своего организма. Вопрос был даже не в чакре, вернее, не в ее качестве, а лишь в количестве. Как же приятно осознавать, что этот случай стал отличным доказательством того, что мнение ошибочно. И что ты, мой ученик, настоящий гений медицины, а не просто прожигатель имеющегося дара.

Слово 'гений', несмотря на всю его привлекательность, показалось неуместным. Что я и высказал наставнику.

— Давайте не будем бросаться в крайности, Дайчи-сан. Гениальностью, боюсь, тут и не пахнет. Скорее, удачное стечение обстоятельств.

В ответ исследователь только усмехнулся.

— Хорошо сказано. Хотя не даешь ты мне потешить свое собственное эго. Не очень-то солидно быть учителем какого-то простого везунчика. А вот наставник гения.... Звучит куда складнее и приятнее.

Попрощавшись на сегодня с Дайчи, я вышел и направился в Основной Корпус. Нужно было предупредить начальника о завершении моего отпуска, на который пришлась миссия АНБУ и последовавший за ней больничный.

За все время пути от Корпуса АНБУ до здания Основного, однако, голову занимали мысли совершенно другого характера, нежели предстоящий разговор. Слова Дайчи сильно запали в душу. Конечно, тешащее самолюбие слово 'гений' немного погрело мне сердце. Но скоро оно отступило на второй план. А на первое место выскочила причина, побудившая моего наставника так меня назвать. Операция с особым подходом и не менее особыми результатами...

— О, Широ-сан, вы вернулись! — поприветствовала меня знакомая медсестра в регистратуре, когда я проходил мимо. Отвлекшись от собственных мыслей, кивнул ей.

— Да, вот освободился, наконец. Думаю, завтра уже буду в строю, — улыбнулся в ответ, — Кстати, а Мураками-сан у себя?

Девушка на мгновение задумалась.

— Должен быть. По крайней мере, никуда не уходил.

— Спасибо!

Я направился в сторону кабинета начальства. И пока ноги несли меня на нужный этаж и по нужному коридору, мысль вновь коснулась все той же операции. Благо, только идти было недолго. Излишне далеко они ускакать не успели.

Разговор выдался коротким. Начальник Госпиталя встретил меня равнодушным и немного усталым взглядом. После нескольких сухих реплик сделал пару пометок в своих рабочих материалах и подписал нужные бумаги. Одна справка с печатью даже была передана лично мне.

— Многовато всего вы пропускаете, Харада-сан с этими миссиями в стороне, — заметил он, когда деловая часть разговора в общем-то сошла на нет.

— Ничего не могу поделать, Мураками-сан. Моя работа в АНБУ изначально рассматривалась как более приоритетная, — ответил ему, на что заработал короткий вздох.

— Жаль.

На этом наша беседа окончательно увяла. Пообещав начальнику завтра с утра явиться на работу, оставил его одного. И буквально сразу же попался на глаза Ямада Ясуо, который немедленно увел меня в свой кабинет. От него-то, спустя некоторое время, узнал, что оказывается, за эти прошедшие две недели тут случилась целая серия неприятных инцидентов, которые чудом обошлись без жертв. Благо, профессионализма коллег оказалось достаточно, чтобы избежать потерь. Но грань была слишком близка. Не справься ирьенины тогда, Госпиталь мог столкнуться с серьезными проблемами. И все из-за того, что пострадавшими оказались весьма влиятельные люди, очень крепко связанные с двором дайме Страны Огня.

— Да, паршиво могло все закончиться, — сказал Ямада, ненадолго прервавшись от своих поисков чего-то важного на страницах своего рабочего журнала, — Но к счастью, обошлось.

— М-да! А я ничего не слышал.

— Что же, повезло. Нас тут мурыжили только так.... Нашел!

Разговор с Ясуо закончился уже после ознакомления с результатами его тренировок и экспериментов с природной энергией, которые он тщательно фиксировал. Обещав обдумать изученный материал и непременно разобраться с ним опять же, на следующий день, направился к себе домой.

Пока я шел, часть пути меня занимала полученная новая информация. Ситуация вокруг Госпиталя, гипотетические проблемы в случае провала. Возможное отношение коллег ко мне, которым я не смог помочь в силу своего отсутствия. Но уже на выходе из территории, мой взгляд зацепился за знакомую мордашку. Ноги сами понесли меня в том направлении. Прошло меньше минуты, и я оказался рядом с девчонкой, что увлеченно что-то читала на скамеечке. Она еще не успела обратить на меня внимание, как я уже разглядел некоторые изменения, что успели с ней произойти за время моего отсутствия.

— Я надеюсь, ты не забыла, как пользоваться краской для волос, — сказал я вместо приветствия. От моего голоса она вздрогнула и подняла взгляд, — Не хотелось бы, чтобы ты раскрыла себя раньше времени.

— Широ-сенсей! Вы вернулись!

Мелькнувшая в ее глазах радость оказалась настолько неожиданной, что я даже невольно смутился.

— Да-да, как видишь. Так что с волосами, Карин? У тебя корни покраснели.

Девчонка потупилась.

— Сегодня же исправлюсь, — сказала она, — Я немного позабыла про это...

— Ох уж эта наша память! — покачал я головой, — Как у тебя дела? Я надеюсь, Ямада-сан не слишком сильно тебя гонял в мое отсутствие.

— Пфф... — фыркнула та, — Тоже мне, гонял! Он вечно где-то витает, Широ-сан. Бывает, начнет что-то рассказывать, а потом замирает, стоит минуту-другую, и обо всем забыв, принимается что-то строчить. У меня так несколько занятий пропали.

— Да, Ямада-сан человек увлеченный. С него такое станется.... Надеюсь, ты успела вдоволь воспользоваться такими перерывами. С завтрашнего дня мы возвращаемся к полному рабочему графику.

— Ну.... — протянула она, — Можно было бы еще немного отдохнуть, конечно.

На ее губах появилась усмешка, которую я поддержал своей улыбкой.

— Ладно, не буду тебя отвлекать. Читай свою книжку. Завтра будет не до нее.

— До завтра, Широ-сан!

Прежде чем уйти, мне на глаза невольно попал корешок читаемой Карин книжки. Хм, а это издание определенно популярно! Ведь это ее точная книга сиротливо ожидала меня на моей кровати....

Я уже почти доходил до дома, снова вернувшись к своим мыслям о приключениях героев читаемой книги, как часть меня вытащила из глубин подсознания ассоциативную цепочку. Книжка, которую читает Карин — Карин — не подкрашенные корни волос Карин — красный цвет волос — похожий красноватый цвет волос девчонки телохранителя Орочимару — неприятная болезнь после операции по ее возрождению — слабая активность организма девчонки-телохранителя, наблюдаемая через нити — нити, связывающие меня с ней. И я застыл как вкопанный. Откуда вообще взялась такая прочная связь? Ведь сыворотка на этот раз не использовалась, а нити, протянутые вглубь проклятой печати, должны были оборваться сразу после использования перерождения....

— Только не говори мне, что ты уже занялся проблемой изучения связи между мной и той девчонкой, а мне ничего не сказал? — спросил я у своего клона почти сразу же, как переступил порог дома.

Двойник поднял на меня взгляд и вздохнул.

— Что называется, с добрым утром, — сказал он, бросив мне объемный журнал, который он до этого момента читал, делая пометки карандашом, — Полюбопытствуй.

На исписанных страницах я нашел как недавно прозвучавший в собственной голове вопрос, так и подробно описанные попытки найти ответ.

— Это все, что мне удалось сделать самостоятельно, без риска упустить и прочие направления деятельности. Нити здесь не такие крепкие, как в случае с сывороткой. Так что проводить исследование не так просто. Но думаю, у тебя должно получиться лучше, раз уж ты оригинал и связь тянется к тебе.... В общем, сам разберешься. Не буду загружать своим видением.

Взяв журнал, я направился в свою комнату, где усевшись за стол, принялся увлеченно изучать проведенное клоном исследование. Было не сказать что много ясных выводов, но и этого более чем хватало, чтобы начать не с нуля. И не наделать ненужных ошибок при проведении собственного исследования. А потом, спустя где-то часа полтора, когда за окном уже вечерело, я отложил материал и, усевшись на пол, решил попытаться наладить с девчонкой надлежащую связь.

Еще через час, вдоволь полазив по огромной паутине бесчисленных связующих нитей, пытаясь найти подход к интересующему меня каналу, я выскользнул из состояния транса. Встал. Подхватил журнал и бросил задумчивый взгляд на полностью утратившее былую привлекательность чтиво, направился обратно в кабинет. Туда, где обитал двойник.

— Быстро ты, — сказал он, оторвавшись от очередного журнала, — Есть результаты?

— Нет, — я уселся на стул и протер лицо, — Но такое ощущение, что что-то тут все же есть.

Клон хмыкнул в ответ на мои формулировки.

— Это и так было понятно.

— Я говорю про что-то кроме наличия странной связи.

— Поясни.

— Пока не могу. Слишком все туманно и запутанно. Я не смог ухватиться за что-то конкретное. Но ощущение очень знакомое.

— Хм. Что собираешься делать? Пытаться дальше? Или собирать консилиум?

— Пытаться однозначно. И консилиум может потребуется. Но это потом. Что-то мне подсказывает, что надо эту девчонку изучить куда подробнее. А для этого следовало бы познакомиться с ней поближе.

Мой собеседник изогнул бровь.

— Ты собрался просить АНБУ позволить изучить ее?

Я кивнул.

— В некотором роде. Думаю, для начала надо будет посмотреть на нее с более близкого расстояния. А там будет видно.

— Весьма неожиданная просьба, Харада-сан. Откуда такая заинтересованность этим объектом?

— Назовем это научным интересом. Полагаю, вы осведомлены о некоторых итогах операции, связанных с конкретно этим объектом.

— Осведомлен. И я искренне рад, что вы целы и невредимы, а болезнь отступила. Но все равно, ваша просьба остается крайне неожиданной. А также не самой простой для исполнения.

— Я нисколько не сомневаюсь в этом. Нам еще не приходилось обговаривать подобные вопросы, связанные с программой 'Хаку'. И прецедентов не было. Но я искренне надеюсь, что нам не составит труда договориться. Тем более, что моя дополнительная работа с объектом может только улучшить мое понимание некоторых процессов. Что, думаю, благотворно отразиться на дальнейших операциях.

— Звучит весьма логично, Харада-сан.

— Так мы договорились?

— Боюсь что нет. Не подумайте ничего такого. Я прекрасно к вам отношусь, да и вся наша структура многим вам обязана. Но просто так предоставить вам доступ к объекту, который, на минуту, проходит по целому ряду очень важных категорий невозможно. Это очень серьезный вопрос, находящийся, в том числе, на контроле у аппарата Хокаге.

— Тем не менее я настаиваю на своей просьбе. Надеюсь на то, что она будет удовлетворена в ближайшее время, пока я могу собрать необходимый материал по горячим следам. И замечу, что своевременно проведенное данное исследование также является очень серьезным вопросом, напрямую влияющую на успешность дальнейшего существования программы 'Хаку'. Думаю, вы отлично понимаете, что это все означает.

Диалог этот протекал в кабинете на объекте АНБУ. За низким столом сидели я, играющий роль просителя и гостя, и хозяин помещения, игравший роль командира всей той структуре, к которой мы оба имели честь принадлежать. Перед нами, на лакированной поверхности стола дымились чашки с горячим чаем и легкая закуска. У моего дорого и уважаемого собеседника было что-то вроде завтрака, и мне очень сильно повезло составить ему компанию. Когда еще удастся выловить такого занятого человека, как он, да еще и в хорошем расположении духа?

— Вы чрезвычайно настойчивы, Харада-сан, — спокойно отметил командир, пригубив горячий напиток, — Хорошее качество, достойное такого человека, как вы. Но в данном случае, оно мало влияет на ситуацию в общем. Объект представляет пристальный интерес для многих специалистов самого разного профиля и работа с ним расписана на несколько недель вперед. Дело настолько важное и серьезное. Поэтому все, что я могу посоветовать вам, это набраться терпения. Как только появиться возможность, мы немедленно сообщим вам. И вы получите необходимый доступ....

Он ненадолго задумался, и отпив очередные несколько глотков, продолжил.

— Я конечно, мог бы обеспечить вам небольшое окно, чтобы вы поработали с объектом пару часов. Но исходя из моего пусть и не самого богатого опыта наблюдений, полагаю, что вам объект нужен на куда более продолжительный срок. Я ведь прав?

Теперь уже задумался я. Логика командира АНБУ была безупречной. Для меня, конечно, было бы на первое время достаточно этих самых пары часов. Думаю, за это время удалось бы получить какие-никакие, но сведения. Но даже я сомневался в том, что этого хватит даже на начальные этапы исследования. А ведь еще не было в полной мере ясно, что именно стоило искать.

— Вы правы. Объект мне был бы полезнее при более длительном доступе к нему.

— В таком случае, полагаю, вопрос снят? Я обещаю, что запишу вас в очередь и как только представится возможность, вы получите объект для своих исследований.

Я задумался вновь. Мои доводы касательно 'горячих следов' были не только для красного словца. Исследование было лучше провести сейчас, пока наша с девчонкой связь была максимально активной. И от нее в мою сторону продолжали приходить малопонятные, но вполне ощутимые колебания и сигналы. Кто знает, как будут развиваться события после. Может и связь разорвется. Прощай тогда, обнаружение феноменов, которые могли бы объяснить мои смутные ощущения и подозрения.

— Позвольте задать один вопрос.

— Прошу вас, Харада-сан. Как видите, я открыт для диалога.

— Спасибо. Скажите, а насколько быстро объект адаптировался к окружающим условиям после операции? Не было ли каких-либо постэффектов? Не требуется ли серьезная реабилитация психологического характера?

В глазах АНБУ мелькнула холодная искра. Его взгляд неуловимо изменился, пусть маска оставалась прежней.

— Насколько я могу судить, объект в хорошем состоянии.

— Все объекты, прошедшие программу 'Хаку' были в хорошем состоянии. Это я могу заявить со всей ответственностью, как профессиональный ирьенин. У них был хороший сердечный ритм, выработка чакры проходила стабильно, температура тела находилась в пределах нормы. Но вы же сами когда-то говорили мне про реабилитацию, которую им требуется пройти для полного излечения. А это, как вы понимаете, трудно назвать хорошим состоянием, если за идеал мы берем здорового человека.

— С точки зрения профессионального оперативника АНБУ, хорошее состояние для пленного — это возможность быть подвергнутым всем необходимым процедурам допроса, Харада-сан. Так что, полагаю, вы должны понимать, в каком состоянии объект.

Я усмехнулся. Тоже сделав несколько глотков, продолжил гнуть свою линию.

— Значит, состояние объекта действительно хорошее. Что качественно отличает этот случай от остальных. В положительном, между прочим ключе. Отличные результаты, которые очень хотелось бы распространить и на следующие операции. Полагаю, в таком случае можно было бы сэкономить время на восстановлении. И возвращать ценных бойцов в строй значительно быстрее.

— Интересные выводы, Харада-сан. Вы так тонко намекаете, что для повышения качества программы 'Хаку' необходимо пройти по...как вы там сказали?...горячим следам?

Я почувствовал, как мои губы расплылись в улыбке. Мне потребовалось усилие воли, чтобы она расползлась не слишком широко.

— Вы рассказали об очень важных исследованиях разных специалистов. Не хочу ставить под сомнение необходимость соблюдения ранее составленного графика их работы. Но от своих слов о желательности более скорого изучения объекта отказаться не могу.

Офицер пожевал закуску, отпил немного чаю, и после задумчиво растер каплю воды по гладкой поверхности стола.

— Вы почти меня убедили. Возросшая эффективность программы 'Хаку' была бы весьма к месту. С этим просто невозможно не согласиться.... Но вам будет недостаточно небольшого окна. Правильно ведь я понимаю?

— Безусловно, желательно проведение длительного исследования с постоянным контактом с объектом. Это повысит результативность и скорость. Но почему бы для первого раза все же не провести короткое обследование. Полагаю, после этого мне было бы проще определиться с направлением исследования, и требуемым временем.

Мои слова АНБУ встретил одобрительным кивком головы.

— В таком случае, я постараюсь в ближайшее время организовать вам такую возможность. Мы постараемся предупредить вас заранее, но все же, будьте готовы оперативно прибыть на место. Будем потом ориентироваться по полученным результатам.... Но я сразу предупреждаю, Харада-сан. Выкраивание времени даже для такой важной работы, как улучшение программы 'Хаку' требует невероятных усилий. И я бы даже сказал, жертв. Не мне вам рассказывать об угрозе со стороны этого недобитка Орочимару. Особенно в нынешних условиях.

— Благодарю за понимание. Я ценю, что вы уделили мне свое время.

— Всего хорошего, Харада-сан. Ждите вестей.

Обговоренная возможность представилась скоро. Прошло меньше недели, прежде чем меня посетил посыльный, который сообщил время и место, куда я должен был явиться. И уже на следующий день после этого я имел честь разговаривать с офицером, дававшим мне подробную инструкцию о том, как следовало себя вести с объектом. Заключенная девчонка-телохранитель Орочимару представляла собой ценнейший источник информации и рассматривалась как один из потенциально опаснейших шиноби в руках Конохи. Потому при работе с ней предстояло проявлять большую осторожность.

— Мне сообщили, что решение о доставке объекта в лабораторию будет приниматься исходя из вашего первичного исследования, Харада-сан, — сказал мне АНБУ, — Думаю, вы тоже должны быть в курсе.

— Да, я предупрежден. Для первого раза мне будет достаточно того, что у меня есть с собой.

— Отлично. В таком случае, прошу.

Работать мне предстояло в какой-то не самой приметной камере. Не слишком богатый интерьер, включавший в себя лишь железный стол, крепко ввинченный прямо в пол, прочное кресло с ремнями, которыми предстояло прикрепить объект к нему. Довеском к этому служил стул, также прикрепленный к полу. Освещение оставляло желать лучшего, а царящий запах сырости создавал далеко не радужное настроение. Оказавшись в этом помещении, я на некоторое мгновение даже испытал чувство дежавю. Чем-то это место напоминало большинство тех казематов, в которых когда-то содержался я сам.

Пленницу доставили только после того, как мне дали возможность тщательно исследовать будущее место работы.

— Не лучшее подобие лаборатории или самого задрипанного больничного кабинета, но боюсь, выбор ограничен по ряду причин. Думаю, вы отнесетесь к этому с пониманием, — сказал мне офицер, после того, как мы вышли оттуда в ожидании объекта моего интереса.

— Это как-то связано с атмосферой для допросов? — поинтересовался я. Ответом стал взгляд из под маски и неопределенное пожатие плеча.

— В некотором роде.

— Не хочу быть критиком, но разумно ли держать ее при таких условиях, учитывая то, откуда она у нас тут взялась?

— Потому и было сказано, что только в некотором роде, Харада-сан. Это не все причины.

— Что же. Не мне судить ваши методы.

На этом разговор между нами прекратился, а через минут пять оперативники доложили, что объект полностью подготовлен к работе.

— Помните инструкции, Харада-сан.

Мне предстояло работать в маске. Не знаю, с чем это было связано, но пришлось напялить на себя не только ее, но и для пущего эффекта часть собственной боевой экипировки. Потому, когда я входил в камеру, я мало чем отличался от тех АНБУ, что обеспечивали охрану и сопровождение заключенной во время процедуры.

Девчонка встретила меня тяжелым затравленным взглядом. Она сидела будучи прикованной к креслу, не имея ни малейшей возможности свободно пошевелить хоть какой-то частью своего тела. Глядя на то, как ремень даже фиксировал ее голову, я даже невольно поблагодарил собственных тюремщиков из Корня. Их методы были менее суровыми, чем здесь.

Я разложил на столе сумку с необходимыми инструментами, которые могли пригодиться во время работы. Во мне крепко сидела уверенность, что вряд ли это все пригодиться. Но все же я не мог не потратить несколько минут внимательному и вдумчивому изучению подготовленного добра.

Пока мои руки раскладывали многочисленные иголки, колбы и ампулы с необходимыми веществами, сам поглядывал в сторону заключенной, вспоминая все, что мне о ней известно. АНБУ уже должны были выяснить о ней куда больше, нежели было известно до операции. Но та информация была наверняка секретной и посвящать меня никто не стал. Потому я перебирал в голове информацию, лежащую далеко от ее имени, возраста, происхождения и подготовки. Мне вспомнились особенности той чакры, что когда-то сосредотачивались в глубинах ее печати. Результаты проведенных некогда исследований ее крови. Свойства печати, оказывавшие влияние на организм.

Когда работа над подготовкой инструментов была завершена, я позволил себе внимательно рассмотреть пленницу. В глаза немедленно бросилось то, что выглядит она куда лучше, чем запомнилось мне с момента ее возрождения. Кожа бледная, конечно, но не болезненно бледная. Не было пугающей худобы, каких-то признаков заболеваний или даже видимых следов серьезной усталости от всего происходящего. Лицо свежее, в глазах, несмотря на затравленный взгляд, горит сильный внутренний огонь. Ее бы вымыть, да приодеть в нормальную одежку, и если выпустить наружу, она будет мало чем отличаться от обычных людей. Чакра ее подавлялась печатями, нанесенными на сдерживающие ремни. Так что оценить этот параметр было пока труднее. Но даже так я был уверен, что девчонка не просто здорова, но и достаточной степени сильна.

Мой взгляд вряд ли ей понравился. Судя по тому, как сжались ее зубы, она была бы не прочь высказаться. Уверен, подобранные формулировки отличались бы изобретательностью. Но слов все же не последовало. Девушка молчала¸ смотря на меня своим тяжелым взглядом. И я решил приступить к делу.

Исследование обязано было протекать в нескольких этапах. Первым делом мне хотелось осуществить просто анализ ее общего состояния. Потому я подошел к ней вплотную, под пристальным взглядом карих глаз. Несколько секунд размышлял, с какой части тела начинать осмотр. А потом моя рука сама собой потянулась к шее.

Ее глаза расширились, как только мои пальцы коснулись ее кожи у самой грани, где ее тело соприкасалось с прочной спинкой кресла. Я своим нутром ощутил не прозвучавшее шипение. Активировалась мистическая рука.

Это было максимально близкое доступное место к бывшей на ней когда-то проклятой печати. Потому оно было наиболее интересным. Я принялся осторожно исследовать ее кожу. Затем постепенно анализирующая техника начала давать информацию о более глубоких тканях. Зона обхвата все росла и ширилась, а информация стекалась ко мне полноводным ручьем. Я рассматривал все это и сравнивал со своими прежними наблюдениями до операции. Комплекс подавления мешал проводить исследование, но что поделать.

— Хм... — сказал я, убирая руку. Отсутствие печати заставляло воспринимать ее тело совершенно иначе, чем прежде. Слишком много изменений. Слишком много новых особенностей, которые требовалось изучить. С наскока такую работу не провести.

Мой взгляд устремился в сторону подготовленных инструментов. С учетом всех изменений, было бы разумно взять новые образцы крови и тканей. Их анализ мог дать пищу для размышлений. И возможное понимание многих составляющих. Но меня мучило нетерпение. Я долго ждал, изнывая от неопределенности и непонимания своей связи с этой особой. Так почему бы просто не взять и не попытаться найти ответ на главный интересующий меня вопрос? Причем сделать это сразу на уровне нитей.

Я отбросил все сомнения. Ограничение времени ограничением, но я должен успеть хотя бы найти нужный путь. А там, поди, можно будет провести работу и дистанционно. Моя правая рука опустилась на красную голову. Вновь наблюдаю расширившиеся глаза со всей гаммой отрицательных эмоций и мое сознание уплывает в транс.

Перед моим взором немедленно предстала огромная паутина бесчисленных нитей. И среди них особенно отчетливо теперь виднелась та группа, что обеспечивала связь с этой девчонкой. Такое сильное сокращение расстояния между нами хорошо повлияло на качество контакта. Теперь мне даже удалось различить поступающие посредством его сигналы. Целая комбинация бесконечных колебаний чакры, внезапно обретших определенную последовательность и четкость.

Сигналы эти находили свой отклик внутри меня. Я чувствовал, что в них есть что-то, что мне давно знакомо. И не просто знакомо. Это было частью меня. Некой ее составляющей, пусть и спрятанной где-то глубоко-глубоко внутри. Я смотрел на эти колебания, на эту последовательность сигналов, слушал их, ощущал всем своим нутром. И с каждой новой секундой понимал их все лучше. Это словно кто-то пытался заговорить со мной на знакомом, но давно забытом языке.

Попытки понять что к чему не приносили успеха. Я все слушал и смотрел, но никак не мог расшифровать этот код. Сигналы откликались во мне, сами при этом оставаясь сокрытыми в тумане. Мое сознание пыталось развеять этот туман или углубиться в него, дабы поскорее воссоединиться со странным источником. Чтобы наконец, услышать то, что мне хочет сказать возрожденный организм девчонки. Но каждый мой шаг, каждое неловкое устремление выцепить из зоны неопределенности нужную мне ассоциацию или звено цепи оборачивались неудачей. Туман лишь сгущался, а сигналы продолжали звучать где-то под его пеленой.

— Нужен более глубокий контакт, — сказал себе, продолжая оставаться в состоянии транса. Я потянулся к нитям. После тщательного их анализа, начал осторожно расширять и укреплять их, вливая немало собственной чакры. Мне казалось, что чем лучше будут они проводить сигналы, тем скорее у меня получится получить ответ на свой вопрос.

Однако укрепление системы нитей оказалось делом непростым. И очень трудоемким. Эти образцы сильно отличались от тех, что я обычно формировал сам при попытке создать связь, или от тех, которые появлялись при использовании сыворотки. Они были какими-то странными. Слишком тонкие, неподатливые и своенравные. Попытки изменить их структуру непременно натыкалось на их сопротивление. Чакра проходила сквозь них хорошо, но только в строго обозначенном объеме. Попытка усилить нити наращиванием дополнительных слоев также почти полностью провалилась. Все, за исключением одной выскользнули из созданной 'шелухи' и разрушили тщательно создаваемую конструкцию. В конце концов, я не удержался, и просто создал свою нить, которую протянул до пленницы. Сильно сомневаюсь, что ее удастся сохранить после завершения нашего 'общения', но если повезет, потом она не потребуется вовсе.

Получив более или менее крепкую связь, я попытался разобраться в поступающих сигналах. Но по ощущениям ничего не изменилось. Ровно та же последовательность, пусть теперь и воспринимая чуточку лучше. Колебания все те же. Вызываемые ощущения также остались прежними. Все, что изменилось — это уже упомянутое улучшение восприятие. Но должного понимания достичь не удалось. Все то, что пытался сказать мне организм девчонки, так и оставалось смутным посланием на позабытом 'языке', который никак не удавалось вспомнить.

Отстранившись от поступающих сигналов, я задумался. Стараясь абстрагировать от неудачи, принялся рассматривать всю остальную паутину. Изучал те многочисленные, уходящие от меня в разные стороны связующие каналы. Потом рассеянно дотронулся до некоторых, прислушиваясь к собственным ощущениям. С обратной стороны незамедлительно донеслись иные сигналы. Уже от тех, кто был по ту сторону контакта. Убрал руку. Поток сигналов прекратился.... Нет, не прекратился. Колебания чужой чакры всегда доносятся до меня, пока действует нить. Вот и сейчас я отчетливо видел, как каждая нить так или иначе подрагивает, демонстрируя это. Просто когда я отстраняюсь, мне они не слышны и не видны.

А если посмотреть немного с другой стороны, эта связь двусторонняя. Часть колебаний, что проносятся по нитям, идут в обратном от меня направлении. Я снова дотронулся до связующего канала. Небольшое усилие воли, и ощутил те крохи чакры, что уходили от меня в ту сторону. Даже стало интересно, а какие неосознанные сигналы посылает мой организм. Всем этим многочисленным людям, змеям, животным и даже растениям?

Я взглянул на все те же нити, что связывали меня с девчонкой. Внимательно всмотрелся в них, в то, как они подрагивают. А после коснулся рукой. Голову снова заполнили 'слова' неизвестного языка. Я потратил почти целую минуту, заслушавшись ими, снова и снова угрожая потеряться в тумане и потратить на бессмысленное дело уйму времени. Заставив себя оторваться от приема сигналов, я сосредоточился на передаче. Какие же колебания шлет мое тело. Ведь несмотря ни на что, отток чакры по этому каналу до сих пор оставался стабильным.

Первое время я не видел и не ощущал ничего, кроме чакры, что капля за каплей уходила по нитям. Обычный процесс донорства на чрезвычайно ничтожном уровне. Если какие-то колебания с моей стороны и были, то их забивали сигналы с обратной стороны. Но потом, по мере того, как я все сильнее приноравливался к анализу, мои чувства становились острее. И мне удалось услышать первые 'слова', произносимые уже мной.

Волнение охватило меня, когда появились первые осмысленные результаты. Ничтожные, не несущие никакого серьезного значения, но это все же были результаты. Я четко уловил контраст между сигналами, словно различил разные голоса говоривших. Это значило, что я не перепутал. И действительно услышал то, что говорил я сам. Захотелось как-то ускорить процесс. Усилить восприятие собственного 'голоса'. Я хотел услышать себя и понять, о чем вещает мой организм.

Решение пришло в голову быстрее, чем даже успел как-то сообразить. Это было даже как-то слишком просто. Я просто создал еще одну нить, которую соединил одним концом с той, что недавно усиливал. А другой конец оставил в своих руках. Теперь, вместо того, чтобы достичь девушки на другом конце, колебания должны были добраться и до меня.

Прислушался. Ощущая, как стучит сердце в груди, сосредоточил все свое внимание на анализе. И в какой-то миг до моих ушей и глаз добрались первые последовательные колебания. Я услышал то, что я же говорил. На все том же незнакомом забытом языке. Но на этот раз, чувствуя, как его 'слова' резонируют в глубинах моего же подсознания, он казался куда более понятным. Это как все то же нечто, сокрытое в тумане. Но то ли туман стал менее плотным и густым, то ли само нечто стало более заметным и ощутимым, но я будто различил его контуры. Оставалось сделать всего один шаг, и понимание достигло бы меня....

Несмотря на все мое волнение и погруженность в транс, я почувствовал, как в камеру зашли люди. Это могло означать только одно: мое время вышло. С тихим сожалением я разорвал контакт и оказался в реальности. АНБУ, что стоял в камере, молча смотрел на меня, таким образом давая понять, что мне пора освободить помещение. Также молча кивнув ему, отошел от пленницы и начал собираться. Я все еще пребывал под впечатлением. Сердце громко билось о стенки грудной клетки, а мои пальцы слегка дрожали, пока укладывали инструменты обратно в сумку. Перед глазами так и стоял тот туманный, не до конца расшифрованный образ, и я всеми своими силами пытался унять свое волнение, думая об этом.

Наконец, мои сборы были завершены и можно было уходить. Я взял в руки свою сумку и повернулся в сторону входной двери. Почувствовав взгляд, несмотря на свое желание не делать этого, посмотрел на девушку. И увидел в ее некогда затравленном тяжелом взгляде что-то еще. Куда более противоречивое, чем раньше. Я ушел до того, как успел сообразить, что же это было.

— Что скажете, Харада-сан? — спросил меня офицер уже после того, как дверь камеры закрылась за моей спиной, — Все вышло удачно?

— Более чем, — ответил я, бросив взгляд себе за спину, — Но я слишком многого не успел. Как видите, даже анализы не удалось взять. Целая куча всего, чем нужно заниматься.

— Я доложу об этом командиру. Если будут какие-то новости, мы обязательно вам сообщим.

— Благодарю!

АНБУ от меня отстал, а я быстро переодевшись, ринулся в сторону дома. Имевшие место быть планы забежать после этой работенки в Госпиталь быстро отошли на второй план. Уверен, замена в лице клона справиться отлично. Ну а мне нужно было успокоиться. И очень детально все обдумать....

— Уже вернулся? — вместо приветствия выдал один из команды двойников, когда я пришел домой, — Как успехи?

Я рухнул в кресло и выдохнул, глядя в потолок. Сжал пальцами подлокотники и застыл, старательно унимая бурю, что поднялась в моей душе. Те десятки минут пути домой были совершенно недостаточны для того, чтобы проанализировать даже часть полученных сведений. Но их хватило для того, чтобы мой мозг вытащил-таки из тумана ассоциацию. И картина начала приобретать ясность.

— Что молчишь? — спросил клон, потеряв терпение.

— Мне нужна эта девчонка! — сказал я в ответ, продолжая изучать потолок. И попутно пытался сделать все возможное, чтобы не выскочить с кресла и не начать бегать по комнате, — Мне нужна эта девчонка!

— Какая муха тебя покусала? — иронично бросил мой собеседник.

Я опустил взгляд на него. Хотел было сказать, как услышал шаги. В комнату вошел еще один двойник, держа в руках объемный журнал.

— Зачем? — спросил он равнодушным голосом, подбирая себе место для сидения, — Только не говори, что влюбился. Если это так, то дело наверняка в каком-то подоге. Вряд ли девочка в клетке так сильно похорошела.

Шутник уселся на диване и облокотился на спинку. Его красноватые глаза оставались серьезны, идеально контрастируя с произнесенными словами. Не будь я столь сильно увлечен сделанными открытиями, начал бы задаваться вопросами о прогрессирующем раздвоении личности. Больно эти клоны отличаются от оригинального меня.

— Просто у нее богатый внутренний мир, — возразил первый клон.

— Ну, богатства-то там поубавилось после известных событий. По крайней мере, должны были.... Печати же у нее теперь нет, правильно, Оригинал?

— Нормально-нормально. Приплюсуй к оставшемуся богатству оригинальную личность и получишь прекрасное сочетание. Только насколько я знаю, она относится к категории ценных военных трофеев и пленных. Не думаю, что вам дадут быть вместе.

— Так я о том же. Подлог. Нужно быть осторожнее со всем этим.

— Вы закончили? — спросил я, медленно офигевая от разворачивающегося диалога. Даже недавнее волнение немного отступило под натиском такого чуда.

— Если хочешь, можем продолжить, — все также ровно выдал второй присоединившийся клон, — Но ты давай, колись. Неужели девица и в самом деле так похорошела?

Пропустив эту странную шутку мимо ушей, я протер лоб и взглянул поочередно на двойников.

— Я могу быть не прав. Но такое чувство, что мне почудился Ямато.

Я провел бессонную ночь. Внезапно сделанное открытие накрыло меня, что называется, с головой. Подобно тому, как огонь стремительно распространяется по кронам деревьев при лесном пожаре, так и слово 'Ямато' захватило все мои мысли.

Почти сразу после возвращения домой, я закрылся в кабинете и засел за бумаги. Белые страницы нового журнала немедленно начали покрываться нестройными столбцами иероглифов. Писалось быстро. Буря, охватившая мою душу сама собой рождала целый ворох беспокойных мыслей, которые одна за другой отпечатывались на бумаге. Я оперировал всем, до чего мог дотянуться. То были и твердые факты, в которых не было никаких сомнений. То были и ассоциации, вызванные этими самыми фактами. Воспоминания, воображаемые картины, сомнения, надежды и опасения — вся эта куча пополняла абзац за абзацем.

Через несколько часов мои записи уже занимали десятки страниц. Я начал вчитываться в этот огромный свежий черновик. Немедленно появились зачеркнутые слова и целые предложения. Многое из написанного вызывало большие сомнения. Кое-что казалось бессмысленным, а некоторые моменты и вовсе отдавали бредом сумасшедшего. Но как бы сильно я не старался, сколь бы глубоко не копал и не пытался анализировать, почему-то у меня не вызывал сомнения лишь один факт. Ямато-но-Орочи — эта жуткая и могущественная сущность, пугающая во многих отношениях страница моего прошлого, внезапно щелкнула меня по носу. Тихим шепотком демон-дракон словно говорил мне на ушко: 'Я здесь.... я вернулся....давно не виделись'.

Конечно, наверняка все это дело, весь этот факт мог бы обойтись и без столь эмоциональной реакции с моей стороны. Как бы там ни было, вся эпопея с древней гидрой осталась в прошлом. Пусть она до сих пор оставалась частью меня в том или ином виде. Пусть из ее влияния выросли мои нынешние способности. Но прошлое прошло. И я самолично потратил огромные усилия на то, чтобы оно было вытеснено настоящим. Меня не прельщала идея вновь становиться демоном. Не привлекали те силы, которыми обладал эта могущественная сущность. Так почему бы просто не оставить это в стороне? Забыть о ней. Просто продолжить смотреть вперед.

Увы, но Ямато появился оттуда, откуда не ждали. Он проявился не просто в моей нынешней жизни, но и в той деятельности, в которую я вкладывал большие усилия. В том, в чем я преуспел. Внезапно показалось, что мои грандиозные начинания и большие достижения стали оборачиваться огромными чешуйчатыми головами демона-дракона. И я устрашился этого.

Вся моя ночь бессонной деятельности имела за собой лишь один мотив — выяснить, действительно я почувствовал то, что почувствовал. Правда ли, что за туманом бесконечной последовательности сигналов, поступающих от девчонки-телохранителя Орочимару прячется громада древнего монстра. Я искренне надеялся на то, что это не так. Что Ямато-но-Орочи мне лишь привиделся. Что это все лишь иллюзия, случайно сформированная моим подсознанием. Дальнейшее исследование этой особы должно было лишь подтвердить этот факт.... Хотя внутри меня зрели и иные желания и надежды. Некоторое время с утра, можно сказать, уже ближе к утру, меня пронзила мысль. Она породила целую лавину вопросов. Как так вышло, что мой брат одолел Ямато? Как он лишил меня его силы? Что приключилось с моим телом после того, как у меня пропала демоническая суть? И если это суть демона впервые дала о себе знать за все это время, то что стало причиной этого? Техника брата начала давать сбой? Силы Ямато до конца не потеряны и могут вернуться?

Я встретил утро, обуреваемый противоречивыми чувствами и одолеваемый сомнениями. К этому моменту весь сложный процесс анализа имеющихся данных превратился в переливание из пустого в порожнее. Новых фактов не было и не предвиделось в ближайшее время. Лишенный их мозг начал оперировать уже скорее с вымышленными категориями, нежели реальными. И результаты подобный 'анализ' выдавал соответствующие.

— Хватит! — сказал я себе в тот миг, когда в третий или уже в четвертый раз перечитывал все, что успел написать за ночь. В глаза уже двоилось от этих бесконечных 'Ямато', 'гидра', 'пробуждение демона'. Усилием воли я заставил себя закрыть журнал, отбросить карандаш и направиться в ванную. Где проторчал почти час, старательно смывая грязь, усталость и лишние мысли. С последним, к сожалению, получалось не очень.

Уходя на работу, я испытал сильнейшее искушение продолжить свое исследование силами клонов. Даже в какой-то момент печати сложил, намереваясь осуществить свою задумку. Но после мучительных нескольких минут размышлений и самобичеваний, технику использовать не стал. И оставил дежурное наблюдение функционирующей вторые сутки двойке двойников.

Зная себя, я мог с уверенностью заявить, что скорее всего день станет очередным сумбуром. Моя реальная жизнь, взаимодействие как с пациентами, так и с коллегами, непременно должны смешиваться позывами моего разума заняться поисками ответов. Оставалось только мысленно вздыхать, поскольку несмотря на все мои старания отвлечься от ненужных мыслей не получится. По пути в Госпиталь я даже мысленно взмолился всем высшим сущностям устроить мне какой-нибудь аврал, чтобы деятельность захватила меня.

Рабочий день начинался не сказать, что слишком активно. Первые часа два пролетели тихо-мирно. Несколько вялых визитов пациентов, с которыми и возиться-то особо не пришлось, работа с некоторым количеством поднакопившихся бумаг и последовавший вызов к начальству. Состоялось небольшое совещание с привлечением всех действующих ирьенинов ранга А с обсуждением рутинных вопросов. Ничего особенного, разве что это заняло время и мое внимание.

Я заметил Карин уже потом, по пути обратно в свой кабинет. Она куда-то тащила объемную казенную сумку. Глядя на ее раскрасневшееся лицо и блестящие бисеринки пота, поклажа оказалась весьма тяжелой, а цель назначения находилась довольно далеко.

Девчонка заметила меня не сразу. Она бы наверное, даже мимо меня прошла, 'увлеченная' своим нелегким занятием, не окликни я ее.

— Здравствуй, Карин!

— О, Широ-сенсей! Здравствуйте! — выпалила она, пытаясь не сорвать дыхание.

— Может тебе помочь? Выглядит эта штука тяжело.

— Я справлюсь, сенсей! Немного осталось.

Я с сомнением взглянул на ее тонкие руки и ноги, после покачал головой.

— Не сомневаюсь. Давай сюда.

— Не нужно, сенсей....

— Давай, говорю!

После еще нескольких возражений девчонка все-таки протянула мне свою сумку.

— Ничего себе тебя нагрузили! — присвистнул я, оценивая массу ее груза. Эта штука была тяжела даже для меня, не говоря об этой худющей девчонке, — Кто это догадался использовать тебя в роли вьючного животного?

— Никто! Я сама захотела помочь!

— Точно?

Судя по искренним красноватым глазам, мои сомнения здесь были излишни.

— Да! Просто тут занятия организуют для новой группы новичков. А класс оказался готов не до конца. Поэтому девчонки не могут заниматься. Вот я и решила немного им помочь.

Я покачал головой.

— Очень интересная история! Мне одно только не понятно. Кто же тебя от твоих утренних занятий-то освободил?

Девчонка посмотрела на меня с самым серьезным взглядом.

— А все утренние занятия уже прошли, — сказала она, а потом добавила с гордо поднятой головой, — И у меня перерыв. Вот и помогаю девчонкам.

— Прошли, говоришь? А я всегда думал, что они занимают немного больше времени. Через сколько обычно, ты должна быть у меня?

На лице идущей рядом девчонки отразилась абсолютная невинность.

— Хе, а Ямада-сана все равно не было!

Я посмотрел на нее и покачал головой.

— Скажи, а перед тем как снова сбежать он тебе не оставлял никаких заданий?

— А я их уже сделала!

— Точно?

— Ну да.

Мы встретились взглядами и смотрели друг на друга несколько долгих секунд. Несмотря на чувствующуюся некоторую долю фальши, держалась она достойно, признаю.

— Ладно, сделаю вид, что я тебе верю.

— Спасибо, сенсей! — улыбнулась она, оказавшись чуть-чуть впереди, чтобы было удобнее играть роль проводника.

По мере того, как двигались по коридорам все дальше и дальше, я оценил скромность своей ученицы, вспоминая ее 'немного осталось'. Пришлось тащить эту гребаную сумку почти через весь корпус, прежде чем впереди наконец-то показалась заветная дверь.

— Здесь! — встрепенулась девочка, чуть не сорвавшись в бег, — Сюда, сенсей!

— О, Харада-сан! — удивился моему появлению смутно знакомый ирьенин, который появился в тот момент около двери. Как бы я не старался, вспомнить его имя с ходу почему-то не получилось.

— Я так понимаю, это ваше, — сказал я, протягивая сумку.

— Да, большое спасибо за помощь! Тут как раз решили восстановить учебный класс для обучения новых студентов, а выяснилось, что нет ни оборудования, ни инструментов, ни справочных материалов. Вот, пытаемся наверстать упущенное. Сам уже вымотался. Бегаю все утро.

— Вижу, дела пошли на лад, раз потребовался целый новый кабинет. У нас же вроде всегда с новыми студентами были проблемы.

— Да... Есть тут причины.

Ирьенин прервался, занося свою сумку в кабинет и ставя ее на массивный деревянный стол. Рядом обнаружилась целая гора разнообразных коробок и объемных мешков, заполненных упомянутым багажом. Карин, воспользовавшись этим моментом, ловко прошмыгнула внутрь и немедленно отправилась в сторону кучки своих одногодок. Те что-то обсуждали, стоя у одной из учебных парт, заваленном многочисленными плакатами.

— Не хочется сильно распространяться, но эта группа настоящая головная боль, — между тем тихо проговорил мой собеседник, оглядев своих подопечных быстрым взглядом.

— Возится с детворой всегда нелегко, — пожал я плечами, вспоминая свой недолгий опыт работы с одной такой особой.

— Просто с детворой я бы повозился без проблем. Но тут немного деликатный случай.

Так мной и не узнанный коллега еще сильнее принизил свой голос и чуть наклонился в мою сторону.

— Тут сама Цунаде-сама захотела тряхнуть стариной и заняться подготовкой будущих ирьенинов. Я не в курсе всех деталей, но вроде бы из-за того, что какой-то из этих девчонок взбрело в голову пойти к ней и попроситься в ученики.

Я немедленно представил себе ситуацию, когда к Хокаге приходит генин и просит поработать ее тренером. Оценив всю эпичность этой картины, не смог удержать свою усмешку.

— Да, мне тоже было смешно поначалу. Лично я бы до такого не додумался при существовании всего остального Госпиталя. Но эта дурочка не только это сделала, так еще и не получила отказа. Но вы ведь понимаете, что Цунаде-сама просто не будет уделять ей должного времени и возиться с ней так, как это сделал бы полноценный наставник. Уж точно ее при ее должности и обязанностях. Ну вот она и придумала направить девчонку к нам. Получилось что-то вроде первичной подготовки и своеобразного испытательного срока. Пройдет эту подготовку и не бросит — прекрасно, значит добро пожаловать в ученицы самой легендарной Цунаде. Нет? Ну тогда извините, дверь вон там, и запишите свое имя в Книгу позора перед уходом, пожалуйста.

— Да, интересное решение, — кивнул я.

— Но это еще не все, — продолжил собеседник, покачав головой, — Я не знаю как, но эта дурочка умудрилась растрепать о своем достижении везде, где только можно. В итоге поползли слухи, что эти курсы первичной подготовки на самом деле конкурс. Что ученицей Цунаде-сама становиться не тот, для кого они были изначально организованы, а тот, кто достигнет лучших результатов. Ии-и, вот у нас целая группа новых добровольцев, мечтающих приблизиться к вечной славе уважаемой всеми Цунаде-сама Сенджу! Самое забавное-то в том, что никто их не торопится обламывать. Все молчат. Администрация Госпиталя молчит. В башню Хокаге никаких новостей никто не шлет. Оттуда тоже вопросом не интересуются. Чем вся эта шутка закончиться представить страшно.

— Однако! — восхитился я заваренной кашей и снова невольно оглядев толпу новичков. Тут же немедленно в глаза бросилась знакомая розовая шевелюра. Быстро вспомнилось, что обладательница подобных волос вроде как была частью команды Саске и Наруто, и звали такую, кажется, Сакура, — Ладно, что переживать-то. Уверен, ничего страшного из этого не выйдет. Обломаются некоторые и обломаются. В первый раз, что ли.

— Ага, как же, — фыркнул ирьенин, — А что нам Цунаде-сама скажет, когда выяснится, что тут целый подпольный конкурс получился? Да что там нам. Мне! Меня поставили заведовать этой кухней. Ох, как же не хочется огребать по шее, как не хочется! Фух....

— А вы поступите хитрее. Сделайте вид, что все именно так, как они думают. Используйте эту ситуацию в обучении. Они же сейчас мотивированы как никто другой. Уверен, результаты получите соответствующие. Кого-то отсеете, это само собой. А кто-то, быть может, окажется достоин того, чтобы ей занималась сама Цунаде-сама. Уверен, на инициаторе всей этой пляски свет клином не сошелся.

Будущий руководитель группы энтузиасток посмотрел на меня задумчивым взглядом, но убежденности в его взгляде я не увидел. Кажется мои слова его не убедили.

— В любом случае, я уверен, что не будет ничего страшного.

— Эх.... Мне бы такую уверенность, Харада-сан, — вновь покачал он головой, — А еще....

Он явно хотел сказать что-то еще, но замолчал. По его взгляду мне не удалось понять, что именно его тревожило.

— Ну, что я могу сказать, — пожал я плечами, — Удачи вам в вашем нелегком деле. Надеюсь эти ребята способные и не придется из-за них потом краснеть.

Моя последняя реплика была этаким крючком. Быть может специалиста пугает реакция высокого начальства на возможные огрехи его работы. Ну да, это серьезный повод для беспокойства. Не каждый день результаты твоей работы будет оценивать мировое светило в данной области.

— Спасибо! — вздохнул ирьенин, снова бросив взгляд в сторону своих подопечных, — Буду надеяться, что мне не снесут голову.

Пессимизм его был настолько силен, что я просто не удержался от следующей реплики.

— В любом случае, вы можете обратиться за помощью мне. По возможности, постараюсь вам помочь. Или подобрать человека, кто смог бы это сделать.

Мое предложение было не более чем проявлением вежливости. Я слабо представлял, чем мог помочь бедолаге и искренне надеялся, что тот справиться как-нибудь сам. Ну а мне не помешало бы заняться своими делами. Кстати о них.

— Эй, Карин! — крикнул я в сторону девчонок, — Перерыв окончен. Идем!

Уже моя подопечная посмотрела на меня, резко погрустнела и направилась в мою сторону опустив плечи. Подруги проводили ее такими сочувствующими взглядами, что даже мне пришлось проникнуться ее тяжелой судьбой в лице такого чудовища как я! Впрочем, как только мы оказались в коридоре всей этой сцены проводов на казнь как будто и не было. Карин шла рядом со мной, беззаботно покачивая руками и с легкой улыбкой на губах.

— И что это было?

Она невинно посмотрела на меня.

— Это те девчонки, о которых я говорила, — начала пояснять моя ученица, — Они тут только начали заниматься, ну а я знакомлю их с Госпиталем и здешними законами.

Я приподнял бровь.

— Хм... Молодец, что решила заняться этим делом.

— А-то! Знаете, как мне было трудно в самом начале? Ничего не понятно, все такое большое, незнакомое, странное! Если бы не мой куратор, то было бы прям очень сложно! Вот и я решила, что им нужно помогать. Ну, знаете, чтобы им было легче.

— Да, повезло им, ничего не скажешь. Во всей этой красивой истории непонятно только одно: зачем меня-то в монстра превращать?

— О чем вы говорите, Широ-сенсей? — невинно захлопала она ресницами, — Я всегда всем говорю, что у меня лучший учитель!

— Да? А я там в глазах твоих подружек прочитал настоящий ужас. Как они тебе сочувствовали.... Мм! Уверен, они будут теперь обходить меня в коридорах.

— А... А, это... Ну, должны же они кого-то бояться! Правильно, сенсей? И вообще, что это за жизнь, если новичков нельзя дружески разыграть?

Мы снова обменялись взглядами. Карин стойко выдерживала мой взгляд секунд три-четыре, после чего спохватилась.

— Ой, а я же свои вещи забыла! Вы пока идите, сенсей, а я вас догоню.

С этими словами она ускакала дальше по коридору в сторону лестницы. Мне ничего не оставалось как направиться обратно в сторону своего кабинета, едва сдерживая улыбку. Было приятно, что девчонка наконец-то начала раскрываться и вести себя естественно в моем присутствии.

В тот день мы провели с ней довольно много времени. Занятие получилось серьезным, довольно сложным и требующим больших усилий. Причем как со стороны моей ученицы, которая пыталась понять изучаемый материал, так с моей, как учителя, что должен этот материал преподнести. Ведь мы подошли к освоению такого важнейшего аспекта, как техника мистической руки, понимание и владение которой имело решающее значение. Не знаю, кто в итоге устал больше. Карин, для которой тема почему-то оказалась невероятно трудной. Или же я, для которого оказалось не менее трудным подобрать нужные фразы и формулировки, чтобы в должной степени данный материал объяснить. Честно говоря, у меня были сильные сомнения в том, что от этого занятия вообще был какой-то толк. Но я был рад, что вся эта возня сильно отвлекла меня от всей той истории с Ямато. И этот вопрос не возвращался в мою голову ровно до тех пор, пока меня не отпустил уже Дайчи после процедуры сдачи крови.

— Не хило ты тут набросал!

Именно этими словами меня встретил дома клон, держа в руках тот самый журнал с исписанными страницами.

— Изучил, значит, — сказал я, усаживаясь в кресло, — Ну, что скажешь?

— Что скажу? А что тут можно сказать, Оригинал? Вопросы поставлены верные и они требуют самого внимательного рассмотрения. Ну а само дело.... Тут, мне кажется, не может быть разногласий. Все слишком серьезно, чтобы пускать это на самотек.

— Да это и дураку понятно, — махнул я рукой, — Что насчет моих выкладок? Есть какие-то дельные замечания? Выводы? Может какие-то свои идеи?

Клон пожал плечами.

— Можно не согласиться с некоторыми моментами, но в целом все вроде бы грамотно изложено. Тут надо продолжать исследование, а не сидеть и ковыряться в тех фактах, что удалось выявить.

— До получения разрешения на работу с объектом на постоянной основе о полноценном исследовании и речи быть не может. Есть, конечно, дистанционный вариант, но особенность нитей создает серьезные ограничения.

— Да, я знаю. Но раз иного выхода нет, то надо пытаться именно в дистанционный вариант. Вот я тут, с твоего позволения, немного повозился с сетью. Кое-что, кстати, вроде бы нащупал.

Слова клона немедленно подогрели мой интерес.

— Давай, поконкретней!

— Я пытался слушать те сигналы, о которых ты написал. С расстояния действительно слышимость серьезно падает. Мне было трудно что-то разобрать.... В общем, у меня ничего с теми конкретными нитями не получилось.

— Так...

— Но просто так бросить нити не получилось. Я ведь был еще дежурным по сети. Потому вся паутина была перед глазами. Я и возвращался к ним раз за разом. Никаких результатов, но потом снова лезу, и снова, и снова.

— Увлекательная история. Давай уже быстрее к сути!

— Я же к этому и веду! В общем, после каждой попытки я работал с другими нитями. Просматривал то, что видели наши разведчики. Опять попытка, и снова изучаю змей...

— Слушай, давай все-таки к сути!

— Да потерпи ты! Я же почти уже дошел.

— Неужели я и в самом деле такой...

— Так вот, чередовался я так целый день. И знаешь к чему пришел в конце?

В качестве ответа на этот риторический вопрос я лишь бросил на него свой взгляд. Хотелось надеяться, что он был достаточно красноречив.

— В общем, у меня возникло ощущение, что те не совсем ясные сигналы, которые передаются по нитям от девчонки-телохранителя, имеют общую частоту с сигналами от других нитей.

Я застыл, переваривая информацию, а после посмотрел на двойника пристальным взглядом.

— Поясни.

— Некоторые нити передают колебания идентичные тем, что и каналы от объекта нашей последней операции. Разумеется, это все только мои наблюдения, которые никак точно не подтверждены и могут быть ошибочными. Но это то, что я сегодня обнаружил.

— Хм... Я вчера обращал внимание на колебания других нитей, но не стал соотносить их с сигналами от объекта.... Как ты говоришь дошел до своего наблюдения?

Клон победоносно усмехнулся и подался вперед.

— О, это целая история!

— Подожди! То, что ты очень любишь шутить мы выяснили еще вчера. Давай сегодня постараемся без энтузиазма! Итак... В общем, ты пытался расшифровать сигнал от объекта, но по причине неудач постоянно прерывался на просмотр информации от змеиной сети. Дальше....

Я покрутил рукой, призывая собрата коротко и емко дать мне пояснение. Если мне хочется сегодня ночью провести свой анализ, стоит знать что делать.

— А дальше я сообразил, что поступаю неверно. И мне нужно перестать оценивать ситуацию с центральных позиций.

— Что это значит?

— У тебя же есть понимание того, что центром всей паутины, всей сети, являешься ты, Оригинал. Мы, клоны, при погружении в транс, обычно всегда представляем себя на твоем месте. Будто это от нас тянутся все нити и мы можем их все просматривать. Но на самом деле, это не так. Немного концентрации, и обнаруживается то, что я нахожусь в стороне от центра. И могу наблюдать за нитями с несколько иного ракурса.... Я сделал именно это. Начал исследовать нити со стороны.

— Возможно, зря я спрашиваю, но зачем? Какой в этом смысл? Мне просто интересно, что натолкнуло тебя на такую мысль.

— Да так.... В общем-то, все просто. У меня ничего не получалось при использовании твоего метода. Я решил попытаться изменить подход. Почему-то такая идея пришла мне в голову первой.

— А как ты выбрал нити для сравнивания? Не так же много нитей передают схожие сигналы? Или нет?

Клон улыбнулся.

— Не знаю, может и много. Я, честно говоря, не проверял. Просто нашел один такой образец и постарался изучить по мере возможности. Ну а какую нить выбрал для сравнения.... Тут все логично. Ты можешь угадать.

— Давай ты мне просто расскажешь. Я не хочу играть в твои игры.

— Раз не хочешь играть, то ладно.... Логика на самом деле была простая. Эта операция дала такой странный и своеобразный результат, в то время как в предыдущих случаях такого не было. Вот я и решил провести сравнительный анализ. Отыскал в паутине связующие каналы с одним таким случаем и взялся за дело.

— Тааак....

Двойник продолжал улыбаться, глядя на меня. Он так и ждал того момента, когда я догадаюсь.

— Давай, договаривай сам, — сказал ему, подавшись максимально вперед.

— Ну, ты же понял! Я же говорю о самом примечательном случае. Та самая операция! Именем того парня еще программу назвали...

Зевота замучила. Я сидел за своим рабочим столом и каждые несколько минут обязательно испытывал острое желание зевнуть от души. И нет бы просто сделать это один или два раза и работать дальше. Нет! Я зевал и зевал, а потом еще раз зевал с того самого момента, как меня занесло в кабинет. Но желание никак не угасало. Мое тело настойчиво намекало на то, что пора бы уже поспать. И в своей настойчивости оно походило на дятла, долбящего дерево. Также методично и целеустремленно.

Да, эти несколько ночей без сна все-таки начали на мне сказываться. Если изначально я вдоволь пользовался преимуществами мощного организма, то теперь приходилось признавать, что мои методы перестали работать. А ведь мной только за сегодня было перепробовано буквально все: и поглощение чакры через систему нитей, и природная энергия. Да даже медицинские техники пошли в ход. Но особого результата они уже не давали.... Сдается мне, сегодня ночью придется все-таки отправиться поспать, вместо моих бесплодных попыток найти ответы на злосчастные вопросы.

— Вот так? — услышал я рядом с собой вопрос. С большим трудом подавив зевок, был вынужден 'вспомнить' о существовании здесь и сейчас еще одного человека.

— Подожди.... — замялся я, с трудом пытаясь определить, чем она собственно занимается. Потребовалось время, прежде чем до меня дошло, что девчонка пытается практиковать технику мистической руки на бедной рыбешке. И еще примерно столько же, чтобы понять, каких успехов она успела достичь.

— Мне кажется, так правильно, но я не уверена, сенсей, — между тем продолжила девочка. Ее руки были окутаны зеленым свечением. Она водила ими над рыбешкой, пытаясь вернуть ту к жизни, — Я стараюсь-стараюсь, а ничего не выходит!

В этот момент мне вроде бы удалось снова сфокусироваться на деятельности ученицы. Проведя над ее руками своей, быстро проанализировал то, насколько хорошо работает ее техника, и примерно через сколько времени ее чакре потребуется решение поставленной задачи. Судя по всему, не мало.

— Что-то не то, — прокомментировал я, покачав головой, — Уровень концентрации ян-чакры слишком незначительна, Карин. Ты должна увеличить ее, если хочешь, чтобы эта рыбка вернулась в пруд.

— Тц! Но у меня не получается! Эта ян-чакра мне дается, сенсей!

Концентрация Карин, и до того не слишком хорошая, практически полностью исчезла. Свечение стало едва заметным, а я вовсе перестал ощущать какое-либо полезное влияние на клетки рыбешки.

— Ничего, поначалу всегда так. Вспомни уроки. Мы же обсуждали это, помнишь? Сосредоточься. Направь всю свою волю на преобразование. Тебе нужно много ян для того, чтобы техника сработала.

— Да я уже не один час только это и делаю.

Девчонка надулась, а я почувствовал внутри все нарастающее раздражение. Блеск! Только поднимающего голову зверя мне для полного счастья не хватало. А я только начал думать, что благодаря тренировкам и усиленным вливаниям природной энергии научился держать эту часть своей натуры в узде. Да, моя искусственная бессонница, кажется, оказалась более вредной, чем ожидалось.

— Успокойся! — постарался я взять под контроль искорки злости внутри. Да, спокойно девочка. Не нужно раздувать это пламя внутри меня. Никому не понравиться то, чем все может закончиться, — Давай, как учили. Концентрация, воля и цель! Ты же помнишь уроки?

— Помню — оборвала она и ее руки снова начали покрываться зеленоватым сиянием.

— Хорошо. Продолжай. Забудь о времени. Сосредоточься на задаче. Все остальное пока лишнее.

Карин закусив губу, сосредоточенно пыталась выдать работоспособное дзюцу. Ну а я, сидя рядом, с облегчением обнаружил, что искры внутри вроде начали угасать. Отлично! На всякий случай стоит немного повысить уровень природной энергии внутри. Это должно успокоить меня и быть может... по крайней мере очень на это надеюсь... мне даже перестанет так сильно хотеться спать.

Девочка продолжала стараться выполнить кажущееся ей невыполнимым задание. В то время я отмечал про себя то, что вливание природной энергии начало помогать. Та неуловимая фантомная боль в районе глаз и висках вроде отступила. И странный мерещащийся запах тоже... Подумать только, как сильно на мне отражается почти целая неделя проведенная без сна!

— Не получается! — прошипела моя ученица, ну а я имел сомнительное удовольствие наблюдать, как в уголках ее глаз появилась влага. Покачал головой.

— Я же сказал, успокойся! Помни уроки. Действуй по инструкции. Если тебе нужно повторить, я сделаю это.

— Не нужно!

Упрямство и злость проскользнули в ее голосе. Я чувствовал, как сильно она не верит в то, что барьер будет взят. И в то же время понимал, что просто так она не позволит себе выслушивать мои объяснения еще раз. Ох уж этот характер....

— Тогда еще раз.

Она снова погрузилась в свои безуспешные попытки. Но, а я продолжил смотреть на нее задумчивым взглядом со стороны.

Честно говоря, стоило прямо признать, что Карин оказалась безнадежно далека от техники мистической руки. Нет, понятное дело, что это ее только третий по счету практический урок. Я сам постигал эту науку долгие месяцы, прежде чем у меня вышло хоть что-то удобоваримое. Но то, что девочка, обладая идеальной чакрой для лечения в сыром виде, так тяжело преобразовывала ее для техники, вызывала удивление. Она пыталась, проводила очень много времени за работой, но заветная манипуляция еще ни разу не оборачивалась положительным результатом.

В какой-то момент я почувствовал очередной позыв к зевоте. Подавить его на этот раз не успел. Хорошо хоть успел прикрыть рот рукой. А когда легкие наполнил живительный воздух, заметил, что мое действие не осталось без внимания. Выражение лица девчонки изменилось. Проклятье! Как бы это не навело ее на ненужные мысли.

Карин замешкалась, а свечение в ее руках чуть померкло. Но скоро оно восстановилось, хотя о каком-то улучшении ситуации не приходилось. Я смотрел на этот почти состоявшийся срыв и мысленно покачал головой. В голову пришла уже успевшая давно поселить там мысль о моей собственной некомпетентности как учителя. Может проблема ученицы не в том, что она не способна, а потому что мне не удается правильно ее учить? Да, я старался делать так, как когда-то делал Дайчи при моем обучении. Говорил вроде бы понятным языком. Пытался показать все на собственном примере. Работал с теми же учебными пособиями. Но ощущение того, что мои слова доходят до целевой аудитории не появлялось. И это расстраивало.

— Широ-сенсей... Вы не могли бы снова показать мне...технику, — неожиданно прозвучал голос ученицы. Я вынырнул из собственных мыслей и поймал ее подавленный взгляд.

— Конечно!

Я протянул свою руку, и через секунду она окуталась свечением. Потребовалось несколько секунд, прежде чем мое дзюцу сделало свое дело. Рыбешка забилась на столе, хватая ртом воздух. Буквально в тот же миг до меня дошло, что кажется, мне следовало сделать все медленнее. Так, чтобы Карин не только разглядела процесс, но и не почувствовала себя ущербной. Продемонстрированная мной скорость вовсе могла убить в ней всякую надежду. Идиот!

Пойманный мной взгляд свидетельствовал о моей правоте. Девочка и в самом деле восприняла демонстрацию далеко не в положительном ключе. Зараза! Ну почему я соображаю так медленно?

— Подожди...

Я хлопнул по лбу и протер глаза. Между тем моя рука уже окуталась голубым свечением скальпеля чакры. Секундой позже рыбешка снова была мертва. Все это сопровождалось тяжелым взглядом моей ученицы. Блин, я что специально все порчу?

— Давай попробуем еще раз. Я сделал это неправильно...

— Можно я попробую сама, сенсей?

Она спросила тихим голосом. Возражать мне не захотелось. Скоро руки девочки вновь опустились над рыбой. Появилось слабое зеленое свечение.

Я облокотился о спинку стула и принялся наблюдать за ней. Но буквально сразу же мне пришлось бороться с очередным приступом зевоты. А потом мысли снова устремились куда-то в сторону. К первопричине моего не очень хорошего состояния, до которого я довел себя сам. Ох уж эти дурацкие поиски проявления Ямато-но-Орочи в сети.... Как же они меня достали!

Мысли, подобно огромному облаку висевшие надо мной, разразились бурей в тот же миг, как я подумал об этом. Перед глазами опять появилась картина бесконечно сложной паутины бесчисленных нитей, устремляющихся от меня в самые разные стороны. Я будто видел эти нескончаемые колебания эти нитей. Слышал передаваемые через них сигналы. Словно наяву предстали перед моим взором сравниваемые мной образцы, за которыми я следил несколько ночей подряд. А образы, что вырисовывались где-то там, за туманом.... Мне потребовалось немалое усилие воли, чтобы осознать, что я улетаю. И еще одно, чтобы заставить себя видеть технику Карин, а не свои грезы.

А наяву меня ждал очередной провал. Видимо отвлекался я куда дольше, чем думал. Девочка не просто заметила то, что мне как-то не до ее стараний. Она успела еще сильнее упасть духом. Взгляд ее отстраненным, свечения вокруг ее рук почти не осталось. Одного этого зрелища было достаточно, чтобы прочувствовать то отчаяние и грусть, что сейчас владели ей.

Почти угасшие искры пламени внутри меня вспыхнули с новой силой. Я почувствовал такой стыд и злость на себя, что не смог усидеть на месте. Резко встал, невольно вызвав возвращение угасшей уже фантомной боли в голове. Бросив короткое 'сейчас', направился к раковине и, включив воду, с силой ополоснул лицо. Протерев влагу полотенцем, бросил то на кушетку и вернулся за стол под несколько испуганным взглядом красных глаз.

— Прости, Карин, но в твоей неудаче нет твоей вины. Это я все делал неправильно. Давай попробуем снова. Только на этот раз сделаем все правильно.

Я постарался придать себе максимально дружелюбное выражение лица. Получилось это или нет, судить не мне. Но ученица не поспешила куда-либо сбегать, что уже радовало.

— Итак, снова. Сосредоточься! Собери всю свою волю и постарайся собрать ян. Действуй осторожно, но не бойся.

Видимо заряда моего ободрения оказалось недостаточным для того, чтобы смотивировать ее. Особого энтузиазма в ее глазах не появилось, зеленое свечение также не сильно радовало. Я смотрел на нее, на то, как вяло она пытается проделать нужный трюк и видел тот барьер, который ей не пробить. И дело явно не в личных способностях.

Внезапно в мою голову пришла мысль, которая стремительно развилась до полноценной идеи. Возможно, не самой удачной или разумной, но в тот момент она показалась мне хорошей. И я не стал как-то препятствовать ей. Моя ладонь потянулась к миниатюрным рукам девочки и мгновением позже накрыла их. Я ощутил прикосновение ее кожи, маленьких костяшек. Кончики моих пальцев уловили отголоски стремительно угасающего незавершенного дзюцу.

Не чувствовать испуг ученицы было невозможно. Карин застыла подобно изваянию. Она словно утратила возможность дышать. Ее глаза смотрели прямо перед собой, словно боясь посмотреть в мою сторону. Между тем я встал со своего места и оказался за ее спиной. Другая моя рука опустилась ей на плечо.

— Не бойся, — услышал я собственный голос, — Я покажу тебе то, как эта техника работает. Постарайся отследить каждое мое движение и каждую мою манипуляцию. Если заметишь что-то непонятное, спрашивай. Если что-то покажется тебе странным, спрашивай. А если почувствуешь, что все поняла, действуй.

Я не стал задавать уточняющих вопросов, дошла до нее суть задания или нет. Вместо этого просто активировал свою технику. Причем на этот раз я действовал медленно, тщательно придерживаясь всех стандартных канонов и правил. Никаких отклонений от стандартного исполнения. Ничего лишнего. Только последовательное выполнение всех этапов с максимально осторожным и медленным преобразованием чакры.

Мне не было видно лица Карин. Потому мог только догадываться о том, какова ее реакция. Но мне в тот момент было вовсе не до этого. Я просто делал свое дело, пытаясь таким вот специфичным образом сделать свое дело. И, кажется, что-то начало получаться. Появилось стойкое ощущение, что к моей чакре добавилась преобразованная ян девочки. Поначалу очень слабая, едва уловимая на моем фоне. Но по мере того, как мы продолжали, так и ощущение это становилось сильнее. Скоро у меня уже не оставалось никаких сомнений. Она уже демонстрировала свой самый лучший уровень за день. И это не отнимает у нее так много сил и нервов, как обычно.

К тому моменту, когда на поверхности стола затрепетала рыба, Карин уже оперировала своей чакрой намного увереннее. Будто не было тех неудачных проб, бесконечных срывов и нарушений концентрации. Простое и чистое исполнение дзюцу. Да, неуверенное. Да, очень далекое от идеала. Но это во много раз лучше демонстрируемых до того успехов.

Я отнял свою руку и сделал шаг в сторону. Скоро мои глаза видели весь спектр эмоций на лице только что сделавшей большой шаг вперед девочки. Она стояла с широко и во все глаза смотрела на хватающую воздух ртом рыбу.

— Брось в воду, — сказал я, кивнув на оживленное существо, — Бедолага настрадался за сегодня.

Она заторможенно кивнула и скоро рыба нарезала круги в емкости с водой. А у нас установилась странная тишина, которую никто не хотел нарушать. Что Карин, до сих пор не сумевшая отойти от неожиданного успеха и пребывавшая в некой прострации. Что я, наблюдающий за этим и чувствующий приближающийся новый приступ зевоты.

— Сенсей... — прозвучал ее голос в тот самый миг, когда мне вроде удалось справиться с позывом открыть рот.

— Да, — едва не зевнул я, из-за чего собственный голос послышался немного странно и нелепо.

— Можно я попробую еще раз?

Глаза Карин обратились ко мне. Они переполнены целой гаммой всевозможных чувств, львиную долю которых мне было не дано прочитать. Если мое мнение о том, что в них отразилось немного надежды правда, то это воистину великое достижение.

— Хорошо. Даже очень хорошо, — ответил я, бросив взгляд в сторону успокоившейся в воде рыбки, — Хм... Надо только подопытного поймать.

— Нет...

Теперь в ее взгляде читалось нечто, что кажется, называется неуверенностью. Она замялась, немного покраснела, глаза забегали.

— Что значит, нет? — удивился я.

— Не с рыбой. С вами...

Эти ее слова вогнали меня в состояние, близкое к ступору. Я даже озадаченно почесал затылок и как-то забыл про очередной позыв к зевоте.

— О чем ты говоришь, Карин?

— С вами что-то не так.... Я чувствую. Можно мне попробовать помочь вам?

Причина ее смущения и неуверенности стала ясна. Это была далеко не стандартная просьба. Уж точно ее не ждешь от человека, у которого только что получилось слабое подобие дзюцу мистической руки, и то при активной поддержке со стороны наставника. С такими результатами до прямой работы с живым человеком было очень и очень далеко. По всем правилам я должен был сейчас одернуть ее, прочитав необходимые в такой ситуации поучения. Но что-то удерживало меня от этого. Уж не появившийся, пусть еще не слишком явный, но энтузиазм? Какой учитель может просто взять и удержать такой порыв?

— Что ты подразумеваешь под словами 'что-то не так', Карин? Опиши свои чувства, — сказал я, решив, что стоит поддержать желание ученицы.

Она продолжала демонстрировать охватившую ее неуверенность. И потому первые слова прозвучали слишком боязливо и нетвердо.

— С вашей чакрой что-то не так... Она нормальная... но...она не нормальная. Вы кажетесь бодрым...но...вы усталый.

Девочка подняла на меня взгляд. Скрытая где-то в глубине твердость медленно начинала отражаться в ее глазах.

— Когда вы прикоснулись ко мне, я поняла, что вам нужно помочь... Можно я попробую это сделать? Пожалуйста!

Увы, но до полной твердости было еще далеко. Однако ее пусть и несколько сумбурное описание моего состояния меня порадовало. Также как и не до конца проявившийся энтузиазм.

— Мы изучаем медицинские техники в первую очередь для того, чтобы быстро проанализировать больного и выдать диагноз. Диагноз должен быть максимально точным, потому что от него зависит то, какой способ ты будешь подбирать для проведения лечения. В твоем нынешнем случае, диагноз поставлен очень неточно.

Карин чуть нахмурила брови. В ее лице отразилась задумчивость от услышанных слов.

— Но если ты не можешь в полной мере определить то, что же все-таки с больным не так, не стоит пренебрегать своими ощущениями и инстинктами. Нужно сделать все возможное для того, чтобы обеспечить полноценное исследование. А для того, чтобы провернуть его, требуется, чтобы больной тебе подчинялся. Это достигается твердыми и уверенными командами, ну или в нашем случае, просьбами.

Брови девчонки поползли вверх.

— Ты почувствовала что-то неладное с человеком, который находится в непосредственной близости и проверить которого, в общем-то, можно. Прояви твердость и постарайся объяснить ситуацию так, чтобы он быстро сообразил, в чем проблема. Понимаешь?

Она озадаченно кивнула.

— Хорошо. Я дам тебе возможность попробовать применить твою технику на мне. Даже интересно, что из этого выйдет. А вот про твою чувствительность мы обсудим позже.

С этими словами я направился в сторону кушетки. Убрав валявшееся там полотенце, разлегся там под взглядом широко раскрытых глаз до сих пор не верящей в случившееся ученицы.

— Давай, Карин. Раз уж ты захотела поработать с человеком, то приступай. Но на всякий случай, сразу предупреждаю. Это в первый и пока в последний раз до завершения твоей подготовки.

Она кивнула, но спешить не торопилась. Пришлось ее поторопить.

— Не стой. Время не ждет!

Только после этих слов она решилась направиться ко мне. После остановилась и долго определялась с тем, как собственно, к пациенту подступиться. В ее глазах читалась все та же неуверенность, которую я видел раньше, разве что по немного другому поводу. Давать советы ей поостерегся. Раз уж это ее идея, то пусть решает сама. И она решила.

Ее руки боязливо потянулись к моей голове. Потом остановились где-то в полуметре от нее, словно боясь рисковать и двигаться дальше. Потребовалась почти что целая минута, прежде чем ее подрагивающие ладони оказались у моих висков.

— Я начинаю... — тихо сказала Карин и сглотнула. Ее глаза при этом смотрели куда-то в сторону невидящим взглядом. Я лишь кивнул, что вряд ли осталось ею замеченным.

Несмотря на предупреждение, какого-либо действия не последовало. Миниатюрные девичьи руки как висели в сантиметрах от моей головы, так и остались там. Никакого зеленого свечения, никаких признаков концентрации и преобразования чакры. Была только не уверенная девочка, которая о чем-то думала. Я скользнул взглядом по ее лицу. Красноватые глаза все также смотрели в сторону, кожа казалась отчего-то бледнее обычной, а на лбу выступила испарина. От этого зрелища внутри меня шевельнулась жалость, и появилось желание дать ей подсказку. Но открыть рот я не успел.

Изменение ауры вокруг своей головы начало ощущаться. Словно легкое теплое дуновение ветерка коснулось моей кожи и скользнуло после по волосам. А потом он становился все сильнее и сильнее. Тепло медленно растекалось по вискам, по лбу, по щекам и подбородку. В такое же приятное тепло окунулись темя и затылок. Им же повеяло шею и горло. И только тогда в мои глаза ударил мягкое зеленое свечение активированной техники...

Техника Карин была очень слабой. Не доставало еще концентрации чакры. Имелись проблемы с ее контролем, из-за чего часть силы расходовалась напрасно. Да и с последовательностью действий при активации и работе дзюцу, мягко говоря, было не все в порядке. Девочка возилась с моей головой долго, периодически 'спотыкаясь' на ровном месте. Пару раз даже пришлось начинать все сначала, потому что в какой-то миг зеленое свечение пропадало, а тепло перестало ласкать мою кожу. Однако все это было неважно на фоне того, что она сделала.

Чрез час такого воздействия, я более не ощущал позывы к зевоте. Не было более странных фантомных болей в районе глаз и висков. Погасли искорки в моей внутренней темноте, не угрожая впредь раздуванием в дикое пламя. Я чувствовал себя легче. Будто не было всех этих дней с искусственной бессонницей. Не было подавленной усталости. Только спокойствие. Только чувство полнейшего удовлетворения. Я словно стал самим собой.

— Можешь прекратить, — сказал я. Полуприкрытые красные глаза широко раскрылись и немного испуганно осмотрели меня.

— Я... — ответила было она, но прервалась, прислушиваясь к своим чувствам.

— Ты сделала все, что нужно, Карин, — продолжил я, — Я чувствую себя хорошо. Намного лучше, чем до начала....

— Я не уверена... сенсей.

Она словно не услышала мои слова и теперь пыталась вспомнить то, что я сказал. Пришлось повторить.

— Ты сделала достаточно, Карин. Самое время остановиться.

— Но я не уверена в том, что вы в полном порядке. Все еще чувствую что-то внутри.

Я взял ее за руки и осторожно отвел в сторону от своей головы. Поднялся. После потянулся к полотенцу и протер лицо.

— Ты должна запомнить еще одно важное правило. Настоящий ирьенин всегда должен знать, когда нужно остановиться. Не обязательно делать все и сразу. Нет нужды зарастить все раны и удалить все шрамы. Твоя первостепенная задача отвести от него угрозу гибели. Если вопрос не настолько серьезный, то от угрозы его здоровью. Ты делаешь только самую важную часть работы, а все остальное твои пациенты проделают самостоятельно. Понимаешь, о чем я говорю, Карин?

Она кивнула. В ее взгляде все еще проглядывалось сомнение.

— В моем случае, ты сделала все, что было нужно. Настолько хорошо я себя не чувствовал давно. А то, что могло остаться там, внутри меня, пусть решает хорошая еда и крепкий сон.

Я встал и вдохнул полной грудью. Да, для первого учебного лечения мистической рукой у девочки получилось все очень даже хорошо. При желании, можно было продолжить ночные бдения дальше. Как минимум еще сутки или две. Пусть делать этого я уже не собирался. Это неприятное состояние меня успело доконать.

— У меня странное чувство, сенсей, — заговорила ученица, смотря в пол.

— Надеюсь это снова не поводу меня?

Она чуть покраснела, но покачала головой.

— Мне было очень трудно работать с рыбой.... Я не чувствовала ее. А при работе с вами...это было что-то другое. Все было так легко.... Не легко... Проще.

Карин подняла на меня взгляд, я же не нашелся сразу что сказать. А вот улыбка как-то сама заползла на мое лицо. И стоя сейчас перед ней, смотря на нее сверху вниз, вдруг понял, что в этот момент мне было нужно что-то сказать. Что угодно для того, чтобы она почувствовала уверенность, воспылала тем энтузиазмом, который до сих пор не мог ею овладеть до конца. Моя ученица должна была перестать чувствовать себя так, словно она сделала что-то не то.

Я поднял руки и опустил ей на плечи. Возможно, следовало бы попытаться еще опуститься на один с ней уровень, но до этого додумался уже после того, как начал говорить...

— То, что тебе не даются пока рыбы, это ничего. Ты учишься. Рано или поздно у тебя все получится. Со мной когда-то было почти также.... А то, что ты сделала со мной и моими проблемами.... Карин, это замечательно! У тебя есть талант, и ты только начала открывать его для себя. То ли еще будет!

Мы смотрели друг на друга долгие секунды. Может мои слова прозвучали не слишком убедительно, ведь первые мгновения я не чувствовал какого-либо отклика. Но потом в глубинах ее взгляда мелькнуло что-то, что пробудило тепло внутри меня.

— Ты хорошо справилась сегодня, Карин! Уверен, дальше будет только лучше! Так что не беспокойся ни о чем. У тебя все получится.

Когда девочка покидала мой кабинет, улыбка играла на ее лице. Улыбался и я. Достигнутое единение грело душу, заставляя чувствовать себя еще лучше. Если так пойдет дальше, то безумное предприятие 'учитель' быть может, окажется не настолько провальным, как стало недавно казаться...

— Рад, что вы согласились пока поработать в таком режиме, Харада-сан. К сожалению, мы пока не можем обеспечить вас всеми нужными условиями.

— Это я рад, что представилась такая возможность. Пусть и на несколько часов, но эта работа очень серьезно может отразиться на эффективности многих моих исследований. Хотя, мне любопытно, когда же мне выпадет и другая возможность. Для более комплексных исследований.

— Не могу сказать. Объект оказался куда интереснее, чем предполагалось раньше. Соответственно, возиться с ним нужно дольше.

— Понимаю. Итак, ее уже доставили?

— Да. Сейчас идет подготовка. Подождите несколько минут.

— Хорошо, спасибо.

— Я должен идти. Постойте здесь один.

Я кивнул, а сопровождавший меня оперативник откланялся. Скоро в коридоре, где мы вместе шли в направлении нужной камеры, никого кроме меня не осталось.

Я остановился около железной двери, куда меня должны были позвать. Последовали несколько секунд ожидания, после которых у меня возникло ощущение, что моя сумка висит не слишком удобно на плече. Поправил. Заодно быстро перебрал в памяти весь тот набор нужных инструментов, которые планировал сегодня пустить в ход. Исследование чакры и ее колебаний, конечно, важно. Но как показали эти полторы недели бесплодных попыток разгадать их тайны, не стоило ограничиваться одной стороной исследования. Внимательный и вдумчивый анализ крови, тканей, волос и прочего генетического материала мог дать также немало. Или хотя бы добавить какой-никакой, но дополнительный набор фактов, что позволит расширить общую картину.

Да, с моего последнего визита этого места прошло ровно полторы недели. Полторы недели бессонницы, обучения ученицы, ее неожиданный прогресс и огромная масса неудач в моем исследовании. К моему величайшему сожалению, первые успехи в дистанционном изучении сети оказались последними. Дальше открытия одинаковых колебаний разных нитей испытуемых, прошедших программу 'Хаку' ничего не последовало. Одна сплошная непробиваемая стена, сформированная из этого, казалось бы, относительно понятного феномена. Пробить ее не помогли никакие ухищрения что с моей стороны, что со стороны многочисленных двойников. Потому, когда меня выловил оперативник АНБУ и сообщил об очередном 'окне', я не сомневался ни секунды. Мне нужно было быть здесь. И мне нужно было продолжать свое исследование.

Металлическая дверь слегка скрипнула в тот миг, когда она открылась. Изнутри показалась фигура весьма крупного бойца в полосатой оскалившейся маске.

— Харада-сан! — кивнул он мне, — Все готово. Вы можете проходить.

— Спасибо.

АНБУ пропустил меня вовнутрь. Там же обнаружился еще один оперативник. На сей раз, некто куда менее крупный и в более аккуратного вида маске.

— Она вся в вашем распоряжении, — сообщил мне слегка искаженный женский голос, — У вас два часа.

— Благодарю.

Оперативники вышли за дверь, оставив меня взаперти наедине с пленницей. Кстати о ней. Она сидела на все том же кресле, пристегнутая также крепко, как и в прошлый раз. В ней мало что изменилось. Разве что взгляд.... Да, определенно. Она теперь смотрела как-то иначе. Как бы это описать? Более пристально? Внимательно? Настороженно? Не сводя глаз?

А ведь девчонка и в самом деле не сводила с меня взгляда, при этом в нем я не видел и следа той пустоты, что был в самом начале нашего прошлого 'общения'. К слову, такой настороженности в свой адрес мне давно не приходилось видеть. Что бы это значило? Неужели все-таки влияние Ямато дает о себе знать? Или это я просто готов приплести не выходящего у меня из головы демона ко всему угодно?

Девушка, несмотря на свой странный взгляд, молчала. Она не проронила не единого слова, когда мы остались одни. Не нарушила тишину и тогда, когда я разложил все свои инструменты на столе. Лишь на какой-то миг в моей голове блеснула мысль, что возможно, ей запрещено общаться с посторонними. И для этого вполне могли применить какие-то особые методы. Тут это должны уметь. Как бы там ни было, желающих развернуть беседу не было ни с одной стороны.

Как бы мне не хотелось как можно скорее взяться за привычное исследование, для начала требовалось разобраться со сбором генетического материала. Потому в моих руках мелькнула первая игла, вид которой быстро отразился во взгляде пленницы. Да что там, во взгляде. Она скривилась так, что я сам немедленно вспомнил все те разы, когда у меня брали соответствующие пробы. Неприятно было... Очень неприятно. А теперь мне предстояло то же само удовольствие доставить этой девчонке.

— Извини за это, — сказал я, шагнув в ее сторону.

Мой голос, пусть и искаженный маской, немедленно вызвал очередные изменения во взгляде объекта. Она теперь сосредоточенно смотрела только на меня, в прорези моей маски, казалось бы полностью забыв об игле. И от этого взгляда снова стало немного не по себе. Слишком многое было вложено в него. Я не мог всего прочитать, но гамма неосознанных чувств забурлили внутри меня. Слишком странно. Слишком непонятно. Бррр....

Тем не менее, сбор генетического материала пошел быстрыми темпами. Несмотря на весь тот пристальный взгляд, это непонятное озадаченно-пришибленное выражение лица, моя рука продолжала втыкать острые иглы и делать необходимый забор. Скоро немалая часть колб была заполнена нужными образцами, а их ярлычки подписаны соответствующим способом. Пленница все это время молчала. Когда иглы проникали в плоть, она сжимала зубы, кривила лицо. Взгляд отражал всю ту боль и неприязнь. Но глаза ее продолжали смотреть на меня, все сильнее и сильнее вызывая во мне странные чувства. Что же это такое?

Наконец, процедура была завершена. Все пробы взяты, аккуратно подписаны и тщательно закупорены. Колбы с образцами вместе с инструментами были осторожно убраны в сумку и теперь ждали скрупулёзного изучения. Я знал, что это потребует немалого времени и внимания, так что готовился провести в лаборатории немалую часть следующей недели. Отчасти, такие новости вселяли оптимизм: теперь у меня появилась отличное направление, которым можно заниматься. И это вместо бесконечного копошения среди нитей, об успехах которого я уже упоминал.

Я, закончив упаковывать сумку, снова посмотрел на девушку. И снова на меня смотрели внимательные карие глаза. Постояв под этим пристальным взглядом несколько долгих секунд, я вздохнул и сделал шаг в ее сторону. Моя рука тут же потянулась к ее голове. Пришло время вновь попытать счастья со все теми же проклятыми нитями.

Взгляд пленницы сразу же обратился к этой руке. Я наблюдал за тем, как расширяются ее зрачки, как на лице появляется странное выражение, смутно напоминающее мне страх. Возможно, это и был он. Но в полной мере расшифровать мне его не удалось, а озвучить свои эмоции моя испытуемая как-то не спешила. Потому скоро моя ладонь накрыла ее макушку, а вторая рука уперлась ей в верхнюю часть груди. Несколько мгновений переглядываний, и вот уже я снова нырнул в транс. И вокруг меня предстала огромная паутина, сотканная из бесчисленного множества нитей. Центром этого нечто была проекция моего тела.

— Ну что же.... Давай снова попробуем.

Найти нужные каналы не составило труда. Я мог бы сделать это даже в полубессознательном состоянии — уж больно это все успело впиться в мой мозг. Мгновение, и вот они, нити, успевшие неоднократно довести меня до белого каления. Еще мгновение, и мой взгляд отыскал уже другие — те, что принадлежат парню, по имени Юки Хаку. Именно с ним все это время мной проводились сравнения.

— Хм...

Сначала я едва не пошел ставшим уже привычным путем — продолжить проводить сравнительный анализ. Нет, сейчас мне требовалось поступить иначе, а именно максимально эффективно воспользоваться такой близостью с объектом моего интереса. В этот момент ее сигналы воспринимаются мной наиболее отчетливо. Нужно было лишь слегка подготовить почву и можно снова начать слушать!

Мной быстро была проведена нужная процедура. Я снова сотворил дополнительную нить, которую соединил одним концом к связующему каналу. Второй конец же держал у себя. Теперь нужно было лишь слушать те сигналы, что отправляет мое собственное тело. А потом попытаться вслушаться в то, что приходит от девушки. Провести сравнение, так сказать.

Я вновь услышал те самые слова некогда знакомого, но давно забытого языка. Они исходили с моей стороны. Они же приходил ко мне с другого конца. Но попытки вслушаться в них, понять их, каким-то образом уловить хотя бы толику смысла, за исключением туманных неясных образов оканчивались неудачей. Я будто слышал слова, и в то же время не слышал. Да, на близкой дистанции 'прием' был значительно лучше. Особенно то, что приходило от моей невольной 'собеседницы'. Однако этого было недостаточно. Нужен был контакт помощнее.

Мелькнувшая мысль о том, что контакт между мной и девушкой такой слабый из-за отсутствия кровной связи заставил меня прерваться. А ведь точно. Если мне не удалось укрепить связующие звенья искусственно, это можно было сделать естественным путем. Создать подобие стимулятора. Да даже применить стандартную сыворотку. И тогда возможно, мне удастся достигнуть понимания. Но пока такой вариант был невозможен. Мало того, что я не брал с собой ничего подобного, так еще и вряд ли смог бы придумать причину, зачем воспользовался такими средствами. Сомнений в том, что за камерой наблюдают, не было.

Дальнейшее развитие логической цепочки привел меня к другой интересной мысли. Контакт с девушкой не такой сильный, как хотелось бы. Даже при таком близком физическом расстоянии. Но ведь есть кое-кто, у которого такой проблемы нет. Тот же Хаку, например. Конечно, его сигналы с большого расстояния не сильно 'громче' тех, что исходят от пленницы. Но вот если попытаться совместить сигналы обоих индивидуумов, при кажущейся их идентичности....

Воспылав энтузиазмом, я немедленно потянулся к нитям парня. Обхватив их одной рукой, другой взял все, что тянулось к бывшей последовательнице Орочимару. Постарался максимально близко их совместить. Сделал глубокий вдох. И прислушался....

В моей голове немедленно заговорил голос... Громкий. Куда громче, чем все, что я слышал до этого момента от этих двоих. Сильный. Эта сила отчетливо чувствовалась в нем. Немного непонятный, с ощутимым эхом.... Подождите! Это не один голос. Это два разных голоса звучали в едином ритме, передавая одинаковую последовательность сигналов.... Почти сразу же мне стало ясно, что и это не совсем верно. Последовательность сигналов вроде бы была одинакова, да и сами сигналы были почти полностью идентичны. Но все-таки здесь было это самое 'почти'.... Эти голоса, при всей своей невероятной похожести, и попытке говорить одно и то же, все же отличались друг от друга. И в результате, вместо одного четкого осмысленного образа, на который я рассчитывал, получалось что-то сдвоенное.

Чего-то не хватало. Я уже почти видел смысл, который должны были донести эти два голоса. Эти две последовательности колебаний разной чакры, пытающихся петь синхронно. Но от этого туман непонимания не рассеивался полностью. Проклятье!

Внезапно пришедшая мысль, и я решил послушать не только себя, 'общающегося' с девушкой, но и того себя, что посылал сигналы к Хаку. То есть, проделал то же, что и с контактами этих двоих... Я услышал свой 'голос'. Такой же, с ощутимым эхом. Словно говорил не один человек, а двое. Сигналы были очень похожи. Последовательности были схожи. Тембр был почти идентичен. Но это все равно были два голоса, которые попытались сплестись воедино. Имело место быть искажение. И оно вызвало у меня сильное недоумение. Почему мой собственный голос имеет такое странное звучание? Словно это говорит не один и тот же 'человек', а два очень сильно похожих друг на друга.

Я прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. Странность звучания странностью звучания, но быть может удастся получить какой-то смысл от собственного 'послания'? Но как бы я не прислушивался, вместо четкой и осмысленной речи получил в итоге все ту же непереводимую чертовщину. Опять тот смутный туман без каких-либо намеков на понимание того, что за ним скрывается.

Время утекало. Нужно было срочно решить, как быть дальше. Попробовать опять расшифровать сдвоенную речь тех двоих, пока их голоса звучат так отчетливо? Или быть может сосредоточиться на анализе собственных странностей со стилем 'общения'? Хотя с собственными странностями можно было пытаться разобраться и в более спокойной обстановке. Так что браться за объекты?

— И то, и другое! — мелькнула в голове очередная яркая идея. Действительно, а ведь можно попытаться рассмотреть все эти сигналы комплексно. Может так что-то да будет...

Я сосредоточил все свое внимание и открыл оба канала связи. Во все стороны. И немедленно получил мощнейший удар по своим мозгам. Мое восприятие перегрузила ужасная какофония сигналов, внезапно попытавшихся объединиться во что-то одно. И, пожалуй, произошедшее дальше, случилось по наитию. Я зацепился вниманием за один единственный элемент всей этой безумной комбинации колебаний разной чакры от разных людей. И поймал себя на мысли, что это ничто иное, как то самое искажение, которое уловил в собственном сдвоенном голосе. В нем был ключ понимания!

Дальше пошло легче. Я наконец-то ухватил удачу за хвост. Мне стало ясно где стоит копать и на что обращать свое внимание. Искажение, странным образом, звучавшее во всей этой какофонии, обретало особый смысл. И этот смысл требовалось отследить. Я начал пристально следить за этим элементом объединенного сигнала, старательно анализируя то, что видел, слышал и чувствовал. Мое внимание тянулось к истокам этого элемента. Туда, откуда он шел, и туда, куда он стремился. Было немного странно, непривычно. Несколько раз я терял нить своих поисков и был вынужден возвращаться к тому, с чего все началось. Но я чувствовал, что выбрал верное направление.

Мозаика сложилась с тихим щелчком. Странная и страшная какофония, при пристальном изучении одной небольшой ее составляющей, внезапно будто бы обрела ясность. Я увидел тот туман, что скрывал кажущийся образ гигантской гидры. Но при более пристальном рассмотрении и она оказалась не более чем фантомом. Мое внутреннее зрение пронзило тусклый мираж. Все эти призрачные восемь голов и восемь хвостов обернулись не более чем грезами, под которыми скрывалось нечто совершенно иное...

— Время вышло! — услышал я голос в тот же самый миг, как окончательно понял, с чем имею дело. С некоторым трудом и сожалением вырвавшись из транса, посмотрел на оперативника, что стоял рядом.

— Да-да, конечно, — кивнул я ему, убирая свои руки от пленницы. Мельком посмотрев на нее, увидел все те же внимательные карие глаза. Она продолжала смотреть на меня и до тех пор, пока я не скрылся за дверью, ее взгляд не оставлял меня. Странные чувства внушали эти глаза. Неужели и она тоже что-то чувствует? Кстати, исходя от моего неожиданного нового открытия, все может быть.

Я покинул объект АНБУ и, будучи переполненным эмоциями, устремился домой. Только там можно было найти собеседников, с которыми можно было поделиться и обсудить случившееся. По пути, конечно, возникла мысль, что это, наверное, не совсем здоровая практика. Тут можно дорваться и до не совсем приятных последствий, обусловленных подобным 'кругом общения'. Но поскольку до сих пор у меня не появилось никого, с кем можно было бы поговорить по душам, эти мысли улетели в трубу. И буквально через десяток минут я имел удовольствие разговаривать с парочкой собственных двойников.

— Я кое-что нашел. Опять же, есть некоторая доля вероятности, что это ошибка, но я имею все основания полагать, что все-таки не ошибаюсь.

— Это как-то связано с Ямато-но-Орочи? — поинтересовался один из клонов, лениво разложившийся на диване.

— Не совсем так.

— Это значит, что ты нашел аргументы в пользу того, что его существование сегодня — это нереально? — продолжил задавать вопросы тот же клон.

— Тоже не совсем так.

— Хм...У меня больше нет вариантов. Выкладывай.

Я посмотрел на второго двойника. Тот лишь пожал плечами, давая понять, что ему нечего сказать.

— Ну, раз вариантов нет, тогда попробую рассказать. В общем, ситуация такая. Я не нашел доказательств существования Ямато в нынешнее время. Я вообще не нашел никаких признаков его присутствия, даже самых отдаленных.

— А как же все предыдущие наши ощущения?

— Тут есть свой нюанс. Он заключается в том, что да, призрак его, или скорее, некий образ, действительно на первый взгляд, выскакивает. Но если присмотреться повнимательнее, то обнаружиться, что за этим образом ничего нет. Это как мираж воды в пустыне. Пустыня есть, есть образ воды в ней, но самой воды как бы и нет.

Я сделал паузу. Клоны же терпеливо ждали продолжения рассказа, не стремясь задавать новые вопросы.

— Но этот мираж, все же не стоит на пустом месте. Я обнаружил за ним кое-что занятное. Дай-ка сюда журнал. Я нарисую.

Получив от молчаливого двойника объемный журнал для письма, открыл на чистой странице и нарисовал три точки. Первую точку я подписал словом 'Я'. Две другие просто пронумеровал. От точки 'Я' протянул по две стрелки к обеим точкам в обе стороны.

— Вот это то, как мы обычно видим канал связи между мной и теми двумя объектами, которые исследовали. Два направления сигналов. Один ко мне. Другие к ним. Понятно?

Двойники кивнули.

— Мне сегодня открылось то, что на самом деле картина куда более глубже, чем кажется на первый взгляд.

С этими словами я нарисовал другую стрелку. Она началась от точки 1 до точки 'Я', после чего достигла точки 2.

— Хочешь сказать, что существует связь между этими двумя? — спросил до сих пор помалкивавший клон.

— Именно. Я попытался прослушать дублированный сигнал от них двоих. Уловил некоторую разницу. Сделал то же самое с собственным 'голосом', направленным одновременно к ним обоим. Также уловил разницу. Было некое искажение. А потом послушал все это вместе. И знаете что? Искажение это тянется от той девчонки-телохранителя Орочимару ко мне вместе со всеми остальными сигналами, а затем от меня уходит к тому парню, Юки Хаку. В обратном направлении действует та же схема.

Воцарилось молчание. Несмотря на то, что конкретно эти двое моих дублей существовали отдельно от меня уже более двух суток, они должны были понять, что это могло означать.

— Разные элементы сети связываются друг с другом, — начал говорить первый клон, задумчиво изучая нарисованную мной схему.

— Пока еще не доказан факт существования подобных связей между другими элементами, но да, — подтвердил я.

— При этом конкретно эти элементы прошли программу 'Хаку', то есть были возвращены к жизни после смерти, — заметил второй двойник.

— Верно. Что теоретически могло бы объяснить наличие очень похожих сигналов, которые от этих двоих приходят, — сказал первый и тут же покачал головой, — Но ведь они оба были возвращены к жизни совершенно разными способами.

— Да, и в этом вся соль. Совершенно не ясно, как объяснить подобное положение дел. С моей стороны не было никаких осознанных попыток установить подобные связи. Но они откуда-то появились. Вопрос, откуда?

— Да, занятно. Вдвойне занятно еще и от того, что нам до сих точно не известно, почему существует связь между тобой, оригиналом, и девчонкой... Но при этом есть некая ассоциация, которая возникает при некотором осмыслении.

Говоривший второй клон почесал затылок и сам взяв журнал, быстро настрочил уже свою схему. После показал нам. Занятно, но она тоже состояла из тех же точек и связующих их стрелок. Разве что количество точек отличалось. Их было несколько больше.

— Если мне не изменяет память, то для того, чтобы получить одного известного нам демона требовалось собрать разные элементы от разных источников.

С этими словами он подписал центральную точку словом 'Ямато'. После еще одна точка обзавелась подписью 'клочок силы Морье'. А скоро большая часть присутствующих на схеме объектов получили наименования.

— Ямато-но-Орочи получился в результате соединения разных компонентов. Может, я кое-где ошибаюсь, но у меня такое впечатление, что моя ассоциация правильная.

— И не у тебя одного, — кивнул я, — У меня возникла та же мысль. Мы не смогли найти доказательств существования Ямато-но-Орочи, потому что его не существует. Но, кажется, мы нашли аргумент в пользу существования предпосылок его будущего возможного возрождения.

Наступила тишина. Каждый думал о чем-то своем, по-своему переваривая полученную информацию. Сделанное мной открытие никак не могло служить убедительным доказательством даже в пользу упомянутой версии. Она была уж слишком притянутой за уши. Но интуиция подсказывала, что я не ошибаюсь. Эта странная взаимосвязь между разными людьми казалась мне естественной составляющей демонического восстановления.

— Двух элементов... да даже трех элементов недостаточно, чтобы всерьез рассуждать о таких вещах, — заметил первый, покачав головой и ткнув пальцем в две разные схемы, — Я бы начал рассматривать эту версию только в случае наличия чего-то, что близко к цифре восемь. Восемь голов демона-дракона. Восемь очагов, если вы забыли. Восемь составляющих его сознания.... А вспомните конструкт на стенах подземельях города. Там количество кругов шестнадцать. И мы все отлично понимаем, что это означает.

— Я с тобой не спорю, — кивнул ему я, — Но отсутствие у нас информации о наличии подобных связей между прочими элементами сети вовсе не означает, что их нет. Наоборот, это веская причина провести более вдумчивый анализ сети.

— Согласен, — сказал второй и посмотрел на первого, — Думаю, поиски стоит начать с тех ребят, с которыми мы уже успели поработать в рамках программы 'Хаку' и 'Каталог'.

Глава — 23

— Готово! Восстановление нужных каналов почти полностью завершено. Я думаю, можно приступать к активации.

Карп, до этого напряженно следивший за состоянием нашего испытуемого, бросил на меня быстрый взгляд. Я ответил ему кивком. Сделал глубокий вдох, и, понадеявшись на то, что трижды перепроверенная схема сработает, запустил процедуру.

Зеленоватое свечение вокруг моих рук над неподвижной грудной клеткой, изменило свою интенсивность. Чакра, вложенная в технику, обрела особую частоту своего воздействия. Я начал отсчитывать секунды, внимательно наблюдая за набравшим ход алгоритмом.

Секунды плавно переросли в минуту, а потом во вторую, чтобы в какой-то момент бывшие когда-то разрубленными мышцы сердца сделали первое сокращение.

— Есть! — выдал Карп. В его голосе я услышал облегчение и радость. Хотя до полного решения вопроса было еще не так близко, как хотелось бы.

— Начало положено, — констатировал я, продолжая наблюдение. Между тем, под влиянием моей чакры, сердечные мышцы продолжили свои сокращения. Биение кровяного насоса постепенно нарастало, набирая ход. Потребовалось еще десятка два минут, прежде чем сердце уже уверенно отбивало свой незамысловатый ритм.

— Работает! — снова заметил Карп, продолжая водить своими руками над телом испытуемого, — Кровь циркулирует нормально. Выработка чакры восстанавливается.

Он посмотрел на меня. Несколько секунд зрительного контакта и я кивнул.

— Да. Процедура идет успешно. Сердце работает как надо. И если мои расчеты мне не врут, то никаких осложнений не предвидится.

Однако потребовалось простоять рядом с медленно оживающим телом еще около часа, прежде чем мы были уверены наверняка. Только тогда я позволил себе перестать поддерживать его собственной чакрой. И полностью доверил все остальные обязанности по наблюдению и поддержанию ассистенту.

— Если все пойдет так же как идет сейчас, потребуется меньше суток, прежде чем он будет готов...к тому, ради чего его притащили АНБУ. Хотя я знать не знаю, для чего он им понадобился.

Карп посмотрел на меня и пожал плечами, поддерживая меня в моем незнании относительно дальнейшей судьбы очередного клиента программы 'Каталог'. Хотя почему-то у меня до сих пор зрели сомнения относительно того, что не так уж сильно не информирован мой помощник. Выходцу из 'Морского корня', наверняка было известно куда больше моего. Правда, меня самого волновало это не сказать, что сильно.

— Ты справишься с остальным? — для формы спросил я у него, отлично зная ответ.

— Разумеется, — кивнул тот мне, — Можете доверить мне все остальное. Я все закончу.

— Спасибо. Тогда я соберу кое-какие вещи и пойду домой.

Уже после этого я догадался бросить взгляд на часы. Уже был вечер. Исходя из того, что попали мы сюда еще вчера чуть позже полудня, вся эта канитель с операцией заняла более суток.

Чертыхнувшись про себя, бросил взгляд в сторону своего запечатанного ящика. Там хранился весь необходимый лабораторный материал девчонки-телохранителя. Я планировал собрать данные и забрать с собой, чтобы тщательно проанализировать уже дома. Не сам, так силами клонов. Но, к сожалению, время поджимало. Если не потороплюсь, то не успею перехватить Карин до того, как она уйдет домой. А если я этого не сделаю, и уже второй день пролетит вдали от ее занятий, то куда денется ее энтузиазм? Несмотря на успехи, он казался слишком хлипким. Словно держался на честном слове и моем постоянном внимании. Мне не хотелось потом долбиться головой об стену в надежде снова его как-то включить.

Несколько секунд мучительных размышлений и решение было принято. Лабораторный материал потерпит до следующего раза. Завтра или в какой-то другой день. Когда у меня не будет цейтнота в виде необходимости срочно подлатать очередного важного 'клиента'.

Скоро двери лаборатории остались за спиной. Я, полностью переодетый в свою привычную повседневную одежду, бодро шагал по коридорам. Еще через некоторое время и короткий разговор с дежурным оперативником АНБУ мне в глаза ударили лучи предзакатного солнца. Хм, неужели не успею?

Для надежности, ускорился. В ход пошли верхние пути, которыми обычно я не часто пользовался, предпочитая наполненные жизнью улицы Конохи. Бодрые скачки по укрепленным крышам домов, несколько почти что столкновений и заслуженных обоюдных криков о неосторожности. И вуаля, я стою перед входом в Госпиталь посреди постепенно покидающих ее территорию людей. Поискав глазами того, кто мне нужен, и так и найдя, направился в Корпус. И уже почти оказавшись у регистратуры, заметил-таки то лицо, которое хотел увидеть.

Карин как раз появилась из-за угла в окружении нескольких щебечущих ее одногодок. Блеснувшая среди них ярко розовая шевелюра намекнула, что это те самые девчонки, из нового курса.

Пока они шли, я решил подождать их возле регистратуры. Чем немедленно заслужил приветливую улыбку медсестры.

— Вам что-то нужно, Харада-сан? — поинтересовалась девушка, на что я отрицательно покачал головой.

— Нет. Я заскочил на минутку.

Девчонки шли ой как не быстро. Да что там шли. Они даже остановились в какой-то момент и принялись что-то жарко обсуждать в сторонке. Глядя на это, я только тяжело вздохнул. М-да... И ради этого я так торопился?

— Кстати, Харада-сан, сегодня сюда забегал парнишка...как его там... ну этот, ученик Гай-сана. Вас искал, — между тем поделилась медсестра. На это я не нашелся, что сразу ответить, лишь озадаченно поднять бровь. Этому-то что от меня надо?

Кажется, моя физиономия оказалась достаточно выразительной.

— Я сказала ему, что вас нет, и на всякий случай, поинтересовалась, что ему от вас надо. Он сказал, что только-только вернулся с миссии и... там было много чего про долг, честь, какую-то юность и обещание...короче, кажется, он хотел, чтобы вы проверили его спину. И вроде бы, это просто на всякий случай.

— Интересно, — улыбнулся я. Кажется, Рок Ли, впервые за столько месяцев вспомнил, что ему назначены наблюдения. Большинство которых он умудрился пропустить.

В этот момент к регистратуре подошла уже другая девушка, неся в руках несколько объемных папок. Она коротко поздоровалась и тут же полностью забыла о моем существовании, завалив мою разговорчивую собеседницу кучей вопросов. Пока они обсуждали что-то, во что вникать мне не захотелось, я опознал в новом участнике действа помощницу Цунаде.

— О, Широ-сенсей! А что вы тут делаете?

Голос Карин, который прозвучал слишком громко, вернул меня в реальность. Сам источник обнаружился рядом со мной, при этом сияя неведомой мне радостью.

— Привет! — кивнул ей, осмотревшись. Группа ее подружек обитала неподалеку, скромно поглядывая в разные стороны.

— Здравствуйте! — продолжала улыбаться девчонка, — А мы тут с подружками только что с занятий идем! Вы же о них пришли спросить?

— Угу...

— Все прошло просто замечательно, сенсей! У меня почти все получилось. Как вы говорите, еще немного практики, и все обязательно получится!

Ее нарочито громкий голос с одной стороны начал раздражать. Неожиданно для себя, наш разговор стал достоянием всех окружающих. Я поймал на себе взгляды медсестры из регистратуры, Шизуне, множества проходящих мимо ирьенинов и пациентов. Про девчонок и говорить не стоило.

Смутившись, я оглядел окружающих. Хм... Почему их взгляды вызывают во мне такие странные чувства?

— Я надеюсь, Ямада-сан провел занятие нормально, — снизив голос и чуть подавшись вперед, спросил я.

Девчонка беззаботно отмахнулась.

— Все прошло отлично, сенсей! Удивительно, но сегодня даже не было попыток сбежать! Он был такой сосредоточенный. А еще ответственный!

— Значит, мне не о чем беспокоиться, — все также тихо задал я вопрос, продолжая ощущать на себе взгляды.

— Абсолютно! — все также громко прозвенел ее голос.

— Хм... Ну ладно. Увидимся завтра.

— До завтра, сенсей! — ученица ослепительно улыбнулась, поправляя при этом очки, а потом бросив взгляд на регистратуру, добавила, — И вам того же!

С этими словами она бросилась к подружкам, и уже вместе с ними рванула на выход. Я же остался стоять, остолбенело смотря им вслед. Ну и искренне надеясь, что на этот раз моя физиономия не отражает всего, что сейчас твориться в моей голове. Судя по короткому смешку медсестры в регистратуре, напрасно надеялся.

— Эм... Ладно, я тоже пойду, — сказал я ей, как к единственному человеку, с которым сегодня общался до этого, — До свидания!

— До свидания, Харада-сан! — мило улыбнулась та, — Удачи вам!

Последние слова прозвучали уже почти как издевка.

— Спасибо! — бросил я, почти спасаясь бегством из этого недружественного места. Лишь в последний миг мои глаза зацепились за задумчивый взгляд помощницы Хокаге, прежде чем я оказался снаружи. Проклятье! Какой странный день!

Следующие дня два или три после странной сцены в Госпитале, я был занят своими повседневными заботами. Вроде тех, когда мне нужно работать с ученицей или с тем же Ясуо, которому я тоже приходился своеобразным наставником. Был еще Дайчи, к которому захаживал по вечерам, сдавая свою кровь и ведя беседы о всяком. И это только то, что стоит упоминания. А так вообще, огромная куча дел, пожирающих все мое время и внимание. Ну, или почти все, если вспомнить про существование верных помощников.

Вообще, пока я 'развлекался' в стороне, то есть на работе или около того, целая клонированная братия увлеченно рыскала в поисках разгадок одной загадки. Да-да, речь шла про все ту же девчонку-телохранителя. Надо бы узнать, кстати, как ее зовут. Бесконечно называть ее так было уже невозможно. Двойники вон постоянно обзывают ее разными кличками, причем каждый на свой лад... В общем, была организована целая рабочая группа. И каждый член этой группы работал по своему конкретному направлению. Будь то сравнительный анализ разных элементов сети с ее сигналами. Ну, или, исследование результатов проведенных проб ее генетического материала. Результаты, к превеликому сожалению, пока не особо радовали. Работа протекала медленно, материал накапливался ничуть не быстрее. Но, все же, просматривая выкладки своих клонов по вечерам, я склонялся к мнению, что скоро нужные результаты будут получены. Или я их получу уже позже, когда девчонка окажется непосредственно в моих руках. Тогда нынешние исследования должны существенно облегчить процесс.

Как бы там ни было, забот хватало. Я работал, мои клоны работали, дела делались. Карин показывала прогресс. Временами были задержки, этакие стопоры, когда она будто упиралась в стенку. Но, даже уходя не с самыми лучшими показателями по вечерам, на следующее утро девочка обязательно добивалась своего. Показывала нужное исполнение. Умело соблюдала алгоритм. В такие моменты, глядя на ее победную улыбку, мне тоже становилось хорошо. Учить было легче, интереснее. Проще подбирались слова, приводились примеры, да и предложения звучали изящнее. Нужно ли говорить про настроение от такого обучения?

Так мы продвигались с рыбами. Карин, изначально с таким скрипом воспринявшая работу с этими хладнокровными существами, теперь показывала неплохие результаты. Рыбы становились все больше. А времени, затрачиваемое на их восстановление, все меньше. Одновременно с этим сокращалось количество жалоб на неудобство и увеличивалось количество конкретных вопросов. Что опять же, не могло оставить меня равнодушным. Впрочем, полностью избавиться от жалоб и раздражающих вопросов не удалось.

— А когда мы уже начнем работать с людьми, Широ-сенсей? — спрашивала она, старательно делая пометки в своей тетради.

— Когда закончим программу с рыбами, — ответил я, отвлекаясь от материала, который подбирал специально для нее.

— А когда мы закончим с рыбами? — снова спросила она, теперь уже не глядя на записи.

— Хм, — я бросил взгляд на емкость с водой, в которой плавала одна с мой локоть, — Как только твои 'пациенты' вырастут вдвое, тогда поговорим об этом.

— А какой смысл работать с одними рыбами, сенсей? Может попробовать что-то другое?

Она невинно похлопала ресницами.

— А зачем пробовать что-то другое, когда можно работать с рыбами? — переспросил я, постаравшись придать своему лицу выражение сильнейшего удивления, — К тому же, с ними меньше всего возни.

— Возиться с аквариумом не самая простая вещь, — скептически пожала она плечами.

— Но это куда лучше, чем возиться с щенком или с котенком. Или.... А какие еще бывают милые зверюшки, которых можно прикончить, чтобы потом попробовать их вернуть к жизни?

— Фу! Я не это имела в виду?

— Тогда четче задавай вопросы.

Воцарилось молчание. Карин просидев немного, вернулась к своим записям. Ну а я, довольный тем, что этот раунд остался за мной, продолжил изучать материал.

— Но ведь с рыбами так скучно, сенсей! — заявила она минуты через две, — Они такие холодные, склизкие.... И вообще, кажется, я уже не люблю ничего из рыбы.

— Очень жаль, — вздохнул я, — В моем любимом ресторане много рыбных блюд. А это то место, где я надеялся отпраздновать завершение твоей программы с рыбами.

Она скосила на меня глаза и промолчала. Впрочем, молчание опять длилось недолго.

— А девчонки из новой группы вообще не работают с рыбами, — скоро заметила ученица, внимательно отслеживая мою реакцию.

— Ты тоже не работала с рыбами в начале обучения, — ответил я на ее выпад, — Им еще долго придется ждать этого.

— А если и Цунаде-сама не станет использовать рыбы?

Мне пришлось отложить свои бумаги и посмотреть в эти честные глаза.

— Карин, в таком случае у меня к тебе одна единственная просьба. Как только девчонки из новой группы скажут тебе, что она использует вместо рыб, немедленно сообщи мне. А до тех пор..., — я бросил выразительный взгляд на емкость с водой.

Девчонка насупилась и снова замолчала. Опять ненадолго.

— А если....

— Карин, у меня складывается такое ощущение, что одна миленькая девочка сомневается в своем учителе, — я сцепил пальцы и положил руки на стол.

Она смутилась.

— Но с ними так скучно... — уже тихо сказала Карин, — Мне очень понравилось работать с вами, сенсей! А не с этими....

Глядя на нее, и на ее взгляд, направленный куда-то в пол, меня посетила интересная идея. В тот момент это показалось мне удачной задумкой, которую было бы не прочь осуществить.

— Что же, Карин.... Почему бы мне не пойти тебе навстречу, — я улыбнулся, а она, увидев это, немедленно окинула меня подозрительным взглядом, — Давай договоримся так. Если ты сможешь восстановить именно эту рыбу в указанный промежуток времени, я обещаю подумать над ускорением завершения программы с рыбами.... Нет, даже не так. Я совершенно точно могу пообещать, что после этого сразу последует финальный тест для этой программы.

Подозрительность не захотела покидать глаза девочки. Она все с тем же сомнением смотрела на меня все время, пока я объяснял ей правила игры. Тот же скепсис отражало ее лицо уже после того, как я молча дожидался ответа на свое предложение.

— Сдается мне, что это ловушка, сенсей, — наконец выдала она, прищурив глаза.

— Не без этого, — в тон ей ответил я, — Ну? Ты согласна? Я же не настаиваю. В принципе, нужно еще много поработать с этой программой....

Я смотрел на нее, а она на меня. Карин в этот момент сама напоминала рыбку, которая плавает вокруг крючка с приманкой.

— А если я не смогу?

— Думаю, ответ тут очевиден.

— А если я захочу попробовать снова? Ну, в случае проигрыша?

— Я открыт для сотрудничества.

— Тогда я готова начать!

— Отлично!

Скоро на особой печати неподвижно лежала та самая рыба, что недавно плавала в емкости с водой. Я вытер руки полотенцем и указал на нее.

— Все, как я и говорил. У тебя есть время, за которое тебе необходимо уложиться. Сделаешь это и не понаделаешь ошибок — замечательно! Больше с рыбками работать уже будет не нужно. Сразу после последнего контрольного экзамена.

Она прикусила губу, переводя взгляд то на меня, то на рыбу. Пару раз ее глаза скользнули по циферблату часов.

— Ладно, была — не была! — сказала девчонка, делая шаг в сторону своей 'пациентки'. Скоро ее руки заняли исходное положение для исполнения техники.

— Я засекаю время, — кивнул ей, усаживаясь рядом и пристально следя за каждым ее движением. От этого внимания она сглотнула, но скоро от неуверенности не осталось и следа. Ею овладела концентрация, ее руки окружило зеленоватое свечение. Взгляд ее красноватых глаз полностью сосредоточился на цели.

Часы продолжали непрерывно отсчитывать секунды. Я сидел на своем месте и наблюдал. Моя ученица билась над заданием, которое было ей по силам лишь в идеале. А от него, мы, к сожалению, были далековато...

Рыба забилась на столе, отчаянно хватая ртом воздух. Вместе с ней тяжело задышала Карин, выходя из состояния концентрации.

— Сколько? — стрельнула она взглядом в сторону часов.

— Я бы подумал, если бы результат был минут на десять лучше, — покачал я головой, внимательно отслеживая ее реакцию.

— Но это лучше прошлого результата на целых....на много лучше!

— Согласен! Ты молодец! Только вот этого не достаточно. Ладно, в другой раз.

Девчонка покраснела. Ее взгляд отчаянно метался от циферблата часов ко все той же рыбке.

— Стойте, сенсей! Еще раз! — выпалила она, видя, как я собрался вернуть рыбу в емкость.

— Это исключено! Ты сегодня уже потратила немало чакры. Если захочешь, попробуешь завтра.

— Сенсей, ну пожалуйста! — взмолилась она, молитвенно сложив руки на груди. Я оглядел ее нарочито суровым взглядом. На самом деле еще раз провернуть такое было не проблема. Тем более, если бы я сам захотел ей помочь.

— Ну же, сенсей! Я же знаю, что вы добрейшей души человек! — не сдавалась девочка, глядя своими невинными глазками. Да, ну уж после такого отказывать было точно не с руки!

— Ладно, давай еще раз. Но это последний! Больше не спрашивай! Нарвешься на серьезные домашние задания!

Карин оглядела меня счастливой улыбкой, а в ее глазах мелькнула победная искра. Глядя на это я смог только покачать головой.

— Давай, пробуй, — сказал ей несколько секунд спустя, когда рыбка перестала биться после касания скальпелем чакры.

— Есть! — бодро отозвалась она. Скоро ее руки окружало свечение.

Это было одним из проявлений того самого энтузиазма, которое мне так нравилось в этой девчонке. Она вкладывалась в дело, полностью погружалась в него и делала все максимально правильно. Сейчас, глядя на ее отдачу, мне было трудно сдержать довольную улыбку. Да, на самом деле работы было еще много. И до достижения нужного результата требовалось поработать с еще не одним десятком таких рыбешек. Но эта хитрость стоила того, чтобы добиться такого рвения. С ним она освоит программу намного легче.

— Сколько, сенсей? — спросила она после того, как рыба снова заработала жабрами.

— Хм.... Минус пять минут с прошлого результата. Хороший результат! — я даже не пытался скрыть свое впечатление. Это действительно был замечательный результат. Добиться такого всего со второй попытки.... Круто, нет слов.

Карин, однако, мои слова не впечатлили.

— Не смогла! — расстроенно сказала она, опуская голову. Хм, так, надо что-то делать. Эй, учитель Широ, твой выход!

Я отправил рыбу в емкость и легонько стукнул пальцем по ее макушке.

— Эй! — взмутилась девочка, недовольно принюхиваясь к запаху, — Сенсей, я же сказала, что уже скоро возненавижу рыбу! А вы меня пачкаете ее запахом!

— Давай-ка, без 'эй'. За это тоже можно схлопотать лишнее домашнее задание, — пригрозил я, вытирая свои руки, — Но, а если говорить про то, что ты показала, я действительно впечатлен. Ты показала отличный результат.

— Но этого недостаточно, сенсей.

— Недостаточно для норматива завершающего обучение ирьенина, да. Для только что подходящего к экватору первого этапа освоения мистической руки студента...Карин, твой результат отменный. Только сегодня ты смогла улучшить свои показатели почти вдвое. Вспомни свой первый раз с этой рыбкой. Вспомни второй. Посмотри на нынешний.... Мне вот интересно, а насколько он станет лучше завтра. А послезавтра....

Навострившая уши ученица чуть приосанилась. А потом ее губы расплылись в улыбке.

— А послезавтра не будет, — выдала она довольным тоном.

— Загадывать не будем, — поспешил я чуть остудить ее пыл, но кажется, мне это не удалось. Карин снова легко и изящно вернула себе уверенность в себе и в завтрашнем дне. Да, именно в завтрашнем дне, потому что она точно надеялась взять барьер именно завтра.

— Как скажете, сенсей! — мило улыбнулась она, — Хм... Надеюсь я не успею возненавидеть рыбу до конца недели! А то было бы неловко праздновать завершение программы в рыбном ресторане....

Последние слова она пробубнила, старательно глядя в сторону, где у нее лежали ее письменные принадлежности.

— Иди уже, Карин, — вздохнул я, наблюдая как та весело фыркнула, и быстро схватила свои вещи.

— До завтрашней победы, сенсей! — выпалила она и убежала. Оставшись наедине с собой, я позволил себе засмеяться.

— Да, до завтрашней победы в конце месяца...

На следующий день я столкнулся с худшими проявлениями работоспособности моей ученицы. Когда Карин пришла, я вообще не нашел в ней никаких следов вчерашнего прогресса. Вместо обещанного вызова какие-то жалкие потуги на проведение занятия в обычном ключе. Она вяло пыталась пересказать пройденный материал, где запинок и пауз было больше осмысленной речи. Практика не задалась вообще. Какие там рекорды, какой норматив.... Она показывала скорее регресс, нежели прогресс.

Устав от этого странного и необычного поведения, я остановил ее.

— Карин, что-то случилось?

— Нет, сенсей! Со мной все отлично!

Поверить в этот ответ, произнесенный излишне жизнерадостным тоном, было решительно невозможно. А от попытки натянуть на лицо подобие беспечной улыбки мне стало не по себе. Где та девочка, которая уходила вчера из моего кабинета? Где настоящая улыбка и настоящая жизнерадостность, а не эта фальшь?

— Если все отлично, то почему я до сих пор не слышу просьб пройти испытание? Кто-то обещал мне, что послезавтра не будет.

— Эм.... Ну... Я могла бы попробовать.

В ее взгляде было нетрудно прочитать, что сейчас ее это все волнует в последнюю очередь. Передо мной образовалась дилемма: отменить сегодняшнее занятие, чтобы она пришла в себя. Или же попытаться как-то расшевелить ее, заставив поработать.

Размышления заняли немного времени. Меньше чем через минуту я инструктировал свою ученицу, напоминая правила и цель испытания. Сам же внимательно следил за каждым ее движением, каждым изменением ее мимики. В какой-то момент возникла мысль, что вместо всего этого уместнее было бы как-то расспросить девочку. Мало ли, что могло произойти. Вдруг что-то серьезное, а я не в курсе и заставляю ее заниматься непонятно чем. Но эту мысль я прогнал как можно дальше. Боюсь, что до настоящего разговора по душам мы еще не доросли. Точнее, я не дорос...

Растормошить Карин так и не вышло. Испытание обернулось тем, чем оно и должно было обернуться. Провалом. Вместо нормально выполненного алгоритма жалкое подобие. И что хуже всего, я не смог разглядеть в ее глазах ни малейшей искорки.

— Карин, может, ты все же расскажешь мне, что случилось? — попытался я вновь наладить контакт.

— Я же сказала, все хорошо! — уже раздраженно выдала она, подтверждая мои подозрения.

— Тогда почему так плохо работаешь?

— Не знаю! Просто у меня сегодня не получается. Вот и все!

М-да, молодец, учитель Широ! Она теперь еще и злится. У тебя точно не получится разговора по душам. Даже не пытайся.

— Ладно, — вздохнул я, потирая глаза, — Раз не получается, значит не буду тебя мучить. Ты можешь идти. Увидимся завтра.... Хотя подожди. Давай послезавтра. Завтра отдохни. Сходи куда-нибудь с подружками.... Короче, сама разберешься!

Мне показалось, или при словах о подружках она вздрогнула? Я постарался приглядеться, но увы, подтверждения своим подозрениям не увидел. Карин быстро со мной попрощалась и убежала, оставив меня гадать о причинах такого внезапного состояния.

После ухода ученицы, я погрузился в свои дела. И как-то скоро мысли о ней вытеснили остальные. Будь то Ясуо, который намекнул, что приближается эпохальное событие — он окончательно решился и теперь собирался сделать предложение Анко. Или случайное столкновение в коридоре с начальником Госпиталя, обернувшееся для меня просьбой поработать экзаменатором при аттестации молодых ирьенинов. Да тот же Дайчи, и то отметился в моем сознании, когда я вспомнил о необходимости заглянуть к нему. Я уже покидал Корпус, когда утреннее состояние Карин снова дало о себе знать.

Группа знакомых уже девочек как раз тоже выходила из здания. Почти все те же лица, все та же Сакура среди них, девчачьи разговоры. Карин не был. Это, конечно, невесть что. Ученицу-то я отпустил довольно давно, а эти уходили только сейчас. Но почему-то мне сразу пришла мысль, что проблема связана именно с этими особами. Неужели она рассорилась с подружками и теперь хандрит из-за этого?

Возникшая было идея подойти и расспросить их не смогла развиться во что-то серьезное. Как бы мне не хотелось уладить это дело, наверное, будет лучше, если они сами разберутся. Потому вместо допросов, я отправился к Дайчи, у которого просидел пару часов, сдавая кровь и обсуждая объемы производства сыворотки.

Назавтра проблемы с ученицей несколько забылись. Начав утро с чтения последних выкладок рабочей группы (увы, но до серьезного прорыва надо было долго ждать), после я просто погрузился в рабочий процесс. До меня, кстати, наконец смог добежать Рок Ли, исследование позвоночника которого заняло некоторое время. После завершения процедуры и выслушивания целой речи и благодарной юности, имел удовольствие получить вызов к Мураками-сану. С ним мы уже подробнее обсудили вчерашний вопрос о предстоящей аттестации.

— Аттестация на В-ранг всегда дело важное и ответственное, но в данном случае, Харада-сан, дело чуть серьезнее обычного экзамена. И Госпиталь сильно заинтересован в том, чтобы она прошла максимально гладко, — сказал мне начальник, внимательно смотря на меня.

— Я постараюсь, хотя это не совсем мой профиль.

— Да, я в курсе. Но у меня были веские основания выбрать именно вас для этого дела.

— Хорошо. Я так полагаю, будут некоторые...особые инструкции?

— Верно. Дело не в том, чтобы протащить кого-то в активный резерв В-ранга несмотря на его настоящий уровень. Я уверен, что этот человек сможет пройти аттестацию без особых проблем.... Тут задача деликатнее.

Мураками-сан подался вперед.

— Чрезвычайно важно, чтобы испытание нового рекрута было чуть сложнее стандартного уровня. Мне нужно, чтобы этот человек прошел аттестацию, напрягая все свои силы и возможности. И при этом прочувствовал, что необходимы дальнейшие учеба и тренировки, чтобы расти дальше.

— Интересное задание, — оценил я, — Даже не знаю что думать....

— А думать и не нужно, Харада-сан, — усмехнулся мой начальник, — Здесь все просто. Это политика.

— Не нравится мне это слово, Мураками-сан, ой как не нравится. Даже если я от нее вроде как далек.

— 'Вроде как' очень верная фраза, Харада-сан, — он чуть склонил в голову вбок и прищурил глаза, — Но мы должны играть в эту игру, если хотим остаться на плаву. Или же стать чем-то больше и крупнее, чем сейчас.

— Теперь мне интересно то, с кем мы собираемся играть.

— Всему свое время. Как только рекрут будет готов, я сообщу вам всю остальную нужную информацию...

Девчонки из того нового курса мне вечером на глаза не попались, да и Карин в Госпитале не появлялась. Закономерно то, что о странном состоянии ученицы я вспомнил уже на следующий день. Не просто потому, что девочка пришла на занятия и напомнила о своем существовании. Но поскольку она и на этот раз не демонстрировала никаких успехов. Хотя, что там говорить, 'успехи'. Ее результаты были хуже, чем в прошлый раз. Тут-то я забеспокоился по-настоящему.

— Посмотри на меня, Карин, — обратился я к ней сразу после неудачной попытки рассказать мне заданный материал.

Девочка нехотя подняла на меня взгляд. В нем, помимо старательно демонстрируемого спокойствия, я прочитал полное безразличие к тому, что сейчас творилось вокруг нее. Вкупе с бледностью лица, чуть покрасневшим глазам и полному отсутствию какого-либо настроения, было впору тревожиться о ее здоровье.

Видимо в моем взгляде отразилось что-то, из-за чего она немедленно ощетинилась. Ее руки мгновенно скрестились на груди, а взгляд устремился в сторону.

— Ложись на кушетку, — приказал я, поднимаясь на ноги.

В ответ я заработал взгляд. Недовольный и раздраженный.

— Со мной все в порядке! — сказала она чуть ли не сквозь зубы.

— Это мне решать. Ложись!

Мы встретились взглядами. Она порывалась что-то сказать, дополнив все то, что говорили ее глаза. Но я сдвинул брови и указал рукой на кушетку.

Девочка подчинилась. Тяжело вздохнув и вздернув носик, она легла на указанное место. Я же навис над ней с активированной мистической рукой.

— Если думаешь, что это бесполезно, займись делом. Пока я буду изучать твое здоровье, внимательно следи за техникой. Можешь считать это заданием на сегодня.

Ученица почти закатила глаза, но сдержалась. Глядя на этот жест, я чуть успокоился. В нем было кое-что от той старой Карин, которую я надеялся застать сегодня.

Исследование заняло некоторое время. Я возился дольше обычного, стараясь найти симптомы какой-либо болезни или недуга. А не найдя ничего необычного, пару раз перепроверил себя. Но со здоровьем Карин было все в порядке, не считая некоторого недосыпа. Никаких серьезных проблем, которые нуждались бы во вмешательстве ирьенина. Потому, потратив некоторые усилия на небольшую поддержку своей чакрой, я отстранился.

— Очень странно, Карин. Я надеялся, что за свой выходной ты как следует выспишься. А тут недосып какой-то, — покачал я головой, направляясь в сторону своего стола, — Не знаю, может тебе прописать сон? Если у тебя бессонница, я мог бы сам тебя усыпить. Поспала бы у меня тут до конца дня.

Я уселся за столом, а она приподнялась и села на кушетке. К моей радости, в ее глазах теперь нашлось что-то помимо равнодушия. И почему-то ее бледное лицо сейчас покраснело.

— Не надо, сенсей.... Со мной все нормально. Вы же сами влили в меня свою чакру...

— Помнишь, что я сказал тебе, когда ты была на моем месте? Ирьенин не делает все и сразу, а дает возможность организму сделать все за него. Если это можно, конечно. Так что мой совет прост: поспи. Уверен, тебе станет легче.

— Спасибо, сенсей. Но со мной и так все нормально.

Карин смотрела в пол, сидя чуть согнувшись. Я смотрел на выставленную вперед макушку с каштановыми волосами. Подождав немного, попытался зайти дальше.

— С физическим здоровьем у тебя почти все хорошо. Но что-то подсказывает мне, что у тебя есть проблемы другого характера. Может, расскажешь мне? Я постараюсь тебе помочь.

Ее пальцы сжались в кулачки, а сама она словно подобралась. Хм.... Кажется, после небольшого расслабления девочка вновь ощетинилась.

— Со мной все в порядке, — уже другим голосом сказала она.

— Что же... Кто я такой, чтобы оспаривать такие истины, — пожал я плечами, — Видимо мои подозрения, что ты рассорилась со своими новыми подругами, оказались ошибочными.

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. В этом взгляде было все. Удивление, злость, сомнения.... Кажется, я все же оказался прав. Только вот, что мне делать с этой правдой? Оставить все на ее усмотрение? Не думаю, что ее злость и грусть от факта ссоры с друзьями продлиться слишком долго. У нее ведь вроде бы были и другие друзья. А может попытаться как-то разрешить этот конфликт? Переговорить уже с самими подружками? Выяснить причину ссоры....

— Со мной все в порядке, сенсей! — подчеркнуто повторила уже не раз произнесенную фразу. Ясно. Вот она граница, а за нее, пожалуйста, не лезь...

— Очень рад, — кивнул ей, подавшись вперед, — Но если с тобой действительно все в порядке, будь добра, с завтрашнего дня возвращайся готовой к работе! Твоя любимая программа не может дождаться, когда ты ее пройдешь до конца. Или пройдешь экстерном.

Это была уже моя обозначенная граница.

— Хорошо, — недовольно поморщилась она, и была готова уйти. Я не стал ей препятствовать. Сегодня с ней все равно работать невозможно. А вот что можно сделать, так это все же пройтись до крыла, где занимаются ее несостоявшиеся подружки. Просто на всякий случай.

Солнце за окном мало-помалу склонялось к закату. Несколько десятков глаз следили за его движением, равно как и движением часовой стрелки затаив дыхание. Кое-кто даже отсчитывал минуты до того самого момента, когда вечно хмурый ирьенин обведет их всех усталым взглядом. А потом объявит, что занятия закончены и ждет их завтра с подготовленным материалом.

Эти занятия всегда проводились во второй половине дня. И Сакура прекрасно без всяких пояснений понимала, почему это так. Как-никак, большинство тех, кто ходил на занятия, были генинами. И в начале дня им нужно было проводить время на разных низкоуровневых миссиях. Только потом, когда они получали немного денег за свои труды, их ждали курсы.

Честно говоря, молодая куноичи даже как-то жалела, что со столькими друзьями поделилась своей радостью. То невероятное достижение, когда сама Хокаге согласилась обучать ее, внезапно оказалось вовсе не ее. И вот вместо того, чтобы получать персональные наставления от сенсея, ей приходится делить эту привилегию со множеством других девочек. С сомнительными, кстати, перспективами на дальнейшее обучение. Потому все, с кем она говорила, теперь были уверены, что на самом деле Цунаде-сама будет обучать только лучшую. А здесь все хотели быть лучшими.

Монотонный голос сенсея доносился издали, продолжая перечислять список ингредиентов для приготовления целебного состава. Девочка машинально записывала произносимые слова, при этом думая о чем угодно, кроме этих самых ингредиентов. О команде номер семь, которая внезапно перестала быть таковой. Исчезнувший Саске, ушедший на долгое обучение Наруто. Какаши-сенсей, которого она в последний раз видела где-то месяц назад и теперь сомневалась, что его можно назвать ее командиром и учителем. И она сама, оставшаяся без команды, без напарников, без номинального наставника и пытающаяся разобраться с тем, как быть и куда прибиться. Из-за этого, Сакура и пошла когда-то к Цунаде-сама. Она надеялась, что величайший медик, последует примеру своего товарища и возьмет ее в ученицы. Даст ей новое знание, силу и цель, которые были ей так необходимы.

— Отвлекись от часов, Мизуми, — бросил взгляд сенсей на соседку по парте, — От того, что ты на них смотришь, не отменит то, что у вас еще полчаса.

— Я просто отвлеклась, сенсей, — повинилась девочка, но ирьенина это оправдание не устроило.

— Твое свойство отвлекаться непременно отразится на твоей характеристике, — сказал он, беря карандаш и делая пометку в журнале. Провинившаяся ученица опустила взгляд и недовольно фыркнула. Но более ничего сказать не решилась. Все знали, чем может обернуться лишняя пометка на пути к заветному ученичеству у Цунаде-сама.

Сенсей оглядел своим хмурым взглядом аудиторию и вновь принялся диктовать свой список. Сакура принялась записывать, еще несколько секунд размышляя о странных составляющих целебного состава. Но под монотонный голос желание делать это прекратилось слишком быстро. И ее мысли вновь унеслись в другом направлении.

Ей вспомнились условия, в которых проводились первые уроки. Как их встретил сенсей, как настраивал на обучение. Как тот период, когда от неуверенного наставника Сакура ждала торжества справедливости в свой адрес, сменился другим, где справедливостью и не пахло. Все эти многочисленные девчонки старательно пытались добиться лучших оценок, лучших результатов лишь для того, чтобы оказаться на заветном положении ученицы Хокаге.

'Успокойся', — приказала она себе, поняв, что отвлеклась и пропустила несколько пунктов списка. Да, Цунаде-сама дала ей свое позволение учиться у нее, и наверняка справедливость еще восторжествует. Но портить свои оценки было неразумно. Ей не хотелось по недоразумению лишиться своего заслуженного места.

Вспомнив экзамен на чуунина, она быстро подглядела те заветные несколько строчки у одной из соседок. После постаралась более не улетать так далеко от реальности. К сожалению, нудное перечисление и пояснения мало этому способствовали. И скоро монотонный голос снова едва не отправил ее в полет.

— Харуно Сакура, — окликнул ее наставник, прекратив свою речь.

— Да, сенсей, — быстро спохватилась она, искренне надеясь, что не пропустила чего-то важного.

— Перечисли список ингредиентов.

Чуть запинаясь и все еще сомневаясь, что могла пропустить несколько важных составных элементов, она перечислила нужные компоненты. И застыла, ожидая реакцию учителя.

— Хорошо, — кивнул хмурый мужчина, оставшись удовлетворенным ответом, — Но все же постарайся не делать такое безучастное лицо. Это вызывает лишние подозрения.

Девочка выдохнула с облегчением. Небольшая проверка была успешно пройдена. А учитель между тем бросил взгляд на циферблат часов. Судя по положению стрелок, до конца занятия оставались считанные минуты.

— Ладно, на сегодня достаточно нового материала. Запишите то, что вам нужно подготовить к завтрашнему занятию, — громко сказал он, что-то быстро помечая в журнале.

Девчонки оживились. Вожделенное окончание трудового дня было близко. Еще какие-то минуты, и они разбегутся по своим делам.

Начавшего было диктовать задание сенсея отвлек громкий стук в дверь. Секундой позже она отворилась, открывая вид другого высокого ирьенина. Сакура быстро узнала его и внутренне поморщилась.

— Прошу прощения, Мичи-сан, — сказал он, чуть склонив голову, — Можно вас на пару слов.

— Конечно, Харада-сан, — кивнул их сенсей, — Мы уже заканчиваем. Сейчас отпущу девочек....

— С вашего позволения, я хотел бы, что они ненадолго задержались. Возможно, они будут мне нужны.

И без того хмурый наставник нахмурился сильнее. А ученицы между тем начали переглядываясь. Большую часть взглядов заработала Сакура, внезапно ощутив себя в одиночестве.

— Хорошо, — ответил сенсей и обвел взглядом аудиторию, — Задержитесь ненадолго.

С этими словами он вышел из помещения, закрыв за собой дверь. И буквально сразу же девочка с розовыми волосами оказалась окружена взглядами всех однокурсниц.

— Это ведь из-за того случая с Карин? — спросила Мизуми. Впрочем, ее вопрос не нуждался в ответе.

— Блин, но почему сегодня? — возмутилась Юмико, — Сегодня и без того был тяжелый день. Теперь еще с этой историей разбираться!

— Да, на это-то плевать, — отмахнулась та же Мизуми, — Но то, что нас всех оставили, это проблема. Сакура, это ты и твои разборки. Разбирайся с ее сенсеем теперь сама.

Сакура полыхнула гневом.

— Мне не нужны твои наставления, Мизуми! Я и сама знаю, что делать!

— Хорошо! Тогда как только придет сенсей, я скажу, что ты готова все рассказать. Мы во всей этой истории вообще не участвовали.

Девочка с розовыми волосами хотела было что-то сказать, но увидев одинаковые взгляды, передумала. Как-никак доля истины в словах Мизуми была. Со всей этой историей она была связана только она. Без учета самой виноватой.

'Спасибо тебе Ино за свинью!' — мрачно подумала она, ожидая того момента, когда дверь снова откроется. В голове между тем медленно всплывали подробности того дня. А внутри поднималась волна недовольства на свою так называемую подругу.

Сенсей не заставил себя долго ждать. Минут через пять он вошел обратно в аудиторию, закрыв за собой дверь. Оказавшись за своим привычным местом, он привычным хмурым взглядом оглядел всех своих учениц. Все эти действия сопровождала могильная тишина.

— Так, — сказал он минутой позже, — Харада-сан думает, что некоторые из вас могли бы ему помочь в одном важном деле. Это каким-то образом связано с его ученицей, которую вы все прекрасно знаете.

Мизуми в этот момент бросила на Сакуру многозначительный взгляд. Еще через мгновение он сделала это снова. Все это время ее рука так и норовила подняться и привлечь внимание учителя.

— Я могла бы помочь в этом деле, сенсей, — сказал Сакура, тяжело вздохнув.

— Сакура? — чуть приподнял брови наставник, — Остальные?

— Думаю, остальные тут не при чем.

— Хм.... Что же, хорошо. Задержишься после того, как остальные уйдут.

— Да, сенсей.

Несколькими минутами позже в помещении не оставалось никого. Учитель, перед тем как уйти лишь внимательно посмотрел на нее, а после она оказалась лицом к лицу с тем самым ирьенином.

Сакура не так много знала о нем. Конечно, она была более чем наслышана об этом человеке. Карин обычно не скупилась на волнующие и пугающие подробности, когда с жаром рассказывала о своем зловещем наставнике. Чего только стоила история о том, как он призывал монструозную, гоняющую огромных медведей свинью. Только, что из этого правда, а что небольшое преувеличение для более захватывающего рассказа сказать было трудно. Пожалуй, единственное, что ей было известно, так это имя. И ранг. Его ученица при упоминании этого момента всегда была предельно точна и категорична.

Харада Широ, между тем, осмотрел ее задумчивым взглядом. После он взял стул и уселся в проходе между столами напротив нее. В этот момент девочка обратила внимание на его глаза. Они были карими, с отчетливо проступающим изнутри красным оттенком. С близкого расстояния и при нынешнем освещении, невольно создавалась иллюзия сильной схожести с глазами той же Карин. Вот только Сакура сидела очень близко. И она просто не могла обратить внимание на его зрачок. Почти такой же в примерно таких красных глазах она видела лишь однажды. В том жутком Лесу Смерти, когда Наруто как настоящее чудовище сражался с Орочимару.

— Сакура, Сакура.... — между тем произнес ее собеседник, будто бы что-то вспоминая, — Если я правильно помню, ты из команды Узумаки Наруто и Учиха Саске.

Она молча кивнула. И при этом почувствовала, как ее кольнула неудачная попытка этого человека вспомнить ее полное имя. И прекрасную осведомленность о личности ее напарников. Снова проснулось то чувство собственной слабости, которое она хотела побороть, идя в ученицы Цунаде-сама.

— Мичи-сан сказал, что ты можешь ответить на некоторые мои вопросы, которые касаются моей ученицы, — заговорил он, — А еще он сказал, что ты вызвалась сама, что наводит меня на мысль, что тебе известно, с чем связаны некоторые... изменения ее поведения. Я ведь прав.

Она снова кивнула.

— Что же. Рассказывай. Что же такого случилось с ней? И как с этим связана ты?

— Это.... — она осторожно подбирала слова, пытаясь начать, — Это связано с тем, что мы поссорились.

— Это я понял, — спокойно кивнул мужчина, — Из-за чего?

— Ну.... У меня есть подруга. Ино. Она была на долгой миссии вместе со своей командой. Недавно миссия закончилась и они вернулись в деревню.

— Продолжай, — все также спокойно сказал ее собеседник.

— Ино очень расстроилась, когда узнала про этот курс. Сначала она попыталась записаться, но Мичи-сенсей сказал, что мест больше нет. Она хотела дойти до руководства Госпиталя, но что-то не получилось.

— Представляю себе, — ровно отреагировал на эти слова, — Сколько у вас вообще в группе человек? Я сегодня насчитал тринадцать. С тобой четырнадцать.

— Пятнадцать. Миюки-чан сегодня забрали на миссию. Она должна прийти завтра.

Ирьенин кивнул своим мыслям, но как-то озвучивать их не стал. Вместо этого он предложил продолжить.

— Ну, Ино сильно разозлилась из-за этого. Мы даже с ней чуть не поругались.... Точнее, мы поругались, но скоро помирились.

— Это все понятно, но каким боком здесь Карин?

— Я как раз хочу это рассказать.... В общем, как-то раз после того, как закончились занятия, мы с девчонками вышли из Госпиталя. К нам как раз подошла Карин, ну и мы все вместе пошли в центр.

— А это...?

— Ну, центр! То есть, центральные улицы, Площадь там...

Недоумение Сакуры по поводу незнания сидящим ирьенином таких элементарных вещей было трудно передать. Все знали, что такое центр!

— Я понял. Продолжай.

— Там мы вместе гуляли. Некоторые, правда, скоро ушли, другие с нами вообще не стали ходить. В конце нас оставалось человек пять. И примерно в это же время к нам присоединилась Ино.

Она немного замялась, подходя к самому неприятному моменту своего повествования. Глядя в до сих пор невольно пугающие глаза собеседника и надеясь, что сможет все рассказать правильно, девочка продолжила.

— Мы вместе снова немного погуляли, а потом нас осталось трое. Это я, Карин и Ино. Остальные ушли, потому что с Ино было трудно разговаривать на тему Госпиталя. А вместе мы обычно про это много болтаем.

— Какая приверженность делу, — восхитился ирьенин. Или это была ирония?

— Ну.... Ну а дальше стало как-то все портиться. Карин и я говорили про Госпиталь, медицину, про то, как она уже назавтра обязательно выполнит какое-то испытание и закончит программу с рыбами. Про то, как она хотела бы, чтобы мы учились вместе.

При последних словах Харада чуть нахмурился, но ничего переспрашивать не стал. Сакура даже мысленно одернула себя, что это неправильно говорить такие вещи. Но все же продолжила.

— А потом Ино разозлилась, что мы только про это и говорим, а ей неинтересно. Мы поспорили.... Эм.... Мы очень часто так делаем.

— Охотно верю. Продолжай.

— Только на этот раз с нами была Карин, и она тоже включилась. На моей стороне.

Сакура сжала кулаки и опустила глаза в пол.

— В конце это уже был их спор. Точнее ссора. Большая ссора.

Она замолчала и посмотрела на ирьенина, так и не решившись даже попытаться передать все то, что в тот день было сказано. Тот все еще оставался совершенно спокойным. Лишь его красноватые глаза с пугающим зрачком задумчиво смотрели на него.

— Как часто те двое общались друг с другом? — спросил он ровным голосом.

— Да.... Наверное, это был второй раз. Первый раз случился почти сразу же после того, как команда Ино вернулась с задания. Просто тогда мы ее встретили после занятий.

— Ясно. Значит большими друзьями их назвать нельзя. А раз так, значит простая ссора с малознакомой девочкой не должна так сильно задеть человека. По идее.... Я ведь прав, или только мое мнение?

— Я думаю, что вы правы, — осторожно ответила на вопрос Сакура.

— Если здесь дружбой и не пахло, то дело в другом. Возможно просто в том, какие были сказаны слова, — взгляд наставника Карин стал пристальным, — А возможно в том, какую сторону принял человек, которого она могла считать другом. Думаю, ты поняла, что речь о тебе.

— Я...

— Расскажи-ка мне Сакура о том, верны ли мои предположения. А если да, то какое, — ирьенин подался вперед, уперев в нее тяжелый взгляд.

Девочка несколько секунд решалась, а потом начала изливать ссору так, как она сама это запомнила. То, как распалялась Ино, с каждой репликой выражаясь все грубее и грубее. То, как реагировала на это Карин и отвечала тем же. То, как сама Сакура в первое время пребывавшая участником спора, внезапно сделалась больше наблюдателем, пытающимся как-то успокоить остальных. И наконец, как никто успокоиться не смог и в конце все обернулось несколькими очень тяжелыми оскорблениями. Со всеми вытекающими и производными.

По мере того, как продолжался ее рассказ, ей становилось все более и более жутко наблюдать за собеседником. Его лицо будто обернулось каменной маской и неподвижный взгляд глаз, будто пригвоздивший ее к месту. Волна страха поднялась внутри нее. От внезапно наступившего молчания она почувствовала оцепенение.

— Хм... — сказал он некоторое время спустя. Та ледяная неподвижность стекла с него, вновь превращая его в обычного на вид человека.

— Это все, что случилось тогда, — сказала девочка, — После этого я не видела ни Карин, ни Ино.

— Хорошо, — кивнул Харада, задумавшись. Но размышления его были не продолжительны, — Перечисли, пожалуйста, все, что сказала Ино в самом конце. Я имею в виду все то, о чем ты вскользь упомянула. Как там было? Чужая оборванка из нищей страны, которую должны сослать обратно? Я ведь правильно все услышал?

Сакура сглотнула, после чего осторожно принялась называть по памяти те высказывания подруги, которые запомнила.

— Даже так. Великий клан Яманака, обязанный очистить Коноху от всякого безродного отребья, в виде моей ученицы? Хм.... Какой, оказывается, клан Яманака великий!

Он повел рукой по подбородку, в то время как его взгляд изучал стены.

— И с каких пор твоя подруга Ино разбрасывается такими высказываниями?

— Д-до этого никогда не доходило. Никогда.... В смысле, мы можем с ней ссориться и обзывать друг друга, но... Честное слово, это так вышло в первый раз.

— Хорошо. А что умудрилась выкинуть уже моя неугомонная ученица, что ей потребовалось отвечать таким образом?

— Я... Я уже не до конца помню, Харада-сан. Я клянусь! Они сильно ссорились, обзывали друг друга всякими нехорошими словами.

Взгляд Харады был полон скепсиса. Он явно не поверил в проблемы с ее памятью.

— Говори прямо, Сакура, — приказал он и она подчинилась.

— Карин усомнилась в способности Ино когда-либо заработать право быть ученицей у Цунаде-сама. Ну, вы понимаете, в немного резких выражениях.

— О, в этом я не сомневаюсь. Вы все умеете использовать крепкие высказывания по поводу и без.

Сакура чуть смутилась.

— И тем не менее. После такого безусловно обидного высказывания, твоя подруга назвала мою ученицу безродным отребьем, которому в Конохе не место и от которого нужно избавиться? И она, как представитель благородного клана Яманака обязана сделать это?

Вопросы, озвученные спокойным голосом, словно резали бритвой. Ирьенин сейчас накапливал нужную информацию, тщательно отсекая все лишнее и сосредотачиваясь на главном.

— Да, — ответила девочка, вздохнув, — Она.... Она пообещала, что обязательно сделает это. Только вы поймите, это она сказала со злости. Я уверена, что в другой ситуации она ни за что не сказала бы подобных слов.

Харада приподнял бровь и хмыкнул.

— Моя ученица восприняла эти слова слишком близко к сердцу, — заметил он, — Я бы с удовольствием посчитал, что все в порядке и рано или поздно состояние дел наладится... Вот только скажи мне сама, Сакура. Стала бы ты вести себя как ни в чем не бывало, если бы тебя оскорбили похожим образом? Даже после того, как ты сказала бы все то, что сказала Карин?

Сакура задумалась и после долгих размышлений, покачала головой.

— А ты стала бы оскорблять человека подобными словами, если бы та же Карин обратилась к тебе такими же словами?

Этот вопрос уже нес в себе ловушку. Ловушку, созданную ее же собственным воображением и памятью. Сколько раз она обижала людей за гораздо меньшее? И границы того, что она считала дозволенным для себя.

— Нет, — призналась она, искренне надеясь, что это чистая правда. Но даже так она была уверена, что Ино поступила неправильно.

— Хорошо, — опять же ровно кивнул ее собеседник, — Что же, ладно. Спасибо тебе за рассказ, Сакура. Без тебя мне пришлось бы долго разбираться в этой головоломке и возможно, принять пару неверных решений.

Она поднялся и поставил стул на прежнее место.

— Ах да, вот еще что. Напомни, пожалуйста, где у нас проживает клан Яманака.

Я покидал Госпиталь в состоянии глубочайшей задумчивости. Даже прощание дежурной медсестры в регистратуре услышал только у самого выхода. Вспомнив правила приличия, пришлось остановиться, оборачиваться и кивать в ответ. После, уже оказавшись снаружи, спохватился и принялся судорожно вспоминать, не забыл ли что-либо на рабочем месте. Дабы убедиться, даже похлопал по своим карманам, пока память и те редкие хранящиеся в них вещи не подсказали, что все в порядке. И было не о чем переживать. Вернее, переживать стоило кое о чем другом.

'Точно-точно, Яманака', — подумал я, начав складывать печати. Мгновением позже рядом со мной появилась моя точная копия, что бодрым шагом направилась к Корпусу АНБУ. Надо было предупредить наставника о том, что сегодня сдачи крови не будет, — 'А теперь за дело'.

На самом выходе из территории, я чуть не столкнулся с помощницей Цунаде. Она выскочила откуда-то со стороны, держа в руках несколько объемных папок и глубоко уйдя в себя, куда-то стремительно убегала. Ее машинальное 'простите' прозвучало так, что, судя по всему, ей вряд ли удастся вспомнить потом, с кем едва разминулась. Хм, а я-то думал, что это я сильно задумался.

Скоро спина Шизуне исчезла далеко впереди, ну а я остался наедине с собственными мыслями. Которые немедленно вернули меня в ту реальность, которую породил рассказ Сакуры. Оценив всю прелесть сложившейся ситуации, невольно поморщился. Да, что там говорить. Я скривился, испытывая отвращение к тому, что произошло. И к тому, что должно было произойти. Потому как просто оставить это без внимания и вмешательства не мог.

На самом деле, спрашивать, где расположено жилище той же Яманака Ино мне не требовалось. Я это прекрасно знал и так. Мои шпионы когда-то давно позволили в полной мере обследовать все селение, зафиксировав в моей памяти четкую карту с разграничением территорий тех или иных кланов. Пожалуй, мое уточнение этой информации у Сакуры было скорее для вида, причем, еще неизвестно на кого направленное: на нее, или же на меня самого. Мои ноги уверенно повели меня в нужном направлении, легко и без лишних сложностей прокладывая необходимый маршрут. А пока я преодолевал разделяющее меня от моей цели расстояние, в голове начала выстраиваться то, что мне было нужно говорить. Ведь моей целью была не какая-то малолетняя стерва, невесть что возомнившая о себе. Нет, тут нужно было искать встречи с совершенно другим человеком. И с которого требовалось спрашивать за воспитание детей своего клана.

Слова в голове плавно перетекали в предложения. Все то время, что мои ноги чеканили шаг, я увлеченно строил из этих предложений полноценную речь, часто безжалостно уничтожая мысленный черновик и начиная все с самого начала. Увы и ах, но эмоции, в лишний раз появляющиеся по поводу и без, сильно мешали не превратить мое обращение во что-то оскорбительное. А этого очень сильно не хотелось бы допустить. Мне нужно было поговорить с главой клана и найти хотя бы некое подобие понимания. Чтобы потом обратить это понимание в возможность благотворно повлиять на Карин. А совсем не наоборот!

Причин для эмоций, к моему сожалению, хватало. Не сказать, конечно, что меня задел сам факт имевшего место быть оскорбления. Да и ссоры вообще. Это можно было бы даже пропустить мимо ушей. Что не говори, а все участницы конфликта оставались детьми. А согласно моим знаниям, они были склонны к жестокости. Даже если дело и не касалось жаркой ссоры, во время которого обе стороны рьяно пытались задеть друг друга, используя весь свой словарный запас. Моя ученица наверняка тоже наговорила немало лишнего. Слова же по типу 'безродный' также не могли быть причиной для сильной злости. По словам Дайчи, родословная Карин восходила к древнему и могущественному клану Узумаки. Пусть сейчас от него остались рожки да ножки, это что-то да значило. Нет, все сводилось к другим вещам. Это невероятное самомнение одной девочки, слишком многое возомнившей о себе только из-за своего происхождения. Отсюда же вытекало и пренебрежение к чужакам. Тем, кто не родился в Конохе, а оказался в ней позже, по тем или иным причинам. Учитывая мое собственное происхождение, меня такое отношение коробило особенно сильно. А ведь я знал, что таких людей в деревне хватает. Про отвратительное ее поведение после неудачной попытки добиться исполнения своего сиюминутного желания можно просто промолчать. Ссоры как таковой могло в принципе не быть, смирись она с фактом того, что для нее путь к заветному положению новой ученицы Хокаге закрыт.

Борясь с собственными чувствами, я оказался у цели назначения. Перед моими глазами выросла высокая стена, которая опоясывала клановый квартал Яманака. Выше человеческого роста, она гордо возвышалась, блистая свежей покраской и полным отсутствием видимых дефектов. Было сразу видно, что хозяева совсем недавно расщедрились на хороший качественный ремонт. Это многое говорило о них, об их силе и богатстве (так-то стена огораживала немалую площадь и ремонт такого сооружения должен был обойтись в копеечку). Впрочем, мне было прекрасно известно то, что на фоне некоторых других клановых кварталов владения Яманака не выделялись размерами. Та же территория Учиха спокойно могла уместить внутри себя несколько подобных участков. И речь шла не только про могучих красноглазых. Хьюга или Сарутоби, Абураме или Акимичи. Да те же почти вымершие Курама могли похвастать куда более выдающимися поместьями. Это конечно, не означало, что как-то облегчало мне мое дело. Но почему-то думая о своих будущих собеседниках так, казалось проще.

Наконец, врата появились в поле моего зрения. То было деревянное сооружение, украшенное орнаментом по краям и редкими изображениями цветов ближе к центру. Все это было сделано довольно просто, без излишеств. Смотрелось такое невероятно органично. Приятное глазу зрелище! А уж если приглядеться, для удобства направив немного природной энергии в глаза, можно было заметить скрытые печати. Вернее то, как они работали, создавая невидимый барьер, вплетенный как в эти врата, так и в стены.

Дошагав до самих ворот, я целую минуту стоял, соображая над тем, как привлечь к себе внимание. Врата были наглухо закрыты, а какой-либо охраны вокруг не наблюдалось. Потом, правда, мои мысли успели ускакать не в ту степь, вновь возвращаясь ко всем пережитым не так давно эмоциям. Пришлось потратить еще немного времени, пытаясь все это обуздать, а после, не желая снова стать пленником собственного состояния, сжал кулак и постучал по деревянной поверхности.

Первая мысль пришла секундой позже после первого же стука. А это было слишком запоздалой реакцией, поскольку за это время мой кулак успел как минимум, уже трижды столкнулась с деревом.

'Зачем чакру-то ты в руку подал, идиот!' — возмутилась часть меня, глядя за тем, как барьер напрягся и пошел волнами. Если он помимо защитных функций имел еще и сигнальные, то страшно представить, что могли подумать обитатели квартала. Про то, что на месте столкновения с моим кулаком остаются вмятины, я сообразил позже.

Реакция была ожидаемая. Несколькими секундами позже я оказался в окружении трех человек в протекторах Конохи, каждый из которых занял удобное положение для метания кунаев. Суровые лица, пронзительные взгляды голубых глаз и напряжение в позах выдавали из намерения с головой.

'Шевельнись, и ты труп!' — будто говорили они. Хм.... Просто прекрасное начало разговора!

Пришлось приподнять руки, показывая ладони и всем своим видом демонстрируя невинность. Судя по отсутствию изменений в мимике и в позах Яманака, это помогло мало.

— Кто ты? — ледяным тоном поинтересовался тот, что стоял ближе всего ко мне. Он был в форменном жилете, что выдавало в нем не то чунина, не то джонина (кхм, когда же я все-таки разберусь с разницей в их форме, если она конечно есть?).

— Мое имя Харада Широ. Я — ирьенин. У меня важное дело к главе вашего клана, — ответил я, глядя в голубые глаза собеседника, продолжая старательно сохранять свой невинный вид.

— Какое дело? — голос Яманака остался ледяным.

— Очень важное, как я и сказал. Это касается его непосредственных обязанностей. Так что, если вам не трудно, не могли бы предупредить его?

— Слишком позднее время для визитов, Харада-сан, — сохранил свою линию поведения тот, ни на мгновение не меняя свой позы или выражения лица.

— Срочное дело редко когда требует отлагательств, Яманака-сан, — ровно сказал я, пожимая плечами, — Так что я был бы очень рад, если бы вы сделали то, о чем я вас только что попросил. Предупредите главу вашего клана. Я жду.

Я замолчал, всем своим видом стараясь демонстрировать свое непреклонное желание видеть нужного мне человека. На лице собеседника появилось первое подобие замешательства. Небольшое, едва уловимое. Не смотри я на него столь пристально, то и не заметил бы.

— Я сообщу ему, — после некоторой паузы сказал он и исчез за вратами, оставив меня наедине с остальными двумя. Те не на мгновение не расслабились, продолжая пристально приглядываться и искать удобные места для поражения. Какая прелесть!

Ожидание продлилось минут пять, если не больше. За это время я успел отругать себя за несдержанность, из-за чего мне устроили подобный прием. Потом мысли как-то доскакали до того, что я начал всерьез подозревать, что Яманака готовят для меня куда более теплый прием, посчитав меня слишком дорогим 'гостем'.

'Да нет, это уже вряд ли', — подумалось мне,— 'Не могли мои намерения быть интерпретированы так. Наверное...'

Мое внимание захватили двое оставшихся бойцов, что не сводили с меня взгляда. Их взгляды все также оставались суровым олицетворением их готовности нашпиговать меня своим колюще-режущим арсеналом. Хм... Ладно. После на меня что-то нашло, и я решил изучить их. Все равно было нечем заняться. Собрав немного природной энергии для лучшего восприятия, начал осторожно 'прощупывать' их общее состояние и уровень чакры. И буквально сразу же стал свидетелем того, как резко они напряглись, а их позы и взгляды изменились.... Кхм... Сенсоры. Причем оба, раз сумели почувствовать изменения во мне! Занятно!

Наконец, врата открылись, и в образовавшемся проеме появился мой недавний собеседник. Его сопровождал высокий мужчина, облаченный в приметный черный плащ. На моей памяти подобную одежду носили всего два человека. Поскольку они оба занимались допросом недавно захваченного у Корня АНБУ меня, профессия этого Яманака была очевидной. Но для меня куда интересным было другое. Глядя в эти местами поседевшие русые волосы и голубые глаза, окруженные тонкой сетью морщин, я узнал его. Да, он изменился, заметно постарел с нашей последней встречи, но это был он — тот, кто первым попытался влезть в мою голову. Человек Данзо!

Судя по всему, я не остался неузнанным. Это промелькнуло в его взгляде, выдавая его с головой. И, кажется, мой визит в его дом для него стал неприятным сюрпризом. Только не говорите, что его сотрудничество с одним одноглазым стариком для остальных тайна за семью печатями. И эту тайну он сильно хотел бы оставить таковой. Какое удачное совпадение!

— Этот тот человек, о котором я говорил, Осама-сан, — сказал мой недавний собеседник, указывая на меня, — Харада Широ-сан, как он представился. Хочет видеть Иноичи-сама. Говорит, очень важное неотложное дело.

— Здравствуйте! — поприветствовал я его, улыбнувшись. От этого названный Осамой мужчина едва заметно поморщился. Да-да, мой друг. Ты все правильно понял. Моя дырявая память оказалась не настолько дырявой, чтобы не запомнить тебя. Так что, будь другом, и окажи содействие. Уж очень мне хочется переговорить с вашим главой!

— С чем связано ваше дело, Харада-сан? — спросил он, не разрывая зрительный контакт, — Время-то все-таки позднее для визитов, а Иноичи-сама крайне занят важными вопросами клана.

— Какое совпадение. Я тоже прибыл по делу, тесно связанному с вашим кланом. То есть, этот вопрос связан с непосредственными полномочиями Иноичи-сана как главы клана.

— Ваша формулировка расплывчата, — сухо заметил мой новый собеседник, — Важна конкретика.

— Не думаю, что это разумная мысль стоять и болтать о важных делах стоя на улице. Вокруг слишком много лишних ушей. А мое дело хотелось бы решить, не предавая его ненужной огласке.

Пожалуй, в этот момент стоило бы уже давно просто взять и просто рассказать за каким чертом я вообще сюда пришел. А не стоять и тратить лишнее время, да и испытывать терпение членов клана Яманака в попытках убедить их просто пропустить меня к их главе. Но то ли в ход пошло просто упрямство, то ли желание проверить то, действительно верны мои выводы касаемо этого самого Осаму-сана, но я упорствовал. И потому продолжал стоять, сохраняя на лице легкую улыбку, что кстати, вызывало у того настоящее раздражение. Я видел это в его глазах, в том, как он поджал губы и слегка поморщился.

К моему некоторому удивлению и, наверное, радости, Осама уступил. Он поманил меня рукой в сторону врат. С улыбкой кивнув ему, я направился за ним, ощущая то, как за моей спиной двигаются остальные. Скоро деревянные ворота захлопнулись за моей спиной, а я оказался лицом к лицу со своим собеседником. Остальные Яманака снова заняли удобные позиции для метания кунаев. Гостеприимство как оно есть.

— Итак, мы теперь не снаружи, Харада-сан, — сухо заметил мужчина в плаще, обводя рукой пространство около врат, — И вы могли бы быть куда конкретнее в изложении своего дела.

Я кивнул, бросив мимолетный взгляд на видневшиеся чуть поодаль дома. Весьма красивые кстати. Уютные и буквально утопающие в зелени. Прекрасное зрелище.

— Да. Мое дело касается члена вашего клана по имени Яманака Ино, — наконец сказал я то, зачем пришел, — У меня есть некоторые претензии к главе вашего клана по поводу ее воспитания и поведения.

При моих словах брови Осаму поднялись вверх. Украдкой брошенный взгляд по сторонам показал, что это удивило не его одного. Остальные мои сопровождающие ушли от него недалеко.

— Вы уверены? — на всякий случай уточнил мой собеседник, на что получил ответ в виде кивка.

— Да. Так что не могли бы вы, наконец, передать Иноичи-сану, кто и зачем его хочет видеть.

Я разглядел появляющееся на лице дознавателя возражение. И потому пристально посмотрел на него, стараясь вложить в свой взгляд все свою уверенность. Этот человек должен был поверить в то, что сам очень хочет, чтобы я сегодня добился встречи как можно быстрее. И не начал болтать ничего лишнего.

Мой намек видимо сработал. Во всяком случае, Осаму не стал ничего говорить вслух. Он просто развернулся и ушел, оставив меня наедине с теми тремя. Пришлось ждать.

Вернулся он еще до того, как я успел сильно заскучать.

— Иноичи-сама ждет вас, — сказал он, приглашая следовать за ним. Я подчинился. У меня была крепкая уверенность в том, что трио Яманака последует за нами. Но вместо этого они остались у врат, позволив мне углубиться на их территорию в сопровождении всего одного человека.

Пока мы не сильно спеша шагали к дому главы клана, я всматривался в окружающую картину. Те самые уютные дома, замеченные мной до этого, теперь виднелись с совершенно иных ракурсов. И надо было сказать, мне они понравились еще больше. Зелень, цветы, отлично подобранные яркие краски, идеально сочетающиеся с разного рода украшениями. При планировке этого места и его обустройстве, люди, отвечающие за это, подошли со вкусом и воображением. Невольное сравнение с моим уникальным домом и пока еще скудным двором сильно удручало. На дом, конечно, было грех жаловаться, но к его украшению и обустройству двора, пожалуй, следовало бы отнестись с куда большим усердием и фантазией.

— Харада-сан, я искренне надеюсь, что Ино-сама не опозорила наш клан в ваших глазах, — внезапно не громко сказал мой провожатый, бросив на меня взгляд, — Это было бы весьма неприятно, учитывая то, какие надежды мы все возлагаем на нее как на нашу наследницу.

Я удивился.

— Так Ино-сан — это дочь Иноичи-сана? — спросил я, заслужив другой, не менее удивленный взгляд.

— А вы не знали?

— Ну, я не вдавался в подробности, когда шел сюда. Я просто собирался говорить с главой клана, как с человеком, что ответственен за своих людей. Присутствовали бы при этом ее родители или нет, для меня было не столь важно.

Осаму несколько мгновений сверлил меня взглядом, после чего вновь сосредоточился на дороге. Однако начавшийся разговор прекращать не спешил.

— И все же, я хотел бы знать, не сильно ли она вас расстроила своим поведением. К моему превеликому сожалению, подобные случаи порой случаются. Молодым ребятам порой требуется время, чтобы осознать, как следует вести себя с товарищами по оружию.

Последовал короткий многозначительный взгляд.

— Разумеется, вы правы, — кивнул я, начав обдумывать внезапно пришедшую в голову мысль, — Для этого действительно требуется время и некоторое воспитание со стороны тех или иных людей. Что касается вашего вопроса, Осаму-сан.... Я уверен, что все те недоразумения, которые возникли, имели случайный характер. И также уверен, что мы с Иноичи-саном сможем прийти к взаимопониманию, чтобы подобных случайностей не было. В конце концов, мы все, как вы сказали, товарищи по оружию. И должны относиться друг к другу с пониманием.

Осаму вновь посмотрел на меня. На этот раз наш зрительный контакт продлился дольше предыдущего. Он смотрел пристально, я смотрел пристально, и сдается мне, в этот момент оба мы пытались понять, верно ли каждый понял намек. Во всяком случае, я точно пытался. И надеялся, что его вопрос был напрямую связан именно с ним, и мой ответ содержал ту информацию, которую мне не терпелось в него вложить. Эх, все бы отдал за готовый опыт подковерных интриг. Уверен, благодаря ему удалось бы куда удобнее распознавать и делать намеки.

Зрительный контакт разорвался. Осаму свернул и кивком головы указал на возвышавшийся впереди дом. Это здание выделялось на фоне остальных. Украшения, размеры, да и просто сам вид. Кажется все это было призвано показать, что здесь живет кто-то очень важный. Видимо, это и был дом Иноичи.

— В таком случае, — между тем, вновь продолжил мой провожатый, чуть сократив шаг, — я очень хотел бы, чтобы взаимоотношения между кланом Яманака и нашими товарищами по оружию никогда не страдали от неприятных случайностей.

— Поверьте, я тоже, — сказал я, сопроводив свои слова взглядом. Надеюсь, так мне удалось показать, что у меня нет в планах каких-либо намерений разоблачить стороннюю работу дознавателя перед прочими коллегами, — Приятно знать, что в деревне полно хороших друзей.

Очередной зрительный контакт и мы наконец-то очутились у дверей в дом Яманака Иноичи.

— Прошу вас, Харада-сан. Проходите в кабинет. Иноичи-сан ждет вас, — сказал Осаму, разуваясь и показывая мне путь, — Несмотря на позднее время, дома пока никого, кроме него нет.

Я кивнул. Последовав его примеру, также стянул обувь и оказался в длинном коридоре, который через окна заливали яркие лучи предзакатного солнца. Русоволосый дознаватель шагал впереди. Его босые ноги бесшумно ступали по татами, а фигура отбрасывала длинную тень на зеленую, украшенную изображениями цветов, стену. Я двигался следом, оставляя позади закрытые раздвижные двери.

Мы остановились в самом конце коридора. Недалеко от лестницы, ведущей на второй этаж, была еще одна дверь из красного дерева, которая, судя по всему, и вела в кабинет. Осаму подождал несколько секунд, после чего едва заметно вздохнув, коснулся седзи. Несколько мгновений и загораживающая деревянная поверхность отошла в сторону, открывая проход вовнутрь.

— Иноичи-сама! — склонил он голову, стоя на пороге, — Харада-сан прибыл.

— Хорошо. Пригласи его сюда, — услышал я голос, не имея пока возможности разглядеть его обладателя.

— Проходите, Харада-сан, — посторонился провожатый, открывая мне проход. Кивнув ему с благодарностью, я решительно шагнул внутрь, очутившись тем самым в весьма просторном помещении. Дверь тут же закрылась за моей спиной.

Кабинет главы клана Яманака был хорошо обставлен. Прекрасные деревянные панели на стенах, богато украшенные орнаментом в виде разнообразных цветов и лозы. Картины и фотографии в красивых рамках. Несколько шкафов с великим множеством объемных томов и свитков. Парочка кресел, предназначенных для гостей и наконец, внушительный стол, за которым восседал мужчина со светлыми волосами и суровым взглядом голубых глаз.

— Иноичи-сан! — поприветствовал я его, чуть склонив голову. В этот самый миг я отчетливо вспомнил то, как когда-то именно этот блондин попытался осуществить второй в моей жизни допрос техниками проникновения в память. Какое совпадение, что мне за один вечер встретились оба дознавателя-мозголома, с которыми мне когда-то приходилось иметь дело.

— Итак, — сухо сказал глава клана, не изменив ни позы, ни взгляда. Он все также сидел, не сводя с меня своих голубых глаз, — Вы хотели поговорить о моей дочери.

В тоне Яманака отчетливо ощущался леденящий холод. Он не был рад ни видеть меня, ни тем более, вести беседы о своей семье в собственном доме.

— Позвольте, для начала, представиться. Хотя вам уже наверняка известно мое имя, но думаю, это будет не лишним. Кхм... Мое имя, Харада Широ. Возможно, вы помните меня. Нам уже приходилось встречаться при несколько иных обстоятельствах.

— Да. Человек Корня, — ровно заметил мужчина, не меняя своего тона. Я кивнул.

— Рад, что вы помните. За тот десяток лет с момента нашей последней встречи я успел немного сменить род деятельности. И теперь я действующий ирьенин Госпиталя Скрытого Листа и имею ранг А. То дело, с которым я к вам пришел, косвенным образом связан с этим фактом.

Я сделал паузу, вдруг осознав, что все еще стою почти у самого входа. Не было никаких предложений присесть. Подумав, что будет не слишком удобно вести разговор в таком не самом удобном положении, я сделал несколько шагов и опустился в одно из кресел. Все это происходило под пристальным взглядом голубых глаз.

— Итак, причина моего к вам визита. Как мне стало известно, ваша дочь, Ино, некоторое время назад лелеяла страстное желание стать ученицей нашей уважаемой Пятой Хокаге, Цунаде-сама. И поскольку в Госпитале с подачи все той же Цунаде-сама были организованы специальные курсы, она попыталась в них попасть. К сожалению, курсы были организованы в не совсем удобных условиях для вашей дочери. В это время она пребывала за пределами деревни с продолжительной миссией. И потому записаться на них не успела.

— Мне это известно, — сказал Иноичи, — О том, что руководство Госпиталя не пожелало включить ее в этот курс позже, тоже знаю.

Я кивнул.

— В составе проходящей эти курсы группы занимается одна из подруг Ино, Харуно Сакура. Полагаю, это вам тоже это известно?

— Да.

Мой собеседник оставался все таким же мрачным и холодным. Он слушал, отвечал сухо, и ни на мгновение его глаза не покидало выражение некоторой неприязни. Но в то же время он не торопился прерывать меня и давать волю своему недовольству.... Больше того, что уже показывал, разумеется.

— Понятное дело, меня все эти дела не касались бы ни при каких обстоятельствах, если бы не моя личная ученица. Так уж получилось, что и она оказалась в близких отношениях с той же Сакурой и другими девочками той группы. Это стало обстоятельством, при котором состоялась их встреча с вашей дочерью. И, в результате попытки установить взаимоотношения между собой и той же Сакурой, у них случился конфликт.

— И вы пришли сюда, ко мне, чтобы разобраться с конфликтом между подростками? — уточнил Яманака. В его голосе не звучала ирония. Просто все то же некоторое недовольство и холод. Ничего более. Словно хладнокровный профессионал общался с явившимся незваным гостем, которому не мешало показать это недовольство и этот холод.

— В некотором роде. Разумеется, меня никогда не стал бы беспокоить факт ссоры между детьми, будь это обычная ссора. Да, даже драку между ними можно было бы воспринять совершенно спокойно. Проблема в том, что во время этого конфликта, на мой взгляд, ваша дочь перегнула палку. И умудрилась очень сильно оскорбить мою ученицу. А учитывая то, какие она использовала при этом слова, это задело даже меня.

Иноичи сдвинул брови. Его холодные голубые глаза стали излучать еще больший холод, чем до этого.

— Что же сказала моя дочь? — спросил он.

— Ваша дочь сказала, что великий клан Яманака обязан очистить Коноху от всякого безродного отребья, коим, исходя из контекста, является моя ученицы. Более того, она пообещала непременно сделать это.

— Это со слов вашей ученицы? — задал он вопрос все тем же ровным голосом.

— Увы, нет. К моему сожалению, моя ученица молчит, и почти полностью ушла в себя. И мне пришлось выяснять все у сторонних свидетелей.

Иноичи выслушал мои слова на удивление спокойно. Подумав несколько секунд, он задал вопрос.

— Скажите, Харада-сан, а что сказала ваша ученица, чтобы вызвать подобные слова?

— Моя ученица усомнилась в способности вашей дочери стать ученицей Цунаде-сама. Когда-либо, — признался я, также сохраняя совершенное спокойствие.

— Это не говорит ничего хорошего и о вашей ученице, Харада-сан, — заметил он.

— С этим никто не спорит. И когда придет время, я постараюсь вбить в голову этой девчонки, что такими словами разбрасываться не стоит. Но все же, на мой взгляд, обидное высказывание во время ссоры и обещание наследницы благородного клана Яманака избавиться от некоего безродного отребья это явления разного порядка.

Иноичи не выглядел убежденным. Он, продолжая оставаться все тем же холодным хозяином кабинета, о чем-то размышлял, и я не видел в его глазах полного понимания. Потому я подался вперед.

— Понимаете ли, Иноичи-сан. Я никогда не был частью какого-либо клана. Все мою жизнь в Конохе моей семьей были или ребята в белых халатах, или другие ребята в белых масках...

При упоминании ирьенинов и АНБУ, Яманака бросил на меня острый взгляд.

— Потому мне не совсем ясно то, как себя обязан чувствовать пресловутый член клана, или что еще выше, его наследник. Каковы у них нравы, какова власть над остальными людьми. Но я, проливая свою кровь за деревню, за всех ее жителей, почему-то думаю, что отношения между товарищами по оружию, должны быть несколько иными. Что человек должен различать личную обиду, разбираясь с ней соответствующе, и серьезное оскорбление, которое способно задеть очень многих людей. Помнить то, что так называемая Воля Огня — это не фикция на словах, а то, чем должен жить каждый шиноби Конохи.... Потому-то я и пришел к вам, Иноичи-сан. Как к главе клана. Как к тому, кто понимает эти прописные истины и способен объяснить их своим людям. В особенности своей наследнице!

Воцарилось молчание. Мы просто сидели и смотрели друг на друга. Я ждал реакцию на свои слова. А мой собеседник, по всей видимости, переваривал мной сказанное. И его поза, и его взгляд, и выражение лица оставались все теми же. Хладнокровный лидер Яманака продолжал сохранять свое достоинство хозяина кабинета и положения. Но, тем не менее, былая неприязнь, как мне показалось, чуть поубавилась. В существующую композицию влилось и кое-какие другие чувства и реакции. Пусть и в самом незначительном виде. Я посчитал это хорошим знаком.

— Чего вы хотите, Харада-сан? — после продолжительной паузы спросил он, позволив себе чуть податься вперед, — Я так полагаю, это не только простой мой разговор с дочерью.

Я кивнул.

— Если рассматривать ситуацию с моей стороны, то помимо вашего разговора ничего и не должно потребоваться. Я уверен, что ваша дочь способна внять нужным доводам и принять верное решение. Однако, повторюсь, я не представляю то, каково восприятие мира с вашей стороны, как представителя клана. И потому то, что кажется мне само собой разумеющимся, возможно для вас таковым не является.... Потому моя просьба вполне банальна. Моя ученица пребывает в очень подавленном состоянии духа из-за случившегося. Это сильно мешает ее подготовке как будущего ирьенина Конохи. Я убежден, что искренние извинения помогли бы исправить это положение. И более чем вероятно, она не осталась бы в долгу. А это верный путь к тому, чтобы ваша дочь избавилась от своих обид и мы разрешили бы этот ненужный конфликт.

Иноичи продолжил свои размышления. Я терпеливо ждал его слова, ощущая не периферии своего восприятия появление нескольких человек. Судя по всему, они направлялись сюда. Невольно возникшее подозрение, что это могли быть люди для особого 'теплого' приема, быстро испарилось. Их уровень сил был не просто значительно меньше моего. Они все вместе уступали даже хозяину кабинета. Успокоившись, я решил, что это, наверное, другие жильцы этого дома. Члены семьи главы клана.

— Что же, — наконец подал голос Яманака, прервав свои размышления, — Я обязательно обдумаю ваши слова, Харада-сан. Вы преподнесли пищу для размышлений. В любом случае, мы обязательно разберемся в этой ситуации.

Выслушав его слова, я чуть нахмурился. Несмотря на благовидную реплику, полной уверенности в том, что меня восприняли именно так, как надо, я не имел. А это напрягало.

— Искренне на это надеюсь, — сказал я, поднимаясь со своего места, невольно снова прислушавшись к своим ощущениям. Люди были почти у самого дома. Еще минута, и они ступят за порог.

Моя сосредоточенность на ситуации за пределами этих стен привлекла внимание главы клана. Чувствовалось то, как он незримо напрягся, ощущая то, как я концентрируюсь. М-да. Или эти ребята такие отличные сенсоры. Или я что-то делаю не так. Раньше ведь такого не было.

Два человека вошли в дом и разошлись по комнатам. Один человек остался на первом этаже, а второй поднялся вверх. Рядом с первым, к слову, сейчас находился Осаму, и они о чем-то переговаривались. От них не ощущалось опасности, так что я сохранил спокойствие.

— Я должен идти. Благодарю за уделенное время, — сказал я продолжавшему сверлить меня пристальным взглядом мужчине и направился в сторону выхода.

Пока я уходил, чувствовал, как напряжение главы клана растет. Оно сопровождало меня, пока мои ноги вели меня по коридору. Оно чувствовалось, когда меня встретил Осаму и повел к выходу. Даже после того, как мы очутились на улице, мое восприятие продолжало улавливать это чувство. Я ощутил некую расслабленность лишь около врат. Оно отпустило лишь после выхода из кланового квартала.

'Хм.... Что же. Теперь ход за вами, Иноичи-сан', — подумал я, бросая взгляд на клановый камон над вратами, — 'Не хотелось бы, чтобы мой первый подобный выход оказался напрасным'.

Гость ушел. Сигнатура его чакры, прекрасно видимая даже на самом дальнем краю кланового квартала, теперь смутно угадывалась где-то за пределами барьера. И теперь постепенно отдалялась куда-то в направлении Госпиталя. Иноичи Яманака не посчитал нужным продолжать и дальше отслеживать ее. Вместо этого он откинулся на спинку своего любимого кресла и свободно выдохнул. Солнечные лучи к этому времени уже перестали заливать кабинет через большие окна выходящие в сад. И потому, при сгущающихся сумерках глава клана прикрыл глаза и погрузился в воспоминания о только что состоявшемся разговоре.

Он мысленно прокрутил всю беседу в голове. Образ Харады, сохранившийся в памяти, вновь заговорил с ним. Его голос принялся излагать все те же реплики, что звучали до этого, вкладывая в них все аргументы и доводы, которыми хотел достучаться до собеседника. Начальник Отдела Анализа отстраненно слушал эту речь. Тренированная память услужливо предоставила также вопросы, озвученные уже хозяином кабинета и последовавшие на них подробные ответы. Все, что было произнесено с того самого момента, как отворилась дверь и до того, как она закрылась за спиной гостя пронеслось перед глазами Иноичи.

Мужчина открыл глаза и бросил взгляд на настенные часы. Приближалось время ужина. Он уже чувствовал, как по дому распространяется запах вкусной еды, а на кухне возится его жена. А Ино, что до этого находилась на втором этаже, уже спускалась вниз по лестнице.

— Хм... — прозвучал его голос, когда звуки шагов дочери прозвучали около двери в кабинет и удалились в направлении кухни, — И что же мне со всем этим делать?

Иноичи пока не торопился звать ее к себе и расспрашивать. До этого еще дойдет дело. Не сейчас, когда проделана лишь часть анализа всего разговора. Слишком много деталей требовалось изучить, а каждое слово и предложение рассмотреть на предмет двойного дна и сокрытого смысла. Но даже без всего этого он знал одно — это дело ему не нравилось!

На мгновение вспомнилась завершающая часть беседы. Тот самый момент, когда гость уже был готов откланяться, а в дом уже входили домочадцы. Как Харада в этот миг встрепенулся. Внешне это было заметно мало, но для чувствительного к любому проявлению чакры Яманака это было ясно как день. Стоя в кабинете, этот перебежчик из Корня принялся отслеживать членов семьи Иноичи. И продолжал делать ровно до тех пор, пока не оказался за пределами дома и не направился к главным вратам. В этом действии не было никакого проявления агрессии. Да что там говорить. Не было даже намека на недобрые намерения. Но воспринималось это неоднозначно.

Сделав глубокий вдох, мужчина отогнал лишние чувства подальше, стараясь обнажить суть и подвергнуть его глубокому анализу. Ему предстояло определиться со своей реакцией на обращение. Со своими дальнейшими действиями. И для того, чтобы поступить правильно, было необходимо разобраться со своими чувствами. Почему один вид этого человека вызывал у него тревогу и напряжение? Может быть потому, что ему была известна его предыстория? Перебежчик из Корня. Один из бывших людей Корня, которые лишь по случайному совпадению оказался в руках у Третьего Хокаге и был им завербован. Безусловно, к любому с подобным резюме следовало бы относиться с некоторой настороженностью. А может быть, причина была в чем-то другом? Например, в когда-то имевшей место быть неудаче дознавателя в применении клановых техник на нем. Бывший человек Данзо, не поддающийся проверке ментальными дзюцу, якобы завербованный Третьим Хокаге.... Расставленные подобным образом акценты действительно меняли отношение к любому вне зависимости от его личности. Но даже рассмотрев все это Иноичи не чувствовал себя убежденным.

Мысли поскакали дальше, а на память пришли новые детали. Мельком упомянутая когда-то этим человеком о имевшей место быть попытке допроса другим Яманака в Корне. Неприятная информация, особенно на фоне того, что тогда тщательная проверка так и не дала никаких результатов по выявлению двойного агента. Абсурдное предположение родилось в сознании, и несколько секунд красовалось перед глазами. Перебежчик из Корня АНБУ, с созданной ментальной защитой от проникновения возможным предателем, якобы завербованный Третьим Хокаге.... Да, это было абсурдно! И потому предположение растворилось также быстро, как и появилось, так и не дав ответа на главный пока вопрос.

— А может дело просто в глазах? — сказал он вслух, вспомнив неприятный взгляд и постоянно лезущие в голову ассоциации.

Да, взгляд у Харады был неприятен. По крайней мере, лично для Иноичи и то не всегда. Часть разговора для главы Яманака гость казался обычным, пусть и настроенным серьезно, человеком. Без всего лишнего, без заскоков и предубеждений. Но стоило солнечному свету выхватить его лицо, как все менялось. И до того нормальные глаза словно начинали гореть багровым огнем, а ромбовидный зрачок особенно сильно начинал напоминать звериный. Это зрелище мгновенно возвращало хозяина кабинета в зловещую ночь двенадцать с лишним лет назад. Именно такие глаза взглянули прямо в душу молодого тогда мужчины. Такими глазами смотрело на Коноху и мельтешащих вокруг шиноби чудовище о девяти хвостах. Такое пламя горело в огромных глазницах до того, как Четвертый телепортировал его за пределы деревни. Каждый раз, когда Харада смотрел на него под определенным углом, эта невольная ассоциация вспыхивала в голове Иноичи. А воспоминания о том, что он видел и чувствовал при попытках проникнуть когда-то в его голову, нисколько не помогали избавиться от этого...

— Это кажется логичным, — задумчиво сказал он вслух, покачав головой. Харада определенно был связан с Девятихвостым и его силой. Несомненно, это привлекло к нему внимание Данзо. А после и Хирузена. Это же вызывало не самые приятные ассоциации о нем и у Яманака. Но он был бы никчемным шиноби, главой клана и начальником Отдела Анализа, если причиной его неприязненного отношения к человеку являются одни воспоминания о прошлом. И то не связанные лично с ним. Должна была быть и другая причина.

Приглашение на ужин прервало его анализ. Он встал, после сделал зарубку на память и направился к жене и дочери, что ожидали его за столом.

Прием пищи прошел спокойно. Вкусная еда, вялотекущий разговор с женой, которая рассказывала текущие новости, Ино, что прислушивалась к словам матери, и ее попытки вставить несколько слов при упоминании работы в магазине. Все как обычно. Отец задумчиво поглядывал на дочь, попутно продолжая размышлять о том, что рассказал ему его недавний гость.

Семейная идиллия закончилась скоро. Покончив с ужином и поблагодарив жену, Иноичи встал и направился обратно в кабинет. Уже там, включив свет, он вновь засел за стол и вернулся к анализу. Возникшее было желание поразмышлять о причинах неприязни к Хараде, он отогнал. Вместо этого он сосредоточился на деталях, на которые не обращал внимания раньше. Поза, жесты, взгляд, тембр и интонации голоса. Общее поведение, реакция на разговор с человеком высокого положения. Сопоставил все это со сказанными словами. С чувствами, что все это вызывало лично у него. С возможным двойным дном, которое могло во всем этом таиться.

Разговор, в конечном счете, был прокручен далеко не один раз. Надо было сказать, что несмотря на имеющее место быть некоторое неприятие самого Харады, Иноичи все же не находил в его просьбе ничего проблемного. Вернее, чрезмерно проблемного. Пусть его смущало выпрашивание извинений от наследницы уважаемого клана для какой-то неизвестной девочки, но помимо этого все казалось благополучным. Учитель пришел отстаивать честь своей ученицы. Наивное желание, особенно в контексте иерархической лестницы деревни, но это нельзя было назвать преступлением. Особенно, если просить пришел ирьенин. Причем ирьенин, по собственному заявлению являющимся представителем элиты данного подразделения. После недавнего вторжения, а затем возвращения Цунаде-сама отношение к медикам в деревне стало исключительно положительным. Так что ситуация выглядела цивильно. И глава Яманака уже начал бы всерьез задумываться об исполнении просьбы. Правда, было одно 'но', которое этому сильно мешало.

Одним из немногих серьезных намеков, которые Иноичи нашел в словах гостя, было упоминание АНБУ. И оно вызывало беспокойство. Пусть Харада не акцентировал на этом особого внимания, пройдя мимоходом, но не обратить на это внимания его собеседник просто не мог. Хотя бы потому, что АНБУ — это не те ребята, о которых принято болтать. Даже если ты сам имеешь к ним отношение. Яманака, конечно, прекрасно понимал, что этот человек провел много времени среди масок. С того самого момента, как он оказался в руках Третьего Хокаге и до полноценной вербовки они присматривали за ним. После этого наверняка они также были неподалеку от него, присматривая на всякий случай. Обычный, хорошо известный факт. Казалось бы.... Вот только кое-что во всем этом смущало. Маски ведь носят не только те АНБУ, что у Хокаге. Корень тоже не изменяет этой традиции. А Харада имел к ним непосредственное отношение. Причем, Иноичи обладал самыми поверхностными сведениями об этой части биографии своего гостя. И это настораживало. Его вообще настораживало все, что было связано с личностью Данзо....

Иноичи тряхнул головой, стараясь отбросить лишние мысли в сторону. Какой бы одиозной не была фигура Шимуры, вряд ли нынешняя ситуация имела к нему какое-либо отношение. Даже несмотря на все подозрения и возможные ниточки между ним и гостем. Он копал слишком глубоко и, пожалуй, превращал рядовую (ладно, не самую рядовую) ситуацию во что-то абсурдное. А этого делать не стоило. Во всяком случае, не имея серьезных аргументов.

— Разберемся, — сказал он, бросив взгляд на часы. Предпочтительное время отбоя приближалось, и потому он решил закругляться. Назавтра он непременно расспросит Ино, а уже после этого примет свое решение.

'Решение копать или не копать дальше' — мелькнула где-то на задворках сознания мысль тогда, когда щелкнул переключатель, и лампочка погасла, погружая комнату во тьму.

Шизуне быстро шагала по коридорам здания Основного Корпуса в направлении кабинета Мураками-сана. В руках она сжимала далеко не самую тонкую папку — медицинскую карту одного интересного больного, которую только-только получила в регистратуре и хотела заняться ее изучением. Увы, вызов от начальника Госпиталя был срочным и куда-либо деть заветную папку девушка придумать не успела.

Такое внимание к своей персоне для нее стал отчасти неожиданным. Хотя бы потому, что сейчас было еще ранее утро, а по тем причинам, по которым ее могли вызвать к себе, обычно к ней обращались чуть позже. Да, для Шизуне вызовы в кабинет Мураками-сана не было ничего из разряда вон выходящего. В конце концов, именно она была вынуждена 'подрабатывать' курьером между Госпиталем и Башней Хокаге, доставляя разного рода документы в обе стороны. И эта часть работы ее сильно раздражала. Девушка искренне желала, чтобы в ней видели коллегу-ирьенина, а не посыльного Цунаде-сама, которую та отчего-то часто держит в больничном учреждении.

Знакомая дверь показалась впереди, и она, надеясь, что ее не собираются отсылать с очередным 'чрезвычайно важным' посланием для Хокаге-сама, постучалась.

— Да-да, — донесся изнутри голос, и, вздохнув, Шизуне открыла дверь.

— Мураками-сан! — сказала она, чуть склонив голову, — Вы хотели меня видеть?

— А, Шизуне-сан! — глава Госпиталя поднял на нее глаза, отрываясь от бумаг, которые он просматривал до этого, — Да, проходите. Извините, если оторвал вас от работы.

— Все в порядке, Мураками-сан, — девушка оказалась внутри, закрыв за собой дверь, — Я еще не успела начать.

Ирьенин за столом улыбнулся ей и указал на стул.

— Что вы стоите, Шизуне-сан! Прошу, присаживайтесь!

— Спасибо!

Шизуне заняла предложенное место и, положив медкарту себе на колени, приготовилась слушать. Однако ее собеседник не торопился начинать разговор. Вместо этого он словно вспомнив кое о чем, принялся что-то искать в стопке бумаг, что возвышалась по его правую сторону. Эта незатейливая деятельность напомнила ей тяжелые будни в Башне Хокаге. Те же бумаги, та же бюрократия. Неприятное подозрение шевельнулось внутри. Кажется, ей сейчас снова вручат какую-то срочную писульку и попросят вручить Пятой.

Кажется, ее вздох был слишком громким. Под веселым взглядом Мураками-сана она невольно покраснела и чуть сильнее сжала папку у себя на коленях.

— Простите, — успела сказать она до того, как начальник засмеялся.

— Да, это уж вы простите меня, Шизуне-сан, — сказал он, улыбаясь широкой улыбкой, — Я сам понимаю, что порой начинаю злоупотреблять вашими услугами. Обещаю, что непременно выпишу вам отличную премию в знак благодарности!

Возражения, которые сорвались с уст Шизуне, он проигнорировал, продолжая улыбаться и возобновив свое копошение среди бумаг.

— Не волнуйтесь. На этот раз послание для Цунаде-сама уж точно подождет до вечера, — произнес он, выдержав долгую паузу, и наконец, откопав то, что искал, — Я вас позвал к себе по делу, которое касается только вас одну.

Девушка встрепенулась, загораясь надеждой. Если дело не касается срочных и важных документов для Цунаде-сама, значит, оно касается лечебных практик! А это было то, ради чего она старалась приходить в Госпиталь каждый раз, когда выпадала такая возможность. И учитель поддерживала ее стремления.

— Оно касается ваших умений ирьенина, — не стал разочаровывать ее мужчина, просматривая добытый лист бумаги, — За последние несколько месяцев вы показали себя с лучшей стороны, и ваша помощь была по-настоящему неоценимой. Я просмотрел все отчеты о вашей работе в качестве ассистента, помощницы лечащих ирьенинов и... практически всех направлений, в которых вы были задействованы. Отличная работа, Шизуне-сан!

— Спасибо! — ответила она, продолжая ожидать предложения, от которого уж точно не сможет отказаться.

— В связи со всем этим, у меня к вам будет такое... предложение.

Сердце девушки пропустило удар. Она чувствовала, как вспыхивают ее щеки, и боялась даже представить себе, как смотрится сейчас со стороны. Но в этот момент ей было плевать. Исполнение мечты было слишком близко, чтобы обращать внимание на такие мелочи!

— Почему бы вам не стать нашим ирьенином официально? Почему бы не следовать своему призванию? Я ведь видел вас за работой. Медицина — это ваша стезя. И тратить ваши таланты, бегая с бумажками как-то глупо.

Волна радости захлестнула ученицу Цунаде-сама с головой. Не бойся она потерять лицо и как-то уронить авторитет учителя, уже прыгала бы от счастья и кричала заветное 'да'. Это было признание! Исполнение ее мечты! Зов того пути, которым она хотела следовать всю жизнь. И ответ мог быть только один...

Мураками-сан широко улыбнулся и кивнул своим мыслям.

— Очень хорошо, Шизуне-сан! Приятно, что я не ошибся в своих суждениях о вас. И большое спасибо, что решили пополнить наши ряды, влившись в большую семью медицинского корпуса!

— Это вам спасибо, Мураками-сан! — ответила сияющая Шизуне. Пусть в это мгновение она уже начала понимать, что не все так просто. Что она просто будет записана как ирьенин, но от обязанностей помощницы Хокаге ее никто освобождать не собирается. Но это все равно было отличной новостью. Она собиралась достигнуть чего-то сама, своими силами, а не просто быть тенью Цунаде-сама, всегда следуя за ней по пятам! А это был первый шаг на этом поприще.

— Что же. В таком случае, давайте обсудим некоторые детали этого процесса, — сказал ирьенин, становясь серьезным и посмотрев на добытый им лист бумаги, — Для того, чтобы быть принятым в Госпиталь на должность ирьенина, необходимо выполнить некоторые условия. Сами понимаете, это сбор некоторых документов, прохождение определенных процедур и так далее. Могу сразу сказать, что с абсолютным большинством документов проблем нет никаких. Они практически уже готовы, нужно лишь привести их в нужный вид. Это ерунда.

Шизуне кивнула. У помощницы Хокаге с раздражающими бумагами никаких проблем действительно не будет.

— Далее следуют некоторые процедуры. Опять же, большинство из них, вроде обязательного медицинского осмотра, для нас каким-то проблемным вопросом не являются.

Очередной согласный кивок. То была чистая правда.

— Поэтому, в числе важных вопросов остается лишь один пункт. И если мы с ним разберемся, то препятствий на пути вашего становления нашим ирьенином не останется никаких.

Девушка невольно подобралась при слове 'препятствие'. Пусть и не ожидала чего-то действительно сложного.

— Я готова, — сказала она, сосредотачиваясь на том, что собирался сказать начальник.

— Это аттестация, Шизуне-сан. Квалификационный экзамен на получение должности ирьенина В-ранга. Вам будет назначен аттестующий наставник-экзаменатор. Это будет кто-то из числа ирьенинов А-ранга. Он оценит ваши теоретические знания и практические навыки. Если все будет соответствовать нужному уровню, вашему назначению ничто не сможет помешать.

Слово 'аттестация' была той самой ложкой дегтя в этой прекрасной полной бочке меда. Шизуне, конечно, прекрасно понимала всю логичность такого шага руководства Госпиталя. Новый рекрут показывал свои навыки будущим коллегам, и исходя из результатов получал (или же не получал) свое заслуженное место. Отличная кадровая политика, позволяющая отсеять ненужных или непрофессиональных кандидатов и поддерживать рабочий коллектив в отличном состоянии. Вот только девушка не была уже полностью чужим человеком. Ей уже приходилось показывать себя, причем неоднократно, как по собственной инициативе, так и по просьбе того же Мураками. Она была вхожа в дела всего учреждения, успела разобраться во многих нюансах документооборота. Последние несколько месяцев она посещала Основной Корпус порой чаще, чем иные работающие здесь ирьенины. Да, после такого серьезного опыта вовлечения слово 'аттестация' из уст начальника звучало немного не так, как могло бы в начале их знакомства. И это даже без упоминания имени ее наставницы — того человека, поручения которой нередко исполняла в этих стенах.

Ее мысли и чувства, похоже, отразились на лице. По крайней мере, дальнейшие слова Мураками было трудно истолковать как-то иначе.

— Поверьте мне, Шизуне-сан, я с большим удовольствием отмахнулся бы от этого испытания. Я прекрасно помню, кто вы и как успели послужить нашему общему делу. Помню и ценю!

Шизуне смотрела прямо в его глаза. В его взгляде она видела саму искренность. Глядя на него, было трудно поверить, что в его словах может быть хотя бы толика неправды. Он казался таким открытым, спокойным и серьезным, что так и хотелось пристроить к вышеназванным эпитетам еще и слово 'честный'. Между тем голос Мураками продолжал звучать дальше.

— Однако, к моему сожалению, я не в силах поступиться принципами. Правила и законы, по которым живет наш любимый Госпиталь, нередко писаны кровью. Думаю, вы прекрасно должны понимать, что это значит.

Он сделал короткую паузу, и во время ее девушка не смогла найти в себе силы не кивнуть его словам. Они были верны настолько, что даже ее былые сомнения под их натиском начали рассыпаться в прах.

— Наша уважаемая Цунаде-сама, при желании, могла бы рассказать вам о тех многочисленных пунктах правил проведения аттестации, которые она лично когда-то прописала. Несмотря на то, что с того момента прошло немало времени и вышла новая редакция, большинство их до сих пор там осталось. И мы следуем им даже в тех случаях, когда хотелось бы поступить иначе.

— Я.... Я все понимаю, Мураками-сан, — сказала она, чуть склонив голову. В ответ мужчина одарил ее широкой улыбкой.

— Очень рад это слышать, Шизуне-сан! — сказал он, продолжая улыбаться, хотя его глаза оставались серьезными, — Конечно, было бы отлично услышать ваш ответ на мое предложение прямо сейчас. Я становлюсь нетерпеливым от самой мысли, что с нами будет работать такая девушка, как вы. Но так я был бы отвратительным руководителем Госпиталя. Потому, давайте вы скажете мне свой ответ в свой следующий визит. Если это будет завтра, то завтра, а если нет, то значит в какой-то другой день. Такие важные решения не стоит принимать впопыхах.

Порывавшаяся что-то сказать Шизуне была остановлена его взглядом и последовавшим вслед жестом. Потому воцарилось молчание, которое не прерывалось несколько минут. Ученица Цунаде-сама невольно погрузилась в свои мысли, а хозяин кабинета, начал вновь копошиться в своей стопке бумаг. Прервалось это все в тот самый момент, когда на стол перед девушкой легли несколько скрепленных между собой листов бумаги с отпечатанным текстом.

— Как я и сказал, Шизуне-сан, — негромко привлек он к себе внимание, — Бумаги для Цунаде-сама подождут до вечера. Но будет куда удобнее передать их вам сразу, чтобы не утруждать вас позже.

Листы быстро перекочевали из рук в руки, а после спокойного взгляда Шизуне поняла, что задерживаться в кабинете уже точно не стоит. Потому вскоре она уже шагала по коридору, продолжая сжимать в руках медицинской карточку и бумаги для Хокаге.

Оставшееся время, что она провела в этот день в Госпитале, ее мысли то и дело возвращались к предложению Мураками. А слово 'аттестация' столь крепко вцепилось в нее, что отогнать его попросту не получалось. Из-за этого страдала работа. Чужая медкарта так и лежала на столе, открытая на одной из страниц. Любые попытки прочитать и двигаться дальше то и дело срывались. Ведь вместо нужных цифр и иероглифов девушка отчего-то видела совсем другое. А сорвавшееся с цепи воображение создавало перед ее взором образ совсем другого документа — листа оценок не состоявшегося еще квалификационного экзамена. При этом, чем сильнее Шизуне пыталась отогнать эту раздражающую картину из головы, тем более неудовлетворительными казались поставленные там оценки. И куда более уничижительными были сухие рекомендации и комментарии ирьенина-экзаменатора.

— Достало! — выругалась она, протирая глаза и откидываясь на спинку стула. Так ученица Цунаде просидела почти с целую минуту, стараясь успокоиться. А после, так и не сумев обнаружить в себе желание и силы продолжать свои потуги, захлопнула папку и уставилась в потолок.

Девушка сама толком не понимала, что именно заставляет ее столь бурно реагировать на разговор с начальником Госпиталя. Почему сама мысль о предстоящем возможном испытании так сильно нервирует и пугает ее. Она была подготовлена, знала теорию и прошла достойную практику. Ее обучала величайший ирьенин в мире. Здесь ее уже неплохо знали, и никто не стал бы предлагать поступить к ним на службу, не будь в ней нужды. А значит, несмотря на все заявления того же Мураками, аттестация не должна была стать чем-то настолько серьезным препятствием. Но все равно, несмотря на осознание всех этих деталей, Шизуне не могла отринуть в сторону лишние чувства. И те продолжали мучить ее.

Посидев некоторое время, и ради интереса полистав переданный для Хокаге документ, она отложила все это в сторону. И отправилась на небольшую прогулку по территории Госпиталя, надеясь на встречу с кем-то из знакомых врачей. С любым человеком, с которым можно было перекинуться парой слов, чуть отвлечься от собственного нервозного состояния. Ну а всплывшая случайно во время разговора интересующая ее тема была бы приятным бонусом. Ведь кто лучше всего знает особенности местного экзамена, как не люди, прошедшие через него?

В конечном счете, ей повезло. Проходя мимо регистратуры, она ненадолго задержалась у дежурной медсестры. А минут через десять, получив неожиданно емкую информацию о недавно имевших место быть аттестациях (не говоря о самых свежих сплетнях, разумеется), нервничающая помощница Хокаге шагала в направлении кабинета одного ирьенина А-ранга.

'Квалификационный экзамен в последний раз проводили несколько месяцев назад. Так что лучше всего подноготную этого дела знает только Широ-сан', — звучали в голове голос дежурной после короткого уточнения с неведомо откуда взявшейся бумажкой, — 'Можешь у него спросить. Благо он сегодня точно здесь. Восьмое отделение'.

Правда, дойти до кабинета искомого медика не удалось. Еще на подходе встретился другой знакомый коллега, работающий в том же отделении.

— Сейчас Широ-сан вряд ли сможет вас принять, Шизуне-сан, — сказал Ямада Ясуо, после приветствия и вопроса о цели ее визита в их края, — Он там со своей ученицей бьется, а это надолго. Если есть какие-то вопросы, возможно, я смогу вам помочь.

Собственно, именно от Ямады Шизуне услышала все, что ей было нужно знать о сути аттестации на ирьенина В-ранга. Когда сдавший этот экзамен медик рассказал все подробности и детали процедуры, она заметно успокоилась. Со слов ее собеседника, пройти это испытание ей не должно составить особого труда. Воодушевившись, девушка вернулась к работе. И отложенная до этого неизученная папка быстро сдалась.

Покидала она Госпиталь, неся на руках несколько дополнительных объемных папок, которые срочно понадобилось доставить в башню Хокаге. Покидала, пребывая в состоянии глубочайшей задумчивости, пытаясь предугадать реакцию наставницы на высказанное предложение. Несмотря на уверенность в поддержке той любого ее решения, отчего-то в глубине души ее грыз червячок сомнений, что не все будет так гладко, как хотелось бы. Она даже едва не сбила какого-то прохожего при выходе из территории, и о котором почти сразу же забыла в потоке собственных мыслей и сомнений.

Цунаде обнаружилась на своем же рабочем месте. Сидя за столом, буквально заваленный огромной кипой бумаг, она чуть ли не зубами скрипела, разбирая все это. В тот самый момент, когда Шизуне открыла дверь, Пятая Хокаге с силой поставила печать на одном из документов (стол от этого действия жалобно скрипнул, а пара папок вовсе рухнула на пол) и тут же раздраженно метнула его в уже переполненную коробку. После этого светло-карие глаза метнули на ученицу такой тяжелый взгляд, что та чуть не выскочила обратно наружу.

— И где тебя носит? — рявкнула она, беря из горы бумаг очередной документ и кладя перед собой, — У меня тут гребаный завал, а тебя как назло нет!

— Я... — только успела проблеять девушка, как взгляд наставницы упал на принесенные папки из Госпиталя. Скрип зубов в этот миг был слышен особенно отчетливо. А последовавшее за этим шипение и вовсе убило все возможные оправдания, которые только могли родиться в мозгу ученицы.

— О-ох! — тяжело вздохнула через несколько невероятно долгих секунд Хокаге, опуская взгляд на только-только взятую бумагу.

Где-то с минуту в кабинете царила напряженная тишина. Шизуне как застыла у входа, так там и стояла, терпеливо ожидая, когда схлынет гнев и раздражение начальства. Все изменилось лишь тогда, когда Цунаде поставила печать уже на новом документе (стол, к слову, снова жалобно скрипнул, но на это хозяйка опять не обратила никакого внимания) и отправила его в полет в сторону коробки.

— Что стоишь? — сказала Сенджу, берясь за очередную бумажку, — Неси свое сокровище сюда, раз принесла. И давай помогай.

Следующие полтора часа пролетели как-то незаметно. За это время Шизуне умудрилась не только привести завал на столе наставницы в порядок, заодно разобравшись с уже рассмотренными материалами (бедный Тонтон обнаружился под целой кучей этой макулатуры, каким-то образом умудрившийся попасть под завал), но и принялась всячески помогать с рассмотрением самих дел. К тому времени, когда солнце уже окончательно скрылось за горизонтом, а пейзаж за окном скрылся в ночной тьме, гора бумаг серьезно уменьшилась. И оставалась всего одна маленькая стопка, что уже не внушало те чувства, что недавняя кипа. Видя это, Цунаде пришла в благосклонное настроение. Ее руки перестали ставить печать с пугающей силой, а о недавних звуках скрежета зубов уже ничего не напоминало.

— Все, остальное добьем завтра, — махнула начальница рукой, откидываясь назад в кресле, — Поможешь мне завтра, и это не займет много времени.

Сказав это, она с наслаждением потянулась, хрустнув чуть ли не всем телом.

— Ох, как же я этого ждала, — сказала Хокаге, довольно улыбаясь, — Чертов аврал на ровном месте! Хах, такое чувство, что специально тогда, когда ты скачешь в Госпитале....

Сенджу порылась в ящике стола в поисках чего-то. После, так и не обнаружив искомое, равнодушно закрыла его. И только после этого обратила внимание на молчащую ученицу.

— Ты что стоишь, как вкопанная? — приподняла она бровь, глядя на задумчивое лицо Шизуне. Истолковав его по своему, Цунаде подняла руки в примирительном жесте, — Ладно-ладно, ты же знаешь, что я не имею ничего против твоих частых визитов туда. Просто день сегодня такой выдался. Напряженный. Этот гребаный секретариат меня сегодня просто взбесил, когда начал таскать целые горы этой макулатуры. Как будто нельзя было это раньше сделать, по мере поступления! Оказывается, с этой службой еще надо разобраться до конца.... Эй! Шизуне! Ты что, не слушаешь? Я с тобой разговариваю!

Девушка опомнилась только после окрика наставницы. И немедленно рассыпалась в извинениях.

— Ладно, оставь это, — раздраженно покачала головой та, отодвигая кресло назад и собираясь вставать, — Хватит на сегодня.

— Цунаде-сама! Могу я получить ваш совет?

Голос Шизуне прозвучал таким тоном, что Хокаге тут же оставила свои намерения встать. Повернув голову в сторону ученицы, она пристально взглянула на нее, застывшую у стола.

— Что у тебя? — резко посерьезнев, спросила она, уловив что-то в тоне, с которым был произнесен вопрос.

Девушка помялась несколько секунд, смотря куда-то вниз, а после ее глаза поймали взгляд хозяйки кабинета.

— Я сегодня разговаривала с Мураками-саном, — осторожно начала она, после ненадолго отвлеклась на поросенка у стола, — Он сказал, что очень доволен той помощью, которую я оказываю.

— Та-ак, — потянула Цунаде, — Не скажу, что как-то удивлена этому.

Шизуне чуть кивнула, после чего продолжила.

— А потом он предложил мне вступить в состав медицинского корпуса. Официально.

Последовала небольшая пауза, а силящаяся понять того, что именно вызвало замешательство ученицы каге, чуть наклонилась в ее сторону.

— И ты мучаешься от незнания того, стоит ли тебе принимать это предложение, потому что боишься, что я буду против? Особенно после всего этого? — Сенджу обвела рукой недавнее поле битвы с чертовски важной, но кажущейся бесполезной макулатурой.

— Нет! — резко запротестовала собеседница, но тут же спохватилась под ехидной улыбкой, — То есть, не совсем!

— Тогда говори уже, Шизуне! Ночь на дворе. Не трать время!

Та вздохнула, словно решаясь.

— Мураками-сан сказал, что будет очень рад мне в составе ирьенинов Госпиталя, но для того, чтобы стать одной из них, мне потребуется пройти аттестацию на В-ранг. Я спросила его об этом подробнее, но он...

— В-ранг?! — резко воскликнула Хокаге, грубо перебивая девушку, — Ты сказала, аттестация на В-ранг?!

В глазах наставницы загорелись нехорошие искры. Глядя на это, а также на то, как исказилось ее лицо, Шизуне испытала желание сделать шаг назад.

— Д-да, Цунаде-сама, — осторожно ответила она, — Он просил меня подумать и...

— С какого это перепугу ты должна проходить аттестацию на получение В-ранга? — продолжила закипать Пятая, сверля ученицу горящим взглядом.

— Н-но....

— Вот ведь скотина! В-ранг! Это он так решил проявить уважение моей ученице? Той, кто вместо того, чтобы просто делать свое дело здесь, еще и на подработки в Госпиталь бегает!

— Но...

— Это издевательство! Ты претендуешь на получение А-ранга, а никак не В! Ты понимаешь это, Шизуне?

Поняв причину столь резкой ярости, девушка быстро закивала. Правда, делала она это для того, чтобы показать, что понимает точку зрения наставницы, но никак не принимает.

— Но...

— Что 'но'? Ты хотела спросить совет, стоит ли соглашаться на В-ранг? Ответ — нет!

— Я... То есть вы согласны с тем, что проходить аттестацию в любом случае нужно?

Цунаде смерила ее еще более тяжелым взглядом, чем до этого и стукнула кулаком по столу. Аккуратно сложенные бумаги подпрыгнули и рухнули на пол, а сам стол, кажется, чуть треснул.

— Шизуне-е-е, — протянула она ее имя таким тоном, что появилось желание бежать куда-нибудь далеко отсюда, — Только не говори мне, что ты даже не заметила несоответствие предлагаемого ранга твоим возможностям и статусу.

Пусть и с сильным сомнением, но ученица кивнула, из-за чего наставница застонала.

— Цунаде-сама, я не задумывалась о таких вещах. Точнее, я подумала об этом, но мельком, не придав какого-то значения. Меня заботили другие вещи, — попыталась она оправдаться, на что получила скептический и отчасти разочарованный взгляд.

— Ну, скажи мне, о чем же ты думала, Като Шизуне, ученица некой Цунаде из числа саннинов? — тяжело вздохнув, поинтересовалась женщина за столом.

— Я... Я просто... Я не была уверена в том, что обязана проходить подобную аттестацию. Точнее, боялась, что сам факт прохождения этой аттестации может как-то бросить тень на вашу репутацию. Это как будто ирьенины Конохи не доверяют вашему обучению, раз заставляют меня проходить этот экзамен, несмотря на то, что я старалась показать себя с лучшей стороны.

Цунаде встретила эту тираду чуть приподняв бровь в легком удивлении. Кажется, вопрос с такого угла она не рассматривала.

— М-да, — озадаченно прозвучал ее голос, пока сама женщина откидывалась на спинку кресла, — Вот, оказывается, что витает в твоей голове...

От этих слов Шизуне смутилась, словно наговорила какую-то нелепицу. После небольшой паузы, пока наставница изучала ее задумчивым взглядом, она попыталась продолжить свою мысль, как-то оправдаться, показать свою логику. Сделать хоть что-то, чтобы не выглядеть какой-то дурой.

— Меня не волновал вопрос о рангах, Цунаде-сама. Просто.... Просто я считала... наверное и сейчас считаю, что достойна В-ранга. Я спрашивала у других ирьенинов о том, как проводится аттестация на этот ранг. За эти несколько месяцев мне уже приходилось проделывать что-то подобное и не раз. Потому рассматривала этот экзамен как что-то лишнее, может даже провокационное, оскорбительное для вашего имени и вашего статуса....

Цунаде при этих словах нахмурилась, но ученица не останавливаясь продолжила свою речь.

— Но что касается А-ранга... Цунаде-сама, я ведь рассказывала вам о некоторых особых лечебных техниках, которые видела в исполнении ирьенинов Госпиталя. Говорила о том, что они кажутся чем-то новым и более совершенным нежели привычные техники и методы... Я видела то, какие операции были сделаны при их помощи, читала медкарты подобных пациентов... Я не могу претендовать на А-ранг, не попытавшись добиться чего-то подобного. Это было бы... неправильно.

С десяток секунд царила напряженная тишина. Шизуне, закончив говорить, теперь ждала, что ответит Цунаде. А та, в свою очередь, смотрела на нее все тем же хмурым взглядом и о чем-то размышляла.

Наконец, хозяйка кабинета глубоко вдохнула, вновь подавшись вперед, обратилась к девушке.

— Ладно. Я тебя поняла. Давай для начала, ты мне расскажешь все, что тебе сказал этот... кхм... все, что сказал Мураками.

Ученица кивнула и быстро пересказала свой разговор с начальником Госпиталя. Все это время Хокаге сидела и слушала, время от времени покусывая нижнюю губу. Взгляд же ее становился то хмурым, то в нем мелькало одобрение, то проявлялось серьезное и пугающее спокойствие. А в самом конце рассказа, когда Шизуне упомянула о словах ирьенина о необходимости подумать над решением, она фыркнула. И со злой усмешкой снова откинулась на спинку кресла.

— Все ясно, — произнесла она чуть позже, когда усмешка чуть завяла, а Шизуне уже не скрывала своего удивления на подобную реакцию, — Вот оно что. А я-то уж было подумала....

— Что вы имеете в виду, Цунаде-сама?

— Скажи, Шизуне, а ты сама хочешь стать ирьенином Госпиталя? Быть включенным в эту организацию на официальном уровне, чтобы у тебя было свое личное дело, ты принимала участие во всех его делах? Чтобы в тебе видели не только помощницу Хокаге, а именно действующего медика?

Ученица удивилась такому потоку вопросов и смогла лишь кивнуть в ответ. Слова почему-то не давались.

Цунаде встретила ее кивок задумчивым взглядом, после чего тоже кивнула. Своим мыслям.

— Хорошо, — сказала она некоторое время спустя, — Если таково твое желание, то от моих возражений здесь смысла нет. Делай то, что хочешь.

— Правда?

Вопрос прозвучал как-то слишком по-детски. Шизуне даже сама смутилась от этого. Ее собеседница в ответ усмехнулась.

— Разумеется, правда. Не могу же я вечно тебе все указывать, верно?

Девушка кивнула, вызвав очередную усмешку наставницы.

— А по поводу аттестации не беспокойся. Мураками прав. Большую часть правил этого экзамена когда-то составила я. И это естественно, когда ирьенин сначала проходит испытание, а потом получает свое место.

Шизуне после этих слов расслабилась. На ее губах тут же расцвела улыбка.

— Ладно, решай сама, если ты этого еще не сделала. И если решишь заглянуть к этому... заглянуть к Мураками с согласием, то передай ему мой привет и то, что я уважаю его следование принципам. Уважаю и со своей стороны делаю тоже самое.

— Э-э... — вырвалось у девушки, на что наставница лишь махнула рукой.

— Просто передай. Если что, о принципах поговорим как-нибудь в другой раз. Куда подробнее, чем смогли бы сейчас.

— Хорошо.

Шизуне появилась в кабинете Мураками уже на следующее утро. И под внимательным взглядом последнего, сообщила ему, что принимает предложение и готова пройти аттестацию. Равно как и слова Хокаге. В ответ на что мужчина широко улыбнулся.

— Отличные вести вы принесли сегодня, Шизуне-сан! — радостно произнес Мураками. После этого он извинился и выглянул в коридор на несколько секунд, — Давай теперь обговорим все то, что нам потребуется для успешного завершения этого дела.

Где-то минут через десять их уже предельно конкретного разговора, в дверь постучали, а после вовнутрь заглянул Харада Широ.

— Вы как раз вовремя, Харада-сан, — поднялся ему навстречу хозяин кабинета, — Проходите, присаживайтесь.

— Здравствуйте, — коротко поприветствовал тот их, усаживаясь на предложенное место.

— Шизуне-сан, Харада-сан, вы уже знакомы друг с другом. Вам приходилось вместе работать. Полагаю, поэтому никто не удивится, что я вас поставил работать вместе и на этот раз. Шизуне-сан, Харада-сан выступит в роли вашего экзаменатора как ирьенин А-ранга. Ну а для вас, Харада-сан, наша уважаемая Шизуне-сан станет первым человеком, которая проходит у вас аттестацию. Надеюсь, все пройдет самым лучшим образом.

Шизуне и Широ переглянулись и одновременно кивнули, вызвав у начальника Госпиталя довольную улыбку...

Всю ночь после разговора с Яманака Иноичи я думал над тем, что сказал этому человеку, и что услышал в ответ. Пытался анализировать показанную им реакцию на мои слова, на то, как он старательно отслеживал мои перемещения до момента выхода из квартала. И самое важное, надеялся предугадать то, какие из всего этого будут результаты. Я высказал свое пожелание, свою просьбу, был максимально вежливым, объективным и честным. Потому, надеялся на то, что собственно на этом вся эта неприятная ситуация завершится. Со стороны сумасбродной девчонки последуют извинения, а Карин со своей стороны сделает все необходимое в ответ. О том, что что-то может пойти не так, старался пока не задумываться. Случится так, что Яманака не прислушается к моей просьбе и все останется в текущей колее? Ну, тогда и будем думать. А пока прочь из моей головы все ненужное!

Следующее утро с ходу преподнесло сюрприз. Жаль, правда, что не тот, который я с нетерпением ждал вот уже целую ночь, но все же... Буквально сразу же после того, как я вошел на территорию Госпиталя, меня нашел глава Корпуса и напомнил мне о просьбе поработать экзаменатором во время аттестации.

— Рекрут почти готов, Харада-сан, — сказал он, отведя в сторонку, — Не сегодня не завтра будет точно известно о его согласии. Так что я хотел бы, чтобы вы были в любой момент подойти в мой кабинет. Для 'знакомства', так сказать.

— Понял, — кивнул я, внутренне чертыхнувшись. Со всей этой возней с Карин я забыл ознакомиться с необходимыми материалами для организации всей этой процедуры. А ведь задание вроде как серьезное. Ответственное. Не хотелось бы подвести начальника.

Ждать вызова долго не пришлось. Едва прошло пара часов, как ко мне прибежала медсестра и передала просьбу срочно зайти в кабинет Мураками. Пришлось спешно откладывать только-только раздобытые документы по экзамену, за изучение которых я засел и бежать.

Рекрутом, которого требовалось аттестовать, к моему величайшему удивлению оказалась Шизуне. Та самая девушка, с которой я уже неоднократно сталкивался, будь то в башне Хокаге, или же у нас здесь, в Госпитале. Ученица и помощница нашей дорогой Пятой по счету правительница.

Общение наше в кабинете было недолгим. Мы поздоровались друг с другом, получили официальное назначение на свои роли во всем этом странном спектакле и разошлись. Точнее, меня отпустили, предварительно попросив заглянуть чуть позже. Моя же будущая испытуемая осталась что-то обсуждать с Мураками.

Пока я ждал следующего разговора с начальством и честно пытался заниматься изучением правил проведения аттестации, мне никак не удавалось ответить на один важный вопрос. Почему это ученицу ни кого-нибудь, а самой Цунаде (личность, без шуток, легендарную, особенно в стенах этого заведения), заставляют проходить такое испытание? Причем делается это тогда, когда она уже практически здесь работает. Даже мне приходилось проводить с ней совместные операции, не говоря о других ирьенинах. Даже играя роль ассистента эта девушка показывала отличные навыки работы с медицинскими дзюцу. Разве нельзя было ее просто записать в состав медицинского корпуса задним числом? Это ведь даже со мной чуть не прокатило. Только из-за упрямства одного старика я не получил А-ранг без проволочек.

Конечно, мне потом вспомнились слова Мураками о том, что это политическое решение. И я честно попытался разобраться, почему. Хотя, нет, вру. Я отлично знал, причем здесь это. Шизуне была человеком, вернее, даже близким человеком Цунаде. Любое действие вокруг них двоих уже было политикой. Но мне не были ясны мотивы Мураками в этом вопросе. Тут, казалось бы, стоит действовать полностью противоположным образом. Не чинить препоны, постараться сделать так, чтобы человек Хокаге вошел в наш коллектив максимально быстро и безболезненно. Быть может даже А-ранг преподнести вместо стандартного В. Или нет?

Раскручивавшийся маховик анализа и теорий разогнаться в полной мере не успел. Время пролетело быстро, и вместо того, чтобы сидеть и теоретизировать, я направился обратно в кабинет начальника. И через несколько минут имел удовольствие наблюдать его легкую усмешку и протягиваемые мне несколько папок.

— Вот. Здесь все, что может быть полезно при выполнении вашего задания, — сказал он. Я быстро просмотрел однотипные пронумерованные обложки, — Здесь, в основном, теоретический материал. Есть и немного практических вопросов. Все использовалось во время предыдущих аттестаций.

— Благодарю, — ответил я, удобнее складывая бумаги у себя на коленях, — А когда сам экзамен?

— Это мы и должны сейчас решить. Сами понимаете, здесь все зависит от вашего рабочего графика, ее рабочего графика и времени, которое необходимо на подготовку. Причем опять же, подготовку и вашу, и ее.

Мой собеседник внимательно просмотрел лист бумаги, лежащий у него на столе. После поднял взгляд на меня.

— Мы с Шизуне-сан уже набросали дни, когда она может посвятить Госпиталю. Даты, понятное дело, условные, потому что никто не знает, как там может выйти в башне Хокаге. Мы могли бы сделать то же самое и с вами, правда, с этим будет сложнее. Я ведь верно оцениваю ситуацию?

Я кивнул.

— Запросы руководства АНБУ зачастую непредсказуемы. Вполне может быть срочный вызов или какая-то миссия.

— Верно. Поэтому, смысла в этом будет не много. Вместо того, чтобы чертить таблицу с вашим рабочим графиком, давайте просто обговорим основные моменты предстоящего экзамена. А уже потом будем действовать исходя из обстановки.

Я вновь кивнул. Следующие несколько десятков минут мы потратили, обсуждая аттестацию и все скользкие вопросы, ее касающиеся. Так, мне стали понятные многие аспекты моего задания. То, каким именно образом мне следует удовлетворить запросы начальства. Даже то, почему в экзаменаторы позвали именно меня.

— Шизуне-сан, безусловно, обладает отличными знаниями и навыками в использовании медицинских дзюцу. Цунаде-сама не просто так считается лучшим ирьенином. Ее обучение было отменным. Подобная подготовка позволяет претендовать даже на А-ранг, — пояснял мне Мураками после озвученного мной вопроса, — Однако есть причины, по которым сразу тестировать ее на готовность получить этот ранг нельзя. И тут появляетесь вы, Харада-сан. Вы последний пока ирьенин, кто получил А-ранг после соответствующего испытания.

— Занятно, — прокомментировал я его слова, начав догадываться о сути вопроса.

— Думаю, вы отлично помните, как именно вам удалось получить этот ранг, и с какой раной пришлось столкнуться. После подобного примера любой претендент на высокое звание будет вынужден продемонстрировать нечто подобное. А это, как вы понимаете, не так просто.

— То есть я наглядный пример? — усмехнулся я. Ответом стала зеркальная усмешка.

— Вроде того.

— Понятно. Не понятно только одно. В чем же здесь заключается политика, когда мы собираемся включить в наши ряды нужного человека в нужном нам ранге?

Мураками некоторое время смотрел на меня, словно взвешивая все 'за' и 'против' откровения. А после подался вперед. Его голос прозвучал очень тихо.

— А разве это не ясно, Харада-сан? Госпиталь нуждается в сильной поддержке со стороны Хокаге. Без этой поддержки, без повышения финансирования и проталкивания наших интересов в высших эшелонах, мы никогда не сможем восстановиться. Нам нужны новые люди, подготовленные кадры, профессионалы своего дела. Нужны ресурсы, чтобы можно было вернуть в строй все наши закрытые корпуса, а дальше, может быть, даже открыть новые. Столько направлений простаивает без должного внимания, а у нас просто нет сил и средств заниматься ими.

— Но каким образом эта аттестация поможет нам заполучить столь нужное нам внимание Хокаге? — озадаченно спросил я, когда мужчина взял небольшую паузу.

— Цунаде-сама, к большому сожалению, считает, что наш Госпиталь, заработавший после недавних событий огромный авторитет, может стать точкой ее опоры. Что она сможет апеллировать к этому авторитету, когда будет проводить свою политику и пользоваться нашими достижениями. В этом, естественно, никакой проблемы нет. Мы только 'за'. Союз с легендарной Цунаде способен помочь нам разрешить наши проблемы. Однако есть одна маленькая такая проблемка.

Он снова сделал паузу, будто бы обдумывая какую-то мысль, прежде чем поделиться ею со мной.

— Цунаде-сама, кажется, воспринимает ситуацию все, касающееся Госпиталя, как нечто само собой разумеющееся. Что наша лояльность к ней бесплатна и бескорыстна. Наши действия — это всего лишь напоминание ей, что это не совсем так.

— Хм... Не совсем понимаю суть. Вроде бы понятно. Вы приглашаете Шизуне-сан в наш коллектив и назначаете аттестацию... не на А-ранг, что было бы в другой ситуации.... Моя задача усложнить прохождение экзамена даже на В-ранг. Ничего серьезного, но этого должно хватить, чтобы... чтобы Цунаде что-то поняла?

Я задумался, пытаясь ухватить мысль за хвост. Понимание было уже почти близко, хотя и не полным. Неужели из продвижения Шизуне по карьерной лестнице внутри Госпиталя пытаются сделать этакие условные знаки для Цунаде? Предложили вступить в медицинский корпус на официальных началах — смотрите, Цунаде-сама, мы готовы сотрудничать с вами. Шизуне сдает экзамен на В-ранг, вместо А — Цунаде-сама, не обессудьте, но пока она послужит вот в таком положении. Поглядим потом, что же из этого можно будет сделать. Быть может с вашей помощью и поддержкой в нужных вопросах.... Аттестация на В-ранг куда труднее ожидаемого — Цунаде-сама, ваша ученица успешно сдала экзамен, но нужно потрудиться, чтобы добиться новых вершин! Ваша помощь будет неоценима.

— К сожалению, Шизуне-сан, помимо роли нашего товарища и коллеги предстоит сыграть и другую — побыть этаким индикатором наших взаимоотношений с Хокаге. Если взаимоотношения между Госпиталем и руководством деревни будут хорошими, то это отразиться на продвижении по службе Шизуне-сан. Если нет, то появятся препятствия в тех или иных вещах.

— Низко.... — протянул я и тут же поймал тяжелый взгляд, — По отношению к Шизуне-сан, разумеется. Не могу одобрить такое отношение к человеку.

Мураками покачал головой.

— Может и так, — сказал он, — Но так или иначе, так придется поступить. Хотя бы до тех пор, пока между нами и Цунаде-сама не установится нужное взаимопонимание. Искренне надеюсь, что это случится скоро. Я и сам не слишком горю желанием поступать таким образом со своими людьми.

Мы смотрели друг на друга некоторое время.

— Буду на это надеяться, — сказал я после переглядываний, — Не люблю политику.

— Ее никто не любит, — ответил мне мой собеседник, — Но что поделать.... Ладно, не буду вас задерживать, Харада-сан и рассчитываю на ваше сотрудничество. От ваших действий зависит многое.

— Сделаю все, что в моих силах.

После разговора я вернулся в свой кабинет и погрузился в размышления обо всем, что рассказал мне Мураками. Так я пытался разобраться с тем, как мне следует относиться ко всему этому делу. Политика, которую собирался проводить руководитель Госпиталя, казалась мне немного странной. Нет, какая-никакая, но логика во всем этом была. Я понимал, что вообще-то речь не шла о каком-то противостоянии с Цунаде. Скорее, так, демонстрация намерений и попытка наладить хорошее взаимовыгодное сотрудничество. И наверняка, эти игры вокруг ее ученицы лишь часть общей стратегии, которую собирались придерживаться. Но менее странным этот подход в моих глазах казаться не перестал. Конечно, кто бы говорил, ведь, к сожалению, мастером политических интриг мне стать еще не удалось. Однако...

Состоявшееся было возвращение к изучению документов по аттестации, прервалось сразу двумя разными событиями. Во-первых, ко мне заглянула Карин. Она одним своим появлением напомнила мне как о вчерашнем разговоре, результаты которого еще только предстояло дождаться, так и о самой проблеме с ученицей вообще. Девочка, несмотря на то, что пришла на занятия, до сих пор не выглядела хоть как-то заинтересованной в этом. Я так и видел в ее глазах все ту же апатию и это, надо сказать, раздражало и удручало. Во-вторых, внезапно случился еще один вызов. На этот раз, по странному совпадению (особенно после упоминания об этом в разговоре с Мураками) меня захотели срочно видеть ребята из АНБУ. Посыльный, вошедший в мой кабинет почти в самом начале безуспешного урока с Карин, всучил мне письменный приказ, подписанный командиром носителей масок. Формулировки, которыми был составлен этот документ, не подразумевали какие-либо задержки.

Вновь оставив бедолагу Ясуо приглядеть за Карин и пообещав тому за это большой подарок на свадьбу, скоро я уже на всех парах мчался за посыльным. Тот, кстати, специально дождался меня, пока я собирался, что уже показывало то, насколько срочным и важным является вызов. Ведь обычно такие ребята предпочитали исчезнуть сразу же после передачи сообщения. Потому, пока мы неслись на огромной скорости к цели, мои мысли крутились именно вокруг этого вызова, отметая все, что не было с этим связано. Все мое нутро так и кричало, что в ближайшие сутки, а наверняка еще больше о возвращении домой можно и не мечтать. Иллюзий я не питал. Либо 'Каталог', либо 'Хаку'.

Проносясь над одной из центральных улиц, я краем глаза уловил шевелюру знакомого оттенка. Хех, подумать только, раньше никогда не обращал внимания на этих блондинов, но стоило разок сходить к ним в гости, и теперь они так и лезут в глаза! И о да, проклятье! Я снова вспомнил обо всем, что с ними связано! Мысли уже начали смешиваться, создавая неприятное ощущение нарушения уже появившегося настроя.

Впрочем, благо, двигались мы достаточно быстро, чтобы скоро темные коридоры подземного объекта заставило меня сосредоточиться на носителях масок. Меня встретили дежурные, быстро записали в свои журналы, проверили мою чакру на соответствие. А через минуты мои ноги уже привели меня в кабинет здешнего начальства.

— Рад, что прибыли оперативно, Харада-сан, — поднялся мне навстречу мужчина в маске, — Дело очень важное, и я надеюсь, что вы снова окажете нам свою услугу.

— 'Каталог' или 'Хаку'? — спросил я, как только пожал протянутую руку.

— Это хороший вопрос, — ровно сказал мой собеседник, уже ведя меня по знакомому маршруту. Через несколько подземных переходов со сложной системой защиты находилась моя лаборатория.

Командир не проронил более ни одного слова, пока мы не очутились за дверью моего рабочего места. Только после того, как мы встретились здесь с Карпом и поприветствовали его, на операционный стол лег запечатывающий свиток.

— Работать предстоит с одним человеком, статус которого во всех смыслах, только предстоит выяснить. Есть вероятность того, что он предатель и пытался передать нашим врагам секретную информацию. Возможно, он даже ее передал, но от него решили избавиться как от свидетеля. А возможно все, что с ним случилось — это попытка противника сохранить свои секреты, которые он смог раздобыть. Я говорю это вам только затем, чтобы вы понимали одну составляющую — наш клиент, с высочайшей долей вероятности, носитель очень важных секретных сведений. Нам нужно как можно скорее выяснить, каких именно потому, что промедление может негативно сказаться на нашей общей безопасности.

Он обвел нас обоих быстрым взглядом.

— То, что от него осталось, запечатали так быстро, как смогли. По каким именно стандартам он подходит, выяснять будете сами. Но в любом случае, я рассчитываю на вас.

Мы выпали из жизни почти на трое суток. Хотя, можно было смело говорить все три, потому что те оставшиеся несколько часов мало что значили. Работа выдалась серьезная, сложная и требующая особой кропотливости. По своей сути она чем-то напоминала операцию над Сузуки Ли. Конечно, случай был не настолько сильно запущенным. Но пришивание оторванных конечностей с левой стороны, восстановление или замена уничтоженных внутренних органов и сращивание разорванных тканей требовало немало времени и сил. И это не считая разных 'мелочей' вроде сильных ожогов на половину тела, сильнейшие повреждения ушей и левого глаза, нарушения нервных каналов. Так как со статусом возвращаемого из-за грани шиноби все было не определено, приходилось работать качественно. Чтобы случись что, он мог в дальнейшем вернуться на службу.

Ближе к концу упомянутых трех суток операция была завершена. 'Клиент' был восстановлен, а его состоянию ничего не угрожало. Требовалось совсем немного времени и сил для того, чтобы при желании полностью вернуть его в строй. Правда, это уже было тем вопросом, который нас с Карпом не касался. За бедолагой зашли несколько оперативников АНБУ, который унесли его на носилках, как это обычно всегда бывало. И вряд ли мне представиться возможность узнать, какую же судьбу для него потом изберут.

— Отличная работа, господа! — сказал командир, заглядывая к нам сразу после того, как пациента унесли, — Думаю, уже скоро мы будем знать все, что нам так необходимо.

— Благодарю за хорошую оценку, — ответил я, стягивая с себя халат, — Надеюсь, этот человек не окажется предателем. Было бы жаль потратить столько усилий на полноценное восстановление врага.

— Да, хотелось бы, — кивнул АНБУ, остановившись у одного из крайних столов, заваленного рабочими материалами, — Впрочем, это лишь вопрос времени, когда нам будут доступна нужная информация, включая это. Специалисты из клана Яманака хорошо знают, как получать сведения.

Упоминание блондинистых и голубоглазых мозголомов не могло оставить меня равнодушным. Названное имя тут же нашло во мне свой отклик. Я на мгновение застыл, почувствовав его пристальный взгляд, а потом повернул голову в сторону собеседника. Командир все также стоял у стола. Он листал один из журналов, но смотрел действительно на меня. Глядя на это, на меня снизошло озарение, что Яманака в нашем разговоре всплыли не просто так.

— Мне пора идти, — услышал я рядом голос Карпа, — До встречи, командир, Харада-сан.

— До встречи, — едва успел я сказать, как мой помощник уже аккуратно закрывал дверь.

Между тем начальство резко потеряло интерес к журналу с записями, да и ко всему рабочему столу в целом. Он повернулся ко мне всем корпусом и секундой позже стянул с лица маску, открывая тем самым свое лицо. М-да, чую, пришло время разговоров. Удивлюсь, если дело не будет касаться голубоглазых блондинов.

— Полагаю, вы и сами понимаете, что я хотел бы с вами переговорить, — спокойно сказал офицер, усаживаясь на стул.

— Да, догадываюсь, — ответил ему, вздыхая и тоже подбирая себе место для сидения, — Правда, я надеюсь, что это все не затянется по времени. После операции так и хочется хорошенько поесть и поспать.

Скоро и мой зад уместился на твердой прохладной поверхности стула. Стоило это сделать, как я тут же почувствовал всю накопившуюся трехдневную усталость в ногах. Эх, вот было бы здорово сейчас прилечь на диван! Я бы, наверное, сразу бы улетел в нирвану.

— Думаю, мы сумеем уладить наши дела за короткий срок. Но это все же зависит от того, что насколько продуктивной будет наша беседа, — сказал АНБУ, глядя на меня.

— Я готов. Спрашивайте.

— Скажите, Харада-сан, что такое случилось, что вы вдруг стали особенно интересны для упомянутого мной клана Яманака?

— Интересен? В каком смысле, интересен?

Командир кивнул на первую часть моего вопроса, а для ответа на вторую часть он чуть подался вперед.

— Да вот так, Харада-сан. Уже пару дней как мы видим, что вашей личностью начали особенно сильно интересоваться. Яманака крутятся вокруг Госпиталя, забалтывают и ненавязчиво выпрашивают сведения о вас у ваших коллег. В отделе кадров, насколько мне известно, тоже что-то вынюхивают. И за вашей ученицей присматривают. Они не наглеют, действуют осторожно и спокойно, из-за чего все выглядит чинно и мирно.

Кажется, я открыл свой рот и несколько секунд просто хлопал глазами, пытаясь выдать хоть какую-то реакцию на это. Увы, но ничего кроме удивления у меня в голове появляться не хотело. Между тем мой собеседник смотрел на меня и продолжал.

— Разумеется, мы относимся к клану Яманака со всем возможным доверием и уважением. Мы, АНБУ, сотрудничаем со многими из их шиноби, а глава клана, Иноичи-сан, возглавляет одно из связанных с нами подразделений. Но в то же время мы очень подозрительно относимся к любым попыткам разузнать что-либо, что хоть как-то связано с вашей личностью. Не мне вам рассказывать, почему. Поэтому, любые подобные действия нами воспринимаются соответственно, и мы стараемся их пресекать. Однако повторюсь. К клану Яманака мы относимся уважительно и рассчитываем на него. Потому, очень хотелось бы для начала понять, что именно их в вас привлекло.

Он замолчал, внимательно изучая меня взглядом. Я же, выслушав сказанные им слова, задумался. А действительно, что же могло вызвать такую заинтересованность во мне у людей, к которым я разок сходил в гости? И которых попросил проявить уважение и вежливость к одному важному для меня человеку. Нет, конечно, все можно понять. Например, их желание разузнать, что же за тип к ним заходил на ночь глядя и грузил главу клана своими просьбами. Но воспринималось это как-то... не знаю, странно, что ли?

Не найдя толкового объяснения, в которое хотелось бы поверить (возможно, дело в простой усталости, кто знает), я так и ответил сидящему напротив мужчине. Того быстро заинтересовало упоминание моего разговора с Иноичи. Он попросил подробностей. О чем я ему рассказал, объяснив причины побудившие меня поступить так, как поступил. К концу моего рассказа, мой собеседник сидел, чуть приподняв брови, демонстрируя тем самым свое удивление. И если поначалу я подумал, что его, также, как и меня удивили действия Яманака, то он меня тут разочаровал. Удивило его совсем другое.

— Да, Харада-сан, вы умеете удивлять, — покачал он головой, некоторое время спустя.

— Вы говорите так, словно это я совершил какую-то глупость.

— Ну, я не скажу, что глупость.... Да, даже, неправильными ваши действия назвать язык не поворачивается. Но все же ваши действия, увы, не являются образцом разумного поведения.

— Только не говорите, что когда я пошел просить справедливости у Яманака, то сделал что-то не так.

— Дело в том, Харада-сан, что в данной ситуации все упирается в существующее сейчас в Конохе положение вещей. Общую иерархию, если так можно выразиться.... Когда вы пошли требовать извинений у наследницы клана Яманака, то вы, безусловно, поступили верно. Но верным это действие является в идеальных условиях, при которых мы все хотели бы жить, но увы.... В условиях нашей существующей действительности вы — пусть и уважаемый ирьенин с невероятными заслугами, но в то же время человек без кого-либо за свой спиной пошли требовать извинения у уважаемого, влиятельного, могучего и древнего клана. Который служит Конохе почти с самого момента основания деревни. Чувствуете эту разницу между вашим положением и их?

— Хм... Вы хотите сказать, что у Яманака взыграла клановая гордость, и они решили разнюхать с кем имеют дело? Чтобы потом...э-э-э... чтобы потом что? Предъявить мне претензии? Показать, кто в доме хозяин? Так, что ли получается?

Командир пожал плечами, но в его взгляде я прочитал его согласие с моими словами. Внутри меня возникли совсем другие чувства. Раздражение, которое едва-едва начало вспыхивать после сказанных им слов, теперь переросло в злость. Хотя мне и было трудно определить, на кого она была направлена. На гордых Яманака? На АНБУ, что констатировал факт? Или быть может на меня самого, раз я не подумал обо всем этом заранее?

— Сейчас, понятное дело, уже не те времена, когда кланы обладали столь огромной властью, как вскоре после основания деревни. И любое неправомерное действие с их стороны по отношению к бесклановым шиноби встретит сильное недовольство. Но не нужно считать, что времена влияния кланов прошли. Любой шиноби — представитель клана, особенно такого влиятельного, как люди Иноичи-сана, всегда ценится больше, нежели человек не из клана. Даже если в ход не вступит оружие, но кланы не оставят нанесенное им оскорбление без соответствующей реакции. А ваши действия, весьма вероятно, посчитали за оскорбление.

— Интересно! — я выпустил воздух между зубов и провел ногтем стоящей рядом со мной полке. На месте осталась заметная царапина, а командир проводил взглядом осыпающийся на пол лак, — Очень интересно получается, командир! Кажется, я слишком разнежился, сидя на попечении АНБУ и Госпиталя, раз уж совсем забыл, что встречаются такие гордые самовлюбленные ублюдки! Моя просьба превратилась в оскорбление, а их оскорбление.... Только не говорите, что их оскорбление — это норма.

Мою злость и слегка выскочившую ки мужчина напротив встретил спокойно. Он лишь поднял руку, останавливая мой негатив.

— Давайте не будем пороть горячку, Харада-сан. Сказанное мной, отчасти, является лишь теорией. Возможно, она несостоятельна. Все-таки, — он хмыкнул, — читать чужие мысли, это прерогатива Яманака, а не моя. Вы должны понимать и другие детали. Я не просто так говорил, что люди Иноичи-сана — это те, с которыми мы работаем почти с момента основания деревни. Яманака — это клан, чей вклад в наше общее дело трудно переоценить. Они никогда не пользовались бы таким доверием, каким пользуются сейчас, будь они теми самыми гордыми самовлюбленными ублюдками. Да и вы, вряд ли смогли бы покинуть их территорию без боя, будь они такими.

Я нахмурился, слушая речь командира, но злость свою старался подавить.

— Уж кто-кто, но Иноичи-сан умеет думать. Ему уже кое-что о вас известно. А потому, он не будет воспринимать вас как какого-то простачка. Все эти поиски информации о вас, уверен, всего лишь попытка разобраться в том, кто вы и кто за вами стоит. Чтобы уже после иметь с вами дело. Или не иметь. Тут уж, все зависит от его взглядов на эту ситуацию, и на то, в каком виде сыграет его клановая гордость.

Я вздохнул, подавляя злость. Да, логика была понятна. Яманака на всякий случай решил разузнать обо мне на случай, если за моей спиной стоит какая-то сила. Если таковая имеет место быть, то он уже действовал бы соответствующе. Последовали бы извинения, или еще что-то. А если он вдруг обнаружит, что никого за мной нет, то возможно, на мою просьбу просто закроют глаза. И это без учета каких-то других действий.

В этот миг ассоциативная цепочка неожиданно сложилась, и я едва удержался, не хлопнув себя по лбу. На ум пришла ситуация вокруг Шизуне в Госпитале. Мураками собирался оказывать если не давление, то какой-никакой эффект на Цунаде через ее ученицу. Эта ситуация словно наложилась на меня и Карин. Возможные самовлюбленные гордецы могли давить на меня таким же образом (учитывая то, что за моей спиной все-таки стояли ребята в масках и воздействовать на меня затруднительно). Слова о слежке за ученицей буквально заставили меня скрипнуть зубами.

Командир встретил мой взгляд опять же, спокойно.

— Харада-сан, моя к вам большая просьба: не совершайте опрометчивые и глупые поступки. Не пытайтесь действовать против клана Яманака из-за своей оскорбленной гордости. Это может привести к неприятному конфликту, которого я лично, очень хотел бы избежать. Поймите, что клан Яманака — это важная часть Скрытого Листа. Их влияние очень велико, и у них полно союзников, — он сделал паузу, переводя дыхание и отслеживая мою реакцию, — Но не думайте, что мы не ценим вас и ваши заслуги. Я отлично помню то, как в свое время обещал вам всемерную поддержку АНБУ. Не переживайте, вы ее получите. Иноичи-сан получит прозрачный намек, что он копать в вашем направлении — это глупое решение уже с его стороны.

Командир снова на несколько секунд замолчал, не отрывая своих глаз от меня. А после неожиданно усмехнулся пугающей хищной улыбкой, от которой все черты его лица словно заострились.

— Однако, поскольку я в любом случае сделал бы это, следуя протокам безопасности важнейших секретов деревни, которые Иноичи-сану знать необязательно, это будет не вся наша поддержка. Я постараюсь сделать так, чтобы наши общие друзья из клана Яманака по достоинству оценили вашу значимость для Конохи. И восприняли вашу просьбу со всей серьезностью.

После его слов, я был вынужден улыбнуться в ответ. Ладно, что уж тут говорить. Сам тон и взгляд этого человека буквально заставляли меня почувствовать облегчение, и улыбался я вполне искренне.

— Однако помните, Харада-сан. Я рассчитываю на ваше благоразумие!

Глава — 24

Был уже поздний вечер, когда он достиг дверей дешевой забегаловки, что располагалась на первом этаже этого двухэтажного здания. Постояв пару секунд у двери, посетитель обнаружил свободный столик и вскоре занял за ним место. Минуты через три или четыре на него обратил внимание управляющий и подошел, держа в руках потрепанное меню. Впрочем, особой необходимости в этой вещицы не было. И управляющий, и посетитель быстро узнали друг друга. Потому первый расплылся в любезной улыбке, а второй ответил ему дружелюбным оскалом.

— Мне как обычно, пожалуйста, — сказал гость, кивнув знакомому в знак приветствия.

— Подождите минутку, Дайчи-сан, — быстро ответил тот, направляясь обратно в сторону барной стойки.

Скоро упомянутый Дайчи уже изливал внутрь себя подогретое саке. И закусывал его кусками свежеприготовленной рыбы. И судя по выражению его лица, любой свидетель мог бы заметить, что второе ему нравиться намного больше первого. Разве что управляющий возразил бы, что это не совсем так. И что именно в питие алкогольных напитков заключается главный смысл визитов этого человека. Выпить и расслабиться в компании незнакомцев после долгих месяцев тяжелой работы. И возражению этому стоило верить. Эти двое были знакомы далеко не один год.

По истечению получаса, Дайчи отодвинул в сторону тарелки и пустой кувшин с саке. Его чуть помутневшие глаза нашли в помещении управляющего, который вновь заторопился к гостю.

— Пока хватит, Риота-сан.... Мне, пожалуйста, продолжение...кх... стандартного заказа.

Посетитель говорил медленно, с паузами. Напиток уже явно делал свое дело. Управляющий, глядя на слегка раскрасневшееся лицо, учтиво улыбнулся и тут же сунул тому в руки ключ.

— Номер к вашим услугам, — сказал управляющий, сгребая посуду и возвращаясь к своим делам. Дайчи же, схватив ключ, направился к выходу, чтобы обойти здание и подняться по наружной лестнице на второй этаж. Туда, где в небольшой дешевой гостинице его ждала снятая комната.

Номер был найден безошибочно. Вскоре ключ оказался в замке, тот щелкнул и ирьенин Корпуса АНБУ Госпиталя Конохи оказался в едва освещенном помещении. Еще один щелчок, и шум ночной улицы остался позади, уступив место полной тишине.

— Рад вас видеть, Дайчи-сан, — произнес ледяной голос, как только дверь закрылась.

Острый взгляд гостя легко обнаружил засевшую в темном углу человеческую фигуру. Даже мимолетного взгляда хватило Дайчи для того, чтобы с легкостью определить, кому именно она принадлежит.

— Данзо-сан! — поприветствовал он его, направляясь к специально подготовленному для него стулу.

Вскоре оба мужчины располагались друг напротив друга, а между ними появился небольшой журнальный столик, на котором скромно горела одна единственная свеча. Света от нее было не сказать, что много. Ее едва хватало, чтобы выхватывать из тьмы контуры собеседников. Но ни один из них не жаловался на недостаток освещения.

— Чаю? — спокойно поинтересовался одноглазый старый разведчик, ставя на столик пиалу, уже наполненную терпким напитком.

— Не откажусь, — столь же спокойно ответил его гость, принимая керамический сосуд и делая небольшой глоток.

Следующие несколько минут пролетели в полной тишине. Дайчи попивал чай, при этом от всего выпитого саке, что говорится, ни в одном глазу. Он оставался абсолютно трезвым, сосредоточенным и серьезным. Между тем единственный глаз его собеседника неотрывно следил за трепещущим пламенем свечи. И будто не существовало для старейшины ничего важнее, кроме этого огонька.

Наконец, пиала с легким стуком опустилась на гладкую поверхность стола. А сам ирьенин слегка откинулся назад, располагаясь с максимально возможным комфортом. Его телодвижения заставили мужчину напротив оторваться от наблюдения за огнем и сосредоточиться на нем.

— Что нового? — буднично поинтересовался Данзо, словно его волновали мелкие подробности из жизни собеседника.

— Не сказать, что есть какие-то серьезные изменения в моей жизни, Данзо-сан, — так же буднично ответил на эти слова Дайчи, — Работа выполняется, исследования продвигаются, а главный проект развивается в полном соответствии с пожеланиями нашего уважаемого руководства.

— Это хорошие новости, — ровно отметил Шимура, слегка кивнув, — Приятно знать, что прогресс не останавливается, а такие люди как вы продвигаете его дальше.

— Благодарю за теплые слова.

— А как там поживает ваш ученик? Надеюсь, он всем доволен. От его хорошего настроения и желания сотрудничать зависит очень многое.

Пусть это было лишь вступление, можно сказать, легкая светская болтовня ни о чем перед обсуждением действительно важных вопросов, последний вопрос был задан не просто так. Ирьенин чувствовал налет интереса в словах Данзо. Он лишь не понимал, что это: просто заинтересованность своим важнейшим некогда проектом? Или же главе Корня удалось разнюхать о недавних событиях, непосредственно с ним связанных.

— Широ оказывает неоценимую помощь в реализации важнейших программ для деревни, — ровно ответил Дайчи, — Однако, сдается мне, что его начала раздражать некая....ммм... повышенная секретность вокруг его персоны.

Слегка изогнутая бровь на неподвижном лице изображала как легкое удивление, так и вопрос. Совершенно понятный, оттого ирьенин предпочел не дожидаться его дублирования голосом.

— Он, скажем так, обеспокоен тем фактом, что из-за повышенного уровня секретности о некоторых его заслугах не знают многие заинтересованные люди. И из-за этого те воспринимают его не столь серьезно, как хотелось бы.

Бровь Данзо вернулась на исходное положение, вновь превращая его лицо в подобие заледеневшей маски. Ненадолго, поскольку скоро его губы пришли в движение.

— Под 'людьми' вы имеете в виду Иноичи Яманака и его клан? — прозвучал вопрос, который полностью подтвердил подозрения Дайчи.

— Да, — кивнул он.

— Значит, слухи не врали, — кивнул будто бы своим мыслям старый разведчик, — И повышенный интерес со стороны Яманака к его персоне и в самом деле имеет место быть.

Ирьенир на мгновение позволил себе внутренне усмехнуться формулировкам Данзо и его 'слухам'. Эти слухи наверняка попали к нему в руки в виде секретных отчетов АНБУ, таинственным образом утекших из документооборота самой структуры. Несмотря на то, что Шимуру отстранили от командования масок довольно давно, Дайчи сомневался, что он растерял все свои связи среди них.

— Верно. Интерес Иноичи-сана определенно высок. И мой ученик испытывает раздражение этим фактом. И соответственно тем, что этот интерес вызывает. Возможно, вам известны некоторые детали, — сказал ирьенин, не сводя взгляда со своего собеседника.

— В чем именно выражается раздражение со стороны вашего ученика, Дайчи-сан? — ровно поинтересовался тот, проигнорировав последнюю часть обращенной ему реплики.

— В его недовольстве тем фактом, что ему приходиться полагаться на помощь и поддержку других там, где он мог бы обойтись одним лишь своим авторитетом. В том, что из-за недостатка авторитета, чужая помощь сведется лишь к защите его от вероятных посягательств. Но не приведет к решению иных его проблем, которые удалось бы решить, будь у него этот самый авторитет.

Данзо выслушал слова ирьенина с холодным вниманием. В его глазу не отразилось ничего, что могло бы натолкнуть на мысль, что старейшине известно что-либо об этих самых проблемах. В конце концов, говоря слово 'проблемы' Дайчи намеренно хотел не использовать другое — 'желание'. Любое упоминание Карин могло спровоцировать появление ненужных сведений о ней и ее родословной у возможного заинтересованного лица.

— Проблемы? — все же не обошел это слово своим вниманием разведчик. Его собеседник в ответ лишь спокойно кивнул.

— Вопросы разной степени важности, — сказал он, тщательно формулируя свой ответ, — Те, что возникли бы у любого, кто выбрался из полной опеки со стороны АНБУ. Не говоря о некоторых, скажем так, амбициях.

Последнее слово вызвало едва уловимую усмешку на застывшем, казалось бы, лице.

— Вижу, ваши труды по прививанию этого важного элемента увенчались успехом, — заметил тот, сохраняя это подобие усмешки. Намек был понятен и ирьенин также усмехнулся.

— Не скажу, что это чисто моя заслуга, но... — он сделал паузу, не договаривая остальное, давая возможность Данзо закончить предложение самостоятельно. Тот собственно, это и сделал. В своей голове, сопроводив финальную точку коротким кивком.

— Что же, — задумчиво заметил он, чуть сильнее надавив спиной на спинку кресла, — Вопросы, мучающие вашего ученика, весьма злободневны. Учитывая наши общие интересы и вклад, который он сам того не ведая, внес в наше дело, важно, чтобы он справился с ними как можно скорее и почувствовал по итогам себя победителем.

На минуту образовалась тишина. Данзо о чем-то задумался, а Дайчи, будучи представленный самому себе, начал прокручивать в голове состоявшийся буквально с утра разговор с Широ. То, как тот пришел к нему после очередной серьезной работы по секретной линии АНБУ и как поделился с ним неожиданными новостями. На вечно погруженного в работу исследователя сказанное произвело определенное впечатление. Причем практически все. От самого похода в клановый квартал Яманака ученика и выдвинутых им требований, так и ответной реакцией мозголомов. Обещание поддержки со стороны АНБУ, и внезапно взыгравшая гордость Широ, что хотел большего, только добавляли ситуации остроты.

Их разговор тогда продлился несколько долгих часов. И все это время заинтересовавшийся произошедшим исследователь допытывал друга. Выпрашивал детали. Выслушивал его точку зрения, мысли и предположения. Пока, наконец, не смог в полной мере все оценить и вынести вердикт. Широ был зол, расстроен и растерян. Он, втянувшийся в самую настоящую авантюру из лучших побуждений, действовал ради своей ученицы. И защита АНБУ мало помогала ему добиться желаемого. Яманака, почуяв, что столкнулись с тем, за кем стоят маски, лезть на него не рискнут. Но это не окажет совершенно никакого влияния на ситуацию с Карин. Просто стороны отойдут на те же позиции, в которых они пребывали до злополучного визита в клановый квартал. Широ это совершенно не устраивало, что он и понял за одну мучительную ночь размышлений. Теперь он порывался что-то да сделать, чтобы преломить ситуацию в свою пользу, но решительно не понимал, что именно.

— А как уважаемый Харада-сан подумывает поступить? — между тем заговорил Данзо, вынырнув из своих дум и подняв ледяной взгляд на ирьенина, — Он станет придерживаться рекомендованной линии поведения при оказании ему помощи со стороны заинтересованных лиц? Или же тут возможен другой какой-то вариант?

Взгляд зеленого глаза обрел невиданную остроту. Шимура смотрел на собеседника, и казалось, ни малейшая мысль не смогла бы ускользнуть от него. И это при все том же безжизненно застывшем лице.

— Уверен, он не станет поступать опрометчиво. Несмотря ни на что, благоразумия в нем более чем достаточно. Это его очень хорошая черта. Думаю, все закончится без лишних проблем, а Широ будет полностью придерживаться моих советов.

Несколько мгновений Данзо просто смотрел на Дайчи, словно бы пытаясь прочитать его мысли, а после, не преуспев в этом деле, спросил.

— Советов?

Ирьенин позволил себе демонстрацию легкой улыбки.

— Я очень ценю своего ученика и просто не мог не оказать ему небольшую помощь. Думаю после завтрашней встречи с другим весьма заинтересованным в его желании сотрудничать человеком, Широ эту помощь оценит. И успокоится.

Снова небольшая пауза, во время которой разведчик вдумчиво анализировал данный ему намек без попыток выяснить подробности. Дайчи не сомневался в том, что он преуспеет в этом деле.

— Вы уверены, что тот человек пойдет на встречу? Несмотря на отсутствие явных противоречий с Яманака, он не будет охотно играть ту роль, которую вы хотите, чтобы он сыграл.

Несмотря на то, что имя заинтересованного человека так и не было озвучено, ирьенин уже знал, что старейшина все понял. Он даже внутренне похолодел от того, какие формулировки применялись по отношению упомянутой личности. Уж кому-кому, но не медику, пусть и заслуженному, рассуждать подобным образом об одном из самых влиятельных людей деревни.

— Производство сыворотки слишком важно, чтобы игнорировать проблемы, с ней связанные. А он уже показал, что заинтересован в ней. Так что, тут я уверен.

Данзо кивнул и задумался. А потом снова кивнул, слегка подавшись вперед.

— Что же.... — сказал он, после взяв короткую паузу, — Надеюсь, все пройдет успешно, и наш с вами хороший друг сможет решить свои проблемы. А в свете некоторых событий, было бы даже кощунственно немного ему не подсобить.

С этими словами он извлек объемную папку из-под повязки на руке и положил на стол.

— Это все, что наработали мои люди, — сказал он, указав на то, ради чего они сегодня собственно, и собрались, — Все, основанное на ваших исследованиях, наших наблюдениях и проведенных вашим учеником работы. Меня боятся обнадеживать, но даже моих поверхностных знаний хватает, чтобы разглядеть в этих записях оптимизм.... Полагаю, вам нужно это изучить.

Дайчи молча кивнул, беря в руки результаты работы исследовательской группы Корня и открывая ее на одной конкретной странице. Пробежавшись по ней глазами, он несколько долгих минут сидел неподвижно, вчитываясь в заветные формулы. После сделал глубокий вдох и осторожно положил папку обратно на стол. И все это под пристальным взглядом старейшины.

— Итак? — сухо поинтересовался тот, причем ничего не выдавало в нем какого-либо интереса.

— Сейчас, — с некоторым волнением произнес исследователь и извлек из припрятанной печати другую папку. Несколько мгновений спустя, он ее открыл на нужной странице и столь же осторожно положил ее рядом с первой.

Ледяной взгляд Данзо спокойно просмотрел на цифры и условные знаки на обоих раскрытых папках после чего вцепился в глаза медика.

— Они совпадают, — констатировал он столь же сухо.

— Верно, Данзо-сан. Формулы сошлись, — тихо произнес Дайчи.

— Значит, сдержанный оптимизм моих людей имеет под собой реальное основание? — задал вопрос старейшина подчеркнуто спокойным голосом.

— Да.

— И результат многолетних исследований шел к этому самому моменту?

— Да.

— И теперь мне можно спрашивать о конкретных сроках?

— Да.

Воцарилось молчание. Несколько минут собеседники молча смотрели друг на друга, пока старший мужчина не задал решающий вопрос.

— Так сколько еще ждать, Дайчи-сан, прежде чем я получу конечный результат?

Дайчи кашлянул, несколько мгновений думал над ответом, а после, вздохнув, ответил:

— Месяцы, Данзо-сан. При удачном раскладе, меньше полугода.

После ирьенин наблюдал одну из самых жутких картин, которую когда-либо видел за всю свою жизнь. Улыбающийся глава Корня АНБУ, от одного вида которого бросало в дрожь и заставляло покрыться мурашками.

— Это воистину отличные новости, Дайчи-сан! — произнес Данзо, совершенно не стесняющийся демонстрации своих эмоций, — Давно я ждал этих слов. Спасибо, уважили старика....

Несколько секунд спустя, конечно, улыбка стала увядать, возвращая лицу привычный холод и неподвижность. Но радость все еще искрилась в единственном глазу. И проявилась в голосе, когда Шимура сказал следующую свою реплику.

— Пусть ваш ученик не волнуется. В свете предстоящего, нельзя оставлять его расстроенным.

Солнце едва-едва поднялось над горизонтом, а песнь редких пока еще птиц начали разливаться вокруг, а я бодрым шагом двигался в направлении полигона. Да, что там, шагом. Я туда чуть ли не бежал, чувствуя все нарастающее внутреннее напряжение. И чувствовал, что промедли я еще немного, и оно непременно разорвет меня.

Голова моя в этот момент представляла собой котел, наполненный безумной смесью всевозможных мыслей, чувств, переживаний, предположений и прочего нужного (а чаще ненужного) хлама. Вся эта масса успела накопиться за последние пару суток, а всю эту ночь я только и делал, что перемешивал и разогревал это своими непрерывными размышлениями и рассуждениями. От этого смесь приближалась к критической температуре, и от этого становилось уже физически больно! Я не спал уже вторую ночь, все думал и думал, а эмоции под натиском разного рода мыслей расшатывали мою стойкость. В этот момент я был готов проклясть этих самовлюбленных блондинистых упырей, которые одним своим существованием доводили меня до такого состояния. Хотя до такого все же не опускался. Все еще живая логика в моей голове говорила, что Яманака лишь сыграли роль катализатора. И своими действиями и отношением только помогли выявить существующую проблему. Не более того.

Полигон показался скоро. Мое привычное место для тренировок и испытаний одной страшной, я бы даже сказал, жуткой в своем несовершенстве, техники. Ровная площадка, всего лишь пару месяцев назад выровненная дзюцу оперативников АНБУ после очередных взрывов. С тех пор здесь прибавилось всего парочка новых кратеров, открывая широкий простор для новых разрушений. И да, сейчас я был настроен разрушать.

Сделав глубокий вдох, принял привычную, давно отработанную стойку. Несколько секунд спустя между моими руками сформировался вихрь смертоносной чакры. Это был идеально ровный и безумно красивый голубой шар, глядя на который мне на короткое мгновение стало как-то легче. Мысли о предстоящей сегодня встрече как-то отступили, и я погрузился в созерцания рукотворного чуда. В прояснившуюся голову даже вернулись давно вынашиваемые замыслы, а сердце испытало творческий порыв. Как давно я откладывал одно исследование, напрямую связанное с моей техникой, все время находя отговорки и кучу лишних дел в стороне. Давай, попробуй сейчас!

Сосредоточившись, я начал уверенно преобразовывать чакру под своими ладонями, превращая ее в стихийную. И попутно с этим осторожно увеличивал объем природной энергии внутри себя, перешагивая все ранее установленные ограничения. Мне нужна была сила, чтобы удержать то, что должно родиться из этого крошечного торнадо. Сила, которая, быть может, позволит мне потом обратить свое творение во что-то более совершенное.

Мгновения, и шар начал увеличиваться. Чакра стихии воды быстро наполняла ее, доводя концентрацию энергии внутри вихря до невероятных пределов. Подстегнутый природной энергией мой разум и чувства позволяли видеть мельчайшие изменения, ощущать как наливающаяся мощью стихия в моих руках пытается сорваться с поводка. Обрести свободу. Но на этот раз во мне было больше сил и контроля, чтобы все это удержать. И плавно дойти до предела без потерь концентрации. Какое идеальное исполнение уже давно отработанного этапа! Быстро, легко и изящно! Неужели это было так просто? Всего-то стоило перешагнуть барьеры и позволить себе использовать весь доступный инструментарий. А я топтался на месте, боясь рисковать!

Усиленное восприятие в тот же миг сыграло со мной злую шутку. Ведь я почувствовал чужое присутствие. Не непосредственно на полигоне. А так, на расстоянии. В той зоне, откуда мало-мальски обученный сенсор сможет не упустить свою цель (то есть меня) из виду. И этим сенсором, судя по чакре, просто обязан был быть очередной блондин!

Сердце пропустило один удар, чтобы мгновением позже с силой удариться о грудную клетку. И все мое спокойствие смыло всей той смесью, что варилось в моем 'котелке'. Да, через секунду я вернул самообладание. Сжал зубы, натянул удила. Но этой секунды оказалось достаточно для начала цепной реакции. Вихрь, окруженный кольцами, прошел точку невозврата. Оставалось только пытаться продолжить эксперимент в экстренном режиме.

Я напряг все свои силы, подпитанные природной энергией. И попытался отшвырнуть свое творение в сторону. Задолго до того, как до меня дошло, что это абсолютно бессмысленная затея, чисто на инстинктах выбросил львиную долю своей чакры перед собой, надеясь защититься от взрыва.

Меня снесло далеко. Не помогло ничего. Ни выброшенная чакра, ни созданные прямо перед ударом клоны, ни попытка оттолкнуться от них уже во время полета. Ударная волна сокрушила мои попытки самозащиты с такой устрашающей силой, что я после не смог сразу встать. Благо, меня отбросило достаточно далеко, чтобы не задел селевой поток. Не случись этого, возможно проблемы мои на этом бы и закончились.

Я валялся на земле, ощущая боль по всему телу, одновременно пытаясь провести самодиагностику и самолечение. И попутно дивился тому, насколько ощутимее оказался удар после того, как дзюцу было усилено природной энергией. При взвешенном подходе, такое улучшение могло превратить мою бомбу в действительно грозное оружие. Только бы научиться еще им пользоваться... Клонов, например, вместо себя использовать. Сейчас, вот, не помешало бы... Хотя ладно, сейчас использование клонов было абсолютно бессмысленно. За бомбу сегодня я взялся для того, чтобы сбросить напряжение самому, а не моим двойникам.

Мысли о напряжении заставили мгновенно вспомнить и о наблюдателе, и обо всем, что с ним связано. Напомнило это и о произошедшем вчера моем визите в Башню Хокаге и передачей через одного знакомого чунина записку другому знакомому старику в очках. Совет Дайчи, который и выдвинул предложение попросить некоторую поддержку в решении моего вопроса у советника Митокадо.

'Митокадо-сан очень заинтересован в бесперебойных поставках сыворотки. А ты — главный источник, от которого эти поставки зависят в первую очередь. Намекни ему, что ты недоволен текущей ситуацией. И покажи свои серьезные намерения', — сказал он, помогая составить мне послание с просьбой об аудиенции.

Встреча с советником была назначена сегодня. Уже через несколько часов я должен был играть в большую игру, договариваясь и демонстрируя себя с самой серьезной стороны. Мысли об этом предстоящем разговоре были одной из причин моей головной боли. Надо было ведь не выступать в роли простого просителя. Требовалось провернуть разговор так, чтобы у советника появилось непреодолимое желание оказать мне этакую дружескую поддержку. Любой просчет, и я из кого-то действительно серьезного в глазах этого человека, рисковал превратиться в должника.

— Как же я это все ненавижу! — прошипел я сквозь зубы, под наплывом негативных мыслей. Да, я ненавидел эту ситуацию, эту политику всеми фибрами своей души. Особенно сильно это уязвляло потому, что я оказался к ней не готов, хотя искренне мнил себя серьезным игроком в будущем.

Чувство того, что меня осторожно прощупывают сенсорной техникой добавило дегтя и в без того переполненную бочку. Я вскочил на ноги, ощущая боль, но игнорируя ее. Природная энергия, вкупе с ирьениндзюцу и регенерацией делали свое дело. Не обратил я внимание и на появившийся новый кратер, что прежнего меня мог бы впечатлить. Мне не терпелось выплеснуть все накопившееся внутри меня, чтобы начать мыслить трезво. И окончательно почувствовать, что я контролирую ситуацию, а не наоборот.

— Клоны, — ухватился я за ускользающую мысль, и пальцы сложили печати. Мгновение и рядом со мной вырос мой двойник. Следуя общей вспыхнувшей подобно падающей звезде идее, мы принялись накапливать внутри природную энергию. Перед глазами пронеслись несколько образов в виде одинаковых голубоглазых парней в красных плащах. А потом мы заняли исходную позицию.

— Начали! — сказал я, начав формирование шара. Скоро идеальная сфера расенгана прекрасным торнадо вихрилась у меня в ладонях. Миг, и природа ее чакры изменилась на воду. И шар принялся увеличиваться, наливаясь всей своей чудовищной разрушительной мощью.

Этот раз отличался от всего того, что я чувствовал до этого. Сейчас бушующую силу будущей бомбы удерживали две пары рук, укрощая ее порывы к саморазрушению. Два одинаковых разума, усиленных силой природы твердо и уверенно держали смертоносный вихрь, продолжая попутно накачивать энергией. И наконец, настал момент истины. Бомба обрела свою идеальную форму. Достигла установленного предела. Обзавелась многочисленными кольцами, ведущие вокруг нее свой веселый хоровод.

— На счет три! — с трудом проговорил я, не в силах оторвать глаз от получившегося творения.

— Раз, — сказал двойник, вместе со мной начав осторожно отводить руки назад, и дзюцу плавно последовало за ней, рискуя разорваться в любой миг.

— Два, — сказал я, когда наши руки достигли нужной позиции, а бомба осталась целой, пусть для ее удержания пришлось влить еще немало сил.

— Три! — сказали уже мы оба, когда поняли, что влитая дополнительная чакра начала приводить к резкому сжатию сферы под нашими руками, а кольца начали менять свои орбиты.

В этот бросок мы влили всю доступную силу. Вся та огромная мощь природной энергии, что питала наши тела, высвободила страшнейшее из созданных мной орудий и отправила в недолгий последний полет. Все остальное было как в тумане. Очередной выброс чакры, причем и меня, и клона. Мой прыжок в противоположную сторону от предстоящего взрыва. И прыжок клона для того, чтобы прикрыть меня собой.

Взрывная волна накрыла меня уже при выходе за пределы полигона. На меня обрушился шквал, что по касательной задел меня и оставил на плече несколько кровавых ран. Ствол дерева, за которым едва успел скрыться, исполосовало, содрав с него всю кору и сдув крону. Тонкое молодое деревце превратило в щепки потоком водных капель. А мгновением позже на мою голову попадали разодранные ветки и сучья, смешанные с ошметками листьев и щепками.

Когда я выбрался из-за своего укрытия, моему взгляду открылась жуткая картина чудовищного разрушения. Все ближайшие деревья, растущие за пределами вверенного мне полигона, были превращены в жалкое зрелище. Их изодрало, сорвало всю листву, многие были вовсе превращены в щепки. Твердая до недавнего времени земля под ногами, ныне представляла грязевое болото, занимающее больше трети всего полигона.

Когда я смотрел на последствия взрыва и удивлялся тому, как сильно отличается все это от виденного раньше, мне открылись воспоминания погибшего клона. И я имел возможность прокрутить в голове образы того, как наша общая техника перед своим взрывом резко ушла ввысь и разорвалась на большой высоте. Это, судя по всему, стало главной причиной того, что произошли подобные изменения в поражающих факторах.

— М-да, — только и смог я сказать, закончив любоваться последствиями взрыва и быстро анализировать первичные свои выводы о новых свойствах дзюцу. Да, моя давно вынашиваемая мысль о необходимости вливания природной энергии оказалась в целом удачной. Но этого оказывалось недостаточно. Без клона было невозможно одновременно удерживать стабильность вихря с кольцами и пытаться отправить его в последний полет к противнику.

Появилось некое внутреннее удовлетворение. Проблема, которая существовала настолько давно, что давно перестала восприниматься таковой, внезапно разрешилась. Моя недоработанная бомба внезапно обзавелась первой вменяемой тактикой ее будущего боевого применения. Это радовало. Причем настолько, что на некоторое время вовсе забылись прочие жизненные сложности, заставив сконцентрироваться на мелочах. Вроде изодранного плеча, которое пусть стремительно и заживало, но все равно выглядело неприятно. А стоит ли говорить про сохранность одежды?

— Так, срочно домой! — сказал я, собираясь ринуться в указанном направлении. Стоило подлечиться, помыться, переодеться и уже потихоньку начать выдвигаться в сторону Башни Хокаге. Не успел. Передо мной выросла фигура бойца в бронежилете и полосатой маске, а вокруг появилось отчетливое чувство чужого присутствия. Видимо, дежурная команда АНБУ.

— А предупредить заранее не судьба была, да Харада-сан? — раздраженно спросил офицер, обводя рукой несколько снесенных деревьев.

— Виноват, — покаялся я, представив, какой шорох мог навести своим взрывом. Жахнуло и в самом деле не в пример сильнее обычного.

Следующие пару минут офицер отчитывал меня за безответственное поведение, пока его подчиненные, обреченно качая головой, возвращали полигон в исходное состояние. Жаль, что деревья они лечить не умели. Те так и остались, то лежать, то стоять безобразными напоминаниями страшного взрыва.

— Обещаю, в следующий раз обязательно предупрежу вас в следующий раз, — заверил я постепенно успокаивающегося командира, который, кажется, моим словам не поверил. Будто чувствовал, что при следующем творческом порыве мне явно будет не до этой мелочи.

К моменту возвращения домой с раной уже было, в общем-то, покончено. Все та же ядреная смесь природной энергии, медицинских техник и моей регенерации сделала дело быстро и эффективно, практически не оставив шрамов. Потому я быстро принял душ, переоделся в чистое белье и после плотного завтрака (тренировка внезапно вызвала волчий аппетит), зашагал в сторону резиденции каге. Уже практически доходя до монументального сооружения вдруг сообразил, что в какой-то момент перестал ощущать слежку за собой.

Главное административное здание Листа вскоре выросло передо мной. И встретило оно, окруженное суетой большого количества народу в довольно ранний час. Туда-сюда снова многочисленные шиноби в форменных жилетах. Сюда же подтягивались и учебные команды. Редкие, по крайней мере, пока, простые горожане, на их фоне как-то особенно сильно выделялись, заставляя обращать на них большее внимание. Собственно, засмотревшись на одного такого человека без протектора Конохи, но разодетого весьма солидно, я чуть не пропустил знакомого. Мияки Юдай сидел на одном диванчике на дальнем крае зала, через который я проходил. Заметив меня, он кивнул мне в знак приветствия, на что я ответил тем же. Мелькнувшая было мысль подойти к нему и поздороваться по настоящему, увяла также быстро, как и появилась. С благодарным пациентом меня не связывало ровным счетом ничего, чтобы делать этого. Потому, я продолжил свой путь. Но его мать, Акико из клана Сенджу, всплыла в моей голове, и некоторое время я шел и размышлял как о ней, так и о тех вещах, которые она мне рассказывала. В какой-то миг, уже двигаясь вверх по лестнице, сообразил, что на одном из этажей этого сооружения обитает кое-кто, которой в рассказе той женщины была отведена очень важная часть.

Живо представив себе возможную реакцию упомянутой особы на прозвучавшее когда-то предложение, хмыкнул. Вот уж смешная мысль, жениться на Хокаге.... Потом, правда, стало как-то не до смеху. Я все приближался к нужному этажу и нужному кабинету, а озвученная когда-то мысль Акико внезапно перестала казаться такой уж забавной. Особенно в свете недавних событий. И дело вовсе не желании спрятаться под юбкой у выдающейся 'жены' с важной должностью. Тут все было куда глубже.

— Митокадо-сама ожидает вас, — произнес знакомый чуннин, стоило мне оказаться на нужном месте, — Прошу.

Дверь открылась, и вскоре я очутился в кабинете с другим невероятно важным человеком, который бросил на меня холодный оценивающий взгляд из-под стекол своих очков. Правда, уже в следующий миг его глаза выражали полнейшую доброжелательность и готовность выслушать старого доброго друга.

— Харада-сан! — сказал он, указывая на тот же диван, который я занимал в нашу прошлую встречу, — Прошу.

— Здравствуйте! Благодарю, — ответил ему, усаживаясь и при этом собираясь с мыслями. Несмотря на то, что у меня были кое-какие заготовки для того, чтобы перевести данную беседу в нужное русло, все же я сильно сомневался, что пройдет так, как надо.

Советник дождался, когда я усядусь на диване, и только после этого прервал установившееся короткое молчание.

— Должен сообщить вам, что вашу просьбу о встрече, и беспокойство с вашей стороны о вероятных срывах сроков производства новых партий сыворотки я воспринял со всей возможной тревогой. Полагаю, нет нужды распинаться о том, насколько сильно наша с вами деревня заинтересована в том, чтобы никаких проблем с этими поставками не было. Я готов выслушать любую вашу просьбу и уделить максимальное содействие для того, чтобы таковые проблемы миновали нас стороной.

Он чуть кивнул, давая возможность мне что-то сказать. Но прежде чем мне удалось с ходу подобрать хотя бы пару вежливых слов, последовала немедленная помощь с его стороны.

— Прошу вас, Харада-сан. Если вам удобно, опишите характер проблемы, в решении которой требуется мое содействие. Являются ли это проблемами бытового уровня? Или быть может финансового?

Его вежливые вопросы всячески намекали, что добрый советник искренне заботится о важном и нужном товарище, пусть и не в курсе его проблем. И что характерно, я искренне сомневался и в первом, и во втором.

— Благодарю за ваше участие, Митокадо-сан, — вежливо ответил я на его слова, окончательно собравшись с мыслями, — Безумно жаль отвлекать вас от неотложных дел, но боюсь, возникло серьезное недоразумение. Оно, тем не менее, вызвало у меня тяжелые чувства и едва не подорвало мою веру в дух братства и товарищества в нашей деревне. И оттого все слова, повторяющие о Воле Огня, о Великой Конохе начинают отдавать некоторым... я не побоюсь этого слова, лицемерием.

Бровь советника чуть поднялась ввысь, демонстрируя удивление.

— Что это за недоразумение, если дошло до подобных тягостных впечатлений, Харада-сан? Столь странно слышать такие слова от столь уважаемого человека, как вы, пожертвовавшего для нашей деревни очень многим.

Я сделал глубокий вдох, подбирая слова. Действуй осторожно, но в то же время четко! Как там говорил Дайчи, обозначь свою позицию, озвучь свое пожелание и упомяни о цене. Не я должен деревне, а она мне. Эту мою мысль собеседник должен освоить совершенно ясно.

— Не так давно случилась весьма неприятная ситуация, Митокадо-сан. Я бы назвал это детской глупостью и упрямством. Обычная ссора между детьми, которая не редкость и которая была бы совершенно понятна. Дети ссорятся, обзывают и оскорбляют друг друга, из-за чего невольно вызывают тяжкую обиду у кого-то. Если стороны не осознают, не понимают того, к чему привел конфликт, то здесь время вмешаться взрослым, которые могли бы объяснить детям, что произошло. И как следует поступить. Я уверен, все так поступают, ведь это правильно. Взрослый шиноби Конохи должен уважать такого же другого шиноби своей деревни и членов его семьи. Однако неприятно, когда одной из сторон оказывается член влиятельного клана, и на справедливую просьбу повлиять на своего ребенка он воспринимает как вызов. Он не только не станет поступать правильно. Он еще и начнет присматриваться к просителю с подозрением и намерением продемонстрировать тому, где его место.

— Хотите сказать, что имело место быть подобное? — спросил Митокадо, смотря на меня внимательным взглядом. В этот миг он не счел нужным держать какую-либо маску. Оттого мне показалось, что услышанное для него было совершенно естественным. Хех, а ведь если пораскинуть мозгами, что в этом удивительного. Я — простой выскочка сейчас рассказывал о нанесенной 'обиде' со стороны представителя клана другому клановому. Причем, птице куда более высокого полета. Уверен, не будь на моем месте источник ценной сыворотки, сам этот разговор был бы из области фантастики.

— Совершенно верно, — кивнул я, старательно отыгрывая оскорбленную невинность. Да-да, я такой важный и нужный всем. И я чувствую себя достаточно оскорбленным, чтобы находить дальнейшее жертвование кровью безумием. С какой это радости мне отвечать на чужое высокомерие милостью? — Мне совершенно ясно, что кланы — это очень важная часть нашей деревни. Они внесли когда-то решающий вклад в ее основание и строительство. Но это вовсе не означает, что не клановый шиноби обязан пресмыкаться перед клановым и не иметь возможность попросить с того по справедливости.

Митокадо смотрел на меня задумчивым взглядом. В его лице было трудно прочитать что-то конкретное. Этакая искусная маска, когда ни вашим, ни нашим. Проклятье, нужно что-то более тяжелое и сильное, чтобы его проняло. Или хотя бы заставило начать соображать активнее.

— Поэтому, я и пришел к вам, Митокадо-сан. Пришел как к человеку, от которого когда-то услышал немало хороших слов о нашей деревне. О великих потрясениях, которые ее ожидают. О важности и необходимости вклада всех, кто обязан ее защищать. Такой человек, как вы, думаю, прекрасный пример достойного шиноби, кто осознает последствия подобных... разногласий.

Последнее слово я старательно выделил интонацией и постарался вложить в свой взгляд всю твердость, на которую был способен. Несколько долгих секунд ничего не происходило, и мной в какой-то момент начали овладевать мрачные мысли о возможной неудаче. Потребовались еще секунды, что взять себя в руки, но часть тяжелых чувств, думаю, успела отразиться на моем лице. Глаза моего собеседника распахнулись. Ненадолго. Очень скоро он снова смотрел на меня прежним взглядом. Пусть в нем теперь ощущалось большее внимание.

— Высокая оценка моих трудов греет душу, — ровно сказал Хомура, слегка кивнув головой, — Приятно знать, что уважаемый мной человек, сделавший многое для нашей деревни, доверился мне настолько. Потому, расскажите мне о том, кто является тем, что покусился на принципы братства и товарищества.

Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза. Я старательно не отводил от него взгляда и потому, как мне кажется, смог уловить изменение его настроения. Хорошо!

Я назвал имя. Как только оно прозвучало, воцарилось продолжительное молчание. Митокадо, перестав старательно отыгрывать свою роль радушного хозяина, погрузился в размышления. Даже из-за его маски можно было разглядеть этот процесс, то как напряженно он оценивает навалившуюся на него информацию и расставляет приоритеты. Мне было нужно продолжать давить, чтобы приоритеты у него сместились в нужную сторону.

— Должен предупредить, что в соответствии с протоколами АНБУ любое пристальное внимание к моей персоне рассматривается как состоявшийся акт шпионажа. Полагаю, вы, как человек, знакомый с моим вкладом в обороноспособность деревни, понимает почему, — сказал я, привлекая к себе его внимание.

Советник поймал мой взгляд.

— Разумеется, Иноичи-сан получит соответствующее предупреждение со стороны командования нашей структуры, — продолжилась моя речь, — Однако я, будучи возможно, чрезмерно скептическим на фоне недавних событий, считаю, что уважаемый глава клана Яманака сильно вовлечен в дела секретных служб. И может воспринять их не так, как стоило бы. Потому, собственно, мне чрезвычайно важно ваше участие, если вы понимаете, о чем я.

Снова воцарилось молчание. Мы сидели и не сводили глаз друг с друга. Митокадо Хомура пристально изучал меня, будто пытаясь присовокупить взгляд моих глаз к сказанным мной же словам и своим умозаключениям. Я же сидел и в этот момент ощущал себя неожиданно спокойно. Словно не было ночи напряженных размышлений, утренней депрессии и волнений. Игра ва-банк внезапно поместило меня в глаз шторма, придав уверенность и твердость. И как же было приятно чувствовать это! Видеть то, что твоя уверенность отражается на собеседнике, в его глазах и возможно, даже в его мыслях. Это было то, с чем мне так давно не доводилось сталкиваться. Великолепное состояние!

— Значит, вы хотите, чтобы я мое вмешательство помогло Иноичи-сану оценить всю серьезность предупреждения со стороны АНБУ? — ровно и серьезно спросил он, придя к каким-то выводам.

— Ваше вмешательство может быть каким угодно, Митокадо-сан, — в той ему ответил я, — но я, делая свою работу, жажду быть верным шиноби Листа, которого окружают такие же товарищи. Даже братья. Десять лет я проливал свою кровь ради них. Но если кто-то считает, что его кровь обладает большей ценностью, то пусть он повторяет этот подвиг вместо меня!

Я вложил всю доступную силу в последние слова. И демонстративно сложил руки на груди, пристально всматриваясь в лицо своего собеседника.

— Ваши слова совершенно понятны и верны, Харада-сан, — немного спустя ответил Митокадо, разорвав зрительный контакт, — Уверен, что это недоразумение непременно уладится, и Воля Огня вновь укрепит наши ряды. Я приложу все силы для этого.

Он встал, а я, немного погодя, повторил его движение.

— Благодарю за ваше участие! — сказал я, разворачиваясь и покидая помещение.

Тени все более и более удлинялись, тем самым плавно захватывая все видимое пространство в кабинете. Лучи заходящего солнца, уже перестали проникать сквозь открытые окна. Да и само солнце уже практически скрылось за горизонтом, и оттого начали сгущаться сумерки, которые в скором времени должны были обернуться ночной мглой.

Человек, который сидел за рабочим столом в этом самом кабинете, обращал внимание на все это поскольку постольку. В не до конца померкшем свете еще можно было без труда читать, и оттого он не торопился дойти до ближайшей стены и щелкнуть переключателем. Конечно, скоро без яркого освещения лампы будет обходиться трудно. Даже тренированный глаз опытного шиноби был мало приспособлен для работы с документами в полной темноте. Но все же мужчина не торопился.

Собственно, он в этот момент не сказать, что пытался что-то читать. Пусть стол был покрыт множеством разложенных листов, покрытых обилием разнообразных символов, его глаза в этот миг смотрели в закрытую дверь. Взгляд был зафиксирован на одной точке, будто бы затуманен, что давало веский повод предположить, что обладатель этих глаз погружен в свои мысли. И факт происходящего сейчас в кабинете волнует его мало.

Время шло, а хозяин кабинета оставался неподвижным. Его взгляд все также не сходил с облюбованной точки. Уже ночь плавно входила в свои права, сквозь наступающую темноту было трудно что-либо разобрать. Но мужчина продолжил сидеть на месте.

Наконец, кто-то постучался в дверь снаружи, выдернув тем самым человека из глубоких раздумий. Уже через мгновение он сморгнул и смотрел на недавнюю точку уже совершенно иным взглядом.

— Да, зови, — прозвучал его голос. Никаких попыток разобраться, кто там стучится, что этому гостю надо не последовало. Для шиноби его уровня хватило этих жалких мгновений чтобы уловить как чакру побеспокоившего его человека, так и отдаленные сигнатуры тех, кто захотел с ним встретиться.

Гость не стал как-то переспрашивать. Поняв отданный ему приказ, он быстро покинул дом, направившись в сторону ворот. И все это время хозяин кабинета внимательно отслеживал что его, что других гостей, стоящих в окружении его людей.

Потребовалось совсем немного времени, прежде чем играющий роль проводника обернулся с посетителями. Благо, все являлись ниндзя, и двигаться быстро было у всех в крови. Но этого было достаточно для того, чтобы хозяин успел включить свет и навести порядок на столе. Несмотря на то, что к нему заглянули старые друзья, с которыми его связывали крепкие узы, некоторыми бумагами не стоило светить. В конце концов, у всех свои секреты.

В дверь снова постучались. И дождавшись разрешения, проводник открыл ее, пропуская внутрь двух, сильно различающихся по комплекции мужчин. Один — высокий, худощавый, с несколькими отчетливо заметными шрамами на лице и темными волосами, собранными в высокий хвост. Второй — еще более высокий, без всяких преувеличений, толстый, с роскошной гривой красных волос. Шикаку Нара и Акимичи Чоза — главы кланов Нара и Акимичи соответственно. Двое старых друзей, товарищей по оружию и что главное, верных союзников и партнеров клана Яманака вот уже в течение многих лет. И Иноичи Яманака был откровенно рад видеть этих людей.

Прелюдия в виде обычной дружеской беседы пролетела быстро. Расспросив друг друга о здоровье, о состоянии дел на службе, в семьях и кланах, все трое скоро настроились на деловой лад. Вокруг кабинета активировался защитный контур, блокирующий возможную прослушку, а гости были абсолютно серьезны. Их визит не был случайностью. Каждый из них получил особое приглашение и знал, что вызвали их не просто повспоминать прошлое.

— Итак? — сказал Шикаку, наблюдая за тем, как Иноичи закончил активацию барьера. Чоза также смотрел за хозяином кабинета, развалившись на кресле.

Глава клана Яманака некоторое время внимательно смотрел на друзей, после чего достал из ящика стола несколько сложенных вместе листов бумаги и положил перед собой.

— Есть проблема, — сказал он, разглаживая листы и мазнув взглядом по нескольким особо примечательным символам, — Я не был до конца уверен в том, стоит ли напрягать вас всем этим.... Точнее, я изначально был полностью уверен, что разберусь со всем этим самостоятельно, и что проблема не настолько серьезна, как может показаться. Но потом я получил намеки, которые не смогли оставить меня равнодушным.

— Что за проблема? — все также ровно поинтересовался глава Нара, оставаясь предельно спокойным.

— Дело касается одного человека, — задумчиво начал говорить Яманака, решая, насколько откровенным ему следует быть в вопросах личности этого самого человека. В конечном счете, причины, заставившие его почувствовать обеспокоенность и вынудить просить помощи товарищей, напрямую касались этого вопроса.

Шикаку и Чоза на последовавшую короткую заминку друга лишь переглянулись. И слово взял на себя толстяк с добродушным лицом.

— Иноичи, ты знаешь, что можешь нам доверять, — сказал он, — Ино-Шика-Чо никогда не были пустыми словами.

Главный специалист по исследованию чужих мозгов деревни в ответ на эти слова кивнул. И с уже куда меньшими сомнениями принялся излагать проблемный вопрос.

— Харада Широ? — переспросил Шикаку, когда Иноичи назвал имя, — Что-то знакомое. Однозначно, это имя как-то раз уже упоминалось в штабе. Вряд ли в каком-то особо важном контексте, но то, что оно всплывало — это факт.

— Исходя из моих данных — это ирьенин, — ответил на это Иноичи, — По крайней мере, это официальная информация.

Шикак кивнул, а в его глазах отразилось озарение.

— Точно. Тогда шла речь о Госпитале, — сказал он, вспоминая, — Озвучивался список ирьенинов А-ранга, и обговаривалась их готовность работы на поле. Сами знаете, по какому поводу.

Мужчины покивали. А Иноичи, чуть подавшись вперед, поинтересовался.

— Не помнишь, что про него там говорили?

Шикаку пожал плечами.

— Большая часть вопросов медицинского обеспечения прошли мимо меня, — задумался он, — Я только помню, что он, вроде, попал в список тех, кого не рекомендовали отправлять на поле. Причин сказать не могу. Тут надо смотреть по документам.

Иноичи кивнул.

— Возможно, в этой причине отчасти кроется и моя проблема.

Его рассказ занял некоторое время. Глава клана поведал товарищам то, как обстоял визит упомянутого ирьенина, разговор с ним. Не упустил он и намеков, которые во время беседы допустил гость. Про свою реакцию на наглое требование малознакомого человека Иноичи раскрыл четко, старательно избегая любых неточностей. Пусть кто-то из друзей мог воспринять ее чрезмерной, но никто из них не стал бы осуждать его за это. В конечном счете, он никогда не собирался позволять себе лишнего во всей этой ситуации.

— Я попытался найти все, что про него известно, — признался он, — Мои люди следили за ним и за его, так называемой ученицей. Мы копались в документах, к которым был соответствующий уровень допуска. Цель была проста: понять, что это за персонаж такой, и что особенно важно, кто может за ним стоять.

Шиноби перевел взгляд с одного друга на другого.

— И чувствую, не зря он мне сразу же не понравился. Все-таки есть в нем что-то, что вызывает недоверие и настороженность.... Реакция на мои поиски была очень быстрой. И она же заставила меня обратиться к вам.

Шикаку нахмурился. Глядя на листы бумаги, которые осторожно поддерживал своими пальцами Иноичи, он кивнул на них.

— Это оно?

Яманака кивнул.

— Да. Все получены в течение сегодняшнего дня.

Он перетасовал листы, выбирая подходящий, после чего выхватил один из них. Через мгновение каждый из гостей имел возможность ознакомиться со знакомым всем оттиском печати, заверявший сухой машинописный текст.

— Это послание от командования АНБУ. Стандартное письмо, составленное по образцу 9 в соответствии с протоколами секретной службы и сохранения государственной тайны.

— Ответственность за раскрытие информации о личности действующего сотрудника АНБУ, — кивнул Чоза, расшифровав сказанное.

— И послание, заверенное в администрации Хокаге, — дополнил Шикаку, помрачнев, — Хорошее начало.

— Верно. Как вы понимаете, оно не единственное, — Иноичи отложил в сторону бумагу с машинописным текстом и взял в руки следующий лист. То оказалось настоящим письмом, написанным от руки, — Полагаю, вам будет знаком почерк.

Письмо пошло по рукам. Друзья прочитали его, отчего у обоих, пусть и ненадолго брови поползли вверх, выдавая их искреннее удивление.

— Советник Митокадо Хомура настоятельно рекомендует тебе 'помириться с товарищем по оружию и хорошим ирьенином Харада Широ'? — сказал Чоза, подняв взгляд на Иноичи.

— Не узнаю советника, — хмыкнул Шикаку, — Чем-то его письмо отдает Третьим в прежние годы.... Но, а так да, согласен. Весьма любопытная картина получается.... И она еще не полная, судя по этой бумажке в твоих руках.

Иноичи мрачно кивнул, после развернув лист, показал необычайно короткую, буквально теряющуюся на общем фоне записку. Но размашистая подпись на нижнем уголке послания не оставила равнодушным никого.

— Данзо? — нахмурился Нара, выхватывая письмо и пристально вчитываясь в выведенные рукой старейшины иероглифы.

— Текст другой, но суть та же, — сказал Яманака, смотря на то, как принимает записку уже второй его друг, — 'Не суй свой нос туда, куда не просят'.

— Так кто же такой, этот твой Харада Широ? — спросил Чоза, закончив читать и возвращая лист владельцу, — Если из-за него переплошилось столько людей. Столько разных людей.

— Да. Помимо того, что он ирьенин А-ранга и действующий член АНБУ, — поддержал Акимичи Шикаку.

— В том то и дело, что я понятия не имею, — вздохнул Иноичи, — Я начал копать под него во многом из-за того, что мне как раз-таки ничего про него неизвестно. Хотя, нет, я знал, что это не совсем простой кадр. Он всплыл еще давно, сразу после бегства Орочимару. Третий тогда поручил мне миссию по его проверке как перебежчика из Корня.... А потом он пропал, и до недавнего времени мне о нем слышать не приходилось.

— Стоп! Ты проверял его? — спросил Нара, всем своим видом намекая на нелогичность слов товарища. Чоза понял его без слов и поддержал кивком.

— В том-то и проблема, что тогда у меня ничего не получилось, — раздраженно бросил Яманака, — Моя техника на нем не сработала и проверка провалилась. Это еще одна из причин, по которым я отношусь к нему с недоверием.

— Серьезная заявка, — заметил Шикаку, переглянувшись с Акимичи, — Ирьенин, АНБУ, протеже Данзо и человек, которого не берут ментальные техники клана Яманака, приходит в гости к главе этого самого клана. С претензиями. Интересный получается расклад.

— Попытка провокации? — спросил Чоза, — Прощупывание почвы? Оказание давления?

— Не знаю, — ответил Иноичи, — Но в любом случае, мне не нравится то, как это выглядит. Мне не нравится то, как вообще все это разворачивается. И мне сильно не нравится сам этот Харада Широ. На вид вроде бы обычный человек, который не совсем понимает то, что он делает и как себя ему следует вести. Но проклятье, каким же неприятным и отталкивающим он казался каждый раз, когда его глаза отражали солнечный свет.... Это словно ночь 10 октября смотрит тебе в душу, если вы понимаете о чем я.

— Девятихвостый? — спросил Нара, получив на это кивок.

— Теперь я вовсе ничего не понимаю, — озадаченно покачал головой Чоза, — Это-то как тут связано?

— Причина, по которой мне не удавалось пробиться сквозь его защиту — это пугающе сильные образы Кьюби, — ответил Яманака, — и ощущение реального давления йокай. Так что Харада Широ однозначно связан с этим. С интерес Данзо здесь имеет вполне конкретную причину.

Наступила тишина, которая продлилась некоторое время. Все это время каждый думал о своем, пытаясь переварить услышанное. И чем дольше длилось оно, тем больше и больше участники разговора поглядывали в сторону Нара. Если здесь и был нужен чей-то совет, так совет главного стратега деревни, отлично умеющего раскладывать все по полочкам.

— Ладно, — поднял руки Шикаку, — Выкладывай, что еще мы должны знать. Ты что-то говорил об ученице. Расскажи о ней. Может есть еще что-то.

Рассказ Иноичи был не сильно долгим. Выдав все, что ему удалось выяснить о девочке, обида которой стала главным поводом всей этой ситуации, он ненадолго замолк. И только после небольшой паузы, рассказал последнее, что его людям удалось выяснить о Харада буквально за часы до того, как до него дошло первое предупреждение.

— Техника S-ранга? — хмыкнул Шикаку, — Все интереснее и интереснее. Так и хочется прочитать протоколы заседаний штаба. Из-за чего же этого 'ирьенина' не захотели выпускать в поле?

Мужчины переглядывались несколько секунд, после чего синхронно покачали головой.

— Во всем этом так и чувствуется какой-то подвох. Так и чувствуется, — снова заговорил Шикаку, — Вот только не ясно, какой именно.

— Провокация? Давление? — снова предложил Акимичи, после чего обратил пристальный взгляд на Нара. Тот, поняв этот взгляд без слов, кивнул. И посмотрел уже на Иноичи.

— Ну, или зондирование почвы.

— Это крайне нелогично, — откинулся на спинку кресла Яманака, покачав головой, — Даже если во всем этом клубке, — он провел рукой над разложенными письмами от заинтересованных сторон, — кто-то в очередной раз затеял новую интригу, то какой смысл привлекать такую фигуру?

— Но это и не просто выходка наивного паренька, — заметил Шикаку, — Когда за твоей спиной собирается такая кодла, очень трудно остаться наивным человеком. А если ты еще и выходец из Корня....

Он многозначительно промолчал, предоставив додумать мысль друзьям самостоятельно.

— И как поступить? — ровно спросил Чоза, — Отступить? После такого пристального внимания ко всему этому, такой ход уже выглядит... не соответствующе положению. Особенно сейчас, когда еще ничего до конца не ясно. Старая коалиция уже рушится. А вокруг чего будет строиться власть и сила нового Хокаге — большой вопрос.

Друзья кивнули, соглашаясь с позицией Акимичи. Ситуация вокруг вертикали власти в деревне и в самом деле сейчас была чрезвычайно запутанной. Несмотря на то, что Пятая правила деревней уже несколько месяцев, постепенно осваиваясь на новом месте и вникая во все дела, положение ее еще не было определено до конца. Советники, кланы, разные организации, структуры, гильдии приглядывались к ней, равно как и друг к другу. Позиции прежних игроков в лице всесильных Сарутоби с учетом их союзников казались чрезвычайно крепкими. Однако никто из присутствующих здесь мужчин не был уверен, что такое положение дел сохранится в следующие полгода. Третий, олицетворявший сложившуюся с момента уничтожения Учих политическую ситуацию и бывший главной точкой опоры этой системы, был мертв. А Цунаде, только-только вернувшаяся в деревню, при всем желании не могла играть ту же роль. По крайней мере, пока. Любое лишнее движение могло спровоцировать очередной этап ожесточенной борьбы за власть и влияние, в результате чего кто-то просто обязан был проиграть. Ино-Шика-Чо меньше всего хотели оказаться в списке последних.

— А если попытаться свести все на уровень той же детской ссоры? — задумчиво протянул Нара.

Чоза и Иноичи посмотрели на него. Под их взглядами мужчина развил свою мысль.

— Поводом ко всему этому стала именно детская ссора. Харада Широ, кем бы он ни выступал во всей этой ситуации, пришел просить поступить по справедливости. Почему бы не удовлетворить его просьбу? Пусть Ино отыграет все назад. Нивелирует последствия ссоры, восстановит контакты с его ученицей и снова окажется среди ее друзей. Возможно, в таком случае, ей удастся выудить что-то интересное. А мы могли бы наблюдать за всем со стороны.

— Это равносильно отступлению, — ответил Иноичи, — По крайней мере, так это может быть истолковано.

— Может, — согласился Шикаку, — А может, и нет. Несколько наших встреч втроем — это верный способ напомнить каждому, что твоя спина всегда прикрыта не только силами твоего клана. К тому же, на самом деле, это как раз-таки не отступление.

Возникла пауза, во время которой Нара переглядывался с Яманака. И последний отлично понимал, что имел в виду первый. Это же можно было сказать про третьего участника встречи.

— Я уверен, что Ино, при нужном подходе, сможет сделать то, чего не можешь сделать ты или кто-либо другой из Яманака. АНБУ и старейшины увидят, что ты понял намеки и уважаешь их мнение. А в это время она, в отличие от тебя, не ограниченная такими намеками, выполнит миссию, — сказал Шикаку под кивок Акимичи.

— Единственное, нужно чтобы твоя дочь поняла всю возложенную на нее ответственность правильно, — поддержал друга Чоза.

Иноичи размышлял с минуту. И только после этого медленно кивнул.

— Согласен. Ей будет полезно крутиться вокруг Госпиталя. Особенно сейчас, когда Пятая заинтересовалась этим делом. Оно же станет хорошей легендой. Кто не захочет попытать счастья и стать ученицей у легендарного саннина?

Несмотря на серьезный тон, последние слова мужчина сопроводил смешком. Друзья поддержали его такими же усмешками. Разве что только Чоза нашел, что возразить.

— Только это не должно быть хорошей легендой. Это должно стать правдой, — сказал он, и после короткой паузы эти слова нашли поддержку и полное понимание товарищей.

— На том и порешим, — сказал Шикаку, чем вызвал согласный кивок хозяина помещения, — А теперь.... Не пора ли подумать об угощении? Где твое гостеприимство, Иноичи?

Мужчина со светлыми волосами в ответ на это лишь улыбнулся, и скоро на столе появилась бутыль.

После разговора со старейшиной я пребывал в достаточно хорошем расположении духа. Не сказать, конечно, что меня переполняло счастье и оптимизм. В конце-то концов, как гласила странным образом всплывшая в голове поговорка, 'обещать, не значит жениться', помощь как могла быть, так и не могла. Но все равно, некий оптимизм был. И мысль о том, что за моей спиной окажутся не только АНБУ, но и целый советник, грела душу. Оттого мой визит на работу на следующий день проходил именно что в хорошем настроении. Поначалу я невольно озирался по сторонам, а если быть точнее, старательно изучал окружение на предмет наблюдения. Но никаких шпионов и разведчиков моему чутью выявить не удалось, и успокоившись, очутился в старом добром рабочем кабинете.

Дела захватили меня немедленно, и что называется, с головой. Сразу нашлись несколько пациентов, которые нуждались в помощи и внимании. На столе нашлось несколько важных бумаг, которые следовало заполнить еще вчера. А чуть позже и вовсе меня своим вниманием почтил ни кто бы там, а сам глава Корпуса, тихо так намекнувший, что пора бы перестать отлынивать от важных дел. Под важными делами, он, естественно, понимал свою игру в политическом поле, в которой мне была отведена роль аттестующего ирьенина.

Изучение важных документов по этому мероприятию затянулось надолго. Одно дело, когда тебе нужно сдавать экзамен самому, и ты, исходя из имеющихся знаний и опыта работы с теми или иными случаями, понимаешь, что следует ожидать. А вот принимать экзамен у другого человека, да еще так, чтобы сдача этого испытания прошла по самому краю.... Да еще и не зная в полной мере, что этот человек умеет и знает в полной мере. Было нелегко. Конечно, будь это просто экзамен, без дополнительных условий я отработал бы это легко. Даже слишком легко. Но эти дополнения являлись серьезным камнем преткновения. И мне приходилось изрядно напрягать мозги, чтобы и задания соответствующие подобрать или придумать, и готовить серьезную практическую часть. Сложно! Собственно, из-за этой деятельности я почти проморгал время моего похода к старому другу-кровососу. Пришел к нему с запозданием, и обнаружил сидящего за своим столом в процессе глубоких размышлений. Он даже моего появления не заметил! Уверен, не заявись я сейчас, не вспомнил бы, и о процедуре сдачи крови.

— Долго ты, — разбил он мои предположения на мелкие кусочки, стоило ему услышать скрип досок под ногами, — А я уж заждался.

— Да вот, дела задержали, — ответил я, направляясь на свое привычное место, — В последнее время очень много дел.

— Наслышан, — хмыкнул тот, убирая в ящик стола очередной объемный журнал, который он то ли читал, то ли заполнял. Могу поспорить, что делал и то и другое одновременно, учитывая природу его деятельности, — Кстати, позволь поздравить с успешным походом в Башню, раз уж вчера ты до меня так и не дошел.

— Вчера был выходной день! — возмутился я и для убедительности ткнул пальцем в сторону графика, который уже давно занимал место на стене. А потом до меня дошло все, что сказал Дайчи, помимо последней части, — Успешный?

— Ну, тебя оттуда сразу не выперли, да еще и один мой знакомый сказал, что выходил ты оттуда со слегка глуповатым выражением лица. Так что, я всего лишь делаю выводы.

— Дайчи-сан, я уже как-то говорил вам, что роль комика — это не ваше.

— Так все говорят, кого мои шутки задевают за живое. Уж не это ли верный признак хорошего шутника?

Я закатил глаза, и заработал смешок.

— Ладно, а если серьезно, то я и в самом деле тебя поздравляю. Как оно на самом деле, понятное дело, мне не ведомо. Советники ко мне с докладами не бегают, а их приближенные тем более. Но то, что ты дошел до Башни и имел встречу с указанной личностью наверняка известно всем заинтересованным лицам. А учитывая то, что вчера же команде АНБУ пришлось снова твой полигон восстанавливать, который был снесен, условно одной техникой.... В общем, я смотрю на вещи с оптимизмом.

— А причем тут последнее?

— Как причем? Ты просто пораскинь своими мозгами. К какой категории относится техника, способная разрушить целый полигон?

— Почти разрушить. Там не весь полигон смело, причем не с первого раза.

— Поверь, это сейчас мелочи. Так как можно такую технику классифицировать. Для непонятливых, поясняю — S-класс. А какой категории относятся шиноби, которые могут швыряться техниками S-класса? Что молчишь? Да, я именно это и имею в виду. Ранг-S. А теперь подумай и скажи, легко ли наехать на шиноби, который относится к этому рангу?

Он взял паузу, а я же молчал, пытаясь переварить сказанное. Не сумев, видимо, разглядеть в моих глазах понимание (а оно и в самом деле еще до конца не сформировалось), наставник решил мне подсобить в этом нелегком деле.

— Ты парень смышленный. Интересовался в свое время разными отступниками в Книгах Бинго. Так что должен понимать, что в глазах условного Яманака, который за тобой наблюдал в это время, ты стал кем-то из разряда Орочимару или Учиха Итачи. В плане боевой мощи, разумеется, а не всего прочего. И не в том смысле, что ты равен им и тебя хоть сейчас выставляй против них. Просто из примерно той же лиги.

Прокрутив в голове все это, покачал головой. Не знаю почему, но это смотрелось как-то несерьезно. Если все было так просто, то получалось, что вместо поиска помощи у советника мне стоило всего-то пару раз серьезно оттянуться в полигоне?

— Ладно-ладно, — поднял руки перед собой Дайчи, — Все это в любом случае, работает в комплексе. И тот взрыв пусть и не стал решающим грузом на твоей чаше весов, но внес свою лепту. Так что, оптимизм и позитив!

Я махнул рукой.

— Понадеюсь на ваш позитив и оптимизм, — сказал я, откидываясь в кресле и закатывая рукав, — И будет хорошо, если от всего этого будет толк.

Дайчи хмыкнул и подошел ко мне с иглой. Несколькими мгновениями позже моя кровь уже вытекала в специальную емкость.

— Итак, как продвигаются дела? — между делом поинтересовался наставник, усаживаясь на стул и не сводя глаз с крови.

— Дела? — несколько заторможено переспросил я, прокручивая в голове весь тот ворох всего, с чем предстояло разобраться, — Смотря какие.

— Ну, кутерьму с Яманака и всем связанным мы уже обсудили, — ответил наставник, — А поскольку про твои педагогические таланты я решил судить уже после завершения курса подготовки ученицы, остается лишь одна интересующая меня тема.

Исследователь невинно улыбнулся. Я посмотрел на него, на эту попытку играть в намеки и пожал плечами.

— Таких много. Так что конкретизируйте.

— М-да, и то верно. Совсем забыл про все остальное.... Хм.... Ну, меня интересует совсем не то, над чем с тобой постоянно работаем. А то, что, знаешь ли, совсем новое. И то, о чем ты со мной, кстати, до сих пор не поделился.

— Это о чем? — попытался я понять, куда клонит Дайчи, пусть и внутренне начал догадываться.

— Тут мне совершенно случайно стало известно, что оказывается один некий ирьенин А-ранга стал экзаменатором другого аттестующегося ирьенина. Не хочешь поделиться подробностями.

— Эх.... И куда смотрят наша служба по противодействию шпионам? — вздохнул я.

— Знаешь, это куда проще выведывать такие секретные сведения, если ты сам имеешь отношение к такой службе.... Так, как дела в этом направлении? Я, честно говоря, не ожидал, что именно ты окажешься тем человеком, которого решат привлечь для такой роли.

Я покосился на трубочку, по которой продолжала вытекать моя кровь, после уже бросил взгляд на Дайчи.

— У меня такое чувство, Дайчи-сан, что вам известно куда больше, чем следовало бы знать, — сказал ему, борясь с внутренними ощущениями. Ничего не поделаешь, но сдача крови оставалась пусть и привычной, но жутко неприятной процедурой. И во время ее надо было старательно контролировать собственное эмоциональное состояние.

В ответ на мои слова наставник лишь хмыкнул.

— Тут уж извини, опыт, как говорится, берет свое.... Ну, так как дела-то с новым настоящим тире будущим коллегой?

— А какие у меня могут быть с ней дела? Со всей этой неразберихой с Яманака, я только сегодня смог засесть за аттестационные материалы. Этим, кстати, и занимался почти весь день.

— Да, такое мероприятие не простое, особенно если занимаешься им в первый раз, — покивал Дайчи, и от его хитрых блестящих глаз во мне только укрепилась уверенность, что ему было все известно от и до.

— И не говорите, — сказал я, снова бросив взгляд на вытекающую кровь, — К слову, раз вы так внезапно про это решили заговорить, да и вообще, раз вы оказались в курсе всех дел, может подсобите чем-нибудь? Советом каким-нибудь, или чем-то другим, пооригинальнее? Хотя если бы у вас оказались готовые рабочие материалы, я был бы вам исключительно благодарен.

— Хех, нет, ради такого дела, конечно, не грех покопаться среди бумаг. Но, мне греет душу мысль, что мой собственный ученик самостоятельно выполнит эту задачу.

— Обидно.

— Ну, это с какой стороны поглядеть. Лично для меня это только повод для гордости. Мой ученик оказался настолько хорош, что будет экзаменовать ученицу не кого-нибудь, а самой Цунаде. Этот факт греет мою душу долгими вечерами.

Я покачал головой, глядя на то, как Дайчи потянулся к трубке. План на сегодня был выполнен, и скоро на место затягивающейся ранки легла проспиртованная вата.

— Ну, а если серьезно, то советую сразу забыть про аттестационные материалы для В-ранга и сходу взяться за А-ранг, — сказал он, немедленно подтвердив все мои подозрения, — Ты только что, можно сказать, сам сдавал этот экзамен. Сам прекрасно понимаешь, что он собой представляешь. Даже если девчонка хороша в теории, сомневаюсь, что она окажется достаточно квалифицирована, чтобы справляться со случаями, по типу Рока Ли.

— Для того, чтобы подвести ее к кому-то вроде Рока Ли, надо, чтобы этот Рок Ли был в Госпитале, — заметил я.

— А я не говорил про практику.

— Не понял....

— Шизуне — это ученица Цунаде, конечно же. А она, будем говорить без шуток, эталон профессионального медика, если, конечно, отбросить в сторону некоторые моменты. Но как бы не была крута Цунаде как ирьенин, с каким количеством неординарных случаев ей приходилось сталкиваться в последнее время? Скажем, за десять лет?

Дайчи, занимавшийся закупоркой емкости, бросил на меня взгляд, после чего сам же пожал плечами.

— Конечно, во время прошлой большой войны она получила огромный опыт. Но, та война была достаточно давно, а значит, часть этого опыта уже успела устареть. И за время ее отсутствия кое-что успело поменяться в медицинской теории и практики, не без твоего, кстати, личного или опосредованного участия. Из этого следует, что наша любимая Цунаде-сама, не только сама живет старыми принципами и нормами, но и свою ученицу обучила работать в их рамках.

— Не уверен, что до меня дошло. Вы же говорите про практику....

— До тебя не дошло, потому что я тебе до конца не рассказал. И нет, я говорю не про практику. Я говорю про теорию.... Понимаешь ли, Широ, тут такая загвоздка получается. Ты, будучи обладателем особых талантов, сталкивался с огромным множеством самых разных случаев, многие из которых в рамках классического ирьениндзюцу воспринимаются как нечто... скажем так, нереальное. В том смысле, что ни один ирьенин в здравом уме не возьмется за такие операции. Ты же, понятное дело, с этими случаями возишься, используешь весь свой невероятный дар себе на пользу, и практикуешь медицину невероятного уровня. Но вместе с возвращенными в строй, или просто к жизни пациентами, на свет появляется и кое-что другое. А именно, теория. Потому что, работая на таком уровне сложности невозможно воспринимать ирьениндзюцу по-старому.

Он подписал ярлык, который прилепил к емкости. После чего уселся за свой рабочий стол.

— Если не дошло и сейчас, поясню. Я не говорю тебе заставлять свою новую подопечную проводить операцию на запредельном уровне сложности. Я просто предлагаю тебе использовать собственный опыт для описания серьезной теоретической задачи. И самому же придумать для нее решение, причем такое, которое не требовало бы особых талантов, которые есть только у тебя. Ну, и соответственно, дать эту задачу ей. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что суть именно в том, чтобы решение этой задачи существовало. И чтобы оно было реалистично даже для ирьенинов, у которых нет такого дара, как у тебя.

Я не удержался и почесал затылок. Слова Дайчи звучали как откровение. Так и захотелось взять бумагу и записать столь замечательную мысль.

— Звучит.... — только и смог ответить ему после некоторой паузы. Чем заслужил ехидный взгляд, сопровождаемый смешком.

— Вот и отлично, что до тебя наконец-то все дошло. Думаю, все остальное ты уже как-нибудь додумаешь сам. В конце концов, ты все-таки умный малый, и что важно, мой ученик! Всегда помни об этом!

— Пф... Можно подумать мне когда-то удастся про это забыть. При такой частоте напоминаний.

Наставник проводил меня широкой улыбкой, а я провел весь путь до дома в напряженных размышлениях. Мысль, сказанная Дайчи, звучала действительно чрезвычайно круто. Нужно было только ее как стоит обмозговать. К слову, открывая входную дверь дома, я был уверен, что кое-какие выкладки в голове уже были. Что, при наличии клонов, готовых эти выкладки развить — отличное подспорье.

Собственно, следующее утро я с этих самых клонов и начал. Благополучно создал нескольких двойников, поставил перед ними задачу (хотя, они и так все прекрасно знали, но так почему-то казалось правильным), после чего ноги понесли меня на полигон. Слова Дайчи об S-ранге крепко запали мне в душу, и просто так снова забыть про свое дзюцу казалось чем-то противоестественным. Раз уж на то пошло, и меня внезапно начала преследовать удача (хоть какая-то!), то почему бы ее не развить?

Закончилось это все очередным грандиозным взрывом, который разнес где-то около трети всей вверенной мне площади. Причем, на этот раз я проявил недюжинную изобретательность и вместо того, чтобы рисковать самому, доверил применение техники тройке двойников. И надо сказать, с безопасного расстояния взмывающий в воздух шар, окруженный множеством колец, смотрелся очень впечатляюще. Правда, после пришлось извиняться перед дежурными АНБУ, что благополучно забыл их снова предупредить. Ну, надеюсь, они не ушли обиженными. Полигон при желании можно было разворотить еще двумя такими техниками для полного уничтожения.

Этот и последующий дни, кстати, ознаменовались сразу несколькими неожиданными событиями. Мало того, что прошло успешное очередное испытание техники при качественно новом подходе. Так еще и мне удалось поразиться невероятным плодам некоторых моих усилий. Ведь ко мне в какой-то момент заглянула Карин. И она, неожиданно для меня, впервые за достаточно долгое время начала показывать хоть какое-то рвение в учебе. А вечером, уже по пути в Корпус АНБУ, я увидел, как она же снова начала разгуливать с девчонками из соседнего курса. С теми самыми, с которыми она перестала общаться сразу же после того конфликта с Ино. Тогда у меня сразу же появились подозрения касаемо таких изменений. Но, полностью убедиться в них мне удалось лишь назавтра, выловив ту же Сакуру и расспросив ее. Факт принесения извинений наследницы Яманака подняло в моей душе настоящую бурю, которая не успокаивалась почти до самого вечера. Получилось? Многоуважаемые мозголомы решили удовлетворить мою просьбу? После всего произошедшего и всего пережитого мной в той нервотрепке, они пошли на попятную? Удивительно!

Дайчи в тот вечер не смог получить от меня никаких внятных ответов на свои вопросы. Не то, чтобы у меня не было настроения болтать. Даже наоборот. Ощущение достигнутого успела было ошеломительным в хорошем смысле этого слова. И мне искренне хотелось выговориться, поделиться хоть с кем-нибудь этой радостью. Но все же имелось что-то, что этому мешало. Может то, что я до сих пор чувствовал не сказать что подвох, но все же какую-то нереальность происходящего. Казалось бы, в один момент мне приходится столкнуться с тем самым пресловутым неравенством. У представителей уважаемых кланов оказывается, есть влияние, есть привилегии, которых не видать шиноби с менее богатой родословной. И им не нравится, когда кто-то даже ненамного, но покушается на эти самые их привилегии, их права. Я почувствовал это. Не сказать, что сильно, но ощутил хотя бы толику этой власти. А потом внезапно эта система просто сделала шаг назад, казалось бы полностью забыв о случившемся.

Размышления обо всем этом закономерно привели меня к новым мыслям. Не сказать, что к новым. Нет, в том или ином виде они посещали мою голову далеко не один раз. Но только сейчас, сидя ночью у себя дома, мне удалось оформить их во что-то цельное. Ближе к утру передо мной лежал лист исписанный лист бумаги, в котором они и были изложены.

Откинувшись на спинку кресла, я несколько раз перечитал все, что настрочил, после чего отложил бумагу и погрузился в воспоминания. Вновь перед моими глазами встал образ Акико, ее долгий рассказ о судьбе клана Сенджу вновь прозвучал в моих ушах. А после, когда эта история окончилась описанием гибели последнего шанса этого объединения в лице Тензена, прокрутил в голове ее 'предложение'. Однако теперь я видел в этих словах нечто большее, чем смог разглядеть тогда. Бывшая Сенджу, ныне Танака не просто предлагала мне воссоздать свой клан или хотя бы наметить путь этого восстановления. Да, она мечтала об этом, желала внести свой вклад в судьбу великого дома. Но это было бы лишь бонусом для нее и ее совести. А для меня этот союз мог стать чем-то особенным. Этаким идеальным средством не только для противостояния высокомерным снобам, но и для продвижения собственных интересов. А в том, что их рано или поздно потребуется продвигать, не было совершенно никаких сомнений....

Я посмотрел на свой листок еще разок. Нашел среди множества иероглифов те, что собирались в слово 'Цунаде' и 'брак'. Несколько долгих минут не сводил с них взгляда, после чего кивнул своим мыслям и старательно зачеркнул оба.

Да, слова Акико после всего произошедшего обрели новое звучание. Да, теперь сама мысль объединения с последней Сенджу стала казаться более привлекательной. Но нет, этот вариант оставался все таким же фантастическим, как и тогда. Здесь была важна не сама свадьба с Цунаде, не наш с ней гипотетический союз. Отнюдь нет. Важным было другое, а именно понимание сути того, что он мог дать. И это понимание у меня наконец-то появилось. Я взял карандаш и максимально четко вывел на бумаге то слово, которое ее отражало: 'партия'.

Я нуждался в своей партии. В своих людях, которые были бы на моей стороне и оказывали мне помощь в той или иной ситуации. Людей сильных. Хороших шиноби. Тех, чьего суммарного авторитета хватило бы, чтобы остудить любые горячие головы и помочь в продвижении нужных мне вещей.

От нахлынувших мыслей я не смог усидеть на месте. Прошелся несколько раз по кабинету, меряя его шагами. Шестеренки в голове раскручивались, яростно генерируя образы и умозаключения. Да, идея выглядела такой же фантастической, как и брак с Цунаде. Откуда, простите, мне взять таких шиноби, которые обладали бы достаточной силой, и что главное, авторитетом, чтобы влиять на других шиноби Конохи? Не думаю, что сейчас в Скрытом Листе вообще оставался хоть кто-то, кто не входил в ту или иную группировку. По крайней мере, из числа по-настоящему сильных бойцов. А даже если бы были таковые из числа свободных, то каким боком им сдался такой замечательный я? Правильно, никаким. Но в этой идее была какая-то изюминка. Я чувствовал имеющийся потенциал. Даже если предположить, что за моей спиной окажется хотя бы тот же Ямада с его Анко, это уже смотрелось интересно. Но размышляя о партии, не их имена всплывали в моей голове...

Мой поход в АНБУ состоялся дня через два после сделанного большого открытия. Все время до этого я занимался тем, что с особой тщательностью обдумывал зародившуюся идею. Пытался вытравить из не все признаки нелогичности. И глупости, куда уж без нее. Партия — это конечно вещь хорошая. Но любое безответственное отношение при подборе самого первого кандидата на вступление в нее — это риск того, что ничего из этой идеи не выгорит. Потому, прежде чем бросаться с предложениями, стоило хорошенько все продумать. И принять грамотное и взвешенное решение. К тому же, помимо размышлений на тему новой замечательной идеи хватало и прочих дел. В частности, за эти пару дней удалось неплохо продвинуться в работе над аттестационными материалами. Даже те, не до конца доработанные фрагменты, которые я показал Мураками, оставили того под впечатлением. Что было однозначным плюсом. Если так пойдет, то уже в ближайшее время можно было попытаться закрыть этот вопрос, отыграв возложенную на меня роль.

К моему сожалению, у интересующего человеку вот так сходу для меня времени не нашлось. Пришлось согласно кивать на просьбу подождать пару часов, пока меня смогут принять. Воспользовавшись внезапно свалившимся свободным временем и нахождением на объекте, заглянул в свою лабораторию. Где и провел все время ожидания, разбирая многочисленные материалы, тщательно отсортированные Карпом. В процессе просмотра этих документов, мысли мои продолжали крутиться вокруг цели моего визита. Вспомнилось много чего из того, что мне удалось наработать самому, и все, что смогли найти клоны, работавшие по данному профилю. В процессе невольно возмутился тому, как в очередной раз умудрился забросить столь важное направление, стоило появиться другим делам. Да, вопрос с Яманака и Карин был серьезным, да и работа над аттестацией с Шизуне стоил немало времени и определенных усилий, но все равно. Это было неправильно. А когда до меня дошло, что за все это время мной не предприняты шаги по продолжению работ над целым рядом других проектов, я просто схватился за голову. И пару раз для профилактики постучался лбом о столешницу. За этим занятием, меня, кстати, застал мой ассистент, из-за чего стало как-то неловко. Впрочем, он не только не стал как-то комментировать как-то мои действия, или задавать вопросы, но и кажется отнесся ко всему этому с долей понимания.

— Я ненадолго, — сказал ему, на что получил ровный кивок.

— Я не имею никаких возражений, Харада-сан, — ответил он, положив на стол стопку пронумерованных папок, — Это же ваша лаборатория.... Кстати, если интересно, можете глянуть. Пара новых поступлений. Можно будет заняться.

Я кивнул в ответ, и из вежливости даже полистал одну из них. В описанном случае не было ничего сверхестественного, пусть определенные интересны моменты были. Потому, я предпочел отложить документы и сославшись на время, отправиться к нужному кабинету. Время, к слову, и в самом деле подходило.

— Вам все еще интересен этот объект? — спросил командир, выслушав мою просьбу.

— Конечно, — ответил я, — До достижения целей исследования еще, к сожалению, далеко.

В ответ я получил внимательный взгляд.

— Хорошо. А сюда вы, как я полагаю, пришли напомнить, что вы все еще помните про свою заинтересованность?

Я усмехнулся.

— Отчасти. Я хотел бы в очередной раз заметить, что данный исследовательский материал был бы весьма кстати непосредственно на моей лаборатории, а не во время периодических визитов в окнах между вашими собственными изысканиями.

После короткой паузы, командир вздохнул и кивнул.

— Что же я могу сказать на такое заявление, Харада-сан? Наверное только то, что вы сделали это невероятно своевременно. Работа над объектом почти подошла к концу. Вернее, большая их часть. Ее постоянное пребывание под пристальным контролем уже не требуется. И удовлетворить вашу просьбу можно уже буквально завтра.

— Я приятно удивлен.

— Надеюсь на это. Впрочем, отчасти я тоже пребываю в подобном состоянии. Вижу, вы успели оправиться после последних событий.

Я не нашелся, что сразу ответить. И потому, пожал плечами.

— В любом случае, это хорошо, что вы уже готовы вернуться к работе. Пусть меня и кое-что смущает.

— Что именно?

— Ваше решение наведаться к советнику, разумеется. Если вы помните, я просил вам не проявлять излишнюю активность, Харада-сан. Привлечение к урегулированию споров дополнительной стороны входит в эту самую излишнюю активность.

На меня уперся пристальный взгляд, натиск которого было не так легко выдержать. Это был взгляд глаз, обладатель которых давил своим справедливым возмущением и тем, как были, возможно, нарушены его планы. Но во мне хватило твердости не только удержать его, но и ответить тем же. Я оставался частью АНБУ, это да, но как показывала практика, мир вокруг был несколько сложнее, чем казалось раньше. Несмотря на обещанную и что важно, оказанную поддержку, ребята в масках оставались инструментом в чужих руках. А для укрепления своих позиций в общей иерархии деревни мне было недостаточно того, что они предлагали.

— Простите за возможные сложности, что могли возникнуть из-за моего решения, — сказал я, продолжая удерживать чужой взгляд, — Но я посчитал необходимым привлечь на свою сторону дополнительную помощь. Уважаемый Яманака Иноичи имеет крепкие связи со структурой АНБУ, и вы прекрасно знаете, что мне это известно не понаслышке. Я опасался, что он может воспринять совет дружественной структуры не так серьезно, как стоило бы. Потому принял свои меры.

Ответом было молчание. Вместо этого разговор шел на другом уровне в виде поединка взглядов. И мне было приятно осознавать, несмотря на некоторое волнение, что у меня получается не только держаться, но и продавливать свое видение.

— Харада-сан, вы должны понимать, что советник мог встать не на вашу сторону, — сказал командир, — И тогда даже наша защита не смогла бы помочь вам закончить это противостояние в свою пользу.

Я кивнул в ответ.

— Да. Советник мог встать на сторону уважаемого клана Яманака. Но тогда все его уверения в заботе о деревне, о наших шиноби обратились бы в замок из песка. А эти уверения были важной частью нашего предыдущего разговора, когда он убеждал меня продолжить делиться кровью на благо Конохи.

— Это опасная позиция, Харада-сан. Вся ваша история пребывания в Скрытом Листе должна была бы говорить вам об этом.

— Да, я понимаю опасность. Но там где существует и навязывается иллюзия свободы, существует и иллюзия выбора. Этот выбор и было моей ставкой. И я готов защищать эту иллюзию всеми доступными способами.

На несколько секунд установилась пауза, после чего я получил короткий кивок и легкую усмешку.

— Что же. Я рад, что вы все понимаете. Было бы неприятно лишиться такого товарища как вы из-за проявленной им же глупости.

— А уж мне тогда невероятно приятно, что и с вашей стороны есть понимание.... Ну так, значит завтра?

— Да, Харада-сан. С завтрашнего дня подручная Орочимару будет доступна вам для полноценного исследования.

Новый 'старый' объект исследования встретил меня со все тем же холодным и сосредоточенным вниманием. С того самого мгновения, как мои ноги пересекли порог лабораторного помещения, где мне подлежало заниматься нужными мне манипуляциями, ее глаза неотрывно следили за мной. И любой мой шаг, любое движение не оставалось не замеченным.

Девчонка выглядела не сказать что хорошо. Последние недели, проведенные в темнице, мало способствовали ее хорошему состоянию. А многочисленные и изобретательные процедуры специалистов АНБУ, только добавили лишние грузики в весы. Она стала казаться еще более бледной, наметилась тенденция к потере веса, да и о свежем лице, которое я заприметил у нее до этого, теперь заикаться было бы преступно. Но при всем при этом нельзя было сказать, что ее здоровье было сколь либо подорвано. Самый первый проведенный анализ выявил следы сразу нескольких вмешательств ирьенинов, которые, судя по всему, исправляли некоторые последствия особо неприятных процедур. Видимо спецы добывали интересующую их информацию всеми возможными способами, и почему-то этот факт как-то кольнул внутри. С чего бы интересно? Неужели жаль то, как обходятся с результатами моих трудов?

Первый анализ, собственно, проводился с единственной целью: убедиться, что с возвращенной к жизни мной девушкой все в порядке и никакой срочной помощи ей не требуется. И он же стал причиной того, что выстраданная совместно с клонами программа исследований тут же полетела в тартарары. Ведь помимо того, что удалось найти последствия недавнего лечения, обнаружилось еще много чего интересного. Причем немалая доля из этого почему-то в мои первые контакты с этой девицей осталось не замеченным.

— А ты полна сюрпризов, — довольно хмыкнул я, почувствовав, как меня переполняет азарт исследователя. Ответом стало угрюмое молчание. В какой-то момент мне, конечно, хотелось услышать хоть какое-то подобие реакции, но в потом все это отошло на второй план. Я погрузился в работу.

Весь первый день я был занят тем, что занимался тщательнейшей проверкой и перепроверкой работы ее организма. Ее органы, ткани, система циркуляции чакры, сама чакра, ее ток, выработка, реакция на наличие ограничителей. Все это захватило мое внимание, и очнулся я лишь тогда, когда часы уже показывали середину ночи. Да и пленница начала демонстрировать признаки нетерпения и усталости от постоянного лежания на кушетке в связанном положении. Пришлось спешно закругляться и просить приставленную охрану увести ее в положенные для нее 'апартаменты'. Поселили ее недалеко отсюда, в надежной экранированной камере, где она находилась под постоянным присмотром.

Спать этой ночью мне не довелось. Пренебрегая давно выработанным режимом, я предпочел вкачать в себя огромную долю природной энергии для восстановления сил. И посвятил весь остаток ночи работе с новыми полученными данными. Причем, работал не один, а на пару с новым клоном, с которым нередко разворачивал настоящее обсуждение того или иного момента. Мои слова о сюрпризах, были произнесены далеко не просто так.

На следующее утро, несмотря на то, что моя душа рвалась в лабораторию, пришлось отправиться в Госпиталь. Работа над аттестационными материалами была на заключительном этапе. Требовалось как можно скорее разобраться с ними до конца и утвердить у начальства. Ну, и соответственно, в ближайшее же время провести экзамен для Шизуне. Однако, сидя в кабинете, мне было невероятно трудно сосредоточиться на этом внезапно столь скучном деле. Помучавшись почти полтора часа, буквально разрываясь между двумя столь важными вещами, ударился лбом о столешницу и отругал себя за глупость. Ну почему хорошие мысли всегда приходят с запозданием?

Через пару мгновений я уже бежал в направлении объекта АНБУ, а страдать в кабинете остался раздраженный двойник, который всерьез предлагал тянуть жребий. Хорошо, что у оригинала есть кое-какие привилегии, и неприятной работой остался заниматься все-таки другой я.

Как только недовольно морщащуюся и чуть ли не шипящую пленницу вновь доставили ко мне, я немедленно взялся за то, о чем думал всю ночь и утро. А именно вновь утонул в бесчисленных переплетениях систем циркуляции чакры, кровеносных сосудов, нервов. Вопросы, родившиеся в процессе бурного обсуждения с двойником, теперь изучались. Детали, которые хотелось прояснить, рассматривались со всем возможным вниманием. Теории, которые успели народиться за не столь большой срок, проверялись. В какой-то момент мне показалось, что я немного устал от всего этого обилия информации, стекавшейся ко мне от диагностических техник. Вынырнув из рабочего ритма, обнаружил, что уже вечер.

В этот момент я посмотрел в глаза объекту исследования и наткнулся на ее тяжелый затравленный взгляд. От этого мне даже стало немного не по себе. Желание отмахнуться от времени и вновь погрузиться в работу отпало само собой. И я позвал охрану, сам же в это время вытирая выступившую испарину. Что-что, а занятие все-таки оказалось достаточно трудоемким и утомительным.

На другой уже день повторить трюк с клоном не получилось. Скучавший и страдавший от тех же страстей двойник, конечно, вчера поработал, причем поработал неплохо. Но требовалось кое-что слегка подправить и уже после отправиться с докладом к Мураками. Несмотря на то, что моя замена в теории могла бы закончить с этим, все же доверить ему это дело я не мог. Пришлось идти в Госпиталь самому, где мне на глаза попался Дайчи, который ненавязчиво намекнул, что и про него забывать не следует. После этого всякие мысли о том, чтобы бежать в лабораторию после работы отпали сами собой. Зато возникла идея отправить туда двойника.

День тянулся долго. Очень долго! Конечно, в какой-то момент мне все-таки удалось втянуться в работу и даже начать думать о чем-то кроме проходящего без меня исследования. Но как же это было тяжко сидеть в своем кабинете и понимать, что это не ты сам совершаешь открытие, а пусть и твой, но клон!

Впрочем, нашлись и свои плюсы. Я добил-таки аттестационные материалы и благополучно отрапортовал начальнику. Тот остался доволен.

— Назначай время, Харада-сан, — сказал он, улыбаясь, когда просмотр готовой работы был завершен, — Уверен, Шизуне-сан ждет этого с большим нетерпением.

— Я с ней поговорю и обсужу детали, — пообещал я, — Если для меня не найдется срочных дел, постараемся уладить этот вопрос в течение недели-полторы.... Хотя, скорее, через две.

Мураками посмотрел на меня и удовлетворенно кивнул.

— Только при обсуждении, пожалуйста, будьте осторожны. Не нужно, чтобы ей в голову пришли ненужные мысли.

— Я сделаю все, что смогу.

— Спасибо!

Сразу по выходу из кабинета начальства было у меня желание сразу же переговорить с Шизуне. Так сказать, пока мне удалось немного отвлечься от мыслей о бывшей прислужнице Орочимару. Однако ее в Госпитале не оказалось, а возникшую было идею дойти до Башни Хокаге, я отбросил как несостоятельную. Соваться туда сейчас не хотелось, особенно учитывая мой недавний туда визит. Потому остаток дня посвятил возне сначала с Ясуо, которому не терпелось продолжить упражнения с природной энергией, а потом с Карин. Работоспособность ученицы радовала и программа с рыбами скорее всего будет закрыта уже в ближайшее время.

Вечером, уже после визита к Дайчи и попыток с его стороны разузнать причины моего двухдневного отсутствия (искренне верю в то, что расколоть меня ему не удалось), отправился домой. Где меня уже поджидал не находивший себе места клон. И стоило мне появиться, он тут же оказался около меня.

— Я тебе сейчас такое покажу! — чуть ли не прокричал он, пылая от возбуждения, и буквально сразу же сложил печать отмены техники. Моя реакция запоздала. Потому в голову тут же обрушился весь груз воспоминаний сегодняшнего дня, пережитого двойником. Когда же память оказалась полностью 'просмотрена', эмоции 'виновника торжества' передались мне. И по комнате зашагал уже я, пытаясь справиться с чувствами.

Странная особенность девушки была отмечена мной давно. Не один день был потрачен что мной, что моими клонами, чтобы эту странность изучить, найти ее причины. Но все это время наши поиски происходили на другом уровне — мы искали среди связующих нас нитей. Анализировали уходившие и приходившие ко мне сигналы ее чакры. Пытались найти общие черты с другими нитями, тянущимся к остальным прошедшим схожие процедуры. А открытие произошло совсем на другом уровне, причем оно состоялось как-то внезапно, можно сказать, без предупреждения.

Изучение состояния пленницы привело к тому, что внутри нее нашлись новообразования, которые раньше заметить не удалось. Они казались необычными, смутно знакомыми, однако все равно не поддающиеся быстрой классификации. Все два предыдущих дня я вел поиски, анализировал, сопоставлял факты, рылся в памяти по ночам. А сегодня клон умудрился все это подвести к единому знаменателю, собрав все воедино и добавив ключевой компонент. Природная энергия. То, что осторожными порциями вливал в ее организм двойник, стало элементом, который позволил избавиться от непонимания.

— Ограничители чакры мешали ее телу начать поглощение природной энергии самостоятельно, — принялся рассуждать я вслух, прохаживаясь по кабинету, — Этот компонент оказался необходимым, чтобы многое, из того, что у нее открылось, заработало как надо. И теперь видно, куда все-таки дует ветер.

Тело девушки продолжало меняться. Да, медленно, но эти изменения происходили постоянно. То, что было заложено в нее при моих попытках вернуть ее к жизни, кажется, плавно подходили к кульминации. И уже сейчас можно было делать некоторые выводы. Например, у нее была регенерация. Пока что относительно слабая. Но она уже показывала те пределы, до которых могла бы развиться, дойдя до конца. Пассивное поглощение природной энергии было другим интересным свойством. Причем действия клона если и играли какую-то роль, то только катализатора при уже идущих процессах развития данной способности. Еще немного, при малейшем ослаблении сдерживающих ее чакру печатей, и это направлении немедленно получит ускоренное развитие. А ведь нельзя было сказать, что эта ее способность неконтролируема. Напротив, судя по тому, как организм воспользовался влитой в нее энергией, никаких проблем в этом вопросе не ожидалось.

Были и другие моменты. Значительно более мелкие, менее заметные, но все же видимые и достаточно контрастные на фоне общей картины. И я, глядя на нее, эту картину, это удивительное сочетание многочисленных факторов, особенностей и способностей, словно смотрелся в зеркало. Слишком многое из всего вышеперечисленного было во мне сегодняшнем. Но не это поражало больше всего. То, что имел я сейчас, в сравнении с увиденным у нее, напоминало нечто измененное, частично покореженное, выжженное. Она же была какой-то другой, более естественной. Я бы даже сказал, первобытной. Такой, какой была моя суть прежде, до плавильного котла из тьмы и огня внутри чудовищного Лиса.

Я остановился в центре помещения и бросил взгляд на стол, заваленный бумагами. Подорвался, подошел к нему, и принялся рыться в этой горе, пытаясь найти что-то, что, как смутно помнилось мне, содержало некоторые прошлые наметки. Нашел. Пробежался глазами. Сравнил с только что пришедшими в голову мыслями. Покачал головой и сложил печати теневого клонирования. Только-только двойник появился я немедленно начал извергать на него поток своих умозаключений.

— Вот оно, подтверждение теории! Она — это почти что моя копия! Не такого, какой я сейчас, а прошлого меня.

Мне было трудно удерживать спокойный голос из-за хлеставших эмоций. Слишком многое для меня значили сказанные слова.

Прекрасно знавший все, о чем я пытаюсь говорить клон, в ответ лишь согласно кивал.

— Не только, — успел он вставить до того, как я разразился очередным потоком слов.

— Эти способности появились не на пустом месте. Они формировались постепенно, под влиянием обстоятельств и изучения путей природной энергии. Но в конце, все это привело к одному итогу. К трансформации!

Клон согласно кивнул.

— Ямато-но-Орочи, — сказал он, погрузив комнату в мрачную тишину. Демон-дракон отчетливо всплыл в моей памяти, равно как и все, что предшествовало его возрождению. Пронеслись перед глазами и ужасающие образы ожесточенной схватки одинаковых людей с моим лицом, победителем из которой вышел я. Промелькнули и лица некоторых других, являющихся не мной, но имеющих частичку моей силы. Вспомнилась устрашающая мощь, что когда-то клокотала во мне, яростно рвя мое сознание на части.

— Она может стать его частью. Или его основой, — сказал я, после того, как воспоминания отпустили меня. Кивок клона стал мне ответом.

— А если мы ошибаемся? — через некоторое время выдал попытку посмотреть с другой стороны собеседник, — А если на самом деле она лишь стала очередным подобием Огава? Или Орочимару?

— Ты прав, уверенности нет никакой. Но я чувствую, что она все равно как-то с этим связана. Совпадений слишком много. Образ Ямато явился мне спроста при первой же попытке поработать с ней.

— Согласен. Звучит разумно. Хотя справедливости ради, стоит сказать, что она пока единственная, с кем ты пересекался после операции такого рода. А что если....

Договаривать, 'а что же если' не пришлось. Мы оба застыли как вкопанные, пронзенные как оказалось общей мыслью.

— Таких было немало, — осторожно начал клон.

Я кивнул.

— Не меньше десяти, — продолжил он.

— Я бы сказал, больше, — поправил я его, судорожно пытаясь вспомнить всех, прошедших через похожие процедуры.

— Схема показывает шестнадцать составляющих, — сказал он.

— Столько вполне можно набрать, — ответил я, — Если, конечно, они смогут однажды оказаться рядом друг с другом....

Молчание продлилось некоторое время, после чего я покачал головой.

— Это пока ничего не доказывает, — сказал ему, почесав затылок, — Условия возвращения к жизни разные. Последний случай вовсе уникален.

— Звучит логично, — кивнул тот.

— Но сигналы, поступающие от одного из таких, очень похожи на сигналы от нее, — снова продолжил я раскручивать маховик теорий.

— Это не является ни аргументом, ни контраргументом, — отмахнулся клон.

— Тоже верно. Пока не будет сделан полный анализ без помех, говорить о том, что все прошедшие процедуру подобны ей невозможно.

— К тому же, даже если бы это и было так, то в любом случае, ключ потерян. А без ключа Ямато возродиться не может.

— Но ведь и в прошлый раз возрождение состоялось не совсем так, как оно вроде бы должно было быть....

— Это суждение нам пока все равно ничего не дает.

— Но это нужно учитывать.

— С одной стороны согласен. А с другой нет. Учитывая то, как Ямато окончил свой путь в прошлый раз....

Я кивнул, на мгновение, представив тот ледяной взгляд фиолетового глаза на лице моего брата. Воспоминание заставило невольно вздрогнуть. То был страшный момент.

— Аргумент, — кивнул клону, после чего уселся на кресло, погрузившись в размышления. Понадобилось несколько минут, прежде чем мной было сформулировано решение.

— Сдается мне, мы слишком долго пренебрегли наследием своей семьи, — сказал я, уперев в собеседника взгляд, — Отличный повод вернуться к изучению фиолетового глаза.

Мое появление в Рьючидо произошло уже в следующую ночь. Нетерпение, охватившее меня, конечно, тянуло совершить путешествие на родину гигантских змей еще днем ранее, но мне все же удалось взять себя в руки. Это было одной из тех плохих сторон моей натуры, когда я, под влиянием очередного открытия едва не махнул рукой всему остальному. А этого делать было категорически нельзя. Потому день был мной потрачен на лабораторное исследование, а мой клон в это время 'куковал' в моем кабинете в Госпитале.

Первым же делом я наведался в гости к хозяину острова. Хакуджа Сеннин встретил меня равнодушно. В направленном на меня взгляде янтарного глаза, казалось бы, мелькнуло едва заметное раздражение, направленное на одного снующего вокруг двуногого. Но ничего более.

— Думаю, тебе стоит перестать испытывать мое гостеприимство, — сказал он, услышав мою просьбу, — Я к тебе хорошо отношусь в память о нашей былой дружбе. Но все же твоя наглость утомляет.

— Я прошу прощения, но не мог же я оставить столь ценную вещь без присмотра.

— Кому она здесь нужна? — выдал тот железобетонный аргумент, — Единственный человек, кто здесь шастает, это ты. Ты, да твои тени.

— Там где прошел один человек, легко смогут пройти и двое. А я не хочу рисковать.

Змей фыркнул, заставив меня наблюдать за тем, как его хвост извлек из скрытой ниши завернутый сверток, хранящий наследие моего брата. Скоро нужная вещь уже была в моих руках.

— Держи. И оставь, пожалуйста, ее при себе в следующий раз. Будешь раздражать меня своими назойливыми просьбами снова, так и быть, оправдаю твои опасения.

Угроза пусть и казалась серьезной (я поспешил заверить старого 'друга' в том, что он может рассчитывать на меня), но все же в нее не верилось. Не знаю почему, но тем не менее.

— Благодарю, Хакуджа Сенин! Ваша помощь всегда была неоценимой.

Змей степенно махнул кончиком своего хвоста, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена. И что благодарному посетителю стоит убираться с глаз благородного властителя долой. Я развернулся и покинул пещеру, сжимая в руках сверток и задумавшись над прочими вещами, которые все еще хранил для меня хозяин острова. На память невольно пришла мысль о той древних останках, которые осталась от другого меня. Вспомнились и пророчества Мисаки, касающиеся этого тела, а также Тень, что стала концом для нее.

— Хм, а не попробовать ли и этого парня вернуть к жизни? — озвучил я внезапно пришедшую в голову мысль. После чего некоторое время шел, пытаясь, как следует, обдумать столь странную идею, пока окончательно не остановился прямо у выхода из комплекса подземных ходов, что вели в логово Хакуджы. Количество мыслей, пробужденных этими словами, оказалось настолько велико, что я простоял на месте далеко не одну минуту, размышляя над ними. Перед глазами успело промелькнуть великое множество всего: и характер повреждений тела, и операции, которые я уже провел для возвращения к жизни людей, и неудачи, что меня настигли в процессе. В какой-то момент я всерьез задумался над тем, что можно было бы сделать для успешного проведения операции над другим мной. Только в самом конце, когда мысли увели меня слишком далеко в область теории, что-то в голове моей щелкнуло, и я задумался о практической стороне данного вопроса.

— Зачем? — задал я себе вопрос, и, не сумев найти среди великого множества возможных ответов подходящего, отбросил все мысли об этом в сторону. После чего зашагал в сторону лаборатории.

Увы, но ноги, вместо того, чтобы привести к одной из башен, оборудованных клонами под лаборатории, завели меня к Древу. К тому самому, которое вот уже несколько долгих лет развивалось здесь из останков Белого Зецу, погибшего в процессе первичных исследований риненгана. Если бы в тот момент меня спросили, чего ради я здесь, то скорее всего в качестве ответа указал бы на сверток в своих руках. Риненган, когда-то напрочь выпивший энергию с одного полноценного человекообразного существа, и то, во что это существо обратилось в процессе своей специфической эволюции. Логика будто бы сама связывала эти два компонента предыдущего эксперимента, причем связывала в настоящем времени. Правда, было одно 'но'.

Сразу же после того, как оказался под разросшейся кроной дерева, я лишь на короткое мгновение бросил взгляд на человеческую фигуру, ставшую частью ствола. Да, с того раза, как клон видел ее в последний раз, она вновь слегка изменилась, обретя еще большее изящество. Да, закрытые глаза привлекали мое внимание к ним. Да, энергетика этого места все также сильно влияла на человеческий организм. Но я все это проигнорировал. И полез в корни дерева. И спустя несколько секунд извлек среди них мумифицированную руку, закованную в наруч из проклятого металла.

Я ощутил, как металл соприкоснулся с кожей. Потребовалось время, прежде чем мне удалось совладать с ним, взяв под контроль его смертоносную силу. А после принялся внимательно осматривать. Сначала пробежался глазами по наручу, по пластинам, по поврежденным участкам древнего оружия. Лишь после этого мои глаза принялись внимательно осматривать то, что когда-то принадлежало другому мне. Высохшие пальцы, посеревшая кожа, отчетливые следы на месте былых кровеносных сосудов. Рука. Моя собственная рука, которую держали другие мои руки.... Сюрреализм, и только. Но в то мгновение мысли мои были далеки от осмысления этого факта.

— А ведь эти клетки и в самом деле отличаются. В есть то, чего нет в основном теле.... Чувство жизни.... — сказал я, ощупывая руку и анализируя ее медицинскими дзюцу. Не сказать, что такой анализ давал много чего. Собственно, он вообще ничего не давал. Кроме одного. После этого анализа у меня не возникало ощущения исследования чего-то инородного и пустого.

Я бросил взгляд на неподвижный лик своего творения. На его закрытые глаза. На мгновение даже залюбовался тем, какие же у него правильные черты. Насколько красивым оно кажется, несмотря на отсутствие движения и жизни.... Хотя, о чем это я? Жизни в нем, может и нет, в привычном для двуногого подвижного существа как я, понимании, но ведь этим понятие жизни не ограничивается. И глядя на ту свежесть и красоту, что излучала эта фигура, было трудно с этим не согласиться.

— Да-да, я и сам не понимаю, зачем мне это в самом деле нужно, — сказал я Древу, задумчиво почесав затылок и усаживаясь на землю, — Но если бы это получилось сделать... Если бы я смог вдохнуть в прошлого себя жизнь....

Мысли унесли меня слишком далеко, чтобы можно было быстро вернуть себя в практическое русло. Потому, лишь спустя где-то около получаса я с силой тряхнул головой и поднялся.

— Что-то я не туда свернул, — сказал я, укладывая руку обратно на ее место и проверяя соединения с древом. И собравшись было уходить, все же подошел к фигуре и, не удержавшись, попробовал приподнять веко.

Когда на меня взглянул зеленый глаз, у меня сердце едва в пятки не ушло. Я отшатнулся от неожиданности, и не сразу сообразил, что глаз на деле совершенно неподвижен. Зрачок не расширялся, он смотрел (если конечно, это можно назвать этим словом) прямо перед собой. А через секунду или две плавно закрылся.

— Тьфу ты! — искренне выдохнул я, вытирая выступивший пот, — Так можно и поседеть раньше времени!

Конечно, это было естественно. У Белого Зецу были глаза. Даже после того, как риненган убил его, ничего такого с ними произойти не могло. Новая жизнь в виде дерева не влияла ни на что. Но все равно это было слишком неожиданно и даже страшно. Хотя бы потому, что у деревьев не бывает глаз!

Я подошел к фигуре снова и опять открыл глаз. Да, так и есть. Глаз совершенно неподвижен. И вряд ли был способен выполнять свою основную функцию. Так что, все нормально.

Моя рука потянулась ко второму веку. И ожидаемо обнажила пустую глазницу после. Ту самую, в которую я когда-то поместил глаз своего брата.

— А что если попробовать? — озвучил я жужжащую в голове мысль. Даже развернул сверток, откуда извлек банку с плавающим в растворе глазом.

Идея казалась более чем разумной. Если глаз нужно 'зарядить' энергией, то Древо самое то. Она просто переполнена силой, и думаю ее будет достаточно, чтобы заставить глаз заработать. А если внутри глаза предусмотрена какая-то защитная функция.... А дереву-то какая разница? Сомневаюсь, что Зецу можно убить дважды.

Несмотря на все плюсы данного подхода, рисковать мне не захотелось. Тут был как страх за сам глаз, который мог быть поврежден в странной глазнице, так и опасение самого дерева. Не знаю почему, но встраивать такое грозное оружие, как риненган в него показалось плохой идеей.

— Повременим с этим пока, — сказал я, возвращая банку обратно в сверток.

Оставаться у Древа дальше не стал. Вместо этого я все-таки отправился в башню. Пусть я пока что мало себе представлял то, как буду исследовать глаз брата, но все же лучше это делать в более подходящих условиях. А подобие лаборатории обеспечивало их лучше, нежели поляна у большого и странного растения.

Признаться, называть то помещение оборудованной лабораторией язык не поворачивался. По сравнению с тем, что для меня соорудили в АНБУ, это место походило на сарай. Какого-либо серьезного оборудования там считай, что и не было. Так, немного мелочи, которая могла пригодиться, немного мебели и разнообразного полезного материала. Ну и освещение. Однако и этого было достаточно в определенных ситуациях. Вполне возможно, что этого будет вполне достаточно для решения моей нынешней задачки.

Добравшись до башни, для начала внимательно осмотрел скованных пленных Зецу, перемещенных сюда же и остававшихся скованными путами гендзюцу и змеями. Убедившись, что все в порядке, уже засел за столом и вновь извлек додзюцу. В свете мощного фонаря, заряжаемого чакрой, глаз переливался темно-фиолетовым цветом, приковывая к себе все внимание. Да, при свете луны он казался не настолько впечатляющим. Глядя на него, я вновь на мгновение вспомнил то, как он горел когда-то в глазнице Хикару. Насколько страшной силой он обладал. К каким последствиям привело меня столкновение со всем этим. Пришлось буквально заставлять себя отбросить все это в сторону и сосредоточиться.

Что можно сделать с этим глазом такого, чего я еще не делал? Анализировать чакрой? Это, в общем-то, уже сделано. Годы назад, между прочим. Взять образец генетического материала? Тоже сделано. Выявлено, что сам по себе он мало чем отличается от генетического материала Учиха. Это, учитывая происхождение глаза, думаю, мало удивляло. Чисто визуальное изучение? Так, это тоже давно проделано. Настолько, насколько это возможно.

Я покрутил банку в руках, внимательно рассматривая глаз со всех сторон. Хмыкнул пару раз, пытаясь этими многозначительными звуками спровоцировать какое-нибудь озарение. Его не случилось, так что пришлось думать дальше. Извлек из банки глаз, предварительно обработав руки специальным составом. Глаз был слишком ценен, чтобы ненароком его повредить. Не обнаружив в голове ничего более разумного, как вновь подвергнуть додзюцу чакро-анализу, активировал мистическую руку. Принялся осторожно прощупывать орган, осторожно продвигаясь в более глубокие слои.

Сказать, что получалось хорошо, было нельзя. К сожалению, риненган обладал одной крайне неприятной особенностью, напоминая собой свойства тех же шаринганов, прошедших через мои руки. Это была плоть, насыщенная чакрой. Причем, насыщение было не явным. Глядя со стороны, и даже просто держа ее в руках, было невозможно что-либо почувствовать. Но стоило только направить чакру внутрь, как это тут же становилось ощутимым. Сила, которая, будто бы дремала где-то в глубинах клеток, высвобождала и 'окрашивала' собой ту энергию, что проникала внутрь. И таким образом, она тут же скрывала внутреннюю структуру глаза от взора. Ну, или сильно мешала, как это было в моем случае. Я вливал в додзюцу немало чакры, а она словно растворялась внутри, делая его подобием черной дыры. И лишь жалкие отголоски вложенной мной силы возвращались обратно, давая некое представление о состоянии внутри. Шаринган в этом отношении был куда проще.

Этого, разумеется, было чрезвычайно мало для полноценного исследования. Если я хотел найти ответы на свои вопросы, мне следовало найти способ изучения лучше. И нет, никакая мысль о механическом анализе путем вскрытия оболочки в данном случае не подходила. Пусть таковая в моей голове и проскользнула пару раз. Риненган надо было сохранить целым и невредимым для дальнейшего изучения. Второго такого у меня не было, если конечно, не попробовать отобрать таковой у Пейна.

Посидев и помучавшись над решением загадки более часа, я вернул глаз обратно в банку, предварительно обработав медицинской чакрой для дезинфекции. После чего положил руку на голову и просто начал смотреть на плавающий в растворе орган. Как же все-таки быть? Без полноценного исследования я ни за что не рискну пересадить его себе. Мне нужно знать, что он меня не убьет. Даже если предположить, что он этого не сможет сделать, все равно риск слишком высок. Особенно сейчас, когда в моей жизни снова появился Ямато-но-Орочи. Пусть и в форме фантома, но все-таки. Можно было бы попытаться разобраться с этим вопросом путем повторной пересадки в Зецу. Возможно дерево нейтрализует опасные свойства додзюцу, а также сможет в полной мере удовлетворить его потребности в чакре. Но существовал риск повредить сам глаз. Это не годилось. Вообще надо попытаться решить вопрос без столь радикальных действий. Мне ведь сейчас всего-то и надо выяснить, что сделал Хикару при его помощи с Ямато в прошлом.

Мысли о Хикару, Ямато и о том, что вообще побудило меня прибыть на остров, захватили меня. Я просидел долго, лениво предавшись их течению и в какой-то момент вовсе выпав из реальности. Сигналом к тому, что я трачу много времени, стал короткий, едва слышимый звук, вернувший меня к действительности. Я извлек карманные часы и бросил взгляд на циферблат. Да, время поджимало. До психологической отметки перед возвращением оставалось не сказать, что много.

Снова посмотрев на фиолетовый глаз, я вздохнул. В собственных мыслях, я будто бы подошел к решению, но сейчас это казалось чем-то иллюзорным. Ведь единственным, что мне пришло в голову и не соответствовало главному принципу изучения глаза, было.... Было введение в него небольшой дозы сыворотки на базе моей крови.

— Нет, это глупо, — покачал головой, но назойливая мысль не отпускала. Так что пришлось начать рассматривать все плюсы и минусы такого решения.

Сначала я думал только о минусах. Возможное нанесение ущерба глазу. Мало ли как отреагирует чужая плоть на внедрение такого вещества. И пусть сыворотка никогда плохо не отражалась на тех же Учиха, но внедрял-то я ее все же не непосредственно в шаринган. Далее, неизвестно, как отреагирую на все это я сам. Страшно было подключать свой организм к такому специфическому и опасному додзюцу. А если вспомнить тот же призрачный образ Ямато и влияние, оказываемое через мою же кровь на других....

Однако на каждый минус находился свой плюс. И казалось, первые покрывались последними. Взять хотя бы возможное нанесение ущерба глазу сывороткой. До этого момента не было ни одного задокументированного случая неудачного применения таковой. Всегда производное из моей крови лечило, а не калечило. К тому же, вариант с сывороткой был куда предпочтительнее пересадки риненгана себе. Хотя бы потому, что так сформируются лишь связующие нити. А их, как известно, всегда можно было оборвать. Стоило только пожелать. Ну а Ямато.... А что Ямато. Если он и окажет какое-то влияние, всяко лучше, если это произойдет тогда, когда додзюцу будет находиться отдельно. Так любая неприятность может быть купирована, в отличие от случаев, когда глаз окажется в глазнице и будет напрямую подключен в мою систему циркуляцию чакры.

— Хм, а ведь это мысль! — сказал я, снова пристально смотря на концентрические круги, — Тем более, что доза по определению будет минимальной, влияние, следовательно, тоже. А шансы на то, что я смогу заглянуть за завесу тайны только возрастут.

Решиться, однако, мне сходу не удалось. Я слишком долго взвешивал все плюсы и минусы, и в это время отведенное время как-то слишком быстро улетучилось. Пришлось запрятать глаз, закрыв его барьером, и возвращаться в Коноху. После чего потратить целый день мучительно обдумывая решение и надеясь на то, что найдется что-то более подходящее и менее рискованное. Не нашлось. Потому следующей ночью я заявился на остров с нехилым багажом освеженных знаний всего, что касалось глаз. Ну, и готовыми образцами сыворотки.

Потратив еще где-то около часа на взвешивание всех за и против, даже один раз останавливаясь с уже почти занесенной рукой, я все же решился. И спустя несколько напряженных минут игла ввела в глазное яблоко миллиграммы драгоценного состава, который я немедленно подпитал крохами своей чакры.

То, что связь установилась, я не почувствовал. Мне потребовалось изрядно долго посидеть, периодически направляя в глаз свою чакру и тщательно сканируя огромную паутину. Лишь спустя часы, когда в голову пришла светлая мысль подкрепиться природной энергией для усиления своего восприятия, уловил первые жалкие наметки на сформированную нить. А после того, как пригляделся, и еще более усилил контакт с окружающим миром, связь удалось проследить отчетливо.

Да, контакт с органом, оторванным от основного тела, был чрезвычайно слабым. Долгое хранение вкупе с условиями этого процесса также должны были оказать свое влияние. Но все же это была полноценная связь. От меня к глазу протянулась тончайшая нить, и по ней уже устремились слабые потоки чакры. А осторожное прикосновение к самой нити донесло до меня слабейшие, я бы даже сказал, почти неуловимые колебания. Колебания, которые, как мне казалось, шли с противоположной стороны. То, что было мне так необходимо, наконец-то оказалось в моем доступе.

Такой контакт, конечно, был мне бесполезен. Нет, и от него можно было получить какую-никакую пользу, но это требовало времени. А я в этот момент пылал от нетерпения. Мне хотелось добиться ответов как можно скорее. Без привлечения клонов, без ожидания. Здесь и сейчас. И если мне было страшно увеличивать дозу сыворотки, чтобы усилить контакт, ничто не мешало мне попытаться создать новые нити.

Этим и занялся. Я формировал нить, осторожно цеплял ее к уже существующей и переходил к следующей. Да, они не шли ни в какое сравнение с естественными. Это, все-таки совершенно другой уровень. Но когда количество моих творений достигло до десяти, а я начал совершенно отчетливо чувствовать, как моя связь крепнет, это переставало играть особого значения. А потом я почувствовал кое-что еще. Я почувствовал сам глаз.

Риненган пожирал чакру с особенной жадностью. Вся моя сила, что вкладывалась в медицинскую технику, что текла по каналам, уходила в эту черную дыру. Но если раньше мне не удавалось почувствовать ее там, в глубине, то теперь она давала обратный отклик. Отклик в виде ничтожнейших, но капель чужой силы. Мощная чакра, заключенная в величайшем додзюцу, словно говорила со мной. Она не текла по нитям ко мне. До моего тела не добралась ни одна капелька этой силы. Но пока существовала нить, она словно прислушивалась ко мне. К моей воле.

Я весь вспотел, когда почувствовал это. Это странное ощущение, когда чужая кровь в чужой плоть откликалась на твой зов. Плоть, что сотни лет пролежала после гибели ее хозяина и теперь, казалось бы, заговорила с тобой на одном языке. Мне потребовалось время, чтобы унять волнение, погасить бурю в душе, когда ощущение чужой чакры напомнило о ее обладателе. Лишь когда мне вернулось привычное хладнокровие, я перевел дух и попытался развить успех. И в качестве первого шага попробовал заставить эту чакру двигаться так, как мне этого хотелось.

Я так и не понял, что собственно, произошло. В какой-то момент, когда мне кажется, удалось ухватиться за энергию риненгана и потянуть ее на себя, где-то потерялся контроль. И вместо того, чтобы получить маленькую капельку чужой силы, перед моим взором опустилась завеса мрака.

Это показалось вакуумом, но лишь на мгновение. Безмерная паутина испарилась, тьма окутала меня, но я все еще чувствовал влажную землю под ногами и ветер, что трепал мое лицо. Не успело до меня дойти осознание того, что в каменном полу башни не может быть влажной земли, и ветер в закрытое помещение проникнуть не мог, его порывы обернулись чьим-то шепотом. Неуловимым, не распознаваемым. Но это был шепот человека. Я был уверен в том, что это говорит человек!

Что и кто говорит, понять мне не удалось. Слишком недолго это длилось. А потом что-то резко потянуло меня вперед, будто желая бросить оземь. Мое сопротивление было инстинктивным. Невольно выдвинул вперед ногу, занимая устойчивое положение, замахал руками, пока не ухватился за что-то едва уловимое, и на очередную попытку этого нечто, потянул обратно.

Тьма исчезла, открыв всего на миг образ длинноволосого человека с бледной кожей и красными глазами, прямо из груди которого вырвалось что-то голубое и исчезло в моих руках. И тут я очнулся, лежа на прохладном камне в своей импровизированной лаборатории.

— Какого хрена! — искренне выругался я, вскакивая на ноги и дрожа всем телом. Толком не контролируя себя в порыве чувств, принялся судорожно осматриваться, обнимая при этом себя за плечи. Потом застыл вспомнив то худощавое лицо с красными глазами и узорами вокруг них. Очередная волна мурашек пронеслась по спине от осознания того, что, а точнее, кого именно я увидел.

Ямато! Демон-дракон-гидра Ямато-но-Орочи в моем теле. За секунду до того, как Хикару вырвал его с корнями. За минуты до того, как он же скормит то, что от него осталось Девятихвостому Лису, что в тот момент стоял за его спиной!

Тряхнув головой, я все еще шокированный, прошелся по лаборатории. Руки подрагивали. Что это было? Как это произошло? Почему это произошло? А после, боясь этого делать, все же обернулся и посмотрел на банку, где все еще продолжал фиолетовый глаз. Который с этого ракурса, смотрел в самые глубины моей души.

— Ну, нахер! На сегодня хватит!

Глава — 25

День только-только вступил в силу, а в главном административном здании Конохи уже вовсю кипела жизнь. Работали многочисленные отделы, чиновники и бюрократы со скучающими лицами лениво перебирали бумаги. Повсюду сновали шиноби, как в составе команд, так и поодиночке. Хватало и гражданских. Кто-то пришел в упомянутые отделы для решения вопроса. Кто-то стоял и терпеливо ждал возможности сделать заказ на миссию. А кто-то уже договаривался с соответствующей комиссией, или же знакомился с выделенной для него командой. Все эти действия по отдельности казались образцом хорошего, давно отлаженного механизма. Все вместе напоминали огромный хаос муравейника.

Сама глава деревни также была на работе. С недовольной миной она разбиралась с всесильной бюрократией. От нее в разные стороны разлетались папки, отдельные пропечатанные листы, справки и прочие срочные и невероятно важные документы. А два бледных и чуть ли не заикающихся при виде недовольного начальства помощника, испуганно собирали все это в разные кучи, чтобы потом передать адресатам. Единственные люди, кто в этот момент не испытывал каких-либо проблем, наблюдали за происходящим со стороны, будучи невидимыми. В список 'бездельников' можно было бы включить еще и поросенка, расположившегося на подушке под его размер чуть в стороне от массивного стола. Но он, в отличие от безмолвных и беззвучных АНБУ не веселился, а поглядывал на бедолаг-чунинов с искренним сочувствием.

Темп работы постепенно нарастал. Глядя на несколько объемных, неразобранных кип, Хокаге становилась все более и более недовольной. Содержимое же проходивших через ее руки документов на ее настроение положительного влияния оказать не могли. В какой-то момент стало казаться, что она в принципе перестала обращать внимание на иероглифы, а просто с силой прикладывала свою печать, после чего отшвыривала раздражающую макулатуру куда подальше. Однако скоро стало ясно, что это все же не совсем так.

— Стой! — рявкнула она, когда не успевший среагировать вовремя помощник, быстро потянулся за упавшей папкой.

Чунин замер, после чего осторожно поднял взгляд на начальство, что сверлило его пугающе тяжелым взглядом.

— Да не стой ты как вкопанный! Подай эту папку назад!

Шиноби быстро закивал, и скоро заветная кипа вернулась в руки хозяйки.

Цунаде быстро открыла папку и пробежалась по первой странице, на которой красовалась только-только поставленная ею собственноручно печать.

— Проклятье! — стукнула она кулаком о стол, после чего вскочила с места и бросилась к собираемым помощниками кипам. Секундами позже от более или менее организованного порядка не осталось ни малейшего следа. И пол кабинета каге превратился в свалку из важнейших документов деревни.

Чунины на действия Пятой смотрели с суеверным ужасом. Результаты их трудов на их же глазах обратились в прах, и им только и оставалось стоять и смотреть на это святотатство.

— Что застыли? Помогайте!

— А что делать?

— Мне нужны все последние бумаги по направлению Госпиталя. Давайте, ищите. Я знаю, тут их хватает.

Недоумевающие помощники бросились на помощь. Возможно, в голове кого-то из них всплыл логичный вопрос, почему Хокаге просто не попросила сделать это с самого начала. До того, как порядок обернулся полнейшим беспорядком. Вполне вероятно, что эта мысль посетила их обоих, а может, она смогла достичь и оперативников АНБУ. Но, разумеется, никто такие мысли, будь они место быть, озвучивать не рискнул.

— Цунаде-сама, что здесь творится? — в ужасе воскликнула Шизуне, оказавшись в кабинете и застыв у самой границы бумажного завала.

— Шизуне! Тебя-то где носит? — чуть ли не зарычала Цунаде, бросив испепеляющий взгляд на подчиненную.

— Я...

— Хватит болтать. Давай за работу!

— Но я...

— Давай-давай, а то от этих остолопов толку нет!

Упомянутые 'остолопы' бросили в ответ укоризненные взгляды, но находящаяся в самом пылу поисков хозяйка кабинета их не заметила. Зато это увидела ее ученица и сочувственно покачала головой.

Борьба с бумажным завалом длилась не сказать, что слишком долго. Цунаде и разросшиеся по составу до целой команды помощники очень быстро отыскали всю 'макулатуру' по Госпиталю. Нужные материалы образовали отдельную стопку на столе, после чего началась неравная битва со всем остальным. Правда, последнее Хокаге быстро надоело, и она скоро очутилась на своем кресле и только выкрикивала указания работникам. Немного позже и это показалось ей явно лишним. И все ее внимание сконцентрировалось на свежей, только сформированной стопке.

— Цунаде-сама, я... — вновь попыталась было напомнить о себе ученица, но была прервана стремительно поднятым пальцем.

— Подожди! — прозвучали слова уже после жеста.

Пятая почти пять минут изучала одну из папок, при этом выражение ее лица и поза давали ясно понять, что прерывание этого процесса было чревато последствиями.

— Так, Шизуне, — наконец, каге вернула папку обратно в стопку. После бросила взгляд на переминающуюся с ног на ногу помощницу, — Возьми это все, и передай Мураками. Тут все те документы, которые он просил. Если чего-то не хватает и что-то просто не то с ними, то пусть в следующий раз явится сюда сам, а не передает послания через тебя!

Шизуне бросила на документы тоскливый взгляд. И он не остался не замеченным.

— Да-да, я помню, как ты не любишь роль посланника. Но давай сейчас ты не будешь упрямиться, и просто сделаешь то, о чем я тебя прошу.... — Цунаде собралась было и дальше продолжить гнуть свою линию, но заметив что-то еще во взгляде ученицы, сделала паузу. И продолжила уже немного другим голосом, — Ладно-ладно. Это будет в последний раз.... Туда, точно в последний раз.

Ученица явно сомневалась в правдивости этих слов. И сама Цунаде отлично понимала, что это более чем справедливо. В конце концов, кому еще можно доверить важные документы, касающиеся одной конкретной организации, во многих вопросах которой девушка отлично разбиралась.

— Ладно, Цунаде-сама, — печальным голосом выдала Шизуне, оглядывая стопку взглядом и будто примеряясь, с какой стороны к ней лучше подойти. Стопка, увы, была далеко не маленькой.

Когда помощница уже почти взялась за бумаги и готовилась их утащить, Хокаге хлопнула себя по лбу, кое-что вспомнив.

— Подожди-ка, — сказала она, начав выискивать что-то в ящике стола. Процесс выдался не простым, и судя по характерным звукам, понятно из-за чего. Шизуне смотрела на наставницу подозрительным взглядом, но так ничего и не сказала. Возможно потому, что ни одна из пустых бутылочек из под саке не показалась из ящика. Или потому, что уж слишком сосредоточенным выглядела сама Цунаде, пока копалась в своем добре.

Скоро на столе оказался помятый лист на краешке которого красовался красная печать. Несколько секунд женщина за столом что-то напряженно выискивала в нескольких столбцах с иероглифами, после чего кивнула своим мыслям.

— Передай Мураками, что тебе придется временно прервать выполнение своих обязанностей у него. Есть важное дело, и мне необходимо твое постоянное присутствие рядом.

Цунаде уперла взгляд на ученицу и столкнулась с несколько растерянным ее выражением лица. И что раздражало каге, эта растерянность сохранялась слишком долго, вместо того, чтобы смениться бодрым согласием.

— Что ты на меня так смотришь? — не выдержала саннин, когда замешательство девушки перешагнуло все мыслимые границы.

— Цунаде-сама.... Я.... — Шизуне несколько раз попыталась начать объясняться, но у нее получались лишь односложные высказывания.

— Да говори уже!

Наконец проблема с косноязычием помощницы кое-как разрешилась. И она смогла начать объясняться.

— Дело в том, что у меня начинается аттестация, — пусть и немного неуверенно, но, тем не менее, достаточно твердо сказала она.

— Аттестация подождет! Я тебя не по простой прихоти отзываю из Госпиталя. На носу очень важное дело. И твое постоянное присутствие необходимо.

Шизуне покивала, но судя по всему, убежденной не выглядела, что вызвало очередной приступ раздражения наставницы.

— Шизуне! — уже угрожающе прошипела она, в ответ на что ученица лишь слегка потупилась, но так и осталась стоять на месте.

— Процесс начинается сегодня, Цунаде-сама, — осторожно сказала она, — Уже через полчаса я встречаюсь с экзаменатором. Должны были сделать это еще вчера, но вы сами помните....

Цунаде уперла в ученицу пристальный взгляд и несколько долгих секунд неотрывно смотрела на нее. Та стояла, все также потупившись, но увидеть в ней хотя бы малейших признаков вины из-за такого нерешительного отказа не наблюдалось. Скорее наоборот. Кажется, верная помощница сама ждала, когда ее наставница наконец-то почувствует укол совести. Хотя бы из-за того, что по причине ее прихотей той пришлось весь вчерашний день провести в этом самом кабинете и оказывать посильную помощь. Виноватой себя Пятая, понятное дело, не посчитала. Были лишь острые позывы заскрипеть зубами и начать выражаться самыми острыми фразами, выученными за долгую ее жизнь.

Брошенный ненароком взгляд на навостривших ухо чунинов заставил ее сдержать свои порывы. Выпустив сквозь сжатые зубы воздух, она откинулась на спинку кресла и позволила себе немного размышлений. Дальнейший диалог уже выстроился в ее голове, но желания торопить события не было. И Хокаге не произнесла не единого слова до тех пор, пока не была уверена во всем, что хочет сказать.

— Ты хочешь сказать, Шизуне, что чувствуешь вину за то, что твоему экзаменатору пришлось так долго ждать встречи? — ровно спросила она, глядя на то, как поднимает свой взгляд черноволосая девушка. И то, как ее неуверенное выражение лица сменяется на что-то другое. Да, кажется, ответ на вопрос уже был найден.

— Ну, это как-то неловко, заставлять так долго ждать, — прозвучали ожидаемые слова, — Тем более что это дело нужно в первую очередь мне, и ради меня экзаменатор выкраивает время из своего графика.

Цунаде поморщилась. Какая-то странная наивность в словах Шизуне ее нервировало. Ученица словно не понимала, что на деле вся эта аттестация имеет значение в первую очередь для Мураками. И для нее, Цунаде, как человека, с которым глава Госпиталя вел своеобразный опосредованный диалог. Аттестация, прием в состав корпуса ирьенинов и прочие телодвижения вокруг девушки лишь слова этого диалога, этой игры, этой политики. Так и хотелось сейчас выгнать всех из кабинета и, оставшись с ней наедине, прополоскать ее мозги, чтобы до той наконец-то все это дошло. Но стоило ли так поступать? Стоило ли рушить застарелую мечту, внезапно заигравшую новыми красками и начавшую осуществляться в душе Шизуне? Этого Пятая Хокаге решить для себя не могла.

— Раз должна встретиться, то встречайся, — спустя еще некоторое время произнесла Цунаде, так и не решившись на радикальные меры, — Уважь наших ирьенинов. Но все же сделай одолжение. Попроси своего экзаменатора отложить основную фазу аттестации на то время, пока ты будешь нужна здесь, Шизуне. Уверена, он не станет сильно возражать. А сразу после того, как мы закончим с нашими делами, я дам тебе отпуск, чтобы ты полностью сосредоточилась на своем экзамене.

Шизуне простояла несколько секунд. В ней словно боролось два начала, и было трудно сразу определить, какое из них побеждает. Но потом, девушка чуть улыбнулась и кивнула.

— Хорошо, Цунаде-сама. Ой, посмотрите на время! Мне нужно срочно бежать, чтобы успеть!

— Стой! — едва успела окрикнуть помощницу, уже оказавшуюся около двери.

— Да, Цунаде-сама?

— Ты же мне так и не сказала, кого Мураками назначил твоим экзаменатором?

— Так, а вы же не спрашивали, Цунаде-сама.

От этих слов у Хокаге снова возникло желание хлопнуть себя по лбу. По множеству причин.

— Да. Не спрашивала. Потому, просто скажи мне и беги уже! — елейным голосом проговорила она, из-за чего помощница будто бы побледнела, но уже через секунду выскочила за дверь, бросив два слова.

'Харада Широ.... Этого-то для чего сюда вплели?' — подумала Хокаге, пытаясь уместить имя ирьенина рядом с именем ее ученицы.

Шизуне безбожно опоздала. Долгая возня в кабинете Хокаге сыграли свою роль. Не говоря уже о процессе запечатывания документов (как назло, нужный свиток удалось найти далеко не сразу), и просто преодолении расстояния между Башней и Госпиталем. Встретившаяся по пути Куренай, с которой пришлось перекинуться парой слов, увы, также не способствовала своевременному прибытию в нужное место. И к тому моменту, когда успевшая запыхаться девушка прибежала в кабинет Харада Широ, того там просто не оказалось.

Дальнейший час превратился в какую-то странную и раздражающую игру, которую с ней словно играл весь персонал Госпиталя. Она встречала какого-то ирьенина, расспрашивала его о текущем местоположении искомого лица, тот отвечал (если конечно, с ним сталкивался). А потом оказывалось, что ее запланированный экзаменатор успел покинуть указанное место за какие-то пять минут до этого. И все начиналось по новой!

За этот пресловутый час она буквально оббежала весь Основной Корпус. Все этажи, все отделения. Разок даже пришлось выбегать на прилегающую территорию, и только для того, чтобы в очередной раз не суметь вовремя поймать неуловимого ирьенина. Конечно, в этой беготне были свои плюсы. Например, она столкнулась с Мураками и передала ему все, что хотела Цунаде-сама. Сюда же можно было бы приплести заход в те части здания, в которых ей по тем или иным причинам бывать еще не приходилось. Но все же по большей части это был негативный опыт, и из-за переживаний, накапливающегося раздражения и злости она изрядно устала. Когда Харада, наконец, нашелся, (беглеца оказался в столовой) она сама толком не знала, что именно чувствует по этому поводу. Злость за устроенную гонку (ну, все-таки не настолько же сильно она опоздала, чтобы просто взять и уйти из места встречи непонятно куда!)? Подозрение, что это все было сделано специально (кто на самом деле знал, как отреагировал на ее оплошность высокопоставленный ирьенин)? А может просто некую смесь из чувства вины и радости, что ее поиски увенчались успехом?

— Шизуне-сан? — удивился он, увидев, как она чуть ли не бежит к нему, сидящему за столом и лениво листающим страницы какой-то тетради. Опустошенные несколько тарелок были отодвинуты в сторону, явно для того, чтобы не мешали.

— Харада-сан... — выговорила девушка имя, после чего последовала немного неловкая пауза. Ей не удалось с ходу подобрать подходящие слова среди того великого множества, что вертелись на языке до этого.

— Я прошу прощения, Шизуне-сан, что не стал вас дожидаться столько, сколько нужно. Просто тут кое-кому неожиданно потребовалось все мое пристальное внимание, а ждать этот кое-кто был не намерен.

Ирьенин тяжело вздохнул и покачал головой, и этими своими словами и действиями полностью обезоружил ее. Весь тот поток едкой иронии, которая почему-то самой собой просилась наружу (даже против воли самой Шизуне) внезапно испарился, она просто устало опустилась на соседний стол.

— Это я прошу прощения, что опоздала, Харада-сан, — сказала она, наблюдая за тем, как ее собеседник закрывает свою исписанную и перечеркнутую во многих местах тетрадь и убирает в подсумок, — Мое внимание тоже понадобилось кое-кому.

Мужчина покивал, видимо догадываясь, о ком шла речь.

— Что же, раз у нас обоих была уважаемая причина, то уверен, нет никаких причин для взаимных обид, — чуть улыбнулся он, — И раз уж так получилось, что встретились мы здесь, то вы могли бы здесь позавтракать.

— Спасибо, но я не голодна, — ответила девушка, хотя и чувствовала, что лишний прием пищи после всей беготни был бы не лишним.

— Как знаете. Просто так вышло, что мне надо здесь побыть еще немного времени. И это при всем моем желании немедленно начать обсуждение нашего вопроса.

— Насколько долго? — перешла в деловое русло Шизуне, вспоминая просьбу Цунаде и прикидывая время.

— Как раз время одного полноценного завтрака. Можете сами оценить, — он указал пальцем в сторону раздачи, откуда, держа в руках поднос, в их сторону продвигалась девочка в очках.

— Знаю, причина может показаться невесть какой важной, но поступить иначе не получится. Еще раз попрошу за это прощения, — добавил ирьенин.

Шизуне некоторое время смотрела на приближающуюся девочку. Перед глазами невольно всплыли те несколько раз, когда она замечала ее во время своей работы в Госпитале. Хотя тогда, она, разумеется, не обратила на нее какого-либо внимания. Девочка и девочка. Очередной начинающий ирьенин, проходящий обучение. Как уже успела выяснить ученица Цунаде, здесь таковых хватало.

Между тем и сама девочка обратила на нее свое внимание. Уже на половине пути она заметила, что за столом помимо нужного ей человека сидит кто-то еще. И теперь с любопытством рассматривала незнакомку своими красноватыми глазами из-за линз очков. На какой-то миг девушке показалось, что в этом взгляде промелькнуло что-то до странного знакомое, но понять, что именно она не успела. Харада Широ, сидевший рядом, подал свой голос, отвлекая от нахлынувших мыслей.

— Так вы подумали на счет завтрака, Шизуне-сан? — непринужденно спросил он, смотря на нее.

— О.... Я.... — на мгновение замялась Шизуне, но быстро спохватилась, — Я, наверное, буду вам мешать. Лучше мне вас подождать где-нибудь.

— Да бросьте. У нас сегодня и так встреча почти что сорвалась. Не будем делать ничего, чтобы это случилось снова. К тому же, я более чем уверен, что так мы приступим к нашему делу куда быстрее. Не думаю, что Карин будет рада долго находиться в нашей общей дружеской компании.

Последнюю свою реплику мужчина произнес уже тогда, когда девочка практически дошла до стола. И просто не могла не услышать, даже несмотря на некоторый царящий здесь гул. Наверное, потому она практически сразу же чуть не закатила глаза, но явно постеснялась сделать это в присутствии другого человека.

— Эм, здравствуйте! — сказала она, оказавшись рядом и замешкавшись на несколько секунд.

— Что ты застыла? — полностью сосредоточился уже на ней Харада, — Присаживайся. Благодарю за пищу, все дела.

Он чуть приподнял брови и изобразил фальшивую улыбку, от которой девочка на этот раз точно закатила глаза.

— Вот, вам просили передать, сенсей, — сказала она все еще чуть зажато, поставив поднос и передавая тарелку с испускающим пар рисом, — Сказали, что это ваше любимое.

— О, и в самом деле! — улыбнулся Харада, принимая тарелку, — Ну что вы, Шизуне-сан, не решились. Смотрите, какой замечательный рис сегодня подают! Просто объеденье! Присоединяйтесь!

— Кхм... — кашлянула девушка, только сейчас обратив внимание на количество уже пустых тарелок и объем порции, которую собирался съесть ее экзаменатор, — Я....

— Кстати, я забыл вас представить. Как я уже сказал, это Карин, моя ученица. Карин, это Шизуне-сан, ученица многоуважаемой Цунаде-сама.

При упоминании имени Хокаге, глаза девочки расширились, и Шизуне во второй уже раз поймала себя на мысли, что что-то в ней казалось знакомым.

— Ого! — искренне удивилась между тем Карин, не спуская с нее удивленного взгляда, в котором можно было прочитать и оттенки чуть ли не восхищения, — Приятно познакомиться, Шизуне-сан!

— Мне тоже, — ответила девушка, и бросила взгляд на своего экзаменатора. Тот в этот момент словно забыв обо всем, жевал рис и смотрел куда-то в сторону. При этом немалая часть его порции уже успела испариться, что с одной стороны вызывало изумление, а с другой разыгрывало аппетит.

— Шизуне-сан, присоединяйтесь к нам! — тут же выпалила девочка. В ее глазах вспыхнул такой безумный интерес к новой знакомой, что той стало немного не по себе, — Если хотите, я сбегаю, принесу вам порцию!

— Не стоит, спасибо. Я.... Я, пожалуй....

— Скажите, а каково это, учиться у самой Цунаде-сама? Она строгая? Как долго с ней проходит программа с рыбами? Знаете, тут все девчонки мечтают учиться у нее.

Шизуне от такого напора снова замешкалась, но тут на помощь пришел Харада, который отвлекся от своей порции и бросил на ученицу внимательный взгляд.

— Все говоришь? — каким-то пугающе спокойным голосом поинтересовался он, от чего Карин как-то странно выпрямилась и тут же попыталась натянуть на себя невинный вид, — И ты тоже, небось, об этом мечтаешь.

— Да что вы, сенсей! — тут же бросилась та защищаться, — Вы же знаете, я всегда всем говорю, что лучше вас сенсея нет!

— Что-то как-то неубедительно все это звучит, — продолжил наступление ирьенин, при этом его красноватые глаза угрожающие прищурились.

— Ну, может, немножко, — девочка показала пальцами насколько 'немножко', — И то чисто из академического интереса!

— Вот как, — ирьенин не выглядел убежденным.

— Конечно-конечно, сенсей! В конце концов, вы сами все делаете так, чтобы я занималась у максимально возможного количества наставников. Так что все исключительно по вашим заветам!

Несколько секунд учитель и ученица не сводили друг с друга взгляда, после чего оба молча вернулись к еде, словно забыв о существовании третьего присутствующего собеседника.

— Пожалуй, я схожу за порцией, — сказала она, глядя на то, как те увлеченно поглощают еду.

В ответ на эту фразу она поймала взгляд одновременно обоих и с удивлением для себя поняла, что глаза у этих двоих похожи. Хотя бы оттенком цвета. Речь не шла об идентичности. Но все же схожесть была. И девушка размышляла об этом весь свой путь до раздачи. Потому, при возвращении обратно она смотрела на них издали, уже ища другие схожести.

Их обнаружилось куда больше, чем казалось на первый взгляд. Издали это было видно особенно четко. Сильно похожий цвет и отчасти разрез глаз. Практически идентичный оттенок волос. Одинаково худощавое телосложение. Шизуне даже невольно сравнила их рост, хотя Карин еще не могла похвастать таковым. Но что-то говорило ученице Хокаге, что это дело временное, и подросток скоро вытянется.

Возникшие подозрения в результате этих наблюдений и размышлений лучше любых слов говорили, почему ее экзаменатор не дожидался ее в своем кабинете, а нашелся здесь, в столовой. И потому остатки недовольства внутри Шизуне испарились как-то сами собой. Она оказалась за столом в уже несколько ином расположении духа, нежели до этого.

Завтрак пролетел быстро. Карин, до этого размеренно поглощающая свою порцию, недолго сохраняла молчание. Минуты через две, может три уже доставала новую знакомую вопросами об обучении у Цунаде, после быстро перейдя к расспросам о личности самой каге. Девушка отвечала на эти вопросы, поглядывая на ирьенина, который словно потеряв интерес ко всему, снова достал свою тетрадь. А потом, словно вспомнив о чем-то (кажется, брошенный в какой-то момент выразительный взгляд наставника сыграл в этом не последнюю роль), девочка упорхнула, сославшись на неотложные дела.

— Что же, теперь я полностью к вашим услугам, — чуть улыбнулся он, приглашая ее следовать за собой, — Пойдемте в мой кабинет.

Весь путь от столовой до указанного помещения Шизуне думала о теперь уже знакомой девочке, о том безумном ворохе вопросов, заданных ею, и, в конечном счете, о взаимоотношениях между этой девочкой и ее наставником. Имеющая место быть внешняя схожесть этих двоих делала их особенно интересными, заставляя смотреть на это под особым углом. Уже подходя к двери кабинета, мысли девушки вовсе умчались куда-то в совсем другую сторону.

'То чувство, что чего-то в твоей жизни не хватает, да ведь, Шизуне?' — подумала она, когда Широ посторонился, пропуская ее вовнутрь.

— Я должна вас предупредить, Харада-сан, — сказала она, стараясь отвлечься от нахлынувших неприятных выводов о своей жизни, — Цунаде-сама очень сильно нуждается в моей помощи, и потому, мне придется некоторое время проводить в Башне Хокаге без возможности приходить в Госпиталь. Потому, я вынуждена просить вас об отсрочке.

Харада посмотрел на нее спокойным взглядом, после чего слегка пожал плечами. Мол, дело ваше.

— Ну, раз нужна отсрочка, кто я такой, чтобы отказывать Хокаге, — сказал он, доставая из ящика стола объемную папку, — Прошу, присаживайтесь.

Она присела на указанное место и стала терпеливо ждать.

— Вам не о чем беспокоиться, Шизуне-сан, — между тем продолжил мужчина, открывая папку и доставая из нее первый попавшийся лист с машинописным текстом, — Так уж случилось, что ваша аттестация в любом случае потребовала бы от вас некоторого... дополнительного времени.

Шизуне приподняла бровь.

— Что это значит?

— Аттестация будет состоять из двух составных частей. Теоретического и практического. Теоретическая часть потребует от вас определенной подготовки. Это может занять немало времени. Зависит от того, как много вам удастся его уделять в процессе вашей работы у Хокаге.

— Я поняла. Что входит в теоретическую часть?

Харада пробежался глазами по записям, после чего поднял на нее взгляд.

— Теоретическая составляющая вашей аттестации будет представлять собой решение задачи. Я вам выдам исходные данные для ее разрешения. Вам будет необходимо найти решение. Времени на это, как мной и было сказано, у вас будет столько, сколько нужно.

Девушка несколько секунд размышляла над сказанным, после чего кивнула, показывая свое понимание.

— Отлично. В таком случае, позвольте начать, — Харада упер в нее свой взгляд и, дождавшись очередного кивка, вновь посмотрел на лист бумаги в своих руках, — Итак, хорошо.

Шизуне приготовилась слушать, ощущая легкое волнение.

— Скажите, Шизуне-сан, вам приходилось иметь дело с проблемами сердца? — задал вопрос мужчина, подняв взгляд.

В памяти девушки тут же всплыли целые пласты многочисленных наставлений Цунаде, касающиеся работы над внутренними органами, тем материалом, что ей приходилось когда-то изучать, с теми не сказать, что частыми случаями из собственной практики, соприкасающихся с этим пунктом.

— Какого рода проблемы вы имеете в виду? — уточнила она на всякий случай, понимая, что объем данного направления чрезвычайно большой.

— Поскольку мы с вами являемся ирьенинами, то думаю, будет логичным обратиться к механическим повреждениям. К примеру, прямое попадание заряженного куная. Нанесенная рана неприятна: полностью пробит один желудочек, клапан, а краем лезвия еще и вскрыт второй желудочек.

Шизуне быстро представила рану и невольно поежилась. Впрочем, ее мысли были связаны не с тем, насколько все страшно. Скорее с тем, сколько потребуется усилий, чтобы попытаться спасти бедолагу, получившего урон такого рода.

— В качестве дополнительного условия, отметим то, что для усиления удара было применено природное преобразование чакры. Элемент молнии.

Девушка молча кивнула, снова представляя последствия. Сердце представляло собой не просто этакий насос, перекачивающий кровь, но и важнейший, можно сказать, ключевой внутренний узел всего тела и системы циркуляции чакры. Любое сколь либо серьезное повреждение грозило стать фатальным. Элемент молнии в данном случае был гарантирующим это фактором.

— Это все? — уточнила она, тем не менее, уже прикидывая возможные пути решения задачи.

— Нет, — ответил ирьенин, не сводя с нее глаз, — Но в качестве промежуточного этапа, скажите, какой вы видите в данном случае способ лечения?

— Пока только один, — ответила ученица Цунаде, задумчиво, — полная замена сердца. Естественно, при наличии стационарных условий, можно было бы попытаться стабилизировать его. А потом восстановить сердце либо после извлечения, либо непосредственно в системе стабилизации. На ум приходит система печатей 'Печать звезды четырех лучей'.

Харада с некоторым любопытством слушал за ее умозаключениями, а потом сделал то, чего Шизуне опасалась с самого начала. Выдал дополнительное условие, практически мгновенно исключающий любую возможность успешно выполнить подобную операцию.

— Увы, но условия далеки от стационарных, Шизуне-сан. Ранение наш многострадальный шиноби получил на поле битвы где-то далеко за пределами наших стен. И доставить его относительно целым до Госпиталя, следовательно, и до готовых стационарных комплексов невозможно. Хуже того, отсутствует полевой ирьенин, который мог бы сделать хоть что-то. Даже самую малость.

— Это обрекает его на смерть, Харада-сан, — мрачно заметила девушка, смотря ему прямо в глаза, — Разве что речь не идет о каких-то хитрых составах в дополнении к условиям.

Она чуть приподняла бровь, на что получила легкий смешок.

— Нет, сыворотка и прочая фармакология вне игры. В этом плане все чисто и я бы даже сказал, предельно примитивно. Смертельная ввиду первоначальных условий рана, отсутствие дополнительных средств, способных стабилизировать ситуацию и запустить процесс регенерации. Хотя, даже если бы они и были, речь все-таки идет о повреждении сердца с применением преобразования природы чакры — стихии молнии.

Он сделал короткую паузу, после чего продолжил.

— Однако, разумеется, не все так плохо, как кажется на первый взгляд. Ведь члены команды данного ирьенина решили, что могут помочь своему напарнику и запечатали его в свиток. И таким образом доставили его в Госпиталь спустя примерно неделю, где есть все, что вы упомянули до этого. Это и стационар, и системы жизнеобеспечения, и все доступные сегодня продукты фармакологии.

Шизуне некоторое время смотрела на своего экзаменатора, борясь с внутренними чувствами. Описанный случай словно был издевкой. Этаким тыканьем носом в факт неоспоримого превосходства самого экзаменатора над всеми остальными ирьенинами. Возможно, тут было замешено что-то, направленное на принижение ее, ученицы Цунаде, а через нее, и самой Пятой.

— Запечатывание приведет человека к смерти, Харада-сан, — ровно и жестко отчеканила она, — Все, что было в этом человеке, вся его чакра, обязательно вступит в реакцию во время осуществления данной процедуры. То, что мы получим на выходе — это свежий, отлично сохранившийся труп. Это известно каждому, кто знаком с теорией работы запечатывающих свитков.

Харада остался серьезен. И спокойно кивнул.

— Да, вы правы. Живое существо не ждет ничего хорошего в процессе запечатывания. И как только оно окажется подвергнуто процессу запечатыванию, оно будет обречено на смерть. И пусть дальнейшая деградация будет предотвращена действием печати, все равно это смертельно.

— Тогда в чем смысл вашей задачи, Харада-сан?

— Смысл в том, Шизуне-сан, что некоторых людей такая мелочь не остановт. Отчаяние ли тому виной, или вера в чудеса, но найдется кто-то, кто захочет рискнуть. И запечатает своего раненого друга в свиток. Помчится со всех ног в Коноху, доставит его в Госпиталь и вручит в ваши руки, умоляя вас, возможно со слезами на глазах, при этом его спасти. Вы же получите тело. Оно вроде бы мертвое, но еще теплое. В нем нет свободной чакры после полученного ранения и процесса запечатывания, но система циркуляции еще не подвергнута какой-либо деградации. Нет процессов разложения, нет процессов начавшегося окоченения. Даже мозг все еще вроде бы почти активен и не успел пройти ту грань, после которой нет возврата.

— Вы хотите...

— В этом и будет заключаться ваша задача, Шизуне-сан. Как вы осуществите распечатывание этого бедного почти что мертвеца? Что вы сделаете для того, чтобы те практически угасшие искорки жизни вновь раздулись в пламя жизни? Как вы заставите его не умереть, а стабилизироваться, и начать постепенное восстановление, возврат на эту сторону жизни? От вас требуется теоретическое обоснование подобной операции. Если угодно, серии операций, связанных друг с другом и не противоречащих себе. Используйте все доступные вам знания. Если угодно, ищите информацию там, где только сможете. Но сделайте все возможное для того, чтобы его друзья снова увидели его живым, а Коноха вернула в свои ряды человека, который возможно в будущем станет ее истинным героем.

Она несколько мгновений смотрела на него, борясь с наплывом разных чувств. И все это время на нее пристально смотрели красноватые глаза с ромбовидным зрачком.

— Это кажется... невозможным, — каким-то не своим голосом сказала она, поежившись от самой мысли, что такие случаи и в самом деле могли быть. И то, что ее собеседник сталкивался с чем-то подобным.

— Да, — ровно кивнул ее собеседник, — Но вам повезло с экзаменатором, Шизуне-сан. Ему-то уж точно известно, что эта теорема реальна. И вам всего-то и потребуется ее доказать!

Дверь за Шизуне закрылась, и я остался в кабинете один. Еще несколько мгновений мои мысли крутились вокруг только что состоявшегося разговора. Я думал о том, правильно ли выстроил беседу, не сделал ли ничего из того, что могло заставить девушку подумать о том, что задание ей дали не по рангу. Часть меня искренне хотела надеяться на то, что она не бросился сразу к своей наставнице, дабы показать, чем ее обрадовали в Госпитале. Другая же часть мечтала о том, чтобы обладательница высокого титула сама не начала интересоваться подробностями предстоящего экзамена. Малейшая неудача могла привести к ее визиту в наши стены (или же наоборот, наш вызов перед ее грозные очи в Башню). Однако по мере того, как часы плавно отсчитывали секунду за секундой, это все меньше и меньше меня заботило. Я ведь видел его, этот скрытый от глаз, почти не заметный, но все же интерес к поставленной задаче во взгляде Шизуне. Я чувствовал, как она хотела взяться за работу, несмотря на весь имеющийся скепсис, некоторый страх перед сложностью решения. Не это ли было главным гарантом того, что она будет стараться всеми силами добиться нужного результата? И что главное, будет делать это самостоятельно, без помощи наставника. Так что за это можно было быть спокойным.

Потом мои мысли уже полностью перетекли в совсем другое русло. В то самое, по которому они двигались вот уже полные два дня. С того самого момента, как в Рьючидо передо мной открылась очередная удивительная дверь ведущая к новым загадкам.

Мои руки сами собой извлекли тетрадь из подсумка. Несколько мгновений, и нужные страницы были открыты. Мои глаза пробежались по строчкам, в которых я пытался изложить все свои догадки, гипотезы и теории, касающиеся нового удивительного феномена. Феномена в виде сохраненной памяти внутри могущественного додзюцу.

За те прошедшие дни я так и не смог заставить себя влезть в риннеган. Пусть у меня и была такая возможность. Каждый вечер я непременно оказывался в Рьючидо. Обязательно садился за стол, на котором стояла склянка с плавающим в растворе глазом. Смотрел на этот глаз, время от времени анализируя то, как идет процесс насыщения его моей чакрой по связующим каналам. И не решался предпринять какие-либо новые шаги. Да, я старательно обдумал все, что случилось. Выдвинул несколько теорий, которые, на мой взгляд, могли как-то объяснить случившееся. Исписал почти целую тетрадь, возясь с ними. Но опять же, ничего более.

Из-за этого страдала программа исследований лаборатории АНБУ. За изучение додзюцу брата я брался исключительно в ее рамках. А теперь, столкнувшись с новой неожиданной загвоздкой, будто бы оказался в тупике. Для того чтобы в полной мере заниматься какой-либо работой с подручной Орочимару, было важно разобраться с загадкой, сокрытой внутри глаза. Ну, по крайней мере, мне так казалось.

За тетрадью я просидел еще где-то с час. Смотрел на написанные мной предложения, зачеркнутые слова, порой целые абзацы, когда мысль показалась глупостью. Чесал голову, пытаясь понять некоторые моменты, написанные другим мной, сейчас дежурившим в лаборатории АНБУ (выпросив для себя материал для исследований, было бы абсурдно не демонстрировать к нему повышенный интерес). А потом опять и опять кусал себе губы, пытаясь убедить себя вновь сделать нужные шаги. И заглянуть-таки внутрь таинственного глаза. Пусть та картина из прошлого, проявившаяся с невероятной ясностью была подобна удару под дых. Пусть она растормошила мои подзабытые чувства и воспоминания. Пусть я будто бы снова ощутил себя в том самом дне, когда моя жизнь изменилась навсегда. Но это в любом случае оставалось прошлым. А прошлое прошло!

Прокрутив в голове эти думы по нескольку раз, я тяжело выдохнул. Накручивание себя, кажется, начало давать плоды.

— Ладно-ладно, я сделаю это сегодня, — сказал я, откинувшись на спинку стула и протирая лицо. Пусть это были простые слова, наверняка способные оказаться пустыми (вчера, помнится, мной было сказано примерно то же самое), но они снизили накал внутренней борьбы.

По наступлению вечера, я, сразу же после визита к Дайчи, оказался у себя дома. Но сразу прыгать в Рьючидо не стал. Хотелось дождаться клона, который должен был вернуться из лаборатории. Пусть я и сомневался в том, что он занимался реальным исследованием с той девицей, бросаться опять исследовать глубины риннегана не хотелось. Двойник мог принести информацию, что могла повлиять на мое решение.

Клона пришлось дожидаться более двух часов. Уже это намекало на то, что он нашел себе важное дело. И я мог поклясться, что дело это все-таки связано с нашей же программой исследования. Это с одной стороны радовало (все-таки он мог найти что-то важное в контексте всей нашей программы, включая и изучение глаза), а с другой стороны немного нервировало. Хотя бы потому, что мне хотелось заниматься этим исследованием исключительно самому.

— Я дома! — сказал он, закрывая за собой дверь и направляясь прямиком в кабинет, где сидел я — Извиняюсь, что задержался.

— Добро пожаловать! — ответил ему я, когда он добрался до меня, — Есть новости?

— Ну, трудно сказать.

Он уселся в кресле и уставился тупо перед собой.

— Что ты имеешь в виду?

— Да так..., — он как-то устало махнул рукой, а после нескольких секунд вяло посмотрел на меня, — Я ничем особенным не занимался. Имею в виду, в плане изучения сам знаешь чего. Все думал о той хрени....

— Не ты один, — покивал я, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Да, двойник, созданный вскоре после моего возвращения из Рьючидо, имел те же проблемы с восприятием информации от глаза брата.

— Я, конечно, вызвал ее. Не просто же мне там сидеть. Но в полной мере исследованием не занимался. Вернее, исследовал я не глубинную структуру, а так.... Процессы поглощения природной энергии и то, как происходит процесс регенерации. Этим и провозился весь день.

— Есть что-то новое?

Клон пожал плечами. А потом сложил печати отмены техники. Однако вместо того, чтобы сделать это, вопросительно посмотрел на меня, предлагая мне самому решать.

— Давай пока на словах. Не хочу пока переваривать твои воспоминания. Я еще смотаюсь в Рьючидо. Попробую и сегодня покопаться в глазу.

— Ладно. Да, собственно, ничего нового сказать не могу. Если что-то и говорить, так это то, что я помог ей полностью вернуться в форму.

Я приподнял бровь. Но поскольку двойник смотрел снова не на меня, пришлось озвучить вопрос.

— В каком плане 'в форму'?

— Сам же помнишь, как она выглядит. Бледная, будто бы усохшая по сравнению с тем, что было. Вот я и исправлял это. Ну, как исправлял. Смотрел, как она сама исправляет это, используя переданную мной природную энергию.... В общем, теперь она выглядит очень даже неплохо. Даже шипит как-то задорнее.

Он бросил на меня взгляд, в котором блеснула какая-то искра.

— Давай пока отбросим это. Не до того сейчас, — отмахнулся я, отлично понимая, на то он намекает.

— А я ничего не говорил. Это ты сам придумал, — усмехнулся он.

— Себе-то хотя бы не ври, — сказал я.

— Думается мне, что это мои слова.

Усмешка на лице клона стала зубастой. Мне же пришлось сжать зубы покрепче, чтобы ненароком не прибить собственный дубль. Вот ведь зараза, подколол так, подколол.

— Ладно, если тебе больше нечего сказать, то пойду, займусь настоящим делом, — сказал я, вставая с насиженного места.

— Удачи с этим, — бросил мой собеседник, и в его словах прозвучала неприкрытая ирония. Ожидаемая, учитывая состояние моего 'настоящего дела' за последние дни.

Скоро я уже шагал под ночным небом Рьючидо в направлении башен. Появившуюся было мысль заглянуть для начала к моему Древу, я отбросил. У меня было какое-то подобие решимости заняться реальным делом. И не хотелось отвлекаться.

— Так, ну ладно, попробуем снова, — сказал я, когда нужное расстояние было преодолено, и передо мной вновь оказался стол, на котором стояла склянка с глазом.

Не сказать, что все пошло сразу. Увы, но нерешимость проявилась снова и вместо того, чтобы начать манипуляции со связующими нитями, я опять достал тетрадь. И не убирал ее ровно до тех пор, пока полностью не перечитал все, что написал.

Как так получилось, что глаз продолжал хранить в себе память с тех давних времен? Ведь вся известная наука говорила нам, что суть заключается не в самом глазе, каким бы навороченным он не был. Оторванное от системы циркуляции чакры, от нервной и кровеносной системы, додзюцу оставалось просто-напросто специфически организованным сгустком плоти. И все! Правда, это в теории....

— Но ведь внутри него есть чакра, — привел я аргумент, почесав затылок, — А чакра всегда имеет свои особенности.

Несколько секунд сказанное звучало крайне логично. Пока та же самая логика решительно не воспротивилась этому.

— Да, но чакра в оторванной руке тебе не скажет ничего, — возразил я сам себе, подавшись вперед и взглянув на склянку более пристально, — С какого перепуга чакра внутри глаза должна как-то отличаться?

Я смотрел на глаз, повернутый зрачком чуть в сторону от меня, и обдумывал сказанные же мной слова. Каждая секунда наводила на новые мысли. Начали выстраиваться аргументы. Даже невольно всплыло имя демона-дракона.

— Стоп-стоп! — сказал я, тряхнув головой прежде, чем мной снова не овладела та самая картина, которая привиделась мне пару дней назад, — Осторожнее с этим!

Я несколько секунд сидел, сдерживая малейшие позывы собственного воображения нарисовать ту самую пугающую картину. Кое-как справившись с этим, выдохнул и снова посмотрел на глаз.

— Возможно то, что это глаз 'Бога', является лучшим объяснением, — озвучил собственные мысли, — По крайней мере, пока.

Я уселся удобнее и вновь погрузился в собственные мысли. А после нескольких долгих минут сосредоточенного молчания, выругался про себя и вздохнул.

— Ладно, это в любом случае надо сделать!

С этими словами я скользнул в транс и потянулся к риннегану через связующие нити.

Первые минуты все шло вяло. Несмотря на некоторую решимость, я все же побаивался возможных новых видений. Но после природа все же взяла свое. Мной овладела холодная сосредоточенность. И все лишнее, что могло мне помешать улавливать колебания внутри глаза вдруг перестали иметь значение.

Я действовал осторожно, но уже без того страха, что преследовал меня до этого. До меня начали доноситься колебания чужой силы. Сделав вдох, потянулся к ней. Установилось подобие контакта. Я чувствовал эту силу. Ощущал ее как пусть и отдаленное, но продолжение себя. Попытался максимально аккуратно потянуть малейшую кроху этой силы к себе.

Чакра, заключенная в глазе, среагировала мгновенно. Я едва успел среагировать, прежде чем почувствовал, как частичка ее оказалась в одной из нитей и резко устремилась ко мне. А по нитям навстречу ринулись куда более мощные потоки моей энергии.

Я немедленно отпустил контакт. Чужая энергия остановила свой путь, и дождавшись того момента, когда до нее дойдет моя чакра, отправилась обратно, унося ее с собой.

'Удивительно' — подумал я, глядя на это странное поведение. Неужели дело все-таки в заключенной чакре? В прошлый раз, при попытке манипулировать ею, я мог случайно получить небольшую ее порцию, а вместе с ней и заключенную в ней информацию. А в ответ с меня тянули мою силу. Интересно!

Идея пришла в голову практически мгновенно. Скоро рядом со мной уже стоял только что созданный клон, и он собирался проделать ровно то, что было проделано мной до этого. Сам я оказался рядом и намеревался наблюдать за происходящим со стороны.

И вот он момент истины! Двойник тянется к чужой чакре внутри глаза. Устанавливает контакт и пытается манипулировать ею. И в ту же секунду к нему устремляется крохотная частичка этой силы. Она пронеслась по одной из новых, созданных им нитей. Когда она была на половине пути до клона, его тело отправило навстречу поток собственной энергии. Миг, и две энергии соединились. Клон вздрогнул всем телом, а я не отрывая глаз следил за тем, что происходило со связующей нитью и заключенной в ней силами.

Уследить в полной мере то, что произошло, увы, не удалось. Двойник в какой-то миг резко разорвал контакт и очутился в другом конце комнаты. А мне только и оставалось пытаться воспроизвести в памяти те доли секунды, что видели мои глаза.

— Что случилось? — спросил у двойника, выходя из транса и смотря на его широко раскрытые и испуганные глаза.

— К черту эту заразу! — в сердцах выругался тот, тяжело дыша.

— Снова то же самое? — уточнил у него, понимая, что дело не обошлось без нового видения.

— Хуже! ... Я видел это! Тот момент!

— Какой момент?

Клон с секунду смотрел на меня взглядом потрясенного человека.

— Момент, когда нас сожрал Лис! — сказал он убитым голосом, невольно подняв стадо мурашек по всему моему телу.

— Вот ведь чертовщина! — ответил я, представив эту картину.

— Это мягко сказано!

Почти с минуту мы молчали, каждый думая о своем. Длилось это ровно до тех пор, пока наиболее пострадавший из нас двоих не подал свой голос.

— Ладно, ты заметил что-то? — спросил двойник.

Я опомнился и, вспомнив последние мгновения движения чужой чакры покивал.

— Да. Энергия глаза достигла тебя, при этом отток твоей чакры резко увеличился....

Я замолчал, понимая, что смутно высветившееся на грани моего сознания подозрение оказалось верным. Клон кивнул, видимо подумав о том же самом.

— Значит правда, — сказал он, смотря на додзюцу, — При каждой попытке манипулировать чакрой внутри глаза, он вытягивает ее у нас. В большом объеме.

— Да, хотя я не понимаю смысл. Связующая нить в любом случае образована. И процесс поглощения идет.

— Слишком медленно, — заметил клон, — Там сущие крохи.

— Да, но что мешает усилить поток?

Собеседник пожал плечами.

— Видимо есть причина.

Я раздумывал некоторое время надо всем этим, после потянулся к склянке.

— Попробую просто накачать его своей чакрой, — сказал собеседнику, на что тот лишь кивнул.

Скоро в моей руке находилось додзюцу. Активировалась медицинская техника. Я чувствовал, как ян-чакра обволакивает глаз, и часть ее будто бы проваливается в черную дыру.

— Странно, но поглощение чакры пусть и работает, но процесс идет не быстрый, — заметил я, после более чем десятка минут.

Клон посмотрел на меня и пожал плечами.

— Так-то глаз не сказать что большой. Возможно, требуется время на адаптацию этой чакры.

— Логично.

Я продолжил. Подождав еще некоторое время, попробовал прислушаться к своим более глубоким чувствам. Потому соскользнул в транс, чтобы наблюдать за процессом посредством нитей. К моему удивлению, отток моей чакры через связующие каналы полностью прервался.

'Странно', — подумал, глядя на это и попытался потянуться к чужой силе внутри глаза. В ответ получил тишину. Глаз более не реагировал на мои попытки связаться с ним таким образом. Стоило отменить медицинскую технику, как контакт возобновился.

'А что если...'

Я вынырнул из состояния транса и посмотрел на двойника.

— Есть идея, — сказал ему, протягивая ему глаз.

— Что мне с ним делать? — спросил тот, сопроводив мое движение тяжелым взглядом.

— То же, что я делал до этого. Хочу кое-что проверить.

— Если речь идет об очередном видении, то я пас.

Я посмотрел на него и тяжело вздохнул. Вот чего-чего, а упрямых клонов мне не хватало для полного счастья.

— Обойдемся пока без видений. Держи!

Клон все же взял глаз в руки и скоро они окутались зеленым свечением. А я снова погрузился в транс, принявшись наблюдать за происходящим со стороны. Да, отток моей чакры полностью прекратился.

'И теперь внесем разнообразие в расклад'

Я начал собирать внутри себя природную энергию. Сначала действовал медленно, боясь упустить что-то важное, но потом ускорился, быстро доведя ее уровень до привычного мне.

Далее я наблюдал удивительное явление, когда по нитям в сторону глаза незамедлительно устремились новые потоки моей силы. И если мои чувства меня не обманывали, то природный компонент в них преобладал.

'Неужели?' — подумал я, концентрируя внутри себя еще больше природной энергии. Через секунды отток усилился.

'Наверняка пожалею об этом, но была, ни была!'

Я потянулся к чакре внутри глаза, и полностью наплевав любые возможные последствия, попытался взять ее под свой контроль.

Чужая сила устремилась ко мне, и мгновением позже я уже был во мраке безграничного вакуума. А потом мои ноги ощутили под собой все ту же влажную землю, а в ноздри ударил пропитанный запахом гари воздух. Мои руки будто бы сами собой сложили печать концентрации.

Ощущение стремительного движения откуда-то со стороны пришло следом. Я на автомате повернул голову направо, и только в этот миг до меня дошло, что мои глаза были до сих пор закрыты.

Далее произошло что-то непонятное. На меня налетела буря, и первая же инстинктивная попытка защититься от нее обрушили на нее ответную ударную волну. Взгляд зацепился за множество смутно знакомых человеческих фигур, которые смело моей волной, и в тот же миг сердце пронзила боль. Холодное лезвие вышло из груди, и капля крови сорвалась с ее острия. И вновь меня поглотила тьма.

Несмотря на то, что все мое естество хотело вырваться из этого странного, до ужаса реалистичного видения, я смог удержать свое сознание внутри тьмы. Перевел дыхание. После провел рукой по груди на том самом месте, откуда вырвалось острие клинка. Его уже там не было, но на то, чтобы убедиться в том, что боль нереальна, а лишь иллюзия потребовалось время.

'Итак', — подумал я, окончательно удостоверившись, что со мной все в порядке. Единственно ненормальным была лишь тьма, окутавшая меня и то, что я будто бы висел посреди абсолютной пустоты. Невольно возникший инстинктивный страх спровоцировал тревогу. Но потянувшись вдаль, почувствовал нить, тянущуюся куда вдаль, к источнику моей силы. Хорошо. Это моя путеводная нить. Выход из этого мрака. А теперь, было бы неплохо разобраться с этим местом.

Прежде чем я успел придумать, что именно следует делать, внимание мое зацепилось за те человеческие фигуры, что я разглядел в видении. Они казались знакомыми, и оттого почему-то важными. Но стоило мне попытаться напрячь память, дабы точно вспомнить, окружающий мир изменился. И я будто снова оказался на том же самом поле, что было до этого. Разве что теперь это был запечатленный глазом момент, позволяющий наиболее четко разглядеть эти самые фигуры.

Словно вспышка молнии в памяти всплыли мои собственные воины, что когда-то сражались с железнобокими в Стране Болот. Как я мог про них забыть! Но мои мысли продолжили свое стремительное движение, ведь кажется, мне удалось открыть некий способ управлять тьмой вокруг меня.

'Отлично!' — успел подумать я, уже невольно представляя тот вопрос, на который хотел знать ответ.

Мир вокруг меня снова изменился. И передо мной снова появилась длинноволосая фигура человека с бледной кожей и красными глазами. Из его груди к моим рукам тянулся голубой шлейф. И я был готов потянуть этот шлейф к себе.

'Оп!' — невольно пронеслось в моей голове. От внезапного волнения я облизнул пересохшие губы.

Это был тот самый момент, когда решилась моя судьба. Мгновение, когда Хикару вырвал из меня суть Ямато-но-Орочи. Та суть, которую сейчас будто бы держал в своих руках.

Сердце невольно пропустило удар, когда я осознал это. Когда почувствовал, как голубой шельф покалывает подушечки моих пальцев, и по моей коже проносится до боли знакомое ощущение. Это было оно! Это была частичка силы Ямато!

Я сосредоточил все свои силы. Все свое внимание, знания, опыт, инстинкты. Это был момент истины. Я подобрался к разгадке. Все, что мне нужно было сейчас сделать, так это прочувствовать этот процесс. То, как Хикару обезоружил меня. То, как я из состояния богоподобной твари, демона-дракона обернулся слабым и немощным существом, что после скормили чудовищной лисице.

Я вгляделся в свое собственное тело, каким оно было столетия назад. В эти до ужаса страшные глаза, в которых отобразилась ярость, ужас и отчаяние. На странные узоры вокруг них. На длинные волосы. На бледную, практически белую кожу.

'Это совсем не то, что я привык видеть в зеркале. Ни тогда, ни сейчас', — подумал я, теперь уже сосредотачиваясь на голубом шлейфе. Я пытался прочувствовать силу, заключенную в ней. Тянулся к ее источнику. Мне ужасно не хватало чего-то. Того, что помогло бы мне обойти препятствия и помехи, чтобы можно было взглянуть на саму суть происходящих процессов.

Мир изменился. Будто исполняя мою волю, он показывал мне то, что было скрыто от глаз. Внезапно 'Я' в прошлом из человека из плоти и крови превратился во что-то маловажное. Значение имело лишь нестерпимо яркое пламя внутри него, этой оболочки, сосредоточенной в восемь сдвоенных сгустков. И гигантское облако силы, что тянулась во все стороны и словно переплеталась с окружающим воздухом.

'Природная энергия', — мелькнуло в голове.

Далее я упустил контроль, и события понеслись вдаль с полной скоростью. Моя рука без моего ведома вырвала шлейф из тела человека напротив и впитала ее в себя. Я ощутил, как знакомая сила Ямато будто ледяной поцелуй в печаталась в меня и тут же испарилась. А 'противник' передо мной беспомощно рухнул на землю.

Очнулся я во все той же лаборатории под пристальным взглядом клона. Он уже успел вернуть глаз в склянку и теперь внимательно изучал меня.

— Есть что-то? — уточнил он после того, как поймал мой взгляд.

— Да! — ответил ему я, не усидев на месте и принявшись мерить шагами помещение.

— И что там? — спросил собеседник, следя за тем, как я сначала дошел до дальней стены и вернулся обратно.

— Я смог увидеть то, что произошло на самом деле. Вроде бы.... Чертовщина какая-то!

— И? — с нажимом спросил он, видя, как я замолчал под напором собственных мыслей.

— Если то, что я увидел, правда, и это не какой-то обман, самообман.... Короче! Хикару никогда не вырывал из меня Ямато-но-Орочи. Проклятье, как я сразу до этого не додумался? Это же невозможно! Я и есть Ямато! В смысле, был им тогда.

Клон смотрел на меня задумчивым взглядом. В его глазах я читал с одной стороны, понимание, а с другой, скепсис.

— В этом и есть смысл, разве нет? Он пытался вырвать душу Ямато-но-Орочи, то есть, как бы нашу...ну, в смысле, твою. Но вместо этого получилось то, что получилось.

— Да. Но ведь мы-то до этого считали, что он сделал именно это. Вырвал Ямато, вместо того, чтобы убить меня. Пусть целью было последнее.

— Ладно, давай оставим это. Расскажи, что ты видел. Сформулируй мысль.

Я прикрыл глаза, вспоминая те мгновения до того, как тьма снова поглотила меня, а шлейф испарился внутри моего тела. То, как пылающее зарево внутри прошлого меня внезапно погасло в тот миг, оставив лишь слабый, едва ощутимый огонек.

— Ямато-но-Орочи — это демон, который формируется из составляющих. Их восемь, если помнишь...

— Шестнадцать, — тут же вставил клон.

— Восемь, — поправил его я, — Судя по всему, именно что восемь. Но каждый компонент имеет две половины. Они взаимно дополняют друг друга, создавая своеобразное единство.

Двойник покачал головой, но промолчал, давая мне продолжить.

— Ямато — это единство этих компонентов. Они формируют его как сущность. Но если один из этих компонентов выбить, то единство будет разрушено, и могучий демон перестанет существовать.

— Пф! — фыркнул клон, отмахнувшись от моего аргумента, — Это же чушь, и ты сам это знаешь! Слишком просто, чтобы это было бы правдой.

Я прочитал в его глазах полный скепсис и напряг память, вспоминая то, что видел и чувствовал во время видения. Догадка тут же пронзила мое сознание.

— А если соблюсти условия? — спросил я, склонив голову вбок.

— В каком смысле?

— Я прекрасно помню все, что говорили про Ямато. Я помню то, что чувствовал когда проходили процессы трансформации, нашего превращения в него. Я помню, как шла внутренняя борьба между разными сторонами моего сознания тогда.

— И?

— И я согласен с тобой. Слишком просто. Было бы, если бы дело касалось именно его — Ямато-но-Орочи в первоначальной форме восьмиглавой и восьмихвостой гидры. Но помнишь, когда Хикару взялся за дело всерьез, Ямато уже не был восьмиглавой и восьмихвостой гидрой?

— Хочешь сказать, что сжав свою форму до человеческой, мы сделали ее более уязвимой?

Я кивнул.

— Послушай, нельзя быть уверенным наверняка, но это звучит логично. Хикару никогда не смог бы провернуть тот же трюк с гидрой в ее первоначальной форме. Или не смог бы сделать это так легко. Но приняв облик человека, мы сами упростили ему дело.

— Все равно нелогично. Исчез один компонент или нет, Ямато не мог растерять всю свою мощь за одно мгновение.

Я задумался, пытаясь осмыслить аргумент. Крыть его было нечем. Кроме....

— А он и не потерял! — воскликнул я, вдруг осознав смысл поступка брата, — Ну, конечно! Ямато в первоначальной форме легко бы пережил потеряю одной своей составляющей. Даже сил бы уменьшились не так сильно. И то не навсегда, а до тех пор, пока этот компонент бы не восстановился заново.

Клон не сводил с меня взгляда, напряженно ухватывая каждое сказанное мое слово.

— Но в человеческой форме из-за произошедших изменений что-то пошло не так. И для того, чтобы восстановиться и перестроиться требовалось время. А его, как ты помнишь Хикару нам не дал.

Несколько секунд мой собеседник мрачно смотрел на меня, пока внезапно его глаза не широко раскрылись.

— Вот почему он использовал Лиса! — сказал он, невольно побледнев. Я кивнул, ощущая мурашки по всему своему телу.

— Он понимал, что это не конец. Что Ямато и в самом деле нельзя убить. Что он рано или поздно восстановиться. И потому постарался выжечь малейший шанс на это восстановление. А что лучше всего справиться с этим, как пламя в чакре сильнейшего хвостатого?

Мы оба замолчали. Перед моим глазами невольно проплыли образы тьмы и огня. Той отчаянной, мучительной пытки, борьбы за выживание в желудке страшнейшего из созданий. По спине пробежал холодок от осознания того, насколько холодным и жестоким был расчет человека, приходившегося мне родным братом. Во время того единственного и последнего нормального разговора между нами он уже приговорил меня. И о ужас, он отлично понимал, что смерть моя наступит не сразу!

Я не удержался и опустился на каменный пол. Вытер выступивший пот на лбу. Тяжело вздохнул.

— Йоко и малышу сильно повезло, что Хикару не выжил, — сказал я, посмотрев на клона. Тот вздрогнул, услышав эти слова и кивнул. А после почти минутного молчания вдруг поднял голову.

— Но он все равно проиграл, — сказал он, а на его губах появилась жесткая усмешка, — Его затея провалилась.

Я смотрел на него, на этот жуткий оскал, горящие красные глаза, в которых не было ни грамма веселья. Понимание его слов ударило меня с силой бронированного кулака железнобокого.

— Проклятье! — воскликнул я, вскакивая на ноги, — Проклятье!

Да, даже огонь Девятого не смог выжечь Ямато из меня целиком. И сейчас не убиваемая гидра искала пути восстановиться. А я делал все возможное для того, чтобы это когда-нибудь осуществилось.

— Изучение той девчонки теперь имеет высший приоритет!

Этой ночью я не спал. Не сколько из-за того, что вернулся в Коноху слишком поздно и времени подремать просто не оставалось. Нет, при желании можно было легко урвать часа два, может два с половиной. В том-то и дело, что того самого желания у меня как раз и не было. Мысль о том, что разгадка тайны Ямато-но-Орочи оказалась настолько близко не давала мне покоя. И остаток ночи я провел в нервном ожидании рассвета. Мне не терпелось добраться до лаборатории.

Когда, наконец, солнце все же взошло, я сразу же устремился в нужное место. Никаких уклонений от маршрута. Ни завтрака, ни визита в полигон, ни еще что-либо. Разве что клон ускакал в Госпиталь подменять меня. И скоро мои ноги довели меня до подземного коридора, что вел к желанной цели.

Оперативники, отвечавшие за охрану и содержание пленницы, молча выслушали мою просьбу. А через минут пять ее уже фиксировали на кушетке прочными ремнями, усиленными защитными печатями. Сама девушка терпела эти манипуляции, сопровождая все действия своих конвоиров угрюмым молчанием. На ее лице застыло мрачное безразличие несломленного и упрямого человека.

— Все остальное в соответствии с протоколом, — коротко бросил старший в группе, снова повторяя стандартную фразу.

— Спасибо! — поблагодарил его я, после чего вежливо дождался того момента, когда дверь за ними закрылась, — Приступим!

Я сделал шаг в сторону кушетки, тем самым оказываясь в зоне видимости пленницы. И сразу же заработал ее убийственно тяжелый взгляд, будто пытающийся пронзить меня им насквозь.

— Спокойно, дорогая, — ровно сказал я, также не сводя с нее своего взгляда, — Если все получится, то сегодня будет последняя наша встреча в этом качестве.

Я не знаю, какая чертовщина потянула меня за язык и заставила сказать именно это. Мне нельзя было быть уверенным в том, что все пройдет успешно. Что ответы будут найдены здесь и сейчас. Но сказанное удивительным образом нашло отклик в чужом взгляде. В красноватых глазах отразилось что-то помимо желания меня убить.

Тем временем ноги довели меня вплотную к кушетке. И почти целую минуту я стоял и продолжал поддерживать зрительный контакт с девушкой. В голове в тот миг у меня был чистый вакуум. Ни одной сторонней мысли. Ни единого позыва совершить какое-либо действие. Были лишь ее глаза, во вглядывании в которые я нашел смысл жизни на эту самую минуту.

Выражение ее лица на секунду дрогнуло. Убийственный взгляд на мгновение утратил свою остроту, и я заглянул глубже напускной бесстрастности и вызова. Изнутри пахнуло все нарастающей обреченностью и все еще имеющим место быть упрямством, горделивостью. А потом девушка вновь ощетинилась, и далее я наблюдал лишь на презрительную жестокость в ее взгляде.

Некоторое время после этого я размышлял над незавидной судьбой пленницы. Те чувства, что мне пусть и на мгновение, но ощутить, побуждали жалость. Пусть и не такую сильную, какой она могла бы быть. Ведь я помнил, кто она. Помнил, при каких обстоятельствах она 'погибла'. Но все же это чувство оставалось. И вряд ли мне удалось бы вытравить его из своей души.

Моя рука потянулась к ее голове. Она вся напряглась. Ее зрачки расширились, а глаза с затаенной опаской следили за приближением моей ладони. А когда та накрыла ее лоб, ее глаза вновь поймали мой взгляд. В них опять отражалось что-то новое. Но прочитать, что именно я не успел. Ведь в этот миг все мое сознание сосредотачивалось на другом. На природной энергии вокруг. На ее отголосках внутри чужой циркуляции чакры. На моих собственных чувствах, инстинктах и связующих нас друг с другом каналов. А потом мир как-то померк, а я очутился в центре гигантской паутины из бесчисленного множества нитей, с отчетливо ощущавшимся передо мной сгустком чакры.

— Приступим, — сказал я себе мысленно, сосредотачиваясь на этом сгустке. На том, как из моего тела в него перетекает моя собственная сила. Как эта сила резонирует с той энергией, что сосредоточена внутри сгустка.

Несмотря на все мое стремление найти ответы, мне не было до конца понятно, как именно их искать. У меня было направление, в котором следовало вести поиски. Я знал то, что с этими поисками и с самим ответом связано. Но сам маршрут, увы, все же оставался неизвестен. Однако, после открытия в Рьючидо, внутри глаза брата, у меня уверенность в одном — исследование сегодня продлится до тех пор, пока я не получу желаемое.

'Риннеган поглощает чакру постоянно, но делает это медленно. Однако процесс значительно ускоряется, когда речь заходит о чистой ян-чакре. И еще сильнее, когда в игру вступает природная чакра', — размышлял я, прислушиваясь к чужим колебаниям и том, как они пусть и едва заметно, но отдаются во всей паутине.

'Все видения, которые посетили меня и клона, были связаны с одним конкретным моментом — последней схваткой Хикару и поражением Ямато-но-Орочи', — продолжил я, начав прикидывать уровень природной энергии внутри пленницы и то, как она расходуется и восполняется. С последним, увы, были трудности. Ограничители работали хорошо.

'Возможно причина таких видений в том, что это именно последние мгновения, когда риннеганом кто-то пользовался. А возможно в том, что это реакция на мою чакру, в которой несмотря ни на что есть отголосок силы демона. И этот отголосок особенно сильно проявляется тогда, когда идет поглощение природной энергии'.

Я начал усиленно поглощать силу окружающего мира, доводя ее концентрацию до нужного уровня. А после принялся наблюдать за тем, как это отражается на оттоке моей силы через паутину в ту же пленницу. Хм, а ведь здесь процесс мало чем отличается от случая с глазом.

'Видения и все что были связаны с риннеганом, начали проявляться только после того, как я провел манипуляции с природной энергией. Природная энергия помогла мне установить контакт с чужой плотью и чакрой. В видениях я отчетливо видел, как происходил процесс поглощения Ямато этой же силы перед потерей им всех сил'.

Я активировал медицинскую технику и начал переливать ян-чакру, смешанную с природной энергией в пленницу. Для этого я положил вторую руку ей на живот. Ее система циркуляции немедленно вспыхнула от вливаемой энергии. Выработка ее собственной чакры начала увеличиваться.

'Ямато всегда был связан с природной энергией. Я никогда не смог бы пробудить его, не обладай доступом к этой силе.... Проклятая печать Орочимару, при помощи которой я вернул к жизни эту девчонку, также наделяет пользователя способностью использовать ее. Пусть печати теперь нет, но она не могла пропасть бесследно.... Ямато связан с природной энергией.... Я могу поглощать природную энергию и когда-то был воплощением Ямато.... Девушка, которую я вернул к жизни, могла использовать эту энергию благодаря печати.... Поскольку я ищу доказательства присутствия Ямато, но логично экспериментировать при помощи этой силы'.

Я продолжал обеспечивать ее чакрой с изрядной долей природной энергии. Несмотря на ограничители, это продвигалось бодро. При этом я пристально следил за тем, как растет ее собственная сила. Как усиливается резонанс между нами. Как колебания энергии в ней нарастают и доносятся до меня все более и более отчетливо.

'Иногда я поражаюсь тому, насколько глупым бываю', — мысленно вздохнул я, чувствуя, как наша взаимосвязь продолжает укрепляться. И как я уже без всяких лишних усилий могу улавливать отправляемые ее организмом сигналы, — 'Стоило довести концентрацию природной энергии до максимального уровня, как ответы начали проявляться сами собой. Это даже как-то слишком легко'.

О том, что вообще-то не безопасно накачивать пленную прислужницу заклятого врага силой я как-то не сразу подумал. Нет, я не боялся того, что она могла освободиться. В конце концов, ограничители на ней были не просто так. Да и если бы она смогла их снять. Я был накачен той же природной энергией. Иными словами, был на пике своих сил и возможностей. Какими бы силами девушка не обладала, уверен, мне не составило бы большого труда ее усмирить. Но вот с точки зрения конспирации это был просчет. И чудо, что в этот день никому не взбрело в голову заглянуть ко мне на огонек!

Об всем этом я подумал уже потом. Потом, когда открыл глаза и увидел изменения, что произошли с девушкой под влиянием влитой в нее силы. И долго потом чертыхался, пытаясь исправить свое вмешательство. Но сейчас я был поглощен исследованием. Продолжая наращивать концентрацию природной энергии, наблюдал за реакцией ее организма. За тем, как тот буквально купается в даруемой энергии. Как наполняются каналы чакры в ее теле. И что еще важнее, как нарастал резонанс.

Колебания ее чакры, передаваемые через нити в какой-то момент перестали быть малопонятной тарабарщиной на смутно знакомом языке. Вместо этого они начали обретать свою логику, и я даже сказал бы, красоту.

Сигналы доносились до меня через нити, и мой организм реагировал на них серией своих сигналов. На каждое ее колебание с моей стороны шло ответное, которое с одной стороны вроде бы повторяло принятый сигнал, а с другой стороны, имело некоторые отличия. Своеобразный диалог. Ритмичный, плавный, отчетливый. Но не только этими сигналами единым!

Как уже было сказано, колебания отдавались во всей паутине. Но эта отдача происходила через меня. Я получал ее сигналы, перенаправлял по всем остальным нитям. И при этом дополнял их своими колебаниями. В итоге, в сторону великого множества разнообразных людей, связанных мной каналами, уходило сложносоставное послание. В промежутках между передаваемыми сигналами, приходили ответные колебания, которые, как я заметил, частично передавались обратно девушке, а частично поглощались мной. Буквально вся колоссальная паутина, таким образом, представляла собой сложнейшую систему, по которому происходил взаимный обмен. А ключевыми элементами были я и она. Я — ядро и сердце. Она — инициатор. Источник половины составляющей всех сигналов.

В этом сложном, запутанном процессе с таким огромным количеством сторон просто обязан был быть какой-то смысл. Это раньше я мог отмечать только отток собственной энергии в сторону каждого подключенного. Сейчас же искренне считать, что образованные нити — это лишь атавизм, оставшийся от попытки моего организма помочь восстановить чужой, было глупой наивностью. Здесь затаился секрет, который учитывая все мои открытия последних дней, казался не таким уж непостижимым.

'Восемь парных компонентов', — подумал я, вспоминая все свои умозаключения и оглядываясь на всю паутину.

В мои глаза бросилась группа нитей. Самые прочные из всех. Давно знакомые, даже частично изученные. Те каналы, что тянулись к юноше, павшему от руки Хатаке Какаши и возвращенного к жизни в лаборатории Морского корня. Я прикоснулся к этим нитям. Полностью сосредоточился на них. Обратил все свое естество в слух. Для пущей сосредоточенности увеличил концентрацию природной энергии в собственном теле.

Прочие сигналы со всей паутины вскоре померкли, дав возможность мне воспринимать лишь три источника — меня самого, девушки и парня по другую сторону связующих нитей. И тут же я утонул в этой сложнейшей симфонии колебаний, составляющих невероятно запутанный код. Но на этот раз у меня не было цели просто слушать этот взаимный обмен сигналами. Я потянулся вдаль, к другому концу линии.

Это оказалось нелегко. Объект моего интереса оказался внезапно очень и очень далеко. Потребовались изрядные усилия, чтобы просто дотянуться до него. Не говоря о возможности читать, воспринимать информацию с его организма. И вот, когда моя концентрация достигла чуть ли не максимума, а времени на это было затрачено целая прорва, я смог всмотреться в него. Увидеть то, как передаваемые с моего конца сигналы достигают его и волнами проносятся по его системе циркуляции чакры. Как они влияют на частоту колебаний его энергии. Как эти уже эти колебания отражаются на органах, тканях, клетках. И как уже отраженная и видоизменная сигнатура отправлялась по нитям обратно.

Я смотрел на это довольно долго. И чем больше делал это, тем сильнее во мне крепла уверенность, что нужное найдено. Осталось его лишь осмыслить....

Передо мной снова виднелась бесконечно сложная паутина. И пропитанный природной энергией сгусток чужой чакры. Благодаря этому теперь максимально отчетливо видел, как он колеблется. И как эти колебания разносятся по всей паутине. А также понял, насколько эти сигналы неполноценны без моего участия. Насколько бессмысленны. Не будь меня, даже при условии подключения бывшего телохранителя Орочимару к паутине самостоятельно, ее сигналы не обладали бы никаким влиянием на остальных. Но такое чувство, что это работало и в обратном направлении. Те колебания, что разносились от меня, были бессмысленны, или почти бессмысленны без нее. Удивительно.

'Вероятность того, что вся эта система взаимного обмена сигналами — это предтеча процесса будущего возрождения Ямато-но-Орочи чрезвычайно высока', — думал я, размышляя над всем увиденным. Обведя взглядом всю паутину со всеми ее переплетениями бесчисленных нитей, с различиями в прочности этих каналов, их толщинах, продолжил раскручивать маховик теорий.

'Ты сделал все возможное, чтобы уничтожить Ямато во мне, брат', — подумал я, зачем-то обращаясь к Хикару, когда очередная масса мыслей пронеслась передо мной, — 'Девятихвостый постарался выжечь из меня его суть, вытравить малейший шанс на его перерождение. И боги, он смог это сделать! Он даже перекрасил меня в свой цвет. Но всегда и везде есть это самое злополучное 'но''.

Перед моими глазами протекли многочисленные воспоминания. Того, как я очнулся в лаборатории Орочимару. Как учился заново ходить. Как начали изучать мою кровь. Как я заново учился контролировать змей. Как восстановил доступ к призыву. Как природная энергия перестала казаться ядом. Как из донора ценной крови превратился в ирьенина. И как комбинируя ценную кровь и свои новые навыки, впервые вернул человека к жизни.

'Выжигая Ямато, твой питомец наделил меня способностью восстанавливать раны лучше кого-либо. Я стал совершенным носителем силы Лиса. Моя кровь превратилась в смертоносный яд. Но когда Дайчи научился обращать этот яд в лекарство, твой план был обречен на провал'.

Я снова задумался над иронией. То, как после многолетней борьбы сила Орочи практически растворилась, смешавшись с силой Лиса и дав начало чему-то новому. А это новое, оказываясь в телах других людей, давали начало старому. В заготовки под будущего Ямато.

'Каждый когда-либо возвращенный мной к жизни человек — это потенциальный компонент демона-дракона. Но для того, чтобы стать таковым полноценно, требуется пройти путь изменений до конца', — я посмотрел на сгусток чакры передо мной, являющуюся отражением девушки, — 'Она ключ к завершению этих изменений. Наверняка, в силу особенностей своего перерождения. И, кажется, без нее этот процесс невозможен. Ведь я один могу дать лишь половину...'.

После последней мысли я усмехнулся новому возникшему в голове образу.

— ...как мужчина, — сказал уже вслух, выходя из транса и глядя на золото в ее глазах, — А женщина дает вторую....

Был вечер. Рабочий день закончился, плановый визит к Дайчи состоялся, и сейчас я сидел дома, за своим излюбленным столом в кабинете. На гладкой деревянной поверхности лежал объемный журнал. Новехонький. Довольно дорогой. С просто шикарным переплетом из красной кожи, который невероятно круто смотрелся. Что на прилавке магазина, что здесь, на столе.

Нельзя было сказать, что я внезапно сделался ценителем подобного рода вещей, красивых и дорогих. Остальной мой канцелярский зверинец был одноликим, и отличался друг от друга только выведенными названиями на обложке. И я не собирался отказываться от подобного подхода при подборе вещей. Но этот раз все же был особенным.

В журнал были внесены все сведения, которые я смог найти по Ямато-но-Орочи. Факты, детали, история, некоторые предположения, схемы. Немалая доля материала перекочевала из той тетради, которую я уже успел исписать в процессе своего исследования. Остальная масса представляла собой выводы того, что мне удалось обнаружить в процессе изучения глаза Хикару и той девушки — бывшего телохранителя Орочимару.

Просматривая сейчас эти многочисленные, свежезаполненные страницы, я невольно ощущал странное, уже даже ставшее немного непривычным чувство полнейшего удовлетворения. Да, это ощущение возникло у меня еще раньше. Практически сразу же, как я смог убрать все следы воздействия природной энергии на пленнице и отправился домой. Но только сейчас, когда последние колонки иероглифов заняли свои законные места, это чувство достигло своего пика. Внутренний голос кричал: 'Я сделал это!'

На такое проявление эмоций были веские причины. Это не было нечто из разряда 'О, очередная операция выполнена, ура мне! Забирайте этого типа туда, куда надо!' или выслушивание благодарностей от родных и близких спасенного человека. То я никогда не воспринимал как-то слишком сильно. Но это.... Сидя здесь, ощущая, как от распространяющегося внутри меня удовлетворения по лицу расползается улыбка, мне так и хотелось произнести какую-нибудь пафосную речь. Или высказывание. Назвать произошедшее исследование разгадкой величайшей тайны моего прошлого, и что важно, настоящего. Пусть это не совсем так. И тайн в моем покрытом белыми пятнами прошлом более чем достаточно, и попробуй еще определиться, какая из них величайшая. Да и сама разгаданная тайна продолжает таить в себе некоторые туманности. Но моим чувствам на это в данный момент было плевать. Я праздновал. Совершено не жалея, что по такому важному случаю прикупил настолько дорогую и красивую вещь. Только для того, чтобы записать в нее эту разгадку.

На заполнение этого журнала, вместе с более или менее полноценным анализом ушло три неполных дня. Работать над этим я начал еще той ночью, как только вернулся из лаборатории, приводя свои данные в порядок. А до сегодняшнего дня продолжал это дело, с активнейшим привлечением клонов. Как итог, теперь я мог спокойно пролистать этот журнал с самого начала и до финальной точки. И тем самым смаковать достигнутую победу.

Я просматривал страницы, порой вчитываясь по нескольку раз в отдельные предложения. Перед моими глазами мелькали усердно прорисованные схемы, начерченные таблицы с разными условными цифрами. Кое-где встречались ошибки, слегка коробящие, поскольку их приходилось исправлять и тем самым нарушать идеальную, как мне казалось, рукопись. Но все равно, это не сильно отражалось на моем настроении. Я был доволен. Читая написанное, продолжал удостоверяться, что все написано верно. Что задача решена. Ошибки мелкие и не критические. Можно подправить, но и так, в принципе, сойдет.

— Ну, выглядит отлично, — сказал я вслух, когда оставалось пролистать последние страницы, но желания делать этого уже как-то не было. Тянуло спать. Много дней, проведенные без сна, трудоемкая и нервная деятельность, активное применение и отмена клонов начинали сказываться.

— Ладно, хватит на сегодня, — подал я голос снова, вставая из-за стола, — Все выгорело....

Мысль о кровати как-то само собой заставило меня зевнуть. А потом мне показалось этого мало, и я зевнул повторно.

— Надеюсь, в свете хороших новостей мне присниться отличный сон! Хотя бы раз....

Со сном, к сожалению, получилось не очень. Не знаю что это, закон подлости или просто судьба у меня такая, но вместо нормального забытья меня всю ночь мучали кошмары. Хотя, пожалуй, кошмары это слишком громко сказаны. Как-никак, ничего ужасного или просто страшного в тех образах, что всю ночь являлись мне, не было. Но приятными сновидениями их тоже было не назвать.

Мне снилась паутина. С нее все началось, ее контуры все время просматривались во время всех видений. И последнее, что я видел перед тем, как проснуться были все те же бесчисленные переплетения нитей. Но не паутиной единым. Ведь немалую долю моего внимания на этот раз занимал тот сгусток, который я изучал в прошлый раз. Возвращенная мной к жизни и до сих пор связанная со мной девушка. Бывший телохранитель Орочимару. Та самая, о внутреннем мире и устройстве организма которой мне было, казалось бы, известно больше любого человека в этом мире. И в то же время, неизвестно ничего. Ни имени. Ни происхождения. Ни причин, по которой, она в свое время присоединилась к моему родичу. Не знал я и того, какая судьба ожидает ее после завершения моего исследования.

Я видел этот сгусток, это переплетение каналов системы циркуляции чакры. Смотрел на то, как бьется ее сердце, слышал этот стук, чувствовал, как потоки ее чакры двигаются в такт этому действию. Потом все это как-то удивительно быстро преобразилось. Вместо непонятного переплетения энергетических каналов я увидел живого человека, скованного сильными ограничителями, печатями, креплениями. То, как она холодно воспринимает свое заключение. То, как действия оперативников АНБУ, их бесцеремонные прикосновения вызывают у нее желание шипеть и кусаться. И то, как порой в ожесточившихся ее чертах я различал что-то совсем другое. Отчаяние. Одиночество. Обреченность. И гордость.

Все мои кошмары были бесконечным чередованием этих образов. Ее взглядов, бросаемых то на меня перед началом исследования. Те же взгляды тогда, когда я касался ее лба, намереваясь активировать собственные аналитические техники. И те, что я разглядел в налитых золотом от природной энергии глазах. Непрерывная компиляция разнообразных гримас, изменений мимики, тех кратких мгновений, когда ее щит давал слабину, а наружу прорывались отголоски истинных чувств. И все это время я ощущал то, как на фоне выглядит паутина, и та ее часть, что отражает внутреннюю суть пленницы.

Пробуждение выдалось немного странным. Несмотря на эти кошмары (а иначе их все равно назвать язык не поворачивался), я чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Несколько мгновений, конечно, мне было немного не по себе. Но после моего похода в ванную комнату и ополаскивание лица холодной водой, я воспринимал мир на удивление четко и ясно. Словно ничего и не было. И сны никак на меня не повлияли. Но это было не так. Изменения имелись. Того чувства полнейшего удовлетворения от факта совершенного большого открытия более не было. Было лишь осознание того факта, что мое исследование не завершено. Предстояло раскрыть одно из белых пятен, часть затуманенной области моего настоящего. И эта область напрямую касалась девушки, что явилась ко мне во сне.

В мою голову пришло много мыслей разного рода, связанные с этим вопросом. И я потратил весь рабочий день на размышления. Срочных дел, благо не нашлось, а с обычной рутиной позволили разобраться как помощь всегда радых помочь клонов, так и привлечение другой бесплатной рабочей силы. Да-да, речь про Карин, которая неожиданно для себя получила 'повышение' и начала учиться заполнять некоторую документацию. Как итог, и мне хорошо, и она чему-то полезному учится.

Мысли, что меня мучили, первоначально не были чем-то конкретным. Поначалу я просто раздумывал о пленнице. О том, кто она, какова ее дальнейшая судьба после завершения моей исследовательской программы. В том, что АНБУ найдут ей применение, сомневаться не приходилось, но мне хотелось знать каким именно оно будет. Хотя бы потому, что было неприятно осознавать, что этот человек может отправиться куда-то и навсегда исчезнуть из твоей жизни. И это учитывая тот факт, насколько он (ну, в смысле она), сильно связан с тобой и самой твоей природой.

Далее меня посетили уже совсем другие мысли. Девушка и в самом деле была крепко связана со мной, с моей внутренней сутью. И ее дальнейшая судьба, следовательно, столь же крепко оказывалась привязана к моей. И наоборот. Моя судьба напрямую зависела от нее. Вроде бы ничего, невесть какой факт, но это же заставило меня напрямую задуматься о том, что же кроится за горизонтом. За тем самым моим грандиозным открытием.

Мое будущее зависело от тех процессов, что происходили внутри бывшего телохранителя Орочимару. От того, как они влияли на точно такие же процессы внутри меня, внутри остальных людей, остающихся частью большой паутины.

— Об этом я забыл подумать, — сказал я себе, вдруг осознав, что открытие открытием, но вопрос с Ямато-но-Орочи остается открытым.

— Вы о чем, сенсей? — спросила Карин, отвлекаясь от своего задания.

— Так, задумался, — ответил я, очнувшись от мыслей и бросив взгляд на выполняемую ученицей работу, — А у тебя отлично получается.

— Спасибо! — улыбнулась девочка на похвалу.

— А я не говорил, что у тебя оказывается, очень красивый почерк? Мне очень нравится то, как ты пишешь.

— Не говорили, но можете делать это почаще. И, да, спасибо!

Я несколько секунд смотрел на слегка порозовевшую ученицу, а после мысли снова утянули меня в свой водоворот.

Да, проявление демона-дракона было не простым научным фактом. Мне не стоило про это забывать. Процессы, протекающие внутри что меня, что многих других, связанных мной людей, по логике вещей должны были вести к одному конкретному результату. К очередному перерождению гидры. С совершенно непредсказуемыми последствиями. И я не был уверен в том, что именно мне предстоит оказаться центром будущей сущности.

Эта мысль больно кольнуло внутри. Не, то, чтобы меня как-то пугала перспектива того, что демон возродится, а я окажусь где-то в стороне. Эта идея не заставляла меня исходить от 'ревности'. И каюсь, не было у меня ни малейшего проблеска на задворках сознания, что я могу стать частью будущего демона совсем не на ведущих ролях. Нет, тут было кое-что другое. Этакий образ того, что я окажусь своеобразным донором, который даст будущему Ямато все, что у меня от него оставалось и благополучно отправлюсь к праотцам. А та же пленница АНБУ даст тому жизнь.

Конечно, чуть позже, когда я немного переосмыслил пронесшиеся в голове мысли, от таких мрачных дум отмахнулся. Но все же сути это не меняло. Вопрос дальнейшего развития Ямато-но-Орочи, его возможного перерождения оставался открытым. И этот вопрос требовал своего разрешения. Мне же предстояло понять, как проделать все это. Как найти решение.

— Сенсей, с вами все в порядке? — подала голос Карин, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Вы какой-то мрачный сегодня. Вот я и... интересуюсь.

— Не бери в голову. Просто задумался о всяком....

Девочка замолчала, и вновь вернулась к своему делу. Но все же былого энтузиазма в ней уже не было. Не слыша же звук того, как ее карандаш скользит по бумаге, я не провалился вновь в свои тягучие мысли. Скорее наоборот. Я попытался сосредоточиться на ученице.

Почувствовав мой взгляд, Карин подняла на меня взгляд. Секундное переглядывание, после чего она опустила свои глаза. После сжала карандаш так, что костяшки ее пальцев побелели. Еще через несколько биений сердца, письменная принадлежность легла на стол рядом с листами заполняемых форм.

— Что случилось? — удивился я, понимая, что работа далека от завершения, — Тебе что-то не понятно? Или устала?

— Я... — она замешкалась, снова подняла на мгновения свой взгляд, чтобы тут же его опустить. От такого странного поведения я невольно забеспокоился. Только не какая-то очередная проблема с ее стороны! Только снова не эти Яманака.

— Да, я слушаю тебя, Карин. Говори, — постарался максимально мягко и спокойно сказать ей. И заработал очередной секундный взгляд ее неожиданно печальных глаз. Это практически полностью выбило меня из колеи. Что происходит-то?

— Простите, Харада-сенсей! Мне нужно было это раньше сказать. Но я.... Я не смогла сразу. Сама не знаю почему. Простите!

Последние сказанные ею слова она произнесла тихим голосом, от чего у меня екнуло сердце. Абсолютно не понимая, что происходит, я едва удержался от того, чтобы почесать затылок. Хочется верить, что в этот момент выражение моего лица было не настолько глупым, каким могло быть.

— Я тебя не понимаю, Карин. За что ты извиняешься? Все же в порядке. У тебя ведь все в порядке?

— Да.... Но раньше было не в порядке. А теперь в порядке....

Этот странный разговор, не менее странные высказывания теперь уже начали вызывать раздражение. Мало того, что я совершенно ничего не понимал, так еще и оказался в крайне неловкой ситуации. Передо мной сидела печальная, чуть ли не готовая расплакаться девочка, говорит при этом наверняка важные для себя (и обязанных таковыми быть для меня) вещи. А я не был готов хоть как-то интерпретировать все это.

— Карин, послушай меня. Я тебя не понимаю. Прости, но у меня вряд ли это получится, если ты мне не объяснишь. Даже если и нет, тебе незачем извиняться. Если у тебя что-то не получилось, или ты сделала что-то не так, то ничего страшного....

Она тяжело вздохнула, и в этом вздохе я расслышал подавленный всхлип.

— Простите меня, сенсей! Я начала мечтать о том, чтобы учиться у Цунаде-сама. Думала, как это будет здорово. Как достигну чего-то, о чем до того не смела и мечтать. А потом...

А потом на меня обрушился целый водопад слов, собранный в запутанный, чрезвычайно эмоциональный и очень важный рассказ. Рассказ маленькой девочки, затерянной в огромном и чуждом для себя мире, и волею судьбы оказавшейся моей ученицей. Для того чтобы понять его, потребовались усилия. Но то, что она так изливает душу, я осознал немедленно.

Из этого рассказа-извинения-исповеди выходило то, что Карин, несмотря ни на что, имела проблемы с самооценкой. Да, она вырвалась из Травы, получила новое жилье, место в Госпитале, образование, какой-никакой, но статус. Она была счастлива настолько, насколько мог быть счастлив сирота, который сбежал из ада. Но девочка не переставала быть чужой и одинокой в Конохе. Одиночество это, чувство некоторой отчужденности изъедало ее изнутри, несмотря на друзей, и на факт наличия моей скромной персоны в ее жизни. Это вызвало у нее странную тягу к признанию, получению чего-то большего. И этим чем-то в ее глазах было получение статуса ученицы Цунаде.

Я слушал ее, и удивленно хлопал глазами. Нет, это не вызывало во мне сильную реакцию. Сам факт желания стать ученицей величайшего медика и легендарного саннина был более чем понятен. Пусть это и коробило немного мое самолюбие. Но вот это признание.... Эти извинения.... Эта искренность.... Это было что-то особенное. Словно преодоление какого-то внутреннего барьера, разделявшего нас друг от друга.

От этих чувств на меня нахлынули новые мысли. Я уже с трудом слушал то, о чем она говорит. А она продолжала изливать свою душу. Про свой конфликт с Ино. Про то состояние, в котором она пребывала все это время. Про неожиданную развязку и про случайно выяснившуюся правду о моем влиянии на это событие.

Наконец воцарилось молчание. Поглощенный мыслями о случившемся странном единении, о неожиданности такого исхода, я едва не упустил этот момент. Еще труднее оказалось подобрать нужные слова в ответ. А ведь она ждала его, этот ответ. Мою реакцию.

— Карин, — сказал я, будто пробуя на вкус это слово и чувствуя, что оно теперь звучит по-другому.

Она чуть подняла до сих пор опущенный взгляд. Глаза ее были красными от проступивших слез. Глядя на них, я испытал чувство своего бессилия перед ними, перед этими слезами и ее чувствами.

— Карин, все, что сказала.... В этом нет... в этом нет ничего плохого, — сказал я, и понял, насколько все это неубедительно звучит. Несмотря на всю искренность, которую в них вкладывал. В ее взгляде промелькнуло неверие. Пусть и перемешанное с затаенной надеждой.

— Я не знаю, почему ты решила это все рассказать сейчас. Признаю, было неожиданно.... Но в любом случае, тебе не за что извиняться. Все мы люди, и мы всегда чего-то хотим. Мечтаем о лучшем. Это нормально.

Последовала короткая пауза, после которой я продолжил, чувствуя, что нащупал нужную нить.

— Более того. Было бы странно, если бы не желала всего этого. Быть ученицей у госпожи Хокаге — это честь. Любая девочка из курсов подготовки скажет тебе, что это правда.

— Это правда для них, сенсей, — немного резковато ответила девочка.

— Может и так. Но в любом случае, это не отменяет того, насколько великолепной была бы возможность поучиться у нее. Ты сама это отлично понимаешь, и знаешь, что я не имею ничего против этого. Вспомни знакомство с Шизуне-сан.

Она немного потупилась, но через мгновения опять погрустнела. Я же, поняв, что суть ее извинений состоит не сколько за то, что он захотела учиться у саннина, а кое в чем другом, постарался быстро вспомнить это. К моему счастью, память на этот раз меня не подвела.

— Что касается всего остального.... Ты зря думаешь, что показываешь себя неблагодарным человеком. Я решил позаботиться о тебе не потому, что желаю получить твой дар. Я просто увидел тебя. Увидел, и захотел помочь. У меня нет желания видеть в тебе только непрерывно осваивающего науку будущего ирьенина. Пусть мне и было бы приятно смотреть на твой энтузиазм в этом деле. Но я хочу, чтобы ты жила свой жизнью. Мечтала о чем-то, думала о своих целях, добивалась этого. Нет ничего страшного в том, если ты в какие-то дни не хочешь учиться, не хочешь работать. Это бывает, и это нормально....

Я понял, что запутался в собственных мыслях и постарался быстро закончить свою неожиданно длинную речь последней репликой.

— В общем, Карин.... Не воспринимай все слишком серьезно. Будь собой. Мечтай, стремись к тому, что ты хочешь. Знай, что я всегда готов тебе помочь и поддержать. Пусть иногда меня могут раздражать твои поступки. Это тоже нормально.

Воцарилось неловкое молчание. На меня смотрела пара удивленных глаз на немного бледном лице. А я сидел и теперь молчаливо ждал какой-либо реакции на свои слова. Когда же она последовала, то выпал в осадок, поскольку ожидал чего угодно, но только не этого. Девочка вскочила и судорожно обняла меня.

— Спасибо, — тихо сказала она через некоторое время, словно не обращая внимания на мое немного одеревенелое состояние.

Отстранилась она через некоторое время, после чего смущенно отошла на несколько шагов, вся красная. На ее лице появилось странное выражение лица, словно девочка еще не определилась в сторону какого настроения ей стоит склонить чашу весов.

— Ладно, а теперь давай возвращаться к работе, — постарался я вернуть все в деловое русло. Возможно, я поступал неправильно. Уж тем более после такого неожиданного приступа откровенности. Но в тот момент мне ничего умнее в голову не пришло.

Вопреки некоторым моим опасениям, через секунды Карин снова оказалась за столом, а в ее руках появился карандаш. Я же, решив, что не стоит мне прохлаждаться, тоже достал чистый формуляр.

— Знаешь, — задумчиво потянул я, глядя на то, как она все еще не решается взяться за дело, — Есть у меня такое ощущение, что я смогу закончить заполнение своего формуляра быстрее тебя. Не знаю, почему мне пришла в голову такая мысль....

Я бросил на нее невинный взгляд. Она посмотрела на меня с подозрением.

— Конечно, у тебя есть фора....

— У меня эта бумага почти заполнена, — заметила она, для убедительности показав мне свой лист.

— Вот я и говорю, фора. Но....

С этими словами я немедленно взялся за карандаш, а через мгновения графы документа начали заполнять быстро набросанные иероглифы. Секундами позже девочка присоединилась ко мне, принимая игру....

После того, как Карин ушла, я еще некоторое время сидел, смотря на ту стопку бумаг, что мы заполнили вместе, устроив соревнование. В голове лениво крутились мысли о том разговоре, который у нас с ней состоялся. Из них родились другие — о жизни девочки в Конохе. Об условиях, которые ее теперь окружали. О контрастах и параллелях между Листом и Травой. О ее окружении здесь и там. И что самое главное, о перспективах. Чуть позже, слово 'перспективы' как-то выветрилось, и было замещено другим — 'судьба'. Судьба — то самое понятие, которое уже всплывало сегодня. Только в контексте совсем других личностей. Бывшего телохранителя Орочимару и меня самого.

'А ведь если что-то случится, то Карин не ждет ничего хорошего', — вдруг подумал я, соотнеся мои предыдущие мысли с размышлениями о жизни ученицы. И то была чистая правда. Пусть она и происходила из древнего и могучего рода, обладала удивительными способностями, но тем не менее, была пока никому не нужна. И стоит только произойти какой-то неприятности при перерождении Ямато, когда я либо утрачу контроль, либо вовсе сгину, то вся ее нынешняя жизнь тут же рухнет. Обратится в прах. И у нее не останется иного выбора, как покинуть Коноху, представив себя самой где-то там за пределами главных врат. Либо же попытаться остаться здесь, показав себя и свои таланты, раскрыв свое происхождение. Как быстро в таком случае она окажется втянута в местные разборки, попытки привлечь ее на свою сторону? Как скоро она пропишется в каком-то клане, превратившись в ценное приобретение?

— Не хорошо, — подумал я, покачав головой. И это вновь заставило меня вернуться к моим предыдущим размышлениям. О себе, о пленнице, что пока еще была в моем распоряжении на время исследований. О Ямато, в конце концов.

Домой я пришел отягощенный этими мыслями. И весь вечер превратился в мое молчаливое хождение по кабинету. От одной стенки к другой, пока мой разум пытался сложить все детали и объединить их в какое-никакое, но цельное видение будущего. Причем, будущего, не сказать что сильно отдаленного.

— Не хорошо, — сказал я снова, когда итогом первой волны прикидок и вычислений стал один условный год. Чуть позже, правда, я передумал. И сделал выводы, что неизбежная трансформация не настолько близка от меня. А потом вовсе запутался, поскольку часть меня боязливо пыталась навязать более близкую дату возможных завершений процессов перерождения.

От раздирающих меня противоречивых теорий перечитал то, чем гордился еще только вчера. И по итогу понял, что у страха глаза велики. И бояться мне так сильно не стоит. Времени хватало.

Волна оптимизма позволила взглянуть на ситуацию глубже. И с несколько иной стороны. Появились новые обнадеживающие выводы.

— Как бы интенсивно процессы изменений не происходили, есть веские основания полагать, что мое влияние на них достаточно высоки. А раз так, то можно сделать вывод, что мне по силам влиять на ход этих процессов. Замедлить их как-нибудь. Или наоборот... — размышлял я вслух, подумывая о создании клона-собеседника.

— Но это не отменяет той доли вероятности, когда мое влияние окажется меньше и полноценного контроля над процессами у меня не будет, — продолжил я, пока отложив клонирование, — М-да. Почему всегда так сложно и нет однозначно простых решений?

Мои дальнейшие рассуждения привели к закономерному итогу: исследование не должно заканчиваться. Я должен непрерывно анализировать происходящие процессы, чтобы отслеживать малейшие изменения. Причем делать это нужно в течение длительного времени. А это предполагало некоторые условия.

— Хорошая идея, но не лишена недостатков. Объект исследования будет под моим контролем не всегда. А дистанционная работа имеет свои недостатки, часть которых непреодолима.

Примерно в этот момент мне в голову и закралась новая мыслишка, которая чуть позже развилась в полноценную идею. Я некоторое время не обращал внимания на что-то зудящее на периферии сознания. А потом, когда это обрело некоторую более или менее явную форму, застыл как вкопанный, боясь спугнуть ее до того, как смогу зацепиться за нее как следует.

— А это интересно, — сказал я, после самых первых мгновений анализа новой задачки.

Я вновь прошелся по кабинету. Перед глазами проносились воспоминания о первых годах моего пребывания в Скрытом Листе. Об условиях, которые окружали меня. О том, в роли кого мне приходилось пребывать в то время, и как сильно с тех пор многое изменилось.

После я остановился. Стоя на месте, попытался наложить схему моей истории на совершенно другого персонажа. И что занятно, она подходила. Может не целиком, но примерить мою старую роль на нее было возможно. А если так...

— Хм, а вот это требует исследования совсем другого рода.

Несмотря на то, что первоначально я собирался отправиться в лабораторию уже следующим утром, чуть позже был вынужден немного поумерить свой пыл. Этому поспособствовала очередная ночь, наполненная кошмарами. Опять не страшными, но от этого приятными сновидениями они не становились. Скорее наоборот. Я проснулся больше измотанным, нежели отдохнувшим.

Снился мне все тот же Ямато-но-Орочи. Его туманные образы, частично активные очаги. Та самая подручная Орочимару в роли одного из таких очагов. Она же в виде холодного трупа еще до своего перерождения, а потом уже исследовательского материала. Эти картины постоянно чередовались друг с другом, пока на сцене не появились новые действующие лица, которые и заставили меня поумерить мой пыл. Ведь то были ребята в масках и высокий голубоглазый блондин из клана Яманака.

До меня неожиданно дошло, что девушка являлась не только моим исследовательским материалом и бывшим человеком Орочимару. Она же была пленницей АНБУ, которые имели по отношению к ней определенный интерес. И хотя они вроде бы как закончили свою работу, о чем говорило их решение предоставить ее мне, но кто знает, что они задумают проделать с ней снова. Привлеченный к делу мозголом легко мог наткнуться на нечто, способное скомпрометировать меня. А это, учитывая наши отношения с Яманака и мои планы на девицу, могло закончиться кое-чем не хорошим. Потому требовался более тонкий подход. Подход, при котором и контакт наладится, и при этом факт этого контакта останется, скажем так, вне доступа мастера ментальных техник.

День прошел в попытках систематизировать все то, что мне было известно о ментальных техниках и просто способах воздействовать на чужой разум. Кое-какой опыт у меня в этом деле был. Правда, в ней имелись изъяны. Не было, пожалуй, ни раза, чтобы я был бы заинтересован в сохранении чужого разума или личности в целости и сохранности. Разве что воздействие на Утадзи, но там случай был особенный, не нацеленный на кардинальное воздействие. Так, немного подтолкнуть чужую психику и организм, чтобы открыть ему путь к калейдоскопу. С Тору, например, я не церемонился. Результаты этого оказались крайне специфическими, в виде новой личности, что сформировалась в его голове. А с тем призраком, пойманным в Узушио.... Судя по тому, что я до сих пор оставался на свободе, скрытую частичку его разума никто найти так и не смог.

Мне было нужно применить какую-то технику, какой-то особый способ, чтобы установить контакт именно с чужой личностью. Получить возможность вести диалог, задавать интересующие вопросы, просто выяснить, с какого рода человеком имею дело. При этом разум его не должен был подвергнуться ненужным перегрузкам, а память сохранить сам факт подобного контакта. Была, конечно, идея, попытаться проникнуть куда-то вглубь ее подсознания, используя давно наработанные практики. Как когда-то я проник в пространство ее проклятой печати. Но нужна была гарантия того, что факт такого проникновения не отразится в ее воспоминаниях. Сложно! А потом в мою голову пришла как мне показалось, удачная идея.

В Рьючидо я попал поздно вечером, уже после того, как отошел от процедур Дайчи. Исследователю потребовалась целая куча новых анализов моей крови, и потому мое пребывание у него затянулось. Судя по кратким и односложным ответам, а также крайне задумчивому и рассеянному виду, он был занят очередным большим проектом. Кажется, не стоит удивляться, если вдруг спустя некоторое время в наших руках окажется какая-то новая мудреная сыворотка или же стимулятор.

Змеиный остров привычно встретил меня жарким влажным воздухом. Так как стоял полный штиль, это ощущалось особенно сильно, не говоря уже о невероятно богатом букете ароматов, которые были присущи этому краю. Вдохнув полной грудью все это великолепие, я зашагал к своему древу. Чтобы немного не доходя до него, сложить пальцы и мысленно потянуться далеко-далеко отсюда. Куда-то за море, где в другом не менее теплом краю проживал некто, способный оказать мне содействие.

Ответа на призыв пришлось ждать не долго. Спустя минут десять с обратной стороны пришло четкое ощущение того, что призываемый готов совершить перемещение. Собрав чакру, я ударил о землю раскрытой ладонью. И через секунду из облака белого дыма шагнула могучая фигура красноглазого воина.

С момента нашей последней встречи Шисуи несколько изменился. Его волосы стали длиннее, начав образовывать буйный каскад, чем-то напоминающий тот, который красовался на голове Учиха Мадары во всех известных его изображениях. Преобразилась и одежда. Прежняя легкая форма сменилась на нечто длиннополое с традиционным для Учиха длинным воротником, опоясанное широким белым ремнем. Но наибольшие изменения постигли его глаза. Нет, его специфический калейдоскоп — наследие Учиха Утадзи остался прежним. Но вот взгляд.... Эти глаза смотрели на меня прямо, холодно и отчасти даже немного пугающе. Куда более пугающе, чем это было до этого. И это на фоне равнодушного и спокойного выражения лица.

— Широ-сан, — приветствовал он меня ровным тоном.

— Шисуи-сан, — ответил ему я.

Следующие несколько секунд между нами царило молчание. Он смотрел на меня, я на него. Каждый просто изучал друг друга. А потом по лицу моего гостя и собеседника пробежала короткая усмешка.

— Что же. Не прошло и года, как о моем существовании вспомнили, — сказал он.

— Ну, я бы стал оправдываться тем, что бы очень занят. Но лучше будет, если скажу, что не хотел прерывать семейное воссоединение и период адаптации, — ответил ему, — Пройдемся?

Мы направились в сторону древа. Шагали не торопливо. Не спешили и продолжить наше общение. Я подбирал слова, размышляя о том, как именно преподнести свою просьбу, а заодно намереваясь выяснить новости о положении дел в Стране Болот. Что касается Учиха, то на счет его мыслей сказать что-либо было трудно. Он просто молчал, отменно держа маску.

Наконец, перед нами выросло мое творение. Его аура уже на подходе начала нас обволакивать, создавая атмосферу погружения во что-то теплое и умиротворяющее. Все проблемы, которые имели место быть до этого, будто отсекались разумом. Темные мысли отступали, на их месте оставалось лишь спокойствие и чувство медленного очищения от тягостей и негатива. То был тот самый удивительный эффект этого странного дерева, которое порой помогало мне приходить в себя. И то, что я собирался использовать в своих целях во время сегодняшней беседы.

— Хм, а эта штука продолжает меняться, — заметил Учиха, приподняв брови и изучая ствол дерева.

Он обошел его по кругу, не сводя своих красных глаз с фигуры бывшего Зецу, пока не остановился прямо перед ней. Его взгляд был прикован к лицу бедолаги, обратившегося в это удивительное изваяние.

— Мне кажется, или Зецу стал больше напоминать женщину? — поинтересовался Шисуи, на мгновение бросив взгляд на меня. Я подошел ближе и тоже взглянул в закрытые глаза клона члена Акацуки.

— Возможно, — пожал я плечами, — По сравнению с тем, что было, любые тонкие черты станут намеком на женственность. Впрочем, его эволюция еще не завершена. Дальнейшие изменения дадут более подробную информацию.

Я отошел от ствола и присел на небольшую возвышенность. Учиха остался стоять и внимательно изучать фигуру своим мангеке. Прошло несколько минут, прежде чем до меня дошло, что он пытается поглотить частичку разлитой вокруг природной энергии. А вот определить, получилось у него это или нет, осталось для меня загадкой.

— Наше дерево тоже меняется, — погодя немного поведал мне он, оборачиваясь и подходя ближе.

Глядя на него я не заметил ни малейших признаков изменений, вызванных поглощением природной энергии. Видимо, даже если у него получилось сделать это, поглощенного было слишком мало.

— Единый ствол продолжает свое формирование. Изменение фона его силы чувствуется каждый раз, когда я пытаюсь тренироваться с перчаткой, — продолжил он, усаживаясь чуть в сторонке, — Меня устраивает то, как идет процесс, но все же думается мне, инспекция была бы не лишней.

Он продолжил смотреть на дерево, но я чувствовал обращенное на себя внимание.

— Инспекция никогда не бывает лишней, — ответил ему я, — Но насколько я помню, мы заключили некоторые договоренности.

— Да, согласен. Хотя я честно ожидал, что дождусь сигнала с вашей стороны несколько раньше.

Я примерно с минуту сидел молча. Вспомнились те условия, которые были обговорены нами на время адаптации Саске внутри клана. На этот период следовало избегать моего появления в городе посреди болот, чтобы не создавать лишнюю суету и проблемы Шисуи. А он, в свою очередь, должен был за это время разобраться с новым важным родичем, аккуратно ввести того в суть дела и подготовить.

— Пожалуй, моя реплика о занятости, пожалуй, будет все же уместнее, — наконец сказал я, бросив на собеседника взгляд.

— Как и всегда, — все также спокойно прокомментировал Учиха.

— Ну, у каждого свои недостатки, — пожал плечами я, — Так, какова же ситуация сейчас в клане? Как поживает Саске? И как на этом фоне поживаете вы?

Шисуи посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Несколько секунд переглядываний и он отвел свои глаза. Они снова глядели вперед.

— Как и ожидалось, это было тем еще испытанием, — задумчиво протянул он. Дальше развивать тему он не спешил, отдав предпочтение долгой паузе.

— Все настолько сложно? — спросил его, когда понял, что все затягивается.

— Отчасти, — коротко ответил тот. Но спустя несколько секунд я дождался продолжения, — За все те годы, что мы прожили там, у меня ни разу не возникало необходимости настолько сильно соответствовать статусу главы клана.

Он хмыкнул. Через секунду я поймал направленный на меня взгляд.

— Посмотрите на все это. На эту одежду, на прическу, на мое лицо. Никогда бы не подумал, что после всего того, что с нами всеми приключилось и того, что мне стало известно, я буду так старательно копировать Мадару. Самое забавное заключается в том, что это получилось как-то случайно. Просто в какой-то момент вдруг понял, что мне более нельзя оставаться прежним Учиха Шисуи.

Он снова отвернулся, а я невольно почесал затылок. Его признание стало немного неожиданным.

— Одна возня с Саске требует всего этого?

Он хмыкнул.

— Саске, понимает оно того или нет, нуждается в том, чтобы у него перед глазами находился пример кого-то, кто олицетворял бы мощь. Тот, кто одним своим видом демонстрирует авторитет, власть и влияние. Тот, кто управляет кланом, и тот, кто управляет им, наследником этого самого клана. Я должен быть не хуже Фугаку-сана, который был нашим главой до меня. И уж точно, я не должен казаться слабее того же Итачи....

Он не договорил, но вложил остаток своего ответа во взгляд. Не скажу, что у него не получилось.

— Как бы там ни было, сейчас дела постепенно налаживаются. Наверное. Я играю свои роли. Глава клана. Наставник. Сильнейший боец. Единственный обладатель мангеке. И тот, у кого есть План. Пока эта игра идет верно, все будет хорошо. Но время идет.

Последняя реплика была намеком, на который я коротко кивнул. Да, время действительно шло. А вопрос мести клана Учиха все еще оставался в подвешенном состоянии.

— Я надеюсь, в клане есть понимание того, что Итачи должен умереть от рук именно Саске, — сказал я, вызвав непроизвольную дрожь у Учиха. Странная реакция, учитывая все, что ему уже пришлось пережить. А потом он посмотрел на меня.

— Это мания Саске, — мрачно ответил он, — Многие искренне желают, чтобы он избежал участи братоубийцы. И я в их числе. Это лишь сломает его. Куда сильнее, чем он может себе представить.

— Я не спорю с этим. Речь о другом. Речь о политике.

Учиха поморщился, но не разглядеть понимание в его глазах было невозможно.

— Да, я понимаю. Политика. Пока Саске тренируется и учится под моим наставлением, клан ждет. До его готовности совершить месть нельзя и думать об этом. Хороший план.

— А еще я думаю о том, что пока Саске готовится, вы могли бы заниматься его воспитанием. Донести до него другие мысли и идеи, которые, возможно, до этого момента в его голову еще не забредали. А там глядишь, когда он будет окончательно готов, либо он уже не будет нуждаться в этой мести, либо же осуществит ее, не причинив себе страшную боль.

Лицо Шисуи обернулось маской. Неприятной, отлично показывающей, что он думает о таких моих взглядах. Но я остался спокоен. Ему ведь не нравились лишь некоторые аспекты моей идеи.

— В любом случае, это все должно осуществиться, пока у нас еще есть время. После, мы начнем действовать. И важно, чтобы клан был готов. Чтобы Саске был готов. Чтобы и вы были готовы.

Еще некоторое время продолжалось молчание, после которого он посмотрел на меня.

— Возвращаясь к нашим заботам, — задумчиво сказал он после, — Думаю, самое время продолжить наращивать наши запасы перчаток.

— Это решаемый вопрос, — кивнул я.

— Тогда, буду ждать новостей.

— Разумеется. Как только будет готова новая партия, вы будете немедленно проинформированы.

Еще молчание, продлившееся пару минут. Его вновь нарушил Шисуи.

— Ладно, а теперь, думаю, самое время перейти к тому вопросу, который заставил вас вспомнить о моем существовании.

Он на меня не смотрел, но я чувствовал усмешку с его стороны. Усмехнулся в ответ.

— Ах да, точно. У меня ведь действительно были какие-то вопросы к вам, — сказал я, почесав в затылке, — Тут у меня неожиданно образовалась необходимость придумать способ сделать так, чтобы некоторые мои действия нельзя было считать при помощи ментальных техник Яманака.

Шисуи посмотрел на меня и приподнял брови.

— Интересно. Было бы еще интереснее, будь оно чуть подробнее.

— Можно и подробнее. У меня тут образовалась ситуация, когда мне надо переговорить кое с кем. Проблема лишь в том, что сами по себе разговоры с этим человеком недопустимы, если вы понимаете, о чем я говорю.

— Так...

— Вот я и хочу провернуть что-то такое, когда разговор ведется вроде бы внутри гендзюцу. Но так, чтобы память об этом разговоре оставалась недоступной для любителей проникать в чужие мысли и читать их.

— Поскольку люди Иноичи Яманака не имеют права влезать в головы шиноби Конохи без соответствующей санкции, речь, я так понимаю, идет о ком-то, по отношению которого данная санкция имеет место быть. Кто это? Пленник АНБУ, которого вам доверили 'починить'?

Я позволили себе усмехнуться.

— Ну, можно и так сказать. Хотя 'починить' не совсем то.

— Ясно. Непростая задачка, особенно учитывая уровень квалификации некоторых менталистов. И их способность выискивать следы того или иного воздействия иллюзорных техник.

— Да, именно поэтому я и обратился к вам. Надеялся, что кто-кто, а истинный гений гендзюцу и мангеке обладает всеми нужные знаниями, как провернуть нечто подобное.... Я бы, конечно, и сам смог бы провернуть много чего интересного. Но, к сожалению, при моем подходе либо остаются следы, либо не остается вообще ничего. А это совсем не то, что мне нужно.

Шисуи смотрел на меня некоторое время, пока не пожал плечами и задумался.

— Что же.... Думаю, я смогу вам кое в чем помочь.

Лаборатория встретила меня привычной стерильной чистотой. Я, переодетый в новую специализированную форму, сидел на своем привычном месте за одним из столов. Передо мной лежал открытый очередной журнал, в котором были указаны параметры нового 'экземпляра', который был доставлен сюда совсем недавно. Карп, сообщивший мне о новой доставке, шепнул, что данный объект было бы желательно обработать как можно скорее. Что пусть от нашего заказчика по каким-то причинам никаких запросов пока не поступало, это всего лишь вопрос времени. Интерес АНБУ был высок.

Я, конечно, принял к сведению такие пожелания. Лояльность командования масок была мне важна и в обычной жизни. А когда в моей голове надолго поселились некоторые весьма смелые мысли и планы, эта лояльность была жизненно необходима. Однако сейчас, глядя на эти иероглифы и цифры, я как-то их не замечал, задумавшись о совсем другом объекте. Объекте, который с минуты на минуту должен был быть доставлен ко мне.

Наконец, дверь, ведущая в лабораторию отворилась и на пороге возникло несколько крепко сбитых фигур бойцов в масках. Несколько секунд спустя показалась и она. Ведомая под ручку, не имеющая ни малейшего шанса высвободиться девушка с красными волосами. Я пронаблюдал за тем, как ее довели до ее привычного места. Как скоро на ее руках и ногах сомкнулись ремни, усиленные печатями. И как бойцы, привычно кивнув мне, покинули помещение, оставив меня, ее и покачивающего головой Карпа одних.

Хотя я с самого начала сделал все возможное для того, чтобы мой ассистент не мешал мне работать с пленницей, сейчас он не торопился уходить. Увы, но у Карпа был пунктик на тему любых нарушений режима посещения лаборатории. Он терпеть не мог здесь посторонних. А когда посторонний оказывался здесь без соответствующих процедур вроде переодевания.... В общем, пришлось подождать, пока он не обработал за АНБУ полы особым составом. И не успокоился окончательно, протерев дверь и даже кушетку спиртовым составом. Только после этого он пожелал мне удачи в моих исследованиях и оставил нас одних.

Я шагнул к кушетке. В моей голове начали всплывать воспоминания обо всем том, что мы говорили с Шисуи на острове. Об основах гендзюцу. О моих собственных познаниях в области проникновения в чужое сознание. Весь тот проработанный план... вернее, подобие плана (полноценный алгоритм, увы, до конца так и не был доведен) встал передо мной во всей своей красе. И в тот же момент я почувствовал на себе пристальный, даже немного пугающий взгляд девушки на себе. Этакое наследие нашего недавнего приключения с природной энергией со всеми вытекающими последствиями. Раньше она смотрела на меня иначе. Не сказать, что и тогда ее взгляд нес в себе приязнь в мою сторону. Но все же в нем была какая-то гордость, некое упрямство. Теперь я отчетливо мог различить и признаки страха, и то, что отчасти вызывало страх у меня самого. Странное ощущение...

Как и всегда бывало во время наших подобных 'встреч', девушка не торопилась открывать рот и издать хотя бы один малейший звук. Только взгляд, что говорил больше иных речей. И несколько следующих минут ушло только на переглядывание между нами. Этакая борьба, совмещенная со специфической попыткой диалога. И пока это продолжалось, мое сознание с одной стороны переполнялось множеством новых мыслей, и одновременно становилось кристально чистым и ясным. Под подобным воздействием я почувствовал необходимость слегка подкорректировать разработанный план. То, в чем не было полной уверенности, теперь стало максимально отчетливым.

— Ну что же, попробуем, — сказал я ей, протягивая свою руку к ее лбу. Реакция девушку была максимально привычной. Она буквально вжалась в кушетку, нервно наблюдая за приближающейся ладонью. И вздрогнула, когда моя кожа соприкоснулась с ней, — Начали.

Я соскользнул в медитативное состояние. Перед моими глазами снова образовалась безмерная паутина, которая занимала мое внимание буквально секунду. Мгновениями позже мои 'глаза' уже смотрели на проекцию тела бывшего телохранителя. Однако и это было не совсем то, что интересовало меня в этот момент. Объект моего интереса был куда тоньше и менее заметен. Это крохотные нити, что связывали нас с ней с того самого момента, как была проведена та самая операция по возрождению.

Сначала я прислушался к своим ощущениям. Прикоснулся к нити. Ощутил доносящиеся до меня колебания. Сопоставил их частоту с уже известной мне по памяти схемой. Не найдя никаких отклонений, кивнул про себя. Хорошо. Ничего нового. Разве что был какой-то сдвиг, но он такой микроскопический, что я искренне сомневался в истинности своих предположений.

Осознав, что все идет так, как надо, и что ничего пока плану не угрожает, направил сигнал в пустоту. И тот, будучи подхваченной паутиной, скоро был донесен до адресата. Скоро рядом со мной материализовалась проекция клона, что был создан и оставлен дома специально для данного мероприятия.

Между тем, я начал планомерно накачивать девушку чакрой. Очень осторожно, максимально аккуратно. У меня не было цели просто насытить ее систему циркуляции моей силой. Нет, тут задача была тоньше. Моя энергия должна просто оказаться в ней и разнестись по всему ее телу. Для этого не требовались большие вливания.

Скоро я ощущал пленницу значительно лучше. Для проверки даже активировал мистическую руку. Убедившись, что восприятие мое возросло, посмотрел на 'добровольца'. Тот, до этого сосредоточенно изучавший происходящее, кивнул мне в ответ. Отлично! Он готов.

Я вынырнул из транса. Тут же столкнулся с тяжелым взглядом девушки. Несмотря на возникшее было желание что-то сказать, делать этого не стал. Вместо этого извлек из подсумка ампулу с сывороткой. Несколько долгих секунд сомнений, и решившись, вколол состав в шею. Так вышло, что укол пришелся очень близко к месту ее бывшей проклятой печати. От этого она вздрогнула, а глаза ее расширились. В них на миг отобразились до селе скрываемые чувства, но вчитываться в них у меня не было ни времени, ни возможности.

К моему возвращению в состояние транса новые связующие нити уже успели образоваться. Ну, почти образоваться. Клон находился здесь не просто так. Он буквально в ту же секунду, как пошел процесс, вмешался в него, и теперь старательно контролировал, чтобы не допустить излишне тесного взаимного контакта.

'Держу', — просигналил ему, хватаясь за новообразованные каналы, — 'Приступай'

Двойника не нужно было упрашивать. Он лишь кивнул, и его проекция устремилась по нитям. Потребовались секунды, и его образ буквально испарился. Я лишь чувствовал, как колеблются каналы, по которым он перемещался, и направляемые им сигналы. Хорошо. Если повезет, то благодаря новой схеме нам удастся проникнуть именно туда, куда нужно. Вглубь ее подсознания.

Ждать пришлось долго. Медленно тянулись минуты, переходя в десятки минут. Десятки минут перешли в час. Час со временем в два. Все это время я терпеливо наблюдал за реакциями, что происходили в теле пленницы. Как крохи моей чакры текут по всему ее организму. Часть ее собиралась в сгустки, чтобы чуть позже добраться до мозга и впитаться в него. Если мой анализ был верен, то часть силы, передаваемая мной по новым нитям, также отправлялась туда же.

Наконец, я почувствовал, как новые каналы напряглись. И до меня донеслись первые серьезные сигналы, которые было не трудно расшифровать. Небольшое усилие, и в моей голове уже звучал мой собственный, чуть заглушенный голос.

'Готово!'

'Ну, была — не была!' — подумал я, концентрируясь на этих нитях. Усилие, и возникло ощущение того, как мое тело проваливается куда-то вниз. Вниз, во тьму. Несколько бесконечно долгих мгновений, и я ощутил, как стою на ногах. Под ногами твердый, шершавый камень, что приятно холодил ноги. Окружающий воздух заметно теплее, нежели таковой в лаборатории. Звуков почти нет, но это не от того, что были с ним проблемы. Скорее никто просто их не издавал.

Последнее подтвердилось буквально сразу же. Я чуть пошевелил ногой, и подошва моих сапог издала характерный звук трения о камень. Тогда же мои глаза прозрели. И вместо непроглядной тьмы я уловил едва заметные при плохом освещении контуры не самого просторного помещения. Осмотр окружения занял минуты, прежде чем мне удалось разобраться, где именно мне повезло очутиться.

'Ну, конечно. Подземелье' — подумал я, когда глаза мои окончательно приспособились к такому освещению, и они различили особенности помещения, — 'Орочимару в своем репертуаре'.

То, что это место связано с саннином было не трудно понять. Тут буквально все кричало, что это одна из его баз. И судя по всему, данное конкретное помещение служило этакой тюремной камерой. Местом, которое по какой-то причине сохранилось в памяти его бывшего телохранителя. Гадать, что именно это была за причина, сейчас не сильно хотелось.

Итак, я был на месте. Если все верно, то это один из глубинных слоев ее подсознания. Пространство, созданное в виде какого-то воспоминания. Мой клон достиг этого места, направив все доступные силы и волю. А после, изолировал его, превратив в спокойный островок стабильности.

Я коснулся текстуры стены и почувствовал то, как мою руку отталкивает упругая поверхность натянутой пленки барьера. Хорошо. Значит, никакие ненужные элементы из воспоминаний девушки нас не потревожат. Правда, где она сама?

Короткое воспоминание клона вспыхнуло в мозгу. Проклятье! Как же плохо, что тут так мало света, что проникает сквозь маленькое окошко буквально под потолком. И отвратительно, что правила этого мира лишают мои глаза всех их возможностей! А ведь девушка буквально в двух шагах. В другом конце комнаты, лежит на кушетке. Бледные руки и ноги едва различимы при таком освещении, но все же видно, что они зафиксированы на месте крепкими ремнями.

Я шагнул к ней и скоро смог лучше ее разглядеть. Да, однозначно она. Разве что одежда другая. Роба, конечно, аналогична той, которую ее заставляли носить наши АНБУ, но покрой иной. Расцветка видимо тоже. Как же плохо здесь все видно!

Девушка была без сознания. Поначалу я подумал, что это сон, но судя по сильной испарине и нечеловеческой бледности, это было что-то иное. Словно она переживала какую-то болезнь и в какой-то миг просто провалилась в забытье. Про боль, что она ощущала в этот момент, я подумал чуть позже, когда все же решился и прикоснулся к ней. А потом, пронзенный неожиданной догадкой, осторожно приподнял ее голову и заглянул в то самое место. С трудом, но я смог различить те самые три заветные закорючки. Проклятая печать.

Мысль пронзила подобно молнии. Это было воспоминание. Того самого дня, когда она получила эту печать. И сейчас шел самый мучительный этап адаптации. Невольно вздрогнул от осознания того, что причиной выбора именно этого воспоминания мог стать я сам.

'Да-да, все из-за этого', — подтвердил мои опасения клон коротким шепотком. Мне оставалось только закатить глаза от собственной бестолковости. Вот стоило мне вкалывать сыворотку именно на место бывшей печати и провоцировать эти воспоминания?

В любом случае, это не было конечной точкой моего маршрута. Для того, чтобы переговорить с девушкой и не оставить при этом следов, требовалось проникнуть еще глубже. В глубины этой проекции, что страдала перед моими глазами. И я коснулся ее лба рукой, сосредотачиваясь на своих ощущениях.

Она казалась настоящей. Короткий анализ при помощи медицинских техник говорил мне, что передо мной не какая-то непонятная проекция человеческого сознания, а настоящее тело. Из плоти и крови. Но все же было в ней что-то, что противоречило этому самому ощущению 'нормальности'. Какой-то компонент, что мешал поверить в этот факт.

'Чем-то напоминает тех ребят из Дождя в голове Дайчи', — подумал я после получения первых результатов, — 'Но все же есть и отличия. Может это потому, что она все же не столько просто воспоминание, сколько что-то большее'.

Но тратить время дальше было нельзя. Я снова вошел в транс. Постарался почувствовать глубинные связи уже с этим телом. Потребовались долгие минуты, прежде чем я ощутил тончайшие нити, тянущиеся от меня к ней. Отлично. А теперь....

Я снова провалился во тьму. И по мере погружения чувствовал, как сильно отдаляюсь от своего тела. Связь с ним стала какой-то едва уловимой. Словно она истончилась, и до меня доносились лишь незначительные сигналы и крохи чакры. Но как бы там ни было, я был уверен, что смогу найти дорогу назад.

Окружающий мир снова изменился. Появился едва уловимый запах дыма, смешанный с ароматом дождя. Воздух был прохладен и переполнен звуками разбивающихся о что-то твердое капель. Под моими ногами я чувствовал нечто мягкое. Если мои ощущения верны, то это циновки из тростника или что-то вроде того. И почему-то снова было темно. До тех пор, пока передо мной не вспыхнул огонек, и я не различил зажженную лампаду. Которую держал в руках угрюмый здоровяк с шрамом, пересекающим все лицо и заканчивающийся чуть выше выколотого глаза. Неподалеку от него на полу на коленях стояла та самая девушка со следами борьбы и несколькими царапинами по всему лицу.

Картина была противной. Здоровяк не намеревался сделать что-то хорошее. Об этом говорило все. И взгляд единственного глаза. И выражение лица, одно которое вызывало омерзение. Да и вообще его вид, сжатый кулак и оскалившиеся зубы. Девушка же явно пострадала от него. Несмотря на упорное сопротивление, она уже была повержена и теперь молча ожидала своей участи. Хотя в ее взгляде я заметил все ту же гордость и силу. Желание продолжить борьбу в любую секунду, как только выпадет возможность.

Кажется, это был еще более глубинный уровень подсознания. Воспоминания, что мучали объект моего интереса в процессе адаптации проклятой печати. М-да... Какие же образы могли прийти страдающему от агонии человеку? Да, разумеется такие же мучительные и тяжелые. Идиот! Ну что мне стоило тогда вколоть сыворотку в другое место? Возможно, меня занесло бы в куда более приятное место.

Дальнейшего развития событий я ждать не стал. Как бы там ни было, мне было нужно установить контакт. А для этого надо избавиться от лишних ушей.

Собранная мной воля материализовала кунай в моей руке. А потом та же воля породила призрачных змей, что устремились к здоровяку и обвили его, не успевшего как-то на это отреагировать. Мгновение, и смертоносные рептилии бросили его тушу в мою сторону, и его горло столкнулось с острием моего клинка. Брызнула кровь, изо рта теперь уже мертвеца показалась кровавая пена, но это меня уже не волновало. Отбросив его в сторону, бьющегося в агонии и все еще обвитого змеями, я шагнул вперед к упавшей на циновку лампаде. Та уже дала жизнь пожару, что начал увлеченно пожирать все, до чего мог дотянуться.

Девушка смотрела на мои действия с выражением священного ужаса. На какой-то миг мне даже почудилось, что вижу перед собой совсем другого человека, не связанного со мной от слова никак. Но то ощущение продлилось всего миг, после которого в красноватых глазах вместе с отблеском огня отразилось узнавание. Словно очнувшись от оцепенения, она внезапно бросилась в сторону, где я успел различить дверь. Моя реакция немного запоздала, и нога девушки снесла хлипкую деревянную преграду. Снаружи ворвался тот самый отдаленный запах дыма и дождя. Вместе с отблесками недалекого зарева от какого-то полыхающего здания.

'Пленница' уже почти успела оказаться за порогом, как ее все же настигла моя запоздалая реакция. Вокруг ее ноги обвились две призрачные змеи и бросили оземь. Звук столкновения ее с грязными досками был противен и я искренне ненавидел себя за то, что так поступил. Но мне нельзя было дать ей сбежать внутрь этого странного мира грез.

Сопротивление с ее стороны выдалось ожесточенным. Она не хотела сдаваться, и отчаянно вырывалась. У нее была сила, была ярость и непреодолимая жажда свободы. А еще неожиданный союзник в лице заставляющего меня отвлекаться на себя пламени. Ей даже удалось развеять одну из призрачных змей, и я даже не понял, как это у нее получилось.

Борьба все же закончилась ее поражением. Несмотря ни на что, девушке не хватило сосредоточенности. Да и, уверен, замешательство сыграло не последнюю роль. Кольца призрачных змей, наконец, спеленали ее, полностью обездвижив. И мы оказались лицом к лицу. Я, стоящий за порогом и ощущающий жар, греющий спину. И она, что смотрела на меня со всей ненавистью, и в чьих глазах отражался огонь, поглотившего домик, в котором мы до этого находились. Правда, первые несколько следующих мгновений мне все же было не до нее. Ведь передо мной появился новый мир, нарытый тьмой и освещенный лишь пожарищами на месте нескольких сожженных домов. Дождь, что капал с неба, мало помогал в борьбе с огнем, хотя если присмотреться, никто с ним и не боролся. Те, кто мог бы этим заняться, едва заметными пятнами валялись на мокрой земле, не подавая признаков жизни.

— М-да.... — сказал я вслух, переводя взгляд на свою пленницу, в глазах которой теперь помимо ненависти я читал еще и презрение. А ведь так все хорошо начиналось.

Для разговора требовалось подходящее место. Найти его в этом необычном мире, наполненном трупами, пожарищами и бегающими возможно во тьме враждебными обитателями было задачей нетривиальной. Потому процесс поиска немного затянулся. Я отвлекся сначала на пожар за своей спиной. Потом на осмотр местности, пытаясь найти малейшие признаки жизни. Затем попытался воспользоваться усиленными чувствами данной природной энергией.

Поселение, в котором я оказался, было небольшим. Вместе с теми несколькими не горящими, но давно покосившимися и утратившими всяческий вид зданиями, тут насчитывалось от силы десять домов. Возможно, конечно, где-то во тьме были еще. Но пелена дождя, плавно переходящая в бурю, надежно от меня их скрыла. Судя по тем трупам, что попали мне на глаза, общему убранству, некоторым валяющимся вокруг предметам, то была крестьянская деревушка. Деревушка, все население которой вырезали этой ночью. Вопроса о том, кто и ради чего это сделал, не стояло. Просто потому, что было не до того.

Мне приглянулось одно весьма хлипкое на вид, но все же относительно целое строение. Не уверен, что я рискнул бы заглянуть внутрь при иных обстоятельствах. Но нарастающая непогода не оставляла особого выбора. Скоро передо мной оказался черный провал на месте дверного прохода. Осмотревшись и не сумев найти ничего, что могло бы стать угрозой, я шагнул внутрь. За мной, чуть ли не шипя, двигалась моя пленница, до сих пор надежно захваченная призрачными змеями.

Внутри не было ровным счетом ничего. Простой земляной пол, голые стены с несколькими явными трещинами, не внушающая особой уверенности крыша. Она безбожно протекала, и я искренне надеялся, что это сегодня будет главной ее проблемой. А, ну еще у одной из стенок был завал какого-то мусора. Обломки деревянных досок, неведомо зачем-то сваленных вместе с порванными мешками и черепками от глиняной посуды.

— Прелесть, — покачал я головой, разглядев паутину с несколькими засушенными весьма крупными мошками.

Примерно в этот самый момент особо сильный порыв ветра ворвался внутрь через одно из оконных провалов, а крыша пугающе скрипнула, резко увеличив течь. Желания оставаться внутри резко поубавилось.

Я бросил взгляд на пленницу. Во тьме мои глаза разглядели ее неприязненный взгляд, направленный на меня, и то, как он слегка изменился, когда глаза ее мазнули по крыше и вздрагивающим стенкам. Да, сегодня однозначно день неудачных идей. Но выходить наружу и пытаться найти что-то еще мне не хотелось. Потому вместо этого я решил просто укрепить сооружение барьером.

Работать здесь было необычайно легко и приятно. Этот мир позволял куда легче формировать контуры барьера, манипулировать с его свойствами и параметрами. Потребовались жалкие несколько минут, и дом более не внушал мне тех опасений, что были до этого. Сквозняк исчез, крыша более не протекала, а стенки не создавали иллюзию готовности рухнуть в любой момент.

'Стоит чаще вспоминать про свои некоторые таланты', — подумал я, теперь размышляя над тем, как бы теперь здесь обустроиться для нормальной беседы. Не пытаться же создать мебель из барьерной техники? Хотя....

Сотворенный клон помог быстро разобрать гору мусора на две горки поменьше и накрыть их барьерной техникой. Получились весьма специфические скамейки. Одно из них я немедленно испробовал. Не сказать, что было удобно, но все же лучше, чем просто стоять и налаживать общение в таком состоянии. А когда из подсумка был извлечен фонарь и внутреннее убранство, наконец-то, оказалось освещено, все заиграло совершенно иными красками.

— Присаживайся, — сказал я, указывая на импровизированную мебель.

Девушка продолжая сверлить меня взглядом, далеко не сразу решилась последовать моему приглашению. Потребовалась почти целая минута, прежде чем тяжелое молчание и не менее тяжелый взгляд с моей стороны не сделали свое дело. Под завывание ветра и хлесткие удары дождя о крышу, она все-таки села на предложенное место. И снова ее глаза устремились на меня. В ее взгляде было трудно что-либо прочитать кроме уже выказанного ею негатива.

— Что же, — протянул я, собираясь с мыслями, — самое время нам с тобой познакомиться. Так сказать, в такой непринужденной обстановке.

При этих словах змеиные кольца, сковывающие девушку, испарились, предоставив ей пусть и номинальную, но свободу. К моей радости она не решилась сразу же попытаться познакомить мою физиономию со своим кулаком или чем-то вроде того. Просто продолжила молча сидеть, поведя плечами на мгновение.

— Раз уж я являюсь инициатором нашего с тобой разговора, то позволь представиться. У меня как-то до этого не представлялось возможности сделать что-то подобное.

Взгляд девушки остался неизменным. Она смотрела на меня холодно, с толикой ненависти, презрения и какого-то пустого, равнодушного внимания. Возникшие было у меня вопросы, с чем все это связано, я пока не торопился задавать. Даже самому себе. Поскольку некоторое подобие ответов на них у меня, кажется, уже было.

— Мое имя Харада Широ. Я, как ты, наверное, уже давно поняла, ирьенин, — почти целую секунду в моей голове вертелась мысль о необходимости уточнить, из какой я деревни. Еще одной секундой позже у меня уже была уверенность, что особой важности эта информация за собой не несет, хотя озвучить ее стоит, — Возможно, также, что ты понимаешь, из какого селения. Подсказка, та, в процессе бегства из которой ты была убита.

После последнего произнесенного мной слова она вздрогнула. Я видел, что она не хотела показывать это свое чувство, но ей не удалось сдержаться. Несколько долгих секунд я наблюдал странное выражение на ее лице, а в глазах отражалось несколько другие эмоции, нежели те, что проскальзывали до того.

— Так вот, возвращаясь к нашему знакомству. С момента твоего возвращения к жизни, у меня не было возможности спросить твоего имени. Так что, очень хотелось бы его услышать.

Буквально сразу же, как эти слова слетели с моих губ, я понял, что выбрал не самую верную стратегию. Ее острый ответный взгляд говорил это сам собой, а мне не оставалось делать ничего, как внутреннее сокрушаться из-за такой неудачи. Проклятье! Пленница отлично знала, что я из числа масок. Будучи телохранителем Орочимару, она не могла быть настолько глупой, чтобы не суметь сложить дважды два. А АНБУ с того самого момента, как прошла та самая операция только и занимались тем, что занимались допросами. Точнее, множеством разных видов допросов, включающих и проникновение в сознание человека. Иными словами тем, чем занимался сейчас и я. Эти факты, сложенные вместе, моментально превращали всю мою искренность, незнание и возможно даже, добрые намерения, в неприкрытое лицемерие и ложь.

Молчание затянулось. Я мучительно размышлял о способах выхода из этой логической ловушки. Моя неразговорчивая собеседница же предпочитала оставаться безмолвной, сверля меня взглядом. Наблюдавший за всем этим со стороны клон укоризненно посмотрел на меня. А когда не дождался от меня какой-либо внятной реакции, покачал головой и издал тяжелый вздох, от которого девушка вздрогнула и нервно оглянулась.

— Наше молчание излишне затянулось, моя дорогая, — сказал он, поймав ее взгляд. И тут же ласково улыбнулся так, что у меня мурашки пробежали по спине, — Мой коллега задал тебе вопрос. Было бы невежливо оставить его без ответа.

Мне оставалось лишь укоризненно покачать головой. Ну, куда он лезет без команды! Мог бы немного подождать, прежде чем я принял бы решение о способе ведения переговоров.

Девушка перевела взгляд на меня. И встречала ее уже моя, принявшего правила игры человека, улыбка. Максимально приветливая, как тогда мне казалось.

— Все верно. Мой коллега абсолютно прав. С твоей стороны столь длительное молчание выглядит как-то не слишком вежливо.

Девушка свое молчание прерывать не слишком-то и торопилась даже после этого. Но кое-какие изменения с ней все же произошли. Привычная неприязненная маска чуть дрогнула, а на губах и глазах на мгновение мелькнул призрак едва уловимой кривой усмешки. Словно в моих словах было что-то смешное. Спустя несколько мучительно долгих секунд я все-таки услышал ее голос.

— Мое имя Таюя, — ответила она.

Не знаю почему, но этот немного хрипловатый голос заставил меня улыбнуться еще шире. 'Процесс пошел', — словно говорила часть меня, искренне радуясь этому факту.

— Это другое дело, Таюя, — сказал я, слегка подавшись вперед, — Хотя, признаться, мне было бы приятнее услышать твое полное имя.

— А тебе не все равно, — неожиданно быстро последовал ответ.

Заявление не осталось без внимания клона. Его брови полезли вверх, чтобы через мгновения смениться очередной, не внушающей оптимизма улыбкой. Пришлось спешно поднимать руку и тормозить его очередное вмешательство.

Девушка на это отреагировала точно таким же удивлением. Она обернулась. Не уведшая еще улыбка двойника отразилась в ее глазах, и как мне показалось, заставило ее вздрогнуть. Едва заметно, но все-таки.

— Не дожидаясь реплики моего дорогого коллеги, выскажу мысль, что это таки не вежливо. Я тебе представился полностью, назвал свое полное имя, указал, кто я, откуда, чем занимаюсь. А в ответ услышал только такую малость. Пожалуйста, будь так добра, отвечай на мои вопросы полностью.

Мои слова вызвали у нее раздражение. Она недовольно нахмурилась, фыркнула и бросила на меня недовольный взгляд.

— А как называется то, что какой-то тип лезет туда, куда его лезть никто не просил? Вежливость? Добропорядочность? Дружеское участие? Быть может, человеколюбие ирьенина?

Ее едкие вопросы не могли не вызвать у меня улыбку. Подловила, так подловила, ничего тут не скажешь! Действительно, уж кому-кому, а мне о вежливости говорить не приходилось. Особенно если учесть то, в какую именно часть ее воспоминаний меня занесло.

Мой клон тоже оценил заявление. Только в отличие от меня он позволили себе не просто улыбку, но и громкий, немного наигранный смех. И заработал тем самым брошенный исподлобья острый взгляд и какое-то неразборчивое ругательство со стороны Таюи.

— А, ведь верно! Как это называется, а коллега? — продолжил двойник, мало обратив внимание на реакцию, — По мне так человеколюбие ирьенина лучший из предложенный вариантов. Особенно, когда лезешь в проклятую печать мертвеца.

От этих слов девушка дернулась, как от пощечины. Мне только и оставалось, что с осуждением покачать головой. Клон старательно повышал ставки.

— Да, вежливостью тут и в самом деле не пахнет, — согласился я с доводами Таюи, дождавшись, когда моя копия перестанет смеяться, — Но ничего не поделаешь. Долг ирьенина порой вынуждает поступать так, что потом становится немного противно на душе. Но замечу я, внутри проклятой печати не настолько плохо, особенно если разобраться в том, как она работает. С некоторыми ее обитателями даже можно завести занимательную беседу.

— Что ты такое несешь? — спросила она с широко раскрытыми глазами. Мне показалось, или в не самом лучшем освещении мне удалось рассмотреть отчетливо проявившуюся гусиную кожу.

— Да, кто его знает, как это называется, — махнул рукой клон, — Чушь. Правда. Фантазия. Шизофрения.

— Шизофрения не сочетается, — заметил я.

— Пфф. Подумаешь.

— Но в чем-то наша дорогая Таюя права. Было бы неплохо прояснить ситуацию.

Я посмотрел ей в глаза и максимально подался вперед, стараясь сократить расстояние между нами.

— Видишь ли, когда тебя впервые притащили в мою лабораторию, ты была мертва. Условно, конечно. Несмотря на то, что тело было мертвым, в нем находилась такая штука, как печать Орочимару. А внутри нее сохранялась немая доля твоей чакры и осколок сознания. Чтобы воспользоваться всем этим для того, чтобы вернуть тебя к жизни, пришлось проникнуть внутрь этой самой печати. Там же выяснилось, что внутри печати есть еще кое-кто.

— Если ты не поняла, он про твоего босса, — подсказал клон, хотя вряд ли вздрогнувшей всем телом девушке это требовалось прояснять, — Прости. Теперь уже бывшего.

— Разумеется, тогда ни о какой вежливости и речи ни шло. У меня был соответствующий приказ, и полная свобода в выборе инструментов. Получилось в итоге так, как получилось.

Приятно, что клон и я смогли-таки загнать ее в ловушку. Все эти подробности ее возвращения к жизни были далеко не тем, чего она ожидала услышать.

— Так вот, возвращаясь к теме нашей беседы. Могу я все-таки узнать твое полное имя? — невинно улыбнулся я.

От затравленного взгляда девушки и долгой взятой ею паузы скоро стало немного не по себе, но я старательно держал улыбку, вопросительно приподняв бровь.

— Таюя Саито, — мрачно сказала она после минутного поединка взглядов. А после, продолжая смотреть на мою широкую улыбку, скривилась и добавила, — Телохранитель Орочимару. Джонин и страж северных ворот. Полагаю, ты и сам отлично догадался, какого именно селения.

— Вот мы и познакомились, — сказал я в ответ, кивнув ее словам, — Раз с этим разобрались, то давай двигаться дальше....

— Подожди, — воскликнула она, и тут же натолкнулась на мой слегка удивленный взгляд, — Что на счет моей проклятой печати? Ты же ведь снял ее, верно? Не просто же так я перестала ощущать ее.

Я чуть склонил голову вбок, после чего слегка кивнул.

— Ах да, совсем забыл о печатях подавления, — сказал я, снова покивав, — Из-за них тебе, возможно, было не так легко все это почувствовать. Хотя, носителем проклятой печати я никогда не был, и мало представляю, как она вообще ощущается.... В любом случае, да. Это я ее снял. Точнее, я не снял ее. Я использовал печать для того, чтобы вернуть тебя к жизни. Все, что было внутри печати, пошло на формирование нового тела, которым ты сейчас пользуешься....

— Кстати, за него как-нибудь скажешь спасибо своему боссу, — между делом вставил слово клон, — Он так старался.

Я старательно хлопнул ладонью по лбу. Исключительно для выразительности реакции на заявление.

— Ты о чем? — с широко раскрытыми глазами спросила Таюя, бросив взгляд сначала на него, а после на меня, продолжавшего сидеть с прикрытым лбом.

— Наверное, тебя все-таки стоит отправить пойти погулять, — сказал я клону, покачав головой, — Дай я с ней поговорю. С тобой никакого нормального диалога не выстроишь!

— Это логично. Для диалога нужно всего два человека, а тут нас трое.... Но за дверь я не пойду. Там дождь, а мне не охота мокнуть.

— Как будто это что-то страшное.

— Нет, но я настроился на отличную беседу, а не на блуждания в темноте и сырости.

— Ладно. Но ты слишком многое себе позволяешь!

— Пф... В твоих словах нет смысла. Технически я и ты — это один человек.

Я махнул рукой, после чего посмотрел на собеседницу с вновь зацветшей улыбкой.

— Так, о чем мы с тобой говорили?

— Что он имел в виду? — спросила она. В ее глазах я увидел непоколебимую решимость.

— Касаемо твоего босса? — уточнил я, и, не дожидаясь какого-либо кивка или прочей реакции, продолжил, — Ничего особенного. Орочимару, а точнее, осколок его сознания, все это время благополучно сидевший внутри проклятой печати, после твоей гибели не захотел умирать. И попытался вырваться на свободу. Для этого он собрал все остатки чакры, что были в твоем теле и попытался создать для себя новое тело. Поскольку моя задача заключалась в твоем возвращении к жизни, пришлось это тело, скажем так, немного переделать. И именно в нем ты теперь находишься.

Мне показалось, или девушка позеленела. С этим освещением сказать что-либо наверняка было нельзя.

— Но ты не переживай, — бодро вставил слово двойник, — Мы здорово постарались, чтобы из тебя ненароком не получился Орочимару. Во всех смыслах, если ты понимаешь о чем я.

— Гребаные больные ублюдки, — тяжело простонала она, схватившись за голову, и уткнувшись взглядом в пол, — Что Орочимару, что ты.

— Но-но, — прикрикнул клон, — Ты там думай, что говоришь. Мы с коллегой и обидеться можем!

— Да пошли вы, — прошипела она, продолжая бездумно пялиться на пол.

Я выразительно посмотрел на клона. Тот едва заметно пожал плечами. После я перевел взгляд уже на девушку.

— Тут уж ничего не поделаешь. Мы такие, какие есть, — сказал ей, после чего отвлекся на очередной хлесткий удар дождя о стены нашего убежища.

— Да. Все одинаковые.... — ответила она.

Я помолчал некоторое время, после чего перевел встал и подошел к провалу окна. В свете фонаря было видно, как капли дождя беззвучно бьются о стенки барьера и стекают вниз. Снаружи было мало что видно. Пожарища на месте крестьянских домов к этому моменту практически погасли. Лишь кое-где можно было разглядеть слабое трепыхание пламени, еще не убитое ливнем. Постояв так немного, изучая окрестности, насколько позволяли мои глаза, обернулся. И застал девушку почти во все той же позе. Словно мои телодвижения так и остались без внимания.

— Что это за место? — задал ей вопрос.

Таюя подняла взгляд. В ее глазах я снова разглядел ту злобу и презрение, которым она меня одаривала до начала нашего разговора.

— Это сарай, — язвительно бросила она.

— А ведь правда, — покивал я, осматривая здание, будто увидев его впервые, — Но ты ведь отлично знаешь, что мой вопрос касался не столько этого сооружения.

Ее взгляд остался неизменным. Все та же злоба и ненависть.

— Мы вполне могли бы начать строить теории, — заметил клон, — Или, на худой конец, окончательно перейти на один однозначно трактуемый стиль беседы. Чисто ради того, чтобы подтвердить мнение нашей дорогой собеседницы о нас.

Он посмотрел на меня. Его взгляд оставался предельно серьезным. Того и гляди в ход пойдет ки.

— Теории нам не к чему, когда есть кое-кто, кто, уверен, согласится нам все рассказать добровольно, — ответил я, после чего вновь посмотрел в провал окна, — Не так ли, Таюя?

Ответа не последовало. Девушка молчала, продолжала сверлить меня взглядом. Я чувствовал это своим затылком и честно говоря, ощущение было не из приятных.

— Это твоя родная деревня? — спросил я, продолжая наблюдать за постепенно гаснущим огнем в здании чуть поодаль, — А тот дом, в котором я тебя нашел, был твоим, не так ли?

В ответ раздалось шипение. И полыхнула весьма ощутимая жажда убийства, направленная на меня. До меня даже дошла волна, взъерошившая мои волосы. Обернулся. Наткнулся на то же презрение скованной призрачными змеиными кольцами пленницы.

— Видимо, это так, — пожал я плечами.

— Заткнись, придурок! — снова прошипела она, — Ты и так это знал!

— Попридержи язык, милочка, — прозвучал голос спеленавшего ее клона, и мощнейшее ки полыхнуло уже с его стороны. Ее проняло. Я видел, как побледнело ее лицо и подогнулись колени.

— Спокойно, — успокоил я двойника, направляясь к своему месту, — Посади ее на место.

Змеи дернулись, заставляя пленницу принять нужное положение. А после они растворились, словно их и не было.

Таюя не стала дергаться. Она тяжело дышала и глядела на меня с примесью страха и все той же злости.

— У меня нет никакого желания тебе угрожать или же принуждать ответить на свои вопросы, — сказал я, — Но видишь ли, в чем загвоздка. Мы с тобой повязаны. Так уж получилось, что во время операции по твоему возрождению, я немного напортачил. Имею в виду тогда, когда переделывал тело, подготовленное Орочимару для себя в твое. И сейчас, повторюсь, мы связаны друг с другом.

Ее глаза несколько расширились. Я разглядел это и кивнул.

— Вижу, что ты понимаешь. Наверняка тоже почувствовала во время наших с тобой 'сеансов'. Поверь мне, это вышло случайно. У меня не было желания ни устанавливать подобную связь, ни уж тем более лезть потом в твою голову, чтобы завязать с тобой этот разговор. Но раз уж у нас с тобой приключилась такая пляска, то выбора нет. И нам придется разговаривать и устанавливать некие контакты.

— Чего тебе надо от меня? — спросила она.

— Для начала хотя бы осознания того, что я не Орочимару. И пусть возможно, некоторые мои методы действительно могут выглядеть как его, уверяю тебя, я не он, и не являюсь ни его последователем, ни поклонником. Любые совпадения случайны, а если и не случайны, то только потому, что подобные действия нельзя провернуть иначе. По крайней мере, не под носом АНБУ. Именно поэтому наш с тобой разговор протекает здесь, в этом месте, а не в лаборатории. Это позволит избежать ненужных вопросов, если очередному блондину взбредет в голову влезть в твою голову.

При упоминании блондина девушка побледнела еще сильнее. А после она чуть ли не обвиняюще ткнула в меня пальцем. Уловив мысль до того, как ее озвучили, я продолжил.

— Да-да, мне прекрасно известно, что твою память неоднократно просматривали. Некоторые светловолосые и голубоглазые ребята в Конохе умеют проделывать такие фокусы. Поверь, подобное пытались провернуть и со мной. К счастью, моя голова — крепкий орешек. А в твоей, как я понимаю, еще есть некоторые белые пятна.

Брошенная наугад догадка оказалась верной. До этой части воспоминаний ни Иноичи, ни какой-либо другой следователь еще не добирались. Отличное совпадение, что не скажи. Пусть мой метод защиты строился на совершенно иных принципах, но в разговоре с Таюей этого не стоило пока разглашать.

— Ладно... — сказала моя собеседница, чуть склонив голову, — Так что тебе на самом деле надо? Информация? Если да, то какая? И самое главное, зачем?

— Мне пока самому до конца не все ясно, — признался я, тем самым заработав острый взгляд, — Но я уверен, что наши с тобой разговоры помогут мне это выяснить. А потому, жду ответы на свои вопросы.

— Ты врешь! — сказала она, пристально глядя на меня.

— О, наш коварный план раскусили, — хмыкнул клон, снова заставив Таюю оборачиваться на себя, — Так почему бы тебе сразу не признаться....

Широкая улыбка клона заставила меня в очередной раз с силой хлопнуть по лбу рукой. Мне кажется, или в последнее время с моими клонами что-то явно не так.

— Какой план? — спросила девушка, подозрительно покосившись на меня, — О чем он говорит?

— Да это так, о нашем, о девичьем, — продолжил улыбаться двойник, сделав шаг вперед, — Кстати, если ты не можешь сразу перейти к делу, то я могу принять весь удар на себя. Сделаю в лучшем виде.

— Пошел вон, придурок! — прошипел я, поняв, в какую сторону понесло этого клоуна. Нет, однозначно с ними что-то не так!

— Ладно-ладно, — примирительно поднял тот руки, шагнув обратно, — И вообще это была шутка. Попытка разрядить обстановку.

— Еще одна такая шутка, — я демонстративно сложил печать.

— Да понял я, понял. Молчу. Веди свои сэръезззные беседы.

— Итак, возвращаясь к нашему разговору..., — попытался я свернуть все в прежнее русло, — Не смотри на меня так! Я за его шутки не отвечаю....

— Кажется, я должна перед тобой извиниться, — сказала Таюя, позволив себе кривую, малопривлекательную усмешку, — Если ты и больной ублюдок, но уж точно не такой, как Орочимару. Шутки этой твари куда веселее, судя по тому, как он от них смеется.

— Спасибо и на этом, — ответил я, почесав затылок. Поднятая рука клона, просившего слова, была проигнорирована, — Так вот, возвращаясь к нашему разговору.... В который раз за сегодня.... Я не знаю точно, зачем мы с тобой устанавливаем этот контакт. Можно было бы, конечно, сказать, на что мне хотелось бы надеяться по итогу нашего общения. Но говорить этого я не собираюсь. По крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем друг друга получше.

— Ясно, — ровно бросила девушка, на мгновение бросив взгляд через плечо, на клона, — Ты хочешь выяснить, что можно с меня поиметь, чтобы уже потом строить свои планы. Хорошая идея.

— Рад, что мы поняли друг друга, — кивнул я, заставив ее чуть скривиться.

— Мне одно только не понятно, 'дорогой', — сказала она, — Что же ты рассчитываешь получить от пленницы, с которой практически не сводят глаз ваши маски. И рассматривают как важный источник информации о вашем главном враге?

Она 'мило' похлопала ресницами, глядя на меня максимально невинным взглядом.

— Выясним это по ходу нашей беседы, — ответил я, переводя дух. Кажется, первичный контакт-таки удалось установить.

— Тогда, давай спрашивай, — сказала она, усаживаясь поудобнее.

— Мои вопросы не изменились, Таюя. Эта деревня... Тот дом....

Девушка чуть помрачнела, но на этот раз не стала пытаться испепелить меня взглядом. Лишь коротко кивнула.

— Паршивый денек, — задумчиво сказал клон, вызвав у меня стойкое желание его развеять. Судя по скрипнувшим зубам моей собеседницы, не у меня одного.

— Ты как никто прав, — несколько секунд спустя развеяла мои предположения, она. В ее голос, помимо злости, просочилась застарелая грусть, — Самый мерзкий день.

Таюя бросила взгляд в сторону оконного проема, откуда в барьер хлестнул очередной порыв ветра с множеством крупных капель дождя.

— Все, как я запомнила.... Соседи.... Друзья.... Семья.... Трупы. Выродки, ублюдки. Пожар и дождь....

Она замолчала, а я переглянулся с клоном. Тот кивнул мне.

— Сколько тебе тогда было?

— Одиннадцать...

— А сейчас тебе сколько?

Таюя бросила на меня острый взгляд.

— Можешь на меня так не смотреть. В твоей карточке про твой возраст упоминаний не было.

— Четырнадцать.

Я удивился.

— Четырнадцать? — невольно переспросил ее, на что получил очередной испепеляющий взгляд.

— А что тебе не нравится? — вспылила она. Пришлось примиряюще поднять руки.

— Да все нравится, не нервничай так.... Просто.... Просто я не ожидал такого.

— Ты сам себя закапываешь, — предупредил меня клон, — Не слушай этого идиота. Просто такой старик как он не привык иметь дело с молодыми. Вот он и удивился.

Таюя несколько секунд смотрела на двойника, после чего перевела взгляд на меня. В ее глазах уже не было той агрессии, которую она была готова обрушить на мою голову.

— Хватит этих игр, — сказала она прямо, — Давай обойдемся без этих шуточек.

— Согласен, — кивнул, готовясь сложить печати, — Его треп меня уже достал.

— Протестую! — выпалил клон, — Дай тогда хотя бы пойду погуляю по округе.

— Вали, — согласился я.

— Стой! Я же говорю, перестань шутить.

— Это не шутка.

— Он твой клон. Если я не умею делать клонов, это еще не значит, что я ничего о них не знаю.

— Я бы тоже так сказал, но боюсь тут вопрос чуть более сложный, — я кивнул двойнику и тот, хмыкнув, просочился за пределы барьера. Мы с девушкой остались наедине, — Так значит, это случилось всего три года назад.

— Получается так, — кивнула она, бросив взгляд туда, где исчез клон, — Но это не было просто три года. Это было больше, чем целая жизнь.

— Если я правильно тебя понял, то назвать эту жизнь хорошей нельзя.

Меня снова наградили тяжелым взглядом. Я его проигнорировал, размышляя над полученной информацией.

— Не хочу показаться провидцем, но не удивлюсь, если этот налет был по твою душу.

Ее глаза прищурились. Ответа не последовало.

— Понятно, — сказал я, — Кем были эти люди? Подручные Орочимару?

— Такое чувство, что тебе и так все известно, — чуть ли не прошипела она.

— Скажи, а те люди, которые занимались твоим воспитанием. Они обладали такой же силой, как ты? Или же это были простые крестьяне?

Девушка тяжело задышала, а я мрачно пометил галочкой очередной пунктик воображаемого списка.

— Не смотри на меня так, — максимально спокойно сказал я, — История твоей жизни, к сожалению, далеко не уникальна. Ублюдков вокруг хватает и они вряд ли закончатся в ближайшее время. Возможно, я и задаваться бы не стал такими вопросами, но, к сожалению, нечто подобное пришлось пережить и мне самому.... Мою деревню тоже вырезали. Мой единственный родственник, который воспитывал меня, оказался мне не родным. А за мной не один год гонялись люди, которые оказались подручными моего родного брата.

Я хмыкнул, покачав головой.

— Да.... Хотелось бы мне, чтобы он меня никогда не находил....

В глазах Таюи было недоверие, но у меня не было цели ее убедить в правдивости рассказанной истории.

— Кстати, что на счет твоего имени? Оно только твое, или так называли тех людей, что тебя растили?

Девушка дернулась. Ее глаза еще сильнее прищурились, а вокруг нее поднялась легкая тень жажды убийства. М-да. Пожалуй, я слишком часто наступаю на ее мозоли.

— Давай ты все-таки будешь отвечать на мои вопросы. Понимаю, что это все неприятно, но опять же, твоя история не уникальна.

— Ага. А ты продолжай рассказывать, что пережил нечто подобное, потому меня отлично понимаешь, — ответила она. Я улыбнулся в ответ.

— Ну, если у тебя есть занятная история, связанная с настоящим и фальшивым именем, то определенно так и поступлю. Так что не стесняйся.

Молчание и очередной поединок взглядов продлились более минуты. Завершилось это тяжелым вздохом с ее стороны.

— Ладно. Пусть я тебе и не верю, но будь по-твоему. Ты ведь от меня не отстанешь до тех пор, пока не добьешься своего, верно?

Я улыбнулся, вызвав новый вздох.

— Да, это моя родная деревня. Мои родители, что жили здесь, были обычными крестьянами. У них не было никаких сил. Если бы были, то их забрали бы со мной.

— А...

— Нет, я не знаю, настоящими ли они были.... Нет, они конечно были настоящими родителями, но... не знаю, были ли мы родными по крови.... Орочимару был уверен, что нет. Он считал, что у простой крестьянки не могла быть такая сила, как у меня. 'Не в первом поколении', как он сказал.

— Вопрос с именем снимается.... — сказал я, и тут же был награжден тяжелым взглядом.

— Никому не было дела до моего имени. Всех устраивало то, что меня зовут Таюя. Таюя и Таюя, больше ничего не надо. Ни ублюдку Киммимаро, ни подонку Сакону, ни многочлену Кидомару, ни жирдяю Джиробо. Все, кого интересовало мое полное имя — Орочимару, перед тем, как он взял мою кровь. И ты.

— Хм.... А АНБУ?

— Твоего блондина куда больше интересовал Орочимару, а не то, каким именем называли мою семью.

— Интересно....

— Да, интересно. Я уже сказала, что вы одинаковые. Прости, уже не помню, как тебя зовут, да, и плевать мне на него, но от своего мнения о тебе я не откажусь.

— Хм, справедливо, — я почесал затылок, после задал очередной вопрос, — То, что Орочимару решил выбрать тебя для своей проклятой печати, много о чем говорит...

— Много? Например, что мне удалось выжить в бою все против всех с такими же оборванцами, как я? Что Орочимару посчитал такой 'естественный отбор' отличным показателем того, что я годный материал?

Мое удивление оказалось слишком явным. Девушка рассмеялась мне в лицо, забавляясь моей реакцией. И от этого горького смеха было сильно не по себе.

— Ты смотришь так, словно не ожидал такого от него. О, да я вижу чуть ли не потрясение в твоих глазах. Поразительно! Поразительно и странного для того, кто способен пробраться внутрь проклятой печати, остановить там осколок сознания змееликой твари.... Постой! У тебя же тоже есть змеи. Они немного странные, но очень уж похожи на питомцев моего босса. Только не говори, что ты и с ним повязан?

Она говорила и буквально захлебывалась смехом, а я с каждым ее словом мрачнел. В какой-то момент у меня возникло даже желание плюнуть на все это дело и выпустить немного пар. Но ценой изрядных усилий, сдержал себя.

— Хм.... Ладно, ты права, — сказал я, подняв руку и таки выпустив немного своей жажды на волю, — Такого странного отношения к 'материалу' я не ожидал. Это как-то... нерационально.

Последние мои слова выдались излишне жесткими. Я бы даже сказал, жестокими. Таюя вспыхнула. Но усилив свое ки, пресек ее комментарий.

— Да, трудновато в такое поверить, хотя, если подумать, подобные наклонности у него были и раньше. Когда я занимал твое место на лабораторном столе, он особо не скрывал свое жгучее желание, как следует меня 'исследовать'. Хорошо, что тогда за ним было кому присмотреть.... Но с тех пор пролетело слишком много времени. От того и от рода моей деятельности впечатления немного сгладились....

Я снова почесал затылок и смущенно улыбнулся.

— Ты врешь! — обвинила она меня, но в ее голосе я не смог почувствовать твердую уверенность.

— В чем? — уточнил я.

— Ты говоришь.... Ты говоришь, что тебя изучал Орочимару...

— Ну, убеждать тебя в чем-то я не планирую, но можешь попытаться поверить мне на слово. Мне нет нужды рассказывать тебе байки. Хотя ладно, вот тут я тебя обманываю. Байки рассказать можно всегда, особенно для того, чтобы произвести впечатление. Но сейчас не тот случай.

Девушка тяжело вздохнула.

— Ладно-ладно. Давай продолжать. Хочу быстрее от тебя отвязаться.... Пусть и понимаю, что вряд ли это получится. Не для того ведь ты сюда пробрался.

— Продолжим, так продолжим, — кивнул я, оставив последнюю часть ее реплики без реакции, — По поводу проклятой печати.... Как так вышло, что пленница, которую заставили пройти такой отбор, получив печать, превратилась в телохранителя Орочимару? Не слишком ли это странно подпускать к себе человека, настолько к нему неравнодушного?

Девушка некоторое время изучала меня. В ее взгляде отражалась какая-то жалость, направленная на меня, такого наивного и непонимающего жестокий реальный мир, и неприкрытая оценка моих умственных способностей. Это было как-то даже обидно.

— Знаешь, а тебе сильно повезло, что ты попал в руки Орочимару в Конохе. Очень повезло. Боюсь даже представить, что бы с тобой стало за пределами этой песочницы....

От ее жалостливого сюсюкающегося тона я скривился. Вот язва! Сидишь перед ней и чувствуешь себя глупым несмышленышем рядом с этой четырнадцатилетней девчонкой!

Вдоволь насладившись моей реакцией, Таюя приобрела неожиданно серьезный вид. А после погрузилась в рассказ, приоткрывающего мне занавес в мир, известный как Деревня Скрытого Звука.

Орочимару привык делить весь доступный рабочий 'материал' на две неравные категории — ценные образцы и все остальное. С первой категорией (в число которых относился некий Киммимаро из клана Кагуя) он предпочитал возиться, уделяя много времени, внимания и сил. А ко второй применял несколько иной подход, который и заключался в пресловутом 'естественном отборе'. Бойцы проходили ожесточенную битву на выживание друг против друга. Поскольку задача эта была нетривиальной, то тот, кому это удалось, получал то самое заветное внимание саннина. А вместе с ним и проклятую печать, и силу, и надлежащие тренировки. Что не менее важно, все это давало и особый статус, возвышавший их над простыми шиноби Звука. Они превращались в представителей привилегированной касты, возвышавшихся над простыми шиноби Звука.

— Когда ты попадаешь в эту систему, и вокруг тебя нет ничего другого, единственное, чего ты можешь желать — это сила и власть, которую тебе эта сила дает, — сказала Таюя, — Проклятая печать — это ключ к ней, к силе. И если Орочимару дарует тебе ее, это значит лишь одно — он разглядел твой потенциал. И собирается использовать ее в своих целях. Ну а ты используешь этот факт для себя. Получаешь власть, знания, немного роскоши.... Самое главное, перестаешь быть пленником, который ждет своей очереди на опыты, и обретаешь иллюзию свободы.

Она усмехнулась.

— Но проклятая печать — хитрый инструмент. В тот самый момент, когда ты получаешь ее, Орочимару натягивает на твоей шее удавку. Ее нельзя почувствовать, большую часть времени ты просто не замечаешь ее присутствия. Но стоит воспользоваться печатью, до тебя сразу снисходит понимание, что она есть, и что твой хозяин внимательно наблюдает за тобой. И от этой удавки нельзя избавиться, потому что Орочимару всегда с тобой. Он все видит, все слышит и все чувствует. Ты можешь думать о заговоре против него. Можешь даже обсудить его с кем-то из других таких же, как ты людей. Но ты всегда будешь знать, что это не станет для него сюрпризом....

Я кивнул, вспоминая то, что встретил внутри печати Таюи. Сама девушка снова кривовато усмехнулась.

— Сама мысль о предательстве Орочимару — это уже несусветная глупость. Попытка его убийства... Хах! Это даже не смешно. Он слишком силен. Я бы даже сказала, запредельно.... Да тут и слов не хватит, чтобы передать, что он за монстр. Я была там, в тот день, когда он сражался против вашего старика. Я видела то, что он творил там.... То, что старику удалось его одолеть — это какая-то мистика, не иначе. А теперь подумай, что против такой твари смогу сделать я. Или подонок Сакон со своим злобным братом. Да нами четырьмя один ублюдок Киммимаро вытирал пол не входя во вторую форму печати, а он ничто по сравнению со змеей....

Таюя ненадолго умолкла, а после продолжила.

— Но дело не в этом. Дело не в том, что Орочимару узнает или в том, что он что-то с тобой сделает в ответ на попытку его предать. Даже если бы его вдруг кто-то убил.... Ты сказал, он создавал новое тело внутри печати? Знаешь, это мерзко, но зная его, это даже как-то не удивительно. А представь, будь я жива, а его настоящее тело мертво.... Боюсь, я стала бы им до того, как успела бы осознать себя.

Последние ее слова были несколько сумбурными, но суть, кажется, я уловил. Если все было верно понято, то печать создавала осознание того, что даже в случае удачного расклада в виде смерти саннина, он возродится в теле носителя. В результате условный носитель, будь он трижды ненавистником своего господина, будет служить верой и правдой.

Задумавшись над этим фактом, я не сразу заметил, что молчание длится уже не одну минуту. И что моя собеседница, посчитав завершенным свой рассказ, молча смотрела на меня. Пришлось устранять эту оплошность.

— Теперь у тебя нет печати, — заметил я. Таюя в ответ на это лишь равнодушно кивнула.

— Да. Зато я снова пленница и коротаю свои дни взаперти, — сказала она.

— Возможно.... Наверняка мой вопрос прозвучит глупо, но каково это, остаться без печати?

В этот момент снаружи снова ударил сильный порыв ветра, и мне на секунду показалось, что здание все же рухнет. Однако пронесло, хотя пауза из-за этого снова немного затянулась.

— Ощущения, — оторвавшись от созерцания оконного провала отозвалась Таюя, — А какие могут быть ощущения? Сказать, что обрела свободу от постоянного гнетущего присутствия Орочимару? Может быть. Извини, но с подавляющими печатями мне трудно чувствовать свое тело. Чакры практически нет, чувства ослаблены, тело одеревенело.... А когда меня загоняют обратно в камеру, еще и зрение со слухом отрезают.

— Да, это неприятная процедура, — согласился, припоминая свое короткое заключение в таких условиях. Кажется, тогда условия были помягче. Таюя от этого скривилась.

— О, да. Я бы не нашла лучших слов! Спасибо тебе огромное! — едко бросила она, фыркнув в конце, — Если оценивать все по-твоему, то мои первые апартаменты в Ото — это приятный гостиничный номерок.

— Хм...

— Вот именно, что 'хм', — сказала моя собеседница и дернулась, словно порывалась встать. Но словно опомнилась в последний момент и остановила себя, — Не буду врать, говоря, что не хочу грубить. Мои ощущения — паршиво! Я торчу все время во тьме, не имея возможности нормально двигаться. Ничего не слышу, в нос постоянно лезет бесящий запах тряпок, которые накидывают мне на голову.... Знаешь, сделаю тебе комплимент. Для меня нет лучшего развлечения, чем ходить в твою лабораторию! И сейчас я абсолютно с тобой честна!

Она часто задышала, пытаясь успокоиться. Я же выслушав все это, сделал очередную пометку в списке и, сделав вдох поглубже, чуть подался вперед.

— А если бы тебе кто-то предложил... скажем так, вернуть статус-кво? Что бы ты ответила на такое предложение?

Ее взгляд был спокоен. Она, выслушав мой вопрос, всего несколько секунд обдумывала его, после чего также подалась вперед.

— Сомневаюсь, что под статусом-кво ты имеешь в виду возвращение к Орочимару в качестве двойного агента, — заметила она.

— Верно. Не знаю, предлагал ли тебе кто-то из нашего любимого АНБУ, но это точно не то, что я хотел спросить. Хотя, этот вопрос тоже интересен.... В некотором роде.

— Если мне кто-то задаст мне такой вопрос еще через пару месяцев, я начну умолять сделать это быстрее, — фыркнула она.

— Серьезно?

— Ты не представляешь, насколько!

— Учтем.... А если серьезно. Так что насчет возвращения статуса-кво. Не в буквально смысле, а в принципе.

— Это такой твой намек на вербовку?

— Мы сейчас витаем в области теорий и фантазий, моя дорогая. Так что можешь забыть про это слово.... Пока.

Таюя прищурилась, глядя на меня с толикой подозрения.

— Если все свести к теории.... Тогда допустим, я была бы рада выбраться из клетки и получить некую иллюзию свободы.

— Почему иллюзию?

— Потому что настоящую свободу мне не даст никто. Будь он хоть трижды таким наивным, как ты.... Так что это за предложение? Служба в ваших АНБУ? Двойной агент? Шпион? Если что, в моем резюме есть пометка о том, что я хороший специалист по барьерным техникам. За меня могут многие поручиться. В том числе те АНБУ, что бессильно пытались пробиться сквозь барьер во время того самого боя. И твой любимый блондин.

Она криво усмехнулась, а я почесал затылок.

— Проклятье! Поскольку вопрос этот был чисто теоретическим, на счет реальной вакансии я подумать не успел...

— Ты все еще пытаешься меня убедить, что все это не часть общей программы масок. Хорошо стараешься. Я почти поверила.

Она сложила руки на груди и откинулась назад.

— Ну.... У тебя еще есть вопросы? Или продолжишь держать меня здесь? — Таюя иронично подняла брови, а я же вместо ответа поднялся на ноги.

— Пожалуй, на этом стоит на сегодня закончить.

— На сегодня. Хочешь еще раз меня сюда затащить?

— Хотелось бы в другое место, но воспоминания именно об этом месте мучали тебя во время установки проклятой печати. Поэтому, если я прав, то в другие разы мы будем являться сюда же...

— Что! — Таюя вскочила на ноги, — Откуда... Какого хрена это все значит?

— Это значит ровно то, что я сказал в начале нашего разговора. Пришлось принять некоторые меры предосторожности, чтобы наше общение не стало предметом сплетен некоторых голубоглазых блондинов и масок....

— Я не....

— Прости, но больше я тебе ничего говорить пока не буду. Все-таки у меня нет стопроцентной уверенности, что метод работает. Так что пусть пока все останется в таком формате. А потом, когда или если все сработает, то поговорим о том, чем ты можешь быть мне полезной.

Девушка вспыхнула, но до каких-либо действий с ее стороны не дело не дошло. Под воздействием моей воли барьер истончился и пропал. Мир застыл и начал терять краски, а я почувствовал, как прихожу в себя на ином уровне реальности, рядом со страдающей от проклятой печати девушки. Еще небольшое усилие воли, и передо мной все та же девушка, но уже в лаборатории внутри объекта АНБУ.

Несколько секунд я неотрывно смотрел в ее глаза, силясь увидеть хотя бы малейшие признаки узнавания. Того самого, которое должно было возникнуть после этой долгой нашей беседы. Но ничего кроме ее обычного, свойственного этому месту взгляда разглядеть не смог. Облегченно переведя дух, я вызвал оперативников, которые увели ее. Только после того, как дверь за ними закрылась, мне в голову пришла мысль посмотреть на время. К моему удивлению, прошло немногим больше получаса.

— Занятно, — сказал я, и направился к выходу.

— Ну как все прошло? — поинтересовался дежурный клон, когда я дошел до дома.

— Вроде все получилось. Точно будет известно в следующий раз. Но сейчас ситуация внушает оптимизм.

— Надеюсь, что так.

— Я тоже. Если все прошло так, как задумано, то теперь внутри одного из ее воспоминаний спрятана закладка с нашим долгим и интересным разговором.

— Хм.... Не хочешь мне рассказать?

— Узнаешь сам, когда-нибудь.

— Скучный ты.

— И не только. Кстати, напомни мне как-нибудь завтра о вакансии для этой девицы....