— А кто был тот Учиха, кто пробудил этот риненган? И где его пара?
— Не знаю. Тот, у кого я видел его в последний раз, точно не был Учиха.
Шисуи посмотрел на меня странным взглядом, но ничего не сказал. Возможно, причиной тому послужил настрой, который я демонстрировал всякий раз, когда речь заходила об истоках моего риненгана. Я не любил разглашать информацию об этом глазе в большей степени, чем того требовали эксперименты.
Лужа воды постепенно расползалась под моими ногами. Я, застигнутый врасплох, стоял и таращился на это, время от времени переводя взгляд на свои влажные руки.
— Это что-то новенькое...
Выбравшись из лужи, я принялся изучать столь неожиданное явление. Осторожно потрогал руками жидкость, проверяя на ощупь, гадая, не привиделось ли мне это. Хм.... Вода как вода. Поднес палец к носу и принюхался. И запаха никакого нет. Попробовал на вкус. Ничего такого. Опустился на колени и присмотрелся на лужу еще внимательнее.
— Точно вода.... Хм.... Попробовать еще раз?
Сведя руки вместе, приготовился сложить печати.
— Собака, Лошадь, Тигр....
И вновь из моих рук полилась вода, которая тут же образовала новую лужу под ногами.
— Хм.... Что-то определенно не так.
Комбинация, которую я складывал, не была какой-либо техникой. Скорее так, учебная последовательность знаков, связанная с двумя стихиями: огнем и водой. Я придумал ее сам, покопавшись в нескольких специализированных учебниках, которые смог откопать в библиотеке Госпиталя (при этом, что там они делали, равно как и некоторые другие книги, понять не смог), и с тех пор отрабатывал ее каждый день. Со всеми правилами, вкладывая свою чакру, стараясь достичь изменения природы чакры так, как было описано в учебниках. Правда, никаких результатов, кроме улучшения потока чакры это не приносило от слова совсем. И на то были свои причины.
— Собака, Лошадь, Тигр... — повторный набор символов, который оборвался стремительно вырвавшимся потоком воды из ладоней.
Определить природу моей чакры попытались еще в мою бытность в Корне. Тогдашний мой наставник, после нескольких проверок сделал вывод, что моя чакра представляет собой абсолютный баланс двух элементов — воды и огня. Его объяснения были довольно запутанными, но главное я уяснил. Вода была сильнее огня — это непреложная истина этого мира. Любое дзюцу элемента огня будет потушено аналогичной по мощности техникой воды, просто в силу особенностей стихий. Однако это касалось именно дзюцу. То же, что было у меня внутри, представляло собой несколько иную картину. Баланс стихий попросту не позволял мне освоить одну из этих стихий. Это было все равно, что пытаться затолкать двух привязанных зайцев в одну норку одновременно.
Я пытался как-то исправить положение, обойти это правило. Но тренировки результата не давали. Именно тогда и родилась эта комбинация — сочетание печатей обеих стихий. Чтобы не пропала сноровка применения печатей. И, после подслушанной где-то сплетни о существовании особой способности соединять эти две стихии в одну — так называемый пар, надеялся, что у меня тоже что-то подобное получится...
Реальность же преподнесла мне сюрприз — внезапно удалось получить воду. Без никаких особых усилий, направленных на то, чтобы как-то сломать существующий внутри меня баланс. Что бы это значило? Сам того не зная, я смог как-то обойти его? Или же случилось что-то, что повлияло на меня, и внутреннее равновесие оказалось нарушено?
Отойдя, наконец, от лужи, я вытер руки и направился к выходу из зала, завершив тренировку на добрые полчаса раньше обычного. Нужно было кое-что проверить.
Добравшись до комнаты первым делом отыскал учебники, и, выбрав нужный, открыл. В страницу с описанием основных базовых упражнений стихии огня была вложена закладка. Она-то мне и нужна. Лакмусовая бумага для чакры, купленная в каком-то магазине.
Оторвав кусок, пустил по ней чакру. Впервые за очень долгое время бумага не превратилась в черную влажную пыль, а просто намокла, предварительно почернев.
— Любопытно.... Вода теперь преобладает?
Отбросив бумагу, прошелся по комнате. Странно все это. До боли странно.... В голове мелькнула мысль.
— Призыв!
На полу через секунду довольно большая змея, овивающая сверток.
— Кыш! — сказал я, наложив барьер.
Змея лениво отползла в сторону, давая мне доступ к свертку. Развернув его, нашел глазами наруч. Припрятанный на всякий случай в Рьючидо, мой старый инструмент был мне нужен как никогда.
Рука коснулась холодного металла и... вновь ощутила отторжение. Боль постепенно нарастала, металл обжигал, с каждой секундой становилось все труднее и труднее удерживать конечность на инструменте. Но! Я держался. Держался куда дольше, чем в прошлый раз. Когда, наконец, ощутив, что больше не могу, оторвался и посмотрел на руку, понял, что чувствую себя гораздо лучше, чем при последней попытке. Мое тело начало выдерживать эту силу!
— Интересно!
Неожиданное пробуждение стихии воды и резко снизившееся мое внутреннее сопротивление природной энергии, которую я получал при помощи наруча, пусть и вызвали у меня массу вопросов, но вместе с тем подняли волну воодушевления. Я чувствовал себя в какой-то степени даже счастливым человеком. Наконец-то один из путей, который я считал чуть ли не полностью закрытым, словно бы приоткрыл завесу, что скрывала его. Я бросился в образовавшуюся щель с головой. Мигом отбросив в сторону старую отработанную комбинацию в сторону, приступил к тренировкам со стихией воды. Пролистав все учебники, что у меня оказались, нашел и начал практиковать все упражнения с этим элементом. И надо сказать, дело пошло просто на ура. Каждое упражнение что-то да давало, укрепляя мои навыки работы со стихией. Конечно, о каких-либо техниках говорить было рановато. Способность бодро создавать лужицу еще не означало способность разливать воду достаточную для водяного дракона. Но! Сдвинувшееся дело уже само по себе было громадным прорывом. Я чувствовал, что уже скоро водные дзюцу станут для меня вполне обыденным явлением, которые мне будет создавать также просто, как сейчас применял медицинские техники.
Чувство эйфории и наметившийся прогресс были такими прекрасными, что я попросту игнорировал вопрос с огнем. Решил, что им займусь позднее, когда управлюсь с водой. В конце то концов, не зря ведь говорят, по шагу за раз. А я и без огня старался делать по полтора, а то и два. Начавшиеся эксперименты с природной энергией и наручем тоже никто не отменял. Теперь я каждую ночь так или иначе уделял время этому направлению, старательно заставляя себя сидеть рядом с этим металлом и раз за разом прикасаться к нему, вырабатывая привыкание. Процесс шел медленно, но что замечательно, он все-таки шел. Каждый день давал мне все больше и больше времени контакта. Да, оно почти всегда это было микроскопическое. По секундам в сутки. Но все равно это был прирост. И от этого чувствовалось ускорение. Набирать за неделю минуту, и понимать при этом, что будет только лучше — прогресс. И моральное удовлетворение.
К вопросам все же пришлось вернуться. И не сказать, что добровольно. Я, наверное, будучи чрезвычайно увлеченный своими тренировками, еще долго бы игнорировал их. Но рядом со мной были те, кто так или иначе оказался способен ткнуть меня в них носом. Пусть изначально они хотели обратить внимание на что-то иное.
Где-то через недельки три после моего возвращения с больничного отпуска и недельки через полторы после открытия водного элемента, состоялось мое участие в двух операциях. Достаточно простых, к слову (по сравнению с предыдущей экспериментальной, так вообще детской игрой на песочнице). Одна протекала опять же в рамках Корпуса АНБУ под непосредственным началом моего наставника (операция, судя по всем признакам, была чем-то вроде тренировки, чтобы я не потерял сноровку). Она прошла без сучка без задоринки, пусть и потребовала некоторого времени и сил. Вторая же прошла чуть ли не на следующий день, уже в рамках моих служебных обязанностей в Основном Корпусе. Недоросток-генин решил показать мастер класс и во время тренировки чуть себя не убил. Операция также была несложной, пусть также потребовала некоторого напряга с моей стороны.
Первый укол я получил от Ямады. Помогавший мне в качестве ассистента молодой человек в течение всей операции бросал на меня какие-то странные взгляды, а по завершению начал проявлять какую-то непонятную инициативу. Подобно матери наседке, он будто бы старался оградить меня от излишней траты сил. Такое необычное поведение мне пусть и показалось странным, но позже я решил, что дело тут скорее в стремлении молодого амбициозного ирьенина в расширении своего участия. Объяснение мне понравилось, и я благосклонно позволил тому закончить работу в таком режиме. Хотя и собирался потом поговорить с ним на этот счет, дав понять, что дружба дружбой, но нужно помнить о приличиях.
Объяснить ему что к чему не успел. По завершению, хватило одного мимолетного взгляда на часы, чтобы вспомнить о назначенной встрече с наставником, на которую я уже опаздывал. Потому просто попросив того заскочить с утра, пошел в другой корпус. Там же меня поджидал уже другой зверь. Привыкший в моем отношении всегда действовать прямолинейно.
Дайчи, стоило мне зайти и усесться за привычное место, буквально сразу же зафиксировал на мне свой взгляд и не как-то не спешил его отрывать. Столь пристальное внимание меня несколько смутило. Наставник, безусловно, был человеком со странностями, способным выдать несколько занятных финтов (пусть и строго в рамках процесса, которым мы были заняты), но было что-то в этом взгляде... Знакомого? Мгновениями позже память подкинула мне другой образ, который только за сегодня я имел удовольствие наблюдать несколько... десятков раз. И Ямада Ясуо был далеко не единственным, кто смотрел на меня так... подозрительно странно. Тут я забеспокоился. Что опять?
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Дайчи, не отрывая своего пристального взгляда.
Вопрос меня озадачил. Потому, прежде чем ответить, старательно проанализировал свое состояние, пытаясь найти признаки того, что могло бы вызвать беспокойство и столь пристальное внимание со стороны окружающих. И что характерно, за несколько минут так ничего и не обнаружил. Потому просто посмотрел на наставника, чувствуя какую-то беспомощность.
— Все в рамках нормы, — через некоторую силу пожал я плечами.
Дайчи склонил голову набок, после встал со своего места и прошелся по помещению, при этом, не сводя с меня своего взгляда. Оказавшись у окна, он повернулся к нему спиной и, облокотившись о подоконник, замер на несколько мгновений.
— Ты так думаешь?
Этот тон мне определенно не нравился. Я вновь сосредоточился на себе, стараясь заглянуть глубже и найти признаки беспокойства. Так ничего и не нашел. Состояние мое было действительно в рамках нормы. Разве что после операции чувствовалась некоторая усталость, но это опять же, вполне укладывалось в рамки той самой 'нормы' — она пусть и была простой, но некоторых сил потребовала. Да и утренняя тренировка сказывалась. Во всем же остальном я ощущал себя если не прекрасно, то близко к этому. Пусть и с оговорками, не стоящими внимания.
Не найдя никакого иного ответа, я кивнул.
Дайчи вздохнул, и, покачав головой, направился в прямо противоположный угол своего кабинета. Туда, где находилась небольшая вешалка, на которой сколько помню, всегда висела пара белых халатов, и рядом была небольшая полка для обуви (пара сандалий там также хранилась всегда).
— Давно смотрелся в зеркало? — прозвучал вопрос, пока сам наставник смотрел куда-то в стену. Что там находилось, я видеть отсюда не мог — мешали те самые халаты.
— Сегодня с утра, — сбитый с толку машинально ответил я.
— Странно. А я думал, что ты свое потерял....
— Что-то я вас не понимаю. У меня что-то с лицом, — пытаясь 'нащупать' проблему, я осторожно потрогал свою физиономию. Ответа на мучительный вопрос не последовало. Да, щетина снова проступала, но во всем остальном все было без изменений. Или это мои пальцы ничего не чувствуют?
— Посмотри еще раз, — судя по приглашающему жесту, на стене, куда он смотрел, висело пресловутое зеркало.
Повинуясь воле наставника и собственному вспыхнувшему немного нездоровому интересу, я чуть ли не подбежал к небольшой отражающей поверхности. Быстрого взгляда мне хватило, чтобы начать сомневаться в собственных глазах. Может это мои глаза ничего не видят такого, что видят остальные? Лицо-то такое же, как и было с утра. Без изменений. Ну, разве что та же щетина, да и покрасневшие немного глаза. Которые у меня краснеют всегда к вечеру, если есть какое-то напряжение. А оно у меня сегодня было.
— Что-то я совсем вас не понимаю, — сказал я, отлипнув от зеркала и посмотрев на Дайчи.
— Тяжелый случай, — покачал головой тот, тяжело вздохнув, и направился в другую часть своего кабинета. Покопавшись у себя под столом, через минуту он извлек оттуда напольные весы и положил в самом центре, — Вставай сюда.
Осознание пришло где-то на половине пути к этим весам. А когда же я все-таки на них встал и разглядел цифру, осознание сменилось абсолютным пониманием.
— Что-то мне не по себе, — выдал я свою реакцию, переведя взгляд на ирьенина напротив. Тот выглядел удовлетворенным. Прогресс моего мыслительного процесса сыграл в этом ключевую роль.
— Это мне немного не по себе. А вот тебе стоило бы выразить несколько другое чувство, — с некоторой брюзгливостью ответил он, жестом сгоняя меня с весов, — Сколько недель прошло с прошлого замера? Три?
Я кивнул.
— Потеря двадцати пяти килограммов живого веса за три недели... При этом тобой проведено всего две операции с существенной потерей чакры, которые даже вместе взятые не стоят и десяти процентов от той, что отправила тебя на больничный, плюс мелкие ежедневные расходы в рамках установленной и давно проверенной нормы.... Тебе не кажется, что это не совсем то, к чему стоит относиться спокойно?
— Я тренировался, — потупил я взор, вставляя небольшую копеечку. Не говорить же ему о том, сколько было потрачено чакры на эксперимент с Зецу и риненганом.
— Если бы ты в процессе тренировки потратил столько же чары, сколько за ту операцию, то от тренировочного зала осталось бы одно — кратер.... Так что, тренировки можно даже не учитывать... Норма твоего потребления пищи осталась на прежнем уровне?
— Стандартный паек. Такой же, какой он был до операции.
— Я же просил увеличить его.
— А... Ну да. Увеличен. Но по сравнению с питанием во время больничного, это почти что стандартная порция.
— Хм... Значит с питанием все нормально. М-да... Кажется нам нужно заняться серьезными исследованиями.
Сказав это, Дайчи направился к своему столу, где начал копаться в своем нагромождении записных журналов. А я, пусть и был серьезно озадачен столь неожиданной потерей собственной массы и своей слепотой на этот счет, внутреннее содрогался от возможных методов исследования. Исследовательский дух в моем наставнике был велик, и вряд ли его остановят такие мелочи, как некоторая 'неприятность' процедуры для исследуемого индивида.
