— Что еще про него известно?
— Он вернулся к учебе в Академии, как я слышал.
Шисуи прикрыл глаза, и некоторое время сидел молча. Судя по тому, как бешено двигались его глаза под веками, он о чем-то напряженно думал.
— Я.... Я должен сделать что-то.... Вытащить его оттуда. Спасти от одиночества!
Взгляд, что он обратил на меня, был полон непередаваемой... мольбы? Он словно умолял меня об этом.
— Послушайте, господин Учиха.... Не мне вам указывать что делать, а что нет. Я могу лишь посоветовать вам взвесить все за и против. Человек внутри меня очень хотел был того же. Вырвать мальчика из того ада, в котором он оказался из-за игр взрослых.... Я видел его. В ту ночь. Сам лечил после всего.... Холодный разум же говорит иное. Не буду объяснять что. Вы и сами это знаете.
— Да. Я понимаю. Во мне те же две составляющие.... Вы сделали из меня главу клана, который я должен беречь и защищать. Защищать, в том числе и от своей глупости. А привлечение к себе внимания — это и есть она — глупость.... А с другой.... Какой из меня глава клана, если я не могу сберечь ребенка этого самого клана? Позволю ему расти среди.... В той среде.
— Итачи... возложил на его плечи тяжелую ношу. Ношу, которая уже должна захватить его суть и вести его по жизни до тех пор, пока он ее не сможет сбросить. А сделать это возможно только в одном случае. При совершении возмездия.... Это то, что вам нужно иметь в виду, прежде чем принять свое решение.
Шисуи кивнул. Я не знал какое решение будет принято. Захочет ли он захватить Саске и доставить к остальному клану? Станет ли он рисковать этим самым кланом ради одного его представителя? В любом случае, решение было его и только его. Что касается меня, то сейчас, сидя на этом самом месте и смотря на убывающую луну, я уже не рассматривал клан как возможный инструмент в будущем. И не собирался просто взять и пытаться его контролировать. Клан пережил страшный удар. Пережил в том числе, и по своей вине. И лишь от него, от самого клана зависело, сможет ли он восстановить былую мощь, следуя тому плану, который придумал я и передал Шисуи. Или все-таки сгинет, поддавшись на эмоции.
— Это тяжело.... Обрекать его на такое.
Видимо, это оно и есть — решение.
— Я бы хотел, чтобы вы... присматривали за ним.
— По мере возможности. А они у меня несколько ограничены. Пока ограничены.
Он кивнул.
— В любом случае, я вам благодарен. Вы сделали столько для Учих, сколько не делал никто другой. Кто-то другой сказал бы, что дело тут просто в алчности. В желании нас использовать.... Но мне почему-то кажется, что тут другое.
Против моей воли на мое лицо налезло подобие улыбки. Не знаю, как она смотрелась со стороны, но моего собеседника не передернуло. А это уже хороший знак. Улыбки давно перестали быть для меня естественной частью меня.
— Хех... Знали бы вы того, кому принадлежали эти глаза раньше, не говорили бы так.
Вопреки моим словам такое же подобие улыбки появилось и на лице красноглазого.
— Наверняка. К счастью ли, или к сожалению, я его не знаю.... Надеюсь, что не знаю.
Тон, которым была сказана последняя фраза, пробила меня на смех. Кто бы мог подумать, что сегодняшний разговор вызовет у кого-либо из нас смех. А тут уже смеюсь не только я, но и Учиха.
— Когда-нибудь мы это выясним. А сейчас, уважаемый господин глава клана, мне очень бы хотелось, чтобы вы помогли мне кое с кем. Уж очень любопытный персонаж.... Персонажи, если уж быть точнее. Болтливые во всем, что не надо, и молчаливые во всем, что надо... Обидно, что общий язык установить не удается. Вдвойне обидно, потому что они все мои тезки....
Память.... То, что являлось, пожалуй, важнейшей частью человеческого разума. Не может быть человека, у которого нет памяти. Ведь это все, ничто иное, как опыт. Опыт всего. Жизни, можно даже сказать, человеческого существования.
Для меня это понятие имело особенную ценность. Уж слишком странной оказалась моя жизнь, сама по себе она была невиданным событием, которое, подозреваю, редко встречалось во Вселенной. Я родился сначала в одном мире, а потом переродился в другом. С обеих миров у меня остались воспоминания. Некоторые четкие. Некоторые не очень. Другие и вовсе откровенно туманные. Пробуждение памяти о прошлой жизни в другом мире когда-то лишило меня немалой доли воспоминаний о том, что я пережил уже в этом. До пробуждения.
Тогда, в первые дни и недели, да что там таить — месяцы, было сложно осознать, кто я. Разные воспоминания, опыт конфликтовали друг с другом. Чтобы вновь собрать себя, осознать как новую личность... на все это ушло время. Я рос. Рос и телом, и духом. Рос над собой, путешествуя, обучаясь, совершая разного рода поступки, влюбляясь, терпя лишения. И в какой-то момент я просто стал другим. Кем-то, кем никогда не был тот я, что пришел из другого мира, и тем, что вряд ли когда-то должен , был вырасти из того ребенка, кого воспитывали здесь — в этом. Я начал жить сегодняшним днем, смотря больше в будущее, нежели в прошлое.
Но память была тем, что все же меня беспокоило. С того самого дня, как я проснулся в Конохе и неожиданно оказался оторван от того времени, когда от нее — памяти, зависело не так много, как зависело сейчас. Во времена, которые были описаны в произведении какого-то азиата, с которым в свое время я имел удовольствие ознакомиться. Сейчас от воспоминаний, что возможно, до сих пор сидели глубоко внутри меня, толку было не просто больше. Их наличие само по себе давало мне невероятные преимущества.
Да, кое-что восстановилось само. Некоторые имена, цепочки событий, места, и просто атмосфера. Но очень многое все еще оставалось неведомым. И я был готов многое отдать за то, чтобы вспомнить. Вспомнить, кем был обладатель смутно знакомой маски с единственной прорезью для глаза, какое он имел отношение к уничтожению клана Учих, да и вообще зачем он ввязался в это дело. Вспомнить, что ожидало меня в будущем, какие люди могли мне встретиться, какие опасности возникнуть передо мной.
Одним из тех способов это сделать было заняться допросом. Выбить информацию из томящихся в плену в Рьючидо тезок, и уже через эти сведения попытаться вызвать ассоциации в своей памяти. Вспомнил же я про Учих! Проблема, конечно, заключалась в том, что эти твари умели хранить тайну. Мои первые попытки развязать им языки окончились закономерным провалом. Как заставить говорить существ, кому плевать на боль, пытки, давление ки (последнее просто вводило их в какое-то подобие ступора и все)? Решение было одно — привлечь к помощи дорогого друга с красными глазами. Учиха Шисуи, то бишь. Мангеке — вообще отличная вещь для развязывания языков, насколько я помнил и из своего опыта. Оставалось надеяться, что белые твари не способны сопротивляться этой 'вещи', как когда-то, пусть и с трудом, но смог я.
Мои опасения по поводу того, что у молодого обладателя усовершенствованных глаз в виду отсутствия опыта пользования новым додзюцу могут возникнуть проблемы оказались напрасными. Стоило ему взглянуть на трепыхающегося в кольцах внушительной змейки белого 'человека', как тот мгновенно застыл и потерял прежнее достаточно уверенное настроение. И даже больше. Я несколько недооценил силу новых глаз. Прежде чем слова посыпались из уст беляка, как я ожидал, Шисуи изумленно отвел взгляд от своей жертвы и посмотрел на меня.
— Учиха Обито жив... — со странной интонацией произнес он, не отрываясь от меня, и видимо желая что-то увидеть на моем лице, но все вышло наоборот.
Изумление, которое несколько долгих секунд царило на его лице, тут же испарилось, сменив место настоящей бешеной ярости. На этот раз я, пожалуй, мог бы и испугаться — красные глаза вспыхнули каким-то внутренним огнем, а 'змея', что разложилась кольцами вокруг зрачка, начала стремительно раскручиваться спиралью. Только вот мое сознание в этот момент было занято другим — шестеренки в моей голове со скрипов завертелись, выуживая из омута памяти странные образы и обрывки слов.... Картина начала постепенно всплывать из тумана.
— Тварь! — сквозь зубы услышал я голос Шисуи, чьи глаза в этот момент буквально пришпилили бедолагу белого оборотня к месту еще сильнее, — За что?
Вопрос, как ни странно, был обращен скорее к нему самому, нежели чем к его жертве. Сейчас Шисуи был занят ничем иным, как напрямую копался в памяти пленника, используя мощь своих глаз и всеми теми возможностями, что она давала.
— План.... Глаз Луны.... Вечное Цукиеми.... Мадара....
Шисуи проговаривал слова обрывками. Он сейчас повторял их для себя, будто подтверждая и запоминая то, что он 'видел' в голове белого, но мне и этого оказалось вполне достаточно. Шестеренки в голове крутились с уже невообразимой скоростью, буквально насильно укладывая обрывки образов и каких-то обрывочных мыслей в одну стройную мозаику. И каждое слово, произнесенное Учиха, лишь ускоряло процесс, становясь этаким катализатором.
— Ринненган.... Воскрешение.... Статуя Гедо.... Биджу.... Скрытый Дождь.... Красная Луна.... Коноха.... Лис...
Я уже не видел перед собой ни пещеру, ни Шисуи, ни белых тварей, со сковывающими их змеями. Передо мной в голове словно кто с бешеной скоростью листал книжку с разноцветными картинками, каждую из которых я уже где-то когда-то видел. И сейчас просто вспоминал что к чему.
Все это напоминало огромный айсберг, который сорвался с огромной глубины и с не меньшей скоростью вырвался оттуда на поверхность. Волны боли от потока такого объема информации просто выбили у меня почву под ногами, и я упал. Дышать было тяжело, глаза слезились, а голова буквально налилась свинцом. Ощутив в руках что-то теплое, с трудом сфокусировал взгляд. Руки были в крови, что хлестала из носа.
— С вами все в порядке? — услышал я несколько встревоженный голос коллеги, что опустился рядом со мной на корточки и попытался мне помочь. Прикосновение к телу сработало как удар тока. Резко вся боль исчезла, и контроль над собой вернулся.
— Да, благодарю. Кажется, я немного перенапряг мозги....
Шисуи посмотрел на меня странным взглядом, но промолчал. Несмотря на мои протесты, он помог мне присесть на кусок скалы, а сам расположился напротив.
— Вы.... поняли, что я сказал? — спросил он.
Я кивнул.
— Это... просто какое-то безумие! Проклятье! Все бы отдал, чтобы посмотреть на Скрижаль Учих еще раз. Неужели там написан весь этот бред про Вечную Иллюзию?
Я, окончательно вытерев кровь платком, посмотрел на взволнованного собеседника. Его настрой был сейчас такой, что с него станется сунуться в квартал Учиха. И поменять вроде бы принятое решение по Саске (которое еще не озвучено, но прочувствовано)....
— Возможно. Хотя нельзя быть во всем уверенным на сто процентов.... У меня такое ощущение, что что-то мы все же упускаем. Эти белые могут не знать всего. Они вроде бы просто клоны....
— В любом случае, основная масса информации... — Шисуи повел руками в воздухе, явно подбирая слова, — Это просто настоящая бомба! Шквал, не иначе! Вот почему они готовили истребление клана! Начиная с Мадары, которого остановил Первый, и заканчивая этим Обито, у которого почти получилось. Им не нужны шаринганы, которые будут против них. Обладатель шарингана вполне способен разрушить этот план. Он способен также взять биджу под контроль, при определенной силе и сноровке.... Полное безумие!
Шисуи не утерпел и прошелся по пещере. Я наблюдал за ним с осторожным интересом.
— Мы должны остановить их! — внезапно сказал он, прежде чем я успел выстроить в голове дальнейшую модель поведения.
— Должны?
Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.
— Что-то не так? — спустя секунду уже с заметной осторожностью поинтересовался он.
— Определенно не так, — кивнул я, — Подумайте сами, уважаемый глава клана Учиха и попробуйте выстроить более или менее грамотную стратегию. Не вы ли только что повторили слово ринненган? Скрытая военная деревня Дождя, по-моему тоже прозвучала. Клоны, статуя Гедо, сам Обито с мангеке шаринганом. Знания, которые у них есть, а у нас нет, и так сказать, наоборот....
Он задумался, пытаясь связать мои слова вместе в одну четкую картину. Дошло до него лишь некоторое время спустя.
— У нас пока нет достаточных сил, — выдал он главное.
— Совершенно верно. Учиха Обито достаточно силен, чтобы контролировать Лиса. Он обладает высокоуровневым пространственным дзюцу, которое позволяет ему на равных сражаться с быстрейшими шиноби мира. Скажите мне, Шисуи-сан, сколько было в клане человек, способных на подобное до устроенной резни? Один вы, и то с натяжкой, если я могу судить верно. А сколько их сейчас? Не считая Итачи, местоположение которого сейчас неизвестно, равно как и то, каких взглядов придерживается сейчас после всего, что он сделал. На меня в данной игре нельзя полагаться. Сейчас мой главный козырь — это инкогнито. Ну и информация. А у них — два додзюцу высочайшего уровня.
Про ринненган, что был припасен, я ничего не сказал. Тем более, что не был уверен, когда смогу им воспользоваться. Если с глазами Утадзи я решился быстро, понимая, что иного выбора по сути нет, то вот с глазом моего родного братца я рисковать пока боялся. Разные были уровни. Разные были условия применения.
Да, определенно стоило задуматься над разрушением планов Мадары-Обито. Но не сейчас, когда я едва отошел от резкого возвращения части воспоминаний об этом. Сейчас на моей стороне нет достаточно сил и ресурсов во-первых, и четкого понимания того, зачем это надо во-вторых. Если уж что-то делать, то определенно нужно иметь с этого какую-никакую, но пользу.... Мда... Цинизм в последнее время так и прет.
— Однако все равно нужно что-то делать, — заметил Шисуи.
— Согласен, — кивнул я, — Что-то делать надо. И я полагаю, у нас будет куча возможностей. Но сейчас торопиться незачем.... Нужно копить силы.... И вот еще что, господин глава клана. Времена, когда клан Учиха был составной частью Конохи, прошли. Вам пора вспомнить те времена, когда клан был самостоятельной величиной. И научиться мыслить соответствующе.... Я, может, и не специалист в этом вопросе — кланом управлять мне не приходилось. Но все же кое-какой опыт самостоятельности у меня все же есть. Поверьте мне, чем быстрее вы вспомните, какого это, тем лучше.
— Я понимаю.... Разберемся.... А что с этими? — он кивнул на пленных.
— Один мой дорогой друг обычно не отказывает в том, чтобы взять на сохранение некоторые вещи. Уверен, за ними он также присмотрит....
Следующие несколько дней выдались довольно насыщенными. Вся деревня, и без того переживающая шок после истребления Учих, столкнулась с очередной пугающей ситуацией, когда она превратилась в этакое поле битвы между специфическими бойцами. За пару ночей в деревне было уничтожено до сотни человек самых разных слоев населения, начиная от простых гражданских, заканчивая опытными шиноби и даже представителями некоторых кланов. В наш Корпус АНБУ даже притащили несколько бойцов в масках, кого тоже зацепило — двоих из них спасти не удалось. А потом посыпалась целая волна слухов, дополнявшая официальную версию о жестокой борьбе оперативников Корня с диверсантами и шпионами Орочимару. Говорили, что в процессе чистки, устроенной Корнем погибло немало тех, кто был в стороне от этого, включая клановых. Операция была жестокой, достаточно кровавой и бесцеремонной, чтобы на это закрыли глаза. Кланы, пребывавшие в некотором ступоре после резни Учих, сильно возмутились. Кто-то поговаривал о возможной мобилизации сил и объединении для привлечения к ответу разошедшуюся машину контрразведки. Власть выслушала недовольных, покивала и согласилась. И на всю Коноху объявила, что Корень распущен как организация, а Шимура Данзо снят с должности руководителя данной структуры, равно как и потерял множество занимаемых им ранее постов.
