Этого, разумеется, было чрезвычайно мало для полноценного исследования. Если я хотел найти ответы на свои вопросы, мне следовало найти способ изучения лучше. И нет, никакая мысль о механическом анализе путем вскрытия оболочки в данном случае не подходила. Пусть таковая в моей голове и проскользнула пару раз. Риненган надо было сохранить целым и невредимым для дальнейшего изучения. Второго такого у меня не было, если конечно, не попробовать отобрать таковой у Пейна.
Посидев и помучавшись над решением загадки более часа, я вернул глаз обратно в банку, предварительно обработав медицинской чакрой для дезинфекции. После чего положил руку на голову и просто начал смотреть на плавающий в растворе орган. Как же все-таки быть? Без полноценного исследования я ни за что не рискну пересадить его себе. Мне нужно знать, что он меня не убьет. Даже если предположить, что он этого не сможет сделать, все равно риск слишком высок. Особенно сейчас, когда в моей жизни снова появился Ямато-но-Орочи. Пусть и в форме фантома, но все-таки. Можно было бы попытаться разобраться с этим вопросом путем повторной пересадки в Зецу. Возможно дерево нейтрализует опасные свойства додзюцу, а также сможет в полной мере удовлетворить его потребности в чакре. Но существовал риск повредить сам глаз. Это не годилось. Вообще надо попытаться решить вопрос без столь радикальных действий. Мне ведь сейчас всего-то и надо выяснить, что сделал Хикару при его помощи с Ямато в прошлом.
Мысли о Хикару, Ямато и о том, что вообще побудило меня прибыть на остров, захватили меня. Я просидел долго, лениво предавшись их течению и в какой-то момент вовсе выпав из реальности. Сигналом к тому, что я трачу много времени, стал короткий, едва слышимый звук, вернувший меня к действительности. Я извлек карманные часы и бросил взгляд на циферблат. Да, время поджимало. До психологической отметки перед возвращением оставалось не сказать, что много.
Снова посмотрев на фиолетовый глаз, я вздохнул. В собственных мыслях, я будто бы подошел к решению, но сейчас это казалось чем-то иллюзорным. Ведь единственным, что мне пришло в голову и не соответствовало главному принципу изучения глаза, было.... Было введение в него небольшой дозы сыворотки на базе моей крови.
— Нет, это глупо, — покачал головой, но назойливая мысль не отпускала. Так что пришлось начать рассматривать все плюсы и минусы такого решения.
Сначала я думал только о минусах. Возможное нанесение ущерба глазу. Мало ли как отреагирует чужая плоть на внедрение такого вещества. И пусть сыворотка никогда плохо не отражалась на тех же Учиха, но внедрял-то я ее все же не непосредственно в шаринган. Далее, неизвестно, как отреагирую на все это я сам. Страшно было подключать свой организм к такому специфическому и опасному додзюцу. А если вспомнить тот же призрачный образ Ямато и влияние, оказываемое через мою же кровь на других....
Однако на каждый минус находился свой плюс. И казалось, первые покрывались последними. Взять хотя бы возможное нанесение ущерба глазу сывороткой. До этого момента не было ни одного задокументированного случая неудачного применения таковой. Всегда производное из моей крови лечило, а не калечило. К тому же, вариант с сывороткой был куда предпочтительнее пересадки риненгана себе. Хотя бы потому, что так сформируются лишь связующие нити. А их, как известно, всегда можно было оборвать. Стоило только пожелать. Ну а Ямато.... А что Ямато. Если он и окажет какое-то влияние, всяко лучше, если это произойдет тогда, когда додзюцу будет находиться отдельно. Так любая неприятность может быть купирована, в отличие от случаев, когда глаз окажется в глазнице и будет напрямую подключен в мою систему циркуляцию чакры.
— Хм, а ведь это мысль! — сказал я, снова пристально смотря на концентрические круги, — Тем более, что доза по определению будет минимальной, влияние, следовательно, тоже. А шансы на то, что я смогу заглянуть за завесу тайны только возрастут.
Решиться, однако, мне сходу не удалось. Я слишком долго взвешивал все плюсы и минусы, и в это время отведенное время как-то слишком быстро улетучилось. Пришлось запрятать глаз, закрыв его барьером, и возвращаться в Коноху. После чего потратить целый день мучительно обдумывая решение и надеясь на то, что найдется что-то более подходящее и менее рискованное. Не нашлось. Потому следующей ночью я заявился на остров с нехилым багажом освеженных знаний всего, что касалось глаз. Ну, и готовыми образцами сыворотки.
Потратив еще где-то около часа на взвешивание всех за и против, даже один раз останавливаясь с уже почти занесенной рукой, я все же решился. И спустя несколько напряженных минут игла ввела в глазное яблоко миллиграммы драгоценного состава, который я немедленно подпитал крохами своей чакры.
То, что связь установилась, я не почувствовал. Мне потребовалось изрядно долго посидеть, периодически направляя в глаз свою чакру и тщательно сканируя огромную паутину. Лишь спустя часы, когда в голову пришла светлая мысль подкрепиться природной энергией для усиления своего восприятия, уловил первые жалкие наметки на сформированную нить. А после того, как пригляделся, и еще более усилил контакт с окружающим миром, связь удалось проследить отчетливо.
Да, контакт с органом, оторванным от основного тела, был чрезвычайно слабым. Долгое хранение вкупе с условиями этого процесса также должны были оказать свое влияние. Но все же это была полноценная связь. От меня к глазу протянулась тончайшая нить, и по ней уже устремились слабые потоки чакры. А осторожное прикосновение к самой нити донесло до меня слабейшие, я бы даже сказал, почти неуловимые колебания. Колебания, которые, как мне казалось, шли с противоположной стороны. То, что было мне так необходимо, наконец-то оказалось в моем доступе.
Такой контакт, конечно, был мне бесполезен. Нет, и от него можно было получить какую-никакую пользу, но это требовало времени. А я в этот момент пылал от нетерпения. Мне хотелось добиться ответов как можно скорее. Без привлечения клонов, без ожидания. Здесь и сейчас. И если мне было страшно увеличивать дозу сыворотки, чтобы усилить контакт, ничто не мешало мне попытаться создать новые нити.
Этим и занялся. Я формировал нить, осторожно цеплял ее к уже существующей и переходил к следующей. Да, они не шли ни в какое сравнение с естественными. Это, все-таки совершенно другой уровень. Но когда количество моих творений достигло до десяти, а я начал совершенно отчетливо чувствовать, как моя связь крепнет, это переставало играть особого значения. А потом я почувствовал кое-что еще. Я почувствовал сам глаз.
Риненган пожирал чакру с особенной жадностью. Вся моя сила, что вкладывалась в медицинскую технику, что текла по каналам, уходила в эту черную дыру. Но если раньше мне не удавалось почувствовать ее там, в глубине, то теперь она давала обратный отклик. Отклик в виде ничтожнейших, но капель чужой силы. Мощная чакра, заключенная в величайшем додзюцу, словно говорила со мной. Она не текла по нитям ко мне. До моего тела не добралась ни одна капелька этой силы. Но пока существовала нить, она словно прислушивалась ко мне. К моей воле.
Я весь вспотел, когда почувствовал это. Это странное ощущение, когда чужая кровь в чужой плоть откликалась на твой зов. Плоть, что сотни лет пролежала после гибели ее хозяина и теперь, казалось бы, заговорила с тобой на одном языке. Мне потребовалось время, чтобы унять волнение, погасить бурю в душе, когда ощущение чужой чакры напомнило о ее обладателе. Лишь когда мне вернулось привычное хладнокровие, я перевел дух и попытался развить успех. И в качестве первого шага попробовал заставить эту чакру двигаться так, как мне этого хотелось.
Я так и не понял, что собственно, произошло. В какой-то момент, когда мне кажется, удалось ухватиться за энергию риненгана и потянуть ее на себя, где-то потерялся контроль. И вместо того, чтобы получить маленькую капельку чужой силы, перед моим взором опустилась завеса мрака.
Это показалось вакуумом, но лишь на мгновение. Безмерная паутина испарилась, тьма окутала меня, но я все еще чувствовал влажную землю под ногами и ветер, что трепал мое лицо. Не успело до меня дойти осознание того, что в каменном полу башни не может быть влажной земли, и ветер в закрытое помещение проникнуть не мог, его порывы обернулись чьим-то шепотом. Неуловимым, не распознаваемым. Но это был шепот человека. Я был уверен в том, что это говорит человек!
Что и кто говорит, понять мне не удалось. Слишком недолго это длилось. А потом что-то резко потянуло меня вперед, будто желая бросить оземь. Мое сопротивление было инстинктивным. Невольно выдвинул вперед ногу, занимая устойчивое положение, замахал руками, пока не ухватился за что-то едва уловимое, и на очередную попытку этого нечто, потянул обратно.
Тьма исчезла, открыв всего на миг образ длинноволосого человека с бледной кожей и красными глазами, прямо из груди которого вырвалось что-то голубое и исчезло в моих руках. И тут я очнулся, лежа на прохладном камне в своей импровизированной лаборатории.
— Какого хрена! — искренне выругался я, вскакивая на ноги и дрожа всем телом. Толком не контролируя себя в порыве чувств, принялся судорожно осматриваться, обнимая при этом себя за плечи. Потом застыл вспомнив то худощавое лицо с красными глазами и узорами вокруг них. Очередная волна мурашек пронеслась по спине от осознания того, что, а точнее, кого именно я увидел.
Ямато! Демон-дракон-гидра Ямато-но-Орочи в моем теле. За секунду до того, как Хикару вырвал его с корнями. За минуты до того, как он же скормит то, что от него осталось Девятихвостому Лису, что в тот момент стоял за его спиной!
Тряхнув головой, я все еще шокированный, прошелся по лаборатории. Руки подрагивали. Что это было? Как это произошло? Почему это произошло? А после, боясь этого делать, все же обернулся и посмотрел на банку, где все еще продолжал фиолетовый глаз. Который с этого ракурса, смотрел в самые глубины моей души.
— Ну, нахер! На сегодня хватит!
Глава — 25
День только-только вступил в силу, а в главном административном здании Конохи уже вовсю кипела жизнь. Работали многочисленные отделы, чиновники и бюрократы со скучающими лицами лениво перебирали бумаги. Повсюду сновали шиноби, как в составе команд, так и поодиночке. Хватало и гражданских. Кто-то пришел в упомянутые отделы для решения вопроса. Кто-то стоял и терпеливо ждал возможности сделать заказ на миссию. А кто-то уже договаривался с соответствующей комиссией, или же знакомился с выделенной для него командой. Все эти действия по отдельности казались образцом хорошего, давно отлаженного механизма. Все вместе напоминали огромный хаос муравейника.
Сама глава деревни также была на работе. С недовольной миной она разбиралась с всесильной бюрократией. От нее в разные стороны разлетались папки, отдельные пропечатанные листы, справки и прочие срочные и невероятно важные документы. А два бледных и чуть ли не заикающихся при виде недовольного начальства помощника, испуганно собирали все это в разные кучи, чтобы потом передать адресатам. Единственные люди, кто в этот момент не испытывал каких-либо проблем, наблюдали за происходящим со стороны, будучи невидимыми. В список 'бездельников' можно было бы включить еще и поросенка, расположившегося на подушке под его размер чуть в стороне от массивного стола. Но он, в отличие от безмолвных и беззвучных АНБУ не веселился, а поглядывал на бедолаг-чунинов с искренним сочувствием.
Темп работы постепенно нарастал. Глядя на несколько объемных, неразобранных кип, Хокаге становилась все более и более недовольной. Содержимое же проходивших через ее руки документов на ее настроение положительного влияния оказать не могли. В какой-то момент стало казаться, что она в принципе перестала обращать внимание на иероглифы, а просто с силой прикладывала свою печать, после чего отшвыривала раздражающую макулатуру куда подальше. Однако скоро стало ясно, что это все же не совсем так.
— Стой! — рявкнула она, когда не успевший среагировать вовремя помощник, быстро потянулся за упавшей папкой.
Чунин замер, после чего осторожно поднял взгляд на начальство, что сверлило его пугающе тяжелым взглядом.
— Да не стой ты как вкопанный! Подай эту папку назад!
Шиноби быстро закивал, и скоро заветная кипа вернулась в руки хозяйки.
Цунаде быстро открыла папку и пробежалась по первой странице, на которой красовалась только-только поставленная ею собственноручно печать.
— Проклятье! — стукнула она кулаком о стол, после чего вскочила с места и бросилась к собираемым помощниками кипам. Секундами позже от более или менее организованного порядка не осталось ни малейшего следа. И пол кабинета каге превратился в свалку из важнейших документов деревни.
Чунины на действия Пятой смотрели с суеверным ужасом. Результаты их трудов на их же глазах обратились в прах, и им только и оставалось стоять и смотреть на это святотатство.
— Что застыли? Помогайте!
— А что делать?
— Мне нужны все последние бумаги по направлению Госпиталя. Давайте, ищите. Я знаю, тут их хватает.
Недоумевающие помощники бросились на помощь. Возможно, в голове кого-то из них всплыл логичный вопрос, почему Хокаге просто не попросила сделать это с самого начала. До того, как порядок обернулся полнейшим беспорядком. Вполне вероятно, что эта мысль посетила их обоих, а может, она смогла достичь и оперативников АНБУ. Но, разумеется, никто такие мысли, будь они место быть, озвучивать не рискнул.
— Цунаде-сама, что здесь творится? — в ужасе воскликнула Шизуне, оказавшись в кабинете и застыв у самой границы бумажного завала.
— Шизуне! Тебя-то где носит? — чуть ли не зарычала Цунаде, бросив испепеляющий взгляд на подчиненную.
— Я...
— Хватит болтать. Давай за работу!
— Но я...
— Давай-давай, а то от этих остолопов толку нет!
Упомянутые 'остолопы' бросили в ответ укоризненные взгляды, но находящаяся в самом пылу поисков хозяйка кабинета их не заметила. Зато это увидела ее ученица и сочувственно покачала головой.
Борьба с бумажным завалом длилась не сказать, что слишком долго. Цунаде и разросшиеся по составу до целой команды помощники очень быстро отыскали всю 'макулатуру' по Госпиталю. Нужные материалы образовали отдельную стопку на столе, после чего началась неравная битва со всем остальным. Правда, последнее Хокаге быстро надоело, и она скоро очутилась на своем кресле и только выкрикивала указания работникам. Немного позже и это показалось ей явно лишним. И все ее внимание сконцентрировалось на свежей, только сформированной стопке.
— Цунаде-сама, я... — вновь попыталась было напомнить о себе ученица, но была прервана стремительно поднятым пальцем.
— Подожди! — прозвучали слова уже после жеста.
Пятая почти пять минут изучала одну из папок, при этом выражение ее лица и поза давали ясно понять, что прерывание этого процесса было чревато последствиями.
— Так, Шизуне, — наконец, каге вернула папку обратно в стопку. После бросила взгляд на переминающуюся с ног на ногу помощницу, — Возьми это все, и передай Мураками. Тут все те документы, которые он просил. Если чего-то не хватает и что-то просто не то с ними, то пусть в следующий раз явится сюда сам, а не передает послания через тебя!
