По завершению процедуры, я имел возможность наблюдать, как огромную дыру в животе бойца зашивают, а на полу оказался контейнер, почти полностью заполненный тем самым бесформенным паразитом. Раненый перестал дергаться, как только эту тварь извлекли и прочистили рану каким-то раствором, попутно обработав мистической рукой, и я мог с чистой совестью отойти подальше от этого, как оказалось, невероятно противного места. Кио, к слову, полностью занятый раненым, махнул рукой, отсылая подальше. И я немедленно направился к себе — принимать душ.
На следующий день, я встретил медика вновь, и удостоился похвалы в свой адрес за оказанную помощь. Ветеран был очень доволен тем, что я не только не отказал ему, но и с честью выдержал все произошедшее, не имея особой подготовки. Ничего о том, что это была за тварь и где боец АНБУ умудрился ее подцепить (а других здесь не водилось), он, понятное дело, не сказал. Зато я услышал немало интересного как о нем самом, о том, почему он изменил когда-то давно свою специальность, ну и просто о разном. Разумеется, расспросил меня обо мне, в первую очередь, интересуясь моей реакцией на все произошедшее (историю мою, в дозволенном виде, он знал, как и все в корпусе). Я рассказал ему всего немного, на большинство вопросов отвечал, включая козырную 'амнезию'. Медик мою верность легенде оценил, равно как и небольшую толику искренности в моих словах, после чего предложил помогать ему, пока Дайчи не вернется со своей 'командировки'. Стиль этого профессионала мне понравился, и я не стал отказываться, раз уж это не воспрещалось. И с того дня начал подрабатывать у него.
Кио не был и близко занят тем же, что и Дайчи. Сколько бы я не оказывался на его рабочем месте, столько же приходилось работать непосредственно с людьми. Раненые, с самыми разными увечьями, требовавшими серьезного вмешательства врача, были его постоянными клиентами. И в мою задачу входило оказывать помощь этому медику. Конечно, дело не заключалось в помощи во время его копошения во внутренностях пострадавшего в большом мире шиноби бедолаги. Тут у Кио был свой ассистент, который неплохо справлялся со своей работой. Моя задача заключалась в том, чтобы в случае проявления какой-то активности оперируемого, удерживать его всеми силами. А такое, при всех возможностях современных медицинских техник и препаратов, случалось нередко, что с одной стороны удивительно, а с другой вполне понятно. Если учесть клиентуру. Все АНБУ. Люди, выполняющие миссии самого разного толка, и зачастую ведущие войну на фронте современных высоких технологий. За все то время, пока я пробыл у него в помощниках, успел принять непосредственное участие в трех таких операциях. Другой же обязанностью стало оказание помощи в приведении его рабочего места в порядок после такого специфического лечения (без крови Кио не обходился никогда).
За это время я немало расспрашивал медика. О Конохе, о войне, что шла, о разных странах, военных селениях как большого, так и малого калибра. В ходе разговоров однажды завел разговор на тему того, почему лучший полевой медик не на поле, где он был бы бесценным. Кио в ответ лишь пожал плечами.
— Я на своем месте, — сказал он в ответ, и я его не понял. Вернее, понял, что наверняка есть причина такому положению дел. И дальше лезть не стал, просто решив довольствоваться мыслью о приоритетах его службы.
А вообще медик рассказывал немало всего, несмотря на существующие ограничения. И я смог довольно сильно расширить собственное восприятие мира благодаря этим рассказам и пояснениям. Ведь моя реальность основывалась лишь на старых воспоминаниях о событиях местного будущего из манги, да на той картине, что я разглядел, будучи Ямагами Широ — скитальцем и беглецом. 'Новый мир', откровенно впечатлял размахом. Массы всевозможных организаций, государств, военных поселений, пиратских флотов, огромное множество культов, сект и прочее, прочее, прочее. Даже поверхностного взгляда хватало для того, чтобы заинтересоваться и захотеть заниматься изучением....
Возвращение Дайчи спустя две недели ознаменовалось лишь коротким разговором с ним, по ходу очередного выкачивания энного количества моей крови. Исследователь лишь коротко пояснил, что он сейчас находиться на очень важной командировке, и пока будет отсутствовать в корпусе. Несмотря на его немногословность (довольно для него необычную, между прочим), глядя на его проскальзывавшее какое-то довольство в усталом взгляде, понять, чем он занят, не составило труда. Он то ли выбил, то ли получил разрешение на начало испытаний и явно сейчас занят попытками применить мою кровь по тому назначению, о котором он мечтал. Собственно для этого он и брал мою кровь. Мой начальник просто рвался убежать обратно — явно жаждал вернуться к своей работе. Хм.... Надеюсь, в процессе для его исследований используют 'правильный' материал. Иначе было бы не очень хорошо.
Далее вновь последовала работа у Кио. Медик продолжал делать операции, поднимая на ноги все новых и новых пациентов. Ну а я находился рядом, оказывая посильную помощь и попутно все больше поражаясь тому, сколько человек оказывающихся у него, требуют специфического лечения. Возникало такое ощущение, что где-то там, на поле происходит испытание наиболее опасных и неприятных способов уничтожения себе подобных. Техники, после применения которых внутри шиноби оказывались непонятные осколки, постепенно отравляющие его изнутри, если не смогли убить сразу.
Впоследствии, я спросил его об этом, на что получил вполне понятный ответ: 'Естественно'. И моя картина мира вновь оказалась дополнена широкими мазками новой информации. Тот уровень знаний и техник, к которым пришли шиноби путем постепенной эволюции искусства управления чакрой, не мог удовлетворить всех потребностей. На иллюзии придумали способ противодействия, против стихийных атак существовали блокирующие их техники противоположного элемента, техники рукопашного боя и приемы владения оружием — тут и так все понятно. Даже против джинчюрики существовал как минимум другой джинчюрики, не считая множество способов его нейтрализации. Все страны активно разрабатывали что-то новое и преспокойно испытывали это в реальных условиях. Нынешним 'писком' была вот эта самая техника, после применения которой в теле шиноби оставались эти самые примечательные осколки. Причем, принципа действия самой техники я понять так и не смог, сколько бы не думал об этом. Стихийное ли дзюцу, или дело в каком-то особом компоненте — не знаю. Знал лишь то, что осколки причиняли страшную боль и отравляли человека....
Внезапность вокруг моей персоны, определенно явно стала тенденцией. Только-только все вроде бы устоялось, а потом 'бац!' и вновь резкое изменение. Так было в Корне, так было при работе у Дайчи, также вышло и с Кио. Месяц работы с ним, в течение которых я научился совершенно спокойно следить за ходом операции, практически не путаясь во всех тех манипуляциях, которые совершал медик и даже понимать логику его действий, как внезапно все снова поменялось. Моя работа у него прервалась абсолютно также, как и началась — с весьма сложной операции, во время которой мне пришлось приложить просто неимоверные усилия. Бледный, до ужаса изможденный человек, с практически развороченным животом и изодранной грудью (его жизнь обеспечивала лишь наложенная сверху на окровавленные бинты печать, что черными змеящимися символами покрыли чуть ли не все тело АНБУ). Когда я увидел эти раны, то подумал, что ему отсюда живым не выйти. Но Кио безнадежным его явно не считал и взялся за работу с тем же хладнокровием. Он привычно вколол тому что-то, а потом полез в огромную рану — приводить его внутренности в порядок. Сам пациент тоже не стал считать себя безнадежным и подыхающим, и начал барахтаться! Да еще так, что я с трудом удерживал его на месте, с не меньшим трудом представляя, как он вообще не отправляется на тот свет от своих движений.
Операция длилась долго. Я потерял чувство времени, всеми силами удерживая этого монстра, который начал казаться мне бессмертным последователем культа Джашина. Привычного наблюдения за ходом операции не состоялось по той же причине. Я лишь отмечал, что Кио продолжал работать, пока его ассистент что-то тому вкалывал.... Представьте мое удивление, когда операция завершилась. Пациент успокоился, его раны залатали, из тела извлекли все те же злосчастные осколки (куда больше, чем обычно), а сам он остался жив. Я наблюдал за тем, как его вывозят, а сам ирьенин с непроницаемым лицом похлопал меня по плечу и сказал, что жить будет.
А буквально на следующий день объявился Дайчи, который 'обрадовал' меня новостью, что пришло время начать накапливать банк моей крови. На прямой вопрос об исследованиях крови, он загадочно улыбнулся.
— Прорыв близок, — сказал он.
Из доклада исследовательской группы:
'Усовершенствованная версия сыворотки СК1/ХШ1 прошла первую серию испытаний. Тестировалась в двух вариантах. Первый вариант — изолированный.... Результат: положительный. Негативный эффект образца К1/ХШ1 нивелирован. Отмечена стимуляция организма на самовосстановление при первом способе применения. Организм начинает эффективнее бороться с заражением, болезнью, регенерация ускоряется. Отмечен эффект хорошего влияния на скорость выработки чакры....
При втором способе применения свойства резко возрастают. Скорость ирьениндзюцу повышается. Качество увеличивается до 51%....
Второй вариант — непосредственный контакт с источником. Результат: положительный. Негативный эффект образца К1/ХШ1 проявляется частично в виде сильных болей во всем теле. В процессе применения отмечены: резкое возрастание возможностей организма к самовосстановлению, повышение иммунитета. В зависимости от степени контакта от опосредованного до непосредственного организм начинает стремительно регенерироваться. Отмечен рекордный результат восстановления после критического уровня повреждений: полторы суток. Предполагаемая длительность реабилитации до полного возвращения боевой готовности: около недели без дополнительной стимуляции.
Общие рекомендации: начать производство текущей версии в ограниченном масштабе и провести полевые испытания по варианту 1. По вопросу к варианту 2 — необходимо завершить процесс испытаний.
Общий потенциал сыворотки на основе образца К1/ХШ1 требует полной реализации'.
Создание банка крови. Моей крови.... Слова Дайчи привели к целому ряду последствий. Сначала это были новые анализы — медик тщательно отбирал новые образцы моей крови, тканей кожи, при помощи длинных игл брал пробы с внутренних органов (неприятно, конечно, но ничего нового после знакомства с Орочимару в этом не было). Ну а затем последовало обновление моего рабочего графика. Свелось оно лишь к одному моменту — ежедневному обязательному забору крови. Причем, первое время мой начальник явно экспериментировал — пытался в точности определить то, какой объем телесной жидкости я способен выдавать ежесуточно без опасных последствий для организма. Результатом этого исследования стало то, что первоначально установленный объем впоследствии был признан как недостаточный. Способность моего тела к восстановлению давала возможность получать ее почти вдвое больше. И я искренне надеюсь на то, что Дайчи не придет в голову попытаться проводить забор не один, а два раза в сутки — после процесса выкачивания крови мое тело некоторое время чувствовало сильную слабость. Но уже часов через пять после хорошей сытной пищи (да, мой рацион резко улучшился как в плане качества и разнообразия, так и в объеме) приходил в норму. Надежда эта связана не с тем, что я боялся сдавать свою кровь или же просто превратиться в донора, которого просто подключат к какой-то хитроумной машине, которая будет качать кровь по мере ее восстановления. Скорее я опасался, что прибью своего начальника на месте, а потом устрою резню в корпусе. Сдача крови как была, так и осталась крайне раздражающим фактором для моей психики. Каждый раз, когда из меня извлекали кровь, внутренняя ярость вспыхивала как спичка. Увеличение же объема потери и наступающая слабость этот процесс лишь усиливали. И мне было очень трудно себя сдерживать в такие моменты.
Точно не знаю, догадывался ли Дайчи об этом или нет, но он должен был подметить некоторые изменения, происходившие со мной. Во всяком случае, на это была надежда. Иначе, вопреки слабости, вопреки всему, та ярость, что росла внутри меня, могла вырваться наружу и все доступные мне запасы чакры послужат лишь одной цели — истреблению всего живого вокруг. А так как я нахожусь все-таки в поселении шиноби, пусть и многие из них сейчас на войне, вероятность того, что меня угомонят кунаем в сердце равно чуть ли не ста процентам.
Все остальное время я был предоставлен опять же самому себе — иначе говоря, просто валялся у себя в комнате, терпеливо пережидая слабость, а потом просто размышляя о всяком. Было очень жаль, что я не умел читать местные закорючки. При таком большом объеме свободного времени я мог бы прочитать не одну книжку, раздобыть которые можно было в самом корпусе. Учить же меня было некому — система, в которую я был помещен, не предполагала близких друзей, что стали бы возиться со мной. Пока не предполагала. Спустя некоторое время наверняка это станет возможно, и я смогу этим воспользоваться. А пока пришлось валяться на кровати и от скуки разрабатывать руки, складывая печати. Какая-никакая, но тренировка, которая, возможно, поможет мне в будущем освоить ниндзюцу. Отрабатывал обе вариации — и одноручную систему, которой меня натаскивали в Корне, и двуручную, которой попытались научить после того, как поняли, что первая система не работает. Время от времени пытался направить чакру, дабы получить какую-то из дзюцу, которые когда-то у меня не получились. Прогресса как не было, так и нет, но все же с каждой попыткой появлялось некоторое едва ощутимое понимание того, почему ничего не работает. Полагаю, рано или поздно, при наличии свободного времени на тренировки и кропотливой работы, наверняка я смогу воспроизвести нужные техники. Пока же все это служило лишь как средство тренировок, которое развивало руки, и давало пищу для размышлений.
Другим важным видом деятельности, которой я собирался заняться, оказавшись где-нибудь вне печатей, что раньше меня окружали (база Корня и тюрьмы, в которых меня раньше содержали), было поглощение природной энергии — попытка установить полноценный контакт. Увы, но стоило признать, что печати тут явно не причем. Меня все также преследовали неудачи, выражавшиеся в невыносимой боли. Я пытался не один раз, и не только в своей комнате, но и как-то просто после приема пищи выбравшись на свежий воздух и разложившись под раскидистым деревом. Понимаю, что это было опасно, особенно учитывая наблюдение за мной (присутствие взгляда со стороны вне стен всегда сопровождало меня), но мне хотелось добиться полной чистоты эксперимента, ведь точно знать, вшито ли что-то в стены корпуса я не мог. Увы, но ничего нового это мне не дало. Океан все также оставался недоступным, я бы даже сказал враждебным ко мне, опасным для моей нынешней сути. Каждая неудача вгоняла меня в состояние, близкое к депрессии, ведь просто взять и отказаться от старого себя крайне трудно. Возможно, но трудно....
