Я изучал связующие нити, чакру, что мизерными порциями утекала бесчисленным реципиентам (в общем объеме получалось очень много), а также то, какие сигналы прибывали через них до меня. Да, на данный момент концепция была выстроена так, что мной почти ничего, кроме этих сигналов не приобреталось. Лишь изредка до меня 'долетали' отголоски чужой силы в виде не менее мизерных капелек энергии. Кстати, тот случай с оперативником Корня, когда до меня долетел своеобразный сигнал, связанный с древесным элементом, был одним из таких.
Наиболее мощным соединением была наша связь с Дайчи. Наставник, который был в курсе некоторых особенностей моей силы, поспособствовал достижению максимального контакта друг с другом. Настолько максимальному, что мне даже удалось проникнуть в его сознание (точнее сон) и связаться с ним таким образом. И до того, как не случились все те неприятные события, я всерьез задумывался над изучением его памяти, доведя эту способность на совершенно новую ступень. Правда, сейчас уже мне как-то не хотелось лезть туда. И на то были свои причины. Например, я не хотел рисковать, будучи пойманным за руку при попытке взлома воспоминаний, что было вероятным, учитывая тот уровень, которого он сумел добиться. Вместо этого я решил найти в своей системе кое-что иное, не менее полезное.
Разработка (а если быть точнее, то успешное воспроизведение моего старого опыта связи) нового средства контактов посредством нитей привело к углублению исследований. Начало же активной фазы тренировок с техникой Четвертого и желанием скрестить с ней стихийную чакру немедленно стали причиной корректировки целей. Теперь планомерное изучение существующей сети строилось на совершенно иных принципах.
Что тут можно сказать? Наверное то, что я выбрал один из каналов, который показался мне наиболее развитым из общего числа (не считая всяких товарищей, пользовавшихся стимуляторами, к коим я пока не рисковал соваться), и немедленно взялся за попытки связаться с тем, кто был по ту сторону. Естественно, связаться так, чтобы тот ничего не заметил, а если и заметил, то не придал этому какого-то особого значения. Посылая на ту сторону больше своей чакры, я пытался дотянуться до адресата при ее помощи, а потом, притянуть ею чужую. После большого количества попыток получилось некое подобие приемлемого результата — мне удалось в достаточной степени раскачать канал, расширить его и наконец, установить контакт с чужим организмом. Доступ к его чакре был открыт. И я немедленно бросил все силы на проведение экспериментов. Пытался вытянуть ее излишки к себе, тщательно анализировал поступившие объемы, изучал то, как она действует внутри чужой системы циркуляции, и как на нее влияет поступающие крохи моей силы. Дошло до того, что мне удалось накопить энный объем этой энергии, которую я пустил на важнейшее дело, которое только мог сделать — проверил ее стихийную предрасположенность через лакмус.
Глядя на разрезанный пополам небольшой лист, я быстро пришел к интересным выводам: если все сработает, то удастся избежать огромного количества проблем с освоением природных преобразований. И с энтузиазмом принялся за дело.
Меня на тот момент больше интересовала вода, нежели чем ветер, потому уже раскачанный канал был пока оставлен. Нужно было найти человека, у которого развита нужная мне предрасположенность.
Искомая личность попалась мне с раза четвертого. Человек, чья связь со стихией воды оказалась очень мощной. Я взял его в оборот. Меньше чем за несколько дней нить, что связывала нас была доведена до максимально возможной толщины, и я принялся усиленно изучать интересующую меня личность.
Изучение, увы, заняло некоторое время. Мало того, что он не торопился как-то показывать свои способности, чтобы было удобнее подсмотреть чужую манеру использовать воду, так еще он находился чрезвычайно далеко. Шиноби явно пребывал на какой-то миссии в другом конце Страны Огня, а возможно и за ее пределами, что не сильно способствовало проводимым изысканиям.
Однако, мое терпение было вознаграждено. Спустя несколько суток удалось впервые увидеть, как тот провернул свою первую манипуляцию с чакрой воды, а также немного этой чакры себе перекачать. В результате получился небольшой кусочек чужого опыта, который перетек в меня и который я на следующее утро попытался воспроизвести....
Дело освоения стихийной чакры сразу пошло веселее. Моя попытка сломать наработанный шаблон создания водной чакры дала первые весомые результаты. Чакру воды удалось выработать без последовательности печатей, просто наложив чужой опыт на себя. Пусть первое преобразование дало ничтожные крохи по сравнению с моими обычными результатами (эквивалентно паре капелек, наверное), но это был прогресс. И этот прогресс с каждым следующим днем только нарастал. У меня словно оказались ключи, благодаря которым с каждым днем мне открывалось все больше и больше замков, сдерживающих развитие.
Наблюдение только за одним человеком, пытаясь поймать нужный момент, тогда показался мне излишне непродуктивным. Нужно было больше источников, больше опытных пользователей нужной стихии, чтобы изучить их способы работы с чакрой и выработать наиболее эффективный. В течение нескольких недель я перебрал до десятка нитей, пытаясь найти таких же опытных пользователей нужной стихии. Из их числа выделились двое. И за ними также было установлено наблюдение. По счастливому совпадению, один из этих двоих занимался в этот момент тренировкой одного из своих то ли учеников, то ли подопечного. И учил он нужному мне. Пусть работа и шла на начальном уровне (ученик делал только первые шаги, а учитель совершенно логично не испытывал острой необходимости ежедневно демонстрировать какие-то мощные дзюцу со своей стихией). Да и сам уровень наставника явно был не на уровне какого-то гения. Но то, как часто он был вынужден показывать простейшие приемы и упражнения, производя нужные преобразования чакры, служило мне отличным подспорьем в накоплении уже моего опыта.
Дело двигалось. К концу месяца, благодаря этим уловкам и собственным тренировкам, мне удалось добиться того, чего я хотел — преобразование чакры в стихию воды теперь проходило без последовательности печатей. Открылась дорога к объединению шарика Четвертого и единственной доступной мне почти в полном объеме стихии для получения дзюцу совершенно иного уровня... Хм, и все-таки странно получается, что я взялся по сути создания мощной и возможно убойной техники высокого ранга только для того, чтобы кто-то от меня отстал, а я мог заниматься другими делами....
Как и ожидалось, выполнить объединение оказалось делом не просто тяжелым, но и в принципе практически нереальным. И хотя составляющие техники получались у меня теперь легко и без намеков на сложность (что расенган, что водные преобразования), то сделать так, чтобы эти две составляющие сработали вместе, просто не получалось. Причем, барьер возник не сразу, а после еще нескольких вполне успешных шагов.
В первый раз, когда я решился-таки взяться за это дело и создав шар, начал добавлять в него стихийную чакру, все начало получаться настолько легко и без затей, что я даже обрадовался. Вот только потом что-то пошло не так. Шар, впитав в себя немного водной чакры, внезапно раздулся и распался одним потоком воды, оставив меня совершенно мокрым. И тут я понял, что явно что-то пошло не так.
Ответ был найден тоже очень быстро. На следующий день, когда я вновь провел эксперимент, понял, что при добавлении стихии я теряю контроль над формой. Из-за чего страдает устойчивость самой техники, а заранее накопленная энергия внутри шара стремительно рассеивается, в результате чего остается лишь водяной шарик (пусть и вмещающий внутри себя куда больше влаги, чем может показаться). Сосредоточившись на сохранении формы, я сделал несколько попыток, последняя из которых показалась мне самой успешной. Шар не только сохранил устойчивость, так еще и впиталась достаточным объемом водной чакры. Однако далее случилось самое неприятное. В какой-то момент контроль над формой все же был потерян, шар начал снова раздуваться. Я попытался было сохранить контроль, усилив вращение, но чего-то явно не хватило. Шар, чье вращение уже не поддавалось описанию, а уровень стихийной чакры внутри него был внушительным, внезапно взорвался.
Когда я пришел в себя, рядом со мной уже стоял Дайчи, не считая еще парочки человек, внимательно осматривающие заметно потрепанное додзе.
— Ты как? — осведомился у меня наставник, помогая встать так, чтобы накинутый на мое тело кусок ткани не слетел. Судя по всему, те жалкие валяющиеся повсюду клочки окровавленной материи были моей одеждой.
— Что-то как-то не очень, — признался, осматривая свое тело на предмет полученных повреждений. Но на моей коже не оставалось и царапины. Правда, глубоко внутри ясно ощущались последствия сокрушительного удара. Перед глазами всплыли последние мгновения до моего отруба. Сплошная стена из непрерывно двигающейся воды столкнулась со мной, а потом тьма..., — кажется, меня потрепало.
Наставник покачал головой.
— И не говори. Парой косточек не отделался. К счастью, восстанавливаешься ты быстро, иначе могли и не откачать.... И что ты тут устроил?
— Да так.... Осваивал одну интересную штуку.
Один из людей, осматривавших додзе, подошел к нам. В нем я скоро опознал коменданта нашего Корпуса, отвечающего за все, что находилось внутри здания.
— Боюсь, Широ-сан, я вынужден запретить вам устраивать здесь свои тренировки, — бросил он без тени какого-либо осуждения или неодобрения. В его глазах я вообще прочитал лишь вековую усталость, хотя человеком он был не старым, — Да и немного придется раскошелиться за нанесенный ущерб.
Я кивнул, а он зашагал к выходу. За ним потянулись остальные, оставив меня с наставником наедине. Тот, посмотрев, как последняя фигура скрылась, усмехнулся.
— Оригинально.... Я не ожидал такого.
— Будто бы я ожидал, — ответил я, стараясь натянуть кусок ткани как-то более удобно, чтобы получилось что-то приличное. Следовало сходить к себе и переодеться, — Черт, теперь еще и плати им за это.
— Ну, ничего не поделаешь.... — Дайчи продолжал смотреть на меня с усмешкой, на что я лишь поморщился. То-то ему весело, а я теперь страдаю!
— И где мне теперь тренироваться? — я оглядел додзе, повнимательнее рассмотрев нанесенный ущерб, и с некоторой задержкой отметив, что от эпицентра взрыва меня снесло значительно дальше, чем ожидалось, — Технику-то до конца доводить надо.
— А тебе одного раза не хватило? — хмыкнул тот, поманив меня к выходу, — Еще пара таких взрывов и можешь ненароком и коньки отбросить.
— Буду рассчитывать на помощь вездесущего друга, — отмахнулся я, хотя сейчас мне действительно было как-то не до тренировок с этой убийственной техникой. Действительно, слишком убойная вышла штуковина, а ведь это только начало. Страшно представить, что случится, если такая чертовщина взорвется при доведении ее мощности до еще большего уровня.
Дайчи вновь усмехнулся.
— Ну, тогда можно предложить пару вариантов, — сказал он, — Подобрать какой-нибудь полигон как раз предназначенных для такого рода деятельности.
— Ничего не имею против дружеской помощи в решении данного вопроса.
— Ну, тогда жди. Я посмотрю.
Прежде чем разойтись каждый по своим делам, он на короткое мгновение придержал меня за локоть.
— Действуй осторожнее. Порой создание техник рангом выше расенгана привлекают не меньше внимания, чем просто появление в арсенале того же расенгана, — шепнул он и ушел, оставив меня в задумчивости....
Полигон подобрали быстро. Через пару дней Дайчи предложил мне два возможных варианта — полигон ?33, как самый близлежащий от Госпиталя, и полигон ?А6 — секретный объект, где проходили тренировки спецов из АНБУ. В силу того, что я кое-каким образом был причастен к людям в масках, оказалось, что и права использовать этот объект имею. Равно как и пользоваться всеми его преимуществами, вроде специального барьера от особо 'красивых' глаз или же необычайно чувствительных людей. Правда, никто не отменял того, что доступ в полигон имели сами АНБУ, а для меня, как человека, который все делал именно для их наблюдателей, не было в этом барьере никакого смысла. Потому быстро выбрал первый вариант, оставшись этим вполне довольным. До того момента, пока на этот полигон не пришел.
'Ближайший' полигон явно не соответствовал своему названию. Для того, чтобы до него добраться я потратил где-то полчаса (не считая такой мелочи, что около часа я потом его искал, безуспешно пытаясь найти объект посреди местной бурной растительности). А когда все-таки нашел, то был крайне озадачен. Этот полигон был давно заброшен. Заросший колючим кустарником, прочей бурной порослью, окруженный со всех сторон внушительными по размеру деревьями и практически не единого следа того, что можно было назвать дорогой или на худой конец тропой до этого места. Люди если и ходили сюда, то явно очень редко. Поначалу я вообще решил было, что ошибся, и никакой это не полигон (несмотря на замеченную ржавую табличку с цифрой 33). Но осмотревшись, понял, что это не так. На деревьях хватало следов многочисленного остро-режущего вооружения (я даже наткнулся на торчащий из ствола могучего гиганта ржавый луч старого сюрикена, почти полностью поглощенного деревом), а на земле, присмотревшись, можно было увидеть и кратеры разных размеров. Это точно был полигон. Впрочем, меня это не сильно расстроило. Даже наоборот, обрадовало, что это место будет полностью в моем распоряжении. Жаль было только то, что в этот день времени на тренировку уже не оставалось и пришлось спешить обратно в Госпиталь. Но следующий день избавил меня и от этой проблемы.
Тренировки возобновились. Я старательно отрабатывал дзюцу, пытаясь довести комбинацию до логического завершения. Но именно в этот момент я и уперся в барьер. Дело не шло. Шар удавалось создать, также получалось влить в него стихийную чакру воды. Я своими глазами видел, как меняется сущность техники, как сосредотачивается внутри ударная мощь стихии. Но стоило мне достигнуть какого-то определенного уровня, как все ломалось. Шар терял устойчивость, его вращение становилось непредсказуемым, а потом сосредоточенная внутри сила попросту вырывалась вперед, снеся препятствие.
За три дня (по полтора-два часа) тренировок, в полигоне прибавилось количество кратеров, а я умудрился получить несколько ранений (на которые приходилось обращать внимание, потому что организм не мог их быстро залечить). И за это время я практически был готов взвыть! Потому что в день у меня обычно едва получалось две-три попытки. Обычно первые робкие две попытки, заканчивающиеся одинаково окатывающим меня дождем, и третий — когда мое терпение исчезало и я вкладывал больше сил. Обычно эти последние попытки приводили к взрыву, после которого приходилось восстанавливаться, одеваться (ради безопасности я теперь тренировался так сказать, налегке) и брести обратно в Госпиталь, размышляя над превратностями судьбы. И это меня не радовало. Прогресс попросту отсутствовал.
