— Уведите его в подземелье и прикуйте цепями к стене, что бы даже пошевелиться не смог, потом соберите и уложите дрова на площади, а я пока гляну, куда это он так торопился прокопаться. Взяв ещё горящий светильник, я спрыгнул в лаз и пригибаясь, а где и на коленях, стал пробираться к месту, где тоннель кончался. Пробираться пришлось долго, наконец лаз упёрся в каменные блоки. Тут же лежали несколько зубил и молот. Огромную работу проделал жрец, если только делал её в одиночку, без помощи других Навь, хотя это маловероятно, наверняка ему помогали.

Я стал выбираться из лаза. У выхода меня ждал все тот же бородатый жрец. Он-то мне и помог вылезти.

— Ну пошли, посмотрим, как выполняются мои распоряжения.

На площади уже вовсю кипела работа. Куча дров и хвороста уже была достаточной высоты, а в середине кто-то догадался установить столб. Вокруг уже толпились любопытные, а из уст в уста передавались страшные новости — арестован верховный жрец всеблагого, как пособник Нави, Навь вот, вот нападёт на крепость, к крепости двигается большой отряд белых воинов и прочая ерунда и слухи, что превращаются в огромный ком, где уже невозможно отличить выдумку от правды.

Обед я пропустил, но голода не чувствовал. Спустившись в подземелье, я зашёл в первую камеру. Бывший помощник главного жреца весел на цепях и громко грозил всеми карами Нави всем обитателям крепости.

— Навь, тебе есть что мне сказать? Моё предложение остаётся в силе. — В ответ только ругань и угрозы. — Ты сам выбрал свой путь.

Я прошёл в другую камеру. Жрец — навь безвольно висел на цепях и впал в полную прострацию. Он даже не реагировал на мой приход и мои слова. Я вышел на площадь. Все было готово. На костёр уже бросили трупы повара и жреца, горло которым порвал мой кхор. Я дал команду вывести узников. Фери вышел сам, громко крича, что мы все сумасшедшие, что Навь нас всех уничтожит и что пока ещё не поздно принять её власть, и он готов замолвить за нас словечко, второго выволокли под руки, как мешок. Идти сам он не мог. Их привязали к столбу и я стал читать очистительную молитву, а потом и очищающую. Пламя не поднялось высоко и все обитатели крепости, а собрались все, даже стража на стенах смотрела вниз, увидели, как привязанные к столбу Навь стали превращаться в чудовищ. На их головах выросли рога, лица удлинились вперёд и превратились в звериные морды, одежда на них полопалась, и из тел стали вылезать омерзительные щупальца, которые вырывали куски мяса у своего соседа и эти чудовища жадно пожирали друг друга. Зрелище было ужасным. Потом пламя взметнулось вверх и на месте костра осталась только кучка пепла.

Народ безмолвствовал.

— Вот что ждёт тех, кто поддался на уговоры и посулы Нави,— крикнул я,— Они будут пожирать своих детей, жён, родных и близких, всех. Это уже не люди, это зверье, которое надо только убивать. И лучше уж погибнуть в бою, чем уготовить себе такую судьбу. Задумайтесь об этом люди.

Я развернулся и пошёл к башне. На площадке меня ждал накрытый стол с ужином, а страж с интересом смотрел на меня. Пока я ел, он мне поведал,

— В столице волнения. По твоему приказу группа белых арестовала верховного жреца и посадила его в подземелье. Из тюрем освобождено 7 белых. Семь жрецов оказавших сопротивление зарублено. На их телах обнаружены знаки Нави. Сейчас под присмотром белых идёт проверка всех жрецов в столице. Знать затаилась, многие уехали в свои поместья. Верховный лорд боится выступать против белых и против жрецов и предпочитает делать вид, что ничего не происходит. Тебя уже за глаза называют белым волком и главным чистильщиком Яви.

С набитым ртом я спросил,— А где Лораг?

— Наводит порядок в вашей спальне. Она считает, что здесь вам будет спокойней, и никто не будет беспокоить вас по ночам.

— Наверное, она права. Надеюсь, мои молитвы помогут, и главный жрец храма завтра встанет на ноги, а также сотник оправится от ран и они сами возьмут руководство крепостью в свои руки, а я, я завтра за ворота прогуляюсь. Что там Навь говорила, — что вторжение готовилось долго и основательно? Посмотрю, что можно сделать, так сказать нанесу упреждающий визит.

— Будь осторожен, Навь хитра.

— Это я знаю. На время своей вылазки я буду с тобой в контакте. Предупреди остальных, что бы не лезли мне в голову.

Страж кивнул головой,— Скорее ужинай и иди к Лораг, она понимает, что у вас в распоряжении осталось одна или две ночи. Ты уже себе не принадлежишь....

Сразу же после ужина я прошёл в спальню, что любезно представил нам страж. Лораг сидела в кресле и о чем то напряжённо думала. Увидев меня, она вскочила и подбежала ко мне:

— Дай мне слово, что ты не будешь рисковать собой и далеко не пойдёшь.

— Глупая, ты сама подумала, что ты сказала? Я воин, мой удел защищать Явь от порождений тьмы и тебя в том числе, и своих сыновей, которые должны будут родиться. А ты предлагаешь мне спрятаться и не рисковать?

— Я боюсь за тебя.

— А я за тебя нет, о тебе позаботиться страж....

Ночью мне толком поспать не удалось, Лораг была как никогда ласкова и ненасытна. Заснул я только под утро и то ненадолго.

Сразу же после завтрака я быстро собрался, проверил все до мелочей, распорядился оседлать Буланого, я ему больше доверял и не прощаясь с Лораг, которая ещё спала, выехал через северные ворота в ущелье, что вело в земли, которые находились под контролем Нави и откуда моему миру угрожала нешуточная опасность. Я не собирался геройствовать, мне главное надо было попытаться определить, что задумала Навь, почистить окрестности от её мелких порождений и постараться добраться до ворот, которые, по словам стража, уже размещены где-то в ущелье. Буквально сразу же за воротами у меня стала болеть щека. Появился мой кхор. Мы не проехали и ста шагов, как боль стала нестерпимой. Я остановился, 'натянул' тетиву на лук и стал ждать нападения. Боль не утихала, но ничего не происходило.

— Убивай,— дал я команду кхору и тот тут же исчез. Я слез с Буланого и держа лук наготове, потихоньку пошёл по заросшей мощёной дороге. Периодически появлялся мой белый волк, требовал своей порции ласки и похвалы и исчезал. Боль почти затихла. Я неторопливо продвигался вперёд. В голове раздался голос стража:— Брат, ты хорошо почистил окрестности, почти вся мелочь уничтожена, впереди нет ничего существенного до самых развалин первой заставы.

— Спасибо брат, но я не буду торопиться, кхор ещё охотится и не насытился.

— А он и не насытится никогда. Удачи брат, — связь прервалась.

Буланый неторопливо трусил по дороге. Изредка его подковы цокали по камням покрытия, но в основном она вся была покрыта опавшей листвой, мелкими ветками и засохшей травой, что пробивалась через щели между плитами. Было такое ощущение, что лето ещё здесь не наступило, а особенно тягостна была тишина. Ни пения птиц, ни шороха зверушек. Тишина угнетала и давила, а с другой стороны, подобраться ко мне незамеченным было невозможно. Любой звук разносился мгновенно. Кхор периодически возникал возле меня, тыкался носом в мой сапог, тогда мне приходилось слазить, гладить его и хвалить. Так неспешно мы приближались к первой цели своей вылазки — развалинам крепости первой заставы. Вечер застал нас, когда по моим подсчётам мы проехали две трети пути.

— Брат, мы решили остановиться здесь на ночлег, посмотри, все ли здесь спокойно?

Ответ не заставил себя ждать. — До развалин не далеко, но лучше переночевать на дороге. Нави, даже мелочи я не ощущаю, она вся сбежала дальше, к воротам и там кучкуется в стаи, но думаю, нападать побоится даже ночью. Ведь для твоего кхора ни дня, ни ночи не существует. Если что-то возникнет непредвиденное, я сообщу и разбужу.

— Спасибо брат, тогда мы располагаемся на ночлег, а заодно и перекусим.

Я накинул торбу с ячменём на голову Буланого, предварительно позволив ему напиться из ручья, и занялся приготовлением места для ночлега и ужина. Недостатка в хворосте я не испытывал, но из чувства предосторожности костёр решил развести небольшой и в корнях поваленного дерева. Со стороны крепости его, наверное, можно было увидеть, а вот со стороны Нави его видно не было. Буланого я привязал рядом с собой. Меч и лук были под рукой. Закутавшись в свою накидку, я стал слушать звуки тишины. И незаметно заснул.

17.

Среди ночи просыпался несколько раз, если это можно было назвать сном, так, дремал в пол глаза и в пол уха. Всякий раз видел свой кхор, который сидел у меня в ногах и смотрел в сторону выхода из ущелья. Что он там видел? С рассветом продолжили наше движение вперёд. Здесь даже солнце светит как то по-другому, не могу объяснить как, но не так как надо.

Вот и все, что осталось от первой заставы. Нагромождение камней, остов башни. Многие каменные блоки оплавлены. Это какой же силы должен полыхать пожар, что даже камни потекли. Если я думал, что увижу кости или останки защитников крепости, то я ошибся. Время все превратило в пыль, а ветер разнёс её по всему ущелью. Внимательно осматривая развалины, обратил внимание что один край башни сохранился лучше, чем другие. Подошёл к нему и приложил руку к каменной поверхности и прочитал молитву всеблагому, что бы даровал вечный покой защитникам крепости. Внезапно на остатках стены высветилась надпись, которую я прочитать не смог. Разобрал только несколько слов: 'там.....стоят..... не пройдёт...' Больше ничего интересного на развалинах не обнаружил и не спеша потрусили мы дальше. Чем дальше от первой заставы, тем неуютнее я себя чувствовал. Мало того, что стояла мёртвая тишина, так ещё и лес и все нас окружающее становилось не живым. Голые, без единого листика деревья, сухая пожухлая трава и так в течении всего пути.

Мы останавливались только один раз, что бы перекусить и дать отдохнуть Буланому. Ущелье стало расширяться, и, в конце концов, передо мной открылась долина. Я остановился в ужасе. Вся долина от края до края была заставлена неподвижными порождениями Нави. Сотни, тысячи чудищ стояли ровными рядами, словно ждали команды. Зрелище было сколь завораживающим, столь и отвратительным. Более омерзительных существ я не встречал. А перед всей этой кучей стояли два каменных столба, между которыми клубился белый туман. Я спешился, приготовил лук и проверил меч. Осторожно приблизился к воротам Нави, а то, что это были ворота, у меня сомнений не было. Они были как две капли воды похожи на те, что я сломал в замке Смайла, только более массивные, основательнее. А главное отличие заключалось в том, что на самом верху в каждом столбе было выбито изображение глаза, где зрачками служили два камня в два кулака взрослого мужчины,— красного и зелёного цвета. Изредка между этими камнями пробегала молния, и тогда туман становился плотнее, приобретал очертание какого-то чудовища, которое потом исчезало, до следующей молнии. Все мною увиденное я давно уже передавал стражу. Он тоже был ошарашен таким большим количеством чудищ и тем, что он их не ощущал.

Надо было что-то делать. Даже мысли о том, что бы свалить или как то разрушить столбы,— у меня не возникало. Это было выше человеческих сил. Я попытался выстрелить из лука в глаз одного из столбов,— стрела просто исчезла в нем без всяких последствий. Как бы я не натягивал лук, ничего не помогало. Оставалось одно, чего мне делать крайне не хотелось — взобраться на столб и в промежутках между молниями попробовать или выковырнуть, или повредить один из глаз Нави. Я дотронулся до столба, он ощутимо вибрировал. Мне помогало то, что он весь был покрыт какими-то знаками, по которым тоже пробегали змейки молний, но вреда мне они никакого не причиняли. Я начал карабкаться вверх. Меч, что бы он мне не мешал, я закрепил за спиною, там же где висел и лук. Двигаться приходилось очень медленно и чем ближе к глазу, тем более осторожно. Мне крайне не хотелось попасть под разряд молнии.

И вот наконец-то я почти на самом верху. Руки у меня тряслись от напряжения, впрочем, как и ноги. Немного отдышавшись, я стал считать промежутки между молниями. 12 ударов моего сердца. Не густо. В один из промежутков между третьим и десятым ударом я попытался подковырнуть глаз ножом. Я вовремя убрал руку, так как молния из глаза напротив 'выстрелила' как раз в то место, где перед этим была моя рука. Только этого ещё не хватало. Мне показалось, или нет, но во время 'выстрела' молнии в глазу напротив открылся настоящий зрачок. Это длилось всего мгновение, но может быть это и есть уязвимое место ворот? Я вновь попытался поддеть ножом красный камень, теперь в промежуток между Третьим и восьмым ударом. И вновь еле — еле успел отдёрнуть руку. Сомнений не было, при молнии открывалось тёмное пятно в камне. Теперь надо было выждать момент и выстрелить так из лука, чтобы моя стрела поразила именно этот зрачок. Я полагал, что времени на второй выстрел у меня может и не быть, поэтому пришлось пропустить пару молний, прежде чем я решился.

Сделать это было очень трудно. У меня просто от напряжения тряслись руки, да и целиться в таких условиях было очень трудно. Я решил схитрить, забраться ещё повыше и стрелять в глаз в падении. Т.е отпустить и руки и ноги, и с немалой высоты — шагов в шесть — семь, падая вниз, стрелять в зрачок. Так я и сделал....

Когда я отдышался и смог сесть, опираясь на камень столба, то сначала ничего не почувствовал, а потом до меня дошло, столб перестал вибрировать. Я поднял лицо и увидел, что глаз был пустой. Зелёного камня там не было. Обойдя по широкой дуге область тумана, я полез на второй столб. Из красного камня в то место, где должен был находиться зелёный, непрерывно били молнии....

После второго падения я долго не мог прийти в себя. Дыхание перехватило, и я боялся, что мне не хватит воздуха. Спина болела так, словно в неё воткнули десяток иголок. Зато и красного камня на своём месте не оказалось. Змейки молний по столбам прекратились, а туман стал рассеиваться. Вскоре он исчез, и я сначала кинул камень между столбами и увидел, как он упал, а затем и сам прошёл между ними. Вот теперь можно попробовать и свалить столбы. Для этого их надо немного подкапать, придётся делать это мечом, затем залезть на верх и обвязать макушку верёвкой, а потом с помощью Буланого попробовать его завалить.

Время уже клонилось к вечеру, а я все пытался свалить столб. У меня ничего не получалось. В сердцах я крикнул: — Кхор, ты что ли помог. К моему удивлению я почувствовал такой прилив сил, что почти без помощи Буланого завалил этот проклятый столб. Падая, он раскололся на три части. И тут случилось то, чего я никак не ожидал. Эти сотни и тысячи чудищ начали оживать. Я испугался. Хотя испугался,— мягко сказано. Прийти в себя мне помогли слова Стража, что прозвучали в моей голове,— Не х... себе, это что, вторжение? Их там тысячи и они сейчас пойдут на крепость штурмом. Тревога!!!

Дальше я уже действовал на инстинктах. Вскочил на Буланого и нещадно нахлёстывая его, помчался к развалинам первой заставы. Там самое узкое место ущелья, и используя свой лук, я смогу задержать наступление чудищ, насколько смогу. А учитывая, что передвигаются они не достаточно быстро, то я смогу приготовиться к их встрече основательно. Земля тряслась от равномерного топота тысяч лап, копыт. Вот и развалины. Спрыгнув с Буланого и стукнув его по крупу, что бы он шёл в крепость, я стал осматриваться. Так времени у меня немного есть. Надо заготовить побольше дров, чтобы зажечь костры и осветить подступы к развалинам, надо основательно перекусить. Что ещё надо, я не успел подумать. Топот нарастал. Ну не могут чудища так быстро двигаться, а они двигались.