Сразу же после завтрака начались мои мучения. Никол заставлял меня таскать мешок с землёй, бегать и прыгать с ним, падать и вскакивать. Дни тянулись однообразной чередой. У меня хватало только сил на еду и на сон, который, кстати, меня не освежал. Единственное, что мне помогало, это холодная вода из желоба. В каком бы я состоянии не был, я обязательно каждый вечер мылся.
Через месяц мучений я удостоился первой похвалы от учителя. Он сказал, что я наконец-то научился немного правильно ходить и бегать. А потом прибавились новые упражнения, уже с тяжёлыми тренировочными мечами. Я и до этого-то их не выпускал из рук, за исключением тех моментов, когда таскал мешок на плечах. А теперь я должен был учиться ими балансировать, правильно наносить удары, защищаться. Естественно, что у меня ничего не получалось. Мимо моего внимания прошёл праздник урожая, наступила пора, когда природа отдыхала от активной жизни. Изредка шли нудные холодные дожди, но это никак не сказывалось на моем обучении. Изо дня в день, при любой погоде. Я потерял счёт дням. Пару раз на ужине я даже засыпал, и Янус помогал мне добираться до моей комнаты. Но вот наконец-то настал день, когда я почувствовал, что втянулся в этот бешеный ритм и у меня даже остаются силы.
Теперь я проще переносил тренировки и обучение. Я даже вспомнил о своей кольчуге. К моему удивлению, она ещё не была готова. Кузнец объяснил мне, что я единственный из учеников Никола, который не сломался и вот уже три месяца выносит издевательства этого изувера. Три месяца! Я был шокирован. Мне казалось, что прошла целая вечность с того момента, как Никол взялся за моё обучение. А если я выдержал три месяца, то могу подождать и ещё немного, так как он делает кольчугу не вязанную, а каждое колечко проковывается отдельно, а это требует времени, и когда она будет готова, он мне сообщит.
За эти три месяца я вырос, или вытянулся, как говорит Янус, раздался в плечах, и мне пришлось менять свою одежду, так как она стала мне тесновата, а заодно и сапоги. Ключник ворчал, что с такими темпами на меня не напасёшься одежды, но все выдавал полностью и в исправности. Потом я узнал, что он поспорил с четырьмя служками, по совету Януса, что я продержусь в учениках у Никола не менее трёх месяцев и выиграл спор. Тренировки уже не были такими изматывающими, но добавились новые упражнения. После долгого бега с двумя мешками земли мне надо было попасть из своего лука в яблоко, что стояло на пеньке в 70-75 шагах от меня. Это было трудным делом не потому, что я боялся промахнуться, а потому, что пот застилал глаза, и мне было тяжело увидеть само яблоко. А времени на выстрел учитель отводил мне очень мало. Но я все же нашёл выход из положения. На лоб я стал надевать повязку, что препятствовала моему поту заливать мне глаза. Тогда Никол внёс изменение в тренировку. Он завязывал мне глаза, и я должен был стрелять на звук, причём с каждым разом на все дальнее расстояние. На звук я тоже не промахивался, так как даже с завязанными глазами я 'видел' предмет, к которому привязывали колокольчик. Почему это происходило, я объяснить не мог, а Янус сказал, что у меня развит третий глаз. Но сколько я не всматривался в своё отражение в ведре с водой, ни какого третьего глаза не заметил.
Наконец-то Никол разрешил мне проводить тренировочные бои на мечах, естественно с ним. Моей задачей было хотя бы дотронуться тренировочным мечом до учителя. На третий день мне это удалось. Я работал двумя мечами, а он одним, поэтому я просто взвинтил темп нанесения ударов и у меня получилось. Учитель остался доволен и даже отменил вечернюю тренировку. У меня появилось несколько часов свободного времени. Не зная чем заняться, я пошёл на кухню, где меня частенько подкармливали даже во внеурочное время. В зале не было ни кого, я уселся на своё место и стал ждать, когда меня заметят и принесут немного мяса и хлеба.
Подошла Розалия. Меня поразили её запавшие глаза и больной вид. Оказывается, она уже несколько дней кашляет, у неё трясучка и ей всегда холодно. Не став есть, я быстро прошёл в конюшню, куда имел свободный доступ, поднялся на чердак и набрал трав, которые мать использовала при простудах жителей деревни. Вернувшись в обеденный зал, я попросил принести мне котелок кипятка и в нем заварил травы. Дав им немного настояться, я слил отвар и, прочитав исцеляющую молитву всеблагому, заставил Розалию выпить сразу полную кружку, а вечером и утром ещё по полкружки. А если есть ещё больные на кухне, то пусть и они выпьют по полкружки вечером и утром. Если отвара не хватит, то я приготовлю ещё. Не знаю, помог ли мой отвар, или молитва всеблагому, но утром Розалия была полностью здорова и не только она, но и несколько её товарок. Я не придал этому никакого значения. Ну помог и помог, но этот случай 'чудесного' излечения сразу нескольких человек из кухонной прислуги в корне изменил мою дальнейшую жизнь.
Через пару дней, после того, как мой отвар помог, меня вызвал к себе лорд Страх. Я поднялся в тот же зал, где увиделся с ним в день своего приезда в замок. Все его семейство было в сборе. Лорд и его дочь сидели в креслах, а леди Мена стояла возле кресла дочери и о чем-то ей горячо говорила. Когда я вошёл, они замолчали.
— Свен, тебе приходилось до этого лечить людей?
— Да мой лорд.
— И как ты это делаешь, готовишь отвары?
— Нет, мой лорд, отварами лечит моя матушка, а я лечил молитвами всеблагому.
— И у тебя получалось?
Я пожал плечами. — Сельчане не жаловались.
— Ладно, иди.
Я поклонился и не спеша вышел из зала. Зачем меня вызывал лорд? Только для того, что бы узнать могу ли я лечить людей?
Учителя после обеда не было, и я сам провёл тренировку, только из лука не стрелял, — не кому было звенеть колокольчиком на палке. Потом как обычно, не смотря на холод и пронизывающий ветер вымылся и переоделся в чистое. После ужина меня опять вызвали к лорду. Это было уже по-крайней мере странным. Вся семья господина была в сборе, а возле кресла молодой леди стоял Никол.
— Свен,— по распоряжению лорда я ездил в твою деревню. Мне подтвердили тот факт, что с того момента, как ты начал читать исцеляющие молитвы всеблагому, люди быстро выздоравливали. В деревне несколько лет не было смертей от болезней, и все роды проходили без последствий для матерей и детей. Это так?
— Не знаю учитель, я за этим не следил.
Никол продолжил: — Видишь ли Свен, молодая леди Лора больна. В детстве на неё напал ручной волк, сбил с ног, она ударилась головой о камень, и после этого она перестала ходить. Волка естественно пристрелили, но это не помогло и вот уже почти десять лет молодая леди прикована к креслу. Ты можешь чем то помочь?
— Не знаю учитель, я никогда не лечил от такой болезни.
— Но попробовать ты можешь?
— Попробовать-то могу, но только молодая леди должна меня слушать и слушаться.
— Лора, — вмешался в наш разговор лорд Страх, — ты слышала, что сказал служка? Тебе придётся смирить свою гордыню и высокомерие и во всем, что касается лечения слушаться его. Ты обещаешь мне?
Как протекал дальнейший разговор, я не знаю, так как меня отправили за дверь. Через некоторое время меня опять позвали.
— Свен, леди Лора согласилась во всем, что касается лечения слушаться тебя, в противном случае она безвылазно будет сидеть в своей комнате до конца своих дней. — В голосе лорда звучали стальные нотки. — Когда ты можешь приступить к лечению?
— Я могу приступить хоть сегодня, но мне нужна в помощь какая-нибудь женщина, которая будет всегда находиться рядом, когда я буду лечить молодую леди. Остальным при моем лечении присутствовать запрещаю, особенно вам, леди Мена. — Она удивлённо посмотрела на меня. Я пояснил, — Вы мать и естественно любите свою дочь, а мои отвары могут быть достаточно горькими и мне придётся заставлять леди Лору их пить, может быть даже силой. Лучше вам при этом не присутствовать.
Бледное лицо леди Лоры побледнело ещё больше, от того её и без того крупные глаза стали как бы на пол лица. Из них сыпались искры. Если б она могла, то, наверное, испепелила бы меня на месте. Но как она была прекрасна в своём гневе.
— И ещё, у молодой леди есть любимая комната, не её спальня, где она любит проводить своё время?
— Да есть.
— Вот и прекрасно, лечение будет проходить именно там. Я буду приходить туда три раза в день, — утром, в обед и вечером, сразу же после приёма пищи. Я бы хотел, что к этому времени молодая леди уже ждала меня там. Если в течение десяти дней не проявиться никаких результатов, значит я бессилен что либо сделать. Прошу меня заранее за это простить, мой лорд. А сейчас я бы хотел, что бы нас с молодой леди проводили в лечебную комнату и назначили для неё сиделку, которая будет присутствовать....
Тут я потерял на время дар речи. Лорд Страх подошёл к креслу в котором сидела леди Лора и без труда поднял её на руки, потом кивнув мне головой, что бы я следовал за ним, понёс её из зала. Дорога в любимую комнату молодой леди, где она, по-всей видимости, коротала свои дни, была не очень дальней. Буквально десяток шагов и мы вошли в небольшой зал, я бы даже сказал комнату. У окна стояло кресло, только немного выше того, что было в большом зале. Лорд посадил свою дочь в это кресло, поцеловал её в лоб и со словами,— Будь умницей,— вышел. Мы остались одни.
— Простите леди Лора, но я сначала хотел бы осмотреть комнату. Ни что не должно нас отвлекать. Всеблагой, хоть и добрый бог, но и к нему надо проявлять уважение.
И я стал осматриваться. Меня всегда привлекали картины на стенах. Я все удивлялся, как человек, который их рисовал, так тонко мог подмечать красоту природы. Здесь были изображены сцены охоты, красивые цветы в вазах, восход солнца и полет птиц, танцы девушек и юношей на лугу и много ещё чего, что я сразу и не заметил.
Леди Лора сидела ко мне спиной и смотрела в окно. Я подошёл сзади и положил ей свою руку на голову. Она дёрнулась как от удара. Я млел, волосы тонкие и шелковистые, сами струились по моим пальцам. Не знаю, что на меня нашло,— я вполголоса стал читать молитву всеблагому, но это была не исцеляющая молитва, а молитва благодарности всеблагому за встречу. Когда я закончил её читать, я сразу же стал читать первую исцеляющую молитву. В ней я просил всеблагого даровать этой прекрасной деве сил и терпения для полного выздоровления. Леди Лора притихла и внимательно, как мне показалось, прислушивалась к моим словам. Закончив читать, я взглянул в окно и остолбенел. Окно выходило на задний двор замка, именно там проходят мои занятия с учителем. И там же находилась купальня, где я смывал с себя после тренировок пыль и пот. Это что же получается, леди Лора все это время наблюдала за мной и даже тогда, когда я мылся под струёй воды?
Успокаивала меня мысль,— ну не весь же день она проводит здесь у окна, да и по вечерам она, наверное, сразу после ужина уходит в свою опочивальню. А то, что изредка смотрит на мои тренировки, что ж, ей ведь не запретишь смотреть в окно.
Служанка почему-то не появлялась, а оставлять одну леди Лору в начавшей темнеть комнате я не хотел.
Через некоторое время она сказала:— Свен, если ты закончил моё лечение на сегодня, то отнеси меня в спальню.
По ней видно было, что эти слова дались ей нелегко. А каково было мне. Взять на руки молодую леди, нести её прижав к своей груди, — да мне и в самых смелых мечтах это на ум не приходило.
— Леди, я никогда ни кого не носил на руках, если что сделаю неправильно, простите меня великодушно.
Я подошёл к креслу. Она откинулась от спинки и стала мной командовать: — Положи свою руку мне за спину на уровне груди, да не за грудь хватай, а за спину.
— Леди, да я ещё ничего не делал, а вы уже ругаетесь.
— Второй рукой возьми меня под колена и поднимай аккуратно, но не так, как ты поднимаешь свои мешки (значит, все-таки подсматривала).
Я все старался сделать очень аккуратно и нежно, что бы ненароком не причинить леди Лоре неприятных ощущений. На удивление она оказалась значительно легче, чем я предполагал, так что я поднял её из кресла без всяких усилий. А может быть, это мои тренировки сказывались?
Мне трудно передать свои чувства, что я испытывал в тот момент. Она действительно прижалась к моей груди, словно искала у меня защиту, а потом даже обняла меня своей рукой за шею. Я остановился, позволяя ей поудобнее устроиться у меня на руках.
— Не стой, пошли. И мы медленно двинулись к её спальне. Где она находилась, я не знал и поэтому следовал указаниям молодой леди. Шёл я осторожно, что бы не дай бог, не споткнуться. Вот и её комната. Догадаться было не сложно. Было видно, что эту дверь часто открывали ногой.
— Как ты узнал, что это моя спальня? Ты что уже бывал на втором этаже? Или это отец тебе рассказал?
— Нет леди, я здесь ни разу не бывал, просто если лорд носит вас на руках, то дверь он вынужден открывать ногой и на вашей двери остались следы.
— Ты наблюдательный.
— Я охотник.
В спальне никого не было. Горело несколько масляных светильников, что давали рассеянный свет. Пахло чем-то очень знакомым. Потом я сообразил, пахло полынью и жасмином. Именно это сочетание запахов было моим любимым. Я с силой втянул в себя воздух.
— Полынь и жасмин. Я люблю этот запах. Это запах весны и раннего лета.
— Свен, не стой, положи меня на мою постель. Как бы мне не было удобно у тебя на руках, но в постели мне лучше.
Я аккуратно положил её поверх покрывала, причём, когда я наклонялся, наши лица сблизились так близко, что я видел синенькую жилку у неё на виске. Глаза её были закрыты. Как только я положил её, она тут же одёрнула своё платье и попросила положить несколько подушек ей под спину. Я выполнил её просьбу, а затем не удержался и спросил:
— Леди Лора, не ужели вам никто не помогает, и за вами не ухаживают?
Она сердито посмотрела на меня, — Когда мне нужна помощь, я звоню в колокольчик, и приходят служанки. А теперь иди, я буду готовиться ко сну.
Я неловко поклонился и попятился, что бы ещё раз взглянуть на её прекрасное лицо в обрамлении черных как смоль волос. Уже когда я закрывал дверь, услышал звон колокольчика, точь в точь, каким пользовался учитель, когда заставлял меня стрелять из лука с завязанными глазами.
Не изменяя своей привычке, я сбегал и ополоснулся. Ночью я спал плохо. Мне снилась леди Лора, которая почему то смеялась надо мной и меня передразнивала. Встал я затемно и отправился на задний двор, что бы размяться. К моему удивлению Никол был уже там.
День, как обычно начался с его ворчания, что я просплю все на свете, что такого нерадивого и ленивого ученика у него ещё не было. Это ворчание не помешало ему тут же нагрузить меня выполнением упражнений с двумя тренировочными мечами, а так же приседаниями с тремя мешками земли. И только перед самым завтраком он отпустил меня. Видя, что он не решается спросить меня, я сам ответил на невысказанный вопрос:
— Я начал её лечить. Времени это займёт значительно больше, чем я предполагал, и ещё, учитель, узнай у леди Мена, только ли головой ударилась молодая леди? Не было ли у неё ушиба спины или синяка на спине? Мне важно это знать.
