Тем не менее, соблюдая все меры предосторожности, мы продолжили свой путь. Вот и приграничная река, что раньше служила рубежом между королевствами. Кони перешли её вброд. Если я ждал, что за рекой будет совсем другая земля, то я ошибался. Всё то же самое, только воздух наполнился каким то странным ароматом. Один из рыцарей короля Хрона начал рассказывать своим спутникам, что так пахнут особенные деревья, что растут на склонах гор. Вернее не сами деревья, а смола, которую с них раньше собирали и которая так ценится в храмах Всеблагого и у лекарей. Но после того, как все горцы куда то исчезли, смолу собирать стало некому и по этому её стало так много, что её аромат достигает даже границ королевства....
Первый сюрприз нас ждал буквально за поворотом дороги. Там стояла дорожная застава, только стражники были чудные. Вроде люди и в то же время нелюди. То есть все как у людей, только вместо человеческих голов головы каких то зверей. Они стояли неподвижно и, кажется, даже не дышали, до того самого момента, как в их поле зрения попали наши разведчики. Потом произошло преображение. Словно стряхнув с себя какое то оцепенение, они огромными скачками, которые не могли совершить люди, накинулись на рыцарей. Этих нелюдей было около десятка. Они были стремительны, быстры, одеты в доспехи и вооружены короткими копьями и мечами.
Нашим разведчикам пришлось бы не сладко, если б не то обстоятельство, что мы теперь передвигались компактной группой. Сразу же на помощь разведчикам выдвинулись ещё шесть рыцарей, что хоть немного уровняло стороны. И хотя противник был быстр и напорист, противостоять опытным воинам он долго не смог. Трое нелюдей были поражены из арбалетов, а остальных стоптали и зарубили атакой в строю.
Внимательно рассматривая поверженного противника, меня поразило выражение звериной, я бы даже сказал кровожадной радости на их мордах. Было такое ощущение, что они были созданы только для того, что бы убивать и им это доставляло удовольствие. Один из подошедших священников внимательно посмотрел на зрачки убитого и спокойно произнес:
— Перевертыши, люди — звери. Это очень страшная магия. Человек постепенно теряет все человеческое и превращается в зверя. К сожалению, обратного процесса нет, хотя над этим сейчас бьются лучшие умы в главном храме Всеблагого....
Его рассказ прервал дозорный:— На нас двигается ещё один отряд таких тварей, пешие, их больше полусотни, у некоторых есть луки.
Раздумывать было некогда. Я подал команду:— Готовиться к бою, атакуем клином. На острие сэр Брокман. Не останавливаемся, а продолжаем скачку. Пленных не брать, раненых не добивать.
Рыцари построились и обнажили мечи. Вскоре, из-за поворота послышался сначала шум, который постепенно перерастал в радостный рев. И вот показалась толпа перевертышей. Именно толпа. Вооруженные чем попало, они неслись к нам в пыли.
— Вперёд, скомандовал сэр Брокман, и почти два с половиной десятка закованных в броню рыцарей постепенно набирая ход, рванули навстречу. Священники были в центре клина, что, впрочем, не мешало им хором выкрикивать слова молитвы и от этих слов люди звери сначала замедлили свой шаг, а потом и вовсе остановились и замерли на месте, как будто на них напало оцепенение, или они превратились в статуи. Слова молитвы мне были смутно знакомы, и я вдруг вспомнил. Когда меня посвящали в жрецы Всеблагого, то верховный жрец предупредил меня, что в результате ритуала, глубоко в моей памяти, заложены старинные молитвы, которые сами придут мне на ум, когда они понадобятся.
Я присоединился к молитве священников, Брат Жерар с удивлением покосился на меня, но молитву не прекратил. Словно молотом по раскаленному железу прошелся наш отряд по нападавшим. Мы их топтали, тех, которых не сбили лошадьми,— рубили, а они стояли и не шевелились, не оказывая ни какого сопротивления. Но как только священники закончили молитву и замолчали, перевертыши все как один повалились на землю. По-моему, в живых не осталось ни одного.
Жерар подъехал ко мне и поинтересовался,— Ваше величество тоже входит в особый орден борцов с темной магией? А почему вы не носите отличительный знак нашего ордена?
— Нет, брат Жерар, я не вхожу в ваш орден, просто я жрец Всеблагого. Он благоговейно посмотрел на меня,— неужели и в правду он видит перед собой жреца Всеблагого?
— А разве жрецы сохранились, ваше королевское величество?
— Да, и ты видишь одного из них перед собой....
— Нам надо торопиться, ваше величество. Дело в том, что перевертышей можно убить только серебряным оружием, или стрелой с серебряным наконечником, или сжечь их якобы трупы в очистительном огне Всеблагого. Так что все, кого мы сейчас порубили, через некоторое время опять оживут, затянут свои раны и вполне возможно предпримут погоню за нами....
Скачка продолжалась, мы торопились поскорее покинуть границу между королевствами и углубиться в земли Мессира. По дороге ничего больше примечательного не случилось. Настораживала только пустота кругом. Ни селения, ни деревеньки, ни дыма от костра. Изредка только птицы пролетали над нашими головами, да какой нибудь зверек, заслышав стук копыт, поскорее старался убраться с дороги.
— Влад, — обратился я к нашему проводнику, — неужели никого в королевстве не осталось?
Он пожал плечами,— Судя по тому, что мне известно и тем слухам, что ходили в нашем дворце, все племена и кланы горцев признали власть Мессира и стали его слугами. Некоторых слуг мы уже видели.
Внезапно скакавший впереди меня рыцарь стал заваливаться на бок, а из его груди торчал арбалетный болт. Кто стрелял и откуда, мы не заметили. Но ясно было одно, целились или в меня, или в сэра Влада. Мы пришпорили и без того измученных лошадей. Вскоре показалось несколько деревьев, что стояли чуть в стороне от дороги, и мы свернули к ним. Всё это время рыцарь каким-то чудом удерживался в седле, но как только мы остановились, он сполз на круп, а потом и на руки подбежавших к нему товарищей. Вскоре к отряду присоединился один из наших разведчиков,— сэр Педрий, который сообщил тревожную вещь,— его напарник куда-то исчез.
Сэр Влад, пользуясь всеобщей суматохой, подошел к коню разведчика и внимательно его осмотрел, потом что-то взял из седельной сумки сэра Педрия и вернулся к нам. А мы стояли у тела погибшего рыцаря. Как он ещё скакал, ведь стрела почти прошила его сердце. Мастерский выстрел.
Сэр Влад подошёл вплотную к разведчику и показал ему небольшой арбалет и болт.
— Я взял это в вашей седельной сумке, сэр Педрий. Объясните, как арбалет моего брата сэра Волда попал к вам? И не точно ли таким же болтом был убит сэр Вил?
Сэр Педрий побледнел, потом попытался схватиться за меч, но ему не дали. Сразу несколько человек накинулись на него и скрутили ему руки.
— Ненавижу,— прошипел он прямо в лицо сэру Владу,— всю вашу семейку ненавижу, жаль, что в тебя не попал...
— Что будем делать ваше величество? — обратился ко мне сэр Влад. — На лицо прямое предательство и спланированное убийство моего брата, времени для проведения полного разбирательства нет. Я считаю, что Педрий заслуживает смерти. Его поддержали несколько голосов, остальные молчали.
— Сэр Педрий, — обратился я к связанному рыцарю,— потрудитесь объяснить свои поступки.
— А тут и объяснять то нечего, — эта семейка виновата в том, что мой отец разорился и я лишился всего, замка, земель, положения при дворе, выгодной невесты... Я только искал удобного случая отомстить...
— И по этому стреляли из кустов?— поинтересовался я. — Сэра Волда наверное вы тоже убили в спину? Педрий промолчал, но судя по тому взгляду, которым он одарил меня, я был прав.
— Расследование закончено,— произнёс я,— Педрий лишается рыцарского звания и за умышленное убийство приговаривается к смертной казни через повешение. Приговор привести в исполнение немедленно....
Вот так, пройдя больше половины пути к намеченной цели, мы в одно мгновение потеряли трех рыцарей, вернее двух надежных рыцарей и казнили одного подонка.
Дальше, после небольшого отдыха и приведения приговора в исполнение, мы продолжили свою скачку. Нас осталось двадцать пять, а все самое трудное нас ещё ждало впереди.
16.
.... Дворец Мессира, именно дворец, а не деревянный дом, как утверждал Влад, предстал перед нами во всей своей красе, как только дорога вынырнула из небольшого лесочка и стала спускаться вниз, в долину. Это было абсолютно черное сооружение, со множеством башен, каких-то крытых галерей и в нем не было никакого движения. Ворота стояли распахнутыми, словно приглашая нас в чрево черного здания. Меня пробрала дрожь, и стало как то не по себе. Не заметно для себя, я стал читать древнюю молитву, что пришла мне на память, и читать её вслух, тут же ко мне присоединились голоса всех шести жрецов.
Дворец стал меркнуть, расплываться, истончаться и перед удивленными рыцарями предстал небольшой неказистый двухэтажный деревянный дом. От зловещей красоты черного здания ничего не осталось. Стало смеркаться. Ночь наступила неожиданно быстро, и мы поторопились достигнуть логова Мессира. Спешились прямо перед входом, предоставив нашим лошадям полную свободу действия...
Дом нас встретил абсолютной тишиной и запахом нежилых помещений. Везде царила пыль и запустение. У меня даже возникли сомнения, а туда ли мы попали? Но вскоре все сомнения развеялись. Чем темнее становилось за окном, тем разительнее преображался дом изнутри. Зажглись неизвестно откуда взявшиеся факелы, причем огонь был черного цвета, но странным образом освещал все помещения. Пыль и беспорядок куда-то исчезли, везде заблестели золото и самоцветные камни, на стенах появилось большое количество зеркал и портретов, на которых был изображен один и тот же человек, то в короне, то в мантии, то с какими-то приборами в руках, то пеший, то конный и до странного знакомый мне.
Мы приняли боевой порядок, который обсудили ещё задолго до того, как мы добрались сюда. Каждому священнику придавались три рыцаря, которые должны были его защищать. Как ни странно, но именно священнослужители Всеблагого были нашим главным оружием в этой схватке с черным колдуном. А я продолжал напряженно думать, кого же мне напоминают портреты. Память услужливо предоставляла мне образы моих подданных, но, увы, я никак не мог вспомнить, пока совершенно случайно не обратил внимания на один из портретов, который я, как мне кажется, уже видел раньше. Ну конечно, это же лаборатория Волха в нашем дворце в нижнем мире. А на портретах изображен сам Волх, собственной персоной, или его двойник, или его брат. Ведь его самого, по словам Гарольда, постигла печальная участь сгореть в огне пламенного меча.
Я уже по своему дворцу знал, что многие здания внутри выглядят не так как снаружи и поэтому не очень удивился тем превращениям, что происходили на наших глазах. Помещения дворца Мессира расширились, поднялись ввысь, стены и потолки почернели, на смену зеркалам и портретам на стенах пришли морды разных страшилищ, которые пялились на нас и злобно шипели, когда мы проходили мимо них. Внезапно брат Жерар закричал:— Всем в круг! Быстро в круг! Это команда словно подстегнула нас и не рассуждая рыцари быстро встали в круг, привычно вскинув на руки щиты и обнажив мечи. В железном кольце, священники тоже образовали круг, взяли друг друга за руки и запели незнакомую мне, хвалебную песню Всеблагому. Её, я как не старался, вспомнить не смог.
Вскоре стала понятна причина тревоги Жерара. Как только священники закончили петь свой гимн Всеблагому, со стен на пол стали спрыгивать те самые страшномордые чудища, что сопровождали нас своими взглядами. Их было несколько десятков, и они собирались на нас напасть. Но нападения не произошло. Стоило этим странным зверям приблизиться к нам на расстояние прыжка, как они тут же были охвачены пламенем, и от них не осталось даже пепла.
— Морок, который может ожить благодаря нашему страху, но этого к счастью не произошло,— пояснил мне один из священников. — Это низшая степень защиты черных магов, рассчитанная на случайных гостей, простых искателей кладов и обычных воинов. Теперь надо ждать нечто посерьёзнее,— призрачную деву, или проникающий взгляд...
Что это такое я расспросить не успел, так как в зал, где мы образовали круг ворвалась толпа перевертышей.
— Готовьте огонь,— скомандовал Жерар,— иначе мы от них не избавимся. И опять произошло нечто неожиданное. Белый волк, о существовании которого я уже стал забывать, внезапно объявился, прыгнул навстречу перевертышам, которые, подвывая, приближались к нам, и вступил с ними в схватку. Хотя, наверное, это была не схватка, а уничтожение нелюдей. Они ничего не понимали, как впрочем, и все мои спутники, но практически за несколько ударов сердца все было кончено. Причем после того, как волк разрывал горло перевертышу, он вспыхивал ярким пламенем и в нем исчезал.
Священники удивленно смотрели на меня и на опустевший зал, где гулял лишь небольшой ветерок. Ни каких следов и даже намека на то, что ещё недавно здесь было более полусотни этих странных созданий. Волк появился у моей левой ноги и я машинально стал чесать его лобастую голову.
— А мы-то думали, что это все дела давно минувших дней, преданья старины глубокой,— протяжно протянул один из священнослужителей.
— Это белый волк?— поинтересовался брат Жерар,— Его работа?
— Да,— подтвердил я.
— Значит, легенды не врут, его ещё называют в некоторых свитках "кхором" А как он выглядит?
— А вы разве его не видите? — удивился я,— вот же он стоит возле меня.
— Сожалею ваше величество, но его могут видеть только избранные, предназначенные и отмеченные особым знаком Всеблагого. Так, по крайней мере, говориться в летописях. Так что этот знак того, что Всеблагой избрал вас,— не для наших глаз.
И вновь нам договорить не дали. В который раз внутренние помещения дворца стали меняться. На этот раз мы оказались в тронном зале. Прямо в центре стоял трон, целиком сделанный из человеческих черепов, которые щелкали зубами, а в их глазницах горел багровый свет. На троне сидел скелет, одетый в черную мантию, на его голом черепе сияла корона, сделанная в виде золотой жабы с большими клыками.
— Давненько мясо не приходило ко мне само,— проскрипел противный голос,— будет, чем полакомиться. Скелет встал и грозно протянул в нашу сторону свою костлявую руку.— Взять их!
Тут же его трон рассыпался на отдельные черепа и, щелкая зубами, как собаки, они устремились на нас. Конечно мечом тяжело попасть по прыгающему черепу, который норовил укусить за ногу, руку или вцепиться в лицо. Поэтому рыцари просто сбивали их на пол и там топтали своими сапогами. С противным хрустом черепа ломались, рассыпались, превращались в прах. Наконец-то со всеми ими было покончено. Тогда скелет величественно сошел с помоста и обнажил свой меч. Рыцари расступились, давая возможность мне как королю вступить с ним в схватку. Перспектива сражаться с уже мертвецом не очень-то меня прельщала, но делать было нечего.
Мы обменялись ударами. Ого, бьет совсем не как мертвец, а как крепкий молодец. Я стал принимать его удары на шит, надеясь, что он вскоре устанет. Но как оказалось, скелеты не устают. Правда все его удары были до однообразия похожи друг на друга,— большой замах двумя руками и удар. О защите он не беспокоился. Несколько моих колющих ударов через его мантию в ребра и грудь, он просто напросто проигнорировал. Ну что ж, значит, будем рубить. Сказано сделано. Несколькими рубящими ударами я отсек его левую руку и сломал ключицу. Но ровным счетом ничего не произошло, кости тут же срослись, а рука вернулась на место. Тоже самое произошло и с головой, она даже не успела упасть на пол, как тут же неведомая мне сила вернула её на шею скелету
