Отклонение.
Народ без мечты, без борьбы и труда за светлое будущее — это
скопище отупевших рабов и озверевших собственников...
Г.П.Тушкан "Первый выстрел"
Предисловие.
Россия, говорят, самая читающая страна в мире... Ранним утром в автобусе, в тусклом сумраке салона — лишь лица, подсвеченные синевой экранов. Много, чуть ли не каждый второй. Отрешены от всего, только пальцы живут, меняя страницы. Перед трудным днём так хочется отвлечься, представить себе что-то, отличное от серости буден. Книга — единственная отдушина для сокровенного.
Может быть, люди в России недостаточно простодушны, чтобы воспринимать своё существование без возмущения, подобно честным и добрым янки. Которым для разрядки от повседневного стресса вполне достаточно простых вещей — боевика по ТВ, пиво и дивана с подружкой рядом.
Или — огромная радость — парк незамысловатых диснеевских аттракционов. Воспоминаний для хорошего семьянина, исправного налогоплательщика и преданного сторонника американского образа жизни хватит на целый год!
А вот в России такая незамысловатая жизнь — лишь синоним убогости. Как бы ни завидовали материальному достатку, уверенности в себе и внутренней цельности жителей Штатов — чем-то пресна нам идиллия голливудского "мыла".
И мы недостаточно эмоциональны, чтобы впадать в экстаз зрительного сопереживания, подобно пылким индусам и латинос, не представляющим уже своей жизни без телевизионных "мыльных опер". А отвлечься, исчезнуть из тянущего в безоглядную депрессию существования тянет, видимо, нестерпимо.
Кому адреналина не хватает в повседневной рутине, кому — человеческого участия... Если сама жизнь опротивела — на пару-тройку остановок погрузиться в другую. Пусть лишь в воображении. Мир, лишь капельку не такой же, как наш, но... лучше. Приятнее! "Другая история", в которой всё так, как тебе хочется. Судя по повальному увлечению "альт-историей", недовольных много.
Очень много людей не хотят даже смотреть на действительность такую, как она есть. Жажда перемен погребает читателя валом переделок. Обилен за последние годы урожай "альт-исторического" творчества.
Что удивительно, авторы модных романов-альтернатив в неизменности сохраняют известную канву жизни. Парадокс — вроде бы сама по себе "альтернатива" порождена желанием изменить прошедшее, а значит, прошлое должно меняться. Но... не меняется, а лишь приспосабливается под вкусы автора.
Особенно заметна "неминуемость" в описании хода технического прогресса, повторяющего — быстрее или медленнее — известный ход событий. Те же двигатели и ракеты, точно такие же электронные системы и компьютеры.
"Попаданцу" незачем и нечему переучиваться — исходное и конечное состояние мира предопределены. Альтернатива существующей технике считается невозможной.
Подобное обращение с историей не удивительно — ведь главное, из-за чего сочиняют разнообразные "альтернативки" — не лучше понять настоящее, а жажда сделать его "красивше". Чтобы и автору, и читателю стало приятно — вот как бы мы могли жить! Эх, если бы не...
Вот удивляет — неужели авторы и впрямь думают, что стоит вломиться в кабинет к товарищу Сталину, быстренько собрать на коленке атомную бомбу, транзистор и баллистическую ракету, начертить на стене пальцем план "Барбаросса" — и сразу всё станет хорошо? Неужели они не догадываются, что и поражения, и победы Второй Мировой, связаны между собой бесчисленными нитями? Которые для простоты принято называть историческими закономерностями — с громадными силами повседневных желаний, представлений, убеждений и занятий миллионов людей — со всем тем, что называется "общественными массами"? Со всеми теми разнородными и неоднозначными отношениями, которые пронизывают все эти колоссальные людские коллективы — с тем, что задолго до Маркса уже получило название "классовых сил"?
Что даже значительный успех в войне сам по себе не выведет никого на устремлённую в будущее прямую, а только породит новые грани классовых противоречий — если в обществе до того классовый антагонизм не устранён? Что развёртывание этих новых сторон классовых противоречий в такой же неизбежной последовательности приведёт к краху существующего порядка, к социальной катастрофе, которая может быть устранена — окончательно — лишь двумя путями.
Либо глубокой, качественной переменой в самой жизни общества — а это значит, и в жизни каждого человека! Вдумайтесь, в жизни каждого человека — что означает полную перемену в его помыслах, привычках, желаниях — во всём, что и составляет социальную сторону человека.
Или — если природа классовых сил, природа каждого человека останется неизменной — к полному развалу общественных связей. В их разрушении столкновением непримиримых частных интересов, в бесконечном разрастании слепого хаоса противостояния, доводящего все частности бытия, все нелепости и глупости отдельного существования до абсолюта, до абсурда, до полной анархии. Наиболее радикальные образцы "арабской весны", да и Донбасс вполне осязаемо дают картину в "реальном времени" такого хода событий.
Самым же разочаровывающим, на мой взгляд, в историях о людях, которые не желают прогибаться под изменчивый мир, а сами желают прогнуть его под себя раз за разом оказывается то, что за основу качественного, то есть закономерного исторического изменения авторы берут случайные моменты нашего прошлого.
Причём даже, как правило, главной силой, необратимо меняющей ход истории, оказывается не отмена известных нам ключевых событий, а перенесённые из современности научные открытия и технологии. Технические решения, которые отнюдь не были закономерными!
Многократно осмеянную, но обязательно повторяющуюся "великую тройку" — компьютер, ракета, атом. Но ведь именно эти технические новшества в потенциале наиболее "альтернативны", ведь их появление — исключительное совпадение благоприятных факторов, повторение которых невозможно, немыслимо!
Атомная бомба — огромная случайность, совпадение целого ряда редчайших удач. После открытия спонтанного деления ядра урана с выделением нейтронов представление о цепной реакции деления стало, конечно, неизбежным — но возможность реализации такого деления совершенно не обязательно вела к созданию компактного — то есть пригодного к транспортировке — устройства, в котором мог бы произойти лавинообразный процесс деления с выделением сколь-либо значительной энергии.
Если бы не слепота двух сторон, обеспечивших огромные усилия по реализации программы атомной бомбы — она бы не появилась.
Во-первых, это слепота физиков-теоретиков, которые, предположив возможность подобного варианта воплощения внутриядерных сил, с этого момента воспринимали её как данность. В корне неверное представление, потому что далеко не всякая теоретически возможная система может существовать в действительности — в техническом воплощении её может ограничивать качество используемых материалов, требования к необходимому для её реализации оборудованию и персоналу, да в конце концов, просто масштаб разработок — в банальном финансовом плане.
И атомное оружие действительно оказалось лишь научной химерой. Ни одна страна мира не могла затрачивать такие громадные средства и суммы на проект с весьма неопределёнными перспективами — если бы не слепота военно-политического руководства Соединённых Штатов Северной Америки, завороженных образом мега-бомбы, идеально укладывавшимся в исповедуемую англо-американской военной верхушкой "доктрину Дуэ" — концепцию "всеразрушающих" стратегических бомбардировок. Поэтому на создание атомного оружия выделялись средства и привлекались специалисты, не считаясь ни с чем. И даже этого могло оказаться недостаточно — но сыграли свою роль ещё два случайных совпадения.
Первым была феноменальная устойчивость администрации Рузвельта. Хорошо известно, что масштабные проекты, как правило, в САСШ приурочены к определённой администрации, и при смене хозяина Белого Дома, меняются, откладываются или замораживаются те программы, которые не были завершены при предыдущей администрации.
Для примера посмотрите на североамериканскую космическую программу, когда НАСА при каждом новом президенте радикально меняла свои требования к средствам выведения, прыгая от одноразовых к многоразовым системам — и неоднократно. В итоге, вышло ни то, ни сё — вместо полноценной аэрокосмической ступени построили её огрызок — "Спейс Шаттл", с массой врождённых пороков. Причина — стремление завершить проект обязательно в четырёхлетний срок, пока не сменился сидящий на президентском стуле персонаж и не пришлось бы начинать всё заново. Неудивительно, что у "челноков" оказалась такая трагическая судьба!
По этой же причине САСШ по настоящий момент не создали замены "Шаттлам" и вынуждены полагаться то на древние российские "Союзы", или на ненадёжные частные проекты. Такое влияние нестабильность политического руководства даже в крупнейшей и могущественнейшей из держав мира оказывает на крупные технические проекты, требующие сосредоточения усилий всей страны.
Четыре срока президенства Франклина Делано Рузвельта дали достаточно времени для того, чтобы и сколотить достаточно проверенную президентскую команду — группу лиц, которые способны координировать усилия в общегосударственных масштабах в интересах администрации — и реализовать с её помощью самый рискованный из научно-технических проектов ХХ века.
Вторым фактором удачи стала, конечно, невероятная везучесть североамериканских исследователей. Другие научно-исследовательские группы, ведшие разработку атомных реакторов, споткнулись о многочисленные препятствия, выставленные природными силами на пути к управляемому ядерному делению — и были вынуждены прекратить работы, или потратить неимоверно большое время на расшифровку возникшей проблемы. Североамериканские учёные сумели неким чудом не попасть в многочисленные ловушки, существующие на пути реализации атомного проекта, счастливо миновали, даже не подозревая об их существовании, огромные сложности, подстерегающие каждого при попытке прямым путём реализовать теоретические предположения и за кратчайшее время добились реализации конечного пункта своего исследования — создали довольно небольшой аппарат, способный на основе цепной реакции деления выделить значительное количество энергии — атомную бомбу.
Как образец подобного же исследования, точно также основанного на простых теоретических предпосылках и имеющего первоначально столь же блестящие перспективы — проект управляемой термоядерной реакции. Эта возможность была просчитана всего несколькими годами позже реализации "атомного проекта" и первоначально ожидалось, что на воплощение теоретических разработок в техническое устройство уйдёт ненамного больше времени, чем было затрачено на освоение реакции деления. Максимум к середине 50-х появятся первые термоядерные реакторы. С тех пор минуло уже более полувека, затраты на эксперименты в области управляемой термоядерной реакции на несколько порядков превзошли затраты "проекта Манхэттен", а в сущности современная наука и техника и сейчас не имеет никакого представления, когда же удастся "обуздать термояд", и удастся ли?
Стоит предположить, что ситуация в мире, когда в Соединённых Штатах велись работы над ядерным оружием чуть-чуть иная — и атомная бомба в САСШ не появится не только в 1945, она не появится, возможно вообще — по крайней мере, до конца ХХ века. Увеличение затрат на корабельную группировку в Тихом океане — или, наоборот, уменьшение затрат на оборону, связанное с более ранним прекращением боевых действий в Европе — и расходы на "Манхэттен" будут сокращены, что приведёт не просто к замедлению темпов разработки. В подобных критических исследованиях крайне важно непрерывное расширение масштаба работ, иначе разработки, оставаясь на одном и том же уровне, стремительно вязнут в разрастающихся как снежный ком мелких и частных проблемах, после чего стагнируют к "сугубо фундаментальному", то есть не имеющему прикладного значения результату.
Так что если в какой-то из моментов между 1940-ым и 1945-ым годами финансирование североамериканского атомного проекта будет не то что урезано — просто не будет увеличено в соответствии с пожеланиями и требованиями разработчиков — работы скатятся на тот уровень, на котором сейчас, к примеру, находится уже упомянутая термоядерная энергетика — бесконечный повтор уже имеющихся исследований, с небольшими вариациями, без какой-либо внятной перспективы.
Совершенно аналогично обстоят дела и с другим "великим изобретением классического попаданца" — баллистической ракетой. Ракетная техника во время Второй мировой пережила Ренессанс. Во всех воюющих странах были реализованы многообразные варианты применения ракет — авиационных, наземных, морских, даже зенитных. Но! Именно в ходе войны произошёл поворот от разработок ракет на жидком горючем к ракетам на твёрдом горючем — то есть к ракетам на всевозможных порохах. Создать ракету дальнего действия на твёрдом топливе невозможно — в ходе войны было несколько попыток создания такого оружия, которые закончились провалом. Любые же исследования, не ведшие к непосредственному практическому результату, во время войны были прекращены во всех странах. И если бы не маниакальное желание гитлеровского руководства начать террористические бомбёжки Лондона — проект дальней баллистической ракеты мог так и остаться нереализованным. И кто знает, сколько времени бы прошло, пока его бы вновь не достали бы из-под спуда...
Но нацисты истово желали дотянуться до такого близкого — вот рядом, за Ла-Маншем! — и такого недоступного британского берега — и потому безрассудно тратили невообразимые по военному периоду средства на два (!) проекта ракетного оружия — крылатую ракету с пульсирующим воздушным реактивным двигателем фирмы "Физелёр" — и на разработанную командой фон Брауна баллистическую ракету на жидком топливе.
Добейся бы конструкторы "Физелера" большего в проектировании своего оружия — а надо сказать, что по малопонятным причинам, при конструировании "Фау-1" было допущено множество нелепых с первого взгляда ошибок(привёдших к совершенно неоправданным задержкам), вроде бы очевидных любому грамотному специалисту... Стоило их устранить — и в руках нацистов оказалось бы мощное оружие, на порядок более дешёвое, чем "Фау-2" и намного более надёжное (и появиться оно могло намного раньше).
Но инженеры "Физелера" и "Аргуса" как нарочно сыграли в поддавки, дав возможность коллегам из Пенемюнде предоставить достаточно конкурентноспособную систему. После применения нацистами дальнобойных баллистических ракет их развитие продолжилось в странах-победительницах, что и привело в итоге к появлению современной ракетно-космической техники. Сумей Геринг лучше контролировать процесс разработки "Фау-1", ракеты фон Брауна так бы и не полетели — и через сколько лет тогда конструкторы вновь занялись разработкой таких систем? Случайность, чистая историческая случайность.
Также и с полупроводниковыми электроприборами. Их массовое распостранение — результат волевого усилия, специального решения, то есть исторической случайности. Военное руководство североамериканцев, заинтересованное в скорейшем развитии электронных систем, выбрало полупроводниковые элементы как заранее обречённого конкурента для обычных — электронно-ламповых компонентов электронных схем. Дело в том, что стоимость производства полупроводниковых устройств первоначально намного — в несколько раз была выше стоимости ламп (при более низком, кстати, качестве полупроводниковых приборов). Военно-экономическое управление — а точнее, несколько человек в соответствующем отделе — приняли решение субсидировать производство полупроводников, с тем, чтобы их производители могли продавать свою продукцию в военное время за цены, меньшие, чем стоимость на рынке электронно-ламповых компонентов. Предполагалось, что конкуренция побудит производителей обычной электроники значительно усовершенствовать техпроцесс и снизить конечную цену — с одновременным ростом качества и количества продукции. Самим же полупроводниковым компонентам значительного внимания не уделялось — считалось, что после прекращения субсидирования их производство "отомрёт" естественным образом, как чрезмерно затратное. В определённой степени, их расчёты оправдались — к концу войны был достигнут значительный прогресс в минитюаризации и надёжности электроламповых устройств.
