Очень мелкие хлопья сажи по сути представляли из себя тончайшие — в одну молекулу — листики графита. При осаждении на барабане они соединялись на поверхности выделяющейся плёнки, образуя тонкую мембрану. Конечно, это было не сплошное покрытие, слой мономолекулярной сажи можно было бы вообразить как подобие сетки-"рабицы", на которую штукатуры наносят раствор — она не препятствовала дальнейшей полимеризации материала при наложении слоя на слой. При последующем синтезе, когда плёнка собиралась "гармошкой", увеличивая свой обьём, графитный слой в её толще образовывал нечто вроде регулярных рёбер жёсткости, и стойкость полимера с графитовым армированием возрастала так же, как возрастала прочность глиняного раствора, применяемого термитами, при армировании его углеродными нитями.
Появление "сталепласта" стало неожиданным, но очень весомым аргументом в пользу продолжения исследований "чисто углеродных материалов". Но достаточно долго главной проблемой оставалось именно получение углеродных материалов. Очистить волокна целлюлозы от всех содержащихся в них веществ, кроме углерода, не удавалось — вместе с разрывом химических связей с атомами водорода разрывались и связи между атомами углерода — нить рассыпалась в прах, на крошечные фрагменты в пять-десять атомов. Сложность производства углеродных нитей побудила некоторых из энтузиастов новых материалов даже попытаться разработать план экспорта из Экваториальной Африки грунта термитников — под видом минеральных и органических удобрений.
(Да, в тропиках так действительно делают — мелкоразмельчённый грунт термитных колоний является прекрасной добавкой при выращивании зерновых культур. Вот только размалывать термитники — занятие не из лёгких. И никогда нет уверенности, что в раздавленной колонии нигде не затаилось несколько термитов. А чего меньше всего хочется жителям тропиков — так это обнаружить термитник у себя на поле.)
Единственным спорным моментом в предложенном плане было то, что и из построек термитов выделить молекулярные нити углерода приличной длины также не получалось. В 1948 году задачу получения искусственных углеродных материалов решили (тоже, кстати, попутно с решением собственных задач) химики-технологи, изучавшие рост кристаллов в расплавах. До этого момента "сталепласт" оставался самым употребляемым конструкционным материалом в советской и эстонской авионике, будучи легче алюминиевых сплавов в разы и в разы же прочнее. Только освоение "сталепласта" позволило изобретателям и конструкторам "лаборатории Тесла" довести до лётных испытаний дисколёты-войсковые разведчики, сыгравшие такую значительную роль на первом этапе советско-германского конфликта.
* * *
Март 1942 г. Египет. Населённый пункт Мерза-Метрух. Штаб Добровольческого Африканского корпуса. Кабинет начальника штаба корпуса генерала Вильгельма фон Тома. Кроме прибывшего по вызову офицера по связи с прессой Харро Шульце-Бользена в кабинете присутствует командующий корпусом генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель.
— Садитесь, Шульце. Я вас вызвал, чтобы рассказать о той помощи, которую жду от вас. Не надо вскакивать, разговор неофициальный, и помощь, которая мне понадобится, не имеет отношения к вашим служебным обязанностям. Нет, вы вполне справляетесь с должностью моего пресс-офицера, но сейчас нам понадобятся другие ваши таланты. С гражданского времени.
— Нет, это не связано с вашим рапортом. Конечно, я обязан удовлетворить его, но в любом случае — останетесь ли вы с нами или вернётесь в Германию — весьма важно, чтобы прониклись пониманием нашего... отношения к себе. Я надеюсь, вы знаете, что вас спасла от смерти только шутка провидения? Если бы ребята Мюллера не перепутали бы мальчиков Гейдриха с вашими сообщниками, вы были бы убиты сразу после второго... визита в концлагерь. Вам же там не очень понравилось? Вот наш душка-"музыкант", говорят, счёл ваше недовольство слишком... ярким.
— С чего я всё это говорю? Нет, Харро, я не собираюсь убеждать вас, что ваше спасение — дело моих рук, но когда ваши... "покровители" обратились ко мне с просьбой, я с удовольствием выдернул вас из ведомства Геринга. Вы там слишком выделялись. Так что, не будь назначения в Африку, в самом скором времени слежку за вами прекратили бы самым радикальным способом. Как только бы договорились, на кого спихнуть ваше убийство.
— Впрочем, о вашей безопасности говорить не будем. У вас своя голова на плечах, и если вы предпочитаете игнорировать гестапо — ваше дело. Голова у вас достаточно светлая, и обсудить — да, да! — обсудить мы хотели с вами последние события. Нам очень нужно, чтобы вы действовали с открытыми глазами. Ваши связи — почти безграничные в столичном обществе — именно из-за них-то РСХА и сцепилось с СД! — могут оказать большое влияние на приближающиеся события. Какие события и как они связаны с вами? Насколько вы осведомлены о готовящемся перевороте?
— А вот сейчас вы, Шульце, переигрываете. Тупой служака у вас не убедительно получается. Когда вы печатали свой журнальчик, вы были более... остроумны. Если помню, вы писали: "Всякий генерал только тогда счастлив, когда участвует в заговоре. Всякий генеральский заговор — заговор против мира." Надеюсь, цитирую без ошибки? Только не говорите, что решительно поглупели и полностью раскаялись. Сейчас всё слишком серьёзно. Вы имеете представление о подоплёке обращения Геббельса "К солдатам Африканского Корпуса"?
— Совершенно верно, нацелено на утрату боеспособности частей Муссолини. А за девять дней до этого образчика оправдания предательства в оболочке из патриотической риторики я получил приказ из ОКХ. Да, аналогичного содержания, только, естественно, без экивоков. "Всем военнослужащим вооружённых сил Германии подготовиться к эвакуации. Штабу АфрикаКорп в кратчайшие сроки обеспечить мероприятия по выводу германских военнослужащих и всех союзных нашим силам добровольцев, желающим сражаться в войсках рейха, в порты погрузки. Совместно со штабом Средизимноморского флота разработать график погрузки на транспорты. Эвакуация должна быть завершена через восемьдесят дней".
— Нет, хотя приказ и шёл под грифом "только для офицеров", никакой служебной тайны я вам не выдаю. Хотя бы потому, что как вы догадались, я отправил господ из главного штаба считать носки. Нет, не дословно. Вильгельм, вы не помните точно, что мы им написали?
— Эрвин. Вы, мой друг, всё же тщеславны. Да, конечно же, я запомнил ту впечатляющую оплеуху, которую вы закатили этим умникам. Но раз вы не хотите блеснуть цитированием собственных слов — я передам суть вкратце. Генерал-фельдмаршал Роммель известил ОКХ, что Африканском Корпусе нет военнослужащих Рейха, а есть добровольцы, вступившие в боевые силы Новой Италии. Причём напомнил, что перевод в Африканский Корпус производился с согласия германского высшего командования, а вовсе не без уведомления оного.
Что эти силы ОКХ не подчиняются, а сотрудничают на правах союзника. Что подчиняются они высшему командованию означенной республики и оставить свои части без соответствующего распоряжения главного штаба итальянцев называется дезертирством. И что вы, Эрвин Роммель, приказывать частям дезертировать не будете.
— Видите, в нашем разговоре для вас уже что-то прояснилось. Я думаю, если мы его продолжим, вашему вниманию будет представлен такой... обзор ситуации, который будет не только неожиданен, но и полезен. Согласны? Тогда немного поговорим о заговоре генерала Роммеля.
— Конечно. Ведь я генерал-фельдмаршал, а значит, обязан возглавлять какой-либо генеральский заговор. Вы не думаете? Это так на вас повлияло пребывание под моим командованием, что вы разучились думать? Тогда ваш рапорт гораздо более оправдан, чем я первоначально счёл, и армия вам впрямь противопоказана. Вы что, решили, что если мои амбиции не выглядят так смехотворно, как у ваших газетных и ... наших паркетных жезлоносцев, я собираюсь стоять в стороне от происходящего и только кричать "яволь, мой фюрер"? Я командую людьми и отвечаю за них, хотя бы поэтому должен думать — да, думать! — что нам предстоит делать и как обьяснить солдатам их задачу! И как по-вашему, можно быть командующим целой армией, целой, чёрт побери, группой армий и не влезть в политику, когда даже простой аспирант-филолог считает необходимым своё участие в этой грязной кухне — да, да, я о вас! Да, извини, Вильгельм.
— Шульце. Мы, генералы, не слишком всё же опытные заговорщики. А когда то, к чему готовишься, почти безнадёжно. У вас нет никаких причин нам доверять. Это я и фельдмаршал знаем, что в случае нашей неудачи вас ждёт кое-что похуже смерти. Нас-то просто убьют, а вот вы — если не успеете застрелиться — просто клад для тех, кто раскроет заговор против фюрера. Нет, никакой провокации. Или вы думаете, что когда его убьют, не будет тотчас раскрыта сеть предателей, и кто во главе будет всех вражеских агентов, пробравшихся в самое сердце нации? Взгляните в зеркало! Вы — "красный" шпион, вождь всех болтунов, недовольных нашими победами и злодей, лично покончивший с героем нации — генералом Роммелем и его лучшими товарищами! Не важно, кто вы на самом деле, важно, что вас уже приготовились выложить на стол. Чёрт побери, откуда я знаю? Я генерал или штабная штафирка?
— Тома. Теперь ты сорвался. Да, Шульце, мы не готовились к этой встрече, но придти попозже у вас не выйдет. Если вы не выслушаете нас сейчас, уже в ближайшее время.. может даже, в течении суток-трёх начнутся события, когда никакого времени на разговоры не будет. Я бы не сказал, что от вас зависит многое. Скорее, наоборот. Но согласиться с тем, что вас ждёт, если вы сунетесь в Рейх, не понимая что готовится.. Вы нам действительно очень поможете, если ребята из тайной полиции не смогут вас схватить. В планах тех, кто готовит кашу в ставке — вы необходимый элемент, связующее звено между тем, что вот-вот случится в Берлине и тем, что готовят здесь, в Киренаике. И если вы как-нибудь вывернетесь, не дадите подставить себя — нам здесь будет намного легче. Да, вот сейчас вы действительно не понимаете. Вам решать — тратить время на то, чтобы выслушать нас. Или нет. Хорошо. Вильгельм, будь добр, начни... Хотя, пожалуй, начну я.
— Сначала — чуть-чуть журнальной банальщины. Знаете, Харро, в вашем стиле изложения что-то есть. Вот, к примеру. Если продолжить ваше рассуждение о генеральских заговорах. Генералы хотят войны. Для чего? Для победы. Для какой победы? Быстрой и славной. Что даёт быструю и славную победу? Правильно выбранный враг и правильно выбранный друг. Что такое правильно выбранный враг? Это тот сосед, которого легко обмануть и предать до войны. Что такое правильно выбранный друг? Это тот сосед, которого, правильно, легко предать после войны. Видите, всё довольно легко понятно даже для генералов.
— Теперь дальше. Как вы правильно заметили, у генералов есть амбиции, из-за которых они постоянно устраивают заговоры друг против друга. Амбиции генералов — это их планы войны. Заговоры генералов — это цели войны. Если генералы промеж себя не согласны — значит, у них разные планы. Разные планы — значит, в первую очередь, разные друзья и разные враги. Получается, что генеральские заговоры до войны возникают вокруг того, кого выбирают жертвой, а кого союзником. Убедительно? Дальше. До войны генералы хотят войны. А чего они хотят во время войны? Приобщиться к победам и отмазаться от поражений. Особенно, если победы ненужны, а поражение — неизбежно. При этом возникает интересный парадокс: для победы в случае неминуемого разгрома нужно правительство мира, а откуда ж ему взяться? Так что приходится срочно готовить ещё заговоры — кто из бывших друзей пойдёт под нож, а к кому из настоящих врагов надо спешно прибиться. Вы удивлены? А, я не сказал, что за правительство мира?
— Правительство мира и правительство, само собой, войны. Естественно, не связаны с тем состоянием, в котором пребывает государство. Только со способом обогащения "друзей правительства". В одном случае — мы обжуливаем соседей и озабочены, как получше припрятать награбленное, а в другом — обжулить никого не получается и награбленное кончилось. Да, примитивно, но я всё же — генерал. Мне лишние детали — только мешают. Итак, все правительства бывают правительствами войны или мира. Даже так нравящиеся вам Советы — можно рассматривать как нацеленное на военное решение своих целей — или напротив, выбирающее мирные способы. Да, русские продемонстрировали вполне впечетляющую способность к мирному влиянию, и поэтому их правительство — правительство мира. А вот наше — правительство войны. И договариваться о мире — или о войне — с этим правительством не будут. Военные успехи завершились грандиозным провалом в России, вот отсюда — спешка и паника. И здесь уже есть место нам с вами.
— Смотрите. Сейчас Рейх в состоянии войны с двумя правящими кликами. Британской и советской. Советы, несмотря на все перемены, сделанные ими в государственном аппарате после нашего нападения, остались правительством мира. Иначе никак не обьяснишь заключённое перемирие. Но мира с нашим правительством русские не примут ни в каких обстоятельствах — после того, как фюрер продемонстрировал, как он мир гарантирует. Продолжение войны с русскими, если у нас останется у власти Гитлер — неизбежная череда поражений. Другие генералы, да и сам Гитлер, это отменно понимают. Но деваться им некуда. Русские войны не хотят. Они хотят добраться только до зачинщиков войны. Представляете, как это пугает наших штабных вояк? До умопомрачения. И вот от умопомрачения начинаются такие затеи, что даже вся прежняя авантюра может быть лишь бледной тенью.
— У нас ведь есть ещё один враг. Британское правительство сейчас — правительство войны. Черчилль хочет побед. Его выживание как политика зависит только от успеха в войне. Делать победы из разгромов долго даже такой умелый клоун, как сэр Уинстон, не сможет. При этом кто будет тот враг, над которым доблесный сэр одержит победу — ему без разницы. Он уже продемонстрировал свою неразборчивость, доблестно побеждая своих союзников-лягушатников. А "красных" он ненавидел всегда. Чувствуете вкус интриги? Никаких секретных сведений, кроме секретно-тупого генеральского зрения, сужающего весь мир до картинки "враг-друг". Конечно, ничем кроме банальной мещанской болтовни, все эти доводы не были. Но вы поразитесь, насколько часто решения, принимаемые нашими "высшими лицами", основаны на такой вот обывательской жвачке! Стоит лишь экстраполировать этот взгляд на конкретные лица и выбрать из узкого списка представляющихся в этом списке действий — и вот уже доказательства добыты. Вы правильно поглядываете на папку фон Тома. В ней всё, что весомее слов. Есть фото и записи переговоров с англичанами. Конечно, паника не способствует здравым мыслям. Наши генералы сговариваются с британцами кто во что горазд. Если бы Черчиллю не был бы так нужен успех в самом ближайшем времени, то британская дипломатия, не сомневаюсь, воспользовалась бы благоприятным случаем и стравила бы этих... героев между собой. Сейчас на игры у премьера нет времени, и при британском посредничестве в Цоссене и ставке лепят заговор как можно скорее. Теперь вопрос: как вы думаете, Харро, что означает британский поводок, надетый на Германию? И что при этом развитии событий предстоит АфрикаКорп?
