Также остановилось и наступление австро-венгерских войск на южном направлении. Основное значение в развитии ситуации принадлежит русскому Юго-Западному фронту, в составе которого нашлись в достаточном количестве части, не разложившиеся окончательно и сумевшие благодаря активной работе Советов сохранить боеспособность. Важную роль сыграла делегация Киевского Совета, посланная к частям иностранных добровольцев. Белая агитация в Польской Армии Людовой и Карпатском корпусе утверждала, что Советская Федерация предала дело национального освобождения Польши и Карпат, пойдя на сговор с центральными державами. Хотя добиться военного столкновения с советскими частями было малореально, зато призыв покинуть Россию, чтобы сражаться в составе войск союзников, нашёл отклик. Организованный отход частей ПАЛ и карпатцев к Киеву для посадки в железнодорожные эшелоны обрушил оборону русских войск и позволил австро-венгерским частям занять большую часть Правобережной Украины.
На митингах и собраниях советские делегаты переломили настоение солдат. Основой красной агитации было недоверие к правительствам Антанты: подавляющее большинство поляков и карпатцев были согласны, что западные союзники стремятся лишь использовать их несчастья, а не помочь в освобождении. Также практически не вызывало сомнения и глубокое противоречие между Советской Федерацией и правительствами Центрального блока — Советы не могли желать победы кайзеру. Главное утверждение советских агитаторов — мир есть демобилизация армии, а демобилизация армии есть освобождение всех оккупированных территорий — отвечал чаяниям изгнанников и чувству социальной справедливости — действия Советского правительства действительно последовательно вели к прекращению войны и освобождению всех угнетённых народов. Нежелание высшего командования Германии и Австро-Венгрии идти на перемирие и продолжение наступления было затягиванием войны, отсрочкой действительного освобождения. Остановить наступление, разорвать планы военной верхушки, вынудить её на перемирие значило ускорить возвращение свободы своим народам — это обращение советской делегации к иностранным волонтёрам придало волю к действию польским и карпатским частям. Развернувшись в боевые порядки, получив со складов центрального Киевского Арсенала максимальное количество снаряжения, перебрасываемого освободившимися воинскими эшелонами с формируемыми отрядами рабочегвардейцев войска киевского направления вступили в боевое соприкосновение с преследующими соединениями австрийцев. До этого момента продвижение австро-венгерских войск по Правобережной Украине происходило без существенного сопротивления. Натолкнувшись на объединённые силы ПАЛ, карпатцев и советских добровольцев, австрияки попытались преодолеть их оборону сходу. Получив отпор, австро-венгерское командование подтянуло с других направлений два армейских корпуса и значительное число кавалерии, но попытка прорыва была сорвана действиями тяжёлой авиации и артиллерии. Последовавший в первых числах октября контрудар отбросил вражеские войска от Киева и сорвал сосредоточение войск к повторному штурму — боеспособность интервентов, подрываемая активной партизанской деятельностью на коммуникациях, окончательно упала до неприемлимого для активных действий уровня.
Вместе с иностранными волонтёрами начали останавливаться многие части русского Юго-Западного фронта — до этого, потеряв надежду на успех сопротивления, они без боя откатывались, на глазах теряя личный состав дезертирами и отставшими — но установление на Киевском фронте прочной обороны из союзных отрядов и советских добровольцев остановило отход по всему фронту. Австро-венгерское нашествие захлебнулось на линии Днепра. На запад глубоко вдавалась дуга киевского плацдарма.
В начале октября в Минске возобновились переговоры о перемирии между представителями военного командования Болгарии, Австро-Венгрии и Германии — с одной стороны и делегацией Советской Федерации — с другой стороны. Попытка пригласить на переговоры марионеточные фигуры "союзных" центральным державам "правительств" Прибалтики, Украины и Финляндии была парирована приглашением делегации поляков и Карпатского союза. Не желая вести переговоры в таком составе, делегаты Центрального блока пошли на ограничение состава своих представительств.
11 октября 1917 года было подписано Минское перемирие — предварительное. Незавершёнными остались вопросы государственности и присутствия войск на территории Турции, Финляндии, в Прибалтике, Польше, Украине и карпатском регионе. Боевые действия прекращались, вопрос суверенитета на перечисленных территориях должен быть разрешён волеизъявлением местных народов после постепенного вывода войск противостоящих сторон. Центральные державы добились от руководства Советской Федерации значимых уступок в графике отвода войск и их принадлежности: так, части морской пехоты в Финляндии были причислены к войскам оккупирующей стороны, а белые добровольческие офицерские отряды, созданные германским командованием из числа корниловцев и присоединившихся к ним пленных — к местной самообороне. Эти части составляли основную угрозу Советам в Финляндии, и после запланированного по соглашению вывода морской пехоты белофинны получали подавляющее преимущество. Удалось Центральным державам навязать в качестве будущих вопросов для урегулирования статус созданных германским и австро-венгерским правительством марионеточных правительств — Балтийского герцогства, Финской республики, Западно-Украинской Рады. От разрешения вопросов статуса турецких территорий, на которых возникли инонациональные образования — Армении и Курдистана, а также Польши и Карпат — дипломаты Центального Союза уклонились. 12 октября на всём Восточном фронте объявлено было прекращение огня. Советская Федерация вышла из Мировой войны.
Турецкий галоп.
Оккупация большой части территории Турецкой империи и её выход из войны в конце 1915 года не стала для населения Турции освобождением от военной разрухи. Россия и другие страны Антанты ожесточённо соперничали за раздел Оттоманской Порты. Переброска дополнительных военных контингентов, провоцирование национальной розни и местного бандитизма для ухудшения положения в занятых другими странами-"союзницами" районах — с предложением военной помощи в борьбе с сепаратистами и разбойниками, поддержка самопровозглашённых, возникших после военного поражения "правительств", оснащение их воинств оружием и представление этих марионеток как законных правителей отдельных областей страны, а то и всей Турции — созданная совместной интервенцией атмосфера хаоса и беззакония росла, вызывая всё большее сопротивление со стороны местного населения.
Каждое правительство держав Антанты стремилось поставить своих "союзников" перед необходимостью признать свои интересы решающими.
Английский кабинет желал полного раздела Турции, с обособлением всех национальных окраин, потому что такой раздел вёл к закреплению британского влияния в арабском мире. Английские военные активно обучали отряды арабских шейхов и передавали значительное количество оружия курдским племенам, закрывая глаза на погромы немусульманского населения, поощряя вылазки своих креатур на территории, подконтрольные центральному правительству Турции или занятые русскими войсками.
Французские магнаты и военное руководство Франции желало получать и впредь проценты по выданным султанскому дивану кредитам, а потому настаивало на сохранении единства Оттоманской Порты. Кроме того, вооружённым путём французские колонизаторы не могли утвердиться в Леванте — для этого морские силы Франции были недостаточно могущественны — поэтому проникновение в Левант происходило в виде привилегий, вырванных у султанской администрации подкупом и шантажом. Стремясь ослабить позиции англичан в Леванте, француские агенты снабжали христианскую милицию всем необходимым, француские корабли поддерживали артогнём отряды маронитов, нападающих на мусульманские деревни, подогревали антианглийские настроения среди боевиков еврейских поселений в Палестине.
Кадетское правительство России намеревалось аннексировать значительную часть Закавказья, желая повторить ситуацию с иранским Арзебайджаном. С другой стороны, кадеты не собирались позволить демократическим настроениям освобождённых от турецкой администрации народов Закавказья проявиться. Поэтому аннексию предполагали осуществить прямой военной силой, с лишь декорацией её "избранными представителями освобождённых народов". Для подписания необходимого российскому правительству мира также было необходимо сохранение султанского кабинета, но дальнейшая судьба султана и его владений русскую буржуазию не интересовала. Позиция России мешала английской дипломатии, не позволяя разрушить Порту до заключения мира в Европе, и затрудняла маневр французского правительства, поскольку шла вразрез с сохранением единства Турецкой империи.
Также не потеряла своего влияния и дипломатия центральных держав. Одной из главных причин, по которой было отложено подписание капитуляции султана перед правительствами Антанты, была угроза болгарского посла занять Стамбул. Захват Стамбула странами Четвертного блока препятствовал замыслам правительств каждой из держав Антанты, а о совместных действиях в Проливах договориться Англия, Франция и Россия были уже неспособны, требуя от партнёров признания первенства своих интересов в Турции. Болгарские войска заняли Эдирне и приблизились к европейскому берегу Боспора, чтобы в любой момент одним броском воспрепятсвовать десанту союзных сил.
Это переплетение сталкивающихся интересов, дипломатических уловок и военного давления приводили к зачастую анекдотическому итогу: например, сильнейшая турецкая береговая батарея Боспора была построена болгарскими военными под руководством французских фортификаторов на британские деньги под германские тяжёлые орудия. В 1918 году её пушки сыграли значительную роль в прекращении военной интервенции Антанты в Крыму. Но самым существенным итогом было появление в Анатолии достаточно дееспособной и поддерживаемой местным населением администрации, возглавленной Мустафой Кемаль-пашей. Первоначально этот орган управления был создан из пленных офицеров турецкой армии для улучшения положения военнопленных турок и совместных действий с избранными местными жителями старостами для восстановления дорожного сообщения и прекращения вооружённого бандитизма. Активные и демократически настроенные офицеры из штаба Кемаль-паши сумели организовать эффективную самооборону и одновременно, быстрое выполнение самых неотложных работ по восстановлению жизни населения. Пока в Центральной Турции ещё размещались боевые части русской армии, Временная администрация военного управления, во главе с Кемалем, пользовалась активной поддержкой русского командования, видевшего в ней будущее демократических преобразований Турции. Русские офицеры, особенно из морских пехотинцев, делали много для быстрейшего обучения турецких "солдат-строителей". После начала замены войск, когда в основу комплектации оккупационного корпуса России в Турции была положена правильная "партийность" офицеров и рядового состава, влияние турецких "военных строителей" на местных жителей выросло, поскольку новая оккупационная власть либо вообще не занималась организацией жизни местного населения, да и транспортом в целом, или была вопиюще некомпетентна, а как правило — и то, и другое. В основном, для службы в Турецком оккупационном корпусе отбирали молодых и честолюбивых офицеров, стремящихся сделать карьеру без особого риска для жизни и не лишённых меркантильных желаний, зато не обременённых излишними моральными ограничениями. Рядовой состав также во многом подбирался по принципу знакомств и наиболее соответствовал офицерскому корпусу. Казачьи части, составлявшие костяк русского оккупационного корпуса, формировались из призывных второго срока — на основании небоевого характера размещения — а если понимать прямо, из зажиточных и основательных хозяев, не склонных упускать своего барыша. Без противодействия турецких военных частей, масштабы грабежа, которым в основном и занималась вся эта оккупационная армия, в русской зоне были бы несравненно больше. Опираясь на созданные военные части и поддержку населения, Кемаль-паша влиял на командование русских оккупационных сил, пользуясь противоречиями между войсками стран Антанты. Допустить развала управления в захваченных районах русское командование не могло, поскольку этим воспользовались бы английские и француские правительства — противники русского влияния в Турции. Поэтому русское командование не только закрывало глаза на самовольное управление, но даже способствовало кемалистам, передавая им инструменты и материалы, заказываемые для выполнения хозяйственных и эксплутационных работ. К тому же подкуп высших чинов русского оккупационного корпуса, хотя обходился недёшево, позволял практически игнорировать младших и средних русских офицеров. В течение 1916 года Временная военная администрация практически полностью взяла власть в Центральной Турции в свои руки. Русские части преимущественно размещались в районах соприкосновения с оккупационными силами других держав Антанты. Численность гарнизонов, расположенных в турецких городах, постоянно снижалась и к началу 1917 года составляла чисто символическую величину, сводящуюся к комендантской команде и тыловым службам, так, как будто русская армия размещалась на своей территории, а не захваченной вражеской. У турецких националистов не было никаких сложностей после начала развала русской администации с установлением контроля над всей оккупационной зоной, кроме районов, где были сильны армянские и курдские автономисты. Достаточно просто у турков получилось обеспечить изоляцию русских частей в их лагерях. В сентябре 1917 русский корпус в Турции по сути, был интернирован, тяжёлое вооружение и большая часть складов военного имущества перешла к кемалистам, а русские войска были переданы союзникам на довольствие — которое было достаточно скудным. Дисциплина в Закавказском корпусе после его реформирования никогда не была сильна. В основном личным составом двигали мотивы личного обогащения и карьеры. Выросшие до небес спекулятивные цены на продовольствие, которое теперь приходилось закупать у союзников и совершенно неопределённое положение полубеженцев-полупленных полностью разложили личный состав. Несмотря на то, что до августа 1917 в целом настроения в корпусе были проправительственные, поддержки корниловская авантюра не нашла — офицеры русских частей в Закавказье в основном были молодые, послереволюционных выпусков и восстановление монархии для них означало возвращение в армию, и прежде всего на старшие должности, "военной касты". Для карьеры молодых, в основном недворянского происхождения недавних выпускников юнкерских корпусов, да и для личного обогащения в спекуляциях на армейских поставках можно было тогда ставить крест — их бы оттеснили в сторону "обиженные" революцией аристократы, а то и вообще уволили бы из армии. Для рядового состава, особенно казачьих сотен — преимущественно разбогатевших, "основательных" хозяев, возвращение царя было угрозой достигнутому преуспеванию, восстановлением тяжёлых воинских повинностей, урезанию их владения землёй в пользу генералитета и казачьей верхушки. Но ещё хуже "закавказцы" относились к Советам, не без основания считая, что советские порядки с их стремлениями вообще не совместимы. Верхи русского командования в Закавказье в начале сентября перебрались в расположение войск Антанты, младшие чины и большинство офицеров получили приказ ждать на месте дислокации — одновременно с переподчинением прямым приказам эмиссаров союзников. Фактически командование русским корпусом продало свои войска в качестве наёмников союзным державам. Дезертировать в Турции было некуда, из расположенных в глубине Малой Азии полков до русской границы были сотни, а то и больше, километров, но и воевать на стороне союзников никто не рвался. Недовольство в частях нарастало, всё большей популярностью пользовался призыв сняться "всем кругом" и идти домой, если понадобится, пробивая дорогу оружием. Влияние эмиссаров Антанты в частях было ничтожно, им никто не подчинялся. Вызвать большие силы для усмирения недовольных было невозможно — войска союзников в Турции были малочисленны, кроме того, Временная турецкая администрация Кемаль-паши захватила всю власть в русской зоне оккупации и теперь добивалась эвакуации остальных союзных сил. Позволять ввести дополнительные войска Антанты на свою территорию правительство кемалистов в Анкаре не собиралось. Эвакуация русских войск была неизбежна, но одновременно — невозможна. Пропускать дезорганизованные, утратившие последние остатки дисциплины и совести казачьи сотни через свою землю кемалисты не хотели. Выводить в районы, занятые союзными войсками — не хотело союзное командование, справедливо опасаясь, что не сумеет совладать с хаосом, который такая масса обозлённых, неповинующихся вооружённых людей создаст. Главный черноморский порт малоазиатского побережья — Синоп — мог обеспечить вывоз морем людей, но казаки не собирались бросать "добытое" в походе, а удерживающий порт батальон морской пехоты во главе с Синопским Советом, не желал пускать на корабли неподчиняющуюся никому орду.
