То, что "Новую Италию" через Тобрук покидало немало офицеров, испытывавших аллергию на "дух фашизма" и лично на "источник аромата" — "мудрого дуче", позволило быстро организовать из демобилизованных довольно крупные силы, спешно раздавая оружие с портовых складов. "Отьезжающие" офицеры сумели за четыре часа сколотить в помещении комендатуры порта штаб обороны, возглавленный несколькими молодыми командирами. По их числу сражение за Тобрук во второй половине ноября 1940 года получило название "битвы шести майоров".
Вот и вышло, что в тот время, когда английские разведывательные части, обнаружив в оборонительной линии, окружающей Тобрук, приличную брешь, весело катили к порту, им навстречу к заброшенным позициям крепостного обвода двигались немалые колонны рассерженных, оборванных* и пёстро вооружённых мужчин.
_____________
* Лишь немногим счастливчикам из увольняющихся удавалось действительно уехать в течении пары недель. Своей очереди приходилось ждать по месяцу, а то и больше. Если у офицеров ещё были деньги оплачивать комнатку в каком-либо пристойном жилом помещении битком набитого отпускниками городка, то солдаты в лучшем случае мыкались по сараям, пристройкам, а те, кто смог устроиться на временную работу в порту — по складским помещениям и пакгаузам. Но обычно, коротать время до "своего" рейса приходилось в драных палатках, которые выделяло демобилизованным интердантство. Хорошо, хоть с армейского довольствия не снимали — по демобилизационному удостоверению кормили. Хотя, конечно, на такое количество едоков гарнизонные кухни были не рассчитаны, и особо сытыми люди не были.
Смирению и доброжелательности такое времяпровождение никак не способствует. Даже знаменитая итальянская жизнерадостность не спасала. Понатерпевшиеся люди решительно не хотели не то чтобы бояться, но и вообще от кого либо ещё зависеть — хватит с нас, накомандовались!
Появление англичан стало вполне приличным поводом сорвать своё озлобление. Набравшееся за месяцы бестолкового ожидания раздражение было готово выплеснуться на первого, кто отважится его разбудить — и британские части О'Коннора сунулись прямо в сработавший капкан.
Наткнувшись на нестройно бредущие толпы солдат вперемешку с медленно ползущими среди них несколькими разномастными легковушками и грузовичками, английские броневики, уже не раз разгонявшие куда большие скопления итальянской пехоты, уверенно развернувшись в цепь, двинулись в атаку, поливая неопределённые массы перед собой из пулемётов.
Однако на этот раз у английских бронекавалеристов был неудачный день. Среди вновь взявшихся за оружие "тобрукцев" было множество ветеранов. А в колонне, которую британцы так самонадеянно собрались рассеять, шли прицепленные к грузовикам лёгкие полевые орудия — из числа снятых с дотов оборонительных сооружений крепости и отправленных на склады в портовой зоне. А теперь вновь возвращаемые на свои первоначальные места в крепостных ДОТах.
Опытные пулемётчики из итальянцев ответным огнём разнесли ведущие колёса паре английских броневиков. Англичане, почуя неладное, попробовали отойти, взяв повреждённые машины на буксир. Когда тянущий подбитую машину товарищей английский броневик чётко обозначился на фоне небольшого распадка, укрывшийся со своей пушечкой в ложбинке расчёт 25-мм противотанкового орудия уверенно с первого же снаряда разбил двигатель английской машины. Второй снаряд поджёг броневик и из горящей башни донёсся треск взрывающихся в огне пулемётных лент. Трое английских солдат, чью машину буксировали погибшие, не стали дожидаться, пока их расстреляют и выскочили с поднятыми руками.
Из шести бронеавтомобилей пять удалось подбить в скоротечной сшибке и во время последовавшего преследования. Один броневик успел выскочить к противотанковому рву — внешней границе тобрукских укреплений.
Разведчики О'Коннора проникли в крепость в том месте, где пятиметровой ширины оборонительный ров был почти заметён доверху песком. Проехать через песчаный "мост" не торопясь и промчаться, спасаясь от погони — две большие разницы. Во рву английский "скаут" кувыркнулся и свалился на дно. Двое из экипажа успели убежать до появления преследователей, третий потерял сознание, ударившись головой во время переворота машины и его вытащили из броневика подоспевшие "гарибальдийцы".*
_________________
* По аналогии с гарибальдийскими добровольцами. Один из организаторов обороны Тобрука, майор Винченцо собирал "тысячу человек, как у Гарибальди, ради нашей свободы". Имя прижилось, вместе с отличительным знаком "гарибальдийцев" — красным платком. Его чаще всего носили на манер галстука, иногда — на рукаве. Бывало, просто затыкали за погон.
Красный платок так и остался символом "волонтёров свободы", в последующие годы его носили от Веркора до Калабрии — "гарибальдийцы", "маки", вооружённые дружины Сопротивления.
А через двадцать минут около опрокинутой британской машины передовые части 7-ой британской танковой — два "Валентайна" и несколько грузовиков пехоты — попробовали ещё раз по разведанному проходу прорваться в порт. Один танк размотал гусеницу от удачно попавшей гранаты из чьей-то ракетницы и свалился в ров, второй остановился, не доходя рва и пушкой и пулемётом поддерживал лезущую через ров английскую пехоту. Пока из-за холма прямо в лобовую плиту не врезался снаряд итальянской "старой" 47-мм самоходки. Танк замер.
"Гарибальдийцы" забросали ров гранатами, уцелевшие английские солдаты (это были новозеландцы из 2-ой новозеландской дивизии) подняли руки, два оставшихся невредимыми грузовика, на которых прибыла английская часть, нещадно пыля, спешно скрылись в западном направлении.
Подоспевшие сутками позже основные силы группировки О'Коннора обнаружили уже уплотнившуюся оборону. Несколько попыток "разведки боем" было легко отбиты. После неудачи "мгновенного штурма" О'Коннор наконец-то заметил, что осаждённые всё это время подают сигналы, означающие желание вести переговоры.
На них английское командование с изумлением услышало, что обороняющиеся — вовсе не часть "легионов Муссолини", а даже совсем наоборот, и единственное, чего они хотят — беспрепятственно покинуть Ливию. Если английское командование предоставит им возможность для эвакуации домой, в Италию, защитники Тобрука с радостью прекратят воевать и поплывут на родину, а англичане и "солдаты дуче" пусть разбираются без них.
О'Коннор заявил, что у него нет полномочий заключать перемирие с кем бы то ни было, со своей стороны он может предложить "храбрым итальянцам" только гуманные условия плена.
Через две недели, потеряв ещё несколько сотен человек в бесплодных усилиях преодолеть оборонительные рубежи крепости и испытывая всё большую потребность в морском порте для снабжения своей группировки, к тому моменту уже продвинувшейся далеко на восток, генерал наконец "вспомнил", что Италия вроде бы не является страной, враждебной Великобритании и предложил "всем итальянским силам, по ошибке занимающим порт Тобрук", в кратчайшие сроки эвакуироваться.
Пять британских войсковых транспортов менее чем за трое суток вывезли обороняющихся, войска О'Коннора получили так нужный им крупный транспортный узел, а за Тобруком закрепилась слава "неприступного". Но время уже было упущено. В начале декабря в Ливию стали прибывать германские добровольцы. С 5 декабря их возглавил генерал Эрвин Роммель.
Немцы ещё до Роммеля посылали в Африку свои штабные группы. С начала сентября в Ливии уже находился сформированный ветераном африканских войн генерал-майором Генрихом Кирхгеймом "Передовой штаб Ливия".
Укомплектована команда штаба была офицерами, в годы предыдущей европейской войны воевавшими в африканских колониях Германии. Войска Муссолини далеко не достигли необходимого для успешных действий в пустыне уровня подготовки, и командиры прославленного немецкого "верблюжьего корпуса" инспектировали "новоитальянские" части, готовили методические материалы и проводили переподготовку командного состава недавно перебазировавшихся в Ливию или переформированных из прежних колониальных сил подразделений.
С началом боевых действий в районе Африканского Рога "передовой штаб Ливия" был использован для организации транспортного коридора "гуманной миссии" — трассы воздушного сообщения между Ливией и итальянскими войсками в Эфиопии. Воздушная трасса проходила над французским Западным Суданом, но дальности имевшихся у итальянцев транспортных самолётов было недостаточно для беспосадочного перелёта. В Западном Судане было создано два аэродрома, на которых заправлялись летящие из ливийского оазиса Эль-Джоф в городок Менди, расположенный в Западной Эфиопии у границы с британским Суданом самолёты. Руководство и осуществление этого проекта практически целиком — заслуга офицеров Кирхгейма.
За месяц напряжённой работы возглявляемые немецкими командирами транспортные караваны преодолели сотни километров пустыни, борясь с песчаными бурями, бездорожьем и опасными сыпучими песками и сумев остаться необнаруженными английскими дозорами, организовали у бриттов под носом несколько важных транзитных пунктов, причем по меньшей мере один располагался уже на территории не французского, а британского Судана.
Но героический марш "к истокам Нила" был обессмысленен быстрым упадком боевых сил армии де Аосто. Уже в середине ноября аэродром Менди был захвачен эфиопскими партизанами, с него успели сделать менее десяти транспортных рейсов. Начавшееся в этот момент наступление корпуса О'Коннора в Восточной Ливии создало угрозу скорейшего краха "Новой Италии". Поэтому все усилия, в том числе и транспортной авиации, были направлены против войск британских Сил Западной пустыни — немецко-новоитальянские "колонны", затерявшиеся в дебрях африканского континента, были оставлены на произвол судьбы.
Через различное время — от одного до четырёх месяцев — большинство отправленных в Судан людей вернулись к побережью Средиземного моря, однако ещё в 1944 году английский отряд наткнулся в Дарфуре на деревню, превращённую в авиабазу и её комендантом был немец из "Зондерштаб Ливия".
Но в любом случае, вовремя принять участие в сколачивании лихорадочно перебрасываемых в Ливию сил немецких "добровольцев" офицеры Кирхгейма не успевали. Поэтому командира для создаваемого германским ОКХ "АфрикаКорп" пришлось назначать заново.
Роммель подходил для этой роли по многим причинам. В первую же очередь — по проявленной им в ходе французской кампании методе действий отдельных, действующих самостоятельно подвижных механизированных частей. Его дивизия чаще других действовала в оперативном одиночестве, надолго и далеко отрываясь от основных сил и благодаря умелому маневрированию своего командира, не только уклонялась от столкновений с превосходящими силами противника, но и неоднократно наносила английским и французским войскам огромный ущерб.
Достаточно сказать, что только пленных дивизия Роммеля захватила в четыре раза больше своего списочного состава. Поскольку в Африке предстояло воевать малыми подвижными силами против численно превосходящего противника, а Роммель зарекомендовал себя как самый умелый из тактиков, бывших в распоряжении немецкого командования, именно ему и поручили командование на новом театре военных действий.
Ещё одна причина назначения Роммеля — его 7-ая дивизия, из состава которой формировалась основа сводных отрядов "африканского фрайкора", была оснащена танками чехословацкого производства, "родственными" основной машине "новоитальянцев" — М40/11.
С самых первых шагов на африканской земле Роммель избрал принцип максимально быстрого "втягивания" сил в боевые действия. Спешно формируя из прибывающих в Триполи немецких военнослужащих и наиболее боеспособных "новоитальянских" частей боевые группы, Роммель немедленно высылал их на Восток, навстречу стремительно продвигающимся силам О'Коннора. Причём "смешанными" части были на самом низовом уровне — в состав отделения (или танкового экипажа) добавляли немцев — как правило, на должности младшего командного состава. Офицерские должности были перемешаны также, но на более ответственные посты Роммель старался поставить германских "добровольцев".
Переформированные части стали называться "Легионом" (с намёком на Иностранный легион Франции), за первую половину декабря 1940-го на основе переброшенной в Триполи из Туниса 1-ой новоитальянской моторизированной дивизии, (ранее — "быстрая" дивизия "Ариете") были сформированы две первые бригады Ливийского Легиона. Одна получила наименование "Кондор", в память о германском добровольческом корпусе периода гражданской войны в Испании, второй Муссолини лично вручил знамя с вышитым на нём орлом. Бригада, соответствено стала называться "Аквила". Эти оперативные соединения стали основой тактической группировки, с которой в январе 1941 года Роммель начал первое своё наступление в Африке.
Для сформированных позже "легионов" хищных птиц хватило не на всех, 8-я дивизия, к примеру, получила неблагозвучное имя "Фретт" — "Хорёк". Всего с декабря 1940-го по апрель 1943 года в Новом Карфагене было сформировано 11 "легионов". По своей структуре эти части наиболее совпадали с германскими "лёгкими" дивизиями — преимущественно мотопехота, в танковом полку — один танковый батальон трёхротного состава. "Карфагеняне" не имели возможности провести кардинальное обновление своего танкового парка, как это сделали британцы, заменившие первоначальные "Крестоносцы" и "Матильды" на "Валлентайны", "Гранты" и "Шерманы". Вплоть до конца боевых действий основной боевой машиной антибританской коалиции* был итальяно-чехословацкий М40/11.
_______________
* — французская армия в Марокко и Алжире получила в своё распоряжение в 1941 году 114 Somua-35 и небольшое количество тяжёлых Bis-2, но основной машиной в том же 1941 году стал лицензионный вариант М40/11, который производился во Франции первоначально по заказам Италии и Нового Карфагена, а после — для собственных войск в Северной Африке и Леванте. Французская версия "Шкоды" получила ещё более мощный двигатель, литую башню и лобовую бронедеталь толщиной в 42 мм. Были и другие небольшие отличия. Танк, во французской армии именовавшийся Reno 41, принял участие в боях против англо-американских десантных сил в Марокко, а позже широко применялся в Алжире, будучи наиболее удачной из машин французского танкового корпуса, по отзывам самих танкистов.
С появлением у союзников более толстобронных машин "карфагеняне" модернизировали пушечное вооружение, установив в башни своих танков германскую 50-мм Рак-32, превосходившую прежнее, 47-мм орудие по бронепробиваемости почти в полтора раза. За счёт этой модернизации войска Роммеля до окончания боевых действий в Северной Африке имели относительный паритет по бронетанковым силам (не учитывая, конечно, почти двухкратного перевеса в численности).
К тому моменту, когда у Эль-Агейлы английские войска и части переданного под командование Роммеля и его штаба "Восточного корпуса" впервые столкнулись, англичане успели нанести ещё одно серьёзное поражение "Новому Карфагену".
