Германская армия могла противопоставить этому "железному стаду" чуть более 2100 боевых машин, но более половины из них составляли учебные пулемётные Pz.I, примерно 300 "грозных" "разведывательных" танков Pz.II с 20-мм автоматом и бронёй, обеспечивающих защиту только от крупнокалиберных пулемётов — и то не со всех ракурсов. Лишь треть танкового парка составляли пушечные машины с бронированием, защищающим от малокалиберных — до 20 мм орудий.
Определённый паритет был только в области авиации — за 30-е годы люфтваффе стали одними из самых крупных военно-воздушных сил в мире. Но на сентябрь 1939 года основу германской авиации составляли машины 1936-1938 года выпуска, по крайней мере, в бомбардировочной авиации. Истребительные соединения были перевооружены на современные типы машин, но о превосходстве германских пилотов в воздухе говорить не приходилось, в Британии и во Франции перед войной начали выпуск самолётов, не уступающих знаменитому детищу герра Мессершмидта.
О польском фронте в последние августовские дни почти не говорилось, несмотря на то, что все военные приготовления формально велись из-за Польши. Хотя польская армия вдвое уступала германской по численности, по оснащённости артиллерией, танками и авиацией она считалась сравнимой с немецкой.
Кроме большого количества танков иностранной постройки польская армия имела танкетки и танки собственного производства. К сентябрю 1939 года поляки завершали комплектование двух "кавалерийских моторизованных" бригад — 10-ой и Варшавской. Эти части, хотя носили "кавалерийское" название, относились к полностью механизированным силам. В каждой бригаде был бронеполк, оснащённый машинами собственного производства — пушечными 10ТР, пулемётными танкетками ТК и пушечными бронеавтомобилями "Урсус".
В остальных кавалерийских дивизиях польской армии по штату был включён бронедивизион, имеющий разведывательные пулемётные танкетки и "машины сопровождения" — в основном французские NC-28 (экспортный вариант модернизации знаменитого танка Рено) или английские "Виккерс-Е". То есть по тактико-техническим характеристикам польские танки не были хуже германских, тоже слабобронированных и в основном пулемётных.
Количественное соотношение также не выглядело катастрофическим отставанием — в Войске Польском на 25 августа 1939 года числилось около 1100 единиц бронетехники, точнее, списочно — 1087 машин. Разумеется, какая-то часть списочного состава была пригодна только для утилизации, какая-то нуждалась в ремонте или из него только вышла — но и реально боеготовыми было не менее 70%, около 800 бронемашин. Причём по количеству танков и бронеавтомобилей, вооружённых пушками 37 и более армия Польши чуть ли не превосходила германскую!
В гитлеровских механизированных силах из 2400 бронированных машин (включая и полицейские бронеавтомобили времён Веймарской республики без установленного вооружения) пушечными можно было назвать семь сотен. Из них половина — танки чехословацкого производства. Польские моторизированные части в совокупности имели около 600 танков с пушками калибра 37 мм и выше — около 250 модернизированных до NC-28 стареньких FT-18, также около 150 французских же R-35 и H-35, примерно 170 собственных улучшенных* копий "Виккерса-Е" 10ТР и небольшое количество пушечных бронеавтомобилей "Урсус". А поскольку предполагалось, что немецким войскам придётся распределить свои силы на два фронта, причём восточный вряд ли будет основным, то польское командование обоснованно считало, что будет располагать превосходством над противником в танковой массе.
___________
* — Поляки довольно глубоко переработали проект английского танка, приведя машину конца 20-х годов в соответствие с воззрениями конца 30-х. Для обеспечения большей подвижности машины пришлось пойти на существенные изменения подвески: как наиболее простую и вместе с тем надёжную применили "подвеску Кристи" — без перехода на колёсный движитель.
Изменили конструкцию башни, улучшив условия наблюдения и работы танкистов. Заменили слабенькую 37-мм пушку орудием того же калибра, но более мощную — теперь бронебойный снаряд польского танка уверенно поражал цели, имеющие защиту в 40 мм брони.
Поставили свой двигатель — ненамного более мощный, но более неприхотливый к применяемому топливу.
Добавили бронирование лба башни и корпуса машины.
Увеличившаяся скорость танка позволяла теперь применять его в составе конных соединений как основное ударное средство. Производство новой машины было развёрнуто на базе лицензионного выпуска английского "Виккерса", поэтому быстро наращивалось и к началу войны было произведено около 200 танков 10ТР.
Авиация Польской Республики также по качеству не существенно уступала германской, проигрывая в количестве, в основном в оснащённости истребителями. Следует напомнить, что по представлениям военных экспертов, устоявшимся после 1920 года, утверждалось — основным противником авиации является зенитная артиллерия, а не вражеская авиация. Отсюда стремление нарастить высоту полёта бомбардировщиков и пренебрежение истребителями, считавшимися вспомогательным видом оружия, пригодным лишь для обороны аэродромов и военных баз. А по оснащённости бомбардировщиками польские "силы лётнитцы" немецким не уступали.
Впрочем, считалось, что после перехода в наступление англо-французских сил польский фронт будет иметь только вспомогательное значение. Германия не сможет игнорировать сосредоточение армий коалиции на западной границе, первый натиск германской пехоты будет отражён на линии польских укреплённых районов, а затем германскому генштабу станет не до Польши. В самой Польше шли в военных фантазиях значительно дальше и польские газеты живописали, как доблесные польские жолнежи, отбив тупой напор "этих колбасников", переходят в наступление и вместе с благородными и верными союзниками водружают польский флаг над поверженным Берлином.
Нельзя сказать, что все эти представления о войне были нереалистичны. Наоборот, они полностью соответствовали уровню подготовки к боевым действиям армий стран, составлявших такие планы. Главные причины поражения коалиции в 1939-1941 годах потому коренились в уровне военного мышления генштабов Англии, Франции и Польши, в той подготовке войск, которая велась по разработанным генштабами планам и неспособности высших военных кругов стран Запада быстро приспосабливаться к изменяющимся условиям боевых действий.
В целом планы французского генерального штаба строились на анализе предвоенной конфигурации польско-германской границы и вытекающего из этого построения войск. Французский генштаб был убеждён, что невыгодное расположение Восточной Пруссии, изолированной от остальной территории Рейха, вынудит германские войска в первую очередь стремиться к прорыву блокады восточнопрусского плацдарма. Размещение значительных польских сил в "Данцигском коридоре" должно было привести к позиционным боям в стиле Великой войны.
Исходя из темпов продвижения войск в той войне, французские военные стратеги ожидали, что форсирование "коридора" потребует от немецких войск сосредоточения главных сил и от пяти дней до двух недель времени — в зависимости от оценки реальной боеспособности недавно лишь возрождённой германской армии.
За это время на остальных направлениях польско-германского фронта немцы смогут предпринять только частные, отвлекающие операции. Это означает, что фронт останется в основном нетронутым, и польские войска смогут завершить мобилизацию. Для последующего немецкого наступления на Варшаву потребуется перегруппировка армий, вёдших бои в Померании, что также займёт у немецкой армии от трёх до пяти дней. Значит, генеральное сражение в Польше начнётся не ранее, чем через десять дней после открытия боевых действий, а скорее — через две-три недели.
За это время французский генштаб предполагал закончить сосредоточение и развёртывание своих сил и перейти в наступление на Рур. Захват основных промышленных мощностей Германии, сосредоточенных в Рурской индустриальной области, означал неизбежное поражение Третьего рейха. Французский генералитет был убеждён в быстрой победе над Германией.
Германский генштаб также рассчитывал провести всю военную кампанию в сжатые сроки. В основе военного планирования по-прежнему был "железнодорожный маневр" войсками, способность транспортной сети Германии, усиленной "автобанами", быстро перебрасывать войска с Востока на Запад. Главным преимуществом германской позиции была возможность бить союзников по частям, по очереди. Это, в свою очередь, предполагало высокий темп наступательных операций.
Поэтому в германском генштабе отвергли очевидную мысль о прорыве "Данцигского коридора", предпочтя одновременный удар по сходящимся направлениям из Померании, Силезии и Восточной Пруссии. В этом случае польские войска сами, под угрозой окружения, очистят "коридор" и откатятся на вторую оборонительную линию. Опираясь на опыт испанской войны, люфтваффе намеревались завоевать господство в воздухе над районами боевых действий и помешать как маневру польских дивизий, так и сосредоточению резервов. В случае успеха, польская оборона западнее Вислы прекращала существование, а польская армия, понеся в ходе стратегического отступления значительные потери в людях и главное, в технике, надолго лишалась наступательного потенциала, запертая восточнее Вислы.
Нейтрализовав Польшу за две-три недели, германские войска должны были быть переброшены на Запад и выиграть войну у Франции. Германское командование ожидало, что между неизбежным французским наступлением и разгромом основных польских сил западнее Вислы пройдёт от пяти до десяти дней. За это время французская армия успеет начать боевые действия и даже, возможно, добьётся первоначального успеха, продвинувшись на двадцать-тридцать километров вглубь германской территории. В любом случае, планы ОКХ строились на достижении французами глубины прорыва в пятьдесят-шестьдесят километров.
Только после этого моторизированные силы вермахта переходили в контрнаступление, имея главной задачей перерезать коммуникации наступающей армии и в дальнейшем окружить основные силы французов. Капитуляция главных сил французской армии должна была означать для Франции политическую катастрофу, по последствиям сравнимую с Седаном в 1870. Новое французское правительство, скорее всего, охотно подпишет мир на условиях, минимально оскорбительных для Франции.
Оставшись в одиночестве на Западе, правительство Чемберлена вряд ли будет готово к продолжению военных действий и пойдёт на мирную конференцию. Германия сможет добиться необходимых территориальных уступок от Польши, а главное — повлияет на позицию нового польского кабинета, вне всякого сомнения, после такого урока лояльного к целям великой Германии. Британия и Франция, потеряв европейскую гегемонию, тем более не будут возражать против польско-германского союза, направленного против Советов. После этого останется лишь урегулировать отношения с дунайскими странами, окончательно оснастить армию современными боевыми средствами и можно будет приступать к разработке основной военной операции, предстоящей "нибелунгам Третьего Рейха" — походу на бескрайний Восток!
Действительность в который раз непредсказуемым образом повлияла на военные планы обеих враждующих сторон. Польское государство развалилось буквально на второй день войны, когда из столицы, вслед за сбежавшим правительством, бросились чиновничьи орды всех министерств, включая военное. Какое-либо осмысленное сопротивление могли оказывать только отдельные польские части на фронте, но уже на уровне дивизий царила неразбериха, согласованные действия и снабжение всех польских войск прекратилось. "Вина" в этом люфтваффе крупно преувеличена.
Вне сомнения, появление самолётов с чёрными крестами над польскими городами и дорогами оказывало тяжёлое моральное воздействие, но редкие бомбёжки не могли так окончательно разрушить отлаженную машину армейской службы, как это сделала паника. Самоотверженно сражавшихся бойцов польских войск, без сомнения, можно назвать преданными: преданными собственными начальниками. Страх польских "отцов-защитников" за собственную шкуру, а отнюдь не глубокие прорывы немецких танков привёл к гибели подчинённых им войск.
Именно развал управления польских войск обусловил невероятную глубину проникновения моторизированных сил нацистов, а не наоборот, прорыв германских частей обрушил польскую оборону, как предполагалось по первоначальному немецкому плану. Те польские соединения, где находился решительный и не поддавшийся паническим слухам командир, смогли остановить наступление германских войск, в отдельных случаях даже вынуждая их к отступлению.
К сожалению, во всех таких случаях отсутствие хотя бы малейшей координации усилий с остальными польскими войсками и полный развал снабжения, оставляющий сражающиеся части без боеприпасов и горючего, через один-два дня сводил на нет все успехи, весь героизм защищавших свою страну солдат.
Было бы смешно, если не было бы так грустно, что в то время, когда польские войска беспорядочно отступали, польские газеты публиковали победные реляции о налётах польской авиации на Берлин (не было в действительности), победном наступлении союзников (было, но в несопоставимых с публикациями масштабах) и даже о польском наступлении на Германию (действительно было, на ряде вспомогательных направлений фронта польские войска захватили несколько немецких деревень). Все эти ура-патриотические репортажи были чудовищно нелепы по сравнению с теми событиями, в которых решалась судьба Польши.
Крупнейшим из таких событий в первой декаде сентября стало трагическое "сражение над Бзурой". Отходящие к Варшаве силы армии "Поможе", защищавшей "Данцингский коридор", предприняли фланговый удар по преследующим польские войска армии "Лодзь" дивизиям 8-ой германской армии. В ударную группу генерала Кнолль-Ковнацкого командир пробивающихся к столице сил генерал Тадеуш Кутшеба смог включить все сохранившиеся боеспособные танки 10-ой кавбригады и отдельных батальонов усиления — более 200 машин, преимущественно 10ТР и NC-28. Более быстроходные и имеющие больший запас хода 10ТР в сопровождении немногочисленных — бензина больше не было — грузовиков с солдатами должны были перерезать коммуникации танковых соединений вермахта, угрожавших Варшаве с Запада и обеспечить прорыв основных сил приморской группировки поляков к столице. При этом центр фронта германских войск, по тылам которого должна была проломиться польская армия, был бы разгромлен и наступление на Варшаву сорвано. Бригаде низкоскоростных и имеющих малый запас хода "старых" танков NC-28, сформированной из трёх отдельных батальонов усиления, предстояло обеспечивать левый фланг прорыва от удара немецких моторизированных соединений 8-ой армии.
Хвалёные люфтваффе сосредоточение польских сил прозевали. Ударная группа Кнолль-Ковнацкого сумела выполнить первую часть плана и не только перерезать линию Лодзь-Варшава, но и выйти к пригородам Лодзи. Немецкие войска оказались между вошедшим в их тыл танковым соединением поляков и пехотными дивизиями армии "Лодзь", как между молотом и наковальней.
