В немецкой ноте, направленной Советам, утверждалось: "...что поскольку прежнее норвежское правительство присоединилось к усилиям антигерманских кругов, то ни о каком примирении с ним речи быть не может: Германия будет всеми силами защищать свои жизненные интересы и не позволит себя ограничивать в экспорте совершенно необходимых ей (Германии) промышленных товаров."
То есть немецкая сторона настаивала на продолжении оккупации Норвегии, в первую очередь портов вывоза шведской руды.
Британский кабинет был вынужден, в связи с поражением в Северной Франции, и нарастающей угрозы непосредственно территории Метрополии, пересматривать свои взгляды на продолжение военных действий. Теперь на первый план выходили задачи обороны морских коммуникаций Империи. Восстановление нейтралитета Норвегии могло облегчить положение британского торгового флота. Но министр иностранных дел Великобритании Иден на заседании кабинета призвал к "реальному отношению к советским заговорам".
"Не следует забывать, — отметил министр иностранных дел Британии, — об известном в истории русском коварстве. Особенно коварстве демагогов-большевиков. Под всякими мирными их предложениями скрываются на деле замыслы территориальных и политических завоеваний. Пусть нам послужит уроком Польша, которой советская "помощь" уже обошлась советизацией всех восточных областей.
Не стоит и думать, что Гитлер станет делиться в этом случае: берлинское радио уже неоднократно подчёркивало "нерушимый союз двух нордических народов". Это означает, что налицо ещё одна попытка Советов обмануть мировое общественное мнение, выдавая себя за миротворцев, присоединить ещё один значительный кус чужой земли. Причем земли, за свободу которой уже пролилось немало английской крови. Ранее Россия уже проглотила Китайский Алатай и Восточный Туркестан — и всё под предлогом бескорыстной помощи. Теперь это лишь часть огромной, стремящейся расползтись на весь континент империи!
Британия, британский народ никогда не простят нам, если мы сейчас позволим русским совершить ещё один шаг в завоевании Европы. Когда англосаксонская нация выполнит своё предназначение и освободит народы Европы от нацистского безумия, у нас останется лишь один противник — большевистское варварство, стремящееся вновь опрокинуть цивилизацию в дикие времена кочевий и общего скота. На громадных пространствах Сибири эта идея малоуязвима, не следует надеяться, что можно избавиться от неё посылкой отдельных экспедиций. Только обьединённой под эгидой великой Британской империи Европе под силу остановить эту катящуюся из глубин прошлого скифскую угрозу.
Уступка севера Норвегии сейчас обернётся прямой угрозой нашему флоту, нашим островам к тому моменту, когда союзные армии освободят Варшаву. Норвежскому народу, норвежскому правительству необходимо сделать тяжёлый выбор, принять нелёгкое решение — или они остаются в семье европейских стран и после неизбежного краха Гитлера присоединяются к победившим нациям — или под предлогом сиюминутной выгоды, кажущегося спасения от нацизма они будут пожраны большевизмом, окажутся по другую сторону от ограды, разделяющей цивилизованные и дикие народы. Я не сомневаюсь, что после разьяснений, которые моё министерство сделает королю Хакону, он согласится с британской позицией."
Лорд Адмиралтейства Дадли (уже сменивший на посту ставшего премьером Черчилля) добавил, что занятие Нарвика советским флотом может сделать чрезвычайно сложным или вообще невозможным воспрепятствование немецкому торговому судоходству в водах Норвегии.
"Для эффективного пресечения каботажного плавания необходим постоянно поддерживаемый минный барьер в водах, непосредственно омывающих Нарвик. Немецкий флот сейчас существенно ослаблен: мои аналитики прогнозируют, что для его восстановления понадобится около года. В течение этого времени минные постановки в горле Вест-фьорда будут практически безопасными. Единственная оставшаяся угроза со стороны немцев — германская авиация — на севере Норвегии не может рассчитывать на обширные районы базирования. Немногие пригодные для размещения люфтваффе площадки можно поддерживать в нелётном состоянии регулярными ударами с территории Метрополии. Таким образом, если Нарвик займут немцы, мы сможем его блокировать на срок не менее года.
Но если Нарвик будет занят "красными", постановка минных заграждений станет невозможна. Советский Северный флот — крупнейшая из морских группировок русских, особенно усилившаяся после недавнего перехода части балтийских и черноморских эскадр "красных". Королевский флот не сможет воспретить траление фарватеров Нарвика, не вступая в боевое соприкосновение с советскими кораблями.
Флот Метрополии (Хоум Флит, Домашний флот) по всем параметрам превосходит русский. Но нам приходится всё время отодвигать(отстранять?) свои силы от прямого контакта с вражеской авиацией. Зона, нуждающаяся в контроле силами Королевского флота, всё нарастает, и потери от базовой авиации становятся уже недопустимыми.
В случае, если возникнет необходимость нейтрализовать советский Северный флот, нам следует исходить из высокой активности противника. Русские будут стремиться нанести нам большой урон, не следует ожидать, что их тяжёлые корабли будут отстаиваться в гаванях, как силы адмирала Редера. На меридиане Нарвика ожидать поддержки от истребителей с аэродромов Шотландии бесполезно; взлётных площадок в Норвегии мы лишились, а основную ударную силу русских составляют именно авианесущие корабли. Кампания в Ботническом заливе (эстоно-финнский конфликт) продемонстрировала выучку русских пилотов — она впечетляет. При планировании операций в Баренцевом море этот фактор учитывать надо в первую очередь.
Это значит: если мы хотим прекратить судоходство из Нарвика, защищаемого русским флотом, нам придётся сконцентрировать все наличные силы флота, включая те, что направлены в другие районы мира. Даже в таком случае возможны значительные потери. А для того, чтобы окончательно завершить вопрос о Нарвике, потребуется десантная операция. Хочу сказать, что мы все согласились двумя неделями ранее, что продолжение десантных операций в Северной Норвегии по оперативным причинам невозможно. И вот теперь нам вновь приходится обсуждать повторный десант на Нарвик — но в таком случае он обойдётся нам несравненно дороже! Это совершенное безумие. Как лорд адмиралтейства Его Величества, я решительно несогласен с таким поворотом событий. Британия не должна допустить занятия Нарвика какими-либо силами, способными представить угрозу английским кораблям!"
Советское правительство на экстренном открытом (т.е. транслируемом по радио в прямом эфире) совещании обсудило положение, сложившееся после предьявления нот сразу от обеих сторон конфликта. В ходе обсуждения неоднократно возникало опасение, что воспользовавшись ситуацией, Великобритания и Третий рейх обьединятся против Советской Федерации. Но большинство выступавших с подобным предупреждением признавали: уступить давлению нельзя, проявленная слабость в защите своих принципов обернётся как уменьшением поддержки действий правительства со стороны общества, теперь уже имеющего основания подозревать, что интересы людей могут быть принесены в жертву "некоей практической необходимости". Так и повторением шантажа, с выставлением ещё более тяжёлых, ещё более неприемлимых требований. Такая точка зрения встречала понимание зала, но... Возможность оказаться втянутой в европейскую войну, причём без какой-либо перспективы, тоже представлялась неприемлимой. В течении примерно получаса не удавалось найти выхода из этого, казалось, заколдованного тупика. Затем, по поручению ЦК РДП, выступил один из основателей советской гуманистической школы философии, Петр Силантьевич Юдинов.
— В первую очередь, товарищи, мы должны вспомнить, с чего начиналось обсуждение, откуда возникла проблема. А возникла она потому что мы предложили помощь, предложили защиту людям Норвегии. Можем ли мы отказаться от предложения помочь, даже если нам угрожают за эту помощь войной? Нет, не можем, этот вопрос не стоит даже обсуждать. А вот другой вопрос обсудить необходимо: изменилась ли ситуация, изменились ли наши возможности помочь норвежцам. Мы хотели защитить норвежцев от участия в войне, от ведения боевых действий на их земле. Но теперь, если мы будем настаивать на своём предложении, то боевые действия, война будет идти именно на их земле. Даже если конфликт между Советской Федерацией и воюющими странами Европы окажется ограниченным — а я уверен, что так и будет — он окажется ограниченным именно землёй, на которой живут норвежцы. То есть настаивая на принятии нашей помощи, мы не защищаем норвежцев от войны, а наоборот, привлекаем её, да ещё — как я думаю — самую ожесточённую. Сможем ли мы обеспечить безопасность мирных граждан Норвегии, если такой ограниченный конфликт состоится? Я думаю, что подавляющее большинство граждан Федерации вместе со мной честно скажет: "Нет". То есть, сейчас наша помощь угрожает норвежцам, угрожает им войной, разрушениями, угрожает их жизни — даже если они не будут воевать. Такая помощь, такой подарок принято в России называть "медвежьим". То есть такая неуклюжая помощь, что лучше её бы и не было. Стоит ли нам настаивать перед норвежцами о нашей "медвежьей" услуге? Не думаю.
Мне кажется, норвежцы ещё не настолько отчаялись, ещё не настолько ожесточились, чтобы принимать помощь любой ценой, такой ценой. Я думаю, что скоро мы узнаем, что правительство Норвегии отказывается от нашей помощи, от занятия норвежских городов советскими гарнизонами. Но означает ли это, что мы должны отказаться от помощи норвежцам вообще?
Нет, конечно. Мы не в состоянии — мы должны это признать честно — уберечь норвежцев от войны. Советская Федерация не настолько сильна, чтобы силы, ведущие войну, разжигающие войну, её испугались. Но мы должны бороться против войны, против насилия, которое она несёт, в любых условиях, стараясь уменьшить человеческие жертвы, человеческие страдания.
Мы не сможем теперь защитить норвежские города, но мы сможем принять у себя тех норвежцев, которые не хотят оставаться на оккупированной немцами территории. Конечно, какая-то часть норвежцев эвакуировалась с британскими кораблями. Но в Советской Федерации хорошо помнят английские эвакуации, мы понимаем, что очень многие, кто не хотел быть в оккупации, под немецким управлением, не смогли эвакуироваться, были вынуждены остаться.
Уверен, что ещё больше таких норвежцев, которые до прихода немецких оккупантов не собирались эвакуироваться, не хотели уезжать, а сейчас — я уверен — передумали и немедленно бы покинули оккупированную территорию, если бы им предоставилась такая возможность.
Я думаю, что принять у себя этих норвежцев, дать им временное убежище Федерация сможет — у нас уже большой опыт таких массовых эвакуаций в похожих случаях. Я думаю, что граждане Федерации могут поручить правительству Федерации подготовить необходимые усилия по приёму норвежских граждан. Я думаю, что мы, граждане Федерации, должны поручить нашему правительству добиться от немецких оккупационных властей разрешения на отъезд тех граждан Норвегии, которые захотят уехать. В ещё неоккупированных районах Норвегии наши представители могут распостранить обращение пока беспрепятственно. Это будет одним из вариантов прямой помощи норвежскому народу.
Вторым вариантом помощи должна стать наша активная работа по защите тех норвежцев, которые останутся в стране, останутся в своих родных местах. Кто-то может вздумать сказать такую глупость: останутся-де те норвежцы, которых нацистский режим, германская оккупация устраивает. Нам надо с самого начала исключить такие настроения "исключительности". Не допускать такого разделения на "чистых" и "нечистых". У людей есть множество движущих мотивов, множество причин для поступков. Кто-то не мыслит себя без родной земли, у кого-то найдётся дело, которое он не может оставить, найдутся такие, кто будет отказываться уехать просто из гордости. Что же, мы назовём таких людей "пособниками нацистов"?
Не будет большего пособничества, большего приспособленчества к идеологии нацизма, чем такое заявление! И даже среди тех людей, кто оказался податлив на нацистские заблуждения, кто клюнул на обещания "установить вечное торжество арийской расы" мы должны продолжать разьяснительную работу, надо использовать все возможности, которые нам предоставляет советско-германский договор, чтобы ограничивать расползание нацистских идей, победу нацизма. Нашему правительству предстоит заключить по этому вопросу отдельную договорённость, настоять на обязательном разрешении советской помощи на оккупированных территориях, на возможности отъезда на советских кораблях людей с оккупированных территорий.
Мы можем по примеру Польши предугадать ответ немцев. Мы видели, как немцы стремятся ограничить наше вмешательство, как они даже пошли на предоставление оккупированным территориям относительной автономии, лишь бы не допустить наших коммисаров.
Конечно, марионеточное правительство, немецкие подпевалы — зло. Но зло несопоставимо меньшее, чем прямая оккупация. Если Советское правительство своей настойчивой борьбой за нормальные условия жизни, за свободу покинуть оккупированную страну вынудит немцев предоставить и Норвегии ограниченную автономию — это будет большой помощью, сильным послаблением для норвежского народа.
Но мы не обманываемся видимостью. Хотя сейчас Польша — формально независимая страна, Советская Федерация продолжает оказывать давление на коллаборционистское правительство, добивается от него признания гражданских прав. Да, эти права существуют лишь на бумаге — но на основе этих бумажных обещаний наши посланники, отважные польские патриоты вырывают из лап немецкой охранки, из тайной полиции сотни людей, не позволяют нацистам широко развёртывать террор против инакомыслящих. Не сомневаюсь, что в Норвегии наше правительство сможет применить такие же меры для ограничения политического насилия.
В конце я хочу сказать вам, товарищи. Да, сегодняшнее наше собрание омрачено. Несмотря на все наши усилия, мрачная, зловещая тень, очаг новой европейской войны продолжает расползаться. Продолжает захватывать новые народы. Сегодняшнее экстренное заседание — из-за прямой угрозы втягивания в войну уже народов Федерации. Я думаю, что в этот раз правительство Федерации, народы Федерации смогут удержаться, смогут не поддаться на эту провокацию. Но мы не должны поддаваться отчаянию. Мы должны ясно представлять себе перспективу, ясно понимать итог происходящих в Европе трагических событий.
Эта война — последняя, крайняя попытка самой глубокой буржуазной реакции. Эта война идёт от самого сердца, от самой природы крупного капитала в его попытке навсегда закабалить, навеки истребить, уничтожить саму мысль о торжестве истинно человеческих отношений. Поэтому рано или поздно, так или иначе всё, что творят нацисты, всё, что как им кажется, усиливает их — обернётся против них, послужит их окончательному уничтожению, полной и безвозвратной дискредитации. Чем больше упорства, чем больше мужества в борьбе против нацизма проявим мы, люди Федерации, тем быстрее, бескровнее и полнее будет торжество над нацизмом.
