Понеся внезапные и крупные потери, разведотряд начал спешно отходить. Отход обратился во что-то, малоотличающееся от бегства, когда взлетевшие с аэродромов британские самолёты (несколько спешно нагрузившихся малоколиберными бомбами истребителей-бипланов "Гладиатор", на всякий случай прикрытые всей последней четвёркой "Харрикейнов") набросились на грузовики и бронемашины "легионеров".
На следующий день случилось два события. Английские ВВС, как стая вспугнутых голубей, после "визита" вражеских разведчиков снялись с места и перелетели от греха подальше, на египетские аэродромы. Аэродромная обслуга должна была последовать следом, но, как всегда, поспешное планирование подвело англичан. Большая часть аэродромных запасов так и осталась на месте.
Зенитчики, ощутив своё сиротство, перекочевали в крепость — вот и появился в Тобруке костяк зенитных сил, обеспечивший устойчивую ПВО крепости. Остальные разбрелись кто куда.
Во-вторых, проученные днём ранее разведчики Легиона не рискнули вновь нацеливаться на крепость, а попробовали обойти позиции английской авиации ещё южнее — по предгорьям, расположенным более чем в ссемидесяти километрах от побережья, где заведомо не могло быть значительных английских сил. Марш по сильнопересечённой местности занял так много времени, что к египетской границе разведчики "пунов" вышли позже танкового авангарда Легиона, прошедшего через покинутые англичанами аэродромы.
Вплоть до 18 января все были заняты сами собой — остатки ХХ корпуса Сил Западной пустыни торопливо окапывались под Эс-Саллумом. Отрезанные в Тобруке две бригады (новозеландская пехотная и танковая, так называя "пехотной поддержки", из Метрополии) вместе со свеженькой 9-ой австралийской дивизией осваивались с крепостным хозяйством, распределяли сектора обороны и увлечённо расставляли батареи тяжёлых орудий, которые доставили в Тобрук морем для всей армии О'Коннора, а теперь целиком достались осаждённым.
"Карфагеняне" же, очухавшись от оплеухи, выданной им перед своим "отьездом" английскими авиаторами, деятельно подтягивали тылы и планировали штурм Тобрука. Роммель по-прежнему считал, что без взятия этого порта англичане не будут готовы признать своё поражение. Да и обеспечить надёжную оборону Восточной Ливии без Тобрука было невозможно.
Вот только без хорошего, удобного порта ни перебросить достаточно материальных запасов для успешного штурма, ни нарастить блокирующую Тобрук группировку настолько, чтобы у англичан не возникало даже искушения деблокировать Тобрук не получалось. Получился пат — чтобы захватить Тобрук, Роммелю нужен... Тобрук. Чтобы его осадить — осаду Тобрука надо снабжать опять же из Тобрука. Вот же оказия!
Оставалось либо надеяться на успех быстрого и внезапного натиска — или радикально менять стратегию.
Если бы Тобрук не удалось бы взять в течении ближайшей недели — настолько могло хватить у Легиона возможностей наращивать снабжение войск под Тобруком автомобильным и, в малой мере, авиационным транспортом — дальнейшее продолжение штурма было невозможно. Повторять атаки, не имея возможности их усилить по сравнению с уже отражёнными — просто пытаться тупо завалить укрепления трупами. На такой вариант действий командующий добровольческими силами априорно пойти не мог — слишком ценным был его "человеческий материал", чтобы бездарно класть его под пулемётами.
Тогда оставался лишь один способ действий — маневр. Роммель не мог бить своими ограниченными силами по Тобруку неограниченно — но он мог ударить по коммуникациям крепости, обеспечивающим её устойчивость. Причём вариантов манёвра, из-за относительной примитивности театра военных действий Западной пустыни было тоже только два: вперёд — или назад.
Манёвр вперёд. Тобрук обеспечивается по морю. Без поддержки и снабжения по морю он капитулирует. Главными базами английского флота, без которых снабжение по морю засевших в Тобруке австралийцев, новозеландцев и поляков невозможно — Александрия и Порт-Суэц. Заняв эти города, Роммель вынудит капитулировать Тобрук.
Но даже обозначив угрозу Александрии, можно сломить упорство английского командования и вынудить его эвакуировать крепость. Почему бы и нет? Англичане всегда в этой войне бросались эвакуировать свои войска, как только возникала угроза их морским коммуникациям. Но для выполнения этого плана надо перейти египетскую границу и нанести, как минимум, ещё одно тяжёлое поражение Силам Западной пустыни.
Эта идея не нравилась Роммелю по двум причинам. Во-первых, в этом случае ограниченный конфликт окончательно перерастал в неограниченную войну. Роммель отчётливо понимал, что в такой войне "Новый Карфаген" рано или поздно потерпит поражение. Ресурсы "Новой Италии" — даже при поддержке Рейха и дружеском участии Романской Лиги — несопоставимы с силами Британской Империи. Так что в стратегическом смысле следующая победа над английскими войсками — уже на египетской земле станет первым шагом к неизбежному поражению. А Роммель не хотел быть на стороне проигравших.
Вторая причина была тактической — но тоже достаточно неразрешимой. Тобрук удерживал крупный узел дорог на побережье Средиземного моря. Продолжая операции восточнее Тобрука, Роммель не мог обеспечить грузопоток хотя бы в тех размерах, которые обеспечивал себе западнее — и это не учитывая, насколько удлинятся линии снабжения! Насколько возрастут перевозки горючего для тех же транспортных колонн, везущих снабжение его войскам — восточнее Тобрука большую часть груза будет составлять топливо для грузовиков, а не полезный груз.
Вдобавок британская авиация, имеющая в дельте Нила отличные аэродромы и сколько угодно горючего — прямо со скважин в Нижнем Египте — сможет действовать решительно. А его самолёты будут сидеть на плохих полевых площадках — без топлива, с трудом выполняя хотя бы по одному полёту в день. Так что не только море, но и небо западнее Тобрука будет английским — а значит, его транспортные колонны будут гореть.
В лучшем случае до войск будет доходить половина отправленных грузов. Что означает — нормальное снабжение можно будет организовать только очень небольшой группировке. Если отправить большие силы — его войска выдохнутся после первой же крупной баталии и их можно будет переловить сачком для бабочек. Без горючего и снарядов его танки — просто железные консервные банки. А солдаты без патронов — безоружная толпа. Но ограниченные силы могут добиться успеха, только пока английские войска ещё не опомнились, не заняли оборону, не восстановили нормальное управление — а это должно было произойти со дня на день.
Так что если маневр на Восток не предпринять в ближайшие дни — его не стоит предпринимать вообще.
Но возможен ещё один маневр — и этот вариант маневра Роммелю нравился гораздо больше. Можно было наступать назад! Если бы армия Роммеля начала отход на Запад — англичане могли не выдержать и попробовать начать преследование. Тогда, оттянув англичан подальше от Тобрука, можно было навязать им генеральное сражение в неудобной для преследующих сил конфигурации — и вновь создать предпосылки для неожиданного прорыва в тыл англичан. Даже если взять Тобрук вновь не удалось бы — можно было быть уверенным, что после повторного позорного разгрома англичане потеряли бы желание воевать в Африке. Но вот уверености в том, что предлагаемый маневр одобрят Гитлер и Муссолини у Роммеля не было...
Времени на долгие уговоры тоже. Решение предстояло принять немедленно. К 19 января дальнейшая судьба Африканской кампании определилась.
И Гитлер, и Муссолини предпочли риск перерастания "ливийского конфликта" в "средиземноморский". Неверно полагать, что такое решение было продиктовано исключительно впечатлением от головокружительных успехов "легионеров" Роммеля. Оба диктатора были достаточно трезвыми политиками, чтобы осозновать эфемерность достигнутого результата — особенно если учесть, сколько времени, судя по воспоминаниям Роммеля, он потратил, доказывая почти гарантированный провал операции "восточнее Тобрука".
Нет, причина столь твёрдого стремления вождей обеих "братских режимов" не ограничиться достигнутым, а начать большую военную кампанию в Восточном Средиземноморье обусловлена теми значительными политическими переменами, которые обозначились вполне отчётливо в Западном Средиземноморье к концу зимы 1941 года.
Как известно, первоначально Гитлер крайне скептически отнёсся к проекту создания "Романского Альянса", назвав его второй "Малой Антантой".
Германский диктатор всерьёз опасался, что благодаря этому союзу Франция возродит свою силу и влияние и может решиться на реванш. Своё согласие на заключение пакта между главами трёх романских наций — Италии, Франции и Испании Гитлер обставил рядом условий, среди которых были требования непривлечения воинских сил создаваемого альянса к действиям на Европейском континенте, твёрдого нейтралитета всех стран-участниц договора и одновременно — размещения на заводах Италии и в первую очередь — Франции крупных военных заказов для Новой Италии (а через неё — и для вермахта).
Кроме того, Гитлер добился от Петэна согласия на использования транспортной сети Южной Франции для переброски "воинских контингентов, следующих в нейтральные порты невоюющих с Французской Республикой стран".
Это соглашение развязывало Гитлеру руки — в случае, если руководство новосозданной Лиги рискнуло бы взбрыкнуть против германской гегемонии, германские войска, воспользовавшись этим пунктом договора, мгновенно заняли бы неоккупированную часть Франции.
Но с ноября 1940-го, когда Лига только появилась, по январь-февраль 1941-го мнение Гитлера о "новом романском блоке" изменилось со сдержанно-враждебного на умеренно благожелательное. Как показала практика полугода, глав Италии, Франции и Испании в основном действительно беспокоили вопросы колониальной политики — стремление сохранить целостность своих колониальных владений (или, в случае Италии, свои интересы в колониях других европейских держав, поскольку своих колоний Итальянское королевство лишилось). За полгода колониальные силы Испании и Франции в Северо-Западной Африке прошли значительную реорганизацию (за которой тщательнейше, кстати, наблюдали германские представители — и почерпнули немало ценных наблюдений, которыми не замедлили поделиться со своими коллегами при штабе Муссолини — вот откуда "растут ноги" многих удачных организационных решений Роммеля).
Новосозданные части "Романов" имели бригадную структуру, во многом копирующую структуру французского Иностранного легиона — и принцип комплектования частей также был преимущественно добровольческим, причём предпочтение отдавалось европейским уроженцам африканских колоний перед выходцами из метрополий. Предполагалось, что жители африканских колоний имеют больше стимулов в защите собственной родины, нежели приезжие из Европы. Но на фоне значительной безработицы, национального позора и общего недовольства итогами европейской кампании для Франции, наплыв французов в колониальные части был высоким.
Также значительные, по меркам королевской Испании, заработки в силах Альянса, привлекли множество испанских безработных, большинство из которых имели военный опыт времён гражданской войны и были в ходе сокращения королевских войск отправлены в отставку. Итальянских добровольцев в силах западносредиземноморского альянса было незначительное количество — в основном отток недовольных поглощался Новым Карфагеном, но и без них к марту 1941 года в Марокко и Алжире были сформировано 38 бригад, из них 11 — механизированных. Общая численность "коллективных сил обороны Северной Африки" превысила 300 тысяч человек — если считать только наземные войска.
Гораздо более важным, с точки зрения Гитлера, было окончательное формирование Средиземноморского флота Лиги. Согласно договору трёх стран, в коллективные морские силы должны быть переданы "корабельные группировки, в количестве, достаточном для обеспечения безопасности плавания в акватории Западного Средиземноморья".
На деле это означало обьединение под единым командованием линейных сил Италии и Франции, поскольку только соединённые эскадры французского и итальянского флота могли надеяться на определённый успех при столкновении с флотом Великобритании — единственной реальной угрозой колониальным владениям Франции в Северной Африке.
К марту 1941 года, со значительной помощью итальянских кораблестроителей, французские корабли, пострадавшие от внезапного нападения бывших союзников — англичан, пытавшихся прошлой осенью уничтожить военно-морской флот Франции были восстановлены. Кроме того, итальянцы помогли французам закончить реконструкцию авианосца "Беарн" — единственого авианесущего корабля соединённой эскадры.
Теперь в распоряжении французского адмирала, командующего "колониальным флотом" находилось пять линейных кораблей (из них три итальянских, причём два — новейшей конструкции, из двух французских один, "Ришелье" — также постройки 1940-го года), авианосец, шесть тяжёлых и вдвое больше лёгких крейсеров, три флотилии эсминцев — одна французская (8 единиц), одна итальянская (9 единиц, новейшие корабли постройки 1938-1940 годов) и испанская (4 эсминца, в основном устаревших типов, для конвойной и противолодочной службы).
Флот базировался на порты Алжира, кроме одной флотилии эсминцев, несущих сторожевую службу в Атлантике у побережья Марокко (французские эсминцы). Резко возросшие грузоперевозки потребовали заметного обновления портовых сооружений Орана и Алжира — основных баз флота и сухопутных сил Альянса и расширения транспортной сети между городами Алжира. В декабре 1940 года началась прокладка железнодорожной ветки Фес-Оран, которая должна была соединить порты и железнодорожную сеть Алжира с веткой Касабланка-Танжер, по которой перебрасывался основной поток грузов на атлантическом направлении.
Чётко обозначившиеся приоритеты действий романской коалиции оказали серьёзное воздействие на расчёты руководства двух воюющих групп стран. Германское руководство, и лично Гитлер обрели уверенность в том, что как бы не развивались военные действия в Средиземноморье в дальнейшем, время лёгких успехов для Британской Империи прошло, и дальнейшее расширение конфликта в странах Северной Африки потребует от английского военного командования всех сил, всего возможного потенциала — а стало быть, угроза "второго фронта", вмешательства Англии в континентальную войну в случае реализации плана "Барбаросса" станет исчезающе малой. К тому же расширение военного производства во Франции и Италии позволяло германской военной промышленности сосредоточиться на выпуске наиболее важных для войск видов продукции — многие вспомогательные (и не только вспомогательные) виды военного снаряжения Германия получала от Романского союза либо в оплату французской контрибуции, либо как часть лицензионных отчислений.
Отвлечение усилий Англии на борьбу за Суэц в предверии крупнейшей операции германских сил на Востоке было, по мнению Гитлера, своевременным шагом. Британское правительство, связанное задачей обороны Среднего Востока, не окажет Советской Федерации никакой существенной помощи. Более того, фюрер рассчитывал, что испытывая страх перед завоеванием "Новым Карфагеном" Страны Пирамид, британское правительство "перетянет на себя" возможные поставки военных материалов со стороны североамериканцев.
